Читать онлайн Узы Севера и Юга бесплатно

Глава I

– Это магия! – Эрия тянула носом воздух, прохаживаясь по спальне принца, – я чую.

Была она бледна и уже не так красива, как на балу. Напоминала, скорее, ведьму, нежели принцессу. Она злилась, что упустила Эранора и жаждала отомстить за испытанную боль и за раны её феникса.

– Но портала нет. Кто-то уничтожил его! – Карсейн де Ласс потирал подбородок, склонив голову к разбрызганным по полу осколкам ростового зеркала, – нужно прочесать весь замок и найти виновного. Вдруг это кто-то из слуг Эранора или же, та, новая служанка Грейс, о которой мне говорила Анора утром. Я бы с удовольствием отыгрался на любом из северян! Хотя, должно быть…нет, не может же это быть сам принц!

– Может! Я чую магию! – Эрия вне себя. Сегодня была не первая в её жизни схватка, но впервые против такого же мага, как она сама. Против хозяина божественного зверя.

– Не думаю, что он настолько отважен, чтобы остаться здесь. Но кто бы это ни был, он не мог уйти далеко.

– Едва мой Всполох оправится, я пошлю его облететь окрестности. Он найдет сильный источник магии! Не успеет и день минуть. Я уверена, это Эранор!

Очень кстати выдалась эта заминка! Ведь тем временем над главным замком Эритреи, как огромная полярная звезда, что освещала ночью пути Фирнена, воссиял символ рода Хокк. Дерево боярышника с короной из перевернутого вниз серпа луны, а над ним ворон, что окутывал дерево своими могучими крылами. Магический символ был настолько огромный, что его могли увидеть и в соседних столице городах. Он означал, что проигран бой, но война только началась, и Север в стороне не останется. Семейные гербы были созданы изо льда, и если бы Эрия и Карсейн могли сейчас его видеть, то гадать, кто их сотворил, было бы ни к чему.

Конечно же, Эранор был тем, кто так красноречиво заявил де Лассу, что все еще находится в Эритрее. Пусть ищут! Пусть собьются с ног! Но пока опомнятся, проворный принц уже покинет Аспер и поскачет через лес в сторону границы с Фирненом.

Эранор создал это небесное представление еще и потому, что ему нужно было потратить всю ману, оставив лишь крохи, необходимые для поддержания жизни. Он умеет бороться и с людьми и с магами, так что скрыл свой дар, банально его растратив. Ничего страшного, восполнится! Зато божественный зверь, облетая округу, не увидит ничего. Эранор не будет отличаться теперь от обычного человека. А еще, он прихватил с собой тот черный шарик, который скрывал магию Эрии, когда покидал тронный зал. В кошельке на поясе этот могущественный артефакт защитит от любых поисковых чар огненной «принцессы». Поэтому, сколько бы Эрия ни искала, она не найдет принца. В конце концов, ей придется отозвать феникса.

***

Ужасное горе королю на старости лет пережить дворцовый переворот. И, вместе с тем, пережить его в буквальном смысле – редкостная удача. Жаль только, что Элеманх уже давно не прибегал к мечу, давно не вел полки в атаку и не занимался никакой политикой. Он не знал даже, есть ли у него сторонники, к кому обращаться за помощью. Слишком уж сильно южанин полагался на вчерашнего врага – Север, наивно полагая, будто из страха никто не посягнет на его правление после войны. Но заминку со свадьбой принца и принцессы враги короны восприняли как шанс и подняли головы.

Никто из собравшихся в уютном зале замка короля Хрона не знал еще о том, что над Аспером воссиял знак, обозначающий побег королевской семьи и протекцию Севера, зато весть об этом уже стремительно разносились по Эритрее. Но участники Совета уже разделились на два лагеря: те, кто за традиции и поддерживает Ровену и те, кто вдохновился смелыми порывами Грейс и готов к переменам. Вассалам же приходилось совершать непростой выбор – присягнуть на верность де Лассу или ждать решений из Фирнена. И то и другое было опасно, ведь Ровена могла жестоко покарать отступников, а сама ничуть не жаловала всю прочую Эритрею, видя в ней лишь военный потенциал, а вовсе не земли для возделывания и процветания. Вся казна, с учетом вклада принца Эранора, пойдет на приобретение провизии, на наемников и экипировку. На стороне противника еще и огненный маг с божественным зверем. И кто знает, сколько еще в армии Ровены затесалось одаренных людей.

***

Мимур был огромным городом у подножия горы Лорхан. Его ограждали две внушительные стены, которые, в свою очередь, защищал ров, сейчас скованный кромкой льда, поэтому замок возможно было атаковать только с одной стороны – со стороны города. Сам замок, который называют Каменным гигантом, древние северяне возвели прямо на горе. Это величественная махина с изумрудной крышей, о семи башнях, с чудесным святилищем, расположенным прямо внутри горы. Мимур от Каменного гиганта отделял огромный мост, который вел к главным воротам. Стоит открыть их, как перед новоприбывшим предстанет внешний двор и первая оборонительная полоса дворца. Он располагался так, будто стоял на каких-то ступенях для великанов.

Замок Фирнена был куда больше замка Эритреи, то же касалось и Мимура, которому уступал Аспер. Город вполне можно увидеть из окон замка. Но если подняться на самую высокую башню Каменного гиганта, то откроется вид не только на город с его каменными монументальными сооружениями, уютными и теплыми домами, увеселительными заведениями, банями и рынками, но и на лес и горы, которые окружали его.

Сейчас в Мимуре минус десять градусов, и в отличие от Эритреи, здесь уже три часа ночи. Поэтому город, как и Каменный гигант, спали, и никто еще не знал о прибытии Элеманха и его семьи. О горе, которое постигло Эритрею, королевство, которое две недели было злейшим врагом Фирнена.

Зал, в котором разместили гостей, был по-настоящему уютным, можно сказать, семейным. Небольшой стол, огромный камин, возле которого лежали подушки и шкуры, чтобы можно было расположиться прямо у огня. Прогревался дворец не только благодаря каминам, Эранор пускал горячую воду из святилища по трубам, которые располагались в каменных стенах, и они прогревали дворец. Тут и без каминов было достаточно тепло, но в топах не походишь. На стол подали ароматный чай с еловыми шишками и мятой и небольшой перекус, к которому никто не притронулся.

Южане зябко кутались в плащи и одеяла, поближе придвигались к огню. Холод, царивший на Севере, был для них, разодетых в легкие, пестрые одежды, непривычен. Однако никакие неудобства и лишения не могли затмить чудом пережитый мятеж. Все были в шоке, молчали, уставившись в огонь с выражением полной отрешенности на лицах. Королева Терпсиона прятала лицо на груди старшей дочери и мелко вздрагивала время от времени, её подведенные глаза потекла, а волосы растрепались. Эсфея нервно кусала губу и поглаживала мать по спине одной рукой. Тэса казалась самой спокойной, а может, просто хотела спать, час ведь уже поздний.

Короли вели тихую беседу, в которую никто не встревал. Элеманх поведал о своем обещании выдать Грейс за де Ласса, про его появление в столице и про мятеж. Хрон кивал, вздыхал и, время от времени, обводил усталым и сочувствующим взглядом своих невольных гостей.

Грейс только теперь обратила внимание на находящуюся подле короля Хрона девушку, отмечая её исключительную красоту и неоспоримую беременность. Наверное, месяц шестой. Пышная грудь, какой позавидует даже Эсфея. Длинные каштановые волосы, собранные в пучок на скорую руку, блестят в свете камина и оттеняют белую, как слоновая кость, кожу. Глаза, такие же, как у Эрии, напоминающие два аметиста, загадочно переливаются в обрамлении темных ресниц. Она была высокой, словно создана для Эранора, дабы смотреться подле него величественно. Одета она была скромно, в простое зеленое шерстяное платье, которое не стесняло ее движений. То, как она смотрела на Манкара, брата Эранора, красноречиво заявляло о том, кем они друг другу приходятся.

«Так значит, это и есть Бишон. Невероятно красива. Пусть боги дадут ей легкие роды и здорового младенца. А как она добра к королю… они удивительно похожи с Эранором. Это так странно и так…красиво. То же величие, тот же задумчивый взгляд… Ах, Эранор…»

– Эранор догадывался о том, что произойдет. Он сказал, что мы не успеем придумать, как отбить атаку, но сможет подготовить идеальное отступление, – Хауфо вошла в комнату и забралась на диван между Ёр и Уильямом. Да, слугам тоже разрешили присесть, они ни у кого не спрашивали особо, сидя за столом Хрона уже как члены семьи. Кошка была все такая же ободранная, черная от сажи и гари, с теми же ожогами, которые заживали медленно по меркам божественного зверя, но быстро по меркам людей.Хрон внимательно слушал об ужасе, который пережил Элеманх и его семья и искренне им сочувствовал. Ближе к концу рассказа, Манкар извинился и повел жену из зала, так как тяжело беременной было все это слушать, и женщина устала от того, что на ногах была с часа ночи. Все подготавливали к прибытию короля и его семьи.

– Он подготовил все для того, чтобы можно было привести вас сюда. Поэтому, когда вы вышли в потайные ходы, там вас встретили Ёрдис и Уильям.

Когда королевская семья бежала, их буквально перехватили слуги принца Эранора, заранее поджидающие в нужном месте. Поэтому, когда Грейс пришла в покои, королевская семья уже была в Фирнене. Принц не предугадал две вещи – божественного зверя и танец. Грейс должна была покинуть зал вместе со своей семьей.

– Мы спасли многих горожан. Тех, которые поверили нам и покинули город до того, как началась бойня. Мы вывели большинство слуг дворца, – Вставил Уильям, держа в руках чашку с горячим чаем, – так же мы знали, что портал нужно было уничтожить. Но, когда обсуждали это, решили все же оставить. Эранор передумал в последнюю минуту.

– Вот, значит, как… – ответил Элеманх на слова Хауфо, – своими жизнями мы обязаны его величеству Эранору и его людям. Спасибо! И за то, что позаботились о моем народе и за то, что уцелела моя семья. В столь страшное время…

На этих словах гордая Терпсиона отвернула лицо и тихонько заплакала в плечо мужа. Тэса участливо взяла мать за руку.

Грейс закусила губу от бессилия. Сердце её металось. Так вот откуда это спокойствие, вот откуда эта его решительность! Эранор предугадал почти все, что случилось на балу и рисковал своей головой… вот же глупый! Однако теперь обстоятельства меняются. С одной стороны принц мог уйти и оставить Эритрею и королевскую семью на растерзание Ровены, сделать вид, что ни о чем не знал, и это освободило бы его от необходимости вступать в брак с нежеланной женщиной. Хоть в этом и нет чести, бросить осознанно кого-то на произвол судьбы. А с другой стороны… Грейс больше не принцесса Эритреи. В союзе нет нужды, как и в свадьбе.

«Вот только вернись в Мимур! Я тебе покажу!» – думала Грейс, с досадой.

– Достаточно. – Прервал всех Хрон, поправляя одеяло на коленях. – Сейчас глубокая ночь. Всем нужен отдых. Вы все устали. Утром решим, что делать дальше, а лучше подождем возвращения моего сына. Вас отведут в ваши покои, располагайтесь как дома, знайте, в Фирнене вы в полной безопасности. Каждому из вас будет предоставлен личный слуга, если что будет необходимо, можете обращаться к ним, или напрямую ко мне, если что-то важное. А теперь идите. Все, кроме Грейс.

Как только все удалились, оставляя Хрона и Грейс наедине, король сам поднялся со своего места, а было видно, с каким трудом ему давалось это действие, и перешел на место рядом с Грейс, и взял ее ладонь в свои уже сморщенные, но невероятно теплые отцовские руки, накрыв своей ладонью руки принцессы.

– Дитя, я так долго думал, что скажу тебе, когда увижу, и все слова вылетели из головы, – голос старика дрожал, как будто вот-вот и он разрыдается, – ты так красива. Так похожа на мою Селену. Я слышал, что натворил твой отец, мне безмерно стыдно за то, что мы так жестоко разрушаем ваши жизни. Прости меня и за этот брак, который тебе явно не по нраву. Я знаю, нам, глупым королям, не сыскать прощения ни у своих детей, ни у Богов. Извини, говорю много, не ругайся на меня, я путаюсь. Я хотел сказать тебе спасибо. Спасибо за те слезы, которые ты льешь за моего безрассудного сына. Я вижу, что ты хороший человек, и я безмерно рад, что такой человек появился у Эри. С ним всегда так, то в пекло, то в лед. Все к этому привыкли, но к этому нельзя привыкать. Надо его ругать. Большое тебе спасибо.

Грейс взволновалась, когда Хрон сел рядом и заговорил. Она ожидала, что король отчитает её за ту опасность, которая выпала на долю его сына, но почтенный отец был очень ласков к Грейс. Она смущенно опустила глаза, когда мягкие, словно пергамент руки поймали в теплый плен её маленькие ручки. Да, они совершенно не так должны были встретиться.

– Ваше Величество, я…я тоже думала, что приду к вам с цветами и фруктами, что преподнесу вам подарок и сделаю вас счастливым, а вовсе не… Простите. Это все из-за того, что Эранор хотел защитить мою семью. Он очень добр. Теперь я вижу, почему, глядя на вас. И благодарю за комплимент, – Эранор тоже называл Грейс красивой, но слышать и о том, что она похожа на покойную королеву, было очень приятно, даже если и старый король уже не помнил, как именно она выглядела и говорил о приблизительном сходстве, —Ваше Величество, я…по началу, была против свадьбы…

Ей вспомнился тот портрет в комнате Эранора, что зацепила глазом случайно, выходя последней, и те три кинжала.

– Но теперь я узнала вашего сына получше. Какой он человек и…не нужно его ругать. Я думаю, его нужно поддерживать, потому что королем он станет прекрасным. И он обязательно вернется. Я плакала не потому, что мне его жаль, и я не верю в то, что Эранор справится со всеми трудностями, а потому, что я слаба и испугалась. Должно быть, принцу нужна другая женщина подле. Которая будет такой же сильной, как он.

Невольно Грейс подумала о Бишон. Рядом с Эранором она бы выглядела так, как будто рождена быть королевой. Но ничего не сказала, лишь прогнав эти мысли прочь.

У Хрона все же скатилось пару слезинок из затуманенных глаз по впалым старческим щекам.

– А вот вы, прошу, не плачьте, – робко протянув руку, Грейс коснулась щеки старого короля, утирая слезинки, – иначе я тоже заплачу. Эранор вернется. Что бы ни случилось.

– Конечно, конечно. Он всегда возвращается. Ты позволишь мне проводить тебя до твоих покоев?

В этот миг с королем, которого встретила впервые, Грейс ощутила душевное родство, какого никогда не испытывала со своим отцом. Ей стало ясно, почему Эранор такой простой и открытый, почему он так нежен и добр. Потому что его отец любил его так сильно и гордился им.

– Знаете, Ваше Величество, я не откажусь от того, чтобы вы проводили меня. А еще, раз я пребываю здесь вашей гостьей, то буду иногда с удовольствием составлять вам компанию. Если вы не против, конечно.

– Грейс, моя милая, – не без труда и не без помощи принцессы Хрон поднялся на ноги, – не говори, будто есть кто-то, кто подошел бы Эранору больше. Я уже вижу совсем плохо, однако кое-что еще понимаю.

Взявшись под руки, король повел невесту своего сына по сонным коридорам Каменного гиганта. Они говорили обо всем на свете, тихонько смеялись, попутно осматривая новые для принцессы стены. Грейс немного оттаяла сердцем, отошла, разглядывая портреты и гобелены, заглядывая в черноту окошек. Ощущение было такое, словно Эранор рядом, появилась уверенность, что все непременно будет хорошо.

– Ну вот мы и на месте, – сказал Хрон, отпуская ручку Грейс, – спи сладко и безмятежно, дитя. И не забудь сказать перед сном: На новом месте приснись жених невесте. И ты увидишь Эранора в своем сне, я уверен.

В отведенных покоях принцесса Грейс впервые в жизни спала под теплым пуховым одеялом и в плотной ночной сорочке. Это было так уютно, как никогда ранее в душных покоях на Юге, когда принцесса предпочитала спать без одеяла, а порой и без сорочки вовсе.

– На новом месте приснись жених невесте!

Но сон, который она призвала по завету короля Хрона, был совершенно иного толка. Никаких женихов! Только кошмары пережитого мятежа, побег и горькое расставание с Эранором. Оно и понятно: нервы ведь не из железа. Уже привычной фразой принцесса прогнала кошмарные видения поутру. Проснувшись в отведенных гостям покоях, а не в своих, привычных, южанка ощутила себя странно. Будто на своем месте.

Принцессе понравилась утренняя свежесть Фирнена. Она бодрила, заряжала энергией. Не хочешь замерзнуть – двигайся! Ёрдис, явившаяся помочь Грейс переодеться, принесла плотное шерстяное платье, и набросила на плечи южанки плащ.

Первым делом Грейс осмотрела замок в компании Ёр, сама посетила кухню. Теперь она могла сравнить её с кухней в замке Аспера и изумилась, насколько северная больше. Выйдя на стену Каменного гиганта, принцесса увидела и ощутила масштаб Севера. Её заворожил снег, укрывающий крыши Мимура, дымящиеся трубы растопленных печей, изумрудная зелень спящих хвойных лесов, острые пики гор. Воздух звенел от свежести и был кристально чистым. Принцесса была счастлива, жаль только, что Эранора не было сейчас рядом… Но Грейс помнила, что суть связи божественного зверя и хозяина такова, что если лишится жизни один, второй не выживет тоже.

Из всей семьи Хокк, вынужденно гостящей на Севере, только Тэса была настроена оптимистично. Младшенькая принцесса утром вышла из своей комнаты и с удовольствием знакомилась с придворными ребятишками и племянниками Эранора, проводила время весело, в играх. Терпсиона прорыдала всю ночь, Элеманх утешал её, как мог, от того и не выспался. Эсфея и Руперт не показывались из своих покоев, сочтя их неким оборонительным пунктом. Так что и пищу для них слугам пришлось носить туда. Но все в замке понимали, что южанам нужно дать время, а потому относились к их поведению снисходительно.

Глава II

Дни потянулись, один за другим. Грейс все больше вливалась в здешнюю жизнь. Каменный гигант нравился ей, а южанка все больше нравилась всему замку. Стали ходить толки об исключительной красавице с Юга – экзотической принцессе с волосами золотыми, как солнце, смуглой кожей и янтарными глазами. Проходящие по галерее мужчины шеи сворачивали, и всякий желал пересечься с невестой Эранора хоть разочек, но Ёрдис бдела, как сторожевая собака. Она ни на миг не оставляла Грейс одну, и убийственно стреляя глазами в каждого, кто рисковал двигаться в их с принцессой сторону.

Сама же Грейс, не привыкшая к подобному вниманию, ничего не замечала, а когда служанка, ругаясь, сетовала на того или иного нахала, махнувшего принцессе рукой или подмигнувшего, только рассеянно пожимала плечами.

По вечерам Грейс стала приходить в покои старого короля Хрона и, присаживаясь к огню, вышивала для него шарф, напевая для развлечения южные народные мотивы. Так делала, должно быть, и Селена когда-то. И от звуков молодого, приятного голоса в покоях старика становилось и весело и умиротворенно.

Хрон же был безмерно рад компании Грейс. Каждый вечер, сидя за высоким столом, он то слушал её песни, то рассказывал что-то из своей жизни, не тревожащее душу болью. Он был спокойным человеком, как море в штиль, в отличие от Элеманха, легко теряющего контроль из-за любой мелочи. А еще, Хрон был очень веселым человеком, он умел шутить и поддерживал с принцессой можно даже сказать семейные отношения.

А после Грейс шла к себе и снова ложилась в постель, поджимая ножки, радуясь, что минул еще один день и встреча с Эранором становится ближе и ближе.

***

При всем уважении к Элеманху и его семье, оказавшейся в непростой ситуации, Фирнен продолжал жить своей жизнью. Подготовка к празднику Белой ночи шла полным ходом. Это праздник не только людей, но и богов! Северяне считают, что божественные духи спускаются на землю, чтобы провести первую ночь со своими детьми – людьми. Что в такую волшебную ночь можно встретить одного из богов, веселящегося, как простой смертный.

Поэтому отменять такое значимое событие никто не собирался. Семье же из Эритреи, являющейся приверженцами южных богов, но вынужденных жить по местным обычаям, предложили самим решать, будут ли они участвовать в празднование. Но на всякий случай всем женщинам предоставили белые рясы и венки, а мужчинам торжественные камзолы. Так же, дамам предоставили обычные платья, если они не пожалеют учувствовать в торжестве, но выйдут к столу Фирнена.

Узнав о предстоящем празднике, вторая принцесса поспешила рассказать о традиции Белой ночи королю, королеве и сестрам. Терпсиона же категорически отвергла предложение поддержать празднование. Она даже не стала объяснять причины, по её разумению все очевидно.

Напротив, с огромным энтузиазмом встретила это предложение Тэса. Младшая принцесс, будучи еще ребенком, совершенно легко вливалась в новую обстановку. Но именно поэтому получила строгий запрет от отца. Такие празднования не для столь юных девиц!

Эсфея ничего не ответила прямо, но, глянув на супруга искоса, о чем-то задумалась и, пока Грейс поясняла, что примет участие по особой просьбе короля Хрона, тихонько покинула покои.

Никто не заметил её отсутствия, ведь на Грейс изливали множество протестов и увещеваний. В это самое время Эсфея требовала у Ёрдис белое платье. Она разумела, что в новом королевстве может испытать свою судьбу и встретить другого мужчину. В случае неудачи все спишет на наивную попытку поддержать среднюю сестру.

За три дня до начала пиршества Каменного гиганта стали заполнять всевозможные родственники Эранора. Первыми прибыли Удр, младшая сестра Хрона, ныне вдова, её сын Тардис, которого Урд так мечтает видеть на троне Фирнена, ее невестка Ярда и двое внуков, Тора и Сюст. Сюст был ровесником Эранора, а Тора на два года младше Грейс. Урд прибыла поздороваться с Хроном поздним вечером, когда в его кабинете у камина сидела Грейс в кресле и Хауфо лежала с ней рядом на ковре.

– Он упокоился? – Первое, что просила Урд с нескрываемой надеждой в голосе, открыв двери кабинета короля. Даже не поздоровалась.

– Пошла прочь! – Зарычала Хауфо, бросаясь на Урд. Та среагировала моментально, захлопывая за собой дверь.

– Видимо, не упокоился, – тихо прошептала та и поспешила удалиться. Вот тебе и приветствие!

До самого празднования, больше таких прецедентов не происходило. Огромная семья Фирнен собиралась в более спокойной обстановке, правда, особо не пересекаясь в просторном замке.

Каждый раз, стоило Грейс спросить, как там Эранор, Хауфо врала. Нет. Он, безусловно, жив, это ясно потому, что жива сама кошка. На этом все.

Хауфо не знала, насколько цел Эранор, где он именно находится, как скоро явится. Принц просто не допускал её в свой разум и на связь не выходил. Он практически без маны. Дурной знак. Это тревожило кошку, она уходила ночевать в его покои, но не смыкала глаз. Она почти не ела, объясняя все это тяжёлой и долгой разлукой с человеком. На деле она просто была загнана в угол полнейшей неопределённости. Хауфо корила себя за то, что послушала Уильяма и ушла из Эритреи раньше. Задержись тогда, и они с принцем были бы сейчас вместе. Пару раз в мыслях Хауфо проскакивала мысль о том, что во всем виновата принцесса Грейс, но она не давала себе развивать её. Запрещала.

Вереница внешне спокойных дней очень помогала Грейс отвлечься. Она проводила время довольно весело, погружаясь все больше в культуру Фирнена, как еще недавно погружался в культуру Эритреи принц. Однако за внешним спокойствием она таила нарастающее волнение, беспокойство и, несмотря на то, что на все вопросы Хауфо, получала утешительные ответы, подмечала каждый проходящий день и то, как кошка избегала всяческих подробностей. Более того, принцесса видела, как божественный зверь уединяется в спальне Эранора. Много раз Грейс замирала у закрытой двери в полном молчании, зная, что Хауфо там, внутри, но потревожить её своим присутствием ни разу не решалась. Принцесса была эмпатом и чувствовала чужие сильные эмоции.

Но более всего её пугали чувства съехавшихся к празднику родных Эранора. Страсть Урд, жаждущей смерти кронпринца обескураживала. Грейс поняла, что от нее нужно держаться подальше. Впрочем, она и не докучала. А еще, принцесса впервые ощутила, что к ней относятся иначе, нежели на родине. Женщины здесь не ниже мужчин, а именно равны. И, наверное, за счет этого в Мимуре было так легко и приятно находиться.

Вечером накануне празднования Белой ночи Хрон лично попросил Грейс присутствовать на торжестве в качестве его сопровождающей. И попросил её нарядиться в подобающий этому вечеру наряд, белую рясу и венок, но не отдавать последний никому. Это была идея короля, до которого доходили слухи о скромности его невестки, доказать Грейс, как она ошибается, считая себя некрасивой. Не мудрено будет, если она получит сотню, а то и больше просьб отдать венок. Может, тогда это скромное дитя станет увереннее?

На самом деле, иди на празднование белой ночи Грейс не хотелось, но королю Хрону она отказать не могла. Рядом с ним было так же спокойно, как с самим Эранором. Все же, с отцом они очень похожи, пусть и не во всем. Грейс даже забывала про кошмары, в которых видела то Карсейна, то Эрию, то огромную огненную птицу, то окровавленную Анору, твердящую проклятья. Все же, теперь она в подвешенном состоянии – принцесса без королевства, без отчего дома. В то время, когда все только бы стало налаживаться, к ней прислушивались, она попала в Совет, и тут же все пошло прахом. Говорят, хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах! Она потеряла и Эранора…впрочем, все еще ждала его назад.

Слухи о том, что засияло над замком Эритреей в ночь, когда горел тронный зал, дошёл до Мимура быстрее, чем виновник этих слухов. Эранора не было уже вот восемь дней, и с каждым днëм Хауфо становилась все мрачнее и почти не покидала покоев Эранора, в которые не пускала никого, даже слуг, чтобы просто стереть пыль. Она предпочла одиночество, пытаясь достучаться до принца. Все тщетно. Это сильно угнетало кошку.

***

И вот, в день Белой ночи, солнце уже склонилось к горизонту, начались сумерки, которые продлятся около недели. Солнце за горизонт не зайдет, призрачно белея пятном, оставляя небо светлым.

Замок был украшен еловыми ветками и шишками, зимними цветами и омелой. Белая и красная, она была повсюду, с её угловатыми лепестками. В этот день Хауфо вышла из покоев принца, даже привела себя в порядок, чтобы провести вечер на празднике со всеми, как велит обычай.

Удивительно было для Грейс то, как опустились сумерки. В Этрее это лишь краткий миг перед кромешной тьмой, а в Фирнене… сказочная неделя. Замок пропах еловой хвоей и каким-то волшебством. Пусть на душе Грейс и скребли кошки, она все же переоделась в приготовленную для праздника одежду. Белый цвет принцессе очень шел при её хрупкой комплекции, прекрасно оттенял смуглую кожу, а талию подчеркивал синий пояс. Длинные, волнистые волосы она просто распустила и украсила голову венком, который сплела сама по уроку от Ёрдис из сухих цветов, которые оставались бессмертниками с самого лета.

– Грейс, Хрон ждёт тебя во дворе, – Ëрдис собрала чёрные волосы в две короткие косы, которые украшали разноцветные ленты, на голове её был венок (было ясно, кому она его отдаст), и белая ряса, которая немного полнила её фигуру. На ногах были аккуратные коричневые сапожки.

– Ёр, ты просто восхитительно выглядишь! Как богиня плодородия! Как пышная булочка, так бы тебя и съела! – засмеялась Грейс, поддевая служанку под руку, – многие же позарятся на твой венок, но я, кажется, знаю его счастливого обладателя…

Ёрдис покраснела, слыша столь добрый и искренний комплимент от Грейс. Она впервые так смутилась перед подругой, и только сейчас показала ей, что может быть не уверена в своей привлекательности.

– Немного не мой стиль, – честно призналась Ёр, прогоняя смущение, – а вот ты, думаю, ты соберёшь возле себя большую толпу, чем любой при дворе. Ты безумно красива, теперь я окончательно понимаю, как ты завладели сердцем моего короля. – Понятное дело, что «мой король» она называет лишь одного человека. И то, если Грейс в тронном зале сказала это как на равных, Ёр явно имела под своими словами только верную службу Эранору.

В одном из дворов замка уже было выставлено множество столов буквой «П», которые ломились от еды и напитков. Не только алкоголя, но и множество морсов и компотов из ягод и фруктов. Прямо по центру двора был разведен огромный костер. Именно этот огонь будет освещать королевский двор всю ночь. А возле костра уже плясали девушки в белых рясах с широкими рукавами под чарующие звуки северной музыки. И народ из города все прибывал.

– Я не знаю, как у вас,

А у нас в Лугуртии

Тем скорей бананы зреют,

Чем морозы лютее!

Музыканты в пестрых нарядах рассредоточились по всему двору, играя то тут, то там забавные мотивы, идущие вразрез с танцевальной музыкой, под которую девушки танцевали у костра, но это, кажется, никого не смущало. – Дорогой по осени Сказал словечко тайное: Припасай, сударушка,

Колечко обручальное.

Звучал женский голосок.

– Кто сердитый на меня, Прошу не сердиться: Я мальчишка молодой,

Могу посмутиться.

В другом углу брынчал мужчина в черном плаще, заросщий короткой, но густой черной бородой. Играл он просто отвратительно, пел не лучше.

Так и хочется украсть!– Не хватает у нас места, Негде яблоку упасть! Хороша, свежа невеста,

Этот голос принадлежал прекрасному северянину, который пел подстать своей внешности.

Рука об руку девушки вышли во двор и только там разделились. Грейс увидела короля и, приблизившись к нему, сперва склонила голову, улыбаясь, а после покружилась, будто красуясь и засмеялась.

Хрон во дворе встретил Грейс теплой улыбкой, осмотрев ее с ног до голову, щуря глаза, присматриваясь. Он смотрел, как юная принцесса кружится в своем белом одеянии, как поднимаются ее волосы и как гармонично смотрится на ней венок.

– Я не похожа на северянку, верно? Но волноваться не о чем, мой венок никому не понадобится.

– Совсем не похожа. Поверь мне, в этом своя красота. Жаль, мой сын тебя не видит, он бы нашел слова, чтобы описать всю твою привлекательность.

– Я буду рядом весь вечер, Ваше Величество! Как здесь красиво! Я обожаю костры. Как-то раз, – она приблизилась к Хрону и взяла его под руку, сопровождая к столу, дабы король мог присесть, – мы разводили костер на берегу с Эранором.

Грейс чувствовала своим долгом говорить о принце, отвлекать отца от плохих мыслей и тревоги о сыне до тех пор, пока он не вернется. Так и самой Грейс было легче, пусть и сердце её обливалось кровью.

Хрон впитывал, как губка, любую информацию, которую давала ему Грейс. Рядом с невестой сына он, как будто, становился на пару десятков лет моложе и себя и чувствовал лучше, мог гулять часами, ходил быстрее и, как будто, видел лучше. Наверное, причиной этому было то, что король, наконец, осуществил свою самую заветную мечту – увидеть невесту сына. Он бы хотел сделать их обоих счастливыми, но, увы, это уже не в его силах. Он глубоко стар, и дай Боги, проживет еще лет 10 от силы. Но, рядом с таким солнцем, как Грейс, кажется, он проживет и до ста.

Вот что удивительно, за столами не было стульев, которые бы обозначали собой места для короля и его семьи. Они все одинаковы, так же король, как и все придворные Фирнена были одеты довольно просто, почти отсутствовали украшения. У Хрона было лишь обручальное кольцо на пальце. Второе такое, которое он снял с холодной ручкий своей жены, висело на кожаном шнурке на его шеи. Это то, с чем он не расстается никогда. Именно из-за одинаковости стульев, было не важно, куда сесть, поэтому Хрон, будто вспомнив молодость, поухаживал за Грейс, усаживая ее на один и присаживаясь на соседний. Сегодня здесь нет слуг, которые бы ухаживали за королем и остальными, были только такие же люди, которые отдыхали на празднике, поэтому еду в свои тарелки все вынуждены накладывать самостоятельно. Однако это могло смутить только гостей с Эритреи.

Музыка чаровала слух, создавала некую особую атмосферу, располагающую к веселью. Пляшущие силуэты у костра казались такими заманчивыми… Грейс думала, что все северянки очень хороши собой. И, только она это подумала, как увидела свою старшую сестру. Эсфея, робко стояла у противоположного края стола, надеясь, что её никто не узнает. И, какого же было изумление Грейс, когда к столу, облаченные в торжественные одежды вышли, все-таки, король и королева Эритреи. Неужели спали их шоры с глаз или они просто решили оказать уважение и благодарность Северу? Впрочем, при любом раскладе, Грейс была рада, что они передумали и пришли, даже взяли с собой Тэс. Она была в торжественной одежде, но не обрядовой. Мала еще.

Отец Эранора был так добр к южанке, по-отечески нежен и внимателен. За минувшие дни принцесса ощутила себя, скорее его дочерью, нежели даже своего родного отца. Элеманх не мог не заметить, как тянется его средняя к Хрону, как проводит с ним время, поет ему, рукодельничает… Не даром говорят, если у тебя родится сын, то ты будешь жить с гордо поднятой головой, а если дочь, то будешь обласкан в старости. Элеманх приревновал, рассмотрев впервые в средней дочери не только товар или некое недоразумение. Может быть, именно поэтому он и явился на торжество с Терпсионой, которая уже почти перестала оплакивать каждый день свою монаршую жизнь в Эритрее, потихоньку мирилась с тем, как складывалась её жизнь.

Хрон тоже заметил Элеманха и Терпсиону, и так же, как и Грейс, невольно удивился этому. Ему казалось, что Элеманх не выйдет, и уже успел смириться с этой мыслью. И тут, такой сюрприз, как королю, ему был приятен этот жест.

За игру веселую.– Ох, довольно мы напелись, Дайте смену новую. Ой, спасибо менестрелям

Звучало где-то за спинами Грейс и Хрона. Опять тот бездарный бард в черной накидке, у которого хотелось вырвать лютню из рук, спасти инструмент, проявив милосердие. Даже своим старческим слухом Хрон услышал это и немного сморщился в отвращении.

– Кто пригласил эту бездарность? – вопрос был чисто риторическим и больше даже шуточным. Бездарность не нуждалась в приглашении, здесь жалуют даже таких бардов, без слуха и голоса, они играли роли местных шутов.

Несмотря на то, что за столом не было слуг, она ухаживала за Хроном, подавая ему то, что было от него в отдалении, дабы старый король не утруждался лишний раз. В свою очередь, она позволяла ему ухаживать за собой, подливать вино в бокал, угощать ягодами, каких Грейс ранее не видела. Она с удовольствием выпила пол бокала северного, крепкого вина, тут же почувствовав себя счастливее и, когда раздалось пение неумелого барда в шутовском костюме, пусть и сморщила носик, но улыбнулась. Ах, как он ужасно пел и как скверно попадал пальцами по струнам. Словно его руки были созданы не для музыки, а для меча.

– Эранор как-то пробовал играть на моей гитаре, – вспомнила Грейс, улыбаясь королю, – шутки ради, но было так плохо, что даже хорошо! Он пел тогда…

Она замолчала. Замерев на полу мысли, не желая сейчас бередить эту рану ни себе, ни королю. Алкоголь стремительно хмелевшую принцессу делал сентиментальной, так что она сделала вид, что забыла то, о чем хотела сказать. Благо, такта Хрону хватало, чтобы не наседать с расспросами.

Северяне пили и танцевали, угощались деликатесами и славили богов. Это своего рода бал, подумала Грейс, пока не заметила, как к женщинам стали подходить мужчины. Одни красавицы снимали с головы свои венки и надевали их на головы мужчин, иные отрицательно качали головами и, смеясь, убегали. Руперта не было на торжестве, иначе бы он видела, как к его супруге подходят незнакомцы и, усмехаясь, просят венок, однако, для Эсфеи все это, будто игра и она, усмехаясь, лишь качает головой отрицательно.

– Ваше Величество, а может ли девушка сама предлагать свой венок? – спросила Грейс, опасаясь за сестру.

– Нет, дитя мое. Венок можно отдать только тому, кто проявил к женщине интерес, попросив его. Выбирать можно хоть до утра, кому отдать его, но к утру свободных уже не останется. Правда, мужчина может украсть венок с твоей головы. Ты ничем ему обязана не будешь, но не сможешь отдать венок кому-то другому, если, конечно, не сумеешь свой вернуть, так что…

– …будь осторожна! А то некоторые волки с радостью стащат его у тебя, а ты и не заметишь, – прямо над ухом Грейс прозвучал голос, который пробрал её до костей. Венок с головы принцессы был сорван в ту же секунду.

Глава III

Принцесса слушала разъяснения по празднованию Белой ночи, встала, чтобы достать из деревянной миски горсть голубики, как вдруг, ощутила, что позади нее кто-то стоит. Знакомый голос прозвучал над ухом. Нет, это не Уил и не кто-то из прислуги, хоть голос и знакомый до боли. Грейс не успела ничего осознать, как венок сняли с её головы!

Она машинально развернулась, нахмурившись, точно небо перед дождем, уже сжав маленькую ручку в кулачок, готовая разразиться возмущением, точно буря. Потребовать венок назад! Пригрозить, укорить, но вернуть любой ценой! Как смеет наглец красть то, что принадлежит другому! Да так и обмерла.

Застыла, вглядываясь в высокую фигуру того самого музыканта, что напевал дурацкие куплеты и мучал струны! А он уже стащил со своей головы шутовской колпак и нацепил венок принцессы на густые, темные волосы, примятые и спадающие на лицо. В пестрых лохмотьях, с недельной щетиной, он производил мощное впечатление.

– Ну что, принцесса, потанцуешь со мной? – сам смеется, откидывая челку с глаз, открывая лицо, украшенное шрамом.

Уже занесенная для удара было ручка принцессы, медленно разжалась, опустилась. Она едва смогла выдохнуть:

– Эранор…

В следующий миг, принцесса бросилась на грудь горе-исполнителя, распахнув объятия и, обхватив его руками под руки так крепко, что затрещали ребра, повалила на землю. Словно удержать хотела, не давая встать на ноги, навалилась всем весом и прижалась холодным носиком к его теплой шее, потираясь ласково, шепча одно и то же – его имя. И вот уже не хочет принцесса отнимать венок у этого наглого волка, кажется, и вовсе про него забыла, счастливая до беспамятства.

Вот чего Эранор не ожидал, так это то, что Грейс так кинется на него. Он даже удивился, что в такой маленькой девушке столько силы. Несколько переломов в ребрах дали о себе знать. Наверное, из-за стрельнувшей в груди боли Эранор повалился, и лютня трунькнула, слетая с плеча принца. Хорошо, что венок удержался. Хрон уже поднялся на ноги, опираясь рукой на спинку стула, но не посмел влезть сейчас. Он просто наблюдал и не скрывал своей радости, которая наполнила его сейчас.

– Хауфо! Где она? – Грейс приподняла голову, осматриваясь, – знаешь, как она тебя ждала?! Ёр! Уил! И Его Величество!.. А ты не ранен? – тут же руки выскользнули из-под спины принца и ощупали его грудь, живот, вернулись к шее, а потом и к щекам, поросшим жестким волосом. Дрожащие от волнения пальчики коснулись приоткрытых губ принца, чуть потрескавшихся от холода.

– Грейс, не тро… – Эранор не договорил, замер на полуслове, чувствуя, как тонкие пальчики коснулись губ. Вдыхал принц не полной грудью, и это было видно.

– Ты вернулся, как и обещал…

Грейс замерла. Глубоко дыша, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, а потом, шлепнула принца по плечу.

– Эй! За что? – ещё одно неожиданное действие со стороны Грейс. Шлепок по плечу, совершенно безболезненный, но такой колкий. Будто таким образом, девушка пыталась наказать принца похлеще удара мечом.

– Почему ты ничего не сказал мне? – шлепнула еще раз.

– Ауч! – наигранно сжался принц, улыбаясь. Свирепость Грейс его забавила.

– Раз ты все знал заранее! Раз была вероятность нападения, почему молчал и нес этот крест в одиночку? Если бы что-то случилось с тобой, чтобы я тогда делала?!

– Наверное, не била бы меня сейчас, – он чуть наклонил голову, извиняясь взглядом за все сразу, включая и эти слова, – а если серьезно, милая, не сказал, чтобы не тревожить лишний раз, ведь это была всего лишь моя догадка.

Он не сказал, потому что знал, что иначе бы Грейс ни за что не бежала, зная все заранее. Не сказал, потому что беспокоился о ней больше, чем о себе.

– Дурак!

Конечно же, она не могла и помыслить о гибели Эранора. Лишь надежда, что он жив, спасала принцессу от острых зубов вины. В глубине души она, конечно же, все понимала. Что Эранор пошел на все это ради нее, что рисковал осознанно, что не мог поступить иначе. Уж такой он человек, но девушка злилась за это безрассудство, ведь в один миг он мог лишить её столь важного, ставшего дорогим и неотъемлемым – себя самого.

– Прости. Заставил поволноваться, – Эранор наконец поднял руки и обнял Грейс, крепко прижимая к себе.

– И ты прости! Я это случайно, – она то ли извиняется за ту боль, что принесла своими неосторожными движениями, то ли за то, что сказала и в чем обвинила сейчас.

Она смягчилась, надула губы. Она осторожно, с трепетом спрятала лицо на пыльном плече, едва касаясь поясницы принца ладонями. Теперь, кажется, будто зарыдать готова.

– Спасибо, что ждала, как и обещала. Прихватив твой венок, я уж пожалел, что связался с такой яростной принцессой! Ха!

– Я никому не могла отдать свой венок…

Эранор тронул пальцами длинные волосы, приподнял голову Грейс, чтобы коснуться губами её лба.

Слова прощения, благодарности наполняли сердце девушки нежностью. Она доверчиво подняла голову, чувствуя поцелуй, закрыла глаза, робко улыбнувшись.

Сейчас Грейс позабыла обо всем на свете! О том, что на них смотрят. О Хроне, об отце, о сестрах и Ёрдис с Уилом. Ладошка девушки прижалась к щеке Эранора, большой палец коснулся уголка рта. Он был мил ей даже таким потрепанным, принц мог это видеть в карих глазах, кажущихся в сумерках черными бусинками.

– Грейс, я так счастлив, что ты цела, – Эранор хотел бы сказать что-то ещё.

Грейс тоже могла сказать сейчас так много, испытывала она даже еще больше, чем имела сказать и не знала, как упорядочить смешавшиеся мысли. И как только принцесса набрала в легкие воздуха, их неожиданно прервали.

В отличие от Хрона, окружающие не слышали, о чем говорят принц и принцесса, поэтому дня них картина весьма колоритна со стороны – больной бард срывает с головы принцессы венок и та бросается на обидчика, дабы отнять свою вещь, даже бьет его. Это видели люди, которые был ближе всех прочих к королю и его спутнице. Они-то и подняли тревогу. Принца Фирнена в такой одёжке никто не признал.

Первым прибежал Манкар. Он был достаточно силен, чтобы поднять Грейс с барда за предплечье, словно куклу, и поставить на ноги, осматривая как сокровище, на которое только что покусилась чернь.

– Вы в порядке, Ваше Высочество? – обеспокоенно спросил он.

– Ах?.. – принцесса захлопала глазами, смущенно озираясь по сторонам, – я… все хорошо, Манкар, просто…

Вокруг собиралась толпа, уже послали за стражей, что несла дозор на стене. Тут же, заметив суматоху, прибежали супруги-менестрели: светловолосая Дариа, одетая в такие же разноцветные тряпки, как Эранор, а следом выскочил с лютней в руках, и высокий, худощавый парень Зак с очень аккуратными, даже аристократичными чертами лица и тёмными глазами. Это с ними принц прибыл во дворец. Их Эрн встретил четыре дня назад, узнал, что менестрели идут на праздник в Мимур и навязался с ними. Он сразу рассказал им правду о том, кем является и зачем держит путь в столицу. Но его приняли за идиота.

– Ваше Величество, Ваше Высочество! – Дариа поклонилась Хрону и Грейс, смотря на них испуганно.

– Прошу, простите великодушно! Он дурачок. С ума сошел на войне, ещё и ребра сломаны! Пожалуйста, не бейте! Дурачок же! – парень упал в ноги Грейс, которая едва удержала равновесие.

– Считает себя принцем, вот и пристал к Её Высочеству. Прошу, простите его! Умоляю, не казните! Мы сейчас же его уведём с глаз долой!

Менестрели чувствовали вину за то, что привела этого безумца во дворец. Дурачок ещё и венок у принцессы отнял! Ну не идиот ли? Пока Дариа старалась, извинялась и раскланивалась, Зак помог Эранору подняться на ноги.

Хрон, до которого происходящее дошло быстрее, чем до остальных засмеялся в голос, и все тут же обратили на это внимание.

– Эри, обещай, что больше никогда не возьмешь в руки лютню и не запоёшь, – старик подошёл к сыну и тут же барды отступили. Король обнял Эранора, но не столь страстно, как Грейс ранее, он то теперь знал про ребра.

И лишь когда король Хрон засмеялся, у Грейс отлегло от души. Нет, дурачок он и есть… до чего же её испугал!

– Хорошо, отец, обещаю, – Эранор улыбнулся и обнял своего старика.

Пока король объяснялся с принцем, пока они обнимались, принцесса украдкой вытерла глаза, тронувшиеся пеленой слез. Манкар, до которого дошло только сейчас, наконец, подал голос.

– Я пойду, позову Хауфо.

– Нет, – остановил его Эранор, – она уже знает, что я здесь и ждёт. Я сам к ней приду.

Как же хорошо было, что Эранор вернулся. Теперь ему необходимо отдохнуть с дороги. Встретить Хауфо, так его ждавшую. Грейс не хотела отпускать принца и на миг, но нужно значит нужно.

Принц отпустил короля и поправил венок на голове, который весьма странно на нем смотрелся.

– Присмотрите за моей невестой, пока я приведу себя в порядок, – попросил принц короля. Он с трудом нагнулся, чтобы поднять лютню, а после всучил её менестрелю по имени Зак.

– Ты знаешь, я резко понял, что музыка – это не моё. Заки, Дариа, как и обещал, я щедро отплачу вам за помощь. Уил, – заметил принц среди толпы своего оруженосца, – чего замер? Пошли, мне помощь твоя нужна.

– Да, мой принц!

Парнишка, улыбаясь, подбежал к Эранору, который, в свою очередь, рукой потрепал его волосы рукой. Месте они направились в замок.

– Мне ведь это не снится? – Дариа ткнула локтем Зака в бок, тихо спрашивая.

– Надеюсь, что нет, дорогая. Мы, кажется, разбогатели. Теперь будем подбирать всех путников!

– Ну, уж нет! Слишком много едят! – засмеялась Дариа, – Пошли, у нас работы по горло. – Под шумок девушка увела своего мужа, куда подальше от королевской семьи. Пока от них отвлеклись, решили скрыться. Они ведь прямо называли принца дураком! И не раз. Хотя, скрыться вышло у них плохо, ведь они снова запели свои песни, за которые их щедро одаривали пирующие.

– Какой прекрасный и радостный момент, – сказала принцесса, провожая взглядом спину Эранора в направлении замка, – всегда поражаюсь, как получается у Эранора притягивать к себе хороших людей. Эти менестрели ведь не бросили своего «дурачка», а стали так рьяно его защищать пред самим королем. Видимо, таков принц, умеет расположить.

В ожидании возвращения северянина, Грейс уже наполнила для него бокал крепкого вина и выбирала самые лучшие угощения на большое блюдо. Завидев сестру, к ней подошла Тэса.

– А где же твой венок, сестрица? Не уж то уже отдала его кому-то? А я и не заметила, кому.

– Бродячему музыканту, – засмеялась Грейс, а младшая не оценила шутку и лишь наклонила голову в бок, как делали собаки, когда не понимали команды, – да я шучу! Он сам забрал. Похитил, но я и не против. Никому бы другому и не отдала, – щелкнув сестру по носу, Грейс засмеялась. В её голосе слышалась взволнованная дрожь, а самой ей казалось, что это от прохлады и хорошо бы погреться у огня.

А там, в отдалении, король и королева Эритреи, смотрели, как их старшая дочь снимает с головы венок и отдает его какому-то крепкому, мускулистому кузнецу. Он берет её за руку и ведет к костру, танцевать. Эти двое становятся вмиг парой темных силуэтом на фоне теплого света, словно вливаются в вечность, в сотни других проведенных здесь ранее обрядов. И впору бы родителям замужней возмутиться, однако, Руперта здесь нет. Элеманх и Терпсиона решили, что все, что происходит в Фирнене, останется в Фирнене навсегда. Кроме того, ни к чему поднимать шум во время празднования, это было бы черной неблагодарностью.

Постепенно танцы становились все задорнее и веселее. Пар же, кружащихся у огня, все больше и больше. Грейс, Хрон и Тэса хлопали в ладоши, раззадоренные бойкими ритмами и хлесткими песнями.

Младшая принцесса все поворачивала голову в сторону молодых людей, что стояли у противоположной стороны стола. Немногим её старше, без венков, а все улыбались. И один из них чаще. Чем прочие поглядывал на юную южанку, никуда не спешил. Был бы на её голове венок, думал он, уже бы сорвал.

– А что же после того, как женщина отдает венок? – спросила Грейс Хрона, подавая ему бокал вина.

Краем глаза она приметила, что Элеманх, будто не выдержав, встал и подал руку жене. Они тоже присоединились к танцующим. А ведь не делали этого уже много лет даже на балах в Эритрее. Впрочем, как и спали часто порознь, почти не виделись и не говорили. Грейс отрадно было видеть, что родители сблизились, невзирая, а может и вопреки тому, что потеряли королевство и трон.

Впервые за время общения Хрона и Грейс, девушка смутила короля своим вопросом. Королю казалось, это понятно и без объяснений, но, видимо, не для Грейс. Как это рассказать юной невинной девушке он не знал, от того и стушевался. На помощь ему пришел тот, с кем Грейс до этого ни разу не удавалось побеседовать. Рядом с принцессой присела беременная прекрасная женина, одетая в теплое платье мягкого голубого цвета.

– Ваше Высочество, такие вопросы мужчинам обычно не задают. Чем еще могут заниматься мужчина и женщина, испытывающие влечение друг к другу? Особенно если они открыто показали свой интерес. Они проводят ночь вместе. – Бишон говорила не мягко. Казалось, она была недовольна непросвещенностью Грейс в этом вопросе. – Но вы не переживайте, у вас с Эранором ничего не будет. У вас, эритрейцев, это запрещено.

– Бишон, зачем ты так говоришь? – встрял Хрон быстрее, чем Грейс успела переварить сказанное, – их постель – только их дело.

– Ваше Величество, я сказала только правду. Или вы хотите сказать, что после всего случившегося, их брак все еще возможен? – слова женщины сочились ядом и ненавистью. А еще, страшной ревностью. Кажется, она замужняя женщина, в прошлом невеста Эранора, которая ушла от него, и стоит отойти в сторону, но ей не нравилось, что принц может быть с кем-то, кроме нее. Но и с ней ему не быть. Она заметила это сразу ведь всегда по возвращению, он находил сначала ее, а сейчас – даже не взглянул. При этом Бишон понимала, что все ей сказанное неправильно, что этой ревности быть не должно, но ничего поделать с собой не могла. Она любит своего мужа, любит своих детей, но еще ей небезразличен Эранор. И сейчас осознание того, что она его потеряла, накрыло с головой. По этой причине она пыталась сорваться на Грейс. Низко и подло, недостойно женщины Севера, но она поступает именно так.

– Бишон, – голос короля стал суровым, – пусть сами выбирают, что делать. Как со свадьбой, так и с сегодняшней ночью. Я не желаю больше ничего слышать.

– Прошу прощения, – Бишон замолчала и уткнулась в свою тарелку.

– Не запрещено, – робко возразила Грейс, – а скорее, не принято. В Эритрее очень много косных обычаев и правил, которые, по моему скромному разумению, пора менять. Речь, конечно же, не о переменах, во имя того, чтобы разрешить возлежание до брака, точнее, это не самоцель. Но любящие друг друга люди, которые заявили о своем искреннем интересе во всеуслышание, имеют право узнать, насколько они совместимы во всех отношениях. Это ведь не делает людей второсортными…

Она поняла давно уже, кто эта холодная красавица, беременная уже не впервые от брата принца Эранора. Понимала так же, что задеть её стараются намеренно, а не случайно. Прежняя Грейс бы стушевалась, но теперешняя постепенно менялась и становилась совершенно другим человеком, более уверенным в себе. Кроме того, Грейс была уверена и в Эраноре.

– Не сердитесь на мое невежество, леди Бишон. Я мало что понимаю в близости между мужчиной и женщиной – это правда. Но спросила я не потому, что желала поставить кого-то в неловкое положение. Просто, мне кажется, не все сводится лишь к проведению ночи вместе. Да и ночь можно провести вместе по-разному. За долгими разговорами и приятным алкоголем, едой. Танцами или пением. Игрой на гитаре, – Грейс смотрела на короля, улыбаясь. Она уже рассказывала ему о том, как они были с Эранором на берегу моря. Без интимных подробностей, конечно. А сейчас просто хотела переключить старика на позитивные мысли.

– Как я поняла, отдать венок в культуре Севера, означает подарить свое сердце. Эдакая маленькая свадьба пред богами и людьми. Моё сердце Эранор взял, дело осталось только за телом. Однако разве нужно куда-то спешить?

Девочек в Эритрее учили не смущаться интимной близости, не робеть и искусно доставлять наслаждение тому мужчине, которому им будет суждено отдаться. Конечно, все объяснялось на пальцах и настоящего обнаженного мужского тела ни одной эритрийке не показывали. Грейс казалось все равно, даже вопреки этим нюансам, что она готова. Потому она и подарила Эранору тот глубокий, пламенный поцелуй на берегу моря. Но дело было еще и вот в чем. Стоило ей помыслить об Эраноре, как о мужчине, как перед внутренним взором представала Хауфо с горящими глазами и взлохмаченной шерстью, угрожающе выпускающая когти, и шипящая.

Осмотревшись вокруг, Грейс вспомнила, что ни принц. Ни кошка еще не вернулись. Должно быть, Хауфо сердится на хозяина за то, что так рисковал собой. Принцесса понимала эти чувства, разделала их, однако, понимала и то, как глупо выглядит со своей обидой на фоне той, с которой принц связан куда теснее.

– А на счет свадьбы… – тут Грейс задумалась, покусывая губу, по её коже прошла волна мурашек. Она более не принцесса, в свадьбе нет никакого смысла, Бишон совершенно права. Грейс помнила о портрете с кинжалами в спальне принца. В голос же девушка лишь рассмеялась, резко сменив тему, – в конце концов, мы не в Эритрее! Но приятно, что вы осведомлены о некоторых аспектах жизни на Юге…Прошу меня простить!

Более Грейс было нечего добавить. Она поставила бокал с вином на стол и поспешно отошла, чтобы не ляпнуть лишнего и не выставить себя в дурном свете. Принцесса не знала, как теперь быть. Даже посторонние люди в курсе тех волнений, которыми делилась лишь раз с Ёрдис до восстания в Аспере. О том, что не знает, что испытывает, что не знает, нравится ли Эранору. Где заканчивается их игра во влюбленную пару и начинается правда? Он просто помогает бедной принцессе или есть в его словах неподдельное тепло, а в ласковых прикосновениях – нежность?

Сердце подсказывало Грейс, что есть. Но поверить в это было слишком страшно, вдруг обманулась. Тем более, когда Бишон, такая красивая и злая, говорила с ней с нескрываемым раздражением. Грейс чувствовала эту желчь, когда красавица открывала рот и из него лились такие речи. Удивительно, но все красавицы будто сами не знают, чего хотят.

Грейс прошлась вдоль столов, оставляя в покое старого короля и его беременную невестку. Хотелось очень найти Ёрдис и спросить её совета. Все равно Уил ушел с принцем, унося с собой венок служанки. Но Ёр нигде не было. Пришлось принцессе додумывать её слова самой.

– Кажется, она сказала, нужно бороться с обстоятельствами и быть с тем, кого любишь, – пробормотала Грейс, – если я люблю Эранора, я должна бороться за то, чтобы быть с ним. Мне нужно поговорить и прямо спросить его, что он думает о нашем браке. Без игр и шуток. И, каким бы ни был ответ, я приму его с честью. Он не помешает нам остаться друзьями и мне не помешает… любить его. Все равно.

Глава IV

Эранор очень хорошо знал, где искать Хауфо. Он целенаправленно пошел в свои покои.

– Подожди тут немного, – попросил принц Уильяма у дверей, а после постучался. Тишина. Постучал еще раз.

– Уходи! – послышался из покоев довольно агрессивный голос кошки. Лишь после этого принц открыл не запертую дверь и вошел в темную комнату. Конечно, свечей никто не зажигал, а окно не давало столько света, сколько требовалось, несмотря на Белую ночь. Но этого и не нужно, благодаря зрению кошки принц видел все прекрасно. Хауфо лежала на кровати, свернувшись белым комком, спиной к двери.

– Куда уходить? Я только вернулся, – принц прошел к кровати, но сел на пол, оперившись на нее спиной.

– Ты меня бросил одну. Закрылся. Как ты мог? – кошка прятала морду в лапах. Она очень хотела кинуться на Эранора, либо облизать, либо расцарапать – сама еще не определилась.

– Я знаю. Прости меня за это, – Эрн поднял руку и коснулся спины кошки. Та дрогнула, но не стала ворчать или убегать, – не хотел, чтобы ты это чувствовала.

– Ты про боль? – кошка, наконец, сдалась и развернулась, подползла к голове принца и потерлась об него своей огромной мордой. Эранор погладил ее под шеей пальцами.

– Да. Раны от магии Эрии я залечил, как только пересек границу, а вот ожоги от зверя не заживают до сих пор. Не знаю, что для этого нужно.

– Как только восстановишь всю ману, они пройдут. Дня два и сойдут, – кошка замурлыкала, и потерлась о принца еще раз. Они просидели так минут двадцать, о чем-то еще говоря, но уже без слов, пока их идиллию не разрушил Уильям. Он постучал в дверь и напомнил, что их ждут. А это значит, что пора приводить принца в подобающий вид.

Спустя час отсутствия, когда праздник был в полном разгаре, Эранор наконец вышел во двор. На нем были привычные черные штаны, и рубаха с короткими рукавами, которые не скрывали бинты на руках. Уильям обработал ожоги, ему не впервой такая забота о господине. А вот с переломами костей Хауфо помогла, исцелив его магией.

Эранору явно было тепло. Его покои единственная комната в замке, где есть кровать, и нет камина. Он на своей земле, маг льда, чтобы замерзнуть, ему надо крайне сильно постараться. Здесь принц во всем своем могуществе, как и Хауфо, поэтому он рассчитывал на то, что у новых “правителей” Эритреи хватит мозгов не тащить в Фирнен огненного феникса и мага. Здесь Эранора не победить уж точно.

На черных волосах, которые совсем не уложены, был венок, который он украл у принцессы, лицо гладко выбрито, и теперь принц был похож на себя привычного. Хауфо шла рядом, весело виляя хвостом, будто она собака, а не кошка. Эранор не торопился к Грейс и отцу. Он нашел взглядом Элеманха и Терпсиону, что присели отдохнуть от танца.

– Элеманх, Терпсиона, – впервые Эранор назвал королеву по имени и не ошибся. Надеялся на то, что не ошибся. Сегодня, на этом празднике все равны, да и не король и королева они больше. Эранор этим не тыкал, просто был дружелюбен.

– Приятно видеть вас в полном здравии. На пути в Фирнен я повстречал много людей, которые поддерживают вас и знают, кто их истинные король и королева. Даю слово, мы вернем то, что по праву принадлежит вам. Пока этого не произошло, чувствуйте себя как дома. У вас здесь нет врагов.

Эранор в почтении склонил голову. Это не все. Он подошел не только за этим.

– Однако я пришел не просто так. Прежде, чем сделать то, что мною задумано, я хочу стать королем. Вы, должно быть, заметили, что мой отец стар и уже не правит королевством, как это подобает. Мне пора официально принять бразды правления, но, сделать я это могу только с женщиной подле. Дело в вашей второй дочери, которая уже и не принцесса, да и наш мирный договор треснул по швам.

Иными словами, теперь это просто семья Хокк, которая гостит у короля Фирнена. А, следовательно, правила игры немного поменялись. Более никто не может настаивать на браке Эранора и Грейс, и северянин может спокойно отказаться от нежеланной невесты. Момента лучше для подобного и быть не может.

У Эранора был вагон времени взвесить все за и против. Это еще одна причина, пусть и не первостепенная, из-за которой он не выходил с Хауфо на связь. Желал все решить сам, лично.

– Однако я бы хотел снова попросить вашу дочь выйти за меня, и прежде, чем получу ее ответ, я хочу знать, что своим поступком не оскорблю вас. Для меня будет честь получить ваше благословение у родителей женщины, в которую я влюблен.

***

Принцесса подняла глаза и глянула туда, где только что оказались её родители, подошедшие к столу отдохнуть от танца. Веселые, раскрасневшиеся, опьяненные вином и жаром костра. К ним подошла высокая темная фигура, в которой принцесса, теперь безошибочно, узнала Эранора. В отблесках костра Грейс заметила. Как улыбки исчезают с лиц её родителей. Они оба внимательно смотрят на принца, слушают. Видимо, он говорит им что-то серьезное.

– Неужели…

Грейс побледнела, догадываясь, что Эранор пришел отказаться от брака с ней. Ноги девушки подкосились и она, дабы не упасть, оперлась о стол ладонью.

– Нет, он ведь вышел в венке… в моем венке! Я намерена бороться.

С твердым намерением принцесса двинулась в направлении короля и королевы. А пока Грейс лихорадочно соображала, как именно она будет бороться, её родители с изумлением слушали Эранора. Конечно же, их напряжение на лицах объяснялось тем, сколь непривычно им было простое обращение, однако, никакой предосудительности к принцу они не имели. Напротив, благодарность за то. Что спас их жизни.

– Прожитая в Фирнене неделя многому нас научила, – как ни странно, первая заговорила королева, – мы ошибались, считая Север варварской страной. На фоне Мимура Аспер выглядит весьма неприглядно. Грейс была права, нам нужно меняться. Спасибо, что не только спасли наши жизни, жизни наших детей, но и дали шанс взглянуть на мир под другим углом.

– Вы, Ваше Высочество, – без обиняков заговорил Элеманх, – даете нам надежду, хоть и вовсе не обязаны этого делать. Но если бы боги смилостивились, и дали нам шанс править Эритреей снова, я бы пересмотрел многое.

И Терпсиона и Элеманх знали, что в союзе с их семейством для Фирнена нет более никакого прока. Они обсуждали это не раз и пришли к выводу, что то, что должно случиться, случится неминуемо. И как же изумились король и королева, когда Эранор прямо сказал о своих намерениях в отношении Грейс.

– Ах, вы… – Терпсиона прижала руку к груди и изумленно открыла рот, глядя то на Эранора, то на супруга.

Элеманх же сел на стул не в силах удержаться на ногах. Во рту от волнения у него пересохло. Он взял свой бокал, вино в котором еще не допил, перед тем, как отойти танцевать, и промочил горло.

– Для нас это… – проговорил старик и, вдруг, обмер. Глаза его округлились и едва ли не вылезли из орбит. Судорожно он схватился за горло, чувствуя, как по глотке поступает вверх белая пена. Реакция организма не заставила себя ждать и, под истошный вопль Терпсионы, Элеманх повалился на землю.

– Папа?! – Грейс, увидевшая, как упал Элеманх, бросилась к нему со всех ног. Истошный вопль Терпсионы холодил кровь. Бедный старик корчился на земле, испытывая адскую боль, лицо его синело на глазах. Это действие яда! Впервые видя подобное, принцесса упала на колени рядом с отцом, беспомощно вглядываясь с его лицо.

– Что же делать? Он умирает!..

Беспомощность и страх охватили склонившуюся над бьющимся в конвульсиях королем принцессу. Она не знала что делать, не знала, как помочь. Неужели сейчас она лишится отца? Потеряет его навсегда! В том, что это отравление, не было и сомнения. Должно быть, мятежники и без чудесного знамения в воздухе над Аспером поняли, что семейство Хокк нашло приют на Севере. Прошло достаточно дней, чтобы весточка из Эритреи достигла городских стен Мимура и отравитель, жадный до наживы, во время празднования Белой ночи, проник на торжество. Он мог оказаться кем угодно – и местным, и пришедшим. Но думать об этом было не время. По крайней мере, не сейчас, пока король дышит и за его жизнь нужно бороться.

– Не кричите! – Эранор приказал Терпсионе замолкнуть, как только собрался и тут же присел перед упавшим королем на одно колено.

Воющая над ухом Терпсиона взаправду мешала очень сильно и мысли путались. Дрожащими руками Грейс вцепилась в плечо Элеманха, силясь перевернуть его, как тут же на помощь пришел Эранор. Собранный и спокойный, как всегда, он отдавал приказы и, будто не смея ослушаться, Терпсиона умолкла, закрывая свой рот руками, глядя ошалелыми глазами на то, что творится с её мужем. Если бы не Эранор, этот вечер стал бы для Элеманха последним на земле.

Хауфо в долю секунды оказалась рядом, обнюхивая Элеманха, будто могла что-то определить. Эранор, после того, как перевернул короля набок, открыл ему рот, чтобы тот не захлебнулся. Пена может быть рвотой, в принципе, так оно и было.

– Папа…– выдохнула Грейс, поднимая на принца умоляющий взгляд. Так короля она не называла уже очень много лет, и сейчас Эранор видел, как сильно боялась Грейс, как надеялась на его помощь. Не слишком ли это? Все же, принц не всесилен, хоть и излучал уверенность. Должно быть, так же он вселял в души своих солдат на поле боя веру в лучшее, что все будет хорошо, пусть даже сам в это не верил.

– Хауфо, найди тетю Урд, – приказал Эранор, и Хауфо в миг убежала исполнять приказ.

– Ты думаешь, это она?

– Нет, но она в этом разбирается!

Удр столько раз травила Эранора, что стала в этом вопросе профессионалом. Она ударилась в изучение различных растений, грибов и животных, и знала множество ядов и противоядий. А еще, она всегда носила что-то этакое с собой. И крупно повезло, что Урд была недалеко, Хауфо привела ворчащую бабку очень быстро. Та без вопросов склонилась над королем и, грубо схватив его за щеки пальцами, влила что-то в его глотку и заставила проглотить. Буквально через секунду король перевернулся на живот и его обильно вырвало.

– Расступитесь! Дайте ему воздуха, а то задохнется! Смешная смерть, когда тебя травят ядом.

Появление Урд давало Грейс надежду. Она уже слышала от Ёр несколько историй о том, как та пыталась отравить Эранора, а значит, разбирается в ядах. Пока старуха проделывала все манипуляции, Грейс отошла, давая ей простор, подальше и взяла мать участливо за руку, призывая крепиться. Пусть и неприглядная сия картина, но теперь Элеманх хоть может дышать. На его лбу выступила испарина, он весь бледный, зато желудок очистился.

Их уже окружили люди и четверо стражей прибежали на зва Урд. Точно безжизненную куклу короля уложили на носилки и скрылись в направлении замка. Все и правда произошло слишком стремительно. Подозрительно: вот король и королева пьют вино у стола, вот отходят, возвращаются и тут… Грейс тоже глянула на кубок с подозрением.

Урд тем временем, будучи смекалистой женщиной, уже держала в руках кубок, из которого пил король по ее предположению. Она не ошиблась. Женщина протянула кубок Эранору.

– Пей.

Эранор взял бокал.

– Нет! Ты что, спятил?! – всполошилась Грейс, но принц уже сделал маленький глоток вина, морщась от непривычного вкуса.

– Не надо… – Терпсиона одернула дочь, скосила на нее глаза и помотала головой, мол, молчи, без тебя разберутся лучше. Грейс ничего не осталось, кроме как сникнуть. Видать, у Эранора к ядам выработался иммунитет. Короля юга же никто никогда не травил, так что даже королевский дегустатор – профессия давно при дворе Эритреи забытая. А зря!

– Сладко, горько, остро или кисло?

– Горько. Очень горько.

– Хорошо, значит, жить будет. Вот как это, сколько раз тебя убить пыталась, ни разу не получилось, а тут так все легко и просто. Где справедливость в этом мире? О Боги. —

– Что она сказала? – Терпсиона глянула на дочь.

– Что он будет жить, – пояснила Грейс. Сердце её трепетало, точно пичужка. Но она и чувствовала напряжение принца.

Урд ворчала, причитала, возмущалась, но уже бежала, как могла, в замок, куда только что унесли короля, за которым следовала Терпсиона.

– Пошли, Грейс, – позвал Эранора, удаляясь за теткой. Короля занесли в башню лекаря, куда не пустили ни его дочь, ни его жену. Но, Урд сама позвала к себе Эранора, не упустив момента проклясть его. Она так и сказала: “Проклятый мальчишка, а ну сюда”. В этот момент к ним присоединился Хрон, который успокоил двор, но праздник не распустил. Смысла не было, отравитель уже точно скрылся. Хотя, ему не верилось, что это кто-то из северян. Быть такого не может. Эранор сказал, что врагов здесь для южан нет, и это была правда. Значит, предатель среди тех, кто прибыл из Эритреи. Под подозрением были Руперт, советник и, как ни странно, Терпсиона.

– Грейс, Терпсиона, все будет хорошо. Идемте отсюда, нам все скажут позже. Я отведу вас в гостиную, – это не обсуждалось.

Только Урд, Эранор, Хауфо и придворный лекарь знают, что происходило с королем этот час, который они отсутствовали. Эрн выступал в роли добра с кулаками – он сдерживал короля, пока ему промывали желудок, вымывая яд цикуты. Он буквально заставлял его глотать отвары, которые Удр варила с каким-то диким удовольствием и бешеной скоростью. Этой старой ведьме очень нравилось ее маленькое хобби, а Эрн поблагодарил небеса за то, что она так часто его травила. У него не только иммунитет ко всему этому, так на нем еще и руку набили, и это очень сильно сейчас пригодилось. В итоге, они прибегли даже к магии, выводя яд не только из желудка, но и из всего организма в целом.

В башню лекаря никого не пустят. Так что, Хрон повел королеву и принцессу в одну из самых уютных залов, которые были в замке. Это был тот самый зал, куда собрали всех эритрейцев после того, как они прибыли в Фирнен через портал. Король приказал подать чай с молоком. Он поможет сбить алкогольное опьянение. Сам король удалился, нельзя было оставлять двор без присмотра, ведь Маркар и Бишон уже отошли ко сну и умудрились пропустить все самое интересное.

Грейс пришлось смириться и увести мать туда, куда их пригласил Хрон. Уютная гостиная с камином стала их залом ожидания. Терпсиона села на пуфик. Она как-то в раз постарела и её холеная южная красота померкла. Грейс набросила на плечи матери плед и подала чай, что принесла служанка, сама.

– Наши враги нас везде достанут… никому не будет мирной жизни, – причитала королева, пуская в горячий чай с молоком пузыри, будто захлебываясь и всхлипывая.

– Нет, матушка, – Грейс массировала её плечи, стоя позади, – не говорите так. Все будет хорошо…

– Все просто ужасно! Твое отложенное замужество, переворот, теперь это! Если умрет твой отец, все пропало! Принц ведь сказал, что поможет нам вернуть все утраченное и…

– Он так сказал? – Грейс вскинула брови. Терпсиона поняла, что сказала лишнего, сжала губы плотно. Говорить о том, что сказал Эранор, она не имела права и поспешила сменить тему.

– Знаешь, он хороший человек. Я и не думала, что северянин может быть таким.

– Я знаю. Он добрый и надежный. Щедрый, сильный. Мне очень хорошо с ним и весело. И, знаешь, он не должен брать на себя так много наших проблем.

– Ты любишь его? – напрямую спросила Терпсиона, поднимая голову, глядя в лицо дочери. Грейс кивнула молча.

– Тогда я благословляю вас.

– Мама, постой, ты ведь не так поняла. Это только я…

Дверь распахнулась и Урд вплыла в комнату, как красный лебедь, исполненная достоинства. Грейс смущенно умолкла. Она все еще думала, что её чувства не могут быть взаимными. Исподлобья она глянула на пересекшего комнату Эранора, все еще чувствуя его напряжение и усталость, проводила его взглядом и перешла на Урд.

– Все с вашим королем будет хорошо. Поспит два дня, но жить будет.

– Правда, теперь нам предстоит выяснить, кто его отравил. Есть предположения? – Урд прошла в центр зала, вытирая мокрые руки полотенцем. Одета она была в яркое красное платье с рукавами, которые расширялись к низу. Она была невысокой, но статной, спину держала ровно, голову гордо. Вела себя так, будто она мать короля. Ей было пятьдесят пять, но выглядела она моложе своих лет. Эранор же завалился в кресло у огня. Хауфо осталась следить за Элеманхом, чтобы ничего не произошло. Эти два дня она согласилась оставаться с ним. Лучше охраны и не найти. Эранор устало потер переносицу и, стянув сапог, подтянул одну ногу на кресло, глядя в огонь. Он снял с головы венок, вспомнив о нем только сейчас, и повесил на колено опущенной ноги. Мужчина как будто постарел на лет десять. Думать было буквально боль. Он вдохнул, чувствуя, как в ушах поднимается гул.

– Оставьте это на завтра, – попросил принц тихо.

Терпсиона приложила руку к груди, улыбнувшись, пусть и грустно, шепотом воздала хвалу богам и провиденью. Поспит король два дня, да хоть все три, лишь бы встал на ноги! Королева собралась быстренько и засуетилась, желая поскорее разыскать внизу дочерей и рассказать им обо всем. Не может же Хрон вечно их сдерживать, как тут случилось неожиданное.

Глава V

– На завтра? У нас тут людей травят. А ты просишь оставить это на завтра? – Урд вскинула голову и с вызовом глянула на племянника. Ох, лучше бы она этого не делала!

– А что вы предлагаете, тетя? – тихий голос Эранора стал зловещим.

Урд промолчала. Это молчание тянулось достаточно долго, чтобы внутри Эранора что-то лопнуло. Раз – и его разумом завладел гнев.

– Ну, я слушаю!? Что вы предлагаете, герцогиня!? Ничего?! Вот и я не знаю, что делать! Довольны?!

Эранор резко повысил, чувствуя себя абсолютно бессильным. Поднялся со своего места, и венок упал на пол, но он этого не заметил. Так же, как и того, что был в одном сапоге.

– Да, черт возьми! – Эранор не знал, куда девать силу и ненависть, переполнявшие его. В висках пульсировала, стучала кровь. Урд раздражала, Элеманх раздражал. Не могли они подождать до завтра? Отравитель не мог подождать до завтра? Как закончилась эта война, принц практически не мог расслабиться, особенно последние две недели, насыщенные событиями. Принц резко развернулся и с диким рыком смел рукой все, что стояло на каминной полке. Канделябры, картины, зеркало и ваза – всё полетело с грохотом на пол, разбиваясь вдребезги. Удр дрогнула в этот миг. Принц больше не двигался, но тяжело дышал, будто закипая. И, несмотря на магию кошки, болело у него все: и тело, и душа.

– Пошли прочь! Все! – приказал принц, и выглядел при этом устрашающе. Его магическая сила начала жить своей жизнью, заставляя огонь в камине погаснуть. Эранор злился настолько, что руки сжались в кулаки, а вены на шее вздулись.

Первой из зала выбежала служанка, которая подавала чай. Урд испугалась, но постаралась этого не показать, поэтому не побежала, подхватывая юбку, а просто поспешно вышла, чтобы не ударить в грязь лицом. Эрн повалился в кресло, теперь прикрывая глаза ладонью. Он уже не знал, что такого сделал богам, чем прогневал, что они его так невзлюбили. Он просил всего один вечер покоя, просто отдыха, а тут такое. У него были особые планы… Принц чувствовал себя надломленным.

Грейс понимала, что там, куда давила Урд тонко. А где тонко, там, как известно, и рвется. Эранор вышел из себя моментально. Никогда еще Грейс не видела его таким и, кажется, мало кто видел, судя по тому, как ретировались служанка и Урд,. Благо, Терпсиона удалилась сама и чуть раньше. Лишь одна Грейс не тронулась с места.

Ей было очень страшно, однако ноги будто приросли к полу, а по спине пробежал холод. Принцесса дождалась, пока гнев Эранора спадет. Огонь замер в камине, венок лежал на полу, груда осколков в дальнем углу комнаты. Наконец стало тихо.

Грейс казалось, что в этой звенящей тишине даже принц слышит, как оглушительно стучит её сердце и, отсчитав пять глухих ударов, принцесса, наконец, бесшумно двинулась вперед, приближаясь к креслу. Встав за его спинкой, как только что была позади матери, Грейс опустила робко ладошки на плечи Эранора, легонько их огладила.

Когда маленькие ладони легли на плечи принца, он вздрогнул, убрал медленно от лица руку и повернул голову, устало глянув на принцессу. Однако во взгляде его не было сейчас ни раздражения, ни злобы. Осталась бы Урд или кто-то еще, принц бы точно взбесился вновь. А принцесса была до странности уместна. Будто никому другому и не стоять за его спиной, когда он в таком состоянии.

– Прости. Можешь ругаться, но я ни за что не оставлю тебя. Не отвалю. По крайней мере, сейчас.

Тогда в пещере, Эранор так глянул на маленькую принцессу, проронив это ледяное «отвалите», что при одном воспоминании, Грейс холодела. Но сейчас она была тверда и настойчива. Ладони скользнули вверх по шее, легонько её промяли, пальчики зарылись в чистые волосы принца. Грейс склонилась ниже, и кончик её носа коснулся затылка Эранора, губы обдали кожу его головы теплым дыханием. Запах волос северянина нравился Грейс, он казался родным.

– Голова болит? Я сделаю массаж…– пальчики чуть сжали волосы. Грейс наклонилась к уху принца, едва ощутимо коснувшись его губами.

Этой девушке можно было трогать Эранора везде, где вздумается. Прикосновение её маленьких рук, нежный голос, само присутствие… А когда принц ощутил, как горячее дыхание коснулось его уха, то расслабился, как будто и не было той горы осколков с одной стороны камина. Той бури в груди.

– Можно, сегодня я побуду твоей служанкой? – шепнула Грейс, тут же обходя принца и оказываясь перед его лицом, мягко улыбнулась и опустилась на колени напротив кресла. Она проворно обхватила ногу принца и стянула второй сапог. Именно сапог, не сандалий. Это уже был не такой жест, в котором не было ничего компрометирующего или смущающего, а такой, что способен смутить даже принца. Его серебряные глаза хищно блестят.

Грейс что-то спрашивала, но Эранор не слушал, он отдался ощущениям, да и девушке ответы не были нужны, как и разрешения. Она тут же делала все, о чем спрашивала.

Этот жест не вызвал смущения, губы принца разрезала улыбка, как будто голодная, хищная. Если бы Грейс не заговорила, он бы сделала задуманное сейчас, а не позже.

– Что бы ни случилось, мы справимся вместе, – но тут же собственные слова девушке, сидящей в ногах Эранора, показались слишком громкими, и она смущенно покраснела, опустив глаза, убирая за пунцовое ушко светлую прядь волос, – точнее, у тебя есть преданные люди, которые тебя л… любят и которым ты дорог. Завтра же мы разберемся во всем, так что… пожалуйста, ни о чем не думай.

Грейс положила руку на колено принца, успокаивающе погладила его.

—Хочешь, я принесу вина?

Даже если бы Эранор сейчас вспылил и сорвался на Грейс. Подскочил с кресла, указал ей на дверь и велел убираться, едва ли девчонка повиновалась. Она слишком долго ждала этой встречи, без Эранора она страшно переживала, при всей внешней собранности. Она старалась быть сильной в глазах родителей и короля Хрона, Ёр и Уила. Кроме того, раз уж Эранор украл её венок, то теперь, как сказала Бишон, обязан провести с ней эту ночь. Хотя бы эту. И при всех доводах, принцесса совершенно не ожидала, что первый шаг на этот раз сделает сам принц.

– Нет, – ответил он только на последний вопрос и склонился, чтобы поднять венок и положить его на столик недалеко от кресла. Потом взял девушку за руки, и потянул плавно на себя.

– Иди ко мне.

Эранор посадил Грейс к себе на колени, её руки уложил на свои плечи. Бедра принцессы он осторожно сжал ладонями через ткань тонкого платья. Огонь в камине вновь вспыхнул и осветил комнату тусклым оранжевым светом. Эранор улыбаясь, прижался лбом ко лбу Грейс и, неотрывно глядя в её глаза, медленно и сладко поцеловал принцессу в губы.

На этот раз они не пьяны! Эрн поднял руку, чтобы коснуться золотых волосы, с удовольствием зарываясь в них пальцами. Грейс сама сказала ни о чем не думать, и сейчас он выполнял ее волю. Принц не думал совершенно, лишь делал то, чего ему хотелось еще во дворе замка, когда украл у принцессы венок. Его пальцы уже оглаживали внутреннюю часть бедра под платьем, которое задралось само собой в этой позе, скользя рукой вверх, пробираясь к животу Грейс. Она чувствовала, как рука Эранора опустилась под складки платья. Но путь, увы, преграждал тугой красный пояс, затянутый на талии принцессы.

– Я скучал по тебе, – Эранор поднял голову и с нежной улыбкой посмотрел на свою принцессу.

– Я тоже. Очень скучала, – Грейс улыбнулась в ответ. Принцесса взялась за красный пояс, которым перехвачено было белое ритуальное платье. Легко потянув за край, она развязала узел, и алая ткань соскользнула на пол, позволяя легче дышать. Преграда перед рукой Эранора, не дающая подняться ладони выше, исчезла.

Но на этом принцесса не остановилась. Тут же подхватила подол платья обеими руками. Оно медленно поползло вверх, открывая мужскому взгляду прелести девичьего тела.

Платье упало на пол, и теперь Грейс накрыла своей рукой руку Эранора, застывшую на её животике. Принц не скрывал восхищения во взгляде, рассматривая манящие изгибы своей южной невесты.

– Я думала о тебе каждый день… мой король, – Грейс сама двинула замершую ладонь принца вверх по своему животу до груди. Принцесса прикрыла глаза, судорожно выдыхая, наслаждаясь этим прикосновением.

– Я знала, что ты жив. Чувствовала. Да и Хауфо говорила мне, но, знаешь, было страшно, что случиться могло что угодно, и более я бы тебя никогда не увидела. Вдруг бы ты попал в плен, потерялся, лишился памяти и перестал быть тем, кого я узнала и успела… кто для меня стал так…важен и нужен.

– Только мысли о тебе поддерживали меня все это время, – признался принц, тоже стараясь робко донести до Грейс свои чувства.

Её ручка двинулась вниз, вынуждая ладонь принца опуститься ниже. Ей приятно… это видно по выражению лица, по закрытым глазам, чуть приоткрытому рту и прерывистому дыханию. Она сейчас словно воплощение знойного Юга, настоящее солнце, сошедшее в Фирнен.

Эранор нервно сглотнул, не в силах отвести пристального заворожённого взгляда от изящного тела желанной принцессы. Он видел много красивых женщин, но ни одна не могла сравниться с Грейс, ни одна не вызывала в нем такого трепета и жара.

– Мне ужасно стыдно делать такое сейчас, но так приятно от твоих прикосновений, что остановиться я не могу. Словно горю изнутри… Скажи, что я совсем потеряла стыд! – приоткрыв глаза, Грейс посмотрела на Эранора и второй рукой коснулась его подбородка. Грейс казалось, что она пьяна, но алкоголь давно выветрился. У нее не будет ни отговорок, ни оправданий после того, что южанка вытворила сейчас, соблазняя северянина.

– Грейс, – выдыхает принц, когда она так откровенно заявляет о своих желаниях, – ты совсем потеряла стыд.

Её имя из уст Эранора словно музыка. Грейс даже вздрагивает, поднимая глаза, и улыбается. Для нее все отошло на второй план. И то, что она теперь не принцесса Эритреи даже помогло немного расслабиться. Свободная девушка, способная распоряжаться своим телом как ей хочется, вольна быть с мужчиной, которого желает. Белая ночь дает такие права всем, кто влюблен взаимно. Боги справедливы и дали шанс даже обречённым принцу и принцессе. Словно извиняясь за все тяготы, которые уже выпали на долю обоих.

Эранор усмехается и, подхватывая девушку на руки, перемещается с кресла на диван. Прямо на мягкие подушки.

Не теряя возможности, Эранор стягивает рубашку, откидывая ее за спинку дивана. Его мощное, тренированное тело принцесса видела раньше, но сейчас обратила внимание на то, что руки принца были стянуты бинтами. Тревога отражается на милом личике, и Грейс уже собирается приподняться, но принц не дает, нависая сверху. Он совершенно не желал сейчас никакой жалости, его не беспокоила боль, только желание.

– Да, великие боги! Ты даже в простом белом платье выглядишь изумительно, – пробормотал он, – еще лучше, правда, без него.

– Ты правда так думаешь?

– Клянусь. Ты прекрасна.

Хотелось содрать с себя скорее остатки одежды, но он с этим не торопился. Эранор изучал каждый сантиметр женского тела руками, целуя губы Грейс жадно и чувственно.

– Ты такая горячая здесь… Расслабься, Грейс. Я буду осторожен и нежен, обещаю.

Томительное наслаждение разгорается внутри. Такого она никогда не испытывала и вскоре извивалась, прогибая спину, отрывая её от подушек дивана, прижимаясь к ладоням принца, словно голодная до ласки кошка. Ей хотелось, чтобы Эранор касался её еще. Первое прикосновение, словно разряд тока. Грейс вздрагивает, её судорожный стон тонет в глубоком поцелуе.

Она млела от каждого прикосновения, будто нежный цветок, раскрываясь все больше и охотнее. От нее веяло теплом, сладостью Юга и страстью. Грейс шептала что-то неразборчиво, сбивчиво, застенчиво опустив глаза, покусывая нижнюю губу. Затуманенный страстью разум Эранора не мог понять, что эта неопытная девочка признается ему прямо сейчас в чувствах, которые бушуют внутри уже давно, но никак не могут найти выхода. Не высказанные, они бродили внутри, превращались в пьянящую брагу.

– Не могу больше, – Эранор отстранился, чтобы в мгновение сорвать остатки одежды с себя, и тут же прижался к Грейс вновь.

Принцесса приподнялась на локте. Её блестящий от влаги взгляд медленно скользил по фигуре принца от плеч до колен. Он был восхитителен, это читалось в глазах принцессы.

– Милая, ты точно на это согласна? Готова стать ближе? Я больше не остановлюсь. Просто не смогу, – Эранор смотрел в теплые глаза девушки, давая ей шанс отступить, обдумать все происходящее, потому что назад ничего вернуть уже не выйдет.

– Я выбираю тебя, – сказала принцесса, глядя в глаза Эранора, – выбрала еще в Эритрее, на последнем балу, и выбираю теперь.

Принц закрыл глаза, словно собираясь с силами, но тут же их открыл, стоило услышать заветные слова. На балу Эранор осознал, что небезразличен Грейс. Нет, он понял это еще до пляжа. Но услышать об этом прямо было так волнительно и радостно!

На самом деле, Бишон уязвила принцессу, сделав замечание за праздничным столом. Грейс захотелось быть ближе с Эранором, как была близка жена его брата. Как женщина. Любовь – это не только высокие чувства и душевные порывы, но и низменные плотские. Однако Грейс ни за что бы не дала им волю, если бы не ощущала взаимность.

Грейс касается нежно щеки Эранора. Он льнет к теплой ладошке, и принцесса становится самой счастливой на свете. Пальчики осторожно поглаживают шрам. Она ни разу его не касалась прежде. Боясь причинить Эранору дискомфорт. То ли физический, то ли моральный.

Все, что происходит между ними сейчас – идеально. У Эранора были совершенно иные планы на этот вечер, так как Белая ночь поистине магическое время. Вскоре, в зал стали проникать разноцветные всполохи, и если бы им было дело до огромного окна, то они бы заметили, как сумрачное небо окрасилось в пляшущие разноцветные огни северного сияния. Они касались тела Грейс, и принц наблюдал за этим, не в силах отвести глаз. В эту самую секунду они должны были стоять на самой высокой башне, где Эранор намеревался официально попросить руки принцессы.

Теперь же, когда все преграды пропали, принцесса полностью открылась и полностью принимала своего принца.

Она никогда не могла и подумать, что Эранор может быть таким нежным и осторожным. Ёр, конечно, упоминала тот факт, что и первый раз может быть приятным, если мужчина опытный и желанный, однако, чтобы настолько!.. Немыслимо.

Грейс откликалась на каждый толчок и прикосновение, на каждый поцелуй принца и его ласковое слово. Сильные руки легко приподнимают бедра и ножки Грейс, она смотрит на северянина изумленно, будто не зная, что так было можно. Зубы прихватывают нежную кожу. Принцесса охает, но улыбается игриво, руки за голову заводя, хватаясь за подлокотник дивана. Эта игра набирала обороты, но Грейс не боялась Эранора, не боялась боли или чего-то еще. Доверие читалось в теплых карих глазах, потемневших от страсти.

Сердце трепетало. Было дико жарко, бинты царапали влажную кожу, хотелось их содрать, но это было бы глупо. Воздух в зале казался таким тяжёлым. Звуки любви наполняли комнату и теперь всем, кто хотя бы проходил мимо, сразу ясно, чем тут занимаются. И плевать! В Фирнене это нормально, никто их не осудит, может даже позавидуют.

– Я люблю тебя… – судорожно шепчет Грейс, чувствуя, как предательские слезы заполняют глаза. Она знает, что если сейчас откроет их и взглянет на принца, слезы противно потекут из глаз и потеряются где-то в волосах, зальются в уши. Она будет хлюпать носом и… все это так неловко и стыдно сейчас, но Грейс, все равно приоткрывает глаза, блестящие счастьем за пеленой солёной влаги, улыбается одними губами и ласково гладит щеку принца.

– Теперь, ты полностью моя, Грейс, – впервые Эранор почувствовал, что находится рядом со своей женщиной, с той, которая принадлежит ему всецело. Остальное только формальности. А в её плен он сдался сам, подняв белый флаг. Он не мог отделаться от чувства, что остальные его дамы, Бишон, были одним огромным обманом. Как будто он проснулся от очень долго и унылого сна.

– Я тоже тебя люблю.

Глава VI

Признание, которое терзало Грейс изнутри, прорезало воздух, успокоило мечущееся сердце. И как была счастлива принцесса слышать от Эранора слова взаимности. Трудно поверить в то, что такому взрослому, сильному и надежному мужчине может приглянуться такая простая девушка, уже и не принцесса вовсе. Но Эранор говорил, что она красивая, и Грейс ему верила. С появлением северянина в жизни Грейс, все встало с ног на голову, но девушка чувствовала себя счастливой почти как тогда, когда её прадед был жив.

– Это было так…неожиданно приятно. Я думала, первый раз всегда ужасен, и что нужно будет только терпеть. Но сейчас мне очень хорошо с тобой.

– В следующий раз точно будет еще лучше, – Эранор целует Грейс в веснушчатый носик. Только сейчас принц заметил, что в порыве страсти с некоторых ожогов содрал корочку, и они начали кровоточить. Но это мелочи. Эранор давно не чувствовал себя настолько хорошо и умиротворенно.

Эранор говорит про следующий раз и Грейс прикрывает рот ладошками, скрывая улыбку. Конечно, у них будет еще не одна такая страстная ночь впереди. Она ничего не отвечает сейчас, но смотрит на Эранора, любуясь тем, как он сейчас спокоен и расслаблен. Конечно, принц кажется усталым, но есть в этой усталости нечто приятное и уютное, родное, интимное, только им двоим понятное. Грейс прикрывает глаза, когда принц целует её веснушчатый носик.

Эранор приподнимается, чтобы принять сидячее положение, поднять ноги принцессы и закинуть к себе на колени. Он чуть склонился, поднял ножку Грейс и коснулся губами лодыжки. Ему очень хотелось продолжать целовать ее, и он бы пошел на второй круг, но понимал, то чисто физически это было бы довольно тяжело им обоим. Принц только с дороги, толком не отдохнул, да еще и мана не восстановилась.

– А это что? – принцесса указала на потолок. Там плясали отсветы костра и огни, что заглядывали в окно гостиной с улицы и переливались, как драгоценные камни. Теперь она не только заметила их, но и осознала, что они не мерещились в порыве страсти.

– А, это… – Эрн перевел взгляд на окно, за которым огнями бушевало небо. Там был и красный, и зеленый, голубой, фиолетовый и желтый. Эти огни словно ветром несло по небу, они будто шевелились, плавно танцуя.

– Это северное сияние. Считается, что так Мимурей созывает всех богов, чтобы ступить вместе на землю. На деле это лишь природное явление, которому мы пока не можем найти другого объяснения. До неба нам не дотянуться. Из окон моих покоев они выглядят куда лучше.

– Северное сияние?! Это оно?.. – Грейс смотрела в сторону окна, где танцевали яркие краски, – я читала о нем, но… знаешь, никогда бы и не подумала, что оно настолько красивое. Какая прекрасная ночь. Я словно во сне!

Но тут принцесса, опьяненная счастьем, немного лукавила. В последнее время её сны были пугающими. Боги ведают только, что привидится ей этой ночью: танцы у костра, синий от удушья Элеманх и бледная Терпсиона, или же… лицо любимого мужчины? Грейс надеялась на последнее. С Эранором не хотелось расставаться даже на время сна.

– Значит, сегодня особая ночь, – мысленно принцесса вознесла хвалу богам. За время, проведенное в Фирнене, она успела узнать северных божеств и, какого же было её удивление, когда признала их в тех ликах, что ушли под воду в королевском саду Эритреи. Было так неловко. Должно быть, принц чувствовал себя некомфортно там.

Но сейчас принц слушал южанку с улыбкой, его умиляли восторги любимой, едва ли он помнил сейчас плохое. Впрочем, рассиживаться долго в гостиной не стоит. Эранор присмотрел на соседнем кресле плед, любезно оставленный здесь королем Хроном. Отец стал часто мерзнуть, поэтому такие вещи можно было найти в любой комнате, где король проводил много времени.

– Конечно, особенная, Грейси. Во всех отношениях, – сказал принц, улыбаясь устало. Знала бы принцесса, какие были у него планы изначально!

Эранор осторожно спустил с себя ножки Грейс, чтобы подняться и найти свои штаны и рубашку.

Теперь же карие глаза наблюдали за тем, как Эранор одевался. Это нравилось Грейс, и она не скрывала своего восхищения, рассматривая тело мужчины, расписанное красками северного сияния.

Платье принцессы осталось лежать вместе с поясом на полу у камина, который уже почти прогорел. Остались лишь отдающие тепло раскаленные угли. В комнате было душно. То ли от жара камина, высушившего воздух, то ли от недавней страсти. Запах любви пропитал, кажется, стены, ковер и обивку дивана. Но сейчас было все равно. Грейс думала, любуясь движениями Эранора, как бы и ей добраться до своей одежды, но сил не было.

– Пойдем? – не без труда принцесса села на диван и свесила свои голенькие ножки на пол, – у меня совсем нет на это сил уже, но я постараю…

Закончить не успела. Принц уже был подле и кутал девушку в теплый плед, точно ребенка с трогательной материнской заботой.

– Пойдем! Покажу тебе лучший вид на северное сияние во всем Фирнене!

Он поднял свою принцессу на руки, подхватив под коленями и у лопаток с поразительной легкостью. Принцесса тихонько смеялась и от того, что Эранор с легкостью подхватил её на руки, рассмеялась, обхватывая одной рукой его шею, а второй придерживаясь под руку, но стараясь не давить на грудную клетку.

– Не тяжело? Нет? Я же и сама могу идти, ну… – врет, конечно, не может. Ноги, будто ватные или свинцом налитые – не понять. Низ животика тянет, а промежность ноет. То ли еще будет! Но Эранор понимает все.

– Нет, ты совсем легкая.

– А если кто-нибудь увидит?

– В замке сейчас ни души, все на улице, наблюдают за сиянием неба. Но если кто-то и увидит нас – ничего страшного! Пусть завидует.

Он легко поцеловал макушку принцессы. На часах уже глубокая ночь, двор, в котором бесновались северяне начал пустеть. Люди не спеша расходились по домам, однако некоторые все еще были на улице, кто убирался, кто зажимался по углам, кто любовался небом. У каждого свои дела, поэтому никто не видел, как принц Фирнена шел по коридору с принцессой на руках.

– Я тебя сегодня украду на ночь.

– Ты уже украл мое сердце, мой венок, мою невинность, а теперь намерен и вовсе меня утащить? – счастливо улыбается, пока принц несет Грейс по коридору.

– Я намерен и еще кое-что заполучить! Пойми, принцесса, в твоей жизни я навсегда. Так что, готовься, – Эрн говорил искреннее, еще раз обозначая серьезность своих намерений. Имел он в виду, конечно, руку принцессы.

На удивление, до покоев принц добрался достаточно быстро, срезав путь через один зал, в котором редко кто бывает. Поднялся со своей ношей по лестнице, даже не запыхавшись, и ногой открыл дверь, занося хихкающую Грейс в комнату.

Покои принца были довольно скромны. Нечета тем огромным и роскошным покоям, какие была у него в Эритрее. Башня представляла собой круглое сооружение, с четырьмя комнатами в ней, но лишь одна принадлежала Эранору. В ней был просторный застекленный балкон. Один рабочий стол, заваленный книгами, картами и бумагами, зеркало, через которое южане и попали в Фирнен, и большая кровать без балдахина. Эрн терпеть их не мог. Соседняя комната была уборной, еще одна была гардеробом, и четвертая принадлежала Уильяму. Вот и все.

Эрн читал совсем разные книги: анатомические, философские труды и забавные пьесы, чтобы скоротать время. На столе были даже эротические романы, которые обожает Хауфо. Да и все происходящее между Грейс и Эранором в зале не осталось незамеченным. В ее голове один из прочитанных романов сегодня ожил, поэтому кошка была крайне довольна, а все потому, что трезвая. Будь она пьяная, примчалась бы и утроила сцену.

Принц уложил Грейс на постель, которая была застелена одеялом, сшитым из шкур снежных барсов. Эрн нашел на своем столе лист бумаги и перо с чернилами, начеркал что-то и достал из выдвижной тумбы нож.

В покоях принца было прохладнее, чем в гостиной с камином, но, тем не менее, любопытная южанка колбаской перекатилась по шкуре барса, осматриваясь по сторонам. С той роковой ночи, как прошла сквозь зеркало, в комнате принца она не бывала. Не могла никак нарушить уединение скорбящей Хауфо. Считала, что есть и её вина в том, что случилось с Эранором, от того не решалась прийти. Даже сейчас, подумав о кошке, Грейс ощутила укол совести. Можно ли было без её одобрения вот так с принцем?

– Жди здесь. Пойду, принесу полотенце.

Все же, принимать ванну сейчас слишком долго и лениво, поэтому Эрн удалился в соседнюю комнату, чтобы найти полотенце и намочить его. А пока Эрн искал полотенце в месте, в котором не помнил, когда последний раз находился дольше десять минут, Грейс могла наблюдать, как близко огни горят к окну покоев ее короля.

Взгляд описал дугу по комнате Эранора, примечая детали в убранстве и положении вещей. Ей было интересно, что за книги лежат на столе, какой вид открывается с балкона, почему здесь нет камина и где же, в конце концов, балдахин?! Неужели на Севере так мало солнца? На Юге без занавесок порой не уснуть. Но шуметь Грейс не собиралась, терпеливо ожидая, пока принц сделает все, что нужно. Она видела, что принц взял нож и бумагу, однако пошел за полотенцем. Странно…

Осторожно поднявшись, привлеченная светом за окном, принцесса, точно мотылек, выпорхнула из постели, ступая осторожно по холодному полу к застекленному балкону и там вытянулась, точно по струнке. Внутреннюю сторону бедра щекотало что-то, и только теперь она заметила, почему и что именно. В полумраке комнаты она рассматривала ладошку со следами розовых разводов.

Любовь Эранора и правда пришлась внутрь тела принцессы. Это было спонтанно, неожиданно и, как ни странно, Грейс не испугалась. Ей стало интересно, правда ли зачать дитя так непросто. У Эсфеи не получалось много лет и в народе ходили разные слухи. Но что будет, если у них с Эранором это выйдет с первого раза? Нет, едва ли. Не так все просто, как говорят. Все-таки, стоит поговорить, наверное, об этом. Вдруг сам принц не заметил, что так вышло.

По возвращению в покои Эрн задержался у двери Уильяма, и пригвоздил к ней листок ножом. Написано было немного: «Принеси одежду Грейс ко мне в комнату». На обратном пути Эранор заскочил еще и в гардероб, чтобы взять одну из своих теплых рубашек для Грейс.

– Эрни? – Грейс обернулась на вошедшего в комнату принца с полотенцем в руках, – я хочу сказать, что ты… мы были не совсем осторожны и вышло так, что… – ну, конечно, принц видел и знал, как вышло. Грейс даже не нужно заканчивать мысль, чтобы стало ясно, что она имеет в виду, – кхм. Даже если это случайность, ни о чем не волнуйся. Я, скорее всего, бесплодна, как Эсфея. Я помню, что ты не хотел бы иметь детей.

Он рассказывал ей о Бишон. Грейс это помнила и, улыбнувшись, приблизилась к принцу, желая вытереть руки.

Эранор, не ожидавший такого разговора, смотрел сначала на запачканную руку Грейс, потом на ее лицо, на руку, и снова на лицо. Он хлопал ресницами, даже губы немного приоткрыл. На лице принца читалось сейчас все. Он думал о том, что было бы с Грейс, заяви она южному мужчине, что, скорее всего, бесплодна. Он не мог понять, в чем причина – либо он дебил, который не до конца понимает устройство женского тела, либо Грейс чего-то не объяснили. А потом он вспомнил, что в Эритрее женским образованием и просвещением не занимаются. Учат соблазнять мужчин и рожать детей. А дальше что?

– Грейс… – Эрн взял ладонь принцессы в полотенце, чтобы осторожно вытереть, а после повел Грейс к постели. Сел и притянуть девушку к себе, располагая ее меж своих ног. В такой позе гораздо легче говорить на такие непростые темы. Он положил одежду рядом и принялся ухаживать.

– С чего ты взяла, что у тебя те же проблемы, что и у сестры?

Пауза при замешательстве Эранора смутила маленькую принцессу. Она почувствовала себя глупо, ведь взаправду немногое знала о таких вещах. Лишь то, что знать положено для благого дела и только. У принцессы в Эритрее не было доступа ко всем просторам библиотеки. И даже к самым поверхностным приходилось слать Анору. Смотритель не выдавал книги необразованной служанке, так что ей приходилось воровать, выбирая на глаз, полагаясь на свой эстетический вкус. Проще говоря, она судила по обложке. Подворачивались исторические труды, лунные календари и пособия по практической ботанике. А вот книг по медицине и анатомии человеческого тела прознавший, зачем девке книги, смотритель ни за чтобы не дал, чтоб не искушать скудный женский умишко принцессы Грейс, что не спит по ночам, а читает. Он их прятал.

– Я не взяла, я просто предположила.

– Если хочешь, завтра сходим к помощнице лекаря. Она в этом разбирается лучше меня. Она тебе и скажет, бесплодна ты или нет. Она вроде еще как ворожея…

Эранор старше, мудрее. Грейс доверчиво слушала его тихие слова. Почему-то сейчас она не стеснялась прикосновений, но задерживала дыхания, когда рука Эрна опускалась слишком низко или же, наоборот, высоко. Чувствительная эта южанка, до неприличия.

– Думаю, да. Стоит сходить к ней. Я бы хотела знать… хоть и страшно немного, – принцесса вздохнула, – а! Так может, я могу привести и Эсфею с собой?

В голосе средней принцессы слышалась надежда.

– Вдруг ей помогут…

– Зачем ты спрашиваешь? Ты можешь делать в этом замке, что захочешь. Хотя, я не уверен, что Эсфея согласится.

Причина сомнений принца крылась в поведении первой дочери Элеманха. Женщина говорила, что дело в ее муже, на деле же могло быть что угодно. Возможно, принцесса отрицала наличие проблем у нее, и, если это так, то есть вероятность, что она не пойдет к помощнице лекаря. Но, это проблема Грейс. Хочет отвести Эсфеи, пусть ведет.

– Я просто советуюсь, – пояснила принцесса. Она тоже не была уверена, что Эсфея согласится. Со старшей сестрой никогда не было особой близости по ряду очевидных причин, первой из которых был сам характер надменной красавицы. Однако младшая желала старшей только добра. Хотя бы так она могла приобрести душевный покой, но, как и подумал принц, это не его проблемы. Грейс стоит разбираться самой.

– Грейс, я разве говорил, что не хочу детей?

Эранор задумался на секунду. У него из памяти стерся тот разговор о Бишон, но тут же опять всплыл. Он точно так говорил, кажется, Грейс тогда спросила, не представлял ли он детей Бишон как своих.

– А, точно, – он быстро собрал те воспоминания в кучу, правда дословно уже и не вспомнить, – не путай. Мы говорили о детях Бишон, которых она не могла подарить мне чисто физически. Очень сложно забеременеть от мага, но еще сложнее найти женщину, у которой это получится. Мана пронизывает все мое тело, и так уж сложилось, твое тело должно принять эту ману. Бишон ее отвергала, поэтому мы не смогли бы иметь детей.

Вот если бы Грейс была магом, то она бы понесла уже сегодня. У мага с магом все происходит крайне быстро, а вот принять ману обычному человеку,более того, тело должно к ней приспособиться, крайне сложно, и далеко не у всех это получается. У Бишон бы не получилось, но она об этом даже не знает. Принц говорил ей, что не хочет детей, потому что знал правду.

– Как думаешь, что бы ранило ее сильнее – неспособность родить от мужчины, которого она любит, или его отказ от детей? Обсудив все с Хауфо мы решили, что второе менее болезненно. Она бы ушла при любом раскладе, так пусть лучше думает, что в этом виноват я, нежили с ней что-то не так.

Принц тяжело выдохнул. Его грудь мягко толкнула Грейс в спину. Принцесса поняла, что эта тема для него до сих пор непростая, однако Эранор нашел в себе силы, чтобы, наконец-то, открыться. Это дорогого стоит.

– И да, я не хочу детей, но лишь пока что. Сейчас неподходящее время. Последствия войны, упадок, да еще и мятеж в Эритрее до кучи. Но через лет пять, шесть, я бы хотел обзавестись миленькой дочкой, похожей на тебя. А потом и сыном.

Глава VII

Слова Эранора повергли Грейс в шок. Она бросила на северянина через плечо такой взгляд, в котором читалось изумление, ступор, прозрение. Ей стало ясно, что Эранор пожертвовал своими чувствами ради счастья любой женщины. И это было с его стороны благородно. Трудно представить, какую боль ему причиняла злость и презрение Бишон, но он сносил все, лишь бы она могла обрести счастье и семью с другим мужчиной. Но не все так просто в этой жизни.

Грейс смотрела недолго, отвернулась, опустила плечи. Она поняла, почему Бишон была так груба с ней за столом. В ней еще жива любовь к Эранору. Видимо, сердце чувствует подвох, но не может распознать его, даже когда причины так четко обозначены. А скажи принц правду, как бы тогда сложилась судьба Бишон? Грейс мыслила в силу своей не испорченности и искренне сожалела, что все именно так, как есть сейчас. Эти двое были бы прекрасной парой. Она красавица, и он такой мужественный и сильный. Однако пора бы уже и южанке повзрослеть и понять, что если бы были счастливы вместе те двое, то Грейс бы осталась не удел. Сейчас бы не было её и Эранора, не было бы этой прекрасной ночи. Не было бы ничего, чем Грейс сейчас так дорожила.

Принц быстро вытер девушку и отшвырнул полотенце куда-то в сторону, как только закончил, а после показал рубашку.

– Ты замерзнешь спать без одежды. Сорочки у меня нет, но думаю, и это сгодится.

– Ты очень добрый, Эранор, – только и сказала Грейс, решив умолчать о разговоре с Бишон при короле во время праздника. Она откинулась голой спинкой назад, не давя, едва касаясь груди принца.

– Я? Добрый? – он поднял удивленно бровь. Он не понял, почему вдруг девушке сделала такой вывод? Интересно, что бы сказала Грейс, узнав, что тогда, отвешивая тумаки пьяному моряку в Аспере, Эранор чувствовал упоение, и с каким удовольствием он пытал Анору. Едва ли такое поведение присуще добрым людям. Впрочем, ему и не хотелось, чтобы она об этом знала. Какая-то часть принца боялась потерять это представление принцессы о нем.

– Мне просто не безразличны те люди, которых я люблю.

Речь идет не только о романтической любви. Эранор заботится о Ёр, эта девчонка запала в его душу. Об Уильяме, тут даже объяснения не требуется. Об отце, о Манкаре и о Бишон, и не важно, что отношения у них весьма напряженные. А с последней они и вовсе готовы перегрызть друг другу глотки каждый раз, когда остаются рядом больше, чем на десять минут. Они разошлись мирно, но между ними осталось много недосказанного. При каждой встрече из всех трещин их взаимоотношений начинал сочиться яд, и они бессовестно изливали его друг на друга, загоняя самих себя в еще больший тупик. А самое обидное то, что их проблему можно решить простым разговором. Банальным, но искренним «прости». Однако, никто не собирается делать первых шагов в правильном направлении.

– Это и есть доброта. Уж поверь, бывают люди, которые даже к небезразличным проявляют холодность, а порой и жестокость…

Кого именно имела в виду, Грейс говорить не стала. Это тоже было неважно.

– Но тобой я всегда восхищалась. Доброта – не единственная твоя черта, которая мне нравится. Она в сплаве с суровостью, ответственностью, решительностью. Все в разумных пропорциях, как и полагается королю, – принцесса снова признавалась в своих чувствах, даже сама того не замечая, – есть у тебя и плохие черты, но доброта над ними преобладает. Даже ужасы войны, которые ты пережил, не умаляют этого достоинства. Я вижу.

– Мне остается только сказать тебе «спасибо» за то, что веришь в лучшее во мне.

Интересно, чтобы сказали Ёрдис и Уил на счет доброты принца Эранора? Интересно было бы провести опрос среди прислуги. Хотя, насколько Грейс успела их узнать, те ответили бы, что принц – сущий дьявол воплоти. Они тоже видят его изъяны, однако за этими словами будет совершенно противоположный смысл и, Грейс уверена, что говорить люди будут с улыбками.

– Знаешь, я тоже, пока еще не хочу иметь детей. Поэтому и замуж не хотела выходить, понимаешь? – короткий взгляд в сторону проткнутого ножами портрета, – но не хотеть их иметь сейчас и не суметь их иметь никогда – это разные вещи. Так что, я буду стараться принять тебя полностью и сделать счастливым изо всех сил. И у нас будет дочка и сын, однажды.

– Я тебе верю, – Эранор поднял руку и погладил принцессу по голове. Он хотел верить в тот сценарий их жизни, где у них когда-то будут дети. Где они будут семьей. Пускай сейчас это казалось недостижимым, слишком много проблем и препятствий, чтобы смело называться благополучными, но сейчас они счастливы вместе, а это уже что-то.

Маленькие ладошки легли на колени принца. С участием погладила в благодарность за заботу. Процедура омовения была закончена и теперь девушка свела ножки вместе, чувствуя, пусть и прохладную, но приятную чистоту.

– Вообще-то, это я должна была за тобой ухаживать. Ты ведь ранен!

– Поверь, мне это в радость! – ответил принц, – но твое желание я учту в следующий раз! Позволю тебе вдоволь поиграться.

Но силенок у измотанной девушки сейчас ни на грош. Она приняла рубашку, которую принц показал ей, предлагая в качестве сорочки. Обняла её обеими руками и, прижимая к лицу, прошептала:

– Она пахнет тобой! – в голосе слышна улыбка.

– Не может быть! – воскликнул принц, – она чистая!

Эрн тоже прижался носом к ткани своей рубашку, которую Грейс держала в руках. Он вдохнул запах, и… ничего не почувствовал. Видимо, Грейс ощущала совсем иное, примерно то, как принц, когда ощущает, вдыхая запах волос Грейс, южное море и сочные персики.

– Конечно, чистая! – смеется принцесса, когда Эранор нюхает свою рубашку, – для тебя этот запах родной, но я его ни с каким другим не спутаю.

Пока Грейс надевала рубашку, в которой тут же утонула. В небе танцевали все еще разноцветные огни, отбрасывающие на стены причудливые блики. Эранор закрыл шторы, оставляя одну половину открытой, чтобы сияние проникало в комнату, не касаясь кровати.

Как только принцесса влезла в свою сорочку, развернулась и забралась на постель, усаживаясь на мягкую, пушистую подстилку из шкуры барса, с наслаждением водя по ней ладошками и наблюдая, как принц раздевается.

– Даже не верится, что ты вернулся и все это реальность.

– Вы все зря переживали, меня так легко не прихлопнуть.

– Конечно, нет! Но я даже не знаю, что завтра мы скажем Ёр, Уилу, Хауфо. Должно быть, они не ожидали. А вот что скажет Хауфо? Надеюсь, не будет против.

Принцесса прилегла на бок, притягивая Эранора за руку лечь рядом, чтобы согреваться.

– Первое время здесь я очень переживала, что она будет злиться на меня за то, что ты подвергся смертельной опасности. Знаю, глупо звучит, и все же. Она так ждала тебя, почти не выходила из этой комнаты…

Грейс помнила, как кошка рассердилась тогда, на пляже. И пусть Эрн сказал, что такая реакция из-за алкоголя, переживания нельзя было выключить по щелчку пальцев, ведь Грейс знала, как божественный зверь и принц связаны.

– Хауфо ничего не скажет, а на остальных все равно. Если что-то и скажут, у нас есть ответ, – притянутый за руку Эранор, улыбаясь, лег рядом с Грейс. Прижал её к себе поближе за талию, на ней и оставил одну руку, а другую убрал за голову, располагаясь на подушках. Их вообще было семь, Эрну нравилось спать в окружении множества подушек.

– Знаешь, какой? – хитро прищурившись, спросил принц.

– Нет, – улыбаясь, ответила Грейс.

– Мы скоро поженимся! Поэтому нет никаких поводов для волнения.

– Ах, вот оно что! Умно! – засмеялась принцесса, – вашей находчивости можно позавидовать…

Эранор прикрыл глаза. Грейс продолжала говорить, а на него рухнула чудовищная усталость. Он на секунду выпустил принцессу из объятий, чтобы поднять шкуру у края кровати и вытянуть оттуда сложенное Уильямом одеяло. Он укрыл им Грейс, и себя, а после вновь прижал девушку к себе, так же закрыл глаза.

– А еще, знаешь, я не пробовала оленя. Сказала, что пока ты не вернешься, не возьму и кусочка в рот. Воздержаться, знаешь ли, было непросто! За минувшие дни, ты должен мне уже три ужина!

Она снова болтала. Щебетала радостно так, беззаботно. Как же она соскучилась – в этом щебете было слышно. В этих ладошках, поглаживающих предплечье Эранора. В то и дело ласково касающихся его плеча губах. Вскоре принцесса стала тепленькой, как маленький уголек, согревающей Эранора в его прохладной комнате своим теплом.

– Как так вышло, что я тебе должен ужин? – вопрос риторический, принц не против, он знает в городе множество мест, куда можно было бы сводить и побаловать свою невесту. Но сейчас его не особо это волновало, Эранор явно засыпал. Его дыхание стало совсем ровным, он окончательно расслабился, немного согнулся в спине, и, прижав Грейс плотно к себе, уткнулся в ее макушку носом, поцеловал.

– Ты устал, верно? Прости, я никак не могу замолкнуть!

– Не, ты можешь говорить. Звук твоего голоса… как музыка… – рука ласково огладила плечико Грейс и вновь вернулась на её талию, – пой мне… ещё…

– Нет, я не стану! Ты отдыхай… – Грейс слышала в интонации Эранора сонные нотки, и это было до ломоты в груди умилительно. Она не видела ранее, как засыпает принц. Не видела, по сути, и сейчас, ведь он ровно дышал в её макушку, прижимая принцессу к своей груди, как драгоценное сокровище. Она не двигалась, чтобы не потревожить его покой. Маленькие теплые ножки прижались под одеялом к крепким мужским ногам, согревая принца. В этой комнате без камина он явно не страдал от холода и так, а Грейс же, наоборот, будто излучала тепло.

После этой фразы Эранор что-то мямлил про оленей, совсем сонный, а спустя немного времени и вовсе замолк, проваливаясь пока только в дрему, а не глубокий сон, но на окружающее он уже не реагировал. Впервые принц засыпал так легко и даже без алкоголя, ведь призраки прошлого не терзали разум.

Маленькая идиллия возникла в комнате принца Эранора. Грейс, прижатая крепко к груди засыпающего принца, чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Она отдалась по любви, тому, кого избрала сама. Он был нежен и осторожен, кроме того, страсть и наслаждение, которое Грейс ощутила, было поистине упоительным. Рядом верные друзья в лице Уила и Ёр. Хауфо не станет осуждать за то, что принц и принцесса так сблизились. Хрон был добр к Грейс, будто он её родной отец. Даже после посягательства на жизнь Элеманха, король остался жив и, как сказала Урд, скоро поправится. Но даже так, глядя на пляшущие на стене, сквозь щель меж шторами огни, Грейс понимала, что это счастье очень хрупкое.

Усталый принц очень быстро уснул, а вот к Грейс сон не шел. Она лежала, слушая его дыхание, и думала обо всем, что случилось. О падении короны отца в Эритрее, об отравлении, о трупе Аноры. В кошмарах он являлся Грейс посиневшим, одеревенелым, все еще лежащим там, в галерее. Пусть и звучит, будто бред, но… страхи есть страхи. Грейс беспокоило то, что её руки в крови, а иногда казалось, что она слышит пронзительный визг, проклинающий её.

Эти мысли стали нормой за прожитые в Фирнене дни. Но теперь к ним прибавились мысли об отравлении отца. Думать о нем не хотелось, так что Грейс насильно переключила себя на пережитые мгновения встречи с Эранором и любви. И поэтому тоже не хотелось отпускать день и засыпать.

Было смутное чувство, будто с рассветом все вернется на круги своя. За этими думами Грейс и не заметила, как заснула. Но сон был, на удивление, спокойным. Обычно Ёрдис приходилось перестилать постель Грейс по утрам, ведь она так крутилась, что стягивала под себя простынь и одеяло. Сегодня же она не шелохнулась за ночь, будто приклеенная. И снилось Грейс ровным счетом ничего. Так что, поутру, она проснулась, как обычно полагается жаворонку, первой и, первое, что она увидела – мерно вздымающаяся грудь принца.

Как будто ничего не изменилось. Как будто только прикрыла глаза и открыла снова. Она любовалась лицом спящего северянина. Какой он, все-таки, красивый. Умиротворенный, спокойный и беззащитный.

Тихонько двинувшись, принцесса высунула ноги из-под одеяла – дубак! Тут же засунув её назад, снова закрыла глаза. Она наслаждалась этим моментом тихого счастья и уюта. Под мерное дыхание Эранора Грейс ещё подрезала немного, но заснуть глубоко и надолго не выйдет, полностью отдохнувшее тело требовало бодрствования.

Грейс осторожно выбралась из-под руки Эранора, села, осматривая комнату. Первым делом ей хотелось позаботиться о принце, как он вчера заботился о ней. К тому же, он ранен и так напрягался, даже на руках её носил. Все бы ничего, но решительность девчонки охладило отсутствие какой-либо одежды. Её платье осталось лежать в гостиной с камином, а расхаживать в рубашке принца по замку – плохая идея, тем более, довольно прохладно. Так что Грейс, чтобы убить время, согреться и развеяться, решила заняться йогой – привычной утренней практикой. Вот она соскользнула на ковер. Раскинула руки. В просвете сквозь ткань рубашки угадывается её стройный силуэт. Она чувствует, что ноги болят от напряжения, мышцы бедер сводит, низ живота тянет, но есть способы расслабить тело и Грейс начала с дыхательной гимнастики, а уже потом растяжка и все прочее. Она не знала, что Эранор оставил Уилу послание, но решила ждать, пока принц не проснется сам от того, что полностью отдохнул и восстановился.

Сквозь щель между занавесками пробивался луч холодного света. Размявшись, принцесса набросила плед и пошла посмотреть в окно. С высоты башни Эранора открывался прекрасный вид на сонные горы, укатанные сизой дымкой тумана. Томная зелень изумрудных лесов манила взгляд. Казалось, что день будет довольно тёплым по меркам Севера. Было бы здорово сходить прогуляться вместе.

Эранор ведь сказал Грейс, что она может делать в Мимуре что угодно. В каменном гиганте теперь …ее дом? Если отбросить все мысли о многострадальной Эритрее, о семье Хокк, лишившейся трона и мятеже , но её жизнь ведь теперь наладилась?

А прогулка – сущая мелочь. Ещё Грейс хотелось упражняться в обращении с оружием, посещать библиотеку, разбить сад в оранжерее и просто быть с Эранором каждый день. Засыпать вместе и просыпаться, пожениться, наконец, стать семьёй!

Но это стало недостижимой мечтой. Кронпринц не может жениться на девушке без титула. Это уже слишком. Брак и так был мезольянсом, а теперь что скажут люди?

Придется бороться с захватчиками, освобождать Юг и возвращать трон Элеманху Хокк. Будет новая война, Грейс понимала. Примирить Ровену с Севером нет никакой реальной возможности. Эранор, наверняка, настроен будет решительно, а сама Грейс… Не знала, как будет поступать правильно.

Отойдя от окна, принцесса двинулась по комнате принца, осматриваясь в ней, будто впервые. Задержалась у стола, изучая вкусы Эранора и Хауфо. Пошелестела бумагами, рассмотрела карты. Таких она не видела раньше! Здесь и бескрайние просторы тундры, и густые леса, и побережье, вылизанное холодным океаном. И все новое, интересное, манящее.

За минувшие дни в Каменном гиганте Ёрдис немало рассказала своей госпоже о Мимуре и его окрестностях. Но за стены замка принцесса не выходила, ждала своего принца назад!

Окончательно замерзнув, Грейс закончила путешествие по личному пространству Эранора. Был бы здесь камин, было бы не так холодно, конечно. Она вернулась к кровати и осторожно забралась под одеяло, поджимая ножки, чтобы согреться.

Глава VIII

– Эй… эй, Грейси, – шепот принца над ушком вернул принцессу в реальность. Кажется, она пригрелась и снова задремала, вопреки своему южному обычаю ранних подъемов.

– Доброе утро, милая, – Эранор, умиленный заспанным личиком Грейс, обнял её одной рукой и поцеловал в носик, – вставать пора.

– Умм… – Грейс потянулась, зевнула и почесала теплую щечку, медленно открывая глаза, – доброе утро…

– Элеманх пришел в себя. Отец зовет нас на завтрак, – принц озвучил информацию, которую только что получил от Хауфо. Через которую к Эранору обратился Хрон. Запутанная цепочка, но королю было легче дойти до кошки, чем подняться в его башню самому или ждать, пока поднимется лакей.

– Отец уже очнулся? – переспросила Грейс, бросив взволнованный взгляд на Эранора, – тьо Урд же говорила, что проспит два дня. Слава богам! Значит, он оказался сильнее яда.

– Тьо? – Эранор вскинул бровь.

– Тьо-тушка… – пояснила Грейс, улыбаясь.

Какая она к черту тетушка? Это злобная старуха, ведьма, гадина, змея и так далее. У Эранора был достаточно богатый словарный запас, чтобы описать Урд. И «тетушки» там точно нет. Единственная положительная черта Урд – верность. Самой себе, конечно же, но у нее достаточно твердые принципы и убеждения, которые ни в кое разе не идут вразрез с интересами Фирнена. Она никогда не предаст свое королевство и всегда будет действовать  его интересах. Поэтому она помогала Элеманху без вопросов и обсуждений. Так же она спасет Хрона, если что-то произойдет, и как только Эранор станет королем, Урд будет первая, кто поклянется ему в верности. Это пока Эранор  принц, старуха пытается убрать его с дороги, а когда его коронуют, Урд, словно собака, посаженная на цепь, ни за что не предаст собственные убеждения, даже если сильно ненавидит Эрна. А что касается улучшения самочувствие короля Эритреи, так это только слова женщины, которая ставила на свое противоядие, Эрн же больше ставил на магию Хауфо. В прямом смысле ставил – Урд проспорила ему тысячу золотых.

– Забавно! – принц усмехнулся, придавив лицо Урд, если вдруг южанка назовет её так в лицо, – ты её балуешь.

Пусть Эранор и не жаловал тетку, для Грейс она не сделала ничего плохо, принцесса едва её знала и относилась в равной степени почтительно, как и ко всем членам семьи жениха. В минувшие дни никто не проводил принцессе экскурс по фамильному древу Фирнен. Эранора не было рядом, Хрон ничего плохого о семье говорить не стал бы, а Хауфо была очень занята своими переживаниями. К слову, Грейс никто не обижал, и она ориентировалась лишь по своим впечатлениям.

– Так значит, пора вставать?

– У тебя разве ничего не болит, а, крошка? – Эранор крепче сжал принцессу в объятиях, – поваляемся еще! И пусть весь мир подождет!

– Ну, нет! Так нехорошо! Мы не можем заставлять короля ждать. Тем более, отец пришел в себя! – извернувшись, как уж, принцесса выскользнула из-под одеяла, поёживаясь от холода. И в этот самый миг дверь покоев принца отворилась.

– Аах?!

Уильям покраснел до коников ушей, когда увидел принцессу в покоях господина так рано утром, да еще и в его рубашке. Он открыл рот, желая что-то сказать, закрыл его и тут же захлопнул за собой дверь, выбегая прочь.

Обнаружив на двери своей комнаты записку, оруженосец не понял, зачем принцу одежда Грейс. Еще и это “принесите”, а не “принеси”. Значит, Эранор ждет двоих: Уила и Ёр. Остаётся вопрос; зачем? Уже зная, как вспылил Эрн ночью в зале, они решили не испытывать судьбу. Ёр нашла подходящее для Грейс платье и всучила его Уильяму, который пошел относить его принцу. Она обещала подойти сразу после того, как поможет принцессе. У них даже в мыслях не было того, что те, кому они служат, могут быть вместе!

– Там…там…это…она…я ничего не видел! – он оправдывался перед Ёрдис, которая уже прибежала из пустых покоев принцессы, все поняла, но не успела остановить Уильяма. Зато то, как Уил хлопнул дверью, окончательно разбудило Эранора.

– Прекрасное начало прекрасного дня… – пробормотал принц. Он не любил ранние подъёмы и суету.

Ёрдис в этот момент приоткрыла дверь и заглянула внутрь. С Уилом разговаривать было бессмысленно, он в смятении и полон смущения, так что ничего адекватнее “бе-ме” из него не вытянуть.

– Грейс? – Ёрдис выглядела ошеломленной, столкнувшись с подругой в покоях принца, и едва ли она не понимала, почему Грейс здесь.

Принцесса улыбнулась подруге, смущенно оправляя подол своей импровизированной ночнушки. Карие глаза светились счастьем, какого еще северянка не замечала за принцессой ранее. Конечно же, опытной Ёр ни о чем не нужно говорить, но Грейс хотелось поделиться с ней. Наверное, это будет позже.

Служанка принесла с собой из покоев Грейс теплое коричневое платье и накидку. Прямо в спальне Эранора, отойдя к окну, девушка скинула мужскую рубашку на руки Ёр и облачилась в платье, сунула ножки в мягкие полу-сапожки, завернулась в накидку. И как раз, когда подоспел Уил с кружкой воды для принца, Ёр колдовала над прической Грейс, усаженной на стул, расчесывала её длинные, местами спутанные волосы. Удивительно, но вопреки всем прогнозам, утром она была бодра и полна сил, а Эранор наоборот. Словно маленькая любовница иссушила принца и вымотала.

Эранор, вместе с которым проснулась и боль, ломота во всем теле, особенно в ребрах и пояснице, завалился на спину и прежде, чем укутаться в одеяло с головой, будто это могло спасти от предстоящего шума, крикнул:

– Уильям, принеси воды!

Уильям, который слышал этот приказ, засуетился. Но Эранору все равно не суждено было доспать это утро так долго, как он любил. Он выглянул из-под одеяла.

– Скажите, что я опоздаю.

Эрн настойчиво укутался в одеяло, уйдя в него с головой. У него тянуло каждую мышцу, совсем не хотелось вылезать из постели. Да и ему даже вообразить больно, как сейчас будут отдирать бинты от тех ожогов, которые вчера закровили. Уж лучше оттянуть этот момент настолько, насколько получиться. Каким бы он ни был сильным, боль он испытывает, и она ему совершенно не нравится.

Высока прическа, какая была в моде при дворе Фирнена шла Грейс, открывала шею, на которую засматривались многие кавалеры при дворе. Поблагодарив умелые руки Ёр, принцесса приблизилась к постели Эранора.

– Ты хочешь, чтобы я ушла вперед? – по взгляду было очевидно, Грейс надеялась покинуть башню вместе. И она не понимала сейчас, почему принц, может пожелать разделиться теперь, – я бы могла помочь! Помнишь…я тоже могу быть твоей…служанкой…

Последние слова Грейс сказала, густо покраснев, отводя глаза к окну. Ей так хотелось поухаживать за Эранором и побыть с ним еще немного больше наедине, что она забыла даже, что тут Ёр и Уил, и теперь смущалась этого откровения так сильно, что поспешила ретироваться с глаз свидетелей.

– Хотя, я передам королю Хрону, что ты скоро будешь…

Круто развернувшись, Грейс выпорхнула из комнаты Эранора в коридор, поспешно направляясь, куда глаза глядят, стараясь остыть. Нет, непонятно, как им теперь вести себя на людях и как быть. Все же, подобное для Фирнена совершенная норма. Так как ведут себя люди, у которых есть подобная связь в обществе?

Принц не сразу понял, что говорит принцесса, как смущается, и когда в его голове сформировался ответ, Грейс уже вышла из его покоев, а Уил стоял посреди комнаты с кружкой в руках.

– Воды?

Эрн фыркнул, понимая, что упустил такой шанс получить заботу от своей принцессы, но не расстроился. У них будет еще достаточно времени на это.

Первым делом, Грейс решила навестить мать. Терпсиона спала плохо, но рядом были Эсфея и Тэса. Впервые за многие годы средняя дочь обняла как-то в раз постаревшую от волнения королеву. На её долю выпало слишком много. Но новость о том, что Элеманх пришел в себя, была очень кстати. И пока семья Хокков навещала короля у лекаря, пока Эранор собирал силы в кулак и пытался подняться с постели, в Эритрее кипели страсти.

Карсейн де Ласс очень рассчитывал на отравителя, который умудрится расправиться с королем. Мало было захватить столицу. Южане не подчиняться, пока жив законный король. И какого же было разочарование Карсейна, который услышал о том, что возможная смерть Элеманха не решит всех проблем. Его средняя дочь проявила качества, достойные правителя юга.

– Эта чертова девчонка… – скрежетал зубами лорд, вертя на пальце корону, но так и не дерзнув её водрузить на голову, – сейчас подохнет отец, возьмусь за дочь. Остальные мне не помеха.

– Восток поддержит нас, милорд, – сказала Эрия, сидевшая напротив, -даже если придется воевать с Фирненом. Однако, северянам легче выдать семейку короля, чем ввязываться в войну с двумя противниками. Разве оно того стоит?

– Я все же надеюсь, что у этих варваров есть мозги. Надеюсь на их благоразумие, – сказал Карсейн.

Пусть Карсейн упивается своей маленькой победой и надеждой на то, что Фирнен выдаст королевскую семью. Пока он думал над тем, как убить Элеманха и всех возможных правителей, в Эритреи готовится восстание под руководством Эранора и всех знатных родов, которые никогда не предадут своего короля. Пока новые молодые правители ждут поддержки с Востока, тайный союзник Фирнена, королевство Блемор, что правит Западом и в огромном долгу перед принцем, уже второй день атакуют Восток, на который у Карсейна такая большая надежда. Эранор тоже не вел свою игру, пока был в пути эти восемь дней. И пока Восток бьют по всем фронтам, и восстание набирает свою силу, принц планирует отправиться на поиски того, кто перевесит чашу весов на сторону Севера окончательно. Все же репутация варваров играет северянам на руку, Хрон бесхитростный, он бил силой, и все ожидают именно варварской силы, но теперь у власти Эранор, сильный стратег и хороший воин.

***

В себя Эранор приходит еще около пятнадцати минут, лишь потом поднялся и, не без помощи Уила, привел себя в порядок. Все же, как и предполагалось, отдирать бинты в местах, где они были пропитаны кровью, приходись с частичками кожи. В покоях стоял отборный мат Эранора, но оруженосец справился довольно быстро, наложил новые повязки и подал господину подобающий случаю наряд.

Рубашка, жилетка, бриджи с высокими сапогами – все в цветах Фирнена и очень теплое. Так же Уил взял куртку, зная, что Эрна понесет обязательно на улицу.

Обычно после завтрака Эрн ходит в святилище, где и проводит время до обеда. Там нет лишних ушей, впускают только членов королевской семьи и их спутников. Именно там приходят в голову гениальные мысли. А еще, это единственное место, которое не тронула рука человека. Там вечнозелено и всегда тепло. Там боги. Святилище Каменного гиганта – это место, где появляются божественные звери, так что Эранор наверняка пойдет туда после завтрака. Ему хочется показать это место своей невесте.

Эранор и Грейс были противоположны, словно день и ночь, солнце и луна. Насмешка ли богов то, что их жизни пересеклись? Волей судьбы эти двое столкнулись, как волна и камень. Но, что еще более смешно и нелепо, их притягивало друг к другу при всей различности, будто полюса магнита. Конечно, будучи такими разными, они не находили понимания с завидной легкость, как многие другие пары в кругах их общения, однако любовь и уважение помогали прощать. Чувства Грейс были бескорыстными и светлыми. Эранор – её первая и, как твердила себе пташка, последняя любовь. Ему, кажется, она могла смолчать многое. И сейчас между ними проскользнула не обида, не ссора, но первая искорка от притирки характеров. О своем принце Грейс думала, пока шла по коридорам, пока обнимала мать и в башне лекаря. Как же глупо она себя повела с Эранором сейчас. Мелочь, а все-таки, неприятно. Любому ведь человеку приятно внимание и забота и, если не вышло проявить её с утра, стоит постараться и сделать это позже.

Элеманх выглядел ужасно. Бледный, слабый и немощный. Зато живой. Магия Хауфо или же отвар Урд помог – Грейс не знала, но была благодарна всем, кто принял участие в её личном горе. Особенно невозмутимому принцу.

Сначала, Терпсиона хотела отказаться от приглашения на королевский завтрак, не желая оставлять супруга одного, но Элеманх, совместно с придворным лекарем, настояли на проявлении уважения и благодарности королю Фирнена.

Хрон позвал не только Грейс и Эранора. Он созвал так же Терпсиону и ее оставшихся дочерей. Это приглашение не коснулось только мужа Эсфеи (Хрон вообще забыл о его существовании) и советника Эритреи.

Как и обещал Эранор, он опоздает, поэтому за столом, который накрыли в одном из больших залов каменного гиганта, собралась вся семья Фирнен, которая гостила в замке в праздник Белой Ночи. А это семь родных братьев и сестре Хрона, их дети и партнеры, куча племянников, в общем, народу крайне много. Но это традиция, первый завтрак после праздника они проводят вместе. Не считая Хауфо, семью Грейс, и Эрна с Хронов, за столом собралось 24 человека. Девять племянников и племянниц Эранора. Из них двойняшки, которые кружили возле Хрона, Сид и Сиг, привлекая внимание короля во главе стола. Но стоило ему попросить их присесть, как те быстро нашли свое место и уселись. Стол ломился от разнообразия еды, а комната полнилась веселыми разговорами. Какие бы не были отношения между членами этой семья, за этим завтраком было уютно, эти люди встанут друг за друга горой, они могут обижать друг друга, но не позволят кому-то делать это вместо них.

По правую сторону от Хрона пустовал один стул, который предназначался его сыну, далее всегда располагалась Хауфо, но сегодня она пропустила один стул, давая Грейс возможность сесть подле своего жениха. Так и должно быть.

Королева-мать явилась в сопровождении своих дочерей и заняла предложенное место. Грейс уже тоже хотела сесть с семьей Хокк, как положено, по старшинству, между Эсфеей и Тэсой, но Хауфо указала на место подле семьи Эранора. Чего тут удивительного? Но Грейс же более не принцесса Эритреи в глазах, понимающих в политике. Однако Терпсиона благосклонно улыбнулась и подтолкнула Грейс в спину. Грейс смущенно улыбнулась Хауфо,  не совсем понимая, как устроена связь между принцем и божественным зверем, но подозревала, что кошка в курсе всего. Правда, король еще не может знать, что случилось и как. Королева верила Эранору и в его добрых намерениях не сомневалась, а еще ничего не говорила непонимающе присматривающимся сестрам.

По левую сторону король усадил свою младшую сестру Урд, а за ней Терпсиону и ее дочерей, остальные расселись как душе угодно. Все это время Грейс пожирал глубокий карий взгляд одного мужчины, троюродного брата Эранора, которому уже за сорок, рядом с который сидела жена и ребенок, но он смотрел на девушку в коричневом платье. Оддвар, третий сын четвертой жены кроля Геста, Фриды. Заядлый бабник, как и его сын Эдонис, который так же, как и отец смотрел на Эсфею и не стеснялся смотреть на Тэсу.

Все южанки хороши и изящны, но самая желанная, конечно же, средняя дочь Элеманха. К Грейс приковывалось куда больше взглядов при дворе, чем еще день назад. Пока она шла по галереям Каменного гиганта, улыбалась слугам, любезничала с придворными. Просто смотрела, чуть наклонив голову, своими карими глазами, а мужчины уже обращали на нее внимание. За минувшую ночь девочка обратилась в женщину и в ней поселилась некая непостижимая загадка. Не мудрено, что Оддвар мог бросать на цветущее создание заинтересованные взгляды. Было бы куда более странно, если бы не бросал. Южанки кажутся яркими, сочными, теплыми на фоне северных холодных красавиц. В диковинку и их яркие глаза, и насыщенные солнцем волосы и, пусть и темная, по меркам Юга, но светлая для Севера кожа, напоминает бархат.

Руперт же пропал. После празднования Белой ночи, да и во время её, никто не видел сына торговой палаты Эритреи. Как сквозь землю провалился. Впрочем, саму Эсфею, проведшую прекрасную ночь в объятиях кузнеца, это не беспокоило.

– Я рад, что с Элеманхом все обошлось. Уверен, Эранор уже занялся этим вопросом, – заверил король всех, кто сидел рядом, и не ошибся.

Глава IX

Оживленный королевский завтрак Фирненов нравился Грейс. Он был более искренним, нежели на Юге, более шумным. Пусть к началу завтрака Эранор не явился, Грейс извинилась от его лица. Тэса и Эсфея переглянулись, решив позднее прижать среднюю сестру к стене и призвать к ответу. Что элементарно для Севера, странно для Юга.

Хауфо была не просто в курсе, всего случившегося она выглядела столь довольной, что это вызывало подозрение. Это совсем иное, чем когда Эрн коротал ночи в борделе или с придворными дамами. Там не было чувств, а здесь такая мощная палитра! Хауфо невольно разделяла ту влюбленность, которую Эранор испытывал к Грейс, потому относилась к ней более чем благосклонно и постоянно поглядывала на принцессу искоса.

– Благодарю, Ваше Величество, – отозвалась Терпсиона, —благодаря вам и вашему сыну все обошлось. Скоро мой супруг поправится. Однако виновный должен быть обнаружен и наказан по всей строгости. Какова вероятность, что он не предпримет очередной попытки нанести удар? К тому же, мы никак не можем найти Руперта, мужа моей старшей дочери Эсфеи…

По залу прошлась неодобрительная молва. Эсфея не утруждалась сделать скорбного лица, напротив, подняла на всех присутствующих горделивый взгляд, как будто заявляя «кто знает, где он, молчите вовек»! Она не горевала по мужу и не тосковала.

– Своим исчезновением Руперт ставит сам себя в такое положение, – сказала Грейс, чувствуя впервые, что может говорить спокойно, – что можно счесть его или жертвой или отравителем. Прошу прощения, матушка, сестры… Но я прошу короля Хрона оказать содействие в поиске Руперта. Это прольет свет на события минувшей ночи.

Грейс и Терпсиона завели Хрона в тупик. Король не знал, какой помощи в поиске Руперта от него ожидали южанки. Не понимал, не способен был соображать так складно, как раньше. Ему надо подумать. Король даже смутился своей нерасторопности. Ему с трудом удалось сдержать покой на празднике Белой ночи, он едва додумался отдать приказ, закрыть городские ворота и поднять мост, не давая пересечь ров. Куда бы Руперт не бежал после того, как отравил короля Элеманха, из Мимура, окруженного с одной стороны скалой, а с другой водой, не сбежит. Если попытается пройти по льду, дойдя до середины, провалится под воду и Эранор сразу же почувствует колебание своей магии, и скажет, что кто-то утонул.

Принцесса смотрела на Хрона пристально, ожидая чего-то, совершенно забыв о том, как слаб король Севера. На людях Хрону удавалось сохранять удивительную стойкость и достоинство. Благодаря Эранору и Хауфо он не терял лица. А проведшая с ним все эти дни принцесса так прикипела к старику, как к отцу, которого у нее, по сути, и когда не было, что обманулась, поверив в его всемогущество. В этом не было и капли злого умысла, потому что Грейс наивно полагала, что Хрон еще способен дать ей верный ответ. Она верила в него, не понимая всего масштаба трагедии, и теперь смотрела на отца своего жениха с такой надеждой… Правда уже через миг в её сердце закралось сомнение. Уж слишком король колебался, долго молчал, беспокойно перебирал пальцами салфетку.

Хрон открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же тихо приоткрылась дверь, и в зал вошел принц Фирнена. Эранор прошел по залу, осматривая свою семейку, кто-то в начале стола пожелал ему доброго утра, и он ответил доброй улыбкой. Хрон выдохнул с облегчением. Более нет нужды напрягаться, за него ответит сын, его поддержка и опора. Грейс была очень рада его видеть.

– На тебя засматриваются мои братья. Я ревную, – шепчет Эранор на ухо Грейс.– Еще раз на нее посмотришь, и завтра в лесу найдут изувеченный труп, – Эранор прошептал это, остановившись возле брата Оддвара, который был почти на двадцать лет старше принца, но от голоса Эрна по спине его пробежали мурашки. Оддвар быстро отвел взгляд от Грейс. Принц пошел дальше, подходя к своему месту и останавливаясь за спиной принцессы.

Она видела, как принц сказал что-то этому назойливо смотрящему на нее мужчине. А потом, когда Эранор сказал пару слов ей, Грейс зарделась, улыбнулась. Даже если это шутка, воспринять сказанное можно как комплимент. С каждым днем в свою красоту принцесса верила все больше и больше. Она лишь улыбнулась своей тарелке и опустила голову, рассматривая завтрак. Мужское внимание очень приятно, то только если этот мужчина значим. Не будь в зале сейчас никого, Грейс бы нашла, что ответить принцу.

– Некоторые стражи видели, как Руперт ночью покидал замок. Я уже оповестил свой двор об этом, его вскоре отыщут и вернут. Если покушение – это его рук дело, я лично отправлю мерзавца к праотцам.Эранор, бросив на невесту нежный взгляд, занял свое место рядом с отцом. Прямо напротив Урд, которая посмотрела на племянника столь дико и злобно, что Эрн даже удивился этому, вопреки обыкновению. Вместе с Хауфо они пришли к выводу, что Урд для ненависти повод не нужен. После этого кошка спрыгнула со своего места и ушла из зала. Она направилась к лекарю, все же, оставлять короля надолго нельзя, мало ли, ему станет хуже, и потребуется ее магия. Не говоря уже о возможном покушении. И пусть во всеуслышание Эранор заявлял, что южане в Мимуре под надежной защитой, это оказалось не совсем так.

Эранор сразу обозначил наказание, предусмотренное за подобное преступление. Урд это не понравилось.

– Тебе лишь бы убивать, противный мальчишка. Каким королем ты будешь?

– О, тетушка Урд, – Эранор запомнил это «тетушка» Грейс, но в отличии от своей принцессы говорил с каким-то ядовитым сарказмом, – я буду прекрасным королем. Если, конечно, твоими молитвами, доживу до коронации.

Эранор взялся за вилку, как только ему подали кусок пирога с грушей. Он завтракает только сладким, не мог отказать себе в этом удовольствии. Если бы не его активный образ жизни и постоянные тренировки, выглядел бы как Руперт, если не больше.

– Все верно! Вы не должны, Ваше Величество, приводить в исполнение приговоры, которые выносить должно народу Эритреи. Мой отец болен и… я думаю, вместо него, как член королевского Совета, приводить приговоры в исполнение – моя обязанность. Но, – с чувством достоинства Грейс посмотрела на Урд и продолжила, – я тожн считаю, Его Высочество будет прекрасным королем, тьо Урд.

Её «тьо» прозвучало почтительно и, вместе с тем, предостерегающе. Грейс вовсе не хотела ссориться с Урд, но и принца оскорбить она не позволит.

– Как ты меня?! – сестру короля перекосило.

Эранор беззлобно усмехнулся. Он помнил, как быстро заткнул Элеманх свою среднюю дочь на балу, а теперь у принцессы прорезался голосок. Она выражала свою точно зрения открыто и даже назвала себя членом Совета. Ну, Эрн едва ли сдержится и будет придерживаться слов своего отца и невесты – если Руперт виновен, ему не жить.

– Прекратите, – Хрон успокоил родственников прежде, чем эта стычка переросла в серьезную ссору. Король не кричал, но голос его был строгим и суровым, не терпящий никаких возражений.

Вовремя вмешавшийся Хрон был очень кстати. Грейс почтительно склонила голову и слушала все, что говорил отец её жениха.

– Спелись, – недовольно буркнула герцогиня, так же глянув на Грейс, как ранее на Эрна. – Какая я вам тетушка? Не зовите меня так. —

В ответ на возмущение Урд, Грейс почтительно склонила голову, повинуясь её воле так не называть более. Хотя, совершенно очевидно, что южанка назовет герцогиню именно так при любом другом случае, когда придется обратиться к ней снова.

После Урд замолчала, то ли принимая свое небольшое поражение, то ли посчитала себя выше распри с детьми. Все зависит от того, кого спрашивать. Хрон же не скрыл своей улыбки, его взяла какая-то гордость за Грейс, будто он ее этому научил. И эта девчонка говорила, что не станет хорошей королевой? Да куда уж там! Эранор же даже не напрягался. Он выглядел как довольный кот, почти сытый, удовлетворенный во всех смыслах, впервые выспавшийся без головных болей по утрам. А физические ощущения были лишь мелочами, которые он привычно игнорировал. Поэтому он потягивал чай с чабрецом и мятой, предпочитая его горячему вину, которое пило большинство за столом. Пирог вовсе был изумительным, Эранор даже попросил добавки.

– Если это сделал Руперт, его судьбу будут решать люди Эритреи. Если они пожелают казнить его, то мы исполним их волю, если взять под стражу, темниц в подземелье достаточно. Лучше скажите, вы решили, что будете делать дальше? С каждым днем моя корона все тяжелее, – Хрон глянул сначала на Грейс, потом на своего сына, было ясно, что говорит он о браке. Все же, старик, наконец, дожил до дня, когда в стенах его дома появилась невестка, и он боялся того же, что было с Бишон. Он ведь уже настроил себя дожить до внуков. Да и Грейс ему нравилась, за эти восемь дней он проникся к ней теплыми чувствами. У него никогда не было дочери, и ряжом с этой девочкой чувствовал себя почтенным отцом принцессы.

– Я свое слово сказал Терпсионе и Элеманху еще вчера, пускай ответ дать они не успели, но что-то мне подсказывает, они не против. Правда, перед этим я хочу кое-что найти за пределами Мимура, так что, отец, тебе придется еще немного потерпеть.

– Куда ты собрался? – Хрон грустно склонил голову, ковыряясь ложкой в своей каше. Стоило только вернуться, и вот сын опять куда-то собрался.

– Точно пока не знаю, но я ненадолго. Не более пяти дней. Обещаю, отец.

– Ваше Величество… – наконец подала голос принцесса, – я ни за что не отпущу принца Эранора одного. Каким бы ни был его путь, мы пройдем его вместе. Прошу, не волнуйтесь.

Принц чуть было не подавился, услышав это «я не отпущу». Он поставил кружку на стол и уставился на Грейс, на секунду растерялся, но это было столь мимолетно, что незаметно. Он не ожидал, что Грейс заявит об этом столь смело. За столом все притихли, не сводя глаз с маленькой, хрупкой южанки, образ которой никак не вязался с суровым приключением.

«И что этот экзотический цветок нашла в моем уродливом братце?» – подумал Оддвар, но глаз поднять не посмел.

В сердце принцессы поселилась не меньшая тоска и тревога после заявления принца, но вдруг, откуда ни возьмись, обрелась и решительность, которой позавидует любой воин. Грейс взяла за руку Эранора, которой он сжимал вилку.

– Не более пяти дней, как Эранор и сказал. Мы будем вместе все это время и вернемся в целости и сохранности. А пока что, я прошу Вас позаботиться о моем отце и матери. А так же о сестрах. Я доверяю Вам, как своей семье, Ваше Величество.

– Я постараюсь не подвести твое доверие, – Хрон в почтении склонил голову в сторону Грейс.

Сестры Грейс переглядывались, шушукались. Терпсиона побледнела и смотрела на дочь так, словно увидела впервые в жизни. Будь тут её отец, провалился бы на месте со стыда, но Север был совершенно иных нравов. И Грейс, произнося свою дерзкую для Юга речь, довольно таки была гармонична в понимании северян.

Эрн вновь промолчал, только вытер руки о полотенце на коленях и хотел было покинуть завтрак, как Терпсиона решила вставить слово.

– Ваше слово, Ваше Величество, было услышано, – сказала Терпсиона, решив по примеру дочери, взять на себя полномочия мужа, – и мы, с Его Величеством Элеманхом, дадим свой ответ, как только королю станет лучше, и он сможет присутствовать на собраниях и завтраках семьи Фирнен. До сих пор, прошу обождать…

Что? Обождать? Эранор на это не рассчитывал. Мало ли что случиться с Элеманхом завтра, ждать принц не планировал совершенно, и, если бы не предстоящее путешествие, он бы, наверное, возразил, однако не смог.

– Я вас понял, – только отозвался Эрн и уже решил остаться до конца. Мало ли, всплывет еще какая-нибудь интересная информация. Но нет.

Для Терпсионы не столько было важно, какое решение примет Эранор, ведь на юге это совершенно не касается женщин, сколько то, что он попросту прислушался к её словам, ответил на них. Да еще и благосклонно! Королева была удивлена такому непривычному повороту событий. Старшая и младшая принцессы переглянулись. Да, север вам не юг и, кажется, будто Грейс здесь самое место.

Как раз сейчас в Эритрее менестрели на базарных площадях пели о том, как прекрасная принцесса Грейс противостояла Совету. Как северный принц брал её руки и клялся в любви. Обещал подарить ей весь Север. Как бы ни пытался Карсейн, ему не удавалось разогнать полностью балаганы. То и дело, к его раздражению, спектакли снова возникали.

Может быть, Грейс и не стоило быть столь нахальной, но принц уже понял, что его невеста куда более настырная, нежели табун портовых девок и, сказав во всеуслышание, что пойдет с ним, куда бы то ни было, отступать была не намерена. Даже Хауфо могла бы внеси больше порядка, будь она рядом, но отлучилась к отравленному королю, охранять его покой.

– Неужели вы с принцем… – заговорила было младшая принцесса, но её одернула старшая, так что Тэс пришлось опустить голову. Тем не менее, Грейс покраснела, словно давая ответ на не озвученный вопрос. Конечно, она не знала, что задумал её жених, но не намерена была отпускать его одного. Лишь после завтрака, она спросит его напрямую.

В итоге завтрак выдался душевным, теплым. Грейс понравилось все, что было на столе, она перепробовала много выпечки и ароматных чаев, отказавшись, как Эранор, от вина. На юге нет такого разнообразия сладкого, ведь за столом подают почти всегда фрукты или производные от них. Фруктами же заменяют часто сахар. Южане не любят никакую тяжелую пищу, но завтраки севера им пришлись по душе.

– Что ты задумал, Эранор? Если ты думаешь, что я оставлю тебя одного хоть на миг, ты сильно просчитался… – маленькие ручки ловят руки принца в свои и Грейс плевать на то, что на них бросают косые взгляды неохотно встающие из-за стола родственники короля и принца. Ничего не было произнесено во всеуслышание, но никто ничего и не спрашивал. Впрочем, матушка королева догадывалась, что минувшей ночью между её дочерью и северянином было нечто особенное.

– Мне ты можешь сказать все…

– Не здесь, – Эранор склонился, чтобы быть на одном уровне с лицом девушки, заглядывая в ее теплые медовые глаза, – я и не планировал тебя оставлять. Ёр отведет тебя к помощнице лекаря, а когда закончите, приходи в святилище, там я тебе все расскажу.

Принц улыбнулся, шепча, забрал одну свою ладонь, чтобы поднял пряди волос, которые из прически падали на лицо и поцеловать Грейс в лоб. Перед всеми, и, если бы ему было дело, он бы заметил, как Бишон прикусила губу, а Эсфея ахнула. Или это была Терпсиона? Не важно. Эрн не собирался что-то скрывать, пусть попробуют им что-то сделать. У кого духу хватит хоть слова сказать? Ни у кого, так что принц мог себе позволить делать так, как считает нужным. Как хотел делать.

– А, хорошо! – так же прошептала Грейс в ответ на слова Эранора и улыбнулась ему. Чуть привстала на цыпочки, наклонила в бок голову, когда принц подхватил её золотистые прядки, убирая от лица. Она ластилась к нему, точно кошка. Прикрыла глаза, получая нежный поцелуй в лоб, залилась румянцем. Даже не смела по сторонам взглянуть, знала, на них сейчас смотрят. А эти двое, ворковали, будто голуби, чем вызывали у младшенькой Тэсы завистливые вздохи. Ей нравилась эта пара, такая противоречивая и романтичная.

Эранор мог бы проводить Грейс к помощнице лекаря, которую звали Амма, сам, но ведь Грейс планировала взять с собой Эсфею и едва ли старшая сестра согласиться зная, что Эранор будет за дверью. Поэтому, поведет их Ёр. Лучше покончить с этим сейчас, не откладывая, все же принц волновался за здоровье Грейс. Он догадывался, что все в порядке, или надеялся, но лучше перестраховаться. Принц не вдавался в подробности для Ёр, просто отдал приказ сопроводить Грейс к Амме.

—Договорились. Я приду попозже с новостями. Спасибо, что уже позаботился обо всем. Не терпится увидеть здешнее святилище.

По Грейс было видно, что она волнуется перед визитом к помощнице лекаря. Легкая дрожь ощущалась в её пальчиках, которые легко коснулись запястья Эранора на прощание. Если принц был почти уверен в том, что его принцесса здорова, то сама Грейс переживала о возможных трудностях. Но львиная доля этих переживаний приходилась и на долю старшей сестры. О том, как её вообще вызвать на этот разговор и уговорить на этот визит?

– Ладно, я пойду, у меня еще немного дел, – Эрн ласково потрепал волосы принцессы, едва не разрушив все старания Ёр с прической, и покинул зал уверенным размашистым шагом, не обращая ни на кого внимания, будто никаких наблюдателей вовсе не существует.

Принц потрепал пушистые волосы Грейс, она тихонько рассеялась, сжимая плечики, точно цыпленок. Руки разъединились, но теплый взгляд карих глаз еще провожали удаляющуюся широкую спину Эранора.

За дверью принца уже ждал Уильям, который всучил принцу куртку, но тот отказался. Ему едва ли нужны теплые вещи в своих краях. Прежде, чем отправиться в святилище, Эранору пришлось заскочить в библиотеку, чтобы взять карту Севера и книгу легенд, можно даже сказать книгу страшных сказок, которые рассказывают родители своим детям, когда они не слушаются. «Сказка ложь, да в ней намек» – бытовая фраза, используется, чтобы объяснять взрослым и детям, что даже из сказки можно извлечь скрытый смысл, понять, что правильно, а что нет. Ведь каждая сказка обязательно поучительная. Но что, если в ней скрыт не просто намек да урок? Что, если в ней гораздо больше? Эранор сильно рисковал, опираясь на это, но выбор у них невелик.

Глава X

Какое-то еще время Грейс постояла, настраиваясь, и вот, решилась подойти к Эсфее. Старшая сестра была неподалеку, говорила с матерью и как только подошла Грейс, королева забрала Тэсу и удалилась.

– Ты что-то хотела? – спросила Эсфея, упирая руки в бока, – надеюсь, не хвастаться своим женихом.

– Нет, что ты. Я хотела предложить тебе пройтись со мной кое-куда… К помощнице лекаря. Это я иду к ней, чтобы узнать кое-что о себе. А ты могла бы составить мне компанию?

– Что за бред, Лил? У меня ничего не болит. Или ты прихворала? Ну, уже не маленькая ведь и…

– Дело не в том, что болит, а в том, что… не получается, – выдержав паузу, Грейс продолжила, – послушай, Эсфи. В Фирнене лучшие врачи. Что уж говорить о придворных врачах и их помощниках. Я иду узнать о себе. Думаю, ты тоже могла бы узнать, если, конечно, не боишься правды.

Эсфея поджала губы и отвела взгляд, после кивнула и пошла вслед за сестрой прочь из зала. У винтовой лестницы в башню лекаря принцесс ждала Ёрдис. Она была будто удивлена, увидев Эсфею, уговор же был только касательно Грейс.

Амма встретила обеих принцесс и служанку. Говорила только Грейс, а после она получила предложение пройти за ширму для осмотра. Эсфея нервно ждала своей очереди, похаживая взад и вперед.

– Все хорошо, – сказала Амма, вытирая руки, – все произошло между вами крайне мягко, повреждения минимальные. Восстановитесь вы очень быстро..

– Но я хотела узнать о другом, – смущенно оправляя одежду, сказала Грейс, – не бесплодна ли я.

– Вы? Конечно же, вы плодовиты. В этом у меня нет никаких сомнений.

Слышать об этом для Грейс было очень волнительно. Все же, есть надежда на светлое будущее с Эранором. У Грейс есть шанс сделать его счастливым. Принцесса вышла к Эсфее и предложила ей занять место на кушетке. Как ни странно, она согласилась. Однако вердикт Аммы оказался не таким радужным, как для Грейс. Эсфея пришла в ярость. Она опрокинула ширму и разрыдалась.

– Вот чего ты добивалась! Поставить меня на место! Мстишь мне за все? У тебя есть принц, мужественный, брутальный! Вы с ним близки настолько, что все за завтраком чуть косоглазие не получили! И ты спала с ним до свадьбы, вопреки всем обычаям! А теперь, указываешь мне на то, что я не могу иметь детей?! Где твое сердце!

– Нет, Эсфея, все не так! – младшая сестра попыталась успокоить старшую, – я привела тебя сюда, чтобы врачи помогли. Диагноз и так был очевиден, но, возможно, что-то можно изменить? – при этих словах Грейс перевела взгляд на потрясенную истерикой южанки Амму. Та, кивнула. Эсфея изменилась в лице. Какое-то время помощница лекаря рассказывала, что и как должна делать ежедневно Эсфея, чтобы поправить свое здоровье. В изумрудных глазах южной красавицы загорелся огонек надежды. Она внимательно слушала, кивала, а после обе принцессы покинули башню.

– Так ты точно не знаешь, где Руперт?

– Нет. Он пропал накануне Белой ночи. Если честно, меня это совершенно не беспокоит. Мне приглянулся кое-кто. Его зовут Ворд, кузнец и оружейник при дворе. У него такие умелые руки…

– Рада, что ты не тоскуешь, – ответила Грейс, – но меня беспокоит твой муж. Надеюсь, скоро о нем станет слышно.

***

Как и обещала, принцесса появилась в святилище, закутанная в меховой плащ, который любезно подала Ёрдис. Грейс не терпелось узнать, что задумал её жених, а так же рассказать о том, как прошел визит к Амме.

Так что же такое святилище? Это пещера. В нее ведут огромные каменные врата, на которых высечены лики богов. Сразу за воротами расходятся в разные стороны тропы, ведущие в вечнозеленый лиственный лес. В святилище тепло настолько, что в теплой одежде находиться в нем просто невозможно. Пахло в лесу ежевикой, и повсюду летали светящиеся жучки, светлячки, создавая эффект магического мерцания. Если поднять взгляд, то можно увидеть, что каменный свод пещеры усыпан кристаллами. Днем они горели очень ярко, а ночью тускнели. Лес казался необычайно живым, ветра в святилище не бело, но ветви шевелились, будто шептались.

Святилище казалось необъятным, здесь терялись понятия начала и конца. Непонятно, где свод начинается, где кончается, и столько бы Эранор ни пытался найти конец этому лесу, идя всегда прямо, он возвращается к воротам. Поэтому здесь столько троп. Но Грейс нужно было идти по самой широкой.

И вот она вышла к небольшому озеру, от которого исходил пар. Вода в нем была горячая, но тоже живая. Словно чувствуя, она не обожгет, если её коснешься. Эрн нередко купался в озере. Грейс тоже стоит попробовать, это совсем не те ощущения, которые испытываешь, когда принимаешь ванну.

По центру озера был островок, в середине которого росло огромное белое дерево с изогнутым стволом и золотыми листьями. Грейс это место словно что-то напоминало, дерево казалось отдалённо знакомым.

Принцесса ожидала холода. Точнее, она не знала, чего еще ожидать кроме него в пещере под замком, и Ёрдис, словно желая подшутить, специально дала Грейс теплую накидку. Тем сильнее было изумление южанки, которая и подумать не могла, что на Севере может быть так тепло.

Чудесная пещера начиналась с ликов богов. Принцесса почтительно опустила глаза, проходя мимо них, а после, изумленно раскрыв рот, любовалась вечно зелеными деревьями и сводом пещеры, покрытым кристаллами-звездами. Плащ остался у входа дожидаться Грейс на обратном пути. Душновато было и в коричневом платье, но его сбрасывать принцесса уже не собиралась, ровно как и разуваться. Она здесь лишь гостья и, кто знает, что могут счесть непочтительным здешние божества.

Это место возникло здесь задолго до того, как появился Фирнен, Мимур. Как возвели Каменного гиганта. Хауфо говорила Эранору, что это место появилось задолго до людей. На древе были высечены божественные звери, рассказывалась история их сотворения, история рождения богов, возникновение людей и то, как боги ушли из этого мира. О том, как правили землями и людьми звери, о войне между зверьми и людьми, о поражении зверей. О том, как появилась связь между человеком и божественным зверем.

Остров тоже необычный, он медленно плавал по озеру, сколько бы Эрн ни пытался заплыть под него, никогда не получалось. Босой принц сидел у ствола дерева, за спиной его лежали книги и карта, а перед ним три зеркала. Принц смеялся, но лишь когда Грейс достаточно приблизилась, она поняла, что Эранор говорит со своим отражением. А точнее, с кем-то через зеркало.

От жары принцесса расстегнула ворот платья, открывая шею и ключицы. Не сразу она разглядела принца, сидящего под деревом. Скорее, сначала услышала его смех, а уже потом присмотрелась.

– Грейс, представляешь, Карсейн разгоняет менестрелей, которые поют о нас песни в Аспере, – заметив свою невесту, принц поделился с ней новостью.

– О нас поют? – Грейс подошла к самому озеру, не понимая, как ей добраться до Эранора, – я бы послушала эти песни!

Северянин поднял палец, намекая на то, что говорящему стоит замолчать. Встав со своего места, он подошел к краю острова и коснулся босой ногой воды. Сделал шаг вперед, и вода замерзла, создавая для Грейс ледяной мост на остров.

Эранор бы тоже не отказался послушать хоть одну балладу о них, о чем поют и как, но раз это так бесит молодого Карсейна, то поют о чем-то хорошем. Песни умеют поднимать народный дух, внушать ужас и страх, и управлять ими чуть ли не одно из первостепенных задач. Так уж сложилось, что именно менестрели неотъемлемая часть любой войны, любых походов, они слагают песни о любви и героях, о победах и поражениях. Звонко запоют трубы с площадей и стен Аспера, да и не только, уже завтра в каждом городе Эритреи будут петь о свободе. Такие песни зажигают в людях искру, поднимают дух, создают веру в то, что не все потеряно. У Карсейна и его земель до этого была не самая чудная репутация, он устроил переворот, и жить стало хуже, только потому-то он готовиться к войне. Народ войну не жалует, они только успели от нее расслабиться, они не примут короля узурпатора.

Как только по мановению волшебства принца появился ледяной мостик, Грейс осторожно ступила на него, будто проверяя на прочность. Как же странно это – лед, что не тает над парящей, кажется, горяченной водой! Убедившись в прочности конструкции, южанка разбежалась, расставила руки и прокатилась на каблуках своих сапожек и, круто обернувшись вокруг себя, плюхнулась на мягкий мох под деревом неподалеку.

– Я рад, что вас это так веселит, принц Эранор, – прозвучал грубый голос Кэлса. На удивление, лорд Кэлс, который тогда так уперто покинул Совет, один из первых, кто противостоял Карсейну, и сейчас собирает одно из самых сильных восстаний Эритреи. Во втором зеркале был лорд Райманх, а в третьем Эдвин. Вэкс, Броуди и Сэкая в этой войне выбрали сторону тех, кто строит из себя правителей. Они трусы, ничего другого от них ожидать не стоило.

– Но что дальше?

Вытянув шею, девушка с любопытством глянула на зеркала, прислушалась к словам и… изумленно вскинула брови, поняв, что говорит принц с южными лордами из Совета! Да еще и с теми, кто гневно собирался его покинуть. Вот это перестановка сил. Как же вышло так, что те, кто противились женщине в Совете, теперь шли навстречу Эранору? Видимо, рассердил старшее консервативное поколение дерзкий Карсейн не на шутку.

А что касается Кэлса и остальных, то Эрн им и не доверял. Особо в планы не посвящал, говорил крайне поверхностно, и они это видели. Не возражали и не настаивали.

– Хороший вопрос, лорд Кэлс. Для начала подкупайте менестрелей, пусть начинают петь не о любви, а о верности семье Хокк, что они истинные правители Эритреи. Еще, распространите слух, что король Элеманх мертв, его отравили, пусть немного расслабятся и отведут взор на волнующийся народ. Если начнут убивать, им же хуже, люди и восстания ждать не станут, пойду на них войной, – Эранор снова присел перед зеркалами.

– Элеманх мертв? – Ужаснулся Эдвин, а Райманх прикрыл ладонью рот.

– Я разве это сказал? Скажи так и все. На этом достаточно, господа, я свяжусь с вами позднее, – Эранор смазал узор из собственной крови с зеркала, прерывая магию, и сложил их в одну стопку. После поднял взгляд на Грейс.

Грейс не доверяла Кэлсу, не доверяла и прочим лордам, если уж те, кто в лицо показал лояльность, предал за глаза. Однако пока принц не прекратил сеанс вещания, молчала. Слова о смерти короля дернули ниточку нервов, но, к счастью, она точно знала, что это лишь слова. И если слух поможет всколыхнуть народ, придать ему решимости, то так этому и быть.

– Ну как, что сказала Амма? Хауфо передала, что ор Эсфеи сотряс башню лекаря. Все настолько плохо?

– Охо – хох – хоо… – покачала головой принцесса и улыбнулась. – это удивительно мягкая её реакция. Я боялась, что она перекинет ширму и еще и мне с Аммой достанется. Помощница лекаря подтвердила проблемы Эсфеи, но, уверяет, что это лечится. Она выписала сестре травы и диету, какие-то настойки… В общем, все будет хорошо у нее. Знаешь, кажется, она встретила мужчину, который ей приглянулся на Севере. Это кузнец. В Белую ночь он взял её венок. Кажется, это первый мужчина, которым она дорожит. Я не питаю, конечно, никаких иллюзий на счет Эсфи, но вдруг…

Не слишком ли много Грейс болтает о сестре? Кажется, Эранор не то, чтобы ненавидит Эсфею, но и не очень-то о ней переживает. Это и хорошо, ведь красавица сестра, это та, к кому ревновать стоило бы. Впрочем, и холоден принц не был, он интересовался сестрой Грейс, ей было приятно это внимание.

– Хорошо, что ее гнев не разросся. Амма может быть крайне злой, если ее взбесить.

Эрн помнит на себе ее гнев, когда случайно разбил какой-то пахучий флакон. Боги, он вовек не забудет, как она орала, а потом заставила выдавливать яд из змей в качестве наказания. Ему было двенадцать и было жутко трогать змей, зная, что яд их смертелен.

– Но я рад, что ее проблема решаема, – Это принц сказал по-настоящему искреннее. Эсфея не зарекомендовала себя в его глазах как умный и добрый человек, она в открытую поливала Грейс грязью, липла как банный лист, но Эрн зуб на нее не точит. Она ему даже не противна, и он, правда, рад, что ее маниакальное желание завести ребенка, наконец, осуществится. А вот кузнеца, с которым Эсфея танцевала, принц видел, и есть у этого мужчины один маленький, трехлетний секрет.

– Это пока Эсфея не знает, что у Ворда дочка за плечом. Но он свободен, жена ушла, – да, и такое бывает. Вроде был не на много старше Эрна, а уже имел маленького ребенка. Хотя, Хрон обеспечил его няней, чтобы Ворд мог работать без проблем, но он одинокий отец, но и мужчина был хороший. Можно даже сказать отличный, Эсфеи очень повезло, что он обратил на нее внимание на празднике и подошел, за ним можно быть как за каменной стеной. Больше удивляло как принцесса, которая ставила себя выше всех и вся, была с кузнецом.

– А мне кажется, у маленькой дочурки Ворда может получиться растопить лед в сердце моей сестры. Вдруг боги именно поэтому закинули нас сюда. Знать бы еще наверняка, где Руперт.

– Эсфея больше смахивает на наказание для этих двоих. А Руперта мы найдем. Не мог же он провалиться под землю.

Руперта найдут, Цыпленок пообещала отыскать его к вечеру, а эта девочка старается сдерживать свои обещания. Заложник должен все проконтролировать. Естественно, Цыпленок и Заложник – это лишь позывные, реальные имена известны не многим, как и личности темного двора Фирнена.

Грейс верила, что Эранор способен отыскать Руперта, но ни принц, ни принцесса не знали пока что, куда делся супруг старшей принцессы. Но, если бы они знали…

Эрн легонько толкнул Грейс плечом в ответ, будто что-то безмолвно вопрошая, улыбаясь уголками губ. Эсфея и Руперт ушли на второй план.

– А! Со мной все в порядке, – принцесса наклонилась и только теперь сняла сапоги, ставя с удовольствием босые стопы на траву, – Амма даже сказала, что первый раз был очень осторожным и нежным, так что восстанавливаюсь я хорошо! – Грейс мягко качнулась, толкая плечом Эранора в плечо.

– Ну вот, а ты переживала, – Эрн догадывался, что с Грейс все в порядке, но груз ожидания и дурных мыслей, наконец-то, исчез. Внутри какое-то тепло разлилось от понимания, что никакие проблемы их в этом вопросе не коснутся. А святилище и вправду было удивительное, принц каждый раз, заходя сюда, испытывает что-то новое. К этому месту нельзя привыкнуть.

Грейс тоже чувствовала приятное тепло внутри. Некое расслабление и надежду на лучшее будущее, на возможность сделать счастливым любимого человека. В такое непростое время мечтать принцессе было немного боязно и тревожно, от того же хотелось еще сильнее.

– Удивительное место… это ваше святилище. Вообразить невозможно. И даже если бы ты рассказывал мне о нем, едва ли я могла бы помыслить такую красоту!

Обернувшись назад через плечо, Грейс рассматривала ствол могучего дерева. Карие глаза скользили по белому стволу, изучая пристально изображения.

– О! Это Хауфо! – она указала на изображение кошки и засмеялась, как маленькая, радостная своей внимательности, – едва ли это она, конечно, но… какая красота!

– Это она. Одно из ее воплощений в прошлом. Изначально ее звали Тхида, и если бы я не нашел ее маленькой, то называл бы именно так.

– Я угадала? – округлила глаза принцесса, переводя взгляд на принца, рассказывающего о прошлом воплощении Хауфо, – так это странное имя ты дал божественному зверю сам?!

– Да! Я тогда был маленьким, думал, она снежная лисица. Хауфо означает на местном диалекте «лиса».

– Забавно, но ей даже подходит. Такая хитрюга… Тхида…звучит так загадочно и красиво. Но вместе с тем как-то знакомо. Так это колыбель божественных зверей…

– Значит, феникс Эрии тоже отсюда. Удивительно. А как это дерево называется? У него есть имя?

Золотые листья шелестели над головой. Кажется, будто в кроне шептались детские голоса, смеялись, о чем-то своем. Но в этом магическом перезвоне не было ничего жуткого, напротив, убаюкивающее, успокаивающее нечто.

– Имени нет. Это просто что-то вроде вечного памятника. Святилище – место, где появились божественные звери.

Запрокинув голову вверх, Грейс смотрела на кристаллы, слушая слова принца о святилище. Когда-то она водила его по Асперу, но так и не пригласила ни в один из храмов. Теперь это казалось досадным упущением. Удастся ли когда-нибудь восполнить этот пробел?

– Каждый из зверей олицетворяет какой-то аспект. Смотри, – Эранор поднялся, чтобы указать на изображение божественного зверя на стволе дерева, но Грейс была занята небом, что ничуть не смущало принца. Ему самому нравилось рассказывать об этом.

– Дракон означает порядок. Виверна означает мудрость, морской дракон – забвение, снежная кошка – истину, феникс – воскрешение, верховный олень – силу, песчаный змей апоп – хаос и смерть, – огненный лис – ложь, и грифон – это гордыня. Девять зверей нашего континента, это их история.

Принц закончил и присел на возвышающийся из земли белый корень перед Грейс. Принцесса медленно опустила взгляд на своего жениха и вздохнула.

– Ты пытаешься поднять восстание в Эритрее, верно?

– Пытаюсь? Я его уже поднял, – он встретил взгляд Грейс, немного склонив голову набок.

– Эранор, кхм… – Грейс посмотрела на принца впервые пристально с момента, как пришла и улыбнулась как-то по-особенному, – матушка сказала, ты обещал вернуть Эритрею законным правителям. Но я немного переживаю, ведь узнала твоего отца. Он самый чудесный на свете! Такой, какого бы мне хотелось иметь отца, не в обиду королю Элеманху, конечно же, – Грейс неловко потерла шею и вздохнула, – я боюсь, что с тобой что-то случится из-за меня и твой отец будет опечален. Не хочу принести ему горе на старости лет. Все же, этот конфликт не сулит ничего хорошего Фирнену.

Эранор заулыбался, когда Грейс так тепло отзывалась о короле Хроне. Принц его сильно любил, и ему было крайне приятно слышать, что говорит о его отце невеста. Это было важно.

– Грейс, я не умру. Я уже успел позабыть, какого это, желать жизни. Стремиться к ней. Ты мне напомнила это, и поэтому я не умру. Обещаю, ничего со мной не случится. Пара царапин, новых ожогов и шрамов – не в новинку. Да и, что ты предлагаешь? Выдать вас Карсейну? Отдать тебя ему? Да я лучше свой меч проглочу!

Эранор соскочил со своего места и оказался подле Грейс, чтобы скользнуть теплой рукой по шее принцессы, пробираясь пальцами под платье и коснуться ее губ своими, легко, почти невесомо.

– Эранор… – ей нравилось произносить имя жениха. Нравилось прикасаться к его волосам и ласково перебирать пряди. Конечно, хоть шрамы, хоть ожоги – ничто не изменит отношения Грейс к принцу. Полюбила она его не за внешность, а за характер, силу и доброту. И пусть сам принц отрицал свою добродетель, для маленькой южанки он был самым желанным, – давай без шрамов, ладно? Это же больно… и меч тоже не надо глотать!

– А вот отсутствие шрамов я не обещаю. Я же не всесилен!

Это была правда, Эранор не собирался переоценивать или недооценивать своих врагов, и точно знал, что ранения он получит. Не смертельные, но ведь шрам можно заработать и порезом от ножа во время готовки.

– Слушай внимательно. Сначала я возьму тебя в жены и стану королем, потом верну твоей семье Эритрею, – Эранор излучал уверенность, шепча это в пухлые губки принцессы своим немного рычащим металлическим голосом. Эти планы он намерен исполнить, во что бы то ни стало.

– Но прежде заведем тебе питомца, – Эрн отстранился и указал на дерево.

Глава XI

– Питомца? Хочешь подарить мне кошечку или собачку?

– Если захочешь кошку или собаку, можем завести, но я не об этом.

Конечно, принцесса думала когда-то о собаке. Верном, преданном друге человека, с которым было бы весело копаться в саду. Но теперь надо думать, как к такому отнеслась бы Хауфо. Как кошка или же, все же, как божественный зверь, или как человек? Наверное, это никак не должно было беспокоить Грейс, но она, от чего-то беспокоилась.

– А что ты имеешь в виду?

– Взгляни.

Эрн встал с теплой травы и вновь подошел к дереву, показывая Грейс на необычное существо, изображенное на стволе. Принцесса развернулась, поправляя платье, и посмотрела на изображение внимательно.

– Это родственник дракона, но у него всего две лапы. Вместо передних – крылья, как у летучей мыши. Длинная змеиная шея, и очень длинный подвижный хвост, оканчивающийся шипами. Этим жалом крылатое существо ухитряется резать и колоть жертву, даже может пронзить ее насквозь. Кроме того, эти шипы ядовиты.

От жары Эранор снял жилетку и кинул ее на корень, оставаясь в рубашке, рукава которой быстро закатал.

Грейс качнулась и привстала с коленок на корточки, осторожно держа в руках книгу, внимательно глядя на разложенную Эранором карту. Нет, карта точно настоящая! Принцессе тоже было жарко в её платье, но снимать его в святилище не пристало, так что она стоически терпела, вытирая горячую щечку ладошкой, стараясь сосредоточиться.

– Опасное создание…

– Это виверна. Я хочу ее найти, у нас на это пять дней.

– Виверна? – Грейс вскинула брови, подумав, что это, скорее шутка, однако никто не смеялся, – за пять дней. И где же её найдем? – карие глаза изучали изображение виверны, подмечая все детали. Неужели принц задумал такую авантюру.

Эранор взял карту Фирнена, на которой уже обвел нужное место посреди океана. Место настолько далеко от Мимура, что пяти дней им даже на дорогу туда не хватит, если бы не колдовство придворного мага. Принцесса молча наблюдала за тем, как принц разворачивал карту.

– Это, – принц указал на область карты, – святилище Хауфо. Только ее. Феникс Эрии появился в месте, наверное, похожим на это, но не здесь. Ты знаешь, зачем зверям связь с людьми?

– Нет, конечно.

– Они привязаны к своим святилищам. Не могут окидать их надолго. Обитают всегда в них или же поблизости.

– А, так у всех божественных зверей свои святилища! Поняла. Это логично, – Грейс обвела глазами весь необъятный простор, который показал принц.

– Да. Им требуется связь с человеком, чтобы стать условно свободными. Наши тела для божественных зверей – сосуд новое святилище. Храм, если угодно. И я уже раскрыл тебе секрет, который даже отец не знает. Если умру я, умрет и Хауфо. Потому что её сосуд будет разрушен. Но, если умрет она, я останусь цел. По крайней мере, физически.

Эта маленькая недосказанность нужна была для того, чтобы не возникали лишние вопросы. Слишком сложно объяснить связь божественного зверя и человека непосвященному. Но если вдруг не станет Хауфо, Эранора ждет сумасшествие. Когда теряешь что-то настолько ценное, что становится частью тебя, то рискуешь сойти с ума от горя. Тоже своего рода смерть.