Читать онлайн Мое темное безумие бесплатно

Глава 1

Плейлист:

Motionless in white – We become the night

Emily jeffri – Where are they now

Pyrokinesis – Kerrigan

Amaurosis – Eden

Ruelle – Rival

Elvis Drew – Make me feel

Rammstein – Sonne

Smash into pieces – Burn

Nine inch nails – Closer

Halsey – Control

***

Сон. Темно. Слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то. Но не страшно. Я никогда не боялась темноты. Она прекрасна. Может, в ней скрывается спасение, а не погибель? Да и зачем бояться смерти? Она в любом случае придет к нам. Это неизбежно.

Длинный коридор. Медленные шаги. Арка с вырезанными на камнях символами. Снова этот сон. Каждую ночь одно и то же. Нет, я обещала, что не вернусь туда. Но меня зовут. Говорят, что я должна сопротивляться, идти к свету. Шепот манит. Ему сложно противостоять. Он пробирается в голову и настойчиво говорит о том, чтобы я стала собой. Чтобы открыла душу, выпустила то, что находится там. То, что я так тщательно скрываю.

Они зовут меня. Я прижала руки к ушам. Хочу избавиться от шепота. Не помогает. Он звучит не только снаружи, но и внутри.

– Присоединись…

Хочу сказать «да», но не могу. Каждая клеточка тела кричала, просила согласиться. Нельзя. Не сейчас. Прошу, ответьте на мои вопросы, их очень много. После того момента ничего не изменилось. Почему друзья не слышат шепот? Они живут дальше, ничего их не волнует. А я схожу с ума. Бегу от страхов, сражаюсь с ними. Обхожу стороной люк, не подхожу к яблоневому дереву. Потому что знаю, если подойду, то уже не вернусь. Затянет. Навсегда.

Я мысленно произнесла молитву. Она ни разу не помогла, но попробовать стоило. Во мне нет веры. Мои слова не отличаются искренностью и любовью. К тому же на шепот слова не действуют. Это проверено. Тьма сильнее.

– Присоединись…

Нет. Я развернулась и побежала назад. Прочь от коридора, прочь! Уйти от шепота. Над головой мелькали арки и потолки. Впереди зал. Выход уже близко. Только вот он стал удаляться от меня, словно я бежала не вперед, а назад. Тянет во тьму. Я упала на пол, не почувствовав боли. Это лишь сон. Зал пропал вдали, оставив надежду на спасение. Свет исчез.

– Присоединись…

Никогда. Нужно сопротивляться! Я перевернулась на спину, села и посмотрела вперед. Большой зал. Фигуры в темных мантиях расступились. Что они делают? На полу кровь, на стенах тоже. Здесь есть место, где ее нет?

Я поднялась на ноги, сделала шаг назад. Не получилось сдвинуться с места. Происходящее завораживало. Пленник стоял на коленях, понимая, что спасение уже не придет. Он прошептал молитву, человек в мантии вооружился кинжалом. Я видела его улыбку даже сквозь мрак и большой капюшон. Ему это нравилось. Какую цель он преследовал?

– Присоединись…

Лезвие блеснуло под светом пламени. Человек поднял руку и лишил пленника жизни. На полу скопилась кровь, залила чуть ли не всю поверхность. Глаза жертвы остекленели. Больше он не произнесет священных слов. Они не спасли его. Сомневаюсь, что когда-нибудь спасли бы.

Человек опустил руку и провел ладонью по лезвию, вытирая кровь. Затем отбросил кинжал в сторону, железо со звоном упало. Человек поднял голову и посмотрел прямо на меня. Стало жутко. Но не настолько, чтобы закричать. Он протянул ко мне раскрытую ладонь.

– Присоединись…

Не получилось сказать ни единого слова. Люди опустились на колени и вытянули руки вперед, восславляя жертву. Или самих себя? Они шептали особые молитвы, текст которых не был мне понятен. У них другая вера. Безумная. Стоит ли? Я все равно не попаду в Рай. Сколько грехов готов простить Бог? Мои не сосчитать. Бесконечный список. Даже пытаться не буду.

Холодно. Нет воздуха. Как и моей человечности. Тело начало двигаться само по себе. Я протянула руку в ответ. К черту все это. Хочу быть собой. Хоть раз в жизни. Я почти коснулась человека, но вдруг отлетела назад. Вокруг вспыхнуло синее пламя. Рядом появилось зеркало, в нем я увидела свои глаза. Они были серыми, но темнели с каждой секундой. Я не улыбалась, но видела в отражении улыбку. На лице кровь. Не моя. Чужая. Красиво? Пожалуй. Я скрывала одну очень страшную тайну, которую нельзя никому знать. Четыре года назад я поняла истину. Настоящую. И если другие жили как раньше, то я сразу стала другой. Темнота звала меня. Я ответила на ее зов, но не до конца.

***

Звук открывающихся штор выдернул меня из сна. Я нехотя открыла глаза. Хорошо, что не закричала от очередного ночного кошмара. Было бы неплохо сходить в церковь. Иначе такими темпами из меня начнут изгонять демонов. А так хоть будет оправдание, люди начнут видеть во мне порядочного и адекватного человека. Но шепот не принадлежал демону. Мне оставалось только догадываться, чей это голос.

– Аннетта, ты долго спишь, – произнесла мать. – Тебе придется поспешить. Скоро начнется служба, собирайся.

Инсения. Меня зовут Инсения. И никак иначе.

Я кивнула и попыталась улыбнуться. Мама вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я отбросила одеяло и села. Ноги коснулись холодного пола. Сквозь окно проникал солнечный свет. Без него в моей комнате была бы полная тоска. Серые стены, полки с книгами, полупустой стол, одинокий шкаф. И крест на стене. Он сразу бросился мне в глаза. Родители постарались. Повесили его так, чтобы после пробуждения я сразу видела его. Когда-то я пыталась его перевесить, убрать, за что получила выговор. Пришлось оставить попытки.

Нужно собираться. Я прошла в ванную и умылась холодной водой. Вздрогнув, поспешила найти одежду. Длинная серая юбка, светлый свитер и платок. На столе лежала расческа, я быстро привела в порядок темные волосы. Заплела косу и надела на голову платок из белой ткани. Вышло ужасно. Ненавижу, когда так выгляжу. Захотелось пнуть со злости стоящее на полу высокое зеркало. Разбить его на десятки осколков, разворотить комнату. Но гнев ни к чему. Это просто утро, просто платок, просто церковь. Каждое воскресенье я прохожу через это. Значит, справлюсь и сейчас.

Я вышла из комнаты и прошла к лестнице. Ступеньки заскрипели. Положив руку на перила, я медленно спустилась на первый этаж. Пройдя через гостиную, попала на кухню. За столом сидела Ангелиса. Младшая сестра выглядела младше своих пятнадцати лет, но была умнее моих семнадцати. Она всегда была послушной, никогда не расстраивала родителей. О такой дочери мечтают многие. Послушание, доброта и отзывчивость. Все это было в Ангелисе. Мы неплохо ладили, сестра поддерживала меня во всем, как и я ее. Но порой меня раздражала ее правильность. Идеальна во всем. Идеальная дочь, сестра, подруга. Чего не скажешь обо мне.

– Доброе утро, – произнесла я и присела на деревянный стул.

Мать поставила передо мной стакан с водой. Перед службой лучше не употреблять пищу. Я была рада, что есть не хотелось. Вода показалась мне слишком холодной. По коже пробежались мурашки. Будто я выпила не воду, а съела куски льда.

– Ты хорошо спала? – поинтересовалась мать. – Кошмары больше не мучают?

– Можно сказать, что нет. Они стали появляться гораздо реже. Но спалось мне не совсем спокойно.

– Хорошо. Значит, исповеди помогают тебе. Сегодня отец Варлаам выслушает тебя.

Только не он! Я выдавила улыбку и опустила глаза. Ненавижу исповедоваться ему. Он выглядел как обычный священник, говорил, как полагается. Но его энергия отталкивала меня. Я видела в нем угрозу. Каждый раз меня бросало в дрожь при виде него. Родители обожали его. Верили, что он помогает. А я испытывала только презрение и опаску.

На кухню зашел отец, ему было около сорока лет, но выглядел он моложе. По характеру он был спокойным и сдержанным мужчиной. Иногда строгим, когда того требовала ситуация. Внешностью я пошла в него, только мои глаза были темнее. У матери и сестры русые волосы и голубые глаза, их считали очень красивыми. Не сказать, что я в восторге от собственной внешности, но, когда слышала в свой адрес оскорбления, то ставила неприятных личностей на место. Они не имеют права унижать меня. Таких людей было мало, ведь большинство являлись глубоко верующими и старались вести себя подобающе.

Вскоре все были готовы. Выйдя из дома, мы направились в церковь. Наш дом был небольшим, а вот на участке росло столько всего, что глаза разбегались. Деревья, кусты, овощи. В городке так почти у всех. Здесь было достаточно много домов и людей. Это место отличалось таинственностью. Город Вейрум располагался около густого леса. И порой в нем пропадали люди. Терялись сами или кто-то утаскивал их за собой? Я знала ответ. Но обещала хранить тайну.

В воскресенье у церкви всегда собиралась толпа народа. Все ценили веру больше всего на свете. Мои близкие всегда шли на службу с широкими улыбками. Они по-настоящему верили. Порой я не понимала, почему во мне нет тех же чувств. Вернее, когда-то они были. Но напрочь исчезли после того, что я увидела.

Мы остановились у входа и стали ждать. Краем глаза я заметила, что ко мне приближалась знакомая фигура.

– Аннетта, привет. Рада тебя видеть, – произнесла девушка с рыжими волосами.

Друзья называли меня так только при родителях. Они знали, что мне совсем не нравилось это имя.

– Привет, Агнес, взаимно, – улыбнулась я и приобняла подругу.

Она поздоровалась с моими родителями и вернулась к семье. Вдали я заметила Рафаила. Друг помахал мне рукой, я ответила тем же. Мы знакомы уже несколько лет и через многое прошли. Нас было четверо, когда произошел тот случай. С тех пор мы пообещали друг другу, что сохраним крепкую дружбу. Они были хорошими ребятами. Рафаил, Агнес и Елисей стали для меня родными. Я боялась говорить родителям о проблемах, кошмарах и так далее. Но друзьям я могла доверить эти тайны. Они не так просты, как кажутся. Каждый кое-что скрывает. У нас общее горе.

В церкви зазвенели колокола, двери открылись. Люди столпились и стали проходить внутрь. Церковь представляла собой высокую постройку из темного камня. Широкие двери, купола, витражные окна. Зайдя в помещение, я сразу же почувствовала запах. Ладан. Не выношу его. По бокам стояли длинные скамейки. Родителям удалось пробраться во второй ряд, я присела с краю. Священники уже во всю готовились к службе. Побоясь закатить глаза в церкви, я опустила их. Вдруг почувствовала, чью-то руку на плече. Обернувшись, увидела Рафаила. Он поприветствовал меня и пожелал хорошего настроения. Его каштановые волосы до плеч блестели от света. Я кивнула ему и развернулась. Рафаил единственный из нашей компании, кто верит всей душой. Если во мне, Агнес и Елисее периодически появлялись некоторые сомнения, то Рафаил пресекал их на корню. Это восхищало на самом-то деле. Даже события четырехлетней давности не погасили в нем пламя веры.

Перед началом службы люди поставили свечи и приложились к иконам. Мы с родителями поставили несколько свечей. Подойдя к иконе, я на мгновение замерла. Знаю, что нужно поклониться, но что-то внутри не позволяет. Поборов себя, я совершила поклон и под довольные взгляды родителей вернулась на место. К горлу подступила тошнота. Я подавила неприятное чувство, стиснув зубы. Никто не заметил моих душевных метаний. Оно и к лучшему. Я привыкла скрываться и притворяться.

Служба началась. Священники читали и пели молитвы. Люди подпевали им, кланялись и крестились. Я знала слова наизусть. Шептала их порой, когда была на грани чего-то очень страшного. Слепо верила в то, что мне помогут. Но кошмары только усугублялись, стоило мне произнести молитву. Я не могла избежать этого. Утром, вечером, за едой, в церкви, в школе. Везде нужно молиться. Но что я могу сделать, когда меня атакуют ужасы, если слова не помогают?

Ноги начинали ныть от усталости и долгого стояния на одном месте. Я повторяла слова священника, присоединяясь к хору голосов. Безэмоционально твердила молитвы. Служба по воскресеньям всегда шла долго. Несколько часов. Я смотрела в пол, не желая видеть большой крест и икону. Крестилась, кланялась, боясь столкнуться со взглядом Бога. Знает ли он мои мысли? Надеюсь, что нет. В них нет ничего хорошего.

В церкви стоял запах ладана, на лампаде горели свечи. Священники размахивали кадилом, распространяя вокруг клубы дыма. В какой-то момент мне показалось, что среди него пляшут силуэты. Вдохнув резкий аромат, я прикрыла глаза. Шум голосов стал удаляться. Словно я неслась куда-то в пустоту. Когда я услышала гнетущую тишину, то открыла глаза и замерла. Люди исчезли. Никого рядом не было. Скамейки пустовали, огонь потух. Я огляделась. Тревога. Она поднялась волной по телу. Страх. Куда исчезли люди?

Я повертела головой в разные стороны. Затем сделала несколько шагов и вышла в проход между лавками. Солнечный свет в окнах исчез. Вместо него в небе появилась тьма. Я уснула на службе и проснулась посреди ночи? Слишком странно. В таком случае нужно возвращаться домой. Шаги давались тяжело, тело стало ватным, словно у меня на плечах лежали булыжники. С трудом дошла до дверей. Та не поддалась, когда я дернула за ручки. По коже пробежал холодок. Я изо всех сил потянула двери на себя. Петли скрипнули, но не сдвинулись. Попробовала еще раз. То же самое. Заперто.

Оставив эти попытки, я развернулась и пошла вперед. В церкви становилось все темнее. Жутко. Я сделала еще несколько шагов и остановилась. Подняв голову, заметила, что икона изменилась. От ужаса я упала назад. На меня смотрел явно не Бог. Его лицо изменилось, на поверхности иконы блестели красные капли. А жуткая улыбка заставила меня начать дрожать. Крест тоже изменился. Перевернулся. Я закричала. Но голос утонул в пустоте. Что не так с этим местом?

Я начала отползать назад, не переставая смотреть на икону. Улыбка Бога становилась все шире. Внезапно моя ладонь резко соскользнула в сторону. Подняв руку, я увидела на ней кровь. Красные пятна были везде. На одежде, руках, ногах. Даже на стенах и полу. Лужи крови заполнили всю церковь. Это было уже не священное место.

Шуршание, вой, шепот. Сердце пропустило удар.

– Присоединись…

Снова навязчивый голос. Но я не сплю. Это не сон. Несколько минут назад я стояла на службе рядом с близкими. Действие ладана? Или разыгралось воображение?

Шепот твердил одно и то же. Я покачала головой и начала читать первую молитву, которую смогла вспомнить. Спасите меня от кошмара! Я не выношу этого. Хватит меня мучить. За что? Разве я не посвящаю себя церкви? Иногда я верю. Пусть в моменты страха, но верю. Почему Бог отворачивается от меня?

– Присоединись…

Помогите! Я попыталась закричать. Никто не услышал. Верните меня в реальность. Пожалуйста. Знаю, во мне нет ничего святого, но я не хочу так жить. Почему голос посещает меня? Что я сделала не так?

Снова прочитала молитву, стараясь открывать сердце свету. Я представила, как тьма отступает, как в церковь врывается сияние, которое прогоняет мрак. Налетел ветер, и сорвал с головы платок. В груди начало болеть и колоть. Я схватилась за скамейку и встала на ноги. Вся одежда заляпана кровью. Чьей? Голова закружилась. Перед глазами все поплыло. Я зажмурилась и услышала напоследок громкий вой со стороны улицы.

Яркий свет ослепил меня. Я пошатнулась и удержалась за руку матери. Она вопросительно посмотрела мне в глаза. Наверняка в моем лице она увидела сплошной ужас. Я поспешила отвернуться. Церковь была в порядке. Обычная икона, крест, люди читали молитвы. Никакой крови, чистые стены и пол.

Я сделала глубокий вдох. Все хорошо. Шепот исчез. Я в порядке. Наверное. Что это было? Сон – одно дело. Кошмар проявился в реальности. Кажется, я больна. В теле появился жар. Нельзя уходить посреди службы. Сжав кулаки, я подняла голову и продолжила читать молитву. Но перед глазами все еще стоял страшный образ. Надо собраться. Скоро это закончится.

Через несколько часов служба завершилась. Люди поклонились и стали расходиться. Они уходили счастливыми, понимая, что Бог их услышал. Родители тоже выглядели одухотворенными. Одна я была потерянной.

– Хорошо себя чувствуешь? Ты очень бледная, – произнесла мама, приложив руку к моему лбу.

– Я в порядке. Просто стало душно.

– Тогда я найду отца Варлаама. Тебе стоит исповедоваться.

Она отошла к священникам. Я нервно дернула край свитера. После произошедшего хотелось только упасть в кровать, а не отправиться к внушающему тревогу человеку. Отец и Ангелиса отошли к иконам, чтобы вновь поклониться и прочитать молитвы. Я осталась одна. Хотелось найти друзей и поговорить, но они уже ушли. Мне нужна поддержка. Но ее некому оказать.

Вскоре вернулась мама и повела меня в дальний угол. Она оставила меня около небольшой иконы, лежащей на деревянном аналое и удалилась. Рядом вырос отец Варлаам. На вид ему было около пятидесяти лет. Темные волосы, одеяние священника. Самое страшное – глаза. Такие светлые, что казалось, в них живет сияние луны. Я невольно вздрогнула.

– Здравствуй, Аннетта. Ты готова приступить?

Получив мой неуверенный кивок, он замолчал. Настала моя очередь говорить. Покаяться в грехах. Каких? Что сказать ему на этот раз? Не могу же я прямо заявить о том, что, возможно, проклята, что Бог оставил меня. Он не поймет.

Вспомнив заранее выученные слова, я прокашлялась.

– Я согрешила, святой отец. И хочу покаяться. Я часто испытываю гнев. Сегодня утром мне очень хотелось разбить зеркало. Я злилась на весь мир. Хочу избавиться от гнева, так как это грех.

Я замолчала. Отчасти сказала правду. Не хочу, чтобы исповедь затянулась надолго. Меня пугает этот человек и это место.

– Я испытываю зависть. Иногда я завидую другим семьям, думая, что в них больше благополучия. Понимаю, что это не так. Семья и вера превыше всего. Я признаю свой грех и раскаиваюсь.

Отец Варлаам выслушал меня. Когда я закончила, он прочитал за меня молитву, помогая отпустить грехи. Я наклонилась к иконе и перекрестилась.

– Я дам тебе наставление, Аннетта. Семья и вера превыше всего, ты права. Борись с гневом и завистью. Ты правильно поступаешь. Чаще молись, посещай службы. Бог слышит тебя и знает твои мысли и чувства. Не бойся открыть ему сердце.

Я кивнула. Мы прочитали молитву, поклонились иконе и вышли на улицу. Меня все еще била мелкая дрожь. У выхода мы перекрестились и подошли к моим родителям.

– Трефена, Серафион, – кивнул священник. – Каково ваше отношение к сегодняшней службе?

– Все было прекрасно, отец Варлаам, – улыбнулась мать. – Исповедь прошла хорошо?

– Разумеется. Аннетта делает успехи. Помню, что ты говорила о ночных кошмарах, – обратился он ко мне. – Больше они не мучают тебя?

– Все налаживается, – натянуто улыбнулась я.

Священник пристально посмотрел на меня, от чего стало жутко. Догадался ли он, что и сейчас я согрешила? Ложь тоже является грехом. Но сказать правду я не могла.

– Хорошие новости. Я в любое время готов выслушать тебя. В случае проблем приходи ко мне.

Священник попрощался. Мы с родителями направились домой. Спиной я ощущала на себе тяжелый взгляд отца Варлаама. Он понял, что я лгу. Я несла в себе не один грех. И самый главный – неверие. Знали ли все эти люди, что рядом с ними находилась та, кто полностью состояла из грехов? Я могу тщательно скрывать это. Но надолго ли? Когда-нибудь тайны откроются, это вопрос времени.

Придя домой, мы собрались на кухне. Ангелиса ушла сразу же после службы, поэтому приготовила обед. Перед приемом пищи мы произнесли молитву. Вкусная каша не принесла мне никакого наслаждения. Есть не хотелось совсем. Я с трудом жевала пищу и смотрела в тарелку.

– Тебе стало плохо в церкви? – поинтересовался отец, беря с тарелки кусок хлеба.

– Просто голова закружилась, ничего страшного. Так бывает.

– У меня тоже она часто кружится, – вздохнула Ангелиса. – Но это не делает службу менее прекрасной.

– Завтра продолжается учеба. Учебный год только начался, тебе нужно следить за здоровьем, Аннетта. Последний год твоего обучения пройдет хорошо, я верю в это.

Подумав о школе, я улыбнулась. Там будут друзья. Мы виделись совсем недавно, но я уже скучала по ним. Они приносили в жизнь радость. Школа была тесно связана с церковью. Мы читали священные тексты, молились. Но зато друзья находились рядом.

После обеда я поднялась к себе. Наконец-то можно прилечь на мягкую кровать. Я положила подушку к изголовью, взяла телефон и мельком пробежалась глазами по экрану. Агнес прислала сообщение о том, что отец Варлаам показался ей жутким на сегодняшней службе. Я ткнула в телефон и отправила ей смайлик с грустной рожицей. Затем взяла книгу и погрузилась в чтение.

До вечера я пропадала в книге. Опомнилась только тогда, когда услышала крик снизу о том, что начинается ужин. Пришлось спуститься. Родители и сестра активно обсуждали учебу. В этом году Ангелиса будет учиться со мной в одном здании. Она перешла в старшую школу и очень переживала по этому поводу. Я уверила ее в том, что буду рядом. Сестра стала еще больше молиться, прося Бога о благополучии. Я понимала ее, ведь когда-то тоже переходила в старшую школу. Ничего особенного там нет. Все те же занятия.

После ужина я приняла горячую ванну. На улице холодало, осень наступила. Печь хорошо грела дом, но моя комната была самой холодной. С одной стороны, это даже неплохо. В летнюю жару мне легче, чем остальным домочадцам.

Я вышла из ванны, оделась в теплую одежду, расправила кровать и подошла к окну. Месяц луны поприветствовал меня. Я не могла не улыбнуться. Но расслабиться не получалось. Ситуация в церкви напугала. Ночные кошмары никогда не становились реальностью. И если во снах я находилась в особом месте, то сегодня оказалась прямо в церкви. Все вышло из-под контроля. Мне редко бывало так страшно. Сегодняшний случай напомнил, что я умею бояться. Кровь, искаженная икона, шепот. Сколько бы я ни молилась, ужас не исчезал. Я перепробовала все. Молиться с утра до ночи, посещать все службы, исповедоваться. Не вышло. Кошмар преследовал. Как и шепот.

Я задернула шторы, выключила лампу на столе и устроилась на кровати. Набросила на себя одеяло и повернулась к стене. Если видения будут продолжать появляться все чаще, вынуждая покидать реальность, то я окончательно потеряю себя. А если это произойдет в школе или за столом перед родителями? Я не смогу объясниться, не вызвав подозрений. Впервые кошмар превратился в реальность. Ко снам я привыкла, но к этому… Не понимаю, что происходит со мной. Это место проклято. Весь Вейрум. Люди пропадают, это сделали они. Спустившись туда четыре года назад, я обрекла себя на страдания. Во мне что-то умерло. Безвозвратно пропало. Мое милосердие.

Глава 2

Будильник прозвенел рано. Как всегда, когда нужно идти в школу. Во мне не было негодования или желания остаться в кровати. В школе друзья. Поэтому я резво встала с кровати и, стараясь не обращать внимания на крест, прошла в ванную.

В шкафу висела уже подготовленная одежда. Я переоделась в коричневую длинную клетчатую юбку и белую рубашку. На голове соорудила любимую прическу – два пучка. Быстро проверила телефон. Утром в нашем с друзьями общем чате обычно нет сообщений. Мы все часто поздно засыпаем, а затем в спешке собираемся. Агнес была в сети в три часа ночи. Похоже, что кое-кто проспит первый урок.

Я взяла рюкзак и спустилась вниз. Родители уже доедали завтрак и собирались на работу. Они работали в большом городе, поэтому вставали раньше меня, чтобы успеть добраться. А порой и вовсе не возвращались домой. Ангелиса выглядела напряженной, но не показывала этого. Неделю в старшей школе она уже пережила, самое страшное позади. У нее всегда было много друзей. Не понимаю, почему она так волнуется. Наверное, из-за новых учителей. Ангелиса стремится быть лучшей.

Я открыла кастрюлю с овсянкой, положила немного каши в тарелку и украсила блюдо сушеными фруктами. Чай был заварен, чему я обрадовалась. Налив напиток в кружку, я присела за стол. Почти приступила к завтраку, но услышала недовольный голос стоящей в коридоре матери.

– Молитва.

Сделав вид, что очень корю себя, я сложила руки перед собой. Не хотелось мысленно произносить священные слова. Поэтому я подумала о том, как встречусь с друзьями и поговорю с ними. Агнес и Рафаил точно придут. Но Елисей до сих пор не вернулся из путешествия с семьей. Повезло ему, наверное. Отдыхает, купается в море и загорает. Радует, что уже завтра он будет в Вейруме. Я с трудом не рассмеялась от этой мысли. Закончились теплые дни у моря.

После завтрака мы с Ангелисой стали собираться. Не очень здорово, что теперь каждое утро приходится идти в школу вместе с сестрой. А вдруг я захочу прогулять? Она тут же сообщит родителям. Может, есть какой-то способ подкупить ее? Иногда мы с друзьями сбегали с уроков, чтобы прогуляться по лесу. С начала учебы прошло всего ничего, поэтому она пока что не надоела.

Я надела черный плащ и набросила рюкзак на плечо. Закрыв дверь, мы направились в школу. Я взглянула на густой лес. Здорово жить прямо рядом с ним. Когда пожелаю, могу отправиться на прогулку. Но никто в здравом уме не пойдет в этот лес просто так. Там пропадают люди. Машина родителей уже пропала. Им предстоит добраться до работы. Наверняка сейчас много пробок. Я не любила выбираться в шумный населенный пункт. Вейрум мне нравился. Порой он пугал так, что сложно было заснуть. Хотя, что может быть страшнее моих личных кошмаров?

В эту ночь мне ничего не снилось. Просто темнота. Передышка от того, что случилось вчера в церкви? Хорошо не видеть кошмары. Мое самочувствие было отличное.

– Ты адаптировалась в школе? – поинтересовалась я.

– Еще не совсем. Пытаюсь создать хорошее впечатление у учителей. Одноклассники остались теми же, это хорошо.

Мы свернули на другую улицу и пропустили проезжающую рядом машину.

– Уверяю, учителя там нормальные. Все будет так, как в средней школе.

– Надеюсь. Оценки важны для меня. Мне удалось закончить восемь классов на отлично. Дай Бог, чтобы три года я не сдавала позиции.

Иногда я восхищалась дисциплиной сестры. Я тоже поначалу заканчивала классы на отлично. А в седьмом все изменилось. Родители негодовали, но потом смирились. В седьмом классе меня чуть не отчислили. Тогда я пережила страшное. Меня не волновали двойки и тройки. Я стремилась лишь выжить. Оценки или жизнь? Выбор очевиден.

Мы прошли по шумной улице и вернулись на более тихую. Школа была на другом конце города, путь занимал около двадцати минут. Агнес повезло больше, она жила совсем рядом. Как и Елисей, который сейчас наверняка находился в машине на пути домой. Дальше всех жил Рафаил. Его дом находится в лесу. Несколько домов стояло именно там. Никто не знал, пропадают ли люди в тех домах. Их обыскивали, но ничего не находили. Но я-то знаю, что дома здесь не при чем. Даже заброшенный. Зло скрывается ниже. Хотя, зло ли это на самом деле?

Школа была трехэтажной, из светлого дерева и с крестом у входа. На первом этаже учился девятый класс, на втором десятый, а на третьем одиннадцатый. Зайдя внутрь, мы с сестрой оставили верхнюю одежду в гардеробе и остановились в коридоре.

– Увидимся в столовой? – улыбнулась она.

– Конечно, – кивнула я.

У лестницы мы попрощались. Ангелиса ушла в нужный кабинет, а я начала подниматься на третий этаж. Мимо проходили ученики. Кто-то смеялся, кто-то обреченно перелистывал тетради. Я быстро преодолела ступеньки и оказалась в очередном коридоре. Найдя кабинет, я зашла. Как и следовало ожидать, Агнес за партой не оказалось. Я присела у окна, вытаскивая из сумки тетрадь и ручку. До начала урока оставалось пять минут. Наверное, Агнес не успеет прийти. А жаль, ведь с ней уроки проходили веселее.

– Инсения, – услышала я знакомый голос, повернула голову и улыбнулась.

На меня смотрели карие глаза Рафаила. Он присел рядом.

– Привет. Как поживаешь?

– В целом неплохо, – ответила я. – За долгое время мне ничего не приснилось, это огромное облегчение. Как твои дела? Странные звуки леса не навещали?

– Нет. В последнее время они подозрительно тихие.

Ну и отлично. Может, есть шанс, что они покинут Вейрум? Хочу ли я этого? Сама не знаю. Неизвестность привлекает меня.

Прозвенел звонок. Учитель зашел в класс. Мы встали и произнесли молитву перед началом учебного дня. Затем начался урок математики. Я рисовала в тетради различные узоры, одновременно слушая учителя. Алгебра – дело страшное. Хоть мне она и понятна, вычислять синусы и косинусы не особо интересно.

На перемене заявилась Агнес. Она выглядела сонной и помятой. Мы с Рафаилом переглянулись и засмеялись. Агнес подошла к парте, бросила сумку и устало рухнула на стул.

– Даже не начинайте.

– Ко второму уроку, а не пятому, это победа! – заявила я. – Ты молодец.

– Надеюсь, что учитель математики переживет мое отсутствие, – вздохнула она. – По мне так часто скучают.

– Не то слово.

– До глубокой ночи читала новости. Нужно будет обсудить. В нашем месте, – добавила Агнес шепотом.

Наши с Рафаилом лица сразу же стали серьезными. Новости, наше место. Что произошло на этот раз?

– Насколько все плохо? – напрягся Рафаил.

– Не критично, но и не радужно. Елисей на пути домой?

Я вытащила телефон и отправила в чат сообщение. Елисей ответил сразу же, отправив веселую фотографии с автозаправки. Он держал в руке какой-то бутерброд и улыбался. Мы усмехнулись. Повезло, что он там, где была связь.

– Был месяц на море и почти не загорел. Так может только Елисей.

И правда. Загара на нем не было. Золотистые волосы слегка выгорели под палящим солнцем. А вот кожа не изменилась.

– Зато он отдохнул и побыл вдали от Вейрума.

После третьего урока мы спустились в столовую. Люди что-то активно обсуждали. Мы взяли еду, сели за стол, прочли молитву и прислушались к сплетням.

– Нет! Всему виной лес!

– Не говори глупостей. Он пропал у дороги. Это дальше от леса.

– А я говорю, что в лесу! Читай новости хоть иногда.

Некоторые бросили на нас косые взгляды. Они были прикованы к Рафаилу. Ему приходилось не легко. Живя в лесу, он часто подвергался подозрениям. Рафаил принимал все со спокойствием. Он знал, что ни в чем не виноват. А тратить силы на отрицание и опровержение сплетен ему не хотелось.

– Снова пропал человек? И ты не сказала? – тихо возмутилась я, посмотрев на Агнес.

– Не хотела поднимать эту тему в классе. Да, пропал мужчина. Кто-то говорил, что это произошло в лесу, кто-то, что у дороги. Точно нам не узнать.

– С последней пропажи прошло больше полугода. Они всегда нападают в холодные времена года, – потупил взгляд Рафаил.

– Интересно зачем, – задумалась Агнес. – В холод земля плохо копается.

Мы осуждающе посмотрели на подругу. Но вопрос остался без ответа. В холод земля действительно твердая. Куда же тогда исчезали тела пропавших? Живы ли те люди?

Я посмотрела в тарелку на горячий картофель. Аппетит мгновенно пропал. Когда люди говорили о пропажах, я сразу же вспоминала о том месте. У любого пропадет желание есть. Желудок скрутило. Я залпом допила воду, поднялась из-за стола и направилась за еще одним стаканом. Женщина выдала мне воду, я с благодарностью кивнула. За одним из столов я заметила Ангелису. Недолго думая, направилась к ней.

Сестра сидела вместе с друзьями. Вся компания поприветствовала меня.

– Как ты?

– Все хорошо, спасибо, что спросила. Нас отпустят на один урок раньше, учитель географии заболел. Я могу сама дойти до дома?

– Нет! – вырвалось у меня, за что я отругала себя. – Вернее, да, можешь. Но той дорогой, которая дальше от леса.

– Мы с ребятами пойдем вместе. Значит, это правда? О том человеке, который пропал?

– Еще неизвестно. Не забивай голову этой ерундой. И не ходи в лес ради безопасности.

Получив кивок Ангелисы, я направилась к своему столу. Ее друзья проводили меня задумчивыми взглядами. Я сделала что могла. Сестра, может, порой и раздражает, но я не могу позволить ей оказаться одной из тех, кто пропали.

После столовой еще три урока. С появлением Агнес стало веселее. Мы смеялись и шутили. Наша компания всегда сидела вместе. Чаще всего я с Рафаилом, а Агнес с Елисеем позади нас. Периодически менялись местами. Никто из нас не ссорился между собой. Когда кому-то нужно было время, он просто говорил о том, что ему это необходимо. Мы понимали и не дергали. Нам нельзя было прекращать общение. Нас навеки связала тайна.

Пережив уроки, мы спустились вниз, надели куртки и вышли на улицу. Было принято решение собраться в нашем особом месте. Убедившись, что за нами никто не наблюдает, мы зашли в лес. Хвойные деревья, большие корни деревьев всегда заставляли вздрогнуть и ощутить холодок, пробегающий по спине. Жуткий лес. Сначала кажется, что из-за деревьев кто-нибудь или что-нибудь выпрыгнет. Но нет. Днем лес, можно сказать, безопасен. Относительно. Большинство пропадают по ночам. Они олицетворяют ночь.

Идти было далековато. Мы обсуждали забавные случаи, которые произошли в школе и шутили. На некоторое время нам удалось отвлечься от проблем. Мы перешагивали через корни и часто смотрели под ноги. Мы знали, где находятся опасные места и не совались туда. К сожалению, одно из таких мест есть прямо на моем участке, но я успешно прятала его. На всякий случай.

Вскоре мы пришли к старому дому. Он был заброшен уже три года после того, как умер его владелец. Старые доски начинали гнить. Пол скрипел, окна были разбиты. На второй этаж мы не рисковали подниматься, чтобы дом полностью не рухнул. Мы зашли внутрь, отворив старую дверь. Дом не изменился. Он был нашим тайным местом и убежищем. Мы прятались здесь в самые темные времена.

Мы прошли в маленькую комнату и сели на скрипящий диван. Жутковато, но в то же время приятно. Иногда я представляла, как дом выглядел двадцать лет назад. У него были бы светлые доски и комнаты. Жили ли здесь дети? Может, они приносили в жизнь хозяина дома радость? Или ему было незнакомо слово радость и покой?

– Итак, что с тем человеком? – начал Рафаил, присев на краешек дивана.

– Пропал. Предположительно у дороги или в лесу. Никто ничего не видел.

– Сестра сказала, что учитель географии заболел, – вспомнила я. – Пропавший не мог быть им?

Агнес быстро вытащила телефон из сумки и принялась тыкать в экран. Она потратила несколько минут на то, чтобы найти новость, где была фотография. Ее глаза расширились сами собой. Она повернула телефон к нам, мы с Рафаилом уставились на фотографию. Это был он. Учитель географии.

– Не может быть, – прошептал Рафаил. – Он живет не так близко к лесу. Как его туда занесло? Царство ему небесное.

– Не факт, что он мертв, не говори.

– Никто из пропавших не возвращался. Мы видели, что с ними делают. Они не ждут нужного момента.

– Он прав, – покачала я головой. – Скорее всего, его уже нет в живых.

– Нужно проверить его дом, – решительно произнесла Агнес. – Там могут быть улики, которые нам помогут.

– Дом наверняка охраняют. Службы спасения не приезжали, но не факт, что они не явятся. Мы не можем просто так попасть в дом посреди дня. Ночью выходить опасно.

– Мы не пойдем в лес. Учитель жил чуть ли не в самом центре Вейрума. Дорога туда безопасная.

– Дождемся Елисея. Чем нас больше, тем лучше.

Все верно. Если нападут, то отбиться легче, когда нас много. Недоброжелатели не шумят, не оставляют следов. Они умны и коварны. Этим они мне и нравятся.

Мы решили поговорить с Елисеем завтра. Если он согласится и будет себя хорошо чувствовать, то ночью отправимся в дом учителя. Я предвкушала нашу миссию. Внутри разгоралась жажда приключений. За все лето с нами не происходило ничего необычного и опасного. А я всегда любила риск.

Вскоре мы покинули дом. Агнес отправилась обратно в сторону школы, так как ее дом находился там. Мы с Рафаилом пошли в противоположном направлении. Домой мы тоже ходили вместе. Агнес с Елисеем, я с Рафаилом. Повезло жить не так далеко друг от друга. Всегда можно прибежать к кому-то.

– Слушай, я… Не успела рассказать. В церкви произошло кое-что.

Я поведала ему о странном видении. Но умолчала об искаженной иконе. Она уж точно являлась плохим знаком. Иконы просто так не меняются. Я это знала.

Рафаил задумался и поджал губы.

– Это очень плохо. Не знаешь, почему так могло произойти?

– Почему кошмар стал реальностью? Не знаю. Но понимаю, почему вижу это. Нам не стоило туда спускаться.

– Нас было четверо. А видения и кошмары видишь только ты. Они смотрели на тебя. Почему?

– Во мне нет веры. Никогда не было.

– Я знаю, – тепло улыбнулся он. – Но дело не в этом. Многие люди не верят в Бога и живут обычной жизнью. У тебя особый случай. Кто-то из тех людей сделал что-то с тобой.

– И я хочу выяснять, что именно. Но нам нельзя возвращаться. Мне не помогает церковь. Вы – моя единственная надежда.

– Мы всегда будем рядом. Не молчи о видениях, рассказывай все, что увидишь. А я помолюсь за тебя.

Я улыбнулась и поправила лямки рюкзака. Забота Рафаила приятна. Я не могла молиться за себя, меня не слышали. Но друзья всегда произносили за меня особые слова. Может, когда-то это поможет.

– Сходим туда? – вдруг предложил он. – Убедимся, что все в порядке.

– Давай, – без раздумий согласилась я.

Мы свернули направо, углубляясь дальше в лес. Стало темнее. Деревья не позволяли свету проникать сквозь ветки. Слабый шум Вейрума пропал, вокруг стояла жуткая тишина. На хвойных иголках встречалась паутина. Корни деревьев так и хотели, чтобы мы за них зацепились и упали. Но мы знали лес. Лучше многих, пожалуй.

Через некоторое время мы вышли к высокой елке. Присели на корточки и принялись убирать сухую траву, листья и иголки. Моя рука не дрожала. Я чувствовала тепло. Меня там ждут. Зовут. Мне нельзя поддаваться искушению. Убрав листья, мы присмотрелись. Перед нами оказался круглый небольшой люк. Казалось, что он был путем в обычную канализацию, но нет. Эти люки особые. На железной поверхности выделялись буквы. Перевода слов я не знала.

– Скотч на месте, – кивнул Рафаил на блеск прозрачной пленки. – Этим ходом они не пользовались.

– Он достаточно далеко от города. Им не выгодно.

Я достала ручку и тетрадь и быстро записала необычные слова, желая найти их перевод. Мы облегченно выдохнули и закопали люк в еловые иголки и листья. Отряхнув ладони от пыли, мы выпрямились, осмотрели дерево и землю вокруг него. Ничего не обнаружив, отправились обратно.

Дом Рафаила был внушающим. Большой особняк из темного дерева с большими окнами. Рядом стояли еще дома, но не такие красивые. Когда я бывала в гостях у Рафаила, у меня захватывало дух. Словно я оказывалась в настоящем замке. Мой скромный каменный домик ничем не выделялся.

Мы попрощались, и я направилась домой. Путь через лес не показался мне страшным. Я заставляла себя не вернуться к люку и не исследовать его. Часть меня говорила бежать от него прочь. Но другая навязчиво просила спуститься туда. Сегодня победила осмотрительность.

Вернувшись домой, я сразу же проверила Ангелису. Сестра сидела в комнате и делала уроки. Я удовлетворенно кивнула и зашла к себе. Достала из сумки тетрадь и телефон, открыла переводчик и написала неизвестные слова. Они очень волновали меня. На телефоне сразу же выскочил перевод. Фраза была на греческом языке. «Безумие – наша сила». Я подняла брови, перечитывая предложение. Неудивительно. Когда-то я уже слышала эти слова. Они пугали и восхищали одновременно.

Выбросив из головы переведенную фразу, я села за стол и занялась домашним заданием. Делать все равно нечего, а так хоть польза будет. Увидев заданное сочинение по литературе, я застонала. Нет, это писать я точно не буду. Сделав все, кроме литературы, я устроилась на кровати с книгой. Но меня отвлекло уведомление на телефоне. Я включила экран и зашла в чат. Елисей прислал очередную фотографию. На этот раз напротив своего дома. Он вернулся. Я улыбнулась и отправила радостный смайлик.

Мы сильнее, когда вместе. Нам не страшно, мы можем полностью доверять друг другу. Потому что обещали. Иногда я радовалась, что четыре года назад мы совершили бездумный поступок. Он сблизил нас. До этого мы меньше общались. Несмотря на весь кошмар, я нашла настоящих друзей.

Глава 3

Следующее утро прошло как обычно. Одежда, завтрак, молитвы. За столом сидела вся семья. Я пришла последняя, но успела услышать тревожные голоса родителей.

– Ваш учитель географии пропал. После школы сразу же домой, – проговорила мать. – Не задерживайтесь и не ходите около леса.

– Как нам мимо него не ходить, если мы живем почти что в нем? – поинтересовалась Ангелиса.

– Мы живем на перекрестке. Не ходите по нашей улице, сворачивайте на другую. Господь обязательно покарает тех, кто похищает людей.

За столько лет не покарал, а сейчас вдруг сделает это? Сомневаюсь. Они сильнее и не раз доказывали это. Я не верила в чудеса, не ждала спасения. Обычно в фильмах героев спасали прямо перед смертью, все складывалось в их пользу. Реальность другая. Здесь нет чуда.

– Давайте помолимся за благополучие и спасение вашего учителя.

Мы взялись за руки и прочитали несколько молитв. Вопрос лишь в том, помогут ли они учителю. Вскоре родители уехали на работу. Мы с Ангелисой пошли в школу по шумной дороге. Запрет родителей весьма не вовремя появился в моей жизни. Напоминает домашний арест. Нам с друзьями ночью идти на миссию. Придется воспользоваться особым выходом. Меня еще ни разу не поймали. Я умею быть скрытной. Пришлось научиться. С каждым разом мои навыки становились все лучше.

В школе я попрощалась с сестрой и поднялась в кабинет. Сегодня последней пришла я. За партами уже сидели остальные. Елисей радостно вскочил и заключил меня в объятия. У меня аж воздух из легких вылетел. Я похлопала его по спине и отстранилась.

– Мы поспорили с Рафаилом, что последней придет Агнес. Теперь я должен ему… Напомни, что я должен?

– Ничего, Елисей, ничего. Это была шутка.

Усмехнувшись, я присела рядом с Рафаилом. Мы обернулись к друзьям и зашептались.

– Я не смогу разгуливать после школы. Родители запретили. Их пугает пропажа людей. Давайте сразу. Что мы делаем ночью?

– Идем на поиски улик, – загадочно ответил Елисей. – Встречаемся на перекрестке у четвертой улицы в два часа. Инс, ты сможешь выбраться из дома?

Я утвердительно кивнула.

– Отлично. Как встретимся, то пойдем к дому учителя. Я возьму отмычки, чтобы взломать замок. Надевайте темную одежду, чтобы скрыться в ночи. Проверьте батарейки в фонариках или зарядите телефоны.

– Удалось узнать что-то еще о его исчезновении?

– В новостях то же самое. Никто даже не собирается искать учителя. В большом городе это событие вызвало бы переполох. На нас всем все равно. Как всегда.

– Ничего не поделаешь, люди сторонятся Вейрума, считают его проклятым.

– Они правы.

Нас прервал звонок на урок. Я не особо слушала учительницу. Мои мысли занимала предстоящая миссия. Не знаю, что мы собирались там найти. Похитители не оставляли ничего после себя. Я больше хотела ощутить приятный страх и адреналин. Смогу выбраться из дома и не оказаться пойманной родителями? Смогу тайком пробраться в дом пропавшего человека? Конечно смогу. Я уже желала ощутить мурашки. Хочется, чтобы тревога была такой, что я бы вздрагивала от каждого шороха и оглядывалась на темные углы. Я растворяюсь в этом чувстве.

Переполох в школе нарастал. Всем добавили дополнительный час, который нужно было посвящать молитвам. Прежде учителя не исчезали. Многие были напуганы. Девятые классы шумели больше всех. Кричали, думали о том, кто станет следующей жертвой. Священники призывали их не беспокоиться и побольше молиться. Жаль, что это им не поможет.

После уроков я простилась с друзьями. Мы с сестрой побрели домой. Она завела рассказ об адаптации и заявила, что прекрасно справляется. Учителя полюбили ее сразу. Неудивительно. Когда Ангелиса начинала говорить об исчезновении людей, я переводила разговор на другую тему. Она еще мала, чтобы знать обо всем. Хотя, мне было всего тринадцать, когда произошло страшное.

Дома мы вместе приготовили ужин. Испекли яблочный пирог. Когда я подошла к яблоне, чтобы собрать фрукты, то мои руки дрогнули. Дерево находилось на другом конце участка. Никто не знал, что под ним скрывалось, кроме меня. Я все спрятала. И почему-то боялась больше того, что это место найдут родители, а не того, что могу пострадать. Знаю, что они не навредят мне. Я нужна им. Причина неизвестна.

После готовки мы с сестрой вернулись в свои комнаты. Желания делать уроки не было. Я хотела обсудить предстоящую миссию с друзьями, но не могла. Мы старались не разговаривать по телефону на эти темы. Телефон можно потерять. И тогда правда всплывет наружу. Я поставила его на зарядку и взяла книгу. Пододвинула кресло к окну и уткнулась в страницы.

Родители приехали поздно. Уставшие. Это мне только на руку. Мы поужинали, и они сразу отправились спать. Я незаметно сварила кофе, чтобы чувствовать себя лучше. О каком сне может идти речь, когда через несколько часов я окажусь в доме пропавшего человека? Сна не было ни в одном глазу. Но кофе вкусный. Особенно с карамельным сиропом.

Я сидела и смотрела на часы. Стучала по столу пальцами. Не получалось расслабиться. Хочу почувствовать. Тревогу. Страх. Без эмоций не могу жить.

Когда я увидела цифры 1:30, то с улыбкой начала собираться. Перед этим проверила комнаты родителей и сестры. Все крепко спали. Я плотно закрыла двери, распахнула шкаф и достала одежду. Черные джинсы, черный короткий свитер. Волосы не стала трогать, оставила два пучка на месте. Лучше, чтобы пряди не лезли в глаза. Надела другие сапоги, которые заранее подготовила.

Я выдернула телефон из розетки. Семьдесят процентов вполне достаточно. Фонарик есть. Я полезла в комод за веревкой. Знакомая вещь. Когда-то с ее помощью я проникала туда, куда не должна была. Я подошла к окну и тихо открыла его. Растущая рядом очередная яблоня была моим козырем. Я перекинула ноги через подоконник и посмотрела вниз. Где-то там стояла железная бочка с водой. Главное – не попасть в нее. Мокрая одежда не остановит меня, а вот родители могут проснуться от шума.

Я встала на почти плоский кусок крыши. Обожаю свою комнату. Всегда можно выбраться на улицу. Я прикрыла окно и закрепила его, чтобы не открылось. Присела и подползла к самому краю. Свесила ноги, бросила веревку. Она удачно зацепилась за толстую ветку. Теперь самое сложное. Прыгнуть и приземлиться не в воду.

Я выдохнула, сжала веревку и ототкнулась от крыши. На мгновение полетела над землей, дерево заскрипело и зашуршало. Но недостаточно громко, чтобы было слышно изнутри дома. Я врезалась в ствол, ударившись коленом. Ни один звук не вырвался из моего рта. Я разогнула ноги и коснулась носками ботинок земли. Получилось. Одно дело сделано.

Убрав веревку с ветки, я свернула ее в круг и оставила на земле. Включила телефон, чтобы осветить дорогу. До калитки было не так далеко. Она была деревянной, поэтому открылась тихо. Я положила у входа подготовленный камень, чтобы дверь не открылась. Я покинула территорию. Гордость разлилась по телу. Давно не чувствовала такого.

Я подняла голову и посмотрела на лес. Ночью он казался еще страшнее. В глубине происходят страшные вещи. Но это подождет. Времени почти два часа. Я поспешила на место встречи. По дороге мне никто не встретился. Никто не пойдет бродить ночью по городку. Разве что наш учитель по географии. Посреди дня его явно не могли похитить. Какие такие дела у него были ночью? Куда он шел? Надеялся, что вернется домой? Ошибся. Они приходят неожиданно и тихо.

Я достигла нужного перекрестка. В кустах сидели Рафаил и Елисей.

– Я здесь. Где Агнес? Нам…

– Я тоже здесь, – проговорила запыхавшаяся Агнес.

– Тихо. Не шумим, – ответил Елисей и поднялся с травы. – Пошлите. Все взяли фонарики?

Мы продемонстрировали телефоны и направились вперед. Шли по одному друг за другом, чтобы не растягиваться на всю дорогу. Молчали. Где-то вдали ухнула сова. Вейрум спал. Жители спали. И только мы вчетвером шли сквозь тьму навстречу опасностям. Как тогда.

Дом учителя не был окружен забором. Небольшая темная постройка не пугала. Самый обычный дом. Только вот хозяин его бесследно исчез. Мы подошли к двери, Елисей дернул за ручку. Закрыто. Тогда он достал отмычки, Агнес осветила ему замочную скважину экраном телефона. Елисей принялся ковырять замок. Агнес переминалась с ноги на ноги, слегка нервничая. Мне было спокойно. Может потому, что у меня в кармане лежал складной нож?

Спустя несколько минут замок поддался, послышался щелчок. Мы переглянулись, Елисей отворил дверь и включил фонарик. Запах сырости. Неприятно. Я тоже включила фонарик и вошла первая. Рафаил вошел последним и закрыл дверь. В прихожей висели куртки. Мы пошли дальше. На первом этаже была маленькая гостиная. На диване лежали подушки, на полках книги. Ничего странного. На кухне мы нашли пустую тарелку и недопитый чай. Тоже ничего необычного.

– Давайте тщательно осмотрим каждый уголок дома. Я возьму стол и стулья, – произнес Елисей. – Агнес, на тебе шкафы. Рафаил, тебе сервант. Ну а для Инс печь. Обращайте внимание на знаки и надписи.

Мы разбрелись по комнате. Я подошла к печке и внимательно оглядела ее. Рядом лежали дрова. На полене пристроился маленький паук. Я постучала кончиком ногтя по дереву, и насекомое скрылось среди поленьев. Наверняка побежало домой. Открыв печь, заглянула внутрь. Зола, угли и скомканная бумажка. Я потянулась за ней. Бумага оказалась простой газетой для растопки печи. Я ожидала чего-то более страшного. Записку, может?

Кухня была чиста. Мы вернулись в гостиную. Я начала осматривать книжные полки. Тоже ничего. Почему? Так не интересно. Неужели учитель географии не мог оставить знак?

– Здесь что-то есть, – тихо сказал Рафаил.

Наконец-то! Мы подошли к нему и уставились на кусок ногтя, лежащий на диване. Необычная находка.

– Кто-то тащил его, а он хватался за диван? – предположил Рафаил.

– Или просто решил подстричь ногти, – отмахнулся Елисей. – Запомним ноготь. Продолжаем.

Поиски прошли безуспешно. На первом этаже было пусто. Миссия не должна пройти без результата! Мы должны найти что-то кроме злосчастного ногтя. Может, теория Рафаила правдива? Кто-то мог схватить учителя и потащить его. Маловероятно, но интригующе.

– Здесь ничего. Давайте поступим по-другому. Мы с Агнес пойдем на улицу и осмотрим участок. Вы посмотрите второй этаж.

– Нельзя разделяться.

– Брось, здесь все равно никого нет. Человек бы уже давно решил выяснить, кто проник в дом. Давайте скорее.

Елисей и Агнес вышли из дома. Мы с Рафаилом нашли лестницу и поднялись. На втором этаже было две комнаты. Мы осветили обе, чтобы убедиться, что люди отсутствуют. Сначала зашли в ванную. Ничего не нашли. В спальне был бардак. Рафаил принялся перебирать валяющиеся на полу вещи. Я подошла к столу и просмотрела записи. Учебные планы, оценки и так далее. Обычный хлам учителя. У стены стояла свеча. Я взяла ее и осмотрела со всех сторон. Ничего не найдя, поставила на место.

Хорошо. Пусть ничего не нашли, но выбрались ночью на улицу. Хоть какое-то приключение. Учитель вполне мог уехать на машине по делам, остановиться у леса и стать пропавшим. Жаль, что телефон не оставил дома. Так мы бы быстро поняли, куда он собирался.

– Проверю еще раз ванную, – проговорила я и вышла из комнаты.

В ванной стояли обычные бутылочки с гелем для душа и шампунем. Зубная щетка, паста, мыло, полотенце. Я вздохнула и взглянула в зеркало. Заправила выбившуюся прядь за ухо и стерла сажу со щеки. Неужели не найдем ни единого знака? Хоть малейшая улика могла стать значимой. Мы догадывались, кто мог похитить учителя. Друзья хотели помочь ему. А я желала понять, как действуют они. Стать шпионом, проследить за их каждым шагом. Внутри просыпался огромный интерес.

Крик. Снизу.

Я подпрыгнула, вылетела из комнаты и побежала по лестнице. Что случилось? Кто в беде? Я посмотрела по сторонам и заметила под лестницей приоткрытую дверь. Подвал? Судя по всем фильмам, именно там находят трупы.

– Ребята, вы в порядке? – спросила я, подойдя к двери.

Никакого ответа. Я направила свет фонарика вперед. Каменная лестница. Нужно идти туда. Сердце быстро забилось, по коже пробежали мурашки. Предвкушение. Меня тянуло туда. Там что-то есть. Я чувствую.

Я начала спускаться, держась рукой за стену. Внизу был поворот. Страшный. Сейчас кто-то выпрыгнет и всадит в меня нож. Прямо в сердце. Интересно, я быстро умру? Мгновенно или успею что-то сделать?

Из-за угла никто не вышел. Я зашла в подвал без происшествий. Внизу оказалась узкая комната без окон. На полу лежала разорванная веревка. У стены стоял стеллаж с инструментами. Молоток, топор, какие-то приспособления для ремонта машины. В углу стоял стул. На полу я обнаружила царапины, будто по нему тащили острые тяжелые предметы. Я присела и провела пальцами по царапинам. Бетонный пол был холодным.

Шорох. За спиной.

Я стремительно обернулась и выпрямилась. Но встала я зря. Потому что упала назад от ужаса. На противоположной стене из ниоткуда появилась надпись. Красная. Словно кровь.

Присоединись.

Капли стекали вниз, оставляя разводы. Я затаила дыхание. Скажите мне что-нибудь! Мне не нужны записки и надписи. Мне нужен голос. Неосознанно я начала улыбаться. Страх исчез. Осталось только желание. Я поднялась с пола и подошла к стене. Приложила руку и стерла каплю крови. Красная жидкость запачкала ладонь. На меня падал синий свет. Не ясно, откуда он взялся.

– Инсения…

Он сказал мое имя? Обычно просил присоединиться. Вокруг начали кружиться тени. Они протягивали ко мне руки. Скажите мне! Давай, шепот, скажи! Мне нравится, как ты произносишь мое имя.

Стеллаж пошатнулся и с грохотом рухнул. Мимо пролетели молотки и топоры. Но ни один не задел меня. Красиво. Я чувствую себя прекрасно в темноте. Она для меня уже стала родной. Покажи мне, как может быть еще лучше!

– Инсения…

– Что? – воскликнула я.

Меня толкнула к стене неведомая сила. Я прижалась к кровавой надписи. Опять просят присоединиться? Я ощутила на щеке чье-то прикосновение. Словно рука, но на самом деле лишь ветер. А может все-таки рука? В любом случае это было приятно. Холодное касание. Давай еще раз! Повтори! Ветер пробрался под рукава свитера. На плечах он чувствовался еще более нежным. А когда попал на шею, я непроизвольно выгнулась. Что еще может эта сила?

– Инсения…

– Ответь уже на вопрос. Что тебе нужно? Присоединяться не собираюсь. Если ты за этим, то я тебя не обрадую.

Ветер оставил касание на губах. Я усмехнулась. Продолжай, я не против. Только скажи, чего хочешь. Если не скажешь, то это сделаю я.

– Отвечай! У меня важные дела, мне нельзя пропадать.

– Инсения… Уходи. Прочь из дома!

В глазах поплыло. Тело перестало принадлежать мне. Я рухнула на пол и увидела темноту. В следующую секунду я ощутила, как кто-то трясет меня за плечи. Я резко открыла глаза и уставилась на испуганное лицо Рафаила. Надпись на стене исчезла. Стеллаж стоял на месте. Синий свет пропал. Как будто ничего и не было. Я удивленно посмотрела по сторонам.

– Что с тобой такое? – спросил Рафаил, поддерживая меня.

– Как… Что я делала?

– Смотрела в стену. Снова видение?

Я отошла к стене. В руке у меня все это время был телефон. Я направила свет на стену. Кровь исчезла. Очередное видение. Почему они начали навещать меня так часто? Они ждали меня, просили присоединиться. Но сейчас не время. Да, я желала этого, но все равно испытывала страх. Потому что если соглашусь, то навсегда откажусь от прежней жизни.

Я рассказала про надпись, шум и падающий стеллаж. Рафаил нахмурился. Он боялся за меня. Зачем? Ничего страшного не случилось. Я в порядке.

– Он говорил что-то о… Сначала твердил мое имя. А потом сказал уходить.

– Куда именно?

– Уходить… из дома! – осенило меня. – Быстрее! На выход!

Я бросилась к лестнице. Ничего не понимающий Рафаил побежал за мной. Кто-то хочет нам навредить. Я знаю это. Чувство тревоги пожирало меня внутри. Нужно срочно уходить. Я выбежала в гостиную, пробежала к двери и широко распахнула ее. Мы с Рафаилом покинули дом и стали искать остальных. Агнес и Елисей чем-то гремели в сарае. Увидев наши напуганные лица, они оставили лопаты в покое и без вопросов бросились за нами.

– В чем дело? – поинтересовалась Агнес, перепрыгивая через грядки.

– Уходим. Быстро, – коротко ответила я.

Мы вышли с территории участка и оказались на дороге. Нас привлек звук. Надвигалась машина. Что здесь делает машина в два часа ночи? От нее меня защищал шепот?

Участок напротив благо не был огражден забором.

– Туда, быстро! – воскликнул Елисей.

Мы бросились в кусты. Какие именно, стало понятно только после падения. Крыжовник. Колючий. Я подтолкнула друга в спину и рухнула последней. Шипы впились в кожу, было сложно сдержать крик. Фонарики мы давно выключили. В последний момент нам удалось покинуть дорогу, чтобы не попасть под свет фар. Я не поняла, куда упала. Почувствовала шипы и чью-то ногу. Агнес пискнула. Пробормотав извинения, я отползла в сторону и оказалась лежащей на коленях у Рафаила. Еще раз извинилась и наконец заняла удобную позу, никому не доставляя проблем. Мы затаились и стали ждать.

Машина остановилась напротив дома учителя. Это был черный пикап. Фары потухли, мотор заглох. Двери открылись, на землю ступил человек. С другой стороны вышел еще один. Из кузова показались еще три головы. Впятером они направились к дому учителя. Когда незнакомцы отошли на достаточное расстояние, мы рискнули заговорить.

– Кто это такие? – прошептала Агнес.

– Кто-то явно с плохими намерениями. Инс, как ты их услышала? – удивился Елисей.

– Мы… – я замолчала, не зная, что ответить.

– Мы стояли у окна и услышали шум, – пришел на помощь Рафаил. – Хорошо, что успели спрятаться.

Я мысленно поблагодарила его. Агнес и Елисей еще не знали о моих видениях. И это плохо, потому что у нас не должно быть тайн друг от друга. Не сочтут ли они меня сумасшедшей? Хотя, если эту информацию даже Рафаил принял спокойно, то об остальных не стоит переживать.

В окнах дома мы увидели свет от фонариков. Люди ходили по комнатам. Не было понятно, что они там делали. Кто-то поднялся наверх, кто-то ходил по огороду между деревьями. Мы сидели в колючих кустах и наблюдали. Было странно увидеть незнакомцев, шныряющих по дому пропавшего учителя. Это точно не те, кто его похитили. Они не создают шума. И точно не пользуются машинами. Они не рискуют, не хотят быть найденными. В какой-то степени я их понимаю.

– Вы нашли что-то на улице? – спросила я у друзей.

– Нет, ничего. В сарае инструменты, на огороде овощи. Люков тоже не было.

Ясно. Теория отпадает. Учителя не похищали прямо из дома. Тащить его через весь Вейрум – не мудрая затея. Значит, он все-таки куда-то уходил или уезжал. Скорее всего второе, ведь его машины не было на месте.

Через некоторое время люди покинули дом. Они ходили по участку и освещали землю. О нет… Неужели что-то подозревают? Им не найти люк. Кто рассказал, кто выдал тайну? Почему какие-то люди начали искать их? Их не так-то просто найти. Даже если спуститься под землю. Никто не выживал. Только мы с друзьями. Не просто так, разумеется.

Люди закончили обыск. Они вернулись к машине и остановились. Мы притихли, прислушиваясь к разговорам.

– Ничего нет. Зря потратили время, – проговорил мужчина.

– Главное, что убедились. Мы найдем их, не сомневайтесь.

– Из-под земли достанем, – усмехнулся другой мужчина. – Чаще проверяем лес. Они не скроются от нас. Придет время, и они умрут.

Не скроются? Серьезно? Это просто смешно. Никто не найдет их. Они никому не подчиняются. Не могу поверить в то, что они сказали. Нет, я не позволю найти их. Незнакомцы никогда не попадут в логово. Не ступят ни одной ногой на их территорию!

Злость завладела мной. Такая сильная, что я сжала ветку куста, она хрустнула. В ладонь глубоко впился шип. Горячая капля крови потекла по руке. Только я позабыла о том, что мы скрывались. Незнакомцы одновременно повернули головы на звук. Агнес ахнула слишком громко. Люди подошли к кустам. Сердце екнуло. Нас нашли. Поймали.

Мужчина включил фонарик. Вчетвером мы зажмурились от яркого света, инстинктивно отшатнулись назад. Люди уставились на нас пристальными взглядами. В их глазах я увидела удивление и презрение. Они поняли, что мы следили. Адреналин забурлил в крови, щеки запылали. Жар распространился по телу. Стало страшно. Вот сейчас действительно страшно.

– Долго подслушивали? А, мелюзга?

Один из них подошел к нам. Он схватил Агнес, которая была ближе всего к нему. Она пискнула и от души пнула мужчину. Тот согнулся пополам и выругался. Агнес попала в нужное место. Мы вскочили. Елисей дернул Агнес за руку и задвинул себе за спину. Остальные люди подошли ближе. Их больше, они сильнее. Что сделают четверо семнадцатилетних ребят против пяти взрослых мужиков?

– Это ты зря, – обратился мужчина к Агнес. – Ты заплатишь за этот удар.

– Не злись, – похлопал его по плечу другой. – Ну, ребятишки, что делали здесь? Расследование проводите? К каким выводам пришли?

Мы молчали. Пусть идут куда подальше. Им ничего не найти. Я позабочусь об этом, обещаю.

– Молчите значит?

– Заберем их с собой. Они многое слышали и многое знают. Допросим по одному. В одиночестве они станут сговорчивыми.

Мужчины принялись выполнять приказ своего, видимо, лидера. К каждому из нас подошел человек и заломил руки за спиной. Нас вывели на дорогу и прислонили к машине.

– Куда вы собираетесь нас увезти? – спросил Елисей, пытаясь вырваться.

– Туда, где вы все нам расскажете. Вам очень не повезло попасться нам. А если будете молчать, то мы заставим вас говорить. Насколько сильно вы боитесь боли, а?

Внутри все похолодело. Нас будут пытать, выбивать информацию. И никто не узнает, где мы. Наши близкие в данный момент крепко спят. Только бы добраться до телефона и кому-то позвонить.

– Вас накажет Бог за такие поступки, – произнес Рафаил.

– Ходят слухи, что в Вейруме не один Бог. Какому будете молиться?

– Единственному, – бросил он и начал бормотать молитву.

Может, Рафаилу удастся призвать божество? Бог откликается на его зов. Но в этот раз что-то не спешил. Мужчины подождали несколько минут для приличия. Спасение не явилось.

– Не помогает, – усмехнулся главарь. – Пакуйте их в машину. Каждому укол снотворного.

Лидер достал из машины чемоданчик. Внутри лежали шприцы с длинными иголками. Нет! Не позволю увезти нас и пытать! Телефон не поможет. Никто не придет сюда через минуту, не подорвется с кровати. Кричать бесполезно. Мы сами должны спасти себя.

Главарь достал шприц с белой жидкостью и начал подходить к Елисею, который вырывался активнее всего. Заметив, что мужчина позади меня отвлекся, я согнула ногу и пнула его. От неожиданности он отпустил меня и отошел. Я молниеносно выхватила из кармана нож и раскрыла его. Идти одной на пятерых – плохая идея. Но все же лучше, чем просто стоять и ждать чуда.

– Полегче с этим! – возмутился мужчина, отходя назад.

Я улыбнулась, направляя на него нож. Боится. И правильно. Не знают, с кем связались. Я подпрыгнула к человеку, который держал Рафаила и без раздумий всадила лезвие ему в плечо. Он вскрикнул и упал на дорогу. Рафаил успешно вырвался. Землю окрасила кровь. По заслугам им. Лидер не медлил и подошел к Елисею. Он поднял руку и приблизил шприц к его шее. Время замедлилось. Ужас сковал меня. Неосознанно я начала бормотать.

– Помоги… Помоги мне…

Ответ пришел мгновенно. В ближайшее дерево ударила молния, ветки и листья вспыхнули. Но не обычным пламенем, а синим. Они всегда со мной. Я знала, на кого могла рассчитывать. Знала, кто со мной. В отличие от Бога, они не бросали меня в беде.

Все смотрели на пылающее дерево, я подпрыгнула к главарю и ударила его ножом в ногу. Мужчина завалился и прислонился к машине. Шприц упал на землю. Воспользовавшись моментом, Агнес и Елисей отпихнули людей и выбрались из ловушки. Мы были свободны. Я встала перед друзьями, подняла нож, с которого капала кровь. На меня падал синий свет, в глазах отражалось пламя.

Уничтожу! Уничтожу всех, кто хоть пальцем тронет меня или моих друзей! Никого не пощажу!

Мужчины переглянулись и запрыгнули в пикап. Завелся мотор, вспыхнули фары. Машина сдала назад и поехала прочь. Мы посмотрели ей вслед и опомнились тогда, когда свет фар растворился во тьме.

– Мы… Никто не пострадал? – поинтересовался Рафаил.

Мы покачали головами. Я посмотрела на нож, незаметно вытерла кровь и убрала оружие в карман. Дерево уже догорало. Огонь стал привычного цвета.

– Инс, ты…

– Я в порядке. Пришлось врезать им, прошу прощения за эту сцену.

– Это, конечно, было неожиданно, но зато мы остались живы. Спасибо, – улыбнулась Агнес.

– Я сломала ветку. Должна была вытащить нас. Давайте отправимся по домам.

Мы вышли на перекресток и побрели по дороге.

– Люди искали что-то.

– Или кого-то.

– Сразу понятно, что именно они искали. Откуда они узнали?

– Хороший вопрос. Учитель в тайне состоял в некой организации?

– Все может быть. Он вел у нас два урока в неделю. Сложно понять, что у него в голове было. Но он мог быть шпионом. Следил за ними.

– За ними невозможно следить.

– Времена уже другие. Лучше нам больше не попадаться на глаза тем мужчинам.

Мы попрощались на одном из следующих перекрестков. Агнес и Елисей ушли направо, мы с Рафаилом продолжили путь.

– Ничего не хочешь рассказать? Сначала предупреждение об опасности, потом огонь. Они все чаще связываются с тобой.

– Не без причины. Мы были в опасности. И я рада, что шепот выручил нас.

– Никак не пойму почему. Зачем ему нам помогать? У меня только один вариант. У них на нас еще есть планы.

На меня. Планы на меня. Не на других.

– Наверное. Не узнать наверняка. Будем надеяться, что все обойдется и никто не пострадает.

Мы разошлись у моего дома. Рафаил отправился в лес. Я все спрашивала, как ему не страшно ходить одному по темному лесу. Он говорил, что уже привык. Но в глубине души наверняка испытывал страх.

Я убрала камень и зашла на территорию. Калитка тихо закрылась. Я обошла дом и остановилась у яблони. Нашла на земле веревку, забросила ее на ветку, уперлась ногами в ствол и начала подниматься. Яблоня предупреждающе заскрипела, но не сломалась. Я залезла на ветку, переставила ноги на крышу и подошла к окну. Через него забралась в комнату. Тихо закрыв окно, сняла сапоги и убрала веревку. Затем проверила родителей и сестру. Все спали. Какое облегчение…

Я переоделась в пижаму, прошла в ванную, чтобы умыться и помыть нож от крови. Меня даже не напугало то, что я с такой уверенностью всадила нож в человека. Причем не в одного. Я не чувствовала отвращения, страха или чувства вины. Я гордилась собой. И знала, что гордились бы они.

В раковину стекала красная вода. Она не напугала меня. Я улыбнулась. Мужчины заслужили это. Пусть страдают. Они не переживали, когда хотели нас увезти, поэтому я тоже не буду волноваться из-за того, что пустила им кровь. Надеюсь, что раны принесут им побольше боли. А может и вовсе убьют, если в кровь попадет инфекция.

Я вернулась в комнату, распустила волосы и рухнула в кровать. Ночная миссия удалась. Мы не нашли то, что могло быть как-то связано с пропажей учителя. Но выяснили, что расследованием занимаются и странные люди. Вопросов стало только больше. Но меня волновал один единственный.

Шепот откликнулся очень быстро. Хотел помочь. Какие у него планы на меня?

Глава 4

Ночью кошмары оживают. В тени скрывается ужас. Он смеется над тем, как смертные боятся его, как трепещут и дрожат. Но ужас сам начинает бояться, когда не видит ожидаемой реакции. Вместо него начинаю смеяться я. Мы меняемся местами. Он становится страшащимся, а я пугающей. Всего-то необходимо дать бой кошмару и показать, что ты более сумасшедший, чем он.

Синий свет, подземелья, арки, низкие своды и люк. Сон знаком мне. Я знала, что будет дальше, поэтому пошла вперед. У меня есть план. Хочу, чтобы я управляла сном, а не кто-то другой. Длинный мрачный коридор. Я шагала по холодному полу босиком. Синий свет не покидал меня ни на секунду. В большом зале я вновь увидела знакомую картину. На коленях стоял мужчина, вокруг него люди в черных мантиях. В пленнике я узнала учителя географии. Это точно был он. И кажется, он доживал свои последние минуты.

– Присоединись…

Нужно ответить им, изменить сон. Иначе они будут говорить это до тех пор, пока я не проснусь. Мне с трудом удалось пошевелить губами. Ну же, соберись! Пора сдвинуться с мертвой точки.

– И что случится? – слабым голосом сказала я.

Пространство вдруг начало меняться. Получилось. Давайте, позвольте мне поговорить с тем, кто всем этим заправляет. Или я слышу кого-то другого? В любом случае шепот вызывает во мне… странные ощущения. В глазах на несколько минут потемнело, коридоры и зал пропали. Никого нет. Мне кажется. Я не одна. Синий свет тускло вспыхнул вокруг. Я стояла посреди леса, по босым ногам пробежался мороз, хвойные иголки начали впиваться в стопы. А дальше я увидела нечто новое. Туман. Он ложился на землю и подбирался ко мне.

Хочет напугать. Он желает стать моим ужасом. Ожидает, что я в страхе убегу. Это не про меня. Я сама стану кошмаром кошмара. Посмотрим, кто здесь сильнее внушает ужас. Я уставилась на туман. Не сдвинусь с места. Пусть хоть с головой меня накроет, я не уйду. Получилось пошевелиться. Знакомый лес. Здесь постоянно что-то творится.

– Что будет, если я присоединюсь?

Туман заклубился сильнее. Я не показала страха. Во мне его и не было. Это просто туман. Сразу после рождения мы ничего не боимся, пока это не напугает нас. Мы пришли в мир храбрецами. Но уходим из него трусами.

Туман понял, что его не боятся. Я смело посмотрела на него. И тогда он отступил, отошел назад. Я усмехнулась. Вот так-то. Туман начал рассеиваться. Сначала мне показалось, что он пропадет, но нет. В нем появилась фигура. Я прищурилась и остановила взгляд на силуэте. Человек в мантии с капюшоном. Кто-то из них хочет связаться со мной.

Незнакомец сделал несколько шагов вперед и остановился. Я не видела его глаз, но знала, что он смотрит. Из-под капюшона выбилась прядь черных волос. Человек задумчиво хмыкнул и наклонил голову. Захотелось скрыться от его взгляда. Я прямо-таки чувствовала, как его глаза бродили по мне.

– Что будет, если ты присоединишься? Хороший вопрос, – прошептал он.

– И тем не менее, ты на него не отвечаешь.

– Разве должен? Пока что нет. Ты сама ответишь на свой вопрос рано или поздно. Инсения.

– Это ты помог мне? Поджег дерево?

Он еле заметно кивнул.

– Ты думаешь, что у нас на тебя есть планы. И ты права. Так что пока тебе нельзя умирать. Ты даже не представляешь, какая судьба тебе уготовлена. Все уже предрешено.

– Почему я? Из-за чего вы так сильно хотите, чтобы я стала вашей?

– В тебе есть кое-что. Не замечаешь? Взгляни на руку.

Я опустила глаза. На ладони была кровь. Снова. Я не знала, откуда она там появилась.

– И что это значит?

– Время. Оно все расставит по местам.

Человек махнул рукой и растворился в тумане. Пространство начало исчезать. И я вместе с ним, проваливаясь во тьму.

***

Я открыла глаза и уставилась в потолок. Сквозь закрытые шторы уже проникали солнечные лучи рассвета. Пришлось сесть. Сон не выходил из головы. Человек говорил о том, что время все расставит по местам. Чего мне ожидать? На что рассчитывать? Как всегда, одни загадки.

Утро прошло как обычно. Никто не упоминал странные звуки и скрипы дерева, чему я была рада. Мое отсутствие осталось незамеченным. Но вряд ли те люди, которые копались в доме учителя, забыли меня. Я здорово их потрепала.

За завтраком родители снова обсуждали пропажу учителя и говорили, что нам нельзя ходить около леса и задерживаться после школы. Мы с Ангелисой кивнули. Ложь в моих глазах никто не разглядел. Она умела быть незаметной тенью.

Несмотря на ночные приключения, я неплохо выспалась, поэтому в школе не засыпала на уроках. Я привыкла спать мало. С такими-то снами.

– Как самочувствие после ночки? – поинтересовался Елисей, когда мы пришли в столовую. – Лично я спал как убитый.

– Я тоже. Готова проспать еще два дня, – вяло улыбнулась Агнес. – Но было интересно.

Очень. Особенно момент с нападением тех людей. Меня пугало только одно. То, с каким наслаждением я ранила человека. Нож так мягко вошел в его тело, заставил кровь стекать вниз и окрашивать дорогу. Но нет. Это был всего лишь адреналин и желание защитить друзей. Ничего более.

Мы приступили к пище. Агнес уткнулась в телефон, чтобы прочитать новости. Об учителе по-прежнему не было никаких сведений. Писали, что человек пропал и все. Но следующая новость удивила всех нас. Агнес вытаращила глаза, отложила вилку и принялась зачитывать нам произошедшее событие.

– Соседнюю деревню настиг пожар. Сгорели почти все дома. Многие погибли в огне, выжившие остались без домов и имущества. Было принято решение временно переселить пострадавших в Вейрум, пока новые дома не будут построены.

Мы перестали жевать. Новые люди? Сюда? Только не это. К нам нельзя приезжать. А тем более оставаться жить. Место не примет.

– Потерявшие дом будут заселены в пустующие новые дома, – закончила читать Агнес и отложила телефон. – У нас действительно есть дома. В южной части города. Помните?

– Да, их там около тридцати. Значит, семьи переедут сюда. Новые люди – это всегда хорошо, – улыбнулся Елисей.

– Они не то что неверующие, так еще и ничего не знают о Вейруме. Мы и сами о нем ничего не знаем. Страшно подумать, какой хаос начнется, – покачал головой Рафаил. – Когда они приедут?

– Некоторые уже сегодня, кто-то чуть позже. Дети продолжат обучение в нашей школе.

– Там не написано, что стало источником возгорания? – уточнила я. – Почему вдруг сгорела целая деревня?

– У них разные версии, – пожала плечами Агнес, снова взяв в руки телефон. – Кто-то говорит о поломке печи, кто-то об упавших свечах. Сейчас уже невозможно узнать настоящую причину.

– Будем разбираться с проблемами по мере их поступления, – отозвался Елисей. – Но я не уверен, что мы сможем выяснить, какие люди заходили в дом учителя.

– Очевидно, что какая-то организация. Но знаете, есть один способ. В кабинете директора наверняка хранятся записи о работниках?

– Если в доме учителя ничего нет, то там и подавно. Но можем проверить. Снова ночью?

– Только не это, – застонала Агнес. – Я очень хочу спать и буду только мешать. Вы справитесь без меня?

– Миссия не сложная. Думаю, да, – кивнул Елисей. – Что скажете?

Мы с Рафаилом были согласны. Почему бы не выяснить побольше об учителе? Может, мы наконец поймем, по какому принципу они выбирают жертв? Или найдем информацию об организации? Оба варианта неплохие.

После школы я сразу направилась домой. Мысли о приезде новых людей не покидали голову. Что, если они начнут копаться в истории, станут обращать внимание на люки? Как быстро правда выйдет наружу? Но Елисей прав. Люди приедут только завтра. Оставшееся время можно посвятить проблеме с организацией, людей которых я чуть не убила. Лучше бы убила, наверное. Своим поступком я навлекла на нас с друзьями беду.

Вечером мне удалось поспать несколько часов. Сделав кофе с карамельным сиропом, я снова подготовила все необходимое для ночной миссии. Родители были расстроены новостями о сгоревшей деревне. Но радовались тому, что пострадавшие найдут новый дом у нас. Сомневаюсь в этом. Это место не может быть домом для простых людей. Вейрум уже давно принадлежит другим. Они властвуют здесь, а не жители.

Встречу назначили на два часа ночи. Я без проблем выбралась из дома. Сегодняшнее дело было не таким сложным. В школу относительно легко попасть. В нее уж точно не пойдет никакая тайная организация. Поэтому я не беспокоилась.

Мы с друзьями встретились непосредственно у школы. Елисей за несколько секунд взломал замок, и мы зашли внутрь.

– Ночные похождения уже становятся традицией, – усмехнулся он.

– Это необходимая мера. Чем больше мы узнаем о ситуации, тем лучше.

Мы поднялись на второй этаж и нашли кабинет директора. Он же священник и учитель истории. В комнате стоял письменный стол, на стенах висели иконы, на полках лежали записные книжки. В кабинете царил порядок.

Рафаил занялся полкой, а я направилась к столу. На нем лежали всевозможные записи об оценках, успеваемости учеников и так далее. Были отдельные папки по каждому классу. Решив оставить их на потом, я полезла в ящики стола. В верхнем нашла ручки, карандаши и прочие мелочи. Во втором лежали ключи от кабинетов, книги с молитвами. А вот в последнем уже была заветная папка про сотрудников. Я с довольным выражением лица вытащила ее и разложила бумаги на столе. Осветив фонариком записи, я стала искать нужную. Бумага с информацией об учителе географии лежала на самом верху, я сразу принялась читать вслух, чтобы ребята тоже послушали.

– Родился и вырос в Вейруме, учился в городе, затем вернулся сюда с женой. Супруга погибла, – прочитала я и зевнула. – Ничего интересного. Он по любому не стал бы сообщать о подробностях своей жизни, если бы был связан с какими-то организациями.

– Жаль, – вздохнул Елисей. – Давайте еще что-нибудь посмотрим. Не каждую же ночь оказываемся в кабинете директора.

Мы продолжили копаться в вещах. Я пробежалась по всем сведениям об учителях, но ничего необычного не нашла. Затем приступила к папкам с надписью «ученики». Проверила класс Ангелисы. Сестра, разумеется, была на первом месте. Лучшая успеваемость. Усмехнувшись, я убрала папку.

В других тоже ничего не было. Стол директора не принес полезных знаний. Вздохнув, я поднялась со стула и шагнула к окну. Доска под ногой громко скрипнула и сдвинулась. Я пошатнулась и схватилась за стену. Друзья обернулись. Рафаил навел фонарик на пол и удивленно поднял брови. Доска, на которую я наступила, сдвинулась в сторону.

– А вот это уже интересно, – произнес Елисей, подходя ближе. – Тайник в кабинете у директора. Посмотрим, что он прячет?

Мы сели на корточки. Рафаил отодвинул доску. Внутри лежали несколько свечей, блокнот и крестик. Ничего необычного для священника. Но он мог положить эти вещи и на полку, а не в тайник. Я опустила руку и взяла крестик. Металл обжег кожу. Выругавшись, я бросила крест обратно, осматривая красный след на ладони.

– Все еще больно от них? – с беспокойством спросил Рафаил.

– Всегда, – вздохнула я и потянулась к блокноту.

В нем были исписаны всего несколько страниц. Остальные пустовали. На первой красовалась надпись на греческом языке. Я ужаснулась, когда узнала ее. Безумие – наша сила. Те же слова, что и на люках. Сердце бешено заколотилось в груди. Нет, так не должно быть. Священник был одним из них или же преследовал их?

– Все в порядке? Ты что-то поняла? – вернул меня к реальности голос Рафаила.

– Поняла. И у меня плохие новости.

Я рассказала о переводе данной фразы и о том, что она была на каждом люке. Друзья глубоко задумались. Я перелистнула страницу и ужаснулась вновь. На бумаге были криво размечены улицы Вейрума. На них выделялись жирные точки. Люки. Это были люки. Я была так уверена, потому что знала, где они располагались. Ситуация стала еще хуже.

– Отец Варлаам не похож на сектанта и убийцу. Наверное, он следит за ними.

– Никогда не узнаешь, кем окажется человек.

Я перевернула страницы с картами. Последняя запись выглядела самой свежей, чернила еще не успели побледнеть. Это был номер телефона с пометкой «помощь». А под ней надпись «изгнание». Странная находка в кабинете у священника. Какие еще тайны он хранил? И как связан с ними?

Мы сделали фотографии блокнота и вернули все на свои места, закрыв тайник доской. Больше здесь делать было нечего. Мы покинули кабинет, закрыли все двери и вышли на улицу. Лунный свет озарял ночное небо, отбрасывая холодное сияние на дома и дороги. Луна мне нравилась больше, чем солнце. В ней таилась манящая загадка.

– Нужно позвонить по тому номеру. Желательно с телефона директора, но это будет нелегко, – предложил Елисей.

– Не то что нелегко, это просто невозможно. Мы не можем просто подойти к нему и потребовать телефон, – задумался Рафаил. – Здесь нужен очень продуманный план.

– Он проводит службы в воскресенье. Он держит телефон в кармане, когда читает молитвы?

– Вряд ли. Оставляет в келье, как и другие личные вещи. Кому-то понадобится пропустить службу и пробраться в келью.

– Напомните, какую цель мы преследуем? Защищаем народ или их? – уточнил Елисей.

Мы задумались. Таинственная организация охотилась на тех, кто похищали людей. А мы хотели ей помешать? Здесь нет верной дороги. Кто-то в любом случае пострадает. Либо простые жители Вейрума, либо люди из организации, либо они.

– Мы стараемся защитить жителей, но при этом сохранить тайну, – отозвалась я. – Мы знаем, что им невозможно помешать. Поэтому мы пытаемся уменьшить количество похищений и убийств. Таким образом защищаем и людей, и их.

– А появление организации мешает нам, – продолжил Рафаил. – Если она будет и дальше заявляться в Вейрум, то найдет их. А значит, что пострадают люди.

– Тогда мы должны избавиться от влияния организации. Любым способом, – кивнула я.

– Не любым, но да.

Мы сошлись во мнениях. Нужно перекрыть все дороги особой организации, отрезать их от Вейрума. И продолжить выполнять обещание. Цель определена. Но как действовать дальше?

У школы мы разошлись в разные стороны. Находки в кабинете директора многое изменили. Теперь мы знали, что отец Варлаам скрывает гораздо больше. Я даже не предполагала, что он пойдет на то, чтобы обратиться к особым людям. Может, ситуация стала поистине критической, раз священник рискнул пойти по темной дорожке?

Рафаил попрощался со мной у моего дома и скрылся в лесу. Я зашла на участок и подошла к дому. Внутри стояла тишина. Все спали. Кроме меня. Мне не хотелось возвращаться в комнату. Новости очень заинтересовали меня. В город приедут новые люди, численность возрастет. А значит, что число жертв тоже. Я так и не поняла, по какому принципу они выбирали людей. Вроде и не резали всех подряд, но и не оставляли без внимания некоторых жителей. Должна быть хоть какая-то логика.

Я вышла обратно на дорогу, оставила камень у калитки и направилась в южную часть Вейрума. Мой дом находился в северной части, поэтому путь был не такой уж и близкий. Но я всегда любила прогуляться в ночи под сиянием луны и звезд. Мне могли угрожать только люди из организации. Остальные не стремились навредить мне. Даже они. Я нужна им. По какой причине, пока неизвестно.

Я не спеша шла вперед и рассматривала дома. Все спали. Ни в одном окне я не увидела света. Вейрум словно погрузился в бесконечный сон мрака. Я слышала только звуки своих шагов и шуршание листьев деревьев. Иногда мне казалось, что город не от мира сего. Здесь нет магазинов, люди ездят в ближайший город за всем необходимым. Зато есть церковь, школы. И особое место под землей.

Вскоре я подошла к южной части города. По мере приближения я слышала усиливающиеся звуки. Словно падали коробки. Остановившись за ближайшим домом, я посмотрела на улицу, где стояли пустующие дома. Агнес была права. Новые люди уже начали приезжать. У трех домов стояли грузовики. Видимо, для пострадавших выделили мебель, так как грузчики таскали кровати и столы. На земле стояли коробки, диваны, стулья. Люди заселялись.

Они даже не подозревали о том, куда приехали. Я тихо усмехнулась, даже не осознавая этого. Новые жители сильно пожалеют о переезде. Они еще не видели настоящие кошмары. Они не боятся, потому что их еще не пугали. Время придет. Обязательно. Отныне спокойствию настал конец. Его место займет ужас.

Когда грузчики закончили работу, то одна из машин уехала. Жители зашли в новый дом. Я вышла вперед, прошла несколько домов и заглянула на следующую улицу. Рядом с когда-то пустыми домами стояли машины. Люди заселялись крайне быстро. И не удивительно, они ведь потеряли свои места жительства. Крыша над головой все равно нужна.

Оценив ситуацию, я побрела домой. Завтра стоит ожидать появления новых учеников. Какие они? Есть ли в них то, за что их навсегда заберут под землю? Мы заклеили много люков, но не знали, нашли ли мы все. Кто сказал, что их нет где-то дальше в лесу? И кто сказал, что мы хитрее, чем они? Вейрум ожидали перемены. Насколько глобальные – еще неизвестно. Но наверняка прибытие жителей деревни все изменит. Нам нельзя расслабляться. Незваные гости могут начать расследование. Уверена, что они не будут готовы к тому, что увидят. Никто не готов.

Пройдя несколько улиц, я заметила вдали силуэт. Он стоял по центру перекрестка и куда-то смотрел. Нет, не куда-то. На меня. Пристально. Я остановилась и нахмурилась. Подул ветер, облака расступились, позволяя луне осветить дороги. Тьма медленно отступила, мне открылся новый вид. Человек был одет в черную мантию, на голове капюшон. Меня ударило осознание. Это был он. Один из них. Тот, кто приходил ко мне во снах.

Сплю ли я? Я ущипнула себя, но ничего не изменилось. Человек продолжал стоять и наблюдать за мной. Внутри проснулось забытое ненадолго чувство. Влечение. Желание.

Подойди ко мне!

Мы смотрели друг на друга несколько минут. Затем человек развернулся и скрылся на одной из улиц. Я рванула вперед. Постой! Мне нужно поговорить с тобой! Ответь на мой зов! Нельзя его упустить. Как он выбрался? Про какой ход мы забыли? Где допустили оплошность? Не важно. Мне срочно нужно догнать его. Расскажи мне обо всем! Мне нужны объяснения.

Я добежала до улицы, на которой свернул незнакомец. Посмотрела вдаль, но никого не увидела. Человек исчез. Как сквозь землю провалился. Хотя, наверное, это и есть правда. Я ни разу не видела их в реальности за все эти четыре года. Только во снах. Я не могла объяснить, почему скучала по ним. Меня тянуло. Я ничего не могла с собою сделать.

Человек ушел. Неизвестно, намеренно ли он оказался в том же месте, что и я, или же попал сюда случайно. Я либо помешала его планам, либо он хотел увидеть меня. Уже не узнать. Вздохнув, я отправилась домой. Мне было очень жаль, что я не успела догнать незнакомца. Может, он бы смог многое мне рассказать.

Домой я попала через окно, никого не разбудив. Пора заканчивать так рисковать и собой, и близкими. Они с ума сойдут, если вдруг меня не окажется дома посреди ночи. Я не особо стремилась не расстраивать родных, они уже смирились. Любимицей родителей навсегда останется Ангелиса. Мне не больно. Сестра заслуживала этого. Моя жизнь уже не вернется в прежнее русло. За ошибки нужно платить. Даже если прошло много времени.

Я закрыла глаза, погружаясь в сон. Хотелось вспомнить события четырехлетней давности. Не смогу воспроизвести в памяти все, но попробую. Некоторые ситуации навсегда покинули мою голову. Остается только догадываться о том, что тогда произошло.

Глава 5

Тогда.

Для меня нет ничего важнее веры и семьи. Бог проводит по важному пути, всегда находится рядом. За свои тринадцать лет жизни я не совершила ничего плохого. Все делала так, как нужно было Богу. Ведь его воля важнее всего. Я любила ходить в церковь с родными. Так приятно стоять на службе, молиться вместе с людьми и верить в то, что Бог обязательно услышит. Я верю в то, что он слышит.

Меня хвалили родители. За доброжелательность, отличную учебу, послушание. Мне нравилось быть с ними как можно чаще. Сперва могло показаться, что в нашей семье есть разногласия, что родители слишком строгие. Но нет, это не так. У нас царило взаимопонимание. Мне объясняли, что вера необходима для людей, я слушала и не хотела разочаровать близких. Я видела, как они были счастливы, когда молились и посещали службы. Поэтому я стала стремиться испытывать те же чувства, чтобы никого не расстраивать.

В школе у меня было мало друзей. Я общалась только с тихим Рафаилом. Многие ребята не хотели с ним разговаривать из-за его характера и места проживания. Но я знала, что это не главное в людях. Мне приятна его забота, отзывчивость и готовность прийти на помощь. Мы стали друг для друга спасением от одиночества. И пообещали дружить всю жизнь. Вместе гуляли, ходили в церковь и к друг другу в гости. Я знала, что могу на него положиться. В моей жизни не хватало хорошего и верного друга. Я нашла его.

Я родилась в городке. Он не был маленьким или большим. Средним. А вот его история удивляла. Из легенд и слухов я узнала, что Вейрум проклят. Когда-то давным-давно здесь устраивали жертвоприношения, молились кому-то другому. Здесь всегда пропадали люди, во всем обвиняли лес. Жители терялись и не могли найти выход. Родители не пускали меня в лес. Но порой он звал меня.

***

После пяти легких уроков мы с Рафаилом направились домой. Обсуждали обычные проблемы, связанные с плохой погодой и большим количеством домашнего задания. Типичные неприятности школьников подростков. В этот день я проснулась со странным чувством. Сегодня все изменится. Чувство тревоги заполняло меня. Словно должно произойти что-то страшное. Рафаил убедил меня, что такое бывает. Мы помолились, прося Бога сопровождать нас на жизненном пути. Но молитва не помогла тревоге уйти. Я все еще чувствовала. Грядут перемены. Такие большие, что полностью изменят меня.

Тайком мы любили гулять по лесу. И сегодня наткнулись на странный блеск в земле. Мы присели и увидели круглый люк с непонятными словами. Сначала подумали, что это простая канализация. Но в лесу ее не должно быть. Любопытство могло погубить нас. Что же там находится? Очень интересно.

Мы переглянулись. Мысли были одинаковые. Нам нужно срочно понять, что скрывается под люком. Мы схватились за крышку и потянули ее вверх. Она оказалась очень тяжелой. Общими усилиями нам удалось сдвинуть ее. Я вытащила телефон и включила фонарик. Мы уставились вниз. Перед нами показался небольшой зал. Мы смогли разглядеть арку, которая вела в коридор. До пола было метра три, спуститься мы не решились. Обратно не сможем выбраться. Не хотелось пострадать, упав и сломав что-нибудь.

– Там точно что-то есть. Может, сокровища? – поинтересовалась я.

– Обычно в таких местах раньше скрывались во время войн. Представь, если мы найдем реликвию. Нашим семьям это очень поможет. Мы станем героями.

– Нам надо туда спуститься. Не сегодня, уже поздно. Завтра?

– Договорились. У тебя найдется веревка?

– Конечно, – улыбнулась я. – Только никому не говори. Это будет нашей тайной.

Мы поклялись молчать о находке. Закрыли люк и засыпали его листьями и землей. Домой вернулись в хорошем настроении. Мне было очень любопытно. Вдруг найдем вещи, сохранившие память? История всегда привлекала меня. Так интересно изучать то, что было с людьми в прошлом. А теперь у меня появился шанс найти нечто значимое.

Вечером я отправилась к яблоне, чтобы собрать фрукты для ужина. Я залезла на деревянный ящик и вытянула руку. Сорвала красное яблоко и положила его в корзину. Красота. Мама наверняка приготовит вкусное блюдо. Я сорвала еще несколько штук и хотела спуститься на землю, но оступилась. Вместе с корзиной полетела вниз. Яблоки рассыпались, я упала. Ожидала, что столкновение будет мягким, ведь подо мной была простая земля. Но я ударилась, шлепнувшись на нечто твердое. Я пискнула, боль пронзила копчик.

– Ай! Опять лопаты раскидали? – возмутилась я, поднимаясь на ноги и потирая ушибленное место.

Никакой лопатой тут и не пахло. Я удивленно взглянула на землю. Внизу что-то было. Я посмотрела по сторонам и присела. Руками раскопала землю и увидела очертания железа. Глаза расширились. Благо дом был далеко, и родители не могли заметить меня через окно.

Я принялась усердно раскапывать то, что нашла. Вскоре передо мной был круглый люк. Я вытаращила глаза. Точно такой же мы с Рафаилом нашли в лесу. Жажда приключений и раскрытия тайн проснулась внутри. История Вейрума манила. Мы должны найти реликвию!

Я огляделась. Нашла неподалеку лопату и вооружилась ей. Я поддела крышку люка и с большими усилиями сдвинула ее. Сразу же достала из кармана телефон. Любопытство завладело мной. Я вытянула руку и припала к земле, с нетерпением осматривая пространство. Внизу оказалось то же самое. Небольшой зал и арки. Подумать только… На моем участке есть тайный ход! Нам не придется ходить в лес, ведь теперь мы можем попасть вниз через мой люк. Невероятно. Я смогу исследовать подземелья!

Я тщательно спрятала люк под землей и поставила сверху ящик. Никто не должен найти его. Это моя тайна. И я обязательно раскрою ее. Наконец-то в моей жизни появились загадки!

На следующей день я сообщила Рафаилу о люке. Он очень удивился, но обрадовался. Теперь мы можем не ходить в жуткий лес. Нам нужно только собраться на моем участке и спуститься. Я поблагодарила Бога за такую удачу. Мы запланировали спуск на ночь и начали тщательно готовиться. Я нашла удобную одежду, толстую крепкую веревку, фонарик и на всякий случай нож. Кто знает, вдруг там окажутся животные? Нужно уметь защищаться.

До ночи я слонялась по комнате, предвкушая миссию. Уже совсем скоро мы станем известными на весь город! Найдем реликвию, поможем родителям, исследуем историю. Мне было до жути интересно. То, что не разгадано никем ранее, влекло меня. Меня звали подземелье. Там точно что-то есть!

Ночью я выбралась на улицу через окно. Было страшно попасться родителям, но я смогла выйти тихо. Я прошла к калитке, вышла на дорогу и стала ждать Рафаила. Интересно! Слишком интересно. Что там такое? Какие тайны хранит подземелье? А вдруг там находятся горы сокровищ? Мы станем богатыми, поможем всем нуждающимся и церкви. Бог отблагодарит нас за щедрость. Нельзя никого оставлять в беде. Мы всем поможем.

Вскоре пришел Рафаил. Мы обнялись и стали шепотом обсуждать план действий. Хотя, все было и так ясно. Спуститься вниз, исследовать тайное место и найти спрятанные сокровища. Надеюсь, что они там есть. А если нет, то мы просто откроем для себя загадочное подземелье. Мы уже собирались зайти на территорию участка, но из леса вдруг выбежали две фигуры. Они неслись так быстро, что чуть не сбили нас с ног. Я узнала в них одноклассников. Агнес и Елисей. На их лицах был страх. Они выдохнули с облегчением, увидев знакомых, и вцепились в нас.

– Помогите нам! Срочно!

– Тихо, – оборвала я Агнес. – Не кричите, пожалуйста. Весь дом разбудите.

– Нам нужно спрятаться. Пожалуйста, помогите, – взмолился Елисей.

В лесу послышался треск веток. Кто-то шел прямо к нам. Я повернулась к калитке и открыла ее. Вчетвером мы зашли на участок. Я не стала проверять, кто гнался за ребятами, поэтому закрыла дверь. Агнес и Елисей перевели дыхание и смахнули пот со лба.

– Спасибо тебе большое, ты нас очень выручила.

– Ради Бога, скажите, что произошло?

– Ну… Мы решили выйти в лес ночью. Нашли дом. Он выглядел заброшенным, но, оказывается, там живет человек. И теперь он хочет нас поймать, – объяснила Агнес.

– Да, а еще он запомнил нас. Сказал, что знаком с нашими родителями. Что нам делать? Нас будут ругать так, как никогда раньше.

Со стороны дороги послышались шаги. Я подошла к деревянным ящикам, забралась на них и осторожно выглянула из-за забора. На дороге стоял пожилой мужчина. Он смотрел в разные стороны и искал сбежавших ребят. По его лицу было видно, что он крайне недоволен. Я юркнула за забор и спустилась. Агнес и Елисей стояли без движения, со страхом переглядываясь.

– А еще мы оставили там телефоны с фонариками, – прошептал Елисей.

– Как вы умудрились?

– Старик выскочил неожиданно, пришлось бежать без вещей.

Мы с Рафаилом покачали головами. Могут же Агнес и Елисей попасть в неприятности. Насколько надо быть безответственными? Теперь у них большие проблемы.

– Нам надо вернуться. Забрать вещи, – проговорила Агнес, потирая руки.

– Это исключено, – возразил Рафаил. – Вы сказали, что он знаком с вашими родителями. Если он увидит вас вновь, то точно все расскажет.

– Мы подождем, пока он уйдет и заберемся в дом. Я видела вход в подвал, через него получится попасть внутрь.

Пока они спорили, я снова поднялась на ящики и посмотрела на дорогу. Старик уже ушел. Если ребят поймают опять, то точно просто так не отпустят. Они хотели рискнуть вновь. Но зачем? Это ведь так опасно. Я никогда не ввязывалась в подобные неприятности. Интересно, у них всегда жизнь течет так ярко? Что они чувствуют, когда рискуют?

– Аннетта, мы решили, – шепнул Рафаил и жестом позвал меня.

Я спустилась и подошла к ним.

– Нельзя бросать их в беде. Давай поможем им? Нас больше, поэтому мы будем действовать быстрее.

– А как же люк? – уточнила я.

– Он никуда не денется. Вернемся другой ночью.

Я не хотела идти с ними, но Рафаил прав. Помогать нужно всем. Мы не общались с Агнес и Елисеем и не знали их. Они были теми ребятами, которые часто шумят и действуют бездумно. Идти с ними на риск – опасное дело. Кто знает, что они придумают? Вдруг заманят в ловушку? Но я не нарушаю законов Бога. Если просят о помощи, значит, нужно ее оказать. Если меня обманут, то это останется на совести тех, кто солгал. Они нарушат заповеди, а не я. Сделаю то, что должна.

– Хорошо. Только очень осторожно.

Мы вышли на дорогу. Я прикрыла калитку и положила возле нее большой камень. Мы пошли в лес. Страшно. Ветки деревьев напоминали лапы монстров, которые хотят схватить. Я вздрагивала от любого звука. Я и днем не рисковала ходить в лес, а ночью и подавно никогда не пошла бы. Говорят, что здесь живут чудовища. Нет, не какие-либо существа из книг или сказок. А самые настоящие монстры. Проклятые люди.

Мы разговорились. Агнес и Елисей рассказывали о ночных приключениях. Оказывается, они уже не первый раз идут посреди ночи в лес. Он уже не пугал их. Их смелость, к сожалению, не передавалась мне. Я все еще видела в ветках руки скелетов. По бокам мерещились двигающиеся тени. Они будто оживали и хотели напасть. Кусты приобретали форму страшных монстров. А когда ветер заставлял их шевелиться, у меня и вовсе волосы вставали дыбом. Фонарик, которым мы освещали дорогу, не помогал мне расслабиться. От света на веках оставались отпечатки. Когда я моргала, то видела жуткие картины. Словно прямо передо мной проносились чудовища.

Под ногами периодически хрустели ветки, от звуков я подпрыгивала. Ребята держали фонарик не ровно, свет помогал появиться жутким теням. У меня было такое чувство, будто кто-то преследовал нас. Я оборачивалась, но никого не видела. Ни людей, ни монстров. Резкие и быстрые порывы ветра заставляли ветки качаться и шуметь. Лес словно жил собственной жизнью. Вдруг он решит оставить нас здесь навсегда? Что, если мы потеряемся, а лес лишь начнет смеяться и играть с нами? Он будто был существом, желающим украсть тех, кто ему не нравился.

– А вы, оказывается, веселые ребята, – улыбнулась Агнес. – Давайте сидеть рядом в школе. Будем помогать друг другу и держаться вместе.

– У нас различаются интересы, – ответил Рафаил. – Не думаю, что мы сможем найти общий язык.

– Да ладно тебе. У всех есть что-то общее. Вы такие же смелые, как и мы. Не каждый согласился бы пойти в лес ночью.

Я пошла только потому, что так гласили законы Бога. Оказать помощь тем, кто в ней нуждается. Не думаю, что я бы смогла подружиться с этими ребятами. Они чересчур шумные.

Вскоре мы подошли к старому дому. На первый взгляд могло показаться, что он заброшен. Паутина на окнах, скудные запасы дров, высокая трава. Старик болел и поэтому не выходил в люди? Но за Агнес и Елисеем он пошел достаточно бодро для больного. Что-то здесь не так.

Агнес указала на хлипкую деревянную дверь, которая без труда открылась. Вместо привычной каменной или деревянной лестницы со ступеньками висела веревочная. Еще более странно и жутко. Я ощутила, как по коже пробежал холодок. Из подвала на нас вырвался холодный воздух. Рафаил осветил лестницу, первым полез Елисей. Он за минуту спустился и шепнул, чтобы шел следующий. Агнес преодолела лестницу так же быстро. Настала моя очередь. Рафаил помог мне спуститься на одну ступеньку и стал держать фонарик. Я схватилась за веревки и начала неуклюже спускаться. Ноги дрожали и не слушались. Руки заболели от того, как сильно я вцепилась в веревки.

Я спустилась на десять ступенек и поскользнулась. Крик застыл в горле. Падаю! Но не успела я упасть на пол, как очутилась в надежных руках. Агнес и Елисей подхватили меня и поставили на пол, который оказался ближе, чем я думала. Я выдохнула и поблагодарила ребят.

Рафаил спустился быстро. Мы с ним включили фонарики и осмотрели подвал. Впереди стояла перегородка из дерева, а позади нее кровать со скомканным одеялом. На полу валялись дрова, мусор. Везде была пыль. Я присмотрелась и заметила на кровати человека, который лежал, отвернувшись к стене. Пальцы сами нажали на кнопку и выключили свет.

– Там человек, – прошептала я.

– Не обращай внимания. Он не сможет подняться и закричать. Болезнь у него такая, – успокоил меня Елисей.

Какой кошмар. Я мысленно произнесла молитву. Пусть Бог поможет ему. Как же, наверное, ужасно лежать в кровати и не иметь возможности встать и заговорить. Но если это не тот старик, то кто же? Его родственник?

Агнес и Елисей нашли свои телефоны и убрали их в карманы. Пока я молилась за незнакомца, они уже успели найти что-то новое. Ребята столпились в углу и уставились на пол. Меня позвал Рафаил. Я тихо подошла к ним и выглянула из-за спины Агнес. Удивленное «ой» само вырвалось из меня. В полу был люк. Точно такой же, как у меня на участке. С теми же символами.

– Аннетта, это ведь… Тот же самый. Сколько их всего в деревне? – задумался Рафаил.

– Что значит тот же самый? – поинтересовалась Агнес. – Разве это не путь в погреб?

– Сомневаюсь, что под ним находятся банки с компотом и солеными огурцами. Уже третий люк.

– А что там? Давайте посмотрим!

Елисей сразу приступил к исполнению плана.

– Нет, стой! – попыталась я остановить его. – Это может быть опасно.

– Одним глазком посмотрим. Тебе разве не интересно?

Очень интересно. Но я не хочу, чтобы кто-то, кроме нас с Рафаилом знал о подземелье.

Агнес помогла другу. Они вдвоем схватились за крышку. Но люк не поддался. Даже моих сил хватило на то, чтобы его сдвинуть. Почему не получается сейчас? Я бросилась на помощь. Мы стали пытаться поднять люк, но он даже не шелохнулся. Тогда Елисей забрал у Рафаила фонарик и осмотрел крышку более внимательно. Через несколько секунд мы услышали обреченный вздох.

– Люк заварен. Его никак не поднять без инструментов.

Волна облегчения ударила по мне. Агнес и Елисей не увидят то, что внизу. Я и сама не знала, почему так отчаянно защищала подземелья. Может, просто хочу, чтобы мы с Рафаилом стали первыми, кто разгадает их тайны?

Мы встали на ноги и отряхнули штаны от пыли. Ребята забрали телефоны, пора возвращаться. Не дай Бог родители проснулись и узнали, что меня нет дома. Не хочу, чтобы они переживали. И лучше мне быть в безопасности. Я снова присела и осмотрела люк. Внизу была тишина. Очень хочется туда попасть. Но я могу сделать это и в одиночку, ведь прямо около моей яблони тоже есть спуск.

– С первого раза не поняли? – прозвучал низкий голос. – Еще и дружков привели.

Мы стремительно обернулись. Около перегородки стоял уже знакомый нам пожилой мужчина. Агнес хотела броситься к лестнице, но поняла, что пытаться сбежать бесполезно. Нас застукали. Поймали с поличным.

Глава 6

Тогда.

Старик осмотрел нас и покачал головой. Увидев, что мы столпились у люка, он удивленно поднял брови. Мужчина хотел что-то сказать, но закашлялся. Может все-таки получится убежать? У ребят есть шанс, а вот моя ловкость меня подводит. Старик успеет сотню раз подойти к лестнице, прежде чем я доберусь до верха.

– За мной. Все четверо, – четко произнес он и зашагал к другой лестнице.

Нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Елисей любезно освещал дорогу. Деревянные ступеньки громко скрипели, пока мы поднимались. Во что нас угораздило вляпаться? Я мысленно молилась всю дорогу. Пожалуйста, пусть нас отпустят и ничего не скажут родителям. Они будут недовольны. Я никогда не совершала таких поступков. Мать и отец не ожидают от меня такого. Я не хочу их разочаровать.

Мужчина привел нас в маленькую комнату. Он посадил нас на диван, а сам сел в кресло напротив. Его внимательный взгляд прожигал каждого. Старик зажег свечу и поставил подсвечник на пол. Тусклое сияние пламени озарило наши испуганные лица.

– Итак. Похоже, что история вас очень интересует. Не хотите объясниться и извиниться?

– Мы… – начал Елисей.

– Нет, вас двоих даже слышать не хочу. Пусть говорят ваши друзья.

Старик уставился на нас с Рафаилом. Я не знала, что сказать, поэтому отвела взгляд и затихла. Рафаил кивнул. Переговоры были его сильной стороной.

– Просим прощения за вторжение. Бог не одобрит наш поступок, мы это понимаем и сожалеем. Видите ли, наши друзья забыли свои вещи в вашем подвале, поэтому нам пришлось вернуться. Простите, пожалуйста, за то, что доставили вам неудобства.

Старик внимательно выслушал Рафаила. Он задумчиво оглядел нас, а затем вдруг рассмеялся. Я опешила от его реакции. Что здесь смешного?

– Здорово я вас напугал, да, ребятки? Можете расслабиться. Никому жаловаться не стану. Я и сам был таким, как вы. Искал приключения, нарывался на неприятности. В вашем возрасте это нормально.

Мы переглянулись и недоуменно посмотрели на мужчину. Он улыбнулся. От того жуткого старика не осталось и следа.

– Понимаю. Вас очень интересуют катакомбы, так ведь? Меня тоже раньше влекли они. Свой ход я заварил не просто так. На это есть причины. Но вам, друзья мои, я хочу пожелать удачи и смелости. Мне не хватило решимости спуститься вниз, у меня не было друзей. Но у вас есть все шансы разгадать тайны этого места.

– Какие катакомбы? – недоуменно спросила Агнес.

Я напряглась. Старик знал. Агнес и Елисей не знали. Что он скрывает?

– Да, нас очень интересуют подземелья, – отозвалась я. – Расскажете о них чуть больше?

– Чего ж не рассказать. По правде говоря, я и знаю не так много. Только то, что они огромны. Ходы идут под землей по всему Вейруму. Наверняка мой люк не единственный, что вы видели. Входов и выходов множество. В первый раз я попал туда в пятнадцать лет. Спустился по веревке, но дальше не пошел. Страшно стало. Я показал находку отцу, и мы приняли решение заварить вход. Больше я туда не ходил. Вы уже бывали там?

Я отрицательно покачала головой.

– Жаль. Если сможете что-то найти, то обязательно расскажите. Сгораю от любопытства. Сейчас мне бесполезно спускаться. Возраст уже не тот, сами понимаете. Но вы, ребята, наше будущее. Если приоткроете завесу тайны, то, может, станете героями Вейрума.

– А что скрывается там… под землей? – заинтересовался Елисей.

– Никто не знает. Может, исторические предметы со времен войн или другие ценности.

– Думаете нам стоит туда пойти?

– Не буду ни к чему вас призывать. Делайте так, как считаете нужным. Но если честно, то я бы не устоял. Всегда хотел найти нечто новое, что еще никто не находил. Если у вас достаточно храбрости, то вы сможете. Я понимаю эту жажду приключений, в вас ее много. Но идите только вместе. Спускаться одному опасно. Раз вы друзья, то путь пройдет легко. Не бросайте друг друга.

Мы познакомились час назад. Уверена, что Агнес и Елисей тоже не доверяли нам с Рафаилом. Хоть и выглядели доверчивыми. Они даже не знали, что мы делали там, на дороге и сразу же обратились за помощью.

Старик рассказал еще несколько фактов о катакомбах. Что они находятся здесь с начала существования Вейрума, что раньше ходов было больше. История затягивала меня целиком и полностью. Я не могла перестать слушать мужчину. Во мне поднималось непреодолимое желание оказаться в катакомбах. Пусть даже с новыми знакомыми. Старик прав. Чем больше людей, тем лучше. Вдруг кто-то оступится и пострадает? Любая помощь необходима.

Когда на часах было уже четыре утра, мы опомнились. Пора идти домой. Но меня все еще волновал один вопрос.

– Там внизу… человек. Он в порядке?

– Это мой сын, – вздохнул старик. – Опасная болезнь напала на него, и он стал инвалидом.

– Мне жаль. Пусть Бог будет к нему милосерден.

– Пусть будет милосерден, – кивнул мужчина с благодарностью.

Он провел нас к выходу. Мы отблагодарили его за рассказ и за то, что он не сдал нас родителям. Старик пожелал нам удачи, и мы побрели домой.

– Теперь я очень хочу попасть в катакомбы. Его рассказ явно правдивый. Не знаю, как вы, а я намерена найти другой вход, – проговорила Агнес.

– Да, я тоже! – поддержал ее Елисей. – Ребята, вы что-нибудь знаете?

Мы с Рафаилом потупили глаза. Довериться или нет? Ловушка или верный путь?

– Вы просто ужасно врете, – усмехнулась Агнес. – Вы знаете гораздо больше. Неужели не хотите спуститься и разгадать тайну?

Хотим. Очень. Но можем ли доверять вам? Не оставите ли вы нас там умирать?

– Мы знаем, где есть вход, – ответил Рафаил. – Но мы не уверены, можем ли на вас положиться.

– Конечно можете! Вы здорово выручили нас. Спасибо за помощь с мужчиной, вы смелые. Мы тоже поможем вам. Давайте все вместе спустимся в катакомбы и исследуем их. А если найдем что-то ценное, то поделим награду. Средства отдадим нуждающимся.

Последняя фраза Агнес меня удивила. Не предполагала, что она будет думать не о себе. Может, я недооценила ее?

Выйдя на дорогу, мы попрощались. Мы с Рафаилом обещали подумать над их предложением вместе пойти в подземелья. Рафаил тоже сомневался. Мы решили, что нужно повременить, пока не будем уверены в намерениях новых знакомых.

Домой я вернулась успешно. По дереву залезла на крышу, а с крыши в комнату. Никто не заметил моего отсутствия. Выспаться, конечно, не удалось и в школе я чуть ли не засыпала на уроках. Елисей и Агнес сели позади нас, теперь мы сидели вместе. Они часто шутили и поднимали нам настроение. И спустя время я привыкла к ним. Я уже не видела в них тех, кто могут подло подставить. Они были простыми, веселыми ребятами, которые любят приключения. Мы стали чаще гулять, ходили вместе домой со школы, помогали друг другу с домашними заданиями.

Месяц пролетел незаметно. Снег выпал раньше, природа стала белой. Хвойный лес оставался зеленым. Он перестал быть таким страшным, когда на ветки лег снег. Я сменила рубашки на свитера, начала чаще пить горячий чай и читать книги. Зима всегда казалась мне воплощением сказки. Особенно в небольшом городке, где можно было падать в мягкие сугробы на каждом углу.

Я поняла, что время пришло. Катакомбы звали меня. Было невыносимо сопротивляться любопытству. Поэтому я рассказала Агнес и Елисею о тайном ходе. Они очень удивились, узнав, что проход находился на моей территории. Но быстро обрадовались тому, что далеко ходить не надо. Мы запланировали миссию. Опасную, страшную, рискованную. Но такую интересную и манящую. Сложно было закрыть глаза на существование под Вейрумом тайных ходов. Нами двигал дикий интерес.

Ночью я надела теплую одежду и выбралась на улицу. Открыла калитку, за которой уже стояли друзья. Я пропустила всех на участок, закрыла двери, и мы тихо пробрались в самый угол территории. Я достала лопаты, и мы быстро раскидали снег. Перед нами появился люк. Такой знакомый и манящий. Нужно срочно туда попасть!

Елисей и Рафаил взялись за крышку и максимально сдвинули ее в сторону. Агнес достала маленькие, но яркие и удобные фонарики, чтобы мы не мучились с телефонами. Она вручила каждому источник света, и мы опустили головы. Маленький зал, рядом две арки. До пола было метра два или три. Я уже приготовила веревку. Предвкушение завладело нами.

Я привязала веревку к стволу яблони. Мы убедились, что она держится крепко и снова уставились вниз. Надо решить, кто будет первым. И пока никто не предложил свою кандидатуру, я вызвалась пойти вперед. Слишком интересно. Что же там такое? Я стану первой, кто спустится в катакомбы.

Несмотря на свою неуклюжесть, я крепко ухватилась за веревку. Села на край и ототкнулась. Я замерла в воздухе и начала спускаться. Когда ноги коснулись каменного пола, я отпустила веревку и достала фонарик. Пока остальные спускались, я оглядывала зал. Темно-серые стены, две арки, ведущие в коридоры. Вдали была лишь тьма. Я подняла руку и осветила коридор. Свет не проникал так далеко, как хотелось. Я увидела только стены, пол и потолок.

Из коридора распространялся холодный воздух. Я застыла и уставилась во тьму, перестав что-либо замечать. Идти вперед! Там что-то есть. Темнота ответит на мои вопросы. Сделаю что угодно, только отведите меня туда!

Рафаил опустил ладонь мне на плечо, и я взвизгнула от неожиданности. Я потрясла головой, прогоняя наваждение. Остальные уже спустились. Елисей и Агнес осматривали зал. Я последовала их примеру.

– В какой коридор пойдем?

– В любой. У нас все равно нет карты.

Мы выбрали тот, что шел вперед. Взяли фонарики и шагнули в коридор. Шли по парам. Мы с Рафаилом впереди, Агнес и Елисей позади. Идти вчетвером не позволяло пространство. Коридор узковат. Мы оглядывали стены, на которых ничего не было. Старались идти тихо. Громким было только наше дыхание. Друзья выглядели напуганными. Но почему я не испытываю страх? Меня влечет. И я не могу сопротивляться.

Вскоре мы вышли в такой же зал. Наверху был люк. Осмотрев его, пошли дальше. Решили никуда не сворачивать, чтобы не потеряться. Где же реликвии? Может, они хранятся в особом месте?

Следующий зал не заставил себя долго ждать. Очередной люк. Коридор сворачивал налево, пришлось пойти туда.

– Жуть какая, – прошептала Агнес.

– Мне нравится, – улыбнулась я. – Давайте ускоримся, у нас не так много времени.

Мы пошли быстрее. Увидели еще парочку залов, прежде чем коридор стал расширяться. Мы смогли идти все вместе, ребята перестали так сильно волноваться. Под потолком нашли едва заметную паутину. Странно. Если сюда никто не ходил много лет, то ее должно быть гораздо больше. Ни пауков, ни муравьев. Никого. Даже насекомых. Пустота.

Через некоторое время вдали показались двери. Необычное явление для подземелья. Двери были каменные, украшенные узорами, символами и непонятными буквами. Мы тщательно осмотрели их. Я потянулась к большой ручке и хотела открыть двери, но вдруг мы услышали гул. Я отдернула руку. Мы сделали шаг назад.

Гул повторился. Позже мы поняли, что это вовсе не гул, а хор голосов. Он шел издалека. Судя по всему, людей там много. Но откуда им здесь быть? Разве катакомбы не заброшены?

– Лучше вернуться, – отозвался Рафаил. – Кто бы там ни был, он не будет нам рад.

Мы все были согласны с его решением. Не так уж нам и нужна эта реликвия. Жить хотелось сильнее. Неизвестно, что происходило за дверьми. И лучше бы нам уйти отсюда как можно быстрее. Мы развернулись и хотели побежать обратно, но увидели вдали мерцающий свет и услышали шаги. Мы одновременно выключили фонарики и прижались к стенам. Сюда шли люди.

Впереди двери, за которыми жуткие голоса, сзади шаги и свет. Пути отступления не было. Мы оказались в ловушке. Хоть на стену лезь, а выбраться не получится.

– Может, они не заметят нас? Они так громко поют, что даже не услышат шорохов? А те, кто идут сюда, нас явно увидят, – предложила Агнес.

– Согласен, – пробормотал Елисей и потянулся к ручкам.

Она права, больше вариантов нет. Попробуем тихо попасть в зал.

Мы с Елисеем взялись за ручки дверей и потянули их на себя. На удивление они открылись не особо громко. Перед нашими глазами появился большой зал. На полу стояло множество свечей. Мы мигом отскочили в сторону и укрылись в тени, пока в зал не зашли люди. Заняв укромное местечко, мы уставились на происходящее.

На полу в кругу сидело около тридцати человек. Перед каждым из них стояла свеча. Их руки были сложены перед собой, как при молитве. Вот только слова их явно не были священными. Я никак не могла разобрать язык, на котором они пели. Красивый, но странный.

Я продолжила смотреть. Вдали я различила что-то похожее на трон. Присмотревшись, я поняла, что он был сделан не из камня или дерева. Трон был из костей и черепов. Похоже, что мы с друзьями посмотрели на него одновременно, так как Агнес тихо пискнула.

На троне сидела женщина. На ней была длинная темная мантия, светлые волосы распущены, струились по плечам. Она сидела, закинув ногу на ногу и наблюдала за людьми. Она здесь главная. Это сразу можно понять. Но что делали остальные? Молились?

В зал зашли трое людей. Они подошли к трону и сели рядом на полу. Пение продолжалось. Мы с друзьями взялись за руки, чтобы ощутить хоть какую-то безопасность. Разговаривать нельзя. Дождемся, пока они закончат и убежим. Это единственный вариант.

Люди пели около пятнадцати минут. Затем в зал зашло еще двое. Один в мантии, второй в самой обычной белой рубашке и брюках. Мужчина еле шевелил ногами и с ужасом смотрел на незнакомцев. Его подвели к трону и заставили встать на колени. С него сняли рубашку и связали руки за спиной. Мы с друзьями застыли от ужаса и слышали, как громко бились наши сердца. Мы сжимали руки друг друга и заставляли себя молчать. Паника.

Один из тех, кто сидели на полу, поднялся на ноги. Мужчина взял из рук женщины длинный кинжал и подошел к пленнику. Он замахнулся. Кинжал попал пленнику в плечо. Он вскрикнул и стал молить о пощаде. На пол полилась алая кровь. Никто его не слушал.

Мужчина встал перед узником и вырезал на его груди особый символ. Я не смогла разглядеть, как он выглядел. В моих глазах все поплыло. Пленник истошно закричал. Его голос заполнил все пространство.

– Безумие – наша сила, – прошептали люди.

Огонь на свечах вдруг вспыхнул синим. Помещение стало еще более мрачным. Я ощутила нехватку кислорода. Было так душно, что голова раскалывалась, а кожу начало жечь. Словно это я сейчас стояла там на коленях.

Мужчина с кинжалом взял орудие покрепче и нанес с десяток порезов на руках и животе пленника. Он уже не мог кричать, а лишь хрипел. На спине ему тоже вырезали символ. На полу уже скопилось не мало крови. Но это не смущало палача. Он спокойно ходил вокруг узника босиком, пачкая ступни. Его руки тоже были заляпаны. Все в этом месте было в крови. И в синем пламени.

Пленник упал. Но палач схватил его за волосы и поставил обратно на колени. Он поднял руку с клинком.

– Слава Эриде, Богине хаоса и раздора!

Мужчина опустил лезвие на шею узника. Кинжал перерезал горло. Пленник попытался спастись, но понял, что это конец. Он дернулся и снова упал. На этот раз упал мертвым.

Значит вот, как выглядит зло?

Агнес больше не могла сдерживаться и вскрикнула, когда тело пленника упало на пол. Люди стремительно обернулись на звук. Я тихо выругалась и посмотрела вперед. Женщине на троне было все равно. А вот один из тех, кто сидели подле нее, пристально посмотрел. Прямо на меня. Я ощутила его тяжелый взгляд. Страх окутал меня. Сердце ушло в пятки. Я уже ничего не слышала. Только ощущала взгляд. Какой энергией должен обладать человек, чтобы смотреть вот так?

Он поднялся и пошел к нам. Парочка людей из круга тоже встали. Остальные продолжили молиться. Мы поняли, что если прямо сейчас не уйдем, то постигнем участь пленника. Мы вскочили и бросились к двери. Открыли ее так, будто она ничего не весила. Побежали так, будто за нами следовала смерть. Хотя, пожалуй, так и было.

Мы быстро пробежали по широкому коридору. Затем попали в узкий и понеслись друг за другом. Преследователи не отставали и бежали так же быстро. Они были все ближе. Мы при всем желании не сможем так быстро забраться по веревке наверх. Кто-то должен выиграть время. Понятное дело, что никто не желал умирать. В нашей крови бурлили страх, ужас и адреналин. Выжить! Пожалуйста, мы должны выжить!

Коридор свернул направо. Осталось немного. Почти… Но вдруг на нашем пути появились три человека в мантиях. Мы резко остановились, врезавшись друг в друга. Вот и все. Сейчас наши жизни оборвутся. Эти люди знали катакомбы наизусть. Им не составило труда преградить нам путь с другой стороны. У меня с собой был нож. Но что он сделает против стольких людей с длинными кинжалами?

Люди перекрыли нам дорогу. В их руках блестело оружие. Мы хотели пойти назад, но из коридора выскочили другие. Мы были в зале. Наверху был закрытый люк. Нам никак туда не добраться. Высоко. Мы прижались к стене. На нас смотрели пятеро. Они не отпустят нас. Мы узнали их тайну. Теперь нам конец. Надеюсь, что я попаду в Рай. Но это будет позже. Потому что я не собираюсь умирать в эту ночь!

Люди подняли орудия и стали подходить к нам. Я достала нож. Не знаю, чем он поможет, но попробовать надо. Когда человек замахнулся на стоящую рядом со мной Агнес, я заблокировала удар. Он не ожидал такой выходки от меня, мой нож соскользнул и порезал мантию, под которой выступила кровь. Пока человек падал, я успела поймать его кинжал. Я посмотрела на друзей и протянула им орудие. Те стояли с открытыми ртами и не могли пошевелиться.

Хорошо. Я сама расправлюсь с ними. Пятеро людей на почти четырнадцатилетнюю девчонку? Чистое безумие! Но я не стану сдаваться. Если хочу жить, то придется сражаться.

Я покрутила орудия в руках и заняла боевую стойку. Сейчас или никогда! Я атаковала. Удар пришелся по руке человека. Он что-то сказал и упал, зажимая рану и роняя кинжал. Я выбросила свой бесполезный нож и забрала оружие получше. С такими кинжалами я чувствовала себя увереннее, поэтому бросилась в бой.

Елисей подобрал мой нож и тоже пошел в атаку. Мы защищали друзей. Никто из нас не знал, как сражаться, но инстинкты делали свое дело. Елисей прикрыл мою спину и толкнул человека. Я пригнулась от удара и всадила кинжал врагу в стопу. Недостаточно, чтобы убить, но хватит, чтобы обездвижить. Агнес и Рафаил не лезли в бой, но освещали нам пространство и кричали, когда нужно пригнуться или отойти в сторону. Старик об этом и говорил. Друзья. Мы нужны друг другу.

Без боли не обошлось. Кинжал задел меня, попав по предплечью. Боль вспыхнула в руке. Я почувствовала, как по ней стекает кровь. Но нельзя отвлекаться. Царапина не убьет меня. А заминка может. Поэтому я заставила себя продолжить сражаться.

Я чувствую себя непобедимой! Словно состою из огня, который невозможно потушить. Словно шторм, с которым невозможно бороться. Меня нельзя уничтожить. Я сильнее их всех вместе взятых.

Я присела и перекатилась. Моя кровь окрасила пол. Оказавшись за спиной у врага, я воспользовалась моментом и оставила порезы чуть выше его пяток. Знаю, что там уязвимое место. Человек не сможет встать, если ему перерезать сухожилия.

Переживу. Переживу этот кошмар! Выйду отсюда живой. Вместе с друзьями. Никто не умрет сегодня. Никогда сюда не вернусь.

Елисей смог одолеть двоих. Три человека валялись на полу, прижимая руки к ранениям. Осталось двое. Я бросилась на того, кто стоял ближе. Наши кинжалы столкнулись, зазвенев на весь зал. Рука врага была сильнее, мой кинжал стал опускаться. Я резко села и отшатнулась. Человек чуть не упал. Ну же, упади! Пожалуйста!

Я вспомнила молитву и начала бормотать ее. Но она не придала мне сил. Моя сила была в храбрости. Поэтому, когда враг атаковал, я не побоялась ударить его. Лезвие пришлось ему по лицу. Человек взвыл и отошел назад. Я уже хотела обрадоваться победе, но враг вдруг нанес удар. Я не заметила приближение лезвия. Кинжал вонзился мне в бок чуть ли не по самую рукоять. Сначала я ничего не поняла. Но затем на меня обрушилась такая боль, что я пожалела, что не умерла.

– Остановитесь! – прокричал кто-то.

Я выронила кинжалы, и они со звоном упали на пол. Во рту появился металлический привкус. Это кровь? Моя? Нет… Я прикоснулась к животу и увидела на ладонях кровь. Много крови. Слишком много, чтобы выжить. Я умирала. Ноги подкосились, и я рухнула. Спину пронзила боль. Жжение в животе было невыносимым. Я услышала, как кричат мои друзья, увидела, как загорается синий свет. Это конец?..

– Что вы здесь устроили?

Снова этот непонятный голос. Он приятный. Отстраненный, ласковый. Манящий. Забери меня с собой! Покажи мне покой.

Глава 7

Тогда.

Дальше я мало что помнила. После яркой искры синего света я вдруг пришла в себя. Боль в животе по-прежнему убивала меня. Крови на полу было столько, словно я вновь оказалась в том жутком зале, где умер пленник. Может, я тоже стала узницей? Не только этих людей, но и собственных страхов. Все мы в какой-то степени пленники.

На мои щеки легли холодные ладони, приводя в чувство. Я открыла глаза и увидела фигуру в капюшоне. Из-под него выбивались черные пряди волос.

– Не закрывай глаза, – попросил он.

Я послушалась и уставилась в потолок. Незнакомец поднял мой свитер и прикоснулся к ране. Я вскрикнула и дернулась от боли. Меня словно в то же место пронзил еще один кинжал. Вторая рука человека оставалась на моей щеке. Холод его пальцев успокаивал. Вдруг боль начала исчезать. С каждой секундой она становилась все слабее. Воздух перестал быть ужасным. Я вдохнула полной грудью приятный холод. Я жива. Никогда не забуду, как оказалась на волосок от смерти.

Я подняла голову и схватила человека за руку. Он удивился. Уже во второй раз.

– Кто ты?

– Тот, с кем тебе встречаться не стоило. Вставай.

Я оглядела живот. От раны остался только шрам. Как? Что за чудеса? Что он сделал со мной?

Я с легкостью встала и размяла ноги. Тех, кого мне удалось ранить, уже не было. В зале остались только мы с друзьями и непонятный человек. Но человек ли он?

– И кто вас надоумил пойти сюда? – поинтересовался он и сложил руки на груди.

– Позволь нам уйти. Мы больше не вернемся.

– Позволю, не сомневайтесь. Но для начала ответьте на вопрос.

– Мы просто нашли люк, – из глубины комнаты отозвался Елисей.

– Люк, значит? Ясно. Что ж, вы свободны.

– Вы так просто нас отпустите? – поинтересовалась Агнес.

– Вас да. Но ее нет, – он кивнул на меня.

Что?! Почему? Я не желала здесь оставаться. А уж тем более не хотела расставаться с друзьями. Я все еще не понимала, что он сделал со мной. Одно его присутствие бросало меня в ужас.

– Мы не уйдем без нее, – заявил Рафаил.

– Мне позвать своих людей? Уверен, они будут очень рады пополнить количество наших пленников.

Друзья замолчали и со страхом посмотрели на меня и незнакомца. Они не хотели умирать, но и оставлять меня тоже. Зря я в них сомневалась.

– Все в порядке, идите, – попыталась улыбнуться я.

– Она вернется домой, даю слово, – проговорил незнакомец.

– Когда? – уточнил Рафаил.

– Сегодня.

Я закивала, умоляя друзей пойти на выход. Они должны выбраться живыми. Я видела, с каким трудом им далось это решение. На негнущихся ногах они отправились в коридор. В их глазах блестели слезы. Мне тоже было страшно. Я осталась одна наедине с человеком, чьи люди меня едва не убили. Но сидеть в том зале мне было куда страшнее.

Друзья ушли. Когда их шаги стихли, незнакомец вздохнул и сбросил с себя капюшон. Моя рука сама по себе поднялась, свет фонарика озарил его лицо. Черные волосы и… синие глаза. На несколько секунд я утонула в них. Словно оказалась на глубине моря. Его взгляд поразил меня так, будто я увидела не человека, а самого Бога. На вид ему было около семнадцати лет. Не слишком ли молод для тех дел, которыми он занимается? Или они все тут такие?

Он отобрал у меня фонарик и направил свет в пол. Я сделала шаг назад и уставилась на него.

– Зачем я тебе?

Я попыталась придать голосу твердости, но получилось так, что я задала вопрос едва слышно. Моего собеседника это, кажется, встревожило и он бросил на меня внимательный взгляд, полный скрытого подозрения.

– Как твое имя? – поинтересовался он, закончив осматривать меня.

– Аннетта.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Нет.

– Нет? – переспросила я.

На что он рассчитывал? И к чему этот бессмысленный допрос? Если хотел убить, то уже убил бы.

– Это не твое имя, – продолжил он. – Может, твои родители и назвали тебя так, но в душе ты не олицетворяешь значение своего имени. Аннетта означает «милосердная» или «приносящая радость».

– Я приношу и радость, и милосердие, – сказала я с обидой в голосе.

– Это только пока. Все изменится очень скоро, Инсения. Это имя принадлежит тебе целиком и полностью. Оно означает «безумие».

– Но я не…

– Не такая, да. Пока что. Твоя жизнь поменяет направление, встанет с ног на голову. Или, скорее, с головы на ноги. Когда-то тебе предстоит присоединиться к нам. И тогда ты все поймешь.

Что?! Присоединиться? К ним? Да ни за что на свете. Особенно после увиденного. Я не собираюсь убивать людей и приносить их в жертву не пойми кому.

– Никогда, – четко произнесла я и сделала пару шагов назад. – Я не злой человек и не буду убивать.

– Злой? Зло – понятие относительное. Нет добра и нет зла, они существуют только вместе. Думаешь, что мы убиваем просто так? Жаль, что ты такого плохого мнения о нас.

– На моих глазах убили человека, а перед этим еще и пытали. Как я могу быть хорошего мнения о вас? Вы настоящие чудовища. Бог покарает вас всех.

– О каком Боге ты говоришь? Который на ваших иконах нарисован? Его не существует, Инсения, это сладкая ложь.

– Не называй меня так! Я не безумие. Бог есть, и он слышит всех нас.

– Никогда не говори никогда, – едва заметно улыбнулся он. – Знаешь, зачем мы убили того человека? Он не такой белый и пушистый, как ты думаешь. Все люди, проживающие в Вейруме, прокляты. Так вышло. Судьба города изначально была предрешена. Ты не видишь ничего дальше собственного носа, не знаешь, какими на самом деле могут быть люди. Ты все поймешь, когда станешь одной из нас.

– Этого не произойдет.

– Ты явишься, когда поймешь, что в твоей вере нет силы, что все это время заблуждалась. Восставшие станут твоим спасением, а не Бог. Сейчас ты боишься и думаешь, что в мире нет монстров, кроме нас. Но пройдут года, и ты изменишь свою точку зрения.

Он набросил капюшон на голову и поднял с пола кинжалы. Один протянул мне.

– Оставь себе. Может, пригодится когда-нибудь.

Я хотела отказаться, уйти, но протянула руку. Холодная рукоятка оружия заняла мою ладонь. Сейчас мне показалось, что кинжал весил гораздо больше, чем тогда, когда я без раздумий атаковала им людей.

– Но я не такая. Я бы никогда не стала вредить людям.

Он перевел взор на пол, на котором все еще были лужи крови. И усмехнулся. Его невозмутимость меня поразила. Он наклонился ко мне и прошептал:

– Тогда откуда капли крови на твоих руках?

Я опустила голову и посмотрела на руки. На ладонях действительно была кровь. И моя, и тех людей. Тело невольно вздрогнуло. Это сделала я… Я пролила кровь людей. Но только для того, чтобы выжить!

– Я защищалась. Ты бы поступил так же.

– Несомненно. Но добавил бы что-нибудь еще. Похуже простой защиты.

Я сделала еще несколько шагов назад. Передо мной стоял убийца. На его совести не одна отнятая жизнь. Я находилась в логове тех, кто убивал. Они предлагали мне стать такой же. Я рассчитывала на простые подземелья, которые хранили исторические тайны. А обнаружила сектантов.

– Как ты вылечил мою рану? Я ведь почти умерла.

– Тебя спас не только я, но и особая сила.

Они еще и колдуют. Но это невозможно. Что здесь вообще происходит? Какая сила скрывается в катакомбах? И почему им так нужно, чтобы я стала одной из них?

– Иди. Тебе пора.

– Так просто?

– Я дал слово. Ты можешь уйти. Но остаться тоже можешь.

Могу? Нет. Я не приложу руку к тому, чтобы убивать. Я не злодей. Страх и осознание обрушились на меня. Что я здесь делаю? Нельзя сюда ходить. Восставшие не ведают, что творят. Думают, что борются за справедливость, а на деле режут людей. Это место пропитано смертью и болью. Здесь нет ни капли света. Здесь мрак становится живым. Здесь обитает тьма.

Я стремительно подошла к нему, вручила ему кинжал, развернулась и бросилась бежать. Позади раздался звук падающего оружия, незнакомец не ожидал от меня такой резкости. Ну и пусть. Мне все равно. Я должна выбраться.

Я пробежала по коридорам и вскоре оказалась у люка. За мной никто не шел, что принесло облегчение. Я ухватилась за веревку и начала подниматься. Все произошло так быстро, что я и не заметила, как оказалась на снегу. Я отвязала веревку, взялась за крышку люка и вернула ее на место. Сверху все засыпала снегом. Было бы неплохо тоже заварить люк. Мой участок превратился в уязвимое место. В любую ночь я могла проснуться от криков близких или еще хуже – сразу в катакомбах, на коленях перед троном из черепов.

Я вернулась в дом через крышу. Родители и сестра спали. Мне захотелось сразу же смыть с себя всю грязь. Я прошла в ванную, налила воды и стала тереть кожу, пока она не покраснела. Ладони я стерла так, что на них появились капельки крови. Снова кровь. Я больше не могла ее видеть.

Когда я закрывала глаза, то видела того человека. Он стоял на коленях, его резали и пытали. А окружающим было все равно. Они наслаждались процессом убийства. Я видела, как на нас с друзьями прыгали люди в мантиях, как они замахивались длинными кинжалами, как оружие пронзало меня. Рана исчезла. Остался шрам с правой стороны живота в виде белой линии. Нет сил смотреть на него! Тот человек применил какую-то силу, чтобы спасти мне жизнь. Теперь это воспоминание навсегда останется у меня в голове, будет преследовать. Меня спасли силой, которая убивает. Во мне остались ее частицы. Могу ли я теперь называть себя чистым и добрым человеком?

Я вышла из ванны, когда услышала, как трезвонит будильник. На телефоне были десятки сообщений от друзей. Я сообщила им, что со мной все в порядке и что я жива и нахожусь дома. Ответы пришли сразу же. Видимо, друзья тоже не могли заснуть. Сомневаюсь, что после увиденного мы сможем выспаться.

В комнату зашла мама и удивилась, когда увидела, что я уже встала. Я пробормотала, что решила проснуться раньше. Она улыбнулась и вышла в коридор. Мама не узнает, что произошло в эту ночь. Не узнает, что я почти умерла, увидела ритуал и нанесла удары кинжалом людям. Нет, они не люди. Я ненавижу их. Чудовища. Им нет оправдания.

Сборы в школу прошли как в тумане. Я надела какую-то одежду, с трудом проглотила несколько ложек каши и вышла на улицу. Не могла думать ни о чем другом, кроме как о произошедшем в катакомбах. Мне мерещились люди в мантиях, трон из черепов, кровь. Я шла по дороге, меня окружали местные жители, знакомые дома. Но я не находилась в реальности. Все стало размытым. Ноги шагали сами, повторяя привычные движения. А в голове был гул.

Не помню, как добралась до школы. Голова включилась, когда рядом на стул рухнул Рафаил. Такой же бледный и потерянный. Мы даже не пытались поговорить. Все было понятно без слов. В нас поселился ужас. Позади сидели Агнес и Елисей. Они изредка что-то говорили и выглядели чуть лучше. Но тоже вздрагивали от шорохов.

Уроки прошли будто за секунду. Мы с друзьями кивнули друг другу на прощание и пошли домой. Дорога тоже прошла быстро. Я рухнула на кровать и заснула, даже не переодевшись. Во снах меня преследовали они. Убивали, шептали. Я бежала по коридорам и не могла найти выход. Потому что его не было. Я ходила кругами. Синий свет следовал за мной по пятам. Я кричала, просила свет и шепот уйти. Бесполезно. Сражаться бесполезно.

Закричав, я подорвалась и упала на пол. Деревянная поверхность расплылась перед глазами. Темные и светлые линии превратились в зигзаги и узоры. Я посмотрела на ладони. Померещилась кровь. Я приподнялась, тяжело дыша. Подняла голову и увидела крест. Поползла к нему. Я встала на колени напротив креста, сложила руки перед собой и начала читать молитву. Не отводя взгляд, я говорила и говорила. Бог, помоги мне!

Я раз двадцать произнесла молитву, пока не почувствовала некоторое облегчение. Головокружение отступило. Я села и обхватила колени руками. Никогда не стану такой, как они.

– Аннетта, ужин готов! – послышался крик матери с первого этажа.

– Инсения… – исправил ее шепот.

Не знаю, сказала эти слова я или кто-то другой. Я не безумие! Я милосердие.

Дверь, коридор, лестница, молитва. Тушеные овощи и пирог без вкуса. Снова лестница, дверь. Кровать. Безмолвие. Тишина. Скрип дерева за окном. Никого нет. Только я и мои кошмары. Освободите мой разум от этих мыслей. Уберите из памяти взор синих глаз и лужи крови. Им не переубедить меня. Я принадлежу Богу, а не тем людям.

Я не вспомню этого. Забуду. Забуду, как страшный сон. Все станет как раньше. Обещаю.

Но что, если не получится?

***

Дни шли медленно. Утром школа, днем домашние задания и дела по дому, вечером чтение, а ночью… А ночью кошмары. Что бы я ни делала, они не прекращались. Читала молитвы, пила успокоительные, больше гуляла, старалась радоваться. Ничего не помогало. Каждую ночь я закрывала глаза и встречалась лицом к лицу с катакомбами и людьми в мантиях. Я пыталась не спать, но в этом случае засыпала даже в школе. Покой не посещал меня.

Спустя почти две недели после спуска в катакомбы мне стало немного легче. Наверное потому, что мне устроили неплохой праздник на четырнадцатилетие. Утром поздравления от родителей, днем от друзей. Мы наконец-то начали разговаривать друг с другом. Больше не хмурились, не застывали на месте, смотря в одну точку. Все начало налаживаться.

Спустя еще несколько недель, когда Вейрум отпраздновал Рождество, мы собрались с друзьями в лесу. Зимой было гораздо проще заметить следы или красные пятна на снегу. Но мы, слава Богу, ничего не нашли.

– Зачем мы здесь? – спросил Елисей, отряхивая шапку от снега.

– Прошло два месяца с того события, – начал Рафаил. – Так или иначе мы должны кое-что сделать. А именно – пообещать друг другу, что больше никогда туда не спустимся. Мы будем молчать, скрывать тайну, чтобы люди не попали в катакомбы и не пострадали. Когда растает снег, мы заклеим люки скотчем, чтобы наблюдать за передвижениями тех людей. Если обнаружим, что они пользовались выходом, то подкараулим их и все выясним. Мы должны защитить жителей Вейрума.

– Я согласна, – ответила Агнес. – Мы не пойдем в их логово, но будем наготове, если они покинут его.

– Я тоже за, – кивнул Елисей.

Все посмотрели на меня.

– Да, конечно.

– Мы никогда туда не спустимся, – проговорили мы хором, взявшись за руки. – Обещаем.

Обещание дано. Мы выживем, только если будем работать сообща и доверять друг другу.

– Мы должны держаться вместе. Теперь у нас общая тайна и миссия.

Все были согласны. Нам стоит быть рядом друг с другом. Никто не узнает о том, что мы пережили. Мы станем защищать Вейрум до конца жизни. Мы стали первыми, кто узнали тайну катакомб. И надеюсь будем последними. Врагу не пожелаю увидеть то, что видела я.

Мы продолжили жить дальше. Наши жизни изменились, но не закончились. В школе мы смеялись, проводили время в совместной компании. Мне было хорошо только там. Оставшись наедине с собой, на меня нападала такая дикая тревога, что хотелось спрятаться от всего мира. Иногда меня отпускали на ночь к кому-то из друзей, эти ночи становились для самыми лучшими. А когда я находилась одна, то обязательно начинала придавать каждому шороху особое значение. Меня пугали скрипы деревьев, шум из соседних комнат. Каждый звук ужасал.

К яблоне я не подходила ни на шаг. Когда снег растаял, мы с Рафаилом заклеили люк скотчем. Ради безопасности я каждый вечер ставила на него тяжелые деревянные ящики с инструментами. Легче не становилось. Я всегда боялась, что Восставшие явятся посреди ночи и убьют всю мою семью. Они говорили о том, что все люди в городе прокляты. Но я не видела в жителях ничего плохого. Каждый человек был обычным, ничем странным не отличался.

Однажды школу настиг пожар. Большой, страшный. Мы с друзьями находились на третьем этаже средней школы, когда услышали крики. Горел второй этаж. Учителя сразу же начали всех уводить. На лестнице я споткнулась и рухнула на пол второго этажа. Все было в дыму, слезы застилали глаза, кислород исчез. Никто не знал, что на втором этаже кто-то остался, ведь там было пламя и всех успели вывести. Кроме меня.

От страха и ужаса я начала шептать слова, просила помочь того, кто услышит. Я ходила по коридору, не понимая, где находится выход. Ничего не видела, кроме густого дыма и жаркого пламени.

– Помоги мне…

Меня шатало. Я нашла стену и прислонилась к ней, сильно кашляя. Это конец. Никто не спасет меня от огня. Я и сама не поняла, как оказалась на полу. В глазах потемнело, а дышать стало настолько невыносимо, что я прекратила это делать. Меня окружила темнота. Но длилась она не долго.

Огонь изменил цвет. Синее пламя вырвалось и окатило меня. Я закричала, подумав, что почувствую огромную боль. Но огонь не тронул меня. Он был холодный. Пламя подняло меня на ноги и заставило идти вперед. Оно отгоняло едкий дым. Я шагала сквозь синий огонь, чувствуя, что не одна. Они со мной. Откликнулись, не бросили. В отличие от Бога.

Я дошла до выхода, огонь снова стал оранжевым. На мне не оказалось ни одного ожога. Учителя и другие люди говорили, что меня спасло чудо. Они благодарили Бога. Но я-то знала, что не он вытащил меня. Тот день изменил все. Я словно родилась заново и выпрыгнула из лап смерти.

После пожара в моей жизни все было относительно неплохо до того момента, пока в церкви не произошел странный случай. Это был простой летний день, воскресенье. Мы с родителями и сестрой направились в церковь на службу. Я стояла и читала молитвы вместе с людьми и священником, крестилась и кланялась. Все было хорошо, но в один момент крестик на моей груди стал таким горячим, что я вскрикнула. Не ведая, что делаю, я выбежала из церкви и забежала в лес. Я сорвала крест и бросила его в кусты. На коже остался ожог и след. Когда я держала его в руках, казалось, что меня пронзали тысячи ножей. В тот миг я поняла, что Бог отказался от меня, посчитал недостойной нести в себе его волю. Оставил меня, бросил. Я больше не находилась под его защитой. Осталась одна.

Крестик я больше не носила. Любой, который я брала в руки, ощущался словно раскаленное железо. Я носила простую цепочку, которую прятала под одеждой, чтобы родители не задавали вопросов. Стоит им увидеть, что я без крестика, они придут в ужас и будут очень недовольны. Как им сказать, что их дочь проклята? Или это вовсе не проклятие?

В церкви я чувствовала себя нормально, что очень обрадовало меня. Но касаться креста по-прежнему не могла. Когда я читала молитвы, то не чувствовала того, что раньше. Вера стремительно затухала во мне. Я не испытывала никакой надежды. И постепенно понимала, что меня не слышит Бог. Теперь для меня это были просто слова, не несущие никакого смысла. Меня оставили. Навсегда.

Время продолжало идти. Спустя год после спуска я окончательно смирилась, что Бог оставил меня. Молилась только для вида, чтобы не вызвать негодование и презрение окружающих. Мне отчаянно была нужна поддержка высших сил. Но кому молиться, если не Богу?

Я поняла, кто меня слышит, поняла, кто со мной рядом. Больше я не чувствовала себя одинокой. События, произошедшие в катакомбах, частично исчезли из моей памяти. Я помнила коридоры, ритуал, трон из черепов и имя. Инсения. Не знаю, что оно означало, но мне понравилось, как оно звучит. Я поняла, что это имя и является моим настоящим. С тех пор друзья звали меня так. Я звала себя так. Отныне и навсегда я стала Инсенией.

Я запомнила, как дралась с людьми в мантиях, как один из них ранил меня. Но не помнила, каким образом рана исчезла. Бог и не думал мне помогать. Значит, это были они. Кто-то из них спас меня. Но кто? Так много тайн. И слишком мало ответов. Интерес завладевал мной. Но я обещала больше не спускаться туда. И я не спущусь. Наверное.

Глава 8

Ночь прошла спокойно. В глубине души я хотела, чтобы меня навестили кошмары. Нет, не кошмары. Они. Кто-то из них. Я постоянно желала услышать необходимый мне шепот. Он стал важен мне словно кислород. И я сильно расстроилась, когда проснулась, так ничего и не увидев во снах.

С самого утра день не задался. Такие дни бывают. И я их ненавижу. Сначала я обнаружила, что ночью забыла закрыть окно и проснулась в диком холоде. Потом выслушала нотации от матери за это, потому что в другие комнаты тоже пробрался холод. Пока я переодевалась, то нашла на одежде пятна. Пришлось выбрать другой наряд. Одевшись в темную юбку и черную рубашку, я собрала сумку и поняла, что не сделала большое задание по истории. Если учитывать то, что предмет вел отец Варлаам, у меня были большие проблемы. В случае чего он тут же побежит сообщать обо всем родителям.

Я уже хотела изобразить, будто заболела, но не смогла. Возможно, что сегодня в школу придут новенькие. Нельзя пропустить день и упустить возможность заглянуть в их души. Хотелось забраться в самую глубину и понять, что они скрывали. Это не так-то просто, но я умела убеждать.

Дойдя до школы, я попрощалась с Ангелисой. Сестра с широкой улыбкой пошла к кабинету. У дверей стояли трое незнакомых мне ребят. Рядом с ними столпились одноклассники Ангелисы. Новенькие прибыли. Стоит поспешить. Очень надеюсь, что в наш класс никто не заявится.

Преодолев лестницы, я попала на третий этаж. В кабинете слышался шум. Необычно для такого раннего времени. Развеселить одноклассников могло только одно. И моя догадка подтвердилась. Зайдя в кабинет, я увидела нескольких незнакомцев. Двое парней и одна девушка. Не желая привлекать к себе внимание, я прошла к парте и села за Елисеем с Рафаилом. Те задумчиво смотрели на новеньких, явно не видя в них надежных людей.

– Как впечатления? – тихо спросила я.

– Они пришли пять минут назад. Пока могу сказать, что они очень шумные, – скривился Рафаил.

– Агнес снова спит?

– Она заболела, – с грустью ответил Елисей. – Сегодня ее не будет. Завтра тоже. Она расстроена тем, что пропускает самое интересное. Но мы перескажем ей события во всех подробностях.

– Жаль, что ее нет, – вздохнула я. – Ей бы точно понравился этот хаос.

Одноклассники продолжали обсуждать пожар и знакомиться с новенькими. Я отвязалась от друзей и сделала вид, что смотрю в окно. Но на самом деле прислушалась к разговорам.

– Мы и опомниться не успели, как оказались в горящем доме, – рассказала девушка. – Пришлось прыгать в окно и бежать. Соседи тоже горели. Им не удалось спастись. Мы сели с родителями в машину и покинули деревню. Она горела полностью. Мы забирали с собой пострадавших, которых удавалось разместить в машине.

– Мы поступили так же, – ответил парень. – Многие вещи сгорели. Я только недавно купил новый телефон, а он попал в пламя. Придется теперь ходить со старым.

– Поблагодари Бога за спасенную жизнь, – отозвалась одна из наших одноклассниц. – Телефон – это мелочь. Жизнь – самое важное.

Парень бросил на нее недоуменный взгляд, усмехнулся и отвернулся. Ясно, они неверующие. Совсем. Видимо, они из тех ребят, которых интересуют только материальные ценности по типу телефонов, машин и домов. Богатые. Испорченные. Подойдут для того, чтобы оказаться пропавшими? О да. Надеюсь, что они заберут их. Интересно, их кровь такая же ужасная, как и мысли? И что случится, если к ней прикоснуться?

Я неосознанно усмехнулась. Порой меня посещали темные мысли. Но я бы не назвала их плохими. Это просто мысли, они никому не причиняли вреда до тех пор, пока я не высказывала их вслух. Люди посчитают меня сумасшедшей. Пусть только попробуют усомниться во мне! Я сильнее их всех вместе взятых. И если честно, то я буду рада пропажам новых жителей. Их гнилую душу видно невооруженным глазом. Хочу, чтобы ее разорвали на части. Да и все остальные тоже. А в самом конце можно и к моей приступить. Так сказать, на десерт.

Шум в классе прекратился, когда зашел отец Варлаам. Новенькие продолжали говорить, но затихли, как только встретились с пронзительным взглядом учителя. Отец Варлаам как ни в чем не бывало сел за учительский стол и разложил свои записи. До начала урока еще было время, но разговоры почему-то прекратились. Неплохо. Я бы хотела иметь такой же навык. Он смог заставить замолчать около двадцати подростков одним взглядом. Но разве двадцать – это много? Вот бы вынудить сотню замолчать только одним своим появлением.

Прозвенел звонок. Мы по привычке поднялись и сложили руки перед собой. Новенькие посмотрели на нас косыми взглядами, оставаясь сидеть на местах. Не обращая на них никакого внимания, отец Варлаам произнес молитву. Мы вторили его словам и поклонились. Затем сели и приготовились к уроку. Но что-то мне подсказывало, что мы уделим еще некоторое время прелюдиям.

– Молодые люди, – обратился священник к новеньким. – Расскажу вам о правилах нашей школы. Перед каждым уроком мы читаем молитву, чтобы получить благословение Бога на получение новых знаний. Также один из уроков мы посвящаем молитвам и чтению священных текстов. Вам придется на время привыкнуть к такому образу жизни, пока ваши дома не будут восстановлены после пожара. Одноклассники расскажут вам остальные правила, их немного.

– В церковь нас силой потащите? – усмехнулся парень.

Отец Варлаам безэмоционально посмотрел на него.

– Посещать церковь или нет – добровольное решение. Но с вашим настроем служба не помешает.

Парень замолк. Я подавила смешок. Отец Варлаам порой бросал колкости. Но те не ранили, а заставляли задуматься. Тоже неплохой талант.

Учитель сел за стол и достал бумаги. Он уже хотел начать урок, но его прервал стук в дверь. На пороге появился молодой человек. Он явно был новеньким, я не видела его прежде. Но выглядел он не как остальные приехавшие. Если те были одеты в спортивную одежду, то он был облачен в элегантную черную рубашку и брюки. Особенно выделялись черные волосы. Такие темные, будто на голове покоилась сама тьма.

– Прошу прощения за опоздание, я искал дорогу. Еще не успел разобраться в расположении домов.

– Доброе утро, – ответил отец Варлаам. – Я слышал, что в этот класс перевелись только трое. Ты не ошибся кабинетом?

– Нет. У нашей семьи проблемы с документами, они сгорели вместе с домом. Пока что родители занимаются их восстановлением.

– Тогда не имею права выгонять, проходи. И поставь подпись в документе, пожалуйста.

Он подошел к столу, расписался в какой-то бумаге и заполнил парочку строк в анкете ученика. Отец Варлаам задумчиво посмотрел на листок и кивнул.

– Добро пожаловать, Венерий. Пусть твое обучение пройдет хорошо и пусть Бог будет к тебе благосклонен.

– Благодарю.

Он осмотрел класс на наличие свободных мест. К моему ужасу он направился прямиком ко мне. Агнес не было, ее место пустовало. Прекрасно.

Венерий подошел к парте и присел, вытащив тетрадь из рюкзака. Он игнорировал мой пристальный взгляд лишь несколько секунд. Затем поднял голову и уставился на меня. Я вздрогнула. Цвет глаз. Синий. Такой синий, будто глубина моря. Никогда раньше я не видела таких глаз. Но было в них нечто знакомое.

Отец Варлаам начал что-то говорить об истории. А я в упор смотрела на Венерия. Не могла ничего сделать с собой. Глаза сами к нему прилипли.

– Здесь было занято? – уточнил он шепотом.

– Было. Но не сегодня.

– Рад, что не нарушил иерархию. Как твое имя?

– Инс… Анн…

А что говорить? Как объяснить, что у меня два имени? Отлично, теперь он посчитает меня странной. Первое впечатление о себе я испортила.

– Назвать имя, которым меня нарекли родители или то, которое нравится мне?

– Второй вариант.

– Тогда Инсения, – кивнула я и протянула руку.

– Красиво звучит, – улыбнулся он и ответил на рукопожатие.

Странное чувство. Словно частички электричества пробежали от его прикосновения. Его улыбка и взгляд многих бы заставили отойти подальше, прекратить общение. Но не меня. Было в нем что-то пугающее и далекое. Но я-то мало чего боюсь.

После изучения темы по истории отец Варлаам принялся собирать тетради с домашней работой. Я ответила сразу и честно, что не сделала. Бесполезно врать священнику. Он оценил мою честность, но упрекнул за не серьезное отношение к учебе. Я пообещала сделать задание к следующей неделе. После появления новых учеников количество должников увеличилось. Отец Варлаам выдал им учебники и задание. Новенькие обреченно вздохнули. Видимо, в прошлой школе им многое сходило с рук.

Не скажу, что уроки прошли спокойно. Новые ребята часто смеялись, шутили. На перерывах они уходили в другие классы, чтобы навестить друзей. Их громкие возгласы слышались на всю школу. Раздражает. Мне нравился смех, но не в таком количестве. А их глупые шутки во время уроков заставляли меня сжимать ручку так, что костяшки пальцев начинали белеть. Я сбилась со счета, сколько раз подавляла желание запустить в новеньких что-то тяжелое.

Мой новый сосед по парте молчал, что очень удивило меня. Его одноклассники весьма шумные. Так почему же он ничего не говорил? Был объектом насмешек? Если да, то это печально. Венерий не был похож на человека, которого унижали. Уверенность в нем была видна за километр. Его спокойствие удивило меня. Он чем-то напомнил мне Рафаила.

После школы мы с друзьями стали собираться домой. На выходе я поймала на себе пристальный взгляд Венерия. Кивнув ему на прощание и улыбнувшись, я покинула класс. Он ответил тем же. Рафаил и Елисей посмотрели на него с подозрением.

– Тебе не показалось, что он какой-то другой? – нахмурился Елисей. – Выглядит старше, чем эти шумные товарищи, молчит, внимательно смотрит по сторонам.

– Он просто более спокойный, – пожала плечами я. – Уверена, что в нем нет ничего плохого.

Мы вышли на улицу, где застали группу подростков. В их руках были сигареты. Они громко смеялись, активно переговариваясь между собой. Где они взяли сигареты, было непонятно. Опять же можно сказать, что им все сходило с рук ранее. Смешки, разговорчики, неприятные взгляды мне не нравились. Крайне не нравились.

Рафаил и Елисей отправились домой. Я остановилась у входа в школу и стала ждать сестру. Сделала вид, что пишу важное сообщение. А на деле прислушалась к шумным ребятам.

– Видел, какие они все скромные? – усмехнулся парень. – Мне даже интересно посмотреть, как они будут вести себя.

– На что намекаешь? – посмеялся другой.

– На то, что ты думаешь. Посмотри вокруг. Столько симпатичных, милых девочек, которые только и ждут, что на них обратят внимание. Местным парням, видимо, нет дела до них. Значит, у нас с вами есть большой выбор.

– Золотые слова. Они такие верующие, что аж тошно. Но с другой стороны, это большой плюс. Девчонки мягкие и легко поддадутся нашим сладким речам.

– Ты прав. Как насчет игры? Кто заполучит больше девочек, тот победил. Приз придумаем позже.

– Согласен. Надо действовать, пока наши дома не восстановили. Начнем завтра.

– Отличная идея. Покажем местным, какие мы веселые и любвеобильные.

От злости я чуть не сломала телефон. Мерзкие. Ненавижу. Что б их синее пламя сожгло! Пусть горят, кричат, мучаются. Заплатят за свои слова! Какое право они имели делать из нас марионеток, насмехаться над нами? Еще немного и я покажу гостям, какие правила есть в Вейруме. Лично отправлю их под землю. Не испытаю ни капли вины. Пролью их кровь и услышу их мольбы. Никто им не поможет. Пусть сгинут во свете синем. Навеки останутся заложниками подземелья.

Они продолжали смеяться и обсуждать всякую грязь. Экран моего телефона давно потух. Я смотрела в землю и мысленно убивала стоящих неподалеку. Те, кто живут внизу, гораздо лучше тех, кто проживают сверху. И их я оправдаю. А этих нет. Новенькие еще не знали, куда попали. Пока они спокойно расхаживают по Вейруму и думают, что им ничего не угрожает, подземные тени оживают и строят свои планы. И я с удовольствием помогу им избавиться от прибывших. Во мне нет ничего святого. Так пусть эти чувства выйдут наружу.

Бесполезно меняться. Я такой родилась. Я могу скрыться за маской, но придет время, и я сорву ее. Брошу, заявлю о себе, позволю чувствам проявиться. И никто меня не сдержит.

Через несколько минут из школы вышла Ангелиса. Она попрощалась с друзьями и подошла ко мне. На ее лице была широкая улыбка.

– Идем домой? День был прекрасный, расскажу по дороге.

Я кивнула. Мы пошли к перекрестку, чтобы свернуть на улицу. Но не успели отойти подальше, как услышали свист и смешки.

– Эй, девушки, проводить вас до дома? – поинтересовался парень из группы новеньких.

Ангелиса шагнула назад. Я загородила сестру собой и уставилась на парней. Ухмылки не пропали с их лиц. Вот бы стереть их прямо сейчас!

– Ну так что? Не отказывайтесь, мы поднимем вам настроение. Говорят, что в городе пропадают люди. Не хотелось бы, чтобы такие прекрасные девушки исчезли.

Я не стала отвечать им, хоть и очень желала. Развернувшись, я потащила сестру за собой. Сзади послышались печальные вздохи. Притворство. Лишь притворство. Пустые души будут страдать. Обещаю. И пусть только притронутся ко мне или Ангелисе. Никого не пощажу. Пролью кровь каждого.

Когда мы отошли подальше от школы, Ангелиса заговорила.

– Что они имели в виду?

– Не связывайся с теми, кто приехали. Они опасны. Общайся со старыми друзьями и игнорируй незнакомцев. В вашем классе есть новенькие?

– Одна девушка. Мы уже нашли общий язык. Она показалась мне хорошим человеком. С ней тоже нельзя общаться?

– С ней, думаю, можно. А вот со старшими ребятами не надо.

– Мне тоже они показались странными. В них нет веры.

Это явно не главная проблема. Но веский аргумент для Ангелисы. Как мне позаботиться о ее безопасности? О себе-то я не переживаю, я любого разорву на части. Но Ангелиса слишком мягкая и ни за что не даст отпор. На таких и нацелились новые парни. Плохо дело. Школа перестала быть безопасным местом.

Я отвлекла сестру от новеньких и попросила ее рассказать о том, что произошло сегодня. Она с удовольствием поведала мне об уроках, заданиях, молитвах. Пусть лучше говорит о чем-то простом и обыденном.

Придя домой мы приготовили обед и занялись своими делами. Ангелиса скрылась в комнате и засела за учебу. Было бы неплохо последовать ее примеру. Но как я могла спокойно делать уроки, пока по Вейруму разгуливали темные личности? Я знала, что пока что невозможно изменить их. Не могла же я подойти к ним и прямо заявить, чтобы они убирались обратно в деревню. Там негде жить. Они здесь надолго.

Вечер прошел быстро. Родители говорили о новых людях и о том, что нам не помешало бы помочь им адаптироваться. Конечно. Куда же без наставлений. Но родители не слышали того, что я. Не знали, что на уме у новеньких. Теперь я должна оставаться настороже. Кто знает, что они натворят. Никто не в безопасности. Ни новые жители, ни местные. Вейрум постепенно превращается в десятый круг Ада. Вопрос лишь в том, кто будет страдать, а кто управлять.

Глава 9

Их игра началась с рассветом. Они все хотели заполучить некий приз. Наверняка уже придумали, какой именно. Они создали систему, а мы вынуждены ей подчиниться. Но не бывать этому, пока я жива. Я сломаю систему. Даже если буду работать одна.

На следующий день при входе в школу мы с сестрой сразу же наткнулись на двух парней, который на первый взгляд мило беседовали с девушкой. В этом разговоре не было ни капли правды. Я узнала в девушке подругу Ангелисы. Подойдя к ним, я поймала ее за ручку рюкзака и потащила за собой, даже не посмотрев на парней.

– Эй, ты чего? – возмутилась она.

– В класс иди, – кивнула я и серьезно глянула на сестру.

Ангелиса взяла подругу за руку, и они пошли прямо по коридору. Облегченно выдохнув, я пошла к лестнице. Путь до класса не принес плохих вестей. В кабинете я не обнаружила друзей. Отсутствие Елисея и Рафаила показалось мне странным. Обычно они приходили вовремя. Агнес тоже не было. На ее месте с невозмутимым лицом сидел Венерий и читал книгу. Я прошла к парте и открыла окно, впустив в кабинет свежий воздух.

– Доброе утро, Инсения, – послышался мягкий голос Венерия.

Я обернулась и присела.

– Доброе. Как прошла ночь? Привыкаешь к новому месту жительства?

– Постепенно. Соседи решили устроить посреди ночи шумные посиделки. Выспаться не удалось.

– В твоей деревне было точно так же? Они всегда шумели?

– Зачастую. Но я жил на окраине деревни, там было тише. В школе да, они шумели. Со временем привыкаешь.

– Твои друзья перевелись сюда?

– У меня нет друзей, – вяло улыбнулся он. – Но зато есть любящая семья. Она у меня большая.

Хоть что-то. Раз нет друзей, то хоть родственники есть. Венерий казался слишком одиноким. Но его, видимо, это не особо напрягало.

– А ты не в восторге от новых людей, – заметил он.

– Слышал бы ты, о чем они вчера говорили, – покачала головой я. – Сомневаюсь, что они вообще могут кому-то понравиться.

– Я слышал. Видел тебя с… сестрой? – он вопросительно посмотрел на меня и, получив мой кивок, продолжил. – Они всегда были такими. Иногда мне кажется, что у них нет души. Вместо нее одна пустота.

– Согласна с тобой. Я думаю точно так же. Никогда не встречалась с такими людьми. Не прошло и недели с их появления, как вся школа встала на уши. Что-то мне подсказывает, что это только начало.

Венерий хотел ответить, но его отвлекли крики в коридоре. Через несколько секунд в класс влетели два незнакомых мне молодых человека и Елисей с Рафаилом, на лицах которых застыло удивление. Новенькие затолкали их в класс и принялись выяснять отношения прямо здесь.

– Так что ты хотел сказать, а? Повтори-ка. Что, уже не такой смелый? – проговорил парень и толкнул Елисея в грудь.

Второй посмотрел на застывшего Рафаила.

– А ты? Чего не шепчешь свои молитвы? Позабыл? Может, если приложить тебя о стену, то вспомнишь?

– Да пошли вы! – высказался Елисей.

– Что сказал? – рявкнул парень. – Я прямо сейчас тебя в окно выкину за такие слова.

Одноклассники не вмешивались. Учителя не шли. Конфликт набирал новые обороты. И явно закончится плохо, если никто не остановит новеньких. Что я говорила о том, что не прошло и недели? Школа не на ушах, она уже на голове стояла. Мгновение, и все взлетит на воздух.

– Кто кого еще в окно выкинет! – возмутился Елисей.

– Мерзавец! Я с тобой разберусь! Сюда иди!

Елисей явно был не против хорошенько врезать парням. И я разделяла его рвение. Но не хотела, чтобы он пострадал. Они злобно смотрели друг на друга и были готовы вот-вот схлестнуться. Я встала, чтобы быть готовой побежать на помощь. Не хотелось вступать в драку, но друзьям помочь была обязана.

Пока один из парней кричал на Рафаила, возвышаясь над ним, второй все-таки схватил Елисея за рубашку и потащил к окну. Елисей замахнулся и удачно попал в челюсть. На губе парня выступила кровь. Новенький совсем перестал отдавать отчет своим действиям. Он снова поймал Елисея, подтащил его к открытому окну и заставил его посмотреть вниз. Если упасть с третьего этажа, то можно выжить. Внизу была трава, а не асфальт. Но Елисей явно не отделается простыми царапинами и синяками. Высок риск переломов.

– Настало время заплатить за слова и удар. Прощай, мерзавец.

Парень почти толкнул Елисея в окно. В его глазах промелькнул страх. Новенький не шутил. Все было серьезно.

– Хватит, – прошептала я, сжав кулаки.

Внутри забурлила сила. По телу пробежались разряды тока. Разум заполнило только одно чувство. Ненависть. Убить его! Не заслуживает жизни. Гнилое нутро должно исчезнуть. Пропади в моем мраке!

Окно с грохотом захлопнулось, чуть не ударив Елисея по голове. Свет в кабинете замигал. Лампа заискрилась. На мгновение кабинет озарил синий свет. Он быстро пропал, но все заметили эту вспышку. Крест, висящий над школьной доской, перевернулся, треснул и упал на пол. Новенький отскочил в сторону и мгновенно отпустил Елисея. Все уставились на сломанный крест.

Не сомневайся во мне. Захочешь остановить – уничтожу. Сломаю, разорву душу. Не найдешь ее больше. Не посягай на меня и моих близких. Заплатишь сполна. Во мне есть то, чего нет в других. Посмотри внимательнее. Открой глаза. Он считает, что мы мерзавцы? Смешно. Подарю ему зеркало, пусть посмотрит. Оно треснет, не выдержит его черной энергии. А я подниму осколок и всажу его прямо ему в грудь. Избавлю мир от гнили. Начну с него, затем займусь ему подобными. Никого не оставлю в живых.

В дверях появился учитель. Кто-то дернул меня за руку и вынудил сесть на стул. Помутнение прошло. Я напряженно оглядела класс и лежащий на полу крест. Это сделала я?

– Что здесь происходит? – возмутился учитель математики. – За мной все четверо, с вами будет говорить директор. Вы… сломали крест?! – ужаснулся он. – На выход!

Учитель вывел парней из кабинета и повел за собой. Перед тем, как выйти, Рафаил бросил на меня тревожный взгляд. Я ничего не понимала и не замечала. Хотела защитить, а в итоге только усугубила ситуацию. Хотя, разговор с директором куда лучше, чем падение с третьего этажа. Елисей не получил травму.

Я выдохнула и потрясла головой. Утро превратилось в хаос. Не так я себе представляла эту пятницу. Елисей и Рафаил будут отвечать перед отцом Варлаамом за мой поступок. Это я сломала крест и чуть не разнесла половину кабинета. Почему я не смогла это контролировать? Мысли невыносимы.

Вскоре вернулся учитель. На его лице не было радости. Я могла только догадываться, что сейчас происходило с Рафаилом и Елисеем. На новеньких мне все равно. Я надеялась, что им сейчас тяжело. Отец Варлаам мог придумать, как проучить хулиганов. Может, его фантазия гораздо больше, чем все мы считаем?

Утро прошло как в тумане. Я мало что помнила из математики. Думала только о том, что из-за меня вспыхнул синий свет и сломался крест. Но была одна проблема. Я не просила о помощи. Когда мы с друзьями проникли в дом учителя географии, я попросила об одолжении, и высшие силы откликнулись. Сейчас же я не умоляла помочь. Крест сломали не они. Это сделала я.

Одноклассники не обращали на меня никакого внимания. То, что я замешана в поломке креста, знал лишь Рафаил, который заметил мой взгляд. Елисей боролся за жизнь. А Венерий… Он стоял ближе всех и наверняка слышал мой шепот. Почему же тогда молчал? Ничего не говорил, не задавал вопросов. Периодически он посматривал на меня и улыбался. Не уж-то не заметил? Или не хотел лезть в мою душу?

Спустя три урока Рафаил и Елисей так и не появились. Я начинала волноваться и писала сообщения в наш чат. Поначалу парни молчали. А потом наконец ответили. Отец Варлаам распорядился, чтобы их посадили в кабинет с целью чтения священных текстов. Молиться целый день… Для Рафаила это вполне нормально, он привык. Елисей тоже не будет страдать. А вот новеньким придется несладко. В них нет веры. В них вообще ничего нет. Если бы я могла отдавать приказы Восставшим, то список жертв начинался бы с новых людей. Мы бы начали с них. А затем пришли бы и за остальными.

В конце дня я не попрощалась с друзьями у входа в школу, как это обычно происходило. Отец Варлаам решил задержать Рафаила и Елисея. С одной стороны, я испытывала вину за то, что они расплачивались вместо меня. Но с другой, все было верно. Я спасла Елисею жизнь. И если бы не чужеродная сила, то Елисей мог пострадать. Я заметила, что благодарна ей. Я гордилась тем, что спало во мне. Оно пробуждалось. Кто-то разбудил во мне чудовище. Словно буря я могла снести все на пути. Будто торнадо, ураган. Синее могущество. Никто, кроме меня, не способен на такое. За исключением того, кто преследовал меня во снах.

Мы с Венерием вышли на улицу и остановились. Я все еще не знала, заметил ли он мое странное поведение. Раз не убежал в ужасе, то, наверное, нет.

– Жаль твоих друзей, – произнес он. – Этот директор строг с учениками?

– Не то что бы строг. Скорее, он внушает тревогу. Он мало того, что директор и учитель истории, так еще и священник. Вера для него превыше всего.

– Тогда многое становится понятно. Увидимся в понедельник?

– В воскресенье весь город посещает службу в церкви. Идешь? Местные придут в восторг, если узнают, что прибывшие верят так же сильно, как и они.

– Но ты не веришь.

Это не вопрос. Утверждение.

– Не верю. Уже давно. Моя семья верит. Поэтому я должна быть рядом с ними, чтобы окончательно не разочаровать.

– Зачастую мы разочаровываем тех, кто ответственен за нас. Вера должна быть искренней, иначе в ней нет смысла. Ты просто зря тратишь энергию, которую могла бы направить на что-то стоящее. Я могу понять и принять твои чувства. – Он взглянул на группы смеющихся подростков. – В отличие от остальных.

Я проследила за его взглядом. Ребята выглядели беззаботными и счастливыми. Им все равно. Они думали только о себе, как и все люди в этом мире. Все мы одинаковые. Для нас нет ничего важнее собственного счастья. Некоторые готовы пойти по головам, чтобы достичь целей. Некоторым страшно. Но в итоге побеждает тот, кто обхитрил и тех, и других. Тот, кто не выбрал ни ту, ни иную сторону.

– Не думаю, что приду на службу, – ответил Венерий. – Не хочу тратить энергию зря. И тебе не советую. Может, когда-то ты найдешь то, во что поверишь всей душой. До понедельника.

Он улыбнулся, развернулся и вскоре скрылся за поворотом. Я проводила его долгим взглядом. Во что я верю? С детства нам говорят, что добро должно побеждать, читают сказки, где все заканчивается хорошо. Главные герои сражают злодеев, обретают счастье. Но мне кажется, что реальность не совсем такая. Добро в курсе, что оно – это добро, что должно победить? Нам вбили в голову приторные истории, которые слаще сахара. Никто и не думал, что существовала горечь. Что сделает ложка сахара против килограмма кислоты? Ничего. Понятие добра слишком идеализировано. Зло существует, но на него попросту не обращают внимания. Думают, что явится избранный, которой победит мрак. А если этот избранный и есть мрак? Зло под прикрытием. Человек – натура многоликая. У него могут быть сотни масок. И лишь одна из них верная.

Ближе к вечеру Елисей настрочил в чат кучу недовольных сообщений. Он жаловался на то, как отец Варлаам заставил их читать священные тексты и долго отчитывал. Поломка креста была невыносима для священника. Новеньким тоже прилетело, что не могло меня не обрадовать. Елисей до мельчайших подробностей описал их несчастные лица, когда отец Варлаам заставил их пересказать тексты. Силой веру в сердце не воссоздашь. Но ситуация была забавная.

А я так и не смогла прийти в себя. Сны, видения. Теперь еще и проявления некой силы. Чувства раздваивались. Бояться или восхищаться? Сломаться или восстать? Разве не прекрасно ощущать себя всемогущим? Быть тем, кто способен на большее, чем простой человек. Понимать, как просто уничтожить людей. Человек слаб, это всем известно. Боится боли, осуждения, неудачи, смерти. Всего боится. Живет примерно семьдесят лет, умирает в старости от болезни или в молодости от несчастного случая.

Мы словно насекомые, которых можно прихлопнуть рукой и ботинком, размазать по стене или земле. Никто не замечает смерти насекомого. Мы быстро забываем о том, что убили мошку. Что, если мы и есть эти мошки? А нами управляет кто-то свыше. Стоит ему махнуть рукой, и нас не станет. Человеческая жизнь ничто по сравнению с высшими силами, что управляют нами. Но не все насекомые так беззащитны. Есть и ядовитые, которые в силах больно укусить.

Если люди объединят усилия, то смогут свергнуть Бога? Однозначно. Но этого не случится. Боги все продумали. Люди не способны стать одним целым. Кто-то обязательно проявит слабость, сбежит. И эта ошибка будет стоить всем остальным жизни.

Глава 10

Мы с друзьями все обсудили. Необходимо было продолжить расследование. А значит, что кому-то придется пропустить службу. Агнес по-прежнему болела. Родители Елисея были крайне недовольны его поведением в школе. А Рафаил никогда не пропускал походы в церковь. Я с самого начала знала, что миссия будет на мне. Поэтому в субботу сделала вид, что сильно заболела. Кашляла изо всех сил, изображала слабость. Главное – не перегнуть палку. Привыкнешь – сам забудешь, что притворяешься.

Мне приносили горячий чай, лекарства, заставляли читать молитвы. Видимо, мои актерские навыки были неплохими. Родители согласились, чтобы я пропустила службу. Пришлось пообещать сходить на следующей неделе в церковь. Но это подождет. Цель была выполнена. Осталось всего лишь пробраться в келью посреди службы.

Утром в воскресенье семья стала собираться в церковь. Я лежала в кровати и делала вид, что спала, пока не услышала заветный хлопок двери. Убедилась, что все покинули дом и начала собираться. Быстро приведя себя в порядок и выпив кофе с карамельным сиропом, я положила в карман телефон, нож и вышла на улицу. Ровно десять часов. Служба началась. Вдали слышался звон колоколов, люди уже наверняка во всю читали молитвы. В том числе и моя семья. Очередная ложь с моей стороны. Но она необходима, если я хочу достичь цели. Мне никогда не попасть после смерти туда, куда желают люди. Для этого они и молились. Заранее обеспечивали себе хорошее будущее. Они так уверены, что Бог дарует им вечный покой за жизнь, полную смирения и соблюдения законов. Что, если они ошибаются и после смерти мы увидим лишь пустоту? Что, если зря тратим энергию? Никто не ответит на вопрос, что там, после смерти. Нам остается только гадать. И скорее всего, наши теории не будут правдой.

Я не раз представляла лучший исход событий в голове. Сбылось? Ни разу. Ни лучший, ни худший, ни обычный. Мы не в силах предугадать будущее. Может, у нас забирают все, о чем мы думаем? Кто-то знает, что мы догадались, поэтому уничтожает это. Путей слишком много. И если мы угадаем один, то нас бросят на другой. А если явится тот, кто угадает все дороги? Его фантазия будет настолько велика, что он вычислит правду. Пожалуй, такого человека уже можно назвать всемогущим, ведь он переиграл самих создателей. Он сам стал создателем.

Вскоре я подошла к церкви со стороны леса. Изнутри доносились свойственные для церкви звуки. Молитвы, песни, хор голосов и гул. Я подкралась к небольшому окну и заглянула в келью. Комната была пуста. Улыбнувшись, я поддела оконную раму ножом и потянула ее вверх. Окна в церкви почему-то до сих пор не переделали. Но это сыграло мне на руку.

Путь был свободен. Я потянулась, перекинула ноги через подоконник и через пару секунд оказалась в келье. Комната священника была простой. Стены так и пропитались тоской и безысходностью. На стенах иконы и кресты, на полках книги. Как здесь можно жить? Отец Варлаам точно в своем уме? Какой человек согласится на подобные условия? А может келья лишь прикрытие и священник живет в другом месте? Скажем, в подземельях?

Я прошла дальше. Рядом были две двери. Одна вела коридор и в основной зал церкви, а вторая в спальню. В углу узкая кровать, рядом стол, неподалеку шкаф. Одна тоска. В таких местах не положены яркие ковры и картины. Сколько бы я ни пыталась, так и не смогла найти в комнате красоту. Священники, быть может, придут в восторг. Но меня отталкивала эта пустота. Здесь нет жизни.

Нужно найти телефон отца Варлаама. На столе лежали книги со священными текстами, записи, ручки. Под одном из листков я обнаружила телефон и не смогла сдержать улыбку. Пока что все шло гладко. На телефоне даже не стоял пароль. Я включила экран и открыла сообщения. Но не обнаружила ничего важного. Отец Варлаам переписывался только с учителями, консультируя их по поводу расписанию уроков и мероприятий. Тогда я открыла историю звонков. Там увидела контакты учителей и родителей учеников. Один номер был подписан как «помощь». Я сразу узнала последние цифры номера телефона. Это то, что мне нужно. Истории сообщений не было, значит, отец Варлаам не рисковал им писать. Только звонил. Плохие новости. Я ожидала увидеть парочку сообщений.

Можно было бы прикинуться священником, но мой голос явно не будет схож с голосом отца Варлаама. Я осталась ни с чем. Вздохнув, я вернула телефон на место и огляделась. В столе не было ящиков, что расстроило меня. Пол был каменный, но я на всякий случай проверила его на наличие тайников. Затем пролистала книги, но и там ничего не обнаружила. В шкафу висела и обычная одежда, и для служб.

Теперь я знала, что в келье отца Варлаама ничего нет. Больше не стану сюда приходить. В школе он почему-то хранил наиболее важные вещи. Неужели не боится, что его поймают? Пока он единственный, кто связан с тайной организацией. Подозревают.

Я еще раз осмотрела стол и шкаф. Ничего не найдя, уже хотела пойти домой, но услышала из соседней комнаты странные звуки. Нахмурившись, я осторожно выглянула. У окна со стороны улицы стоял человек. Я вытаращила глаза и юркнула обратно в спальню. Внутри появилась паника. Меня кто-то заметил. Было бы странно увидеть девушку, которая через окно забралась в келью священника. Нужен новый план.

Я схватила со стола самую тяжелую книгу, пока человек упорно шуршал за стеной. Какой безумец полезет в окно, кроме меня? Надеюсь, что Елисею все-таки удалось пропустить службу. Может, он просто забыл мне сообщить и теперь решил составить компанию? Очень надеюсь, что это так.

С книгой в руках я чувствовала себя лучше. Если человек заявится в комнату, то я просто врежу ему по голове и выпрыгну в окно. Он даже ничего не заметит. Надо только правильно рассчитать силу удара.

Послышался звук прыжка на пол. Человек попал в келью. Шаги приближались. Он даже не соизволил осмотреться, как сразу пошел сюда. Я сжала книгу и приготовилась. Нужен один точный удар. Затем быстрое перемещение к окну. Я затаила дыхание, чувствуя, как по коже пробежали мурашки. Быстрый удар. Побег. Все легко. Были ситуации и похуже. Нет смысла паниковать.

Шаги прозвучали совсем близко. И как только я увидела тень и силуэт, то замахнулась, направляя удар на человека. Мимо что-то промелькнуло, затем я оказалась прижатой к стене. Книга вылетела из рук и рухнула на пол. Все произошло так быстро, что я даже не успела пискнуть. Подняв глаза, я обомлела. Передо мной стоял Венерий. Дар речи пропал. Я ожидала кого угодно, но только не его. Что он забыл в келье отца Варлаама? Не он ли говорил, что не жалует церковь?

– Тихо, это я, – проговорил он и отошел на пару шагов назад.

Тихо, это ты? Серьезно? Что еще скажешь?

– Ты что здесь забыл?

– Увидел, как ты висишь в окне. Помощь не нужна?

Я уставилась на него, не в силах что-то сказать. То есть он на полном серьезе предлагает помощь? Ситуация становилась все страннее.

– Увидел, как я лезу сюда через окно и сразу решил присоединиться? Будь ты на моем месте, что бы почувствовал?

– Радость. Потому что помощь явно не будет лишней. Какой план?

– Издеваешься? Я тебя даже не знаю. Думаешь, что стану доверять?

– Нет. Но я кое-что понял. Вы с друзьями ищите нечто важное. Если я скажу, что знаю чуть больше, то ты выслушаешь меня?

– Ты не можешь знать больше, ведь приехал пару дней назад. Мы с друзьями никому не рассказываем свои тайны. Они не для каждого.

– Жители Вейрума не заслуживают знать о том, где на самом деле проживают? – едва заметно ухмыльнулся он. – Я не один год изучал город. У меня есть много вопросов. Но ответами я также обладаю. Как насчет обмена информацией? Будешь и дальше стучать в закрытые двери или найдешь другой путь?

Венерий говорил загадками. У меня все смешалось в голове. Он изучал Вейрум и тоже что-то искал в нем. О катакомбах нет никакой информации на просторах интернета. Я уже пыталась найти зацепки. Люди не знали о существовании подземелий. Откуда тогда о них мог догадываться Венерий? Я должна выяснить, что он скрывает.

– Будь по-твоему. Но лучше продолжить разговор на улице.

Венерий кивнул и направился в соседнюю комнату. Я хотела пойти за ним, но мой взгляд остановился на телефоне отца Варлаама. Если мой голос не похож на его, то, может, получится у Венерия?

– Постой, – окликнула его я.

Он вернулся ко мне. Я взяла телефон и открыла историю звонков.

– Ты сможешь сказать несколько слов голосом отца Варлаама? Буквально парочку простых предложений.

– Попробую. Кому звоним? – слегка удивился он, подняв бровь.

– Это я и хочу выяснить.

Венерий согласился. Он прокашлялся и попробовал сказать несколько слов другим голосом. Вышло более-менее правдоподобно. Я нажала на кнопку вызова, послышались напряженные гудки. Что мы делаем? Нас так легко раскусить. Что ж, хотя-бы попытаемся. Это лучше, чем стоять на одном месте.

– Ало? Отец Варлаам? – проговорил мужской голос в трубке.

Я посмотрела на Венерия и кивнула.

– Да.

– Рад слышать вас. Наша договоренность в силе?

Я снова кивнула и изобразила недопонимание.

– Да. Но мне нужно больше информации.

– Сейчас, секунду.

В трубке послышались голоса и шуршание. Мы с Венерием с тревогой посмотрели друг на друга.

– Итак, мы с вами обсудили самые важные детали. Пропажа учителя географии точно связана с ними. Как и договаривались, сложную миссию оставляем на ноябрь. До этого момента мы будем держать вас в курсе и чаще навещать Вейрум. Сообщайте обо всех странностях и сразу же ставьте нас в известность. Наверняка вы уже слышали о пожаре в деревне неподалеку от города?

– Да.

– Отлично. У нас есть версия, что в этом замешаны они. Наши злодеи к чему-то готовятся, им нужны люди, которые станут жертвами. Будьте начеку. Следите за людьми. Особое внимание обращайте на тех, кто наотрез отрицают веру. Злодеи ведут себя именно так. Мы заглянем на следующей неделе. Где вас можно найти?

– В церкви или в школе.

– Понял. Кстати… – Очередное шуршание в трубке. – На днях мы осматривали участок пропавшего учителя. Потом вышли на четырех подростков. И все бы ничего, обычные любопытные ребята. Но одна из них набросилась на нас с ножом. Несколько людей пострадали, я в том числе. А затем дерево, которое росло рядом, вспыхнуло синим пламенем. Кто-то из них замешан. Мы устроим проверку в старших классах. В каком-то классе есть девочка худого телосложения, с темными волосами и вроде бы серыми глазами? Припоминаете кого-то?

Я застыла. Сердце забилось в ритме страха. Венерий взял дело в свои руки.

– Нет.

– Хорошенько подумайте и поищите такую. Она может быть связана с ними. Компания из четырех друзей, они явно очень дорожат друг другом. Синее пламя – плохой знак.

– Понял.

– Тогда ожидайте нашего следующего звонка, обсудим детали и время нашего приезда. И… Стойте, а вы разве не должны быть на службе? Сегодня воскресенье.

Голос в трубке изменился. Собеседник что-то заподозрил.

– Заболел.

– Ясно… Тогда желаю скорейшего выздоровления. Ждите звонка и наблюдайте. Хорошего дня.

Звонок прервался. Венерий нажал несколько кнопок, стирая сегодняшний разговор из истории. Затем положил телефон на стол и посмотрел мне прямо в глаза.

– Это не то, что ты подумал, – начала я, но замолчала.

Что тут еще можно подумать? Собеседник предательски точно описал меня. Теперь Венерий в курсе, что я бросалась на людей с ножом и поджигала дерево синим огнем. Ответ слишком очевиден. Из рассказа того, кто взял трубку, сразу можно было понять, что это была я.

Венерий мог подумать что угодно обо мне. Мог сдать меня отцу Варлааму, родителям. Но у меня всегда есть план на тот случай, если на меня ополчится весь мир. Он не несет себе ничего хорошего, но способен спасти меня. Венерий может делать то, что пожелает. У меня есть план отступления. Всегда был. Вопрос в том, готова ли я принять этот план. Четыре года назад я бы сказала, что нет. Но сейчас… Он уже не кажется мне таким зловещим. А может, это просто я стала другой.

– Я ничего не подумал. Это твои секреты. Если захочешь – расскажешь. Я не забираюсь в чужие тайны.

Я удивленно подняла брови. Венерий открывался с новой стороны. Другой человек побежал бы рассказывать о том, что услышал. Девушка рубит ножом людей, призывает кого-то и поджигает дерево синим пламенем? Да любой был бы в шоке. Венерия же это не интересовало.

– Идем. Пора уходить, – кивнула я. – Нам надо…

Меня прервали звуки шагов со стороны коридора. Мы с Венерием одновременно обернулись и уставились на дверь. Кто-то шел прямо сюда. Придется прыгать в окно прямо сейчас.

Но действия Венерия были непредсказуемыми. И крайне быстрыми. Он за секунду распахнул шкаф и сдвинул вешалки в сторону. Затем схватил меня за руку, затащил в шкаф и захлопнул дверь. Ровно в тот момент, когда в комнату вошел человек. Мне в лицо прилетела рубашка, в спину уперлась вешалка. Венерий вынудил меня прижаться ближе к нему. Я почувствовала его руки на своей талии. Хотелось возмутиться, но это чувство быстро испарилось.

Венерий отодвинул рубашку и вешалку. Стоять стало более чем просто комфортно. Адреналин в крови или присутствие Венерия? Что-то очень знакомое. Частички электричества, холод, ветерок. Так хотелось встать еще ближе, ощутить касание холодной ладони. Откуда это чувство? Хоть бы не сжечь этот проклятый шкаф.

Кто-то кружил по комнате и шуршал пакетами и коробками.

– Ладан, ладан, где же ты? Варлаам, куда ты его положил? Сказал же, что в келье оставил.

Я сжала губы. Нельзя издать даже один малейший шорох. Как это можно сделать, если рядом стоял Венерий? Слишком близко стоял. Стоило отойти, сделать шаг назад. Не могу. Я чуть ли не прилипла к нему. Его голова находилась где-то поверх моей, но я знала, что он смотрит. Может, даже думает о том же?

– Вот он! Наконец-то.

Человек, видимо, нашел ненаглядный ладан. Он закрыл какой-то ящик, затем прошел по комнате и захлопнул дверь. Комната опустела. Мы могли облегченно выдохнуть. Нет, на самом деле не могли.

– Можем выходить? – прошептала я.

– Лучше подождать еще пару минут. Человек может вернуться.

Верно. Пары минут тоже может быть мало. Постоим здесь с полчаса? Только с условием, что больше в келью никто не зайдет.

Рука Венерия по-прежнему покоилась у меня на талии. Он ничего не делал, просто стоял. Даже не максимально близко. Что будет со мной, если он оставит касание где-то еще? Я сожгу что-нибудь синим пламенем? Создам пепелище?

– Знаешь, у меня тоже два имени, – вдруг произнес он, слегка сжав ладонь на моей талии. – Можешь звать меня Ликтенис.

Я слишком шумно втянула воздух, с трудом поборов желание сделать шаг вперед.

– Как Лик Тени?

Послышался тихий смешок.

– Имя означает «судьба». Но твой вариант мне нравится больше. У тебя богатая фантазия.

Даже не представляешь насколько.

– Что означает твое имя? – поинтересовался он.

– Стыдно признаться, но я не знаю. Давным-давно меня так назвали. И мне понравилось, как прозвучало сочетание букв. Родители нарекли меня Аннеттой, что означает «милосердие». И когда я поняла, что не являюсь олицетворением этого слова, то приняла решение стать Инсенией.

– Инсения звучит поистине красиво. Может, оно означает нечто важное?

Он прошептал это прямо мне на ухо, от чего я перестала дышать. Отойди, отойди! Не пробуждай во мне забытые чувства. Не давай мне надежду. Не смотри мне в душу, там живут чудовища. А кто живет в твоей душе, Ликтенис? Древнее забытое зло? Или ярчайший свет, который в силах выжигать глаза? Потому что ты явно не указываешь путь потерявшимся, не даришь им веру и надежду. Ты либо сжигаешь, либо накрываешь мраком.

Я нащупала дверь и толкнула ее, чуть не рухнув на пол. Постояли и хватит. У меня другая цель. Нужно еще многое выяснить. Нет времени на пустую болтовню в шкафу в келье отца Варлаама. За мной вышел и Венерий. Ликтенис. Мне показалось, что на его лице промелькнули печаль и разочарование. Он что, умеет эмоции проявлять? Удивительно.

Мы покинули спальню, прошли в другую комнату и выбрались на улицу через окно. Пробравшись в келью, я многое узнала. Тайная организация намеревалась начать охоту. На меня, кстати. И на друзей тоже. На всю школу. На них. Осталось полтора месяца, раз их сложная миссия запланирована на ноябрь. И я должна придумать, как защитить и людей, и их. Невозможно усидеть на двух стульях сразу. Но я пыталась и, видимо, совершала ошибку. Куда ни глянь, там поджидала опасность. Каждый хочет стать моим врагом. Жители Вейрума потому, что я связана с Восставшими. А они потому, что хочу помочь жителям. Думаю, что в итоге я должна буду сделать выбор. Семья и друзья или они? Любовь и дружба или сила и могущество?

Месть сладка. Разливается приятной волной по телу. Враги должны умереть. Справедливость восторжествует, я верю. Осталось найти эту справедливость и понять, кто друг, а кто нет.

Глава 11

Я не смогла уйти без слов. Мы с Ликтенисом успешно покинули церковь и свернули в лес. Служба закончится еще не скоро, у меня есть время на разговор. Ликтенис выглядел слишком спокойно для человека, который только что узнал, что рядом с ним идет тот, кто атакует ножом в любой непонятной ситуации. Не боится смерти и боли? Похвально. Или знает, что я не стану вредить ему? Может, мне пошатнуть его самоуверенность?

Мы остановились посреди леса. Ликтенис прислонился к дереву, подняв с земли одинокий оранжевый лист. На фоне зеленых хвойных иголок лист выглядел воином, что стоял один на поле боя.

– Так что насчет обмена информацией? – поинтересовался он. – Я расскажу тебе все, что смог изучить относительно Вейрума. А ты поведаешь о том, что здесь происходит в действительности.

– Тебя только это интересует? Не станешь спрашивать о моем нападении на людей из организации?

– Я же сказал, что не лезу в чужие секреты.

– И тебя ни капли не волнует, что рядом с тобой стоит человек, который без раздумий нанес вред другому? Я поранила людей, пустила им кровь, заставила страдать. Не страшно?

– Нет, – пожал плечами Ликтенис. – Если захочешь проделать то же самое со мной, то сначала предупреди.

Удивившись его равнодушию, я села на землю. Видимо, он не из тех, кого может испугать жестокость.

– Я согласна. Давай обменяемся информацией. Но дай слово, что никто, кроме тебя, об этом не узнает.

– Обещаю. Мне и не с кем говорить.

Он опустился на землю напротив меня, продолжая крутить в руке сухой лист.

– Я начну, раз уж ты так переживаешь. О Вейруме ходят самые разные слухи. Кто-то говорит, что он проклят, кто-то, что здесь живет Дьявол или находятся врата в Ад. Это если с точки зрения веры. Также ходят разговоры об убийцах. Здесь пропадают люди, тела которых не находят. Есть только школы, церковь и дома. Вейрум сразу заинтересовал меня, я начал искать информацию в интернете, но ничего не нашел. Только новости об исчезновении жителей. Иногда я приезжал сюда, пытался расспросить местных, но они не отвечали на вопросы. Либо что-то скрывали, либо не знали правды.

– У тебя есть версия?

– Несколько, как и у людей. Убийцы, высшие силы, проклятия. Все может быть. Ты не задумывалась, что Вейрум контролируют? Жители верят до исступления, ни дня не проводят без молитв. Вера захватила головы людей. Это не плохо, но не до такой же степени. Каждый что-то скрывает. Переехавшие принесли в город изменения. Большинство отрицают веру, ломают систему, которая сложилась здесь, видимо, уже очень давно. Пропажами людей решила заняться организация. О ней мне мало что известно. Также я знаю, что раньше под Вейрумом были катакомбы, в которых прятались во время войн. Туда ведут особые ходы, которые прикрываются простой канализацией. Возможно, что люди пропадают там.

Не возможно. Они пропадают именно там. И если Ликтенис продолжит узнавать все больше, то станет жертвой. А я не хочу этого допустить.

– Ты спускался туда? – спросила я, стараясь придать голосу непринужденный тон.

– А ты?

Он пристально посмотрел на меня и поднял бровь. Догадался? Я не могла усидеть на двух стульях. Меня тянуло то в одну сторону, то в другую. Я принадлежала и к жителям Вейрума, и к ним. Кого выбрать? На какую дорогу ступить? Кого спасти, а кого погубить?

– Не важно. Лучше скажи, что происходит в городе. Свои знания я тебе передал. Твоя очередь.

Облегчение накатило волной. Он не стал вдаваться в подробности. Не знаю, что бы сказала, если бы он начал уточнять.

– В городе пропадают люди, их никто не может найти. Различные службы не обращали на нас внимания. До недавнего времени. Теперь они охотятся на тех, кто причастны к похищениям. Под Вейрумом есть ходы, это правда. Если спросишь кого-то из жителей, то они не ответят тебе. Люди ни о чем не догадываются. Они верят в проклятие, словно здесь действительно находятся врата в Ад. Но никаких врат тут нет. Только подземелья. И странные священники.

– То есть ни одно тело не было обнаружено?

Я покачала головой. Ликтенис нахмурился. Я не могла рассказать ему больше. Обещала. Он не похож на человека, который станет боятся подобного. Кровь, жертвы, ритуалы. Но что, если Ликтенис и есть член тайной организации? Возможен ли тот факт, что он является шпионом? Серьезные люди вполне могли специально заставить его познакомиться со мной. Какой процент того, что и остальные новые люди окажутся марионетками организации? Думаю, что большой. Кто друг, а кто враг?

– Спасибо, что поделилась, – кивнул он и поднялся с земли.

– Какую цель ты преследуешь? – уточнила я, встав на ноги вслед за ним.

– Относительно Вейрума? Никакую. Во мне живет неподдельный интерес, только и всего. Тебе было бы любопытно разгадать тайну необычного города?

– Пожалуй. А подземелья? Планируешь пойти туда?

– Своей жизнью я дорожу, поэтому нет. Это место находится там очень долго. Глазом моргнуть не успеешь, как потолок рухнет.

Странно. За четыре года не рухнул. С чего вдруг упадет сейчас?

Мы направились к городу. Интерес Ликтениса не передавался мне. Потому что я уже знала частичную правду. Мне осталось понять, какую сторону выбрать. Они захотят уничтожить Вейрум. И наверняка знали, что вскоре начнется охота. Я могу либо присоединиться, либо отвергнуть их. Сроки поджимают. Насколько сильно прогнили души жителей Вейрума? Мне предстоит решить, стоит ли помогать им. Я уверена в друзьях, родных. Они не святые, но и не черствые. Остальных я мало знала. Я могу помешать организации и помочь Восставшим. А могу погубить их. Выбор есть, но не скажу, что я от него в восторге.

Мы с Ликтенисом попрощались на одной из улиц. Он побрел в сторону домов новых людей. Я же направилась к дальней улице. По дороге думала о предстоящем тяжелом времени. Приехавшие, организация, Восставшие. Меня окружали люди. И не ясно, кому из них я могу доверять. Сердцем я нахожусь рядом с друзьями. А душой с ними. Приехавших ненавижу вместе с организацией. К кому присоединиться? Кому помочь?

Для начала лучше позаботиться о собственной безопасности. Мне угрожает организация, они станут искать меня. И явно не будут милосердны, когда узнают. Я здорово потрепала их, нанеся ножевые ранения. Теперь они жаждут моих страданий.

Отец Варлаам что-то подозревает. Он начнет тщательнее следить за мной. Ситуации на службах, странные выходки. Он уже давно присматривается ко мне. Теперь еще и связан с организацией. Мир словно разделился надвое. С одной стороны те, кто хотят меня прижать, а с другой те, кто ценят меня. Я должна держаться подальше от церкви и обходить странных людей стороной. Новеньких желательно тоже. Не могу быть полностью уверена, что кто-то из них не шпион.

Ликтенису я тоже не смогу доверять полностью. Если он лишь пешка в этой сложной игре, то может сдать меня не тем людям. Он приятный человек, но со скелетами в шкафу. Хотя, у меня этих скелетов в разы больше. Меня удивило его желание помочь. Но я не могла отделаться от ощущения, что меня обманывают.

Дома никого не было, я спокойно прошла на участок. Взглянув на сарай, стоящий вдали, я направилась туда. Остановилась около дальней яблони. Сдвинув ящики, посмотрела на люк. Скотч на месте. Железо обожгло холодом, но я не отдернула руку. Я наклонилась и приложила ухо к люку. Закрыла глаза, чтобы ничего не отвлекало. Но не услышала ничего, кроме тишины. Под землей было тихо. Отсюда мало что можно было услышать. Центральный зал находился далеко.

Оставив бесполезные попытки, я встала и вернула ящики на место. На пути в дом наткнулась на родителей и сестру. Я сделала вид, что по-прежнему чувствую себя плохо. Мать заявила, что свежий воздух на пользу и отправила меня сидеть около сарая на скамейке. Я захватила книгу и устроилась под деревьями.

Я обязана выбрать сторону. Осталось меньше двух месяцев. Вскоре в Вейруме начнется переполох. Я подозревала, что особая миссия организации состояла в том, чтобы пробраться в катакомбы и захватить «злодеев». Осталось сделать выбор. Предупредить их или нет? Я знала, что они все еще здесь, они никуда не исчезали. Недавно видела одного ночью. Что делал тот человек? Выбирал новую жертву, осматривал территорию? Они выходят по ночам. Неужели придется организовать слежку? Не знаю, о чьей безопасности я беспокоюсь больше. Жителей или их?

Вечером я готовилась и собирала сумку на завтра. Начиналась новая неделя. Пошла вторая половина сентября. Открыв чат с друзьями, я обнаружила аж пятьдесят сообщений. Прочитав их, я хлопнула себя по лбу. На завтра учитель биологии запланировал поход в лес. Он предупреждал о нем еще в начале учебного года. После всех пережитых ситуаций я позабыла о школьной жизни.

Агнес была очень рада, поэтому уговорила родителей отпустить ее. Те с трудом согласились, ведь она еще не до конца выздоровела. Елисей и Рафаил разделяли энтузиазм Агнес. Поход лучше, чем уроки. Вот только как на него отреагируют новенькие? Успели ли они узнать о слухах, что ходили о лесе?

Я сообщила друзьям, что тоже иду в поход и принялась внимательно читать сообщения. Учитель просил подготовить удобную одежду, собрать сумку с предметами первой необходимости. Вздохнув, я приступила к сборам. Поход планировался на целые сутки. Кто-нибудь вообще подумал о безопасности? Люди пропадают, а учитель собирается увести подростков в лес и провести там ночь? А что насчет новеньких? Их любопытство будет посильнее нашего. Что-то грядет.

Я положила в сумку наиболее важные предметы, нашла одежду и рухнула в кровать. Поход. В лес, где пропадают люди. У учителей работает мозг? Или это очередная проверка? Новые знания по биологии – это, конечно, хорошо. Но стоит ли информация такого риска? Кто сказал, что на нас не нападут?

Быть начеку. Следить за новенькими. И не подавать виду, что мне известно больше. Таким будет мой девиз на ближайшее время.

Глава 12

Поход вызвал у учеников беспредельную радость. Довольные возгласы слышались за несколько метров от школы. Одевшись в черные джинсы, черный свитер и плащ, сделав на голове два пучка, взяв рюкзак, я вышла из дома. Родители выдали мне целую упаковку таблеток, так как думали, что я все еще болела. Они помолились за меня и отпустили со спокойной душой. Но моя душа не была спокойна. Я знала, что в походе обязательно что-то произойдет.

У школы собрались три класса. Каждый был с рюкзаком и одет в подходящую одежду. Новенькие были очень рады. Они доставали телефоны, фотографировались и шутили. Безопасно ли идти с ними в лес, учитывая, какую игру они затеяли? Не думаю.

Друзья выглядели бодрыми и веселыми. Нам еще не удалось поговорить после того, как я проникла в келью. Они не знали, что на нас началась охота. Я тщательно оглядела народ и не заметила никого подозрительного. С нами были два учителя и отец Варлаам. Присутствие священника удивило меня. Должно быть, он пришел, как директор, чтобы проследить за безопасностью учеников.

– Нам нужно кое-что обсудить, – проговорила я, подойдя к друзьям.

– Миссия в келье прошла успешно? – шепотом спросил Рафаил.

– Да, но неприятная информация всплыла наружу. Нас запомнила тайная организация. Стоит быть осторожными, они будут искать нас.

– Несомненно будут, – отозвалась Агнес. – Синее пламя их не смутило?

– Как раз-таки из-за него нас и подозревают, – скривилась я. – Отец Варлаам с ними в сговоре, не подходите к нему. Люди из организации сказали, что должны приехать на этой неделе.

– Сказали? – переспросил Елисей.

– Да, по телефону.

– По телефону?! – в один голос воскликнули друзья.

Я шикнула на них, убедившись, что никто не услышал возглас. Люди даже не обернулись.

– Потом обсудим. Сейчас это опасно.

Друзья были крайне удивлены. В их головах не укладывалось, каким образом мне удалось поговорить с организацией. Они еще не были в курсе, что я пробралась в келью не одна. Кстати о нем. Венерий, он же Ликтенис, стоял неподалеку от новеньких и смотрел в телефон. Беседа сверстников его не интересовала. Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову и улыбнулся в знак приветствия. Я кивнула и обернулась к друзьям. Те по-прежнему строили теории. Выражение их лиц свидетельствовало о глубоких размышлениях.

– Итак, юные путешественники, все на месте, – отвлек нас голос учителя биологии. – Отправляемся в долгожданный поход!

Нас поделили на несколько групп. Учитель пошел впереди, за ним парочка групп, затем учитель химии, тоже с парочкой групп. Замыкал это великолепное шествие отец Варлаам. Мы с друзьями шли где-то посередине колонны. В нашей группе были еще семеро одноклассников. Хорошо хоть без новеньких. Но их громкие голоса слышались и спереди, и сзади. Вынести несколько уроков с ними – одно дело, но быть рядом целые сутки… Ужасно.

– Кто-то говорил о том, куда мы идем?

– Да, наш путь лежит через лес к дороге. Там мы выйдем в другой лес, остановимся, проведем какие-то исследования и заночуем. Утром обратно в город, – рассказала Агнес. – Через пару часов озеро, там мы тоже что-то будем делать.

– Думаю, это интересно, – ответил Елисей. – Гораздо лучше, чем уроки.

– Не считая присутствия новеньких, – пробурчала я.

Мы шли все дальше. Я смотрела по сторонам, периодически прислушивалась к разговорам. Ребята говорили о бытовых проблемах, шутили, рассказывали истории. Учителя объясняли материал, но их не особо-то слушали. Отца Варлаама не было видно. Он шел в самом конце и следил за ребятами. Знал ли он о том, что вчера им притворялись двое учеников? И как будет действовать тайная организация, когда приедет в Вейрум?

Обернувшись, я заметила в соседней группе Ликтениса. Он смотрел на деревья и размышлял. Я замедлилась и дождалась, пока моя группа пройдет вперед. Затем присоединилась к следующей и поравнялась с Ликтенисом. Он окинул меня долгим взглядом, от чего я вздрогнула.

– Нравится поход? – поинтересовалась я.

– Люблю лес. Особенно этот. Он кажется таинственным, скрывает что-то. И тебе наверняка известно, что именно.

– Я рассказала все, что знаю. Что будешь делать с информацией?

– Ничего. Ты смогла подавить мой огромный интерес. Недальновидно отправлять учеников в поход в лес, где бесследно исчезают люди.

– Я тоже об этом думаю. Ночевать мы будем в другом лесу. Но никто не знает, безопасно ли там.

– Хочешь провести собственное расследование? – спросил он, убрав ветку с нашего пути.

– И попасть под подозрения священника? Нет. Отец Варлаам меня напрягает. Было бы лучше, если бы он остался в школе. После услышанного из его телефона мне не хочется приближаться к нему.

– Может, сделаем так, чтобы он потерялся в лесу? – слегка ухмыльнулся Ликтенис.

– Хорошая мысль, – усмехнулась я. – Но думаю, что он выйдет невредимым даже из самого пекла.

Мы поговорили еще немного, и я вернулась к своей группе. Первые два часа похода прошли на удивление спокойно. Вскоре мы вышли к небольшому озеру. Учитель химии завел длинный рассказ о свойствах воды. Мы присели и стали слушать, смотря на озеро. Я зевнула и опустила голову. Звуки стали приглушенными. Боясь, что засну, я заставила себя открыть глаза и погрузиться в учебу. Но увидела не совсем то, чего ожидала. Озеро, берег и лес погрузились в темноту. Полная луна излучала синий свет. Пару мгновений назад на земле сидели десятки учеников, а сейчас я осталась одна. Холод пробрался под одежду, я поднялась на ноги и поежилась. Пугающая тишина. Не слышно даже птиц и шума деревьев. Все будто замерло.

Я согрела ладони дыханием и замерла. Знаю, что это очередное видение. И оно не закончится, пока я не увижу или не услышу нечто важное. Крайне не вовремя. Больше всего я боялась потерять контроль на людях.

Вода в озере пошла рябью. Через мгновение из нее вырвался поток пламени. Берег озарило синее сияние. Языки огня танцевали на воде, даже не думая гаснуть. Я хотела прикрыть глаза от яркого света, но не смогла. Тело онемело. Не получалось сделать ни одного движения. Тревога окатила меня, словно волна, обрушивающаяся на борт корабля.

– Присоединись… – услышала я знакомый шепот за спиной.

Так хочется обернуться. Ну же, тело, действуй! Почему ты не подчиняешься мне? Я как никогда нуждаюсь в том, чтобы сделать хоть одно движение. Только потеряв, мы учимся ценить. Слова – правда. Моя истина.

– Инсения. Берегись. Есть те, кто желают твоего исчезновения.

Кто? Не могу спросить. Умение говорить тоже пропало. Невыносимо молчать!

– Настоящие враги ближе, чем ты думаешь. Но мы всегда будем на шаг впереди. Запомни.

Знаю. Это очевидно. Позволь мне посмотреть на тебя, сказать несколько слов. Зачем ты управляешь мной? Зачем лишаешь меня воли? Ты моя половина, но не та. Освободи меня!

– Ты… наша… сила…

Открой мне путь. Я всегда желала этого. Покажи, на что ты способен, и я сделаю то же. Распахни глаза. Мы все в ловушке. Кто-то выживет, кто-то нет. Заявим о силе? Покажем, кто мы? Восставшие из синего пламени, рожденные, чтобы править, явившиеся, чтобы прогнать других. Избранные. Так испепелим же этот мир! Сожжем дотла! Останется лишь пепел. Пепел нашего безумия.

Я полетела прямо в озеро. Прошла через пламя. Вода накрыла меня с головой. Воздух выбили из легких. На руках оковы. Хочется наконец сбросить их. Камень на душе тянет на дно. Разбейте его!

– А-а-а! – закричала я и вскочила с места.

Слепящий свет солнца заставил зажмуриться. Голос учителя химии затих. На меня уставились десятки глаз. Я снова на берегу с учениками. Никакого синего пламени, шепота. Только удивленные люди.

– Аннетта? – поинтересовался учитель. – Все хорошо?

– Да… – я опустила глаза. – Там был паук. Большой и страшный.

Ребята засмеялись, я села обратно. Учитель тоже усмехнулся и продолжил рассказ. Выслушав парочку подколов от Агнес и Елисея, я через силу улыбнулась. Рафаил бросил на меня обеспокоенный взгляд. Я едва заметно кивнула. Рафаил задумался и нахмурился. Он начал озираться по сторонам. Я последовала его примеру, но ничего не заметила. Ученики сидели на траве, писали в тетрадях и слушали учителя. Я тряхнула головой и тоже достала тетрадь.

Спустя час мы отправились дальше. Некоторые поменялись группами, чтобы поговорить с друзьями. Я осталась в той же. Но к нам присоединился Ликтенис. Он ничего не говорил и молча шел сбоку, погруженный в свои мысли. Его взгляд показался мне пустым и печальным. Я хотела поинтересоваться, хорошо ли он себя чувствует, но ко мне подошел Рафаил.

– Снова?

– Снова.

– Говорили то же самое?

– Почти. Что-то о врагах и безопасности. Почему сейчас, а не ночью, я не понимаю.

– Из их поведения мало что понятно. Я очень хочу помочь, но не знаю чем. Молитвы не помогают, а это единственное, на что я способен, – с грустью произнес он, пнув небольшой камешек, лежащий на земле.

– Не переживай. Всему когда-то приходит конец. Значит, закончится и это.

– Главное, чтобы закончились видения, а не твоя жизнь. Я очень волнуюсь за тебя. Почему ты, а не все мы?

– Жизнь – одна сплошная загадка. Нам, людям, мало что о ней известно. Но тебе не стоит так переживать, правда. Все решаемо.

Рафаил вяло улыбнулся, и мы пошли дальше.

Почему я, а не все мы? Хороший вопрос, на который я ищу ответ не один год. Кругом тайны, шпионы, враги. Что имел в виду шепот? Кто желает моего исчезновения? Я лично направлю на них синее пламя, когда узнаю. Отец Варлаам и тайная организация? Они явно больше остальных хотят, чтобы меня не существовало. Я против. Я сама заставлю их исчезнуть, если потребуется. Шепот предупредил. Когда он говорил об угрозе в прошлый раз, она пришла буквально через несколько минут. Какой временной промежуток будет сейчас? Могу только догадываться.

Несколько часов мы шли по лесу. Вейрум остался позади вместе с катакомбами. Хотя я не могу быть уверенной в их протяженности. И в том, что по лесам не бродят они. Восставшие не так глупы, чтобы появляться посреди бела дня и похищать людей. И они всегда на шаг впереди.

Новенькие как всегда шумели. К моему сожалению, одноклассники начали с ними разговаривать. Им понравились их шутки. Я же даже не смотрела в сторону ребят. Мы с друзьями обсуждали свои дела и шли дальше. Учителя рассказывали нужный материал, иногда расспрашивали нас. Они понимали, что мы не слушаем и просто наслаждаемся прогулкой, поэтому не высказывали претензии.

Через некоторое время мы вышли к большой дороге. Этот путь вел в город, здесь часто проезжали машины. Мы пересекли дорогу и зашли в другой лес. Хвойные деревья сменились на лиственные. Перед нами открылась прекрасная картина. Желтые, оранжевые, красные листья украшали деревья, кусты и траву. Этот лес был гораздо светлее. Но за всю свою жизнь я не видела ничего более завораживающего, чем наш лес. Многих он пугал, а меня восхищал.

Вскоре мы остановились на поляне. Учителя объявили, что ночь проведем здесь. Мы разложили вещи и обустроились. До начала темноты еще было время, поэтому учитель биологии попросил нас собрать опавшие листья. Мы начали бродить по поляне, смотря на землю. Я подняла парочку красных листьев и вернулась к друзьям. Те уже стояли с полными руками разноцветных листочков и широко улыбались.

Учитель рассказал нам о влиянии времен года на природу, о процессах, проходящих в листьях, и о том, как же все-таки прекрасна биология. В последнем многие были не уверены. Но эксперименты заинтересовали ребят.

К сумеркам разожгли костры и пожарили хлеб на палках. Будь среди нас только мои друзья, то я бы назвала поход прекрасным. Отец Варлаам призвал нас помолиться и мы, конечно же, выполнили его просьбу. Тайная организация попросила его следить за теми, кто отрицали веру. Я рассказала об этом друзьям, и мы приступили к молитвам. Даже Ликтенис не стал пренебрегать своей безопасностью, на что священник удовлетворенно кивнул.

Хочешь, чтобы мы угодили, были послушными? Так посмотри. Все идет по плану, не так ли, отец Варлаам? Шпионишь за нами, подозреваешь, готовишься отдать на растерзание тайной организации. Твой черед еще придет, не сомневайся. Мы берем контроль. И всегда будем.

Когда окончательно стемнело, ребята принялись петь песни у костра. Длилось это не так долго, потому что учителя потребовали, чтобы мы уже наконец отправились спать. Одноклассники послушались и разместились в тонких спальных мешках, которые защищали от насекомых, осадков и ветра. Новенькие тоже устроились на траве. Чрезмерно подозрительно быстро они выполнили просьбу учителей. Определенно ведь собирались пойти гулять. Учителя и священник не спали. Они сидели у костра и часто смотрели на учеников, проверяя, все ли в порядке. Мы с друзьями разместились под большим деревом. Спать не хотелось, поэтому мы перешептывались и тихо смеялись. Ветер трепал листья, периодически они на нас падали. Иногда над ухом пищали комары, которые еще не умерли от холода. Вскоре на небе появились несколько звезд и луна. Из-за деревьев их было сложно разглядеть. Я слушала треск веток в костре и истории Агнес.

Сначала все было спокойно. Ученики спали, учителя несли дозор. В какой-то момент я заметила движение у деревьев чуть поодаль. Повернув голову, я присмотрелась. Из спального мешка вылез человек и пополз по траве в непонятном направлении. Было ясно одно – он двигался не в сторону, где спали люди. Он куда-то уходил. Его движения повторил второй человек. Они действовали тихо, поэтому учителя их не заметили. Я пихнула друзей и кивнула на пропадающие в тени силуэты. Мы переглянулись и поняли друг друга.

– Это новенькие. Идем за ними?

Внезапно рядом с нами тоже кто-то зашевелился. Если я правильно запомнила, то это была девушка из десятого класса. Она вылезла из мешка и начала удаляться в лес, обошла поляну и направилась вслед за теми, кто ушли ранее.

Сговор. Пазл сложился в моей голове. Игра, шутки, слова. Новенькие убедили девушку встретиться ночью. Одному Богу известно, что за план созрел в их головах. Но я догадывалась, во что могла обратиться эта невинная прогулка под луной.

– Идем за ними, – решительно ответила я и начала тихо вылезать из спального мешка.

Мы выбрались из мешков и спрятались за деревьями. Учителя и отец Варлаам сидели к нам спиной, что было на руку. Хоть бы не обернулись. Но им, видимо, было, что обсудить. Мы с друзьями успешно спрятались в тени леса.

Обойдя поляну, мы последовали за теми, кто ушел с нее раньше нас.

– Что они задумали?

– Нечто очень нехорошее. Помешаем их планам.

– Вновь на ночную миссию! И снова полным составом. Наконец-то, – воодушевленно проговорил Елисей, за что получил по голове от Агнес.

Мы прошли несколько метров, когда услышали шаги. Через минуту из кустов вдруг вылез Ликтенис. Мы замерли напротив друг друга с открытыми ртами. Он тоже замешан в неких интригах новеньких?

– Что ты там делал? – удивленно спросила я.

– Тебе прямым текстом или завуалированным?

– Желательно прямым.

Ликтенис немного помялся, затем достал из-за спины небольшой пакет. Он включил экран телефона, чтобы я смогла разглядеть содержимое. Внутри лежали сухие листья. Мы с друзьями недоуменно осмотрели гербарий и уставились на Ликтениса.

– Это для украшения дома. Там пустовато, поэтому я решил украсить его.

– Всегда собираешь листья ночью?

– Могу задать вам всем тот же вопрос.

Мы неловко улыбнулись. В этом есть смысл.

– Возвращайся на поляну, – проговорила Агнес.

– Идем с нами, – произнесла я.

Мы сказали это одновременно и посмотрели друг на друга. И кто из нас был не прав?

– Решайте быстрее, они скоро уйдут слишком далеко, – поторопил нас Рафаил. – Нет времени на разговоры.

– Верно, пошлите уже, – отозвался Елисей и направился вперед в чащу.

Агнес пожала плечами и последовала за ним. Видимо, она не против присутствия Ликтениса. Я улыбнулась и потянула его за собой. Впятером мы скрылись в темном лесу, намереваясь проследить и помешать новеньким в том, что они задумали.

Глава 13

Быстрые, но тихие шаги. Громкий стук сердца. Тени деревьев. Шелест листьев. Манящая темнота. Мы с друзьями шли по пятам за новенькими и девушкой. Они молчали, хотя обычно во всю шутили и смеялись. Сейчас же сохраняли тишину. Компания быстро шла вперед по темному лесу, мы не отставали. Мне не было понятно, почему они молчали. Друзьям, видимо, тоже.

Мы преследовали их в течение получаса. Вскоре лес закончился. Когда деревья расступились, перед нами открылось поле. Вернее, сначала так показалось. Осмотревшись, я увидела совсем не поле. На пустыре стояли сгоревшие дома и то, что от них осталось. Пепелище. Почерневшие доски, сохранившийся запах гари, угли. Здесь побывала смерть. Теперь она властвует над местом. Этих домов она коснулась, сметая все на своем пути. Привела сюда гибель, ступив на землю. Ей не нужно время, ей не нужно пространство. Она силой заберет то, что принадлежит ей по праву.

– Что это такое? – удивилась Агнес.

– Судя по всему, соседняя деревня, – хмуро ответил Елисей.

– Какой смысл им идти сюда? Не думаю, что они решили поискать уцелевшие вещи.

– Выясним, что они задумали.

Мы вышли из-за деревьев и направились по следам ребят. Их силуэты маячили вдали. Пепелище – странное место для ночных встреч. Мне казалось, что весь мир вокруг перестал быть собой. Не думала, что в нем скрывается столько тайн. За каждым поворотом судьбы ждет новая загадка. Мир теснее, чем мы думаем. И куда опаснее. Людей спасает вера. Они думают, будто произойдет чудо. Но нет чудес в реальности. Мы сами их творим, когда того требует ситуация. Захотим – спасемся. Захотим – сгинем.

Мы подчиняемся только смерти. Выходит, что она и есть Бог? Кому под силу противостоять смерти? Никому. Даже Богам. Все смертны. Даже те, кто думают, что их жизнь – вечность. Смерть умнее всех нас. И нет того, кто смог бы обхитрить ее. Ей никто не хозяин. Она сама создает законы, определяет судьбы и решает, когда прийти. В разных верах свои Боги. У кого-то он один, у кого-то множество. Но никому не под силу тягаться со смертью. Она вездесуща.

Через некоторое время новенькие остановились у сгоревшего дома. Мы с друзьями присели за горой досок и стали наблюдать. Один из парней поднял палку и начал водить ею по земле. Второй сбросил с плеч рюкзак, достал фонарик и телефон. Засиял свет. Девушка встала на колени, развела руки в стороны и начала что-то шептать, пока парни ходили вокруг нее. Вскоре они остановились и помогли ей подняться. Рисунок на земле был закончен. Он напоминал треугольник в круге, от которого шли линии и узоры. Юноша вытащил из сумки свечи и расставил их по кругу. Теперь это напоминало настоящий ритуал.

В моей голове тут же всплыли события четырехлетней давности. Я ненавидела и одновременно обожала то, что было связано с ритуалами. Но в данный момент не испытала ничего, кроме ярости. Это был не тот ритуал. Другой. Не похожий на тот, что я видела ранее. Несовершенный.

Но зачем? Катакомбы находились далеко, на людях не было мантий, рядом не мерцало синее пламя, на троне из черепов не сидела женщина. Что за очередная секта? Какие силы собирались призвать новенькие?

– Что-то мне это напоминает, – тихо проговорил Елисей.

– Нет, – ответила я. – Не то. Мы слишком далеко.

Троица встала в круг из свечей и взялась за руки. Они опустили головы и начали бормотать слова. Здесь уже не было громкого смеха и желания заполучить приз за победу в игре. Новенькие не молились, потому что у них все это время, видимо, были собственные молитвы. К кому они обращались? Чего просили, на кого надеялись?

Пока ребята шептали молитвы, мы с друзьями подобрались еще ближе, спрятавшись за другой кучей горелых досок. Сажа испачкала мне руки, оставляя на ладонях черные полосы. Может, и к этим доскам прикоснулась смерть? Какого испытать ее леденящее душу касание? Могильный холод шел будто отовсюду. Казалось, что вот-вот мертвецы вылезут из-под земли и пойдут в атаку.

Закрывай глаза. Спи. Посчитай до десяти.

Вскоре они закончили читать молитву. Девушка вновь опустилась на колени. Парни достали кинжалы. Они подняли орудия вверх, намереваясь опустить лезвия на тело девушки. Та сложила руки перед собой, готовясь принять свою участь.

– Они убьют ее! – воскликнула Агнес.

Гарантия помощи и спасения – нож, лежащий в моем кармане. Без единой мысли я вскочила на ноги, достала оружие, раскрыла его и метнула вперед. За пару секунд до того, как кинжал опустился на девушку, в руку парня угодил мой клинок. Юноша взвыл, выронил орудие и схватился за рану. Мы с друзьями выскочили из укрытия и бросились к новеньким. Они даже не успели заметить нашего приближения. Елисей набросился на парня без раны, отобрал у него кинжал и повалил на землю. Несколько свечей тут же потухли от порыва ветра. Девушка завизжала и отпрыгнула в сторону. Ей занялась Агнес. Но не совсем удачно. Она хотела поймать ее, но запнулась и рухнула на доски, протащив за собой рюкзак новенького. Трогать раненого было бесполезно, но Рафаил на всякий случай встал рядом с ним, если тот вдруг соберется сбежать. Ритуал остановлен, мы справились. Но на десятки вопросов никто пока что не ответил.

– Чем вы тут занимаетесь? – возмутился Елисей, крепко удерживая новенького.

Раненый продолжал стонать и держаться за рану. Ему удалось вытащить нож и бросить его на землю. Я поспешила поднять оружие. С ним спокойнее. Агнес встала, отбросила рюкзак в сторону и встала позади девушки. Нас было больше. Общими усилиями мы смогли остановить обряд.

– Не ваше дело! Вы совсем сумасшедшие? Ранили одного из нас.

– Сумасшедшие? – переспросила я. – Пару минут назад вы собирались убить ее, – я кивнула на побледневшую девушку. – Если у кого-то здесь не все в порядке с головой, так это у вас.

– Вы ничего не знаете! И не имеете права указывать нам, что делать.

– Что это за символ, к кому вы взывали? – спросил Рафаил.

– Какая теперь уже разница? Вы все испортили. На кой черт вы пошли за нами?

– Пошли весьма не зря. Так вот, кто виновен в пропаже людей? Вы все это время похищали жителей Вейрума, убивали их? А когда приехали сюда, то сразу же занялись своими темными делами, – проговорила Агнес.

– Все сложнее, чем ты думаешь, рыженькая. Это лишь верхушка айсберга. В глубине скрывается кое-что пострашнее.

Юноша вырвался и врезал Елисею в плечо. Я хотела пригрозить ему ножом, но за спиной новенького вырос Ликтенис. Ему было достаточно одного касания, чтобы парень перестал дергаться и наконец замер. Как это понимать? Я бы попыталась узнать, но не было времени на расспросы. Потом обязательно выясню, что он сотворил с юношей.

– Отвечай на вопрос, – грозно сказал Елисей. – Это вы виноваты в пропаже наших людей?

– Нет. Вы спокойно живете в проклятом месте и даже не замечаете, что рядом с вами. Откройте глаза. Зло ближе, чем вы думаете. Оно въелось в каждого из вас. И скоро выйдет наружу.

– Как тогда объяснишь это? – Елисей кивнул на нарисованные символы и потухшие свечи.

– Это? – усмехнулся раненый. – Лишь бутафория. Ложь, обман. Ваше поведение предсказуемо. Посмотрите на рюкзак. Там есть ответы на ваши вопросы.

Мы повернули головы и взглянули на лежащую неподалеку сумку. Сначала ничего не заметили. Но затем Рафаил подошел к рюкзаку и пошире открыл его. На нас смотрела видеокамера. Судя по красному индикатору, она была включена. И записала все, что произошло здесь. Каждую секунду. Лживый ритуал, ножевую атаку, странное влияние Ликтениса. И нас с друзьями.

Рафаил достал камеру. Елисей сразу же занялся ею. Подобрав с земли кинжал, он сломал технику на части. Я облегченно выдохнула. Улики уничтожены. Или же нет?

– Поздно, – улыбнулся новенький. – Вы уже попались. Камера сразу же передает запись в другое место. Сломав ее, вы ничего не добились. Вас уже заметили. И найдут очень скоро. Готов поспорить, что они уже выехали.

– Кто они? – испугалась Агнес.

– Организация. Я расскажу обо всем. Вам все равно осталось не долго. С нами связалась организация. Они называют себя Спасающими. Они сразу начали подозревать вас после того, как поймали у дома пропавшего учителя. Думали, что действуете тихо? Не тут-то было. Теперь вас знают и ищут. Спасающие намерены поймать вас. А вы покажете им дорогу туда, где все началось. Как бы вы не старались защитить их, вы провалились. Теперь о вас узнает не только Вейрум, но и целая организация. Ритуал должен был заинтересовать вас. Гениальная идея сработала.

– Как насчет игры между новенькими и девушками? – уточнила я. – Это тоже был обман?

– Частично. Мы знали, что вы заинтересуетесь. И знали, что пойдете за нами даже посреди ночи.

Агнес всплеснула руками. Я тоже. Все вокруг только и делали, что лгали. Новенькие стали наживкой, а мы рыбами. Удочкой были Спасающие. Но что, если теми, кто держали эту удочку, были другие люди? Они. Им стоит лишь разжать руки, и вся система рухнет. Не мы управляем событиями, не организация, не новенькие. Спасающие даже не подозревают, что все это время тоже были марионетками, лишь частью большой игры. Восставшие из синего пламени куда умнее всех нас.

– Поджог деревни был запланированным?

– Конечно нет. Никто бы не захотел, чтобы его лишили дома. В этом замешан кто-то другой.

Но кто? Спасающие или Восставшие? Кому выгодно увеличение численности населения Вейрума? И так понятно, что и тем, и другим. Одни хотят разоблачить, другие отомстить. Как долго длится эта война? Новенький прав. Наши знания равны верхушке айсберга. Истина скрывается глубже.

Вдруг мы услышали звуки подъезжающих машин. Я резко обернулась. Вдали виднелся свет фар. На территорию пепелища въехала машина, затем вторая. Я насчитала около пяти. Спасающие прибыли. Никому не известно, чем закончится эта ночь. Мы либо погибнем, либо выживем и навсегда изменим свои жизни.

– Уходим! – крикнул Елисей.

Новенькие засмеялись. Они победили. Нам грозила серьезная опасность.

– Бегите, трусы. Спасайте своих ненаглядных злодеев. Сейчас их здесь нет. Вы остались одни.

Мы схватили брошенные орудия, оставили новеньких Спасающим и бросились бежать. Перепрыгивая через руины, мы слышали смех позади. И приближение машин.

– Приказываем вам остановиться! – произнес кто-то в громкоговоритель.

Идите куда подальше! Мы не умрем этой ночью! Мы продолжали бежать. Машина двигается быстрее человека. Эта мысль все больше пугала нас. Мы не сможем убежать на пустыре. Нас догонят.

– Нужно бежать в лес! Машины не смогут проехать через деревья! – крикнула я.

Лес был далековато, но попробовать стоило. Мы свернули и бросились к мрачным деревьям. Свет фар преследовал нас.

– Остановитесь! Иначе будет хуже! – проговорили из машины.

Страшно представить, сколько там людей. Пять машин. В каждой минимум трое. Больше пятнадцати человек… И пятеро подростков. Нам конец. Нашим спасением был лес. И возможность бежать со всех ног.

Запинаясь, мы бежали дальше. Позади гремели грозные голоса, к нам подбирался свет от фар. Продолжать бежать! Ради выживания. Нельзя сдаваться. Все проблемы будут решаемы только в том случае, если мы сможем убежать. Сейчас у нас только одна цель. Выжить.

Перед нами пронеслась машина. Мы резко затормозили, стараясь не угодить под колеса. Лес остался в паре десятков метрах от нас. Каждый метр казался гораздо длиннее. Надежда на спасение ушла. Нам перекрыли путь. Но им не перекрыть нашу силу. Мы встали рядом друг с другом. Машины остановились. Из них начали выходить люди в особой форме. Темные костюмы с символом креста на груди. Но самое страшное было не это. Спасающие были вооружены. Пистолеты. Наши ножи не помогут против огнестрельного оружия. Как ни крути, а пуля убьет быстрее.

– Вот вы и попались, – прозвучал знакомый голос.

Я ужаснулась. Тот самый человек, который отдал приказ уколоть нас снотворным в ту ночь. Лидер организации. Выглядел он лучше. Видимо, ему вовремя оказали помощь.

– Вы быстро находите сообщников, – кивнул он на Ликтениса. – На этот раз вы поедете с нами. И ножи вас не спасут.

– Зачем вы делаете это? – дрожащим голосом спросила Агнес.

– Мы боремся за справедливость. Хотим, чтобы злодеи покинули мир. А вы стремитесь нам помешать. Как подростки могут поддерживать насилие? Вы в курсе, что люди пропадают и страдают по их вине. И все равно защищаете их. Почему?

– Тогда почему вы не занялись злодеями раньше? – проигнорировал его вопрос Рафаил.

– Потому что не знали о их существовании. Вы многое помогли нам узнать. И будете помогать дальше, когда поедете с нами. Вы все нам расскажете. Общим трудом мы очистим Вейрум от проклятых.

– Мы не пойдем с вами! – заявил Елисей. – Зачем вы принуждаете нас? У каждого есть право выбора.

– Боюсь, что вы потеряли свое. Вы поведаете нам обо всех подробностях и поможете в большой миссии. Разве не хотите получить награду и стать героями города? Деньги вас не интересуют?

Их, видимо, интересуют больше. Нам же нет дела. Когда-то я хотела стать героем городка, найти в катакомбах реликвию. А нашла только беспросветную тьму. И, возможно, смысл жизни. Но об этом потом.

– Вейрум рухнет, ваши дома тоже, если их не остановить, вы понимаете? В ваших головах ветер, вы еще слишком молоды, чтобы осознавать серьезные вещи. Город падет вместе с жителями. Неужели вы хотите лишиться дома и умереть?

– До сих пор он почему-то не рухнул, – возразил Елисей.

Мужчина тяжело вздохнул. Уговаривать нас бесполезно. Мы будем сражаться до конца. Но похоже, что наша тайна скоро откроется. Мы не можем каждый день сталкиваться со смертельными опасностями. Катакомбы и Восставшие принесли нам слишком много проблем. Не проще ли сдаться, вернуться к обычной жизни? Может, тогда мои видения и кошмары прекратятся?

– Забираем их с собой, – проговорил лидер и кивнул.

Мы одновременно выставили ножи вперед. Спасающие усмехнулись и достали пистолеты. Аргумент. Нож не отразит пулю. Но его можно кинуть и лишить человека жизни. Удар от пистолета не нанесет вреда. Только если выстрелит.

Мы старались не шевелиться и не дергаться. Я шагнула назад, но машины окружили нас со всех сторон. Люди покинули средства передвижения и стояли рядом с нами. Спасающие были настроены решительно. Для них ничего не значило забрать пятерых ребят и устроить им жестокий допрос. Будут пытать? Я не сдамся, но вот насчет друзей не уверена. Мы не можем хранить тайну вечность. Когда-нибудь она раскроется.

– И это все? Заберете нас с собой, будете допрашивать и пытать? – произнес Елисей.

– Если все расскажете, то никакой жестокости не будет. Это я вам гарантирую, – ответил главарь и кивнул помощникам.

Мы попятились. Но позади нас тоже ждали люди. Ловушка. Отступать некуда. Спасет нас шепот в очередной раз? Если не попробую, то не узнаю. Я хотела обратиться к ним, но Ликтенис вдруг взял меня за руку. Он закрыл глаза и на чем-то сосредоточился. Спасающие недоуменно уставились на нас.

– Что вы делаете? Молитесь что ли? Не стоит так бояться. Просто расскажите нам важную информацию, и никто не пострадает.

– Погодите-ка, – задумался главарь. – Я тебя знаю.

Я подняла глаза и поняла, что он смотрит на меня. Сердце екнуло. Внутри что-то оборвалось. Сломалось. Ужас выбрался наружу.

– Это ты набросилась на меня и моих коллег с ножом. И это именно ты подожгла дерево. Ты одна из них. Остальные в курсе, что дружат со злодеем?

– Не понимаю о чем вы. Какое дерево?

Я попыталась придать голосу больше удивления. Но мужчина все равно все понял. Я могла стать причиной его смерти. Надеюсь, что когда-нибудь все-таки стану. Потому что он до жути раздражал меня. Похоже, что он испытывал те же чувства ко мне.

– Начнем с тебя, – решительно проговорил мужчина. – Выясним, кем ты являешься.

Ко мне подошел другой мужчина, схватил за плечи, отобрал нож и дернул на себя. Наши с Ликтенисом руки разъединились. Затем я почувствовала прикосновение холодного металла к шее. Спасающий воспользовался моим же оружием. И стоит мне пошевелиться, как лезвие перережет горло. Они не станут церемониться. Потому что считали меня одной из Восставших.

– Нет, не трогайте ее! – встрепенулся Рафаил.

– Твоя подруга оказалась убийцей, парень. Дружба способна простить подобные грехи? Присмотрись, она и глазом не моргнет, как снова всадит в людей нож.

– Вы первые напали на нас. Это самозащита.

– Самозащита? Это убийство! Бог не прощает таких, как она. Вашей дружбе пришел конец. Знаете, у меня есть новый план, – проговорил главарь. – Вы можете уйти, мы отпустим вас. Но заберем ее. Она одна ответит на все наши вопросы, потому что ей известно гораздо больше.

Рафаил бросился ко мне, но его тут же схватили и пригрозили пистолетом.

– Меня тоже забирайте. Я не оставлю лучшего друга в беде.

– Грузите девчонку в машину. Остальных отпустите, – проигнорировал Рафаила мужчина.

Меня вынудили пойти вперед. На шее я по-прежнему ощущала лезвие ножа. Но я была рада. Ведь пострадаю только я, а не все друзья. У меня есть преимущество. Стоит мне обратиться за помощью, как мне ответят. Так что по дороге в другой город машинам ничего не стоит перевернуться. Выживу только я. Меня слышат. Меня ценят. И меня спасают. Восставшие на моей стороне. А я буду на их.

Мужчина подвел меня к машине и открыл дверь. Во мне не было страха. Я уже хотела сесть внутрь, как вдруг услышала крик. Я дернулась и стремительно обернулась. Все Спасающие взялись за головы и закричали. Оказавшись на свободе, я бросилась к друзьям. Прижавшись друг к другу, мы уставились на происходящее.

Люди попадали на землю. Они держались за головы и вопили. Из их ушей и носов потекла кровь. Казалось, что кто-то плавил им мозги. Их лица залила красная жидкость, обугленная трава окрасилась в яркий цвет. Они умирали.

Люди дергались и пытались прекратить невыносимую боль. Я улыбнулась. Было приятно смотреть на то, как они мучились. Вдруг захотелось нанести им еще больший урон. Пусть болит еще что-то кроме головы! Нас спасли. И я, кажется, знаю кто. Синего пламени рядом не было, но я отчетливо ощущала присутствие их энергии. Их огонь холодный, он не обжигает. Он разрушает все, не оставляя после себя ничего. Только пепел и боль.

Кричите, Спасающие, кричите! Вы долго думали над тем, как себя называть? Вас самих нужно спасать. Думаете, что очищаете мир от зла? А на самом деле позволяете ему проявить себя. Вопите во все горло! Чувствуйте, как разрывается ваш мозг, как рушится ваша вера. Потому что мы ни перед чем не остановимся. Наша сила в безумии. А в чем ваша? Борьба никогда не закончится. Мы четко видим цели. А ваши размыты как туман. Все вы сгинете в синем пламени. Рано или поздно, но сгинете!

Люди из организации перестали шевелиться. На пепелище опустилась тишина. Спасающие не смогли спасти даже самих себя. Хотелось засмеяться. Они слишком жалкие, чтобы дать отпор.

Из мыслей меня вырвал всхлип Агнес. Она жалась к Елисею и пыталась спрятаться от кошмара. Увиденное до жути напугала ее. Елисей стоял с открытым ртом и тоже слегка дрожал. Рафаил опускал глаза и, видимо, мысленно произносил молитвы. А Ликтенис… Ликтенис! Он оглядывал погибших и удовлетворенно кивал головой. Как ни в чем не бывало. Просто так. Будто каждый день видел смерть пятнадцати человек.

Ликтенис поднял взгляд и посмотрел на меня. Во мне что-то щелкнуло. Я все поняла. Люди умерли не просто так. Их не покарал Бог, не растерзали Восставшие. Это сделал он. Ликтенис заставил Спасающих умереть. Но… Как и почему?

– Что это значит? – спросила я и закашлялась. – Ты…

– Потом, – отмахнулся он и поднял с земли ключи от машины. –Садитесь, нужно уходить.

Уговаривать ребят долго не пришлось. Агнес и Елисей сразу же сели в машину. За ними залез и Рафаил. Друзья любезно предоставили мне переднее сиденье рядом с Ликтенисом. Если он смог за несколько минут убить пятнадцать человек, то что сделает с нами? Нас всего четверо. Он один из Восставших? Или имеет дар, похожий на мой? Кто он такой?

Глава 14

Ликтенис завел машину и вывел ее на пепелище. Мы начали отдаляться от места смерти. Оставили позади пятнадцать тел Спасающих. Он убил их силой мысли! Что за невиданные фокусы? К кому он обратился? Вопросы не покидали мою голову. Я смотрела в лобовое стекло, сжимая руки. В полуметре от меня сидел возможный член культа Восставших. В какие неприятности я встряла? Кому мне молиться? Кого просить о помощи? Только я смогу спасти себя. Кроме меня это некому сделать.

Человек по жизни спасает сам себя. Настанет момент, и все близкие вдруг покинут его, отвернутся. Придет время тьмы и одиночества. Кто поможет? Никто. Здесь только два выхода. Опустить руки и погибнуть под давлением огромного мира. Либо встать, поднять оружие и дать бой всем. Заявить о себе, продраться сквозь боль и страхи. Не искать виноватого, а броситься в атаку. Никто не виноват, никто не прав. Не существует верного пути, выбора. Нет зла, добра, тьмы, света. Все смешалось в одно целое.

Мы проехали километра два. Ликтенис остановил машину, обернулся к сидящим позади ребятам и сообщил, что поляна, на которой остались учителя и ученики находится рядом. Друзья поблагодарили его за помощь и начали выходить. Они не подозревали, что Ликтенис был причастен к гибели Спасающих.

Я тоже потянулась к двери, желая наконец выйти на улицу. Но Ликтенис остановил меня, положив руку на плечо.

– Задержись. Пожалуйста.

Не хочу. Но не могу остаться в неведении. Я уверила друзей в том, что вскоре приду. Агнес и Елисей все еще не могли прийти в себя, поэтому согласились. Рафаил бросил на меня вопросительный взгляд, я неуверенно кивнула. Друзья покинули машину и направились в лес. Я проследила за тем, как они скрылись среди деревьев. Что сейчас в их мыслях? Они думают, что нас спасла некая сила. Но не подозревают, какая именно.

Сидеть в машине было невыносимо. Мне не хватало кислорода. Я все-таки открыла дверь и выбралась на улицу. Ликтенис заглушил мотор и вышел следом. Мы остановились около капота и присели на него. Я уставилась на траву и землю. Посмотреть в глаза Ликтенису я не смогла. Боялась увидеть там желание убить. Его глаза были синими. Как пламя Восставших. Не думаю, что это просто совпадение.

– Это сделал ты, – нарушила тишину я. – Ты убил их.

– Да. Чтобы помочь тебе.

Я повернула голову и поймала его пронзительный взгляд.

– Ты один из Восставших?

– Нет. Несколько лет назад со мной начали происходить необъяснимые явления. Я неосознанно зажигал синее пламя, создавал молнии, даже передвигал предметы. Это получалось само собой. Со временем я понял, что наделен особым даром. И до встречи с тобой думал, что я такой один. Когда ты спасла друга, в классе появился синий свет, а окно захлопнулось. Тогда я понял, что ты тоже особенная. Такая же, как я. Кроме всего вышесказанного я могу и влиять на людей. Помнишь новенького? Я заставил его замереть. А потом… Нанес Спасающим вред. Это можно описать, как связь с энергией человека. Я воздействую на нее, и она мне подчиняется. Но это не всегда работает.

– Сегодня сработало. Аж на пятнадцати человек.

Он придвинулся чуть ближе.

– Все дело в эмоциях. Когда ты на пределе, то дар высвобождается. Мозг чувствует опасность и позволяет силе удвоиться или даже утроиться.

– Не припомню, чтобы тебе угрожали. Спасающие сказали, что отпустят вас.

– Нас. Не тебя. Почему-то я переживаю за тебя. Я взял тебя за руку, чтобы мы объединили усилия.

– Как ты связан с Восставшими?

– Не знаю. Наверное, у них на меня свои планы.

– А когда появился дар?

– Точно не скажу. Лет пять назад, может, больше или меньше. В первое его проявление свет в доме стал синим. Всего на несколько секунд. Затем то же самое начало происходить со свечами. Один раз на меня чуть не упала крыша. Но стоило мне махнуть рукой, как она отлетела в сторону. Таких случаев много, все не перечислить.

– Тебя навещают ночные кошмары?

– Нет, такого у меня нет, – задумался он. – У тебя есть?

– Иногда. Меня словно… – осеклась я. – Не важно.

– Ты можешь мне доверять.

– Не могу.

– Все еще думаешь, что я шпион тайной организации? Инсения, они настроены убить таких, как мы с тобой. Узнай они о моем даре, так тут же отправят на эшафот или инквизицию.

– Думаю, пуля в лоб будет быстрее, – улыбнулась я.

– Кто сказал, что я не смогу ее остановить? – ухмыльнулся он.

– Справедливо.

Он поднял голову и взглянул на мрачное небо, по которому плыли облака. Может, я и правда могу ему доверять? Мы оказались похожи сильнее, чем я думала. У Восставших на нас свои планы. Я больше не одинока в своем кошмаре. Рядом тот, кто понимает меня так, как никто другой. У меня появилась надежда найти ответы на все вопросы. Вместе с Ликтенисом мы докопаемся до правды и выясним, что за сила живет в нас. Если понадобится, то даже поймаем одного из Восставших и допросим его.

Я могу доверить ему только одну из своих тайн. Волшебный дар объединил нас. Интересно, он отвернется от меня, если узнает, о чем я думаю порой? Как представляю смерти людей, их страдания. Как возможно желаю убить кого-то. Я так хочу поделиться хоть с кем-то. Но не могу оттолкнуть Ликтениса. Пока что он единственный, кто слегка понимает меня.

– Помнишь, как ты атаковала Спасающих? Они неоднократно упоминали это. А сегодня их лидер узнал тебя.

– Помню. К чему ты клонишь? – удивилась я.

– Что ты почувствовала, когда ударила его ножом? Чисто из любопытства.

– Я хотела спасти друзей, чтобы они не пострадали. Спасающие хотели забрать нас. Я не могла этого допустить. А когда вонзила в них нож, то испытала… некое удовлетворение. Наверное, я даже надеялась, что рана убьет их, – задумалась я, а затем опомнилась. – Но только, чтобы помочь друзьям. На самом деле я не хотела никого убивать.

Ликтенис хмыкнул. Мне показалось, или он ухмыльнулся?

– Что смешного?

– Тебе не нужно стесняться желания убить и принести страдания. Только не в моем присутствии. Видишь ли, мы схоже мыслим. Иногда я думаю о том же. Как бы причинить недругам побольше боли, заставить их подчиняться и испытать ужас. Хочется почувствовать это ощущение власти. Хоть и на несколько секунд. Оно приносит…

– Наслаждение, – закончила за него я.

О Боже… Что мы говорим? Почему так одинаково мыслим? Я больше ни в чем не сомневаюсь. Мы словно одно целое. Как пазл, сложившийся воедино, как кровь, без которой не может жить человек. Мы нуждаемся друг в друге гораздо сильнее. Неужели я нашла того, кто может разделить со мной эти чувства?

– Все верно. Ты думаешь, что это плохо?

– Разумеется, – попыталась улыбнуться я. – Одна из заповедей гласит, что убивать нельзя. Я, конечно, уже давно потеряла веру, но этот закон не нарушаю. Пойти против воли Бога, лишить человека жизни. С одной стороны, это страшно. Но с другой… Дает ощущение всевластия. И иногда я боюсь потерять контроль.

– Это не так страшно, как ты думаешь. Мы сражаемся с собой, нам говорят, как нужно поступать. Никто и не задумывается о свободе и настоящих желаниях. Нам с рождения твердят о том, что хорошо, что плохо, прививают типичные знания относительно добра и зла. Но мы можем сделать собственный выбор. Пойти за серой массой общества или бросить ему вызов.

– Я тебе верю. И хочу бросить обществу вызов. Не сейчас, но когда-нибудь обязательно.

– Я пойду с тобой.

Он повернулся ко мне и посмотрел на меня сверху-вниз. Под лунным светом его волосы слегка сияли, а в глазах отражалось знакомое мерцание. Никто никогда не понимал мои желания настолько отчетливо.

– Как ты жил все это время? Как скрывал свои настоящие желания? – тихо спросила я.

– Притворялся кем угодно, но не собой. Надевал маски, изображал другого человека. Но с тобой я могу быть собой.

– Спасающие умерли из-за тебя. Что ты скажешь на это?

Ликтенис подался вперед, заставляя меня вжаться бедрами в капот машины.

– Если скажу, что мне понравилось, ты станешь ненавидеть меня?

– Нет, – мой голос превратился в шепот. – Я скажу, что присоединилась бы к тебе. Они заслужили свою участь. Стоило все-таки кинуть в кого-нибудь нож.

– В следующий раз кинешь, – усмехнулся он. – Представь, как глаза человека расширяются от поглощающей его боли. Как его одежда окрашивается в красный, как огонь жизни гаснет в его глазах. Представь, как в твоих руках находится его хрупкая жизнь.

Он поднял руку и прикоснулся к моему плечу.

– Представь, как ты управляешь его судьбой, распоряжаешься ею. Он будет молить о пощаде, встанет перед тобой на колени. Что ты сделаешь?

– Улыбнусь. Люди везде одинаковые. Будут до конца бороться за жизнь. Они предложат взамен все, что у них есть, только чтобы выжить. Но мне не нужны богатства. Мне нужны чувства. Большие дома, машины не пробудят внутри огонь, его ничто не заменит.

Ликтенис провел кончиками пальцев по моему плечу, поднимаясь выше. Касание холодной руки вызвало во мне трепет. Разве можно так сильно желать чьего-либо прикосновения? Я пыталась придумать отговорку, чтобы оттолкнуть его, но не могла, это бесполезно. Его взгляд, улыбка, синие глаза, касания – все, что мне нужно сейчас. Я хочу почувствовать больше, разбудить забытое ощущение.

– Когда-то все они встанут перед нами на колени, Инсения. Мы другие. В этом наша сила. Мы не боимся, в отличие от простых людишек. Потому что знаем, что можем убить их только по собственному желанию. Над нами не властвует Бог. Он сам отказался от нас. Это его выбор. Значит, мы сами вольны распоряжаться своей судьбой.

– Нам не нужны законы. Мы подчиняемся только себе. И если пожелаем, то сожжем дотла этот бесполезный мир.

Ликтенис приблизился. Я уловила ненавязчивый аромат мяты. Отпустить контроль? Хорошо. Больше я не хочу скрываться. Некоторые хотят озарить тьму сиянием. Но мы поступим по-другому. Мы поглотим свет своей тьмой.

Он положил одну руку мне на талию, а вторую на шею. По телу пробежались разряды тока. Как знакомо… И слишком приятно. Я вцепилась за его рубашку и потянула на себя. Наши носы соприкоснулись. Рука Ликтениса сильнее прижала меня к нему. Моя грудь уперлась в его. Даже сквозь одежду я ощущала холод. Ликтенис будто изучал его. Но никакой холод не мог потушить пожар внутри.

– Покажем людям тропу ночи и темноты? Приоткроем для них дверь, из которой выберутся самые страшные ночные кошмары? – прошептала я ему в губы.

– Станем для них кошмарами, услышим их мольбы о пощаде, а затем…

– Остановим их лживые сердца, которые светят слишком ярко.

Мне нужно лишь несколько желанных касаний. Ликтенис опустил голову и накрыл мои губы своими. Холод. Потуши мой пожар! Мне больше не нужно скрываться. Наше темное безумие. Наше проклятье и благословение одновременно.

Я подняла руку и зарылась пальцами в его мягкие волосы. Больше холода, пожалуйста, иначе я сгорю прямо сейчас! Даже если все вокруг вспыхнет синим пламенем, то мы не остановимся. Нам важны души друг друга. Мы не подчиняемся законам. В нас живет такая тьма, что уничтожит любой свет, который только попытается к ней приблизиться. И это слишком прекрасно.

Я отстранилась, остановила взгляд на синих глазах Ликтениса. Он ухмыльнулся и заставил меня запрокинуть голову. Он прикоснулся губами к моей шее, оставляя на ней холодные поцелуи. Я окончательно села на капот, Ликтенис придержал меня за талию. Затем опустил руки на бедра и ненавязчиво сжал их. Я шумно втянула воздух, он усмехнулась.

Обычно я не выражаю эмоции, веду себя сдержанно. Но не в присутствии Ликтениса. С ним я могу раскрывать самые потайные уголки души, самые темные, самые страшные. Он не испугается. И я тоже. Мы будем гореть только вместе. Гореть синим пламенем.

Ликтенис отстранился от меня и сделал шаг назад. Я улыбнулась и спрыгнула с капота. Эта ночь многое изменила в наших жизнях. И пусть эти изменения продолжаются.

– Нужно возвращаться на поляну, пока учителя не спохватились. Но что будем делать с новенькими? Утром мы увидим их, они наверняка многое расскажут. Особенно про момент с убийством Спасающих.

– Сомневаюсь, что они станут говорить об этом на всю школу. Они будут докладывать информацию организации. И обходить нас стороной.

– А та запись? – напряглась я. – О ней узнали не только те, кто приехали на пепелище. Все Спасающие теперь в курсе.

– Мы уже доказали, что можем за себя постоять, – хитро улыбнулся он. – Стоит только подумать, и их мозги превратятся в кашу. Или в них ударит молния, сожжет огонь. Синее пламя не вредит нам с тобой. Нам оно кажется холодным. Но для обычных людей оно горячее даже обычного огня.

– Нужно учиться управлять даром.

– Я помогу. Не беспокойся, мы всегда под защитой. Никому не под силу справиться с нами. Наш дар сотрет любого с лица земли.

Он прав. За себя я не переживала. А вот друзья не обладали странными способностями. Камера засняла и их. Ни Рафаил, ни Агнес, ни Елисей не смогут силой мысли разжечь пламя. За их жизни я переживала сильнее всего.

– Возвращайся на поляну. Я спрячу машину в укромном месте на всякий случай. Кстати… Может, тебе нужна машина? Там стоит еще четыре. Бесплатных.

– Не нужна, – усмехнулась я. – Где ты научился водить?

– Близкие научили. Такой навык не будет лишним.

Я согласно кивнула. Ликтенис сел в машину и поехал вперед. Транспорт определенно пригодится, если мы окажемся в трудной ситуации. Улыбнувшись, я побрела на поляну через лес.

Для меня было очень неожиданно увидеть внутренний мир Ликтениса. Четыре года я гадала, что со мной такое, скрывалась, боялась, ненавидела себя. А теперь наконец-то могу быть собой, могу открыться. Я встретила того, чьи мысли очень похожи на мои. Такие же темные, жестокие, мрачные.

Я так боялась оттолкнуть друзей, остаться в одиночестве, что и не заметила, как начала им врать. Мы обещали говорить друг другу только правду после случая в катакомбах. Поначалу так и было. Пока на меня не обрушились ночные кошмары. О моих проблемах знал только Рафаил. На самом деле я никогда не была по-настоящему близка с Агнес и Елисеем. Мы с Рафаилом собирались спуститься в катакомбы вдвоем. Но события вынудили нас пойти туда вчетвером. Будь все иначе, то Агнес и Елисей никогда бы не стали свидетелями ритуала под землей.

Со временем мы перестали доверять друг другу. На доверии сохранялась наша тайна. Я нанесла системе большую трещину. Нас начали преследовать, искать, подозревать. Всему виной мой дар. Но я бы ни за что не отказалась от него. Какой человек согласится отказаться от суперсилы, что делает его особенным и сильным?

Я никогда не смогу быть полностью честной с друзьями. Может, они примут мой дар, отсутствие во мне веры. Но мысли точно нет. Они даже не подозревают, что общаются с той, кто может убить человека. Скоро о нашей тайне узнают. Мы обещали рассказывать друг другу все. Это был наш фундамент. Нарушив обещание, я начала разрушать основу. И в конце от нее ничего не останется. Как и от нашей дружбы, которая была лишь способом скрыть истину и спрятаться от страха.

Я незаметно пробралась на поляну, избежав встречи с учителями и отцом Варлаамом. Сомневаюсь, что друзья смогут уснуть. И я была права. Рафаил растянулся на траве. Он не спал, а смотрел на небо. Под деревом сидели остальные. Агнес тихо плакала и вытирала слезы рукой. Елисей поглаживал ее по голове и прижимал к себе. Я вздохнула и села неподалеку от них.

– Инс, как ты? – поинтересовался Рафаил, приняв сидячее положение.

– В порядке. Венерий поделился информацией насчет тайной организации. Вероятно, что они будут искать нас. А вы как?

– Не очень, – покачал головой Елисей. – Ты видела, что случилось со Спасающими? Они упали замертво за пару минут! Какой безумец способен на такое? Это снова они?

– Я не знаю. Не знаю, что происходит с этим миром и Вейрумом. Но, может, это все-таки Божья кара?

– Бог на такое не способен, – отозвалась Агнес. – После увиденного я точно пойду в церковь. Буду молиться, пока сон не завладеет мной. После сегодняшнего я вспомнила то, что случилось четыре года назад. И мне кажется, что сегодня мы увидели нечто пострашнее.

– Новенькие обманули нас, сдали Спасающим. Что они скажут на то, когда увидят их тела? Они расскажут всем. И на этот раз у нас не получится сбежать.

– Она права, – кивнул Елисей. – Рано или поздно Спасающие придут за нами. И нам придется все им рассказать.

– Мы долго хранили тайну, – ответила Агнес. – Защищали злодеев, чтобы спасти людей. Это не помогло. Люди продолжали исчезать. Значит, пора сознаться, показать Спасающим пути в катакомбы. Они уж точно избавят Вейрум от Восставших. На что способны четверо подростков, которые еще даже школу не закончили? Мы усугубляем и без того страшную проблему.

– Спасающие говорили, что собираются на большую миссию в ноябре. Они нападут на Восставших, – вспомнила я. – Нет смысла сознаваться. Их и так вскоре не станет.

– Хорошо, – облегченно выдохнула Агнес. – Кошмар скоро закончится.

Он только начинается. Если я встану на сторону Восставших, то никакие Спасающие не помогут Вейруму. Я могу быть тайным шпионом, помогать «злодеям». Потому что только они меня понимают. Но я не должна так поступать. Это эгоистично. Ради спасения города я должна выбрать путь света.

Мы просидели на земле до начала рассвета. Периодически я дремала, но просыпалась от любого шороха. Друзья были встревожены еще сильнее. Только когда начали просыпаться ученики, они смогли немного расслабиться. Мы свернули спальные мешки, убрали их в сумки и подошли к тлеющим кострам. Учителя и отец Варлаам начали пересчитывать учеников, чтобы убедиться, что все на месте. Мы сразу разделились на группы, чтобы им было проще делать свою работу. Неподалеку я заметила Ликтениса. Я помахала ему рукой, он улыбнулся и кивнул. Я не забыла прикосновение холодных губ. И хотела ощутить его вновь.

Учителя считали нас подозрительно долго. Они на несколько раз обошли все группы, затем осмотрели поляну. Никто не понимал, что они искали. Мы с друзьями следили за ними и пожимали плечами. Наверное, кто-то потерял сумку. Или же…

– Двух новеньких нет. И девушки из десятого класса, – проговорил учитель, и мое сердце ушло в пятки.

Глава 15

Как так нет? Как их может не быть? Они были с нами на пепелище деревни, разыгрывали сцену фальшивого ритуала. Потом мы побежали от машин, чтобы спастись. Куда исчезли ребята? Неужели не дошли до поляны и заблудились?

Ученики начали паниковать и обвинять во всем проклятые леса. Учителя поспешили всех успокоить. Мы с друзьями тоже не знали, что могло приключиться с ребятами. Варианта было два. Либо они заблудились в лесу, либо их забрали Спасающие. К сожалению, вторая теория не подходила, так как где-то там на выжженной траве валялись пятнадцать тел. И если люди организуют поиски пропавших учеников, то определенно найдут погибших странной смертью. Мы с друзьями не можем быть уверенными в том, что нас никто не видел. Какой-нибудь ученик вполне мог проснуться посреди ночи от шороха и увидеть уходящих в лес ребят. Очередная проблема.

– Без паники, мы обязательно найдем их, – проговорил учитель биологии. – Наверняка ребята просто заблудились. Мы разделимся на три группы и начнем поиски.

Ученики выполнили просьбу. Мы разделились на группы. В каждой был взрослый. Нам с друзьями не очень повезло, и мы оказались под присмотром отца Варлаама. Никто уже не шутил, не смеялся. Трое ребят пропали в лесах. Всем было страшно.

Перед началом поиска мы помолились. Затем разошлись в разные стороны. Наша группа пошла на запад. Отец Варлаам шел впереди, за ним остальные. Мы выкрикивали имена потерявшихся и создавали больше шума, чтобы привлечь внимание. Но никто так и не вышел к нам.

– Что думаете? Куда они делись? – спросил Елисей.

– Мне кажется, что все-таки заблудились, – покачала головой я. – Мы сами видели, что Спасающие не могли забрать их с собой. Наверняка ребята ходят где-то в лесу. Далеко уйти не могли, скоро найдем их.

Надеюсь, что найдем. Без новеньких в школе стало бы спокойнее, но лучше не привлекать лишнее внимание. О нас и так возможно скоро все узнают.

Около часа мы слонялись по лесу, кричали и искали ребят. Затем отцу Варлааму кто-то позвонил. Священник ответил на звонок и замер как вкопанный. Закончив разговор, он обернулся к нам и заявил, что необходимо срочно идти назад. К сгоревшей деревне. На нас с друзьями налетел ужас. Все. Попались. Сейчас мы придем к деревне и увидим тела Спасающих. А еще хуже – тела учеников.

Группа чуть ли не бегом понеслась обратно. Мы с друзьями молчали и с тревогой переглядывались. Среди нас не было Ликтениса, из-за чего я расстроилась. Он ушел с другой группой. А мне как никогда была нужна его поддержка. Ученики тоже особо не разговаривали. Они бежали за священником и могли только догадываться о том, что сказал ему собеседник по телефону.

Через некоторое время мы прибежали к деревне. Мы с друзьями шли в самом конце и дрожали. Только бы не найти тела пропавших. На месте происшествия уже стояли две другие группы. Мы подошли ближе. И от увиденного отшатнулись назад. Тела Спасающих исчезли. Несколько часов назад здесь лежали пятнадцать мертвых человек. А теперь остался лишь пустырь. Машины тоже пропали. Словно события прошедшей ночи были лишь сном.

– Что за мистика? – ошарашенно проговорил Елисей.

– Может, коллеги Спасающих позаботились об умерших? – предположила Агнес.

– Не настолько же быстро.

Оставив пустырь в покое, мы повернулись и нашли глазами отца Варлаама. Тот стоял рядом с учителями и смотрел в землю. Подойдя ближе, мы увидели, что они рассматривали символ, нарисованный на земле. Рядом стояли свечи. Мы-то знали, что это лишь бутафория. А вот для отца Варлаама такая находка могла показаться крайне подозрительной. Я вспомнила камеру, которая записала все произошедшее. Рюкзака я не нашла. Он тоже исчез. Пропало все, кроме символа.

– Может, действительно Спасающие постарались? – произнес Рафаил. – Они забрали даже камеру, чтобы, наверное, починить ее.

– Из-за какого-то символа мы бежали сюда сломя голову? – нахмурилась Агнес. – Не мог же он так напугать учителей.

Судя по отношению жителей Вейрума к странным символам, вполне мог. Проблема в том, что ребят никто так и не нашел. Учителя и отец Варлаам отошли подальше, чтобы обсудить ситуацию. Ученики терпеливо ждали их решения и осматривали сгоревшую деревню. Ко мне подошел Ликтенис. Даже спиной я почувствовала его приближение.

– Я тоже думаю, что во всем виноваты Спасающие, – проговорил он.

– Что ты делал после того, как спрятал машину?

– Меня подозреваешь?

– Нет, – ответила я и задумалась. – Частично.

– Спасибо за честность. Я спрятал машину у дороги. Потом пешком вернулся на поляну, вы в тот момент что-то обсуждали между собой. Никого не видел. Возможно, Спасающие приехали под утро.

– Извини. Глупо подозревать тебя. Ты бы не смог спрятать столько тел и машин.

– Не извиняйся, сейчас каждый под подозрением находится. Мне больше интересно, что случилось с теми ребятами.

Я хотела порассуждать на эту тему, но нас отвлекли голоса учителей. Мы повернулись и прислушались.

– Сейчас мы отправимся в Вейрум. Вам нужен отдых после похода. Потерявшихся ребят никто не бросит, мы продолжим поиски и поставим в известность службу, которая нам поможет.

Службу, которая поможет. Уж не Спасающих ли призвать хотят?

Ученики согласились. Большой компанией мы направились к городу. Ребята шептались и обсуждали пропажу одноклассников. Мы с друзьями освежили в памяти события прошлой ночи, но ничего полезного это не принесло. Мы не видели, куда пошли ребята и не знали, что могло с ними произойти.

К вечеру мы пришли к школе. Учителя отправили всех по домам. Я попрощалась с друзьями и направилась по дороге домой. Не стоило находится на улице, когда сюда вот-вот нагрянут Спасающие. Нужно затаиться. И если потребуется, то снова изобразить болезнь. Нельзя попадаться на глаза организации. Никому из нас.

Придя домой, я сразу же приняла горячий душ и выпила кофе с карамельным сиропом. Затем разогрела тушеные овощи и кусочек яблочного пирога. Сидя за столом, я не выпускала из рук телефон. Контролировала новости и чат с друзьями. Если новеньких не найдут, то начнется хаос. На пропажу детей никто не закроет глаза.

Вскоре приехали родители. Они спрашивали у меня, как прошел поход. Я хотела соврать, чтобы не беспокоить их, но страшная новость разошлась по Вейруму слишком быстро. Жители собирали группы, чтобы пойти на поиски ребят. Родители не паниковали, но были напуганы. Мы сразу же принялись молиться. Я была бы рада, если бы молитвы помогали. Может, кого-нибудь Бог все же услышит?

Первые три дня после пропажи человека решающие. Родители приняли решение присоединиться к поискам. Они оставили нас с сестрой дома и настоятельно попросили никуда не выходить. Даже разрешили пропустить школу в ближайшие дни. Ангелиса очень волновалась за ребят, хоть и не знала их. Я сделала ей сладкий чай и предложила горячий пирог, чтобы успокоить нервы. Затем отправила ее спать. После долгой молитвы она заснула крепким сном. Пусть отдыхает. Такому мягкому человеку, как Ангелиса, нелегко получать страшные новости.

Я вернулась в комнату и подошла к окну. Внезапно в кармане зазвонил телефон. Увидев незнакомый номер, я удивилась. Мне мало кто звонит. С друзьями мы стараемся говорить лично, а родители записаны в контактах. С недоверием я нажала на кнопку принять вызов.

– Да?

– Инсения, – услышала я приятный знакомый голос.

– Ликтенис? Откуда у тебя мой номер телефона?

– Рафаил одолжил. Хочу предупредить, чтобы ты не выходила из дома. Ребят ищут Спасающие, они ходят по городу.

– Знаю, спасибо, что беспокоишься. Буду сидеть дома, пока они не покинут Вейрум. Тебе тоже лучше не высовываться. Твои родители тоже ушли на поиски?

– Родители? – уточнил Ликтенис, в его голосе послышалось удивление. – А, да, – закашлялся он. – Они тоже участвуют. Мы еще плохо знаем окрестности, поэтому они ушли с большой группой. Надеюсь, что ребят скоро найдут.

– Я тоже, – вздохнула я. – Никому из нас не выгодно, если они пропадут.

– Почему?

– Взрослые начнут бить тревогу, Спасающие начнут патрулировать Вейрум днем и ночью. Жители могут начать уезжать из города, боясь очередных исчезновений. Я не хочу покидать Вейрум, хоть порой он и пугает. Здесь мой дом.

Ликтенис задумался и цокнул. Затем чем-то зашуршал и снова обратился ко мне.

– Разумно. Будем верить, что ребят найдут. Мне тоже нравится Вейрум. Наверное, тебе стоит пойти спать. Да и мне тоже. Доброй ночи, Инсения.

– Доброй ночи, Ликтенис. Спасибо, что позвонил.

Я сбросила звонок и положила телефон на стол. Усталость начинала заявлять о себе. Закрыв шторы и переодевшись в пижаму, я расправила постель и опустилась в кровать.

Поход закончился не совсем радостно. Оставалось лишь надеяться, что новенькие найдутся. Я не хотела покидать Вейрум, друзей. Это место стало моим домом. Пусть и проклятым.

Весь следующий день я провела дома. Читала книгу, следила за новостями и общалась с сестрой, желая отвлечь ее от тревожных мыслей. Она просила меня молиться вместе, я не могла ей отказать. Если сестра верит, то я буду рядом. Притворюсь, но позволю ей ощутить себя в безопасности. Друзья писали, что взрослые все еще ищут ребят. Я нервно проверяла телефон, ждала звонка или сообщения от родителей. Всего парочки слов «нашли, живые» было достаточно.

Я отвлекала Ангелису всем, чем могла. Помогала с учебой, молилась с ней, предлагала приготовить сложное блюдо. И мне удалось. Сестра начала улыбаться и рассказывать истории из школы. Когда мы закончили приготовление каши и капустного пирога, то нам позвонили родители. Мы припали к телефону и прислушались. Отец сообщил, что ребята найдены. Я хотела начать прыгать от радости. Вейрум спасен. Но потом отец добавил, что ребята сильно пострадали, находясь в лесу больше суток. Их доставили в больницу. Обезвоживание и обморожение. Странно, ведь в лесу было относительно тепло. Видимо, они сидели на одном месте и не двигались.

Мы с сестрой стали ждать родителей. Вскоре они подъехали к дому. К тому времени Ангелиса заварила для них горячий чай и поставила кружки на стол. Родители зашли в дом, оставили куртки на вешалках и присели за стол с тяжелым вздохом. На их лицах не было ни радости, ни облегчения.

– Ребят нашли в нашем лесу. Похоже, что они решили найти приключение, поэтому пошли гулять ночью, – начала мать. – Они сильно пострадали. Кроме обморожения были найдены раны. Пока неизвестно от чего. Но кроме физического состояния пострадало и душевное. Они отказываются разговаривать, смотрят в одну точку и дрожат от страха.

– Что-то очень сильно напугало их, – продолжил отец. – Я видел их глаза. В них был дикий страх. Просто так такие чувства не появляются.

– Они совсем ничего не говорили? – поинтересовалась я, делая глоток чая.

– Вообще ничего. Даже не откликались на имена. Мы нашли их совершенно случайно в кустах. Они просто сидели там и тряслись.

– А раны? Как от оружия, ножей, или просто царапины?

– Сложно сказать, их осматривали в больнице. Врачи сообщили подробности только родителям. Бедные дети. Пережили страшные вещи. Господь поможет им. Давайте помолимся за их здоровье.

Мы взялись за руки и произнесли молитвы. Затем начали расходиться. Родители разрешили пропустить школу завтра, а потом уже возобновить посещение. Поднявшись в комнату, я увидела десятки сообщений от друзей. Они уже во всю обсуждали события. Я быстро прочитала все сообщения и сказала, что рада возвращению ребят. Затем набрала нужный номер и стала слушать гудки. Но собеседник так и не ответил мне. Поэтому я направилась в ванну.

Горячая вода совсем не помогла. Вернувшись в комнату, я села на кровать и задумалась. Ребята найдены. Вейрум избежал тотального контроля. Скоро все забудут об инциденте. Если новенькие, конечно, придут в себя.

Я выключила свет и хотела лечь спать, но услышала, как звонит телефон.

– Инсения? Ты звонила?

Судя по звукам, Ликтенис находился на улице.

– Да, я… Ты где?

– Дома. Вернее, на своем участке. Все в порядке?

Я рассказала ему о том, что ребята нашлись.

– Знаю, родители уже сообщили. Они слышали некоторые разговоры Спасающих. Они говорили, что пропавшие чудом выжили и что беспокоиться не о чем. Ребята сказали, что потерялись в лесу.

– Сказали? – уточнила я. – Но они молчали. Мои родители говорили, что ребята даже не откликались на собственные имена. Ты ничего не путаешь?

– Возможно, что путаю. Там было много людей, родители могли и не услышать. Молчали, значит? Хорошо, я уточню потом у близких. Они сильно устали и уже спят. Будешь завтра в школе?

– Завтра нет. Послезавтра приду. А что?

– Не хочу показаться чересчур тривиальным, но я успел по тебе соскучиться.

Я усмехнулась.

– Взаимно. Скоро увидимся. Спокойной ночи.

– И тебе.

Я положила телефон на стол и запрыгнула в кровать. Разговор поднял мне настроение. Ликтенис по мне скучал. Признаться честно, я испытывала то же самое. Уже хотелось взглянуть в его синие глаза и услышать голос не через телефон. Ощутить покалывание разрядов тока и холод. Ведь это так приятно и жутко одновременно. Безумие.

Перевернувшись на спину, я посмотрела в потолок и закрыла глаза. Мы избежали внушающих неприятностей. Спасающие будут часто навещать город, несомненно. Но не настолько, как при пропаже детей. У меня есть еще немного времени, чтобы решить, на чьей стороне я нахожусь. На стороне веры и спокойствия меня держат друзья и семья. На остальное наплевать. Агнес и Елисей будут постепенно отдаляться от нас с Рафаилом, в этом я уверена. Смерти Спасающих оказали на них слишком большое влияние. Они в ужасе. Если раньше они были смелыми, соглашались на любые приключения, то сейчас все изменилось. Не знаю, что сделаю с ними, если они вдруг решат сознаться и укажут кому-то путь в катакомбы. Обещание может быть нарушено. Страх делает людей уязвимыми и заставляет их совершать необдуманные поступки.

Как долго они будут закрывать глаза на происходящее? Ведь со временем поймут, что я связана с Восставшими. Рафаил принял это спокойно. Агнес и Елисей же могут до жути испугаться. Я много лет доверяла им, рассказывала обо всем. Но похоже, что пришло время положить этому конец. Пора выбирать. Друзья или они? Близкие или Восставшие? Те, кто стали мне родными благодаря стечению обстоятельств, или те, кто принимали меня любой?

Выбор. Настала пора выбора.

Глава 16

Зал. Темный и мрачный. Такой знакомый, что хочется… Засмеяться! Это дом. Здесь нет врагов, шпионов, заговорщиков. Здесь меня понимают и принимают. Зачем сопротивляться мыслям? Больше не хочу. Пусть они станут реальностью. Я устала прятаться, быть той, которая нужна людям. Они видят во мне спокойного, обычного человека. Думают, что на меня можно положиться. Образ послушания, милосердия. Он в прошлом. Я хочу заявить на весь мир о себе настоящей.

Я прошла по холодному каменному полу. Вокруг сидели люди, они молились. Не Богу, ведь тот не слышит наших молитв. Впереди стоял трон из черепов и костей. Но сегодня он пустовал. Ждал достойного. Трон не примет слабого. Только того, кто действительно достоин восседать на нем.

Мое тело двигалось само по себе. Я подошла к трону и остановилась напротив него. Сесть мне пока что не позволяли. Позади послышались умоляющие крики. Я обернулась и увидела стоящего на коленях пленника. Его лицо мне знакомо. Один из новеньких ребят. К нему подвели еще двоих. Недавно они числились пропавшими. Интересно, что с ними произошло?

Их поставили на колени, сняли с них верхнюю часть одежды и связали руки за спинами. К ребятам подошел человек в черной мантии. Голоса молящихся начали звучать громче. Незнакомец взял длинный кинжал и приступил к ритуалу. На телах новеньких появились несколько ран, они закричали и стали просить пощады. Никакой пощады! Только смерть.

Люди не стали заканчивать ритуал так, как требовалось. Наверное, они хотели вдоволь насладиться криками пленников. Ребят подняли на ноги и увели в другую комнату. Звякнули цепи. На шеях новеньких закрепили оковы, лишив их способности передвигаться. Теперь они во власти Восставших.

Вдруг картинка перед глазами начала меняться. Катакомбы исчезли. Вместо них появился лес. Люк, находящийся в земле, приоткрылся. Наружу вылезли несколько людей в черных мантиях. Они вытащили новеньких на поверхность и куда-то повели. Идти пришлось не так долго. Вскоре ребят посадили в кусты. Восставшие оставили их там и покинули поляну. Никто не заметил этого. Только деревья и ночь стали свидетелями ужаса.

– Присоединись…

Я вздрогнула и зажмурилась. Снова зал. Восставшие протянули ко мне руки. Синий свет озарил помещение. На полу блестела кровь. Это сон. Сон, превратившийся в видение. Новенькие не потерялись в лесах, не искали выход в город все это время. Они были здесь, в катакомбах. И подверглись ритуалу. Что заставило Восставших прекратить обряд? Почему они так просто отпустили пленников?

– Инсения, – произнес шепот. – Времени все меньше. Решайся. От тебя зависит будущее.

– Присоединись… – проговорили люди.

– Прими решение. Стань частью великой силы. Или же носи маску до конца своих дней.

– Я не могу бросить близких, – с трудом ответила я.

Голос усмехнулся.

– Близкие. Ты так уверена в том, кому можно верить, а кому нет. Тебе пора проснуться. Пересмотри ценности. Ты называешь близкими тех, с кем не можешь быть собой. Противоречишь сама себе. Задумайся.

Люди отвернулись и посмотрели мне за спину. Я развернулась и увидела входящую в зал женщину. Светлые волосы струились волнами по ее плечам, черное платье приятно шелестело. Она прошла к трону и села, положив руки на подлокотники. Она выглядела поистине величественно. Королева Восставших. Трон принадлежал ей. Люди склонили головы. Женщина посмотрела на каждого и улыбнулась. Она сплотила всех. Стала символом власти и силы.

Королева подняла глаза и взглянула прямо на меня. Ее губы тронула легкая ухмылка. Вдруг меня понесло куда-то вдаль во тьму. Внутри появилась жуткая тревога. Пламя охватило меня.

Страшно. Все рухнет, если я не сделаю выбор. Вейруму придет конец. Все превратится в пепел. Из-за меня. Невозможно быть на двух сторонах сразу. Не в этой ситуации. Выход только один. И мне нужно решить, в какую дверь зайти. Ведь если я шагну в одну, то другая закроется навсегда.

***

Я распахнула глаза, в горле застыл крик ужаса. Не помню, кричала ли я. Перекатившись на бок, я рухнула с кровати на пол. Подняв голову, увидела, что крест на стене перевернулся. Комнату периодически озаряли вспышки синего света. За окном все еще было темно. Дом на мгновение задрожал, будто началось землетрясение. Паника.

Сначала я встала на колени, затем на ноги. Выпрямившись, я снова посмотрела на крест. Меня обдало леденящим холодом. Я знала, что это значит. Через секунду крест вспыхнул синим огнем. Словно в бреду, не осознавая, что делаю, я подошла к стене. От пламени исходил холод. Протянув руку, я схватила крест и сорвала его со стены. Пламя не потухло. Оно разгорелось сильнее. Пусть огонь погаснет! Не за чем палить целый дом, где живу не только я.

Я сделала несколько шагов в сторону и замерла напротив зеркала. Мне открылась страшная картина. Я, растрепанная, в холодном поту и с дрожащими руками держу пылающий крест. Огонь отразился в глазах, на мгновение превратив их из серых в синие. Что бы я ни делала, пламя не утихало. Дом снова содрогнулся, со стола упала и разбилась стеклянная ваза. Осколки посыпались к ногам. Я бросила крест и отошла подальше, чтобы не наступить на стекло и не пораниться. Спиной прижалась к стене, ощущая позади каменные кирпичи.

Я уже не понимаю, где сон, а где реальность.

Крест вдруг сам начал двигаться на полу. Ужас завладел мной. Внутри словно раз за разом взрывались бомбы. И каждый раз все сильнее. Почему я все разрушаю?

Я бросилась к комоду. Достав веревку, побежала к окну и распахнула его. Затем выбралась на кусочек крыши, забросила веревку на дерево и спрыгнула на землю. Оказавшись на холодной траве, я подняла голову. Синего света больше не было в комнате. Испугавшись, что он сейчас охватит дерево, я побежала через участок к калитке. Быстро открыла дверь и растянулась на дороге, почувствовав, как появляются ссадины на коленях. За мной вылетело и синее пламя. Я быстро поднялась на ноги и побежала куда глаза глядят. В лес.

Погоня. Меня хотят забрать они. Но я еще не готова! Мне нужно время. Решение еще не принято. Меня одолевают сомнения. Я не готова так быстро предать всех, кого знаю.

Человек в игре слабое звено.

Бежать по лесу босиком и в пижаме было плохой идеей. Но времени на поиск обуви не было. Синее пламя следовало за мной по пятам. Оно ничего не сжигало. Огонь перепрыгивал с куста на куст и догонял меня. Темный лес позади светился. В данный момент я была рада, что здесь никто не ходил по ночам.

Зрение подводило. Я с трудом различала деревья и часто врезалась в них. Хвойный иголки кололи ступни. Земля была холодной. Но ничто не излучало холод сильнее, чем синее пламя, которое преследовало меня. Спиной я чувствовала его приближение. Будто на меня надвигалась снежная лавина.

Я же просила подождать! Почему Восставшим так резко понадобилось мое присутствие? Почему они приказывают мне? Надо мной ни у кого нет власти. Я сама распоряжаюсь своей судьбой. Как захочу, так и будет. Почему тогда внутри так много пустоты?

Вскоре я выбежала к домам, которые стояли посреди леса. Рядом жил Рафаил, но я не могла привести разрушительное пламя к нему. Поэтому я побежала в заброшенный дом. Знакомое место. Здесь мы с друзьями пообещали друг другу самое важное. Здесь была дана клятва. Которую я постепенно уничтожаю.

В доме, наверное, будет безопасно. Может, хоть там огонь перестанет меня догонять. Я забежала в пустое темное помещение и захлопнула старую скрипящую дверь. Только бы сработало. Подойдя к маленькому окну, я осторожно выглянула на улицу. Огня нигде не было. Выходит, что я успела убежать. Выдохнув с облегчением, я стерла со лба холодный пот и прислонилась к стене, пытаясь отдышаться.

Я уже боюсь засыпать. Потому что опять увижу нечто страшное. Меня не пугали ни кошмары, ни видения, к ним я привыкла. Меня больше беспокоила безопасность окружающих людей. Если я так легко могу проявить синий огонь, сломать что-нибудь, то кто сказал, что я не наврежу кому-то? Почему пламя не может проявляться по моему приказу? Зачем ему ломать все, что меня окружает? Ликтенис говорил, что может влиять на жизненную энергию людей. Значит ли это, что мой дар подразумевает то же самое? Или наши способности различаются?

Я сползла по стене и осела на пол. Эмоции внутри не затихали. Сейчас как никогда я ощутила, что теряю себя. Безвозвратно, навсегда. Вопросы, вопросы, вопросы. И ни единого ответа. Происходящее затмевало рассудок. Аннетта умерла тогда, когда школу настиг пожар. Она сгинула в огне. На улицу вышла другая. Инсения. Я заняла место старой версии себя.

Сброшу маску. Сожгу ее в синем пламени. Ничего не вернуть назад. Меня убили, оставили умирать в огне. Кто-то, кроме Восставших, позаботился о сохранении моей жизни? Нет. Жителям Вейрума было все равно. Скоро они заплатят за это. Моей ярости хватит на всех. Той брошенной, одинокой, верующей девочки больше нет. Люди погубили ее. На смену ей пришла другая. Та, чье имя – безумие.

Я встала и отряхнула футболку и шорты. Поправила волосы и усмехнулась. Пускай город падет. Я смирюсь со всем. Но только в том случае, если я и стану причиной гибели Вейрума. Пока я не назову себя Восставшей. Но уже на девяносто процентов уверена, что приму их сторону. Здесь ничего не осталось. Вейруму нужны масштабные перемены.

Я не вижу своего будущего. Найти работу, обзавестись жильем, завести семью? Почему люди думают, что это самое важное? Будто все эти вещи предел человеческой жизни. Но я скажу, что нет ничего важнее истины. Истины в духовности, увлечениях, свободе. Миром правит смерть, но ей помогает правда. Люди лгут сами себе. Неужели мы не достойны чего-то великого? Каждый человек способен на гораздо большее, чем он думает. Мы – не просто плоть и кровь. Мы – часть Вселенной. Маленькая, но часть. Наши души бессмертны, их путь бесконечен. И в этом скрывается величие человека.

Сердце – маленький орган, который позволяет телу жить, а мозгу принимать решения. Без него люди не смогут существовать. Такая мизерная вещь дарует нам возможность ходить, думать. Что, если и в мире действует подобная система? Во что превратиться Вселенная, если в ней не останется душ? Что, если именно душа является сердцем нашей Вселенной? У каждого человека свой мир. Мы – большее. И пусть со временем тело умрет, сгниет, оставив кости. Душа не позволит миру пасть. Она – то же сердце, только с вечностью внутри.

Окончательно придя в себя, я отошла от стены и вышла в центр комнаты. Пора идти обратно, скоро рассвет. Внезапный звук заставил меня передумать. Повернув голову, я увидела, что из-за угла на меня вылетел поток синего пламени. Он не прекратил погоню. Выжидал подходящего момента.

Я отскочила, но не успела защититься. Пройдя сквозь меня, пламя оставило внутри такой холод, что я подумала, будто превращусь в лед. Нет уж. Не сегодня. Мое сердце уже давно стало глыбой льда. Невозможно заморозить его еще сильнее. Поэтому я буду сражаться.

Я выставила руку вперед, но синего пламени уже и след простыл. Вместо старого я воссоздала новое. Комнату осветил огонь. Я зажмурилась. Дом заходил ходуном. И вдруг начал разрушаться. Сначала сломалась крыша. Шифер с грохотом упал на землю, затем начали ломаться кирпичи. Недолго думая, я поняла, что именно я и есть причина разрушений. И мне хотелось прекратить, заставить дар уйти. Правда хотелось. Но внутри вдруг проснулась безудержная ярость. Я поняла, что если прямо сейчас не сломаю дом, то убью кого-нибудь.

Сама не поняла, как оказалась на улице. Вытянув обе руки вперед, я пожелала, чтобы дом рухнул. Кирпичи посыпались вниз. Поляну озарило синее пламя. Оно кружилось вокруг постройки. Сгустки огня ломали каждую часть дома. Грохот стоял такой, будто я находилась на поле боя, а не в лесу.

Я наблюдала за тем, как ломается место, где мы с друзьями пообещали друг другу самое важное. Еще одна трещина в системе. Меньше символики. Больше смысла и действий. Не буду ничего отрицать. Мне осточертело притворяться. Я стану Восставшей не только из синего пламени, но и из собственного безумия.

Рухнула первая стена, вторая, третья, четвертая. Старая мебель исчезла под завалами. Внутри меня жила буря ненависти. Ненависти ко всему. К людям, Богу, церкви, Спасающим. Все они причинили мне боль. Но она не ранила меня, а высвободила ярость. Холодную, тихую, безумную, но сильнейшую ярость.

Через пару минут от дома остались лишь руины, наполненные моей болью и символизирующие начало конца. Я опустилась на колени, тяжело дыша. Буря внутри затихала. Дар получил то, что хотел. Восставшие получили то, что хотели. Они все остались в удовлетворенном состоянии. Как и я, пожалуй. Поменьше нужно цепляться за прошлое, оно не имеет смысла. Не проще ли уничтожить то, что о нем напоминает? Окончательно поставить точку, сбросить все оковы, раскрыть крылья и взлететь навстречу настоящей версии себя? Я так и поступлю. Начало положено. Оковы будут постепенно ломаться. Мое решения еще не окончательное, но все к тому идет.

Я встала и осмотрела руины. Кучи кирпичей валялись на месте бывшего дома. Его владелец давно умер. Он посоветовал нам с друзьями спуститься в катакомбы, утолить жажду приключений. Может, именно он и стал причиной всего, что происходит сейчас. Я не буду обвинять его. Мы сами сделали выбор. И теперь пожинаем последствия. За все приходится платить.

Пока я обходила руины по кругу, из соседнего дома вдруг вышел человек. Точно. Рафаил. Было сложно не услышать такие громкие звуки.

Он включил фонарик, и его свет упал на меня. Рафаил застыл. Наверное, мой внешний вид вселял большой страх. Кровь на локтях и коленях, гнездо на голове, пыль на ступнях, ладонях и лице. Еще, видимо, слезы на щеках, потому что я ощущала, как они катились вниз. Не знаю, почему плачу. Мне не больно, не грустно. Мне невыносимо. Когда я думала, что ужасы в жизни закончились, они оказались лишь началом настоящего кошмара.

– Инс, что с тобой? Все в порядке? – подбежал ко мне Рафаил.

Я пожала плечами и попыталась усмехнуться. Вместо смеха изо рта вырвался только всхлип. Рафаил внимательно осмотрел меня, кивнул и решительно повел в дом. Его особняк всегда восхищал меня. Даже сейчас. Шикарный дом. Поднявшись на крыльцо, мы вошли в прихожую. Рядом висела верхняя одежда, на полках стояла обувь. Рафаил повел меня дальше. Пройдя через большую гостиную с камином, в котором тлели дрова, мы подошли к лестнице и пошли на второй этаж. Ступеньки не издали ни одного скрипа. Приятно было идти по полу, а не холодной твердой земле с острыми камнями и еловыми иголками.

Мы поднялись и пошли по коридору. Здесь стояли различные тумбочки, диваны, журнальные столики. На стенах висели картины. Каждый сантиметр дома Рафаила был прекрасен.

Он завел меня в просторную комнату с широкими окнами. Я хорошо помнила это место. Раньше я часто приходила к Рафаилу в гости. Мы читали книжки, играли в настольные игры и молились. Хорошее было время. Жаль, что ушло безвозвратно.

– Нужно обработать ссадины, – произнес Рафаил, включив лампу на столе.

– Для начала я была бы не против смыть с себя пыль. Могу пройти в ванную?

Он кивнул и полез в шкаф. Рафаил протянул мне полотенце и какую-то одежду. Я благодарно кивнула и скрылась за дверью. Ванная комната тоже была не маленькая. Оставив вещи на полке, я избавилась от грязной пижамы и залезла под душ. Теплая вода полилась на голову. Я прикрыла глаза и принялась усердно отмывать с себя всю грязь. В голове почти не было мыслей. Я понимала только одно. Скоро я либо умру, либо окончательно сойду с ума. Даже не знаю, что лучше.

Выйдя из душа, я воспользовалась полотенцем и развернула чистые вещи. Это оказались темные штаны и светлый тонкий свитер, который оказался мне слегка великоват. Переодевшись и тщательно вытерев волосы, я покинула комнату.

Рафаил сидел на диване и смотрел в пол. Он обернулся на звук и поспешил подняться. Рафаил снова полез в шкаф и достал оттуда аптечку. Я присела на диван и вздохнула. Есть еще одно место, где меня принимали. Дом Рафаила. Здесь я всегда ощущала себя в безопасности. Ни ритуалов, ни нотаций родителей, ни голосов священников. Тепло, уют и забота.

Рафаил достал из аптечки спирт и вату. Я задрала штанину до колена и хотела забрать у него средство для обработки ран. Но вместо этого Рафаил принялся сам меня лечить. Спирт обжег рану, и та начала неприятно жечь.

– Помнишь, как в восемь лет ты навернулась с дерева и угодила в заросли шиповника?

Я усмехнулась.

– Конечно помню, даже шрам на коленке остался.

– Мы пришли сюда, а когда я предложил обработать раны, ты запищала и хотела выйти через окно. Отец принес тебе шоколадное печенье, чтобы скрасить минуты неприятной боли. Сладости произвели хорошее впечатление. Ты и не заметила, как оказалась с обработанными царапинами и пластырями.

Я засмеялась и спрятала лицо в ладонях. Та ситуация была забавной. Мы были детьми, готовыми на все, чтобы узнать о мире чуть больше. Порой я отчаянно хотела вернуться в те времена.

– Значит, чтобы получить вкусняшку, мне нужно запищать и сказать, что я выйду в окно? – хитро улыбнулась я.

Я издала странные звуки, полные негодования.

– Я сейчас же выйду на улицу через окно!

Рафаил усмехнулся и потянулся к столу. Он бросил в меня чем-то шуршащим. Развернув предмет к себе, я обнаружила, что это была маленькая шоколадка.

– С карамелью! Я передумала прыгать в окно.

Я открыла упаковку и принялась жевать лакомство. Ни с чем несравнимый вкус. Мягкая карамель словно таяла во рту. На несколько минут я забыла о том, что где-то за пределами дома ходили Восставшие и Спасающие, отец Варлаам, новенькие. О том, что сходила с ума и разрушала дома, призывала синее пламя. В комнате Рафаила все проблемы были иллюзией. Стоило мне зайти сюда, как я становилась простым человеком, который радуется мелочам.

Я и вправду не заметила, как Рафаил обработал все ссадины. Жжение ушло, боль тоже. Я растянулась на диване, перекинув ноги через подлокотник. Здесь так спокойно. Была бы я верующей, то назвала бы это место Раем.

Но пришло время рассказать Рафаилу обо всем. Я знала, что могу доверять ему. Он примет меня в любом случае. И я рассказала. О том, как помогла Елисею справиться с новенькими во время их драки, как увидела очередные видения и кошмары и как сломала крест и дом. Рафаил сидел на ковре на полу и внимательно слушал меня. Он не пытался начать наставлять меня на путь истинный, не боялся, не презирал. За это я и ценила его больше всего на свете.

– Значит, это некий дар, который у тебя появился. Наверное, во время нашей миссии в катакомбах. В детстве ты не замечала за собой такого?

– Нет, никогда. Все началось именно с катакомб. Может, на меня повлиял их ритуал?

– Я больше склоняюсь к волшебному исцелению твоей раны.

– Какому исцелению? – удивилась я.

– Не помнишь? В катакомбах на нас напали. Тебя ранили кинжалом. Но потом пришел один из Восставших и излечил тебя синим светом.

Я опешила. Такое явление я бы точно не забыла. Я помнила только дикую боль в животе. И шрам, который появился из ниоткуда.

Рафаил рассказал мне и событиях той ночи во всех подробностях. Узнав, что я еще и говорила с Восставшим, у меня глаза на лоб полезли. Но почему тогда я ничего не помню? Жуткий стресс стер память?

– Странно. Я совсем ничего не помню. Но даже если Восставший вылечил рану, то как наделил меня страшной силой?

– Ответить на твои вопросы смогут только сами Восставшие. Я знаю, что мы обещали не спускаться туда, но боюсь, что это единственный способ узнать правду.

– Недавно я видела одного из них. После миссии в кабинете директора я вышла прогуляться к новым домам. Вдали увидела человека в мантии. Мы забыли про какой-то ход. Или же они оказались умнее. Снова.

– С началом осени они будут появляться все чаще. Их время пришло. Как бы мы не хотели предотвратить похищения, мы не в силах им противостоять. Только если сдать их Спасающим. Но у меня совсем нет чувства доверия к организации. Они хотели похитить нас. Есть вероятность, что они могут оказаться еще более худшими людьми, чем Восставшие?

– Конечно есть. Также есть вероятность, что новенькие – шпионы. Стоит быть с ними осторожнее. Почему так много людей вокруг врут? – вздохнула я и положила руки под голову. – Наше расследование ни к чему не приведет. Спасающие нагрянут в катакомбы в ноябре. Во снах Восставшие говорили, что я их надежда.

– В каком плане?

– Сама не знаю. Может, им нужно больше людей. Говорили, что я их сила, что вокруг одни враги и так далее. В данный момент меня волнует только один вопрос. Я действительно сойду с ума? Разрушу все, к чему прикоснусь?

– Инсения, ты не сойдешь с ума, – мягко проговорил Рафаил и придвинулся ближе. – Я не оставлю тебя в беде и приду по первому зову твоему. Только не скрывай все свои проблемы. Я вижу, что Агнес и Елисею ты не особо доверяешь. Но ты можешь доверять мне. А если ты сойдешь с ума, то и я тоже.

– Будем местными сумасшедшими? – усмехнулась я.

– И станем говорить всякий бред прохожим, – улыбнулся Рафаил.

Вот и славно. Хорошая у нас, однако, компания собирается. Верующий, безумная и таинственный Ликтенис. Прямо-таки команда по спасению или разрушению мира.

Мы говорили так долго, что и не заметили начала утра. Пришлось подняться и спуститься в гостиную. Увидев меня, отец Рафаила обрадовался и сразу повел меня на кухню, где уговорил поесть. Отказываться даже не хотелось. Впервые за долгое время я смогла нормально позавтракать. Да еще и в приятной компании. Никто не упрекал меня за то, что я не произнесла молитву. Понимание, принятие и забота царили в этом доме. В месте, под названием Рай.

Вскоре отцу Рафаила кто-то позвонил. Это оказалась моя мать. Вспомнив, что я оставила в комнате сломанный крест среди осколков от вазы, я ужаснулась. Ушла из дома, бросила крест на полу. Выговор от родителей обеспечен.

Мужчина протянул мне телефон. С тяжелым камнем на душе, я прислушалась.

– Да, мама?

– Аннетта, слава Богу. Где ты? Почему в комнате страшный бардак? Почему ты ушла и ничего не сказала? Как объяснишь свое поведение?

Я скривилась.

– Это вышло случайно. Я обязательно все объясню. Уже собираюсь домой.

– И поскорее, нам скоро уезжать. Ждем тебя через десять минут.

Звонок прервался. Я вернула телефон отцу Рафаила и тяжело вздохнула. Инстинкт самосохранения шептал о том, что домой лучше не возвращаться. Но делать нечего.

Я попрощалась с Рафаилом и его отцом и направилась в сторону дома. А если родители выведут меня на эмоции, и я разрушу что-нибудь? Это самый худший исход событий. Но не буду думать о плохом. Ничего страшного не случится.

Калитка была открыта, и я быстро прошла на участок, затем в дом. На кухне меня ждали родители. Их лица стали еще серьезнее, когда они заметили на мне чужую одежду и обувь. Наверное, в их фантазиях я занималась не самыми приличным вещами. Ушла ночью к Рафаилу, пришла под утро в его одежде. Прекрасное стечение обстоятельств. Это только для нас с Рафаилом мы были лучшими друзьями. Остальные могли подумать что угодно.

Я присела за стол, родители приступили к наставлениям. Они зачитали целую лекцию о том, что нельзя убирать со стены крест, а тем более – поджигать его. Я пыталась оправдаться тем, что поскользнулась и зацепилась за крест, но это не особо помогло.

Затем упрекнули меня за ночную прогулку и мягко намекнули, что не стоит проводить время с Рафаилом по ночам. Здесь я даже не пыталась что-то опровергнуть. Знали бы они о том, что мы с Ликтенисом делали ночью… Поубивали Спасающих, поцеловались на капоте машины. Когда моя жизнь успела превратиться в скопление неожиданных событий?

Родители уехали, сказав, чтобы я молилась весь день за оплошность с крестом, чего делать я, конечно же, не стала. Вместо этого я засела за книгу, сделав большую кружку кофе с карамельным сиропом.

Но продолжала думать о разрушении дома и о словах Восставших. Картина с ломающимися стенами не выходила из головы. Что я должна чувствовать? Страх? Но мне не страшно. Грусть? Тоже нет. Скорее желание погрузиться в неизведанное, разгадать тайны. Ликтенис обещал научить меня управлять даром. Если у него получилось, значит, получится и у меня.

Глава 17

Рафаил.

Друзьям разрешили не идти в школу из-за пропажи новеньких. Но я не любил пропускать занятия, поэтому отправился в школу. Дорога через лес всегда была спокойной. На улицах обычно я постоянно ловил на себе косые взгляды. Почему люди думают, что если кто-то живет в лесу, то он точно является убийцей? По-моему, это глупо.

Ночь прошла не так, как я ожидал. Состояние Инсении очень волновало меня. Она столько всего пережила и не заслуживала того, что происходило сейчас. Я не знаю, как помочь ей, это невыносимо. Никогда ранее я не сталкивался с появлением некой силы. И мне очень интересно, почему она коснулась только Инсении. Будь моя воля, я бы занял ее место, обратил бы на себя презрение жителей Вейрума, стал бы постоянно переживать. Иногда мне очень хотелось, чтобы все люди в этом мире были счастливы.

В детстве со мной никто не хотел общаться. Лес пугал людей. Я думал, что на все воля Божья. Ведь все происходит именно так, как он считает нужным. А потом мне посчастливилось познакомиться с Инсенией. Мы оба были порой слишком молчаливыми, таинственными. И это сблизило нас. Человеку нужен тот, кто его понимает. Когда мы находим единомышленников, то осознаем, что больше не одиноки.

Придя в школу, я занял последнюю парту и открыл учебник. Вокруг шумели ребята. Особенно сильно новеньких всполошила пропажа их друзей. Они не переставали говорить об этом случае. Самые разные слова пролетали по кабинету. Иногда даже не совсем приличные. День обещал быть напряженным.

Я немного развернулся и прислушался к разговорам.

– Сначала они молчали и даже не отзывались на свои имена, – проговорил юноша, активно жестикулируя. – А сегодня утром вдруг заговорили, представляете? Ни с того ни с сего.

– А что сказали? – поинтересовался другой парень.

– Твердили одно и то же. Что-то вроде «мы заблудились в лесу». На вопросы не отвечали, только произносили эту фразу. Что они там увидели такого страшного? Мы не раз гуляли по ночам.

– А родители что говорят?

– Что они могут говорить? Благодарят судьбу за то, что их дети найдены. Правда я сомневаюсь, что те, кто вышли из леса, остались прежними ребятами.

– Говорят, что Вейрум проклят, – добавил он шепотом.

– Разве это не сказки? Даже дурак знает, что проклятий не существует. Это выдумки.

Я напрягся, достал из рюкзака телефон и быстро написал сообщение Инсении. Она как никто другой должна знать обо всем. Потому что как-то связана и с лесом, и с катакомбами, и с Восставшими. Да и может обрадуется, что новенькие наконец заговорили. Странно, но заговорили ведь.

Отложив телефон, я снова уставился в учебник. Но разговоры ребят были куда интереснее математики.

– Перестань так шутить! Нет здесь никаких привидений.

– А если есть?

Юноша приподнял руки и загудел, изображая страшное привидение.

– Кто по-твоему утащил ребят в лес? Кто напугал их и заставил сидеть в кустах? Конечно же привидение!

– И где они тогда прячутся? В лесах?

– Ну да. А ночью выходят на улицу и похищают жителей. А вдруг давным-давно кто-то умер и стал злобным призраком? Теперь он утаскивает за собой тех, кто идет в лес ночью. Давайте бросим вызов этим привидениям, а? Кто смелый?

– Дурак совсем? История наших друзей тебя ничему не научила? Хочешь умирать – вперед. Я не собираюсь так рисковать.

– Скучно с тобой. Ребята из других классов куда более смелые. Ничего, я обязательно докопаюсь до правды. Подожду, пока товарищи придут в себя и все у них узнаю. А затем поймаю тех, кто похищают жителей.

Я снова взял телефон и принялся строчить очередное сообщение для Инсении. Если новенькие опять пойдут в лес, то могут пострадать. История друзей их и в правду ничему не научила. Наступают на те же грабли.

Вскоре в класс вошел учитель. Мы поднялись, прочитали молитву и сели. Открыв тетрадь, я приготовился начать делать записи, но тихий звук заставил меня поднять голову. Дверь в кабинет открылась, на пороге появилась девушка. Она прошла к столу учителя и стала что-то объяснять. Все сразу же уставились на нее. Потому что она была необычайно красива. Светлые волосы цвета снега, когда на него падают солнечные лучи рассвета. Белая воздушная рубашка с кружевными оборками, бежевая длинная юбка, аккуратные сапожки. За спиной у нее был небольшой рюкзак. Все присутствующие в кабинете прямо-таки пожирали ее глазами.

Она даже ручку красиво держала, когда ставила подпись в документе. Должно быть, ее почерк такой же прекрасный.

Учитель поднялся из-за стола.

– Класс, у нас еще одна новая ученица. Добро пожаловать, Лиэнна, надеюсь, что тебе понравится в Вейруме. Можешь рассказать о себе, если хочешь.

– Не люблю выступать на публике, – скромно улыбнулась она, заправляя прядь волос за ухо.

– Тогда не будем тебя мучить. Присаживайся.

Лиэнна прошла к пустой парте и присела. Она достала тетрадь, ручку и стала слушать учителя. Одноклассники резко позабыли о математике. Они смотрели только на новенькую. Я тоже часто отвлекался, чтобы на несколько секунд задержать на ней взгляд. Лиэнна была словно ангелом, спустившимся с небес прямо из Рая.

Урок пролетел незаметно. На перемене почти все парни столпились у парты Лиэнны. Я не стал подходить. Очевидно, что мне не пробраться через эту толпу. Иногда я жалел, что жил в доме в лесу. Но принимал то, что имел с благодарностью. Косые взгляды я переживу. Есть вещи пострашнее.

Лиэнна отвечала на все вопросы кратко и сдержанно. Было видно, что ей очень некомфортно находится в центре внимания. Шумные новенькие не теряли надежду и продолжали шутить, говорить ей о том, как она красива. Лиэнна кивала и сдержанно улыбалась. Ее больше волновала учеба.

На уроках она тщательно записывала все слова учителя. Я последовал ее примеру. Сосредоточиться было сложно, но я справился. Уроки прошли быстро. В конце учебного дня я быстро собрал вещи и хотел познакомиться с Лиэнной, но ее в классе уже не оказалось. Должно быть, поспешила скрыться от назойливых ребят. Вздохнув, я отправился домой.

Дома я оставил вещи, переоделся и направился в церковь, куда ходил почти каждый день. Там я всегда находил покой, ведь знал, что Бог слышит. Я не переставал молиться за благополучие Инсении. Каждый вечер произносил несколько молитв, чтобы Бог все-таки смиловался. Я никогда не терял надежду. Вера жила в моем сердце. Отец не настаивал на посещении церкви, говоря, чтобы я выбирал сам. И я сделал выбор.

У церкви было немного людей. Высокие каменные стены и позолоченные купола вызвали у меня улыбку. Ворота были приоткрыты, любой желающий мог прийти сюда, чтобы помолиться. Я несколько минут постоял у входа и зашел в церковь.

Аромат ладана кружил повсюду. Он нравился мне с детства. Впервые я пришел в церковь, когда мне исполнилось четыре. Я все еще помнил тот день. С отцом и матерью мы прошли в первый ряд, сели на скамейку и молились около часа. Увидев икону, я понял, что здесь мне всегда рады, что Бог всегда меня услышит. С тех пор я посещал службу каждое воскресенье, а в будни приходил просто помолиться. Мама завела эту традицию. Когда она умерла, я продолжил ходить в церковь. И знал, что мама точно попала в Рай.

Я прошел вперед и остановился у поминального стола. Взял свечу, поставил ее за упокой. Мысленно прочитал молитву, чтобы почтить память матери. Затем подошел к другому столу и поставил несколько свечей за здравие. Чтобы Инсения со всем справилась, чтобы отец не грустил, чтобы Агнес и Елисей не испытывали тревогу и страх. Если кого-то Бог не слышит, то я попрошу его помочь им. Это единственное, что я могу сделать ради них. Моя вера всегда будет с близкими.

Оставив столы позади, я подошел к иконе и приложился. Затем присел на пустующую скамейку, опустил глаза и стал молиться. Произнес молитву за каждого. За отца, за Инсению, за Агнес и Елисея, за учителей, одноклассников и жителей Вейрума. Каждый заслуживал счастья. Так пусть это счастье придет к ним.

Когда я вспоминал маму, мне всегда становилось немного тоскливо. Когда мне было десять лет, она покинула нас с отцом. Болезнь унесла ее жизнь. Но это не сделало воспоминания менее яркими и счастливыми. До сих пор помню, как она любила гулять по лесу, ухаживать за растениями в саду и молиться. Мама показала мне, что такое вера и любовь. Как-то раз она сказала мне: «Рафаил, мы умираем один раз, а живем каждый день. Не беспокойся, если вдруг началась черная полоса. Даже самые плохие события чему-то учат нас. Не зацикливайся на плохом, а находи в нем частички радости». Эти слова я запомнил на всю жизнь.

Наша семья была идеальной до смерти матери. Отец любил шутить, выбираться на природу. Мы часто собирались на веранде и устраивали пикники. Было приятно слушать рассказы мамы, шутки отца, пение птиц и наблюдать за лесом. После смерти мамы отец старался продолжать сохранять оптимизм. Я видел, как ему тяжело и старался помогать во всем. Да, семья стала другой, но мы выдержали все беды. Благодаря тому, что были друг у друга. Инсения часто приходила к нам и наполняла дом радостью и звонким смехом. Со временем она стала мне как сестра. И я по сей день благодарен за самого лучшего друга.

Спустя пару часов я поднялся со скамейки, снова приложился к иконе и побрел к выходу. По дороге я заметил в дальнем ряду фигуру. Посмотревшись, понял, что это была Лиэнна. Я споткнулся и чуть не полетел на пол, но вовремя смог удержать равновесие. Лиэнна бросила на меня быстрый взгляд и снова опустила глаза. Светлый платок на голове очень подходил ей. Но не думал, что она верующая.

Я вышел на улицу и остановился. Нужно пойти домой, заняться домашней работой. Но раз так сложилось, что Лиэнна здесь, то у меня есть шанс поговорить с ней. Может, у меня получится предостеречь ее от опасности, что гуляет по Вейруму по ночам.

Я подошел к стене и прислонился к ней. Присутствие в церкви Лиэнны очень удивило меня. Новенькие не были верующими. Откуда же тогда она приехала? Она отличалась от всех приехавших. Не шумела, не шутила, как это делали все новенькие. Лиэнна была словно из другого мира. Прекрасного и светлого, как Рай.

Я настолько глубоко задумался, что не заметил, как меня кто-то зовет.

– Привет, ты ведь Рафаил?

Стремительно повернув голову, я увидел ее. Лиэнна. На мгновение я утонул в глубине ее глаз. Такие синие, словно небо поздним вечером. Не припомню, чтобы когда-то видел настолько прекрасные глаза.

Лиэнна вопросительно подняла бровь. Опомнившись, я отошел от стены и прокашлялся.

– Да, это я. А ты… Лиэнна?

– Официально да, но мне больше нравится имя Алифис.

Алифис. Красиво.

– Расскажешь мне о городе? Я еще совсем не разобралась в том, какие здесь традиции. Приехала только вчера.

– Конечно. Пройдемся?

Алифис кивнула, и мы пошли вперед по улице.

– Вейрума многие опасаются, говорят, что город проклят и здесь живет древнее зло. Не знаю, правда ли это, но люди периодически пропадают. Иногда сюда приезжают различные организации, чтобы решить проблему, но пока им это не удалось. Извини, наверное, стоило начать с чего-то менее жуткого, – неловко улыбнулся я.

– Местные страшилки? Мне нравится, – усмехнулась Алифис.

Этот смех… Живой, настоящий, легкий, как перышко крыла ангела. Вот бы услышать его еще тысячу раз.

– Меня сложно напугать, не волнуйся. Значит, в городе пропадают люди? И что, никто даже не попытался их найти?

– Пытались. Много раз. Поиски не увенчались успехом. Мы уже давно стараемся раскрыть тайну.

– Может, пропавшие просто не хотят быть найденными? Они ушли из города, чтобы больше не жить в страхе. Такую версию никто не предлагал?

– Это странно со стороны людей. О них волнуются, их ждут. Они могли просто собрать вещи и переехать. Нет смысла устраивать такое представление.

– Твоя правда, – согласилась Алифис и перебросила волосы за спину.

Мы свернули на следующую улицу и пошли к новым домам. Алифис осматривала постройки, заборы, крыши. Казалось, что проклятый город совсем ее не пугал.

– Почти все, кто приехали сюда, не ходят в церковь. Ты веришь в Бога?

– Не скажу, что всем сердцем, но да. Иногда хочется, чтобы кто-то выслушал. В пожаре в деревне я чуть не погибла, меня чудом вытащили люди. Видимо, высшие силы посчитали, что я еще нужна этому миру.

– Каждый человек по-своему важен для мира. Людей на планете очень много, но любое проявление важно. У каждого своя миссия, которую мы должны выполнить. Твоя, наверное, очень важная. Может, ты поведешь за собой людей к свету?

– Я? Людей? К свету? – засмеялась она, и я снова словно утонул в этом прекрасном звуке. – У меня нет лидерских качеств. Я скорее буду помогать людям залечить раны после тяжелого боя и оказывать им поддержку. А ты? Отправишься на бой или будешь командовать армией?

– Во мне тоже отсутствуют лидерские качества. Наверное, я пойду на бой, даже если не умею сражаться. И в последний момент принесу себя в жертву ради близкого.

– Тебе понадобится вечная жизнь, чтобы защитить каждого.

– Пожалуй. Если будет возможность воскресать, чтобы спасти людей, то я буду только рад.

Алифис подняла глаза и пристально посмотрела на меня. От такого серьезного взгляда я даже вздрогнул.

– Как давно ты веришь в Бога?

– С самого детства. Мама наставила меня на этот путь. А потом умерла.

Алифис опустила голову и поджала губы.

– Извини. Не хотела ворошить прошлое. Я понимаю тебя, ведь тоже рано потеряла близких. Но это не повод отчаиваться, так ведь?

– Не повод, – улыбнулся я.

Мы продолжили путь. Я рассказал Алифис о школе, о том, каких учителей лучше не злить, а какие относятся к ученикам более лояльно. Поведал и об отце Варлааме, который обещал следить за новенькими. Эта информация Алифис удивила. Она сразу не захотела видеться со священником.

Вскоре мы вышли в южную часть Вейрума. Алифис поселилась в небольшом каменном доме, который немного напоминал жилище Инсении. Забора не было, строители о нем почему-то не позаботились.

– Не хочешь зайти на чай?

– На чай? – удивился я. – Да, конечно, давай.

Вот это точно было неожиданно. В школе мне показалось, что Алифис не стремилась контактировать с людьми. Почему сейчас передумала?

Мы прошли на участок. Грядки покрылись сорняками, некоторые деревья засохли. За домом давно никто не следил, ведь здесь не было владельцев. Алифис открыла дверь, и мы вошли в дом. В глаза мне сразу бросилась пугающая пустота. Внутри почти ничего не было. В прихожей одинокий крючок для курток и простой маленький коврик. А в коридоре не было вообще никакой мебели.

Я оставил куртку на крючке и последовал за Алифис. Она привела меня на кухню. Здесь стоял стол и всего два старых стула. У стены пристроился еще один столик и шкаф в углу. Больше ничего не было. Даже холодильника. Я присел на стул и задумчиво осмотрел комнату.

Заметив мой потерянный взгляд, Алифис пожала плечами.

– Привезли еще не всю мебель, – объяснила она, достав из шкафа электрическую плитку и поставив на нее чайник.

– Ничего, я понимаю.

Вскоре чайник вскипел. Алифис заварила чай и разлила его по двум кружкам. Каждое ее движение было наполнено нежностью и легкостью. Она казалась олицетворением бабочки. Но лишь внешне. Внутри Алифис явно была куда сильнее. Она поставила кружки на стол и присела напротив меня. Чай оказался зеленым с лимоном. Слегка горький, но в меру. Попробовав его, я понял, что это самый простой чай. Но он показался мне особенным. Наверное потому, что его приготовила Алифис.

Она сделала глоток чая и опустила кружку на стол. Затем провела рукой по волосам и вздохнула. Я следил за каждым ее движением. Алифис быстрым взглядом осмотрела кухню.

– Пустовато здесь. Особенно, когда живешь в одиночестве.

– У тебя нет родственников?

– Есть, даже много, но сюда они не захотели приезжать. Видимо, есть причины. Но ничего, учебный год пролетит быстро. Как только закончу школу, то уеду в город.

– Если хочешь, то можешь приходить ко мне, когда станет слишком тоскливо и одиноко. Мой дом в лесу. Люди думают, что я причастен к похищениям, раз живу там.

– Странно. Ты и мухи не обидишь, – усмехнулась она.

Скорее всего так и есть. Мне не нужна никакая популярность в школе, не нужно признание. Только душевное спокойствие. И мое, и окружающих.

– Почему ты выбрала себе новое имя? – поинтересовался я, сделав глоток чая.

– Когда мы рождаемся, никто не спрашивает нас, нравится ли нам имя. Это решение принимают за нас. А я хотела ни от кого не зависеть. Поэтому выбрала другое имя. В переводе с греческого оно означает «истина». Знаешь, правда ведь очень важна для людей. Мало кто осмеливается произнести ее вслух. Истина – сила. И она всегда побеждает.

– Интересно, мне нравится эта точка зрения. А что означает твое официальное имя?

– Что-то связанное с водой. Спокойствие вроде бы. А ты? Почему Рафаил?

– Имя дала мне мама. Оно крепко связано с верой, ведь Рафаилом звали одного из архангелов. Значение имени – исцелять. Я храню память о матери таким образом.

– Достойно. Память важна для всех нас. Даже если порой она причиняет боль.

Вскоре чай закончился. Алифис заварила еще. Мы не хотели прекращать разговор. Рассказы сами просились наружу. По большей части говорил я. Знаю, что нельзя сразу же начинать доверять человеку. Я и не рассказал самого важного. Но в Алифис я видел человека, который точно не станет разбрасываться чужими секретами.

Она объяснила, что не любит шумные места и таких же людей. Сразу стало понятно, почему ей было не по себе в школе. Алифис ценила уединение, тихие разговоры за чаем и книги. В этом мы были похожи.

Насколько бы прекрасными не были бы эти мгновения, настала пора прощаться. Алифис проводила меня до дороги и пожала мне руку. Ее прикосновение было холодным, но приятным. Мы улыбнулись и пожелали друг другу хорошего вечера. Я побрел домой.

По дороге я обнаружил несколько недовольных сообщений от Инсении. Поведение новеньких раздражало ее все больше. Я прекрасно понимал ее чувства. До дома мне удалось добраться до темноты. Мы с отцом поужинали в совместной компании и обсудили дела. Сделав домашнюю работу, я посвятил час молитвам и стал готовиться ко сну.

Сквозь большое окно в комнату пробирались тени деревьев. Интересно, чем сейчас занята Алифис? Как она справляется с одиночеством? Я бы очень хотел быть рядом, чтобы она не чувствовала себя забытой. Подозреваю, что новеньким не понравится ее скромность. Если что, то я готов стать ее щитом. Пусть она будет в безопасности.

Этот день открыл мне новую дорогу. Судьба снова повернула в другую сторону. Я очень рад этому. И завтра проснусь со светлыми чувствами. Потому что увижу ее снова.

Глава 18

Ночь прошла без кошмаров. И без разрушений. Родители повесили мне на стену новый крест, который я заметила только утром. Хотелось сорвать его, спалить, разломать на куски. Но нельзя. Я и так уже слишком много всего натворила. Совершу еще одну ошибку, и терпение родителей окончательно закончится. С другой стороны, почему я должна слушаться? У них есть еще одна дочь, на которую можно возлагать большие надежды. От моего поведения мало что изменится.

За завтраком от меня потребовали, чтобы я обязательно сходила в церковь и не задерживалась в школе. Нет! Хватит мне приказывать! Я буду поступать так, как посчитаю нужным. Нет надо мной власти. Мне уже все равно на любые последствия. Исход будет один.

В школу я пришла последняя из друзей. На третьей парте сидели Агнес и Елисей, на четвертой пристроился одинокий Ликтенис, а на пятой сидели Рафаил и незнакомая мне девушка. Прошел всего день. Что могло случиться за это время?

Я заняла свободное место с Ликтенисом. Он выглядел каким-то слишком счастливым.

– Чего радуешься?

– День хороший. Кстати, познакомься, это Алифис, – кивнул он на девушку. – Мы познакомились в деревне, даже были соседями.

Она сдержанно кивнула мне. Рафаил смотрел на нее как-то слишком пристально. Я потрясла головой, окончательно запутавшись во всем.

– Давайте по порядку. Пропавших ребят нашли в лесу, они заговорили, сказали, что заблудились в лесу и больше ничего. В классе новый человек. И… И все. В принципе ничего экстраординарного.

– И дом, – добавил Рафаил, многозначительно посмотрев на меня.

– Дом? – переспросил Ликтенис.

– Потом, – отмахнулась я.

Учебный день прошел быстро. Новенькие были тихими. По словам Рафаила, вчера они обсуждали новый план и хотели пойти в лес ловить «привидений». Не хочется их расстраивать, но там есть кое-что пострашнее призраков. Я даже не стану пытаться помешать им. Пусть идут на смерть, раз такие глупцы. Восставшие будут только рады. Да и я тоже. Меньше шума в школе будет.

После школы Агнес и Елисей сразу пошли домой. Рафаил и Алифис тоже куда-то направились. Она показалась мне хорошим человеком, но чересчур загадочным. Ее глаза были такими же синими, как и у Ликтениса. У них там в деревне было общество синеглазых?

Мы с Ликтенисом остановились у школы. Я должна была рассказать ему о том, что случилось ночью. И он обещал научить меня контролировать дар. Сейчас это очень не помешает. Из школы показалась Ангелиса с друзьями. Сестра улыбнулась и направилась ко мне.

– Родители просили тебя зайти в церковь, отец Варлаам будет ждать. Может, сходим вместе? Я тоже собиралась.

– Сейчас у меня небольшие дела. Я обязательно зайду, но позже.

Ангелиса кивнула и вернулась к друзьям. Я взглянула на Ликтениса, тяжело вздохнула, и мы отправились в лес.

– Почему они навязывают тебе веру? Нельзя принуждать человека к такому. Вера должна идти из сердца и быть искренней.

– Мне не повезло родиться там, где решения принимают за меня, – мрачно проговорила я. – Я пыталась сопротивляться, говорила, что не чувствую то же, что и они. Никто не слушал. Им было важно, чтобы все члены семьи были верующими. Да, тринадцать лет я верила. А потом… А потом перестала.

– Ты сама распоряжаешься своей судьбой. Не нужно следовать тем советам, с которыми ты не согласна.

– Скандалы дома, конечно, утомляют, но это можно пережить. В школе меня всегда ждут друзья. Хотя… Я не знаю. Я совсем запуталась. Уже не знаю, кто друг, а кто враг. Не знаю, кому могу доверять, кроме Рафаила и, быть может, тебя.

– Быть может? – он вопросительно выгнул бровь.

– У нас с тобой общая тайна, общая проблема, связанная с даром. Я очень рада, что встретила тебя, что ты так похож на меня. Но у меня не одна тайна. И я боюсь, что другие тебе не понравятся. Они слишком страшные и темные.

– Понимаю тебя. Мы сможем стать близки, если будем доверять друг другу. Мы похожи куда больше, чем ты думаешь. Когда-нибудь мы расскажем обо всем. Не будем торопить события.

– Не будем. Кстати, что насчет Алифис? Кто она?

– Простая девушка. Наши дома стояли рядом, поэтому мы знаем друг друга. Ходили в одну школу. Она не особо общительный человек, больше любит одиночество, поэтому мы мало контактировали. Видимо, она приглянулась Рафаилу, а он ей.

– Я заметила, – ухмыльнулась я.

Через некоторое время мы подошли к домам, что стояли в лесу. Один из них был разрушен. Мной. Я продемонстрировала Ликтенису последствия использования дара. Он с интересом осмотрел руины и кирпичи и провел по ним ладонью. Как он может так спокойно смотреть на рухнувший дом и стоять рядом с той, кто его сломал? Его совсем не пугает моя безудержная сила?

– Я понял, что наши способности разные. Это и так ясно. Ты разозлилась, когда разрушила дом?

Я вкратце рассказала ему о событиях той ночи. Как проснулась от кошмара, подожгла крест, выбежала в лес, спряталась в доме, а затем оставила от него одни руины. Лицо Ликтениса не дрогнуло.

– Значит, ты испугалась?

– Сначала да, но потом пришла ярость. Не знаю, что стало причиной ее появления. Мне просто надоело, что мной управляют.

– Что тебе снилось?

– Зал и… – я осеклась и замолкла.

Ликтенис еще не знал, что ко мне взывали Восставшие. Дом сломан. Но обещание по-прежнему в силе, хоть и трещало по швам. Я могла оборвать последнюю нить, связывающую меня с клятвой прямо сейчас. Но я все еще подозревала Ликтениса в шпионаже. Неумение доверять людям меня когда-нибудь погубит.

– Меня просто кто-то звал, я находилась в страшном месте. Потом проснулась, крест вспыхнул.

– Не думала, что тебя зовут они? Восставшие.

– Думала. Но зачем я им? Я самый простой человек.

– Уж не самый простой, – улыбнулся он. – Раскрою тебе тайну. Меня они тоже звали и зовут. И дар у нас с тобой не просто так появился. Осталось понять, что Восставшим от нас нужно. Было бы славно поговорить с ними, но они умело скрываются.

Настолько умело, что четыре человека знают, где их найти. И скоро, видимо, будет больше.

– Хорошо, об этом подумаем чуть позже. Давай научим тебя управлять даром. Пойдем, не станем трогать другие дома.

Он потянул меня дальше в лес. Голова разрывалась от эмоций. Я хотела рассказать ему. Хотела! Тогда мы станем работать вместе, начнем во всем разбираться. И сможем спуститься в катакомбы, чувствуя безопасность, потому что у нас есть дар. Объединившись, мы раз и навсегда ответим на свои вопросы и положим конец запутанной ситуации.

Довериться Ликтенису и обрести единомышленника? Или присоединиться к Восставшим и, возможно, навсегда закрыться от близких. Что выбрать? Если он окажется шпионом, то я в любом случае смогу помешать Спасающим проникнуть в катакомбы. Если я так просто разрушила дом, то и с кучкой людей справлюсь. Главное – не словить пулю в лоб. Мертвой я никому не помогу.

Спустя полчаса ходьбы по лесу мы вышли на полянку. Ликтенис сел на землю в позу лотоса. Я поступила точно так же, повторив его движения и присев напротив.

– В моем случае, чтобы управлять даром, нужно спокойствие. Поэтому я и замираю на несколько секунд, когда влияю на людей. Мне необходима концентрация. Тогда я смогу связаться с жизненной энергией человека.

– А ты пробовал это на мне? – уточнила я.

– Нет. И даю слово, что никогда не буду воздействовать на тебя против твоего желания.

Я кивнула, хоть и не особо поверила ему. Рядом со мной человек, который может взорвать мне мозги. Как тут ощущать себя в безопасности? Любому станет не по себе.

– Боюсь, что медитация мне не поможет. Мы уже выяснили, что мой дар в… поломке предметов, – недоверчиво покачала головой я. – Тут нет места спокойствию.

– Ты права, но если потеряешь голову от эмоций, то не сможешь обуздать силу. Контроль важен.

Ликтенис поднялся.

– Медитация ни к чему. Просто поза удобная. Давай попробуем.

Я встала и отряхнула штаны от хвойных иголок. Ликтенис подошел ближе и остановился за моей спиной.

– Попробуй призвать дар и направить его на дерево. Сосредоточься на силе, представь ее. Воспользуйся чувствами, если требуется. Тобой движет ярость. Пусть она проявится. Сейчас самое важное – вовремя остановиться. Как только освоишь это, то можно сказать, что ты научилась управлять даром.

Разозлиться? Он серьезно? Я же просто сожгу лес, взорву его… Ликтенис так уверен в своей безопасности?

– Как скажешь, – неуверенно кивнула я.

– Не бойся, все получится, – ободряюще проговорил он, на что я хмыкнула.

Я сделала пару шагов вперед и остановилась. Нужно сначала разозлиться, а потом резко успокоиться. Не так уж и сложно. Я должна хотя-бы попытаться. Иначе так и останусь топтаться на одном месте.

Злость. Что меня злит? Я начала копаться в голове. Спасающие. Они ничем не лучше Восставших. Где они были все это время, зачем закрывали глаза на Вейрум и настойчиво игнорировали пропажи людей? За все нужно платить. Спасающие от души отхватят от Восставших и заплатят за свою ошибку. Они опоздали. Пути назад нет. Вейрум уже никому не подчиняется, кроме них. Спасающие сполна испытают на себе всю тьму Восставших. Я уверена.

Родители, отец Варлаам. Всю жизнь мне указывали, кем быть. Говорили, что плохо, а что хорошо, опираясь на собственные ценности. Никто и не спрашивал моего мнения. Для них было важно, чтобы я стала такой, как простые жители города. Чтобы стала частью стада, слилась с толпой. Их план не сработал. Потому что я смогла дать отпор. И теперь знаю, кто я. Никогда не стану частью серого общества. Я цвета синего пламени, крови, а не невзрачности.

Хватит! Я – не вы, не кто-либо. Я принадлежу только себе. Не Богу, не церкви, не им. Себе. Человек ищет свой путь. Не чужой. Только свой. Чем я хуже? В чем провинилась? Я долго искала собственный путь, в итоге нашла, многим пожертвовав. И не стану возвращаться назад только потому, что так сказали люди. Они спросят, а не заплутала ли я, находясь в поиске себя? Но мне кажется, что потерялись все остальные. Свой путь я вижу как никогда четко.

Я разозлилась. Прониклась поглощающей ненавистью. Вспомнила, как меня раз за разом отчитывали, говорили, чтобы я взялась за ум. Забавно. Я взялась за ум. Только это не всем понравилось. Что ни делай, все равно не угодишь обществу. Невозможно понравиться всем. Кто-то в любом случае будет недоволен.

Ярость поднялась из глубины. Холодная, тихая. Это только пока. Скоро она выберется наружу и разрушит здесь все. Как же надоели люди! Им всегда что-то надо, всегда им что-то не нравится. Я хочу видеть в их глазах отражение боли. Хочу, чтобы они расплатились за все. Раздражает. Глупые смешки, ценности. Глупо! Все в этом мире глупо! Все уже давно прогнило до самого основания.

Я открыла глаза и выбросила руку вперед. Пусть эта ярость проявится! Из моей ладони вылетел шар синего света. Он полетел в сторону дерева, раздался громкий взрыв. Кора треснула, листья вспыхнули синим пламенем. Я пришла в этот мир разрушать. Не только материальные вещи, но и установки. Сломаю любую систему.

Системы, ценности, правила. Их так легко сломать. Стоит только надавить сильнее. Они не такие крепкие, как кажутся. Желание, намерение, упорство – этого достаточно. Кто сказал, что мы не всесильны? Нам просто внушили это! Нас не удержать. Никакая вера, клетка не сдержат человека. У него есть голова. Потому, пока голова есть на моих плечах, я буду непобедимой.

Пламя перепрыгнуло на соседнее дерево. Прогремел еще один взрыв. Пора остановиться. Но я не могла. Как приятно ощущать ярость, разливающуюся по телу, словно шторм, что сносит все на своем пути. Как приятно ощущать себя такой сильной. Зачем останавливаться, если мне под силу разнести весь Вейрум? Заставить всех страдать. Новеньких, людей, которые бросали на меня косые взгляды. А напоследок оставлю отца Варлаама. Хочу посмотреть, что он будет делать, когда увидит в моих глазах и руках синее пламя разрушений. Наверное, начнет шептать молитвы. Они не помогут ему. Как быстро жизнь покинет его тело? Убить его мгновенно или растянуть процесс?

Меня не удержать. Только убить. Осмелишься потягаться со мной? На самом деле это не имеет значения. Все слишком просто.

Ломаю системы. Раз за разом.

Деревья продолжали трескаться. Вниз падали ветки и даже стволы. Синее пламя рушило все. А я улыбалась. Теперь я могу дать бой. Мне больше не будет страшно, когда Спасающие нападут. Они попросту будут не в силах помешать мне. Пистолет, нож? Меня не убить. Пуля остановится, лезвие вылетит из рук. А взрыв достигнет цели. И сразит наповал любого.

Может, дело в том, что я потеряла часть себя? Видимо, она была важной, потому что после потери Аннетта сгинула. На ее место пришла Инсения.

Что со мной? Полное безумие. Надо прекратить ломать деревья. Что там говорил Ликтенис? Резко перестать чувствовать злость? Хорошо. Попробую.

Я сосредоточилась на приятных событиях жизни. Например, как Ликтенис за пару минут убил Спасающих, как я почти выбросила в окно новенького, как сломала систему ложных обещаний. Здесь уже не было злости. Только гордость. Пора научиться управлять даром.

Я отпустила злость, приказывая ей покинуть разум. Захотела, чтобы ненависть ушла, а ее место заняло спокойствие. Внутренний ураган начал утихать. Я глубоко вдохнула несколько раз, и сердце перестало бешено колотиться. Нельзя разрушать все прямо сейчас. Я еще успею сделать это. Когда-нибудь.

С яростью ушло и синее пламя. Деревья не восстановились, но уже хотя-бы не горели. На земле валялись ветки и стволы, сраженные огнем ненависти. Я огляделась по сторонам и удивленно подняла брови. Вышло лучше, чем я ожидала.

– Ты справилась, – проговорил Ликтенис, подойдя ко мне со спины.

Я обернулась и смерила его удовлетворенным взглядом.

– Пока сложно, но думаю, что скоро точно получится.

Я села на траву и уставилась на сломанные деревья. Если они ломаются так просто, то есть ли шанс, что я смогу разрушить здание? Церковь, например. Или школу вместе с новенькими. А еще лучше место, где поселились Спасающие. У них наверняка есть особый дом, где они обсуждают все планы. Если я смогу найти его, то точно сравняю с землей. И не важно, сколько людей там будет.

Мы пробыли на поляне уже, наверное, с полчаса. А родители твердили, чтобы я шла в церковь и извинялась перед Богом за сломанный крест. Не хочу их расстраивать, но туда я не пойду. Я не специально сломала крест, поэтому не должна отчитываться. Они все так уверены, что я являюсь воплощением зла, непослушания, дерзости. Но знали бы они, с чем мне пришлось столкнуться.

Этим мыслям не было конца. Даже использование дара не принесло мне душевного спокойствия. Раз за разом я возвращалась к размышлениям о доме. И понимала, что не хочу туда идти. Может, пропасть без вести? Уйти туда, где не будет правил и законов, туда, где мое сердце будет в порядке?

Спасающие обещали разобраться с Восставшими. Они лишат меня возможности стать собой. Я слишком долго думала и сомневалась. Сколько осталось времени? Прошло больше половины сентября. Значит, у меня есть где-то месяц. Каждый день приближает меня к точке невозврата. Вопросов много. Но знать ответ я хочу только на один. Остаться ложной версией себя или присоединиться?

Зазвонил телефон. Я потянулась к сумке и посмотрела на экран. Мать. Ангелиса, ты уже успела растрепать родителям о том, что у меня «дела»? Бесполезно доверять ей секреты.

Я дождалась, пока вызов прекратится и выключила телефон. Лишние нотации мне ни к чему. До вечера у меня есть время побыть собой. А там уже и маску можно надеть.

– Все хорошо? – поинтересовался Ликтенис, наконец оставив ветки в покое.

– Я должна сказать да, но нет. Не бери в голову, это подождет. Знаешь, у меня есть идея, – протараторила я и встала на ноги.

Ликтенис окинул меня заинтересованным долгим взором.

– Ты говорил, что можешь влиять на жизненную энергию людей. Поставишь на мне эксперимент? Примени дар, я не против. Только не взрывай мне голову, пожалуйста.

– Зачем?

– Практика не помешает. Придумай что-нибудь интересное.

– Так спокойно предоставишь мне право выбора? Я ведь буду влиять на тебя.

– Ты помог мне, я помогу тебе. Кроме меня никто не знает о твоем даре, поэтому только на мне ты можешь его развивать.

– Если ты согласна, то давай попробуем.

Я закивала.

– Будет больно? – уточнила я.

– Нет конечно. Твоей жизнью я дорожу, поэтому не буду применять такую силу.

Ликтенис медленно зашел мне за спину. Я приготовилась испытать на себе влияние его дара. Неизвестно, что могло произойти. Что придумает Ликтенис?

– Готова? – прошептал он мне на ухо.

– Да.

Ликтенис поднял руку и положил ее мне на плечо. Не знаю, что там происходило позади меня. Поначалу я ничего не почувствовала и уже подумала, что Ликтенис передумал. Но спустя несколько секунд ко мне пришло странное чувство. Оно было легким, но в то же время требовательным. А потом начало нарастать.

Ликтенис усмехнулся. Я все еще не понимала, что со мной происходит. Внутри вдруг появился пожар. Не холодный, как это обычно бывает, а горячий. Ощущение шло снизу. Я опустила глаза и вдруг слегка покраснела. Теперь понятно, почему Ликтенис смеялся. Он вызвал во мне совсем не то, чего я ожидала. Страсть.

– Работает? Или, может, повторить?

Я обернулась и мрачно посмотрела ему в глаза.

– Что ты пытался сделать? – с притворным недоумением спросила я.

– Значит, повторить. Хорошо.

Прежде чем я успела его остановить, он прикоснулся к моей руке. Пожар внутри усилился и стал невыносимым. Я что-то пробормотала и опустилась на землю. Признаю, это лучше, чем боль. Хотелось опустить руку, прикоснуться, но я сдержалась, заставив себя сидеть смирно. Ликтенис опустился напротив.

– Похоже, что работает. Что чувствуешь?

Кроме желания отомстить тебе? Пожалуй, только, чтобы ты оказался ближе. Нет, убить определенно будет лучше. Я инстинктивно потянулась к карману. Но на мне была длинная юбка, а не штаны, где обычно лежал нож. Оружие в сумке. Проклятье.

На земле лежала симпатичная острая ветка. Воткнуть бы ее в глаз Ликтенису. Я подняла «орудие» и замедленно замахнулась. Только бы стереть эту ухмылку с его лица. Ликтенис опередил меня и поймал за руку. Ветка упала на землю. Тело уже не принадлежало мне, по коже пробежались частички тока. Я была готова сделать все, что скажет этот проклятый синеглазый таинственный Лик Тени.

Ликтенис подался вперед, чуть не столкнувшись со мной лбом, потому что я тоже приблизилась к нему. Он был слишком близко, но одновременно так далеко. Я ничего о нем не знала. Таинственность привлекала меня. Мы были друг для друга закрытыми книгами, но хотели прочитать их целиком, с упоением.

– Это лишь последствия дара, верно? – тихо произнесла я.

– Не совсем, – прошептал он, его дыхание коснулось моей щеки. – Я только усилил твои чувства, пробудил их в полную мощь. Весьма неожиданная реакция. Я думал, что ты бросишься на меня с ножом.

– Он лежит далековато. Но, если хочешь, я могу его достать.

– Подать тебе сумку? Или… – он положил руку мне на талию. – Или оставишь расправу на более подходящее время?

Я начну верить в настоящие чудеса, если он не прекратит.

– Так уж и быть.

Он заставил меня опуститься на землю и навис сверху. Столкнувшись с его взглядом, я утонула в синих глазах. Ликтенис поймал мои руки, переплел наши пальцы и окончательно прижал меня к земле. Я была в его власти. В данной ситуации я готова подчиняться. Пусть только пожар внутри поутихнет.

Он опустил голову, пряди черных волос упали ему на лоб. Я хотела их убрать, но мои руки находились под его контролем. Ликтенис ухмыльнулся, мне показалось, что его глаза сверкнули. Как и мои, наверное.

Ожидание было невыносимо долгим. Мы смотрели друг на друга и ничего не предпринимали. Я приподняла голову так, как этому позволяла поза, но тут же рухнула назад. Ликтенис наклонился ко мне и внимательно посмотрел на мои губы.

– Долго собираешься рассматривать? – не выдержала я.

– Только попроси, и я перестану. Чего ты хочешь?

– Обязательно все усложнять?

– Мне нравится, как ты смущаешься.

– Я? Смущаюсь? Это не про меня.

– Тогда попроси.

Слова почти вылетели из моего рта. Он прав. Все-таки легкое смущение во мне присутствует. Как меня раздражает его самоуверенность!

– Ты очень упрямая, да?

– Не сильнее некоторых.

На меня снова накатила волна жара. Что он творит? Опять заставляет меня чувствовать эмоции в разы сильнее. Такими темпами я сдамся.

– Не передумала?

Передумала. Уже много раз.

– Ты в курсе, что нельзя быть таким невыносимым?

– Не в курсе.

– Оно и видно. Дай угадаю, тебе доставляет удовольствие смотреть на девушку, что лежит под тобой и умолят тебя прикоснуться к ней? Я не такая. И я не стану.

Ликтенис сделал вид, что его очень задели мои слова. Он состроил грустную гримасу и вздохнул.

– Но я могу быть очень лояльной. Поэтому попрошу всего один раз. Поцелуй меня, Ликтенис.

Похоже, что мой посыл он уловил быстро. Уже через пару секунд я ощутила его губы на своих. Тело само выгнулось ему навстречу. Ликтенис отпустил мои руки, и я смогла дать им свободу. Не упустив хороший момент, я перевернула нас и оказалась сверху. Тут же нашла губы Ликтениса и завладела ими. Его руки сжали мои бедра, я с трудом подавила стон. Чересчур жарко.

Он исследовал мое тело, его ладони то поднимались по спине, то опускались ниже. Мы оба потеряли рассудок. Не важны уже были ни Спасающие, ни Восставшие, ни жители. Мы растворились в моменте непобедимой страсти. Я бы хотела, чтобы так происходило чаще, но не сказала этого вслух.

Ликтенис оторвался от моих губ и переключился на шею. Я прикоснулась к его волосам и пошевелила бедрами. После моего движения последовали тихие ругательства, от чего я усмехнулась. Ликтенис приклеился к моей шее и слегка прикусил кожу. Я издала тихий стон, потянув его за пряди волос. Кажется, мы сегодня сгорим.

Одной рукой он продолжал сжимать мою талию, а другой принялся расстегивать пуговицы рубашки. Касания холодных пальцев не делали огонь внутри менее жарким. Когда несколько пуговиц были расстегнуты, Ликтенис опустил голову ниже, целуя мои ключицы. Я потеряла голову от чувств.

Он пробрался под рубашку и положил ладонь на грудь. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не вскрикнуть. Я подняла его голову за подбородок и взяла контроль над губами. Одновременно ощущала, как его рука странствует по моей груди. Касаясь его языка, я снова пошевелила бедрами. Поцелуй стал настойчивее, требовательнее. Ликтенис опустил руки и приподнял ткань юбки. Ощутив его прохладные ладони на голой коже, я сильнее вжалась в него. Хотелось большего. Намного большего. Но не в лесу, где бродят Восставшие.

Пора остановиться, но как это сделать? Его руки заставляли меня шумно втягивать воздух и полностью растворяться в моменте. А губы… Заставляли постанывать. Нет ничего прекраснее, чем касания Ликтениса.

Миром правят смерть и истина. Ликтенис – моя смерть, моя истина. Мое безумие.

Мы отстранились, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Я подняла глаза к небу и начала считать верхушки деревьев, пока ладонь Ликтениса поглаживала мое бедро. Он опустился на землю, я слезла с него и устроилась рядом. Мы уставились на небо, по которому медленно плыли облака.

Не хотелось думать о проблемах, это я успею сделать. Теперь я могу более-менее неплохо управлять даром. Если понадобится, то смогу защититься. Многое предстоит решить. Проблем много, времени мало. Я до последнего оттягивала их решение. Как бы это не отразилось на мне или друзьях и близких. Тянуть нельзя.

Я села, смахнув со лба выбившиеся из пучков пряди волос. Взглянула на Ликтениса, он смотрел на меня и был крайне довольным.

– Даже не начинай, – проговорила я и поднялась с земли, отряхивая одежду.

– Не понимаю о чем ты, – невозмутимо ответил он, тоже начиная убирать со штанов листья и хвойные иголки.

Я подняла сумку и огляделась. Откуда мы пришли? Надеюсь, что Ликтенис запомнил дорогу, иначе…

– Нам туда, – заявил он и указал в противоположную сторону.

Запомнил. Отлично, не будем бродить по проклятым лесам. Мы пошли в сторону города. Огонь внутри утих, но я все равно испытывала сомнительные чувства.

– Ты действительно ничего не внушал мне?

– Я не стану опускаться так низко и навязывать тебе свою волю. Я усилил то, что ты хранила внутри. Кто ж знал, что ты…

– Я поняла! – закончила за него я, стараясь игнорировать ухмылку.

Я перешагнула через корень дерева, пока Ликтенис позади тихо смеялся. Вот сейчас было бы славно кинуть в него нож.

Мы вышли на дорогу и пошли к моему дому. По пути нам встречались жители, которые шли по своим делам. Периодически на нас смотрели не особо радостно. Скорее с презрением. Новеньких недолюбливали и опасались. И тех, кто проводил с ними время тоже. Стереотипы раздражают.

Ликтенис оставил меня у калитки. Перед тем, как уйти, он бросил на меня хитрый взгляд и скрылся за поворотом. На участок я зашла с улыбкой. А когда обнаружила, что дома никого, то обрадовалась еще сильнее. Я сделала кофе и обошла участок. Интуиция повела меня к самому страшному для людей месту. Но для меня оно было особенным.

Дойдя до дальней яблони, я остановилась и убрала ящики. Люк. С виду простой, но на самом деле он таил в себе либо мое спасение, либо мою смерть. Он в очередной раз напомнил мне, что пора сделать выбор. Я присела на корточки и прикоснулась к холодному железу. Наша сила в безумии. В каком именно? Чтобы резать людей? Или за девизом Восставших скрывается нечто более важное? И почему они вообще называют себя Восставшими?

Отбросив вопросы, на которые мне никто не мог дать ответов, я вздохнула. Вдруг из недр земли послышался топот. Я вздрогнула и отпрянула от люка. Но любопытство заставило меня вернуться. Прислонившись к люку, я услышала шаги.

Убери крышку, прыгни вниз и стань собой!

Опять эти мысли. Не сегодня. Знаю, что пора, но не сегодня.

Шаги удалялись от меня. Я встала и вернула ящики на место. Восставшие не спят. Они выжидают. Как и я. Настанет пора, когда я сделаю выбор. Время неумолимо идет вперед, как бы не хотелось его замедлить. Дни летят, словно минуты, если в них нет эмоций. Пора научиться чувствовать. Пробудим в себе настоящие желания!

Глава 19

Семейство вернулось раньше обычного. Сначала пришла Ангелиса, за ней приехали родители. Вспомнив, что я не ответила на звонок, а потом еще и выключила телефон, поняла, что меня ждут нотации. И оказалась права.

Я не сходила в церковь! Какой кошмар! Определенно настанет конец света. Мать негодовала и все спрашивала, почему я так безответственно отношусь к самому важному – вере. Отец тоже высказался. Сестра не встревала и смотрела в стол. Кухня стала каким-то нехорошим местом в доме. Здесь чаще обычного происходили всевозможные ссоры.

Когда гнев родителей спал, я хотела расслабиться, но не успела.

– Раз все вернулись раньше, то сходим в церковь вместе. Собираемся, – объявил отец.

Спорить бесполезно. Придется увидеться с отцом Варлаамом. И с Богом.

Собравшись, мы покинули дом. На улице стремительно холодало, на деревьях оставалось все меньше листьев. Скоро выпадет снег, и он окрасится кровью. Чьей?

Паника внутри почему-то нарастала. Это ведь простой поход в церковь, я каждое воскресенье прохожу через это. По какой причине тревожно сейчас? Увижу видение? Ну и пусть, я к ним привыкла. А отец Варлаам только посмотрит на меня с подозрением, вот и все. Но что-то не давало мне покоя. Надвигается нечто по-настоящему жуткое.

Даже погода испортилась. Небо заволокли темные тучи, ветер усилился. Солнечным дням пришел конец. На Вейрум опускалась тьма. А значит, что из-под земли вскоре восстанут они. Древнее зло, как многие считали. Люди не думали, что они сами и есть зло? Да и что вообще такое это зло? Нечто плохое, темное, пугающее. Мне всегда казалось, что это не так. Добро и зло, свет и тьма. Они едины по своей сути. Без одного нет другого. Противоположности, параллельные друг другу. Но идут рядом, рука об руку.

У церкви стояли лишь парочка людей. В самом помещение тоже было немноголюдно. Мы прошли по каменному полу и остановились около иконы. Сначала приложились родители, затем сестра, а потом я. Внутри все сжалось, когда я была так близко к иконе. Важно не подавать вида, что что-то идет не так. Я знала, что за мной наблюдали. И родственники, и священники. Отец Варлаам, конечно же, был уже здесь.

Криво улыбнувшись, я села на скамейку рядом с родителями. Мы опустили глаза и начали молиться. Мысли близких были наполнены, вероятно, текстами молитв. А мои… А мои тревогой. Я никак не могла избавиться от чувства подступающей паники. Все вокруг казалось нереальным, искусственным. Фальшивые иконы, кресты, свечи, люди. Здесь все наполнилось ложью. Бесполезно найти правду среди бесконечности фальши. Как иголка в стоге сена. В моем случае – соломинку в куче иголок.

За что зацепиться? За что удержаться? Я падаю в бездну. Насколько она глубокая? Буду ли я падать вечно? И что скрывается на ее дне? Она поглощает. Заставляет забыть обо всем, что было раньше. Воспоминания, люди, увлечения становятся уже не такими важными. Бездна пробуждает иные чувства.

В предвкушении ужаса.

Мы молились почти час. Затем снова приложились к иконе и поставили свечи. Мать разыскала отца Варлаама и заявила, что я желаю исповедоваться. У меня глаза на лоб полезли. Сегодня я не подготовила речь и не была готова к разговору. После слов матери «она сломала и подожгла крест» я окончательно потеряла связь с реальностью. Лучше бы я не видела взгляд отца Варлаама. Пронзительный, напряженный и подозревающий. Только бы не призвать синее пламя в этой проклятой церкви. Тогда у меня останется только один выход. Под землю. К ним.

Отец Варлаам выслушал рассказ родителей и кивнул. Он сообщил, что исповедь пройдет в другом месте и повел меня за собой. Мы направились по коридору вперед. Я догадывалась, куда он меня вел. Недавно я уже была там.

Ряса священника слегка шуршала. Отец Варлаам шел впереди. Может, мне стоит сбежать прямо сейчас? Развернуться, броситься прочь. Избежать неприятной участи. Тревожно. Каждый сантиметр церкви разжигал во мне недоверие, а тело заставлял дрожать. Здесь нет ничего святого. Или же это я настолько отчаялась, что вижу угрозу в каждом уголке церкви?

Отец Варлаам привел меня в келью. В комнате ничего не изменилось. Священник закрыл окно, блокируя поток холода и свежего воздуха. Отец Варлаам жестом пригласил меня к аналою. Я подошла ближе и остановилась, уставившись на икону. Стены давили, мне был нужен кислород. Пол под ногами казался вязким болотом, которое готово утащить в топь. Здесь нет спасения. Нет помощи. Нет правды.

Отец Варлаам прокашлялся.

– Твоя мама упомянула, что ты подожгла крест. Почему?

– Это чистая случайность. Я не специально сделала это, не хотела поджигать его.

– Ложь – страшный грех. Будь честна перед лицом Бога. Он обязательно вознаградит тебя за искренность и раскаяние.

– Я говорю правду. Это случайность. У меня и в мыслях не было намерения уничтожать крест.

– Случайность или нет, это не так важно. Даже если произошедшее было стечением обстоятельств, тебе стоит раскаяться.

За что? За то, что меня выбрали они? Я не виновата в этом. Восставшие сами сделали выбор. Разве я выбирала сценарий судьбы? Почему должна извиняться за то, что произошло не по моей воле? Мир прогнил. Никто не хочет никого услышать, понять. Каждому важно только собственное мнение. На точку зрения остальных им плевать.

Подавив тяжелый вздох, я посмотрела на икону.

– Я согрешила и хочу покаяться в грехах. Преступление против воли Бога – ужасный проступок, за который я испытываю большую вину. Я должна ответственно относиться к вере. Поэтому сожалею, что так поступила. Мне нет оправдания.

Я произнесла еще несколько слезливых предложений. Но ни одно из них не было правдивым. Сказала то, что хотели услышать. Раз людей так сложно в чем-то переубедить, то пусть слышат то, что желают.

– Хорошо, Бог ценит твое раскаяние, Аннетта.

Неужели. Не хочу расстраивать отца Варлаама, но это не так. Бог позабыл обо мне уже давно. Жаль, что мы не помним, как выбирали судьбу. Но наверняка наша душа решила, что мы справимся со всем. Значит, все будет хорошо.

– Молодец, что исповедовалась и не побоялась сказать правду. Но у меня есть к тебе разговор, – проговорил отец Варлаам и сцепил руки в замок. – Он касается того, что происходит в Вейруме.

Я выживу. Да, я выживу.

– Ты наверняка знаешь, что в городе пропадают жители. И что в этом замешана особая группа людей. Те, кто могут нам помочь, сообщили мне, что видели четверых друзей, которые хотели провести расследование. Это были ты, Рафаил, Елисей и Агнес, верно?

Я не знала, что на это ответить. Сердце гулко стучало, готовясь прямо-таки выпрыгнуть из груди. Скажу правду – увезут в неизвестность к Спасающим. Солгу – сделают то же самое. Ситуация становилась критической.

– Узнать правду – хорошее дело. Но не в этом случае. Те люди очень опасны, вам не стоит связываться с ними. Расследование уже ведется, опытные люди решат наши проблемы. Но если тебе известно больше, то ты можешь здорово помочь городу.

– Мне ничего не известно, – слишком торопливо ответила я, чем вызвала долгое молчание отца Варлаама.

Секунды казались вечностью. Моя жизнь – прогулка по лезвию ножа. Стоит лишь оступиться, и полечу в пропасть, откуда нет возврата.

– Подозреваю, что и эти твои слова были ложью. Как и исповедь. Ты ведешь опасную игру. Понимаю, что люди твоего возраста хотят приключений, но пойми, мы не можем больше жить в страхе. Вейрум застрял в паутине, которую соткали наши враги. Я очень прошу тебя и твоих друзей все рассказать. Так будет лучше для города. Мы заботимся о безопасности жителей. Я попрошу своих помощников поговорить с вами и дам вам время, чтобы все обдумать.

– Что я должна рассказать?

– Все подробности относительно тех, кто похищают людей. Я обо всем договорюсь. Вас заберут после школы и отвезут в другой город, чтобы вы смогли спокойно поговорить. Вейруму пора очиститься от жестоких злодеев. С нас достаточно страданий и страхов.

– А если я не знаю этих подробностей?

– Хорошенько подумай. Хочешь ли ты жить в страхе или в спокойствии? Полагаю, что второе. Твои показания очень помогут расследованию. И будем надеяться, что ты выберешь верный путь.

Отец Варлаам улыбнулся и подошел к подоконнику, где стояла шкатулка. Он что-то достал и вернулся ко мне.

– Твой крестик, наверное, где-то потерялся. Возьми новый.

Священник протянул мне крестик. На нем были выгравированы слова, он слегка блестел. Верующие увидели бы в нем символ надежды, помощи. А я заметила только отчаяние.

– Спасибо, – ответила я и взяла крестик.

Руку обожгло так, будто я коснулась огня. Боль. Я что-то прохрипела и выронила крестик. Он со звоном упал на пол. На руке остался отпечаток. Весь мир рухнул. Я попалась как никогда. И теперь все стало ясно. Истина всегда побеждает.

Пока отец Варлаам не успел опомниться, я молниеносно подняла крестик, заработав ожог на другой руке, положила его в карман. Затем улыбнулась, поблагодарила священника за помощь и выскочила из кельи.

Не помню, как преодолела коридор. В зале меня ждали родители. Я наплела им выдуманную историю с широкой улыбкой. Родители похвалили меня, и мы пошли в сторону выхода. Напоследок я увидела отца Варлаама, который вышел в зал, проводил меня испуганным взглядом, достал телефон и начал кому-то звонить.

Все потеряно. Он догадался. Кого будет обжигать крест? Явно не по-настоящему верующих. Завтрашний день не наступит, не принесет радости и других положительных эмоций. Я рухнула, оступилась. И полетела в бездну.

Дорога домой прошла для меня за секунду. Я сразу же бросилась в комнату и написала друзьям сообщение, чтобы они были готовы к тому, что к ним заявятся Спасающие. Я все испортила. И должна заплатить за эту ошибку.

Что делать?! Нам всем конец. Умирать не так страшно, когда рядом близкие. Сомневаюсь, что нас захотят убить, но никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Настала пора расплачиваться.

До глубокой ночи я просидела на кровати, смотря в одну точку. Пыталась придумать план действий, но нужные мысли не лезли в голову. Теперь отец Варлаам все знает. Совсем скоро в город нагрянут Спасающие, чтобы допросить меня и друзей. Проблема в том, что они ни в чем не виноваты. Одна я приношу неприятности.

Все они хотят меня исправить. Делай то, делай это, слушайся, подчиняйся. Одно и то же каждый день. Я не марионетка, которой можно помыкать. Их не исправить. Мне не добиться признания, уважения. В их головах есть только одна установка. Раз не веришь – ты Восставший. А Восставшие – зло. Насчет первого я пока сомневаюсь. А вот второе… Хорошо. Они называют меня злом. Тогда я стану злом.

Достаточно. Я буду той, кем они меня видят.

Я встала с кровати, достала из шкафа темную одежду, переделала пучки на голове, положила нож в карман штанов, надела ботинки и остановилась напротив зеркала. В глазах тьма, зло. Пора ей выйти наружу. Пора Вейруму познать всю мощь синего пламени. Пускай все горит!

В шкафу лежала веревка. Достав ее и небольшой фонарик, я вышла на улицу через окно. Каждый шаг приближал меня к цели. То, что предназначено судьбой, обязательно случится. Не буду сопротивляться. Мой путь лежит туда, куда нужно. Все прошлое сгорело. Начинается новая история. С новой версией меня.

Я заговорю от их имени.

Яблоня, ящики, холодное железо. Безумие – наша сила. Я с ненавистью оторвала скотч и сдвинула крышку люка в сторону. Зажгла свет фонарика, привязала веревку к стволу дерева и присела. Сейчас или никогда. Как же все надоело. Я не желаю больше скрываться. Во мне есть сила. Во мне есть необходимые чувства. Я нужна им. И себе.

Прыжок. Я повисла на веревке и вскоре коснулась ботинками каменного пола. Обещание нарушено. Система окончательно сломана. Больше ничего не связывало меня с прошлым. Я уничтожила все дороги, оставила только одну. Ведущую в будущее. В мое темное будущее. Отныне и навечно.

Арки ничуть не изменились, впереди был коридор. Я знала, куда нужно идти. Сжав фонарик, я сделала несколько шагов вперед и прошла под аркой. Пути назад нет. Я перерезала все нити, связывающие меня с тем, что было. Через разрушение внедрила в свою жизнь новое. Это впечатляет. Я больше не слабая. Я больше не боюсь. И не позволю диктовать мне условия. Я стану свободой и чувством, которое все рушит. Словно бомба, взрыв. Никто не сможет помешать мне. Только смерть, если решит навестить меня этой ночью.

Внутри разливалось чувство радостного предвкушения. Я иду домой. Туда, где мне рады. Не отступлю ни на шаг. Бегу к настоящему, великому и предназначенному. Больше нет страха, тревоги. Я решилась посмотреть себе в глаза. И не испугалась того кошмара, что там увидела. Я и есть кошмар. Буду вселять ужас в каждого, кто станет мне угрожать. Мое безумие увидят.

Отец Варлаам решил развязать войну? Хорошо. Я поведу за собой армию. Им придется признать поражение. Потому что ни я, ни они не сдадимся. Пусть в город приходят хоть сотни Спасающих, они ничего не добьются. В них нет того, что есть в нас. Перед смертью они увидят синее пламя. Захотят остановить, помешать? Я засмеюсь и взгляну на них с притворным сожалением. А затем уничтожу.

Какая жалость, каждый хочет стать моим врагом. Вот только они не учли, что я уже победила. В тот момент, когда четыре года назад спустилась сюда. Во мне горит пламя разрушений. Оно посильнее любого другого оружия будет. Я остановлю пули, отброшу взрыв, сломаю руки, что держат ножи. И станцую на костях праведников.

Знакомые стены окружали меня. Каменные поверхности не поменялись, а своды внушали ощущение силы. Люди боятся зайти сюда. Место принимает только избранных. Как долго я была слепа… Ведь знала, что одна из них. Во мне пробудилось величие. Я неудержима и сегодня, и всегда. Кому под силу остановить бушующее пламя внутри меня? Только тому, кто правит миром. Смерти.

Я так сильна. Мне не нужна мотивация, чтобы продолжать идти к цели. Я и есть мотивация. Сущий кошмар, ночь, что является в самое темное время. Выходит из теней, проявляется лишь во мраке, когда не светит даже луна. Я сама укажу себе путь. Давайте, «герои», нападайте. Выясним, кто тут по-настоящему силен, а в ком живет неуверенность. Спасайте, Спасающие. Себя. Потому что на больше вы не способны.

Шаг, шаг, шаг. Приближение великого. Возрождение силы.

Я чуть ли не побежала вперед. Когда вышла в маленький зал, где на нас с друзьями напали, то улыбнулась. Я всегда даю отпор. Я уже представляю, как убиваю каждого Спасающего, как смотрю на уходящую из них жизнь. Слабые покинут мир. Останутся сильнейшие.

Я продолжала бежать. Ветер касался лица, сквозь пальцы пробегал воздух. Я знала, куда иду. Сегодня все встанет на свои места. Я сброшу маску, прокричу на весь мир о том, кто я. И не будет страха, не будет тревоги. Я посмотрю на кошмар, и он испугается меня. Стану ужасом Вейрума.

Вскоре я оказалась перед большими дверями. За ними слышались едва различимые голоса. Дом. Там меня ждут. Там меня знают, понимают. Всего несколько шагов, и я стану собой. Навсегда. И больше не потеряю. Сердце быстро застучало в груди, но не от страха. От предвкушения.

Вперед. Возьму контроль. Озарю Вейрум синим пламенем.

Наконец пришла домой.

Я положила ладони на двери и потянула их на себя. Они начали открываться. Каждый сантиметр приближал меня к новому. Мне не страшно. Я сильная. Финишная прямая. Герои не умирают? Плевать я на них хотела. Я «злодей» по мнению окружающих. И пока им буду, «злодеи» не умрут.

Двери распахнулись передо мной. В знакомом зале горели свечи, на полу сидели люди в черных мантиях. Они повернули головы на звук и уставились на меня. Кажется, они ожидали увидеть своих. Так и было, только они еще не в курсе.

Я перешагнула порог, двери за моей спиной закрылись. Кто-то кашлянул, кто-то начал задавать вопросы, кто-то встал на ноги. Я прошла несколько метров и остановилась перед людьми.

– Меня зовут Инсения. И я готова стать одной из вас. Стать Восставшей из синего пламени.

Глава 20

Гробовая тишина сохранялась несколько минут после моей фразы. Я смотрела на Восставших, а они на меня. Никто не знал, что делать в такой ситуации. Мы переглядывались до тех пор, пока один человек не отправился куда-то за другую дверь. Я как ни в чем не бывало начала осматривать зал. Огонь на свечах был обычным. Никто не использовал силу. Значит, до ритуала дело еще не дошло. Когда они планируют его провести? Когда снова похитят жителя Вейрума?

Двери снова открылись. Из неизвестной мне комнаты вышли двое. Один в черной мантии, вторая в платье. Я сразу же узнала ее. Королева. Она управляет Восставшими. Она их глава. Ее светлые волосы были собраны в хвост, на черной юбке находились черные перья. Она выглядела как олицетворение ночи кошмаров.

– Хочешь присоединиться к нам?

– Хочу.

Королева внимательно осмотрела меня. А затем улыбнулась. Она подошла ближе и обошла меня по кругу. Что она высматривает?

– Мы долго ждали тебя, Инсения. Все будут рады твоему возвращению домой.

Она остановилась передо мной и протянула руку.

– Мое имя Эрис.

Я пожала ее холодную ладонь. Королева снова заулыбалась, когда коснулась меня. Восставшие сохраняли молчание и ожидали слов Эрис.

– У тебя много вопросов. Я отвечу на каждый, пойдем.

Она повела меня в сторону маленькой двери, которая находилась неподалеку от трона. Черепа смотрели на меня своими пустыми глазницами. Только Эрис была достойна сидеть на троне. Чем она заслужила власть? Как стала королевой?

Мы почти добрались до двери, как вдруг в зал с главного входа забежали двое. Эрис обернулась и остановилась. Я последовала ее примеру.

– У нас плохие новости. В город вот-вот прибудут Спасающие. На дороге были замечены несколько больших машин. Кто-то призвал их на помощь.

А вот и поступок отца Варлаама принес свои плоды. Сразу понятно, что именно он сообщил Спасающим о произошедшем. И скорее всего машины направляются к моему и к домам друзей.

– Вы знаете, что делать, – ответила Эрис и кивнула.

С пола поднялись пятеро человек. Они поправили мантии и направились к выходу. Они пошли разрушать планы Спасающих. Но источником проблемы стала я. Почему они должны убирать за мной следы?

– Позвольте им помочь, – обратилась я к королеве. – Возможно, что это я стала причиной появления Спасающих. Не хочу, чтобы вы решали мои проблемы.

Эрис окинула меня слегка удивленным взглядом. В ее синих глазах я увидела отражение уважения. Восставшие остановились у дверей и замерли, не ожидая от меня такой фразы.

– Хорошо. Ты отправишься с ними. Если предашь нас, то познаешь нашу ярость. Ты выбрала сторону. Не сворачивай с пути, – проговорила она. – Принесите мантию.

Кто-то покинул зал через очередную маленькую дверь. Человек вернулся со свертком в руках. Он протянул мне одежду. Я развернула мантию и надела ее. И сразу же ощутила себя одной из них. Я Восставшая. Я вернулась.

Эрис улыбнулась и отправила меня к людям, стоящим у главных дверей. Я прошла через зал и остановилась рядом с Восставшими. Одна из них. Своя. Иду на миссию, готова разрушать судьбы.

Мы покинули зал. Восставшие уверенно шли вперед по коридору, освещая путь свечой. Я ожидала шквал вопросов, но все почему-то сохраняли тишину. Мне еще предстояло стать частью общества и заслужить доверие. Я знала, как это сделать.

Через некоторое время мы вышли в маленький зал. В потолке был люк. Мужчина взмахнул рукой, и крышка буквально вылетела. Затем вверх полетела веревка. Восставший убедился, что она держится крепко и стал подниматься. Используют мой метод?

Я поднялась последней. Восставшие закрыли люк, отвязали веревку от дерева и пошли вперед. Мы были в лесу. Мне явно нужно изучить карту катакомб.

Мы шли молча. Вскоре со мной поравнялся молодой человек. Я вопросительно посмотрела на него.

– Меня зовут Фовос. Что заставило тебя передумать и присоединиться к нам?

– Я долго закрывала глаза на то, что жило внутри меня. Сегодня поняла, что достаточно. Не хочу больше притворяться.

– Ты притворялась четыре года? – удивился он. – Так долго?

– Все в курсе моего прошлого появления в катакомбах? И почему говорят, что я «наконец-то вернулась»?

– Спроси Эрис, она все тебе объяснит. Скажу сразу, что да, все в курсе. Мы тебя ждали.

– Почему? От меня есть некая выгода?

– И это тоже. Среди нас нет таких, как ты. Мы все особенные, но ты больше. Знаешь про свой дар?

– Немного. Я могу ломать предметы. А ты?

– Я выслеживаю людей, чувствую их за километры. Местный следопыт, если выражаться кратко. Кстати, нам направо!

Мы свернули и продолжили путь по ночному лесу. Восставшие действуют ночью. И сегодня я с ними.

– Значит, это ты ловишь тех, кто становятся жертвами ритуалов?

– Почти. Ловлю не я, но говорю их точное местоположение.

– Тела тоже ты прячешь? Поэтому их никто не находит?

– Тела? – усмехнулся Фовос. – Ты думаешь, что мы убиваем жертв? Это не совсем так. Эрис все расскажет, потерпи. Разделаемся со Спасающими и вернем тебя в катакомбы.

От его ответов у меня появилось только больше вопросов. Что они делали, если не убивали пленников? Чего еще я не знала о Восставших? Похоже, что многое. Только то, что у них есть дар и на них охотятся Спасающие. Вернее, охотятся на нас. Теперь я их часть.

Через некоторое время мы вышли к дороге. Она была пуста. Фовос сложил руки перед собой и сосредоточился. Он приподнял голову и глубоко вдохнул. Остальные ждали его вердикта.

– Они едут. Через пару минут будут здесь.

Как он так почувствовал Спасающих? Невероятно. Крайне полезная способность.

– Умеешь управлять даром? – поинтересовался Фовос.

– Относительно. Если разозлюсь, то могу сломать дом.

– Отлично. Разозлись.

– Сломать машины?

Фовос посмотрел по сторонам и остановил взгляд на обочине дороги.

– Сбросить их в кювет. Мы поможем, не переживай.

Чего? Сбросить машины в кювет? Как это сделать? Они весят не одну тонну.

Мы растянулись по всей ширине дороги. Меня поставили по центру, чтобы основной удар пришелся с моей стороны. Мы начали ждать. Мне было сказано разозлиться. Что ж, хорошо, попробую.

Я вспомнила то, что случилось вечером. Как отец Варлаам заставил меня исповедоваться, упрекал за то, чего я не совершала. Мной опять управляли. Обвинили, растоптали, унизили. Сколько можно? Я не игрушка, не груша для битья. Я Восставшая из несправедливости и ярости. Покажу ярость. Обернусь кошмаром. Захвачу власть.

Через пару минут впереди показались фары машин. Яркий свет вынудил меня прикрыть глаза. Но я продолжала злиться. На весь этот проклятый мир! Пусть горит все синим пламенем! Кровь закипела, ненависть потребовала выхода. На меня обрушилась ярость, затмевающая взор. Я не видела ничего, кроме желания разрушить.

Машины сбавили скорость, на нас упал свет фар. Из окон начали выглядывать люди. Они сразу поняли, в чем дело и достали оружие. Я не особо понимала, что происходит и видела только цель. Сбросить машины, перевернуть их, расплющить. Проявить всю мощь и ненависть, что спали внутри.

Раздались выстрелы. Трое Восставших вытянули руки вперед. Видимо, пули остановились в полете, раз никто не пострадал. Машины почти остановились. Я вдохнула и ощутила пылающую ярость в полную силу. Моя рука поднялась сама по себе. На ладони появился синий свет. Я резко махнула рукой в сторону, и послышался грохот. Крыша машины прогнулась, окна разбились, двери открылись и оторвались, в капоте появилась вмятина. Шины взорвались и спустились. А затем первая машина перевернулась и полетела в кювет.

Нам больше не нужно сидеть взаперти!

Машина укатилась. Настала очередь второй. Ее постигла та же участь. Я слышала выстрелы, грохот, взрывы, видела мерцающий свет. Следующая машина подлетела в воздух и, перевернувшись, последовала за первой. Спасающие кричали. Приятно. Они прибыли, чтобы помочь, спасти. А в итоге сгинули под влиянием ужасающего разрушения.

Передо мной появилась третья машина. Пока я занималась ей, четвертая решила действовать по-другому. Она выехала на другую полосу и понеслась на нас. Восставшие среагировали вовремя. Объединив усилия, три человека заставили машину отлететь назад. Четвертая врезалась в пятую и вместе с ней покинула дорогу. Свет погас, никого не осталось. Мы справились, погубили врагов. И будем делать так до тех пор, пока Спасающие не успокоятся. Потому что сила только в нас.

Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы ярость и дар ушли в глубину. Не хватало еще поубивать Восставших. Мне больше ничего не угрожало. Я в безопасности. Дома.

Фовос окликнул меня и положил руку мне на плечо. Я вздрогнула и подняла голову, прогоняя наваждение.

– Ты как?

– Неплохо. Было не сложно.

– Прекрасное представление, друзья. Давайте осмотрим то, что осталось от машин и человечков.

Мы спустились к сплющенным машинам. Я включила фонарик, чтобы лучше видеть. Но Восставшие, видимо, и так хорошо видели в темноте. Увиденное заставило меня удивиться. Я на самом деле сломала три машины? Подбросила их в воздух, оторвала двери, оставила вмятины? Это не пугало меня. Я в восхищении.

Некоторые Спасающие были еще живы. У них было множество переломов, каждый корчился от боли. При виде крови я не вздрогнула, а улыбнулась. Цвет власти и могущества.

– Будем забирать их с собой?

– Только тех, кто не верит. Сомневаюсь, что они здесь есть, – покачал головой Фовос. – Проверьте всех.

Остальные начали подходить к машинам и внимательно рассматривать Спасающих. Почему они выбирали неверующих мне было не ясно. Очередная тайна, которую нужно выяснить. Вскоре осмотр людей и вещей был закончен.

– Один неверующий, но под вопросом. Берем?

– Берем, лишним не будет. Уже умер?

– Нет. Сломаны рука и нога.

– Забираем его, – кивнул Фовос и продемонстрировал пакет. – Документы собрал, телефоны тоже. Также нашел деньги, закажем новые мантии.

– Хорошие новости. Надо бы прибраться здесь.

Фовос достал телефон и начал кому-то звонить. Я услышала только обрывки фраз по типу «приезжай, тут надо убраться». Видимо, собеседник согласился, потому что Фовос вернулся с довольным выражением лица.

Мы ушли с дороги и зашли в лес. Первая миссия прошла успешно. Надеюсь, что мой поступок помог как-то завоевать доверие Восставших. Я все еще мало что знала обо всех них. Но наконец-то чувствовала себя собой, свободной и сильной.

– Как вы определяете, верующий человек или нет? – поинтересовалась я у Фовоса.

– Все очень просто. Прикасаясь к верующим, мы испытываем особое чувство. Небольшую боль, если быть точнее. Она действует не на всех, но позволяет узнать, кого из себя представляет человек.

– Ясно. А зачем взяли с собой его? – кивнула я на Спасающего на руках мужчины.

– Если получится, то он станет частью ритуала. Тебе стоит взглянуть. Уверен, что понравится.

– Как-то я уже видела этот ритуал. Человека пытали, затем он умер.

– Ты не досмотрела до конца. А самое интересное происходит там.

Самое интересное. Мы с друзьями были вынуждены убегать, чтобы выжить. Тогда никто из нас не знал, где правда, а где ложь. Тогда все мы верили в спасение. Как много могут поменять четыре года.

Мы добрались до люка. Фовос привязал веревку, начали спускаться. Пострадавший Спасающий не переставал стонать и что-то бормотать. Фовос пригрозил ему, что врежет по сломанным костям, и мужчина на некоторое время затих.

Оказавшись в катакомбах, я ощутила прилив сил. Восставшие закрыли люк, и мы пошли по коридору. Я шла рядом с ними, а ранее сломала три машины. Безумие. Но дальше – больше. Я сбросила оковы и готова двигаться только вперед.

В зал мы вошли уже всемером. Вернее, один войти не смог, потому что неплохо так пострадал. Восставшие встретили нас с улыбками. Зал по-прежнему находился в полумраке. От свечей исходил тусклый свет. Пострадавшего положили на пол. Все сразу же столпились вокруг него и принялись выяснять, насколько много в нем веры. Фовос повел меня к маленькой двери к Эрис. Я очень хотела, чтобы королева ответила на все мои вопросы, которых скопилось чересчур много.

Фовос постучал и, получив положительный ответ, открыл дверь. Мы вошли в достаточно просторную комнату. Я удивленно подняла брови, когда увидела мебель. Здесь стоял черный диван, кресло, большой стол, стеллаж. На полу лежал красный ковер, на стенах красовались странные картины. В комнате была еще одна дверь. Куда она вела, оставалось только догадываться.

На диване расположилась Эрис, в ее руке был изящный бокал, наполненный красной жидкостью. Я бы подумала, что это кровь, если бы не увидела стоящую на столе бутылку вина. Фовос рассказал королеве о том, что мы сделали со Спасающими. Эрис похвалила нас и отпустила Фовоса. Я осталась наедине с королевой Восставших. Не зная, куда деть руки, я завела их за спину и соединила в замок. Эрис махнула кистью руки, и кресло из угла комнаты переместилось ко мне.

– Садись. Я отвечу на твои вопросы.

Я устроилась в кресле, сняла с головы капюшон и положила руки на колени. Хотелось выяснить все и сразу, но лучше задать самые важные вопросы. До утра не так много времени, а мне необходимо вернуться домой.

– Ты доказала, что не намерена предавать нас. Фовос упомянул, как ты сломала три машины. Это восхищает. С чего начнем?

– С дара. У всех Восставших он свой. Я не могу до конца понять, чем обладаю.

– Тебе уже успели сказать о том, насколько ты особенная?

Я кивнула.

– Эти слова – правда. Среди нас никогда не было тех, чей дар был бы похож на твой. Твоя сила в разрушении. Ты настоящий воин, который способен сметать города, страны. Тебе не нужно ждать, пока сила восполнится, не нужно объединяться с другими, чтобы усилить ее. Ее запас бесконечен.

– То есть, я буквально оружие Восставших?

– Грубо говоря, да. Ты – наша надежда, ведь можешь сражаться, не чувствуя усталости. Но есть еще кое-что. В тебе есть не один дар, но он заблокирован. Об этом чуть позже.

Эрис сделала глоток вина и поставила бокал на стол. Она пододвинула к себе свечи и зажгла на них синее пламя. Комната погрузилась в приятное освещение.

– Когда мы с друзьями попали сюда четыре года назад, то я изменилась. Почему именно я, а не мы все?

– Дело не в вашем проникновении в катакомбы. Ты зашла сюда простым человеком, им же и вернулась. Ключевым событием был пожар. Помнишь?

– Я чуть не умерла в школе, когда оказалась в огне.

Эрис подалась вперед и поставила согнутые руки в локтях на колени.

– Ты готова узнать правду?

– Конечно.

– Тогда я расскажу. Ты знаешь, почему мы называем себя Восставшими? Потому что мы буквально восстаем. Из мертвых. Рождаемся заново, при этом теряя часть себя. Даром воскрешать обладаю я. Вернее, особая корона, что когда-то принадлежала Эриде – греческой Богине хаоса и раздора. Мы молимся ей, приносим жертвы, почитаем ее. Мы – Восставшие из хаоса. Богиня дарует нам новую жизнь, наделяет особыми способностями, но при этом требует жертв. За силу мы платим жизнями людей. Жизнь покидает пленников, но корона возвращает ее. Мы все – слуги Эриды. И чем нас больше, тем мы сильнее.

Я заставила себя не открыть рот от удивления. Вот, что имел в виду Фовос. В конце ритуала происходит воскрешение. Человек умирает, но рождается заново, становится Восставшим из синего пламени хаоса. Вот почему тела пропавших так и не нашли. Люди остались здесь, начали новую жизнь. Каждый похищенный стал Восставшим.

– Это… интересно. Значит, чтобы стать одной из вас, мне нужно… умереть? – слегка дрожащим голосом спросила я.

Эрис пристально посмотрела на меня. Я ощутила подступающую к горлу тошноту. Они убьют меня сегодня?

– Инсения, ты уже умерла. В пожаре три года назад. Мы вернули тебя к жизни.

Глава 21

Ты уже умерла.

Мы вернули тебя к жизни.

Весь мой мир рухнул. Оказывается, все это время я была воскресшим мертвецом. Что бы испытал человек на моем месте? Тревогу, панику, отрицание. Я никогда не была так шокирована, как сейчас. Меня вернули к жизни против воли, Богиня наделила меня даром. Меня лишили права выбора. Снова. Осколки моего мира посыпались в бездну. Я мертва три года. И столько же являюсь Восставшей. Мне не нужно становиться ею, я уже это сделала.

Может, все это лишь шутка? Почему тогда они отпустили меня, бросили разбираться со всеми последствиями? Разве я не должна была остаться в катакомбах?

– Зачем? – прошептала я.

– Когда ты пришла в катакомбы, некоторые из нас смогли уловить от тебя особую энергию. Кроме дара разрушений в тебе есть еще одна способность. Ее было сложно определить, мы никогда такого не видели. Спустя время я поняла, кто ты такая. Расскажу тебе об Эриде. Ее отец – Эреб является Богом вечного мрака. Ее мать – Нюкта является Богиней ночи. Эрида – олицетворение настоящей темноты и хаоса, безумия. У нее есть множество детей. Она породила человеческие несчастья. Такие как голод, битвы, ссоры, убийства, споры и так далее.

Эрис сделала паузу и закинула ногу на ногу. На моем лице, видимо, был сплошной ужас, раз она так внимательно наблюдала за мной. Не каждый день узнаешь, что вернулся с того света три года назад.

– Среди детей Эриды есть Ата – Богиня бедствий и несчастий. Она ослепляет и запутывает разум и сердца людей, толкает их на преступления, заставляет совершать безрассудные поступки. Ата – злой дух раздора и проклятия, единственным занятием которого является нанесение вреда. После долгих размышлений я поняла кое-что важное. Ты – реинкарнация Аты в человеческом облике. Поэтому мы не могли не вернуть тебя к жизни. Ты заняла законное место. Ты наша надежда и сила потому, что являешься реинкарнацией Богини. В тебе заключена часть ее силы. А второй твой дар в том, чтобы менять людей, толкать их на страшные поступки, приносить в мир хаос.

В этот раз я все-таки открыла рот от удивления. То есть я на полном серьезе являюсь перерождением греческой Богини? Почти восемнадцать лет я не была собой? Или же наоборот я была как раз-таки собой? Восставшая с частью силы Богини… Это сон, я определенно сплю!

Увидев мое состояние, Эрис потянулась к столу. Она хотела взять бокал, но передумала и подняла бутылку. Королева с сочувствием улыбнулась и протянула мне вино. Ни о чем не думая, я сделала несколько больших глотков. Терпкий напиток слегка обжег горло, внутри разлилось тепло.

Я – реинкарнация Аты. И я пришла в мир, чтобы приносить несчастья.

Мне требовались одиночество и тишина. Дней так на пять. Но Эрис продолжила вываливать на меня информацию.

– Ты умерла в пожаре, задохнулась и чуть не сгорела. Мы провели ритуал прямо отсюда, соединившись с твоей энергией. Наверное, ты помнишь, как тебя окутало синее пламя? Это были мы. Люди назвали произошедшее чудом. Можно и так сказать. Но Бог здесь не при чем. Потом мы приняли решение заблокировать твой второй дар, потому что он слишком велик. Тогда ты была слишком маленькой и могла сильно испугаться. Но сейчас ты вполне готова к пробуждению. Когда попросишь, то мы проведем нужный ритуал, и твой дар откроется.

Я сделала еще несколько глотков вина и поставила бутылку на пол. Руки начали дрожать, я сжала их в кулаки. Я уже не знала, какой вопрос задать, потому что получу на него страшный ответ. Миром правит истина.

– Что произойдет после открытия второго дара? Я перестану быть собой? Надо мной возьмет верх сущность Аты? – протараторила я.

Эрис усмехнулась и покачала головой.

– Ты думаешь, что потеряешь себя? Нет, это не так. В твоей голове не появится новая личность. Ты была Атой все это время, поэтому останешься собой. Никто не возьмет над тобой контроль. Ты родилась Атой, ей и останешься. Второй дар позволит тебе толкать людей на страшные поступки, ты сможешь влиять на разум.

– С рождение я не была Инсенией, – вяло ответила я, закутавшись в мантию.

– Была. Это имя принадлежит тебе, если ты так хочешь. Ты долгое время скрывалась, пряталась, гадала, что с тобой не так. Вот и ответ. Ничего не бойся, ты осталась той же Инсенией. С могущественной силой.

– Меня сейчас стошнит, – призналась я.

Эрис указала на дверь.

– Ванная там.

Я вскочила и понеслась в указанном направлении. Захлопнув дверь, я неосознанно осветила комнату синим светом и скрючилась над унитазом. Откуда здесь вообще были унитаз и раковина? Подумаю об этом потом.

Из меня вышло все вино, которое я выпила ранее. Почувствовав себя лучше, я выпрямилась и нажала кнопку смыва. Затем подошла к раковине, открыла кран и прополоскала рот холодной водой.

Я – реинкарнация Аты.

Подняв голову, я увидела свое отражение в изящном зеркале. Слезы сами покатились из глаз. Я всего лишь хотела стать Восставшей, стать сильной. А узнала душераздирающую правду. Что теперь делать, как жить дальше?

Всхлипнув, я наклонилась и умыла лицо. Холодная вода не принесла облегчения в моральном состоянии, только в физическом. Тошнота отступила, слабость тоже. Но на душе спокойнее не стало.

Выключив воду, я снова взглянула в зеркало. Нужно успокоиться. Меня зовут Инсения, я Восставшая. Просто имею немного отличающийся дар. Я осталась той, которой была все это время. Ну и что, что с частью силы Богини?

Ничего уже не будет как прежде.

Я вернулась в комнату и села в кресло. Эрис протянула мне стакан воды. Поблагодарив королеву, я залпом выпила воду. Мыслей было так много, что хотелось кричать. Вопросов стало меньше. Но теперь мне нужно было научиться жить с осознанием, что я – переродившаяся Ата.

– Ты хорошо держишься. У другого бы уже давно началась истерика, – произнесла Эрис и опустилась на диван. – Хочешь узнать еще что-нибудь?

– Да, у меня есть еще вопросы, – кивнула я и заметила на стене часы, показывающие шесть утра. – О нет. Мне нужно вернуться. Вы позволите уйти?

– Конечно. Твой дом там, наверху. Никто не будет удерживать тебя силой.

– Я уже не знаю, где мой настоящий дом, – вздохнула я, поднимаясь на ноги.

Эрис тоже поднялась. Она подошла ближе и положила руки мне на плечи.

– Ты всегда можешь прийти сюда, мы примем тебя любой. Потом я научу тебя, как связываться с нами, чтобы помощь пришла мгновенно.

– Кажется, я уже делала это раньше. Просила помочь, и меня вдруг чудесным образом спасали.

– Тогда ты знаешь, что делать в случае опасности. Мы всегда слышим друг друга.

– Спасибо за то, что рассказали мне всю правду, я очень благодарна.

– Спасибо, что пришла к нам. Хорошего дня, Восставшая из синего пламени хаоса, – улыбнулась Эрис.

Я склонила голову и улыбнулась в ответ. Затем вышла в зал и осмотрелась. Куда идти? Где выход? Заметив мою растерянность, ко мне подошел Фовос.

– Уходишь? Идем, покажу путь к твоему люку.

Мы покинули зал и пошли по темному коридору.

– Многое узнала от Эрис?

– Очень, – попыталась улыбнуться я. – Вы знали, что я… перерождение… э…

– Аты? Конечно. Стали бы мы так отчаянно звать тебя, – усмехнулся он. – Я же сказал, что ты очень особенная. Что решила? Останешься с нами?

– Я всегда была одной из вас. Просто не подозревала. Я буду на вашей стороне и помогу со Спасающими. Но наверху у меня семья. Которая, к сожалению, не принимает меня. И друзья. Которые, к сожалению, лгут мне.

– Печальная ситуация. Знай, что здесь мы все друг другу братья и сестры. Придем по первому зову, окажем всю необходимую поддержку. Иногда, правда, бываем немного безумными. Не испугаешься?

– Безумие – мое второе имя, – хмыкнула я.

– Второе? Я думал первое. Инсения означает безумие.

Я вскинула брови и посмотрела на Фовоса.

– Да-да, именно, не смотри так. Ты совсем не помнишь события четырехлетней давности?

– Все очень размыто. Помню, что меня чуть не зарезали.

– Тогда никто не знал, кто ты. Один из нас вылечил тебя.

– Припоминаю. Магия везде.

– Привыкай, такая у нас жизнь. Волшебная и слегка безумная. Как и ты.

Я усмехнулась и стукнула его по плечу. Жители боялись Восставших потому, что они забирали жизни. Но люди не подозревали, что здесь происходило на самом деле. Восставшие – не злодеи.

Фовос привел меня к люку. Мы попрощались, и я полезла наверх. Поднявшись на поверхность, я обомлела. Землю покрыл снег. Все вокруг побелело, стало светлым.

Сегодня, первого октября, я узнала правду, стала собой. Вейрум накрыл снег. Начало нового.

Я закрыла люк, спрятала его под ящиками и вернулась в дом. Взглянув в зеркало поняла, что забыла снять мантию. Хорошо, что все спали. Было бы странно увидеть меня, выползающую из люка в черной мантии. Я сбросила с себя мягкую ткань, свернула ее и положила в дальний ящик. Ночь изменила все. Взглянув на крест, я прониклась ненавистью. Я – не раб Бога. Я – реинкарнация Аты. В школу я приду ею. И пусть только хоть кто-то попробует меня унизить. Разорву на куски. Потому что могу.

За завтраком я сохраняла молчание. Раз родители не били тревогу, значит, что отец Варлаам еще не сообщил им о вчерашнем инциденте. Я уверена, что он это сделает. Меня обжег крест. Такое с верующими не происходит. Даже не знаю, как объяснить это явление. Но внутри я чувствовала небывалую силу и гордость. Они станут упрекать меня за то, что перестала верить, что связалась с «древним злом», будут диктовать нужные им условия. На этот раз я не побоюсь дать отпор. Ведь знаю, кто я.

Наступили выходные. Без посещения школы не обошлось. Нужно было забрать какие-то книги из библиотеки. Хотя, библиотекой ее назвать сложно. Там хранились только учебники и священные тексты. Одевшись, я вышла на улицу. Шагать по первому снегу было чистым удовольствием. В этом году он выпал слишком рано, но я была только рада ему. Как и Восставшие, судя по всему, потому что зимой пропадало большее количество людей.

Я прошла по относительно тихой улице и повернула в сторону школы. Из домов выходили жители и с удивлением рассматривали снег. Кто-то был рад, кто-то нет. В любом случае им придется найти зимние сапоги и куртки. Свою я уже нашла, поэтому гордо расхаживала в черном утепленном плаще.

В школе я столкнулась с парочкой одноклассников. Я впервые зашла в школу с осознанием. Перерождение Богини несчастий. Стоило ли мне вообще ходить в школу? Ведь и так ясно, что после ее окончания Вейрум я не покину. Здесь мой дом до конца жизни.

Оружие Восставших. Их сила и надежда.

Умерла три года назад.

Я вздрогнула и поежилась. Они вернули меня к жизни, чтобы я приносила им пользу. Станут ли они ценить меня как человека или им важна лишь моя сила? Я всегда всех подозреваю. В этом, наверное, есть нечто нехорошее.

В библиотеке я забрала две книги. Очередные священные тексты. Поблагодарив библиотекаря, я побрела к выходу. Где и столкнулась с Ликтенисом. Его неожиданное появление заставило меня выронить книги. Выглядел он странно. Царапина на щеке, рука в бинтах. На нем даже не было куртки, лишь простая клетчатая рубашка.

Мы смотрели друг на друга с минуту. Затем он улыбнулся и поднял мои книги. Я поспешила забрать их.

– Что с твоей рукой?

– Неудачно поднял тяжелую вещь. Занимаемся обустройством нового дома.

– Может, нужна помощь? Я все-таки могу вещи силой мысли поднимать, – добавила я шепотом.

Ликтенис усмехнулся.

– Как и я. Помощь не нужна, но можешь зайти на чашку кофе. На улице холодно сегодня.

Я с удовольствием согласилась. Все что угодно, чтобы не быть дома с родителями. Пригласи меня кто-нибудь из новеньких, я бы тоже согласилась. Но провести время с Ликтенисом… Я всегда за!

Мы поднялись в библиотеку. Ликтенис взял книги, затем мы отправились к нему домой. Мне всегда было интересно, как выглядели пустующие дома внутри. Надеюсь, что Ликтенису уже привезли мебель.

Вскоре мы добрались до дома. Он был небольшим, каменным, без забора. На участке росли сухие растения. За ними никто не следил, что вызвало во мне грусть. Но снег на них выглядел красиво. Ликтенис открыл дверь и пропустил меня вперед. Мы попали в маленькую прихожую, где не было даже вешалок. Я оставила плащ на крючке поверх какой-то светлой курточки и сняла сапоги.

– Зачем ты пошел за книгами со своей пострадавшей рукой? – послышался женский голос из глубин дома.

– Все в порядке! – крикнул Ликтенис и повернулся ко мне.

– Родители не будут против моего присутствия? – уточнила я.

– Их сегодня нет. Работают. Идем, удивлю тебя.

Он повел меня за собой. По дороге я рассмотрела дом. Он оказался совсем пустым. В коридоре не было ничего. Одни голые стены. Ликтенис завел меня на кухню. За столом сидела девушка со светлыми волосами. Я вытаращила глаза. Алифис. Она тоже была удивлена и поспешила подняться.

Ликтенис положил книги на стол и прокашлялся.

– Вы уже знакомы, но мне стоит объяснить ситуацию. Мы с Алифис живем в одном доме, потому что другие уже заняты. Так как она сирота, родители, конечно же, разрешили, чтобы она жила с нами.

Я поджала губы. Наверное, Алифис пришлось нелегко. Потерять всех близких тяжело. Она очень сильная, раз выдержала такое горе.

– Хорошо, что вы живете вместе.

Кажется, я сказала это с не слишком печальной интонацией. Алифис пожала мне руку. Я не ощутила боли, о которой говорили Восставшие. Значит, она не верующая.

– Ко мне скоро кое-кто зайдет, – сообщила Алифис, убирая со стола книги. – Унесу в твою комнату.

Ликтенис поблагодарил ее и проводил долгим взглядом. Я отодвинула стул и присела, стараясь не смотреть на Ликтениса. Но он, кажется, заметил мою нервозность.

– Кофе с сахаром или без? – уточнил он.

– А карамельный сироп есть?

– Сиропа нет, но буду знать, что ты его любишь.

– Тогда с сахаром.

Ликтенис принялся готовить кофе. Вскоре кухню заполнил приятный аромат. Я закатала рукава свитера, так как в доме было тепло. Кофе мне явно не помешает после такой насыщенной ночи. Ни одно приключение с друзьями не сравнилось бы с тем, что я пережила вчера. Каждая мысль рождала новую теорию, поэтому я запретила себе думать о Восставших.

Через несколько минут Ликтенис поставил на стол две чашки с кофе и сахарницу. Я положила пару ложек и тщательно перемешала. Отложив ложку, я взглянула на Ликтениса.

– И как тебе жизнь в новом доме? Что ремонтируете?

– Ремонтируем? – удивился он.

Я кивнула на его забинтованную руку, и он спохватился.

– Точно. Работаем над сараем. Думаем снести его до того, как снег окончательно покроет землю.

– Вчетвером не тесновато? Дом не такой уж большой.

Ликтенис слегка прищурился. Я сделала вид, что меня очень интересует вид из окна и поднесла кружку к губам.

– Родители часто отсутствуют. Работают даже ночью. Нам с Алифис приходится оставаться здесь вдвоем. На несколько ночей, представляешь?

Я поперхнулась. На что он намекает? И как это понимать? Поставив кружку, я отвернулась от окна и уставилась на него.

– Могу себе представить, – натянуто улыбнулась я.

Ликтенис выдержал мой мрачный взгляд, а затем начал смеяться.

– Знаешь, мне нравится твоя ревность.

– Не понимаю о чем ты.

– Понимаешь. Тебе стоит увидеть чудо своими глазами. Он скоро придет, поэтому потерпи. Не испепели меня взглядом, пожалуйста, – добавил он и с улыбкой сделал глоток кофе.

Я закатила глаза и откинулась на спинку стула. «Чудо» не заставило себя долго ждать. Во входную дверь постучали. Ликтенис, сообщил, что она открыта, и человек зашел в дом. Я не сводила глаз с коридора. Какого же было мое удивление, когда я увидела Рафаила с книгами в руках. Он тоже на несколько секунд замер, удивленно осматривая меня.

– Доброе утро! – улыбнулся Ликтенис, приветствуя Рафаила. – Ты как раз вовремя. Еще немного, и Инсения отправила бы меня на инквизицию.

Я пнула его под столом, чтобы он наконец замолчал. Его невинная улыбка только сильнее заставила меня начать негодовать. Со второго этажа спустилась Алифис. Она забрала у Рафаила куртку и повесила ее на крючок.

– Спасибо за книги, – улыбнулась она, забирая священные тексты. – Идем, я обещала показать тебе сочинение.

Они как ни в чем не бывало отправились наверх. На моем лице застыло удивление. Я перевела вопросительный взгляд на Ликтениса. Рафаил уже не раз при мне общался с Алифис. Она уже и в гости его приглашает? Интересно.

– Чудо света собственной персоной, – развел руками Ликтенис. – Больше не ревнуешь?

– Да я не испытывала ничего такого! – возмутилась я. – Ты сам себе все придумал.

Он поднялся, подошел ближе и уперся руками в стол, наклонившись ко мне.

– Твой взгляд говорил об обратном.

Он наклонился еще ближе и прошептал мне прямо на ухо:

– Ты знала, что твоя энергия пахнет карамелью? Особенно сильно, когда ты рядом со мной.

– И ты, конечно, сразу обратил на это внимание.

– Сложно не заметить.

Я поднялась со стула и зашла за стол, оказавшись по другую сторону от Ликтениса.

– Еще одно слово, и я брошу в тебя что-нибудь острое.

– Это как тебе угодно. Я говорил, что мне это нравится? Ты такая неукротимая и отчаянная.

– Ты такой невыносимый.

Ликтенис усмехнулся. Я тяжело вздохнула и направилась в коридор. С ним бесполезно разговаривать! Надев плащ и ботинки, я собиралась пойти домой. Без Ликтениса, конечно же, не обошлось. Он с самодовольной улыбкой прошел мимо меня и открыл дверь. Подавив желание от души пнуть его, я вышла на улицу.

С неба падал снег, он оставался на моем пальто. Я невольно залюбовалась им. Зима слишком красива, чтобы просто так отвести взгляд.

– Пойдем, покажу тебе, что мы вчера сделали, – вырвал меня из своих мыслей Ликтенис.

Он взял меня за руку и повел вглубь участка. От его касания я ощутила внутри тысячи разрядов электричества. Никакое ощущение не сможет затмить это. Меня словно бросали в горячую воду, затем вытаскивали на холод, поднимали ввысь и сбрасывали в пропасть. Ощущение свободного падения, жара и холода одновременно. Хотелось раствориться в этом чувстве.

Мы пришли к старой постройке. Одна стена сарая была снесена, рядом валялись доски. А неподалеку стоял узкий диван, который уже был весь в снегу. И это должно было меня удивить? Картина весьма тоскливая.

– В сарае нашли диван. Я вытащил его сюда, чтобы читать книги на улице. Но теперь, видимо, это уже не так актуально. Все в снегу.

– Тоже мне проблема.

Я подошла к дивану и несколько раз хлопнула по нему рукой. Затем смахнула оставшийся снег и очистила от него мебель. Отряхнув руки, я продемонстрировала Ликтенису чистый диван.

– Читай свои книги с удовольствием.

Ликтенис оказался рядом так стремительно, что я даже ничего не успела понять. От неожиданности я плюхнулась на диван. Ликтенис отобрал у меня пакет с книгами и положил их на землю. Затем сел рядом так, что мне пришлось откинуться назад. Моя спина вжалась в подлокотник. Перед собой я увидела лицо Ликтениса.

– Читать книги с удовольствием? Давай уберем первые два слова.

– Снова используешь дар?

– Нет. Разве ты не хочешь, чтобы все было по-настоящему?

Хочу. Очень. Особенно, когда он так смотрит. Куда деваться от этого пристального взгляда ночного неба? Хочется утонуть в нем.

– Хочу, – единственное, что я смогла выдавить из себя.

Через секунду я уже почувствовала губы Ликтениса на своих. Электричество прошлось по всему телу. Стараясь не выпустить дар разрушений, я приподняла руку и прикоснулась к волосам Ликтениса. Мы потеряли голову от происходящего. Холод был нам уже нипочем. Потому что внутри разгоралось пламя. Такое, что растопит любой лед и обратит зиму в лето.

Я нащупала рукой пояс плаща и развязала его. Затем привстала, чтобы сбросить его с себя. Ликтенис оторвался от меня и помог избавиться от верхней одежды. Когда плащ оказался на земле, мы снова слились в бушующем неудержимом поцелуе. Все проблемы в другом мире. Здесь есть только он и я.

Ликтенис опустил руку и пробрался под свитер, остановив руку на моей талии. Я втянула холодный воздух и прижалась ближе, касаясь его груди. Моя рука оказалась на его шее, оставляя на ней горячие касания. Я царапнула кончиком ногтя его кожу, почувствовав, как рука Ликтениса поднимается выше.

Не знаю, кто из нас потерял равновесие, но мы вдруг рухнули с дивана. Весьма удачно, потому что оказались на моем раскрытом плаще. Не разрывая поцелуй, мы расположились на земле. Рука Ликтениса творила чудеса. Он проводил ладонью по моему животу, распространяя внутри искры. Я цеплялась за его волосы, не желая отпускать ни на секунду. Ощущая его язык на своем, я взрывалась раз за разом.

Я потеряла контроль и сломала все преграды. Видимо, зря, раз вторая стена сарая обрушилась от воздействия синего света. Ликтенис поднял голову и усмехнулся.

– Решила облегчить мне работу?

– Если продолжим, то можешь отдыхать и не заботиться о ремонте.

– Ты крайне страстная, знаешь об этом?

– Замолчи, – пробормотала я и снова прильнула к нему.

Он потянул мой свитер за края и быстрым движением снял через голову. Я оказалась в одном белье. Холод на мгновение обжег кожу, но я тут же ощутила жар, исходящий и от меня, и от Ликтениса. Он опустился ниже, оставляя настойчивые поцелуи на моей шее. Спина непроизвольно выгнулась ему навстречу.

От сарая ничего не останется.

Рука Ликтениса проскользила по моему животу. Он обхватил ладонью грудь, и я простонала что-то неприличное. Пожар внутри горел настолько сильно, что я боялась сжечь нас обоих. Поэтому направила неудержимую силу на благое дело. За нами послышался грохот. Рухнула третья стена. Крыша не выдержала и тоже полетела вниз.

Сквозь смех Ликтенис продолжал обжигать мою шею поцелуями. Его рука нещадно исследовала грудь, заставляя меня запрокидывать голову и позволять ему делать все, что он пожелает. Наше безумие. Наше сумасшествие.

Я перекатилась и уселась на живот Ликтениса. Его спина оказалась на снегу, но это не причиняло ему никакого дискомфорта. Он положил руки на мои бедра, а я принялась расстегивать пуговицы его темной рубашки. Ликтенис наблюдал за мной из-под слегка прикрытых век. Когда последняя пуговица была расстегнута, я наклонилась, убрав со лба мешающие выбившиеся из пучков пряди волос. Я последовала примеру Ликтениса и прикоснулась к его груди. Он вынудил меня склониться ниже, слегка надавив рукой на спину. Я накрыла его губы, продолжая рисовать на его коже линии.

– Моя страстная разрушительница, – прошептал он.

– Сараев? – уточнила я.

– Моего спокойствия, однообразия, моей серой жизни. Систем, убеждений, установок.

Улыбнувшись, я поймала его здоровую руку и остановила ее на своей груди. Он почувствовал мое быстро стучащее сердце, а я его. Здесь не было места для спокойствия, это уж точно. Только для огня. Огня, способного сжечь весь мир.

Его страстная разрушительница.

Эти слова только усилили мою неудержимость. Сарай окончательно рухнул, оставляя после себя гору обломков. Вокруг нас вспыхнуло синее пламя. Не знаю, кто из нас это сделал. Зато теперь можно смело строить что-то новое.

Я отстранилась, пытаясь восстановить дыхание, и выпрямилась. Ликтенис прикрыл глаза, широкая улыбка тронула его покрасневшие губы.

– Будешь так улыбаться, то полетишь вслед за сараем, – проговорила я и слезла с него.

– Только если перед этим мы повторим все, что только что произошло.

Цокнув, я встала на ноги и подобрала свитер. Он слегка промок, но не испачкался. Натянув одежду, я потребовала, чтобы Ликтенис наконец поднялся с плаща. Ему пришлось подчиниться. Он поднял куртку, убрал с нее снег и развернул ее ко мне. Я повернулась к нему спиной и продела руки в рукава. Развернув меня к себе, Ликтенис наклонился, застегнул молнию и принялся завязывать пояс. Было в этом что-то милое и заботливое. Улыбка сама появилась на лице, я ничего не могла с собой поделать.

Когда Ликтенис закончил, то оглядел меня и удовлетворенно кивнул. Я сделала шаг вперед и занялась его пуговицами. Я знала, что он следил за моими действиями. Каждый раз, когда я касалась его кожи, то чувствовала знакомое ощущение свободного падения. Пришлось бороться с желанием сорвать с него рубашку.

– Благодарю за помощь с ремонтом, – произнес он, когда я застегнула последнюю пуговицу.

– Если понадобится еще что-нибудь сломать, то зови.

Мы прошли к дому и вышли на дорогу. Меня отвлек звонок. Я вытащила телефон и увидела номер матери. Вздохнув, я ответила.

– Да?

– Аннетта, где ты пропадаешь? Скорее иди домой, у нас гости.

– Я чего-то не знаю?

– Это срочно. Ждем тебя.

Мать положила трубку, я задумчиво посмотрела в экран. К нам никогда никто не приезжал в гости. Из родственников я знаю только бабушку, которая живет в большом городе. Кто решил к нам наведаться так неожиданно?

– Неприятности? – поинтересовался Ликтенис.

– Еще неизвестно. Кто-то пожаловал к нам домой. Это странно.

– Пойти с тобой? Все домашние неурядицы сразу же прекращаются при незнакомцах.

– Сомневаюсь, что будет прямо-таки скандал. Но я теперь знаю, где тебя найти.

– Если что, то смело бросай во всех подряд взрывные шары синего света.

– Постараюсь, – усмехнулась я.

Ликтенис проводил меня до перекрестка. Он оставил на моей щеке легкий поцелуй и отправился обратно. С глупой улыбкой я завернула за угол и зашла на участок.

Что бы ни произошло в доме, я в безопасности. У меня есть дар. У меня есть новый дом. У меня есть Восставшие. Я не одинока. И никогда не была.

Зайдя в дом и оставив плащ и ботинки в прихожей, я прошла сначала на кухню, но никого там не обнаружила. Из гостиной послышался голос матери. Развернувшись, я прошла в другую комнату и замерла на пороге. На диване сидели мать, отец, Ангелиса. Рядом стояло два кресла. Одно пустовало. А во втором сидел отец Варлаам с чашкой чая.

Сердце упало в бездну.

– Добрый день, Аннетта, – поздоровался священник.

– Садись, – произнесла мать и указала на пустое кресло. – У нас к тебе серьезный разговор.

Глава 22

Я поняла, что стою слишком долго только тогда, когда меня снова попросили присесть. Нет, не попросили. Приказали. У всех были такие выражения лиц, будто они видели не меня, а монстра. От их взглядов хотелось сквозь землю провалиться. Потому что там мной не станут помыкать.

Слегка шатаясь, я приблизилась к креслу и села, сжав руки в кулаки на коленях. Родители наблюдали за мной, пытались разглядеть то, что было скрыто. Никого не пущу в душу! Только себя и тех, кто меня понимают и не боятся.

– О чем вы хотите поговорить? – поинтересовалась я, стараясь говорить уверенно.

– Вчера я стал свидетелем необъяснимого явления, – отозвался отец Варлаам. – Когда ты взяла в руки крест, то он вдруг причинил тебе боль. Давно так происходит?

– Не уверена, что…

Я не договорила, так как ко мне подошла мать и дернула цепочку, висящую на моей шее. Не обнаружив на ней крестика, мать подтвердила слова священника.

– Давно ты сняла его? – спросила она, садясь обратно на диван. – Давно ты лжешь всем нам?

– Я не лгала вам. Просто не говорила. Это происходит не так давно.

Скрывать правду бесполезно. Буду говорить честно, но не до конца. Придумаю очередную фальшивую историю.

– Пару месяцев, если быть точнее. Не знаю, почему так происходит. Кресты обжигают меня. Поэтому я сняла его с цепочки.

– Мы ведь посещали церковь, Аннетта ходила на исповеди, – произнес отец. – Мы все делали правильно. Молились, читали тексты. Почему зло добралось до нашей дочери?

– В данной ситуации точную причину определить сложно, – ответил отец Варлаам. – Я предполагаю, что на Аннетту было совершено воздействие со стороны злой силы. Ты помнишь что-нибудь подобное? – обратился он ко мне.

Я покачала головой.

– Пожалуйста, скажи правду. Мы хотим тебе помочь, – взмолилась сестра.

Правду? О том, что я умерла три года назад, являюсь реинкарнацией Богини, метаю синий свет разрушений? Для них это сказки. Увидев проявление дара, они без вопросов доставят меня к Спасающим. А они уже не будут разбираться ни в чем. Пуля в лоб и точка. В перерождение никто не поверит.

– Я знаю. И говорю правду. Я боялась рассказать раньше, не хотела вас беспокоить.

Да, вот так. Больше слезливости, невинности и глупости. Пусть увидят мое потрясение, сожаление. Так будет проще отделаться от них. Притворюсь жертвой обстоятельств.

– Мы можем как-то решить проблему? – поинтересовалась мать, повернув голову к священнику. – Убрать из нее злую силу, снова сделать собой?

Мои брови сами взлетели вверх. Убрать из меня злую силу. Снова сделать собой. Словно я подопытный, а не человек. Они желают изменить меня, сделать податливой, принадлежащей к серой массе общества. Такая дочь им нужна. Остальное никого не волнует.

– Да, конечно, – кивнул отец Варлаам. – Есть особый обряд экзорцизма, который изгоняет из человека нечистую силу. Думаю, что он поможет. К нему нужно подготовиться, можете приходить завтра. Во время обряда происходит чтение текста, в комнате остаются только богослужители и пострадавший. Никакого вреда процесс не приносит, все происходит под тщательным наблюдением.

– Это прекрасная возможность, – улыбнулась мать. – Мы приведем Аннетту завтра. Как раз после службы вы сможете провести обряд.

– Поддерживаю, – согласился отец. – Если кто и поможет нашей дочери, то это Бог.

– Тогда я сообщу священникам, и мы начнем подготовку, – подвел итоги отец Варлаам.

Как поразительно быстро они приняли решение. Отдали собственного ребенка на растерзание, лишили его воли. Потрясающе.

– Никто не желает спросить моего мнения? – твердым голосом проговорила я. – Все-таки обряд будут проводить на мне, а не на ком-то из вас. Если я не хочу, то что?

– Как ты можешь отказываться? – удивилась мать. – Тебе станет лучше, мы снова заживем счастливо. Злая сила покинет тебя. Разве это не прекрасно?

– Да, но я не хочу становиться подопытным кроликом. Мне не…

– Никто не будет ставить над тобой эксперименты, – вклинился священник. – Это абсолютно безопасный обряд, который повлечет за собой очищение. Твоя мама права, ты заживешь счастливо и избавишься от влияния зла.

– Но я живой человек! Как можно так просто вынудить меня пойти на это? Давайте не будем торопиться. Я молюсь, посещаю церковь. А без крестов вполне можно прожить.

Мать прикрыла рот рукой от ужаса. Зря я это сказала. Теперь меня точно потащат на обряд. Будут изгонять из меня «зло».

– Видишь, что с тобой происходит? Ты уже хочешь отказаться от веры. Так не пойдет. Завтра ты пройдешь обряд экзорцизма. Поверь, это только поможет тебе.

Я вонзила ногти в ладони, костяшки пальцев побелели. Я для них никто. Зло. Повод для ужаса. Кошмар. Отчаяние. Пустое место. Прекрасно, давайте отправлять детей на сомнительные обряды, ставить над ними опыты. Это же так просто. Сказать слово, и они уже стали объектом эксперимента. В этом мире осталось хоть что-то хорошее?

Я поднялась из кресла и направилась к лестнице. Хлопнув дверью, села на кровать. Это так просто. Мне это «только на пользу». Давайте, решайте мою судьбу за меня, заставляйте прогнуться под стандарты, сломаться. Выворачивайте мне кости так, чтобы живого места не осталось. И лучше бы позаботиться о том, чтобы я умерла. Потому что иначе я начну мстить. По-настоящему мстить.

Я не знала, как обряд повлияет на дар. Одно было ясно. Будет жутко больно. «Злая сила» не покинет меня, потому что она словно моя голова. Я родилась Атой. Лишившись силы, я умру. Окончательно. Навсегда. Никакие Восставшие не вернут меня к жизни вновь.

Кого они собрались изгонять? Нечистую силу? От меня ничего не останется, если это произойдет. Я и есть нечистая сила. Один минус один равно ноль. Ничего, пустота. Смерть. Завтра я умру, если ничего не предприму вовремя.

Мир прогнил. Нет смысла спасать его. От детей отворачиваются родители, от друзей – друзья, от любимых – любимые. Предательство заполонило все уголки света. Его способна спасти только истина, на которую не каждый способен. Мы думаем, что самое важное – любовь. Но она не выживет без правды, не построится на лжи. Любовь легко сломать. Она хрупкая, как хрусталь. Одно неверное движение, и сотни осколков упадут в беспросветный мрак.

Я услышала, как хлопнула входная дверь. Родители и отец Варлаам все решили. Вместо меня. Мое доверие окончательно рассыпалось, превратилось в пепел на выжженной земле. Больше я никогда не буду доверять семье. Я пыталась выживать, скрываться, притворяться, только чтобы они не отчаялись во мне. Долгие годы я носила маску. Пряталась за стеной иллюзии, строила из себя лишь картинку, на которую все смотрели и удовлетворенно кивали. Обществу противна сама мысль о том, что кто-то может от него отличаться. Других либо возносят, либо ненавидят. Одно тесно связано с другим. Стоит оступиться, и мир начнет ненавидеть человека. И путь ввысь на этот раз будет в разы сложнее.

Я не вышла ни на обед, ни на ужин. Вместо этого легла спать, так как прошлая ночь прошла без сна. И эта тоже будет такой, потому что у меня есть план. Родители и священники думают, что победили, наставили меня на путь истинный. Но они не учли, что я всегда на шаг впереди. Обогну любое препятствие, сломаю любую систему. Пойду напролом, чтобы не потерять себя. И пусть потеряю всех, но останусь собой. Невыносимо жить, когда внутри не ты, а иллюзия. Даже если рядом близкие.

Я проснулась поздно вечером, приняла ванну, оделась в черное. Завтра меня ждут на службе, а затем на обряде экзорцизма? Хорошо, я там буду. Но больше не стану притворяться. Войду в церковь Инсенией, перерождением Аты. И выйду тоже. Никто не посмеет забрать у меня то, с чем я родилась. Пострадают только те, кто попытаются это устроить.

Дождавшись ночи и пока дом погрузится в мирный сон, я вылезла через окно на улицу. На небе светила большая полная луна. Символично. Вокруг нее скопились несколько звезд, которые указывали мне путь. Я не отступлю.

Восстану, пойду до конца.

Мне не составило труда открыть люк и спуститься на каменный пол. Включив фонарик, я уверенно пошла вперед. Даже сильнее, чем вчера. На кону стояли моя жизнь и существование Восставших. Их не так-то просто победить, но моя помощь не помешает. Поздно поворачивать назад. Путь лежит только вперед.

Я все еще ощущала тянущую вниз боль от предательства. Родители отвернулись от меня, когда я стала не такой, какой нужна им. Вера. Она смогла разрушить семью. С детства мне твердили о том, что вера наоборот спасает, а не уничтожает. В моем случае все вышло по-другому. Это мир стоит на голове вместо ног или я?

Большие железные двери словно сияли. Я открыла их с улыбкой. Дом. На меня налетел аромат свечей и холода. То, что так нужно мне. Сидящие на полу люди обернулись и, видимо, удивились. Что-то я зачастила появляться здесь. Но теперь так будет всегда.

Двери захлопнулись за моей спиной. Я сделала несколько шагов вперед. С пола поднялся человек, в котором я сразу узнала Фовоса.

– Доброй ночи, – произнес он, подбирая подол длинной мантии. – Ты к Эрис?

– Да, если она свободна.

– Свободна. Идем.

Мы направились к личной комнате королевы. От меня не укрылись внимательные взгляды Восставших. И улыбка на лице Фовоса. Похоже, что он был рад моему присутствию больше остальных. Но ничего, скоро я все исправлю и наконец-то стану полноценной Восставшей.

Фовос постучал и открыл дверь. Мы вошли в комнату. Эрис сидела за столом и перебирала старинные книги. Королева повернула голову и улыбнулась. Фовос учтиво вышел за дверь. Эрис положила раскрытую книгу и встала из-за стола. Я подошла ближе и прокашлялась.

– Доброй ночи, извините, что так неожиданно появляюсь. У меня проблемы. И мне срочно нужно раскрыть дар полностью.

– Конечно, – кивнула она. – Я обещала, что мы можем сделать это в любое время.

Эрис вернулась к столу и нашла записную книжку. Королева быстро пролистала исписанные страницы и остановилась на нужной. Она прочитала содержание и удивилась.

– У нас как раз есть все необходимое. Удача на твоей стороне этой ночью. Нужно подготовиться к ритуалу, пойдем.

Мы направились к двери. Войдя в зал, Эрис обратила на себя взгляды всех Восставших.

– Сегодня у нас планируется ритуал. Нужна помощь всех, кто здесь есть. Мы поможем Инсении открыть ее дар и проведем инициацию.

Инициация? Это что-то новенькое. Во мне проснулось приятное предвкушение. Сегодня я официально стану Восставшей. Сегодня обрету новый дом, новую семью.

Восставшие засуетились и встали с пола. Эрис нашла дело для всех. Кого-то отправила за свечами, кого-то за настойками и травами, зеркалами и даже за каким-то пеплом. В зале началась подготовка. Восставшие были рады стать частью большого ритуала.

Эрис завела меня обратно в свою комнату и открыла шкаф. Я заметила в нем вешалки с черными одеждами. Через несколько минут она протянула мне сверток и отправила переодеваться.

Зайдя в ванную, я поставила свечу на пол и рассмотрела одежду. Это оказалось нечто похожее на ночную сорочку с тонкими лямками. Пожав плечами, я сбросила штаны и рубашку и натянула на себя ритуальное одеяние. Длина платья доходила до середины бедра, а ткань приятно струилась по коже. По просьбе Эрис я сняла обувь и осталась стоять босиком. Ступни коснулись холодного пола, от чего кожа покрылась мурашками. Но мне не было настолько холодно. Во мне набирало силу предвкушение.

Стану Восставший, пройду инициацию и открою главный дар, который был взаперти долгое время. Смогу управлять разумами людей, влиять на них, толкать на страшные поступки. Я – перерождение Богини несчастий. И принесу эти горести тем, кто их заслуживают.

Я всмотрелась в зеркало и принялась распускать волосы. Сначала рассыпался один пучок, затем второй. Взъерошив их, я снова взглянула на отражение. Почти Восставшая. Навечно сильная. Бесконечно готовая разрушать.

Я вышла из ванной комнаты и застала Эрис, разглядывающую синюю мантию. На ткани были вышиты особые символы и слова, перевод которых я уже знала. Безумие – наша сила. Наверное, я должна чувствовать гордость, раз меня зовут именно так. Но я ощущала только желание поскорее стать одной из них. Навсегда.

– Во время инициации человек надевает эту мантию. Она усилит действие магии. Мы редко видим человека в ней, потому что зачастую Восставшими становятся жертвы. Люди не приходят к нам добровольно. Раз уж ты пришла, то достойна надеть ее.

Королева раскрыла мантию ко мне. Я повернулась спиной и продела руки в мягкие широкие рукава. Эрис развернула меня к себе и завязала на шее ленточку бантиком. Надев мантию, я почувствовала себя словно в полете. Ткань обладала особой энергией. Будто поднимала меня ввысь к луне и дарила уверенность.

– Доверяй нам, мы не подведем тебя, – произнесла Эрис. – Сегодня мы примем тебя в нашу большую семью.

– Я уже доверяю всем вам, – улыбнулась я.

Королева подмигнула мне. Я не боялась ни ее, ни Восставших. И чувствовала к ним полное доверие. Я сделала выбор. Время пришло.

Мы Восстанем из синего пламени хаоса!

Все было готово к ритуалу. Вернувшись в зал, я увидела стоящих в двух рядах Восставших. Они по-прежнему были облачены в мантии, которые слегка касались пола. Количество свечей увеличилось, зал стал светлее, но еще не погрузился в синее сияние. На полу между рядами Восставших были нарисованные мелом символы. Они чем-то напоминали руны, но не были ими. У Восставших собственные знаки.

Эрис сказала мне остановиться прямо на символах, а сама встала во главе рядов. Я обошла людей и прошла несколько метров. Выдохнув, я шагнула на знаки. Не знаю, воображение ли сыграло со мной злую шутку, но от символов по ногам прошел холод. Я заставила себя стоять на месте и не шевелиться.

– Сегодня мы примем в наши ряды нового человека, – проговорила Эрис. – Сегодня Инсения восстанет из синего пламени хаоса по воле и желанию Эриды. Перед ней откроется новый путь, по которому ее проведет Богиня. Славься, Эрида, рожденная бесконечным мраком!

– Славься, Эрида, рожденная бесконечным мраком! – вторили Восставшие.

Пламя на свечах стало синим. На стенах начали плясать тени. Словно сама сущность великой Богини спустилась в катакомбы. Подул ветер, хоть ему и неоткуда было взяться. Ни одна свеча не потухла. Ветер пролетел вокруг каждого Восставшего, потрепав мантии, и налетел на меня. Напряжение испарилось, как только меня коснулся поток воздуха. Мне нечего бояться. И отныне страху в моей жизни не место!

Эрис взяла золотистый кубок, в котором уже была какая-то жидкость. Она проговорила над ним особые слова, и содержимое кубка вдруг вспыхнуло. Вверх взметнулось пламя и растворилось, когда встретилось со сводчатым потолком. На меня посыпались ледяные искры, которые словно впитались в кожу. Восставшие начали читать молитвы, обращаясь к Эриде. Огонь на свечах задрожал и поднялся выше. Зал наполнился хором голосов и треском фитилей.

Молитва была короткой. Я не смогла разобрать ее слов, но неоднократно услышала повторение имени Богини. Затем Эрис передала кубок в первый ряд. Один из Восставших достал из кармана стилет и проткнул его кончиком палец. Капля кровь упала в кубок, и человек передал его следующему. Один за другим Восставшие прокалывали пальцы и вливали по капле крови в емкость. Тем временем Эрис читала молитву и обращалась к Эриде. Пламя продолжало танцевать на свечах, заставляя увеличиваться количество теней на стенах, полу и потолке. Я чувствовала за спиной чужое присутствие, но не оборачивалась. Кто-то очень внимательно наблюдал за мной.

Кубок перешел во второй ряд. И, когда кровь каждого оказалась в нем, Эрис забрала чашу. Королева проделала то же самое, проколов себе палец. Восставшие сложили руки перед собой.

– Безумие – наша сила!

– Безумие – наша сила!

Они продолжали повторять эту фразу. Эрис направилась ко мне в центр зала. Подойдя ближе, она протянула мне стилет. Я приняла кинжал и коснулась острым концом среднего пальца. На коже выступила кровь. Поднеся руку к чаше, я добавила в нее каплю красной жидкости. Из кубка вновь вырвалось пламя, потолок озарило сияние. Королева протянула кубок, я взяла его. Не понимая, что делать дальше, я вопросительно посмотрела на Эрис.

– Выпей. Так ты усилишь связь с нами.

Я еще раз осмотрела содержимое чаши. Пути назад уже нет. Я поднесла кубок к губам и сделала небольшой глоток. В чаше оказалось вино. На языке почувствовался привкус терпкого напитка. И крови. Прикрыв глаза, я допила все, что было в кубке. Через пару секунд на меня налетел поток синего пламени. Так же, как и три года назад. Холод проник в каждую клеточку тела, оставляя после себя нечто могущественное. В глазах появилась жгучая боль, я инстинктивно принялась их усердно тереть. Никак не получалось избавиться от боли. Глаза словно жгло изнутри. Очередной выброс пламени заставил меня убрать руки от лица. Огонь окутал тело со всех сторон. Я не видела ничего, кроме синего света. Восставших и зал скрыло сияние. Глаза разрывались от жжения. Я думала, что вот-вот ослепну и никогда больше не увижу окружающий мир. Но боль прошла быстро. Подняв веки, я посмотрела на мир по-другому. Зрение будто улучшилось, краски стали ярче, а мир четче.

Голоса Восставших стихли. В зале стало так тихо, что я слышала только звук собственного дыхания и биения сердца. Эрис начала улыбаться. Она забрала у меня кубок и пожала руку.

– Добро пожаловать к нам, Восставшая.

Глава 23

Восставшая.

Люди сняли капюшоны и стали подходить и пожимать мне руку. Все были рады. И я тоже. Моя улыбка больше не была фальшивой. Восставшие называли меня сестрой, обнимали и приветствовали. Я ждала этого момента слишком долго, поэтому полностью растворилась в нем. Теперь я с ними, я их часть. Больше никакого притворства. Впереди великое будущее, наполненное настоящими чувствами.

Я дома. Навеки.

Восставшими были и молодые люди, и среднего возраста. Все они были разными, но с одной целью и верой в сердце. Я долго не признавалась себе в очевидном. Да, я не нарушала обещание только потому, что не хотела, чтобы Восставшим причинили вред. Я всегда их защищала. Скрывала люки, свое неверие в Бога. Убеждала друзей не выдавать тайну, чтобы никто не нашел их. Да, я все делала для того, чтобы Восставшие остались в Вейруме. Ведь знала, что однажды стану одной из них.

Не знаю, как все отреагируют на мой новый статус. Мне нет смысла рассказывать о нем на весь город. Сначала переживу обряд экзорцизма, потом миссию Спасающих. В моем положении нельзя строить планы на далекое будущее. В любой миг все может измениться.

– Мы сразу же проведем еще один ритуал, – объявила Эрис. – Отроем второй дар Инсении, пока сущность Богини еще не покинула зал.

Рукопожатия и объятия прекратились. Восставшие снова выстроились в два ряда. Что-то мне подсказывало, что следующий ритуал будет куда серьезнее для них и опаснее для меня. Улыбки с лиц людей пропали, они замолчали и замерли. Во мне начала подниматься тревога. Нет, я обещала, что больше не буду бояться! Эмоции не возьмут верх. Я управляю ими, а не они мной.

– Сначала мы произнесем молитвы к Эриде. Понадобится открытое сердце навстречу вере от каждого. И от тебя, Инсения, – добавила она. – Готовьтесь.

Эрис выбрала одно человека из первого ряда и повела за собой в угол зала. Им оказался уже знакомый мне Фовос. Остальные выполнили поручение королевы и сосредоточились. Я поступила так же и присоединилась к ним.

Открыть сердце навстречу вере. Я долго верила только в силу Восставших. Мое сердце уже открыто. Но не помешает признать могущество Эриды. По словам Эрис, я являюсь реинкарнацией ее дочери. Думаю, что Богиня будет ко мне благосклонна. Не буду бояться и переживать. Я уже дома. Ничего страшного здесь не может произойти.

Вера наполняет людей надеждой, уверенностью и осознанием, что их слышат. В Восставших я вижу надежду. Чувствуя себя настоящей, когда нахожусь рядом с ними. И осознаю, что не одинока. Мое сердце с ними, оно распахнуто. Я не опасаюсь впустить в него силу. В конце концов, это было неизбежно. Если бы я отказалась стать Восставшей, то они наверняка бы пробудили мой дар даже против воли.

Вскоре Эрис и Фовос вернулись. Королева проверила готовность, и ритуал начался. Как всегда, с молитв. Восставшие повторяли слова и складывали руки перед собой. Пламя на свечах снова заискрилось и поднялось. По залу пронеслось эхо голосов. Тени вернулись. Энергия нарастала и постепенно собиралась воедино. Восставшие объединялись.

Сзади раздались шаги. Кто-то подошел ближе, развязал ленту на шее и снял с меня синюю мантию. Повернув голову, я узнала Фовоса. Они унес одежду и вернулся с двумя кинжалами, которые протянул двум Восставшим. Снова прольется кровь?

Фовос продолжал ходить по залу, пока остальные молились. Основная сила была заключена в Эрис, поэтому она не могла помочь Фовосу. Но он и один неплохо справлялся. Вскоре передо мной оказалось круглое зеркало, вокруг которого поставили несколько свечей. Фовос поймал мою руку и повел вперед. Я шагнула на отражающую поверхность и остановилась.

– Не смотри вниз, пока Эрис не разрешит, – прошептал Фовос и вернулся в первый ряд.

Я осталась стоять на зеркале. Что будет происходить в отражении, раз мне нельзя на него смотреть? Пришлось поднять голову и уставиться на трон из черепов. Восставшие продолжали молиться. За этим я здесь. Чтобы пережить завтрашний день. Поэтому нельзя бояться. Я вспомнила слова королевы и снова подумала о вере и Богине хаоса, отгоняя навязчивые мысли.

Через несколько минут Восставшие взялись за руки, не прекращая бормотать молитвы. Эрис совсем не шевелилась и стояла с закрытыми глазами. Я хотела осмотреть зал, пока было время, но вдруг с каждой стороны от меня замерли Восставшие. С кинжалами. Напряженно вдохнув, я нашла на троне симпатичный череп и стала безотрывно смотреть в пустые глазницы. Хотя, они вроде все были одинаковыми. Забавно, что люди часто придираются к несоответствующей одежде, нетипичным увлечениям, достатку. Итог в любом случае будет один. От нас останутся одинаковые кости, все мы ляжем в гроб или станем пеплом. И никакие «важные ценности» будут уже не важны.

Восставшие с кинжалами подошли еще ближе. Под хор голосов они подняли лезвия, сверкнувшие в синем свете. Металл приблизился к коже.

Череп. Смотреть на череп. Не опускать глаза.

Через пару секунд я почувствовала жгучую боль на плечах. Кинжалы разрезали плоть, вниз потекла теплая кровь. Я приказала себе не двигаться. Капли стекали по рукам и капали с кончиков пальцев вниз на зеркало. Восставшие зашли мне за спину и сделали еще несколько порезов. Я скривилась и ощутила, как по спине льется кровь, подбираясь к ногам. Раны горели и пульсировали.

Глазницы. Смотреть в пустые глазницы.

Восставшие оставили мою спину в покое и оказались передо мной. В следующий миг лезвие коснулось кожи под ключицами. Дугообразные порезы взорвались болью. На глаза сами по себе навернулись слезы. Горела вся верхняя часть тела. Если они порежут мне еще и ноги, то я вряд ли смогу просто стоять и не двигаться.

Следующие раны открылись на руках. Наверное, в зеркале я не смогу что-то увидеть, потому что оно уже залито кровью. Ступнями я чувствовала мокрую поверхность. Почему раны так сильно болят? Раньше я могла случайно порезаться ножом и не испытать жуткой боли. А сейчас с меня словно хотели содрать кожу.

Нужно успокоиться, заблокировать боль, представить место, где я чувствую себя хорошо. Лес. Жуткий и мрачный. Все боятся ходить туда. Там прохладно, красиво, особенно зимой. Еловые ветки словно оберегают от боли и страха. Там я разрушила дом. А потом поцеловалась с Ликтенисом. Интересно, как он там сейчас? Сидит на кухне или видит уже третий сон? А может читает книгу на том самом диване?

Приятное воспоминание заставило боль поутихнуть. Ликтенис принимал во мне все. Пора признать, что меня тянуло к нему. Он вызывал во мне такие ощущения, которые никто не мог воспроизвести. Скоро мы увидимся. Поэтому я должна выдержать ритуал. Ради него, ради себя, ради силы.

Кровь продолжала стекать по телу и капать вниз. Восставшие с кинжалами отошли и встали в ряды. Но не успела я расслабиться, как ко мне направилась Эрис. Казалось, что она ничего не видела. В данный момент королева не была собой. В ней собралась огромная мощь, которую она провела через себя. Наверное, ей тоже больно. Нелегко держать внутри такую огромную энергию. Позже я пожалею об этих мыслях.

Эрис остановилась напротив меня и подняла руку с кинжалом. Только он был другой, не как у остальных. Оружие было украшено красными и синими камнями, на лезвии были нарисованы черные символы. Королева направила кинжал на мое лицо и сделала порез, проходящих почти через весь лоб. По сравнению с предыдущими ранами они были еще щадящими. Новый порез обжег меня так, словно я прыгнула в большой костер. Кровь запачкала лицо и начала капать с подбородка. Даже моргать стало больно. Но я не сдвинулась ни на шаг и не опустила взгляд.

Эрис вернулась на место. Восставшие не замолкали ни на секунду. По всему залу проносилось эхо, свечи ярко пылали. Чего еще ожидать? Наверное, выгляжу я пугающе. Но нельзя смотреть вниз.

Вскоре зеркало вдруг стало холодным, затем горячим и обожгло мне ступни. Но потом я поняла, что холод и жар излучают вовсе не поверхность. А я сама. Сплетение двух температур поднималось вверх. Ноги сковал лед, затем обожгло пламя. То же самое произошло с бедрами, животом, руками, грудью, шеей, головой. Было такое чувство, что я умерла и вдруг вернулась к жизни. Хотя, это я уже переживала когда-то и ощущения были другими.

Свечи подо мной потухли. Неведомая сила заставила меня рухнуть на колени и присесть. Я уперлась руками в зеркало и тут же вскинула голову. Получив кивок от Эрис, я смогла взглянуть в зеркало. Было мало что видно из-за лужиц крови. Я разглядела только свое лицо, которое почти полностью покрывали кровавые линии. Порез на лбу продолжал кровоточить. Везде одна кровь. Красиво, не спорю, но кровь-то моя.

Я снова почувствовала жар и холод одновременно. Ветер разметал волосы и отбросил их за спину. Руки, заляпанные кровью, начали скользить по зеркалу. Я потеряла связь с реальностью. Хор голосов отошел на второй план, в ушах загудело, голова закружилась. Меня словно крутило на карусели, которая никак не могла остановиться. Где небо и земля? Где найти опору?

Вдруг внутри проснулось совершенно новое чувство. Бушующая сила, сравнимая с торнадо. Энергия, что так давно спала, начала пробуждаться. Она ломала меня и строила заново. Кости заныли и стали будто трескаться. Боль резкой волной пробежалась по всему телу. Свечи вокруг то вспыхивали, то затухали.

Хаос. Полный хаос.

Энергия попыталась вырваться из-под контроля. Я почувствовала, как она просыпается. Она везде. В каждой клеточке тела, в каждой мысли. Может, это сон? Нет. Все реально. Я была похожа на монстра, стоя в неудобной позе на кровавом зеркале. А внутри бушевала такая мощь, что стало страшно. Но я знала, что должна отпустить контроль и перестать сопротивляться. Иначе останусь здесь надолго.

Я прикрыла глаза, стараясь ощущать под руками и ногами твердую поверхность. А мысленно улетела прочь. Нащупала источник энергии и разорвала все оковы, сдерживающие его. Разожгла в себе силу, спящую не один год. Пробудила сущность Аты.

Просыпайся, Богиня несчастий! Время пришло!

Помощи не будет. Вставай.

Я нашла равновесие, посмотрела в зеркало и отпустила весь возможный контроль. Что-то сломалось во мне. Открылись двери, в них вошла Ата – я. Мы стали одним целым. Навсегда. Я принесу несчастья, порабощу разумы врагов, заставлю их всех страдать и выкрикивать мое имя. Каждый поплатится за свои поступки. Если каждый человек так или иначе совершал нечто ужасное, то мне придется убить всех, кто существует? Потому что идеальных нет. В каждом из нас дремлет зло. Надо лишь знать, как его пробудить или заставить заснуть. Вечно спать оно не будет. Когда-нибудь обязательно выберется. Так откроем же правду, ведь миром правит она! Обратим в пепел любую ложь, поможем фальшивым фундаментам рухнуть. Потому что мы рождены для этого.

Зеркало задрожало и вдруг треснуло. Сотни кривых линий разошлись по всей поверхности. Я увидела несколько отражений собственного лица и провела ладонью по трещинам. Оковы разрушены. Дар проснулся. Я ожила.

Восставшие замолчали, огонь на свечах стал желтым. Я разогнула руки в локтях и убрала со лба прилившие пряди волос. Движения давались с трудом, но тело уже не болело. Я приподняла одну ногу, вторую и смогла встать и выпрямиться. Так странно. Еще недавно меня словно выворачивало и ломало. А сейчас уже пришло облегчение. Боль ушла. Когда я опустила глаза, то заметила, что все раны зажили. На мне осталась лишь кровь.

– На этом… все? – спросила я, посмотрев на Эрис.

– Да. Второй дар теперь в твоей власти.

Никто не шевелился и не знал, что делать дальше. Я и сама не знала. Все закончилось, могу идти домой. Но ноги почему-то отказывались вести меня куда-либо. Вокруг было тихо. Я пережила ритуал, достигла цели. Осталось прийти в себя.

Несколько Восставших очнулись и принялись разминаться и убрать свечи с пола. Эрис повела меня в комнату. Тело будто не принадлежало мне. После пройденного мне крайне требовался перерыв, небольшой отдых. Усталости не было, энергия наоборот кипела внутри. А вот в мыслях было пусто.

Королева предложила принять ванну. Я, конечно же, сразу согласилась. Она говорила что-то о трубах и о том, что они смогли обеспечить катакомбы водой, но я пропустила информацию мимо ушей и сразу залезла в горячую ванну. Оставшись в одиночестве, наконец-то смогла выдохнуть.

Вода тут же окрасилась в красный, по ней поплыли разводы. Я внимательно осмотрела место порезов. Не осталось даже шрамов. Снаружи, по крайней мере.

Смыв с себя всю кровь, я попыталась расслабиться. Второй дыр открылся. Теперь я смогу влиять на разумы людей, заставлять их творить страшные вещи. Начну, пожалуй, со священников. Завтра и испытаю новую способность. В крайнем случае разнесу всю церковь, чтобы им не удалось провести обряд экзорцизма. Подумать только, из меня собираются изгонять нечистую силу. Увидела бы меня моя десятилетняя версия. До чего я дошла? Экзорцизм, ритуалы Восставших, разрушения. Жизнь быстро поменяла направление.

Два ритуала подряд должны были лишить меня сил? Почему-то я ощущала только желание свернуть горы. Прострация быстро прошла. Пора начинать строить грандиозные планы. Моя месть свершится и не заставит себя долго ждать. Возмездие. Я уже восстала. Осталось проявиться.

После ванны я переоделась в свою одежду и тщательно вытерла волосы темным полотенцем. Зеркала на стене не было. Видимо, оно послужило для ритуала. Вздохнув, я покинула комнату и зашла в другую. На диване уже расположилась Эрис. Я присела рядом и попросила королеву рассказать о том, что мне еще неизвестно о Восставших. Времени до утра было не так много, ритуалы длились долго. Сама не заметила, как пролетело время. Остальные наверняка сильно устали стоять на одном месте и молиться. Я же находилась в непонятном бредовом состоянии большую часть времени.

– У наших дарований есть одно условие. Восставший не может влиять на Восставшего. Если ты попробуешь применить дар на ком-то из нас, то ничего не выйдет, – рассказала Эрис. – Остальные люди смогут подчиняться тебе.

– Поняла. А кресты? Почему они обжигают нас?

– Так было всегда. Бог отворачивается, злится, поэтому мы обречены чувствовать боль от крестов, святой воды, иногда от икон. В любом случае у нас есть преимущество в виде дара.

Я была рада, что количество моих вопросов постепенно уменьшалось. Эрис посвятила меня во все. Теперь я многое знала и о них, и о себе. С души словно камень свалился.

– Вы должны знать, что в ноябре или даже раньше Спасающие планируют большую миссию. Они хотят проникнуть в катакомбы и погубить всех, кто здесь есть.

– Нам уже известно об этом. Мы тщательно наблюдаем за Спасающими и предотвращаем их нападения. Недавно ты здорово помогла нам, перевернув те машины. У нас есть множество талантливых людей, которые могут почувствовать приближение Спасающих.

– Значит, не стоит опасаться начала войны и падения города?

– Опасаться стоит всегда. Мы не всесильны. Как и они. Будет прекрасно, если Вейрум не пострадает, но нельзя отрицать, что этого не случится.

– Вы знаете о них что-нибудь?

– Они преследуют нас уже пару лет. Тогда один из нас попался на похищении человека, об этом сразу же рассказали. Люди создали организацию Спасающих, которые теперь охотятся на нас. Они еще не в курсе, что у нас есть слабость, связанная с крестами. Если Спасающие узнают об этом, то силы станут равны. Даже если у всех нас есть дар.

Я вздрогнула. Когда крест обжег меня, я подставила не только себя, но и всех Восставших. Отец Варлаам подозревает. И мне предстоит хорошенько поработать над его разумом. Никто не должен умереть, кроме Спасающих.

Эрис рассказала еще парочку фактов о Спасающих, которые я уже знала. Вскоре мы попрощались, и я направилась к люку. По дороге мне улыбались Восставшие. Ритуал посвящения все изменил. Во мне появилось облегчение. Теперь меня принимали.

В комнату я вошла без происшествий. Близился рассвет, парочка часов сна не помешают. Забравшись на кровать, я посмотрела в стену. Меня постепенно отпускало после ритуалов. Поначалу было страшно и больно. Но потом… пришло забытое чувство наслаждения. Не такое, как тогда, когда умирает кто-то другой, но все же. В какой-то момент мне даже стало страшно, что я умру от потери крови, ее было так много. А треснувшее зеркало считают очень плохим знаком. Я не верю в приметы, у меня собственные убеждения. Если завтра мне суждено умереть после обряда экзорцизма, то пусть будет так. Не боюсь смерти. Но буду сражаться до последнего вздоха.

Глава 24

Сегодня я могу умереть. Какого вставать с кровати с этой мыслью?

Меня подняли раньше обычного. Последнее время я слишком часто лишалась сна. То ночные миссии с друзьями, то ритуалы. Как они отреагируют на меня? Их друг теперь «злодей». Как мне ходить по улице с осознанием, что я Восставшая? Жители ни за что не станут меня подозревать, они видят во мне образ обычной девушки. Никогда не узнаешь, кто находится рядом.

Под радостные возгласы родителей я встала и прошла в ванную. Я повернула кран и окатила лицо водой. Сегодня все свершится. Умру или выживу? Смогу ли использовать дар? У меня уже есть запасной план. Разрушить церковь и поубивать всех, кто в ней будет. Если второй дар меня подведет, то в игру вступит первый.

Подняв голову, я взглянула в зеркало и отпрыгнула от неожиданности. Глаза. Они были синими. Вплотную подойдя к отражению, я убедилась, что это не сон. Ранее серые глаза превратились в синие. Я попробовала потереть их, промыть водой, направить дар. Ничего. Когда это произошло? Во время инициации? Глаза были такими яркими, словно я специально использовала дар, чтобы они сияли.

Тревога в который раз обрушилась на меня. У меня нет никаких линз, я не смогу все время смотреть в пол. Когда выйду из комнаты, то все увидят новый цвет глаз. И все поймут. Хотя, Ликтенис вроде бы не получал в свой адрес никаких претензий. Стоп… Ликтенис.

Я осела на пол и взялась за голову. Свет замигал, дом тряхнуло, с полки упала баночка с кремом. Правда. Она разобьет, но откроет глаза на происходящее.

У Ликтениса есть дар. Его глаза синие. Он Восставший. Я не стану утверждать, пока он не признается. Но все указывает на то, что он один из нас. И всегда им был с тех пор, как приехал в Вейрум. Был ли он вообще жителем соседней деревни? Или поднялся из катакомб, чтобы стать шпионом и приносить вести о Спасающих? Вокруг одна ложь.

Я не знала, что думать по этому поводу. Ликтенис соврал мне. Но сделал это для того, чтобы не отпугнуть меня и не попасться в лапы Спасающих. Может, все его особенности лишь совпадение? Ни за что не поверю. Он Восставший. Сомнений нет. Другой вопрос – какая у него цель? Мое доверие к нему начало уменьшаться. В чем еще замешан Ликтенис?

В дверь громко постучали, и я подпрыгнула.

– Аннетта, поторопись! Нельзя опаздывать на службу. Ждем тебя внизу через десять минут, – проговорила мать.

Я поднялась с пола и снова посмотрела в зеркало. Очень хотелось сломать его на десятки осколков. Мои глаза синие. А я – Восставшая. Как мне смотреть на людей? Как оправдываться перед ними? Сказать, что им кажется? Бред. Западня.

Чтобы не разбить зеркало, я вышла из ванной. Сразу нашла в шкафу одежду и переоделась в длинную темную юбку и белую рубашку. На голову надела светлый платок. Сегодня или никогда. Стараясь не думать о Ликтенисе, я покинула комнату и пошла вниз.

Каждый шаг давался все тяжелее. На кухне сидят родители и сестра. Они придут в ужас, увидев мои глаза. Но они уже и так подписали мне смертный приговор, отправив на обряд экзорцизма. Не ради этого ночью я прошла через два ритуала. Не ради этого стала Восставшей и открыла второй дар. Хватит бояться. Бог отвернулся, семья отвернулась. У меня остались только Восставшие и я сама. Я выбрала сторону. Сидеть на двух стульях нельзя.

Я спустилась по лестнице и зашла на кухню. Как ни в чем не бывало подошла к чайнику и налила стакан воды. Разговоры родителей за спиной почему-то прекратились. Допив воду, я поставила стакан на столешницу и повернулась. Родители и сестра ахнули, ужаснулись и пошатнулись. Они уставились на меня так, будто я была привидением, появившемся наяву. На их лицах застыл всепоглощающий страх. Я изобразила удивление и посмотрела на близких.

– У меня что, две головы?

– Вот… Вот до чего все дошло! – вскочила мать со стула, схватила меня за руку и потащила в прихожую. – Посмотри на себя! Что с твоими глазами?

– Они… Синие.

– Серафион, она даже не отрицает! Хорошо, что отец Варлаам вовремя начал беспокоиться. Ты сегодня же пройдешь обряд экзорцизма. Господи, за что нашей семье такое горе?

Мать взялась за голову и начала ходить туда-сюда по прихожей.

– Кто из нас согрешил? За что Бог наслал на нас такое проклятие? Аннетта, прошу, скажи, признайся. Ты заключила сделку с Дьяволом, да? Отдала душу? В обмен на что? Мы так старательно взращивали тебя, стремились, чтобы в твоем сердце была только вера. Ты совсем не чувствуешь благодарности к нам? Что ты сделала? Зачем…

– Хватит! – крикнула я, и лампочка в прихожей взорвалась.

Мать в ужасе подняла голову и отпрыгнула назад. Несколько осколков упали на пол. Мать со страхом посмотрела мне в глаза. Поймав ее взгляд, я почувствовала внутри закипающую силу.

– Замолчи, – процедила я.

Прекрати орать! Слушайся только меня. Утихомирь своих демонов и приди в себя наконец. Не смей кричать, не смей сопротивляться. Теперь ты в моей власти. И горе тому, кто посмеет пойти против нее. Закрой свой рот и подчиняйся. Мне не нужны истерики и крики ужаса. Оставь их на ночь, когда голова коснется подушки. Мы воплощаем ночь. Мы становимся ночью. Твои крики – отражение моей силы.

Мать замолчала и замерла словно солдат, не переставая смотреть мне в глаза. Она моргнула, а затем мило улыбнулась, словно и не было никакого припадка.

– Дорогие, давайте скорее собираться. Не будем опаздывать на службу, – проговорила она и потянулась за курткой.

В прихожую зашли отец и сестра и стали одеваться. Я так и осталась стоять на месте, смотря то на мать, то на осколки от лампочки. Не верю, что это произошло. Я вторглась в ее разум, заставила подчиниться. И это… невероятно! Дар работает. Я не умру сегодня.

Мы наконец-то вышли на улицу. Все молчали. Мать вела себя как обычно, будто и не кричала несколько минут назад. Отец поглядывал на нее с тревогой, как и Ангелиса. Но у церкви все сошло на нет. Видимо, некоторые и правда могут ощущать спокойствие у священного места.

До начала службы еще оставалось время. Мне был нужен Ликтенис, но на такие мероприятия он не ходит. Я крайне нуждалась в его спокойном голосе и красивых словах. Даже если он был Восставшим. Может, это к лучшему, если Ликтенис является одним из нас? Мы сможем проводить больше времени вместе. Но нуждался ли во мне он? Или такое чувство испытывала только я?

– Аннетта? – услышала я знакомый голос.

Я сразу же повернулась и улыбнулась. Рафаил выглядел отдохнувшим. Мне было очень интересно узнать, что связывало его и Алифис. Но не люблю нарушать личные границы человека. Если захочет, то расскажет. Главное, чтобы он был счастлив.

– Доброе утро. Как ты? Мне… – я замолчала, так как увидела его шокированный взгляд.

Точно. У меня ведь глаза синие.

– Не обращай внимания, потом объясню.

– Я… хорошо. Ничего страшного не случилось?

– Нет конечно. Не беспокойся.

Рафаил кивнул и направился к отцу. Он испугался. Я не могла винить его за это. Друзья четыре года боролись, защищали жителей от Восставших. Что скажут Агнес и Елисей, когда увидят меня? Они начали отдаляться от нас. Но я не могла просто взять и выколоть себе глаза. Может, сделать это с другими, чтобы они не смотрели на меня?

Не знаю, что у них произошло сегодня, но Агнес и Елисея я не заметила. Вскоре в церкви зазвенели колокола, и жители начали заходить внутрь. Это место мне уже надоело. Так и хотелось направить в стены синий свет и разрушить их до основания. Оставить груду кирпичей, разломать кресты и иконы, сжечь все книги со священными текстами. Все это фальшь. Все здесь искажено.

Люди. Их так много. Каждый пришел сюда, чтобы помолиться за себя или близких, чтобы заполучить благосклонность Бога. Я издалека видела червоточины в их сердцах и душах. Потому что идеальных людей нет. Церковь – всего лишь здание. Здесь нет ничего святого.

Мы с родителями и сестрой заняли места во втором ряду. Вскоре служба началась. Священники проговаривали молитвы, размахивали кадилом. Люди повторяли слова, кланялись, крестились. Я не рисковала делать этого. Если раньше я была всего лишь наполовину Восставшей, то сейчас стала ей полностью. Они не ходят в церковь. Кто знает, что случится, если я начну креститься.

Время шло невыносимо медленно. Я успела подумать обо всем. О ритуалах Восставших, о Ликтенисе, о семье и новом даре. Может, применить его и осветить церковь синим сиянием? Весело хоть будет. Представляю, как отреагируют люди. Я обязательно должна как-нибудь провернуть этот фокус. А если еще и крест сломать… Наверняка люди впадут в ужас.

Я тихо усмехнулась, стараясь скрыть улыбку от окружающих. Но не стоит отвлекаться. После службы меня потащат на экзорцизм. Мне понадобится холодный разум, чтобы не поддаться эмоциям. Поэтому я прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Под такой хор голосов сделать это крайне сложно.

Через несколько часов все наконец-то закончилось. Размяв затекшие ноги, я приложилась к иконе и стала рассматривать зал церкви. Родители куда-то пропали. Видимо, разбирались с отцом Варлаамом. Я бы тоже была не против с ним разобраться. Только по-своему. У меня особые методы. И не всегда они приносят людям радость.

Я мысленно считала цифры, гипнотизируя окна и стены. Рядом со столами для свеч ходили люди. Воск медленно плавился и периодически стекал вниз. Я задержала взгляд на пламени. Фитиль дрогнул, и огонь погас. Вверх начал подниматься дым. Кто-то ахнул и поспешил зажечь свечу заново. Я бы с удовольствием сделала это вместо него. Только зажгла бы синее пламя. А лучше перевернула бы оба стола, разбила окна, сожгла иконы и…

– Аннетта!

Я обернулась на звук. Меня подзывала к себе мать. Оставив свечи и темные мысли в покое, я направилась к семье. Рядом уже стояли три священника. Одним из них был отец Варлаам, остальных я не знала лично.

– Познакомься, это отец Ефим и отец Иосиф.

– Здравствуйте, – кивнула я.

Отец Варлаам задержал на мне долгий взгляд. Опять глаза разглядывают. Раздражает.

– Нас беспокоит изменившийся цвет глаз, – произнес отец.

Ну конечно.

– Мы вовремя решили провести обряд. Нужно поспешить, пока нечистая сила не вырвалась и не завладела Аннеттой. Если все согласны и готовы, то мы приступим.

Родители согласились и без задней мысли отдали меня на растерзание священникам. Заплатят. Все они заплатят за свои действия. Клянусь. Я стану их самым худшим кошмаром наяву.

– Ритуал продлится несколько часов, – проговорил отец Варлаам, от чего я вытаращила глаза. – Вам лучше пойти домой, мы приведем Аннетту, когда закончим.

– Конечно. Спасибо вам за помощь, мы будем благодарны до конца жизни, – ответила мать и перекрестилась.

Родители развернулись и стали пробраться к выходу. Ангелиса обняла меня, пожелала удачи и последовала за ними. Я проводила их взглядом и заметила Рафаила. Он стоял у стены и смотрел на икону, сложив руки перед собой. Страх. Несколько часов из меня будут изгонять нечистую силу. Я не собираюсь умирать сегодня.

Посмотри! Посмотри на меня! Ну же, давай! Повернись!

Рафаил вздрогнул и обернулся. Я поймала его взгляд. Он нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.

Приведи того, кому я еще хоть немного могу доверять! Прошу, Рафаил. Если они возьмут кресты и святую воду, то я не смогу сопротивляться. Найди его! Приведи ко мне! Не бросай меня!

Священник похлопал меня по плечу, заставив прекратить влиять на Рафаила. Я повернула голову и изобразила улыбку. Втроем они повели меня за собой. Бросив последний взгляд на Рафаила, я скрылась за углом.

Священники шли впереди. Мы прошли кельи и вышли к небольшой двери. Отец Иосиф достал ключи и открыл замок. Когда дверь открылась, я увидела лестницу, ведущую вниз. Здесь тоже есть подземелья? Я думала, что мы пойдем в чью-то келью. Священник пропустил меня вперед за отцом Варлаамом и отцом Ефимов. Я начала спускаться. Позади послышался щелчок двери. Заперли. Они заперли меня здесь с ними. Как же выйти на улицу? Окон внизу точно нет.

Мы спустились и оказались в узком темном коридоре. Здесь было по-настоящему жутко. Это уже не приятные катакомбы с синим светом. Это подземелья церкви. И здесь нет Восставших. На стенах висела паутина, под ногами скрипели мелкие камни, лежащие на кирпичах. Казалось, что вот-вот появится привидение или монстр в виде искаженного Бога. Кругом жуть, мрак. На стенах в подсвечниках стояли потухшие свечи. Видимо давно, так как на них лежал слой пыли. Этим местом хоть когда-то пользовались?

Перед нами оказалась еще одна дверь. Отец Иосиф снова достал ключи. Дверь распахнулась. В меня ударил запах сырости, камней и ладана. Мы зашли в небольшую комнату. Любому стало бы страшно при виде того, что увидела я. Комната без окон, с одной единственной скрипящей деревянной темной дверью. У стены стоял стул, напротив него еще три. Над одиноким стулом висели железный крест и икона. По бокам тоже были кресты. Они везде. Куда ни посмотри, там либо икона, либо крест.

В углу валялись ржавые цепи, топор. У каждого стула стояла бутылка с водой. Святой, судя по всему. Меня собрались убивать? Что за орудия пыток лежат на полу? Не хватает только дыбы или еще чего-то из средневековья.

– Не пугайся, мы просто еще не успели прибраться, – отозвался отец Варлаам.

Не успели? Тогда чем вы занимались здесь ранее? Кого пытали?

– Присаживайся, – указал священник на одинокий стул.

Я сделала несколько шагов и села. Ко мне подошел отец Иосиф и попросил положить руки на подлокотники. Я выполнила просьбу, думая, что он хочет осмотреть мои руки. Но я не знала, как сильно ошиблась. Священник вдруг достал две толстые веревки и принялся привязывать меня к стулу. Я дернулась, но было уже поздно. Через минуту я оказалась в уязвимом и неприятном положении.

– Это еще зачем?

– Во время обряда злая сила может попытаться вырваться и вынудить тебя сбежать, – объяснил отец Варлаам.

Еще что придумаете? Может, возьмете топор и голову мне отрубите? Чтобы уж наверняка. Ведь это так просто.

Священники принялись готовиться к обряду. К горлу подступил комок. Внутри все задрожало. Западня. Ловушка. Ложь. Они называют себя святыми? И где прощение, милосердие? Эти люди говорят, что Восставшие – зло. Но сами не видят, какой ужас творят. Сколько осталось событий до того, как мое доверие навсегда раствориться в кошмарах и жестокости? Я все ближе к точке невозврата. Еще немного, и потеряю человечность навеки.

Я уставилась на отца Иосифа. Он зажигал свечи и благовония, перебирал бутылки. Когда священник наконец посмотрел на меня, я запретила ему отводить взгляд.

Замри! Подчиняйся! Ты в моей власти!

– Отпусти меня, – прошептала я.

Отец Иосиф выронил коробок спичек и медленными шагами пошел ко мне. Да, вот так. Отпусти! Живо! Тобой управляю я! Давай, развяжи эти чертовы веревки, тварь!

Священник присел на корточки и потянулся к моей руке. Я не отпускала контроль и пробиралась в подсознание отца Иосифа. Копалась в его мыслях, меняла их, пугала. Он начал развязывать узел. Сначала первый, затем второй.

Слушайся! Развязывай!

Вдруг к нему подскочил отец Ефим и отдернул его в сторону. Священник повалился на пол и начал трясти головой, прогоняя неведомую силу из головы.

– Что случилось? – спохватился отец Варлаам и помог ему встать на ноги.

– Я не знаю… Словно морок окутал меня. Заставил развязать веревки. Ничего не понимаю.

Отец Варлаам осмотрел меня. Он озадаченно почесал голову и уставился на бутылку. Затем подозвал помощников и начал что-то им объяснять. Я еще несколько раз попыталась избавиться от веревок. Дергала руками, но все было тщетно.

Через пару минут священники закончили совещание. Двое зашли ко мне за спину и поймали за голову, заставляя приподнять ее. Жуткий потолок оказался перед глазами. Затем послышался звук открывающейся бутылки и шаги. Я дернула головой, но меня держали крепко. Что за ужас?

Меня вынудили открыть рот. Дальше я почувствовала, как на язык и горло падают капли холодной воды. Чтобы не закашляться, я инстинктивно сделала глоток. Затем еще один и еще, пока жидкость не перестала литься в глотку. Меня отпустили. Сначала ничего не происходило. А спустя несколько секунд я ощутила, как горит тело. Изнутри. Меня будто заставили выпить раскаленное железо. Органы словно разрывались на части, кости трещали. Боль после вчерашнего ритуала казалась не такой уж и страшной. В данный момент я пожалела, что не умерла. А может все-таки попала в Ад и уже горела в котле?

Кто-то из священников вылил остатки воды мне на голову. Кажется, что кожа начала плавиться. От меня пошел пар. Вода была святой. Это очевидно. Не думала, что она может причинять настолько дикую боль. Богослужители сели на стулья напротив меня. Я отдышалась и с трудом подняла голову. Внутри все жгло. Инквизиция. Самая настоящая инквизиция. Дар, помоги мне! Проявись!

Я посмотрела в глаза каждому, отдавая приказы. Священники не сдвинулись ни на сантиметр и продолжали спокойно наблюдать за мной.

Встань! Развяжи веревки! Быстрее!

Никакой реакции. Страх начал пробираться в голову. Что делает эта проклятая святая вода?! Отпустите! Сгорите в моем синем пламени! Ничего не получилось. Тогда я призвала другой дар и представила, как стулья под священниками ломаются. Вообразила синий свет разрушений и направила его вперед. Опять ничего. Сила оставила меня. Они забрали ее. Знали, что делали. Мне конец. Восставший без силы – мертвый Восставший.

– Что вы сделали, – прохрипела я.

– Ослабили нечистую силу, – ответил отец Варлаам. – Она не сможет вырваться, пока обряд не закончится. Начнем экзорцизм.

Глава 25

Они лишили меня дара, закрыли его. Даже чудо не поможет мне. Предательство. Очередное. Мерзкое и липкое. Священники готовы на все, чтобы истребить Восставших. Им лучше убить меня сегодня. Потому что если я выживу, то устрою им сущий Ад. Сделаю такое, что они даже представить не смогут. Знаю, что могу. Не стоило злить дочь Эриды и ее саму. Священники определили свое будущее заранее. Да рухнет небосвод на их головы и сбросит в самую бездну кошмарного мрака! Я перекрою доступ к любому источнику света. Все они захлебнутся собственной кровью.

Священники открыли книги и зажгли кадило. Комната начала погружаться в туман. Запах ладана пробрался в каждый угол этого дьявольского места. Отец Ефим взял крест и встал за моей спиной. Он поднял крест так, чтобы он касался головы. Резкая боль обожгла затылок. Ефим опустил крест на руку, боль взорвалась, превратилась в вулкан, который извергался раз за разом. На белой рубашке появилось красное пятно. Кровь. Опять моя. Сейчас синее пламя не будет меня исцелять. Нет спасения.

Отец Варлаам и Иосиф начали читать особый текст. Перед глазами все поплыло. Дымовая завеса скрыла священников из поля зрения на некоторое время. Я слышала их мерзкие голоса, чувствовала, как крест касается кожи и оставляет после себя кровоточащие раны. Святая вода по-прежнему жгла изнутри. Кроме нее такой же эффект оказали и священные тексты.

Спустя минуты я не заметила, как начала кричать. Нет, не кричать. Орать. Вопить. Во все горло. Из меня буквально выжигали сущность Восставшей, Богини несчастий. Казалось, что внутрь забросили огненные шары, которые сжигали органы, кости. Ладан. Этот приторный запах. Он везде. В комнате стало так жарко, будто она рухнула в Ад. Или же это у меня началась температура?

Все как в тумане. Я уже ничего не осознавала. Слышала непонятные слова, чувствовала кошмарную боль и орала. Сколько? Сколько еще? Убейте меня уже! Я все равно умру в конце обряда! Зачем тогда обрекать меня на муки? Сделайте все быстро и живите дальше. Только не рассчитывайте на покой. Эрида придет в ярость и обрушит такой хаос, что и Ад покажется Раем.

Если я выживу, то разорву глотки всем, кто находится в комнате. Превращу Вейрум в реки крови, город окрасится красным и озарится синим. Все здесь такие же. Жестокие, алчные и лживые. Они только притворяются безобидными. А на деле таят внутри такую тьму, что она сравниться только с силой ночи. Нет, Вейрум прокляли не Восставшие. Это сделали простые люди. Священники. Те, кто дарили людям веру, показывали истинный путь. Если в этом заключается святость, то у меня есть вопросы.

Дым постепенно рассеялся. Я смогла увидеть серьезные и сосредоточенные лица священников. Они безотрывно читали текст, пока отец Ефим продолжал истязать меня крестом. Скоро рубашка полностью окрасилась в алый. Я то теряла сознание, то приходила в себя. Периодически в меня снова вливали святую воду, заставляя тело гореть. Не проще было сразу бросить в огонь? А лучше пронзить сердце кинжалом. Смысл в страданиях? Священники хотят, чтобы мы страдали? Что ж… мы желаем, чтобы то же произошло с ними.

Они даже не представляли, какой план я уже придумала. Детально представила смерть каждого священника, каждого жителя. У меня множество идей, как заставить их страдать. Они все заплатят за то, что сделали с нами. Уверена, что я не первая, кто проходит через обряд экзорцизма. Сколько Восставших сидело на моем месте? Сколько молило о помощи, билось в агонии? Я отомщу за каждого. За каждого.

С неба пойдет кровавый дождь. Явится Богиня, отомстит за детей. Мы исполним ее волю, приведем в мир темноту и хаос. Мы восстанем из боли, несправедливости. Люди ни о чем не догадываются. Не знают. Я знаю. Скоро свершится возмездие. Такое страшное, что не сравнится даже с преисподней.

Родители тоже хороши. Кто решил отправить меня сюда? Кто согласился? Кто обрадовался? Они. И получат по заслугам, как и все остальные. Выживут только Восставшие. Не стоило меня злить. На самом деле не стоило. Больше нет семьи. Она предала меня. Каждая рана, что сейчас появляется на моем теле, перейдет на них. Поубивайте друг друга в конце концов! Вейрум обречен. Люди обречены. И не помогут им их молитвы. Есть сила могущественнее.

Снова вода в рот, крест на руки, голову, шею. На мне еще осталось хоть одно живое место? Им это нравится? Смотреть на то, как я кричу, теряю сознание, страдаю. Определенно нравится. Мне тоже понравятся их крики. Был бы у меня дар, я бы уже давно расправилась со священниками. Ничего, я еще успею покопаться в их разумах. Если выйду из комнаты живой.

Вскоре рубашка полностью стала красной. «Нечистая сила» почему-то отказывалась выходить. Не знаю, сколько времени уже прошло. Такое чувство, что несколько дней. Каждый раз, когда я закрывала глаза, то представляла, как горят дома и люди, как их тела обугливаются. Так мне становилось легче. Ненадолго, но становилось.

Месть. Я отомщу каждому. Вместе с Эридой – моей матерью. Потому что та, кто меня родила, отправила на смерть, не вызывает теплых чувств. Во мне не осталось ни капли доверия к настоящим родителям. Я забуду имя Аннетта, выжгу его. Останусь Инсенией и Атой. Навеки. А остальных отправлю туда, куда они так боятся попасть – в Ад. Но перед этим покажу им кое-что пострашнее. Преисподняя покажется им местом счастья. Даю слово. Отныне и навечно.

***

Рафаил.

Я смотрел на икону и молился, когда почувствовал, словно кто-то кричал в моей голове. Голос был такой пронзительный и отчаявшийся, что я вздрогнул и обернулся, оборвав молитву. Глаза безошибочно нашли взгляд Инсении. Она смотрела так пристально, будто хотела испепелить. Но на самом деле она просила помощи.

Приведи того, кому я еще хоть немного могу доверять! Прошу, Рафаил. Если они возьмут кресты и святую воду, то я не смогу сопротивляться. Найди его! Приведи ко мне! Не бросай меня!

Слова пронеслись в голове будто гром. Это сказала она. Инсения. Я уверен. Но что произошло и кого нужно привести?

Священник похлопал Инсению по плечу и куда-то повел. Она бросила на меня умоляющий взгляд и скрылась за углом с тремя священниками. Что-то мне подсказывало, что они повели ее в неизвестном направлении не для того, чтобы помолиться и провести исповедь. Инсения в большой беде.

Я отошел от икон и направился туда, куда увели Инс. Сделав вид, что молюсь перед другой иконой, я краем глаза посмотрел за угол. Там находились кельи священников. Здесь творится что-то подозрительное. Перекрестившись, я пошел к выходу. На улице обошел церковь и остановился около небольших окон. Мысленно попросив прощения, я стал заглядывать в окна. Каждая келья пустовала. Ни священников, ни Инсении. Никого. Я опустил голову и задумался.

Что произошло? Богослужители куда-то увели Инс, она явно была против. Ее родители сияли от радости. Должна быть взаимосвязь. Ее глаза стали синими. Неужели Восставшие все-таки смогли до нее добраться? Но Инсения не выглядела так, будто ночью ее насильно заставили присоединиться. Она использовала некую силу, чтобы заставить меня обернуться и выслушать слова. Ей необходима помощь. Кто может помочь? Елисей и Агнес? Вряд ли. Кто-то другой.

Достав телефон, я набрал сначала Елисея, потом Агнес. Они говорили, что не были на службе и Инсению не видели с пятницы. Ситуация запутывалась еще сильнее. Я пытался дозвониться до Инсении, но она была недоступна. Тревога наступала. Надо срочно что-то предпринять.

Пока я думал и звонил друзьям, из церкви послышались странные звуки. Будто из подвала. Кто-то кричал. Страшный звук заставил меня отложить телефонные разговоры. Вскоре вопль повторился. Его было не так хорошо слышно, но невозможно было не уловить мольбу о помощи. Я сразу понял, кто кричал, поэтому бросился бежать.

Перепрыгивая через ямки, я бежал по улицам. Инсения просила найти того, кому она может доверять. Тот новенький молодой человек. Ликтенис часто уходил куда-то с Инс. Благо я знал, где он жил. Не знаю, чем он сможет помочь, но раз Инсения просит, значит, она рассчитывает на него. Я не могу бросить ее в беде. Если нас будет больше, то мы сможем спасти Инсению. Идти в одиночку на трех священников – плохая идея.

Вскоре я достиг нужного дома и принялся стучать в дверь. Внутри стояла тишина. Каждая пройденная минута казалась вечностью. Скорее! Мы должны помочь!

Дверь наконец-то открылась, на пороге появилась Алифис. Я на мгновение замер. Как и всегда, когда видел ее. Глубина ее синих глаз принуждала меня растворяться.

Взяв себя в руки, я прокашлялся.

– Привет. Ликтенис дома?

– Привет, да, дома. Все хорошо? Выглядишь так, будто бежал от смерти.

– В данный момент смерть бежит за кое-кем другим. Позови его, пожалуйста.

Алифис впустила меня в дом и отправилась на поиски Ликтениса. Ожидание тянулось долго и невыносимо. Инсения прямо сейчас страдает. А мы слишком долго собираемся на миссию по ее спасению. Нельзя терять время.

По лестнице сбежали два человека. Оба были перепуганы. Они уставились на меня. Я быстро объяснил ситуацию.

– Мне кажется, что ее повели в подвал.

– Они поняли, – встрепенулся Ликтенис. – Что они собираются делать?

– Не знаю. Что они поняли? – с недоумением спросил я, совсем ничего не понимая.

Ликтенис проигнорировал вопрос и схватил плащ. Он снова убежал, чем-то позвенел на втором этаже и вернулся.

– Алифис, нужна твоя помощь, – обратился он к ней. – Помнишь про меры предосторожности?

– Конечно.

– Тогда вперед.

Мы покинули дом и побежали по улицам Вейрума. Я едва поспевал за ребятами, они неслись крайне быстро. Сотни вопросов крутились в голове. Что поняли священники? Зачем им Инсения? Какие такие меры предосторожности нужно соблюдать Ликтенису и Алифис?

Мы прибежали к церкви и прошли внутрь. Дойдя до икон и столов, я показал на место, куда увели Инсению. Мы резво направились туда. Церковь вдруг содрогнулась, с потолка посыпалась штукатурка. Внизу снова послышался крик. Ликтенис и Алифис с тревогой переглянулись. Остальные присутствующие в церкви почему-то не обращали никакого внимания на страшные вопли. Священники пытают Инсению что ли? Как они дошли до этого?

Мы направились к двери. Повернув за угол, наткнулись на двух священников. Нам преградили путь.

– Здравствуйте, пропустите нас? – спросил Ликтенис.

– К сожалению, пока не можем. Приходите завтра, отец Варлаам выслушает каждого.

– Алифис, – проговорил он, продолжая сверлить взглядом богослужителей.

– Ребята, вам бы выспаться, – улыбнулась она и прикоснулась к ним. – Вы ведь такие уставшие. Чувствуете, как сон одолевает вас?

Священники вдруг начали зевать и шататься. Они попытались ухватиться за стену, но не смогли удержать равновесие и сползли на пол. Через минуту они уже мирно спали. Я вытаращил глаза и попытался задать вопрос. Смог только открывать и закрывать рот.

Ликтенис и Алифис оценили мое состояние и кивнули друг другу.

– Останьтесь здесь, никого не пускайте вниз. Я скоро, – проговорил Ликтенис и исчез за дверью.

Я прислонился к стене и замер. Слишком много событий. Инсения, ее глаза, а теперь еще и странная сила Алифис. Она точно заставила священников заснуть, в этом нет сомнений. Инсения рассказывала о своем даре, что он может. Неужели Алифис тоже попалась Восставшим? Но ведь она только приехала в город. Или она и есть Восставшая? Нет, не может быть.

– Давай присядем, я все объясню, – произнесла она и кивнула на скамейку.

Мы сели. Я не мог перестать думать обо всем подряд. Казалось, что голова скоро взорвется.

– Это не то, что ты подумал, – начала она. – Нам требовалось попасть вниз. Ради Инсении.

– Ты тоже особенная? Имеешь дар?

Алифис замялась. Я посмотрел на нее и вздохнул. Она вдруг подняла глаза и положила руку мне на плечо.

– Спи, Рафаил. Чуть позже мы все обсудим. А пока просто спи. И прости, если сон будет страшным, я по-другому не умею.

Сонливость тут же накатила на меня, как только она произнесла эти слова. Голова стала тяжелой, глаза начали закрываться. Скамейка показалась очень удобной. И через пару минут я погрузился в крепкий сон, не в силах сопротивляться влиянию нежного голоса Алифис.

***

Раз за разом тело взрывалось. Крест приносил дикую, невыносимую боль. Священники читали текст, не обращая внимания на мои крики. Со временем я перестала орать, потому что голос сорвался. Изо рта вырывались только приглушенные хрипы. Никто не поможет. Я здесь надолго. Священники не перестанут истязать меня. Они твердо настроены изгнать из меня нечистую силу. Только та отказывалась уходить.

Рубашка то намокала, то становилась сухой. Она была уже полностью красной. Ран было так много, что я уже не ощущала конкретного источника боли. Болело абсолютно все. Священники двоились перед глазами. Я пыталась призвать дар, напрягалась изо всех сил, но безуспешно. Святая вода заблокировала силу и не позволяла ей проявиться. Глаза горели, тело вопило, кости кричали. Покой ни на секунду не приходил ко мне.

Я обещала не сдаваться, обещала отомстить. Поэтому должна выжить. Попробую снова, призову всю силу. Окончательно сорву голос, но хотя-бы попытаюсь выбраться. Они не получат того, чего хотят, не заставят меня измениться. Я выдержу. Выдержу все это.

Голоса богослужителей не затихали. Как долго они уже читали текст? Их ни капли не волновало, что я могла умереть. Они все спланировали. Я тоже составлю план. Запланирую их смерть. Каждого из них. Я еще успею причинить им столько же боли.

Я часто теряла сознание. Приходила в себя тогда, когда на меня снова опускался крест, заставляя взвыть и подпрыгнуть. Эта комната ужасна. К сожалению, я навсегда запомню ее. Эти стены, иконы, кресты, кирпичи, стулья, веревки. Ночные кошмары теперь мне приятны. Там хотя-бы нет боли. Да и что может быть страшнее обряда экзорцизма и жестокости священников?

Каждый раз, когда я просыпалась от взрыва боли, то начинала считать цифры. И представлять гибель священников.

Шестьдесят пять, шестьдесят шесть, шестьдесят семь.

Крест на тело, боль. Слова, слова, слова. Трещащие иконы и кресты. Мигающие свечи.

Восемьдесят три, восемьдесят четыре, восемьдесят пять.

Умрут. Они все умрут. Всех заставлю страдать. Уничтожая доверие, будь готов к последствиям. Предательство не просто простить. Зачастую оно не забывается.

Сто восемь, сто девять, сто десять.

Вам всем конец. Я превращу улицы города в реки крови. Она польется из окон церкви. А здание рассыплется в прах.

Сто двадцать шесть, сто двадцать семь, сто двадцать восемь.

Кровь медленно стекала по кончикам пальцев и падала на пол. Внизу уже, наверное, лужи. Когда это закончится? Мне обещали, что ритуал пройдет безопасно. Мне обещали отсутствие боли. Сколько можно врать? Почему вдруг одна ложь? Хватить рвать мое сердце предательством! Вы обещали! Вы клялись! Слова ничего не значат. Все повторяется. История циклична. Кому-то доверяя, я всегда становлюсь обманутой…

В какой-то момент я снова пришла в себя, ощутив боль в области плеча. Подняв голову, я увидела ничего не чувствовавших священников. Они лишь повторяли слова. Я прикрыла глаза, готовясь снова отключиться. Но вдруг за дверью раздался грохот. А потом она и вовсе слетела с петель и врезалась в стену. Богослужители замолкли. На пороге замер человек. Он раздваивался в моих глазах, но я все равно узнала его. Ликтенис.

Моя истина. Моя надежда. Моя вера.

Он вошел в комнату и подскочил к священникам. Они тут же застыли, выронили книги и опустились на колени по его приказу. Стоящий позади меня отец Ефим выронил тяжелый крест, тот с грохотом упал на пол. Ликтенис махнул рукой, и веревки, сдерживающие меня, развязались. Он подошел ко мне и присел на корточки. Его синие глаза излучали легкий свет, который я навсегда запомнила. Спасение. Моя безумная темнота.

– Я убью их всех.

– Нет… – прошептала я. – Я сама это сделаю. Но позже.

Ликтенис от души врезал каждому священнику и вернулся к стулу. В глазах окончательно потемнело. Последнее, что я почувствовала, было то, как меня поднимали на руки.

Глава 26

Ликтенис.

Она умирала. На моих глазах. Но обещала убить священников. Даже сейчас оставалась сильной. Этим я всегда восхищался. Я не позволю ей умереть, позабочусь о том, чтобы она больше никогда не чувствовала боль. Если понадобится, то разрушу весь город, убью всех людей. Только чтобы Инсения была счастлива.

Оставив священников валяться на полу, я поднял Инсению на руки и пошел прочь из этой проклятой комнаты. Она должна выжить. Я все сделаю для этого. Хватит предательства, хватит боли и страданий. Мы раз и навсегда расправимся с церковью, Спасающими, жителями. Положим конец всему, чтобы начать заново. Разрушим все до основания, чтобы построить новое.

Я поднялся по лестнице и вышел в зал церкви. Сидящая на скамейке Алифис вытаращила глаза и вскочила. Сладко спящий Рафаил удобно устроился на лавке. Но потом явно станет задавать вопросы.

– Что там произошло? Ее пытали? – протараторила Алифис, с ужасом осматривая Инсению.

– Проводили обряд экзорцизма. Она часто приходит в себя, заставь ее заснуть.

Алифис кивнула и положила ладонь на лоб Инсении. Через несколько секунд она нахмурилась и попробовала еще раз.

– Не работает. Все дело в церкви?

– Понятия не имею. Давай выйдем отсюда.

Мы быстро покинули здание под ошарашенные взгляды жителей. Чему они удивляются? Сами же хотели, чтобы «злодеи» покинули город. Неприятная правда им тоже не по душе?

На улице мы зашли за угол церкви и остановились. Инсения шевелилась, иногда открывала глаза и что-то бормотала. Я продолжал держать ее на руках. Ни за что не отпущу. Она никогда не будет одинока.

Алифис еще раз приложила руку к ней и закрыла глаза. Ничего не происходило. Инсения продолжала находится в полубессознательном состоянии.

– Все равно не работает. Попробуй исцелить ее.

Я сосредоточился и направил в тело Инсении поток исцеляющей силы. Раны должны были начать затягиваться. Ничего не помогало. Инсения истекала кровью.

– Первое правило, – осенило меня. – Мы не сможем ей помочь.

– Думаешь она…

– Сам видел. Вчера ночью. Нужен другой способ.

– Больница находится в большом городе. Успеем?

– Я спрятал машину неподалеку отсюда. Бензина хватит. Останься с Рафаилом, ему нужно все объяснить. Рассказывать правду или нет – твой выбор. Но желательно, чтобы он не начал кричать об этом на весь город.

– Он точно не станет делать этого. Думаю, что Рафаил был в курсе насчет силы Инсении. И не рассказал.

– Они знакомы очень давно и не стали бы предавать друг друга. Подумай.

Я сжал Инсению покрепче и побежал. Она сильная, поэтому справится и выживет. Я отчаянно хотел помочь, но не смог. Слишком поздно. Неизбежное произошло. И я очень рад этому, правда. Но знай бы, через что ей предстояло пройти, то отсрочил бы важное событие.

Я так долго ждал ее. Все думал, когда же она наконец решится. А теперь, когда она стала собой, я не смог спасти ее от смерти. Фраза «бойся своих желаний» как никогда кстати. Я желал, чтобы Инсения пришла ко мне, чтобы стояла рядом, среди нас. А теперь хотел только того, чтобы она выжила. Потому что исправить нельзя только смерть.

Пробежав весь Вейрум по тихой улице, я оказался в лесу. Дорога была не так далеко, нельзя останавливаться. Каждая минута на счету. Крови на рубашке Инсении было так много, что я засомневался в адекватности священников. Ничего, мы отомстим им. Она отомстит им. Мы все исправим, восстановим равновесие. Обещаю.

Только выживи, прошу тебя.

Вскоре я наконец-то нашел машину. Положив Инсению на заднее сиденья, я сел за руль и завел мотор.  Пришлось постараться, чтобы объехать деревья и выехать на дорогу. Никогда я не спешил и не волновался сильнее, чем сейчас. Чуть ли не каждую минуту оборачивался, чтобы убедиться, что Инсения дышит. Не знаю, что буду делать, если ее грудь перестанет подниматься. Я окажусь бессилен. Даже если имею особый дар.

Я начал бормотать молитвы к Эриде. Пусть Богиня поможет дочери. Инсения не закончила путь, у нее впереди множество целей и задач. Ей нельзя умирать. Если умрет она, то и я следом пойду. Потому что без нее не смогу жить дальше.

Большой город встретил меня небольшой пробкой. С трудом проехав колонну машин, я быстро достиг больницы. Затем взял Инсению на руки и побежал ко входу. Она по-прежнему дышала, за что я был очень благодарен. Шанс есть. Ей потребуется помощь врачей, но она выживет. Я уверен. Не буду думать, что случится, если этого не произойдет.

В больнице я плохо ориентировался. Пришлось пробежаться по нескольким коридорам. Люди таращились удивленными взглядами. Когда я наконец наткнулся на врача, то быстро выложил ему всю информацию.

– Срочно нужна помощь. К кому обратиться?

Медсестра ужаснулась.

– Сюда, скорее, – проговорила она и выкатила из кабинета каталку.

Мы разместили Инсению и помчались дальше по коридорам.

– Что с ней произошло?

– Я… Не могу сказать точно. Все слишком запутанно. Просто помогите ей, хорошо?

Мы воспользовались лифтом и поднялись на третий этаж. Медсестра позвала остальных врачей, и Инсению увезли в неизвестном направлении. Меня отправили вниз. Врачи заявили, что позаботятся о ней и что риск летального исхода не слишком велик. Я не любил жить в иллюзиях. Они хотели меня успокоить. Каждому будет понятно, что такая большая потеря крови может плачевно сказаться на организме. Я понимал, что врачи попытаются сделать все возможное, чтобы спасти Инсению. Но все равно не мог перестать переживать.

Я вернулся на первый этаж и занял свободный диван. Никогда не любил больницы. Здесь смерть обитает чаще, чем в других местах. Она ходит за больными по пятам, заставляя их постоянно волноваться. Кто-то находится на грани смерти, но все равно продолжает радоваться самым простым вещам. В этом, пожалуй, и есть главная сила людей.

Вокруг ходили люди с печальными выражениями лиц. В больнице некому смеяться. Разве что тем, кто узнал, что победил болезнь. Остальные находятся в ожидании. Надеются на лучшее, молятся, просят высшие силы помочь. Все это место пропитано тревогой. Врачи усиленно борются за жизни людей, в этом их призвание. Попадая в больницу, мысли человека тут же меняются. Он осознает, как незначительна жизнь по сравнению со всем огромным миром. Понимает, насколько мы, люди, хрупкие. Нас легко погубить. У нас крайне мало времени, чтобы тратить жизнь на бессмысленные переживания. Людей лишили времени, знанием, сколько дней им отпущено. Но наделили их эмоциями, чувствами, талантами. Пусть жизнь будет короткой, но зато мы проживем ее ярко, так, как хотим.

Я смотрел на людей, часы, в пол. Ждал, когда врачи сообщат о судьбе Инсении. Выживет или нет? Должна. Мы обрушим на Вейрум такой кошмар, что никто не выйдет из города живым. Первыми будут страдать священники. Нас никто не остановит. Люди перешли все границы дозволенного. Раз они вторглись на нашу территорию, то мы сделаем то же самое. Уничтожим. Не теряя ни одной частички себя.

Время шло, а врачи так и не появились. Периодически я поднимался на ноги и бродил по коридору, чтобы уменьшить волнение. Не помогало. Каждый раз мне на глаза попадались плачущие люди. Я остался сидеть на диване вдали от всех бед и страданий. Наблюдал за тем, как на город опускается ночь, как уходят большинство людей. И вот вскоре меня наконец разыскала медсестра.

– Добрый вечер, это вы доставили девушку с кровопотерей?

Я кивнул и поднялся с дивана. Сердце забилось в ритме жуткой тревоги. Сейчас мне скажут правду. И мне придется ее принять, даже если она страшная.

– Тогда у меня для вас хорошие новости. Вы вовремя привезли ее. Еще немного, и начался бы необратимый процесс в организме. Девушка под наблюдением, пока что ее состояние стабильное.

Я никогда не чувствовал настолько большое облегчение. Она выжила. Все остальное мы решим. Разделим беды между собой, пойдем бок о бок вперед, в будущее. Самое страшное позади. Эрида защитила свою дочь. Мы справимся.

– У нее была большая кровопотеря и умеренный геморрагический шок. Знаете, здесь иногда верят в чудеса. И я скажу, что ее спасло чудо. Без вашей помощи она бы не выжила.

– Без вашей тоже, – улыбнулся я. – Могу навестить ее?

– Конечно, пойдемте.

Мы вновь поднялись на третий этаж. Медсестра провела меня к палате и отправилась по делам. Зайдя в комнату, я увидел лежащую на кровати Инсению. К ней было подключено множество приборов, на руке расположилась капельница. Инсения была очень бледной. Она не приходила в себя и замерла на кровати в неподвижном положении. Подойдя ближе, я присел рядом на стул. Приборы показывали пульс и давление. Все было в норме. Осталось дождаться момента, когда Инсения придет в сознание.

Невыносимо смотреть на нее и понимать, что я ничему не могу помочь. Будь моя воля, я бы исцелил ее сразу же, как только вышел из церкви. Я очень благодарен Эриде и врачам, которым удалось спасти Инсению. После пробуждения ей придется узнать еще одну правду. Не знаю, как она отреагирует. Но это уже совсем не важно. Главное, что она жива. Я все отдам за ее жизнь. Даже собственную.

***

Рафаил.

Открыв глаза, я увидел темное помещение. Церковь. Как я мог уснуть прямо здесь? Что сейчас происходит с Инсенией?

Не теряя времени, я поднял голову и встал на ноги. Ноги и руки затекли. Небольшая разминка убрала неприятные ощущения. В зале было темно. Только парочка свечей на столах освещали пространство. За окнами была ночь. Ужаснувшись, я хотел броситься к выходу, но заметил на скамейке Алифис. Она наблюдала за мной все это время, не задавая никаких вопросов. Алифис по-прежнему была похожа на ангела. Только в этот раз на темного. Ночь что-то изменила в ней, но не сделала менее прекрасной.

– С пробуждением, – произнесла она и поднялась с лавки.

– Как так вышло, что я уснул в церкви? И что случилось с Инсенией?

Она сделала несколько шагов и остановилась напротив меня.

– Над Инсенией провели обряд экзорцизма, она умирала. Ликтенис отвез ее в больницу, где ей оказали помощь. Сейчас она в порядке, но еще не очнулась. Мы с нетерпением ждем ее выздоровления.

– Экзорцизм? – вытаращил глаза я. – Зачем? Почему он так подействовал на нее?

– Не знаю, кто распорядился насчет обряда, но эти люди явно не питали к ней теплых чувств. Страдала она потому, что не может переносить чтение этого текста, прикосновения крестов и святой воды. Мы вовремя помогли ей.

– Раньше такого не было. Ей причиняли боль только кресты.

– У текста обряда экзорцизма особое содержание. Оно убивает. Когда Инсения стала собой, то священные предметы усилили влияние на нее. Они будут причинять ей боль до конца жизни.

– Стала собой? Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь о Восставших? Полагаю, что да. Инсения уже давно была ею. Только не до конца. Позавчера она прошла через два ритуала. Один из них – инициация. Инсения – Восставшая. Теперь уже навсегда. Поэтому экзорцизм чуть не убил ее.

Я не слишком удивился. Увидев ее глаза, я сразу понял, что Восставшие повлияли на нее. Моя близкая подруга стала Восставшей. Нет, не стала. Она всегда была ею. Просто мы не хотели это принять.

– Кто заставил ее стать Восставшей?

– Никто. Она пришла добровольно.

Я закивал. Поступку Инсении есть оправдание. Это событие было запланировано с самого начала. Никто не мог помешать ему сбыться. Я уверен, что Инсения осталась той же. Просто стала тем, кем хотела быть так давно.

– Ликтенис сообщит, когда она очнется. Не волнуйся, самое худшее уже позади. И не молись за нее, теперь ей это не на пользу.

– Хорошо, – вздохнул я. – Но почему я уснул? Посреди бела дня. Это странно.

Алифис отвела взгляд и посмотрела на большую икону. Она боролась с собой и подбирала слова. На ее лице застыла печаль, хоть она и пыталась скрыть ее улыбкой.

– Тебе не понравится правда. Совсем не понравится. В тебе живет настоящая вера, которая была в твоем сердце с детства. Ты открыт Богу. А я нет.

– Веришь ты или нет, это не так важно. Все мы разные люди, с собственными ценностями. Если ты боишься, что я оттолкну тебя, то не стоит. Мне нужен твой внутренний мир.

– Ты даже не представляешь, какие демоны там живут, – прошептала она.

– Я найду с ними общий язык. Я не боюсь ни демонов, ни темноты. Ты можешь мне доверять, клянусь.

– Тогда идем. Покажу тебе правду.

Мы вышли из церкви. Я думал, что Алифис поведет меня к себе домой, но мы направились в лес. Снег улучшал видимость, все вокруг было белым. Алифис вышла в одной рубашке, но холод не причинял ей никакого вреда. Она уверенно шла вперед по снегу, перешагивая через корни деревьев и убирая с пути ветки. Почти полная луна освещала дорогу, заставляя снег мерцать. Сияли и светлые волосы Алифис, от которых я иногда не мог отвести взгляд.

Я немного переживал. Алифис обещала рассказать страшную правду. Меня уже мало что может напугать. Тем более, если это Алифис. Думаю, что она преувеличила с демонами во внутреннем мире. Я вижу там ангелов, даже если в Алифис нет веры. Я верю в нее.

Мы пришли на поляну. Рядом лежал сломанный ствол дерева, на который мы присели. Алифис отбросила волосы за спину и повернулась ко мне. В ее синих глазах отражался свет луны. Я хотел улыбнуться, но ее серьезное выражение лица не позволяло.

– Хочешь знать, как ты заснул? Хорошо. Расскажи, что ты знаешь о Восставших.

– Они живут в катакомбах под Вейрумом, носят черные мантии и любят размахивать кинжалами. Как-то раз я видел их ритуал. Четыре года назад мы с друзьями пробрались в подземелья, но не ожидали встретить там их. И стали свидетелями страшного ритуала. После этого я не видел Восставших.

– Видел. Просто не знал, что это они. Наверное, ты считаешь их монстрами, хладнокровными убийцами. Любой человек думал бы так.

– Я не знаю, что они делают, поэтому не могу судить. Наверняка они убивают по веской причине. Это их жизни, я не могу в них вмешиваться.

– Ты прав, они убивают не просто так. Но ты не видел ритуал до конца. Дело в том, что после смерти человек оживает, восстает из синего пламени. Этим занимается королева. Но об этом потом. Правда в том, что все Восставшие имеют особый дар. И у всех них синие глаза.

– Да, про дарования мне известно. Они… – я замер. – Глаза?

Я всмотрелся в лицо Алифис. Она криво улыбнулась. Все стало ясно. Алифис заставила людей заснуть, у нее были синие глаза. Она не была простой новенькой из сгоревшей деревни. Она была Восставшей.

– Вижу, что ты понял. Да, я одна из Восставших, тех самых «злодеев». Имею дар, связанный со снами. Могу заставить человека заснуть, увидеть тот или иной сон.

– Инсения видела кошмары. Это ты повлияла на нее?

– Да, нам нужно было, чтобы она присоединилась. И ей самой это тоже было необходимо. К сожалению, я не могу показать человеку радостный сон. Только кошмар. В этом мое проклятие. Сперва кажется, что я несу в себе чистый свет, красоту, но на самом деле внутри меня живут кошмары.

– И ты убивала людей?

– Нет, но участвовала в ритуале. Повторюсь: они не умирают. Становятся Восставшими, получают силу и благословение греческой Богини хаоса.

Алифис рассказала, во что они верят, как действуют. Каждая новость была для меня удивительной. Никогда бы не подумал, что в мире возможно такое. Воскрешение, особые способности. Вокруг полно тайн.

– Думала, что я начну тебя презирать после того, как узнаю, что ты Восставшая?

– Предполагала.

– Но я не начал. Ты не монстр, не убийца, не чудовище. В моих глазах ты осталась собой. Правда с особым даром.

– Ты не боишься меня? – удивилась она.

– Конечно нет. Я сразу же понял, какой ты человек. Не важно, Восставшая ты или нет, ты все равно будешь важна для меня.

Алифис улыбнулась и придвинулась чуть ближе. Я приподнял руку, и она устроилась у меня на плече. Кто бы что ни говорил, Алифис не была монстром.

– Я умерла год назад, меня нашли и воскресили. Сила Восставших имеет тесную связь с причиной их смерти. Инсения не в счет, у нее… другая ситуация.

– Ты погибла во сне?

Алифис тяжело вздохнула.

– К сожалению, нет. Восставшие говорят, что моя смерть была самой страшной среди всех нас. Точно хочешь узнать об этом?

– Если тебе причиняет боль это событие, то не стоит.

– Уже не причиняет. Я буду честна с тобой, чтобы ты сразу понял, кто я и на что способна.

– Приму любую правду, – ответил я и покрепче обнял ее.

– Я жила в городе, на зимние каникулы приехала в деревню, которая недавно сгорела. Там жили мои тетя и дядя. Поздно вечером я возвращалась с прогулки, когда ко мне подошел человек и попросил помощи. Он говорил, что его близкий находится в тяжелом состоянии. Я знала, как оказывать первую помощь, поэтому согласилась. Мы пришли к самому дальнему дому и тут я потеряла сознание от удара по голове. Когда пришла в себя, то поняла, что сижу в погребе, меня заперли. Я пыталась выбраться, звать на помощь, но ничего не помогало. Спустя время ко мне пришли три человека. Они заявили, что теперь я их собственность и насильно начали делать какие-то уколы. Что они творили дальше, я не помню. Я запомнила только жуткие вещи, которые видела наяву. Самые страшные кошмары стали реальностью. Каждый день я видела это. Монстров, чудовищ, теней. Они были везде. Один раз люди забыли закрыть дверь в погреб. Мне удалось выбраться из дома, но они быстро заметили и побежали за мной. Погоня была не долгой, в частности из-за моего состояния. Они нанесли мне несколько ножевых ранений и оттащили подальше в лес, где я и умерла, наблюдая за монстрами. Оказалось, что неподалеку был люк, откуда на шум вылезли Восставшие. Они забрали меня и воскресили. Так я и стала одной из них.

Я не мог пошевелиться от ужаса. Нас всех пугают Восставшими, но на самом деле простые люди ничуть не лучше. Восставшие спасают, воскрешают, даруют второй шанс. А люди убивают. Безжалостно и жестоко. Алифис погибла от рук простых людей. А вернулась благодаря Восставшим.

– Когда человек умирает и возрождается, то теряет часть себя. У каждого это что-то свое. Я потеряла желание находиться среди людей. Восставшие, конечно же, приняли меня, они считают меня своей сестрой. Просто мне по душе одиночество. А те, кто убили меня, поплатились. Я лично убедилась в том, что их сердца перестали биться. И я не позволила их вернуть.

– Ты убила их?

– Не одна и не сразу. Сначала они увидели все то, что видела я. Я отправляла к ним такие кошмары, что они вовсе не смогли спать. Когда они закрывали глаза, то видели чудовищ и меня. Человек может прожить без сна около семи дней, потом умирает. Перед смертью я позволила им выспаться и отдохнуть. Они думали, что все закончилось, но все только начиналось. Мы с двумя Восставшими пришли ночью. И принесли их в жертву Богине без воскрешения. Она приняла дар и поблагодарила нас. Эрида сама разберется, что делать с моими убийцами. В любом случае они заплатили сполна.

– Думаю, что они заслужили. Хоть я и верю, что каждый заслуживает прощения, но здесь я бы поспорил. Таких людей невозможно простить.

– Все правильно. Будем надеяться, что они еще долго будут платить за свой поступок.

Алифис отстранилась и подняла с земли снег. Она подула на ладонь, и снежинки запорхали и плавно опустились вниз. Я все еще не мог представить, как Алифис жила дальше после ужасной смерти. Она справилась, отомстила врагам. Но боюсь, что еще очень долго не забудет о тех людях.

– Ты пришла в Вейрум с особой задачей, верно?

– Угадал. Сгоревшая деревня стала прикрытием. Было просто прикинуться новенькими в школе.

– Ликтенис тоже Восставший.

– Да. Нас отправили наверх, чтобы просмотреть за Инсенией. Но у него, видимо, поменялись планы, – усмехнулась она. – Да и у меня тоже.

– Когда мы встретились ты была в церкви, молилась.

– На самом деле я осматривала помещение, притворяясь, что молюсь. А потом вдруг появился ты. Ты знаешь, что нарушил все мои планы?

– Хотела взорвать церковь? – улыбнулся я.

– Церковь тут не при чем. Я думала отправиться обратно в катакомбы, но ты заставил меня остаться. Я увидела в тебе доброту, честность, искренность. Ты был не таким, как другие. Поэтому я приняла решение остаться и узнать тебя получше.

Я удивился. Не думал, что Алифис испытывала то же самое, что и я. Надежда загорелась в сердце. Я посмотрел на часы, которые показывали четыре утра.

– Если ты не против, то мы можем прогулять школу, аргументируя это тем, что переживаем за Инсению.

– Мне нравится твоя идея, – закивала она.

– Тогда пойдем. Покажу тебе свой дом.

Мы поднялись с дерева и направились вперед в лес. Я протянул руку, Алифис вложила в нее ладонь. Так и пошли дальше, держась за руки. Она говорила, что потеряла желание находиться среди людей. Но меня она принимала. Как и я ее. Алифис больше никогда не будет страдать. Я приму ее статус, ее дар, ее слова. Она стала мне близка. И даже если Алифис уйдет, то навсегда останется в моей памяти и в моем сердце.

Глава 27

Темнота длилась долго. Меня окружали самые разные звуки. Сначала мотор машины, шум города, потом крики врачей. Мне уже не было больно. Я знала, что умирала. Когда я погрузилась в долгий сон, то наконец-то смогла расслабиться. Рядом нет священников, которые читают текст обряда экзорцизма, поливают меня святой водой, опускают на тело крест. Осталась успокаивающая тишина. Боль пропала, сила внутри перестала кричать. Покой. Может, так ощущается смерть? Но мне так и не удалось понять, что такое конец. Я вернулась. Снова. Теперь я точно знала, в чем моя цель.

Реальность начала притягивать меня, и я с трудом открыла глаза. В комнате было тусклое освещение, закрытые жалюзи, сквозь которые виднелась ночь. Я лежала на кровати, привязанная к капельнице. Над ухом пищал прибор. Голова кружилась, но уже не болела, как и многочисленные раны. Опустив глаза, я увидела на себе голубую ночную сорочку с короткими рукавами и белое одеяло. Почти всю верхнюю часть тела покрывали бинты. Вот значит как на Восставших влияют крест и святая вода. Не думала, что будет так больно. Хорошо, что боль ушла. Я очень благодарна врачам. И Ликтенису, который привез меня в больницу.

Повернув голову, я заметила его в кресле у окна. Он чуть ли не засыпал, но заставлял себя смотреть на городской пейзаж. Я попыталась сказать пару слов, но закашлялась. Горло по-прежнему болело. Неудивительно. После таких-то воплей.

Ликтенис мгновенно среагировал. Он обернулся и сразу встал на ноги. Остановившись около кровати, он с тревогой осмотрел меня и проверил показатели на мониторе. Ликтенис нажал какую-то кнопку, чтобы прибор пищал не так громко. Затем сел на стул и уставился на меня во все глаза.

– Как ты, моя страстная разрушительница?

– Неплохо.

Говорить приходилось шепотом, чтобы не пугать Ликтениса страшным голосом. Хотя это, наверное, волновало его меньше всего.

– Как ты добрался до города так быстро?

Он рассказал, как воспользовался спрятанной машиной и доехал до больницы. Оказывается, что Ликтенис успел очень вовремя. Врачи не раз говорили ему, что ситуация могла стать критической, повремени мы еще с часок. Я не могла не улыбнуться. Ликтенис – тот, кому я могу доверять не только мысли, но и жизнь. Теперь я уверена в этом.

– Спасибо. Не знаю, как тебя благодарить.

– Выживи. Большего мне не нужно, – тепло улыбнулся он, и в животе затрепетали бабочки. – Я позову медсестру, она проверит твое состояние.

Ликтенис едва ощутимо погладил меня по руке и вышел из палаты. Я не переставала улыбаться. Я выжила только благодаря Ликтенису. Восставшие не бессмертны, они получают только один шанс на воскрешение. Интересно, куда они попадают после смерти?

Через несколько минут Ликтенис вернулся с медсестрой. Она задала несколько вопросов относительно моего самочувствия и проверила монитор. Затем принесла другой пакет с лекарством и поменяла капельницу. Не особо приятные ощущения, но ни за что не сравнится с экзорцизмом. Хотелось забыть обряд как страшный сон. Я не желала, чтобы он остался в памяти. Слишком страшно, больно и несправедливо.

– Ваше состояние в порядке. Если никаких изменений не произойдет, то вскоре мы переведем вас в другую палату. Завтра с вами поговорят, чтобы установить причину страшных повреждений и сообщить вашим близким о произошедшем.

Медсестра пожелала мне скорейшего выздоровления и покинула палату. Я вздохнула и попробовала пошевелить руками. Ранения причиняли легкую тянущую боль, но уже не такую сильную, как во время экзорцизма.

– Наверное, на мне останется множество шрамов, – поджала губы я. – Это не очень красиво.

– Они станут символом твоей силы духа. Шрамы – не уродство. Они – наша индивидуальность. Когда будешь смотреть на них, то вспоминай, какой ты была сильной. Ты выдержала это, выбралась живой. И скоро отомстишь всем, кто посмел причинить тебе боль.

Упоминание священников разожгло внутри ярость. Ликтенис прав, они за все заплатят. Никуда они не денутся, не смогут сбежать от меня. Я найду их даже в преисподней. Ликтенис прав и в другом. Шрамы не портят нас. Они доказывают нашу силу. Мы справились, мы выжили. И стали сильнее. Шрамы – гордость. И никак не слабость. Будь то внутренние или внешние.

– Долго я не приходила в себя?

– Пару дней точно. Я уже сбился со счета. Но сейчас все хорошо, это главное. Я попросил Алифис присмотреть за священниками, они не проснутся до того момента, пока ты не вернешься в город.

– Что происходит в Вейруме? Меня кто-нибудь искал? Родители, например.

– Это стоит узнать у Рафаила, я напишу ему, что ты в порядке и спрошу о родителях.

Ликтенис достал из кармана телефон и написал несколько сообщений. Любой другой родитель тут же бросился бы обзванивать все больницы и выяснять, что произошло с их ребенком. Но в палате я почему-то видела только Ликтениса. Появляются вопросы и сомнения. И в этот раз они предали меня?

Ликтенис отложил телефон и вновь посмотрел на меня.

– Тебе идет новый цвет глаз, – хитро улыбнулся он. – Очень идет. Я рад, что ты выбрала путь и стала собой.

– Знаешь, у меня такое чувство, что ты знаешь о Восставших гораздо больше. Ничего не хочешь рассказать?

– Хочу. Очень многое. Ты готова выслушать меня и узнать всю правду?

Я кивнула и привстала, прислонившись спиной к подушке. Настало время Ликтенису раскрыть свои тайны. Уверена, что их немало.

– Когда я вынес тебя из церкви, то хотел воспользоваться даром, чтобы исцелить. Но не смог. Это было ужасно. Я даже пожалел, что именно той ночью ты стала Восставшей. Я бы залечил все раны, если бы не первое правило. Восставший не может влиять на Восставшего.

– Ты солгал мне тогда. Я напрямую спрашивала тебя о том, являешься ли ты одним из них. Ты сказал, что нет.

– Я еще не знал твоего отношения к нам. Ты могла испугаться, оттолкнуть меня, поэтому соврал. Я не хотел терять наше общение. Тем более тогда все были в шоке после того, как я убил пятнадцать Спасающих силой мысли.

– Не могу понять, ты убиваешь или исцеляешь?

– Влияю на жизненную энергию. Иногда в хорошем плане, иногда нет. Могу исцелить, могу убить. А ты? Теперь не просто разрушительница?

– Ты уже знаешь, кто я. Все Восставшие знают. Надеюсь, что экзорцизм не забрал силу.

– Если бы забрал, ты бы почувствовала и, скорее всего, умерла. Если забрать дар, то Восставший умрет, так как сила поддерживает жизнь. Дар с тобой, не волнуйся.

Отлично. Значит, я смогу воспользоваться им. У меня уже есть несколько вариантов, что сделать со священниками.

– Я видел, как ты прошла два ритуала. Завораживающее зрелище, ты молодец. В этом был твой хитрый план? Хотела подчинить священников, родителей и начать управлять ими?

– Примерно. Не знала, что святая вода блокирует силу.

– Понимаю, – кивнул Ликтенис, откинув волосы со лба. – Ты помнишь, как тебе снились кошмары?

– Сложно забыть такое.

– Это дело рук Алифис. Мы пытались сделать так, чтобы ты приняла решение. Она управляет сновидениями. Но, к сожалению, только страшными.

– Алифис тоже Восставшая, – со смирением произнесла я. – И много вас еще в городе?

– На поверхности никого. Остальные в катакомбах. Ты уже знакома с Эрис. Она дала нам с Алифис задание присмотреть за тобой, чтобы тебе ничего не угрожало. Это мы и сделали. Попали в школу, заявили, что наши дома в деревне сгорели. Люди поверили.

– Как насчет видений? Они постоянно преследовали меня.

– Мы предупреждали тебя об опасности. Когда вы с друзьями пробрались в дом учителя, то я связался с тобой и сообщил, что пора уходить. А остальные видения… Возможно, что Алифис слегка перестаралась.

– Слегка перестаралась? – переспросила я, чуть не закашлявшись. – Я чуть с ума не сошла! Ты хоть представляешь, какого это? Стоять среди людей и вдруг выпадать из реальности. Ваша цель была в том, чтобы я присоединилась. У меня есть версия, что вам нет до меня дела. Вам нужна только моя сила, с помощью которой можно разрушать и влиять на людей. Я благодарна за то, что вы вернули меня к жизни. Но мне кажется, что вы сделали это только для того, чтобы в будущем я стала вашим оружием.

Ликтенис хотел что-то сказать, но я перебила его.

– До спуска в катакомбы я была самым простым человеком. А потом вы захотели завладеть мной. Это справедливо? Понимаю, что я родилась реинкарнацией Аты и все такое, но разве вы не хотели, чтобы в вашем арсенале было мощнейшее оружие? Любой бы согласился. Скажи, цените ли вы меня, как человека? Скажи, нужна ли вам я или моя сила?

– Я скажу, что ты нужна мне. Не из-за силы, статуса. А из-за того, какая ты. Мне нравится твой характер, твои мысли, твой вкус. Нравится, как ты говоришь, строишь предложения, как хмуришься и закатываешь глаза. Нравится, как ты любишь кофе с карамельным сиропом, зиму и справедливость. Даже если бы ты не была Восставшей, не имела бы могущественный дар, я бы все равно пошел за тобой. Я бы бросил все, оставил Восставших. Если бы ты верила в Бога, то я пошел в церковь и молился рядом с тобой, даже если бы молитвы причиняли боль. Мне не нужен твой дар, Инсения. Мне нужна ты сама, твой внутренний мир, твои горячие касания. Мне нужна ты целиком и полностью.

У меня пропал дар речи. Ликтенис говорил так, будто… я ему по-настоящему нравилась. В его глазах была лишь правда. Я еще никогда не слышала такой искренности. Он не врал. Ему не нужен ни мой дар, ни моя особенность. Я оказалась права. Он единственный, кому я могу доверять.

– Знаешь, когда я полюбил тебя? Когда ты впервые спустилась в катакомбы. На вас с друзьями напали Восставшие, так как тогда мы атаковали всех, кто попадал в подземелья. Тебя ранили в живот, ты умирала. Я исцелил тебя. Не мог перестать думать о том, с какой храбростью ты бросилась защищать друзей. Тебе было всего тринадцать, а ты уже сражалась простым ножом со взрослыми людьми. И не побоялась принести себя в жертву ради близких. В тебе не было слабости и страха. Я никогда не видел, чтобы кто-то так отчаянно бился. У тебя был дар? Нет. Ты сражалась с помощью силы духа. Этим ты и заставила меня постоянно думать о тебе.

Мои глаза расширились. Я перестала дышать.

– Наверное, ты мало что помнишь о той ночи. Сильный стресс порой может забирать память. Ты стала называть себя Инсенией, потому что я назвал тебя так. С самого начала я увидел в тебе непостижимую смелость. И легкое безумие. Ты была так прекрасна… Но слишком молода и напугана. Ты поразила меня далеко не волшебством. А упорством, храбростью и уверенностью.

Ликтенис взял меня за руку и улыбнулся. Я не переставала тонуть в его глазах и словах. Нет, ему не нужен мой дар. Ему нет дела до того, какая сила во мне сидит. Я нужна ему просто так. За характер, вкус, мысли.

Память вернулась неожиданно. Перед глазами пронеслись картинки. Я бросилась в атаку на Восставших с простым ножиком, успела ранить нескольких и выжить. Не побоялась. Тринадцатилетняя девчонка одолела взрослых. Просто потому, что ценила друзей. Некоторых я уже не смогу назвать друзьями, но в прошлом они ими были. Нет, моя сила не в даре. А в храбрости и готовности сражаться.

Я не признавалась себе, но на самом деле любила бой. Мне говорили, что девушке не положено драться, защищаться, выступать против тех, кто сильнее. Говорили, что я должна слушаться. Не бывать этому. Я с рождения хотела быть воином. Пусть Восставшие ценят меня только за силу, черт с ними. Я никогда не упущу возможность сразиться. Обстоятельства сложились так, что я могу это сделать. Поэтому я использую открывшуюся возможность. Буду атаковать, нападать, подчинять людей и толкать их на чудовищные поступки. Хорошо, Восставшие будут ценить меня за силу. Наплевать на них. Я рождена оружием. И стану им.

У меня есть тот, кто дорожит мной, большего мне и не надо. Ликтенис пойдет со мной в кромешный мрак, примет мои мысли и желания. Мы похожи. Пойдем вместе по пути безумия. Я потеряла почти всех. Родителей, Елисея и Агнес, будущее, как у обычного человека. Все рухнуло для того, чтобы я построила что-то другое, новое. Мне не видать простой жизни, семьи. Теперь я Восставшая, готовая сражаться. Исполню предназначение. Вместе с тем, кто меня понимает и ни за что не бросит.

Я оторвалась от подушки и потянулась к Ликтенису. Коснувшись его губ, я вмиг почувствовала себя лучше. Он оставил нежное прикосновение на моей щеке и отстранился. На его лице была улыбка. Как и на моем.

– Теперь ты все знаешь. Что скажешь?

Я прищурилась и сжала его руку.

– Сядем на трон безумия вместе?

Он сказал да. Этого мне не хватало. Мои истинные желания ценят. Меня ценят. Мне не нужна спокойная жизнь, я лишилась ее, когда умерла. Впереди страшное время, полное крови, мести и сражений. Я не сдамся. Мы не сдадимся. Безумие – наша сила. Так воплотим же этот девиз в реальность.

После разговора с Ликтенисом я заснула до утра. Слабость в теле по-прежнему была. Мне понадобятся силы, чтобы осуществить жестокий, но справедливый план. После выздоровления возьму все в свои руки. Пора начинать проявляться и озарять мир синим пламенем. Я смогу. Я не отступлю.

Сон пошел на пользу. Днем головокружение ослабло. Медсестра заявила, что я быстро иду на поправку. Еще бы, когда во мне есть особая сила. Не знаю, влиял ли дар на здоровье, но, видимо, он помогал. Гулять по больнице мне пока не разрешали, поэтому большую часть времени я сидела в кровати, говорила с Ликтенисом или думала обо всем подряд. Я уговаривала его уехать домой, чтобы выспаться и отдохнуть, но Ликтенис ни в какую не хотел оставлять меня одну. Ему приходилось дремать в кресле и ходить в буфет, который, по его словам, был не очень-то привлекательным. Но Ликтенису можно было есть все, что он пожелает. У меня же была особая диета из-за болезни. Яйца, рыба, овсяная каша. А так хотелось кофе с карамельным сиропом или шоколадного печенья…

Как и обещала медсестра, ко мне пришел человек, чтобы узнать о том, что со мной приключилось. Он сел на стул, достал бумаги и стал расспрашивать меня.

– Я попала в аварию. За мной ехал мой… близкий человек. Он вытащил меня из машины и привез в больницу.

– Кто был за рулем?

– Не знаю, я попросила отвести меня до города первого попавшегося человека. Понимаете, у меня нет машины, а родственники отказались помогать. Пришлось действовать так.

– Нам необходим номер телефона твоих родителей, чтобы поставить их в известность. И еще скажи, где ты проживаешь и учишься.

– Вам не нужен номер родителей. Вам ничего не нужно знать обо мне, – четко произнесла я, активируя дар убеждения.

Мужчина на несколько секунд задумался. Затем убрал бумаги в сумку и кивнул. Я скрыла улыбку. Вот это по-настоящему мощная сила! Хорошо, что она не изменилась после экзорцизма.

Сидящий неподалеку Ликтенис подавил смешок и сделал вид, что видит в телефоне важное сообщение. Он незаметно подмигнул мне. На этот раз улыбку скрыть не получилось.

– Что вы будете делать дальше? – спросила я, продолжая влиять на мужчину.

– Будем ждать вашего выздоровления, а потом выпишем. Как вы сказали, ничего предпринимать не нужно. Поэтому я оставлю вас отдыхать. Поправляйтесь.

Он поднялся на ноги и покинул палату. Мы с Ликтенисом переглянулись и захохотали. Это было слишком просто. Стоит мне захотеть, как человек попадет под влияние дара. Мне понравилось управлять чужими мыслями, ощущать себя настолько сильной. Еще немного, и я смогу подчинить не только врачей, но и весь Вейрум, когда вернусь туда.

До ночи мы с Ликтенисом разговаривали и периодически целовались. Никто из «близких» по-прежнему не объявились. Рафаил получил сообщение Ликтениса и пообещал приехать завтра вместе с Алифис. Я буду рада их видеть. Мне было очень интересно, что сейчас происходило с родителями. Они думали, что обряд затянулся? Разыскивали меня? Или радовались, что «нечистая сила» наконец-то покинула дом? Даже не знаю, какой вариант лучше. Я уже поняла, что потеряла семью. Домой я не вернусь. Буду жить с Ликтенисом и Алифис или в катакомбах. Мост к дому я превратила в пепел. Но я ли сделала это?

Глава 28

С утра меня ждали различные процедуры. Сдача анализов, измерение давления и пульса. Голова кружилась только при резких движениях. В остальных случаях я чувствовала себя неплохо. Физически. А вот морально… Лучше священникам не попадаться мне на глаза. Хотя, это в любом случае произойдет, потому что я сама найду их.

В больнице меня окружали люди. Каждый боролся за здоровье, стремился победить болезнь. Люди чаще находят общий язык именно здесь. Их сближают обстоятельства, желания стать здоровым. Когда понимаешь, что каждое утро может оказаться последним, то сам начинаешь рассказывать людям истории из жизни и делиться достижениями. Кто знает, вдруг рассвет уже не наступит? Врачи делают все, но смерть никому не подчиняется. К сожалению.

После скудного завтрака меня ждала хорошая новость. Врачи приняли решение о переводе в другую палату, уже без тотального контроля. Я обрадовалась и быстро собралась. С собой у меня ничего не было. Даже телефона, который, видимо, где-то выпал. Одежда тоже отсутствовала. Мне выдали легкие штаны, пару футболок и еще одну ночную сорочку. Все было голубого цвета. Тоска.

Новая палата ничем не отличалась от предыдущей. Разве что была расположена на втором этаже и не имела большого количества приборов. В комнате стояла кровать и стол со стулом. За окном шумели машины, иногда раздавались крики людей. Большой город. Как к нему привыкнуть?

Я устроилась на кровати. Рука по-прежнему была привязана к капельнице. Бинты снимать еще рано. Я и сама не хотела видеть того, что скрывалось под ними. Ликтенис сказал мне не стесняться шрамов, не прятать их. Я постараюсь. Пусть все видят, на что готовы пойти священники, от которых никто никогда не ждет зла.

После полудня приехали Рафаил и Алифис. Они постучали и зашли в палату с пакетами. Я широко улыбнулась и села. Рафаил осторожно приобнял меня, и я почувствовала себя счастливой. Лучший друг рядом.

Алифис улыбнулась и помахала рукой в знак приветствия. Я поведала им обо всем, что произошло. Рассказ затянулся надолго. Рафаил и Алифис ужаснулись. Они не знали, что произошло в подвале церкви. А Рафаил и вовсе проспал в зале до ночи под чарами Алифис.

– Мы принесли тебе вещи, – произнес Рафаил и протянул мне два небольших пакета.

Внутри я обнаружила одежду, парочку книг, телефон, который друзьям удалось найти у церкви, зарядку к нему и даже небольшую бутылку карамельного сиропа. Я усмехнулась и поблагодарила ребят. Кофе мне пока что нельзя, но кто запретил добавлять сироп в чай?

Ликтенис откуда-то притащил еще два стула, и все смогли присесть. Часы посещения уже подходили к концу, но я была очень убедительна, поэтому врачи разрешили друзьям остаться. Ликтенис снова подмигнул мне.

– Мы приходили к тебе домой, но там никого не было. Ангелису видели в школе, она в порядке. Машины твоих родителей на месте не было. Мне они не звонили, – рассказал Рафаил.

– Ясно, – холодно ответила я. – А церковь? Священники?

– Крепко спят и дожидаются тебя, – отозвалась Алифис. – Из подвала я их не выпущу. Уже придумала, что будешь с ними делать?

– О да. У меня множество идей. Люди не задают лишние вопросы?

– Нет, Вейрум живет дальше.

– А Восставшие? В катакомбах все спокойно? И… – я осеклась, взглянув на Рафаила.

Он кивнул и сообщил, что в курсе всего. Послышался смех Ликтениса.

– Сидели как-то трое Восставших и верующий, – усмехнулся он. – Простите, не сдержался.

Я пригрозила ему кулаком.

– Я планирую сегодня спуститься к ним и все рассказать, – кивнула Алифис. – Эрис должна узнать. И остальные тоже. Они не оставят это просто так. Наша сестра пострадала, мы пойдем на все, чтобы отомстить за нее.

Возможно, что я их недооценила. Может, я и в правду важна для Восставших как человек?

До вечера мы с друзьями беседовали обо всем. Потом Ликтенис повез их в Вейрум. Я все-таки убедила его отправиться домой и отдохнуть. Зарядив телефон, я включила его и не обнаружила ни одного звонка от родителей. Зато было несколько сообщений от Ангелисы. Она спрашивала о том, где я и как долго продлится обряд. Из членов семьи она единственная волновалась. Я не стала ей отвечать, хоть и хотела. Ангелиса расскажет родителям, а их я больше не хотела видеть. Мне было жаль сестру. Ей солгали, и она поверила. Ее удалось подчинить. Я бы хотела, чтобы она стала Восставшей, пошла рядом со мной. Но верующий не может стать одним из нас. Та же ситуация и с Рафаилом. Восставшие могут убить их, для них это не сложно. Но воскреснут ли они?

Я тоже была верующей. И вернулась к жизни только потому, что являлась реинкарнацией Богини. И, быть может, потому, что первый спуск в катакомбы изменил меня. Весьма удачно сложились события. Но я не могу рисковать Ангелисой и Рафаилом. Если они верят в Бога, то пусть будет так. Вера не станет преградой к нашей дружбе.

Ночь прошла спокойно. Утром Алифис по телефону сообщила, что Восставшие в курсе поступка священников и желают скорейшего выздоровления. Эрис была в шоке и обещала придумать план мести. Но я уже опередила ее. Мы не будем мстить всей толпой. Я буду один на один со священниками, потому что это моя личная боль. Разобравшись с ними, я буду жить дальше. Скоро нас поджидает нападение Спасающих. Мне нужно поскорее выздороветь.

День пролетел быстро, потому что я зачиталась новой книгой. Ликтенис не звонил, что немного напрягало меня. Алифис сказала, что он крепко спит. Я же говорила, что ему нужен отдых! Упертый Восставший!

Ликтенис сказал, что полюбил меня. Несомненно, во мне тоже были сильные чувства к нему. Меня никогда так не любили, не относились с такой заботой. Но как я могу отрицать любовь? От его касаний во мне пробуждается огненная буря, от слов замирает сердце. Он тот, кто мне нужен. Мне предстоит разобраться в чувствах и все ему рассказать.

Следующие три дня прошли спокойно. Ликтенис спал, я читала и отдыхала. Врачи водили меня на процедуры, вскоре наконец-то отцепили от капельницы. Они решили, что мне стоит остаться еще на неделю. Времени было все меньше, но я не могла рисковать здоровьем. Спасающие нападут, нам понадобится оружие. То есть я. Нужно готовиться.

Дни были наполнены скукой. Ликтенис часто меня навещал, но ему нужно было проводить время и с Восставшими, так как те готовились к нападению Спасающих. Я говорила по телефону с Рафаилом, он рассказывал мне все подробности. Оказалось, что в школе тоже не все шло гладко. Учителя и ученики гадали, куда исчез директор. Никто, кроме нас с друзьями, не знал, что он с другими священниками валялся в подвале церкви. Ничего, подождут. Без отца Варлаама они проживут. Не он здесь главный. Новенькие продолжали наводить суету. Когда-нибудь они успокоятся. А если нет, то я их заставлю. Обязательно. Покажу гостеприимство Вейрума.

Мне разрешили ходить по больнице без сопровождения. Я гуляла по коридорам, ходила в столовую за чаем. Иногда выходила на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Зима окончательно опустилась на города. Повсюду лежал снег. Подбирались и холода. Восставшим они не кажутся такими неприятными. Нам бывает холодно, но не так сильно. Зимой можем и в рубашке на улицу выйти. Это даже интересно. Приятно идти по улице, не ощущая на плечах тяжесть от пуховика.

Полторы недели пролетели быстро. Половина октября уже прошла. Меня начали готовить к выписке. Я очень ждала возвращения в Вейрум. Не только из-за мести. Там будут Восставшие, родные места. В катакомбах мне рады. В школу я больше не вернусь, к семье тоже. Началась новая жизнь. Гораздо интереснее прошлой.

В день выписки я собрала вещи и поблагодарила всех врачей за помощь. Вечером, переодевшись в джинсы и рубашку, я вышла в коридор и последний раз посмотрела на палату. Улыбнувшись, передала Ликтенису пакет с вещами, и мы пошли в сторону выхода. Вейрум ждет!

На первом этаже я задержалась и еще раз сказала спасибо врачам. Они напомнили, что бинты я должна снять самостоятельно в скором времени. Я очень не хотела делать этого. Но когда-то придется.

Попрощавшись с врачами, мы направились к дверям. Мои глаза наткнулись на сидящую на диване старушку. Она читала книгу и перелистывала страницы худой рукой. Я замерла. Неужели это…

– Бабушка? – опешила я и подошла ближе.

Она подняла голову и удивилась не меньше меня. Это была она. После стольких лет разлуки… Не верю. Не может этого быть. Что она здесь делает?

– Аннетта, дорогая, как ты сюда попала? – спросила она и закрыла книжку. – С тобой все в порядке?

Я глянула на Ликтениса. Он кивнул и ушел к машине на улицу. Я присела рядом с бабушкой и посмотрела в ее серые глаза. Такие же, как когда-то были у меня.

– Со мной все хорошо, не волнуйся. Немного поранилась, врачи помогли. Но как здесь оказалась ты? Я думала, что родители отдали тебе ключи от квартиры на краю города.

– Они отдали, все верно, но скоро платить стало нечем. Да и здоровье начало меня подводить. Пришлось перебраться сюда. Сердце у меня больное уже давно. Врачи говорят, что осталось не так много времени, но я не сдаюсь. Хорошо, что ты пришла, мне здесь бывает одиноко.

– Нет, так нельзя. Давай я заберу тебя домой. Мы позаботимся о тебе и предоставим лучшие условия. Поверить не могу, что родителям настолько все равно. Обещаю, больше ты здесь не останешься. Мы вернемся домой, я сделаю твой любимый чай и почитаю книгу. Давай?

– Я бы с радостью, да не могу. Нельзя пропускать процедуры, здоровье под сильной угрозой. В любой момент могу…

Бабушка замолчала и вздохнула. Меня переполняли эмоции. И ярость, и безмерная печаль. Как? Слов нет. Они бросили ее, оставили. Почему? Как можно отвернуться от родного человека? Должна быть причина!

– Нет-нет, не можешь! Все будет хорошо, слышишь? Я все исправлю. Скажи, насколько сильно ты веришь в Бога?

– Всем сердцем, конечно же, – улыбнулась она. – Помню, как мы с тобой ходили в церковь лет десять назад. Зимой после службы ты любила поваляться в снегу и поиграть в снежки. Как там Вейрум? Давненько его не видела.

На глаза навернулись слезы. Нет, так нельзя! Это невыносимо! Почему так больно внутри?

– Город в порядке, уже весь в снегу. Хочешь, мы отправимся туда? Хотя-бы на один день. Ты посмотришь на церковь, на прекрасный лес, увидишь людей. Я смогу уговорить врачей отпустить тебя на несколько часов. Мы выпьем чай, сходим в церковь, посидим на кухне с яблочным пирогом и вспомним лучшие времена. Давай?

– Это моя мечта. Снова оказаться в Вейруме. Думаю, что завтра мы сможем съездить туда. Родители отвезут нас?

– Кое-кто другой доставит нас до Вейрума. Сейчас вернусь.

Я вскочила с дивана и побежала на поиски врачей. Остановив уже знакомую медсестру, я спросила, могу ли завтра забрать бабушку на несколько часов. Она согласилась, и я запрыгала от радости. Раз родители отворачиваются от всей семьи, то я дам им хорошего пинка и займу их место. Не позволю, чтобы бабушка находилась здесь в одиночестве и печали, отсчитывая дни до смерти. Она верила в Бога, эта информация разбила меня. Ликтенис не сможет ее исцелить. Но если у меня есть шанс порадовать бабушку, то я брошу все и сделаю это.

– Мы поедем завтра поздним утром, – улыбнулась я, когда вернулась к дивану. – Может, тебе что-нибудь нужно? Одежда, книги?

– Нет, милая, ничего не нужно. Я буду счастлива, если ты будешь рядом и покажешь мне Вейрум.

– Я все устрою, обещаю. Уже завтра ты увидишь родной город.

Мы договорились встретиться завтра в одиннадцать часов утра. Я обняла бабушку, пожелала ей спокойной ночи, и врачи помогли ей дойти до палаты. Слишком грустно. Хотелось рыдать.

Я вышла из больницы и подошла к машине. Села на переднее сиденье рядом с Ликтенисом и вздохнула. Он выслушал мой рассказ и очень удивился. Ликтенис положил ладонь поверх моей и осторожно сжал ее.

– Ты ни в чем не виновата. Твоя идея отличная. Мы покажем бабушке Вейрум, выпьем чай, как ты хочешь. А потом повторим это. Будем возить ее домой хоть каждую неделю. Знаешь, как много у меня машин спрятано? На всю жизнь хватит.

Я усмехнулась и смахнула со щеки слезу. Да, так будет прекрасно. Раз взрослые не в силах принимать решения для счастья близких, то это будет делать молодое поколение. Я сделаю все, чтобы бабушка и сестра были счастливы. Мой путь уже не изменить. Меня сломали, но я собралась воедино и стала другой. Пусть хоть близкие будут спокойны.

– Едем в город веры и синего пламени? – ухмыльнулся Ликтенис.

– Едем, – выдохнула я и улыбнулась.

Он завел мотор, и мы покинули парковку. Я открыла окно, положила на него локоть и опустила голову, смотря на мелькающие рядом дома. Холод, ветер и свобода. Все, что так необходимо мне сейчас. И дорогой человек, сидящий в полуметре от меня. Все образуется, я уверена.

Мне было очень интересно, почему родители так отнеслись к бабушке. Она решила не беспокоить их? Или они затаили глубокую обиду? Я должна выяснить. Пусть расскажут мне все семейные тайны. В чем причина ярой ненависти ко всем, кто не верит? Я все узнаю. Использую дар, если понадобится. Направлю силу во благо.

Мы ехали около часа. На Вейрум уже упала ночь. На небе рассыпались звезды. Их всегда лучше видно в холодное время года. Но мне больше нравилось синее пламя.

Ликтенис остановился у своего дома. Мы вышли из машины и подошли ко входу. Он достал ключи, открыл дверь и пропустил меня. Знакомая прихожая уже не казалась пустой и безжизненной. Я с удовольствием прошла в дом, сняла плащ и огляделась. Закрыв дверь, Ликтенис повел меня наверх. Мы поприветствовали Алифис, и она отправилась готовить чай. Ликтенис показал комнату. Она была небольшой и не особо заполненной мебелью. Кровать, стол со стулом, шкаф. И синие шторы. Как похоже на истинного Восставшего.

Оставив вещи, мы спустились на кухню. Алифис заварила чай и разложила в тарелки кашу. За время, проведенное в больнице, овсянка успела мне надоесть. Но отвращение прошло тут же, как только Алифис предложила сироп и сухофрукты. Трое Восставших сели за стол, чтобы поужинать овсянкой с сиропом. Забавная картина.

Ужин прошел в приятной компании. Никаких молитв, упреков. Только понимание, холодный воздух из открытых окон и периодические шутки Ликтениса. Вот, как выглядит настоящий дом. Не хватало только Рафаила. Алифис наверняка была бы очень рада.

После приема пищи мы разошлись. На втором этаже было только две комнаты. Алифис ушла в свою, а мы с Ликтенисом зашли в его. Он достал из шкафа большую темную рубашку и передал мне. Я зашла в ванную, чтобы переодеться и умыться. В небольшом зеркале увидела синие глаза. Они меня никогда не пугали. Я видела в них красоту.

Переодевшись в рубашку, которая была слегка коротковата, я вернулась в комнату. Ликтенис уже успел расправить кровать, погасить свет и открыть шторы. Я удивилась, когда поняла, что начала видеть в темноте гораздо лучше. Глаза четко уловили образы мебели, очертания окон. Закончив рассматривать комнату, я подошла к кровати, на которой уже устроился Ликтенис.

– Подушки не найдется?

Он привстал и положил вторую подушку на другую половину кровати. Кивнув, я села, а затем легла на мягкую кровать. Немного повозившись, наконец устроилась и посмотрела на открывшийся вид из окна. Луны на небе не было, зато мерцали звезды.

– Всегда открываешь шторы на ночь?

– Я так долго пробыл под землей, что уже и позабыл, как выглядит звездный свет. Иногда мне нравится любоваться им. Жаль, что луны сегодня нет.

– Эрис рассказывала, что Восставшим становятся после смерти. Ты… Как ты умер?

Ликтенис вздохнул и повернулся ко мне.

– Страшно и печально. Оставим эту историю на потом, не хочу тебя грузить. Завтра тебе нужна радость, а не печаль. К тому же… Мы наконец-то спим в одной кровати.

– И ты этому очень рад.

– Как и ты, готов поспорить.

Я цокнула, стараясь игнорировать его пристальный взгляд.

– Спи, страстная разрушительница. Разбужу рано.

– Еще раз так меня назовешь и получишь в глаз.

– Только в глаз? Может, куда намного ниже? Например, в…

– Перестань. У меня нож неподалеку.

– Не сомневаюсь. Ты всегда с ним ходишь. Я уже упоминал, что ты очень красивая, когда вонзаешь в кого-то лезвие?

– Не упоминал.

– Никогда не поздно. Теперь ты знаешь. Доброй ночи, красота синего пламени разрушений.

– Доброй ночи, невыносимый Лик Тени синего пламени.

Он усмехнулся. Я повернулась на бок, чтобы скрыться от его глаз и уставилась на мебель. Но и Ликтенис времени зря не терял. Уже через минуту его рука властно прижала меня к нему. Мне понравилось это чувство. Я накрыла его руку своей и улыбнулась, закрывая глаза. Его теплое дыхание согревало затылок и лечило все раны. Я под защитой. Я дома.

Глава 29

Я проснулась рано, но Ликтениса рядом уже не было. На себе я обнаружила одеяло, бережно накрывающее меня с головы до ног. Улыбнувшись, я встала, умылась и пригладила растрепанные волосы. Быстро переоделась и спустилась на кухню. Ликтенис варил кофе, распространяя приятный аромат по всей кухне. Но в данный момент я была готова ему врезать, потому что кофе мне все еще было нельзя. Как минимум год точно, чтобы не нагружать и без того пострадавшее от кровопотери сердце. Поэтому, открыв окна, я взяла чай и добавила туда щедрую ложку сиропа.

– Какой план? – поинтересовался Ликтенис, накладывая в тарелки рис.

– Заберем бабушку из больницы, привезем ее в город и покажем его ей. Она хотела увидеть улицы, зайти в церковь.

– Родителям не планируешь сообщать о ее приезде?

– Нет, – слишком резко ответила я. – Только если сестре. Их не будет допоздна, так что мы успеем посидеть дома. Никак не могу понять, что не так с родителями. Они не должны так относиться ко мне и бабушке. Чем мы провинились? – возмутилась я, и на окне появилась трещина. – Ой… прости.

Ликтенис поставил тарелки на стол и подошел ко мне.

– Ты имеешь полное право злиться на них. И разрушать дом тоже.

– Может, у тебя найдется еще один сарай? – ухмыльнулась я, подавшись вперед.

– Диван по-прежнему на месте, – выгнул бровь он и оставил быстрый поцелуй на моих губах.

– Тогда я с удовольствием расположусь на нем вечером или завтра. Мне еще священников убивать. Так много планов, – с фальшивой усталостью вздохнула я и приложила руку ко лбу.

– Тогда позволь мне выкрасть пару минут твоего времени.

Ликтенис подошел ко мне вплотную и положил руки на мою талию. Не в силах бороться с желаниями, я прижалась к нему.

– Позволю. После сегодняшнего дня забирай хоть часы.

Коснувшись его губ, я ощутила вкус горького кофе и уловила аромат мяты. Одной рукой Ликтенис закрылся в мои волосы, а второй пробрался под рубашку. На мне все еще было много бинтов, но ему удалось найти участок кожи на талии. По телу пронеслось электричество, и я вздрогнула, углубляя поцелуй. Мы желали остаться в таком положении хоть на весь день, продолжить, упасть на кровать, почувствовать каждую клеточку тела друг друга. Но у нас не было времени. Пусть хоть несколько минут пройдут в состоянии блаженства и страсти.

Отстранившись друг от друга, мы улыбнулись и сели за стол. Каким-то чудом я подавила нарастающий внутри жар и стала жевать рис. Еда, кстати оказалась очень вкусной. После пресной больничной пищи я была готова съесть все. Закончив завтрак, мы собрались и покинули дом. По улицам ходили люди. Интересно, что сейчас происходит в школе? Мое почти двухнедельное отсутствие замечено?

Мы сели в машину и поехали по улице. Я раздумывала над тем, что можно показать бабушке кроме церкви. Мы можем прийти домой, поздороваться с Ангелисой. Она будет рада видеть бабушку. Десять лет ее не было рядом. Страшно представить, что она пережила за это время.

Дорога до больницы прошла спокойно. Мы не попали в пробку, чему я была рада. На первом этаже нас ждала бабушка. Она была одета в светлое пальто и держала в руке трость. Я широко улыбнулась и крепко обняла ее. Затем представила ей Ликтениса, рассказав выдуманную историю о его переезде в Вейрум из сгоревшей деревни. Бабушке он сразу понравился почему-то. Еще бы.

Мы залезли в машину, и Ликтенис повез нас в Вейрум.

– Как твое здоровье сегодня? – поинтересовалась я, обернувшись и посмотрев на заднее сиденье, где сидела бабушка.

– Все по-прежнему, милая. Лучше расскажи о себе. Как учеба, многое узнала?

Я принялась говорить о школе. Если не вспоминать Восставших и делать вид, что их не существовало вовсе, то моя жизнь была обычной. Я рассказала о заданиях, оценках и о походе, умолчав о том, чем он закончился. Бабушка слушала меня с улыбкой на лице. Мне снова захотелось плакать. Она смотрела с чистой любовью в глазах. Никто из родственников никогда так не глядел на меня. Ее любовь была настоящей.

Я поведала о пожаре в соседней деревне, о том, как люди переехали в Вейрум. Бабушка была рада, что пострадавшим выделили дома. К сожалению, она не знала, кем были те люди. Не знала, насколько прогнили они внутри.

Вскоре впереди показалась большая табличка с надписью: «Вейрум». Бабушка достала очки и внимательно осмотрела ее через окно. Надпись за это время не изменилась. Мы въехали в город. Нас встретили каменные домики, бабушка оглядела каждый. Какие-то были ей знакомы, какие-то нет. Память надолго остается в наших сердцах. Я жалею, что не веду дневники. Воспоминания очень важны для нас. Было бы здорово читать о прошедших событиях и вспоминать, какими мы тогда были.

Ликтенис остановил машину у церкви. Мы вышли на улицу и остановились. Бабушка взяла трость и стала рассматривать купола и двери.

– Хорошая церковь, давно тут стоит. Когда-то я часто сюда приходила, говорила с отцом Варлаамом, он тоже был еще молодой. Он еще здесь?

– Он… здесь, но… приболел.

– Жаль, пусть выздоравливает. Здоровье должно быть у каждого. Пойдемте, дорогие мои, помолимся хоть немного.

Я забрала у бабушки трость и взяла ее под руку. Ликтенис последовал моему примеру и встал с другой стороны. В церковь мы вошли втроем. Я ненавидела это место. Оно стало символом боли, крови и ужаса. В видениях я часто видела зал, искаженную икону, красные лужи на полу. А в подвале чуть не умерла. Но я должна быть здесь. Ради бабушки. Я обещала сделать все, чтобы она чувствовала себя счастливой. Так и поступлю.

Мы прошли по проходу между лавками и замерли у иконы. Бабушка прочитала молитву, приложилась к иконе. Затем мы поставили несколько свечей и сели в первый ряд. Я присела между бабушкой и Ликтенисом и уставилась на икону. Запах ладана был повсюду. Неподалеку ходил незнакомый мне священник. Было тихо. Но в моих мыслях открылась страшная картина.

Деревянный стул, веревки. Я просила их остановиться. Много раз. Никто меня не слушал. Они причиняли мне дикую боль, желая сделать меня такой, какой хотят видеть. Ни намека на сочувствие. Я помнила, как крест опускался на спину, руки, шею, как кровь стекала по пальцам на пол, как рубашка становилась красной. Помнила голоса священников, их серьезные и мрачные лица. Помнила свои крики и охрипший голос. Никакой ночной кошмар никогда не был настолько ужасным, как происходящее наяву.

Я взглянула за угол, за который меня завели, а затем спустили в подвал. Делая шаги вперед, я и не представляла, чем обернется экзорцизм. План рухнул. Я готовилась забраться в разум священников и внушить им отпустить меня. Не вышло. К боли я не была готова. Как и к предательству.

Ликтенис, заметив мой застывший взгляд, взял меня за руку. Я вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся и кивнул, показывая в другую сторону. Я обернулась. Оказалось, что думала я слишком долго. Бабушка уже закончила молиться и стояла у стола со свечами. Отбросив ненужные мысли и воспоминания, я поспешила к ней, поблагодарив Ликтениса.

– Поедем до дома? – поинтересовалась я, стараясь не смотреть на икону и поворот за угол.

– Хорошо. Наконец-то увижу Ангелису, очень по ней соскучилась.

Мы покинули церковь и на машине добрались до дома. Увидев каменные стены, я вздрогнула. Никогда сюда не вернусь. И буду здесь только потому, что хочу порадовать бабушку. Эти стены больше не родные мне. Здесь живет предательство.

Я достала из сумки ключи и открыла дверь. На меня налетел запах дома. Он всегда был странным. Аромат специй и крепкого чая. Дома никого не было, поэтому мы заняли кухню. Бабушка принялась осматривать комнату, а я занялась приготовлением пирога. Хотелось вспомнить счастливое детство, когда меня не донимали родители, когда я не была нужна Восставшим. Мне было семь, мы собирались всей семьей на кухне, чтобы перекусить пирогом с чаем. Бабушка рассказывала интересные истории, а маленькая Ангелиса пыталась незаметно стянуть со стола конфеты. Тогда и вера воспринималась по-другому. Она казалась мне настоящей. Пока мне не начали ее навязывать.

– Ангелиса еще в школе? – спросила бабушка, разглядывая вязаную салфетку, лежащую на столе.

– Да, но учебный день скоро закончится, – ответила я, выгружая тесто в форму.

– А ты? Почему не на занятиях?

Я обернулась, достала из холодильника масло и неловко улыбнулась. Я немного Восставшая и чуть не умерла две недели назад. Поэтому и не хожу в школу.

– Прогуливать плохо, – усмехнулась бабушка и по-доброму улыбнулась. – Не рассказывай маме и сестре, но в твоем возрасте я тоже часто пропускала уроки. Любила убегать в лес.

– В лес? – Я чуть не выронила масло. – Зачем?

– К другу, конечно. Помнишь дедушку Рафаила? С ним мы часто гуляли и находили приключения. Как он, кстати?

– Он… Его уже нет, – вздохнула я. – Но Рафаил в порядке, живет отлично.

Бабушка отложила салфетку и загрустила. Вот в чем дело. Она надеялась повидаться со старым другом. Я помнила многие ее рассказы. Дедушка Рафаила умер около пяти лет назад, всему городу было грустно. Он был тем еще хулиганом, но всегда помогал всем нуждающимся.

Я как попало нарезала яблоки, положила их на тесто и поставила форму в духовку. Затем налила слегка остывший чай в кружку и присела за стол. Пока Ангелиса не вернулась, нужно успеть узнать важную информацию.

Я дождалась, пока бабушка посмотрит мне в глаза. Затем активировала дар.

– Скажи, почему родители так плохо к тебе относятся?

– Они вовсе не плохо ко мне относятся. Так часто происходит в семьях. Молодая семья заводит детей и забывает о старшем поколении. Мы становимся не нужны. Хорошо, что не все семьи такие.

И все? Это вся причина? Не верю.

– А почему презирают тех, кто не верят в Бога?

– Произошла страшная ситуация много лет назад. У твоей мамы была сестра, моя дочь. Ее похитили. Мы искали ее и нашли. Она лежала в лесу, вся в ранах. Она стала жертвой некого ритуала, как мы поняли. С тех пор твоя мама ненавидит всех, кто не верит. На ней очень сильно сказалась потеря сестры, она долгое время провела в депрессии. Потом встретила твоего папу, и он помог ей зажить счастливо. А потом уже появилась ты.

На мгновение я перестала дышать. Восставшие убили мою тетю? Нет, не может быть. Но теперь все ясно. Поведение матери оправдано. И как мне теперь находиться рядом с Восставшими, зная, что они причастны к смерти тети?

Входная дверь вдруг открылась. Я чуть ли не бросила кружку на стол и побежала в прихожую. Там стояла Ангелиса и снимала белую куртку.

– Аннетта? – вытаращила глаза она. – Но где ты была две недели? Ты знаешь, как сильно я переживала?

Я поймала ее взгляд.

– Я была здесь все это время. Забудь о моем отсутствии.

Ангелиса замерла, а потом улыбнулась.

– Конечно. Чем так вкусно пахнет? Ты готовишь пирог?

Я облегченно выдохнула и поплелась за сестрой на кухню. Какого же было удивление Ангелисы, когда она увидела бабушку. Они тут же стали обниматься и плакать от счастья. Оставив радостное воссоединение, я незаметно прошмыгнула к лестнице, жестом позвав Ликтениса за собой. Он поднялся и пошел за мной.

Я зашла в комнату и сжала руки в кулаки. Подумать только, Восставшие убили мою тетю! И ни слова не сказали мне. Как они собираются оправдываться? Я не желаю слушать очередную ложь.

– Ты что-то знаешь об этом? Почему вдруг выясняется, что моя тетя пала от рук Восставших?

– Событие двадцатилетней давности, – закивал Ликтенис. – Я знаю немного, подробности лучше уточнить у Эрис. Насколько мне известно, твоя тетя хотела стать Восставшей. Но что-то пошло не так, и она не вернулась к жизни.

– Да когда же эти тайны наконец закончатся? – воскликнула я, и крест, висящий на стене, сломался и упал.

Я подошла к обломкам, подняла их, открыла окно и вышвырнула крест на улицу. Сила разрушений вырвалась наружу, и две части креста улетели за забор, если не за город. Я выдохнула и приказала себе успокоиться. Все наладится, я все выясню. Нужно еще немного подождать. Незачем рушить дом сейчас.

– Прости, – вздохнула я, закрывая окно. – Я просто устала от всех секретов. Уже не знаю, кому верить, кроме тебя. Я пришла к Восставшим, чтобы обрести дом, где смогу всем доверять. А оказалось, что они не рассказали мне о тете. Я даже не знала, что она у меня есть. Кого мне ненавидеть? Родителей, Восставших, церковь? Такое чувство, что я ненавижу уже всех в этом проклятом городе и никогда не докопаюсь до правды.

Ликтенис подошел ко мне и положил руки на плечи.

– Я очень понимаю тебя. Мне тоже всю жизнь что-то да недоговаривали. Не буду никого оправдывать, так как не знаю подробностей. Но мы все узнаем. Ночью спустимся в катакомбы, и ты расспросишь Эрис. Как тебе план?

– Хороший, – прошептала я и прилипла к Ликтенису.

Он крепко обнял меня, я положила голову ему на плечо.

– Знаешь, порой хочется просто разрушить весь мир.

– Знаю, – тихо произнес он и погладил меня по голове. – Может, мир этого заслуживает? Мы можем уничтожить каждый уголок планеты, создать свою армию.

– Разве это не цель Восставших? – подняла я голову. – Мы собираем людей, чтобы захватить планету?

Ликтенис засмеялся и отпустил меня. Его приятный смех я бы хотела слышать целую вечность.

– Твоя идея понравится и Эрис, и всем остальным. Мы просто служим Богине и исполняем ее волю. Но захватить мир было бы славно.

Я усмехнулась, окончательно придя в себя. Как у Ликтениса получается сдерживать порывы моей злости? Он всегда находит нужные слова. Как я раньше без него справлялась?

Мы вернулись на кухню. Ангелиса рассказывала бабушке об учебе. Вскоре пирог был готов. Я вытащила его из духовки, достала тарелки и положила на них по кусочку. Мы сели за стол. Как в детстве. Горячий яблочный пирог, чай и разговоры. Никаких упреков, ссор. Все спокойно.

Ангелиса и бабушка сияли от счастья. И я улыбалась вместе с ними. Пусть хоть на пару часов все проблемы перестанут меня волновать. Я хотела снова почувствовать себя ребенком, который обращает внимание только на радости. Порой нам так этого не хватает. Взрослея, мы начинаем осознавать, что мир вокруг может быть куда более зловещим. На каждом углу поджидает определенная проблема, с которой нужно бороться. Детская наивность покидает нас, мы становимся другими, начинаем искать свой путь. Но не всегда находим его.

Ликтенис сразу нашел общий язык и с бабушкой, и с сестрой. Они часто спрашивали, что происходит между ним и мной. Ликтенис отвечал, что мы просто друзья. Я и сама не знала, кто мы друг для друга. Друзья так часто не целуются, верно же?

Пять часов пролетели незаметно. Я опомнилась, когда увидела, что за окном темнеет. Нужно вернуть бабушку в больницу. И подготовиться к разговору с Эрис. Я объявила, что пора собираться и отправилась наверх. В комнате достала большой пакет и скидала в него вещи. В доме Ликтениса не было подходящей одежды. Хотя, спать в его рубашке мне понравилось. Напоследок я оглядела комнату. Ужасное место. Пора отсюда выбираться.

В прихожей Ангелиса попрощалась с бабушкой. Я настойчиво попросила ее не рассказывать родителям о сегодняшнем дне. Попав под влияние дара, она, конечно же, согласилась. Мы вышли на улицу и поехали в город.

В дороге нас застала пробка, и мы целый час простояли в ней. Я волновалась за состояние бабушки, но она говорила, что все в порядке. Доехав до больницы, мы с Ликтенисом проводили ее до палаты. Он тепло попрощался с бабушкой и отправился к машине. Я же осталась, чтобы кое-что сделать. Дождавшись, пока бабушка снимет пальто и сядет на кровать, я присела рядом и посмотрела ей в глаза.

– Пообещаешь мне несколько вещей?

– Конечно, дорогая, все, что угодно.

Я активировала дар.

– Не думай о смерти и не считай дни до конца. Живи так, будто тебе не восемьдесят, а тридцать. Радуйся мелочам, шути и смейся, поднимай настроение себе и окружающим. Провожай закаты, встречай рассветы, наслаждайся жизнью. Не бойся смерти и не зацикливайся на ней. Не думай о плохом, а обращай внимание только на радостные события. Всегда верь в лучшее и помни, что ты не одинока.

– Да, обещаю! – оживилась она и поднялась на ноги. – Какой замечательный сегодня был день, я обязательно расскажу о нем врачам.

Я слегка опешила.

– Ты чего хмуришься? Не нужно, ведь жизнь прекрасна. Пойдем, проводишь меня до медсестры и отправишься домой. Кстати, твой этот Ликтенис отличный человек, не бросай его.

– Не брошу, – улыбнулась я и пошла за бабушкой.

Мы вышли в коридор и нашли медсестру. Бабушка принялась активно рассказывать ей о событиях дня. Женщина удивилась и перевела на меня взгляд.

– Время с близкими всегда на пользу, – пожала плечами я.

Медсестра кивнула и взяла бабушку под руку.

– До встречи, внучка, не скучай.

– До встречи, бабушка. Люблю тебя.

– И я тебя.

Они направились в палату. Медсестра все еще была немного растеряна. Я усмехнулась и направилась вниз. Теперь бабушка будет счастлива, я уверена. Я выполнила обещание, все будет отлично.

На улице меня ждал Ликтенис. Увидев мою широкую улыбку, он тоже начал улыбаться. Мы сели в машину и поехали домой. Вейрум. Проклятый, но такой родной. Мне еще предстоит разговор с Эрис, так что не стоит расслабляться. Ночь обещает быть насыщенной.