Читать онлайн Убойная командировка бесплатно

Глава 1

Отправляясь в очередную командировку в Москву, Алексей Рудаков не предполагал, что она вернёт его в позабытое прошлое и станет опасным криминальным приключением…

Всё было, как обычно: аэропорт Домодедово, такси, гостиница в спальном районе Москвы.

Уже смеркалось, столица сверкала многочисленными огнями. Деловая встреча была назначена на следующий день, и Рудаков никуда не торопился.

В холле гостиницы, на удивление, было малолюдно. Алексей без промедления подошёл к стойке регистратуры, поставил сумку на пол.

– Добрый вечер, – поприветствовал он администратора.

Женщина нехотя подняла голову от каких-то бумаг, которые лежали перед ней, и внимательно посмотрела на Рудакова. Изучив его лицо тусклым механическим голосом, которым она встречала многочисленных приезжих, ответила односложно:

– Добрый.

И снова уткнулась в свои бумаги, словно, не догадываясь о цели его обращения к ней.

Ждать, когда женщина закончит свои дела, Алексей не стал. Выдержав для приличия короткую паузу, он осмелился нарушить сложившееся однообразие гостиничной жизни.

– У вас необычный кулон, – проговорил он, чтобы привлечь к себе внимание.

Кулон на золотой цепочке был изготовлен в виде кошачьей головы с хищным оскалом. Зелёные глаза животного устрашающе сверкали. Кулон действительно выглядел необычно на белоснежной коже в глубоком вырезе платья.

Женщина вскинула на Рудакова удивлённый взгляд, машинально дотронувшись пальцами до оригинального изделия.

Блуждающая улыбка Алексея обескуражила женщину, заставив улыбнуться в ответ на комплимент.

– Подарок сына, сделан на заказ, – ответила она, смутившись.

– Наверно, и название имеется? – спросил Рудаков.

– Да… «Кот» называется.

– Изящный кулон, – ещё раз подсластил он администраторше. – Мне очень понравился. У вашего сына изумительный замысел.

– Он изготовил его в честь нашего питомца, – объяснила женщина, потрогав пальцами своё сокровище.

Алексей понял, что настало время озвучить цель своего нахождения в холле гостиницы.

– Мне нужен одноместный номер, – проговорил он. – Найдётся?

– Сейчас посмотрю, – ответила женщина.

– Желательно, чтобы окна выходили во двор, – добавил он. – Шум автомашин надоел до чёртиков дома – хоть в командировке отдохну от него.

– Есть такой номер, – произнесла администраторша. – Вам повезло. Давайте ваш паспорт.

Алексей заполнил карточку гостя и получил ключ от номера.

Приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, он отправился в ресторан поужинать.

Проходя через холл, Алексей увидел дежурную по этажу, устремившую свой взгляд в экран телевизора. Поздоровавшись, спросил:

– Не подскажите, до которого часа работает ресторан?

Дежурная, не отрывая глаз от телевизора, сухо ответила:

– Обычно до полуночи. Но при отсутствии посетителей может закрыться и раньше.

– Спасибо, – поблагодарил Алексей и побрёл на первый этаж.

В ресторане было безлюдно, если не считать одинокой женщины, сидевшей за столиком в центре зала. Перед ней стояла пустая бутылка пепси, женщина допивала остатки напитка из пузатого бокала маленькими глотками.

Обычно за центральным столиком располагались проститутки, и, лениво цедя дешёвые напитки, высматривали для себя клиента. Но эта женщина не была похожа на жрицу любви – ни вызывающего макияжа, ни яркого комплекта тряпья, обтягивающего товарное тело, Алексей не увидел. Женщина была в джинсах и темно-синей кофте.

Лицо посетительницы показалось ему знакомым, и он машинально стал припоминать, где и когда прежде он мог с ней встречаться. И тут его осенило: женщина, как две капли воды, похожа на Наталью Варлей! Актриса была его кумиром, и чтобы полюбоваться лицом женщины-двойника, он решил приземлиться за соседним столиком.

«Актриса» мило улыбнулась Алексею и задержала на нём изучающий взгляд. Кивком головы Алексей шутливо пригласил незнакомку за свой столик. К большому удивлению, женщина встала без промедления и в следующую минуту с бокалом в руке, в котором плескались остатки напитка, предстала перед ним.

– Вы хотите, чтобы я составила вам компанию? – спросила она, завораживающе сверкнув карими глазами с белками исключительной белизны. – Я правильно вас поняла?

– Да, я был бы рад, если вы хоть ненадолго развеете мою скуку, – соврал Алексей, решив проверить, что за фрукт эта загадочная незнакомка. – А то, знаете ли, как-то тоскливо жевать в одиночку.

– Понимаю, – сказала женщина, присаживаясь, и пристально посмотрела в глаза Алексею. – Со мной такое часто случается.

– Неужели вы также одинока, как и я? – поинтересовался он.

– И да, и нет, – неопределённо ответила женщина.

– Интересно, – произнёс Алексей с неподдельным любопытством. – Разве такое может быть?

– Ещё как может, – со вздохом ответила женщина.

В это время к ним подошёл официант.

– Что желаете заказать? – спросил он, обратив свой взор на Алексея.

Алексей вопросительно посмотрел на женщину.

– На ваше усмотрение, – последовал ответ.

– Водка, вино, шампанское? – спросил Алексей.

– Бокал красного вина, с вашего позволения.

– Два скромных ужина, – сказал Алексей. – И двести граммов «Русского стандарта» вдобавок к бокалу красного полусухого.

Увидев, как удивлённо взлетели вверх брови его собеседницы, поинтересовался:

– Что-то не так?

– Нет-нет, всё так, – поспешно проговорила женщина.

Официант предложил на выбор три мясных блюда и, получив заказ, удалился.

– Вы – щедрый человек, – заметила женщина. – Угощаете в ресторане незнакомку и не требуете от неё ничего взамен.

– Требовать от женщины чего-либо не в моих правилах, – сказал Алексей. – А вот попросить о какой-либо услуге я могу себе позволить.

– И о чём вы намерены попросить меня?

– Я уже это сделал – предложил поужинать со мной.

– И это всё? – удивилась незнакомка. – Это такая шутка, да?

– Нет, это не шутка. Мне просто приятно поужинать с красивой женщиной, похожей на любимую актрису.

Ответ Алексея озадачил её. У неё не укладывалось в голове, что красивый статный мужчина может вот так, за здорово живёшь, угостить проститутку хорошим ужином и отпустить потом на все четыре стороны, не потребовав ничего взамен. С её богатым опытом работы в гостинице такое поведение – нонсенс! Обычно командированные не упускают случая развлечься с женщиной, норовя поиметь сексуальную услугу на халяву.

– Могу пригласить вас к себе в гости, могу пойти с вами в номер, – вкрадчивым голосом проговорила незнакомка, пытаясь выведать тайное желание странного благодетеля.

– Я не хожу в гости к незнакомым женщинам, и, уж тем более, не приглашаю незнакомок в свой номер, – усмехнулся Алексей.

– Меня зовут Наташа, – поспешила представиться собеседница, уловив подковырку в словах своего покровителя.

– И фамилия, конечно же, Варлей, – ухмыльнулся Алексей. – Не так ли?

– Нет, моя фамилия Мамедова, – ответила Наташа. – Я из Дагестана. Но сходство со знаменитой артисткой действительно есть. Не вы первый, кто мне говорит об этом. Я уже привыкла.

– И что же ты здесь делаешь, Наташа Мамедова? – спросил Алексей, перейдя на «ты».

– А вы будто и не догадались?

– Предположил, но терзают сомнения, – Алексей уставился на женщину. – На проститутку ты не походишь – одежда не зазывная, аппетитные телеса не демонстрируешь, сигаретами не балуешься, не сквернословишь.

Наташа не спешила с ответом, вероятно, собираясь с мыслями.

Подошёл официант, принёс закуску, поставил бокал красного вина и графинчик с водкой.

– Приятного ужина, – сказал он, сделав легкий поклон головой, и удалился.

– Странное чувство испытываю я сейчас, – тихо проговорила Наташа, поворачивая в руках ножку бокала. – Не зная вас, мне вдруг показалось, что мы с вами давно знакомы. И голос ваш мне знаком, и манера общения.

– Так кто же ты есть на самом деле, Наташа Мамедова? – настойчиво повторил свой вопрос Алексей, будто, не услышав последних слов.

– Женщина с пониженной социальной ответственностью, – усмехнулась представительница Дагестана. – Поневоле.

Наташа умолкла. Алексей увидел, как дёрнулся кадык женщины – она проглотила комок горечи, внезапно подступивший к горлу. По всей видимости, ей нелегко было произнести эти презренные для неё слова.

«Переживает, не может смириться, что перешагнула черту позора», – подумал Алексей. – Значит, не до конца ещё утеряла совесть.

– Предлагаю выпить за знакомство, – произнёс он, поднимая стопку с налитой водкой.

– За знакомство с мистером Икс, – демонстративно дополнила Наташа.

– Почему же с мистером Икс? – Алексей улыбнулся. – Меня при рождении нарекли Алексеем и своего имени я не менял.

Они чокнулись и выпили. Некоторое время оба молчали, налегая на закуску.

– Расскажи-ка, ты, Наташа, о себе, – попросил Алексей. – Уж больно любопытно мне: как гордая дочь солнечного Дагестана очутилась в Москве и стала заниматься непристойным ремеслом?

– Вам это зачем? – метнув на Рудакова такой же гневный взгляд, как героиня «Кавказской пленницы» на Саахова, с вызовом произнесла Наташа.

– Да так, хочу понять, почему женщины, попав в сексуальное рабство, не желают менять профессию.

– С чего вы взяли, что я – сексуальная рабыня?

– Разве не так? – спросил Алексей.

– Не так, – ответила Мамедова с вызовом. – Я вполне свободная и независимая женщина.

– И сутенёров у тебя нет?

– Нет.

– Такого не бывает, – с уверенностью заявил Алексей. – Без надёжной крыши ты здесь бы не промышляла. Это Москва.

Проститутка сконфузилась, потом призналась:

– Вы правы. Два года назад меня сюда пристроила одна сердобольная женщина. Подобрала на вокзале и привезла в эту гостиницу. Переговорила с администрацией и поселила в подсобке. Так и живу здесь уже третий год.

– Ты ей отстёгиваешь часть заработка?

– Нет, я плачу администрации гостиницы.

– А домой чего не возвращаешься?

– В Дагестане у меня нет работы. А детей – трое, их кормить нужно. Муж три года назад отправился на заработки в Москву и пропал. Я отправилась на его поиски и попала в ужасную историю. Осталась без денег и без паспорта, ночевала на вокзале.

– Кто эта сердобольная женщина? – поинтересовался Рудаков.

– Вы что, из полиции? – с насторожённостью спросила Наташа. Её вилка с нанизанным кусочком сервелата зависла в воздухе.

– Нет, я не из полиции, – успокоил проститутку Алексей. – Спросил из любопытства. В наше жестокое время сердобольность – очень редкое явление.

– Я тоже вначале отнеслась к этой женщине с недоверием, но в тот момент у меня не было другого выбора. И мне повезло, Полина, можно сказать, спасла меня. Теперь я работаю вахтовым методом. Два месяца здесь – месяц дома. Деньги небольшие, но на жизнь хватает. Я не ложусь в постель с кем попало, высматриваю солидного клиента, – сообщила Варлей-Мамедова и обвела взглядом потенциального клиента. – Такого, как вы. За ночь беру пятнадцать тысяч. Для состоятельного мужчины это незначительная мелочь, а для меня – вполне приличная сумма.

Подошёл официант, принёс горячее.

Наташа сразу принялась за кусок баранины. Отрезав ножом маленький кусочек и отправив в рот, она спросила:

– Вы хотите, чтобы я осталась с вами на всю ночь?

Для Алексея этот вопрос не стал неожиданным. Проститутка не может упустить свой шанс, не испробовав всех известных ей способов обольщения потенциального клиента.

Двойник Натальи Варлей спросила Алексея вкрадчиво, полушёпотом, облизнув сочные губы и стремительно подавшись вперёд. Её порывистое движение было таким зазывным и естественным, что Алексей, закоренелый холостяк, неожиданно почувствовал, как внутри него вдруг прокатилась горячая волна плотского желания.

Услугами проституток он не пользовался, предпочитая поддерживать отношения с незамужними женщинами. Если бы вопрос прозвучал из уст размалёванной девицы лет двадцати, он сразу бы сказал «нет». Но сейчас был иной случай. Перед ним была красивая тридцатилетняя женщина, степенная и рассудительная, совершенно не похожая на нахальную жрицу любви. И голос её, грудной и трогательный, прозвучал, как показалось Алексею, совсем по-домашнему. Неожиданно для себя он сказал:

– А почему бы и нет? Живая беседа с очаровательной женщиной гораздо лучше, чем безмолвное общение с телевизором.

– Беседа? И только? – изумилась женщина, вскинув брови.

– Да, только беседа, – подтвердил Алексей. – Но заплачу я тебе сполна – пятнадцать тысяч рублей. В такой поздний час клиента тебе уже не найти, а моё предложение гарантирует заработок.

– Странный вы какой-то, – раздумчиво проговорила Наташа. – Угостить незнакомку ужином и отдать ей пятнадцать тысяч в придачу за пустой разговор – необычно как-то. Вы, случайно, не …

Женщина замялась, подбирая подходящее слово, но Рудаков опередил её.

– Нет, я не импотент, и не гомосексуалист, – проговорил он с усмешкой. – И не кровожадный маньяк. Нормальный здоровый мужик, который не уподобляется животным инстинктам. У меня есть нормальные женщины, которые утоляют мой сексуальный голод.

– Я согласна. Клиента мне действительно уже не найти, а деньги лишними не бывают.

– Вот это правильное решение, – сказал Алексей, наливая себе из графина остатки водки.

Они покончили с ужином и отправились в номер Алексея. Дежурная по этажу проводила их пустым безучастным взглядом и вновь уставилась в телевизор.

Открыв дверь своего номера, Алексей жестом пригласил Мамедову пройти вперёд.

– А ты кто? – неожиданно спросила та, остановившись в прихожей.

– Человек, – ответил Алексей с улыбкой на лице. – Причём, с большой буквы.

– Бизнесмен или чиновник? – гостья вскинула на Алексея пытливый взгляд, не реагируя на шутку.

– Разве статус клиента имеет какое-то значение?

– Конечно.

– Вот даже как, – удивился Алексей, снимая обувь. – А я, почему-то, думал, что в вашей профессии важны совершенно другие детали.

– Моя профессия – опасна и трудна, как у разведчика, – со знанием дела заявила Наташа. – При работе с клиентом важна любая деталь, чтобы не вляпаться в отвратительную историю и не стать жертвой.

– Сама пришла к такому выводу, или кто подсказал? – спросил Алексей, не предполагая даже, что его вопрос окажется отправной точкой в далёкое прошлое, которое обернётся криминальной историей для него самого.

– Полина наставление делала, посвящая меня в тонкости предстоящей работы.

– И что, пригодились её напутствия? – усмехнулся Алексей. – Научилась разбираться в клиентах?

– Да, пакостного мужика за версту чувствую, – сказала Наташа. – Пока интуиция не подводила меня.

Алексей направился в комнату. Сделав пару шагов, развернулся, спросил в упор:

– И какой же статус у меня, по-твоему?

– Ты больше на бизнесмена похож, – сказала женщина. – Крупного и богатого.

Несколько секунд она пристально вглядывалась в своего клиента. Потом добавила, игриво поводя глазами:

– И красивого, к тому же…

– Во как! – воскликнул Алексей, чувствуя, как в нём непроизвольно поднялось настроение. – Проходи в комнату, подхалимка, будем знакомиться ближе.

Двойник Натальи Варлей ему нравилась всё больше и больше.

Он усадил представительницу Дагестана в кресло за журнальный столик, сам устроился по другую сторону.

– Ну-с, Наталья Мамедова-Варлей, давай поговорим с тобой о чём-нибудь интересном, – проговорил Алексей.

Проститутка хотела было спросить, на какую тему предстоит беседа, но вместо этого в ней сработал инстинкт продавца услуг, опасающегося, что клиент может кинуть её.

– В нашем деле принято получать деньги вперёд, и только после этого приступать к работе, – поставила она условие.

– Хорошо, – согласился Алексей. – Тогда я должен запереть входную дверь и спрятать ключ, чтобы и ты меня не обманула, сбежав отсюда раньше времени.

На лице Алексея застыла издевательская улыбка. Необычное условие клиента поставили проститутку в тупик, она усиленно соображала, как поступить. Наконец, сказала с вызовом:

– Кладите деньги на стол и идите запирать двери. Я согласна.

Алексей достал бумажник, выложил на стол три красненьких купюры. Они были совершенно новыми и хрустели в руках, Алексей, вероятно, стал первым обладателем этих банкнот, заполучив их в банке. Отправляясь в командировку, он привык брать некоторую сумму наличными, которые могли пригодиться ему в любой момент. В его делах иногда появлялись нюансы, когда невозможно было обходиться лишь безналичным расчётом.

Мамедова с недоверием посмотрела на купюры, спросила:

– Они у тебя не фальшивые?

– Проверь, – усмехнулся Алексей. – Твоя наставница не учила тебя отличать настоящие деньги от фальшивок?

Проститутка смутилась, взяла одну купюру, посмотрела на свет, провела пальцем по водяному знаку, растерянно молчала.

– Не сомневайся, и клади в свой ненасытный кошелёк, – сказал Алексей, наслаждаясь замешательством женщины. Его вновь посетила мысль, что перед ним не извращённая путана, а загнанная в жизненный тупик несчастная женщина.

– И дверь запирать я не стану, – добавил он. – Ты не из тех, кто может стрекануть по коридору, не утруждая себя ублажением клиента.

– Я не убегу, честное слово, – заверила женщина, доставая из сумочки объёмный кошелёк с множеством отсеков. Уже в следующую секунду хрустящие купюры исчезли в одном из них, и толстый бумажник незамедлительно погрузился на дно сумочки.

Наступила небольшая пауза, после которой Наташа с загадочной улыбкой на лице вдруг поднялась с кресла, обошла столик и остановилась у Алексея за спиной. Несколько секунд она колебалась, дыша ему в затылок, потом наклонилась, опустив свои руки ему на грудь.

Алексей почувствовал её горячие ладони, по его телу тотчас прокатилась трепетная волна плотского желания.

– Ты что это удумала, бесстыдница? – хрипло спросил он, снимая с груди руки проститутки, но та вновь положила ладони уже на живот, и они скользнули вниз, остановившись между ног на вздувшейся ширинке брюк.

– Ого, – страстным голосом прошептала Мамедова и ткнулась горячими губами ему в шею. – А ты говорил, что лишь поболтаешь со мной и ничего более себе не позволишь…

– Так оно и будет, – с показным упрямством заявил Алексей, чувствуя, как его тело, взбунтовавшись в считанные секунды, уходит из-под контроля, желая повиноваться развратным намерениям проститутки. – Даже не рассчитывай на иной исход встречи.

– Обет воздержания? – усмехнулась Мамедова. – Но во имя чего?

– А это уж не твоё дело! – заявил Рудаков.

– Не хочешь – не говори, – обиженно надула губы проститутка. – Но я же не слепая и вижу, как твой дружок вздрагивает от нетерпения заглянуть в мои глубины.

– Что-то я не пойму тебя, красавица, – проговорил Алексей. – Ты сполна получила свой гонорар и должна радоваться, что не нужно делать над собой усилия для ублажения клиента. В чём дело, подруга?

– Ты мне понравился, как мужчина, а не как клиент, – обескуражила своим ответом представительница древнейшей профессии. Её голос предательски дрогнул. – Я хочу тебя. Что тут непонятного?

– Вот это новость! – изумился Алексей. – Проститутка воспылала любовью к своему клиенту! Тебе не кажется, что такое поведение выглядит несколько странным?

– Ничуть. Ублажать клиента – это одно, а прислушаться к зову своего сердца и отдаться настоящему мужчине – совсем другое, – заявила Мамедова. – Я ведь одинокая женщина, у которой есть чувства, страсти, сокровенные желания. Неужели не понятно?

– Стало быть, я тот мужчина, который способен доставить тебе удовольствие? – язвительным тоном проговорил Алексей.

– Да. И моя страсть будет искренней, а не притворной и показушной… – не обращая внимания на его тон, с придыханием проговорила Мамедова, трижды поцеловав Рудакова в шею. – Ты испытаешь несказанное наслаждение со мною… Такое чувство многого стоит…

После завораживающих слов желание стиснуть женщину в крепких объятиях стало непреодолимым. Он поднялся с кресла и повернулся к ней лицом. Щёки Мамедовой, как у неискушённой в любовных делах девушки, залились ярким румянцем, в тёмно-карих глазах пылал огонь неподдельной страсти.

«А она, вероятно, не обманывает, – пронеслось в голове Рудакова. – Ей действительно хочется настоящей мужской ласки».

Выпитая водка придала Алексею беспечности. Было странное ощущение, но Мамедова сейчас чем-то напомнила его секретаршу, когда он впервые заключил её в свои объятия. Десять лет назад она вот так же, зардевшись, с трудом переводя дыхание после затяжного поцелуя, стояла перед ним, уставившись своим пронзительным взглядом в его лицо, словно пыталась прочитать в его глазах что-то потаённое для себя.

Руки Рудакова сами собой потянулись к этой обаятельной женщине. Он обнял её и, вопреки устоявшимся правилам не целоваться с женщинами лёгкого поведения, прикоснулся губами к её губам. От такой неожиданной нежности у проститутки перехватило дыхание.

Алексей стиснул Мамедову ещё сильнее.

– Ты мне тоже понравилась, – прошептал он. – Очень… Его руки заскользили по спине женщины и остановились на изгибе бёдер. Вновь прижав Наташу к себе, Рудаков ощутил сильные и частые удары её взволнованного сердца.

В голове мелькнула предостерегающая мысль: «Остановись, Лёха! Это же проститутка! Ты поступаешь опрометчиво!»

Но остановиться на полпути к желанному наслаждению, манящему своей новизной, оказалось выше его сил – чувства уже переполнили его сознание так глубоко, что разум отступил на второй план.

Обычно Мамедова не утруждала клиента своим раздеванием, а направлялась прямиком в душ и выходила оттуда уже готовой к «употреблению».

Сейчас всё происходило иначе, словно в гостиничном номере она встретилась со своим возлюбленным, который был просто не в состоянии сдержать охватившую его неуёмную страсть.

Рудаков быстро и легко справился со всеми молниями и застёжками и отнёс обнажённую гостью на диван.

Глава 2

Бурная любовная баталия длилась долго. Наконец, окончательно насытившись друг другом, они, обессиленные неистовством взорвавшихся чувств, враз затихли.

– Какое-то безрассудство, ей богу, – произнёс Алексей, тяжело дыша.

– Это не безрассудство, а притяжение двух родственных душ, – весело проворковала довольная горянка, укладывая свою голову на плечо Рудакова. – Ты поступил очень правильно, доверившись мне. Надеюсь, я сполна исполнила то, что обещала? Ты счастлив?

– Мне было хорошо с тобой, – лаконично ответил Алексей.

– Спасибо тебе, Лёша. Ты настоящий мужчина. – прошептала Мамедова и поцеловала Рудакова в висок. – Такие рыцари сейчас редкость.

Несколько минут они лежали молча, каждый думал о своём.

– Мне порой кажется, что всё происшедшее со мной – это всего лишь сон, – продолжила Наташа через некоторое время. – И никакая я вовсе ни проститутка, а прежняя женщина из далёкого горного аула – бесхитростная, честная и откровенная. Женщина, у которой есть муж, дети и крыша над головой. Вот проснусь однажды – и всё вернётся на круги своя. А этот презренный отрезок своей жизни, этот кошмарный сон исчезнет из моей головы навсегда.

– Ты молода и у тебя всё это ещё будет, – с уверенностью заявил Рудаков.

– С трудом верится, – с растяжкой произнесла несчастная горянка. – Чтобы выйти из нашей профессии – одного желания недостаточно. Вот взять ту же Полину? Умная, красивая, образованная женщина! Что ей мешает расстаться с этой грязной и унизительной профессией? Вернулась бы в свой Екатеринбург, нашла бы другую работу. Говорила, что трудилась в какой-то крупной строительной конторе секретарём. Непыльная работа, с начальником ладила, была на хорошем счету. Поклонилась бы в пояс бывшему шефу, упросила бы устроить куда-нибудь. Думаю, не отказал бы. Екатеринбург – это ведь не мой горный аул.

Информация о покровительнице Мамедовой привлекла внимание Рудакова некоторыми деталями. Закралось некое предощущение собственной причастности к изложенным событиям, словно он является в них недостающим звеном. Чтобы избавиться от нахлынувшего предчувствия, он спросил:

– Как фамилия твоей покровительницы?

– Гребер, – ответила Наташа. – Полина Гребер.

Прозвучавшая фамилия резанула слух Алексея, он встрепенулся. Его секретаршу, с которой он расстался десять лет назад, тоже звали Полиной, и фамилия её была Гребер.

«Неужели она?! – мелькнуло в голове Рудакова. – Такого не может быть! Это простое совпадение. Моя Полина Гребер уехала в Германию десять лет назад и неплохо там устроилась».

Наташа ещё раз поцеловала его и отправилась в душ.

Когда она вернулась в комнату, Алексей спросил:

– Ты можешь описать внешность Полины Гребер?

– Зачем? У меня есть её фотография, – сообщила Мамедова. – А чего вдруг ты ею заинтересовался?

– Однажды судьба сводила меня с некой Полиной Гребер. Вдруг это та самая женщина, которой я задолжал и не смог отдать долг? – на ходу сочинил Рудаков.

Наташа не стала задавать лишних вопросов и полезла в сумочку. Достав скромный смартфон, отыскала фотографию.

– Вот, смотри, – протянула она снимок Алексею. – Это и есть та самая Полина Гребер, моя спасительница. Прошлым летом мы с ней прогуливались по парку, и я сделала селфи.

– Кажется, я действительно знаком с твоей наставницей, – с растяжкой проговорил Рудаков, пристально вглядываясь в фотографию. Его сердце взволнованно застучало в груди. – Она не рассказывала тебе, как очутилась в Москве?

– Обмолвилась как-то раз, что приехала из Германии с российским лётчиком, – сообщила Наташа. – Они хотели пожениться, но не успели.

– Почему? – спросил Алексей, окончательно убедившись, что на фотографии та самая Полина, которой он сам десять лет назад предлагал руку и сердце.

– Её лётчик погиб в ДТП.

– Понятно… Она осталась без денег и крыши над головой и вынуждена была заняться проституцией, – продолжил за Мамедову Рудаков.

– Ну, что-то вроде того, – подтвердила та. – По крайней мере, она сказала, что была в подобной ситуации, в которой оказалась я.

– У тебя сохранились её координаты? – спросил Алексей.

– Нет. Полгода назад при телефонном разговоре Полина вдруг заявила, чтобы я ей больше не звонила. Она, якобы, меняет оператора и её старый номер будет не доступен, – последовал ответ. – Я тогда очень удивилась её словам, подумала, что это шутка такая, хотела выяснить, но она отключила телефон и больше мне не отвечала.

– Вы что-то не поделили между собой?

– Боже упаси! – воскликнула Мамедова. – Нам нечего с ней делить. Я бесконечно благодарна ей за то, что она для меня сделала.

– Тогда почему твоя заступница запретила звонить ей? У тебя есть какие-то соображения?

– Я много раз размышляла по этому поводу.

– И что?

– Думаю, вляпалась она во что-то гадкое и решила оградить меня от возможных неприятностей, – сказала Мамедова. – В нашей профессии гадости могут свалиться на голову невинного человека в любой момент. Откуда и не ждёшь даже.

Алексею было непривычно слышать негатив о бывшей любовнице. В его голове никак не укладывалось, что рассудительная умница Полина Гребер, с присущей ей порядочностью и немецкой педантичностью, оказалась вдруг в сфере сексуальных услуг.

– А ты познакомился с ней по вызову, да? – спросила Наташа и уставилась на Алексея недоумённым взглядом.

– Нет, мы с ней повстречались совершенно случайно при других обстоятельствах, – ответил Алексей.

– Полина в постель не ложилась – трудилась «мамкой», развозила девчонок по вызовам на своей машине, – попыталась выгородить свою благодетельницу Мамедова.

– Может, номер телефона, всё-таки, сохранился у тебя где-нибудь? – спросил Алексей с надеждой.

– Нет, его я удалила за ненадобностью, – заявила Мамедова и уставилась на Алексея – её насторожил чрезмерный интерес клиента к своей знакомой.

– Жаль, – сказал Алексей. – Может скажешь, в каком районе промышляла её команда?

– А ты точно не из полиции? – насторожённо спросила Мамедова, сверля Рудакова острым взглядом. – Всё-таки, странный ты какой-то…

– Я же тебе ещё в ресторане сказал, что не из полиции, – недовольно пробурчал Алексей.

– Тогда чего вдруг зациклился на Полине?

– Я человек чести – хочу долг ей отдать, – заявил Алексей. – Задолжал однажды и не смог. Телефон утерял, пришлось поставить точку в наших отношениях.

– Точно? – с недоверием спросила Наташа.

– Точнее не бывает. Не вру.

– В таком случае, у меня есть подсказка, как её разыскать, – неожиданно сообщила Мамедова, сияя улыбкой Натальи Варлей.

– Какая? – обрадованно спросил Алексей.

– О-о, это будет очень дорого стоить… – томно произнесла Варлей-Мамедова, присаживаясь на кровать.

– Сколько? Ещё одна красненькая? – поинтересовался Алексей.

– Больше… – выдохнула проститутка, склоняясь к его лицу.

– У тебя непревзойдённый талант вымогательницы, однако.

– Такой важный и умный мужчина, а не догадывается, что не все вопросы решаются за деньги, – горянка положила руку на грудь Рудакова, принялась теребить его густую растительность.

– Неужели не насытилась? – спросил он, догадавшись о цене вопроса.

– Таким сладким мужчиной, как ты, невозможно насытиться, – прошептала ночная бабочка. – Сейчас ты встаёшь и идёшь в душ. Потом я буду дарить тебе свои ласки.

– Нет, моя хорошая. Сейчас ты рассказываешь мне, как найти Полину Гребер, а затем отбываешь в свои апартаменты, – требовательным голосом заявил Алексей, отстраняя от себя горянку. – Завтра у меня ответственная встреча, я должен выспаться, чтобы быть в хорошей форме.

После ухода Мамедовой Рудаков долго не мог заснуть – не получалось. Перед глазами, сменяясь, мелькали события десятилетней давности. Он лежал неподвижно, восстанавливая в памяти наиболее яркие встречи с Полиной.

…Первая встреча с ней состоялась в его рабочем кабинете. Она явилась к нему на собеседование.

Алексей подыскивал себе новую секретаршу взамен уволившейся. Полину Гребер порекомендовал один из его помощников.

– Какое у него образование? – поинтересовался Алексей.

Предыдущая хозяйка приёмной имела высшей образование, хорошо разбиралась в делах предприятия, была коммуникабельной и зарекомендовала себя отличной помощницей.

– Среднее, – обескуражил его помощник.

– И всё? – спросил Алексей.

– Ещё курсы делопроизводителей, – добавил ходатай.

– Негусто, – протянул Алексей, подбирая слова для отказа.

– Она очень внимательная, аккуратная и доброжелательная, – поспешил дополнить знакомый. – И умеет держать язык за зубами.

– Этого мало. Секретарь крупной строительной организации должна, как минимум, хорошо ориентироваться в лабиринтах нашей отрасли, – пояснил Алексей.

– Она очень способная девочка, быстро научится всему, что требуется от секретаря, клянусь, – горячо заверил помощник. На его лице застыло просительное выражение.

– Чего ты так сильно печёшься о ней? – полюбопытствовал Алексей. – Уж не родственницей ли она тебе приходится?

– Полина – моя племянница, – признался помощник. – Она попала в очень затруднительное положение, и ей срочно нужна работа.

– Ладно, пусть приходит, – смилостивился Алексей. – Посмотрю, на что способна твоя племянница.

Полина явилась к нему на приём уже на следующий день.

Перед ним стояла худощавая женщина, больше похожая на подростка. На ней была неброская одежда – потёртая кожаная куртка, простенькие джинсы и выцветшие от времени осенние сапожки. Полина пришла без макияжа.

Алексей смотрел на будущую хозяйку приёмной с неподдельным интересом. Он ожидал, что в кабинет явится расфуфыренная и напомаженная вертихвостка в модной одежде, усядется напротив, вызывающе забросив оголённые ноги одна на другую, и начнёт стрелять в него бесстыжими глазками. Нестандартность претендентки на должность секретаря удивила Алексея. Он смотрел на женщину, не в силах оторвать взгляда.

– Ну-с, милейшая, что же вас привело ко мне? – обратился он к ней фразой профессора Красовского, преподававшего на строительном факультете во времена его студенчества.

– Мне нужна работа секретаря, – заявила Полина без заминки. – Другой профессией я не обладаю.

– Можно обучиться – было бы желание, – Алексей внимательно посмотрел девушке в лучистые карие глаза.

Ничуть не смутившись, посетительница пояснила, не скрывая семейных обстоятельств:

– Моего мужа осудили на семь лет за распространение наркотиков, у меня нет средств к существованию. Обучение другой профессии займёт много времени, а у меня на руках сын семи лет, его нужно растить. Помогать мне некому. Прошу поверить на слово: вы не ошибётесь во мне – я буду хорошей помощницей для вас.

Так Полина Гребер стала его личным секретарём.

Она действительно не обманула Рудакова, освоив обязанности секретаря строительной компании в кратчайшие сроки. Иногда он даже сравнивал её с прежней помощницей и каждый раз делал для себя вывод: новая труженица приёмной безупречна.

А потом… потом он влюбился в неё по уши, совсем не заметив, как это с ним произошло.

Спустя десять лет Алексей как наяву помнил ту первую совместную ночь с Полиной.

…Это произошло у него на даче. Он долго не решался пригласить притягательную женщину на ужин в свой загородный дом. Робел, как мальчишка, хотя до неё приглашения слабого пола к себе на огонёк происходили периодически. Холостой мужчина не считал такие уединения с женщиной зазорными.

Он пригласил Полину на свой день рождения.

– Вдвоём? – удивилась та, выслушав неожиданное предложение шефа.

– Да, вдвоём, – выдавил он из себя, ожидая услышать категорический отказ в язвительной форме. Это у Полины хорошо получалось, когда ей приходилось отшивать у себя в приёмной наглого посетителя или же чрезмерно назойливого ухажёра. Алексею довелось пару раз лично услышать поразительно остроумные выражения из её уст. Слова не были грубыми или циничными, но после недвусмысленного сочного выражения у посетителя сразу пропадал дар речи.

Полина заглянула ему в глаза и после непродолжительной паузы, не отводя пронзительного взгляда, коротко ответила:

– Хорошо, Алексей Николаевич. Я составлю вам компанию.

– Нам не будет скучно вдвоём, – заверил Алексей.

– Надеюсь, – проговорила Полина и уткнулась в свои бумаги. На её щеках проступил румянец.

Алексей уловил волнение женщины и, чтобы не смущать её своим присутствием, удалился в кабинет.

Встреча была непринуждённой и доверительной, накрытый стол ломился от лакомств и напитков. Алексей рассказывал забавные истории из своей жизни и развлекал гостью, как мог, не позволяя себе никаких вольностей.

Лишь ближе к полуночи, когда Полина несколько раз украдкой посмотрела на часы, он, наконец, решился проговорить о своих чувствах к ней.

Внимательно выслушав признание Алексея, она не бросилась к нему с объятиями, не повисла на шее от свалившегося счастья, как можно было ожидать, и он не отнёс её после этого на руках в свою спальню.

– Я и до признания была уверена, что вы влюблены в меня, – сказала Полина тихим голосом, когда Рудаков умолк. – Иначе бы не приехала сюда.

– Была уверена? – удивился Алексей. – По-моему, я не давал повода для такой уверенности.

– Ваши глаза говорили о скрытых чувствах ко мне каждое утро, – ответила Полина, улыбнувшись.

– И каков будет твой ответ? – с нескрываемым волнением спросил он.

– Ответа сегодня не будет, – сказала Полина.

– Почему?

– Мне нужно подумать. Я ведь замужняя женщина, у меня есть сын, а у него – отец, которого он очень любит и ждёт. Это всё непросто. Быть вашей любовницей, давая поводы для сплетен злым языкам, по-моему, ни мне, ни вам совсем ни к чему.

– Наверно, ты права, – сказал он после продолжительного раздумья.

А потом произошло то, чего Алексей никак не ожидал.

Проснувшись ранним утром, Полина встала, набросила на себя атласный халат, подаренный ей на 8 марта, и переступила порог его спальни. Он не слышал, как она вошла, и открыл глаза, когда Полина раздёрнула шторы. Утреннее солнце ударило ей в лицо и набросило яркую позолоту на этот халат.

«Истинная богиня, царица небесная, – подумал Алексей, провожая её нежным взглядом и восхищаясь красотой женщины. – Я обязательно должен сказать ей об этом».

Он встал и совсем нерешительно двинулся к Полине. Она слышала его шаги, но не повернулась на звук и продолжала смотреть в окно. Алексей остановился в полушаге у неё за спиной и замер. Его сердце бешено колотилось, кровь рвала вены на висках. Полина чувствовала горячее и прерывистое дыхание Рудакова и сжалась в комок. Она догадалась, что произойдёт в ближайшие минуты и повернулась лицом к Алексею. Долгие секунды они стояли, не шевелясь, и пристально смотрели в глаза друг другу. Словно во сне, Рудаков привлёк к себе Полину и крепко обнял. Женщина как-то сразу сникла и уткнулась ему в грудь лицом. Алексей подхватил её на руки и понёс к кровати. Последним, что осталось в его сознании в тот момент, было ощущение, будто время и пространство куда-то исчезли, а он начал перемещаться в другое измерение…

Потом он лежал на спине, уставившись в потолок, и боялся пошевелиться. Ему казалось, что стоит сделать малейшее движение, как реальность тут же исчезнет, как сон, Полины не будет рядом с ним, а блаженное состояние сменится отчаянием одиночества и душевной пустотой.

Наконец, Алексей осмелился перевести свой взгляд на лицо Полины. Глаза её были прикрыты, на щеках и шее лежал неостывший румянец. Он взял её отброшенную в сторону руку и положил себе на грудь, потом поднёс к губам, поцеловал.

– Я люблю тебя, – тихо проговорил Алексей, – и хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.

Полина никак не отреагировала на его слова, и лишь после того, когда Рудаков в отчаянии с силой сжал её ладонь, собираясь повторить эти трудные для него слова, также тихо ответила:

– Я знаю…

И опять наступило молчание. Так продолжалось ещё несколько минут. Алексей гладил волосы Полины, целовал её шею, плечи, грудь, едва касаясь губами. Потом женщина встала, и отправилась в ванную комнату. Алексей продолжал лежать в постели, ожидая её возвращения.

Полина привела себя в порядок и появилась в комнате уже одетая.

– Мне нужно уехать, – сказала она удивительно бодрым голосом и взяла с трюмо свою сумочку.

– Сначала мы позавтракаем, а потом я тебя отвезу, куда скажешь, – сказал Алексей, набрасывая на себя халат.

– Нет, Алексей Николаевич, меня ждёт сын. Завтракать я буду с ним. Так надо. И не нужно меня отговаривать.

– Тогда подожди меня минут пять, я быстро соберусь и отвезу тебя.

– Не беспокойся, я уже вызвала такси.

Полина впервые за их знакомство обратилась к нему на «ты».

Рудаков подумал, что Полина подойдёт к нему, вскинет вверх своё лицо, скажет на прощание ласковые слова, а потом чмокнет в щёку. Но этого не произошло – все ожидания оказались напрасными. Женщина подняла вверх левую руку и, прощаясь, несколько раз помахала согнутой ладонью.

– Пока-пока, – весело произнесла она скороговоркой и стремительно зашагала к двери.

– Постой, я тебя провожу, – в растерянности выговорил Алексей вдогонку.

– Не нужно, Алексей Николаевич.

Пока он искал неведомо куда вдруг запропастившиеся домашние тапочки, за Полиной захлопнулась входная дверь. В комнате воцарилась тишина, а в ушах остался стоять её прощальный хлопок. Потом этот хлопок часто всплывал в памяти, будто судебный вердикт, подтверждённый ударом молотка.

Вначале Алексей хотел было догнать женщину босиком. Сделать это было ещё не поздно. Но в последний момент что-то остановило его, заставило отбросить мальчишеский порыв. В удручённом состоянии он поплёлся в ванную.

«Что это было? – задавался он вопросом снова и снова, стоя под прохладной струёй воды. – Жертвоприношение в знак благодарности за трудоустройство? Нет, нет, такого не может быть! Полина не позволила бы себе такого поступка! Он же чувствовал её горячее податливое тело! Они были одним целым и это бесспорно! Если бы он был ей безразличен, разве могла она быть такой трепетной и пылкой? Такой жаркой и страстной? Не может вспыхнуть душа без воспламенения сердца! Не может! Тогда почему она предпочла расстаться столь странным образом? По сути, сбежала от него. Что в нём так напугало её? Что помешало ей сказать о своих чувствах к нему? Стеснительность? Робость? Сомнение? Или что-то другое, о чём она не решилась сообщить? Что же, всё-таки, произошло? Может быть, её напугала разница в их возрасте? Но ведь она не такая и большая, всего-то каких-то десять лет».

Некоторое время Полина вела себя так, словно ничего между ними не произошло. Она по-прежнему была приветливой и доброжелательной, улыбалась и шутила, исполняя все его распоряжения безукоризненно. Рудакову порой даже казалось, что и не было тех страстных объятий солнечным утром у него на даче, а то, что держалось в его цепкой памяти – всего лишь сладостный сон, который ему хотелось выдавать за действительность.

Были моменты, когда они находились в его кабинете без посторонних глаз, но ни тот, ни другой не заводили разговор о прошедшем дне рождения.

Отношения оставались прежними, рабочими, без каких-либо намёков на уединение. Вели себя, можно сказать, как дети после непристойного поступка.

Вспомнив этот забавный период, Алексей улыбнулся в темноте.

И только спустя несколько месяцев, их роман разгорелся с такой силой, что Алексей уже не мыслил себя без Полины. Она стала частью его самого. Они стали встречаться регулярно, и даже однажды провели десять дней на отдыхе во Вьетнаме.

Настораживало лишь одно: Полина ни разу не призналась Рудакову в любви.

– Почему ты никогда не произносишь нежных слов в мой адрес? – спросил однажды Алексей.

– Разве красивые слова так важны для тебя? – ответила она вопросом на вопрос. – Если нам хорошо быть вдвоём, если нас притягивает друг к другу – нужны ли слова для подтверждения сакральных чувств?

Больше Рудаков ни разу не задавал подобного вопроса. Полина была права – им было хорошо вдвоём, и этого для него было достаточно.

Уснуть Алексею удалось лишь глубоко за полночь.

Глава 3

Он уладил все командировочные дела за два дня, вместо запланированных четырёх. Будто кто-то свыше, узнав о внезапно открывшихся обстоятельствах личного характера, сделал всё так, чтобы свести нужных ему людей в одном месте и в один час. Застарелая проблема, связанная с расширением производственной базы и ставшая для Рудакова зубной болью, на удивление, разрешилась как бы сама собой – быстро и гладко. Можно было, торжествуя, возвращаться домой, но у него оставалось ещё целых два дня свободного времени, которые можно было использовать на поиски Полины Гребер. Не теряя времени, он отправился в район, о котором сообщила ему Мамедова.

Покружив по указанной территории, Алексей решил заглянуть в неприметный отель. Улучшив момент, когда у регистратуры никого не оказалось, он подошёл к стойке и обратился к сотруднице.

– Здравствуйте. Я разыскиваю вот эту женщину, – проговорил он негромко, показав фото Полины Гребер. – Мне известно, что она частенько привозит сюда девчонок на чёрном фольксвагене.

– Вы что-то путаете, мужчина, – не заставила себя ждать с ответом администраторша. – Эта женщина ни разу не посещала наш отель.

Алексей протянул заранее приготовленную двухтысячную купюру.

– Я не из полиции, а эта женщина – моя родственница. Она нуждается в помощи. Будьте так любезны, черкните телефончик её службы.

Женщина с непроницаемым лицом оглянулась по сторонам, с осторожностью взяла синюю купюру и в мгновение ока спрятала её между страниц журнала для записей.

Не говоря ни слова, вынула из невидимой ячейки какую-то яркую визитку и протянула Алексею.

– Вот, возьми, – пробурчала она.

В верхнем углу визитки было изображено красное сердечко со стрелой амура, посредине сверкала золотом зазывная надпись «служба досуга», внизу – мобильный телефон.

– Спасибо, – сказал Рудаков.

– Только Паула сейчас носит короткую причёску и у неё красный «Ауди», – сообщила администраторша и уткнулась в свои бумаги. Потом, когда Алексей уже сделал шаг в сторону, добавила вдогонку:

– Да не вздумай брякнуть по телефону о своих помыслах открытым текстом – разговор не состоится.

«Осторожничает, – одобрительно отметил про себя Рудаков. – И правильно делает».

В его руках был заветный номер телефона для вызова девиц лёгкого поведения.

«Почему Паула? – недоумевал Алексей, выходя из отеля. – Сменила имя или это её псевдоним?»

Как бы то ни было, но администратор опознала на фото Полину, а это было сейчас самое главное.

Вернувшись в отель, Алексей не сразу набрал указанный номер. К нему неожиданно пришла мысль о том, что девиц может доставить не обязательно сама Полина. Вдруг эту работу возьмёт на себя сутенёр? Что тогда? Как поступить в таком случае, если ему нужна Полина, а не проститутка для увеселения? Конечно, можно позвонить по телефону и назвать своё имя. Но где гарантия, что Полина захочет с ним говорить? Тем более, встречаться? Возьмёт и поступит также, как с Мамедовой. Тогда конец! Многолетняя мечта о встрече рухнет навсегда! Он не мог себе этого позволить, не заглянув в глаза Полине, которую продолжал любить все десять лет. Оставалось рискнуть.

Его палец задвигался по экрану, набирая цифры заветного телефона…

Абонент долго не отвечал, и когда Рудаков хотел было уже сделать отбой вызова, его смартфон ожил.

– Здравствуйте, представитель «Службы досуга» внимательно вас слушает, – раздался в трубке женский голос.

Алексей сразу узнал его. Без всякого сомнения, это была она, его любимая Полина. Её трепетный грудной голос он мог бы распознать среди тысячи других женских голосов. Сильное волнение тотчас охватило его, сердце забилось учащённо. Чтобы не выдать себя раньше времени, Алексей зажал пальцами нос и гнусавым голосом проговорил:

– Я звоню вам из другого района Москвы, но мне настоятельно рекомендовали обратиться именно в вашу службу.

– Что вы хотите?

– Хотелось бы пригласить вашего сотрудника в отель «Дельта», номер заказа 316.

– У вас с головой всё в порядке? – огорошила вопросом Полина.

– То есть? – растерянно спросил обескураженный Алексей.

– Изложите ваши пожелания более конкретно, гонять порожняк из одного конца столицы в другой у нашей службы резона нет.

«Как меняют человека обстоятельства, – успел подумать Алексей, услышав совсем нелестные слова в свой адрес. – Никогда бы не подумал, что порядочная женщина с немецкими корнями способна изъясняться таким грубым лексиконом».

– Предпочитаю вести диалог с хрупкими созданиями, – промямлил он, изображая из себя робкого интеллигента, впервые обращающегося к услугам проститутки.

– Хрупкое создание имеет определённый цвет волос, – потеплевшим голосом, но с нескрываемой издевательской ноткой проворковала Полина.

– Если можно – направьте, пожалуйста, брюнетку, – высказал своё пожелание Рудаков. – И ещё: сколько будет стоить услуга?

– Дороже, чем в вашем районе, – последовал неопределённый ответ. – За отказ от заказа – штраф в объёме двойного тарифа.

– Не беспокойтесь, отказа не будет, – поспешил заверить Алексей, опасаясь, что может быть послан куда подальше за дурацкие вопросы.

– Ждите, через сорок минут прибудут две брюнетки, – сообщила Полина и отключила телефон.

Алексей некоторое время держал смартфон перед собой, как будто на экране могло появиться лицо звонившей, и лишь когда волнение немного улеглось, положил его на столик перед зеркалом и посмотрел на часы.

«Ждите, через сорок минут прибудут две брюнетки», – пульсировал в голове голос Полины.

«Через сорок минут ОНА приедет, а что я ей скажу? – задумался вдруг Алексей. – Здравствуй, любимая!? Отправляй своих фурий обратно и оставайся у меня? Здорово!»

Всё это время его мысли были полны предстоящей встречей с бывшей возлюбленной, он витал в облаках, представляя разговор с ней, а вот какие слова будут произнесены им в момент, когда Полина появится в дверях его комнаты, он как-то не подумал.

Рудаков ходил по комнате, размышлял, подбирая подходящие слова. И лишь когда до встречи оставались считанные минуты, он остановился на окончательном сценарии встречи.

Вскоре в дверь комнаты негромко постучали.

– Открыто, входите! – громко произнёс Рудаков, чувствуя, как взволнованно колотится его сердце.

Дверь отворилась, в прихожую вошла Полина, за спиной у неё стояли две размалёванные брюнетки лет двадцати в мини юбках.

Полина была в короткой кожаной куртке цвета бордо и чёрных легинсах из имитированной кожи. На ногах полуботинки на высоком каблуке.

Он узнал её лишь по глазам – другие черты женщины за десять лет сильно изменились. Короткая стрижка со светлыми волосами, узенькие полоски изрядно накрашенных бровей, осунувшееся лицо с заострившимся подбородком и ярко намалёванные пухлые губы. В глаза бросилась бледная кожа лица с нарумяненными щеками.

Остолбенев, он стоял безмолвно несколько секунд с округлившимися глазами.

– Здравствуйте, – проговорила она. – Девочек приглашали?

Рудаков уловил, как дрогнули уголки её губ, как от удивления вскинулись вверх брови.

«Узнала» … – отметил он про себя и в следующую секунду, собравшись, принялся разыгрывать придуманный им спектакль.

– Да, приглашали, – подтвердил Алексей. – Только не я, а другой человек.

– Выбирать девочку будете вы за него? – в упор спросила «мамка».

– Нет, выбирать я не буду – мне поручено расплатиться и принести извинения. Мой знакомый попал в ДТП и получил травму. Ему, к сожалению, сейчас не до увеселений.

– Вы знаете, сколько стоит ложный вызов? – спросила Полина, сверля взглядом Рудакова, намекая на штрафные санкции, о которых она уведомляла его по телефону. По её глазам он безошибочно определил, что та уже догадалась, ради чего затеян весь этот дурацкий спектакль.

– Знаю, – сказал Алексей. – Только ведь в данном случае вовсе не отказ, а форс-мажорные обстоятельства. По большому счёту, я могу не оплачивать заказ вообще, поскольку не являюсь тем лицом, которое пожелало увеселительный досуг вашей службы. Извините.

Он подошёл вплотную к Полине и, незаметно для девиц, сутул в карман её куртки заранее приготовленную записку. Потом сделал шаг назад, продолжил:

– И для этого есть все основания. Вот мой телефон, можете проверить, что с него не исходил разговор с вашей службой.

Полина решила подыграть Рудакову, набрала тот номер, с которого поступал вызов. Телефон Рудакова молчал.

– А я вам что говорил? – с радостью воскликнул он. – Хотите, теперь я вам перезвоню, чтобы вы окончательно убедились в моей правоте?

– Вы отказываетесь платить? – с угрожающей ноткой в голосе спросила Полина.

– Да, я, пожалуй, не буду вам платить, – сказал Рудаков. – Эти деньги я лучше верну пострадавшему – они ему ещё пригодятся на лечение.

– А ты, дурачок, представляешь, что будет с тобой после этого? – усмехнулась Полина.

– Что? – с наивностью неискушённого человека спросил Рудаков.

– Я сейчас наберу один номерок, и через несколько минут к тебе явится человек, которому ты не сможешь отказать, – лицо «мамки» торжествовало.

Проститутки предположили, что, по всей вероятности, их ждёт полный облом, поскольку этот зануда не собирается платить вообще, и если даже их «мамке», всё-таки, удастся вытянуть из него хотя бы тариф, то эта сумма всё равно им лично не светит и осядет в другой сумочке.

Переглянувшись между собой, одна из них пошла в «атаку».

– Уважаемый, а почему бы вам самому не поразвлечься? – томным голосом произнесла она, крутнувшись перед носом Рудакова на 360 градусов, приподняв юбчонку до того места, где проглядывали кружевные трусики. – Тогда проблема разрулится сама самой.

– Вы за кого меня принимаете, девушка? – возмутился Рудаков. – Я порядочный семьянин и никогда не изменял своей жене.

– Какой же ты порядочный, дядечка, если твой друг пользуется платной секс-услугой? – фыркнула другая проститутка.

– Стоп, девочки! – строго проговорила Полина. – Идите к машине и ждите меня там. – Я сама разберусь с клиентом.

Девицы беспрекословно исполнили приказ «мамки».

– И для чего весь этот спектакль? – тихо спросила Полина, когда за девицами закрылась дверь.

– Я не мог поступить иначе, – неопределённо ответил Алексей.

– Не мог не позвонить, не мог не повстречаться, не мог придумать ничего, более оригинального, чем вызов проституток? – усмехнулась Полина, проходя в комнату. – Какие ещё заготовки сгодятся для оправдания?

– Когда ты спросила, всё ли в порядке у меня с головой, я вдруг подумал, что наша встреча может не состояться, если я назову себя, – пояснил Рудаков. – А мне так хотелось заглянуть тебе в глаза!

– Значит, это ты гундосил в трубку?

– Я.

– Каким ты был – таким и остался, – усмехнулась Полина, устремив в лицо Рудакова свой острый взгляд.

– Каким?

– Наивным выдумщиком и фантазёром.

– Разве это плохо?

– Тебе лучше знать.

– А в тебе что поменялось?

– Ты всерьёз решил не платить за вызов? – оставив без ответа вопрос Рудакова, спросила Полина.

Алексей во все глаза смотрел на Полину, и не узнавал в ней ту скромную и немногословную любовницу, которая ушла от него десять лет назад. Сейчас перед ним была самоуверенная и циничная женщина.

– Я никогда не был скрягой, – проговорил Рудаков. – Если для тебя главное деньги – возьми.

Он извлёк из бумажника две стодолларовые купюры и протянул Полине.

– Это вместе со штрафом, – сказал он. – Устроит? Или добавить за моральные издержки?

Полина презрительно посмотрела на Рудакова и плюхнулась в кресло, забросила ногу на ногу.

– Как ты меня нашёл? – спросила она.

– Это важно?

– В моём положении – да, – сказала Полина. – Я должна знать, кто сливает информацию.

Рудаков молча положил перед ней визитку, которую выторговал в отеле за две тысячи рублей.

– Не пытайся вводить меня в заблуждение, Рудаков, – укорила она Алексея. – Эта бумажка безымянная, в ней нет сведений о Полине Гребер.

– А вот о том, почему ты стала вдруг Паулой, я хочу услышать, когда мы будем наедине, – повелительным тоном произнёс Рудаков. – В твоём кармане есть мой номер мобильника. Когда освободишься от лишних глаз и ушей – позвони.

Алексей приблизился к Полине, приподнял её за локоть, положил американскую валюту в тот же карман, где находилась его записка, и повёл к двери.

– А если я не пожелаю этой встречи, продолжишь преследовать меня? – с сарказмом поинтересовалась Полина. – Будешь читать нотации за аморальный образ жизни?

– Я знаю, что ты влипла в скверную историю и тебе требуется помощь, – огорошил Алексей женщину своей осведомлённостью о ней и увидел, как дрогнули уголки губ и от удивления взлетели вверх её брови.

Полина хотела спросить о чём-то, но после секундного замешательства опустила голову вниз и направилась к выходу.

Прежде чем за нею захлопнулась дверь, Алексей проговорил вдогонку:

– Не вздумай скрываться от меня и обязательно позвони. Иначе я действительно буду тебя преследовать и добьюсь своего.

Глава 4

Полина позвонила ему через час.

Рудаков не без волнения приложил к уху мобильник.

– Слушаю, – сказал он бодрым голосом, стараясь скрыть охватившую его взволнованность.

– К тебе я приехать не могу, – раздалось в трубке. – Если хочешь встретиться – приезжай сам.

И Полина продиктовала адрес в загородном посёлке.

– Это же у чёрта на куличках, – вырвалось у Рудакова. – Неужели не нашлось места поближе?

– Предстоящий разговор, как мне представляется, не очень удобно вести в общественном месте, – проговорила Полина.

– Резонно. Значит, мы будем вдвоём? – спросил Рудаков.

– Нет, втроём. Мой муж будет готовить для нас ужин, – съязвила она. – Бери такси и приезжай, а то могу передумать.

Через час Алексей, отпустив такси, стоял напротив невзрачного дома, расположенного в стороне от главной улицы небольшого дачного посёлка.

Дом был окружён со всех сторон могучими соснами и казался среди них этаким скворечником.

Прошагав по дорожке из тротуарной плитки до хвойных великанов, он поднялся на крыльцо и поискал взглядом кнопку звонка. Её не оказалось, Рудаков несколько раз постучал в дверь костяшками пальцев.

Через полминуты перед ним в длиннополом махровом халате, наброшенном на спортивную футболку, с прежним макияжем предстала Полина.

Заглянув в глаза Полины, Рудаков смущённо и тихо проговорил:

– Ну, здравствуй, любимая…

– Здравствуй, Лешак, – так же тихо ответила Полина.

У Алексея ёкнуло сердце, когда он услышал своё тайное имя, которым его никто и никогда не называл, кроме Полины. Это она придумала для него такое необычное имя. Однажды он поведал ей, что в детстве несколько лет провёл на таёжном кордоне, где строгий отец за непослушание пугал сына Лешим, прозванным в народе Лешаком.

– Можно я тебя буду называть Лешаком? – спросила Полина однажды, когда они нежились в постели. – Алексей, Лёша, Лешак. Прикольно, правда?

– Зови, как тебе хочется, – ответил тогда он. – В любом слове из твоих уст я буду слышать лишь мелодичные звуки.

Неловко потоптавшись у дверей, сдерживая себя от непреодолимого желания обнять Полину, Алексей обречённо выдавил из себя:

– Можно пройти в твои хоромы?

– Можно. Только это не хоромы, а моё тайное убежище, – проговорила Полина, закрывая за ним дверь. – Проходи в комнату, располагайся, где тебе будет удобнее.

Комната была небольших размеров, без современных прибамбасов. Диван-кровать, старенький облезлый шифоньер, круглый стол посредине и два старинных венских стула. Правда, телевизор был современный, плазменный «Самсунг» с экраном средних размеров. Чуть в стороне красовалось большое удобное кресло с журнальным столиком перед ним. На полу по всему периметру было уложено ковровое покрытие вишнёвого цвета.

Уловив в глазах Алексея искреннее удивление, Полина усмехнулась:

– А ты, небось, рассчитывал попасть в хоромы?

– Не то, чтобы хоромы, но увидеть жилище с обстановкой в современном стиле я предполагал, однако, – заковыристо признался Алексей. – За время наших отношений я успел познать твою приверженность к красивым современным вещам. Да и вкусы твои мне тоже хорошо известны.

Он отодвинул стул, присел к столу. Полина взяла пульт, включила телевизор.

– Посмотри пока что-нибудь, а я отлучусь ненадолго, – сказала она и вышла из комнаты.

Сказанные ею слова прозвучали совсем по-домашнему, без напряга, будто Полина была его заботливой женой, а он – её любимый муж, вернувшийся из длительной командировки.

Она появилась в комнате с подносом в руках. На нём было несколько салатниц с закусками, порезанный тонкими ломтиками хлеб, рядом лежали столовые принадлежности. Полина молчаливо освободила поднос и вновь удалилась. В следующий приход на расписном подносе красовались уже бутылка дорогого коньяка, бутылка французского вина «Мерло» и два бокала. Он узнал знакомую этикетку на бутылке – Полине нравилось красное вино с бархатным мятным вкусом.

– Однако! – изумлённо воскликнул Алексей. – Будто в прошлое окунаюсь!

Полина не отозвалась на восторженное высказывание Рудакова, а лишь прошлась по его лицу каким-то странным, незнакомым для него взглядом.

Когда Алексей наполнил бокалы, она вдруг спросила:

– И всё же: как ты меня нашёл? Только не ври, что всё произошло чисто случайно.

– Ты не поверишь, но именно случайность поспособствовала отыскать тебя. Но об этом чуть позже. А сейчас я предлагаю выпить за встречу. Я так долго ждал этого момента.

– Все десять лет?

– Да, все десять лет, – подтвердил Алексей.

– И отыскал свою возлюбленную среди отбросов общества, – с горечью произнесла Полина и, не чокаясь, залпом выпила весь бокал.

Рудаков хотел возразить, придумывая на ходу оправдательные для неё слова, но передумал в самый последний момент. Зная характер Полины, он решил, что его слова лишь привнесут злости этой гордой женщине, она заведётся, и радость от встречи будет омрачена.

Алексей отпил половину бокала, отставил его в сторону, принялся за закуску.

Несколько минут в комнате висела тишина, потом Полина спросила:

– Для чего тебе понадобилась встреча со мной? Ты – чистюля, ничем не замаран, образцово-показательный мужчина, можно сказать. Не противно безупречному мачо общение с падшей женщиной?

– Как много вопросов за один раз, – рассмеялся Рудаков. – Но я дам исчерпывающий ответ на каждый из них. Даю слово.

Алексей вновь наполнил бокалы, и, подняв свой, заговорил:

– Человек – не машина, которая работает в рамках заложенной программы. Поступки человека определяют обстоятельства. Если ты сейчас находишься среди чуждых тебе людей – значит, в эту ловушку тебя загнали сложившиеся обстоятельства. Но, поверь мне: непреодолимых преград не существует, в любой ситуации есть выход. Нужны лишь воля, смелость, а главное – несокрушимое желание. И тогда всё получится. В моей жизни были ситуации покруче твоей. И ничего, выпутался, вышел, преодолел, и, как видишь, занял достойное место в обществе. Только вот не каждому человеку дано выбраться из пропасти без посторонней помощи. Кому-то для этого нужны деньги, кому-то физическая помощь, а кто-то нуждается в элементарной психологической поддержке. Поэтому, узнав о твоих проблемах, я решил отыскать то выпавшее звено, которое поможет тебе вернуться к нормальной человеческой жизни.

Алексей говорил медленно, взвешивая каждое слово, и видел устремлённый на него изучающий взгляд Полины. Взгляд казался больше враждебным, чем доброжелательным, и было трудно понять, что этот взор может означать.

Рудаков хорошо знал характер своей бывшей любовницы. Выслушав его философское разглагольствование, она запросто может послать его куда подальше, заявив, что не нуждается ни в какой помощи. Конечно же, такой посыл будет изложен достаточно корректно – Полина не позволяла себе разговаривать с ним в грубой форме. Слова подбирались ею очень талантливо, в них безошибочно угадывались завуалированные ругательства. Такое бывало в их отношениях, и не раз. Однако, она может и прислушаться, если посчитает его доводы убедительными.

– Я ответил на все поставленные вопросы? – спросил он после небольшой паузы.

– Почему ты решил, что у меня есть проблемы? – с вызовом проговорила Полина, поднимая бокал с вином.

– Потому что все они отображены на твоём лице, – ответил Алексей с улыбкой. – Я хорошо знал секретаря строительной компании Полину Гребер, которая с возмущением стыдила прораба, позволившего себе выразиться в приёмной нецензурным словом. Она не умела лгать, заступалась за незаслуженно наказанных сотрудников, презирала мерзавцев всех мастей. Как ты думаешь, могла ли такая женщина по собственной воле перешагнуть через моральный плинтус?

– Между той женщиной и этой, что сидит перед тобой, – промежуток времени в десять лет, – повышенным тоном заявила Полина. – И больше половины этого времени она прожила среди граждан загнивающего запада. Ты лучше скажи мне: что тебе наплёл про меня тот человек, от которого ты получил визитку?

– Я получил информацию о тебе по иному каналу, – солгал Алексей, чтобы отвести возможные наезды на сотрудницу отеля и Наталью Мамедову со стороны криминального окружения Полины. В данный момент он не мог доверять ей полностью, как это было прежде. Смутно догадываясь, в какое дерьмо вляпалась его возлюбленная, он сомневался в искренности её слов. Если его предположения подтвердятся – дело может реально обернуться большой трагедией для определённого круга лиц.

Алексей заметил, как дрогнула рука Полины, державшая бокал. Чтобы скрыть волнение, она выпила сразу половину бокала и тут же отставила его в сторону.

– И что это за канал? – нервно спросила она.

– Информация по линии управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, – придумал на ходу Рудаков. – У меня там друг служит, подполковник полиции. Вместе служили когда-то в ВДВ.

На этот раз Алексей не лгал. У него действительно был друг в Москве, служил в криминальной полиции, возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью. И виделись они с бывшим десантником два года назад. В данный момент он не мог и предположить, что уже совсем скоро события заставят обратиться к тому за помощью.

Полина изменилась в лице, у неё мелко задрожали руки, она быстро убрала их под стол. Рудаков понял, что своим надуманным заявлением попал в десятку. Пока его подруга не взяла себя в руки, чтобы занять глухую оборону, ему нужно было её дожать. Он начал прокручивать в голове, как это лучше сделать.

Полина была умна, и провести её вокруг пальца было весьма сложно.

– Почему не спрашиваешь, о чём он мне рассказал? – спросил он, надеясь, что Полина первой начнёт давать показания.

– Это ты, Лешак, расскажи мне, чего тебе наплёл ментовской друган, – с издёвкой проговорила Полина.

«Переборщил, однако, – отметил он про себя, откинувшись на спинку стула. – Если начну сочинять небылицы, она сразу поймёт, что я блефую. Судя по жаргону, жизнь изрядно пообломала ей крылья нравственности. Честь и достоинство остались в прошлом. Поли-Полюшки больше не существует, вместо неё появилась циничная «мамка» Паула. Она тупо начнёт отрицать свою причастность к криминальным деяниям. А мне нужно её признание, нужна правда, во что бы то ни стало. Я должен ей помочь. Это мой долг перед ней».

Рудаков придвинулся к столу, сделал пару глотков из бокала.

– Много чего, разлюбезная моя Полюшка. Ой, как много. Но давай твои признания отложим на потом, – сказал он, и лицо его сделалось серьёзным. – А сейчас рассказала бы ты лучше мне, как тебе жилось все эти годы.

– Тебе действительно интересно?

– Очень.

Полина надолго задумалась, водя пустой вилкой по тарелке, словно убирала со дна невидимые крошки. Потом, вскинув несколько раз на Рудакова свой задумчивый взгляд, проговорила:

– Сто раз пожалела, что польстилась на переезд в Германию. Если бы не родственники – жила бы и жила в родном Екатеринбурге и всё у меня, наверно, сложилось бы иначе.

Она поёрзала на стуле, усмехнулась невесело:

– Согласилась бы выйти за тебя замуж, родила бы ребёнка, и жила бы сейчас припеваючи.

– Что-то пошло не так? – не удержался Рудаков.

– Всё пошло не так, невезучей я оказалась, – продолжила Полина. – Хотелось поймать в Германии сказочную жар-птицу, а заполучила птичку-невеличку, которая без крыльев летала, без воздуха дышала и в клетку попала. Долго рассказывать, да и ни к чему. Без диплома в Германии вакансий на постоянную работу не отыскать. Тем более женщине без знаний немецкого языка. Мой дядя истоптал не одну пару обуви, обходя все районы Берлина, но ничего для меня подходящего не нашёл. Даже сиделкой устроиться не удалось. А жить на одно детское пособие, которое я получала на Димку, практически невозможно. Вот и пришлось мне для начала потрудиться в отеле уборщицей по временному договору, а потом, когда срок договора истёк, куда, думаешь меня занесло?

– Даже предположить не могу, – признался Рудаков.

– Никогда бы не догадался, – скривилась в ухмылке Полина.

– И куда?

– В бордель, уборщицей.

– В бордель?! – не поверил Алексей.

– Да, в бордель «Артемикс» – дом разврата высшей категории, но с достойной зарплатой. Хорошую школу я там прошла, даже карьеру для себя сделала, – на лице Полины проскользнула та же безрадостная и кислая усмешка. Рука её потянулась к бокалу с вином, она сделала несколько глотков, затем продолжила:

– Дослужилась аж до помощника администратора борделя. Это произошло уже после того, когда я стала свободно изъясняться на немецком. Для такой работы специального образования не требуется, нужны лишь хорошие организаторские способности, железные нервы и умение пользоваться кассовым аппаратом – его я освоила ещё в России. На мне лежали приём и регистрация клиентов, контроль за сохранностью их личных вещей, исполнение различных просьб. Иногда меня называли орнитологом, – Полина рассмеялась, вероятно, вспомнив какой-то забавный случай.

– Это как понять? – удивился Рудаков.

– Я «окольцовывала» клиентов специальными браслетами с личным номером, которые являлись своеобразным пропуском в бассейн, СПА-салон, сауну, кинотеатр с порнофильмами, массажный и косметический салоны, бар. Всего не перечислить – это целый комплекс услуг. Выражаясь по-русски, это что-то вроде завхоза и кассира в одном лице.

– Там и повстречала российского лётчика? – наугад вставил Рудаков свой вопрос, который стал для Полины полной неожиданностью.

– Тебе и это известно? – встрепенулась она.

– Я уже говорил, что мне много чего известно, – сказал Рудаков, сделав ударение на словах «много чего».

– Да, там и повстречала, – призналась Полина после непродолжительной паузы, не пытаясь отрицать или уйти от ответа. – Но целью его визита в «Артемикс» не было желание утешиться с проституткой, да будет тебе известно.

– Хм-м, а какая еще цель может быть у мужчины при посещении публичного дома, кроме получения интимных услуг? – с ухмылкой на лице поинтересовался Рудаков.

– Лёша Стремусов явился в «Артемикс», чтобы забрать своего штурмана, – сообщила Полина. – Их срочно вызвали по какому-то вопросу в представительство Аэрофлота.

– Лёша. Надо же, какое совпадение, – процедил Рудаков. – В постели ты его тоже Лешаком называла, как и меня?

– Нет, в постели я его никак не называла, – со злостью ответила Полина.

По интонации голоса Алексей уловил, что его некорректный вопрос был неприятен женщине, но мгновенно заговоривший в нём мужской эгоизм не желал делать никаких скидок на снисхождение.

– Во, как. Значит, развратом занимался штурман, а командир вызволял его из сексуального плена? Вероятно, телефон штурмана оказался заблокирован, и командиру пришлось нанести визит в публичный дом лично. Очень даже похоже на правду, – язвительно высказался Рудаков. – Ну, да чёрт с ним, с этим штурманом. Мне любопытен другой факт.

– Какой?

– Чем же смог очаровать железную леди Полину Гребер случайный посетитель борделя? – спросил Алексей, чувствуя, как его накрывает волна мучительной ревности.

«Что это со мной? – удивился он. – Прошло десять лет, а во мне всё ещё теплится любовь к этой развратной и циничной женщине?»

– Никак, ревнуешь меня? – поинтересовалась Полина. – Очнись, Лешак. Прошло десять лет, как мы расстались. Зная твою любвеобильность, могу лишь предположить, сколько женщин побывало в твоих объятиях. У тебя нет права в чём-то меня обвинять!

– Нас разлучили обстоятельства, а не ссора и ненависть друг к другу, – сказал Алексей. – Все эти годы я не переставал думать о тебе, надеясь на чудо, которое вновь воссоединит меня с тобой. И вот я узнаю, что ты в Москве, что попала в сети бандитов. Масса эмоций захлестнула меня. Любовь, ревность, разочарование и даже ненависть к тебе сплелись в один узел. Чтобы разрубить этот узел, я решил встретиться с тобой и во всём разобраться.

Алексей умолк, затем встал, прошёлся по комнате и вновь сел.

– А у тебя какие эмоции бушуют? – спросил он, наливая в бокал очередную порцию коньяка. – Поделись со мной своими ощущениями.

– Ты хочешь, чтобы я исповедалась перед тобой, как грешник перед святым отцом? – неожиданно спросила Полина, уставившись на Рудакова, как на редкостную вещь, а затем заливисто расхохоталась.

Она смеялась продолжительно, откинув голову назад и прикрыв глаза. Алексей смотрел на неё и ничего толком не понимал. Потом до него дошло: с женщиной случилась истерика. Он решил подойти к ней и успокоить, но Полине его помощь не понадобилась.

Просмеявшись, она вытерла проступившие слёзы, потом обошла стол, и, придвинув стул вплотную к стулу Рудакова, опустилась на него, произнесла надтреснутым голосом:

– Давай, Лешак, выпьем с тобой на брудершафт. Как раньше. Наливай мне полный бокал. Упьюсь до чёртиков и расскажу я тебе всё, что со мной произошло. Ты ведь, как клещ, всё равно не отцепишься от своей жертвы, пока не добьёшься нужного результата.

– Желание женщины – закон для мужчины, – улыбнулся Алексей.

– А желание мужчины – это Статья 131 УК РФ, – добавила Полина.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Глава 5

– Не собиралась я глазки строить русскому лётчику, – начала своё признание Полина. – Обстоятельства вынудили меня привлечь его внимание ко мне. Ты сам сейчас сказал: поступки человека определяют обстоятельства.

– Да, это так, – подтвердил Рудаков. – Беспричинных поступков не существует.

– Так вот, чтобы ты знал, – Полина замялась и увела глаза куда-то в сторону. Потом, после короткой паузы подняла свой взор на Алексея и решительно заявила:

– До встречи со Стремусовым я совершила убийство и мучительно вынашивала в голове все варианты, чтобы избежать наказания.

– Ты убила человека?! – воскликнул Алексей, не поверив словам Полины.

– Да, убила… так получилось…

Уголки её губ мелко дрогнули, Полина вновь отвела взгляд и на сей раз замолчала надолго, вспоминая, по всей вероятности, то трагическое событие.

Алексей был шокирован известием и смотрел на бывшую любовницу округлившимися глазами. В его голове не укладывался сам факт содеянного этой хрупкой и безобидной женщиной с высоконравственными принципами бытия. Поверить в такое было непостижимо для его разума.

Казалось, Полина вот-вот расплачется. Рудаков не стал досаждать её возникшими вопросами и ждал, когда та успокоится и сама захочет продолжить разговор.

Вопреки ожиданиям, Полина не размякла, не пустила слезу от тягостных воспоминаний, не позволила вызвать чувство жалости к себе. Глаза её оставались сухими и даже голос не дрогнул, когда она заговорила вновь.

– Это был сын хозяина заведения Гюнтер Краузе – отвратительный тип. Не каждого мерзавца можно поставить в один ряд с ним. Даже самые прожжённые проститутки-оторвы шарахались от него, как от прокажённого. Среди них он слыл жестоким сексуальным извращенцем и наркоманом, которому всё сходило с рук. Однако, из-за непредсказуемости действий этого негодяя, униженные женщины предпочитали умалчивать о его пристрастии к наркотикам и садистских издевательствах, которые он совершал.

Полина опять помолчала немного, будто колебалась с принятием решения: стоит ли раскрывать душу перед Рудаковым? Не случится ли неприятных последствий после её исповеди? Потом всё же решилась, продолжила:

– Гюнтер обратил на меня внимание не сразу, когда я появилась в борделе – в то время у него была другая пассия вне стен нашего учреждения. Через какое-то время он вообще исчез из поля зрения и не появлялся в «Артемиксе» около года. Поговаривали, что он даже покинул Германию. Все проститутки, которых он домогался, облегчённо вздохнули. Но этот подонок объявился вновь. И тут предметом его вожделения стала я.

Полина на секунду умолкла, смахнула просочившуюся наружу единственную слезинку, заговорила вновь:

– Он стал уделять мне знаки внимания. Сначала в виде веселых приветствий и воздушных поцелуев. Появляясь в "Артемиксе," шутил на публике, изображал интеллигентного и порядочного человека. Так продолжалось недолго. Однажды Гюнтер положил на стойку регистратуры передо мной букет живых роз. Положил и, пожирая меня взглядом проголодавшегося зверя, заявил, что после работы заедет за мной. Зная, чем может обернуться моё свидание с ним, я вежливо отказалась от его предложения, сославшись на занятость с сыном. Это не подействовало. Мои слова лишь подзадорили изверга ещё больше. Я увидела, как загорелись его глаза. Они светились огнём хищника, почувствовавшего свою лакомую добычу.

– Не смей мне возражать или отказывать в чём-либо, я этого не люблю, – сказал садист угрожающим тоном. – Твой сын уже взрослый, переночует дома один, и ничего с ним не случится.

Мне стало страшно. И тут я неожиданно для себя послала его по-русски на три буквы, выразившись матом впервые в жизни.

Гюнтер обомлел. Его замешательство длилось секунд десять, потом он громко расхохотался и, подняв вверх большой палец, проговорил довольным голосом: «– Гут, матка». Совсем, как в советских фильмах про фашистов на оккупированных территориях.

Алексей слушал Полину, затаив дыхание. Смотрел на неё, и не мог представить эту утончённую женщину, бросающую вызов отщепенцу. Каким было выражение её лица? Гневным, испуганным, презрительным или просто брезгливым?

Воспоминания давались Полине всё же нелегко. Рудаков заметил, как постепенно менялось её лицо. Кожа на скулах обескровилась, побелела, голос с каждым новым словом становился всё тише и тише, потемневшие глаза увлажнились. Несколько раз Полина судорожно сглатывала накатившуюся горечь в горле.

– Давай, Лешак, глотнём допинга, что ли, а то ещё чего доброго – разрыдаюсь, – пересиливая своё душевное состояние, произнесла Полина со свойственной ей усмешкой. Но усмешка эта получилась не иронической, как обычно, а печальной и беспомощной.

– Можно и увеличь дозу по такому случаю, – согласился Рудаков, взглянув на жалкие остатки вина в бутылке. Уровень коньяка в его округлой таре опустился на треть.

«А ведь прежде она такого количества спиртного не употребляла», – отметил он про себя.

Словно прочитав его мысли, Полина, скорчив на лице подобие улыбки, сказала:

– Не переживай, этого пойла у меня в достатке.

– Ты пристрастилась к алкоголю? – спросил Алексей.

– С чего ты взял?

– Раньше ты запасов не создавала и больше пары бокалов не употребляла.

– Раньше я никого не убивала и работала в образцово-показательной организации, – съязвила Полина. Потом, смягчившись, успокоила:

– Да ты не переживай, Лешак, не злоупотребляю я ни зельем, ни наркотой, – её лицо на мгновение просияло. – А это вино осталось от прежней хозяйки – целая коробка. Здесь я появляюсь очень редко. Об этом доме не знает никто. Это, так сказать, мой запасной аэродром на случай аварийной посадки.

Полина подняла бокал с остатками вина и долго держала перед собой, прежде чем опорожнить. Ей было о чём поразмыслить.

Покончив с вином в несколько приёмов, она тут же встала, сходила на кухню и выставила на стол вторую бутылку.

– Что было потом? – не удержался Рудаков, откупоривая бутылку, первым нарушив затянувшуюся паузу.

– Потом был период благоденствия,– рассмеялась она через силу. – Пока изверг не похитил меня из дома,

– Похитил?!

– Да. Подкараулил, гад, когда я возвращалась домой, и похитил. Подкрался сзади, заткнул рот тряпкой, пропитанной какой-то дрянью, после чего я отключилась, и он затолкал меня в машину.

Полина в очередной раз сглотнула появившийся в горле комок, медленно провела по лбу ладонью, будто стирая в памяти тягостные видения, и замолчала, уставившись в одну точку. Рудаков не тревожил её, ждал, когда та успокоится.

Так продолжалось минут пять. Алексей не выдержал, придвинулся к Полине вплотную, обнял её за плечи.

– Может, не надо вспоминать? – почти шёпотом произнёс он. – Зачем рвать душу лишний раз?

– Нет, Лешак, – вздохнула Полина, – хочу, чтобы ты выслушал меня до конца. Исповедь грешницы должна быть изложена без утайки. Коль уж ты отыскал свою любовницу, чтобы вытащить её из дерьма – будь любезен, мой рыцарь, выслушать все события в подробностях. Я должна рассказать тебе свою тайну, выговориться, наконец… Не могу я больше носить её в душе. Эта тайна, как огонь, жжёт меня изнутри, и, как тяжёлый камень, тянет вниз… Я уверена, что ты не предашь меня, поймёшь всё правильно и осудишь мои поступки не предвзято, по божьей шкале…

Рудаков обнял захмелевшую Полину, провёл ладонью по голове, успокоил:

– Конечно же не предам, глупенькая ты моя.

Прошло не меньше минуты, прежде чем Полина продолжила свой рассказ. Скривившись, как от зубной боли, наконец, разомкнула губы, заговорила вновь:

– Он увез меня в загородный дом. Очнулась в постели, голая. «Неужели успел надругаться?!» – подумала я с ужасом. А этот подлец стоит подле огромного танкодрома, на который уложил меня, зубы скалит. В руках у него шприц, заполненный под завязку какой-то дрянью. Стоит и трясёт им демонстративно, предугадывает вопросы, которые вертятся в моей голове. «Пока не поимел, – сказал он и заржал, как жеребец. – Жду, кукла, когда очухаешься. Правда, не смог утерпеть – сбросил с тебя лохмотья, чтобы разглядеть, какую игрушку привёз для себя. Поиграл твоими прелестями, проверил себя на готовность к играм». И опять заржал. Громко, голосисто. Я догадалась, что он успел уже задвинуться.

– Что, прости? – переспросил Алексей.

– Укололся, значит, дозу наркоты ввёл.

– А-аа…

– Проржался он, и заявляет: если я без сопротивления буду исполнять все его желания – тогда всё может закончиться благополучно, если нет – меня ждёт доза героина для укрощения строптивости. Выдвинул ультиматум, урод, закатил глаза и принялся с восторгом излагать, как будет меня трахать. Я поняла, что мне не выдержать издевательств, и решила убить негодяя.

Пока он смаковал, рисуя картины предстоящего разврата, я лихорадочно соображала, как сподручнее отправить изверга на тот свет. Хватануть по загривку чем-нибудь тяжёлым или воткнуть нож в сердце? Чувствую, нет, вариант не прокатит – он мужик здоровый, в одну секунду перехватит моё орудие убийства. Но, даже если и получится – труп, кровь, следы, отпечатки – всё, как в детективе, останется на месте преступления. Не могла я допустить, чтобы мой Димка осиротел. И тогда меня осенило: надо убить маньяка его же орудием – героином. Ввести лошадиную дозу и дело с концом. Сделать так, чтобы у следователя сложилось убеждение, будто смерть наступила в результате передозировки. И я начала с хитрости. «Чем ты меня отравил? – спросила я. – У меня конечности отнялись, и дышать трудно. Ты с инвалидом собрался заниматься сексом?»

«Не может быть», – не поверил он. – «Обычный хлороформ».

– Значит, не обычный, – выкрикнула я, а сама лежу, не шевелюсь, делаю вид, будто парализована. Тут он умолк, положил шприц на тахту, и отправился в ванную – там, видно, у него остался пузырёк с хлороформом. Я моментально спрыгнула с кровати, сорвала со стены старинное ружьё, и притаилась за дверью. Ну, а потом дело техники: шарахнула гада прикладом по затылку со всей моченьки – он и осел, закатив звериные глаза. Схватила шприц, выдавила из него всё содержимое до последней капельки. Получилась двойная доза. Одну он принял самостоятельно.

Полина оборвала свой жуткий рассказ, и в наступившей тишине Рудаков услышал, как у неё в горле прокатился какой-то хриплый звук. Волнение женщины передалось и ему. Он искоса посмотрел на Полину, пытаясь понять, что с ней происходит, и удивился: в глазах ни слезинки. Но вот сами глаза были неузнаваемы – они сделались неподвижными, словно помертвели. А вот подбородок, губы – дрожали. Алексей взял её ладони – они мелко тряслись.

– Бедная моя девочка, – прошептал он. – За какие грехи тебе выпала такая участь?

Полина сидела сгорбившись, и, казалось, не слышала его слов.

Звенящая тишина затянулась на несколько минут. Затем Полина, поборов волнение, выпрямилась и каким-то незнакомым охрипшим голосом рассказала о финале убийства:

– Потом я заполнила ванну водой, напустила пены, затем приволокла тело Гюнтера. До сих пор поражаюсь, откуда появилось во мне столько сил, чтобы перетащить здорового мужика в ванную. Наверное, у страха не только глаза велики, но и силы удваиваются. Как думаешь?

– Да, от страха человек способен на немыслимые поступки, – тут же подхватил Рудаков мысль женщины. – Ты утопила его в ванне?

– Нет, что ты. Такая нелепость сразу бы бросилась в глаза следователю. Я поплескала на тело мыльной водой, будто негодяй, вылезая из ванны, поскользнулся на кафеле и сам ударился о край головой. В тот момент я была уверена, что таким образом смогу навести следователя на ложный след о происхождении гематомы на затылке.

– Умно, – заметил Алексей. – А мушкет потом куда дела?

– О-о, все следы постаралась замести, как лиса хвостом, – немного повеселев, проговорила Полина. – Мушкет тщательно протёрла и повесила на прежнее место, пустой шприц сперва протёрла, а затем приложила к нему пальцы Гюнтера и оставила на раковине. Ручку в ванную комнату не протирала, поскольку дверь была открыта, и я этой ручки не касалась. На ней остались лишь отпечатки Гюнтера. Ну, а потом оделась и сбежала. Несколько километров прошла пешком и лишь потом поймала такси. Моих следов в доме не должно остаться.

– Видеокамеры в доме Гюнтера были? – спросил Рудаков. Его интересовали все детали, которые могли оказаться в распоряжение немецкой полиции.

– В доме точно не было, всё просмотрела. Вероятно, Гюнтер очень опасался огласки тех оргий, которые вытворял.

– А твоё похищение этим фашистом камеры не зафиксировали?

– Гюнтер не дурак – заранее выбрал место без видеонаблюдения, я проверяла.

– Когда стало известно о пропаже этого подонка? – поинтересовался Рудаков.

– Отец спохватился только через две недели, так как его сын часто пропадал бесследно и надолго. А тело обнаружили спустя несколько дней. Вот и конец жуткой истории, – завершила повествование Полина, её рука потянулась к бокалу с вином.

– Может, хватит на сегодня? – спросил Рудаков, заглядывая ей в глаза.

– Ты видел меня пьяную хоть раз? – вопросом на вопрос ответила Полина.

– Нет.

– А хотел бы?

– Тоже нет. Пьяные женщины безобразны и отвратительны, – улыбнулся Рудаков. – С ними лучше не иметь никаких дел.

– До поросячьего визга не дойдёт, можешь быть уверен, – заверила Полина. – Слушай дальше. Ужастиков больше не предвидится.

Она сделала один большой глоток, заела виноградом и продолжила рассказ.

– У Алексея в Берлин было два рейса за неделю. И каждый раз он находил время на встречу со мной. Он был настойчив в своих устремлениях ко мне, но настойчивость проявлял в галантной форме джентльмена: дарил цветы и подарки, водил в ресторан, гулял со мной, если позволяло время. Я отчётливо понимала, к какому финалу ведут наши встречи и решила прекратить этот стремительно развивающийся роман. Однако, неожиданная встреча со следователем внесла коррективы в мои намерения. Кто-то из проституток донёс в полицию о моих матерных словах, брошенных в лицо негодяю, меня вызвали в полицию в качестве свидетеля. В ходе изощрённого допроса я почувствовала, что следователь что-то нарыл, и мне стало страшно. После этого я вела себя с Алексеем более податливо, и когда он предложил вернуться в Россию и стать его женой – я сразу согласилась.

Через месяц я была уже в Москве, а через два месяца случилось несчастье – Алексей погиб в ДТП. В полиции мне сообщили, что он не справился с управлением. Но я не поверила такому заключению. Алексей имел большой водительский стаж, никогда не превышал скорость, не имел нарушений. Да и в тот злополучный день он никуда не спешил – отправился в аэропорт задолго до времени вылета. Правда, меня это удивило. Никогда прежде он не выезжал заблаговременно.

– Ты думаешь, это было убийство? – спросил Рудаков.

– Думаю – да.

– Почему?

– Незадолго до происшествия, Алексей проговорился, что уличил своего штурмана в контрабанде, – сообщила Полина.

– Того самого, которого он вытащил из борделя?

– Того самого, Шурика Пономарёва, – подтвердила Полина. – Сказал, что собственноручно изъял какой-то незаконный груз и спрятал у себя, как вещественное доказательство. Ещё он сказал, что заснял штурмана на видео, когда тот прятал этот груз в багажном отсеке.

– Что за груз, не говорил?

– Сказал, что пустяшная вещь, он подержит её у себя некоторое время, пока этот придурок не раскается и не поклянётся, что больше не будет подставлять близкого друга перед таможней. Свёрток я обнаружила в квартире Алексея после его смерти, когда собирала свои вещи – явившиеся на похороны родственники попросили немедленно освободить квартиру и дали на сборы ровно сутки. Барахло пристроила к знакомой старушке на первом этаже, сказав, что заберу, как только закончится ремонт моей собственной квартиры. Всё это я соврала – никакого жилья на тот момент у меня не было. Меня, как шлюху, бесцеремонно выставили за дверь, не удосуживаясь выслушать, кто я такая и как очутилась в квартире Стремусова.

Свёрток лежал в красивом чемоданчике, которого я ни разу не видела в руках Алексея. В нём-то и находился свёрток, обёрнутый какой-то странной бумагой. Картон – не картон, фольга – не фольга. В общем, толстая бумага, пропитанная зернистым раствором серебристого цвета. Я сразу догадалась, что это и есть та самая пустяшная вещь, о которой обмолвился Алексей. Разворачивать пакет я не стала и положила его обратно в чемоданчик. Когда у меня появился свой угол, я вспомнила о нём. Вскрыла – и ахнула!

– Наркотики? – без труда догадался Алексей.

– Белый порошок, килограмма три. А потом и флэшку с видеозаписью обнаружила в своих вещах – Алексей положил её в мою старую сумочку, которой я перестала пользоваться. Он подарил мне новую, шикарную, в неё я и переложила свои вещи. Нашла совершенно случайно, когда собиралась подарить старую сумочку одной из знакомых.

– Просмотрела запись?

– Конечно. Штурман снят скрытой камерой, на видео отчётливо видно его лицо. Сначала он прячет чемоданчик, а затем уже ищет пропажу с растерянным видом.

– И где сейчас эта флэшка?

– Здесь.

– А наркотики?

– Тоже в этом доме.

– Боже мой! – воскликнул Алексей. – Ты ходишь по краю пропасти!

– Знаю, потому и перенесла в этот дом, – сказала Полина.

– Но, рано или поздно, тот, кому принадлежит этот груз, вычислит тебя, и тогда тебе не поздоровится, – предостерёг Рудаков.

– Вряд ли, – спокойно произнесла Полина.

– Откуда такая уверенность?

– Да потому что этот груз, как я сейчас понимаю, принадлежал Алексею.

– Алексею?!

– Да, Алексею. Пономарёв, как мне кажется, выполнял лишь одну функцию в перевозке наркотиков – помогал проносить груз через таможню. Но в какой-то момент между ними пробежала чёрная кошка, Пономарёв решил открыть свой канал сбыта, – с уверенностью проговорила Полина.

– Это твоё предположение или есть доказательства?

– Предположение, закреплённое действительностью, – усмехнулась Полина. – Отец Александра Пономарёва – второе лицо в Аэрофлоте. Любой из сотрудников компании считал за честь водить с ним дружбу. По словам Алексея, он один из немногих представителей Аэрофлота, которых никогда не досматривала таможня.

– А командира? – поинтересовался Рудаков. – Досматривали?

– Алексея проверяли. Правда, без особого пристрастия, как он выражался. Но проверяли, потому что Алексей уважал закон и без напоминаний сам предоставлял вещи к досмотру. А Пономарёв проходил вслед за Алексеем, его провожали заискивающей улыбкой. И ещё у Шурика в Шереметьево была крепкая дружба с начальником линейного отдела полиции. Да и не только с ним. У него в аэропорту, по моему мнению, все службы были повязаны.

– Значит, штурман загрузился в Шереметьево без согласования с лётчиком? – раздумчиво проговорил Алексей, задавая вопрос больше себе, чем Полине. – Хотел взять канал в свои руки, выводя таким образом командира из цепочки поставок, как лишнее звено?

– Возможно, потому что на видео две записи, – пояснила Полина. – Сначала он прячет чемоданчик, а затем ищет пропажу с растерянным видом.

– Тогда всё складывается, продолжил размышлять Алексей. – Твой Алексей снял на видео штурмана с наркотой сначала в Шереметьево, потом уже в полёте перепрятал чемоданчик и заснял контрабандиста уже в Берлине, в момент поиска пропажи. Пригрозил, что в случае неповиновения, пакет с наркотой и запись разговора будет передана сотрудникам полиции. Груз вернулся назад в Шереметьево, был вручён Пономарёву перед досмотром таможни, а потом вновь изъят.

– Не могу знать, так это было или не так, но Шурик вполне мог подстроить ДТП, чтобы забрать смартфон Алексея, избавиться от улики, и завладеть свёртком.

– Логично, если ему не было известно о флэшке. Ну, да чёрт с ними, с контрабандистами! Давай сейчас не будем ковыряться в деталях, – деловито проговорил Алексей. – Не для того я повстречался сегодня с тобой, чтобы строить версии за следователя.

– А для чего? – спросила Полина и с ехидной усмешкой уставилась на Рудакова. – Уж не собираешься ли ты переспать со мной?

От неожиданного вопроса Алексей смутился. Затем, справившись с конфузом, он ответил с вызовом:

– А почему бы и нет?

На несколько секунд зависла напряжённая пауза. Пытаясь снять напряжение, Рудаков пояснил:

– Хоть и десять лет прошло с последней встречи, а я по-прежнему пылаю страстью к тебе.

– Не поверю. Десять лет назад я была юной красавицей, преданной только тебе. Ты восхищался моей красотой, говорил неоднократно, что не находишь во мне никаких изъянов, – проговорила Полина с печалью в голосе.

– Да, это действительно так, – подтвердил Алексей. – Твоя фигура и тело безупречны и по сей день. А лик Джоконды не входит ни в какое сравнение с твоим лицом.

– Ой, Лешак, не потерял ты способности умасливать женщин своим красноречием, – усмехнулась Полина. – Но, соблазняя дам, ты не утруждался заглядывать в их души.

– Во как!

– Да. Прекрасная внешность женщины не всегда совпадает с её внутренними качествами. В своих помыслах я и тогда была далека от совершенства, а сейчас… сейчас я извращённая и изуродованная стерва. Вот кто я сейчас. Насколько я помню, ты раньше брезговал такими женщинами…

Полина ухватила бутылку с вином, и сама наполнила бокал.

– Не наговаривай на себя, Полюшка, – сказал Алексей. – Твоя душа по-прежнему прекрасна.

– Нет, Лешак, это не так. Просто ты многого ещё не знаешь. Я ведь исповедалась перед тобой лишь об одном эпизоде своей жизни, о других потрясениях тебе неизвестно.

– И чего я ещё не знаю?

– Многого. Ты не знаешь о моей внутренней слабости, которая является виной неблаговидных поступков. Тебе неведомо и о страшной болезни, которую мне пришлось преодолеть. Да что тут говорить? Произошло столько трагических событий, которые у обычной женщины не случаются и за всю жизнь.

– Вот и расскажи мне о них, а я внимательно выслушаю, – попросил Алексей тихим голосом, больше похожим на шёпот, и развернул женщину лицом к себе.

Их взгляды встретились, они долго смотрели друг другу в глаза, словно искали в них то, чего не видели прежде.

– Давай, выпьем, Лешак, – обречённым голосом проговорила Полина. – А потом уж я исповедуюсь перед тобой до конца…

Глава 6

– После смерти Стремусова я была в полном отчаянии: ни жилья, ни работы, с мизерной суммой денег в объёмной сумочке, которую подарил мне Алексей, – промокнув губы салфеткой, заговорила Полина, поставив на стол пустой бокал. – Этих денег было недостаточно даже, чтобы приобрести билет на поезд – Алексей не успел пополнить мою банковскую карту. Стать его законной женой я не успела. Что делать, куда податься? Возвращаться назад в Германию, где меня могли арестовать и осудить за убийство? Такой сюрприз меня не прельщал.

– А обо мне ты, конечно же, не вспомнила? – с укором спросил Рудаков. – Гордыня не позволила?

– Почему же не вспомнила? Вспомнила в числе первых. Только вот достучаться до тебя не смогла.

– Это как?

– Все твои реквизиты остались в Германии, думала, не пригодятся никогда, – Полина усмехнулась невесело. – У меня появился другой мужчина – зачем ворошить прошлое?

– А знакомые твоего лётчика? – усомнился в пояснении Рудаков. – К ним не могла обратиться?

– Алексей не успел познакомить меня с ними – слишком короткий срок я пробыла в Москве. Да и, как мне казалось, не очень-то и спешил выводить меня на публику. А к Пономарёву я обращаться не стала – каким-то скользким он мне представлялся.

Объяснения Полины показались Рудакову неубедительными, но он не стал докапываться до истины, поверив ей на слово.

«Не хочет раскрывать причину – значит, есть на то основания».

– Три дня провела на вокзале, рассчитывая наскрести денег на билет до Екатеринбурга, – продолжила Полина.

– На вокзале наскрести деньги? – изумился Рудаков. – Каким образом?

– Очень просто, – усмехнулась Полина. – Как все попрошайки. Написала на картонке крупными буквами, что обокрали в поезде, нужны деньги на билет. Устроилась на бойком месте и выставила этот плачевный плакат перед собой. Люди шли мимо и бросали мелочь в мой берет. На третий день удалось насобирать почти всю сумму. И тут подходит ко мне старушка, оценивающим взглядом смотрит мне в лицо, бросает десять рублей и присаживается рядышком. Слово за слово, стала выпытывать, что за беда приключилась со мной. Сама не знаю почему, но я рассказала ей всё, как есть, и даже всплакнула – видно душа потребовала разрядки.

«Вижу, – говорит, – ты и вправду пострадала, и поэтому у меня для тебя будет хорошее предложение». «Какое?» – спрашиваю, а у самой от волнения сердце зашлось. Старушка чистенькая такая, опрятная, мне сразу, почему-то, подумалось, что бабуля хочет предложить мне пожить у неё некоторое время. И я не ошиблась. У неё пустовала квартира сына-моряка, который находился в дальнем плавании. Сговорились мы с ней, что расплачусь, как только найду работу. «И работу я тебе найду», – сказала она и устроила меня уборщицей в гостиницу, в которой ты остановился.

«Теперь понятно, почему Мамедова оказалась в «Дельте», – подумал Рудаков – спросил:

– И долго ты проработала в этой гостинице?

– Полгода. Пока не скончалась баба Лиза. Прилетел сын с Дальнего востока, занялся продажей своей квартиры и домом матери. Я упросила его продать дом мне, – Полина замолчала, вспоминая непростое для себя решение о покупке дачи.

– Ничего себе! И где тебе удалось раздобыть такую сумму денег? – поинтересовался Рудаков. – Неужели зарплата уборщицы выражается цифрой с шестью нулями?

– К тому времени я уже работала горничной, – поправила Полина и умолкла.

Она долго не решалась ответить на поставленный вопрос. Потом, преодолев внутреннее сопротивление, призналась:

– Я реализовала часть наркотиков.

– О-па-на! Как тебе удалось провернуть такую опасную сделку?

– О-о, это целая операция, которую я тщательно готовила! – с некоторой гордостью в голосе проговорила Полина. – Работая в отеле, я познакомилась с проститутками, от которых узнала стоимость одной дозы, прикинула, сколько это будет в объёме порошка, чтобы расплатиться за дом бабы Лизы. После этого вошла в доверие их сутенёра, ненароком закинула удочку, что у меня есть товар, который я хочу продать и показала ему пару граммов для убедительности.

«Так я и поверил, что ты нашла дурь на помойке, – съязвил он. – Говори уж начистоту, что умудрилась стащить порошок у куратора-раздолбая. Это не натуральный продукт, а синтетика, которая стоит дешевле. И ещё: сбыть чужой товар – большой риск, за такие дела откручивают головы. Поэтому я могу взять лишь за полцены. Уловила? Если не согласна – ищи дураков в другом месте. Может, на полицию нарвёшься, там быстро вычислят, откуда у тебя появился порошок и припаяют лет семь-восемь».

Выбора сутенёр мне не оставил. Если бы я не согласилась – он всё равно забрал бы у меня весь порошок силой. Сломать человека для него – раз плюнуть. В этот же день я развесила порошок, как в аптеке, завернула в бумагу, обмотала скотчем в точности, как у наркодельцов, ещё раз тщательно выверила свою легенду о том, где нашла свёрток. На следующий день, наглотавшись валокордина, отдала пакет сутенёру. К счастью, он не сподличал и сдержал слово. Я получила свои деньги, а через несколько дней стала владелицей этого дома. Сын бабы Лизы уехал навсегда на Дальний восток. Об этой покупке никто, кроме тебя, не знает. Я продолжала проживать в гостинице в одной из подсобок, переоборудованных под жилую комнату.

– Сутенёр не спрашивал, для чего тебе понадобились деньги?

– Спрашивал.

– И что ты ответила?

– Сказала, что деньги нужны на дорогостоящую операцию сыну в Германии. Он поверил.

– Повезло тебе с бандитом, – скривился Рудаков. – Дело могло закончиться совсем иначе, если бы на его месте оказался другой отморозок.

– Да, наверно… – Полина была полностью поглощена своими воспоминаниями и сейчас подходила к самой вершине необычной исповеди.

– А потом у меня обнаружили рак груди, – голос Полины дрогнул, она приостановила повествование, чтобы глотнуть побольше воздуха и сделать небольшую передышку.

Очевидно, этот эпизод жизни был самым тягостным воспоминанием во всей этой истории, потому что Полина впервые хлюпнула носом и утёрла накатившиеся слезы.

– Слова врача о страшной болезни буквально оглушили меня. Они прозвучали, как гром среди ясного неба, стали смертным приговором, отменить который было уже невозможно, – охрипшим голосом произнесла Полина. – Курсы химиотерапии и операцию по удалению груди провели бесплатно, а дальше – реабилитация дорогостоящими препаратами за свой счёт. Лежа в больнице, я прокручивала в голове все варианты, как можно раздобыть денег. Продавать дом мне не хотелось. И я вновь обратилась за помощью к сутенёру.

«Я дам тебе денег, непутёвая. Но взамен ты будешь гасить мою мужскую потребность натурой, когда захочу, – лыбясь, проговорил мне в лицо сутенёр. – А потребность эта горит во мне жарким пламенем круглые сутки». И заржал на всю комнату, как жеребец, точь в точь, как Гюнтер Краузе, – громко так, пронзительно.

«Я согласна», – сказала я. «Только вот устроит ли тебя моё тело без одной груди?»

«Как… без одной груди?» – опешил он. «А что у тебя торчит из-под кофточки? На понт меня берёшь, недотрога?»

И тут я расстегнула кофточку, спустила бюстгальтер с имплантатом, обнажила безобразный шрам. «Смотри, устроит товар?» – бросила я ему в лицо. У сутенёра округлились глаза, он стыдливо отвёл взгляд, тихо произнёс: «Ладно, чего уж там, помогу. Я же человек. Но не безвозмездно». Я вылечилась, а долг пришлось отрабатывать параллельно с основной работой – впряглась в роль «мамки», за свой счёт развозила девиц по точкам. Потом сошлась ближе с главным воротилой сексуслуг. Узнав, где я работала в Германии, он предложил организовать мини-бордель по образу и подобию немецкого «Артемикса». Так я стала администратором московского «Салона досуга», где процветают наркотики. В моём компьютере есть много чего интересного для правоохранительных органов. Правда, я, как радистка Кэт из «Семнадцати мгновений», всю информацию зашифровала. Метод шифровки только в моей голове. Поэтому без меня постороннему человеку вряд ли удастся докопаться до истины.

Полина рассказывала торопливо, будто спешила побыстрее закончить страшное повествование. Щёки её загорелись, глаза засветились каким-то нездоровым блеском, словно её неожиданно охватил приступ болезни.

Последние слова дались Полине с большим трудом, она произнесла их уже на выдохе и каким-то странным хриплым полушёпотом. Потом вдохнула полной грудью, словно освободилась от непосильной ноши, и опасливо покосилась на Рудакова.

Пауза длилась долго, прежде чем Полина спросила с надеждой в голосе:

– Ты ведь не сдашь меня полиции после этой исповеди?

Рудаков задумался на минуту, прокручивая в голове создавшуюся ситуацию.

– Не сдам – это однозначно, – успокоил он Полину. – А вот как тебя вытащить из дерьма без последствий – надо хорошенько обмозговать.

– Ты подумай, Лешак. Обязательно подумай. Ладно? Ты мудрый и смелый мужчина, я знаю. У тебя всё получится. Я прошу тебя, умоляю: вытащи меня из этой ужасной пропасти! Я очень хочу вернуться в Екатеринбург и навсегда забыть про весь этот кошмар.

– Я постараюсь, чтобы ты вновь стала счастливой, – ответил Рудаков.

– Спасибо тебе, – хлюпнула носом Полина и уставилась в чёрную пустоту окна.

На улице уже стало темно, а они вдвоём продолжали сидеть за столом, прижавшись друг к другу, не шевелясь, и не зажигая огня. Свет от восходящей луны узкой полоской сочился через окно и разбавлял комнатные сумерки. Этого было достаточно, чтобы различать лицо друг друга.

– О чём ты сейчас думаешь? – спросила Полина.

– Не поверишь, – отозвался Рудаков. – Размышляю о месте человека в жизни.

– Во как! – удивилась Полина. – А мне показалось, коришь меня за все грехи, которые я совершила.

– Кори, не кори – что от того? Жизнь вспять не вернётся, чтобы вновь предоставить тебе право выбора.

– Это точно, – с сожалением вздохнула Полина. – Бог всё продумал за каждого человека, когда даровал ему жизнь. И путь в этой жизни только в одном направлении. К младенчеству возврата уже нет.

– Только вот путь этот у всех людей, почему-то, разный, – с грустью заметил Алексей. – У кого-то дорога жизни прямая и широкая, а кто-то до конца своих дней должен идти по узкой тропинке с колдобинами. Вот я и размышляю: если Бог подарил жизнь, определил в ней для каждого человека своё место, то почему он не вложил ему в разум смысл этой жизни? Почему человек должен шарахаться из стороны в сторону, чтобы постичь хотя бы маленькую долю этого смысла?

– Ой, Лешак, неужели и ты стал верить в существование Бога? Ты ведь был ярым атеистом, насколько я помню.

– Жизнь течёт, мировоззрение человека меняется с каждым прожитым годом, – неопределённо высказался Рудаков. – Церковь не посещаю, дома не молюсь, икон святых не имею, религиозные праздники не соблюдаю, Библию в руках не держал. Но в судьбу, начертанную человеку свыше, с некоторых пор стал верить.

Полина задумалась на несколько секунд, затем проговорила:

– Почему вдруг?

– Ты сегодня исповедалась передо мной и считаешь, что теперь настала моя очередь? – рассмеялся Рудаков.

– Не хочешь – не рассказывай, я ничуть не обижусь, – ответила Полина.

– Отчего же – сделаю кое-какие признания, раз у нас с тобой сегодня день откровений. – Алексей повернул голову к любимой женщине, посмотрел на неё в полумраке внимательно и рассказал о прожитых десяти годах жизни в одиночестве.

На несколько минут воцарилась тишина. В полумраке были видны две пары неподвижных глаз, устремлённых куда-то в угол. Всё было высказано, они размышляли каждый о своём.

– Значит, у меня теперь и душа чёрствая и сердце студёное? – улыбнувшись, спросил Рудаков. – По-иному я смотрю на жизнь?

– Не-ет, Лешак, с душой и сердцем у тебя по-прежнему всё в порядке, – рассмеявшись, ответила Полина. – Ты щедро делишься теплом и радостью, и сострадать можешь. Просто за десять лет твоя защитная скорлупа стала слишком прочной, с наскока её не пробить, чтобы добраться до горячего сердца…

Она поднялась, подошла к выключателю включила свет, её качнуло.

– Я, кажется, на сей раз действительно перебрала, – рассмеялась Полина. – Пора укладываться спать.

– Да, ты права, – сказал Рудаков и поднялся со стула. – В гостях хорошо, но пора и честь знать. Отдыхай, Полюшка, набирайся сил, тебе они ещё пригодятся, а мне надо возвращаться восвояси.

Он подошёл к Полине, привлёк её к себе, поцеловал в щёку.

– Может, останешься переночевать у меня? – спросила она, уставившись пронзительным взглядом. – Диван хоть и один, но он двуспальный.

– Нет, Полинушка, не могу, извини, отправлюсь в гостиницу.

– Брезгуешь оказаться со мной в одной постели, после того, что узнал? – спросила Полина с вызовом.

– Нет, не брезгую. Просто нам эту ночь лучше провести отдельно друг от друга, – сказал Рудаков.

Через два часа он вернулся в гостиницу «Дельта», быстро разделся и лёг спать.

Глава 7

На следующий день с утра Алексей отправился в Управление полиции на встречу с другом. Подойдя к окну приёмной, назвал свою фамилию и попросил дежурного сообщить о своём прибытии подполковнику Верховодову.

Дежурный офицер внимательно посмотрел на Алексея, спросил:

– По какому вопросу?

– По личному.

– Подполковник сейчас занят, придётся немного подождать.

– Сколько?

– Не могу знать, он сейчас на совещании у начальника.

Ждать пришлось недолго. Совсем скоро его фамилия прозвучала в разговоре дежурного по телефону – тот докладывал Верховодову о прибывшем посетителе.

– Проходите, подполковник Верховодов ждёт вас.

Поднявшись на второй этаж, Алексей уже через минуту был в кабинете друга.

– Рудак, дружище! Какими судьбами? Проходи, проходи, дорогой! – проговорил хозяин кабинета, встал из-за стола и вышел навстречу вошедшему. – Давненько ты не переступал порог моей халупы.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием, затем крепко обнялись.

– Чай, кофе? – гостеприимно предложил Верховодов.

– Ты же знаешь, Ваня: кофе я не пью, а вот от чая, пожалуй, не откажусь, уважаю этот напиток.

– Чай, так чай, пусть будет по-твоему, сейчас сварганю.

Подполковник включил чайник, приготовил заварку, расставил кружки.

– По лицу вижу: неспроста ты ко мне пожаловал, – проговорил он, устраиваясь за столом напротив Рудакова. – Давай, рассказывай, что привело тебя ко мне. В Москву мотаешься часто, а вот повидаться с другом у тебя никогда не находится свободного времени.

– Это верно, – признался Рудаков. – Горю на работе. Но с днём ВДВ, братишка, ты получаешь мои поздравления регулярно.

– Ладно, проехали, говори, какую помощь хочешь от меня заполучить?

– Понимаешь ли, Ваня, вопрос у меня очень деликатный, – начал издалека Алексей. – Одна хорошая женщина влипла в нехорошую историю, и я обязан ей помочь.

Алексей взял паузу, соображая, как лучше донести до друга ту ситуацию, в которой оказалась его Полина. Он молчал и пристально смотрел в глаза бывшего сослуживца.

– Ну, что умолк? – спросил Верховодов. – Боишься, что не впрягусь в твою проблему? Совсем хреновые дела, да?

– Наверно, мне лучше рассказать тебе всё по порядку, – проговорил Рудаков. – Иначе ты не врубишься в суть происходящего.

Верховодов взглянул на часы, потом перевёл взгляд на Алексея, сказал:

– Готов выслушать, есть немного времени.

И Алексей рассказал Верховодову всё, начиная с прежних отношений с Полиной Гребер и кончая вчерашней встречей с ней.

– Да-а, увлекательная история, – подвёл итог повествованию друга Иван Верховодов. – Отличный сценарий для остросюжетного фильма.

Он постучал ладонями по столу, размышляя, в чём может заключаться его помощь.

– Ты ничего не утаил от меня? – поинтересовался Верховодов, пристально заглянув в глаза друга. – Может быть, что-то упустил, или просто забыл, – добавил он, смягчая свой вопрос. – В таком деле важна каждая мелочь, каждая деталь.

– Абсолютно всё, Ваня, – с уверенностью ответил Алексей. – Какой смысл мне от тебя что-то скрывать. Ведь я пришел за помощью, хочу вытащить из дерьма бывшую любовницу, в котором она оказалась, а не сдавать её на милость правосудия.

– Так ты говоришь, наркотики сейчас находятся у мадам Гребер? – не то, размышляя, не то, уточняя что-то для себя, спросил Верховодов.

– Да, у неё. Только Полина сейчас носит фамилию Охман, и зовут её Паула – сменила паспорт в целях конспирации, – усмехнулся Рудаков. – Женская логика подсказала ей так поступить.

– А этот Пономарёв не пытался выведать у Паулы какую-нибудь информацию о портфеле погибшего Стремусова?

– У неё не было с ним контактов, – ответил Рудаков. – Но вполне допускаю, что штурман мог посетить квартиру лётчика уже после того, когда Полина съехала из неё, тайно проникнув в отсутствие новых хозяев.

– Согласен. Но довольно странно, почему же он не попытался завладеть портфелем сразу после смерти командира? Неужели не предполагал, что Стремусов мог притащить три килограмма наркоты в свою квартиру? Почему, наконец, даже не попытался взять твою знакомую за грудки? Ему ведь было известно о её отношениях со Стремусовым?

– Было. Но о своих действиях может рассказать лишь сам Пономарёв.

– Обязательно расколется, когда мы его возьмём за мягкое место, – рассмеялся Верховодов. – А такое событие обязательно состоится.

– Ваня, а как ты намерен поступить со свёртком? – спросил Рудаков. – Не век же ему лежать в доме Полины.

Иван ненадолго задумался, потом со знанием дела заявил:

– Пусть пока лежит там, где лежит. Мы запустим какую-нибудь убедительную дезу и спровоцируем Пономарёва, чтобы он явился за порошком, и повяжем с поличным. Но для этого нужно время. А пока, мой друг, тебе нужно выяснить, какая реальная опасность угрожает мадам Охман. В женских глазах, как известно, страх всегда зашкаливает. Может ей проще собрать манатки и свалить с тобой в Ёбург, если вдруг она не при делах? – спросил Иван. – Свалил человек из столицы – значит, не нашёл в ней для себя места.

– Не-е, Ваня, так не пойдёт, – возразил Рудаков. – Если она владеет информацией о делах наркобизнеса – её за здорово живёшь не отпустят. Бандиты и до Ёбурга доберутся, чтобы убрать свидетеля. Я ей не смогу приставить охранника на каждый час. Так что, пока наша доблестная полиция не разгромит банду – ей лучше оставаться вне подозрений.

– Ну, что ж, логично, – согласился Верховодов. – Тогда пусть пока всё идёт, как идёт, а я твою информацию приобщу к делу.

– К какому делу? – удивился Алексей, не понимая, о каком деле заикнулся Верховодов.

– Ты знаешь, Рудак, у меня такое предчувствие, что твоя история как-то связана с расследованием дела, к которому меня недавно подключил шеф, – пояснил Верховодов. – Это, конечно, служебная тайна, но тебе я, как надёжному другу, могу приоткрыть занавеску.

Иван задумался, затем встал со стула, прошёлся вдоль стола, сделал несколько физических упражнений, затем уселся на прежнее место.

– Немецкие службы проинформировали ФСБ, что из России в Германию регулярно стали поступать партии синтетических наркотиков. А Лубянка подключила к расследованию и нашу контору, – сообщил Верховодов. – По сведению немецких коллег, поставки происходят воздушным путём. И кто, думаешь, главный подозреваемый?

– Неужели Аэрофлот?

– Верно.

– Чушь какая-то, – проговорил Рудаков. – Могу допустить, что в Шереметьево действует преступная группировка линейной полиции заодно с таможней, но в Германии-то – муха не пролетит!

– Так может рассуждать простой обыватель типа тебя, – усмехнулся Иван. – Но вот у ФСБ есть версия, которая вполне допускает существование подобного канала.

– Это уже напоминает некое мифическое криминальное сообщество мирового масштаба, – усомнился Рудаков.

– Нет, Рудак, по версии ФСБ всё объясняется проще. По непроверенной информации один некий гений изобрел способ обмана детектора по обнаружению наркотиков, – сообщил Верховодов. – Он умудрился каким-то образом снижать ионную подвижность микрочастиц проверяемого вещества.

– Ты хочешь сказать, прибор на таможне не улавливает излучаемых паров вещества? – спросил Рудаков.

– Вроде того.

– А как же собака?

– Собака теряет нюх. Она ведь тоже обнаруживает вещество по выделяемым парам, – пояснил Верховодов. – А они либо отсутствуют, либо меняют свойства, которые не вызывают у собаки интереса.

– Феноменально! Действительно гений, – отметил Алексей. – Такое мог придумать лишь талантливый физик.

– Причём, обладающий знаниями поглощения рентгеновских излучений и электромагнитных полей, а также свойств материалов, способных препятствию этих излучений, – добавил Верховодов витиевато, словно озвучил выдержку из какой-то технической инструкции.

– Надо полагать, этому гению досконально известны и приборно-физические методы, которые используются на таможне? – произнёс Рудаков.

– Более, чем уверен, – подтвердил Иван. – У тебя есть представление о них?

– Туманное.

– Могу разъяснить для общего понимания. Думаю, мой добровольный помощник в раскрытии преступления в сфере незаконного оборота наркотиков должен быть подкованным в данном вопросе, – с улыбкой на лице выдал Верховодов.

– Валяй, пригодится для общего кругозора. Может, козырну при случае своими знаниями перед коллегами.

– Азы методов контроля заключаются в следующем, – начал Верховодов голосом технического инструктора. – Приборно-физические средства для поиска наркотических и психотропных веществ включают в себя применение рентгеновского излучения и электромагнитного поля. Рентгеноскопия применяется для поиска и обнаружения наркотиков у пассажиров с ручной кладью и багажом, в багажных упаковках и среднегабаритной товарной фасовке. Метод основан на специальной обработке рентгеновских лучей. Программная обработка отражения от материалов разного свойства дает представление о предметах. Каждому виду материалов присвоен разный оттенок цвета. На основании изображения на экране оператор определяет необходимость дополнительного досмотра объекта – так, по крайней мере, изложено в техническом описании принципа работы интроскопа конвейерного типа.

– И, в случае определённых подозрений, как я понимаю, оператор может произвести дополнительный досмотр в ручном режиме?

– Может. Но никогда не делает, доверяясь приборам, – заявил Иван. – Потому что оценкой результатов анализа может заниматься только специалист в данной области. А при использовании электромагнитного поля, воздействие на объект происходит внешним радиочастотным излучателем. К преимуществам данного метода относят обнаружение опасных веществ в герметической оболочке. Суть метода заключается в том, что определенные элементы периодической таблицы Менделеева возбуждаются и поглощают энергию в момент воздействия на них электромагнитного поля необходимой частоты. Как только прибор прекращает воздействие, элементы излучают накопленную энергию на этой же частоте.

– Я ничего не понял, но мне понравилось, – рассмеялся Рудаков. – Откуда такая продвинутость?

– Я не первый год в полиции – это моя работа, – с гордостью произнёс Верховодов. – Ты в своей строительной отрасли за многие годы тоже поднаторел и, как говорят в таких случаях: не одну собаку съел. Причём, не одной конкретной породы, а многих разновидностей этих животных?

– Думаю – да, не лыком шит, – согласился Алексей с аргументом друга.

– И тебе также известно, что любой, даже самый продвинутый прибор не идеален, – продолжил Верховодов.

– Это прописная истина, – согласился Рудаков.

– Правильно. И у приборно-физических методов поиска наркотических веществ есть свои недостатки. Наиболее распространённые модели зависимы от влажности воздуха, температуры, пыльности. Специалисты утверждают, что невозможно, например, просканировать предметы, упакованные в металлическую оболочку. А это значит, и обнаружить в ней наркотические вещества не представляется возможным. Физико-химические методы основаны на анализе микрочастиц, содержащихся в воздухе или на поверхности предметов. Они оставляют следы присутствия на всем, что находилось в ближайшем пространстве от них. В том числе и в воздушной среде можно обнаружить микроскопические частицы наркотического вещества, – закончил Иван познавательную информацию о методах таможенного контроля.

Сделав несколько глотков из стакана, он взглянул на часы.

– Торопишься? – спросил Рудаков.

– Извини, но труба зовёт. Нужно идти на доклад к шефу. День сегодня выдался суматошный, – извиняющимся тоном проговорил Верховодов. – Всё, что я тебе преподнёс – лирика. А тебе, как я понимаю, нужна конкретика, верно?

– Правильно понимаешь. Мне нужно вывести из игры Полину Гребер и отправить на ПМЖ в Ёбург.

– Я тебя услышал, Рудак, – сказал Верховодов. – Я помозгую на досуге над твоей проблемой, и мы поговорим с тобой более детально. Идёт?

– Идёт, – согласился Рудаков. – Честно признаться, я и не рассчитывал на скоропалительные действия.

– Вот и ладненько, – сказал Иван, протягивая руку на прощание. Друзья обнялись, договорившись встретиться в самое ближайшее время.

Глава 8

Вернувшись в гостиницу, Алексей издалека увидел в холле Наталью Мамедову. Женщина сидела в кресле за журнальным столиком и явно какого-то дожидалась. Завидев Рудакова, она спешно поднялась и направилась ему наперерез. Лицо представительницы Дагестана выглядело встревоженным. Остановившись в двух шагах от Алексея, она облегчённо выдохнула:

– Наконец-то я вас дождалась!

– Если ты решила вскружить мне голову посреди дня, то у тебя это вряд ли получится, – с улыбкой проговорил Алексей. – У меня нет ни денег, ни желания провести свой досуг с тобой.

– Мне нужно поговорить с вами по другому вопросу, – волнуясь, заявила Мамедова, пропустив мимо ушей подковырку бывшего клиента. – Вы можете уделить для разговора немного времени?

Алексей внимательно посмотрел в лицо проститутки, спросил:

– Что-то стряслось?

– Да… то есть нет, но мне кажется, что всё это очень опасно, – путано проговорила Мамедова.

– Вот что, милашка, – насупив брови, высказался Алексей. – Мы сейчас пройдём ко мне в номер, и там ты мне всё расскажешь. Лады?

– Конечно, только идёмте скорее, – поторопила проститутка.

Они поднялись в номер Рудакова, он усадил женщину напротив себя, спросил:

– Успокоилась?

– Да.

– Тогда рассказывай, что у тебя стряслось. Говори медленно и внятно.

– В своей подсобке я обнаружила дипломат – красивый такой чемоданчик, – выпалила Наталья.

– И что?

– Как что? – удивилась проститутка. – Раньше его там не было. Он мог появиться лишь вчера вечером или ночью.

У Алексея интуитивно сработала неожиданная догадка: «А вдруг это аналогичный дипломат, который мне показывала Полина?»

Во время встречи с бывшей любовницей он втайне от неё заснял чемоданчик вместе со свёртком на свой смартфон.

Алексей открыл фото, показал Мамедовой.

– Такой?

– Да… но откуда он у вас? – рот проститутки открылся от изумления. – Он принадлежит вам?

– Нет, я к нему не имею никакого отношения, – сказал Алексей. – Ты его открывала?

– Да, открывала, не удержалась, – призналась жрица любви. – В чемоданчике лежит сверток.

– Ты его разворачивала?

– Нет, побоялась.

– Слава богу, что у тебя хватило ума не делать этого, – произнёс Рудаков. – А то бы тебе была хана в самое ближайшее время, поняла?

– Ага, – испуганно выдавила из себя проститутка. – И что мне теперь с ним делать?

– Ничего. Этот красивый дипломат – очень опасная штуковина. Он может отнять у тебя жизнь. Поэтому, тебе лучше забыть о нём навсегда. Ты никогда не видела никакого чемоданчика, ни свёртка в нём. Уразумела, сыщица?

– Ага, – вновь повторила Мамедова, словно робот.

– Ключ от подсобки с собой?

– Да.

– Дай мне, я хочу посмотреть на твою находку, – сказал Рудаков.

Увидев недоумение на лице проститутки, добавил:

– Ключ верну, как только, так сразу. Со мной тебе там делать нечего. Ясно?

– Ага.

– Если – ага, тогда отправляйся по своим делам, как ни в чём не бывало. И сделай лицо попроще – Наталья Варлей должна быть всегда улыбчивой.

– Я ещё не всё вам рассказала, – замялась проститутка.

– Если сейчас ты скажешь, что нашла ещё и упаковку с иностранной валютой – я ничуть не удивлюсь, – съязвил Рудаков, усмехнувшись.

– Нет, валюта здесь ни при чём, – не уловив юмора Алексея, сказала Мамедова. – Зато теперь я знаю, как найти Полину Гребер. Ты ведь хотел её отыскать?

– Теперь уже не хочу, – холодно ответил Алексей, заглянув в глаза проститутки, чем ввёл её в ступор. Потом, поразмыслив, поинтересовался:

– И как ты её разыскала?

– Вчера вечером в ресторане я встретила Ковбоя, – сообщила Мамедова.

– Кого-кого? – удивился Алексей.

– Ковбоя, – повторила женщина, – сутенёра «Салона досуга», кличка у него такая. От него и узнала, что Полина Гребер обитает сейчас в этом заведении. И зовут её теперь, почему-то, Паулой.

Алексей ни словом не обмолвился, что все эти сведения для него уже не актуальны, поскольку он нашёл свою знакомую самостоятельно и даже имел с ней встречу. Об этом он решил умолчать и нейтральным тоном произнёс:

– Впрочем, спасибо за известие. Возможно, я как-нибудь воспользуюсь твоей подсказкой.

– И ещё Ковбой сказал, что этот район теперь будет находиться в его ведении, – продолжила Мамедова. – И совсем скоро моя индивидуальная занятость перейдёт под его контроль.

Голос проститутки дрогнул, она с надеждой посмотрела на Рудакова.

– Ты не смог бы урегулировать этот вопрос? – спросила независимая жрица любви.

– Предлагаешь мне набить сутенёру морду, чтобы он оставил тебя в покое? Так что ли?

– Ну, не знаю… – замялась Мамедова. – Переговорил бы с ним для начала, разузнал, не соврал ли он мне? Сексуального рабства мне не вынести. К тому же, мой возраст не позволяет конкурировать с малолетками.

– Ты сейчас подумала, о чём меня просишь? – задал вопрос Алексей. – Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела криминальной структуры? Меня в один момент сотрут в порошок, если я осмелюсь что-либо вякнуть.

– Ты сильный и влиятельный, – сказала проститутка. – У тебя всё получится.

Алексей смотрел на Мамедову и удивлялся детской наивности этой зрелой женщины.

– Это у вас на Кавказе джигит в одиночку готов перерезать глотки своре врагов, – усмехнулся Рудаков. – А здесь не аул, здесь Москва, в которой другие правила, другие порядки. Должна бы уже усвоить за несколько лет.

– Усвоила. Но у меня здесь нет никого, кто мог бы заступиться, – в глазах проститутки стояла мольба о помощи. – Кроме вас…

Алексей знал, как жестоко порой обращаются сутенёры с непослушными проститутками и ему вдруг стало по-настоящему жалко эту несчастную горянку – мать троих детей.

– Ладно, подумаю, что можно сделать в твоей ситуации, – сказал он, вселяя некую надежду женщине.

– Спасибо, – тихо произнесла проститутка, и вдруг её глаза вновь тревожно вспыхнули.

– Я совсем забыла, – произнесла она горячо. – В чемоданчике лежит ещё матрёшка.

– Матрёшка?

– Да, матрёшка. Только она не совсем обычная.

– Почему ты так решила?

– Потому что обычные матрёшки деревянные, а эта металлическая, тяжёлая, с портретом президента. Но открывать я её тоже не стала. Подержала в руках и положила обратно.

– Теперь всё? – спросил Рудаков.

– Да, теперь всё.

– Тогда иди и занимайся своими делами, – Алексей жестом указал на дверь. – В восемь вечера встречаемся в вестибюле. Будь в парадно-выходном наряде.

– Ты решил сводить меня на концерт? – хихикнула Мамедова, не догадываясь, с какой целью Рудаков отдает ей такое необычное распоряжение.

Праздничное платье в её гардеробе имелось, но в течение года не появилось повода, чтобы облачиться в красивый наряд. И вот неожиданное предложение.

– Я хочу прошвырнуться с тобой в одно замечательное место, – загадочно ответил Рудаков.

– Куда? – не удержалась женщина от любопытства.

– Вечером всё узнаешь.

– Я могу заглянуть к вам за часик-полтора до встречи, – забросила удочку Мамедова, пройдясь игривым взглядом по лицу Рудакова. Подсознательный зов представительницы древнейшей женской профессии брал верх над сложившимися обстоятельствами.

– Ты опять за своё? – упрекнул Алексей.

– Это моя работа, – сказала проститутка, пожав плечами. – Я предлагаю свои услуги – потенциальный клиент принимает решение.