Читать онлайн Смерть исправит всё бесплатно

Смерть всегда приходит неожиданно

Смерть всегда приходит неожиданно

Он любит этот город. Это его город. Да, он родился совсем в другом месте, далеко-далеко, но ещё во младенчестве стараниями любимой бабушки, его привезли сюда. Он рос, а вместе с ним изменялся и сам город. Словно грибы после дождя, возникали новые микрорайоны. Жертвой урбанистической культуры становились столетние деревья. Они вырубались под корень, выкорчёвывались экскаваторами и предавались огню. Сгорая, они становились белым дымом, который поднимался в синее небо и растворялся в нём. А на земле, усыпанной пеплом сгоревших деревьев и покрытой воронками, строились дома, фонтаны, разбивались парки; расширялись дороги, возводились новые торговые центры. Старый город, в котором он босоногим бегал по раскалённому асфальту, постепенно поглощался новым, современным мегаполисом. И вот давно уже нет того дома, в котором жила его бабушка. Исчезла та тропинка, по которой его водили, держа за руку, в детский сад. Даже школа, в которой он проучился одиннадцать лет, и та кардинально изменилась. Город – спокойный, неторопливый, из его далёкого детства – превратился в бурлящий котёл. Шумный, торопливый, пропахший бензином и жжёной резиной; наполненный гулом новых строек и суетой новых преобразований. Да, он отличается от его города детства, но всё равно, он любит этот город. Это его город. Несмотря на весь этот прогресс, на безумный ритм современной жизни и засилье модернисткой архитектуры, в городе ещё остаются районы, сохранившие свою самобытность и не подвергшиеся изменениям шаловливых ручонок модных дизайнеров и современных архитекторов. Это, как сейчас принято говорить, «Старый город». Частичка того города, что напоминает ему о его счастливом детстве. Небольшие улочки, вдоль которых стоят двух и трёхэтажные дома с покатыми крышами и оштукатуренными стенами, выкрашенными в жёлтые и зелёные цвета. Минимум машин. Здесь даже общественный транспорт не ходит. Тишина. Широкие кроны клёнов, растущих вдоль тротуара, прикрывают от летнего зноя и даруют приятную тень. Здесь даже дышится по другому. А ощущение такое, будто ты вернулся в детство. В детстве ты был счастлив. Ради этого ощущения счастья стоило свернуть с шумного проспекта и предпочесть пешую прогулку перемещению на общественном транспорте. Это не самый короткий путь до дома, но спешить ему некуда. Прогулка пешком по знакомой с детства улице, наполненной приятными воспоминаниями, тёплым летним вечером. Он любит город в эти часы – когда белый диск солнца, после длительного трудового дня, приобретает оранжевое свечение и опускается к верхушкам деревьев; его лучи, уже не такие жгучие, скользят по крышам близлежащих домов, отражаются в окнах и игриво, не ослепляя, светят в глаза. Хорошо.

Он подошёл к краю тротуара и остановился перед, свежевыкрашенной, «зеброй». Сдвинул солнцезащитные очки на край носа. Поверх очков посмотрел, сперва на право, а затем налево. Никого. Ни машин, ни людей. Вернул очки пальцем на место. Улыбнулся и сделал глубокий вдох. Медленно выдохнул. Сегодня очень хороший день.

Он дошёл по «зебре» до середины дороги. В этот момент царящую вокруг тишину нарушил звук ревущего двигателя автомобиля. Он повернул голову на лево. Лучи заходящего солнца отразились яркими бликами от лобового стекла и чёрного полированного капота. Удар. Резкая боль. Ощущение полёта. Мягкое приземление на тротуар. Он обернулся –чёрный автомобиль, сияя красными габаритами, исчез за поворотом.

– Вот придурки! – выругался он и принялся себя осматривать.

Руки и ноги целы. Даже не упал, а аккуратно приземлился. При таком-то ударе. Это чудо. Он усмехнулся.

– Уроды! Я вас найду! – он помахал кулаком в сторону скрывшейся машины.

Неожиданно возникло ощущение, что рядом кто-то стоит. Он оглянулся – высокая фигура, укутанная в чёрное одеяние, стояла немного позади на тротуаре у фонарного столба. Капюшон на голове закрывал лицо и кроме тьмы, ничего нельзя было разглядеть. Он улыбнулся незнакомцу.

– Вы видели?! – обратился он к человеку в чёрном. – Небось какие-то малолетки или наркоманы. Вы номер не запомнили?

Фигура стояла молча и не двигалась. Лица незнакомца разглядеть не удавалось, но возникало ощущение, что он пристально на него смотрит. От этого стало немного не по себе. Улыбка сползла с лица. Он отвернулся от незнакомца. На противоположной стороне дороги, у бордюра, скрючившись в неестественной позе лежало тело.

– Глядите, там кто-то лежит! – воскликнул он. – По-видимому, эти придурки всё-таки кого-то сбили. У вас есть телефон? Нужно вызвать скорую. Я попробую помочь.

– Не стоит, – холодный, равнодушный и абсолютно спокойный голос.

От этого голоса его пробрал озноб. Он обернулся и вздрогнул, попятился назад – человек в чёрном стоял у него прямо за спиной.

– Что? – прохрипел он. – Почему?

– Тебе уже не помочь.

– Не понял.

Он бросился к лежащему неподвижно телу. Подбежал, склонился над ним и тут же отпрянул – перед ним лежал человек с его лицом. В это же мгновение на его плечо опустилась ладонь. Он всем своим телом почувствовал обжигающий холод. Обернулся – над ним стоял человек в чёрном балахоне.

– Как? Что это всё значит?! – его голос дрожал.

– Это всё, – леденящим тоном ответил незнакомец. – Присмотрись.

Только после этих слов он заметил, что мир вокруг потерял всякие краски, остались только серые тона. У него перехватило дыхание. Стало трудно дышать. Он увидел, ка к его телу начали подбегать люди, а затем всё скрыла серая мгла.

– Я что?.. Умер? – это звучало дико и неправдоподобно.

– Да, – спокойным тоном ответил незнакомец.

– А ты?

– Я – Смерть.

– Но почему?

– Вопрос не по адресу. Я просто проводник.

– Но я не хочу! Это какой-то дурной сон! Вот я сейчас проснусь и всё будет нормально! Мне надо ощутить боль, чтобы проснуться.

– Боль больше никогда тебя не потревожит. Пора. Пошли.

– Куда?! Я не хочу! Я ещё слишком молод, чтобы вот так вот! Нет!

– Всё уже произошло. Ничего изменить нельзя.

Смерть развернулся и начал движение. Немного постояв на месте, он бросился за удаляющейся фигурой следом.

– Подожди! Ну разве можно вот так взять и лишить человека жизни? И почему именно я?

– Я не знаю, – ответил Смерть не оборачиваясь. – Я просто проводник.

– И куда ты меня ведёшь?

– Туда, где тебя определят.

– В ад или рай, что ли?

– Возможно.

– Ничего поделать с этим нельзя? Ведь это несправедливо! Я хочу жить! У меня столько планов! Это не правильно! Не справедливо!

– Твой час пробил.

От этих слов хотелось плакать, но слёз не было. Было внутреннее несогласие, злоба. Хотелось наброситься на этого в чёрном и рвать его на части. Всё внутри вопило и не хотело принять реальность. А ещё, он точно знал, что идущая впереди фигура точно знает о той буре, что бушевала у него внутри.

– Долго нам ещё идти? – спокойным тоном он обратился к Смерти и сам поразился этому – весь гнев куда-то исчез, а на смену ему пришло смирение и осознание неизбежного. – И где это мы?

Их окружала пустынная, окутанная серой мглой, местность.

– Это долина безвременья, Пустошь, – сухо ответил Смерть. – И мы уже пришли.

– Куда?

Смерть поднял руку, скрытую широким чёрным рукавом, перед собой – серо-чёрная бурлящая стена, не имеющая ни начала ни конца, уходила высоко вверх в бесконечность.

– Что это!

– Конец твоего пути.

– И что мне делать?

– Иди вперёд.

– А там?.. – он обернулся, но рядом уже никого не было.

Он посмотрел на стену. Она словно бы дышала. По её поверхности, волна за волной, пробегала нервная дрожь. Стена звала его к себе. Он сделал шаг ей навстречу.

Анна

Анна

Анна Дмитриевна Самохина, старший лейтенант юстиции, сидела на заднем сидении служебного автомобиля. Не успела она затупить на вечернее дежурство, как поступила информация о ДТП со смертельным исходом в её районе. Как дежурный следователь она тут же отправилась к месту аварии.

Вот уже третий год после окончания университета она работает в местном райотделе полиции. И за эти три года ни одного стоящего дела. Бытовуха, домашнее насилие, пропавшие дети, решившие проучить своих родителей за то, что им не купили новый смартфон – разве для этого она училась? Отличница в школе, красный диплом в университете. Мечтала быть как Шерлок Холмс или Эркюль Пуарро. Разгадывать тайны; охотиться на криминальных гениев; бороться, в конце концов, с организованной преступностью, а вместо этого – бомжи и воришки в универмаге. Ей предлагали карьеру модели, с её то внешностью, но она всё бросила к ногам Фемиды. Результат – она едет на ДТП со смертельным исходом. Хорошо если удастся найти виновных. Да и то, скорее всего какие-нибудь наркоманы или подростки, решившие покататься. А так – очередной висяк, который надо будет поскорее отправить в архив. Но ничего. Главное делать своё дело хорошо, а там и удача улыбнётся.

Анна улыбнулась своим мыслям. Эта улыбка никого не могла оставить равнодушным.

– Сержант, не отвлекайтесь, а то в следующее ДТП попадём мы, – бархатным голосом произнесла она, заметив, как шофёр автомобиля завороженно смотрит на неё в зеркало заднего вида.

– Простите, – смутился сержант и отвёл свой взгляд.

Автомобиль повернул за угол.

– Что-то многовато народа для простого ДТП, – Анна наклонилась вперёд и, опёршись о переднее пассажирское сидение, принялась осматривать улицу через лобовое стекло.

У пешеходного перехода заехав одним колесом на тротуар стояла машина скорой помощи. Задние двери были распахнуты. Санитар в белом халате выгружал из машины носилки. Дорогу перекрывали две машины ДПС. Их красно-синие мигалки непрерывно вращались. У противоположного, относительно автомобиля скорой помощи, тротуара стоял фургон местного телеканала. Его оба правых колеса застыли на тротуаре. Люди с фотоаппаратами, явно журналисты местных газет. Толпа зевак, которой не позволяли приблизиться к месту трагедии сотрудники ППС. Раз присутствуют журналисты, то дело может принять нежелательный оборот, а этого очень не хотелось.

Её машина медленно подъехала к ближайшей машине ДПС и мягко затормозила. Анна оправила на себе форму. Сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Открыла дверцу и быстро покинула салон. Прохлада, царившая внутри автомобиля, сменилась жаром вечернего города. Верхние этажи и крыши окрасились в оранжевый цвет. Солнечные блики, не такие яркие и слепящие, приветливо подмигивали, отражаясь в окнах близлежащих домов. Тени медленно, но уверенно, окутывали нижние этажи, улицу и стоящих на ней людей и машины.

Стоило Анне захлопнуть дверь автомобиля как к ней подбежала корреспондент со своим оператором.

– Что Вы можете сказать о случившемся? Есть ли шанс найти виновных? Или же это преступление вновь окажется не раскрытым? – громко произнесла она и сунула свой микрофон Анне в лицо.

Анна отвела своей рукой микрофон в сторону.

– Никаких заявлений, – ответила она спокойно. – Если Вы заметили, то я только что пребыла на место аварии. Все детали расследования данного происшествия будут доведены до средств массовой информации в своё время.

Корреспондент собиралась задать ещё вопрос, но в это время её оттеснил в сторону сотрудник ППС. Анна развернулась и тут перед ней возник офицер дорожно-постовой службы. Он приложил руку к фуражке и, сдерживая улыбку, представился:

– Капитан Свиридов. Начальник экипажа, принявшего вызов.

– Привет, Коля, – Анна улыбнулась в ответ на приветствие. –Значит твой экипаж сегодня дежурит.

– Ага, – он улыбнулся в ответ и встал рядом с Анной. – Ты дежурный следователь сегодня?

– Как видишь. Только что заступила на дежурство и вот…

– Бывает. Да ещё эти журналюги. Не люблю я их. Кстати, ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо. А вот ты не очень.

– Замотался. Уже пятое ДТП. Правда это пока первое со смертельным исходом. Тьфу-тьфу.

– Ладно. Давай к делу. Что у нас тут? И чего так много прессы? Кстати, жертва установлена?

– Тут всё просто. Обыкновенный наезд на пешеходном переходе. Имя жертвы есть, – он протянул паспорт Анне.

Анна его раскрыла.

– Леонов Роман, – прочитала она.

– Совершенно верно. И весь сыр-бор из-за него.

– Что, какая-то звезда?

– Нет. Проще. Это журналист местной газеты. Общественный деятель и правозащитник. Ты что, про него ничего не слышала?

Анна отрицательно покачала головой.

– Да ты отсталый человек! – восторг Николая сильно удивил Анну. – Это ведь благодаря его статье вскрылась махинация с очистными сооружениями. Там ещё начальника горводоканала посадили. Не читала?

– Читала. Ты думаешь заказ?

– Тьфу на тебя. Нет конечно. И не придумывай ничего. Просто обыкновенное ДТП. Поверь, даже знаменитости, покруче этого, в них гибнут.

– А как же все эти пронюхали?

– Соцсети. Кто-то его узнал и понеслось. Хорошо поблизости ППС были, помогли.

– Ясно. Вы протокол оформили?

– Обижаешь.

– Личные вещи?

– Да. При нём был ноутбук, но он пострадал от удара даже больше чем сам хозяин.

– Разберёмся. Приобщим к делу. Есть что ещё?

– Нет.

– Тогда поговорим с доктором.

Врач скорой помощи, молодой парень лет двадцати пяти с чёрными курчавыми волосами сидел на корточках напротив укрытого белой простынёй трупа и что-то записывал. Анна и Николай приблизились к нему. Он обернулся и посмотрел на них снизу вверх. Его синие глаза были печальны. Он приблизил сжатую в кулак левую ладонь к губам и негромко кашлянул. Встал с корточек.

– Следователь Самохина, – представилась она.

– Врач скорой помощи Кузнецов.

– Очень приятно. Что можете сказать, доктор?

– Однозначно – он умер мгновенно. Удар был очень сильным. Разрыв внутренних органов. Автомобиль, сбивший его, был высоким. Об этом говорят гематомы в области груди. Более детально смогу сообщить только после вскрытия.

– Спасибо, доктор.

– Мы можем его увозить?

– Да, конечно.

Анна и Николай отошли в сторону.

– Интересное замечание, – обратилась Анна к Николаю.

– Ты о чём?

– По поводу высокого капота. Надо учесть. Кстати, осколки не обнаружены? При таком ударе.

– Да. Нашли куски фары и частички краски. Насчёт высокой машины – это интересная мысль.

– Ориентировки дали?

– Конечно. Не все посты и всем экипажам. Будем проверять автомастерские. С такими-то повреждениями. Тачка явно не из дешёвых. Скорее всего какой-нибудь внедорожник. Где-нибудь обязательно засветиться.

– Хорошо бы. А то журналисты на с говном съедят, если мы ничего не найдём.

– Найдём.

– Свидетели есть? Кто вызвал? Поквартирный обход не делали?

– Поквартирный обход – это к вам, следакам. А мне – зафиксировать происшествие. А вызвала вон та бабушка, – Николай кивнул головой в сторону тротуара.

Пожилая женщина, лет семидесяти, одетая в лёгкий летний ситцевый цветастый халат, с седыми аккуратно уложенными волосами на голове, стояла, опёршись на трость, на тротуаре, немного в стороне от галдящей толпы зевак. Анна с Николаем приблизились к ней.

– Добрый вечер, – поприветствовала пожилую женщину Анна. – Следователь Самохина. С кем имею честь?

– Спиридонова Лидия Петровна.

– Очень приятно. Скажите, Лидия Петровна, это Вы вызвали скорую помощь?

– Совершенно верно. Я.

– Не подскажите, в котором часу это произошло?

– Ой, детонька, вот чего не знаю о том не совру.

– А что Вы видели?

– Не много. Я собиралась чайку попить. Вон окна моей кухни, – и она указала на распахнутое окно на втором этаже. На подоконнике стояли горшки с геранью и орхидеями. – Знаете люблю летним вечерком, когда жара начинает спадать, посидеть у окна и попить свежезаваренного чайка с мятой.

– Так Вы сидели у окна во время происшествия?

– В том то и дело, что нет. Я его только начала заваривать. Окно открыто, лёгкий ветерок. И тут слышу – жуткий рёв и глухой удар. Я тут же к окну. А тут такое дело.

– Так Вы разглядели машину?

– Нет, детонька. Не успела. Года. Я уже не такая резвая как была в твои года, – старушка улыбнулась, а Николай и Анна улыбнулись в ответ.

– Значит Вы не видели автомобиля? – уточнила Анна.

– К сожалению, нет.

– Спасибо, Лидия Петровна, Вы нам очень сильно помогли.

– Не за что. Жаль, когда такие молодые так глупо гибнут.

– Да, жаль. Ещё раз спасибо.

Анна и Николай отошли от старушки и встали на пешеходный переход. Анна обвела взором окружающие дома.

– Коль, а камер нет?

– На этой улице ни одной. Старый город. Прогресс сюда еще не добрался.

– Эх. Хорошо бы поквартирный обход сделать. Ведь авария случилась в районе шести – семи вечера.Наверняка кто-то был дома и что-то видел.

– Было бы хорошо. Но я тебе в этом не помощник.

– Знаю.

– Поверь. Твоё начальство не даст тебе возможность раскрутить это дело. По глазам вижу – ты уже себе напридумывала. Оставь. Давай всё быстренько оформим и я помчался. Мне через несколько часов смену сдавать.

– Напридумала. Скажешь тоже. А всё-таки интересно, может кто-то что-то видел, а?

– Мне не интересно.

– Вот что ты за человек, а? Формалист, одним словом.

– НЕ формалист, а очень ответственный сотрудник. Между прочим, сейчас поеду по ближайшим станциям техобслуживания. Дам наводку тамошним мастерам. Найдём злодеев.

– Я шучу, – Анна улыбнулась. – Пошли оформлять. Ты фотографии места происшествия сделал?

– А как же? Как учили.

– Пришли мне на почту. Для отчёта. Ну пошли.

Ночной совет

Ночной совет

Одинокий призрак плыл сквозь серую мглу, клубившуюся вокруг него ленивыми завитушками и слегка подрагивающую. Иногда из мглы вырывались маленькие щупальца. Они тянулись к нему, пытаясь его схватить, но призрак не обращал на это никакого внимания. Он уклонялся от них – то прижимался к безжизненной, каменисто-песчаной, поверхности, то взмывал резко вверх; уходил в сторону; изворачивался и постоянно принюхивался, словно ищейка, идущая по следу. Призрак чуял еду – душу, покинувшую мир живых и прибывшую в земли Смерти. Душа сочилась жизненной энергией, так ему необходимой. Он должен её отыскать и поглотить. Быть первым. Он голоден и очень хочет есть. Охотиться в этих землях стало очень трудно. Ведь Хозяин лично провожает каждую новую душу к стене. А попадаться на глаза самой Смерти – не очень-то и хочется. Сколько прошло времени, с тех пор как ему удалось поглотить другого призрака? Да и то, тот был таким слабым, что с полна насытиться не получилось. А эта душа такая сочная. Столько жизненной энергии. Ему бы хватило ещё не на одно столетие.

Поглощённый своими мыслями, призрак не заметил, как в серой мгле сформировался тёмный сгусток. Гигантская мощная щупальца вырвалась из сгустка и чёрной молнией метнулась к нему. В последнюю секунду призрак уловил лёгкое колебание материи и метнулся в сторону – щупальца тугим кольцом сковала пустоту. Призрак, не оборачиваясь, ускорился и полетел дальше.

Повезло. Это всё от голода. Он расслабился и потерял контроль. Если он, в ближайшее время, не утолит мучающий его голод, то в скорости он истончится на столько, что растворится и станет частью этой серой мглы, если конечно его раньше не поглотит какой-нибудь другой призрак. Как же хочется есть.

Призрак замер. Единственное чувство, которое он испытывал уже не одно столетие находясь в этом месте – это чувство голода. Даже страх быть поглощённым серой мглой или другим призраком не являлся превалирующим. Только голод. Голод, который необходимо утолить. Голод и больше ничего его не волновало. Это было привычно. Это составляло его суть. Но внезапно всё изменилось. Кто-то открыл гигантский кран и в окружающий мир неуправляемым потоком хлынули чувства. Они, подобно воде, растекались по миру, заполняя собой каждую клеточку, каждый миллиметр пространства. Призрак сам, подобно сосуду, наполнился чувствами, о которых уже давно позабыл. У него появились желания, страсть, влечение. Его это сильно напугало. Он затрясся. По коже, которой не было, побежали мурашки; начал бить озноб. В это же время над долиной раздался одинокий, протяжный, тоскливый вой. Тысячи голосов присоединились и вторили ему. Не исключением стал и призрак.

Из окон замка Смерти вырвался яркий свет. Не тот сумрачный, мертвенно-бледный призрак реального света, а настоящий, словно земное Солнце спустилось в долину. Этот свет в мгновение ока разогнал серую мглу. Тени съёжились и попрятались в глубокие щели. Вой над долиной стих. Призрак сжался в комок. Буря эмоций, бушевавшая внутри него, причиняла невыносимую боль. Он рванул в сторону подальше от этого света и самого замка, надеясь на то, что голод вернётся и вновь станет его основным чувством.

*****

Серый, полупрозрачный призрак Профессора, парил у портала камина. В топке камина бушевало жаркое пламя. Уже сто лет как Профессор находится на службе у своего Господина, но за всё это время, да и за миллиарды лет до него, этот элемент интерьера созданный из грубого серого камня, украшенного примитивными узорами, и занимающий всю южную стену величественного тронного зала никогда не использовался по назначению. Да он вообще никогда не использовался. Просто зияющий тьмой провал в стене. Но сегодня, вернувшись в замок, Хозяин приказал растопить камин. А ещё, он заставил зажечь тысячи факелов, что висели на стенах и колоннах. Тронный зал, в котором обычно царила тьма и лёгкий полумрак, залило светом и наполнило теплом. И всё это сделал он один, старый и усталый призрак. Профессор – так его называет хозяин. Когда-то давно он действительно был профессором. Преподавал, занимался исследованиями, вывел постулаты, которые дали импульс развития новым отраслям науки. Он был звездой. Кумиром миллионов. А теперь? Он даже не помнит своего имени. Да оно ему, если честно, и не нужно. Он просто – Профессор. Секретарь и верный слуга своего Хозяина, который не позволил ему перейти через серую бурлящую стену. Вернее сказать, он сам его об этом попросил. Там за стеной ты просто растворяешься; теряешь свою индивидуальность – так, по крайней мере, говорит Смерть. Рай или ад – это не важно. Важно то, что ты перестаёшь быть самим собой, утрачиваешь свою суть. Ты становишься воспоминанием. Получаешь награду за замечательно прожитую жизнь, либо – наказание, если жизнь вёл не праведную. Но это уже не ты. А призрак по имени Профессор – это личность, хоть и полупрозрачная. Пребывая за стеной, каждая душа теряет связь с миром, который покинула. А призрачный мир граничит с реальным миром. Миром, в котором он когда-то жил и творил. Находясь здесь, во владениях Смерти, есть возможность соприкоснуться с этим миром. Наблюдать за тем, как он меняется. Видеть, как твои идеи воплощаются в жизнь и приносят пользу обществу. Так приятно осознавать, что жизнь прожита не зря. И он, Профессор, бесконечно благодарен своему Повелителю за то, что у него есть такая возможность. Поэтому он делает всё от него зависящее, чтобы сделать жизнь своего Повелителя комфортной. Хотя о каком комфорте вообще может идти речь, когда твоим хозяином является сама Смерть. Но он старается. И стоит только Повелителю чего-нибудь пожелать, он тут же это исполнит. Как сейчас.

И вот, с чувством выполненного долга, он парил над каменным полом и с озабоченным видом наблюдал за тем, как его Хозяин, укутанный тьмой, беспокойно скользит над вековыми булыжниками, устилающими пол залы. За сотню лет своей службы, Профессор ни разу не видел своего Повелителя таким озабоченным. Это смущало и пугало старого призрака. Что произошло он, естественно, не знал, но то, что это было связано с последней душой, отправленной Хозяином к серой стене, в этом Профессор не сомневался. А спросить, когда Хозяин находится в таком возбуждённом состоянии, он не осмеливался. Поэтому Профессор молча наблюдал, надеясь на то, что Повелитель, если конечно соблаговолит, сам обо всём поведает. И он был вознаграждён за своё терпение.

– Как ты думаешь, когда я появился? – объёмный, раскатистый баритон заполнил всё пространство тронного зала.

За сотню лет своего служения, профессор так и не смог привыкнуть к этому мощному голосу. Всякий раз его слыша, по призрачному телу призрака пробегала рябь.

– О чём Вы, господин? – с недоумением в голосе спросил Профессор. Он покинул своё место и полетел в сторону Хозяина. На расстоянии вытянутой руки призрак остановился и завис над полом.

– Когда я появился? – уже более человеческим голосом, вопросом на вопрос, ответил Смерть.

Призрак, на мгновение, задумался.

– Мне кажется, что с рождением Мира, – ответил Профессор.

– Да. Ты прав. Не зря тебя зовут Профессор. Хоть ты и призрак, а голова у тебя варит. Как только первое живое существо оповестило своим криком о своём рождении, родился и я. Ибо Жизнь неотделима от Смерти.

– Спасибо за комплимент, сир, – Профессор, церемониально, поклонился. – Я с Вами абсолютно согласен. Но, если Вы мне конечно позволите, я хотел бы узнать, что Вас беспокоит? Я тревожусь за Вас.

– Беспокоит… – протянул Смерть. Он отвернулся от Профессора и заскользил к ближайшей мраморной колонне. Призрак остался висеть над полом. Не двигался. Молча наблюдал за Хозяином.

Смерть приблизился к колонне. Пламя горящих факелов, установленных на ней, задрожало. По зале побежали призрачные тени. Смерть опёрся о колонну левой рукой. Приложив ладонь в чёрной кожаной перчатке к гладкой поверхности, растопырил пальцы. Верхние фаланги сжал и плотно прижал к колонне, словно пытаясь её расцарапать. Склонил голову, укрытую чёрным капюшоном, к груди. Призрак не шевелился. Терпеливо ждал. Смерть тяжело вздохнул.

– Я не знаю, как зарождается жизнь. Не слежу за её ходом. Но зато я точно знаю, когда наступает конец этой жизни. Жизнь заканчивается ровно в тот момент, когда появляюсь Я. Мне не важно, как эта самая жизнь была прожита. Моя задача – вовремя прийти и проводить призвавшую меня душу к Стене. Так длится уже многие эоны лет. Но сегодня…

Смерть замолчал. В зале повисла гробовая тишина. Даже пламя перестало шуметь. Смерть стоял не двигаясь, словно каменное изваяние. Призрак покорно ждал.

Снова тяжёлый вздох. Смерть оттолкнулся от колонны. Сделал пару шагов в сторону и остановился. Поднял голову и повернул её в сторону Профессора. В чёрном провале капюшона клубилась тьма. Горящие алым пламенем глаза вперились в призрака. Рябь побежала по призрачному телу Профессора.

– Все они, в основном, попадая в мой мир, начинают скулить и говорить о том, что это не справедливо; что им ещё жить да жить; что их время не пришло и требуют вернуть назад. Наивные.

– Я такого не говорил, – запротестовал Профессор.

– Речь не о тебе. Ты был уже старым, а старые и тяжело больные с радостью встречают меня. Но вот молодые…

Смерть развернулся к призраку спиной и начал удаляться. Профессор последовал следом. Догнав Хозяина, он повис у его левого плеча и старался двигаться в такт с ним.

– Этот последний тоже. Но говорил он это как-то…

– Искренне? – попытался помочь Хозяину призрак.

– Не знаю. В человеческих чувствах я не разбираюсь. Но я прислушался. Впервые за всё время я прислушался. Заглянул в него. Увидел жизнь, которую он прожил. Такую короткую даже по человеческим меркам.

– И что же Вы увидели?

– Он оказался хорошим человеком. Мне так показалось. Хотя, что я могу знать об этом? Да это и не важно. Важно то, что его душа не звала меня.

– Как моя? – решил уточнить призрак.

– Да, как твоя. Что-то меня позвало и я очутился на этом месте. Что-то, но не душа. А это значит, что его душа не готовилась к моему приходу. Тогда почему я там оказался? Почему мне пришлось забирать душу, при том такую молодую? По чьей воле я оказался в этом месте?

– Вас это волнует, сир?

– Да! Волнует! – это прозвучало так внушительно, что стены замка задрожали, а пламя факелов и в камине так затрепыхалось, что Профессор испугался как бы всё не потухло. Но тут Хозяин сменил гнев на милость и всё успокоилось.

– Я забирал души и павших на поле брани, и съедаемых неизлечимыми болезнями. Их души взывали ко мне. Но, оказывается, я забирал и души тех, кто к моему визиту был не готов.

– Для Вас это странно?

– Странно? Это не то слово. Меня это открытие взволновало. Неужели так много времени я забирал чистые и не готовые умереть души и, при этом, не осознавал почему?

– Только чистые души?

– Наверняка встречались и порочные. Но, почему-то мне кажется, что в основном чистые.

– Жизнь несправедлива. Лучшие уходят первыми, а злодеи, на то они злодеи, чтобы выживать.

– Кто так решил?

– Не знаю. Но так было всегда.

– Это то меня и беспокоит.

– Я могу чем-то помочь, Повелитель?

– Мне необходимо подумать. Трон!

Призрак исчез и уже через мгновение появился рядом с Хозяином вырезанный из чёрного реликтового дерева величественный трон. Высокая спинка, резные подлокотники, элегантно изогнутые ножки – всё было абсолютно гладким и отполированным до зеркального блеска. Блики огня отражались от поверхности трона и принимали причудливые формы. Смерть молча сел. Облокотился локтем левой руки на подлокотник. Опустил на сжатую в кулак ладонь голову. Затих. Его одеяние заклубилось непроглядной тьмой.

Профессор знал, что стоит его Хозяину принять позу «роденовского мыслителя», то беспокоить его не стоит, себе дороже выйдет. Призрак поклонился и, не произнеся ни слова, испарился.

*****

Вода в электрическом чайнике начала шуметь – верный признак того, что скоро она закипит. Анна отпустила «мышку» и откинулась на спинку кресла. Мгновение и со дна к поверхности начали подниматься крупные пузыри. Вода у поверхности забурлила. Щелчок – автоматика отключила чайник.

Анна отвела свой взгляд от монитора и направила его в потолок, несколько раз моргнула; крепко зажмурилась и помассировала пальцами глаза; резко раскрыла веки, сделала глубокий вдох, подняла руки над головой и потянулась. Суставы неприятно щёлкнули. Протяжно выдохнула и опустила руки. закрыла глаза и принялась вращать головой, разминая затёкшие мышцы шеи. Шейные позвонки захрустели. Перестав вращать головой, она открыла глаза и посмотрела на часы, висящие на противоположной от её кресла стене – три часа ночи.

Вот уже два часа она сидит в своём кресле, не отрываясь от монитора – заполняет отчёт о ДТП со смертельным исходом, параллельно изучая снимки с места происшествия. Благо для этого есть возможность. Её сегодняшнее дежурство выдалось, на удивление, спокойным. Ни тебе драк, ни пьяных семейных разборок, ни пропавших детей. Удивительно. Это впервые за всё время службы в полиции. И если бы не гибель журналиста, то всё было бы идеально.

Анна упёрлась обеими руками о край своего письменного стола и оттолкнулась. Кресло откатилось назад, шурша колёсиками по ламинату. Ещё в движении девушка развернула кресло в право. Как только оно остановилось, она легко из него выпорхнула.

Разминая затёкшие мышцы подошла к столу, на котором стоял электрический чайник, а рядом кружка с надписью: «Любимой доченьке». Анна насыпала в кружку пару чайных ложек растворимого кофе и одну ложечку сахара. Залила в кружку кипяток. Ароматный запах, моментально, заполнил помещение. Взяв обеими руками кружку с горячим напитком, она поднесла её к носу и сделала глубокий вдох. Анна обожала кофе. Порой в день она выпивала до десяти кружек этого напитка. Это мог быть растворимый кофе, зерновой из кофе-машин или кофейных аппаратов, стоящих практически в каждом супермаркете. Она была кофеманом. Порой пыталась себя ограничивать, но это давалось ей с трудом и устоять перед соблазном сделать очередной глоток этого ароматного напитка она не могла. Вот и сегодня – это уже была третья или четвёртая кружка за смену. А с другой стороны, ей необходимо взбодриться, ведь до окончания дежурства ещё очень много времени.

Держа кружку обеими руками перед собой, Анна подошла к раскрытому настежь окну и села на подоконник.

За окном, в темноте летней ночи, усыпанный ночными огнями, жил своей жизнью её любимый город. Город, в котором она родилась, выросла и которому служит. Хорошо. Запах кофе смешался с ароматами летней ночи. Анна сделала глубокий вдох. Улыбнулась. Поудобнее устроилась на подоконнике.

Данные, собранные на месте ДТП, а также немногочисленные показания свидетелей, которые что-то слышали, но ничего не видели, свидетельствовали о том, что это обычный наезд на пешеходном переходе со смертельным исходом. Всё вроде бы логично, но что-то Анну беспокоило. Что-то, чего она пока никак не могла понять, не срасталось. Осталось понять – что. А может быть, в этом ничего нет и это просто игра её воображения? Она мечтала расследовать серьёзные преступления, а тут такой шанс – гибель журналиста, да не просто журналиста, а борца с чиновничьим беспределом. Рисовались довольно радужные перспективы. Заговор, в котором могут быть замешаны серьёзные люди, большие деньги. А там где эти два фактора пересекаются – жди беды. Опасность, интриги, давление – всё это её нисколько не беспокоило. Она ждала такого случая. Случая, который поможет ей проявить себя; заявить о себе. Мечтать не вредно. А вдруг, это всё-таки банальное ДТП, и она просто хочет выдать желаемое за действительное.

Анна сделал большой глоток. Не рассчитала и обожгла язык.

– Вот, блин! – выругалась она.

Высунула язык и, как в детстве, подставила его под лёгкий летний ветерок, чтобы остудить.

Засунув язык обратно, улыбнулась. «Какой ты сыщик? Девчонка!», – мелькнуло в голове.

Анна поставила кружку на подоконник и спрыгнула с него на пол. Потягиваясь пересекла кабинет и, открыв дверь, выглянула в коридор. Запертые двери кабинетов в бледно-сером освещении были похожи на чёрные провалы. Анна посмотрела сперва на лево, а затем на право. Пусто и тихо. Печально вздохнула и вернулась в свой кабинет. Дверь мягко закрылась у неё за спиной. Щёлкнул замок. И тут её словно молния ударила. Она замерла на месте. Резко развернулась, нажала рукой на дверную ручку, рывком открыла дверь и выскочила в коридор. Встала напротив двери своего кабинета, словно вкопанная, и принялась поворачивать голову то влево, то вправо.

Вот оно! То, что её смущало.

Анна вернулась в кабинет. В один прыжок оказалась рядом со столом. Впрыгнула в кресло и приникла к монитору. Лихорадочно двигая «мышкой» по столу, принялась перебирать снимки на экране монитора. Нашла то, что искала. Взяла со стола смартфон и набрала номер. Два долгих, как ей показалось, гудка. Наконец-то знакомый голос ответил:

– Соскучилась или на дежурстве заняться нечем? Так маякни – я мигом.

– Мне тоже приятно тебя слышать! – Анна улыбнулась. – Ты свободен?

– Не считая красавицы жены и двух очаровательных деток… Да. Абсолютно! – смешок.

– Я не об этом. Ты на дежурстве или как?

– Сдаю смену. А что?

– Сможешь подъехать к тому месту где вчера сбили журналиста? Помнишь?

– Конечно помню. Что-то случилось?

– Нужно кое-что уточнить.

– Так давай я подъеду к тебе в отделение.

– Нет. Это лучше на месте. Подъедешь?

– Конечно. Не вопрос. Но за тобой должок. Будешь меня перед женой оправдывать. Придётся объяснить, почему я задержался с дежурства.

– Коленька, ты чудо. До встречи.

Анна нажала отбой.

Довольная собой, покинула кабинет. Прошлась по коридору. Свернула в вестибюль и остановилась у окна дежурного.

– Что Анна Дмитриевна, скучно сегодня? – старшина, сидевший за пультом, поприветствовал появившуюся в вестибюле девушку.

– А разве это плохо? – Анна облокотилась об окно.

– Не привычно.

– Да. Как в сказке. Слушай, Семён, а кто из водителей сегодня дежурит?

– Мишка Спиридонов, с которым вы сегодня ездили.

– А где он? В дежурке?

– На крыльцо вышел, покурить.

– Понятно. Семён, вроде как тихо. Я отъеду на часик-другой на место ДТП, где журналист погиб.

– Что, злодеи нашлись?

– Пока, к сожалению, нет. Появились зацепки. Надо проверить.

– Хорошо, я отмечу.

– Отлично. Спасибо.

– Было бы за что, – Семён улыбнулся.

Анна отошла от кабинки дежурного и направилась к выходу.

Михаил сидел на перилах. Делал затяжки и кольцами выпускал дым в ночное звёздное небо. Как только дверь открылась, он тут же спрыгнул с перил.

– Отдыхаешь? – обратилась к нему Анна.

– Есть немного, – ответил он, слегка смутившись.

– Помнишь то место, где сбили журналиста?

– Конечно.

– Надо туда съездить. Докуривай, а я пока в кабинет за вещами схожу.

– Есть! – Семён взял под козырёк.

– Вольно, – Анна улыбнулась.

Закрыв дверь, она быстрым шагом направилась в свой кабинет.

*****

Свет уличных фонарей заливал мутным золотом стены близлежащих домов, асфальт тротуаров и проезжей части, утомлённые дневной жарой листья деревьев, редкие, одиноко стоящие у тротуара автомобили.

– Не торопись, – попросила Анна Михаила, он сбавил скорость.

Анна сидела на пассажирском сиденье рядом с водителем. Она внимательно осматривала дорогу и делала пометки в своём блокноте.

– О, капитан уже здесь, – сообщил Михаил.

– Да? – Анна отвлеклась от записи и посмотрела в лобовое стекло.

Николай в форме сидел на капоте своего седана, припаркованного у тротуара, прямо под уличным фонарём. Он скрестил руки на груди и мечтательно смотрел в звёздное небо. Звук приближающегося автомобиля отвлёк его от этого занятия.

– Миш, остановись рядом с ним, – попросила водителя Анна. – Затем поезжай в конец улицы. Развернись и жди моего сигнала. Рация исправна?

– Конечно. А для чего?

– Будем проводить следственный эксперимент. Разгонись до максимума. Постарайся затормозить у пешеходного перехода.

– Понял. Всё исполню.

Они подъехали к автомобилю Николая. Михаил притормозил. Николай спрыгнул с капота на асфальт и поспешил к затормозившему автомобилю. Открыл пассажирскую дверь.

– Добро пожаловать! – поприветствовал он Анну и помог ей вылезти.

Как только Анна оказалась снаружи и захлопнула дверь, Михаил нажал на газ и автомобиль сорвался с места. Шины засвистели по асфальту.

– Куда это он? – удивился Николай.

– Скоро всё узнаешь.

Несмотря на глубокую ночь и освежающий ветерок, асфальт продолжал источать жар, наполняя воздух неприятным запахом.

– Я, конечно, давно мечтал о свидании с тобой, но только в каком-нибудь кафе или ресторане, но никак не на безлюдной улице.

– И не мечтай. У тебя семья. А то что безлюдная – это очень хорошо.

– И так, зачем мы здесь?

– Пошли, – Анна взяла Николая под руку, и они вдвоём направились к пешеходному переходу. Николай не сопротивлялся.

Они дошли до «зебры». Остановились строго по середине. Анна встала напротив Николая.

– И?.. – Николай глупо улыбнулся.

– Тебя ничего не смущает? – с серьёзным видом обратилась к нему девушка.

– Ты о чём? – не понимая и продолжая улыбаться, спросил Николай.

– Оглянись.

Николай повертел головой из стороны в сторону. в дальнем конце улицы на него смотрели зажжённые фары.

– Не понимаю.

– Тебе не кажется это странным?

– Что именно?

– Улица довольно длинная и хорошо просматриваемая. Верно?

– Да.

Анна поднесла рацию к губам и скомандовала:

– Миша, давай!

Звук двигателя приближающейся на огромной скорости машины наполнил пустую улицу. Анна стояла на месте и не двигалась, пристально наблюдая за Николаем. Николай переводил свой взгляд с девушки на быстро приближающиеся фары. Улыбка слетела с его лица.

Не дотянув до «зебры» пары метров, автомобиль, с ужасным свистом тормозов, остановился.

– Ну? – Анна продолжала пристально смотреть на Николая.

– Что, ну? Ты перегрелась? Что ты мне этим хотела показать? – немного нервно ответил Николай.

– Не перегрелась, – сердито ответила Анна. – Тебя не смущает тот факт, что человек без наушников на хорошо просматриваемой дороге не заметил летящего на него автомобиля?

Николай вздохнул и задумался. Вновь посмотрел по сторонам и на застывшую перед пешеходным переходом машину.

– Может быть он был невнимательным и по старой привычке, зная, что здесь редко ездят, пошёл не оглядываясь?

– Ты хочешь сказать, что он, достигнув середины дороги, зная, что здесь практически нет движения, не мог услышать мчащуюся на него машину?

– Все люди разные. Может он разинул рот и глазел по сторонам, когда пересекал дорогу.

– Он да. Возможно. Но водитель. Неужели он не заметил пешехода?

– Это если водитель адекватный. А если нет? Может это какие-нибудь пацаны малолетние, которые водить толком не умеют?

– А если не пацаны и умеют водить? – не унималась Анна.

– Что ты мне хочешь доказать?

– Я хочу сказать, что не мог человек здравомыслящий, а я его таковым считаю, не заметить летящего на него автомобиля. Причём на такой дороге. Он бы его при любом раскладе заметил бы, если только…

Николай очень внимательно посмотрел на Анну. Слегка сощурил глаза. Пальцами правой руки почесал переносицу.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – заговорщицким тоном начал он, – что на него специально наехали, а?

– Только так! – возбудилась Анна.

– Стой, стой, стой! Погиб журналист, так сказать борец за правду, и ты решила, что это заказняк? – усмехнулся Николай.

– Убери с лица свою глупую усмешку! – Анна сурово посмотрела на Николая.

– Прости, – Николай принял дружелюбны вид, развёл руками. – Но это бред.

– Никакой не бред. Я тебе докажу. Миша, сдай назад, но остановись где-нибудь по середине. Дам отмашку – гони.

Михаил кивнул утвердительно головой, включил заднюю передачу. Автомобиль отъехал и остановился в километре от пешеходного перехода.

– Встань на тротуар, – приказала Анна Николаю, – словно ты собираешься пересечь дорогу.

Николай послушался.

Он встал на краю тротуара.

– Миша, гони! – отдала команду Анна по рации.

Звук приближающегося автомобиля был очень хорошо слышен. Николай не встал на «зебру» до тех пор, пока Михаил не затормозил у пешеходного перехода.

– Хулиганы! – раздался старческий голос из окна верхнего этажа. – Устроили тут гонки! Сейчас полицию вызову!

– Всё в порядке! – прокричала Анна в ответ. – Идут следственные мероприятия! Миша, – обратилась чуть тише она к Михаилу, – включи мигалки.

Синие огоньки забегали по стенам домов. Больше из окна никто не возмущался.

Николай приблизился к Анне. Синие огоньки отражались в ей прекрасных глазах.

– Ну что, убедился? – кокетливо улыбнулась девушка.

– Убедила. Машину сложно не услышать. А если это был электромобиль? – решил не сдаваться Николай.

– По показаниям свидетеля, – Анна кивнула головой в сторону распахнутого окна второго этажа, – она слышала звук двигателя. А то, что у свидетеля хороший слух ты только что сам мог убедиться.

– Сдаюсь. И что дальше? Они что, его специально ждали?

– Возможно.

– А где доказательства?

– Если автомобиль был припаркован, то стартанув, он должен был оставить следы от колес на асфальте. Вы искали подобные следы?

– Нет, конечно. Мы вообще не рассматривали этот наезд с этой стороны.

– Так давай поищем. Миша, глуши мотор. Выходи следы искать.

Фонари довольно ярко светили, поэтому вся проезжая часть очень хорошо просматривалась.

– Есть следы! – уже через десять минут после начала обследования прокричал Михаил.

Николай и Анна тут же побежали в его сторону.

– Ну что скажите, товарищ эксперт? – встав рядам со следами, обнаруженными Михаилом, обратилась Анна к Николаю.

Николай присел на корточки. После паузы, длившейся минут пять, он изрёк:

– Колёса широкие. Да и расстояние между ними приличное. Явно не седан.

– Похожи на следы внедорожника или пикапа, – подключился к разговору Михаил.

– Да. Похожи, – согласился с ним Николай и встал с корточек. – По характеру следа можно сказать, что автомобиль буксанул при старте. Очень резко буксанул.

– Раны на теле потерпевшего как раз говорят о том, что его сбила высока машина, – обрадовалась Анна. – А следы подтверждают мою гипотезу – его ждали, и стоило ему оказаться по середине дороги, как они ли он, дали по газам. Поэтому он не успел сориентироваться. Надо сделать фото протекторов.

– Эти следы доказывают только, что большая машина газанула с места. Вот и всё. А та это машина или нет?.. Нужно искать того, кто его сбил.

– Вот и ищите, – Анна сделал с десяток снимков на свой смартфон. – А что по камерам, станциям СТО?

– Пока ничего. Ищем.

– Да, машина – это было бы хорошо, – Анна на мгновение задумалась, а затем выпалила:

– Там, – она указала рукой с зажатым в ладони смартфоном в сторону откуда они приехали, – я видела ещё следы!

Все трое направились в указанном девушкой направлении. Метрах в ста на асфальте были обнаружены очень чёткие следы. С первого взгляда было видно, что они идентичны с теми, что были обнаружены ранее.

– Ну что скажешь на это? – Анна обратилась к Николаю.

– Скажу, что они похожи. И что?

– Обратите внимание, – Михаил встал между двумя следами, – нет резкого торможения и старта.

Николай обошёл следы, внимательно их рассматривая.

– Верно, – согласился он и подошёл к Анне. – Но что это доказывает?

– Могу предположить, – Анна хитро улыбалась, – сбившие журналиста остановились, чтобы убедиться в том, что он мёртв.

– Версия великолепная. Но, сама понимаешь, для начальства не убедительная. Нужно что-то посущественнее следов.

– Точно! Нужен автомобиль. Ты понимаешь, Коля? – заговорщицким тоном обратилась Анна к Николаю.

– Понимаю. Вижу как твои глаза загорелись. Но учти, если это заказ, то СКР точно у тебя дело перехватит.

– Не дождутся. Надо вызвать криминалиста.

Анна набрала номер.

– Иннокентий Петрович? Анна Самохина беспокоит. Не отвлекаю? Прекрасно! Необходимо сделать слепки со следов. В каком районе? Это на улице, где был вчера сбит журналист. Да. Совершенно верно. Хорошо, буду ждать. Что-нибудь по телу сообщите? Отлично! Жду.

Анна нажала «отбой».

– Приедет? – поинтересовался Николай.

– Конечно.

– Я, так понимаю, моя миссия здесь окончена? Если ДА, то я домой. Жутко устал.

– Конечно. Спасибо тебе огромное.

– Тогда на созвоне.

Николай пожал руку Анне и Михаилу. Направился к своему автомобилю.

Уже открыв дверь своего авто, Николай развернулся и прокричал:

– Анька, зря ты это начинаешь!

– Езжай! Тебя жена ждёт! – ответила она и махнула ему рукой.

Новости

Новости

Зелёный сигнал светофора только начал мигать, а жёлтый сигнал ещё не загорелся. Чёрный седан, представительского класса, плавно остановился у стоп-линии. Водитель седана посмотрел в зеркало заднего вида. Он хорошо видел, как водитель остановившейся позади него иномарки бурно жестикулирует и что-то говорит пассажирке, сидящей на соседнем сидении, при этом с возмущением поглядывает на его автомобиль. Водитель седана презрительно усмехнулся. Сделал музыку погромче. Динамичный ритм песни «Highway to Hell», группы AC/DC, заполнил салон седана.

Жёлтый сигнал светофора начал моргать. Седан не тронулся с места. В зеркала заднего вида было видно, как водитель иномарки выругался, вывернул руль и ударил по газам. Иномарка с рёвом вырвалась вперёд. Краем глаза водитель седана видел перекошенное ненавистью лицо водителя иномарки. Зелёный свет только загорелся, а иномарка уже умчалась по пустому проспекту. Седан мягко тронулся с места.

Проехав по проспекту с максимально допустимой скоростью на данном участке в сорок километров в час до следующего перекрёстка, седан свернул на небольшую улочку. Проехав по улочке с квартал, седан миновал общественную парковку перед зданием районной администрации и подъехал к шлагбауму, перегораживающему путь во внутренний двор административного здания. Из будки дежурного выскочил мужчина средних лет в форме охранника.

– Всё хорошо, Семёныч? – спросил охранника водитель седана, опустив боковое стекло рядом с собой.

– Доброе утро! – поприветствовал его охранник, заискивающе улыбнулся и приложил ладонь к форменной фуражке, надетой на его голову. – Всё прекрасно! Как всегда!

Водитель ничего не ответил, только снисходительно кивнул головой. Охранник нажал на пульт и шлагбаум поднялся. Седан въехал во двор.

Единственный автомобиль, красный «мини Купер», стоял припаркованным у крыльца, ведущего в здание. Автомобиль секретарши Настеньки, как он её ласково называет, Карповой, который он ей и подарил.

Седан припарковался рядом.

Дверь салона тихо открылась и из автомобиля вылез Николай Саффонович Игорев – глава районной администрации. Пятидесяти шестилетний мужчина среднего роста и телосложения. Узкоплечий, с небольшим животиком. Оказавшись снаружи, он сделал глубокий вдох. Свежо, но признаки грядущей дневной жары уже начали проявляться. Николай Саффонович достал из нагрудного кармана своей льняной рубахи платок и протёр им свой широкий лоб и залысины над ним. Вытер утиный нос с горбинкой и, аккуратно сложив платок, вернул его обратно в карман. Тонкие губы растянулись в довольной улыбке. Потянулся, захлопнул дверь в салон автомобиля и трусцой вбежал по лестнице, выложенной мраморной плиткой, ко входу в здание. Стеклянные двери перед ним автоматически раскрылись.

Вестибюль встретил его прохладой кондиционеров, ярким светом и начищенными до блеска мраморным полом и перилами лестницы.

– Доброе утро! – поприветствовала его техничка, вставая с колен и помещая тряпку в ведро.

Она только что закончила мыть самую нижнюю ступеньку.

Николай Саффонович, мягко и бесшумно ступая по ещё не просохшему полу в своих белоснежных макасинах, оказался у лестницы.

– И тебе не хворать, баба Маня, – ответил он, перепрыгнул через ведро и, не торопясь, начал подниматься по ступенькам.

– Для тебя, козёл, Мария Евгеньевна, – шёпотом произнесла женщина. Она зло, исподлобья взглянула в след удаляющемуся по лестнице мужчине. Тихо плюнула в его сторону.

Миновав просторный, сияющий чистотой, с закрытыми кабинетами, ожидающими своих хозяев, коридор, он оказался в приёмной. Встал у неплотно прикрытой двери и заглянул в образовавшийся проём.

За столом сидела его секретарша – Анастасия. Она, сосредоточенно, наносила макияж на своё прекрасное лицо.

Чёрные, как смоль, шелковистые длинные волосы аккуратно уложены и заплетены в тугую плотную косу. Коса, змеёй соскальзывала с плеча. Кончик косы, прихваченный резинкой, уютно расположился в ложбинке, образованной упругими, такими соблазнительными и манящими грудями. Николай Саффонович ощутил лёгкое напряжение в своих штанах ниже пояса. Он, хищно, улыбнулся и, резким движением, раскрыл дверь. Замер на пороге, наблюдая за смятением девушки.

От неожиданности Анастасия вздрогнула; глаза расширились; груди ритмично задвигались; дыхание участилось.

Её испуг ещё больше его возбудил.

Свой хищный оскал он сменил на очаровательную улыбку.

– Ради созерцания Вашей красоты стоило проснуться этим утром и, отбросив все сомнения, промчаться через весь город. Вы – прекрасны! – лилейным голосом произнёс Николай Саффонович.

– Вы меня напугали, – слегка игриво и, немного взволнованно, ответила она, при этом приложила свою тонкую, ухоженную с прекрасно сделанным маникюром ладонь к своей груди, как бы успокаивая дыхание.

– Неужели я Вас напугал? – Николай Саффонович обошёл стол и встал за спинкой кресла.

– Слегка, – кокетливо ответила она.

– Простите, – он склонился к шее девушки.

Запах её молодого, здорового, ухоженного тела будоражил.

Николай Саффонович ладонь своей правой руки положил девушке на плечо; ладонью левой руки обхватил ладонь девушки, которую та приложила к своей груди; прикоснулся своими губами к шее девушки. Девушка вздрогнула. Он ощутил под своими губами как забилась тоненькая жилка.

– А если кто увидит? – прошептала девушка.

– Никто не увидит, – страстно выдохнул он и впился губами в шею Анастасии.

– А вдруг, – простонала она, склонила свою голову и коснулась волосами лица Николая.

– Исключено, – продолжая ласкать своими губами шею девушки, ответил он. – Я очень, очень сильно соскучился.

– А кто виноват? – Анастасия закрыла глаза от удовольствия.

– Конечно – я. Но мы всё исправим, – он слегка прикусил мочку уха девушки.

– И как же?

Николай крепко сжал тело девушки, крепко поцеловал в щёку, резко выпрямился. Развернул кресло девушки. Опёрся своими руками о подлокотники и завис над ней, словно коршун. Алчно улыбнулся своими тонкими губами.

– Моя ненаглядная улетела сегодня на море. Дети тоже далеко за пределами города. Так что…

– Это значит, что мне придётся сегодня пораньше уйти с работы, – она хитро улыбнулась.

– Это ещё зачем? – он изобразил недоумение на лице.

– Ну мне же нужно подготовиться, чтобы порадовать своего котика, – она обхватила своими руками его за шею и притянула к себе. Их губы слились в долгом поцелуе.

– Прекрасная идея, – он отстранился и выпрямился, его щёки горели, глаза блестели от удовольствия. – Часа на два – это нормально?

– Ты чудо, – улыбнулась она.

– А теперь, пора за работу, – деловым тоном продолжил он. – Сделай мне, пожалуйста, кофе.

– Как обычно?

– Конечно, – он отошёл от стола. – Что это? – указал на стопку газет на столе.

– Свежая пресса. Курьер доставил.

– Отлично, – он взял газеты со стола. – В ожидании кофе скоротаю время за чтением скудных новостей.

Он послал девушке воздушный поцелуй и направился к двери своего кабинета.

Ах, что это за кабинет – просторный, светлый. Стены отделаны панелями из натурального дерева; на полу плитка молочного цвета мрамора, поверх которого настелен настоящий персидский ковёр, такой мягкий и пушистый, что ноги в нём просто утопают. По нему мог ступать только он и Анастасия. Всех посетителей он держал у входа на небольшом пятачке. Длинный ворс послушно сгибался под его ступнями, когда он шёл к своему огромному столу, сделанному из красного дерева. Он аккуратно положил бумаги на блестящую поверхность. Потянулся. С ажурных полок и стеллажей, сделанных из того же материала что и стол, на него смотрели золотыми переплётами объёмные книги. Николай сделал глубокий вдох и медленно выдохнул – комнату наполнял аромат благородного дерева. Бесшумно ступая по ковру, он приблизился к окну и распахнул его настежь. В кабинет ворвался чистый утренний воздух.

Внутренний двор администрации пока пустовал. Но не пройдёт и десяти минут, как его начнут заполнять сотрудники. Они будут спешить, постоянно поглядывая на часы и задирать головы вверх. А на них, сверху-вниз, будет смотреть он. На этих безыдейных, вечно суетящихся, безынициативных, постоянно заискивающих людишек. Единственная их ценность – это обеспечивать его шикарной жизнью, а на большее, по мнению Николая Саффоновича, они не пригодны.

Он презрительно фыркнул и отошёл от стола.

Его глубокое, удобное кожаное кресло приятно заскрипело, когда он уютно расположился в нём. Закинув ногу на ногу, он принялся просматривать страницы газеты, при этом насвистывая мотив звучавшей в его автомобиле песни.

Игривое настроение в мгновение ока улетучилось, когда ему на глаза попался портрет Романа Леонова, а рядом некролог.

Николай Саффронофич выпрямился в кресле. Подкатил его к столу. Положил газету на столешницу и расправил газету. Склонился над нею и прочитал:

– В ДТП погиб известный в городе журналист – Роман Леонов.

Пот проступил на его лбу, сердце бешено заколотилось. Он принялся перечитывать некролог. Так увлёкся, что не заметил, как дверь бесшумно открылась и в кабинет вошла Анастасия с подносом в руках, на котором стояли сахарница, молочник и чашка. Над чашкой клубился густой пар.

– Ваш кофе! – звонко произнесла она.

Николай Саффронович, от неожиданности, вздрогнул. Оторвал свой взгляд от газеты. Широко раскрытыми глазами воззрился на вошедшую девушку. У него был такой дики взгляд, что Анастасия сделала шаг назад, поднос в её руках задрожал.

– Милый, всё нормально? – испуганным голосом обратилась она к нему.

– Что?! – рявкнул он.

– Твой кофе, – робко ответила она.

– Какой кофе?! – заорал он. – Закрой дверь с той стороны.

– Но…

– Быстро!

Дрожа и позвякивая посудой, девушка мигом покинул кабинет.

Николай Саффронович скомкал в ладонях газету. Швырнул её в корзину для мусора и соскочил с кресла. Шурша колёсиками по ковру, оно откатилось назад и упёрлось в стеллаж с книгами.

Игорь Саффронович прошёлся до окна, а затем вернулся к столу, при этом постоянно потирая свой вспотевший лоб руками.

Оказавшись у стола, он открыл верхний ящик и извлёк оттуда телефон. Прежде чем набрать номер он с минуту раздумывал. Затем, приняв решение, нажал кнопку вызова. На той стороне долго никто не отвечал. Николай Саффронович расстегнул рубашку и положил правую ладонь себе на грудь, в области сердца.

Наконец-то на той стороне ответили.

– Нужно встретиться, – сдавленным голосом прохрипел он. – Возникла проблема… Да, срочно… Через час в парке возле Дома культура… Хорошо…Понял…

В телефоне раздались гудки.

Николай Саффронович бросил телефон обратно в ящик и с силой его захлопнул. Затем выдвинул средний ящик и извлёк из него бутылку виски и гранёный стакан. Сорвав пробку с бутылки, наполни стакан до краёв. Взял стакан в руку и поднёс его к губам. На мгновение задумался.

– Плевать! – и осушил стакан одним махом.

*****

Свежесть летнего утра с примесью ароматов цветов, растущих на клумбе перед зданием РОВД, неудержимым потоком вливалась в раскрытое настежь окно кабинета начальника районного отдела полиции и вступала в противоборство с запахом табака и мужского парфюма, который оставили после себя офицеры после окончания совещания. Гул пробуждающегося города и лёгкое поскрипывание жалюзи дополнял шум закипающей воды в чайнике.

Анна сидела за огромным столом в одиночестве. Она осталась после совещания чтобы сдать рапорт о прошедшем ночном дежурстве. Начальник РОВД пятидесятилетний полковник, Степанцов Юрий Михайлович, стоял у стены спиной к девушке. Рост сто девяносто сантиметров, широкие плечи. Он словно скала возвышался над небольшим столиком, на котором стояли маленький заварной чайничек и электрический чайник с прозрачной колбой, в котором начинала закипать вода. Своими массивными пальцами Юрий Михайлович аккуратно укладывал заварку в чайничек. Это был ритуал, который полковник проделывал каждое утро после совещания и перед докладом дежурного. Поэтому Анна сидела молча и наблюдала за тем, как солнечные зайчики прыгают по чёрному, но уже подёрнутому сединой, ёжику волос на голове начальника и параллельно думала о том, как лучше сообщить ему о тех догадках, что у неё возникли в ходе анализа полученных данных по делу о ДТП и гибели в нём журналиста.

Вода в чайнике закипела. Истерический свист вырывающегося на свободу пара и щелчок отключения.

Полковник залил кипяток в заварной чайничек. Закрыв крышечку, он развернулся и, минуя раскрытое окно, вдоль длинного стола, за которым сидела Анна, направился к своему креслу у противоположной от столика стены. В его огромных ладонях чайничек казался совсем крошечным. Анна улыбнулась краешком губ.

Добравшись до своего места, полковник поставил на стол чайничек, а рядом с ним кружку. Он хорошо знал, что Анна не любитель чая, поэтому поставил одну кружку. Кресло скрипнуло кожей, когда он в него погрузился. «Раздобрел» – мелькнуло в голове у Анны.

Полковник наполнил кружку и в воздух кабинета ворвался насыщенны аромат лесных и горных трав. Он поднёс кружку ко рту. Его широченные ноздри втянули в себя клубившийся над поверхностью кружки пар. Полковник сделал глоток и поставил кружку на стол перед собой – это означало, что можно начинать докладывать.

– Прошедшая ночь, на удивление, – начала Анна, – прошла без каких-либо происшествий, за исключением одного ДТП со смертельным исходом.

Анна извлекла из своей папки лист бумаги и передала его через стол в руку полковника. Он, прихлёбывая из чашки, принялся изучать полученный документ, при этом внимательно слушая лейтенанта. Анна продолжила докладывать.

Главное и самое неприятное было то, что погибшим оказался журналист. И не просто журналист, а общественный деятель; борец с бюрократами и казнокрадами. Одно его расследование, связанное с воровством бюджетных средств при строительстве нового водопровода, вызвало столько шума, что кресла закачались у чиновников даже самого высокого ранга. А ведь он занимался не только городским водоканалом. Да что там говорить, даже прокуратуре и полиции досталось. Полковник рад бы был, если бы в докладе фигурировали поножовщина, разборки, налёты и грабежи, но только не гибель журналиста, даже если она и случайна. Когда свершается преступление, граждане относятся к нему равнодушно, главное, что не меня. И всем, в принципе, наплевать на жертву, кроме близких, конечно. Но если гибнет значимая фигура, даже в банальном ДТП, то обязательно найдётся умник, который скажет, что это не случайность и начнёт отравлять своими домыслами общественность. А эта общественность, в свою очередь, начнёт давить на власть, а власть будет давить на нас, правоохранительные органы. И мы, кровь из носа, должны в кратчайшие сроки раскрыть преступление, находясь под жутким прессингом той же общественности. А власть предержащие будут наседать, давить и сомневаться в результате, если он их не устроит. И даже если всё будет сделано правильно, найдутся те, кто в этом усомнится. Он уже нахлебался этого вдоволь – поэтому и сидит в этом РОВД. И ему очень не хотелось бы, чтобы такое случилось с кем-либо ещё ил кто-то пошёл по его стопам. Но такое происходит, и происходит в данный момент. Он внимательно слушал Анну, анализировал полученный снимки с места ДТП и отлично понимал, к чему ведёт девушка. Она продела качественную работу. Её анализ очень чёткий и выводы правильные, но то что она собирается сказать было своевременным и, в каком-то смысле, опасным. Полковник решил прервать девушку:

– Аня, ты проделал великолепную работу. Ты – молодец, – он улыбнулся. – Но оснований для этого, пока маловато.

– Вы о чём? – удивилась девушка. – Я не понимаю.

– Всё ты отлично понимаешь, – полковник сделал глоток из своей чашки. – Всё ты отлично понимаешь. Квалифицировать это как заказное убийство мы, пока, не можем и возбуждать дело в такой формулировке – тоже! – стальные нотки зазвучали в голосе полковника.

– Но почему?! – возмутилась Анна. – Вы ведь видите, что всё на это намекает!

– Вижу! Намекает! – полковник ладонями оттолкнулся от края стола, кресло зашелестело колёсиками и откатилось назад, с лёгким стуком ударилось о стену и замерло; полковник упёрся своими ладонями о свои колени и встал, кресло при этом жалобно пискнуло. – Вижу, – на тон ниже ответил он. – Всё вижу, – он тяжело вздохнул. – Мне хорошо знакомо это чувство – желание заняться по настоящему стоящим делом. Твой талант и способности тратить на мелкие кражи и бытовые разборки – это преступление. Но и погубить его из-за неосторожного суждения – тоже неправильно.

– Вы о чём?

Полковник вышел из-за своего стола, обошёл его; подошёл к столу для заседаний, выдвинул стул и уселся напротив девушки.

– А вот о чём. Погиб журналист. И не простой журналист, а борец в глазах общественности.

– И поэтому этому делу нельзя давать ход?! Он что, не человек?!

– Человек. Я не о том. Просто если вдруг просочится информация, что мы рассматриваем его гибель не как несчастный случай, а как заказное убийство – то ты представляешь какой шум поднимется? Его коллеги, журналюги, нам дышать не дадут. А тут ещё и сверху начнут капать на мозги и подгонять. Представляешь?

Анна насупилась и утвердительно кивнула.

Полковник усмехнулся.

– Нет. Ты даже вообразить не можешь. Нас просто живьём будут есть. Шага не дадут свободно сделать. Каждое наше суждение или доказательство, улику – будут под микроскопом разглядывать. Залезут в наши личные жизни. Вывернут всё наизнанку. И всё это будет делаться не ради справедливости, а чтобы попиариться и сделать себе имя. И какой бы результат не получился – их он всё равно не устроит – ни начальство, ни журналистское сообщество, ни общественность. А ещё – лишний шум не даст нам нормально работать и докопаться до истины.

– Так что же делать? Ведь доказательства налицо.

– Не торопиться. Это дело я поручу тебе. Но… Начни его как случайную смерть при ДТП. Очень аккуратно собирай улики. Постарайся избегать расспросов, связанных с его профессиональной деятельностью. Ищи машину. Она будет доказательством или одного, или другого.

– А как же избежать расспросов? Ведь это важно.

– Аккуратно. Чтобы никто не догадался, что ты ведёшь двойное расследование.

– Ну и задачка.

– А ты думала. Вдруг в ходе расследования выяснится, что это действительно случайность? Тогда ни к тебе, ни ко мне, ни к управлению – ни у кого не возникнет претензий. Поняла?

– Поняла. Но ведь сверху всё равно будут интересоваться.

– С этими я как-нибудь разберусь. Главное – не подпускать журналистов и не давать им пищи для размышления.

Повисла пауза. Полковник внимательно смотрел на Анну. По её лицу был хорошо виден тот мыслительный процесс, который происходил у неё в голове.

– Но Вы же согласны, что наезд был не случайным? – прервала молчание девушка.

– Частично. Всё указывает на это, но торопиться не надо. Ты поняла?

– Так точно, товарищ полковник!

– Вот и ладно, – он поднялся со стула. – А теперь – домой и отсыпаться. К делу приступишь завтра.

– Слушаюсь! – Анна встала со стула. – Разрешите исполнять?

– Исполняйте.

*****

От утренней свежести и прохлады не осталось и следа.

Николай Саффронович пытался спрятаться от палящих лучей полуденного солнца в тени раскидистой кроны векового дуба. Но тень ему не особо помогала – он жутко потел; его лысая макушка постоянно покрывалась испаринами, и он не успевал промачивать её своим платком; льняная рубашка покрылась пятнами пота. А ещё, его мучала сильная жажда. Рядом с ним на скамейке лежала полупустая бутылка минеральной воды, которую он приобрёл по дороге в парк.

Он нервно вскинул руку и взглянул на свои наручные часы – 12:05.

Проклятье! Вот уже пол часа как он сидит на этой скамейке, а ощущение такое, будто прошла целая вечность. Невероятно, как в один момент может всё измениться. И измениться не в лучшую сторону.

Как прекрасно начинался сегодняшний день. Ещё вчера его дети отправились в путешествие куда-то заграницу, а в четыре утра, уже сегодня, он посадил свою жену на самолёт, и та улетела далеко на Юг. На ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ! Целый месяц наслаждения в объятиях Настеньки. Месяц любви, безумного секса с любимой женщиной. Он с тоской взглянул на влюблённую парочку, что сидела у фонтана и страстно целовалась, не обращая никакого внимания ни на жару, ни на брызги воды, ни на окружающих. И он мог бы вот так же, словно в омут с головой, погрузиться в океан страсти и нежности. А вместо этого? Внутри поселился страх. А ещё – неуверенность. Какой там секс. Воображение рисовало довольно мрачные картины. Никакого желания. Так и импотентом можно стать. А всё из-за чего? Вздумалось же этому журналюге угодить под автомобиль. И теперь не понятно, к чему эта смерть может привести. Хорошо если это банальная случайность. А если – нет?

Потухшим взглядом он обвёл окружающий его парк – всюду царила радость и бурлила жизнь, не смотря на жуткую жару. А у него «на душе скребли кошки». Николай Саффронович тяжело вздохнул. Оперся локтями в свои колени и опустил голову к себе на ладони. Взгляд направил в землю.

– Что за спешка? – от неожиданности Николай Саффронович вздрогнул, а от этого голоса по его телу побежали мурашки, все внутренности обожгло жутким холодом.

Он резко выпрямился. Перед ним стоял высокий молодой человек. Николай Саффронович так был погружён в свои мысли, что не услышал, как к нему подошли.

Одетый во всё чёрное, он словно скала возвышался над ним.

Не дожидавшись ответа, человек в чёрном опустился на скамейку рядом. Откинулся на спинку и закинул ногу на ногу. Николай Саффронович видел своё отражение в солнцезащитных очках, закрывавших глаза молодого человека. В своём отражении он выглядел жалко и ощущал себя кроликом, который застыл перед питоном в ожидании того, что его вот-вот проглотят. Николай Саффронович, молча, передал газету в руку молодого человека. Тот взял её, развернул и, не снимая очков, принялся изучать. Николай Саффронович принял своё прежнее положение.

– И?.. – закончив изучать газету, молодой человек положил её на скамейку рядом с собой.

– Что значит – И-и-и?! – взорвался Николай Саффронович. Он резко выпрямился, глаза широко раскрыты, вены на висках вздулись.

– Не надо нервов, на Вас люди смотрят, – спокойным, ледяным тоном ответил молодой человек.

Николай Саффронович, от этого тона, моментально сник и как-то сжался.

– Журналист, – сдавленным голосом, прохрипел он.

– Хм, – усмехнулся молодой человек. – А что не так с журналистом?

– Как что? – в недоумении посмотрел Николай Саффронович на собеседника. – Он умер.

– Это я прочитал. И что? Банальное ДТП. С кем не случается?

– Но ведь он… Он ведь вёл расследование. Приходил ко мне. Он знаменитость – раскрутил дело с водоканалом.

– Про наши дела он ничего не знал. Только догадки, домыслы. Ни одной статьи или очерка. Ничего. А что до водоканала – эта свинья сама виновата. Его сгубила жадность. Рано или поздно его всё равно бы загребли. А этому журналисту просто повезло.

– Но могут пойти слухи. Наверняка найдутся те, кто обязательно будет видеть в этом заказ.

– Может быть. Но уже на следующей неделе это дело будет положено на полку, а через неделю никто про него не вспомнит. Поверь, ни у кого даже мысли не возникнет связать эту смерть с нашими делами. Просто несчастный случай – с кем не бывает.

– Так это не ты? Просто. я же буквально пару дней назад тебе сообщил, что он задаёт неудобные вопросы, да ещё за неделю до нашего мероприятия. Ты ещё сказал, что всё уладишь.

– Хм. Я всё улажу. Расслабься – всё Тип-Топ. Проблема устранена и не надо по этому поводу сильно париться. Ха, смотри, провоняешь сейчас потом и твоя секретарша от тебя отвернётся.

– Это очень серьёзно. Если начнут задавать вопросы? – не успокаивался Николай Саффронович.

– Тема закрыта! – жёстко осадил его молодой человек. – А теперь, раз уж ты меня вызвал, поговорим о наших делах. Что там с торгами?

– Он работает, – с раздражением в голосе ответил Николай Саффронович.

– Медленно работает. Пусть поторопится. Осталась неделя. ОН ждёт и надеется, что всё пройдёт как надо.

– Я это понимаю.

– Мало понимать, надо осознавать какие последствия ждут всех если что-то сорвётся. Вот о чём, в первую очередь, тебе надо думать, а не о смерти какого-то журналюги.

Николай Саффронович тяжело вздохнул и ничего не ответил.

– Не стоит так переживать! В твоём возрасте это очень вредно. Может привести к импотенции. Как же ты тогда сможешь радовать свою Настеньку, а?! Если что, я могу предоставить ей море удовольствия.

Николай Саффронович зло взглянул на собеседника. Тот широко улыбался, демонстрируя два ряда ровных мелких, идеально белых, зубов. От этой улыбки его передёрнуло.

– Расслабься. Она мне не нужна. А насчёт потенции подумай.

Николай Саффронович, слегка расслабившись, облокотился спиной о спинку скамейки.

– Вот и отлично, – подбодрил его молодой человек. – Что там у Бека?

– Всё хорошо. Вчера приехала партия работников. Сейчас оформляем на них патенты.

– Прекрасно! Вот видишь – всё идёт своим чередом. Проблемы есть?

– Профессор…

– А что с ним не так?

– Просит повысить оплату. Он говорит, что мол работы стало больше и делать её становится всё сложнее. В университете задают вопросы откуда такое количество иностранцев так хорошо сдают экзамен на знание русского языка.

– И много хочет?

– Хотя бы на десять процентов.

– Хм. Передай этой учёной крысе, что максимум на два процента. А если не согласен – то претендентов на его должность предостаточно, а места на кладбище ещё больше.

– Передам.

– Это всё. Поторопи своего человека. И не парься. Улыбнись. Расслабься и лети в объятия своей подружки. Наслаждайся жизнью – она слишком коротка.

Молодой человек встал со скамейки и, не оборачиваясь, пошёл прочь. Николай Саффронович с ненавистью посмотрел тому в след.

*****

Лето, пятница, полуденный зной, поток автотранспорта на проспекте сведён к минимуму, а на самом перекрёстке их и вовсе нет. Да к тому же, и Анна об этом знала, красный свет светофора на данном перекрёстке горит очень долго. Поэтому есть время поразмыслить.

Анна выключила радио, опустила стекло рядом с водительским креслом, впустив в охлаждённый кондиционером салон жар улицы. Шум города, его дыхание очищали голову от всего лишнего; помогали девушке сосредоточиться, сконцентрироваться на главном. А что было главным?

Она покинула кабинет начальника окрылённой; в голове рождалась одна идея за другой, но вскоре эйфория и воодушевление сошли на нет. Где-то глубоко в душе зашевелился маленький червячок сомнения – вдруг никакого дела нет, а все её догадки и выкладки – это просто попытка выдать желаемое за действительное; подгонка фактов под её разыгравшееся воображение. Что если простая случайность, дурацкое стечение обстоятельств привели к гибели журналиста, а всё расследование сведётся к поиску каких-нибудь подростков, что угнали папкину машину? Но нет. Все улики, собранные на данный момент, однозначно говорят о том, что наезд не случаен. Поэтому червяка сомнения она загнала как можно поглубже. Сомневаться нельзя. Тогда возникает другой вопрос – с чего начать? Идеально было бы начать с исследования его профессиональной деятельности, и кто лучше всего о ней осведомлён как не его коллеги? Но тут возникает другая проблема – как избежать огласки? Ведь стоит кому-нибудь из пишущей братии намекнуть, то шумихи не избежать, а этого, как раз, по крайней мере на первое время, стоило избежать. Тогда кто? Прошедшей ночью ей пришлось немного пообщаться с матерью погибшего, она приезжала в морг для опознания. Но приставать с расспросами к женщине, только что потерявшей сына, она посчитала неэтичным. Нужно дать человеку немного прийти в себя, хотя разве такое вообще возможно? Но и затягивать с разговором не стоит. По горячим следам проще раскрыть дело. К тому же, как выяснилось, мать журналиста была главным инженером по строительству в аппарате губернатора области. Следовательно, имела доступ к документации и, наверняка, при её непосредственной поддержке удалось раскрутить дело с водоканалом. А если так, то она будет очень сильно заинтересована в скорейшем раскрытии этого дела и не придания его общественной огласке. Хорошо. Но это не сегодня. С женщиной приходила молодая девушка, подруга сына. Возможно, хотя не факт, что он с ней делился своими мыслями, идеями, материалами. И она тоже не будет шуметь. Прекрасно. Умельцы из техотдела выудили из ноутбука погибшего журналиста жёсткий диск и восстановили всё его содержание. Нужно будет его внимательно изучить – вдруг там будут обнаружены какие-нибудь записи о его текущем расследовании, а то что он его вёл не было никакого сомнения. Ну и ещё один вариант – начать ковырять дело с водоканалом. Вполне возможно, что может найтись связь. Но эту линию можно будет попробовать отработать в самом крайнем случае – любой интерес следствия к этому делу может моментально вызвать волну толков и пересуд. Ну что ж, в каком направлении двигаться теперь понятно.

Мощный, раздражающий звук вывел Анну из задумчивости. Она вздрогнула. Посмотрела в зеркало заднего вида – огромный, чёрного цвета внедорожник стоял позади и сигналил. Анна перевела свой взгляд на светофор – там горел зелёный. Она нажала на газ и её автомобиль сдвинулся с места. В этот же момент внедорожник, что ей сигналил, вырулил и, ревя двигателем, обогнал её. Анна рванула следом. Что-то заинтересовало её в этом внедорожнике. Она пока не совсем понимала, что, но то что это было важно – безусловно.

Автомобиль Анны двигался по проспекту с максимально возможной скоростью. Она перестраивалась с полосы на полосу, обгоняла и постоянно искала взглядом этот внедорожник. Но вот беда – его нигде не было видно. Безусловно, он мощнее и скорость приличная, как такой нагнать? Да и ещё отсутствие пробок на проспекте. Никогда бы не поверила, что сожалеет об их отсутствии.

Анна миновала уже два перекрёстка, но внедорожника нигде видно не было. Она уже отчаялась его отыскать, как неожиданно заметила припаркованным напротив небольшого магазинчика, у тротуара. Анна перестроилась из среднего ряда в крайний правый. Остановила свой автомобиль позади внедорожника. Выключила двигатель и покинула салон, прихватив с собой свой смартфон.

Анна присела на корточки и сфотографировала задние колёса внедорожника. Затем, по тротуару, обошла внедорожник. Встала напротив капота и собралась его сфотографировать, когда сзади раздался хрипловатый басок:

– Что-то не так, офицер?

Анна резко развернулась. Перед ней стоял среднего роста молодой человек в чёрной футболке, плотно облегающей накачанный торс. На, не менее накачанных, ногах чёрные шорты до колен. Сандалии на босу ногу. Смуглое, загорелое лицо озаряла приветливая улыбка.

– Что? – переспросила Анна.

– Я что-то нарушил? – ответил молодой человек. – Вы просто очень внимательно изучаете мой автомобиль.

– Ах, это, – Анна улыбнулась. – Просто меня очень заинтересовала вот эта штука, – и она кивнула в сторону капота внедорожника.

– Мой «кенгурятник»?

– Да. Он. Разве их не запретили в нашей стране?

– Это заводская установка. Вы не из транспортной полиции? У меня все документы есть. Могу показать. Я закона не нарушаю.

– Не волнуйтесь. Я не из транспортной и Вас я ни в чём не обвиняю. Просто уже очень давно я такого не видела, вот и заинтересовалась.

– Бывает.

– А скажите – это не слишком? В том смысле что для города это чересчур. Ладно там в пустыне или прериях, но здесь. Его можно снять?

– Конечно можно, но мне так больше нравится. Да и к тому же, в лесу он очень помогает.

– Лесных зверюшек приходилось сбивать?

– Нет, что Вы. Я аккуратный водитель.

– А скажите, если вот этим кенгурятником кого-нибудь сбить, то повреждения на капоте и самом «кенгурятнике» видны будут?

– Вы меня явно в чём-то подозреваете, я прав?

– Нет, нет, что Вы. Просто, повторюсь, женское любопытство.

– Раз так, то отвечу. Нет, никаких повреждений ни на капоте, ни на «кенгурятнике». Поглядите, – молодой человек приблизился к капоту и положил руку на одну из труб, – металл очень твёрдый, да и форма в виде трубы исключают такую возможность. Для этого, собственно, его и используют.

– Понятно.

– Я удовлетворил Ваше любопытство?

– Вполне. А можно я сделаю фото Вашего «кенгурятника»?

– Конечно.

– Огромное спасибо. Вы мне очень помогли.

– Всегда рад помочь красивой девушке. Кстати, меня зовут Илья, а вас, любопытный лейтенант полиции?

– Простите. Анна.

– Очень приятно. Вашего телефона не спрашиваю, но если вдруг Вам понадобится ещё какая-нибудь консультация, то к Вашим услугам, – он извлёк из кармана шорт визитку и протянул её Анне.

– Спасибо. Буду иметь в виду.

– Больше вопросов нет? Я свободен?

– Да, конечно. Ещё раз огромное спасибо.

Молодой человек запрыгнул в салон своего внедорожника. Двигатель зарычал. Загорелся левый поворот. Молодой человек нажал пару раз на клаксон. Анна помахала в ответ рукой. Внедорожник резко рванул с места и через мгновение он уже стоял на перекрёстке перед, горящим красным, светофором.

Анна набрала номер.

– Алло. Доктор Кузнецов?

– Да. Я слушаю.

– Это старший лейтенант Самохина, помните? Я оформляла ДТП с погибшим журналистом.

– Да, конечно. Чем могу быть полезен?

– Вы изучили тело погибшего? Что можете сказать?

– Удар был нанесён на уровне груди и низа живота. Кроме того, имеются поперечные следы от удара чем-то скруглённым.

– Это может быть удар от трубы?

– По очертаниям даже очень. А как вы догадались?

– Доктор, а это может быть след от удара об «кенгурятник»? Ну обвес такой на капоте?

– Хм. Вполне возможно.

– Я вам сейчас вышлю фото кенгурятника, нет не с места преступления. Взгляните на него и, если можно, на основе этой фотографии нарисуйте свой вариант, характерный узору синяков на теле погибшего.

– Да, конечно. Шлите.

– Уже. Результат, будьте добры, сразу же скиньте мне.

– Обязательно.

– Большое спасибо.

Анна нажала отбой.

Она села за руль своего автомобиля. Прежде чем пристегнуть ремень безопасности, она снова набрала номер. Долго никто не отвечал.

– Анька, – раздался сонный голос, – ты что, ещё на работе?

– Коленька, прости. Я тебя разбудила?

– Бог простит. Что ещё случилось?

– Есть информация для тебя. Готов слушать?

– Секунду, – послышалось кряхтение. – Говори.

– А что если капот у сбившей машины не пострадал?

– Что значит- не пострадал? Ты видела силу удара? Вмятина ему обеспечена.

– А если капот был защищён? Например, «кенгурятником»?

– Погоди, погоди. То есть ты хочешь сказать?

– Да, хочу. Я сообщила об этом врачу. Он, пока косвенно, подтвердил мои догадки. Обещал прислать рисунок этого «кенгурятника» на основе тех ран, что обнаружены на теле погибшего.

– Ага. Значит ищем внедорожник с кенгурятником. Это немного упрощает задачу. Сообщу нашим, чтобы повнимательнее изучили видео с камер наблюдения. Это всё?

– Ага!

– Ну ты даёшь. Нет тебе покоя. Небось начальник тебе доверил это дело?

– Угадал. Я тебя взбодрила?

– Не ты одна. Вон, уже и дети по мне скачут. Подробности расскажешь?

– Позже. Занимайся детьми. Валюшке, привет!

– Тебе от неё тоже. Тогда до связи. Поезжай домой, отдохни.

– Слушаюсь, товарищ капитан.

Анна нажала отбой. Она, счастливая и довольная, бросила телефон на пассажирское кресло; пристегнула ремень безопасности; включила двигатель.

– Отлично! – она посмотрела в зеркало заднего вида и улыбнулась себе своей очаровательной улыбкой.

*****

Огромный камин зиял чётным кратером потухшего вулкана. Из его утробы веяло жгучим холодом и неизбывной тоской. Тоской по теплу, по шуму, по ярким цветам. Было ли это всё когда-либо в его жизни, или это просто сон – он и сам себе не мог с уверенностью сказать. Ведь уже столетие с небольшим он живёт в этом сером, бесцветном и беззвучном мире. Он бы с удовольствием обменял свою вечную нежизнь на, хотя бы одно мгновение, то, чтобы кожей тела ощутить тепло летнего солнца; вдохнуть аромат цветущей природы; погрузиться в многоголосый хор суетливого города. Как жаль, но этого никогда не будет.

Призрак профессора тяжело вздохнул и поплыл прочь от камина.

Факелы на стенах и колоннах больше не горели. Тронный зал вновь оказался залитым призрачно-серым светом. Вокруг царила мёртвая тишина. Кресло хозяина одиноко стояло в центре, погружённое во тьму.

Профессор сделал круг вокруг кресла, облетел зал – никого.

– Хозяин! – громко крикнул призрак. Ответом ему была тишина.

Профессор обернулся «волчком» вокруг себя и, резко взвился вверх. Пролетев с десяток этажей, он оказался в небольшой круглой комнатке на верху под самой крышей. Чёрная фигура хозяина стояла напротив полукруглого окна.

– Хозяин, – осторожно начал призрак.

– А, это ты, – не поворачиваясь, ответила Смерть. – Нашёл, таки.

– Ваша милость чем-то обеспокоена? – с тревогой в голосе, спросил профессор.

– Я принял решение, – всё так же, не оборачиваясь, изрекла Смерть.

– И что же это за решение?

– Я буду сам выбирать тех, кто должен умереть.

– Как?! – «задохнулся» профессор от удивления.

– Так. Мне ведомы их сокровенные мысли и тайны. От меня не скрыться. И тот, кто не достоин жить – умрёт.

– Вы собираетесь отправиться в мир живых?

– Да.

– Но… А как же?.. А кто проводит эти души к стене и как быть с теми, кому уже пришло время и чьи души взывают к Вам?

– Этим займёшься ты.

– Я?!

– Я тебе даю это право, – Смерть махнула рукой в перчатке, всё так же не оборачиваясь.

На груди у призрака золотом загорелась, на мгновение, круглая печать. От такой мощи, которую он ощутил в себе, его затрясло. Как только печать погасла, профессор воззрился на хозяина.

– А что если, я не справлюсь?

– Значит ты бесполезен, – Смерть развернулась.

От той мощи, которую ощущал в себе призрак, не осталось и следа – жуткий холод сковал его.

– Простите меня, – жалобно заскулил профессор. – Я вас не подведу.

– Я рад это слышать.

Как только холод спал, профессор обратился к хозяину:

– Вы пойдёте вот так, в своём обличии?

– О нет. Люди узрят вот это…

Чёрный балахон исчез.

– Твою мать! – визгливо вскрикнул профессор, отлетел к ближайшей стене и тут же стал невидимым. – Жуть какая.

Громогласный рык, леденящий душу, сотряс стены замка. Сотни голосов, слившихся в единый жалобный стон, заполнили долину.

Анна

Анна

Анна откинулась на спинку дивана. От напряжения глаза разболелись и начали слезиться. Всё тело занемело – вот уже три часа как она сидит за ноутбуком и изучает файлы с компьютера погибшего журналиста. И уже три с половиной часа прошло с того момента как она проснулась.

Двери своей квартиры Анна открыла в час дня. Её переполняла энергия, неудержимое желание поработать; голову полнили мысли и версии. Тратить время на еду она не хотела. Поэтому, скинув с себя форму прямо в прихожей, она метнулась в ванную комнату. Наскоро ополоснула лицо холодной водой из-под крана, вымыла руки и ступни. Закончив с водными процедурами, Анна вошла в гостиную. Поплотнее задёрнула шторы на окне. Подтянула кофейный столик, с покоящимся на его поверхности ноутбуком, к дивану. Накидав подушек на диван, Анна уютно устроилась в них и включила ноутбук. Открыла папку с документами и тут… Глаза начали слипаться, картинка терять чёткость; принялась одолевать зевота. Бессонная ночь, усталость, эмоциональное перенапряжение – снежным комом обрушились на девушку. Анна не стала сопротивляться неизбежному и позволила Морфею заключить себя в объятия. Стоило голове девушки коснуться одной из подушек, как Анна моментально погрузилась в сон.

*****

Тьма и тишина. Так уютно и спокойно. Никаких тревог, никаких волнений. Мгновение, и что-то начинает происходить. Тьма редеет. Появляются первые звуки. Гул – монотонный, безликий, доносящийся откуда-то издалека, но с каждым вздохом становящийся всё громче и громче. В какой-то момент гул начинает распадаться на отдельные звуки и бессвязное мычание превращается в голоса. Голоса радостные, восторженные. Её ладонь крепко сжимают. Кожа тёплая, слегка шершавая. Анна поворачивает голову. Тьма окончательно рассеивается. Молодой человек крепко сжимает её крошечную ладошку и смотрит сверху вниз. Суровое, загорелое лицо, светится от счастья. Из-под голубого берета на голове вырываются непокорные вихра чёрных как смоль волос. Крепкая рука отрывает маленькую девочку от земли. И вот она уже сидит на плечах своего отца. Оглядывается по сторонам. Вокруг стоят люди разных возрастов с улыбающимися счастливыми лицами. На головах такие же голубые береты; из-под рубах выглядывает бело-синяя тельняшка. По центрально площади стройными шеренгами маршируют войска. Анна опускает свою головку на голову отца и крепко сжимает его шею.

Мир снова потускнел. Тьма погасила краски и звуки.

*****

Анна открыла глаза и взглянула на часы – прошло два часа. Она проспала всего каких-то пару часов, но этого хватило чтобы восстановить силы, а сон поднял настроение. И вот, бодрая, отдохнувшая и выспавшаяся, она принялась за работу.

Девушка потянулась и суставы громко щёлкнули. Встряхнула плечами, соскочила с дивана. Шлёпая босыми ступнями по ламинату, девушка подошла к окну. Раздвинула шторы и открыла окно. Гул города вместе с остывающим воздухом ворвался в комнату. Солнечный диск опустился за высотки. Его белый слепящий лик окрасился в спокойный оранжевый цвет. Анна перегнулась через подоконник и выглянула наружу. Там, внизу начиналась вечерняя жизнь – из подъездов выходили молодые мамы с маленькими детишками; дети постарше располагались на спортивных площадках; на скамейках возле подъездов занимали своё место бабушки.

– Хорошо! – улыбнулась Анна.

Она отошла от окна и направилась на кухню. Нужно было осмыслить и систематизировать те данные, что она получила, изучая файлы погибшего журналиста, а лучше всего это делать с чашечкой свежесваренного кофе.

Анна взяла большую кружку и включила кофемашину. Расположилась на стуле и положила руки на кухонный стол.

И так. В просмотренных файлах она не смогла найти ни одного намёка на то, что журналист начал новое расследование. Поначалу, это её расстроило. Ей ну уж очень не хотелось верить в то, что это была случайная смерть. Тогда она решила проверить старое дело – дело водоканала. Вот тут материала оказалось предостаточно.

Всё началось с писем жителей одной из улиц в частном секторе. Все жаловались на то, что: во-первых, вода имеет запах болота; во-вторых, стоит эту воду закипятить так она становится буро-коричневой; в-третьих, очень часто воды в кранах просто-напросто не было. И это начинало вызывать закономерные вопрос – как так? Ведь это был новый водопровод, и он должен был обеспечить жителей района чистой и свежей водой. Ещё год назад администрация района объявила о том, что проблемы с водоснабжением будут решены. Из федерального бюджета на это были выделены баснословные деньги. Было торжественное открытие начала работ и такое же торжественное их окончание. Было телевидение, пресса. А в итоге – люди не получили то, что им обещали. Журналист Леонов подошёл к делу основательно. Он опросил каждого жителя района; брал пробы води и на свои средства делал анализ, всё под протокол; добился экспертной проверки, приезжали специалисты федерального агентства; прокуратура на основании всего этого возбудила уголовное дело. В ходе следствия выяснилось, что: вместо пропиленовых труб, которые были заложены в проекте, магистраль проложили из старых труб (просто выкопали старые трубы и переложили в новые траншеи); в насосной станции вместо новых моторов установили те, что были до этого; фильтрационную станцию вообще не построили. На основании всех этих нарушений и был осуждён начальник водоканала. И вот тут возникает одна странность, по-видимому Леонов тоже обратил на это внимание.

Кофемашина издала звук и кухню наполнил приятный аромат готового кофе. Анна встала со стула и подошла к кофемашине. Взяла кружку обеими руками и поднесла к своему носу. Глубоко вдохнула. Сделала небольшой глоток – горячий кофе обжигал. Анна подула на кружку. Покинула кухню и вернулась в гостиную. Забралась с ногами на подоконник, подтянула колени к груди, сделал глоток.

Единственным обвинённым оказался директор водоканала. Федеральные деньги разворованы, а виновен только один человек. Такую схему провернуть в одиночку нельзя, но почему-то власти это устроило. Ещё одна странность – это подрядчик. Некая фирма «Азимут». Но после окончания строительных работ эта фирма прекратила своё существование, а её руководитель, некто Чмыхов, куда-то исчез. Его даже на стали подавать в федеральный розыск. Но вот что самое интересное – по тому же юридическому и фактическому адресу в данный момент функционирует фирма «Азимутикс» и она участвует в открытых торгах. Но что более поразительно, так это то, Анна на всякий случай решила проверит, что на балансе у фирмы имеется довольно внушительных размеров внедорожник с «кенгурятником» на капоте. Есть над чем поразмыслить.

Анна сделала глоток. Солнце коснулось верхушек деревьев, а тени от домов стали ещё длиннее.

В распоряжении журналиста оказалось огромное количество бухгалтерских бумаг: платёжек, накладных и т.д. По этим бумагам был произведён очень тщательный анализ. Самостоятельно он, наверняка, этого сделать не мог. Значит помогали и помогали люди так или иначе вовлечённые в этот процесс. И, вполне возможно, этим человеком была его мать. Как ни как, главный инженер по строительству при администрации губернатора. А что если, в этом мошенничестве замешан мэр города или даже сам губернатор? Тогда этим можно объяснить то факт, что на скамье подсудимых оказался только глава водоканала. Но, в свою очередь, это очень сильно осложняет дело. Понятно, почему так волнуется полковник. Но пока это всё лишь догадки. На данный момент имеется три направления. Первое, это руководитель водоканала. Втрое, мать погибшего журналиста. Третье, таинственная фирма «Азимут», или как она сейчас именуется – «Азимутикс», хотя не факт, что она причастна к этому делу.

Экран ноутбука погас и на тёмном фоне принялись сменять друг друга фотографии. Анну это заинтересовало. Она слезла с подоконника. Подошла к столику и присела на край дивана.

Это были фотографии журналиста Леонова – яркие картинки запечатлевшие мгновения жизни. Вот он с друзьями в походе; плещется со своей девушкой в море; семейные торжества; чёрно-белый снимок. Анна нажала на кнопку и смена картинок остановилась. На экране застыла чёрно-белая фотография УЗИ. Его девушка оказалась беременной, а он собирался стать отцом.

Комок горечи подступил к Анниному горлу. Она вспомнила обеденный сон, в котором её отец, живой и молодой, сажает маленькую девчушку себе на шею. На глазах начали наворачиваться слёзы. Ведь она с ним так и не попрощалась. В тот день, когда он перед отправкой на фронт приехал домой, она готовилась к сессии. Была жутко занята и не посчитала нужным самой приехать. Лишь пару слов по телефону. А потом был страшный бой. В дом пришла беда – ваш муж и отец геройски пал защищая родину. Слёзы струями потекли по щекам. Анна всхлипнула. Она, по крайней мере, помнит своего отца, видела его. А этот, явившись в наш мир, никогда не узнает своего; не обнимет его за мощную шею; не будет с ним учиться делать первые шаги; не научится кататься на велосипеде.

Анна смахнула со щёк слёзы. Взяла в руки телефон и набрала номер. Долго никто не отвечал. А затем, любимый голос ответил:

– Алло.

– Мамочка, привет. Как дела?

– Ой, Анечка. Привет. Хорошо. Как ты? У тебя всё нормально?

– Да, конечно. Ты дома или на даче?

– Дома. Спина что-то разболелась. После выходных пойду к врачу. Сама не болеешь? А то голос у тебя какой-то грустный.

– Всё хорошо. Просто с ночного дежурства. Я сейчас к тебе приеду. Впустишь?

– Что за разговоры.

– Я шучу. Только ничего не готовь. Я по дороге что-нибудь вкусненькое захвачу.

– У меня всё есть. Зачем деньги зря тратить.

– Ладно. Жди. Я выезжаю. Целую.

– Целую. Только не гони. Будь осторожна.

– Хорошо, мой командир.

Анна нажала отбой. Ещё раз взглянула на снимок УЗИ. Закрыла ноутбук и пошла собираться.

*****

– Коля, нам в другую сторону!

Николай вышел из задумчивости. Он повернул свою голову вправо на голос. На пассажирском сидении сидела Валя, рыжеволосая красавица, его жена.

– Прости, что?

– Я хочу сказать, что аквапарк прямо. Или у нас изменились планы?

– Нее-е-т! – раздался дружный хор пискливых голосов с задних сидений.

– Отставить панику! – весело воскликнул Николай, развернувшись к пассажирам сзади. – Всё в силе!

В своих специальных креслах сидели четырёхлетние близнецы – Владик и Миша, а также двухлетняя Анечка.

– Просто тут автосервис и я решил заехать. Всё равно по дороге.

– Работа? – Валя сурово взглянула на мужа.

– И да, и нет. Просто что-то движок начал постукивать, вот и решил по поводу ремонта узнать. Ну и по работе.

– Опять Анька озадачила? – с улыбкой спросила жена.

– Мы вместе над одним делом работаем.

– Ох смотри, заревную.

– И зря. Ты же знаешь – я однолюб и люблю лишь тебя.

Он протянул свою руку и коснулся плеча жены.

– Лжец, – игриво ответила она, при этом приложив свою щёку к ладони мужа.

– А заодно купим чего-нибудь попить. Например, сок. Как вам такое, дети?

– Ура! – дружно ответили ему сзади. Маленькая Анечка, держа обеими ладошками пакетик с соком, подняла ручки вверх и радовалась громче братьев.

– Тогда, в путь! – Николай включил левый поворот, и машина тронулась с места.

Станция техобслуживания сияла светодиодными огнями. Вокруг суетились люди; машины парковались, отъезжали.

Николай выбрал уединённое место и остановил свой автомобиль.

– И так. Детям сок. А тебе?

– Бутылочку минералки.

– С газом, без?

– Без. Только не большую.

– Понял. Дети, сидеть тихо и слушаться маму. Я мигом, – он покинул салон.

У открытых ворот ближайшего бокса стоял человек, в спец одежде, покрытой масляными пятнами, и курил.

– Привет, – подойдя к нему, Николай протянул руку.

– Здарова, – ответил ему человек встречным жестом.

– Сиплый на месте?

– Ага. У себя в конторке сидит.

– Спасибо.

Николай вошёл в бокс.

Внутри стоял невообразимый шум. Симфония звуков. Вот свой голос подала «болгарка», с визгом впившаяся в металл; тут заурчала шлифовальная машинка; к ним присоединил свой голос пневмопистолет; загрохотал компрессор, накачивая в себя воздух; заискрил сварочный аппарат.

Николай миновал три подъёмника с установленными на нам автомобилями; миновал смотровую яму и оказался у железной лестницы, поднимавшейся вверх на два этажа и заканчивающейся приличного размера конторой. Вбежал по лестнице, он постучал в железную дверь.

– Открыто, – донёсся сиплый голос.

Николай открыл дверь и переступил порог.

У противоположной стены, напротив двери, за огромным столом, заваленном бумагами и папками, перед ноутбуком сидел лысый широкоплечий мужчина, лет сорока.

– Что надо? – сиплым голосом, не отрывая своего взгляда от монитора, обратился он к вошедшему Николаю.

– Привет, Сиплый.

Мужчина отвёл взгляд от монитора. Несмотря на то, что контора была хорошо освещена, он прищурился. Улыбнулся.

– Гражданин начальник! – радостно воскликнул мужчина и вышел из-за стола. – Какими судьбами?!

Они встретились ровно по середине и пожали друг другу руки. Сиплый, жестом, предложил Николаю разместиться на стульях, что стояли вдоль стены конторы.

– Давно не виделись. По делу или как?

– И то и другое. Нужна помощь.

– Ты же знаешь – я всегда рад.

– Я тут одно ДТП расследую. Гибель журналиста минувшей ночью, слышал?

– Конечно. Ваши уже разнарядку приносили. Но у меня подобных машин не было. Иначе, я бы сообщил.

– Тут немного другое.

– Внимательно.

Николай из кармана шорт достал бумагу и передал в руки Сиплому.

– У нашего эксперта есть подозрение, что человека сбили внедорожником, у которого капот прикрыт вот таким «кенгурятником».

– Интересно. Я могу это себе оставить?

– Конечно. Если вдруг где-то, что-то…

– Обязательно маякну.

– Вот и спасибо.

– А что кроме работы?

– Да знаешь, что-то движок постукивать стал. Не глянешь?

– Сейчас мастера организую.

– Не сегодня. В машине жена с детьми. В аквапарк едем. Давно собирались.

– Весомый аргумент. Тогда назови день и всё будет в ажуре.

– Во вторник можно?

– Не вопрос. Я у себя отмечу. Подгоняй. Глянем.

– Вот и спасибо. Надо бежать.

– Семья это святое.

Они крепко пожали друг другу руки, и Николай покинул контору