Читать онлайн Поперечные бесплатно

Пролог.

Стрим.

От автора. Уважаемый читатель, данное произведение является в первую очередь фантастическим романом! Все события, изложенные в книге, не более чем литературный вымысел!

Отдельная благодарность моему бессменному редактору Марии Куличковай, а также Алексею Васильеву и его группе (Vibrant Visions. Neuro Art.) за предоставленную обложку и внимание!

– Сегодня, дорогие сограждане, коалиции независимых городов! – просто лучась счастьем на милое личико, обратилась к зрителям телеведущая в строгом черном платье, чуть оправляя гарнитуру, сменившую микрофон.

Вокруг говорившей, стоящей перед ограждением смотровой площадки, собралось множество людей всех возрастов, в пестрой одежде замысловатых форм и расцветок, местами прошитой светодиодными переливающимися нитями. Родители с детьми на плечах, молодые пары, взявшиеся за руки, преклонного почтенного возраста старики, но их было куда меньше нежели молодежи, никогда не упускавшей оказии на зрелища!

– В этот ветреный осенний день две тысячи восемьдесят пятого года мы, находясь недалеко от шхер озера Аалтокас (Ладога), сможем воочию увидеть результаты продолжительной работы наших ученых и инженеров, хоть и не первый, но выдающийся шаг на пути покорения нашей солнечной системы! – Камера слегка отодвинулась, дабы показать женщину на фоне циклопических металлоконструкций – опорных и обслуживающих ферм стартовой площадки, накрепко севшей в бетонном основании космодрома, загораживающего безликими монолитами комплексов завораживающую красой панораму, серебрящуюся легкими бурунами волн озерную гладь, прореженную каменистыми островками и скальными массивами берегов, поросших по замшелой гранитной плоти раскидистыми хвойными исполинами сосен и ёлок, чуть скрашенных на зелень хвои охряными и златыми мазками осени по кронам берез и лиственниц.

– Эти шхеры, как и само озеро уже не в первый раз становятся частью великого пути! Именно Аалтокас в те времена, когда солнце было богом, вернее доброй богиней Пяйвятар, являлся важной частью так называемого пути из варяг в греки! Именно на нем правил народами чуди Хелгу (Вольгаст) воевода-Форинг самого князя Рёрика, позже получивший прозвище Вещий, – сделала она небольшую историческую сноску, а после вдохновенно продолжила. – Ракетоноситель Ильмаринен проходит предстартовую проверку, – указала ведущая на удерживаемую в рыжих тисках ракету, посрамившую габаритами белого фюзеляжа всех своих предшественников, от чьего корпуса только отсоединилась заправочная мачта. – Именно ему предстоит доставить на околоземную орбиту основные компоненты так называемого Ирия! Врат в будущее, что в течении года будет собираться усилиями трех десятков экипажей международных космических станций! Ирий— это экспериментальный для всего человечества, первый в своём роде проект! Передовая космическая база, можно смело назвать – космопорт, с обширной системой стыковочных доков, современных лабораторий и жилых модулей, рассчитанная на, представьте себе, пятьсот сотрудников! Именно на ней будет размещён линейный электродинамический ускоритель частиц, – свела шутки ради ведущая глаза в кучу.

– Не буду вдаваться в подробности, но данное устройство для поддержания функционала будет использовать фотоэлектрические стационарные поля, смонтированные там же за порогом нашей матушки земли на околоземной орбите. Оно способно ускорить проходящий через него объект до субсветовых скоростей! Иными словами, выстрелить, так скажем, шмальнуть кораблём по Венере или другой планете, изрядно сократив время полета до требуемой точки! Благо теперь с развитием робототехники нам не понадобятся для первых полётов астронавты, их с готовностью заменят андроиды! – сделав пару шагов в сторону, ведущая наградила поцелуем в головной модуль трех оптических линз человекообразного робота стандартного метало-пластикового корпуса в расцветке вспомогательного персонала.

По всему протоколы поведенческой матрицы данной модели не были рассчитаны на проявления данных эмоций и технический дрон монотонным голосом осведомился, не нуждается ли женщина в помощи.

Длинный сигнал завершения предстартовой подготовки сродни сирене пронёсся по космодрому и стартовые ступени ракетоносителя под восторженный вопль зрителей харкнули пламенем, взвившись облаками дыма из котлована под фермами.

– Ну, как сказал величайший наш соотечественник, поехали! – подняла в сторону объектива ведущая большой палец. И уже следующим мигом взволнованная толпа пришла в безотчётный звериный ужас.

На дальнем конце космодрома, с раскинувшихся по крутым скальным массивам неровной черты побережья боров и пущ, в небо устремились длинные канонады зенитных орудий, на дальней части комплекса, развернувшись в боевую готовность, ожили пусковые установки, запуская свой грозный арсенал в черту горизонта.

Тряска камеры, перекошенные ужасом и давкой лики, лишь частью позволяли разглядеть воздушный бой в порченных конденсационными следами небесах.

Почти на бреющем пронеслись над космодромном черные силуэты звена истребителей, раздаваясь дымным каскадом отстрела тепловых ловушек, заходясь маневрами уклонения. Несколько машин разорвались в воздухе, заслугами сил ПВО пикируя горящими обломками в толпу, остальные же успели сбросить из-под крыльев свою ношу, в долю мгновения обратив космодром пылающим адом, прервав трансляцию.

– Эй, космонавт! Земля вызывает! – металлические щелчки тонких сложной механики пальцев, почитай влезших под самый нос, заставили юношу оторвать голубые глаза от прозрачного экрана интерактивного планшета небольшой пластиковой каймы.

– Давай выходи уже из сумрака! – бионическая аугментированная от самого плеча рука, сложной комбинации серво-механических приводов и плетённых жгутов искусственных мышц электро-активных полимеров (углеродных нанотрубок,) едва показывающихся из-под черного хрома сочленений корпуса, ну, совсем как на приёме у доктора, отставив один указательный палец, повела им пред глазами Рийго, не иначе проверяя когнитивные функции.

Короткостриженый под ёжик юноша чуть поджарого твердого лица медленно отвел руку, рассерженно глянув в глаза её хозяйки.

Прямо напротив Рийго сидела, закинув ногу на ногу, Аги, придирчиво оглядевшая свою бионическую правую конечность. Светлых заплетённых в тугую косу волос девушка не старше лет двадцатипяти, со странным, не по годам прожжённым ледяным взором блёклых серых глаз и порченным хитрой вязью шрамов ликом, в довершение частью аугментированным на нижнюю часть. Подбородок, впрочем, как и сама кибернетическая челюсть девушки являлась хитрой высокотехничной смесью углепластика и металла, чуть находящего на щёки, равно шеи, прикрывшей трахею хромированным корпусом частых сочленений.

Аги, вернее Агидель (хотя мало кто отваживался её так величать!) ответила на возмущение Рийго только поднятой бровью, недвусмысленно указав на место в пищевой цепи, и место это в трясущемся вагончике съеденных ржой стен, освещенном мерцающими перепадами напряжения лампами, к прискорбию юноши, было из шести пассажиров в самом низу эволюционной пирамиды.

На нем даже не было нательной брони, супротив остальным, не говоря уже об оружии. На Аги поверх майки присутствовал лишённый оплечий, едва прикрывающий низ живота облегчённый комбинированный жилет внешних бронированных пластин черного металлика, сочленениями скрывавших арамидную основу с невысоким воротом горжетом. На ногах в странного кроя утягивающих штанах бессчётных кармашков и ремешков, заправленных в облегченные берцы, твердотельные наколенники. Левая плотская рука крепкого рельефа мышц, изъеденная хитрой вязью татуировок, в кои всё мельком вглядывался Рийго, пытаясь различить, где заканчивались черепа и начинались обструктивные линии, обжилась налокотником да тактической перчаткой без пальцев.

Остальные четверо, вразрез сплошь покрытому тяжелой панцирной броней Эйно, тоже экипировались в легкие эквиваленты бронежилетов разных комплектаций, от старых кевларовых и керамических до комбинированных сродни снаряге Аги. У ног здоровяка Эйно, не пойми зачем поднявшего по рассечённой голове алый ирокез, лежал огромный импульсный пулемёт: шестигранный ствол, часто прореженный ровными геометрическими выпуклостями, по всему преобразователями, ствольная коробка с рукоятью над кожухом роторной подачи патронов и приличного вида короб с боеприпасом аккурат пред небольшим прикладом, вмещавшим блок питания. В руках прочих покоились импульсные штурмовые винтовки (Геката-56), выкрашенные в токсичные кислотные цвета да облепленные кучей обвеса: тактических рукоятей, коллиматорных прицелов и вспомогательных подствольных орудий.

Рийго пару раз бывал в тире и был знаком с красавицей Гекатой западного производства, вроде как Новопорижского. Легкая непривередливая ферромагнитная штурмовая винтовка системы булл-пап укороченного ствола, с защитной скобой пред пистолетной рукоятью единым корпусом с несколькими продолговатыми отверстиями, перетекающей в приклад. Данная модель, одна из первых представителей импульсных, сменивших на поприще театра войны огнестрельные, не разжилась встроенным баллистическим сопроцессором и прочими наворотами, но дело своё делала на отлично, поучаствовав в вооружённых конфликтах по всему миру.

Одним словом, экипировка разношёрстной клики, объявшей лютого вида харями преступных элементов низов общества юношу, была под стать самим членам банды, насквозь прошитым киберимплантами да забитым татуажем. Хоть сейчас иди бери штурмом какой банк! На радость Рийго, это было не так! Многогранные личности, с кем он имел честь делить сиденья, занимались другим делом, не менее безумным, но более вписывающимся в рамки закона. Они были стримерами! Но не теми комнатными дристопшонниками, прародителями сего благородного начинания! А настоящими оперативниками, ударным отрядом, что под запись разнося устаревшую военную робототехнику, орудовал в серой зоне ДМЗ – бросовых землях пограничья! В последнее время, лет как с пятнадцать, сие занятие стало очень популярным и потому множество таких вот компаний рисковали шкурами во имя просмотров и, конечно, добычи, иной раз переплёвывающей донаты охочих до зрелищ зрителей! Самым популярным по рейтингу компаниям даже предлагали контракты корпорации военного промышленного комплекса и частные военные компании.

Может окружающие юношу убивцы и не были на вершинах чартов, но предложили ему, как полуквалифицированному оператору БПЛА, весьма и весьма щедрый гонорар! Заставивший влезть в эту попахивающую суицидальным порывом авантюру!

Из всех собравшихся Рийго знал только Аги и супротив внешнему виду прожжённого головореза, добряка Эйно, остальных чистой воды висельников не очень, чему сказать, не кривя душой, был даже рад. Особливо касательно наголо бритого персонажа справа, наглого изнеможденного лица оптических имплантов, сменивших глазные яблоки алыми линзами, оставив вокруг паутины послеоперационных швов, выбивающему по рифлёному настилу вагона дробь аугментированными сложной механикой искусственными ступнями, усиленными пневмо-компенсирующими системами, да играющемуся боевым ножом виброкромки, способным резать практически все. Ну, и название нож в отношении этой сабли двадцати дюймов было незаслуженным приуменьшением действительности.

«И как меня сюда занесло!» – спросил сам себя Рийго, тут же ответив наискуднейшим гласом совести. – «Как-как? Жадностью!»

– Мы тут вообще-то инструктаж проводим! – оскалилась, обнажив верхний ряд белоснежных зубов Агидель. – Тем паче что толку глядеть запись тридцатилетней давности, а здесь, глядишь, чего нового узнаешь! Расширишь кругозор!

Вагончик подскочил на стыке каких-то путей, сверху пробитым обветшалым туннелем его залило водой, мигом нашедшей прорехи в целостности транспорта, окатив собрание. Персонаж слева лихо выматерился, чудом не ампутировав большой палец, посетовав, дескать, ну, на кой они вообще залезли в старые коммуникационные туннели, прорытые еще впредь застройки Калевалы. Домчали бы до бросовой зоны и на магнитоплане!

Рийго хотел ответить, но придержал при себе информацию касательно сроков возведения города-государства и важности сих военных коммуникаций на первых порах освободительной войны, а после заложения барьерных стен, окольцовывающих необъятный мегаполис Калевала, выросший на месте старого Петрова града, растянувшего на берегах Онего в площадь сотни квадратных километров, не считая, конечно, внешних гидропонных и производственных комплексов за монолитными стенами высотою превышавших сто метров и толщиною в двадцать.

– Ну, так чем тебя так зацепил видосик! Фанатеешь от геноцида или, быть может, тоталитаризма! – ох, недобро свернули глаза девушки, пророча страшный исход за неправильный ответ.

– Если бы тогда всё удалось! Мир бы изменился! – свесил Рийго плечи.

Девушка, поначалу сочувственно глянув на парня, мигом позже вернулась к своему дикому образу закоренелой социопатки. – Если бы да кабы! Если бы куча наголову лишённых ушлепков не постреляла двести лет назад в подвале царскую семью, вот тогда бы мир изменился! Если бы дурной безвольный народ не влез бы восторженно обратно в рабскую кабалу, с великой верой идя по костям, мы создаём светлое будущее, надо только потерпеть! Вот тогда бы изменился! Цивилизация падает, когда человека уподобляют безвольному скоту! Вернее, он сам уподобляется, смиряясь с бесчинством власть имущих! – Рийго даже вздрогнул от такой ярости, клокотавшей в Аги, реющей неизгладимым революционным пламенем в глазах! Правда, девушка быстро взяла себя в руки.

– Ну, не знаю! Я, как бы сказать, не поддерживаю монархический строй! Был у нас после один царь! Благостей по сей день хлебаем, всё не доедим! – пакостно хохотнул персонаж справа.

– Пасть зашью моноструной! – рявкнула на него Агидель, да так, что тот мигом утратил всякий настрой веселиться. – Нашёл кого вспомнить!

– А вот я слышал, что он до сих пор жив! – подал голос Эйно, приковав внимание компании. – И укрылся в сверхсекретном бункере то ли на луне, то ли в Антарктике! Дескать, ещё тогда существовали технологии нанопрограммирования, правда, недоработанные, наниты были не к черту, но существовали! Они-то и поддерживают в нем жизнь, обратив в жуткого монстра от генных мутаций!

В повисшей тишине, воцарившейся в вагончике, слышался только размеренный ностальгический ритм колёсных пар, грохотающих о рельсы.

Момент развеялся безудержной лавиной смеха! Аги и та покачала головой. – Вот почему вы каждую мразь норовите в Антарктике законсервировать!

– Ага, и соседями у него рептилоиды с другой планеты! – поддакнули ей.

Персонаж справа, чуть толкнув Рийго плечом, указал пальцем на Эйно. – Не обращай внимания, он у нас любитель заговоров! И управляет нашей Калевалой не искин Суометар, а оцифрованный мозг некого философа! Помниться, недавно он доказывал кибер-хирургу про тех же нанитов, дескать, могут полностью избавлять от бодуна посредством расширения сосудов головного мозга, но корпорации намеренно убрали сию функцию для подъёма продаж аспирина и пивасика! Корпоративный заговор фармацевтов, пивоваров и производителей микромашин!

Вот теперь Рийго и сам легонько хихикнул, наконец сбросив неловкость в этой разбойного террористического вида шобле.

– Ну, действительно человек никогда не передал бы такой объём власти искину! – уперся, нахмурив брови Эйно.

Вот только его мнение не разделял сам Рийго, ещё на четвертом курсе своих брошенных штудий инженерно-робототехнического факультета писавший реферат именно о искине Суометар. Искусственном интеллекте, управляющим мегаполисом-государством, объединившим в самодостаточную аркологию большинство финно-угорских народов. Подчинённая только трем законом робототехники программа, созданная в послевоенные годы лучшими программистами с единственной прерогативой улучшения качества жизни, перевела слово инфраструктура и бюджет на новые доселе невиданные вершины.

Чуждая, в противовес рода людского, коррупции, алчности и жажде власти, равно политическим амбициям, Суометар скрупулёзно высчитывала все аспекты бюджета до мельчайших деталей, начиная от налоговых ставок и пособий по пенсионному возрасту и безработицы, позволявших жить, а не существовать со всеми потребными биологическим организмам расходами, заканчивая кредитными ставками и ценами не вразрез прибыли, основанными в первую очередь на затратах по производству. Никаких лютых наценок, вымышленных производителями и перекупами, никакой черной теневой бухгалтерии, обычно свойственной любому начинанию от стройки производственного комплекса до выделения субсидий. Все экономически зависимые отрасли координировались именно наречённой в честь древней мифологической прародительницы. Судебная и военная власть оставалась в руках человеческого парламента, но в слёзы зависти к предшественникам к большому пирогу они подобраться не могли, сколько выделит, столько и цапните, тут уж не реструктуризируешь на виллу на кайманах, не увести баблишко, раскидав по офшорам!

Не проходило, правда, и пяти-десяти лет, как взращённый на сердобольности и патологическом альтруизме, объявлялся новенький «Джон Конор»! Кристально честного взора политик, грозно вещавший на всю окоёму, дескать, одумайтесь, к чему идем! Надо вернуть контроль разуму человеческому! Но народ мегаполиса-государства Калевала с надеждой, зрящий в будущее ,не забывая оглядываться в прошлое, воли таким не давал! Быстро осаживали службы внутренних расследований и откапывали такое, что у того рот сразу же на пуговку застёгивался! Нет, бедность, особливо в подсекторах на задворках второго и третьего кольца Калевалы, оставалась, равно различию в социальных слоях! Это был низводимый порок человечества, неподвластный даже искусственному интеллекту со всеми её вычислительными мощностями! Просто исчезла та острая грань, когда очередным шагом от раздольной светской жизни буржуазии можно было переступить в нищенское существование и голодную смерть.

– Ладно, приступим к инструктажу! – прервала ход мыслей Рийго Агидель, кинув на рифлёный пол вагончика портативный голографический проектор, активированный девушкой удалённо через нейролинк – церебральный киберимплант, вживлённый непосредственно в кору головного мозга, объединённый с ним вторичной нейронной сетью. Данная модификация – пик киберхирургии, раздвинувший до несказанных пределов возможности слабой плоти, дав шанс на почти полную аугментацию организма, ныне была повсеместна и не нашлось бы ни единого человека в мире возрастом старше пяти лет, кто был обделён на данный чип с выводом внешних портов подключения на затылочную часть черепа носителя. Нейролинк был у всех, вот только варьировался он именно интерфейсами и содержимым, софтом да встроенной ОЗУ, процессорными вычислительными ядрами и вшитыми в многострадальный череп хомо сапиенса накопителями.

Пред компанией чуть сбоящей трехмерной картинкой возникла карта пересеченной местности, с юга упирающаяся в серую зону, неподвластную магнитами искажениями спутниковому обзору. Рийго на раз признал топографию, почти самая бросовая земля, протянувшаяся ломанной чертой испепелённого фронта по пойме реки Свирь. Последний рубеж, граница жизни пред воплощенной в жизнь мифологией, а дальше Похьяла – вотчина Лоухи, вернее, даже не она, а сама загробная Тоунела, мертвое и страшное царство черных рек.

– Вот здесь! – указал механический палец Аги на точку, подсветив в трехмерной модели. – Аккурат за новым оборонённым рубежом по руслу Свири. В годы войны тут, судя по архивам, располагался второстепенный аванпост, малая перевалочная база сил федерации. Именно здесь мы отснимем очередной материал! Заражение токсинами незначительное, обойдёмся намордниками! Сопротивления толком никакого, но и добычу взять можно, ежели что по складам сохранилось.

– Возможные препятствия и противники? – поднял бровь Эйно.

– Штатные модульные фортификации и турели, давным-давно издохшие на заряды. Ожидаемого сопротивления, почитай, никакого! Не кучерявей Опричников! Да и то ржавых да полу-функционирующих! – пожала печами Аги, цветя предвкушением. А вот Рийго от одного упоминания Опричников как-то поплохело.

Он даже представил себе грубый в исполнении, но действенный симбиот робототехники и примитивных И.И. технологий. Угловатого человекоподобного дрона, снабжённого довольно внушительными визуальными и акустическими сканерами, чьи механизмы, приводы и системы большей частью скрывали бронированные элементы корпуса. Вооруженного в лучшем случае стандартной штурмовой винтовкой или пулемётом, в худшем, в зависимости от модели и комплектации, тяжелым вооружением.

Видывал он как-то в музее таких цельнометаллических засранцев, что помимо старенького автомата с подствольником и баллистического щита, обжились усиленным конструкцией рамы эндоскелетом да гибридными серво-гидравлическими приводами шасси для дополнительного веса вспомогательной независимой орудийной системы в виде крупнокалиберного ствола чуть не авиационного пулемёта, легко поднимающегося из-за спины дополнительными приводами. Пред юношей этим мигом вместо лица Аги будто воочию отливал голодным алым свечением оптической линзы продолговатый устланный охрой корпус головного модуля с двумя шипами коммуникационных антенн на загривке.

Опричники, так во время войны нарекли пехотную робототехнику финно-угорские и карельские бойцы сопротивления, исковеркав на свой лад заводскую маркировку дронов: А.П.Р.Е. (Автономная пехотная роботизированная единица.) Название, заклеймившееся в памяти ветеранов ужасами и бессчётными потерями, прижилось как смыслом, так и исторической достоверностью. Верные своим создателям, не подверженные сомнениям и чувствам, человекообразные роботизированные солдаты тяжелой поступью несли разрушение, сменив в горниле войны живую силу, безжалостно изничтожая все, не имеющее опознавательной кодировки или маячков. Никаких тебе лишних затрат, никаких лживых идеологий и ухищрений по заманиванию в мясорубку преступной войны народных масс, коих, представь те себе таковую наглость, еще и кормить и одевать нужно! Любимое детище тоталитарного режима оправдало себя всецело, чуть не склонив чашу войны. Хвала древним богам, господу и союзным городам-государствам, чуть!

– Чёй-то наш оператор позеленел! – беззлобно хохотнул Эйно, глядя на Рийго.

– Эй, новенький, ты давай тут без упаднических настроений! Твоя задача отснять материал! С болванчиками мы сами разберёмся. – подмигнула ему Аги, вновь указав на голограмму, ныне многократно приблизившуюся масштабом, отобразив затерянную среди прореженной плешками частых вырубок прошлого, мертвой от заражения химикатами лесополосы, старую военную базу, вернее, пункт временной дислокации. Полуразрушенное кольцо стен – оборонный периметр металлических временных фортификаций с довольно-таки внушительным КПП двух башен дотов. Несколько модульных построек разных размеров да небольшой то ли склад то ли ангар. Ничего примечательного, стандартной вариации аванпост, перевалочный пункт.

– Эйно идет, как всегда, в лоб! – обозначила мигающим алым индикатором центральное КПП аванпоста девушка, кивнув улыбнувшемуся здоровяку. – Я и Ловкач (под ухмылку персонажа справа) с правого фланга. – Пунктирная линия синего цвета пробежала с трех часов через череду старых листовых заграждении в тени мертвого сухарника. – А вы, голубчики наши, с левого на девять! – желтая линия, зеркальным отражение синей, отобразилась уже с девяти часов. Два рыжих, в стыд костерку, близнеца, девушка и парень единого на двоих лица, роднящиеся татуировками в виде волков да выпуклостями под эпидермисом, выявлявшим ровные линии аугментаций лицевой зоны, послали Аги воздушный поцелуй.

Состряпав план штурма для ударных членов отряда, Агидель скептически оглядела Рийго, изволившего прибывать на второстепенных ролях. – Крепко, я смотрю, в бога веришь!

Только сейчас парень понял, имела она в виду не его должность оператора, а скорее экипировку в виде кроссовок, черных карго штанов и толстовки под короткой курткой. Одежда была качественная, износостойкая, собственного калевальского производства из конопляных волокон, куда как крепче и долговечней нежели её эквиваленты синтетики. Но явно не рассчитанная на сопротивление пулям.

Конопля, пренебрежительно отброшенная ведомым нефтяными магнатами составом в двадцатом веке, являлась ныне чуть не первым самовосполняемым ресурсом Карелии, благо старых полей водилось в избытке под засев. Из неё, дурманящей красавицы, за счет огромного содержания целлюлозы выходили не только отличные ткани, бумага и биотопливо, в разы выгодней нефтяного, даже пластик наголову превосходил иные аналоги и использовалась она повсеместно в бытовом пластике, стройматериалах, автомобилестроении, в пищевой продукции!

– Ну да ладно, коли переживёшь этот стрим! – эти слова предводительницы отчего-то проняли Рийго до взмокшего потом чела. – В следующий раз бронёй обживёшься! Если, конечно, нашу требовательную организацию устроит качество отснятого материала! – прищурилась она, а после рассмеялась чудаковатым таким смехом, не сулящим восторженных перспектив. – Твое, Рийго, место будет… – в задумчивости выбила шельма дробь пальцами по углепластиковому подбородку! – Прямо за мной пойдёшь!

Ловкач под общий гвалт надрывного хохота, издав губами звук пущенных ветров, отобразил разом всю палитру мимики юноши, промелькнувшую на его исхудалом лице!

– Ладно тебе! Вот он твой могильничик! – указала она на каменистую гряду – скопище валунов метрах в тридцати от аванпоста на пять часов от КПП. – Принимай оборудование и бронь! – щелчком аугментированных пальцев подала она знак Эйно, что без всяческих видимых усилий передал юноше довольно вместительный черного углепластика бокс, на коем возлежал простенький арамидных пластов бронежилет-кираса с кобурой на груди и старого огнестрельного образца десятимиллиметровый пистолет, укомплектованный достаточно громоздким пламегасителем, сопряжённым с лазерным целеуказателем да голографическим прицелом на затворе, довершала экипировку ларингофонная гарнитура, как мера предосторожности.

Нейролинк позволял свободно обмениваться информацией с синхронизированными системой собеседниками на достаточно больших расстояниях. Вот только в зоне, куда вознамерились на свои дурные головы вторгнуться стримеры, искажения магнитных полей зашкаливали, создавая по всем диапазонам помехи, внося сбои в работу неэкранированных церебральных имплантов.

– Давай вкидывай, это за счет заведения!

Быстро скинув куртку и подтянув креплениями бронь, севшую как вторая кожа, Рийго взялся за ствол, не горя желанием опрофаниться и тут, памятуя все свои походы в тир, он, в пару секунд разобрав и собрав оружие, проверил магазин и под одобряющий кивок Аги почти взялся за бокс. Вот только руки дрогнули, едва ствол был убран в нагрудную кобуру.

На нем не было биометрического замка! И судя по тому, как словно Стокеровский Носферату приторно улыбалась Аги, видя его ошеломление, она намеренно выжидала его реакции.

«Во что я влез!» – промелькнула запоздалая мысль. Отсутствие биометрического механизма, синхронизированного под ДНК владельца, блокирующего курок и спусковой механизм, можно сказать, было приговором любому владельцу такого оружия, не внесенного в реестр правоохранительных органов! Закон Калевалы был на счет этого прямолинеен!

Чуть взглотнув, Рийго все же продолжил знакомство с инвентарём, поздно было включать заднюю. Поднятая крышка явила вразрез ожиданиям далеко не дешевские БПЛА аппараты малой дальности, причем даже не лопастные, а гибридные электротурбинные. Разом три лёгких дрона импортной модели (Air Ghost), небольшие, схожие на гальку углепластиковые корпуса с выходом вспомогательных заслонок по бокам и центрального сопла снизу, со встроенными камерами бешенного количества спектральных вариаций. Здесь же оказались и зарядное устройство, твердотельный ударопрочный планшет отладки сразу в чехле наруча и коммуникатор подключения к порту нейролинка.

Планшет Рейко легко приспособил на левое предплечье, но даже не активировал, не видел смысла для второстепенных консолей. Коммуникатор вонзился в разъём за правое ухо, и юноша, зажмурив глаза, чуть поморщился синхронизации да калибровке драйверов, веренице информации, просочившейся в мозг через киберимплант. Дроны активировались, практически бесшумно воспарив над компанией.

– Сразу так! – подняла бровь Аги, явно впечатлённая навыками новичка.

Среднего звена операторы обычно всегда прибегали к вспомогательным интерфейсам и консолям, в основном прикрывая неопытность техникой безопасности, якобы сберегая нейроматрицу церебрального импланта, страшась либо вредоносного ПО, либо перегрузок при множественных синхронизациях и маршрутизации потоков информации, что буквально заваливала центр восприятия. Видывала она как их прошлый оператор не то, что с тремя, даже с двумя дронами не управился, вот так на прямую! Глазки в кучу да облевал все вокруг. А тут! В общем с таким специалистом работать можно!

– Сразу определим ракурсы и ведущих! – отворил он глазенки, часто промаргиваясь, приходя в себя и выводя данные на мембранные интерфейсы глазных линз, с лихвой компенсирующих небольшим дискомфортом полную замену глазного яблока оптическими имплантами.

– Сначала обкатка! – встав и двинув, аки на подиуме виляя вызывающе филейной частью, в сторону кабины их ультрасовременного кряхтящего спазмами механизмов транспорта, Аги развернулась лицом к компании, отведя назад правую руку киберимплант. А Рийго только сейчас, когда девушка разворачивалась, разглядел в деталях, что её хромированный плечевой сустав, прикрытый кожухами углепластика, заводит ведущие рамы и приводы аж в лопатку и ключицу, теряясь высокотехничной начинкой под кожей.

Один из дронов, неразличимым каскадом манёвров шмыгнув за спину Агидель, завис на уровне ладони заведённой назад бионической руки.

– Три, три, два, Сама иди туда! – протараторил юноша, передав жестикуляцию, завершённую неизгладимым символом любви, дружбы и единения, в виде гордо реющего указательного пальца!

– Вот и отличненько! – вернулась назад девушка, привычной манерой закинув ногу на ногу. – Один пусть снимает с воздуха панораму, другой закреплён за ведущим, ракурс на твоё усмотрение, третий курсирует между Эйно и Близнецами желательно по мере нарастания темпа боя!

– А кто ведущий? – как не в чем не бывало осведомился Рийго, снова затворив глаза, вводя удалённые коррективы уже севшим обратно в бокс дронам, до конца отлаживая калибровку и параметры сьёмки.

Благо юноша не видел, как скисшим сбитнем перекосилась на плотские составляющие лица Агидель. Но зато он услышал смешок Эйно. – Понятно, здоровяк! – и тут один из БПЛА, воспарив, завис над правым плечом штурмовика. – Как в старых шутерах! Камера от третьего лица! – осветился он не без гордости не скажи инновационной, но довольно привлекательной идеей.

– Ща будет как в старых фитингах, причем с броталити! – вернула его к действительности Аги, жестко ухватив механическими пальцами за нос, причем так, что Рийго показалась, сопли после сих притеснений станут для него непозволительной роскошью! – Ну, головастый ты наш, не хочешь провести перерасчёт своих вычислений, так сказать, обновить структуру командного звена! – притянула охнувшего паренька вплотную к себе девушка, прожигая холодом своих глаз.

«Нет, не ссадины! Послеоперационные рубцы!» – пополнил своё досье на Агидель Рийго, приметив, что шрамы на девичьем лице были слишком ровные и располагались соразмерно напротив друг друга на височных долях лба и скулах. Одна из вариаций аугментирования по усилению черепной коробки, не внешние твердотельные элементы микро-мимической моторики, зачастую корсажем прикрепляемые на челюстно-лицевую конструкцию, чуть выпирающие формой и сочленениями по коже, а именно армирование – установка тонких карбидо-вольфрамовых штифтов-спиц, достаточно болезненная процедура, явно военная! Хотя цена по установке такого расширения с легкостью перекрывала полную киборгизацию лицевой части, углепластиковую или эквивалентно биологическому эпидермису биосинтетическую мембрану на несущем каркасе.

И пока вся эта информация вносилась в соответствующие кластеры памяти, дрон под удручённый вздох быка Эйно, медленно, словно винясь и искренне каясь, передислоцировался к Аги, не сразу, но отпустившей сморкалово их оператора.

– Ну, вот как так! Ведь ты же все ракурсы рассмотрел, почитай, в упор! – нахально усмехнулся Ловкач, кивнув в сторону девушки – Неужто не признал Ведущую!

«Опять опрофанился!» – сам себе пожурил юноша, еще недавно вошедший в образ тертого специалиста, боязно ощупывая нос, по ощущениям породнивший его крючковатостью с самой каргой Лоухи!

Следующие полчаса до прибытия в конечную точку рельсового реликта подвижных составов минувших времён, они провели в тишине, чуть нарушаемой музыкой с наушников Агидель, явно старых треков, один из которых, вслушавшись, признал юноша, небезызвестный (Fear of the Dark) за исполнением железной девы. После Рийго и вовсе смотрел в мутное окно, задумчиво оглядывая проносящуюся размытыми силуэтами, пронизанную анкерами металлическую балочную крепь, равными расстояниями попирающую не облицованный подземный туннель.

На рубеже второй половины двадцать первого века, когда землю разрывали повсеместные вооружённые конфликты, чуть не воспламенившие все материки, привычный миропорядок развалился вместе с нефтяной и газовой промышленностью. Земля не могла больше давать сырье, что держало столпы экономических гигантов, а вследствие краха экономики эти колоссы, исходя конвульсиями, пали! Неминуемый развал коснулся и одно из величественных государств! Окраинные регионы, ставшие сырьевым придатком, хуже всего перенесли повсеместную инфляцию и непомерные аппетиты лишившегося золотой жилы олигархата, и потому встали на дыбы! Одним из таких субъектов оказалась Карелия, чей поначалу мирный голос не был услышан, даже наоборот, заглушён топотом ботинок карательных батальонов. Во только в том то и бы просчёт федеративного командования, тени былого многонационального государства, ведь человек, равно как и народ, лишённый выбора, оказавшийся прижатый к краю пропасти, будет стоять насмерть!

В годы освободительной войны, переняв успешную тактику партизан стран третьего мира, карельские и финно-угорские бойцы, не имея преимуществ в ставшем заслугой дронов и спутников враждебном небе, изрыли такими вот норами все пространство от Аалтокас (Ладоги) до Онего. Именно неисчислимые ресурсы и силы, брошенные на прокладку подземных коммуникаций, позволяли им без особых трудностей перебрасывать воинские подразделения да резервы между фронтов, зачастую появляясь как снег на голову в неожиданных местах, нанося молниеносные тактические удары, прорезая линии снабжения. Позже бессчётными и запутанными как паутина коммуникациями пользовались для доставки большей части сырья, в основном камня с карьеров, при застройке внешних стен Калевалы, а теперь они оказались частью забыты, став прибежищем крыс и как не странно медведей, расплодившихся равно сохатым и прочей живности за периоды моратория на охоту. «А что, чем не берлога! Главное докопаться и пожалуйте раздольно почивать долгими зимами!» Всего десять процентов подземных коммуникаций, переоборудовав и расширив, ввели в новую систему транспортной сети, остальные, сродни туннелю, по коему кряхтел и стенал пожилой состав стримеров, предали забвению.

Еще пятьдесят лет назад разоренный войной, а до того алчностью, край, больше походящий варварскими вырубками на степь, испепелённый бомбардировками и хим. заражением, ныне был не узнаваем! Сызнова благоухали светлые еловые и сосновые боры, покрыв делянки, возрожденные на завораживающую красу пущи, способные как казалось ширить границы даже по каменистым и скальным взгорьям. Сверкали россыпями бриллиантов бессчётные озёра, прореженные вереницами рек, чье дно вычистили на топляк для производства мебели и прочих материалов.

В послевоенные годы сократив губительное присутствие хомосапиенса до минимума, народ Калевалы и Суоми дал своему краю вновь расцвести колыбелью жизни, будто винясь за грехи предков. Всего девять небольших сестёр мегаполиса-государства Калевалы, не считая редких производственных комплексов, в основном гидропонных ферм и конопляных полей для производства природного сырья, сменившего во множестве отраслей нефтепродукты, да мобильных металлургических предприятий по добыче болотной обогащённой руды, связанных меж собой ветками магнитных плотен-скоростных путей, ныне прореживали ставший вновь диким край!

Десять аркалогий посреди вечнозелёного царства, в коем люди больше не властвовали, оставив напоминанием о себе постепенно стирающиеся порослью дорожные покрытия и медленно обращающиеся садами бетонные могильники городов.

Рывок да скрежет о колёсные пары колодок ознаменовали прибытие! С наипаскуднейшим ворчливым скрежетом отворились по сторонам створы вагонов, явив в непроглядном мраке узловую конечную станцию, сокрытую вуалью тьмы.

– Прибыли! – хлопнула себя по ногам Аги, поднимаясь. – Эйно, на тебе шавка! – под удручённый вздох быка, с тоскою глянувшего сначала на свой пулемёт, после в дальний конец вагона на сложившего тонкие серво-механические лапы под рамой вспомогательного собакоподобного дрона марки «Koirа», нареченного в народе Хаски, первой шмыгнула из вагона их лихая предводительница, взяв с собой два оружейных бокса, накрепко толстыми слоями пластика хранящих тайну экипировки.

Активировавшийся встроенными системами бронежилет Агидель чуть озарился в сочленениях бронированных пластин корпуса парой рыжих светодиодов, а на нагрудной стороне развеяв мрак двумя фонарями.

Следом из вагона подались прочие, предпоследним Рийго, пред пыхтящим весом Эйно, клявшего робототехнику, чьё прямое назначение являлось – о чудо! – транспортировка грузов по пересеченной местности. К встроенным фонарям девушки прибавились ручные, еще больше сократив вязкую власть тьмы, лучами выхватывая из мрака силуэты овальной узловой станции наскоро укреплённых балочной крепью каменистых стен, забитой металлическими контейнерами в несколько этажей, стеллажами рельс, цистернами и старой техникой, в основном гусеничных буровых установок с внушительного вида проходческими щитами, щетинившимися лезвиями, компанию коим составлял длинный хитрый на конструкцию рамы по виду приземистый козловой кран, самоходный рельсоукладчик.

– Так, Ловкач, на тебе электропитание! – раздался в бусине ларингофонной гарнитуры голос атаманши, что указала рукой на дальний конец станции, имея ввиду едва приметную дверь на небольшой обнесённой рабицей пристройке профлиста, к коей тянулись косы кабелей паутиной, расчертившие подземный каземат.

Кивнув и активировав Гекату, порезавшую пространство лазерным целеуказателем, недавний сосед Рийго чуть в приседе двинул по намеченным координатам, настороженно водя по сторонам стволом штурмовой винтовки.

– Позёр! – бросила уже голосом ему вслед девушка, дальше оглядывая станцию в поисках лифтовой шахты или лестницы наружу.

Нашлось и первое, и второе, а чуть погодя и появился свет, неровный, сбоящий, порожденный десятком ламп по балкам, держащим стены.

«Собирались делать развилку!» – ясно дело решил Рийго, оглядывая две только нажатые штольни новых туннелей, в коих встали, замерев стагнацией, две малые гусеничные установки, кажущие из черных зевов только движки и ленточные конвейеры, должные подавать на вывоз размельченную породу.

Небывалое дело, в годы войны нареченные в честь древних шахтеров (Лозознатцами) инженерные группы могли умудряться прокладывать по пятнадцать – двадцать километров путей в день! Настоящий подвиг!

К великой радости Эйно, шахта будто собранного на коленке промышленного лифта функционировала и отряд, наскоро погрузившись в содрогающуюся и не внушающую скрежетом оптимизма кабину, стал подниматься вверх.

Небольшой коридор наскоро отлитых бетоном стен и потолка, сбоящего неровным светом нескольких ламп, бросавших тени на бессчётные ветвящиеся коренья, осилившие не шибко толстый слой раствора. Последней преградой стали рассыпающиеся створы заржавелого люка, на коий навалились разом Аги, Эйно да Ловкач, на силу раздав, обдав отряд супротив сырости подземелья слепящим солнечным светом и пряностью соснового бора – терпким ароматом жизни.

Пред ними раскинулся дремучий вечнозелёный лес, устланный меж корней елей и сосен периною мхов, уже наливающийся гроздьями черники, чередуясь с рыжими шляпками крепеньких подосиновиков.

Аги, оглядевшись, уверенно двинула на шесть часов, вопреки ожиданиям почти беззвучно, будто скользя тихой поступью хищника над хворостом.

Рийго, вобрав полным вздохом грудь, затворив глаза, проникся восхитительным моментом, развеянным чередою звуковых сигналов от активации дрона Хаски, принявшего на раму большую часть снаряжения. Вернувшись к действительности, оператор вывел поверх мембранного-линзового глазного интерфейса полупрозрачное отображение карты местности, сверяясь с заранее внесёнными координатами да выставляя метки ради предосторожности.

Отряд стримеров спешно двигался через бор, оставляя позади себя вытоптанную тропу, медленно, но верно скрывающуюся поднимающимися мхами. Вокруг них океаном бурлила жизнь, щемя сердце видами иных прореженных ниспадавшими чрез кроны золотистыми лучами солнца теснин или небывалыми формами деревцев, да созвучиями пения птиц с вершин пушистых на хвою ветвей.

К бессчётным белкам, облюбовавшим шершавые корой стволы, двум стеганувшим, и не углядишь, прочь русакам, прибавился на исходе первого часа пути и сохатый, коронованный ветвистыми рогами. Невольно подойдя к небольшой берёзовой рощице, как-то затесавшейся посреди могучего сосняка, Рийго коснулся точёной белёсой красавицы рукой, припомнив строки великого писателя и собирателя карельских рун Элиаса Лённорота.

Что, краса-берёза, плачешь?

Что, зелёная, горюешь?

Не ведут тебя на битву

И к войне не принуждают.

Тихо прошептал Рийго, боясь, кабы не засмеяли остальные, и обомлел, углядев на дальней стороне истинного хозяина рощи. Величественный зверь без всяческой опаски, свистом раздувая большие ноздри, уперся пытливым удивлённым взором на чудных гостей, смотрел как на зверушек из дальнего конца подлеска стройных красавиц, чуть шелестящих зеленеющими листвой челами на ветрах.

От его удивлённого взора у Рийго чуть сдавило душу. Он даже обернулся, чуть замерев от осознания своей чуждости в этом мире.

Они шли чрез благоухающую иван-чаем траву, высотой своей чуть не скрывая с головой, залезая пухом в ноздри. Прорезали старые поля, быть может пажити или покосы, наверное, второе. А юношу не покидало то щемящее нутро чувство! Они были чужими здесь, пять пронизанных хромом и технологиями существ, вопреки природе больше вобрав в себя искусственных составляющих, нежели даров животного мира, так далеко ушедших от всего натурального.

Этот мир мог принять их раньше, когда через поля шествовали бы крепкие юноши в свободных рубахах родового узора, да с плетёнными берестяными кошелями за спиной, и девы в длинных сарафанах льняных с венками ромашек, схвативших длинные косы, не стесняясь клонившие чело благодарностью за щедрые дары матери земли, породившей их, обогревшей и прокормившей. Мог принять только до той поры, покуда своей неуёмной жаждой знаний они не опустошили его, лишив содержимого в неизгладимом устремлении катологизирования и упорядочивания, ради единой цели самовозвеличивания, подъёма на вершину собственной сотворённой пирамиды. Наука дала многое, не меньше прибрав взамен. Физика и химия уничтожила до того безраздельно властвовавших по всему мирозданию богов, изгнав сильно-могучих с небесных чертогов Вальхаллы. Ирия, Шамбалы, Олимпа.

Разорила леса обиталища: эльфов, троллей, хульдр, леших, фавнов и фей. Не встретить внукам народа Суоми и Калевалы боле среди светлых боров и тенистых непролазных пущ златого короля, седобородого Тапио, в честь кого, собственно, и прозывалась в древности дикая вотчина Тапиолла. Не приветит их и его – нет прекрасней – супруга Миэликки леса хозяйка, не приложит слуха к заговорам охотников. Ушли и их дети сын Вирбуса и дочь Тыыникки. Даже Тапиотар (Сосновица) бурых отсо (Медведей) покровительница не приглядит за кудлатыми исполинами. И козней не состроит зловредный Хиити, в своё время обманом испортивший железо, призвав его пускать кровь.

Оставив озёра, реки и моря без наяд, нимф, анчуток, водяных и русалок. Нет, не глянет из непроглядных глубин Ахти, укрывшийся зелёной бородой словно тиной, серебром одеяний неотличимый от бурунов, решая, а не вознаградить ли рыбака косяком рыб или оставить с пустыми руками да съеденной наживою. Всё было в его власти, ведь Ахтола (Море) Его амбар! Знал ли песнопевец, что сгинет та, к кому он сватался рыбацкой сетью, горемычный, исчезнет Велламо. А ей следом и мать воды Ветехинен!

Сотканные пытливыми разумами дисциплины, приручив рабскими кандалами молнию, осветили тьму, лишив манящей таинственности и ужаса, что раньше правили за границами отсветов первых костров. И чем больше разгонял мрак вокруг себя сапиенс, тем сильнее чернела пустота в глубине его души, превратив в существо, ведомое низменными желаниями, чуть не разорившими мир, испепелив Гею атомными ударами. И сейчас, когда цивилизация наконец начала усваивать постыдные уроки минувшего, сам человек оказался негаданно чужим в мире, в коем был зачат, сменив плоть на хром, а душу на разъёмы нейролинка, открывавшим необъятное просторы виртуальной реальности, подменившие живые завораживающие красоты матери земли мертвыми трехмерными виражами!

Все эти чувства и мысли, по всей видимости, промелькнули на лице Рийго, ведь то и дело оборачивающаяся назад Аги, дав команду Ловкачу сменить её в построении, дождалась оператора.

– Чет ты как-то ни весел? Да не дрейфь! Все будет отлично, – чуть толкнула она его плечом своего кибер-протеза, явно заподозрив в испуге пред операцией. – Отыграем, сразу получишь десятку и семь процентов от прибыли с просмотров!

– Да не в том дело! – натянуто улыбнулся юноша, и на неминуемый вопрос чуть помедлил с ответом, по итогу рассказав волнующие его чувства. Вопреки ожиданиям бесноватая атаманша не подняла его умозаключения на смех, а как-то грустно обмолвилась странной фразой: «Если чуткая душа, окрепшая совестью, становиться блажью и потехой,то и жизнь безвозвратно утрачивает свою ценность!»

Первый привал был ближе к полудню, группа расселась на сухом стволе поваленной ветрами сосны. Кто курил, кто кимарил, и только Рийго во всю ползал окорчьмя в отдалении, набивая вакуумный пакет приторной земляникой.

Агидель не сводила с него задумчивого взора, жуя безвкусный энергетический батончик с предельным содержанием клетчатки, аминокислот и протеинов. Чистое здоровье для аугментированных организмов, вещества, расщепленные и переработанные вшитыми в желудок конвекторами энергии, позволяли держать в норме заряд внутренних батарей киберимплантов даже в периоды длительного использования без внешней подзарядки.

– Ты бы ел сразу, так оно полезнее будет! – подала голос девушка, убирая упаковку в один из бессчётных карманов своих обтягивающих штанов.

– Я не себе! – как-то слишком уж счастливо улыбнулся Рийго, выбирая ягодины крупнее, не оставив сомнений в наличии зазнобы.

– И как её зовут? – оглядывая механические фаланги перстов, воплощенных смесью углеволокна и металла со всторенными на тыльной стороне ладони тактильными сенсорными панелями, вскользь поинтересовалась Аги.

– Виви, – отозвался он, герметизируя пакет, схлопнувшийся вакуумом, едва была затворена обертка.

– Как кредиты получишь, кутить начнете? – от этих её слов даже Эйно, прибывающий в блаженной полудрёме, очухался, недоверчиво оглядев предводительницу. Дескать, тебе-то какое дело! Но Агидель так и продолжала, искоса поглядывая на юношу, невозмутимо оглядывать то место, где по физиологии плотской конечности должны были располагаться ногти.

– Не, – присел оператор на ствол рядом с прочими. – Это на лечение и установку на нейроматрицу корректирующих восстановительных нейро-трансмиттеров и калибраторов нейро-пластичности. Я уже давно делал сбережения и вот теперь, как получу за наш стрим, смогу оплатить!

– Ох, еттина мать! Так у твой Виви С.Н.Д. – оживился и Ловкач, алыми огнями оптических линз прожигая Рийго.

Остальные тоже как-то совсем по-иному посмотрели на новенького, взявшегося помочь девушке со столь тяжёлой патологией.

В современном мире, где властвовала повсеместная кибернетическая аугментация и терапия наномашинами, когда любой медикаментозный препарат в считанные секунды отпечатывался на фармацевтических принтерах, мало осталось неизжитых хворей, за малыми исключениями, такими как С.Н.Т. (Синдром Нейронной Дисфункции.) Иными словами, церебральный некроз, неприятие мозгом внедрения нейроматрицы, отторжение с патологическими дисфункциями головного мозга. И если обычные процедуры вживления бионических аугментаций требовали незначительных курсов иммуноблокаторов, то здесь дело обстояло куда хуже. Отторжение нейролинка, уже интегрированного в кору, вызывало серьёзные последствия вплоть до полной потери когнитивных и моторных функций, а восстановление поврежденных некрозом участков вновь воссозданными клетками да структурные модификации коры головного мозга было делом весьма затратным и непростым.

Один из сотен, если не из тысяч, киберхирургов мог провести такую операцию и речь шла отнюдь не о рядовых, едва патентованных частных клиниках, пестрящих неоновыми вывесками на каждом углу во всех секторах Калевалы, а о настоящих респектабельных центрах, напрямую сотрудничающих с корпорациями производителями бионических кибер-имплантатов.

– Ну ладно, неча в душу новенькому лезть! – противореча собственным недавним изысканиям, поднялась Агидель, что-то буркнув про синдром Флорес Найтингейл.

Дальнейший путь по пересеченной местности, завораживающий живописными северными видами, не принёс каких-либо сюрпризов, за исключением разве купания Эйно, в отличии от прочих, легко форсировавших переправу на быстрой поющей каменистыми порогами речушки по бобровой плотине, навернувшегося в поток.

Примерно через полтора часа пути, в основном спуска по замшелым гранитным глыбам вдоль той же клокотавшей журчанием речки, и рядом не валявшейся с рокочущим гневом Киви (Кивачем), им на выходе из очередного берегового ельника, огородившегося полосой препятствий в виде переплетенных кустов черёмухи, предстала уже полностью обжитая порослью дорога, незнамо как уцелевшего понтонного моста, старая автомобильная трасса, едва кажущая из травы и мхов полотно асфальта.

Около нескольких километров отряд шествовал по снедаемому бурьяном и мхами серому призраку, по информации скинутой Аги на нейролинки группы пополнив тактическую карту поверхности, скоро им выйдет свернуть на старую визиру проходную рубку, а там и рукой подать, всего шесть километров до точки назначения.

К стримерам негаданно примкнул еще один спутник, рыжая красавица лиса, что нисколь не страшась гостей на её территории, знай себе вилась у ног, щеголяя пушистым хвостом как модель на подиуме. Не стоило даже пытаться не обращать внимания, вызывая теплые улыбки хитрюга, заискивающе растягивая умилительную мордочку, смотрела прямо в душу, по всему знала – у странных двуногих есть чем её угостить.

Вскоре зверек, наевшись небывалых вкусностей, отстал, непонимающе глядя вслед странным туристам, на дурную голову попёршимся в гибельные края.

– Ну, вкидываем намордники! – приказала Агидель, первой водрузив небольшую, плотно прилегающую маску-респиратор, четырех клапанов сложной системы узла фильтрации. Эхо войны докатилось до них старым прогорклым духом хим. заражения.

Корчи уже изнывающего режима, все отказывающегося верить в своё поражение. Последний бесчеловечный метод склонить чашу весов на свою пользу и поныне витал на тридцати процентах территории Карелии. Как читал Рийго, рано или поздно природа переборет выведенные в лабораториях и военных Н.Н.И химические экскременты, созданные ради единой цели – изничтожать всё живое, но на процесс полного распада уйдет еще без малого сотня лет! Благо степень заражения здесь была минимальная, но преодостерчься все же стоило. Тем паче, что разительно прямо на глазах стала меняться местность, словно отряд негаданно, вровень героям древних мифов, пересёк черту царства живых, ступив в мрачное царство самой смерти Тоунелу!

Сбрасывали листья березы, тополя, ивы и рябина, болезненно оголились ветви елей, сбавив игл убранство, сделав пущу окружающую дорогу схожей на декорации фильмов ужасов, воплощённых огромным пятном заражённого сухарника. Даже мох и трава под ногами постепенно обесцветилась, сменив мягкую перину мертвым черноземом да пожухлой редкой порослью. Нечего было и говорить про пение птиц, всю дорогу сопровождавших стримеров. Здесь их объяла только гнетущая отчужденностью тишина!

Впереди, за очередным скрытым вымершей на жизнь опушкой поворотом, оказался могильник техники, остовы грузовиков и бронетранспортеров, медленно разъедаясь ржой, растянувшиеся в несколько сот метров.

Колонна спецтехники, разбитая на марше, монументом людского безумия застыла на древней трассе. В остовах грузовиков и вокруг них виднелись едва приметные останки солдат в старых вариациях нательной брони, ставших бы неплохим удобрением для зеленого ковра, покрывшего полотно асфальта, коли таковой здесь прижился, в отличие от роботов. Ближе к центру построения, видимый даже издалека за счет необычной конструкции кабины-аппарели солидного отвала, обнаружился транспорт роботизированной пехоты. Длинный, аж десяти колесных пар бронетранспортёр двух орудийных башен, поднявший поршнями глухое забрало бульдозерного отвала бронебойных пластов вверх, откинув аппарель десантирования. Именно вокруг него настоящими кучами утильсырья покоились небезызвестные опричники. Разбитые частыми попаданиями, иной раз и вовсе разорванные угловатые корпуса пехотных дронов, угасшие на свет оптических линз продолговатых головных модулей проглядывали повсеместно, на ровне прочей техники окислившись и медленно разъедаясь охряными сгустками ржи.

Рийго на всякий случай вытянул из нагрудной кобуры десятимиллиметровый пистолет, сняв оружие с предохранителя, впервые, не считая музея, увидев их нос к носу, в прорехах да сочленениях корпусов углядев грубые пронизанные проводкой приводы, лишённые грации и изящности современной робототехники, все больше отдающей предпочтение электро-активным полимерам, но действенные. Совмещавшие разом гидро и пневмо системы замкнутого цикла, не брезговали разработчики и тяжелой бронёй, некоторые единицы тяжёлых моделей пестрили по корпусам кубиками динамической защиты. Даже сквозь пожухлый мох и бледную легшую увяданием траву под подошвами обуви чувствовались бессчётные гильзы.

– Ударили с флангов! – оглядывая развороченные попаданиями борта, констатировала ведущая.

– Тяжёлым, наверно, был бой! – подал голос новенький.

– Как раз наоборот! Застали, как говориться, без штанов! Тервех тулла! – чуть присела Аги на корточки, размолов хваткой бионической правой руки роботизированную конечность опричника, высвобождая старенький автомат, больше столетия не менявшийся формой и принципом действия.

«Ну точно, не стоит ограничителей, киберимплант пропатчен, лишён заводских настроек!» – видом этого действа порешил Рийго, ведь та легкость, с которой размяла металл бионическая длань, говорила сама за себя. Обычно повсеместное кибер-протезирование, носящее чуть не добровольный характер, имело ограничение мощностей, искусственно-мышечные и механические сервоприводные эквиваленты конечностей имели встроенные в моторные контролёры блокаторы, дабы ампутант не обратился за счет аугментирования в боевую машину! С Агидель, по всей видимости, дело обстояло наоборот!

Чуть не выломав из реликта изогнутый рожок магазина, она продемонстрировала полную обойму, начисто окислившуюся нутром. – Опричников выжгли Э.М.И., а после, лишив ударных единиц, как в тире разнесли конвой в пару минут! Следы подкалиберных! – указала она на пробитый борт длинного спец. транспорта, зияющий неровным отверстием в голову Рийго. – Вот он, ужас любого оккупанта! Приходя воевать на чужую землю, будь готов к тому, что сама земля будет тебя уничтожать!

– Странно, что никто не попытался прорваться из огневого мешка! – Ловкач, подавшись стороной, оглядел колонну в даль.

Ответ на его вопрос вскрылся сам собой в голове спецтехники, а ведущая аж присвистнула, увидев остов танка, чья искореженная башня сто двадцать пятого калибра, расчерченная кубиками активной брони, сорванная с шасси, лежала в стороне. – Уж не чаяла увидеть такой раритет! – подошла она к разбитому танку, чьи траки были буквально разбросаны по всей дороге. – Восьмидесятый эмочка, батеньки, как его сюда занесло! В момент боя он уже должен был в музее потчевать лавры за гений конструкторов, умудрившихся водрузить на траки вертолетный газотурбинный движок, коий жрал просто немерено.

– А его как? – явно полагаясь на обширные знания девушки, вопросил оператор.

– Противоднищевая мина! – похлопала по корпусу аугментацией Агидель. – Благо экипаж не мучился, испепелило сразу!

Едва отступив от разорённого конвоя, Рийго спохватился, уже в глубинах разума обогатившись! – А как-же опричники, ведь в них есть батареи!

– Херня там, а не батареи, всю электронику выжег электромагнитный импульс, теперь это просто радиоактивный мусор! – печально вздохнула ведущая.

– Ну вот, финист ясен сокол! – справляя нательную броню и скидывая все лишнее, объявила Аги, спустя сорок минут устраиваясь на замшелой круче валунов чуть в стороне от заросшей мертвым бурьяном лесной дороги, давно сгнившей лежнёвки (бревенчатый настил), обратившейся в топкую полосу препятствий, отворяя боксы с вооружением.

Рийго, в очередной раз проведя диагностику дронов, невольно приблизился, вожделея узнать, чего интересного хранилось в заветных чехлах, но тем не менее, не забывая о своих должностных обязанностях. Один из маневренных бесшумных Б.П.Л.А. уже умчал вперед, скидывая на нейроматрицы группы полную топографию аванпоста, зависнув аккурат над руинами военной базы, выглядевшей покамест мертвее мёртвого. Два остальных закрепились согласно раннее веденным протоколам. Один завис в полуторах метрах за правым плечом предводительницы, второй также, но за Эйно.

– Всё-таки нашла полоумного оружейника! – в жесте полного бессилия прикрыл рукой оптические импланты Ловкач от вида старого образца огнестрельной штурмовой винтовки, оказавшейся в руках цветущей самодовольством Агидель.

– А еще что-то в адрес восьмидесятки говорила! – хмыкнули близнецы-норвеги синхронно. По пути Рийго узнал, что звали их Эйвор, причем обоих! Транскрипция имени подходила как мужчине, так и женщине.

Рийго тоже признал француженку FAMAS системы булл-пап с длинным цевьём над ствольной коробкой и защищённой скобой пистолетной рукоятью пред магазином. Вот только эта прошла явно впечатляющую модернизацию. Ствол вместо обычного пламегасителя обзавёлся сложной конструкции насадкой, продолговатым коробом, двумя проводами уходящим вдоль коробки в сторону приклада. Цевье ложе разжилось громоздким электронным прицелом явно баллистического сопроцессора, синхронизированного с нейроматрицей хозяйки, довершал обвес раритета подствольный гранатомёт.

– Эт какой Илмарийнен повелся на твои прельщения и оборудовал огнестрел ферромагнитным ускорителем? – почесал голову Ловкач, заставив Рийго с ужасом глянуть на карамультук в руках Аги, что самопальным апгрейдом множил начальную скорость пули в геометрической прогрессии, компактный рельсотрон.

– Это вам не ваши соленоиды, преобразователи да конденсаторы! Вольфрамовые сверхпроводящие электроды, многочастотные униполярные микрокомпульсаторы и изотопная батарея со старых опричников, – похлопала по прикладу фамас девушка. – А на сладенькое! – отстегнула она магазин, явив странной конструкции патроны ребристой гранённой пули.

– Совсем ополоумела! – голос принадлежал здоровяку – Ты как их вообще раздобыла, как за жопу не взяли?

– Пояснительную бригаду в студию! – недоумевая, оглядел разбойного вида шайку оператор.

– Это, Рийго, патроны двойной активации калибра пять пятьдесят два. Первым идет гранёная оболочка монокулярных резцов, прошивающая внешние слои, а следом активируется разрывной сердечник, шрапнелью разбрасывающий основную оболочку! Да чего говорить, эти боеприпасы официально запрещены на территории Коалиции свободных городов с две тысячи шестьдесят седьмого, с международной военной конвенции! – и видя полное недоумение слушателя, злобно зыркнув, на Аги медленно проговорил. – Ну, похвастай, чем наш народ истребляли!

– За жалом своим следи! – прошипела гадюкой девушка. – Мы тут, между прочим, наследство той войны изничтожаем и мне плевать какими средствами! Народ говоришь уничтожали, его, остолбень, извели еще до войны, а как? Да просто! Разбавили кровь переселенческой интеграцией и медленным выкорчевыванием исконных диалектов! Народ живет, покуда говорит на родном языке – помнит истоки! Нас намеренно сделали зависимыми от центральных субъектов, изничтожив инфраструктуру и предприятия, выкорчевав сельскохозяйственный комплекс и фермерство! – девушку откровенно понесло, казалось, даже сейчас будет рядить Эйно зубной состав, многократно сбавив дружный род на тридцать два родича. – Восемьсот тысяч, полудурок! Восемьсот тысяч погибших, треть из которых умерли не из-за ранений или боевых действий, а по естественным причинам, холод, голод и повсеместная нехватка медикаментов! Почти последняя кровь вепсов, карелов и финно-угорв, окропившая землю предков! А все почему? Да потому что какие-то засранцы навязывали нам устои жизни, заменив потреблядством и медийностью непреложные основы существования! Но нет, едва очухались, нажравшись кореньев и пайков от союзников, мы опять повелись на иноземное внушение, трактовавшее правила войны! Учились этике и гуманизму. Всего месяц был потребен на полную перекомплектовку этими малышками всего нашего огнестрела! Всего одна луна и любой солдат мог выкосить звено опричников просто нажав на спуск. – Девушка, показательно щёлкнув вспомогательную клавишу рядом с флажком переключения огня, активировав гулом апгрейд фамаса, нацелилась на ствол сосны в одолении, мягко потянув спуск.

Чуть дёрнувшееся оружие, харкнувшее пламенем, и задняя сторона древа подобно праздничному фейверку раскрылась взрывом щепы, равно нескольким следующим, разметавшим чешуйки коры, оголив разорванную плоть древесины.

– Совсем охренела! – ударом по оружию, негаданно даже для себя, решил склонить фамас к земле Рийго, правда с тем же успехом мог попытаться согнуть строительную балку. Аугментированная рука, киберимплант смеси сервоприводов и искусственных мышц, свела его потуги на нет.

– Тебе чего, плохо? – удивлённо глянула на него девушка, впрочем, как и вся группа стримеров.

– Зачем деревья то портить! Ты их сажала? Если каждый ублюдок от своей хотелки начнёт лес разорять, вернёмся обратно в двадцать первый!

– Идейный! – в унисон сказали, присвистнув, близняшки Эйворы.

– Заткнулись! – рявкнула на них Агидель, да таким гласом, что выморозил нутро оператора, уже подумывающего, ща меня прям на этой сосне за жабры повесит. Схлынул его гнев, основанный на любви к этому миру, к своей лесистой родине, чуть не вконец разоренной в прошлом алчными бездушными тварями. Его сменила грусть осознания, два поколения и все то, что с такими неописуемыми жертвами возрождалось, ныне обесценилось.

– Ну, на счет стволов-то ты прав! – чуть виновато оглядела поруганные сосны предводительница, явно сожалея о вспышке гнева, вызванного дураком Эйно! – Но предупреждаю: еще хоть раз начнёшь на меня тявкать, враз скручу в такой узел, замкнутым циклом пищевод начнёт функционировать! – вновь холодная прожжённая решительность проскользнула в глазах Аги, буркнувшей напоследок: тоже мне Грета Тунберг! – А ты, Эйно, коли не знаешь, не лезь! Именно конвенция заставила только зарождающуюся Калевалу подписать пакт о перемирии с федерацией! И что? Итог мы видели сегодня, вон Рийго смотрел как скопили силы да вдарили, на раз пересеча по всем фронтам Д.М.З. Еле выстояли! – фыркнула она, посадив в разуме юноши-новичка бесчисленные догадки, что же скрывается за обликом фурии и ершистой крапивным норовом особы.

– Ладно, отщепенцы приличных слоёв общества, пора браться за дело, проверяйте памперсы и двинули! – перекинув ремень фамаса через плечо да укоротив под поясницу, она, что-то шипя и сотрясаясь не благопристойными высказываниями, украдкой глядя на поруганные деревья, двинула к еще запечатанному второму чехлу, явившему алой тесьмы черные ножны с плетеной шнуровкой рукоятью катаны. И отчего-то у Рийго не возникло сомнений, что лезвие окажется не простым сплавом какого-нибудь сверхпрочного карбида.

Разместив ножны за спиною так, чтобы правая рука легко касалась рукояти, Агидель направилась по старой лежнёвке, оправляя внешних пластин композитный бронежилет, ухватив его у груди, увлекая за собой остальных, уже через пять минут ускорителем на стволе фамаса указав Рийго на тот самый замшелых валунов могильничек, отведенный ему как укрытие.

– По моей команде начнёшь сьемку, – уже не голосом, а трансляцией на общем канале распорядилась она, за сто метров до виднеющегося бетонными дотами модульного К.П.П. сворачивая в лесополосу влево, вразрез близнецам, скрывшимся справа. Один только Эйно, обернувшись и показав большой палец, прижал к плечу приклад пулемета, медленно так двинув в лоб.

Выдохнув и отерев взопревшие ладони, Рийго, усевшийся за грядой валунов, положив на колено пистолет, подмигнул в линзы севшему на тонких лапах роботизированному хаски.

«Поехали!» – затворил он глаза, чуть взглотнув рвотным рефлексом от помутнения, вызванного полной синхронизацией с созданием в глубине разума виртуального конструкта Энграммы, голографического куба, разом отображающего на гранях поступающую информацию с оптики. Тошнота усилилась! Еще бы ведь в зрительный отдел мозга влезла сотрясающаяся манёврами пируэтов дронов картинка разом с трех камер. Теперь БПЛА не были техникой, набором микросхем гироскопов, плат и электронных турбин, они стали частью самого юноши, повинуясь разуму, ровно конечностям.

Две пташки, закрепленные протоколами за стримерами, он оставил без внимания, а с третьей пристально окинул место будущего стрима.

Покорёженные временем и запустением укрепления, редуты металлических двухметровых стен с косами колючей проволоки, на углах по всем канонам фортификации, разбавленные бетонными приземистыми дотами, зыркающими в амбразуры омертвевшими автоматическими турелями или пулемётами.

Модульные казарменные и штабные помещения, приютившие на кровле шапки перегнившей листвы, несколько остовов машин слева на девять, со стороны с трех часов небольшой лабиринт транспортных контейнеров и, конечно, ангар по центру, в коем властвовал мрак. Сменив спектральные диапазоны в инфракрасный спектр, он, сбавив высоту, пронесся над кучей старых камуфлированных брезентов в чуть раздавшиеся створы, негаданное обнаружив там не какой-либо склад, а вторую дверь, накрепко сидящие в цементе гермоврата, округлый шлюз внушительного интригующего вида.

Доп. системы дрона, в частности, акустические и телеметрические сканеры в виртуальной энграмме осветились тревожным оповещением о приближающихся объектах. Быстро набрав высоту, Рийго пометил для команды нескольких противников, старых образцов опричников, едва ковыляющих, сбиваясь моторикой, по аванпосту. Выглядели механические роботизированные солдаты в подтверждение слов Агидель совсем не важно: почти разваливающиеся корпуса, кажущие из разошедшихся стыками или вовсе отвалившихся внешних элементов высокотехнологичное нутро, а где и шасси эндоскелета.

– Заложи-ка еще кружок, восьмипроцентный ты наш, – в бусинке гарнитуры раздался голос ведущей, намекнувший о поощрении за проявленную инициативу.

Рийго снова облетел аванпост на достаточно низкой высоте, пометив маячками в общей сложности двенадцать пехотных единиц, последняя, сбросив ржу, припав скрежетом на колено, открыла огонь со старого автомата, всё-таки определив встроенными датчиками воздушную угрозу, заставив БПЛА, вышвырнув оператора из кресла пилота, действовать по вшитым в систему протоколам, выполнив виртуозные пируэты воздушного маневрирования, уходя из-под длинных очередей да дальности сканирующих устройств опричника.

«Не знал! Чертовки классный софт!» – покачал головой Рийго, поморщившись промашке, вводя удаленные коррективы на правах администратора разом во все дроны, исключая возможность программной неразберихи.

– Гляди-ка, очнулись, голубчики! Ну, поехали! Начинай сьемку! – незнамо почему, но именно эти слова побудили Рийго переключиться на камеру за плечом Агидель, прижавшейся за металлической преградой напротив Ловкача.

Череда разрывов, сопровождаемых хлопками, и добротный искорёженный шмат панелей отлетел в сторону, а в заволочённую дымной паволокой пробоину периметра ринулся Ловкач, следом девушка. Действовали они, к удивлению Рийго, как спецназовцы из боевиков, как-то крест-накрест разойдясь в противоположные стороны друг от друга, плавно скользя в полуприседе меж стенами и штабелями контейнеров, водя сторонами оружием.

Вернувшись к должностным обязанностям, Рийго переключился.

Пред ним оказалась широченная, еще больше раздавшаяся сегментными наплечниками панцирной брони, спина Эйно, набиравшего скорость броском. Вот они, серые ровных углов стены дотов и поднятые чуть наискось щиты-блокираторы проезда высотою в пояс. Здоровяк, не сбавляя темпа, несся вперед с завидной инерцией товарняка, попутно обернув голову и подмигнув правым сверкающим задором глазом, аккурат в линзу камеры БПЛА, а после, крякнув и оперевшись рукой, перемахнул заграждение, к ужасу Рийго прыжком выскочив навстречу шквальному огню, еще в маневре удерживая пулемёт правой рукой, щедрой очередью мазнув по припавшим в проезде на колени дронам, может случайно, а может нет, разнеся на высокотехничные составляющие продолговатые поржавевшие головные модули.

«Хватит с него суицидников!»

Чуть поморщившись, Рийго сменил перспективу, рукоять катаны, высившаяся из-за аугментированного плеча Агидель, скрывала обзор. Девушка продолжала движение вдоль контейнеров, позади раздались едва слышимые выстрелы Ловкача, и в половину не столь громоподобные, как рокот пулемёта. Электромагнитная штурмовая винтовка Геката, не заморачиваясь отдачей или вспышкой пороховых газов, дезактивировала точным попаданием в голову первого опричника, оказавшегося в перекрестье, следом второго, следующего по пятам первого, Ловкач, не дожидаясь зрительного контакта, напросто прострелив длинной очередью угол контейнера, насквозь изрешетил укрывшегося ну ровно живого боязливого робота.

– Аги, скоро выйдет на тебя! – сообщил Рийго, переключившись на панораму свободного дрона, оглядывая с высоты полета всю операцию и доселе обделённых вниманием близнецов норвегов, как-то интересно следующих шаг в шаг друг за другом, одна присядочкой, другой позади возвышаясь над ней, Эйворы змеёй лавировали между остовов машин и уже раскатали в лом двух пехотинцев. Зная по сводке, что бугаю некого истреблять, Рийго перебросил к ним закреплённую за Эйно камеру, возвращаясь к ведущей.

Может, по его представлениям Агидель должна была замереть и дождаться, когда вынырнет в точке прицела враг, но нет, скинув в сторону болтаться на ремнях Фамас, она медленно и грациозно потянула из-за плеча катану, блеснувшую по лезвию моно-заточкой.

«С кем я связался!» – подумалось новенькому, что аж взглотнул, когда новоявленный самурай, чуть согнув колени, замерла пред углом контейнера, подав вперед правое плечо, держа двумя руками японский меч за левым бедром горизонтально в отношении поясницы.

Словно в замедленной сьёмке, из-за контейнера выныривает ствол, ведя за собой угловатую фигуру опричника, а Аги молниеносно устремляется вперед, восходящим ударом слева-направо от себя снизу-верх, ровно надвое разполовинив старенький автомат, ампутировав грубые руки робота, разлетевшиеся металлическими фалангами. Как-то плавно-перетекающе продолжив движение она, с грацией балерины оборачиваясь вокруг своей оси, рубанула наискось с левого плеча вниз, многократно помножив выпад инерцией разворота, отсекая головной модуль с впечатляющей частью корпуса, прихватив и механический плечевой сустав.

Разваленный в искрящие полы, скрежещущие приводами, содрогающийся остаточными сигналами процессоров ровно конвульсиями, опричник опрокидывается пинком девушки, в ту же секунду, расширив кругозор Рийго матерными вариациями трех языков: русского, финского и карельского, сорвавшуюся стремительной чередой кувырков, минуя прицельный огонь.

Все последующее обратилось для юноши в скоротечный кошмар, отчего-то замирающий образами определённых моментов словно стоп-кадрами, выжженными в памяти до конца его дней.

Оператор даже углядел, как, брызнув искрой нескольких касательных попаданий во внешние слои бронежилета Агидель, хлестанула по ней длинная очередь еще одного пехотинца, негаданно вынырнувшего из мрака отворённых внешних створ ангара. А девушка, уходя с линии огня зигзагами, уже мечется длинными кувырками из стороны в сторону, сокращая головокружительными маневрами расстояние до пехотного дрона.

Вот она, скачком выйдя из очередного кувырка, ровно белка прыгает на угол ангара, толкается стопой по направлению противника, дабы, спикировав соколом на опричника, высадившего боезапас и меняющего магазин, снести ему махом от себя в полёте головной модуль.

Рийго, подавшись в сторону и на карачки, опорожнил нутро рвотой, ведь закреплённый за Аги дрон, синхронизированный с зрительным центром юноши, не прервавшего прямой контакт, почти в точности повторил маневрирование закреплённого объекта, начисто дезориентировав веститбулярку. И если ему, сотрясающемуся спазмами, казалось, что после этого его уже ничем не пронять, то у госпожи фортуны были на сегодняшний стрим свои планы!

Кое-как вернув себе пространственную ориентацию, оператор принял сидячее положение, глядя через оптику воздушного дрона на импозантно выпятившую филейную часть, подчеркнутую узостью штанов Агидель, что, чуть согнувшись, уперев руки в колени, силилась восстановить сбитое дыхание.

Картинка с зависшего над базой БПЛА отобразила прочих членов группы, настороженно шарящих коллиматорными прицелами по углам, приближающихся с разных концов аванпоста к ведущей.

– Рийго, ты в следующий раз, когда вздумаешь харчи метать, хоть уходи с общей частоты! – чуть хохотнув, попеняла ему Аги.

– Не будет следующего раза! – твердо ответил оператор, отирая рот. – Хватит с меня!

Вот только силы судьбы по всему с ними еще не закончили, благословенны просящие, ибо добазаряться, хотели рейтинга и просмотров? Распишитесь!

Протяжным металлическим скрипом вздрогнула куча камуфляжного брезента, раскинувшаяся холмиком пред створами ангара, поднимаясь и обрисовываясь формами чего-то не совсем маленького и не сулящего вдохновлённых перспектив, постепенно по мере роста загоняя членов отряда в стыдливую тень.

Из-под полога, разложившись множеством сложных суставов, пронизанных гидровлическими поршнями и пневматическими системами под тяжелыми наслоениями брони, грохнув, опустилась на землю первая серо-черная роботизированная конечность, ну ровно лапа какого насекомого, вбив в грунт четыре острых когтя для пущей устойчивости. На противоположном крае манёвр повторила вторая, затем третья и четвертая.

«Душила жаба гадюку!» – как-то глубокомысленно процедила Агидель.

Стримеры медленно пятились назад, поймав в прицел сокрытую до поры основу громадного четырехлапого механического демона.

– Аги, нам стрелять? – как-то вразрез внешности совсем пискляво поинтересовался Эйно, ну будто вдохнул гелия.

– По пяткам, полудурки, ищите укрытие! – много отобразилось в момент активации и развёртывания нового противника на лице Агидель, но юноша не видел мимики чуть мертвой из-за аугментированной черным хромом и углепластиком челюсти, ракурс линзы дрона был не тот.

Но вот то, как, судорожно сбиваясь в движениях, девушка отбросила катану и даже не сразу смогла активировать вспомогательные функции своего фамаса, гулом нагнетающие энергию на электроды модификации ствола, говорило о многом.

Рийго неоткуда было знать, что пред бесноватой особой сейчас, разорвав грань реальности, восставал кошмар прошлого. Ученые называют этот синдром фантомной болью, обуславливая зуд и приступы уже ампутированных конечностей и органов памятью мозга. Вот только не зуд и не фантом океаном муки и сбившимися видениями её долгой транспортировки в ближайший госпиталь, пронеслись пред Агидель, снова безжалостно окунув в океан нестерпимых страданий.

Но как бы то ни было, её духа и выдержки хватило, чтобы не встать в стопор, а переборов страхи, начать действовать, бегом стыдя иного русака скачками, очутившись за бетонным углом ангара, на ходу по общему каналу давая распоряжение. – На прямой контакт не выходить! Карачун!

– Вот ведь попали, сука! – В эфире прозвучал голоc Ловкача.

– Укомплектован под головным модулем крупным калибром. Один выстрел и отступление в другую позицию. Второстепенным у него идет роторный пулемёт и пусковая установка, он на раз определит ваше положение и шмальнёт термитной ракетой. Уязвимые места – привод шасси двигательного аппарата и сочленения суставов.

«Карачун» – одно это слово выморозило нутро оператора! Древний славянский миф, воплощенный в металле, приводах и передовых военных технологиях времен войны. Самоходная тяжеловооруженная роботизированная платформа на облегченной базе первых вариаций танков – пауков. Только пилота сменил в ней довольно развитый ИИ, а передовые системы обнаружения в довесок к гибким поведенческим протоколам, внедренным в сложную смесь механизмов на пике робототехники, многократно повысили кпд по истреблению всего живого, не внесенного кодировкой или маячком в реестр.

Панический мозговой штурм Рийго развеяли первые выстрелы, обратившиеся бойней. Припав на колено Аги, выцеливая один из суставов ближайшей конечности, выпустила две короткие очереди, разорвавшие хитрыми запрещёнными боеприпасами бронированные кожухи, чуть повредив движущие механизмы, пошедшие искрой да скрежетом.

С завидной прытью крутанулась под брезентом башня, скинув матерчатую преграду обзора, и юноша с высоты полета свободного Б.П.Л.А. узрел черно-серой камуфлированной окраски продолговатый головной модуль – башню, венчающую хитрую систему шасси, собравшей воедино приводами, рамами и поршнями конечности. Изогнутый преломлением брони, вытянутый вперед клюв треугольной формы в довесок к прочим напастям, пестривший кубиками динамической брони. Слева к башне примыкало шестиствольное чудище, а справа барабанного типа пусковая установка. Небольшим козырьком прикрытая оптическая линза визора на самом конце модуля блеснула адовым венозно-кровавым свечением, а ствол, теряющийся в сочленениях корпуса прямо под ней, харкнул размеренной канонадой, вчистую разнеся угол ангара, обнажив в бетонной плоти костяки арматуры, далеко расшвыряв шрапнелью обломки.

Ведущей, к облегчению Рийго, там уже не было! Камера Агидель отобразила бегущую вокруг сооружения девушку, норовившую зайти с другой стороны.

– Стой! – определив амплитуду продвижения Карачуна, ломанувшего, перебирая лапами, к противоположному концу ангара, из-за которого вот-вот должна была показаться девушка, связался с ней Рийго, в ответ услышав только: Вали оттуда!

Вторых просьб и заискиваний не потребовалось, тем паче свободный дрон, вильнув манёвром уклонения, пропустил мимо себя отстрелянную пусковой установкой карачуна ракету, стремительно чертя конденсационным следом небеса набиравшую высоту.

Теперь скалолазные подвиги пушистых верхолазов – бельчат повторил Рийго, сам после и не помнивший, как преодолел каменистый барьер своего могильничка, петляя меж серых стволов сухарника, устремившись глубже в чащу.

Запоздалое озарение об оставленном пистолете и вся горечь утраты табельного смылась разрывом и огненной круговертью, воцарившейся на месте прошлой дислокации оператора, ей вторили и прочие взрывы, виднеющиеся через мертвую пущу за стенами базы. На раз вразумив – радиотрансляции под эмбарго, оператор, присев за раскидистым пеньком, вернулся, восстановив синхронизацию к дрону, парящему над баталией.

Видывал Рийго пару кинолент, снятых в честь долгой освободительной войны народов Калевалы и Суоми! И творящееся на аванпосте безумие не уступало им масштабам по спецэффектам. Длинные, практически бесшумные очереди импульсных винтовок Гекат, свист ручного пулемёта Эйно, словно лазером прошивавшим базу, почти терялись в канонаде тяжёлых орудий карачуна, застывшего на месте, раскинув широко лапы, дико вращавшего башней на тристашестьдесят градусов, переключаясь с целей.

Эйворы, Ловкач и здоровяк, перебежками меняя огневые точки, тут же разрываемые попаданием тяжелых снарядов или выжженные своеобразным артобстрелом ракетной установки, едва успевали оцарапывать робота, только их число спасало стримеров от неминуемого уничтожения. Но вот укрытия: контейнеры, модульные здания казарм и остовы старых автомобилей таяли на глазах, медленно, но верно обращаясь в изрешеченный утиль или пожарища, всё меньше оставляя места для манёвра.

К леденящему душу ужасу Рийго, отчего-то в синхронном обстреле карачуна не участвовала Аги, а задняя часть ангара, пронизывая естество липкими нитями страха, обратилась в чадящую смогом россыпь обломков, обнажившую внутренний сокрытый бетоном каркас металлоконструкций, нерушимого вида основание внутренних стен, явно бункера, цельных платов желтоватого победита. Но нет, вернув разуму ясность, он вышел из полной синхронизации с одним БПЛА, окинув куб энграммы в глубине разума, сьемка с закреплённого за Агидель дрона продолжала вестись.

Ведущая не участвовала в водовороте замеса, а молниеносными зигзагами и перебежками подбиралась как можно ближе к карачуну, выжидая, покуда вниманием линзы и прочих сканеров робота завладевали прочие члены отряда, выныривающие из укрытий, отворачивая башню от неё. Вот она, выдернув магазин, сменила его новым, оказавшись у приснопамятного развороченного угла, откуда первый раз обласкала противника. Тряхнув головой решительным жестом, сорвалась в стремительном броске до цельнометаллического демона, как назло, именно в этот момент обернувшего головной модуль на неё.

Иной раз наши поступки совершаются одними инстинктами, продиктованными защитой близких или собственным выживанием. Алая линза клюва карачуна смертью глянула на бегущую на него Агидель, а после робот утратил визуальный контакт, грохнув размеренной стрельбой мимо вильнувшей девушки. Его визор застил дрон, ниспосланный волей Рийго, зависший у головного модуля.

И снова вечность растянулась действительностью, замедлив времени неукротимый бег. Камера с плеча ведущей, давящей по педалям, вокруг которой взрывалась попаданиями земля, запечатлела в деталях, как девушка, очутившись в самой тени Карачуна, пала на колени, подкатом проскользнув меж его широко раскинутых лап, задрав Фамас вертикально вверх, высадив всю обойму в основание шасси сплетенного механизмами под башней. Пробивная сила патронов двойной активации не только разнесла рамы и приводы, не защищённые бронированными кожухами, она обругала само нутро башни, заставив робота потешно завалиться набок, перебирая лапами в попытке вернуть равновесие, утраченное вместе с электронными гироскопами и прочей высокотехничной начинкой. Полураздавленным пауком, сотрясаясь корчами остаточных сигналов, карачун высадил с десяток выстрелов по створам ангара и сложился в груду лома, чуть содрогающуюся и идущую дымком со всех сочленений башни.

Рийго, оборвав синхронизацию и сьемку, выдохнул не хуже оперативников, сызнова опорожнив желудок.

– Все живы! – скорее не вопросом, а удивлением раздался по общему каналу голос Аги, ему вторили остальные члены, высокопарно и вдохновенно осыпающие матом всю ситуацию в целом.

– Новенький, ты как там?

– Нормально, сейчас подтянусь! – поднялся Рийго с колен.

– Заодно прихвати хаску, будем пилить добычу!

– Какого хаску? – как-то по дурному хохотнул он, обернувшись на прошлое свое укрытие, черным мазком гари тлеющее в отдалении. Верный собакоподобный дрон остался там вместе с пистолетом и боксами.

– Ясненько! – чуть разочаровано потянула девушка. – Ну ладно, хоть сам ноги унёс! Записи как?

– Весь материал дублирован на мои накопители нейролинка! – уже бредя в сторону аванпоста, отчитался Рийго, качая головой и мысленно сетуя: «Куда я влез!»

Аги, хозяйским жестом уперев руки в бока, вместе с отрядом окидывала придирчивым взором огромные гермоврата. И едва Рийго, опасливо оглядывая теперь уже всамделишние руины аванпоста, приблизился, чуть приметно кивнула ему с благодарностью. – Контракт выполнен! Как и условились, восемь процентов от просмотров и пятнашка сразу! – улыбнулась она, на удивление группы объяснив прочим про заслугу новенького в уничтожении карачуна.

Хлопки по плечам да заверения в славной гульбе, всенепременно должной экспресс-туром прокатиться по питейным заведениям Калевалы, от Эйно, близнецов и даже Ловкача, наконец представившегося Лерто, отчего-то выветрили доселе властвующие в душе оператора черный пессимизм и усталость, сменив его эйфорийным чувством собственной значимости и победы, тем более от вида низверженного карачуна. Ну и конечно, немаловажную роль в том сыграл тренькнувший звуковым сигналом наладонник, небольшой пластиковой каймы прозрачный интерактивный планшет-коммуникатор, достанный из кармана штанов, выведший на сенсорный дисплей отчет о поступивших на счет Рийго кредитах. Так необходимая ему и Виви сумма, коию заработать в обычных условиях не представлялось возможным!

– На сегодня ковырнём все, что сможем! А после вернёмся с нормальным инструментом! – постучала уже подобранной катаной по створам интригующих гермоврат Агидель.

– Чует мое сердце, есть там чем разжиться!

– Как-бы не оказалось там какой химической бяки или с пяток таких же засранцев! – негаданно указал в сторону карачуна новенький.

Агидель, обернувшись, как-то нерешительно облизнула верхнюю губу, а прочие на раз побледнели от такой вариации событий.

– Возьмём П.З.Р.К., знаю я, где можно разжиться! – уже не так уверено обмолвилась предводительница, приближаясь к низверженному механическому демону. – Ну, красавец, пора глянуть и в твои недра! Один его изотопный блок, как и процессорная матрица стоит под сорокет на черном рынке! – мечтательно обронила она, жестом властолюбивого сёгуна примеряясь к удару катаны.

Стримеры, обнажив вибро-клинки, разбрелись шакалить по базе, вскрывать опричников и мародёрствовать по уцелевшим модульным казармам.

Юноша, сев на лапу карачуна, неотрывно смотрел, как мастерски фехтуя, пробивалась сквозь внешнюю оболочку Агидель, играя своим видом, отточенностью движений и нисколь не порченной киберимплантами красотой, на струнах души Рийго.

Дневной свет после сбоящего освещения подземных туннелей резанул глаза, в голову заполз неизменный всепоглощающий гам человейника, обрывки реклам, голосов, музыки и гудения транспорта.

– Не теряйся, будем на связи! – подмигнула ему Аги, уже облачённая в чистый эквивалент своих обтягивающих штанов, короткую куртку-бомбер стоячего ворота, да высокие до колена сапоги на металлических массивных замках.

Нацепив очки-авиаторы, она, закинув поудобнее сумку на плечо, двинула вместе со своей сворой лютых головорезов, а ныне друзей Рийго, в сторону людского потока, пестрящего светодиодными нитями и пестрым дизайном одежды, прореженного разных цветов человекообразными дронами вспомогательных бытовых назначений.

Рийго, вздохнув, окинул насаждение модернистских преломлённых ровными углами форм небоскребов, плотью стекла и пластика сокрывшие железные кости, затмившие синеву небес. Меж блещущих лоском облицовки высоток роились транспортными потоками БПЛА и обрисовывались трехмерными фантомами рекламные голограммы. Позади всего этого технологического лишённого души безумия, перекрыв даже высотки, высилась нерушимая стена Калевалы. Прореженный на равных отрезках циклопическими оборонными башнями вал, словно чешуёй отливающий блеском металла на стыках внешней оболочки, скрывшей пластами оцинкованной стали и хитрой вязью кабелей и труб каменное нутро, пестривший по вершинам пусковыми установками и антеннами Р.С.З.О. Один из трёх, что окольцовывали нерушимой преградой город-государство, последнюю юдоль дщерей и сынов Карелии.

Отчего-то скребанув по душе реквиемом, он припомнил зеленое живое царство, оставленное позади, даже обернулся на эскалаторы метро, чьими подсобками и старыми туннелями они выбирались в заброшенные коммуникации военных лет. Клюя себя за нерешительность, посетовал о не высказанном предложении группе как-нибудь выбраться наружу не безумной затеей, а просто так посидеть на бережке речки, разложившись палатками, да потравить байки уже во мраке ночи, разгоняемой отсветами костра и безбрежным океаном звезд. Звёзды, их манящий неизведанным, холодный свет, ныне к великой скорби юноши, практически оставил Калевалу, после заката Пяйвятар (Солнца) пульсирующую фееричным огнём неона, туманом голограмм и отблесков, ползущим меж бессчётных огней жилых блоков.

«Виви бы точно понравилось! Как поправиться, всенепременно надо устроить!» – поймал себя на мысли Рийго, возвращаясь к действительности, теряясь в толпе, невольно становясь частью этой суетливой безразличной кляксы, практически повсеместно сокрывшей зерцала души – очи голографической периферией продвинутых очков виртуальной реальности, сменивших твердотельные гарнитуры встроенных экранов.

Обилие бионических улучшений организма, вживленных в тела, просто поражало. Руки, ноги, лица, глаза, уши, все нынче пошло под обгрейд киберимплантами, и тут жители Калевалы, подобно всему миру, не стали исключением, разделившись на две группы. Часть хомо сапиенсов скрывала киберимпланты, пряча синтетические мышцы, сервомеханизмы и пневмосистемы искусственных конечностей биосинтетической материей или отличимыми только технологическими сочленениями элементов, корпусами цвета эпидермиса. Другая, наоборот, выставляла хром, металл и углепластик, пронизанный механизированными приводами и волокном электро-активных полимеров напоказ, зачастую и вовсе словно хвастая аугментациями, делала более броскими формы его корпусов и элементов, равно расширению функционала, подчеркивая вживление сродни Лерто, спецом не тюнингующего биомеханические линзы оптических имплантов, как и продвинутые протезы ног.

Уже давно вровень древним столпам веры в мире появилась новая религия «Сыны Лазаря»)! Культ, посвятивший себя единению кибернетики и человека! ИИ и мозга! И нужно доложить, ребята сии были, мягко сказать, вполне радикально настроены, уверовав, что несут своим учением новый шаг эволюции, почти полностью сменив свою плоть продвинутым хромом. Дойдя до ручки, до самых границ лимита киберулучшений, оставив от себя изначальных небольшое количество необходимых органов, почти полностью пройдя процесс киборгизации. Рийго доводилось видеть их символ в просторах виртуальной сети. Изъеденный на плоть гнилью череп, внутреннего укрепленного корсета и микро-мимических механических аугментаций, пылающий голубыми линзами, вживлёнными в глазницы! На пути этого, слава всем силам небесным, не прижившегося в Калевале культа, стоял последний рубеж! Мозг!

Только серое вещество не подверглось покамест синтетической замене, ограничившись укомплектованию периферией: синоптическими ускорителями, электронными стимуляторами коры, мнемоническими модулями и вспомогательными сопроцессорами сродни имплантам нейроматрицы! И данные с него нельзя было ни оцифровать, ни перенести на любой даже самый продвинутый носитель, будь он хоть кремнёвый, хоть квантовый! Но работы по воплощению мечты Сиро Масамунэ, еще в позапрошлом веке изложившего по мангам идею кибернизации мозга, продолжались вестись, подстегиваемые мечтой о бессмертии.

Три станции на подвесном скоростном монорельсе и вот он в родном подсекторе, прямо у платформы встречающих гостей бронзовым песнопевцем в длинной рубахе и с окладистой бородой, чье чело охватил плетённый ремешок, а мудрый взор прожигал каждого. Вяйнямёйнен, водрузив на колени сотворенное из березы и щучьих костей кантеле, возвышался пред парком, объятым многоэтажными коробками жилищ.

Просто жалкой тенью супротив видимого сегодня показалось это сосновое пятно зелени посреди бетонного мира. Ноги сами довели его до лестницы, а после атриума жилого блока Н-63 по внутреннему пространству, отливающему неоном с вывесок небольших магазинчиков и кафешек, раскинувшихся на цокольном этаже. После был лифт, и друг Суло, ну будто установивший какой сканер, вынырнувший из соседней двери аккурат напротив апартаментов, едва Рийго поднес ключ-карту к консоли доступа своей квартиры.

– Куда пропал? Ты уже третью неделю не участвуешь в рейдах! – поинтересовался толстячек бывший компаньон по лазаньям в подземельях одной популярной моорпг.

– Дел невпроворот! – виновато отзывался юноша, за искренней улыбкой скрывая правду о проданной приставке и всей её периферии для единой цели помочь Виви.

– А, ну ладно! Но ты смотри, как посвободней будешь – приконекчивайся и еще мне тут подкинули классных стримов, Дети самураев жгут на Окинаве! – загорелись истинным возбуждением глаза дружка, а Рийго, тоже раньше любитель подобных экстремальных шоу, негаданно усмехнулся. – Я этим больше не болею! До встречи! – шагнул он за отъехавшую в стену дверную панель.

Средних размеров квартирка старенькой винтажной мебели древесного массива, облицованные эмитирующими дуб панелями стены, мягкое свечение ламп и исхудалое лицо матери, опять по всему бравшую работу на дом.

– Звонил твой начальник с фабрики, интересовался, почему не вышел на смену! Ты ведь знаешь, как нам важны любые лишние кредиты! У Виви заканчиваются лекарства! – неописуемая усталость и тени лежали под серыми глазами на легшим раньше срока морщинами лице в обрамлении светлых волос.

– Больше не нужны! – отзывался Рийго, приманенный иным, еще не окрепшим голоском, радостью зазывавшим его из соседней комнаты. – Звони в клинику, мы готовы оплатить курс восстановительных операций! – бросил он на ходу, буквально влетев в свою и сестры комнатку, уставленную по стеллажам миниатюрками, книгами, старыми, бумажными, и залепленной плакатами древних фолк-групп, всегда находивших отклик в чуткой душе юноши.

На кроватке, улыбаясь прорехами запоздало отошедших молочных зубов, его, распростерев ручки, дожидалась Виви, как и всегда в окружении мягких игрушек да проводов, датчиков и катетеров капельниц, круглые сутки подключенная к портативному аппарату диагностики. Специально не глядя на томограммы головного мозга, отображающиеся с трех мониторов. Рийго присел на краюшке кровати, приобняв совсем крохотную сестренку.

– Это шутка такая? – в комнату зашла мать, выпучившая глаза на сына, будто он перепил.

Достав из внутреннего кармана вакуумную упаковку, Рийго передал землянику сестре, а сам парой манипуляций на наладоннике перекинул семнадцать тысяч кредитов на материнский счет. Две он зарабатывал долгих два месяца и пятнадцать сегодня, вместе с прочими их накоплениями сумма с лихвой покрывала расходы на лечение!

Пала на пол чашка с кофе и женщина, пустившая слезу, тихо спросила, во что он ввязался? Виви меж тем, сбоящейся координацией размазав первую ягодку по подбородку, вторую с помощью брата положила в рот, зажмурившись удовольствием.

– Ничего незаконного, мама! – улыбнулся юноша своим мыслям, ласково утирая пятнышко с подбородка сестры. – Ничего незаконного!

Слова матери: «Во что ты ввязался!» настигли его уже следующим утром, едва Рийго отправился за любимым десертом Виви на цокольный этаж своего жилого блока.

Медленно, исключив из маршрута забитые поутру лифтовые кабины, отшив Суло, все норовившего ему показать что-то клевое, суя под нос свой наладонник ,безразлично оглядывая местную малолетнюю шпану, все пялившуюся с кучей восторженных возгласов на интерактивные планшеты, шёл он по лестницам.

Озарения придавило его только в атриуме, в коем супротив обычной расслабляющей музыки играла старая рок-группа, а один из широкоформатных мониторов, развешенных по стенам, обычно транслирующий надоедливую рекламу, стал негаданно центром всеобщего внимания.

Все силясь припомнить, где же он слышал этот раритет в исполнении (Iron Maiden) именуемый (Fear of The Dark) Рийго задрал равно всем голову, на раз раздвинув границы памяти!

Его слушала в вагоне древних туннелей Аги! Да-да, та самая бесноватая Агидель с бионической правой рукой и хромированной челюстью, та самая социопатка в легкой композитной кирасе, что, красуясь далеко не самыми заурядными формами, прямо на экране пускала в нарезку со скачка опричника и минуя шквальный огонь тяжелого орудия, срывалась в подкате на коленях под махиной карачуна, изрешечая его шасси.

– Прикинь, у нас в Карелии снимали! – толкнул его в плечо Суло, как оказалось не отстававший от друга. – Видосик уже рвет чарты! Зуб даю, этих ребят уже обзванивают корпораты для спонсорства и рекламных компаний!

Медленно, очень медленно потянул Рийго из кармана надрывающийся наладонник, на чьем дисплее светилось оповещение о видеозвонке. Медленно проведя большим пальцем по сенсору, он разрешил трансляцию, явив на экране приснопамятную девушку, что в натянутой грудью майке, обнажив подкаченное и аугментированное жгутами искусственных мышц под наслоением хромированных кожухов плечо, вонзающихся в плоть приводами, плывя взором серых глаз, зажав меж кибернетическими зубами и верхней губой сигарету, оповестила кого-то за спиной фразой: есть контакт! Остальные до боли знакомые разбойные хари: Ловкача, Эйворов и Эйно, навалились на Агидель сзади, чуть не через экран травя перегаром.

– Рийго, тут в общем какое дело! – сплюнула сигарету в сторону Аги, принимая бутылку у здоровяка. – После взвешенных и рациональных совещаний! – приложилась она к горлышку. Тем мигом, когда у Ловкача чуть померкли оптические импланты, совпав с икотой и фразой (Во-во, точняк взвешенных!) – Мы порешили внести вашу персону в штат нашей организации! Так-что ноги в руки и жми на собеседование по скинутому адресу! – наладонник трельнул оповещением, явно координатами.

– Смогу после обеда! – как-то совсем потерянно проговорил Рийго, коему через час нужно было вместе с матерью отвозить Виви в респектабельную клинику за вторым кольцом Калевалы!

– А раньше никак? – чуть не мольбой вопросил Эйно под возглас Аги: проспорил, дуй в монополку за дизелем, клапана уж горят!

– Не, никак! – все еще пытаясь укомплектовать полученный объём данных по секторам мозга, проговорил Рийго.

– Ждем! – оборвала трансляцию девушка.

Рийго смущённо улыбнувшись глянул на Суло, что медленно так переводил взгляд с наладонника друга на экран атриума, все повторяющего петлю видеозаписи, и обратно.

– Дел, говоришь, невпроворот! Теперь верю!

1 Глава.

Полигон.

– Давай, давай, схватился за дудку свисти до конца! – голос Аги, вроде как должный подбадривать, работая совершенно в противоположном направлении, просто сквозил издевкой и злорадством.

Рийго, что, брызгая потом, сокращаясь земляным червем, пытался в шестой раз дотянуть подбородком до перекладины, всерьёз стал задумываться: «Может, его корчи полнили эту социапатку каким потаённым удовольствием!» Ведь за последнюю неделю не было и дня, чтобы бесноватая Агидель не изводила его физподготовкой для, с её же слов, улучшения общей статистики всего отряда. Команды стримеров, теперь уже гордо носящих логотип Поперечные, тепло принявших в свои объятья новенького оператора!

И почему-то именно сейчас несчастному вспомнилась та неудержимая попойка, когда он был зачислен в ряды этой разбойной шоблы, счастливый, как ни крути, день! Его сестренка наконец легла в респектабельную клинику для лечения, а он вроде как обрел место в мире! Уже на заключительной стадии празднования сего знаменательного события, когда русло разговоров вильнуло в сторону высокого, бык Эйно негаданно заявил: а все же, откуда мы пришли?

Аги, смерив его высокородным взором монаршей особы ответила: дескать, по ней-то сразу видно безгрешное идеальное во всех направлениях творение Господа. Что же до Эйно, то тут только Дарвинская теория.

Задавившись придурковатым смехом, исключив травму в виде полного и неминуемого отрыва рук от тела, Рийго, выдохнув, соскочил с перекладины, усевшись прямо на полу, ненавидяще, но украдкой глядя на, как гордо себя величала Аги, «ментора», чинно прохаживающуюся в отдалении по пустынному ярко освященному залу, забитому тренажерами всех мастей.

Каждый рассвет, едва еще дремлющий мир окидывала изначально прищуром, а после слепящим златым оком Пяйвятар. Его день начинался здесь, в этой дорогой пыточной камере, до того момента покуда зал не начинали наполнять мазохисты, готовые за весь спектр мучений еще и баблишка откинуть. Нет, вдохновлённый древними норвежскими сагами и родными карельскими рунами Рийго крепился как мог, дабы стать если не ровней, то хотя-бы приблизительно подняться на уровень своих славных щуров. Вот только выходило из рук вон плохо! И как больной зуб вспоминалась фраза Аги: прежде чем гордо Ту-тукать, нужно изначально научиться хотя-бы Чух-Чухать!

– А у нас прогресс! Поначалу было четыре, а теперича шесть! – облачённая в майку, кроссовки и неизменные утягивающие штаны девушка супротив юноши в одних штанах и кроссовках, постучала механическими пальцами киберимпланта по аугментированному хромом и металликом подбородку. – Глядишь, через месяцок и пятнашку осилишь! – серые мертвые глаза, выразительно воспарив одной бровью, впились в юношу.

«Через месяцок! Да через месяцок я издохну прямо здесь, не дотянув до финишей черты, больная ты садистка!» – уже шагнув в пропасть, практически прокричал юноша прямо в лицо. Вот только яркая фантазия безжалостно разбилась о реальность, как и все его умозаключения, представленные Агидель.

Неделю он самозабвенно доказывал, дескать ему как оператору БПЛА и даром не сдалась подготовка на ровне какому-то бойцу спецподразделения. Она утверждала обратное, на любые попытки оказания сопротивления просто подводя под нос воспитуемого аугментированный кулак, смесью сервоприводов и искусственных электро-активных полимерных мышц под хромированными кожухами не сулящий благостей, на раз урезонивая новобранца, норовившего соскользнуть с праведной лестницы командного звена. Бурча какой-то только ей по всей видимости известный анекдот про первые и вторые пункты устава Красной армии!

Рийго иной раз начинал задумываться: явно бесноватая и склонная на доминирование особа, всамделишная матрона римской империи, часто ставила в тупик его не только крапивным варварским характером, но и своей блестящей эрудицией, обособливо исторической точностью! Уже ни раз он, услыхав от своего ментора некую фразу, дату или поговорку, вечерами едва приползая домой, залипал у персонального компьютера, копаясь в исторических файлах, всегда подтверждающих слова Агидель!

И вот она, следуя своему же непреложному правилу, подойдя к соседней шведской стенке, заскочила на турник, повиснув на бионической правой руке, легко подтянувшись десять раз, затем повторила процедуру на родной! Соскочив да выписав книксен, указала на снаряд подопытному!

Тяжело поднявшись, призвав мысленно покровителя народов Суоми и Карелии Укко себе в помощь, Рийго, представив, как на завтрашнее утро его тело взвоет в голос, сделал рывок на ненавистный турник.

– И раз! – цветя на плотскую часть лица, начала отсчет Аги. – Ну, коли уж так трудно, мы всегда можем пойти иным путём! – достала она длинный боевой нож вибро-кромки с поясничных ножен! А Рийго наподдал, припомнив холод глаз, веющий Тоулонной – мифологическим царством мертвых, и её слова об отличном кибер-хирурге и принципе не таких уж и дорогих бионических имплантах рук с огромной скидкой, связанной с тем, что пациент ляжет в хирургический модуль с уже ампутированными конечностями!

«То, конечно, просто шутка!» – раз от раза напоминал себе Рийго, просыпаясь в холодном поту по ночам!

– Мне сегодня нужно пораньше уйти! – сотрясая уже опостылевшими короткими хлесткими ударами, двойками и тройками, мешок, сказал Рийго, пару раз нырнув сторонами будто от ударов. Все себе мечтательно вспоминая, как рвал такие же мешки Лерто, он же Ловкач, как в каком-то японском боевике орудовал тот своими бионическими ногами, иной раз в прыжках и кульбитах сплетая по три – четыре взмаха, то срывавших снаряд с цепей, то разрывавших материю. Вот только на все предложения перейти к более впечатляющим техникам новоявленного стримера осаживала ментор, насмехаясь и заявляя: для того, чтобы плавать кролем нужно научиться хотя бы не тонуть по лягушачьи!

– Зачем? – пристально наблюдая за выполнением техники и оправляя подопечного, дескать: ноги шире, удар начинается не с плеча, а с бедра, вопросила Аги.

– Сегодня Виви выводят из искусственной комы! – сбился Рийго, вместо снаряда увидев белоснежный экранированный хирургический модуль здоровенной консоли оператора аж четырех экранов – продолговатую капсулу защитного стекла, за коей в окружении холодных роботизированных манипуляторов устрашающих насадок в виде костных пил, резаков-паяльников, зажимов и иньекторов, тихо дремала крошечная его сестрёнка.

– И какой прогноз? – бесцеремонными пинками раскинула его ноги тренер.

– Врач говорит, что воссозданные клетки и наномашины прижились, нейронная связь с имплантом церебральной матрицы восстанавливаются благодаря калибраторам нейропластичности, – светясь счастьем отозвался юноша.

– Я вот в толк не возьму? – ощупывая скулу с довольно-таки внушительным синяком, уже миновавшим стадию красноты наливаясь благородной фиолетовостью, воинским следом от спарринга с Аги, поинтересовался Рийго, разбирая и смазывая Гекату, лишённую волей наставницы любого современного обвеса. Даже в тире Рийго вынужден был шмалять, минуя всяческие коллиматорные или голографические прицелы, пользуясь только родной мушкой француженки. Опять-же каждый раз пытаясь перевести свои промашки на недостаточное качество приспособлений получавший многомудрую отповедь в виде: «Технологии не дают тебе преимуществ, только расслабляют, делая добычей. Научись перегрызать горло зубами и с ножом тебе не будет равных!»

На столе пред ним покоились: ложе, отсоединённый приклад, ствольная коробка с изъятым стволом, конденсатор, изотопный блок питания и прочие мелкие элементы в окружении разомкнутых на крепления частей углепластикового корпуса, что собирались и разбирались Рийго почти с закрытыми глазами в обычных обстоятельствах. Но не сейчас, когда вконец онемевшие руки юноши тряслись после силовых упражнений словно у матерого алкоголика.

– Чего? – подняла взор девушка, сидевшая напротив да чистящая шомполом ствол своего фамаса, чуть поморщившись хорошему такому финику подопечного и тут же улыбнувшись, представив, что некая особа, очнувшись, увидит, как отметила её суженого Аги!

– А вот почему мы занимаемся стволами сразу после физподготовки и спарринга, а не наоборот.

– А это все потому, что вернуть ствол в строй ты обязан в любом состоянии, – подмигнула ему девушка, исчерпав беседу.

Агидель отвлеклась на рёв наладонника, рингтоном коему служила бешенных басов древняя запись, гульнувшая эхом по их логову. Логову Поперечных, огромной овальной студией-атриумом раскинувшейся путем сноса перегородок на цокольном этаже жилого блока А- 6 в пятом подсекторе третьего кольца Калевалы. Граффити по стенам, плакаты, обшарпанная мебель, оружейные шкафы, огромный амфитеатр со скопищем широкоформатных мониторов, пронизанных кабелями, слева от которого располагалась барная стойка с высокими табуретами, а пред выставленные буквой П кожаные диваны, всего несколько отдельных спальных помещений и солидный гараж, примыкающий к амфитеатру, почти воплощали в этой, как её ласково называли стримеры «берлоге»), убежище одной из банд из замшелых фильмов восьмидесятых позапрошлого века. Из всех закутков тайной оставалось покамест жильё Агидель с внушительного вида дверью на магнитном замке. Рийго как-то украдкой успел зацепить часть обстановки, покуда хозяйка проникала в свою обитель и увидел там карликовую, то ли искусственную, может даже натуральную сакуру, венчающую небольшой сад Цубонива, да покоящиеся под ней самурайские доспехи, как он мыслил, судя по плетенным шнурками элементам, металл и кожу на них сменили арамид да кевлар!

– Её высокопреосвященство у аппарата! – поднялась она, явно смакуя момент, даже выпятила грудь, невольно завладев вниманием Рийго, приложив наладонник к уху. – Да, да она самая! Нет, не интересует! – оборвала она разговор, садясь обратно, собирая французского пенсионера в кучу.

– Опять Хольд секьюрити! – выпучил Рийго, глаза отказываясь верить в происходящее.

Вот уже три дня как их ненаречённую предводительницу обзванивала одна из самых респектабельных полувоенных корпораций мегаполиса-государства, навязывая контракт с вытекающими из него баснословными кредитами, но строптивая девушка отшивала их напрочь!

Не жалующийся на получаемые условленные проценты с донатов и просмотров стрима, до сих пор гордо восседающего на вершинах чартов, Рийго правда невольно задавался вопросом: отчего? И даже поинтересовался у Эйно странностью поведения своего ментора, выпивая вчера с ним пиво вечерком, усевшись на непомерной высоте внешнего оборонного кольца Калевалы, глядя в сгущающихся сумерках, как глодали тени прореженные серебром рек и озер леса за претором Калевалы, супротив ночной власти разгорающейся волшебным неоновым огнём позади.

Его изыскания заставили добряка, неизменно ставящего по маковке ирокез, поморщиться и, как ни странно, от ответа уйти! «Когда-нибудь она сама тебе расскажет, почему ни в жизнь не возьмется за какой-либо контракт! Одного было достаточно!» сказал Эйно, прибавив загадочной персоне Агидель ещё больше вуали тайн! Вот и сейчас Рийго пристально оглядел ментора, скрывающую за небывалым спектром личностей нечто сокровенное, навсегда выжегшее взор серых глаз.

Поднялись транспортные врата берлоги и в них с помпой въехал джип, по формам перенявший наследство (Молота) американского производства, чье название по-карельски именовалось как (mägry) – барсук. Широкой базы и капота, всамделишний бронетранспортёр на широкопрофильных колёсах, единственное, не ревущий движком, сменившим камеры возгорания электронными турбинами, заметно прибавив мощностей.

– Во дурак! – покачала головой Аги, ведь уже следующим мигом отворенная дверь водителя явила ухмыляющегося Эйно, по привычке обнажённого до пояса, пестрившего татуировками и шрамами по рельефу внушительной мускулатуры.

– Видали! Новые танки в Париже! – хлопнул он по кабине своим кряжистым мослом. – Ну что, Рийго, погнали! – крикнул здоровяк и на уже практически прозвучавший вопрос ответил, для клиники у него есть футболка. С пассажирской двери показался Ловкач (о, чудо!) в приличной одежде, даже классической, в строгом костюме.

«Батеньки! Вся лютого вида шобла!» – собирая суетно в кучу Гекату, дабы убрать в оружейный шкаф магнитного замка с несколькими степенями защиты, с этим у них все было строго, засобирался Рийго, негаданно вопросив у ментора. – А ты с нами?

Аги, как-то странно глянув на подопечного, покачала головой, тихонечко напев. – Так устроен наш белый свет, там, где двое, для третьего места…

Рийго, не въехав к чему эти слова, мечтающий как-нибудь познакомить Аги со своей сестренкой, изъевшей его вопросами о новых друзьях, только пожал плечами, убирая в отведенную стойку импульсную винтовку, часть огромного арсенала Поперечных.

Девушка, усевшись на диван, махнув им рукой, нацепила на голову угловатую периферийную гарнитуру очков виртуальной реальности, по всему собираясь корчевать базы данных, выискивая цель очередного стрима, копаться в архивах страшных для народов Калевалы и Суоми лет войны за независимость!

– Ого! – только сейчас разглядев на лице напяливавшего короткую куртку поверх вышитой северными узорами толстовки Рийго метину, выдал Эйно. – Вот обязательно сегодня! – крикнул он Агидель и та, сразу поняв к чему вопрос, показала язык.

Место юноши в новеньком транспорте вышло сзади с близнецами Эйворами, тоже решившими поддержать новоявленного товарища в столь знаменательный для него день!

Рийго был тронут такому вниманию. Про себя поражаясь, сколь часто внешний вид человека может идти наперерез сокровенным глубинам души. Да скажи ему кто две недели назад, что этого террористического вида ячейка, сплетённая воедино из всамделишних отбросов и криминальных элементов, станет вскоре второй семьёй, приняв чуткими, хоть и укрытыми слоями брони, татуировок и аугментаций, сердцами, новенького в свои ряды! Ни за что бы не поверил! А как вышло, он сам полюбил свою бесшабашную банду, с великим изумлением узнав, что те же чаще молчаливые Эйворы на благородных началах ведут для детдомовских детей бесплатные тренировки по гимнастике и единоборствам в кучу с курсами по норвежскому языку. Эйно разводит в приемнике мелких пушистых зверьков: ласок, выдр и барсуков. А всамделишний по наружности маньяк Ловкач, он же Лерто, по факту оказался еще тем эстетом и дипламированным специалистом по истории искусств, представьте себе, написавший книгу о творчестве гравюриста Альбрехта Дюрера!

Джип волею быка, решившего отыграться за Рийго, на старте дал пробуксовки ведущей парой колёс, оставив ментора Рийго в плотных едких клубах дыма, покинул берлогу, выехав одной из многочисленных развязок лабиринта жилых блоков на основную трассу третьего оборонного кольца.

Юноша, отчего-то засмотревшись в окно, пропуская болтовню компашки мимо ушей, все разглядывал проносящиеся мимо силуэты автомобилей, разных, чаще ломанных прямыми углами форм, и людские массы, суетливо протекающие по проспектам в безумной фееричной кутерьме броских неоновых вывесок и рекламных голограмм забегаловок, магазинчиков и офисов в цокольных этажах стеклянных небоскребов. Мегаполис представал пред ним неким технологичным существом, чей функционал поддерживали оживленные артерии трасс и навесных линий монорельса, метеорами проносящегося по путям сцепками вагонов. С нервной системой в виде циркулирующих по своим делам Финно-угоров и Вепсов под руку с Саамами.

Изредка средь броского дизайна одежды, пронизанной светодиодными нитями на витиеватые узоры, или ярких расцветок киберимплантов, сменивших плоть рода людского, по тротуарам виднелись серые патрули блюстителей порядка – полицейских. Чаще один или два офицера, экипированных тяжелой композитной бронёй множества твердотельных элементов в глухих на лицевые щитки тактических шлемах встроенных экранов, передающих изображения с установленных в височных долях визоров, в неизменной кампании тяжелых репульсионных Б.П.Л.А. да элегантных моделей андроидов черной расцветки корпусов, чуть прикрывающих канаты искусственных полимерных мышц, обвивших шасси эндо-скелетов. Полицейские вариации роботов- патрульных, супротив собратьям, многие годы остающихся верным конструкторам, оставившим головные модули угловатым набором оптических линз, антенн и сканеров, отличались почти человеческими бесстрастными лицами. Были на вооружении полиции еще и тяжело-бронированные механизированные пехотные единицы, пилоты, сидящие в скорлупе массивной экзоскелетной брони – шагающие танки, но этих Колосов отчего-то сегодня было не видать!

Вопреки всем виденным Рийго фильмам про антиутопическое будущее, реальность Калевалы не пестрела обиталищем бессчётных банд, горящими обветшалыми трущобами, сотрясаемых перестрелками и взрывами. В каждом подвале не орудовали мусорщики, выдирая с мясом кибер-импланты, а архитектура не стала безумным преломлением жилых безликих монолитов. Архитектурный комплекс города-государства хоть и не блистал новаторскими идеями, но весьма успешно скрывал непритязательные коммуникации: линий электропередач и вереницы труб облицовкой, разбавляя сектора частыми парками и зеленеющими насаждениями. Что же до беззакония, должного захлестнуть аркологию, вобравшую тремя кольцами многомилионное население, то тут дело обстояло куда проще.

В нынешнем переполненном информационными потоками мире не укрыться было от вездесущего видеонаблюдения, на смену операторам стационарных камер и Б.П.Л.А служб безопасности пришли маломощные ИИ программы, легко идентифицирующие личности злоумышленников, вышедших на манящую куражом бандитскую дорогу, чаще еще вперед преступления вычисляя продвинутыми алгоритмами нетипичное поведение. А уж система биометрических электронных паспортов и вовсе стала проклятьем лихого брата, коли ты попадал на карандаш в правоохранительные органы, то пред тобой разом замыкались все двери в прямом смысле этого слова. Видывал Рийго, как один из его соседей, избивший девушку, оказался заперт в собственной квартире, причем жертва ангажирования успела выскочить в коридор, а дверная панель захлопнулась за ней наглухо. Всего три минуты орал да колотил полотно синий берсерк в решётку собственного каземата, покуда не прибыл отряд с одним полицейским в компании четырех элегантных робокопов. Нет, блюститель порядка не стал стрелять с табельной винтовки электрическим импульсом в разгневанного ловеласа, а, увидав разбитое лицо девушки, поступил иначе: едва отворилась заблокированная панель, он дал замахнуться на себя ножом, вот тогда андроиды, активировавшие протоколы сохранения жизни офицера, в прямом смысле ушатали буяна почти до желейной консистенции, отправив в клинику на карете неотложной помощи!

Может кто и орал такой системе, дескать, попраны права и свободы рода человеческого, но то были только единицы! И.И. что иной раз повсеместно подглядывали за твоей частной жизнью, не интересовались неглиже или любовными утехами, не лезли в личную жизнь, программам это не свойственно, но вот когда тебя избивали, или старой бабушке становилось плохо в пустой квартире или в тебя целили незарегистрированным в реестре, лишённым биометрического замка оружием, которое система не могла заблокировать, они реагировали зачастую куда оперативней человека!

Биометрика стала повсеместной, вот отчего в своем первом стриме Рийго так поразился лишённому замков оружию, кое невозможно отследить! Наказание за такие стволы было весьма и весьма серьёзным! Коли хочешь себе ствол: пистолет, импульсную винтовку, пулемёт, то пожалуйста, в этом не ограничивали жителей Калевалы, хоть арсенал покупай! Жива была память о повсеместной нехватке оружия в годы войны! Но будь любезен, занеси его в реестр и идентифицируй свое ДНК на биометрическом блокираторе стрельбы, оставив активацию за собой и правоохранительными органами!

Меж тем их широкогабаритный (Барсучок) карельского производства неубиваемой рамы, отлитой из болотной обогащённой руды, добываемой из болотистых недр мобильными предприятиями, изредка останавливаясь на светофорах, перекрывающих движения красными стенами голограмм, доехал до врат второго кольца, небольшой прорехе оборонного периметра, оборудованного настоящей цитаделью КПП. Пред массивными створами гермоврат затесался двумя монолитными бункерами пункт проверки на обе стороны движения. Укрепления были впечатляющие, настоящие бастионы зашитого металликом цемента с крохотными прорезями амбразур, а меж них участок сканирования.

По периметру, приковав внимание Рийго, в компании простых тяжело-экипированных нательной композитной броней полицейских в тактических глухих шлемах, чуть пружинистой из-за дополнительной роботизированной обратной голени мощнейших пневмо-компенсаторов, бродила парочка великанов Отсо, механизированных пехотных единиц. Угловатые, громоздкие серо-черные корпуса, преломлённые наслоением брони, да огромные вариации штурмовых винтовок или пулеметов в мощнейших конечностях-манипуляторах, чьи ленты срывались в раздатчиках на спине под прыжковыми соплами, напоминали строением сгорбленные человеческие тела, лишённые головы, непомерно раздавшиеся габаритами, приросшими на дополнительный сустав нижних конечностей, должных компенсировать прыжковую нагрузку.

(Отсо) иначе медведи были частью роботизированными пилотируемыми мобильными платформами на основе мощнейших экзоскелетов. Семьсот восемьдесят килограмм передовых технологий, механизмов и смежённых серво- и гидроприводов на карбида-вольфрамовой раме, устланной броней, заключали в своих слоях пилота, объединённого со всеми системами платформы посредством прямого подключения через нейролинк.

Один из медведей подошёл вплотную к застывшему в очереди на проверку джипу, частично разгерметизировав лобовой корпус, расщёлкнув магнитные сцепки и разложившись элементами сложной конструкции, явив заключенного в недрах, объятого мониторами и вторичными консолями пилота, уважительно оглядывающего явно броский транспорт.

«Не старше меня!» – поразился Рийго веснушечному лицу правоохранителя совсем моложавого, искрящегося задорными карими глазами.

Цельнометаллический Отсо, приподняв волей пилота огромную лапу-манипулятор, сложил бронированный кулак большим пальцем вверх, явно отдавая дань уважения транспорту. Рийго в ответ покачал головой, постучав по стеклу пальцем и повторив жест в отношении бронированной роботизированной платформы, в коей посчастливилось находиться пареньку, совсем по-юношески расхохотавшемуся. А Рийго не без удивления приметил на корпусе Отсо небольшие выпуклости сродни кубикам динамической защиты. Новейшие сплавы, выходцы из титана, ванадия и карбидов, давно превзошли этот баллистический сегмент, а внешние элементы являлись ни чем иным как постепенно внедряемой передовой технологией, изученной им в штудиях робототехнического факультета, ёмкостями с активными нанитами, микромашинами, в случае нарушения целостности корпуса легко создающими временную заплатку!

Небольшая приёмистая легковушка, завершив процедуру сканирования, въехала в туннель стены, уступив место. Дождавшись, пока уберутся в недра трасы невысокие столбы -отбойники, джип въехал на пандус, по коему скользнула рамка сканирующего устройства, просветив машину на наличие несанкционированного оружия и взрывоопасных веществ.

Темный зев туннеля, проходящего под оборонной стеной, не нарушая целостности её основания, ненадолго погрузивший их во мрак, развеваемый скупым светом галогенных фонарей, отчего-то развязал язык Эйно, а Рийго враз припомнился древний состав, в коем они мчали навстречу неизведанному! Как тогда сказал Ловкач? Любитель заговоров!

Вот и сейчас устами здоровяка речь шла о пражских кланах вампиров Бруха! Да-да, тех самых Носферату, упырях-кровососах сильно расплодившейся генеалогической ветви самого Князя Владислава Цепеша, мигрировавших, по его версии, прямиком из Валахии (Румынии) едва европейский союз прошлого отворил границы меж стран! Дескать, ныне они не просто спали в гробах и хищно рыскали по ночам, а, эволюционировав, приспособились к современным реалиям, не утратив природной жажды. Возглавив один из древнейших и красивейших городов, воплощение готической мрачной архитектуры, пережившего суровый двадцать первый век! И нанитовое опыление спасало их от смертоносных лучей солнца, а микро-машинные технологии укрепили и без того вечные саморегенерирующиеся тела. Да и клыки, как вышло, пошли под обгрейд, обратившись в карбидо-вольфрамовые жала с имплантированными конвекторами, настроенными на преобразование плазмы! Одним словом, жуть!

Постепенно вникая в рассказ, развеивающий мрачную тайну древнего бурга, у Рийго, чьи глаза скатывались в кучу, возник в голове немаловажный вопрос! А что, собственно, смотрит Эйно? Откуда берет такую неопровержимую достоверную информацию о загадках мироздания?

Смех, конечно, смехом, но новоявленный оператор команды стримеров решил, что после дальнейшего прослушивания его мир уже никогда не станет прежним, как и сон по ночам, уж слишком сильны и на удивление закономерны были доводы Эйно! Ведь действительно, Прага единственная из коалиции свободных городов наотрез отказалась вступать в конгломерат по использованию синтетической крови, тратя баснословные деньги на закупку донорской! Именно Прага ввела значительные ограничения на изменения и перестройку старых канализаций и катакомб города, практически полностью законсервировав древние несущие основания! Могильники, старые кладбища, склепы и крипты, со слов Эйно, были истинным сердцем сего вампирского ковена! Рийго, запретив себе слушать дальше, на силу отвлекся открывающимися на выезде видами, не опостылевшими от бесконечных поездок на монорельсе!

Развязки автомагистралей второго кольца, забитые рекламными экранами и фосфоресцирующими указателями, меж коих то и дело виднелись исполинские интерактивные голограммы, поражали именно своей дороговизной, просто невероятной броскости транспортных средств, чаще зарубежных марок А класса. Еще бы, весь деловой центр Калевалы, как и штаб-квартиры корпораций располагались именно здесь, рея умопомрачительными небоскребами, разнящимися как дизайном, так и материалами облицовки, норовя перещеголять друг друга.

Приснопамятный Хольд секьюрити с эмблемой двух скрещенных боевых топоров избрал себе четыре объединённых меж собой галереями башни, затонировав окна вровень облицовочным панелям черного обсидиана.

Илмарийнен роботикс – расчерченную сложным узором металлическую пирамиду, принеся в Калевалу уголок Египетской Гизы, с той лишь разницей, что их зиккурат каждым рассветом разделялся элементами по вершине, поднимая из недр золотую статую, взятую из эпоса! Будто скованную кузнецом -демиургом прекрасную женщину, распростирающую руки в сторону восхода Пяйвятар.

Миэликки инкорпорейтед, ответственная за гидропонику и животноводство, была схожа на купол зеленного стекла, выросший промеж ровного на грани массива застройки. По сфере центрального офиса корпорации, нареченной в честь мифологической покровительницы лесов, заслугой голографических экранов то проносились стада оленей по зеленеющим лугам, то рыба, выныривающая по порогам быстрых рек!

Этот монумент жизни, виртуальным окном отображавший наружную сторону Калевалы, всегда нравился Рийго. Тем паче их джип въехал на нескольких этажей парковку дочерней клиники Миэликки.

Мать дожидалась Рийго в белоснежной фойе мед учреждения, овального атриума нескольких диспетчерских окон, забитого вспомогательными андроидами белых расцветок, сродни форме персонала, сновавшего, уперевшись взорами в экраны инфо-планшетов. Она сидела на одной из скамеечек у украшенного цветами кафетерия, напротив стенда с различными вариациями бионических киберимплантов, от конечностей искусственно мышечных и механических, до сложной конструкции углепластиковых отделов позвоночника, оптических линз, и сердечных роторов. Глянув на пестрый лихой коллектив, объявший сына, как и ожидал юноша, выпучила глаза. Вот только неловкость скрасил Ловкач, жестом какого франта приложивший губы к руке в конец обалдевшей женщины, даже как-то застеснявшейся, залившись румянцем.