Читать онлайн Побеждает первая ложь бесплатно

Ashley Elston

First Lie Wins

Посвящается Миллеру, Россу и Арчеру

Глава 1

Все начинается с мелочей: еще одна зубная щетка в стаканчике возле раковины, несколько предметов одежды в самом маленьком ящике шкафа, телефонные зарядки по обеим сторонам кровати. Затем появляются вещи покрупнее – бритвы, ополаскиватель для рта и противозачаточные таблетки отвоевывают себе место в аптечке, – а вопрос «Ты приедешь сегодня?» сменяется вопросом «Что приготовим на обед?».

Затем, как бы ни было страшно, приходит время сделать следующий шаг.

Я впервые вижу людей, собравшихся сегодня за столом, – людей, которых Райан знает с детства, – и от них не укрылось, что я уже стала полноценной частью его жизни. Каждая вторая гостья, едва переступив порог, замечает крошечные штрихи, которые привносит в дом мужчины женская рука: будь то диванные подушки одинаковой расцветки или деликатный аромат жасмина, источаемый стоящим на книжной полке диффузором.

С дальнего конца стола, украшенного зажженными свечами, доносится чей-то голос и, обогнув цветочную композицию в центре стола – как меня заверили, изящную и при этом смелую, – зависает в воздухе передо мной:

– Иви – какое необычное имя.

Я поворачиваюсь к Бет, размышляя, стоит ли отвечать на этот комментарий, который и вопросом-то не назовешь.

– Сокращенно от Эвелин. Меня назвали в честь бабушки.

Женщины украдкой переглядываются, понимая друг друга без слов. Они взвешивают и фиксируют каждый мой ответ, чтобы потом обсудить.

– Ох, какая прелесть! – взвизгивает Эллисон. – Меня тоже назвали в честь бабушки. Напомни, откуда ты родом?

Я не рассказывала о своей семье, и они это прекрасно помнят. Но подобно хищным птицам будут клевать, клевать и клевать меня весь вечер, пока не получат желаемые ответы.

– Из маленького городка в Алабаме, – отвечаю я.

Прежде чем меня успевают спросить из какого именно, Райан меняет тему разговора:

– Кстати, Эллисон, я на прошлой неделе видел в гастрономе твою бабушку. Как она?

Райан выторговал мне несколько бесценных мгновений, чтобы я смогла перевести дух, пока Эллисон рассказывает о том, как живет ее бабушка после смерти дедушки. Но уже скоро я вновь окажусь в центре внимания.

Мне даже не обязательно быть знакомой с этими людьми, чтобы знать о них все. Они вместе ходили в детский сад и оставались дружной маленькой компанией до самого школьного выпускного. По два-три человека они поступали в немногочисленные колледжи, до которых отсюда можно доехать на машине. Знакомились с компаниями новичков со схожими жизненными историями и вступали в женские или мужские студенческие сообщества, чтобы в итоге вернуться и осесть в этом маленьком городке в Луизиане и общаться все в том же узком кругу. Они променяли греческую литературу на членство в волонтерской организации, званые обеды и гольф по субботам – разумеется, если в этот день нет матча местной команды по американскому футболу.

Я не виню их за то, какие они, – я им завидую. Завидую легкости, которую они испытывают в подобных ситуациях, зная, чего ожидать и чего ждут от них; легкости, приходящей вместе с осознанием, что все в этом городе видели тебя с самой неприглядной стороны и все равно принимают.

– Как вы познакомились? – спрашивает Сара, когда внимание всех присутствующих вновь переключается на меня.

В общем-то невинный вопрос, но он все равно меня нервирует.

Судя по улыбке на лице Райана, он догадывается, как я отношусь к подобным расспросам, и готов ответить вместо меня, но я лишь отмахиваюсь.

Аккуратно промокнув губы одной из белых тканевых салфеток, купленных специально для этого случая, говорю:

– Он помог мне поменять спущенное колесо.

Райан выдал бы им больше, чем они заслуживают, поэтому я его и остановила. Я не упоминаю о том, что это произошло на стоянке грузовиков на окраине города, где я работала в маленьком ресторанчике, следя, чтобы стаканы посетителей не пустовали. И я умалчиваю, что у меня лишь диплом о среднем образовании, в то время как они знают кучу умных слов и даже получали всяческие степени.

Эти люди, его друзья, невольно, не со зла, используют даже такие мелочи против меня. Хотя могут и не отдавать себе в этом отчета.

Я поделилась с Райаном опасениями, что они меня осудят, узнав, как сильно мой жизненный опыт отличается от их. Он заверил меня, что ему все равно, что они подумают, но это не так. Тот факт, что он поддался на уговоры и пригласил всех сюда, что целую неделю помогал мне составлять правильное меню, гораздо красноречивее всех сказанных шепотом в темноте слов о том, как ему нравится, что я не такая, как все, что я отличаюсь от девчонок, с которыми он вырос.

Эллисон поворачивается к Райану и говорит:

– Что ж, а ты, оказывается, можешь быть полезным.

Я наблюдаю за Райаном. Я уместила всю историю нашего знакомства в одно предложение, а он до сих пор не счел нужным меня поправить. Когда он смотрит на меня, на его губах играет едва заметная улыбка.

Муж Эллисон, Коул, добавляет:

– Я бы не удивился, узнав, что Райан специально проколол тебе колесо, чтобы потом помочь его поменять.

За столом раздаются смешки. Коул схватился за бок, похоже, жена пихнула его локтем под ребра. Райан качает головой, по-прежнему не сводя с меня глаз.

Я улыбаюсь и смеюсь – не слишком громко и не слишком долго, – чтобы показать, что меня тоже изумляет мысль о Райане, который мог пойти на такие крайности ради знакомства со мной.

Изумляет и забавляет, что кто-то может достаточно долго наблюдать за другим человеком и знать, что он каждый четверг заправляет машину на этой стоянке грузовиков, возвращаясь из офиса в Восточном Техасе. Что этот кто-то знает, что он предпочитает заправляться на колонках с западной стороны здания и провожает взглядом едва ли не каждую проходящую мимо женщину, особенно если на ней короткая юбка. И еще примечает разные мелочи: бейсболку с эмблемой Университета Луизианы на заднем сиденье или футболку студенческого сообщества, просвечивающую через ткань белой рубашки, или наклейку загородного клуба в левом нижнем углу лобового стекла его машины, – чтобы потом, когда они действительно познакомятся, было о чем говорить. Этот кто-то надавит ногтем на ниппель, слушая, как воздух со свистом выходит из шины.

Я хочу сказать, разве можно всерьез поверить, что один человек зайдет так далеко исключительно ради знакомства с другим?

– Кажется, я отлично справилась, – говорю, опуская последнюю тарелку в раковину с мыльной водой. Райан подходит ко мне сзади, неспешно проводит руками по бедрам и обнимает за талию. Положив подбородок мне на плечо, он приникает губами к самому чувствительному месту на моей шее.

– Ты им понравилась, – шепчет он.

Я им не нравлюсь.

В лучшем случае я удовлетворила первую волну любопытства. И прям вижу, как все эти женщины, сидя на пассажирском сиденье и не успев отъехать от нашего дома, уже пишут в групповой чат, смакуя все подробности вечера, и параллельно прочесывают соцсети в попытке выяснить, кто же я такая и из какого именно маленького городка в Алабаме приехала.

– Рэй только что написал. Сара просит твой номер, чтобы пригласить тебя на ланч на следующей неделе.

События разворачиваются быстрее, чем я предполагала. Видимо, на меня надвигается вторая волна любопытства, спровоцированная тем, что поиски информации обо мне принесли минимальный результат. Они жаждут большего.

– Я отправил ему твой номер. Надеюсь, ты не против.

Я разворачиваюсь к Райану, мои ладони медленно скользят вверх по его груди.

– Конечно, не против. Они твои друзья. Надеюсь, они станут и моими друзьями.

Итак, теперь меня ждет ланч, где вопросы будут более прямыми, потому что в отсутствие Райана меня некому будет от них защитить.

Поднимаюсь на цыпочки, пока между нашими губами не остается и пары сантиметров. Мы оба любим этот момент, момент предвкушения, когда дыхание смешивается и мои карие глаза неотрывно смотрят в его голубые. Мы стоим близко, но хочется быть еще ближе. Его руки проникают под край моей блузки, пальцы впиваются в нежную кожу на талии, в то время как я глажу его по шее и зарываюсь пальцами в темные волосы – они сейчас длиннее, чем когда мы познакомились или когда я начала за ним следить. Я сказала, что мне нравится такая длина, нравится, когда есть за что ухватиться. Поэтому он перестал стричься. Я отметила удивление на лицах его друзей. Судя по фотографиям, найденным мной в соцсетях, его волосы никогда не касались воротника. Потом их взоры обратились на меня, и в них ясно читалось: «Почему Райан изменился? Неужели из-за этой девчонки?»

Он опускает руки, хватая меня за ягодицы под короткой юбкой и приподнимая, чтобы я могла обхватить его ногами.

– Останешься? – шепчет он, хотя кроме нас двоих, в этом доме никого нет. Он спрашивает меня об этом каждый вечер.

– Да. – Мой ответ всегда один и тот же.

Губы Райана почти касаются моих. Его лицо расплывается у меня перед глазами. Напряжение сводит меня с ума, но я жду, пока он сам сделает решающий шаг.

– Я больше не хочу спрашивать. Я хочу знать, что ты будешь здесь каждую ночь, потому что это и твой дом тоже. Ты согласна? Согласна считать этот дом своим?

Я запускаю пальцы глубже в его волосы, крепче обхватывая его ногами.

– Думала, ты никогда не попросишь.

Чувствую, как он улыбается мне в губы, наконец целует и несет через кухню и прихожую прямо в спальню.

В нашу спальню.

Глава 2

Прошло пять дней, как Райан попросил меня переехать к нему и я согласилась, и он ждет не дождется, когда же это окончательно случится. Утром после торжественного обеда он уже висел на телефоне с транспортной компанией – договаривался о перевозке моих вещей этим же вечером, воспользовавшись тем, что у них в последний момент отменился заказ.

Я уговорила подождать хотя бы неделю и убедиться, что он действительно этого хочет и на решение не повлиял приятный вечер с дорогим красным вином и прекрасно приготовленной говядиной. А еще заметила, что он бежит впереди паровоза со звонком в транспортную компанию, ведь я даже не начинала собирать вещи.

– Если бы ты на самом деле не хотела переезжать, ты бы мне сказала, правда? – Райан стоит перед зеркалом в ванной, завязывая галстук в голубую и серую полоску и пытаясь делать вид, что спросил меня о чем-то незначительном. Он дуется. Я уже видела его таким – он всегда обижается, если не получает желаемого.

Я сажусь на белую мраморную столешницу прямо перед ним. Он выглядывает из-за моего плеча, будто не может справиться с галстуком, не глядя на свое отражение. Сегодня утром он ведет себя немного по-детски.

Я хорошо помню его лицо, но при случае продолжаю изучать, пытаясь отыскать мелкие детали, что могла упустить. Он красив в общепринятом смысле этого слова. Густые темные волосы чуть вьются на кончиках, когда сильно отрастают, – вот как сейчас. У него пронзительные голубые глаза, и, хотя он только побрился, я знаю, что к вечеру подбородок потемнеет от щетины, которая будет тереться о мою шею, заставляя все тело покрываться мурашками.

Я помогаю ему затянуть узел галстука.

– Разумеется, я хочу переехать. С чего вдруг такие вопросы?

Райан опускает взгляд на галстук и поправляет его, хотя в этом нет никакой необходимости. Просто ему надо куда-то деть руки. Он все утро ко мне не прикасался и едва удостаивал взглядом. Ну правда, детский сад какой-то. – Поскольку он молчит, я добавляю: – Может, это ты передумал насчет моего переезда? Я знаю, ты считаешь, что я уклоняюсь от сбора вещей, но я специально освободила весь сегодняшний день, чтобы этим заняться. Еще приедут из секонд-хенда, заберут все ненужные вещи. Но могу позвонить им и все отменить…

Наконец Райан прикасается ко мне и смотрит мне в глаза.

– Я по-прежнему хочу, чтобы ты ко мне переехала. И я не знал о твоих сегодняшних планах. Но ты выбрала единственный день, когда я не смогу тебе помочь. На работе завал.

Сегодня четверг, и он проведет весь день в восьмидесяти километрах от дома в офисе в Восточном Техасе. Как всегда по четвергам.

– Понимаю, день не самый удачный. Но я только сегодня смогла отпроситься с работы, и машину из секонд-хенда могут прислать только сегодня. Но вещей не так много, так что быстро управлюсь и без твоей помощи.

Крепко держа меня за талию обеими руками, Райан наклоняется, чтобы поцеловать в губы. Он больше не дуется, и я цепляюсь ступнями за его бедра, притягивая ближе.

– Может, мне позвонить и сказать, что я заболел? В конце концов, я же босс, и сейчас самое время злоупотребить служебным положением, – со смехом говорит он.

Я хихикаю между поцелуями.

– Прибереги больничный для более подходящего случая, не стоит тратить его на сбор вещей. И мне правда не так уж много придется собирать, ведь я почти все отдам. – Я бросаю взгляд в сторону спальни. – Мои вещи похуже тех, что есть у тебя, так что нет смысла их перевозить.

Он касается ладонями моего лица.

– Я же говорил, что для всего найдется место. Ты не должна избавляться от своих вещей.

Кусая нижнюю губу, я говорю:

– Поверь, тебе не захочется видеть в своей гостиной мой уродливый диван.

– Откуда мне знать, захочу я или не захочу видеть твой уродливый диван? Ты мне даже не дала на него взглянуть. – Я отвожу глаза в попытке обойти опасную тему разговора, но Райан берет меня пальцами за подбородок и ловит мой взгляд. – Тебе нечего стесняться.

– Есть чего, – говорю я и затем быстро целую его, не давая шанса снова надуться. – Убедишься в этом в субботу, когда будем ждать грузчиков у меня в квартире. Я вчера с ними договорилась. А все воскресенье уйдет на то, чтобы пристроить мои вещи здесь. Вот в понедельник тебе как раз пригодится больничный. К понедельнику мы оба будем вымотаны донельзя, и нам точно не помешает пижамный день. Можно даже без пижам.

Он прислоняется своим лбом к моему, его улыбка заразительна.

– Договорились. – Быстро поцеловав меня напоследок, он отстраняется и неспешно выходит из ванной.

Через двадцать минут после того, как «шевроле-тахо» Райана выруливает со двора, я сажусь в свою десятилетнюю «тойоту-фораннер» и тоже уезжаю.

Лейк-Форбинг[1] – средних размеров городок на севере Луизианы, известный плодородными почвами и глубокими залежами природного газа. Здесь крутятся немалые деньги, но место это очень тихое. От дома Райана до жилого комплекса «Лейк Вью»[2] пятнадцать минут езды, и, насколько я могу судить, самого озера, в честь которого назван город, оттуда не видать.

Я паркуюсь на месте, отведенном для квартиры 203, прямо рядом с фургоном магазина секонд-хенд «Гудвил», вхолостую коптящим воздух.

– Ты рано, Пэт, – говорю я водителю, когда мы оба выходим из машин.

Он кивает.

– Да мы с первым заказом обернулись быстрее, чем думали. Куда идти?

Мы поднимаемся по лестнице, пока помощник Пэта открывает двери кузова. Остановившись перед дверью, я достаю из сумки ключ.

– Это моя квартира.

Он снова кивает и направляется обратно к грузовичку. Мне не сразу удается справиться с замком: из-за редкого использования он стал тугим. Уже поворачивая ручку, я слышу, как металлическая тележка с глухим стуком преодолевает ступени, поднимаясь вверх.

Я придерживаю дверь, пока Пэт и его помощник пытаются протиснуться с тележкой через узкий дверной проем.

– Куда их поставить? – спрашивает он.

Обведя взглядом пустую квартиру, я говорю:

– Оставьте в центре комнаты.

Оглядываю первую партию коробок, наполненных вещами, которые я выбирала последние четыре дня. Эти вещи Пэт хранил в своем фургоне, пока я не дала ему отмашку везти их сюда. Эти вещи я перевезу в дом Райана в субботу. И скажу, что они были моими несколько лет, а не пару дней.

В два приема удается затащить наверх все коробки. Я достаю из заднего кармана пять двадцаток и вручаю их Пэту. Обычно магазин «Гудвил» не оказывает подобных услуг, но за небольшое вознаграждение наличными Пэт с радостью вызвался мне помочь.

Когда парни уже собираются уходить, я спрашиваю:

– Кстати, вы привезли дополнительные коробки?

Пэт пожимает плечами и, обернувшись, смотрит на своего помощника. Тот кивает:

– Ага, они в кузове. Их тоже сюда?

Если кому-то из них происходящее и кажется странным, они не подают виду.

– Нет. Можете оставить их на тротуаре перед моей машиной.

Иду на улицу вместе с грузчиками. Когда они выгружают стопку сложенных картонных коробок, мы прощаемся. Потом я достаю из багажника своей машины маленькую черную сумку. В моем списке осталось совсем немного дел.

Планировка квартиры очень простая. При входе сразу попадаешь в маленькую гостиную с кухонным уголком у дальней стены. Узкий коридор ведет в ванную и спальню. Бежевый ковер лежит на бежевом линолеуме среди бежевых стен. В кухонной зоне я расстегиваю молнию на черной сумке и достаю четыре рекламных меню из ближайших ресторанов, три наших с Райаном фотографии, распечатанных в автомате, и семь магнитиков, чтобы прилепить все семь бумажек на холодильник. Затем достаю несколько бутылочек с соусами и выливаю половину содержимого каждой из них в раковину, прежде чем поставить в ряд на дверце холодильника. Переместившись в ванную вместе с черной сумкой, вытаскиваю шампунь и кондиционер и поступаю с ними так же, как с соусами: выливаю половину того и другого, – а потом ставлю на край ванной. Распечатав мыло, кладу его в раковину и включаю воду. Я переворачиваю мыло каждые несколько минут, пока логотип не стирается и края не становятся округлыми, потом бросаю его на полочку в душевой кабине. Осталась зубная паста. Я выдавливаю из тюбика порцию пасты и оставляю пару капель на ободке раковины, как у Райана дома, хотя знаю, что он будет бухтеть. Не закрыв крышку, я бросаю тюбик на раковину рядом с краном.

Спальня – моя последняя остановка. Я достаю из сумки последнее, что там осталось: несколько проволочных и пластиковых вешалок, – и вешаю их в пустой шкаф. Вернувшись в гостиную, передвигаю коробки так, чтобы они стояли по всей комнате. Беру две коробки – одну с книгами, другую со старыми флаконами из-под духов – и открываю их. Книги распаковать легко, так что уже примерно через минуту на полу красуется несколько небольших стопок, будто я еще не успела их упаковать.

На духи уходит немного больше времени. Я водружаю коробку на маленькую барную стойку и расставляю четыре флакона так, чтобы свет из окна проходил через цветное стекло. И обшарпанное помещение преображается, подсвеченное пучками синих, фиолетовых, розовых и зеленых лучей.

Я много всего накупила на этой неделе, но флаконы из-под духов найти было труднее всего, хотя это было очень весело. На самом деле, я лишь по счастливой случайности узнала, что мне вообще нужно их искать: пробежав глазами пост, в котором отметили Райана, я поняла, что именно такие предметы я должна «коллекционировать». В прошлом году он подарил один флакон маме на день рождения. Это была вещица в стиле ар-деко: шар из матового стекла, покрытый серебром и украшенный маленькими зеркальными квадратиками. Нечто в таком духе Джей Гэтсби мог подарить своей Дейзи. Судя по улыбке, его мать была в восторге.

И если бы я была из тех девушек, которые что-то коллекционируют, это определенно были бы красивые флаконы.

Я в последний раз обвожу взглядом комнату. Все выглядит ровно так, как мне надо. Будто я все упаковала, за исключением нескольких вещей, до которых у меня просто не дошли руки.

– Тук-тук, – доносится голос от двери, и я поворачиваюсь на звук всем корпусом. Это сотрудница жилого комплекса. Именно она сдала мне эту квартиру в понедельник после обеда.

Она заходит в комнату и осматривает царящий в ней беспорядок.

– Я забеспокоилась, когда здесь никто не появился ни в понедельник, ни в последующие дни.

Я засовываю руки в передние карманы и прислоняюсь спиной к стене рядом с барной стойкой, скрестив лодыжки. Мои движения медленные, но четко выверенные. Меня беспокоит, что она заявилась меня проверить: вдруг ей приспичит зайти в субботу, когда мы с Райаном будем вывозить вещи? Я специально выбирала место, где никто не стремится познакомиться с соседями, а квартиры оборудованы бытовой техникой, ведь их можно снять даже на одну неделю. Одной недели мне было вполне достаточно.

Вероятно, ее интерес вызван тем, что я сняла одну из немногих квартир без мебели. Но мне не хотелось, чтобы Райан думал, что моя жизнь настолько нестабильна, что у меня нет даже собственного дивана, так что заранее меблированная квартира мне не подходила. И вот, на четвертый день, ничто не свидетельствует о моем пребывании здесь, кроме восьми коробок, в особом порядке расставленных по комнате.

Женщина проводит ладонью по ближайшей коробке и разглядывает флаконы на барной стойке. Я знаю этот типаж. Густо накрашенная, в обтягивающей одежде – когда-то, возможно, считалась красивой, но годы ее не пощадили. Ее взгляд цепляется за все, что попадает в поле зрения. Такие квартиры зачастую снимают для нелегальных делишек, и она пытается контролировать происходящее, вынюхивая и высматривая, кто чем занимается и нельзя ли извлечь из этого какую-то выгоду. И сейчас она прошла через парковку и вошла прямо в мою квартиру, подозревая меня, но не понимая, как это использовать в своих интересах.

– Просто хотела убедиться, что вы заселяетесь, – говорит она.

– Заселяюсь, – отвечаю я, затем бросаю взгляд на бейдж с именем, приколотый к блузке с глубоким вырезом. – Шона, ваше беспокойство излишне. И нежелательно.

Она напрягается. Мой резкий тон контрастирует с расслабленной позой. Она пришла сюда, считая себя хозяйкой положения, но я ее обломала.

– Могу ли я по-прежнему рассчитывать, что вы освободите квартиру и вернете ключ к пяти часам вечера в воскресенье? – спрашивает она.

– Как и я рассчитываю, что больше не будет неожиданных визитов, – говорю я с полуулыбкой, указывая головой на дверь.

Цокнув языком, Шона разворачивается и уходит. Я еле сдерживаюсь, чтобы демонстративно не закрыть дверь на задвижку. Я почти закончила, но есть еще дела, с которыми надо покончить до того, как Райан в семнадцать тридцать пересечет границу штата Луизиана.

Глава 3

Дед Райана скончался три года назад – всего лишь через год после своей жены – и оставил Райану дом со всей обстановкой: посудой в серванте, картинами на стенах… Ах да, и приличную сумму денег в придачу.

По словам Райана, однажды он зашел проведать деда и нашел его в постели – тот тихо умер во сне. Уже через неделю Райан въезжал в его дом. С собой он привез только одежду, туалетные принадлежности и новый матрас для спальни. Райан, наверное, нашел бы место для уродливого дивана из секонд-хенда… если бы он у меня был.

Вдоль улицы растут большие дубы, и тротуар на всем протяжении находится в тени их ветвей. Все соседи – солидные люди старшего поколения, которые любят вспоминать, как «этот милый мальчик» рос у них на глазах. Человек селится в таком доме, когда добивается определенных успехов в жизни. Когда у него уже несколько детей, а страх, что не сможешь заплатить по счетам, отступает и теряет свою удушающую силу.

Но для Райана этот дом – два этажа, просторная терраса, просторный задний двор, бело-зеленые ставни, идеально ухоженные клумбы и мощеная кирпичом дорожка к главному входу – слишком велик. Если пройти по дому, заглядывая в каждую комнату, уйдет несколько минут, а из хозяйской спальни не слышно, когда кто-то заходит в дом со стороны гаража.

Я паркуюсь задом на подъездной дорожке, чтобы не так далеко было тащить коробки. Лишь потянув за ручку багажника, я замечаю соседей слева, Бена и Мэгги Роджерс, наблюдающих за мной со своего крыльца. Точно по расписанию. Их утренняя прогулка совпадает с нашим отъездом на работу, а вечером, когда мы возвращаемся, они неизменно сидят на крыльце с коктейлями. На этой улице такая атмосфера царит повсеместно – большинство живущих здесь или уже на пенсии, или вот-вот прейдут в разряд пенсионеров.

Миссис Роджерс наблюдает, как я достаю первую коробку. Завтра утром, после их традиционного обхода, вся улица будет знать, что я теперь не только ночую у Райана. Супруги Роджерс вывели добровольное патрулирование местности на новый уровень. Они молча смотрят, как я разгружаю коробку за коробкой.

Райан подъезжает к дому, как раз, когда я тянусь за последней из них, и тут же выскакивает из машины, чтобы помочь.

– Дай сюда, я донесу, – требует он.

Коробка мешает нам обняться, но я встаю на цыпочки и целую его.

Прежде чем зайти в дом, он приветствует Роджерсов:

– Вечер добрый!

Миссис Роджерс поднимается с места и подходит к самому краю крыльца, рискуя свалиться в кусты азалии.

– У вас там просто кипит работа! – кричит она в ответ.

У Райана заняты руки, и он может только кивнуть в мою сторону.

– Иви переезжает ко мне.

Его улыбка вызывает мурашки, и я сама невольно расплываюсь в такой же широкой улыбке.

Миссис Роджерс бросает мужу торжествующий взгляд – ее догадки только что подтвердились.

– Вот как. Что ж, мне кажется, современные молодые люди пропускают несколько важных шагов. – Она сдавленно хихикает, пытаясь сгладить колкость.

Райана ее замечание ничуть не смущает.

– Наши шаги могут идти в другом порядке, но мы их все обязательно сделаем.

Я невольно выдыхаю и заставляю себя не искать подтекст в этой шутливой перепалке.

Мистер Роджерс подходит к краю крыльца и встает рядом с женой.

– Что ж, тогда мы должны оказать Иви по-настоящему теплый прием! Заходите к нам как-нибудь на послеобеденный коктейль. – Если мистер Роджерс и обеспокоен скоростью событий, то скрывает это мастерски.

– С радостью. Может, на следующей неделе? – Райан отвечает за нас обоих.

Мистер Роджерс с искренней улыбкой предлагает:

– Я только что приобрел новую коптильню для виски, и мне не терпится ее использовать.

– Давненько я не пробовал коктейль «Олд фешен» в вашем исполнении. Жду не дождусь. – Райан смеется и слегка подталкивает меня плечом в сторону дома.

Наконец мы оказываемся внутри, и Райан ставит коробку рядом с другими в дальнем конце просторного коридора.

– Я решила не тянуть и привезла одежду и обувь. Как прошел твой день?

Он пожимает плечами.

– День был длинный. И я бы предпочел провести его с тобой, собирая вещи.

Райан никогда не рассказывает, чем занимается по четвергам. И пусть он утром в шутку заявлял, что готов сегодня пропустить работу, мы оба знаем, что этого бы не произошло.

По четвергам он занят чем-то важным.

Райан окидывает взглядом коробки. Сегодня утром они были пустыми – именно их парни из секонд-хенда оставили на тротуаре возле моей машины, – а теперь в них те немногие вещи, что действительно принадлежат мне. Он накручивает на палец прядь волос, выбившуюся из моего неаккуратного пучка.

– Многое успела сделать в квартире?

Я улыбаюсь.

– Ага! Подготовила все к приезду грузчиков в субботу, но, по правде говоря, мы и сами могли бы справиться – перевезти все вещи на наших двух машинах. Всю мебель я в итоге раздала. Осталось всего восемь или десять коробок, – говорю я и пинаю ближнюю ко мне коробку.

На лице Райана отражается замешательство и даже грусть.

– Иви, что, правда все раздала?

Я провожу большим пальцем по его лбу, разглаживая морщины.

– Ты живешь в доме, где каждый предмет мебели что-то для тебя значит. О чем-то напоминает. Ты вырос среди этих вещей, так что они теперь часть тебя. С моими вещами все обстояло иначе. Просто предметы первой необходимости, чтобы было на чем сидеть или лежать, – не более того. Я с легкостью с ними рассталась.

Конечно, никакую мебель я сегодня не отдавала, но чувства мои все равно искренни.

Райан выуживает из переднего кармана телефон и набирает номер. Слежу за ним, гадая, что он затеял.

– Привет, это Райан Самнер. Иви Портер оформила у вас заказ на субботу, но мне придется его отменить.

Свободной рукой он притягивает меня к себе, крепко обнимая. Выслушав ответ, благодарит невидимых собеседников и сбрасывает звонок.

– Поехали, заберем остальное. Прямо сейчас. Всю погрузку я беру на себя, ты наверняка уже выдохлась. Только дай мне пять минут, чтобы переодеться.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он накрывает мои губы своими, и я забываю, что хотела сказать. Райан так долго целует меня, что мы оба задумываемся, не стоит изменить план действий, но потом он отстраняется и пулей вылетает из комнаты.

– Пять минут! – вопит он, исчезая в глубине дома.

Я прислоняюсь спиной к стене и смотрю на часы. Сейчас половина седьмого. Офис жилого комплекса «Лейк Вью» уже закрылся, а женщина, которая там работает, ушла домой и появится только утром.

«Тахо» едет за мной следом. Я рада, что не окажусь рядом с Райаном, когда до него дойдет, куда мы едем. Ему не трудно будет понять, что мне действительно было неловко признаться, где я живу.

Он паркуется рядом со мной и тут же выскакивает из машины. Я не успеваю даже открыть дверь, как он уже стоит рядом.

– Ты должна была сказать мне, что живешь здесь. – Он обводит парковку оценивающим взглядом, словно пытаясь обнаружить источник опасности, которая, он уверен, подстерегает нас.

Подцепив пальцами шлевки на его джинсах, я притягиваю Райана к себе.

– Вот поэтому я тебе и не говорила. – Я вкладываю свою правую руку в его левую, и он крепко стискивает ее, заходя вслед за мной в подъезд. Пока мы поднимаемся по лестнице, он подмечает каждый разбитый светильник.

На этот раз ключ проворачивается легче, и в ту же секунду, как дверь гостеприимно распахивается, Райан затаскивает нас внутрь и поскорее запирает замок изнутри. Он прохаживается по квартире, уперев руки в бока. Приходится признать, что мне нравятся его тигриные повадки, и его инстинктивное стремление защитить меня настолько же непривычно, насколько приятно.

Я плюхаюсь на пол рядом со стопкой книг и начинаю складывать их в стоящую неподалеку пустую коробку.

– Забыла, что кое-что не упаковала.

Райан подходит к барной стойке и берет в руки один из флаконов. Он подносит его к глазам и внимательно рассматривает, затем проделывает то же самое с другими флаконами, красиво расставленными рядом.

– Твоя коллекция?

– Ага! – отвечаю я с лучезарной улыбкой и собираюсь было рассказать, что коллекционирую их, потому что они напоминают мне о бабушке, но ложь замирает на кончике языка. Вместо этого я говорю: – Я увидела один из таких флаконов на фото и… Даже не представляла, какими роскошными и какими разными они могут быть. Меня это так впечатлило. Фиолетовый мой любимый. – Всегда лучше врать максимально близко к правде и говорить как можно меньше, но дело не только в этом. Я не хочу ему лгать без нужды.

Райан не упоминает, что его мама тоже коллекционирует флаконы из-под духов, и не говорит, что мы с ней в чем-то похожи, что у нас одно хобби, но я не стану анализировать чувства, которые у меня вызывает тот факт, что он об этом умалчивает. Он ставит флакон обратно и начинает выдвигать кухонные ящики, а потом его взгляд падает на холодильник. Отлепив одну из фоток, он всматривается в нее. Это селфи, которое мы сделали вскоре после знакомства. Было холодно, и мы сидели, прижавшись друг к другу, у маленькой костровой чаши на заднем дворе его дома. Я тогда принесла ингредиенты для приготовления сморов[3], и наши лица перепачканы маршмэллоу и шоколадом. На этом фото я сижу у Райана на коленях, прижимаясь к нему щекой, и наши лица озаряют широкие, от уха до уха, улыбки.

– Хороший был вечер, – говорит он.

– Да, хороший, – соглашаюсь я.

В тот раз я впервые осталась ночевать в его доме. Впервые спала в его постели. Райан продолжает разглядывать фотографию, и я невольно задаюсь вопросом, какие мысли проносятся в его голове, когда он вспоминает ту ночь.

Наконец он снимает все фотки и меню и, положив их стопкой на барную стойку, открывает холодильник.

– Здесь кое-что осталось.

– Вот черт! Я думала, что все выкинула. Можешь просто бросить все в мусорку?

Слышу, как он достает бутылочки из дверцы, открывает шкафчик под раковиной и бросает их в ведро. Бросает их поверх каких-то коробок из-под взятой навынос еды и другого мусора, который я выудила из уличного контейнера. Затем достает ведро и спрашивает:

– Что-то еще надо выбросить или уже можно выносить?

Я задумчиво хмурюсь:

– В ванной могло еще что-то остаться.

Он идет следом по коридору за мной. Я достаю из душевой кабинки раскисшее мыло и бросаю его в ведро. Беру шампунь и кондиционер, взвешиваю их на ладони, словно пытаясь решить, стоит ли их забирать, но потом тоже швыряю их в мусор.

Райан открывает по очереди все ящички и шкафчики, проверяя каждый уголок. Он куда дотошнее, чем я предполагала.

Когда мы возвращаемся в большую комнату, он заглядывает в коробки, которые я упаковала днем. Но это не похоже на простое любопытство – такое ощущение, будто он что-то высматривает.

После того как он просмотрел содержимое трех коробок, я спрашиваю:

– Ты что-то ищешь?

Вскинув голову, он встречается со мной взглядом и слегка улыбается, отчего на его щеках появляются ямочки.

– Просто пытаюсь узнать о тебе все.

Такие слова мечтает услышать каждая девушка, но в них чувствуется какой-то подтекст. Довольно неприятный. И я задаюсь вопросом, не подбирает ли он слова так же тщательно, как я.

Глава 4

Есть немало причин, почему я не заходила сюда неделю, – покупка и сбор вещей, переезд, – но больше тянуть нельзя. До официального закрытия осталось пятнадцать минут, и хотя, зная код, можно войти и после окончания рабочего дня, я не хочу оставлять следов.

Подобно каждой третьей из присутствующих здесь женщин, я одета в черные леггинсы, футболку и беговые кроссовки. Длинные черные волосы собраны в низкий пучок, торчащий из-под бейсболки. Голову наклоняю вниз, лицо разворачиваю влево – чтобы камера в углу не запечатлела меня слишком четко. Несколько человек стоят в очереди и ждут, пока кто-то из клерков освободится и обслужит их. Одна женщина сражается со стопкой маленьких коробочек, перекладывая их из одной руки в другую, и в итоге роняет все на пол. Два человека, стоящие в очереди перед ней, нагибаются, чтобы помочь ей собрать рассыпавшиеся посылки, при этом не уронив свои. Я обхожу эту суматоху стороной и направляюсь к постаматам у дальней стены.

Нижний левый угол. Ячейка 1428.

Шестизначный код набираю костяшкой согнутого пальца. Замок щелкает, но дверца лишь немного приоткрывается. Все так же костяшками пальцев я открываю ее на полную, достаю из-за резинки леггинсов маленький конверт и, помявшись секунду или две, засовываю его в пустую ячейку.

Дверца захлопывается с глухим стуком. Я снова ввожу код, проверяя, надежно ли она закрылась, и тут же ухожу – так же быстро и незаметно, как появилась.

Глава 5

Я опаздываю на ланч с девочками. Мы с Сарой бесконечно переписывались в последние несколько дней, пытаясь выбрать день, который устроил бы всех. Будь я в их общем чате – сэкономили бы кучу времени. Но для такого приглашения одного ужина у Райана явно недостаточно.

Они предлагали встретиться в маленьком кафетерии в недрах магазина подарков, где торгуют всем подряд: от бижутерии ручной работы до детской одежды с оборочками и элитных средств по уходу за кожей. Там каждого посетителя знают в лицо.

Я, конечно, готова к расспросам со стороны подруг Райана. Но не намерена откровенничать с посторонними. Пока что. Пока я не узнаю о них больше, чем они когда-либо узнают обо мне.

Поэтому мы встречаемся в маленьком ресторанчике неподалеку от моей работы. Всего через неделю после нашего знакомства Райан устроил меня на новую должность – такую, о которой он будет без колебаний рассказывать друзьям, если они спросят, где я работаю. Теперь я ассистент координатора мероприятий в небольшой галерее в центре города. Работа непыльная, а поскольку хозяин, мистер Уокер, – один из клиентов Райана, мы пропустили этап собеседования, на котором я должна была представить три рекомендательных письма и резюме с указанием предыдущего опыта работы.

Бет, Эллисон и Сара уже сидят за столом вместе с еще одной женщиной, которой не было на ужине, но чье лицо я узнала по фотографиям.

Подходя к ресторану, я наблюдаю за ними через окно. Это, скорее, придорожная забегаловка, и почти все посетители либо офисные работники, либо клерки из здания суда по соседству. Моим новым знакомым здесь явно неуютно, и, судя по взглядам, которыми они окидывают тесное помещение, они пытаются понять, как их занесло в такое заведение, где запах фритюра въедается в волосы, одежду и кожу и будет преследовать их весь остаток дня. В таком месте они не задержатся дольше необходимого.

Сара, заметив меня, машет рукой. Пока я иду к столику, все четыре женщины оценивающе разглядывают меня: четыре пары глаз оценивающе скользят по моей длинной ярко-синей юбке с разрезом, тонюсенькой белой футболке, под которой без труда можно различить нежно-голубой бюстгалтер, и многочисленным позвякивающим браслетам. Я долго решала, в каком образе предстать перед ними: пытающейся вписаться или намеренно выделяющейся.

Сегодня меня сложно не заметить.

– Привет, Иви, так приятно снова встретиться с тобой. – Сара улыбается, жестом указав на подруг: – Бет и Эллисон ты помнишь.

– Конечно, – киваю я.

– А это Рейчел Мюррей. Рейчел, это Иви Портер.

Сидящая на противоположном конце стола Рейчел поднимает руку в небрежном приветствии.

– Привет, приятно познакомиться, Иви. Столько о тебе слышала.

Да уж наверняка.

– Взаимно, – улыбаюсь я.

Немного неловко становится при мысли о том, что мы не встречались, потому что Райан сознательно не пригласил ее на тот ужин. Он долго раздумывал, звать ее или нет, поскольку, как он выразился, иногда та может вымотать «все чертовы нервы до последнего». К тому же она одинока, и это нарушило бы гармонию за столом.

Как раз когда я ставлю сумочку на пол рядом со стулом, телефон оповещает меня вибрацией о входящем сообщении. Мельком взглянув на экран, я вижу, что оно от Райана:

Желаю приятно провести время за ланчем, но не позволяй им глумиться над собой. Позвони, когда все закончится.

Я прикусываю губу, скрывая улыбку.

– Спасибо, что согласились встретиться здесь. У меня не очень большой перерыв на обед, – говорю я и вытаскиваю ламинированный листок меню, зажатый между сахарницей и бутылкой с кетчупом.

– Пустяки! – Сара достает второе меню. – Мы редко выбираемся в центр, так что это даже весело.

Остальной троице наверняка потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы не закатить глаза. Это не их территория. Совсем не их.

– Значит, перед скачками в субботу выпьем у нас дома, – говорит Бет.

Я две недели пялилась на это приглашение на дверце холодильника Райана. И хотя мы ни разу не в Кентукки, нас пригласили за город на лошадиную ферму: скачки и вечеринка, где будут подавать коктейль «Мятный джулеп» и «хот браун» сэндвичи[4]. Приглашение гласило, что шляпы – чем большего размера, тем лучше – приветствуются.

Девушки пытаются расположить меня, приглашая включиться в светскую беседу, но ясно же, что я не знаю ни людей, ни места, ни события, о которых они говорят, так что вместо участия в разговоре я наблюдаю за ними. Смотрю, как они общаются, как жеманничают, какие слова выбирают. Они затеяли это встречу, чтобы побольше узнать обо мне, но в конечном итоге я получу гораздо больше сведений, чем они.

После того как мы сделали заказ – воду и салат, – все четверо подаются вперед, и я готовлюсь к тому, что сейчас произойдет.

Неудивительно, что Рейчел не выдерживает первой.

– Меня не было на том ужине, так что давай наверстаем. Расскажи о себе. Всё.

Я откидываюсь на спинку стула, чтобы быть как можно дальше от них.

– Да особо и нечего рассказывать.

Они ждут от меня продолжения, хоть каких-нибудь подробностей, но для этого придется приложить чуть больше усилий.

Сара вертит в руках стакан, теребит салфетку, то и дело хватается за телефон.

– Она из Алабамы, – говорит она Рейчел, отвечая за меня. Сара из тех девушек, кто хочет, чтобы все друг с другом ладили. У нее на свадьбе, наверное, были бледно-розовые розы и посуда той расцветки, которая понравилась свекрови.

– Из какого района? – спрашивает Бет.

– Из-под Таскалусы.

– Ты училась там в универе? – спрашивает Эллисон.

В этот же момент Рейчел решается на более прямолинейный вопрос:

– Как называется твой родной город?

Я игнорирую ее, предпочитая ответить на менее агрессивный вопрос Эллисон.

– Да, какое-то время.

По их лицам ясно: разочарованы.

Старая поговорка гласит: «Побеждает первая ложь». Это не о маленьком безобидном вранье, что ненароком слетает с языка, – речь о лжи настоящей. Той, что меняет правила игры. Той, которая говорится осознанно и создает предпосылки для всех последующих событий. И как только она произнесена, большинство в нее верят. Первая ложь должна быть самой прочной и самой важной. Той, которую нельзя не сказать.

– Я из Бруквуда, это пригород Таскалусы. Пару лет училась в университете Алабамы, но не доучилась. Мы с родителями попали в серьезную аварию несколько лет назад. Выжила только я. После больницы… мне нужны были перемены. Поэтому я часто переезжала.

Выражения их лиц мгновенно меняются. На этом вопросы должны прекратиться: они будут выглядеть бесчувственными стервами, если продолжат допытываться.

– Мне так жаль… – говорит Сара, и я вижу, что эти слова сказаны от чистого сердца.

Кивнув, прикусываю нижнюю губу. Я избегаю встречаться с ними взглядом, а мой язык тела говорит о том, что я вот-вот расплачусь, поэтому не стоит заставлять меня развивать эту тему.

Рейчел слегка улыбается, как бы говоря, что понимает мою печаль, остальные ерзают на стульях, явно чувствуя себя неловко. Они явно рассчитывали выудить какие-то компрометирующие подробности – что-то, что позволило бы им докопаться до истины и, возможно, найти грязь, которую можно будет использовать против меня в будущем. Но теперь осознают: от бедной сироты так просто не отделаешься, и им придется продолжать это неудобное знакомство.

На мгновение за столом воцаряется тишина, которую нарушает Рейчел, наплевав на все приличия:

– И как ты оказалась в Лейк-Форбинге?

Теперь я понимаю, почему Райан говорил, что она может вымотать «все чертовы нервы до последнего».

Этот вопрос требует особой осторожности. Лейк-Форбинг не тот городок, куда переезжают, если в нем нет родных или друзей.

– Увидела вакансию в интернете. Откликнулась, получила работу – вот и переехала.

– А где ты работала? – не отстает Рейчел.

– В больнице.

– Ого. В каком отделении?

Да, она определенно мастер выводить из себя. Остальные женщины переглядываются и толкают друг друга локтями, молча умоляя прекратить допрос.

– В отделе выставления счетов, – отвечаю я.

Сара, которой явно не по себе от этого разговора, спешит вмешаться:

– Даже не представляю, как тяжело тебе пришлось. Но я так рада, что ты нашла Райана, а он – тебя.

Приносят наш заказ, и я получаю передышку, когда все принимаются за еду. Рейчел продолжает то и дело поглядывать на меня, пытаясь меня раскусить. Удачи.

Проходит несколько минут. Наколов на вилку помидор, Рейчел наставляет ее на меня.

– Удивительно, что Райан так быстро созрел для серьезных отношений. Бет говорит, ты уже переехала к нему. Сколько вы вообще знакомы? Месяца два?

Все, пора мне показать зубы.

– Рейчел… – шепчет Эллисон.

Я поднимаю руку, давая понять, что все в порядке.

– Я понимаю, правда. Вы знаете Райана целую вечность, а тут, откуда ни возьмись, появляюсь я. – Моя улыбка становится шире. – Ему повезло с такими заботливыми друзьями. – Пристально глядя Рейчел в глаза, добавляю: – Так давай сразу к сути. Что вы на самом деле хотите спросить? Охочусь ли я за его деньгами? Использую ли я его? Я прекрасно понимаю, о чем вы думаете.

Сара нервно заикается:

– Н-нет, конечно нет…

Но Рейчел невозмутима:

– Меня беспокоит, что он думает не головой, а другим местом.

Эллисон в отчаянии роняет голову на руки, а Бет закатывает глаза и говорит:

– Рейчел, хватит.

Сейчас они, возможно, даже рады, что вокруг нет никакого из знакомых.

Признаюсь, хоть Рейчел и бесит меня, я испытываю к ней невольное уважение.

Я наклоняюсь вперед, отодвигая тарелку, чтобы положить локти на стол. Остальные машинально повторяют мое движение.

– У вас нет ни единой причины мне доверять. Ни единой причины верить в чистоту моих намерений. Но доверьтесь своему другу. Да, мне некомфортно раскрывать вам все подробности, но ему-то я рассказала. На сегодня большего я вам предложить не могу.

Добавить, по сути, нечего. Если я правильно считываю их эмоции, Бет, Сара и Эллисон, вернувшись к мужьям, будут жаловаться не на мои тайны, а на выходки Рейчел. А поскольку Рейчел не была приглашена на ужин, ее мнение о моих отношениях с Райаном меня мало беспокоит. Главное – никто не сомневается в том, кто я и откуда.

Первая ложь побеждает.

Мы быстро доедаем, почти не разговаривая, словно соревнуемся, кто первым сможет уйти. Стоя на тротуаре, я наблюдаю, как они поспешно расходятся к своим машинам.

С друзьями всегда больше всего возни. Я достаю телефон и вбиваю в поиск: «Иви Портер Бруквуд Алабама», зная, что они сделают то же самое, едва захлопнув двери машин. В результатах – расплывчатые заметки о давней аварии. Катастрофе, о которой «жители Бруквуда» вряд ли помнят, но никогда в этом не признаются – кто же захочет выглядеть бессердечным, забыв о гибели земляков? Судя по датам, статьям этим уже несколько лет, но на самом деле появились они лишь пару месяцев назад. Они были созданы как подтверждение моей легенды и объяснение, почему я не люблю говорить о прошлом.

Выключив телефон, я бросаю его в сумку, затем иду два квартала до работы.

Глава 6

Райан стоит, прислонившись к косяку открытой двери маленькой каморки в подвале галереи. Прошло меньше двух часов с момента окончания ланча – поразительно, как быстро до него дошли слухи.

– Слышал, ланч удался на славу, – говорит он с усмешкой, которая мне хорошо знакома. Но взгляд у него сегодня какой-то чужой. Сегодня он выбрал неформальный стиль: джинсы, которые, кажется, носит со времен колледжа, и рубашка навыпуск. Выглядит моложе и беззаботнее.

Утром я не стала спрашивать, почему сегодня нет ни костюма, ни галстука, ни привычной укладки. И он сам ничего не объяснил.

– Весьма на славу, – с такой же улыбкой отвечаю я.

Передо мной на столе разбросаны семьдесят пять карточек с именами гостей, приглашенных на завтрашний прием, – каждую нужно пометить цветом в зависимости от выбранного меню. Райан плюхается на стул рядом, его нога нечаянно касается моей, и берет две ближние к нему карточки.

– Этих двоих нужно посадить как можно дальше друг от друга.

Я бросаю взгляд на имена. Меня уже предупредили, что они могут не захотеть сидеть за одним столом, но я все равно решила рискнуть. Любому официальному обеду коллекционеров искусства не помешает немного драйва.

– Верно подмечено, – соглашаюсь я.

Райан бросает карточки обратно и говорит:

– Я удивился, что ты не позвонила, когда все закончилось.

Разворачиваюсь на стуле, чтобы оказаться к нему лицом.

– Да я и сама со всем справилась.

– Но ты не обязана справляться в одиночку. – Он берет меня за руку и усаживает к себе на колени.

Бросаю взгляд на открытую дверь, надеясь, что никто нас не застукает в таком виде. Я всего пару недель на этой работе, и все знают, что получила ее только благодаря протекции Райана.

– Это не лучшим образом скажется на моей репутации, – говорю я, тем не менее устраиваясь поудобнее.

Райан крепко прижимает меня к себе и проводит пальцем по вырезу моей тоненькой футболки.

– К твоему сведению, это настоящая пытка, – шепчет он.

Я прижимаюсь к его ладони, а он бросает взгляд в коридор, проверяя, что мы здесь по-прежнему одни. Прежде чем ему в голову взбредет похулиганить, я говорю:

– Ты слишком занят и не прибежал бы сюда, только чтобы проведать меня. – Переплетаю наши пальцы, останавливая его руку. – Которая из них тебе позвонила?

Ставлю на Сару.

– Сара. Она беспокоится, что ты их теперь ненавидишь, – подтверждает он с тихим смешком, затем лицо становится серьезным. – Хочешь об этом поговорить?

Я мотаю головой.

– Нет. Меня не волнует, что они думают. – Изворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. – Но меня волнует, что думаешь ты.

Райан проводит рукой по моим волосам, накручивая прядь на кулак, пока наши лица не оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Я думаю, ты чудесная.

– Ну, я думаю, ты тоже ничего, – я впервые говорю совершенно искренне, без скрытых мотивов.

В такие моменты мне хочется, чтобы все было по-другому. Чтобы это была настоящая жизнь, а моей самой большой проблемой были мелкие разборки с его друзьями. Как бы мне хотелось, чтобы я была девушкой, у которой спустило колесо, а он – парнем, который просто оказался рядом и помог. Тогда у нас могло бы быть настоящее будущее.

Он так многого не знает. Столько всего я не могу ему рассказать и никогда не расскажу.

Райан окидывает взглядом беспорядок на столе.

– Похоже, сегодня тебе не удастся уйти пораньше.

– Не-а. К завтрашнему дню они должны быть уже готовы. И еще нужно проверить скатерти на всех столах. – Я спрыгиваю с его коленей и быстро пересаживаюсь обратно на свой стул.

Он подается вперед, будто не может допустить, чтобы нас разделяло слишком большое пространство.

– Приходи работать ко мне. Тогда мы сможем уходить, когда захотим.

Райан это уже предлагал, но на этот раз, похоже, говорит серьезно.

– Совместная работа будет слишком отвлекать. Нас обоих, – с тихим смешком добавляю я, намеренно сосредоточившись на сортировке карточек по группам.

Он подцепляет мою ступню своей.

– Ты права. Я бы тогда ничего не делал. Ходил бы за тобой по пятам целый день.

Приглушенная вибрация заставляет Райана с тяжким вздохом встать и вытащить телефон из заднего кармана.

– Я сейчас, – говорит он, выходя в коридор.

Здесь достаточно тихо, чтобы, не слишком напрягаясь, слышать его разговор.

– Подтверждение? – спрашивает он. И почти без паузы продолжает: – Одного дня должно быть более чем достаточно. Присылайте предварительный расчет и планируйте приезд на одиннадцать утра в этот четверг.

Четверг.

– Что-то еще?

Его плечи напрягаются, пока он слушает неведомого собеседника. Я готова к его взгляду через плечо, поэтому он видит только мою полную поглощенность планом рассадки гостей. Он отходит еще на шаг, понижает голос. Слов не разобрать, но он явно недоволен – разве что не рычит в телефон. Таким я его еще не видела.

– Найдите, – резко говорит он, прежде чем завершить звонок.

И теперь я хочу знать, что же он потерял.

– Все в порядке? – спрашиваю, когда он возвращается.

Отмахнувшись от вопроса, он посылает мне улыбку, от которой у него на щеке появляется ямочка.

– Ага, просто небольшая проблема на работе. – Он снова садится рядом.

Поворачиваюсь к нему на вращающемся стуле.

– Если бы я работала на тебя, могла бы помочь с такими проблемами.

Хотя эта конкретная проблема явно не из тех, к которым у меня был бы доступ.

Он напряжен, но все равно наклоняется ближе и берет мою руку.

– Но ты отказала, так что, видимо, придется все разгребать в одиночку.

Мы оба старательно избегаем слов, которые не можем произнести вслух.

Чувства к нему сбивают меня с намеченного пути, так что это маленькое напоминание обо всем, что он скрывает от меня, и обо всем, что я скрываю от него, как нельзя кстати.

– Как думаешь, когда закончишь? – шепчет он и нежно целует меня в губы.

Немного отстраняюсь, чтобы ответить:

– Может, через час? А ты?

– Примерно в это же время. – Поцеловав меня напоследок, Райан встает. Уже почти у самой двери он добавляет: – Ты ведь знаешь, что можешь что угодно мне рассказать?

Киваю, поерзав на стуле.

– Знаю.

Несколько секунд он пристально смотрит на меня – достаточно долго, чтобы часть меня задумалась, не может ли его взгляд проникнуть под созданную мной блестящую обертку. Он добавляет:

– Даже когда мои друзья ведут себя по-уродски.

Улыбаясь, я отвечаю:

– Даже тогда. Не волнуйся, меня не так просто напугать. Пока, увидимся дома.

Бросив еще один взгляд на телефон, он снова смотрит на меня.

– Мне нравится, как это звучит.

Я провожаю его взглядом, пока он не исчезает за поворотом коридора.

Карточки рассадки готовы. Миссис Робертс и миссис Салливан будут пялиться друг на друга с разных концов первого стола, а все остальные, я уверена, будут пялиться на них. С другими делами тоже покончено, но перед уходом надо сделать один звонок.

Она поднимает трубку после первого гудка.

– Привет, Рейчел. Это Иви. Есть минутка?

Тишина. А потом:

– Конечно, говори.

Откидываюсь на спинку стула и бросаю взгляд в коридор – никого.

– Мы расстались на плохой ноте, и я от этого совсем не в восторге. – Даю словам повисеть в воздухе, затем добавляю: – Было бы здорово сделать еще одну попытку.

Сначала молчание, потом тихий смех.

– Должна признать, сегодня мне многие звонили насчет нашего ланча, но этого звонка я не ожидала.

Райан наверняка звонил, и это ее не удивило. Но теперь мне любопытно, что он сказал.

– Я тоже виновата в том, что произошло, – говорю я. – Мне действительно сложно говорить о прошлом.

– Нет, я не должна была на тебя давить. Это было бестактно. – Она произносит «бестактно» так, будто это слово сегодня уже не раз звучало в ее адрес.

– Мир? – спрашиваю я.

– Конечно, мир, – коротко отвечает она.

Я издаю такой вздох облегчения, чтобы она услышала.

– Отлично! Что ж, увидимся в субботу на скачках.

– Жду не дождусь, – говорит Рейчел и отключается.

Я улыбаюсь, убирая телефон в сумку.

Наверняка сейчас Рейчел прокручивает в голове наш разговор, откинувшись на стуле в маленьком кабинете, расположенном через три двери от кабинета партнеров – заветного места, которое она, без сомнений, разглядывала в свой первый рабочий день, бродя по коридорам самой престижной юридической фирмы в городе. Той самой фирмы, где она стажировалась в студенческие годы и соблазняла младшего партнера. Той самой фирмы, которая ведет все дела Райана.

Она разбирает мою историю на молекулы в поисках правды, скрывающейся за моими словами. Я изучила ее биографию, и, судя по всему, она хороша в своем деле. Что-то ее насторожило, и теперь она решает, стоит ли копать глубже, рискуя дружбой с Райаном.

Придется наблюдать за Рейчел внимательнее.

Глава 7

– Это просто смешно, – говорю я, глядя в зеркальце на солнцезащитном козырьке и поправляя воздушную розовую отделку шляпы. – Я выгляжу нелепо.

Наш внедорожник сворачивает на длинную гравийную дорогу и въезжает в богато украшенные ворота, над которыми раскинулась составленная из металлических букв надпись: «Ферма Укромные холмы».

Райан бросает на меня быстрый взгляд.

– Твоя шляпа будет далеко не самой большой.

– Думаешь? Потому что я уверена на все сто, что они решили меня подставить. – Я согласилась пойти по магазинам с Сарой и Бет, чтобы купить все необходимое для вечеринки по случаю скачек, и они убедили меня, что эта шляпа – идеальный выбор. – И это нечестно: я весь день буду таскать на голове эту штуку, а ты – разгуливать в брюках-хаки и рубашке.

– Ты замечательно выглядишь. Как всегда, – говорит он, затем перехватывает мою руку, которой я ощупываю шляпу, и подносит к своим губам, целуя каждый палец.

После моего переезда Райан стал еще более романтичным: нежные прикосновения, ласковые слова – он делает все, чтобы я была счастлива. Когда он не на работе, мы всегда вместе. Судя по его репликам во время разговоров с друзьями, они недовольны, что я монополизирую его время. Хорошая девушка настаивала бы, чтобы он больше виделся с друзьями. Но я не хорошая девушка.

– Твои друзья обидятся, что мы не встретились с ними перед вечеринкой?

Мы пропустили встречу в доме Бет и Пола не потому, что мне была невыносима сама мысль о разговоре с Рейчел, а потому, что она была невыносима Райану. Он до сих пор не успокоился насчет ее поведения за ланчем. Она вытягивала из меня информацию, а не ударила по лицу, но в маленьких городках и тесных компаниях друзей это почти одно и то же. Райан умеет затаить обиду.

– Уверен, мне об этом обязательно заявят, но не переживай.

Мы, вероятно, приехали раньше его друзей, и мне интересно, к какой компании Райан примкнет – обычно на таких мероприятиях он не расстается со своей «группой поддержки». Когда мы паркуемся, я с радостью убеждаюсь, что хотя бы насчет шляп он был прав: моя не слишком большая по сравнению с другими и не самая уродливая, хотя это лишь означает, что мы все выглядим глупо.

Первую остановку делаем у бара.

– Добро пожаловать на ферму «Укромные холмы», – говорит женщина за грубо сколоченной деревянной стойкой. – Можно узнать ваши имена, прежде чем я сделаю вам коктейль?

Мне эта просьба кажется необычной, но Райан без колебаний отвечает:

– Райан и Иви.

Барменша кивает и присаживается на корточки за стойкой. Я с минуту разглядываю женщину, стоящую в очереди за нами: уверена, что пластиковая лошадка на ее шляпе точь-в-точь как та, что мне подарили на Рождество в детстве: одна из лошадок Барби с розовым седлом и бантиком в гриве. Барменша выныривает из-под стойки и начинает делать нам мятный джулеп. Не уверена, что у нас был выбор, ведь она даже не спросила, что мы будем пить. Но когда я вижу, сколько виски она наливает, исчезает всякое желание протестовать. Она вручает каждому из нас по серебряному стакану. На стакане Райана выгравирована буква «Р», а на моем – «И».

Я все еще рассматриваю стакан, когда мы с Райаном отходим от бара.

– Это все-таки уже перебор, – говорю я. – А если бы я сказала, что меня зовут Квинн, она бы достала стакан с буквой «К»?

– Когда я подтверждал приглашение, то сообщил имена. Дома у меня целая коллекция таких стаканов. Этот шестой.

– Глупость какая, – бормочу я, а он смеется.

Мы пробираемся через толпу, и Райан знакомит меня буквально с каждым встречным, представляя своей девушкой.

– Так-так, а вот и вы двое!

Мы оборачиваемся на голос миссис Роджерс, соседки Райана. Похлопав меня по руке, она обнимает Райана. Меня восхищает, как ей удается притянуть его к себе и не сбить при этом свою нелепую шляпу.

– Как весело, правда?

– Правда, – отвечаю я.

Вскоре она отправляется обнимать других гостей, а Райан погружается в беседу о предстоящих выборах с местным судьей. Я же, пользуясь моментом, осматриваюсь вокруг. Красиво. К дому ведет длинная подъездная дорога, так что трассу отсюда не видно и не слышно шума проезжающих машин. Кажется, будто это место скрыто от остального мира, – как и следует из его названия. Красный деревянный павильон стоит на вершине холма, во все стороны от него, спускаясь по склонам, простираются пастбища, похожие на зеленые моря в обрамлении белых заборов. На одной стене павильона висит большой, как в кинотеатре, экран, а между столами с белыми скатертями расставлены экраны поменьше – для трансляции скачек. Официанты разносят серебряные подносы с мини-сандвичами «хот браун», кукурузной кашей в порционных горшочках и изысканными канапе.

Судья отходит, и Райан вздрагивает от неожиданности, когда к нему приближается какая-то пара.

– Райан! – Мужчина обхватывает одной рукой шею Райана.

Пока они обнимаются, я изучаю женщину. Высокая, примерно моего роста, светло-каштановые длинные волосы, стройная, но крепкая – наше сходство буквально бросается в глаза.

Освободившись, Райан представляет нас:

– Иви, это мой старый друг Джеймс Бернард. Джеймс, это моя девушка Иви Портер.

– Так значит, ты и есть та девушка, которая подмяла Райана под себя, – говорит Джеймс с широкой ухмылкой.

Я протягиваю руку, и он с энтузиазмом пожимает ее. Джеймс высокий и худой, и у него вид человека, борющегося с зависимостью: впалые щеки, темные круги под глазами, дрожащие руки, висящий костюм. Его спутница выглядит куда лучше – не только ее одежда, но и сама она излучают благополучие. Кремовое платье-рубашка без рукавов, доходящее до середины бедра, дорогие итальянские туфли и простые, но стильные украшения. Они друг другу не подходят.

– Еще не подмяла, но работаю над этим, – отшучиваюсь я.

Джеймс поворачивается к Райану:

– Чувак, я так за тебя рад.

Мы с Райаном переглядываемся. Мы вроде как не помолвлены, и эти сердечные поздравления – некоторый перебор.

– Спасибо, – говорит Райан, обнимая меня одной рукой. Мы оба смотрим на женщину, стоящую рядом с Джеймсом, и Райан кивает в ее сторону. – Представь нас своей спутнице.

Джеймс резко оборачивается, явно смущенный своей забывчивостью.

– Райан, Иви, это Лукка Марино.

Ее имя пронзает меня подобно электрическому разряду.

– Лукка, – говорю я, словно пробуя слово на вкус. – Необычное имя. – А ведь именно так сказала Бет на званом ужине.

Женщина с улыбкой закатывает глаза.

– Знаю. Меня назвали в честь итальянского города, где родились бабушка с дедушкой. Две буквы «к». Никто не может написать его правильно.

Мой взгляд падает на серебряный бокал у нее в руках: между пальцев проглядывает буква «Л».

Пока Джеймс и Райан обсуждают ставки на скачки, я не могу оторвать глаз от женщины.

– Вы родом из этих мест? – Во рту пересыхает, я делаю глоток джулепа. Всего один.

– Нет. Из маленького городка в Северной Каролине, чуть севернее Гринсборо. Он крошечный, уверена, вы никогда о нем не слышали.

– Иден, – выпаливаю я, не успев прикусить язык.

Она едва заметно вздрагивает.

– Ну, да… Иден. Как вы…

– Да просто наугад сказала. В колледже была девчонка из Идена.

Я должна взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, я на мгновение задерживаю дыхание, а потом мягко выдыхаю. Проделав это еще два раза, чувствую, что сердцебиение начинает замедляться.

– У вас остались там родственники? – спрашиваю я, вернув самообладание.

– Нет, – хмурится она. – Мы с мамой жили вдвоем, но она умерла, когда я училась в старших классах. Рак груди.

Я уже заметила наше сходство, но теперь изучаю ее в деталях, сравнивая с собой. У нас обеих слегка волнистые волосы до середины спины, но ее светлее. Мои были бы такими же, не покрась я их, переехав сюда. Цвет глаз – совпадает. Оттенок кожи – одинаковый.

Заметив мой пристальный взгляд, она тоже начинает меня разглядывать: скользит по моему телу снизу вверх – от ступней до большой нелепой шляпы. Удивляет ли ее наше сходство?

– Вы бывали в Идене? – спрашивает она.

– Да. Мы с однокурсниками ездили туда на какой-то фестиваль, нас приглашала та самая подруга, о которой я говорила. Кажется, «Спрингфест»… Есть такой?

Это тест. И мне нужно, чтобы она его провалила.

Ее лицо растягивается в улыбке, брови ползут вверх.

– Осенний «Риверфест». Он всегда проходит в сентябре, в районе моего дня рождения. Обожаю его!

Нет. Нет-нет-нет.

Кивнув, я поворачиваюсь к Райану. Он поглощен разговором с Джеймсом, но я все равно его перебиваю.

– Слушай, мне нужно в туалет. Скоро вернусь.

Я быстро ухожу, не дав ему шанса что-то сказать или предложить мне помощь в поисках. Быстро шагая в обтягивающем черном платье и на высоких каблуках, я едва не роняю запотевший бокал с буквой «И». Подходя к до нелепости симпатичному биотуалету, сталкиваюсь с какой-то женщиной.

– Ой, вы в порядке? – спрашивает она, придерживая меня за руку, чтобы я не упала.

Я киваю, не в состоянии произнести ни слова. Они с мужем озабоченно переглядываются, когда я освобождаюсь и иду дальше под их недоуменными взглядами.

Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но теряю самообладание, едва скрывшись от посторонних глаз в одной из кабинок, потому что у меня едет крыша.

Заперев дверь, я приваливаюсь к ней спиной, издаю беззвучный крик и крепко зажмуриваюсь.

«Это не хорошо. Не хорошо. Не хорошо».

Не она родом из Идена, Северная Каролина, а я.

Не ее мать умерла от рака груди, а моя.

Не ее зовут Лукка Марино, а меня.

Лукка Марино. Десять лет назад

Я медленно и осторожно открываю окно. Сегодня днем я его проверяла – оно скрипит, если открыть больше, чем наполовину, и потому надо вовремя остановиться. Щель достаточно широкая, чтобы проскользнуть внутрь.

Прилив адреналина никто не отменял.

Бросив рюкзак на пол в гостевой комнате, я быстро стягиваю черные леггинсы и осторожно снимаю худи, стараясь не задеть сеточку для парика и не размазать макияж. Из сумки достаю расшитое блестками черное коктейльное платье и натягиваю его: сидит как влитое и едва прикрывает попу – любое неосторожное движение грозит демонстрацией нижнего белья. Идеально для сегодняшнего мероприятия.

Теперь длинный золотисто-каштановый парик. Надеваю и несколько минут вожусь, поправляя. Я достаточно много тренировалась в темноте, чтобы понять, когда он сядет как надо. Туфли на шпильках и маленький черный клатч довершают образ.

Запихиваю свою одежду под кровать и тихо выхожу из комнаты.

Вечеринка в разгаре, а от гостевой комнаты до центра дома рукой подать. Снаружи играет живая музыка, в гостиной накрыт шведский стол – устрицы и миниатюрные сэндвичи с лобстером я приметила на кухне, когда приходила днем. В животе урчит, но поем потом.

В меня врезается какая-то женщина, и мне приходится поддержать ее, чтобы не завалиться на пол вместе с ней.

– Ой, милая, мне так жаль! – заплетающимся языком говорит она, хватаясь за мою руку. Это миссис Уиттингтон. Вторая миссис Уиттингтон, нынешняя жена мистера Уиттингтона. Не путать с первой миссис Уиттингтон, которая обожает поливать грязью вторую при каждом удобном случае.

– Ничего страшного, – отвечаю я.

Она обводит меня взглядом с ног до головы.

– Прелестное платье! Где брали?

– Ой, в одном маленьком бутике на Вирджиния Бич. Мы там отдыхали, и я случайно на него набрела, – отвечаю я без малейшего акцента. Избавиться от него было сложнее, чем научиться надевать парик в темноте.

Я жду, когда на ее лице промелькнет узнавание, но в этом образе – в парике и с густо накрашенными глазами – от меня ничего не осталось. Мне не обидно. Никто не ожидает увидеть бедную девушку из цветочного магазина среди высшего общества, празднующего помолвку пары, чей брак не продержится и двух лет. По правде говоря, этим двоим очень повезет, если они вообще дойдут до алтаря.

Убедившись, что миссис Уиттингтон твердо стоит на ногах – насколько позволяет ее нынешнее состояние, – я иду дальше. Было бы проблематично войти через главный вход, поскольку родители жениха и невесты встречают гостей. Но теперь, когда я внутри, никто не заподозрит неладное.

Осторожно пробираюсь через зал к коридору в дальнем конце особняка. Я обычно стараюсь не светиться, но планировка дома не оставляет выбора. Оркестр расположился буквально под окнами хозяйской спальни, поэтому придется пройти через внутреннюю дверь.

Я замедляю шаг перед коридором, который приведет меня в спальню супругов Албриттон. С телефоном в руке выгляжу как гостья, ищущая уединенное место для звонка. Но смотрю не на экран, а по сторонам, оценивая, насколько я интересна окружающим. Второй рукой я сжимаю небольшое устройство, припрятанное в клатче. Сделав глубокий вдох, нажимаю на кнопку.

Оглушительный грохот со стороны кухни заставляет всех обернуться, и я незамеченной проскальзываю по коридору в спальню. Когда они попытаются найти источник шума, то не обнаружат ничего необычного.

В комнате темно, но без труда нахожу ванную. Достаю из клатча пару черных перчаток и, натянув их, выдвигаю ящик туалетного столика в поисках шкатулки в форме сердца, которая, насколько мне известно, скрывается в его недрах. Вот она. Роюсь внутри: кольцо с сапфиром, изумрудные сережки, цепочка с крупным аметистом в бриллиантовом обрамлении. Жаль, нет тех бриллиантовых серег и подвески, что миссис Албриттон надевала в магазин на прошлой неделе, – уверена, что они сейчас на ней.

Бросаю добычу в сумку, сверху – перчатки. Возвращаюсь тем же путем. Страх быть пойманной душит меня, но я отбрасываю его и невозмутимо вхожу в большой зал.

К счастью, никто не обращает на меня никакого внимания. Я не торопясь иду в комнату для гостей, даже останавливаюсь на какое-то время, чтобы ухватить один сэндвич. Он нереально вкусный, как я и надеялась.

Вытаскиваю из-под кровати рюкзак, снимаю платье, скидываю туфли. Через несколько секунд уже вылезаю в окно, облаченная в леггинсы и худи.

– Мама, я пришла! – кричу, входя в трейлер. Стоит переступить порог, и мой тягучий южный выговор возвращается.

– Привет, милая! Кто победил? – спрашивает мама из своей комнаты.

На моих светло-каштановых волосах уже нет сеточки для парика, а на лице не осталось и следа от макияжа. Вместо черного худи джемпер с названием и эмблемой школы.

С коричневым бумажным пакетом в руках я захожу к маме. Бросив пакет на сервировочный столик у кровати, забираюсь к ней в постель.

– Мы проиграли. Немножко не хватило до победы.

Мама запускает руку в пакет, и ее лицо растягивается в улыбке.

– Ох, моя сладкая, ну зачем ты…

По комнате распространяется запах корицы, и мое сердце разрывается, когда я вижу, как она радуется обычной булочке.

– Тебе нужно больше есть, мам. Ты сильно похудела.

Она разворачивает кондитерскую бумагу – большая маслянистая улитка с корицей выглядит так же роскошно, как пахнет.

– Моя любимая, – шепчет она.

– Я знаю, – шепчу я в ответ.

Пока она ест булочку маленькими кусочками, я беру один из квадратных листков бумаги из стопки на прикроватном столике и начинаю складывать, как она учила. Мама ест, молча наблюдая за мной, и не поправляет, – ждет, пока я сама замечу ошибку.

Через несколько минут листок бумаги в моих руках превращается в маленького белого лебедя.

– Какой красивый! – Мама берет лебедя с моей ладони и ставит на полку в изголовье. Там уже целая коллекция бумажных животных всех цветов – караульные у ее постели. У мамы всегда были золотые руки, а у меня хорошо выходит только лебедь.

Осилив примерно половину улитки с корицей, она заворачивает ее в бумагу и кладет на прикроватный столик.

– Завтра доем, – говорит она, хотя мы обе знаем, что не доест. Она и так уже съела на удивление много.

– Какие планы на остаток выходных? – спрашивает она, укутываясь в одеяло.

– Работа в цветочном. Завтра большая свадьба.

Она слабой рукой гладит меня по щеке.

– Ты слишком много работаешь. А ведь ты в выпускном классе. Надо больше гулять с друзьями и развлекаться.

Качаю головой, сглатывая ком в горле.

– Я успеваю и то, и другое, – вру я, но мы обе делаем вид, что верим этим словам.

– Тебе уже ответили из колледжей, куда ты подавала документы?

Я отрицательно качаю головой.

– Еще нет, но должны со дня на день. – Я не могу ей сказать, что не подавала документы, потому что не хватило денег даже на вступительный взнос. И, как бы я ни гнала от себя эти мысли, мама, возможно, уже не узнает, что осенью я все еще буду торчать в этом маленьком городке.

– Все будут рады тебя принять. Но выбор за тобой.

Я согласно киваю, но ничего не говорю. Затем она вдруг придвигается ближе и хватает меня за руку.

– Скоро ты станешь совсем взрослой. – Она издает смешок и добавляет: – Да что я такое говорю, ты и так уже взрослая. Заботишься обо мне и обо всем остальном. Я так многого для тебя хочу, Лукка. Чтобы однажды у тебя появилась своя семья. И тот дом, о котором мечтаешь. Может, тебе удастся его построить в том модном новом районе на берегу озера.

– И там у тебя будет своя комната, – подыгрываю я ее фантазии. – Мы выкрасим ее в зеленый цвет, потому что он твой любимый, и поставим кровать с балдахином. А на заднем дворе ты сможешь разбить сад.

Мама поднимает руку и заправляет мне за ухо прядь волос.

– Мы будем выращивать помидоры и огурцы.

– И морковь.

Ее веки тяжелеют. Я знаю, что через несколько секунд она провалится в сон, хотя наверняка спала весь день.

– Морковь обязательно. Ты ведь ее обожаешь. И я испеку тебе морковный пирог.

Она засыпает, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку, стараясь не паниковать от того, какой прохладной кажется ее кожа. Накрываю дополнительным одеялом и тихо выхожу.

Иду в крошечную комнатушку в передней части трейлера. По сути, это всего лишь большой шкаф, но, входя в эти двери, я словно оказываюсь в другом мире. До того как рак растерзал ее тело, мама пропадала здесь целыми днями – сидела за швейной машинкой. Матери со всей Северной Каролины приезжали сюда, чтобы заказать ей платье для конкурса красоты или на выпускной, а иногда и свадебное платье для своих дочерей. В детстве я сидела у ее ног, наблюдая, как обычные девушки превращались в принцесс. Именно тогда я поняла: можно стать совершенно другим человеком, если правильно подобрать прическу, одежду и аксессуары.

У одной стены сложены рулоны ткани и мотки ленты, а на стеллаже позади швейной машинки громоздятся банки, набитые разнообразной фурнитурой: и перья, и стразы, и все что душе угодно.

Когда мама только заболела, я взяла ее заказы на себя. Сколько себя помню, я ей помогала, так что сложностей не было. Но платья для конкурсов красоты и бижутерия ручной работы не приносили достаточно денег, чтобы оплатить лечение и лекарства. Пришлось проявить смекалку.

Решением стала работа в цветочном магазине в Гринсборо. Туда женщины приходили, нацепив лучшие украшения, и хвастались планируемыми вечеринками и списками приглашенных. И разумеется, им нужно, чтобы мы все доставили и оформили в лучшем виде.

В предпраздничной суматохе легко проникнуть во всеми забытую комнату и отпереть окно. Главное – ничего не брать, когда доставляешь цветы. Это вызвало бы подозрения в отношении тех немногих, кто побывал в доме в течение дня. Пусть хозяйка сначала наденет свои лучшие украшения и запомнит, что лежало в шкатулке. А потом, когда дом наполнится гостями, официантами, барменами, – неприметная девушка из цветочного сможет вернуться и взять то, что осталось. Полиция обязательно спросит, когда в последний раз миссис Албриттон видела украденное, и она скажет, что перед самой вечеринкой, тем самым исключив из списка подозреваемых тех, кто доставил цветы.

Я также уяснила, что эта версия меня не должна пересекаться с моей настоящей личностью. Лукка Марино – семнадцатилетняя школьница, которая шьет платья и изготавливает на заказ украшения, чтобы помочь маме. У девушки, работающей в цветочном магазине, другие волосы, другой макияж и другое имя.

Немного повозившись, я вынимаю камни из оправ, затем бросаю золото в маленький плавильный котел. На следующей неделе я поеду в противоположную сторону – пересеку границу штата Вирджиния – и избавлюсь от камней и золота. Без оправы камни не опознать.

Приходится сильно рисковать ради пары сотен баксов, но для нас важен каждый цент.

Я научилась правильно выбирать жертв: достаточно богатых, чтобы нанимать флористов и хранить несколько симпатичных драгоценностей, но не настолько, чтобы пришлось вскрывать сейф или отключать сигнализацию.

Я работаю аккуратно. Рассматривая каждое украшение через увеличительное стекло с подсветкой, высвобождаю камни из оправы, стараясь их не повредить. Мама управилась бы с этим за считанные минуты. Хотя нет. Она бы меня отшлепала, узнай, для чего я использую ее инструменты. Но что скрыто – не может ранить.

Заканчиваю работу около полуночи. Мне еще нужно написать сочинение и дать маме лекарство – лишь потом смогу лечь в постель. Убирая инструменты и выключая свет, я уже думаю о завтрашней свадьбе.

Глава 8

Наши дни

Минут через десять мне, наконец, удается взять себя в руки. Глупо было паниковать – надеюсь, в итоге я об этом не пожалею.

Мне не следовало уходить. Я должна была выяснить, что ей известно. Возможно, она знает лишь название моего родного города и общие факты из моей прошлой жизни. А может, ее познания глубже и включают детали, известные лишь горстке людей.

Надо было продолжать расспросы, найти слабое место в ее истории и вывести ее на чистую воду.

Я должна была это предвидеть.

Давненько я не попадала в такую ловушку.

Когда я выхожу из туалета, Райан озирается в поисках меня. Он остался на том же месте – наверное, решил, что так мне будет проще его найти. Но ни Джеймса, ни его спутницы рядом с ним уже нет.

Когда я подхожу к Райану, он тут же притягивает меня к себе, обнимая за талию.

– Все в порядке? – спрашивает он. – Ты что-то бледная.

Появление этой женщины тревожит меня, но я пока не понимаю, чем именно оно мне грозит. Легко сделать поспешный вывод и предположить, что это как-то связано с моей последней работой, но было бы ошибкой не рассмотреть другие варианты. За последние десять лет я нажила немало врагов, но удар можно ждать и от тех, кому я доверяла.

Я напоминаю себе: только факты.

Кивнув, прочищаю горло и говорю:

– Да, все хорошо. Просто голова закружилась от коктейля.

На лице Райна читается облегчение – проблема оказалась пустяковой. Он ведет меня к столу с закусками и накладывает полную тарелку. Находит два свободных место за одним из столов, покрытых белой скатертью, и ставит тарелку между нами.

– Если тебе не полегчает после еды, мы можем уйти.

Но я ни за что не уйду, не попытавшись разговорить эту женщину. Откусываю кусочек канапе, а Райан жестом просит официанта принести бутылку воды.

Несколько глубоких вдохов – и я снова в игре.

– Похоже, ты давно не видел своего друга Джеймса.

– Ага, года два. Боже… Мы были близки в детстве. Он не вернулся в город после колледжа. – Райан хмурится. – Жизнь его знатно потрепала. Говорит, приехал, потому что отец сломал ногу. Так что пробудет здесь какое-то время, помогая маме ухаживать за ним.

– Может, пригласим их на обед, пока он здесь? Тогда вы двое сможете наверстать упущенное.

Райан пожимает плечами:

– Ага, можно.

Я хочу расспросить его об этой девушке: что он о ней знает и знает ли вообще, а может, она рассказала что-то о себе, когда я сбежала в туалет. Но это будет не в моем стиле. Я создала образ человека, который не сует свой нос в чужие дела и не задает лишних вопросов. Не выпытывает информацию о друзьях или их спутницах. Мне нужно, чтобы встреча с Джеймсом и его спутницей растворилась среди других воспоминаний об этом дне, а не закрепилась в памяти как что-то важное.

Для этого достаточно одного неверного шага. Говорят, если хочешь, чтобы какой-то момент запомнился в мельчайших подробностях, нужно внести лишь одно маленькое изменение в привычный порядок действий. Например, если боишься не вспомнить, запер ли дверь перед отъездом в отпуск, надо ее закрыть каким-нибудь необычным способом, отойдя от привычного автоматизма. Достаточно просто повернуться вокруг своей оси, прежде чем вставить ключ в замок. Одно простое движение – и это воспоминание навсегда отпечатается в мозгу. Оно будет таким четким, что вы сможете раз за разом прокручивать его в голове: вот перед вами возникает дверь, вот вы поворачиваете ключ и дергаете за ручку, чтобы проверить замок. Вам не придется гадать, будешь точно знать: да, запер.

Мне не нужно, чтобы Райан потом ломал голову, почему меня так заинтересовал его друг и женщина из Северной Каролины. Почему я так стремилась их найти и провести с ними больше времени. Мне не нужно, чтобы подобные вопросы стали тем самым поворотом вокруг своей оси, который выделит этот момент среди других.

Здесь много людей, но не настолько, чтобы мы не столкнулись с ними вновь. А пока я подожду и поищу логическое объяснение. Вариантов может быть много.

– Эта шляпа на тебе смотрится потрясающе! – взвизгивает Сара, подходя к нашему столу.

Я наклоняю голову то в одну, то в другую сторону, и шляпа покачивается вместе со мной.

– Твоя тоже! – с энтузиазмом отвечаю я.

Вскоре появляются и остальные друзья Райана. Судя по остекленевшим взглядам и раскрасневшимся щекам, они неплохо повеселились «за бокальчиком», прежде чем приехать сюда.

Райан встает, приветствуя друзей: одному жмет руку, другого хлопает по плечу. Если они и недовольны, что мы не встретились перед вечеринкой, то не подают вида. Парни образуют тесный круг в паре метров от нас, а Сара плюхается на освободившийся стул Райана. Бет и Эллисон притаскивают стулья от соседнего стола, и только Рейчел стоит в стороне. Подвинувшись на краешек своего стула, Эллисон подзывает ее жестом.

– Садись, обеим места хватит.

Возможно, Рейчел и правда всего лишь не хватило стула, но, мне кажется, она бы предпочла остаться с парнями.

Когда все расселись, Бет заявила:

– Я бы жутко разозлилась, если бы пришла сюда и увидела, что у трех женщин такая же шляпа, как у меня.

Речь, видимо, о шляпе с павлиньими перьями, которые веером спадают почти до земли. Сегодня я видела минимум три таких.

– Вот поэтому надо ходить к Марте. Она всегда записывает, кому какую шляпу продала, и не повторяется. И никогда не повторяет модели на следующий год: вдруг кто-то решит извлечь старую из закромов. – Сара делает глоток из серебряного бокала и кивает в сторону Эллисон: – А еще можно заказать себе шляпу у флориста.

Шляпа Эллисон больше напоминает покрывало из красных роз – судя по виду, свежих, – точь-в-точь наградная попона для лошади-победителя.

Я непроизвольно прыскаю со смеху. Эти шляпы – серьезное дело. Судя по тому, как Рейчел закатывает глаза и качает головой, она единственная согласилась бы со мной, как все это глупо.

Они продолжают перемывать косточки присутствующим, и я понимаю, что могу использовать это в своих интересах. Если Джеймс Бернард был старым другом Райана, значит, они тоже его знают. Нужно просто дождаться удобного случая.

– Ого! – взвизгивает Эллисон. – У Джины Килберн хватило наглости сюда явиться!

– Где она? – спрашивает Бет.

Эллисон указывает на низенькую пухлую блондинку, увешанную украшениями. Она явно пьяна. Я уже обратила на нее внимание, когда та шла от столов с закусками и чуть не навернулась на своих шпильках.

– Клянусь, никогда не пойму мужчин, – говорит Сара. – Если уж изменять, то не с такой стремной телкой, как Джина.

Когда они перестали строить предположения, кто станет следующей жертвой Джины, я осторожно вступаю в разговор:

– Райан тут случайно встретил старого друга, которого сто лет не видел… Джеймса Бернарда. Похоже, он был рад его видеть.

Все четыре женщины резко поворачиваются в мою сторону.

– Он здесь? – Бет взирает на меня с приоткрытым ртом, словно эта новость привела ее в ужас.

Я киваю, украдкой наблюдая за остальными. На их лицах – разные степени шока и недоумения. Всех, кроме Рейчел. Для Рейчел это не новость.

– Он здесь с какой-то женщиной. – Я не называю ее по имени. Не могу заставить себя произнести его вслух. Мое имя.

Эллисон, Бет и Сара озираются, пытаясь найти их в толпе. Рейчел смотрит только на меня.

Бет поворачивается обратно к столу и говорит:

– Поверить не могу, что он тут. Деньги, наверное, нужны.

Я медленно делаю глоток, словно совершенно никуда не тороплюсь, затем ставлю бокал на стол и спрашиваю:

– Почему ты так говоришь? – Моя спокойная и сдержанная внешняя оболочка, обычно наглухо закрытая, трещит, угрожая рассыпаться на мелкие кусочки.

– От него одни неприятности, – добавляет Эллисон. – Он едва не разорил своих родителей из-за увлечения азартными играми. Они вносили за него залог чаще, чем следовало бы. И никто не знает, где он был все эти годы.

– Как он выглядел? Плохо? – спрашивает Бет. – Готова поспорить, что плохо. И если честно, я в шоке, что он нашел себе пару. Наверняка такую же патологическую неудачницу, как он сам.

Я не уточняю, что она вовсе не выглядела неудачницей.

– Удивительно, что ему хватило смелости заговорить с Райаном, – говорит Сара.

Со всей небрежностью, на которую способна, я спрашиваю:

– Почему?

Эллисон отвечает за нее:

– Год назад Райан пытался ему помочь. Устроил его на работу, нашел жилье и все такое. А Джеймс его кинул. Украл деньги или что-то в этом роде. Райан был в бешенстве.

– Ага, но нам всем известно, что если кто и простит Джеймса, то это будет Райан. Интересно, кто эта девушка? – Сара гремит льдом в своем опустевшем бокале. Еще пара порций, и Рэю придется выносить ее отсюда.

Стало еще тревожнее. Возвращению Джеймса не рады, и его появление здесь, вместе с ней, меня беспокоит. Нельзя исключать, что женщина, присвоившая мое имя и мое прошлое, использует Джеймса, чтобы подобраться ближе ко мне.

Рейчел молчит. И это убеждает меня – она знает ответы на все их вопросы.

Рысак по имени Медовик, далеко не фаворит, выиграл гонку больше часа назад, и Райан теперь на седьмом небе от счастья – он поставил на него и сорвал куш.

Мы несколько раз обошли всех присутствующих, но больше не встретили Джеймса и ту женщину. Мой рассказ подогрел интерес всей компании, и они жаждали взглянуть на них обоих. Но никто их не видел.

Райан наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Знаешь, как лучше потратить выигрыш? Сразу в аэропорт – и не останавливаться, пока не окажемся на пляже в Мексике.

Я поворачиваюсь и притягиваю его ближе, наматываю галстук на руку.

– Мне нравится, как это звучит, – мурлычу я, прижимаясь к нему всем телом.

У Иви Портер много вещей, но паспорта среди них нет. Райан несколько раз подливал в свой серебряный именной бокал, и вряд ли его слова можно принимать всерьез, – к тому же он никогда не уедет, предварительно не уладив все дела. Но я не против ему подыграть, это даже весело. Что еще важнее – такая девушка, как я, без раздумий сбежала бы с парнем на пляж.

– Мечтаю увидеть тебя в том розовом бикини, что ты привезла на прошлой неделе. – Он целует меня в шею. Мы близки к тому, чтобы спровоцировать скандал – на таких вечеринках не принято открыто проявлять чувства.

Я впервые вижу его таким пьяным. Он становится счастливым, шаловливым. Его эмоции считываются как открытая книга.

– Нам не нужен пляж, чтобы я показала тебе бикини. – Мне хватает беглого взгляда по сторонам, чтобы понять, что люди вокруг уже обсуждают нас шепотом. Мы продолжаем стоять так еще несколько минут, потому что моя сегодняшняя цель – закрепиться в статусе девушки Райана, а после вечеринки все будут говорить лишь о том, что он без ума от меня.

Но теперь, когда стало ясно, что Джеймс и его спутница исчезли, я тоже готова уйти. Чем быстрее я отсюда выберусь, тем быстрее смогу понять, что происходит.

– Попроси парковщика пригнать машину, и я довезу нас до дома, – говорю я, ослабляя хватку на его галстуке и отстраняясь.

Райан тянется ко мне, чтобы поцеловать, и я не сопротивляюсь. Поцелуй неспешный и сладкий – и после хочется большего.

А хотеть большего – опасно.

Я разрешаю себе тридцать секунд пожить в мире, где все это происходит по-настоящему. Где мой парень не скрывает чувств, и ничто не угрожает нашим отношениям. Где не существует вопроса, кто я такая на самом деле и каковы мои мотивы.

Но это время быстро истекает, слишком быстро.

– Все на нас пялятся, – шепчу я ему в губы.

Райан не сводит с меня глаз.

– Хорошо, – отвечает он и тянет меня в сторону парковки, по пути роясь в кармане в поисках чаевых и талончика на машину. Его друзья разбрелись кто куда, но мы и не собираемся с ними прощаться.

Едва сев за руль, я бросаю туфли и шляпу на заднее сиденье и поднимаю кресло повыше. Райан же откидывает спинку, прикрывает глаза и начинает негромко подпевать песне, звучащей по радио.

Мне нравится видеть его таким. В обычные дни он бывает очень раздражительным и немного ворчливым, если у него проблемы на работе, но сейчас он расслабленный, свободный. Я ненавижу ту часть себя, которая сразу начинает прикидывать, что бы такое у него выведать, пользуясь его беззащитностью.

Он протягивает руку, переплетая пальцы с моими.

– Лукка… – говорит он, и это слово вышибает воздух из моих легких. Моя рука крепко вцепляется в руль, и лишь благодаря этому наша машина не вылетает с дороги в кювет. Пока мой мозг лихорадочно соображает, что сказать, он продолжает: – Та девушка, что была с Джеймсом. – Глаза Райана по-прежнему закрыты, поэтому он не замечает мою беззвучную истерику. – Она сказала кое-что странное после того, как ты ушла в туалет.

Черт.

Черт, черт, черт.

Я делаю глубокий вдох через нос. Медленно и спокойно выдыхаю через рот. Повторяю еще два раза.

– Что именно? – спрашиваю я и надеюсь, что в моем тоне слышна только скука.

– Прямо перед тем, как они ушли, она сказала, что Джеймс надеется возобновить наше общение, но сказала это так, чтобы он не услышал. А еще сказала, что хотела бы познакомиться с тобой поближе.

Вот сука.

– И что в этом странного?

– В последний раз, когда я сталкивался с Джеймсом, между нами возникло… некоторое напряжение. Я понял, что с ним надо быть осторожнее… – Райан недовольно хмурится. – Но она вроде нормальная. Слишком хороша для него.

У меня внутри все кипит. Я по-прежнему готова рассмотреть все версии, но происходящее уже не похоже на совпадение.

– Я больше не стану вносить за него залог. Не-а. С меня хватит. Теперь это ее проблемы.

Я кладу наши сцепленные руки себе на колено, нежно сжимая его ладонь. Он улыбается пьяной улыбкой, и я надеюсь, что завтра он с трудом вспомнит этот разговор.

– Хм… Так тебя, значит, заинтересовал тот купальник, да? – Я отпускаю его руку, но не убираю ее со своего бедра.

Райан оживляется, скользит по мне взглядом – лицо, тело. Я засовываю его руку под подол платья, провожу его пальцами по кружевному краю чулка. Его глаза округляются от удивления – вот что я, оказывается, скрываю под платьем! Мало кто сейчас носит чулки, и я согласна – это дьявольское изобретение. Но я еще не встречала мужчину, способного перед ними устоять: это безотказный способ отвлечения, и лучше им не пренебрегать.

Сейчас моя задача сделать так, чтобы Райан не думал о Лукке Марино, вспоминая эту поездку. Его память должна сохранить совершенно другие образы.

Глава 9

Наши дни

Терпеть не могу приходить сюда в нерабочее время, но после вчерашнего откладывать визит нельзя. В воскресенье утром почтовый пункт закрыт для посетителей, так что я ввожу свой код на панели и быстро прохожу вглубь помещения.

Как бы я ни пыталась предугадать поведение других людей, кое-что остается совершенно непредсказуемым, а именно – содержимое почтового ящика.

Каждое новое задание отличается от предыдущего, и мой босс старается держать меня в неведении как можно дольше, ведь только так он может контролировать ход операции и меня саму. Информацию он выдает дозированно, ровно столько, чтобы я могла сделать следующий шаг, – но не вырваться вперед или изменить ход.

И мне, разумеется, не положено знать, кто заказчик, потому что, видите ли… меня нужно контролировать.

Сначала я получаю данные о локации. Я досконально изучаю все о городе, в который меня отправляют.

Потом – имя объекта.

Мне повезло: я из тех, кому достаточно один раз прочитать текст, чтобы навсегда сохранить его в памяти. Поэтому перед глазами четко стоит распечатка с информацией о Райане.

Объект: Райан Самнер.

30 лет, белый, не женат. Проживает: Берч драйв, дом 378, Лейк-Форбинг, штат Луизиана. В 22 года он окончил Государственный университет Луизианы по специальности «Бизнес и финансы». Через полгода выпуска сдал экзамен серии 7[5] и сейчас занимает должность специалиста по финансовому планированию.

Семья: Сестра Натали, старше на три года. Отец, Скотт Самнер, попал в автомобильную аварию и скончался от полученных травм, когда Райану было 10. Мать Райана, Мередит Самнер (ныне Мередит Дональдсон) через год повторно вышла замуж. Из-за конфликтов с отчимом в возрасте 12 лет Райан переехал к бабушке и дедушке по отцовской линии, Ингрид и Уильяму Самнер. Спустя шесть лет Ингрид скончалась после непродолжительной борьбы с онкологическим заболеванием. Через год от разрыва аневризмы скончался Уильям, Райан обнаружил его в постели. Дом с обстановкой достался Райану, финансовые активы разделили между ним и Натали.

Сейчас Райан живет в доме бабушки и дедушки. Это место стало для него своеобразным убежищем, поэтому веди себя там осторожно. Если он сочтет тебя достаточно безопасной, чтобы привести в свой дом, считай, дело сделано.

История романтических отношений Райана свидетельствует о его гетеросексуальности. Самые долгие отношения у него были с Кортни Бэннинг – они встречались на втором и третьем курсах университета, но расстались, когда Кортни на последнем курсе уехала учиться в Италию. Вернувшись в Лейк-Форбинг, Райан возобновил отношения со школьной любовью, Амелией Родригез, но их роман продлился всего пять месяцев. С тех пор Райан периодически встречается с девушками, особенно когда ему нужна пара для участия в социальных или деловых мероприятиях. Иногда находит себе спутниц в барах или ночных клубах, но больше одного раза с ними не встречается. НЕ РЕКОМЕНДУЮ ЗНАКОМИТЬСЯ С НИМ В ПОДОБНЫХ МЕСТАХ.

Райан окружен тесным кругом друзей, для которых он готов на все. Они считают его надежным и безотказным. На мой взгляд, лучшая тактика – «Беспомощная барышня».

Я провела несколько недель, изучая Райана: пересматривала записи его школьных футбольных матчей, анализировала соцсети его родственников, отслеживала его передвижения лично и через камеры наблюдения. И да, подход «Беспомощная барышня» – идеальный вариант.

Изучив локацию и объект, я создаю новую личность, в которую мне предстоит перевоплотиться для этой работы – с именем, биографией и документами, которые помогут «продать» легенду клиенту. Изучив фотографии Кортни и Амелии (они обе брюнетки с длинными волосами), я решила, что Иви Портер тоже будет выглядеть так. Но на этом сходство закончится: возможно, Райана и привлекает этот типаж, но ни одни из его отношений не продлились долго. Иви будет выделяться – ее стиль слегка богемный, с хипповым оттенком: минимум макияжа, но много цепочек и браслетов. То, что нужно «золотому мальчику» из частной школы, чтобы встряхнуться.

Для полноты картины осталось только узнать детали задания – их я получаю в последнюю очередь.

Некоторые задания длятся несколько дней, максимум неделю. Иногда – месяцы или дольше. Мне было сказано, что, возможно, придется пожить под этим именем довольно продолжительное время. Работа Райана в Восточном Техасе играет ключевую роль, и добыть нужную информацию будет непросто.

Мое положение шаткое: босс недоволен результатами предыдущей работы. За шесть месяцев я не смогла получить данные на Виктора Коннолли, главу одного из крупнейших преступных кланов Северо-Востока. В этой сфере второй шанс – редкость. Это задание станет проверкой: останусь ли я ценным активом или стану обузой. Я ожидала сложностей, но не такого поворота.

Лукка.

Ее появление изменило все. Именно поэтому я проверяю почтовый ящик в воскресенье.

К счастью, на улице дождь, поэтому я в наглухо застегнутом черном плаще с капюшоном. Капли воды стекают на пол при каждом шаге, пока я иду к ящику 1428.

Сделав глубокий вдох, я набираю номер. Распахиваю дверцу. Пусто. Подо мной на ковре растекается лужа.

Захлопнув дверцу, я снова ввожу код и возвращаюсь в машину, размышляя, что делать дальше.

Меня учили рассматривать все варианты, но интуиция подсказывает: эту женщину прислали те же люди, что и меня. И, как говаривала моя мама: «Из двух зол выбирают меньшее».

У меня есть номер, по которому я могу позвонить, чтобы пересказать последние события, но мне неоднократно говорили, что воспользоваться им можно только в крайнем случае. Это будет означать, что ты в шаге от провала или что легенда была раскрыта. Это означает, что ты признаешь свое поражение, или еще хуже – что тебя поймали.

Но мой босс забыл упомянуть, как надо действовать при встрече с самозванкой, которая прикидывается мной.

Я на неизведанной территории.

Лукка Марино. Восемь лет назад

Цена поездки в Мексику доходит на аукционе до двенадцати тысяч долларов. Я знаю, они скажут, что эти деньги пойдут на благое дело, но только по пьяни можно заплатить больше десяти тысяч долларов за поездку, которая стоит максимум пару штук.

Но я рада, что у всех присутствующих достаточно большой кредитный лимит, чтобы они могли позволить себе такую щедрость.

С пустым подносом в руках я прохаживаюсь по танцевальному залу. Это очередной субботний вечер в Роли и очередной сбор средств, когда с аукциона продаются сотни предметов. Эти люди в смокингах и бальных платьях собрались здесь сегодня, чтобы поддержать местную оперную гильдию.

Передо мной возникает мужчина лет пятидесяти с хвостиком и долго пялится на мою грудь – намного дольше, чем необходимо, чтобы прочитать имя на бейджике.

– Сюзан, есть ли у меня шанс получить стаканчик «Макаллан» со льдом? – спрашивает он.

– Разумеется, мистер Фуллер. Назовите свой номер участника, пожалуйста.

Он не удивлен, что мне известно его имя, и на одном дыхании выпаливает пять цифр, хотя я их и так знаю.

Приняв еще два заказа, я иду к бару, а следующие десять минут гоняюсь за каждым участником, чтобы вручить им их напитки. В некоторых благотворителях я узнаю завсегдатаев. Они зачем-то приходят сюда каждые выходные. Но новых лиц тоже довольно много.

Я в этом деле несколько месяцев, и оно оказалось более прибыльным, чем я думала. Сегодня, когда все уже было готово к приему гостей, я подсоединила сканер к одному из терминалов оплаты. Когда гости оплачивают купленные втридорога вещи, у меня остается копия данных кредитной карты: номер, имя и фамилия владельца и срок действия.

Сканер стоил недешево, и я надеюсь, что сегодня заработаю достаточно, чтобы приобрести еще один.

Фишка в том, чтобы на какое-то время придержать эти данные. Мне не пойдет на пользу, если куча членов клуба обратятся в администрацию с жалобой на то, что их кредитную карту сегодня украли. Тогда они обязательно присмотрятся к тем, кто был здесь в этот вечер. Как говаривала моя мама: «Терпение и труд все перетрут». Нет, я подожду несколько недель, прежде чем использовать эти кредитки, и тратить буду понемногу – то с одной, то с другой карты. Маленькие списания не вызовут тревоги и не заставят банк усомниться в правомерности платежа. В моем распоряжении так много номеров, что эти мелкие суммы довольно быстро превратятся в одну большую.

– Поездка на Кабо на четверых по системе «все включено» продана миссис Роллинс за тринадцать тысяч пятьсот долларов! – объявляет ведущий в микрофон и ударяет молотком по трибуне. По толпе проносятся восторженные возгласы.

Ага, здесь моя совесть может спать спокойно.

Последний лот продан. Музыканты начинают играть громче, а желающие получить свои покупки выстраиваются в очередь вдоль дальней стены зала. Официанты снуют туда-сюда, чтобы ни один член клуба, застрявший в очереди, ни в чем не испытывал нужды. Несколько человек даже просят меня посторожить их место, пока они отлучатся в уборную.

Когда вечер близится к завершению, я начинаю крутиться у стола организаторов, чтобы улучить возможность и снять сканер.

– Помощь нужна? – спрашиваю я у их руководительницы, пока остальные возвращают помещению первозданный вид.

– Да! Нам любая помощь пригодится! – чересчур радостно восклицает она. Протянув руку, она сжимает мое предплечье, вероятно, пытаясь этим жестом выразить свою благодарность, но у меня внутри звучит тревожный звоночек. Распрямив спину, я обвожу помещение критическим взглядом. Что-то здесь не так. Я начинаю складывать оставшиеся программки в коробки, потом ставить их на тележку, на которой все будут вывозить на парковку, параллельно наблюдая за всеми. Вроде все как всегда, как в любые другие выходные, и я подавляю свои дурные предчувствия. Дождавшись, когда все отвлекутся, я подхожу к терминалу оплаты, быстро беру его в руку и одним молниеносным движением выдергиваю из него сканер.

– Что у тебя в руке? – раздается голос за моей спиной.

Меня прошибает холодный пот. Развернувшись, я вытягиваю вперед руки: в одной держу терминал, в другой – сканер.

– Простите, пожалуйста. Можете вычесть это из моей зарплаты. Я не знала, что он такой хрупкий, иначе не стала бы его трогать.

Я передаю оба предмета моему менеджеру, глядя ему прямо в глаза. Пару секунд он пребывает в нерешительности, но потом, похоже, берет себя в руки.

– Можешь не смотреть на меня своими большими невинными глазами. Мы знаем, что ты сделала. Обокрала членов нашего клуба и их гостей. – Мистер Салливан вырывает у меня из рук терминал и сканер и сует их двум полицейским в форме, возникшим рядом. Но ни один из полицейских не берет у него прибор. Тот, что стоит ближе к нему, протягивает мистеру Салливану пластиковый пакет, чтобы он бросил туда вещественное доказательство.

Я морщу лоб, изображая замешательство, а мой рот приоткрыт ровно настолько, насколько нужно.

Несколько членов клуба еще слоняются по залу, и мое общение с полицейскими привлекает их внимание, заставляя подойти ближе. Я лихорадочно соображаю, что делать: в паре метров отсюда, под столом с десертами, я спрятала свой ноутбук и модем. Уже через несколько минут уборщики снимут скатерть, выставив их на всеобщее обозрение.

Я поднимаю руки вверх, ладонями к Салливану.

– Подождите. Вы думаете, я обворовывала этих людей? При помощи этой черной пластиковой штуковины?

Мой голос звучит тихо и срывается на некоторых словах, словно мне слишком сдавило горло, чтобы произнести их целиком. Повернувшись к полицейским, я быстро читаю фамилии на их значках.

– Офицер Форд, я всего лишь помогала навести порядок!

Мои глаза наполняются влагой, одна большая слезинка стекает по щеке. Мне хватит и доли секунды, чтобы схватить свои вещи и свалить отсюда. Я не могу позволить им задержать меня. Я здесь работаю под вымышленным именем и с фальшивым номером социального страхования, и это быстро вскроется при проверке. Я должна исчезнуть.

Мистер Салливан обращается к офицеру Уильямсу, поскольку офицер Форд, похоже, склоняется к тому, чтобы мне поверить:

– Я хочу, чтобы ее здесь не было. Сейчас же.

Кивнув, Уильямс достает из заднего кармана маленький блокнот.

– Разумеется, но прежде, чем мы уйдем, мне нужно кое-что выяснить. – Указав на стул, стоящий рядом со столом, он жестом просит меня присесть. Секунды три я обдумываю побег, но без ноутбука мне далеко не уйти.

Я сажусь и внимательно осматриваю помещение, вглядываясь в лица тех, кто еще не ушел, пока Уильямс беседует с организаторами, а Форд молча стоит рядом с ним.

– Можете рассказать, как вы поняли, что с одним из терминалов есть проблема? – спрашивает Уильямс у женщины, которая недавно сжимала мою руку.

– Конечно, – с радостной улыбкой отвечает она. – Сегодня вечером мы прогнали карту через терминал, а когда вытащили ее, эта черная штуковина вышла вместе с ней. Мы осмотрели остальные терминалы и выяснили, что там никаких лишних деталей нет. Это заставило нас задуматься, что же это за устройство. Мы показали его мистеру Салливану и совместными усилиями определили, что это сканер. Больше мы этим терминалом не пользовались.

Он все записывает.

– Можете сказать, кто из вас работал на указанном терминале?

Стоящая рядом невысокая блондинка поднимает руку.

– Я работала, – говорит она и бросает на меня извиняющийся взгляд, словно ей неловко участвовать в моем разоблачении.

Записав ее имя, Уильямс начинает задавать ей один вопрос за другим.

Салливан не выдерживает и перебивает Уильямса:

– Вы уже должны все это знать. Вас сюда прислали, чтобы вы проследили за тем, попытается ли злоумышленник забрать это устройство. – С тех пор как меня поймали, прошло уже минут тридцать, и члены клуба, которые не успели уйти, начинают подходить ближе; ему явно хочется побыстрее от меня избавиться, пока они не встряли в разговор. – Мы хотим выдвинуть обвинения, и я прошу немедленно увести ее отсюда.

– Извините, кто-то оставил под столом свои вещи. – Один из уборщиков стоит неподалеку со свернутой скатертью в одной руке, а другой указывает на пол.

Мое оборудование обнаружено. Ноутбук защищен паролем, так что войти в него они не смогут, но, если у меня его заберут, я все потеряю.

Женщина, которая здесь всем заправляет, подходит ближе, чтобы его осмотреть, затем говорит, обращаясь к полицейским:

– Это не наше.

Форд подходит к столу и поднимает с пола ноутбук и модем, предусмотрительно используя салфетки, чтобы не оставить на них своих отпечатков. Потом спрашивает, глядя на меня:

– Полагаю, это ваше?

Я не отвечаю. Он кладет оба устройства в коробку, предоставленную организаторами. Из комнаты отдыха приносят мой рюкзак, и его полицейские тоже забирают.

– Уберите ее отсюда, – с отвращением в голосе говорит мистер Салливан.

Уильямс поднимает меня со стула и поворачивает лицом к залу.

– Дайте мне ваши руки.

Он надевает на меня наручники, параллельно зачитывая мне мои права. Опустив голову, я следую за ним на выход. Форд идет позади, неся все мое имущество. Я так злюсь на себя. Злюсь за то, что меня поймали. За то, что не прислушалась к внутреннему голосу, когда он пытался меня предупредить, что что-то не так.

Мы выходим на парковку и останавливаемся рядом с полицейским автомобилем. Форд ставит коробку на землю, чтобы найти в кармане ключи и разблокировать замок. Потом Уильямс открывает заднюю дверь и жестом приказывает мне садиться в машину.

– Вы ведь обязаны меня задержать, – говорю я. Это скорее утверждение, нежели вопрос.

Без особого энтузиазма (и на том спасибо!) он отвечает:

– Боюсь, что да. Но если это ваше первое правонарушение, велика вероятность, что к вам проявят снисхождение.

Когда Форд уже собирается поставить коробку с моими вещами в багажник, к нам подходит пожилой мужчина в брюках и дешевой коричневой куртке.

– Уильямс! – зовет он, и полицейский оборачивается на голос, не успев запихнуть меня в машину.

– Детектив Сандерс, – говорит Уильямс. Судя по голосу, он удивлен. – Они вас вызвали ради этого?

Детектив окидывает меня взглядом, затем вновь сосредотачивается на Уильямсе.

– Ага. Там какая-то шишка переживает за данные своей кредитки, даже капитану позвонили. Он приказал мне пулей метнуться сюда и заняться этим делом, чтобы нам потом не пришлось выслушивать всякую хрень.

Он протягивает руки к коробке с моим ноутбуком, модемом и рюкзаком, и Форд безропотно передает ее Сандерсу.

Офицер Уильямс кивком указывает на меня.

– Хотите, чтобы я ее принял, или она поедет с вами?

– Со мной, – говорит он. – Снимите с нее наручники. У меня есть свои.

Через несколько секунд меня освобождают, но только для того, чтобы передать в ведение другого полицейского.

Он нависает надо мной.

– Сможете дойти со мной до машины без глупостей или мне снова надеть на вас наручники?

– Я готова сотрудничать, – говорю я.

Полицейские садятся в патрульную машину и уезжают, а мы подходим к автомобилю без опознавательных знаков. Он ставит коробку на заднее сиденье, затем поворачивается ко мне, в одной руке держа маленький телефон, а в другой – мой рюкзак.

– Позвоните по номеру в этом телефоне и сделайте то, что он скажет. Тогда получите свои вещи назад.

Когда я не беру ни то, ни другое, он трясет телефоном перед моим носом.

– Я бы не стал пренебрегать этим предложением. Другого вы не получите.

Выхватив у него телефон и рюкзак, я устремляю на него пристальный взгляд.

– Вы меня отпускаете?

Он молча направляется к водительской двери. Я не двигаюсь с места, пока огни его автомобиля не растворяются в темноте.

Шум у главного входа в клуб побуждает меня действовать. Веселье закончилось, и толпа расходится. Я бегу к своей машине, на ходу доставая из сумки ключи. Кладу телефон на переднее сиденье и не трогаю его до тех пор, пока не останавливаю машину у переоборудованного под квартиру гаража, в котором живу.

Вбежав внутрь, я швыряю рюкзак на маленький кухонный стол и вместе с телефоном забираюсь на кровать. В списке контактов только одно имя: мистер Смит.

Я выбираю это имя и нажимаю кнопку вызова.

– Мне сказали позвонить по этому номеру, – говорю я, когда устанавливается соединение.

– Мы наблюдали за тобой, – отвечает мне механический голос, и я чуть не бросаю трубку от неожиданности. Он использует одно из этих устройств для изменения голоса. – Сначала в Гринсборо, теперь в Роли. Сожалею насчет кончины твоей матери.

У меня внутри все холодеет. Никто не должен связать девушку в этой квартире с той, что жила в трейлерном парке в Идене. Я об этом позаботилась.

Или думала, что позаботилась.

– Зачем?

– Ты смогла взять кое-что, к чему не должна была иметь доступа. У нас ушло довольно много времени и ресурсов на то, чтобы выяснить, что это была ты. На меня сложно произвести впечатление, но каким-то образом тебе это удалось.

Вот черт.

Меня переполняет ужас, и я делаю несколько вдохов, чтобы успокоиться. Я довольно быстро перешла от простых драгоценностей к картинам, серебру, антиквариату… ко всему, до чего могла дотянуться, – лишь бы размеры добычи позволяли унести ее в одиночку. А если копнуть поглубже, в интернете можно найти покупателя на любой товар.

– Вернуть вам ваше имущество?

– Мы его уже сами забрали.

Почему-то это меня совсем не радует.

– Но ты попала в небольшую передрягу. Твое оборудование тебя так некстати подвело. Хорошо, что тебя не успели привезти в участок: оттуда я мог тебя уже не вытащить.

Я ложусь на спину и устремляю взгляд в потолок. Сказанное не укладывается у меня в голове, и я не понимаю, что мне делать с этой информацией. Никто не приглядывал за мной с тех пор, как мама заболела, но я не думала, что у моего ангела-хранителя будет механический голос.

– Наверное, я должна вас поблагодарить. Как вам это удалось?

– Я кое-кому оказал услугу, а теперь попросил об ответной, – говорит он. – У меня твой ноутбук, и я полагаю, ты бы очень хотела получить его обратно. У меня есть для тебя работа, и, если ты меня выслушаешь, я верну твое имущество.

– Даже если я откажусь от этой работы? – спрашиваю я.

– Не откажешься. Сейчас ты получаешь сущие гроши за свою грязную работу. Я предлагаю тебе такие деньги, каких ты никогда не видела, и всестороннюю поддержку, чтобы тебя не поймали, как сегодня вечером.

Я не отвечаю, потому что мы оба знаем, что я согласна.

– Я пришлю тебе адрес в сообщении. Приходи туда в понедельник, в девять утра.

На этом разговор обрывается.

Хотела бы я сказать, что эта работа не возбуждала мое любопытство и что я собиралась в любом случае отказаться от нее, но это было бы ложью.

В понедельник, еще до восхода солнца, я стою в квартале от места назначения, стараясь оставаться незамеченной. По указанному адресу оказался офис агентства, оформляющего поручительство под залог, и в восемь утра посетители входят в здание и выходят из него практически непрерывным потоком. Наверное, после выходных для такого заведения это в порядке вещей.

Я не люблю неизвестности, поэтому надеюсь увидеть знакомое лицо до того, как приду на встречу. Голос, который я слышала по телефону, не дал мне никаких зацепок. Я точно не знаю, может ли преобразователь голоса скрыть акцент, но что-то мне подсказывает, что он со своим потенциальным акцентом поступил бы так же, как я, – избавился бы от любых отличительных особенностей, способных поведать о том, кто он такой и откуда родом. Устроившись на свою первую работу, в цветочный магазин, я очень скоро поняла, что из-за моего резкого акцента между мной и посетительницами магазина существует огромная пропасть – даже разница в суммах на наших банковских счетах значила меньше, чем этот акцент. Как ты ходишь, как говоришь, как двигаешься – все это говорит о тебе намного больше, чем что-либо еще.

Мы с мистером Смитом наверняка пересекались в прошлом, если я смогла что-то у него забрать. Лица, имена, места, события и числа намертво отпечатываются в моей памяти, когда я слышу или вижу их. Но когда до девяти часов остается совсем немного, я смиряюсь с тем, что придется действовать вслепую, поскольку так и не узнала никого из прохожих.

Приземистое здание из коричневого кирпича находится в центре квартала, и по обеим сторонам от него располагаются такие же депрессивные здания. Я открываю дверь под синей вывеской, которая гласит: «ААА – РАССЛЕДОВАНИЯ И ПОРУЧИТЕЛЬСТВО ПОД ЗАЛОГ». Внизу более мелким шрифтом написано: «обналичивание чеков и микрозаймы».

Стоит мне переступить порог, как на меня обрушивается волна горячего воздуха вперемешку с запахом пота. Я называю свое имя секретарю на ресепшн, и она жестом просит меня подождать, а сама тем временем поднимает телефонную трубку, чтобы сообщить о моем приходе человеку на другом конце провода. Разномастные стулья стоят вдоль стен, увешанных постерами, на которых изображения дикой природы причудливо сочетаются с вдохновляющими цитатами, как будто белоголовый орлан может что-то знать о лидерских качествах. Я плюхаюсь на свободный стул между двумя пожухшими растениями. Кроме меня в зоне ожидания всего лишь несколько человек: в уголке тихо переругиваются мужчина и женщина, а справа от меня, скрючившись на стуле, громко храпит пожилой мужчина.

Через несколько минут секретарша подзывает меня и указывает на коридор, уходящий вглубь помещения за ее спиной, коротко пояснив:

– Последняя дверь справа.

Я иду по узкому коридору и, миновав три двери, останавливаюсь перед нужной. Я выжидаю пару секунд, стараясь сосредоточиться, затем стучу в дверь.

– Входите! – доносится из-за двери приглушенный возглас.

Толчком открыв дверь, я с удивлением взираю на мужчину, сидящего за столом. Мое воображение рисовало мне типичного скользкого типа – низенького лысеющего мужчину с неприятной ухмылкой, который при моем появлении откладывает зажженную сигарету в стоящую неподалеку пепельницу. Но этот мужчина представляет собой полную противоположность данному образу – передо мной роскошный блондин. Когда я вхожу, он встает и через стол протягивает мне руку. У него крепкое и энергичное рукопожатие. Его голубая рубашка идеально подходит к глазам, и эффект настолько ошеломляющий, что я готова поклясться: у него в шкафу полно рубашек этого цвета.

– Лукка! Рад вас видеть. Я Мэтт Роуен.

Невозможно понять, тот ли это человек, с которым я разговаривала вчера вечером, или нет. Но я готова побиться об заклад, что это не он.

Я киваю:

– Мистер Роуен.

Одарив меня ослепительной улыбкой, он говорит:

– Зовите меня Мэтт. Пожалуйста, присаживайтесь.

Присев на краешек стула, я замечаю свой ноутбук на углу стола.

Проследив за моим взглядом, Мэтт говорит:

– Не стесняйтесь, берите. Вы пришли, а значит, он ваш.

Я беру ноутбук со стола и кладу его себе на колени, борясь с желанием прижать его к груди.

Мэтт крутит в руках ручку, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Должен сказать, нас впечатлило, в какие места тебе удалось проникнуть и выбраться без последствий.

– Кого «нас»? Сколько плохих парней в вашей маленькой банде? – спрашиваю я.

Он ухмыляется, как будто я кажусь ему милой. Его телефон тренькает, и он плавным движением берет его со стола. Его пальцы бегают по экрану с потрясающей скоростью, все внимание поглощено телефоном.

– Это мистер Смит?

Он не обращает на меня никакого внимания.

Ну ничего, терпения мне не занимать.

Наконец Мэтт поднимает взгляд от экрана и говорит:

– У нас есть для тебя работа. Шанс заработать приличные деньги.

– Что нужно делать? – спрашиваю я.

Ненадолго забыв о телефоне, Мэтт кладет локти на подлокотники и закидывает ноги на стол.

– Будешь делать то, что у тебя хорошо получается. Мы создадим тебе условия, и ты добудешь нам то, что нам нужно. Так, чтобы никто ничего не узнал. Ты почувствуешь разницу, когда будешь работать под нашим прикрытием. И сильно удивишься. Подробнее расскажу, как только ты мне скажешь, что ты в деле.

Я разрываюсь, видя перед собой два разных пути. Я на перепутье. Принять предложение Мэтта – значит погрузиться глубже в этот мир, но у меня будет поддержка, благодаря которой ощущение наручников, впивающихся в мои запястья, станет отдаленным воспоминанием. Другой путь – это путь вынужденного исправления. Мне придется выйти из игры, пока я не столкнулась с настоящими проблемами. Потому что, как показал субботний вечер, что угодно может пойти не так – это лишь вопрос времени.

Мама всегда говорила, что для достижения успеха в жизни необходимо следовать трем правилам: учиться всему чему можно, стараться изо всех сил и быть лучшим в своем деле.

Как показал субботний вечер, мне еще многому предстоит научиться.

При одной мысли о маме у меня сдавливает грудь. Но я заталкиваю свою боль поглубже. Ее больше нет, и та старая жизнь для меня закончилась. Однажды я снова стану Луккой Марино, девчонкой из маленького городка Иден, штат Северная Каролина, которая живет в своем доме мечты с садом мечты, но этот день еще не настал. Сегодня я должна научиться зарабатывать деньги, чтобы эта мечта воплотилась в реальность.

– Окей, я в деле. Что за работа?

Глава 10

Наши дни

Прошло три дня с вечеринки по случаю скачек, а почтовый ящик по-прежнему пуст. И я до сих пор в неведении, как зовут эту женщину и откуда она взялась. А пока я не узнаю ее настоящее имя, она так и останется для меня «этой женщиной».

Но тот факт, что я не наткнулась на нее в городе, еще не говорит о том, что она скрывается. Куда бы я ни пришла, кто-нибудь обязательно произносит имя «Лукка Марино», рассказывая о своей встрече с ней.

После скачек меня добавили в групповой чат, так что я моментально узнала о том, что Сара столкнулась с ней в том кафетерии, где предполагалось устроить наш первый ланч, а Бет случайно встретила ее на маникюре. И несмотря на то, что Эллисон крайне плохо отзывалась о Джеймсе на вечеринке, они с Коулом пообедали с ними в городе вчера вечером. Сегодня утром она поведала нам об этом во всех подробностях.

Их с Джеймсом фото даже появилось в разделе «Светская хроника» крохотной местной газетенки: на бумаге ее шляпа выглядела еще более изысканно, чем в реальности.

У меня ушло немало времени, чтобы проникнуть в это сообщество, а она ворвалась туда как ураган.

Я и не осознавала, насколько велика ее наглость, пока не наткнулась на страницу матери Джеймса в Фейсбуке[6]: она написала длинный пост, посвященной этой женщине и супу, который та сварила для папы Джеймса. Под постом было 128 комментариев (и весьма серьезных!) – люди писали, как Бернардам повезло, что она у них есть. Мама Джеймса упомянула ее в посте, так что я в один клик оказалась на ее страничке.

Ее профиль был создан недавно. Первым делом она загрузила фото на аватарку с комментарием: «Печаль, мой старый аккаунт взломали, давайте дружить здесь!» Произошло это через неделю после моего приезда в Лейк-Форбинг.

Это был второй пост, который подтвердил, что она не случайно появилась в этом городе, присвоив себе мое имя и мою прошлую жизнь.

Когда я была в шестом классе, мы с одноклассниками ездили на местную ферму, где целый день играли в фермеров и выполняли разные поручения – например, доили коров и кормили цыплят. Эта женщина каким-то образом нашла групповое фото, которое мы сделали в конце дня, и выложила его в рамках «ностальгического четверга» с подписью: Смотрите, что я нашла, копаясь в старых коробках. Какой классный был день! Отмечайтесь в комментариях, кого пропустила.

На фото я сидела, скрестив ноги, вторая слева в первом ряду, в своей любимой красной толстовке, воротник, манжеты и полы которой мама отделала темно-синей клетчатой тесьмой.

Несколько человек из моей школы, о которых я много лет не вспоминала, отметили себя в этом посте. В комментариях получилась настоящая виртуальная встреча одноклассников, ведь большинство из них написали, что очень рады возобновить общение. В полной уверенности, что она – это я.

Вернувшись к фото на аватарке, я рассматривала его, пока оно не стало расплываться у меня перед глазами. Голова повернута, длинные волосы закрывают бо́льшую часть лица, и она смеется. Прекрасное, не постановочное фото. В последний раз эти старые друзья видели меня, когда я была еще подростком с детским жирком на щеках. Легко понять, почему они поверили, что она именно та, за кого себя выдает.

Будь это любая другая работа, я бы схватила свои немногочисленные пожитки и убралась из города к чертовой матери в ту же секунду, как услышала имя этой женщины, но последствия отказа от этой работы таковы, что мне никак нельзя поддаваться этому инстинкту. Я не могу сбежать. Пока не могу. Я еще помню, как закончилась моя прошлая работа.

Мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не выйти из образа беззаботной, счастливой девушки, который до той вечеринки успел стать моей второй натурой: Райан не должен ничего заподозрить.

Я бросаю взгляд на кухонные часы и понимаю, что мне пора. Ополоснув кружку в раковине, я хватаю сумку и направляюсь в гараж.

Я долго думала, но теперь пришло время сделать этот звонок: откладывать больше нельзя. Но для этого мне надо уединиться в своей машине. С большой натяжкой можно допустить, что самозванку сюда прислал не мой босс, а кто-то другой, но вероятность этого крайне мала. Если босс узнает об этой женщине не от меня, последствия, без сомнения, будут серьезными. Надо позвонить и все рассказать, потому что от меня этого ждут, а сейчас мои действия должны быть стопроцентно предсказуемыми.

Сидя в своей машине в гараже Райана, я достаю из бардачка телефон с предоплаченной сим-картой. Я воспользуюсь им один раз, а затем уничтожу.

Распаковав аппарат, я включаю его и набираю номер, который запомнила, приступая к выполнению этого задания. Соединение устанавливается, и механический голос спрашивает:

– Какие-то проблемы?

Несмотря на все доступное ПО для распознавания голоса, истинное звучание голоса мистера Смита остается тайной за семью печатями, как и его настоящее имя.

– Возникли новые важные обстоятельства, которые вынудили меня сделать этот звонок. Я встретилась с женщиной, которая выдает себя за меня. Она назвалась моим именем, заявила, что родом из моего города, использовала события из моего прошлого в своих целях. Прошу совета.

Пауза неприятно затягивается.

– Но ты все равно выждала три дня, прежде чем сообщить об этих обстоятельствах.

Черт.

– Хотела убедиться, что это не совпадение, прежде чем…

Он перебивает меня, не дав договорить:

– Решил тебе напомнить, что мне есть кем тебя заменить. Расценивай ее появление как мотивацию для успешного выполнения этого задания, ведь прошлое ты полностью провалила. Если результаты твоей работы меня удовлетворят, ты снова станешь единственной Луккой Марино из Идена, штат Северная Каролина, которая на меня работает. – Немного помолчав, он добавляет: – Я знаю, как это важно для тебя.

Если бы информация, которую я должна была передать боссу при выполнении прошлого задания, не была настолько конфиденциальной, сомневаюсь, что он стал бы мне угрожать подобным образом. Я пока не знаю, насколько сильно мне может навредить эта женщина, присвоившая себе мое имя и мое прошлое, но это не значит, что она не может мне навредить. Мистер Смит ничего не делает без веской причины.

При таком роде занятий, если тебе находят замену, это не значит, что тебя просто увольняют без рекомендательного письма. Пусть мне и неизвестно настоящее имя мистера Смита, я знаю о нем достаточно, чтобы понимать: просто так меня никто не отпустит.

Вцепившись в руль свободной рукой, я проглатываю рвущийся из горла крик. Когда мне наконец удается совладать со своим голосом, я говорю:

– Мне не особенно нравится, когда мне угрожают, особенно после всех заданий, с которыми я успешно справилась.

– Именно после всех твоих прошлых успехов мне так сложно было принять твой последний провал. Но благодаря этому ты получила еще один шанс. Помни об этом, когда в следующий раз будешь сидеть на заднем дворе, поедая китайскую еду, взятую навынос.

Китайская еда, взятая навынос.

Именно это я вчера ела на обед.

– Больше всего на свете я хочу, чтобы результаты моей работы вас удовлетворили. Когда я смогу получить дальнейшие инструкции?

– Точную дату не назову, но в течение ближайших двух недель. И я хочу, чтобы ты уяснила: это напоминание, а не угроза. Если бы я тебе угрожал, ты бы это поняла.

В трубке повисает молчание.

Из этого разговора я узнала не все, что хотела, но вполне достаточно. Я получила подтверждение, что именно Смит прислал сюда эту женщину, и узнала приблизительные сроки получения новых инструкций.

Но что самое важное – я выяснила, что его доверие ко мне подорвано, но не потеряно полностью.

Я чувствую, что нахожусь в очень уязвимом положении, но я должна довести начатое до конца.

Пора отойти от сценария.

Я завожу машину и, вырулив на подъездную дорожку, направляюсь в сторону работы. Оказавшись на одной из более оживленных улиц, я начинаю вилять, резко дергая рулем, и мое левое переднее колесо налетает на бетонный бордюр. Раздается громкий скрежет, потом покрышка лопается. Машина, прихрамывая, въезжает в шиномонтаж в конце квартала. Один из механиков жестом направляет меня в открытый бокс, затем подходит ближе, чтобы осмотреть колесо.

– Повезло вам, что мы оказались рядом. На такой покрышке вы бы далеко не уехали, – говорит он, когда я выхожу из автомобиля.

– Очень повезло, – соглашаюсь я. Прихватив сумочку, я захожу внутрь.

Парень за стойкой приветствует меня:

– Что вас привело к нам сегодня?

Закатив глаза, я говорю:

– Ехала по улице, задела колесом бордюр, и у меня лопнула шина. – Я указываю в окно на свой автомобиль.

Уточнив мое имя и получив всю необходимую информацию, он заполняет бланк заказа.

– Будет готово через пару часов. Перед вами небольшая очередь.

– Без проблем, – говорю я, направляясь в зону ожидания.

Откопав в сумочке телефон, я звоню Райану. Он отвечает после второго гудка.

– Привет, как дела? – спрашивает он.

– Привет, – расстроенным тоном отвечаю я. – Я в шиномонтаже на Джексона. Отвлеклась, задела бордюр, и у меня лопнула шина. Хорошо, я была недалеко отсюда и смогла кое-как доехать.

– Не клеится у тебя с шинами.

– Не клеится, – соглашаюсь я.

Усмехнувшись, он спрашивает:

– Тебя подвезти? Я могу позвонить Коулу – он приедет за тобой и отвезет домой или на работу. – Обычно Райана нет только по четвергам, но сегодня у него встреча с потенциальными клиентами в другом городе, к югу отсюда, поэтому он весь день будет вне пределов досягаемости.

– Нет, я подожду. Они сказали, это не займет много времени. Я позвоню на работу. Не думаю, что они будут против, если я опоздаю, ведь я задерживалась на прошлой неделе, когда мы готовились к мероприятию.

– Ладно. Скажи мне, когда закончат с ремонтом.

– Обязательно. До вечера.

Потом я отправляю сообщение своему начальнику – объясняю, что случилось, и предупреждаю об опоздании. Затем подхожу к мужчине за стойкой, с которым недавно общалась.

– Напишите мне, когда все будет готово, и я заберу машину.

– Да, мэм, – кивает он.

Я выхожу из автомастерской и, миновав три дома, захожу в офис компании по прокату автомобилей. Молодая девушка за стойкой, чересчур бодрая для столь раннего часа, спрашивает намного громче, чем нужно:

– Чем могу помочь?

– Я бронировала машину. На имя Энни Майклс.

Постучав по клавиатуре, она одаривает меня лучезарной улыбкой:

– Все верно! Машина вас ждет!

Подписав необходимые бумаги, я хватаю ключи от черного седана, припаркованного снаружи. Через десять минут я уже в пути.

У Райана вошло в привычку заглядывать ко мне на работу, так что я должна была воспользоваться его неожиданной загородной встречей. А еще мне нужно было как-то объяснить начальнику свое отсутствие. Поскольку в этом городе все друг друга знают, я рассказала им одну и ту же историю.

Вырулив на трассу, я направляюсь на запад, стараясь выбросить из головы все лишнее и полностью сосредоточиться на том, что ждет меня впереди. Приехав сюда, я несколько недель наблюдала за бизнесом Райана в Восточном Техасе. Когда я, наконец, получила первую порцию инструкций, до меня дошло, насколько велика важность этого бизнеса для моего задания. Обыскав его офис в Гленвью, я добыла кое-какую информацию, но не ту, которая позволила бы мне завершить свою работу здесь. Однако появление этой женщины в городе лишило меня покоя – я почувствовала, что должна туда вернуться и убедиться, что ничего не пропустила. Поэтому я решила поехать туда, когда Райан сказал мне, что его весь день не будет в городе.

После телефонного разговора с мистером Смитом у меня впервые за все время возникло ощущение, что эта работа не терпит отлагательств. Он хотел продемонстрировать мне, что меня можно заменить. А еще он показал мне, что приложил немалые усилия, чтобы за время моей подготовки к новому заданию создать моего клона. Ясно, что я упускаю из виду что-то важное, и мне жизненно необходимо вернуться в самое начало и посмотреть на все свежим взглядом.

Правила игры изменились.

Глава 11

Наши дни

В Лейк-Форбинге Райан руководит филиалом брокерской фирмы общенационального масштаба. Офис расположен в одном из тех новых бизнес-парков, где все здания выглядят как аккуратные коттеджи. Большинство его клиентов – пожилые женщины, доверяющие ему свои нефтегазовые доходы. Он местный «золотой мальчик», которому они полностью доверяют. Полагаю, список его клиентов до последней фамилии совпадет со списком гостей, присутствовавших на похоронах его деда.

В Гленвью, штат Техас, у Райана бизнес, связанный с грузоперевозками. Его компания «Гленвью Тракинг» занимает склад на окраине промзоны. Единственный опознавательный знак – скромная металлическая табличка с названием. Номер телефона ведет на автоответчик, у фирмы нет ни сайта, ни соцсетей. Райан никогда не упоминает о ней, и, похоже, почти никто не знает о ее существовании.

1 Озеро Форбинг (англ.).

2 Озерный вид (англ.).

3 Американский десерт, состоящий из двух крекеров из муки грубого помола, между которыми кладут кусочек шоколада и поджаренный на костре зефир-маршмэллоу. Непременный атрибут посиделок у костра в летнем лагере. Название происходит от фразы some more – «еще немного». – Здесь и далее примечания переводчика.

4 Открытый сэндвич с грудкой индейки, ветчиной и беконом, покрытый сливочным соусом Морне и запеченный или поджаренный до тех пор, пока хлеб не станет хрустящим, а соус не начнет подрумяниваться. Был создан в Кентукки в 1926 году.

5 Общий квалификационный экзамен представителя по ценным бумагам – оценивает компетентность работы в качестве генерального представителя по ценным бумагам.

6 Здесь и далее упоминаются социальный сети «Фейсбук» и «Инстаграм», принадлежащие компании Meta Platforms Inc., которая признана экстремистской, и ее деятельность на территории России запрещена.

Продолжить чтение