Читать онлайн По острию любви бесплатно

Пролог

Я верила и в то же самое время не верила своим глазам.

Он же…

Нет. Он не мог так поступить. Не после того, что между нами было прошлой ночью.

Или… мог?

Вернее, он уже это сделал.

Денис сидит в расслабленной позе в мягкой зоне, которая закреплена за ним, куда никто не смеет садиться без его разрешения. Лениво цедит коньяк из бокала, а на его коленях… вальяжно прогибаясь в пояснице, расположилась Лена. Та, которая с первого моего появления в «Ночном волке» невзлюбила мою персону настолько, что постоянно строила козни против меня.

В груди начинает так сильно жечь, что хочется кричать от боли. Задыхаюсь, словно мне перекрыли весь кислород.

А меня ведь все предостерегали. Каждый второй из сотрудников в этом заведении предупреждал, чтобы я не смела влюбляться в него.

Я и не смела.

До поры до времени. До того момента, пока не поняла, что тоже ему небезразлична.

Или мне всё-таки хотелось так думать?

Нет!

Возможно, где-то наивная и местами излишне доверчивая, но даже я не могла ошибаться в таком.

Человек, которому наплевать на тебя, не будет спасать тебя. Он не будет решать твои проблемы, которые в последние полгода накапливаются, словно снежный ком,и уж тем более он не будет отваживать от тебя всех парней, которые пытаются сблизиться со тобой.

Так что… Нет.

Я реально чувствовала, что небезразлична Денису.

И вчерашняя ночь это только подтвердила.

Человек, который считает тебя одной из многих, не станет с такой одержимостью и страстью владеть твоим телом. Он не будет, как в бреду, постоянно шептать о том, что ты сводишь с ума, о том, как у него рвёт крышу в твоём присутствии.

Мужчина не будет всю ночь напролёт прикасаться к тебе, словно ты какая-то богиня, которой он преклоняется и которой готов служить верой и правдой.

Что такого могло произойти за несколько часов, чтобы всё настолько кардинально поменялось?!

Я начинаю дрожать, когда боль в груди расползается по всему моему телу.

Но как бы больно мне ни было, я понимаю, что не могу ничего предъявить Денису.

В любви он мне не признавался и уж тем более не клялся в верности. Вчера вечером, перед тем, как всё произошло, честно мне сказал, что это всего лишь одна ночь, после которой никто никому ничего не должен.

По сути, это я сама что-то там себе напридумывала в голове, решив, что после проведённой ночи Денис ответит на мои чувства. Признает, что не только я его люблю, но и он меня.

Так что…

Моя любовь к этому мужчине – это только мои проблемы.

Вот только как убедить в этом себя, чтобы не было так мучительно больно.

– Да твою же мать! – слышу позади себя злой голос Машки.

С трудом отвожу взгляд от ужасающей для меня в этот момент картины и медленно разворачиваюсь к подруге, спешащей ко мне на всех парах.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но видит моё окаменевшее лицо и затыкается, сурово сжав накрашенные тёмно-вишневой помадой губы.

– Я… сама дура, да? – практически шепчу онемевшими губами. В зале достаточно громко: грохочет музыка и постоянные взрывы смеха то тут, то там. Но Машка как-то умудряется понять меня.

– Это он дурак! – яростно рычит подруга, хватая меня под локоть, и начинает тянуть в сторону двери для сотрудников.

Тащит мое ослабевшее враз тело как на буксире, ловко маневрируя между столиками с клиентами. Ноги как ватные, но я умудряюсь ни разу не споткнуться, пока мы доходим до комнаты, выполняющей роль раздевалки для сотрудников.

Уже там меня накрывает по полной.

А может, играет роль, что тут больше никого нет из девчонок. Впрочем, сейчас самое горячее время в «Ночном волке»: вечер пятницы, когда бар забивается клиентами под завязку, а все официантки носятся как угорелые по заведению, обслуживая посетителей.

Удивительно, что Машку никто из начальства не остановил, пока мы пересекали зал. Это у меня сегодня выходной, а у подруги-то смена.

Падаю обессиленно на стул и начинаю всхлипывать.

– А ну не реви! – суетится вокруг меня Машка, положив в успокаивающем жесте мне руку на плечо. – Не стоит он того.

– Ты… была… права… – смотрю прямо перед собой, но из-за слёз все предметы и сама подруга кажутся размытыми. – Вы все… все… были правы!

Чертыхнувшись, она с грохотом пододвигает ещё один стул ко мне и садится напротив. Теперь наши лица находятся напротив друг друга.

– Юль… чёрт! Было сразу же видно, что вы как небо и земля, – Машка заводит старую пластинку, которую я за эти три месяца слышала, кажется, чаще, чем «доброе утро». – Денис – взрослый, суровый мужик, самая хорошая черта которого в том, что он не вешает лапшу на уши девчонкам, а сразу озвучивает, что их ждёт по окончании интрижки с ним. А ты… ты же у нас как та девочка-ромашка, верящая до сих пор в единорогов и любовь с большой буквы.

Да, а ещё я верила, что смогу научить его снова верить в любовь. В мою любовь.

Слёзы с удвоенной силой начинают литься из глаз.

– Ну… это было предсказуемо, понимаешь? – подруга наклоняется немного вперёд, ловя мой расфокусированный взгляд. Кладёт руки на мои, лежащие на коленях и стиснутые в кулачки. – Я же тебе всегда говорила, что этот товарищ не способен больше полюбить, потому что…– Машка смущённо замолкает, с сочувствием смотря на меня.

– Потому что он похоронил эту способность вместе со своей невестой, – на выдохе заканчиваю за подругу еле слышно, закрывая глаза.

Глава 1

В кармане тихо вибрирует телефон, стоящий на беззвучке, но я игнорирую звонок, примерно представляя, кто мне может звонить.

Звонок прекращается, но уже буквально через пять секунд сотовый опять начинает вибрировать.

Продолжаю его игнорить, так как всё мое внимание сосредоточено сейчас на классном руководителе Жени.

– Юлия Николаевна… –обращается ко мне пожилая женщина, поправляя рукой очки на переносице и тяжело вздыхая.

Господи, как же хочется поколотить Женьку! Если бы только это помогло, клянусь, взяла бы ремень и отходила его по заднице так, чтобы этот малолетний засранец уяснил, что руки у человека предназначены отнюдь не для драк.

Хотя кого я обманываю. Мне даже голос на него тяжело повышать, зная, через что он прошёл. И это притом, что я даже половины не знаю, так как вытащить из него хоть какую-то информацию– это что-то из области фантастики.

Такой же тяжёлый вздох, как и у классного руководителя брата, со своей стороны я сдерживаю с великим трудом, прекрасно понимая, в каком русле у нас будет происходить дальнейший разговор.

Зажимаю пальцы в кулаки. Даже то, что длина ногтей у меня практически нулевая, абсолютно не спасает от болезненных ощущений: настолько сильно впились ногти в кожу.

Мой отчаянный и в то же время умоляющий взгляд на учительницу Жени заставляет ту нервно начать вертеть ручку между пальцами.

– Я прекрасно знаю вашу ситуацию и понимаю, как вам тяжело приходится, но и вы меня поймите – так больше продолжаться не может.

– Ольга Алексеевна, я поговорю с ним обязательно, – торопливо начинаю говорить я, но меня перебивают.

– Юлия Николаевна, если бы это касалось только учёбы, то всё было бы проще. Но страдают другие ученики. В девяти случаях из десяти именно Женя является инициатором каких-то скандалов и драк.

Теперь мне не только поколотить брата хочется, но и прибить его.

– По мере своих сил я стараюсь урегулировать по-хорошему все вопросы с родителями пострадавших мальчиков,– между тем продолжает вещать Ольга Алексеевна. – Да и своему руководству мне приходится рассказывать лишь малую часть того, что на самом деле произошло. Заверяю их, что мы – вы, я и школьный психолог– работаем над его поведением.

Ох уж это поведение.

В такие моменты единственное желание –биться головой об стену. Ну или вот хотя бы об эту парту, за которой я сижу в аудитории в школе, куда прибежала, как только раздался звонок Ольги Алексеевны.

– Руководство школы начинает говорить и, я бы даже сказала, настаивать на том, что нужно отправлять информацию в соответствующие инстанции.

– Нет, пожалуйста, только не это! – вскрикиваю я достаточно громко. В пустом классе этот отчаянный вопль даже мне режет уши. Пожилая женщина, сидящая напротив меня за учительским столом, лишь морщится. – Ольга Алексеевна, клянусь, я… придумаю, что ему сказать, чтобы он понял, насколько всё серьёзно.

В зелёных глазах женщины появляется сочувствие. В них столько теплоты и понимания, что плакать хочется.

Вот только я не могу себе этого позволить.

Мне нужно показать и доказать ей, что я сильная, что я готова бороться с трудностями, которые возникают по вине брата.

– Юлечка, милая моя, – учительница даже перестаёт обращаться ко мне официально. – Я же вам всё это говорю только потому, что переживаю за вас и особенно за Женю. Он не настолько пропащий подросток, как многим тут в школе кажется. Но моё мнение и просьбы дать ему ещё немного времени на адаптацию, поверьте, скоро перестанут учитывать. Вам нужно будет быть готовой к… м-м-м… визитам сами знаете каких видов органов власти.

– Ольга Алексеевна, я стараюсь как могу, вы же сами знаете! Но Женя… – глубокий тяжёлый выдох. – Он молча выслушивает мои нотации, потом говорит, что всё понимает, что больше так делать не будет и… И опять дерётся!

– Юля, боюсь, органам опеки может показаться, что вы не справляетесь со своими обязанностями, раз он продолжает так себя вести. А если ещё и ПДН подключится, то…

– Они могут забрать у меня Женю, да? – по спине пробегает холодок, от которого я невольно передёргиваю плечами.

– Боюсь, что да, – после непродолжительной паузы говорит с сожалением классный руководитель брата. – Возможно, вам стоит поводить его к другому психологу. Сами понимаете, наш школьный… Ну, он не может уделять Жене столько времени, сколько ему по-хорошему требуется.

Да я бы с радостью, если бы всё было так просто. Вернее, если бы у меня были деньги на хорошего профессионального психолога.

Беседа с учительницей длилась ещё буквально минут пятнадцать.

Я клялась и божилась, что постараюсь как можно быстрее решить проблему с постоянными драками брата.

Ольга Алексеевна по большей части молча качала головой, давая понять, что верит в мои обещания. Иногда вставляла в мой поток речи какие-то одобряющие слова поддержки, которые сейчас были мне так нужны.

Правда, перед моим уходом от неё снова прозвучало предостережение.

– Юлия Николаевна, руководство школы дало мне и вам определённый срок, чтобы решить эту проблему. Они сказали, что если в течение месяца Женя не исправится, то… – многозначительная пауза и приподнятая бровь пожилой женщины заставляют меня лишь кивнуть, вымученно улыбаясь.

Выхожу из аудитории и сразу достаю телефон. Перезваниваю звонившему мне так настойчиво в классе.

– Привет, Маш, – голос немного хрипит.

Я медленно двигаюсь по коридору в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, где возле гардероба меня должен ждать брат.

Звенит звонок, после чего несколько дверей классов открываются и оттуда выходят школьники.

Прижимаюсь ближе к стенке, видя, как дети рванули в мою сторону. Они пробегают мимо, и кто-то из них всё-таки умудряется задеть меня портфелем.

– Привет. Ты в школе, что ли? –спрашивает с недоумением подруга, пока я плетусь дальше.

– Да, классная Жени меня вызвала.

– Снова подрался! – возмущённо восклицает Маша. И это даже не вопрос.

– Да.

– Вот же засранец!

– Маш, давай не сейчас, – обрубаю подругу, боевой настрой которой я чувствую даже через трубку телефона. – Ты же вечером приедешь, вот и поговорим. Ладно?

– Ладно, – бурчит она, хоть и нехотя, но всё же соглашаясь.

Я отключаюсь как раз в тот момент, когда подхожу к гардеробу. Возле него на скамейке сидит Женя. С вызовом смотрит на меня прищуренными глазами, под одним из которых виднеется наливающийся уже синим цветом фингал.

– Дома поговорим, – со всей строгостью, на которую способна, говорю я и направляюсь в сторону выхода из школы.

Идти до съёмной квартиры, в которой мы с ним вдвоём живем, минут десять.

Надеюсь, мне хватит этого времени, чтобы придумать, что ему сказать.

А может, и правда попробовать наорать на него, чтобы он понял, что чаша моего терпения переполнена!

Глава 2

Дома хмурый Женька сразу отправляется на кухню. Иду следом, наблюдая за братом, который открывает холодильник и начинает доставать еду, чтобы разогреть её, а затем съесть.

– Жень, может, хватит, а? – строго начинаю говорить, усаживаясь на раскладное кресло, на котором я сплю.

Квартира однокомнатная, поэтому, как только мы переехали сюда, я сразу отдала зал брату для ночёвки. Там диван побольше, а он уже сейчас, в свои пятнадцать, выше меня практически на целую голову. Правда, такой же худющий, как и я.

Смотрю на брата, ставящего кастрюлю на плиту. Его плечи и спина напрягаются.

– Я больше не буду, – бубнит Женя, поджигая конфорку и начиная резать хлеб, продолжая находиться ко мне спиной.

Не хочет, паразит такой, смотреть мне в глаза, вот и занимается чем угодно, только лишь бы не поворачиваться ко мне лицом.

– Жень, твои драки приведут к тому, что меня лишат на тебя опеки, а тебя заберут в какой-нибудь детдом – это ты понимаешь?! – всё-таки повышаю голос. – А ну-ка сядь за стол. Давай поговорим.

Брат демонстративно громко вздыхает. В этом звуке чётко слышится то, как я ему надоела со своими нотациями. Он, правда, разворачивается, плюхается на стул и скрещивает руки на груди, смотря на меня исподлобья.

Весь его вид говорит о том, что он готовится защищаться. Он словно ёжик, выпустивший все свои иголки.

И вот как с ним разговаривать?!

– Ты постоянно обещаешь мне это, но продолжаешь драться. Притом Ольга Алексеевна говорит, что зачинщиком всегда выступаешь ты.

– Не всегда, – бурчит Женька, переводя взгляд в сторону окна.

– Хорошо, пусть будет не всегда. Но в большинстве же случаев первый бьёшь именно ты. Учителя и так пошли нам навстречу…

– Ой! Да не нужна мне их жалость! – взрывается брат, смотря на меня волчонком. – И разговоры с психологом этим дурацким мне тоже не нужны!

За всё время, что мы живем вместе, а это чуть больше полугода, такое впервые. Чтобы он вот так остро реагировал на мои слова. Я даже немного теряюсь, но продолжаю сверлить его хмурым взглядом.

– Жень, чтобы не было этого, как ты говоришь, дурацкого психолога и жалости, нужно перестать вести себя так, как это делаешь ты.

Он лишь фыркает презрительно себе под нос.

– Ты чего добиваешься? Чтобы тебя действительно забрали у меня и отправили в детдом? – вижу, как он вздрагивает всем телом, когда слышит эти вопросы. – Может быть, ты просто не хочешь жить со мной, поэтому так себя ведёшь?

Успеваю заметить в его глазах страх, прежде чем он снова отворачивает голову в сторону окна.

Мысленно аж выдыхаю. Я реально боялась, что он может этого хотеть.

Когда я уехала из дома два года назад и переехала в этот город, наша связь с ним оборвалась. Мы даже по телефону не общались. Телефона у него не было, а звонить матери и просить её, чтобы она дала брату трубку, было бесполезно. Хотя в первые пару месяцев моего отдельного проживания я пробовала это делать, но натыкалась лишь на агрессию и маты.

Забрав его себе, я не узнала брата. Из весёлого мальчишки он превратился в озлобленного и агрессивного подростка. Наладить контакт и вернуться к нашим прежним тёплым отношениям нам пока так и не удалось.

Возможно, всё дело в том, что проводить много времени у нас с ним не получалось. Я целый день на работе. Прихожу вечером и начинаю сразу готовить еду, после проверяю его уроки, а потом уже нужно укладываться спать. Времени на поболтать реально очень и очень мало.

– А тебе на работу не пора? – хмуро спрашивает Женька с надеждой в голосе.

Ох…

Работа.

Ещё одна проблема, которую нужно как-то быстро решать.

– Меня уволили сегодня, – мой голос невольно садится, когда я вспоминаю об этом.

К школьной проблеме добавилась теперь ещё и эта.

Моему начальству надоело, что я среди рабочего дня отпрашиваюсь и убегаю в школу, когда меня туда вызывают. А в последнее время это происходит всё чаще. Видимо, сегодня терпение у хозяйки фруктового ларька, где я работала неофициально продавцом, закончилось. Она посчитала зарплату за две недели этого месяца, выдала её мне и сказала, чтобы я больше не приходила.

Единственная причина, по которой я не заревела прямо в ларьке – боязнь, что в школе будет что-то ещё хуже.

– И… что теперь ты будешь делать? – настороженный голос брата врывается в мои невесёлые мысли. – Искать новую же, да?

Женька с тревогой смотрит на меня, опуская руки. Одной нервно проводит по своим взъерошенным ветром волосам.

Господи, ну конечно же, искать. И очень быстро, так как тех денег, которые я получаю от государства, нам с братом не хватит. Одна только аренда квартиры и коммуналка забирают львиную долю доходов. Оставшиеся деньги приходится как-то равномерно распределять между школой, одеждой для брата и продуктами.

– Само собой, буду искать, – успокаиваю брата и мысленно саму себя. – Жень, если бы я постоянно не отпрашивалась в школу после твоих разборок с одноклассниками, то меня бы не выгнали, – и пусть это не совсем красиво с моей стороны вот так напрямую упрекать пятнадцатилетнего подростка, но я, правда, уже не знаю, как до него достучаться. Ну нет у меня большого опыта в воспитании детей. Я не знаю, как правильно нужно разговаривать с подростком, чтобы добиться желаемого. А в нашем случае, чтобы он перестал наконец-то драться.

На лице брата мелькает вина, но он тут же опускает голову вниз, пряча от меня свои эмоции.

Меня тут же затапливает волной жалости к нему.

Учительница права: он очень хороший мальчик. Просто…

– Сам видишь, у меня стало на одну проблему больше. Не факт, что мне удастся быстро что-то найти, – мягко начинаю говорить я, убирая суровость из своего голоса. – Поэтому я очень тебя прошу, перестань драться. Помоги мне хотя бы в этом, Жень, – чуть ли не умоляюще прошу брата. – Ольга Алексеевна сказала, что если ты продолжишь в том же духе, то школа обратиться в опеку и пдн. А ты сам понимаешь, к чему это приведёт. Тебя у меня просто-напросто заберут. И уже, скорее всего, не отдадут, так как будут уверены, что я с тобой не справляюсь.

Брат весь скукоживается, ещё ниже наклоняя голову.

Решив, что сейчас на этом можно закончить наш разговор, я встаю с дивана и иду к плите, на которой уже закипел суп, поставленный Женей.

Пусть он хорошо подумает о том, что я сказала.

Так как мне больше не нужно бежать на работу и остаток дня в полном моём распоряжении, планирую поговорить с ним ещё раз вечером.

– Давай обедать, – проходя мимо него, притормаживаю и быстро глажу его рукой по голове.

Он такие жесты нежности с моей стороны терпеть не может. Возмущенно пыхтя, резко отстраняется каждый раз, когда я пробую провернуть такое.

На удивление сейчас он молча и терпеливо ждёт, когда уберу сама руку. Воодушевленная этим его спокойствием, я быстро наклоняюсь и целую его в белобрысую макушку.

И тут же отхожу, не дожидаясь ответной реакции. Страшно, что она будет отрицательной. Но, слава богу, она не такая. Женька продолжает также тихо сидеть на стуле, склонив голову.

Господи, как же хочется верить, что он наконец-то серьёзно воспринял мои слова. А ещё больше хочется верить, что он действительно перестанет драться.

Ну а по поводу переживаний по поиску работы обращусь к Маше. Может, она или что-то посоветует, или знает такое место, куда мне можно будет устроиться.

Глава 3

Подруга, как обычно, вихрем влетела в квартиру, стремительно скидывая босоножки с ног и кидая возмущённый взгляд в сторону плотно закрытой двери в зал, где находился брат.

Он ушёл туда сразу после того, как мы пообедали, и до сих пор не выходил.

Надеюсь, обдумывал своё поведение, а не зависал в телефоне.

Так как на работу мне не нужно было больше бежать, я взяла свой старенький планшет и принялась рыскать по сайтам в надежде, что что-нибудь подходящее успею найти. Вариант – попросить подругу я всё-таки откладывала на самый крайний случай.

Ничего подходящего не было. Убив на это почти четыре часа, с разочарованием откинула планшет и занялась приготовлением ужина.

Успела уроки проверить у Женьки (ну то, что понимала), мы с ним даже поели, а Машки всё не было.

Заявилась она уже почти в десять вечера. Злая как чёрт.

– Ты чего такая? – интересуюсь у подруги, наблюдая, как она дёргаными движениями скидывает тонкую кофточку с плеч и снимает босоножки.

– Да у нас одна девчонка уволилась! Никого не предупредила, зараза такая. Вот начальство и стало тусовать нас всех, как игральные карты. Задержали меня, так как Ленка, сучка такая, тут же придумала какую-то больную тётку, к которой ей нужно вот прям срочно, – подруга делает пальцами знак кавычек, расплываясь в ехидной улыбке, – отвезти лекарство.

– Ну, может, у неё действительно кто-то болеет, – на меня кидают скептический взгляд.

– Ага! Вот прям сегодня заболела старушенция, о которой мы все впервые услышали тоже только сегодня. Да и хрен с ней, с этой Ленкой! При случае отыграюсь, – раздражённо шипит Машка, повторно кидая взгляд в сторону закрытой двери зала. – Там?

Ох! Как бы её крики и нравоучения не сделали сегодня только хуже. Машка в силу своего взрывного характера всегда начинала отчитывать Женьку вот в таких вот ситуациях. Тот бычился на неё и начинал огрызаться. Я металась между ними, пытаясь успокоить одну и донести до второго, что подруга всё это говорит только по одной единственной причине – потому что любит его и тоже переживает.

Заканчивалось все это охрипшим голосом Машки, гордым уходом брата в зал и моей головной болью. Пить таблетку от неё, как я обычно это и делала, сегодня мне не хотелось.

Поэтому, делая огромные глаза, рукой показываю подруге, чтобы та шла на кухню. На удивление, та не начинает орать и нестись к брату. Лишь зеркалит форму моих глаз.

– С хера ли?! – беззвучно произносит она губами.

Приходится хватать её за руку и тащить за собой в нужном мне направлении.

– Маш, я с ним поговорила и, по-моему, он серьёзно призадумался, – шепчу тихо, закрывая дверь кухни за нами. – Весь вечер тихий как мышка, домашку быстро сделал и принёс сам мне на проверку. Мне даже напоминать ему не надо было. И видно, что постоянно в каких-то своих думках.

Подруга иронично выгибает бровь и хмуро смотрит на меня, скрещивая руки на груди.

– Начнёшь сейчас на него орать, он стопудово психанёт, и всё вернётся на круги своя, поэтому давай сегодня не по привычному тобой сценарию, хорошо?

– Юлька, да на него не орать тебе надо! – в сердцах бросает подруга. – Его тебе пороть уже надо за то, что он творит!

Я меняюсь в лице, хотя понимаю, что она это сказала без всякого умысла и уж точно не со зла.

– Прости-прости-прости… – Машка подлетает ко мне и обнимает, крепко сжимая. – Ты ж меня знаешь. Ляпну, не подумав о последствиях.

– Да всё нормально, – хриплый голос всё-таки выдаёт меня. – Нас с братом просто иногда триггерит это словечко, ты же знаешь.

Я же поэтому и из дома ушла после девятого класса, переехав в общагу, потому что терпеть порки отчима, который это делал за любую провинность или плохую оценку, не было уже никаких сил.

В шестнадцать лет я не думала, что своим уходом просто перенаправила всю эту агрессию на одиннадцатилетнего ребёнка. Когда мы ещё жили все вместе: отчим, мама, я и брат– первый никогда не бил Женьку. Уж не знаю, почему только я вызывала такой негатив, но с братом он вёл себя в принципе спокойно. Даже учил его каким-то мужским штучкам в виде починки труб под раковиной или розеток.

Именно поэтому я была уверена, что с моим уходом у них всё наладится.

Как оказалось, ничего не наладилось. Спустя несколько лет я узнала, что всё стало намного хуже и страшнее.

– Есть хочешь? – отстраняюсь и улыбаюсь, давая понять Машке, что со мной всё норм.

– Неа, – качает отрицательно головой. – На работе перекусила. Рассказывай, кого наш воинственный парень опять поколотили по какому поводу.

– Да неизвестно, – с досадой произношу, плюхаясь на диван. – Пятнадцатилетние подростки хуже партизан. Даже учительница толком ничего не знает. Ну а Женька, сама понимаешь, молчит. Привычное «больше не буду» и на этом всё.

– А чего тогда такая расстроенная, раз всё как обычно? – Машка садится рядом, внимательно вглядываясь в моё лицо. За три года нашей дружбы она научилась считывать мои эмоции на раз.

– Ольга Алексеевна сказала, что месяц ему на исправление. А если продолжит драться, то… – подруга сама понимает, о чём я умолчала. Чертыхается и тяжело вздыхает.

– А меня ещё сегодня уволили, представляешь? – жалуюсь я.

– Удивительно, что они не сделали этого раньше, – хмыкает невесело подруга.

Вот за что я Машку особенно люблю, так это за её прямоту. Всегда мне говорит правду-матку, какой бы горькой она ни была.

– Поможешь? – умоляюще прошу, хватая её за руки и глядя взглядом преданной собаки.

– Ну а куда я денусь, – бурчит подруга, закатывая глаза. Тут же принимает серьёзный и задумчивый вид. – Есть пару мест, куда требуются люди, но… блин, там зарплата маленькая. Была бы ты одна, другой вопрос, но с Женькой ты на неё не проживёшь. Да и устраивать тебя надо же неофициально.

Вспоминаю её слова, сказанные в коридоре. Ну, те, что кто-то там уволился у неё на работе.

– А к тебе меня нельзя как-нибудь устроить? – с воодушевлением интересуюсь я, чуть ли не подпрыгивая на диване.

Было бы классно работать вместе с ней. Виделись бы чаще. Да и чего уж скрывать, я бы себя намного спокойней чувствовала, зная, что она всегда подскажет и поможет.

Машка немного теряется, но тут же задумчиво сводит брови.

– А знаешь… может, и получится тебя ко мне устроить, – тянет протяжно она. – Гром сейчас в отъезде…

– Гром? – быстро и заинтересованно переспрашиваю я.

– Денис Громов – владелец, – небрежно поясняет Машка. – Вот он точно бы тебя не взял. А сейчас за него Ржавый.

– Это тот, который постоянно подкатывает к тебе, а ты его посылаешь? – вспоминаю её рассказы про людей, с которыми она работает. Что-то такое упоминала. И имя, кажется, произносила это.

– Ага, именно он, – кивает подруга и начинает хитро улыбаться. – Почему бы не воспользоваться этим шансом. Он поможет мне с тобой, а я, так уж и быть, осчастливлю парня.

– Нет! Ты что?! – я чуть ли шею не ломаю, когда начинаю быстро мотать из стороны в сторону отрицательно головой. – Мне не нужна работа, доставшаяся таким способом!

– Господи, ты что решила, что я собираюсь с ним переспать за это?! – чуть ли не истерично ржёт подруга, вытирая проступившие от смеха слёзы. – Свидание! Я просто схожу с ним за это на свидание, Юль!

Громко выдыхаю, смущенно смотря на Машку.

– Ну, ты просто так это сказала… – бубню себе под нос. – Что я должна была ещё подумать?

– Ну уж точно не это, – продолжает веселиться она, похихикивая. – Ладно, проехали. Короче, Грома не будет ещё три недели. Если я уболтаю Ржавого, то выйдешь ты уже к нам дня через три. К тому моменту, как вернётся владелец, научишься всему, – Машка с уверенностью проходится по мне взглядом. – Я тебя так натаскаю, что ты у меня будешь работником месяца.

– У вас есть работник месяца? – удивлённо спрашиваю я. А вот об этом я что-то раньше не слышала от неё.

– Мда… а вот с этим надо будет вдвойне поработать, – и, видя мой вопросительный взгляд, поясняет. – С доверчивостью твоей. Юлька, блин! Ну нельзя же вот так тупо верить во всё, что тебе говорят!

Обидненько немного, но… Тут, как говорится, не поспоришь.

Даже несмотря на историю с отчимом, я продолжаю верить в доброту и искренность людей.

Парадокс? Возможно.

Но я не хочу быть другой. Не хочу жить, постоянно ожидая от людей какого-то подвоха и ставить под сомнение каждое их слово.

Глава 4

Странное волнение продолжает изводить меня, пока я пешком топаю на работу.

Ощущение, что должно что-то произойти, появилось рано утром, как только я открыла глаза. Поначалу думала, что это будет как-то опять связано с братом. Как на иголках сидела полдня дома, постоянно кидая взгляд в сторону телефона. Ближе к обеду уже была абсолютно уверена, что вот-вот позвонит классный руководитель Женьки и опять меня «порадует» новостью, что он подрался.

С последнего нашего с ним серьёзного разговора прошло две с половиной недели. Именно с того самого вечера брат вёл себя, как говорится, тише воды, ниже травы.

Я безумно была этому рада, но настраивалась на то, что это может быть временный эффект. Готовила себя к тому, что бомба в его лице рано или поздно всё-таки рванёт.

Так что, когда в три часа дня со школы вернулся брат, а звонок, который так ожидала, не случился, я аж выдохнула.

Но самое странное, что беспокойство никуда не делось.

До вечера хожу по квартире как неприкаянная. Всё валится из рук, два раза обожглась, пока готовила брату ужин – короче, к вечеру накрутила себя так, что решила не ехать на работу на автобусе, как обычно это делаю, а прогуляться пешком, чтобы немного проветрить свои мозги и успокоиться.

Вот только прогулка не помогла. Приближаясь к нужному зданию, обеспокоенность и волнение, кажется, не только не стихают, а наоборот – только усиливаются.

– Привет, Юль! – чуть ли не хором здороваются со мной трое мужчин, когда я подхожу к служебному входу кафе-бара, куда меня всё-таки устроила Машка.

Андрей Павлович, главный шеф- повар в «Ночном волке», и Вадим с Леонидом, работающие здесь барменами, с широкими улыбками наблюдают за моим приближением.

– Добрый вечер, – здороваюсь я в ответ, поправляя на плече небольшой рюкзачок, где находится разная мелочь в виде кошелька, помады и расчёски. Улыбаюсь в ответ мужчинам.

– Готова к бурной ночке? – поигрывая бровями и лукаво усмехаясь, интересуется Вадим, высокий двадцатипятилетний блондин, который с самого первого дня моего появления здесь оказывает вполне понятные всем знаки внимания.

– Надеюсь, что да, – притормаживаю возле курящих мужчин. Когда народ повалит, им будет точно не до перекуров.

Сегодня суббота, а значит, ожидается огромный наплыв посетителей, поэтому уже после одиннадцати ночи каждый в этом баре будет мечтать не то что о перекуре, а о такой мелочи, как просто усесться на стул и пять минут просто тупо не двигаться, давая отдых рукам, ногам и голове, трещащей от музыки и гомона людей.

Я всё это проходила ровно неделю назад. До сих пор удивляюсь, как выдержала такой темп в предыдущую субботу, учитывая, что тогда это была моя первая ночная смена.

– Юлька у нас крепкая девочка, – подаёт голос Андрей Павлович, произнося эти слова негромко, но довольно твёрдо. Пожилой мужчина, которому примерно под шестьдесят, глубоко затягиваясь, одобряюще подмигивает мне. – Я же сразу сказал, что она свой человек.

Лицо вспыхивает от похвалы шеф-повара. Растроганная его словами, я лишь с огромной благодарностью смотрю на этого седого бородатого мужчину.

В принципе, тут в баре коллектив практически весь хороший и доброжелательный. Правда, за исключением одной особы, но сейчас я даже думать не хочу о ней.

– Спасибо, Андрей Павлович, – смущённо бормочу я, от волнения теребя пальцами ремешок на рюкзаке в районе плеча. – Мне очень приятно, что вы так считаете.

– Поверь мне, девочка, не я один так считаю, – его слова ещё больше вгоняют в краску. Да и пристальные взгляды парней в мою сторону смущают ещё больше.

Шеф-повар это видит и решает не мучить меня больше.

– Ладно, беги давай, – пожилой мужчина кивает на служебную дверь. – Мы с парнями щас докурим и тоже пойдём готовиться. Что-то мне подсказывает, что сегодняшняя ночка действительно выдастся нервной и горячей.

Облегчённо выдыхая, я мышкой проскальзываю в здание и несусь в сторону раздевалки, здороваясь с теми, кто попадается мне по пути.

Залетаю в комнату и вижу там Машку и Алену, двадцатипятилетнюю стройную блондинку. Девчонки с улыбками здороваются со мной.

– Привет, – киваю я в ответ, открывая свой шкафчик и доставая униформу, состоящую из классической чёрной юбки до колен, белой рубашки с короткими рукавами и огненно-красным платком, который мы в обязательном порядке повязываем на шею.

– Кстати, Маш, забыла тебе сказать, – Алёнка натягивает джинсы на ноги, сидя на стуле. – Слух прошёл, что Гром вернулся сегодня в город.

Алёна тоже работает здесь официанткой, но только всегда в дневную смену. У неё маленький ребёнок, поэтому ночные смены для неё табу. Сейчас она, в отличие от меня и подруги, наоборот, собирается уходить домой.

– Впервые слышу, – Машка хмурится, завязывая в этот момент на шее платок, пытаясь создать красивый узел. – Ржавый говорил, что он только послезавтра появится.

– Ну, судя по тому, как рано прискакала Ленка, да ещё и сколько времени она грохнула на свой марафет, крутясь перед зеркалом, боюсь, что слухи оправданы. Подозреваю, что наш Гром появится всё-таки уже сегодня здесь.

Я чуть ли не задыхаюсь от волнения, понимая, что знакомство с владельцем этого заведения может произойти уже сегодня ночью.

Страшно до ужаса. Всё, что я слышала о нём, сформировало в моей голове образ сурового и немного деспотичного мужчины. Боялась, что он с лёгкостью может уволить меня, решив, что я по каким-то причинам не подхожу для этой работы.

Машка презрительно фыркает, как только слышит женское имя.

Хочется сделать то же самое, но только морщусь, поворачиваясь спиной к девчонкам. Начинаю снимать с себя бриджи и футболку дрожащими руками.

Кх-м… Лена.

Ещё одна официантка. Жгучая двадцатисемилетняя брюнетка, этакая женщина-вамп и… моя головная боль. Единственный человек, который принял меня здесь в штыки.

Я искренне не понимаю, за что она меня так невзлюбила, причём с самого первого взгляда. Когда Машка знакомила меня со всеми девчонками, Лена единственная молча прошлась по мне с головы до ног пристальным высокомерным взглядом. А после процедила сквозь ослепительно белоснежные зубы что-то вроде приветствия и тут же ушла из комнаты.

После этого в свою сторону я слышала от неё только какие-то подколки, произнесённые обязательно язвительным тоном. Никакой помощи или советов, которые сыпались от других членов этого дружного коллектива.

Признаться, я долго, почти две недели, не могла понять, как ей с таким характером и норовом удавалось тут спокойно работать. А потом поняла. К другим она относилась совершенно не так. С другими Лена была мила и доброжелательна, а с холостыми парнями и мужчинами даже флиртовала, расточая соблазнительные улыбки направо и налево.

– Ну, появится и появится, – небрежно роняет Машка. И голос вроде спокойный, но я чувствую в нём некое напряжение. Это пугает меня ещё больше. Нервничая, по-быстрому натягиваю на себя тонкие колготки и рабочую униформу.

Алёна уходит домой, попрощавшись и пожелав нам удачи.

– Так, оставить панику! – подруга сурово смотрит на меня. Видимо, на моём лице чётко прослеживается ужас от новости о том, что вот-вот нагрянет владелец. – Со своими обязанностями ты справляешься на отлично. Не филонишь, не пытаешься отлынивать от работы, косяков за тобой не замечено. Все в заведении подтвердят, что ты идеальный работник. Да и клиенты тебя любят, что, поверь мне, сыграет не последнюю роль, когда Гром будет пробивать по тебе инфу.

– Я могу ему просто не понравиться, – озвучиваю я то, что она могла просто не учесть.

К этому моменту я уже полностью переоделась, осталось только надеть туфли на низком каблуке и обновить помаду на губах.

Развернувшись к зеркалу в полный рост, висящему на внутренней дверце шкафчика, начинаю собирать свои волосы в хвост, одновременно с этим ныряя ногами в стоящие рядом туфли.

Удивлённо кидаю взгляд через плечо на подругу, когда слышу позади себя сдавленное чертыханье.

– Меня больше беспокоит то, что… как раз понравишься, – нехотя признаётся Машка, отводя взгляд в сторону. – Вот не зря тебя Ленка настолько сильно в штыки приняла. Словно чувствует, что ты можешь стать ей соперницей.

– В каком смысле? – недоумённо спрашиваю я, но тут же до меня доходит, что она имеет ввиду. Широко округляю глаза. – Маш, он же… старый! Навряд ли я ему понравлюсь в этом смысле!

Я слышала, что Ленка и владелец, ну… вроде как между ними чего-то там есть. Вроде как даже спят они время от времени.

Признаться, меня немного удивляло, что полноценной парой их никто из коллег не называл и не признавал, но я особо в это не углублялась, так как мне было всё равно. Взрослые же люди, видимо, обоих устраивает такой формат отношений.

– Вот и продолжай думать именно так, – чуть ли не в приказном порядке говорит Машка. – Он для тебя слишком стар. Пусть эта мысль постоянно крутится у тебя в голове, поняла?!

– Ой, да поняла я, – закатывая глаза, отворачиваюсь снова к зеркалу. Провожу нежно-розовой помадой по губам.

Мысленно настраиваю себя на то, что всё будет хорошо. Да и слова подруги о том, какой я офигительный работник, невольно воодушевляют.

Прохожусь взглядом в зеркале по себе, начиная с хвоста на голове и заканчивая чёрными туфлями на ногах.

Всё! К работе я готова.

И очень надеюсь на то, что и к встрече с владельцем бара тоже.

Глава 5

Время близилось к пяти утра.

Ноги не то что гудели, они вообще ощущались инородной частью чего-то жутко болючего в моём организме. Они были словно две занозы, которые ты не смог вытащить, и теперь это место тянет и постоянно дёргает.

Мне кажется, даже в первый раз неделю назад не было настолько сложно физически. Не было такой усталости, гудящей головы и дикой боли в ногах.

Если подумать, то, наверное, в прошлую субботу всё-таки не было столько народу. Сейчас же было ощущение, что чуть ли не полгорода припёрлось в наш бар.

Хотя чему я удивляюсь? За эти почти три прошедшие недели я уже поняла, что бар пользуется какой-то бешеной популярностью. И не сказать, что он был какой-то жутко крутой, нет. Никаких тебе новомодных фишечек в виде модной обстановки, навороченного светового оборудования и молодёжной музыки, которые я видела в другом клубе, куда меня два раза вытащила Машка, когда я ещё жила одна.

Кафе-бар был самым, я бы сказала, обычным. Огромный зал со столами, никакой помпезности в обстановке, всё как-то по-простому.

Фишкой этого заведения считалась кухня, а ещё то, что здесь собирались в основном те, кто так или иначе был связан с гонками на машинах и байках.

Перед тем, как меня сюда взяли, Машка просветила меня по поводу возникновения и работы этого места, чего не делала раньше.

Как оказалось, это кафе открыл Денис Громов, в прошлом крутой гонщик, ездивший даже заграницу на соревнования.

– Говорят, Гром попал в жуткую аварию, после чего на карьере пришлось поставить жирный крест, – просвещала меня Машка, когда мы с ней шли в мой первый рабочий день в кафе. – Он годик восстанавливался. Потом стал гонять на байках. А потом ему пришла в голову эта идея – открыть кафе-бар именно для тех, кто крутится в этих двух сферах: автомобильных гонках и байкерских заездах. Пацаны трындели, что тогда вообще мало кто верил, что выйдет толк из этого.

– Почему? – с интересом спросила я, перебивая подругу.

– Вроде как это совершенно разные сферы, скажем так, жизни – байки и машины. И тусовки у них совершенно разные. Я, если честно, Юль, особо и не вникала во всё это. Просто говорю тебе, что слышала от парней в баре. Короче, так как бабки у Грома водились, то он выкупил это здание и переделал его в кафе-бар «Ночные волки». Взял сюда шеф-поваром Андрея Павловича, за которым охотятся все рестораны этого города, и открыл заведение. И каким-то чудесным образом ему удаётся совмещать эти две тусовки. Бар становится очень популярным. Настолько, что сюда начинает ходить и простой люд, – подруга улыбается. – В общем, место хорошее, и коллектив подобрался классный, за исключением некоторых личностей.

Это я уже потом узнаю, кого она имела ввиду. Леночка – главная «прима», как она сама себя считала, данного заведения. Считала не только потому, что спала периодически с Громом, но и потому, что она была одной из первых официанток, которые тут работали. Можно сказать, Лена появилась здесь чуть ли не в день открытия кафе.

– Гром, конечно, суровый и жёсткий мужик, – между тем продолжает говорить Машка. – Как работодатель иногда просто деспот, но надо отдать ему должное, справедливый и… в принципе, нормальный.

На этом наш разговор тогда был закончен, так как мы уже подошли к заведению.

Короче, в нашем кафе, как я уже поняла, постоянно тусуется куча народу, но сегодня это было просто что-то с чем-то.

Мы, четверо официанток, носились со скоростью света между залом, кухней и баром, разнося еду и напитки.

За каждой из нас были закреплены определённые зоны в зале. На випе, само собой, находились «старички» заведения – Лена и Вика, ещё одна сторожила данного заведения. В зоне, расположенной ближе к выходу, шуршала Машка. А вот центральная зона сегодня была закреплена за мной.

По правилам заведения, если кто-то из нас освобождался, то должен был помогать другим девчонкам. Никакого передыха или перекура. Единственной причиной, по которой ты мог покинуть ненадолго зал – посещение уборной.

Господи, наверное, впервые в жизни я была рада тому, что захотела сходить в туалет, потому что у меня появился веский повод побыть хотя бы пять минут в тишине. И главное, сидя, пусть и на унитазе.

– Я отойду в туалет, – шепчу Машке на ухо, как только мы с ней одновременно оказываемся у барной стойки. Я ставлю пустой поднос, а она, наоборот, пришла за стаканами пива для своих клиентов. – Я быстро.

Расставляя высокие стаканы с пенным напитком, приготовленные уже для неё Вадимом, на подносе, она лишь кивает в ответ, давая мне знать, что услышала и поняла.

Со стороны вип-зоны идёт Вика с пустым подносом. Я всё-таки остаюсь на месте и дожидаюсь, пока она доходит до нас.

– Вик, мне нужно отлучиться. Ты свободна? – уточняю, так как нужно, чтобы и за моими столиками кто-то из них присмотрел, пока я отсутствую. С этим у нас тут строго. Если кто-то из официанток ушёл, то кто-то из девчонок должен следить не только за своей зоной, но и за твоей.

Судя по загруженному и озадаченному виду подруги, она занята на своей зоне. Ей будет довольно сложно отслеживать и мои столики.

– Да, Ленка там пока одна справится. Мои випы только приступили к горячке, поэтому я немного освободилась. Но ты там надолго не задерживайся всё равно, у меня пятая випка к десертам приступила, поэтому могут в любой момент позвать для расчёта.

– Я быстро, – успокаиваю девушку и бегу в сторону служебной двери, за которой скрывается коридор, ведущий в туалет.

В уборной долго не нахожусь, так как понимаю, что за меня сейчас там, в зале, отдувается кто-то из девчонок. Быстро делаю свои дела, мою руки и несусь назад на уже безбожно дрожащих и ноющих ногах.

Вылетаю в зал из коридора, резко распахнув дверь, и впечатываюсь со всей дури в чьё-то твёрдое… высокое … мужское тело.

– Ой! – непроизвольно вырывается у меня, и я даже морщусь от того, насколько болезненно ощущается столкновение двух тел.

Кажется, что я на полной скорости врезалась в бетонную стену.

Само собой, по всем законам физики меня откидывает назад. Усталость даёт о себе знать, и у меня не получается удержаться на ногах. Нелепо взмахнув руками, с ужасом понимаю, что падаю назад.

Слава богу, что моё позорное падение предотвращает тот, на кого я налетела.

Я даже ничего не успеваю толком понять. Вот я лечу назад, какая-то секунда, и моё тело повторно впечатывается в мужское тело.

В каком-то ступоре пялюсь на чёрную футболку, обтягивающую широкую монолитную грудь, пытаясь осознать, что только что произошло.

Постепенно приходит осознание, что мужчина просто поймал меня за талию и крепко прижал к себе сильной рукой, спасая от падения на пол.

Мой нос практически соприкасается с тканью футболки. Я делаю вдох, и аромат кофе с лёгким запахом сигарет проникает в ноздри, окутывая меня, кажется, со всех сторон. Он настолько приятный, что хочется сделать ещё пару глубоких вздохов. А ещё лучше уткнуться в эту грудь, закрыть глаза и просто дышать, позволяя этому сногсшибательному аромату проникать в каждую клеточку моего тела.

Мозг настолько отключается, что я даже перестаю слышать все звуки вокруг. Я словно глохну, переставая махом слышать шум, смех и гомон людей, сидящих в зале.

Будто под гипнозом моя голова начинает наклоняться вперёд.

Громкий стук разбитого стакана резко приводит в чувство.

Ну… довольно неприятно чувствовать подобного рода реакцию на себя. Ужасаясь своим мыслям, я дёргаюсь и пытаюсь сделать шаг назад, чтобы выскользнуть из объятий мужчины. Но ничего не получается, так как меня не отпускают. Кажется, даже ещё крепче прижимают к твёрдому во всех местах, которые я ощущаю, телу.

– Простите, пожалуйста, – торопливо начинаю бормотать, поднимая голову вверх, чтобы взглянуть на того, кто так крепко меня держит.

По-моему, я целую вечность задирала голову, в то же время не оставляя слабых попыток выбраться из захвата.

Мамочки, это какого же он роста?!

Нет, я понимаю, что мои сто шестьдесят три сантиметра априори позволяют сказать, что я маленького роста. Но этот мужчина однозначно где-то под два метра.

Как только наши взгляды пересекаются, я застываю, переставая дёргаться в мужских объятиях. Немею под пристальным тяжёлым взглядом тёмно-зелёных глаз, прищуренных в этот момент. Дыхание перехватывает, а по спине пробегает табун мурашек.

Я не совсем понимаю, что со мной происходит.

Подобного рода реакция на мужчину у меня впервые.

И да, это именно мужчина, а не парень. На вскидку ему где-то лет тридцать.

Резкие, даже немного грубоватые черты лица, тяжёлый квадратный подбородок, короткий ёжик чёрных, как смола, волос и трёхдневная щетина придают ему какой-то демонический облик. Плотно сжатые губы немного кривятся. И непонятно от чего: то ли от того, что ему неприятно наше столкновение, то ли от того, что ему не нравится то, что он видит перед собой, то есть меня.

Если верно последнее предположение, вот это-то и странно.

Без лишней скромности я могу сказать, что внешность у меня шикарная. Об этом свидетельствуют не только комплименты от парней, которые довольно часто подкатывают ко мне на улице, чтобы познакомиться, но и отражение в зеркале, которое я вижу каждое утро.

Просто я довольно спокойно отношусь к этому факту. Ну да, красивая. И что?

Машка тоже часто повторяет, что с моей внешностью дорога мне на подиум в мир мод. Она, кстати, один раз даже затащила меня на какой-то кастинг в модельное агентство. Я даже прошла его, несмотря на свой маленький рост. Но уже после первой пробной фотосессии поняла, что это не моё от слова совсем. Меня чуть ли не тошнило от всей этой обстановки. Вот честно, мне намного приятней бегать, как сейчас, простой официанткой по залу, чем снова попасть под свет софит и фотокамеры.

Понятно, что не всем может нравиться моя внешность чисто с мужской точки зрения, но всё равно странно, что мужчина смотрит на меня так, словно я какая-то страхолюдина.

Сейчас в полной мере ощущаю энергетику этого мужчины. Она давящая. Опасная. Но на удивление у меня почему-то нет особого страха.

Я чувствую от него волну агрессии вперемешку с чем-то ещё, что непонятно мне.

Становится даже немного обидно за себя. Уж не настолько сильно он и пострадал от нашего столкновения.

– Аккуратней надо быть, – хриплый голос этого враждебно настроенного незнакомца ощущается так, будто по моему телу провели наждачкой. Все нервные окончания взбунтовались, запустили дрожь уже по всему телу, а не только по спине.

Лицо вспыхивает как факел. Начинает гореть, словно под его кожей разожгли костер.

И дело тут не в какой-то там чисто женской обиде.

– Простите, – моё повторное извинение, которое я выдохнула из себя еле слышно, практически шёпотом, заставляет его недовольно скривиться.

Мужчина наконец-то убирает руки с моей талии и, молча развернувшись, отходит от меня.

Словно завороженная, я наблюдаю за удаляющейся спиной. В этот момент я не вижу и не слышу никого.

Будто чувствуя мой взгляд, мужчина замедляется. Видно, как его спина напрягается, ткань натягивается и позволяет во всей красе полюбоваться буграми мышц, которые дают понять, что либо незнакомец часто посещает спортзал, либо у него тяжёлая физическая работа.

Затаив дыхание, я вижу, как незнакомец, не останавливаясь, оборачивается и кидает взгляд через плечо, смотря прямо на меня.

И то, что я вижу в его взгляде, заставляет меня отпрянуть назад.

Ни разу за всю мою жизнь на меня так не смотрели.

Так… словно ненавидят.

Глава 6

В город я приехал в обед, но в бар у меня получилось попасть только под утро.

Можно было, конечно, не переться сюда так поздно… или рано (это смотря с какой стороны поглядеть), а приехать сюда днём. Но так как сна не было ни в одном глазу, когда я вышел из автомастерской, мной быстро было принято решение сгонять и сюда, в «Ночные волки».

Заходя в своё любимое детище, застыл на пороге, внимательно и придирчиво сканируя помещение глазами.

Имея пять автомастерских, два самых крутых и дорогих автосалона в нашем городе и кафе-бар (именно последнее занимало особое место в моей жизни). «Волки» без преувеличения я мог назвать своим любимым «ребёнком». Столько и физических, и душевных сил я не вкладывал больше никуда за последние пять лет. Да и времени проводил здесь больше всего. Многие вопросы, связанные с другими моими видами бизнеса, я решал по телефону тоже тут, в своём личном кабинете.

Мой приход остался пока никем не засечен.

Несколько человек из посетителей кинули на меня взгляд, но тут же отвернулись, продолжая бухать или болтать с теми, кто был с ним за одним столиком. Незнакомым людям, которые не знали меня в лицо, вообще было похрен на появление ещё одного мужика в баре.

Сотрудники были в запаре, поэтому тоже пропустили моё тихое появление. И это дало мне возможность посмотреть на всё со стороны. Оценить, так сказать, рабочий процесс во всей его красе.

Процесс мне нравился. Все были при делах и, судя по тому, что я видел, отрабатывали свою довольно немаленькую зарплату на все сто.

Пока я медленно скользил взглядом по помещению, внутри приятно разливалось чувство удовлетворения и, я бы даже сказал, гордости.

Так… стоп!

А это что такое?! Вернее, кто?

Взгляд замирает на белом длинном хвосте волнистых волос, раскачивающихся в разные стороны, пока его обладательница передвигается между столами. Пока мне доступен только вид со спины, но странное дело: всё внутри настолько сильно напрягается, что руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

Что за чертовщина, мать вашу!

Впиваясь взглядом в белобрысый затылок, я пытаюсь осознать, какого чёрта со мной происходит. С чего такая реакция? И это даже не на лицо, а на тыл этой миниатюрной блондинки.

Скорее всего, это новенькая. Про неё, видимо, говорил Ржавый примерно недели три назад, сообщая мне по телефону, что он кого-то взял на место уволенной Лизы.

Внутри будто сирену врубили, когда новенькая начала разворачиваться с пустым подносом и идти в сторону бара, где в поте лица носятся Ленька и Вадим, смешивая коктейли и разливая пиво по бокалам.

Наконец-то я вижу лицо и…

Сирена уже не орёт. Она вопит.

– Твою же мать! – с чувством бурчу себе под нос, понимая, что не могу оторвать взгляд от девчонки.

Мои глаза будто намертво прилипли к нежным чертам красивого до жути лица.

Чувствуя, как в паху всё потяжелело и заныло, я моментально понимаю, что вижу сейчас перед собой проблему, от которой мне нужно срочно избавиться.

Я-то думал, что забыл. Вернее, я думал, что похоронил вместе с Любой это чувство. Чувство, когда тебе в одну секунду срывает крышу при первом взгляде на человека. На девушку, без которой ты уже больше не представляешь свою дальнейшую жизнь.

О да. Я говорю про эту суку-любовь, которая берёт тебя в заложники на тот срок, который захочет она, а не ты сам.

Я всё это проходил шесть лет назад. Как и многое другое, а потом… потом всё это похоронил вместе со своей невестой, поклявшись самому себе, что больше НИКОГДА и НИ ЗА ЧТО!

Одного раза мне было достаточно, чтобы понять – теперь только секс. Без чувств. Без обязательств. И без привязанности.

Девчонка, за которой я пристально наблюдал, словно хищник в засаде, могла вдребезги разбить эту мою твёрдую позицию в плане женщин.

Но время у меня пока было. Нужно просто избавиться от неё, пока я не вляпался в эту хрень по самую макушку и яйца, которые сейчас болезненно поджимались под мощной волной похоти, охватившей меня при виде этой девчонки.

– Привет, Гром, – раздаётся рядом.

С трудом отвожу взгляд от блондинки и смотрю на Степана, стоящего рядом со мной и улыбающегося так, будто выиграл в лотерею как минимум миллион.

Вот ещё один довод в пользу того, что от этой проблемы нужно срочно избавляться. Не заметить приближение своего управляющего, который стоит к тебе сейчас практически впритык, ну… я так скажу – очень тревожный звоночек.

Обуревавшие меня чувства и полный раздрай на душе выливаются в дикую ярость.

– Ржавый, это, блять, что за детский сад?! – поворачивая голову, рычу я в сторону Степана, даже не здороваясь.

Тридцатилетний мужик, по физическим данным уступающим мне совсем немного, резко перестаёт улыбаться. Напрягается. Нахмурившись, сводит густые брови и растерянно проводит лапой по своим густым рыжим волосам.

– Гром… эм-м-м… ты сейчас о чём? – басит Ржавый, получивший своё прозвище как раз-таки за огненный цвет своих волос.

Моя голова непроизвольно дёргается в сторону девчонки, стоящей в этот момент у барной стойки и о чём-то переговаривающейся с Машкой и Викой.

– А, ты о Юле, – понимающе кивает Степан, немного расслабляясь. Улыбаться не улыбается, но брови уже принимают своё нормальное положение.

Я вижу, что он прекрасно понимает, что я произнесу дальше. Вернее, что я потребую от него сделать, поэтому пытается схитрить. Начинает издалека.

– Так я тебе о ней говорил же. Ты не смотри, что она выглядит совсем молодой. Ей уже двадцатка стукнула. Хочу тебе сказать, что Юля всё схватывает на лету. Сейчас наравне с девчонками работает. Если бы не знал, сказал, что она всю свою жизнь, пусть и небольшую, конечно, проработала официанткой. Да и коллектив её принял сразу. А Палыч уже в первый её рабочий день сказал, что наш человек, – Степан решил вытащить главный козырь. У моего шеф-повара реально чуйка была на такие вещи. Махом определял, кто продержится в баре недолго, а кто останется работать на долгие года. – Слушай, Гром, – как только слышу в его голосе некоторый вызов и упрямство, я разворачиваюсь к нему лицом. Уже понимаю, что сейчас пойдут в ход уговоры о том, чтобы я поменял своё решение, которое он видит на моей недовольной харе.

В любой другой ситуации я бы поддался на эти уговоры. Прислушался бы к этим доводам.

Но то, что я, продолжая смотреть прямо на Степана, краем глаза слежу за этой новенькой девчонкой, выбешивает меня ещё больше.

Я ещё с ней даже незнаком, а уже отслеживаю её каждое движение. А что тогда будет дальше?

Не знаю и знать не хочу. И проверять это тоже что-то не хочется.

Короче, нужно решать эту проблему здесь и сейчас.

– Уволить! – твёрдо произношу я, чуть ли не волком смотря на Степана.

В глазах Ржавого вижу сначала растерянность, а потом осуждение.

– Она слишком молода, – так себе, конечно, отмазка для такого внезапного решения, но мне же нужно что-то по-быстрому придумать, чтобы не выглядеть уж совсем идиотом и сатрапом в глазах своего подчинённого.

И тут вспоминаю, что сказала мне Лена в нашем телефонном разговоре, который состоялся недели две назад.

– То, что она неофициально у нас работает, меня тоже не устраивает. И кстати, какого хрена ты вообще на это пошёл без моего разрешения?

В принципе, я не особо, конечно, парился по этому поводу. Были случаи подобного рода. Именно поэтому я не особо обратил внимание на слова Ленки. Решил, что по приезде уточню у Степана, с какого перепуга он пошёл на это и даже меня не предупредил.

Но в свете последних событий эта причина являлась достаточно веской, чтобы без палева уволить девчонку.

– Раньше это не было проблемой, – хмурится мой управляющий, тыкая меня носом в известный нам обоим очевидный факт.

Я не успеваю даже слово в ответ сказать, как он продолжает.

– Гром, можешь за это не переживать, – Ржавый скрещивает руки на груди, с вызовом смотря на меня. – Её уже через три дня можно будет устраивать официально, что я и собирался сделать, – и на мой вопросительный взгляд тут же разъясняет эти непонятки с трудоустройством. – Она просто на бирже стояла, поэтому, чтобы не потерять пособие, ей нельзя было нигде официально работать. А через три дня она оттуда уходит, так что, сам видишь, этот вопрос снимается сам собой.

Выматериться хочется вслух, но я, сцепив зубы, лишь киваю.

Всё-таки придётся давить на её возраст.

– Через три дня она тоже резко наберёт пару годков, м? – упираю руки в бёдра, давая понять, что не собираюсь отступать.

– Да что ты так зациклился на её возрасте? – вспыхивает моментально Степан. – У нас вроде как не было правила о том, что берём только стариков.

– Негласное, но оно было всегда, – продолжаю упорствовать. И сказанное мной действительно правда. Уж как-то так повелось, что молодняк не принимал. В основном у меня работали те, кому было как минимум двадцать четыре, двадцать пять.

Хотя с чего я тут распинаюсь перед ним, мне не совсем понятно. Как владелец этого заведения могу просто скомандовать, не слушая каких-либо возражений с его стороны.

Единственное, что сдерживает – то, как он отстаивает новенькую. Прекрасно вижу, что он будет до победного бороться за неё. А так как я тоже вроде как собираюсь настоять на своём, то ситуация вырисовывается хреновая. И хоть мы с Ржавым и не близкие друзья, но портить с ним отношения из-за девчонки не хотелось бы.

Стёпка один из немногих, кто так же, как и я, вложил в это заведение не просто какие-то свои физические силы, но и душу. Зная, как дорога ему работа здесь не только в плане финансов, последний год я вообще спокойно оставлял на него все дела, уезжая в командировки из города на довольно приличный срок.

– Гром, я всё-таки настаиваю, чтобы она осталась, – говорит Степан, лишь подтверждая мои подозрения, что избавиться от неё, не поссорившись со своим управляющим, будет довольно проблематично. – Всю ответственность за неё я беру на себя. Если Юля накосячит где-то серьёзно, то можешь нас с ней вместе увольнять.

А вот это серьёзная заява от него. За все пять лет, что он у меня работает, такого не было ни разу, чтобы он вот так поручался за кого-то.

Злюсь. Сильно.

На него, на эту девчонку, которая выступит катализатором того, что я вот-вот разосрусь со своим управляющим. Но больше всего, конечно, на себя. На свои чувства, которые я не могу удержать под контролем.

– Стёпа, а тебе не кажется, что это попахивает шантажом? – цежу сквозь зубы угрожающе.

Я реально на грани. Бомбит настолько, что сам себя начинаю бояться. Кажется, ещё минута-другая и я нахрен уволю их обоих.

За эти пять лет Ржавый тоже успел меня достаточно хорошо узнать. Он понимает, что для меня почему-то важно уволить её. Слава богу, он не до конца понимает причину такой непреклонности с моей стороны, но ему хватает моего взгляда, чтобы сообразить, какие слова я произнесу дальше.

И тогда он меняет тактику.

Воинственно скрещенные руки падают вдоль его тела. Гонор и упрямство уходят из глаз, а лицо расслабляется.

– Гром, девчонке реально нужна эта работа, – спокойно начинает говорить он, делая шаг вперёд и вставая ко мне практически вплотную. Смотрит прямо в глаза, всем своим видом давая понять, что не напирает, а типа открывает вселенскую тайну, которую никому нельзя говорить. – Она живёт одна с младшим братом, который, как я понял, ещё совсем сопливый пацан. Им никто не помогает из родни, поэтому ей приходится обеспечивать не только себя, но и его. Она крутится как белка в колесе, пытаясь обеспечить себе и пацану нормальную жизнь. Сам знаешь, зарплата у нас очень даже хорошая. А уж если прибавить к ней чаевые, то она и троих обеспечит, если не особо будет шиковать.

С каждым произнесённым им словом градус злости во мне начинает понижаться. Что-то царапает внутри, реагируя и отзываясь на эту вновь открывшуюся информацию.

И словно окончательно меня «добивая», Степан вкидывает очередную инфу.

– Как я понял, пацану позарез профессиональный психолог нужен. Думаю, сам догадываешься, сколько стоят услуги нормального спеца. Так что… – он отступает. – Если хочешь, увольняй. Но имей в виду, тебе придётся самому это Юле сказать. У меня просто язык не повернётся ей это сообщить.

Сука! Да что же всё так… сложно-то!

– Пройдёт тест, останется, – чуть ли не с отвращением к самому себе выцеживаю я. – Мне нежные фиалки, которые не могут справиться с давлением или с искушением, нахрен не нужны.

– Хорошо, – облегчённо выдыхает Степан. – Но я уверен, она справится.

– Посмотрим. Короче, у тебя три минуты. Предупреди всех, чтобы ослепли и оглохли на полчаса. Узнаю, что кто-то её предупредил, будет уволен сразу же. И донеси до всех, что в нормальное место я им потом не дам устроиться. Кто-то из моих знакомых есть в зале?

– Только Гвоздь со своими парнями. Но они в випке.

– Проследишь, чтобы эти полчаса они оттуда не высовывались.

– Хорошо.

Я поворачиваю голову в сторону двери, за которой скрылась девчонка.

Если бы взгляд мог воспламенять, эта деревянная дверь полыхала бы уже.

Выдвигаюсь в нужную сторону, очень надеясь на то, что Ржавый ошибается. И она либо сломается под моим напором, либо просто не устоит перед соблазном больших денег.

Глава 7

Все планы летят в тартарары, как только эта девчонка вылетает как чёрт из табакерки и врезается в меня со всей дури.

Не удивлюсь, если она отбила себе всё, что можно, когда наши тела столкнулись.

Просто на каком-то автомате хватаю девчонку, не давая ей упасть на пол, и плотно прижимаю к себе. И только после этого соображаю, что, по сути, сам усугубил всё в тысячу раз.

Нежное девичье тело ощущается в моих объятиях настолько кайфово, что крышу рвёт. От неё пахнет какими-то цветами. Никогда особо не разбирался в них, поэтому даже определить не могу, какими именно. Но запах просто нереальный. Прошибает острой стрелой вожделения и заставляет член начать стремительно наливаться кровью и пульсировать.

Девчонка замирает в моих руках и почему-то просто стоит, уткнувшись взглядом мне в грудь. Она вся такая маленькая и аккуратная, что пробуждает во мне давно позабытые чувства. И это отнюдь не похоть.

Защитить. Заботиться. Оберегать.

Именно эти эмоции я испытываю, пока смотрю на белую, как снег, макушку.

Дыхание сбивается, когда вижу, как её голова начинает медленно приближаться к моему торсу. Словно собирается уткнуться лицом мне в грудь.

Правда, девчонка тут же дёргается и пытается отклониться.

Каждая клетка моего тела яростно протестует против этого. Настолько яростно, что я даже перестаю контролировать его. Руки на её талии сжимаются крепче и довольно агрессивно прижимают девчонку ко мне.

Охреневая от самого себя, от той дичи, что я творю, практически не слышу её извинений.

Девчонка начинает поднимать голову. Кажется, я даже дышать перестал. С жадностью и с каким-то странным предвкушением жду, когда она посмотрит мне в глаза.

И вот это происходит.

Вглядываюсь в эти два голубых океана глаз, на дно которых меня стремительно затягивает.

Психуя исключительно на себя и свои мысли, я практически матерюсь вслух, но вовремя себя торможу. Губы, дрогнув, всё-таки не произносят то, что на самом деле мне хочется сказать.

– Аккуратней надо быть, – практически враждебно произношу я, подмечая, как после моих слов нежное личико заливает краской.

– Простите, – еле слышный испуганный шёпот заставляет меня убрать свои лапы с её талии.

Боясь того, что могу передумать и оставить её работать без какой-либо проверки, молча разворачиваюсь и ухожу, направляясь в сторону свободного столика в углу зала.

Между лопатками словно нож вонзают. Понимаю, она смотрит мне вслед.

И вроде как мне это только на руку. Я же не дурак. Видел, что девчонка поплыла от моего вида. Заинтересовал я её однозначно. Нужно делать следующий шаг.

Ну, можно сказать, тестирование началось.

Но всё равно почему-то хреново. Противно даже как-то. Смешно сказать, но в глубине души я хотел, чтобы она не так быстро повелась на симпатичную и брутальную внешность.

Странное дело, но, удаляясь всё дальше от девчонки, я желал только одного: пусть я ошибусь. Пусть мне просто показалось, что она запала на меня.

И будто пытаясь убедиться в этом, я замедляюсь, напрягаясь всем телом. Не останавливаясь, оборачиваюсь, впиваясь взглядом в маленькую застывшую фигуру.

Нет, Гром.

Тебе не показалось.

Усевшись за свободный столик, я беру меню и делаю вид, что читаю. Уже через минуту откидываю его на стол и поднимаю голову, выискивая взглядом девчонку.

Она как раз проходит недалеко от меня с подносом, на котором вижу тарелку с рыбным ассорти. Ставит её на стол, за которым сидят трое мужиков, и идёт назад к барной стойке.

То, что тот стол обслуживает именно она, облегчает мне задачу. Значит, мой стол тоже закреплён за ней.

Откидываясь на спинку стула, прищуренными глазами наблюдаю за блондинкой. Медленно прохожусь взглядом по её телу, жалея, что не руками это делаю.

Она реагирует. Заметно, что мой взгляд её нервирует. Дёргает плечами, словно пытается избавиться от невидимого прикосновения.

Как только девушка, не удержавшись, зыркает в мою сторону настороженным взглядом, поднимаю руку, тем самым подзывая её.

Даже на расстоянии мне видно, как глубоко она вздохнула, прежде чем выдвинуться в мою сторону. Дойдя до меня, пытается дежурно улыбнуться, но быстро тушуется и смущается.

– Добрый вечер. Готовы сделать заказ? – интересуется у меня, утыкаясь взглядом в блокнот, в котором приготовилась писать название того, что я закажу.

– Пиво, кружку любого нефильтрованного. А вот по еде хотел у вас спросить.

Дальше начинаю её закидывать вопросами про то или иное блюдо. Что в него входит, какой остроты, большая ли порция?

Правильный ответ на каждый вопрос заставляет меня признать, что девчонка выучила всё меню, включая состав каждого блюда, на пять с плюсом. В этом вопросе мой тест она прошла.

Пора приступать ко второму пункту.

– Девушка, а что бы вы посоветовали мне? Несильно острое, но хочу побольше мяса, – врубаю свою самую обаятельную улыбку, надеясь на то, что она не выглядит оскалом.

Она без запинки отвечает.

Сделав заказ, принимаю решение ускориться, так как времени из тридцати минут, озвученных Степану, остаётся немного.

Девчонка с подозрением смотрит на то, как я пересаживаюсь на другой стул за моим же столом.

Теперь я сижу с краю, и девушка буквально в полуметре от меня.

Опять чувствую запах цветов. Жадно вдохнув этот пленительный аромат, поднимаю руку и дотрагиваюсь до её запястья.

Мне теперь даже играть не нужно. Я реально хочу ощутить тепло и нежность её кожи.

– Ты очень красивая. Уверен, у тебя отбоя от кавалеров нет, – чуть ли не мурлычу, лаская её вспыхнувшее лицо соблазнительным взглядом. – Как насчёт того, чтобы присоединиться ко мне, как только у тебя закончится смена?

Девушка быстро отступает назад буквально на полшага. Бледнеет на глазах, но смотрит твёрдо мне в глаза.

– У нас это строго запрещено. Но даже если бы не было запрещено, то я всё равно бы отказала вам, так как у меня есть жених, который меня всегда встречает после смены. Извините за резкость, но вы не по тому адресу обратились со своим предложением.

Врунишка.

Да у тебя же на лице всё написано. Даже если бы я не знал, что кроме брата у тебя никого нет, лёгкое смущение на нежном лице от вранья моментально сказало бы мне, что она придумала про жениха именно в эту самую секунду.

И что-то мне подсказывает, что двигаться в данном направлении и напирать и дальше не стоит.

– Я всё понял, – отступаю, широкой улыбкой давая понять, что принял её отказ. Доставая портмоне, вынимаю из него довольно внушительную пачку купюр и, отсчитав нужное количество, кладу на стол. – Я сразу рассчитаюсь. Сдачи не надо. Это вам чаевые.

Отслеживаю её реакцию на свою провокацию.

Она довольно равнодушно мажет взглядом по пачке денег в моих руках, после чего забирает деньги со стола.

– Заказ будет готов в течение двадцати минут, а пиво я сейчас принесу, – быстро проговаривает и практически убегает.

Возвращается с пивом и теми купюрами, что забрала. Ставит бокал на стол. Руки дрожат.

– Извините, вы, наверное, обсчитались, – начинает лепетать, протягивая мне деньги. – Тут очень много остаётся на чаевые.

Те, кто посещает моё бар, конечно, часто оставляют девчонкам чаевые, но, насколько я знал, пятихатку ещё никому не оставляли. Поэтому ничего странного, что она в таком шоке.

Я, признаться, тоже в небольшом охренении.

На деньги не повелась. Вернулась с баблом, сообщая, что я мог ошибиться.

А она точно в деньгах нуждается?

Впрочем, это хороший повод, чтобы проверить её на наличие другого качества.

– Ты хочешь сказать, что я не умею считать?! – начинаю быковать, вставая с места и нависая над ней горой.

Цвет лица девчонки становится таким же, как и её волосы – белым, как снег.

– Или ты хочешь сказать, что я не могу себе позволить оставить такие чаевые, если захочу?!