Читать онлайн Сделка бесплатно

– Помоги мне, пожалуйста!

С этой фразы я начала наш первый и пока единственный телефонный разговор.

Мы с Алексом чужие друг другу люди. Я – безуспешная модель, он – вице-чемпион «Формулы-1». Мы из разных вселенных, и у нас нет ничего общего, кроме… тайны, которую я вынуждена хранить с той самой ночи.

И буду хранить, если Алекс Эдер поможет мне выбраться из того дерьма, куда умудрилась вляпаться.

Тайна, подтолкнувшая нас заключить самую странную и опасную сделку.

Глава 1. Марта

Все персонажи и описываемые события вымышлены.

Любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

Февраль

Свет софитов бьет в глаза. Я едва различаю людей, собравшихся в большом зале. Поднос в моей руке дрожит, бокалы то и дело дребезжат, готовые упасть в любую секунду.

– Марта, не стой в проходе! Мешаешь же! – одна из девчонок толкает в плечо, проходя мимо.

На таких мероприятиях, как сегодняшнее, нет официанток. Только модели, и я одна из них.

– Видишь мужчин в углу зала? – администратор мероприятия указывает на определенную зону.

Прищуриваюсь. Зрение словно подводит.

– Их еще так никто и не угостил, а это очень важные люди. В центре Омар бин Махфуз – бизнесмен из Саудовской Аравии, с ним рядом его переводчик. Тот, что в деловом костюме, Хатем Фахим – банкир. Эти мужчины – новые спонсоры команды, за которую пилотирует Алекс Эдер. Слышала о таком? Стоит по правую руку от Омара и единственный здесь, кто без пиджака.

Сердце подскакивает к горлу. Ноги становятся ватными. Лица мужчин расплываются перед глазами.

Это подстава? Розыгрыш?

Мою походку нельзя назвать уверенной, а я так хотела, чтобы наша с Алексом встреча прошла по-другому. Точно не когда в моих руках поднос с бокалами, где даже не шампанское, а сладкая газировка. Такую гадость еще поискать нужно.

Голоса мужчин сплетаются вокруг меня в кокон, когда подхожу. Английская речь звучит сейчас непонятно.

– Алекс, я считаю, только Вы достойны стать чемпионом в этом сезоне. Определенно, у Вас больший талант, чем у кого-либо из списка других пилотов «Формулы-1», – арабский акцент в голосе распускает мурашки по всей спине.

От такого человека, как Омар бин Махфуз, не жди ничего хорошего. Мне холодно стоять даже в полуметре от него.

– Благодарю. Я считаю так же, – до боли знакомый голос. Поджимаю пальчики на ногах и боюсь поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Черт!

Воспоминания проносятся стремительно. Покачнувшись, медленно возвращаюсь в реальность.

Вдох. Выдох.

– Надеюсь, Вам удастся обойти Тимура Сафина.

Дыши, Марта.

– Я приложу все усилия и добьюсь чемпионства, чего бы мне это ни стоило.

– Пойдете по головам? – провокационный вопрос звучит все с тем же арабским акцентом.

Наши взгляды с Алексом, наконец, сталкиваются. Кровь хлынула к лицу, щеки запылали.

Мгновенно перемещаюсь в тот вечер, где мы были вдвоем несколько месяцев назад. Он, я и тайны. Храню каждую.

Руки задрожали сильнее. Сейчас уроню поднос, и напитки опрокинутся на мужчину в арабском одеянии. Какое наказание у них за это последует? Не отрубают же руки?

– Пойду, – говорит Алекс, смотря мне в глаза непозволительно долго. Во взгляде угроза.

Зависаем друг на друге, пока наши соседи переглядываются, чувствуя неладное.

Алекс Эдер всегда был гадким, подлым, малоразговорчивым, себе на уме, куда не пускает никого… Не пускал, пока мы не встретились. Оказывается, я умею внушать доверие даже таким людям, как господин Эдер.

– Шампанское? – не своим голосом спрашиваю.

Сама думаю: «Пожалуйста, скажи «нет». Дай мне сбежать».

Он уже не смотрит, а въедается, как паралитический яд. Удушливая волна безжалостно накрывает.

– Почему бы и нет, – опускает взгляд на бейджик на левой груди. Будь проклят тот человек, кто нарядил меня в уродливую униформу.

Алекс тянет руку и берет бокал за ножку. Поднос становится легче, что не скажешь о моем дыхании.

– Мар-та… – медленно читает мое имя, и… С ехидством улыбается.

Тугой узел скручивается в животе. В горле ком, я не могу произнести больше и слова.

Эдер смотрит с презрением и разочарованием. Мне больно это видеть.

Хотелось бы крикнуть ему, что он ошибся, но… Увы, это правда. Он – вице-чемпион «Формулы-1», один из самых знаменитых и высокооплачиваемых гонщиков, а я – неудавшаяся модель, которая вынуждена подрабатывать официанткой.

Но для всех вокруг я говорю о своем успехе. Никто не догадывается о моем реальном положении. По факту у меня нет ни денег, ни славы, под вопросом и крыша над головой.

Сейчас на мне короткое платье и высокие каблуки, на лице тонна яркой косметики. Да, я чувствую себя не в своей тарелке, но за этот трехчасовой выход мне заплатят как за три фотосессии для каталога с дурацкой одеждой.

Идти к мечте сложно и страшно!

– Приятного вечера, – говорю присутствующим. Араб глазеет с любопытством.

Напряжение в челюсти не дает мне улыбнуться, а я обязана это делать.

Убегаю, насколько позволяют каблуки и длина юбки, и скрываюсь в подсобке. Сердце колотится, колени подгибаются. Оседаю по стенке на корточки.

Алекс Эдер. Имя, которое поклялась не произносить даже мысленно. Он опасен, несмотря на всю его мужественность и красоту. Но я не прекращала думать о нем с того самого дня.

Вру.

С той минуты, как меня с ним познакомили, когда выдала себя за ту, кем не являлась. Алекс купился. В тот вечер я правда была той, кем хотела бы себя видеть.

– Марта, есть заказ. Нужно подняться и отнести напитки и закуски в номер, – все тот же администратор без эмоций в голосе говорит.

Глава 2. Марта

Прикрыв глаза, качаю головой. Думаю об Алексе, о моем обмане, а нужно работать. Как мне оправдываться перед арендодателем в следующем месяце?

– Я не разношу заказы по номерам, – поднимаюсь на ноги. В груди бурлит ярость.

– Понимаю. Никто не разносит, – снова слова без эмоций. – Но если хочешь получить деньги за смену, сделаешь все, что требуется. Ты подписала договор.

Вот ведь… Стерва!

Бороться не осталось сил. Короткая встреча с Алексом «подрезала» меня. На душе лютая зима. Чувствую себя жалкой. Хоть плач, когда нельзя – косметика потечет.

– Все вы такие правильные, но любое мероприятие с богатыми мужиками в центре – и вы, модели, здесь.

Хмыкаю. Мое чувство справедливости кричит, чтобы я защитила себя во чтобы то ни стало. Меня хватает лишь на яростный взгляд в спину администратора.

Да пошло все к черту! Я же знаю, как она ошибается на мой счет.

Беру поднос с двумя бокалами настоящего шампанского, закуской и, прочитав информацию в записке, поднимаюсь в указанный номер.

Лифт едет, как назло, медленно. Волнение захлестывает с головой. Адреналин скачет по венам, не давая продыха. А еще несколько минут назад я была просто уставшей.

Дверь с табличкой «788». Люкс. Дважды стучусь. Тревога стальным обручем сжимает внутренности. Повторяю про себя: «отдать заказ и уйти», «отдать заказ и уйти».

– Марта, верно? – мне открывает тот араб, который стоял рядом с Алексом.

Омар бин Махфуз – бизнесмен из Саудовской Аравии. Мурашки по-прежнему властвуют на моей спине. Глаза араба большие, темно-карие, почти черные, и в них играет интерес.

Блин-блинский!

– Ваш заказ, – переступаю порог и глазами ищу поверхность, куда можно было бы поставить поднос и смыться, пока страх не вызывал онемение конечностей.

Мне не нравится этот Омар, кем бы он ни являлся и сколькими нефтяными вышками не обладал. От таких людей вообще стоит держаться подальше.

– Не спеши. Составишь компанию?

Открываю рот, намереваясь сказать громкое и четкое «нет». Вылетает хрип, я краснею. Когда страх затмевает разум и тело, не могу пошевелиться. С детства такое.

– Боюсь, нам запрещено правилами.

– Да бросьте, Марта. Я прекрасно осведомлен о здешних правилах, – именно так я и перевела его обращение ко мне все с тем же жутким арабским акцентом.

Номер очень просторный. Люкс же. И пахнет здесь не как в моей комнате на минус первом этаже.

Омар не успел переодеться, если они это делают перед встречей с женщиной. Он по-прежнему в длинном белом одеянии.

Мужчина забирает из моих рук поднос и относит его на столик в просторный номер с террасой. Уверенно открывает бутылку с характерным хлопком и разливает шипящую жидкость.

Внутри меня такое же шипение, которое разъедает. Мне страшно вызвать гнев этого человека, но как еще объясниться, что я не та, за кого он меня принимает.

– За знакомство, – протягивает наполненный бокал.

Пальцы смыкаются на высокой ножке, но я не делаю и глотка.

– Не любите шампанское? Я могу заказать что-то другое? Вы голодны?

– Позволите мне уйти… Я на работе.

Мужчина смиряет меня взглядом, после которого понимаю: права голоса у меня нет. Остается бежать и молиться, чтобы я выбралась из страны.

– Мне нравятся строптивые девушки. Но у всего есть предел, Марта, – свирепо свистит мне на ухо.

Моя грудь покрывается острыми мурашками, когда Омар разглядывает всю меня, не прикрываясь своей религией. Или на что они обычно ссылаются, когда речь заходит о женской чести.

Он наступает. Бокал забирает обратно. Пячусь, куда приходится. Туфли еще эти чертовы. В жизни не носила такой высокий каблук. Слезы душат от собственной беспомощности.

Дальше все как в тумане. Свет мерцает, как показывают в ужастиках.

Мой крик. Чужие руки на моем теле. Влажные, липкие. Шепот, который не могу разобрать.

Душный воздух тяжелый, спертый. Легкие уменьшаются в объеме, и каждый последующий вдох кажется микроскопическим. Картинка перед глазами мутнеет, я проваливаюсь во тьму.

Пока не нащупываю бутылку шампанского, которую и принесла. Мысль с рекордной скорости проносится в голове. За долю секунду крепко хватаюсь за горлышко и со всей силы бью ее о голову чужака.

Господи…

Омар падает мне в ноги. Крови нигде нет. Мучительно длинное мычание говорит о том, что мужчина не свалился в обморок.

– Русская сука!

Он хватается за голову двумя руками и продолжает обильно сыпать ругательствами.

Понимаю, сейчас или никогда. Меня убьют. И это лучший вариант из всех вариантов.

Выбегаю из номера люкс. Остервенело жму на кнопку люкса. Мне слышатся густое дыхание и голос мужчины совсем рядом. Часто поворачиваюсь.

Сердце разбивается о ребра от скорости. Дымится, мучается. Страх душит, взрывает клетки.

На улице довольно свежо, когда я вырываюсь из лифтового холла и отеля. Дышу, приложив ладонь к центру груди.

Куда идти? Что делать? Я же одна здесь. Все мои вещи в номере. Деньги, карточки, паспорт все там, куда, наверняка, уже ворвались люди Омара бин Махфуза.

Подбородок дрожит, слезы катятся по щекам, а я безжалостно размазываю косметику по щекам.

– Прошу прощения, – обращаюсь к парочке, которая смахивает на европейцев, – я могу позвонить?

Смотрят с подозрением. Но кому я звонить-то собралась? Мой дом в тысячах километрах.

Женщина протягивает свой телефон – навороченное яблоко последней модели. Он чуть не падает из моих рук, так они трясутся.

В голове перебираю тех, к кому могу обратиться. Мама? Папа? Они сойдут с ума. Да и мое вранье тут же всплывет наружу. «А я всегда говорила, что из тебя ничего толкового не выйдет», – звучат слова бабушки. Пророческие, получается.

Таня, моя близкая подруга. Она сможет помочь. Ее парень в силах оказать поддержку и защитить…

А пальцы набирают вызубренный номер. Особенность такая – я хорошо запоминаю цифры. Будь то ли номера домов, почтовый индекс или мобильный телефон.

Гудок. Второй, третий. Скорее всего, он занят, да и кто в своем уме отвечает на незнакомые номера?

Отрываю телефон от уха, когда слышу английское «hello» с австрийским акцентом.

– А-Алекс! Помоги мне, пожалуйста!

Глава 3. Марта

– А-Алекс! Помоги, пожалуйста!

Шорох. Чьи-то голоса. Музыка. Много музыки, от которой закладывает уши. Голову разрывает от давления в висках.

Потом звонок прерывается. Но, скорее всего, Алекс Эдер скинул.

– Спасибо, – передаю телефон обратно женщине.

Не получилось. Нужно будет как-то самой выкручиваться.

Первое – забрать документы и дуть в аэропорт. Может, остались еще места на ближайший рейс. Я бы не назвала себя такой уж суперневезучей. Так, всего лишь любительницей найти приключения на свою задницу.

Снимаю туфли и босиком иду в сторону отеля, где меня, возможно, ждут люди Омара.

– Девушка! Девушка! – окрикивают со спины, – мне кажется, это Вас.

Глаза жгут от слез.

Вырываю телефон из рук женщины под ее испуганный взгляд. Улыбаюсь ненормальной улыбкой.

– Алле? Алекс?

Никогда не приходилось говорить имя самого надменного парня вселенной с таким придыханием и чертовой надеждой в голосе.

– Вы мне звонили, – без интереса уточняет.

Стало быть, австриец не такой уж и подозрительный. Перезвонил же на незнакомый номер.

– Это Марта.

– … Кто?

Прочищаю горло. На фоне стало тише, но Эдер по-прежнему не один. Он в помещении, где постоянно звучат женские голоса и смех.

– Марта Вавилова.

Я могла бы и дальше продолжить раскручивать спираль: я подруга Тани, она, в свою очередь, невеста его соперника по команде. Могла бы упомянуть ту ночь, о которой мы совместно решили забыть…

Но глубоко внутри надеюсь, что гонщик признается: «Конечно, я узнал тебя». Непозволительно забыть того, кто в курсе главного твоего секрета.

– И что ты от меня хочешь?

Алекс Эдер держится на расстоянии.

Но к черту условности, когда мне грозит страшное.

– Помощи. Я в таком дерьме!

Пересекаюсь взглядом с женщиной, чей телефон заняла. Стараюсь улыбнуться уже человеческой улыбкой. Без боли и страха. Руки сводит, ноги мерзнут и гудят. По вечерам в феврале в Эмиратах не очень-то и жарко.

Вице-чемпион усмехается и делает это с удовольствием. Меня же это злит. Он же просто тянет время!

– Хорошо. Где ты? Вышлю за тобой моего человека.

– Нет! – выкрикиваю.

Не доверяю сейчас никому, кроме Эдера. Ему тоже не следует, но лучше он, чем совсем незнакомый и чужой человек.

– Я у отеля. Метров двести от входа, справа. Мне холодно и страшно.

Скрип двери. Затем тишина. Боюсь, что Алекс снова мог скинуть звонок или связь оборвалась в неудачное время.

– Скоро буду.

И вот теперь короткие противные гудки.

Отдаю телефон женщине и остаюсь одна. Обхватываю себя руками, когда подул ветер, пронимающий до костей. Он не холодный, мороз идет изнутри, поражая все органы и клетки.

Стою и жду того, кто, возможно, опаснее араба в миллионы раз. И я не про физическую расправу, психологическое насилие и прочее.

Алекс Эдер вполне себе классный парень, у которого толпы фанаток. Он – мечта многих. Холост, красив, богат, знаменит и очень-очень успешен. Обычно такие мужчины и разбивают женские сердца.

– Выглядишь ужасно, – оборачиваюсь и застываю.

Руки гонщика в карманах. Золотые часы сверкают на левом запястье, на другом висит темно-серый пиджак, который он всегда берет с собой, но никогда не надевает.

Новый поток ветра доносит до моего носа аромат мужского парфюма. Сладкого, восточного, острого.

– Замерзла?

Киваю.

Алекс накидывает мне свой пиджак, слегка сжав мои предплечья.

– Пойдешь босиком? – переводит взгляд с моих голых ног на высоченные каблуки, уже валяющиеся на дороге.

– Я сильно натерла пятки, – тихо отвечаю. Отчего-то стыдно. Пропасть между нами увеличивается в размерах. На Эдере дорогущие мужские туфли из кожи какого-нибудь редкого крокодила.

– Ты же не думаешь, что я понесу тебя на руках до номера? – легко смеется.

Конечно же, нет. Вместо ответа поднимаю на гонщика свои глаза и попадаю в темно-серую пучину.

Запахиваю чужой пиджак сильнее и, чувствуя каждую песчинку на ступнях, иду забирать брошенные туфли. Надеваю, зажмурившись от неприятных ощущений.

Каждый шаг до отеля дается с трудом. Благо гонщик не подгоняет. Не на трассе.

Идем. Молчим. Думаю, с чего бы начать. Алекс… Наверняка о чем-то своем. О гонках, чемпионстве, кубках.

– Мой номер на минус первом этаже, – говорю, когда мы заходим в лифт.

Эдер снова издает смешок и, проигнорировав мой комментарий, жмет самую верхнюю кнопку.

Люкс. Номер «790», тот, что напротив араба.

Если Алекс передумает мне помогать, ему будет удобно передавать меня из рук в руки. Что ж, оптимизмом я сейчас не блещу конкретно.

– Рассказывай, что случилось? – бросает взгляд на часы. Наверное, Эдер спешит. – Ты же никого не убила? Не украла? Не замешана в делах с наркотиками? Иначе я выгоню тебя. Мне проблемы не нужны.

Вопрос не подразумевает никакого унижения, но именно так я себя и чувствую – униженной.

Я и наркотики? Убийство? Кража? Только однажды на спор стащила одну луковицу с рыночного прилавка, за что получила звонкую оплеуху от продавца. Мне было девять.

– Твой новый спонсор, как его… Омара бин Махфуз. Мерзкий тип.

Рассказываю все, что произошло с момента заказа и до прихода Алекса за мной. Эдер не произносит ни слова, пока говорю. Смотрит сквозь меня.

Алекс не самый эмпатичный человек. Если честно, я даже удивлена, что он пришел ко мне на помощь.

– И что ты хочешь от меня, Марта? Насколько я понял, ты сама согласилась на все это представление. Или думала, что девочки, разносящие шампанское на такого рода мероприятиях, простые официантки?

Качаю головой и опускаю взгляд в пол.

– Жаль, что с тобой все это произошло, но ссориться со спонсором из-за тебя я точно не буду.

– Алекс!

Гонщик не слышит меня. Уверенно доходит до двери и распахивает ту настежь.

– Всего хорошего, Марта.

– Он влиятельный человек на Ближнем Востоке, а я его оскорбила…

– … Но благодаря ему, денег в моей команде стало больше. Удачи.

Сцепляемся взглядами. Его темно-серые глаза темнеют. Наконец-то вижу раздражение на ровном лице непоколебимого вице-чемпиона.

Я трусиха, но сейчас набираю воздуха полную грудь и иду ва-банк.

– Команда, которая не знает о том, что Алекс Эдер…

Гонщик бледнеет, его челюсти смыкаются. Дверь хлопает. Переговоры продолжаются.

Глава 4. Марта

– Закажи мне еще десерт! – прошу уставшего и раздраженного Алекса.

Находясь в стенах его номера, чувствую себя спокойнее. Проснулся голод. Его не утолили паста с морепродуктами и теплый салат с тунцом – ужин, заказанный для меня гонщиком.

– Для модели ты слишком много ешь, – язвительно комментирует, опуская взгляд на мои голые колени.

Алекс стоит в углу, ни разу не присев после того, как оставил меня на своей территории. Как хищник наблюдает за своей жертвой.

– У меня хороший метаболизм, – первый раз после случившегося улыбаюсь. Эдер закатывает глаза.

На целую секунду мы в прошлом.

– У тебя большие проблемы, Марта, – серьезно, но довольно равнодушно парирует.

Как и думала, мой номер обыскивали, и двое мужчин поджидали меня у лифтового холла на минус первом этаже. Счастье, что я решила позвать на помощь, а не действовать самостоятельно. Кто знает, в каком багажнике сейчас бы ехала в пустыню.

Алекс в каком-то роде уже спас меня, впустив к себе в люкс. А его доверенное лицо опередил людей Омара, взяв только мои документы из номера и телефон. Вопрос с проникновением в чужой номер оставляю на совести всех этих людей.

Жаль платье, которое привезла с собой. Оно дизайнерское. Первое, которое мне подарили после показа.

– У нас большие проблемы, – избегая острого взгляда Алекса, говорю.

Десерта мне не ждать, как я понимаю.

Время тянется, Алекс не проронил ни слова. Он не предлагает решение, не сыплет проклятиями и сожалениями. Как всегда, закрытый и молчаливый, себе на уме. Обычно такие люди отталкивают, но с Алексом Эдером все совсем наоборот.

Гонщик – моя полная противоположность. Ненавижу молчание, оно выводит меня из себя. Вообще, терпеть не могу молчунов.

– Да, я в дерьме! – восклицаю. – Поможешь?

– Я уже помог.

Мог бы уточнить, чем именно, по пунктам. Но и этого он не делает.

Алекс высверливает во мне дыру, а я кожей чувствую потоки его мыслей. Если бы они записывались на листок, то непременно был бы мелким, идеальным, а предложения безошибочными. Это же Алекс Эдер!

– Так помоги еще избавиться от него! – указываю на дверь, за которой люкс араба. Кричу. Надеюсь, стены толстые. – Мне страшно, Алекс. Мне страшно за свое будущее и за свою жизнь.

– Страх – это хорошо, – непрошибаемый человек. Что должно случиться, чтобы он стал чувствительным к чужим переживаниям? – Страх – двигатель всего живого.

– В ту ночь ты так не говорил… – шепчу одними губами.

Декабрь. Разговоры, тайны, обещания… Пистолет.

Своими словами попадаю в десяточку. Алекс из своего угла устремляется к окну.

Его дыхание шумное и напряженное. Да и воздух в большой комнате резко стал тяжелым. Превратился в густое, вязкое марево.

– Твое молчание в обмен на помощь?…

Все съеденное подступает к горлу, и я ощущаю несглатываемую горечь на всей поверхности языка. Никогда не была шантажисткой. Это низко и подло, зная, что именно мне рассказал Алекс.

– Прости, – говорю беззвучно, – понимаю, как для тебя важен тот человек. Омар…

– Да ни хрена ты не понимаешь, Марта! – Алекс срывается. В его глазах горят обида и разочарование. Захотелось даже стереть с себя его взгляды металлической губкой и переодеться.

На одной чаше весом моя совесть, через которую я перешагнула, на другой – моя жизнь и судьба. Выбор очевиден, да и я не идеальная. Мы выяснили это в ту ночь.

– Тогда ты показалась мне другой. По факту – обманщица и шантажистка. Браво, Марта. Никто до тебя не падал так низко в моих глазах.

Если бы можно было сжаться в комочек и исчезнуть, я бы это сделала. Мне снова холодно. Уже от слов Алекса.

– Я подумаю, как решить твою проблему. Нашу проблему.

– Значит, ты поможешь? – вскакиваю на ноги.

Голова начинает кружиться. Выдыхаю с облегчением, но на душе осадок. Разберемся с ним позже, когда буду в полной безопасности.

– Зачем я только перезвонил?…

Алекс уходит, громко хлопнув дверью. Укладываюсь на широкую кровать, беру подушку под голову и сворачиваюсь калачиком. Чувствую запах булочек с корицей, как тем декабрьским вечером.

Глава 5. Марта

– Никогда еще не летала на таких маленьких самолетах, – с восторгом и опасением смотрю на джет, к которому направляемся.

Я, Алекс, его агент или менеджер – выглядит он по-деловому – и еще один человек типа охранника. В руке каждого по маленькому чемоданчику на колесах. Только у господина Эдера сумка с известным логотипом спортивной одежды – один из спонсоров команды «Серебряных стрел».

– Я с тобой? – спрашиваю Алекса.

Он привычно отмалчивается. Да вообще ни слова еще не обронил, как вернулся утром в свой номер и жестом попросил собраться.

Веду плечами. Не хочет общаться, ну и не надо. По утрам я тоже не сильно разговорчива.

Взбираюсь по трапу и, чуть склонив голову, прохожу внутрь.

Меня встречает стюардесса с широкой радушной улыбкой. Им тоже платят за нее, и хочется по-сестрински обнять девушку.

Салон небольшой. Даже маленький. Слева и справа по два кресла друг напротив друга. Между ними столики. В конце салона дверь. Думаю, это туалет. Ну не кровать же?

– Ты можешь, наконец, сесть, Марта? – впервые за утро слышу недовольный голос Алекса.

Гонщик остановился чертовски близко ко мне. Прямо в спину дыши. В затылок, если быть точной. И вновь пахнет корицей и острым перцем.

– Если ты ответишь, куда мы летим и что ты задумал.

– Снова шантаж?

Блин.

Опускаю глаза на серый ковролин и плюхаюсь в одно из кресел. Алекс садится напротив. Вместо того чтобы хоть на секундочку взглянуть на меня – его проблему, он утыкается в свой телефон.

Стало конкретно неуютно.

По сути, я же не знаю Алекса Эдера… Не ошибкой ли было шантажировать его и просить помощи? Если сидящий напротив меня гонщик в тысячу раз хуже богатого араба Омара?

– Кофе? – обращается с полуулыбкой, откинув телефон. Настроение у него стало другим.

Смотрит пристально, прямо. Я будто под сканером. Не хватает писка о том, что работа закончена, когда Алекс поднимает руку, подзывая к себе стюардессу.

Заказывает два американо.

Через пару минут передо мной ставят две чашки еще дымящегося ароматного кофе. Вопреки пустому желудку, чувствую накатывающуюся тошноту.

– А можно просто воду?

Думала, что увижу раздражение на лице Алекса. Но он без кислой мины заказывает бутылку воды, а когда ее приносят, открывает и протягивает мне. Но продолжает раздражающе изучать теперь, как я пью.

– Не пролей. Второй раз своей одеждой делиться не стану, – говорит мягко. Совсем не Алекс Эдер.

Краснею и становлюсь как униформа стюардессы.

– Я не такая неуклюжая, как могло показаться, – спешу оправдаться.

Алекс говорит что-то на немецком, в ответ – несколько смешков. Если его менеджер в курсе той ночи, то это совсем никуда не годится. Мои секреты не такие важные и провокационные, как у Алекса, но это мои секреты.

– Ладно, к делу…

Отставляю воду. Тошнит и от нее.

На деревянном столике появляется кипа сцепленных бумаг. Крупными буквами напечатано «Contract». Нечто похожее я подписывала в модельном агентстве с рабскими условиями.

– Прочитай внимательно, – отпивает кофе и не стремится раскрыть суть дела.

Мои руки потряхивает, когда решаюсь взять в руки контракт. Пахнет краской, а листы теплые.

– Это договор между мной и тобой на предмет отношений. Я твой парень ровно на девять месяцев.

Давлюсь сначала глотком воздуха, затем собственной слюной. Из груди рвется истеричный смешок, а взглядом сканирую салон на наличие скрытых камер.

– Ну а ты – моя девушка, – продолжает деловым тоном. – Разумеется, все это фикция. Подробности изложены на страницах, которые держишь. Ты просилась под мою защиту, я тебе ее предоставляю. Если согласна по всем пунктам, подписывай.

Алекс протягивает мне именную золотую ручку со спокойным выражением лица.

Понимает, выбора у меня как бы нет. Я сама к нему пришла, чтобы он спас.

– А если найдется пункт, который мне не понравится? – пролистываю, не вчитываясь.

В глазах рябит и уже в который раз хочу прокричать, смеясь: «Это такая шутка?»

– Мой самолет не покинул взлетную полосу. У тебя есть несколько минут, чтобы исчезнуть. В прямом смысле этого слова, Марта, – серьезным тоном говорит, сведя брови вместе.

Для Алекса ссора с Омаром тоже несет последствия. Знаю.

Откидываюсь на удобное кресло. Таких нет даже в бизнес-классе.

Договор тяжелый. Над ним трудился не один юрист, и работа была выполнена за ночь. Жаль будет ребят, если я вдруг откажусь… Им же все равно заплатят?

Пробегаю глазами по первой странице. Шрифт мелкий. Текст на английском. Конечно же, мало что понимаю.

– А это что такое? – выпучив глаза, разворачиваю талмуд под названием «наша сделка» и тычу пальцем в один из пунктов, что удалось прочесть и перевести. Особых знаний и не нужно.

Алекс широко, но хищно улыбается. Я, в противоположность, ему хмурюсь.

Ерунда какая-то, ей-богу!

– Простая формальность…

Сдерживаюсь, чтобы не выкинуть какой-нибудь фарс. Я девушка горячая. Овен по гороскопу.

Пока обдумываю, гул самолетного двигателя стал громче.

Времени почти не осталось, когда Алекс вновь протягивает мне ручку. Столько риска, столько опасности.

У меня крутится множество вопросов: зачем это ему? Почему именно я и на эту роль? А если я влюблюсь? Где буду жить? Да и моя жизнь, получается, станет прописанным сценарием?

Жутко. Эта сделка хуже, чем с модельным агентством.

– Подписывай. Мы оба знаем, что у тебя нет выбора. Омар нанял людей, чтобы тебя нашли. Такие, как он, не прощают оскорблений. Особенно если их нанесли распутные женщины.

– Я не…

Хотя какая уже разница. Я в дерьме по самую макушку.

Уши закладывает от нарастающего шума.

Все, кроме меня, пристегнуты, одна я пробую справиться с ремнями бизнес-джета. В панике не попадаю в пазы.

Алекс не выдерживает. Он спокойно отстегивает сначала свой ремень и, встав, помогает справиться мне с моим ремнем. Не забывает прошептать на ухо: «Подпись, Марта. Иначе сделка отменяется. Один, два…».

Пахнет бензином.

Ставлю размашистую подпись. Только после этого Алекс возвращается на место.

– Могу хотя бы узнать, куда ты везешь меня?

– Мы летим домой, – переходим на повышенные тона.

Самолет готовится к взлету. А я не любитель летать. В горле ком от страха, и я то и дело прикрываю глаза, представляя землю и как ее трогаю.

– Домой? И где твой дом?

– Майами, Марта. И твой дом теперь тоже там.

Глава 6. Алекс

– Уф… Здесь душно, – пропускаю шантажистку вперед. И первое, что слышу, что ей здесь душно.

Здесь. В Майами, куда стремится попасть каждый второй житель планеты.

– Привыкнешь.

Пронзительный взгляд Марты влетает в меня, как острая стрела с каплей яда на наконечнике. Ей точно не нравится, когда ей делают замечания, критикуют, даже подшучивают.

Шантажистка перекидывает длинные темные волосы на одно плечо и с осторожностью спускается по трапу.

– Что дальше в твоем договоре? – она явно не может сидеть тихо и держать язык за зубами.

На ее месте другая бы сидела тихо и делала все, что ей говорят. Эта же… Пока она меня больше бесит. И сам себя тоже бешу. Надо было так вляпаться?!

А все почему? Голос у нее такой, что, послушав, все про себя рассказать хочешь.

Глаза – темные, печальные. И я был несколько пьян. Позволяю себе раз в год. Пару месяцев назад я был пьян не один, а с Мартой.

– Пункт сто три, – читает, когда мы сели в машину.

Ноги у нее длинные. Колени острые. Грудь едва вырисовывается. Талия худенькая, и не скажешь, что ужин на две персоны съела одна.

Совсем не в моем вкусе.

– Допустимая норма употребления алкогольных напитков, в скобках – только вино, не более ста миллилитров в день. За исключением будней. Это что значит? – смотрю вперед, но боковым зрением вижу, как Марта въелась в меня своим любопытным взглядом. Щеку печет.

– Это значит, что в субботу или в воскресенье ты можешь выпить один бокал вина.

– То есть настолько ты расписал мою жизнь на девять месяцев? – злится. Пальцами трет бумагу до скрипа.

Нутром чувствую, Марта позволяет этой злости проявиться процентов на десять, не больше.

– Не хочу разгребать последствия в виде выложенных в сеть непотребных фотографий. Твой имидж теперь связан с моим.

Девчонка вздыхает и шумно перелистывает страницу.

Тоже вздыхаю. Будет сложно.

– А как насчет пункта сто сорок один? Длина юбки… Что-то сложное на английском.

– Трусами будешь сверкать после пятнадцатого декабря.

Называю конечную дату действия нашего договора.

– Ничем я не сверкаю, – шепчет и смыкает губы.

Ага.

Сдерживаю улыбку. Та ночь показала другое.

Останавливаю машину у небольшого ресторанчика на бульваре Бискейн. Полет был долгим, а есть в воздухе не могу.

Обхожу машину и помогаю выбраться шантажистке. Она с недоверием смотрит на протянутую руку.

– Замерзла? – ладонь у Марты холодная.

– Нет… – качает головой и вырывает руку.

В ресторане выбираю дальний столик на солнце и натягиваю очки на глаза. Марта щурится. У девчонки из вещей только ее ужасная униформа проститутки и подписанный договор.

– Заказывай, – киваю на меню.

Жмется.

– У меня денег нет.

Закатываю глаза. Определенно бесит.

Пока делаю заказ за двоих, Марта исподтишка рассматривает меня. Неужели от нее зависит моя карьера? Неудавшаяся модель с худыми ногами и скверным характером?

Марта, как ее, Вавилова… Девчонка чувствует, что думаю о ней, и вскидывает взгляд. Останавливается и даже не моргает, не дышит. Напугана, если не в страхе. Неумело прячет его за безразличие и легкость к происходящему с ней.

Точно не в моем вкусе.

– Можно вопрос?

Марта ковыряет вилкой довольно вкусный омлет и не поднимает на меня свои черные магнетические глаза.

Заметил, что у девчонки длинные пальцы без единого кольца. На шее нет и тоненькой цепочки. Нет сережек.

– Почему именно такая помощь? Ну то есть вариантов же много было. Наверное…

– Сложно сделать что-то с человеком, когда он на виду.

– А я на виду? – усмехается. Улыбается, но грустно.

– Я на виду, Марта. Моя девушка, – руками указываю в ее сторону, – тоже.

– А Омар тебе ничего не сделает?

Ой, не поздно ли ты задумалась, шантажистка, блин?

Ухожу от ответа, отвернувшись. Опасность предоставляешь ты, Марта. Сама не понимает, что держит меня за мои карьерные яйца. Если узнает мой отец, у Вавиловой появится еще один враг.

– А если бы у меня был парень? – прищуривается и отодвигает от себя несъеденный завтрак. И где ж ее аппетит?

– В таком случае порви с ним.

– А если я его люблю?

Не только бесит, но и вконец раздражает.

– Что ж, значит, пункт пятьсот восемь ты не нарушишь.

Подзываю официантку и прошу ее принести булочку с корицей для шантажистки. Голодная ведь! По глазам вижу.

– Что это за пункт? Я остановилась на цифре сто восемьдесят.

Смотрит на принесенный десерт, и ее щеки вспыхивают. Вспоминает…

Я не отвечаю. Пусть прочтет в контракте.

Без лишних вопросов мы покидаем ресторан. Булочку нам завернули с собой. Открываю дверь перед Мартой и снова получаю осуждающий взгляд. Да что с ней не так? Хлопаю с яростью.

Довольно резко срываюсь с места и везу нас к высотке. Себастьян успел арендовать апартаменты для Марты этажом ниже моего. Моя задача – показать ей новый дом и, наконец, остаться одному. Последние дни выдались насыщенными на события.

Шантажистка входит неуверенно. Надеюсь, не услышу, что ей не нравится. Слишком светло или, наоборот, темно.

Следую за ней по пятам. Марта прижимает договор к груди и часто поглядывает на меня то ли со злостью, то ли с сомнением.

– А ты где живешь?

– Этажом выше.

Она задерживает на мне свой взгляд. Думает в своей голове что-то, решает. В какой-то момент путаюсь в ее глазах, как в нитях.

Дикая. Брошенная. Ее почему-то жаль.

– Спасибо, – произносит искренне. Тихо и с печалью. – Я правда буду соблюдать все пункты. Даже тот странный, где мне не разрешено носить одежду фиолетового цвета.

Ненавижу этот цвет.

Отвлекаюсь на сообщение в телефоне.

Серена. «Сегодня в 11. Сможешь?».

Кивнув, принимая странную благодарность, спешно иду к двери. Ребра распирает от предчувствия или какой-то недосказанности.

Останавливаюсь и оборачиваюсь, натыкаясь на Марту, которая без каблуков кажется не такой высокой, какой была. Худая, пиздец.

В глазах вижу то, что мне не нравится еще больше, чем сама Марта.

– Пункт пятьсот восемь. Договор прекращает свое действие, если один из нас влюбится в другого. За себя я уверен, Марта.

Телефон с сообщением от Серены прожигает джинсы.

Мое сердце занято. Занято давно и сделать с этим ничего не выходит. Пытался. Много-много раз. Проще вылечиться от неизлечимой болезни, чем разлюбить ее! Ту, что мне нельзя.

– Ты не в моем вкусе, Алекс, – говорит голосом, как в ту ночь. Некий флирт, который сейчас не к месту.

– Не булочка с корицей. Помню.

Мы вроде улыбаемся.

Жалею, что помог. Она бы ничего и никому не рассказала обо мне. Хоть и шантажистка, но чистая какая-то. Неподлая. Наивная.

И все же ни черта я ей не верю.

Глава 7. Марта

Итак, моя жизнь на девять месяцев расписана не просто по дням, а по минутам. Каждый шаг – продуманная стратегия для поддержания имиджа Алекса Эдера.

Ему, как выяснилось, нужна была девушка, чтобы выглядеть более презентабельно для зрителя и для спонсора соответственно. Не понимаю, как я могу быть связана с его имиджем, но все мои действия указаны в пунктах договора.

Мир больших денег…

Квартира у меня чудесная. Маленькая, уютная. По сравнению с той, что я снимала в Италии, настоящий дворец.

В гардеробе (а это целых три квадратных метра, а не крошечный шкаф) зеркало в полный рост и есть косметический столик. Внимание! Мне закупили люксовую косметику!

Короче, пока все классно.

Дохожу до пункта с поцелуями и беру в руки телефон. Новый. «Яблоко» последней модели в розовом чехле. Как бы… Окэй… Но розовый цвет не люблю.

«Мне обязательно тебя целовать?» – пишу, очевидно, с ошибками.

На тридцатой странице нашей сделки было что-то про репетитора по английскому.

«У тебя с этим какие-то проблемы?» – ответ приходит мгновенно. Думаю, написано без ошибок.

Алекс этажом выше. Его квартира точно отличается от моей, но все равно любопытно: какая она?

Оттого что звезда автоспорта находится от меня в каких-то метрах, и мне еще придется ее целовать, по телу проходит вибрация. Можно подумать, я ни разу не целовалась. Или не умею…

Собираюсь печатать свой ответ, но стук в дверь поднимает меня с удобного дивана. Он тоже почему-то розовый.

Гонщик стоит, покачиваясь с пятки на носок. Лохматый и небритый.

Если бы меня спросили, какой пункт я бы добавила в нашу сделку, я бы расписала то, как должен выглядеть мой «парень».

– Пройду? – вскинув брови, спрашивает.

Пропускаю Эдера, пялясь на его спину. При каждом шаге его лопатки двигаются.

Он в шортах с пальмами и светлой рубашке с короткими рукавами. На ногах флип-флопсы, но он не разувается.

Вообще, какой-то он заспанный.

– Алекс, это же моя квартира? – хлопаю дверью и иду по пятам. За ним тянется ароматный шлейф мужского одеколона.

– На девять месяцев.

– Значит, я могу кое-что изменить в ней? Или, скажем, ввести некие правила для гостей?

Крутой разворот, и Алекс вбивается своим серым взглядом в мои глаза. Меня словно к стене отшвыривает. Его белки покраснели, капилляры полопались.

Он либо не выспался, либо… Внутричерепное давление.

– Тонкий намек.

Парень садится на розовый диван и кладет нога на ногу. Взгляд скользит по мне без всякого интереса. На мне короткие шорты и белый топ бельевого типа.

И я босиком, когда он пусть и в открытой, но все же уличной обуви. Полы же чистые! Были.

– Переступая порог моего дома, я прошу тебя разуваться, – убираю руки за спину и скрещиваю их.

В духоте стою и жду реакции на мою просьбу. Это ли не было смело?

– Что-то еще? – прищуривается.

На колени мои смотрит, ползет выше до глаз и вскидывает одну бровь, на которую свисает отросшая челка. От южноамериканского солнца волосы Алекса выгорели. Выглядит сейчас как звезда «Спасателей Малибу».

– Да.

Смешок. Высокомерный какой-то этот Эдер.

– Я не буду с тобой целоваться, если ты будешь небритым.

– Почему?

Странный вопрос. Обиженным он не выглядит, а вот я застигнутой врасплох – да. Алексу идет легкая щетина на самом деле.

– Она колючая. А у меня чувствительная кожа.

Краснею. Разговор выходит интимным, а мы фиктивные парень и девушка. И тем не менее я думаю о том, как он целуется. Неважно, побреется или нет, я уже чувствую на себе следы его одеколона. Подбородок чешется, его как натерла щетина Алекса.

– Встречное условие.

– У меня щетины на лице нет! – повышаю голос.

Немыслимо. Меня окатили кипятком, а потом ушатом ледяной воды от «встречного предложения».

Алекс улыбается. У глаз скапливаются морщинки, губы растягиваются, и я вижу белоснежные ровные зубы. Алекс Эдер улыбается редко. Об этом даже в прессе писали.

– Никакой помады на губах, Марта. Они все противные на вкус, – с улыбкой отвечает.

Заламываю пальцы от такого проникновенного взгляда. Алекс смотрит и жжет: шея, ключица, губы.

Да, я отчетливо вижу перед собой этот самый поцелуй. Чувствую его. Эдер точно целуется умело, мастерски. И губы у него такие мужские, на которые смотришь и хочешь поцеловать.

– Ты явно целовался не с теми девушками.

Вместо того чтобы ответить мне, Алекс встает и уходит в коридор. Снимает шлепки, а я уже было подумала, что ляпнула что-то и гонщик ушел.

– Спасибо, – тихо говорю.

– Перед гонками буду бриться.

– Почему перед гонками?

Он отходит к окну, откуда открывается панорамный вид на набережную. Сколько же стоит аренда этой квартиры?

Настроение Алекса меняется по щелчку пальцев.

– Почитай сценарий. Мы целуемся только после них в случае моей победы.

Сценарий, точно.

Там и сцены ревности, и ссора в ресторане, и загадочное путешествие, мой день рождения, где Алекс дарит мне кольцо, похожее на помолвочное, и… В красках описанное расставание. Это будет пятнадцатого декабря, в финальный день гонки. Конец сезона, конец наших отношений.

– Не мало ли? – пробую звучать уверенно. В конце концов, мы что-то типа партнеров.

– В самый раз. Я бы и эти отменил. Менеджер настоял.

Из вредности хочу накраситься помадой.

Это ужасное чувство, когда я в своей голове представила поцелуй, а Алекс, будь его воля, отказался бы от него.

Без любого блеска для губ я кажусь бледной. Цвет губ сливается с цветом кожи, но…

– Без помады, значит, без помады, – подхожу к окну и встаю рядом с Эдером.

Может, я напрасно злюсь. За все два дня Алекс не сделал мне ничего плохого. Наоборот, дал защиту, дом, еду. Когда я привыкла от мужчин получать только оскорбления и пощечины.

Отец, двоюродный старший брат, первый парень. В своей жизни я ни разу не слышала фразы «я тебя люблю». Или «ты мне нравишься». Поэтому я и в любовь-то не верю. Что мне какие-то поцелуи?…

– Голодная? Уже одиннадцать утра.

Поворачиваем головы одновременно с Алексом. Мы смотрим друг на друга. На моих губах нет помады, но Алекс небритый. Сглатываю, снова представляя, каково это, когда его губы касаются моих.

В животе появляется жар.

– У меня же нет денег.

– Уф, Марта. Угощаю. Все девять месяцев буду угощать, – ухмыляется, вновь поменяв настроение.

Он сам как гоночный болид. То сбрасывает скорость, то набирает. И все это происходит за считанные секунды.

Вдруг становится спокойно. В этот самый момент я поняла, что доверяю Алексу Эдеру.

Глава 8. Марта

Мельбурн, Австралия

– Что мне отвечать, если меня спросят про гонки? Я же ничего не знаю, кроме того, что у твоей машины четыре колеса, – сбивчиво говорю.

Волнуюсь не описать как. Это мой первый выход в паддок.

Я – Марта Вавилова, вчерашняя неудавшаяся модель, выхожу из пятизвездочного отеля под руку с Алексом Эдером.

Ослепительные вспышки фотокамер. Нас преследуют репортеры, пока мы не оказываемся в салоне новенького, сверкающего «Мерседеса».

– Говори, что ты под впечатлением, – Алекс машет толпе через чуть опущенный стеклоподъемник. Эдер спокоен.

Машина маленькая. Мы с Алексом сидим слишком близко друг к другу. Ему все равно, что наши бедра не могут отлепиться, для меня же это еще один фактор, из-за которого дергаюсь.

– А… Если ты выиграешь гонку?

Поворачиваю голову.

Шум толпы прорывается в закрытый салон и давит на барабанные перепонки.

– Если для тебя это важно, то сегодня мы можем не целоваться, – непринужденно хмыкает.

К слову, Эдер побрился.

Прижимаю крошечный клатч к животу и медленно, сложив губы трубочкой, выдыхаю воздух. Брюки из синтетической ткани и топ-лиф прилипает, как вторая кожа. Вся одежда люксовая, дорогая.

– Да. Тем более я накрасила губы.

Алекс поворачивает ко мне голову и, нахмурившись, впивается взглядом в накрашенные губы. Я сразу же их поджимаю и чувствую себя школьницей рядом с поп-звездой. Странно, и… Возбужденно.

Усмехается, будто в голове у него пронеслись мысли, которыми он никогда не поделится. Но мне… Интересно узнать о них.

Весь вчерашний вечер и половину ночи смотрела видео с гонок. Подписалась на девушек гонщиков и изучала их профили.

Могла бы позвонить Тане и узнать, что же она испытывала в день, когда вышла в паддок под руку с Майком. Но пока не могу по условиям контракта.

Профиль в моих соцсетях закрыт в отличие от профиля Алекса. А в самолете мы сделали первый снимок, где видны мои ноги, руки и немного лица. Я сидела у Эдера на коленях. После этого пряталась минут пятнадцать в туалете, чтобы «смыть» с себя краску.

Последняя мысль перед тем, как уснула, была: во что я ввязалась?

– Если ничего не получится? Нас раскроют или мы где-то проколемся? – спрашиваю, когда наш «Мерседес» паркуется недалеко от входа.

Через окно вижу окружающих нас людей с кепками, плакатами и фотками в руках.

Алекс не спешит. Я тем более.

– Знаешь, о чем я думаю, когда надеваю шлем и сажусь в кокпит?

– … Знаю.

– Точно. В таком случае, представь, что выбора у тебя нет. А будь выбор у меня, – замолкает. Смотрит в глаза, потом на губы. Стилист накрасил их в розовый. – Я бы тебя убил тем вечером.

Не дожидаясь моего ответа, Алекс выходит под возгласы толпы. Это было жестко и несколько обидно.

Он вице-чемпион и имеет огромную базу фанатов, которые путешествует за ним по всему миру. Алекс скромно улыбается, раздает автографы, фотографируется.

Наблюдаю за ним через окна, пока Эдер не обходит машину, чтобы открыть дверь мне и подать руку.

Отсчет начался, и я уверена, еще не раз буду испытывать то, что испытываю сейчас.

Рука Алекса теплая, большая. Уверенно кладу в нее свою ладонь и чувствую, как он вытягивает меня из машины. Да так, что я почти падаю на него.

Губы близко, дыхание касается щеки. Талия горит от прикосновений.

Нас фотографируют, и Алекс это понимает. Улыбается, и… Целует меня в шею. Шепчет: «Прости».

Тело парализовано, беспомощно смотрю в глаза своему парню.

– У нас предусмотрены санкции за нарушение пунктов договора? – говорю под проникновенный, любопытный взгляд.

Время идет. Мы все еще в какой-то непозволительной близости.

Его кадык дергается, когда Алекс открывает рот, чтобы сказать.

Толпа ревет. Откуда-то доносится музыка из громкоговорителя.

Мои ладошки потеют. Но здесь погода такая: очень душно, жарко и сильно печет солнце. Над Австралией, я читала, озоновая дыра такого масштаба, что людям советуют не находиться на открытом солнце в часы пик. А сейчас он и есть.

– Алекс, время, – прерывает координатор команды «Серебряных стрел». Женщине лет сорок пять. Она в темной форме и с папкой в руках.

На талии чувствую прохладу, когда Алекс отходит. Но он снова протягивает мне руку. Момент, который прописан в договоре: в обществе мы обязаны держаться за руки.

Беру его руку и чувствую, как он сжимает мою. Потом чуть наклоняется.

– Помни, что ты моя девушка.

Фиктивная. Это договариваю мысленно, и вдруг становится неприятно от самой себя.

– Ты модель.

Неудавшаяся. Вновь добавляю.

– Представь, что этот мир покорился тебе. Улыбайся, будь уверенной в себе. Именно такие люди и достигают успеха.

Каждое слово отзывается в сердце. Еще ни от кого я не слышала такую поддержку. Не хочу и думать, что Алекс делает это больше для себя. Если я провалюсь, на его имидже будет черное пятно.

Ну а меня увезут в пустыню, чтобы убить.

– И… Ты красивая, Марта.

А эти слова заставляют меня покраснеть. Хорошо, что можно свалить на солнечные ожоги. Застываю на мгновение и, отрывая через силу свой взгляд от Алекса, улыбаясь толпе. Второй рукой нащупываю солнечные очки, свисающие с шеи, и цепляю их на глаза.

Ух, кажется, песок австралийской пустыни попал под веки.

Эдер прошел курсы каких-то коучей? Иначе я не могу объяснить, почему начала чувствовать себя и красивей, и уверенней. Будто для него.

Алекс улыбается еще своей фирменной, но очень редкой улыбкой, и мой пульс ускоряется, подскакивает с нуля до трехсот километров в час, отдаваясь дрожью в коленях.

– Эй, – зову с легкой хрипотцой, – я желаю тебе победы.

Мы оба знаем, что это значит. Поцелуй. Первый, настоящий.

Представляю его в деталях. И что же творится у меня в голове!

Алекс сдержанно кивает и уходит куда-то, куда мне, очевидно, нельзя. Мы прошли около километра, держась за руки и идя нога в ногу. На нас не смотрел и не фотографировал только ленивый.

Осматриваюсь вокруг и вижу несколько зданий с фирменными логотипами команд. Знаю, что наш – серая эмблема «Мерседес».

Что ж, я уверенная, красивая, и не дура. Поэтому иду к пластиковым дверям, где меня чуть не сбивает напарник Алекса – Майк Марино.

– Ciao, Таня внутри, – говорит быстро и еще быстрее убегает. Оборачивается в последний момент и хмурится. Думаю, Майк еще не в курсе, что я девушка Алекса. Единственная, представленная официально, за всю его карьеру.

Здесь много людей, которые меня не замечают. Ну, почти. Один из ребят вручает мне наушники и словами «Добро пожаловать» испаряется.

Таню нахожу в комнате, где идет трансляция. До гонки есть время, но предгоночные интервью и прочее никто не отменял. Я это выяснила за просмотром вечерних видео.

– Значит, ты и Алекс Эдер… – заставляю себя улыбнуться. Чувствую обиду от Тани. Я и сама бы обижалась.

– Что-то типа того.

– Могла бы и рассказать.

Ох, не могла бы, Танюш. У самой в голове не укладывается. Все очень похоже на сон. Или на бред сумасшедшего.

У меня от подруги секретов нет. Но если и предположить, что я рассказываю всю махинацию со сделкой, поцелуями и прочее, не поймет.

– И когда это вы спелись?

Вспоминаю нашу легенду. От волнения все выветрилось из головы.

– В декабре, что ль? Когда мы отмечали чемпионство Тимура?

– Ну да.

И как злился Эдер, и как ушел, забыв на столе свой телефон, а я его возвращала, пробежав за Алексом пару кварталов.

Интересная выдалась ночка.

На экране крупным планом показывают Алекса. Вот он надевает балаклаву, расправив перед этим волосы. Затем шлем и какие-то ремни.

Атмосфера, что на трассе, что здесь, в штаб-квартире, накаляется. Это почувствует любой, кто включит спортивный канал или войдет сюда.

Мое волнение перерастает в страх. Сердце обрывается от мысли, что испытываю его из-за Алекса. По сути, чужого мне человека.

– Так и как вы начали встречаться? Тебе предложил Алекс? И долго ты думала от меня это скрывать? Ни одной фотографии в течение пары месяцев, Марта!

Вопросы не вовремя.

Я сосредоточена на происходящем на экране. В какой-то момент режиссер трансляции улавливает мои желания и снова показывает Эдера крупным планом. Ведущий перечисляет заслуги Алекса, количество побед, взятых поулов и еще какие-то значимые цифры.

Его глаза темно-серого цвета, взгляд сосредоточенный. Алекс чувствует и смотрит прямо в камеру. И на меня. Подмигивает. Мне. И резким движением опускает визор.

Я знаю, что сейчас ему очень страшно.

Глава 9. Алекс

Когда я еще не родился, мой отец решил: если у него будет сын, то он будет гонщиком номер один. Уже в пять лет я был записан в известный картинговый клуб Австрии. Тренировки – каждый день. Помимо этого – бассейн, теннис, фортепиано, репетиторы по английскому пять раз в неделю.

А мне нравились дома. Как так можно было по кирпичикам и досочкам сложить что-то большое, красивое, чтобы стать произведением искусства?

И ненавидел все, что связано с машинами и скоростью. Я боялся и противился этому, как мог. Пока не понял, что все это бесполезно. Если то и дело стучать теннисным мячом о стену, ты разломаешь ее скорее, чем разубедишь моего отца сделать из меня великого гонщика.

Пришлось принимать и жить чужими желаниями.

Со временем я разобрался со строением формульного болида, взрастил в себе упертость и непоколебимость.

Стать архитектором осталось детской глупостью.

Куда сложнее дела обстоят со страхом… Каждый раз, когда сажусь в кокпит, чувствую горячий мешающий мне сгусток между лопаток.

Я просто принимаю, что, возможно, проживаю последние минуты. Страшно, душно, кровь застывает. Показывать нельзя, как и говорить об этом вслух.

Но стоит подумать, что ничего, по сути, меня в этой жизни и не держит, становится капельку легче. Разбиваться по-прежнему не хочется, но нога уверенно наклоняет педаль газа в нужный момент до предела.

Любовь ощущается так же. На пределе своих возможностей взлетаешь стрелой. Душа кричит, сердце, ломая ребра, выбрасывается из тела. И ты мчишь, как заряженный несуществующим, но мощной энергией.

– Радио-чек, Алекс, – из гарнитуры голос моего гоночного инженера Сэма.

Поворачиваю голову вправо – Тимур Сафин. Четвертый сезон ничего не меняется. Его болид красный, мой – черный. Мы соперники, и я Тима терпеть не могу.

Когда он взял чемпионство в позапрошлом сезоне, отец не разговаривал со мной месяц. Я его разочаровал…

«Второе место только для бездарных». Эти слова врезались в память и не хотят исчезать.

– Раз, два, три. Сэм? – отвечаю, отвернувшись от Тима.

– Save (англ.: принято).

Первая гонка сезона всегда особенная. Все внимание на двадцать машин и на двадцать гонщиков. Любой косяк, и ты в аутсайдерах.

Поэтому, если кто-то думает, что Алекс Эдер непрошибаемая на эмоции скала, чертовски ошибается.

Гаснущие огни уже не вызывают паническую атаку, с которой справлялся один, сидя за рулем машины, способной к разгону до трехсот пятидесяти километров в час. Однако волнение за предстоящие пятьдесят восемь кругов пульсирует в каждой конечности. И тоже ведь не будешь откровенничать об этом на камеру. Или с кем-то… Наоткровенничался уже.

– Через два круга в боксы, – Сэм всегда говорит ровно, спокойно. Это своего рода помогало успокаиваться и мне.

– Сафин?

Он вырвался вперед.

Еще тестовые заезды показали умопомрачительную скорость «вороных коней».

– Возможно, он будет оставаться на треке максимально долго.

Может, и нам стоит?

Я не передаю эту информацию Сэму. Несколько лет мы доверяем друг другу даже в таких тонких моментах, как стратегия. Да и радио прослушивается. К чему нам это, да?

– Что по шинам? – Сэм считал мое «молчание».

– Левая передняя выглядит хуже, чем правая.

Снимаю пленку визора. Перед глазами только трек. Длинная дорога, уходящая то вправо, то влево до тошноты. Гул мотора въедается в кожу как машинное масло.

– Box, box, – передает после одиннадцатого поворота.

После четырнадцатого заезжаю на пит-стоп, сбрасывая скорость. Мне меняют шины и с визгом новых покрышек стартую и возвращаюсь на трек.

Мышцы шеи затекают. Руль кажется неуправляемым.

Мне нужно как можно скорее вырваться вперед, чтобы смочь обойти Сафина. В этот раз и он не первый, но внутренне я веду борьбу не только за звание чемпиона, но и лично с Тимуром.

В борьбе за место в тройке начинаю сходить с ума.

Гоню. Машина взлетит сейчас. Торможения резкие, поздние. Трасса необгонная. Кто-то скажет, что и сама гонка скучная, когда нет зрелищ. Все равно.

Однажды Сафин вынес меня с трассы, потому что я лидировал. Тогда я думал, вот и конец. Теперь если я догоню и возникнет ситуация: либо его победа, либо двойное поражение, я выберу второе.

– Три круга до конца.

Резина убивается быстрее, чем рассчитывали.

– Каков отрыв от Сафина?

– 0,8. Зона ДРС через три поворота.

Вижу «красную задницу» Тимура. Думаешь, дотянешься, стоит еще чуть поднажать. Но это так не работает.

– На хвосте Васкес. Будет атаковать.

Резина из-за моих яростных атак и немыслимой скорости мертвая. Понимаю, что сохрани я сейчас ресурсы, буду третьим. Начало сезона неплохое. Подиум, очки, шампанское.

Но Алексу Эдеру этого мало.

Открываю крыло и пробую атаковать Сафина на пределе своих возможностей. Кричу, когда никто не слышит. В этом прелесть скорости и рева мотора. Ору, что есть силы, до треска в гортани и хрипов в легких.

Не получается догнать. Чего-то не хватает. Удачи, в которую он так яростно верит? Сафин всегда был немного чудным.

Вторая атака.

Васкес поджимает, и я слышу предупреждение Сэма по радио.

Плевать.

Газ.

Если подстроиться прямо под болид «Феррари», есть возможность воспользоваться слипстримом (от автора: зона «грязного» воздуха позади , движущийся машины. Преследующие болиды в нем преодолевают меньшее сопротивление и могут достигать большей скорости) и обогнать.

Шум толпы громче заведенных болидов.

Из-под машин искры от скорости и перепадов поверхности дороги.

– Последний круг, Алекс. Не упусти P3 (от автора: третье место по результатам гонки).

Не-ет!

От злости трясутся руки.

Сафин отрывается от меня. Его шины в лучшей сохранности, чем мои. И над этим надо будет поработать.

Атаки Васкеса раздражают. Как зуд мошкары над ухом перед сном.

– Отрыв от «Феррари» секунда. Теперь не дай себя обойти.

Чертов Васкес! Не защищайся я от него, может, и хватило бы сил у болида «наступить на горло» Сафину!

Пульс адски жарит виски. Все тело горит огнем.

– Майк первый, Тимур второй, ты третий, Алекс. Это здорово. Ты молодец. Шикарная гонка. Спасибо тебе за проделанную работу.

– Ни хера не здорово.

Выключаю радио.

Выходить из болида и идти за награждением нет никакого желания. Вынужден подчиниться правилам и даже поздравить Майка с Тимуром.

Позорное третье место… Интересно, что на это скажет отец, если второе-то место уже для бездарных?

– Разрешишь войти? – Марта входит, когда своего разрешения я не давал.

Она осматривает мою скромную комнату отдыха, а я ее в этот момент. Девчонка боится встретиться со мной взглядом.

– Ну что, целоваться не пришлось, – разваливаюсь на кровати. Здесь умещается только один человек. Марта остается стоять. Под этим углом ее грудь кажется на пару миллиметров больше.

– Мне жаль.

Ее глаза расширяются. Она напоминает мне едва вылупившегося цыпленка, который мечтает стать породистой курицей, но по факту его зажарят в возрасте двух месяцев.

– Что не поцеловала?

– Что ты проиграл. В смысле… Я болела, чтобы ты был первым, но третье место это же…

– Провал, – бесит. Или так: «Бе-есит, сука!»

Кровать поскрипывает, когда я поднимаюсь с нее и беру со столика оставленный телефон. На нем неотвеченное сообщение.

– Алекс, если тебе нужно дружеское плечо, – сбивается.

Спиной чувствую, Марта краснеет еще больше. С одной стороны, это забавно. Реакции людей меня всегда забавляли. Но с другой, не хватало, чтобы все переросло в какую-то любовь. Это может испортить сделку.

На экране высвечивается звонок от Серены.

Сердце ломает ребра. Я выпадаю из пространства. Все, что говорит мне девчонка, – бессмысленный бред.

Серена… Жена брата. Запретна, желанна, любима.

– Оставь меня одного, пожалуйста, – прошу, глядя на то, как мигает экран родным именем. Замираю, мальчишкой себя чувствую восемнадцатилетним, когда с ней был.

– Я хотела поддержать тебя, – говорит невнятно и неуверенно. Такое всегда раздражало в людях.

Бросаю огненный взгляд на свою фиктивную девушку. Волосы в хвост зачем-то забрала. По рукам ползут мурашки, и она пробует их стряхнуть, проводя ладонями по плечам.

Зверек, не иначе. И какая на фиг модель? Не удивительно, что ничего из нее не вышло.

– Твоя поддержка внутри этих стен не требуется, Марта.

Она продолжает стоять истуканом.

Да черт бы ее побрал! Пусть валит отсюда немедленно!

– Выйди. Пожалуйста, – прерываясь на короткий вдох, прошу. Или девчонка оглохла?

Марта виляет взглядом от меня к телефону. Сдерживаюсь из последних сил.

– И-извини, – шепчет.

Могу поклясться, что видел ее влажные глаза перед тем, как она закрыла за собой дверь.

И нет, я не чувствую за собой вины.

Серена продолжает звонить. Невольно улыбаюсь, потому что она всегда была настырной и добивалась своего. Жаль, этого не хватило для нас.

– Привет, – говорю, поворачиваясь. Хочу убедиться, что я вправду один.

На душе становится легче, когда я услышал ее голос. Огорчение от третье места в первой гонке превращается в сладкое ожидание скорой встречи с Сереной. Она обещала вырваться и приехать.

– Хреново тебе, да? Я видела трансляцию.

– Уже лучше. Мы встретимся?

– Как всегда, Алекс.

– Люблю тебя.

Сбрасываем звонок одновременно. Заваливаюсь на кровать и прикрываю глаза. Серену вижу и наше будущее, которое невозможно.

Глава 10. Марта

– Как дела? – спрашивает Алекс у трапа. Мы готовимся вылетать в Китай на второй этап Чемпионата.

– Все хорошо, – вежливо улыбаюсь.

Так положено вести себя деловым партнерам. Он любезно интересуется моими делами, а я вру, чтобы не грузить проблемами. Люди мы не близкие.

– Выглядишь грустной.

От напряжения в горле не могу сглотнуть. Повторяю себе в голове, что не имею права обижаться на Алекса и предъявлять претензии. Подумаешь, не нужна была ему моя поддержка? Он же взрослый мальчик, а у меня имеется чувство собственного достоинства.

Навязываться? Вот еще!

Когда он дотрагивается до моей талии, все вокруг словно рассыпается. Задерживаю дыхание и чуть-чуть поворачиваюсь.

Делаю вопросительное выражение лица. Надеюсь, что у меня получается.

Эдер остановился, снял солнечные очки и, прищурившись, изучает. Глаза у него сейчас неразличимого цвета.

– Ты почту не открываешь, да?

– Не поняла.

Пленительно усмехается, опустив голову, и тут же поднимает взгляд. Кожа нескончаемо вибрирует от его низкого смеха.

– Вчера вечером ты должна была получить письмо от одного модельного агентства с просьбой прийти к ним.

Глаза сами собой расширяются, рот открывается. Визжу пока только в своих мыслях.

– Мне не послышалось? – улыбаюсь широко.

– Нет, – продолжает посмеиваться.

– Значит, модельное агентство. Я – модель? Настоящая? – эмоции бьют фонтаном. Нужно найти им выход.

– Да. Не знаю, где конкретно ты будешь сниматься и для каких изданий и кампаний, но агентство – самое лучшее в Майами.

А я устроилась, используя связи. Без кастингов, буков и прочего меня приняли. Могла бы сказать, что так не делается, но все в этом мире идет не так, как положено. Вверх пробираются те, кто иногда этого не заслуживают.

Глубоко плевать…

– Можно тебя обнять? – спрашиваю.

Это сейчас так необходимо, как и глоток свежего воздуха. В Австралии с ним проблемы.

Стою на одной ступени выше Алекса, а наши глаза на одном уровне. Губы тоже.

– Ну, обними, – отвечает без промедления.

Вовсе не говнюк, как о нем говорят. Да, характер не сахар и настроение меняется стремительно, но сейчас Эдер кажется мне плюшевым.

Кладу руки на его плечи и прижимаюсь всем телом.

Алекс пахнет вкусно. Его ладони покоятся на моей пояснице, и от них исходит согревающее тепло.

Отстраняюсь первой, иначе рисково. Можно привыкнуть. Рядом с гонщиком хоть и витает опасность, но мне с ним спокойно, как когда-то дома.

Весь полет с периодичностью поглядываю на Эдера.

Если спросить, какого мужчину я представляю рядом с собой, то в первую очередь видится гонщик. Сейчас он быстро и эмоционально разговаривает на немецком и смеется. Жестикулирует, поджимает губы, подмигивает, когда также посматривает на меня.

Отворачиваюсь и прикрываю глаза, прогоняя сладкий морок.

Это сделка, Марта. Хладнокровное решение, где выгода есть у каждого.

В Шанхае дождь. Просмотрев все гонки последних сезонов, решаю, что эта какая-то традиция – проводить Гран-при Китая в такую погоду.

Два года назад Алекс давал интервью, где называл себя будущим чемпионом. Сейчас пока еще вице-чемпион недовольно морщится, выходя из самолета, и накидывает капюшон фирменной толстовки.

Надеюсь, меня по контракту не заставят носить подобную спортивную одежду? Спортивный стиль – не мой.

– Почему модель, Марта? – неожиданно для меня спрашивает.

Наши руки соединены. На людях мы пара, наедине – деловые партнеры. Не стоит забывать.

– Ну…

Стоит ли говорить с Алексом о таком? Он же родился с наследством в несколько миллиардов в довольно известной семье. Умный, целеустремленный, Алекс мог делать и выбирать все, что угодно.

Моя судьба не такая красивая и радужная.

– Бабушка сказала, что от моей красоты лишь беды, – пожимаю плечами.

Для кого-то это прозвучит смешно, а мое сердце в этот момент уменьшается в размерах, становится крошечным, как и я сама. Превращаюсь в десятилетнюю девочку, которая услышала эту фразу от нетрезвой женщины.

– Я решила доказать обратное.

– Смело.

– Бабушка сказала глупо.

Алекс пропускает меня вперед, когда мы проходим досмотр и паспортный контроль. Выходя из аэропорта, до машины почти бежим. Дождь усиливается.

По радио играет местная поп-группа. И какого было мое удивление, когда Эдер заговорил с водителем на китайском.

Умный, целеустремленный, богатый… Будущий чемпион. Уверена. Легкая зависть колет в подреберье, стоит подумать о девушке, которую он выберет в жены.

– Когда-нибудь, Алекс Эдер, я стану классной моделью, за которой будут охотиться все известные компании мира и дома моды, – повернувшись на целых девяносто градусов, обращаюсь к Алексу.

Он еле сдерживает смех. Но я совсем не в обиде. Прозвучало о-очень самоуверенно.

– Да-да. Я приглашу тебя на показ, выслав электронное приглашение по почте. Посажу в первый ряд, и ты будешь мне хлопать в конце.

– Уау!

Пока едем по улочкам Шанхая, замолкаем. Я с удивлением и любопытством разглядываю все, что вижу. Алекс утыкается в телефон.

– Договорились, – слышу, как только проезжаем рынок.

Воздух в салоне становится душным и тяжелым, как восточные духи. На мне ни капли парфюма, но я отчетливо улавливаю нотки мужского одеколона.

Щетина после гонки на лице Алекса начала отрастать.

– Первый ряд. Место тринадцать. Мое любимое число.

– Ты не суеверен, я вижу.

– Не-а. Ты?

– Я верю в астрологию, всегда читаю гороскопы и не начинаю ничего нового в период Ретроградного Меркурия.

– Жесть.

Отворачиваюсь к окну, Алекс снова читает что-то в телефоне.

– Мы подписали договор, когда был этот самый Меркурий, – дьявольски ухмыляется. – Ты забавная, – вдруг добавляет, блокируя телефон и убирая его в карман.

И это не то, что хочет услышать девушка. Забавная…

Поскорее бы уже этот отель.

Мы заселяемся в смежные номера. Алекс помогает донести мои вещи и оставить их в коридоре номера. Сам даже черту не переступает.

В этом неправильно признаваться, но я бы хотела, чтобы сейчас Эдер куда-нибудь меня позвал. Да, не по контракту, не по правилам и так далее, но одной оставаться сейчас сродни смерти.

Нет ни одной идеи, чем себя занять, но и навязываться вроде как не стоит.

Алекс закрывает за собой дверь, уходит. Я тупо раскладываю вещи, принимаю душ.

Очередное сообщение от мамы читаю и оставляю без ответа. Отвечать на бесконечные упреки и обвинения не осталось сил. Определенно, я добьюсь успеха, докажу, что не бездарная, бесполезная кукла.

К вечеру дождь прекращается.

И я быстро натягиваю широкие хлопковые штаны и футболку с широким горлом, которое открывает плечо.

Слегка крашусь и наношу немного духов на запястья.

У двери Алекса останавливаюсь и успеваю развернуться в обратную сторону. В чем проблема просто пройтись по улицам Шанхая? Не целоваться же к нему лезу. Да и откровенничать со мной не требую.

Стучусь дважды и медленно выдыхаю волнение, скопившееся внизу живота.

Эдер открывает мне в одних белых боксерах. Чертовски лохматый, словно спал. Стеснения – ноль. Я же проглатываю язык.

Одна бровь ползет вверх, а руку Алекс вытягивает и опирается ею о косяк двери. Выглядит потрясающе.

– Марта?

В глазах насмешка. Только ее и не хватало.

– Прости. Хотела, – голос предательски осип. Откашливаюсь. – Я хотела позвать тебя прогуляться.

Непозволительно долго жду ответа. Молчание значит «нет», и нужно еще раз извиниться за беспокойство и уйти к себе в номер: страдать от своей же глупости.

– Что на это скажет коридор затмений? – без шуток в голосе спрашивает. Но он смеется надо мной, и по-дружески я бы ткнула его в плечо.

Перемещаю вес на одну ногу и цыкаю. Вдруг становится легко. Напряжение, скопившееся с момента заселения в отель, сходит.

– Коридор затмений – не знаю, а вот Марта Вавилова скажет, что ей нужна компания в виде одного симпатичного гонщика.

Боже, я сказала это вслух! Один. Симпатичный. Гонщик.

Флирт. Я флиртовала с Алексом Эдером и получила на это довольно странную улыбку, и… Приглашение войти.

– Я только что с тренировки. Подождешь? Нужно принять душ.

Скрывается за дверью, не дожидаясь моего согласия.

Остаюсь ждать в комнате Алекса Эдера. Добрая половина женского населения земного шара мне бы сейчас позавидовала. Ладно, я сама себе завидую.

Может, не такая уж я и невезучая, раз умудрилась оказаться здесь?

Пока в душе льется вода, стараюсь не думать, что происходит за дверью ванной комнаты, и взглядом ищу пульт от кондиционера. Окна не открываются, а мне жарко.

На столе телефон Эдера коротко пиликает. И еще раз. Подхожу, переворачиваю экраном к себе. Зачем? Я же не была никогда такой любопытной и никогда не трогала чужие вещи.

Все надписи на немецком. Ожидаемо. Но имя отправителя прочтет любой. Женское имя из шести букв.

И я тут же кладу телефон так, как он и лежал.

Вода в душе литься прекращает.

Увиденное имя причиняет боль. Странную, ноющую боль в области груди. Ей пока нет названия, но сосуществовать с ней неприятно. Как вытащить-то? Я даже не знаю, кому принадлежит это красивое имя.

Тренер, массажист, домработница… Курьер, который доставляет спортивное питание?

Алекс выходит из душа в черных боксерах. По его спине вдоль позвоночника еще стекают капли. Они совсем его не смущают, потому что Эдер натягивает футболку через голову.

Не расчесывается. Трясет головой и – вуаля – вновь красавчик.

– Голодная?

Нет. Меня мутит.

– Немного.

– Пойдем, накормлю. Ты единственная модель, которую я знаю, кто любит поесть.

Глава 11. Марта

На выходе из отеля берем два зонтика, когда могли бы уместиться под одним. Об этом молчу.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – просит.

Мы медленно идем на расстоянии чуть меньше метра друг от друга. Шаги не слышны. Алекс в кроссовках, на мне белые эспадрильи.

Присутствует небольшое напряжение.

– Что именно?

– Ну, что посчитаешь нужным. Я же должен понимать, кто ты. Журналисты очень любопытные до чужих жизней. Будет нехорошо, если меня поймают на том, чего я не знаю.

– Есть универсальная фраза, Алекс, – надеюсь, моя глупая попытка пошутить немного растормошит нас. – «Моя личная жизнь на то и личная». Да и ты не обязан отвечать на вопросы относительно… своей девушки.

Конец фразы дался тяжело. В голове до сих пор непросто уложить, что отношения между мужчиной и женщиной могут быть притворством, на камеру.

Я не должна считать все действия Алекса в отношении меня на людях искренними. Это игра, и мы в ней актеры. Но перед глазами имя той девушки, которая написала сообщение Эдеру. В моменте наша игра становится будто бы неправильной. Опасной.

– И тем не менее, Марта, – голос полон строгости.

Алекс Эдер известен своим упорством, даже твердолобостью и упрямством. Такие люди не понимают слова «нет». Как и «не получится», «не выйдет».

– Ну если тебе интересно… – Скашиваю быстрый взгляд на Алекса.

Не хочется ощущать, что он спрашивает это, чтобы только не молчать всю прогулку.

– Я родилась в обычной семье в небольшом городке. Мои родители с рождения твердили об учебе, о важности образования и прочее. Запрещали интересоваться тем, что никак не связано с учебой. Бабушка…

– Та, что сказала про красоту и беду?

Быть открытой сложно. Пока не понимаю, почему рассказываю все Алексу.

Настроение, наверное, такое, погода. И одиночество… Последнее время оно душит. Я никогда не любила быть одной, но мне приходилось.

– Бабушка вообще считала, что девушке нужно получать профессию, где будешь полезна обществу. Типа медсестры. Или учителя. Советовала выйти замуж, родить двоих детей и терпеть все, что преподносит тебе жизнь.

– Звучит ужасно.

Я не рассказываю про пощечины, которые регулярно получала, если приносила оценку ниже «5». И что за общение с мальчиками меня наказывали. Те мне подарки разные дарили: открытки, шоколадки. До дома провожали. Однажды узнал отец, и… Маленький шрам до сих пор можно нащупать за ухом.

В тот вечер я долго плакала в комнате, которую делила с бабушкой, и никто не подходил меня успокоить или хотя бы обнять. А мне хотелось маминых объятий.

Защиты не было. В случае беды бежать некуда. Подруг-то не сыскать, потому что от меня все отвернулись. Причина – они боялись, что уведу их парней. Мне было всего пятнадцать, и я ни с кем даже не целовалась. Из-за папы и маньячного желания оградить дочь от всего, что, по его мнению, неправильно, меня потом обходили стороной.

Я мечтала уехать, когда смотрела на моделей из журналов и представляла себя рядом с ними. Все журналы, кстати, хранила под матрасом. Нельзя было, чтобы кто-то из семьи о них узнал.

Стоило мне купить косметику на первые заработанные деньги – втайне от отца я раздавала флаеры – родители сломали и выкинули все на моих глазах. Мать и отец не разговаривали со мной неделю, и папа с того дня провожал и забирал меня из школы вплоть до выпускного.

Было чертовски стыдно.

– Да, ужасно, – отворачиваюсь, чтобы Алекс не заметил влаги в моих глазах. Пересказывать свою жизнь даже мысленно очень трудно.

– Первые отношения? – Вот это вопрос. Гонщика ничего не смущает.

Поправляю волосы и крепче сжимаю ремешок сумки кросс-боди.

– Боюсь узнать твой следующий вопрос.

Алекс закатывает глаза и выглядит смешным. Он вообще в жизни другой, не такой, как на экране. И уж точно не похож на себя, когда надевает шлем и садится в свой гоночный болид.

Мы остановились на людной улице у киоска с едой. Алекс заказывает какое-то блюдо с креветками и лапшой для меня. Себе что-то овощное, неострое, по-любому полезное.

И опять я какой-то неправильной получаюсь. Модель, а ем жаренные в масле креветки с макаронами под каким-то соусом.

– Не боишься здесь есть? – спрашиваю, разглядывая, с каким аппетитом Алекс накинулся на свои овощи.

– Не-а. У меня крепкий организм. И это хорошее место. Ну так что, когда были твои первые отношения?

Впивается взглядом. В них до сих пор голод и некая смешинка. Его все это забавляет.

– Я могу не отвечать? Сомневаюсь, что журналисты будут этим интересоваться, – ухожу от ответа.

Алекс облизывает губы. Мне кажется, они соленые и чуть было не спросила, так ли это.

Марта, соберись!

– Журналисты они такие.

Прет напролом.

Выдыхаю, выражая протест против такого уж очень личного вопроса, и поднимаю глаза. Смотрю с тем же упорством, что и сам Алекс.

– Ясно, – делает вывод. Уверена, неправильный. – Он был старше. Несчастная любовь и куча страданий, которые подтолкнули тебя к тому, что ты обязательно добьешься в этой жизни успеха и докажешь этому старому козлу, что тот потерял.

Алекс перекидывает ногу на ногу и продолжает пялиться с таким видом, будто прочитал меня, мои мысли и всю мою жизнь, как открыл три жареные фисташки – легко.

– Хорошо, – прищуриваюсь.

В груди горит чувство, похожее на желание бунтовать.

– Твои последние отношения? – задаю тот же вопрос.

Эдер отворачивается.

Заглушаю удары сердца и представляю ту, с кем он был когда-то. Девушка точно красивая. В сети нет никакой подтвержденной информации на этот счет.

Шумы вокруг нас возымели свойство приглушаться.

– Ну же, Алекс! Обещаю, никому и ничего не расскажу.

– Ага, именно это ты мне и обещала в ту ночь. А спустя пару месяцев начала шантажировать. Нет тебе пока веры, Марта, – звучит вроде как весело, а у меня кислота от его слов на коже. Щиплет, болью дерет.

Прав же.

Опускаю взгляд на пустой бокс с едой. Желудок не пустой, но дыра там чувствуется отчетливо.

– В восемнадцать лет. Мы встречались два года, потом расстались. Я выбрал гонки, она другого человека, – ответ прозвучал быстро.

– Мне жаль, – стараюсь быть искренней. Снова имя на экране телефона вспоминаю. Засело перед глазами, как бельмо.

– И мне.

– Ты ее любил, да?

Становится опасно. Каждое слово Алекса как удавка на шею, что не убивает, но заставляет страдать. Я въедаюсь глазами в лицо своего парня и жду, что он посмеется, скажет, что никогда не любил.

– Очень.

Его взгляд полон печали и горя. А мне до ломоты в теле хочется найти ту девчонку, прижать к стене и выпытать, почему она выбрала другого? Почему была такой жестокой?

Я бы… Я бы так не поступила.

– А ты? Своего папика любила?

Об острые черты лица парня можно порезаться. Его скулы, линия подбородка, даже сложенные в напряжении губы – японские ножи, которые точили профессионалы на протяжении столетия.

Язвительность сейчас, как щит. Но и он может убить.

– Не было никакого папика, Алекс Эдер, что бы ты там обо мне ни придумал. Был обычный парень, который воспользовался мной. Любила ли я его? Не знаю. Я не верю в любовь, – говорю то, что всегда.

Меня когда-то заставили отказаться от нее. От любви этой.

Целую вечность гонщик молчит. Алекс-то в отличие от меня верит. За дуру теперь считает, когда душа кричит, чтобы убедил меня в обратном.

Прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать слабость. Она прорывается слезами, как тонкая плотина весной.

– Ты правильная фиктивная девушка, – с улыбкой произносит. Вынуждена играть такую же улыбку, – сработаемся.

– Идем?

Мне холодно. От каждого вдоха тысячи острых ледышек ранят внутренности. Хоть не дыши.

Алекс идет следом, слегка отставая.

Я знаю, что он нацепил кепку пониже на глаза и несмотря на отсутствие солнца, надел темные очки. В проведении Гран-при густонаселенный Шанхай становится центром притяжения всего человечества. Люди везде, короче. Даже там, где их быть не должно.

– Лавка с печеньем-предсказанием, – указываю взмахом руки. Алекс ловит ее и переплетает наши пальцы.

Пересекаемся взглядом. Я опускаю свой на его губы и, спохватившись, отворачиваюсь.

– Хочешь?

Печенье? Сглатываю. Вновь живот скручивает голодом. Или это совсем не голод.

Киваю, и Алекс тянет меня на противоположную улицу.

Он покупает две упакованные печеньки. Одну протягивает мне и с интересом наблюдает, как я пытаюсь вскрыть упаковку. Злюсь, но совсем не на запакованный полиэтилен.

– «Удача, которую ты ищешь, находится в другом печенье», – читаю. Эдер смеется. – Последнее время мне не везет. Читай теперь ты.

Алекс разворачивает свое печенье. По глазам вижу, что прочитал, но озвучить вслух не торопится.

– «Вы получите самые сладкие награды, которых заслуживаете». Хочешь поменяемся? – сминает свою бумажку. С жалостью смотрю.

– Ну уж нет. Лучше купи мне еще одно печенье.

Глава 12. Алекс

Шанхай, Китай

Над Шанхаем сгущаются тучи. Огромные, темно-синие облака заволокли все пространство над трассой.

Гоняться в дождь – не самое мое любимое занятие, если быть честным. Да и кто-то вообще любит?

Настраиваюсь задолго до старта. Мысленно проделываю то же, что и всегда: легкая разминка, крепление шлема и защиты, довольно странная посадка в узкий кокпит. Под нос пою любимые песни.

– Удачи, – Сэм протягивает руку и потом хлопает по плечу.

Вынужден улыбнуться. А это тоже не самое мое любимое занятие – улыбаться. Я же на Майк Марино!

Старт гонки через десять минут. Трибуны уже ревут, заглушая музыку. Все команды со своими болидами выстроились на старт-финишной прямой, согласно местам после пройденной квалификации.

Моя позиция вторая. Я за Тимуром Сафиным. Вновь.

Наши шины прогревают, чтобы гонщик максимально быстро вкатился в трассу. Асфальт сухой, мы начинаем со сликов (От автора: гладкие покрышки без протектора), но готовимся к дождю в любую минуту. По прогнозам он начнется не раньше двенадцатого круга.

По сигналу команда покидает трек. Остаются только двадцать болидов и двадцать пилотов в них.

Настроение дерьмо.

– Предположительное время начала дождя – девятый круг, – сообщает по радио Сэм.

Отлично, че!

– Save.

Сейчас я бы предпочел завалиться на диван с миской шоколадного мороженого. Возможно, пригласил бы и Марту. Она до сих пор раздражающая, но смешная. Девчонка заставляет меня улыбаться и напоминает мне старую мягкую игрушку, которая нуждается, чтобы ее помыли, зашили дыры и поиграли.

Задерживаю дыхание, пока огни не гаснут.

Первый поворот – правый, затяжной. Он сразу переходит в левый. Скорость на этом участке не максимальная. Да и машины все еще трутся колесо в колесо, увеличивая риск аварий.

Вылететь на первом круге – верх идиотизма и тупизма. Если это произошло с тобой, задумайся. Тебе точно не место среди топовых гонщиков планеты.

Напряжение возрастает, когда мы приближаемся к длинной прямой.

Внутренне я дал себе твердую установку – обогнать Сафина, чего бы мне это ни стоило. Мы начинаем уходить в отрыв от остальных участников. Даже Майк Марино, который следовал за мной, обогнав сразу два болида, теперь на расстоянии целой секунды.

Над трассой становится совсем темно. Дождь будет сильным, как и в прошлом году.

Стараюсь освободить голову от лишних мыслей.

По радио просят менять какие-то настройки, о которых я в корень не секу. О чем и сообщаю Сэму. Прошу оставить меня в покое. Я гоняю!

После начавшегося дождя, стремительно еду менять шины. Обогнать Сафина так и не удалось к этому моменту. В чем причина – не знаю. У моего болида достаточная скорость, но, кажется, у красной команды скоростной ресурс намного выше.

Это удручает. Необходимо будет нашу машину дорабатывать. Не дело – позволять кому-то быть лучше нас.

На трек мы возвращаемся в том порядке, как и начинали. Лидирующий в гонке все еще Тимур Сафин.

В дождь любое неверное движение может привести к сходу, но не рисковать?… У кого-то получается, у кого-то нет.

Дважды был режим «желтых флагов» (От автора: на трассе источник опасности: работающие люди, остановившаяся машина, обломки).

Пару «малышей» выбыли из игры. Не то чтобы их жаль – это спорт. Довольно жестокий, опасный и безумный, но я вспоминаю свою самую первую гонку, когда я не справился с управлением и влетел в стену на предпоследнем круге. Я был в очковой зоне и мог принести команде целых десять.

Отец был недоволен. В тот момент это огорчало больше всего, но и послужило хорошим уроком.

– Дождь рассеется к последнему кругу, – передает Сэм.

Асфальт влажный, если не мокрый. Кое-где лужи, которые увидеть довольно сложно на такой скорости. Но чувствуешь ты их сразу. Болид будто «плывет», управление делишь с трассой.

Преследую Сафина и пробую то и дело его атаковать, пока Тимур не ошибается. Он цепляет белую линию. Та слишком скользкая, и Сафин теряет управление. Это дает мне сильное преимущество.

Уверенно обгоняю гонщика «Вороных коней» и выбиваюсь в лидеры гонки. Сафин выруливает на трек обратно, теряя при этом драгоценные секунды. Представляю, как он сейчас ругается.

Ошибка новичка, Тимка.

Посмеиваюсь по-тихому.

– Good job, man (англ.: Хорошая работа)

– Yeah (англ.: Да; разг.)

Сохраняю спокойствие, но в груди бурлит все от радости. Сколько бы раз ни держал кубок и ни поднимался на подиум, каждый – какой-то особенный. Волнительный. Наполненный чем-то счастливым и редким.

Думаю об отце. Сегодня он будет мной доволен. Обычно папа присутствует на всех моих гонках, но вот уже второй этап пропускает по неизвестным мне обстоятельствам.

Его требовательность, строгость, в чем-то жестокость и несгибаемость сделали из меня того, кем я есть. Благодарен? Еще бы.

И когда-нибудь он будет мной гордиться. Нужно только стать чемпионом.

– Это P1! (От автора: Обозначение первого места в результате гонки)

– Да. Спасибо вам. Нужно кое над чем поработать, но вы молодцы, ребята, что собрали классную машину. Это успех!

Эпизод с моим обгоном уже крутят на экранах по всей трассе «Шанхай». Выглядит довольно эпично. Еще все это в дождевой дымке, под рев фанатов и гул различных моторов.

Паркую свой болид у таблички с первым номером и выхожу. Ам-м-м… Выкарабкиваюсь и выпрыгиваю. Так будет правильнее сказать.

Территория уже огорожена, и я вижу свою команду: руководителя и механиков.

И Марта Вавилова.

Она крайняя. Глаза черные, огромные. Губы издалека кажутся бледными и холодными. Ни румянца нет, ни загара, хотя ее кожа довольно темная, оливковая.

Смотрю на свою девушку и жду улыбки. Победил же. Вырвал победу у Сафина. Да, все произошло из-за его ошибки, но это игра, гонка, где твоей ошибкой пользуются другие. Здесь нет того, кто протянет руку помощи на треке, если оступился.

Снимаю шлем, следом балаклаву. На голове, наверное, взрыв. Чувствую влажную кожу на висках. Несколько капель пота стекают и утопают в горловине защитной водолазки.

Марта стоит и заламывает пальцы. Она не просто волнуется, ей страшно.

Иду размеренным шагом. Я же не из тех, кто кидается в толпу от радости своей победы. И первое, что делаю, останавливаю свой взгляд на девчонке.

Она облизывает губы, и те чуть-чуть приобретают цвет.

Кажется, что все-таки хочу узнать, какие ее губы на вкус. Чистое любопытство. Эксперимент. Очередная попытка забыть любимые губы.

Наши лица близко. Марта выдыхает, и ее дыхание скользит по моей щеке теплым потоком. Взгляд с поволокой, моргает медленно. Изучаю каждую реакцию и запоминаю. Если она играет, то из нее выйдет отличная актриса. Если же нет…

– Поздравляю с победой, Алекс. Я…

Договорить не успевает. Наклонившись, касаюсь ее ледяных губ. Руки Марты тянутся от моих плеч к шее. Пальцами она зарывается в мои влажные волосы. И мне, вопреки всему, хочется притянуть ее к себе и вытащить из охающей назойливой толпы.

Нас снимают, фотографируют. Толпа продолжает визжать, пока целую свою фиктивную девушку согласно пункту договора.

Поцелуй получился сладким, как и победа. В общем, печенья с предсказаниями не врут.

– Довольно неплохо для первого раза, – шепчу, чтобы никто не слышал.

Отстранившись, мы по-прежнему на микроскопическом расстоянии друг от друга. Несмотря на ограждение, я рядом. Меня ждут в комнате отдыха, потом по плану награждение. Но остаюсь стоять и смотреть в глаза той, чьи губы остались номером два.

Наверно, я просто проклят.

На щеках Марты выступает румянец. Оживилась, заулыбалась, зубки свои даже показала. Ее руки остаются на моей шее. И я снова наклоняюсь, чтобы поцеловать. В этот раз раздвигая языком губы и вторгаясь в ее рот. Мои рецепторы подсказывают, что она ела шоколадное мороженое…

– Извини, – говорю, разрывая поцелуй, и ухожу вслед за Сафиным в комнату отдыха. Мне и правда не помешает охладиться и успокоиться.

В спину летит полный недовольства взгляд Марты, затылок покалывает. И чем, спрашивается, обижена? Оборачиваюсь, подмигиваю. Девчонка сощуривается. Есть в этом что-то забавное, смешное и очаровательное.

Глава 13. Марта

Май

Майами. Шестой этап чемпионата

– Значит, ты стала лицом новой рекламной кампании косметической продукции «Glaze»? – Таня, моя близкая подруга, внимательно смотрит на меня, словно я только что открыла секрет египетских пирамид.

– Ну, получается, что так…

Отвожу взгляд.

– Круто, – Варя – жена Тимура Сафина, соперника Алекса. – Это правда очень круто, и прими мои поздравления.

Скомкано улыбаюсь, потому что не привыкла получать похвалу, да и поздравления тоже. По-прежнему не чувствую, что это моя заслуга.

Мы собрались за завтраком, когда девчонки приземлились в Майами на шестой этап чемпионата. Для Алекса он практически домашний, потому что гонщик проживает здесь уже пять лет.

– И твои фотографии на всех билбордах будут?

– И в журналах, – беру в рот соломинку и отпиваю какой-то суперполезный, но невкусный смузи.

– То есть скоро у тебя автограф нужно будет спрашивать? И записываться в расписание для встречи, да? – наседает Таня, но делает это из любопытства. В последнее время я стала более скрытной. Понятно, по каким причинам.

– Почему сразу записываться? – улыбаюсь, – обратись к моему личному менеджеру.

– Супер. Потеряла подругу, – вздыхает театрально.

Поворачиваю голову и смотрю на набережную. Мы в центре города, настоящего мегаполиса, но я вижу высоченные пальмы, вечные закусочные, людей в пляжной одежде. Все такие улыбчивые, счастливые.

Вечерами здесь людно и шумно. Никак не привыкну, что живу в Майами. Все кажется затянувшимся сном или вовсе миражом. Да я живу в другой реальности! Она настолько отличительна от той, в какой родилась я, что иногда посещает мысль: а что, если я умерла и попала в рай?

С того дня, как я заключила сделку с «дьяволом», моя жизнь повернулась на сто восемьдесят градусом.

У меня есть шикарный дом, работа моделью и приятный парень. Возможно, я ему нравлюсь. Все это, как крылья за спиной, дают свободу. Главное, не упасть, если крылья обломаются от липового счастья.

– Я рада за тебя, – Таня притягивает мое внимание, – и за Алекса тоже. Он очень хороший. И классный.

Варя подтверждает. Чтобы не улыбаться, как клоун, закусываю внутреннюю сторону щеки.

– Приятно смотреть на тебя влюбленную…

Отставляю от себя невкусный смузи. И как их только Алекс пьет каждое утро, еще и по целому литру? Нет бы бутербродиков покушал или овсяной кашки на молоке.

– Да, ты влюбилась, – подключается Варя.

Девчонки синхронно качают головой и переглядываются. Мы с Варей нечасто общались, но каждая встреча с ней теплая. Она точно не совершит подлость и не подставит.

– Влюбилась? – уточняю.

В груди жмет. Но это от синтетического топика, который я надела после силовой тренировки в спортзале и пришла в кафе. Нагрузка была сегодня колоссальная.

– Ну… Да.

Тянусь к заказанному капучино. Не думали же мои тренер и менеджер, что я буду пить один их зеленый смузи из сельдерея?

Вру, глядя в глаза девчонкам, с которыми дружу. И меня накрывает дрожь с головы до пят.

Ненароком вспоминаю поцелуй на глазах у целой толпы полтора месяца назад. Его губы, руки на моей талии. Запах сгоревших покрышек, горячего пластика и мужского дезодоранта. Все было неплохо.

– Алекс заботливый. Он интересный собеседник… – продолжаю говорить.

Покусываю губы, а они, как назло, становятся все суше и суше.

– И обо мне еще никто никогда так не заботился, как он, – допиваю кофе одним глотком. – И вообще, Алекс…

Что? Что Алекс? Да, нравится он мне, но влюбленность? Эдер тут же контракт разорвет, если почувствует неладное. Пф-ф, зачем мне это? Лучше буду мерзкие смузи по утрам пить.

Сердце тем временем подскакивает к горлу и продолжает биться в сумасшедшем ритме.

– О, вот и наш австрийский принц, – Таня кивает за мою спину. Та покрывается мурашками, и я чувствую каждый шаг Алекса к нашему столику, каждый его взгляд, который он бросает на мои плечи, лопатки, поясницу.

После глупых разговоров о влюбленности, где я снова должна играть чувства, сложно прийти в себя. В голове до сих пор слова Тани звучат. Эдер еще выглядит так превосходно, что только дурочка останется холодной к такому парню.

– Дамы, – здоровается со всеми.

Меня целует в губы. Легкий чмок, который переворачивает все внутри. Кровь меняет направление, а мозг шипением растворяется.

– Извини, – шепчет низко, тихо.

– Я предъявлю тебе за него, Алекс Эдер… – так же тихо отвечаю, повернувшись к нему за вторым поцелуем.

Мы сталкиваемся взглядами, от которых произошел бы взрыв, если бы мы имели разную энергию и заряды.

Мой парень в футболке и шортах для бега. В руке пустая фляга, где была вода. Вряд ли смузи. Его волосы растрепаны южным ветром, на смуглом лице щетина.

И минуту назад, целуя, он поцарапал мою тонкую и чувствительную кожу.

– Смотрю, ты не изменяешь привычкам, – кивает на пустую чашку из-под капучино.

Это я еще не успела заказать бейгл с семгой.

– Не-а. Так и передай тренеру.

– Почему ты такая упертая?

– Какая есть, Алекс Эдер. А ты слишком нудный… – отворачиваюсь.

Наши перепалки – довольно частое явление. И это единственное настоящее между нами.

Молчание за столом заставляет девчонок подняться и попрощаться с нами. Остаемся одни за пустым столиком, но уходить тоже не спешим. А сегодня четверг – день пресс-конференции на треке «Майами».

– Как утренняя тренировка? – спрашивает, в глаза не смотрит.

– Нормально. Но я не люблю все эти тренажеры и прочее.

Алекс хмыкает и, наконец, поворачивается ко мне. Его рука лежит за моей спиной на спинке диванчика.

– А съемка? Назначена на завтра?

– Я так понимаю, менеджер обо всем тебе сообщил? Хочу сказать спасибо, – возникает необходимость схватить со стола салфетку и порвать ее на мелкие кусочки, чтобы чем-то занять свои руки. Страшно волнуюсь.

– Хотел кое о чем тебя попросить.

Алекс отводит взгляд. Его телефон, лежащий на столе, начинает звонить, и я мельком замечаю знакомое имя на экране. Гонщик переворачивает телефон экраном вниз и смотрит на меня, в его взгляде читается извинение.

Вынести его трудно. И причины этого затруднения пока не пойму. Неприятно, когда даже в фиктивные отношения влезает неведомый третий угол, о которым все, что известно, – это имя.

– Валяй, – вальяжно говорю.

Я записана на курсы актерского мастерства. Сейчас самое время применить полученные знания. Мне совсем неспокойно, а голос… Он должен выражать безмятежность.

– Мы можем включить в нашу сделку один ужин вне плана?

– Когда?

– Сегодня.

Ужин так ужин. Что в этом такого? Если Алекс хочет сознаться, что я ему симпатична? Да и, в конце концов, у парня возникло банальное желание пригласить девушку на свидание.

Даже такой, как Эдер, может немного стесняться.

Расплываюсь в улыбке и прошу пульс не скакать так быстро. Это сводит с ума, и перед глазами блики и красные всполохи.

В моей душе словно цветок распускается, который все это время был в спячке.

– Хорошо. Я согласна пойти с тобой на ужин. Какой-то определенный дресс-код?

Алекс заполнил вещами весь мой гардероб. Разумеется, там нет фиолетового цвета, пусть он и хорошо подходит оттенку моей кожи.

Телефон звонит второй раз. В этот Алекс смотрит на экран и, бросив обезличенное «Все равно», поднимается и выходит из заведения. Наблюдаю за ним из окна, когда о чем-то разговаривает с ней.

Наивная Марта, а думала о свидании…

Глава 14. Марта

Хочется надеть что-нибудь фиолетовое назло Эдеру. Но, во-первых, у меня нет ни одной вещи, чтобы хоть отдаленно напоминало фиолетовый. Во-вторых, в договоре было что-то про штрафные санкции за нарушение хоть одного пункта. В-третьих, Алекс, по сути, не сделал мне ничего плохого, из-за чего я могла бы на него злиться. Но я злюсь.

Выбираю коктейльное платье песочного цвета и туфли-лодочки. Из шкатулки достаю золотые сережки с жемчугом – единственное, что принадлежит мне здесь.

– Мы ненадолго, – первое, что говорит Алекс, стоило мне открыть дверь. – Извини еще раз, если мои планы помешали твоим.

– Все в порядке.

Хватаю клатч с бахромой такого же цвета, что и платье, и выхожу из квартиры первой.

Это работа, Марта. Она имеет свои странности, особенности и подводные камни, но это работа.

– Как настроение? – спрашивает, как только мы сели в его машину. Навороченный новенький «Мерседес» серебристого цвета.

– Прекрасно, – натягиваю искусственную улыбку и поворачиваюсь к Алексу. Он будто бы задумчив, но пытается это скрыть.

В воскресенье гонка, много внимания сосредоточено на нем и его команде, понимаю. Колоссальная ответственность.

– Видел кадры с твоей сегодняшней фотосессии.

Да ладно? Даже я еще не видела.

– Ты молодец, – не отвлекаясь от дороги, произносит будничным тоном, лавируя через жуткие пробки. И кажется, меня это слегка задевает. Ну не каждый же день какая-то там Марта Вавилова снимается для «Glaze». Побольше бы участия.

– Спасибо, – излишне сильно сжимаю клатч. Хочется искренности, но это не про Алекса Эдера.

В салоне жуткое напряжение, притом что мы молчим. Радио выключено. Ощущение, что я еду в такси в неизвестном направлении. Но вот взять телефон в руки будет казаться полным невежеством.

Мы останавливаемся у одного из самых дорогих заведений города. Выходим одновременно. Ждать джентльменства от Эдера сегодня не хочу.

Беру его под локоть, который он мне подставил. Выглядим как настоящая пара.

Наш столик в углу, и он на четырех человек. Вопросительно смотрю на своего парня.

– Сегодня вернулся в город мой брат.

– И встреча будет с ним? Не понимаю, зачем тебе понадобилась я? Заказал бы столик в баре, посмотрели бы матч под баночку пива.

– Он будет с женой. Я подумал, что так будет правильно. И надо начать знакомить тебя со своей семьей. Пункт…

– Знаю.

Алекс старается на меня не смотреть. Это не игнор в «обычном» понимании. Ведь мы общаемся, разговариваем, но взгляд парня блуждает по кому и чему угодно, но не по мне.