Читать онлайн Морбус. Книга первая бесплатно

Шарлевилль

Печать первая

Чума

«Я взглянул, и вот конь белый, и на нём всадник, имеющий лук, и дан был ему венец, и вышел он, как победоносный и, чтобы победить».

Старые летописи, хранившиеся в библиотеке, поведали множество секретов, что таила земля Шартре. Те, кто жил в городе, описывали своё состояние весьма туманно. Они чувствовали себя не комфортно, а иногда и физически плохо: начинала кружиться голова, нападал озноб, ощущался упадок сил. Казалось, дурман какой-то растворён в том тумане.

Да, это был странный туман. Он начинал выходить из леса густыми, жирными пластами, как только последний луч солнца скрывался за горами, утащив за собой закатное зарево. Тусклые, нечёткие очертания гор в сером вечернем свете походили на великанов, что своим видом устрашали странников.

На место разрушенных домов, запустевших улиц, пришли основатели. Четыре влиятельных семьи возжелали создать нечто грандиозное и восхитительное. То, что будет привлекать внимание. Они знали историю той земли. Понимали значение и влияние определённых растений, произрастающих только в глубине мрачного леса, на болотах, и хотели взять это себе. Вот так и появилась идея построить Академию Дракмор, чтобы исследовать и в то же время охранять секрет, который чтили тёмные леса Шартре.

Сто лет назад четыре семьи, узнав о редком растении, которое произрастает только в городе Шартре, на болотах – ноктюрне, наркотике, позволяющем управлять сознанием человека, решили построить Академию, чтобы исследовать свойства ноктюрны, как яда и влияния её на человеческое сознание.

Они ввели нестандартную программу, отдав предпочтение таким предметам, как яды. Токсикология – факультет, который пользовался огромной популярностью. Те, кто доходил до конца, получали диплом, что ценился во всём мире. Это была одна из лучших программ обучения, и каждый понимал, тот диплом откроет все двери.

Эксклюзивное обучение с лучшими специалистами, имеющими углубленные знания в своём профильном предмете. Преподавание тех видов деятельности, которые не преподают ни в одном другом учреждении. Изучение звёзд, астрологии и влияние луны на человека. Разделение людей на лунариев и соляриев.

Получение диплома являлось своеобразным золотым билетом в большой мир, открывая двери в элитные учреждения, которые находились за пределами Дракмора.

Основатели создали исследовательскую лабораторию и с каждым годом развивали её, тщательно анализируя яд, способный управлять сознанием любого человека. Никто во всём мире не знал, какими технологиями и опасными ядами обладает Академия Дракмор.

Башни и стены замка из серого монолита раскинулись по всей площади в самой высокой точке города, утопая в густом лесу. Для строительства Дракмора выбрали массивный треугольный мыс, который омывался морем Лафотен. Роскошь и богатство того места сложно было оценить в денежном эквиваленте, потому для каждого оно казалось чем-то необычным. Мистическим. Потусторонним.

Первыми, кто пришёл на землю Шартре, были Творцы, ведь они словно боги сотворили на пустой умирающей земле город. Возвели Академию Дракмор. Построили домики для жителей и смогли понять почему на этой земле так много кровавых убийств. Истории о том, что творилось в Шартре, казались мистическими, но, когда творцы начали исследовать лес, с каждым разом заходя всё глубже, они осознали одну важную вещь: ноктюрна использовала туман, как своеобразный способ доставки спор в деревню.

В те времена, когда появились Творцы, на земле Шартре жила старая женщина, которую все боялись. Они называли её ведьмой, дьяволицей, про́клятой, но только она одна ведала о том, что происходит в городе. И только с её помощью Творцы смогли найти недостающие элементы пазла.

Ведьма – жрица. Самая умная и знающая, ведающая и при этом глава рода. Они взяли её под своё покровительство, потому что верили, в предсказания старой Мирены. В знак благодарности она предсказала будущее для каждого из Творцов, которое было записано и сохранено в летописях. Она видела то, чего никто не мог предугадать. Мирена предсказала рождение всадников, в ночь кровавой луны. Ведьма пророчила будущее, и это впечатляло сильнее, чем пугало.

Первое предсказание, озвученное Миреной, несло в себе множество загадок, которые Творцы пытались разгадать, но не ведая будущего, не могли понять, о ком именно говорила ведьма.

Появление кровавой луны считалось священным знаком. Знаменовало большое пророчество. Тетрада, когда земля проходила между солнцем и луной, считалась одной из сильнейших магических ночей. Четыре кроваво-красных луны, являющиеся в течение тридцати дней подряд, происходили очень редко и было только три раза со времён создания Шартре. В следующий раз тетрада пройдёт ровно через сто двадцать лет, и подобного не будет в течение следующих двухсот.

Их всегда было четверо – неразлучные всадники Апокалипсиса. Чума – Голод – Смерть – Война. Верующие считали их слугами дьявола, ведь те имена и миссия, которую всадники должны принести на землю, трудно считать Божественным началом. Однако не всё так однозначно. Ведь не это ли спасение, когда сам Бог призывает карающую силу всадников, дабы наказать человечество за его грехи?

Являясь в глазах людей злом, они призваны в мир для наведения порядка – палачи у трона Божия. Каждая деталь, образ всадников, всё это весьма символично – имена, несущие в себе жуткую силу предзнаменования, масти их коней, события, которые непременно происходят с появлением всадников, всё соответствовало словам Мирены.

Там, далеко за холмами от слёз намокла земля, когда чёрная ведьма стала предвестником событий будущего. Она нарекла, что через сто лет на земле Шартре родятся четыре мальчика в ночь кровавой луны, когда та будет высоким диском висеть на чёрном небосводе. И тех мальчиков нарекут всадниками. Дадут имена боли, голода, смерти и чумы.

«В тот месяц, когда четырежды взойдёт кровавая луна, произойдёт рождение четырёх сыновей, которых вы назовёте в честь всадников апокалипсиса. Они призваны на эту землю, чтобы очистить город от скверны и принести покой».

Верующие в предсказание Мирены отцы-основатели после рождения своих сыновей дали им имена всадников, когда на бархатном полотне неба взошла луна багряного оттенка. Она стала свидетелем рождения четырёх младенцев, призванных в этот мир то ли волею Господа, то ли пророчеством ведьмы.

Они должны были нести в себе всё самое лучшее, что есть в душе человека, и самое худшее, чем обладали грешники. Баланс их силы, заключённой в смертной оболочке, принесёт равновесие миру. Отцы-основатели верили в пророчество Мирены. Те предсказания записали в свитки, отправив в семейные тайники, чтобы, когда придёт время вскрыть печати и освободить души всадников, которые будут править этим миром.

Жизнь вновь спустя долгое время наполнила город. Смех на улицах, весёлые улыбки, крики детей – всё это радовало землю, уставшую от одиночества и тоски. Но никто не знал, как много пройдёт времени, прежде чем густой туман принесёт из леса смерть.

Пять домов были выстроены на карте в виде пентаграммы, защищающей землю от злых сил. Каждое поместье принадлежало одному из основателей, которые несли тяжёлые оковы тайн, поклявшись на крови и, запечатав свою клятву, отпив из кубка смерти.

Поместье Шарлевилль – дом семьи Оландер богатое, роскошное и весьма пугающее место. В нём было столько привлекательности, сколько и трагедии. Прошлое семьи Оландер несло в себе тайну, связанную с Озером Судеб, что расположилось позади дома. Его ограждали массивные деревья, тянувшиеся вдоль каменной гряды. Стволы толстые и неприступные, словно ограждали людей от неизбежной ошибки, не подпуская к тёмным водам.

Всё началось в тот день, когда девушка знатного рода полюбила простолюдина из деревни. Они принадлежали к разным классам, потому были вынуждены скрывать свои отношения ото всех. Влюблённые вели тайные переписки, устраивали свидания, когда отец Анабель уходил из дома или же уезжал по делам из города.

Несмотря на соблюдение всех предосторожностей, мистер Оландер узнал о тайном романе дочери и запретил им видеться. Но самым оскорбительным для семьи Оландер было открытие его личности. Кован Эртеберг был сыном ведьмы. Колдуном. Никто не мог допустить, чтобы влюблённые остались вместе. Это принесло бы высокоуважаемой семье Оландер позор и грехопадение.

Родители не одобрили выбор дочери и решили стать той самой стеной, которая будет ограждать её от влияния чёрного колдуна. Они были уверены в том, что он заколдовал её. Привязал душу, дабы девушка не могла находиться вдали и постоянно искала с ним встречи, но тот запрет только сильнее сблизил возлюбленных.

Гордон Оландер, придумал новую уловку, разрешив Анабель и Ковану встречаться в надежде, что тот бросит девушку, но судьба была слишком коварна. Вместо побега Кован сделал Анабель предложение руки и сердца. Многие не одобрили такой союз, думая, что Ковану нужны только деньги и влияние семьи Оландер. Другие же находили это весьма привлекательным – любовь – юная, чистая и красивая, которую показывали влюблённые, заставляла верить Ковану.

Они назначили дату свадебной церемонии, и все жители города в ожидании, затаили дыхание. Следили за прогулками молодой пары, за ухаживаниями Кована, порицая отца Анабель за то, что разрешил подобному произойти.

Свадьба состоялась в день равноденствия. На мероприятие пришли все приглашённые, несколько сотен гостей, которые ожидали появления невесты и жениха. Столы в доме ломились от угощений, а невеста вместе с родителями встречала гостей. Анабель была одета в роскошное платье кремового оттенка, украшенное драгоценными камнями. Никто и не подозревал, каким горем закончится та свадьба. Кован так и не появился на церемонии, хотя Анабель ждала своего возлюбленного, стоя у алтаря до наступления сумерек.

В безлунную ночь, когда на небе, застилая плотными облаками луну, выли дикие звери, что обитали в лесу Урман, тихой песнью звучал голос старой женщины, оплакивающей своего сына. Гордон Оландер нанял людей, дабы убить колдуна в надежде, что дочь никогда не узнает об этом злодеянии и решит, жених по своей воле расстался с ней.

Анабель, ведо́мая незримой нитью, последовала за голосом, что манил её к озеру. Ступая по земле босыми ногами, она спустилась вниз, где земля создала колыбель для воды, и увидела в лунном свете тело в самом центре озера. Крик горестный, потрескивающий болью и горечью предательства, сорвался с губ.

Анабель не могла остановиться, всё глубже, погружаясь в воду. Она хотела прикоснуться к любимому, прижать к себе и отмотать этот злобный день назад. Чем дальше она заходила, тем сильнее намокало свадебное платье. Ей было тяжело, но Анабель не повернула назад, даже услышав вопли отца и матери, которые бежали к озеру в попытке предотвратить неизбежное.

Как только Анабель коснулась холодной руки Кована, слёзы застлали обзор, а тело, не чувствуя больше под ногами твёрдого дна, начало тонуть. Не пытаясь выбраться, крепко сжимая руку Кована, Анабель, позволила воде сомкнуться плотным кольцом над головой, когда услышала тихие пророческие слова ведьмы, которые впоследствии стали роковыми для семьи Оландер.

«Только тот, чьё сердце пылает от любви и искренности, сможет связать себя узами брака с сынами Оландер. Те, кто заключают брак ради выгоды, заплатят сполна».

Так, впоследствии и произошло.

Урок 1

Чужие тайны убивают

Вада

На календаре двадцать третье сентября – время междумирья. В прохладной дымке сумерек медленно ползла по небу луна. Зажигались звёзды маленькими точечными светилами образуя невероятную туманную дорогу – млечный путь. Я любила звёзды, потому предметы профессора Иерихона Вирмора всегда воспринимала очень серьёзно. Лунарий самое сказочное место во всём Дракморе.

Танец падающих листьев кружил вокруг. Я держала в руках оранжевую тыкву, очередной предмет декора, которые так любила моя семья. Прошлась взглядом, заметив множество тёмных провалов глазниц и оскалившиеся рты, которые вырезала мама в каждой тыкве. Внутри мягко плясало пламя свечи. Тени, что бросали на сырую землю, тихо шептали тысячей призрачных голосов. Царство октября – прохладный ветер, танец листьев и ярких тыкв с рыжими боками.

Хэллоуин мы всегда отмечали раньше на месяц, ведь в октябре я буду в Дракморе и не смогу разделить этот день со своей семьёй. Каждый год нас ждали в поместье Шарлевилль. Дом семьи Оландер.

Казалось, всё идёт своим чередом. Я, как и прежде проведу эту ночь равноденствия с семьёй, а завтра уеду в Академию, чтобы продолжить обучение, но сегодня всё было не так.

В большой гостиной за столом сидели родители Фобоса – Киан и Ария Оландер, тогда как их сын отсутствовал. Я сидела сбоку от моих родителей и ковырялась в тарелке не потому, что не хотела есть, а потому, что отчаянно желала услышать тяжёлые шаги. Да, я ждала Фобоса, очевидно, в компании Деймоса, который всегда присутствовал на званых ужинах и праздниках. Его история была настолько запутанной, и никто, пожалуй, кроме, самих всадников не знал, что именно происходит в доме семьи ван Доренберг.

– Вада, ты готова к новому учебному году? – ласково спросила миссис Оландер. – Вам осталось так мало, и я бы наслаждалась каждым днём, проведённым в Академии.

От той теплоты в голосе я улыбнулась, понимая, почему Ария говорит так об ушедших годах, но сама не совсем разделяла её жажду к учёбе.

– У Вады большие планы, – вставил своё слово отец.

В тот миг хотелось закатить глаза и покачать головой, ведь этот разговор ни к чему не приводил. Отец просто отказывался услышать меня.

– Вот как? – заинтересованно уточнил Киан.

Отец кивнул и расплылся в довольной улыбке.

– В следующем году она будет совмещать учёбу со стажировкой у Тристана Вирмора. Токсикология не тот предмет, которым стоит пренебрегать, верно?

Киан Оландер чуть заметно сощурил глаза и, если бы я не наблюдала за его лицом, не увидела той перемены. Он только кивнул, явно почувствовав нечто похожее на неприязнь. Вопрос: почему? Что в словах моего отца так не понравилось Киану?

Решив просто согласится со словами отца, я сменила тему, отвечая на вопрос Арии.

– Конечно, готова, а как же иначе, – мой тон был милым таким, какого требовали обстоятельства, но то, что скрывалось за его многослойностью, осталось в душе. Я не могла вывалить на них своё недовольство, высказать те проблемы, которые нависли надо мной.

– Думаю, в наше время было нечто притягательно опасное в том, чтобы выбирать факультеты и общества, в которых хотим состоять, – поддержала моя мама. – Это было время балов, учёбы и прекрасных лекций.

– Согласна, Кара. Каждое мгновение в Дракморе я вспоминаю с ностальгией и иногда грущу.

Её улыбка была искренней, когда мистер Оландер протянул руку и нежно прошёлся ладонью по руке жены. Склонив голову, я обнаружила, что очарована тем мгновением. Чувства, с которыми Киан относился к своей жене, казались чем-то недосягаемым. Прожить в браке много лет и всё ещё не утратить пыл, заботу и нежность – это было весьма необычно.

Фобос так и не появился, когда ужин подошёл к концу. Я гуляла по длинному коридору, рассматривая картины, висевшие на стенах, пока родители предавались тем самым далёким воспоминаниям о своей учёбе. Возможно, когда-то в далёком будущем я также буду вспоминать свою юность? Как только тот вопрос возник в голове, я недоверчиво фыркнула.

Странный звук, будто кто-то мяукал, насторожил, посмотрев в открытую щель между дверью и стеной, увидела нечто ужасное. То, что происходило в полутёмной комнате, не могло быть правдой. В миг, когда хотела убежать, Деймос поднял свой взгляд и посмотрел на меня. В его глазах был не стыд, не желание стереть те минуты, которые мы разделили на троих. В его глазах полыхала огненная дорога ярости, и она была направлена на меня.

Чувствуя, как пульс бьётся в венах, разгоняя быстрее кровь, я развернулась и быстрым шагом направилась вдоль коридора. Мне следует убраться отсюда как можно дальше, иначе поймай меня Деймос, и та жажда мести, что ярко полыхала в его глазах, настигнет и поглотит меня. Он отомстит, и я не была уверена, что останусь невредимой после тех манипуляций.

Ноги несли вперёд без остановок и раздумий. Единственная цель, найти убежище и спрятаться, чтобы переждать бурю, которая грозила вылиться на меня от всадника. Наблюдая за ними все эти годы, зная их уловки, ложь, которую всадники использовали, я понимала, ничего хорошего меня не ждёт. Знать тайну одного из четырёх, тем более такую откровенную и скандальную, значит, добровольно нарисовать на себе мишень.

Вот так я и оказалась на улице. Задняя веранда уходила вперёд, я не чувствовала ни холодного поцелуя ветра, ни накрапывающего дождя, когда, перебирая ступеньки, спустилась на землю. Листва уже усеяла всё пространство, ярко контрастируя с чёрной землёй.

– Остановись, – громом приказным прозвучал тон Деймоса, но это заставило меня перейти на более быстрый темп.

Я неслась вперёд, не осознавая, что самым разумным вариантом было бы вернуться в гостиную к родителям и переждать там. А после мы бы уехали домой, избежав встречи с Деймосом, но в момент страха, когда все мысли из головы вылетели бешеным ураганом, остались только инстинкты, которые приказали мне бежать от хищника.

Споткнувшись, я чуть не упала. Почувствовав, как меня тянет назад, вскрикнула думая, что Деймос всё же нагнал и готов предать моё тело мести, но то оказалась ветка. Отмахнувшись от неё, поцарапала руку, но не стала останавливаться, побежала дальше. Я помнила, что впереди должно быть озеро, а за ним небольшой сарай, в котором семья Оландер хранит лопаты, снасти и рыболовную сеть. Только бы добраться до него, и всё будет хорошо. Это единственная мантра, которая крутилась в голове.

Я слышала позади шаги, но Деймос больше не приказывал остановиться, он просто преследовал меня, нагоняя ещё больше страха в кровь. Я пробегала небольшой пирс, когда почувствовала резкий толчок и это уже не ветка от дерева была.

– А теперь мы поговорим, – ядовито выплюнул Деймос и толкнул меня к мосту.

Отступая, выставила руки вперёд, губы тряслись, как и всё тело.

– Я ничего никому не расскажу…

– Конечно, ещё бы ты добровольно согласилась лезть в эту петлю. И не сомневайся, Вада, я затяну удавку, как только ты решишь пойти против меня.

Вот и угроза, которая не была простыми словами, он действительно осуществит всё, о чём только что сказал. Я остановилась, понимая, если сделаю ещё несколько шагов, наверняка упаду в воду. Мне не хотелось заработать ангину после купания в мёрзлой воде, к тому же одежда намокнет и будет тянуть на дно, а Деймос не тот, кто станет спасать. Он скорее будет смотреть, как медленно я тону, и позволит чёрной воде утащить меня на самое дно, чтобы оставить там навсегда вместе с его секретом.

Деймос остановился прямо вплотную ко мне, поднял руку и взял за подбородок двумя пальцами. Мы столкнулись взглядами, когда его рот прорезала ледяная усмешка. Одно мгновение разделило меня на «до» и «после». Всего одно действие, и я почувствовала, как сильный толчок послал моё тело назад в ту самую ледяную пропасть озера.

Вскрикнув, попыталась зацепиться за что-нибудь, но ладони хватали только воздух. Я почувствовала удар головой, но не смогла понять, что именно послужило тем толчком.

– Деймос, какого чёрта! – мне показалось, это голос Фобоса, но я не была уверена, тело отчаянно утягивало на дно.

На периферии мелькнул образ светловолосой девушки с милым лицом, но, когда она улыбнулась, вместо зубов её рот был наполнен острыми клыками. Тот образ послал импульс страха по кровотоку, отчего я ещё больше начала бороться, но падение было не остановить. Деймос привёл всё в действие. Призрачный шёпот в голове нарастал гулом отчаянных заблудших душ. Поначалу это казалось неразборчивой нитью шёпота, но с каждой секундой их голоса объединялись в единый. Казалось, если упаду в озеро, те чудовища не отпустят меня. Утащат тело на самое дно, а может, даже в пещеру, где никто никогда не найдёт останков.

Сделав последний вдох, я медленно погрузилась под воду и как бы отчаянно ни пыталась заставить своё тело всплыть на поверхность, казалось, каждое движение утягивало его глубже ко дну. Открыв глаза, заметила светлый круглый диск луны, висевший высоко на небосводе. Воронка, создаваемая моим телом, и маленькие пузырьки, которые вырывались изо рта, поднимались вверх. Для смерти это прекрасная картина, но я не хотела умирать.

«В темнеющей воде погребена за то, что сердце колдуну я отдала.

Теперь в могиле влажной я погребена.

Во тьме по кромке озера мелькают души, что пришлось мне взять.

И слышит только та меня, что сердце своё в омут смерти отдала.

В ночи выходим мы стеной, чтоб защитить семью горой.

Берём мы души тех, кто лжёт, желая, обручится с теми, кто предал нас, похоронил и в тёмных водах утопил».

Тот странный глас, словно проходил сквозь моё тело. Пытался опутать той устрашающей негой, успокоить, чтобы я перестала сопротивляться и добровольно пошла с призрачными фигурами в царство смерти.

– Они убили нас, – змеиным шёпотом донёсся голос девушки. Он был настолько искажён, что я поёжилась. – Они не одобрили, поэтому мы заберём тебя. Ты плата, которую сто́ит принять во благо.

Я хотела поднять руку и попытаться сделать взмах, чтобы оказаться на поверхности, но тело не повиновалось. Ни одна мышца не слушалась, подвластная какой-то другой, чужой, злой силе. Гул нарастал с каждой секундой всё больше, а я могла смотреть только вверх на призрачный лунный диск. Перед глазами проплыло нечто похожее на человека, но настолько ужасное, что я закричала, выпустив последние остатки воздуха. Закружившись, пузырьки устремились вверх, а я с большей силой погружалась на дно.

Тот самый монстр, который парализовал моё тело, надавил своей призрачной фигурой сверху, погружая гораздо быстрее на дно озера. Время не имело значения, но я осознавала, что мы слишком долго погружаемся и никак не достигнем дна. Я слышала песнь утопленниц, заунывную и горькую из самой глубины, когда позволила глазам закрыться, чувствуя, как грудь сдавливает от нехватки кислорода. Всё внутри жгло. Хотелось кричать в агонии, но воздуха уже не осталось. Я была наедине с чудовищами и не понимала, есть ли шанс выбраться живой?

***

Когда-то я знала тайны всадников. В прошлом я любила ходить за ними смотреть матчи по рокболлу, соревнования по фехтованию, наблюдать за их силой, мощью, не понимая, что однажды это обернётся катастрофой. Тайна одного из четырёх, теперь я знала о ней на краткий миг, пока Деймос не решил, что мне сто́ит забыть.

Пребывая в том состоянии безмятежности, будто плыла по волнам тихой реки, которая убаюкивала своим мрачным шёпотом, я чувствовала, как задыхаюсь. Вода не закрывала дыхательные пути, не попадала в лёгкие, но я ощущала её внутри. Не помню, что было там наверху, когда смотрела, только давящее ощущение поднимающейся воды в лёгких. Оно шло изнутри, словно открыли кран, и пока тот не заполнит моё изломанное тело, не успокоится.

Тихий шёпот голосов мелькал слишком отдалённо, чтобы я могла ухватиться за него и вынырнуть на поверхность. Я до сих пор тонула. Тот миг, я помнила его слишком отчётливо, руки, толкающие меня в озеро. Удар головы о твёрдую поверхность.

Открыла глаза, наблюдая за тем, как свет понемногу меркнет, пока я погружалась глубже на дно. Удар оказался настолько мощным, что я не могла заставить своё тело сделать хоть одно движение. Воздух в лёгких заканчивался слишком быстро. Всё внутри сжималось от нехватки кислорода. Грудную клетку словно в тиски сжимали, всё сильнее и сильнее, пока я не выпустила последний воздух, который несколькими маленькими пузырьками взвился вверх.

Глаза жгло от воды, и я закрыла их, понимая, что не могу ничего сделать, чтобы вытолкнуть себя на поверхность. Как же это ранило в тот миг мысли вопили о том, что я должна сделать хоть что-нибудь, но тело не повиновалось. Оно камнем тяжёлым погружалось на дно.

Снова голоса, которых я не знала. Чудовищное скопление запахов витало вокруг палящей дымкой, отчего в горле жгло. Я услышала писк мониторов, шорох шагов, скрип стула по полу.

– Крошка, ты не представляешь, как мы гордимся тобой, – тихий шёпот маминого голоса заставил мою нервную систему вспыхнуть. Уловив изменения, мониторы пискнули, и мама крепче сжала мою руку. – Ты смогла преодолеть все препятствия и теперь должна сделать последнее усилие. Просто попробуй и не смей отступать. Мы с папой ждём тебя здесь, в этом мире, в наших объятиях. Вада, прошу, борись, как бы тяжело ни было.

Её слова настолько глубоко проникли в мои кости, что я не могла препятствовать тому желанию обрести целостность и не позволить тяжёлому чувству утащить меня обратно за собой. Я не хотела оставаться в таком положении обездвиженная, немая и переживающая. Мне требовалось выбраться, сделать шаг вперёд и открыть глаза, но последнее пока было за гранью моих возможностей.

Казалось, я снова провалилась в беспамятстве, и там, в чёрной пучине водной воронки, которая до сих пор ярко стояла перед глазами, я снова услышала мягкий успокаивающий голос. Песня, что лилась во мне переливами ртути, завораживала. Я не уверена, что слышала именно те слова, которые пела девушка, возможно, ударившись головой при падении всё внутри перемешалось, но то, что я влюбилась в те строки, несомненно, было истиной.

Уплывая в маленькое местечко, что хранило мою жизнь в бережных объятиях, тихо напевала песню, будто это заклятие, которое должно вывести меня из состояния овоща. Как только наступал конец, я начинала сначала и так бесконечно по кругу. Цикличность той мелодии въелась в душу и не позволяла расслабиться. Я каким-то образом чувствовала, что нахожусь на грани, потому не должна разрешать себе слабости. Борьба всегда была в моей жизни, и сейчас я не могла отступить.

Тихий мамин голос перемежался с папиным, который был менее нежным и более требовательным. Он ведь моя скала, за которой я могла просто спрятаться, понимая, ничто плохое меня не коснётся. Я помнила, как в детстве, испугавшись тех самых чудовищ, что сидят в шкафу и ждут полуночного часа, чтобы выбраться, папа часто лежал рядом, обнимая и поглаживая меня по маленькой ступне. Просыпаясь утром, я мило морщила носик заметив, что он так и проспал всю ночь, охраняя моё богатое воображение.

– Однажды я узнаю, почему вы решили поиграть в соперников, и тогда каждого из вас ждёт наказание, – вот он тот самый властный, грубый голос, который так отчаянно напоминал мне Фобоса. Да, это определённо его тембр немного низкий, из-за чего казался устрашающим. – Ты ведь даже не задумалась о том, как опасно играть с тем, кто тебе не ровня? Нужно выбирать противника в своей весовой категории, Вада, и не пытаться играть с тем, кто гораздо коварнее и озлобленнее тебя.

Мне казалось, он говорил что-то ещё, но я уже не слышала из-за лекарств, что циркулировали по венам. Но боже, понимая, что Фобос был рядом, пытаясь достучаться до моего сознания, это сделало нечто невероятное с моими внутренностями, связав их в тугие узлы.

Самое смешное во всей той ситуации – последствия. То, что должно было быть простым, теперь стало неподъёмным. Когда очнулась, родители узнали, что я не помню воскресного ужина у семьи Оландер. А я, в свою очередь, узнала, что, прогуливаясь по их территории упала в озеро, и мальчики меня спасли. Что-то в их словах не давало покоя, я не понимала, где истина, а где грань безумия, которое наплели Фобос и Деймос моим родителям. Проблема заключалась в том, что я не могла сказать правду, потому что не помнила. Не знала, как оказалась в озере, и не могла развеять ту красивую сказку о спасении, что рассказали всадники.

«Взирая на небо сквозь толщу воды, я видела в дымке ночи мерцание звёзд и маленькие пузырьки. Они хороводом кружили вокруг и поднимались спиралью, окутав меня безнадёгой и тьмой. Я не могла быть погружена в омут ночи и не хотела смерти. Я готова была закричать „спаси“, только вот некому было прийти».

– Милая, тебе сто́ит передумать. Возвращаться сейчас, когда ты ещё не окрепла слишком рискованно и опасно, – голос мамы вырвал меня из того мрачного омута воспоминаний.

Прикрыв дневник, в котором делала записи, пытаясь излить бумаге всё, что копилось внутри с момента пробуждения в больнице, я прикусила ручку и вскинула взгляд, давая понять, что не стану больше обсуждать эту тему.

– Ты не оставляешь мне выбора…

– Что, запрёшь все двери и заколотишь окна? – поддразнивая, спросила. – Или нет, подожди, прикажешь папе встать нерушимой скалой в дверях и не отпускать меня в Дракмор?

– Не смешно.

– Мама, мы уже обсуждали это. К чему теперь снова начинать?

Я не изменила своего решения, и ты знаешь, что не могу пропустить даже недели занятий. Моё отсутствие скажется на оценках и успеваемости, я ведь не при смерти.

– Не шути так со мной, – погрозила пальцем мама. Она пыталась быть сердитой и строгой, но я видела в глазах панику. – Ты можешь взять отсрочку и повременить с учёбой. Будешь заниматься дома, чтобы не отстать…

Тихо выдохнув, отложила дневник и поднялась. Подошла к маме и обняла её, чтобы стереть тот страх отчаянной мольбой, застывший в глазах.

– Всё будет в порядке, тем более Фобос вызвался меня охранять. Он ведь может служить гарантом моей безопасности, верно?

Сомнительная мысль, но для мамы она могла быть самой важной. Когда родители рассказали, что Фобос навещал меня в больнице, сидел часами в кресле, держа за руку, я готова была обозвать их лгунами. Сейчас просто решила воспользоваться теми словами, чтобы мама осознала, за мной есть кому присматривать. Хоть я и сомневалась, что всадник заметит моё присутствие.

– Ты должна пообещать, что не станешь намеренно лезть в опасные ситуации.

– Ну, о чём ты говоришь? – я отстранилась и улыбнулась. – Когда это я подвергала себя необоснованному риску?

Она задумалась на мгновение и устало покачала головой. Отлично, моя маленькая победа была на вкус как сладкий нектар.

Смирившись с тем, что я не стану пасовать и прикрываться своим положением, родители отвезли меня в Дракмор. Мама помогла распаковать вещи и беспрестанно бормотала о том, что я не должна никуда выходить после десяти вечера. Словом, напоминала все правила поведения в Академии, которые беспрекословно должны соблюдать студенты.

– Ты будешь самой очаровательной в этих платьях.

Она нежно погладила чёрное шёлковое платье, которое купила к этому году обучения, и попрощавшись, они с папой уехали. Я и не понимала, что всё время после выписки, пока находилась дома, сдерживала себя в каких-то рамках. И только сейчас, почувствовав свободу, смогла разрушить те оковы заботы и излишнего внимания.

Я стояла возле окна и смотрела на студентов, которые спешили на осенний бал, в честь начала учебного года. Воспоминания о том, как в прошлом году танцевала в большом зале Дарк холла, чувствовались на кончике языка, плыли красивой мелодией в мыслях, но сейчас я осталась в своей комнате. Лили пыталась уговорить пойти вместе с ней, но я не была готова к встрече с ними. Всадники – слишком жестокое напоминание о том, что произошло. Напоминание о том, что я забыла. От удара часть воспоминаний просто стёрлась из головы, я не могла точно сказать кто из них толкнул меня, но была уверена это кто-то из четвёрки.

Сидя на широком подоконнике, укутавшись в тёплый пушистый плед, смотрела на небо. Луна ещё не взошла полностью, но звёзды уже маленькими точками украсили чёрное полотно. Лес стоял тихим стражем, наблюдая и контролируя каждый шаг тех, кто решился принять участие в осеннем балу. Туман мерцал на подступах к лесу лёгкой дымкой сказочной вуали, замёрзшей на земле.

Перевела взгляд, открыв книгу по астрологии. Иерихон Вирмор невероятный преподаватель, я любила каждый урок в Лунарии. Наши исследования и лабораторные работы. Влияние Кровавой луны на природу и сознание человека, потому углубилась в те истории, которые не найдёшь в обычном учебнике. Этот я отыскала в Брон холле в той его части, о которой знали немногие.

Музыка тихими всплесками плыла по воздуху и, ударяясь об оконное стекло, разбивалась, падая осколками на сырую землю. Оторвав взгляд от страниц книги, посмотрела на самое старинное высокое здание Дарк холла и прикусила губу. Жалела ли я о том, что не пошла? Возможно. Но так я чувствовала себя более защищённой.

Тихий шорох за дверью, привлёк внимание. Я думала, кто-то из студентов прошёл мимо, но спустя секунду те шаги повторились. Скрип, будто провели гвоздём по металлу, резанул слух. Откинув одеяло, поднялась и тихо направилась к двери, мягко ступая голыми ступнями по ковру. Прислушалась и тут же отпрыгнула, когда в дверь громко стукнули. Отскочив, обняла себя, понимая, что страх завладел телом, сковав конечности. Стряхнув то ледяное чувство, которое пугало больше, чем предполагаемый нападающий, рванула ручку и открыла дверь. Тихие, пустынные коридоры отдались мягким эхом от моего движения. Я не встретила ужасающее лицо хищника, которого ожидала увидеть, а только пустоту.

– Кто здесь?

В ответ молчание, и только тихое эхо повторило мой вопрос. Покачав головой, собиралась закрыть дверь, когда поняла, что тот удар был вовсе не вымышленным. Прямо по центру на уровне моего роста в дереве застрял железный толстый гвоздь, который удерживал на месте небольшой клочок записки на латыни. Оторвав гвоздь, взяла листок и спрятала в карман, зная, что непременно найду в Брон холле ответ. Завтра я разгадаю то послание.

Гвоздь тоже сохранила, не знаю то ли потому, что не желала бояться, то ли чтобы однажды вернуть его владельцу, вот только я воткну его не в дерево, а в кожу. Закрыв дверь, вернулась на подоконник и застыла, заметив у большого дуба тёмный силуэт. Он неподвижно стоял под ветвями, но я могла увидеть очертания волчьей маски, знак всадников. Чёрная кофта с капюшоном скрывала цвет волос. Тело укрыто, потому я не могла понять наверняка, кто прячется за маской. Но очевидно, это тот, кто оставил записку, напугав до чёртиков.

Я продолжала всматриваться в его очертания, но понимала, насколько мои попытки определить истинное имя преследователя тщетны. Практически вся четвёрка была одного роста и массивного телосложения. Их можно определить только по цвету волос и некоторым отличиям на лице: глаза, шрам, улыбка с ямочками.

Как долго продолжалось то наблюдение, я не могла сказать, но мои конечности затекли от неудобной позы, в которой застыла, пытаясь взглядом испепелить своего обидчика. Парень повернулся и направился слишком вальяжно и медленно к лесу туда, где дымка тумана поглотила его, окутав смогом.

Урок 2

Трон раскаяния

Фобос

Лёгкий дождь моросил на улице, пока мы продолжали свою тренировку. Тренер не позволил отдохнуть, как только начались занятия, нас ждала усиленная программок восстановления. Бежать двадцать кругов вокруг поля в такую погоду казалось верхом издевательства, но возразить никто не смел. Мор с Браном почти закончили, и я решил поднажать, чтобы догнать их, когда почувствовал толчок в плечо. Деймос обогнал меня с наглой улыбкой на губах.

– Следи за своей спиной.

Развернувшись, он припустил вперёд, понимая: если я догоню, отвечу и не стану церемонится. Покачав головой, поднажал, чтобы закончить этот адский бег по кругу. Ноги горели, когда пересёк черту. Дальше круг пешком для восстановления дыхания. Я слышал, как Мор с Браном о чём-то переговариваются, но не спешил присоединиться. Деймос шёл рядом с ними, но не встревал в разговор, предпочитая слушать.

После произошедшего с его отцом, Деймос мало говорил и вообще предпочитал не обсуждать того, что неминуемо должно произойти. Мы варились в этом с самого рождения и понимали последствия. Шаги, которые вынуждены сделать основатели, наши отцы, чудовищны, но ради клятвы, которую давали, принимая на себя часть правления, наши предки совершали более жестокие поступки по отношению к предателям.

Подняв руку, провёл по волосам, смахивая маленькие капли дождя, когда догнал парней. Подстроившись под их неспешный шаг, понял, что они обсуждают новичков. Тех, кто готов вступить в наше общество. Горел желанием занять место среди всадников и играть в нашей команде. Оглушительная вечеринка с последствиями оказалась хорошей идеей, но в общей картине происходящего, казалась слишком мрачной.

– Осталось решить, кто в этом году станет нашей мишенью, – рассуждал Бран.

Он что-то обдумывал, когда его перебил мрачным тоном Деймос.

– Вада, она будет той, кто займёт трон раскаяния в этом году.

Его слишком быстрый ответ заставил мои плечи напряжённо застыть. Деймос встретился со мной взглядом, в котором нельзя было прочесть ничего, ни единой мысли. Он выгнул брови, словно спрашивая, как многое я хочу рассказать Брану и Мору. Я не был уверен в том, что им сто́ит знать. Мы поступили с девчонкой слишком жестоко, но спасли. Я до сих пор не понимал, какую тайну сокрыл от нас Деймос, то не просто злость была, когда нашёл его. Я увидел только момент, в который Деймос вскинул руки с такой решимостью, словно хотел не оттолкнуть Ваду, а убить. Девушка споткнулась о пирс, на котором они стояли, и полетела прямиком в воду.

С учётом того, что Озеро Судеб было проклято, её шансы на спасение равнялись нулю. Если не захотят отпустить, то никто и никогда не найдёт даже тела Вады, чтобы предать земле. Мои родители были обеспокоены, когда мы достали девушку и уложили на пирс. Я видел, какими взглядами обменялись мама с отцом. В них не было ни облегчения оттого, что Вада выжила, ни счастья, только страх.

Всадники без слов согласились с предложением Деймоса, и мне ничего не оставалось, как принять их правила игры. Каждый из нас, знал, если кто-то предлагал жертву, он делал это по какой-то причине. Мне требовалось найти ответ, пока Деймос будет увлечён новой охотой. В прошлом году трон раскаяния заняла Береника де Вир, и мы чертовски хорошо повеселились, разыгрывая девчонку. Если в этом году будет другая так тому и быть.

– Кто это? – спросил Мор.

– Вада Вермандо. Ты должен её помнить, раньше девчонка часто посещала те же тусовки, что и мы.

– Прилипала? – усмехнулся Бран.

– Точно, – оттопырив указательный палец, поддакнул Деймос. Правой рукой он провёл по волосам, избавляясь от дождя. – Длинные чёрные волосы, чёлка. Маленькая фея, но уверен у неё есть коготки.

Вада посещала каждый наш матч по рокболлу. Она наверняка присмотрела себе кого-нибудь из команды и хотела встречи, но то, что Деймос выбрал её намеренно, меня не обмануло. За его потребностью в выборе скрывалось гораздо больше тайн, которые необходимо вскрыть. Наши игры не были ни для кого в новинку, но зайти слишком далеко я ему не позволю.

Мы вошли в раздевалку и направились в душ. Горячая вода била по голому телу, подогревая кровь. Контраст после прохлады дождя, казался мучительным. Мышцы от трёхчасовой тренировки ныли и гудели.

– Я бы не отказался от массажа, – простонал Бран.

– Сегодня тренер был как никогда жесток, – согласился Мор.

Я только усмехнулся, слушая их болтовню. У нас, по сути, никогда не было перерыва. В школе это была одна лига, когда мы перешли в Академию Дракмор, ставки стали значительно выше, но тренировки никогда не заканчивались. Победа для Академии единственный возможный вариант, никаких отговорок и поблажек.

– Перестаньте ныть, как два щенка, которых только вчера оторвали от груди матери, – рыкнул недовольно Деймос. – Бран, ты вполне можешь обратиться к Аманде и удовлетворить свой зуд.

– К вечеру мышцы будут ныть, как бешеные, – снова проворчал Мор.

– А ты можешь пойти нахер, – ответил Деймосу Бран.

Послышался весёлый смешок, и я понял, что тот не сдержит колкое замечание.

– Тогда обратись к своей любимой преподавательнице. Уверен, она исполнит любое твоё желание, – Бран проигнорировал колкие слова Деймоса, но я почувствовал, как воздух сгустился от напряжения. Эта та тема, которую Бран не готов обсуждать ни с кем из нас. – Или попроси её провести с тобой углублённое занятие.

Обречённо покачав головой и не желая влезать со своими предложениями, хотя у меня их было достаточно много, прикрыл глаза, довольствуясь теплом воды, бьющей по мышцам спины. Роман с преподавателем… Бран не хотел знать всех последствий, которые могут его больно укусить за задницу.

Пар густым облаком поднимался в душевой, окутывая ласковой вуалью. Я наслаждался тем жаром, позволив мышцам расслабиться. Через неделю состоится первый матч по рокболлу, нам нужно быть готовыми надирать задницы соперникам. Проигрыш не вариант, потому стоило приложить больше сил для тренировок. К тому же мы выбрали цель, и теперь всё пойдёт куда лучше и интереснее.

Весь день казался слишком тягучей линией, медлительной и скучной. Единственным отвлечением стала Вада Вермандо, которая старательно избегала наших взглядов. Она просто ещё не понимала, что стала тем самым отвлечением, которое продлится год.

Сидя в Лунарии и слушая скучное повествование Иерихона Вирмора, я смотрел на девушку с длинными чёрными волосами. Спина дико напряжена, словно она могла ощущать мой взгляд. Мне хотелось, чтобы Вада под чувством давления, которым я пронзал её, обернулась, но девушка держалась до самого конца. Уверен, её тело окаменело от того тугого напряжения, но Вада ни разу не посмотрела в мою сторону. Не пыталась разгадать, почему я нарисовал мишень на её спине.

Когда урок закончился, я всё ещё сидел, внимательно следя за её движениями. Вада собрала учебники в кожаный портфель, закинул на плечо и повернулась. Тот миг стал для меня своеобразной затянутой игрой, но она не посмотрела на меня. Подняла руку и вцепилась в лямку мёртвой хваткой, словно только так могла заставить себя собраться и выйти из Лунария.

Вада прошла между партами, стоя́щими в два ряда, и когда оказалась близко ко мне, я не сдержался, поднял взгляд, но её не поймал. Тот миг растянулся на одно длинное мгновение, которое звенело в атмосфере голосов других студентов, а затем прошёл. Она удалялась с каждым шагом всё дальше, пока я наблюдал за всё ещё слишком прямой спиной и диким упрямством, ведь Вада так и не обернулась, хотя очевидно, ощущала наши взгляды на своём теле.

– Стойкий оловянный солдатик, – прокомментировал рядом Бран.

– Это должно быть интересно, – пробормотал позади Мор.

Я обернулся и поймал взгляд Деймоса, который так же как я смотрел на то место, где только что проходила Вада. Он следил за ней ястребом. Это снова вызвало во мне новый вопрос: «Что произошло между ними? Неужели Деймос испытывал к девчонке какие-то чувства?»

Слишком всё казалось неправдоподобным. Он не тот, кто позволяет другим приблизиться к себе. Кроме нас, Деймос никого не впускал в своё окружение. Его пространство – незыблемая пустыня черноты, в которую желали попасть многие, но не нашлась ещё та душа, что смогла бы пройти его оборону.

Сегодня мы обязательно дадим знать, что Вада теперь в нашем поле зрения. А вскоре начнётся игра, которая будет весьма интересной, если она сильная и не расколется раньше, чем мы готовы.

Урок 3

Красная свеча

Вада

Меня всё ещё потряхивало от тех жгучих взглядов, которые чувствовала весь урок. Всадники смотрели на меня, сверлили спину, будто хотели проделать дыру. Тело застыло, чувствуя опасность и дикое желание сбежать, но я была слишком упряма, чтобы показать им свою слабость.

Тишина в Торн холле казалась спасительным убежищем. Все эти шепотки за спиной, взгляды, от которых кожа чесалась, порядком надоели, но повлиять на это я не могла. Единственное, что пришло в голову, – игнорировать. Отсутствие реакции с моей стороны должно оказать нужное противодействие. Все просто в один момент потеряют ко мне интерес и отступят.

Пролистывая свой дневник, в котором любила записывать мысли и короткие стихи, снова зависла над той датой тринадцатое сентября, когда попала в больницу. Провела пальцами по строчкам, силясь вспомнить, воскресить моменты того дня, но в голове стоял непроглядный туман. Он вился плотной стеной, ограждая меня от заветных воспоминаний. Что произошло перед тем, как всадники толкнули меня в озеро? Почему это произошло?

– Хочешь опоздать на урок или решила спрятаться? – подсев ко мне, спросила Лили.

Оторвавшись от дневника, закрыла книжку и убрала в сумку.

– И то и другое, – мягко улыбнулась.

Лили скривила розовые губы в улыбке и склонила голову. Её каштановые волосы, заплетённые в тугую косу, свесились на одно плечо, а глаза вспыхнули чем-то отдалённо напоминающим веселье.

– Бегать от них не вариант, Вада. Ты знаешь это лучше меня.

– Что ты имеешь в виду? – прищурилась я, подавшись вперёд.

Она усмехнулась и качнула головой.

– С учётом того, сколько компромата ты собрала на всадников за прошедшие годы…

Лили оставила предложение незаконченным, позволив мне само́й додумать ту мысль. Да, я всегда летела на тот опасный губительный огонь, который представляла четвёрка парней, но лишь потому, что была незаметной и легко могла следить за их манипуляциями. Я так отчаянно желала выяснить тот самый секрет, в который не посвящали никого, кроме избранных, но никогда не могла проскользнуть за тщательно спланированный ритуал.

У каждой семьи были свои обряды, которым следовали даже здесь в стенах Дракмора. Мы отмечали те праздники, которые игнорировал остальной мир, но у всадников имелось нечто большее. То, чему я не могла дать название, а всё потому, что семь лет назад ещё в школе стала свидетелем одной очень уникальной сцены, которая и подтолкнула меня преследовать четвёрку в поисках ответов. Но они хранили ту тайну, тщательно не разглашая никаких деталей, отчего моя игра сильно затянулась и стала более опасной.

– Но я не нашла самого важного, вот в чём вся загвоздка. Так что ты предлагаешь делать?

Лили тоже подалась вперёд, поставив локти на стол, и тихим голосом, словно, хотела доверить секрет, сказала:

– Взять пример с Береники.

Да, что и говорить, прошлый год был впечатляющим. Каждый студент привыкший к играм всадников, не думал, что восстание против их власти возможно. Береника де Вир действовала скрытно, отчего они не знали об ударе, пока она его не наносила.

– Но я не она и не смогу играть на их уровне. Ты же знаешь, всадники могут быть отчаянными в своём желании поиграть.

Лили пожала плечами и улыбнулась. Она изнутри закусила щёку, и тогда я поняла, что у неё был какой-то план.

– Не нужно мне говорить, что ты разработала план действий против всадников. К тому же почему ты так настроена? Красная свеча не у меня.

– Но у кого-то же она есть.

– Ты знаешь больше, чем говоришь, – нахмурившись, пробормотала я. – Выкладывай.

Лили хотела что-то ответить, но потом вдруг передумала, бросив взгляд на наручные часы.

– Если мы не поторопимся, опоздаем и это не то, что можно делать на лекциях у профессора Вирмора.

Точно, она говорила о Тристане Вирморе, преподавателе по ядам. Он закрывал аудиторию изнутри и тех, кто опоздал, принципиально не пускал на свой урок. Мы сорвались с места, схватив сумки, и побеждали.

Лили проскользнула в открытую дверь я следом, когда профессор Вирмор бросил предостерегающий взгляд. Он уже стоял около двери, а его рука застыла над ключом, чтобы закрыть аудиторию. В глазах читался вопрос и осуждение, я споткнулась и полетела бы вниз по ступеням, когда почувствовала крепкий захват.

Повернув голову, встретилась взглядом с Фобосом, который держал свою ладонь на моей руке. Сглотнув, пробормотала благодарность и, высвободившись, спустилась к Лили.

– Кажется, твой поезд оказался на грани крушения.

Я толкнула Лили в плечо, скрыв улыбку. Тристан Вирмор закрыл дверь на замок и спустился, привлекая внимание каждого студента. Смерть в чёрном – не зря его так прозвали. Он нёс ту самую пугающую энергетику, которая веяла холодом и окутывала тело льдом, стоило профессору посмотреть в твои глаза.

– Советую вам не расслабляться этот год один из показательных. Тех, кто продержится не просто на плаву, а так, чтобы стать победителем, после Рождества ждёт прекрасное поощрение. Так покажите себя и не позволяйте другим влиять на вашу способность быть главным.

Его голос резонировал угрозой и предупреждением. Все, кто находился внутри лекционной, внимали его гласу, будто завороженные запоминали, записывая каждое слово. Всё время, что мы провели в личном чистилище профессора, я чувствовала на своей спине тяжёлые взгляды, которые мешали сосредоточиться. Всадники, очевидно, имели какие-то претензии ко мне, но я не понимала, в чём заключалась та вражда?

Я смогла выдохнуть, только когда мы с Лили вышли на улицу. Свежий осенний воздух разрушил то чудовищное подавляющее чувство, так похожее на страх.

– У тебя сегодня есть ещё занятия?

– Нет, но мне нужно зайти в Брон холл.

Лили поморщилась, а я улыбнулась и подтолкнула её к общежитию.

– Иди, я скоро вернусь.

Тот клочок бумаги, прибитый гвоздём к моей двери, не давал покоя. Я должна расшифровать его значение. Лили помахала и убеждала, когда я направилась к Брон холлу. В голове мелькали события последних дней, все те моменты, когда всадники преследовали, не желая отпускать. Они давили, показывая, что я чем-то разозлила великолепную четвёрку, но пытаясь найти ответ, не понимала, отчего заслужила подобное внимание.

Толкнув дверь, вошла внутрь и вдохнула полной грудью. Аромат книг витал тонкой струйкой в воздухе, и это пьянило.

– Здравствуй, Вада.

– Добрый день, мистер Крейн, – поприветствовала я библиотекаря.

Я любила бывать в Брон холле, потому согласилась подрабатывать, разбирая книги, которые поспешно оставляли студенты, но больше всего любила, когда приходили новые экземпляры только что отпечатанных историй. Аромат тех страниц, он чем-то тайным и пленительным пах. Больше новинок я отдавала предпочтение старым рукописям, которые хранились в самом дальнем крыле. Я могла ими пользоваться без записи, потому что мистер Крейн доверял мне, тогда как остальным студентам следовало делать запрос на ту или иную рукопись, а получив в свои руки читать, только здесь, не вынося за пределы Брон холла.

– Ты сегодня надолго? – вскинув брови, спросил он.

– Нет. Мне нужен словарь по латыни, – улыбнулась.

– Конечно, проходи. Объяснять не буду, ты и так всё знаешь.

– Да. И спасибо.

Он кивнул и опустил взгляд вниз, поправил очки и принялся заполнять карточки. Я бросила сумку на самый дальний стол и направилась вдоль стеллажей с глупой улыбкой на лице. Пока шла к нужной мне секции, рука скользила по корешкам книг. Пальцы перебирали плотные форзацы, а в мыслях вился новый виток радости. Здесь я чувствовала себя дома. Даже в одиночестве в Брон холле мне было комфортно. Я наслаждалась тем временем, которое проводила в библиотеке, поглощая её старинные истории.

Найдя нужную книгу, открыла и достала ту записку. Красивые буквы, выведенные чёрной перьевой ручкой, словно не человек писал, а программа, настолько было выверено каждое слово, наклон, завитки, протяжность букв. Мне стоило заглянуть в тетради всадников, чтобы найти того, кто оставил это послание. И я сделаю это, когда представится возможность.

«Ludus iam incepit, mus».

Я произнесла те слова вслух, пока скользила указательным пальцем по строчкам словаря. Казалось, они вышли какими-то тихими и шипящими, словно змеиный треск. Положив книгу на подоконник, достала листок и ручку. Мне с лёгкостью удалось перевести три слова, но вот последнее так и не смогла найти.

«Игра уже началась» – гласила записка, и я почувствовала, как по коже пробежала взволнованная дрожь страха. Да, это определённо проделки всадников. Но ведь Лили ошиблась, говоря, что в этом году красная свеча окажется у меня? Тряхнув головой, закрыла книгу и убрала на место, когда поняла, что в моё личное пространство безжалостно вторглись.

Первое, что уловила, аромат холодного воздуха с бодрящей ноткой горьковатого грейпфрута, который оставлял тонкое послевкусие кофейного напитка. Я знала, кому принадлежал тот аромат, потому только вздрогнула, когда Фобос приблизился почти вплотную.

– Я очень рад, что тебя выписали, и ты смогла вернуться в Академию, – ложь, он играл, и я не стала отвечать. – Но теперь мне предстоит выяснить кое-что другое.

Его рука скользнула по моей, поднялась вверх, показав мою ладонь, сжатую в кулак.

– Открой, – мягкий вибрирующий тон, который должен был напугать, но я только сильнее сжала пальцы. – Не играй со мной и сделай, как прошу, Вада.

Моё имя, произнесённое полушёпотом в тихой библиотеке, где мы были одни, прозвучало так искушающе, что хотелось поддаться. И я сделала это, потому что знала, второй вариант мне не понравится. Фобос сделает то, что сказал, и, если я добровольно не выполню просьбу, он возьмёт силой.

– А теперь разверни и покажи мне.

Подняв вторую руку, натянула листок между своими пальцами, позволив Фобосу прочитать те жалящие слова. Уверена, он точно знает, кто отправитель и почему в каждой букве я чувствую угрозу.

– Очень интересно. И как успехи?

– Что?

Фобос приблизился, обдавая своим дыханием кожу на моей правой щеке, и повторил уже тише.

– Как успехи с переводом?

От его близости пульс в моём теле стал быстрее, но вовсе не от желания, а от липкого чувства угрозы, которую излучал Фобос. Своим почти двухметровым ростом он подобрался сзади, желая запугать. Показать, кто руководит ситуацией. Более сильный и смелый, он с лёгкостью мог причинить мне боль это и пугало, потому что я осознавала, на что способны всадники.

Повернув голову, проследила взглядом до подоконника, на котором оставила перевод. Фобос заметил и тут же отстранился. Он подошёл, подхватил листок и с какой-то убивающей улыбкой, словно знал, от кого была записка, замер. Я ждала, чувствуя, как нервы натянулись, а внутри всё трепыхалось от ощущения, что меня проверяют. Очередная игра? И я была уверена, никто не даст свод тех правил, по которым можно было бы её вести.

– Игра уже началась, мышка, – оторвав свой взгляд от листочка и посмотрев мне в глаза, перевёл Фобос.

То слово последнее, которое я не смогла перевести, вспороло сознание. Я где-то его уже слышала. Точнее, знала, была уверена, что меня так называл один из четвёрки.

Прищурив глаза, тихо спросила:

– Расскажешь, чья она?

– Не думаю.

Мы застыли в той паутине недосказанности и лжи, которая кружила вокруг того злосчастного ужина в поместье Шарлевилль. Тишина была оглушающей, и это всегда нравилось мне в Брон холле. Здесь было столько отдалённых секций, которые я знала наизусть, и они давали то самое чувство уединения. Но сейчас в компании Фобоса я не могла испытать той же защищённости. Скорее давящую угрозу и въедливый ужас.

Фобос подошёл медленно, контролируя каждое своё движение. Его волосы пепельного оттенка легли тенями на лицо, делая его более острым и устрашающим. Мне хотелось сделать шаг назад, но я застыла, парализованная ядом чувств в его взгляде. Фобос резко поднял руку, и это заставило меня отклониться.

– Тише, только не ори, – шепнул он, подставив ладонь, чтобы я не ударилась о книжную полку позади. – Я ещё не вступил в игру, бояться нечего.

Он протянул записку в ожидании, когда её возьму. Выхватив листок, сглотнула и поддалась чувству тревоги, нарастающему в груди, сбежала. Просто развернулась и пошла прочь без оглядки, чувствуя, как взгляд Фобоса сверлит мне спину. Жалит и удушающим хватом сворачивается на шее.

Прохладный воздух остудил пылающую кожу, когда, толкнув дверь, выбежала на улицу. Не останавливаясь, поспешила к общежитию и только когда вошла в комнату, закрыв дверь, выдохнула сдерживаемое напряжение. Какое-то движение заставило меня вскрикнуть. Прижав ладонь к губам, уставилась на своё отражение, понимая, что это была я. Зеркало, расположенное на стене при входе, не самое удачное решение, но нас никто не спрашивал, когда проектировал комнату. Пожалуй, я просто придираюсь, ведь будь то зеркало напротив моей кровати, это напугало ещё больше.

Найти красную свечу на своей тумбочке не то, чего я ожидала, но теперь это казалось самым ожидаемым шагом от всадников. Выбирая жертву на будущий год, они оставляли свечу, как предупреждение. Так, всадники делали всегда, как первое предупреждение, а после зажигали, что означало, игра началась.

Когда я взяла её в руки, они дрожали. Записка, преследование, взгляды, всё сводилось к этому моменту, который всадники решили сделать более претенциозным и официальным. Словно громко заявляли, что теперь я попала в их сеть и не смогу выбраться, пока не закончится учебный год.

– Чёрт! – воскликнула, запустив свечу в стену.

Как раз в тот момент дверь открылась и на пороге застыла изумлённая Лили.

– Что произошло?

Она посмотрела на пол, где лежала свеча, и тихо выругалась.

– Похоже, ты пророчица или ясновидящая, – пробормотала горько я.

– Послушай, всё не так плохо. Мы справимся.

– Мы? Ты серьёзно?

Лили подошла ко мне и схватила за плечи, пытаясь достучаться.

– Да, мы справимся, я не оставлю тебя одну и помогу.

Покачав головой, отстранилась и тяжело осела на кровать, понимая, что выбора нет. Я столько раз видела, как студенты получали красную свечу, за исключением Береники де Вир, и знала, что их ждёт. Первый адовый круг начнётся в ночь Кровавой луны, когда всадники проводили отбор в своё элитное общество.

Красная свеча, которую они оставили на моей тумбочке, просто кричала о том, что мне не удастся выкрутиться, но я не могла играть по их правилам. Понимание того, что мне предстоит испытать, давило, уничтожая крохи гордости и упрямства. Я так хорошо изучила всадников и знала обо всех ловушках, которые они могут устроить. Это и страшило.

Урок 4

Рокболл

Фобос

Шум толпы всегда бодрил меня, гоняя кровь бешеным темпом по телу. Наша команда приветствовала соперников перед началом матча. Я чувствовал на себе взгляды всех собравшихся и кайфовал от того внимания. Со временем оно должно было притупиться и немного погаснуть, но этого не произошло, слишком взрывные чувства преобладали внутри, чтобы отказываться от них.

Деймос, как всегда, казался хмурым и сосредоточенным. Он определённо выбирал себе цель, чтобы спустить пар, и я не был против. Его суперспособность не пропускать мяч и не дать ему коснуться земли, на нашей стороне корта, впечатляла. За всё время, что мы играем, а это началось ещё в школе, он не пропустил ни одного мяча.

Адреналин, как смерч разрывал сознание, пока я бежал, чтобы принять пас от Деймоса. Он подбросил его, закрутив с силой, с которой я мог совладать. Мяч, как комета пронёсся над головами парней из нашей команды, когда я подпрыгнул и рукой запустил его через сетку на сторону противника. Ладонь обожгло, но я привык к силе Деймоса и никогда не жаловался. Его ярость, здесь, на поле была как яркая сгорающая звезда. Она ослепляла и могла испепелить, если не быть осторожным.

Как только мяч перелетел, завязалась жестокая борьба. Две команды по шесть игроков в каждой, разделённые сеткой, играли на пределе своих возможностей. Наши движения были отточенными годами тренировок, изнуряющих и тяжёлых. Неважно дождь на улице, снег или палящее солнце мы всегда должны выполнить норму, которую задавал тренер.

Первый тайм закончился ничьей, когда место на поле заняла команда болельщиц. Сабрина послала мне воздушный поцелуй, который я проигнорировал. В её глазах зажёгся яростный свет – злость, но мне было плевать. Случайный перепихон на вечеринке стоил мне спокойствия.

– Чёрт возьми, где твои манеры? – посмеиваясь, спросил Деймос.

– Он думает, так сможет остановить преследование Сабрины, но дружище, это не работает, – хмыкнул Бран. – Она, как питбуль, вцепилась в тебя и готова идти до конца, чтобы добиться своего.

– Но что ей нужно? – нахмурив брови спросил Деймос.

Я молчал, зная, если отвечу, только сильнее разожгу их любопытство. Лучше позволить парням этот разговор, иначе не успокоятся.

– Очевидно, её впечатлил член Фобоса. Лучший трах в её жизни, да? – предположил Бран.

Деймос откинул голову назад и засмеялся, а я только покачал головой. Пот стекал по лицу, я смахнул его рукавом, когда понял, что тот рьяный смех слишком резко прекратился. Проследив за взглядом Деймоса, заметил на трибунах Ваду. Она наблюдала, пока мы направлялись к тренеру, чтобы получить очередное наставление и взбодрить командный дух. Он любил толкать зажигательные речи.

Вада уже знала, что мы выбрали цель на этот год и теперь задавалась вопросом: почему? Никто, кроме, Деймоса не знал ответа, и это меня нервировало. Я чувствовал, что здесь нечто большее, чем простая жажда развлечься, как это было прежде. За выбором Деймоса стояли более тёмные мысли. Мне стоило быть внимательным к его действиям.

– Пора зажечь свечу, – мрачным тоном прокомментировал Деймос.

– И да начнётся игра, – подхватил Бран.

Я не мог заставить их переизбрать цель, такого просто никогда не происходило, но это чёртово «но», не давало покоя. Та записка, которую расшифровала Вада, запечатлелась на подкорке моего сознания. Я узнал почерк и точно понимал, кто и зачем оставил её. Вопрос состоял в другом, что произошло? Почему Деймос так отчаянно хотел надорвать душу девушки с учётом того, что она никогда не попадала в поле нашего зрения. А ведь Вада училась с нами в начальной школе, бывала на ужинах в моём доме, и никогда я не думал, что девочка окажется нашей целью.

Пока тренер толкал напутственную речь о наших сильных сторонах и победе, которую непременно нужно принести, я поднял голову и встретился взглядом с Вадой. Её глаза, казалось, стали больше, губы поджались, но взгляд девушка не отвела. Настырная, упрямая и слабая. Она не сможет долго выносить те игры, которые мы уготовили.

Я почувствовал, как мои губы скривила злая усмешка, и тогда она не выдержала, отвернулась, а я готов был поклясться, что Вада в тот момент хотела только одного, сбежать как можно дальше от нашего внимания.

Шестёрка победителей – мы сложили руки в высокую башню, вскинули вверх и разбежались по корту. Заняв свою позицию, отключил голову, больше не думая о Ваде и полностью отдавшись игре. Лёгкой она не была, команда соперников заставила нас побегать и потрудиться, чтобы вырвать победу с перевесом в одно очко.

Трибуны скандировали «Всадники», кто-то выкрикивал наши имена. Вопли, восторг и радость, как пузырьки шампанского бурлили в крови от адреналина. На поле выбежала группа болельщиц в ярких костюмах. Они кричали лозунги победы, а толпа зрителей их поддерживала.

Деймос довольный, что бывает очень редко, хлопнул меня по плечу.

– Думал, ты не справишься с моим пасом.

– Ты был злее обычного. Что произошло? – когда он не ответил, я заметил в глазах гнев. – Это связано с отцом?

– Мы не будем об этом говорить.

Он сильнее сжал зубы, когда одна из девчонок кинулась к нему на шею. Я застыл в немом ужасе, ожидая смертельной реакции Деймоса. Очевидно, она была взбудоражена нашей победой, когда пошла на тот необдуманный шаг.

– Отвали, – рычанием прозвучало. Деймос скинул её руки со своей шеи и направился к раздевалке.

– Не слишком разумно с твоей стороны – вот так кидаться на парня.

Она смотрела на меня испуганными глазами и молчала. Девочка была похожа на оленёнка, попавшего в свет фар. Развернувшись, я направился за Деймосом.

Выключив воду, обернул бёдра полотенцем и направился к шкафчику. Парни уже переодевались, радостно обсуждая нашу победу, когда Мор затронул тему Кровавой луны.

– Отбор новичков пройдёт по плану, но это не значит, что всё готово. Нужно наведаться в башню Дракона и посмотреть, как там обстоят дела.

– Ты имеешь в виду после того, как мы устроили вечеринку? – с усмешкой спросил Деймос.

Бран подавил улыбку, прикрыв кулаком, когда Мор нахмурился.

– Именно это я и имею в виду. И ты будешь тем, кто приведёт всё в порядок, Деймос, – он указал на него пальцем, ожидая протеста, но тот молча смотрел на Мора, сжимая челюсть.

Я видел, как играют желваки на его скулах, и готов был поклясться, Деймоса изнутри бомбило. Он мог в любой момент сорваться и ответить Мору, но сдержался.

– Похоже на то, что ты прошёл курсы по управлению гневом, – задумчиво протянул я. – Мне нравится наблюдать за этими метафизическими изменениями.

– Да, это что-то новенькое, – поддержал Бран.

– Идите к чёрту, – огрызнулся Деймос.

Схватив сумку и куртку, прошёл мимо и скрылся, хлопнув дверью.

Я посмотрел на Мора и покачал головой.

– С твоей стороны не очень разумно злить зверя. Ты буквально погладил его против шерсти.

– Он затеял ту вечеринку и разнёс всё, что мы готовили, так пусть примет меру наказания и разгребёт тот завал, – размахивая руками выдал Мор.

Он злился, но я не совсем понимал на что именно ведь Деймос всегда был таким и Мор никогда не реагировал на его выходки. Переглянувшись с Браном, мы продолжили обсуждать прошедший матч по рокболлу, решив оставить эту тему на потом.

Я закинул сумку на плечо и вышел, чувствуя острый градус напряжения. Отношения между нами всегда были на пределе. С самого рождения, когда отцы свели четырёх мальчиков, руководствуясь предсказанием, записанным в свитках, мы были вместе. Пророчество о четырёх сынах, рождённых в ночь Кровавой луны. Но мы всегда могли нивелировать ту грань опасности и не заходили друг с другом слишком далеко. Никаких драк или серьёзных потасовок, а сейчас что-то изменилось. Это чувствовалось в самом натяжении воздуха: остром и жалящем, как укус осы.

Я хотел найти Деймоса, чтобы договориться о встрече и помочь убрать беспорядок в башне Дракона, когда увидел Ваду. Она стояла, прислонившись плечом к дереву, и наблюдала за Озером Боли. Расстояние было приличным, и только сейчас до меня дошло, что она боится воды. Скорее всего, это произошло в ночь, когда Деймос столкнул её в озеро позади нашего дома.

Я всё ещё чувствовал, как щупальца страха оплетают сознание. Это не то озеро, в котором можно просто искупаться и спокойно выйти. Оно имело огромное значение для моей семьи, несмотря на то, что я не принимал те правила. После того, как Ваду отвезли в больницу, мои родители не находили себе места. Они знали, какие ужасы могла увидеть девушка, пока её тело погружалось на дно.

В детстве я представлял себе Озеро Судеб своеобразным кладбищем. Да, жестоко, но истории, произошедшие за последние двести лет ничего кроме страха, не принесли. Они вселяли в душу горькие отравляющие картины, которые жили в моём сознании всегда. Иногда задавался вопросом, что было бы, если убрать всю воду? Уверен, в той земной колыбели мы нашли бы множество человеческих костей.

Только после того, как Вада пришла в себя и не рассказала об ужасах, виденных ею в водах Озера Судеб, моя семья выдохнула с облегчением. Ведь те, кто обитали в воде, могли искалечить сознание. Несправедливо после всего произошедшего снова вовлекать девушку в грубую игру, но у меня не осталось выбора. Деймос либо будет действовать сообща, а если откажусь, он не отступит и примет всё в свои руки. Тогда я даже не смогу помешать, если Деймос задумает что-то более ужасное.

То, с каким замиранием Вада стояла возле дерева, заставило меня остановиться. Я наблюдал за её попытками подойти ближе и видел тот барьер, за который Вада не могла переступить.

Словно почувствовав на себе мой прожигающий взгляд, она резко обернулась. Мы стояли слишком далеко друг от друга, потому я не мог понять её чувства синевой плескавшиеся в глазах, но был уверен Вада недовольна тем, что её застали за той немой сценой боя. Сопротивление её тела и отчаянное желание души преодолеть ужас, который пророс толстыми корнями внутри, оплёл внутренности, мешая стереть границу страха.

Развернувшись, девушка поднялась на холм и скрылась, пытаясь показать пренебрежение, которое не обмануло меня. Похоже, после той ночи мы подбросили в голову Ваде новую пугающую мысль – вода. Бойся воды. Не знаю, насколько это нравилось мне, но чёрт, её боязнь была отличным способом манипулирования. Игра обещала быть очень жаркой и порочной.

Я направился к общежитию и нашёл Деймоса в общей гостиной, которую мы использовали для тайных вечеринок. Дракмор – место средоточия правил, которые нельзя нарушать, но это не мешало нам наслаждаться жизнью. Веселье, которое дозволено сейчас, слишком сладко, чтобы игнорировать.

– Злишься на него? – бросив портфель на диван, спросил Деймоса.

Он не ответил, хмурым взглядом, посмотрев в мою сторону. Я присел напротив расставив ноги, и откинулся назад. Мягкая спинка приятно ласкала открытую кожу на шеи, когда Деймос ответил.

– Ты пришёл предложить помощь или позлорадствовать?

– Ох, чёрт, какие манеры, – выдохнул я в потолок. – Ты меня удивляешь, брат.

Он рыкнул, и я знал, – в тот момент Деймос крепко сжал руки в кулаки от моего весёлого тона. Он ненавидел, когда его задирали, но ещё меньше любил, когда один из нас пытался диктовать правила. Четвёрка равных – таковыми мы были по праву рождения, статусу, положению в обществе. Не было сильнее или слабее, беднее или лучше. Да, у каждого из нас имелась своя история за плечами, но в том, какое положение занимали, ни у кого не было претензий. Равные – сильные – всемогущие.

– Издеваешься, да? – его голос сочился той самой ледяной яростью, похожей на замороженную ртуть. Как кислота она выжигала внутренности и проходилась жалящим ядом по коже. – Мор сильно заигрался, и мне следует проучить наглеца.

Я только скривил губы в улыбке, понимая, о чём говорит Деймос. Иногда мы могли выбрать в жертву не только студента, с которым хотели поиграть в течение года, но и друг друга. Никто и не догадывался, что происходило за закрытыми дверьми. Не подозревал, на какие игры способны в нашем адском кругу.

– Тогда устрой ему небольшое путешествие во тьму и успокойся, – оторвав голову от дивана, я посмотрел на Деймоса задумчивым взглядом. – Когда в последний раз ты трахался? Не уверен, но может, одна ночь могла бы решить твои проблемы по управлению гневом.

Деймос схватил подушку и размахнувшись запустил в мою сторону, но я увернулся. Как раз в тот момент в комнату вошёл Бран.

– О, я смотрю, голубки во всю веселятся. Надо полагать, это у вас вместо предварительных ласк? Горячит кровь, да?

Не выдержав, я засмеялся, позволив тому щекочущему чувству восторга, вылится наружу. Иногда такие моменты были просто необходимы, после всего напряжения, которое мы испытывали ежедневно. Завышенные ожидания, чертовски отвратительная штука. Наши отцы требовали лучшего. Добиться того, чего не смогли они, превзойти и править Шартре, словно короли мира. Ведь, по их мнению, тот кто возглавлял Академию Дракмор, действительно имел глобальное влияние на остальной мир. Мог диктовать условия, ставить рамки и требовать выполнения определённых правил.

– Ты тоже жаждешь присоединиться? – в голосе Деймоса слышалась угроза, смешанная с гневом.

Он чертовски хреново воспринимал попытки манипулировать его сознанием, и я понимал почему. Иногда бывали моменты, когда Деймос переходил границу, но мы были рядом. Его неизменной константой, готовой прикрыть и защитить.

– Если ты хорошенько попросишь… – протянул сладким голосом Бран.

– Не заводи его ещё сильнее, иначе произойдёт взрыв, – отсёк я ответ Деймоса на наглое заявление Брана. – Пошли, поможем ему привести в порядок всё, что разрушено.

Деймос замер, словно в его умную голову пришла гениальная мысль. Мы с Браном посмотрели на него, заметив злорадную ухмылку на губах.

– Похоже, пришло время воспользоваться услугами.

В какой-то момент мне показалось, Деймос имеет в виду Ваду Вермандо и это было чертовски хреновой затеей. Никто из девчонок никогда не проходил в общество всадников. Каждый год мы принимали только парней. Им дозволено было посетить башню Дракона и пройти испытание. Но как показывала практика, из двадцати желающих попасть к нам, проходило только трое. Многие не могли справиться с давлением и просто признавали поражение.

Главное правило всадников – никто не может сдаться. Никогда. Если ты нарушишь его вылетишь без допроса и следствия. Всё очень просто. Как бы хреново ни было, в какую бы ситуацию мы не попали, всегда шли до конца, никто не сдавался. Да, после, мы несли ответ перед нашими отцами, точнее, основателями, потому что, когда дело доходило до разбирательств, нас никогда не оценивали отцы.

– Заглянем к тем, кто подал заявку на вступление. Они всё равно увидят башню в ночь отбора, так что можно позволить им попытаться взять дополнительные очки.

– Ты же знаешь, в конечном счёте при отборе они не будут иметь никакого значения.

– Я да, но новички не знают, – грубо улыбнувшись, ответил Деймос.

Башня Дракона, именно так мы прозвали её, решив использовать для посвящения новичков в нашу команду. Серое высокое строение, напоминающее маяк – вот только оно было больше и шире. Вилось спиралью ввысь и оканчивалось пиком, уходящим в небо.

Вокруг каменной кладки, начиная от самого низа, вилась статуя дракона, словно он спускался свыше, вниз к земле, чтобы взглянуть на людей. Его большая морда с острыми клыками, которые мы заточили, и зелёными глазами, вызывала трепет страха.

Мне нравилось бывать здесь и понимать, что это место полностью принадлежит нам. Никто никогда не пересекал черту без нашего дозволения. И никогда сюда не ступала нога девушки. Отбор в клуб всадников был открыт только для парней, никаких девчонок.

Мы взяли пятерых новичков с собой, и работа закипела. Пока я прохаживался вокруг башни в поисках мусора, Деймос с Браном углубились в лес. Они должны проверить все тропинки и выставить барьеры, ведь в ночь отбора всё будет жёстко. Те, кто не сможет пройти, обязательно выбежав из башни выберут не ту тропу и могут увязнуть в лесу. Самым страшным было болото, которое поглотит слишком быстро, не позволив выбраться. А дурман ноктюрны доделает работу.

Обойдя по периметру башню, я заметил нечто странное. Подойдя ближе к гряде деревьев, что тянулись по всей территории Академии, заметил зарубки на коре дерева. Но то было непростое дерево – это дуб, который в былые времена нёс в себе символ войны. На нём виднелась одна зарубка, сделанная ножом, похожая на глаз. Я провёл пальцем по израненной коре, чувствуя неровности и шероховатости, которые кололи кожу.

– У нас всё чисто, – крикнул Бран, выйдя из леса. – Поставили барьеры, чтобы парни не сиганули в самую страшную часть леса.

Я повернулся и кивнул, пытаясь скрыть озабоченность на лице. Не уверен, но, похоже, это было своеобразное предупреждение, только от кого? Кому предназначалось то послание понятно. Это наша территория и мы отвечали за башню Дракона, но вот кто мог оставить зарубку, будто вёл счёт? Они наверняка знали, что перед каждым отбором мы тщательно проверяем территорию и обязательно найдём сообщение.

Запомнив тот символ, вырезанный острым ножом, я понял, что нужно найти старую книгу, связанную с историей города Шартре. Кажется, тот знак имел какую-то расшифровку. Мне нужно это выяснить, прежде чем обсуждать с парнями.

– Отлично, – поравнявшись с Браном, ответил. – Пошли, проверим, как справились парни.

Деймос присоединился к нам, и мы поднялись по винтовой лестнице, отмечая чистоту. В прошлый раз, когда были здесь, Деймос оставил башню в полном мраке, а теперь всё сияло. Даже пахло как-то по-другому.

– Они подумают, что нет ничего страшного в отборе, увидев это место, но чёрт, как же парни заблуждаются, – пропел довольным тоном Деймос. – Каждый из них расслабиться, не подозревая, какую игру мы для них приготовили.

Да, башня Дракона впечатляла своей масштабностью, но побыв немного внутри, страх отступал. Это первая ошибка, которую совершат новички, они расслабятся, не понимая, что ужас принесёт не башня, а всадники.

***

После того, как лекция с профессором подошла к концу, мне пришлось выйти, чтобы ответить на звонок.

– Мне нужен отчёт, – строгим голосом произнёс отец. – Ты готов?

– Конечно, – как будто я мог не подготовить информацию, о которой он просил.

Это было равносильно тому, чтобы признать себя недееспособным глупцом. Отец ненавидел, когда ему отказывали в помощи, и всегда наказывал гораздо жёстче, чем требовали обстоятельства.

– Отлично. Тогда перешли всю информацию к вечеру. Не затягивай, сын.

Кивнув, я попрощался и отключил телефон. Убрав его в задний карман, направился обратно в кабинет. Нужно было забрать сумку, потому я совсем не ожидал, что вернувшись, застану Ваду за неподобающим занятием.

Прислонившись к косяку плечом, скрестил руки на груди, внимательно наблюдая за тем как Вада Вермандо отчаянно шарит в чьей-то сумке. Она держала в руках тетрадь, изучая почерк. Вада провела указательным пальцем по словам, прописанным на листе бумаги, и я понял, что девушка ищет ответы. Очевидно, решила поймать меня с поличным, но чёрт, это не я тот злодей, который прислал записку.

– Что ты делаешь? Очевидно, ищешь ответы или, быть может, думаешь у одного из нас есть личный дневник, в котором мы записываем каждое своё грехопадение? Нет, Вада, ты ищешь не там.

Секундное колебание, прежде чем Вада осознала, что я поймал её с поличным. Можно сказать, застал на месте преступления.

– А где сто́ит искать? – прищурив глаза, нагло бросила она.

Это удивило и заставило меня взбодриться. Ответить подобным образом в тот момент, когда я застал её на месте преступления, казалось, вроде глотка морозного воздуха в жаркий знойный день. Мне понравилась та реакция защищаться, а не бежать.

Она ведь уже знала, что мы выбрали её. Видела красную свечу, первое предупреждение, но скоро мы её зажжём, и тогда игра начнётся всерьёз, по нашим правилам. Решив поиграть, я кинул на парту свой рюкзак, заметив недоверие, написанное на её лице.

– Чего же ты ждёшь? – кивнул на сумку. – Вперёд.

Да, я думал Вада не настолько смелая, чтобы принять тот вызов, но ошибся. Её взгляд замкнутый, холодный полыхнул по позвоночнику ледяной дрожью, но больше всего меня зацепила надменная улыбка. В ней не чувствовалось ничего, кроме абсолютной злобы.

Вада склонилась, потянула молнию и достала одну из моих тетрадей. Открыла, пробежала глазами по словам, что были там записаны, и вернула на место.

В тот миг, когда она склонилась над сумкой, закрывая молнию, я сократил расстояние и склонившись, шепнул:

– Неразумно играть со мной, – она замерла, чувствуя моё присутствие. Руки задрожали, и это повеселило меня. – Твой страх, я чувствую его, Вада. И у меня возникает вопрос, что позволяет тебе так вести себя со мной? Думаешь, близкие отношения наших семей как-то повлияют на моё желание ответить?

– Думаю, ты слишком высокого мнения о себе.

Её голос не сорвался, он был похож на злой шёпот ведьмы, творящей своё заклинание. Не сдержавшись, я поднял руку и схватил её за шею, немного сжимая пальцы. Вада выпрямилась, но не отстранилась, когда наши лица оказались нос к носу.

– Следи за своим языком.

– А ты за своими поступками.

– Ты что, голос разума? – откровенно насмехаясь над ней, коварно спросил. – Или ты видишь ангела на плече, который должен тормозить меня, если перегну палку?

Вада не удержалась и посмотрела на мои плечи, очевидно, в надежде и впрямь увидеть там маленького ангелочка с белыми крыльями за спиной. Я сжал руку на затылке сильнее, чем привлёк внимание Вады.

– Я рождён в ночь кровавой луны. Назван в честь одного из всадников апокалипсиса и должен тебя разочаровать, ангел никогда не ходил за мной. Боюсь предположить, что он может найти внутри моей души, если всё-таки рискнёт и приблизится.

Я хотел одного, напугать её. Увидеть в зеленоватых с крапинками глазах, страх. Почувствовать его зловонное дуновение, но не увидел ни единого признака. Вада сделала шаг вперёд, не оставив между нашими телами ни единого сантиметра, и это выбило меня из равновесия.

– Возможно, я могла бы стать твоим ангелом, если позволишь?

Её голос гипнотизировал. Я не осознавал, насколько коварной может оказаться эта пугливая девочка, которая ненавидела внимание. Та, что боялась воды, словно чья-то незримая рука может вырваться из глубины, схватить её и утащить на самое дно. В тот миг откровения Вада понизила голос до шёпота, разбавив его сладким искушением. Оно чувствовалось тягучим мёдом, что обещает красивое наслаждение.

Я позволил голосу убаюкать мою бдительность и не заметил подвоха. Вада провела ноготком по моему горлу и надавила на ямочку. Глаза, в её глазах было не только искушение и приглашение взять то, что девушка предлагала, но и какая-то настойчивость. Сила, что должна была меня вразумить, но я ослабил контроль.

Вывернувшись из моего захвата, она вскинула рюкзак и с силой стукнула меня. А после растворилась, сбежав, как оленёнок от хищника. Я не стал оборачиваться, услышав позади быстрые шаги. Сбежала, и я позволил только потому, что поддался её чарам. Это взбесило меня и очаровало.

Урок 5

Игра началась, мышка

Вада

Мой взгляд застыл на дневнике, который содержал в себе слишком много слов, взятых прямо из моей души. Я просто застыла на том слове «всадники», будто видела и слышала его впервые. Этот год начался не с той ноты. Угрозы, запугивания, красная свеча, которую всадники зажгли, давая понять, что с этого момента мне не следует бродить в одиночестве и почаще сто́ит оглядываться назад. Никогда не знаешь, кто прячется за твоей спиной.

Я погладила пальцами чёрные буквы, вспоминая, как писала те слова, пачкая чернилами белые листы. Привычка записывать свои чувства не текстом, а в стихотворной форме сформировалась в пятом классе, когда я налетела на Деймоса в коридоре. Фобос, в тот момент, стоявший рядом, придержал меня за локоть и нежно произнёс:

– Малышка Вада, неужели это ты?

– И, похоже, она слепа раз не видит, куда идёт, – уже тогда голос Деймоса, ещё не сформировавшийся, пугал. Мрачные, тягучие нотки серебряной ртути капали в мою кровь, отравляя страхом сердце.

Фобос хотел подтолкнуть меня вперёд подальше от своего друга, но тот не позволил. Деймос толкнул меня, прижав к шкафчику. Он резко вскинул руки, и я не сдержала писк. На его губах появилась едва заметная усмешка довольства. Он был чертовски рад тому, что так напугал девчонку. Деймос опустил руки по обе стороны, склонился, касаясь моего лба своим и смотря в глаза угрожающе шепнул:

– Однажды, когда ты вырастешь и превратишься в красивую девушку, мы поиграем с тобой, мышонок. И, обещаю, это не будет нежно.

Он в тот день так напугал меня своими действиями и мимикой довольного лица, что я не смогла справиться. Рассказать маме о том, что произошло, не было и речи, потому обратилась к ручке и белой бумаге, которая впитывала каждую букву.

Моя жизнь настолько тесно была сплетена с их судьбами, что иногда это страшило, но с течением времени я осознала, всадникам наплевать на всех, кроме их положения и обязательств. А игры, которые они любили устраивать, только разбавляли скучные, формальные будни. Я для них была как невидимка, и это меня устраивало, пока не произошёл тот случай, о котором я ни черта не помнила.

Ароматы Торн холла витали лёгкой дымкой в воздухе, наполняя лёгкие ароматом измельчённых кофейных зёрен. Да, утром это место являлось для каждого студента и преподавателя – искушающим. Бодрящий чёрный кофе, сладкие булочки и круассаны, тёплая атмосфера, всё способствовало удачному началу дня.

– По-моему, ты должна повторять свой доклад, а не таращится в дневник, – подсев ко мне, пробормотала Лили. Я только улыбнулась и покачала головой. – Ну что же, тогда давай обсудим план мести.

– Ты о чём?

– Всадники. Красная свеча. Игры, – подавшись вперёд, перечислила Лили. – Ты в этом году персона довольно знаменитая и популярная.

– Я не стану играть в их игры и мстить.

Лили фыркнула и хотела что-то добавить, когда её взгляд переместился мне за спину.

Оглянувшись, заметила всадников, сидящих за круглым столом, что стоял на небольшом помосте, как бы возвышаясь над другими. Это место всегда принадлежало им, и я не удивилась, заметив с четвёркой девчонок из группы поддержки. Светловолосая Алана сидела на коленях у Фобоса, который вальяжно откинувшись назад, смотрел прямо мне в глаза. Деймос, как всегда, предпочитал одиночество, а не девочек, что сидели рядом, но не смели прикоснуться к Смерти.

Сглотнув, я отвернулась. Лили поймала мой взгляд и вскинула брови, ожидая каких-то объяснений, но я не знала, что ответить? Сама не понимала по большей части происходящего. Не знала, по каким критериям всадники выбирали жертву на целый год. Преследовали, запугивали и мучили.

– Это так клишировано, – скривив губы, пробормотала Лили. – Мне кажется, всадники пытаются следовать какому-то плану или определённой манере поведения. Как думаешь, возможно, отцы-основатели одобрили определённый сценарий, по которому должны жить их сыновья?

– Даже для них это было бы слишком жестоко. Но в твоих словах есть некая последовательность, – задумчиво потягивая горьковато-сладкий кофе с корицей, ответила. – Я даже не знаю, что сказать. Ты заронила зерно сомнения в мой мозг.

– Отлично. Тогда давай зароним ещё одно, – она поиграла бровями, вытянув губы в трубочку. – Месть. Она должна быть такой же незаурядной и сладкой, какой была в прошлом году.

– Мне не переплюнуть Беренику де Вир. Она оказалась первой, кто посмел дать отпор всадникам и играла на равных, чего никогда не смогу сделать я.

Лили махнула на меня рукой, явно разочаровавшись ответом.

– Не придумывай, она первая – это несомненно, и бесспорно, но Береника всего лишь указала путь, проложила дорожку, по которой должны пойти последующие поколения избранных…

– Для игр? Ты так меня и называешь не пострадавшая, а избранная? – я покачала головой, чувствуя неприязнь. – Подумай, как бы обернулась эта история, получи красную свечу ты?

Лили открыла рот, желая высказаться, но тут же закрыла, наконец, примерив на себя моё положение. Она не знала о той записке и постоянных преследованиях, которым подвергалась я. Не осознавала, насколько сильно давили всадники, поджидая меня на каждом шагу и желая вывести ту игру на новый уровень.

– Возможно, если я не буду отвечать, им станет скучно?

– Это неплохой вариант. Так, ты избежишь внимания, и возможно, они оставят тебя до самого окончания учёбы. Тактика беспроигрышная, – сухо парировала Лили.

Мне хотелось съязвить на то, с каким пренебрежительным тоном она пыталась отмахнуться от моей затеи быть тише воды ниже травы и не привлекать внимание, когда Лили вскочила и вскинула руку, будто хотела прогнать муху. Почувствовав позади движение, я обернулась и тут же встала, когда перед нашим столиком остановилась Сабрина и Алана. Самые главные защитницы и обожательницы всадников.

– Похоже, скоро начнётся игра, и мы с нетерпением её ждём. Всадники умеют удивлять, и они никогда не повторяются, – пропела Сабрина. – Знаешь, мы сделали ставки, сколько ты продержишься, Вада. Алана считает, что и месяца не пройдёт, как ты будешь умолять остановиться…

– Или сделаешь то, чего от тебя ждут все, – вклинилась Алана, которая до этого нагло сидела на коленях Фобоса и, скорее всего, спала с ним. – Уедешь домой, чтобы пережить этот год вдали от коварства хищной четвёрки.

Я крепко сжала зубы, не пытаясь вступить с ними в конфронтацию. Мне не нужны подобные разговоры, внимание и вмешательство. Я не стану той самой цирковой собачкой, которая будет развлекать их весь год.

– Должно быть, интересно наблюдать за тем, как всадники играют, но вы удивитесь, когда им дадут сдачу, – не сдержавшись, вставила Лили.

– Прекрати, – посмотрев на подругу, приказала я, но та и не думала останавливаться.

– Я на вашем месте не была бы так спокойна. Кто знает, кому выпадет красная свеча, если Вада сойдёт с дистанции?

– Ты бы лучше последовала совету подруги и промолчала, – хмыкнула Алана. – К тому же нас никогда не коснётся эта игра.

– Конечно, потому что кого тогда будут трахать всадники?

Я не смогла сдержаться, когда увидела на лицах девушек злобу. Они знали, что каждое слово, чистая правда в этом и крылась главная боль. Правда резала, как нож – вот только не кожу, а нечто сокрытое глубоко внутри там, в самом центре души. Понимание, что тобой пользуются лишь для того, чтобы удовлетворить свой голод, ранило сильнее всего.

Алана поднесла к губам стаканчик и сделала глоток, прежде чем вылила содержимое мне на кофту. Селена в это время стояла поодаль и снимала на видео момент того оскорбления. Я понимала, через несколько минут то видео будет загружено в общий доступ, и каждый студент увидит момент ярости девочек, но не могла этого изменить. Достоинство и гордость не дали мне ответить – это только больше привлекло бы к нам ненужное внимание.

Мило улыбнувшись, схватила сумку, повесила на плечо и направилась к столу всадников. Заметив моё приближение, они не то что напряглись, даже не попытались придать себе вид заинтересованности, будто ожидали подобного шага. Словно знали, как я поступлю и что сделаю.

– Тебе не идёт коричневый, – насмехаясь, прямо произнёс Деймос.

– Что ты говоришь? Я думала этот цвет в моде.

В тот миг, когда наши взгляды встретились, я осознала, если не решу сейчас сделать резкий поворот в той паутине интриг, которую чутко, словно пауки плели всадники, они доведут меня до сумасшествия. Склонившись ближе к Деймосу, я нагло вторглась в его личное пространство и тихо шепнула:

– Теперь мне интересно узнать, идёт ли тебе коричневый или нет?

Выпрямившись, схватила стакан и, вскинув руку, вылила содержимое Деймосу на рубашку. Вот где начался настоящий концерт. Он вскочил на ноги, когда девчонки с визгом отстранились. Взгляд пугающий, глаза расширились, ноздри раздулись, как у быка, готового к нападению на матадора. Остальные всадники поднялись и когда Деймос готов был сорваться с места, я схватила другой стакан.

– Ещё один шаг, и ты будешь более мокрым, чем уже есть.

Он замер и это всё, что требовалось. Развернувшись, я побежала из Торн холла без оглядки, хотя мою спину и прожигали четыре пары глаз. Я понимала, подобная безбашенная выходка ещё аукнется, но в тот момент праздновала маленькую победу.

***

Медленно прогуливаясь по тропинкам, слушала шелест листвы, которую ветер гонял по земле, кружа и вихря мелкие веточки. Скрип гравия, когда делала очередной шаг вперёд. Прохладное прикосновение ветра, он словно обнять хотел и приласкать.

Статуи, созданные будто не человеком, а неким божеством, стянулись длинной процессией вдоль тропинки и когда я остановилась у крайней той, что была похожа на ангела, заметила слёзы. Кто-то, очевидно, надломил ветку кампшевого дерева и проложил кровавые дорожки на белоснежном мраморе. Те, кто не знал историю Шартре, его необычных мест, растений и легенд, могли принять те слёзы за кровь, но это всего лишь сок дерева.

Среди всех студентов, прибывших из других городов на обучение Лунарий, считался мистическим местом. Его построили четыре семьи основателей, но я точно знала, что идея самого волшебного строения в Дракморе принадлежала семье Оландер. Сто лет назад прадедушка Фобоса спроектировал Лунарий после чего все четыре семьи упорно трудились над воплощением той идеи. Снаружи в вечерние часы куполообразная крыша Лунария была похожа на кусочек луны. Толстое стекло, стальные прожилки, соединяющие все части воедино, не хватало только небольших кратеров, усеивающих поверхность Луны.

Лили догнала меня у входа в Лунарий. Мы вошли, позволив холодному воздуху ворваться в помещение. Сняв пальто, повесила, схватила сумку и хотела пройти за парту, когда почувствовала жёсткий толчок. Деймос прижал меня своим телом к стене. В его глазах плескалось то самое жгучее безумие, которое доводило большинство людей до предела. Смотреть в глаза Смерти не то, что предпочтёт человек.

– Ты не понимаешь всех последствий своих решений. В следующий раз советую думать головой, а не поддаваться минутному порыву в попытке показать себя более сильной, – зло шептал мне на ухо Деймос.

Лили колотила его в спину своими маленькими кулачками, но всаднику было плевать. Он сжимал моё горло, не причиняя боли, но то, что творилось в глазах, было достаточной угрозой, чтобы я молчала.

– Пытаясь показать, что ты нам ровня, попадёшь в большие неприятности. Не искушай Смерть, иначе она придёт за тобой, Вада.

– О чём ты говоришь? – шёпотом спросила.

Он коснулся моего лба своим и выдохнул прямо напротив губ:

– Что ты помнишь, мышка?

В его вопросе был какой-то смысл. Подтекст, который я не могла распознать. Деймос усмехнулся и резко отстранившись зашёл в аудиторию. Лили встала рядом, закрыв меня от тех, кто входил в Лунарий.

– Дыши, Вада. Всё хорошо.

Опустив руки на колени, я склонилась, вдыхая свежий воздух, что долетал до меня из приоткрытой двери. Что я помню? Похоже, Деймос хотел понять, вернулись ли ко мне воспоминания о той ночи, когда кто-то из них толкнул меня в озеро?

Желание вспомнить каждую минуту, проведённую в доме у семьи Оландер, жаром вспыхнуло внутри. Я должна заставить себя воскресить те погребённые знания, чтобы понять, почему Деймос так отчаянно хочет, чтобы забыла. Должно было случиться нечто провокационное, скандальное, раз он так страстно и безжалостно охотился за моими воспоминаниями.

– Итак, сегодня весь урок будет посвящён вашим докладам, так что можно сразу встать тем, кто не готов. Не переживайте, я спрошу каждого, лучше признайтесь сразу, – встав перед аудиторией, строго отчеканил профессор Вирмор. Он опустил руки назад на дубовый стол и обвёл нас внимательным взглядом. – Я так полагаю, все готовы?

Иерихон дал ещё пять минут каждому, чтобы честно признаться, но никто не встал. Я не была удивлена, поскольку в Дракморе все учащиеся относились к каждому уроку серьёзно. Здесь нельзя было остаться, если ты не учил материал и не отвечал. Даже всадникам никогда не сходило с рук отсутствие доклада, потому я знала наверняка, четвёрка готова и с лёгкостью ответит, стоит профессору вызвать одного из них.

– Каждая культура в своём развитии проходит несколько ступеней, но ведь мы понимаем, культура начинается с культа. То есть с обрядов и ритуалов, связанных с ним. Культ – первостепенная деталь. Основа развития любого народа. Другими словами, культура рождается из культа, – начал свою вступительную речь Иерихон Вирмор. Он написал на доске два этих слова и подчеркнул. – По факту она соприродна духовности. Но вы знаете, что между культурой и религией существуют многомерные связи, которые позволяют выделить не только тождество, но и отличие.

С чего началась культура в городе Шартре? Чему поклонялись его жители? Всё сложилось так, что принадлежность к соляриям и лунариям возымела для людей большое значение. С учётом того, что жители верили в предзнаменования Кровавой луны, восходящей каждый год на небосводе – это не удивительно. Поразительным было другое, сейчас тот культ превратился в нашу культуру. Определённую последовательность действий каждого жителя Шартре.

– Мисс Вермандо, прошу, – пригласил Иерихон Вирмор.

Сглотнув тугой ком в горле, я вышла с докладом, который готовила на прошлой неделе. Профессор Вирмор присел на край стола, сосредоточив своё внимание на моей персоне. Также сделала остальная аудитория, словно подражая профессору. Но самыми жгучими взглядами были те, что принадлежали всадникам.

Меня потряхивало, кожа покрылась испариной, хоть я никогда не нервничала, отвечая преподавателям и читая доклады. В этом году всё кардинально изменилось, и это пугало на каком-то глубоком уровне, затрагивая все чувства. Словно возводя их в степень, умножая и расширяя.

– Давай, Вада, удиви нас, – крикнул Бран, чем заслужил угрюмый взгляд профессора.

Извиняясь, Бран поднял руки, будто сдаваясь, но его взгляд о, он проник мне прямо под кожу. Не желая сосредотачивать своё внимание на их взглядах, я нашла свою точку опоры в глазах профессора Вирмора.

– Изначально каждый из нас обладает неодинаковыми качествами, многие из которых зависят от положения и силы влияния Луны и Солнца в момент рождения человека. Люди образуют два планетарных типа – лунариев и соляриев. Солнце символизирует связь с Творцом, огонь самосознания. Его символ направляет поведение я -центр, остальной мир – вокруг меня. Соляриев нельзя не заметить. Солнце наделяет их яркой внешностью, харизмой и обаянием. Те, кто рождён в момент восхождения, будто изнутри светится, как и само Солнце, притягивая к себе внимание. Сердце – вот «солнечный» орган соляриев, и зачастую их поступки аргументируются именно этим.

В тот миг, когда рассказывала про соляриев, не смогла удержаться и взглянула на Фобоса. Он прекрасно понимал, о чём я думаю в тот момент. Соляриям просто необходимо всегда быть в центре внимания, светить, как Солнце и получать в ответ уважение и признание других. Но бывает, что они тратят всю свою энергию на самоутверждение, желая собой затмить других людей. По итогу мы получаем тирана, возомнившего себя Богом.

– Мисс Вермандо? – наверное, я слишком долго молчала, потому что профессор Иерихон окликнул меня.

Снова сосредоточившись на его образе, продолжила.

– Лунарии формировались под управлением Луны. В то время как Солнце имело определённость и законченность, символ Луны двойственен, как бывает и душа человека. Для Лунария главное – близость душевная, теплота и доверие. Они более мягкие и приземлённые, но двойственность души предполагает и тёмную сторону. Потому лунарный тип считается – инферно. Ад – средоточие зла и тьмы.

Закончив, выдохнула, заметив, как нахмурился профессор. Похоже, моё волнение было явным даже для него. Каждый чувствовал, что я сильно нервничала, но никто кроме студентов не понимал почему. Всё просто, всадники выбрали меня своей жертвой и это как дамоклов меч висело надо мной, готовое в любой момент сорваться и больно ударить.

Профессор Вирмор вызвал ещё нескольких студентов и одного из всадников – Деймоса. Как и предполагала, он отчеканил свой доклад, будто выучил наизусть, и то, с какой лёгкостью Деймос держался перед публикой, меня бесило. Я нервничала, спотыкалась на словах, местами заикалась, особенно под пристальным вниманием четвёрки, а ему было плевать.

– Очень хорошо, – отпустил Деймоса профессор. – На следующем занятии продолжим, но, чтобы вы не думали, что я дам второй шанс, сдайте свои работы с докладами. Когда мы встретимся, я буду знать наверняка, что никто не солгал, и каждый подготовился.

– А он хорош, – прошептала Лили.

– Если кто-то солгал, у него не будет шанса подготовиться, потому что правда всплывёт раньше, – пожала я плечами и спустившись, положила свою работу на стол.

– Ты пойдёшь или останешься здесь?

– Иди, я хочу немного почитать.

– Тогда встретимся за обедом. Не засиживайся.

– Не переживай.

Лили фыркнула от моего ответа.

– Мне ли не знать, как глубоко ты погружаешься в те истории? Так отчаянно, что тебя ничем не пробудить.

– Честное слово, я буду следить за временем и не опоздаю.

Лили недоверчиво покачала головой, понимая, что это абсолютная ложь, но не стала спорить. Когда кабинет опустел, я сначала прошлась по периметру, поднялась по ступеням и провела ладонью по телескопу. Холодный металл приятно ласкал кожу.

Вот чем я хотела заниматься – исследованиями. Отец не понимал и не принимал моих решений, будто уже решил, какой тропой я должна идти. А мне хотелось того самого неприкасаемого и прекрасного. Небо – сколько тайн оно скрывает?

Спустившись, прошла за стеллажи, зная, что в правом крыле есть полки с камнями. Эту традицию завели пятьдесят три года назад, так говорилось в летописях, хранящихся в Брон холле, но с учётом того, насколько древними выглядели некоторые камни, мне казалось, что те даты – ложь.

Самые большие камни лунный и солнечный, возможно, когда-то были метеоритами, упавшими на землю. Именно из них делали кулоны для лунариев и соляриев. Те, что продавали, в сувенирных магазинах в городе для туристов, не ведающих истории Шартре, были искусственными подделками. Тогда как для жителей каждый камень вытачивался из настоящего метеорита. Мы верили в принадлежность каждой души к лунариям и соляриям. В то время, как туристы всего лишь привлекаемые мистической подоплёкой, не понимали истинного значения тех символов.

Камни – очевидцы человеческой культуры от начала до самого конца. Они похожи на молчаливых созерцателей, но тем, кто готов их слушать, могут поведать многое. В прошлом с камнями были связаны многие истории, в том числе про ведьм. Они как раз проводили обряды с участием самоцветов. Ведьмы относились к камням как к живым существам, считая, что в тех заключена божественная энергия. Уже позже люди начали связывать камни с характером и судьбой человека.

Здесь также были самые редкие образцы, имеющие в своей основе тёмные истории. Я склонилась, чтобы поднять камень, который неосторожно уронила, когда услышала глухой удар. Подняв голову, заметила прямо напротив себя за стеклом купола фигуру, окутанную в чёрную мантию. Она казалась покрыта тьмой, когда на меня сверкнули красные глаза. Я закричала так отчаянно, что сорвала связки. Отступив, споткнулась и упала на задницу. Пытаясь смягчить удар, подставила ладони, когда та мрачная фигура подняла свою большую ладонь и стукнула по стеклу. Зажмурившись от страха, почувствовала, как отголоски боли пронзают мои руки, на которые пришёлся основной удар о пол.

– Мисс Вермандо, что происходит? – тот испуганный голос заставил меня резко открыть глаза и вскочить на ноги.

– Спокойно. Здесь только я, – выставив вперёд руки, тихим голосом, проговорил профессор Иерихон. – Так что произошло?

Наверное, выглядела я как обезумевшая напуганная лань, но стряхнуть с себя тот липкий страх не могла. Обернувшись, заметила, что за окном никого не было. Вдалеке стояли деревья, своими массивными стволами заслоняя проход в лес.

– Я просто напугалась, – голос дрожал, когда обернувшись, ответила профессору.

– И что же вас так напугало? – он выгнул брови и скрестил руки на груди, явно не доверяя моим словам.

– Птица, – выпалила первое, что пришло в голову. Вполне разумно, но профессор не выглядел удовлетворённым моим сбивчивым ответом. – Она врезалась в окно и напугала меня до чёртиков.

Я знала, что не смогла убедить в той лжи никого из нас, но сказать, что видела пугающую фигуру, окутанную мрачной тьмой, не смогла.

– Я пойду.

Пролетев мимо профессора, схватила сумку и выбежала на улицу. Пока шла к общежитию, всё время оглядывалась, чувствуя, что меня преследуют. Некто невидимый, скрывающийся за толстыми стволами деревьев. Тот, кто хотел напугать до ужаса, и я поддалась. Руки дрожали, когда открывала дверь. Тело потряхивало нервной дрожью, а внутри всё замирало от страха при малейшем шорохе.

– Знаешь, ты же обещала прийти и пообедать со мной, Вада. Это нечестно. Я знаю, как ты занята своими исследованиями и дополнительными уроками, но это… – разглагольствовала Лили, кидая на кровать свои вещи, пока не посмотрела на меня. – Что случилось?

Её голос сменился с раздражённого на испуганный. Она присела рядом со мной на кровать и притянула в свои объятия. Я не плакала, только дрожала от шока, который испытала в Лунарии. Лили поглаживала ладонью мою спину, крепко прижимая к себе.

Сбивчивым шёпотом я рассказала правду. Да она единственная, кто поймёт, не осудит и не скажет, что я сумасшедшая.

– Ты же знаешь, что это проделки всадников. Я даже уверена, что за той тёмной вуалью скрывался не кто иной, как Деймос, – она выглядела очень злой. Негодование так и сочилось в её тоне. – Ты должна всё вспомнить. Так не может продолжаться. Какого чёрта ему от тебя нужно?

– Если бы я знала, всё стало бы гораздо понятнее и проще.

Лили, задумчиво уставилась в окно. В её голове вертелись мысли, которые я знала, она расскажет, нужно только подождать.

– И у тебя совсем нет никаких догадок?

– Знаю только то, что на праздничном ужине у семьи Оландер что-то произошло. Я помню обрывочные моменты, как мы сидели и обсуждали планы на будущее, а после проснулась в больнице.

Тяжело вздохнув, Лили присела рядом и начала выдвигать теории. Мы сидели до глубокой ночи, перебирая все возможные варианты, но чем больше времени проходило, тем глупее они звучали.

После нашей неудачной попытки докопаться до истины мы легли спать. Я думала, что не смогу уснуть и в страхе буду пялиться всю ночь на дверную ручку, но всё вышло наоборот. Слишком легко провалилась в сон, устав от перенасыщенного дня.

Проснулась, чувствуя давление на губах. Открыв глаза, хотела сесть, но не смогла, чьё-то сильное тело прижимало меня к кровати. Рука закрыла рот, не позволив закричать. И тогда скинув последние оковы сна, я увидела белую маску с чёрными прожилками. Глаза во тьме невозможно было рассмотреть, но я чувствовала, что на меня смотрят. Тело дрожало, пока длилось то невозможно долгое и мучительное мгновение. Я дышала слишком часто, грозя заработать гипервентиляцию и потерять сознание.

Взбрыкнув всем телом, попыталась выбраться, но какой там, это было просто невозможно. Всадники до жути большие, высокие и сильные, чтобы такой, как мне удалось соперничать с ними.

Если бы тот, кто скрывался за маской, а я не знала, кто он, возможно, Фобос или Деймос, желая вести ту чёрную игру, хотел меня изнасиловать или причинить боль, то уже сделал это, потому я перестала вырываться и затихла. Расслабившись, утонула в подушке, позволив всаднику эту пугающую игру. Он склонился ближе, и я почувствовала грубую текстуру маски на своей коже. Парень закрыл глаза, и я последовала его примеру. С каждой минутой в его объятиях моё дыхание выравнивалось. Страх немного притупился и отошёл на второй план. Я просто дышала, позволив телу расслабиться, потому что выиграть против силы одного из четырёх всё равно не получится.

Я сдалась, позволив тому моменту быть и это окупилось. Давление на моё тело ослабло, рука, закрывающая рот исчезла. Я набрала в лёгкие воздуха для крика, который всё ещё сидел в гортани, желая вырваться на волю и обрести звук. Открыла глаза и никого не увидела. Моё внимание привлекла красная свеча, что стояла на подставке возле кровати. Она горела. Крик снова замер, так и не обретя голоса. Я проглотила его, позволив прокатится по трахее ядовитой токсичной смолой.

– Игра началась, – тихо шепнула загипнотизированная красновато-оранжевым пламенем свечи.

Поднявшись с кровати, подошла к двери и дёрнула ручку, но она не поддалась. Значит, закрыто, тогда как же один из четвёрки проник к нам в комнату?

Прошла в ванную, плеснула холодной водой на лицо, чувствуя всё ещё зашкаливающий пульс. Когда подняла голову, чтобы встретиться со своим отражением, увидела на зеркале пугающее предостережение:

«Да начнётся игра».

Оно было написано моей помадой, которая валялась на полу. Подняв, убрала её. Взяла салфетку и стёрла надпись, которая после моего вмешательства превратилась в размазанный кровавый рисунок, напоминающий радугу.

Вернувшись в кровать и посмотрев на Лили, которая спала, укрылась одеялом до самой головы и покачала головой. Она та, кто обещал быть рядом, но даже в своей комнате я не чувствовала безопасности. Лили не поняла, что к нам проник посторонний и крепко спала, пропадая в своём царстве грёз.

Урок 6

Командная игра

Вада

– У всего есть своё отражение. Если говорить о культуре и истории любого народа – это его мифология, существующая в двух вариантах – общеизвестном и скрытом. Что касается наших сказаний, первый из них почти дублирует остальные традиции. И в этом нет ничего удивительного, если вспомнить, что город изначально заселили люди, которые принесли сюда свой язык, повседневную культуру и, конечно же, мифы.

Слушая профессора Коваль, я делала заметки, пока не почувствовала тяжёлый взгляд. Всадники – это единственное, что подобным образом действовало на меня. Не желая оборачиваться и видеть их внимательные, даже заинтересованные взгляды, я склонилась ещё ниже к тетради. Голос профессора превратился в далёкий гул, и я уже не могла сосредоточиться на нём.

Воздух замер, а после колыхнулся, принеся с собой аромат хвои и опасности. Острый и предупреждающий. Деймос и Фобос сели по бокам от меня, заключив в ловушку своих тел. Выпрямившись, я выпустила воздух из лёгких от подобной наглости.

– Дыши, мышонок, – тихо шепнул Деймос.

– Или не дыши, я готов сделать тебе искусственное дыхание рот в рот, – нагло заметил Фобос. – Уверен, мне понравится касаться твоих губ.

Повернув голову, я поймала его взгляд. Брови вскинуты, словно спрашивая и что ты теперь сделаешь? Сбежишь? Слишком очевидно, и мы оба понимали это. Я не стану отступать, как бы сильно они не давили.

Кто-то из них вчера ночью побывал в моей комнате, сидел на кровати, вжимая тело в матрас и зажимая ладонью рот. Кто-то напугал меня так сильно, что я до сих пор чувствовала внутри отголоски того слепящего сознания крика, который вибрировал в крови. Они зажгли свечу и теперь начали свою игру.

Фобос поднял руку, и на миг показалось, коснётся моего лица, но он только закинул её назад, приближаясь ближе. Тесный контакт наших тел, меня чертовски сильно бесил. Деймос опалял своим присутствием. Его бедро было плотно прижато к моему. Я задыхалась от их близости и наглости, с которой всадники претендовали на меня.

– Даже не станешь сопротивляться? – послышался голос Деймоса.

Обернувшись, я прищурилась и сжала губы в тонкую линию, не желая отвечать.

– Молчание – добродетель, ты сделала правильный выбор, мышка, – словно отец, одобряющий хорошее поведение дочери, кивнул Деймос. – Держи себя в руках и не забывай о хороших манерах. Ведь такие девочки, как ты всегда поступают правильно, да, Вада?

От его голоса по моему телу пробежали мурашки страха. Деймос всегда был самым тёмным всадником из четырёх. Грубый, грозный, убивающий. А легенды, которые девочки рассказывали о его похождениях, мне было неуютно слушать те истории.

– Вам нужно разбиться на группы по пять человек, – прорезал загустевшее напряжение голос Арлин Коваль. – Каждый из группы вытянет одно имя и подготовит детальный рассказ со всеми датами и мифами, связанными с этим персонажем.

Я замерла, осознавая, что сто́ит поторопиться и найти себе безопасную гавань для этой работы, когда голос Фобоса разрезал бормотание других студентов, острым лезвием.

– Мы возьмём к себе в команду Ваду Вермандо.

Арлин Коваль кивнула и сделала у себя в блокноте пометку, без лишних вопросов. Я открыла рот, пытаясь отказаться, сердце выпрыгивало из груди от того, насколько быстро всё завертелось, когда почувствовала на своих губах ладонь Фобоса. Деймос ближе прижался ко мне, когда Фобос склонился, всё ещё закрывая рот ладонью, и шепнул:

– Теперь ты в нашей лиге, Вада. Не сто́ит пытаться изменить это. Всё равно убежать далеко не получится, мы поймаем.

Верно, их четверо, я одна. Вот так они и действовали из года в год, но меня никогда не касались те ситуации, а теперь всё изменилось. Что-то случилось в ночь на Хэллоуин в поместье Шарлевилль, на ужине у семьи Оландер. Когда меня достали из озера и отвезли в больницу, воспоминания либо от пережитого потрясения, либо от удара, стёрлись, словно кто-то ластиком провёл.

– Один человек из команды должен подойти ко мне и вытянуть имя. Это командная работа, и все пятеро должны раскрыть легенду. Не сто́ит перекладывать всё на одного и надеется, что вы справитесь, – произнося последнее предложение, профессор посмотрела на нас, очевидно, обращаясь к всадникам.

– Ну что вы, профессор, мы не любим нечестной игры, – откликнулся тут же Бран.

Его постоянные перепалки с профессором Коваль были на острие ножа. Каждый раз парируя удары, они, словно пытались сделать так, чтобы кончик кинжала повернулся к противнику и однажды достиг цели, поразив сердце.

Арлин Коваль никак не прокомментировала заявление Брана. Она разложила на своём столе несколько белых листочков и в ожидании посмотрела на студентов. Несколько человек спустились и застыли, ожидая, когда присоединяться остальные.

– Ну, иди же, выбери нам самую лучшую легенду, – подтолкнув меня, велел Деймос.

Фобос не попытался встать или отодвинуться, чтобы я прошла. Опустив взгляд, посмотрела на него, но ничего кроме приподнятой в обещающей улыбке губы, не увидела.

– Смелее, я не кусаюсь, – похлопав себя по коленям, проворковал Фобос. – Только если ты не попросишь.

Позади меня Деймос прыснул от смеха. Мои щёки вспыхнули румянцем. Сжав зубы, я опёрлась на дубовую поверхность парты и, зависнув в каких-то сантиметрах от тела Фобоса, проскользнула в проход.

– Красивое решение, но могла бы и воспользоваться моими коленями, – донеслось в спину, но я не обернулась.

Спустившись, встала рядом со студентами и подняв взгляд, заметила глаза профессора, направленные на меня. Что-то похожее на сожаление мелькнуло там, глубоко на дне её души, но спустя секунду она отвернулась и указала на листочки.

– Выберите один и скажите, чью легенду вы раскроете на следующем занятии.

Тряхнув головой, я взяла тот лист, что лежал ближе всех. Подняв его, развернула, уставившись на чёрные печатные буквы. В горле образовался комок, когда поняла, что вытянула бумажку с именем «Мара». Конечно, я знала небольшие крохи легенд, что кружили вокруг этого имени, но нам предстояло проделать колоссальную работу, чтобы раскрыть прошлое этой похитительницы душ.

– Мара? – выхватив из моих рук бумажку, прочёл Деймос. – Это будет интересное путешествие, правда, Вада?

Скрипнув зубами, я промолчала, понимая, что отвечать Деймосу на провокацию не стоит. Он будет снова и снова задевать меня, чтобы добиться нужной ему реакции. Лёгкое прикосновение Фобоса к моей коленке, заставило тело застыть. Медленно повернув голову, вскинула брови и смахнула его ладонь.

– О, какая неприкосновенная, – сладким голосом протянул Фобос. – Расслабься, я не стану тебя есть.

– Итак, Мара. Что ты знаешь о ней? – спросил Деймос, снова возвращая моё внимание к себе. – Тебе известно, что она делает со своими жертвами?

Конечно, я знала легенды о ночном кошмаре, который представляла Мара, но не стала отвечать. Это не понравилось Деймосу. Он склонился ближе, но не касался меня. Его голос, когда Смерть заговорил, лился ядовитой кислотой.

– Она не просто убивает, о нет, Мара смакует каждое мгновение, сидя на груди у своей жертвы. Пока та мечется в агонии, испытывая ужас, убегая от своих кошмаров, Мара питается той сильной эмоцией и наслаждается каждым мгновением. Ты даже не представляешь, насколько она безжалостна и коварна.

– Была бы тебе отличной парой, – сухо прошипела я.

Деймос отстранился и усмехнулся. Я услышала тихое покашливание, с другой стороны. Повернувшись, увидела, что Фобос пытается сдержать смех, рвущийся наружу.

Досидеть до конца лекции, казалось самоубийством, с учётом гнетущего напряжения, испытываемого рядом с всадниками. Они давили своей аурой вседозволенности и силы. Это угнетало меня слишком отчаянно, чтобы пытаться сопротивляться.

Я смогла выдохнуть, только когда Арлин Коваль отпустила нас. Моя радость длилась недолго. Деймос преградил дорогу на выходе из аудитории. Я не пыталась пройти мимо, понимая, так только сильнее спровоцирую его гнев. Остановилась, скрестив руки на груди, и посмотрела ему в глаза.

– Прогуляйся со мной, Вада.

Это была не просьба, а приказ. Деймос отступил, пропустив меня вперёд, и тут же нагнал, как молчаливый страж, следуя рядом. Я чувствовала, что тылы прикрывают трио всадников, но не смела обернуться. Склонив голову, пошла быстрее, когда Деймос толкнул дверь, пропуская меня вперёд. Прохлада воздуха скользнула по телу, будто утешая гнев, что разрастался внутри. Я спустилась по ступеням и направилась к общежитию по тропинке, смотря только вперёд.

– Не так быстро, Вада. Я ведь просил составить мне компанию.

– Не просил, а приказывал, – сквозь зубы прошипела.

– Ты права, а это означает, ты должна исполнить мой приказ добровольно, – последнее слово Деймос произнёс с явной угрозой.

Поразмыслив, чем может закончиться мой отказ последовать за ним, я поняла, что и правда должна выполнить его, иначе Деймос просто схватит меня и насильно уведёт.

– Так куда мы идём?

– Мне нравится, что ты приняла верное решение, – одобрительно кивнул Деймос. Он повернул направо по тропинке, ведущей к общежитию парней. – Нам сто́ит обсудить план подготовки. Распределить, кто какую часть будет представлять. Ведь это всё ещё командная работа.

Скривившись от того объяснения, я понимала, что он лжёт. Каждое слово было насмешливым и провокационным. Всё ещё чувствуя незримое трио позади, я вошла в их убежище и остановилась возле стены, поближе к выходу. Деймос заметил тот манёвр и скривил губы.

– Ты не успеешь сбежать, даже если у тебя будет фора по времени. Я догоню, Вада.

– Перестань её пугать, – отмахнулся Мор, последним, заходя в комнату. Четыре двери вели в спальни всадников, и я не хотела бы оказаться запертой за одной из них.

Бран направился на кухню, открыл холодильник и достал бутерброды. Фобос остановился возле столешницы, скрестил руки на груди, наблюдая за мной. Мор тоже занялся своими делами, а Деймос выжидающе ходил по комнате, пока не остановился напротив.

– Пришло время проучить тебя, – угрожающим тоном произнёс Деймос.

Вообще-то, я не ожидала подобного поворота событий. Думала, мы действительно обсудим план, хотя кого я обманываю? С самого начала было понятно, Деймос загонял меня в ловушку.

– Я сам преподам ей урок.

Помощь пришла, откуда её не ждали. Фобос оттолкнулся от столешницы и подошёл к нам. Парни смотрели друг на друга, словно сражаясь за то, кто одержит первенство в этом вопросе, а я готова была сбежать. Тело напряглось, руки сжались в кулаки. В тот момент, когда хотела схватить ручку и открыть дверь, большая ладонь Деймоса легла на дерево, словно он почувствовал мои намерения.

– Я и сам справлюсь. Не нуждаюсь в твоей помощи.