Читать онлайн Клинок и вуаль бесплатно

Предупреждение о содержании:

Данная книга содержит сцены насилия, пыток, убийств, а также упоминания алкоголя и курения. Некоторые эпизоды могут быть психологически тяжёлыми и не подходят для впечатлительных читателей.

Мы не пропагандируем и не поощряем насилие, употребление алкоголя, наркотических веществ или табакокурение. Все описанные действия и события являются художественным вымыслом и служат исключительно для раскрытия сюжета и характеров персонажей.

Книга может содержать материалы, не подходящие для несовершеннолетних или чувствительных читателей.

Пролог

Америго

Я помню её лицо – матовое и холодное, как камень, который никогда не согреет солнце. Мать всегда была такой. Я был ещё слишком маленьким, чтобы осознавать всё, что происходило вокруг, но ощущение, что она не была настоящей, не покидало меня. Её глаза, темные, как ночь, смотрели на нас, как на объекты, которые нужно было сохранить и защищать, но не любить. Я видел, как она держала нас с Сальваторе на расстоянии, как будто мы были не её детьми, а частью её плана.

Она вышла замуж за отца по расчету. Он был Капо, а она просто необходимая деталь в его империи. И я это знал, даже когда был маленьким. Я знал, что она не любила его, хотя он был тем, кто её выбрал. Знал, что она не любила нас, потому что мы были лишь частью того же, что и её муж – обязательства, которые нельзя было нарушить. Для неё не было места для настоящих чувств. Только для обязанностей. Она была как человек, который всегда носил маску, скрывающую её настоящие намерения.

Я помню, как она однажды стояла перед зеркалом, поправляя своё платье. Мы с Сальваторе сидели за столом в соседней комнате, но её холод ощущался даже на расстоянии. Я тогда ещё не понимал, почему она такая. Но я чувствовал это. В её взгляде не было тепла. Она не говорила с нами, как с детьми. Она говорила с нами, как с чем-то, что нужно контролировать.

Сальваторе всегда был ближе к отцу. Он был таким же, как и он – решительный, строгий, всегда готовый к действиям. Брат никогда не задавался вопросами о чувствах он был старше и просто принимал мир таким, какой он есть. Отец был для него примером, и я часто видел, как они вдвоём беседуют, строят планы, обсуждают дела. Я чувствовал, как он, все больше поглощал мир отца.

А я… я был другим. Я был ближе к матери, но это не означало, что я был её любимым ребёнком. Просто, с ней я ощущал что-то своё, хотя и это ощущение было извращённым. Она не любила меня. Она не любила никого. Но я был привязан к ней, как ребенок, который пытается понять, почему его мать так далека. Мне всегда хотелось добиться её внимания, понимания. Но я всегда получал только холодный взгляд, который говорил мне, что я не заслуживаю её любви.

Со временем я понял, что она – всего лишь часть этого мира, который был построен на расчетах и манипуляциях. Этот мир, в котором нельзя позволить себе быть слабым. В котором женщины – это просто инструменты для достижения целей, а не чьи-то сердца.

Я не помню момента, когда я перестал верить в любовь. Возможно, это случилось тогда, когда я понял, что она не могла любить. И если она не могла, то и я не буду. Я начал использовать женщин, как она использовала нас – как нечто для целей, не для чувств. Они были просто средствами. Я стал убеждать себя, что не нуждаюсь в любви. И чем старше я становился, тем больше эта мысль укоренялась в моей голове.

Сальваторе всегда понимал всё проще. Он не задавался вопросами о чувствах, и у него никогда не было сомнений в том, что нужно делать. Он видел в женщинах то, чем они были на самом деле – частью его мира, частью стратегии. Для него они не были источником боли или разочарования. Он знал, как с ними обращаться. И я, несмотря на свою привязанность к матери, учился у него.

Но в какой-то момент я понял – я не могу позволить себе быть привязанным. Я не могу позволить себе любить. Этот мир, в котором мы живем, не оставляет места для любви. Мать была этому ярким примером. И хотя я и мог бы понять, что она когда-то была человеком, я тоже стал частью этого мира, в котором эмоции – это не более чем слабость.

Я посмотрел на Сальваторе. Он уже был другим, сильным, бескомпромиссным. И я, как и он, хотел стать частью этого мира. Мира, в котором не было места для чувств.

Но это никогда не значило, что я не буду помнить.

Глава 1

Америго

Капли воды глухо стучали где-то в углу.

Они били по полу в такт пульсации в моей голове – монотонно, мерзко, раздражающе.

Я открыл глаза.

Свет был тусклым, но его хватило, чтобы вызвать резь в зрачках.

Я был привязан к стулу. Руки скручены за спиной, запястья онемели от тугих верёвок.

Передо мной стояли трое.

Бруно, Джино, Вито.

Когда-то мы пили за одним столом. Теперь эти ублюдки смотрели на меня так, будто я был проблемой, которую нужно решить.

Бруно склонился ниже, ухмыляясь.

– Вот и он, – его голос был низким, почти ласковым. – Америго, мать твою, ты умеешь доставлять неудобства.

Я медленно поднял взгляд, хрипло выдохнул:

– Вам просто нравится меня видеть.

Вито фыркнул, потирая разбитый кулак.

– Нам нравится видеть тебя говорящим, а не прикидывающимся мертвым.

– Тогда вы выбрали не того парня, – я лениво улыбнулся, облизывая губы, чувствуя на вкус кровь.

Джино кивнул на меня:

– Развяжем ему руки? Может, сам отдаст нужную информацию?

Бруно засмеялся, качая головой

– Он? Этот ублюдок скорее язык себе откусит, чем заговорит по-хорошему.

Он вытащил нож.

– К счастью, мы подготовились.

Я не шелохнулся.

– Можем сделать это быстро, – продолжил Бруно, прижимая лезвие к моему колену. – Ты говоришь – и мы уходим, все целы и невредимы.

– Искушаешь.

– Разумеется.

Я наклонил голову, оглядел их.

– Вы ведь и сами понимаете, что ублюдки?

– Ты скажи мне, где встреча, – он чуть сильнее надавил ножом, – а потом рассуждай о морали.

Я хмыкнул.

– А ты можешь побыстрее? Мне скучно.

Бруно начал медленно, не спеша, прокручивать его в колено, как будто испытывая мой предел терпимости. Боль начала нарастать, как если бы нож нежно, но настойчиво касался нервных окончаний, тянул за собой неприятные ощущения, постепенно превращая их в острую пульсацию.

Я сдерживался, стараясь не выдать, как тело напряглось от боли, но внутри уже всё горело. Когда нож прокрутился, я почувствовал, как он задевает ткань связок – словно нечто нежное и уязвимое вдруг выворачивается. Мне было тяжело скрыть свой дискомфорт, но я все же оставался спокойным, сдерживаясь, а после почувствовал первый удар, который пришелся в бок.

Резкий, выверенный.

Я не согнулся.

– Где встреча? – повторил Бруно.

– Хочешь, я назову тебе дату твоей смерти?

Второй удар.

Я прикусил язык, чувствуя, как тепло разливается под рёбрами.

Джино взял молоток, лениво покачивая его в руке.

– Ты ведь стрелок, да? – он улыбнулся, прицеливаясь в пальцы.

Я приготовился к боли.

Но в последний момент он сменил цель.

Глухой удар.

Боль пронеслась по голове, резким звоном отдаваясь в черепе.

Голова дёрнулась в сторону.

Что-то потекло по шее – кровь? Пот?

Я сжал челюсти, моргнул несколько раз, разгоняя чёрные пятна перед глазами.

А потом…

Тишина.

Резкая, пронзительная.

Я видел, как Бруно что-то говорит. Видел ухмылку Джино.

Но слышал только шум в левом ухе.

Правое ухо молчало.

Будто звук из этого мира ушёл.

Я сглотнул, пробуя сфокусироваться.

– Чего уставился? – голос Бруно стал глухим, словно он говорил через стену.

Я нахмурился.

– Ты говоришь что-то важное?

– Ты меня слышишь?

Я медленно повернул голову.

– Только наполовину.

Бруно переглянулся с Джино.

– Кажется, ты его слишком сильно приложил, – сказал он с сомнением.

– А может, он просто придуривается, – Джино склонился ко мне. – Как у тебя со слухом, Америго?

Я улыбнулся, чувствуя вкус крови на зубах.

– Наконец-то хоть один ваш голос перестал меня раздражать.

Бруно раздражённо выдохнул.

– Ладно, продолжим.

Он уже занёс руку для следующего удара, но в этот момент…

Раздался выстрел.

Я слышал его где-то далеко.

Я увидел, как расплескалась кровь, как Джино резко дёрнулся, а затем упал.

Ещё один удар – дверь выбили с петель.

И первым, кого я увидел, был Сальваторе.

Его пистолет.

Его тёмный, злой взгляд.

Бруно дёрнулся за оружием, но брат был быстрее.

Глухой удар пули в тело.

Бруно покачнулся, схватился за грудь, а затем рухнул.

Я тяжело дышал, наблюдая за этим со стороны.

Вито даже не дёрнулся.

Он знал, что всё кончено.

Сальваторе подошёл ко мне, разрезая верёвки.

– Чёрт возьми, Америго…

Я медленно выпрямился и встал со стула.

Проблемы начались сразу.

Колено ныло. Голова кружилась.

А правое ухо…

Я сглотнул, не отводя взгляда от брата.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

Я моргнул.

– Частично.

Он напрягся.

– Что?

Я провёл языком по пересохшим губам, с трудом разогнал затуманенный взгляд.

– Я не слышу на правое ухо.

Сальваторе нахмурился.

– Совсем?

– Как мёртвое.

Он провёл рукой по лицу, выдохнул.

– Великолепно. Теперь ты ещё и глухой.

Я ухмыльнулся.

– Зато вторая половина меня всё ещё в строю.

Брат усмехнулся, качая головой.

– Поехали. Тебе нужен врач.

Я сделал шаг и поморщился – колено отозвалось болью.

– И… может быть, новая нога, – пробормотал я.

– Надеюсь, в следующий раз ты хотя бы проверишь, с кем связываешься, прежде чем попадать в такую задницу.

Я чуть склонил голову, почувствовав странную, глухую пустоту справа.

– В следующий раз, возможно, я ещё и ослепну, кто знает.

Я сделал шаг, и в этот момент всё вокруг поплыло.

Ощущение было, будто мир внезапно наклонился в сторону.

Голова начала кружиться так резко, что я не смог удержаться на ногах.

Перед глазами замелькали тёмные пятна, фонари вдалеке превратились в размытые огни.

Я попытался выровняться, но тело предательски подкашивалось, земля под ногами уходила.

– Чёрт… – прошептал я, но слова прозвучали как-то глухо, отдалённо.

Сальваторе успел сделать шаг ко мне, но я уже падал.

Мои колени осели, руки не послушались, не успели смягчить удар.

– Эй! – голос брата донёсся приглушённо, будто из-под воды.

Я чувствовал, как пальцы вонзаются в мои плечи, как меня пытаются удержать.

Но я уже был где-то там, в темноте, и она стремительно затягивала меня внутрь.

Последнее, что я услышал, был его крик:

– Нужна помощь!

А потом пришла пустота.

––

Боль.

Она была везде.

Глухая, тянущая, вонзающаяся в рёбра с каждым вдохом.

Я открыл глаза.

Свет был слишком ярким, будто прожектор светил прямо в лицо.

Моргнул раз, другой, пытаясь сфокусировать взгляд.

Белый потолок.

Запах антисептика.

Чужая тишина, но… не совсем.

В левом ухе звучал приглушённый шум – голоса, шаги, приглушённые звуки медицинского оборудования.

А правое ухо…

Ничего.

Глухая, абсолютная пустота.

Я нахмурился, разгоняя заторможенность, и повернул голову.

Сальваторе стоял у двери, разговаривая с доктором.

Рядом со мной, на стуле, сидела Камилла.

Её голубые глаза тут же встретились с моими.

– Он очнулся! – её голос прозвучал так громко, что я искривился.

Брат резко обернулся.

В следующую секунду он уже был у кровати, изучая меня тяжёлым, внимательным взглядом.

– Как самочувствие?

Я усмехнулся, но это вышло паршиво – губы потрескались, горло пересохло.

– Как будто меня переехал грузовик.

– Слушай, это уже прогресс, – Камилла наклонилась ближе, склонив голову. – Ты сутки был в отключке.

– Почти двое, – поправил Сальваторе.

Я моргнул.

– Двое?

Он кивнул.

Доктор в этот момент подошёл ближе, проверяя показатели на аппарате.

– Как голова? Тошнота есть?

– Только когда вижу физиономию брата, – пробормотал я, но никто не засмеялся.

– Правое ухо? – спросил врач, и я напрягся.

Глухая тишина.

Я сглотнул, пробуя что-то уловить.

– Ничего.

Сальваторе задержал взгляд на мне, затем медленно выдохнул.

– Ты действительно больше не слышишь правым ухом.

Эти слова почему-то прозвучали окончательно.

– Совсем?

– Доктор говорит, что да.

Я отвернулся, уставившись в потолок.

Ну и прекрасно.

Как будто мне было мало проблем.

– Рёбра срастутся, – продолжил брат. – Но правое колено…

Я напрягся.

– Что с ним?

Доктор заговорил первым:

– Сухожилия задеты, и из-за этого могут быть периодические боли. Если пройдёте курс реабилитации, станет легче, но, возможно, время от времени колено будет беспокоить.

Я закрыл глаза.

Проклятье.

– Ты хоть понимаешь, в каком состоянии тебя вытащили? – голос Сальваторе стал резче.

– Зато живым, верно?

Он покачал головой, скрестив руки на груди.

– Ты едва не сдох.

– Но не сдох же.

Камилла устало выдохнула:

– Ты такой идиот.

Я усмехнулся.

– Но ты всё равно меня любишь, мелкая.

Она покачала головой, но уголки её губ дёрнулись.

Сальваторе провёл рукой по лицу, затем посмотрел на меня.

– Тебе нужно восстановиться. Никакого геройства.

– Понял, босс.

– Я серьёзно, Америго.

Я молчал, глядя в потолок.

Глухое ухо. Колено, которое теперь будет напоминать о себе.

Слабость в теле раздражала. Черт, я был в полном дерьме.

Сальваторе стоял рядом, наблюдая за мной с привычным хмурым выражением лица.

– Ты вообще слышал, что я сказал? – наконец пробормотал он.

Я перевёл взгляд на него.

– Что-то про восстановление и никакого геройства?

– Да.

– Звучит скучно.

Камилла тяжело выдохнула:

– Америго, если ты сейчас скажешь что-то идиотское, я ударю тебя подушкой.

Я лениво усмехнулся.

– А можно в левое ухо? Только в левое, Камилла, потому что правое уже выбыло из игры.

Она закатила глаза, но я заметил, как в них мелькнуло беспокойство.

Сальваторе потер переносицу, будто от меня у него начиналась мигрень.

– Доктор сказал, что, если ты будешь соблюдать рекомендации, слух в левом ухе может стать острее, компенсируя потерю. А с коленом – если займёшься реабилитацией, сможешь нормально двигаться.

– Нормально – это как?

– Без хромоты и костылей, если повезёт.

Я сжал челюсти.

– Звучит обнадёживающе.

Камилла склонила голову.

– Ты вообще понимаешь, насколько тебе повезло, что ты сейчас тут?

Я повернул голову к ней.

– Я всегда везучий, мелкая.

Она закатила глаза, но я видел, что она беспокоится.

– Тебе нужно время. Организм ослаблен, травмы серьёзные. Придётся ходить к физиотерапевту, следить за нагрузками…

– Спать по расписанию и пить витаминки? – я приподнял брови.

Камилла хлопнула меня ладонью по плечу.

– Я серьёзно!

Сальваторе сел на край кровати, скрестив руки на груди.

– У тебя два варианта, брат. Первый – ты забиваешь на восстановление, становишься калекой и больше не можешь делать то, что делал раньше. Второй – ты слушаешь врачей, приводишь себя в норму и остаёшься тем психом, которого все знают.

Я вздохнул.

– Ну, когда ты так ставишь вопрос…

– Когда я так ставлю вопрос, у тебя просто нет выбора.

Я покачал головой, прикрыв глаза.

– Ладно. Лечиться так лечиться.

Камилла улыбнулась, её глаза смягчились.

– Вот и умница.

– Теперь я умница? Минуту назад ты грозилась ударить меня подушкой.

– Я всё ещё могу.

Я хмыкнул.

Сальваторе поднялся.

– Отдыхай. Завтра я поговорю с врачами насчёт курса реабилитации.

– Понял, босс.

Он хлопнул меня по плечу и пошёл к двери. Камилла задержалась на секунду, сжала мою руку.

– Ты поправишься, Америго. Просто не устраивай глупостей.

Я кивнул.

Она улыбнулась и пошла вслед за мужем.

Я остался один, глядя в потолок.

Колено ныло.

В ухе была тишина.

Но внутри меня всё ещё бурлило что-то живое.

Я восстановлюсь.

Как бы тяжело ни было – я встану на ноги.

И ещё посмотрим, кто тут списан со счетов.

Глава 2

Америго

Восстановление оказалось адским.

Никаких тебе чудесных исцелений, как в фильмах, где герой падает с пятиэтажки, а через неделю уже бегает и всех убивает.

Нет. Здесь всё было по-другому.

Первый месяц я почти не мог нормально ходить. Каждое утро начиналось с боли – тупой, ноющей, напоминающей, что моё тело пока что не принадлежит мне.

Глухота в правом ухе вводила в бешенство. Я всё время поворачивался на звук, которого не было, реагировал с опозданием, путался в пространстве. Однажды чуть не уронил стакан воды, потому что просто не услышал, как он наклонился и задел край стола.

Но хуже всего было колено.

Первые попытки согнуть его без резкой боли заканчивались матами, а иногда – чем-то, что почти походило на срыв. Когда я пытался стоять на обеих ногах, мышцы дрожали, будто меня били током.

– Ты не спеши, парень, – сказал физиотерапевт, наблюдая, как я пытаюсь удержать равновесие.

– Я ненавижу быть беспомощным, – прошипел я, стискивая зубы.

– Это пока временно.

Я посмотрел на него, как на идиота.

– Пока временно – это звучит как навсегда.

Но он был прав.

Через две недели я уже мог хромать на короткие расстояния без посторонней помощи. Через еще месяц – медленно подниматься по лестнице. Через полтора – получалось проходить более длительные дистанции.

Была ещё проблема с рёбрами. Они срастались, но стоило мне резко вдохнуть или повернуться неудачно, как внутри всё горело.

Я научился терпеть.

Каждый день одно и то же: тренировки, упражнения, холодные компрессы на колено, таблетки, проклятые консультации с врачами.

Но я восстанавливался.

И в какой-то момент понял: пора возвращаться.

День был солнечный, но меня это мало волновало.

Когда я вышел из клиники, я закурил, глубоко вдыхая дым.

Колено ещё немного ныло, но уже не так сильно. Я мог ходить без костылей, и пусть иногда ощущалась слабость, я знал – время страданий закончилось.

Пора было возвращаться в игру.

Сальваторе должен был быть дома. Я сел в машину и поехал туда, с каждой минутой чувствуя, как во мне разгорается нетерпение.

Брат меня знает. И я знал, что он будет недоволен.

Но меня это не волновало.

Я снова хотел быть в деле.

Когда я вошел во двор, в котором стояла старая, но элегантная мебель, а воздух был наполнен запахом свежей зелени и кофе, я почувствовал, как тяжело снова вступать в этот мир.

Сальваторе сидел на террасе в кресле, держа в руках бумагу и выглядел, как всегда, сосредоточенным. Он был Капо, человек, который принимал решения, когда все остальные терялись в сомнениях. Но сейчас в его взгляде я видел нечто большее, чем просто заботу. Он был обеспокоен.

Я подошел и присел рядом, не заботясь о том, чтобы произвести впечатление. Я был не в настроении для мелких церемоний.

– Мне нужно работать, Сальваторе.

Сальваторе не сразу ответил. Он только повернулся ко мне, и его глаза, обычно полные уверенности, теперь были как-то мутные, настороженные.

– Ты ещё не восстановился. Ты только начинаешь нормально ходить без постоянной боли и костылей, а хочешь работать.

Его голос был как лед. Но меня это не остановило.

– Я не могу сидеть сложа руки! Ты думаешь, я просто буду сидеть дома, смотреть, как моя жизнь уходит? Это не я. Я не могу этого сделать, понимаешь?

Сальваторе скрипнул зубами и встал. Он шагнул ко мне так, что я почувствовал его напряжение.

– Ты хочешь быть умным, да? Но ты не слышишь меня! Ты не в форме, и ты не будешь рисковать своей жизнью! Ты думаешь, я буду позволять тебе работать в таком состоянии?

Он подошёл ко мне вплотную, я ощутил запах его одеколона и горячий воздух от его дыхания. Я резко поднялся и почувствовал ноющую боль в колене, может он и был прав, но я не мог ждать еще. Мы стояли так, что между нами не было ни сантиметра пространства. Наши взгляды столкнулись. Я знал, что он не пойдет на уступки, и мне было плевать на его запреты.

– Ты меня не остановишь! Я найду себе работу, с тобой или без тебя— вырвалось у меня.

Сальваторе сжал зубы, и я мог почувствовать, как его мускулы напряглись. Мы стояли так, с яростью, которая могла взорвать всё вокруг. Мы оба были готовы к схватке. Я чувствовал, как внутри меня поднимается напряжение, готовое прорваться наружу.

И вдруг, как гром среди ясного неба, Камилла выбежала из дома, её лицо было как у матери, пытающейся успокоить двух взбесившихся детей. Она встала, между нами, став преградой для следующего шага.

– Вы с ума сошли? – её голос был громким и резким, как удар по стеклу.

Мы оба замерли. Я знал, что она не просто вмешалась. Она встала, между нами, как последний рубеж.

– Вы оба похожи на идиотов, – продолжила Камилла, её глаза сверкали гневом. – Сальваторе, ты что, совсем с ума сошел? Ты его брат! Ты не можешь просто брать и запрещать ему жить! Америго, ты тоже! Почему всегда нужно делать все по-своему?

Молчание повисло в воздухе. Я почувствовал, как напряжение медленно спадает, но не так быстро, как хотелось бы. Камилла стояла, как ангел-хранитель, и её слова звучали резкими, но правдивыми.

– Не нужно вмешиваться, принцесса, я всего лишь вставлю мозги своему брату, – произнёс Сальваторе, но его голос был слабым. Он был все ещё раздражён, но уже не так зол рядом с женой.

– Я вмешиваюсь, потому что вы оба с ума сошли. Вспомните, кто вы есть! Вы оба можете быть умными, но не будете такими, пока не успокоитесь.

Я отвёл взгляд. Сальваторе, казалось, тоже немного отошёл от своей горячки. Мы оба стояли в каком-то тупике, где не было победителей.

Всё было настолько на грани, что я даже почувствовал облегчение, когда Камилла сказала своё последнее слово.

– Хватит. Мы с вами тут не для того, чтобы воевать. Вы хотите работать? Прекратите спорить. Сальваторе, пусть работает, если он хочет. Но если он опять попадёт в больницу, тогда я буду с вами обоими разбираться. А ты, Америго, обещай мне, что ты не будешь подвергать себя новым рискам, пока не восстановишься до конца.

Сальваторе бросил на меня взгляд, полный раздражения, но он знал, что с Камиллой не поспоришь. И мы оба молча кивнули.

– Хорошо, ладно. Ты можешь работать. Но на моих условиях. Ты не выйдешь в бой, пока не будешь на 100% готов.

Я смотрел на него.

– Ты можешь не волноваться. Я всё сделаю так, как нужно.

Камилла снова вздохнула, и её выражение стало мягче. Она улыбнулась, но в её глазах всё ещё была искра предупреждения.

– Вот и договорились

После того как Камилла вмешалась, все как-то разрядилось. Меня постоянно удивляло как такая на первый взгляд, хрупкая женщина, может построит всех мужчин в доме по-своему. Мы с Сальваторе, наконец, сели на старое, но удобное кресло в тени, вокруг царила тишина, лишь лёгкий ветерок качал листья деревьев, и всё вроде пришло в норму. Камилла ушла в дом, оставив нас с братом вдвоём.

Сальваторе молчал, обдумывая мои слова. Наша с ним напряжённая беседа постепенно уходила в сторону, и теперь, когда его гнев немного утих, а взгляд стал менее жёстким. Я видел, что он всё ещё переживал за меня, но также знал, что он не может удерживать меня под замком, хоть и хотел бы. Он был моим старшим братом и всегда заботился, но я был мужчиной, и мне было нужно идти своим путём. Время от времени я чувствовал, как его контроль мне не нравился, но я понимал, что его намерения – всегда защитить.

Он посмотрел на меня, немного помолчав, а затем, наконец, произнёс:

– Ладно, Америго. Ты хочешь работать. Пусть будет так. Но не лезь в бой. Это первое правило. Ты будешь ходить с людьми. Если потребуется, с кем-то из моих, но твой пыл пока что усмири. Это второе. Твоя задача – не встревать в драки и не ставить себя под удар. Я не хочу, чтобы ты снова оказался в этой чертовой больнице.

Я задумался. Мне было понятно, что он не хочет, чтобы я снова нарывался на неприятности. Но работа – это то, что меня держало. Он, конечно, прав, что я ещё не восстановился до конца, но сидеть без дела… Это для меня невозможно.

– Я согласен, – наконец, сказал я, чувствуя, как что-то внутри меня постепенно успокаивается. – Я буду с людьми, не буду искать проблем, но мне нужно быть в деле. Ты понимаешь это, Сальваторе. Я не могу сидеть сложа руки, когда есть возможность быть полезным.

Он кивнул, но его выражение лица оставалось напряжённым. Я понимал, что ему это решение даётся нелегко.

– И ещё. Я хочу, чтобы ты занялся – борделем и казино. Мы давно не занимались этим делом. Это поможет тебе не тратить силы на ерунду и при этом не чувствовать, что ты сидишь без дела.

Я чуть не усмехнулся. Заняться борделем или казино – это было не то, что я бы выбрал как основной вид деятельности, но если это поможет мне чувствовать себя полезным, то почему бы и нет?

– Бордели и казино. – Я приподнял бровь, слегка улыбаясь. – Честно говоря, я думал, что ты предложишь что-то более серьёзное, но если это то, что мне нужно, чтобы не лезть в драки, по твоему мнению, то согласен.

Сальваторе также не мог сдержать лёгкой усмешки. Но он сразу стал серьёзным, как всегда, когда говорил о делах.

– Ты будешь усмирён, понял? Больше никаких глупых поступков. Ты часть нашего дела, и если ты порвёшь всё, то тебе не поздоровится.

Я кивнул. Он снова был прав. Он всегда был осторожен, всегда следил за шагами всех, особенно за моими. Я понимал, что в этом деле, если переступишь грань, можно лишиться всего.

– Буду держать себя в руках, не переживай, – ответил я, пытаясь снять с него лишнюю нагрузку. – Я всё сделаю как нужно.

Он снова кивнул, но на его лице я прочитал лёгкое облегчение. Мы оба знали, что так или иначе я буду работать. Но главное было не делать это поспешно и не дать себе снова попасть в беду.

Мы сидели там ещё некоторое время в тишине, но она уже не была напряжённой. Просто два брата, пытающиеся найти общий язык в том, что им обоим важно. Камилла позже вышла, и её взгляд сразу стал мягким, как у заботливой сестры.

Сальваторе встал первым и посмотрел на меня с некоторой долей понимания.

– Хорошо, Америго, – сказал он. – Ты можешь идти. Но только помни, что ты мне обещал.

Я усмехнулся и встал с места. Всё-таки, как бы ни было сложно, я вновь оказался в деле. Только теперь по правилам.

Я вернулся домой, в свой маленький дом на окраине города. Всё, как я и оставил – этот дом, скрытый от глаз, стоящий на небольшом холме с видом на море. Стою у окна, смотря на воду, которая тихо колышется, словно отражение всего того, что я потерял. В доме царит полная тишина, и, как всегда, чувствую, как она давит на меня, заполняет пустоту, которую оставила потеря слуха. Иногда мне кажется, что ухо – это не просто орган, а целая жизнь, целый мир, и теперь, когда оно молчит, я тоже стал частью этого молчания. Всё вокруг меня тянется в пустоту, и я не могу избавиться от этого ощущения, что мир больше не касается меня.

Колено болит невыносимо. Каждый шаг – как пытка. Вчера доктор сказал, что нужно продолжать лечение, но я не сказал об этом брату. Я не могу признаться в своей слабости, даже если каждый день становится всё труднее. Я всё ещё пользуюсь костылями. Ощущение боли в колене не уходит, даже когда я пытаюсь не думать о нём. Напряжение внутри растёт, с каждым шагом в теле, и в голове. И вот, когда боль становится невыносимой, я прихрамываю, но всё равно продолжаю идти.

Я делаю шаг, и боль снова, как нож, проникает в сустав, заставляя меня сжать челюсть, чтобы не закричать. Костыль стучит по полу, и каждый звук от него – как напоминание о том, что я не тот, кем был раньше. Я больше не тот, кто может не думать о последствиях, не чувствовать себя уязвимым. И когда я снова пытаюсь стать лучше, сильнее, в голове начинают мелькать мысли о том, как я стал чужим в собственном теле, как оно предало меня. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что меня окружает, но пустота в ушах снова захватывает меня. Я не слышу ничего, даже собственных мыслей. Этот вакуум внутри не даёт мне покоя.

И вот, в какой-то момент я теряю терпение. Мои пальцы сжимают костыль, и мне хочется его выкинуть, выбить что-то, разрушить. Я чувствую, как ухо вновь не воспринимает мир вокруг, как моя боль в колене наполняет меня злобой, как будто всё это – мой враг. Я не могу больше терпеть. Я не могу больше быть слабым.

Я хватаю чашку, стоявшую на столе, и с яростью бросаю её в стену. Чувствую, как грохот её удара потрясает меня, и в голове, наконец, появляется ощущение освобождения. Но тут же ощущаю снова эту пульсирующую боль в колене, как напоминание о том, что я всё ещё здесь, и всё ещё чувствую. Всё, что я разрушил, – это просто осколки, как и моя жизнь. Чашка разбилась, а боль не исчезла. Я кричу, потому что не могу больше молчать. Я кричу, потому что нет другого способа отреагировать.

Когда я останавливаюсь, я оглядываюсь на осколки, и меня охватывает странное чувство пустоты, разочарования и усталости. Но эта злость как-то облегчает боль, хоть и временно. Я снова остаюсь один, с этим внутренним огнём, который не может угаснуть. Я чувствую, как тяжело мне дышать от напряжения, от всего, что накопилось за день. И я снова не слышу. Тишина вокруг, как и всегда, издевается надо мной, заполняя пространство вместо звуков. Но я не могу перестать идти, не могу остановиться, даже если всё, что я чувствую – это боль, физическая и душевная.

Я снова стою в тишине, и единственное, что остаётся, – это мой собственный крик в душе.

Глава 3

Америго

Прошло уже восемь месяцев с того дня, как я получил травму. Время прошло, а я всё не могу привыкнуть к этой боли и слабости. Каждый день, каждую ночь, каждую минуту я чувствую это глухое ощущение, как будто что-то в моей жизни навсегда исчезло. Я злюсь. Злюсь, потому что это всё так долго. Это не просто временная потеря, это навсегда. Я должен с этим жить. И с каждым новым днём эта тяжесть становится всё более невыносимой.

Мои мысли часто возвращаются к тренировкам, когда я начинал учиться стрелять снова. Без слуха. Это было одно из самых сложных испытаний. Я не мог позволить себе сдаться. Когда мне сказали, что я больше не буду слышать звуки одним ухом, я даже не думал о том, как это повлияет на мою работу. Я думал только о том, как мне научиться жить с этим. Я тренировал свой слух, насколько мог. На одно ухо. В какой-то момент я начал ловить звуки, пытаться точно определять их направление, понимать, что происходит вокруг, несмотря на всё. Я научился работать с тем, что у меня было, и делал это всё с жёсткой дисциплиной.

Иногда, когда я вступаю в тренировки, думаю, что я могу сделать больше, чем кажется. Но в те моменты, когда я останавливаюсь, я чувствую, как всё, что я терял, настигает меня с новой силой. Когда слышишь этот ужасный гул, как будто ты – не в этом мире, когда ухо не ловит звуки, ты начинаешь понимать, что потеряна целая часть жизни.

Колено почти не беспокоит. Я уже почти забыл о боли. Это не то, что было раньше. Но иногда, если я делаю резкий шаг или ударю его в тренировках, она возвращается – такая сильная, как и раньше. В такие моменты мне кажется, что я вообще не могу избавиться от этого ощущения. Даже если колено уже не болит каждый день, оно всё равно остаётся в памяти, как напоминание, что я не тот, кем был раньше. Но что бы ни происходило с моим телом, я должен продолжать двигаться вперёд. Сальваторе, несмотря на его попытки показать, что это не так важно, всегда напоминает мне, что я не могу остановиться. И я не буду.

Каждый день я строю себя заново. Я не имею права останавливаться. Ни из-за колена, ни из-за уха. С каждым днём мне нужно становиться сильнее, даже если это кажется невозможным. Но внутри всё равно осталась злоба, потому что я не могу изменить время, не могу вернуться в тот момент, когда я был цел.

Тренировка всегда была тем местом, где я мог хоть как-то обуздать свои внутренние терзания. В обычной жизни я привык держать всё под контролем, но здесь, на площадке, я мог позволить себе немного свободы. Хотя бы на время. Камилла была моей постоянной напарницей, не зря эта девушка тренировала бойцов. Она не только помогала мне на тренировках, но и заставляла меня выходить за пределы, о которых я даже не задумывался. В такие моменты она становилась для меня не только партнёром, но и чем-то вроде испытания.

Мы тренировались в саду у дома Сальваторе. Открытое пространство, ветер, шорохи листвы и далёкие голоса людей за забором создавали как раз ту среду, где мне сложнее всего сосредоточиться. Я стоял на своей позиции, завязка плотно закрывала глаза, но слух работал, насколько это было возможно. Левое ухо улавливало шумы, но они были искажёнными, не давая мне полной картины. Справа же – пустота. Глухая тишина, к которой я до сих пор не мог привыкнуть.

Камилла всегда использовала это против меня. Она двигалась бесшумно, её лёгкие шаги тонули в естественных звуках сада. Я знал, что она где-то рядом, но точное положение – загадка.

– Ну, что, капитан? Готов сдаться? – её голос донёсся с левой стороны, но я не был уверен, это её реальное местоположение или она специально сменила угол, зная о моей слабости.

Я не ответил, только чуть сместил вес на правую ногу, готовясь к атаке. Камилла всегда была быстрой, но я знал, что она любит играть.

Она сделала шаг, и я почти не уловил его, но вот лёгкое движение воздуха выдало её. Я резко шагнул в сторону, разрывая дистанцию.

– Хм, – усмехнулась она, – так ты всё-таки слышишь.

Я молчал. Конечно, слышу. Но с одним ухом восприятие другое. Звук не даёт точного направления, мне приходится полагаться на ощущения.

Вдруг – быстрый рывок. Я почти не слышал его, но почувствовал. Она шла справа, в слепой зоне. Злость вспыхнула внутри. Я попытался развернуться, поймать её руку, но запоздал на долю секунды – Камилла увернулась и легко ударила меня в бок ладонью.

– Ты слишком медленный, Америго, – её голос был совсем рядом.

Я стиснул зубы. Колено уже ныло от напряжения, но я не дал себе отвлечься.

Она сделала ещё один рывок. Теперь я поймал её. Резким движением схватил за руку, дёрнул, выводя из равновесия.

– Оу! – рассмеялась Камилла, но быстро вывернулась, и мне пришлось отступить.

Я уже знал, где она. Поймал её дыхание, едва слышное, но достаточное, чтобы действовать. Сделал шаг вперёд, но боль в колене дала о себе знать, и это стоило мне скорости. Камилла снова ушла.

– Где твоя уверенность? – продолжала она дразнить.

В этот момент я понял, что Камилла была не просто моей напарницей. Она была тем, кто заставлял меня видеть мои ограничения и одновременно не позволяла мне сдаваться. Но внутри я всё равно ненавидел каждую секунду этой тренировки.

Я всё ещё стоял, злясь на свою неспособность победить, на свою медлительность. Камилла, кажется, почувствовала это и тихо засмеялась, отходя на шаг назад. В её голосе был тот же издевающийся оттенок, но теперь мне было всё равно. Я пытался сосредоточиться, хотя боль в колене и тот неприятный звон в ушах мешали мне.

Я хотел ответить, но в этот момент что-то изменилось.

Вдруг, как молния, я почувствовал резкое изменение в атмосфере. Камилла замолчала, и в воздухе словно что-то изменилось. Я не успел понять, что произошло, как кто-то другой, намного более тяжёлый и уверенный в себе, возник рядом со мной.

Я не успел среагировать. Мои мысли были застрявшими где-то между болью в колене и раздражением от того, что звуки кажется шли отовсюду. В мгновение ока меня схватили за плечи, а после, рука обхватила мою шею сзади, не давая шанса двинуться. Я не успел даже попытаться восстановить равновесие.

– Сальваторе! – вырвалось у меня в гневе, когда я понял, кто это. Сальваторе. Он заменил Камиллу. И это было не просто изменение партнёра, это было вмешательство, которого я точно не ждал.

Сальваторе был моим братом, но в такие моменты он превращался в нечто большее. Он знал меня как никто другой, знал, как использовать мои слабости, как заставить меня оказаться в невыгодном положении. Даже сейчас, когда я пытался вырваться, его хватка была железной, и он казался куда сильнее, чем я помнил.

Я попытался оттолкнуться, но он резко заставил меня упасть на спину, без лишних усилий. На мгновение мир вокруг меня перевернулся, и я оказался под ним, ощущая, как воздух вырывается из лёгких.

Мои руки инстинктивно потянулись к глазной повязке. Я снял её, не сдерживая раздражения. Мой взгляд встретился с его – холодным и полным уверенности, как всегда.

– Это не честно, – бросил я, дыша тяжело, пытаясь не выдать своего разочарования.

Сальваторе не улыбнулся. Он просто нависал надо мной, его глаза остались такими же спокойными, как и всегда.

– Ты сам выбрал эту игру, брат. Ты хотел победить? Ну, вот тебе реальность, – его голос был спокойным, но в нём чувствовалась лёгкая издёвка.

Я пытался отдышаться, но не мог избавиться от того чувства, что я только что потерпел поражение. Сальваторе не останавливался на достигнутом и не собирался помогать мне встать. Я ощутил, как его вес давит на меня, и понимал, что сам не в состоянии освободиться.

Он всегда был сильнее, и в такие моменты я чувствовал, как мне не хватает той уверенности, что когда-то была. Но всё это было лишь часть игры, которую мы играли. В этот момент я был готов, возможно, отступить и признать, что он прав. Но не сейчас. Не здесь. Не перед ним.

Я заставил себя засмеяться, тихо и без настроения, просто чтобы скрыть этот внутренний порыв. Он отпустил меня и отошел.

А я поднялся на ноги, Сальваторе был рядом, его тело будто опора, а в голове всё пульсировало. Звон в ушах мешал сосредоточиться, но я знал, что должен продолжать бороться. Это было не просто желание победить – это было что-то более глубокое. Я не мог позволить себе падать.

Сильное движение брата заставило меня повернуть голову, его рука неожиданно схватила меня за шею. Он тянул меня в сторону, и я почувствовал, как силы стали покидать меня. Но я не собирался признать поражение. Я сжал зубы, стиснул кулаки и попытался перевернуть его. Ничего не вышло – он был слишком сильным, слишком уверенным в своей победе.

В этот момент я почувствовал, как мои колени начинают подкашиваться, и понял, что снова не удерживаю равновесие. Мой мозг на мгновение затуманился, а в ушах всё сильнее становился тот злой, резкий звон. Ушибленная голова оттого, что я несколько раз ударился об землю в процессе борьбы, отдавала глухим, почти неслышным болевым сигналом. Но этого было достаточно, чтобы заставить меня снова упасть на колени.

Мрак снова накрыл меня. Я почувствовал, как тело теряет контроль, как силы покидают, а колени подкашиваются. Ничего не помогало – голова будто взорвалась, и всё вокруг стало исчезать. Звон в ушах был таким сильным, что я не мог различить ничего, кроме его разрушительного гула. Мои глаза закрылись, и я понял, что снова падаю.

– Чёрт, – вырвалось, когда я в очередной раз оказался на коленях, пытаясь держаться на плаву в этом океане боли и темноты.

Брат стоял рядом. Он не вмешивался, не пытался меня поддержать, просто наблюдал, как я борюсь с собой. Было ощущение, что он ждал. Ждал, когда я снова соберу силы.

Я знал, что нужно собраться. Знал, что нельзя падать, что нужно снова встать, не дать себе расслабиться, несмотря на тот тупой звон в ушах, на боль в голове, которая будто прибивала меня к земле. Мрак наконец начал отступать, и я заставил себя выпрямиться.

Дыхание всё ещё было тяжёлым, но я смог снова привести себя в порядок. Шаг за шагом, сдерживая боль, я встал. Постоянный гул в ушах постепенно угасал, а мрак, отступая, позволил мне увидеть Сальваторе. Он стоял, всё там же, и смотрел на меня с каким-то лёгким выражением удовлетворения.

– Молодец, – сказал он спокойно, с небольшой усмешкой. – Хватит на сегодня. Пошли домой, отдохнём.

Его слова были как признание, которое я всё же слышал, несмотря на болезненный шум в голове. Он не предложил мне помощь, не сказал, что это было слишком тяжело – он просто признал мою стойкость, даже если в этом была и доля его заботы, скрытая за маской того же холодного равнодушия.

Я кивнул. И не сказал ничего. Мы оба знали, что мне нужно продолжать. Но я согласился с ним. Ведь знал, что эта тренировка не была излишней, но было важно, чтобы на какой-то момент я мог расслабиться, хотя бы на минуту, и дать своему уму и телу передышку.

Сальваторе шел впереди, я следовал за ним. Только сейчас я заметил, что Камилла ушла, как только брат сменил ее в борьбе.

Я уже начал забывать о боли в колене, когда он, немного притормозил, равняясь и нарушил тишину.

– Ты знаешь, что уже гораздо лучше справляешься, – сказал он сдержанно, как всегда, но в его голосе звучала какая-то лёгкость, которую редко можно было услышать.

Я взглянул на него, его лицо было всё тем же, без лишних эмоций, но я знал, что он не был бы так спокойным, если бы не видел моего прогресса.

– Ну да, не зря тренируемся, – ответил я с улыбкой, надеясь разрядить атмосферу, которая, несмотря на всё, оставалась немного напряжённой.

– Правда, ты стал более… сдержанным, – заметил Сальваторе, оглядывая меня с вниманием. – Видимо, научился отпускать некоторые вещи.

Я слегка усмехнулся.

– Слушай, ты стал намного мягче с появлением Камиллы, – сказал я, глядя на него с лёгким подколом. – Это она на тебя так влияет, да?

Брат остановился на мгновение, изумлённо посмотрев на меня, но его глаза быстро наполнились каким-то теплым, почти невидимым светом.

– Ты что, думаешь, я стал мягким? – он слегка прищурился, и я понял, что он не ожидал услышать такого от меня.

– Ну да, – ответил я, не скрывая улыбки. – Слишком уж ты добрый стал. Мелкая, наверное, какое-то волшебство на тебя наложила.

Он рассмеялся, и я заметил, что его напряжённость действительно немного исчезла, хотя всё это было не так уж и часто. Сальваторе был тот мужчина, который редко показывал свои эмоции, но, когда он смеялся, это был редкий и ценный момент.

– Ты идиот, – сказал он с улыбкой, но в голосе чувствовалась лёгкость. – Она просто мне помогает, и ты это знаешь. Не переживай, я не стал мягким.

Мы продолжили идти, и в этот момент я заметил фигуру Камиллы, которая, кажется, двигалась в нашу сторону. Она подошла, оглядывая нас обоих с каким-то заинтригованным выражением лица.

– Вам, наверное, нужно подкрепиться, – предложила она с улыбкой, как всегда, спокойная и уверенная в себе. – Мария накрыла на кухне, если хотите.

– Ты сама-то не устала? – спросил я, хотя знал ответ. Камилла всегда была полна энергии, но её спокойствие, даже когда она ничего не говорила, всегда оставляло в воздухе ощущение, спокойного контроля за всем, что происходит вокруг.

– Нет, – ответила она, слегка пожав плечами. – Пару минут, и будет готово. Пойдемте, отдохнёте немного.

Сальваторе посмотрел на меня и кивнул.

– Пошли, – сказал он. – Это хороший момент для отдыха. Тебе нужно больше времени для восстановления.

Мы направились в дом, и, хотя шутки и разговоры о Камилле были всего лишь игрой слов, я понял, что это тот момент, когда мы действительно могли расслабиться. В этот раз Сальваторе не пытался быть строгим, а просто двигался вместе со мной и женой, и атмосфера стала чуть легче, чем обычно.

Глава 4

Америго

Я восстановился.

Наконец-то.

Это было долго, больше года, мучительно, выматывающе. Неделями, месяцами я заново учился двигаться, привыкал к новой реальности, где правое ухо было мёртвым грузом, а колено напоминало о себе тупой, тянущей болью. Первое время это сводило с ума. Я злился, срывался, пробовал делать то, что делал раньше, но тело больше не слушалось так, как прежде.

Я падал. Падал снова и снова. Но каждый раз поднимался.

Поначалу мне казалось, что я стал медленнее. Что я больше не могу действовать так, как привык. Но потом пришло осознание: я не слабее, я другой. Я стал точнее, хитрее. Если одно ухо больше не слышит, значит, я должен полагаться на второе и на зрение, на ощущения, на детали.

Я научился читать по губам – не просто смотреть, а видеть каждое движение, каждую тень эмоции. В шуме толпы я мог понять, о чём говорят люди, даже если не слышал их. Это было похоже на новый уровень восприятия, словно кто-то заменил мой слух другим инструментом.

Колено больше не мешало. Я изменил стиль движения, адаптировался. Теперь движения стали иными – сдержаннее, но увереннее, убирая лишние рывки, экономя энергию. Сальваторе однажды сказал, что теперь я напоминаю хищника, который не бросается вперёд бездумно, а выжидает момент, чтобы нанести точный удар.

Я выполнил свою договоренность с братом, занимаясь казино и борделем, все время пока полностью не восстановился. А потом я вернулся к своей работе, в свою стихию.

И сейчас, в полутёмной комнате с тусклой лампой, я делаю именно это.

– Знаешь, в чём твоя ошибка? – мой голос ровный, почти дружеский, но в нём есть что-то, от чего у него по спине пробегает дрожь.

Я сижу на корточках перед мужчиной, внимательно изучая его лицо. Он весь в крови и поту, тяжело дышит, подбородок дрожит. Протягиваю руку и легонько провожу пальцами по его щеке – жест почти нежный, но он вздрагивает, как от удара.

– Ты думал, что тебя никто не заметит. Что можно взять то, что тебе не принадлежит, и просто исчезнуть.

Я наклоняю голову, вглядываясь в его глаза.

– Но я заметил.

Он не отвечает. Только трясётся, его взгляд бегает по комнате, будто он до сих пор надеется найти выход.

Я выдыхаю, щёлкаю языком.

– Ну что ты так? – Говорю мягко. – Я же хочу помочь.

Он смотрит на меня, не понимая.

– Давай так… Мы с тобой поговорим. Честно. Ты расскажешь мне всё, и я тебя отпущу.

Его лицо вспыхивает слабой надеждой. На секунду он хочет в это поверить.

– Правда?..

Я улыбаюсь.

– Нет.

Я чувствую, как напряжение растёт, как он с каждым мгновением всё больше теряет контроль. В его глазах проступает страх, который даже он не может скрыть. Он знает, что я не остановлюсь. Знает, что всё, что происходит сейчас – это лишь начало.

Он продолжает молчать, его тело натянуто, как струна, будто он готов взорваться от этого давления. Я наблюдаю за ним, играю с ним, а внутри уже нет места ни жалости, ни сомнения в том, что будет дальше.

Я подхожу вплотную, почти касаюсь его, и его дыхание становится заметно прерывистым.

– Ты что, правда думаешь, что я буду ждать, пока ты сам решишь мне всё рассказать?

Его глаза вспыхивают от страха, но он всё равно молчит. Я смотрю на его ладони, на том месте, где он пытался сдержать свои трясущиеся пальцы. Его тело трясется, но он ещё держится, сопротивляется.

Я быстро двигаюсь, и до того, как он успевает среагировать, я резким ударом бью его по челюсти. Он сотрясается от удара, и лицо мгновенно перекошено болью. Сильно, но не настолько, чтобы вырубить. Я знал, что мне нужно не сломать его сразу, а заставить его прогнуться. Чтобы не было пути назад.

– Ты не хочешь говорить? Хорошо. Тогда мы сделаем так, чтобы ты захотел, – говорю я, не теряя спокойствия.

Я вытираю руки, подходя ближе, наблюдая, как он пытается вернуть свою стойкость. Он тяжело дышит, пытаясь прийти в себя от удара, но я вижу, как он начинает сдаваться.

Он сжимает зубы, но в глазах появляется сомнение. Он знает, что я смогу довести это до конца. И это осознание страшит его больше, чем сам страх.

Я беру его за подбородок, резко поворачивая его голову влево, к себе. Он снова вздрагивает, его глаза расширяются от ужаса.

– Ты должен был понять, что с такими, как ты, играют совсем не так, – говорю я, сдавливая его челюсть. – Я всегда добиваюсь того, что мне нужно.

Он пытается отвести взгляд, но я сжимаю сильнее, так что его зубы встречаются с моими пальцами. Молниеносно, я разворачиваюсь и делаю шаг назад.

Сначала я смотрю на него молча. Потом решаю.

Быстро подхожу к столу, открываю ящик, где лежат инструменты, беру гаечный ключ. Он не двигается, но глаза следят за каждым моим движением.

Я подхожу с инструментом, спокойно наклоняю его голову вбок, прислушиваясь к его дыханию.

– Ты не скажешь? Хорошо, если тебе так будет угодно, – говорю я, голосом, который по звучанию больше напоминает не угрозу, а обещание.

Он снова пытается говорить, но слова не выходят. Он понимает, что каждый его взгляд, каждое слово будет оценено.

Я бью его по ребрам, ещё сильнее, чтобы он почувствовал боль. Мгновенно его тело сгибается, и он издает короткий болезненный вздох. Он еле держит сознание, но взгляд начинает тускнеть, и с ним уходит и его сопротивление.

Я наклоняюсь к его уху и говорю тихо, но чётко:

– У тебя есть ещё шанс. Ты будешь говорить, или мне надо продолжать тебя уговаривать такими способами?

Его глаза расширяются, и его тело дрожит, как лист на ветру. Я вижу, что он почти сломался. Но его гордость мешает.

Откинув ключ в сторону, достаю из-за пояса складной нож.

Я сжимаю его руку в своей, крепко, без суеты. Лезвие скользит под его мизинец – не глубоко, но достаточно, чтобы он понял, что я делаю.

– Подожди… п-подожди…

– Ш-ш-ш, – я прикладываю палец к губам, и он тут же замолкает. – Не отвлекай меня.

Я сжимаю его палец и резко тяну в сторону. Хруст, вскрик. Крик – сначала дикий, а потом срывается на хрип. Он дёргается, но я держу его крепко, не давая шанса вырваться.

– Видишь, – говорю спокойно, вытирая кровь с лезвия о его рубашку. – Я не люблю насилие. Тебе всего лишь надо сказать то, что ты так отчаянно пытаешься скрыть и это прекратится.

Он бьётся в конвульсиях от боли, в глазах – паника, в груди – рваное дыхание.

– Д-дьявол… ты…

Я легонько похлопываю его по щеке, заставляя его снова посмотреть на меня.

– Дьявол? – усмехаюсь. – Нет, друг мой. Дьявол даёт выбор.

Я подношу нож к его следующему пальцу.

– А я – нет.

Он тут же начинает говорить. Глотая воздух, спотыкаясь о слова, рассказывая всё, что мне нужно. Я внимательно слушаю, иногда кивая, словно интересный рассказ.

Когда он заканчивает, я убираю нож и встаю.

– Видишь? Ты молодец. Всё же было просто.

Он кивает, трясётся.

– Теперь ты отпустишь меня?..

Я смотрю на него, словно обдумываю.

– Нет.

Я медленно вытираю руки платком, пропитанным чужой кровью. Выдыхаю. Всё. Закончил. Отступаю на шаг, оглядывая жалкое зрелище перед собой. Мужик уже даже не пытается сопротивляться – просто сидит, бессильно опустив голову, издавая сдавленные, хриплые звуки. Он настолько измотан, что даже страх в его глазах стал пустым.

Меня это раздражает.

Люди всегда цепляются за жизнь до последнего, извиваются, как крысы, надеясь, что им дадут ещё один шанс. Но когда момент истины наступает – они ломаются.

Как будто хоть что-то их спасёт.

Я бросаю окровавленный платок в сторону и поворачиваюсь к своим людям.

– Избавьтесь от него.

Никаких вопросов, никаких уточнений. Один кивает, двое других хватают тело под руки и тащат к выходу. Всё тихо, профессионально. Мне даже не нужно смотреть им вслед – я знаю, что сделают всё правильно.

Достаю телефон, пролистываю контакты и нажимаю на нужное имя. Гудки длятся всего пару секунд.

– Что-то ты быстро, – раздаётся ленивый голос Сальваторе. В нём сквозит насмешка и сарказм. – Ты, часом, не соскучился по этой работе?

Я усмехаюсь, усаживаясь на край стола.

– Может, и соскучился. Без твоего ворчания совсем грустно стало.

– Ой-ой, какие признания, – смеётся он. – Сентиментальный ты стал, Америго.

– Чуть не расплакался от тоски, – отвечаю, вытирая пальцы о рукав.

Сальваторе смеётся, и, чёрт, я тоже.

– Ладно, лирик, – он наконец успокаивается. – Что ты узнал?

Я без лишних слов излагаю всё, что вытянул из несчастного. Сальваторе молчит, осмысливая информацию, а потом протяжно вздыхает.

– И вот из-за этой крысы ты потратил на пытки всего пятнадцать минут? Раньше тебе нравилось их растягивает как можно дольше. Ты теряешь хватку, брат.

Я ухмыляюсь.

– Или просто стал слишком хорош в этом.

– Возможно.

В его голосе слышится что-то, похожее на гордость.

– Ну, отдыхай, я разберусь, – говорит он, а потом, уже тише, с ноткой привычной заботы: – Не скучай там.

Я киваю, хотя он меня и не видит.

– Позже поговорим.

Разъединяю звонок и откладываю телефон в сторону. Некоторое время просто сижу, позволяя адреналину окончательно покинуть моё тело.

Тишина в комнате давит. Запах крови въелся в кожу.

Пора развеяться.

Я ухмыляюсь, поднимаюсь на ноги и направляюсь к выходу.

Сегодня я собираюсь забыть обо всём. Хотя бы на несколько часов.

 Направляюсь в бордель, будто ничего не случилось. Я никогда не был тем, кто придерживается каких-то правил, когда хочется расслабиться, а в таких местах находишь всё, что нужно. Я поднимаюсь по лестнице, словно никуда не спеша, наслаждаясь тишиной этого места.

В комнате, куда меня провели, уже ждёт девушка. Она сидит на кровати, накручивая прядь волос на палец, глядя на меня с интересом. Лёгкий свет от ночника падает на её лицо, создавая мягкие тени. Я уже знаю, что ей нужно. Тишина затягивает в этот момент, и она манит меня пальцем к себе.

Я снимаю футболку, и ткань быстро срывается с тела, оставляя его без защиты. Ее взгляд скользит по мне. По моим татуировкам. По всему телу, покрытому чёрными линиями и фигурами, которые я вырезал в своей жизни. Множество тату, каждая из которых рассказывает историю, если её действительно изучить.

Она смотрит, как мои глаза светятся в полумраке, и я чувствую её лёгкое прикосновение, когда подхожу ближе, она касается моей руки.

Я не теряю времени. Подхватываю её за талию, притягиваю к себе, и она мягко задыхается, будто бы это было неизбежно. Её губы, полные и тёплые, на мгновение касаются моих, и я чувствую, как её тело напрягается, когда я прижимаюсь сильнее.

Она не успела ничего сказать, как я уже прижимаю её к себе. Мои движения быстрые и решительные— никаких игривых фраз или мягких жестов. Я не терплю лишней фальшивой игры. Сразу ощущаю её тепло, её дыхание, и всё, что вокруг, становится чёрным и глухим.

Всё происходит быстро, даже слишком быстро. Я не позволяю себе замедляться, не даю ни ей, ни себе времени на паузу. Всё, что я хочу – это её запах, её прикосновения, и разрядки.

Я вышел из борделя поздно, когда ночь уже плотным покрывалом окутала улицы. Воздух был тёплым, но свежим, и я на мгновение замер, закрыв глаза. Где-то вдали шумели машины, но здесь, в стороне от основной дороги, стояла тишина, которую я ценил.

Сел в машину и завёл двигатель. Глухое урчание мотора наполнило салон, но я не спешил уезжать. Несколько минут просто сидел, глядя на свои руки на руле, прежде чем дать себе команду двигаться.

Я поехал за город, в сторону пустынного обрыва, где иногда останавливался, когда хотелось остаться одному. Дорога была пустынной, и в какой-то момент казалось, что я единственный человек в этом мире. Фары выхватывали из темноты пыльную землю, редкие кусты, треснувший асфальт. Здесь не было ничего, кроме ветра и пустоты.

Остановившись у самого края, я вышел, хлопнув дверью. Тишина была оглушительной, даже ветер казался ленивым, лишь изредка поднимая пыль с края обрыва. Достал сигарету, щёлкнул зажигалкой, вдыхая густой дым. Огонёк на кончике табака вспыхнул в темноте, а я, выдохнув, наблюдал, как дым медленно растворяется в ночи.

Здесь, на грани пустоты, всё казалось проще. Вдали светился город, полный людей, шума, грязи и сделок. А здесь – только я и этот безмолвный, безразличный пейзаж.

Я провёл языком по зубам, чувствуя горечь никотина. Сегодняшний день был долгим, но завтра он будет таким же. Всё идёт по кругу. Люди, которых нужно прижать к стене. Ответы, которые нужно выбивать силой. Решения, которые нельзя откладывать. Но мне нравится это.

Сигарета догорела, и я отбросил окурок в пустоту. Он мелькнул красной искрой и пропал, на секунду задержал взгляд на пустоте перед собой. Здесь, на краю обрыва, казалось, что времени не существует. Только ты, ночь и бездонная тьма внизу.

Но я не собирался просто стоять.

Я вернулся к машине, открыл багажник и достал пистолет. Холодный металл приятно лёг в ладонь, привычный вес сразу сделал его продолжением моей руки. Вдобавок прихватил пару пустых бутылок из-под виски, которые валялись в салоне. Отличная цель.

Расставив их на камнях в нескольких метрах от себя, отступил назад, медленно вдыхая ночной воздух.

– Давай, – пробормотал я себе под нос и поднял пистолет.

Первый выстрел разорвал тишину. Бутылка взорвалась брызгами стекла, как будто внутри неё был сжатый крик. Второй – снова точное попадание.

Я перезарядил, достал из кармана берушу, покрутил её в пальцах, прежде чем вставить в левое ухо. Единственное ухо, которым я ещё слышал.

Как только она плотно вошла, мир вокруг рухнул в глухую бездну.

Тишина. Полная. Бесконечная.

Я двинул пальцами перед лицом. Не услышал ни шороха, ни лёгкого щелчка суставов. Ничего.

Глухота сковала меня, как чёрный вакуум.

Я снова взял пистолет. Сделал вдох и выстрелил.

Рывок отдачи. Я видел, как бутылка разлетелась, но не слышал звона стекла.

Ещё один выстрел.

И ещё.

И ещё.

Сердце гулко билось в груди, но я не слышал его. Только чувствовал, как оно толкается, как пытается пробиться сквозь рёбра.

“Если я так и останусь глухим?” – пронеслось в голове.

“Если прямо сейчас я теряю последние звуки этого мира?”

Я выстрелил в пустоту, но казалось, что пуля вонзается прямо в мой мозг, пробивая его звенящей тишиной.

Не знаю, сколько прошло времени. Тридцать секунд? Минуты? Час?

Патроны закончились.

А я просто стоял, глядя в пустоту перед собой.

Потом медленно, очень медленно вытащил берушу.

Звук вернулся резко, будто кто-то распахнул двери в другую реальность.

Шум ветра. Далекий скрип кузова машины. Тихий звон гильз под ногами, которые я раньше даже не замечал.

И тут я засмеялся.

Громко. Безудержно.

Смех рвался изнутри, как зверь, которого держали в клетке слишком долго. Он выходил приступами, эхом отражаясь от камней. В нём было что-то дикое, что-то, от чего даже у самого смелого человека пошли бы мурашки.

Если бы кто-то был рядом в этот момент, он бы либо замер в ужасе, либо сбежал прочь, потому что в этом смехе не было ничего человеческого.

Я склонился вперёд, опираясь руками на колени, пытаясь успокоиться. Но смех продолжался.

Как долго? Я не знал.

Но ночь слушала.

Глава 5

Америго

Утро встретило меня прохладным воздухом и первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь окна. Я уже был на улице, сжимая в руках гантели, чувствуя, как мышцы напрягаются с каждым повторением. Сила – это не просто физическое состояние. Это контроль.

Пот стекал по спине, капал на землю, но я не останавливался, приступая к следующему. Удары по груше что висела на дереве были резкими и расчетливыми. Один. Второй. Третий.

Когда закончил, дыхание было ровным, сердце билось спокойно. Я вытер лицо полотенцем и направился в дом, вошёл в душевую, включил холодную воду и просто стоял под ней, позволяя воде смыть напряжение.

Спустя двадцать минут я уже сидел в кресле, просматривая бумаги и держа телефон у уха.

– Нет, поднять процент не получится. Пусть скажет спасибо, что вообще в деле. – Я сделал глоток кофе. – Если не устраивает – убирается к чёрту.

Человек на той стороне провода замялся, но я уже знал ответ. Он останется. Они всегда остаются.

Следующий звонок был по борделю.

– Как ваши успехи? Все хорошо? Что с новенькой? – спросил я, листая отчёты.

– Все супер, босс. Вошла в ритм, работает без проблем, – ответил голос.

– Хорошо. Если какие-то вопросы – решай на месте.

Я уже собирался закончить с делами, когда телефон завибрировал. Экран высветил знакомые имена – Марио и Франческо.

– Чего? – ответил я.

– Америго, ты что, блядь, игноришь нас? – голос Марио был раздражённым.

– Я занят.

– Не настолько, чтобы не пойти с нами. Франческо уже всё устроил. Ты едешь с нами в клуб, танцующие девочки, выпивка, все что нужно для расслабления.

Я закатил глаза, поджигая сигарету.

– Без меня.

– Да ладно, хорош. Ты вечно отмораживаешься. Не будь стариком, выпьем, повеселимся.

Я молчал.

– В десять, брат. Мы заедем за тобой, даже не думай съебаться.

Связь оборвалась.

Я сидел, дым наполнял комнату, и понимал, что они действительно не отстанут.

Ну что ж. Придётся ехать.

День дальше проходил скучно и однообразно, обзвон по делам, урегулирования спорных моментов, так и не заметил, что уже наступил вечер. Глянув на часы, я увидел, что пацаны приедут через полчаса и пошел собираться.

Машина затормозила прямо перед домом, и я услышал, как кто-то с улицы сигналит, будто я не знаю, кто это.

– Давай, шевелись! – прокричал Франческо, высовываясь из окна.

Я тяжело выдохнул, захлопнул дверь дома и подошёл к машине. Открыл пассажирскую дверь и сел на переднее сиденье.

– Я же сказал, что не хочу, – напомнил я, пристёгиваясь.

– Да-да, но ты же знаешь, что у тебя не было выбора, – ухмыльнулся Марио, сидя сзади и потягивая что-то из бутылки. – Ты слишком часто сидишь в одиночестве, брат.

– Может, мне нравится одиночество?

Франческо тронул машину с места, включив громкую музыку.

– Тогда ты просто ёбнутый.

Я усмехнулся, глядя в окно.

– Итак, как там твои дела, Америго? – спросил Марио, подтягивая меня в разговор.

– Всё, как всегда, – пожал я плечами.

Остальную часть дороги мы просто наслаждались музыкой и огнями города, пока Франческо не свернул к клубу, затормозив у входа.

– Всё, парни, добрались.

Мы вышли из машины. Около дверей уже толпились люди, музыка гремела, приглушённая стенами. У входа нас встретила хостес – длинноногая девушка в облегающем платье с кокетливой улыбкой.

– О, кто это к нам пожаловал, – протянула она, оглядывая меня с явным интересом. – Америго, ты сегодня в ударе?

Я усмехнулся, скользнув по ней взглядом.

– Зависит от того, как ты меня встретишь.

Она прикусила губу и провела пальцем по своему кулону.

– Тогда проходите, господа.

Она развернулась, ведя нас внутрь, и я на секунду задержал взгляд на её бёдрах, плавно покачивающихся при ходьбе.

Мы прошли через толпу, слыша, как вокруг смеются, выпивают, переговариваются. Девушка привела нас в VIP-зону, где стоял наш привычный стол.

– Как всегда? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.

Я кивнул.

– Отлично. Сейчас все организуем.

Она ушла, а мы заняли места.

– Вот так мне нравится! – довольно выдохнул Франческо, падая в кресло. – Сейчас будет хорошая ночь!

Я лишь усмехнулся, устраиваясь поудобнее.

Музыка заполняла зал, громкие басы вибрировали в воздухе, люди смеялись, выпивали, двигались в такт. Девушки, как всегда, не теряли времени – стоило нам устроиться, как они начали подходить к столику, присаживаясь рядом, склоняясь ближе, касаясь плеч и колен, наполняя воздух сладким запахом духов и алкоголя.

Франческо тут же обнял какую-то шатенку за талию, усадив её к себе на колени, а Марио уже что-то нашёптывал блондинке, проводя пальцами по её запястью.

– Сладкий, – голос раздался у меня почти над ухом. Я повернулся – передо мной стояла девушка с ярко-красными губами и глубоким декольте, в её взгляде читался прямой вызов. – Почему ты такой отстранённый?

Я лениво откинулся на спинку дивана, не сводя с неё глаз.

– Просто смотрю.

– Скучаешь?

– Может быть.

Она ухмыльнулась, собираясь что-то ещё сказать, но я уже не слушал.

В толпе, чуть дальше сцены, я заметил ту, кто отличалась от всех. Высокая, стройная, её движения были плавными, не такими резкими и вызывающими, как у других танцовщиц. Её одежда закрывала больше, чем открывала, но именно это притягивало взгляд. Золотая тонкая ткань скрывала лицо, оставляя открытыми лишь глаза – тёмные, глубокие, завораживающие.

Я смотрел на неё, пока она двигалась в ритме музыки, но при этом не растворялась в общей массе разврата.

Мы встретились взглядами.

Интересно.

Я сделал знак одной из сотрудниц клуба.

– Позови её ко мне, – кивнул в сторону таинственной незнакомки.

– Эм… кого?

– Девушку в вуали.

– О, ты про неё? Она не всегда соглашается, может я помогу тебе расслабиться лучше – девушка посмотрела на меня с лёгкой улыбкой.

– Пусть попробует отказаться, – усмехнулся я.

Через минуту я заметил, как к той самой танцовщице подошли, что-то ей сказали, и она медленно вернула свой взгляд ко мне.

Я ждал.

Несколько секунд.

А потом она направилась ко мне, плавно ступая, не сводя глаз.

Она подошла медленно, с той грацией, которой не хватало всем остальным. Ее движения были мягкими, но уверенными, словно она знала, что именно сейчас я смотрю только на неё. Музыка в клубе сменялась одной ритмичной композицией за другой, но в этот момент для меня существовала только она – девушка, скрытая за тонкой тканью, оставившая мне загадку, которую я хотел разгадать.

Она начала танцевать.

Не так, как остальные – не с пошлостью, не с агрессивной подачей, требующей внимания любой ценой. Нет, её движения были тонкими, затягивающими, сдержанными. Она двигалась в такт музыке, приближаясь, будто не специально, но при этом я чувствовал её присутствие рядом. Я смотрел на неё, не скрывая своей самоуверенности. Охотничий взгляд – пристальный, изучающий. Мне было интересно, насколько далеко она готова зайти, прежде чем я заставлю её показать своё лицо.

Когда её танец затянулся, я, не отводя глаз, потянулся к ней, обхватил тонкое запястье и притянул ближе. На чуть было не упала в мои объятья, но ей удалось удержаться на ногах.

Я наклонился, губами почти касаясь её уха.

– Кажется, здесь слишком шумно, – голос был низким, тихим, чтобы слышала только она. – Нам стоит найти место более уединенное. Расслабиться… вдвоём.

Её тело замерло на мгновение. Я почувствовал, как напряглась её рука в моей ладони.

А потом всё произошло слишком быстро.

Она резко вырвалась, схватила со стола мой бокал с виски и, не колеблясь, выплеснула его мне прямо в лицо.

Жгучая жидкость ударила в глаза, стекая по коже.

Я моргнул, на долю секунды потеряв ориентацию, а когда попытался схватить её снова – её уже не было.

Она исчезла в толпе.

Я провёл рукой по лицу, убирая остатки виски, и выдохнул.

Чёрт.

Франческо расхохотался первым, хлопнув меня по плечу.

– Ну, брат, кажется, не всем нравится твоя самоуверенность!

Марио подхватил смех, качая головой.

– Вот это было неожиданно.

А я сидел, всё ещё ощущая вкус виски на губах, и медленно усмехнулся.

– Теперь мне ещё интереснее.

Я не мог просто оставить это так.

Виски больше не жгло кожу, но внутри разгорался другой огонь – не злость, нет. Интерес. Настоящий, живой, разъедающий. Кто она такая, эта смелая девочка, которая решилась так дерзко бросить мне вызов?

Я вытер лицо салфеткой, кидая её на стол, и медленно встал.

– Вы куда, синьор? – спросила хостес, подходя ко мне.

– Найти кое-кого.

Я прошёл сквозь толпу, осматривая зал, но её нигде не было видно. Тогда я направился туда, где всегда можно было достать информацию – к людям, которые управляли этим местом.

За одной из дверей я нашёл его – одного из администраторов клуба, мужчину лет под сорок, с прилизанными волосами и слишком важным видом. Он был в офисе, пересчитывая деньги, когда я вошёл без стука.

– Америго? – он приподнял брови. – Что-то случилось?

Ха, не удивительно что он меня узнал, каждый, кому мы с братом предоставляли защиту бизнеса, знали нас и очень.

– Девушка. В золотой вуали. Высокая, длинноногая, не раздевается так же быстро, как остальные. Кто она?

Он тут же скривился.

– Синьор, я не могу разглашать личные данные наших…

Я не дал ему закончить.

Одним движением я схватил его за ворот рубашки и вытянув из кресла, прижал к стене.

– Не заставляй меня повторять вопрос.

Я смотрел прямо в его глаза, и он понял, что шутки кончились.

– Ладно, ладно! – он закашлялся, когда я ослабил хватку. – Амелия. Амелия Мартинес. Она недавно у нас, всего пару недель работает.

Я улыбнулся, но это была не доброжелательная улыбка.

– Вот видишь, как просто?

Я отпустил его и сделал шаг назад.

– Надеюсь, ты никому не расскажешь о нашем разговоре?

Он замотал головой, потирая шею.

– Конечно, синьор, никаких проблем.

Я кивнул, развернулся и вышел из офиса, всё ещё ощущая на губах привкус виски.

Амелия Мартинес.

Так так, кто же это….

Глава 6

Америго

Я вышел из офиса, прокручивая в голове имя, которое только что услышал.

Амелия Мартинес.

Новенькая. Смелая. Дерзкая.

Но чем больше я об этом думал, тем сильнее понимал – чересчур много внимания для одной девушки, которая просто бросила мне виски в лицо. Да, это было неожиданно. Да, мне было любопытно. Но не более.

Я вернулся к столику, где Марио и Франческо уже вовсю веселились.

– Где ты пропадал? – Марио хлопнул меня по плечу. – Всё-таки решил догнать ту красотку?

Я лишь усмехнулся, опускаясь на диван и беря свой стакан.

– Нет, – ответил я, делая глоток. – Просто проверил кое-что.

Франческо усмехнулся.

– Ты так говоришь, будто хочешь в это поверить.

Я промолчал, потому что, может, он был и прав.

Но прежде, чем я успел об этом задуматься, ко мне подошли три девушки. Все сногсшибательные: длинные ноги, узкие талии, вызывающие наряды. Одна, рыжеволосая, наклонилась ниже, практически касаясь моего плеча.

– Ты выглядишь напряжённым, – промурлыкала она. – Может, стоит немного расслабиться?

Вторая, брюнетка с шоколадными глазами, провела пальцем по моей руке.

– Мы могли бы пойти в более уютное место…

Третья, блондинка, улыбнулась так, что её намерения стали очевидны.

– Поверь, мы знаем, как сделать этот вечер незабываемым.

Я скользнул по ним взглядом, затем перевёл его на Марио и Франческо. Они с усмешкой наблюдали за сценой.

Почему бы и нет?

Я поставил стакан на стол и встал.

– Ведите.

Они вывели меня из основного зала, через коридор, в одну из приватных комнат, обставленную кожаными диванами и мягким освещением.

– Расслабься, – сказала брюнетка, становясь за моей спиной и начиная массировать плечи.

Я прикрыл глаза, позволяя её рукам скользить по моим напряжённым мышцам. Рыжая устроилась рядом, её пальцы играли с краем моей рубашки. Блондинка присела напротив, её колени касались моих, и она наклонилась вперёд, будто собираясь прошептать что-то на ухо.

Тепло их тел, лёгкие прикосновения, игривые взгляды – всё это создавало правильную атмосферу. Я позволил себе немного расслабиться, чувствуя, как мышцы действительно начинают отпускать.

Я откинулся на мягкую спинку дивана, позволяя их прикосновениям расслаблять моё тело. Брюнетка продолжала массировать мои плечи, её пальцы двигались уверенно, надавливая в нужных местах, будто она точно знала, как снять напряжение.

– Ты крепкий, – заметила она, скользя ладонями вниз по моим рукам. – Часто тренируешься?

Я усмехнулся, не открывая глаз.

– Можно и так сказать.

Рыжая тем временем скользнула ближе, её ногти чуть царапнули мою грудь через тонкую ткань рубашки.

– Ты всегда такой молчаливый?

Блондинка, сидящая напротив, тоже не осталась в стороне. Она подалась вперёд, длинные волосы мягко упали на её обнажённые плечи.

– Может, он просто любит слушать? – её голос был низким, с лёгкой хрипотцой.

Я приоткрыл глаза и ухмыльнулся.

– Может быть.

Брюнетка хихикнула, склонившись ближе.

– Тогда тебе понравится то, что мы приготовили для тебя.

Её пальцы скользнули по моей шее, вниз к вороту рубашки. Рыжая тем временем провела пальцем по линии моего подбородка, изучая черты лица.

– У тебя взгляд хищника, – заметила она, изучающе вглядываясь в мои глаза.

– Это хорошо или плохо? – лениво спросил я.

Блондинка наклонилась вперёд ещё ближе, её губы были в нескольких сантиметрах от моих.

– Скорее… интересно.

Брюнетка уже расстегнула пару верхних пуговиц моей рубашки, её пальцы чуть коснулись горячей кожи.

– Позволь нам позаботиться о тебе, – прошептала она.

Я закрыл глаза, позволяя им делать то, что они хотят. Их руки, их голоса, их прикосновения – всё это было приятно, успокаивало.

Пальцы брюнетки ловко расстегнули оставшиеся пуговицы рубашки, и ткань мягко сползла с моих плеч, открывая грудь. На секунду воцарилась тишина, но я чувствовал их взгляды – цепкие, изучающие.

– Чёрт… – первой заговорила рыжая, её палец медленно скользнул по узору на моей ключице. – У тебя же всё тело в татуировках…

Блондинка провела ладонью по моему плечу, очерчивая линии рисунков.

– Кажется, это не просто картинки, – задумчиво заметила она, вглядываясь в детализированные узоры на моей коже.

Брюнетка наклонилась ближе, её дыхание коснулось моей шеи.

– Это же больно… Ты правда делал их все осознанно?

Я усмехнулся, не открывая глаз.

– Конечно.

Рыжая наклонилась к моей груди, изучая каждую деталь.

– Каждая татуировка что-то значит?

Я чуть повернул голову, приоткрывая глаза.

– Если хорошо разбираться, можно прочитать всю мою жизнь.

Блондинка провела пальцем по одной из тату на груди, медленно ведя вниз.

– Мне кажется, у тебя тёмное прошлое.

Я лениво улыбнулся.

– А у кого его нет?

Брюнетка скользнула губами к моему уху.

– Может, расскажешь нам одну из историй?

Я резко развернулся, хватая её за запястье и притягивая к себе. Её дыхание сбилось, но во взгляде не было страха – только азарт.

– Истории бывают разными, – сказал я низким голосом. – Не уверен, что вам понравятся мои.

Она усмехнулась, в глазах мелькнуло что-то дикое.

– Ты ведь умеешь делать так, чтобы нам нравилось.

Я хмыкнул, отпуская её руку.

– Возможно.

Они продолжали изучать меня, их пальцы скользили по коже, цеплялись за татуировки, будто пытались разгадать их смысл.

Но всё, что они могли увидеть, – это узоры.

Истинное же значение знал только я.

Брюнетка не стала больше ждать и, наклонившись, прижалась губами к моим. Она двигалась медленно, но уверенно, пробуя меня на вкус, будто играла с огнём. Я отвечал ей, чуть грубее, заставляя её дышать прерывистее.

В то же время блондинка скользнула ближе, её пальцы пробежались по моей шее, а затем дальше – по груди, вниз. Она обвила мою руку, прижимаясь к боку, и её дыхание обожгло кожу.

Рыжая, наблюдавшая за этим, наклонилась, положив ладони мне на бёдра, и мягко села на колени передо мной. Я посмотрел вниз, встречаясь с её игривым взглядом. Она наклонилась ближе, её пальцы прошлись по моему ремню, едва касаясь, но всё в её движениях было наполнено предвкушением.

Я обнял брюнетку за талию, крепче прижимая к себе, углубляя поцелуй, пока её ногти не вонзились в мою спину. Блондинка чуть прикусила мочку моего уха, её губы растянулись в улыбке, когда она услышала, как я резко выдохнул.

В комнате становилось жарче. Алкоголь, запах духов и женской кожи смешивались в густой, плотный коктейль, затягивая всё глубже.

Я услышал, как тихо звякнула бляшка ремня, когда чьи-то пальцы небрежно задели её. Это был тот самый звук, который всегда предвещал потерю контроля, полное растворение в моменте. Я почувствовал, как руки девушек тянут джинсы и белье вниз, а после теплый язык проходится по головке, заставляя меня тихо застонать, их руки и губы перемешались, но это было не важно, они доставлял мне удовольствие, заставляя расслабиться, остальное было не важно.

Я откинул голову назад, позволяя себе забыться. Мягкие губы, горячие прикосновения, шёпот и смех— всё это смешалось в гулком, тягучем удовольствии.

Но вдруг…

Щелчок двери.

Я услышал, как она открылась, и почти машинально приоткрыл глаза.

У входа стояла она.

Амелия.

Вуаль всё так же скрывала половину её лица, но глаза выдавали всё. Они метались по комнате, цепляясь за каждую деталь, за каждое движение.

Я видел, как её грудь чуть заметно вздымалась от быстрого дыхания. Как пальцы сжались в кулак, но тут же расслабились.

Я почувствовал себя хищником, которого застали в момент самого сладкого триумфа.

Я заметил не только её шок.

На её лице мелькнуло что-то ещё. Интерес? Раздражение? Или, может, что-то глубже?

Она не уходила.

Я едва ощутимо ухмыльнулся, позволяя девушкам делать со мной всё, что они задумали. Одна из них целовала мою ключицу, другая скользила ладонью по моему животу, третья сидела у моих ног, не отрывая губ от моего члена. Их руки, их губы – всё это было привычной игрой.

Но весь мой интерес был прикован к Амелии.

Она всё ещё смотрела.

Я видел, как её пальцы сжались на ткани одежды. Как её дыхание сбилось – совсем немного, но я заметил. Она не делала ни шага вперёд, но и назад не отступала.

Я подался чуть вперёд, позволяя свету падать на мои глаза.

– Что, кошечка, – произнёс я низким голосом, глядя прямо на неё, – нравятся такие зрелища?

Она вздрогнула. Почти незаметно, но я это увидел.

А потом развернулась и вышла, оставив за собой едва уловимый аромат чего-то пряного и терпкого.

Я усмехнулся, позволив девушкам снова утащить меня в их ласки.

От этих игр в гляделки мой член стал еще более каменным, я притянул голову девушки сильнее, и она лишь одобрительно застонала, пока я не кончил ей в рот.

Переводя дыхание, мысли вернулись к девушке, которая сначала отказала в моих ласках, а после наблюдала за этим.

Интересно…

Глава 7

Амелия

Я стояла у зеркала, поправляя свои волосы и закрепляя вуаль на лице, когда ко мне подошла Лина, одна из девушек, которые работали здесь давно. В её глазах было что-то настороженное, словно она видела во мне новичка, который может ошибиться.

– Слушай, – начала она, вглядываясь в меня. – Ты недавно тут?

Я кивнула.

– Ну, тогда тебе стоит знать пару вещей. Здесь, если хочешь зарабатывать нормально, – она чуть понизила голос, – нужно подходить к столикам. Танцевать, привлекать внимание. Мужики любят это. И деньги будут расти.

Я не ответила сразу. На её лице не было ни тени насмешки, но в её голосе сквозила правда, и я чувствовала, что Лина не скажет ничего лишнего.

Она заметила моё молчание и добавила:

– Не переживай, все через это проходят. Не надо искать подвох, мы все работаем на процветание клуба и своих кошельков. Просто будь уверена в себе, и тогда тебе понравится.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь настроиться на нужный лад. Работа была новой, но мне не привыкать. И если это нужно, чтобы зарабатывать, то я буду делать это.

Когда вечер продолжался, я вышла на танцпол, глядя на гостей клуба, на их глаза, горящие желанием. Всё было как обычно. Я двигалась в ритме музыки, словно это был не первый день, но была какая-то незаметная дрожь внутри – я ощущала, что сегодня будет не так, как всегда.

И вот тогда я его заметила.

Он сидел на своём месте, высоко подняв голову, с лёгким самодовольным выражением лица, и его взгляд был цепким, будто он высматривал в толпе добычу. Всё в нём было таким, как в моих самых странных и смелых фантазиях – его короткая стрижка, как у солдата, взгляд, который бы мог проломить бетон, и его руки. Татуировки по всему телу, сводящие с ума. Я не могла не заметить их. Я смотрела на его шею, на те линии и узоры, которые, похоже, не раз рисовались остриём ножа или иглы.

Тело начинало двигаться, но я чувствовала, как мне не хватало воздуха.

Его глаза также зацепились за меня, и я увидела, как он обратился к девушке. После она подошла ко мне и сказала, что мне нужно подойти и посоветовала вести себя более раскрепощенной, чтобы получить больше чаевых.

Я чувствовала, что, возможно, не стоило соглашаться танцевать у его столика, но был уже поздно. Мои ноги не слушались, и даже если я и пыталась двигаться на автомате, я всё равно не могла избежать того, чтобы взгляд не зацепил его.

Он смотрел на меня, его глаза не отрывались, и я начала танцевать сильнее, чувствуя, как его взгляд пронизывает меня насквозь. Это было как испытание, которое я не собиралась проигрывать. Я так сильно хотела, чтобы он не видел в моей танцевальной позе ничего лишнего, но что-то подсказывало – он видит всё.

Прошло несколько минут, когда я почувствовала, как его взгляд начал сжимать меня, как будто я была не просто частью шоу, а его добычей. И я решила сделать шаг дальше. Он потянул меня к себе. Мгновение, и его рука уже была на моей. Он шептал мне на ухо, что пора уйти в тихое место.

Но, почему-то, я дернулась. Что-то внутри меня всколыхнулось, я взяла бокал виски, стоящий на столе, и вылила его прямо ему в лицо.

Это было не осознанное действие, я не продумывала его, но предложение об уединении укололо мою гордость.

Его лицо в тот момент было ошарашено. И я… убежала.

Моё сердце билось как бешеное, не давая покоя. Ощущение было как из сна – голова тяжела от того, что я сделала. Убежать от этого взгляда, от того, что он уже был рядом, так близко, и меня, кажется, уже не отпускал.

Я не слышала его шагов за собой. Просто ускорила шаг, проскользнув в сторону, вонзая взгляд в пол, избегая встречаться глазами с любым, кто мог бы меня остановить. Мой пульс всё равно бился так, как будто я бегу от чего-то, что не могу контролировать. И, возможно, так оно и было.

Толпа на танцполе поглотила меня, её влажные тела, искрящиеся огоньками света. Музыка была слишком громкой, и я слилась с этим хаосом, пытаясь забыться, укрыться от той параллельной реальности, которая не хотела меня отпускать.

Я подошла к Лив, которая стояла у барной стойки и наблюдала за нами. Её взгляд был зафиксирован на танцполе, но она заметила меня сразу, как только я подошла.

– Ты что-то не так выглядишь, Амелия, тебе плохо? – её голос был мягким, но в нём я почувствовала тревогу. Я опустила взгляд и кивнула.

– Да, мне немного не хорошо. Наверное, просто утомилась. – Я чувствовала, как мне тяжело дышится, и отчаянно хотела вырваться из этого замкнутого круга.

Лив, посмотрела на меня с лёгким беспокойством, но кивнула, понимая.

– Если что, в раздевалке всегда можно немного отдышаться. После езжай домой. И попей воды, тебе поможет. – Я лишь быстро улыбнулась и, не дав ей времени на дополнительные вопросы, направилась в сторону раздевалки.

Я шла по коридору, направляясь в гримёрку, всё ещё чувствуя в груди остатки гнева. Этот мужчина… Наглый, самоуверенный. Он думал, что может просто взять меня за руку, прошептать что-то в ухо, и я пойду за ним, как какая-то послушная девчонка?

Я фыркнула про себя, ускоряя шаг.

Я здесь работала не так давно и до сих пор путалась в этих бесконечных дверях. Музыка глушила всё, и даже сейчас, когда я свернула в нужный коридор, где должно было быть тише, всё равно ощущалась эта вибрация ритма.

Я толкнула дверь, уверенная, что это гримёрка.

Но, когда мои глаза привыкли к освещению, я замерла.

Передо мной был он.

Тот самый мужчина, на которого я плеснула виски.

И не только он.

Несколько девушек обвивали его, словно змеи. Одна целовала его ключицу, другая скользила ладонями по открытому торсу, третья сидела у его ног. Их движения были мягкими, провокационными, а он… Он сидел в кресле, раскинувшись, расслабленный, самоуверенный. Его рубашка была расстёгнута, открывая грудь, покрытую татуировками.

Я не могла пошевелиться.

Я должна была сразу закрыть дверь и уйти, но вместо этого… смотрела.

Мои глаза встретились с его.

Чёрные, насмешливые.

Он видел, что я смотрю. И не просто смотрю – что-то внутри меня дрогнуло от этой картины.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, а пальцы сжались на ткани платья. Почему я до сих пор здесь? Почему не ухожу?

– Что, кошечка, – его голос был низким, ленивым, пропитанным этим грёбаным самодовольством, – нравятся такие зрелища?

Я вздрогнула.

Горло пересохло, но я быстро опомнилась.

Чёрт. Чёрт!

Рывком закрыла дверь и, развернувшись, быстрым шагом направилась в гримёрку.

Глупая. Сумасшедшая!

Зачем я стояла и смотрела?! Почему вообще не ушла сразу?!

Сердце всё ещё билось слишком быстро, а в голове крутилась картинка – его взгляд, наглый, уверенный, тёмный.

Я сжала зубы, заставляя себя дышать ровнее.

Надо забыть. Просто забыть.

Залетев в гримерку, я закрыла за собой дверь и оперлась на неё. Это место казалось таким чужим, но в то же время знакомым. Я сняла туфли, отпустила волосы, и сразу же сняла вуаль, которая скрывала моё лицо. Смотрясь в зеркало, я увидела себя такую, какой была. Но на этот раз отражение не приносило облегчения.

Мои глаза, почти потерявшие свой обычный холод, всё ещё горели каким-то напряжением. Я сняла своё облегающее платье, заменила его на чёрные джинсы и топ. Быстро прихватила свою сумочку, и выскользнула из раздевалки, скрывшись от взглядов.

Как только я вышла на улицу, почувствовала свежий воздух и рванулась в сторону своей машины. Мне было нужно убраться отсюда, подальше от людей, подальше от этого клуба.

Я села в машину, и как только закрылась дверь, чувство беспокойства снова охватило меня. Сердце не успокаивалось. В голове всё крутились мысли, о том мужчине с тату. Его лицо, его взгляд, его решительность.

Я завожу двигатель, включаю музыку, чтобы отвлечься, но всё равно снова и снова возвращаюсь к его образу. Почему, почему он так меня повлиял? Это ненормально. Он был таким… властным, уверенным.

Я ощущала, как меня терзает что-то внутри, злость на себя за то, что согласилась работать здесь. Я же знала, что это не просто танцы, не просто лёгкие деньги. Знала, что девушки здесь делают гораздо больше. Слишком много. Слишком быстро. Но я приняла это решение, я решила, что могу с этим справиться.

Теперь… мне стало страшно. Страшно от того, что я, может, слишком увлеклась этим. Страшно от того, что мне не хватало спокойствия. Но я не могла позволить себе больше думать о нём. Не могла позволить себе думать о том, что он оставил меня в этом состоянии.

Я резко выдохнула и пыталась снова переключить мысли, но эти мысли о нем не отступали.

Дверь маленькой студии захлопнулась за мной, как только я зашла в дом, и почувствовала, как напряжение постепенно уходит, хотя и не полностью. В помещении пахло чем-то старым, но я уже привыкла к этому запаху. Это была не самая лучшая часть города, и моя квартира – не то место, о котором я мечтала. Но она была дешёвая, а мне пока что не удавалось найти ничего лучше. За этим миром скрывались другие, более тёмные уголки, и я не могла позволить себе ничего лучше, чем это.

Я сбросила обувь, подошла к столу и опустилась на кровать. Внутри меня всё ещё ворочались неясные чувства. Неопределённость. Страх. Интрига. Мой взгляд упал на мобильный телефон, и я, не раздумывая, набрала номер подруги, которая осталась в родном городе. Мне нужно было выговориться, хотя бы немного, и услышать знакомый голос.

– Привет, как ты? – ответила Лаура, и в её голосе звучала радость, как всегда.

– Привет, – сказала я, чувствуя, как в горле пересохло. – Ты не поверишь, что случилось.

– Что опять? У тебя что, новые проблемы с клиентами? – её голос прозвучал с лёгким оттенком насмешки, как если бы она точно знала, что я сейчас скажу.

Я немного помолчала, собираясь с мыслями.

– Нет, это не так. Просто… Я встретила одного мужчину в клубе. Он… был странным. Я даже не знаю, как его зовут. Его взгляд… Я не знаю, как объяснить, но он был каким-то… охотником. Вот прям так, как в фильмах. Он сидел за столом, смотрел на меня, и было ощущение, что я для него – не человек, а что-то, за чем он охотится. И он предложил мне уйти с ним в другое место, чтобы мы могли поговорить наедине.

Лаура помолчала, и я почувствовала её удивление.

– О, подруга, – её голос стал более серьёзным. – И ты согласилась пойти?

Я замолчала. Я действительно не могла понять, что произошло. В тот момент, когда он предложил пойти с ним, мне захотелось согласиться, но что-то внутри меня удерживало. Однако, я всё равно чувствовала, что эта ситуация стала слишком странной.

– Нет, я не пошла с ним. Но он всё равно не отпускал меня взглядом. И потом, я не знаю, что меня так взбесило, но я вылила ему виски прямо в лицо. И тут же сбежала.

Подруга опять замолчала на мгновение, а затем засмеялась.

– Ты серьёзно? – её смех был смешан с удивлением и лёгким восторгом. – Ты вылила ему виски в лицо? Это очень смело с твоей стороны! Но он тебе явно не понравился, раз ты так поступила. Хотя, честно говоря, мне кажется, ты недооценишь того, что он может предложить. Мужчины, как он, редко не умеют быть убедительными.

Я почувствовала, как в груди сжалось. Да, возможно, она права. Но я не могла забыть тот взгляд, который он мне подарил. Он был проницательным, холодным и каким-то слишком уверенным в себе. И мне было очень страшно. Я решила скрыть тот момент, где я застала его в комнате, полуголым и окруженным женщинами.

– Ты не понимаешь, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие в голосе. – Я ничего о нём не знаю. Я не знаю, кто он, откуда он. Он просто смотрел на меня, как будто я была частью игры, а потом предложил уединение, как будто так всё и должно было быть. Я… я не знаю, как это объяснить, но меня это пугает. Это не просто какой-то типичный парень с деньгами и желанием забрать меня. Это что-то другое.

Лаура снова замолчала. Она, наверное, пыталась понять, что я чувствую, но в её голосе я почувствовала скорее любопытство.

– Ну, ты же знаешь, как устроен этот мир, – сказала она после паузы. – Ты работаешь в клубе, и ты знаешь, что такие мужчины всегда будут рядом. Не стоит так зацикливаться на одном. Возможно, он просто был заинтересован в тебе, и, может быть, ему не понравилось, что ты так резко отреагировала. Но, честно говоря, ты могла бы быть с ним. Он, наверное, очень интересный, раз тебе не даёт покоя.

Я вздохнула, чувствуя, как меня начинает трясти от мысли, что я могла бы быть с таким человеком. Кто он, откуда? Я ничего о нём не знаю, и это пугает меня ещё больше.

– Ох, Амелия, ты сама-то как себя чувствуешь? Зачем ты вообще отказываешься от таких предложений? Ты давно не была с кем-то, так что, может, тебе и стоит дать шанс.

Я почувствовала, как внутри меня всё сжалось. Всё-таки это не те слова, которых я ожидала от неё.

– Ты что, смеёшься? Это совсем не то, что я хотела! Он меня не просто заинтересовал, а испугал.

Подруга снова засмеялась, теперь уже явно с улыбкой.

– Не переживай, я понимаю. Но поверь, ты уже давно не была с кем-то. Может, и стоит попробовать.

– Ты сумасшедшая, – сказала я, опуская взгляд.

В ответ подруга лишь тихо посмеялась.

– Ты сама решаешь. Но если вдруг передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Я отключила телефон и положила его рядом с собой. Мой взгляд снова упал на пустое пространство передо мной, и я почувствовала, как всё вокруг стало холодным и чуждым.

Глава 8

Америго

Кто мог подумать, что я так просто остановлюсь? Что после одного взгляда, одного танца, я просто забуду её? Нет, такого не бывает. Эта девушка оставила след в моей голове, и я не мог оставить его без ответа. То, что скрыто, всегда вызывает больше интереса. И она была скрыта. Вуаль, её манера двигаться, взгляд. Всё это говорило мне, что она – не та, кого можно просто забыть. После того как она смотрела, пока девушки доставляли мне удовольствие, мое желание узнать о ней больше, только усилилось, ей явно нравилось, что она видела.

Я направился к своим друзьям. Марио и Франческо сидели за баром, шумно разговаривая, как всегда. У них была привычка болтать о всякой чепухе, но сейчас я не был настроен на долгие разговоры.

– Ребята, мне нужно уехать, – сказал я, сбавляя темп. – Есть дела.

Они взглянули на меня с лёгким удивлением, но быстро кивнули.

– Ну, давай, как знаешь. Мы тут ещё посидим, – сказал Марио с улыбкой.

Я кивнул и направился к выходу. Вдохнул холодный воздух, который обрушился на меня, как только я оказался на улице. Тело было напряжено, но мысли твёрдо шли в одну сторону. Я достал телефон и набрал номер одного из своих старых знакомых. Этот парень не раз помогал мне с информацией о людях, когда я этого требовал.

– Алло, Америго, давно не слышал о тебе. Что-то срочное? – ответил знакомый голос.

– Да, я приеду. Есть кое-что, о чём надо поболтать, – сказал я, не раскрывая всех карт сразу.

– Понял. Буду ждать, – ответил он.

Сбросив звонок, я быстро поймал такси и поехал к нему.

Когда я вошёл в квартиру, его глаза, как всегда, были сосредоточены на деле. Он сидел за своим рабочим столом, перед ним было несколько мониторов, на которых мелькали цифры и текст. Это был не тот тип, с которым надо долго разговаривать. Он работал быстро и эффективно, что мне и нужно было.

– Привет, мистер “Никто”, – я пошутил, поднимая брови. – Это даже смешно, как никто о тебе не знает, ни имени, ничего. Выследить тебя невозможно, как таинственный человек в маске.

Он только пожал плечами и поднял глаза от экрана.

– Скажи же друг мой, что за дело?

Я сел напротив него и вытащил сигарету. Закурил.

– Мне нужно узнать информацию о девушке. – Я подкинул ему имя. – Амелия Мартинес.

Он чуть нахмурился, но не стал задавать вопросы, как я и ожидал.

– Мартинес… Хорошо. Это всё, что ты мне скажешь?

Я усмехнулся, выдохнув дым.

– Да, пока это всё. Остальное не так важно. Я хочу знать всё. Где была до клуба, с кем общается, что о ней можно узнать.

Он задумался на секунду, но быстро вернулся к своей работе. Я знал, что он не будет меня торопить с подробностями. Он всегда слушал, когда я говорил о чём-то серьёзном. Мы не любили лишних слов.

– Ты уверен, что это важно? – его голос был тихим, но твёрдым.

– Да, я уверен, – ответил я. – Это важно для меня.

Он кивнул и достал свой телефон, прокручивая что-то в базе данных. Я спокойно наблюдал за ним, иногда выдыхая дым.

– Хорошо, я тебе всё сделаю, – сказал он, не поднимая головы. – Но ты останешься здесь, пока всё не выяснится.

Я покачал головой. Он знал меня слишком хорошо.

– Да, останусь. Я не спешу. Хочу, чтобы всё было сделано чисто. Ты знаешь, как я люблю, когда работа сделана быстро и качественно.

Он не сказал больше ни слова, только продолжил набивать информацию в компьютер. Я открыл ящик стола и достал еще пару сигарет. Он не возражал, хотя и не любил, когда я курил в его комнате. Но сегодня я был уверен, что мне нужно ждать, а его работа – это единственный способ сделать всё так, как нужно.

Время шло, и я уже чувствовал, что чем дольше я жду, тем больше что-то меня беспокоит. Но я не собирался торопить события. Всё будет сделано вовремя, и я получу все ответы.

Он продолжал стучать по клавиатуре, иногда щурясь на экран, как будто не верил в то, что видел. Я молча наблюдал за ним, выпуская ленивое облако дыма в потолок. Он работал быстро, но мне казалось, что я жду уже целую вечность. Наконец, он откинулся назад и устало выдохнул.

– Ну что, мистер «мне нужно всё и сразу», – он взглянул на меня, – держи то, что нашёл.

Я молча смотрел на него, ожидая продолжения. Он взял телефон, крутанул его в руке и заговорил:

– Амелия Мартинес, двадцать пять лет. Она не местная, приехала сюда из Витербо.

Я нахмурился.

– Витербо?

– Да. Небольшой городок, исторический, красивый, но далеко не место, откуда бегут в такие города, как наш Рим. Если только не от чего-то конкретного.

Он щёлкнул мышкой, перелистывая какие-то файлы.

– Работала преподавателем танцев для детей. Больше пяти лет. Была довольно известна в своём маленьком кругу. Судя по записям, даже участвовала в паре местных конкурсов. У неё был парень. – Он остановился и взглянул на меня.

– Был?

– Да, был. Никаких упоминаний о нём за последние несколько месяцев. Ни фотографий, ни постов, ни отметок в соцсетях. Будто исчез.

Я медленно кивнул, обдумывая услышанное.

– Ещё что-то?

– Ну, в целом, обычная биография, но… – Он замялся, снова взглянув в экран. – Знаешь, что интересно?

– Просвети.

– Она уехала очень резко. Почти без следа. Витербо – маленький город, там если кто-то уезжает, об этом говорят. А она просто исчезла. Есть записи, что она сняла деньги со счета перед отъездом, но немного. На первое время, так сказать. Больше ничего.

Я молчал.

– Не похоже на человека, который просто решил сменить жизнь, – продолжил он. – Обычно, когда люди переезжают, они что-то оставляют – намёки, объяснения. А тут – чистый разрыв.

Я провёл языком по зубам, глядя на него.

– Интересно.

– Ещё кое-что, – он усмехнулся. – Она не сразу пошла работать в клуб. Несколько недель до, жила на случайных подработках – официантка, помощница в магазине. А потом вдруг решилась на клуб.

Я прищурился.

– То есть, её что-то вынудило?

– Возможно. Но это уже вопрос не к базе данных.

Я задумчиво потер подбородок. Девушка, преподававшая детям танцы, с обычной жизнью в тихом городке, вдруг бросает всё, исчезает, приезжает сюда и идёт работать в клуб, скрывая лицо под вуалью.

Не слишком ли много загадок?

– И ещё кое-что, – его палец застыл на экране. – Она нашла здесь подработку.

Я поднял бровь.

– Где?

– Детский центр. Она снова преподаёт детям танцы. Похоже, клуб для неё – просто способ держаться на плаву.

Я чуть прищурился.

– Значит, всё-таки не потеряла себя полностью.

Он хмыкнул.

– Ну, скажем так, держится за своё прошлое, но живёт в настоящем, которое ей не принадлежит.

Я задумчиво провёл языком по зубам. Стало ещё интереснее. Она могла бы пойти в другой зал, найти работу поприличнее, но почему-то выбрала этот город, этот клуб, это место.

– А семья? – лениво бросил я, откидываясь на спинку стула.

Он качнул головой.

– Ничего особенного. Обычная семья из Витербо. Отец работает механиком, мать – в небольшом магазине. Оба живы, но особо не общаются с ней.

– Почему?

– Не знаю. Может, что-то случилось, а может, просто так вышло. Знаешь, как бывает – дети вырастают, уезжают, связь слабеет.

Я кивнул, задумавшись. В этом не было ничего необычного. Семья не всегда означает близость. Иногда кровь остаётся просто кровью, ничего больше.

– Братья, сёстры?

– Единственный ребёнок.

Это было неожиданно. Обычно такие держатся за семью крепче. Но она – нет.

Я потёр подбородок.

– Похоже, она действительно одна.

Он пожал плечами.

– Пока так выглядит. Но если хочешь, могу покопаться глубже.

Я усмехнулся.

– Копай.

– Значит, тебе действительно интересно, – с ухмылкой заметил он, вытягиваясь на стуле.

Я не ответил, просто посмотрел на него. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать: если я хочу что-то узнать, я узнаю.

– Дай мне время, – добавил он. – Завтра будет больше информации.

Я поднялся.

– Хорошо. Я заеду.

– Не забудь прихватить мне что-нибудь выпить.

Я лишь хмыкнул.

Витербо. Преподавательница танцев. Девушка, которая бросила мне вызов, даже не зная, кому.

Почему она уехала?

От чего бежит?

Прежде чем я успел развернуться к выходу, он вдруг сказал:

– Подожди. Кажется, у меня есть фото.

Я остановился. Он пару раз кликнул по клавиатуре, что-то открыл на экране. Потом повернул ко мне монитор.

– Ну, что скажешь? – он посмотрел на меня с интересом.

Я пристально уставился в экран.

Рыжая.

На фото она была с яркими медными волосами, собранными в небрежный хвост. Такие невозможно не заметить – солнце, вспыхнувшее среди толпы. Но в клубе…

В клубе у неё были тёмные волосы.

Я на мгновение нахмурился, вспоминая, как она танцевала передо мной, как тени играли на её лице. Нет, я не мог ошибиться. Девушка на фото и девушка в клубе – это была она. Только цвета не совпадали.

Она сменила цвет волос.

Зачем?

– Интересно, – протянул я, всё ещё рассматривая изображение. – Завтра жду полный отчёт.

– Как скажешь, – мой друг кивнул, но в его взгляде читался намёк. Ему было чертовски любопытно, почему меня так заинтересовала какая-то танцовщица.

Я усмехнулся.

Когда я вышел на улицу, воздух был прохладным. Глубокий вдох – и сигарета оказывается у меня в зубах, пальцы на автомате щёлкают зажигалкой. Дым заполняет лёгкие, пока я ловлю такси.

Всю дорогу я молчу, глядя в окно.

Я добрался домой, часы показывали уже раннее утро, все затянулось дольше чем рассчитывал.

Закрыл за собой дверь, бросил ключи на тумбу и прошёл на кухню, чувствуя, как усталость наконец-то подбирается ко мне. Но не от долгой ночи – от мыслей.

Открыл холодильник, достал бутылку воды, сделал несколько жадных глотков. Ледяная жидкость освежила горло, но не голову.

Рыжая. Теперь тёмная.

Почему она сменила цвет? Это первое, что не давало мне покоя. Такие вещи не делают просто так. Бежать от чего-то? Скрыться? Новый этап жизни?

Я сел на стул, провёл ладонями по лицу, задерживая дыхание. Чувствовал, как в груди загорается то самое раздражающее любопытство.

Не местная, приехала из Витербо, преподавала танцы детям. Была с кем-то. Но теперь одна.

Я откинулся на спинку стула, глядя в потолок.

Чего ты прячешься, малышка?

Зажёг сигарету, глубоко затянулся. В тишине раздавался только слабый треск тлеющего табака.

Я уже понял, что не успокоюсь, пока не разберусь с этим.

Глава 9

Америго

Как только я проснулся, первой мыслью была она.

Чёртово любопытство. Оно всегда делает меня одержимым.

Я сел на кровати, провёл ладонью по лицу, отгоняя остатки сна, и тут же поднялся на ноги.

Оделся быстро: тёмные джинсы, футболка, куртка. Взяв ключи, виски из бара, вышел из дома, захлопнул дверь и направился к машине.

Его квартира находилась не так далеко. Я ехал одной рукой придерживая руль, другой настраивая музыку.

Сегодня я должен узнать всё.

Кем она была. Кем стала. И, главное, от чего бежит.

Как только я зашел к нему, он достал из стола папку и аккуратно положил её передо мной. Я открыл, быстро пролистал страницы, и каждый факт, каждая деталь врезалась в память. Адрес, где она живёт, название студии танцев, её график, даже информация о том, как она передвигается по городу. Все нужные детали были здесь, как я и ожидал.

Он взглянул на меня, ожидая, когда я завершаю изучение.

– Всё, что мне нужно? – спросил я, поднимая взгляд.

Он кивнул.

– Все что можно было найти.

Я протянул ему бутылку виски, которую привезут с собой, и он, не раздумывая, взял её.

– Ты знаешь, что с ней делать, – сказал я, когда он уже начал открывать бутылку.

Я встал и направился к выходу, не оглядываясь.

– Спасибо за информацию, – бросил я ему через плечо.

Он покачал головой, но ничего не сказал.

Дождавшись вечера, я решил отправиться в клуб снова, чтобы удостовериться в том, что узнал и видел.

Я сидел в тени – в самом дальнем углу, где свет касался лишь края моего стола. Это было не похоже на меня. Обычно я не прячусь. Я привык быть там, где шум, где внимание, где центр. Но сегодня – не зритель. Не совсем.

Я увидел её сразу, как только она вышла. Тихая. Почти незаметная. В ней не было этого навязчивого желания – понравиться. Остальные на сцене двигались жадно, с нажимом, с откровенным расчетом. А она… будто двигалась не для кого-то. Словно просто была – в танце, в себе. Ни один мужчина не дотрагивался до неё. Даже не пытался. И я понимал почему: рядом с ней это выглядело бы глупо. Неуместно.

Но это не могла быть она.

На фото волосы были рыжими, огненными, короткими, взрывными. А сейчас – тёмные, струящиеся по спине. Длиннее. Совсем другие. И всё же… сквозь золотую вуаль были видны глаза. Те самые. Они не смотрели – они наблюдали. В них была внимательность. Не уязвимость, не игра – внимание. Как будто она тоже в поиске. Тоже пытается что-то разобрать в лицах.

Что, если это она? Что, если она прячется под чужим образом?

Я снова затянулся сигаретой, позволив себе чуть больше времени, чтобы рассматривать её. Фигура – упрямая в своей сдержанной красоте. Движения – не для сцены, а отточенные, будто она делает это не первый год. Ни один жест не казался случайным, ни одно движение – лишним.

Но я не чувствовал, что тянусь к ней. Не то чтобы хотел схватить, увести, владеть. Нет. Было что-то другое. Как азарт, но вялый, ленивый. Как будто интерес возник не от неё самой, а от воспоминания. От того вечера. От того, как она неожиданно плеснула в меня алкоголь и исчезла, как вспышка. От того, как я стоял, мокрый, злой и озадаченный.

Она выбила из привычного. Это и зацепило.

После того вечера я стал бывать в клубе чаще. Иногда один. Потом – как обычно, с друзьями, с бесконечным смехом, алкоголем, телами, голосами. Всё, как всегда. Всё как должно быть. И всё же – каждый раз, как только начиналось шоу, взгляд сам собой искал её. Где она? Есть ли сегодня?

Иногда её не было. Я пытался отвлечься. И даже получалось. Но стоило ей появиться – всё снова уходило в фон. Женщины рядом становились фоном. Алкоголь – водой. Только она.

Темные волосы. Та же вуаль. Та же дистанция, те же движения. Словно она и не в клубе вовсе, а в каком-то своём, странном ритуале. В танце, которому не нужны зрители. В танце, где я просто случайный свидетель.

Интерес? Возможно. Но не то, что я бы назвал желанием. Это не влечение. Это… зацепка. Кусок недосказанности, неуловимости. Нечто, что мозг ещё не додумал, а потому не отпустил.

Друзья смеялись:

– Смотри, всё туда же. Может, тебе нравится недоступное?

Я усмехался, отмахивался, заказывал ещё бутылку, подзывал девушку поближе. Всё по кругу.

Иногда, когда я был пьян сильнее, чем следовало, я просто смотрел. За ней. Как она двигалась. Как чуть наклоняла голову, словно слышала совсем другую музыку. И всегда – вне зоны доступа. Всегда – где-то не там.

Я пробовал забыть. Уходил. Менял клубы. Менял женщин. Искал похожих. И всё равно в какой-то момент ловил себя на мысли: чёрт, вот бы понять, что там было тогда. Что она увидела во мне, чтобы так резко – в лицо, и в бег.

И вот однажды, сидя в очередной вечер с очередным стаканом в руке и чьей-то рукой на колене, я вдруг понял.

Это всё бред.

Она меня не поразила. Не ранила. Не свела с ума. Всё это – просто отголосок неожиданности. Я привык получать реакцию, а она дала отпор. Резкий, без объяснений. И именно это застряло у меня в голове.

Всё. Ничего больше. Ни магии, ни тайны.

Просто одна дерзкая девчонка с алкоголем и вуалью, которая не дала мне почувствовать себя главным.

Я рассмеялся, допил, и повернулся к блондинке рядом.

– Ну что, ты давно ждала, чтобы я начал тебя слушать?

И продолжил вечер.

Без неё.

На следующее утро, первым что я сделал, сел в машину и выехал, направляясь в клинику на плановый осмотр. Мы с врачом встречались уже несколько раз, и каждый раз его спокойствие и уверенность в том, что всё в порядке, только успокаивали меня.

Когда я вошел в кабинет, врач уже сидел за столом, просматривая мои предыдущие осмотры. Я сразу заметил, что он всегда выглядит спокойно и уверенно, как профессионал, которому неведомы паника и тревога. Он поднял взгляд, когда я подошел.

– Америго, рад тебя видеть. Как сам? Как нога? – он кивнул, указывая на кресло, приглашая меня сесть.

Я опустился на стул, откинулся чуть назад и ощутил привычную тяжесть в ноге. Она болела только изредка при движении, но не так сильно, как раньше. Хотя до сих пор были моменты, когда я чувствовал, что колено “помнит” старую боль.

– Нога не беспокоит, – сказал я, стараясь не фокусироваться на этих ощущениях. – Всё в порядке, но временами бывает дискомфорт. Остальное… ну, бывает, но не критично. А вот с ухом… всё как раньше.

Врач посмотрел на меня с интересом и стал записывать что-то в компьютер.

– Хорошо. Слушай, как ты вообще себя чувствуешь? Болей в теле нет? Ноги не устают? – он спросил, обводя взглядом мои ноги и руки. Это было стандартное начало, но я понимал, что он всегда внимательно следит за каждым моим движением.

Я вздохнул, ответив на его вопросы, пытаясь не думать о том, что у меня под кожей до сих пор осталось чувство того, что что-то в теле всё-таки не в порядке.

– Ребра срослись хорошо, нога, как я сказал, вроде в норме, но вот правое ухо… Ну, вы же помните, что оно больше не слышит. И как бы я не стараюсь к этому привыкнуть, иногда возникает вопрос: а вдруг и левое ухо перестанет слышать?

Он поставил ручку, задумался на секунду, внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ну, как я говорил, до этого ты получал серьёзные травмы, повреждения, но по сути… если нет новых травм, я не вижу причин для беспокойства. Если бы ушло слуховое восприятие на левое ухо, ты бы уже давно это заметил. Так что ничего нового.

Я кивнул, но всё равно какое-то беспокойство осталось. Эта мысль преследовала меня, несмотря на уверения врача.

– То есть, если что-то случится, это только из-за травм? Это не какая-то другая причина? – я спросил, пытаясь получить больше уверенности.

Врач усмехнулся и слегка покачал головой.

– Ты вроде бы не забываешь следить за собой. Тренируешься, поддерживаешь форму. Всё нормально, если не подвергать тело лишнему стрессу. Не думаю, что что-то могло бы повлиять на твоё состояние без новых травм или аварий.

Я выдохнул, чувствуя, как с меня как будто сняли камень. Всё равно, в глубине души я не мог избавиться от чувства, что что-то где-то не так.

– И как с физическими нагрузками? Могу продолжать тренировки? – я был немного насторожен. Всё-таки тренировки становились не просто физическим процессом, а и способом выживания, освобождением от всех остальных мыслей и напряжения.

– Конечно, ты можешь тренироваться, – сказал врач, – главное, чтобы нагрузка была дозированная и без перегрузок. Если будешь чувствовать, что что-то не так, лучше сразу уменьшай интенсивность.

Я поднялся с кресла, облегчённо улыбнувшись.

– Благодарю. Значит, всё в порядке. Могу продолжать.

Врач, как всегда, подмигнул и сказал:

– Ну, если что, не забывай заходить, проверяться. Также продолжай пить таблетки. Если вдруг что-то появится, не стесняйся.

Я кивнул, собрал свои вещи и вышел из кабинета. На мгновение мне стало легче, но мысли о левом ухе всё равно не оставляли меня. Почему-то не мог я расслабиться, несмотря на уверенность врача.

Сажусь в машину и направляюсь к брату. Сальваторе сейчас дома с Камиллой, а мне нужно обсудить с ним несколько моментов по борделю и казино. Хоть я и держал руку на пульсе этих заведений, но есть пара вещей, которые нужно уточнить лично.

Как только я подъехал и открыл дверь машины, услышал топот лап по гравию.

– Бандит, сидеть! – раздался голос Сальваторе.

Но поздно.

Ротвейлер, здоровый, как чёртов медведь, уже несся ко мне, разгоняясь с такой скоростью, что казалось, будто сейчас просто снесёт меня с ног.

– Чёрт, Бандит, спокойно, – попытался я остановить его голосом, но это, конечно, не сработало.

Собака прыгнула, передними лапами опираясь мне на грудь, и едва не уронила, облизывая лицо. Я выдохнул, поморщился, но, как ни странно, улыбнулся.

– Иди сюда, ты, монстр, – я потеребил его за ухо, но тут раздался резкий свист.

Бандит тут же замер, дёрнул ухом и бросил на меня взгляд, будто извиняясь за бурное приветствие. Потом резко спрыгнул с меня и помчался обратно к Сальваторе.

– Ты до сих пор позволяешь этому зверю на себя прыгать? – с усмешкой спросил брат, поглаживая собаку по голове.

– Он же соскучился, – пожимаю плечами.

– Если однажды он так тебя уронит, я даже помогать не буду.

– Какой заботливый брат.

Мы пожали друг другу руки, и он кивнул в сторону дома:

– Пойдём, разберёмся с делами. Камилла сейчас занята в саду, так что поздороваетесь позже.

Я кивнул и шагнул внутрь.

Дом у него всегда был каким-то… уютным, что ли. Не таким, как мой. В моём доме редко кто оставался надолго. А здесь пахло свежим кофе, чем-то сладким. Камилла всегда умела создавать этот тёплый, семейный хаос.

Но я пришёл не за этим.

Мы прошли в кабинет, и Сальваторе закрыл дверь.

– Что у тебя? – он сел в кресло, жестом указывая мне на диван.

– Надо обсудить несколько вопросов по борделю и казино. Есть пара моментов, которые меня не устраивают.

Я откинулся назад, разглядывая брата. Мы с ним давненько не виделись нормально. Каждый занят своими делами. Но это не мешало нам понимать друг друга с полуслова.

– Тогда начинай, – сказал он, сцепив пальцы в замок.

Я усмехнулся и, достав сигарету, бросил ему взгляд.

– Сейчас будет интересно.

Сальваторе с интересом уставился на меня, подождал, пока я затянусь, и лишь потом, слегка нахмурив брови, задал вопрос:

– О чём конкретно ты беспокоишься? Я ведь знаю, что ты не для того сюда пришёл, чтобы просто поболтать.

Я слегка выдохнул дым, откинулся на спинку дивана и начал излагать, что именно меня беспокоит.

– Процесс с борделем немного застоялся. Проблемы с поставщиками и новой партией – какие-то непонятные задержки. Должно быть больше клиентов, но чего-то не хватает. А по поводу казино… мы начали терять людей в последние несколько недель. Ставки у нас всё те же, но игроки уходят. То ли им не хватает новых ощущений, то ли конкуренция зажала.

Сальваторе молчал, внимательно слушая. Я знал, что он всегда точно в курсе происходящего, но мне нужно было, чтобы он тоже вложил свои силы в решение этих вопросов. Он был тем, кто умел контролировать ситуацию, когда всё начинало идти не так.

– Ты прав, – наконец сказал он, немного подумав. – Процесс с поставщиками можно уладить, но нам нужно больше разнообразия. Возможно, добавить что-то новое – немного рискованно, но если не рисковать, то нас просто сожрут конкуренты. А что насчёт новых идей для казино? Я не сказал бы, что только ставки решают. У нас в зале не хватает атмосферы.

Я кивнул, соглашаясь с ним. Сальваторе всегда был стратегом, умел делать нужные выводы. Он точно знал, как настроить атмосферу в казино так, чтобы это привлекало внимание, не просто удерживало старых клиентов, но и привлекало новых.

– Я думал об этом. Нужно обновить не только декор, но и немного изменить подход. Возможно, чуть больше персонализированного обслуживания, добавление новых игр… И что-то нестандартное для атмосферы. Странное ощущение, но мне кажется, если просто сменить свет и звук – можно сильно изменить восприятие.

Сальваторе поджал губы, потом махнул рукой, как будто не согласен с моей идеей.

– Это всё хорошо, но нам нужно что-то другое. Понимаешь? Новые люди, новые идеи. Нам надо потратить время, чтобы вникнуть в рынок. Я думаю, можно открыть новые заведения, которые будут направлены на конкретную нишу. Привлечь элиту, дать им что-то уникальное, чего нет у остальных.

Я задумался. Эта идея не была совсем новой, но на фоне того, что происходит, она могла бы быть решением.

– Ты прав. Это тот подход, который нам нужен, – сказал я, размышляя. – Только нужно действовать быстро. Конкуренты не дремлют. Мы можем начать с небольшой эксклюзивной зоны. Нужно будет провести исследование, чтобы понять, что именно нужно этим людям.

Он кивнул.

– Согласен. Но, прежде чем всё это делать, давай проверим информацию о текущих операциях. Я буду держать тебя в курсе, если что-то новое всплывёт.

Он открыл один из ящиков стола и достал несколько папок с документами. Сальваторе начал что-то писать на листах, а я облокотился на стол, прислушиваясь к его словам.

– Мы тоже должны контролировать ситуацию с людьми, которых нанимаем. У нас сейчас появляется куча новых людей, и не все из них приносят прибыль. Нужно переработать кадровую политику, устранить лишних.

Я понял, о чём он говорил. У нас было несколько людей, которые как бы «зависали» в системе, не внося особого вклада в общий процесс.

– Я тоже так думаю. Знаешь, не все из тех, кто работает в казино, являются активами. Мы могли бы сделать чистку, чтобы освободить место для новых идей и новых людей.

Он улыбнулся.

– Вот теперь ты мне нравишься, брат. Прямо по делу. Давай займёмся этим.

Я встал и хлопнул его по плечу.

– Тогда вперёд. Пора действовать.

Мы обменялись взглядами, зная, что следующий шаг будет важным, но пока у нас было всё необходимое, чтобы контролировать ситуацию.

Когда мы вышли из кабинета, Сальваторе предложил пройти в сад. Он любил проводить время там, на свежем воздухе, и Камилла часто устраивала тренировки для солдат. Я всегда удивлялся, как она, оставаясь такой хрупкой и милой, может построить мужчин. Для меня это было чем-то необычным – я привык к совершенно другому типу женщин.

Мы шли по аллее, окружённой зеленью, и я не удержался от того, чтобы выразить своё удивление:

– Я думал, что ты уже не будешь её отпускать на такие тренировки после свадьбы. Как-то не укладывалось в голове, что Камилла продолжит работать с мужиками. Я был уверен, что ты со своим собственничеством не дашь ей ближе, чем на километр подойти.

Сальваторе засмеялся, а его глаза на мгновение стали более мягкими.

– Ах, да, я тоже так думал. На самом деле я сам не совсем понимаю, как согласился на это. Камилла, кажется, обладает какой-то силой, которая мне не понятна. Понимаешь, она всегда знает, как убедить меня в том, что ей нужно. И порой я даже не осознаю, что поддаюсь её влиянию. У неё что-то есть, что делает её незаменимой. В каком-то смысле она как будто привораживает меня, даже когда я этого не хочу.

Мы оба рассмеялись, понимая, что не так-то просто быть рядом с женщиной, которая знает, как управлять мужчинами. И даже не пытается скрывать того, что она умело этим пользуется.

Как раз в этот момент к нам подошла Камилла. Она, как всегда, была в своём спортивном костюме, а её взгляд был полон уверенности. Она сразу поздоровалась с нами, её голос был тёплым и приятным.

– Америго, привет! – сказала она с улыбкой, и я кивнул в ответ. – Не думала, что ты сюда заглянешь. Рада тебя видеть.

Я улыбнулся, покачав головой.

– Я тоже раз тебя видеть, мелкая, – ответил я. – Но я вижу, ты по-прежнему не отказываешься от своих тренировок.

Сальваторе в это время с улыбкой поцеловал свою жену в щёку.

– Ты же знаешь, принцесса, я сам не понял, как это вышло, – сказал он с лёгким смехом. – Но ничего не поделаешь. Она заставила меня согласиться на всё. Наверное, это её “секрет”, да?

Камилла рассмеялась и обняла его за шею.

– Ну, может, ты и прав. Но ведь ты меня тоже прекрасно понимаешь, Сальваторе. Я просто люблю свою работу, и мне важно, чтобы каждый был на своём месте. В том числе и те парни, с которыми я тренируюсь.

Я наблюдал за ними с интересом. Несмотря на все свои различия, Камилла и Сальваторе были настоящими партнёрами. Камилла продолжала работать с солдатами, а Сальваторе поддерживал её во всем. Похоже, в их отношениях была не просто страсть, но и уважение друг к другу, что редко встречается.

Глава 10

Америго

После всего, что случилось, я снова погрузился в дела с братом. Мы решали вопросы с бизнесом, проверяли, как идут дела в борделе и казино, и планировали дальнейшие шаги. Это забирало много времени и внимания, и я был полностью сосредоточен на работе всю неделю.

На выходных мы с друзьями снова решили отправиться в клуб. Просто хотелось отдохнуть, расслабиться, забыть о делах, и проблемах.

Вечер начинался, как и обычно – с хорошего настроения и обстановки, пропитанной шумом и весельем. Мы с Марио и Франческо, как и всегда, сидели за одним из больших столов в клубе. Около нас не было пустого места: толпы людей, аромат дорогого парфюма, шорох стеклянных бокалов и звуки музыки, будто специально подобранной, чтобы дать всем забыться на несколько часов. Наши разговоры и смех могли быть слышны на несколько метров, но мы были среди своих, и никто не обращал внимания.

Как всегда, нам не нужно было думать о деньгах или проблемах с клубом, все было настроено идеально, но… что-то было не так. Девушки начали бегать по залу, суетиться, что-то обсуждать и переглядываться между собой. В воздухе ощущалась странная напряженность, чего-то не хватало, и это не укрылось от моего взгляда.

– Что за чертовщина? – спросил я, поднимая бровь, глядя на суетящихся работников.

– Не знаю, но это явно не по плану, – ответил Марио, взглянув на одного из охранников, который нервно переминался с ноги на ногу, что явно не было в его стиле.

В клубе атмосфера внезапно изменилась. Если еще пару минут назад всё было расслабленно и спокойно, то теперь что-то явно не так. Музыка продолжала звучать, но под поверхностью царила напряжённость, будто клуб, этот живой организм, почувствовал угрозу.

Я только сделал глоток виски, как ко мне подошла хостес, девушка с яркой улыбкой, но в её глазах я заметил что-то, что выбивало её из привычной роли. Она словно что-то скрывала.

– Прошу прощения, господин можно поговорить? – она спросила, слегка наклонив голову, её улыбка была чуть напряжённой. – Вам нужно зайти к нам, в специальное помещение. Я покажу… что происходит.

Не успел я ответить, как она добавила:

– Там… немножко не так, как обычно, но вы поймёте.

Марио и Франческо переглянулись, но все последовали за ней. Мы двигались по коридорам, и чем ближе мы подходили, тем больше ощущалось напряжение в воздухе. Я чувствовал, как её шаги становились чуть быстрее, как она, казалось бы, старалась скрыть свои переживания. Не знаю, что именно её насторожило, но я был уверен – ситуация непростая.

Когда мы вошли в одну из закрытых комнат, первое, что я заметил – было напряжение. Несколько охранников держали кого-то. Мужчина был в разорванной рубашке, кровь на лице, и он явно пытался сопротивляться. Он был довольно крупным, но не мог вырваться из рук охраны.

Я пригляделся к нему. Он был пьяным, но всё равно, в его глазах читалась угроза, а тело было напряжено, как пружина.

Хостес тихо отошла в сторону, давая нам возможность понять, что произошло, и я подошёл ближе, внимательно осматривая ситуацию. Охранник, стоящий рядом с мужчиной, объяснил кратко:

– Он начал буянить, а потом взял и атаковал несколько девушек которые пошли с ним расслабиться. Мы не могли его остановить сразу, нам сказали уже позже обо всем.

Мужчина дернулся, пытаясь вырваться, и я почувствовал, как что-то внутри меня напряглось. Мои глаза сузились, и я подошёл к нему ближе. Прислушавшись к тишине, я понял – этот парень не просто так здесь.

Я взглянул на его разбитое лицо и почувствовал, как внутри меня что-то холодное пробудилось.

– Что ты делаешь в этом месте? – произнес я с ледяным спокойствием. Мужчина продолжал злиться и пытался вырваться, но его сдерживали охранники.

– Что тебе нужно от меня? – его голос звучал агрессивно и на грани отчаяния.

Марио и Франческо стояли позади, внимательно следя за тем, что происходило. Я мог видеть, что они тоже были готовы вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля.

Я наклонился немного ниже, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Не спрашивай меня, что тебе нужно. Ты явно не в том положении, чтобы говорить мне это, – сказал я, давая ему понять, что его агрессия не пройдёт без последствий.

Охранники, державшие его, резко развернулись и повели мужчину в сторону дальнего коридора, где была одна из самых удалённых и закрытых комнат клуба. Мы шли следом, и каждый шаг звучал в пустом коридоре глухо и тяжело. Мужчина всё ещё рвался из рук.