Читать онлайн Проект «Восход»: Цена правды". бесплатно
Пролог
Город Белогорск погрузился в осенний холод. Тусклый свет фонарей освещал трещины в асфальте, а за фасадами новостроек скрывались облупленные хрущёвки. Я стояла у окна своей квартиры, сжимая в руках стакан чая, который давно остыл. На столе лежала фотография: мэр Виктор Громов, улыбающийся на открытии очередного торгового центра. Теперь он был мёртв. И я знала, что это не просто несчастный случай.
Глава 1
Его нашли утром в парке за Домом культуры. Снег вокруг тела был окрашен в розовый цвет от крови, а на груди зияла аккуратная дырка от пули. Официальная версия, ограбление. Но грабители не оставляют жертв в дорогих пальто с нетронутым кошельком. Я прибыла в парк раньше полиции. У меня был сканер полицейских волн, подарок от Дениса, моего единственного друга из IT-отдела газеты. Услышав в эфире код «труп, мужчина, огнестрел», я бросилась туда, даже не допив кофе. Теперь немного о себе. Меня зовут Лиза Воронцова. Мне 32 года, но в зеркале я вижу женщину, которая выглядит старше. Тёмные круги под глазами, резкие черты лица, волосы цвета воронова крыла, собранные в небрежный пучок. Говорят, я унаследовала глаза матери, серые, с холодным стальным отливом. Именно их, по словам отца, боялись те, кого она разоблачала в своих статьях. Но о ней, чуть позже.
Снег хрустел под ботинками, когда я подошла к телу и чертыхнулась… Громов, наш мэр. Тело Громова лежало у замёрзшего фонтана, будто специально выставленное на показ. Пулевое отверстие между рёбер, не профессиональная работа или попытка замаскировать заказное убийство? Я наклонилась, чтобы сфотографировать следы, когда за спиной раздался хриплый голос:
– Здесь вам не место, гражданка. Или вы хотите пополнить статистику?
Я вздрогнула и обернулась. В трех шагах стоял высокий, сутулый мужчина лет сорока пяти, с лицом, испещренным морщинами и шрамом, возможно, от ножа, на шее около артерии. Он закурил сигарету, его пальто было покрыто желтыми пятнами, а в глазах отражалось презрение к себе и ко всему миру. Приглядевшись, я его узнала. Николай Семенов, бывший следователь МВД, уволенный после попытки обнажить коррупционную сеть в городской администрации. Теперь он частный детектив, злоупотребляющий дешевым виски и ненавидящий слово «справедливость».
– Вы тоже не из полиции, – парировала я, не отрываясь от камеры. – Полиция ничего тут не сделает. Громов наступил на хвост тем, кто выше крыши.
– Значит, вы знаете, кто это?
Он фыркнул, выпуская дым:
– Знаю, что вам лучше убраться отсюда. Ваша мать тоже любила совать нос, куда не следует.
Мурашки побежали по спине. Я резко обернулась:
– Вы знали мою мать?
– Знаю всех, кто плохо кончил.
Его слова попали прямо в цель. Я сжала кулаки, но сдержалась.
– Откуда вы знаете о моей матери?
Николай затянулся и посмотрел в сторону приближающихся полицейских сирен.
– Я работал в отделе, когда случилось ДТП с Анной Воронцовой. Только это не было ДТП. У нас приказ был не копать, а я копнул. Через неделю меня перевели в другой отдел, а через месяц – выперли по статье.
– Что значит, не было ДТП? – я шагнула к нему. – Что вы узнали?
– Не здесь, – отрезал он. – И не сейчас.
Моя мать, Анна Воронцова, была журналисткой, и ее работа в основном касалась расследований по коррупции и взяткам среди власть имущих. Она погибла, когда мне было 18. Официально, ДТП: грузовик врезался в ее машину на пустынной трассе под Белогорском. Но я помню, как за неделю до смерти мама говорила по телефону: «Если со мной что-то случится, ищи в делах мэрии».
Отец, бывший следователь прокуратуры, ставший военным корреспондентом, мотался по миру. В последний раз его отправили в Сирию. Мы и так не очень ладили, а после смерти мамы наше общение свелось к редким звонкам с приветами; даже на праздники и дни рождения не созванивались. Два года назад мне сообщили, что отец погиб. Подорвался на мине. Одиночество закалило меня. Журналистика стала не выбором, а необходимостью, единственным способом докопаться до правды, которую они так и не успели рассказать. Прежде чем я успела ответить, к нам подошла Ирина Львова с чемоданчиком криминалиста. Как тесен наш город. Молодая эксперт-криминалист, 25 лет, недавно переведенная из Москвы. Хрупкая, с короткой рыжей чёлкой и татуировкой в виде пера на запястье. Говорят, её отец, генерал МВД, но Ирина уехала в провинцию, чтобы доказать, что может добиться всего сама. Могут и ошибаться, конечно. Ее взгляд скользнул по мне, задержавшись на фотоаппарате:
– Вы журналист? Полиция запретила съемку.
– Я уйду, когда вы ответите на вопрос: почему кошелек Громова нетронут, а часы Patek Philippe на месте?
– Я не следователь, – ответила она. – Всю информацию для прессы даст завтра пресс-служба МВД. Хотя, уверена, дело передадут СК.
Ирина нахмурилась, открывая чемодан:
– Вы… Воронцова? Анна Воронцова ваша родственница?
– Дочь.
– Я читала её материалы в университете. Она… она герой.
Николай закатил глаза:
– Герои умирают первыми, девочки. Бегом отсюда, пока не началось.
Но я уже шагнула к телу. Под светом фонарика заметила странное: стелька левого ботинка Громова была приподнята. Сердце забилось чаще. Притворившись, что поправляю шарф, я вытащила флешку, спрятанную под кожей.
– Что вы делаете?! – Ирина сделала шаг ко мне, но я встала, притворно чихнув.
– Простудилась. Пойду, не буду мешать вам работать.
Николай усмехнулся мне в спину:
– Наследственность – страшная штука.
«Лиза, ты снова лезешь куда не надо», – прошептала я себе, пряча флешку в куртку. Голос матери, погибшей два года назад в «автокатастрофе», звучал в голове отчетливо. Она тоже верила, что правда стоит риска.
Через час я сидела за угловым столиком в кафе, спиной к стене, как всегда. Кафе «Старая Мельница» было моим убежищем. Здесь пахло кофе, ванилью и старыми книгами, запахами, которые скрывали гниль Белогорска. На столе стояли ноутбук, чашка эспрессо и та самая флешка, завернутая в салфетку. Пальцы дрожали, когда я вставляла ее в порт. Но прежде чем успела открыть файлы, дверь распахнулась с резким звуком колокольчика. Я быстро убрала флешку обратно в салфетку. Ирина Львова вошла, стряхивая снег с плеч. Ее рыжая чёлка прилипла ко лбу, а щеки порозовели от холода. Она осмотрела зал, словно кого-то искала, и остановила взгляд на мне. Я быстро захлопнула ноутбук, но было поздно, она уже направлялась к моему столику, не спрашивая разрешения.
– Вы взяли улику, – тихо сказала она, садясь напротив. Это была не вопрос, а утверждение.
– У вас есть ордер на обыск? – я потянулась за чашкой, стараясь, чтобы голос оставался спокойным.
– Не нужно. Я видела, как вы нагнулись к ботинку Громова. Думаете, я слепая?
Ее глаза, зеленые с золотистыми вкраплениями, горели. Не злостью, а чем-то вроде… азарта.
– Зачем вы здесь? Как вы узнали, где меня найти? – спросила я, сжимая чашку. – Чтобы спасти карьеру? Доложить папочке-генералу?
Она вздрогнула, будто я ударила ее. Тем не менее, ответила спокойно:
– Найти вас было несложно. В полицейских отчетах за прошлые годы вы часто упоминаетесь как «журналистка, вмешивающаяся в расследования», и кафе «Старая Мельница», ваша привычная точка сбора. Ну и коллеги помогли. Дежурный патрульный сообщил мне, что видел, как вы шли в сторону кафе после ухода из парка. – Что касается папы генерала, – продолжила она, – верить или не верить, ваше право, но я сама выбрала Белогорск. Отец хотел, чтобы я сидела в теплом кабинете в Москве. Но я… – она замолчала.
– Вы что? – я подтолкнула ее к продолжению.
Ирина оглянулась по сторонам и наклонилась ближе:
– Я пошла по своему пути. Мой отец, Сергей Львов, предлагал мне должность в Москве, в ФСБ. «Наблюдать и докладывать», как он выразился. Я отказалась.
– Почему?
– Потому что там я была бы марионеткой. А здесь у меня есть шанс что-то изменить.
Закусив губу, я вертела в пальцах ее визитку.
– Я читала статьи вашей матери. Она писала о детях из приюта, которых продавали на органы. Рисковала всем, чтобы их нашли. После этого я и пошла в криминалистику.
Странное признание. Я молчала, давая ей возможность продолжить.
– Виктор Громов, 54 года. Мэр Белогорска. Бывший бизнесмен, сколотивший состояние на сомнительных тендерах. Высокий, дорого одетый, с манерами аристократа, но с глазами крысы, маленькими и бегающими. Родился в семье шахтера, пробился наверх через связи с криминальными группировками 90-х. Громов не жертва. Он часть системы, – Ирина наклонилась ближе, понизив голос. – Сегодня утром, перед выездом на место, мне позвонили из управления. Сказали «не копать глубже». Но я видела тело. Пуля 9×19 мм, стандарт для спецслужб. И следы на снегу… там был не один убийца.
– Почему вы говорите это мне?
– Потому что вы, как она. Как Анна. – Она положила на стол фотографию: моя мать в молодости, с камерой в руках, стоит у горящего склада. – Это из её дела. Отец хранил его в сейфе. Я украла.
Сердце заколотилось. На фото мать улыбалась так, как не улыбалась мне никогда.
– Чего вы хотите? – прошипела я.
– Помогите мне понять, за что её убили. И постарайтесь, чтобы не убили вас, если продолжите копать.
Она встала, оставив на столе визитку с номером. У двери обернулась:
– Если найдете что-то важное… звоните. Но не доверяйте никому. Даже ему.
– Ему?
– Семенову. Он был хорошим следователем, но теперь у него слишком много долгов. И не только финансовых. И проверьте флешку через анонимный сервер. Там могут быть трекеры.
Когда она ушла, я развернула салфетку. Флешка была холодной, как труп Громова. Но теперь на ней был отпечаток помады. Ирина специально коснулась её, пока говорила. Надпись на корпусе: «Следи за спиной».
После ухода Ирины, я посмотрела в окно и заметила черный внедорожник с тонированными стеклами, припаркованный через дорогу. Этот автомобиль принадлежал Николаю, который, как выяснилось позже, ждал меня у подъезда в тот же вечер.
Домой я шла окольными путями, проверяя, нет ли слежки. Дважды меняла маршрут, заходила в супермаркет и выходила через другой вход. Старые привычки из журналистских расследований. Мой дом, хрущевка на окраине города, пятый этаж. Подъезд пах кошками и варёной капустой. Когда я уже собиралась открыть дверь квартиры, за спиной раздались тяжелые шаги. Я обернулась с перцовым баллончиком наготове.
– Рефлексы как у матери, – хрипло произнес Николай Семенов, поднимаясь по лестнице. – Только у неё был газовый пистолет.
– Вы следили за мной.
– Очевидно.
– Зачем?
– Флешку отдадите? – спросил он, бросив окурок под ноги.
– Почему вы думаете, что она у меня?
– Потому что вы точь-в-точь как Анна. Она тоже умудрялась уводить улики из-под носа у ментов.
Я стиснула зубы:
– Что вам известно о ее смерти?
– Знаю, что это был не грузовик. Ее убили намеренно. И если не остановитесь, повторите ее судьбу.
Он шагнул ближе, и я уловила запах виски и дешёвого одеколона.
– Ваша мать расследовала дело о «выборных картелях», – тихо сказал он. – Схема простая: кандидат получает поддержку влиятельных людей, выигрывает, а потом отдает долги, землёй, контрактами, должностями. Громов был звеном в этой цепи. Но, видимо, решил, что может выйти из игры. Теперь понимаете?
– Вы говорите, что моя мать…
– Наступила на те же грабли. Узнала слишком много. Решила, что правда важнее жизни. – Николай покачал головой. – Грузовик принадлежал компании «БелогорскСтрой». Угадайте, кто тогда был её владельцем?
– Громов?
– Именно. Но доказательств, конечно, не нашлось. Водитель испарился, свидетели замолчали. А через месяц Громов стал заместителем мэра.
Я сжала кулаки:
– Почему вы мне всё это рассказываете? Чего хотите?
– Хочу, чтобы вы не повторили судьбу матери. Отдайте мне флешку.
– С чего вы взяли, что я вам доверяю?
Николай горько усмехнулся:
– Я был последним, кто видел Анну живой. Она приходила ко мне с документами. На следующий день её нашли на трассе. Я не успел ей помочь тогда, но, может быть, успею помочь её дочери.
– Кто вас послал? – я прижалась спиной к двери.
– Никто. Я сам пришёл, потому что знаю, как всё закончится, – он вздохнул. – У вас есть выбор: отдать флешку и жить спокойно или повторить путь Анны.
Я молчала, взвешивая варианты. Николай ждал, нервно постукивая пальцами по перилам.
– Уходите, – наконец сказала я. – Я должна подумать.
Он кивнул:
– У вас есть мой номер. И помните: Львова – дочь генерала. Яблоко от яблони…
Он ушел, оставив меня на морозе. Но его слова лишь разожгли во мне ярость.
Я вернулась домой, вставила флешку в ноутбук и начала работать. Однако… единственное, что я увидела, непонятные символы. Флешка оказалась зашифрованной. Придется обратиться к Денису, подумала я и пошла спать.
Глава 2
Утром меня разбудил звонок. Денис.
– Лиза, где тебя носит? – в его голосе звучала тревога.
– Что случилось? – пробормотала я, с трудом открывая глаза.
– Узнал вчерашние новости. Через тридцать минут планерка. Коваль рвёт и мечет, сказал уволит тебя, если ты не появишься.
Я резко села на кровати, взглянула на часы, 8.30:
– Бегу!
– Постараюсь прикрыть тебя.
Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Я быстро вскочила с кровати.
– Денис, мне нужна твоя помощь. У меня есть флешка, но она зашифрована. Можешь посмотреть?
– Конечно, – ответил он. – Что за флешка?
– Все объясню на месте.
Быстро приняв душ и обжигаясь горячим кофе, я поспешила в редакцию. Я работала в газете «Голос Белогорска» независимом издании, основанном в 90-х. Раньше наше издание славилось резкими материалами, но после смерти главного редактора, друга моей матери, оно превратилось в полуправительственный листок. Я пришла сюда, потому что это было единственное место, где еще хранились архивы моей матери. Естественно, на планерку я опоздала. Поэтому решила туда вообще не идти, а сразу направилась в кабинет Дениса и стала его ждать. Флешка обжигала руку. Мне не терпелось разгадать, что на ней зашифровано. Неожиданно дверь открылась, и вошел Сергей Петрович Коваль, наш главный редактор, мой начальник, 50-летний мужчина с лысиной, прикрытой редкими прядями, и в костюме на размер больше. Бывший военный корреспондент, друг отца Лизы. После ранения в Чечне перешел в гражданскую журналистику. Стал редактором после того, как предыдущего главного сбила машина (случайность, конечно). По его словам, взял меня на работу «из жалости» и потому, что обещал моему отцу присматривать за мной. Теперь же боится, что мои расследования погубят газету. Я пришла сюда, потому что это последнее место, где остались не уничтоженные архивы 90-х годов, и единственное, где я могу найти следы материнских расследований, которые пересекаются с делом Громова. Но об этом я, конечно, молчала.
– Вот ты где, – произнес он и нахмурился.
– Да, вот она я, – покаянно вздохнула я.
– Лиза… – он замолчал, его глаза налились кровью. Зная, что последует, я зажмурилась.
– Ты что, совсем с ума сошла? Ты была на месте убийства Громова?
– Вы следите за мной?
– За тобой слежу не я! – он швырнул на стол распечатку: мое фото у тела Громова, сделанное через окно дома напротив. – Мне это прислали. С предупреждением!
На фото я наклонялась к ботинку Громова. В углу, тень человека с камерой.
– Кто прислал?
– Не знаю, – гораздо спокойнее ответил он, – но если не закроешь тему, нас всех прикроют. Понимаешь? Твоя мать… – он замялся, поправляя галстук.
– Что с моей матерью?
– Она тоже не умела останавливаться. И мы растеряли половину людей редакции.
Я вырвала фото из его рук.
– Поэтому вы печатаете про открытия детских садов вместо правды?
– Закрой тему. Приказ сверху.
– Ты знаешь, что там не просто коррупция? – попыталась я.
– Знаю. Поэтому и предупреждаю: живой не останешься.
Мне надоело это слушать, и я пошла искать Дениса. Я понимала, что иду по хрупкому льду, но уже не могла остановиться. Мать бы не остановилась. Хлопнув дверью, я направилась к подсобке. Денис, услышав шаги, не отрывался от экрана: Мой единственный союзник, Денис, бывший хакер, теперь IT-специалист районной газеты, взломал её за ночь. Худой, сутулый, вечно в мятых футболках с IT-шутками («всем спать»). Волосы цвета тёмного шоколада, которые он забывает стричь. На левой руке татуировка в виде замка с надписью «Анархия». Мы познакомились три года назад, когда я только пришла в «Голос Белогорска». Мне нужен был человек, который смог бы взломать почту местного чиновника, того самого, что «потерял» миллионы из бюджета на ремонт дорог. В редакции сказали: «Ищи Дениса из IT-отдела. Он у нас… особенный». Особенный оказался парнем в растянутом свитере с принтом «404 Error», в очках с толстыми линзами и с вечной чашкой холодного кофе в руках. Он сидел в подсобке, заваленной проводами и серверами, и ругался на монитор, где мигали строки кода.
– Ты Денис? – спросила я, переступая через коробку с клавиатурами.
– Если вы просите починить принтер, я уже умер, – он не обернулся.
– Мне нужно взломать почту Соколова.
Тут он резко повернулся, и я увидела его глаза – карие, с хитринкой.
– О, серьёзно? А вы не из ФСБ? – засмеялся он, указывая на стул. – Садитесь, мисс Хакер. Оказалось, он уже знал, кто я.
– Ваша мать разоблачила моего отца, – сказал он неожиданно, пока на экране мелькали пароли. – Он был мелким чинушей, брал взятки за справки. После её статьи его посадили. Мать от стыда…, потянулась к бутылке и спилась. Как-то ушла из дома и больше не вернулась. Я замерла:
– И ты ненавидишь меня?
– Ненавижу систему. Папа был лишь винтиком. А вы… вы пытаетесь сломать шестерни. Мне это нравится.
С тех пор мы стали странным дуэтом: я лазаю по мусорным бакам в поисках документов, он взламывает облачные хранилища. Он называет меня «Ворон», не из-за фамилии, а потому что, по его словам, я «каркаю неприятные истины».
– Привет, Ворон. Слышал, ты уже под колпаком.
– Как ты…
– Я во всех камерах города. Кстати, твой фотограф, который тебя срисовал, мужик в черной куртке, сейчас пьет кофе у вокзала. Хочешь адрес?
Я бросила флешку ему на стол:
– Взломай. И проверь на трекеры.
Он присвистнул, подключив устройство к изуродованному ноутбуку:
– Подарочек от Громова? Романтично.
Пока программы шифровались, он вдруг спросил негромко:
– Лиза… Ты уверена, что хочешь это видеть?
– Тут не только документы. Есть видео… Громов что-то надиктовывает.
– Ты боишься? Включи и выйди, я одна посмотрю.
– Нет, не боюсь. Но если там правда, тебя прикончат. А я… я не хочу искать нового напарника.
Денис включил запись… Громов на камере: Если вы это видите, я мертв. «Объединенный фронт» решил, что я слабое звено. Следующий: Кто?! Горячев, Новиков… Экран погас. Денис побледнел: Его пальцы дрогнули на клавиатуре. Впервые за три года он не шутил.
– Тут не только откаты по тендерам, – он свистнул, листая файлы. – Это схема поставок оружия. И имена, Крюков…, сенатор из палаты представителей области, Лиза, тут также замешаны не только местные.
Денис улыбнулся, как всегда криво, но в его глазах было то, что мы никогда не проговаривали вслух. На экране мелькали документы с печатями «Совершенно секретно» и переписка с московскими номерами. Громов был связующим звеном. И кто-то очень не хотел, чтобы это всплыло. Экран ноутбука мигал, выводя строки данных. Денис откинулся на спинку стула, стиснув зубы:
– Ворон, тут не только документы. Координаты, логистические схемы… Все ведет на старый машиностроительный завод за рекой. Похоже, там перегружают оружие под видом металлолома.
Я вглядывалась в карту на экране. Завод «Прогресс», заброшенный еще в 90-х, но с недавними отметками о «санитарной очистке территории». Идеальное прикрытие.
– Надо ехать, – сказала я, хватая куртку.
– Одна? Ты с ума сошла? – Денис вскочил, перегородив выход из подсобки. – Там могут быть люди Громова. Или те, кто его убил.
– Если я возьму полицию, они предупредят всех за пять минут. А если поеду с тобой, нас заметят.
Он схватил меня за локоть, неожиданно серьезно:
– Лиза. Я не хочу терять тебя, как… – голос дрогнул.
– Как отца? – я вырвала руку. – Тогда найди мне маршруты подъезда и следи за камерами.
Он замер, потом кивнул, сжав губы. Через десять минут у меня в телефоне была схема территории завода и программа для взлома датчиков движения. Выходя из подсобки, я увидела Сергея.
– Лиза. Ты куда? – спросил он.
Я только махнула рукой, мол, потом объясню, и выбежала на улицу.
Рядом стояло такси.
– Поехали, к заводу «Прогресс», дальше скажу.
Такси высадило меня в двух километрах от «Прогресса». Снег хрустел под ногами, а фонарь на краю дороги мигал, будто предупреждая. Мне пришлось пробираться через дыру в заборе, следуя указаниям по карте от Дениса. Внутри царила глухая тишина. Грузовики с прицепами стояли рядом с цехами, но без опознавательных знаков. Я притаилась за штабелем ящиков, стараясь не шуметь. Рука дрожала, когда я наводила камеру на маркировку «ГСМ». Вдруг я заметила что-то странное: на одном из ящиков была наклейка с логотипом «Объединенного фронта», такой же, как на документах Громова. Щелчок затвора прозвучал как громкий выстрел.
– Кто здесь?! – раздался мужской голос, нарушая тишину цеха.
Чёрт. Я прижалась к полу, но ботинок скользнул по масляному пятну, и ящик с грохотом свалился на бетон.
– У нас гости. Пойди посмотри, кто это такой любопытный, – крикнул кто-то, и шаги зазвучали в мою сторону.
Я бросилась к выходу, но дорогу преградили двое в камуфляже. Высокий с шрамом через бровь навёл на меня пистолет:
– Руки за голову! Вот ты и попалась. Нас предупредили, что ты появишься.
– Вы… вы работаете на Крюкова? – выпалила я, стараясь выиграть время. – Он вас предаст, как и Громова!
– Молчи! – нервно оглядываясь, сказал коренастый охранник. – Босс прикажет – и ты в реке…
Внезапно свет погас. В наушнике раздался голос Дениса:
– Ворон, беги на запад! За углом дыра в заборе! Там ждет такси. Я в их камерах! Беги, пока не включили резервный генератор!
Я рванула в темноте, спотыкаясь о тросы. Позади зазвучали сирены. Я нырнула за грузовик, затаив дыхание. В свете фонарей мелькнули тени, люди в камуфляже бежали в противоположную сторону. Они будут ждать меня у ворот, поняла я. Лаз оказался узким, с ржавой арматурой. Я пролезла, порвав куртку, и выкатилась на промерзшую землю. Вдали мигали огни такси, Денис вызвал его заранее. Пока я пробиралась через ржавый забор, Денис прислал голосовое сообщение:
– Ворон, я видел, как на завод въехали две «Волги» с московскими номерами. Там был Николай, тот тип из парка! Он следил за тобой.
– Откуда ты знаешь?
– Он мелькнул на камере у редакции, когда ты уходила. Я поднял архив – его лицо в базе… связан с делом твоей матери.
Наконец я села в такси. Телефон зазвонил, это был Денис. Удивительно, как я его не потеряла в этой суматохе.
– Ты в порядке? – спросил Денис, когда я выдохнула в трубку.
– Пока да. А Николай… он друг или враг?
– Не знаю. Но он спас тебя. Взломал их систему за минуту до меня.
Глава 3
Приехав в редакцию, я прошла в кабинет и включила свет. На столе лежала распечатка с завода. ю те самые ящики с маркировкой «ГСМ». Но что-то было не так.
– Денис, проверь логи моих перемещений. Кто мог знать, что я поеду на «Прогресс»?
Он вздохнул, печатая код:
– Ты говорила только мне и… кому еще, кто мог знать, – экран завис, выдав файл. – Вот. Сергей вчера звонил на номер из базы «Объединенного фронта».
– Точно, когда я вышла от тебя, Сергей стоял около двери, – вспомнила я. На записи голос Сергея дрожал:
«Коваль, они в курсе. Девчонка достала флешку и скоро выяснит… Я не могу её остановить… Да, да, понимаю. Но она дочь Анны… Без крайних мер, пожалуйста, она поедет туда… Да, и я сделал, как вы просили. Отдайте сына…».
Мои руки задрожали. Сергей, который был другом отца, который обещал защищать меня, предал. Сглотнула ком в горле. Он знал, что меня могут убить и подставил меня. Я вспомнила, что у меня есть визитка Ирины, возможно, она сможет чем-то помочь. Денис увидел выражение моего лица и отвернулся к монитору, словно давая мне время прийти в себя. Я взяла телефон и набрала номер Ирины Львовой. Три гудка, и она ответила.
– Воронцова? – голос звучал напряжённо.
– Мне нужна встреча. Не здесь. Где-нибудь, где нас не найдут.
Пауза.
– Библиотека на Ленина. Отдел краеведения, через час.
Я повесила трубку и посмотрела на Дениса:
– Останься здесь. Мне нужен человек внутри. Следи за Сергеем и скачай все, что сможешь, с его компьютера.
– А если он заметит?
– Тогда я буду знать, что ты в опасности, и приду на помощь, – я попыталась улыбнуться, но вышло криво.
– Лиза… мне жаль, – тихо произнёс он.
Я покачала головой:
– Не извиняйся за других. Теперь понятно, почему он так настойчиво требовал, чтобы я прекратила расследование.
– Что будем делать? – Денис смотрел на меня с тревогой.
– То, что сделала бы мама, – я сжала кулаки. – Продолжим копать. Но сначала нужно вытащить сына Сергея из их лап.
Пока было время до встречи с Ириной я решила поговорить с Сергеем. Я вошла в его кабинет без стука. Сергей сидел, листая фотографии сына. Его руки дрожали:
– Они позвонили вчера. Сказали: «Если Воронцова не прекратит копать, мальчик умрёт». Я не хотел…
– Почему не сказал мне?
– Ты бы всё равно поехала! – он ударил кулаком по столу. – Ты как Анна… Готова сжечь всех ради своей правды.
Я бросила распечатку разговора Сергея с неизвестным:
– Это не просто шантаж. Они убьют Максима, даже если я остановлюсь.
Сергей закрыл лицо руками:
– Что делать?
– Поможешь – вытащим его.
– Как?
– Просто сиди в редакции. Никому не звони и никуда не уходи, – ответила я и поехала на встречу с Ириной.
Библиотека имени Ленина пустовала. Пыльные стеллажи с краеведческой литературой уходили под потолок. Этим местом почти никто не пользовался, в эпоху интернета сюда заходили разве что пенсионеры полистать подшивки старых газет. Я нашла Ирину в дальнем углу, за столом с потёртой столешницей.
– Меня могли проследить, – сказала я вместо приветствия.
– Знаю, – она кивнула. – Но здесь нет камер. Единственное слепое пятно в городе.
Она выглядела иначе, без форменной одежды, в джинсах и свитере, с собранными в хвост волосами, она казалась младше своих 25 лет.
– Похитили сына нашего главного редактора. Необходимо выяснить, где его держат, – сразу сказала я Ирине.
– Попробую помочь узнать, где его держат. – Ирина встала из-за стола, отошла в сторону и набрала, чей то номер.
Поговорив с кем то минут пять, она вернулась обратно.
– Обещали перезвонить, как только будет информация. Теперь наши делаю Что ты нашла? – спросила Ирина.
Я рассказала ей про документы с флешки и про завод «Прогресс».
– «Объединённый фронт», – задумчиво повторила она. – Я видела это название в отцовских бумагах. Это не просто организация, это… как вам объяснить… неофициальная структура влияния. Политики, бизнесмены, силовики. Они контролируют потоки – денег, власти, ресурсов.
– Почему ты помогаешь мне? – прямо спросила я.
Ирина посмотрела в сторону, её пальцы нервно теребили страницу книги.
– Пять лет назад мой брат, Артём, работал в прокуратуре Москвы. Он расследовал дело о контрабанде оружия, которое вело в Белогорск. Однажды он не вернулся домой. Его нашли в реке с пулей в затылке. Отец… Отец знал, кто это сделал, но промолчал. Даже не настоял на нормальном расследовании. С тех пор я поняла – вся система прогнила.
Она достала из сумки папку и положила на стол.
– Это копии из дела вашей матери. Я взяла их из архива. Посмотрите на даты: за две недели до её смерти она встречалась с информатором. В протоколе его имя зачеркнуто, но я восстановила – Виктор Громов.
Моё сердце замерло. Мэр… был информатором моей матери?
– Но почему тогда…
– Двойная игра, – Ирина понизила голос. – Она думала, что он помогает ей, а на самом деле он выяснял, сколько она знает. И когда понял, что знает слишком много…
Я перелистывала страницы дела, показания свидетелей, схема места происшествия. На одной из фотографий с места ДТП я заметила деталь, на которую раньше не обращала внимания: перстень на руке водителя грузовика. Такой же, как у охранников на заводе «Прогресс».
– Ты видишь?
Ирина кивнула:
– Это символ «Объединённого фронта». Мой брат рисовал его в своих заметках.
Я сжала папку:
– Нам нужно поговорить с Николаем. Он знает больше, чем говорит.
– Осторожнее с ним, – Ирина нахмурилась. – Его уволили из органов не только за расследование коррупции. Там была история с пропавшими вещдоками – наркотики, деньги. Говорят, он сам подсел.
– Но он спас меня на заводе. Взломал систему раньше Дениса.
– Или хотел, чтобы ты так думала.
Я задумалась, вспоминая его слова у моей двери. «Я был последним, кто видел Анну живой». Действительно, если он был замешан в её смерти, то легко мог подставить кого-то другого. Мы были в тупике, нужно было копать глубже, но каждый шаг мог привести к ловушке.
Наконец Ирине позвонили. Она молча выслушала абонента и сказала:
– Мальчик в заброшенной больнице на улице Гагарина.
– Выезжаю! – я схватила сумку и пошла к выходу.
– Я с тобой. Я это здание очень хорошо знаю. – Ирина тоже встала и направилась к выходу.
– Там охрана – двое на первом этаже. Сын Сергея, в подвале.
– Откуда знаете?
– У отца были связи с теми, кто здесь укрывался, – она отвела взгляд. – Там три года назад было дело о нарколаборатории. Отец… он прикрыл его. Я нашла планы здания.
Мы прокрались через задний вход. В подвале Максим сидел привязанный к стулу. Его лицо было бледным, но живым.
– Вы рисковали ради него. Почему? – спросила я Ирину после этого.
– Чтобы однажды посмотреть в зеркало и не увидеть отца, – ответила она и отвернулась.
Я поблагодарила Ирину и поехала с ребенком в редакцию. Сергей, увидев сына на руках, бросился меня обнимать и благодарить.
– Лиза, как тебе удалось… ты спасла моего сына, – захлёбывался в слезах Сергей.
– Сергей, есть куда отправить жену и ребенка? Чтобы больше тебя не шантажировали и чтобы твоей семье ничего не угрожало? Отправь их, как можно быстрее.
– Да, есть, – Сергей с ребенком пошел к выходу.
Я вдохнула с облегчением. Стол Сергея был пуст, компьютер выключен. Я быстро прошла к подсобке Дениса и тихо постучала.
– Входи, Ворон, – раздался его голос.
Он сидел, уткнувшись в монитор, лицо осунулось, будто он не спал несколько дней.
– Что ты нашёл?
– Помнишь, ты говорила, что пришла сюда из-за архивов матери? – он развернул экран. – Я проверил все её публикации. В 2007 году она написала серию материалов о реформе полиции. Обычные статьи, ничего особенного. Но если собрать первые буквы каждого абзаца…
На экране появилось: «ГРОМОВ КРЮКОВ СХРОН ЗАВОД БУНКЕР КАРТА АЛЬФА».
– Она оставила сообщение, – прошептала я. – Шифр…
– Не просто сообщение. Инструкцию, – Денис открыл другое окно. – Я проверил все упоминания этих слов вместе. Единственное совпадение – военный бункер за городом, построенный в 80-х. По документам, его законсервировали, но…
Он показал спутниковые снимки – к бункеру вела свежая дорога, на площадке стояли машины.
– Бункер «Альфа», – продолжил Денис. – Официально заброшен, а на деле – идеальное место для хранения чего-то, что нужно спрятать. И смотри дальше.
На экране появилась старая фотография: мой отец, молодой офицер, стоит у входа в бункер.
– Твой отец служил там в 90-х. Он знал про этот объект. И, думаю, твоя мать тоже.
Я опустилась на стул, осмысливая информацию. Всё начинало складываться – оружие, которое перевозят через завод «Прогресс», хранится в бункере за городом. «Объединённый фронт» контролирует этот поток. Громов был связующим звеном, но решил выйти из игры или получить больше.
– Нам нужно туда попасть, – решительно сказала я.
– Ты с ума сошла? – Денис покачал головой. – Это военный объект. Там охрана, датчики движения…
– У тебя же есть доступ к системам безопасности, ты сможешь…
– Нет, Лиза, – он впервые назвал меня по имени, а не прозвищем. – Это самоубийство. Мы журналисты, а не спецназ.
– А если я найду того, кто знает, как туда попасть?
Денис пожал плечами:
– И кто это?
Я достала телефон и набрала номер.
– Николай? Это Лиза Воронцова. Нам нужно поговорить. О бункере «Альфа».
Долгая пауза, потом хриплый голос:
– Завтра в 7.00. Река, старый пирс. Одна.
Я повесила трубку.
– Ты не пойдёшь туда одна, – Денис нахмурился.
– Пойду. Но ты будешь страховать меня. Следи за камерами вокруг пирса. Если что-то пойдёт не так, вызывай полицию.
– А если он работает на них? – Денис посмотрел мне в глаза. – Лиза, я не хочу потерять тебя.
Я положила руку ему на плечо:
– Не потеряешь. Обещаю.
Глава 4
Уставшая и обессиленная, я поехала домой. Николай ждал у моего подъезда. Почему то я не удивилась. Он курил, закинув ногу на бампер старой «Нивы».
– Нравится экскурсия по заводу? – спросил он, выпуская дым.
– Это вы отключили свет?
– Нет. Ваш мальчик-хакер. Но я подсуетился, – он бросил под ноги окурок. – Громов, мелкая рыбешка. Вы лезете в сеть, где вас разорвут.
– Как разорвали мою мать?
Его лицо дрогнуло. Он шагнул ближе:
– Анна… Она не слушала предупреждений. У тебя выбор: закрой рот или умри.
Я промолчала. Но, все же подумав, спросила.
– Вы знали её. Кто убил её?
– Те, кто боится правды. Как тогда, так и сейчас, – он повернулся, чтобы уйти. – Ты спасла мальчика, Лиза. Но завтра они возьмут другого. Беги из города.
– Я не побегу.
– Что же, выбор твой. Завтра, как и договаривались, в 7.00, у старого пирса – и Николай скрылся в темноте.
Я же, зайдя в квартиру, не включая свет и не раздеваясь, прошла в комнату и рухнула на кровать, мгновенно провалившись в сон. Встав в пять утра, я быстро выпила кофе, съела пару бутербродов и поехала на пирс раньше, чтобы осмотреться до встречи с Николаем оставался час.
Пирс был заброшен с 90-х, когда грузовое судоходство по реке прекратилось. Ржавые швартовые тумбы торчали из-под снега, доски скрипели под ногами. Ветер с реки пробирал до костей, но не только от этого я дрожала. Не заметив ничего подозрительного, я вышла на пирс. Николай появился из ниоткуда, словно материализовался из тумана. Всё тот же потрёпанный вид, запах виски и сигарет.
– Откуда ты знаешь про «Альфу»? – без предисловий спросил он.
– Мать оставила шифр. В своих статьях.
Он криво усмехнулся:
– Умная была женщина. Жаль, что бесстрашная.
– Ты сказал, что был последним, кто видел её живой, – я смотрела ему прямо в глаза. – Что произошло на самом деле?
Николай глубоко затянулся, выпустил дым:
– Она пришла ко мне с документами. Доказательства того, что оружие со складов вывозится через подставные фирмы и уходит террористам. Громов был частью схемы, но мелкой сошкой. А вот Крюков… Это уже федеральный уровень.
– И что ты сделал?
– То, что должен был. Начал проверку. Но кто-то узнал, возможно, по моим запросам в базе. Мы созвонились с Анной, за неделю до ее гибели, она сказала, что опасается за свою жизнь. Ну а потом я узнал, что Анна погибла, её сбил грузовик. А ещё через день мне предложили уйти по-хорошему.
Он замолчал, глядя на тёмную воду.
– Почему ты не рассказал мне раньше? Ты же знал, что я занимаюсь делом её гибели.
– Тогда не знал. Не рассказал, потому что я трус, – он горько усмехнулся. – Запил, опустился. Затем немного пришел в себя и стал заниматься частным сыском. И вот появилась ты, начала копать… История повторяется.
– Помоги мне попасть в бункер, – прямо сказала я. – Там должны быть доказательства. То, о чём знала мама.
– Ты понимаешь, что это смертельно опасно? – он покачал головой. – Там не простые охранники. Там люди Крюкова, бывшие военные. И если ты думаешь, что получишь доказательства и всё изменится… Ты ошибаешься. Система слишком сильна.
– Почему тогда ты до сих пор здесь? – я шагнула ближе. – Почему не уехал? Не спрятался?
Николай опустил голову:
– Потому что дал обещание.
– Кому?
– Твоей матери. В тот вечер. Я сказал, что присмотрю за тобой, если с ней что-то случится. Глупое обещание… Я ни черта не смог сделать.
Повисло молчание. Только ветер свистел в прогнивших досках пирса.
– Хорошо, я помогу тебе попасть в бункер, – наконец произнёс он, – я помогу тебе. А сейчас поехали по домам, мне нужно подумать.
– Договорились.
– Завтра. Полночь. Я приеду к твоему дому в 23.00. Основной вход охраняется, но есть запасной, через старую вентиляционную шахту.
Он протянул мне ключ:
– От моей квартиры. Если со мной что-то случится, там найдёшь всё, что собрал за эти годы.
Я взяла ключ. Холодный металл обжёг пальцы.
– Спасибо.
– Не благодари, – он отвернулся. – Возможно, я веду тебя на смерть.
Николай, ушел, оставив меня в задумчивости на пирсе. Постояв так примерно полчаса, я поехала в редакцию.
В редакции, я застала Дениса нервно мерящего шагами серверную.
– Всё в порядке? Где Сергей? – спросила я с порога.
– Более-менее. Сергей уехал с мальчиком домой. Сказал, что сегодня их отправит с женой за границу.
– Это хорошо, – ответила я – хотя бы обезопасим его семью. Завтра идём в бункер. Николай знает запасной вход.
– Я не уверен, что ему можно доверять…
– У меня нет выбора, – я устало опустилась в кресло. – Я должна знать правду. О матери, о Громове, обо всём этом.
Денис замялся, потом неуверенно произнёс:
– Пока тебя не было, я кое-что нашёл… про твоего отца.
Я напряглась:
– Что именно?
Он открыл файл на компьютере:
– Смотри. Официально он погиб в Сирии от взрыва мины. Но я нашёл странность: за день до этого на его счёт поступило 50 тысяч долларов. От компании «БелогорскСтрой».
Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица:
– Компания Громова?
– Да. И ещё… – он колебался. – Твой отец звонил в редакцию за неделю до гибели. Разговаривал с Сергеем. Я нашёл расшифровку:
«Сергей, у меня есть информация про «Альфу». Она подтвердит подозрения Анны. Я возвращаюсь в Белогорск. Скажи Лизе, что я всё объясню».
Я закрыла глаза, пытаясь осмыслить. Отец знал о расследовании матери. И возвращался с доказательствами. Но не успел.
– Это всё меняет, – прошептала я. – Нельзя ждать до завтра. Мы едем сегодня. Но сначала заедем ко мне домой. Надо взять камеру и диктофон.
– Лиза…
– Нет, Денис. Если Сергей говорил с отцом, значит, он всё знал с самого начала. Все эти годы он лгал мне, притворялся другом. Мы едем сегодня, пока они не успели подготовиться.
Денис вздохнул, но спорить не стал:
– Хорошо. Я позвоню Николаю.
– Нет, – я покачала головой. – Мы справимся сами. У меня есть запасной план.
Я достала телефон и набрала номер Ирины. После третьего гудка Ирина ответила:
– Лиза, что то случилось?
– Не по телефону. Сможешь подъехать к моему дому?
– Да, конечно. Буду через час.
– Денис, ты оставайся здесь. Мне могут понадобиться твои хакерские навыки.
– Хорошо! Не забывай вставить наушники. И…, Лиза, будь осторожнее.
Я улыбнулась и вышла из редакции.
Подъехав к дому, я увидела около подъезда внедорожник Николая.
Сам же Николай стоял в тени подъезда, его лицо скрывал дым от сигареты. Я остановилась в двух шагах, чувствуя, как холодный ветер бьет в спину. Он глубоко вздохнул и снова заговорил:
– Что ты задумала? – спросил он, не глядя на меня. – Мы же договорились, что я помогу тебе.
– Тогда давай кое-что обсудим, – я шагнула ближе. – Ты знал мою мать. Ты знал, каким расследованием она занимается. Теперь упорно крутишься вокруг меня и пытаешься быть другом. И вообще до конца не ясно, может это ты слил информацию о делах моей матери и из-за этого её убили.
Он бросил окурок под ноги и, наконец, повернулся. Его глаза были холодными, как февральский Белогорск.
– Анна… Она верила, что правда спасет мир. Но мир спасают те, кто умеет молчать.
– Ее убили за правду?
– Ее убили за то, что она вмешивалась не в свое дело, – резко оборвал он. – Как и ты.
За его спиной промелькнула тень. Ирина появилась из-за угла, держа руки в карманах черной кожаной куртки.
– Оставь ее, Коля. Ты же обещал.
Коля? Я посмотрела на них по очереди. Николай стиснул челюсть, а Ирина подошла ко мне, словно защищая.
– Вы… знакомы? – спросила я.
Николай затушил сигарету, его взгляд скользнул по Ирине. Я не отпускала его:
– Ты говорил, что мать погибла из-за своего дела. Где доказательства?
Он молчал. Ирина шагнула вперед:
– В архиве на Гагарина, 7. Там хранятся закрытые дела 90-х. Отец… – она запнулась, – мой отец-генерал прикрывал их. Но дядя Коля знает, как туда пробраться.
Я вздрогнула: дядя? Николай мрачно кивнул:
– Я брат ее покойной матери. Анна… – он сглотнул, – мы работали вместе. Пока не пришлось выбирать между работой на Крюкова и ей.
Я смотрела на них обоих, пытаясь осмыслить услышанное.
– Погоди, – я покачала головой, – ты выбирал между моей матерью и Крюковым? Что это значит?
Николай отвёл взгляд, его плечи поникли:
– Десять лет назад… Я был молодым следователем. Амбициозным, голодным до карьеры. Крюков тогда только-только начинал строить свою империю. Предложил мне «сотрудничество» – закрывать глаза на некоторые дела, помогать с разрешениями. Взамен – быстрое повышение, деньги…
– И ты согласился, – это был не вопрос.
– Да. Тогда казалось, что это просто… издержки системы, – он глубоко вздохнул. – Потом я познакомился с твоей матерью. Она пришла брать у меня интервью о раскрытом деле. Мы… сблизились. Стали друзьями, а потом и больше.
– Ты встречался с моей матерью? – я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Недолго. Около полугода. Но она не знала о моих связях с Крюковым. А потом начала своё расследование. Находила доказательства, копала всё глубже. И в какой-то момент пришла ко мне с данными об «Объединённом фронте». Я понял, что она в опасности, пытался убедить её бросить это дело. Но Анна… – его голос дрогнул, – она была несгибаемой.
– И что ты сделал? – мой голос был ледяным.
– Я предал её, – Николай поднял на меня глаза, полные боли. – Рассказал Крюкову, что она знает. Думал, он просто запугает её, заставит молчать. Но они… они решили иначе.
– Ты убил мою мать, – прошептала я, чувствуя, как горячая ярость поднимается внутри.
– Нет! – он вскинул руки. – Я не знал, что они планируют убийство! Когда я узнал, было уже поздно. Я пытался предупредить её, но она не брала трубку…
– И потом ты пил. Два года, – Ирина шагнула ближе. – Дядя Коля хотел покончить с собой после смерти Анны. Дважды. Его спасли случайно.
Я смотрела на Николая новым взглядом. Уже не видела в нём отставного следователя-алкоголика, а сломленного человека, которого истерзала собственная совесть.
– Почему ты решил помочь мне сейчас? – спросила я тихо.
– Потому что это мой последний шанс, – он выпрямился. – Искупить то, что я сделал. Помочь дочери женщины, которую я… – он запнулся, – которую я любил.
Мы стояли молча, слушая, как ветер гоняет обрывки газет по пустому двору. Наконец я кивнула:
– Хорошо. Что в этом архиве на Гагарина?
– Доказательства того, что смерть твоей матери не была случайностью, – ответила Ирина. – После её гибели дело вели трое следователей. Двое странным образом погибли, третий был уволен и уехал из страны. Но перед этим он оставил копию настоящего расследования. В запечатанной коробке, которую по протоколу должны хранить 25 лет.
– И как мы туда попадём? – я посмотрела на Николая.
– У меня есть пропуск. И я знаю, где искать, – он достал из кармана потёртую карточку. – Я работал там, помнишь?
– Что ж, едем в архив, – сказала я.
– Там есть дело № 147, – добавила Ирина, пока мы шли через промзону. – Отец пытался его уничтожить, но дядя спрятал копию.
Дождавшись темноты, мы сели в машину Николая и поехали к архиву. По пути я позвонила Денису:
– Мы едем в архив МВД. Подключишься к камерам?
– Уже, – отозвался он. – Сигнализацию отключу на пять минут. Потом снова включу, чтобы не вызвать подозрений. Спрашивать, зачем вы туда едете, бессмысленно?
– Потом объясню. Что с Сергеем? Он тоже уехал?
– Я проверил, они в аэропорту, прошли регистрацию. Вылет через час в Турцию. Сам Сергей регистрацию не проходил.
Я повесила трубку, чувствуя странное облегчение. По крайней мере, они будут в безопасности.
Архив располагался в старом четырёхэтажном здании советской постройки. Николай припарковался в тени деревьев, и мы быстро пошли к запасному входу.
– У нас пять минут, – шепнула я Ирине, когда Николай вставил карту в считыватель.
Внутри пахло бумагой и пылью. Длинные ряды металлических стеллажей уходили в полумрак. Николай двигался уверенно, словно был здесь вчера. Наконец он остановился у шкафа с маркировкой «ДТП-2021».
– Здесь, – он выдвинул ящик и начал перебирать папки. – Вот. Дело № 147-А. Анна Воронцова.
Он достал тонкую папку и протянул мне.
– Это официальная версия. А теперь… – он подошёл к соседнему стеллажу и отодвинул панель в полу. – Настоящее расследование.
Из тайника он извлёк запечатанный конверт, покрытый пылью.
– Дмитрий Астахов. Хороший был следователь. Слишком хороший.
Мы быстро сфотографировали документы. Я читала на ходу, пока мы возвращались к выходу. Отчёт патологоанатома, который отмечал странные повреждения, не соответствующие аварии. Показания свидетеля, который видел, как перед аварией машину матери подрезал чёрный джип. Фото тормозной системы с явными следами вмешательства.
Но самым шокирующим было последнее: фотография с камеры наблюдения на трассе. На ней был запечатлён человек, выходящий из машины моей матери за полчаса до аварии. Человек в форме полицейского, с лицом, скрытым козырьком фуражки. Но на запястье отчётливо виднелись часы – Rolex с характерным золотым браслетом.
– Узнаёшь? – тихо спросил Николай, когда мы сели в машину.
– Я видела такие на руке отца, – ответила Ирина дрожащим голосом.
– Здесь, – Николай выдвинул ящик и начал перебирать папки. – Вот. Дело № 376-А. Анна Воронцова.
Я вскрыла папку. На первой странице – фото молодого Николая и Анны на фоне стройки.
– Мы расследовали тогда вместе дело об отмывании денег, через субподрядные организации, – пояснил Николай.
– Вы… были ее напарником?
– Больше чем, – прошептала Ирина. – Они были лучшими друзьями. Пока «Объединенный фронт» не поставил его перед выбором: Анна или его беременная сестра. Моя мама.
Сердце сжалось. Я подняла письмо с печатью «Уничтожить»:
«Громову. Ликвидировать Воронцову до 12.05.2021. Семья Семенова под контролем».
Шаги на лестнице заставили нас замереть. Ирина потушила фонарь: пыльные стеллажи, папки с грифом «Уничтожить». Я листала дело матери, когда Ирина насторожилась:
– Слышите?
На лестнице хрустнул бетон. Николай пригнулся:
– Фронт. Они ставят датчики движения на все архивы.
Двое в черных куртках вошли с фонарями. Один, коренастый, засмеялся:
– И где ваша правда теперь, Воронцова? В мусоре истории?
– Вы… работаете на Крюкова? – спросила я, пряча папку за спину.
– Крюков? Он пешка, – второй, высокий, навел пистолет. – Фронт вечен. А вы, мусор.
Николай бросил какой то прибор им под ноги. Вспышка света, и мы рванули к запасному выходу.
– Бегите к реке! – крикнул он, отстреливаясь. – Я задержу их!
– Это они. Держись ближе к стеллажам.
Мы выскочили во двор через аварийный выход, когда первые выстрелы пробили дверь архива. Николай толкнул меня в переулок.
– Беги к рынку! Я отвлеку их! Через заднюю дверь.
– Нет! Мы…, А ты?
– Всё, разговоры потом. Бегите! – Николай достал гранату и вернулся обратно в подвал.
Мы выскочили наружу, когда грохот сотряс воздух. Ирина упала на колени:
– Он… Он взорвал себя с ними…
– Я уверена, что он смог спастись, и мы еще встретимся, – ответила я.
На причале горели обломки. Николай исчез.
– Он был братом моей матери, – плакала Ирина, сжимая мою руку. – Фронт шантажировал его: если не даст информацию о том, что накопала Анна, убьют меня.
– Громов был курьером, – я показала Ирине договор. – Он перевозил оружие под видом стройматериалов. Крюков, заказчик. Николай работал на него. Помог он нам только потому, что ты его племянница. Не питай иллюзий, Ирина, Крюков прикажет, он и тебя не пожалеет.
– Как они вычислили нас? – вскрикнула Ирина.
– Думаю, им обо всем доложил Николай.
Мы молчали всю дорогу обратно. Каждый обдумывал то, что узнал. Ирина остановилась у моего дома и спросила:
– Можно, я побуду у тебя?
– Конечно, – ответила я.
Мы поднялись в квартиру. Я связалась с Денисом и рассказала, что мы узнали.
– Ворон, – его голос звучал напряжённо, – я проверил Львова. За неделю до гибели твоей матери он дважды встречался с Крюковым. И… ещё кое-что. Я взломал его текущую почту. Три дня назад он получил сообщение от абонента «К». Цитирую: «Проблема с В. решена. Осталась дочь. Жду инструкций.»
– Значит, Львов причастен и к убийству Громова, – я сжала кулаки. – И теперь они охотятся за мной.
Ирина разрыдалась:
– Я всегда знала, что отец нечист. Но убийство… Он был причастен к смерти твоей матери, Лиза.
Я обняла её:
– Мы не знаем наверняка. Может быть, он просто выполнял приказ. Или его подставили.
– Нет, – она покачала головой. – Теперь всё сходится. Отец никогда не говорил о твоей матери. А когда я поступила в академию и выбрала криминалистику, он был против. «Некоторых мертвецов лучше не тревожить», – сказал он.
Глава 5
Мы сидели с Ириной в тишине, каждая думала о своем и боролась с внутренними демонами. Пытаясь осмыслить информацию, которую каждая из нас узнала. Раздался звонок в дверь. Я никого не ждала и пошла открывать, не ожидая от жизни ничего хорошего. За дверью стоял Денис.
– Привет. В общем то мне в редакции скучно и тревожно за тебя, я решил приехать, поддержать, – встревоженно произнес он.
Денис прошел в комнату, открыл ноутбук, его монитор пылал красным:
– Ворон, Крюков в городе! Его заметили на даче за рекой. Приехал с проверкой, это прикрытие для новых поставок.
– Надо ехать, – я встала, спрятав письмо матери найденное в папке, во внутренний карман – пока он не сбежал.
– Сейчас? – Ирина подняла голову. – Ты хочешь пойти в открытую атаку?
– Хочу довести до конца то, что начала мать.
Денис посмотрел на нас и сказал:
– Лиза, не торопись. Мне нужно еще время, чтобы собрать, как можно больше информации.
– Хорошо, в атаку мы не пойдем, – сдалась я – но разведать, что там, нам просто необходимо. Если вы не едете, я еду одна.
И я направилась к выходу.
– Подожди, Лиза, мы с тобой – одновременно произнесли Ирина и Денис.
Я дождалась, когда они оденутся и мы вышли на улицу. Подходя к машине Ирины, мы заметили мужчину. Он стоял, опершись о капот старенькой «Нивы». Высокий, в потертой кожанке, со шрамом через левую бровь. Лицо, как из камня, но глаза выдавали усталость.
– Воронцова? – он отбросил окурок. – Анна говорила, ты упрямая.
– Кто вы?
– Максим Волков. Мы с Аней… – он замялся, – расследовали первый набор фронта. Пока меня не посадили.
– Почему я должна вам верить?
– Потому что фронт убил мою жену. – Он закатал рукав, показывая татуировку с датой. – А теперь я намерен забрать у них всё.
Ирина приблизилась, внимательно изучая его:
– Вы работали с дядей?
– Николай? – он усмехнулся. – Он крыса, которая сбежала. Но я знаю, как ударить по Крюкову. Предлагаю поехать на моей машине, – он махнул рукой в сторону своей машины.
Мне было все равно, на чем ехать, и я молча направилась к машине.
Мы ехали в старой «Ниве» Волкова. Ирина на заднем сиденье молчала, стирая помаду с лица, рядом Денис, что то смотрел в ноутбуке.
– Как вы нашли нас? – спросила я, следя за дорогой.
– Денис, не единственный хакер, – Волков кивнул на ноутбук с мигающим кодом. – Я следил за вами с тех пор, как вы занялись делом Громова.
– Зачем?
– Чтобы убедиться, что вы не такая же дура, как Анна.
Я почувствовала, как руки сжимаются в кулаки. Его слова задели за живое.
– Моя мать не была дурой, – процедила я.
– Была идеалисткой, что ещё хуже, – Волков невозмутимо вёл машину по пустынной дороге. – Верила, что одна публикация изменит мир. Но мир так не работает, Воронцова. Он работает через компромат, шантаж и угрозы. То, что хранится у меня в бардачке.
Он похлопал ладонью по отделению панели, не отрывая взгляда от дороги.
– Что у вас там? – тихо спросила Ирина, подавшись вперёд.
– Страховка, – он усмехнулся. – Анна собирала её пять лет. Запись их переговоров, банковские транзакции, фотографии тайных встреч. После её смерти я забрал копию.
– И почему вы не использовали это? – я смотрела на его жёсткий профиль, пытаясь понять, лжёт он или нет.
– Я сидел шесть лет по сфабрикованному делу. Вышел три месяца назад, – он повернул на лесную дорогу. – Хотел сразу ударить, но решил дождаться, пока они расслабятся. И тут появляетесь вы, поднимая всю грязь со дна.
Денис, не отрываясь от ноутбука, тихо произнёс:
– Я проверил. Максим Волков, осуждён в 2016-м за «превышение должностных полномочий». Бывший следователь прокуратуры. Выпущен досрочно три месяца назад.
– Так вы и есть тот третий следователь! А в деле указано, что вы уволились и уехали из страны, – сказала я Волков усмехнулся:
– Да, я третий. Был еще Гордеев и Астахов, они погибли, точнее, их убрали. Меня же, решили просто закрыть, слишком много несчастных случаев с представителями закона было. Это могло насторожить федералов. Видишь, твой хакер подтверждает. Я не враг. Просто я знаю, как работает система лучше, чем вы трое вместе взятые.
За окном замелькали редкие деревья садовых участков. Даже в сумерках было видно, что большинство домов заброшены, типичный советский дачный массив, где летом пенсионеры выращивают картошку, а зимой хозяйничают бродяги.
– Дача Крюкова впереди, – Волков притормозил и заглушил двигатель. – Трёхэтажный кирпичный дом за высоким забором. Охрана – три человека по периметру, камеры, датчики движения.
– Как мы попадём внутрь? – я уже прикидывала пути подхода.
– Мы, никак, – он достал бинокль и протянул мне. – Сегодня просто разведка. Завтра у Крюкова важная встреча. Все боссы «Объединённого фронта» соберутся здесь.
Я взяла бинокль и навела на дачу. Двухэтажный особняк за высоким забором. Охранник у ворот, ещё один обходит территорию. Свет горел только на первом этаже.
– Откуда вы знаете про встречу?
– Об этом, я пока промолчу.
Я опустила бинокль и повернулась к Волкову:
– Зачем вы нам помогаете?
– Затем, что мы с Анной начали это вместе. И я хочу закончить, – он посмотрел на часы. – Через час к Крюкову приедет его секретарь. Девушка, Марина Локтева. Она в это время, всегда приезжает к Крюкову, привозит документы, затем подписанные, везет обратно. Нам нужно перехватить её.
– Перехватить как? – настороженно спросил Денис.
– Остановить и забрать, – Волков пожал плечами. – Без крови, если получится.
– Если? – Ирина напряглась. – Мы не будем никого убивать!
– Конечно, не будем, – он закатил глаза. – Просто напугаем. Сделаем вид, что это ограбление.
Я молчала, обдумывая ситуацию. Волков не вызывал у меня доверия, но его история звучала правдоподобно. И если у секретарши действительно есть документы…
– Ладно, – наконец сказала я. – Но никакого насилия. Мы журналисты, а не бандиты.
– Технически, я уже преступник, – пожал плечами Волков. – А вы, соучастники. Так что определитесь: либо играем по правилам системы, либо сворачиваемся.
– По правилам системы моя мать уже мертва, – резко ответила я. – Но я не собираюсь становиться такой же, как они.
Волков хмыкнул:
– Благородно. Но недальновидно.
Мы просидели в машине ещё час. Вдалеке показался свет фар, к даче подъезжала машина. Чёрный БМВ остановился у ворот, охранник проверил документы, и автомобиль заехал внутрь.
– Вот она, – Волков завёл двигатель. – План такой: я перекрою ей дорогу, когда она будет возвращаться. Вы сидите тихо.
– Нет, – я покачала головой. – Я пойду с вами. Ирина и Денис останутся в машине.
– Лиза! – запротестовала Ирина.
– Так надо, – отрезала я. – Если что-то пойдёт не так, вы должны успеть скрыться с тем, что мы уже нашли.
Волков окинул меня оценивающим взглядом и кивнул:
– Хорошо. Твоя мать тоже никогда не сидела в стороне.
Мы выждали около часа. Наконец, ворота открылись, и чёрный БМВ выехал на дорогу. Волков завёл «Ниву» и медленно поехал следом.
– Не слишком близко, – предупредил он. – Она не должна понять, что мы её преследуем.
БМВ двигался по пустынной дороге. Через пару километров Волков вдруг прибавил газу, обогнал секретаршу и резко вывернул руль, перегородив дорогу. БМВ затормозил, чуть не врезавшись в нашу машину.
– Пошли, – Волков выскочил из «Нивы», я за ним.
Из БМВ выглянула молодая женщина с испуганным лицом.
– Что происходит?! – крикнула она, открыв окно. – Вы с ума сошли?!
– Марина Локтева? – Волков подошёл к машине. – Выходите. Нам нужна ваша папка.
– Какая папка? – она лихорадочно пыталась нащупать что-то в сумке. – Я вызову полицию!
– Просто отдайте документы, и мы уедем, – я старалась говорить спокойно. – Мы знаем, что вы работаете на Крюкова. Знаем про «Объединённый фронт».
Услышав эти слова, женщина побледнела. Она перестала шарить в сумке и пристально посмотрела на меня.
– Вы… Вы дочь Анны Воронцовой? – неожиданно спросила она.
Я замерла. Откуда она знает?
– Да, – ответила я после паузы.
Марина сглотнула и кивнула, словно принимая решение:
– Я ждала этого дня. Передайте…
Внезапно раздался выстрел. Заднее стекло БМВ разлетелось вдребезги, а Марина дёрнулась, схватившись за шею. Кровь хлынула сквозь пальцы. И она вывалилась из машины, осталась лежать неподвижно.
– Ложись! – Волков сбил меня с ног, и мы упали на асфальт.
Второй выстрел попал в колесо «Нивы». Денис и Ирина выскочили из машины и бросились к нам.
– Сюда! – крикнул Волков, указывая на лес рядом с дорогой.
Мы побежали, пригибаясь, под прикрытие деревьев. Позади раздались ещё выстрелы. Я обернулась, Марина лежала на асфальте, неподвижная, а к её машине приближались две чёрные фигуры с оружием.
– Кто это?! – выдохнула я, когда мы углубились в лес.
– Люди Крюкова, кто же ещё, – Волков тяжело дышал. – Видимо, Локтева была под наблюдением.
– Но почему она меня узнала? – я всё ещё не могла понять.
– Потому что она работала с твоей матерью, – Волков вынул пистолет из-за пояса. – Она была её информатором. Двойным агентом. После смерти Анны, Крюков взял её к себе, не подозревая о связи.
Мы продолжали бежать через лес, слыша за спиной треск веток, преследователи шли по нашим следам. Волков остановился у большого поваленного дерева:
– Здесь разделимся. Вы трое идите на северо-восток, к шоссе. Я задержу их.
– Но они убьют вас! – запротестовала Ирина.
– Не в первый раз пытаются, – он скупо улыбнулся. – Воронцова, возьми это, – он достал из кармана флешку. – Здесь всё, что собрала твоя мать. Выложи в сеть, если я не вернусь.
Я взяла флешку:
– Почему вы не сделали этого раньше?
– Потому что одной публикации мало. Нужно выжечь всю систему, – он загнал патрон в патронник. – А теперь бегите. У вас максимум десять минут форы.