Читать онлайн Пути Империи. Мирный Исход бесплатно

Глава 1. Жизнь болота

Хоронить тела усопших рядом с Великими Плотинами Ахарнесса запрещается, земля та пагубно влияет на силу их душ, мешает им в пути по миру подземному.

Региональный канон Единой Церкви в провинции Ахарнес, признан общим имперским догматом.

Двенадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, окрестности деревни Нимфайо.

Тварь с обожжённой шкурой не так давно добралась до своего места силы и несколько недель скрывалась в мутной болотной трясине. После ранения память о её последних годах стёрлась. Кожу чудища покрывали плохо заживающие ожоги, шрамы и волдыри. Она чувствовала себя уязвимой и слабой. Но инстинктивно понимала – лишь в родном месте сможет найти спасение.

Сколько она добиралась издалека до родного болота? Сторонясь людей и селений. Тварь потеряла чувство времени.

Маленькие соплеменники чудища пребывали в спячке, прячась от мороза и только сошедшего тонкого льда, как всегда, повинуясь природе зарылись в ил. Эти слабые и сонные существа стали отличный кормом в последний месяц зимы.1

Десятилетия назад болотный монстр перестал бояться холода, превратившись из гигантской жабы в демоническую грозу всех болотных обитателей, это время он хорошо помнил. Но, как и когда он попал в город людей, как обрёл разум? На этот вопрос его голова ответила лишь нестерпимой болью.

Последнюю неделю, отъедаясь лягушками и рыбой, монстр медленно выздоравливал и успокаивался, но память к нему не возвращалась. Шкура на месте ожогов заживала, но появившаяся на их месте тонкая кожица болела и покрылась вязью мелких шрамов, а от резких движений и вовсе разрывалась.

С трудом обретя некое спокойствие, чудище с удивлением обнаружило, что одна из его передних лап оказалась вечно болящей и грубо обрубленной культей. Даже чудесная сила, спрятанная в родной трясине, не помогала заново отрастить конечность. Тварь ощущала, что раньше с её увечьями было иначе.

Постепенно, расширяя зону охоты, тварь добралась до большого ручья или небольшой речушки. Там в самом глубоком месте отыскала впавшего в зимний сон сома. Вытащив большую рыбину на сушу чудовище разодрало её толстую и вонючую шкуру, с аппетитом отведало внутренностей. Вернувшись в своё болото, уже ближе к вечеру, тварь крепко и сладко уснула.

В нескольких неделях пути от имперской столицы, посреди топей и редколесья поймы великой реки Ахарна, на множестве деревянных столбов и свай, стояла небольшая деревенька. Никакого богатства в этих местах вовек не встречалось, а разливающаяся по весне и после сильных дождей река приносила больше несчастий чем пользы. Неудивительно что крестьяне в этих местах жили бедно.

Но, в народных песнях сохранились добрые слова о реке, которую в далёкий золотой век иначе как кормилица не называли.

Два человека стояли недалеко от деревни, на высоком земляном валу, который изогнутой линией разрывал бескрайние топи на две части, доходя до самого горизонта. Сверху нависало серое весеннее небо. Близился вечер.

– Как думаешь, сердцевина старой дамбы по всей её длине выложена из каменных блоков? – Поинтересовался худощавый темноволосый юноша, в неброской походной одежде он походил на странствующего торговца.

– Сомневаюсь. Еразм я даже и представить не могу, откуда сюда столько камня притащили. Объем открывшейся породы в дамбе очень большой, а если всё сооружение…

– То мы отыскали одно из самых чудесных и странных сооружений доимперского периода! Причем, в относительной близости от столицы.

Коренастый собеседник Еразма взглянул на древнюю дамбу перед собой. У самой деревни её земляной берег обвалился на добрые сто локтей. В результате стали видны гигантские каменные блоки, ранее скрытые под глинистой породой. Камни уже покрылись мхом и пёстрыми лишайниками. В некоторых местах лежали остатки талого снега. Как раз напротив двух мужчин, вода тонкими струйками просачивалась сквозь трещины и щели каменных плит, создавая умиротворяющее журчание, а далее втекала в извилистый ручей.

Коренастый почесал голову:

– Да уж, нашли, – язвительная улыбка появилась на его лице, – эта ирригационная система во всех местных летописях упоминается. И нанял нас правящий князь провинции Ахарна, чтобы мы, как люди умные, поняли, как она в древности работала. Вот, как изучим дамбу…

– Ха. Как сама дамба работает всем ясно. Тут не надо быть выпускником Инженерной Академии. Много воды с одной стороны, а с другой мало. – Еразм махнул рукой вдаль. – Вопрос, на который ты, инженер Ламбр, подписался ответить совсем другой. Как вся эта чёртова система работала ранее, да и уровень речной воды регулировала? Причем круглый год! Даже во время весеннего наводнения тут не было разрушений, а в половодье люди без опасений занимались земледелием, будь то рис или еще какая культура…

Слушая это Ламбр налился краской, а потом перебил:

– Ты снова меня обвиняешь?

– Конечно. Ты прислал мне письмо, позвал сюда, заявив, что мы сможем заработать. А что в итоге?

– Что?

– Мог бы указать что за работа. Всем известно, система дамб перестала функционировать тысячу лет назад. Тогда наша империя только основывалась. И ты хочешь сказать, что за тысячу лет никто не пытался её восстановить? При очевидной выгоде…

– Ахарнес, пусть и рядом со столицей, но управляется родовой аристократией, а не избираемым по мощи Святых Сил герцогом. Полное захолустье…

– Не понимаю твою мысль. – Перебил друга Еразм. – Ты вовлёк меня в заведомо безденежное мероприятие. Полной награды мы точно не получим, так как не придумаем как этого исполина починить. А сам ты несёшь почти политический бред. При этом, пытаешься усмехаться над моими попытками извлечь хоть минимальную выгоду. Пусть даже научную. Если я тут, то хоть трактат напишу о плотине, для академии…

– Ага, тогда ясно чего ты взбеленился. – Заулыбался Ламбр. – Я не против твоих научных изысканий. Валяй, твори свой трактат. Но дай договорю, то что ты называешь политикой…

– Ты ведь иначе не уймешься?

– А то, князья Ахарна относительно бедны, как я уже говорил, лишены значимых Святых Сил. Но, совсем недавно они породнились с новым императором. Кто-то из них женился на принцессе Миланте. А значит у них появились, или вот-вот появятся деньги, ресурсы и новый статус.

– Да. Вот только ты упустил главное. Как я сказал, дамбы перестали работать тысячу лет назад, а империя захватила королевство Ахарнес намного позже. И даже будучи богатыми королями древности, зная, как функционировала эта система, местные правители не смогли заставить её работать.

– Ну, точно мы не знаем, сказать сложно…

– Знаем или не знаем? Не важно. Но, суть история такова. – Закончив на удивление примирительным тоном заявил Еразм. – Я так и не понял, как ты увязал их будущее благосостояние и цель нашего задания?

– Ладно, пошли на постоялый двор, раз не понимаешь. Я тебе за бутылкой растолкую. – Ламбр сделал вид что расстроился. – Как там местные называют свою деревню называют?

– Нимфайо, в честь какой-то нимфы, которая была любовницей Красного Бога.

– К чертям богов. Холодает. В тепле, под пойло, местные байки про этого божка расскажешь.

– Пошли. Его еще Кровавым Туманом звали…

Гигантская старая дамба стала свидетелем небольшой дружеской размолвки. Впрочем, она переживала и более драматические события: вокруг строились и разрушались города; пробегали эпидемии и бушевали войны; в тяжком и неблагодарном труде сменилось множество поколений людей.

Еразм и Ламбр пошли в деревню, а древнее сооружение продолжило удерживать высокий уровень воды с одной из своих сторон, отгораживая гигантский заросший камышом искусственный водоём от россыпи ниже расположенных болот соединяющихся ручьями и разделяемых чахлыми перелесками.

Тринадцатый день, первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, окрестности деревни Нимфайо.

Проснувшись, обожравшийся сомом монстр окончательно вспомнил человеческую речь, еще не всю, но ему и этого хватило для начала полноценных рассуждений:

«Я вырос тут. Люди называют меня демоном. Я, наверное, самец и ранен…» – голову чудища вдруг пронзила боль, мысли снова спутались. Как ни пытался монстр вспомнить своё прошлое, так и не смог. Каждая новая попытка поразмыслить о прошлом приносила слабость и головокружение.

Батрачка из деревенского постоялого двора встала с первыми лучами утреннего солнца, которые пробивались через щели в ставнях. Надев простое серое платье и повязав на голову чистый белый платок, она поглядела на свои деревянные башмаки. Взгляду женщины открылась неприятная картина – обувь отсырела, стала мерзкой и тяжёлой. Тканевая часть покрылась странными разводами и пятнами, а деревянная подошва разбухла – хорошо хоть плесень не появилась

Зима выдалась тёплой и снега выпало мало, старожилы сказали, что привычного половодья в этом году точно не предвидится.

Но не случается добра без худа, в пристройке для слуг, из-за отсутствия холодов, хозяин запретил сильно топить печь. Намерзлись сильнее чем в прошлогодние лютые морозы. А помещение, вслед за холодом, набрало сырость, которую никак не уберешь, сжигая небольшую охапку выделенного на сутки валежника. И вот, огня не хватило даже единственную обувку просушить.

– Ты чего там остолбенела? – Раздалось привычное ворчание старшей служанки. Беззубая старуха тяжело и с одышкой привстала со своего лежбища.

– Уже выхожу. – Женщина быстро подхватила мерзкие башмаки и начала их второпях одевать.

– И правильно, солнце взойдет, на улице теплее, чем здесь станет. Летом соберешь камыш, крышу с мужиками заново уложите, а то протекает. Даже если помру так сделай… знаю я вас лежебок.

– Хорошо. – Согласилась батрачка.

– Ты это, у нас аж четыре постояльца остановились. Натаскай воды, принеси дров, а я вторую лентяйку, которая кухарка, разбужу.

– Иду. – Окончательно собравшись, почувствовав на обеих ногах противный мокрый холод башмаков, ответила батрачка.

Открытая дверь показала женщине восход солнца над водной гладью, выйдя из дома она пошла по почти черным деревянным мосткам, державшихся на массивных сваях. Сейчас под деревней воды не было, но при частых наводнениях эти сваи спасали жилища селян. Дома стояли высоко, на дамбе, но частые сильные дожди поднимали уровень вод у сдерживаемого ей озера. Небольшие подтопления являлись постоянными спутниками окружающей жизни.

Единственное каменное здание, крепко стоявшее на земле, возвышалось над всей округой и было церковью Единого Бога. Путешественники подмечали, что по всей империи храмы другие, более красивые. Однако, на болотах они все одинаковые – над дамбой возвышались круглые башни, выросшие вверх на пять-шесть этажей. Все они, заканчиваясь плоскими площадками. Местные жители не помнили кто их построил, хотя в местных сказках их создал Красный Бог, для укрощения духа реки.

Батрачка подошла к массивному каменному колодцу, он расположился рядом с башней храма, именно в нём имелся единственный источник чистой питьевой воды для всей округи. Пить воду из озера местные боялись, она становилась причиной множества болезней.

Пока женщина носила вёдра от колодца на постоялый двор, её соседи занимались своими обычными делами.

Весна не время для ягод, но ребятишки пошли собирать мох, который после обработки мог использоваться в строительстве, изготовлении одежды и для приготовления лекарств, служил в качестве корма для скота, а после сушки и очистки помогал в определенные женские дни.

Утром многие семьи, в полном составе, отправились на рыбалку, а немногочисленные старики начали коптить выловленную за прошлый день рыбу.

Только старейшина не пошел сразу работать, он долго говорил с прибывшим недавно викарием, который оказался одним из гостей постоялого двора. Своего священника в небольшом селении никогда не числилось, но Единая Церковь не забывала эти места, присылая проповедников ненадолго, зато несколько раз в год.

Утро началось для батрачки обыденно.

Еразм спустился со второго этажа вслед за Ламбром, они сняли одну комнату на двоих, так выходило намного дешевле и теплее. В общем зале, за единственным большим столом, завтракал лишь один человек, представитель Единой Церкви. Прислуживающая служанка оказалась босой, два её неопрятных башмака стояли рядом с сильно разожжённым камином.

Они подсели за стол к священнику, который носил черное походное одеяние.

Отсутствие обуви не помешало женщине, сверкая грязными пятками, быстро принести им рыбную похлёбку. Горячая вода, разбавленная странным местным вином и заваренная на кореньях, появилась чуть позже.

– Ваше преподобие, доброго утра. Вчера мы с вами разминулись. – Сказал Еразм, в этом приветствии его тут же поддержал Ламбр.

– Здравствуйте господа, присоединяйтесь к трапезе. – Ответил седой и облысевший служитель церкви. – К сожалению наши земли не подразумевают чего-то более цивилизованного.

– Ваши? Вы местный? – Удивился Ламбр.

– Не совсем. Я назначенный сюда викарий2.

– Заместитель епископа и один? Без свиты, в такой глуши?

– Молодые люди, сразу видно, что вы здесь недавно. В Ахарне обширные болота и целая система мелких и крупных озёр, которые занимают треть всей провинции. Я отвечаю за церковные дела всех унылых поселений у плотин. И я действительно тут один. Считаюсь викарием, но, фактически лишь странствующий между убогими деревнями монах. – Он почесал тщательно выбритую голову. – А вы тут как оказались? На скупщиков сухого мха и солёной рыбы вы не похожи.

– Мы выпускники Инженерной Академии, нас нанял князь Кирьяк для изучения системы плотин и дамб. – Сказал Еразм и увидел, как на лице викария появляется сочувствующая улыбка.

– Господа… хм…

– Меня зовут Еразм.

– А я инженер Ламбр.

– Приятно познакомиться. Тут такое дело. Каждые три года, соблюдая древний закон, князь должен нанимать ученых для исследования дамбы. На моей памяти вы далеко не первые. – Говоря это священник заметил ухмылку на лице Еразма и почувствовал разочарование Ламбра. – Если вам интересно, я могу рассказать, после завтрака, что выяснили ваши многочисленные предшественники, с некоторыми из них я обстоятельно общался.

– Мы будем вам признательны. – Ответил Ламбр.

Когда постояльцы наелись и вышли на улицу, служанка, одела высохшие башмаки и зашла к кухарке. Дородная молодая девушка, откормленная на кухне, не спеша уже начинала готовить обед.

– А четвертый гость где? Есть не будет? – Спросила вошедшая.

– Ушел рано, мы с тобой еще спали. Я гостя тоже не видела, мне о нём хозяин сказал.

– По темноте в путь отправился? – Батрачка сделала удивленное лицо, а затем продолжила. – На обед и ужин трое постояльцев останутся?

– Так четвертый вернуться обещал, вернее четвёртая. Даже оплатила постой, на два дня вперед. Готовлю на четверых, а будет она есть или нет…

– Женщина? Странно как, и куда она тут пойти могла?

– Да кто её знает? Она только с хозяином говорила, а тот мне не докладывается.

Они перекинулись ещё десятком слов и парой старых деревенских слухов, а затем неохотно занялись работой.

Яркое солнце взошло и начинало обогревать каменные стены, когда викарий провел Еразма и Ламбра внутрь старинной башни храма. На груди у священнослужителя появился золоченый треугольник на цепочке, который служил символом веры. Внутрь помещения солнечный свет еле проникал сквозь небольшие окна, разгоняя полумрак вокруг множества потушенных факелов. Никаких узоров или барельефов, лишь простые стены круглой башни. На верхние этажи вела небольшая каменная лестница, а пол первого этажа оказался самым простецким, из утрамбованной глины.

– Их зажигаем только при проведении службы. – Священник указал рукой на многочисленные факелы. – Но мы пришли сюда не совершать обряд. Вы хотели побольше узнать о этих сооружениях на плотинах?

– Да, высокопреподобный. – Со смирением в голосе сказал Ламбр.

– Тогда перейдем к делу. Зданию местной церкви не меньше лет чем самой плотине, это же касается всех храмов на этих топях. Соответственно, они построены в доимперском стиле и посвящались позабытому ныне божеству. Возможно, служили пристанищами демонического культа…

– Даже так? – Перебил удивлённый Ламбр.

– А что тебя удивляет? – Заметил Еразм. – Почти все, самые древние храмы Единого Бога перестроены из демонических капищ и древних святилищ.

– Господа, я продолжу. Лет двадцать назад это место посещал профессор исторического факультета Императорской Академии, звали его Теодорас. Он пришел к выводу что эти сооружения относятся к временам распространения культа Красного Бога, он же Бог Справедливости или Кровавый Туман. Вижу по лицам, вы слышали о нём. По легендам, именно он построил в этом регионе все известные титанические сооружения, примерно полторы тысячи лет назад. – Викарий вдруг помрачнел. – Его культ не отличался особой добротой, вероятно в этой башне были убиты сотни, а возможно и тысячи людей. А сколько их погибло при строительстве самих плотин? Сотни или сотни тысяч? Никто не считал, но все слышали предания, про страшные дикие времена.

– Ужасное место. – Впечатлительный Ламбр изобразил рукой символ веры.

– Преподобный. А под этой башней нет никаких подземных сооружений, труб или этажей? – Поинтересовался Еразм.

– В данном храме? Я точно не знаю. Наверное, есть. Тут имеется древний колодец с чистой водой, такой рядом с любой из этих башен. Но есть и другие храмы, болота вокруг которых высохли. Там ваши предшественники нашли систему труб. Правда они не смогли понять, как по ним текла вода, вернее какими силами или механизмами её поднимали на значительную высоту, перепад, с их слов, доходит до десяти этажей и даже более.

– А где эти осушенные башни и трубы? Нам надо на них посмотреть.

– Ближайший в двух неделях пути пешком. Но я облегчу вам задачу, у меня есть чертежи, которые составили ваши предшественники, а я перерисовал их для церковного архива. Могу вам их предоставить для копирования. Пары дней вам точно хватит. – Священник кашлянул, сверкнув лысиной. – Мы сейчас в самом большом поселении на болотах, во многих деревнях даже общинного дома нет. Не то что постоялого двора. Так что, подумайте трижды, прежде чем туда отправитесь.

– Я вам буду безмерно благодарен, за чертежи. – С облегчением признался Еразм.

Священник улыбнулся:

– Церковникам интересны различные знания, не только богословие. – Викарий подмигнул собеседникам. – Эти места, лет двести назад, посещали даже бессмертные. герцоги. Согласно летописям, они заметили источники Святых Сил, пусть и небольшие, в каждой из башен.

– Все старые храмы строились в таких местах…

– Это да. Но рядом с каждой из башен, обычно не больше чем в часе пути, они нашли ещё источники.

– И там нет мест культа? – Спросил Еразм.

– Нет. Но система труб, которая показана на упомянутых мной чертежах, начиналась вне башен именно в таких точках силы. – Викарий развел руки. – Возможно, тогда был связанный с ними способ регулирования воды.

– А кто-то обладающий значимыми Святыми Силами их осматривал, кроме бессмертных?

– Да, князь присылал кого-то. Но что тогда выяснили я не знаю.

Священник говорил много, но постепенно свёл разговор к вопросам веры, упомянул любовь к ближнему и перешел на истинную потребность каждой общины в уплате церковной десятины. А затем рассказал о искоренении еретиков, важности борьбы с демоническими проявлениями и вреде наследия древних богов.

Еразм почти физически ощутил потребность викария в образованных слушателях – любой начитанный человек заскучает, проводя многочисленные проповеди в окружении диких крестьян.

Вкусные теплокровные ползали по берегу его болота, монстр проснулся от громких голосов, он оценил небольших существ как детёнышей человека, они показались ему лёгкой добычей. В памяти чудища всплыло, что раньше люди боялись тут появляться.

– Еда. – Тихо побулькал под водой монстр, а затем крадучись пополз по заиленному дну в сторону жертв.

– Что это был за звук? – Спросила худая девочка. И посмотрела в сторону скрытого под водой монстра.

– Болотный газ это, не переживай. – Ответил самый рослый из мальчишек, продолжая собирать мох в корзину.

Но несколько детей повернули головы в сторону топи. Чудище почувствовало их внимание и притаилось, используя оставшиеся Демонические Силы, но задетый им ил начал медленно поднимался со дна.

– Что это? – Повторно спросила девочка и показала пальцем на появившуюся в воде муть.

– Газы грязь со дна подняли. – Сказал боевито настроенный паренёк, он даже отложил корзину и подошел ближе к берегу, попутно отломав ветку небольшого деревца.

– Не ходи туда. Это то самое болото из деревенских преданий. – Сказал пухлый мальчуган.

– Вы все как маленькие, верите в сказки про Болотного Царя. – Сказал смелый паренёк. – Который выглядит как прожорливая жаба. Нет тут ничего такого!

– В мире много демонов и чудищ. – Заспорила девочка и оглянулась по сторонам. – Скоро стемнеет.

– Праведный человек Святыми Силами и добрыми делами всех встречных демонов распугает. – Уверенно заявил мальчик и поставил одну ногу на большую кочку. Что-то воображая он высоко поднял правой рукой палку, указывая её концом на страшное болото. Впрочем, другие дети уже сделали несколько шагов подальше от берега.

– Нам пора домой. Мы уже собрали достаточно мха. И забрели в запретное место, тут и мой отец старается не ходить. – Заявила ранее молчавшая девчушка.

– Да. Пошли домой! – Закивали другие дети.

Вдруг, на глади болота появились и лопнули какие-то пузырьки, подняв частички ила, смелый мальчик вздрогнул и еле заметно дёрнулся. Но взял себя в руки:

– Нет рядом с нашей деревней ничего страшного! Там не демон, лишь болотный газ. Я вам докажу!

Мальчик бодро подошёл к самому краю топи и с силой забросил палку в воду, она плюхнулась, разбрасывая брызги, нырнула и тут же всплыла. Дождавшись, когда поверхность воды успокоится, паренек повернулся к другим детям:

– Ничего не случилось? Видите, никакого демона тут нет!

Внезапно раздался лёгкий всплеск воды, вокруг шеи мальчика обвилась какая-то странная веревка, а из его рта раздалось нечленораздельное мычание. Дети увидели, как он успел схватиться за опутанную шею руками…

Они в страхе помчались вверх от топи на безопасный, по их мнению, верх плотины, побросав корзины с собранным мхом.

Пока дети продирались сквозь заросли, их со всех сторон окутал густой туман, но он быстро развеялся, как только они забрались наверх по склону.

Дети смотрели на болото, его воды они хорошо видели, в чистом, прозрачном воздухе и малейшей дымки не осталось. Схваченный Болотным Царем мальчик пропал. Лишь вода болота колыхалась, отражая своими водами ветви низких, кривых и безлистных по весне деревьев. Лежали несколько брошенных корзин, тяжелые тучи и уходящие за горизонт болота, ручьи, топи, да заросли кустарников.

Стайка детёнышей человека ещё бежала в гору, когда монстр втянул язык, резко затащив добычу под воду, зажал челюстями колыхающуюся жертву, дождался пока она успокоится. И медленно целиком заглотил. Брюхо твари раздулось, появилось ощущение сытости. Монстр набрал на поверхности воздуха и отправился к источнику своей силы, на дно болота. Наступил умиротворяющий и благостный сон.

Дети улепётывали в сторону родной деревни по старинной дамбе, сверху которой шла вполне приличная каменная дорога, но были в ней и поврежденные заросшие участки. Дети уже могли разглядеть окошки верхних этажей башни храма, но родной дом был еще далеко…

Они остановились отдышаться, специально выбрав открытое место, достаточно удаленное от низкорослых кустов, в расчете, что злой монстр не сможет незаметно подкрасться. Растения были ещё без листвы, но Болотного Царя они видели за каждой кочкой.

Внезапно, рядом с ними оказалась человеческая фигура в сером и тяжелом походном плаще, капюшон которого полностью скрывал лицо.

– Вы кто? – Достаточно громко спросил один из мальчиков, остальные дети в нерешительности молчали.

– Я путешественница. Зовите меня Иоанной. – Девушка откинула капюшон, из-под которого показались темные волосы, сплетенные в длинную тугую косу.

Дети отшатнулись от незнакомой женщины, но та, не таясь достала листок с иероглифом силы и играючи им воспользовалась. Бумага на глазах детей пропала в сияющем голубом свете, сознание девочек и мальчиков наполнилось спокойствием, тревоги отступили, а незнакомая женщина стала для них самой красивой и родной во всём мире.

– А теперь по очереди рассказывайте, что с вами случилось. – Спокойным тоном приказала путешественница и указала пальцем на ближайшую девочку. – Начнём с тебя.

Глава 2. Молва и слава

Мухи не переносят слухи.

Народная мудрость №1.

Двенадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, княжеский дворец.

Главный приемный зал древнего дворца, принадлежавший властвовавшему в провинции Ахарнес князю Кирьяку, считался одним из признанных шедевров ранней имперской архитектуры. Острые арки сводов, множественные узоры по камню и величественные барельефы создавали атмосферу величия.

В этот раз прием был больше обычного и неудивительно, раз внезапно прославившийся и возвысившийся племянник правителя вернулся. Да не один, а с женою. Официальный виновник празднования был третьим сыном брата князя и ранее не имел большого веса в политике и торговле. Но, из-за причуд и хитросплетений интересов имперских фракций женился на принцессе, дочери нового императора Миланте. Именно в её честь и был назначен приём.

Князья Ахарнеса вели род от древних королей, государство которых вошло в империю как одна из провинций сотни лет назад. Но они были урезаны во всех правах, если сравнивать с имперскими герцогами, не могли вступить в Тайный Совет, а значит не получили и своего дворца в столице. Ущемлённая гордость предков добавляла причуд многим местным правителям, она не обделила ими и Кирьяка.

Правители Ахарнеса получали власть по древнему, доимперскому обряду – от отца к сыну. А это значило, что Святые Силы3 правителя могли быть ниже чем у талантливого барона. На родовую аристократию дворяне, получившие титул в результате императорского экзамена, смотрели сверху вниз.

В результате местные князья имели мало веса не только перед императорскими чиновниками, но и перед правителями соседних провинций.

Неудивительно, что правящий Кирьяк решил воспользоваться ситуацией со свадьбой, а для этого был нужен поистине королевский приём. Тем более на саму свадьбу, в столицу, его не позвали.

На мероприятии присутствовали все значимые родственники князя, высокие сановники, состоящие на его жаловании, чиновники представляющие имперскую власть, служители Единой Церкви и представители всех значимых родов дворян. Самые богатые торговцы, согласно древнему обычаю, также были приглашены, но сидели в отдельном зале, который находился на втором этаже. Впрочем, они могли наблюдать за основными событиями через большие смотровые окна. Небольшой зал на втором этаже всегда использовался для приёма простолюдинов лишенных Святых Сил.

Правящий князь жил долго, не менее двух сотен лет и уже позабыл, как ненавидел все эти казенные приёмы, которые обязан был посещать, будучи наследником.

Получив власть, Кирьяк распробовал полную гамму вкусов подобных мероприятий, придворные всегда строились вокруг него, окружающие смотрели на князя сотнями глаз, пытались угодить его мельчайшим потребностям и желаниям, соревновались в лести и подхалимстве. Такое Кирьяку нравилось, в отличии от исполнения позабытых протокольных обязанностей наследника.

Князь ничего не понимал в любом виде искусства, однако, следуя моде, организовал провинциальный оперный театр. Который давал на этом приёме странное представление, оперу по мотивам комедии, которую сочинил новый император перед самым восшествием на престол. Опера, как искусство, не вызывала восторга у Кирьяка, но имперская мода и демонстрация статуса иногда требовали жертв.

Выбранный недавно императором, граф Тимеи Аристофан, получил имя Базилевс, но череда его комедий, написанных простонародной азбукой4, была подписана старым именем. Этот жанр, до недавних пор, считался самым низким, но, после избрания Аристофана властелином, его странная писанина обрела небывалую популярность в среде дворянства.

Кирьяк сидел на самом почетном месте, перед сценой, за столом с горой изысканных блюд. Он пытался понять суть истории, которую показывали актёры.

Сюжет оперы казался князю скандальным – некий имперский герцог Риго принудил к интимным отношениям девушку со странным именем Летто, дочку хромого и горбатого барона Трибуле.

Когда играющий старого развратника актёр бросил девушку на кровать, Кирьяк отвёл глаза в сторону. Отвернувшись от сцены, правящий князь заметил, как приглашенные дамы неоднозначно воспринимали происходящее представление, а уважаемые сановники начали перешептываться с едкими ухмылками, вероятно гадали какие известные семьи высмеивал сам император.

«Создатель таких сюжетов не может нести волю Единого Бога.» – промелькнула крамола в голове Кирьяка, от таких мыслей он даже поморщился.

За столом, по правую руку князя, расположилась его вторая наложница, которая разбиралась в искусствах, её обычно надменное лицо покраснело и стало взволнованным – наверное она смутилась. За ней сидели племянник Кирьяка Лавр и его худющая жена, принцесса Миланта. Она, кажется, стала бледнее обычного. Отец Лавра, младший брат правящего князя находился чуть дальше и, судя по дёрганным движениям лица, не знал куда деть глаза.

Впрочем, князя Кирьяка не заинтересовали этические терзания брата, его взгляд остановился на принцессе, она сидела ровно, хрупкая, бледная и истощенная. Чистая кожа была почти белой, а волосы черными как дёготь. В её вдумчивых глазах князь не заметил читаемых реакций на представление. Эмоций на лице девушки также не отражалась.

«Какая странная особа.» – Мысленно отметил Кирьяк.

Ее талия была тонкой, что подчеркивалось пышными юбками многослойного наряда из тончайшего бежевого шелка. Князь заметил, что принцесса излучала какую-то загадочную красоту. Ее худоба и болезненный вид не делали её отталкивающей, но добавляли странной привлекательной хрупкости.

Девушка почувствовала взгляд князя и повернула в его сторону голову. Кирьяк улыбнулся ей, приветственно поднял бокал и обратил свой взор на сцену, где известный всему городу певец пытался передать голосом образ немолодого, распущенного и свободного в любовных приключениях герцога.

Фривольная сцена закончилась, шепот зрителей поутих и далее опера беспрепятственно продвигалась к развязке. Даже решение девушки Лето, которая пошла на смерть от руки убийцы, вместо опорочившего её герцога Риго, не вызвала бурных эмоций у зала. К кровавым и героическим сценам в опере тут все привыкли.

Комедия явно шла к концу. Вторая наложница приблизилась к уху герцога:

– Вам стоит, после представления, говорить о проблемах в постановке, а не в самой комедии. – Девушка улыбнулась.

– Так, я тебя слушаю. – Оживился Кирьяк.

– Император написал отличную комедию, но постановка слишком натуралистично передала её греховную составляющую. – Наложница поглядела на сцену. – А вот трагические моменты исполнители явно недоработали. Сам сюжет не просто комедия или трагедия, а целый сплав эмоций, передать его актёрской игрой очень сложно.

– Ты эту комедию читала? – Князь несколько удивился.

– Сборник рассказов императора я купила. Каюсь, не успела прочитать, но изучила предисловие от уважаемых императорских цензоров. Опираясь на их мнение, я дала вам совет.

– Прекрасно. Я буду выглядеть разбирающимся в этом… – Князь заметно повеселел, он так и не выучил простонародную азбуку, мог читать только иероглифы. – Но, при этом, не буду критиковать императора за этот ужас, а даже похвалю.

– Именно так.

– В этот раз ты мне сильно помогла, жди большого подарка.

– Спасибо ваше сиятельство, рада вам услужить. – Довольно громко почти промурлыкала девушка, напомнив Кирьяку о другой, куда более грязной и пошлой особе. Погрузившись в грёзы о том любимом мурлыканье, князь честно досидел до конца представления.

После оперы настало время праздничного ужина, весенний вечер принёс не только раннюю темень, но и прохладу. Затопили камины и зажгли свечи. Княжеский приём был очень большим, потому столы накрыли во множестве залов и комнат, общество в каждом помещении подобрали по положению и величине Святых Сил. Правящая в Ахарнесе княжеская семья заняла центральный, самый помпезный Золотой Зал, с ними ужинали имперские чиновники высокого ранга, местные графы и ближайшие советники. Почетные места в центре конечно нашлись и для принцессы Миланты, с её мужем и его родителями. Другие гости находились за толстыми стенами и десятками охранников, так заведено в княжеском дворце с древних времён.

В центре Золотого Зала, на золоченом древнем троне, в основании которого были отлиты традиционные для Ахарнеса узоры, в виде человеческих и демонических черепов, сидел князь Кирьяк.

Ранее, во времена его предков, черепов в основании было больше, а трон из-за них был куда выше и величественнее. Но потеряв независимость и статус короля, давний предок князя был вынужден укоротить этот символ власти. Не положен такой высокий трон главе провинции. Но даже в усеченном виде это помпезное седалище выглядело монументальным произведением искусства.

Справа стоял второй трон, поменьше, в имперском стиле, там сидела жена Кирьяка, уже состарившаяся женщина, которой была всего сотня лет, но Святых ил у неё с рождения мало, отчего и жизнь её будет короткой. Кирьяк обладал средними силами, потому был еще молод и выглядел как тридцатилетний простолюдин, жизнь которых коротка. Он ещё надеялся пережить свою супругу лет на двести.

«А имперские герцоги из-за бесконечности своей силы бессмертны». – Смотря на старушку жену подумал князь. Грустно вздохнув он уставился перед собой, широкий стол с едой и напитками не вызывал интереса.

Слева и справа от княжеской четы разместились самые важные гости.

Кирьяк увидел боковым зрением как племянник Лавр ухаживает за принцессой, мальчишка сам наливал жене вино в бокал. Князь, скучая, водил глазами по приглашенным дамам, большинство из них он уже много раз видывал. Но разглядывать новенькую Миланту оказалось не удобно, она сидела по правую руку, за старушкой женой и сразу за своим мужем. Князь перевёл взгляд на бюст одной из графинь…

Неожиданно послышался лёгкий шум, повернув голову Кирьяк увидел, что Миланта почти упала на стол, но Лавр успел её подхватить. Лицо принцессы стало белее мела. Племянник тут же, как пушинку, подхватил жену и приказал дворецкому позвать лекаря. Через мгновение, на глазах всех гостей, он вышел из зала с необременительной для его физической силы ношей.

Ночь с двенадцатого на тринадцатый день, первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, княжеский дворец.

– Бедняжка! Должно быть, с принцессой что-то серьезное случилось. Она долго сидела молча, а потом просто начала падать. – Сказала полноватая графиня среднего возраста двум своим подругам.

– А мне кажется, она притворилась – утвердительно заявила длинная, костлявая и полностью седая потомственная маркиза.

– Зачем ей это делать? – В удивлении всплеснула руками молодая пышногрудая девушка, которая стояла рядом.

Все три дамы были подругами детства, на различиях в их облике сказалась разница подвластных им Святых Сил.

– Ага. Я понимаю, чего ты молодуху защищаешь. – Поднимая градус спора заявила маркиза, указав пальцем на пухлые губы самой сохранившейся дамы. – Считаешь, что у тебя больше общего с ней, чем с нами?

– Нет, просто зачем ей это?

– Ты себя молодой не помнишь? Все эти скучные собрания, попойки со стариками. А рядом молодой муж…

– Так, девочки. – Перебила графиня, тряхнув вторым подбородком. – Она перед самой коронацией отца императора тяжело болела, пролежала в кровати месяц или два. Была на приёме бледная как поганка. Как представлю, что такое с любой из моих дочерей случится, так руки стынут и в дрожь бросает.

Графиня потёрла свои толстые плечи, она и две другие высокородные дворянки стояли снаружи у парадного входа во дворце князя. Ждали, когда к нему подадут их кареты. А перед дворцом выстроилась целая пробка из дорогих экипажей. Организация мероприятия оказалась не на высоте.

Чуть поодаль, из входа попроще, в дворцовый парк с приёма выбралась небольшая кампания, две женщины и один их кавалер.

Мужчина в ходе мероприятия явно устал, еле волочил ногами. Сопровождавшие его женщины с завистью посмотрели на трёх дам у парадного входа.

– Эти выделяются даже на фоне князей. – Тихо заявила женщина с тёмными волосами. – С детства их пренебрежение к нам, простым дочерям баронов, бесит.

– А меня нервирует и бесит другое, что я твоего мужа в очередной раз помогаю нести. – Ответила раздраженная светловолосая баронесса.

– Ты бы лучше за своим следила. Сколько у него наложниц? Десяток? А ты ещё, с ними вместе, после публичных домов его лечила…

– Мой хоть трезвенник, а в твоём сейчас сколько бутылок?

– Ыбырвалг. – Промолвил пьяный мужчина, посмотрел вверх на небо, споткнулся и пошатнулся. Женщины перестали спорить и сильнее подхватили его под руки.

– Сколько еще до вашей кареты идти?

– Стоит там же где и твоя, у нас одинаковый уровень по имперскому протоколу.

– Да? Дай тогда передохнуть. Постоим? – С нажимом в голосе спросила светловолосая.

– Давай. Я не против, один чёрт раньше тех троих с территории дворца не выпустят. – Тёмненькая указала в сторону парадного подъезда.

Со временем, просто стоять, поддерживая пьяного барона женщинам надоело. Начался куртуазный разговор:

– Говорят, что в главном зале принцесса Миланта напилась до беспамятства, даже врача вызывали. – Заявила тёмненькая перехватывая руку шатающегося мужа.

– Так неудивительно, мне рассказывали, что принцесса несколько месяцев лечилась. Она какую-то болезнь подцепила. – Светленькая прильнула к уху подруги, улыбаясь тихо проворковала. – Говорят она была замешена в скандале, в институте благородных девиц. Ну все посвященные в нашей провинции знают, чем учащиеся там девушки занимались. С тех пор и лечится, эти самые заразные, мне знахарка говорила. А потом и с Ковеном Ведьм история была…

Женщины перешли на шушуканье, а пьяный кавалер их громко поддержал – пустил уверенного шептуна.

Мимо пьяной троицы прошли двое мужчин, которые посмотрели на барона и баронесс неодобрительно. Отойдя подальше, толстый сказал худому:

– И вот, чем они лучше нас честных торговцев? Пусть Святых Сил у меня нет, но эти пьянчуги… опора империи, так их и этак… а мы нет.

– Да ты сам видел, опору и оперу эту, император такое написал. Какой император такая и знать.

– Это да. Насмотрелись на императорское творение благородные, возбудились, знаю я их, а потом…

– Что потом? – Худой торговец заговорил тише.

– Этот, как его, косой из наших, который за соседним столом выпивал. Как же его?

– Я понял кто… – Худой сплюнул на ходу. – Не важно, как его звать, тоже не помню, что он там?

– Так он говорит, что видел, как правящий князь насмотрелся на эту любовную оперу и принцессе глазки начал строить, в обход племянника. А та ему даже кивком ответила.

– Да ты что? Хотя… – Мужчина смачно высморкался в кусты и продолжил. – Всё сходится! Вот поэтому её муж, этот Лавр, как слуги шептались, до беспамятства и побил.

Тут они увидели фигуру, сидящую на корточках в кустах у ограждающей парк стены, разглядели во тьме как рука отбросила смятый лопух. Фигура покряхтела, поправила длинные одежды и встала, одёрнув рясу. Неведение длилось недолго, им навстречу немного шатаясь вышел знакомый настоятель храма.

– Господа, прошу прощения. Но такие сплетни супротив учения Единого Бога. – Священник кашлянул. – Завтра вечерком приходите в храм, всё мне на исповеди доложите. Так будет вернее и полностью богоугодно!

– Да преподобный. – Ответил толстый.

– Я это, не только из любопытства… То есть, я не из любопытства вас зову, а чтоб души ваши спасти. Грехи отпущу, а вы и взнос в общину занесёте.

Вскоре кареты разъехались и даже последние из гостей, как бы соблюдая приличия, покинули дворец.

Тринадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн.

Два пьяных конюха, которые до утра развозили малозначительных гостей княжеского приема, размахивали увесистыми бутылями в руках. Они выпивали, а между этим важным занятием шли и громко разговаривали, по кривой грязной улочке на окраине города Ахарн:

– Нет, ну ты слышал? Князь наш схватил эту принцессу и прямо на сцене на глазах мужа раздел!

– Да не, он свою наложницу заставил с принцессой непотребствами заниматься! На глазах купца которого мы везли дело было. Эта княжеская баба такие штучки знает, оперные извращения, любит их! А принцесса мужу в процессе лишь кивала.

– А тот что?

– Ну, тот известный рукоблуд…

Внезапно путь мужикам преградили три городских стражника, здоровенный десятник махнул дубинкой:

– Так, пьянчуги, что вы тут такое про князя и благородных говорили?

– Ничего не говорили. – Вмиг протрезвел один из извозчиков, но второй с перепугу выронил глиняную бутылку, которая упав разлетелась на несколько черепков залив напитком мостовую.

– Придурки. – Десятник беззлобно выругался, смотря растекающееся пойло.

Два стражника погрозили извозчикам деревянными палицами, а десятник с вызовом уставился в лицо более трезвого выпивохи:

– Сейчас вы мне все новые истории про дворец расскажете, и если мне будет не смешно, я сначала вас изобью! А потом, уже по закону княжества, на порку отправлю, за дискредитацию власти.

Тринадцатый день, первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, императорская резиденция.

Лавр встал поздним утром, он с женой остановился в императорской резиденции5, такие казённые дворцы располагались в каждой провинции. В них, по случаю, останавливался сам путешествующий государь и члены его семьи. Но, чаще там гостили высокопоставленные чиновники.

Посетить Ахарнес требовали обычаи, Лавр должен был представить семье жену. Она совсем недавно пострадала во время демонического нападения и почти месяц пролежала в коме. Но применение в ходе лечения Святых Сил, лучшими дворцовыми лекарями, сохранило ей жизнь и поставило на ноги.

Лавр хорошо служил в Приказе Тайных Дел6 на Севере, уничтожал демонов и следил за дворянами. Но после женитьбы на принцессе покинул пост командующего в провинции Халкидосс. Нового назначения он еще не получил и от безделья исполнял все формальные обычаи знати, связанные с женитьбой.

Лавр поглядел на рабочий стол, в его центре разместилась большая стопка бумаг, в ней лежали десятки документов касающихся целой череды нападений демонов на императора, и на всю его политическую фракцию. Случилось всё это совсем недавно, а ему казалось, что прошел год или два, столько событий произошло в его жизни.

В дверь постучали, Лавр не был стеснительным, оставаясь в пижаме он громко сказал:

– Войдите.

Прошло мгновение, и тяжелая дворцовая дверь открылась.

– Ваше высочество, разрешите доложить. – В спальню вошел его личный секретарь, за которым слуги затворили дверь. – Принцесса Миланта чувствует себя хорошо, уже рано утром она посетила оранжерею дворца и большой грот в парке. Сейчас, она хочет видеть вас на обеде.

– Странно, не похоже на неё. Если она хочет, я буду. – Лавр стал серьезнее. – Какие новости?

– По городу поползли слухи о вчерашнем приёме…

– Мне это не интересно. Важное для меня ты как всегда в конце расскажешь?

– Ваше высочество, это традиция Ахарнеса, доносить правителю вести по порядку… – Секретарь заметил злой взгляд Лавра и четко проговорил. – Пятый Герцог прислал вам мгновенное сообщение. Его агент выследил демона жабу, эта тварь участвовала в нападении на нашу фракцию.

– Да? – Лавр окончательно проснулся. – Пожалуйста, без присущей этому уважаемому старику витиеватости, расскажи суть послания.

– Ваше высочество. Герцог пишет, что эта тварь находится недалеко от Ахарна, он требует от местного Приказа Тайных Дел её поймать. А вас просит проконтролировать их действия. Со слов герцога император знает о ситуации.

– Ясно. – Лавр улыбнулся. – Жаба конечно же спряталась на болотах?

– Как вы догадались? – Секретарь сделал комически удивлённое лицо – Герцог указал точное место.

– Начинаем готовить поход, ты дай указания собирать припасы и подбирай отряд, а я в это время пойду обедать с женой. Доложишь мне о успехах вечером. – Лавр почесал подбородок, на котором появилась небольшая щетина. – Зови служанок, мне надо побриться, помыться и хорошо одеться.

Глава 3. Страх

Сказано Единой Церковью, что ведьмы есть суть греха. Это самые падшие женщины из диких племён, которые черпают свои силы из мерзости и порока. Сторонитесь их, боритесь с их колдовством, приворотом и сглазом. Тогда, может быть, окажетесь счастливыми. Ничего хорошего от них быть не может, даже лечебные снадобья из их рук к горю приводят. Цель их одна – срамное блаженство.

Все бабы эти опасные, хоть и красивые, на кострах свой покой найдут. Во имя справедливости от Единого Бога.

Умные и благостные слова эти записаны в семисот пятом году от образования империи.

Главная столичная летопись.

Неустановленный летописец.

Восемнадцатый день первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, окрестности деревни Нимфайо.

Возвращаясь по дамбе в столицу княжества Ахарнес, Еразм и Ламбр издали увидели перекрывший единственную дорогу заслон. Пара десятков коней, несколько телег, пёстрый шатёр, да три палатки, а также брошенное на дороге подгнившее бревно выглядели маленькими и даже ничтожными, особенно на фоне величия исполинской дамбы которая сдерживала гигантские объемы воды.

– Это еще кто такие? – Спросил Ламбр тщедушного возницу, тот, за небольшую плату, согласился довезти их до ближайшего селения вне болот.

Возница отвёл взгляд от крупа своей худосочной лошадки, привстал над телегой.

– Кто его знает? – Крестьянин плюхнулся назад и потеребил на голове серую замызганную шапку. – На разбойников не похожи. Ярко одеты, значит не бедствуют. Вам господам виднее, вашего полёта птички.

– На стражу Ахарна похожи. – Заявил Ламбр, всматриваясь в медленно приближающиеся маленькие фигурки.

Услышав слово «стража», возница аж подскочил:

– Нас они тоже заметили, сворачивать не буду! – Крестьянин стал громким и абсолютно серьезным, и одновременно испуганным. Вдруг с истерической ноткой в голосе выпалил – И не просите господа-бояре. У них лошади хорошие, по дамбе нас точно догонят!

– А чего ты на нас так орёшь? – Еразм удивился ору от обычно услужливого мужика.

– Так-то, они нас уже увидели. Вот. Хоть режьте меня, не сверну.

– Так ты не сворачивай, едем как ехали. – Еразм не понимал к чему подводит крестьянин. – Ты с чего решил, что мы сбежать захотели?

– Так, это… – Мужик надвинул свою шапку на лоб. – Это облава. А кого тут ловить? С начала зимы тут лишь четыре чужих человечка были. Вы двое, баба лекарка и поп пришлый.

– И что? – Удивился Еразм.

– Господин. Как что? – Настало время недоумевать мужику. – Говорю, кого тут ловить? Кроме вас двоих? Наши дела стражу никогда не интересовали. Баба лекарка, она и есть баба. Утопшего мальчишку они искать в болоте приехали? Никогда до такого им дела не было. А дорогу перекрыли, так точно не в поисках местного торговца сухим мхом…

– Вези нас до кордона. – Перебил ранее молчавший Ламбр. – И не бойся, они не из-за нас здесь.

Еразм был благодарен другу, сам он чуть не потерял дар речи, от обвинений болотного оборванца. Но и противопоставить простой логике неграмотного человека ничего сразу не смог – была в ней своя лаконичность, очевидность и красота.

– Так бы сразу и сказали, господа! – Мужичок сдвинул себе шапку на затылок, и жалостливо продолжил. – А то вопросами странными засыпали, запугали, я уж бежать от вас благородных хотел…

Они ехали в тишине, Еразм даже расслышал скрип одного из колёс, который раньше не замечал. Три пары глаз вглядывались в стражников, рядом с массивными боевыми конями стояли рослые бойцы, их дорогие блестящие латы оказались прикрыты зеленой тканью. Вдобавок, солдаты были защищены гербом провинции Ахарнес. При приближении телеги у перегородивших дорогу служивых появились копья, некоторые стражники взяли щиты с телег и одели шлемы.

Еразм и Ламбр смотрели только на них, и уже не обращали внимание на величественную дамбу, заросшую по обеим сторонам безлистными по весне кустарниками, да иссохшими зимой камышами. В их мире пропали бескрайние топи с одной стороны дороги и гигантское, пусть мелкое, озеро с другой. Лишь приближающийся кордон с солдатами, шатром, телегой и конями имел значение. Возница молчал вместе с ними.

Они остановились у перекинутого через дорогу бревна.

– Стой! – Крикнул один из солдат, самый пузатый, вероятно десятник. – Выезд из топей без грамоты закрыт! А грамот никому не давали.

– И что нам делать? – Поинтересовался Еразм, удивляясь появившейся услужливости в собственном голосе. – Мне с другом нужно в Ахарн.

– Князь Кирьяк, правитель местных земель, повелел никого не выпускать, до прибытия специального отряда.

– Так мы тут тоже по его указу. Инженеры Ламбр и Еразм, инспектируем дамбу. Есть и грамота. – Еразм встал с телеги и подошел к стражнику. – Вот, эта грамота подойдет?

Стражник взял у Еразма листок с печатью, покрутил его в руках, осмотрел непонимающим взглядом и передал другому. Тот же, взяв свиток и не смотря побежал с ним в палатку. С кем-то долго говорил. Время тянулось, кажется через вечность посланец вернулся, с уважением протянул грамоту Еразму:

– Господин инженер, сотник сказал, что ваша грамота не подходит. – Стражник виновато улыбнулся. – Сотник приказал вам располагаться рядом, будете вместе с нами ждать специальный отряд.

– А я? – Тихонько подал голос крестьянин. – Господин, мне что делать?

– Ты из ближайшей деревни?

– Да, из Нимфайо, господин.

– Разворачивай свою телегу и езжай домой, ты нам не интересен. – Заявил другой солдат, глянув на Еразма он добавил. – Господа, а вас я прошу к нашему шатру.

Еразм и Ламбр не стали спорить, а крестьянин, уезжая сильно радовался: во-первых, Ламбр заплатил ему половину оговоренной суммы; во-вторых, мужичок посчитал себя правым – именно этих бояр стража ловила; в-третьих, возница осознал, как легко отделался.

Иоанна наблюдала за людьми, выходившими из храма в деревушки Нимфайо. Вечером круглая и унылая башня приобрела зловещие очертания, особенно посреди темени опустившейся на равнинную местность. Высокий тёмный палец каменного храма указывал на закрытое облаками небо, а у его подножья суетились люди, разбредаясь по своим убогим болотным жилищам.

Прошло пять дней, с тех пор как она встретила деревенских детей, которые рассказали ей о месте охоты жабообразного демона, убившего и сожравшего их друга. Она бы нашла тварь и без их помощи, так как самые глупые и неопытные демоны в случае болезни, или же сильной травмы, всегда возвращаются к источнику своих Демонических Сил.

Судя по всему, данный демон обрел человечность лишь недавно, на это намекали все его поступки. В первую очередь его примитивные методы боя, а во вторую его глупое поведение.

Демон состоял в группе напавшей на людей Пятого Герцога. Нападая он получил слабенький удар в столице, даже не боевым иероглифом Святых Сил, а губительным для демонов благословением Единого Бога. Он явно глуп или неопытен – не использовал свою демоническую защиту.

Кроме того, он даже не пытался спрятать свой след, показывался людям даже плывя в реке. Найти его оказалось легко.

Рисовавшееся изначально сложным задание по поимке демона, посмевшего напасть на фракцию императора, выданное Пятым Герцогом, оказалось на удивление простым.

Получив информацию от деток, Иоанна, при помощи Святых Сил, развесила сигнальные иероглифы – теперь эта тварь незамеченной не выползет из своего болота.

Ведьма стёрла из памяти детишек все воспоминания о демоне, теперь они чётко помнили – их друг утонул в трясине, оступившись на болотной кочке. Никто из них в этом не виноват, тем более демон.

Несколько дней назад, Иоанна использовала иероглиф мгновенной связи, в этом разделе искусства она была сильна, передала всю информацию своему нанимателю, Пятому Герцогу.

Его канцелярия ответила быстро, ей следовало оставаться на месте, следить за демоном и дожидаться отряда Приказа Тайных Дел. Ей стало смешно – глава Южного Круга Ведьм работает с охотящимся на неё имперским органом правопорядка. Впрочем, такие поручения от герцога были ей не в новинку.

Отряд одетых в чёрное должен был явиться в течении шести-семи дней, а прошло уже пять, ждать осталось не много. Герцог приказал Иоанне объединиться с этими слугами империи, а затем изловить демоническую зверюгу живой. Доставить демона живым в древнюю цитадель Красного Бога, которая использовалась как центральная тюрьма Ахарна и имела свои страшные секреты.

Пятый Герцог всегда был жесток с врагами.

Ожидая стражу, ведьма позволяла себе развлекаться, представилась лекаркой, а крестьяне и рады! Она их честно лечила. Чаяния простого народа всегда были питательной жижей для колдовства, которое никак не относится к Святым или Демоническим Силам.

Но юморок ведьмы взял своё, пускай шутить с местным викарием она не стала, Пятый Герцог не одобрил бы, а вот двум молодым инженерам дала настоящий ведьмовской приворот.

Сначала они возжелали её и сильно ревновали друг к другу, делили между собой. На постоялом дворе получилось устроить бабское веселье, но вскоре ей это надоело.

На следующий день, она влюбила их друг в друга, но не сильно. Ничего между ними не случилось, но два мальчика не могли заснуть в снятой на двоих комнате, еле сдерживали свою похоть. Стало по-настоящему смешно ощущать их стыд, страх и желание.

Их слабых силёнок и знаний не хватило, не то что увидеть, а даже заподозрить колдовство. Слабенькие дворяне уже не те, такие как они раньше любой мышиный шорох за сглаз и порчу принимали.

По утру эти мальчишки начали спешно собираться из этого пустынного места, в столицу провинции Ахарн. Заспешили на доклад к князю, но ведьма чувствовала их смущение от чувств и переживаний, вспыхнувших прошедшей ночью. Иоанна незаметно сняла с них свой потешный приворот – а то вдруг и правда согрешат?

Инженеры собрались и уехали, пообещав заплатить вознице больше обычного. Перед самым отъездом, вернули викарию какие-то скучные чертежи, их они несколько дней усердно перерисовывали.

Наступила ночь. Иоанна могла бодрствовать сутками, неделями. Неудивительно что ей не спалось. Она не напрягаясь отвела от себя взгляды простых людишек и даже обладавшего зачатками Святых Сил викария. Пошла гулять по деревне заглядывая в крестьянские жилища, где не нашла ничего интересного. Проходя мимо центра деревни, она как мелкая пакостница плюнула в колодец, пусть действие оказалось символическим, но любая ведьма чувствует бабочек в животе от подобного…

А потом она узрела что-то интересное в ночи, деревенские собирались у края своего ущербного селения. Они группой, в полной тишине, пошли в сторону болот, Иоанна уже догадывалась куда. В том направлении размещалось лишь древнее капище, разрушенное с приходом с империи. Крестьяне добрались до него, в полной темноте, видимо хорошо знали дорогу.

Встали в круг и вопреки учению и запретам Единого Бога начали ритуал, который заключался в странных танцах и последующем жертвоприношении, Иоанна такое уже видела.

Деревня Нимфайо оказалась беднейшим местом на её памяти, хоть это и первое поселение по дороге из города Ахарна в бескрайние топи. Она слышала, что в глубине болот люди жили еще хуже, в шкурах ходили, костяными ножами пользовались.

Она присмотрелась к пляшущим на капище, белое и чисто праздничное одеяние нацепила лишь пара крестьян, остальным это оказалось не по карману.

Ведьма подошла ближе, скрытая Святыми Силами, приметила курицу в клетке, та была уготована для жертвоприношения.

«Какие скучные и забитые батраки, надо добавить веселья.» – Подумала Иоанна.

Ведьма, отводя крестьянам глаза, скрытно достала птицу, бесшумно открутила ей шею и выкинула в болото.

Затем она нашла жертву, не мужчину, не женщину и даже не ребенка. А добродушного пса, который бегал хвостом за любимым хозяином. Она прикоснулась к сознанию мужчины и подтолкнула его к решению – когда пропажу курицы нашли, хозяин сам предложил использовать своего питомца в ритуале, затем сам же и прирезал.

Бабочки неистово заиграли в животе Иоанны, она аж согнулась от удовольствия. Ведьмовский оргазм был близок, но никак не наступал, она его оттягивала.

Иоанна смотрела на завершение ритуала, как тело уже обезглавленной собаки режут на части ради жертвы Красному Богу, а мясо засовывают между сырых камней разрушенного обелиска, видимо пытаются отыскать былую святость. Измазав свои лица кровью животного, простолюдины просили прощения у Красного Бога, за участие в церковном обряде захватчиков.

«Можно подумать вознесшемуся на небеса есть до них дело.» – Мысли ведьмы оказались наполнены сарказмом, даже в такой момент блаженства.

Увидев, что толпа собралась возвращаться в деревню, она отменила своё вмешательство, хозяин собаки тут же осознал, что сделал и был в ужасе. Крестьяне украдкой пробирались в деревню, а ведьма осталась, подошла на трясущихся от предвкушения ногах к остаткам растерзанной собаки.

Иоанна почувствовала, как заплакал крестьянин, убивший четвероногого друга. И тут момент наступил, словив ниже живота несколько бурных спазмов она согнулась, упала на камни, обняла голову убитого животного и поцеловала мёртвую морду животного. Многократные вспышки наслаждения заставили забыть окружающий мир…

Ведьма не зря оттягивала этот момент, чем длиннее ментальные ласки, тем дольше наслаждение. Ведьмовской оргазм оказался множественным.

Она пролежала до утра под холодным ветром на голых камнях, посреди старого и сырого болотного капища, измазавшись в крови и внутренностях убитой собаки, жар её тела отгонял сырость и холод, а полученная энергия заменила лучшие перины.

Двадцать второй день, первого месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, окрестности деревни Нимфайо.

Одна перепончатая лапа гребла мутную воду болота отлично, но вторая, обрубленная культя, не только не справлялась со своей задачей, так еще и болела от каждого движения. Монстру пришлось привыкать к боли и заново учиться плавать. Но былой проворности он не достиг и, наверное, уже никогда не добьётся.

Демон сожрал всех рыб, червяков и пиявок, даже человеческого детёныша переварил, но демоническая регенерация, а он недавно вспомнил значение этих слов, не восстанавливала утраченную конечность – он останется таким навсегда?

Круг его охоты постепенно расширился, монстр выедал всё больше живых существ, родное болото уже не могло прокормить его. Вот и сейчас, ранним утром, он забрался в далёкую заводь, где ожидал найти сонных водяных лягушек или же впавшую в анабиоз от холодного времени года рыбу.

Вдруг он расслышал далёкое женское пение и даже разобрал слова:

Не кукуй, ты задорно кукушечка,

Да в болоте прогнившем,

Да в буреломе густом.

Уж не расстраивай мое сердце,

Уж и без твоего голоска,

Мне горько и трудно.

Не углядела я, кукушечка,

Но потеряла я, кукушечка,

Сына своего родного.

Отправился он в мир подземный,

Не будет души его в поднебесье,

Иль в других теплых гнездышках…

Слушая песню демон по возможности незаметно плыл к её источнику, высунув нос он почуял лишь запах сжигаемого благовония, очень сильный и неприятный.

«Летом таким всю мошкару распугать можно.» – промелькнула человеческая мысль из позабытой прошлой жизни.

Сквозь мутные воды он увидел женщину, она сидела на земле у изогнутой мшистой ивы, подстелив под себя какое-то тряпьё. Молельные принадлежности неизвестного ему бога были разложены рядом. Покрасневшие, наверное, от холода руки она держала у медальона на груди, которую скрывала толстая черная ткань. Вся её худосочная фигура была укутана в траурный черный наряд крестьянки.

«Мать того детёныша?» – Демон разглядывал нежданную посетительницу его владений, оценивал свои шансы и медленно приближаясь к жертве. Не поднимая ил и гниль, он продвигался в болотной жиже крайне осторожно, боялся создать шум или поднять всплеск воды. Применил для этого все свои демонические умения. Двигался обходя её полукругом, стараясь не попасться женщине на глаза. Он решился, жертва его не видела.

Демон остановился на расстоянии пригодном для нападения, из гигантских жабьих губ молниеносно вылетел длинный язык и понёсся к женщине, демон уже предвкушал её питательное мясо в животе, представлял ощущение умиротворяющей сытости…

Но, черная фигура уклонилась от удара, подпрыгнула, взмахнула рукой в которой оказался листок с боевым иероглифом. Демон только и успел втянуть язык, когда оказавшаяся опасной добыча взвизгнув применила Святые Силы.

Незнакомый демону звуковой удар потряс его сознание, зажившие ожоги и культю резануло острой болью. В животе что-то забулькало, заболело. Монстр захотел уйти на глубину и даже добрался до дна.

Но каждое движение давалось ему всё труднее, он начал всплывать, живот раздуло, бока адски болели. Демон махал всеми своими лапами, в попытке уплыть, но это приносило лишь боль. Он медленно поднимался вверх. В итоге монстр всплыл на поверхность, а живот его превратился в шар.

Раздутый демон жаба барахтался на поверхности воды, сначала он не видел никого, но потом случайно развернулся к месту где стояла черная женщина. Она была уже не одна, рядом с ней возвышался мужчина в черных доспехах, а по склону дамбы спускались стражники в зелёной броне, вмести с солдатами в чёрной форме. В их руках были очень странные пики.

«Сволочи из Приказа Тайных Дел идут, только они носят черные мундиры.» – Припомнил демон.

Монстр почувствовал беспомощность и животный ужас, даже не пытаясь отбиться или напасть он замахал лапами в попытке скрыться.

Тут мужчина в черных тяжелых доспехах взмахнул рукой со свитком боевого иероглифа, Святая Сила обдала чудовище холодом, который был куда сильнее чем лютый зимний мороз. Лапы монстра сами остановились, он оказался парализованным, но ещё оставался в сознании.

Демон видел, как солдаты соединяли свои пики, затем отказало и зрение, наступила темнота.

Он почувствовал удар по спине, рана от него была глубокой, но боли он не ощутил, слышал человеческую ругань, на которую способны лишь солдаты. Его притянули к берегу, вытащили. Демон ещё мог слышать:

– Госпожа Иоанна, вы применили очень странный боевой иероглиф. Никогда такого эффекта не видел.

– Командующий Лавр, у друзей Пятого Герцога много секретов. Скажу лишь, данный эффект связан с пищеварением, кишечной инфекцией и необратимыми изменениями прямой кишки. Кроме того, я создала в животике этой твари избыточное количество кишечных газов.

– Я мало понимаю в Святых Силах лекарей, но рад что не являюсь вашим врагом.

– Взаимно, уровень применения вами боевого иероглифа заморозки меня поразил…

Демон почувствовал спазм желудка, он отрыгнул часть его содержимого. Люди в окружавшей темноте забранились.

– Вот же гад! Его еще и тошнит. Что это? – Голос мужчины наполнился презрением и брезгливостью. – Из него вытекли разложившиеся хвосты рыб? А это, жаба отрыгнула маленькую берцовую кость? Десяток не переваренных лягушек? Какая мерзость.

– Командующий Лавр, с этой тварью может случиться и другое мерзкое происшествие. – Женщина громко усмехнулась. – Скорее всего, готовьтесь, у него будут ужасный метеоризм и отрыжка, в течении ближайших дней.

– То есть, эта жирная жаба будет гадить! – Недовольно заявил мужчина.

– Не только гадить, но и испускать газы. – Раздался женский смех.

– Зловонные газы…

– Скорее всего не просто зловонные, есть вероятность, что удушливые. Командующий, скажите солдатам быть аккуратнее.

– Даже так? А нам его живым тащить надо. Хорошо, что я встретил этих инженеров, Еразма и Ламбра. Они быстро придумали и изготовили сборные багры, переоборудовали и укрепили большую бочку для транспортировки этого засранца. Иначе, я бы даже не знал, как такое чудо перевозить.

– Да, хорошие мальчики, умные. Эта гадина не рыба, чистая вода в бочке ей не нужна. Но сделайте в вашем незаменимом сосуде вот такую дырочку. Заморить тварь не входит в наши планы. Так он до Ахарна точно доедет, дышать сможет, демоны живучие. А этот урод хоть и хладнокровный, но от мороза в спячку не впадает. Выходит, по-своему сильный. Хоть неопытный…

После этих слов на униженного монстра обрушилось счастье небытия.

Глава 4. Посольство

Демоны Севера, среди которых первое место занимает Королева Кошка, распутная мерзость, выступающая супротив человечества. Древние племена Халкидосса воспринимали их как нечто великое, приравненное к богам. Но сил богов у тварей поганых не было. Однако, в глазах диких безбожников королева-демон была желанной, от многих вождей юродивых племенные выводки имела. Кровь людскую потоками проливала, блуд и ересь распространяла, души людские губила. Но против воинов Единого Бога не устояла, капища её сожжены, племя уродцев из утробы её вышедших уничтожено, а человечество и души людские от проказ сей твари спасены.

Из Сборника Неизданных Святых Текстов мученика северного просвещения имперской церкви, первосвященника Халкидосса, епископа Фивинского Агафадора.

Первый день второго месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, императорская резиденция.

Утро вышло солнечным, Метида проснулась в огромной спальне, которую ей выделили в императорской резиденции Ахарна. Череда помещений, где она и её слуги разместились была высочайшего уровня. Метида не только сопровождала принцессу Миланту в Ахарне как наставница, но и являлась третьей наложницей Пятого Герцога, ей было не привыкать к высокому статусу и роскоши.

Под высокими узорчатыми сводами, у больших окон, выходящих на самую красивую панораму дворцового сада, она оделась. Привыкла не допускать слуг в свои спальные покои с детства, в её семье существовали такие странные правила, нарушающие все устои знати. Но Пятый Герцог ей такое разрешал.

Она выбрала элегантное платье простого кроя, но сшитое из очень дорогой вишнёво-бордовой ткани. В этом году подобный цвет считался чрезмерно ярким и вульгарным, но почти приемлемым в обществе, тем более в провинции. А где еще носить такое платье благородной даме? Место и время казались подходящими, тем более ей очень хотелось.

В качестве основного украшения, на этот день, она взяла не редкие меха и рубины традиционные для её родного Халкидосса, а небольшие золотые украшения, с очень большими алмазами.

Она успела наложить на лицо самую дорогую в империи косметику, когда в первую дверь её покоев постучали. Некий холуй стоя на коленях сказал, что вся северная делегация ждёт за завтраком только её.

Метида решила не торопиться, среди тех людей не было никого значимого, даже принцесса Миланта занималась своими делами.

Служанка к установленному времени принесла ей фруктовый салат с цельными злаками и какой-то травяной отвар.

Тщательно пережевывая каждую ягоду и дольку фрукта Метида съела всё блюдо, сидя за небольшим столом и смотря в окно. Не торопясь она выпила невкусный, но считающийся полезным для фигуры напиток, организовала уместную для наступающего дня прическу. Потянув руки вверх и изогнув спину, наложница потянулась, а затем грациозно встала.

Теперь можно спускаться вниз – истинная благородная госпожа ест мало на завтрак, особенно на людях.

В большой зал Метида спустилась по широкой лестнице в сопровождении двух горничных. К своему удивлению, среди группы ожидавших её мужчин, у дальнего угла стола, она увидела торговца не входившего в состав посольства провинции Халкидосс.

«Дисциплины и мозгов у них явно нет, совсем страх потеряли, зовут сюда всех, кого хотят. Проходной двор мне тут устроили.» – Подумала она гневаясь.

Спустившись Метида показала свою самую лучезарную улыбку:

– Господа, здравствуйте! Приношу вам извинения за опоздание. Я вижу, что вы проголодались. – С этими словами она села в изголовье стола, в единственное кресло напоминающее трон.

Мужчины ответили ей приветствиями и комплиментами. По правую руку сидел священник Агафадор, епископ маленького северного городка Фивин. Он чем-то приглянулся Пятому Герцогу и был направлен сюда как представитель церкви от всей провинции. По левую руку, за обе щеки откармливался толстый представитель всего чиновничества Халкидосса. За ним разместились командир, приставленной к посольству Пятым Герцогом, стражи и доверенный офицер Приказа Тайных Дел. Далее занимали места мелкие чиновники.

С другой стороны, сразу за Агафадором, завтракали северяне торговцы, их было много. Ближе всего сидел глава объединения торговых домов, а дальше всех чужак.

«Как его зовут? Вроде Джудас. Он сильно помог в столице, выгодно предоставив свои склады для товаров Севера.» – Метида поразмыслив поняла, что этот человечек полезный, но чужой.

Мужчины говорили о какой-то повседневной мишуре, снова восхищались её красотой, обсуждали мелкие торговые вопросы и разрушающееся величие вечно чахнущего Ахарна. Она поддерживала этот пустой разговор, который и должен был быть таковым по этикету.

Дождавшись, когда все окружающие хоть немного наедятся, Метида подняла руку и прервала праздные разговоры:

– Господа! Настало время политических вопросов. – Она поглядела на замолчавшие и повернувшиеся к ней головы. – Я хочу обсудить вопросы посещения храмов с епископом Агафадором, протокольные дела по церемониям и сопутствующие им вопросы безопасности. Прошу уважаемых торговцев и чиновников удалиться, кроме их главных представителей. Господин Джудас, я с вами отдельно встречусь и обсужу взаимодействие, но не сегодня. Прошу извинить.

Большинство мужчин встало, официально поклонилось, сердечно попрощалось и вышло.

– Прежде чем продолжим разговор, надо соблюсти небольшую формальность. – Сказав это Метида подозвала одну из служанок, прошептала ей несколько слов на ухо. Выслушав всё, девушка поклонилась и поспешно вышла.

– Пока исполняется моё поручение мы можем продолжить завтрак. – Метида отпила из бокала чистую кипяченую воду. – Слуги, уберите объедки со стола!

Лишь епископ Агафадор продолжил завтрак с тем же аппетитом, другие присутствующие сидели как на иголках.

Слуги убрали всё лишнее.

Долго ждать не пришлось, высокие двустворчатые двери отворились, в зал, топая подкованными сапогами, вошли четыре воина в скрывающих лица шлемах, тёмно-серых одеждах, их неуместные в помещении плащи никак не спрятали искусно исполненные тяжёлые доспехи.

– Вы все их видели. – Девушка поглядела на замершего с вилкой в руках Агафадора. – Хотя, епископ, наверное, их не встречал. Это люди из личной дворцовой гвардии Пятого Герцога.

Метида посмотрела на ближайшего гвардейца в сером и чрезмерно властным голосом приказала:

– Проверь зал, тут были посторонние. Я не хочу, чтобы нас подслушали.

Мужчина повиновался, достал из складок плаща несколько листков с иероглифами Святых Сил, начал обходить зал поочередно их применяя. Командир посольской стражи сидящий за столом покраснел как рак, а офицер Приказа Тайных Дел побледнел как смерть.

– Госпожа, всё чисто! Ничего подозрительного не обнаружено – Закончив своё дело сообщил гвардеец, голосом с металлическими нотками.

Серые латники остались в зале, но отошли к стене, встав за спиной у Метиды.

– Наконец я могу говорить откровенно. – Эмоционально заявила девушка. – Пятый Герцог просил всех относиться серьезно к этому посольству. Поэтому прошу, никаких посторонних за завтраками, обедами и ужинами! Вы меня поняли?

– Да госпожа. – Хором ответили присутствовавшие.

– К вам у меня нет вопросов по Джудасу. – Заявила девушка мягким голосом, глядя на Агафадора. – Как и к Приказу Тайных Дел, это не ваша задача при этом посольстве, отбирать гостей и контролировать посетителей.

– Надеюсь уровень нашей безопасности меня больше не разочарует, иначе я сделаю неутешительный для вас, вывод. – Она пристально глядела на раскрасневшегося и вспотевшего офицера стражи.

– Я вас больше не разочарую!

– Торговец, это вы притащили сюда чужака?

– Он нам сильно помог и хотел встречи…

– Больше такого не делайте. – Она грубо перебила его. – Вы меня поняли?

– Да госпожа.

– Хорошо, с чиновниками, которые должны знать внутренний порядок я поговорю позже. Вас это касается не меньше стражи.

– Э…

– Молчите! – Перебила она. – Вернемся к важным делам, прерванным вашей глупостью. Итак, для вас у меня есть письма от Пятого Герцога, там расписаны ваши задачи.

Говоря это Метида наблюдала как доверенная служанка из её секретариата раздает запечатанные конверты оставшимся участникам завтрака:

– Присутствующие простолюдины, не бойтесь, канцелярия подготовила безопасный для вас не иероглифический текст. – Метида вновь взглянула на представителя торговцев, неожиданно её взгляд стал мягким, а речь более ласковой. – Вам небезопасно читать иероглифы силы. Потому письмо вам написано простонародной азбукой, и принадлежит перу самого Пятого Герцога. Как простолюдин вы точно не сгорите, случайно вызвав Святую Силу. Он оказал вам честь, увидеть его почерк. А сейчас можете выйти, прочитаете это значимое письмо в своих покоях, сегодня вы мне не нужны.

Время шло, торговец сразу вышел, серые гвардейцы стояли не шелохнувшись. Метида успела, не спеша выпить бокал воды, позволила себе съесть кусочек оленины. Когда наконец все прочитали адресованные им указания.

– Отлично, как я и обещала, никто не сгорел. – Девушка улыбнулась. – Итак, как вы прочитали, наша главная задача отвести принцессу Миланту в тюремную цитадель, к месту где находится один из артефактов Красного Бога, его также называют Кровавый Туман или же Бог Справедливости.

Метида махнула пустым бокалом, на этот жест тут же откликнулась служанка, наполняя его. Третья наложница продолжила:

– Нам было сложно договориться о визите туда, не привлекая излишнего внимания. Для этого… – Она обвела заговорщическим взглядом оставшихся. – Мы не приглашали князя Кирьяка и его захудалую семейку в столицу. Как на коронацию императора, так и на свадьбу Лавра и Миланты. Поэтому, соблюдая традиции Миланта и Лавр сами отправились к родственникам. Знали бы вы как хотел явиться в столицу этот бессильный князь.

Метида сама взяла паузу, решила освежить горло жидкостью из бокала.

– Никогда не думал, что буду участвовать в политике знати, да ещё такого уровня. – Проговорил Агафадор, пока Метида изящно отпивала.

– Господин епископ, вас приметил Пятый Герцог, потому вы здесь. Я обычно представляю Халкидосс на разного рода мероприятиях, вне самой провинции. Вы поняли, что от вас требуется?

– Да, лишь сопровождать вас и принцессу Миланту до места и провести ритуал…

– До места лечения. Императорские лекари, кажется, нашли способ излечить её высочество. – Метида перебила епископа и повернулась к офицерам за столом. – Стража сопроводит нас до тюремной крепости, Приказ Тайных Дел охраняет нас до входа в зал с артефактом. Епископ и гвардейцы, вместе со мной и принцессой, проходят внутрь. Протокольные мероприятия подготовят присутствующие тут чиновники. Всё ясно?

– Так точно! – Ответили сидящие за столом офицеры, а задумавшийся священник просто кивнул.

Второй день второго месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, Мир Кошки.

Её спальня всегда была интересной, много мягких подушек, гигантская кровать с большой периной и множество диванчиков. Странные картины, древние рисунки и много мягких вещей, их она особенно любила. Большие окна не часто встречались в древней архитектуре Ахарна, но именно в этой части цитадели их для неё сделали, вернее открыли и избавили от решёток.

Очень давно эти помещения были гаремом во дворце, который строился как божественная и неприступная крепость Кровавого Тумана. Но прошло более тысячи лет, всё это древнее неразрушимое сооружение давно стало тюрьмой, одной из самых страшных и больших в империи.

Князь Кирьяк лежал на мягчайшей кушетке и смотрел в окно, далеко внизу с солнечными бликами играла водная гладь обнесенная со всех сторон неприступными стенами. Это был широченный рукотворный канал, локтей в двести, который протекал внутри всего дворца и считался неотъемлемой частью одного из тринадцати Чудес Света. Чистейшие воды поднимались из глубин земли и протекая через всю крепость возвращались обратно. Красный Бог умел строить, никто после него не смог повторить подобное.

Древний властитель вознёсся в мир поднебесный, получив божественную силу, он оставил свою семью, предков княжеского рода Кирьяка, которые за тысячелетие растеряли былое могущество и стали рядовыми вассалами империи.

Дворец-крепость пришел в негодность, перестали работать древние механизмы, иссякли источники Святой Силы, высохли некогда величественные сады. Лишь монолитная и некрасивая твердыня из нерушимых стен сохранила целостность и остатки величия.

Но малая внутренняя часть дворца функционировала, пусть в виде тюрьмы сохраняла жизнь, даже это прекрасное место предназначено для заключенной, пускай очень необычной.

– Ммур. – расслышал Кирьяк.

Он не ослышался – она проснулась? Князь посмотрел на пустое место среди одеял и перин, недавно именно там она безмятежно спала. Кирьяк лишь ненадолго отвернулся от её спящей демонической красоты…

Он начал рассматривать светлое, красивое и яркое помещение в поисках её, но не находил. Его всегда поражал контраст между этим прекрасным местом и окружавшей его серостью. Сейчас он её не видел, спряталась.

Кирьяк бросил небольшую подушку в сторону её кровати, которая была очень горяча этой ночью, иногда такой простой приём её выманивал. Но подушка просто упала на перину, покатилась по шелковой ткани и упала на пол из чисто отполированного красного дерева. Не выпрыгнула.

Он пригляделся к красивым колоннам из мрамора, не имперского гранита, она за ними не пряталась.

«Она лучшее наследство моего рода». – Подумал Кирьяк и привстал с кровати, он был абсолютно голым, а на шее у него красовалось множество следов от рьяных поцелуев. Ни одна женщина не вызывала в нём подобное чувство страсти.

Она часто играла с ним в прятки, Кирьяк любил её и за это. Надев смешные тапки, он собрался идти искать, но не сделал и двух шагов как на него из-за большого пуфика выпрыгнула небольшая девушка с утонченной фигурой богини, кошачьими ушками и хвостом.

– Ммур. – Она прильнула к груди князя.

– Я тебя искал. – Сказал ласково Кирьяк, приобнял её за талию и поцеловал в раскрытые губы.

Они сплелись в долгом поцелуе, который не прервался даже когда любовница утянула Кирьяка на мягкую кушетку, залезла сверху. Их языки страстно переплетались, он как всегда почувствовал отсутствие у неё клыков в ровных рядах жемчужных зубов.

«Милая беззащитная девочка». – Пронеслось у Кирьяка в голове с попутно появившейся любовью и усиливающейся похотью.

Она от удовольствия заурчала и поползла ниже по его телу, покрыла поцелуями шею, мурлыкая спустилась до сосков и не торопясь поочерёдно приласкала их губами. Чуть позже, её голова продолжила путешествие к цели ниже, но к груди князя добрались её нежнейшие руки. На приятных пальчиках не осталось ни одного ноготка, были лишь шрамы на их месте.

– Аххх. Нежная. – Прошептал Кирьяк.

Она продолжала играть с ним языком, а он на всю длину вытянул руки к её тонкой девичьей шее, привычно взял за ошейник ограничивающий её демоническую силу и прижал её голову к себе.

Когда она облизывалась он сказал:

– Счастье ты моё.

– Эммм… да. – Нечётко произнесла она сквозь своё нежное мурчание.

– Я буду с тобой до обеда! Потом меня отвлекут.

– Кто? – Её руки обиженно опустились вниз.

– Не ревнуй. Меня достают очередные бесполезные чиновники.

– У тебя есть дела важнее меня? – Кошечка кажется расстроилась.

Второй день, второго месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, рядом с дворцом-тюрьмой.

Принцесса Миланта вышла из кареты, дверцу которой услужливо открыл выездной лакей. Сопровождающая её служанка помогла спуститься на землю, что стало данью приличиям и традициям, а не насущной необходимостью.

Маленькая и бледная, черноволосая Миланта увидела интересный вид – здоровенное серое сооружение на другой стороне озера, без окон и дверей, лишь большие ворота выделялись на его теле. Форма этой каменной массы напоминала кирпич, выросший до невероятных размеров. Вокруг загнанной в гранитные берега воды, раскинулся город Ахарн, а вернее его самые древние кварталы. Здесь архитектурные излишества и дорогие материалы отделки органично сочетались с многовековым разложением, а местами и запустением.

По ведущему к воротам дворца мосту принцессе следовало пройти внутрь доминирующей над всем вокруг прямоугольной серости.

– Принцесса. – Метида подошла незамеченной. – Этот большой кусок пыльной скалы и есть древний дворец.

– Метида, вы называете это дворцом? – Миланта спросила совершенно серьёзно. – Я это уродство так никогда не назову.

– Его считали таковым как сам Кровавый Туман, так и многие древние короли.

– Повторю, я его таковым не считаю.

– Вкусы людей меняются от века к веку. – Метида решила не спорить, просто не видела причины для препирательств. – Сейчас используется лишь часть этого большого кирпича, там расположилась тюрьма. Вы этого не боитесь?

– Я, боюсь? – Тихо произнесённый вопрос Миланта адресовала скорее себе. – Нисколько. Хорошее место для тюрьмы, подходящее. Если моя мать, Пятый Герцог и отец император считают, что там есть способ меня излечить…

Девушка замолчала, поглядела в глаза своей сопровождающей и сказала:

– Метида, давайте поскорее посетим это место.

Ряд карет окружала стража, десятки слуг суетились вокруг, люди из Приказа Тайных дел охраняли принцессу и наложницу Пятого Герцога.

– Сейчас построится наше сопровождение, и мы пойдём, к сожалению, пользоваться лошадьми или паланкинами у стен этой тюрьмы и на ведущем к ней мосту нельзя. Это место имеет некое сакральное значение в местных верованиях, отчасти признаваемых в империи.

– Не думаю, что это проблема. – Миланта казалась как всегда серьезной. – Я не устану.

– Потороплю слуг и охрану. – Проинформировала принцессу Метида и подняла взгляд на облака. – А то так под дождь попадём. Прошу извинить.

– Не вижу ни одного дождевого облака. – Сказала озадаченная Миланта в спину удаляющейся наложницы.

Наконец появились епископ Агафадор в золотом облачении и четверо серых из гвардии Пятого Герцога. Высокие воины, в видавших сражения хороших доспехах, да еще со спрятанными под забралами лицами – впечатлили начинавших собираться зевак. Приехавшие с кортежем стражники запоздало начали отодвигать толпу от карет и формирующейся на набережной процессии.

Пока слуги выстроились в установленном порядке прошло достаточно много времени, Метида сама привела несколько дворцовых служащих, которые в руках несли знамёна принцессы, императора и Пятого Герцога.

– Ваше высокопреподобие, епископ Агафадор, вы готовы? – Наложница поглядела на худосочного священника, который стоял согнутым под весом тяжёлого парадного облачения и митры7.

– Да госпожа. Но, глядя на это здание, у меня закрадываются сомнения в его божественной природе. Дворец не красив, но пугающе большой. Ничего божественного в нём нет, скорее демоническое…

– Агафадор, – Специально упустив титул при людях заявила Метида. – Это признанное творение Красного Бога, который вознёсся на небеса, полностью пройдя земной путь. У нас официальное посещение данного места, оно признано одним из чудес света. Ваши сомнения кажутся мне не уместными.

– Это моё личное мнение. – Епископ поморщился. – Единая Церковь признаёт божественный статус Красного Бога, хоть известно о нём не много. Я не смею противится этому признанию. Я был не сдержан.

– Вот и хорошо… Надеюсь ваше отношение не помешает необходимому ритуалу.

– А я думаю, что различия между богами и демонами умозрительны. – Нейтрально сказала Миланта, она стояла рядом и смотрела на старый город, но не на глыбу дворца. – Различия между ними лишь плод логических построений разума, возможно даже выдумка, я не прочитала ни одного реального факта, не нашла…

Агафадор кашлянул, а Метида перебила это смахивающее на ересь заявление:

– Вечером детально поговорите об этом с епископом. Он всё разъяснит в рамках науки богословия. – Голосом, не терпящим возражений, сказала наложница. Никто и не возражал, лишь Агафадор возвёл глаза к небу. А Метида повернулась к слугам и громко приказала. – Строимся по порядку, всё в рамках традиций, входим в этот кирпич правильно, как предки завещали.

Когда девушка договорила с неба упали первые капли дождя, отчего начало движения прошло в некоторой спешке. Как только они вошли на мост, Метида расслабилась и уже выдохнув тихо сказала:

– Хорошо, в этот раз мы всё быстро сделали. Успели.

Впереди шли знаменосцы, за ними шествовала принцесса, уже за ней, по её правую руку шагал вытянутый по струнке, стройный и прямой, епископ Агафадор. С другой стороны, величественно вышагивала Метида. За ними маршировали четверо гвардейцев из дворца Пятого Герцога. Чиновники продвигались следом, охраняемые одетыми в чёрное солдатами Приказа Тайных дел.

Метида видела, как при их приближении ворота медленно открывались, а сразу за ними стоял князь Кирьяк и его люди, тоже со знамёнами, они были выстроены шеренгами в полном соответствии с традициями показного гостеприимства.

– Метида. – Тихо позвала принцесса. – Я читала, стены этого дворца не разрушаются от времени. Но, мост под ногами не в лучшем состоянии. В книгах врали?

– Принцесса, изначально тут не было моста, сооружению под нашими ногами лет триста. Были и другие мосты, до него. Но во времена Красного Бога здесь был только ров, люди перемещались через него иным способом. Каким? – Девушка ехидно улыбнулась. – Метод утрачен.

С неба посыпались уже крупные капли, такие обычно бывают в жару, хотя вокруг царила прохладная весна. Несмотря на начинающийся дождь, никто не ускорился. Процессия медленно дошла до ворот, а затем неспешно начала втягиваться во дворец-тюрьму. Внутри оказалось темно и зябко, тепло присутствовало лишь в приветствиях князя Кирьяка.

Второй день, второго месяца весны, 1126 год от образования империи. Провинция Ахарнес, город Ахарн, мир кошки.

Кирьяк давно ушёл, Мия сидела на мягком пуфике играясь со своим хвостом, смотрела на усиливающийся дождь. Она в очередной раз думала о просторах вне этих стен, хотя никогда не покидала комнат своего мира.

Жила Мия долго, намного дольше чем посетивший её Кирьяк, и куда дольше чем его брат. Она видела, как они возмужали, а младшенький так даже и постарел. На ласки для них Мия никогда не скупилась, она с детства помнила, что является собственностью их семьи – дивное создание, наполовину демон.

Она лишь младенец урод, которого дед князя Кирьяка спас от неминуемой смерти на Севере. Няня ей говорила, что люди таких как она ненавидят и боятся. Мия давно пережила эту няню, множество других слуг и охранников. Кирьяк говорил, что ей пятьсот лет, она ему верила, хотя сама никогда не считала.

Наполовину человек и наполовину кошка, она днём и ночью оставалась доброй и отзывчивой игрушкой в руках хозяев.

Ей даже нравилась эта жизнь, кроме одного страшного момента, когда дед Кирьяка, любивший её избивать, переусердствовал. В Мие что-то проснулось, ногти на руках удлинились и стали длинными и жесткими, а девичий рот деформировался в пасть, из которой торчали гигантские клыки. Она ничего не сделала, лишь рыдала. Но дед Кирьяка испугавшись убежал, оставив её одну, такую страшную и уродливую.

Прошло пара недель. Никто из слуг не приносил еды, никто не убирался в её покоях, никто не мыл её и не расчёсывал волосы. Руки и лицо приняли прежний милый облик почти сразу, но она оставалась одна.