Читать онлайн Цветок папоротника бесплатно
Что произошло?
Кабинет Анны Даниловны удивлял ослепительной белизной. Взгляду не за что было зацепиться: ни одного цветного пятна, только разные оттенки белого, бежевого и светлосерого.
Настроение Оксаны было такое же монотонное – казалось, все эмоции накрыты толстым слоем ваты. События последних дней вспоминались как давние и почти забытые. Рассказывать ничего не хотелось, но было необходимо объяснить врачам, что произошло.
Анна Даниловна любезно согласилась побыть посредником между очевидцем трагедии и лечащим врачом Алёны. К тому же после таких приключений Оксана сама нуждалась в тщательном медицинском обследовании.
– Ну что, Оксана Васильевна, – тяжело вздохнула Анна Даниловна, изучив результаты её анализов, – могу поздравить с появлением у вас ещё одного аллергена.
– Комары? – тихо спросила Оксана.
– Яд насекомых, – кивнула Анна Даниловна. – Реакция на него ещё едва заметна, но могу вас заверить, что постепенно он будет накапливаться в крови, и через какое‑то время вы сможете погибнуть от одного укуса.
– Но почему так?! У одних людей после того, как их покусают, возникает иммунитет, а у меня – наоборот!
– У вас тоже появляется иммунитет, и именно он – причина аллергии. Таково свойство вашей иммунной системы.
– Но почему?!
– К сожалению, официальная медицина не может ответить на ваш вопрос.
– А есть какая‑то неофициальная медицина, которая сможет ответить?
Анна Даниловна улыбнулась, сделав вид, что не заметила сарказма.
– Может и есть, но вам туда нельзя. Потому что вся эта «неофициальная медицина» как раз находится в деревнях, которые просто кишат домашними животными и насекомыми, опасными для вас.
Оксана оживилась.
– Но можно ведь съездить туда зимой! Вы знаете какого‑нибудь знахаря или знахарку, которые могли бы мне помочь?
Анна Даниловна с удивлением посмотрела на неё.
– Я знаю много знахарей и знахарок, поскольку пишу диссертацию по теме «народная медицина». Я объездила много деревень и много общалась с целителями. Но, к сожалению, никого не могу вам порекомендовать.
– Почему?
– Потому что знания этих людей очень ограничены и не вызывают доверия. Они лечат в основном заговорами и травами. Процент удачных случаев исцеления невысок. Настоящие знахари встречаются редко…
– Но всё‑таки встречаются? Я чувствую, вы что‑то недоговариваете!
Анна Даниловна махнула рукой:
– Был у нас один случай, когда, казалось бы, уже безнадёжный больной вдруг исчез и через год появился почти здоровым. Правда, он был не астматик, а диабетик. Оказалось, жил в деревне и лечился у знахаря.
– И что? Вы ездили к этому знахарю?
– Ездила, – кивнула Анна Даниловна. – Интересный оказался дедок, только очень уж старенький. Практически ничего не смог мне объяснить, всё время сбивался с мыслей.
– И всё‑таки, дайте мне его адрес!
Анна Даниловна помотала головой:
– Нет, Оксана Васильевна, даже не просите.
– Но почему?! – возмутилась Оксана.
– Да потому! – Анна Даниловна тоже повысила голос. – Возможно, мои слова покажутся вам циничными, но это, к сожалению, горькая правда: если вы, не дай бог, умрёте в реанимации или у себя дома, все просто скажут: «Ах, мы ничего не смогли сделать, медицина оказалась бессильна». Но если это случится с вами в процессе лечения у знахаря, то его обвинят в незаконном занятии медициной, и смерти пациента. Понимаете? И меня за подобную рекомендацию по головке не погладят. Поэтому давайте‑ка будем продолжать лечиться современными, пусть и неэффективными, но законными методами.
– Хорошо. А телефон или адрес человека, который вылечился от диабета у этого знахаря, вы можете мне дать?
Анна Даниловна помрачнела.
– Не могу. Он умер.
– Как?! Вы же сказали, он почти исцелился!
– Он погиб в автомобильной катастрофе. Видимо, от судьбы не уйдёшь. Но давайте вернёмся к нашей истории с Алёной. Расскажите наконец, что произошло?
Оксана откинулась на спинку кресла и, тяжело вздохнув, подняла глаза к белоснежному потолку.
– Я уже всё рассказала. Она упала в реку с обрыва высотой метров… не знаю сколько… с многоэтажный дом.
– А река глубокая?
– Нет. Когда я её вытаскивала, вода мне была чуть выше пояса.
Анна Даниловна молчала, изучая Оксану каким‑то странным взглядом. Та слегка забеспокоилась:
– Вы так смотрите, словно подозреваете, что я вру!
– Подозреваю, – кивнула Анна Даниловна. – То, о чём вы говорите, невозможно. Глубина реки слишком мала, чтобы смягчить удар от падения с такой высоты. Если она упала плашмя, то даже от удара об воду отбила бы себе все внутренности, а если вертикально, неизбежно переломала бы ноги и позвоночник от удара о дно. Ну, и летальный исход в данном случае был бы гарантирован.
– А что, – пролепетала Оксана, – разве она ничего не сломала и не отбила?
– Ничего. Если она и упала, то с высоты не более пяти метров.
– Да вы что! Какие пять метров?! – Оксана ещё раз представила головокружительную высоту утёса. – Двадцать, не меньше.
Анна Даниловна облокотилась на стол и терпеливо попросила:
– Пожалуйста, скажите правду, от этого зависит тактика лечения.
– Но это правда! – Из глаз Оксаны брызнули слёзы. – Я сама ничего не понимаю!
– Ну хорошо, только не волнуйтесь! – Анна Даниловна встала и налила Оксане воды из хрустального графина. – Будем считать, что она как‑то очень удачно сгруппировалась.
Выпив воды и немного успокоившись, Оксана спросила:
– Но почему тогда она не может шевелиться? Мы думали, у неё перелом позвоночника.
– Нет. У неё паралич. Не скрою, мы все в полном недоумении. – Анна Даниловна печально развела руками. – Если бы был хоть один перелом или хотя бы гематома, мы обязаны были бы сообщить об этом случае в милицию. А так… инсульт и инфаркт одновременно.
– И что теперь? – прошептала Оксана. – Она выживет?
– Раз до сих пор жива, что само по себе уже чудо, то жить будет, конечно, но…
– Что? – Губы Оксаны опять задрожали.
– Вернуть её к полноценной жизни мы вряд ли сумеем.
– А в какой‑нибудь другой клинике?
Анна Даниловна пожала плечами:
– Едва ли вы найдёте в России клинику лучше нашей. Дороже можете найти, а вот лучше… сомневаюсь. Мы следим за самыми последними достижениями медицины, у нас и аппаратура, и медперсонал даже по европейским меркам очень хорошие.
– А если отвезти её в Европу или в Америку?
– Кто же вам запретит? Но в последнее время обратная тенденция: богатые американцы едут лечиться в Россию, потому что по уровню техники мы их почти догнали, а врачи у нас более творческие и более… как бы это сказать?… интуитивные, что ли. И при этом медицина на порядок дешевле.
– Неужели ничего нельзя сделать? – Оксана закрыла лицо руками.
– Ну почему же нельзя? Не надо отчаиваться! Будем искать возможности, пробовать различные методы, массажи, иглоукалывание. Аппараты есть, действующие по методу электронейростимуляции, у них очень хорошие результаты по излечению постинсультных состояний. Конечно, придётся поработать. Ещё я недавно узнала про новый метод восстановления нервных связей. И его тоже будем пробовать. Главное – верить в победу. И всё‑таки… Оксана Васильевна, может, расскажете мне по секрету, что произошло на самом деле? Просто любопытно!
– Анна Даниловна, я ничего не могу добавить к тому, что уже рассказала. Разве что более живописно передать разговор, который предшествовал её падению. Мы поругались из‑за… впрочем, вряд ли вам это как‑то поможет.
– Нет‑нет! Расскажите. Тут может быть важна любая мелочь.
– Она собиралась бросить мужа и остаться с другим мужчиной, которого знала всего один день. Мы встретили его там, в лесу возле обрыва. Я пыталась её образумить, она психанула и…
Анна Даниловна, поджав губы, усмехнулась и помотала головой.
– А что, по‑вашему, должно было произойти, чтобы произвести подобные нарушения в организме? – спросила Оксана.
– Вот я и думаю, во что бы я поверила? Инфаркт и инсульт одновременно, причём у человека молодого и здорового – такое впервые в моей практике. Допустим, она очень испугалась при падении, но как объяснить отсутствие последствий страшного удара?
– А может, она и вправду… – Оксана замолчала, поразившись своей мысли.
– Что? Ну договаривайте же, Оксана!.. Васильевна…
– Да нет, ничего, это так, ерунда…
– И всё же!
– Понимаете, Алёна интересовалась феноменом левитации. Я сдуру однажды проболталась ей о том, что исторически зафиксированы случаи левитации у некоторых людей, и сказала, что теоретически это возможно. Вдруг у неё получилось?
После недолгого молчания Анна Даниловна ответила:
– Трудно поверить, но… я слышала о подобных случаях, только думала, что это просто врачебные байки. Коллеги рассказывали, что один пациент в пьяном виде свалился с балкона десятого этажа. Его в беспамятстве доставили в больницу, а когда хирурги, абсолютно уверенные, что он оборвал себе все внутренние органы, вскрыли его, оказалось, что там всё в порядке. И получилось, что единственная травма от падения – это вспоротый скальпелем живот.
Оксана хихикнула.
– Ещё я слышала, – продолжала Анна Даниловна, – что трёхлетний ребёнок выпал из окна третьего этажа и не получил ни одной травмы. В общем, эти случаи из разряда слухов… Скажите, Оксана Васильевна, а когда вы вытащили её из реки, она была в сознании?
– Нет, её потом Александр оживлял с помощью искусственного дыхания и массажа сердца. Ну… тот самый, из‑за которого…
– Да, удивительный случай. Мы всё‑таки, ещё очень мало знаем о возможностях человеческого организма.
Воспоминания
Александр сидел на крылечке и вертел в руках сумочку Оксаны.
«Ай‑яй‑яй, Саша, как не стыдно лазить по чужим сумкам», – вразумлял он себя, но любопытство щекотало душу. Интересно же, что это за девица такая, способная вот так, с бухты‑барахты, ринуться в лес в чём была, ведомая уверенностью в каком‑то астрологическом прогнозе. Который, кстати, сбылся.
А ведь не окажись Оксана на обрыве вместе с подругой, Алёну выловили бы баграми где‑нибудь за сто километров…
Александр улыбнулся, вспомнив взлохмаченную, опухшую от комариных укусов Оксану. Нелепая истрёпанная одежда и замученный извиняющийся взгляд придавали ей совсем беспомощный вид, какой бывает у маленького ребёнка, оказавшегося в незнакомой обстановке. И при этом такой стальной характер! Во время многочасового марша по берегу реки с носилками она ни разу не пикнула, не попросила привала…
«Интересно, а как она выглядит в своем истинном обличье? – подумал Александр, осторожно расстёгивая замок сумки. – Где‑то здесь должен быть паспорт». С фотографии на него смотрела женщина, совсем не похожая на ту, которую он встретил в лесу. Спокойный, открытый, волевой взгляд, аккуратно уложенные волосы, но, так же как и в лесу, ни тени косметики. Лицо вполне симпатичное, Александр даже засмотрелся на несколько секунд. Потом перелистнул несколько страниц и, увидев чистый лист в разделе «семейное положение», не смог сдержать улыбки.
Укладывая паспорт обратно, Александр «абсолютно случайно» наткнулся на какую‑то странную вещицу, соседствующую с сотовым телефоном и кристаллом горного хрусталя. Достав вещицу на свет, он понял, что это ингалятор. «Так вот, значит, чем она больна. Ну ничего, вылечим». Подумал, и сам удивился странной мысли, поскольку знал, что астма считается неизлечимой. Пожав плечами, он бросил ингалятор в сумку, застегнул молнию и отнёс сумку в дом.
Выйдя обратно во двор, Александр заметил незнакомого молодого человека, идущего к его участку. Хотя нет, не совсем незнакомого, где‑то он уже видел это лицо. Александр напряг память. Парень тем временем приближался, и вот он уже стоит рядом с калиткой и удивлённо смотрит на Александра.
– Саня?…
Александр всё ещё не вспомнил, откуда он его знает. Одноклассник? Нет. Институт? Нет. Армия? Точно! Вот только имя в памяти не всплывало.
– Саня! Ты! Ну надо же!
Александр молчал, глуповато улыбаясь. «Мы же с ним были в одном взводе и даже, можно сказать, дружили…» А парень между тем вошёл в калитку, протягивая руку. Александр ответил на рукопожатие и честно сказал:
– Слушай, ты извини, я забыл, как тебя зовут.
– Ничего удивительного! – засмеялся парень. – Давай знакомиться заново! Алексей.
– Точно! Алексей, Лёха, Леший! И какими судьбами тебя сюда занесло?
– Вот видишь! Даже вспомнил мою армейскую кличку! – обрадовался Алексей. – У меня, как оказалось, к тебе несколько дел, но давай по порядку. Во‑первых, меня послала Ксюха за вещами.
– Ксюха? – сначала не понял Александр. – В смысле Оксана? – В душу холодком прошмыгнуло что‑то вроде ревности.
– Ну да. Велела забрать свою сумку и рюкзак Алёны.
– А второе дело?
– А второе… точнее изначально оно было всё‑таки первым… в общем ищут тебя.
Александр хмыкнул, вспомнив историю с избитым чиновником и своими ветеранскими корочками.
– Всё‑таки разыскали. И что теперь?
– Да ничего. – Алексей тоже присел на ступеньку. – С чиновником дело замяли, а тебя разыскивают, чтобы отдать удостоверение. Потом надо будет дооформить пенсию и льготы. Да и в госпитале тебя давно уже ждут на плановое обследование. В общем, надо тебе приехать в город и все дела довести до конца.
– Опять в очередях толкаться? – поморщился Александр.
– Ну а что делать? Людей‑то много, а чиновников мало. Вот ты хочешь чиновником работать? Не хочешь, а они работают. Ты вот тут на солнышке греешься, птичек слушаешь, а они сидят в душных кабинетах, да ещё всякий норовит по морде телефоном врезать, – Алексей захохотал.
Когда они вдоволь навеселились, Александр, став серьёзным, спросил:
– А как там Алёна?
Алексей почесал в затылке.
– Как? Лежит, шевелиться не может, только глазами хлопает да сказать что‑то пытается. Но я сам‑то её не видел, говорю со слов её мужа.
– Мужа?! – Александр вскинул брови.
– Ну да. А что тебя так удивило?
– Да нет, ничего, – Александр отвёл взгляд. – Просто мне показалось, что она совсем ещё молоденькая, – соврал он. – Думал, она не замужем.
– Что? – Алексей толкнул его локтем. – Запал на нашу Алёнку? Не удивительно. Она многих с ума сводит. Но… она другому отдана и будет век ему верна.
«Да уж…» – подумал Александр, а вслух сказал:
– Действительно, красивая. А Оксана как? Что рассказывает? Я же так и не знаю, что там произошло.
– Думаешь, я знаю? – усмехнулся Алексей. – Мне она тоже ничего не рассказала. Думал, может, ты что‑нибудь прояснишь.
Александр пожал плечами:
– Когда я на обрыв прибежал, услышав визг, там всё уже произошло. А потом, сам понимаешь, было не до расспросов. Вот только не пойму, как там Оксана оказалась? Когда я вернулся в лагерь, она, вроде, уже спала.
– Вроде?
– Ну, палатка была застёгнута. А была ли она в палатке…
– А откуда ты вернулся? И вообще, ты‑то как там оказался?
– Да мы там, на поляне, случайно встретились. Ну, раз встретились, то и познакомились, решили вместе переночевать.
– А где была Алёна, когда ты вернулся в лагерь? – продолжал выпытывать Алексей.
– Осталась на обрыве…
Алексей смотрел на старого друга с подозрением:
– Чего‑то ты, Сань, не договариваешь. Ну да ладно, как хочешь.
– Это вот ты о чём сейчас подумал?! – возмутился Александр. – Ну, прогулялись мы с Алёнкой немного, поболтали о том о сём. Потом я пошёл спать, а ей захотелось ещё посидеть, посмотреть на звёзды.
Эта правдоподобная ложь далась Александру непросто. При воспоминании о своём уходе с обрыва у него опять всё сжалось внутри.
– Здорово у тебя тут, – сказал Алексей, оглядываясь вокруг и пытаясь сменить тему. – А где у тебя… это…
– Там, – Александр показал в сторону туалета.
Пока Алексея не было, воспоминания, вырвавшиеся на свободу, заняли все мысли. Он вспомнил танец на камне, страстные движения Алёны, её распущенные светлые волосы, отражающие всполохи огня.
Он тоже был хорош и отлично это понимал. Он знал, что из темноты на него смотрит Оксана, и так старался понравиться ей, что напрочь свёл с ума бедную Алёнку. Он надеялся, что гулять по ночному лесу они будут все вместе, но Оксана почему‑то решила пойти спать. Возможно, она что‑то неправильно поняла, подумала, что окажется третьей лишней. Он хотел было догнать её и удержать, но из‑за своей слабохарактерности не смог выдернуть ладонь из цепкой руки Алёны и позволил ей увлечь себя в лес.
Далее последовали умелые, но нежеланные обольщения. Александр едва не сдался на волю грешной плоти. С трудом он сумел поднять вверх сгусток энергии, собравшийся внизу живота, и распределить его обратно по всему телу. Когда разум вернулся в голову, он аккуратно расцепил объятия Алёны и хрипло проговорил: «Давай не будем делать того, о чём, возможно, утром пожалеем».
В ответ Алёна зашептала, что она не пожалеет. Её речь была так завораживающе убедительна, что Александр едва не упал обратно в пропасть страсти.
«И всё‑таки давай подождём до утра. А утром всё обсудим. Хорошо?» – и, не дожидаясь ответа, он вскочил и бросился к поляне.
Воспоминания прервал вернувшийся Алексей.
– Ладно, давай собирайся, поехали в город, – заявил он тоном, не допускающим возражений. – Я думаю, за три дня успеешь всё сделать.
– А где я буду жить?
– Можно у меня.
На сборы ушло не более пяти минут. Александр быстро переоделся в свой белый костюм, взял документы и вышел за калитку, где его уже ждал Алексей. По пути заскочил к Кузнецовым и предупредил, чтобы не теряли.
Перейдя через навесной мост, они подошли к огромному блестящему джипу.
– «Мерседес»? Да ты разбогател! – восхитился Александр. – Значит, это ты приезжал зимой меня искать?
Алексей решил не называть пока истинного хозяина машины и хоть немного побыть в глазах товарища крутым и богатым. Поэтому сразу перешел к ответу на вопрос:
– Я приезжал. А ты откуда знаешь? Дед, что ли, рассказал? Вот ведь хрыч старый! Почему же он мне не сказал, что ты здесь живёшь?
– Потому что в сознании простого народа джип «мерседес» ассоциируется исключительно с бандитами. А ты случайно не… это?
Алексей многозначительно ухмыльнулся и завёл двигатель.
– Не, я не «это».
Машина тронулась. Александр откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Его мучил вопрос: кем Алексей приходится Оксане. Оставалось немного надежды, что она ему, например, сестра.
Когда они въехали в город, Алексей спросил:
– Тебя сразу везти в офис ветеранов или сначала с Ксюхой поздороваешься?
Александр задумался. Потом набрался мужества и выпалил:
– Всё зависит от того, кем тебе эта Ксюха приходится.
– Не понял! – Алексей оторвал взгляд от дороги и удивлённо посмотрел на Александра.
– Ну, кто она тебе? Подруга или сестра?
– А это имеет значение?
– Ну, вообще‑то имеет…
– А я почему‑то решил, что ты на Алёнку запал, – улыбнулся Алексей, потом пожал плечами и замолчал.
Вопрос остался без ответа, а у Александра уже не хватило духу его повторить.
Через несколько минут они подъехали к офисному зданию.
– Подожди в машине, – сказал Алексей, доставая из багажника рюкзак и сумку.
Договор
Оксана лениво перебирала бумажки. Ничего не хотелось делать. А зачем? Алёнка, закрутившая вихрь новых дел в фирме, мечтала купить квартиру, машину, и ей это действительно было надо. А сейчас этот вихрь уже не остановить, в него вовлечены люди и деньги. Оксана никак не рассчитывала, что всем этим придётся заниматься ей самой. Она вздохнула и постаралась сосредоточиться.
Но буквы расплывались перед глазами, вместо них появлялся образ Александра. Как бы ей хотелось сейчас бросить всё и поехать к нему в деревню. Поговорить с ним, поблагодарить. А вместо этого она должна сидеть здесь и вникать в эти документы.
– Боже! – обратилась Оксана куда‑то вверх. – Какие скучные страницы в Твоей книге я пишу! Неужели кто‑то пожелает это читать? Дай мне работу поинтереснее!
Но сказав это, она почувствовала, как сердце сжалось от страха. «А действительно ли я готова сменить вид деятельности? – подумала она с ужасом. – Готова ли я отказаться от того дохода, который имею сейчас? Готова ли бросить это дело и заняться чем‑то другим? Чем? Доить коров? Копаться в огороде?» Оксана резко встряхнула головой, словно пытаясь проснуться и освободиться от наваждения. «Нет, не готова», – решила она и вздохнула с облегчением.
– Извини, – обратилась она вверх, – я одумалась. Буду делать то, что делаю, и постараюсь сама раскрасить свою жизнь и сделать её более интересной. Только… я не знаю, возможно ли это… но пусть он будет в моей жизни!
В этот момент дверь открылась и вошёл Алексей.
– Ксюха! Ты не представляешь, кого я нашёл!
– Кого?
– Саньку. Ну, помнишь, которого я ездил искать по всяким Трёшкам.
– Хочешь сказать…
– Что ты с ним тоже уже знакома, – он положил на стол её сумку. – Кстати, я привёз его в город, он сидит в джипе. Если хочешь, можно пригласить его сюда.
– Нет! – испуганно выпалила Оксана.
– Не понял, – развёл руками Алексей. – Мужик вас, можно сказать, из леса на себе вытащил, а ты его даже поблагодарить не хочешь?
Оксана вскочила со своего президентского кресла и подбежала к окну.
– Ты ему не сказал, что я тут начальница, а ты мой шофёр?
– Нет, не было разговора.
– Слава богу! Значит, так… Скажи ему, что ты президент этой компании, а я работаю у тебя бухгалтером. Хорошо?
– Ладно. Но к чему это враньё? Всё равно ведь когда‑нибудь всё откроется.
– Пусть когда‑нибудь, но только не сейчас!
– Хорошо. Только, Ксюш, нестыковка получается.
– Что?
– Я его к себе жить пригласил, пока он в городе, а моя квартирка, сама понимаешь, никак не тянет на президентскую.
– Эту проблему я постараюсь до вечера решить.
Алексей уселся в её кресло и закинул ногу на ногу.
– Интересно, а с чего это я вдруг поехал за сто километров за сумкой своей работницы?
– Ну… – Оксана развела руками. – Потому что мы одноклассники и друзья с детства. Здесь никакого вранья. И давай вечером съездим все вместе в ресторан. И Соню возьмём. Скажешь, что она твоя невеста. Хорошо?
– Договорились. – Алексей пожал плечами. – Только, чур, ресторан за твой счёт!
Ожидая друга, Александр рассматривал прохожих сквозь тонированное стекло автомобиля. Он уже отвык от городского шума, от такого количества людей и от не прекращающегося ни на секунду движения. Сидя в джипе, он чувствовал себя как в панцире, но при мысли, что ему придётся открыть дверцу и выйти, становилось очень неуютно. Казалось, что обращённые в его сторону взоры пробуравят его насквозь, хотя он прекрасно понимал, что никому и в голову не придёт обращать на него внимание. И всё‑таки он ощущал робость, как ребёнок, которого впервые привели в детский сад.
Через несколько минут из подъезда многоэтажного офисного здания вышел Алексей. Забравшись в автомобиль, он завёл мотор и сказал:
– Ксюха занята. Очень много работы. Ей сейчас за двоих вкалывать приходится – не хочу пока второго бухгалтера на работу брать, надеюсь, что Алёна скоро поправится. Поэтому я предлагаю пока поездить по всяким твоим делам, а вечером возьмём Оксану с Соней и сходим куда‑нибудь поужинать. Согласен?
– А Соня – это кто?
– Соня – это моя секретарша, подруга и, возможно, в скором будущем невеста. Кстати, сестра Алёны. А с Оксанкой мы ещё со школы друзья.
– Всё понятно, – сказал Александр, не скрывая улыбки.
Вечер
К удивлению Александра, за день они успели сделать почти всё, что запланировали. Чиновники оказались очень даже милыми людьми, очередей почти нигде не было, а там, где были, продвигались достаточно быстро. Под конец они заехали в банк, и Александр снял с книжки часть денег, которые накопились у него за год от сдачи квартиры.
– Как думаешь, этого хватит, чтобы поужинать в нормальном ресторане с девушкой? – спросил он.
– Смотря что ты называешь нормальным рестораном, – усмехнулся Алексей, мельком взглянув на количество купюр в руке Александра. – Да ладно, сегодня я угощаю.
На лицо Александра набежала тень.
– Чего ты?! – удивился Алексей. – Не могу же я позволить, чтобы ты истратил половину своего состояния на один раз поесть! Я ж понимаю, что в деревне много не заработаешь.
Александр молча засунул деньги в карман и вышел из банка. Он уже ощущал, как в груди собирается комок ненависти. Ненависти непонятно к кому или к чему; наверное, всё‑таки к себе, такому нищему и слабому. А может, к городу, который делает его таким нищим и слабым. Или к Алексею, такому богатому и сильному, рядом с которым он выглядит таким нищим и слабым.
Сев в автомобиль, он закрыл глаза. Комок в груди увеличивался. «А что, если попробовать «кристалл» в этой ситуации?» – подумал Александр и выстроил лучи. Потом он уже привычным движением внутренней энергии зажёг в груди маленькое солнце. Маленькое, потому что в состоянии раздражения оно и не могло быть большим.
После этого он принялся отрывать кусочки от тёмного, вязкого комка злости и как топливо закидывать их в огонёк. Злость чадила и пузырилась, затем дыма стало меньше, а комок начал таять как воск, давая силу огню. Вскоре от внезапной и глупой ненависти не осталось и следа.
Он открыл глаза и поискал Алексея. Тот стоял возле банка и разговаривал по сотовому, активно жестикулируя. Александр больше не видел в нём того превосходства над собой, которое так «прессовало» его ещё несколько минут назад.
Люди и машины всё такой же плотной разноцветной массой мельтешили вокруг, но это бурление уже не создавало опасения, что он растворится, как кусок сахара в стакане чая. Александр вылез из машины. Две молодые девушки в очень коротких юбках, проходя мимо, окинули его восхищёнными взглядами.
Алексей подошел к джипу.
– Я сейчас с Оксаной разговаривал. Я же забыл, что у неё на всё подряд аллергия. Поэтому она в ресторан идти отказывается и предлагает скромно провести вечер у меня дома. Девчонки приготовят ужин, и мы сможем спокойно пообщаться. Как тебе такой план? – Подходит, – улыбнулся Александр.
– Тогда поехали за ними.
«К себе» Алексей ехал впервые, поэтому слегка заплутал во дворах новостроек.
– Никак не могу запомнить, где сворачивать, – оправдывался он. – Купил недавно.
Квартира оказалась большой, хорошо меблированной, с евроремонтом и разной удобной встроенной техникой. Оксана с Соней сразу пошли на кухню готовить ужин, а Алексей провёл Александру ознакомительную экскурсию по квартире, искусно изображая безразличие и привычку к подобной обстановке. Потом они расположились в гостиной перед огромным плоским телевизором, висящим на стене.
– Ну, что у нас плохого? – пробормотал Алексей и нажал на пульте красную кнопку. На экране появилась ведущая программы «Время».
Александр в первый раз за последний год смотрел новости и улыбался.
– Надо же! В мире ничего не изменилось. Всё те же проблемы: террористы, наркоторговцы, коррупция…
Начался сюжет, как на птицефабрике уничтожают кур.
– Птичий грипп! Это ещё что? – заинтересовался он.
– А, – махнул рукой Алексей, – очередная эпидемия. Атипичная пневмония закончилась, так птичий грипп начался. То понос, то золотуха.
Александр досмотрел сюжет и сказал:
– Идиоты! Если бы они дали первым заболевшим птицам спокойно самим передохнуть, то эпидемия вскоре закончилась бы.
– Да ну? – удивился Алексей. – С чего ты взял?
– А с того. Пневмония же закончилась.
– Так, наверное, вакцину нашли.
– Наивный ты, – усмехнулся Александр, – просто «демон пневмонии» наелся и ушёл. Ею же люди болели, а их, как куриц, не повырежешь.
– Какой демон?! – Алексей удивлённо и даже как‑то испуганно посмотрел.
– Мой дед так вирусы называл. У меня ж дед знахарем был. Он считал, что эпидемия это голодный демон, который любой ценой нужное количество энергии с больных соберёт. И если не убивать больных животных, а дать ему нажраться, всё закончится намного быстрее.
Алексей покачал головой:
– На эти темы тебе надо с Ксюхой разговаривать. Она у нас всякой мистикой увлекается. А я человек простой, стараюсь во все эти тонкости не вникать. У меня в жизни всё просто: купил, продал, прибыль вложил, проценты пропил.
– Чего ты тут опять пропил? – спросила появившаяся в дверях Соня, внося поднос с едой и ставя его на стол. Следом вошла Оксана с бутылкой и фужерами.
– Давайте к столу, – сказала она. – И на какие темы надо со мной разговаривать?
– Вы что, стояли под дверью и подслушивали?! – возмутился Алексей. – Саня рассказывал про своего деда, знахаря.
– Знахаря? – Оксана замерла, перестав раскладывать тарелки. – Вот с этого места поподробнее, пожалуйста!
– Это будет надолго, – улыбнулся Александр, – про моего деда много можно рассказывать. Хотя, я, честно говоря, и сам о нём ещё не всё знаю.
– А можно мне с ним встретиться? – спросила Оксана. – Я как раз сейчас ищу какого‑нибудь народного целителя.
– Зачем? – Александр сделал вид, что не знает про астму.
– Затем, что традиционная медицина в моём случае ничего понять не может.
– А что за случай, если не секрет?
– Секрет, – отрезала Оксана. – О болезнях я предпочитаю разговаривать только с врачами, поэтому подробно расскажу всё твоему деду.
– Увы, Оксаночка, деду уже не расскажешь, царствие ему небесное. Но я вообще‑то тоже знахарь, – сказал Александр и испугался слетевших с языка слов.
Оксана с недоверием посмотрела на него:
– По‑моему, ты слишком молод для знахаря.
– Тридцать четыре, – пожал плечами Александр. – Иисус в эти годы мёртвых оживлял. – И он снова поразился своей нескромности.
– Иисус в эти годы уже был распят и воскрес, – уточнила Оксана.
– Вот видишь! А ты говоришь – молодой.
– Давайте уже ужинать! – прервала их диалог Соня.
Все уселись за стол, Алексей открыл бутылку.
– Давайте выпьем за встречу! – предложил он.
Когда бутылка была допита и желудки не желали больше ничего в себя вмещать, Алексей обнял Соню и полупьяным голосом сказал:
– Софи, а не пойти ли нам спать? Завтра рано вставать. Оксана, ты у нас ночуешь? Или вызвать такси?
– Да, конечно, у вас останусь, – отозвалась Оксана, убирая со стола и удивляясь, как отлично Алексей играет свою роль.
– Ну, в общем, постелешь себе сама, как обычно. И придумай, пожалуйста, куда уложить Александра.
Знакомство поближе
Оставшись одни, Александр и Оксана сначала несколько минут сидели молча и смотрели друг на друга. Разговор начинать не хотелось, но и молчание уже становилось тягостным. Тогда Оксана отвела взгляд и сказала:
– Я даже не знаю, как тебя отблагодарить за то, что ты нас с Алёнкой из леса вытащил. Даже думать страшно, что было бы, если бы я оказалась там одна.
Александр улыбнулся:
– А я считаю, что это ты мне помогла. Один я, как бы ни был силён, двадцать километров протащить её не смог бы. Так что ты не зря за ней увязалась.
Оксана вздохнула:
– Если бы я за ней не увязалась, то она, скорее всего, и не спрыгнула бы.
Александр слегка побледнел, но в полумраке комнаты, освещённой несколькими слабыми бра, Оксана этого не заметила.
– Хочешь сказать, она спрыгнула? Может, всё‑таки нечаянно сорвалась?
– Не знаю. Может быть. Я в это время была к ней спиной и уже почти вошла в лес. А она стояла на краю и кричала мне вслед, что сейчас прыгнет.
– Что за шантаж?! Чего она от тебя хотела?
– Она‑то, может, и ничего, но… – Оксана внимательно посмотрела на Александра, сомневаясь, можно ли с ним говорить о таких вещах.
– Ну, договаривай, – кивнул Александр, словно понял её немой вопрос. – Я постараюсь понять.
– Видишь ли… в Алёне жили два человека. – Оксана замолчала, оценивая его реакцию. Он был совершенно серьёзен. Тогда она продолжила: – Иногда вторая сущность как бы просыпалась и подчиняла себе её волю. И тогда у неё возникали суицидные наклонности. Правда, они не всегда проявлялись как попытка умереть. В предыдущий раз она изо всех сил старалась, чтобы её выгнали с работы.
– Каким образом?
– Ну, делала очень грубые ошибки, хамила начальству, и всё такое.
– А с чего ты взяла, что эта была не сама Алёна? Может, она просто была в плохом настроении?
– Нет. Она вся менялась. И глаза… Ну как тебе объяснить? Вот смотришь человеку в глаза и понимаешь, что это не он… – Почувствовав, что не смогла толком выразить свою мысль, Оксана обхватила голову руками. Её взгляд заметался по комнате, пытаясь найти доходчивое объяснение. – Ты сны видишь? – спросила она наконец.
– Конечно.
– У тебя бывает такое, что утром просыпаешься и понимаешь, что видел во сне кого‑то из своих знакомых, но сам сюжет сна вспомнить не можешь?
– Бывает, – после недолгой паузы сказал Александр. – И что?
– Но если ты не помнишь сюжета, откуда знаешь, что видел этого своего знакомого?
– Ну… как будто остаётся его след в памяти. Просто след.
– Вот! – обрадованно воскликнула Оксана. – У каждого человека, кроме индивидуального лица, отпечатков пальцев и генетического кода, есть ещё что‑то нематериальное, тоже способное оставлять след! Так вот: та сущность, которая проявлялась в Алёне, была совсем другим человеком, и я это видела. Но, кроме меня, почему‑то этого никто не замечал.
– В медицине это называется шизофрения, – улыбнулся Александр.
Оксана обиженно и немного растерянно посмотрела на него.
– Это я про Алёну, – уточнил Александр.
– А‑а, – успокоилась она, – а я думала, про меня. Нет, шизофрения – это, мне кажется, немного другое. Случай Алёны я бы назвала «одержание».
– И часто ты замечала в ней этого «одержателя»?
– Нет, не часто. В первый раз – когда они с ребятами вернулись из Новой Трёшки. Но тогда я его ещё не идентифицировала как инородное существо. Думала, просто устала девчонка, капризничает. Но когда я его изгнала и увидела резкую перемену в её… как бы это назвать?
– Ауре?
– Ну… давай так назовём, хотя я немного не это имела в виду.
– Нет, нет! – возразил Александр. – Давай сформулируй, что ты хотела сказать, иначе я могу не понять.
– Ну что такое аура? – начала объяснять Оксана. – Когда говорят это слово, всем представляется некий видимый только особо чувствительным людям ореол вокруг человека. Так вот, я никаких ореолов не вижу. Я чувствую в своей душе след души другого человека. Ну вот, например, моя мама. Иногда она бывает хорошая, ласковая, добрая, милая. А иногда – вредная, злая, ворчливая. Иногда сообразительная, может дать дельный совет. А иногда ну такая тупая! Но её «след» всегда одинаковый, это всегда она.
– Понятно. А когда ещё ты видела эту сущность в Алёне?
– Утром, когда мы пришли на поляну. Она стояла возле камня и о чём‑то с ним разговаривала. Я подошла к ней, а она на меня так глянула… И я поняла, что это опять не она, а то существо.
– А почему ты его опять не изгнала? Кстати, а как ты изгнала его в первый раз?
Оксана поморщилась от неприятного воспоминания.
– Я его обматерила, причём очень грубо.
– И что, он испугался мата?
– Он не испугался, он просто исчез.
– Интересно… И почему ты его снова не изгнала?
Оксана задумалась, восстанавливая в памяти свои ощущения в тот момент.
– Ну, во‑первых, я была замёрзшая, уставшая и искусанная. Во‑вторых, он не сделал ничего плохого, а дал дельный совет побегать, чтобы согреться. За что было материть? А в‑третьих… Меня тогда от этого мата саму чуть на изнанку не вывернуло. Повторять не хотелось.
– И на обрыве, значит, тоже была не сама Алёна?
– Там была Алёна, но это существо находилось рядом. Я чувствовала их обоих одновременно. Как будто… – Оксана вздрогнула и резко вздохнула, отчего получилось громкое испуганное «Ах!».
– Что? – Александр тоже вздрогнул от неожиданности.
– Эта тварь подсказывала мне, что я должна отвечать Алёне и каким тоном. И я… – Оксана закрыла лицо руками.
– И ты?…
– Я хотела уйти, не продолжать этот разговор, но меня словно дёргали за веревочки, и я, как марионетка, продолжала говорить. Я просто отыграла сценарий, написанный для меня этой тварью, и тем самым помогла Алёнке свалиться в пропасть!
– Значит, ты тоже была одержима в тот момент?
– Выходит, так.
Александр откинулся на спинку стула и с грустной улыбкой посмотрел на Оксану:
– Не вини себя. Ты ведь была не способна сопротивляться.
Оксана посмотрела на часы.
– Не пора ли спать? У нас будет ещё время пообщаться. – Она встала, подошла к шкафу‑купе, искусно замаскированному под обычную стену, открыла его и достала два комплекта постельного белья. – Раздвигай кресло, и оно превратится в кровать. И второе тоже. Надеюсь, ты не возражаешь, если мы будем спать в одной комнате? Не тащить же кресло на кухню.
– Я без предрассудков.
– Ну и замечательно, тогда отвернись, я разденусь. А то я с предрассудками немного.
Выключив свет и забравшись каждый в свою постель, оба замолкли.
Но Оксане не спалось. Полежав какое‑то время, она приподнялась на локте.
– Что, Чебурашка, тебе тоже не спится? – подал голос Александр.
– Ты что, видишь меня?
– Нет, в основном слышу.
– Я хотела спросить… А ты правда знахарь?
– Э‑э‑э… Ну, я пока только осваиваю науку деда. Поэтому знахарем меня назвать, пожалуй, нельзя. Это я прихвастнул. Извини.
– Но ты уже что‑нибудь можешь?
– Что‑нибудь могу.
– А что?
Александр задумался, стоит ли рассказывать, что Алёну он оживил не только искусственным дыханием. Ему показалось, что это будет нескромно. Да и сомнение – «а вдруг она и так ожила бы от ещё одного вдоха?» – у него всё‑таки было.
– А что надо? – спросил он. – Пока ведь не сделаешь, не узнаешь, можешь или нет.
– Логично, – согласилась Оксана. – А астму вылечить можешь?
– Вылечить? Вылечить не могу. Болезни не лечатся.
– Как это?
– Так. Человек исцеляется, и болезнь уходит. Или ещё говорят «проходит».
– Ого! Интересная перестановка смыслов. А я думала, наоборот.
– Вот все так думают, потому и болеют.
– Хорошо, поставим вопрос по‑другому: ты можешь меня исцелить?
– Опять неправильно, попробуй ещё раз.
Оксана перевернулась на спину и, подумав секунду, спросила:
– Ты поможешь мне исцелиться?
– Конечно!
Она улыбнулась и закрыла глаза. И тут же уснула.
Принятие решения
Внизу лениво ползла чёрная река, отражая в мелкой ряби блики лунного света, мерцающие, словно чешуйки змеи. Вдруг раздалось злобное, леденящее душу шипение. Она оглянулась и увидела ползущую по земле Алёну. Точнее, это была огромная золотистая анаконда, но Оксане почему‑то это не показалось странным. Удивляло другое: почему подруга так агрессивно настроена?
Не мигая, Алёна медленно приближалась, извиваясь и готовясь к прыжку. Смертельный страх сдавил горло, но в душе сверкнула надежда: «А может, это сон? Тогда я смогу полететь». Оксана подпрыгнула, но воображаемая сила тяжести медленно вернула её на землю. Второй попытки Алёна ей не дала. Она кинулась и резким ударом столкнула Оксану с утёса. Гравитация потащила свою жертву в пропасть. От ужаса остановилось дыхание. Глаза закрылись, чтобы не видеть, как стремительно удаляется небо. В груди открылся аварийный парашют и болезненно выдернул её из сна, чуть не вырвав сердце.
Когда Оксана вышла на кухню, Алексей с Соней уже завтракали.
– Ксюха! Ты где такую хату раздобыла? – оглядываясь на дверь, шёпотом спросил Алексей.
– Её мне ещё отец купил, чтобы я уже самостоятельно жить начала. Но… – она тяжело вздохнула. – Не брошу же я теперь маму одну. Вот и сдаю квартиру агентству, а они сдают её посуточно как гостиницу. Итак, какой у нас сегодня план на день?
– Сегодня должны позвонить из банка насчёт кредита, – затараторила Соня, – потом…
Оксана и сама прекрасно всё помнила, но выслушать аккуратное перечисление дел ей было необходимо, чтобы ещё раз убедиться: её почти физически тошнит при мысли о том, что надо будет кому‑то позвонить, с кем‑то встретиться, заключить очередной контракт.
Ужаснее всего было то, что она уже понимала, чем заниматься не хочет, но не могла пока представить, чем она ХОЧЕТ заниматься. Эту задачу ей ещё предстояло решить, но сначала нужно было освободить мысли и чувства.
Когда Соня закончила говорить, Оксана обратилась к Алексею:
– Сегодня, после того как отвезёшь Александра в госпиталь, мы с тобой едем к нотариусу и оформляем все необходимые документы. Я назначаю тебя директором компании.
Алексей захлопал глазами от удивления – даже когда Оксана уезжала надолго, она ни на кого не переоформляла право подписи. Соня умела точь‑в‑точь копировать витиеватый автограф начальницы, поэтому без проблем подписывала все платёжные поручения, договоры и прочие документы.
Увидев смятение Алексея, Оксана покачала головой:
– А что? Тебе очень идёт президентское кресло.
– Но…
– Нет, если ты не хочешь, сразу скажи. Я буду искать другого человека на эту должность. А ты будешь продолжать работать водителем.
– Но я не умею руководить!
– Все когда‑то чего‑то не умеют. Потом учатся. Я могла бы назначить директором Соню, но очень уж у неё ажурный вид. Не хочу, чтобы она оплавилась в этом горниле. Да и вообще, бизнес – дело мужское.
– Но, Ксюха!..
– Я устала! – прервала его Оксана. – И я устала ещё в прошлом году. Но появилась Алёна, и я согласилась остаться. В основном все дела вела уже она. Я не хочу возвращаться. Мне уже хватит. У меня уже всё есть. И у меня нет никаких стимулов продолжать заниматься бизнесом. Понимаешь?! Я делаю это просто по привычке, просто потому, что не умею без этого жить. Механизм фирмы налажен, всё работает само, надо только вовремя нажимать нужные кнопки и ставить подписи на документах. С этой рутиной вы справитесь и без меня.
– Но чем будете заниматься вы? – осторожно спросила Соня.
– Не знаю. – Оксана закрыла глаза и упёрлась затылком в стену. – Вот сейчас говорила вам всё это и словно трубки искусственного питания из вен выдёргивала. Как будто от «матрицы» отстегнулась. Теперь сижу и думаю: «Боже! Чего сказала! Чего натворила!»
– Да ничего, Оксана Васильевна, мы же всё понимаем. Вы можете взять свои слова обратно.
– Нет! – Оксана встрепенулась. – Я уже сделала самое трудное – приняла решение. Чтобы и вам, и мне было не очень страшно, давайте представим, что это на время. И если вы не будете справляться, я приеду и помогу. Хотя я уверена, что вы справитесь. Справлялись же, пока я была в санатории.
Перепуганный Алексей растерянно чесал в затылке: одно дело – нести ответственность только за свою работу и получать зарплату, совсем другое – отвечать за всё предприятие.
Но на этом разговор пришлось прервать, так как на кухню вышел заспанный Александр.
– Доброе утро! – сказал он и сел на свободную табуретку. – Чего у нас сегодня по плану?
Позавтракав, все поехали по своим делам. Сначала Алексей забросил Соню и Оксану в офис, а потом повёз в госпиталь Александра.
– Знаешь, – начал разговор Александр, – это, конечно, не моё дело, но я бы тебе посоветовал не ждать, когда Алёна поправится, и нанять нового бухгалтера на её место.
– Почему? – изобразил удивление Алексей.
– Потому что её выбило надолго. Если не навсегда.
– Откуда ты знаешь?
Александр пожал плечами:
– Не знаю, откуда знаю, но чувствую. Мне от деда в наследство этот талант достался. Нельзя сказать, что я им уже умею пользоваться, но очевидные вещи вижу.
– Вообще‑то врачи тоже не очень обнадеживают… – кивнул Алексей и тяжело вздохнул. Немного помолчав, спросил: – А что ты чувствуешь по поводу здоровья Оксаны?
– Сложно сказать. Я ещё не очень понимаю те символы и образы, которые вижу. Словно чьи‑то чёрные глаза следят за ней, а чья‑то светлая ладонь пытается закрыть её от этого взгляда. Поэтому ей то лучше, то хуже. Сейчас ей лучше. Но не надо думать, что это навсегда. Тёмное око ищет её.
– А что ты можешь сказать про меня? – улыбнулся Алексей, чтобы разбавить багровые краски, которые сгустил Александр.
– А ты – как Емеля‑дурак. Лежишь на печи, на дудочке играешь, и тебе по щучьему веленью всякое везенье. Чувствуется какой‑то напряг… словно боишься чего‑то. – Александр задумался ненадолго, рассматривая возникшие образы, и подвёл итог: – Но это, наверное, нормально для бизнесмена твоего уровня.
– Ну, спасибо, успокоил!
– И Соня у тебя замечательная. Скромная, тихая, но чувствуется, что умная, талантливая, честная, а главное – везучая, такого богача отхватила.
– Ну а про себя самого ты что видишь?
– Про себя ничего не вижу, – усмехнулся Александр. – Да и что на себя‑то смотреть? Делай как хочешь, да и всё.
– А как ты хочешь?
Александр вздохнул:
– Знать, чего хочешь, – это не так просто, как кажется.
– А то, может, пойдешь ко мне заместителем работать? – предложил Алексей.
– А вот чего не хочется, это всегда хорошо видно. Спасибо, конечно, но нет. Не хочу!
Свобода
На следующее утро Оксана не вышла к завтраку вовремя, чем удивила и даже слегка напугала Елену Сергеевну. Заглянув в комнату дочери, мать нашла её спящей, свернувшейся калачиком, с улыбкой на лице.
– Ксюша! – потрясла она Оксану за плечо. – Ксюша, пора вставать. На работу опоздаешь!
Оксана открыла глаза, перевернулась на спину и сладко потянулась, как в детстве.
– Сейчас встаю, – сказала она и села на кровати.
Елена Сергеевна вышла.
Оксана посидела в задумчивости несколько секунд, обдумывая, что же сейчас делать. Сообщать матери, о том, что она передала бразды правления фирмой Алексею, ей не хотелось. Опять начнутся нелепые причитания, словно им грозит смерть от голода. На личном счёте Елены Сергеевны уже должно было скопиться столько денег, что можно безбедно жить на одни только проценты от вклада. Несмотря на это, мать всё время переживала за завтрашний день.
Понятно, что вечно скрывать свою безработицу не получится и когда‑нибудь всё‑таки придётся пережить этот неприятный разговор, но так не хотелось делать это сегодня. Утро светило в окно весёлым солнцем, свистели воробьи, и городской гул приглашал окунуться в толпу праздных гуляк.
Оксана открыла свой гардероб, обдумывая, что бы надеть. Подходящей для сегодняшнего настроения одежды не было. Почесав в затылке, она оделась как обычно на работу и вышла на кухню.
Елена Сергеевна озабоченно глядела в окно.
– Что случилось? – спросила Оксана.
– Это я у тебя хотела спросить. Почему нет Алексея? Ты на работу не торопишься. Что происходит?
– Мама! Ты же сама говорила, что всех денег не заработаешь. Вот я и решила взять отпуск.
– Ты же недавно была в отпуске!
– Так то был не отпуск, а больничный, а сейчас я решила просто отдохнуть.
Елена Сергеевна, взялась за сердце и опустилась на табуретку.
– Что‑то ты темнишь, дочка.
– Да ничего не темню! – возмутилась Оксана. – Просто я решила отдохнуть: посидеть дома, погулять по городу, сходить в музеи. Вон, у нас новый храм построили, огромный, красивый. Я уже два года мимо него езжу и любуюсь, а внутри ещё ни разу не была. Всё времени нет. Давай сегодня сходим туда на экскурсию!
– Как? Пешком? – удивилась Елена Сергеевна.
– Ну почему? На такси. Я Лёху тоже в отпуск отправила. Лето, мёртвый сезон, все в отпусках, работы нет.
Мать пожала плечами и, кажется, успокоилась. Поставив перед Оксаной тарелку с завтраком, она пошла собираться.
Самый величественный храм в городе напоминал скорее музей, чем обитель Божью. Но Оксана, чтобы порадовать маму, покорно повязала тёмную косынку, купила много свечей и пошла расставлять их, останавливаясь возле каждой иконы. Процесс зажигания огоньков ей очень нравился.
После посещения храма Оксана и Елена Сергеевна заехали в магазин, чтобы купить летнюю одежду для Оксаны.
Переодевшись в примерочной в яркое длинное платье и лёгкие босоножки, она почувствовала себя намного комфортнее, чем в строгом деловом костюме. Потом выбрала спортивный костюм, купальник и лёгкий пляжный халатик. Вся одежда отвечала самым строгим стандартам целомудрия с поправкой на летнюю жару.
– Мы с ребятами собираемся съездить на речку или на какое‑нибудь озеро, – пояснила она матери, но тем самым лишь усилила её подозрения. Резкая перемена в стиле одежды и настроении дочери все больше настораживала и раздражала Елену Сергеевну. Оксана уже чувствовала приближающуюся истерику, но приняла решение во что бы то ни стало не давать матери ни единого повода для рыданий.
До самого вечера она была мила и вежлива, искусно обходя все острые углы в разговорах и соглашаясь с Еленой Сергеевной во всём, даже если была в корне не согласна. Но, несмотря на все старания, тучи скандала неумолимо сгущались, а для долгожданного ливня у матери так и не находилось ни единого повода. И тогда Елена Сергеевна сделала беспроигрышный ход.
– Оксаночка, – со сладкой улыбкой обратилась она к дочери за ужином, – а ты уже Библию прочитала?
– Ну, не всю, конечно, – улыбнулась в ответ Оксана. – Но все четыре Евангелия прочитала.
– Ну и как?
– Немного трудно читать, непривычный язык, но в целом учение Иисуса мне понравилось. – Отвечая, Оксана тщательно обдумывала каждое слово, чтобы не ляпнуть чего‑нибудь крамольного.
– Так, может, пришло время подумать о крещении? – Елена Сергеевна победно замолчала, ожидая привычную полемику.
Но Оксана знала, что этот вопрос непременно будет задан, и была к нему готова.
– Хорошо, – сказала она. – Я согласна.
Елена Сергеевна не поверила своим ушам, лихорадочно соображая, где же подвох.
– Только мне нужна крёстная, – продолжила Оксана. – Поэтому давай пригласим в гости тётю Веру. И когда она приедет, сходим в церковь и окрестим меня.
Елена Сергеевна не знала, радоваться ей или наоборот. С Верой, сестрой мужа, у неё были очень натянутые отношения. Елену всё время раздражало, что Вера «тянет с них деньги». На самом деле Василий Сергеевич просто очень любил старшую сестру и делал ей хорошие подарки ко всем праздникам. И помогал деньгами исключительно по собственной инициативе.
Тётя Вера была верующей даже во времена СССР, когда это не приветствовалось партией и правительством. Елена Сергеевна тогда осуждала золовку и старалась ограничить её общение со своей дочерью, чтобы та не сбивала ребёнка с толку своими «религиозными бреднями». Тётя Вера же мечтала окрестить племянницу с самого её рождения.
Когда отец Оксаны был жив, тётя Вера каждое лето приезжала к ним в гости из небольшого провинциального городка, но после его смерти визиты её прекратились. Сейчас она присылала поздравления к Рождеству и Пасхе, а Оксана втайне от матери переводила ей деньги, чтобы тётке не приходилось жить на одну пенсию. На этом их отношения заканчивались.
– Я завтра позвоню тёте Вере. А сейчас спокойной ночи.
Оксана поцеловала мать и скрылась в своей комнате. Там она упала на кровать и перевела дух. Весь день она балансировала на острие своего языка, но всё‑таки сумела справиться с эмоциями и, пожалуй, впервые ей удалось не дать матери повода для скандала и слёз.
Несмотря на усталость, Оксана долго ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Словно совесть, обиженная тем, что сегодня ей не за что мучить хозяйку, дулась на неё и требовала разговора по душам.
Оксана снова и снова прокручивала в памяти тривиальные события прошедшего дня. Она не была уверена, что ей удастся так же гладко провести следующий день. Мысли о том, что она обречена на постоянную фальшь в голосе и неестественное для себя поведение только ради мнимого спокойствия матери, навевали на неё невыносимую тоску.
От бессонницы заломило в висках. Оксана встала и подошла к окну. Безлунная июньская полночь была расцвечена редкими квадратами светящихся окон. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, Оксана вгляделась в темноту. «Так жить нельзя», – мелькнули в голове слова. «А как можно? Как нужно?» – спросила она невидимого внутреннего собеседника. Ответа не последовало. Только комок в груди немного вырос в размерах. Оксана взяла с тумбочки ингалятор и, усевшись на подоконник, поискала взглядом звёзды. Бледные, едва видимые точки грустно мерцали на небе.
– Что ж ты грустен и зол, мой седой скоморох? – спросила она кого‑то в ночи.
– Мой потёртый камзол весь до нитки промок, – услышала она ответ. – И не спасёт от дождя старый выцветший зонт.
– Я согрела б тебя, но и мне не везёт. Я в привычном строю, я в кирпичном раю. Но я слышу далекую песню твою. Ко мне северным ветром её принесло. Она бьётся, как птица, в двойное стекло.
Оксана улыбнулась. Давно уже стихи не рождались в её голове. Она провела пальцем по стеклу – раздался скрип, похожий на стон. Через несколько секунд стон повторился. Оксана прислушалась. Кажется, это из комнаты мамы…
Заглянув в спальню Елены Сергеевны, Оксана увидела мать лежащей на полу. Перепугавшись, бросилась к телефону и нажала кнопку автовызова скорой помощи. Через несколько минут в квартиру вошла знакомая медсестра и удивлённо уставилась на живую и здоровую Оксану.
– С мамой что‑то случилось! – дрожащим голосом сказала Оксана.
Медсестра осмотрела Елену Сергеевну.
– Надо срочно везти в больницу, – спокойно сказала она. – Я взяла совсем не те лекарства.
– Что с ней?
– Это врач скажет. – И она знаком приказала подошедшим санитарам грузить больную на носилки.
Что делать?
Утром Оксана проснулась с тяжёлой головой и невыносимой тоской в груди. Восстановив в памяти события ночи, она начала собираться, чтобы поехать к матери в больницу.
На кухне было непривычно тихо и одиноко. Никто не гремел кастрюльками и не ворчал по поводу некомфортных погодных условий. Завтракать не хотелось.
Взяв сотовый телефон, Оксана выбрала из списка номер Алексея, но вдруг вспомнила, что теперь он не шофёр, а директор фирмы и у него вряд ли сейчас есть время возить её по всяким делам. Тогда она вызвала такси и попыталась справиться с душившими её эмоциями.
«Эмоции не подвластны разуму, Оксаночка», – вдруг услышала она знакомый голос из глубины подсознания.
«А чему они подвластны?» – со слезами в беззвучном голосе спросила она.
«Другим эмоциям», – долетел до неё ответ.
«Другим эмоциям? А где их взять, если есть только страх, одиночество и беспомощность?»
«Значит, надо найти их или создать».
«Легко сказать…»
Оксана не плакала, но душа её сочилась невидимыми слезами.
В больницу она ехала, грустно глядя в окно. Несмотря на солнечный день, казалось, что на улице сумерки и осенняя слякоть. Внимание всё время фокусировалось на печальных картинках: вот старуха с протянутой рукой сидит на газоне, а вокруг бегают чумазые полуголые дети; вот мужик на одной ноге с костылём; авария на дороге: перепуганный пенсионер суетится вокруг разбитого «москвичонка»…
Оксана закрыла глаза и оказалась один на один с давящей серой мглой, клубящейся, словно дым, в области сердца. Конечно, сквозь такую пелену любая реальность покажется безрадостной. Тогда она представила мультяшное лицо человечка с надутыми щеками и мысленно обратилась к нему: «Ветер‑ветер, ты могуч, разгони‑ка стаи туч». Человечек набрал в лёгкие воздуха и дунул. Серое марево задрожало и продырявилось. Тогда Оксана «закричала», призывая следующего помощника: «Солнце, солнце, загляни в оконце!» Эта детская игра немного отвлекла её от унылых мыслей.
Снова открыв глаза, Оксана увидела за окном совсем иную картину: солнце отражалось в золотом куполе маленькой часовни, рядом с которой старинный фонтан поднял радугу. Детвора плескалась в воде, пытаясь поймать сверкающие брызги.
Зазвонил телефон.
– Ну что? – радостно спросил Алексей. – Не устала ещё отдыхать?
– Да я ещё даже начать не успела. А ты что, уже устал работать?
– Да нет. У нас всё прекрасно. Вчера переговорил с…
Далее шёл отчёт о первом рабочем дне в новой должности. Оказалось, всё не так страшно, как Алексею вначале казалось. Потом он задал несколько вопросов, накопившихся у него за день, и наконец перешел к главной теме:
– Звонил Александр, его завтра выписывают! Представляешь? Врачи не нашли никаких существенных болячек. Говорит, лечащий врач даже засомневался в том, что список диагнозов в его медицинской карте не куплен.
– А зачем бы ему их покупать? – удивилась Оксана.
– Ну как же! У инвалидов пенсия больше.
– И что теперь? Снимут с него инвалидность?
– Вряд ли. Это процесс столь же сложный, как и её получение. Кому надо возиться, комиссии всякие создавать? Инвалидность же дается, если человек признан безнадёжным. Написали, что болезни не в стадии обострения, выписали всяких лекарств. Завтра отпустят, и он собирается сразу уехать обратно в деревню.
– Поня‑атно, – грустно протянула Оксана. – А у меня маму сегодня ночью в больницу увезли.
– Да ты что?! Что случилось?
– Не знаю пока. Вот еду узнавать.
– На чём едешь? – Алексей удивился, что Оксана может ехать на чём‑то, кроме своего «мерседеса» с ним за рулем.
– На такси, на чём же ещё?
– А почему мне не позвонила?
– Так ты же теперь директор, а не шофёр. Пора привыкать к этим обстоятельствам.
– Ну, Ксюха, ты даёшь! – в его голосе она услышала те же нотки обиды, одиночества и брошенности.
Сизый туман снова накрыл реальность мутным сумраком.
Узнав диагноз, Оксана даже не удивилась – уже была к этому готова.
– А что такое инсульт? – спросила она у врача. – От чего он происходит?
– Это разрыв мелких сосудов мозга вследствие резкого увеличения артериального давления. После разрыва сосудов клетки мозга перестают получать питание и кислород и начинают отмирать. Из‑за этого развивается паралич, так как мозг становится не способным управлять телом.
– А есть шанс, что после инсульта человек снова станет здоровым?
– Чудеса случаются, – пожала плечами врач, – но любое чудо надо заработать. Обычно люди всё‑таки остаются инвалидами. И дело даже не в слабости медицины. Просто у людей, как правило, нет стимулов заниматься восстановлением здоровья.
– Почему? – удивилась Оксана.
– Это вы меня спрашиваете? – грустно усмехнулась женщина в белом. – Видимо, такова человеческая природа. Больной привыкает к существующему состоянию, каким бы тяжёлым оно ни было, и не хочет менять его, даже в лучшую сторону.
– Но почему?!
– А это уже вопрос из раздела философии, а не медицины. Наверное, потому, что преодолеть силу инерции не каждый способен. А вот катиться с горы легко и даже приятно. Это состояние выгодно среднестатистическому человеку, так как снимает с него ответственность за всё происходящее и даёт право получать внимание близких, не прикладывая к этому никаких усилий. Кроме того, вследствие инсульта человек теряет не только подвижность – часть мозга перестает функционировать из‑за нарушения мозгового кровообращения, а значит, пропадают желания и воля.
– Понятно, – вздохнула Оксана. – Спасибо за консультацию.
Посидев несколько минут рядом с бесчувственной матерью, Оксана решила зайти к Алёне. Подруга лежала в трёхместной палате и бессмысленно смотрела в потолок. Рядом с ней на табуретке сидел Павел.
– Как дела? – задала Оксана дежурный вопрос.
– Как сажа бела, – так же дежурно ответил Павел.
После этого короткого диалога наступила длинная напряжённая пауза. В конце концов Оксана не выдержала:
– Послушай, Павел, у меня ощущение, что ты считаешь меня виноватой в том, что случилось.
– Ничего я не считаю, – буркнул Павел.
– Тогда почему такой тон?
Он не ответил.
– Может, тебе не нравится больница или ещё что‑то?
– Всё нравится.
Оксана помолчала немного в недоумении, а потом решила, что не стоит продолжать этот разговор, развернулась и ушла. Она поняла, что Павел чувствует обиду на Алёну, но не отождествляет эту эмоцию с любимой женщиной, поэтому представляет источником обиды весь окружающий его мир. Она не знала, как можно помочь Павлу, поэтому предпочла просто исчезнуть из поля его ощущений.
Вернувшись домой, Оксана с ещё большей остротой почувствовала одиночество и отсутствие дальнейшего смысла существования.
Ну, вот она, долгожданная свобода. И что теперь?
Усевшись в кресло, она начала придумывать, чем бы заполнить образовавшуюся в её жизни брешь. Вариантов набралось множество, но Оксана отметала их один за другим, отлично понимая, что все эти дела лишь на короткое время отсрочат возврат к основному вопросу. И если постоянно откладывать его решение, это может войти в привычку и потом надо будет с трудом преодолевать инерцию сознания, чтобы вернуться к простому вопросу: «Что делать?» А искать ответ на него всё равно придётся, иначе её затянет вслед за мамой в пучину безмыслия и бездействия, откуда не выбраться ни за какие деньги.
Навстречу жизни
На следующий день Оксана не выдержала и приехала в офис. Алексей и Соня были на месте. Показалось, оба искренне обрадовались её появлению, но водоворот дел никак не давал им возможности пообщаться. То звонил телефон, то заходил кто‑то из сотрудников с вопросом.
Оксана сидела в кресле и словно через стекло аквариума наблюдала за жизнью, частью которой она являлась ещё два дня назад. «Через стекло аквариума» – вот только кто по какую сторону стекла? Кто в аквариуме?
Оксана ощущала смесь радости и ревности, когда видела, как Алексей решает вопросы, которые ещё два дня назад его совершенно не касались. Неужели она такая «заменимая»?
Неужели вот так просто, словно шестерёнку в механизме, её поменяли на другую такую же деталь? Оксана не могла определиться со своими чувствами: это обидно или приятно? Одно она знала наверняка: возвращаться на своё прежнее место она не желает.
Около одиннадцати часов в офис пришёл Александр.
– Привет всем! – крикнул он, появившись на пороге в приёмной.
Соня, улыбнувшись, нажала кнопку селектора и сказала:
– Алексей Георгиевич, к вам Александр.
– Надо же! Алексей Георгиевич! – передразнил Соню Александр, входя в кабинет директора. – Привет. А я на электричку опоздал и решил следующую у вас подождать. Не возражаете?
– Конечно! – обрадовалась Оксана. – А во сколько следующая?
– А они через каждый час ходят, поэтому всё зависит от того, как скоро вы мне надоедите.
– А мы тут с Ксюхой как раз обсуждаем очень важную вещь, – сказал Алексей, указав Александру на кресло для посетителей. – В какой санаторий отправить её на лечение. Надоели мне уже эти её постоянные больничные. Только начнёшь нормально работать, она – бах! – опять в больницу загремит. Ну надоело! Сейчас вроде бы всё нормально, но я постоянно боюсь, что завтра она опять не придёт на работу. Слушай, Сань! Может, заберёшь её с собой в деревню? И дёшево, и наверняка поможет.
Александр почесал в затылке.
– А с чего ты взял, что дёшево?