Читать онлайн Будни зеркальщика бесплатно

Пролог

Пролог

– Вторая деревня, – глядя на пустую улицу, произнес следак, присланный из района. – Еще одна такая же километрах в десяти отсюда – Озерки, – он махнул рукой в сторону леса.

Ольга Бушуева, достав айкос, стала рыться в сумочке в поисках пачки со стиками. Март почти подошел к концу, благодаря ранней весне земля подсохла, деревенька была небольшой, из вымирающих, всего восемь дворов, как и та, про которую говорил следак. Здесь доживали свой век чуть больше десятка стариков и пара женщин средних лет.

– В дом пойдете? – глядя на красивую, но очень холодную и отстраненную женщину с погонами подполковника, поинтересовался следак.

Ольга ничего не ответила, только кивнула. Следователь протянул ей респиратор.

– Без него в дом лучше не соваться, трупы попахивают. Там, внутри, звездочкой мазнул.

Подполковник Бушуева снова кивнула и забрала маску, только вот надевать не торопилась. Вместо этого женщина затянулась электронной сигаретой, последние два месяца дались ей крайне тяжело, это отразилось на ее лице. Под глазами пролегли глубокие тени, появились морщины, да и выглядела она так, словно не спала несколько дней. Хотя так и было, вернулись кошмары. Часто стал сниться зеркальный мир, и это были не добрые сны. Хорошо хоть полковник Старостин, глава московского отдела зеркальщиков, перестал названивать с бессмысленным вопросом, вернулся ли Радим Вяземский.

– Вы меня слушаете?

Задумавшаяся Ольга озадаченно уставилась на мужчину.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что эксперты заканчивают работать и готовы грузить тела, и если вы хотите видеть всю картину в целом, то нужно спешить.

Бушуева кивнула и в пару затяжек добила стик, после чего направилась к ближайшему дому, который, в отличие от соседнего, заколоченного, выглядел более-менее обжитым.

Ольга, подсвечивая себе телефоном, поднялась по скрипучей узкой лесенке. В этом доме пахло старостью, бедностью и деревней. В принципе, она не рассчитывала увидеть ничего нового. Она была в той деревне, про которую говорил следак, правда, уже после того, как закончились следственные мероприятия и были вывезены тела семнадцати человек. Она изучила все, что удалось собрать, внимательно рассмотрела каждую фотографию, прочла несколько раз заключения экспертов. Все судмедэксперты заявили в один голос – смерть от естественных причин, люди деревни Озерки просто взяли и умерли. Диагноз один и тот же – остановка сердца.

Только вот Ольга в это не верила. Как ей сейчас был нужен Радим, но его больше нет, из Москвы людей прислать обещали, но когда еще отдел зеркальщиков расщедрится на оперативника.

Ольга вошла в маленькую комнату. Сквозь небольшие окошки просачивался пасмурный свет, с утра в небе висели плотные облака, но в комнате было светло, эксперты понатащили ламп и включили верхний свет, хотя он как раз погоды не делал, одинокая тусклая слабая лампочка могла только разогнать серость.

Сухонькая, скрюченная старушка на полу, дед на кровати. Судя по длинной сорочке, все произошло или ночью или на рассвете. Ольга посмотрела на старый шкаф, в дверцу которого было вделано ростовое зеркало, мутное от времени, с подтеками грязи. Радим бы просто подошел к нему, нарисовал пальцем руну и узнал бы все, что тут случилось. Но придется действовать по старинке или ждать москвичей, должны же они появится, уже под тридцать трупов. Скотина, птицы, кошки, собаки живы-здоровы, а вот люди мертвы. Понятно, что никому особо не интересны эти старики, им даже родня из города звонит раз в месяц. В принципе, жертв из первой деревни так и нашли, одна дочка из города не смогла дозвониться ни до старика-отца, ни до соседей и подняла тревогу. Приехавший участковый и обнаружил семнадцать тел и ревущую в загонах скотину, которая частью передохла, все трупы были старые, недельной давности.

– Сколько прошло с момента смерти? – поинтересовалась Бушуева у полненького эксперта, который паковал свой чемодан.

Тот глянул на нее исподлобья, вид у него был усталый, оно и понятно, их всего двое, и они уже с утра тут работают.

– Двое суток. О причинах скажу только после вскрытия, но, скорее всего, она будет та же, что и в Озерках, остановка сердца. Что ж такое тут творится, товщ подполковник? Ведь не могут люди взять и просто так разом умереть? Ведь ни вирусов боевых, никакой химии, ну и насилия не зафиксировано, так, есть у некоторых синяки, но все они бытовые и получены накануне. Только в одном случае одна бабка была избита, но участковый говорил, что ее дед поколачивал, ревновал к соседу.

Ольга в ответ пожала плечами, у нее не было ответов, а Старостин, которому она доложила напрямую, долго матерился и обещал прислать двух оперативников к концу недели, то есть через два дня.

– Не знаю, – наконец, ответила она, – я тут, чтобы увидеть все своими глазами и составить для себя картину места преступления не по отчетам. Одно ясно, беда тут случилась. – Она покосилась в сторону зеркала, подполковник Бушуева была уверена, смерть пришла в этот дом через него, и без грамотного зеркальщика тут не разобраться.

Ольга еще раз оглядела покойницу, та лежала в двух шагах от зеркала, сжимая в руках самодельную трость. И тут она поняла, что показалось ей странным, старушка сжимала палку не за тяжелую рукоять, а за противоположенный конец ствола. Так ее хватают, когда собираются кого-то ударить, и не нужно быть гением дедукции, почему сухонькая бабка хотела садануть. Она что-то увидела в зеркале, может, случайно проснулась, воды попить, может, гость из зазеркалья ее разбудил, а потом выдал себя. Но не вышло ничего у хозяйки этого бедного деревенского дома. Ольга прошла через комнату, присев и достав телефон, сняла старушку так, чтобы в поле зрения попало зеркало. Хотела сразу отправить Старостину, но в этой глуши связи вообще не было. Если в Озерках хоть какая-то была, то тут никакой.

– Как они вообще тут жили без связи? – вставая с колена, спросила она у эксперта и двух молодых парней, которые при нем толкались.

Молодые парни, которые без телефонов жить не могли, тут же полезли в карманы, проверять свои девайсы.

– А у меня есть, – заявил один, – единичка на сигнале, но все же связь. Дать позвонить?

Ольга покачала головой.

– Там такие люди на другом конце провода, что с незнакомого номера не возьмут. Ладно, я все, что хотела, увидела, забирайте тела.

Она вышла из дома, стянула респиратор и вдохнула свежий весенний воздух. Следак обнаружился на лавочке. Заметив вышедшую из дома Ольгу, он поднялся.

– Все посмотрели? – поинтересовался мужчина.

Бушуева кивнула и принялась снова кочегарить айкос.

– Да, я увидела все, что мне требовалось, можно уезжать.

Следак кивнул и направился к околице, где был припаркован его УАЗ. Ольга пошла следом, ее хендай остался районном городке, возле отдела полиции, по этим дорогам могла пройти только русская машина, и то далеко не всякая, но козлик справился с этой задачей. Мотало и трясло в нем так, что ее укачало. Выручил следователь, давший ей барбариску, которая и отогнала тошноту.

– Товщ подполковник, так что же тут случилось? Ведь не зря вас сюда дернули, – разворачивая машину, поинтересовался полицейский.

– Игорь Аркадьевич, не могу ответить. Во-первых, сама не знаю, а во-вторых, скорее всего, информация под грифом, и у вас к ней доступа нет. Моей задачей было проверить предположение, я это сделала. Больше вы от меня ничего не услышите. Одно могу сказать точно, эти трупы не последние. И боюсь, их будет куда как больше.

Капитан кивнул и с вопросами лезть перестал. Правда, когда подъезжали к отделу, он решился задать еще один.

– Ольга Ивановна, а что вы делаете сегодня вечером? – заруливая на стоянку, словно в ледяную воду бросаясь, поинтересовался он. – Позвольте пригласить вас на ужин. У нас, конечно, тут не Энск, но есть пара хороших заведений, где вкусно накормят.

– Прости, капитан, – вздохнув так, словно на груди у нее появился тяжелый камень, ответила Бушуева, – но я не хочу ужинать, и завтракать не хочу. Ты ничего так, но у меня уже есть любимый человек.

Следак кивнул, отказ этой красавицы, но какой-то уставшей, потерянной и печальной его не расстроил, знал, что так будет, просто за спрос денег не берут, тут или грудь в крестах, или голова в кустах. И на секунду ему даже показалось, что она хочет сказать «да», мужик он видный, не урод. Но по ее лицу пробежала едва уловимая тень, и она отказала, словно вспомнила этого самого любимого. Лезть в душу к подполковнику ФСБ он не стал, хотя у нее явно все было далеко не безоблачно на личном фронте. Еще утром он заметил, что у нее на лице очень мало косметики, хотя внешность яркая, и подчеркнуть ее было просто необходимо. Сначала он решил, что она не успела навести марафет, торопилась сюда, но проведя с ней почти час в дороге, он понял, что его спутнице на это все плевать, ей было все равно, как она выглядит, словно исчезло то, что заставляло ее быть красивой и яркой.

Стоило УАЗ остановиться, как Ольга, махнув на прощание рукой, отправилась к своему хендаю. Забравшись за руль, она несколько минут сидела, прикрыв глаза. Может, все же стоило дать этому капитану шанс? Лицо мужественное, высокий, крепкий, симпатичный, опрятный и вполне себе обходительный. Ведь Радим не вернется, а ей надо жить дальше. Достав телефон, она оправила Старостину фотографию старушки с пояснением того, как она увидела ситуацию.

Именно в эту секунду ей пришла СМСка: «Абонент появился в сети». Несколько секунд она, не веря, смотрела на экран, запершило в горле, сдавило сердце, из глаз потекли слезы…

Глава 1

Глава 1

Радим Вяземский вышел из зеркала фрейлины Марии Медичи, так и висящего в гараже, и устало опустился на дощатый пол. Два телефона, которые были у него в кармане, тут же подключились к сети и устроили самую настоящую какофонию – посыпались сообщения, СМСки. Дикий достал один и, проведя пальцем по экрану, тяжело вздохнул. То, что для него было несколькими днями, превратилось в два месяца. Два месяца без пары дней он проторчал в расколотом мире. Достав сигарету, он прикурил, решительно вошел в аппарат по отпечатку пальца и нажал вызов. Ольга ответила мгновенно, словно держала телефон в руках.

– Ты! – выдохнула она.

– Я, – ответил он.

Несколько секунд на том конце стояла тишина, а потом Бушуева в голос разревелась. Она что-то говорила сквозь всхлипы, но он не мог разобрать что. Радим все это время мужественно держал трубку у уха.

– Надо поговорить, – спустя три минуты, справившись с собой, произнесла Ольга.

– Надо, – согласился Вяземский. – Я буду дома минут через двадцать, приезжай, к тебе не напрашиваюсь, так как мне надо привести себя в порядок.

– Я буду в городе не раньше, чем через полтора часа, – ответила Ольга, – а по такой погоде и все два, я в области, в Заринске. Тебя долго искали…. – В трубке повисла тишина. – Думаю, уже через пару минут тебе позвонит Старостин. Он очень просил меня набрать, как только ты появишься. Но, скорее всего, ему на телефон пришло такое же оповещение.

Она словно в воду смотрела, поскольку тут же появился звонок по параллельной линии, обозначенный в его записной книжке как П.С.

– Ты права, он уже на линии и не отстанет. Прости меня, милая, я так задержался, я жду тебя у себя дома, и мы поговорим. Только не гони, пожалуйста, я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – ответила Ольга, и столько счастья и жизни было в этих словах, что Радим даже через трубку почувствовал ее тепло.

– Здравия желаю, товщ полковник, – переключаясь на вторую линию, гаркнул в трубку Вяземский.

– Ты где был? – прорычал из трубки Старостин, в голосе которого слышалось явное облегчение. – Мы на уши всех поставили, никто ничего не видел, никто ничего не знает. Подняли резидентуру, думали, выкрали тебя. Нет, тишина.

– В плену, – выдал он заранее заготовленную версию. Радима очень порадовало, что всесильная контора не смогла найти его гараж, да и как его найдешь, если тот оформлен на левого человека, который и знать про него не знает. Не хотелось бы выйти из зеркала прямо в подвале отдела, поскольку они бы его туда сто процентов утащили. Правда, вот не уверен, что у них бы хватило сил его заблокировать.

– Радим, ты куда пропал? – забеспокоился на том конце провода Старостин. – Я спросил, кто тебя пленил?

– Все нормально, товарищ полковник. Ведьма меня пленила, но я с ней разобрался, так что забыли, ни к вам, ни к отделу это отношения не имеет. Личные счеты.

– Ты ей что, тоже ребеночка заделал? – с усмешкой поинтересовался Старостин. – А то я уже в курсе про Лирею. Ольге, понятное дело, не сказали…

– Разберусь, – резче, чем нужно, отбрил полковника Дикий, ясно давая понять, что в его личную жизнь лезть не нужно. – Вы ведь не за тем звоните, чтобы обсудить мое аморальное поведение.

– Разберешься, – проигнорировав вспышку раздражения Старостин, – твое дело, и прав ты, не за тем звоню. Если честно, у нас проблема. В тот день, когда ты ушел, случился инцидент. Ларь убит, исчезла шкатулка твоего предка.

Сначала Вяземский не понял, кого полковник имеет в виду, но потом вспомнил хранителя конфискованных артефактов, сухонького старичка с очень ясной памятью и цепким взглядом, Эдуарда Владимировича Новикова, бывшего оперативника, одного из немногих зеркальщиков отдела, который дожил до древних седин.

– Нашли? – вздохнув, поинтересовался Дикий, переваривая услышанное, потеря шкатулки стала серьезным ударом и по нему и по отделу. Слишком опасным было ее содержимое. Радим вообще хотел предложить Старостину уничтожить артефакты из нее, но не успел.

– Нашли, – тяжело вздохнув, ответил Сергей Витальевич. – Утром в своей квартире был найден мертвым капитан Норкин. Ну как найден? То, что осталось, смели в газетку, по зубам опознали.

Радим наморщил лоб, вспоминая, кто же такой Норкин. В памяти он остался, как безликий мужчина среднего роста в черном костюме, вроде его Иваном звали, но точно он сказать не мог, за полгода он с ним и двумя десятками предложений не перекинулся. Мужик работал, но звезд с неба не хватал.

– Это точно он, не подстава? – поинтересовался Радим.

– Дикий, мы тоже кое-что умеем, – холодно произнес глава отдела, недоверие сопливого лейтенанта его задело. – Зеркало на расческе его подруги зафиксировало и передачу шкатулки, и окончательный расчет в виде мощной руны огня, которая обуглила его за пару секунд, даже дернуться не успел. Они торопились и сработали очень грязно. Но все равно мы не знаем, кто это был. Вернее, знаем, что это был орден «Слияния», но это вся информация. Поэтому, Радим, мне очень важно знать, кто тебя пленил, и где ты все это время был.

– Думаете, они меня прихватили, и после двух месяцев уговоров я переметнулся? – без какой-либо обиды поинтересовался Вяземский.

– Да, лейтенант, именно так я и думаю. Если честно, последние два месяца я только и делал, что ждал, когда откроются врата, и сюда хлынут обитатели зазеркалья. А может, и того хуже, демоны. И сам понимаешь, это были очень тяжелые месяцы, ведь все ломаются, даже самые крепкие. Мы людей к Ольге приставили, думали, ее прихватят, чтобы на тебя давить. Кстати, не знаешь, куда исчезла твоя прошлая подружка Влада Зотова? Она не вернулась из-за границы, исчезла в одном из отелей на Мальдивах. Где по стечению обстоятельств отдыхал некий Радим Вяземский в компании некой гражданки Виктории Охапкиной, которая на видео, присланном мне, точь в точь похожа на подполковника ФСБ Ольгу Бушуеву, которой вообще не положено покидать страну, но вам, ходокам, закон не писан.

Радим какое-то время молчал, но потом все же выдал:

– Не телефонный разговор, нужна личная встреча.

– Линия защищена, – попытался мудрить Старостин, но Вяземский был непреклонен.

– Приходи сейчас, тебе откроют доступ, – наконец, сдался полковник.

– Не сегодня, – отрезал Радим, – завтра утром, мне нужно привести себя в порядок и отдохнуть, я нифига не на курорте был.

– Хорошо, – согласился Старостин, – ты сейчас все равно не в состоянии говорить. Кстати, ты еще не в курсе, но в твоей зоне ответственности крупные проблемы. Так что хорошо, что ты вернулся, дело срочное. Но подполковник Бушуева сама до тебя доведет информацию, она запрашивала людей, но мне сейчас прислать некого. Думаю, ты справишься. А пока отбой, завтра в десять жду тебя у себя в кабинете. Ты прав, нужно поговорить.

Радим поднялся с пола и, убрав телефон в карман, занавесил зеркало одеялом, закинул рюкзак в багажник и пошел открывать ворота. Да, дорого ему дался этот поход, но оно того стоило. Хранилище лягушатников дало ему столько, сколько не было ни у одного зеркальщика, резерв вырос втрое. В принципе, стандартной шкалой его не получалось измерить, поскольку он даже не смог рассмотреть свой силуэт за ярким сиянием, шкала в десять люменов больше не работала, она была просто необъективной. Выгнав вранглер из гаража, он запер ворота, после чего посмотрел на серое небо, откуда накрапывал дождь. Снаружи не было и следа от сугробов, в Энск пришла весна, даже воздух прекратил пахнуть зимой, и теперь был свеж.

Усевшись за руль, он оставил дверь открытой. Достав айкос, Радим включил его и, загнав туда стик, прикрыл глаза. Да уж, тот черный не нашел ничего лучше, чем атаковать его в тот момент, когда он вскрыл хранилище, доставшееся ему от лягушатников. И ведь почти дотянулся, сволочь, своими лентами, если бы не защита в виде временной аномалии, конец бы ему пришел, правая рука выбыла из строя, а левой он просто не успевал навести арбалет. И вдруг все замерло, время остановилось, ленты так и не достигли цели, черный завис в трех метрах от него, также угодив в ловушку, в которую превратилась вся раздевалка. Сколько он там пробыл, Радим не знал, просто глаза в определенный миг закрылись, и реальность прекратила для него существовать, никаких снов, просто тишина и покой. Как он проснулся? Да фиг его знает, просто пришел в себя, за окном темень, в душевой ни черта не видно, хоть глаз выколи. Черный висел на том же месте, ленты, которые он кинул, застыли в десяти сантиметрах от лица. Радим попытался пошевелиться, но не смог, все было по-прежнему, вот только миродит, из которого был создан накопитель, медленно, миллиметр за миллиметром, осыпался зеленоватой пылью. Дикий понял, что процесс почти завершен. Вопрос – так это должно было быть или он все же накосячил, не зная каких-либо хитростей? Да откуда ему знать? Вся информация по вскрытию хранилища у него была от Светаны. И он сильно сомневался, что она сама вскрывала подобное, наверняка, ей тоже кто-то рассказал. Понимая, что скоро временная аномалия закончится, и если он не сумеет среагировать, то попадет под удар черных лент, Вяземский напружинил ноги так, чтобы как только сила, его удерживающая, иссякнет, он завалился на левую сторону, пропустив ленты мимо себя. А потом, если резерв не пуст, а уж он точно не должен быть пуст, Дикий ударит светом.

Из воспоминаний его вырвал нетерпеливый звук клаксона, в десяти метрах от него обнаружились старые жигули, с крыльев которых осыпалась ржавчина. За рулем сидел дед лет семидесяти и с неодобрением взирал на дорогой черный джип, который преградил ему дорогу. Радим быстро закрыл дверь и сдал назад, освобождая проезд. Дед еще раз ожег его злым взглядом и поехал дальше.

Радим же, поняв, что стик истлел впустую, раскочегарил новый. Открыв дверь, он затянулся и, выпустив дым на улицу, снова прикрыл глаза.

Ну, что сказать? Вся его подготовка к рывку и попытка избежать атаки не привели ни к чему. Поле исчезло внезапно, и как бы он не напрягал свои мышцы, стараясь задать новый вектор для тела, ничего не вышло. Он стал заваливаться на спину, но ленты, оказались куда быстрее. Он успел приложиться копчиком о грязный кафельный пол. Стоило им коснуться его тела, как адская боль скрутила его в одно мгновение. Разряд шокера, который превращает девяностокилограммового мужика в кисель за одну секунду, по сравнению с этим детский лепет. Ленты оплели его тушку, свет тут же исчез, он оказался в непроглядной тьме. Его корежило, мысли о каком-либо сопротивлении покинули голову, осталась единственная, быстрее бы все это кончилось, а потом пришел страх, страх никогда не вернуться, страх того, что никто никогда не узнает, где он нашел свой конец. И, видимо, это послужило каким-то триггером, он так и не понял, что случилось, просто в один прекрасный момент тьма исчезла, полыхнула яркая белая вспышка света, и Радим, ослепнув, отключился. Когда он пришел в себя, то понял, что не видит, белый свет – это все, что для него существовало. И это напугало его больше, чем смерть, остаться калекой – вот его самый страшный кошмар. В мыслях, которые ворочались с трудом, он увидел себя идущим по улице с палкой, прощупывая каждый метр перед собой, а рядом шла Ольга. Она не бросила его, но взгляды полные жалости и отсутствие огня в ее глазах, были для него хуже одиночества и забвения. Это была уставшая женщина, убитая бытом и тяжелой ношей. Радим на секунду содрогнулся от жалости к себе и к ней, но потом успокоился, если он ослеп, ему отсюда не уйти, ему не вернуться домой, а значит этого ничего не будет, она начнет жизнь заново, и все будет хорошо, на душе стало спокойно и тепло. Но потихоньку зрение начало возвращаться, не прошло и двадцати минут, как он стал различать силуэты, а через полчаса оно полностью восстановилось. Подвесив не слишком яркий шарик света, Радим огляделся, все вокруг, включая его самого, было засыпано черным жирным пеплом. Он попытался сесть, тело прострелила вспышка боли, да такая, что он заорал в голос, хотя вместо крика изо рта раздался лишь хрип, голос он сорвал куда как раньше. Прошло не меньше часа, прежде чем он смог шевелиться. Кое-как сев, он вытащил из кармана пачку сигарет и, прикурив, выпустил струйку дыма в потолок. Жутко хотелось есть. Притянув рюкзак, он достал последнюю банку тушняка и, кое-как вскрыв ее ритуальным ножом, который по-прежнему сжимал в руке, принялся есть прямо с лезвия.

Дверь, запечатанная руной, вздрогнула от мощного удара, кто-то с очень приличной массой решил ее вынести, но, к счастью, та не подалась. Новый удар, затем еще один. Радим, не вставая подтянул к себе арбалет, но понял, что у него не хватит ни силы, ни сноровки, чтобы им воспользоваться. Вскоре он перестал обращать внимания на попытки вломиться к нему, больше его беспокоили окна под потолком, но в них, по счастью, никто не лез. То ли твари были тупыми, то ли слишком большими.

Так продолжалось часов шесть, Радим даже подремал под эти мерные удары. Когда он проснулся, за окном был серый рассвет, в расколотом мире начинался новый день. Прислушавшись к себе, Вяземский подвигал руками и ногами, мышцы побаливали, но вполне терпимо. Эх, с каким бы удовольствием он сейчас лег к Славе на массажный стол, но тут не было ни Славы, ни другого массажиста, так что приведение тела в порядок было отдано на откуп Радиму Вяземскому, чем он и занялся. Стянув куртку, он стащил кольчугу с поддоспешником и принялся рисовать на груди руну здоровья, на это ушло пять минут. То, что его силы прилично возросли, Дикий осознал, когда понял, с какой легкостью он напитал ее энергией из резерва. Ломота и слабость ушли, он мог снова действовать как полноценная боевая единица, только жрать очень хотелось. Но жрать было нечего. Радим разломал лавку и, соорудив крохотный костерок, заварил в алюминиевой кружке последний кофе, сыпанув туда от души остатки сахара. Получилась редкостная дрянь, приторная, аж зубы сводило, но это было необходимо. Обжигаясь, он выпил все чуть ли не залпом, и тут же почувствовал себя лучше. Выкурив сигарету, которая тоже по стечению обстоятельств оказалась последней, он выглянул в окошко, сделанное еще при первой обороне душевой, когда его вояж только начинался.

Ну, что сказать? Тварей в заброшенном полуразвалившемся цеху хватало, только в пределах видимости он насчитал почти два десятка. Перед дверью, периодически тараня ее, собралось двенадцать самых разных, от небольших до метра три в высоту и массой килограммов в четыреста.

Один, напоминающий человека, заметив в окошке Вяземского, попытался атаковать его уже привычными зеркальщику лентами, но Радим просто уклонился и рубанул по ним кукри, отсекая и превращая в жирный пепел.

На этот раз Вяземский не стал связываться с рогаткой и арбалетом. Проверив через ручное зеркало фрейлины Медичи свой резерв, он только присвистнул, теперь у него не было никаких проблем с энергией. Так что он сделал все очень просто, создал шар света с небольшую дыню и запустил его через окошко, после чего просто подорвал, залив белым светом все в радиусе двадцати метров. Все, кто были перед дверью, осыпались черным жирным прахом, остальные, кому досталось лишь краем, оплыли, словно свечи. Радим распахнул дверь и вышел в цех, еще один шар отправился в кучу пострадавших, на этом всякое сопротивление было подавлено, просто не осталось никого, кто мог бы его оказать. Десять минут Радим собирал плашки, фасуя их по разным пакетам. Потом вспомнил про черного, что ввалился к нему так не вовремя, и отправился за оставшимся от него трофеем. Надо сказать, плашка выпала с него серьезная, руна светилась очень ярко. Радим улыбнулся и поднял ее голой рукой, поглощая сразу. Ему невероятно повезло, Стефан рисовал ее, сказав, что она очень редкая. Да, Радим получил руну ключа и теперь мог спокойно ходить через переходы сразу туда, куда ему нужно, без всех этих скачков.

– Пора домой, – произнес он и принялся рисовать на мутном грязном зеркале руну пути.

И снова он ощутил, как выросли его возможности. Ментальная защита стала куда мощнее, и дорога через междумирье превратилась если не в прогулку, то стала вполне терпима. Голоса его атаковали, но из четких и навязчивых они стали похожи на гул, который сопровождал его при проходе в зазеркалье. Двадцать минут, и вот он снова в своем гараже.

Айкос провибрировал, показывая, что все, сеанс окончен. Радим запихнул стик в карманную пепельницу и, запустив двигатель, тронул машину в сторону выезда из гаражного кооператива. Двадцать минут, и он припарковался во дворе своего дома. Время шло к вечеру, но народ еще не успел вернуться с работы, так что проблем с парковкой не возникло. Его взгляд обежал соседние машины, наткнулся на сиротливо стоящего жука, некогда принадлежащего Владе.

– Осиротел ты, – буркнул он себе под нос и, подхватив рюкзак, пошел к подъезду.

Квартира встретила его тишиной и пыльными полами. То, что у него побывали, он заметил сразу, некоторые вещи стояли не на своих местах. Вон там забыли дверцу шкафа задвинуть, а он точно был уверен, что закрывал ее. Проверив тайник, он улыбнулся, дневник предка и кое-какое имущество было на месте, метка не сорвана, что не могло не радовать. Проблемы со Старостиным ему были не нужны, найди его отдельские, и с доверием можно было распрощаться. С другой стороны, они про….ли шкатулку, и хорошо, что хоть что-то осталось. Кинув на пол рюкзак, Радим разулся и прошел на кухню, в холоднике было пусто, хотя он точно помнил, что там оставалось маринованное мясо. Похоже, кто-то из тех, кто проник в квартиру, выбросил его, за что ему огромное спасибо.

Открыв доставку, Радим сделал заказ, на этот раз он отдал предпочтение грузинской кухни, много хинкали, кебабов, хачапури, пару салатов, шашлык и рыбу для Ольги. Конечно, часть из этих блюд надо есть горячими, поэтому, бросив взгляд на часы, Радим заказал доставку ко времени.

Стянув грязный, пропитанный потом камуфляж, он отправил его в стиральную машину. Глядя на кольчугу, которая была единым целым с поддоспешником, Радим порадовался тому, что Гефест предусмотрел возможность снятия и стирки отдельно. Так что вскоре все его шмотки уже весело крутились в стиралке, а Радим скоблил щетину. Хорошо еще волосы во временной аномалии не росли, а то вернулся бы он с приличной такой бородой. Спустя час он все же выбрался из ванной, навалилась усталость, но, глянув на пыльную квартиру, Радим взялся за швабру. Негоже принимать красивую женщину в такой грязюке.

Он закончил вовремя. Первым явился доставщик, передавший ему два внушительных пакета, а спустя пять минут домофон возвестил о прибытии зазнобы.

Ольга ворвалась в квартиру как ураган.

– Ты! – выкрикнула она с порога. – Ты посмел меня оставить! Ты хоть представляешь, что со мной было? – Бушуева кинулась на него и заколотила руками по груди, выплескивая этими ударами все, что в ней накопилось, страх, безысходность, отчаянье, боль потери.

Они были болезненными, била она вполне ощутимо, но Радим терпел, ей требовалась разрядка, ей нужно было освободится от всего, что она копила эти два месяца.

Дверь квартиры напротив приоткрылась, и оттуда на него озадаченно посмотрела Анна. Радим, слегка пошатываясь под градом ударов, развел руками и подмигнул. Соседка понимающе улыбнулась и закрыла дверь, хотя Радим был уверен, что она продолжит подглядывать в глазок, и будет это делать, пока он не закроет входную дверь. В принципе, он легко бы смог это сделать через руну телекинеза, но, зная, что его видят, решил, что не стоит давать повод для новых сплетен, и так по дому слухи ходят.

– Ты, ты, ты… – повторяла Ольга, как заведенная.

Решив, что хватит, и так грудь уже сплошной синяк, Радим свел руки, заключая ее в объятия. Она какое-то время бесновалась, пытаясь продолжить атаку, но вскоре успокоилась, обвила руками его шею и, уткнувшись лбом в плечо, разревелась. Он не мешал, только молча гладил по черным блестящим волосам. При этом она пыталась что-то говорить сквозь всхлипы и слезы, но он не мог разобрать ни единого слова.

– Где ты был? – отпрянув и размазывая по щекам слезы, спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Только сейчас Радим понял, насколько тяжело дались ей эти два месяца. От ее яркости не осталось и следа, перед ним была уставшая женщина, пережившая боль потери и все еще боящаяся поверить в свое счастье. Но Радим знал, как это исправить.

– Прости, милая, – повинился он, – я вляпался в аномалию и застрял в ней. Я никак не мог знать, что тут пройдет два месяца. Но я вернулся к тебе и постараюсь больше не оставлять тебя так надолго.

Несколько секунд она пристально вглядывалась ему в лицо и потом тихо, почти шепотом произнесла:

– У тебя половина головы седая.

Радим повернул голову и посмотрел в зеркало, и правда, дорого ему встал этот поход. Как он сразу не заметил? Но на то Ольга и женщина, чтобы подмечать подобные нюансы.

– Пошли кушать, а то остынет, я так голоден. Доставщик на пять минут тебя опередил.

– Странно это все, – усаживаясь на пуфик и стаскивая грязные сапоги, произнесла она, – ведь должно быть наоборот, это я должна тебя ужином встречать.

– В следующий раз встретишь, – улыбнулся Вяземский, он чувствовал себя виноватым, меньше всего ему хотелось быть причиной ее раздрая.

– Чем кормят? – преувеличено бодро поинтересовалась Бушуева, при этом она ухватила его за руку и не выпускала ее, словно боясь, что он снова исчезнет.

– Грузинская кухня, пара салатов, много хинкали, мяса и рыбы.

– Веди, я голодная, последний раз ела шесть часов назад, сэндвич на трасе, когда на место происшествия ехали. Завтра поедем в вымершую деревню, у нас такое творится… Но на твоей, мой хендай там не пройдет.

– Как скажешь, завтра только на часик в Москву схожу через зеркало, нужно со Старостиным поговорить. Кстати, поздравляю, он в курсе, что Влада не вернулась с Мальдив, так что я теперь думаю, что мне ему говорить, правду или врать, что ее в океан смыло?

– Он догадался, что ты причастен к ее исчезновению, так что думаю, врать смысла не имеет. На самом деле, если мы и виноваты в ее гибели, то только косвенно. Старостину ты очень нужен, он тебя точно в суд не поволочет.

– Меня больше беспокоит то, что у него появится рычаг давления, – покачал головой Радим, отрывая корку от хачапури и активно измазывая ее сыром. – Даже если он не сделает запись, будет мое слово против его.

– Про меня он тоже знает? – обреченно вздохнула Ольга.

– Конечно знает, – подтвердил Вяземский, – но ему плевать, так что не бери в голову. Он понимает, что ты встречаешься с ходоком, который клал на все границы. И пока ты не торгуешь гостайной, он будет закрывать на это глаза. Интересно, как вообще к нему попала информация о том, что Влада исчезла?

– Ну, тут все просто. Ты сам это спровоцировал, когда пропал, отдел встал на уши. Стали отрабатывать твои связи, и уж никак не могли пройти мимо бывшей любовницы. Тем более в конторе, благодаря тебе, она была на карандаше, так что выяснили все очень быстро.

– К тебе Старостин подходил?

Ольга покачала головой.

– Он придумал для меня другую пытку. Два месяца каждый день он мне звонил с одним и тем же вопросом, не вернулся ли ты. Мне кажется, он думал, что ты сбежал, и если и выйдешь на кого, то это буду я. – Ее глаза наполнились слезами. – Знаешь, я всякого повидала, раньше я думала самое страшное – это хоронить друзей и коллег, вот был рядом парень, и через три дня ты стоишь возле закрытого гроба, бандерлоги машину рванули. А оказалось, нет, куда тяжелее не знать, что с твоим любимым человеком, вот что страшно. Гроб зарыли, и все, есть место, куда можно прийти выплакаться, поговорить, а вот неизвестность страшит куда больше.

Радим ободряюще пожал ее пальцы, девушка ни в какую не желала выпускать его руку, так они и сидели, тянувшись друг к другу через стол, заваленный упаковками с едой.

– Я не могу обещать, что это не повторится, – снова сжав ее длинные тонкие пальчики, произнес Вяземский, – но я всегда буду рваться, что есть сил, обратно, к тебе. И пока ты не увидишь мое тело в деревянном ящике, значит, я все еще рвусь обратно.

Глава 2

Вяземский ощущал жуткий цейтнот, стоило вернуться, как ему резко стало не хватать времени. Ольга уехала на работу, к счастью, ей не требовалось возвращаться домой, поскольку форма и так была на ней. Благодаря тому, что Бушуева сразу сменила ее на старый спортивный костюм, дабы не уляпать за ужином, во время взрыва страсти она не пострадала. Так что никаких проблем с отбытием у нее не возникло.

Радим же, бросив взгляд в зеркало, где кривлялся двойник, направился в ванную. Требовалось привести себя в порядок, прежде чем идти на прием к Старостину.

Ровно в десять он переступил порог кабинета начальника отдела.

– Здравия желаю, товщ полковник, – с улыбкой гаркнул он, глуша собравшихся за столом, делая три уставных шага к столу и отдавая воинское приветствие.

– Вот зачем ты так, Радим? – с укоризной произнес хозяин кабинета. – Думаю, собравшихся тебе представлять не нужно, так что занимай последнее пустое место и рассказывай все, что с тобой приключилось.

Радим кивнул всем присутствующим сразу и занял последний свободный стул. Полковник прав, он знал тут всех. За Т-образным столом сидели полковник Жданов, наставник по рунам, заместитель Старостина подполковник Пряхин и главный силовик отдела майор Державин.

Радим устроился поудобней и начал абсолютно неправдивый рассказ, как сидел в темном подземелье и никого не видел и не слышал, а потом что-то случилось, и его кто-то выпустил. Кто? А фиг его знает. То, что осталось от зеркальной ведьмы, нашлось в апартаментах. История была так себе, но ничего более путного придумать не вышло. На вопросы, кто держал, где держал, что хотели, Радим пожимал плечами. Дорогу обратно найти не смог, конец истории.

– Радим, кончай дурака включать, – наконец не выдержал глава отдела. – Твоя машина припаркована возле дома. Где она была все это время, как ты ее вернул? Мы весь город облазили, ища тебя, и ее не нашли, а ты нашел, значит. Соседей твоих опросили, ты вернулся в своей черной форме с рюкзаком.

Вяземский на это только хмыкнул.

– Да все просто, – развеселился он. – Я арендовал гараж, машина была в нем, и уходил я в зазеркалье через зеркало, которое привез с собой. Одежду у меня не отнимали, рюкзак свой нашел в апартаментах ведьмы. Когда ушел, попытался открыть путь назад, но, видимо, там на зеркале, стоит сильная блокада, и меня не пустило. Так что, товарищ полковник, не в чем мне признаваться. – Говоря это, Радим, опустив руку под стол, активировал руну против подслушивания, она была универсальной и блокировала любые устройства и слухачей. Достаточно было прописать людей, которые имеют право на получение информации, все, больше никто ничего кроме шума моря не услышит.

– Хорошо, – кивнул Старостин. – Будем считать, на один вопрос ты ответил. Теперь давай проясним, что случилось с твоей бывшей любовницей Владой Зотовой.

Радим несколько секунд молчал, прикидывая, как поступить, но потом все же решил сказать правду.

– Мы с ней случайно встретились в отеле, – наконец, после затянувшегося молчания произнес он. – Моя блокировка работала, она не узнала меня как спасителя, но узнала как соседа, хотела прижаться к нам с Ольгой, но мы, по понятным причинам, этого не желали. И вот тогда ее нашла Виара, сняла блокировку, поработала над памятью и отправила ее к нам. Был шторм, мы занимались любовью, короче, я расслабился и проморгал появление Влады. Потом я совершил еще одну ошибку, возможно, именно она стоила ей жизни…

– А ты не заигрался, ходок? – поинтересовался подполковник Пряхин. – Тебе сила не для этого дана.

– А я ей и не злоупотребляю, – покачал головой Радим. – Ничего плохого я не совершил. Нет моей вины в ее гибели, сама нарвалась, плюс Виара постаралась. Единственное, что мне можно предъявить, то, что я от трупа избавился. А сила? Да, я ей пользуюсь, но насчет того, что я заигрался, я не вынес ни одного банка, не обчистил ни одного коммерса…

– А как насчет слегка тронувшегося умом господина Горлова Бориса Георгиевича? – снова влез Пряхин.

– Я свое забрал, нечего было мой ровер жечь, я его любил. А еще я родной полиции помог, они три десятка висяков раскрыли, много швали повязали. Так что не вижу ничего плохого в содеянном.

– Прав он, Александр Игоревич, – подал голос Державин, – я бы вообще церемониться не стал.

– Да не защищай его, нет в этом нужды, – улыбнулся Пряхин. – Я так, из принципа. Знаю я, что Радим – человек с правилами и понятиями, не беспределит. С девочкой плохо, конечно, вышло, но тут уже ничего не исправить, вина лейтенанта Вяземского лишь косвенная.

– Спасибо, что правду сказал, – кивнул Старостин. – Честно говоря, я думал, ты будешь талдычить про океан, мол, пошла в грозу купаться, вот ее и смыло.

– Хотел, но передумал, я человек честный, рассказал, как было, – о том, что Ольга все помнит, он не упомянул, версия осталась прежняя, с измененными воспоминаниями, об этом они ночью договорились и, если кто ее спросит, знать ничего не знаю, тихо-мирно спала.

– Закрыли вопрос, – решительно заявил Старостин. – Конечно, у местной полиции появился висяк, и резко упадет статистика. Но тут ничего не поделаешь. Наш МИД давить не будет, а они не будут рьяно искать. Теперь вернемся к вопросам внутренней безопасности. Пункт первый – тело Беглого, пока ты прохлаждался в каменном погребе…

Радим в этих словах услышал неприкрытый скепсис, но никак не отреагировал. Одно ясно, полковник не верит ему. Ну да наплевать, рассказывать про расколотый мир он точно не собирался. Хоть отдельские ему, вроде как и свои, но тут им веры нет, мигом наложат лапу на зеркало и будут шастать туда за рунами, а ему хрен.

– … наши ученые трудились, не покладая рук. С проклятием ничего не ясно, кроме одного, оно не убивает, оно обращает. И если бы ты Беглого не прибил, и в голову ему гвоздь не загнал, мы бы поимели очень много проблем. Ученые сказали, вышла бы очень живучая тварь, убить которую можно тремя способами – разрушить мозг, отрубить башку, ну, или сжечь пятьдесят процентов тела. При любом другом раскладе она восстановится. Мы назвали подобного обращенным. При этом он имеет полную связь с тем, кто его обратил, слепое повиновение. Плохо, что не удастся узнать, насколько он силен и быстр. Но думаю, скоро выясним, таких в зазеркалье станет много. Если, конечно, Беглый не ошибся, и это вправду вторжение, а не случайная сшибка с одиноким разведчиком. Мы пустили весть по всему зазеркалью, так что скоро все тамошние жители будут в курсе, сарафанное радио у них работает на пять с плюсом.

– Отбиться от проклятия можно? – видя, что с этим вопросом Старостин закончил, поинтересовался Радим.

– Молоток, – похвалил полковник, – вылетело из головы. Проклятие из тела Беглого удалось вырвать, дабы не допустить заражения. Сразу же в первые полминуты нужно активировать руну света, так, чтобы она ярко светила на место поражения. Второй пункт по борьбе с проклятием – это наложение на себя руны изгнания, ну и третий, финальный, – уничтожение вражеской энергии руной развоплощения сущности. Так что, по большому счету, все просто, если у тебя имеется время и силы, то ты изгонишь его. Вот только есть проблема, обычному человеку не защититься от подобного. Если рядом нет зеркальщика, и если это живое проклятие использовать как оружие массового поражения, нам хана. Нам еще невероятно повезло, что нет заражения через телесный контакт, а то худо бы тебе было. Беглому просто не повезло. Знай он то, что я тебе рассказал, и был бы жив.

– Ну, нас это не печалит, – хмыкнул Жданов. – Враг мертв, и я счастлив.

– Верно, – согласился Старостин.

Но Радим ему не поверил, Светана ведь говорила, что у них были регулярные контакты, не приятели, но друг другу доверяли.

– Так, ладно, с этой темой закончили, – произнес полковник, – продолжим. Я уже вкратце тебе пересказал, что у нас случилось, поэтому, в принципе, твое исчезновение и повлекло за собой нехилый шухер. Два элемента в руках ордена «слияния» – это был бы конец, хотя мы не знаем точно, может, у них есть возможность вскрыть шкатулку и использовать артефакты без тебя. Но если нет, ты наша последняя надежда, не дать им совершить задуманное.

– Мне кажется, что сейчас я услышу нечто неприятное для себя, – вздохнул Вяземский.

Полковник улыбнулся.

– Правильно подумал, но ты ошибся. Да, первым нашим желанием, после того, как ты вчера объявился на радарах, было запереть тебя в комфортабельной камере на глубине метров ста, но мы подумали, что ты нашей заботы не оценишь. Второе желание – приставить к тебе пару матерых волкодавов из отдела Олега Васильевича. – Старостин качнул головой в сторону майора Державина. – Но мы все взвесили и снова отказались. Ты же не будешь жить под охраной, просто удерешь, и они тебе помешать не смогут.

– А может и убью, – вздохнул Вяземский, – когда в пятый раз услышу слово «нельзя».

Все собравшиеся за столом заулыбались.

– Так, хватит шуток, – останавливая веселье, заявил хозяин кабинета. Ситуация сложилась непростая. Радим, ты – вольный зеркальщик, поэтому заставить или приказать сидеть тихо, мы тебе не можем, наблюдение за твоим домом, тобой и Ольгой энские ФСБшники еще вчера вечером установили. Но они не зеркальщики, это простые люди. Да, они профессионалы, но против наших врагов почти бессильны.

– И что вы от меня хотите? – нахмурился Вяземский. – Моя квартира защищена, думаю, вам стоило больших трудов в нее попасть. Ольгину я давно защитил так же.

– Ничего не хотим, – неожиданно мягко ответил Старостин, – просто будь осторожен, не рискуй лишний раз, не появляйся в привычных местах, не облегчай противнику работу.

– Это можно, – согласился Дикий, а про себя подумал, что не завидует тем, кто к нему сунется, учитывая, как выросли его силы после похода в расколотый мир. – Что вы планируете делать со шкатулкой? – поинтересовался он у собравшихся. – Надо ее вернуть.

– Ищем, – подал голос Жданов. – Я чуть ли не живу в зазеркалье, но пока никаких следов. Орден усвоил урок и работает тихо и незаметно.

– Связи Норкина отработали, – перехватил нить разговора Старостин, – проверили даже тех, кто с ним на соседних горшках в детском саду сидел. Ничего. Иван был тихим и незаметным, средней силы, хороший оперативник и следак. Но нам так и не удалось выяснить, как он стал работать на орден.

– Беглый говорил, что в отделе есть люди ордена, – озвучил очевидное Радим. – Он не знал кто, но думается, Норкин был не один, его списали потому, что он ошибся и мог вывести на резидента. Кстати, кто его убил?

– Ведьма, – выдал очевидный ответ Державин. – Но лицо скрыто капюшоном, так что опознать женщину нереально. Расческа с зеркалом лежала не слишком для нас удобно, есть кадр со спины и сбоку, это ничего не дает. Единственная примета – у нее кольцо с амариилом. И насчет того, что Норкин тут не один такой, ты тоже Америку не открыл, за нами следят, но тихо, просто приглядывают. На всякий случай, людей в этой комнате можешь не опасаться, всех проверили травой говорушкой.

– А чего остальных не проверите? – задал резонный вопрос Вяземский.

– Трава – большая редкость, – хмыкнул Пряхин, – использовали все, что было. Кроме того, с ней важен один факт, нужно, чтобы человек дал добровольное согласие и пил отвар из нее совершенно осознано.

– Как она хоть выглядит? – поинтересовался Радим. – Может, мне удастся раздобыть немного. Вообще было бы неплохо получить какой-нибудь справочник о том, что можно найти в зазеркалье.

Старостин посмотрел на Жданова.

– Выдай ему методичку. Как-то мы упустили этот вопрос, он ведь ходок.

– Слушаюсь, товщ полковник, – отчеканил Альберт, после чего посмотрел на Вяземского. – Зайдешь после того, как закончим, есть у меня копия.

Радим посмотрел на Старостина.

– Еще что-то?

Тот задумался.

– Вроде все обсудили, – после паузы заметил Старостин. – Правду о том, где ты был, ты все равно не скажешь.

– Я сказал, – с максимально честной рожей соврал Вяземский.

– Кого ты лечишь? – усмехнулся Державин. – Мы тебя под руной правды слушали, ни слова правды. Но и то, что это не связано с орденом, тоже истина. Ты во что-то вляпался, вляпался скверно, у тебя полбашки седой. Но ты выжил и смог вернуться.

Радим тяжело вздохнул и развел руками.

– Так и знал, что вы не поверите, но попробовать стоило. Заверяю, с орденом это действительно никак не связано, я попал в какую-то временную аномалию, и два месяца продрых, потом меня атаковали, и я чудом отбился. Думаю, седина отсюда. Но это все, что я могу сказать.

– Хотелось бы подробней, – тут же среагировал Жданов. – Мне, как ходоку, это важно.

Радим посмотрел на наставника и покачал головой.

– Не отвечу, только скажу, вам это не грозит, слишком много должно было сойтись. Кроме того, нужен артефакт, который у меня был, но теперь он разрушен.

– А вот это правда, – подал голос Державин.

– Ладно, Радим, – посмотрел на него Старостин, – ты вольный зеркальщик, и свои секреты выдавать не обязан. Просто помни, что ты один из нас, и всегда сможешь получить тут помощь. Если заметишь подозрительные телодвижения вокруг себя, не жди, когда будет плохо, зови. А то получится, как с Виарой, останешься с ней один на один. Все, мы закончили, давай двигай, у тебя там в области, бардак.

– Ольга уже ввела в курс дела, – поднимаясь, прокомментировал его последние слова Вяземский. – Есть соображения, что там случилось?

– Есть, – кивнул Старостин. – Мертвая зеркальная ведьма у вас завелась. Тело потеряла, похоронили без железа, вот дух и пошел бродить, да души у людей забирать.

– Найди ее как можно быстрее, иначе выйдет, как в Углегорске.

– Что за Углегорск? В дневниках ничего такого не было.

– Конечно, не было, – подал голос Жданов, тоже вставая, – все засекретили. Поселок рабочий, семьсот семьдесят три жителя. Через месяц от него ничего не осталось, потребовался батальон внутренних войск, чтобы зачистить это кубло, в котором обитало полтысячи бездушных. Я дам тебе материалы.

– А чего тогда никто не чешется? – удивился Радим.

– Мы только узнали несколько дней назад, – подал голос начальник отдела, – и у меня нет людей, последнее время работы сильно прибавилось, словно специально нас нагружают, чтобы мы метались от задачи к задаче. Но ты вернулся, и, я думаю, справишься. Но не затягивай, скоро она нападет снова, не хотелось бы получить еще одну мертвую деревню. Она во вкус входит, сил набирается, тридцать душ – это серьезная заявка, но ей нужно куда больше. Радим кивнул всем и покинул кабинет Старостина.

Через двадцать минут он перешагнул порог своей квартиры в Энске, под мышкой у него была папка с информацией по Углегорску, а в кармане сброшюрованная книжечка по тому, что можно найти в зазеркалье, начиная от трав и зелий, которые варят ведьмы, и кончая артефактами. Но это так, внеклассное чтение, сейчас надо глянуть информацию по старому делу.

Радим достал айкос и, усевшись в небольшое низкое кресло на лоджии, принялся быстро читать документы, что передал ему Жданов.

Ну, что сказать? История прозаичная. В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году некий господин Стрелецкий, вернее, тогда товарищ, убил зеркальную ведьму. Как ему это удалось? Хрен знает. Был он пьяница и дебошир. Следствие выяснило, что к нему в руки попал старый нож с небольшим содержанием миродита и выбитыми рунами. Допросить Стрелецкого на эту тему не вышло, он пал одной из первых жертв покойной. Чтобы скрыть следы преступления, он убитую расчленил и вывез в лес, прикопал в одном овражке. Дальше началась жесть. Та зеркальная ведьма, которую при жизни звали Гереей, действовала осторожно. Люди не гибли целыми деревнями, как в его случае, и поначалу все списывали на естественные причины. Это продолжалось полгода, счет трупов с остановившимся сердцем шел на сотни, и пока районные власти раскачивались (тогда не было интернета, сигнал зеркальщикам запоздал), когда из Екатеринбурга, тогда еще Свердловска, прибыли трое оперативников отдела, было уже поздно. Герея набрала силу, обзавелась фантомным телом и развернулась не на шутку. Небольшой рабочий поселок Углегорск вымер, большинство его жителей стали бездушными и сожрали остальных. Его окружили и сравняли с землей. При этом не обошлось без потерь, у вованов (прозвище бойцов внутренних войск) погибло сорок три человека. Отдельские уничтожили ведьму, но лишились троих.

Радим задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. Сейчас ее можно уничтожить двумя способами. Первый – найти могилу, что довольно сложно. Второй – сыскать саму душу и, воспользовавшись руной развоплощения сущности, уничтожить. Но нужен след. Понятно, что душа ведьмы ходит через зеркала, вот только, в отличие от обычного ходока, они ее не фиксируют. Радим бросил взгляд на часы, посмотреть бы эти опустевшие Озерки и Васино. Только ехать туда не надо, хватит просто сходить через зеркало, можно это будет проделать прямо из кабинета Ольги. Правда, толку от этого будет немного, след ведьмы истаял, он держится максимум сутки, так что, в лучшем случае, он просто глянет, что да как, в принципе ему для этого даже Ольга не нужна. По сути, следующий ход тоже за ней, и вся надежда на то, что удастся вовремя узнать место следующей массовой гибели и оказаться там раньше, чем ниточка оборвется.

– Хотя… – Радим почесал подбородок и снова закурил.

Редан ведь должен был закончить с маской ищущего, два месяца вышли, только бы они не решили, что он сгинул с концами, и не толкнули изделие. Сначала надо наведаться в клан Хорн и выяснить судьбу маски, а что касается того, что для зачарования нужна пара ведьм, может, они и не потребуются, Дикий очень сильно не хотел посвящать их в то, что у него есть такой артефакт. Радим надеялся на то, что получив мощь хранилища, у него хватит силенок, чтобы напитать руны. Решено, пора навестить клан, да и Лирею надо успокоить, девчонка наверняка его уже похоронила.

Он взял служебный телефон и набрал номер Ольги.

– Когда едем? – услышал Радим вместо приветствия, хотя зачем оно, виделись утром.

– Не едем, – ответил Вяземский, – планы изменились. Мне нужно в зеркальный мир, пообщаться кое с кем из клана Хорн.

– Лирею повидать хочешь? – произнесла она совершенно спокойным голосом. – Меня навестил, теперь решил к матери своего ребенка заглянуть?

Радим так растерялся, что даже не знал, что сказать. Повисла неловкая пауза. Старостин ведь уверял, что Ольга не знает, как же так вышло?

– Как ты узнала? – спросил он прямо. – Почему вчера не сказала? Я бы мог все объяснить.

– Ну, узнала и узнала. И не греши на Старостина, он тебя не сдавал, я случайно разговор подслушала. Московский ходок вернулся из зазеркалья и разговаривал со своим напарником. Знаешь, а я на тебя даже не злюсь, было время переварить все это, у меня тогда скорее зависть проявилась. Яркая такая, отчетливая. Мне очень хотелось поменяться с этой Лиреей местами. Ты исчез, и с каждым днем шанс, что вернешься, таял. У нее была часть тебя, а у меня нет.

– Понятно, – слегка озадачился Радим. – Нам надо поговорить о случившемся. Но это не телефонный разговор, вечером все обсудим. Лирею я, конечно, увижу, но мне туда нужно забрать заказ у местного артефактора, если они, конечно, не решили, что я умер, и не толкнули его. Он поможет нам решить вопрос с вымирающими деревнями.

Ольга с минуту молчала.

– Ты любишь ее? – задала она вполне очевидный вопрос.

– Это была одна ночь, – нехотя произнес Радим. – Я был пьян, перебрал на празднике, где меня признали другом клана. Она воспользовалась этим и прыгнула ко мне в койку. Я вообще думал, что мне это все приснилось.

– Не оправдывайся, – попросила Ольга, при этом голос ее остался ровным и вполне спокойным, – я не это спросила.

– Не люблю, хотя Стреф, ее дед, предлагал мне взять Лирею в жены. На это я ответил, что у меня уже есть женщина, и другой мне не нужно. Он пожал плечами, и мы закрыли тему, клан воспитает ребенка, хотя я все равно буду его отцом.

Какое-то время в трубке была тишина, и Вяземский слышал только ее дыхание.

– Проехали, – неожиданно спокойно произнесла Бушуева. – Бывает такое, это был выбор девчонки, не твой. Я тебе верю, мне достаточно твоего слова. Я знаю, что ты правду сказал, чувствую, что ты мой, а значит, никаких разборок. Если бы ты любил ее, ушел бы вчера к ней, придумал бы фигню какую-нибудь и свалил, но ты провел ночь со мной. Так что не напрягайся, у нас все хорошо. А теперь дуй к своим аборигенам. У меня работы море, и помни, что у нас проблемы с двумя мертвыми деревнями. Все, отбой в войсках связи, люблю тебя.

Радим даже ответить ничего не успел, разговор прервался. Растеряно оторвав смартфон от уха, и достав айкос, он вернулся обратно на балкон. Да, не ожидал он такого. Как же тесен мир, вернее миры, или только он такой невезучий? Ну, какова была вероятность, что одна его женщина узнает о другой женщине, учитывая то, что они живут в разных мирах? Да она к нулю близка, долбаные десятые процента, но ведь узнала. Как некоторым удается ставить жене рога годами с соседкой по лестничной клетке и хранить это в тайне? А тут… Но он был рад, что Ольга разрубила этот узел так быстро и четко. Чувств, кроме разве что привязанности, у него к Лирее нет, отношений там тоже никаких, кроме того, что она мать его ребенка. Так что, в принципе, если Бушуева не надумает его зарезать во сне, то все прошло неплохо.

Глава 3

– Рад видеть тебя в добром здравии, друг клана, – поприветствовал его мечник, когда Вяземский перешагнул границу зеркала.

– И я рад вернуться к клану Хорн, – ответил Радим, следуя местному этикету – медленно склонив голову.

Народу в поселении было немного, но каждый встречный радостно приветствовал Дикого.

Стоило ему переступить порог кланового дома, как он был тут же атакован, Лирея с разбега прыгнула к нему, повиснув на его шее.

– Живой, – прошептала она и разревелась, уткнувшись лицом в ему грудь.

Вяземский поднял руку и погладил девушку по спине.

– Ну, будет тебе, все хорошо. Я вернулся.

Внутри него даже что-то шевельнулось к ней, но он просто проигнорировал это слабенькое чувство. Он не соврал Ольге, любви к Лирее у него не было, пожалуй, он относился к ней, как к бывшей любовнице. Теплые чувства потому, что вроде как имеется совместное прошлое, а поскольку расстались миром, оно не обгажено.

– Все хорошо, – еще раз повторил он, но девушка продолжила реветь.

В этот момент в холле появился Стреф. Старик с интересом уставился на происходящее. Так прошла минута. Черный спецназовский костюм медленно сдавался потокам слез, еще немного, и вправду промокнет.

– Ну, хватит, Лирея, – недовольно окликнул внучку Стреф. – Стыдись, ты – дочь клана, зеркальная ведьма.

Девушка вздрогнула, заслышав голос деда, и, разжав руки, отпрянула, затем уставилась в глаза Радиму.

– Где ты был? – размазывая по лицу слезы, спросила она. – Я так волновалась, потом пришел незнакомый ходок, сказал, что ты исчез, и не знаем ли мы, где ты. А потом потянулись месяцы печали.

– Она очень грустила по тебе, Дикий, – подходя и медленно склоняя голову, произнес Стреф. – Потрепало тебя, вон, сколько седины в волосах, еще немного, и будешь, как я.

– Потрепало, – согласился Вяземский. – Застрял в одном неприятном месте, угодив во временную аномалию. Но я рад вернуться.

– И мы рады. Лирея, иди, умойся.

Девушка нахмурилась, ей очень не хотелось покидать Радима, но тон деда не располагал к спорам и возражениям. Лирея резко развернулась, так, что подол хлестнул по щиколоткам, и гордо удалилась.

– Ох, она мне потом все выскажет, – вздохнул старик. – Ты надолго?

– Нет, – покачал головой Вяземский, – у нас там большая проблема, и я за своим заказом, маска готова?

– Конечно, – ответил глава клана, – сейчас я вызову мастера Редана. Шейнк, – крикнул он, и из небольшой дверки выскочил мальчишка лет двенадцати.

– Слушаю, глава, – остановился он перед Стрефом.

– Живо к мастеру Редану, скажи, Дикий вернулся, пусть маску захватит.

– Да, глава, – произнес парень и бросился к выходу, не прошло и секунды, как они снова остались одни.

– Не передумал насчет Лиреи? – неожиданно спросил старик. – Она ждала, надеялась, все глаза выплакала.

Радим отрицательно покачал головой.

– Тот ходок, что искал меня, проговорился про Лирею, и моя женщина узнала, что девочка беременна от меня. Обошлось без скандала, но разговор был неприятный. Так что нет, я не буду рисковать отношениями с любимой женщиной ради твоей внучки.

– Как жаль, что ты не выбрал мою внучку, – огорчился старик. – Будь у нее такой муж, как ты, я был бы счастлив. – Так, за разговором, они дошли до кабинета Стрефа.

– Какие новости? – поинтересовался Вяземский, занимая предложенное кресло.

– Месяц назад видели небольшую группу демонов, но очень далеко отсюда, тысячи километров. Новость добралась сюда только вчера, но это плохо – демоны уже в нашем мире, твоя информация оказалась точна.

– Это печально, но ожидаемо. Что с двойниками в городе?

– Пока тебя не было, мы вместе с потерянными провели рейд, убили больше сотни красноглазых, дошли до их логова, но штурмовать не стали.

– Надеюсь, обошлось без потерь?

– Да, всего несколько раненых, правда, один уже никогда не сможет вернуться в строй, он потерял ногу. Ах да, забыл сказать, несколько недель назад ко мне приходила зеркальная ведьма, очень старая ведьма, сильная, искала тебя.

– Она назвалась?

– Да, ее зовут Светана, сказала, что ты знаешь, как ее найти.

Дверь распахнулась, но вместо мастера артефактора на пороге возникла приведшая себя в порядок Лирея. Она склонила голову и молча прошла к столу, заняв стул рядом с Радимом.

– Спасибо, – возвращаясь к разговору о зеркальной ведьме, поблагодарил Стрефа Вяземский, – свяжусь с ней, как только будет время.

Редан явился минут через десять.

– Рад видеть, – занимая место напротив Радима и выставляя на стол резной деревянный ларец, произнес артефактор.

– Я выполнил твой заказ, друг. Единственное, чего я не могу, так это напитать маску силой. Как я сказал, тебе потребуется две, а лучше три сильные зеркальные ведьмы. Руны и амариил нужно смазать твоей кровью, после чего влить в них силы, сначала в камень, потом от него сила растечется по рунам, и если сил у них окажется недостаточно, артефакт разрушится.

– Как понять, что маска активирована?

– Серебристое сияние сменится на алое.

Радим поднялся и, откинув крышку, уставился на артефакт. Это была полумаска, на которую пошла верхняя часть черепа стрижига, до носа, во лбу был закреплен ограненный амариил. Вся кость была изрезана рунными цепочками, на которые нанесен миродит, очень тонкая и ювелирная работа. Довершала все пара широких кожаных ремней с хитрой системой утягивания, которые позволяли маске держаться на лице. Ну, это он заменит потом на резинки, просто Редан их не знал и делал, как умел.

Радим запустил руну познания, и та уже через минуту показала требуемый объем энергии, и его запасов хватало с избытком, так что никаких посредников.

– Ну, что сказать? Прекрасная работа, мастер, вы оправдали свою репутацию. Для активации ведь не нужна никакая специальная комната, изрезанная рунами, не рванет ничего?

Редан озадаченно покачал головой, явно не понимая, что задумал иномирянин.

– Тогда начнем, – усмехнулся Радим и положил маску на стол. – Прошу не мешать.

– Ты с ума сошел? – вскакивая, воскликнул артефактор. – Ты не слышал, что я сказал? Если не хватит энергии запитать все руны до единой, маска разрушится.

– Я прекрасно все слышал, – улыбнулся Радим, вытаскивая нож и делая разрез на левой ладони. – Я уже проверил, мне хватит моего резерва.

– Это невозможно! – воскликнул Редан.

– Все возможно, – спокойно ответил Вяземский, покрывая маску своей кровью.

– Глава, остановите его, – взмолился артефактор.

Стреф покачал головой.

– Это его вещь. Она оплачена, счет полностью закрыт, ему решать, что с ней делать. Не справится – лишится маски, справится – мы увидим его величие во всей красе.

Редан обреченно опустился на стул.

– Руны с другой стороны маски тоже смажь кровью, – произнес он.

– Чего ты так боишься? – поинтересовался Радим.

– Это самое сложное и великое, что я создавал, – уже смирившись с разрушением артефакта, ответил мастер, – а ты вот-вот его уничтожишь.

– Нет, Редан, если под руку никто не толкнет, или небо не обрушится на землю, то маска будет активирована. Я совершенно не заинтересован в ее разрушении, поскольку уже завтра она мне понадобится. Видишь ли, у нас, по ту сторону зеркала, возникла проблема в виде духа зеркальной ведьмы, полностью обезлюдели две деревни, там доживали своей век несколько десятков стариков. И мне очень нужно найти, а затем уничтожить нежить, которая их убила, пока она не набрала сил и не стала еще опасней, иначе жертвы пойдут на сотни.

Радим закончил мазать своей кровью руны, тщательно проверил, чтобы не осталось ни одной чистой, белая кость стала алой. Достав из кармана бинт, он перемотал порез и протянул руку Лирее, которая тут же завязала узелок.

– Ты так уверен в себе? – поинтересовался Редан.

– Начнем, – произнес Вяземский и перешел в боевой транс.

Мир для него перестал существовать, исчезли звуки. Стреф, артефактор и девушка стали зыбкими тенями. Все, что могло помешать, отодвинулось, осталась только маска на столе, на которой он сконцентрировался. Уперев палец в амариил, Вяземский подал на него энергию. Багровый огонь внутри камня стал куда как ярче, и с каждой секундой он разгорался все сильнее, забирая в себя прорву энергии. Прошло с десяток минут, камень забирал и забирал, накапливая в себе его силу. Радим не знал, насколько пострадал его резерв, но чувствовал, что четверти лишился. На двадцатой минуте камень резко вспыхнул, заставив зажмуриться. От амариила по рунным цепочкам побежали ручейки серебристого света. И не прошло и двух минут, как он окутал всю маску. Теперь отток из резерва стал серьезней. Десять минут – половины всего накопленного точно нет, но и того, что осталось, хватит. Полчаса позади, тени на периферии о чем-то шепчутся, иногда разворачиваются, смотрят в его сторону.

Прошли еще двадцать минут, по его прикидкам осталась четверть от запаса. А ведь он прежний не потянул бы и трети от необходимого. Теперь понятны сомнения Редана, и почему тот сказал про двух, а лучше трех ведьм. Конечно, старшая, наверное бы, справилась и в одиночку, они всю жизнь копят силы и превосходят любого зеркальщика. Но старших немного, Жданов говорил, что в ковене их всего семь. Хотя он далеко не единственный, какие-то, как Анея, вольные, но все равно это самые старые и сильные ведьмы.

Радим начал уставать, рука медленно немела, находясь в одном положении и напряжении. Надо было сидя это делать, было бы куда как проще, но теперь уже поздно, придется стоять до конца, малейшая ошибка, и он лишится маски.

Именно в этот момент концентрация серебряного сияния стала максимальной. Кровь, которая покрывала маску, стала его впитывать. Не прошло и десяти секунд, как от него ничего не осталось, зато она начала светиться темно-алым. Прошла минута, и это свечение сошло на нет, но кровь никуда не делась, она осталась на маске ищущего навечно. И тут Радим ощутил, что все кончено, амариил прекратил тянуть из него силу. Вяземский вышел из боевого транса и покачнулся, ноги держали крайне плохо. Он опустился в кресло и, вытащив сигарету и зажигалку, прикурил.

– Невероятно, – прошептал артефактор. – В одиночку такой объем энергии… Как такое возможно? Я не уверен, что у старших ведьм имеется такой резерв, и то они всю жизнь копят, а тут человек, новичок, который силу хлебнул меньше года назад. Как?

– Ты же понимаешь, что не скажу, – улыбаясь, ответил Вяземский, беря со стола полумаску и надевая ее на лицо, затянул сзади ремни.

Нет, точно нужно будет озаботиться иной системой крепежа. Мир тут же стал призрачным, он словно серой дымкой подернулся. Радим посмотрел на присутствующих, они тоже изменились, кожа у них вместо белой стала серой. А вот это интересно – на дверях начертаны руны, скрытые, но теперь он их видел. Очень серьезная защита, причем не только от тех, кто без спросу решит сунуться, но и от подслушивания. А что, интересно, с резервом? Дикий подошел к зеркалу, висящему на стене, и, приложив пальцы, нащупал свое хранилище.

– Это невозможно, – услышал он вскрик Лиреи, – у людей не бывает такого резерва. И это при том, что ты потратился на пробуждение артефакта.

Вяземский на это только хмыкнул, дочка главы клана увидела лишь ничтожную часть его сил. Да, благодаря маске, имеющийся резерв прибавил с четверть, а то и треть, и теперь добрался до половины.

Радим стащил маску и медленно кивнул Редану.

– Мое почтение, мастер, ты прекрасно справился с работой.

– Ох, и жуткая она у тебя, – прокомментировала Лирея, когда он ее снял и убрал в ларец. – Когда ты ее надел, сразу светиться алым начала, ночью, наверное, вообще страх будет.

Радим вспомнил, как пугал Борца, и улыбнулся, наверняка тот от страху в штаны бы наделал.

– Уже уходишь? – заметив, что он взялся за ручку шкатулки, резко погрустнела Лирея.

– Да, мне пора. Как я сказал, у меня там большие проблемы. – Он посмотрел на грустную девушку. – Обещаю навещать, и постараюсь не пропадать. Но не жди, что я отвечу на твои чувства взаимностью, мы с тобой уже это обсуждали. В том мире есть женщина, которую я люблю, и которой очень дорожу. Не трать на меня время, ничего у нас с тобой не выйдет.

– А я все равно буду ждать тебя, – решительно заявила девушка и, резко поднявшись, вышла и комнаты.

Радим бросил взгляд на Стрефа, тот только руками развел.

– А ведь она упрямая, – заметил старик, – вся в мать. Глупостей делать больше не будет, но и от цели не откажется.

– Насчет первого – очень надеюсь, а насчет второго – может, исчезнет эта блажь через какое-то время? – прокомментировал слова главы клана Радим. – Все, я ушел, время поджимает.

Десять минут, и он вышел из зеркала в своей квартире.

– А ведь у меня есть новый дом в Водном, – неожиданно вспомнил он. – Надо взять Ольгу и съездить туда, глянуть, что да как.

Бросив взгляд на часы, которые показывали, что время приближается к двум, он достал служебный телефон и набрал номер Ольги.

– Вернулся? – голос ее был теплым, ни следа от трудного разговора, состоявшегося два часа назад.

– Да, дело сделано, артефакт у меня, можем прогуляться в ту деревню. Сейчас я подъеду в управление, и прямо из твоего кабинета пойдем.

– Отлично, жду, на пропускном пункте предъявишь удостоверение, я предупрежу их. Все, я дела заканчивать.

Радим нажал отбой и принялся одеваться. На этот раз никакой черной формы, она для зазеркалья, тактические штаны, высокие ботинки, водолазка и черная кожанка ВДВ от «Армии России», которую прикупил в Москве осенью.

Глянув на себя в зеркало и убедившись, что выглядит вполне себе прилично для визита в государственное учреждение, он сунул шкатулку в сумку и направился на выход. Двадцать минут, и вот он уже паркуется на гостевой стоянке перед управлением. На проходной проблем не возникло, только сумку просветили, но, не обнаружив там ни оружия, ни взрывчатки, пропустили. Кукри, который находился под руной сокрытия, естественно, не обнаружили.

Поднявшись на третий этаж, Радим остановился у кабинета с табличкой «Подполковник Бушуева О.И.», никакой информации о специальности или направлению деятельности. Согнув палец, он трижды постучал костяшкой по двери.

– Войдите, – раздался приглушенный голос Ольги.

Радим толкнул дверь и оказался в небольшом вытянутом кабинете.

– Привет, – выдал он дежурное и уселся на стул по другую сторону стола. – Все забываю спросить, чем ты тут занимаешься?

– Аналитика угроз, – отмахнулась она. – Пять минут, и я готова. Я даже сбегала к контрикам, взяла у них для себя комплект формы, не идти же в поле в юбке и кителе.

– Это ты молодец, черт его знает, куда нам лезть придется, хотя мне твоя форма нравится. Все, не отвлекаю, пока поисками прохода займусь.

Он достал зеркальце фрейлины Медичи и, нарисовав руну поиска, принялся искать зеркало в нужном районе. Вообще это был процесс сложный, но благодаря фотографиям из дела он видел и деревню, и дома, и зеркала в них. К тому моменту, как Ольга закончила свои дела и переоделась, он нашел нужное зеркало и принялся рисовать руну на ростовом, вделанном в шкаф.

– Я первый, ты за мной, – скомандовал Вяземский и шагнул через покрывшееся рябью стекло.

Бедный дом, пахнущий старостью. Радим скинул с плеча сумку и поставил ее на стол.

– Слышишь? – спросила Ольга, бросаясь к окну.

Радим кивнул.

– Двигатель, грузовик приближается.

– Здесь никого быть не должно, – тут же откликнулась Бушуева, – полиция из районного центра все опечатала. Охрану, конечно, не ставили, у них и так людей не хватает.

– Мародеры, скорее всего, – окинув взглядом комнату и прикидывая, кому тут может что понадобиться, ответил Радим. В таких домах, кроме мусора, имеется возможность найти вполне себе приличный антиквариат и иконы. Так что те, кто придумал пошарить по опустевшим домам, могли неплохо подняться.

– Что делать будем? – озадачилась Ольга.

– Да ничего, дождемся, когда пойдут по домам, и повяжем всех. Потом вызовешь сюда местных ментов, и сдадим падальщиков им.

– Не эти, так другие разграбят, – пожала плечами Ольга.

– Предлагаешь оставить все, как есть?

– Наша задача куда важнее, – резонно заметила Бушуева.

– Вызывай сюда ментов, сколько им ехать?

– Минут тридцать.

– Ну, вот и отлично, – вскрывая сумку и доставая ларец, подвел итог Радим, – мы свое дело сделаем, они повяжут этих, за полчаса они точно не управятся.

Ольга кивнула и вместо служебного смартфона достала спутниковый.

– Как знала, что пригодится, – бросила она и, порывшись в телефонной книжке смарта, начала набирать номер. – Игорь, – произнесла Ольга, когда на том конце взяли трубку, – это подполковник Бушуева, мы с тобой вчера ездили в мертвую деревню, там сейчас мародеры. Один грузовик, шесть человек, двое вооружены двустволками, остальные, возможно, тоже, но на виду только у этих. Нет, я в порядке. Когда вы прибудете, я уже уеду. Все, не теряйте времени. Нет, не ваше дело, что мне тут понадобилось, я ищу следы того, кто это устроил. Извини, но не скажу, государева тайна. Отбой. – И, разорвав соединение, Ольга убрала телефон в карман.

Радим же как раз надел маску и затянул ремни на затылке.

– Жуть какая, – выдохнула Ольга, глядя на светящийся темно-алым кусок черепа стрижига. – Ты себя видел вообще, глаза просто адские.

Радим развернулся к зеркалу и внимательно изучил себя. Да уж, права Ольга, увидишь такое в темном переулке, поседеешь. Его глаза преобразились, они пылали, только не огнем, а расплавленным золотом.

– Да, жуткое зрелище – признал Вяземский. – А теперь не отвлекай, я еще не освоился с этим артефактом, так что это займет время. Приглядывай за гостями, не нужно, чтобы они к нам сюда ввалились.

Ольга достала из подмышечной кобуры штатный «ПЯ» и, передернув затвор, уселась чуть в стороне у окна, выходящего на улицу.

Радим же отошел в угол, чтобы видеть всю комнату сразу. Первым, что он увидел, была аура смерти, она висела черной полупрозрачной дымкой над кроватью. Видимо, человека убили, когда он спал, вообще такие духи всегда приходят за полночь.

С улицы раздался треск досок, это мародеры взламывали заколоченный дом по соседству.

Теперь нужно отмотать время назад, чтобы маска смогла показать ему то, что произошло в этой комнате два дня назад. Радим отрешился от посторонних звуков и, уставившись на ауру смерти, настроился на руну управления временем. Высшая, сам бы раньше ее не сотворил, а теперь без проблем, но была нужна не созданная, а связанная с маской. Созданная – на несколько секунд может остановить время для всех, кто находится в радиусе десяти шагов, полезна в бою, можно подойти к замершему противнику и вскрыть тому горло. Но, во-первых, высшую создать сложно, требуется нереальный контроль, одна ошибка, и будет пшик. Во-вторых, она резерв пьет так, что даже с возможностями Радима он останется сухим секунд через двадцать. Нет, конечно, за это время он сможет перебить всех, кто оказался в радиусе поражения, но вот те, кто вне его, будут видеть его и атаковать. Ладно, сейчас разговор был не о том, ему нужна другая функция, которую эта руна давала вместе с маской, нужна возможность заглянуть в прошлое.

Радим мысленно потянулся к рунам, которые Редан искусно резал, потом заливал миродитом. Вот руна памяти, возможность копаться в головах без какого-либо контакта, вот руна истинного зрения, позволяет видеть суть вещей, вот поиска сокрытого, позволяет видеть то, что укрыто от глаз. Наконец, он нащупал символ управления временем, поток силы – и вот мир вокруг замер, а потом двинулся в обратном направлении. Но пока он видел только пустую комнату. Вот меняется освещение, это наступила ночь. К сожалению, Вяземский не мог ускорить перемотку, так что оставалось ждать. Десять минут – и ночь прошла, еще десять минут – и появились первые действующие лица. Крепкие парни заносят обратно в комнату тело старика и укладывают его на кровать, возвращаются эксперты, потом уходят. В комнате снова становится пусто, тело старика не в счет, его еще не обнаружили. Напряжение растет, Радим чувствует, как маска поджирает его резерв, все же впервые он погружается в прошлое и еще так глубоко. Начинает кружиться голова, но Радим по-прежнему стоит в углу. Для него сейчас существует только изменяющееся время, даже Ольги для него не существует, ее просто нет в том отрезке времени, который он видит.

Вот снова за окном темно, снова светло, это наступил день. Радим слышит, как барабанят капли по подоконнику, снаружи несильный дождь. И вот снова темень, Вяземский едва держится на ногах, но он добрался до нужного куска. Спиной вперед из зеркала появляется полупрозрачная женщина в длинном платье, которое почти что по полу волочится. Оно все заляпано кровью. На лице и руках зеркальной ведьмы глубокие порезы. Вот она разворачивается через левое плечо, и Радим может разглядеть ее лицо, теперь можно составить фоторобот, чтобы выяснить, кто она такая. Смерть сильно ее обезобразила. Лицо злое, неживое, полупрозрачное. При жизни женщина была очень красива, длинные белые волосы до поясницы, значит, истинная зеркальная ведьма с той стороны, высокая, не сказать что худая, вполне себе гармонично сложенная. Вот ведьма склонилась над стариком и запустила ему в грудь руку, сжала сердце. Радим видел, как остатки жизни мужчины потекли в нее. Призрак скривилась от этих жалких крох, но впитала все до последней капли. Не повезло деду, еще бы неделя-другая, и умер бы сам, уйдя спокойно, а так сожрала она его душу. Вот она спиной вперед исчезает в зеркале, все, больше нечего ловить.

Радим отключился от руны, и тут же мгновенно рухнул на пол, дикая слабость, на лице и шее что-то теплое и липкое. Он кое-как стянул с себя маску, и сразу стало легче.

Ольга подскочила и помогла сесть, прислонившись спиной к стене.

– Что ж ты так? – доставая салфетку и начиная стирать с него кровь, которая активно лилась не только из носа, но еще из глаз, ушей и рта, воскликнула она. – Если бы я не боялась сделать еще хуже, я бы попыталась остановить тебя. Ты же полтора часа, как вкопанный, стоял, в одну точку глядя. Снаружи мародеров вязали, один даже отстреливаться пытался. Зацепили кого-то из парней, но легко. Их запаковали и увезли, сюда не заходили, только проверили доски на дверях и окнах, а ты словно и не видишь, и не слышишь, а потом под конец кровь пошла.

– Все так, – прохрипел Радим. – Дай воды, у меня в сумке литровка минералки.

Ольга кивнула и, вскочив, в два шага добралась до старого стола. Свернув крышку, она спустила газ и протянула бутылку Радиму. Тот вылакал половину, а остальную просто вылил себе на голову. Опустив глаза, он увидел залитую кровью водолазку.

– Только выкидывать, хана ей, – прокомментировал он состояние тряпки. – А ведь была совсем новая, первый раз надел.

Вытащив из кармана айкос, он прикурил и посмотрел на обеспокоенную Ольгу.

– Не зря мучился, я видел убийцу. Женщина, зеркальная ведьма, уроженка той стороны. Вернемся в город, нарисую фоторобот, хотя бы опознаем ее. – Он сделал затяжку. – Устал я что-то, Оль.

Бушуева всплеснула руками и уселась рядом с ним.

– Жуткая маска, – произнесла она.

Дальше сидели молча.

Глава 4

На руну пути сил ему хватило, но из зеркала в кабинет Бушуевой он в буквальном смысле вывалился. Хорошо, Ольга, которая прошла первой, успела подставить ему плечо. Радим стер руну, закрывая проход в Васино, и рухнул на ближайший стул.

– Плохо? – глядя на Радима, поинтересовалась Бушуева.

Радим кивнул, крови он потерял немало, он даже руну пути смог только с пятой попытки создать.

– Выглядишь, как упырь, который задрал кого-то, сомневаюсь, что найдется чистая футболка, хоть в магазин беги.

– Да ничего, – отмахнулся Радим, – застегну куртку под горло, а кровь с куртки в туалете отмою, к счастью, кожа. Так что все обойдется. Сделаешь чаю? – он кивнул в сторону электрочайника.

– Конечно, – ответила Ольга. – У меня даже пара эклеров есть, купила себе на вечер, но тебе нужнее.

– Давай. По дороге еще купим, обещаю.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и в него без стука ввалился незнакомый мужик лет сорока с погонами полковника. Его взгляд наткнулся на Радима, сидящего в залитой кровью водолазке, потом скользнул на Ольгу, которая по-прежнему была в черном штурмовом костюме.

– Подполковник Бушуева, – ровным голосом произнес он, – потрудитесь объяснить, где вы были, и что тут происходит? Я заходил к вам пятнадцать минут назад, но в кабинете никого не обнаружил. Я справлялся на КПП внизу, вы здание не покидали. А теперь вы стоите тут в костюме от контриков, и у вас на стуле человек в залитой кровью одежде.

Вяземский и Ольга переглянулись, правду говорить нельзя, а соврать не получится, не подумал Радим, когда решил отсюда идти, что их отсутствие будет обнаружено. Кто же знал, что они так задержатся? Радим вздохнул и уже хотел применить руну памяти, но не успел.

– Товарищ полковник, это лейтенант Вяземский, оперативный псевдоним Дикий, специалист по нестандартным ситуациям. Мы ведем расследование по массовой гибели граждан в деревнях Заринского района.

Мужчина взглянул на Радима уже совсем по-другому, видимо, он хоть отчасти представлял, кто перед ним.

– Рад знакомству, – пройдя через кабинет и протягивая руку, произнес он, – полковник Соловьев Аркадий Борисович. Не скажу, что много о вас наслышан, поскольку все, что касается вас, засекречено, но слухи ходят, что вы какой-то колдун и мистик.

Радим с трудом поднялся и пожал протянутую руку.

– Бессовестно врут. – Он постарался улыбнуться, но пересохшая губа треснула, и по подбородку снова побежала кровь.

– Ну и правильно, – сделав вид, что ничего не случилось, произнес мужчина. – В нашей конторе каждый знает ровно столько, сколько допуском положено. Могу чем-то помочь? У меня есть чистая футболка, правда, белая, так, держу на всякий случай. Хотя, вы шире меня в плечах, не уверен, что она на вас налезет.

Уж что верно, то верно, полковник был на голову ниже и весил килограммов на двадцать меньше.

– Все нормально, Аркадий Борисович, – садясь обратно на стул, поскольку ноги начали дрожать, ответил Вяземский. – Куртку отмою, застегнусь, и никто ничего не увидит. А насчет вашего вопроса, где мы были и что делали, информация засекречена.

– Вопросов нет, – легко согласился полковник, после чего глянул на стоящую рядом с Радимом Ольгу. – Ладно, пойду, до конца рабочего дня еще час. Завтра решим дело, по которому я заходил, не к спеху. И еще, Ольга Ивановна, я рад видеть, что в ваших глазах зажегся прежний огонь. Я даже догадываюсь, что это связано с возвращением лейтенанта Вяземского. Рад был знакомству. – И, кивнув, полковник покинул кабинет.

– Фух, – с облегчением выдохнула Ольга. – Соловьев никому ничего не скажет, так что сплетен по управлению не пойдет. Но нужно как можно быстрее тебя в порядок привести, – она кинула Радиму упаковку влажных салфеток. – Вытри куртку, а то вдруг еще кто явится.

Вяземский кивнул и, застегнув молнию, принялся оттирать кровь. Справился вовремя, в кабинет заглянула миловидная блондинка в форме с погонами капитана. Увидев Радима, она удивленно хлопнула глазами, после чего посмотрела на Бушуеву, которая разливала чай по кружкам.

– Оль, хотела спросить, подбросишь ли меня сегодня, но, чувствую, нет.

– Почему же? – улыбнулась Бушуева. – Нам по пути. Сейчас закончу с лейтенантом, как раз рабочий день к концу подойдет, и можно будет выдвигаться.

Безымянная капитанша улыбнулась Радиму и исчезла, прикрыв за собой дверь.

– Оль, я тут вспомнил, а ведь у нас с тобой дом загородный имеется, нам бы его посмотреть, что после переезда старых хозяев нужно сделать, я там был-то всего раз. Кстати, я надеюсь, они съехали и ключи у тебя?

– Да, – ставя на стол блюдце с парой эклеров, кивнула Ольга. – Как и договаривались, они освободили дом спустя неделю. Я там, правда, не была, ты пропал, и все резко потеряло смысл. А ключи у меня дома. Завтра пятница, предлагаю после работы съездить. Давай сегодня ко мне поедем?

– Давай, только я домой заскочу, переоденусь и к тебе через зеркало, а вечером двинем туда.

– Что, на двух машинах? – озадачилась Ольга.

– Давай, ты на работу на такси, а я тебя с работы подберу? Съездим, посмотрим, потом поедем ужинать.

– Тогда надо взять что-то переодеться, не в форме же ехать.

Радим кивнул и, отправив в рот последний кусок эклера, поднялся.

– Все, я погнал, увидимся у тебя. Чем будем ужинать?

– Да закажем что-нибудь, – отмахнулась Ольга, – или, если хочешь, пожарю мяса с картошкой, заскочу в супермаркет по дороге.

Радим обнял Ольгу, быстро поцеловал, после чая с пирожными стало сильно полегче.

– Стой, а фоторобот? – крикнула ему вслед Бушуева.

– Вечером нарисую, товарищ подполковник, – отмахнулся он. – Все равно запускать поиск уже поздно. Да и не уверен я, что она есть в ваших картотеках, тут Москву лучше сразу запрашивать, но если она перешла из зазеркалья, то сомнительно, что они ее знают. Ладно, позже обсудим. Все, увидимся у тебя. Кроме того, есть у меня одна задумка для тебя. Хочу кое-что попробовать.

– Что? – тут же заинтересовалась Ольга.

– Вечером, – подмигнул ей Вяземский и покинул кабинет.

– Гад ты, – крикнула она ему вслед.

Радим не обернулся, так и ушел, улыбаясь. Здание управления ФСБ по Энской области он покинул без каких-либо вопросов и даже до дому добрался без приключений, заскочив в дорогую кондитерскую и купив по паре эклеров каждого вида.

И когда Ольга с пакетом, в котором были продукты, перешагнула порог своей квартиры, на кухонном столе ее ждали восемь пирожных.

– Гад ты, – повторила она, – но гад любимый. А я ведь забыла про них, хотела купить, но из головы вылетело. Так что ты там про задумку говорил?

– Сначала ужин, – отрицательно покачал головой Вяземский, – а то действительно заказывать придется, а потом я тебе все расскажу, и мы кое-что попробуем. И да, вот пока тебя ждал, фоторобот состряпал, – и он кивнул на рисунок, лежащий на столе возле эклеров.

Ольга поставила на пол пакеты и взяла в руки рисунок.

– Радим, вот ответь мне, почему все зеркальные ведьмы такие красивые?

– Потому, что ведьмы и владеют силой. Ей может быть сто пятьдесят лет, а больше тридцатника не дашь.

Ольга огорченно вздохнула и украдкой посмотрела на него. Радим это заметил, но виду не подал, ему не нужна была руна осознания, чтобы понять, что она чувствует. Она старше него на семь лет. Да, сколько-то ей удастся сохранять свою красоту, но не вечно. И вот сейчас она расстроилась, понимая, что лет через пять-десять ей будет тяжело конкурировать с молодыми да эффектными. Так всегда бывает в парах, где женщина старше. Это мужик хоть в полтинник, хоть в шестьдесят, если за собой следит, вполне себе котируется. Да, седой, а может, и лысый, но ему на это чаще всего плевать. А женщинам, особенно красивым, тяжело увядать. Радим протянул руку и, ободряя, сжал ее пальцы. Пока рано говорить, но то, что он затеял, возможно, поможет ей.

Ольга грустно улыбнулась и пошла переодеваться. Через десять минут они на пару готовили ужин, на Вяземского свалилась вся черновая работа – чистка картошки, разделка мяса.

– Радим, что там было?

– Где? – не понял Дикий, наворачивая золотистую жаренную картошку и сочную свиную отбивную.

– В том доме, когда ты кровью истекал?

– А все просто – руна управления временем очень сложная, на маске она действует иначе, чем созданная вручную. Относится к высшим, очень затратная по энергии. Мне требовалось отмотать время назад, чтобы увидеть, что произошло. А поскольку пришлось нырять очень глубоко, три дня без малого, вот мне и прилетело. За все, милая, нужно платить.

– У тебя всегда так? Прошлый раз ты четыре дня валялся в беспамятстве, потом исчез на два месяца, теперь вон кровью истекал.

– Знаешь, – улыбнулся Вяземский, – с того момента, как зеркало меня разбудило, я постоянно хожу по краю. Да, на копах было куда спокойнее, хотя жизнь черного копателя просто полна различных рисков. Как с законом, так и с конкурентами. Ну, подумаешь, мне как-то ногу прострелили, фигня какая, да и простые люди могут настучать по морде, потому что ты решил покопаться там, где не следует. А теперь я живу на грани.

– Кстати, забыла сказать, генерал Гладких велел передать, что в следующую пятницу тебя награждать будут, медаль твоя за Вирею уже месяц, как в управлении. Так что, в полдень быть при параде. Потом небольшой фуршет. С тебя спиртное и закуски, проставиться нужно.

– И как это все организовать? Я ведь не из системы, я понятия не имею, как там все работает.

– С закусками все просто, – успокоила его Ольга, – в управлении отличная столовая. Зайди туда в понедельник, закинь девушкам тысяч пятьдесят, они все организуют. Насчет выпивки – сам решай, на награждении будет полсотни человек, может, на фуршет кто еще подтянется. Это не пьянка до посинения, так что шампанское, бутылка на троих. Вино. Для женской части, думаю, десяти бутылок будет достаточно. Поровну белого и красного, сухого и полусладкого, ну и водки с коньяками и виски, это сам прикидывай. Думаю, если с девчонками в столовке договоришься, они и алкоголь закупят.

Радим прикинул траты, выходило не меньше стольника.

– Дорого у вас стоит награду обмыть.

– Это да, – согласилась Бушуева, – в таких вещах экономить не стоит. Хоть ты вроде как и вне системы, на работу не ходишь и у нас по бухгалтерии не числишься, но корочки у тебя вполне настоящие, ты один из нас, так что нужно прописаться в коллективе. После награждения тебя уважать станут больше. А после проставы своим сделаешься.

– Да понимаю я все, – отмахнулся Вяземский, глядя на опустевшую тарелку и доставая айкос, – ведь не хотел быть в системе, но все равно в ней оказался. Ладно, пойдем, перекурим, чайку попьем с эклерами и будем заниматься тем, чем я задумал.

– Надул тебя вербовщик, – глядя на темное небо, неожиданно выдала Ольга, – войти в систему можно, выйти нельзя. Можно попытаться сбежать, но такое выходит очень редко. Старостин все верно рассчитал, ты хотел стать вольным зеркальщиком, пожалуйста. Не хочешь на работу – не ходи, но изволь выполнять заказы конторы. Да, у тебя нет собственного кабинета, стола и стула, но ты все равно человек конторы.

– А что, если я откажусь играть по этим правилам? – выпустив струйку дыма в открытое окно, поинтересовался Дикий. – Не стану выполнять заказы?

– Не знаю, – развела руками Ольга. – Спроси у Старостина, он, наверное, единственный, кто знает правильный ответ. Может, все же расскажешь, что задумал? Я от любопытства изнываю уже пару часов. Это точно не постель, она у нас неплохая, но, думаю, это потолок, если ты, конечно, не решишь устроить что-то необычное. Но это вроде не в твоем характере. Сомневаюсь, что ты из тех, кто приковывает женщину к кровати и охаживает ее зад мягкой плеткой, или не мягкой, – сделав паузу, добавила Бушуева. – Так что колись, что задумал.

Радим улыбнулся и покачал головой.

– Сначала чай со вкусняшками, а потом будет очень интересно.

Ольга надула губы и, в четыре тяги добив свой стик, покинула лоджию.

Когда Вяземский вернулся на кухню, чай был уже разлит, в центре стола на большой тарелке горкой лежали эклеры. Он выбрал тот, что с масляным кремом, и, откусив сразу четверть, блаженствуя, прикрыл глаза.

– Радим, ну хватит, – глядя, как он берет еще одно пирожное, попросила Ольга, причем в ее голосе проступила мольба. – Я сейчас умру от любопытства.

– Ладно, милая, – сдался Вяземский. – То, что я тебе собираюсь предложить, ты хотела получить очень давно. Так вышло, что мне в руки попало нечто, о чем обычные зеркальщики не только не слышали, но и мечтать не могут. Если все выйдет, как я задумал, у тебя появятся способности.

– Что? – хлопнув своими большими серыми глазами, переспросила Ольга.

– Что слышала, – усмехнулся Вяземский. – Возможно, сегодня ты станешь первой в истории зеркальщицей. Но это не точно, проверять нужно. А теперь подъем, и пошли в комнату.

Ольга подорвалась так, что едва стол не опрокинула. Зашипев от боли, девушка потерла ушибленное колено.

– Не торопись, – с укором произнес Радим, – спешка нужна только при ловле блох. Зеркальщики – люди вдумчивые.

На этот раз Ольга встала вполне нормально и, слегка прихрамывая, покинула кухню. Радим же, прихватив сумку, направился следом.

– Итак, мне в руки попали уникальные руны. Там, откуда я их принес, люди изучают их не так, как обычные зеркальщики, они прокачивают себя, словно в какой-то РПГ-игре. Играла в такие?

Ольга часто закивала, она просто сгорала от нетерпения.

– Хорошо. Работает это просто, прикоснешься к руне пальцем, она рассыплется в пыль, и ее сила по идее перейдет в тебя. – Радим достал из сумки пакет, в котором лежала одинокая руна резерва, снятая с мелкой твари, самая слабая, без слияний. Она едва светилась, но этого было вполне достаточно для пробы.

Вытряхнув ее на журнальный столик, он посмотрел на Ольгу, которая тут же склонилась к руне, изучая ее вблизи, но не прикасаясь. Радим ее не подталкивал, просто ждал. Наконец, Ольга разогнулась и посмотрела на него.

– Можно?

Вяземский кивнул.

– Я не знаю, что случится, когда ты прикоснешься к ней. Я подстрахую. Если что, вылечу. Для меня их потребление проходит без последствий, но я зеркальщик. Как с тобой будет, я не знаю. Так что, если готова – вперед.

Бушуева, словно испугавшись, что он передумает, цапнула руну рукой, и та осыпалась на стеклянную поверхность стола серой пылью. Тусклая искорка руны мгновение висела возле руки девушки, словно раздумывая, а нужен ли ей такой носитель, но все же вошла в руку Ольги. Кисть на секунду слабо засветилась. Потом свечение поползло по руке. Благодаря почти прозрачной тенниске Вяземский прекрасно видел конечную точку в районе сердца.

Бушуева сидела, прислушиваясь, а потом ее неожиданно выгнуло дугой, она забилась в припадке. Радим, сдерживая себя, на помощь любимой не спешил. Если он прав в своих предположениях, то сейчас происходит некая настройка организма. Решив для себя что даст ей ровно пять минут, он приготовился ждать, и когда отмеренное время почти вышло, тело Ольги расслабилось, она откинулась на спинку дивана и почти сразу открыла глаза.

– Фух, – облегченно выдохнула она. – Вот это меня тряхнуло. Сначала словно током ударило, потом жарко стало, а потом резко холодно.

– И это самая слабая из тех, что я добыл, – прокомментировал Радим, – специально для этого случая держал. Но мне кажется, твой припадок – разовая акция, вроде настройки организма. Давай, я гляну по-своему, потом попробуешь увидеть свой резерв, как в прошлый раз.

Радим протянул руку, и Ольга вложила в нее свою. Вяземский закрыл глаза и сотворил руну осознания. Он прислушался к ее чувствам – волнение, ожидание, предвкушение и страх, она очень боялась, что ничего не выйдет, и она останется обычной. Но Дикий уже видел свет, который ее окутывал. Теперь нужно проверить ее через зеркало.

– Не нервничай, все вышло, – успокоил он Бушуеву, – не зря тебя трясло. А теперь иди к зеркалу. Помнишь, как в прошлый раз пыталась найти свой резерв?

Ольга вскочила и бросилась в коридор, прижала пальцы к стеклу, прикрыла глаза и попыталась ощутить зеркало. И все вышло, ее двойник в отражении окутался самым слабым, едва видимым сиянием. Радим прикинул, что по шкале люменов она едва дотянула до половины единицы, хотя скорее даже меньше, осталось только выяснить, нужно ей подпитывать резерв плашкой или он, как у него, будет восполняться самостоятельно?

Но проверить это можно было только практическим путем, ее силенок хватит на пару простейших рун. В принципе, можно попробовать на простейшем светляке. Руна примитивная, с нее все начинают. Во-первых, безопасна, во-вторых, легкая в воспроизведении.

– Открой глаза, – приказал он.

Ольга выполнила команду и уставилась в зеркало. Несколько секунд она, не веря, смотрела на свое отражение, после чего взвизгнула и бросилась к Радиму, обняла, поцеловала. Сколько счастья было в ее глазах, она больше не чувствовала себя обделенной, обычной, она стала кем-то особенным, такой же, как он.

– Спасибо, – прошептала она.

– Погоди радоваться, – остудил он ее. – Пока мы в тебя залили каплю энергии, теперь надо проверить, постоянный у тебя источник получился, или эту кубышку надо пополнять плашками. И если второе, это проблема, поскольку добывать эти плашки возможно, но крайне тяжело. Так что не беги впереди паровоза.

– Как проверить? – тут же спросила она. – Я должна знать.

– Ну, это можно только практическим путем. Ты должна создать руну и потратить то, что мы в тебя залили. Есть простая руна света, она обычно выполняет две функции: первая – освещения пространства, вторая – свет можно использовать как оружие против черных теней в зазеркалье. Так вот, руна выглядит вот так. – Он взял лист бумаги и карандаш и изобразил ее. – Запоминай, до последней детали.

Ольга уставилась в лист, сосредоточилась, ее взгляд скользил по линиям, Радим не мешал.

– Запомнила, – минуты через три сообщила она.

– Хорошо, это будет сложно. Пункт первый, нужно сесть поудобней и, закрыв глаза, расслабиться. Пункт второй – нащупать твой резерв, который ты уже видела, его нужно найти, дальше требуется мысленно воссоздать руну. Ну и последний штрих, зачерпнуть из резерва, напитать руну силой и отпустить ее. Она повиснет у тебя над головой, потом ты научишься управлять ей. Но сейчас нам нужно понять, восполняемый твой резервуар или он останется заливаемым.

– И как все это сделать? – озадачилась Ольга.

– А вот тут сама, такова методика обучения. Хорошо если за пару дней научишься нащупывать свой резерв.

Бушуева кивнула и, усевшись в кресло, прикрыла глаза.

Радим же взял айкос и направился на лоджию. Усевшись в подвесное плетеное кресло, он сделал первую затяжку. То, что он сделал, считалось невозможным. Если у Ольги выйдет, если резерв окажется восполняемым, а плашки будут нужны только для его увеличения, он фактически создаст зеркальщика. И что дальше? По идее, ее нужно отправить в Москву, сначала к инструктору, потом к Пряхину, чтобы тот поднатаскал ее по рунам, ознакомиться с дневниками предшественников, ну и практику пройти. Готов ли он отпустить ее на полгода? А может, самому ее тренировать, и вообще не ставить отдел в известность? Вопрос, откуда взялся новый зеркальщик, да еще и женщина, всплывет. Конечно, Ольга не расколется и его не сдаст, но Старостин носом землю будет рыть, и у него может получиться докопаться. А если он в курсе расколотого мира и плашек с рунами, тогда он и копать не будет, просто придет и спросит, как так вышло. Соврать не получится. Ну, можно будет крутануть, что ему их отдали в качестве оплаты, но это фуфло. Стоит всплыть информации, что у Радима есть способ ходить в расколотый мир, все, сядут на шею и больше не слезут, а то и зеркало попытаются заграбастать.

Да, похоже, он создал себе проблему, решив дать Ольге шанс стать зеркальщицей. Если ее резерв окажется не восполняемым, а потребует исключительно плашек, то встанет вопрос с пополнением. Конечно, не сказать, что они редкие, но без постоянного поступления она сможет изредка использовать силу только в самых критических ситуациях. Конечно, это хорошо, но не совсем целесообразно.

Радим докурил и тихонько вернулся в комнату. Ольга так и сидела с закрытыми глазами, постигая свой новый мир. Радим достал телефон и запустил игрушку, ближайшие пару часов он предоставлен сам себе. То, что у нее получится с первого захода, он не верил, сам он научился зажигать светляк на третий день.

Можно сказать, вечер прошел скучно. Его пассия с упорством маньяка пыталась выполнить поставленную задачу. Радим скучал. Наконец, без четверти одиннадцать она сдалась.

– Все, не могу больше, чувствую, вырубаюсь.

– Поэтому пойдем спать, – предложил Вяземский. – Не печалься, с первого раза ни у кого не получается.

– Курить и в душ, – отрезала Бушуева. – Я вспотела так, словно на сорокоградусной жаре сидела. Кстати, а сколько у тебя времени ушло, чтобы достучатся до своего резерва и создать первую руну?

– Три дня. Подполковник Пряхин говорил, что у всех по-разному, он сам на второй зажег, некоторые курсанты за один справлялись, а были и такие, у кого на первую руну неделя уходила. Но потом все понимают механизм, и становится проще.

Ольга кивнула и направилась на лоджию. Радим пошел следом.

С минуту они стояли молча, потом Ольга не выдержала.

– А что если этот резерв – все, что у меня есть?

И тут Радим озадачился. А ведь точно, жители расколотого мира, не зеркальщики, у них не наследственные способности, нет у них этого в крови. Они учатся по-другому, у них все завязано на плашках. Есть плашка, допустим, огня, можешь швыряться огнем, нет – извини, можешь до посинения пытаться с нарисованной руны спичку зажечь. И у Ольги этого тоже нет. Значит, технически, ей помимо резерва потребуются плашки с рунами, чтобы пробудить в себе способности к управлению энергии.

– Докуривай, и продолжим, – решительно заявил он. – Нужно кое-что попробовать. Ты права, ты не такая, как я, а значит, будем подходить к тебе с другой стороны.

– Ты что-то придумал? – воспряла духом Ольга.

– Конечно, милая, – обняв ее за талию и целуя в губы, ответил Вяземский. – Будем пробовать другой подход, но если это окажется он, все сильно усложнится.

Глава