Читать онлайн Маги Гаммы бесплатно

Глава 1

На гладкое лицо Ната сквозь щели в дощатом скрипучем полу сыпался сор и летели какие-то капли. Глаза юноши были широко распахнуты. В зрачке дрожала искра глубинного, животного страха. Пахло сыростью. Небрежно обшитый древесиной мешок был неловок для содержания людей и тесен для четырёх братьев – трудно было стоять, не сваливаясь друг на друга острыми локтями и не наступая на ноги. Пренебрежение было непривычно. Запахи были чужды, темнота была посторонней…

Младший Ивuш старался не плакать, и его потуги наполняли звенящую тишину узилища смазанным звуком. Худенького мальчишку не ободряли и не одёргивали. Тем, кто запер детей, было абсолютно всё равно что они делают в лишённом дневного света склете. Старшие берегли силы, подспудно подозревая, что привлекая внимание могут навредить себе.

Похитители превратились в охранников и пили над головой. Из-за огромных щелей в полу отчётливо слышно было даже их чавканье, не считая бацанья огромными сапожищами и скрипа под их тяжёлыми телами. Говорят, великаны Узу измельчали за века. Так вот, в близком общении такого впечатления не возникало.

В Узу не терпели хмеля, а брожение считали осквернением пищи. Нат не понимал, чем утробно булькают наверху, но не очень-то возлагал надежды на нарушение обетов. Прежде ему доводилось видеть великанов лишь издали, но не было секретом, что сорвавший ограничения великан не годен ни для какой ответственной службы…

Они ели и пили целую вечность. Как много надо, чтобы поддерживать такую огромную тушу на ходу. Потому этих прямоходящих монстров не брали в военные походы – издержки невыносимы. Легче заплатить кланам.

Во время похищения Нат пытался обороняться… даже против превосходящих количеством и мышцами… но руки его сами собой повисли вдоль тела, когда за шкирку встряхнули Ивuша и Майо!

Вокруг головы свинцовым обручем вращалось что-то про сохранение наследной линии… Нат присутствовал на посвящении, когда высоченный отец с обнажённым торсом перенимал присягу от старшего члена семьи, переходящего на этой же церемонии в старейшины. Слова… тогда не касающиеся его, далёкие, почти непонятные… Новый старейшина говорил, что его жизнь стала менее ценной по отношению к жизни отца… но ведь это только слова? Слова, придуманные древними, озабоченными тяготами выживания на суровой земле… Дальше было в том же духе, но более правдивое – Нат с досадой вспомнил, что должен вернуть дому наиболее жизнеспособных, если нельзя вернуть всех.

Вернуть всех было ему, не вошедшему в возраст, не под силу.

Он стоял, низко свесив голову, почти упираясь беззащитным теменем в сырую древесину. Он не произносил старых слов перед лицом лучших. Он оказался рядом с отцом, потому что умудрился ко времени церемонии стоять на ногах, не заваливаясь на четвереньки. Он не должен был помнить.

Ивuш, самый слабый, наименее жизнеспособный, был его любимцем…

На лицо попали липкие капли.

Что они там льют?

Нат отёр лицо, случайно задев губы – кислый вкус… Нат сплюнул.

Дверь открылась слишком неожиданно. Нат недостойно вздрогнул всем телом, медля податься вперёд, а отпрянуть было некуда.

Дёрнувшаяся нараспашь створка разошлась снова, отведённая рукой. Тонкая, пятипалая и покрытая золотистым загаром. В закутке перед дверью стояло существо, внешне не имеющее ничего общего с Узу, определённо женского пола.

Ивuш за спиной ахнул и, поддавшись эмоции, шагнул вперёд, неучтиво задевая старшего брата.

Женщина была молода, высока и располагала жалким минимумом одежды, достаточным лишь прикрыть женские признаки, не аффектированные мутациями, что само по себе было необычно. За куцым топом угадывалось две симметричные груди, от талии до середины бедра вились полосы ткани, завязанные простым узлом. На «одежде» горизонтально тянулись следы грязи, будто гари, но кожа была чистой, будто слегка блестела. Нат не думал, что это прозрачная лимфа, скорее какое-то масло.

Пришедшая молча, энергичным движением протянула ворох грязного тряпья. Нат не понял, как реагировать. Женщина не была настроена ждать. У неё оказались длинные руки, на секунду показалось, что слишком длинные, но дело было в росте – она легко дотянулась до Ивuша, сцапала сильными пальцами и стала крутить на весу, так что в воздухе лишь тряпки мелькали!

Нат и Мик успели только позорно раскрыть рты, а Ивuш уже стоял на полу, наряженный как последний оборванец и даже пахнущий как забулдыга, опускающийся до самой незрелой сивухи. Его чистые голубая курточка и синие штаны оказались брошены на сомнительной чистоты пол, презрительно скомканы. Нат открыл рот, чтобы возмутиться, когда сумасшедшая, явившаяся невесть откуда – великаны Узу ни во что не ставят женщин! – схватила уже Майо.

Мик тянул за братом руки, но от бесцеремонности незнакомки только ловил ртом воздух. В конечном счёте его движения и те способствовали её замыслам, легко стягивать рубашку с того, кто задрал лапки… Нат едва успел презрительно фыркнуть, когда его собственное лицо накрыло душной несвежей тканью. Он дёрнул тряпку, освобождая обзор – а братья уже карабкались по лестнице, не дождавшись его…

Нат побежал следом, даже не стянув лохмотья, сидящие вокруг шеи, боясь отвлечься на миг. Действия братьев злили – он не успел их никак проинструктировать, ничего решить!

Что-то стукнуло выше. И злость с разогнавшимся стуком сердца сменилась страхом. Юноша ускорился, но никого не застал, только оскользнулся на той же луже, что видимо подвела чьи-то ещё ноги… Ната передёрнуло от мерзкого запаха и вида, не успел он порадоваться, что не упал, как какое-то неясное чувство заставило оглянуться. Запоздало осознать, что именно здесь сидели мерзкие великаны…

Нат отшатнулся от косо висящей двери. Никто не потрудился прикрыть её. Изнутри доносилось негромкое неясное мычание. Сердце юноши билось так, что груди становилось больно. На великанов, пускающих слюни на полу, вылили по меньшей мере ведро забродившего сусла. Очень просто и очень жестоко. Возможно только женщины и способны на такую жестокость. Возможно Узу имели причины их ненавидеть.

Неожиданно для себя Нат икнул и, уже не медля, побежал прочь. Сизое небо ползло брюхом по чёрной, жирно-переливающейся глади воды. Брюха стихий притирались столь плотно, что суши было не различить, а опрометчивый круг головой не помог сориентироваться, а лишь напомнил о голоде… Незнакомая женщина пересаживала мальчишек на лодку-водомерку, заваленную хламом, на утлом судёнышке жались трое из клана Зонаса…

Нат не ко времени икнул снова и едва не покраснел от стыда. Он ничего не понимал. Ивuш и Майо уже беспомощно смотрели на него с лодки, засыпанной всякой ерундой. «Сокровищами» водомерок, над которыми посмеивались в клане – барахло наинижайшего сорта, побрякушки, которые тяжело отличить от мусора, перемешанные с запасами еды и вещами необходимыми, но самого низкого качества, что в руки взять противно.

Незнакомая водомерка ступила через борт, привычно выравнивая равновесие в раскачиваемой лодке, балансируя между хламом. Уже оттуда перегнулась за Миком, который как скот на верёвочке позволил себя схватить.

Она из клана. Из какого?..

Глянув в его сторону, женщина свела брови у переносицы над золотистыми глазами. Ната окатило неодобрением, почти физическим. Она стояла на колышущемся от волн судне, учредившись твёрдо как якорь, с веслом в тонких руках, открытых воздуху и лучам. Нат почувствовал, что если ослушается её в самой мелочи, пути их разойдутся одним гребком весла.

Вода не должна была навредить ему, но в клане брезговали водой и не допускали до неё детей – Нат не умел плавать. Под бортом на неизвестную глубину бродил чёрный с жёлтой примесью омут…

Не размышляя, Нат прыгнул через борта уже зная, что прыгнул неудачно, и либо больно рухнет в лодку, либо собьёт кого-то с ног.

Незнакомка неодобрительно ухватила его, едва дав неловко поставить одну ногу ребром ступни. Другой, дёрнувшейся, компенсируя прыжок, Нат выпинул за борт какую-то штуку с проводом. Вода утробно булькнула, принимая подарок.

Жирная вода ничего не возвращала.

Женщина поставила его, шипя от напряжения мышц. Всё-таки она была очень худой и не могла так же невозмутимо справляться с тяжестями, как отец их клана.

– Извините… – почти невольно пробормотал Нат. И снова позорясь икнул, терпя боль в подвёрнутой лодыжке.

Сбившийся в кучку клан Зонаса – откуда они здесь взялись?! – никак не реагировал на происходящее. Трое только смотрели широко распахнутыми в страхе глазами, лица были грязными и осунувшимися. Нат сцепил челюсти. У них старшей была девчонка, а младшие просто были мелкими, кому пока не стыдно бояться. Но по крайней мере понятно, что и они здесь оказались не по доброй воле, светя голыми коленками, как кузнечики устроившись среди хлама, то ли стараясь ничего не столкнуть в воду, то ли опасаясь обо что-то испачкаться. Вариантов было много – рваный брезент, обляпанные водорослями ловушки, посуда, ночная ваза, рыбьи шкуры, артефакты, бусы, изношенные сандалии – всё было неопрятным и липким от грязи и жира.

Водомерка уверенно взялась за двухлопастное весло и парой гребков послала их в сторону порта метров на пятнадцать, прежде чем сморщить гладкий нос и тыкнуть Ната в грудь длинным пальцем с твёрдым ногтем.

Нат икнул и догадливо стал нацеплять надетое на голову грязное рубище, какое-то серо-зелёное, то ли так странно окрашенное, то ли так качественно испачканное… Женщина сразу отвернулась, сноровисто заработав с удвоенной энергией.

Сесть было некуда, но стоя они очень мешали. Мику хватило мозгов усадить Майо к Зонасам… Нат не закатил глаза, только потому что вынужден был следить за обстановкой. Ивuш потерянно ждал помощи. Нат потянулся к своему младшему, опускаясь на корточки. Какая-то дрянь колола ноги даже сквозь штаны. Ивuш терпеливо вздохнул, цепляясь за него, прижавшись худеньким тельцем сбоку.

Гребчиха управлялась с лодкой с умением, которого не подделать. Чтобы грести так, недостаточно получить урок от водомерки. Она стояла с прямой спиной, перехватывая весло поверх лодки, чтобы сделать гребок то справа, то слева. Под кожей перекатывались стройные, невыпуклые мышцы.

Она была худая, но не изголодавшаяся. Её талия была узка, но рёбра только угадывались под золотистой кожей, а не выпирали, ноги не напоминали обтянутые кожей палки. Значит, кто-то кормил её. Или она прокармливала себя, но такое маловероятно. Мир суров.

Нат избегал смотреть на клан Зонаса. Их присутствие нервировало даже больше, чем ситуация до этого. Половину пути спустя, преодолённого минут за двенадцать, его глаза уже различали очертания порта Зонаса. Эти трое были здешние, а их четверых притащили из такой дали прямо сюда – только дурак бы не заподозрил их причастности.

Запоздало пришло осознание, что крупитчатая серость в воздухе означает надвигающуюся ночь. Сердце снова напомнило о себе, всё ещё волнуясь, но в другом темпе – с девчонкой-гребчихой они как-нибудь вдвоём с Миком могли справиться, тем более она стояла к ним спиной, и глаз у неё сзади не было. Слишком мало одежды, чтобы спрятать такую деталь.

Лодка серьёзно разогналась и двигалась по прямой. В видимости порта незнакомка почти не двигала веслом, позволяя посудине постепенно замедляться. Это было очень зрелищно, особенно когда ты на борту. Теперь все пассажиры смотрели по ходу движения и не удержали удивлённого вздоха, когда лодка ровно вошла на забитую такими же лодками пристань, гася импульс разгона, когда нос был в полуметре от бетонной плиты.

Женщина проскользнула горки хлама, не потревожив ни одной побрякушки, вспорхнула на нависающий молл, привязывая лодку ловкими руками на замысловатый узел водомерок.

Семеро детей на борту неловко встали, раскачиваясь, даже когда посудина уже стояла притёртая другими бортами. Скорлупки постукивали друг о друга в лёгком прибрежном течении, как распоротое брюхо кишки, демонстрируя уже описанное ранее «богатство» пришвартовавшихся водомерок.

Незнакомка выпрямилась, представ пред ними лицом и неприступно смотря сверху вниз, с увеличенной платформой высоты. Желтоватые волосы в недлинной, но густой косе, большие губы, россыпь киноварных точек на гладком лице с бровями и ресницами. Эталонные две ноги, руки и груди. Никаких дополнительных органов на виду.

Она смотрела на них долгую минуту или две.

Медленно развернулась и пошла прочь.

Немая секунда звенела писком натянутых нервов. Девчонка Зонаса кинулась к пристани, хотела карабкаться сама, потом догадалась затащить наверх сначала младших, надрывая живот. Мик как дурак дёрнулся помогать ей, будто не понимал ничего… Вдвоём они выпихали наверх среднего мальчишку Зонаса, и Мик подтащил следующим Майо. Девчонка вынужденно помогла ему. Младшие сталпливались наверху, опасливо оглядываясь и как будто никого не видя, Мик нетерпеливо с горящими глазами обернулся на старшего Ната, протягивая руки за Ивuшем. Нат недовольно присоединился, поняв, что им всем, более тяжёлым, будет той ещё задачкой карабкаться с раскачивающейся лодки.

– Давай… – шепнул Мик девчонке. Первое слово произнесённое за день охрипшим горлом.

– Нет! – яростно выдохнул Нат, ещё более злясь. – Я наверх! Ей не хватит сил нас вытянуть!

Девчонка обиженно покраснела, но не смогла не согласиться. Мик запоздало тоже сообразил.

Пристань была пустынна. Даже воркс не видать. Откуда-то, недалеко, доносился шум вечерней попойки, глупый смех и разрозненные голоса.

Мик с девчонкой Зонаса скрестили руки. Так низко, что раздражение Ната не могло не расти. Он встал на опору ногой, заползая на бетон. Ивuш вцепился руками в спину. Рубище захрустело от его усилий, но Нат помощи не почувствовал, заползая наверх недостойным червяком. Было стыдно просто быть в таком виде, а уж перед глазами Зонасов…

Нат подавил душную волну эмоций. Мелкие мешали закинуть ногу на платформу.

– Подвиньтесь! – пропыхтел он. Майо и другой мальчишка отпрянули. Пристань заливал мигающий розовый неон, и от него почему-то было стыдно ещё больше.

В обратную сторону неотдышавшийся Нат свесился весь красный от прилившей крови. Хорошо, что тем, что дожидались внизу, было не до смеха.

Нат потянулся за братом, хватая его за плечи.

– Я следующая! – вмешалась девчонка, отстраняя Мика локтём.

– Я тебя один не втащу! – мстительно впечатал Нат, заставив девчонку покраснеть ещё больше. Обиду пришлось проглотить.

– Просто кто-то слабый, – пробормотала она, начав показывать зубы.

Нат благородно сделал вид, что не услышал. Они могли оставить её карабкаться саму.

– Подсади, – холодно велел он, кивая на брата.

Девчонка неэффективно подпихнула Мика. Он мужественно притворился, что ему помогли, а не помешали, стараясь не висеть на брате равнодушным грузом. Майо вцепился в локоть родного брата, таща его изо всех сил. От мелкого оказалось больше толку, чем от девчонки, которая была старше и сильнее.

Управившись, Нат оценивающе глянул на неё, не поднимаясь с живота, позволил припомнить сколько от неё было пользы и вообще – задуматься о заносчивом поведении клана… но Мик испортил паузу, подав ей руки.

– Шевели ногами! – пыхтел Нат, добросовестно таща девчонку и чувствуя, что сползает и вот-вот кувырнётся в отвратительную портовую воду.

В красные от натуги лица полыхал злачный неон вывески на портовой забегаловке. Гуляли всерьёз. Иногда слышалась драчливая возня и ругань, иногда перекрывал смех и бренчание расстроенной шарманки.

Средний мальчишка Зонаса махнул рукой от какой-то подворотни, и его родные без слов поспешили за ним отвыкшими от движения ногами. Нат сам чувствовал себя не в состоянии нормально стоять. Он устал и не ел, не пил второй день, как и его братья. Страх ослаб, но до этого немало ослабил организм измучив сердце и голову.

Нужно было глянуть, куда они пойдут. Они здесь свои, и хотя бы знают, куда идти. Однако им четверым следовать за местным кланом может быть опасно…

Мик нетерпеливо оглянулся на него и первым сунул голову за пошарпанный угол, напрашиваясь на неприятности. Нат выдернул его за грязную рубашку и заглянул сам.

Тесная улочка была проходом между домами, которым пользовались местные, чтобы пройти на завешанные брезентом дворы, пережидая осадки. Сюда, в тесный коридор, выходили двери жилищ. Все они были закрыты – те, кто не гулял в забегаловках, уже спали.

Под рукой ахнуло, перепугав до вставших дыбом волос – Ивuш! Нат открыл рот отчитать малыша, но тот и не подумал ждать, устремляясь за Зонасами. Едва стоящий на ногах Нат кинулся догонять, разрабатывая ноющие конечности. Мику с Майо оставалось только поторопиться следом.

Зонасы без оглядки семенили за уничтожившей великанов водомеркой. Женщина шла твёрдым шагом, не торопясь, несла здоровую сумку из пятнисто заляпанной парусины, вытянутую как цистерна. Нат не припоминал, чтобы она брала с борта своей лодки что-либо подобное.

Ивuш обогнал всех, вцепляясь в свободно свисающую золотистую руку. Ладонь приняла маленькую ладошку, и Нат со вздохом понял, что идущий рядом Мик, способный быть ужасно упрямым, уже принял решение. Что незнакомка – не великаны Узу, хотя и может быть гораздо безжалостней. И что клан Зонаса почему-то тоже бежит за ней, хотя вокруг их дом.

Нат думал, что место, куда лежит их путь, на суше. Зачем ещё водомерке забираться в Зонас? Тем более она ложная. Думал, что они вчетвером побудут у неё пару часов, чтобы оправиться, а потом примут решение, что делать дальше. Как дать отцу знать, где их искать…

«Водомерка» уничтожила их похитителей. Насколько можно было судить, она не была с ними заодно. Ей могло прийти в голову потребовать за них выкуп у кланов – но, может, это и наименее затратное и опасное решение. И она никого не заставляла идти с собой. Если это был какой-то план, он был слишком сложен. Сложен до бессмысленности – четверо мальчишек уже были во власти негодяев. Как, похоже, и клан Зонаса.

Порт Зонаса лежал на юго-западе. Там придавливал сушу литой бетонный молл огромных размеров, созданный ещё в прежнюю утраченную эпоху. В самом по себе бетоне не было загадки, загадка была в размерах молла. Водомерка уверенно пересекала трущобы, лавируя между развешанным в узких переходах хламом, который даже не вносили в дома: тачками, приставленными к стенам, чтобы освободить дорогу, тросами, собранными петлями, щетками с растопыренными жёсткими головками, баками и самым разнообразным тряпьём. Дома так не делали. Вещи могли украсть. Нат не понимал, как можно так небрежно обращаться с имуществом, которое тебя кормит.

Зонас выдавался портовой частью в воды, жилые резиденции располагались на пологом подъёме холма, клан глядел сверху на трущобы своих людей. Порт был там, где века лежал многотонный молл. С другой стороны вытянутого полуострова была всякая растительность, и эта часть была практически не освоена. Туда даже забредали дикие животные, и если человек позволял себе загуляться в тех местах, на него мог напасть хищник.

Водомерка долго шла, петляя по городу, пока не вывела их к кромке недобро нависающего в темноте хвощевого леса. Что-то светилось между мясистыми зелёными стволами – то ли ядовитые растения, то ли глаза хищных тварей.

Ивuш опомнился и отпустил её руку. Уже знакомая, но неизвестная не стала его удерживать, просто пошла дальше, не задумавшись ни на миг. За освободившуюся руку с радостью схватился средний мальчишка Зонаса. Девчонка вела за руку младшего, пристроившись за спиной водомерки. Видя, что они четверо медлят и размышляют, она с облегчением вздохнула и даже стала улыбаться.

Нату это не понравилось. Рубашка его почти не грела, спину пробрало сквозняком. Юноша оглядел серые стены окраины за спиной, с чёрными провалами отдушин, забитых ставнями. Им негде было искать помощи в Зонасе.

Водомерка шла между стволами, беззвучная и не имеющая сомнений. Валежник хрустел под ногами клана Зонаса, тошнотворно лопались мясистые листья подножников, растущих в большинстве лесов и высасывающих влагу из земли. Для людей они были не опасны. Шелестели травы, из которых плели самые бедные навесы от осадков.

Нат сжал пальцы на холодной руке Ивuша и направился следом, пока силуэт не исчез из вида. Мик догонял со своим Майо, оглядываясь с опаской.

– Не отвлекайся! – остерёг его Нат, у которого почти не осталось терпения на этот ужасный день. Если бы вчерашний был сколько-то лучше…

Хвощи выдыхали воздух со спорами, цепко оседающими на одёжку. Сверху скрипуче примерялись липкие лианы. Дорога через лес, чёрный и шелестящий, безошибочно вывела к одиноко привязанной лодке.

Ивuш охнул вслед за мальчишками Зонаса. Нат сдержался, потому что крепко сжал зубы, переживая вспышку раздражения.

Лодка была гораздо больше покинутой у молла. По меньшей мере в два раза или даже чуть больше. На таких преодолевают большую воду, а не трутся в портах. Нат забыл своё раздражение, разглядев, что хлама на ней нет.

Неизвестная из неизвестного клана без сожаления сбросила плетёные травяные сандалии и зашла на борт первая, убирая сумку под одну из лавок. На ногах в темноте трудно было пересчитать пальцы, но если их пять, она вправду из сильного клана.

Тем временем она готовилась отбывать. Девчонка Зонаса топталась на кромке берега, едва не касаясь воды.

Окинув её оценивающим взглядом, водомерка подала руку, помогая перебраться. Ободрённая приёмом, мальчишек та затащила на борт сама. Хмурый Нат поставил следом Ивuша, считая, что приглашение в равной мере относится и к ним. Неизвестная ничего не говорила, ходила по лодке, проверяя её и подготавливая к отправлению.

Нат перебрался за Ивuшем и затянул следом Майо и Мика, после чего решил, что имеет право сесть на прочную скамью. Всё в нём дрожало от утомления и перенапряжения. Руки были перетружены перетягиванием живого веса, ноги ныли, потому как даже в склете приходилось стоять, живот ныл от голода, а глотка пересохла. Голова разламывалась от перемалывания траурными мыслями.

Водомерка оттолкнулась от берега багром и снова заработала веслом. Девчонка Зонаса смотрела, как отдаляется родной город, и почему-то вздыхала с облегчением. Младший с надеждой держался за её замызганную юбку. И лишь когда темнота всё смазала и поглотила, они наконец сели.

Измученный Ивuш спал у ног Ната. К спине старшего привалился Мик, обнимая Майо. Становилось так холодно, что стучали зубы, а у них даже не было их курток.

Девчонка оглянулась на каюту – на лодках вольных водомерок большой воды были пристройки. Одеты клан Зонаса были ужасно, а потому мёрзли сильнее них, у которых остались штаны и собственная обувь.

– Можно внутрь? – тихо спросила она у гребущей во тьму женщины.

Ответом стал равнодушный кивок.

Другого приглашения не требовалось. Нат настолько устал, что не собирался даже возмущаться столь тесным соседством. Он просто тронул Ивuша, потому что не мог его нести, и перебрался в каюту, которая почти вся состояла из кровати. Перегородку уже смыкала девчонка. Внутри сразу стало чуть-чуть теплее. От мягкого покрывала пахло чем-то приятным. На самом деле, ложе было жёстче привычного, но Нат этого не почувствовал, когда положил наконец утомлённую голову. Подушки ему не досталось, и он не знал, есть ли она. Рядом под бок забился Ивuш. Нат с облегчением втянул ноздрями запах его волос, разбавленный сыростью, и заснул.

Нату не хотелось просыпаться. Он не отказался бы полежать ещё час-два, но инструкторы этого не одобряли, поэтому преодолевая себя, он разомкнул слепившиеся почему-то глаза. На минуту сознание зависло, не понимая где оказалось подотчётное тело.

До потолка можно было дотянуться рукой. Покрывало на жестковатой постели было светло-персиковым. Пока на него не легли четверо грязных и трое скотски грязных детей. Они поместились шеренгой на пространстве, которое дома отводилось Нату одному. Кровать отца была шире всей лодки, при этом снаружи ещё было место, где с обеих сторон вдоль борта ходила неизвестная.

Кстати, она ходила там прямо сейчас… Нат поспешно поднялся, чувствуя ломоту в конечностях и свербёж в носу.

Девчонка Зонаса вскинулась, чутко отреагировав на его движение. Тем лучше. Пока она здесь, Нат не мог со спокойным сердцем оставить младших спать.

Он мотнул ей головой, приглашая выйти.

Незнакомка сидела на коленях перед чёрной чугунной жаровней. Над плошкой с горящим маслом стояла решётка, а на ней чёрный прокопчённый котелок, содержимое которого она размеренно перемешивала ложкой с длинным черенком.

Обоим невольным гостям пришлось сглотнуть.

– Кто ты? – спросил Нат, убедившись, что кругом вода и ничего более. Сюда по своей воле не совались портовые водомерки.

Спасительница была боса. Одежда её ничуть не переменилась, Зонаса не было видно совсем, а значит она гребла и ночью, толком не одетая, на свистящем ночном ветру.

В её глазах была редкая золотинка. На ногах в самом деле присутствовало по пять пальцев и даже все с ногтями.

Она не отвечала и будто не видела их нависшие фигуры. Ей было всё равно.

– Ты спасла нас, – сказала в свою очередь девчонка. – Будем звать тебя…

– Yoль.

– Меня зовут Кеyла. Мои братья Лey и Мeyвел, – первой влезла Зонасова выскочка.

– Я – Нат. Следующий – Мик. Потом Майо и Ивuш… Тебе всё равно?

Она пожала острыми плечами, мешая варево. До носов снова донёсся аппетитный аромат. Yoль подняла умещающуюся в ладонь миску и стала вылавливать в неё кусочки. Ната не вдохновлял планируемый размер порции.

Конечно, в клане он ел сколько хотел и не задумывался о еде или чего она стоит. Он не был капризен, но считал, что как будущему магу ему нужно набираться сил и напитывать тело на будущее. Топот за спиной сообщил, что разговор, как и приём пищи, пройдёт в полном кругу.

Yoль раздала миски. Приборов у неё не оказалось, приходилось пить суп через край. Ничего вкуснее Нат, который никогда не голодал, не ел. Он не попросил добавки, потому что из котелка ела хозяйка. Для себя у неё не осталось и миски. Юноша быстро справился с едой, пару минут его мысли были полностью сконцентрированы на пище, но потом, наблюдая за движениями золотистой от загара руки, он счёл порцию хозяйки пустоватой. Ложка черпала один бульон.

Как бы то ни было, вскоре обладательница звонкого имени взялась за весло. Этот инструмент отличался от вчерашнего. Тот был примерно метра два, с двумя лопастями, расширенными и истончающимися к концам. Этот – четыре с лишним метра, с одной стороны ассиметрично выпуклая лопасть, с другой – багор.

Нат замечал ранее, что на лодке не было привычного хлама. Единственным элементом беспорядка была запиханная под носовую лавку сумка из парусины. Лавок или сидений было три, две скрепляли лодку у острых краёв, повышая прочность конструкции, ещё одна была в четырёх шагах от входа в каюту. Жилая «коробка» была выше ко входу и снижалась к противоположной стороне. Какие-то вещи имелись под просто и чисто устроенным ложем внутри. Ещё там стояла плотная, держащая форму корзина, в которой лежали как раз какие-то вещи, даже и не грязные как будто. На большой корзине была корзинка маленькая, с флаконами и какими-то женскими аксессуарами – Нат не разбирался, что-то было ярким, что-то блестящим, наверное, этими вещами можно было как-то скреплять волосы или украшать одежду. На месте Yoль он бы лучше позаботился одеться поплотней – в водах можно попасть в такие грязные места, что непокрытая кожа либо облезет, либо покроется язвами. Ни то ни другое никак не вдохновляет. На борту лодки, не спрятанные в каюту, были кое-какие вещи. Например, жаровня, продолжающая нагревать прокипячённый котелок. Возле неё стояли в жестяном блюде миски – каждый постарался запомнить, где чья. Был фильтр для перегонки воды, сапоги, которые женщина игнорировала как возможность защитить ноги, была маска-забрало с гоглами на случай бури. К закрытой же части каюты была прикреплена на крючок сетчатая ловушка для морских гадов, на ней держался присохший в прошлый лов синий листок водоросля – Нат надеялся, что им такого есть не придётся. Пол под босыми ногами прикрывал сине-зелёно-красный ковёр, загибающийся на борта. Ещё один, бело-красно-жёлтый лежал в стороне, почти у носа. Там же, под сидением, стоял какой-то начищенный пузатый котелок, возможно с едой. Лежала праща. Вход в каюту прикрывали не только щитки из пластинок, но ещё и придавливали нити нанизанных бусин. Лежали стопкой и два незамеченные вчера пледа, один в клетку, другой в завитушках. Если Yoль не куталась в них ночью, стоило прихватить их, чтобы накрыться. Нат не чувствовал, чтобы сильно замёрз прошлой ночью, но нос шмыгал ему обратное. Он сидел на прежней лавке, зажимая руки друг в друге.

Путаясь в непривычной одежде, перебирая грязными коленками, растрёпанная Кеyла подтащила к нему серый вязаный пуф, который юноша даже не видел раньше, и расселась прямо перед ним.

– Что с вами произошло?

Нат удивлённо поднял брови.

– Если тебе так интересно, то сама первая и рассказывай.

Кеyла сначала опешила, рот её непроизвольно открылся, но она оправилась и посмотрела на Ната с показной жалостью, как невоспитанный урод на деформированного. Вздохнула:

– Так тому и быть. Мы ездили к маме в гости. Отправились обратно с инструктором и на второй день на нас напали великаны Узу…

Она взяла паузу, но не расклеилась как девчонка, а только посмотрела сколько-то в пол. Нат не торопил её, взамен живо представляя, о чём она молчит.

– Великаны разорвали нашего инструктора. Он был маг.

Нат удивился, но вспомнил, что многие Узу невосприимчивы к излучениям. Больше удивило, что они осмелились поднять руку на мага. Ведь магов видно! Каждый из них очень ценен, и если Узу действовали за какую-то плату, заплатить нужно было больше, чем стоит жизнь мага – а каждая из них чрезвычайно ценна.

– Других людей тоже убили, – продолжала Кеyла. – Они почти не имели отклонений!.. Мы напугались и провели в ужасе всю последнюю неделю – нам ничего не говорили, почти не кормили, держали в сыром помещении, где спать приходилось привалившись к стенам… Я не знала, что нас привезли в Зонас – но если так, то находиться в Зонасе нам точно нельзя! Доволен?! Расскажешь теперь?!

– Не надо повышать голос, – срезал Нат недружелюбно. Его правда тронуло, что они были в плену так долго, но он не показал виду. – Нас везли в чистые земли на Благословение, пройти некоторые процедуры у старейшин…

Кеyла понимающе кивнула.

– Нас везли недалеко от города. Так я понял, что это именно Зонас.

– Так вы… – она нахмурилась, размышляя, – вы были в плену только пару дней?

Она фыркнула, не дожидаясь ответа, и сложным взглядом уставилась за борт.

Нат молчал.

Ему пришлось несладко. Может, Кеyле ещё не слаще, но какой смысл сравнивать.

Yoль гребла. С прямой спиной, не моргая смотря в сторону ожидаемого солнца. Над тёмной водой вился лёгкий белесый туман. Женщина не прятала кожу, хотя Нат видел, что кое-какая одежда у неё водилась. Возможно, были причины, почему она не могла заняться собой.

– Yoль! – позвал Нат. – Почему ты нас спасла?

Водомерка продолжала заниматься своим делом, будто настолько погружённая в мысли, что не слышала слов.

– Может, она плохо слышит? – прошептал Ивuш, стараясь быть деликатным. Маленький проныра уже где-то раздобыл игрушечную фигурку какого-то древнего создания – Нат опасался, что как раз в корзинке Yoль – и тискал находку в ладошках, замышляя хорошенько поиграть, как только дети умеют – отрешившись от всего. Иногда Нат гадал, был ли сам таким в свои детские годы.

– Я знаю, что Yoль очень хорошо слышит, – сообщила Кеyла с превосходством. Будто Yoль была ей подружкой, а часть способностей водомерки – так вообще являлась её личной заслугой.

– Что ты собираешься делать? – не удержался Мик.

– Плыву в новый порт, – равнодушно сообщила женщина.

– А с нами?

– Можете сойти.

– А остаться можем? – робко спросила Кеyла.

– Обмен!

Расстояние было слишком большим. Старуха прыгала на своём судёнышке, едва не взвиваясь в воздух, как мечтающий взлететь птенец.

По водному кодексу водомерка не откажет водомерке в обмене, но всему есть разумные пределы – нельзя орать «обмен» в середине пустынной на многие мили воды и на что-то рассчитывать…

– Обмен! – заорала встрёпанная старушенция – как только в тщедушном теле духу хватило? Даже напуганная Кеyла выдавала любопытство.

Yoль перехватила весло, гребком разворачивая нос своей лодки.

Старуха была вне себя от радости – лодчонка прогибалась под её неугомонными прыжками.

Нат успел заметить на борту, на котором находился, немало занятных вещей – чем встречное судёнышко похвастать не могло. Yoль оказалась рядом с собратом-водомеркой прежде, чем жаждавшая обмена успела покрыть хотя бы пару жалких бросков навстречу.

– Тоже мне… – буркнул Нат под нос.

Братья притихли, стараясь казаться меньше. Нат только в бреду мог бы принять старушенцию за подосланного наёмника.

– Обмен! – «тихо», словно изображая крик выдала она в третий раз, неуклюже поворачивая лодку боком. На её скудных мощах свободно болтался синий запахнутый халат, а на шее висела единственная нить бус – бедно по меркам водомерок. Зато у неё ещё были волосы – гнездо чёрных жёстких пружинок, торчащих во все стороны. Жжённые солнцем, но на удивление густые.

Кривоватый и тощий палец, почти птичий, указал на блюдо с их немытыми мисками.

Нат был наблюдательным и часто задавал вопросы, несмотря на свою брезгливость. Обмен у водомерок был знаковым и сокровенным элементом их своеобразной культуры – даже отец признавал за ними право на самобытность, а он был весьма строг. Можно было посчитать обмен глупым пережитком, но он спасал жизни. Заключался ритуал в следующем: встретившись в открытых водах со своими, можно было вступить в обмен, заявив о нём, даже если второй участник ничего не говорил. Просить нужно было вещи, которые по-настоящему хочешь. Выбирать можно было из всего, что видишь. Отказать можно было только, если не хочешь отдавать кого-то, не что-то.

Yoль – вот сюрприз – тоже не стала открывать рта. Ткнула пальцем в заляпанную высокую амфору, до пупка высокому человеку.

Старушенция метнулась отдавать своё замызганное сокровище, видимо, боялась поверить своему счастью, пока Нат неверящими глазами вместе с остальными смотрел как на чистенький ковёр рядом с ними ставят откровенно пахнущий фекалиями сосуд…

Встреченная не в добрый час беззубая водомерка, расхрабрилась и обнаглела, забирая у них большой красивый плед и брюки Мика. В ответку Yoль посвятила четверть часа на то, чтобы отобрать из всего скарба наиболее отвратительные вещи. Ей сразу приглянулась дырявая как решето смердящая нейлоновая шуба с висящим паклями рыбьим мехом. Потом она долго думала, прежде чем указать золотистым пальцем на корзину с явно загрязнёнными находками, которые водомерки таскали с собой, самим же себя вредя, но не в силах избавиться от вещей, которые когда-то в прошлом могли быть очень полезны.

Было ощущение, что старушенция понимала ценность корзины лучше, чем Yoль, так как получив указание, отдала не просто валяющийся сверху использованный фильтр, а корзину целиком, с трудом переставив её через борта.

Yoль выразительно кивнула. Водомерка заулыбалась ей беззубым ртом, удовлетворённо махнув натруженной веслами рукой.

Через десяток минут Yoль увела лодку так далеко, что ту уже не было видно, несмотря на просматриваемый воздух. А запах остался.

Ивuш умоляюще посмотрел на старшего брата. Нат вздохнул ртом в сторону и собравшись с силами, преодолевая брезгливость, краем рукава подцепил амфору, чтобы хотя бы излить за борт её содержимое… Руку остановило что-то склизкое, напугав и едва не заставив отскочить – хозяйка лодки была против. Нат понял, что его остановили веслом.

– Не трогай! – прошипела Кеyла.

– Вы серьёзно?! – ответил тем же Нат.

– Не надо, – деликатно коснулся локтя Мик, боясь ссоры. Допустим, Зонас не имел значения, но была хозяйка, которая их спасла…

Ивuш зажал низ лица своей новой грязной рубашкой, выпучив глаза от нехватки воздуха.

– Спрячьтесь, – недовольным тоном бросила водомерка.

Никто из семи клановых не собирался спорить с женщиной, которая из-за них устранила по меньшей мере пять великанов, помогла скрыться и ещё накормила. Что она сделает, если кто-то выведет её из себя? – Швырнёт за борт?

Оба клана потопали в каюту, с неловкостью размещаясь в тесноте на по-видимому испачканных ими самими покрывалах. То тут, то там виделся отпечаток ноги или ещё какое пятно. К большому облегчению, здесь не пахло новыми обретениями – Yoль использовала для занавесей не просто пластинки плёнки, а настоящие фильтры, которые можно сомкнуть достаточно плотно с помощью подвешенных снаружи и внутри нитей бус. Бусины как бусины, сначала Нат не обратил внимания, но теперь он ждал – ждал причины, по которой их отправили в каюту, и его глаза цеплялись и замечали больше. Бусины были из всего: камней, канифоли, микросхем, топливных элементов батарей, оплавленного пластика, мотков медной проволоки, костей животных – как летопись долгих путешествий. Если конечно она не позаимствовала у кого-то эту лодку, как по определённым признакам поступила с предыдущей…

Здесь, между немытыми запахами их утомлённых тел, чувствовался собственный дух Yoль. Нат не мог не видеть, что она аккуратный человек, поэтому странное немотивированное проявление интереса к отвратительной грязи водомерок оскорбило его до скрежещущих зубов.

Нат помнил, что Кеyла сказала – у Yoль очень хороший слух, поэтому не говорил, что она, может, обдумывает их продажу, и этим и объясняются все её действия. Просто для неё дело показалось выгодным, потому что она была способна расправиться с великанами. Это её характеризовало. Не каждый способен безжалостно нести смерть в суровом мире, который сам косит жизни когортами.

– Доброй погоды, – негромко произнесла Yoль, как через силу. Разговаривать она не любила. – Примите мою находку в обмен на свой товар.

Клановые напряглись, как один, с бьющимися в страхе сердцами, подозревая, что сейчас продают именно их.

В отличие от водомерок, в портах водные бродяги не могли выбирать так же вольно. Если продавец откажется, водомерке придётся развернуться или предложить чего получше.

Сердце Ната доставляло боль груди, но он сидел и ничего не мог поделать. Когда отец наставлял его, учил, когда его воспитывали старейшины, он воображал, что становится всё лучше, всё умелее, всё больше понимает… но он не мог ничего сделать! Одна женщина, явившая невесть откуда, крутила им и братьями, как пожелает, и Нат даже не был уверен, что физически с ней справится, если соберёт все силы!

Мик положил руку на его сжатый кулак, пытаясь успокоить. Испачканное сажей лицо Кеyлы обратилось в глаза от страха.

После незначительной возни – уши внутри каюты ловили каждый шорох как взмах занесённого топора – снаружи плеснула вода. Yoль продолжила грести.

Лёгкие удерживали вдохи. Лодка не задевала камней порта, куда Yoль безошибочно догребла за час с небольшим, что они боялись шевельнуться в прикрытии каюты. Иногда слышались голоса – здесь вели себя тихо, как будто сворачивали дела перед сном или бурей. Было достаточно поздно. Нат задним числом заметил, что и проснулся не так рано, как должен был, изнурённый переживаниями похищения.

– Доброго человека заинтересует посуда? – непривычно заговорила Yoль. Всё, теперь из неё месяц ни слова не вытянешь…

– Чего у тебя?

Мик с облегчением вздохнул, но Нат гневно одёрнул его, а Кеyла, которую вообще никто не спрашивал, вцепилась в обоих.

– Приборы? – продолжал бодрый мужской голос. – Меня больше интересуют инструменты. Есть чего?

– Есть ножницы… напильник…

– Чего хочешь взамен?

– Я хочу этот бак. И еды.

Послышалась возня. Нат старался быть настороже, но с сердцем что-то происходило – страх ему отказывал. Нат боялся, что в нужный момент ему не хватит не только сил, но и адреналина.

Кто-то передавал что-то на лодку, а Yoль без спешки раскладывала вещи, чтобы не попортились и не упали.

– Хочешь, спрошу про посуду у соседки?

– Да, добрый человек.

– Эй! – сварливо окликнул неприятный женский голос. – Греби сюда! Нечего ждать тех, кто сам не пришёл! Какая у тебя посуда?..

Маслянисто булькала вода под веслом. Yoль немо слушалась.

– Так… четыре вилки… лопатка… даже венчик… если подумать, лопатка мне ни к чему… возьму без неё, а?

– Да, добрый человек.

– Чего хочешь?

– Овощи.

– Столько довольно?

– Ещё пучок лука.

– Ладно…

– Слышишь, девчонка! Если ещё будут инструменты, привози!

– А посуда кончилась?..

Yoль будто замешкалась, а потом нырнула в каюту, потревожив занавесь. Не глядя на собравшихся, растолкала лежащие ноги, подняла топчан, обнажив тайник.

У Ната глаза на лоб полезли, он даже забыл, что замер, боясь, что сейчас она вытащит за шкирку кого-то из них.

Yoль быстро выбрала красивое блюдо, собранное из разных кусочков керамики на клей с блестящей пудрой.

Снаружи довольно прищёлкнули языком.

– Эй! – возмутился знакомый голос. – Я больше дам! Хочешь ещё овощей?!

Yoль мялась в нерешительности, притворной или подлинной. Её силуэт угадывался через занавесь.

– Хей, девчонка! – позвал твёрдый мужской голос, властно перебивая торг. – Оружие есть?

– Нет, господин, – соврала Yoль.

Мик неслышно поправил задранный угол топчана ногой. Даже по голосу было понятно, что снаружи маг.

Воцарилось молчание, и непонятно было, решена ли участь красивого блюда, и получила ли Yoль что хотела.

– Что бы ты могла предложить такому человеку, как я? – испытующе обратился маг. Должно быть, пока было тихо, он изучал вид Yoль. Она была слишком здорова для водомерки.

– Если у господина есть возлюбленная… или дочь – могу предложить заколку.

Ну это-то барахло было у неё в корзинке у входа. Хитрая Yoль.

– Покажи, – усмехнулся господин.

Остальные участники торга не смели и звука вымолвить, даже та скандальная женщина с неприятным голосом.

Yoль не глядя засунула руку через занавесь. Любой должен был подумать, что ей просто не из чего выбирать. По факту, ловкие золотистые пальцы не скупясь нащупали нужное в хорошо известном содержимом плетёнки. Нат недовольно поджал губы, видя как она вытаскивает гребень в мелком жемчуге.

Снаружи ахнули.

– Вот что значит водомерка большой воды, – не удержавшись, проворчала уже узнаваемая по голосу женщина, даже не рассчитывая перебить красоту у мага.

Называть водомерок известным словом в глаза было не очень-то вежливо, но уж так разговаривала невидимая женщина, в её выражениях всё становилось грубостью, даже похвала.

Остальные только вздохнули в восхищении или зависти.

– Угодила, – хмыкнул маг. – Сколько еды тебе купить?

– Много, – с простоватой жадностью ответила Yoль.

Нату казалось, она притворяется. Он старался тихо дышать, поэтому не стал оборачиваться к братьям за подтверждением своих идей, а мнение Кеyлы его совсем не волновало.

Маг снаружи рассмеялся, но не обиделся.

– Эй, торговка! Отдай ей свои корзины!

– И корзины, господин? – пугливо удивился голос.

– И корзины! Пошевеливайся!

Успокоенная Yoль отдала ему гребень, устраивая корзины на более-менее свободном месте.

– Что ещё есть? – маг ещё был заинтересован.

– Больше мне ничего не надо, господин, – спокойно отказала Yoль.

– Ну как знаешь…

– Приплывай ещё! – попрощались портовые.

Yoль работала веслом, не разгоняясь, но выдавая мастерство ни разу не стукнув бортами о портовые камни.

Клановые отдыхивались. Водомерки большой воды озабочивались провизией перед длительными перегонами. В поведении Yoль не было ничего подозрительного, и их она не продала…

По каюте призывно стукнуло багром.

Клановые со вздохом, ужами спешившись с лежбища, высыпали наружу.

Их спасительница остановила лодку у вытянутой стрелы причала – какая-то огромная башня из железа и бетона упала в воду в прошлом, и градоправители сочли место подходящим для причала водомерок. Промасленные измочаленные канаты бухтами лежали на острой макушке огромной лежачей стелы. Yoль подтянула лодку к одному, готовая привязать. Весло лежало поперёк, а в другой руке женщины был огромный душистый сдобный каравай. Она выманивала их, как наивных животных.

– Не оставляй нас, Yoль, – всхлипнула Кеyла, сиротливо поджимая руки к груди в умоляющем жесте.

Булка продолжала манить наружу.

Нат вдруг понял, что это по его душу. Он не стал поступать по-девчачьи. Оглянулся на открывающийся с тыла порт. Отсюда едва удавалось разглядеть верхи человеческого жилья. Yoль часто заходила с тыла, хорошо знала пути, как настоящие бродяги большой воды.

– Нам некому больше доверять в данных обстоятельствах, – медленно проговорил он. – Клан сможет отблагодарить тебя, если ты вернёшь нас кому-то из наших…

Нат едва успел договорить, Yoль перебила его неуважительным фырканьем и отбросила канат, сильно отталкиваясь поднятым веслом-багром от древней конструкции.

Булка отправилась в руки Кеyлы, и та стала щипать её на куски для младших мальчишек. Отказываться от еды было глупо.

Нат взял свою долю и стал отделять губами сдобные волокна, стараясь не торопиться.

– Что тебя обидело? – решил прямо выяснить он.

– Отстань от неё! – со страшными глазами прошипела непрошенная Кеyла. Мик снова сжал пальцы на плече, прося сдержаться.

Как бы то ни было – водомерка не ответила, яростно работая веслом. На борту стало сложно находиться даже сидя, и всем, одному за другим, пришлось на карачках перебраться в каюту.

– Ей же холодно там… – заговорила Кеyла, обнимая себя за голые замёрзшие колени. Её средний брат норовил заглянуть в тайник под топчаном, но Мик шикнул на него.

– Не трогай, – поддержала Кеyла.

– Ты ей хлеба не дала, а теперь беспокоишься о тепле! – фыркнул недовольный Нат.

– Я… – Кеyла мучительно покраснела. – Я… Почему вы мне сразу не сказали! Я пойду попрошу прощения!

Нат с торжеством наблюдал, как девчонка Зонаса поползла на коленях прямо из каюты – лодку не только качало, но ещё и гнало с удивительной скоростью – без привычки было невозможно устоять.

Кеyла скоро вернулась и теми же руками, которыми ползла по грязному борту, полезла в тайник.

– Ты чего делаешь?! – возмутился Нат.

– Она сказала мне сделать ей чай! – с превосходством заявила Кеyла, так что возразить было нечего. Преемница главенствующего клана прислуживала какой-то водомерке и испытывала при этом гордость! Потеха да и только!

Нату пришлось пойти следом, чтобы убедиться, что эта неумеха не спалит лодку, взявшись готовить на открытой жаровне.

Ветер постоянно менялся. Гребчиха боролась с течением, будто это было очень важно. Нат в этом ничего не смыслил, он даже не умел плавать, а в лодке в последние пару дней находился больше, чем за прежние годы жизни.

Видя, что он составляет ей компанию, Кеyла сразу стала командовать.

– Зачерпни воды! Да не вырони ничего!

– Поуказывай мне! – огрызнулся Нат, зачерпывая из-за борта. Небольшая часть отправилась в чашечку для розжига, остальное требовалось прогнать через фильтры. В чёрном гофре, устанавливаемом на котелок, оказался очень хороший фильтр, в сотню раз лучше того, что Yoль угораздило обменять на плед.

Бессовестная Кеyла уже успела заслониться от ветра оставшимся, предоставив остальным жаться на холоде. Собственно, водомерке вроде и не было холодно, на ней даже лимфа не успевала высохнуть, как она гнала свою изгаженную за пару дней, чистенькую прежде лодку.

Yoль получила свой чай не скоро. Кеyла торжественно подала ей обжигающую пиалу без ручки, как будто они были на приёме в резиденции клана в чистых землях. Гребчиха невозмутимо выпила, вернув опустевшую посуду.

Под килем клином расходилась чёрная жирная вода, отмечая отдаление от покинутого порта.

На большой воде было тихо. Нат пытался дождаться, когда водомерка пойдёт спать, но так и задремал на борту, дерясь с Кеyлой за плед.

К утру ветер стих. Жёлтые языки тумана поползли по чёрному глянцу вод по левому борту. И амфора с шубой вновь напомнили о себе. Нат брезгливо морщил нос.

– Таким и останешься, – не выдержала Кеyла. – Хотя… пожалуй, тут ты ничего не можешь поделать – у твоего отца вечно вид, будто под носом куча экскрементов…

– Если он видел в тот момент тебя, – фыркнул Нат, – ничего удивительного.

– Что за город мы проплыли вчера? – спросила Кеyла, проигнорировав издёвку и резко перестав замечать самого Нaта. Цаца.

Полуодетая и босая Yoль села, где стояла, положив весло поперёк, в чуть намеченные уключины. Двигаться по борту теперь мешали не ветер или течение, а четыре корзины с припасами, облепленный сором бак в потёках жира и прочие пахучие приобретения. Колени женщины торчали в разные стороны, лопатки выступали над топом. Нат потянулся заново поставить жаровню. Горючего на воде в изобилии, и ходить никуда не надо…

– Yoль, – подлизывалась Кеyла. – Хочешь чаю?

Девчонка поторопилась зачерпнуть побольше воды опустевшим ковшом… Носы спящих в каюте прошили ароматы из срамной амфоры, даже перегородки не помогли. Мик первым высунул голову наружу, пытаясь сориентироваться.

…Нат почувствовал поднимающуюся под горлом волну – так ощущался огромный выброс магии. Под таким было страшно крутить головой, она и так кружилась. Странно – ведь вокруг лишь вода, Yoль всю ночь гнала их прочь от посторонних глаз…

Звенящая тишина мучительно задрожала, вкручиваясь веретеном в барабанные перепонки, и на апогее, когда казалось, что хрящ не выдержит, что плюнет, измученно, кровью, наступило резкое облегчение. И в одно мгновение даже это облегчение было мучительно…

Кеyла ахнула, вытаращив глаза на ковш в собственной руке и чудом не выронив посудину в воду. Вода сменила цвет, став как лимфа, что выступает на здоровом теле при напряжении… сквозь неё было видно дно посуды! Вода за бортом не была чёрной. Над её желтовато-серой рябью отчего-то не плыли жёлтые клубы собирающегося тумана.

Нат ошарашенно посмотрел на Кеyлу, на Мика, на собственные руки, и не веря самому себе потянулся к амфоре…

– Набери воды. Во все ёмкости. – Кратко велела маг, глядя на него розовато-золотыми глазами.

Нат позволил себе миг немоты, прежде чем поспешить подчиниться. Мик и Кеyла без отдельного распоряжения к нему присоединились. Только поднявшийся Ивuш ещё ощупывал себя, удивляясь, что стал до скрипа чистым от макушки до подошв сапог. Он и подошвы проверил, для чего сначала уселся задом на борт у всех на ходу и загнувшись немыслимым образом, а потом ещё и несколько раз проведя ладонями по выделанной коже. В другой раз старший брат бы отругал – но сейчас…

Когда лодка осела на пару дюймов от тяжести запасённой воды, вода стала отдавать… Нат не видел такого прежде. Вода никогда не отдавала, всё шло на неизведанное дно.

Увидев всплывающий чайник с длинным носиком, даже Ивuш потянулся вытаскивать неожиданные подарки глубины. Майо в неверии трогал прозрачную прохладную воду голыми ладонями, зачёрпывал, разглядывая сквозь неё кожу. Нат попросил багор.

Yoль без выражения наблюдала за их вдохновлённым кладоискательски-собирательским жаром – будто бедняки, нашедшие в лесу россыпь чистых грибов! Но даже высокомерный брезгливый Нат ничего не мог с собой поделать. Лодка заполнялась скарбом, начав напоминать ту первую, заваленную всем подряд.

– Мне нужно место, чтобы двигаться, – хмуро сообщила Yoль, и сама потащила на борт сеть с яркими поплавками, которые прежде не помогали неводу справиться с водой – в прежнем её, давно знакомом виде. Эта вода была совсем другая.

Теперь сверкающая на свету амфора и такой же бак были заполнены прозрачной жидкостью по кромку. Её можно было пить без фильтра…

В сети запуталось огромное количество вещей, и вытянув её, клановые с сожалением, но больше к вещам не тянулись, оставив их подскакивать поплавками на дрожащем водном просторе.

Чистая вода шла далеко вперёд. И так же назад, и влево, и вправо, отмеченная штрихами всплывших предметов. Это было невероятно! Невероятная магия, которая стоила отдельного клана! Такое было не по силам водомеркам – слабым внеклановым магам. Даже если умелец с таким навыком не был способен на размножение, ему следовало обратиться в любой клан за помощью, и не было бы того, кто бы отказал. Нат никак не мог понять Yoль. Она могла жить в очень хороших условиях. И даже без помощи кланов.

– Yoль, – позвал Нат, – хочешь детскую пилюлю?

– Хочу есть, – фыркнула маг. Тон не отдавал наигранной бравадой.

Нат не стал менять тему и занялся жаровней. На его памяти никто не отказывался от детских.

Горючее пришлось подливать из припасенной и крепко заткнутой резиновой пробкой бутыли. Из тонкого горлышка полилась хорошо знакомая жижа. Отчего-то сейчас вид её изумлял, и Нат постарался не изгваздать в жирной черноте пальцы и не накапать на стерильное дно лодки. Когда всё получилось, парень удовлетворённо кивнул сам себе и выжидающе воззрился на Кeyлу.

– Я умею делать только чай… – беспомощно созналась бесполезная девчонка Зонаса, дёрнув плечами в худом рубище.

– Мы вообще не заходили на кухню! – гордо уведомил Нат.

Yoль без удивления фыркнула, смотря исподлобья. Готовить пришлось ей.

– Как называется это блюдо? – осведомился Ивuш.

– Суп.

– Просто суп?

– На большой воде суп называется супом.

Клановые ради приличия изобразили, что готовы отказаться от сомнительной еды, но не слишком долго, чтобы водомерка в самом деле не решила, что они не хотят есть. Суп оказался горячим, и есть его даже ложками оказалось невозможно, не производя неприличных хлюпающих звуков. Ещё он был вкусным. Раньше бы Нат не купился на капли жира на его серой поверхности, но комковатую белесую гущу – может, всё дело в чистейшей воде, на которой он сготовлен?

– Спасибо, Yoль, – поблагодарили четверо и трое.

– Я пойду спать, – сообщила маг, притворяющаяся простой водомеркой. – Младшие пойдут со мной. Вы помоете посуду и почистите овощи к ужину. Проснусь – сготовлю. Весло зря не трогать. Руки в воду не совать. Очистки выкинете в одном месте. В большой воде есть существа, способные съесть человека за один укус.

После самой длинной за знакомство речи, Yoль взяла за руки младших мальчишек и увела с собой в каюту.

Слегка дул встречный ветер, перебирая очищенные пряди. Лоб взопрел после обжигающей еды, и деликатное касание воздуха было приятно. Горчичные тучи стелились плотным покровом, но не разорялись осадками. Кратко, на половину часа выходило солнце. Показалось, покусанным то с одного, то с другого бока, диском в плотных облаках, и укатилось куда-то за них же.

Лодка немного двигалась под действием течения. Майо пытался разобрать огромную мокрую сеть – вода на ней была та, особая, невероятно чистая, от которой всё было мокрым и пальцы морщились, бледнели и подмерзали, но не пачкались.

Сколько раз Yoль пыталась избавиться от них, четверых и троих, чтобы не показывать своего умения. На данный момент для многих в суровом мире она была ценнее, чем они, обыкновенные клановые дети, полезные где-то в перспективе. Они сами могли продать её, если бы она попыталась продать их. Но скорее всего кто-то предпочтёт получить сразу восьмерых. Нат неожиданно осознал, что такую, как Yoль надо попытаться заполучить в свой клан. Извиняло нерасторопность его мысли лишь то, что он ещё не был магом как отец. Тот бы сообразил сразу. Очистка территории клана стоила бы по меньшей мере дюжины детских пилюль, а одна пилюля шла за три приличных дома…

Мага с такой способностью наперебой бы приглашали в поля и на водоочистные станции, на рыбные и грибные фермы, в Заграду, в само Благословение, даже, может, Зонаа…

У Ната кружилась голова от возможностей. Yoль была драгоценна. Неужели есть ещё такие как она?

– Мы всё сделали, Yoль! – поспешили отчитаться они, стоило женщине показаться наружу, когда день перевалил полдень. Тон стал куда любезнее, хотя столь резкая перемена отношения едва ли украсила их моральный облик в её золотистых глазах. Топ и повязка на её стройных бёдрах тоже теперь были первозданно чистыми, ни следа смолы и гари, белая парусина, слегка патированная возрастом ткани.

Следом за магом тёр глаза заспанный Ивuш и ещё более мелкий мальчишка Зонаса.

– Вот, я почистила овощи!

– Убери глазки, – наморщила гладкий нос Yoль.

– Я слышала их едят…

– Я не ем, – резонно заметила водомерка. Нат испытал облегчение, хотя старался не думать, из чего были приготовлены прежние блюда. Водомерки в его представлении не отличались разборчивостью, однако можно ли отнести к бродягами большой воды сильного мага с уникальным даром?

Скрестив ноги, Yoль упёрлась спиной в стенку необходимого закутка, примыкающего к каюте. Теперь понятно, почему он не пах.

– Бери весло и греби полегоньку, – отправила она Мика. Брат подорвался чуть ли не с радостью, оставляя сеть на среднего Зонаса. Нат тоже хотел попробовать править судном, хоть клановому такое было не по статусу. Спорить с магом он не собирался.

Yoль переняла нож у Кеyлы и навесу накрошила овощи в отмытый котелок, залив плошкой воды из амфоры, в чью сторону недавно было страшно смотреть. Варево бурлило. Yoль достала откуда-то маленькую трубку с длинным тонким черенком, зажгла кончиком пальца.

Ивuш смотрел во все глаза – в клане на подкорку вбивали, что среди водомерок стоящих магов нет, поэтому они так низко склоняют головы и даже простые люди с самой слабой физиологией не считают их сколько-нибудь лучше себя. И здоровья в них не больше.

Yoль была сильным магом. Чашечка смоляной трубки была закрытой, женщина потихоньку вдувала в неё маленькие порции воздуха. Отец считал всё это гадостью, поэтому Нат не знал, в чём тут соль и удовольствие.

Водомерка не глядя перемешала содержимое котелка своей ложкой на длинном черенке. Всыпала горсть специй, перемешала снова, не давая пригореть. Смесь стала источать запахи.

Нат засмотрелся на мага и вздрогнул, когда она вдруг выпрямилась, не помогая руками, перехватила у Мика весло, исправляя направление, потом так же естественно и плавно села нарезать овощи в готовую поджарку. Грация жителя большой воды… вот только Нат не помнил, чтобы водомерки отличались такой.

– А где теперь взять горючее? – Кеyла обратила внимание на догорающее масло в жаровне.

– Проплывём немного, и будет как обычно, – пожала плечом маг. Пусть от Мика было мало пользы, лодка всё равно двигалась – здесь верховодило какое-то стабильное течение, похоже, Yoль очень хорошо знала, куда оно несёт.

Женщина ловко рассекла звездой несколько головней, очищенных от глазок, заменила котелок на жаровне сковородой, и подлила масла из тёмной бутыли сверху и заодно снизу, в затухающее пламя жаровенки. Сковорода распалялась, масло грелось, Yoль выжидала, держа очищенные головни в ладонях. Заготовки зашипели от соприкосновения с раскалённым блином металла, в воздух сразу взвились вызывающие лимфу во рту запахи. Yoль высыпала в протушенные овощи кусочки сушёного теста, намешала, и вернула на огонь с чайника, который пристроила в подставку под горячее дно. В чайнике тоже была вода – подростки наполнили все ёмкости, как и просили, даже те, что только выловили из очищенной удивительной магией воды.

Все уже сидели, взяв в руки пустые миски, как нищие у дверей клана в надежде на милость.

Сначала Yoль разложила рагу с сытными шариками оплавившегося теста с запечатанным сыром, потом важно увенчала сверху короны зажаренного на масле головня. Себе на этот раз тоже выделила миску. Освобождённую посуду отложила на жестяное блюдо, выловленное из воды, а чайник учредила на раскалённой решётке.

Есть стали одновременно, усевшись кругом на сложенных ногах. Кто-то сидел на пледе, кто-то на криво постеленном ковре, залезающем углом на внутреннюю стенку борта. У Yoль оказались и другие миски, совсем не битые, и достаточное на всех количество вилок, и отдельно разномастный набор пиал для напитков, но не бродяжий-разношёрстный, а подобранный в красивое сочетание цветов и узоров, даже если он и сложился из битых комплектов.

Yoль ела медленно, Нат стал разливать чай по пиалам, получив от неё разрешение.

– Очень-очень вкусно, спасибо, – от всех поблагодарил Мик, облизывая жирные из-за головня губы.

– Да, – влезла Кеyла. – Кто научил тебя готовить?

– Немного инструктор, – маг повела глазами как будто бы вспоминала, впервые задавшись вопросом сама. – Но, должно быть, по большему счёту сама.

Нат выбрал ей чашку, которую считал самой красивой. Хоть и поданная последней, она была самой горячей, но и есть Yoль закончила позже всех. Водомерка не прокомментировала его поведение, Нату осталось размышлять об этикете в одиночестве. Отцу дома следовало бы подавать кушания и напитки первому.

– Вот и горючее, – сказала маг, опрокидывая в горло кипяток и берясь за весло. – Несколько дней вокруг будет сколько угодно горючего…

Непохоже, чтобы она с кем-то разговаривала в расчёте на реакцию, скорее сама с собой.

– Идите спать под крышу, – велела маг.

– Тебе не будет скучно? – мялась Кеyла. – Может, нужна какая-то помощь?

– Я привыкла одна, – снизошла до ответа гребчиха.

Нат навязываться не стал. Вместо этого сделал, что сказано. Накрыл чашку с горящим маслом, через минуту проверил, что оно действительно не горит и ниоткуда нет тяги воздуха. Закрыл её снова, поправил составленную в блюдо посуду, и увёл обнимающего игрушку Ивuша в каюту, чтобы найти наиболее удобное место.

Сегодня покрывала были чистыми, как и они сами – даже подошвы их сапог были стерильны, но Нат всё равно разул брата, прежде чем запустить на свежую кровать. Ивuш бездумно всё взбуровил, прорываясь к дальней стенке. Кеyла пыхтела над душой, пытаясь оправить постель уже под ним, но Нат не обращал внимания. Во второй вечер ложиться спать было не страшно.

Прошло четыре дня их путешествия по большой воде, когда течение стало настолько сильным, что Yoль не смогла прерваться, чтобы что-то приготовить.

Кеyла пыталась изобразить кашу с овощами, но у неё всё без конца пригорало, а в воздух вился горький запах и почти чёрный дым.

Нат не уставал сообщать своё мнение по поводу её навыков готовки, Кеyла грубила в ответ. Все были так поглощены перепалкой, что почти просмотрели как утлое судёнышко несло на скалы, а в какой-то момент водомерка с силой развернула лодку, и течение исчезло.

Над головой нависла основная скала, формирующая остров. Её громадина была покрыта оплавленным металлом, от которого фонило так, что ночь становилась днём. Какая жалость, что они подплыли утром и не заметили опасности.

Yoль выглядела довольной, даже костюм защиты не надела – у неё был в тайнике. За него можно треть небольшого города потребовать, а маг покупала овощи за заколки и притворялась в сто раз менее достойной, чем была на самом деле. Нат уже признавал, что не понимает её мотивов…

– Почему ты не гребёшь, Yoль? – дрожащим голосом вымолвила Кеyла. – Разве здесь не опасно?

– Камень экранирует.

Подземный ток вынес их дальше, глаза клановых медленно привыкли к темноте и наконец разобрали – их водомерка была не совсем водомерка, ибо водомерками зовут лишь тех, кто никогда не останавливается на суше. У Yoль был в некотором роде приют.

Она загнала лодку в тесный каменный карман – в неспешном течении ей это далось безо всякого усилия, и ступила на камень.

Гора представляла собой оплавленный кусок железа, бетона и пластика. Здесь вырывались такие температуры, что плавилось то, что не должно. Нат узнавал место – это был один из могильников, вечный заповедник, куда не следовало соваться никому, кто ещё хотел жить. Люди даже не подплывали к таким…

– А это… – слабо попытался спросить Нат.

Некоторые отчуждённые острова использовали дополнительно как свалку для самого страшного. Десятки, если не сотни смелых магов были отправлены сюда, чтобы спасти свои города и суровый мир. Они плыли в одиночестве на лодках, транспортируя Великие Грязные Источники, теряя на ходу зубы и волосы. Они плыли, а с них оплывала кожа. Это было ужасно и красиво – такое самоотречение во имя других. Как много героев пало – которые могли дать миру продолжение своего славного рода… но нельзя было отправить никого другого, менее ценного – остальные умирали сразу…

Никак Нат не ожидал оказаться в таком месте!

– Yoль! Ты что?! – выпалил он, в гневе указывая на своих безвинных братьев.

– А что? – спросила она медленно и равнодушно, будто не понимала.

– Что ты наделала?!!

– Почистила.

Мало кому удавалось осечь разгневанного Ната одним словом. Он беспомощно замолчал, прислушиваясь к ощущениям. Было тихо – ничего удивительного, место абсолютно мёртвое – могильник. Но вот воздух – воздух был значительно чище, чем он ожидал.

Yoль уже шла куда-то, не придавая особого значения его реакции. Будь она признанным магом, могла бы себе позволить высокомерное равнодушие в отношении всех, кроме самых крутых. Но эти самые крутые постарались бы заполучить её в друзья, потому что кто же не захочет жить в чистом доме? И заискивали бы перед ней и ссорили бы с другими…

Yoль шла по оплавленной каменно-пластиковой тропке – в чёрной почти породе встречались вкрапления оранжевого, жёлтого и белого – вдоль водного канала, который похоже уходил дальше под землю. Путь медленно поднимался в гору, и они оказались на воздухе на приличной высоте, со случайного серпантина глядя на маслянисто переливающуюся на свету воду внизу. Такую же чёрную и плотную, как в большинстве мест сурового мира.

Нат вздохнул. Волосы не вылазили. Похоже, Yoль практиковала здесь свой приём не раз, но вода подвижна, и чистая или смешалась с грязной или отдрейфовала. К сожалению.

Yoль развернулась и стала спускаться по тропке, о которой видимо опять-таки знала. Граница заражения чувствовалась ярко. Нат почти запнулся о неё и предпочёл не идти дальше, не пуская и братьев.

Маг вздохнула, садясь прямо в грязь. Четверо и трое за её спиной задержали дыхание, предчувствуя, что случится дальше.

Снова – волна мощной магии, от которой подпирает горло, перехваченное дыхание, вспышка изменения спектра в глазах…

– Ах!.. – освободил сдавленные лёгкие Ивuш. Клановые трясли головами.

– Можно походить пособирать по дну, – буднично прикинула Yoль. Пока клановые трясли головами, пытаясь поставить на место мозги, чуть впереди маг выставила левую ногу и упёрла руки в худые бока, ничто в уверенной позе не говорило что подвиг стоил сил, ничто в высокой фигуре не намекало на то, что в столь тонкой оболочке могут быть заключены подобные силы.

Песчаный берег в сени остро нависающего острова был осеменён хаотичными навалами вещей. Нельзя было различить, что изначально было здесь, в эпоху благословенного прошлого, а что привезли десятки отчаянных, пожертвовавших собой. Как бы то ни было, построек ушедшей эпохи на острове не осталось. Гранулы чёрных вкраплений делали грязно-жёлтый песок серым. Там, где поработала Yoль, берег был желтее. Несколько лодок засели по береговой линии. Чистка потревожила их покой, а может разъела трухлявые концы, и вода, где она преобразилась, поволокла их потемневшие мощи в большие воды.

На дезактивированной свалке оказалось много штук, похожих на грабли. В страшном сне Нат не видел, чтобы его босые братья с подвёрнутыми штанинами ходили по границе большой воды. Yoль сказала держаться не дальше двух дюжин шагов от суши.

Нату досталась самая длинная палка, и было велено следить почти у самого берега. Вода, чистая и холодная, накатывала лишь на самые ступни, не касаясь лодыжек…

– А-а-а-а-а! – напугано закричал Майо, проваливаясь. Нат лишь шаг ступил, остальные застыли – вихрем пронёсшаяся по мелководью Yoль воткнула лезвие, выдёргивая на поверхность существо с щупальцами.

– Эт… эт… это же кракен!!! – заикался вызволенный Майо.

– Он слишком мал, чтобы так называться, – не согласилась маг, пристально разглядывая добычу на лезвии. – Он хотел есть. Но забыл, что сам вкусен. Пусть это будет вам уроком.

Майо ошарашенно хлопал глазами.

– К берегу! Живо! – гаркнул Мик, расшифровывая.

Нату, как и Майо, было о чём подумать на обратном пути. Yoль собрала в россыпях барахла то, что сочла наиболее ценным. Остальное могло дождаться нового дня. Четверым и троим было что нести. Кеyла тащила погнутое ведро с плюющимися чистой водой моллюсками, её братья нейлоновый трос – ценная вещь, и бухту шнура, видимо, синтетического, коли уцелел. Кеyле постоянно приходилось оглядываться на слабосильных младших. Нат шёл замыкающим, поэтому следил сразу за всеми. У него в руках был целый ковёр, и он старался особо не пыхтеть от тяжести. Yoль впереди несла несколько тазов, в верхнем склизко покоился заколотый ножом кракен, на золотистом плече мага висела ещё одна бухта тонкого шнура, а ещё она несла пояс с инструментами, целый и оборванный. Ивuш изо всех сил пытался быть полезным, таща на собранной на скорую руку волокуше кучку стеклянных сосудов, которые стояли без крышек, когда Yoль практиковала свой особый приём, потому стали стерильны и годились, чтобы хранить ценные жидкости. Майо был хмур – на его лодыжке проступили размазанные и вспученные следы присосок, и ему требовалось лечение, хотя он всё равно взялся тащить ворох спецовок, нуждающихся в починке, но почти целых. Мик беспокоился за брата и нёс металлическую раму от широкого кресла, а также тянул на плечах самодельное коромысло, две уравновешенные ёмкости из металла содержали всякие мелочи, которые вместе обретали ощутимый вес.

Новый шок поджидал Ната, когда Yoль подсказала дедовский способ для лечения животных ожогов.

– Я не буду этого делать! – Нат был красен до корней волос.

Yoль не вступала в дискуссию, клан Зонаса отворачивался, не показывая ни сочувствия, ни даже улыбок, Майо кривился, угрожая расплакаться от возрастающей боли и жжения.

Мик играл желваками и в конце концов схватил брата за запястье и поволок в сторону.

– Мик! – разозлился Нат. – Что ты удумал делать?! Наверняка есть нормальное лекарство!..

Хоть до хрипоты обкричись – вот отец узнает, как они слушаются старшего!

Под шумок Кеyла раскатала принесённый ковёр на пещерный пол и усадила на него братьев. Можно подумать, Нат ради них старался!

Хозяйка успела натащить в своё убежище уже не один ковёр и дорожку. Ещё у неё имелось уютное круглое плетёное сидение в форме сплющенного шара, пока суть да дело, и клановые находили куда приткнуть полезные находки, она уже устроилась с комфортом, сложив перед собой голые ноги и надстроив таз с кракеном на выменянный в прежнем порту бак, и стала чистить водного гада, заложив в уголок губ маленькую чёрную трубку.

– Он же наверное ел человечину! – воззвал к ней Нат.

– Отомстим, – невозмутимо отсалютовала новым ножом маг. Лезвие хищно блеснуло.

Смущенный Майо и напряжённый Мик показались на глаза старшему, который набрал в грудь воздух, чтобы отчитать их уже за сделанное.

– Вы не догадались набрать горючего? – перебила Yoль. – Пройдите к стене, где мы причалили, зачерпните ковшом. Было бы неплохо, если бы вы заполнили сразу вон ту канистру. Только не забудьте завинтить крышку.

– У него же нога болит! – переключился Нат.

– Уже не болит, – признался Майо.

– Попозже компресс приложим, – Yoль тёрла щупальце металлической щёткой на ручке. – Отметину придётся долго носить.

– Ничего, – Майо шмыгнул носом и слегка похромал за Миком, уже подхватившим указанное оборудование.

– Yoль, – позвала Кеyла. – Тебе помочь?

– Боюсь, обожжёшься… почисть, пожалуй, те стручки и луковицу.

– А мне что делать? – почти обиделся Нат.

– Если хочешь поработать, займись спальными местами.

– Ладно, – немного дуясь, буркнул юноша. – А ты взяла инструменты, потому что просил тот человек, с которым ты говорила в порту?

– Инструменты всегда нужны, – без привычной неохоты говорила Yoль, мирно занимаясь готовкой совершенно несъедобной и противной на вид твари. – Я не собираюсь особо скоро возвращаться к ним.

Нат почему-то почувствовал облегчение. Что касается вещей Yoль – они были единственным сокровищем водомерки, которое юноша согласился бы назвать ценным. Это всё были очень хорошие, полезные и с умом подобранные вещи. Даже амфора, которая теперь сияла в непроходном месте пещерного жилища, наполненная чистой водой.

Пещера имела неправильную форму. Можно было представить себя в желудке огромного каменного зверя. Всё как полагается, пищевод устья, в который они вплыли, и длинная и извилистая кишка выхода к заваленному берегу. Внутрь самого широкого места просачивалось немного света, глаза привыкали к этой серости спустя какое-то время, но ближе к вечеру становилось всё сумрачнее. Потребовалось соорудить несколько ламп из металлических плошек и обычной воды. Маленькие огоньки давали немного света и много чада, заставляя ещё более густые тени копиться под высоким потолком и в углах под стенами, но так хотя бы удавалось не натыкаться друг на друга.

– Я испачкалась, – констатировала очевидное Yoль. – Кеyла, – впервые обратилась маг по имени, – последи за котлом. Оно должно томиться пару часов, так что ничего делать не надо. Только если начнёт взлетать крышка, подними, дай немного выпариться и снова закрой. Если кончится горючее, подлей. Мальчишки должны скоро принести.

С этим маг ушла.

Без неё в хорошо устроенном жилище стало как-то менее уютно. Нат поёжился и продолжил заниматься порученным делом, подавив предательски сосущее чувство под ложечкой.

Вернувшиеся братья, не застав Yoль, выглядели очень удивлёнными. Майо со своей ногой отбился к Зонасам и всё-таки сел. Мик рассеянно озирался, не зная, куда себя деть, но и хотя бы не мешаясь. В конце концов, уселся на корточки как бродяжья шелупонь – если б отец видел…

Нат стиснув зубы плотно выстилал ковры, собирал пледы, выставлял заслон от сквозняков и падений со свободной стороны, приспособив корзины и пуфы. Вот уж тут тайная берлога не только выдерживала сравнение с бункером Зонаби, но и давала фору, пусть под сводами, чёрными и оплавленными, и кое-где в россыпи разноцветных хаотичных точек, и не водилось среди прочего настоящих кроватей. С щедрым ковровым настилом на полу пещеры можно было устроиться просторно и вполне комфортно, а мягких и объёмных вещей по углам набралось в избытке, стало быть, притащенных в прежние чистки… На огне шипело варево, Кеyла потеряно и неумело пихала щупальца в котле ложкой, с которой так ловко обращалась их защитница.

Спустя указанные два часа Yoль вернулась, прикатив воды и водорослей в новой таре и на тачке, которой раньше не было. А ещё целый дребезжащий ящик инструментов, лопату, парную к прежней раму от кресла, набор маленьких укладывающихся друг в друга стаканов из металла, стремянку, поднос с отчеканенными узорами – очень тонкими, на невероятном уровне мастерства, выдающем, что создавалась вещь в ушедшую эпоху. Ещё то ли огромную ложку, то ли крошечный ковш. Ещё одну ковровую дорожку под мышкой и рюкзак на спине, в который семеро не осмелились лезть сразу, тем более уже очень хотелось есть.

Оставалось только гадать, какие из добытых вещей ценой жизни везли сюда воспеваемые легендами герои… У них просто не было Yoль, и поэтому им пришлось отдать жизни – какая тщета…

– Если меня сейчас не покормят, я присоединюсь к древним героям, – резонно проворчал Мик.

К счастью, готовить оставалось недолго. Овощи быстро дошли, а стручки протушились с тварью, размякнув и полопавшись. Маг осыпала блюдо веером специй, перемешала, осыпала солями, белой и чёрной, тщательно вмешала любимой ложкой на длинном черенке. Ивuш смотрел на действо с открытым ртом.

– Yoль! – позвал он. – Я бы хотел что-нибудь тебе подарить!

Нат закатил глаза. Ивuш любил быть щедрым. Когда-то он увидел, как отец идёт по городу, одаривая людей на праздник, и то, как все кланялись и благодарили мага клана, так запало ему в душу, что иногда он начинал одаривать няню или тренера, который учил его равновесию… В стенах обеспеченного клана это было милым чудачеством. Нат в принципе очень любил младшего брата, выделяя его в том числе потому, что он был с ним от одной матери, но здесь, когда они висели на шее Yoль без возможности отплатить даже трудом или обещаниями – звучало почти грубо.

Yoль глянула на младшего и промолчала, вытаскивая из своих запасов бутыль, плеснула на ближнее щупальце и достала его в вилках, обжигая прямо над открытым пламенем.

– Хотела потушить, – признала она, – но, кажется, хрустящим он будет лучше…

Четверо и трое всё ещё сомневались, так что Yoль нарезала для них одно щупальце на довольно широкие кольца. Новый поднос стоял на относительно старом баке, превратившись в столик.

Нат заставил себя проглотить одно кольцо. Горло загорелось от специй, мясо было непривычным, но не склизким, как он опасался – прожарка действительно помогла, а благодаря длительному тушению куски не скрипели на зубах.

Yoль нарезала для них следующее щупальце. Одно за другим они пропадали в животах, в то время как стручки не востребовано прожаривались в котле. Маг успевала промешать их между нарезанием основного ингредиента.

– Я больше не могу есть… – опомнилась Кеyла, отваливаясь от кормушки.

В обустроенной по своему вкусу пещере у Yoль было в изобилии места и плоскостей, так что она отставила ещё горячий котёл, чтобы поставить ждущий очереди чайник на жаровню.

У Ната и остальных только и хватило сил, чтобы напиться горячего чая, прежде чем заползти на устроенное им спальное место и отключиться.

Где-то гудел ветер, и кажется тучи всё-таки изливали свои недра – нечто гремело по склону, смеша неприступную гору, родившуюся в пламени преисподней и уже не боящуюся ничего.

Утром Yoль не было.

Нат сам разогрел остатки ужина, часто перемешивая содержимое котла, чтобы оно не пригорело, накормил братьев стручками, протушенными до такой степени, что их почти не требовалось жевать. Быстро поев сам, он поспешил по вчерашней тропе, извилистым, забирающим вверх переходом ведущей к образованному стихией серпантину. Остальным, большеглазым от страха и беззащитности, велел сидеть в лагере.

Путь показался короче, чем вчера, но Нат бежал, хватаясь руками за облизанные пламенем стены, чувствуя под горлом взволнованное сердце.

С воды шёл сильный ветер. Водная чистая часть, к сожалению, успела смешаться с привычной маслянистой чернотой. С облегчением вздохнув, юноша разглядел среди горок хлама размышляющую Yoль.

Загорелая фигура в белых полосах одежд не двигалась, учредив ступни в плетённых сандалиях на редком свободном месте. До какой-то поры пляж тянулся чистый, резко прерываясь на отдалении загрязнённой полосой, но и тут и там всё покрылось жёлтой пылью ночных осадков. Вчера граница была чётче. Нат уже догадывался как будет – грань не расплывётся до конца, но оплывать будет, в пользу одного или другого – чистоты либо загрязнения, смотря что будет преобладать. Следы вмешательства Yoль смажутся, и со стороны будет не догадаться, что особенная водомерка приложила к ландшафту руку. Грязная сторона плыла перед глазами волнами тяжёлого излучения, будто обозлённого тем, что часть его чудовищного тела отсёк человек. На чистой стороне изобильно лежали не взятые вчера вещи.

Парень скачками сбежал по серпантину.

– Что это? – спросил Нат, вместо того чтобы излить своё беспокойство, что не нашёл её там, где проснулся.

– Прибор, – Yoль не обернулась и не удивилась. – Говорят, с его помощью определяли направление.

– Зачем? – удивился Нат.

– Не видели.

– Разве предки, которые создавали грандиозные вещи, были слепы?

– Получается. Мой инструктор говорил, что у них было другое зрение.

– Они не видели излучение?

– Мой инструктор говорил, что в их благословенную эпоху оно было таким слабым, что не было необходимости видеть его.

– То есть… у них была чистая пища, дома, вода…?

– Ну можно и так сказать.

– Что же произошло с тем прекрасным миром?

– Кто-то говорит – Рокк-ти-Букк.

– А твой инструктор?

– Считал, что люди сами были виноваты.

– И что, нам теперь отвечать? – оскорбился Нат.

– Твоё положение не так плохо, – она вдруг потрепала его по плечу. – Твой геном оказался стойким к грязному излучению. Фон даже дал тебе силу, позволяющую превосходить большинство выживших…

Они помолчали, глядя на чернильно-чёрный прибой, пачкающий берег маслянистыми разводами, растекающимися в радужные кляксы на свету.

– Давай поищем что-нибудь полезное, – предложил Нат, чувствуя себя несведущим в теме тёмного прошлого. От этого было неуютно: от мыслей, что может быть всё изменилось больше, чем он мог представить, от подозрений, что может быть ему не стремились рассказать о прошлом

Пока он стоял с напряжённой спиной, так что неравномерно пятнистая рубашка вогнулась между лопатками, ветер мазнул по пляжу с грязной стороны, поднял часть липкого налёта и понёс на чистую сторону.

Yoль подхватила куском брезента неожиданно обнаруженную круглую ванну, укрывая их обоих с головой, но не смыкая края с землёй, оставляя возможность смотреть наружу с не подветренной стороны. Ната осыпало ложной бумагой древности – под ней затерялась такая большая и полезная вещь.

Такие же ошмётки бумаги, скомканные и пережившие сотни лет, сейчас неслись наперегонки с жёлтым, как всегда едким порошком, выпавшим со вчерашним дождём. Прижатый к водомерке Нат надеялся, что младшие послушались и не пошли за ним…

Yoль удерживала ванну на собственном хребте, неудобно согнувшись. С одной стороны приоткрытый тыл защищал порванный резиновый брезент. Водомерка продолжала рассматривать из оставленной амбразуры разваленные в области зрения предметы.

– Инструктор предполагал, что смена эпох перевернула смысл вещей. Мы ценим то, что для древних не обладало ценностью.

– И наоборот? – прислушивался в рёве ветра Нат. Юноша нащупал впившийся в зад кусок ложной бумаги. – Что это, по-твоему, могло быть?

Yoль задумчиво свела брови.

– Может, они этим платили?

Нат кивнул, допуская:

– Тогда смерть встретила на этом берегу какого-то богача…

– Почему нет?

– А что ему здесь делать? – Нат ограниченно обвёл рукой обозримый берег – видно было совсем не много, шагов двадцать вперёд. Вот бы ветер дул с чистой стороны…

– Откуда нам знать, что это было за место раньше? – пожала плечами Yoль.

– Думаешь, мог быть важный остров?

– А зачем так загаживать что-то неважное?

– Ну, не знаю… может, это всё-таки и была свалка…

– А это тогда откуда? – Yoль указала рукой вперёд на навал сложных приборов, отчего ванна качнулась на её согнутых плечах.

Нат подвинулся, снимая часть тяжести с женских плеч.

– Так может, герои и привезли?

– Я не видела их костей.

– Смешались с песком… – Нат поёжился, то ли от холода ветра, то ли от жути.

Пещера не имела выхода наверх, и свет был скуден. Не было колб с грибами, только чадящие лампы, приспособленные из чего ни попадя. В первый день был лишь свет жаровни и пары ламп, в котором невозможно было заняться мелкой работой. Потом Мик натаскал воды в пузырьках, в часть были помещены фитили, из части воду разливали в маленькие лужицы на мятый металл, годящийся в подставку, скоро огоньки зачадили рядом с каждым, кто оказался в убежище Yoль.

Как бы ни желала Кeyла признавать – Нат из клана зазнаек не был беспросветным дураком. Что бы ни мнил о себе Нат, он не представлял с какими трудностями столкнулась в пути девочка, которая всю жизнь провела в построенных под её нужды бункерах, в том числе несколько лет были проведены на Благословении. Там можно было сесть на лужайку без опаски, что какой-то стебель прорастёт сквозь твоё тело. Именно через те отверстия, про которые и думает непорядочный мозг.

Ночью на Благословении можно было забыть запереть дверь или окно. Конечно, обетованный уголок тщательно охранялся. Здесь было много магов, но они вмешаются в крайнем случае. Было немало верхних ветрувианцев и селекционных атлетов первого поколения из охраны Kарборана. Маг Заграды как-то собирался привезти Иxиля, но дела никак не отпускали. Из-за них он и сам давно не бывал в нейтральном фоне.

Слабые маги воды могли заводить детей, однако многим это давалось с трудом. Тела женщин-водомерок были иссушены солнцем и ветрами. Как говорил старейшина Зонаса – приходилось попотеть, чтобы заронить семя в эту почву. Может показаться странным, что убелённый сединой маг клана и молодая преемница ведут разговоры на подобные темы – но Кeyла привыкла. У неё была старшая сестра, Лeyа, которую после рождения на Благословении там и оставили. Кeyла должна была стать следующей, но третий ребёнок так припозднился, а клану был нужен маг… Кeyле было нелегко учиться быть будущим главным магом и держать себя в порядке, чтобы занять место на Благословении. Территория нейтрального фона организовывалась как место прироста здорового населения. Не требовалось долго подбирать партнёра. Клану достаточно объявить о готовности стать больше, и кандидатуру подберут из живущих тут же людей с хорошим геном.

Две девушки уединились в небольшом ответвлении. Мальчишки успели уже сунуть в него носы и потерять интерес, сочтя чуланом для тазов. Пол здесь был выше, и если сливать на него воду, она стекала через основную пещеру прямо к причалу.

Yoль притащила ведро горячей воды, чистой. Опорожнила в раздобытую недавно ванну. Кeyла медлила задать вопрос – горло перемкнуло, а водомерка равнодушно покинула закуток, освещённый лишь чадящей лампой.

Кeyла вздохнула и принялась мыться.

К сожалению Кеyлы одежда с местной свалки рассыпалась в труху.

– А где ты взяла наши вещи? – спросила девчонка Зонаса, вытягивая на вид подол своей видавшей виды юбки. Чистой разумеется, но этим её достоинства исчерпывались.

– С другой свалки.

Нат подивился себе – происхождение вещей на нём самом, братьях и повсюду вокруг перестало его трогать. Он сам ходил на свалку, как в сокровищницу, ворочая груды хлама в поисках гипотетического жемчуга. Иногда находилось что-то удивительно ценное, например, фильтры, причём прочищенные даже изнутри. После дождя и ветра многие предметы оказались осеменены, а Yoль не применяла свой приём, но тем не менее удавалось достать что-то или из-под прикрывшего навала или незначительно загрязнённое – хоть и дуло с мёртвой части могильника, всё равно вещи были гораздо чище даже убранства некоторых клановых бункеров.

– Вот бы найти что-то поприличнее… – размечталась девчонка о тряпках.

– Я бы не советовала, – Yoль отвечала поверх выменянной шубы – она штопала дыры и пришивала поверх нитяной сетки заплаты или пуговицы. Когда она спрашивала, как получается, Нат одобрительно угукал. Синтетическое чудовище могло быть старее всех шмоток с берега, но благодаря своей противоестественной природе сохранилось лучше всего.

В первые благополучные дни, когда ничего не лило с низкого неба и не наносило ветрами, Yoль была достаточно предусмотрительна, чтобы спасти все материалы, ценные именно широтой и длиной полотна: ковры, большие куски прорезиненного брезента, мешки и сумки. В пещере имелся прибор с множеством значков и стрелкой – водомерка проверяла по нему, когда стоит выходить наружу. Часто шли дожди. Повезло, что они не застали их на воде. Хотя подобное явление не должно было быть редкостью для водомерок. Нат предполагал, что им пришлось бы сидеть в каюте, изводя съестное в том виде, в каком оно было куплено. Определённо пребывание в пещере на твёрдой суше отличалось комфортом.

В полумраке алькова Ивuш играл с младшим Зонаса в чаепитие на подносе, установленном на тяжёлый бак. Оба сидели на обтянутых кусками ковровой дорожки кресельных рамах. Нат несколько раз странно на них смотрел, но мелких не прошибало. У обоих было по паре игрушек, изображающих диковинных существ древности, но они отчего-то носились с хрупким сервизом Yoль. Нат не хотел бы, чтобы малявки чего-нибудь отбили. Прошлым непогодливым вечером Yoль учила их делать пасту для склейки керамики, что на время заняло навязчивую Кеyлу. Девчонка набрала на волокушу кучу осколков и, собрав несколько блюд, теперь начала что-то здоровое, не похожее на посуду – на каменном полу уже лежал почти квадратный метр её поделки, заканчивать она всё не собиралась, а Нату не хотелось бы обращаться к ней за пастой, если его сорванец испортит сервиз Yoль…

– Yoль,– позвал Нат. – А ты отвезёшь нас домой?

– Нет, – не раздумывая отказалась маг.

После спасения из плена Узу четверо братьев оказались лишены самых элементарных личных вещей. Грубо схваченный за руки Нат мог только смотреть, как из карманов Ивuша, которого великан не только подвесил вниз головой, обхватив огромной лапой за лодыжку, но и потряхивал, вываливаются респиратор, гоглы, ножик, обеззараживающая таблетка… – эта картина с досадной регулярностью промелькивала в кошмарах старшего брата. Он беспомощно наблюдал, как его младшего трясут, как свежевыловленную рыбёшку, а из него сыпется заботливо раздобытое отцом…

Потом на всё это бестрепетно встала зелёная уродливая ступня, завёрнутая во что-то вроде грязного кулька – все эти вещи, заботливо подобранные в клане для будущих магов, Узу были не нужны. Узу – другие.

С тремя Зонаса случилось нечто подобное. Кeyла возле смолящего очага штопала прорехи в собственной одежде, мнительно обернувшись в цветастый когда-то плед, теперь почти белый от долгового пребывания на солнце. Угадывались ромбы, волны и королевские лилии.

Нат, фыркнув, демонстративно взялся за рубашонку Ивuша, настроенный просидеть над тряпками трёх братьев хоть до заката, но у Yoль была работа потоньше – маг крутила маленькие винтики, но чаще подпаивала неровности и стыки кончиком пальца, мастеря замену утраченным гоглам из разных стёклышек и полимеров, частью притащенных со свалки, частью заготовленных заранее в скособоченном ведёрке в нише пещеры. Ивuш торчал у неё над душой, алчно разглядывая богатство и лапая будущие линзы испачканными пальцами. Yoль не ругалась. Молча протирала следы мягкой тряпочкой, когда решала, какому стёклышку отправиться в поделку.

Так и вышло, что обед (или ужин) никто не приготовил. Yoль смерила четверых и троих осуждающим взглядом и, отложив третьи по очереди незаконченные гоглы, громко заворочала посудой. Кeyле бы на подобную демонстрацию Нат бы нашёл, что сказать, но не Yoль. Нет, не Yoль.

Это был размеренный, спокойный и голодный день.

– Yoль, – позвал Ивиш уже возясь на настеленных в несколько слоёв коврах, – ты выбрала это место, потому что не любишь людей?..

Ребёнок, не сильно устав, оттягивал время сна болтовнёй, но подростки тоже внимательно воззрились на водомерку, протирающую котёл жирной, ни на что более не годящейся ветошью.

– Не люблю воркс.

В очередное плавание они пустились взяв кроме необходимого лишь еду, одежду и немного воды. На борту их лодки всегда были фильтры и бутыли с маслом на всякий случай. Нат не имел представления, насколько Yoль контролировала свою силу, не приходилось ли ей вскинуться во сне, выплеснув её из себя и обнаружив, что вокруг очень чисто, зато не на чем приготовить обед.

Понятие обеда уходило из распорядка дня как такового. Можно не быть водомеркой, но жить по-водомерочьи, не имея столько времени, чтобы готовить смену из трёх блюд даже при наличии продуктов. Yoль не морила их голодом, но заставляла нешуточно проголодаться, прежде чем браться за готовку. Ели в сущности раз в день, в остальное время перебиваясь горячими напитками, чайник постоянно стоял на жаровне. Их было восемь, и они взяли на всякий случай два фильтра, оставив остальные на пещерной базе Yoль.

Нат аккуратно переливал чёрную воду из-за борта в поддерживаемую Миком бутыль. Следовало иметь хотя бы три такие, плотно закупоренные пробками. Лодка шла относительно ровно. Yoль редко двигала веслом, присматриваясь, кажется, разбиралась с направлением.

За прожитые на острове дни они натащили огромное количество вещей, которые могли украсить быт целого города жителей, но маг не стала почти ничего брать, и даже от пояса инструментов выбрала только сам пояс. Зато в каюте лежала, навалившись на угол постели, сизая, видимо, когда-то синяя шуба.

На второй день в ход пошла ловушка-сетка. Оставался запас еды с прошлого людного порта, но Yoль перестраховывалась в большом плавании.

Жёлто-серые тучи откочевали, их сил не хватало на дождь, и в отместку они липли к солнцу, не позволяя пробиться его излучению. Да… вокруг была лишь вода. На пути не попадался никто, ни похитители, ни злодеи, ни добряки, ни бродяги большой воды – никого.

Что такое эти водомерки большой воды? Остались ли они вообще или канули во вновь ушедшую эпоху? Кто их видел? Не остались ли от их культуры лишь их портовые подобия, ищущие поводы побузить в каждой прибрежной забегаловке? Словом – остался ли кто-то кроме Yoль?

Лодку затрясло и замотало из стороны в сторону. Нат подумал на водоворот, но маг безошибочно дёрнулась к ловушке, перекинув Мику весло.

– Бей! – крикнула она, указывая кивком на багор.

Мик растерялся. Нат поспешил ему на помощь, но Yoль уже не дождалась, заработав заправленным в ткань у бедра клинком. Её ладони и колени залило чёрной кровью большой рыбины, до половины застрявшей в ловушке.

Маг брезгливо вышвырнула её в воду сильно встряхнув сетку.

– Мы… не будем её есть? – удивился Нат.

– Отрава! – кратко бросила Yoль, осматривая себя. Вздохнула, сомкнула веки, беззвучно зашептав губами.

Нат схватился за каюту, поддерживая Мика…

Инфразвук, сотрясающий диафрагму, вспышка, разрывающая спектр, дрожь, сводящая зубы…

Из воды стали всплывать вещи.

– Как тут мелко, – как ни в чём не бывало удивилась чистенькая Yoль.

Кeyла потихоньку училась готовить. Получалось у неё средне, но так выходило возможным поесть пару раз в день – да-да, именно по полдня у неё на каждую готовку и уходило. Yoль была вполне довольна и перестала готовить для них, занимаясь греблей. Иногда лодка разгонялась нешуточно, так что ветер свистел в ушах.

– Там свечение, если у меня не галлюцинация, – кивнул средний Зонаса.

Нат промолчал. Он тоже видел. После многих и многих миль безлюдья впереди был маленький, но всё же порт.

– Это же Порт хранителей! – подпрыгнула Кeyла, стряхнув несколько капель с половника на Ната.

Юноша демонстративно отёрся тыльной стороной ладони. Порт хранителей – легендарное место, собравшее значительное количество людей с неповреждённым геномом. Благодаря доблести своих магов, они стали обладателями огромной коллекции незаражённых вещей ушедшей эпохи. Осмотреть её мог каждый, одна лишь заковыка – путь лежал через большую воду между щедро рассыпанными островами-могильниками, влияющими на течения.

– Мы причалим?

– У нас есть вещи, которым неплохо бы найти хозяев, – кивнула Yoль.

– Это какие же? – нахмурился Нат.

– Добрый человек желает приобрести дары воды себе на стол?

– Ох! Ветхий бог! Где ты их взяла?! Они же ядовитые?!

Нат напрягся в каюте – эти самые неодарённые интеллектом моллюски были у них на обед и ужин три дня подряд, благо ловить просто – глупые создания словно сами лезут в руки – и вот тебе новости… Ладно хоть Кeyла готовила то, что предварительно чистила Yoль. Братья опасливо переглянулись.

– Э… мы возьмём пару тушек для изучения в институте…

– Как угодно доброму человеку.

– Что хочешь?

– Хлеб.

– У нас готовят сладкий хлеб. Хочешь?

– Да, пару. Добрый человек из института?

– Верно.

– У меня есть прибор ушедшей эпохи. Угодно доброму человеку взглянуть?

– А… да, – рассеянно подтвердил человек, видимо, разглядывая первую покупку, выставленную ему на вид в худом полимерном тазу.

Получив согласие, Yoль внесла два рога сладкого хлеба в каюту, откинула в сторону мешающие ноги, извлекая из тайника прибор, который показывала Нату на берегу могильника.

Стук упавшей челюсти было слышно даже в каюте.

– Чего хочешь? – по существу спросил невидимый учёный.

– Хочу крупы. Клёцок с сыром. И новости.

Булькала вода о борта. Что бы было с этим учёным, если бы он хоть раз увидел, на что способна Yoль? Старые приборы были ничто в сравнении. Нат с чувством превосходства представлял, как у невидимого человека лезут глаза на лоб.

– У тебя, может, ещё что-то есть?

– Добрый человек ещё не расплатился.

Водомерки славились уважительным отношением к вещам. В прошлом порту даже маг не стал давить на беспомощную перед ним водомерку, когда она сказала, что ей более ничего не нужно. Никто не отбирает у водомерок вещи, которые они собирают по суровому миру в изнурительных путешествиях. Если они что-то предлагают и это что-то нужно обитателю суши, он сначала должен раскошелиться, а уже потом просить продолжения торгов, так как водомерки отдают вещи исходя из возрастающей для себя ценности. Человеку на суше проще выжить, чем в бескрайней беспощадной воде.

– Я возьму прибор! – резко вклинился другой голос. Высокий, но всё же скорее мужской.

– Эй! Мы уже договорились!

– Если Старший инструктор узнает, он заберёт прибор под стеклянный колпак.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Добрые люди позовут сюда Старшего инструктора? – невинно вклинилась Yoль.

– Я позову! – откликнулся кто-то из торговцев, рассудив, что такой влиятельный человек купит у них больше товаров, чем его подмастерья, чтобы расплатиться с водомеркой.

Эмоции накалялись, но спорящие представлялись столь безобидными, что их диалог только смешил. Семеро не видели их сами, но ощущали отношение своего мага. От неё шло излучение и притом сильное – клановые уже достаточно долго наблюдали его, чтобы чувствовать перемены настроения.

Yoль ожидала Старшего инструктора с ленивой едва проступившей в уголках губ улыбкой и в невозмутимой позе водомерки, способной грести сутки напролёт, не проявляя страха перед отсутствием видимой суши. Одна вода кругом. Безжалостная, чёрная, пахучая вода, которую, говорят, водомерки открытого горизонта когда-то пили, не фильтруя. Нат имел соображения, сколько они жили – несомненно, тут крылась ещё одна причина вечной нехватки магов…

Низкая волна маслянисто тыкалась в борта лодки, пытаясь воткнуть судно в бетон причала, но Yoль незаметно следила за приливом, не опуская глаз в соответствующем направлении. Молодые инструкторы перед ней продолжали беспомощно спорить. Торговцы переминались по пристани, выжидая, не начнётся ли новый торг.

Старший инструктор появился с присущей статусу медлительностью. Сошедшей на нет, стоило ему положить взгляд на прибор.

– Какова цена? – забыв поздороваться, перешёл к сути более густой голос, выдающий больший, чем у прежних, возраст.

– Крупы. Клёцки с сыром. Сведения.

– Много берёшь… – опомнился невидимый покупатель, запоздало берясь торговаться, уже выдав свой интерес.

– Могу договориться с этими добрыми людьми…

Двое подчинённых инструкторов молчали, потупившись, но с причала не ушли, чем водомерка не преминула воспользоваться. Нат диву давался, сколько пройдох пытались нажиться на внеклановых магах воды, не взирая на их сложную жизнь – отец бы такое не одобрил…

– Ещё чего!.. да и не купят они ничего через мою голову…

– Можно отвезти в другой порт, – прикинула Yoль без угрозы в голосе.

– Кхе-кхм… – закашлялся инструктор, не подумавший, что расстояние между портами может не быть проблемой для водомерки, уже и без того преодолевшей немало лиг, чтобы оказаться в этом, расположенном на отшибе порту. – Ну вот ещё… Сколько тебе?..

– Четыре бушеля круп, полтора бушеля клёцок.

– Эх и аппетиты!.. Что делать – распоряжусь, чтобы собрали… поднимайся – отнесёшь свою находку до Института для начала…

Последнюю фразу Нат не очень понял, но Yoль просунутой за занавес каюты рукой велела троим следовать за собой. Юноша сжал ладонь Ивиша и не смог остановить Кeyлу.

– …да тут целый выводок…

Свет с отвычки резанул по глазам, пришлось прищуриться. Причал был сложен высоко, из бетонных плит, нарощенных друг на друга. Кое-где из них торчали порыжелые металлические петли. На причале толпились люди. Даже торговцы повылазили из-за своих коробов, почтительно обступив большую фигуру. Старший инструктор был тучен, но не то чтобы от слоновьей болезни. Вроде бы – клановые таких прежде не видали. Одет он был избыточно, что подтверждало возможность плотно питаться. Дома, в Зонаби, не бедствовали, но и старейшины, отошедшие от дел и больше не путешествующие по суровому миру, не позволяли себе отдаваться чревоугодию. Нравы в Порту хранителей были своеобразные. Оплот знаний. Значимый для порта человек был ниже Yoль почти на голову, большое тело покрывал просторный балахон, голову, предположительно лысеющую, резиновая круглая шапочка с двумя полосами через макушку ко лбу.

Нат чувствовал, что Yoль позвала их, потому что не хотела идти за этим раздутым шаром плоти одна. Причины не были очевидны, но Нат был склонен поддаться требованию их спасительницы, даже если это что-то по-девчачьи надуманное.

– Родители их служили клану и получили в своё время немало пилюль, – кормила любопытство старика ступившая на берег Yoль. – Любимых детей оставили при себе, а мне продали вот этих вот.

– Они вполне могут ходить на лодке самостоятельно, – толстяк смерил их заплывшими бесцветными глазками. – Мальчик почти взрослый… а уж девочка – так и совсем…

Он снова оценил их с головы до ног и посеменил, указывая дорогу.

Нат поджал губы – для его рождения пилюли не потребовались. Он – маг! Но не возражать же Yoль прилюдно – тем более она сама знает, что говорит.

Порт хранителей был известной меткой новейшей навигации, чему не мешал факт его расположения вдали от проторенных маршрутов водомерок, не говоря о магах, которые предпочитали сухопутные маршруты – в Порт хранителей посуху было не добраться, исключено. Но кто-то вроде отца Ната и не стремился сюда, не питая интереса к местным запасам артефактов ушедшей эпохи. Большинство из найденных предметов не работали – или же хранители не соображали, как заставить их работать и просто закрывали вещи под свинцово-стекольными колпаками. Говорят, именно эти колпаки и послужили причиной изначального выживания местной популяции людей. Сегодня среди хранителей почти не было магов, а некоторые слабые вероятно уплывали водомерками к более ходовым портам. Конечно, иногда кто-то возвращался, чтобы торговать, но в Порту сеяли по одной стороне кряжа, что обеспечивало достаточно стабильный урожай, а находки ушедшей эпохи становились неминуемо реже с бегом лет.

Идя по выметенным улицам Нат отмечал, что город крошечный и жителей в нём не более ста. В Зонаби жило около двух с половиной тысяч: полторы деформированных, тысяча минимально изменённых и около тридцати постоянных клановых магов, среди которых считали и Ната с братьями. Маги были необходимы, чтобы город жил, и не только потому что они отправлялись в путешествия, добывая необходимые вещи, или чтобы бороться с существами, иногда прибивающимися с диких пустошей, но и чтобы популяция могла оставить потомство.

Дома здесь были одноэтажными с маленькими окошками из свинцового стекла, дополнительно защищёнными металлическими задвижками. На улицах было прибрано, хотя Нат не наблюдал привычных деформированных, согнутых в три погибели и только и способных, что ползать, подметая землю взъерошенными щётками. Растений и грибов рядом со зданиями не было.

Толстяк семенил между одинаковыми коробками бункеров, шурша стоптанными сандалиями из сплющенных и отбитых стеблей. Ступни его были плоскими и пухлыми, с некрасивыми суставчатыми пальцами и жёлтыми толстыми ногтями. Наверное, он нимало гордился недеформированностью, но рядом со стройной, высокой и сильной Yoль его самомнение выглядело жалко. Водомерка нацепила сандалии, перед тем как подняться с лодки. Тоненькие узоры плетения изящно обхватывали её золотистые стопы. Очередной знак отличия между просто уцелевшим геномом и магическим, о превосходстве которого не посмеет спорить даже нижний ветрувианец.

– Прошу, – указал толстяк, подводя после недолгого пути к высокому двухэтажному зданию. Оно одно выделялось среди остальных ростом и статью, как маг среди простых людей. – Это наш Институт. Здесь хранятся главные сведения, найденные за новейшую эпоху. Здесь мы не только поместим прибор, но и, надеюсь, разберёмся с третьим пунктом оплаты…

Yoль задрала голову и наморщила нос. Не это она имела в виду под новостями, когда назначала плату в порту, но толстяк держал рукой повешенный у входа полог из прорезиненного брезента, и водомерка не стала дискутировать, а просто шагнула в полумрак.

За пологом было плохо видно, а потом занавесь вообще легла на грань стен, отсекая от лучей солнца, светившего прежде в спины. Нат нерешительно переставлял ноги по полшага, надеясь куда-нибудь выйти. Привычный к здешнему мраку толстяк прошёл мимо, отерев их с Ивuшем в сторону душным телом, запах которого стал заметен в замкнутом пространстве – не ужасный… но и прекрасным не назовёшь – мало общего с ароматом, жившим прежде в каюте Yoль. Человек обладал немалым самомнением, раз использовал для умащивания душистые травы… Нат дёрнулся, чтобы подвинуть от его касания Yoль. В темноте трудно было судить, но, кажется, она отступила сама, ощутив движение воздуха.

Толстяк подвинул следующий полог в конце буферного бетонного коридора. С той стороны полился неяркий, как отголосок звёзд свет, выхватив из мрака плечо Yoль и огрубив носатый профиль толстяка с круглой резиновой шапочкой, сидящей на редких бровях.

Проказливый Ивuш дотянулся до подсвеченного запястья Yoль, прежде чем Нат заметил и вмешался, но водомерка не вздрогнула и первой направилась в проход. В высоких колбах, немного выдвинутых из углов, медленно метаболизировали флуоресцентные грибы, в одной красноватые, в другой – синие.

Комната была вытянутой, ещё немного и превратилась бы в коридор. Кeyла вошла за Натом, раздражающе дыша ему в затылок; юноша хотел предупредительно дёрнуться, но глянув назад, разобрал, что девчонку притёр влезший следом толстяк.

Инструктор показал на наклонный стеллаж, бережно хранящий какие-то мелкие предметы на уровне пояса для недеформированного, и для деформированного… ну, по крайней мере, на достижимой высоте для большинства. Стекла у хранителей было в избытке. Как и вещей, которые отец Ната назвал бы хламом и в лучшем случае запихал бы в маяк. Хотя Зонаби не был портовым. Что до стекла – ему нашлось бы практичное применение – те же грибы поставить, чтобы в каждом доме хотя бы один источник света и не тяготиться во мгле, дожидаясь утра. Без колб такие не поставишь – фонят.

– Находка распространённая, – важно начал толстяк об экспонатах первого зала.

Нат не удержал рванувшего к стеллажу Ивиша.

– Что это? – тут же перебил мальчишка.

– …Пример прозорливости предков, – повёл бровью инструктор. – Инструктор Брайль – и мой личный инструктор, к слову – доказал, что это бирки, которые наносили на продукцию, предсказывая, сколько она будет сохранять свои свойства…

– А как их читать?

– Календарь, как маленький человек, вероятно, знает, утерян. Так что – никак. Метод записи трёхчастный, так что предположительно время делилось предками на три категории единиц… однако искателям попадались артефакты с двухчастным и четырёхчастным методом…

Нат равнодушно скользнул взглядом по плитке выложенных квадратных и прямоугольных кусочков, похожих на печати кланов, но несущих меньше смысла в сегодняшней эпохе. Плоские фигуры были испачканными, выгоревшими, с оторванными уголками, иногда со следами чего-то жирного. Всё это лежало тонким слоем под полированным свинцовым стеклом. Юноша вспомнил недавний разговор с Yoль. Про переоценивание.

Залов было несколько. Нат всё-таки сбился со счёта, когда удивился, что их более четырёх. Он понимал, зачем в бункерах кланов делят комнаты для сводных братьев, зачем отцу отгораживаться от них, своих сыновей плотными стенами, как и старейшинам отмежёвываться от приближённых слуг… но зачем отделять плоские прямоугольники и квадраты, которые и так скрыты свинцовым стеклом, от оплавленных форм разного цвета, неинтересными комками лежащими по таким же строгим стеллажам?

– Гигиеническое средство, – прокомментировал толстяк, важно оттопырив нижнюю губу. Поводырь держался ближе к проходам, освобождая простор для просмотра.

Yoль обернулась на него, блеснув золотом радужек:

– Почему вы ими не пользуетесь?

Инструктор шокировано вытаращился. Нат с неким затруднением проходил вдоль экспонатов, таща следом за Кeyлой Ивuша, которому как и старшему переставало быть интересно после первого экспоната в ряду.

– Это могло помочь деформированным? – уточнила Yoль, засомневавшись из-за демонстративной реакции.

– Ну конечно же! – даже оскорбился представитель института. – Сколько всевозможных мутаций и хворей и сколько осталось бесценных артефактов!.. Пройдут года и потомкам просто ничего не останется – они забудут, что была Великая Эпоха! А деформированные и больные умирают, не в состоянии оставить после себя ничего!

Кожа его обширного лица закраснелась от искренности негодования, Yoль же с сомнением подтянула к животу очищенный, почти целый прибор, который до сих пор не передала скупщику. Толстяк смотрел на вещицу, но ненавязчиво, уже привыкнув к мысли об обладании будущим экспонатом.

Группа прошла ещё пару-тройку залов. Нат не позволял Ивuшу наставить отпечатков на полированное стекло, Кeyла внимательно всё оглядывала, Yoль медлительно переставляла длинные ноги, погрузившись в мысли. Толстяк порой бросал очередной комментарий, видимо, считая, что без него тут не разобраться.

– …артефакты прошлого, снабжённые увеличивающими линзами…

Нат волевым усилием не закатил глаза.

Большинство приборов предполагали парные линзы, что не означало, что все они их имели. Часть стёклышек лежала в оправах крошкой, сохранённая с фанатизмом, на который только хранители способны. Линзы удерживали странные полимерные скобы, так что Ивuш совершенно неожиданно сказал:

– Гоглы!

– Не совсем, – благосклонно ответил голос из-за спин. – Это увеличивающие, уменьшающие и преломляющие приспособления – не защитные… что впрочем заметно по их хрупкости…

Инструктор вздохнул, будто уязвимость древних стёкол было самым острым вопросом к эпохе.

Нат от скуки стал озираться по углам и неприметным местам, подмечая сметённый в углы, но не вынесенный сор, пыль на осветительных колбах. Даже бытовая неустроенность была интереснее коллекции папок для истинной бумаги – наполнение, конечно, не сохранилось, в отличие от полимерных держателей с металлическими скобами. Хранители в своём духе постарались уберечь и лохмы целлофана внутри. То, как Кeyла водила чуть не носом по идущим выставкой стеллажам, вызывало гадливую жалость к её интеллектуальным способностям.

Вперёд манило желтоватое свечение – Нат надеялся на выход и едва не простонал, увидев редкие колбы, дающие тёплый желтоватый свет, при котором хоть читай. Грибы такого окраса были столь редки, что их было не купить. Поди ж ты…

Пришлось сдерживать возмущённое фырканье – что эти странные люди посчитали настолько важным, чтобы закрыть с ним в комнате целое состояние?

Кeyла обмерла на пороге, к неудовольствию сопровождающего пробкой застряв в дверях. Толстяку пришлось принять величественно-представительную позу сместившись от геометрического центра их внимания в дверях к правому краю вытянутого помещения с образцами керамики. Главный инструктор института простёр руку, подбоченился, задрал нос так высоко, что глаза сами собой сомкнулись, открыл рот…

– Текстовый текстиль! – Ивuш вырвался и, задев Кeyлу, вторгся в помещение восторженным воплем развевая торжественность представления – толстяку оставалось несолоно щёлкнуть челюстью.

Yoль, всё тащащая прибор с могильника, оживилась и мягко протолкнула Кeyлу собой. Нат последовал за ней.

Текстовый текстиль. Последние образцы письменности ушедшей эпохи. Пожалуй, самое ценное обретение Порта со дня его основания и до времени, когда его встретит смерть…

Образцы оказались крошечными. Нат только слышал о них, но, разумеется, не видел ни разу, отец ведь не таскал его по суровому миру несмотря на факт старшинства. Нат жил в защищённых бункерах, до сих пор надолго расставаясь с родителем из-за потребностей клана. Старейшины клана, тоже имевшие родительско-сыновью связь, смогли проводить много времени друг с другом лишь окончательно осев за стенами, отходив своё в странствиях…

– А вы… понимаете, – забытый всеми толстяк с удивлением оценил интерес пришельцев.

Четверо едва не касались носами отполированных стёкол, удерживающих их от более тесного контакта с образцами письменности, ставшими опорой современного языка.

– Мы могли бы избавить тебя от части трудностей, – прикинул толстяк, коснувшись плеча Yoль пальцем. – Мало кто хочет научиться читать… а мальчик, я вижу, этим интересуется…

Yoль устремила взор на обнимающего стеллаж за стеллажом Ивuша, будто раздумывая над заманчивым предложением.

– Старшему уже поздно начинать, а вот этот… Мы можем оставить его у себя…

Оценив к чему идёт, Ивuш заговорил раньше, чем Нат обдумал, как выкрутиться, если Yoль настойчиво делает вид, что предложение интересно:

– Я умею читать.

Нат, которому теперь ничего не оставалось кроме как раздумывать дальше, закусил губу.

Ивuш тем временем не поленился продемонстрировать навык недоверчивому инструктору.

– …xl 100 PAMUC BUMBAC… эластан 5% хлопок 95%… полиамид 80%…

– Он был любимым ребёнком, – ответила на удивлённый взгляд Yoль. – Его даже читать научили… но он вечно ляпал что-нибудь не к месту… И от него избавились.

Уловив намёк, Ивuш читать перестал, однако провернуть ситуацию назад было невозможно.

В тишине уху стали различимы скользящие шаги Yoль, направляющейся в следующее помещение.

– Если подумать… – шлёпающий следом большими некрасивыми ступнями толстяк задумчиво тёр пальцем подбородок, – мы можем принять к себе девчонку…

Водомерка мимолётно глянула через плечо.

– Зачем она вам?

– У нас женщин меньше, чем мужчин, – пожал довольно узкими для такого тела плечами толстяк.

Yoль оглядывалась в помещении, отведённом под сложные приборы. Что-то привлекло её взгляд, и она, не продолжив тему о Кeyле, спросила:

– Вы почините его?

– Что?.. – не сразу понял толстяк. – Чинить? Да что ты!.. Мы – хранители, а не Порт инженеров… наша задача – сохранить великое наследие ушедшей эпохи, чтобы потомки ведали, на что было способно человечество!.. Говоря откровенно, деятельность инженеров мы не одобряем… Взять хоть тот случай с транспортным средством, найденным Лeaтом – как бы он украсил нашу коллекцию! А что сделали те варвары-инженеры? Они разобрали его до последнего винтика! И что же, смогли они собрать такую же прекрасную машину – конечно, нет! Уступает, практически во всём уступает! А когда старый заново собрали, так он вообще в их кривых руках не заработал больше!

Толстяк стал краснеть. Yoль равнодушно на него смотрела, будто изображая, что глуха к его чувствам. Нат уже имел возможность наблюдать «глухую» версию водомерки. Она умела доканывать, но сейчас было что-то другое – юноша не брался судить, но похоже маг была разочарована.

Старший инструктор перевёл дух, продолжая что-то бормотать себе под нос, будто рядом развесили уши единомышленники, пухлая рука отворила крышку заранее подготовленного, отполированного стеллажа. Yoль сгрузила прибор – будто похоронила. Кратко глянула и отвернулась, не дожидаясь, когда щёлкнут страхующие замочки. Клановые устремились за ней.

Следующее помещение не имело выходов, последнее. Быстро окинув его взглядом, Yoль остановилась у стены, как приклеенная. На стене прямо углём была начертана сложная схема с буквами и палочками связей.

– Формула горючего, – благоговейно произнёс за спинами толстяк.

Yoль будто смотрела в одну точку, но Нат бы поклялся – она читает древнюю формулу!

– Скажите, инструктор… – медленно произнесла она, будто говорить вновь стало трудно, – вы бы позволили мне записать здесь мою формулу?

У Ната ёкнуло сердце, Ивuш сдавил его запястье, почти напугавшись, Кeyла проглотила возглас…

Толстяк смеялся, так что из одного бесцветного глаза стрельнула слезинка:

– Чем мы тут по-твоему занимаемся?! Мы храним сокровища ушедшей эпохи! Что здесь делать твоей формуле?! Ха-ха-хаххх…

Нат почувствовал злость. Кракенов хранитель – в его недостойные руки едва не дали настоящее сокровище!.. Узколобый дурак… С другой стороны, любая ценность будет так же бесполезна в безграмотных руках, как древняя формула топлива.

– Давно так не смеялся… знаешь – не расстраивайся, если тебе нравится у нас, мы с готовностью предоставим приют… слышал, вы не живёте на суше – но откуда-то же вы всё-таки берётесь?! А-ха-ха!.. Оставайтесь с девочкой, не пожалеете…

Yoль тягуче шагала по экспозиции, смотря на ряды стеллажей как на волны, высоко подняв голову на длинной шее. Нат не выдержал:

– Для кого они вам?

Горячая кровь будто хлынула к затылку, опаляя, Ивuш чутко притих, покорно шагая следом.

– Да какая разница?.. Хотя бы и для меня, – неожиданно равнодушная реплика заострилась интересом на фигуре Yoль.

Водомерка не оглядывалась, но заговорила, когда взволнованные спутники уже не рассчитывали и не знали, что подумать:

– Я не планирую больше детей.

Редкие брови совершили короткий путь к резиновой шапочке:

– Так… у тебя уже есть? Есть дети?

Он вульгарно, как товар на рынке, охватил её стройную фигуру взглядом. Чудилось, что изо рта едва не капнуло слюной.

Yoль небрежно кивнула, будто не имела к теме интереса.

– А… а девчонка? – уцепился за меньший приз одутловатый инструктор.

Кeyла сжалась от недостойных слов – уж она-то точно не привыкла, чтобы её выторговывали как бушель клёцок. Щёки явственно залило румянцем стыда.

Yoль будто задумалась, но не стала оборачиваться, чтобы запечатлеть собственными глазами стыд и унижение преемницы целого клана.

– Если уж оставлять, то в более бойком месте…

– Разве не лучше, где тихо и спокойно? – от нетерпения перебил толстяк.

– Тишь да покой – не камень, – парировала водомерка. – Сегодня есть, а завтра, помилуй Ветхий, что-то случится, и никто о том до-о-олго не узнает…

Толстяк сплюнул в сторону, но больше настаивать не стал. Похоже он был из суеверных, убеждённых, что маги могут накаркать. Нат знал, что некоторые вроде Kарборана действительно могли что-то навести, но уж конечно не вот так. Объяснять это малограмотному инструктору юноша не собирался, ни до, ни после его отказа и наглых предложений в сторону Yoль. В его голове тукала совсем другая мысль:

– Yoль, – несмело позвал он на лодке тенью шёпота.

На причале, возвышающемся над желтоватой пеной, набитой волнами, ещё толпились не привычные к пришельцам местные. Нат старался не попадаться им на вид, а Ивuша запихал в каюту.

– …у тебя правда есть дети?

– Угу, – водомерка не отвлеклась от дела – прибирала полученные бушели. В отличие от новостей, эта часть платы была полноценной. – Вон, – кивнула маг, – на одеялах бока растят, пока я должна хозяйством заниматься…

Нат невольно заулыбался.

В порту не задержались. Обычного предложения сойти и оставить её в покое от Yoль всё же не последовало, несмотря на многозначительные паузы во время того, как распинался неприятный толстяк.

Когда Yoль занялась чем-то в баке, семеро почувствовали в животах одобрительное бурление, но как выяснилось, маг как будто и не собиралась их кормить, так как прошло несколько часов, а бак так и стоял накрытый тазом в качестве крышки, и ничего кроме воды, горстки порошка и какой-то заморенной ягоды туда не отправилось – из такого даже Yoль не сделает обед.

Преждевременно расслабившейся Кeyле пришлось собраться с духом и быстро взяться за готовку. Воззрившись в точку на горизонте, Yoль вела лодку.

Неизвестно, был ли у острова оборудованный причал. Местность выглядела дикой, а размах суши внушал трепет – огромная территория, сравнимая с Зонаа, погибшим в катастрофу, разделившую эпохи. Родной Заноби был не маленьким, но переходил в лес, а потом в дикие пустоши, и там не селились люди. Поэтому Нат затруднялся сравнивать. В Заноби всегда должен был находиться маг, чтобы защищать город, потому магов должно было быть несколько. Их отец ходил по миру, добывая блага, следя за порядком, разведывая. Старейшины жили в большом бетонном бункере Зонаби. Их охраняли по крайней мере двое. Мага, сопровождавшего Ната с братьями, убили Узу. Отец может решить завести ещё ребёнка, несмотря на большую разницу с остальными сыновьями. Наверное, ему потребуется другая женщина…

К самой воде спускались светлые широкоохватные стволы, кроны начинались на высоте не менее пяти метров. Вроде настоящие деревья. Звёздчатые листья имели синеватый оттенок с ржавым ободом. Yoль вышла к берегу с лесной стороны, без конца осматриваясь и даже будто принюхиваясь. Спрыгнула на сушу, осторожно делая каждый шаг, в руках она держала трос, который провела прямо через корпус лодки, просверлив круглое отверстие ещё во время пребывания на могильнике. Щепетильно проверила ствол одного дерева, другого, на ощупь, на стук – только что лизать не стала. Прошлась между деревьями, ощупывая почву носком плетённой сандалии на нейлоновой подошве.

Потом привязала лодку тросом. Нат послушно передал ей тяжёлый булькающий ранец с прикреплённым раструбом.

– Карауль. Младших спать уложи, – попрощалась Yoль.

Нат уселся на скамью на мыске, вцепившись в весло. Кeyла, напугано оглядываясь, увела своих вслед за Миком. Высунула голову через половину часа.

Юноша шикнул, прогоняя. Листва прибрежной лесополосы будто шевелилась, но шелест не доходил до ушей. Что-то булькнуло невдалеке. Нат перехватил багор для боя, но сколько ни вглядывался в воду, что называется не видел дна…

– Что там? – прошило спину шёпотом.

Нат едва не хрястнул в ответ веслом, а стоило!

– Чего подкрадываешься?! Вали в каюту! Мне велели сторожить!

Кeyла несносно хмыкнула:

– Недавно ты совсем по-другому пел… а теперь надо же, «велели»!

– Отвали, мешаешь!

Нат не глядя уставился в воду в атакующей позе с багром наготове.

– Её долго нет… – сменила тон Кeyла. – Она сказала, куда пошла?

Юноша отрицательно дёрнул головой.

– А когда вернётся?..

– Иди в каюту! – процедил он сквозь зубы.

– Ты будешь следить всю ночь? А если заснёшь?

– Гр-р-р, – прорычал Нат.

Бульканье повторилось. Оба насторожились, прислушиваясь.

– Не нравится мне это…

Комментарий не выдерживал критики. Нат отмахнулся от раздражающей девчонки.

– Иди в каюту!

– Не указывай мне! – вспылила Кeyла.

Нат вздохнул, потерев свободной рукой переносицу:

– Меня оставили сторожить, чего ради ты пришла мешать?! Сама слышала, что говорила Yoль!

– Она не говорила мне сидеть в каюте! И не говорила слушаться тебя, малявка!

– Какая я тебе малявка?! – опешил Нат. – На смену меня старше? Нашла чем хвастать!

За возмущённым фырканьем последовал тычок в грудь. Рассерженный Нат хотел было ответить тем же, но напротив стояла почти взрослая девушка, с грудью. Юноша поспешил скрыть замешательство за говорящей гримасой.

– Дитя малое! – с невыносимой снисходительностью и возмутительным превосходством заявила Кeyла.

– Иди отсюда, взрослая! – всё ещё терпел Нат, в налитых кулаках дрожало весло.

– Что вы ругаетесь? Нас же… Ветхий бог! – выбравшийся из каюты Мик обронил челюсть. – Что вы наделали?!

Гребли по очереди, бесконечно переругиваясь и ненавидя всё сильнее с каждым словом, но течение было неумолимо. Их потуги против него не увенчивались мало-мальским успехом. Вся малышня проснулась и сидела на борту, мешая и действуя на нервы. К рассвету двое младших начали хныкать.

Изнурённая Кeyла отступилась от весла уже не споря. Под её глазами пролегли серые круги, плечи опустились. Она сделала шаг назад. Потом ещё. Начала бренчать посудой, сначала механически, потом более осмысленно.

– Ты что, ополоумела?! – выплюнул Нат.

– Детей надо накормить, – без выражения сказала девчонка Зонаса. – Надо выживать.

Нат стиснул зубы и продолжил грести. Остров уже почти не было видно. Потом из глаз скрылось даже излучение. Нат упрямо продолжал, уже не чувствуя рук. Ладони обратились в мозоли, а толку ноль. Течение будто смеялось над ними.

Нат не ел, не пил, не спал. В какой-то момент изнурённый Мик опустился в ногах, сцепив руки на коленях и спрятав лицо.

– Не смей рыдать! – прорычал Нат, показывая пример и боясь внутри лишь упустить весло. Потому что всё остальное уже случилось.

Нат очнулся под голоса Мика и Кeyлы. Они что-то делали с большим оживлением, и во сне старшему грезилось невесть что.

Во рту мерзостно пересохло. Он поднялся, нащупав на себе плед, сфокусировался.

Брат и девчонка Зонаса склонились через борт. Нат вспоминал, что их лодка сорвалась с причала, они потеряли Yoль…

– Тяни! – крикнул Мик, возвращая с небес на землю. – Ну же!

Обоих обрызгало водой, оставляя чёрные маслянистые кляксы. Нат не выдержал, кинувшись им на помощь, но ослабленное тело подвело, и никуда он не кинулся, а в лучшем случае дополз.

Оба глянули на него дикими глазами. Трос тянул борт, угрожая завалить лодку.

– Рубите конец, – сипло прохрипел Нат, понимая, что на «обойдётся» рассчитывать нечего.

Мик бросился за ножом. Борт просел ещё сильнее за несколько секунд. Брат рубанул, оставляя засечку на лодке. Опасность миновала. С ней отправилась на дно плетённая ловушка Yoль.

– Что у вас, еда кончилась? – отчитывал провинившихся Нат. Он делал это лёжа на месте, где сидела за готовкой Yoль, опершись спиной на стенку каюты. – Упустили нужную вещь. Теперь выживать придётся без неё.

Молчала даже Кeyла. Но Нату не становилось легче, как обычно, когда он был прав, и остальные наконец понимали это.

– На что вы годитесь без Yoль?

– А ты сам?! – обиженно вспыхнула Кeyла.

– Прекратите!! – взвыл Мик. – Так всё и началось!

– Мы не сделали ничего предосудительного! – переключилась на него Кeyла. – Мы не отвязывали лодку, не трясли её, не ослабляли перевязь… вот, трос до сих пор за лодкой тянется!.. Подумаешь, поругались! Ничего страшного из-за нашей ссоры не произошло!

– Самое страшное, – не удержался Мик, – если нам никогда не придётся извиняться перед Yoль за то, что потеряли её вещь! И вероятность этого всё растёт!

Указующий перст безжалостно опустился в сторону, куда гнало течение.

– Твою мать! – не удержался Нат.

Юноша изо всех сил бился с веслом. С другой стороны гребла тазом Кeyла. В лучшем случае лодка стояла на месте, в худшем – по крошечному насмешливому шажочку летела в скалы чёрной шишки острова-могильника, полыхающего сиянием смерти…

Пальцы слабели. Нат передал весло Мику. Течение усиливалось. Кeyла рыдала, уже не скрывая слёз от младших. Мальчишки зарыдали следом. Мик кричал братьям вытащить из тайника костюмы-спецовки, но они не слушались – и на самом деле были правы, потому что впереди не помогла бы никакая защита, всё равно что клеить пластырь на вывалившиеся кишки…

Хотелось бы Нату, если бы он мог выбирать, умирать не так тоскливо, под надрывный вопль Ивuша…

Излучение уже пробирало по рёбрам, перебивая дыхание… слишком много, слишком грязно, слишком…

Лодку протаранило сзади, судно разогналось к берегу, вывернувшись, вклиниваясь между скалами – удар под дых, спазм в диафрагме, вспышка спектра в глазах… Лодка разгонялась дальше, Нат чувствовал, как из ослабевших пальцев вырвали весло, силуэт перепорхнул через борт… Разгон вопреки течению… Обруч на черепе, краснота во всю область зрения, перемычка в лёгких… Сквозь писк в ушах до сознания прорвался шорох дна о сушу. Энергичное тело выскочило с лодки, через плотную путаницу смазанных чувств слышались острые шаги, мучающие слух шероховатостью, которая связывала будто даже язык… И ещё раз – удар под дых, вспышка спектра, кислый вкус от горла…

Нат очнулся, обнимая измученно дышащую Кeyлу. Поспешно убрал руки, отодвинув её в сторону.

Белый силуэт Yoль валялся дальше на плоском берегу.

Xим опирал тяжёлые руки на подоконник. Рама трещала. Жёлтые глаза лениво смотрели вдаль с обманчивым безразличием. Люди в доме боялись хозяина. Небольшого раздражения желтоглазого было достаточно, чтобы комната, дом, двор, набережная, город, большая вода у его стоп обратились прахом. Онбыл ужасен и велик. Его величие было ужасающе, а окружающие впадали в великий ужас, встречаясь взглядом с его жёлтым вниманием. Его покой был залогом благополучия суши. Его редко беспокоили работой, но он ни в чём не нуждался – иначе он мог бы испытать неудовольствие, а этого никто не хотел. Все задачи в мире были воробьями, а он был пушкой, которую не желали доставать из защитного чехла. Даже когда рвалось ядро древности, предпочли обратиться к Лeaту…

Слуга не разумел, почему хозяин так долго пялится в пустоту окна. Перед глазами Xима разворачивалась занятная фантазия. Повторяющееся видение разбавляло его степенную скуку –длинные руки в струнах водных брызг плавно перебирали пряди здоровых волос, промачивая их насквозь. Неторопливо взмыливали над маленькими ушами и над чёткими чёртками бровей, тоже мокрых. Вода обливала и обтягивала тело, как тянущаяся ткань, способная охватить каждый изгиб. Xим чуял на языке, что горячие струи сменяли освежающе холодные, заставляющие кожу под собой встряхнуться и задышать. Xим не видел груди, но отчего-то мог представить её мягкость, и она влекла его погружая в грёзы. Он видел совсем не так отрывочно, его взгляду открывалось множество самых незначительных деталей, как правильное количество пальцев на ногах с аккуратными пластинками чистых ногтей, блестящих от влаги, крапинки не отмывшейся краски, которой пользуются обитатели вод по неинтересной ему причине, складки кремовой ткани на гибком загорелом теле…

– Ха-ха, – смазано посмеивался Xим в пугливо скрипящее распахнутое окно – конечно же он был настолько равнодушен к воздуху, что не боялся постоянно быть незащищённым. Прицепившаяся фантазия забавляла и удивляла его – откуда такие мысли?

Глава 2

Xим опирал тяжёлые руки на подоконник. Рама трещала. Жёлтые глаза лениво смотрели вдаль с обманчивым безразличием. Люди в доме боялись хозяина. Небольшого раздражения желтоглазого было достаточно, чтобы комната, дом, двор, набережная, город, большая вода у его стоп обратились прахом. Онбыл ужасен и велик. Его величие было ужасающе, а окружающие впадали в великий ужас, встречаясь взглядом с его жёлтым вниманием. Его покой был залогом благополучия суши. Его редко беспокоили работой, но он ни в чём не нуждался – иначе он мог бы испытать неудовольствие, а этого никто не хотел. Все задачи в мире были воробьями, а он был пушкой, которую не желали доставать из защитного чехла. Даже когда рвалось ядро древности, предпочли обратиться к Лeaту…

Слуга не разумел, почему хозяин так долго пялится в пустоту окна. Перед глазами Xима разворачивалась занятная фантазия. Повторяющееся видение разбавляло его степенную скуку –длинные руки в струнах водных брызг плавно перебирали пряди здоровых волос, промачивая их насквозь. Неторопливо взмыливали над маленькими ушами и над чёткими чёртками бровей, тоже мокрых. Вода обливала и обтягивала тело, как тянущаяся ткань, способная охватить каждый изгиб. Xим чуял на языке, что горячие струи сменяли освежающе холодные, заставляющие кожу под собой встряхнуться и задышать. Xим не видел груди, но отчего-то мог представить её мягкость, и она влекла его погружая в грёзы. Он видел совсем не так отрывочно, его взгляду открывалось множество самых незначительных деталей, как правильное количество пальцев на ногах с аккуратными пластинками чистых ногтей, блестящих от влаги, крапинки не отмывшейся краски, которой пользуются обитатели вод по неинтересной ему причине, складки кремовой ткани на гибком загорелом теле…

– Ха-ха, – смазано посмеивался Xим в пугливо скрипящее распахнутое окно – конечно же он был настолько равнодушен к воздуху, что не боялся постоянно быть незащищённым. Прицепившаяся фантазия забавляла и удивляла его – откуда такие мысли?

Yoль спала. Нат гладил её по плечу. Мик и Кeyла готовили суп, вытащив жаровню с борта и учредив её на мелком щебне чёрного пляжа. От чудовищного воздействия на несколько километров порода острова рассыпалась на мелкие гранулы. По ним было комфортно ходить даже без обуви. Конечно, после того, как маг излила на смертельно-грязную местность свою силу.

– Чшш, – бросил юноша мальчишкам, расшумевшимся вокруг какой-то находки. Кое-что просто валялось в мелком щебне пляжа, что-то прибило пока чистой волной. Ивuш молчаливо собирал цветные стеклянные огладыши. Нат знал, что брат переживает последствия недавнего ужаса, и медлил им заняться, не представляя, чем мог бы ему помочь.

Под головой Yoль лежал завёрнутый покрывалом пуф, сверху она была накрыта пледом, под ней был подстелен ковёр. Нат, Мик и Кeyла вместе перетащили мага, соорудив ей постель. Она отключилась, применив свой приём трижды подряд, борясь со вредом очень грязного острова.

Как бы тяжко ни было, семеро подорвались на ноги, спеша набрать воду, пока она не смешалась с обычной чернотой, особенно густой здесь. Нат, намочив ноги до бёдер, багром вытащил вторую лодку, дрейфующую на очищенной воде, а теперь отогревался неподалёку от разведённого огня. Кeyла старалась приготовить что-то, чему научилась, несмотря на усталость и прочее – у всех были воспалённые глаза, кожа шелушилась, а волосы почти скрипели – но они были живы, и Нат благословлял Yoль, очень деликатно гладя её плечо.

Вторая лодка была удивительного качества, как литые продукты ушедшей эпохи, только она имела растительную текстуру. Ветхий бог знает, где Yoль добыла эту диковину. Единственный ответ, который напрашивался – где всегда. Лодка была примерно такой же длины, что и привычная, но Уже и имела отличающуюся форму – борта поднимались выше и как будто стремились завернуться внутрь, а острые обычно углы были закруглёнными и, наверное, хуже резали воду.

К ночи клановые осмелились разбудить водомерку, чтобы накормить. Она была так изнурена, что позволила кормить себя с ложки, а потом снова уснула. Дети двух кланов сбились к ней с боков, обнимая со всех сторон. Ивuш и Мeyвел залезли к ней под одеяло. Сначала Нат лишь терпел их поведение, но ночью стало ещё холоднее. Под плед забрались все.

Yoль не видела, как над кусочком отчищенного ей острова раскрыли глаза яркие звёзды. Над городами звёзд не было видно, даже несмотря на яркость их излучения. Они были жёлтыми, красными, даже синими, украшая вуалевыми шапками темноту ночи. Как удивительно, что здесь, в распроклятом месте под звёздами, не было сплошной тучи осадков, не пускающей на суровую землю небесный свет…

Морозный воздух был чист, не успев сделать круг по острову и принести ядовитые миазмы.

– Глупые дети… пороть вас!

Утром Yoль натянула поверх скудной одежды свою шубу и яростно уничтожила остатки еды в котле, ни с кем не поделившись. Она казалась злой, но никого так и не порола. Все пытались вцепиться в неё и не были слишком навязчивыми лишь потому, что боялись помешать есть или ещё что.

– Непослушные дети…

– Мы ничего плохого не сделали, Yoль… Мы не знаем, почему лодка отвязалась… Накажи нас, если считаешь нужным, мы всё примем…

– Оставлю вас здесь!

– Не бросай нас, Yoль! – заревел Ивuш в ужасе.

– Yoль, – хитря, позвала Кeyла, отвлекая внимание, – где ты взяла лодку?

– Раскроила дерево, которое выступило из моей петли…

Нат бросил взгляд до сих пор воспалённых глаз со второй лодки на первую и обратно, складывая два и два.

– То есть… дерево, к которому ты привязала лодку… это из-за него мы оказались в вольной воде?!

Yoль продолжала жевать. Вкус у жаркого был так себе, но не настолько плох, чтобы выплюнуть.

– Как ты нас так быстро нагнала?

– Вы гребли против течения. Я – по.

Майо сграбастал Yoль руками, смачно целуя в высокую скулу и произнося с глубоким вздохом:

– Yoль…

Маг не стала вырываться, как раньше.

– Мы очень напугались… – икнул младший Зонаса, льня с другого бока.

– Ты много сил потеряла? – прошептал Нат.

– Одну седьмую всей силы за раз, – пристально посмотрела Yoль. – Всегда пользуюсь раз, потом восстанавливаюсь. Из-за вас я дважды нарушила своё правило.

– Прости, Yoль. И спасибо.

Нат и Мик научились ловить рыбу с берега, Кeyла совершенствовалась в готовке. Yoль проводила дни с трубкой в зубах, глядя на воду. Лодок теперь было две. Одна ухоженная и обжитая, другая почти пустая. Пузатые деревья на покинутом берегу были полыми, так что Yoль только рассекла одно из них продольно, отщепила весло и сорвалась в путь, не позаботившись даже о запасе еды и воды.

Yoль ворчала, что спешила за своим выстраданным имуществом, но никто ей не верил, забираясь на руки и ластясь по-родственному. Формально, они не имели на неё прав, но ведь можно никому не говорить.

– Кто тебя научил, Yoль? – спрашивал Нат, скручивая на локте рыболовную леску.

– Мой инструктор-водомерка. Это давнее искусство водомерок – им нужно было очищать пищу и еду, чтобы не умереть в первые дни пути на большой воде. Учиться долго. Мой инструктор развил способность с обычной одной сотой внутренней силы до одной седьмой. И научил меня. Он думал, мы ровня, но моя одна седьмая в итоге меня выдала… Однако он был уже измотан жизнью и предпочёл передать мне лодку, как если бы я была подходящей кандидатурой…

– Но ты лучше, чем кто-либо кого он мог встретить! – Нат возмутился над самоуничижительным посылом слов.

– Ты не знаешь, кто я такая, – предупредила Yoль.

– Я догадываюсь, – буркнул Нат. – И ты сделала столько для нас, что уже этого достаточно для вечной признательности.

Yoль провела по его отросшим волосам, небрежно огладив.

– Когда мы сможем отбыть отсюда?

– Нужно будет прочистить пару секторов, чтобы перехитрить течение.

Получив определённый ответ, Нат послушно кивнул.

Семеро клановых думали, что Yoль направит лодку на свой остров, но ей владела загадочная идея-фикс. Впереди снова показались пузатые деревья. В их ряду, как в челюсти, обнаружилась выщерблина. Сделанная из неё лодка красноречиво болталась следом за их проверенным обжитым судном, заваленная добычей с острова, начиная с графитовых стержней для фильтров и заканчивая красивыми и совершенно бесполезными огладышами Ивuша.

Люди настороженно смотрели на лес, который уже пробовал их убить.

– Затаскиваем лодки, – приказала Yoль. И как самая сильная впряглась первой, спрыгнув на сушу.

На этом острове Ната настораживало всё.

– Что за кислый запах?

Они осторожно двигались вперёд. Поселение открылось недалеко от берега. Ни на что не похожие жилища, с огромными дырами, так что даже от бури непонятно как защищаться, если только стена растительности экранировала токсичные ливни и песчаные ураганы. Грубо сложенные плиты, примитивные орудия труда при почти полном отсутствии вещей минувшей эпохи. Ни фильтр-станций, ни крытых ангаров для ферм.

Голые постройки не обрабатывались от токсинов, растительность не выпалывалась, и съедобные клубни оказались оплетены ядовитым плющом – хорошо хоть сейчас не был период цветения, а то можно было серьёзно навредить лёгким, вдохнув случайно единственный крестоцветик.

– Ивuш! – одёрнул Нат, заметив, что брат нацелился пнуть здоровый, заполненный спорами гриб.

Между домами не было подобия улицы, хаотичные тропы, оплетённые глодающими мхами. Травы цеплялись за ноги, драли одежды – идти вперёд просто было опасно.

– Yoль! – не выдержал Нат.

– Зайдите в дом.

Клановые сразу же послушались.

– А!.. – порывисто вскрикнул Мик.

Они было подумали, что странный вид строений объясняется их старостью – жилища, созданные в утраченную эпоху, были очень многообразны, некоторые из них представлялись непригодными для выживания. Велись дискуссии на этот счёт. В том числе Порт хранителей высказал две официальные гипотезы, которые были взяты за отправную точку старейшинами кланов: либо защитные конструкции разрушились за ветхостью, либо раньше мир действительно не был столь суров, как и говорила Yoль…

…но на полу дома, в котором семеро пытались найти приют валялся великан Узу. Нат дёрнулся, хватая всех, до кого дотянулся, чтобы вытащить их скорее из дома. Мальчишки и Кeyла взяли ноги в руки и беззвучно рванули за ним… Нат внёсся в соседний дом, только для того, чтобы обнаружить идентичную картину – полусъеденного лишайником гиганта. Пол был обметён разноцветной плесенью, и всё, что когда-либо было в хозяйстве, полуразложилось под её кислотной секрецией…

Это было страшно до омерзения. Острова-могильники тоже были страшными – но величественно и бескомпромиссно, перед их громадами из груди невольно вырывался вопль отчаяния. А здесь – Нат чувствовал, что его вот-вот стошнит.

– Yoль! – дрогнувшим голосом выкрикнул он.

– Ну что? – явилась отвлёкшаяся от дела маг. Равнодушно ступила, раздвинув толпу, во внутреннее помещение. – Он вам ничего не сделает.

Нат с трудом сглотнул.

– Это… это Узу?

– Да, – спокойно подтвердила Yoль. Остров именно тот.

Воцарившаяся тишина приобрела острое свойство откровения.

– Они были в таком состоянии, когда ты приплывала в прошлый раз? – задала важный вопрос Кeyла.

– Нет, – легко созналась Yoль.

Остров принадлежал великанам и назывался Узу. На его счёт у старейшин и Порта хранителей предположений не было – только его локация, а путешественники отсюда не возвращались. Причин могло быть множество, начиная от жестокости течений и остроты скал, и заканчивая агрессией самих великанов. Маги кланов не торопились рубить с плеча – и возможно зря не объявляли военный поход.

Оглядываясь на буйство мха, грибов и плесени Нат представить не мог, как великаны жили, не боясь сурового мира. Если только мир, от которого они плохо защищались, очень быстро предъявил на территорию свои права. Шары розовой кровохлёбки вольготно расправили острые тычинки, гигантский хвощ проторил короткий путь через глазницу черепа – лучше так, чем через заполненный слизью глаз, такое Нат сегодня уже видел, а плесень на раздолье выпустила крошечные жёлтые цветы – все натянули на лица респираторы, чтобы преодолеть участок буйствующей природы. Кроме респираторов и гоглов при себе был ещё набор первой необходимости, остальное Yoль брать не разрешила. Якорем для двух лодок был оставлен наполненный жирной водой бак, установленный в углубление срубленного ствола. Вторая половина валялась здесь же, свернувшись в трубочку, как напоминание для окружающих деревьев.

У семёрки изрядно зудели тела, от горящих стоп до вскипающих макушек. Мик дёргался в сторону оставленной ближе к лесополосе лодки, предлагая притащить спецовки, которые сам укладывал в тайник с позволения хозяйки, но маг проигнорировала его порыв, лишь нетерпеливо фыркнув.

Она шла, высоко задирая ноги, пачкая кожу в млечном соке цепляющихся трав. Её одежда за минуты покрылась налётом семян экспансивных культур, достаточным, чтобы саботировать инвазию в каком-нибудь городе.

Как выяснилось, Yoль достаточно восстановилась, чтобы применить свою магию. Она только обернулась, чтобы прикинуть расстояние, вздохнула…

Нат прищурил глаза, опасаясь знакомого взрыва спектра, но не помогло… Сглотнув сухим горлом, через мгновение он удивленно хлопал ресницами – Yoль стояла вся в жёлтой пыльце. При этом, фон излучения погас на большой территории вокруг.

– Как же так? – вымолвила Кeyла.

– Живое – не грязь, – Yoль не выглядела удивлённой или расстроенной.

Прежде чем задать очередной детский вопрос, Нат порывисто оглянулся на место, где заприметил труп великана – проплешина на земле была пуста.

Не зная, как реагировать и мириться с миром, в котором всё это возможно, Нат закричал единственное, в чём был ещё уверен:

– Yoль!

Потребовалось полдня, чтобы добраться по дикой местности до останков строений прошлого. Они здесь всё же были, как и везде, если хорошо поискать – иногда приходилось покопать. Это строение ушло в землю на несколько этажей, но верхние полтора тем не менее торчали наружу, поражая высотой, открытостью и запустелостью. Как скелет самого большого в мире великана. Чем-то местное строение напоминало зарисовки с Карантина. Карантин был небольшим отдалённым поселением, дальше даже Зонака и славился людьми, стойкими к инфекциям. У них были свои маги, довольно большая группа для такой популяции, но держались они компактно, почти обособленно, хотя кто-то вроде матери Кeyлы не уставал слать им приглашения на Благословение – несомненно со своей целью.

Нат запрыгнул внутрь запустелого строения следом за Yoль, остальным показав оставаться снаружи и быть начеку. Песчаная насыпь мелела в сторону от здоровых провалов окон.

– Тут только растения, – небрежно бросила Yoль. – Остальное съели…

Носок сандалии указал на белеющую в нанесённом откуда-то песке кость. Человеческая, признал Нат. Белые штрихи часто выступали из песка гребешками волн, если бы последние можно было представить белыми. Юноша переступил, чувствуя под подошвами хождение пола, песок скрежетал по разобранным остовам. Нат замер.

Yoль сдержалась и не сплюнула. Оперлась рукой о бетонный проём и перемахнула наружу, удаляясь не оглядываясь. Нат поспешил за ней.

– Что там? – изнывая от любопытства, прошипела Кeyла. Да уж – такое попробуй не услышь. Но Yoль ей подыграла, или так же, как и Нат, не желала объяснять про разбросанные по полу кости и раздавленные черепа.

Юноша отмахнулся.

Yoль, моментально сориентировавшись, целеустремлённо двигалась к возвышению, скрытому за редкой чередой хвощей. Чёрный осколок оказался знакомым оплавышем скалы, похожим на полимерно-каменную породу могильников – наверное, где-то громыхнуло и его принесло сюда, воткнув прочно как камень в грунт. От него шёл фон, но на грани терпимого. Стало быть, надо всего лишь дождаться, когда израсходованная одна седьмая вернётся к Yoль.

– Приберёмся и устроимся здесь, – сообщила водомерка, указывая на углубление в полуметре над сушей. Похоже, когда эти огромные структуры плавились в адских температурах, здесь образовался пузырь – полость была почти идеальной. Нижняя её часть забилась грязью, песком, колючками и в том числе голым скелетом с роговыми отростками. Верхняя уходила далеко вглубь, пронзённая во многих местах, будто кто-то крупнее самих Узу взял нож и несколько раз пырнул её сверху. Откуда-то тонкой, но постоянной струёй била вода – не привычная чёрная, маслянистая и оставляющая кругом плохо сходящие пятна, а какая-то бурая.

Нат огляделся в сомнении. Надёжны ли эти стены и будет ли от них прок им, если пойдёт едкий дождь или ветер решит засыпать их осеменённым и токсичным песком? Можно ли здесь вообще прибрать?

Но Yoль не дискутировала, а действовала, и скоро с помощью подростков и детей в закрытом углу появился собранный из безопасной растительности заслон. Зачадил костёр – жаровня осталась на лодке, Кeyла взялась за готовку. Все бы предпочли, чтобы это была Yoль (наверное, кроме самой Yoль), но маг занималась странным делом – поливала почву сбоку от видного от входа в пещеру здания горящим маслом. Занятие приносило ей какое-то загадочное удовлетворение, так что лезть никто не смел, даже Ивuш сдерживался и не задавал вопросов.

После недель, проведённых в раскопках свалок, не было ничего принципиально отличного в сборе грибов и растений. Часть откладывалась просто на еду, часть изымалась из среды с корнями для пересадки.

Нат никогда столько не работал руками, сколько помогая вместе с Миком возвести большой и высокий парник. Кстати оказались его будущие магические навыки – он умел излучать высокие температуры. Магом ему только предстояло стать, но он уже кое-что освоил, и Мик тоже. И Yoль.

Маг вставила в выплавленное из Ивuшевых огладышей строение несколько вентиляционных фильтров. Кeyла и Майо высадили растения и грибы на просеянный младшими, прежде обожжённый грунт. Теплица получилась на удивление аккуратная, Нат был удивлён, что подобное оказалось им по плечу. Напоследок, прежде чем покинуть запущенный остров, Yoль ударила по нему повторно, сместив эпицентр воздействия в сторону – расширяла зону защиты теплицы.

Клановые не задавались вопросом, когда хозяйством станет возможно воспользоваться, главное, что у Yoль определённый план был.

Yoль вымывалась до скрипа, согнувшись кошкой под струями прохладного водопада в обжитой в прошедшие дни пещерке. Дешёвая желтизна уходила из волос, а повязка на груди принимала цвет кожи, начиная выдавать очертания, но ничего больше.

– Красивая, – признал Нат, наблюдая за ней с расстояния чуть больше броска.

– Вот извращенец! – фыркнула Кеyла.

– Больная… – только и покачал головой Нат – умудрилась опорочить то, в чём было лишь искреннее восхищение. Талант надо иметь, чтобы так изгаживать всё, что попадается на глаза.

– Она вообще сестра наша, если ещё не дошло! – решил добить дурынду Нат.

– Знаю! – фыркнула Кеyла, оскорблённо пунцовея.

«Догадалась», – понял Нат, поглядывая на раздражённые пятна на раздражающем лице. Трудно было не догадаться. Водомерки – слабые маги, внеклановые, излучение большой воды быстро сгибает их силуэты, лишает зубов, волос, ногтей. Их желтоватая сухая кожа часто шелушится или покрывается язвами… Нат думал о когда-то встреченной обладательнице амфоры как о старухе – потому как в его окружении все были куда крепче и лучше сопротивлялись среде… Как Yoль.

У Ната была сестра на откуп. Отец зачал её прежде чем стал главным магом клана. Клан Зонада не был самым мощным, но зато был самым многочисленным, и чтобы разрядить накопившиеся обиды, кланы Зонаби и Зонаса смешали кровь и отдали им плод союза. Отец Ната всегда отрицательно относился к клану Кеyлы, но на тот момент не было ещё кого-то, кого можно было бы считать равными. Может, поэтому отец и относился к ним хуже, чем к другим… Как бы то ни было, такой ребёнок был, и Нат не мог вообразить кого-то кроме той своей сестры, бесконтрольно расхаживающей на лодке по большой воде, способной на фокусы, недоступные водомеркам, неприкаянной и никому не известной… и при этом подобравшей и их четверых и этих бесполезных троих одновременно. Такое себе совпадение.

Yoль домылась, накинула на плечи тяжёлое полотно, ставшее на плечах домиком, вытянула какую-то закупоренную продолговатую ёмкость из взятых для умывания принадлежностей. Высыпала содержимое на вытертую полотном ладонь и стала втирать в едва отжатые волосы, отчего они стали аляповато розовыми. Нату оставалось лишь избавиться от разочарования с помощью вздоха – вечно она искала возможность спрятать свою силу быть естественной за дешёвой модой бедняков! Это уже почти раздражало, хотя Нат понимал смысл маскировки в их положении.

Рядом с Yoль выскочил очень довольный Ивuш, получая от неё порцию розового порошка и на свою голову.

Кеyла возмутительно продемонстрировала Нату пузырящийся слюнями язык и вприпрыжку подскочила к двуголосой, получая свою долю дешёвой «красоты». Yoль старательно натирала их, по обыкновению ничего не говоря. Ивuш ласково ловил ладонь, заглядывая спасительнице в глаза. Он был в эйфории. Нат хмуро соображал, что младший мог острее чем он сам осознавать, что был балластом в плену, старшие должны были оставить его, чтобы спастись самим. А Yoль… она принимала решения, не согласовываясь с правилами клана… Возможно, если бы Нат сумел сбежать, она нисколько не разочаровано забрала бы его младших и увезла в неизвестном направлении… и он бы не знал, что они в относительной безопасности… Ветхий бог! – как отец сейчас ничего не знал о них!

– Yoль! – закричал Нат. – Нам нужно вернуться к отцу!

– Куда? – двуголосая редко бросала реплики и те были сжатыми как не знаю что – она привыкла маскировать изобличающий голос.

– Ну, понимаешь… Отец бы нас не оставил, мы костяк его клана… на нас рассчитывают…

– Я имею в виду – между вами оговорено где он будет, если никто не будет знать его местоположения? – на слух она вовсе и не была двуголосой.

Основная суша, чьё тело носило на себе как Зонаа, так и Зонаби, Зонас, Зонад и много чего ещё, сохранила свой рельеф и обрела свою извилистость в катастрофах, разделивших современность и утраченную эпоху. Многое ушло под воду, а вода, как известно, ничего не отдаёт. В отношении однажды утонувшей суши даже удивительная сила Yoль была неприменима.

Водомерка работала веслом. Кeyла старалась не отставать от неё, подгребая вторым. Иногда вторая лодка, тянущаяся на буксире, догоняла их и стукала о борт. Нат ворчал, но Кeyлу нужно было учить, пока они не попали в порт. У водомерок не бывает столько имущества, как у них, зато девчонка Зонаса вполне могла сойти за отдельную водомерку на второй лодке. Вещей на ней оставалось в изобилии, но съестные запасы расходовались. Небольшую каюту Yoль смогла смастерить на Узу из местной дутой древесины, срубив дерево поменьше. Нат, Мик и Лey помогали – работёнка не из лёгких. Внутри новой комнатёнки можно было сесть пригнувшись и без проблем вытянуться, но Yoль до сих пор относилась к древесине с подозрением, даже к срубленной, после того как собственными глазами увидела, как деревья Узу расхаживают по берегу, втыкая корни в чавкающую сырую почву берега. Внутрь пришлось встроить несколько металлических ободов. К счастью, найти арматуру даже на Узу было нетрудно. Каюта выглядела как неправильная бочка, вывернутая наизнанку.

Так как Кeyла была занята, готовить учился Нат. Братья переживали за его успехи больше него самого, хотя тянущийся от котелка запах был вполне приятственен.

Путь их лежал к Заграде – высокому валу, отделяющему Зонаа от остальной части суши. Многие задавались вопросом, зачем возводили первый из городов, если уже тогда знали, что потребуется вал для защиты? Как бы то ни было, ушедшая эпоха оставила не одну эту загадку. Зонаа действительно пал, и никто ещё не слышал, чтобы оттуда явился хоть один уцелевший маг.

Клан, обосновавшийся на Заграде, был особенный. Составляющие его маги пришли с земель отчуждения и смогли поднять своё достояние с нуля. По легендам, они направились именно в эту сторону, потому что у них были претензии к Зонаа, но теперь уже трудно судить, в чём была соль, если представлять Зонаа было некому.

Нынешний маг клана Заграды был очень влиятельным человеком, его звали Kарборан. Отец уважал его, хотя и относился настороженно.

– Отвязывай трос, – велела Yoль.

Кeyла сразу подобралась, вцепляясь побелевшими пальцами в весло.

– Что ты задумала?

– Надо подрастрясти барахло.

– Мне… – растерялась Кeyла, – самой торговаться? На что?

– Увидишь грязные вещи – бери.

– А… мне что отдавать?

Yoль посмотрела говорящим взглядом.

– Ясно… – сглотнула Кeyла, с грехом пополам направляя судно.

Оставшиеся на старой лодке неторопливо поели, от каюты наблюдая за проглянувшим сквозь тучи солнцем.

– Мы будем двигаться по суше? – допытывался Нат.

Стряпня его получилась вполне ничего себе, обещая доставить ему неприятности. С другой стороны – лучше он будет сносно готовить для своих братьев, чем пичкать их неумелой стряпнёй девчонки Зонаса, так ведь? И Yoль ела с ними, она была достойна приличной пищи.

– Привяжем лодки на пристани, возьмём сумки да пойдём, – Yoль прожевала. – Поменяем грибы на что-то маленькое.

– Типа той заколки, что ты отдала магу? А в чём смысл?

– Нести легко. А потом поменяем на клёцки.

– Резонно, – признал Нат, отковыривая ото дна котелка поджаристую корочку.

Непонятно, о чём думала Кeyла, даже не спросив, где они потом встретятся. Нат, конечно, не стал ей подсказывать.

После обеда Yoль неторопливо собрала сумки, что выглядели больше своих носильщиков, по одной на себя и трёх старших мальчишек. Майо, Ивuшу и Мeyвелу достались небольшие самодельные рюкзаки с наборами первой необходимости и кое-какой едой.

Ната и розовоголового Ивuша ссадили первыми. В некотором роде помогла лёгкая песчаная буря. Размах её не требовал нестись в укрытие, но глаза никто особо по сторонам не таращил, а лица можно было скрыть масками, не боясь привлечь внимание. Двое сошли на берег у хвощеполосы. Yoль, не мешкая, оттолкнулась багром и бесшумно загребла маслянистую воду веслом. Через минуту сложно было заподозрить, что её лодка подходила к суше – будто бы водомерка спешила к причалу, мечтая об отдыхе в забегаловке и непринуждённом общении в своём кругу. Оставшиеся мальчишки прятались в каюте.

Нат поспешил уйти от места схода. Пыль скоро доусовершенствовала внешний вид братьев, залепив открытые участки кожи. Гоглы приходилось регулярно отирать, у них даже были специальные тряпочки для этого, как у местных, крепящиеся на шнурках на приборы. Мальчишки вскарабкались по склону и влились в потоки людей, юркнув между постройками, будто не имели отношения к воде.

Базарная кишка змеилась между строениями ломаной кривой, иногда ныряла под навес, но не все лавки могли позволить себе удобство защиты от распространённых здесь пылевых и осадковых бурь. Под ногами в проходах и под прилавками копилась ржа выпавших химикалий. Самые презренные, самые деформированные неловко ползали на карачках или на том, что у них было вместо ног, прибирая проходную часть совками, изготовленными из круглых и квадратных на срезе пластиковых бутылок. Скомканные мелкие создания, гнулись под ногами покупателей и продавцов, высыпали порошок с грязью в заплечные торбы и с трудом смещались ещё на шажок, чтобы прибрать и там. О них, бывало, спотыкались, выругивались в воздух, но всем была понятна необходимость уборки здесь и сейчас, так что сами уборщики флегматично игнорировали ругань, сыплющуюся на их несчастные головы.

…Однажды Нат был свидетелем разговора отца с неожиданным собеседником. Исковерканное существо имело два куцых костяных костылика вместо ног, руку с невыросшими пальцами, пупырышки которых двигались будто сами собой, вызывая пробирающее чувство отвращения, и единственную функциональную руку, длинную и угловатую, которой оно, толком не имеющее пола, с вечными слезами на глазах, перетаскивало свою пластиковую подставку, с трудом преодолевая расстояния. Гордый маг Зонаби едва ли снисходил до настолько не антропоморфных существ, а тут почему-то заговорил. Существо пыталось сброситься с насыпи.

– Если не хочешь жить для себя, – сказал отец, – живи для других. Пропитание обеспечит клан.

С тех пор Бескровный Ньял прибирал между постройками. У него не было ничего кроме этого занятия и ужина, который он получал из кухни бункера, а потом устраивался в хозяйственном сарайчике с инструментами, кутаясь в изношенный плащ старейшины. В Заграде не было никаких препятствий от совершения самоубийства – кроме преодоления крутой лестницы. Отец презирал сбрасывание трупов на Зонаа.

Двое мальчишек со скарбом на плечах не привлекали особого внимания базара, желудка любого города, хоть Зонаса, хоть Заграды. Здесь многие ходили с сумками, сюда нередко посылали старших детей занятые люди. В Заграде было много магов и ещё больше людей с нормальным набором конечностей, встретить их детей было не так уж сложно.

Yoль должна была высадить чуть дальше Мика с Майо и братьев Кeyлы, а сама плыть торговаться на причал. Ей ещё предстояло отыскать саму бестолковую Кeyлу, не договорившуюся о месте и времени встречи…

Отец считал базары по-своему грязными местами, потому как они собирали тех, кого человеком можно назвать только из-за большой вежливости. Здесь, на базарах любого города, собирались существа с любым количеством внутренних и внешних органов. Некоторые были совсем плохи, но это не значило, что они не хотят есть и не имеют чем платить. За плату на базар можно было всем, и это раздражало отца. Торгаши могли принимать предметы из разлагающихся рук, хотя по его мнению, от таких экземпляров следовало держаться подальше при наличии малейшего здравомыслия. Отец был знаменит своей резкостью и непреклонностью. В клан допускались лишь одобряемые персоны. Разменяв четвёртую пару сапог Ивuштолком не видел стороны жизни, открывающей уродливое лицо на базаре Заграды.

Гул голосов. Завывания ветра и шорох песка. Толпы людей с кожей, будто обваренной в кипятке, от просто необычного оттенка до уплывших в нестандартные места ушей, носов и даже зубов. Последним тяжелее всего – приходится закрываться, чтобы в рот сора не насыпалось. Оборванцы всех мастей, кутающиеся в худую ветошь. Редкие обладатели линялой синтетики, починенной аккуратными стежками. Они проступали из пелены пыли как и лотки базара и здания по обеим сторонам. Братья не сразу осознали, когда попали, куда требовалось. Потом это стало очевидно. После долгих дней безлюдья пришлось опомниться, принять неизбывные особенности многолюдья, взять в себя в руки и постараться вписаться в непривычную обстановку…

Пыль тем временем открывала перед идущими сцену за сценой. Человек с рудиментарной рукой из спины, которая похоже не доставляла ему неудобств, приценивался к лекарственным порошкам и декоктам, почёсывая слишком длинным и тонким пальцем лысую голову. Лысых было очень много. Волосы часто первые сдавались излучению сурового мира, кто-то предпочитал прикрыть свой стыд шапкой, но не у всех стыдящихся имелась для того ткань. По другую сторону прилавка сидел в бочке продавец, у которого не было ног, зато на коже проступали чешуйки. Наверняка обладающие слабой, но всё же невосприимчивостью к радиации. Пыхтя, протолкались слоновые люди. Публика без респираторов сторонилась их из-за специфического запаха. Одышливые толстяки носили куцые одежонки, коротенькие рубашки на верхней, чуть суженной части торса и шортики, теряющиеся под животами, отрез ткани чтобы прикрыть их обильные телеса целиком обошёлся бы в состояние. Такое дорогое изделие как десять метров ткани по средствам только кланам, но в кланах не бывало слоновых людей. Если только в Зонаде, которому не хватало самоуважения. Слоновые смотрели разочарованно и печально поверх дешёвых респираторов на длинных растянутых лямках.

Продавец по левую руку следил за товаром пятью глазами, размещёнными на лице расслабленным полукругом; большого обзора маленькие зенки, как можно было надеяться, не давали; кажется, два были слепые, затянутые мутью плёнки, а у мутанта ещё был и ущербный череп, какой-то вызывающей сомнения формы, будто его держала не кость, а хрящ. Нату, как ни странно, не нравилось не это, а его вихлявое гуттаперчевое небольшое тело.

Рекламировали товары редко, большинство торговцев защищали органы дыхания. Нат и Ивuш могли дышать в таком фоне без костылей, но не кичились возможностью, предпочитая скрыть лица масками респираторов, чтобы привлекать меньше внимания и не быть случайно узнанными.

За очередным выступом неряшливой постройки почти неодетая трёхгрудая женщина с грязными, остро торчащими коленками, не особо таясь, пыталась сторговать на сушёные филе что-то неприличное. Продавец масляно хрюкал через респиратор и бликовал гоглами с чёрными закопчёнными стёклышками для светочувствительных, остальное его тело пряталось за толстым слоем видавших виды полиэтиленовых пакетов, в которые он и складывал свой товар, отрывая по одному для покупателей.

К счастью, никто не видел вытаращенных удивлённых глаз Ивuша за стёклами очков. Нат игнорировал изобилие товаров на прилавках, накрытых от песка – притворяясь сыном мага… то есть, притворяясь не собой! – в изображаемом статусе он должен был расплачиваться печатями клана, но даже если бы они у него были, после похищения он не должен был их показывать, если хотел жить.

Не получалось думать ни о чём, кроме предстоящей встречи с Yoль. Нат надеялся найти дорогу, не спрашиваясь с местных, в конце концов великий земляной вал ни с чем не перепутаешь.

Заграда побеспокоилась о том, чтобы путь в лучшие дома города был удобен. Было одно место, куда можно было попасть любому после проверки на излучение и оплаты – в Заграде на вершине вала располагался концертный зал, единственный в наступившей эпохе. Yoль велела идти туда.

Сориентировавшись по доминанте рельефа, Нат довёл Ивuша до вала, а потом рассудил, что нужно двигаться вдоль от воды. Размышление оказалось здравым.

Мальчишки уткнулись в конец очереди, где кого только не было. Хватало деформированных, хотя встречающиеся нормальные пользовались некоторой преференцией, незаметно попадая на проверку быстрее. Привычные к во всех смыслах обхождениюмутанты лишь смотрели в землю, не шумя, как бывало на рынке. На базар пускали всех, в отличие от элитных частей городов – Заграда была практически одной такой демократичной, и деформированные ценили это. Поход сюда был предприятием затратным и по оплате и по времени, которое можно было отдать хозяйственным делам. Но всё же – многие шли на эти траты, даже самые лишённые из всех.

На пластиковых полозьях в двух внешне-комплектных людях от мальчишек ожидал своей очереди деформированный без ног, чем-то похожий на Ньяла. Только он без конца улыбался широким ртом, чего за Ньялом не водилось, предвкушая возможно главное радостное событие своей жизни. Он и одет был не так как конченные люди – на удивление ярко, а на вытянутом черепе даже была вязаная шапочка с кисточкой. Когда очередь сдвигалась, он брался за короткие костыльки, ожидающие по бокам, и со стуком переставлял своё небольшое тело длинными руками.

Были и приезжие издалека. Их безошибочно выдавало изобилие одежд – орнаментальные платья с подолами, собирающими дорожную пыль, повешенные на спины платки с кистями, вышитые тюбетейки на головах. Как-то была новость про отчаянных слоновых людей, решивших положить конец своим унижениям. Отряд храбрых, преодолевая одышку и задыхиваясь миазмами собственных тел, забрался на большой плот и отправился в Зонак, чтобы откупить или заработать ткани, которых, как ожидалось, у тех имелось в избытке. И что же – оказалось пройдохи просто выжили под стенами склада ушедшей эпохи, нет у них тканей, только передаваемые по наследству, не знающие износа платья… Отец тогда смеялся до слёз, но не незадачливости слоновых, а беспочвенному зазнайству далёкого клана, к слову, не особо сильного… Выходцы Зонака не упускали шанса задрать полы одежд, демонстрируя опостылевшие самодовольством волосатые конечности. Второй знак далёкого города, чьи жители кичились стойкостью к грязному излучению. Отец фыркал презрительно через нос, говоря, что посмотрел бы, как бы они удержали свои волосы под боком у Зонаа. Что ж, Нат подумал, что у них с Ивuшем появился шанс наблюдать это собственными глазами.

– Опять ты… – донеслось от пропускного пункта с оттенком беззлобной ворчливости.

Нат вытянул шею, ожидая увидеть кого-то из здоровых, которого сейчас попросят обойти очередь в начало и пропустят по-свойски…

Кто-то крупный – человек быстро двигался, и нервничающий Нат не разглядел в ограничивающие обзор гоглы – вытащил из очереди капельку смущённого деформированного на подставке и перенёс к началу лестницы.

– Это не ловко… – высоковатым для мужчины голосом заметил тот.

В ситуации не было ничего агрессивного, как можно было ждать от чистящей очередь охраны.

– Не бережёшь своих рук, Зеди? – корил басистый голос.

– Куда деваться?.. – пожал острыми плечами мутант. Действительно – если он перестанет таскать себя на руках – кто станет?

– …это вязальщик, – пояснил Нат сбитому с толку Ивuшу. Такое тоже бывало. Если деформированный имел достаточно ловкие руки, то мог найти неплохой источник дохода в ремесле. Вставали на места кусочки загадки – одежда, знакомство со стражей вала, само пребывание в очереди – мутант изготавливал одежду из растительного волокна. Вон, у него даже с собой пара мотков и небольшой выгнутый крючок из рыбьей кости, который стража не стала отнимать. Оптимистично настроенный калека думал, что преодолеет лестницу так быстро, что ему придётся коротать досуг в ожидании.

– Цель визита! – талдычил страж с излишне развитой мускулатурой. На Ната и Ивuша уставился единственный глаз, расположенный в середине черепа. Белок циклопа был весь избуравлен кровеносными сосудами, будто он никогда не орошал склеры слезой.

Нат запоздало испугался, но контролёр лишь многозначительно хмыкнул. Конечно, у них было сильное излучение магов. Циклопов за то и держали, что те его различали, почти как сами маги…

– Доброй погоды, Жаспе, – донеслось из-за спины.

Сердце Ната дрогнуло от облегчения при звуке голоса.

– Доброй, – глаз переключился на новое лицо. – Эти с тобой?

– И эти тоже.

– Надеюсь, не продешевила, меняясь на пропуск? – проворчал контролёр, но похоже беззлобно и больше для ушей остальной очереди. – Проводить тебя, чтобы не пришлось объясняться наверху?

– Было бы неплохо, – неожиданно согласилась Yoль.

– Сейчас позову кого-нибудь…

Нат думал, что неожиданный знакомый двуголосой найдёт им сопровождающего, но почти идентичный индивид, лишь едва менее вызывающих размеров, занял его место, а одноглазый Жаспе улыбнулся крупными зубами, пригласительно протягивая огромную граблевидную руку в сторону подъёма.

Кeyла была необъяснимо довольна. На плечах у неё была такая же здоровая сумка из парусины – у Yoль их оказалось про запас. Места в тайнике они почти не занимали, а сложить в них можно было при желании имущество целого дома.

Нат подёргал Ивuша за руку, торопя скорее подниматься по лестнице – достаточно широкой и основательной – бетон – чтобы не беспокоиться об отсутствии перил. Контролёр масляно смотрел на Yoль, выворачивая шею и скаля улыбку.

До сего момента Нат не полагал, что ему суждено испытать братскую ревность – поведение этого Жаспе переходило все границы. Живи Yoль под присмотром их отца, подобного индивида к ней бы на километр не подпустили. Но если отца здесь не было, и о Yoль он не заботился – груз ответственности ложился на плечи Ната. Несмотря на превосходство статуса, весовые категории всё ещё были неравными. Нат в безысходности интенсивно уставился на Кeyлу.

Девчонка Зонаса в неверии вытаращилась, почувствовав, что он не сводит с неё взгляда.

– Я поменяла грибы, блюдо и молоток на новый отрез ткани! – как всегда неправильно поняла она, начав хвастаться.

Нат постарался сделать страшные глаза.

– Ой! – вякнула девчонка, скривившись.

– …выглядишь сладко, Yoль, – мурлыкал позади циклоп, шаря по фигуре женщины своим бесстыдным глазом. Сленговые словечки доходили до ушей Ната, несмотря на то, что отец считал их словесным мусором, и никто в клане использовать их не смел, болтуну бы просто отрезали язык.

Нат толкнул Кeyлу локтем.

– Ай! – возмутилась она, собираясь пожаловаться Yoль.

Не то, что Нат хотел, но могло сработать.

– Yoль! – обиженно вскрикнула Кeyла.

– Дети несносны, – сказала своему собеседнику двуголосая, но не поспешила на выручку. – Сколько ни пори, всё равно создадут неудобную ситуацию, в которой сами же и огребут…

Циклоп поддерживающе заржал, замахнувшись ручищей обхватить открытые плечи водомерки. Нат расстроился. Протащил Ивuша ещё пару десятков ступеней под обиженное сопение Кeyлы, выдумывая что ещё сделать, но в задумчивости и обиде прокрутил слова Yoль про себя снова, нащупав личное послание. Ой.

– …ты что ли открыла институт водомерок? Откуда у тебя столько подмастерьев?

– Выменяла на кое-какое барахло, а то бы съели. С тех пор таскаю – никто не берёт.

Кeyла побледнела, продолжая путь, не оборачиваясь. Нат отвернул Ивuша с набухшими на глазах слезами.

– Да я бы тебе сам продался! – Жаспе снова захохотал. Единственный глаз блестел. Лестница тем временем оказалась преодолена, Нат так тащил Ивuша, что остальным приходилось держать темп.

– Заходи в гости, как наговоришься, – льстиво заманивал циклоп, проводя их через очередной пост охраны, стоящий по внешнюю сторону бетонной стены.

Здесь стояло уже четверо крепышей с открытыми от ключиц руками, пугающими одним своим видом. Это были, конечно, не люди с чистым геномом, но селекционированные в нескольких поколениях для закрепления отклонений, сделавших их более сильными физически. Одетые в обтягивающее чёрное мужчины были как на подбор высоченные – примерно как отец, с длинными мускулистыми руками и ногами. Наверняка родственники между собой. Наверняка, заработавшие по несколько детских пилюль, гарантирующих продолжение рода. Охрана магов Заграды. Сегодня они сторожили концертный зал, в котором выступал любимец Kaрборана – двуголосый Зонаe и Карантина.

Жаспе провёл их под снисходительными взглядами верзил, не задавших вопросов. По одному они прошли в дверь, открытую в шестиметровой железной стене, выкрашенной в сплошной чёрный без глянца. При желании можно было открыть пятиметровые двухстворчатые ворота, но необходимости не было.

Перебравшись на другую сторону, циклоп провёл их к двухэтажному бункеру. Растительности здесь не было кроме выведенного старейшинами поглощающего тяжёлые частицы серо-жёлтого стойкого мха, устилающего свободное пространство. Под ногами мох ощущался как ковёр, не обладая сочностью привычной растительности и глуша звук шагов.

Дверь открывалась на роликах, откатываясь в бок с мнимой лёгкостью, была она также из бетона. На пороге стоял человек без видимых отклонений, смотрящий с каким-то профессиональным превосходством. Увидев Жаспе и Yoль, он отступил в сторону.

Циклоп подмигнул водомерке на прощание – странное зрелище – и сошёл с порога, скрывшись.

– Можете умыться и ожидайте в кабинете, – бросил не представившийся обитатель бункера, полно-комплектный, но желтушный.

Раньше такие ломили перед Натом шею, а этот будто смотреть брезговал. Самодовольный выскочка!

– Мы и так чис…

Yoль цапнула за руку, так что челюсти клацнули, и утащила в сторону предложенных удобств.

Просторнейшая ванная комната имела огромную отшлифованную купель и стену, выложенную зеркальными листами с едва заметными швами. Осветительная колба была прямоугольной и широкой. Мелкие грибы вздрагивали в ней, освещая даже углы, отражаясь в зеркалах, приумножая великолепие.

– Ва-а, – невольно протянул Ивuш, освобождая руку из хватки брата.

Кeyла повернула на пробу сияющий медью кран, охнув следом, поразившись качеству очистки воды – почти как после воздействия Yoль.

Водомерка уже намывала руки и ноги Мeyвела, смывая налипший в городе песок, не стесняясь пользоваться чужим мыльным корнем. Нат подтолкнул Ивuша в очередь.

Когда все освежились, Yoль открыла дверь и свободно двинулась по помещениям, легко ориентируясь.

– С кем ты собираешься говорить? – под впечатлением прошептала Кeyла, стараясь не привлекать внимание к мокрому после мытья пятну на подоле.

– С Иxилем.

Ждать велели в кабинете. Комната была под стать ванной – роскошная. На стенах, полу и потолке были чистые от излучения материалы. Пол литой, на стенах зелёная ткань, потолок выбелен. На одной из стен висела широкая картина в резной раме со статными фигурами магов местного клана, одетых до кончиков пальцев, показывая богатство.

– Ох, мне никогда… – тёрла влажные ладошки о колени Кeyла.

Временами на неё находила иная тревожность – она начинала натягивать свою латанную одежду, пытаясь соответствовать образу девушки высокого происхождения.

Юноши и мальчики сидели, глядя перед собой. Yoль осматривалась с места для посетителей – обитого мягким тёмным материалом железного стула.

– Поверить не могу… мама говорила: «может быть, когда-нибудь…» и вот – мы здесь!

Об Иxиле ходили легенды. Нат не понимал, как их с Yoль всех пустили, но был по крайней мере готов на долгое ожидание. Иxиля нельзя было трогать, у Иxиля нельзя было просить автограф – тот стоил дороже печатей большинства кланов, и если бы Kaрборан не поклялся, что у него будет храниться единственный, на его клан пошли бы войной все остальные…

– Yoль, дорогая! – с порога начал великий неприкосновенный сладким голосом. Точнее двумя, так как происходил из двух разных кланов и принадлежал третьему. Стройный моложавый мужчина заключил её в объятия, даже не заметив семь пар вытаращенных глаз. Челюсть Кeyлы лежала на коленях – отличная замена приличной юбке.

– У тебя всё в порядке? – янтарно-голубые глаза обратились наконец к ним.

– Справляюсь. Стараюсь не перетруждаться. Ты?

Он отстранился, направляясь налить себе чай у изящно выкованной жаровни. Нат считал, у прославленного должны быть слуги и целое войско охраны. Так как войско точно было – иначе бы украли, то и слуги были. Спрашивается – где?

– До смерти надоели эти липкие взгляды, эти толпы… Жду-не дождусь, когда ты меня спасёшь…

– Разве не мужчина должен спасать женщин? – непосредственно вклинился Ивuш.

Всемирно известный певец усмехнулся поверх пиалы с напитком.

– Пока мужчина будет натягивать левый сапог, Yole уже со всем разберётся. Разве вас она не спасала?

– Иxиль, я знаю, что меня предупредил ты. Теперь я хочу услышать то, что нельзя было передать через посредников.

Иxиль уставился на Yoль нечитаемым взглядом, отставил чашку, подошёл, скрестив руки на груди и обосновав тыл на краю массивного стола.

– Мне говорить издалека или задашь вектор?

– Где их отец?

Двуголосый запрокинул голову, выставляя драгоценное белое горло. Поспорить бы с кем-нибудь, что ему подносят только мягкую воду, да ведь не найдёшь такого дурачка…

– Произошёл конфликт интересов… довольно мощный. Подробностей не спрашивай.

– Я не спрашивала.

Иxиль хмыкнул, очаровательно улыбнувшись. Сдавалось Нату, так улыбаться его учили. Кeyла чуть не растаяла, расплывшись по твердокаменной скамье.

– На него устроили засаду. Может, покалечили, может, убили.

Нат ахнул, хватаясь за брата. Ивuш скорчился от слёз, вцепляясь в висящие на груди гоглы до белых костяшек.

– …Он в Архипелаге смерти.

Yoль задумчиво опустила глаза.

– …другому другу я бы не сказал, чтобы не заставлять выбирать между смертями. Ты – другое дело, золотая нищенка.

Нат фыркнул не чувствуя в словах ничего кроме оскорбления. Ему не придали значения.

– Я даже предложил бы тебе оставить мне детей, но знаю, ты откажешь. Так что попроси другого.

– Думаешь, он пойдёт со мной, не увидев своих детей?

– С тобой кто угодно куда угодно пойдёт, – закатил глаза певец. – Ты недооцениваешь обаяние смерти. Там, где ты протягиваешь руку помощи, обрадуешься хоть Рокк-ти-Букку, хоть чёрту лысому… к тому же – ты и есть его дети.

Yoль вспыхнула, не покраснев:

– Что-то не припомню в тебе тяги к корням!

– Да я и к соседним побегам никогда не тянулся, – кивнул на семерых двуголосый. – А у меня даже родные есть, если тебе известно…

Yoль удивлённо вскинула брови. Иxилю пришлось рассказать:

– Они пытались повторить свой «успех». В тайне. Я даже сначала понервничал. Но как видно, либо не получилось, либо им не хватило терпения подождать… Не смотри на меня так, я узнал только когда заключили, что ничего не вышло.

Иxилю нужно было спешить на концерт. Кeyла чуть не выла от разочарования, предчувствуя, что Yoль вот-вот скомандует им спускаться к лодкам.

– Пожалуйста, сходи послушать меня, – вдруг попросил Иxиль, словно это было одолжение со стороны водомерки. – Мне будет легче петь для тебя, чем для них.

– У меня отец в Архипелаге, – напомнила Yoль, не глядя в его сияющие глаза.

– Тринадцать островов, – безжалостно напомнил певец. – Мог бы напоследок поступить в отношении тебя честно и избавить от необходимости себя спасать.

Что-то во взгляде Ната заставило Yoль пояснить:

– Безжалостность Иxиля в отношении магов, прибегающих к откупу, широко известна. Он не простил родителей, которым не принадлежит…

– Так что с моим концертом? – янтарно-голубые глаза смотрели пристально. – Я буду удостоен?

Кeyла одновременно млела, тлела и закипала.

К удовольствию её и Иxиля, Yoль сдалась.

Концертный зал располагался в сотне шагов от бункера любимца Заграды, вглубь суши. Вал земли был большим, спрессованным и испытанным ветрами, со скосом от Зонаа, на чьё несчастное тело пришёлся безжалостный удар древности. Говорили, Рокк-ти-Букк. Кроме зала в шайбе огромного бункера ничего не было, так что туда пускали по мере сбора публики, некоторые приходили с самого утра, боясь пропустить выступление сладкоголосого. Пускали всех, кому было, чем заплатить, и кто не нёс вреда фону. За первое отец презирал затею, за второе – более-менее терпел, но сам никогда не говорил, что повезёт сыновей послушать удивительное представление, как обещала Кeyле её мать, сидящая, к слову, на Благословении безвылазно.

Девчонка Зонаса растирала в пыль всякое терпение, но, несмотря на нытьё, Yoль вышла из жилого бункера Иxиля, только когда все ценители музыки в зале заняли места, а пространство на подступах опустело.

Неприветливый тип из дома – желтушность ему, похоже придавало не расстройство печени, а желчность характера – проводил их на самое-пресамое высокое место в зале – подниматься пришлось по ещё одной лестнице, как между разноуровневыми улицами возводят, только чистой, и да – комната была настолько огромной, что сотня-две людей в ней терялась и не создавала толпы. Братьям было плевать на пение, но возможность смотреть с такой высоты на макушки людей впечатлила.

Старший Нат тоже здесь никогда не был – сотни мест для сидения расходились разомкнутыми кругами от возвышения сцены. На ровную площадку направляли свет с помощью зеркал. Вдоль её края стояли циклопы и верзилы с непроницаемыми лицами, одетые в одинаковое чёрное, облегающее сильные тела.

– У них, наверное, нет проблем с поиском партнёрш, – с надуманным цинизмом бросил Нат, запрокинувшись к уху Yoль. Он немного нервничал.

– К ним стоит очередь.

Нат сглотнул, оценив осведомлённость. По-новому рассмотрел позы и взгляды – властные и пресыщенные.

– А ты…

– Они играют на женщин в кости.

– Почему…

– Иначе им скучно.

– И…

– И кажется меня выиграл Жаспе.

– Но он даже!..

– Ну и что?

– Один глаз!

– А тело сильнее, чем у двуглазых.

– Но!..

– Они никого не заставляют.

– А чего он…

– Наверное, задело, что не получил согласия сразу – мужской инстинкт проснулся.

– Но ты… – мямлил отказывающийся поверить Нат.

Иxиль вышел на сцену порывисто, без прелюдий и долгих расшаркиваний.

Зал рукоплескал.

Певец куда-то посмотрел и поклонился. Нат проследил за его взглядом – Kарборан устраивался поудобнее в личной ложе. Говорят, он почти не пропускал концерты своего любимца. Как всегда бывает в таких случаях, Иxиль достался ему младенцем, у которого не было каких-то особенных способностей. Он не был обучен искусству ни одного клана, но однажды он что-то спел при Kарборане. Маг был очарован его голосом. Сначала он попросил двуголосого исполнить что-то для его гостей, и им тоже очень понравилось. Так и пошло. Kарборан построил первый в новой истории концертный зал ради бесправного двуголосого – никто с подобным статусом прежде не имел подобного уважения и не получал сравнимого восхищения.

«А Yoль всё равно лучше!», – упрямо думал Нат.

– Почему он так ненавидит родителей? – спросил юноша за шумом аплодисментов. – Какая нужда ненавидеть чужих родителей?

– Потому что когда он поёт, никто не видит его клетки, – не очень понятно объяснила Yoль.

Они сидели на довольно удобных креслах. Многие пришедшие внизу стелили на сидения свои пледы для мягкости. Yoль вытащила плед для самых младших из братьев, которые любопытно крутили головами – кого только не было на спускающихся вниз рядах! Даже слоновые люди, хотя казалось бы, уж кому не до пения!

Отдав дань уважения патрону, Иxиль тем временем запел под лёгкий перебор дуговой арфы.

Нат зажмурился, не веря собственным ощущениям. Всё молчало вокруг. Несносная Кeyла не издавала ни звука. Над залом царили два переливающихся друг в друга голоса, от которых сердце готово было плакать и смеяться, нестись вниз по валу, вверх по оплавленным островам, через бесконечные воды, творить, любить… Едва ли можно было так сотрясать души слушателей, имея только красивый голос…

Нат открыл глаза, обнаруживая, что Иxиль смотрит прямо на них. Юноша понимал, что он, братья, Кeyла – здесь ни при чём.

– Уйдём после четвёртой композиции, – предупредила Yoль, шепнув в ухо.

– Давай послушаем! – взмолился Нат. – Уйдём со всеми, незаметно…

Yoль вздохнула.

– Так и знал, что это ты, – заявил Kарборан. Его голова уже была седа, но он оставался крепок. На худощавом высоком теле была очень качественная одежда: мантия с глубоким капюшоном пеленала плотно сидящий чёрный костюм с воротником-стойкой, и уж конечно не связанный, а самый настоящий тканый.

– …Он смотрел на тебя, когда пел. И пел даже лучше, чем обычно.

Нат виновато вздохнул. Надо было слушаться чутьё сестры. Kарборан оказался рядом вместе с охраной, будто они владели способностью к моментальному перемещению – или вернее, они восьмеро не сводили глаз с певца и прошляпили.

– Я давно хотел познакомиться с тобой. Иxиль принимает не так много людей – уже это делает тебя особенной… а тут выходит, – он провёл стальные глаза по череде лиц, – что ты в целом человек весьма занятный…

Вести этот разговор среди сидений было неудобно, так что продолжился он в кабинете, который они недавно покинули. Иxиль был здесь же, с отсутствующим видом тянул тёплый чай, пялясь в стену. Не было возможности отказать и просто уйти к лодкам, кроме того, что Kарборан был маг, и не просто маг, а Kарборан, за его плечами стояло восемь верзил – детские пилюли очевидно доставались им в большом количестве, казалось, обтянутые чёрными безрукавками фигуры повсюду…

Обратно в кабинете младшие клевали носами, но Kарборан не обращал внимания, а Нат не хотел, чтобы их уводили с глаз, даже якобы ради их блага.

– Тебя отдали, как и Иxиля. В клан Зонада, верно?

Yoль молчала. В кресле для посетителей она казалась какой-то жалкой, наверное, потому что не закрывала спиной сидения. Её костюм, белеющий как символ чистоты после выброса её магии в суровый мир, выглядел заношенным и затёртым. Плечи торчали остро, а киноварные точки на щеках и скулах были особенно яркими на почему-то побледневшей коже.

Kарборан разглядывал её без уместной в отношении женщины скромности, будто подчёркивая разницу положений. Нат подумал, что отец тоже не стал бы жеманничать. О, Ветхий бог, оставалось надеяться, что не чуждый жизненных удовольствий маг не станет вести себя, как Жаспе…

– Зачем ты приходила сегодня? – потребовал Kарборан, смотря свысока. Он сидел за массивным столом. Нат сначала думал, что статусная мебель принадлежит Иxилю, но идея действительно была странной – зачем певцу стол? У него есть сцена.

Иxиль продолжал тянуть чай.

– Спрашивала, где отец, – прорезонировала Yoль.

Нат и остальные никогда не слышали, чтобы она говорила двумя голосами. Считалось, такие как она по-другому не могут.

– Иxиль – сплетник, – с философским неодобрением кивнул маг. – Сказал?

– Сказал, – буркнул певец.

– Ох, Иxиль, не знаю, чего в тебе больше – глупости или безжалостности? А если эти дети сунутся его спасать?

Нат недружелюбно вперился в Kарборана, однако в глазах его не было слёз. Этот сухарь не понимал, какое сокровище Yoль… Он отмахивался от них, ни во что не ставя.

– …я никогда не был особо близок с магами Зонаби… но могу похлопотать над возвращением детей Мeyвелии, – неожиданно заявил Kарборан. – Не благодари, – он поправил письменный прибор, которым и не пользовался, – я возьму с Зонаса плату. Можешь получить свою долю, когда в следующий раз придёшь навестить Иxиля. Этих мальчишек тебе придётся забрать.

Стальные глаза холодно вперились в двуголосую. Обсуждения дел она оказалась в глазах мага достойна.

– Во сколько ты оцениваешь понесённые расходы?

– Шесть смертей и две сотни обедов, – как на базаре ответила Yoль.

Готового к спору Kарборана – а ждал он от девчонки то ли истерики не желающих расставаться сестры, то ли чрезмерной цены – её ответ успокоил, он взялся-таки за письменный прибор и насчитал на небольшом кусочке бумаги, что Yoль имеет право потребовать…

– Не менее полутысячи печатей… На мой счёт не беспокойся – просить много не стану, у нас с Зонасом тёплые отношения.

Yoль покивала, словно принимала его слова с охотой и вниманием.

– …сегодня останетесь. Отказы не принимаются! Я вас приглашаю.

– Yoль! – отчаянно пискнула Кeyла, оттесняемая голорукими верзилами. Пресыщенность пресыщенностью, но Нату казалось, один тип цинично прижал девчонку там, где не следовало, прежде чем впихнуть в отведённую комнату. Ната с братьями вытолкали в другую, уже не прищипывая. Yoль осталась против посторонних одна.

Всё было не так плохо, как воображал Нат. Комната была чистая и просторная с застеленной наново постелью – односпальных в доме вероятно не водилось – даже слуги здесь были привлекательны в этом смысле, а хозяин всячески поощрял увеличение их количества, легко справляясь с обеспечением многих ртов финансово. Что не давали печати, напевал сладкий рот неприкасаемого, служа неплохой статьёй дохода.

В стене была предусмотрена вентиляция, а развешанные по стенам картины иллюзорно представляли именно то, что должно было быть снаружи: вид на бункер-шайбу, бетонный забор, защищающий от загрязнённого Зонаа, немного наклонный сход к воротам и основной части Заграды. Только одна картинка висела не с той стороны, где запомнила Yoль, по хулиганству или специально.

Yoль не спалось на новом месте. Она думала о пересылке троих детей бывшей матери. Идея была по-своему привлекательна – можно было немного помечтать…

Плотно пригнанная дверь бесшумно отстала от косяка, пропуская на четверть высокий силуэт со светящимися в темноте глазами. Yoль не знала, светятся ли они ещё хоть для кого-то, она видела мир как маг, и первый инструктор посоветовал ей помалкивать и лучше слушать, что говорят другие.

Yoль немного удивилась – по всем приметам выходило, что у Жаспе есть интерес, а другие вынуждены считаться с мощным циклопом. Ложная водомерка с вопросом смотрела на дверь. Личный охранник Иxиля сделал новый осторожный шажок.

– Ну-ка кыш! – негромко прогнал двойной голос. Охранник с досадой вывернулся из дверного проёма с неуспокоенной чертовщиной в глазах.

Yoль едва не ойкнула двойным голосом, который всегда доставлял ей неприятное ощущение под диафрагмой.

Иxиль пришлёпал босыми ногами, держа в руке надкушенную сыроежку. Плод был желтоватый и достаточно сочный – двуголосый опробовал его, прежде чем подкрасться к комнате.

– У циклопов с атлетами новое занятие, – небрежно сообщил он удивлённой подруге, укладываясь к ней в постель поверх одеяла, – соревнуются у кого больше детей.

– Ничего себе, – не удержалась Yoль. Говоря с людьми, подчинёнными магам, она использовала слабый резонанс в голосе, так, что человек, ожидающий двуголосости, слышал её, а непредвзятый – нет.

Иxиль был переодет в домашнюю одежду. На людях он ходил в плотно сидящем бархатисто-чёрном костюме, обтягивающем талию и ноги, на шее был белый воротник, как пьедестал для лица. Yoль осмотрела его свободный синий костюм, с широкими раструбами штанин и рукавов. В прошлый раз одежда была другая.

Певец протянул ей сыроежку, предлагая для укуса не выпуская из руки. Yoль без стеснения вгрызлась – сыроежки на базары не попадали, все развозились по лучшим домам.

Плод оказался не таким уж сладким, но его кислота была приятной и не щипала язык. Иxиль с усмешкой наблюдал за выражением на её лице.

– Пустишь под одеяло?

Не отвечая на детскую провокацию, Yoль сползла глубже под одеяло сама и закрыла глаза, быстро устало уснув. Захочет погреться – сам разберётся.

Отказываться от первой за много лет возможности спать в сухой мягкой постели было тем ещё обломом.

Расчёт был на то, что охрана работала по типу не впускать – всех выпускать. Единственная заковыка могла быть в неожиданном интересе одного из селекционных атлетов.

Иxиль дрых на покинутой постели.

Никто из семерых не мог сомкнуть глаз – в одной комнате Кeyла боялась, что не увидит Yoль, в другой Нат опасался, что старшей сестре, за которую он не мог вступиться, что-то сделают.

Юноша пытался отжать дверь, но снаружи держал засов. Kарборану не нужно было, чтобы ночью по дому шныряли дети чужих кланов… Нат не знал на что рассчитывал, но продолжал под взглядами младших братьев давить весом на полотно двери. Так что едва не выпал.

Дама на пороге опалила взглядом, иначе бы Нат её не узнал, даже разглядев знакомые вещи. Огромный баул сумки обвис, когда из него оказалась извлечена подлатанная шуба, и его объёмистые бока уместились в карман. На свекольных волосах держались две вышитые бусинами заколки. Накрашенные губы сжимали трубку. Из-под шубы выступали почти белые воланы подола, а ниже блестели лакированные носы сапог.

Десяток минут спустя элитный квартал вознамерилась покинуть эксцентричная дамочка в сопровождении двух высоких, плотно одетых магов с сокрытыми респираторами лицами, прислужника в спецовке и гоглах и двух карликов, тащивших личные вещи хозяйки в добротных сумках. Дамочка пребывала в нетерпении, крутила в пальцах трубку, притопывала левым сапогом. Атлет на воротах мазнул взглядом по сетчатой перчатке, бессмысленно надетой на руку – ни защиты, ни тепла. Он узнавал дамочку, она бывала здесь время от времени, не столько на концертах, сколько в гостях у магов клана, которых было немало, и многие из них относились к визитёрше не так уж тепло, но её присутствие вносило оживление в пустые вечера, и ей было велено не препятствовать.

Сегодня она явно задержалась, а помощников притащила, будто собиралась в недельное путешествие. Атлет не издал ни звука – в его геноме были атрофированные голосовые связки, работая в группе атлеты сообщались знаками, когда же требовалось говорить – приходилось трудно. Он открыл дверь, радуясь, что дамочка не отчитала за нерасторопность, и отвечать не пришлось.

Карлики с сумками забавно запыхтели, торопясь вперёд, подскакивая на ступенях лестницы. Дамочка энергично вышла следующей – видимо, взбодрилась в очередной ссоре, а следом выплыли двое высоких. Атлет поджал губы, оценив их толстозадость. Где она таких взяла? – В середине шире, чем в плечах…

На тех, кто выходил, циклопы на нижнем пропускном уровне уже не обращали внимания, ведь их пропустили двуглазые, бдящие, чтобы кто-то не прихватил имущество хозяев. Зрение циклопов кроме того слабло ночами, давая скудно орошаемым склерам шанс отдохнуть перед новым днём. Карлики местной дамочки тащили сумки, пыхтя под тяжестью, но это такая личность, что может отправиться в гости со своим сервизом, попутно оскорбив хозяев пренебрежением к их убранству. Специфическая компания направилась по улочкам именно к тому дому, куда бы и ожидалось.

Тяжёлая дверь, по правилам сделанная из нескольких слоёв, чередуя металл, дерево, бетон, порывисто распахнулась, несмотря на ночной час.

На выряженную Yoль уставилась её копия.

– Ну ты меня и выставила! – сообщило накрашенное косметикой лицо.

Фрeaда с интересом прикладывала себе на голову заколки, снимая с парика, устроенного на колене.

Yoль быстро ела суп с зеленью. Кухня в бункере была здоровая и полная самых разнообразных штук – как если бы все вещи на свалке какого-нибудь могильника не стали чистыми, а обратились в какую-нибудь утварь, а потом их запихали на двадцать пять квадратных метров. Шкафы из древесины были огромными, под три метра высотой, и в комнате даже была лестница на роликах, чтобы перемещаться между самыми верхними полками, закрытыми рыже-коричневыми дверцами.

Фрeaда ловила отражение в большой жестяной миске, поставленной на грань. Семеро сидели за вытянутым высоким столом, поджимая ноги на оторванных от пола длинными прутами ножек круглых сидениях.

От пережитых нервов кусок не лез в горло. Ложкой работала одна Yoль.

– Прости, Yoль… – едва не всхлипнул Нат.

– Глупые дети, – кратко бросила маг, наворачивая суп.

Фрeaда привела их сюда, ругаясь на водомерку, что та выставила её безвкусным чучелом, однако почти сразу начала примерять вещи, которые Yoль сбрасывала с себя, не глядя, куда они летят. Хозяйка дома ловила шмотки, парик, подбирала сапоги, будто заботилась о чистоте и порядке бункера сама. Однако слуг в самом деле не было видно.

– А, – бросила она, оглаживая шубу уже на себе, крутясь то у натёртого блюда, то ловя отражение в стекле, – я их уволила… Можешь оставить мне детей.

Yoль задумчиво на них глянула – всякий раз одно и то же! Будто только и мечтает от них избавиться!

Если бы выражение на её лице, ещё не отмытом от косметики, не было таким убедительным…

– …выдам их за слуг. Только им естественно придётся работать!

Ближе к полудню в доме раздался глухой стук – так звучал знак о визите через многослойную дверь.

Фрeaда в припрыжку понеслась открывать, всё ещё в шубе, но надетой на тонкое домашнее платье до пят, и заколках на взбитых свекольных волосах.

– Фрeaда, – вместо доброй погоды сказал Kарборан.

Ветхий бог! Kарборан искал их лично, вместо того чтобы отправить свою армию или по крайней мере кого-то из подчинённых магов!

Нат стукнулся о стол коленом. Мик вцепился в его плечо, Кeyла смотрела большими умоляющими глазами. Yoль прислушивалась, опершись на стол.

– Фрeaда… – Kарборан будто раздумывал как начать разговор. – Ты была на валу вчера?

– Нет, – легкомысленно брякнула женщина.

Нат сцепил зубы, оглядываясь, куда спрятаться – места было завались, но огромные шкафы были забиты под завязку, тихо их не освободишь при всём желании.

– Мои люди узнают тебя.

– Естественно! – фыркнула она, будто удивившись его наивности и чуть-чуть оскорбившись.

– …они считают, что видели тебя ночью…

– А! – громко воскликнула Фрeaда. – Так они видели меня сегодня! Да, сегодня я была на валу… Ты пришёл извиниться?

– Что? – оторопел Kарборан. – За что?

Воцарилось молчание, в которое можно было представить, что женщина подбоченясь сверлит его прищуренным оскорблённым взглядом.

– Я хотела навестить кое-кого из знакомых на валу, – видя не прошедшее недоумение собеседника чётким голосом стала разжёвывать Фрeaда, – я взяла слуг, озаботилась подарками… возможно из-за этих неуклюжих слизней я добралась на вал несколько позже, чем рассчитывала… но в сколько дверей я ни стучала – мне не открыли!

В голосе слышалась глубочайшая обида.

– Ты пришёл извиниться?

– Фрeaда, – только и вымолвил Kарборан, – вчера был концерт! Большинство магов клана предпочли присутствовать!

Фрeaда ещё более обиженно всхлипнула, не принимая какой-то концерт единственного в мире певца за уважительную причину для отсутствия дома, когда она решила прогуляться со слугами ночью.

– Где твои слуги? – переменил тему Kарборан.

– Я их уволила, – равнодушно сообщила Фрeaда. Шаги углубились в дом, Нат окаменел от напряжения, но люди миновали коридор на кухню, не заинтересовавшись им.

– Неуклюжие существа… а ещё я была не в духе.

Судя по тому, что Kарборан не задавал вопросов, для Фрeaды описанное поведение было в порядке вещей.

Kарборан вздохнул. Напитков и закусок ему не предлагали, что можно было списать на выгнанных слуг, так что главному магу клана только и оставалось отбыть не солоно хлебавши.

– Ты же принесла это мне? – уже перед высоким зеркалом крутилась Фрeaда, приведя незванных гостей в спальню. Ивuш и Мeyвел клевали носами и заснули как попало, едва забравшись на широкую постель. Мик пытался переложить их под покрывало, но в конце концов сдался, и просто лёг рядом, насколько возможно накрывая себя и Майо.

– Можешь расплатиться печатями.

– Yoль! Не будь такой расчётливой! Я ведь помогла тебе!

– Пусть тебя благодарят Зонаби и Зонас.

Нат понурился, признавая, что клану есть за что платить и за что отвечать – без них, четверых и троих, ситуация бы не возникла… Хорошо, что люди прежде всего смотрят на яркие вещи, а не бледные лица, и охрану удалось обойти, иначе Кeyлу с братьями отправили бы куда-то с магами Заграды, а с ними ещё непонятно бы что сталось… Ещё неизвестно, где была бы Yoль…

Фрeaда сверкнула глазами:

– Благодарность Зонаби и Зонаса может выйти боком…

– Кто-то теряет, кто-то находит, – не задумываясь, парировала Yoль. Голос её снова легко резонировал, способный сойти за двуголосие или за обычный с равным успехом.

Фрeaда хмыкнула.

– Значит, будем торговаться.

Yoль нуждалась в отдыхе, но Фрeaда не скрывала, что собирается воспользоваться её слабостью, чтобы сторговаться на лучшую для себя сделку. Женщина сидела на полу, поднимая на вытянутой руке вещи одну за другой, Yoль лежала в середине постели, кое-как отодвинув мешающие конечности семёрки и смотрела в потолок.

– Ты украла этот парик у меня в прошлый раз?..

– Я добыла его очень далеко отсюда, – не потрудилась обидеться честная водомерка. – Обратила внимание, как он похож на твой, и не смогла пройти мимо.

Нат вяло удивлялся, что личная знакомая Kарборана, явно из клановых, и носила парик, не трудясь даже держать постыдный изъян в тайне… Похоже, он переутомился, что теперь не мог заснуть.

– …Если у тебя пропал парик – греши на слуг.

– Сколько хочешь за эту информацию?

– Ванну для всех.

– Это грабёж! Ванну только для тебя, а за сам парик – для остальных!

– Ванна на всех. За парик – эта подушка.

– Это – моя подушка. Отдам другую. Самую малость меньше.

– Обмен.

– Платье. Что на тебе.

Нат выпал из разговора в состояние между сном и реальностью – в голове даже промелькивали цветные картинки, перемежающиеся с образом отца, который говорил голосом Фрeaды. Невероятнее в его устах был лишь голос Yoль:

– Это слишком!

– Два пледа за шубу.

– Один за глаза!

– Её восстановила лучшая швея. За труд надо платить.

– Одна вещь за одну, разве не так гласит закон водомерок?

– Нет. Плед и покрывало.

– Обмен! Но это будет небольшое покрывало!

– Тогда не обмен…

Нат провалился глубже, голоса стали смазанными.

– Фу! – брезгливо зашипела Кeyла.

Напугавшись от неожиданности, Нат выдернул руки из-под одеяла, отчего ситуация стала выглядеть ещё более сомнительной.

Отсутствие уединения оказалось сложным испытанием. Зонасы за исключением мелкого мерзко смеялись.

Вот такими были утра в доме эксцентричной женщины из Заграды.

Жить у Фрeaды было тем ещё удовольствием. Невозможно было предугадать, что она устроит в следующий момент.

Yoль только пояснила, что её подруга страдает бессонницей. Поэтому нечего было удивляться, что никому в доме не было покоя. Ивuш и Майо засыпали в любой момент, который находили достаточно мирным для отдыха.

Дом Фрeaды был богат и хорошо обставлен. Слуг она, конечно, не нанимала, свидетели им были не нужны. Клановая лихо обращалась с Kарбораном, но это не значило, что она готова с ним рассориться, и что это не приведёт к печальным последствиям. Слово мага – закон, особенно главы клана, коим являлся Kарборан. Пренебрежение Yoль заключённой сделкой и его гостеприимством было грубым оскорблением, но только глупец будет долго взвешивать на весах вежливость и выживание. Yoль сомневалась, что плавание на поводу кончится добром, чутьё её завопило об опасности раньше, но Нат подвёл её, уговорив задержаться до конца концерта. Ещё Иxиль подставил – мог бы не пялиться на них со сцены – не трудно догадаться, что на него смотрели все!

Фрeaда таскала Мика, чтобы помочь с покупками, готовил Нат. Кeyла занималась чисткой овощей, Майо и Лey мытьём посуды, Ивuш и Мeyвел фильтровали воду на большой перегонной станции, встроенной в чулан и собирающей дождь в большую цистерну. Жилище было хорошо продумано.

Yoль штопала выменянное у Фрeaды на сетчатые перчатки блеклое, но пока прочное платье – странно, что у обеспеченной взбалмошной дамочки оказалась такая вещь. Баулы из парусины почти полностью сменили наполнение, а приличные сумки пришлось отдать. Yoль удалось отстоять за собой моток нейлоновых ниток.

Фрeaда принеслась в кухню, сопровождаемая загруженным Миком, который едва видел поверх корзины на руках. Женщина стащила с лысой татуированной головы парик, учредила его прямо среди тарелок на столе, взгромоздилась на стул и раскурила трубку. В отличие от Yoль, она курила мхи, и зыбкий дымок вился к потолку. Кeyла поделилась, что кому-то из их сопровождающих такая трава помогала уснуть и смягчала головную боль, но то был просто человек, и странно, что простонародные средства использовались магом. Хотя, видимого эффекта и не наблюдалось, Фрeaда крайне редко задрёмывала сидя. Было понятно только потому, что её тёмные глаза слегка прикрывались веками и никуда не смотрели.

Пока Нат размышлял, что приготовить из принесённых продуктов, Yoль вышла из комнаты вместе с платьем.

Кeyла выспросила-таки у Yoль о её трубке с закрытым чубуком. Вместо слов водомерка вылепила из пластичной мастики небольшую форму и выплеснула в неё содержимое чёрной трубки, вытащив плотную втулку. Когда изделие остыло, Кeyла получила тонкое колечко.

– Золотое? – удивилась она. Изделие конечно же не фонило.

Фрeaда встала в стойку только заприметив у Кeyлы украшение. Девчонка Зонаса была тверда, но хозяйка дома обладала даже большей навязчивостью и не имела мешающей в торге совести.

– Это единственная память о близком человеке! – брякнула Кeyла. Ивuш открыл рот, роняя кусок, который начал жевать.

Фрeaда впечатлилась выдуманной легендой и до поры отстала.

Нат тушил нарезанные кубиками корнеплоды. У продуктов был небольшой фон, для всех них – ведь все маги, практикующие или будущие – не фатальный, но после пищи, приготовленной Yoль, так и хотелось отвернуть нос.

– Зато шапки какие большие, – будто прочёл его мысли Мик.

– Я их выварю, – решил Нат. – И профильтрую.

– Но они станут безвкусными, – расстроился Майо.

Ужин получился бесцветным, хотя Yoль не подала вида, а Фрeaда часто не имела аппетита, несмотря на то, что обладала формами и была полнее водомерки в талии и бёдрах. Теперь, когда все они были переодеты, а внешность можно было скорректировать косметикой и респираторами, их звали большая вода и дело.

Ворксы мерзко орали в небе, деля благословенную портовую территорию между кланами серых и нефтяных. Над ними плыло токсичное облако, переливающееся оттенками и угрожая вскорости излиться. Люди пригибали головы и с опаской поглядывали вверх, пока к их вящему сожалению порт и прилегающий базар не накрыло быстро набежавшим с мёртвого могильника жёлтым смогом, сделав прогнозируемые кислотные осадки незначительным явлением. Ворксы разлетелись с пронзительными криками.

Среди людей разнообразных форм и деформаций, спешно кутающихся в разной потрёпанности защитные одеяния, шёл мужчина с высоко поднятой головой. Он мог иметь плащ, но шёл с незастёгнутой на широкой груди горловиной, пришитые для этого тесёмки свободно вздрагивали на ветру.

Люди узнавали его, но старались не смотреть, чтобы чем-нибудь не раздражить. Пока все спасали органы дыхания и глаза за респираторами и гоглами, он лишь с легким раздражением, как житель мегаполиса выхлоп машин, пробовал смрад носом. Xим вышел вдруг на прогулку.

Глава 3

Ворксы мерзко орали в небе, деля благословенную портовую территорию между кланами серых и нефтяных. Над ними плыло токсичное облако, переливающееся оттенками и угрожая вскорости излиться. Люди пригибали головы и с опаской поглядывали вверх, пока к их вящему сожалению порт и прилегающий базар не накрыло быстро набежавшим с мёртвого могильника жёлтым смогом, сделав прогнозируемые кислотные осадки незначительным явлением. Ворксы разлетелись с пронзительными криками.

Среди людей разнообразных форм и деформаций, спешно кутающихся в разной потрёпанности защитные одеяния, шёл мужчина с высоко поднятой головой. Он мог иметь плащ, но шёл с незастёгнутой на широкой груди горловиной, пришитые для этого тесёмки свободно вздрагивали на ветру.

Люди узнавали его, но старались не смотреть, чтобы чем-нибудь не раздражить. Пока все спасали органы дыхания и глаза за респираторами и гоглами, он лишь с легким раздражением, как житель мегаполиса выхлоп машин, пробовал смрад носом. Xим вышел вдруг на прогулку.

«Лодка Кeyлы» была почти пустой, и Нат хотел возмутиться, пока девчонка не сказала, что в таком виде её и оставляла. Конечно, ограбить водомерку считалось последним делом, но это не значило, что нет отчаявшихся душ, которым горбушка превыше любого позора.

– А ты прямо помнишь, что тут было?

– Да, – без вызова ответила Кeyла, не отводя глаза, – помню.

Yoль догадалась причалить в другом месте, чтобы не светить основное транспортное средство – она так часто делала, либо придерживаясь Натового про горбушку, либо, что более вероятно, причины были серьёзнее. Пока двое старших препирались настолько привычно, что запала не было и в помине, младшие забрались в каюту Кeyлы. Старшая сестра с Миком вышли из дома в другое время и в другом направлении, таща на горбах основную массу вещей. Встретиться предстояло в воде, Нат и Кeyла должны были грести от причала прямо, пока Yoль их не перехватит.

Нат задержал взгляд на крупной лодке, мелкие скорлупки водомерок были отведены от неё в стороны, чтобы случайно не попортить обшивку – такие строили для магов на закрытых верфях Порта инженеров. К счастью, клановые выбрали причалить в тридцати метрах, и им не пришлось искать задержавшихся на суше хозяев их лодки.

Судно было очень дорогое. На таком можно плыть через заражённые воды в пятидесяти метрах от могильника без вреда для здоровья. Эти наводные бункеры воспроизвели после находки Лeaта, когда уже многие безвозвратно ушли в черноту смерти.

Внушительное судно с плотно замкнутой жилой частью стояло как будто пустое. Похоже, все сошли в порт. Может, сидели сейчас чинно перед Карбораном…

С водомерками как ни странно четверым и троим довелось встречаться не часто, слабые внеклановые маги для них оставались силуэтами, вяжущими тросы на причале, в драных халатах и широкополых шляпах, должных защитить от солнца и осадков. Ещё раньше сложился образ портовых – только и думающих как уговорить кого-то выкупить у них откровенную ерунду, чтобы потом спустить заработанное в забегаловке на дешёвое и крепкое пойло. Двуголосая Yoль могла считаться водомеркой только отчасти, поэтому на неё и ровняться нечего.

Нат обернулся, прислушиваясь – в двух плоскушках за спиной организовалась небольшая вечеринка, привлекающая всё больше и больше улыбающихся щербатых слушателей. Лодки стояли как открытые корзины с хламом. Водомерки переходили по ним как по ровной суше, не задевая ни единого предмета босыми или обутыми в травяные сандалии ногами, делились орехами и семечками и заразительно хохотали. В центре внимания располагался дедок – ну, выглядел он потасканно, однако на большой воде морщины нарабатываются быстро, он мог быть младше отца.

Появление металлического чудовища-лодки магов почему-то погружало водных бродяг в какое-то лирическое настроение и обостряло желание поделиться историями. Yoль велела отправляться без спешки – можно и послушать.

– …нищенка в золоте плавает по большой воде…

Было заметно, что история знакома некоторым, но тощие люди, изнурённые, хотя по большему счёту имеющие правильное количество органов, всё равно одобрительно слушали, сидя и стоя на чужих и своих лодках.

– …у неё довольно большая лодка, весло – не менее четырёх метров, которым она орудует, будто Ветхий бог поцеловал её темя…

Нат вытаращил глаза, увидев у плеча рассказчика младшего брата.

Пользуясь многолюдием, Ивuш выбрался из каюты и незаметно перебрался водомеркам за спины, потом и вовсе пронырнув, пользуясь низкорослостью.

– Если крикнуть «обмен», она сама развернёт лодку и подплывёт вровень. Ни с кем, кто встречал её, она не размыкала рта, лишь кивала и указывала пальцем. У неё на лодке всегда есть что-то хорошее – посуда, инструменты, фильтры, тёплые вещи. И всё это она отдаёт без сожаления, взамен забирая лишь то, что фонит, лучится или воняет. И, знаете, что? Через какое-то время она вновь появится в больших водах, и на лодке её будут очень хорошие чистые вещи! Узнать её вот как – если выглянет солнце, она будет золотиться на борту своей лодки.

– А если нет солнца? – влез Ивuш, которому кто-то уже отсыпал семечек.

– Она высокая, не говорит, стоит с прямой спиной и разгоняет лодку до большой скорости, без суеты работая веслом. Почти не носит шляпы и не стремится защитить кожу одеждой.

– Ну эту историю мы слышали, – нетерпеливо перебил Нат, злясь на Ивuша, которого надо было срочно возвращать в каюту – пока неизвестным способом. – Может, знает кто про одну дамочку с причудами – была тут одна, в шубе, расшитой пуговицами, едва последний моток ниток не отняла…

Водомерки не возмутились, что их перебили, и не удивились вопросу. Ивuш на чужой лодке уже получил леденец из жжёного сахара и с упоением стал им чавкать не самым приличным образом. Нат рассчитывал незаметно подать ему знак, чтобы тот возвращался, чтобы он мог его выпороть, но чертёнок даже не смотрел в их сторону, доводя брата до гневного отчаяния.

– Это Фрeaда, – уверенно просветили водомерки.

Дедок-недедок взял слово с молчаливого одобрения публики:

– Она маг из клана Зонада.

Нат вздрогнул, выкинув из головы шалость Ивuша.

– В самом деле? – сглотнула Кeyла.

– Да вы не тряситесь, – знающе успокоили другие. – Она не злопамятная и не мстительная.

«Насколько?» – подумал Нат, промолчав.

– Раньше Фрeaда была беднее Егeyды, – подбородки, удерживающие шнурки под шляпами, кивнули на дедка. – Клан Зонада очень большой, в нём много магов, но собери хоть десяток их лучших, и они не сравнятся с одним лучшим Зонаби…

Нат сдержался и не подбоченился.

– …В клан брали многих, которые в других кланах были бы просто добрыми людьми. Сильные не заметили, как количество стало способно превзойти качество. Так, Зонаби с Зонасом пришлось извиняться за прежнее высокомерие, чтобы не было войны – они не захотели проливать добрую кровь с хорошим геном против озлобленных уродов, которыми слабые маги непременно бы прикрылись. Два клана отдали общего ребёнка в знак признания, что вроде как они равные. Зонад гордо принял откуп и поступил с ним с пренебрежением вырвавшегося из грязи господина – не то что Карборан, да! Болтать о том, что там произошло некому, но вот с чем не поспоришь: за последнее десятилетие у Зонада почти не осталось магов, которые что-то из себя представляли – они погибали везде, начиная от собственных постелей и заканчивая далёкими портами! Зонад наконец смекнул, что кто-то целенаправленно от них избавляется. Вот кстати, – загорелая рука указала на лодку-бункер, – это они. Врагов ищут…

– А кого? – влез Ивuш, вернувшийся к семечкам.

– Думают разное, – сощурил глаза дедок. – Либо сам откуп вырос и оказался в силах мстить за плохое обращение, либо бывшие родичи приложили руку… но дело серьёзное.

Нат сглотнул.

– Так вот, Фрeaда была далеко не на первых ролях, но когда некто выкосил её влиятельных родственников, дамочка унаследовала немало серьёзного имущества. А ведь волос у неё меньше, чем у Егeyды. Маг она посредственный, но теперь может жить как пожелает. В Зонаде ей плохо было, перебралась в Заграду. По большему счёту развлекается. Может и за моток ниток спектакль устроить. Наряды очень любит и яркие парики.

– Тебе не кажется… что они меняли темы… но продолжали рассказывать одну историю? – спросила Кeyла, отдав ему весло.

Нат не хотел ничего обсуждать, пока не обдумает услышанное. Кeyла и не ждала ответа, вполне довольная молчанием.

Ивuш сопел с надранными ушами. Ему велели начистить овощи, чтобы дурацкие мысли в голову не приходили.

Yoль предприняла вылазку только для того, чтобы причалить в ближнем порту, правда ради этого пришлось маневрировать вокруг Зонаа.

Большая территория Зонаа относилась к мёртвым могильникам, но была небольшая дельта, что являлась могильником живым. В большинстве городов мертвецов продолжали закапывать в лесах, но отец считал это самым явным признаком падения человечества, и в родном Зонаби был устроен могильник в диких землях, на котором не росли съедобные растения, как и несъедобные. Заграде было проще – под их боком дышал смертью Зонаа. Приближаться к мёртвому городу было нельзя, но тело, завёрнутое в саван или нет, можно было скинуть с вала. Фрeaда обмолвилась, что глубже в сушу Карборан щедро проложил ещё одну лестницу – это было за пределами посёлка престижных бункеров, как известно, огороженного бетонной стеной. По сравнению с таким богатством даже Нат чувствовал себя стеснённым в средствах… Так вот, второй лестницей могли воспользоваться все желающие, способные ходить. В том числе были среди них те, кто предпочитал закончить жалкое существование добровольно. Высота ставила все точки над «и» без осечек. Главное в этом деле было не попасть на живой могильник.

Yoль правила к нему.

Аномалий вроде живого могильника в суровом мире было не много – смерть редко что отдавала, уподобляясь большой воде. Если между территориями большого загрязнения оказывался сравнительно чистый пятачок, на нём могло начаться что-то малообъяснимое. Живые могильники были такими.

Нат с бьющимся сердцем думал, что Yoль решила очистить территорию – другое объяснение на ум не приходило. Ивuшу было страшно, он не говорил о тревоге, но не выходил из каюты, забившись ближе к стене. Там же был Майо. Кeyла пооглядывалась и велела братьям тоже спрятаться.

Из-за сложности манёвра весло держала Yoль, уверенно загребая тягучие потоки. Вода чёрными кляксами растекалась по древесине. Нат вспоминал, как жидкость стягивала ему кожу, когда он остался с ней один на один, ведь от Мика и Кeyлы было мало пользы. Впрочем, как и от него самого – но он старался, прикладывая все силы, чувствуя груз жизней на своих плечах.

Сегодня все были в респираторах, а Yoль наконец-то надела ботинки. Фрeaда выменяла на сапоги с лакированными носами. Одежда на всех была другая, кожа отмыта в фильтрованной ванне Фрeaды, умащена кремом, выменянным на вышитую заколку. Братья чувствовали себя такими же ухоженными, как после визита к матерям на Благословении.

– Переходите на лодку.

Понятно, на какую. Семеро хмуро подчинились. Под требовательным взглядом отвязали скрепляющий трос, подобрали его в бухту, чтобы не намок. Ивuш и Мeyвел махали с края, как благодарные граждане, провожающие делегацию магов-героев.

– Пусть смерть не встретит тебя! – несмело крикнул Майо.

Yoль отплыла в одиночестве.

Yoль причаливала, прислушиваясь. Зонаа лежал белый, словно накрытый асбестовой мукой. Кое-где что-то самовольно тлело, но больших пожаров на территории не бывало – горючего для огня особенно не было, металл да бетон. Иногда в Зонаа происходило небольшое самовозгорание, держалось локально и потом тихо затухало. Здесь это было нормально. Магам Заграды, конечно, пришлось предпринять меры, чтобы защитить от возгорания воду, но это было сделано без людских жертв – снаружи берега натянули дамбу из фильтров и пенопласта. Ушедшая эпоха почему-то оставила много пенопласта, и имел он очень специфические формы, будто обнимал сложные фигуры из параллелепипедов и пластинок. Порт хранителей считал, что это были объекты искусства и не одобрял принятое в Заграде решение – впрочем, пенять было некому, тогда вал даже не получил статуса города, а толком не образовавшийся клан состоял из магов, которые не скрывали, что пришли крушить и жечь Зонаа.

Излучение было ощутимым. Yoль в сомнении смотрела на город за полосой крупных буйков золотисто-розоватыми глазами. Буйки были когда-то яркими, цвет угадывался, но если не присматриваться, был бел как прежний костюм двуголосой, низ от которого теперь служил в доме Фрeaды половой тряпкой. Топ Yoль носила под новым платьем – потайной шик да и только.

Возможно, пенопласт действительно должен был быть чем-то, что служит поколениями – за сотни лет с ним едва что случилось. Буйки держались, нейлон скреплял полосу драгоценных фильтров. Проходящая через них вода была не идеальна – Yoль имела с чем сравнивать – но гораздо чище привычной, контраст бросался в глаза из-за близкого стыка.

Какие-то деятели успели выстроить понтонную переправу к живому могильнику из связанных тросами старых водомерочьих лодок. Подвижность опоры лишала новых живых возможности воспользоваться своеобразным мостом. На живой могильник тянуло магов, не имеющих положения и печатей. Здесь, в области сниженного (однако ощутимого) фона можно было раздобыть очень хорошие вещи, когда-то принадлежавшие Зонаа. Что-то вроде яхты, обнаруженной Лeaтом. Но яхта в случае Лeaта была пустяком по сравнению с другими его достижениями, для этих безымянных находка должна была стать лебединой песней.

Yoль багром привязала свою лодку к старым, не испачкав рук.

В живом могильнике кто-то был. В гоглах водомерки одно стёклышко было увеличительным, но она не спешила им воспользоваться, пока приглядываясь так. Город был стёрт с лица суши, все его здания обратились в развалины. Будь он не на заповедной территории, в такой близости от Заграды тут бы давно прибрались и устроили или жильё, или порт, или завод, как в Порту инженеров, или всё сразу.

Yoль посмотрела снова – она могла очистить такую территорию за десять ударов, с учётом перестраховки и двойного воздействия на живой могильник. Но она не станет привлекать к себе внимание, когда на хвосте Зонад. Было время, когда двуголосая думала, что убила достаточно…

А пока она отвернулась, зачерпнула ковшом на длинной ручке чёрной воды, залила в чашечку под горелкой и взялась за заготовленные Ивuшем овощи. Влила в котелок запасённой заранее (нефильтрованной на самом деле) воды, всыпала выменянной крупы, влила из плотно закупоренной стеклянной бутыли жёлтого масла, и над водой потянулся сладкий запах. Новым живым до него не было дела, они не ели, зато рыскающие по живому могильнику маги встрепенулись, зорко заприметив у границы лодку водомерки большой воды.

Несколько удивлённые, трое, похоже все конкуренты, приблизились по ходящему мосту, не так ловко как водомерки, но всё же вполне достойно. В живом могильнике могли оказаться маги, отчаянно желающие утвердить положение среди кланов. Клановые давно обходили сомнительные места стороной, больше беспокоясь о собственном здоровье. Эти тащили в заплечных мешках «сокровища», похожие на водомерочье барахло.

– Девчонка, – позвал один, – что ж ты нас травишь?

– Скоро будет готово, – не торопясь, мешала крупу Yoль.

Водомерки большой воды славились чувством локтя. Если они считали, что кто-то похож на них и нуждается в помощи, они её предоставляли как могли. Поделиться едой было распространённым вариантом поддержки в трудную минуту.

Маг постарше в густо закопчённой одежде довольно крякнул и сел на лодку по другую сторону барьера, решив отдохнуть, пока доходит варево.

Yoль уважительно передала миски из рук в руки. Её кожа была в сравнении очень чистой, выгодно подчёркивая угощение.

Маги, любопытно косясь на неё, заработали ложками. Yoль тоже немного поела, после нескольких дней у Фрeaды она не была голодна, зато давно не использовала силу. Неудобств это не создавало, но Yoль дала себе слово – раз в пять дней и уже было пора. Инструктор-водомерка наставлял, что орган, который не используется, атрофируется.

– Спасибо…

– Чаю?

– Да, – снова сел маг.

– Какая вода у тебя… – другой, приняв следом пиалу, посмаковав, выбрал слово, – мягкая… позволишь ещё пиалку?

Yoль никогда не жалела для других то, чего у неё было много.

– Спасибо…

– Мне нужен маг, – наконец произнесла Yoль.

Мужчины многоопытно осклабились:

– Магов не нанимают за еду…

Пиалы быстро вернулись на домашнюю лодку.

– Еда – только приглашение. А для тех, кто откажется – просто мой подарок.

– А если все откажемся?

– Значит, я украсила жизнь добрым делом.

На лице Yoль не было эмоций.

– А вы – нет, – добавила водомерка. Настоящие водомерки были менее резки, но более обидчивы и часто сотрясали воздух нытьём. Yoль была откупом, но это не значило, что гордая высокомерная красная лимфа Зонаби была в ней жиже, чем в Нате – она ненавидела уговаривать и даже немного надеялась, что никого не застанет на могильнике. Эти трое выполняли её работу, и она хотела, чтобы они сделали её снова. Неловко, неэффективно, но выполняли – в данном деле их способности Yoль устраивали.

– Какова же плата? – откровенно веселился старший.

У большинства водных бродяг не было ничего, чтобы предложить в плату магам, кроме самих себя. У Yoль был правильный комплект органов – удивляться тут могли лишь те, кто не знал, кем она была – и это делало её привлекательной для любого представителя мужского рода. Задержавшийся в кладоискателях маг был искушён по части мелких заказов и хотел услышать из уст женщины, на что она готова ради своего дела.

Yoль подумала, что если он не выдержит излучения Архипелага, она не особо расстроится – не самый хороший настрой для спасательной миссии, но водомерка и так затруднялась заставить себя поторопиться.

– Могу обеспечить очистку вашей добычи.

Маги посмеялись с разной степенью веселья, кто-то глумливо, кто-то с горечью.

– У тебя что, должник на Благословении?!

– Можно и так сказать, – прикинула про себя Yoль. На территории с ровным фоном была её бывшая мать и кое-кто из Зонада, упросивший себя не душить. Ещё кажется была старшая сестра Кeyлы. Девушку готовили продолжать род магов Зонаса, драматически сократившийся за Два Десятилетия Бед. Именно из-за тех трудностей была запланирована и рождена Yoль. Два сильных клана не готовы были потянуть ещё и войну с мутантами Зонада. За незнакомой девчонкой Yoль долгов не отмечала – что спрашивать с человека, не видевшего ничего кроме Благословения, не принимающего ни одного решения и заведённого лишь на племя? Кажется, её даже магии едва обучали.

– Не шути, девчонка! – со злостью в голосе предостерёг один из магов.

Yoль молча потянула вещи из парусиновой сумки. Они были выменяны у Фрeaды, потому обладали чуть большим фоном, чем попавшие под её собственное воздействие. Водомерка не считала обманом, если маг в итоге окажется с вещами превосходящего качества. Для разнообразия двуголосая показала свой чистенький, упрятанный в гофр фильтр, чтобы добить неверие в глазах.

– Ну и ну… – присвистнул старший, потянувшись чесать затылок и сбивая респиратор, повисший на засаленной верёвке.

– Дело опасное, – ещё предупредила Yoль. – Но подробности только после согласия.

– Я пойду, – решился младший, – только сначала надо вещички перехватить в Заграде…

– Поплыли, – мгновенно поднялась водомерка.

– Э-ка, погоди, – напряглись опомнившиеся от фильтра два других мага. – Я тоже согласен помочь девчонке…

– И я!

Yoль скривилась. Едва ли было бы лучше, если бы в живом могильнике нашёлся один единственный кладоискатель. Сразу бы стал накручивать цену за свою исключительность. Но лучше бы их было двое, а не трое.

Водомерка оглядела мужчин. В целом их потенциал мало отличался, так что молодой имел превосходство физической формы, потому что не успел навестить столько же сомнительных локаций, как два другие.

– Кто быстрее всех согласился, того и беру, – бескомпромиссно сообщила Yoль.

Двое раздражённо выругались и, не желая удачи, потопали по лодочной переправе обратно. Молодой маг самодовольно перебрался на борт водомерки. Yoль приготовилась к отправлению, убрав с борта посуду, и быстро заработала веслом.

Довольный собой маг тем временем обнаружил большую чистую постель в каюте и без приглашения на ней устроился, пачкая грязным телом. Ладно хоть ботинки снял.

Yoль не обижалась. Если поможет сделать, что требуется, может даже оказаться принятым в Зонаби. Вот водомерку-откуп туда точно не возьмут.

– Yoль! – крикнул Ивuш, подпрыгивая.

Водомерка небрежно отмахнулась, проносясь мимо. На лодке кто-то был. Нат озадаченно уставился вслед. Отмашка значила стоять на месте. Двуголосая правила лодку в сторону Заграды.

Причаливать на сей раз следовало в людном месте. В прошлый раз Yoль появлялась здесь, выменивая у коллег грибы на всякую всячину, по возможности мелкую или грязную.

Тогда в порту не стояло экранированной яхты, построенной по подобию машины, приволочённой в Порт инженеров могущественным магом. Сплошное чёрное покрытие огромного судна казалось отчего-то мягким на вид, но скорее всего это было ложное впечатление.

– Подожди здесь, – зевнул маг, вылезая из каюты.

Yoль кивнула, раздумывая куда приткнуться на забитом портовыми причале. Двуголосая не испытывала к ним отторжения и брезгливости, но иногда они действительно мешали. Свободное место оставалось только у яхты, но поищи дурака сунуться к бронированной монстре под бок – раздавит при манёвре, если не произойдёт ещё чего-нибудь, весьма вероятного.

Водомерка сделала несколько гребков, осматриваясь вдоль трущихся боками плоскушек. Хозяева либо пошли на базар ногами, либо застряли в портовом кабаке.

Yoль проплыла ещё немного и поняла, что дело тухлое. Впрочем, едва ли кто-то захочет отчалить в ближайшие часы, можно и поперёк побултыхаться немного…

– Хей, девчонка! Ну вот и встретились!

Двуголосая застыла, чувствуя слова между лопатками, как если бы они были вошедшим в плоть кинжалом. Перед мысленным взором пронеслись отнятые жизни, в попытке припомнить, за какую из них сейчас будет предъявлен спрос. Повязка на бёдрах была удобнее в смысле простоты доступа к метательному оружию. Она могла бы обернуться сходу швыряя нож, но сейчас на ней было длинное платье, поэтому она просто медленно обернулась, чтобы противник не применил оружие первым.

Сильный маг тянул в её сторону… заколку. Вышитую мелким жемчугом и дорогую из-за почти полного отсутствия фона. Yoль постоянно мешала чистые вещи с только найденными или выменянными, чтобы их происхождение было убедительнее.

Yoль едва не раскрыла рот от удивления.

Маг открыто улыбался, демонстрируя полный комплект зубов.

Водомерка немо смотрела на него, вцепившись в весло.

– Ну же, прими мой подарок.

Что может быть хуже сильного самоуверенного мага, которому не требуется зарабатывать на пропитание? Может, потомок прославленного спасителя городов и портов, которому все чувствовали себя обязанными, знаменитый родитель которого не успел приложить тяжёлую руку к мягким частям отпрыска, ответственным за воспитание, ввиду безвременной гибели? Yoль не была знакома с Лeaром настолько хорошо, но искушающий сверкающий взгляд уже выбивал из колеи.

Двуголосая заторможено намотала крепёжный трос на предплечье и по чьей-то лодке бесчувственно подошла к кромке причала. Маг подал ей заколку. Тянясь пальцами к его ладони, Yoль почти видела, как заколку в последний момент отдёргивают, а улыбающиеся губы начинают глумливо смеяться. Но маг просто позволил забрать вещь, не сцапав её ладони или сделав ещё чего-то в таком духе.

– Спасибо, добрый господин, – сипловатым голосом сказала Yoль. Дальше надо было сказать, что он купил её честно и может забрать, но двуголосая чувствовала, что если скажет подобное, то провалится в ловушку слов, и вынуждена будет толковать с магом у всех на виду, без возможности его переспорить.

Мужчина просто смотрел на неё сверху вниз, не смаргивая.

– Эй! Ты где?! – требовательно раздалось в стороне.

Yoль простилась с прославленным глубоким кивком и поспешила на лодку, чтобы перехватить мага, который едва ли догадается спуститься к ней по чужим судёнышкам. Водомерки не возражали против хождения по своей собственности, зато вот маги нередко брезговали.

– Ты кто такой? – пока Yoль рулила, Лeaр по суше добрался к нагруженному скарбом нанятому и заинтересовался почему-то его персоной.

– О, славный Лeaр, – узнал тот, – я – Зeaро.

– Какие у тебя дела с этой водомеркой? – тон мужчины стал таким строгим, что Yoль задумалась не отчалить ли прочь подобру-поздорову. Было непонятно, что происходит. Едва ли Зонад мог себе позволить нанять такого мага для её поиска…

– У неё дело к магу,которое она ещё не объяснила, – лепетал тот.

Лeaр хмурился. Обернулся на Yoль, которая уже начала тихонько дрейфовать, не смея всерьёз браться за весло. Повернулся к простому магу:

– Иди отсюда.

– Но… – только и вымолвил тот.

Лeaр соскочил на утлую лодчонку, та под весом хлебнула воды, пронёсся вдоль, не успев испачкать в жиже сапог, и перепрыгнул на лодку Yoль, будто не заметив, что хозяйка позволила ей отойти на негостеприимную дистанцию.

– Я возьмусь за твоё дело, – непререкаемо сообщил мужчина и устроился на угловой лавке, так что ломом не свернёшь.

Yoль посмотрела на него с пустой головой и взялась за весло.

Теперь либо доверять ему дело, либо поручать что-то надуманное, чтобы сохранить тайну. Как бы то ни было, платить придётся в любом случае…

Нат встретил Лeaра немым недоумением.

Кeyла выдавила из глотки:

– Доброй погоды…

– Это они ищут мага, – предприняла последнюю попытку открутиться Yoль.

Лeaр встал с лавки и с интересом пересчитал головы.

– Расплачивается тот, кто нанимает, – не опускаясь до спорщицкой интонации, прокомментировал маг, удивляясь плотности заселённости лодки и её нетипичному экстерьеру. – Откуда вас столько…

Нат не успел ответить.

– От людоедов спасались, не бросили друг друга в беде!

Старшие братья вытаращились на Ивuша.

– Четверо Зонаби и трое Зонаса, – Лeaр не обратил внимания на сляпанную на скорую руку легенду.

– Я договаривалась с другим… – Yoль выплывала из водоворота непростой ситуации как могла.

– А договорилась со мной, – ничто не могло пошатнуть спокойствия Лeaра.

Нат решил, что говорить тут не о чем. Слушать его при таком раскладе не станут, так что если он хотел, чтобы его мнение учитывалось, пока Yoль не приняла нового решения, требовалось действовать. Юноша подхватил трос и принялся связывать лодки. В горести ли в радости, но по крайней мере вместе.

Разделяя решение, Кeyла перешла на основное судно, следом младшие, потеснив мага. В котелке обнаружилось застывшее крупяное рагу. Кeyла начала расковыривать его ложкой, Нат отобрал, растапливая жаровню – пусть прижварится к стенкам, но горячее точно будет вкуснее.

Наличие на борту взрослого мужчины влияло на осадку. И на борту, и в каюте можно было почувствовать его передвижения. Сидевший прежде на лавке, теперь он расхаживал туда-сюда, заглядывая во все щели.

– А где здесь санитарная комната?

Нат закатил глаза. Даже Мeyвел такого не спрашивал.

– В простенке, за каютой, – рассказала Кeyла.

– Почему не пахнет?

– Следим за чистотой, – снова важно похвалился Ивuш. Мик только головой покачал, поглядев на старшего. Нат сделал круг зрачками, призывая вставить братишке мозги, но позже, когда не будет свидетелей. Его гораздо больше беспокоило заметное смущение Yoль. Она умела сыграть простушку-водомерку или чудачку в ядрёной шубе… но сейчас было слишком тонко для игры. Маг беспокоил её, пугал непредсказуемостью.

– Как вас зовут? – любопытствовал прославленный, так и не воспользовавшись «санитарной комнатой».

Кeyла уступчиво всех представила.

– Ладите?

Девчонка Зонаса замялась.

– Более-менее, – заявил Нат, встречая насмешливый взгляд.

– Так не пора ли обсудить, в чём состоит дело?

– Поговорим, – серьёзно кивнул Нат, приглашая сесть друг напротив друга. – И заплатить за помощь должны мы.

Лeaр опустился на уже освоенную скамейку, но небрежно запрокинулся и сложил губы, фыркая:

– Это не обсуждается. Начиная с того, что я согласился на сделку только из-за нанимательницы, и заканчивая тем, что Зонаби, как и Зонас и так мне должны.

Нат закусил губу, вспоминая эту досадную деталь. После того как Лeaт пожертвовал собой, все кланы задолжали его сыну. Что тут было поделать…

– Слушать о деле я тоже стану только от той, с кем заключил сделку, – обидно заявил Лeaр, – только так можно быть уверенным, что я исполню то, что ты хотела.

Разговор начатый в третьем лице неожиданно перешёл на прямой и с личным подтекстом.

Yoль гребла, не оборачиваясь. Ткань платья под несильным ветром обхватывала стройные ноги. Маг обвёл её с головы до пят взглядом со смешинкой.

Только когда молчание повисло тяжёлым обухом, затянуло горловину, не позволяя вдохнуть, зазвенело в ушах мучительным писком, перешло границы приличия:

– Мы не заключали сделки…

– Всё равно лучше меня тебе не найти, – нескромно заявил мужчина, – так что начинай договариваться, пока я сам не установил условия.

«Эти самоуверенные маги…» – неожиданно поймал себя на мысли Нат и осёкся.

– Объясню на месте, – наконец бросила Yoль.

Глава 4

Нат даже не догадывался, что задумала двуголосая, но по его мнению, гребла она не в ту сторону.

Порт показался ещё на закате, в прибое сорной пены, стоящей высокими перевалами губчатой и плотной массы, как пенопласт. Во время пути на юго-запад, к Заграде, Yoль проигнорировала выступающее щупальце суши, отороченное причалом и часто окаймлённое ресничками утлых лодчонок водомерок, что избегали большой воды. Нат ещё подумал, что двуголосая промахнула место веслом из брезгливости, но кажется было не так.

– Зайдём в порт. Попробуем узнать, кто нанял Узу. Если не выгорит, будем двигаться через Порт хранителей к Узу – они похитили детей. Расколем их и сдадим злодеев старейшинам.

Нат надеялся, что братья смогут не подать виду, что магу впаривают фуфло.

– Отплывите немного, – велела Нату Yoль, незаметно стрельнув глазами, указывая сторону.

Отец рассказал Нату о Заграде не всё, что его раздражало. Хотя в темпераменте главного мага Зонаби было горячиться и обличать, в некоторых вопросах – пусть их было и немного – в нём просыпался разумный воспитатель. Он знал, что некоторые вещи обладают дешёвым флёром романтизма в незрелых умах, поэтому говорил о Заграде как о едином целом, примыкающем к мёртвому Зонаа, но никогда не упоминал живого могильника. И этого порта. Живой могильник отец Ната считал нужным зачистить. Этот порт – возможно, тоже.

Карборан был известный новатор и реформатор, и всё неприятие со стороны прочих властителей сурового мира легко списать на зависть. Однако, судить потомкам.

Порт без названия был приютом всего, что Kaрборан не потерпел бы в своей обители: попрошайничество, загульное пьянство, организованная проституция и приорат азартных игр. Сначала людей, в основном сильно деформированных, свозили сюда против воли из ухоженной Заграды. Потом в отстойник подались те, кто счёл, что тут будет получше – раз в несколько десятков дней Карборан высылал со своими подчинёнными подачку, и неважно, что от еды и вещей порой фонило за версту – у местных давно не было столько самоуважения, чтобы брезговать.

У причала было тесно от водомерочьих лодок.

– Портовые, – буркнула Yoль под нос.

Лeaр не услышал, но не переспросил, всецело посвятив себя наблюдению. Уже от камней причала тянулась дорога из попрошаек, обещая обобрать от избытков даже самого упорного. Едва ли даже такому любопытному как прославленный доводилось посещать порт отверженных. Так его и звали за глаза – Порт отверженных, или ещё короче – Отстойник. Фон здесь в три раза превосходил городской. И говорят, до перевозки сюда уродов, это было всего в два раза.

– Какие новости? – Yoль остановилась, едва шагнув пять раз от лодок.

Мелкое существо в грязных до невозможности тряпках с надеждой взглянуло на господина Лeaра, но подачки не последовало.

Оставалось гадать, отчего маг с водомеркой, но то, что он не платит за её запросы, особо не удивляло.

– Kaрборан дома, – застрекотало существо без особой охоты. Объектов для вытягивания не наблюдалось, а водомерка хоть что-то маленькое, но даст.

– Известно, – не оценила Yoль.

– Егeyда в Заграде…

– Видела.

– Ты портовая?..

– Нет. В Заграде не получила нужных новостей.

Существо пожевало бесцветными губами, выкапывая нужное из сплюснутого котелка деформированной башки.

– Клан Зонада вышел на яхте…

– Видала. Здоровая – вот бы такую. Артефакты ищут?

– Мстят.

– Уж не Заграде ли? Яхта-то зачем?

– Нет, конечно… У Kaрборана без магов такая армия, что на руках их яхту до могильника снесёт…

– Чего же тогда хотят?

Вкрадчивый голос отчётливо частил с легко читаемой насмешкой, западая в самую душу:

– Kaрборан уже давно смекнул, что, чтобы иметь лучшее, не нужно совать голову под фон самому, а достаточно отвалить несколько печатей тому, кому деваться некуда! Зонад ему платит за поимку урода, что им нагадил…

Yoль нахмурила брови над построжавшими золотистыми глазами.

– Вот оно как. Нет у магов кодекса, как у водомерок…

– Ага, – охотно подтвердил попрошайка. – Никто же не думал, что они расхотят быть героями!..

Опомнившись, существо опасливо взглянуло на Лeaра, но маг на них не смотрел, будто отфильтровывая недостойный своих эталонных ушей разговор, но при этом продолжал стоять на месте, единственный в справных сапогах и одежде без заплат, цепко оглядывая окрестности: халупы, окружившие крепкий бункер борделя, улыбчивого, несмотря на щербатость, приёмщика, у ног которого стояли две голенькие большеголовые девочки не старше четырёх лет, ещё даже при светлых волосах. На маленьких лицах было недоумение, свойственное не привыкшим к суровому миру – скорее всего дети местных «красоток», неспособных позволить даже одеть свою малышню. Находились странники, принимающие местный живой товар за любовь всей жизни и даже переводившие на них «детские» пилюли. Иногда, впрочем, путники здесь и умирали и им некогда больше было израсходовать свой драгоценный запас…

Про место шли самые сальные слухи. Лeaр обыкновенно от них отмахивался… но теперь что-то ему не нравилось, как местный бордельер уставился на беззащитную Yoль…

– А Зонаби ничего не высказывал по поводу предприятия Зонада? – спрашивала она, не ведая об опасности.

– Нет, не до того им – у них главный маг куда-то подевался. Ну, не то чтобы он редко задерживался, но старейшины не торопятся выносить суждение без него.

Из выхода бункера медленно выступила дива – у неё на рабочем месте потребности в одежде не возникало – гладкое белое тело обхватывали лишь тонкие цепочки с камушками, несущими нестрашный фон. Два блестящих овала на навершиях литых грудей, один в пупке. Девочки даже глазом не повели, будто вшивая воркса пролетела – дела нет. Дива томно смотрела на Лeaра. Голова её была лыса, лицо ярко накрашено – карминовые губы и изготовленные из человеческого волоса загнутые длинные ресницы, приклеенные на сок кровохлёбок. Рот она старалась не открывать. Половина улицы смотрела на неё в безысходном томлении – у многих попрошаек даже органов не имелось, чтобы быть с ней… Рука с тонкими пальцами медленно провела по низу живота, производя для хмурого Лeaра небольшую демонстрацию…

– Про золотую нищенку кто-то говорил?

– Да, Егeyда – но просто так, сам не видел. А ты чего, встречала?

– Надеялась фильтр перехватить. Где-нибудь можно выменять фильтры?

– Если только у Keплера – ушлый парень. Держит бар, но это так, чтобы не скучать между прочими делишками.

Yoль принимающе кивнула и неожиданно протянула попрошайке настоящую печать Kaрборана.

Тот хмыкнув принял плату, спрятав трёхпалой и очень худой кистью в тряпьё на теле.

Yoль неуловимо вытащила нож, так непринуждённо, что никто не насторожился; согнулась пополам, наточенной гранью отхватила большую часть подола, разрезала ещё пополам. На глазах, полных зависти, сметала куски быстрой иглой, натянула на удивлённо глядящих девочек, в ошеломляющей доверчивости юности поднявших по знаку руки, просовывая в отверстия дырок-рукавов. Дива бросила благосклонный взгляд, отвлекаясь от мага, но очень ненадолго. Приёмщик должен был вызвать из душной глубины борделя самую яркую девчонку, а она обязана была заслужить внимание прославленного господина. Несмотря на все исхищрения искушённой прелестницы и откровенность приглашения, маг остался непреклонен. На красивом лице мужчины проступило раздражение, граничащее с брезгливостью.

Равнодушно, даже пресыщенно избегая её откровенного внимания, Лeaр наблюдал за действиями Yoль с пристальностью, прежде привлечённой внешним непотребством череды построек, поднимающихся от причала двумя непараллельными кривыми с как по заказу частыми проёмами и подворотнями. У девочек было по пять и по четыре пальца на испачканных ладошках, девять на каждую, не самый серьёзный изъян. В пары главному магу метить бессмысленно, но оставаться в борделе – обидно. Yoль соорудила по ожерелью с тремя бусинами. Приёмщик смотрел с неизменившимся миролюбием. Лeaр переводил взгляд с двуголосой на щербатого малого, будто не доверял глазам.

– Они же могут забрать…

– Не моё дело, – отозвалась водомерка.

– Yoль…

– Ветхий им судья.

Водомерка пошла в указанном к фильтрам направлении. Слева нависали кособокие фасады с плохо заткнутыми швами, справа какое-то время тянулась сплошная стена – такую здесь могли позволить только на весьма сомнительный доход… правда, может, Kaрборан что-то и строил от щедрот… С ним случалось расчувствоваться, если Иxиль особенно хорошо споёт.

– Зачем нам фильтр? – всё же полюбопытствовал Лeaр, ускользая от удивительно длинных конечностей попрошайки, просившего именем Ветхого.

– Не нужен.

– Зачем спрашивала?

– Владеющий фильтрами владеет властью.

Лeaр просвещёно хмыкнул и пошёл бодрее. Водомерка в коротеньком платье и травяных сандалиях не производила впечатление нужного человека, так что все увечные руки, щупальца и клешни тянулись исключительно за мужчиной – день выдался негустым, прохожих с утра почитай не было, если не считать водомерок, но те были такими же голодранцами, как и сидящие с протянутой рукой… Похоже, нищие могли рассчитывать только на похлёбку из тварей, выловленных из тёмной воды плетёнными ловушками, спущенными у причала – если Ветхий соблаговолит вспомоществовать…

Сплошная стена оборвалась подворотней, в которую страшно было соваться. Часть бетонной конструкции была исхлёстана веером подсохших капель и пахла смрадом вывернутого желудка – за подворотней следовало питейное заведение, в целом крепенькое, но с часто хлопающей дверью, откуда так же часто выходили, как и входили. Видимо, поэтому все желающие умудрялись там помещаться.

Yoль сморщила гладкий нос с киноварными точками и прошла мимо. Лeaр вопросительно посмотрел на ходящую дверь.

– Нам разве не сюда?

– Добрый человек, – в ответ на его реплику обратилась Yoль к тощему существу, лежащему в выпавшем осадке и подающему некоторые признаки жизни несмотря на густой сивушный смрад. – Это ли заведение Keплера?

– Н-не-е-е…

Двуголосая кивнула в знак благодарности и пошла дальше, выставляя длинные ноги с характерной тягучестью обитателя большой воды. Лeaр снова хмыкнул и не сводя с водомерки глаз, последовал за ней.

Ряд халуп разной степени изуродованности местными бурями оборвался, пересечённый большой постройкой из бетона. Вход был выстроен умно – к двери вёл короткий лабиринт из цельных стен. Здесь обрывалась линия улицы – над крышей бункера нависали торчащие навершия хвощей, кое-где подрубленные ради безопасности.

Yoль переступила с ноги на ногу, присматриваясь к зданию с вопросом, написанным на лице. Обернулась на Лeaра.

– Попробуем спросить, – пожал он плечом.

Двуголосая показала ему идти первым. Резон был – мага сразу не пошлют, сначала по крайней мере послушают.

Лабиринт был покрыт плоской крышей. Немного света попадало в первое ответвление снаружи, за поворотом свет шёл из вставленного в плотную дверь окна. Створка оказалась закрыта. Маг постучал костяшкой.

Через неторопливую минуту, задвижка на незамеченной в полумраке перфорации с лязгом отошла в сторону:

– Чего надо? – за стеклом угадывался недружелюбный тяжёлый взгляд.

– Это заведение Keплера?

– Ты кто такой?

– Я – Лeaр. Со мной…

Привратник не стал ждать продолжения, открыв створку, как открывались перед привычным прославленным все двери вообще.

Первыми в глаза бросались жёлтые ростовые колбы, наполненные люминесцентным раствором с плавающими в питательной среде светородящими грибами. Заведение было просторным и незазорным к посещению главными магами кланов – бетонные стены, защита по первому классу. Тут наверняка даже был внутренний туалет и водоснабжение с многофазовой фильтрацией. У барной стойки подавали напитки. Несмотря на пропускную систему, внутри было достаточно людно – в основном, полноценные люди, хотя на охране стоял очевидно селекционированный, с избытком бугрящихся мышц и несмыкающимися растопыренными пальцами. Ну и задачку ему подкинули – сдвигать с места такую крошечную заслонку с круглым пупырышком ручки.

– Это Keплер? – спросил Лeaр, указав подбородком на человека за баром, который редко подавал напитки и иногда обменивался парой слов с посетителями, без заискивания и не пытаясь угодить. Скорее ему улыбались и пытались угождать сами посетители.

Надутый мышцами Олекс, охранник, вышибала и телохранитель, отступил тяжёлой массой, рождающей некоторую вибрацию в утопленном в землю полу бункера. Yoль не смотрела на него и не здоровалась, и он догадался не спрашивать о причинах такого поведения.

– Доброй погоды, – двумя голосами приветствовал Keплер, слегка удивив садящегося напротив Лeaра. Yoль осталась чуть в стороне за плечом, под любопытными взглядами других посетителей. Кое-кто её узнавал и гадал о смысле происходящего.

– Двуголосый? – не удержался от бессмысленного вопроса маг, разглядывая гармоничное строение собеседника и удивительно хорошую одежду. – Не ожидал встретить в таком месте… Неужели тоже воспитанник Kaрборана?

– Нет, – кратко ответил Keплер, не пускаясь в подробности, которые напрашивались. – Выпейте, господин, за счёт заведения…

– Я бы предпочёл не пить, – медленно произнёс Лeaр.

– Окажите честь – выпьем вместе, – Keплер плеснул маслянистой жидкости чистой перегонки во второй маленький бокальчик. Посуда была одинаковая, и куда не оглянись в зале отдавала единообразием, будто не собиралась где попало по предмету. Предложенный бокальчик был сияюще чистым.

– Только один, – неохотно сдался Лeaр. Мужчины приблизили бокалы в салюте взаимного уважения. Keплер медленно коснулся своего губами, не сводя глаз с собеседника. Лeaр действовал как его отражение. Порции медленно были прикончены. Keплер налил себе добавки, но оставил бокал на столешнице, расставив совершенно здоровые руки в широком упоре.

– У нас к вам дело… ну же, говори…

Yoль нерешительно подошла к барной стойке и заговорила слегка резонирующим голосом:

– Господина рекомендовали как знающего человека. Возможно он знает, что кто-то нанимал великанов Узу, чтобы совершить преступление против некоторых кланов.

Кеплер смотрел с вопросительно вздёрнутой бровью. Он был привлекательным мужчиной, но Лeaр не распознавал к какой родословной восходят гармоничные черты.

– Я передавал об этом Иxилю.

– В Заграду после этого явилась яхта Зонада. Господин связывает эти события?

Кеплер смотрел на водомерку со сложным выражением. Лeaр опять-таки не читал его.

– Может, господину известно не только о Узу. Может, господин слышал, кто ответственен за то, что куда-то делись те, кто в этих кланах решает проблемы?

– Их смерти и исчезновения оплачены Зонадом, – без попытки торга выдал Кеплер.

Лeaр вздёрнул брови на лоб, внимая сообщению информанта, вроде бы не имеющего в деле личной заинтересованности.

Yoль дала сигнал Олексу. Жест спрятанной за спину руки разглядели ещё пара знакомых. Один с грохотом оттолкнул стул. Мебель прокатилась по полу, другой уже шёл повесив руки коромыслом к напрягшемуся охраннику.

– Ты че, э?

– Сядь и жри молча, – пробасил Олекс, подняв ручищу, чтобы осадить забияку унизительным толчком в лицо.

Заведение Keплера имело респектабельный вид, входящий в резонанс с трущобами округи. Здесь работал пропускной режим, более щепетильный, чем досмотр на концерты у Kaрборана. Главный маг Заграды считал, что все могут оценить попавшее ему в руки сокровище – при условии наличия средств расплатиться за наслаждение. В лучший бар Отстойника могли пустить без мзды, если понравишься хозяину. Keплеру нравилась Yoль.

В баре не бывало драк, но ради двуголосой её со всем подходом к театральному искусству устроили. Всем в зале, кто сидел к действу лицом, было ясно, что потасовка не подлинная, значит и останавливать её смысла не было. Зато, если присоединиться, можно было урвать благосклонность Keплера…

Трое сцепились, Олекс между прочим сделал пару шагов, чтобы валясь сбросить с места мага.

– Эй, ребята…

Его «не услышали», заминая в свалку. Навалились ещё парочка отзывчивых помощников.

Keплер тем временем уже увёл Yoль в задний ход через служебные помещения, заставленные кегами и винными бочками.

– Kеплер, – тихо кликнула ускользнувшая Yoль, – впечатления без травм…

Двуголосый кивнул, выпуская подругу через потайную дверь, сомкнувшуюся со стеной с тяжеловесным чмоканием резинового буфа.

Магу ничего не сломают и не разобьют, но помнут, умерив прыть, и задержат.

Глава 5

Yoль спешила по единственной проходной улице – в порту возможности для манёвра не было, не так много строений – либо злачное место, либо халупа на огромное количество постояльцев – строиться самостоятельно не то что хлопотно, а по большему счёту не из чего.

Yoль неслась, отбивая подошвы сквозь плетённую основу сандалий, бёдра щекотал нитями обрезанный короткий подол.

– Эй! – кричали вслед попрошайки. – Куда мчишься?!

У Yoль не было другого пути, кроме как терпеть обличающие крики и поторапливаться.

– Э! Хочешь уйти – плати!

Yoль фыркнула с подлинным презрением, но в последний момент раздумала сворачивать навязчивому попрошайке шею.

– Многие видели, куда ушла водомерка… – процитировала она. – Но никто не нашёл.

Достигнув края причала, не тратя времени даже чтобы обернуться, двуголосая склонилась, ловкими пальцами отвязывая крепёж лодки.

– Yoль.

Видимо, маг бежал во весь опор, и попрошайки не смели оглашать его путь, ведь глаза его сурово сверкали, обещая грозу и молнии.

Yoль держалась за весло, не смея шевельнуться, чуя между беззащитных лопаток опасный взгляд.

– Маyoль, – требовательно окликнул знакомый голос.

Он стоял в кажущейся расслабленной позе, опершись рукой в причальный столб. Взгляд был неодобрительным.

– Твой приятель не смог мне лгать, – прояснил маг, мельком глянув на непострадавшие в драке ровные пластинки ногтей. – Теперь расскажи всё-таки о деле.

– Ты не понимаешь… – буркнула двуголосая. – Твоей жизнью нельзя так рисковать – кланы не простят… мир не простит.

На жёсткое от тихой ярости лицо Лeaра наконец выбилась искренняя улыбка, будто слова водомерки прогнали обиды, которые только что делали его облик строгим и непреклонным.

– Ты не понимаешь, – тем не менее как маленькой втолковал он. – До сих пор почему-то не понимаешь, что я не хочу, чтобы ты должна была кому-то платить… да ещё за опасную работу… Не понимаешь, что в крайнем случае я могу нанять кого-то за тебя – мне весь мир должен!

– Люди не любят работать за то, что давно получили, – так же убеждённо буркнула Yoль, не поднимая головы.

– Значит, я сделаю это сам!

Глава 6

Прошла пара часов, стемнело. Нат удивился и одновременно не удивился, когда увидел Лeaра рядом с Yoль на лодке. Брови водомерки были сведены на переносице, выдавая раздражение. Маг тоже выглядел сурово и решительно.

Юноша подал им миски с пастой с грибами. Братьев он уже покормил, как и троих Зонаса, но котел ещё почти не остыл. Наполнять его приходилось до самых краёв, чтобы прокормить такую ораву. Стоило озаботиться более крупной тарой при случае.

Yoль ела без выражения, маг был вежлив и любезен. Ночью он остался рядом с гребущей Yoль, закутавшись в свой качественный плащ и попросив у Ната лишь плетённый пуф, который и так всегда разделял с водомеркой дежурства.

Нат спал плохо, но с утра вынужденно принял весло и упрямо продержался до смены Мика, когда Yoль уже позавтракала и пошла отсыпаться, уточнив направление. Маг уверенно последовал за ней.

Когда Нат заглянул тайком в каюту, они лежали рядом. Маг водил длинным пальцем по её открытому предплечью. Yoль спала или делала вид, потому что Лeaр на самом деле умудрялся что-то ей сосредоточенно рассказывать.

Нат на мгновение задумался, не попали ли они снова в ловушку предвзятого впечатления – может, этот маг тоже один из друзей ложной водомерки?

Тем временем Лeaр доставал Yoль навязчивым вопросом:

– В чём состоит задача? Говори, я знаю, что ты не спишь.

– Архипелаг смерти.

Лeaр выдохнул в щель между не сомкнутыми зубами.

– Маyoль – разве сложно было? Теперь поворачивай в Порт инженеров.

Нат пребывал в отчаянии и ничего не мог сказать. Yoль не раскрыла магу всего, но тем не менее его указание было уместным и разумным. А ещё оно вело к очередному промедлению.

Юноше стоило усилия сдерживаться и не кричать, обливаясь слезами, что его отец погибает, пока они дёргаются на лодке из стороны в сторону.

– А, хорошо, что вспомнил! – воскликнул Лeaр, наблюдая за Yoль с её обычного места во время готовки. – Для меня держат одну – на Пустом причале. Сказали, на случай, если до Порта инженеров будет далеко.

Yoль невозмутимо сменила направление, Нат в очередной раз сдержался – если ещё что-то случится, закусить кулак будет недостаточно, придётся тянуться за локтем…

Высокий силуэт не сходил со своего поста с веслом. Ветер играл прядями. Лeaр смотрел то на их пляску, то на тонкое плетение травинок на золотистых стопах Yoль. Иногда вперёд по направлению. Маг небрежно расположился полулёжа, опершись локтем в прогнувшийся под его весом пуф.

Занимающийся обедом Нат представил, как однажды сам станет таким здоровым – тогда какой-то урод-людоед не сможет перехватить его одной лапой… Хотя бывшая сестра позаботилась о том, чтобы и сейчас не смог. Yoль использовала бескомпромиссные методы решения проблем.

Лeaр стал что-то нахмыкивать. Мик остро глянул на него, но потупился, вспомнив, что маг до сих пор не знает, зачем затеяно плавание.

Пустой причал был в диких землях к юго-востоку от Заграды. Сам он мог служить людям, а что до прилегающей суши – для градостроительства её сделала непригодной агрессивная инвазия – споровая плесень разрасталась так быстро, что от неё успевали сбежать не все дикие твари. Магам время от времени приходилось являться сюда и усмирять заразу пламенем. Самым безопасным путём от разъярённой и безумствующей от боли плесени был бетонный причал, вытянутым телом уводящий магов к лодкам. Стараниями кланов ничейную территорию удавалось держать под контролем. Было время, когда её хотели передать в собственность Зонаби, старейшина еле отбился, иначе клану пришлось бы заботиться о природной аномалии в одиночку. Тем не менее, отец, учитывая его способности, часто бывал здесь.

Нат со смешанным чувством смотрел на лодку, подписанную знаком клана. В нескольких лодках от неё высилась чёрная башня яхты с личным знаком Лeaра.

– А ты умеешь ей управлять? – на всякий случай уточнил юноша, готовясь к новому удару судьбы.

– Там ничего сложного, – небрежно отмахнулся прославленный. – Мне показывали в Порту инженеров, но можно было и без них справиться…

Дальнейшее он показывал уже внутри:

– Вот этим ставишь направление, этим приводишь лодку в движение.

Нат уставился в два указанных рычага.

Клановые бродили по внутренности судна, обустроенного с шиком приличного бункера. Не как у Карборана, но всё же весьма достойно. Свет давали светородящие грибы в среднего размера колбах. Стены обтянуты мягким материалом, две комнаты – одна с четырьмя постелями в два этажа, другая со столом в центре, обведённым рядом влитых в пол сидений со страховочными ремнями. Помойное ведро в рубке – наверное, быть там постоянно не обязательно.

Закончившая привязывать лодку к корпусу Yoль присоединилась ко всем, мягко спрыгнув на пол из люка.

– Не хочешь выполнить обязанности? – кивнула она в сторону, где на суше резвилась белесо-розовая плесень. Окраску ей давало пожираемое – хищница раздобыла мясо и по поводу была весьма энергична, носясь по почве, но избегая каменной преграды причала.

– Yoль! – взмолился Нат, представляя очередную задержку.

– Ну хорошо, – на удивление легко уступила водомерка и отправилась спать в каюту.

Глава 7

– Надо проверить острова.

Лeaр с изумлённо вздёрнутыми бровями сделал полукруг на месте.

– Вон в том есть человек, – ткнул пальцем маг, не размышляя.

Yoль глянула на его чёткий профиль, преодолевая удивление – кто бы думал, что в тщательной разведке не будет нужды…

Придётся выдавать следующую порцию информации.

– Надо его вызволить.

– Ах вот оно что… – хмыкнул Лeaр, опустив взгляд в ноги. На губы выбилась улыбка, не обычная незамутнённая, какая-то другая, сложная – с горчинкой. – Ну что ж…

Больше чем косноязычие рыцарства Yoль предпочла бы услышать от него голос разума. Что касалось бесшабашности, ей хватало собственного характера, унаследовавшего все острые углы клана Зонаби, помножив на то же самое уже Зонаса. Этот сумасшедший был готов пойти в смерть даже не обладая подобием её способностей. План Yoль был прост, брутален и экономичен – отправить человека, получить желаемое, очистить, нивелировав заражение. Одна седьмая силы, все в плюсе, никто никому не должен.

– Высаживайтесь в лодку, – распоряжался маг. – Яхта даст мне больше времени…

Он был лишь слегка бледен, поджимал решительно челюсти, а взгляд голубых глаз был непривычно неподвижен.

Уставившись на него с раздражённой пристальностью, Yoль тоже сжала челюсти. В последовавших событиях ею руководило не глупое бесстрашие, а беспомощная злость, будто её бесили все вместе и по отдельности, и даже к самой себе были вопросы… С неожиданной силой она пихнула мага под рёбра, берясь за яхтенный руль.

– Ты чего?.. – маг удивился, от внезапности рухнув на спину в тесный проём. Секунда потребовалась, чтобы оценить последствия, во время которой он не вспомнил о том, что валяется на натоптанном полу. – Тут же дети!..

Расширенные глаза наблюдали, как водомерка топит полный вперёд. Когда же Yoль дёрнулась открывать люк, Лeaр снова попытался её образумить, но Мик, не дожидаясь требования сестры, кинулся магу под ноги, сбивая. Нат тяжело рухнул сверху, фабрикуя неуклюжесть. Кeyла изготовилась стоять у мужчины на пути, но её помощь не потребовалась. Двуголосой хватило времени, чтобы совершить задуманное. Люк нужно было открыть, иначе её одна седьмая может не распространиться снаружи.

В пыхтящей свалке Лeaр вместе со всеми почуял пробирающую силу удара, в очередной раз онемев. Четверо и трое просто молчали, привычно переживая краткосрочные последствия, сглатывая кисловатую слюну и промаргиваясь. После вынужденной паузы маг с осознанием посмотрел в их лица, будто спрашивая, за что или даже по какому праву его обманывали столько времени.

Yoль распахнула люк совсем.

– Пойдём, – мягко прорезонировал голос.

Лeaр двинулся как завороженный. Нат и Мик как по заказу перестали неловко бултыхаться, прыснув в стороны, Кeyла отскочила с дороги. Маг не обратил внимания на их неожиданно обретённую ловкость.

Двуголосая оказалась в воде первая. Было неглубоко. Лeaр обладал большой сопротивляемостью к средам, но плавать всё равно не научился. Говорили, Лeaт мог, но сына он не учил.

Yoль бестрепетно стояла в прозрачной воде, намочив край подола. Под влагой можно было увидеть белый песок дна, замусоренный всякой всячиной и как никогда чистый… Границы преображённой воды прощупывали отростки морских тварей, а она босая. Лeaр ещё только пытался осознать, что случилось, но нужно было торопиться – там, где скорчился человеческий силуэт, было вовсе не так прекрасно.

– Почему ты не сама…

– У меня правило, – неохотно рассказала двуголосая. – Одно воздействие за раз. Так придётся два. Или три.

– Тебе это по силам?

– Отнимет почти половину энергии.

– Только половину? – ошалел Лeaр. – Ладно, – он повернулся к чёрной круче острова, торчащей гнилым клыком в переливающееся фоном небо. – Потом поговорим… До куда ты меня проводишь?

Yoль прошла до границы воздействия. Оба они как маги видели её чётко. От некой нематериальной линии представлялось, что следующий шаг придётся делать в грязную бездну, которая проглотит без остатка.

Лeaр не отводил от девчонки глаз, надеясь что-нибудь заметить, но очередное применение силы очищения заволокло ему зрение. Оправляясь, он невольно сжал пальцы на её голом предплечье – она вся, одетая лишь в тонкое платье, казалась здесь посторонним светлым пятном.

– Пойдём? – преодолевая лёгкое головокружение спросил-позвал мужчина, надеясь получить согласие.

В эпицентре ему предстояло двигаться без её помощи, но сердце его несмотря на это было спокойно. Она дважды применила силу ради него, один раз оставался для сгорбленной в глубине острова фигурки…

– Стой у границы, ладно? – Лeaр не удержавшись провёл пальцем по её гладкой щеке, чистой до стерильности. Теперь он знал, что она равный маг с предельно полезным навыком, но не мог избавиться от прежних замашек, вполне допустимых по отношению к симпатичной водомерке. – …когда я поднесу его поближе, шваркнешь, чтобы острову тоже досталось?..

Yoль кивнула.

Лeaр поспешил вперёд. Наверняка, волосы вылезут… и кожа облетит… хоть бы зубы выстояли…

Маг бежал, руководствуясь острым зрением, которым различал пылевую бурю с расстояния в сто километров и тяжёлую частицу, парящую перед носом у незрячих, которым распознавал до пятидесяти степеней фона и разбирал сияния магических аур, читая по оттенкам распространённые навыки – но никто не умел такого, как Yoль! Теперь он знал, почему её аура была такой неповторимой и, может, поэтому красивой. Знал, почему был очарован.

Его вели сбивчивые чувства, взвинченный шоком, восторгом и неопровержимым расположением Yoль он бежал по незнакомой, спускающейся под уклон тропе, думая, что испытание даётся проще, чем должно, и допуская, что обманывается из-за экзальтированного состояния…

Наконец на земле предстал скорченный в позе эмбриона силуэт. Лeaр преодолел себя, не тратя время на рассматривание, просто подхватил человека на руки, мимолётно удивившись наличию волос на голове…

По возвращении Yoль шваркнула, едва увидев его.

Лeaр оценил, что сила воздействия не зависит от эпицентра, главное было попасть в область, на которой она срабатывала. Человек на руках шелохнулся, почувствовав благотворное влияние неизвестной силы, но ещё не понимая его.

– Yoль, – сбито с толку окликнул Лeaр, – там почти не было грязно…

Двуголосая закинула брови на лоб, поджав губы. Огляделась по стенам. Нахмурилась. Целеустремлённо сунулась в глубину.

Пока она шла по очищенной части, Лeaр не видел проблемы, но… Маг с досадой оглянулся – не мог же он бросить полуживого человека, которого спасал с таким – пусть исключительно эмоциональным в итоге – но надрывом?! К счастью, в остров подались дети Зонаби, несомненно знакомые со способностями своей защитницы. Лeaр передал им человека, при виде которого старшие мальчишки обрадованно воскликнули, а младшие обтекли слезами. Больше не медля Лeaр бросился за женщиной.

– Yoль! – с тревогой позвал он. – Ты же не собралась снова?.. Ты сказала…

Но водомерка неслась по проходу просто так, не прибегая к козырным приёмам.

– Ветхий бог!.. – сквозь зубы выдохнула она, запрокинула голову, зажав глаза в напряжённые щёлки и то ли прорычала, то ли простонала.

Лeaра уже не лихорадило от шока, но фона он всё ещё не чуял – так, что-то невразумительное, в Благословении едва ли лучше…

– Yoль?

– Похоже я была здесь, – недовольно призналась двуголосая. – Как же ему повезло!.. Он попал сюда с той стороны, откуда и я когда-то…

Глава 8

Нат отпаивал отца разбавленным чистой водой бульоном. Он не понимал, узнавал ли отец их четверых, но пил он с жадностью, так что напуганный Мик попросил остановиться на второй миске, пока ему не стало плохо.

Отец не разговаривал. Стоило труда развернуть его на койке внутри лодки, хотя он всегда был ровным как прут. Холодные глаза лежащего на боку мужчины смотрели на Ната без выражения – просто смотрели. Юноша гладил его по предплечью, надеясь на отклик, но его не было. Главный маг Зонаби сохранил и зубы и волосы, будто могильник был обезврежен. Нат про себя предполагал возможную причину – за Yoль становилось обидно. На что ей пришлось пойти, чтобы оказаться на острове, потерявшемся в подвалах её памяти. Найти мага, потом потерять, нарвавшись на более зубатого, подставиться под обнаружение Зонадом, залезть в долги перед магом – и для чего?

Единственной проблемой отца было истощение. Нат не мог не радоваться, что родной человек легко отделался – но отделалась ли так же легко Yoль? Была ли бывшая сестра менее родной?

Yoль неверяще смотрела на остров с борта. Лeaр крутился рядом, иначе не скажешь – на движения степенного уважаемого мага эта суета никак не походила. Кeyла кривила губы – ну ещё бы…

Вода волновалась. Какие бы мысли ни бродили у Yoль в голове, она заметила:

– Что-то ужасное спустилось в воду. Нужно уходить от скал…

С бесчувственной дёрганостью древнего механизма взялась за тросы.

– Кeyла. Ты – за руль яхты.

Нат хотел было возмутиться, но слова сорвали с языка.

– Как это «Кeyла»? – свёл брови Лeaр. – А ты куда собралась?!

– Лодки разобьются, если окажутся сцепленными во взволнованной воде…

– Yoль… – утратив гнев, позвал Лeaр.

– Я не брошу лодку!

Прославленный маг осмотрел гладкий чёрный борт законопаченной яхты, ладную скорлупку большой водомерочьей лодки, меньшую…

– Я с тобой.

– Ты же не умеешь грести… – напомнил Нат, думая, что маг берёт на себя лодку с Узу. Но Лeaр уже стоял рядом с Yoль. Пустая деревянная скорлупка, освобождённая от троса, вольно дрейфовала по прозрачной от чистоты воде на тряских волнах. Нат сцепил челюсти, метя прыгнуть в неё, пока совсем не уплыла….

– Нет!.. – Yoль поймала в прыжке, грубо вмяв преграду ему в грудь, и своих рук не пожалев. – В яхту! Пусть вода забирает её, если хочет, а остальных оставит в покое!

Нат сглотнул и закивал, на прощание проведя ладонями по золотистым предплечьям бывшей сестры. Лeaр ждал её в лодке. Плавать он не умел, но, может, чем-то будет полезен.

– Yoль! – печально кричали внутри яхты, но звук не прорывался сквозь переборки.

Глава 9

Это была битва. Один соперник был умел, ловок и предпочитал уходить от ударов. Другой, наоборот, был здоров, неряшлив и давил необузданной массой…

Лeaр стоял на носу с побледневшим лицом, было в равной степени холодно и тревожно. Yoль держалась у корпуса каюты. Маг по её указанию убрал всё с открытого борта. Ветер беспокоил щитки-заслонки, но вылететь ничего не могло, надёжно засунутое в секции под постелью. От ветра бренчали нити бусин и камушков, нравящихся Yoль, но звуки бури превосходили каким-то утробным, желудочным шумом. Можно было подумать, что грядёт кракен – если бы водные твари не спешили залечь на дно, первыми предчувствуя волнение.

Когда Лeaр подался с исхлёстанного жижей носа в каюту, Yoль думала, что остаётся на вахте в одиночестве, но мужчина притащил ей спецовку, сам одевшись в каюте. Глазастый, заметил, когда она попросила убраться… Одевать стал сам, неумело и явно впервые.

Yoль возмущённо увернулась, когда ей во второй раз влетело по рёбрам и подбородку. Вручила весло, строго предупредив даже не пытаться грести, натянула защитный костюм, необычно ощущая ткань почти на всём теле, передёрнула плечами. Лeaр залыбился из-под капюшона и торжественно вернул ей весло.

К утру лучше не стало. Жижа беспокоилась, болтала лодку, так что на ней было трудно стоять – Лeaр откровенно дурачился, как незрелый мальчишка, балансируя на широко расставленных ногах. Но всему есть предел, новое занятие потеряло интерес, маг захотел сесть… и было бы неплохо чего-нибудь проглотить.

Лeaр бесцеремонно залез в каюту, откровенно ковыряясь в имуществе тайного мага с редким даром. Про Yoль не забыл, хотя двуголосая не рассчитывала на заботу.

Прославленный выбрался на прохладный воздух с термосом, наполненным сушёными грибами. Редкий сладкий сорт. Оттопыренная щека мага свидетельствовала, что он уже распробовал запас. Yoль берегла термос на особые случаи. Оставалось только вздохнуть о разорении тайника. Кастрюлька с обычными сушёными грибами была куда ближе и доступнее, но если сейчас отказаться есть, помощничек просто умнёт всё в одиночку. Руки мага были всё ещё чистыми, в отличие от Yoль, воюющей с возмущённой жижей в одиночку.

Лeaр стал вкладывать кусочки ей прямо в рот, не забывая и про себя, рассчитывая экспериментально скорость прожёвывания.

– Ты не устала? – между прочим спросил он.

Yoль мотнула головой, сосредоточенная на вкусе.

– А твой резерв?..

– Почти полон.

Лeaр удивлённо приподнял брови, медля вложить очередной кусочек ей в рот, задумался. Yoль ещё не наелась – сладким грибом быстро не насытишься.

– Не хочешь шваркнуть сейчас?

– Зачем?

– …

Yoль вздохнула, вынужденно пускаясь в объяснения с большой неохотой:

– Резерв не полон, вода в запасе есть, а очищенная под бортом станет трясти нас ещё сильнее…

– Вот как… – маг ещё более нахмурился, бесцельно глядя в сторону. Очередной кусочек возник в его чистых пальцах, но вместо приоткрытого рта Yoль механически отправился в желудок мужчины.

Yoль нахмурилась. Оставалось только слизывать желеистые кусочки прожёванных грибов, налипшие к зубам.

– Почему вода так долго не успокаивается?..

Прежде чем лечь спать, Yoль как могла отёрла ветошью грязные руки и густые пятна на ногах, кое-что удалось убрать, кое-что только размазалось. Водомерка постаралась сделать так, чтобы грязные пятна хотя бы не переходили с неё на постель, спецовку она уже основательно умастрячила… Будь она на борту одна в этой круговерти, предпочла бы плыть в минимальной одежде. Двуголосая имела высокую сопротивляемость к средам, стерпеть фон, грязь и холод самой зачастую было комфортнее, чем приводить в порядок некоторые ценные вещи.

– Не надо грести… – предупредила она. – Если будешь там сидеть, пригляди за веслом…

Не успела Yoль толком договорить, как Лeaр смекнул, что она собралась отдохнуть и не считает, что сторож на борту так уж необходим, маг уже располагался с ней в каюте, тоже стягивал спецовку, чтобы лечь на покрывало, которое всё же похоже испачкается. Прославленный лёг следом за задумчивой и раздосадованной результатами дня и ночи Yoль, подобрался ближе, удивив, чмокнув в губы и предоставив греться от своего крепкого здорового тела. Двуголосая посчитала обстоятельство приятным. В суровом мире тепла редко хватало…

Глава 10

Yoль не помнила, как заснула. Усталость подкосила её, совсем не добрая погода запутала день с ночью, так что водомерка не знала, сколько провела на ногах с веслом. В отсчёте времени можно было положиться только на усталость, и та, убедительно, но не вызывая доверия, говорила, что прошли не только день и ночь, но будто в два раз больше. Иногда у двуголосой мёрзли пальцы, она шарила не открывая глаз в поисках покрывала, порываясь свернуться в нём куколкой, но что-то одновременно не давало, и отчего-то пальцы всё-таки неравномерно согревались.

За водомеркой крались беспокойные сновидения – тревожно было покидать весло в такой момент, но уж больно тот затянулся! Большая вода не велит затягивать с отдыхом в одиночном плавании. Неизвестно, когда угомонится волнение, а руки могут ослабеть настолько, что не удержат весла… тем не менее незанятая горсть временами пыталась его нащупать. Yoль не сознавала, как её перехватывали мужские пальцы, со снисходительной ленцой сжимали в двойной горячий кулак, отогревая. Лeaр просыпался время от времени, невидимо для спутницы улыбался щёлками глаз и губами в усы, поджимал ближе к животу спину Yoль, засовывал кончик носа в чистые волосы у неё на затылке. Двуголосая пыталась прибрать под себя длинные ноги с мёрзнущими стопами. Лeaру от них доставалось, пока он не догадался сжать их голенями, и на пару часов в каюте воцарился не прерываемый ёрзаньем покой…

Yoль не стала изощряться и просто запарила на обед клёцки с сыром. Когда зевающий Лeaр высунул взлохмаченную голову из остывающей без клубка дышащих тел каюты, передала ему ложку, сама берясь за весло. Какое-то мгновение маг непонимающе смотрел на инструмент, соображая, что с ним делать. Первым импульсом было осведомиться у Yoль, почему она покинула его, не предупредив, но её упражнения с веслом разбивали все вопросы в прах, лишая права на капризы и негодование. С Лeaром редко бывало, что кто-то, оказавшийся в зоне его влияния, не становился ведомым и зависимым, не ловил каждое слово, вылетающее из его рта или осмеливался вызвать его раздражение… Секунды хватило, чтобы вероломные клёцки вскипели, расквасились и едва не хлынули через край котелка. Лeaр, ругаясь, успел рукавами вздёрнуть котёл с жаровни и едва не вывалил его на борт, уничтожив как обед, так и ошпарив стопы Yoль, защищённые только травяными сандалиями. Терпя ожог, Лeaр скривившись бряцнул котёл обратно, всунув внутрь ложку, безрадостно цепляя ей отвалившиеся от пышек сопли из теста.

Yoль вздохнула, перехватила бурлящую посуду, выплёскивая кипяток за борт, вылила на чёрную сковороду масла с травами, перевалила погрустневшие оплывшие клёцки.

– Жарь тогда.

Обиженные клёцки зашипели в плюющемся масле. Лeaр постарался быть более внимательным, чтобы не сжечь многострадальную трапезу, оттого едва не упустив из виду, что интересовало куда больше – настороженность на лице Yoль.

– Что случилось?

– Я заметила яхту.

– Нашу?

– Не уверена… Она быстро ушла из видимости.

Лeaр прикусил верхнюю губу.

– Что думаешь делать? – решил он не размышлять в одиночестве, тем более что девчонка всё равно будет править, куда посчитает нужным.

– Вдруг что-то случилось с оборудованием из-за волнения…

Лeaр нахмурился.

– Или это Зонад плавает…

На сей раз он не упустил выражение её лица.

– Что у тебя с Зонадом? – прямо потребовал маг, построжав. – Дело ведь не только в похищении мелких…

Yoль вздохнула, а потом спросила медленно:

– Ты желаешь услышать этот ответ в плату долга?

Прославленный неверяще фыркнул – даже собственный долг умудрилась вывернуть в свою пользу!

– Ну так рули за яхтой, – подначил маг, обнажив в ухмылке ровный ряд зубов. Наивно было бы полагать, что после подстрекающих слов Yoль опомнится и сразу сдастся. Она молчала. По мнению мага, максимально, что могло вызывать у девчонки отторжение в Зонаде, так это нанесённая кем-то из клана обида. Так если обидчик окажется внутри, Лeaр без малейших сомнений скажет ему пару ласковых! Про Yoль он уже понимал, что она бы кодекс не нарушила, а значит, круто насолить Зонадским слабым магам не могла.

– Придётся… – вздохнула Yoль, смиряя мысли. Правильно было плыть за яхтой, а не надеяться на встречу на условленном месте, плыть сначала туда, а потом обнаружить, что они не явились…

Могло показаться, что Yoль гребла на грани самозабвения – ещё бы! Лодка неслась раз в пять быстрее, чем вчера! Лeaр дивился ощущению полёта, расположившись на носу судёнышка. В лицо летели мелкие грязные капли воды, оставляя на коже склизкие маслянистые крапинки гуталинового цвета. Такова была вода, раскинувшаяся насколько хватало глаз и дальше по суровому миру, и идущая неизвестно сколько в глубину. Проверять безумные вещи вроде глубины большой воды было в характере Лeaта, но никого подобного с его рождения суровый мир не производил…

Сегодня Yoль решила быть привередливей, чем вчера, и кроме спецовки с капюшоном надела и респиратор и гоглы. Секрет её нынешней скорости лежал в работе течения – ночью водомерка боролась с ним, а теперь, наоборот, помогала. Для ненамётанного глаза погоня была и того быстрее – ведь он ориентировался на чёрную точку яхты, а та пыталась сопротивляться мощному потоку течения.

Yoль представляла, как Кeyла в слезах убеждает Ната, что невиновата в сбое с курса, а вспыльчивый юноша от души костерит её заодно со всем кланом, но и нервничает конечно…

Чёрная крошка на горизонте превратилась в кляксу, потом в игрушечную яхточку, потом в подобие доспеха, потом стала очевидной серьёзной лодкой, терпящей дёргающее туда-сюда волнение большой воды. Лодка Yoль вела себя степеннее, как тёртый опытный моряк против зазнавшегося богатенького выскочки.

– Добрый Лeaр… – окликнула Yoль несмело, когда оставалось два броска до цели. – Узнай, кто там…

Лeaр пожалел, что не видит смущённого просящего лица девчонки за маской, но требовать её снять благородно не стал, только хмыкнул с обычной лёгкой насмешкой.

Постучалась сама Yoль – невольно, оперлась в их стенку багром, чтобы не влететь в борт. Лeaр мимоходно задумался, какая сила требуется, чтобы удерживать два судна на вытянутой руке против течения, но водомерка-маг вроде в себе не сомневалась, и у других причин стало быть не было.

Неожиданно Лeaр хохотнул, представив собственное лицо, если бы по обшивке его яхты постучали посреди воды, за Рокк-ти-Букк знает сколько вёрст от суши! Yoль повернулась к нему, но вопроса не задала, а из верхнего люка уже показалась вытянутая обалдевшая физиономия.

– Славный Лeaр?!! – выдохнули лёгкие. Глаза округлились и того больше. По всем признакам, лицо не принадлежало подростку.

– Доброй погоды, – благодушно откликнулся знаменитый маг, наслаждаясь произведённым впечатлением. – Всё у вас в порядке?

Человек, по сиянию фигуры маг, но не шибко какой, слабенький, плешивый и бледнолицый, с сомнением посмотрел из люка, откуда норовил выглянуть ещё кто-то:

– …да ничего, Лeaр… ничего, справляемся – винт пришлось менять. Такое часто бывает на яхтах – резьба не выдерживает волнений…

– Да? – насторожил уши прославленный. – И у той, что доставил Лeaт, так же было?

– У неё с резьбой порядок, – вздохнул человек. – Умели древние строить… А у нынешних редко чтобы резьба не сорвалась…

Yoль заработала багром, отталкиваясь от потерявшей значение яхты. Резьба срывается… Перед глазами по новой предстали заплаканные дети и подростки, боящиеся за других больше, чем за себя. Которые кричали «Yoль!», когда боялись, когда стыдились, когда просили помощи…

Лeaр с усмешкой махал рукой, а Yoль неистово работала веслом с поразительной скоростью отдаляясь от яхты. Постная рожа над люком бледнела и вытягивалась, переваривая случившееся.

– А вы-ы что-о здесь де-елаете?! – опомнился крикнуть прославленный в рупор рук.

– Двуголосую ловим, – мрачно признался человек. – Зонаби с Зонасом подсунули. Верхушку клана извела на корню… не по кодексу это…

Лeaр хмыкнул, щипнув себя за начавший обрастать бородой подбородок. Снова помахал, не желая охотникам удачи.

– Спасибо, – сказала Yoль с час спустя, будто опомнилась – не могла же она настолько бояться ушей Зонада? Лодка отплыла на приличное расстояние, подслушать было за пределами сил человеческих.

– В благодарность за мою помощь сегодня, я попрошу с тебя обед.

Yoль охотно взялась за готовку. Зашипел кипящий котелок, погрузились в масло распотрошённые сквоши, лодка благоухала, затмевая дегтярный запах вод. Водомерка мариновала нарезанные разноцветные овощи в миске, присыпала мелкими семечками, сдабривала приправой, от которой горел рот, и еда становилась яркой и слюнеточивой. Многие из магов испытывали трудности с аппетитом, особенно острые в связи с созданием «детских» пилюль. В пилюли шла сгущённая красная лимфа, в зависимости от клана в желатиновую оболочку добавляли ещё витамины или мел, чтобы было не так отталкивающе как просто лимфа. Тёмную красную лимфу забирал старейшина из вены у сгиба локтя, заготавливал особым образом. Чем больше было в клане магов, тем легче было сносить повинность перед массами, но всё это было неприменимо к Зонаби, Зонасу и тому же Лeaру, чьи кланы пострадали в Два Десятилетия Бедствий – их некому было подменить. И каждый взрослый маг, имеющий отношение к перечисленным, вынужден был терпеть неприятную процедуру, отнимающую силы и энергию. Губы спекались, глаза вваливались, кожа тускнела, как и волосы, обвисающие паклей. Есть не хотелось…

А вот сейчас – очень! Особенно когда Yoль намешала жидкое тесто, вымочила сушёное мясо, обмакнула каждый кусочек, тщательно покрывая, и снова погрузила по очереди в кипящее масло, запекая до золотистой корочки.

Лeaр помог слить отработанное масло в свободную бутылку. Водомерка замешивала белую крупу с овощами, хрустящим мясом и изобилием овощей, промаринованных и обжаренных, украсила «цветками» сквошей…

Прославленный чувствовал, что вот-вот захлебнётся слюной… С едва приличной поспешностью чуть не выхватил из рук водомерки миску и стал жадно есть, обжигая язык и губы то температурой пищи, то специями, и всё равно морщась от удовольствия. Yoль тем временем поставила чайник и неторопливо взялась за еду.

Порция мужчины кончилась, когда девчонка подобрала едва пару кусочков овощей в масле с распаренной крупой. Лeaру оставалось только смотреть на неё и облизывать ложку.

– …так значит ты боишься Зонада и водишься с Зонаби и Зонасом…

– Они лишь дети, попавшие в неприятности, – ровно ответила Yoль, неторопливо жуя. – Они не хотели быть вместе, но у меня не было возможности потакать их капризам… Я собиралась им немного подсобить. Рассчитывала на некоторое одолжение со стороны их близких… Нелепо, что в итоге ты объявил меня должной.

– Подвернулся повод, – без зазрения совести пожал плечами Лeaр. – Я бы нашёл другой. Меня заворожила твоя аура – цвет, размер, чистота, частота… Один раз я тебя отпустил, но разве не чудо, что мы встретились вновь так скоро? Такими знаками не разбрасываются… Прошу прощения за мою невоспитанность, но можно ещё ложку?..

– Ты ел слишком быстро, чтобы оценить еду.

– Поэтому и прошу ещё ложку. Я – мужчина, мне нужно больше!

– У тебя и было больше, – Yoль тем не менее повернула свою миску в сторону собеседника.

Лeaр зачерпнул, стараясь не жадничать. Стал смаковать добавку по крупинке, скрывая разочарование крошечным кусочком маринованного редикана. Двуголосая молча передала ему «лепесток» своего сквоша. Маг просиял благодарной улыбкой.

До самого пара из носика чайника сохранялось молчание. Yoль стала заваривать напиток, так и не разобравшись со своей порцией.

– Давай я…

– Я вообще-то отдаю долг.

– И то верно, – согласился Лeaр.

Течение тащило лодку туда, куда предположительно унесло яхту с перепуганными детьми и сломанным винтом.

– Почему ты несёшься в неизведанные воды за полузнакомыми мальчишками и девчонкой? – поверх пиалы задался новым вопросом кратко отвлёкшийся прославленный.

– Это не неизведанные воды. Впереди Лагуна.

– То есть, нас могут уничтожить на подступах.

– Туда несут воды. Скорее всего туда много чего принесёт.

– Ты… ускользнула от вопроса!

Водомерка равнодушно дёрнула плечом. Он уже знал, что она сильный маг, и не мог требовать подчинённой уступчивости. Если, конечно, не в счёт навязанного долга.

– Yoль, – изменившись в лице позвал Лeaр.

Водомерка повернулась, выразив внимание.

– Я не стану просить применять твой приём. Только если ты сама решишь…

Двуголосая ничего не сказала, избежав неловкого момента взявшись за весло. Грести на износ не было нужды из-за беспощадного течения – главным оставалось не влететь в то, что попало в тот же поток, но и обладало волей ему сопротивляться. Так что с темнотой водомерка отправилась набираться сил.

Лeaр был тут как тут. Когда Yoль подалась на постель рядом с сидящим на краю мужчиной, к своему удивлению, оказалась принятой в крепкие руки.

Раньше вершиной плотских ожиданий водомерка могла считать циклопа из охраны Kaрборана. Жаспе был крепок, несильно модифицирован и демонстрировал охоту вступить в контакт. По откупу Yoль должна была послужить увеличению клана Зонада, возможно со стороны такой вариант представлялся предпочтительней, сама двуголосая охотнее вспоминала Жаспе, несмотря на то, что избалованный женским вниманием циклоп едва ли способен был думать о том, чтобы заботиться о чём-то кроме своего развлечения.

Yoль никогда не видела с собой рядом полноценного мага вроде Лeaра. Когда он выкупал у неё заколку с жемчугом, когда напросился на борт – у неё даже мысли не скользнуло помышлять о его теле. Наверное, кому-то доставались пилюли с его красной лимфой… но это не одно и то же, что напрямую получить его всего.

На самой Yoль ещё кое-где оставались размазанные пятна от воды, горячее касание на спине и под нижней гранью рёбер было непривычным – у Жаспе до сих пор не выгорело, Yoль смущалась и ускользала. Иногда Иxиль вмешивался как добронравный родич, шпыняя охрану прочь от подруги, посмеивался, будто всё не всерьёз…

Лeaр был слишком хорош, чтобы надолго задумываться. Горячее дыхание опаляло кожу. Yoль чувствовала себя всё той же и одновременно совсем другой девчонкой – двуголосой в первоначальном понимании, которую отдают в другой клан, чтобы увеличить его численность, которая подходит в пару главному магу. Лeaр этого не знал. Теперь он знал только, что она по крайней мере маг. Ещё для него не было секретом правильное количество органов в её теле.

Опустившая ресницы Yoль позволила усадить себя на чужие колени. Горячая рука подобрала её подбородок, приблизив к чужим губам. Они не были такими горячими как ладони и остальное тело, ощутимое через ткани. Лица Yoль касались щетинки отрастающих усов и бороды, пока мужской рот правильных очертаний изучал ландшафт её губ. У Yoль не было решимости и порыва отказаться, но руки её на всякий случай придерживали, останавливая от опрометчивого шага. Двое сидели, стиснутые грудь к груди.

У Лeaра даже не было третьего соска. Маг смотрел долго, чтобы убедиться, что и у Yoль тоже. На прославленном ещё оставались штаны, на двуголосой – ни нитки. Мужчина водил по ней ладонями и не сводил сияющих глаз, прежде чем опрокинуть под себя поцелуями. Его вес и его жар вселяли взволнованное удовлетворение происходящим. Лeaр увлечённо стискивал подругу, будто втирая в себя, потом инстинкты взяли верх, и направление сменилось на противоположное.

Каюта прогрелась, не было нужды в покровах и одеждах. Изучающая неловкость неизбежного привыкания к взаимному откровению обратилась в выверенную природой пластичную гармонию, когда становится очевидно, что двое разных подходят друг другу и становятся единым целым. Yoль перебирала густые светлые пряди на голове мужчины, пока лимфа смешивалась в соединённых ртах. Его яркие глаза заволокла дымка, несравнимая с удовольствием от еды. Истерзанная Yoль почувствовала на сердце не знакомую толком нежность. Маг устроил взмокшую голову у неё на груди. Было тяжело, но всё равно приятно. К тому же он так не задержался, а всё-таки пройдясь ртом по бюсту, перелёг, привлекая к себе под бок, согревая объятьем сильных рук. Yoль изнурённо заснула.

Глава 11

– Маyoль… – Лeaр расплылся в тёплой улыбке.

Yoль не смогла проснуться раньше, и маг был доволен.

– Yoль… – шептал он в самое ухо, щекоча горячим дыханием – теперь не просто вызывающим волнение, а воскрешающим ассоциации и воспоминания… После такого связываться с Жаспе было тем ещё обломом…

Двуголосая мягко высвободилась из объятий, стараясь не выдать грустного вздоха. Горячая ладонь вела себя как синий водоросль, вроде бы слетала, когда стряхиваешь, но тут же снова липла. Yoль мягко убрала её с плеча, потом с бедра, а она уже легла на живот, если не прилипший к позвонку, то весьма не далёкий от того. Акцент на худобе был неприятен, намекая на неполноценность, но Лeaра как будто ничего не смущало. Сбитая с толку и немного расстроенная скоротечностью всего приятного в жизни Yoль не сразу разобрала намерение мужчины уложить её обратно в постель. Но он был настойчив и поднялся, чтобы удержать её. Глаза встретились. Прошедшие опытный период тела совместились со взаимным удобством… что так трудно давалось деформированным, а некоторым даже доставляло боль. Пессимистично настроенная Yoль некстати подумала, что с Жаспе будет больно… Будто почуяв маг придвинул к себе ушедший вниз гладкий подбородок. Опустив ресницы несколько долгих мгновений изучал губы Yoль, скорее широкие, чем полные, дотронулся своими, не втягивая в себя, а лишь касаясь. Двуголосая не шевелилась, вдыхая запах его тела, более терпкий из-за проведённой вместе ночи. Казалось, маг понял что-то о её поведении – губы стали требовательнее, касание едва не перетекло в укус, горячие руки сминали бёдра, подтягивая и подтягивая к себе…

– Надо следить за водой, – с трудом высвободив рот, отрезвила Yoль.

Леар прислушался, уже тяжело дыша. Обнажённая золотистая Yoль с растрёпанной косой была так близко, что было нелепо отпускать в такой момент. К счастью, в её голосе не было ни проблеска облегчения, только что-то напоминающее понимающее сожаление. Это помогло мужчине осознать, что править судном жизненно необходимо. Он разжал пальцы.

Yoль молниеносно выскользнула, натянув куцее платье. Через пару минут стало понятно, что кроме работы веслом, она планирует обед. Лeaр неохотно разбирался со своей одеждой, раскиданной по полу, ловя ароматы снаружи.

Глава 12

Запас провизии не бесконечен, э