Читать онлайн Мечтая о счастье неземном бесплатно

Земля. Измерение 103

Младшая маркиза Эржебет из дома Болтонов старательно скрывала зевок за жёлтым веером, с нетерпением ожидая окончания шумного бала, устроенного герцогским домом Бальер. Заметив её поступок, маркиз, её отец, недобро нахмурился, но почти сразу отвёл взгляд, чтобы отвлечь себя и обратить больше внимания на императрицу, которая сходила с ума от обмена с ним простыми любезностями и только за этим прибыла на бал без сопровождения императора.

Шёл третий год, как предыдущий император и наследник трона, который, по слухам, был любовником маркизы Джорджии Болтон, матери Эржебет, прославившейся на весь мир красотой, скончались и на трон взошёл нынешний император – хитрый, лицемерный, жестокий и крайне умный человек. Он был не вторым и не третьим, а самым последним, седьмым принцем, рождённым от пленной принцессы проигравшего варварского королевства. Всю жизнь проживший в тени, тише воды и ниже травы, он с помощью алчных аристократов, которые хотели сделать из него марионетку, обманом взошёл на трон в тридцать пять лет, а после подверг репрессии предателей своего отца и брата; народ его полюбил за справедливый, по их мнению, поступок и почитал. Женившись на единственной дочери маркграфа, он только укрепил свою власть. Леди Болтон знала о нём только по слухам, а видела всего несколько раз, когда он в сопровождении жены гулял по имперскому саду. По её мнению, этот человек был красив, но не настолько, чтобы на него обращать много внимания. Единственное, что ей запомнилось в нём, – это чёрная повязка на левом глазу, украшенная золотыми узорами. Она никогда не приветствовала его и не была представлена ему. И он был последним, о ком она стала бы думать; но – до сегодняшнего дня. Наблюдая за глупой молодой императрицей, своей ровесницей, она невольно посочувствовала её мужу, который справлялся со всеми своими и её обязанностями одновременно, попутно всячески пытаясь защитить её честь, закрывая глаза на её шалости.

***

– Она уже четвёртому отказала в танце, – заметил лорд Кристен, посмотрев через стеклянный стакан на Эржебет и сделав глоток виски, который он не любил, но вынужден был пить, чтобы сохранить лицо среди своих сверстников. – Думаю, никто не решится стать пятым.

Его собеседники посмотрели на него.

– Молодая маркиза Болтон? – хмыкнул лорд Алексис, поворачиваясь к нему в кресле. – Наверное, тяжело иметь дело с таким чёрствым человеком, как она. Неужели она и в поместье столь безэмоциональна и бесчувственна? – спросил он у своего друга Веспасиана, старшего брата Эржебет и единственного наследника рода Болтонов.

Тот сдержанно, но с некой досадой вздохнул. Ему не хотелось обсуждать свои семейные дела, и он не желал признавать, что его сестра холодна как лёд даже с семьёй. Эржебет была не как все: не получала удовольствия от покупок платьев, от балов, танцев и музыки, не любила сплетен, сторонилась всех, как дикарка, и неприлично мало говорила и улыбалась. Было бы всё не так печально, если бы леди выказывала малейший интерес хоть к чему-то, даже незначительному, но нет. Эржебет была вялой, никогда и ни в чём не проявляла инициативы, не желала получать признание или внимание. Казалось, ей всегда скучно и одиноко, но девушка никогда не жаловалась и не бралась что-либо менять.

Но молодому лорду очень нравилось проводить время с сестрой. Оно было очень уютным и согревающим. В огромном поместье, где все ожидали от него подвигов, Эржебет была единственной, кто ничего от него не ждал и принимал его таким, какой он есть. Веспасиан не раз замечал, как холодная младшая сестра косвенно или невзначай проявляла о нём заботу. Например, однажды он узнал, как девушка, обнаружив, что её брату не по вкусу жареная индейка, но он об этом молчит, приказала кухаркам больше её не подавать на стол хозяевам, солгав, что именно ей не нравится блюдо. А ведь Эржебет любила индейку настолько, что, если на стол ставили различные блюда, она ела только её.

«Хоть у Бетти сложилась репутация самого чёрствого человека во Фригии, но она не лишена человечности и доброты, коих окружающие не желают замечать. Ещё она умна и эрудированна, и до смешного ответственна. Я бы сказал, что она намного лучше легкомысленной императрицы, в открытую заигрывающей с нашим отцом. А это неслыханно!»

– Вы смеете насмехаться при мне над моей сестрой, лорд Алексис? – сурово спросил Веспасиан. – Прошу не забывать, что она младшая маркиза дома Болтонов.

Алексиса, сына барона, сильно задели слова друга, с которым он долго налаживал отношения. Он сразу понял, что Веспасиан в первую очередь защищает семью и было неправильно нелестно отзываться при нём о его кровной сестре, но он не мог подавить чувство уязвлённости за свой низкий статус.

– Кхм, – громко кашлянул Кристен, чтобы снять напряжение между двумя своими друзьями. – Веспасиан, прекрати говорить формально, когда злишься на кого-то из нас. Но ты, конечно, имеешь право злиться, – признал он, поставив на стол недопитый стакан виски. – Мы поступили неправильно и просим прощения. – Он дружелюбно посмотрел на Алексиса: – Не так ли?

– Да. Мы были не правы. Но, Веспасиан, разве ты не переживаешь? Как ты и сказал, леди Эржебет – из одного из самых влиятельных и богатых домов в нашей империи. Но у неё не самая лучшая репутация, и её жених, выбранный прошлым императором, не спешит на ней жениться. Все уже судачат, что браку не быть. Разве это не пошатнёт и твою репутацию тоже? Я всего лишь волнуюсь за друга.

– Как это «не быть»?

– Так ты ещё не слышал? – искренне удивился Алексис. – Весь высший свет судачит о пылкой любви лорда Джерара и леди Мелиссы из графства Биаха. Говорят, молодой герцог именно за этим и уехал в город Эбрук. Хотя кто посмеет об этом заикнуться перед тобой…

Отец Кристена тоже был герцогом и в детстве знакомил его с Джераром в надежде их сдружить. Но ничего не вышло. Избалованный, единственный ребёнок в знатной семье, Джерар всегда был несносным и заносчивым, возомнившим себя выше и важнее других. Дети подрались в первый же день, сломав все надежды родителей, и после той встречи Кристен категорически отказывался видеться с ним. Он был крайне рад, когда встретил Веспасиана, сына одного из самых влиятельных маркизов во Фригии. Являясь его близким другом, Кристену не нужно было налаживать отношения с другими отпрысками аристократии, ведь все, наоборот, стекались к Болтонам и заискивали перед ними. Один из трёх герцогов империи, Стюарт Варфаген, больше не упрекал сына за его характер и был очень доволен его новым другом.

Помня и зная Джерара, Кристен чуть не сказал: «Ожидаемо», но вовремя прикусил язык. Он был рад, что Эржебет, подруга его сестры и та, которую он знал с детства, возможно, не выйдет за такого человека замуж, если всплывёт его вопиющая измена до свадьбы, но с другой стороны, было жаль девушку.

Веспасиан еле сдерживал гнев. Заметив это, Алексис снова заговорил, желая сгладить вину и успокоить друга, пока что-нибудь не случилось:

– Может, тебе стоит потанцевать с сестрой?..

Кристен его перебил:

– Нет, так не пойдёт.

Парень встал с удобного кожаного дивана и, пересекая весь бальный зал, направился к одинокой девушке, которая всё никак не могла перестать зевать. Его друзья остались позади в замешательстве, да и сам парень очень удивился внезапному порыву. Его шаги стали нерешительными и медленными. Оно и понятно, ведь даже он боялся получить отказ. Ему хотелось вернуться к друзьям и сказать, что это была шутка, но нельзя было отступать, иначе его засмеют, а Веспасиан огорчится.

– Прости, конечно, но я готов поспорить, что он станет пятым, кто получит отказ, – с задором сказал Алексис, зажигая сигару и облокачиваясь на диван.

Веспасиан внимательно наблюдал за другом, который шёл к его сестре, а потом, словно что-то поняв, усмехнулся:

– Он вернётся, не дойдя до неё. Что ставишь?

Алексис удивлённо выпрямился от его заявления.

– Не дойдя? Хм…

«Кристен ведь не трус. Хотя отказа боятся даже короли. Но…»

– Ставлю сто тысяч золотых монет.

– Сто? Неплохо. А я поставлю мой вчерашний трофей, который я выиграл на мальчишнике.

– Серьёзно? Золотую статуэтку Диогена?

– Да.

Веспасиан гордился своей недоступной сестрой. Ведь ею не пренебрегали – её боялись. Надменная и холодная, элегантная и грациозная. Ему нравилось, что не каждый осмеливался заговорить с ней или же просто подойти, ведь она всем видом показывала, что стоит выше них и не боится поступить по-своему. Эржебет была своенравной и совсем нестеснительной, но и нешумной.

Алексис в предвкушении ждал, когда Кристен подойдёт к леди и получит отказ. Ему не терпелось победить соперника и получить трофей, который он так хотел, но не выиграл прошлым вечером.

Когда растерявший всю уверенность Кристен, ведомый лишь гордостью и упрямством, почти добрался до цели, перед ним встал незнакомец и пригласил леди Болтон на танец, уверенно протянув ей руку и чуть поклонившись. Никто в зале не ожидал такого и не знал, кто это. Все начали перешёптываться, а трое друзей были ошеломлены. Веспасиан встал с дивана, Алексис выпрямился, а Кристен застыл в полушаге от девушки.

– Леди, изволите составить мне компанию в танце? – спросил мужчина с улыбкой.

«Мерзость…» – подумала Эржебет, но протянула ему руку, сделав это столь надменно, словно подавала милостыню. Мужчина лишь радостно улыбнулся и с удовольствием ввёл девушку в центр зала под любопытными взглядами окружающих.

Когда музыка сменилась и двое закружили в танце, Веспасиан сел на место. Он раздражённо хмурился, но никак не комментировал происходящее. Кристен вернулся на место, а Алексис огорчённо вздохнул. Трофея ему не видать.

– Вы стали красивее, – заметил мужчина, не отрывая взгляда от партнёрши.

– А вы наглее. Разве подобает принцу соседней империи врываться на бал, куда его даже не пригласили?

– Я не мог не прийти, ведь здесь вы.

– Снова ваши неуместные шутки, – недовольно фыркнула девушка.

– А если это вовсе не шутка? – задористо спросил мужчина, широко улыбаясь.

Его голубые глаза сверкали словно драгоценные камни, а светлые короткие волосы, словно лучи солнца, небрежно опускались к глазам. Но даже такой его вид был прекрасен и утончён. Если бы он был серьёзнее, возможно, Эржебет влюбилась бы, но его шутки, отпускаемые каждый раз, как они пересекались, задевали девушку. Она отлично знала, что человек перед ней никак в ней не заинтересован и ему на неё плевать.

– Леди, давайте же наконец станем друзьями по переписке? Отчего вы мне не пишете? Я каждый раз вас об этом прошу, но не получаю ни единой весточки. Не слишком ли вы жестоки?

Девушку кольнули его слова. Она пришла в бешенство и лишний раз убедилась, что для этого человека она пустое место. Леди из влиятельного рода во Фригии и никто более. Мужчина, наигранно флиртующий с ней, не был честен, и это было унизительно.

«Ах, если бы я могла отказать ему в танце. Как же мне хочется от него уйти, сбежать. Но он всегда меня нагоняет, чтобы издеваться, а я даже не могу ему противиться. Он может принять мои ответы за оскорбление и обвинить меня, тогда все примут его сторону. Ведь он наследный принц огромной державы и со стороны кажется, будто он искренне мной заинтересован».

– Мне говорили, что делегация из Ареццо прибудет лишь завтра. Неужели доносчики ошиблись? – спросила девушка, желая уйти от вопроса партнёра.

– Мне захотелось приехать пораньше, чтобы попасть на бал. Я мчался как мог ради вас, и за это меня могут завтра упрекнуть перед вашим двором. Но вы ведь меня поддержите?

– Для того, кто мчался на коне, вы подобающе одеты и причёсаны.

– Право, не могу я перед вами предстать в неблагоприятном виде. Вы и так меня не жалуете, а если буду выглядеть ещё и неподобающе, боюсь, вы даже смотреть в мою сторону откажетесь. А ведь в детстве, когда приезжали в Ареццо, вы меня очень любили…

Эржебет старательно успокаивала себя, чтобы не выдать раздражение, растущее с каждой секундой.

– Принц Каликст, прошу, не говорите столь непристойных слов даже в шутку. Я помолвлена, и ваши шутки могут быть неправильно поняты другими.

Мужчина улыбнулся шире.

– С каких пор вас волнует, что подумают другие?

– Мне всё равно, что думают обо мне, но ни в коем случае не всё равно, что думают о моей семье.

– Род Болтонов, знаменитый крепкими семейными узами, – насмешливо произнёс мужчина, но перестал улыбаться, встретившись с гневными глазами девушки, которая готова была взорваться. Между ними воцарилась тишина, но вскоре мужчина снова заговорил: – Позови меня, как в детстве, по ласковому имени, которое ты придумала, Бетти. Тогда, возможно, я перестану шутить.

Бледное лицо девушки покраснело то ли от злости, то ли от смущения. Она ненавидела принца всем сердцем и хотела бы никогда с ним не пересекаться, но он всегда находил её в самые неприятные минуты.

– Ну же, Бетти, – подтолкнул он её с весёлой улыбкой.

– Прошу, не смейте меня так называть, принц. Мы с вами уже не дети.

– Я всего лишь предложил способ покончить с моими шутками. Тебе ведь они не нравятся. И сейчас нас никто не слышит.

Эржебет сдержанно вздохнула, утешая себя тем, что танец подходит к концу. И только когда они, покружив последний раз, остановились посередине зала, девушка тихо ответила:

– Но ведь вы никогда не держите слово, данное мне.

От подобного ответа мужчина изумлённо застыл на месте, но снова улыбнулся, уже нежно, не насмешливо и не наигранно. Он взял руку девушки и, не отводя от её лица взгляда, поцеловал тыльную сторону её ладони.

– Завтра будет приветственный бал для нашей делегации и меня представят вашему двору. Подари мне там свой первый танец, Бетти.

Не дождавшись ответа, принц под недоумённые взгляды окружающих уверенно направился к выходу с привычным суровым видом. А Эржебет пошла на балкон, чтобы подумать обо всём и успокоиться.

– Безумец, – вырвалось у неё.

Она чуть не плакала от обиды. Ей не нравилось, что Каликст всё время напоминал о себе, не желая оставить девушку в покое. Их отношения невозможно было назвать дружескими, но и влюблённостью это не было. Они оба были помолвлены с другими, и оба ещё не вступили в брак. Он её и толику не любил, и она об этом знала. Но неуловимую связь между ними, зародившуюся ещё в детстве, никто из них не хотел обрывать. Он – демонстративно, а она лишь с тихой надеждой, которую не желала признавать. Как же всё стало сложно между ними, а ведь в детстве всё было легко.

Девушка топнула каблуком от гнева, вспоминая его последние слова. Он даже не просил! Этот самовлюблённый принц требовал от неё первый танец.

– Размечтался!

Вдруг она успокоилась, гнев сменился сильным расстройством. Когда ветер зашумел и затеребил её волосы, она тихо призналась ему, смотря на звёздное небо:

– А я ведь столько писем тебе написала… Вот же дура.

– Эржебет!

Внезапно ворвавшийся на балкон молодой человек громким голосом испугал девушку настолько, что та слегка подпрыгнула и замерла с испуганными глазами.

– Отчего так кричишь, Веспасиан? – упрекнула леди своего брата.

– Это я тут должен возмущаться, – строго заявил мужчина. – С кем это ты танцевала?

– С джентльменом. Разве не ты меня наставлял потанцевать с кем-нибудь сегодня вечером, если не будет лорда Джерара?

– Но не с неизвестным же самозванцем, которого никто не знает! – завопил тот. – Ты представляешь, о чём теперь шепчутся аристократы? О том, что он твой любовник, который прибыл, чтобы утешить тебя, брошенную собственным женихом!

Эржебет уже догадывалась, о чём все начнут говорить, и вполне приняла такой исход, но слова брата сильно её ранили. Кто угодно, но только не собственная кровь, что не защищает, а упрекает за то, над чем она была не властна. Она впилась разочарованным взглядом в мужчину, который тоже был зол.

– Брошенная собственным женихом? Да как тебе совесть позволяет мне такое говорить?! Вместо того чтобы спорить, откажу ли я твоему другу, ты мог бы поговорить с заносчивым Джераром о моей чести!

– Как?..

Веспасиан был ошеломлён. Всегда спокойная и холодная, сестра кричала на него и, самое главное, непонятно как узнала о его споре с Алексисом. Застыв на месте, молодой человек быстро осознал, что был не прав, и, выдохнув, усмирил свой гнев.

– Прости меня, Бетти… Я не знал и погорячился, – искренне сказал он и обнял сестру, которая дрожала от холода и злости. – Прости…

«Всё-таки это был принц Каликст…»

У Веспасиана было много вопросов, но переживание о младшей сестре всё перевесило, и он лишь тихо похлопывал её по хрупким плечам, чтобы успокоить.

– Если слухи не врут, то будет лучше, если ты не выйдешь замуж за такого подлеца. Твой брат найдёт для тебя самого лучшего жениха, чтобы ты была счастлива, Бетти. Ведь братец тебя очень любит.

Эржебет, ощущая теплоту в широких объятиях, которые согревали её тело и душу, отлично понимала, что помолвку, устроенную прошлым императором, невозможно отменить, но молча слушала слова Веспасиана, такие сладкие и далёкие от правды.

***

– Он первым делом поехал в поместье Бальеров, чтобы на балу потанцевать с младшей маркизой Болтон? – с интересом спросил император, внимательно наблюдая из большого окна кабинета за молодым принцем, который скакал на коне к южному крылу замка, где остановились несколько рыцарей и сам принц, прибывший раньше своей делегации.

– Да, ваше величество, – согласился рыцарь.

– Неужели леди стала хозяйкой сердца молодого сокола?

– Они ранее никак не поддерживали связь. Если, конечно, не считать их короткие встречи в Ареццо. Как вы наверняка помните, маркиза Джорджия Болтон – аристократка из соседней империи и после рождения второго ребёнка часто ездила в родную страну. Видимо, тогда леди и познакомилась с принцем, а позже сблизилась. Но позвольте уточнить, что семья Болтон уже четыре года не покидала своего имения и младшая маркиза не обменивалась письмами с принцем.

Император, проводив взглядом Каликста до входа во дворец, изумлённо повернулся к рыцарю.

– Марк, ты пытаешься защитить леди Болтон?

– Она хороший человек. Но мои рассуждения основываются на фактах, полученных от доносчиков.

Император довольно кивнул.

– Мне стало интересно, какой же человек леди Болтон, раз даже мой меч хорошо о ней отзывается. Хотя мне жаль её, ведь и принц Каликст, и лорд Джерар знамениты похождениями настолько, что слухи доходят даже до меня. Различие лишь в статусе и характере: если первый – харизматичный предводитель, то второй – глупая овца. Но это сейчас не важно, – отмахнулся император. Он сел в кресло и отпил глоток дорогого виски. – Когда союз двух держав рухнет, скандал между леди из одной страны и принцем из другой никому не пойдёт на пользу. О чём же думал мой отец, приказывая маркизу выдать его единственную дочь за сына герцога? Ведь если бы он вовремя воспользовался женитьбой двоих детей из разных государств, то тысячелетний союз лишь укрепился бы и все бы выиграли. Но теперь, когда молодые птенцы уже помолвлены с другими, это будет настоящей катастрофой.

– Возможно, почивший император желал приблизить к себе маркиза, который представляет древний благородный род и благодаря подвигам в сражениях с варварами у восточных границ завоевал любовь граждан и многих аристократических домов тех краёв? – предположил рыцарь. Он был одним из немногих подданных, кому нынешний император доверял и позволял высказывать свои мысли, когда они оставались наедине.

– Да, – согласился мужчина, – ты прав. В моём случае союз домов мне невыгоден. Герцогу я не доверяю, а вот маркиз – ярый представитель нейтралитета. Но я по закону не могу просто так отменить приказ предшественника. Что же делать? – Он задумчиво простонал. – Проследи завтра за леди и принцем. Хочу знать, что их связывает и как мы можем это использовать в своих целях.

– Как прикажете, – поклонился рыцарь.

***

Бросив верхнюю одежду на один мягкий диван, принц с облегчением упал на другой, скрестив ноги и убрав руку за шею для удобства, закурил сигару. Он был уставший и раздражённый после долгого пути на коне и посещения бала. Но его труды стоили того, чтобы, словно вознаграждение, лицезреть обиженное лицо Эржебет. Она была в ярости, хотела уйти, но никогда не могла сбежать от него. Что в детстве, что сейчас, девушка как кролик попадалась в его капкан и смиренно ему подчинялась, хотя яро это отрицала. Что она может сделать? Ничего.

«Её щёки всё так же краснеют, когда она злится», – подумал он с улыбкой.

Маленькая девочка, которая бегала за ним по пятам в императорском дворце и просила с ней поиграть, с каждым годом всё сильнее отдалялась от него, становилась сдержаннее и мрачнее; но стоило ему появиться, как все эмоции в ней расцветали словно тысячи бутонов роз.

Она убегала, но пряталась так, чтобы он мог её найти, поэтому принц всегда знал, что его ждут, хотя и будут отрицать. Не друг, не возлюбленная и уж точно не семья. Он просто любил время, проводимое с ней, и не желал расставаться, хотя отлично знал, что их связь ни к чему хорошему не приведёт. Незабываемая и яркая. В его глазах Эржебет всегда от всех отличалась и была особенной. Непонятные отношения, которые могут быть поняты неправильно, увлекали настолько, что Каликст порой ощущал одержимость, зависимость, как от какого-то препарата.

– Я же говорил ей не надевать жёлтый, ненавижу этот цвет, а она снова ослушалась.

Он цокнул, выдыхая дым сигары и наблюдая за серыми клубочками, растворяющимися в воздухе.

– Всё было бы проще, будь она леди из Ареццо.

Принц представил, как ему, будущему императору, который уже обладал весомой властью, было бы легко распоряжаться жизнью Эржебет – тогда она была бы ещё покладистее и послушнее.

Тук-тук.

Он расслабленно вдохнул и выдохнул дым, а после проговорил:

– Войди.

Вошёл один рыцарь, а двое других остались охранять вход.

– Ты узнал?

– Да, ваше высочество. Нам сообщили, что леди Болтон появится завтра в красном платье, подобранном маркизой.

Каликст залился смехом.

– Какое совпадение! Я ведь тоже хочу появиться в красном. – Он довольно усмехнулся. – Она придёт в ярость…

Рыцарь терпеливо слушал господина, думая о его шалостях. Мчаться сюда без передышки и отправлять шпиона лишь для того, чтобы разозлить какую-то леди, было совсем несвойственно принцу, который легко получал женские ласки, а потом устало от них избавлялся. Он даже разузнал все варианты платьев и приказал срочно подготовить для него одежду из тех же тканей и тех же цветов, словно хотел стать её партнёром. Что же было в голове принца, который загорелся сразу, как услышал, что возглавит делегацию? Чего он хотел добиться, провоцируя ложные слухи?

Вдруг на озарённом радостной улыбкой лице Каликста медленно появилось выражение серьёзности и задумчивости с нотками грусти в глазах.

– Интересно, она сильно во мне разочаруется, если я ею воспользуюсь?

***

На следующий день Эржебет разбудила маркиза, рано утром ворвавшись в её комнату.

– Доченька, как ты можешь спать в столь знаменательный день? – громко спросила она, отдёргивая шторы.

Первые лучи солнца ворвались в комнату, заставляя невыспавшуюся девушку нахмуриться.

– О боже! – завопила женщина, обхватив лицо дочери и всматриваясь в её сонные глаза. Девушка мало что понимала и оттолкнуть мать не могла из-за слабости. – Это же не глаза, а две безобразные шишки! И что за чёрные круги? Эржебет Болтон, немедленно встань!

Женщина возмущённо обратилась к служанкам:

– Чего вы стоите? Даже курицы шустрее вас, ей-богу. Немедленно затащите её в ванную и приведите всё безобразие в порядок! – приказала она. – Ей присутствовать на приветственном балу.

Служанки, как и приказала маркиза, подняли сонную девушку на руки и затащили в ванную, где Эржебет и пришла в себя. Каждое утро начиналось примерно одинаково, ведь из-за балов она не высыпалась, а просыпаться всё равно приходилось, и служанки знали лишь один способ её разбудить.

– Есть хочу, – промямлила девушка, уже сидя в тёплой воде.

– А ну цыц! Тебе надо ещё в платье влезть! – крикнула маркиза, удаляясь к себе.

Но служанки, любившие свою молодую леди, припрятали немного панкейков и салат под фартуками, чтобы та совсем не ослабла от голода.

– Леди, ешьте быстрее, пока маркиза нас не поймала, – сказала одна из них и начала пихать ей в рот маленькие кусочки панкейков. – Хорошенько прожуйте.

– Спасибо…

– Эржебет! – Маркиза внезапно заглянула в ванную.

Служанки немедленно скрыли еду под юбками и нервно переглянулись.

Женщина в недоумении смотрела на лицо дочери.

– Что у тебя с щеками? У тебя теперь не только две шишки вместо глаз. Теперь ты похожа на обжористого хомяка.

Она внимательно оглядела служанок и заявила:

– Сделайте что-нибудь с её лицом. Так, что я хотела сказать?.. А, вспомнила! Если не влезешь в платье, я тебя и завтра заставлю надеть узкий корсет.

Женщина расстроенно вышла, и еле сдерживающие смех служанки расхохотались. Хоть их госпожа и была мрачной, но она была доброй и порой позволяла служанкам шалости, чем очень им нравилась. Они её любили, но и боялись наглеть.

– Леди, надо же глотать еду. Вы ещё не проснулись?

Эржебет оставалась сонной, даже когда ей делали макияж и надевали на неё платье. Она никак не могла собраться, ведь ей пришлось целый месяц ходить по балам и спать три или два часа в сутки, а это давалось очень тяжело.

– Отлично, теперь ты похожа на человека, – облегчённо выдохнула её мать, когда, уже готовая, зашла проведать дочь. – Но глаза у тебя всё равно красные. После бала тебе надо хорошенько выспаться, иначе тон кожи испортится.

– Мама, я просто хочу спать. Мне можно уйти через пять минут после того, как станцую первый танец?

– Да, можешь. Возвращайся в спальню и сразу ложись спать. В этот раз никто не может сопроводить тебя, а нам обязательно присутствовать.

Маркиза залюбовалась дочерью, которую с таким трудом родила и вырастила. Она специально выбрала красное платье с белыми бриллиантами, которое отлично подходило девушке. И сама выбрала украшение из рубинов. Всё было идеально, и сегодня вечером её дочь сиянием затмит всех.

– Хоть ты и не унаследовала мою красоту, но ты всё же прекрасна, – призналась женщина.

Девушка ответила молчанием.

Маркиза была искусительницей высшего общества, невообразимой красоты без изъянов, немного легкомысленной, но ядовитой. Любила танцевать и выпивать, а ещё строить для разнообразия козни. Её задевало, что единственная дочь никак не походила на неё; скорее Веспасиан унаследовал черты её лица, став самым красивым и завидным женихом во Фригии. Хоть Эржебет не была гадким утёнком, но в сравнении с матерью и братом не блистала столь ярко. У неё были чёрные волосы и красные глаза, как у отца, но более тёмного оттенка; невысокий рост и маленькое тело, будто у подростка, остановившегося в развитии. Но для своего времени она обладала идеальным телом.

Женщина недовольно нахмурилась, наблюдая за мрачным видом дочери. Но не стала упрекать, ведь знала, что этим ничего не решить, и пошла на маленькую хитрость.

– Ты слишком бледна без естественного румянца, – сказала она дочери и обратилась к служанкам: – Принесите немного вкусностей. Она уже влезла в платье, и от нескольких кусочков ничего не будет.

Служанки поклонились, и одна из них побежала выполнять приказ.

Даже несколько кусочков вкусного пирога не порадовали Эржебет. Она с каждой минутой чувствовала тревогу из-за предстоящего бала, где принц Каликст будет главным героем, как и её жених, который не удосужился стать её партнёром и сопроводить на вечер. Это было позорно. Но ещё её волновало, с кем Джерар придёт. Неужели с той самой леди Мелиссой?

«Я должна танцевать первый танец с женихом. Но если он меня не пригласит, то принц… Боже, что же делать?»

***

– Эржебет, – позвал её маркиз Ингвальд. Он сидел напротив неё в карете вместе с маркизой. – Постарайся сегодня приглушить скандальные слухи о тебе и принце Каликсте, – холодно потребовал он. – Сегодня все и так узнают, что вчерашний незнакомец был принцем, и всё уляжется само собой, но тебе стоит его избегать, чтобы не подливать масла в огонь.

– Ничего плохого нет в том, что за ней пытается ухаживать сам принц, – запротестовала маркиза, которая никогда не обращала внимания на слухи. – Пусть этот Джерар знает, что если он не откроет свои узкие глаза, то его прекрасную невесту могут увести. И не абы кто, а наследник трона соседней державы.

Она отвела от мужа упрекающий и недовольный взгляд и направила его на дочь, радостно засверкав, чему та недовольно фыркнула.

– Он мчался в холодную погоду, чтобы потанцевать лишь один танец со своей леди, скучающей на балу. А ведь на границе ещё и ливень шёл, но это его не остановило, – тараторила женщина. – Ох, как же это романтично, согласны? А то, что он поцеловал её руку перед уходом? Вы, наверное, не знаете, но принц не целовал руку даже собственной матери…

– Матушка, – спокойно перебил маркизу Веспасиан, стараясь её успокоить. – У него есть невеста, как и у Эржебет есть жених. И самая главная проблема именно в том, что он наследный принц Ареццо.

– Оставь её, – отмахнулся маркиз, устало отворачиваясь к окну. – Зря силы тратишь. Благо дочь не похожа на мать.

Маркиза лишь цокнула недовольно, а Эржебет поспешила сменить тему.

– Папа, ты же скоро уезжаешь на границу. А когда приедешь обратно?

Мужчина тепло ей улыбнулся, в очередной раз радуясь, что она будет его с нетерпением ждать и скучать по нему.

«Всё-таки быть отцом девочки очень сложно… и так приятно».

– Он ещё даже не уехал, а ты уже спрашиваешь, когда вернётся? – возмутилась Джорджия. – А когда я уезжаю куда-нибудь, ты провожаешь меня с улыбкой и говоришь задержаться, мол, отдохни.

– Но, матушка, вы ведь обычно уезжаете только на отдых в другие наши имения, а отец едет, чтобы укрепить наши границы.

– Смирись, дорогая, дочь любит отца больше, – усмехнулся глава семьи, ещё больше возмутив жену, и обратился к Эржебет: – Я вернусь к концу зимы, и соскучиться не успеешь.

– Это хорошо, – обрадовалась девушка. – Говорили, что зима там не столь сурова, как в столице. Поэтому остаётся лишь молить Бога, чтобы вы не получили ранений. Вот скажите, отец, разве сил империи недостаточно, чтобы раз и навсегда расправиться с кочевыми варварами, что каждый год наносят вред нашим пограничным землям? Если бы их всех покорили, настали бы мирные времена.

– Возможно, но никто к этому не спешит.

– Отчего же?

– А как сама думаешь? Отчего ни Ареццо, ни Фригия не спешат покорять мелкие сборища назойливых варваров и ограничиваются лишь защитой земель?

Эржебет растерялась от такого неожиданного вопроса, ведь она затронула такую щепетильную, но, как оказалось, любопытную тему, чтобы прекратить разговор о принце Каликсте, а сейчас ей придётся обсуждать её с отцом. Девушка посмотрела на брата, ища в нём поддержку, но тот тоже замер, ожидая ответа.

– Ну, – начала леди неуверенно, – племена кочуют на свободных землях между двумя державами, чьи границы соприкасаются лишь на западе, на земле маркграфа Швадена… Мне думается, эти народы не покоряют, чтобы соседняя страна не восприняла расширение территории союзника как угрозу для себя. Поэтому и Фригия, и Ареццо ограничиваются защитой своих границ…

– В правильном направлении думаешь, доченька, – гордо заявил Ингвальд. – Но это не всё. На самом деле, есть негласный закон, оставленный ещё нашими основателями: ни одно из двух государств не смеет расширять свои территории, уничтожая варваров. Они должны жить из века в век, пока существуют империи. Даже если кто-то покоряет какие-либо из так называемых королевств, на их землях не должен быть установлен наш флаг.

– Но почему? В чём смысл такого поступка?

– Видишь ли, мужчины – это солдаты, воители. Нам нравится сражаться, защищать, добиваться. Война и смерть, хоть некоторые и не признают, нас привлекают. Если не будет варварских племён, все начнут томиться, им станет скучно, и начнутся междоусобицы, что погубит державы. Все сойдут с ума, и начнётся война мирового масштаба с соседней империей. А мир… Мир лишь эгоизм, который никому не нужен. Это как с жизнью: если у тебя каждый день всё будет хорошо, ты забудешь, что такое настоящее счастье и радость.

– Но это жестоко по отношению к этим людям.

– Зато эффективно.

Эржебет хотела ещё что-то спросить, но лакей перебил их, постучав в дверь и оповещая о прибытии на место.

***

– Если этот… – Женщина не смогла подобрать приличное слово, описывающее ненавистного человека, и демонстративно сделала паузу, чтобы все знали, что она его ругает. – …Джерар не пригласит Эржебет на первый танец, опозорив её честь, то я сама возьмусь за его воспитание.

– Надеюсь, он не настолько глуп, – с надеждой ответил маркиз, но с нотками неуверенности.

В замок стекались сотни карет, и аристократы по очереди поднимались по высоченной лестнице с красным ковром. Как только украшенная золотом карета маркиза Болтона остановилась у главного входа и члены семьи вышли, все вокруг начали их приветствовать, перешёптываясь. Эржебет отлично знала, что говорят именно о ней, и даже примерно понимала, о чём именно.

– Подними голову и расправь плечи, – сказал маркиз, смотря вперёд, но отлично зная, что его слышат. – Ты Болтон.

– Да, отец, – с улыбкой ответила девушка и подала руку брату.

«Какое счастье, что у меня такая хорошая семья».

Как и планировала маркиза, её дочь и сын затмили всех, как только они вошли в зал, став центром внимания каждого. Она с гордостью смотрела на детей, прижимаясь к мускулистой руке мужа.

– Мои труды не прошли даром, – призналась она маркизу.

– Ты целых три месяца уговаривала её надеть выбранное тобой платье. Поздравляю, жена, ты добилась своего.

Чета, несмотря на прошлые скандальные похождения, отлично ладила и даже любила друг друга, чему окружающие удивлялись. В их семье всегда царила гармония, и на людях они не теряли лицо. За это их и прозвали парой века, чью идиллию и прочную связь не смог разрушить даже почивший наследный принц и молодая почившая маркиза из дома Вальтеров. Всех удивляло, что их бывшие никогда не жили долго.

Сегодня Эржебет впервые должна была предстать перед императором и поприветствовать его. Раньше они не пересекались ни на одном балу, девушка дебютировала, когда был жив ещё прошлый император. Она нервничала, но семья, идущая рядом, придавала ей сил, и девушка уверенно шагала вперёд, держа руку Веспасиана.

Всё шло отлично, чувство тревоги оставило её. Вокруг было много незнакомцев, которые с завистью на них глядели. Четыре человека шли вперёд и через несколько шагов увидели правителя и его жену, сидевших на своих местах, получая приветствия подданных.

Император Хальфсен Рэгнволд фон Ульвар заметил семью маркизов и сразу приметил их единственную дочь, которая заинтересовала его из-за принца Каликста. Императору было интересно, как выглядит та, ради которой хитрый и безжалостный наследник, избавившийся от своих соперников – братьев и сестёр, так сюда мчался. И увидев её, он взволновался. Эржебет, которую он в голове рисовал писаной красавицей, как её мать Джорджия, была самой обычной, похожей на холодного и властного отца.

Наследник трона Ареццо каждый день видел красивых и стройных леди, ведь девушек его империи называли богинями красоты, прославленными на весь мир. А молодая маркиза в сравнении с ними проигрывала, хоть и была симпатичной.

Он задумчиво наблюдал за ней, пока они не подошли и не склонились перед ним в поклоне.

«Самолюбива, элегантна, грациозна и горда… Типичная аристократка», – заключил мужчина.

– Я слышал, вы собираетесь вернуться на восточные границы, маркиз?

– Да, ваше величество. Скоро наступит зима, и варвары снова начнут вторгаться в наши владения. Лучше заранее укрепить стены.

– Я благодарен вам за ваш бесценный труд.

– Я всего лишь выполняю свой долг, – скромно ответил маркиз, на что правитель лишь кивнул.

– А вы, маркиза, всё так же прекрасны, – с улыбкой сказал он, сразу заметив, как императрица помрачнела.

Он отлично знал, что его легкомысленная молодая жена без ума от маркиза и ревнует его к красавице жене, ведь никто во Фригии не мог соревноваться с Джорджией Болтон, которая принадлежала к высшей аристократии Ареццо и вышла замуж из-за вспыхнувшей в ней пылкой любви. Ингвальд Болтон был храбрым, ещё в юности знаменитым на весь свет воином и долго оставался холостым. И когда смелая леди, не боясь осуждения общества, первая сделала ему предложение, он сразу согласился, ответив на её чувства.

– Благодарю за похвалу, – ответила женщина, лучезарно улыбаясь.

Императрица мрачнела с каждой секундой, но послушно молчала, как ей и было велено. Мужа она хоть и ненавидела, но боялась до мурашек.

– А это ваши дети? Я много о них слышал, но встречаю впервые.

Молодые люди ещё раз поклонились.

– Я Веспасиан Болтон, ваше величество. А это моя младшая сестра Эржебет. Для нас большая честь приветствовать вас лично.

Император изучающе смотрел на девушку. Она, почувствовав это, подняла красные глаза и бесстрашно посмотрела на него. Это нарушало дворцовые правила и могло восприняться как неуважение. Хальфсена настолько поразила её наглость, что он застыл с открытым ртом. Под его пытливым взглядом даже гвардейцам становилось некомфортно, но она было бесстрашнее и наглее.

Веспасиан торопливо ткнул сестру в бок, и та немедленно опустила взгляд. Но слова извинений, которые надо было произнести для приличия, не слетели с её уст.

Правитель Фригии отметил про себя, что самое красивое в девушке – её красные глаза, полные уверенности и гордости. Она смотрела прямо, без страха, остро и надменно. А красное платье лишь красило её ещё больше. Эржебет, может, и не была восхитительной красавицей, но была по-своему красива, словно дикий цветок, спрятанный и никому не доступный.

«Вот чем она пошла в свою мать», – подумал император с усмешкой. Он не стал ничего говорить, закрыв на промах леди глаза. Но ничего из происходящего не ускользнуло от взора любопытной матери.

«Император заинтересовался моей дочерью? И почему к ней лезут то помолвленные, то женатые?..»

– Приятно провести время, – пожелал мужчина, и Болтоны, снова поклонившись и пожелав отличного вечера, пошли дальше.

– Бетти, не наделай глупостей, прошу, – прошептал Веспасиан, всё так же под руку сопровождая сестру в другую часть зала, где собрались молодые представители аристократии.

Родители редко их в чём-либо упрекали и даже сейчас ничего не сказали о поступке дочери, но брат решил выполнить долг и предостеречь сестру.

– Она пошла в тебя, – прокомментировал маркиз, когда они с маркизой уже отошли, потеряв из виду детей. – Даже если она не хочет, мужчины не угомонятся. А из-за их интереса пострадает лишь репутация Эржебет. Как думаешь, она справится? Она уязвима, когда речь заходит о девичьей чести.

Джорджия с равнодушным видом взяла со стола бокал красного вина и сделала неприлично большой глоток, чтобы расслабиться. Её муж отлично знал, что его «искусительница» жена очень переживает за своё чадо, хотя старается скрыть это за равнодушием. Маркиза переживала за дочь настолько, что порой не могла спать; хоть роды и не дались ей легко, женщина не была лишена материнских чувств. Из-за слухов о её якобы скандальных похождениях люди тыкали пальцем в её дочь, предвещая такое же будущее девочке.

«Она станет такой же распутницей, как и мать, – говорили злые языки. – Она уже ведёт себе вульгарно, надевая яркую одежду и улыбаясь то тут, то там».

Вдобавок почившая свекровь изрядно издевалась над маленькой девочкой, всячески упрекая за всё незначительное, как только подворачивался удобный случай. Так она вымещала злобу на невестку и обиду на сына, который привёл в их дом не одобренную ею чужеземку.

– Из-за меня всё, – тихо призналась женщина, опустив голову. – Она не улыбается, много не говорит, сторонится мужчин и боится, что о ней подумают как о легкомысленной…

Маркиза не сумела договорить из-за злости. Её плечи задрожали. Ингвальд поспешно обнял супругу и улыбнулся, смягчив своё всегда суровое лицо.

– Бетти была такой яркой, она так улыбалась и любила поболтать, а сейчас… Всё из-за матери. И знаешь, у меня не хватает смелости попросить у неё прощения.

– Полно, дорогая, – успокаивающе прошептал маркиз. – Знаю, что ты мне никогда не изменяла и не была искусительницей. Ты не виновата, что мужчины вьются вокруг тебя, а ослеплённые завистью женщины злословят.

Джорджия в очередной раз за их совместную жизнь поразилась его бескрайнему доверию и любови, которой он окружал, позволяя цвести всем назло. Порой она думала, что за ней следят, чтобы муж был уверен в ней; но даже если и так, она была ему благодарна, ведь Ингвальд, который выбрал её, несмотря на протесты семьи, был именно тем, кому она хотела оставаться верной.

– Как же… Ох, как же я счастлива, что встретила тебя. Ты даже не представляешь.

– Я готов был ко всему, ещё когда встретил тебя. Жена моя, ты ведь изумительно красива.

Мужчина большими пальцами погладил залитые румянцем щёки жены, и та покорно прижалась к его руке, согревая душу его теплотой.

– Я верю тебе и буду стоять на твоей защите до самой смерти. Как и на защите нашей дочери. Не вини себя. Уверен, Эржебет тоже знает, какая у неё матушка, и не винит тебя ни в чём, ведь она у нас такая умная.

– Вся в тебя.

Маркиз гордо усмехнулся, демонстративно прочищая горло. Сейчас их не волновало, что все вокруг смотрят на их идиллию и шепчутся. Всё было не важно, и они могли себе это позволить.

***

– Вам стоит вернуться к себе после приветствия принца, – холодно потребовал император, заметив, как молодая императрица теряет самообладание.

Они, как и остальные участники бала, смотрели на влюблённую пару маркизов, которые обнимались и о чём-то шептались, то улыбаясь, то смеясь.

Императрица чуть ли не вскрикнула от возмущения, но суровый взгляд мужа заставил её замолчать. Маркграфу было всё равно на чувства дочери, которая до сих пор не могла забеременеть от императора и подарить им первого наследника трона. Он был ею крайне недоволен, а муж – её глупостями и незрелостью. В итоге ей приходилось лишь слушаться сильных и часто сидеть во дворце, пока император не отправит к ней кого-нибудь с приказами.

«Если бы моим мужем был маркиз Болтон, я была бы счастлива, как эта женщина», – думала она.

Но мечты редко сбываются, а желание разрушить чужую семью не заканчивается счастьем. Рано выйдя замуж за того, кого она даже не видела, императрица Лукреция Шваден впала в депрессию и часто закатывала истерики, срываясь на служанках. Выросшая в достатке, но без любви, она уже в восемнадцать считала себя важнее других, а всех, кто ей не нравился, – виноватыми в её горе. Она была ребёнком в теле взрослой женщины, которая сейчас от обиды и страха перед мужем, стиснув зубы и впиваясь ногтями в ладони, винила отца за алчность, а мужа – за неуважение к ней. И она была всё же права.

Огромные двери на южной стороне зала распахнулись, и обученный лакей высоким баритоном сообщил о прибытии принца Каликста Айварса де Вальгарда из империи Ареццо, которая владела второй половиной континента и находилась в вынужденном союзе с Фригией. Их называли властителями континента, которые за маской лицемерной добродетели с нетерпением ждали, когда соперник ослабнет, чтобы захватить и присвоить его обширные земли. А ведь когда-то, более тысячи лет назад, две империи основали два брата: старший – Ульвар, под бардовым знаменем с символом волка, и младший – Вальгард, под фиолетовым знаменем с символом сокола.

Высокий, отлично сложенный принц уверенно шёл в сопровождении вассалов и слуг, которые тянулись за ним в несколько десятков рядов. Одни слуги несли в руках огромные ящики, другие тащили ящики намного тяжелее и габаритнее, и по несколько человек.

Все замерли от увиденной роскоши и количества подарков. Но банкетный зал тут же заполнили вздохи молодых девушек, очарованных красотой и мужественностью принца.

– Разве не с ним леди Болтон вчера танцевала? – спрашивали аристократы друг друга, не веря глазам. – Значит, это был не какой-то неизвестный любовник из низов?!. Но стойте, что это? Его одежда… Они решили продемонстрировать всем, что они вместе?!

Громкие голоса дошли даже до Эржебет, которая по привычке отошла в самую даль. Где и обнаружила жениха с неизвестной леди под руку.

Эржебет, услышав ропот, вмиг забыла об отвратительном человеке перед ней и быстрыми шагами направилась в центр зала, чтобы увидеть всё своими глазами и не накручивать себя догадками.

«О какой одежде идёт речь? Это ведь невозможно…»

– Нет!.. – вырвалось у неё, и она поспешно прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть громче от шока.

Среди толпы шёл тот, кого она хотела избежать, в одежде точно такого же, как у неё, красного цвета и из того же материала, что её платье. Они выглядели как влюблённая пара, признающаяся в этом всему миру.

– Как не стыдно выставлять напоказ перед правящей семьёй и женихом вульгарные, запрещённые отношения? – возмутилась одна женщина так, чтобы девушка её услышала.

Эржебет всегда была равнодушной к тому, что о ней думают или говорят, но не когда речь заходила о её чести.

«Джерар пришёл на бал под руку с возлюбленной и в парной с ней одежде, но его никто не упрекнул. Тогда почему виновата я?»

Девушка была зла на всех, но больше всего – на давнего знакомого, который мучил её всякий раз, стоило им столкнуться, будто получая от этого блаженное удовольствие.

Стоящая на другой стороне от толпы Джорджия, потрясённая увиденным, прижалась к мужу.

– Ингвальд, это катастрофа! – вполголоса завопила она. – Этого не может быть! Наша дочь… Как он мог так поступить?! Он ведь знает!..

– Успокойся, – предостерёг её маркиз, сжимая её хрупкие плечи.

Император Хальфсен подождал, пока всеми обожаемый в своём государстве принц не подойдёт к нему и не склонит голову в приветствии. Это больше походило на кивок, но именно так молодой сокол показывал уважение и сохранял лицо обладателя высокого статуса.

– Добро пожаловать в нашу страну, принц Каликст, – поприветствовал император с широкой улыбкой, зная, что этот юнец собирается поднять на балу шум.

– Благодарю за радушный приём, – довольно поблагодарил принц. – В честь вашего официального становления императором Фригии прошу принять наши скромные подарки. Ареццо признает вас истинным правителем своего государства и давним союзником, который подаст руку помощи в трудное время, – добавил он.

Это была давняя традиция, передаваемая от отцов-основателей, которые по истечении трёх лет правления союзника отправляли самые лучшие подарки, поздравляя и признавая его. Вначале это делалось из благих намерений, но потом два народа таким образом стали оценивать богатство друг друга и с помощью делегаций разведывать, как правит новоиспечённый император.

Два хитреца с радостными улыбками обменялись ещё несколькими фразами, после чего Каликст, передав подарки слугам союзника, сел рядом с императором на место, которое для него подготовили. Императрица, недовольная, поспешила уйти. Но даже уходя, она искала глазами маркиза и только у выхода смогла разглядеть его, до сих пор обнимающего жену, что необратимо разбило ей сердце.

Главной темой у всех на устах была Эржебет и принц. Все с нетерпением ждали, когда эти двое начнут танцевать или заговорят, но Каликст всё не уходил с места и продолжал беседовать с аристократами, которые к нему подходили, и с императором. А леди поспешила уйти в укромное место, чтобы её не нашли. И как же она расстроилась, когда путь ей преградил Джерар.

– Куда так спешите, леди Болтон? – прошипел он с недовольным видом. – Решили не скрывать, что у вас есть любовник?

– Он мне не любовник, – сдержанно процедила девушка, стараясь совладать с собой.

– А кто же тогда? Хотите сказать, что это… – с отвращением тыкнул он на её красивое платье, – просто совпадение?

– Да, это совпадение, – ответила Эржебет, хотя отлично понимала, что Каликст всё подстроил.

«И чего он этим добивается?»

Джерар засмеялся ей в лицо. Громко и неприлично. Девушка презирала его всем сердцем и порой даже желала убить. Она знала, что с ним её дни омрачатся и несчастная смерть в одиночестве ей предписана. Но у неё не было выбора, как и у её родителей, которые вынуждены были выполнять приказ почившего императора, который пригрозил им смертью рода.

«Неподчинение и оспаривание приказа – это бунт, – говорил император. – От таких надо избавляться любой ценой».

Когда правитель на троне сменился, Эржебет всем сердцем надеялась, что брак отменят, но новый император, боясь переворота герцога, ответил молчанием.

– Вы забавны. Но давайте перейдём к сути, – вдруг посерьёзнел Джерар. – Я хочу, чтобы ваша семья расторгла помолвку, – потребовал он.

У девушки глаза на лоб полезли от наглости непутёвого жениха. Она была настолько ошарашена, что даже застыла от изумления. Её бледные щёки покраснели от ярости, и теперь причиной её гнева стал не принц, а этот самодур. О Каликсте она даже забыла.

– Почему сами этого не сделаете?

– Ха, почему должен я? Это вы явились с иностранным принцем в парной одежде на бал, где присутствует ваша будущая семья.

Эржебет раньше не верила Веспасиану, когда он говорил, что в мире существуют наглые, невоспитанные люди и что её жених – один из них. Но теперь она убедилась в правдивости слов брата. От возмущения ей хотелось лезть на потолок, но ей оставалось лишь глубоко дышать, чтобы не взорваться.

– Тогда что вы скажете о своём поведении, лорд? Вы пришли сюда под руку с возлюбленной, а у того, что меня что-то связывает с принцем, нет никаких весомых оснований.

– Прекратите пререкаться! – завопил парень. – Мужчины порой ошибаются. Разве ваша матушка не говорила вам?

– Вы на что намекаете?

– Все в империи знают о похождениях четы маркизов…

Он не успел закончить фразу, потому что словил громкую и жгучую пощёчину от тяжёлой руки Эржебет.

– Не смейте оскорблять моих родителей, – процедила она сквозь зубы.

Когда пристыженный Джерар замахнулся на леди, чтобы ударить в ответ, её загородил Марк Лаэрти, рыцарь, которому император приказал наблюдать за Эржебет и принцем. Марк был графом по крови, поэтому мог присутствовать на балу как приглашённый и без сложностей следить за целью.

Происходящее шокировало окружающих и привлекло всеобщее внимание. Эржебет была настолько унижена, что хотела бежать, но стояла гордо. Каликст, всё время наблюдавший за происходящим, поспешил к ней, ведь даже он не ожидал, что на неё поднимут руку. Он заскрипел зубами от злости, хотя разум шептал ему сдерживать себя и не поступать необдуманно.

– Прошу, успокойтесь, лорд Джерар, – сказал рыцарь, получив удар вместо леди.

– Немедленно уйди с дороги! – крикнул парень.

Тот даже не шелохнулся. Он понимал, что его задачей, поставленной хозяином, была не защита, но не мог не заступиться.

– Вы позорите нашу империю на глазах у делегации, – строго упрекнул его Марк. – Вам не стыдно, молодой герцог?

– За что мне должно быть…

Расталкивая столпившихся людей, подбежал разъярённый Веспасиан. Он встал перед Джераром и молча ударом кулака в изнеженное лицо обрушил его на землю. Он хотел было сесть на свою жертву, чтобы продолжить бить, но рыцарь поспешил встать между ними, схватив юного лорда за руку. Марк теперь был убеждён, что тихо всё уладить не получится.

– За что вам должно быть стыдно? – громко спросил подоспевший принц. – Значит, во Фригии принято поднимать руку на леди?

Императору происходящее нравилось всё меньше и меньше. Если бы всё закончилось после пощёчины девушки, на ссору можно было бы и не обратить внимания, но теперь для всех благородный сын герцога посмел опорочить своё имя, поступив вопиюще неприлично, чем очернил авторитет империи и в первую очередь самого императора. Он уже представлял, как Атилла Йоханн де Вальгард, отец Каликста, скажет: «На трон пришёл сын пленницы, и вся страна утопает в невежестве».

Встав за принцем, Хальфсен обратил внимание на Эржебет, которая стояла за спиной Марка. Её глаза были красными, а цвет кожи – белый как у смерти; плечи подрагивали так, что её хотелось защитить. Она стояла ровно, не опуская головы, но видно было, что ей хочется плакать. И когда девушка метнула на Каликста злобный взгляд, император понял, что леди Болтон лишь пешка, с которой принц хочет поиграть.

– Как ты смеешь…

– Молчать!

Император был разгневан.

– Герцог Вегард, – обратился он к шатену в преклонном возрасте. – Видимо, ваш сын напился ещё до празднества. Увидите его немедленно!

– При всём уважении, ваше величество… – вмешался принц, не желая отпускать всё на самотёк.

Эржебет закипала и хотела крикнуть ему, чтобы тот замолчал, но не посмела. Она, как простая леди, из-за которой поднялся такой шум, не могла ещё больше привлекать внимание.

– Я считаю, что леди Болтон не только оскорбили. Она чуть ли не при всех пала жертвой насилия со стороны якобы благородного сына герцогского дома Вегардов, – продолжил Каликст. – Думаю, его стоит наказать здесь и сейчас, чтобы это стало примером для остальных.

– Ваше величество, я согласен с принцем! – заявил Веспасиан.

Он думал лишь о крови врага, которую желал немедленно пролить, чтобы успокоить младшую сестру. Ему не хотелось верить, что кто-то чужой, кто не видел всех трудностей воспитания и защиты этой хрупкой девушки, может ударить её, будто обладает преимуществом.

Джерар хотел что-то сказать, но его отец, заметив это, остановил его немедля, крепко сжав за локти и потянув вниз, призывая склонить голову.