Читать онлайн 108 Дней Ее Жизни бесплатно

День 1. Someone Else

Часть 1: Never trust.

Никогда не доверяй. Кристен.

Сейчас её нет. Мне всегда казалось, будто она прожила ни один десяток жизней. Её глаза, почти такие же чёрные, как и омут её души, обычно не выражали никаких эмоций, однако умеющим видеть, а не просто смотреть было понятно – боль не уничтожила её чувства. Она научила их скрывать. В моих руках тетрадь. В ней много вклеенных листов и даже фотографий. Тут есть карта и пометки на её маршруте. Город за городом, человек за человеком – она приближалась к своей цели.

Я могу ответить на многие вопросы. Но мы сделаем это вместе. Ведь нас больше одного.

Чужая.

Мы слишком много думаем о завтрашнем дне и откладываем всё на потом. Но если завтра не наступит? Тогда, возможно, мы упустим очень важные минуты нашей жизни, которые так и не попробуем на вкус.

Существует множество способов удивить меня, но моя подруга сегодня бьёт все рекорды: во-первых, она впервые пришла в школу без косметики, на и без того красивом лице; во-вторых, она опоздала на первый урок всего лишь на десять минут. Агата присела рядом со мной и, снова странность, прошептала:

– И кто она?

Да, я не поняла, о ком она говорит, но чтоб сама Агата Нирасса не знала хотя бы чего-то из происходящего в школе? О таком я не слышала.

– Ты о ком?

Подруга осмотрелась вокруг, затем выдохнула и улыбнулась.

– Видимо, я сильно поспешила. Успела бы нанести макияж, – она надула пухлые губы.

– Агата, я не умею читать мысли, может, объяснишь наконец?

– У нас новенькая, – заговорщицки проговорила она.

– Под конец года? – немного подумав добавила: – Только не вздумай доставать её расспросами. Наверняка на то были причины.

– Кристен, ты скучная. Меня ведь разорвёт от любопытства, – нахмурилась Агата.

Я закатила глаза и улыбнулась.

– Хотела бы это увидеть. Ты бываешь невыносимой.

Она в шутку толкнула меня в плечо. Мы стали припираться, пока миссис Стоун, преподаватель истории, не пригрозила вылетом из кабинета прямиком к директору.

Первый урок прошёл, во мне уже успело разгореться любопытство. Я почему-то представляла себе тихую замкнутую девочку, возможно, в очках, которую просто-напросто раздавят. Время шло, а я всё больше утопала в догадках: почему она перевелась сейчас, когда до конца учёбы остался всего месяц? Почему выбор пал на нашу школу, наш класс? Не уверена, что в других школах лучше, но конкретно наш класс собрал в себе не самых приятных людей. Даже моя лучшая подруга не отличается излишней добротой и отзывчивостью. Со мной она обычно мила, но порой ведёт себя так, что невольно приходит мысль: зачем, почему я всё ещё с ней? Эта блондинистая бестия может вывести из себя любого, я не исключение.

Под конец третьего урока классный руководитель объявила о пополнении класса. Агата схватила меня за руку, в предвкушении. Кем станет новенькая? Нашей подругой, врагом или изгоем?

Миссис Зиллберг, преподаватель физики и наша классная, женщина средних лет, провела девушку в кабинет.

– Эйприл Марми, прошу любить и жаловать, – улыбнулась она.

Напряжение Агаты стало почти физически ощутимым. Не обязательно быть телепатом, чтобы понять – она увидела в Эйприл соперницу. Вот так с первого взгляда.

Узкое лицо обрамляют идеально ровные чёрные волосы, кожа будто прозрачная, слишком уж бледная, будто никогда не знала солнца, густые ресницы, аккуратные губы. Тело тоненькое, казалось её, сдует от одного лишь дыхания. Тонкая, хрупкая, красивая. Но этот воздушный образ был разрушен в тот момент, когда она подняла глаза. Сила и равнодушие. В её взгляде отчётливо читалось: плевать, я на вас всех хотела.

– Хочешь что-нибудь сказать? – добродушно спросила миссис Зиллберг.

– Нет, я здесь ненадолго. Это ни к чему, – и двинулась на свободное место, присесть за парту.

Заносчивая, подумалось мне, однако почему-то это показалось интересным. Откуда она и почему перешла в другую школу, почему считает себя выше остальных? Агата кипела, я видела это. Естественно, она чуть ли не первой оказалась рядом с ней, когда представилась такая возможность.

– Привет, – с наигранным дружелюбием сказала Агата. Порой меня тошнит от неё.

Эйприл подняла глаза на стоящую рядом Агату. Новенькая сидела на своём месте и скучающе листала учебник, она не ответила на приветствие.

– Меня зовут Кристен, а это Агата, – вмешалась я, ибо видела, Агата оскорблена молчанием, а это не к добру.

– Моё имя вам известно, – отрезала она и отвернулась.

– Мы хотели подружиться ведь… – Агата снова играла, но произошло непредвиденное.

Эйприл перебила Агату. Даже я себе этого не позволяла.

– Нет.

– Нет? – подруга оказалась в некотором шоке.

– Таким, как ты, – Эйприл скользнула взглядом по Агате, осмотрев её с головы до ног, – не нужна дружба с такой, как я.

Можно было бы подумать другое, но очевидно – новенькая ставила себя выше моей подруги.

– Ты права, – улыбаясь ответила Агата. В её словах назревал огонь ненависти. – Я не твой уровень, – и самодовольно развернувшись ушла.

Я в ступоре так и осталась стоять на месте. Они совсем не знакомы, но уже начали вражду. Очнувшись, я обернулась в след за подругой.

– Разве она – твой? – услышала я голос Эйприл за своей спиной.

– Что? – повернув голову, столкнулась с её холодным взглядом.

Она изучала меня так же, как и Агату минуту назад. Нет, не так. Я не ощутила презрения в оказанном мне внимании.

Ответа не последовало.

***

– Она живёт одна.

Что меня уже перестало интересовать в Агате, так это то, откуда она берёт информацию обо всех и каждом. У неё талант.

– Нам то какое дело до этого?

С момента знакомства прошло всего несколько часов, а Агата уже успела надоесть разговорами о новенькой. Да, она интересна мне, почему нет? Но подруга сразу начала искать что-то, чем можно было бы манипулировать, искать нечто важное. Гиблое дело, ибо, как оказалось, Эйприл совсем недавно в Сиэтле. По большей части я пропускала мимо ушей ее болтовню, старалась думать о другом, но это оказалось сложнее, чем я думала.

«Разве она – твой?» Что она хотела этим сказать? Разбрасываться такими словами, не зная ни меня, ни Агату – глупо. Или нет?

– В чем пойдёшь на выпускной?

Агата так резко перевела тему, что я даже не сразу нашлась с ответом. В ее руках я заметила телефон и сразу стала ясна причина смены разговора. Она получила сообщение из ателье, в котором шьют ее платье. Ох, уж эта вечная гонка за всем самым лучшим…

– Я еще не решила, – выдохнула я.

– Ты серьезно? – она нахмурилась. – Тогда ты не оставляешь мне выбора, – подруга явно задумала помочь мне.

– Черт. У меня, как я подозреваю, нет выбора, да?

– Ни в коем случае.

Агата решила полностью переключиться на тему выпускного, а я просто слушала ее и порой соглашалась. Меня радовало то, что она на время перестала говорить о новенькой. Проблема была в другом – она засела в моей голове. Почему?

***

Из дневника Эйприл:

«Крики ночью уже привычны. Я уже смирилась с неизбежным. Не вижу смысла убивать свое время среду глупых людей, мне не место среди них. Надолго ли меня хватит?»

День 2. Closed

Закрытая.

Когда лучи солнца прячутся за горизонтом тени, что днём были с нами, вдруг исчезают. Так и с людьми. Кто останется с тобой, когда наступит мрак?

У меня давняя привычка тихо выбираться из дома, и пока родители спят, гулять по ночному Сиэтлу. Я уже не глядя на дорогу, могла без труда добраться до своего излюбленного места на Пьюджет-Саунд. Сегодняшняя ночь не стала исключением, меня тянуло к пляжу и волнам. Впервые я решилась сбежать сюда после серьёзной ссоры с мамой несколько лет назад, теперь же я прихожу почти каждый раз, когда меня что-то беспокоит. Это место дарило спокойствие и умиротворение.

– «Абонент находится вне зоны доступа», – вторил женский голос уже в миллионный раз, а я набирала его номер снова и снова.

Что-то не так, внутренний голос кричал об этом, бил в колокола. Внутри всё неприятно сжалось, к горлу подступал ком. Почему-то отчаянно захотелось разрыдаться.

В тот момент, когда первая слеза скатилась по щеке, позади послышались шаги.

– Что ты здесь делаешь? – выпалила я, даже не подумав.

Эйприл присела на песок неподалёку от меня. Её взгляд направлен в сторону горизонта, туда, где волны отражали лунный свет.

– Твоё «Джейкоб, пожалуйста, ответь мне» порой звучало слишком громко, – она слегка усмехнулась, но глаза оставались грустными.

Громко? Как это понимать?

– Ты проходила мимо моего дома совсем недавно. Я живу тут неподалёку, – объяснила Эйприл.

– Ясно… – глупый ответ, но я не знала, что ещё сказать.

– Твой парень? – она указала на телефон в моих руках, я собиралась снова набрать его номер.

– Да, он не отвечает уже несколько дней, совсем на него не похоже, – глубокий вдох и выдох. – Боюсь, что могло что-то случиться. Без него ощущение, будто все какое-то неправильное, словно я исчезаю.

Не знаю, зачем вывалила это на неё, мы ведь даже толком не знакомы. Сразу же стало стыдно, но придумать что-то и исправить сказанное не смогла.

– Мир рушится, когда наша жизнь подходит к концу. Мы будто теряем себя, ведь знаем, что никогда больше не вернёмся.

Слова Эйприл не совсем подходили к тому, о чём я ей поведала, но, возможно, не стоит буквально воспринимать её слова.

– Ты можешь создать новый мир. Если показалось, что жизнь окончена, начни с чистого листа.

Она говорила просто и без эмоций. Думаю, мы забавно выглядели со стороны – она как прекрасное каменное изваяние, и я красная от слёз, сидим на песке посреди ночи и говорим о переменах.

– Хочешь сказать, что иногда стоит изменить всё, даже если порой чувствую себя счастливой? – я внимательно смотрела на неё, изучала мимику, взгляды, движения.

– Порой? – Эйприл едва заметно улыбнулась. – У тебя есть возможность быть счастливой всегда, а ты держишься за свое «порой».

Мы разговаривали так, словно она уже все обо мне знает, а я о ней – ничего.

– Прости, начала вываливать свои переживания на тебя. К чему тебе мои проблемы? – я постаралась как можно шире улыбнуться и встать, пора идти домой.

Координация подводила меня всю жизнь, и сейчас моя неуклюжесть решила показать себя во всей красе: подвернула ногу и чуть не упала обратно, но Эйприл вовремя схватила меня за руку. Неловкость ненадолго вогнала меня в краску, извинившись снова я отпустила её руку. Взглядом мимоходом оценила её худощавые пальцы и кисти. И шрамы.

– Ты резала руки? – да, Кристен, ты бестактна и глупа, молодец.

– Шрамы – это лишь напоминание. Порезы, раны – способ узнать, жив ли ты на самом деле или давно уже умер и существуешь в чьём-то глубоком сознании.

И снова я не знаю, что ответить. Эта девушка умеет вгонять меня в ступор.

– Значит, ты каждый раз убеждаешься в том, что жива?

– Да. Жаль.

Что у неё в голове, черт возьми?

– Разве у тебя не найдётся ни одной причины ради которой захотелось бы жить? – удивлённо поинтересовалась я.

Вместо ответа Эйприл развернулась в сторону дороги. Не оборачиваясь, она молча отдалялась.

– Куда ты? – я поспешила за ней.

– Домой.

– Я что-то не так сказала?

– Сегодня утром ты всё расскажешь своей подруге, мне не нужно её внимание, а после – всей школы, – сказала Эйприл и уверенно продолжила путь домой.

– И тебе пока, – тихо пробормотала я.

Уже светает, мне тоже стоило бы вернуться. Пока я шла, прокручивала последние слова этой девушки в своей голове. Я и правда хотела поделиться всем с Агатой, но теперь передумала. Пускай ничего особенного сказано не было, хотелось показать Эйприл, что мне можно доверять.

***

Добравшись до дома, я так же тихо вошла, как и выходила. Поднявшись в свою комнату, не переодеваясь, упала на кровать. Осталось всего пара часов до будильника, а я чувствовала себя вымотанной, однако это оказалось пустяком, ведь тревожное чувство из-за молчания Джейкоба пока отступило на второй план. Может, Эйприл права, и мне действительно стоит взглянуть на наши отношения с другой стороны, уже без розовых очков.

«Мир рушится, когда наша жизнь подходит к концу».

Для меня это начало обретать определённый смысл. На самом деле наши отношения давно стоило бы прекратить, они истязают меня, делают несчастной. Наш мир, который мы выстраивали в начале, давно не тот, что был прежде. Нужно всерьёз обдумать это.

Собравшись в школу, я вновь попыталась дозвониться до Джейка. Но безрезультатно. Всю дорогу, я пыталась решить, с чего начать такой тяжёлый разговор, представляла различные варианты его реакции, слов. В душе теплилась надежда на то, что он не захочет разрывать отношения и исправится.

– Ты слишком задумчива, – послышался голос неподалёку от меня.

– Эйприл, – выдохнула я, заметив её неспешно подходящую ко мне.

Она докуривала сигарету, чуть ли не на пороге школы, совсем не беспокоясь быть пойманной.

– Тебя что-то тревожит? – девушка обвела меня взглядом.

– Задумалась о твоих словах, сказанных на берегу, – честно призналась я.

Эйприл почему-то резко переменилась в лице. Она словно пожалела, что завела этот разговор.

– Моя жизнь полна сюрпризов, – неожиданно начала она. – Не думаю, что тебе стоит водиться со мной.

– Это уж мне решать.

– Продолжай жить своей головой, моё мировоззрение не должно влиять на тебя подобным образом, – она сощурилась.

– Но ведь мне и правда давно пора закончить то, что происходит между мной и моим парнем. Это похоже на ад, – вздохнула я.

– Ты не видела тот ад, в котором живу я.

Как я успела заметить, у Эйприл имеется не особо приятная привычка – уходить резко и без объяснений.

Агата ждала меня в классе. Она начала что-то воодушевлённо рассказывать, тем самым раздражая мисс Брукс, которая объясняла тему по биологии. Но подруга вскоре заметила, что я почти её не слушаю и толкнула меня в бок.

– Повторю, для особенно «внимательных», – бесилась Агата. – Завтра у меня дома вечеринка.

– В честь чего? – недоумевая взглянула на неё я.

– В скором времени многие уже разъедутся по колледжам. Нужно оттянуться за это время.

Спорить с Агатой не имеет ни малейшего смысла, поэтому я позволила ей вести меня куда угодно, лишь бы не слушать её нытьё.

Первым из списка дел оказался магазин одежды. Меня это нисколько не удивило, Агата обожает пополнять свой гардероб. Пока она выбирала себе наряд для вечеринки, я присматривала платье на выпускной. В отличие от подруги, я не настолько сильно люблю кучу ненужной мне одежды. Для вечеринки выберу что-то из имеющегося в моем шкафу.

Перебирая множество красивых платьев самых разных цветов и фасонов, я наконец нашла то, что мне действительно понравилось. Консультант нашёл мой размер, и я отправилась в примерочную.

Коричневый шёлк с золотым отливом струился по моему телу. На спине шнуровка, плечи чуть приспущены, края ткани обшиты золотыми нитями. Никаких лишних деталей, узоров, бусин или страз. Мне легко и комфортно, я ощущаю себя принцессой. На мгновение мне показалось, что Агата чему-то завидует, глядя на меня. Она сказала, что платье меня слегка полнит и мне стоит примерить что-то другое. Но мне оно нравится, и я решила купить именно его.

В итоге, домой я попала только около десяти вечера. Приняв душ, я решила открыть ноутбук и поискать какой-нибудь фильм, как начали приходить уведомления от Агаты.Мы расплатились и поехали к Агате. Она тут же принялась развешивать купленные вещи в шкаф, который и без того ломился от количества одежды. Позже мы взялись за уборку всех ценных предметов в её доме. Агата все ещё помнила, как два года назад какой-то парень решил использовать одну из коллекционных ваз в качестве пепельницы, а после и вовсе разбил её.

– Никакого покоя от неё, – усмехнулась я, открывая с ней диалог.

Как оказалось, она каким-то образом нашла блог Эйприл. Записей мало, но все мрачные и холодные.

«Скоро все закончится», прочитала я.

О чем это она?

День 3. Party

Вечеринка.

Когда-то мы мечтали поскорее вырасти и узнать, каково это, быть взрослым. Сейчас мы мечтаем вернуться в детство, но ведь никогда не вернёмся. Даже если очень сильно пожелаем.

Из дневника Эйприл:

«Стоит ли сказать ей? Возможно, мне действительно лучше не лезть в чужую жизнь. Мэтт молчит. Эта тишина убивает гораздо быстрее, чем время.»

Скучное утро. На улице мелкий дождь. Люди с зонтами, а я как назло забыла свой дома. Мои кеды уже грязные, и что самое смешное – у других обувь чистая. Капюшон полностью промок, волосы влажные. Я шла в школу, смотря себе под ноги, не хотела, чтобы мой макияж потёк. Все мои знакомые уже давно разъезжают на машинах. А я прохожу примерно полтора километра на своих двух. Раньше меня подвозил Джейк, но уже стабильно месяц он за мной не заезжает. Учёба и работа на другом конце города мешают нам видеться по утрам. Да и не только по утрам. Кристен, соберись! Ты ведь решила порвать с ним. Почему не можешь осознать тот факт, что ему плевать на тебя? Он ведь даже не перезвонил ни разу за последние дни. К обеду дождь прекратился и выглянуло солнце, а к концу уроков оно снова затерялось в тучах. День тянулся бесконечно долго из-за такой погоды и отсутствия Агаты. Видимо, она решила, что суббота не подходящий день для учёбы. Эйприл тоже не заговаривала со мной. Мне казалось, она будто специально не обращает на меня внимание. Её голос прозвучал лишь на уроке испанского, когда мистер Нэп вызвал её отвечать. Я всё думала о том, чтобы как-то заговорить с ней. Хотелось узнать, о чём она писала в своём блоге. Все записи выглядели, как набор слов, каких-то не особо связных предложений, смысл которых мне не понятен. Это совсем не моё дело, но любопытство съедало изнутри. Поэтому я решила встретиться с ней после уроков, не привлекая при этом лишнего внимания, ибо, как мне показалось, оно ей не нужно. По окончании занятий я стала дожидаться её неподалёку от школы, но её всё не было. Я продолжала ждать до тех пор, пока не промокла до нитки. Скорее всего, она давно уже ушла. По пути домой мне пришло сообщение от Джейка. Достаточно неожиданно после моих безуспешных попыток выйти с ним на связь.

Джейк:

«Малышка, прости, что не отвечал. Навалилось очень много работы, не оставалось времени даже подойти к телефону.»

Может, я зря обижалась на него? Джейк ведь взялся за эту работу, потому что хочет поступить в хороший колледж, ему сейчас и правда не до меня. Я знала, что так будет и была готова ждать.

Кристен:

«У Агаты сегодня вечеринка. Было бы неплохо пойти на неё вдвоём.»

Конечно, я особо на это не надеялась, но он попросил напомнить её адрес и узнал время. Джейк не стал обещать, лишь ответил, что постарается прийти. Думаю, лучше уж так, чем снова получить отказ.

***

Спустя некоторое время и несколько спаленных щипцами для волос прядей, я решила, что готова ехать к Агате. Осмотрев себя в зеркале и оценивая свой внешний вид, глубоко вздохнула. Недавно я немного набрала в весе, пускай не критично, но пришлось перебрать весь свой гардероб в попытках найти нечто подходящее. Я остановилась на темно-синем платье до колена на тонких бретелях, на талии вместо пояса золотистая цепочка, а туфли на небольшом каблуке отлично дополнили образ. Вызвав такси я поехала к подруге. Никто не появляется на вечеринках вовремя, как мне, когда-то сказала Агата. Поэтому я специально немного опоздала, но почему-то моей подруге это не понравилось. – Кристен, я думала, тебя растерзал медведь. Это была бы достаточно веская причина твоего опоздания, – хмурилась подруга. – Уже столько людей пришли, а ты… – Агата, успокойся, я ведь уже здесь. – Больше не опаздывай, – приказала она. – Очень постараюсь. Сомневаюсь, что ответ её устроил, но больше говорить ничего не стала. Дом постепенно заполнялся людьми, пока мы с Агатой мучили нанятого ей бармена. Парень зря сказал, что умеет делать коктейли на любой вкус. Мы пили, смеялись, иногда нас звали танцевать, но мы отказывали и вновь заказывали новый коктейль. – Надеюсь, тут подают текилу, – услышала я мягкий и приятный голос позади себя. Не проверив своим ушам, я обернулась. Игривые карие глаза наблюдали за моей реакцией. – Детка, ты не рада меня видеть? – Джейк притянул меня за плечи и поцеловал в висок. – Рада, конечно рада, – растерялась я. – Не ожидала, что ты и правда придёшь. Его улыбка заставляла таять моё сердце, но я должна взять себя в руки. Раз он приехал, значит все-таки нужно обсудить с ним всё происходящее между нами и поставить точку, если потребуется. Черт, я уже сомневаюсь… – О, она тебя очень ждала, – протянула Агата, вновь заказывая нам напитки. – Ты хочешь моей смерти, – рассмеялась я, глядя как бармен поджигает что-то в моем бокале. – Это Б-52, – смеясь она протянула мне трубочку. Напиток резко ударил в голову и меня бросило в жар. – Как-то мне не хорошо… Я пока выйду, – и не дожидаясь ответа побежала к выходу на улицу. Свежий воздух немного привёл меня в чувство, но тошнота всё не проходила. Люди веселились, танцевали, кто-то зажимался по углам сливаясь в поцелуе или занимаясь чем-то совсем непристойным, а я просто пыталась не дать своему ужину выйти наружу. Сегодня точно мой день. Радостей хоть отбавляй. – Воды? Обернувшись на голос, я увидела Эйприл со стаканом в руке. – Спасибо, – ответила я и сделала несколько больших глотков. – Выглядишь паршиво, – отметила девушка, впрочем, я и сама это знала. – Пойдём, приведём тебя в порядок. – Думаешь, это возможно? – ухмылка скользнула по моему лицу. – Поверь, у меня часто бывает внешний вид похуже твоего, – она грустно улыбнулась. Я с недоверием посмотрела на её идеально ровную кожу и разве что лёгкие круги под глазами выдавали её. По пути в ванную комнату нам пришлось растолкать много пьяных тел, но и там нас ожидал сюрприз. Одна из парочек решила, что это отличное место для уединения, они даже не додумались закрыть дверь на замок. Пока мы с ней стояли в ступоре, какой-то парень быстро оттолкнул нас сторону и не обращая внимания на парочку, рванул к туалету. Противные звуки опустошения чужого желудка вновь вызвали во мне тошноту. Парень и девушка стали быстро натягивать на себя одежду и громко возмущаться. – Ему нужнее, – пожала плечами я. – На втором этаже есть ещё одна ванная. Может, хоть она свободна. На этот раз нам повезло больше. Всего-то пришлось разбудить парня, спящего на пороге. Взглянув в собственное отражение, я ужаснулась. Макияж больше походил на грим Джокера. Умывшись и поправив волосы, мне стало гораздо легче. – Возьми. Полноценный макияж не получится, но станет явно лучше, – Эйприл протянула мне тушь и консилер, я благодарно взглянула на неё. После некоторых манипуляций моё лицо стало похожим на человеческое. Мы спустились вниз, Эйприл взяла себе выпить, и мы присели на диванчик подальше ото всех, насколько это было возможно. – Твоя подруга не бросилась искать тебя, – отметила Эйприл. – У неё дома вечеринка. Уверена, она следит за тем, чтобы её жильё не разгромили, – усмехнулась я. – А твой парень? Эйприл внимательно наблюдала за мной, от чего по коже пробежал холодок. И правда, где же Джейкоб? Я попыталась глазами найти его в толпе, но безуспешно – людей слишком много. Только спустя минуту я поняла, что не знакомила их и вопросительно уставилась на девушку. – Я пришла незадолго до него. Видела вас вместе, – пояснила она. Её голос звучал слегка отстранённо, будто она мыслями была где-то не здесь. Эйприл слишком уж внимательно изучала кубики льда в своём стакане. – У тебя есть парень? – мой вопрос вывел её из раздумий, а глаза будто стали чуть теплее. – Его зовут Мэтт. Мы познакомились достаточно давно ещё до… – она осеклась. – В начале мы были лучшими друзьями, – Эйприл впервые широко улыбнулась, небольшие ямочки появились на ее щеках, делая еще красивее. – У многих пар всё начиналось с дружбы, – я пожала плечами кому. – Кому как не другу ты сможешь безоговорочно доверять? – Подозреваю, у вас было иначе. – Точно, – я подавила смешок. – Он пригласил на свидание девушку, но она не пришла. Джейк уже собирался выкинуть купленные для неё цветы, я видела, как он приближался к мусорному баку. Я проходила мимо, только и всего. Так я получила свой первый букет, – глупая улыбка расползлась на моём лице. – Джейк подарил его мне и пригласил на кофе. Мы разговорились, обменялись телефонами, а потом все как-то завертелось само собой. Жаль только, что наше счастье продлилось недолго. Собравшись силами, выдохнула и поднялась со своего места. Эйприл молча наблюдала за мной, будто понимала, куда я сейчас направлюсь. – Уверена, что ваш разговор должен состояться именно сейчас? – Боюсь передумать, – честно призналась я. – Мне надоело постоянно находиться в подвешенном состоянии, ждать звонков и встреч. Ссоры стали для нас чем-то обыденным, его отношение ко мне кардинально изменилось. Сложно признавать, но как бы я не любила Джейка, нам не по пути. Эйприл не стала останавливать меня или что-то советовать. Будь на её месте Агата, уверена реакция оказалась бы бурной. Поэтому я благодарно взглянула на новенькую и ушла на поиски своего парня. Найти его оказалось непросто, он отдыхал в одной из комнат лёжа на диване. Его рубашка была застёгнута всего на несколько пуговиц, а кожа покрылась испариной. Видимо, его самочувствие ненамного отличалось от моего. Заметив меня, он пригладил растрёпанные волосы. – Кристен? – его лицо отражало смесь непонятных мне эмоций, он словно был напуган, глаза метались из стороны в сторону, но парень быстро взял себя в руки. Я прошла вглубь комнаты и присела рядом. – Понимаю, сейчас не лучшее время, – сжав в кулаках дрожащие пальцы, постаралась правильно выстроить мысли в предложения. – Нам сложно дались в последние месяцы. Думаю, ты и сам это заметил. – Крис, сейчас и правда не лучшее время. Если ты хочешь разорвать отношения, то нам следует выбрать место более подходящее, чем это. Он поднялся, поправляя рубашку, пока я непонимающе наблюдала за ним. Неужели Джейкоб вот так просто поддержит моё решение? Но всё оказалось совсем не так, как я себе это представляла.

День 4. Little Death

Маленькая смерть.

Никогда не знаешь, что тебе предстоит потерять. Поэтому нужно беречь и ценить то, что имеешь.

За громкой музыкой я не сразу уловила звук захлопнувшейся двери, и обернулась лишь услышав голос.

– Милый, твоя очередь.

По коже, словно электрический разряд, пробежали мурашки. До боли прикусив нижнюю губу, наблюдала, как Агата, укутанная в одно полотенце, другим вытирает свои блондинистые волосы. Её лицо опущено вниз, но это совершенно точно была она. Мысль о том, что она подцепила кого-то на вечеринке и просто ошиблась комнатой, развеялись после её следующих слов.

– Джейк, ты идёшь?

Сказав это, она наконец подняла голову. Её словно парализовало. Казалось, глаза вылезут из орбит. Но в тот момент мне не были важны её чувства, ведь они растоптали мои.

– Вы… У вас только что…

Осознание происходящего медленно расползлось, я не могла произнести ни слова. Полный ступор.

– И не только сейчас, – решил "добить" меня Джейк. – Крис, нам и правда нужно расстаться.

Теперь всё стало понятно. Он не просто так не отвечал на мои звонки, избегал встреч, нарушал обещания. Ссоры, скорее всего, были лишь поводом для расставания.

– Крис, мы давно хотели тебе рассказать, – начала Агата, – но не знали как.

В её голосе лишь доля раскаяния. Блондинку будто больше беспокоило то, что их поймали.

– Давно?! – резко очнулась я, а запоздалые слезы хлынули из глаз. – Джейк, как ты мог?! А ты?! – я смотрела то на одного, то на другую.

Меня всё сильнее начинало трясти, а ноги отказывались удерживать в вертикальном положении. Истерика не просто подкрадывалась, она намеревалась накрыть меня с головой, утопить в горе предательства.

– Отношения с тобой – детский лепет. Прогулки, поцелуи – это ведь не серьёзно, – он злобно ухмыльнулся. – У меня есть потребности.

– Ты обещал ждать…

– Мне надоело, – просто ответил Джейкоб.

Попятившись назад, я коснулась спиной стены. Сознание помутилось, а пелена слёз размыла всё вокруг. В голове никак не укладывалось услышанное. Мне больше ни секунды не хотелось находиться здесь – в этой комнате, в доме бывшей подруги, в городе, в котором случилось непоправимое. Сорвавшись места, я побежала в сторону двери, краем глаза отметив, что Джейк слегка приобнял Агату. Это стало последней каплей. Не в состоянии здраво мыслить, схватила свою сумку, оставленную на входе, заметила рядом лежащий телефон Джейка. Никто не обратил внимания, как я взяла его, выбегая за дверь. Спускаясь, я судорожно ввела пароль и открыла вызовы. Горький истеричный смех вырвался наружу, когда я наткнулась на знакомый номер, он звонил Агате каждый день и часто даже не по разу. Сотни сообщений, фотографий отправленных друг другу. Одно из первых отправлено двадцать девятого марта, почти два месяца назад. Судя по содержанию, они уже тогда предали меня.

Захлёбываясь в слезах, я бросила его телефон в сторону, и на не гнущихся ногах направилась к выходу. То, что я раньше считала адом, теперь казалось мелочью. Вот сейчас я и правда горела.

– Постой, – крикнула мне вслед Эйприл.

Она нагнала меня уже на улице. На самом деле, я вовсе забыла о ней в тот момент. Впрочем, не удивительно после такого шока.

– Разговор выдался сложнее, чем планировалось, да? – девушка беспокойно, окинула меня взглядом.

– Ты даже не представляешь, – засмеялась я. – Джейк спит с Агатой. Они скрывали свои отношения, нагло лгали мне.

Эйприл не выглядела удивлённой, она не задавала вопросов и не пыталась успокоить, проявляя сочувствие. Мимолётная догадка сорвалась с моих губ резко и грубо.

– Ты знала?! – голос сорвался на хрип.

– Более тридцати процентов измен – это измена с лучшими друзьями или подругами, – пояснила она.

– Я не об этом тебя спрашивала.

Эйприл достала пачку сигарет из кармана, закурила, прежде чем заговорить.

– Я случайно услышала их телефонный разговор. Показалось странным, что её парня зовут так же, как и твоего. Такое возможно, но маловероятно.

– Как же я была слепа…

– Этот ублюдок не достоин тебя, как и Агата. Настоящие подруги так не поступают.

– Ты бы видела их лица. Они словно были напуганы, только тем, что их застали, – ком, стоящий в горле, делал мой голос, неузнаваемым и тихим.

Мы шли в сторону моего дома уже не спеша. Эйприл почти молчала всю дорогу, а я без умолку рассказывала ей всё произошедшее. Она давала возможность выговориться.

– Пусть горят в аду те, кто придумал эти гребаные чувства. Я хочу ничего не чувствовать, – горько выдохнула я.

– Стать камнем всё равно не получится. Тебе просто нужно время.

– Да, время лечит, слышала, – я закатила глаза.

– Нет, это самая большая ложь. Время только притупляет боль, а после она отходит на второй план.

Что мне действительно понравилось в Эйприл – она не пытается подсластить пилюлю. Но каким-то образом я все-таки успокаивалась. Нет, мои руки всё ещё дрожат, а в груди каждый стук сердца отдаёт болью, но слёзы прекратили течь по моим щекам.

Около моего дома Эйприл в миллионный раз оценив моё состояние кивнула.

– Тебе есть кому позвонить, если станет совсем плохо?

– Осталась одна подруга – Шонна, но не знаю…

– Думала, у таких людей, как ты, много друзей, – слегка улыбнулась новенькая. – Запиши мой номер.

Она продиктовала цифры и неожиданно обняла меня. Одна предательская слеза всё-таки скатилась, я быстро смахнула её.

– Ты должна пережить это. Должна найти в себе силы, – а после отпустила и заглянула в глаза. – Ты можешь звонить в любое время.

– Боюсь, звонков будет слишком много, – напускное веселье не обмануло её, девушка чуть сжала моё плечо.

– Буду ждать звонка.

***

Я на удивление быстро уснула, вся усталость навалилась на меня тяжким грузом. Хотелось проспать как можно дольше и проснуться лишь тогда, когда всё станет как прежде. Я быстро отмела мысль о том, что если бы не решила в тот момент поговорить с Джейкобом, то ничего не узнала и жила спокойнее. Как по мне, то лучше знать правду, чем слепо доверять тем, кто за моей спиной творит такое.

Ближе к вечеру мама постучала в дверь моей комнаты. Конечно, она обратила внимание, что я за весь день ни разу не вышла.

– У тебя всё в порядке? – она осторожно вошла, оставив возле меня тарелку с картофельной запеканкой и кружкой чая. – Ты заболела?

Скорее всего со стороны я и правда выглядела болезненно – опухшие от слёз глаза болели, нижняя губа кровоточила, судя по привкусу металла.

– Да, мне… Нехорошо.

Очень не хотелось беспокоить маму и рассказывать, в чём на самом деле причина моего состояния.

– Я позвоню миссис Зилберг, если хочешь побыть несколько дней дома, – мама осторожно провела рукой по моим волосам, касаясь лба.

– Было бы неплохо.

– Может, стоит вызвать врача? Ты выглядишь очень бледной.

– Ничего страшного, скоро приду в себя.

Мама кивнула и взяв с меня обещание, что позову её, если потребуется, вышла.

Улыбка, которую я пыталась держать при ней, медленно исчезла. Я обессиленно упала на кровать и повернула голову в сторону комода, на котором лежал телефон. Потянувшись за ним, открыла контакты и остановилась на номере Эйприл. Допустим, она и правда поднимет трубку, что я скажу ей? Скорее всего, она дала свой номер из жалости или, может, вежливости. Я ведь до сих пор не понимаю, почему она оказывает мне столько внимания. Ни разу не замечала, чтобы Эйприл разговаривала хоть с кем-то, кроме меня.

Я мысленно отругала себя за излишнюю подозрительность. Теперь сложно будет разобрать, кому можно доверять, а кому нет. Если уж меня предали те, кого я знала давно, могу ли я доверять незнакомке?

День 5. Life

Жизнь.

Когда плачет небо, ты не плачь. Оно и так проливает за тебя слезы. Все со временем исчезнут, останутся только самые важные люди в этой жизни.

День начался достаточно рано, но я продолжала лежать и смотреть в потолок, не желая двигаться. Апатия словно обернула меня в тёплый плюшевый плед, не позволяя выбраться. Я поддалась ей, не давая себе возможности смириться и постараться встать на ноги. Меня перестало волновать абсолютно все – время, звуки шагов за дверью, дверной звонок. Однако, вскоре игнорировать все это стало невозможно. Мама постучала в мою дверь со словами мгновенно вывившими меня из себя.

– Пришла Агата. Открой дверь, солнышко.

Я моментально рванула к двери и закрыла её на замок.

– Выгони её! – крикнула я.

Скорее всего, следующий вопрос был адресован не мне – мама спросила, поругались ли мы. Но она не догадывалась, что все обстояло гораздо сложнее, чем обычная ссора.

– Прости меня, Кристен, – её голос вызвал во мне новую волну отвращения. – Открой, давай поговорим.

– Убирайся вон! Забудь сюда дорогу!

– Пожалуйста, открой дверь, – просила Агата.

И я открыла. Но не дверь, а окно. Взобравшись на подоконник осторожно вылезла на улицу. Прыгать было не впервой. Порой, я могла выбраться из дома незамеченная только таким образом.

Ветер раздувал мои волосы. Боль с новой силой схватила меня в тиски, но ощущения были странными. Создалось впечатление, будто я уже не существую, а боль внутри фантомна, как и я.

Недолго думая, ноги сами понесли меня туда, где я обычно ото всех скрывалась. Да, место не самое идеальное, ведь оно тоже хранило воспоминания. Тут я бывала с Агатой. Когда-то мы взломали замок и прятались тут от всего мира. Агата всегда казалась людям последней сукой, но даже она порой погружалась в свои мысли и ей требовалось уединение. А я была рядом.

Я поднялась на самый верх. Многоэтажное здание, крыша. Холодный сильный ветер ударил мне в лицо, и я слегка пошатнулась, мне вдруг захотелось посмотреть вниз, увидеть, насколько ничтожны люди с такой высоты. Они бегали, как суетливые муравьи, вечно спешащие и такие будничные. Будто роботы. У них нет жизни, только дом, работа, семья, и все повторяется каждый день. Они уже давно не волнуются по поводу любви и дружбы. Поломают комедию и забудут.

Присев на край, свесив ноги обнаружила, что высота больше не вызывает во мне всепоглощающий страх, как раньше. За всё время, что мы приходили сюда с Агатой, я посмотрела вниз всего раз. Подойти к краю, я даже не пыталась. Сейчас меня пугало совсем другое – навязчивое желание прыгнуть. Подавшись, порыву я встала на ноги. Всего шаг и я исчезну, останется только мокрое место на асфальте.

Страх неожиданно вернулся ко мне, когда неожиданно услышала резкий скрип металлической двери позади. Меня немного повело в сторону и осознание скорого падения пробудило во мне панику.

– Подожди.

Ну конечно. Кто бы мог сомневаться, что это Эйприл.

– Следила за мной?

– За тобой нужно объявить круглосуточную слежку, – усмехнулась она вставая рядом со мной. – Прыгаем?

Эйприл пустыми глазами смотрела на меня в ожидании ответа, но я лишь отрицательно мотнула головой.

– Зачем тебе это?

– У меня есть причины, поверь мне.

– Расскажешь?

– Какой в этом смысл, если мы скоро окажемся на асфальте?

Она смотрела, будто испытывая меня. Я перестала на время дышать, а потом выдохнула.

– Я передумала.

– Тем лучше для тебя. Не стоит забивать свою голову такими ничтожествами, как они.

– Но ведь они были…

– «Были» – ключевое слово. Всё изменилось.

Возможно, это прозвучало несколько жестоко, но ведь она права.

Снова подул ветер, гораздо сильнее, чем до этого. Тут уж моя координация вперемешку с новой волной страха, стала подводить. Эйприл удержала меня на месте, а после оттащила подальше. Краем глаза, глаза я заметила, что костяшки её пальцев сбиты, а под глазами образовались тёмные круги.

***

Шарик какой-то девочки улетал в небо. Она громко плакала и просила маму вернуть его. Мы с Эйприл шли по парку молча, не то чтобы не о чем было поговорить, просто не хотелось. Она вдруг куда-то делась, а через минуту я заметила её возле той маленькой девочки. Теперь она улыбалась, глядя на мягкого весёлого клоуна, игрушку, что Эйприл купила для неё. Без лишних слов девушка вернулась ко мне. Её обычно пустые глаза чуть заблестели, а потом снова потухли.

– Как ты нашла меня? – задала я надоевший мне же самой вопрос. Он мучил меня с той самой секунды, как увидела её на крыше.

– Ты настолько быстро бежала, что даже не заметила меня, – ухмыльнулась она. – Решила проведать тебя, потому я оказалась рядом. И как ни странно вовремя.

– Я быстро передумала прыгать, страх отрезвляет, – призналась я.

– Вот и отлично. Не придётся следовать за тобой по пятам.

Небо затянулось густыми тяжёлыми тучами, первые капли дождя упали на моё лицо, за ними следующие. Люди разбегались, а мы медленно шли туда, куда вела Эйприл. Она на удивление хорошо ориентировалась в городе.

Почему-то я не ожидала, что тем местом, куда мы шли, окажется клуб.

– Не уверена, что это хорошая идея, – протянула я.

– Не волнуйся, мы можем уйти в любой момент, но я бы хотела тебя кое с кем познакомить.

Протиснувшись сквозь толпу пьяного, под кайфом танцующего народа, мы прошли к барной стойке. Эйприл оглянулась по сторонам и обратилась к бармену.

– Эй, Фред, Киш здесь?

– Эйприл, – он радостно подмигнул ей и перевёл взгляд на меня. – А эта красотка твоя подруга?

– Точно. Поэтому даже не думай приставать к ней.

Фред наигранно насупился.

– Киш за двадцать шестым, как обычно.

Девушка уверенно двинулась в сторону столиков. Остановившись возле нужного, я увидела четверо парней, которые пили виски со льдом и что-то бурно обсуждали.

– Познакомимся? – Эйприл улыбнулась им как никогда ярко и искренне.

– Неужто я успел напиться или Эйприл Марми и правда здесь? – заговорил русоволосый парень, сверкнув серыми глазами.

Один из парней, волосы которого слегка отливали рыжиной и спадали лицо, неожиданно поднялся и бросился к Эйприл, подхватив её на руки и закружив.

– Я тоже рада тебя видеть, Киш, – смеялась она.

Он поставил её на место и обратил внимание на меня.

– Ты пришла с подругой, – парень обвёл меня взглядом голубых глаз, протянул руку, и я вложила в неё свою. Он губами коснулся тыльной стороны моей ладони.

– Ох, Киш, незачем вгонять девушку в краску, – сказал первый.

– Прошу прощения, – Киш поднял на меня глаза, всё ещё склонившись над моей рукой.

– Её зовут Кристен, – представила меня Эйприл.

– Моё имя ты уже знаешь, – Киш наконец отпустил мою руку. – А это мои вечные пленные, – он засмеялся. – Сэм, Лайт и Кальвин.

– Просто Кай, – прозвучал чуть басистый голос.

Таких, как он, чаще всего можно встретить в тренажёрном зале, подумала я, оценивая его широкие плечи и подтянутую фигуру.

– Почему пленные? – выдала я первое, что пришло в голову.

– У нас своя группа, называется «Узники», – пояснил Лайт.

Первое впечатление, которое тот создавал излишняя самоуверенность. Он сидел за столом вальяжно раскинув руки по обе стороны диванчика, взгляд оценщика, плавно скользил по мне. Заметив это, я тут же переключила внимание на Эйприл.

Со временем я расслабилась и полностью погрузилась в десятки чужих историй. Парни рассказывали о группе, музыке, поездках в разные Штаты, успевая при этом узнать моё мнение о некоторых событиях.

Я посмотрела на Эйприл. Сейчас она кажется счастливой. Даже оставаясь серьёзной, она не смогла бы скрыть свои эмоции. Мне не хотелось вспоминать о своей боли, глядя на них улыбка не сходила с моего лица. Знала бы Эйприл сколь многого это стоит. На сколько велика моя благодарность за то, что пускай и ненадолго, но мне вновь захотелось поверить дружбу и то, что все будет хорошо.

– Спасибо, – одними губами, беззвучно прошептала я.

День 6. Smoke

Дым.

Теряя веру во что-то, мы уже и не надеемся на лучшее. А это "лучшее" стоит в тени у нас за спиной и ждёт, пока мы обернемся и заметим его.

Моё утро началось в четверть одиннадцатого. В школе я не была уже два дня, не было никакого желания видеть лицо Агаты. Я их обоих не хочу видеть. Предатели.

На глазах застыли слезы, я снова видела их лица, бывшую подругу, стоявшую в одном лишь полотенце и Джейка, не щадившего меня в тот момент. Не знаю, как мне теперь себя вести и что делать. Поэтому я просто уткнулась лицом в подушку и вдоволь наплакалась. Снова.

Прохладный душ, обычно помогал, но эмоции по-прежнему лились через край. Мне не хотелось абсолютно ничего.

Я села на пороге своего дома, облокотилась спиной о дверной косяк и закрыла глаза. Что я сделала не так? Где я ошиблась? Снова куча вопросов промчались в моей голове.

– До чего же достала эта ложь. Никому не нужны твои настоящие чувства. Всем плевать на них, – я подняла глаза вверх.

Темнота внутри меня все сгущалась, свет внутри погас, как перегоревшая лампочка.

– Думала, ты придешь сегодня в школу.

Я вздрогнула. Снова она подкралась ко мне. Достав сигарету, Эйприл щелкнула зажигалкой, не сводя с меня темных глаз.

– Будешь? – она протянула мне раскрытую пачку.

– Я не… – хотела сказать, что не курю, но вдруг передумала. – Давай.

Горечь и головокружение смешались, кашель до боли в горле не позволял вдохнуть свежего воздуха. Пока я пыталась совладать с собственным дыханием, Эйприл наблюдала за мной и смеялась.

– Эта дрянь не для тебя, как я посмотрю.

Она спокойно затянулась и выдохнула колечко дыма.

– Как себя чувствуешь?

Так и подмывало ответить, что не чувствую совсем ничего, ведь мне действительно хотелось так думать, но врать было бы глупо.

– Паршиво, – хотя даже это было не совсем правдой. – Что нового в школе?

– Твоя бывшая подружка-подстилка весь день пыталась ко мне подойти.

Я вытаращилась на девушку, не понимая, зачем это Агате.

– Я делала вид, что не замечаю её. Хотя это оказалось достаточно сложно, – она в полуулыбке приподняла уголок губ. – Особенно в тот момент, когда ее лицо резко возникло передо мной, на выходе из кабинета испанского.

– Она что-то сказала?

– Да. Было кое-что, – Эйприл будто нехотя продолжать, отвернулась. – Сказала, что вам следует поговорить и разговора тебе не избежать.

Звучит как угроза. Не понятно только, чего она опасается, если и так.

– Избежать можно всего, кроме смерти.

Как только я произнесла это, девушка на время замолчала, не поворачиваясь ко мне.

– Если она хочет объяснить, почему Джейк…

В груди больно защемило, стоило только произнести его имя.

– Хватит думать о нем, – резко оборвала меня Эйприл. – Давай лучше ты просто его увидишь.

После этих слов все было как в тумане. Не помню, как мы добрались до его дома, но вела нас точно не я.

– Откуда у тебя его адрес?

Мы приблизились. За дверью послышался шум и смех. Если он снова развлекается с Агатой, у меня сдадут нервы. Мне очень не хотелось бы стать свидетелем их совместного времяпровождения.

– Ты следила за ним?

– Не те вопросы ты задаешь, Кристен, – выдохнула Эйприл и постучала в дверь.

Он открыл ее не сразу. Шум стих, а голоса возмущенно затараторили. Голосов оказалось больше двух. Джейк открыл и веселье, что было на его лице, тут же стерлось.

– Зачем вы пришли? – он наступил брови и обвёл нас взглядом.

И вот черт, я поняла зачем мы здесь.

Этот подонок изменял не только мне, но и Агате. Это даже почти смешно. На заднем плане, со второго этажа, спускались две полуобнажённые девушки, одна из них одета лишь в его рубашку.

– Джейк, тебе нас мало? – с наигранной обидой сказала одна из них, подходя к нему со спины и обнимая.

К горлу подкатила тошнота и отвращение.

– Поднимайтесь наверх, я скоро буду.

Девушка разжала свои объятия и обвела нас презрительным взглядом, но послушалась. Они обе надули губы и послушно ушли.

– Что вам нужно, я спрашиваю?

Я так любила его. Теперь же, мне было противно даже дышать с ним одним воздухом.

– Ты классно развлекаешься. Агата тоже там или она ждет твоего звонка и приглашения на свидание? – Эйприл равнодушно, но в то же время с легким давлением смотрела на него.

Он взбесился.

– Не твое дело. Проваливайте отсюда.

Джейкоб резко захлопнул дверь перед носом Эйприл, а она даже не пошевелилась.

– Сложно поверить, что я все это время была настолько слепа. Я искала объяснение каждого его отсутствия, но всё было куда проще.

– Хочешь на время избавиться от всех этих мыслей? – хитро спросила Эйприл.

– Не уверена, что ты сможешь мне помочь, но попробуй.

Она развернулась ко мне, схватила за руку и… побежала. От неожиданности я чуть не упала. Несколько раз мы делали передышку, затем снова бежали.

– Остановись! – я уже не могла дышать.

Но она не слушала. Через какое-то время мы, пробравшись сквозь деревья, вышли к обрыву. Внизу плескалось море, а множество растительности словно стена, отделяло нас от шумного города. Тишину нарушал лишь шелест листьев и шум волн.

– Надеюсь, плыть не придётся, – я чуть ли не задыхаясь стояла опираясь руками о колени.

– Смотри, как красиво, – она указала в сторону горизонта.

Солнце близилось к закату, но все ещё было светло. Большие белые облака закрывали синее небо, они походили на разорванную на клочки вату, а море плескалось и переливалось под желто-красными лучами. Действительно красиво. На время я и правда забыла о проблемах, будто мир вдруг остановился на этой секунде. Свежий лёгкий ветер вдыхал в меня жизнь и лёгкость. Я закрыла глаза.

Некоторые люди помогают нам не думать о своих проблемах. Эйприл именно тот человек. Она, совсем не зная меня, каким-то понятным одной лишь ей образом, безошибочно расставляет все на свои места.

Когда я обернулась, она сидела на траве, обняв колени, в правой руке тлела сигарета.

– О чем ты мечтаешь? – Эйприл не отрывала взгляда от вида заходящего солнца.

– Наверное, как и все. Поступить в хороший колледж, устроиться на приятную мне работу, создать крепкую семью. Хочу найти свое место в жизни, – я пожала плечами. – У меня все просто и банально. Другое дело, спросить тебя о том же. Чего бы хотела ты?

Я внимательно изучала ее выражение лица, ожидая, что ответ будет интересным, но она всегда умеет удивлять.

– Жить.

Просто жить? Я в растерянности ожидала чего-то еще, но Эйприл больше ничего не добавила.

– И всё?

– А разве мало? – она замолчала. – Еще я хочу, чтоб у тебя и у Мэтта все было хорошо. Может, этого я хочу даже больше, – девушка грустно улыбнулась. – Но он сейчас далеко.

– Надеюсь, вы скоро увидитесь, – искренне пожелала я.

– Надеюсь, – она вздохнула и закусила нижнюю губу.

Подул ветер. Мы обе замерли, вслушиваясь в природу.

– Я бы осталась тут навечно, – мне безумно понравилось это место. – Однако, нужно идти.

– Да, ты права, – согласилась Эйприл, доставая очередную сигарету.

***

Из дневника Эйприл:

«Чьи-то слова о побеге из этой жизни в другую окончательно вытеснили другие мысли. Хотя нет, о бессмертии тоже что-то было. Вряд ли бы кто-то захотел получить вечную жизнь. Она трагична и скучна. Жить вечно, значит наблюдать, как умирают твои близкие, как меняется время и тянутся годы. Ты не можешь умереть, ты будешь обречён на такое существование.

Он написал мне. Как же я рада! Мой Ангел сейчас в Порт-Анжелесе. Приехал забрать долги. Закончит свои дела и будет рядом. Уже совсем скоро.

Я по-прежнему чувствую ЕЁ. Мое сердце бьётся все тише. Остаётся только верить в чудо.»

День 7. Pain

Боль.

Не стоит жалеть о тех, кто ушёл. Может жизнь сделала тебе одолжение, забрав этих людей.

В классе было шумно. Я уже в коридоре услышала голоса своих одноклассников, бурно обсуждавших выпускной вечер. Но когда я вошла, все умолкли и уставились на меня. Как оказалось, кто-то из тех, кто был на вечеринке, услышал крики, эту ужасную ссору, если можно так выразиться. Но, видимо, слышал не всё, и у Агаты получилось вывернуть всё так, будто жертва она.

– Ты переспала с её парнем.

– Что?! – я вдохнула побольше воздуха. – Она так поступила со мной… А теперь ещё все думают, что я… – я заткнулась, слезы стали стекать по моим щекам, ком в горле перекрыл дыхание.

Эйприл обняла меня и поглаживая мои волосы на затылке сказала:

– Мы что-нибудь придумаем. От тебя она не ожидает мести, ты слишком мягкая. Меня же она не знает. Ей даже в голову не придет мысль о том, что я захочу помочь.

Я подняла на нее красные от слез глаза. На её лице я не заметила даже проблеска каких-либо эмоций, но голос выдал ее беспокойство, смешанное с чем-то ещё. Она что-то задумала. Или пока обдумывает, решает, как поступить правильнее. Мне стало чуть легче рядом с ней, как и всякий раз, но если она отходила, то мне снова становилось дурно. Она как будто служила моим щитом, барьером от осуждающих взглядов.

«Я ничего не сделала. Не смотрите на меня так. Не смотрите! Это я все потеряла! Это она виновата передо мной!»

Я зажмурилась. Кричала мысленно, но казалось, все слышат меня и не верят. И тут кто-то коснулся моего плеча. От неожиданности я махнула руками и перевернула стакан, стоявший на подносе. Кофе пролился и потек по столу. Эйприл стояла рядом и помогала собрать салфетками жидкость, пока она не полилась на пол.

– Прости, – она закончила вытирать стол и присела рядом. – Думала, ты заметила меня.

– Все в порядке.

Дрожащей рукой я ковыряла вилкой в салате. Я слышала, как кто-то обсуждал меня, слышала то нескрываемое презрение. Омерзительное чувство. Но это ещё не самое худшее. Как будто решив добить меня, к нашему столику подошла Агата. Что ей нужно? Мельком взглянув на Эйприл, отметила, что та совершенно спокойна.

– Видела, как пролился твой кофе, – дружелюбно начала она, и протянула мне стакан. – Но я захватила тебе ещё.

Все в столовой замолчали, они наблюдали за нами, некогда лучшими подругами.

– Мне ничего не нужно, – после паузы выдавила я.

– Мой парень уже тоже не нужен?! – она резко выплеснула содержимое стакана мне в лицо и на одежду. Очень повезло, что кофе успел остыть прежде, чем оказаться на моей коже.

Зачем она так говорит? Это был мой парень. Джейк был моим! Я уже собралась выкрикнуть это, но тут встала Эйприл. Агата не ожидала, что та вообще шелохнется, ей редко преграждали путь.

– Почему он должен быть ей нужен? Вы же оба – просто мусор. – Эйприл даже бровью не повела, произнося эти слова. А вот Агата готова была взорваться.

– Защитницу себе нашла? – она покосилась на меня. – И у нее за спиной будешь спать с её парнем? – в глазах пылал огонь, ярость. Из её пухлых губ вырывалась, лилась рекой ложь, но мы ведь в старшей школе. Тут нельзя быть униженным, растоптанным. Иначе тебе тут не выжить.

Я даже и не пыталась уже думать о том, чтоб высказать ей все. Боль и слезы, обида на тех, кому больше всего доверяла и слишком скорое смирение взяли свое. Я молча смотрю на Агату и погибаю, мысленно разрывая одну из струн своей души, связывающую нас. Я любила её, она была мне сестрой, но теперь мы враги. Как глупо.

– Хватит, – голос Эйприл вытащил меня из омута мыслей и вернул в реальность. – Тебе нравится эта игра, да? Любишь внимание? – девушка хищно улыбнулась. – Я тебя поняла.

Она потянула меня за руку, и мы вышли из-за стола. Агата в недоумении, все присутствующие тоже, как и я. Нервно покосившись на новенькую, все же выдохнула и решила довериться ей.

– Сегодня вечером одном из пляжей выступают «Узники», – она так легко перешла на другую тему, что я даже не сразу поняла, о чем речь.

– Да, я бы сходила.

– Тогда я зайду за тобой в девять. Не против? – она даже не смотрела в мою сторону.

– Было бы прекрасно.

Я, приложив большие усилия, улыбнулась, но опять – ноль внимания. Она явно о чем-то крепко задумалась, погрузилась в собственные мысли. Что ж, в конце концов не вокруг меня крутится мир.

***

Громкая музыка, толпы людей, реки алкоголя и кое-чего ещё. Обычная тусовка. Такие каждую ночь можно увидеть в клубах и на пляжах. Мне всего семнадцать, а я уже знаю, как не напасть на приключения в таких местах. Джейк очень любит все это, поэтому я часто возвращалась домой под утро.

Эйприл как будто плыла в этой толпе. Грациозные и лёгкие движения давались ей без труда. А вот я – бог неуклюжести. В её руках два бокала «Маргариты», один она отдает мне.

– Спасибо, – делаю глоток.

– Я видела Сэма, нас ждут.

Алкоголь уже неплохо ударил в голову прежде, чем мы отправились к ним. Они сидели у барной стойки. Все кроме Лайта. Его я заметила в компании девушки. Он очень близко стоял к ней, игриво улыбался, но она, видимо, была не настолько им очарована (или не настолько пьяна?), чтоб повестись на его заигрывания.

– Вы пришли! Я так рад вас видеть! – Киш обнял нас обоих сразу.

– Тише, тише, кажется ты перебрал, брат, – Сэм усадил его на место, а Киш заказал себе еще виски, видимо не первый и не последний стакан.

– Кай, – произнесла Эйприл, осушив бокал. – Все отлично? – она подняла бровь.

– Эм… да.

В этот момент я уловила его быстрый странный взгляд. Что это значит? Они что-то задумали? Нет, я доверяла Эйприл, на сколько это возможно конечно, но что-то меня беспокоило. На её лице, как обычно, почти нет эмоций, а Кай резко вернул себе беззаботное выражение. Через пару минут появился измученный и даже слегка огорченный, Лайт.

– Неужто не дала? – со смехом сказал Киш.

– Да пошёл ты, – он перевёл взгляд на меня и ослепительно улыбнулся. – Крис, потанцуешь со мной?

Он красив, но я не глупа. Во всяком случае не настолько.

– Нет, я не танцую.

Однако его это не остановило. Он продолжал уговаривать меня. Киш и тут не смог промолчать.

– И она тебе не даст. Меняй курс, Лайт. – Он снова заказал виски.

– Заткнись, – прошипел тот.

Его голубые глаза как будто бы стали черными. В нем метался хищник, жаждущий найти жертву. Я уже видела таких, как он. Адреналинщики пытающиеся всеми силами добиться твоего расположения и симпатии. Даже заведомо проиграв. Он убрал блондинистую прядь волос с лица, его тонкие пальцы переместились на дерево барной стойки и задумчиво постукивали. Он казался почти идеалом, живой фантазией многих девчонок. Но находились и те, кого не брала его красота и харизма. Он милый парень, как мне показалось в некоторых моментах, но в то же время он бывает невыносимым и даже отвратительным.

Пока я сопротивлялась уговорам Лайта, не заметила, как пропала Эйприл. Кая, кстати, тоже не было видно. Время шло, а их так и не было. Когда я все-таки снова увидела её, то уже еле стояла на ногах. Лайт от меня отстал, нашел себе подружку на ночь. Зато Кишу потребовалась компания в поглощении все прибывавших бокалов алкоголя. Сэм сидел чуть в стороне, почти не пил.

Эйприл появилась будто из ниоткуда. Она потянула меня за руку и утащила танцевать. Сколько я уже здесь? Не пора ли домой? Я уже очень плохо соображала, но мне нравилось, чего не скажешь о моем желудке.

– Мне… нужно отойти… – я еле произнесла эти слова и сразу же закрыла рот рукой. Меня сейчас стошнит.

Я побежала подальше от людей, оперлась рукой о дерево и… ничего не произошло. Я выпрямилась. Кажется, стоит завязывать с алкоголем, в последнее время ощущения от выпитого меня не радуют. Я услышала шаги и через несколько секунд кто-то собрал мои волосы в пучок. Приступ тошноты снова накатил и на этот раз не отступил. Бедный мой желудок.

Спустя несколько минут я немного пришла в себя. Эйприл протянула мне бутылку воды. Я была жутко признательна ей, но в то же время чувствовала себя жалкой. Она носится со мной, как с ребенком, хотя не должна этого делать.

– Я справлюсь, – пыталась сделать голос максимально нормальным, но не уверена, что получалось. Возможно она подумала, что я хочу побыть одна, поэтому не стала настаивать.

– Я буду неподалеку.

– Конечно.

Она ушла. Некоторое время я простояла ещё у того дерева. Когда поняла, что наконец организм успокоился, решила уйти подальше от громкой музыки и скопления людей. Нашла свободное место у воды и села на песок. В глазах плыло, я решила сфокусировать внимание на чем-то вокруг меня.

Вода, песок, чайки, пьяные парни неподалеку. А среди них – Джейк.

День 8. Desease

Болезнь.

Никогда не знаешь, что именно с тобой произойдёт сегодня или завтра, что уж там говорить о будущем? Наверное, стоит начать ценить каждый миг, ведь он может быть последним.

Он шел, точнее шатался, в мою сторону. Сомневаюсь, что он меня заметил или если и заметил, то вряд ли узнал. Я смотрела на него, а в груди больно сжималось сердце. Не хотелось его видеть. Думала в дальнейшем избегать встреч с ним, но жизнь играла злую шутку со мной. Опустив голову на согнутые в коленях ноги, мечтала раствориться в воздухе, стать невидимкой, лишь бы не заметил. Но я же говорила, что жизнь решила круто поиздеваться надо мной? Минуту назад он смеялся со своими друзьями, а теперь смотрел на меня. Боль и паника смешались. Даже не понимаю почему боюсь. Во всём, что произошло, нет моей вины, так от чего же я не могу пошевелиться? Тем временем он сокращал расстояние между нами. Два дня назад он закрыл дверь перед моим носом, а теперь зачем-то решил подойти. Возможно алкоголь повлиял на него в данном случае. Пока он приближался, я в отчаянии пыталась найти глазами Эйприл. Она стояла далеко, но наблюдала за нами. Реакция последовала моментальная, она будто почувствовала, что я нуждаюсь в ней. Джейк был в паре метров от меня, Эйприл тоже направлялась к нам. Я старалась смотреть только на нее, пыталась сделать вид, будто его тут не существует, даже когда он заговорил.

– Выглядишь жалко, – он криво усмехнулся.

Я молчала.

– Не держи на меня обиду, ладно? Ты ведь сама виновата. Надо было просто дать мне то, чего я хотел. – Он наклонился ко мне и посмотрел в глаза. – Это ведь такая мелочь, малышка.

Как я раньше любила, когда он называл меня "малышкой"… Но теперь мне было противно, хотелось заткнуть уши. Я снова посмотрела на Эйприл за его спиной. Она держала в руках телефон, а спустя мгновение положила его обратно в карман и пошла к нам.

– Так и будешь молчать? – Джейка уже слегка раздражала моя неразговорчивость.

– Кристен? – Эйприл подошла ко мне, она будто спрашивала, не нужна ли мне помощь. Я лишь опустила глаза.

– Мы тут пытаемся поговорить, не видишь? – голос чуть дрогнул, ему не понравилось присутствие еще одного человека.

– Скучаешь вне женского общества? – В её глазах блеснул какой-то нездоровый огонек. – Крис тут одна, а тебе же вроде бы нравится втроем. Или те девушки тебя не впечатлили?

– Хочешь попробовать переплюнуть их? – Он осмотрел ее с ног до головы, будто оценивая – сможет или нет.

– У меня нет ни шанса, – она опустила глаза.

Он снова оценивающе осмотрел ее, от чего приступ тошноты вновь посетил меня. В мыслях нет ни одной догадки, которая бы объяснила поведение Эйприл. Мне непонятна ее игра, но и мешать я не стала.

– Я бы проверил, – он сделал глоток из горла бутылки, её я не сразу заметила в его руках.

– Ты, смотрю, неплохо устроился? – Такая манера, как мне казалось, не свойственна Эйприл. Обычно она скрывается за своим ледяным безразличием. – Пока был с Крис, изменял с Агатой. Теперь находясь с ней, спишь с другими девушками. Тебе не много ли будет?

Я напряглась. Она продолжала говорить спокойно и даже ласково, но я ощущала искорки, отлетающие с языка. Пьяный Джейкоб то ли не заметил этого, то ли не понимал, что тут что-то не так.

– В самый раз.

– Зачем тебе Агата, если ты не способен остановиться на одной? – она прикусила нижнюю губу и из-под ресниц посмотрела на него. Не могу поверить, она так в открытую флиртует с ним…

– Везде свои выгоды, – он сделал шаг навстречу Эйприл и почти коснулся ее руки, видимо желая притянуть к себе.

– А если она узнает, вдруг кто-нибудь расскажет? – она продолжала смотреть на него так, будто он предел ее фантазий, а он наслаждался этим.

– Кто? Она поверит только мне…

– Ох, Джейкоб, как же ты прав… – Эйприл отвернулась от него и переключила свое внимание на меня. – Пойдем, Крис.

Уйти так быстро у нас не вышло. Джейк все же смог схватить ее за руку и прижать к себе.

– Куда же ты? – он зарылся лицом в её волосы.

От недавних заигрываний не осталось и следа. Моя новая подруга вновь стала похожей на лёд – ни улыбки, ни блеска в глазах. Она вывернулась в его руках, развернулась лицом к лицу и, насколько ей позволило это положение, зарядила ему коленом между ног. Он согнулся от боли, отпустив ее. Ругань полилась рекой из его рта.

– Ты в порядке? – мой голос дрожал, я не ожидала ничего подобного. Она кивнула.

– Пошли отсюда.

Джейк решил, что не может так просто нас отпустить. Он вцепился в волосы Эйприл.

– Дрянь!

Не знаю откуда взялся Кай, но он моментально уложил его на песок. Он кивнул Эйприл, она ему тоже.

– Пойдем, – повторила она. – Здесь мы уже не нужны.

Я даже оборачиваться не стала. Недавно я бы все отдала ради этого человека, помогла бы в любую минуту, мне была важна любая мелочь связанная с ним. А теперь я просто ухожу. Он лежит там, а я иду в свою сторону. Нужно смириться с тем, что в моей жизни уже нет места для такого человека, как Джейкоб Ли.

***

Я проснулась в полной темноте. На улице, похоже, давно светит солнце, но плотные темные шторы не пропускают свет в комнату. Стоп. Это ведь не моя комната. Я резко поднимаюсь на кровати, от чего голова отозвалась болью и закружилась.

– Ты долго спишь.

Конечно, как я могла забыть? Меня вырубило после очередной порции виски. Сквозь сон я слышала, как Эйприл просит Лайта помочь отнести меня к ней.

– Лайт же меня не… – Мало ли чего ожидать от него?

– Нет, он тебя не лапал, если ты об этом, – я выдохнула. – Может ты хочешь сходить в душ?

Она провела меня в ванную комнату. Большое зеркало, какое есть наверно у всех, вверху было разбито. Из него на меня смотрела какая-то незнакомка. Каштановые волосы торчат в разные стороны, огромные синяки под глазами, кожа побледнела, плечи отпущены. Пока я приводила себя в чувство, Эйприл на секунду открыла дверь ванной и тут же закрыла ее. Принесла мои уже высушенные чистые вещи.

В комнату я вошла тихо. Эйприл стояла ко мне спиной и смотрела под ноги. Потом шаг назад, что-то подняла и убрала под шкаф. Весы, поняла я. И, похоже, результат ей не очень-то понравился.

– Ты на диете? – Она даже не удивилась, что я вернулась так скоро.

– Нет. Наоборот, – действительно, зачем ей худеть? Её фигура и так похожа на тростинку.

– Как это понимать? Ты что…

Эйприл громко втянула воздух.

– Лейкемия, – оборвала она.

Я замерла.

– Моя мать болела болела раком костного мозга, я родилась с тем же диагнозом, но в более тяжелой форме. Она его поборола, а я нет.

– То есть… – неожиданное открытие ее болезни повергло меня в ступор.

– Да, шансов на выздоровление у меня критически мало.

Не знаю, какое выражение лица у меня было, но оно ей явно не понравилось. Она поморщилась и отвернулась.

– Тебе меня жаль, – она злилась.

Разумеется, мне доводилось слышать о людях со страшными диагнозами. Одни мирились с этим, другие же нет. Эйприл скорее всего смирилась, но все же продолжает жить и делать вид, что все хорошо. Конечно жаль ее, она ведь еще так молода. Я начала привязываться к ней.

– Извини.

– Мне это не нужно. Я обычный человек, – она вздохнула. – Забудь, что я сказала. Сделай вид, что все нормально.

– Да-да, конечно.

Новой, даже такой мимолетной, вспышки гнева я не хотела бы испытать. Больше привыкла к спокойной Эйприл.

– Но… что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась я.

– Это лето пока еще мое. Поверь, я найду себе развлечения, – она слегка усмехнулась.

День 9. Feeling

Чувство.

Я стану твоей звездой, но давай навсегда. Назад пути нет. Главное верь в то, во что не верил раньше.

Солнечные зайчики бегали по стенам. Они такие веселые и свободные. Наверное, я хотела бы быть как они. Прикосновением лучика солнца к блестящей зеркальной поверхности. И вот, ты вроде бы есть, спокойно светишь на чьей-то стене, а потом раз – шторы закрывают. Ты как бы погибаешь в темноте. Теряешь свое тело. А я, похоже, потеряла не только его, но еще и разум, способность спокойно жить и думать. Будто я умерла, и меня воскресили, забыв положить в меня нечто важное. Какую-то часть души. Или словно я что-то обрела и вмиг потеряла. Хочется просто растаять в этом сумасшедшем мире и его серости будней. Просто развеяться пеплом над когда-то родными мне людьми и ветром стереть все воспоминания о себе. Чтоб никто ни о чем не жалел.

Кофе натощак и быстро в школу. Я бы еще целую вечность там не появлялась, но частые прогулы мне ничем хорошим не откликнутся. Как, в прочем, и мои постоянные опоздания.

– Мисс Шот, может, Вы хотя бы к концу года порадуете нас, придя в школу вовремя? – Миссис Зилберг, наш классный руководитель, просверливала взглядом дыру в моей голове.

– Я могу сесть?

– Садись, Шот.

Я дошла до своего места и осмотрела класс. Агаты и Эйприл нет на своих местах. Агата редко прогуливает школу, а вот Эйприл ходит будто под настроение.

Положив голову на сложенные руки, я спряталась за впереди сидящим Финиганом Уокером и уснула. Проспала я недолго, но было ощущение, будто мой сон длился не менее нескольких часов. Кое-как поднялась, взяла рюкзак и потащила свое сонное тело к выходу. Все вокруг все еще шептались за моей спиной, обсуждали недавнюю вечеринку. В коридоре я нашла Эйприл. И Агату. Они о чем-то разговаривали, лицо бывшей подруги менялось на глазах. Ей явно не нравилось то, что говорила Эйприл. Та же была, как всегда, невозмутима и спокойна. Когда, видимо, разговор был окончен, Эйприл направилась ко мне. Я хотела расспросить ее обо всём, но вместо этого она протянула мне сложенный тетрадный листок.

– Один парень просил передать тебе.

«Ким Сулм» было написано сверху. Разворачивать лист я не спешила.

– Кто это?

– Слегка рыжеватый парень с застенчивыми зелеными глазами, – она слегка улыбнулась.

– Ты знаешь его?

– Нет, скорее всего он видел нас месте. Не решился сам тебе передать.

– Возможно, – я пожала плечами.

История. Всеми любимая миссис Стоун, как всегда, рассказывала моменты из своей жизни, а я развернула записку.

«Привет, Кристен. Возможно ты посчитаешь это глупым, но я не смог подойти сам. Я хотел бы пригласить тебя на выпускной бал. Надеюсь ты не откажешься стать моей парой на один вечер?».

Далее был написан его мэйл.

В моей голове сейчас нет места для подобных мыслей. Пойти на танцы с незнакомым парнем? Я пока даже не уверена – хочу ли вообще идти на этот чертов выпускной.

Эйприл сегодня слишком молчалива. Она сидела напротив меня и ломала булочку. К соку она не притронулась. Не помню, чтоб она при мне когда-нибудь ела. Заметив мой взгляд, она перестала ковырять булочку.

– Я не голодна, – она отодвинула от себя поднос.

– Сколько раз в день ты ешь?

– Мой организм не принимает даже половину необходимого, – увильнула от ответа она.

Мне хотелось обнять ее и пожалеть, но я вспомнила, что было в прошлый раз.

– Не стоит этого делать, – карие глаза сосредоточено смотрели на меня.

– Откуда ты знаешь, о чем я думаю?

– Не сложно догадаться, – она облокотилась на спинку стула. – Сочувствие к таким как я, самое худшее чувство.

– Но почему?

– Я хочу, чтоб ты забыла об этом. Хочу, чтоб ты считала меня такой же, как и ты. Не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказала. – Стальные нотки в её голосе прямо-таки говорили – еще шаг и ты перейдешь черту.

Она умеет наводить страх. Лучше этого она только переводит темы.

– В воскресенье ты свободна? Парни хотят спалить весь зефир на костре и спеть несколько песен под гитару.

Я хотела вернуться к прошлому разговору, но не стала испытывать судьбу.

– Звучит заманчиво. Но ведь на выходных обещали дождь.

– Мы в Сиэтле – тут почти все время дождь, – ее губы слегка дрогнули в полуулыбке. – Их это не остановит.

Люди в столовой стали расходиться. Нам тоже пора идти в кабинет. Хотя на урок испанского можно было не спешить. Мистер Нэп все время где-то задерживается.

Пока я доставала учебники, с передней парты ко мне повернулась Кэролайн Шуст. Мы никогда с ней особо не общались, даже не узнавали друг у друга как дела.

– Как ты могла так поступить с подругой?

Я была в шоке. Она первый человек, который решил мне сказать что-то в глаза. Было заметно, она верит в тот бред, что услышала от Агаты.

– Я ничего не сделала.

– То есть переспать с парнем подруги для тебя «ничего»? – она злилась так, будто я переспала с её парнем. Но, черт возьми, я вообще ни с кем не спала!

– Прежде чем осуждать меня, лучше бы задумалась о правдивости обвинений в мой адрес.

Кэролайн замолчала и через несколько секунд отвернулась. Зачем вообще Агата затеяла все это? Почему я должна страдать из-за них еще больше?

Я перевела взгляд на парту Эйприл. Она что-то писала на куске бумаги. Лицо слегка задумчивое, кусает нижнюю губу. Она убрала за ухо выбившуюся с легкой косы прядь и отложила ручку. Сложив лист в аккуратный квадратик, Эйприл положила его в карман. Все-таки загадок больше, чем ответов на них.

Оказавшись дома, я так и не смогла отбросить атакующие мой разум мысли. Поэтому я взялась за уборку в комнате, а потом за домашнее задание. Впереди экзамены, Мне сейчас никак нельзя забрасывать учебу. Но время еще оставалось, и я решила снова зайти в тот блог, где Эйприл иногда оставляла записи. Несколько дней назад она сделала одну запись под которой появились странные комментарии.

«Каждый раз, закрывая глаза я вижу то, чего не могу увидеть, открыв их. Но, несмотря на то, что мне это нравится, я не хочу закрывать глаза навечно.»

Неизвестный:

«Возможно, я смогу Вам помочь. Заходите в наше тайное сообщество, и мы решим все Ваши проблемы.»

Она ничего не отвечала, отправлено было два дня назад. Следующий был сегодняшним, отправленным пять минут назад.

Неизвестный:

«Подумайте о моем предложении! Мы действительно сможем Вам помочь.»

Только я хотела закрыть запись, как появился новый комментарий. От Эйприл.

Эйприл:

«Я подумаю над этим.»

Неизвестный:

«Не заставляйте меня ждать и, конечно же, себя! У Вас есть свободные пару часов сегодня вечером?»

Эйприл:

«Да, есть.»

Неизвестный:

«Мы могли бы встретиться. Не возражаете?»

Эйприл:

«Давайте перейдем в приватную беседу.»

На этом все обрывается. Что происходит? Я не хочу пускать ее с ним. Может он псих какой-то. Но что мне делать? Она подумает, что я за ней слежу. К черту. Я быстро собралась и недолго думая поспешила к её дому. Дорога казалась мне безумно длинной и долгой, не как в прошлый раз. Эйприл стояла в тени своего дома и задумчиво выпускала колечки дыма.

– Эйприл? – я подхожу к ней.

– Что ты тут делаешь?

Похоже, она не рада меня видеть. Мое лицо, видимо, снова меня выдало.

– Я лишь спросила, что ты тут делаешь, а ты уже подумала, что я тебя выгоняю, – она усмехнулась.

– Ну, люди так обычно говорят, когда они не желают кого-то видеть.

– В таких ситуациях я прогоняю сразу, – она затушила окурок. – Пройдемся?

Мы снова оказались у обрыва. И я почувствовала это снова. Свобода. Вот она. Когда тебя обдувает прохладный ветер, под ногами синее море, летают чайки… Непередаваемые ощущения.

Сзади ко мне подошла Эйприл.

– Я хотела бы кое-что попробовать. Мне нечего терять, верно?

– Чего ты хочешь?

Она стала ближе к краю обрыва. Вода, плескавшаяся внизу, сегодня была относительно спокойна. Я в ужасе схватила ее за руку.

– Тут не очень высоко, все будет хорошо, вот увидишь.

–Ты безумна!

– Я знаю.

Она забрала у меня свою руку и прыгнула вниз. Но я все же успела снова ухватить ее, и мы упали в воду вместе. Мимолетное ощущение полета и удар о воду. Она попала в рот, нос, уши, глаза. Вдохнув побольше воздуха на плаву, я почувствовала, как адреналин бурлит во мне и бьёт в мозг. Я засмеялась.

– Всегда мечтала об этом! – крикнула она.

Мы поплыли к суше и, обессилев, упали на берег.

Из дневника Эйприл:

«Я наконец почувствовала себя живой. Прекрасно вновь ощущать себя. Мне этого очень не хватало.»

День 10. Rose

Роза.

Бывает, мечты гаснут лишь потому, что мы боимся их неосуществления. Уже в самом начале, в своей голове, хороним заживо то, что, казалось бы, могло бы стать твоим.

Кто-то коснулся моего плеча, пытаясь разбудить. Конечно же, это была Эйприл.

– Скоро начнёт светать.

Я открыла глаза, увидев это, она перестала меня трогать и села на берегу так, чтоб вода омывала её ноги. Сырая одежда неприятно прилипла к коже. Мы ведь в ней прыгали, а за ночь она на мне не высохла. Кроссовки тоже были не в лучшем состоянии. Я повернулась и легла на спину. Интересно, который час? Я встала. Живот скрутило. А ведь я не ела со вчерашнего дня. Поправив на себе одежду и очистив ее от песка, я подошла к подруге.

– Нужно идти.

– Хорошо, – она поднялась и надела свои кеды на босу ногу.

Ее лицо, которое не выражало раньше никаких эмоций, немного просияло. Она, опустив голову, слегка улыбнулась. Так мы и шли. Молча. Погруженные в свои мысли. Всю дорогу я не сводила глаз с ее шеи. Только сейчас я могла разглядеть ее татуировку – голубая роза с шипами.

– Почему именно роза?

Она подняла голову и машинально прикрыла шею волосами.

– Мне ее подарил Мэтт, – легкая улыбка озарила ее лицо. – Это символ возрождения, любви, красоты и юности. Это же и молчание, сокровенная тайна, вечная память. Цветок – означает славу, листья – радость, а шипы – печаль, – она немного помолчала. – Не думаю, что все это обо мне, но мне она нравится.

– Я так понимаю, голубой цвет розы тоже что-то значит?

– Да, символ недостижимого и невозможного. Мэтт долгое время добивался моей любви, – она снова улыбнулась. – Очень трудно добиться моего признания и внимания, – а после паузы добавила с усмешкой, – Еще человек с татуировкой синей розы, является источником вдохновения для музыкантов и поэтов.

Я улыбнулась, вспомнив Киша, недавно чуть ли не умоляющего Эйприл войти в состав их группы.

Я задумалась, может быть это и послужит подсказкой для меня. Правда пока не пойму, каким образом, ведь даже татуировка обозначает недостижимость и тайну.

***

Не знаю, кто придумал учиться по субботам, но ведь скоро я вообще не зайду за порог школы, поэтому пропускать занятия не стоит.

Домой я пришла около семи утра. На столе в кухне я увидела записку:

«Вечером поговорим. Будь дома.

Мама».

Только разборок с родителями мне не хватало. Я вздохнула. Позавтракав и переодевшись, я взяла свою сумку и пошла в школу. Эйприл уже была там. Спокойно сидела на своем месте. Как ни странно, я только сейчас заметила, с каким не скрытым интересом на нее смотрит Доминик. Марис считается одним из симпатичнейших парней нашей школы. У него было очень много девушек, он умеет пользоваться своей привлекательностью. Для меня же, он просто смазливый одноклассник. Признаюсь, в восьмом классе я была без ума от него. Но быстро поняла, что отношения с ним ни у кого не длились больше недели, я бросила свои надежды, даже позабыв свою прошлую влюблённость. Сейчас же не ощущала к нему и половины всего того, что было раньше. Порой только иногда разговаривала с его сестрой Мино. Она на два года младше Доминика. Милая и жизнерадостная девушка. Обычно он присматривается к нашим «супермоделям» в мини-юбках и на каблуках с разрисованным лицом. Но сейчас он смотрел на Эйприл. Он все уроки не сводил с нее глаз, мне это не нравилось, хотя знала, что она даст ему достойный отпор, если он попытается сделать шаг.

***

«Человеку нужен человек, иначе он просто невозможен».

Не помню, где я это услышала, но ведь так и есть.

Трудно дышать, когда ты один, когда рядом нет никого. Просто тонешь в собственном молчании и… Привыкаешь к одиночеству, отвергая тех, кто потом пытается тебе помочь. Мир не смог бы существовать, если б люди держались поодиночке. Но это заставляет нас привыкать к другим и надеяться на их поддержку и помощь. А привыкать к другим очень опасно. Человек может предать тебя, растоптать и уничтожить. Может молча уйти и больше не вернуться. Или может умереть.

Это всего несколько причин, почему лучше ни к кому не привязываться. Но без этого никак. Да и надежда на поддержку тоже часто бывает пустой. Тебя бросают все, и ты остаешься один на один со своими проблемами и переживаниями. А ведь людей в людях иногда так сложно найти. Порой чувствую себя ненормальной, в попытках увидеть истинное лицо человека.

Интересно, а каков мир глазами сумасшедшего? И кто они вообще такие? Те, кто увидел нашу реальность без масок и иллюзий? Или же, просто не выдержавшие напора чужих мнений и суждений? Вряд ли я бы смогла оставаться в здравом уме, почувствовав, насколько окружающие не искренни, самолюбивы, злы и циничны. А может, сумасшествие приходит с осознанием того, что ты никто в этом мире, как и любых других. Возможно в этот самый момент, начинаешь видеть все в реальных красках, не в черно-белых и оттенках розового, а в ядовито-ярких. Они наверняка ослепили бы нас и заставили почувствовать свою бледность и ничтожность. Поэтому мы видим все иначе. Чтобы не сойти с ума. Но иногда мы все-таки замечаем проявления невыносимых для наших глаз просветов. Тогда-то мы и открываем или закрываем свою душу для кого-то. А может даже для всех.

***

– У тебя бывало такое чувство, будто ты знаешь что-то наперёд, но не уверена, что сможешь это исправить?

– Всякое бывает, – я неопределенно пожала плечами.

– Обычно, если люди знают что-то, что произойдет в будущем, они способны изменить его.

– Тогда стоит попробовать, если есть хоть малейшая надежда.

– Не знаю, Кристен. Я не уверена, что реально смогу что-либо сделать, но чувствую, скоро кого-то потеряю, – она немного задумалась. – Возможно себя, а может кого-то из тех, кого люблю. А их ведь не так много.

– Есть ли шанс изменить это?

– Может быть. Главное, чтобы я не опоздала с действиями.

Эйприл опустила голову, спрятав лицо в длинных волосах. Она что-то шептала себе под нос, я не могла разобрать слова. Прислушавшись, я услышала только одно слово, она произносила его так, будто это единственное, что может ее спасти. Спасти от всего. Будто это придавало ей сил. «Мэтт». Никогда не видела, чтобы кто-то был настолько сильно зависим от другого. Да и вряд ли еще увижу.

– Как давно вы не виделись?

Она замолчала и подняла на меня уставшие глаза.

– С Рождества.

Ничего себе!

– Но он иногда звонит и пишет. Присылает подарки.

– Он говорил тебе, когда приедет?

– Мэтт обещал, что мы скоро увидимся, но дату не говорил, – она слегка усмехнулась, – Он любит делать неожиданные сюрпризы. Может, это будет одним из них.

– Было бы круто, – мне действительно хотелось увидеть ее счастливой.

– Да… – она облокотилась на спинку лавочки и запрокинула голову назад. Вдохнула.

Подул легкий ветерок. Листья на деревьях в этот момент будто бы хором шептались, негромко шумели. В весеннем воздухе витал едва уловимый запах свежескошенной травы, цветов и сырой земли, будто только прошел небольшой дождик. Я вдохнула полной грудью, обожаю такие дни. Эйприл, похоже, тоже.

– А мне ведь вряд ли удастся урвать еще дни с такой погодой, – она смотрела в небо, все также, с запрокинутой головой, – даже жаль как-то. Я ведь еще столько всего не видела, не пробовала.

– Знаешь, первое время, я думала, что ты не хочешь жить, – я посмотрела в ее сторону. – Но только сейчас поняла, человека так жаждущего дойти до старости испытав всё, я никогда больше не встречу.

– Тебе не кажется, что мы слишком много стали говорить на подобные темы?

– Возможно. Я просто пытаюсь понять тебя.

– Это не обязательно.

– Обязательно, Эйприл. Мне важно знать, что с тобой и как ты все видишь.

– Хочешь увидеть мир моими глазами?

– Да.

– Уверена, что не пожалеешь? – в её голосе ощущался азарт.

– Я ведь могу попробовать, верно?

– Конечно. Но с чего бы начать? – Она задумчиво постукивала пальцами о поверхность лавочки.

– Какие люди тебе чаще попадаются?

– Чаще всего высокомерные эгоисты, они не видят себя со стороны. Многие, причем на вид очень доброжелательные и приятные. Другие же сразу кажутся неприятными. Как, например, Агата.

Я вспомнила их первую встречу. Да, Агата тогда уже видела в Эйприл врага. А та ждала ее хода.

– Не знаю, как так, но ты почему-то не разглядела в ней стерву.

– Я знала это. Но она не всегда была такой.

– Может быть, – она пожала плечами, – но при мне она себя проявляла только таким образом. Показывала настоящую себя. Неплохая актриса, кстати.

Я ухмыльнулась.

– Никогда не думала, что буду когда-то так говорить о ней.

– Она пускала слухи о тебе.

– О тебе ведь тоже?

– Мне плевать, что обо мне думают. Но все же моя жизнь не сериал, который можно обсуждать.

– Не знаю, всех волнует, что о нем говорят. Меня тоже. Не всегда, конечно.

– Слишком уж сильно забиваешь свою голову тем, что думают о тебе другие, в то время, как внутри тебя гниет твоя душонка.

И, правда, я ведь добиваю себя этим. Нет, чтобы забить на все это, я прокручиваю все в своей памяти.

– Да и доверять всем подряд прекращай. Ведь больно бывает от того, что мы слишком наивны и делаем неверные шаги.

Мой мобильный завибрировал. Пришло сообщение. От мамы.

«Ты где? Просила быть дома!»

– Прости, мне нужно идти.

– Ничего, иди.

– Эмм, до скорого, Эйприл.

– До скорого.

Я быстро пошла в сторону дома, через пятнадцать минут уже была там. В гостиной меня ждала мама. Мне не нравилось выражение ее лица, оно не предвещало ничего хорошего.

– Ты зачем вообще домой приходишь? Только поесть? И все? Тебя вообще не видно, неслышно! Ночами где-то гуляешь, а я должна переживать!

– Мам, успокойся…

– Доиграешься, под домашний арест в тебя посажу!

Я медленно пошла в свою комнату.

– Куда это ты? Я не договорила!

Мне просто надоело все это выслушивать каждый раз. Закрыв за собой дверь, я включила музыку на ноутбуке. Скоро я уже окончу школу и уеду отсюда. Нет, я люблю этот город, но слишком много плохих воспоминаний в нём. Много тех, кого видеть не хочу. Может я и буду скучать по родителям, но меня это не остановит. Я хочу уехать. Хочу приехать туда, где меня никто не будет знать. Всегда об этом мечтала. Наверное, это круто, быть чужой в чужом городе и со временем становиться его частью, привыкать к новым людям, узнавать новые места… И еще, хочу, чтоб Эйприл была рядом. Она ведь хочет еще многое попробовать в своей жизни. Но времени так мало…

Из дневника Эйприл:

«Схожу с ума. Я чего-то очень сильно боюсь. Ужасное предчувствие потери. Вдруг оно сбудется?

Сегодня вспомнила наше Рождество. Это были самые прекрасные дни в моей жизни. Мэтт тогда был со мной каждую минуту. Мне не хватает тех дней.»

День 11. Eyes

Часть 2: Extinguished the flames

Погасшее пламя. Эйприл.

Глаза.

Вечность в этих глазах. В них весь космос моих мечтаний. Но он так глубок, что, боюсь, никогда не разгадаю все тайны, которые он таит.

Луна этой ночью светила ярко, как никогда. Она полностью освещала мою комнату, но я все же зажгла пару свечей в отдалённых, мало освещенных углах. Вчера сгорела последняя лампочка в доме, не хотелось их покупать. Мне больше нравится свет свечей.

Сейчас, наверное, около часа ночи. Забавно, я почти всегда просыпаюсь именно в это время. Меня снова охватил жар. Я бросилась к коробке с лекарствами, не хочу вновь попадать в больницу лишь потому, что не могу снизить температуру. Меня все чаще стала посещать слабость, мышцы и суставы будто выкручивают.

Я достала дневник, с полуулыбкой разглядывая его. Вот фотография нас с Мэттом. Мы тут такие счастливые. Это было в Нью-Йорке, когда он там работал. А вот его письмо, которое он мне писал прошлой зимой…

«Я не умею красиво писать и правильно выражать свои мысли в тексте, но ты самое прекрасное, что есть в моей жизни. Я всегда искал девушку, которая меня зацепит и станет моей королевой. Совсем недавно я осознал то, что мне не нужно её искать. Эйприл, я давно уже нашел её. И это ты».

Слезы навернулись на глаза. Я так хочу провести свои последние дни с ним. Возможно, эгоистично, но я потом больше его не увижу. Как он переживет это? Что будет с ним после моей смерти? Он ведь вряд ли будет искать другую. Боюсь, он не захочет заводить семью. Черт, наш мир сошелся клином друг на друге!

Тиканье часов. Оно добивает, будто говорит мне: «Эйприл, смотри, скоро настанет твое время, и мы заберем тебя к твоей родной сестренке и матери». Черт, черт, черт! Голова уже болит от бесконечных мыслей. Да лучше я бы и не знала об этом, просто жила, а потом умерла, не зная своего диагноза. Мне было бы намного спокойнее. Правда. Но я знаю… Знаю, что меня ожидает впереди. Нет, я не хочу уходить на глазах у родных… а папа? Увидеть бы его хоть раз за столько лет. Интересно, как он? Завел ли себе новую жену и детей, купил ли новый дом во Флориде…

Звонок в дверь. Туман в голове рассеялся, мысли прояснились. Я встала с пола. Медленно спустившись вниз по лестнице, я подошла к двери. Позвонили снова.

– Эйприл, открой. Это я.

Голос Киша прозвучал снаружи. Я открыла.

– Привет, – он замешкался, – не разбудил?

– Нет. Проходи.

– Спасибо.

– Ты поздно.

– Я принес, – он протянул мне небольшую горсть таблеток в пакетике.

– Спасибо, Киш… Сколько с меня?

– Подарок, сестра, – он улыбнулся. – Как ты?

– Все также. Есть вести от Мэтта?

– Нет, он не звонил и не писал. Вообще не знаю, где он сейчас.

– Может чаю?

Он засмеялся.

– А есть что-нибудь покрепче?

– Коньяк?

– Другое дело.

Мы устроились на кухне и Киш осмотрел мое жилище.

– Ты все так же живешь в полумраке.

– Как видишь.

– Сколько тебя знаю, все эти годы ты больше сидишь в темноте и редко спишь. Так нельзя, сестра.

– Знаю, но меня мучают разные мысли.

– В прошлый раз, когда ты приезжала сюда, тебе было пятнадцать… Ты уже тогда себя так вела.

Я улыбнулась. Да, я уже не раз бывала в Сиэтле. Крайний раз я потерялась и случайно забрела в неизвестный мне район. Там я и встретила парней, решив у них спросить дорогу.

– Ты ни капли не изменилась, – он помолчал пару секунд. – Разве только, стала еще красивее. Время, Эйприл, играет с нами в злую шутку. Ты хорошеешь с каждой минутой, от тебя трудно отвести глаз и пройти мимо… Но это ненадолго. Пускай, цветы должны погибать, но ты еще слишком юна для этого.

Я опустила голову, в попытках спрятать лицо и накатывающие слезы. Он взял меня за подбородок и повернул к себе.

– Знай, мы будем делать все, лишь бы ты осталась жива.

– Я знаю, Киш. Знаю…

Он крепко обнял меня, провел рукой по волосам.

– Ты наша сестра, всегда останешься ей, Эйприл.

Мне так не хватало его всё это время, пока я ездила по другим городам. Я приехала сюда, надеясь встретить его. Он был моим учителем – учил играть на гитаре, учил держаться в любой ситуации, он был моим братом, которого у меня никогда не было.

– Сколько, Эйприл?

– Что? – я подняла на него глаза.

– Сколько осталось?

– Три месяца.

– Скоро придется уехать, – он выдохнул. – Может через неделю, может через месяц, но мы вернемся.

– Мне будет вас не хватать.

– Мы ведь увидимся вечером? – парень улыбнулся.

– Конечно.

Киш слегка приобнял меня.

– Хочешь, чтобы я остался? – он глотнул со стакана.

– Останься, если не сложно. Я так о многом хочу с тобой поговорить.

– Что именно тебя тревожит?

– Такое ощущение, будто меня ждут какие-то неприятные перемены. Словно кто-то отберёт кусочек моей души. Я не знаю, как избавиться от этих мыслей. Я тону в них. Круг замкнулся. Не знаю, куда себя деть.

– У тебя ведь есть тот человек, с которым ты забываешься.

– Да, но как только мы расходимся, меня снова накрывает.

– Кстати, как она?

– Уже намного лучше.

– Ну, хорошо. Лайт волнуется за неё, – он усмехнулся. – Похоже, наш Казанова влюбился.

– Уверен? Он ведь и ко мне, первое время, приставал.

– А вот этого уже сказать не могу. Он же действительно меняет девушек, как перчатки

– Добивается чьей-то любви неделями, а получив ее, бросает.

– Лайт хороший парень, ты знаешь, но у каждого свои тараканы.

– Конечно.

Проговорив еще немного, он ушел. Разговоры с ним меня успокаивали. Я села на подоконник и закурив прокрутила весь наш диалог в голове. Все казалось таким простым, но уж точно не мне.

***

– Кристен?

– Привет, – в трубке послышался какой-то шум.

– Не забыла о наших планах на вечер?

– Нет. Я помню. Где встретимся?

Обговорив детали встречи, я нажала отбой. Надела джинсы и красную свободную майку, и вышла из дома. Добравшись, я обнаружила, что Крис уже ждет меня. Присев рядом с ней, я начала изучать ее настроение. Всегда так делаю. Ее непонятное состояние привело в замешательство. Похоже, то, о чем она думает, не может вызвать положительных эмоций.

– Что с тобой?

Она мотнула головой, показывая, что все нормально. В ответ на это я лишь закатила глаза. Подруга встала и слегка улыбнулась.

– Все хорошо, просто я, наконец, начинаю понимать, что ничего не может длиться долго. Ничто не вечно.

– Мне жаль, что ты поняла это.

Она заглянула мне в глаза. Такой сосредоточенный и внимательный взгляд. Он мне нравился. Никто еще так отчаянно не желал прочувствовать меня. Она уже знает достаточно, но я продолжаю закрываться.

– Пойдем, – я взяла ее за руку, что оказалось моей ошибкой. Температура осталась на прежнем уровне, хоть я уже и не так ощущала жар.

– Ты как, нормально?

Крис резко забыла о своих проблемах. Ее вдруг перестало волновать все, кроме меня.

– Да.

– Но твоя рука… Она горячая…

– Идём, Кристен.

Она молча шла рядом. Она должна понимать, что для меня такое состояние вполне нормально. Конечно, в этом нет ничего хорошего, но, тем не менее, я хожу и чувствую себя приемлемо. Уже плюс.

***

Люди какие-то неживые. Они как роботы. Делают то, что привыкли, а не то, что хотят. Они вообще чего-то хотят? Конечно, кто-то по-любому о чем-то мечтает. Правда, мало кто идет к своей мечте. Они надеются на чью-то помощь. Глупые люди. Да ни за что в жизни они тогда не добьются всего того, что могли бы заполучить действуя. Да, есть такие случаи, когда успех падает на голову нежданно-негаданно. Но ведь такие случаи редкость. Не стоит надеяться на кого-то и на то, что судьба подарит тебе возможность стать выше. Человек сам делает и ставит себя так, как ему того хочется. Все зависит от наших усилий. А они по привычке идут на работу, чтобы заработать жалкие копейки на жизнь, сидят дома, вместо того, чтобы провести свой отдых на свежем воздухе. Люди слишком ленивы.

Верно, я не отношу себя к ним. Иногда мне кажется, что я вообще не отсюда. Будто меня сюда просто выбросили. Оставили погибать, а я осталась жива. Хотя это лучше, чем быть бесчувственными роботами.

Начал моросить мелкий дождик. Люди зашевелились, стали забегать под крыши, доставать зонты, одевать капюшоны… А мы просто шли дальше. Я посмотрела на Кристен. Она тоже была погружена в свой мир. Пару капель сразу упали на мое лицо. Запах дождя – ради этого стоит жить. Да, я настолько сильно обожаю его. Я остановилась и подняла лицо к небу. Крис смотрела на меня как на предмет, который для нее невозможен, до которого ей не дотянуться. Может, конечно, не совсем так, но она всеми силами хотела рассмотреть то, что у меня внутри. Вряд ли у нее это выйдет, но может она и будет тем человеком, что узнает меня до конца.

– Как будто ангелы плачут… – прошептала Кристен.

– Не верю ни в Бога, ни в ангелов, – я опустила голову, вода продолжала стекать по лицу.

– Но как? Ты ведь говорила…

– Для меня ангелы – это люди… Люди, которым ты важна, они тебя оберегают. От них же может и зависеть твоя дорога.

– А я верю в них. Нужно ведь во что-то верить.

– Ты права. Но для меня это другое.

– Значит, ты и в рай и ад не веришь?

– Нет.

– Куда же тогда попадают наши родные, когда умирают?

– Возможно в параллельную Вселенную, раз тебе нравятся такие варианты. Я считаю, что они просто исчезают. Может они потом нас слышат, может они как-то влияют на нас, но они умирают во всех мирах. Во всех, кроме одного.

– Какого же?

– Пока мы их помним, они есть.

Она задумалась.

– У тебя кто-нибудь умирал?

– Я не хочу говорить об этом.

В голове сразу пронеслись лица. Мама… Сестра… Я сжала кулаки. Ногти больно впились в кожу. Все нормально, все нормально, все нормально… Черт возьми! Эйприл, успокойся!

– Что-то не так?

Я опомнилась, вспомнив о ее присутствии.

– Ты не ответила…

– Это очень долгая история, поэтому вдаваться в подробности я не буду.

– Хорошо.

Мы продолжали идти, дождь чуть утих, будто тоже прислушиваясь.

– Родители от меня отказались. Это было решением отца. Но мама иногда приходила ко мне. Забирала на выходные к бабушке. Так шло пока мне не исполнилось девять. У меня родилась сестра.

Кристен внимательно слушала, пытаясь нарисовать у себя в голове эту картинку.

– Ее назвали Алекса. Я иногда с ней виделась. Отец, конечно же, пару раз заставал меня с матерью и сестрой. Но он, впервые увидев меня, когда мне было восемь, сказал, что я безумно похожа на маму… Было бы все хорошо, только он все же оставался на своей позиции. Ему не нужна была больная дочь. Он, скрипя зубами, уходил в гостиную, когда видел меня на кухне с Алексой. А потом… Он просто ушел. Бросил маму и трехлетнюю дочь. Оставив им дом, машину… Пришел с документами и заставил маму подписать их. Документами о разводе. Я разрушила семью. Понимаешь?

– Но ведь ты тут не причем.

– Из-за меня они развелись, Крис. А потом… Мама поехала к бабушке забрать Алексу домой. Она посадила ее в машину и поехала по шоссе. Их сбил фургон, выехавший из леса, – я даже не заметила слезу быстро стекающую по моей щеке. Крис протянула руку ко мне.

– Забыла, что я говорила о жалости?

Я настороженно посмотрела ей в глаза.

– Нет, я помню. – Она переварила все сказанное мной и тихо спросила, – Ты винишь себя?

– Я никого не виню. Да, из-за меня это случилось. Возможно… Но теперь я не верю в Бога и ангелов-хранителей.

Она молчала. Я тоже. Нить разговора немного затерялась. Мы уже подходили к зданию, в котором парни давали концерты. Сегодня же у них была репетиция.

Дождь то шел, то прекращался. Может это покажется странным, но я безумно хочу грозу. Нет, не сидеть дома на окне с кружкой горячего чая или шоколада. Хочу сидеть в это время на берегу и наблюдать за всей этой силой природы, которую многие не понимают.

– Они должны встретить нас. Мы договаривались на шесть.

Она посмотрела на дисплей телефона. Без десяти минут. Мы присели на лавочку возле входа. Долго ждать не пришлось, ровно в шесть появился Киш с ребятами.

– Пунктуален, как всегда, – я обняла их.

– Иначе это уже буду не я, – Киш улыбнулся.

– Точно.

– Привет, красотка, – он подмигнул Кристен, а она в ответ улыбнулась.

– Привет.

Настроение у всех было приподнятое. Хорошее начало, могу сказать.

Коттедж находился не очень далеко. Рядом плескалась речушка, вокруг деревья, полянка. Трава и деревья были еще мокрыми, поэтому мы зашли в дом. Помню, как в прошлый раз прожила тут пару дней. Осень, холод был жуткий, чего не скажешь о воспоминаниях.

– Думаю, все скоро высохнет. Не уверен, правда, что дождя больше не будет, – Сэм задумался, – Наверное, придется на всякий случай, натянуть тент. Не хотелось бы провести весь вечер в коттедже.

Киш достал из пакета сосиски, соусы и несколько пачек маршмэллоу.

***

Подул холодный ветер. Я и Крис сильнее укутались в плед. Костер мало спасал, но ветер вскоре утих, стало намного лучше.

Кай и Лайт играли на гитаре и пели. Сэм имитировал что-то вроде барабанов, хлопая по своим ногам, а Киш ел сосиски. Давно так не проводила время. Мне не хватало ребят эти три года. Часто их вспоминала и вот, все мы тут. Рядом.

Киш допил свою бутылку пива и обратился ко всем.

– У меня есть идея, – он засмеялся. – Девушки с нами заскучали.

– Разве? – мы с Крис переглянулись и заулыбались.

– Что ты задумал? – Лайт повернулся к нам.

– Вопрос-ответ. Что думаете?

– Почему бы и нет, – Крис чуть спустила с плеч плед.

Подбросив монетку несколько раз, Киш обратился к Сэму.

– Та-ак… – он засмеялся. – Кого больше предпочитаешь, азиаток, метисок, мулаток?

Все залились смехом.

– Мулаток, – он, смеясь, взял новую бутылку пива. Следующий выбор пал на меня.

– Ты надолго к нам?

Все посмотрели на меня. Похоже, всем было интересно. Я редко сижу на одном месте.

– Думаю да, – я улыбнулась, скрывая истинные чувства. У меня только осталось только лето…

Киш в предвкушении улыбнулся. Когда пришла его очередь отвечать.

– Уже придумал, куда поедете в этом году?

– Многое еще неизвестно, но, наверное, в начале, Нью-Йорк, Ванкувер, Калгари…

– А в Торонто? – спросил Лайт, – Мы там еще не выступали.

– Точно, еще и в Торонто!

Игра продолжалась. Смех, шутки и запах расплавленного зефира отводили все грустные мысли, но время не бесконечно, к сожалению. Ближе к двенадцати мы начали расходиться. Крис пора было идти домой, а мы решили ее провести.

Мы с ней прыгали по бордюрам. Радовались жизни, или делали вид, что радуемся, сейчас это не важно. Парни нас на каждом шагу подкалывали. Чудесный вечер. Мы прощались, не желая заканчивать вечер.

– Береги себя, – они обняли меня.

– И вы себя.

– Пока, сестренка.

Из дневника Эйприл:

«У меня все хорошо».

Не знаю, что еще написать… Поэтому я просто дописала внизу «Эйприл» и, выпив лекарство, легла спать. Я устала…

Мэтт…

День 12. Calendar

Календарь.

Страшно знать дату своей смерти. Ты медленно идешь к этим дням. Ничего не можешь сделать. И тут появляется вопрос: «А стоит ли вообще тянуть и мучиться в ожидании?»

Усталость. Головная боль. Синяки под глазами. Мне так надоело это недосыпание. Мой сон длится всего часа три. И так каждый день. Не помню, когда в последний раз высыпалась. Еще и бесконечные мысли не дают расслабиться.

Я заглянула в холодильник. Два йогурта и замороженные магазинные блинчики с мясом, а денег почти нет. Стоило бы проверить кредитку. Может тетка, наконец, прислала деньги, которые она за меня получает. С работы мне пришлось уйти в связи с переездом, а тут я не хочу тратить свое оставшееся время на подобные трудности. Приходится жить на те деньги, которые мне выделяют каждый месяц. Тетка постаралась, пробегала полгода по всем службам, но добилась, чтоб мне оформили пособие из-за отсутствия родителей. Так я могу спокойно до двадцати одного года получать ежемесячную помощь.

В школу, как обычно, пришла рано. В коридорах людей пока не было. Я не настолько люблю подобные места, чтоб приходить так рано, но дома мне делать нечего. Кристен обычно опаздывает, приходит к середине первого или ко второму уроку. Поэтому я пока одна.

Через пятнадцать минут понемногу стали подходить ученики. Не знаю, как другим, но мне было комфортнее, когда их почти не было. Не люблю большие скопления людей. Все эти толпы, в которых каждый говорит о своем, создавая шум, меня угнетал.

Крис вошла в класс через десять минут после звонка. Она окинула на меня вопросительным взглядом, будто спрашивая, как я, без слов. Я ей кивнула.

***

Однажды, когда я усну, ко мне придет Дьявол. Он придет за моей душой. И что самое обидное, мне нечего будет ему отдавать. С каждым днем во мне умирает частичка меня. Его вряд ли устроит полу разорванная, местами зашитая душонка. Но он придет. Я знаю. Это будет не тот Дьявол, которого представляют другие, у меня он свой и он совершенно не связан с верой.

Голоса. Шум. Нет, не те звуки, что мы слышим вокруг. Я их сейчас слышу внутри себя. Голоса перешептываются, спорят, ругаются. Один говорит о мечтах, разбивающихся об асфальт. Другой, опустившись глубоко вниз, в мир, где я бываю каждую ночь, говорит о чем-то возвышенном и прекрасно убитом. Наверное, я наконец приближаюсь к истинному значению своей жизни. Или, просто-напросто, схожу с ума. Скорее всего второе. Я бы многое отдала, чтоб после смерти оказаться в выдуманном мной месте. Ох, как бы оно оказалось красиво, увидь я его своими глазами! Босиком по вечно зеленой траве бежать к холодному водопаду… Прятаться от зноя солнца в тени густой кроны деревьев яблони и вишни… Запахи разных цветов в жарком воздухе, которые приносит ветер откуда-то с юга… Я вздохнула. Если мы попадаем после жизни в мир, который придумываем сами, то, пожалуй, я готова умереть прямо сейчас. Вот только не факт, что так будет. Может, я вообще окажусь в каком-то мрачном замкнутом пространстве. Мне не узнать это. Пока что. Пока я жива буду хвататься за каждую ниточку своих дней. Может быть зря, может быть вовсе нет смысла существовать, но я хочу, хочу видеть тех, кто видит во мне хоть что-то светлое.

Я подняла руку.

– Можно выйти?

– Мисс Марми, это так важно? – миссис Стоун вопросительно подняла бровь.

– Да.

– Что ж, выходи.

Я решила не говорить, что не вернусь. Мне нужно побыть одной и понять, что со мной не так на эмоциональном уровне.

Детство… У меня его не было. Я не знаю, что такое семья, родные люди рядом, семейные ссоры. Никогда не жаловалась на свою жизнь, даже когда говорила о болезни. Каждому из нас отведено свое время. Не знаю, много это или мало для меня, но этого достаточно, чтобы почувствовать вкус многих вещей. У меня есть друзья, любимый человек, который тратит все свои силы на то, чтоб я выздоровела. Недавно у меня появилась мысль о том, что ему нужна здоровая девушка. Не нужна больная. Это не лечится! Он не может уже просто взять и остановить всё это. Мы слишком много пережили, стали родными, одним целым. Я не сомневаюсь в его любви ко мне, только зачем ему такая гора на плечах? Вокруг много красивых и ЗДОРОВЫХ девушек. Почему он со мной носится? Если он найдет себе другую, я отпущу. Хочу, чтоб был счастлив. Я бы очень многое отдала, чтоб он был с той, которая будет для него прекрасной и нежной, которая станет его женой и подарит ему детей. А я не та.

Кап.

Слезы? Снова? Сейчас я почему-то остановилась и смотрела, как на асфальт что-то капнуло с моей щеки. Ноги подкосились, я буквально упала на дорогу. Поджав ноги и обхватив их руками, я продолжала думать о Мэтте. Он мой ангел, только все не так просто и прекрасно, как думает Кристен. Я его не стою. Не стою его усилий и заботы.

Каждый раз, опасаясь не встретить утро нового дня, я забыла о настоящей жизни. Пускай было пару дней, когда чувствовала себя окрыленной, но все же…

Убейте меня, убейте меня! Зачем так мучить? Зачем заставлять ждать собственную смерть? Зачем мне это?!

Я вцепилась в свои волосы руками. Ничего не хочу. Губы до крови искусаны, челюсть болит, так сильно сжала ее, тело ломит… Но нет, я не буду снова пить эти таблетки! Пускай упаду в обморок, пускай меня найдут уже бездыханную в собственных слезах на этой грязной дороге! Мне уже все равно.

***

Иногда мне кажется, что жизнь – как кинотеатр. Люди каждый день повторяют одни и те же движения, текст. А потом они уже настолько досконально знают свою роль, что уже живут ею. Не замечают разницы между реальным миром, где мы чувствуем себя свободно, где мы чувствуем себя собой, и между той серой повторяющейся каждый день действительностью. По-моему, даже самые известные актеры, так любящие свою профессию, не так зависимы от тех масок, что они одевают на съемочной площадке. Они, в отличие от обычных людей, надев их, приобретают своего рода человечность, веселость, любовь к кому-то или наоборот. Все ведь зависит от характера придуманного персонажа, которого им предстоит показать. Но тут иная картина – эти унылые «кирпичи» изображают радость, получив подарок, который они не хотели, любовь к другим и для других, жалость, которая никому не нужна, жизнерадостность и жизнелюбие. Многие устали уже жить. Что там можно говорить о других чувствах?! Да, бывает иначе – пытаются быть гордыми, когда всё же понимают, что она тут излишня и могут потерять родного человека из-за нее; высокомерными, зная, что они вовсе ничего не стоят, но так же сейчас модно, так же круто; пытаются показать глубину личности, когда там вовсе пусто. Ох, да, и равнодушие. Тут и сказать нечего. Человек корчится от душевной боли где-то на полу в ванной, ему разбили сердце, наплевали в душу, ноги вытерли, а ему как бы «не важно». Конечно. «Неважно» ему. Или поссорившись с кем-то становишься безразличным к проблемам другого. Люди перестали ценить каждый миг. Их не волнует конец света, они же готовы к зомби-апокалипсису. Что может быть хуже? А? Отношения потеряли свою ценность. Раньше цель была: завести семью, нарожать детей и прожить в мире и понимании вместе до конца. А сейчас? Пришел в бар, снял шлюху, рассказал сказку о своем супер-мега бизнесе и тачке за несколько десятков, а то и сотен тысяч долларов, напоил ее. Все. Готово. Она твоя этой ночью. Большего и не надо. Нам лишь бы поиграть в постельные игры, задумываться о чувствах не имеет смысла, ведь их можно купить. Сейчас можно приобрести за деньги все, начиная с земельного участка и заканчивая жизнью, которую ты проведешь там, да еще и закопан там же будешь. Но все же остались те, кому все это важно. Наверное, именно на них держится наш свет. Разве можно представить эту планету без всех ее красок, воздуха, воды? Конечно, нет…

На одной из лекций по истории искусств Древнего мира, я услышала, что человек также является искусством, почти совершенным реальным образом. Раз так, то он должен в себе нести определенный смысл. Во всех произведениях искусства он есть, иногда его бесконечно сложно найти и разгадать, а иногда он лежит прямо на поверхности. Часто, мы настолько слепы, что продолжаем искать дальше, пропуская какие-то важные мелочи.

Я поправила выбившуюся из хвоста прядь. Продолжить развивать мысль не получилось, ее перебила другая – может я зря живу? Есть ли вообще смысл в моем существовании? Если мне скажут «ты нужна мне», я засмеюсь. Нет, мне будет приятно. Наверно. Может быть, я даже поверю. Вопрос в том, нужна ли я себе?

Телефон в кармане завибрировал. Какой-то неизвестный номер. Немного поразмыслив я нажала «принять».

– Привет, любимая, – раздался теплый мужской голос в телефоне. Я молчала. Не знала, что сказать. Мы так давно не выходили на связь… – Эйприл, ты тут?

Я взяла себя в руки, пришла в себя.

– Здравствуй, Мэтт.

– У тебя все хорошо?

Если пропустить то, что у меня ломит все тело, постоянная бессонница, да еще и мысли какие-то… Все прекрасно, да.

– Вполне. Когда ты приедешь?

Недолгое молчание.

– Пока неизвестно. Но я обещаю, скоро мы увидимся, – он улыбался, я это слышала.

– Я скучаю.

– Знаю. Я не меньше, Эйприл. Представь, какой будет наша встреча после такой долгой разлуки…

– Так не хотела бы снова отпускать тебя куда-то.

– Это необходимо.

– Для кого?

– Для тебя.

Пустая трата времени…

– Это глупо, Мэтт, – я опустила глаза.

– Нет! Я сделаю всё, чтобы ты поправилась.

Я не успела ничего ответить, как услышала короткие гудки. Перезванивать я не стала. Оптимист. Во мне этого не осталось.

Так много рассуждений и монологов о теперешних людских ценностях. Я подошла к тумбе у кровати и открыла второй ящик, достала тетрадь с ручкой. Что ж, сегодня 25 мая…

«Кажется, будто рушится мир, и ты боишься упасть,

Он разрушен уже, но еще в попытках небо украсть.

Наивен ты слишком, тут нет чистых лиц,

Люди, наверно, сбежали из тех психбольниц.

Серые тучи над ними и нет солнца давно.

Если ты упадешь, тебе не помогут, всем все равно.

Кричать приглушенно и громко молчать,

Ты научишься скоро свои мысли скрывать.

По колено в грязи, с головой в темноте.

Эгоизм и тщеславие придет на смену простоте.

Мы потеряны в обломках своих городов.

Мы так крепко скованы, приговор наш таков.

Сами себе выбили срок, мы не человечны, чужи.

Даже не замечаем, сколько в нас лжи.

Это все сон, наша жизнь лишь игра.

Не надо думать, что вот такая судьба.

Сколько слов в никуда, взглядов, ненужных шагов.

У тебя же ни друзей нет, ни даже врагов.

И как ты собрался идти дальше один?

Когда больно и душу кольнуло, молчим.

Никому знать не нужно, да и всем наплевать.

Стоило увидеть их жизнь, и ты уже мечтаешь сбежать.

А бежать некуда, ты потерян, ты всюду чужой.

Но есть одно правило – всегда будь собой.»

Да, что-то со мной явно не то. Хотя было бы интересно увидеть все другими глазами. Птицы, например, или рыбы.

В последнее время я часто стала разговаривать сама с собой. Задавать себе вопросы, разъяснять их. Раньше, я так много не думала. Просто жила, принимала все, как есть. Даже представить не могла, что у меня внутри будет такая жестокая борьба за собственную жизнь.

«Эйприл, а ведь тебе недолго осталось.»

Я знаю, знаю, знаю…

«Но ты ведь не хочешь прощаться со всем этим.»

Не хочу…

«И что же ты делаешь для того, чтоб остаться?»

А что я могу?

«Ничего… Ничего… Ничего… Ничего… Ничего… Ничего…»

Эхо в ушах. НИЧЕГО.

Я резко встала. Голова закружилась, в глазах потемнело. Поправив футболку, я пошла в кухню и поставила чайник. Возможно, кто-то сказал бы, что у меня какая-то мрачная атмосфера, что так не живут.

Мой дом – это пустой первый этаж с засланной немногочисленной мебелью. Окна закрыты, только из одного поступает свет, того что в самом конце гостиной, которая находится по правую сторону от входа. Там, кстати, только диван и журнальный столик. По левую – раньше была кухня и кладовая. Но сейчас там пусто. Конечно, работает все, и водопровод есть, но мне не нравится там. Поэтому, в прошлый раз, когда я приезжала, просила тетку сделать кухню на втором этаже, рядом с моей комнатой. В той части дома никто не жил. Прямо, напротив входной двери – лестница. Шестнадцать ступенек, немного пройти прямо и налево – моя комната. Если не доходить до нее и сразу повернуть, тоже налево, там кухня. Вся правая сторона принадлежит ванной комнате и туалету. Согласна, многовато пространства, но мне это очень нравится. Повсюду зеркала во весь рост, большая ванная, красивая раковина, и душевая кабинка. Точно, я пропустила момент – внизу есть еще две комнаты, но я в них не захожу. Комнаты родителей и Алексы. Я ничего не трогала с момента их смерти, тетка тоже. Когда-нибудь я обязательно зайду туда, просто не сейчас.

Чайник закипел. Заварив себе чай, я уселась поудобнее в кресло. Горячий напиток разливал тепло по моему телу. Уставившись в окно и закурив, я наблюдала за каплями дождя, бьющими по стеклам. Меня чем-то притягивает этот город. Думаю, только в нем я ощущаю себя собой. Он идеален для моей души. Такой дождливый и прохладный. Мне в нем уютно. Вот сейчас я, укутавшись в плед, с кружкой горячего фруктового чая в руках, сижу в кухонном кресле и слышу, как за окном плачет небо. Я улыбнулась. Не хочу думать о чём-то плохом, мне и без того хватает печали.

Как только дождь прекратился, по-быстрому одевшись, я вышла на улицу. Стоило пополнить свои запасы, ибо скоро нечем будет питаться. Баланс карты смог немного порадовать меня, поэтому взяв все необходимые продукты, я подошла к кассе.

Наверное, с каждым такое бывает – смотришь в одну точку, не моргаешь и думаешь о чем-то своем. Ну, или совсем с пустой головой, мыслей никаких. Поначалу, я просто разглядывала прилавки рядом с кассой, ни о чем не думала, но взгляд упал на постер с рекламой какой-то клиники и её услуг:

«Хотите жить долго и счастливо? Пройдите обследование…»

Ох, черт…

– Кхе-кхе.

Я пришла в себя. Людей впереди меня не было, но позади собралась недовольная очередь. Им не нравилось то, что я стою на месте и не продвигаюсь дальше.

– Извините… – я поспешно выложила продукты на ленту и расплатилась.

Мокрые улицы, дома… Запах сырости в воздухе, лужи повсюду. Я шла неспешно, мне ведь действительно некуда спешить. На дорогах, как обычно, пробки на километр. Машины громко сигналят, люди кричат. Стоя на светофоре, я заметила Крис. Видимо, уроки уже закончились.

– Крис! – не знаю, зачем позвала её, но она меня заметила.

– Здравствуй, Эйприл, – она улыбалась мне, осматривая мои пакеты. – Давай помогу, – она взяла один из моих рук.

Кристен рассказывала обо всем на свете, а я, при этом находясь в собственных мыслях, все равно слышала каждое ее слово. Не понимаю, как можно не слышать человека, идущего рядом? В книгах или фильмах, если ты задумался, то перестаешь ощущать и слышать окружающих. У меня не так. Снижается лишь внимание и сосредоточенность на разговоре, я все равно все слышу. Вот сейчас она говорит о погоде. Считает, что грязи много и холодно.

– А ты как считаешь?

– Самое то.

– Нравится сырость?

– Не совсем, но обожаю этот запах, люблю бродить где-то под дождем или после.

Мы уже подошли к моему дому, я достала ключи и открыла дверь. Кристен, похоже, думала занести пакет и пойти домой, собиралась прощаться.

– Зайдешь?

Она медленно зашла.

– У тебя так темно… Я еще в прошлый раз заметила. Может свет включить? – ее рука потянулась к выключателю.

– Нет, это лишнее.

Девушка закусила губу. Крис явно считает меня какой-то ненормальной. Ну и пусть. Я привыкла.

– Тебе не надоедает? Сидеть постоянно в темноте?

– Честно… Надоедает. Но так мне привычнее. Я будто ограждаюсь от всего, ухожу в вечную тень. Свет перестал существовать для меня после смерти моей матери и сестры, Крис.

– Извини…

– За что?

– Я постоянно лезу туда, куда мне лезть не стоит.

– Возможно, но только я решаю, что говорить тебе, а что нет.

– Ты не считаешь меня навязчивой?

– Нет.

Понятия не имею, почему она так решила. Я встречала навязчивых людей, и она не из их числа.

– Заходи в комнату, я только разложу всё. Ты что-нибудь будешь?

– Нет, спасибо.

Как и обещала, через пару минут я подошла. Крис сидела на краю кровати и держала в руках маленький календарь, который всегда лежал на моей тумбе.

– Ты считаешь дни до… – прошептала она, обрывая саму себя. – Неужели ты не можешь хоть на день забыть об этом?

– А если бы… – я запнулась, не стоит продолжать. Я хотела сказать, что бы сделала и о чем думала она. Такого и врагу не пожелаешь, не хочу произносить это. – Нет, не могу.

Она смотрела на меня, переводя взгляд на календарь, поджав губы, она считала зачеркнутые числа.

– Получается, ты приехала через несколько недель после начала рецидива?

– Очередного рецидива. В том городе за мной постоянно носились врачи, меня хотели отправить в какой-то центр, где такие… как я. Там все знают о том, что я больна лейкемией. Все. А тут у меня почти нет знакомых. Только Киш и ребята. И ты.

– А Мэтт?

– Он тоже считал, что мне нужно ложиться в клинику.

– Почему же ты уехала?

– Я смотрю на такие вещи со всей правдой. Знаю, что неизлечимо. Знаю, что бессмысленно. А я хочу жить нормальной жизнью, не больничной. Не все выдержат каждый день засыпать и просыпаться в одних и тех же белых стенах, с пикающими аппаратами, иглами в венах, всеми этими трубками. Когда вокруг только люди в белых халатах, которые пытаются изобразить улыбку, чтоб у пациента была хоть какая-то надежда на выздоровление. А в голове у него: «Хочу спать. Как же я устал. Когда они уже все сдохнут? Нет, тогда придется оформлять больше бумаг. Надо их как-то отправить домой… Или лучше подержать тут и помучить? Дать ложную надежду?». Я не хочу этого.

Моя подруга молчала. В её глазах читалась жалость. Любого другого человека, я бы выгнала из дома за это. Но это Кристен. Поэтому, я просто покачала головой. Она сразу же поняла в чем дело и перестала так смотреть на меня.

– Я, наверное, все-таки пойду…

– Тебя провести?

– Нет, я сама.

Я легла и уставилась в потолок. Времени не так уж и много, но меня тянет в сон. Это все таблетки, их пришлось принять, как бы я не хотела отказаться от них.

День 13. Consciousness

Сознание.

Не упади. Тебя вряд ли поднимут. А кто-то даже засмеется, увидев то, как ты оступился.

Мои руки дрожали, искали в темноте банки с таблетками на ощупь. Губы нервно сомкнуты. Глаза бешено оглядывали все вокруг. Температура уже слишком высокая. Не хочу, не хочу в больницу… Все валялось на полу. Я тоже. Ночью упасть с кровати от того, что тебе приснился Дьявол, забирающий твою душу, не самое приятное, что может быть. Да все бы ничего, если бы не одно "но" – я очнулась с невыносимой болью в груди и пульсацией в висках. Это снова происходит. И вот, я лежу на полу, не могу встать, и как сумасшедшая шарю по ящикам в тумбе. Нашла… Дрожащими руками я открыла крышку. Высыпала в ладонь. Не знаю сколько, но этого было более чем достаточно, чтобы встать на ноги. Нельзя столько сразу, но тогда было абсолютно все равно. Даже не запивая, съела их. Я перевернулась на спину. Потерла глаза. Мне надоело так жить. Сплошные больницы и таблетки. Тошнит уже. Нет ни малейшего желания вновь очутиться в белой палате с небольшими окнами. Даже смешно, эти идиоты предусмотрели все, начиная от не сдвигаемой мебели и заканчивая высокими окнами. Будто я не смогла бы как-то подняться к ним и спрыгнуть. Я улыбнулась. Идея с прыжком мне нравилась, несмотря на то, что я по-прежнему хочу жить.

Я подняла руки вверх и посмотрела на запястья. Раны еще не до конца зажили. Порезы не то чтобы очень глубокие, но и не поверхностные. В прошлый раз я думала, что не смогу остановить кровь. Эта лейкемия только и желает, что моей смерти.

Нужно встать, постоянно заставляю себя делать это. И да, держась одной рукой о тумбу, другой о кровать, я встала. Много лет я почти ни с кем не общалась, поэтому у меня осталась привычка разговаривать с самой собой. И Дьяволом. В Бога никогда не верила. Сейчас же закрыв глаза и опустив вниз голову шептала…

– Тебе там так скучно живется? Скучно без меня, да? Тебе еще придется попотеть, чтоб забрать мою душу, – я ухмыльнулась. – Я проживу еще ровно столько, сколько нужно. Не больше, не меньше. Брось попытки забрать меня раньше. Бесполезно.

В ответ на мои слова послышался шум, будто что-то упало. Открыв глаза, я увидела на полу рамку с фотографией Мэтта, стекло разбилось.

– Нет, только попробуй забрать его у меня. Ты пожалеешь об этом.

Собирая осколки, не заметила, как порезала пальцы. Меня больше волновали те знаки о том, что я скоро потеряю своего любимого человека. Меня это пугало. Причем сильно. Мысленно я говорила:

«Не надо, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»

Немного посидев и успокоив свои мысли, решила, что мне не помешает душ. Он более-менее приведет меня в порядок. Нет, тут совершенно ничего странного нет. Просто какая-то ненормальная, разговаривающая с Дьяволом, захотела среди ночи принять душ. Взяв с собой большую футболку, которую мне отдал Мэтт, я вышла из комнаты. Положив ее на туалетный столик, я стянула с себя одежду. В душевой также имелось зеркало во весь рост, и я осмотрела себя.

Костлявое, но ещё живое тело с бледной кожей, узкие бедра, расстояние между ними не скажу, чтобы чересчур, но приличное. Многие девушки завидуют мне в этом. Знали бы они, как у меня так получилось… Длинные ноги, довольно неплохая грудь. Длинная шея, не очень сильно выделяющиеся скулы, большие какие глаза с густыми ресницами, обычные бесцветные губы и тонкий нос. Ничего особенного, но на внешность я не жалуюсь. Я обожаю свои волосы. Они от природы у меня черные. Сейчас они были на уровне бедер.

На теле появились новые синяки. Падение с кровати не осталось бесследным. На плече, рядом с локтем и на коленке остались пятна. Еще и пальцы рук порезаны осколками рамки. Вода никак не оживляла меня, я сделала погорячее. Теперь лучше несмотря на то, что она обжигает мои ранки. Запотевшее зеркало с моим размытым отражением будто показывало обратную сторону всего этого. Реальность. Нечеткость и неясность увиденного. Я провела рукой по стеклу так, что теперь видно лишь мои глаза, остальное так и осталось размытым. Вода быстрыми каплями стекала по моей коже. Она не казалась мне горячей, а скорее даже прохладной.

Такие уставшие грустные глаза. Будто вообще не мои. Вот есть девушка, очень симпатичная девушка. У нее идеальная фигура и выразительные черты лица, но глаза полны боли, печали и горя. Разве это может быть в одном человеке? Совершенно не совместимо.

Знак бесконечности я нарисовала в районе сердца в отражении. Мне так хочется повторить некоторые моменты. Другие бы сказали, что прошлое не вернуть, но лишь так я смогла бы пробудить все подробности дорогих воспоминаний. В моем случае время сильно ограничено. Не смогу даже отметить следующее Рождество.

Я выключила воду и вышла из кабинки. Накинув на мокрое тело длинную футболку, я пошла к себе. Уже светло, за окном светает. Упав на кровать и раскинув руки, я смотрела на полку с книгами. У меня их достаточно много, но самые любимые могу перечитывать бесконечно. Это как заново проходить чьи-то жизни, снова переживать их, только уже зная все последующие промахи и неудачи. Но предотвратить их все равно нельзя, изменить никак. Судьба героев нерушима, когда текст уже исправлен и наложен печатными буквами на страницы. Я очень часто не дочитываю книги до конца, особенно те, которые реально захватывают дух. Почему? Боюсь, у меня нет желания знать конец. Мне нравится придумывать разные варианты самой. Когда не автор решает все, а я. Нет, он создает прекрасных персонажей, вселяет в них жизнь и все краски, но заключение полностью в моей власти. Ведь порой, последние слова автора меня жутко расстраивали. Вот взять, например, историю с Ромео и Джульеттой. Разве смерть стольких людей стоит этой трагедии? Подобного рода истории терпеть не могу. Люди жили в тех строках, общались с другими, и тут «бабах»! Главный герой умирает из-за того, что его просто кто-то пристрелил или случайно сбил автомобиль. Но это же бред. Читатель должен ждать продолжение книги. С нетерпением ждать. Мечтать открыть следующую главу любимой истории. В этом вся суть. Короткие бессмысленные рассказы не для меня. Конечно же, конец быть обязан, но он не должен сразу же портить всё представление о книге. Это плевок в душу читателя: весь рассказ посвятить двум влюбленным, которые все равно не будут вместе и даже не обнимут друг друга; убить главного героя; может еще какая-то не логичная развязка. Всякое бывает.

Дальше мой взгляд скользнул на полку ниже, туда, где стояли разные маленькие фигурки, любимая из них – снежный шар. Внутри него стоял замок, засыпан искусственный снег. Если его потрусить пойдет своего рода снегопад.

– Хочу снег…

Слегка взгрустнув я перевела глаза от полок и перевернулась на живот.

***

Будильник трещал о том, что уже 7:30. Сегодня вторник, завтра последний день учебы, а через две недели экзамены, позже – выпускной.

Проснулась я в углу кровати, на самом ее краю свернувшись клубочком, как обычно спят кошки. Я поворачиваю голову в сторону, волосы упали с кровати и свисали на пол. Зевнув и потянувшись, я поднялась. Спала всего два часа, а ощущение бодрости просто прекрасное. Теперь уже ничего не снилось, что меня обрадовало.

Брызнув холодной водой в лицо, я побежала на кухню ставить чайник. Пока он грелся, надела джинсы с заплатками и белую рубашку. Мне нравится сочетать подобные вещи. Накрасив быстро ресницы, заварила кофе. Глоток. Напиток слегка обжег язык, но что-то не то. Еще глоток. Черт. Я не чувствую вкуса. Все эти таблетки и лекарства, что я приняла ночью, сильно перебили мои вкусовые рецепторы. Направившись обратно в свою комнату, и перерыв ящики, я нашла инструкции к тем препаратам.

– Вот оно. Так, побочные эффекты…

Это временно. Приняла больше дозы в три раза. Могло быть нечто большее, чем просто потеря вкуса.

Посмотрела на часы – 8:15. Встав перед зеркалом в прихожей, отметила, что лицо слишком бледное и уставшее. К черту, плевать на внешний вид.

Солнце прожигало все, заслепляло глаза. Пришлось надеть очки и закатать рукава рубашки. В школу я пришла довольно быстро. По привычке осмотрев кабинет, заметила очень недовольный и презрительный взгляд Агаты. Как-то неосознанно я представила себя рядом с ней и чуть не смеялась вслух. Ей нужно наложить тонну косметики, привести волосы в порядок, накрутить их, шикарно и дорого одеться, только чтоб быть со мной наравне. Даже сейчас я выгляжу лучше, чем она. А если мне наложить макияж даже представить не могу выражение лица Агаты. Показать бы ей фотографии, которые были сделаны месяцев восемь-девять назад. Тогда я подрабатывала фотомоделью. Она отвернулась, видимо заметила мою улыбку, которую скрыть все-таки не смогла.

– Вижу, настроение у тебя сегодня хорошее, – улыбнулась Кристен.

Я опустила голову и вновь подняла. Реакция Нирассы меня позабавила, Крис ощущала это.

Подготовка к экзаменам. Я их сдавать не собиралась, все уже порядком надоело. Это вечное напряжение вокруг, неуверенность и даже страх. Не вижу смысла проходить экзамены, я умру в конце лета. Но если мне повезет, и я выживу, мне несложно будет купить диплом.

Ха-ха, выживу, как же.

Ох, как же я хочу жить…

Начало третьего урока. В кабинет заходит завуч.

– Мисс Марми здесь?

Я встала.

– Пройдемте со мной.

Не имею ни малейшего представления о том, чего от меня хотят. В кабинете завуча миссис Лорис находился еще директор и миссис Зилберг.

– Здравствуйте.

– Добрый день, Эйприл. Присаживайся.

Они указали мне на черный кожаный стул, я села.

– Тянуть не буду, но ты ведь и сама должна понимать, что мы не допустим тебя к экзаменам. Во-первых, потому что…

– Хорошо.

Причины я и сама знаю, я не проходила пробные экзамены, которые проводились несколько раз в течение всего этого учебного года, они не могут оценить мои знания, а провалы им не нужны. У этой школы с выпусками все хорошо, они вытягивали даже безнадежных двоечников, если нет – их родители платили учителям за хорошие оценки. В любом случае школа стремится стать лучшей в Сиэтле. Так же, я не платила за тесты. Каждый вложил деньги для того, чтобы приобрести себе задания на экзамен, но опять же – если он допущен. Я вздохнула, к сожалению, в современном мире все вертится вокруг денег.

– Извини? – миссис Зилберг сидела в легком потрясении, видимо она впервые увидела ученицу, которая спокойно согласилась с не допуском. – То есть, тебе все равно получишь ты диплом или нет? Мы правильно тебя поняли?

– Да, все правильно.

Миссис Лорис очнулась первая.

– И как ты будешь жить дальше? Что скажет твоя семья?

– Тетка отдала мне мою жизнь в свое распоряжение. Винить и упрекать меня в чем-либо она не будет.

Я услышала шепот своей классной руководительницы в сторону директора. Она сказала что-то о безответственности и неправильного воспитания. Меня это начало раздражать. Но ответила я, как всегда, спокойно.

– Волнуйтесь о воспитании своих детей и своем собственном.

Все замерли.

– Как не прилично и бескультурно такое говорить взрослым людям, – возмутилась завуч.

– Что вы знаете о приличии? Тут сидят люди, которые перешептываются обо мне сидя всего в паре метрах от меня.

– Марми, с подругами так своими разговаривай, а мы преподаватели. Держи себя в руках.

– Я держу.

Директор, наконец, подал голос.

– Ну и зачем же вы тогда подали документы в наше учебное заведение, если окончание для вас совершенно не важно?

Меня это в край достало, и я поднялась со стула. Общаться с людьми такого уровня развития мне очень сложно. Думают, что все знают.

– Хотела скоротать время, – и вышла.

Меня пытались остановить, но я просто ушла и вернулась в класс.

На перерыве мы с Крис вышли на улицу и сели под деревом у школы. Многие учащиеся сидели и громко общались, поэтому мы пошли подальше от них.

– Эйприл.

Сразу догадавшись, что она хочет узнать, я рассказала ей. Конечно, прекрасно понимаю, что такого бесцеремонного поведения она бы себе не позволила. Но в отличие от нее я видела побольше разных людей и, к сожалению, не всегда хороших. Пришлось научиться отвечать и стоять за саму себя. Правда Кристен больше внимания уделила фразе, с которой я вышла из кабинета завуча.

– Ты серьезно хотела просто скоротать время?

– Учеба отвлекает, мне это было нужно.

– Завтра она заканчивается и… Что дальше?

– Я еще многое хочу сделать, – я улыбнулась. – Пойдем, скоро начнется урок.

На этот раз миссис Зилберг зашла за мной.

– Мисс Марми…

– Мы ведь уже все обсудили, разве нет?

– Да-да, но ты останься после занятий, – она рассеяно кивала и закрыла за собой дверь.

Я обернулась назад. Стало интересно посмотреть на других, когда они замолчали. Видимо хотели знать, о чем идет речь. Но меня снова позабавила Агата. Похоже, она думала, что у меня какие-то проблемы. Если бы она знала насколько глубоко мне плевать на подобные ситуации, то улыбочка с её лица уже пропала бы.

Весь последний урок я думала, оставаться или нет? Мне не о чем с ней разговаривать, но захотелось узнать, что же скажет та женщина.

– Мы посоветовались и приняли решение. Мы хотим проверить условия для твоей жизни.

Они вправе это сделать, но неужели они так наивны, надеются, что я открою дверь в свой дом?

Странный день сегодня, смеяться хочется постоянно.

– Хотите прийти ко мне домой?

– Ты правильно поняла. Скажи, когда к тебе можно будет зайти? До экзаменов.

– Никогда, – я пожала плечами.

– Как так?

– Вы не перешагнёте порога моего дома.

Она сидела в ступоре. Слишком резкое заявление. Я продолжила.

– Я впускаю туда только тех, кто мне близок и дорог. А вы мне… Хм, никто. До свидания, ― не ожидая ответа на свои слова, я вышла.

Крис ждала меня на лужайке школы.

– Что она хотела?

– Неважно, но настроение мне сегодня круто подняли. Не хочешь прогуляться?

– Мне нужно домой. Я бы с радостью.

– Тогда, в следующий раз?

– Обязательно, – она улыбнулась, и мы попрощались.

***

У меня не бывает скучных дней. Каждый раз в этом убеждаюсь.

Открыв дневник, я начала писать:

«У вас бывает, что просто забываешь свой смех и даже цвет глаз? Или какого цвета изначально были твои волосы и кожа? Не бывало никогда ничего подобного? А у меня было.

Это происходит в переломный возраст, когда ты вроде уже совсем не ребенок, но недостаточно взрослый, чтобы успокоить все свои мысли и перестать ими разбрасываться. Время, когда ты кого-то теряешь и не в силах отпустить то, что уже никогда снова не будет в твоих руках, до последнего веря в чудо. А его нет. И не будет. Не в этой жизни.

Вся наша история сущая ложь. Людям просто нужно во что-то верить и чего-то бояться. Атеистка? Тоже нет. Только вот ад – есть. Мы сами его создаем внутри себя. Я лишь одна из тех, кому безумно хочется узнать, что же происходит за нашими пределами, где они, и есть ли вообще. Я из тех, кто не доживет до своего следующего дня рождения лишь потому, что так решила посмеяться надо мной жизнь. А пока… Пока я тут, буду стараться понять так называемые понятия, как «искренность», «доверие», «предательство», «ложь», и конечно же, «любовь». Ведь так много фальши проходит через нас каждую секунду. Мы дышим ей. Задыхаемся.»

Одна из свечей погасла, стало немного темнее. Несмотря на то, что за окном еще светло, в моей комнате царила темнота. Шторами закрыто большое окно, дверь комнаты тоже плотно закрыта. Свет исходил только от свечей. Я засмотрелась на огонек одной из них. Он переливался с желтого на красный и оранжевый.

«Когда-то Дьявол и сам зажжет меня, как свечу.»

Я провела рукой поверх огня. Пламя колыхнулось и снова устремилось вверх. В очередной раз, задумавшись о чем-то своем, разглядывая неяркое пламя, я упала.

Сознание пришло ко мне ближе к ночи. Похоже, когда я падала со стула, сильно ударилась плечом, синяк, полученный той ночью, снова заболел. Поднявшись, пришлось снова лезть в ящик за таблетками. Еще даже не достав нужного препарата, почувствовала противный лекарственный вкус во рту. Две цветные капсулы я запила водой и легла на кровать. Должно было стать легче. Однако, легче не становилось. Начало тошнить, жутко выворачивать наизнанку и я, спотыкаясь, побежала в туалет. Из меня вышло противное месиво лекарств. Позывы для рвоты продолжались, но внутри меня уже было пусто.

«Не хочу, не хочу в больницу…»

Умывшись и прополоскав рот, я пошла на кухню. Сварила две небольшие сосиски и сделала салат. Этого мне хватило, вкус я уже ощущала. Теперь стоит следить за тем, что и сколько я выпила. И да, не забывать про еду.

День 14. Smile

Улыбка.

Эмоции – странное проявление себя, но ведь лишь благодаря им мы способны показать свои мысли и ощущения.

Очень светлый солнечный день. В мое окно кто-то постучал, когда я вернулась к себе с кружкой какао. Сначала подумала, что кто-то кидает маленькие камушки, но, когда подошла, я увидела птицу. Небольшая серая птичка стучит клювом в окно. Подумала принести ей хлеб или сухари, встала с края кровати, откуда наблюдала ее, но она улетела. Если верить приметам, меня сегодня ждет какая-то новость. Посмотрим.

Открыла гардероб и задумалась, что надеть сегодня? Остановилась на нежном кремовом платье с рукавами в три четверти, аккуратных чулках и телесного цвета туфлях на небольшом каблуке. На руку надела толстый браслет и подобрала волосы в высокий хвост. Я покрутилась перед зеркалом и улыбалась самой себе. Легкий макияж и все готово. Давно не надевала платья, но почему бы и нет?

Тело выламывало, я потянулась, естественно, это не помогло. Вздохнув я закрыла за собой дверь. Через пару дней с Кристен сложно будет встретиться, начнется усиленная подготовка к экзаменам. А я… А что я? Буду жить дальше. За свою жизнь я прочитала достаточно книг со смертельными исходами, в них многие составляли списки желаний и исполняли их. Внутреннее удовлетворение на некоторое время и всё. Я ведь даже ничего не оставлю после себя. Ничего. В голове начала крутиться одна мысль, она бы в корне всё изменила.

– А что если я выживу? Ведь были такие единичные случаи, когда люди делали пересадку костного мозга одного из ближайших родственников. Но проблема в том, что у меня их нет. Химиотерапия мне помогала, поэтому я все еще не в больнице. Правда, пока что я принимаю только лекарства, эффект от них небольшой.

Все коридоры школы были забиты. Каждый шел в свой кабинет. Мне едва удалось пройти на второй этаж. Кристен сидела на своем месте и что-то переписывала с одной тетради в другую. Она даже не обратила внимания на меня, я не стала её отвлекать.

Прозвенел звонок, и в класс вошла мисс Брукс. Как для учительницы она слишком молодая, не думаю, что ей больше двадцати пяти. Я открыла тетрадь и на чистом листе начала писать:

«Край пропасти. Я не вижу, что там внизу, но вокруг меня зеленая трава и птицы поют. Да только я хочу наверх, к звездам. Они видят все, что тут происходит. Миллиарды глаз наблюдают за нами, некоторые спускаются сюда, возможно в дар. Мы это называем падением звезды. А что если это не падение? Может быть, они сами решают спуститься? Смотрела когда-то давно фильм про звезду, которую сбил какой-то драгоценный камень, что бросил король перед своей смертью, и она упала на землю в образе девушки, такой чистой и невинной души. Тогда у меня появилась объяснение тому, почему падают звезды – они хотят почувствовать наш мир, увидеть всё ближе, дотронуться. Сомневаюсь, что им понравится. Слишком уж много гнилья здесь. Возможно, поэтому они так редко решают покинуть свой космос. Но они видят, наблюдают. У меня столько вопросов к ним…»

Я перечитала все с самого начала и вырвала лист, сложила его. Потом вложу в дневник.

На перерыве мы с Крис сидели на последнем ряду и разговаривали. Она рассказывала о том парне, от которого я передала записку.

– Он снова позвал меня. Мне было так его жаль.

– Крис, избавляйся от этого чувства. Из жалости и замуж выйти можно. Сострадание не всегда уместно, но оно все же лучше жалости. Развивай это, а жалость можешь вообще исключить. Люди всегда этим пользуются, ты должна понимать.

– Да, знаю.

Мой мобильный завибрировал, я достала его и улыбнулась. Это Мэтт.

– Привет, любимая, – тепло его голоса переполняло меня.

– Привет, – я не могла перестать улыбаться. – Я скучала.

– И я тоже.

Прозвенел звонок на урок.

– Ты в школе? ― Мэтт не мог не услышать громкий звон.

– Да.

– Это та, которая находится неподалеку от твоего дома?

– Точно, а почему ты спрашиваешь?

– Для информации. Я ведь должен знать, где находится моя любовь в момент моего отсутствия, верно?

– Да, конечно.

– Иди на урок, я тебе перезвоню или напишу. До встречи.

До встречи?

– Пока. Я люблю тебя.

– И я тебя.

На уроке литературы мы с Крис сидели вместе на первом ряду у окна. Солнце слепило глаза, но я чуть не уснула. Предмет интересный, но, если его не умеют правильно преподавать, слушать совершенно не хочется, тем более, если всё идет так нудно. Сонливость прошла моментально, когда мне пришло сообщение от Мэтта.

«Жду на парковке.»

Черт возьми, неужели он здесь?! Мэтт здесь?! Я перечитывала сообщение и не верила. Потом резко засунула все свои вещи в сумку и направилась к двери. Преподаватель литературы не понимала, что происходит и требовала сесть на свое место. Мои одноклассники все до одного смотрели на меня. Мне было плевать на всех, там, на улице, меня ждет Мэтт.

Я выбежала наружу и прошла парковке. Он стоял спиной ко мне. Джинсы, кожаная куртка, бейсболка, совсем рядом стоял черный Dodge Charger. Он очень много работал и даже влез в кредиты, чтобы купить эту машину. Я остановилась примерно в десяти метрах от него. Мэтт, похоже, услышал стук моих каблуков по асфальту и развернулся. Он улыбался. О боже, эта улыбка… Она всегда сводила меня с ума. На глаза навернулись слезы. Мой любимый мужчина сделал несколько шагов навстречу, а я побежала к нему. Его крепкие руки обняли меня, прижали к себе. Мы жадно вдыхали запах друг друга, сердца бешено бились.

– Ты здесь, – прошептала я.

– Эйприл, тебе кажется, – он засмеялся. – Извини, оторвал тебя от учебы.

– Это не важно.

– Тогда я просто могу украсть тебя? – улыбка, Господи, эта улыбка!

– Только после знакомства с одним человеком, – улыбнулась я и посмотрела на него.

Он кивнул. Его карие глаза пожирали меня, разжигая огонь внутри, пробуждая то счастье, о котором давно позабыла. Мы разглядывали друг друга, впитывая каждое мгновение и подмечая все внешние изменения. Его темные волосы слегка отрасли, видимо, давно не стригся, легка щетина покрыла скулы. Я так долго мечтала о встрече, а теперь даже не знаю, что сказать. Я просто счастлива.

Долго ждать не пришлось, Крис по окончанию урока вышла во двор школы. Мэтт сидел на ступенях, а я встала, чтобы встретить ее.

– Я видела тебя в окно. Тот парень это…

Мэтт встал и приобнял меня. Крис замолчала.

– Это Мэтт.

В ее глазах читалось что-то смешанное между «а он намного привлекательнее, чем на фотографии» и «наконец они вместе». В любом случае она радовалась за нас.

– Я Кристен.

Он повернулся ко мне и с насмешкой коснулся губами кончика моего носа.

– Ты ведь не водишь дружбы с девушками, – потом посмотрел на Крис. – Чем ты ее привязала? Признавайся.

Мы засмеялись.

– У тебя нет подруг? – удивленно подняла бровь Крис.

– Нет.

И это была чистая правда. Пускай я и сама девушка, но обычно не вожу дружбы с людьми моего пола. Всегда считала, что парни надежнее, пускай и не все.

Перекинувшись еще парой фраз, мы попрощались с Крис и пошли к «Доджу».

– Ты надолго приехал?

– К сожалению, нет. Всего дня на три, может четыре. Но вернусь очень быстро, ты даже не заметишь, – он коснулся моих губ.

– Обещаешь?

– Обещаю, – он провел рукой по моим волосам и завел машину.

– Куда на этот раз поедешь?

– Моя малышка хочет со мной? – он игриво улыбнулся.

– Я ведь знаю, что ты не возьмешь меня с собой, ― изобразив обиду, я надула губы. —Ты уже столько городов объездил…

– Это все не зря, любимая.

– Но разве в этом есть смысл? Помочь мне практически невозможно.

– Я буду продолжать делать все для того, чтобы продлить твою жизнь. Почему ты бросила лечение химиотерапией?

– Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к больницам.

–Знаю, – согласился он, – но это необходимо, Эйприл. Пообещай, что снова начнешь?

– Я не…

– Пообещай.

– Только если ты будешь рядом, – я вздохнула.

– Это я могу пообещать, – он засмеялся. – Мое обещание взамен на твое. Все честно.

Машина остановилась у моего дома. Мы вышли, и он тут же взял на руки. Я крепко обняла его и поцеловала. Уже забыла, как это – касаться его, чувствовать, смотреть прямо в глаза. Он донес меня до моей комнаты и усадил на кровать.

– Пойду, сделаю нам чай, – он снова поцеловал меня и ушел на кухню.

Я поправила платье и встала перед зеркалом. Не помню, когда в последний раз видела себя такой счастливой. Несмотря на слегка растрепавшиеся волосы и стертую губную помаду я была совершенно другой. Мне это нравилось. Позади меня открылась дверь, и послышались шаги. Он стал сзади, обнял и положил голову мне на плечо.

– Извини, что заставил так долго ждать. Я не мог поступить иначе.

– Но сейчас ты со мной и это главное.

– Все равно я виноват.

Мы постояли так пару минут без слов, просто разглядывали свое отражение в зеркале.

– Ты стала еще красивее.

Я развернулась к нему. Его теплые карие глаза смотрели в мои. По моей коже пробежали мурашки, когда он провел кончиками пальцев по моему плечу и шее.

– Мне тебя не хватало. Каждую чертову секунду я провел словно в пытках. Наверное, даже в аду было бы легче, если б мне дали возможность хоть иногда видеть тебя, пускай и издалека, – прошептал Мэтт, вдыхая запах моих волос.

Слова были излишни, и я не хотела что-то говорить, лишь покрепче обняла его.

Мы пили чай, разговаривали о всякой ерунде и смеялись. Я рада, что у меня есть Мэтт, он придает моему жалкому существованию особый смысл. С ним я забываюсь, мне становится спокойнее и легче. Вот он – мой идеальный и неповторимый мужчина.

Внутри меня что-то с тяжестью и некоторой болью свернулось в комок. На грудь надавило это “что-то”, голова закружилась, и я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

– Мэтт…

Глаза перестали различать цвета, в горле пересохло, на грудь стало давить сильнее. Мэтт понял, что происходит и начал быстро искать нужные лекарства. К счастью, он дал мне их прежде, чем я успела упасть в обморок.

– Прости.

– Эйприл, ты не виновата, что это случилось.

– Знаю, но не хотелось бы тебя пугать после долгой разлуки. ― Он прижал меня к себе.

Я помню, как мы познакомились, никогда не забуду тот день. Мне было двенадцать. Я уже знала о своей болезни, но никаких серьезных проявлений не было. С момента смерти мамы и Алексы прошло чуть больше полугода. Я все еще была морально подавлена. Это был сентябрь, его солнечный и теплый день. Одни дети играли на площадках с родителями, и мне было больно на это смотреть, а другие уже пошли в школу. Я же тогда убежала из приюта. Мальчики и девочки моего возраста мне казались слишком уж глупыми. Возможно потому, что мне рано пришлось повзрослеть. У меня не возникало совершенно никакого желания общаться с ними. Считала, что нам не о чем разговаривать. У них есть семья, дом, друзья, игрушки, у них есть все. Но они ругаются с родными, перебирают едой и вещами, ломают не понравившиеся игрушки, купленные родителями за последние деньги. Они ничего не умеют ценить, они – не я.

Приближался вечер, многие уже уходили домой, но один мальчик даже не думал оставлять свое место на качеле под деревом. Он казался старше, в чем я не ошиблась. Разница была в два года. Он тоже изредка смотрел в мою сторону. Я встала, решив покинуть площадку.

– Девочка, подожди, – он все-таки подбежал ко мне. Я молча следила за ним. – Можно я тебя проведу? Меня зовут Мэтт.

– Я Эйприл. Не нужно.

– А я все равно тебя проведу.

Мне понравилось его настойчивость. Шло время, мы оба взрослели, я несколько раз вынуждена была переехать, а он каким-то чудом оказывался рядом. Наша дружба была крепкой и нерушимой. Он всегда был моим рыцарем и дозой веселья. Мэтт абсолютно все свободное время посвящал мне. Учеба и я. Все. Больше ничего у него в голове не было. Говорить о лейкемии я не спешила. Но с возрастом в моих вроде бы легких и обычных простудах начинали проявляться признаки лейкоза. Пришлось рассказать. На тот момент мы уже были не просто лучшими друзьями, наши отношения шли к чему-то более романтическому. Моя боль оказалась и его болью тоже. Спящая смертельная змея проснулась. Процесс необратим. Летальный исход неизбежен. Заболей я этой дрянью не от матери, то был бы шанс на выздоровление, а так, увы, но нет. Вспомнилось, как врач зашел ко мне в палату и обеспокоенно спросил, в курсе ли я, что у меня в костном мозге большое скопление лейкоцитов – лимфобластный лейкоз. Конечно, знала, но для Мэтта это оказалось ударом.

– У вас есть родственники?

– Да, есть.

– Продиктуйте номер и скажите имя.

Я назвала цифры номера Мэтта и сказала имя.

– Ваш отец или брат?

– Мой молодой человек, – уже тогда я считала его своим.

– Извините, но так нельзя. Другое дело, если бы он был вашим мужем.

– У меня больше никого нет. Никого, доктор.

Он вздохнул и набрал его номер. Когда Мэтт попросил дока объяснить последствия болезни, наступила продолжительная пауза. Он не знал, что ответить или просто представил, как я покину его. Он не думал, что это случится так скоро. Через неделю Мэтт сказал, что придумал какой-то выход и ему нужно срочно начать над этим работать. Сейчас я наконец-то дома, в объятиях любимого человека. Мы никогда так надолго не расставались как в этот раз. Две недели были пределом для нас.

– Не хочу снова отпускать тебя куда-то. Может, останешься?

Моя голова лежала на его коленях. Он опустил голову и посмотрел на меня.

– Потерпи немного. Я вернусь через пару недель, и мы уедем на море или в Париж, как ты всегда хотела. Хочу, чтобы ты улыбалась, была рада.

– Я рада, когда ты рядом. Мне большего не нужно.

– Ты всегда отличалась минимализмом в подобных вещах. Но ты должна увидеть то, о чем всегда мечтала.

– О чем мечтала…

Опустив глаза на наши сплетенные руки, я задумалась. О чем я больше всего мечтаю на данный момент? Я хочу семью с Мэттом, детей. Однажды стать его невестой и на вопрос: «Согласны ли вы, Эйприл Динэ Марми, стать законной супругой Мэтту Элдону Стрику?», ответить волнующее и теплое «да». Отправиться в свадебное путешествие, забеременеть. Неважно, девочка или мальчик, это было бы нашим маленьким чудом. Когда-то стать бабушкой и нянчить своих внуков. Бесценные моменты, которые никогда не произойдут со мной.

Мысли полностью поглотили меня, и я медленно погрузилась в сон. Мэтт, несмотря на то, что ему, возможно, было неудобно, старался не шевелиться и не разбудить меня. Он облокотился на спинку кровати и тоже о чем-то размышлял.

Проснулась, когда за окном уже стало темно. Он спал все в той же позе, и теперь я пыталась не помешать его сну. Недопитый чай остался на тумбе у кровати. Отнесла кружки на кухню и подумала о том, что все-таки стоит переодеться. Не хотелось бы испачкать платье. Подарок от тетки. Тихо вернувшись в комнату и достав домашнюю майку и шорты начала раздеваться. Замок на платье заел и отказался расстегиваться дальше. К Мэтту я стояла спиной и даже не заметила, когда он проснулся. Я просто почувствовала, что его руки осторожно расстегивают молнию.

– Спасибо.

Он сонно улыбнулся.

– Оно тебе очень идет.

Я тоже улыбнулась и стянула платье, оставшись в нижнем белье.

– Но без него ты еще прекраснее.

Надев майку, я коснулась его губ. Крепкие руки моего мужчины обхватили мою талию и прижали к себе. Поцелуй был страстным и жадным. Мы так ждали этого момента. Момента, когда, наконец, сможем коснуться друг друга и почувствовать. Сейчас же, поцеловав Мэтта, я не спешила прекращать всё. Я хочу полностью ожить. Вдруг такого шанса больше не будет?

«Эйприл, ты была такой дурой, – буду говорить себе в уме. – Почему ты упустила возможность вдохнуть в себя хоть немного жизни?»

Похоже, Мэтт думал о том же. Он прижал меня к дверце шкафа, перед которым мы стояли, его поцелуи становились все жарче. Я чувствовала, как участилось сердцебиение, как закипела кровь. Но он оставался сдержанным, не срывал одежду и не рыскал по моему телу. Инициатором больше была я. Пролетела смешная мысль того, что я такая плохая и пытаюсь совратить этого ангела. Я слегка засмеялась. Он с улыбкой посмотрел в мои глаза.

– Я снова заставляю тебя перешагнуть черту, отделяющую ангелов от простых смертных.

– Ради богини можно перешагнуть даже дьявольскую черту.

Снова поцелуй. На этот раз более расслабленный и нежный, но желания в нем было не меньше, чем в предыдущих.

– Ты зря одевалась, – он усмехнулся.

– Да, ты прав, – я хотела снять майку, но он меня остановил.

– Я сам.

Он продолжает целовать меня, медленно стягивая майку, затем снял и свою футболку. Я проводила руками по его спине с пониманием того, что это любимое и божественное тело полностью принадлежит только мне. Он весь мой, с головы до пят. От таких мыслей становилось еще теплее внутри.

***

Он лежал головой на моей голой груди и мирно спал. Рукой я тихо перебирала его волосы и вдыхала пьянящий запах его кожи. Мой мужчина, мой любимый мужчина… Я не могла перестать улыбаться. Со мной лежит моя мечта и любовь, разве много нужно для счастья? Мысли о невозможности построить семью с ним я гнала подальше. Не хотелось портить настроение, которое, наконец, было хорошим. Часы показывали без восьми минут семь, но судя по темноте в комнате и за окном, должно быть не меньше десяти. К тому же, я не видела, чтоб секундная стрелка часов двигалась. Время застыло в моем доме. Мэтт сильнее обнял меня сквозь сон, словно боялся, что я куда-то уйду, а я смотрела на него и просто улыбалась. С улыбкой на лице я так и уснула.

День 15. Ocean

Океан.

Мне не страшно, если я утону в бездонном океане его глаз и прикосновений. Я слишком долго ждала, чтобы вот так просто отойти от того, кто дает мне все, о чем я только могу мечтать.

Странно, но за всю ночь я ни разу не просыпалась. Сон был спокойным и без кошмаров. Меня охранял мой ангел, но проснувшись не увидела его рядом. Встав с кровати и надела бежевый шелковый халат. Мельком посмотрев в окно, заметила, что его машина стоит на месте, а значит он дома. Я нашла его в ванной. Мэтт как раз в это время смывал с лица остатки пены для бритья. Он коснулся губами моего лба.

– С добрым утром, любимая.

Я зевнула.

– С добрым.

– Как спалось?

– Прекрасно, а тебе? – я обняла его.

– Отлично, ― Мэтт улыбнулся. – Мне нужно позвонить Кишу. Он еще в Сиэтле?

– Не знаю. В воскресенье, когда мы виделись, он говорил, что в скором времени они уедут. Думаю, уже нет.

– Что ж, позвоню и узнаю. Будешь завтракать?

– Только кофе.

– Хорошо, любимая, – Мэтт провел большим пальцем по моей нижней губе, легонько поцеловал и ушел.

Я тоже долго задерживаться не стала, умывшись и почистив зубы, зашла на кухню. Чайник только закипел, Мэтт разливал кипяток по кружкам.

– Через пару часов мне придется тебя оставить, вернусь лишь под вечер.

– Вторые ключи в шкафчике у входа, возьми их. Возможно и я куда-нибудь соберусь идти.

Он кивнул и сделал глоток чая, затем откусил кусок сырного тоста. Некоторое время мы молча завтракали, потом он поднял на меня глаза.

– Эйприл, ты ничего не планировала на завтра?

– Нет, – я заинтересованно посмотрела на своего возлюбленного.

– Звонила миссис Тенсон, – моя тетка? Что она хотела от Мэтта? – Просила, чтоб я отвез тебя в больницу.

– О, нет, – я отмахнулась.

– Тебе всего-то пройти обследование. Даже не лечение. Она волнуется.

– Понимаю, но вряд ли я увижу там что-то новое. Разве только то, что в моем организме появилось еще больше измененных мутирующих клеток.

– А ради меня пойдешь?

– Даже не пытайся, Мэтт.

– Так, мисс Стрик, вы без разговоров и упрямства едете со мной завтра на обследование. Возражения не принимаются. Вопросы есть?

Мисс Стрик? Эйприл Стрик. Мне нравится, но, к сожалению, это так и останется игрой слов.

– Да, есть, – он поднял одну бровь. – С каких пор ты решил меня так называть? – я улыбнулась.

– Могу перестать, если ты против.

– Нет, мне нравится, – Мэтт просиял.

Он встал, поцеловал меня в лоб.

– Тебе определенно идет моя фамилия, ― Мэтт зарылся лицом в мои волосы, от чего по коже пробежали мурашки.

– Твои дела не могут подождать? – развернувшись к нему лицом, слегка коснулась губ. ― Мы могли бы посмотреть фильм или… – моя рука медленно поползла к нему под футболку.

– Ох, Эйприл… ― он тяжело выдохнул и чуть отстранился. – Жаль, что я не могу ответить да, ― Мэтт виновато поднял на меня карие глаза.

– Да, очень жаль, – я вздохнула.

Мэтт вскоре ушел. Я не стала спрашивать, куда и зачем он уехал. Главное, что он здесь и он вернется. Остальное меня не волновало.

***

Снежинки падали медленно и не густо. Они танцевали под тихий шепот ветра, а падая на землю, таяли. Постепенно они покрывали асфальт, их становилось всё больше. Всё – деревья, дома, дороги, лавочки, магазины, машины и фонари – было снегу. Танец ледяных небесных кристалликов продолжался, а я видела, как они падали на рукав куртки и ломались. Одна за одной ломала свое хрупкое тело разбиваясь на части. Мое лицо стало серьезным, я все следила за их гибелью. Тогда я уже почти не думала о болезни, но осознание того, что со мной когда-то произойдет нечто похожее глубоко засело где-то внутри. Однажды я столкнусь с чем-то, что сломает меня навсегда и мне останется только одно – растаять. Всегда знала – Дьявол заберет меня быстрее, чем мне бы того хотелось. Но просто так я ему не отдам свою душу. Ему еще придется побороться за нее.

В этот холодный февраль я была одна. Портленд, город, находящийся в 173,9 милях от Сиэтла, усыпан снегом и поблескивал миллиардами серебристых песчинок под лунным светом. Подул ветер, волосы полезли в лицо, шапка чуть не улетела. Я довольно сильно замёрзла и пошла домой. Мы с Мэттом тогда жили у миссис Стрик, его матери, но она всегда просила называть ее просто Сандрой. Мэтт уже тогда переезжал из города в город. Сандре, несмотря на то, что ей сорок два, сложно дать больше тридцати. Она всегда молодо выглядела и была в хорошем настроении. Я ей нравилась. Тот месяц, что я жила у них, она заменяла мне мать. Мама моего любимого человека считала меня частью семьи.

Когда я вошла в дом, она пила чай в гостиной и смотрела передачу о кулинарии. Заметив меня, она улыбнулась. Спросила, буду ли я ужинать, я отказалась и поднялась в комнату Мэтта, в которой я спала на то время. В этом доме довольно много небольших икон и даже имеется настенный крест в спальне Сандры. Она верила в существование высших сил, различных богов и прочее.

Верящие в Бога люди утверждают, что наша жизнь уже распланирована. Мы ничего не делаем сами по своей воле, даже наши мысли нам внушены. Но кому нужны сказки о вечном существовании на небесах после нашей кончины? Тем, кто надеется на лучшее, кто мечтает там встретить своих родных. Их можно встретить и в аду. Он реальнее. Неужели никто не видит?! Он, ад, уже здесь. Не нужно умирать, чтобы узнать, как там. Люди убивают друг друга, мучают, режут на куски, сжигают, давят, избивают, а потом заливают свои мысли алкоголем, бросаются с крыш, вешаются или того хуже – живут дальше, с полным наслаждением продолжая свои вполне обычные и привычные дела. Ад уже наступает. В него можно поверить без всяких особых усилий. А рай? Где вы видели идеальное общество приятных и добрых людей без масок и иллюзий? Продолжать мысль можно бесконечно, однако, вывод один – все зависит от нас самих, как и куда идти, а потом тебя могут запросто кинуть в котел в адском мире теней и ужаса. Температура воды в котле может меняться в зависимости от твоих поступков, мыслей, суждений при жизни. Нет, конечно, я не собираюсь смягчать свои будущие муки, я делаю все так, как считаю нужным, а остальное совершенно меня не волнует.

Я тогда мечтала лишь об одном, и это никак не касалось моего выздоровления. Хотела лишь взглянуть на мир другими глазами, узнать каков он на самом деле.

А сейчас я сижу на полу у себя в комнате обхватив колени, слезы одна за другой стекают по щекам, губам, шее.

Всегда сильная, невозмутимая и спокойная Эйприл сломается совсем скоро. Уже ведь ломаюсь. Мне предстоит оставить Мэтта, тетку, Кристен, ребят… Это крайне тяжело осознавать. Не хочу, чтобы они видели меня в тот момент. Моей смерти не увидит никто. Я позабочусь об этом.

Мельком я увидела свое отражение в окне. Такая мрачная и заплаканная, не похоже на меня. Моей главной отличительной чертой являлась сдержанность острых эмоций. Все срывались, а я ходила как ни в чем не бывало. Лишь Мэтт со временем научился видеть в моих глазах боль, тоску, печаль, тревогу, скрытую радость, восхищение. Мы пять лет были лучшими друзьями, но этот год многое изменил, что ни говори, я рада такому развороту событий.

Поднявшись с пола, пошла в ванную и брызнула в лицо холодной водой.

– Со мной явно что-то не так. Кажется, съезжаю с катушек. Мэтт здесь, чего мне еще нужно? Это ведь именно то, чего я хотела.

Вдох, выдох. Вроде бы пришла в норму, но решила, что свежий воздух мне не помешает.

Ровно через десять минут уже закрывала за собой дверь. Солнце слепило глаза, дул теплый ветер, в воздухе пахло свежескошенной травой и цветами. Легким медленным шагом я дошла до пляжа. Всегда нравилась именно эта его сторона. Никто тут не ставил зонты и шезлонги, участок довольно мал для больших скоплений людей. Я сняла кеды и подкатила до колен джинсы. Волны бережно омывали мои ноги, ветер раздувал волосы, а мысли где-то далеко, дальше, чем я сама.

Не хотелось нагонять на себя плохие воспоминания. Мне сейчас нужно другое, не за этим сюда пришла. Я остановилась и где-то в отражениях морских волн увидела свою жизнь без тени грусти и тревоги, увидела то, как могло бы все повернуться, будь я здорова…

Вот я стою в расшитом серебряными нитями белом платье, в руках мои любимые розы, с моего лица не сходит улыбка. Под руку меня держит Киш, такой смешной в черном смокинге. Он выводит меня к алтарю. Людей не так уж много, я их не замечала, для меня ни один не был столь важен, как один, тот, чьей женой я скоро стану. Счастье, восхищение, предвкушение, мечта – это я вижу в его глазах. Все происходящее вокруг шло, будто сквозь меня, я не слышу голосов, не поняла, когда отошел от меня Киш. Мэтт с полуулыбкой поцеловал мою руку, и мы отвернулись от гостей. Слова путались, терялись, но мы, захлебываясь этим моментом повторяли: «Клянусь». Поцелуй. Медленный и нежный.

Другая картинка в отражении была дальше. Здесь у нас есть дочь. Ей наверно около трех, мы ждем еще одно маленькое чудо. Малышка безумно красивая и милая, она осторожно гладила мой живот и что-то невнятно лепетала. Она поднимает свои янтарные глазки на меня: «Мама, а братик скоро уже появится? Я хочу его увидеть». Стук в дверь. Малышка встает и бежит к двери с криками: «Папа пришел! Папа пришел!»

Невольно побежали слезы. Я так хочу все это. Увидеть себя в белом платье, наших детей, внуков…

Мои мысли прервались на осознании того, что я слишком много думаю о своем существовании и даже не ощущаю мира, в котором нахожусь. Зачем мне вообще этот мир? Почему я здесь? Мне тут не место. Я всегда теряла родных людей, это страшно и жутко больно. Совсем скоро и я уйду, сделаю больно дорогим мне людям. Сложно жить с мыслью о том, что Мэтт уже морально готовится в этому, что позже будет стоять на моих похоронах, что по его прекрасному лицу будут бежать слезы, а руки крепко сжаты в кулаки. Осознавать то, что Киш наденет черный костюм совсем не на праздник.

Медленно шагая по берегу и греясь под теплыми лучами солнца, которые становились все горячее и горячее, я старалась прогнать дурные мысли. Снова остановившись, появилось какое-то неприятное ощущение, будто долго бежала, а потом резко остановилась. Губы стали влажными, проведя по ним тыльной стороной ладони, увидела, что-то красное. Из носа обильно текла кровь.

– Черт…

В этом нет ничего страшного, на первый взгляд, но остановить поток крови будет довольно сложно. Беспокоиться, конечно, нет смысла, такое случалось сотни раз, но приятного мало. Зачерпнув ладонями воду и кое-как успокоив поток, я направилась в сторону деревьев, подальше от солнца. Песок в тени был прохладным, горячий воздух разбавлял свежий морской ветер. Синяя гладь перекатывалась бирюзовыми и нежно-голубыми волнами, которых касаются лучи ясного небесного диска. Я села в тени деревьев, одно из них послужило мне опорой, теперь я, облокотившись на ствол и сидя на песке, могла вернуться к размышлениям.

А ведь правда, где же мое место на самом деле? Если я не хочу делать больно другим своим уходом, нужно каким-то образом исчезнуть из их жизни, стереть себя. Вопрос лишь в том, смогу ли я отказаться от Мэтта, что маловероятно. Все слишком сложно, хотя все так же предельно просто. Не сложно будет оставить ему записку с извинениями и прощанием, не сложно и не давать ему что-то о себе знать после исчезновения. Однако, чересчур сложно настроиться на такое и заставить себя закрыть глаза на его чувства. Я ведь не бесчувственная тварь, которая просто убегает от всего и всех. Но черт подери, Мэтт не увидит моей смерти. Этому не бывать.

Я вспомнила, как эти шоколадно-карие глаза смотрели на меня, как дрожал его голос, когда сказали, что я не поправлюсь. Создавалось впечатление, будто это не я, а он приговорен к летальному исходу. Он волнуется больше меня самой. В тот момент у меня пролетела всего одна единственная мысль: «Зачем я родилась?», за эти восемнадцать лет мне пришлось пережить слишком многое. Но в итоге, все исчезало. Я все теряю. Даже себя. Может мне стоит все-таки поверить в судьбу? В то, что я была рождена для того, чтобы увидеть и почувствовать то, чего другие понять не в состоянии, а потом умереть. Что ж, скорее всего, так это объяснили бы верующие люди. И это могло бы оказаться правдой. Но… Нет. Судьбу строит сам человек, никто и ничто не пророчит нам будущее.

Солнце добралось до меня, забирая оставшиеся кусочки тени деревьев. Натянув на ноги кеды, я пару минут еще стояла и смотрела вдаль. Думала, куда пойти. Я давно уже не заходила в кофейни Сиэтла. Это стоит исправить, все-таки тут делают вкуснейший в мире кофе. Культура потребления этого напитка зародилась именно здесь.

До ближайшей кофейни около получаса ходьбы, не так уж много. С каждым кварталом людей становилось все больше. Много мамочек с их неугомонными детьми, играющими на площадках, студентов у которых недавно закончились занятия и зубрящих лекции на лавочках. Скоро город начнет школьные экзамены. Мало кто с первого раза не мог сдать их, в Сиэтле высокий уровень образования среди жителей. Учиться здесь не составляет особого труда. Однако, далеко не каждый может в дальнейшем красиво устроить свою жизнь. Даже если ты закончил учебу с золотой медалью. Мало просто хотеть. Мы не сможем пробиться сквозь тень только потому, что хотим этого. Нужно идти, действовать, искренне желать и мечтать о новой и более прекрасной участи. Одного нашего «хочу» недостаточно.

Кофейня встретила меня пряными и различными сладкими запахами. Молодая девушка за стойкой приветливо улыбалась. Похоже, ей и самой нравится это место, улыбка не казалась натянутой и принужденной.

– Йемен мокка матари, пожалуйста.

– Что-то еще?

Я оглядела прилавок. Разноцветные пончики, кексы, кейки, эклеры, печенье, вафли… Рай сладкоежки.

– Да, вафли с джемом. Спасибо.

Все места у окон заняты, возле стойки тоже. В зале оказалось несколько свободных столиков, за один из них я и присела. Кофе и вафли принес симпатичный официант. Напиток пах превосходно, на вкус самый великолепный из всего, что я когда-либо пробовала в своей жизни. Он создан, чтобы им наслаждаться, а не просто пить. Никогда не понимала людей, которые отказываются от такого удовольствия.

В тот момент, когда некоторая радость уступила место прежним переживаниям, я решила отправиться домой. Кстати, очень вовремя. Мэтт как-то озадаченно выходил из машины. Его что-то тревожило. Я это точно видела. Но когда он вошел в дом, все напряжение словно испарилось.

– Все в порядке?

– Конечно, – он поцеловал меня в висок и ушел в гостиную. Достав чистую майку и шорты, он стянул с себя футболку. – Она совсем пропахла бензином.

Я медленно, кончиками пальцев провела по его торсу и плечам.

– Как хорошо просто знать, что мы есть. Смотреть на тебя, касаться. Я хочу всегда быть рядом и совершенно не важно, где ты.

Для меня сейчас казалось нереальным отпустить его снова. Пускай даже ненадолго. Не хочу.

– Не уезжай.

– Не могу, Эйприл.

– Тогда возьми меня с собой.

Глупо было ожидать от него положительного ответа. Мэтт лишь покачал головой и слегка улыбнулся.

– Я скоро вернусь. Обещаю.

Из дневника Эйприл:

«Мои сны стали менее пугающими, теперь в них больше смысла, чем непонятного бреда. Но все же я не могу понять их до конца. Мэтт спит и даже не догадывается, что я снова проснулась среди ночи увидев во сне мать и… Не думаю, что стоит его тревожить по мелочам. Это ведь глупо. А еще, меня не отпускает мысль о том, что и его что-то волнует. Он какой-то напряженный и странный в последнее время. Надеюсь, ничего серьезного. Надеюсь, не из-за меня…»

День 16. Close your eyes

Закрой глаза.

Что ты видишь, закрыв глаза? Я вижу призраков прошлого, и мне действительно жаль, если ты тоже.

Утром Мэтт нашел меня на кухне с кружкой холодного зеленого чая в руках. Я сидела с согнутыми, поджатыми под себя ногами и растрепанными волосами, спадающими на лицо.

– Давно не спишь?

Я нервно закивала. Этой ночью я спала от силы часа три. Приснившийся сон, который, в общем-то, и выбил меня из колеи, был каким-то темным и пугающим. При этом, когда сон закончился, начался следующий, он как бы служил продолжением предыдущего.

Худощавые тела, блуждавшие где-то в тени леса, я заметила не сразу. Однако, звуки их шагов и громкие вздохи слышала прекрасно, так, будто они совсем рядом. Сзади кто-то коснулся моего плеча, и я машинально отпрянула. То, что я увидела, повергло в ужас. Скелет обтянутый тонкой полупрозрачной кожей с синими и красными пятнами, выпирающие ребра, ярко выраженные скулы, белые, искусанные (или потрескавшиеся?) до крови губы, глазные яблоки где-то далеко в глазницах, спутанные, превратившиеся в мочалку черные волосы, такие редкие и жалкие. Но пугал не только внешний вид той девушки.

Это я.

Да, среди всего того безобразия я сумела разглядеть свои родные черты. Подумав о том, насколько все так страшно, заметила, что шаги стихли, тела прекратили движение. Они остановились примерно в десяти дюймах от второй безжизненной меня. Подняв глаза на лица, я еле сдержала вопль ужаса.

Неподалеку стояла моя семья.

Мать выглядела даже хуже, чем я. Ее одежда вся в пятнах крови, вывихнуто левое плечо, разбит лоб и выбито несколько передних зубов. Удар о руль при аварии так и остался на ее лице. А маленькая Алекса просто шла за маминой спиной, держа ее за правую руку. Мою сестренку почти не было видно. Я почувствовала, как по моим щекам потекли слезы.

Пытаясь взять себя в руки и отвести взгляд, я заметила движение.

Мэтт, такой же худой и бледный труп, как моя копия и мать с сестрой, вдруг коснулся моей щеки и бережно смахнул каплю. Я не смогла бы узнать его, если б не его любимая голубая рубашка с закатанными рукавами, которую я подарила ему на прошлый день рождения. И еще… Серебряная цепочка на шее. Он никогда не снимал ее.

Язык онемел во сне. Прилив холода сменялся обжигающими волнами жара, сердце готово выпрыгнуть в любой момент.

– Нет…

По виску стекала струйка крови, багровая дорожка уходила вниз к шее, исчезая за воротом рубашки и оставляя огромные пятна. Ему выстрелили в голову. Черт подери, кто мог в него стрелять?

Пока я смотрела на своего любимого мужчину, мое второе тело куда-то пропало, мама и Алекса стали ближе ко мне. Мэтт пошевелил губами, пытаясь прошептать всего три слова.

– Мы ждем тебя.

В этот момент я сама стала тем вторым телом. Я ощутила неприятную легкость самой себя, стук в груди прекратился, волосы стали выпадать, а зубы крошиться.

Тогда я и проснулась. В отражении окна вместо меня настоящей все еще была я из сна. Резко вскочив с постели и помчавшись к зеркалу, чуть не сбила по пути всю мебель и едва не разбудила Мэтта. В комнате включить свет, значит разбудить его, а я не хочу, чтобы он зря волновался. Это лишь сон. Только сон. Всего лишь КОШМАР.

Мое лицо перекошено от страха, но достаточно живое, чтобы не сойти за покойника.

«Мы ждем тебя.»

Черт, нет, нет! Я просто ненормальная, я чокнутая! Это все не может быть правдой, а Мэтт переживет меня еще не на один десяток лет. Он не может ждать меня вместе с моей семьей! Не может такого быть. Они давно погибли, а он жив, и будет жить еще долго, иначе и быть не может.

А ведь там, в лесу были и другие. Кто они? Они ведь могут быть плодом моей больной фантазии? Я упала на плитку в ванной и закрыла глаза.

– Мне страшно…

Не знаю, зачем говорила это. Будто меня спасут слова признания самой себе. Вновь появились образы хрупких изуродованных тел, и я поспешила открыть глаза. Ледяная кафельная плитка в ванной казалась даже теплее прикосновения Мэтта в моем сне. Сложно не думать об этом и переключившись на другое уснуть снова. Не просто сложно – невозможно.

Через несколько часов Мэтт обнаружил меня в углу кухни с кружкой в руках, я, не моргая, уткнулась в одну точку. Не хочу говорить ему про сон, но он и сам видит, что со мной происходит. И я, не поднимая на него глаз, в той же позе, рассказала сон. Упустила только одно – его. Лицо Мэтта несколько раз менялось, я замечала это боковым зрением. Глаз я все еще не сводила с электрического чайника, который и был объектом моего внимания. Дослушав до конца, мой парень через силу улыбнулся и протянул руку, чтобы убрать с моего лица волосы. Теплая.

– Собирайся, дорогая. Съездим в одно место.

Я посмотрела на него. Вспомнила, что он хотел отвезти меня на обследование.

– В больницу? – я закусила нижнюю губу, чувствуя, как соленая кровь оказалась во рту.

– Не совсем, мы поедем на осмотр в следующий раз, – он снова улыбнулся, но все так же напряженно. – Но обещай, что не будешь сильно возражать.

– Постараюсь.

Мэтт поцеловал меня в висок и отправил в спальню одеваться. Одевшись в джинсы и свободную светлую футболку, я вернулась на кухню. Я стала на пороге, все было в дыму сигарет. Меня не заботил запах табака, но немного беспокоила одна вещь: Мэтт не курит. Точнее, никогда раньше не курил.

– Извини, я нашел их у тебя на полке.

Он указал на верхнюю полочку над раковиной.

– Ничего.

Признаюсь, я и сама буквально недавно курила, но все же потянулась к пачке за еще одной. Мэтт, молча докуривал сигарету, а потом сделал беззаботное лицо, будто пытаясь сказать: «Эй, ты чего? Все ведь в порядке!»

– Я заведу машину, – он потушил бычок в одном из старых блюдечек.

Вскоре, я спустилась к нему и залезла в «Додж».

– Ты только не волнуйся.

Обычно Мэтт так говорил, когда хотел, чтобы я сделала что-то, чего бы не сделала никогда сама. Например, прыгнула с тарзанки.

Мы ехали около двадцати минут, впереди показались высокие шикарные ворота, они были открыты, и мы проехали дальше. Старое, но в хорошем состоянии двухэтажное здание напоминало реабилитационный центр, в котором лежала тётка, после того, как узнала о смерти моей матери и сестры. У неё был ужасный срыв. И, чёрт, я не ошиблась.

«Психологическо-реабилитационная клиника Сиэтла».

– Мэтт! – я повернулась к нему. – Ты хочешь сдать меня им?!

– Любимая, успокойся. Мы лишь зайдем к одному человеку и поедем домой. Обещаю.

Мои руки, вцепившиеся в его руку мёртвой хваткой, ослабли, я вновь поникла.

– Что ж… – я опустила голову. Он считает, что мне нужна помощь. Ощущение предательства больно въелось в сердце.

Большим и указательным пальцами он коснулся моего подбородка и развернул моё лицо к себе.

– Я лишь хочу, чтобы тебя перестали мучить кошмары. Возможно, беседы с психологом пойдут тебе на пользу.

Хорошо. Всего-то обычные разговоры. Мне будут задавать вопросы, а я отвечать. Ничего особенного, ведь так?

Двадцать две ступеньки, парадный вход и по невероятно длинному коридору направо. Мэтт держал меня за руку. Возле одного из кабинетов мы остановились, и он постучал.

– Входите, – сказал голос за дверью.

– Доброе утро, мистер Ротман, – он усадил меня на диванчик в одной части кабинета, а сам пошёл за угол, в другую, где мистер Ротман читал истории болезней. Они о чем-то разговаривали некоторое время, потом Мэтт вернулся.

– Зайди к нему, Эйприл, – он умоляюще посмотрел на меня и поцеловал в макушку. – Люблю тебя.

– И я тебя…

Ротман оказался мужчиной средних лет, довольно приятным и ухоженным человеком. Но меня настораживал его белый халат и оценивающий взгляд за очками.

– Итак, Эйприл. Меня зовут Джон Ротман. Мистер Стрик, похоже, беспокоится о Вашем психологическом равновесии. Сможете ли Вы честно отвечать на мои вопросы?

Минутная тишина. Глубокий вдох, ногти, впивающиеся в ладони и выдох.

– Эйприл?

– Извините, но это невозможно.

– Объясните? – он вопросительно изогнул бровь.

– Как Вы поймете, что я отвечаю честно? ― Он чуть усмехнулся.

– Это моя работа, задавать вопросы и анализировать ответы моих клиентов. Сейчас мой клиент – Вы, Эйприл.

– Нет, я всего лишь девушка, которая согласилась поехать со своим бойфрендом туда, куда он решил. Я и понятия не имела, что окажусь здесь.

– Вы понимаете, почему Вас сюда привезли?

– Не думаю, что некоторое расстройство стоит того, чтобы везти человека к психоаналитику.

– Возможно, Вы правы, но я должен понять, насколько оно лёгкое.

Бывает такое, что внешне человек может быть безмерно приятен, а на деле он – дерьмо. Так же и наоборот. Тут, однозначно, первый случай. Мужчина продолжил задавать вопросы, внимательно следя за каждым моим движением и делая пометки у себя в блокноте. Но я не пропускала ни одного его взгляда в сторону настенных часов. Он ещё продолжал что-то говорить, а я, молча, встала со стула и пошла к выходу из кабинета. Ротман просил, что бы я села обратно, что мы только начали общение и даже не дошли до сути. А я шла к Мэтту. Он знает, что если я не хочу, то бессмысленно меня заставлять.

– Пойдем. – Я, не останавливаясь и не дожидаясь его, направилась в коридор.

Мэтт быстро догнал меня. Он сразу понял, что ничего не вышло.

– Дорогая, зачем ты так?

– А зачем ты привёз меня сюда? Разве я должна быть тут? Знаешь, никогда бы не подумала, что окажусь за стенами психлечебницы благодаря тебе.

– Но ведь это только беседа с психологом, не более.

– Это предательство, Мэтт.

Теперь я уже бежала из этого здания, хотелось поскорее покинуть его. Становится тошно от одной только мысли о том, что меня могут закрыть здесь. Всю дорогу он молчал, но я услышала, как он что-то бубнил себе под нос, тихо, чтоб я не услышала. До меня донеслось лишь одно слово.

Предательство.

Я обидела его этим. Теперь меня снедало чувство вины перед ним. Он хотел, как лучше и всегда желал мне только хорошего. Мэтт остановил машину возле моего дома и так же молча открыл дверь автомобиля.

– Мэтт, подожди.

Он закрыл дверь и посмотрел на меня.

– Извини, – я обняла его.

Мой бойфренд сначала с некоторым нежеланием из-за обиды обнял меня в ответ, но потом смягчился и уже тепло прижимал к себе.

– Ты меня тоже. Думал, тебе это пойдёт на пользу. Я ведь понимаю, что всего ты мне не расскажешь. Чувствую, что чего-то боишься и не говоришь мне.

Мэтт всегда понимал меня с полуслова, а иногда и вовсе, будто знал, чего я хочу и о чем беспокоюсь.

– Мэтт, я… Я боюсь за тебя.

Он слегка усмехнулся, видимо подумал, что это абсурд, но через пару секунд лицо стало серьёзным.

– Расскажешь мне?

– Тот сон, сегодня ночью, я не все тебе рассказала. Это не первый сон, который так напугал меня. Твой взгляд и руки…

– Я был там?

– Ты не просто приснился мне, ты сказал: «Мы ждём тебя». – слезы почти наворачивались на глаза, и я часто заморгала. – Мэтт, ты был мёртв.

Слова слетали с моих губ так тяжело и холодно, что я не узнавала свой голос. Будто говорю вовсе не я, а кто-то другой, лишенный жизни и разума человек.

Он, было, снова хотел выдавить из себя улыбку, однако быстро передумал и сосредоточено посмотрел на меня, держа за руку.

– У тебя по виску текла кровь, из раны, как от пули, – слёзы вновь начали появляться, и я уже не могла сдерживать их. – Не надо никуда ехать, прошу тебя. Останься со мной. Мне страшно, я боюсь за тебя. Я ведь с ума сойду, я…

Мэтт взял моё лицо в свои ладони и внимательно посмотрел в глаза.

– Все будет хорошо, – внушающим спокойствие тоном ответил он.

– Зачем ты так со мной? – я слегка всхлипывала, как маленькая девочка, которая просила купить ей того большого медвежонка с витрины, а родители не отказывались.

– Я вернусь. Обещаю тебе, Эйприл, ― в миллионный раз повторил Мэтт.

– Поклянись, – я смотрела на него с некоторой надеждой, а вдруг я просто параноик и психопат?

– Клянусь, – он все также, не выпуская моего лица из ладоней, поцеловал. – Я клянусь тебе, любимая.

***

Мэтт решил меня пока не мучить и взял приготовление ужина на себя. Тем временем я сидела у себя в комнате на подоконнике и вертела в руках дневник. Он уже такой потрепанный и старый. Столько счастливых и грустных моментов он пережил всего за два года, сколько не переживёт ни один простой смертный. Пускай тут не очень много записей, и все они по размерам не больше четверти страницы (если не брать в счёт мои стихотворные строчки), но в них вся я. Иногда вклеиваю фотографии или какие-то дополнительные листы с записями. В общем, тетрадь полна различных событий, полна мной.

Зачем я веду дневник? Совсем скоро я умру, и после меня ничего не останется, тетрадь будет хотя бы напоминать о том, что на Земле когда-то существовала Эйприл Динэ Марми, которая умерла от лейкемии, но до последнего державшаяся сильной и спокойной. Конечно, начав вести этот дневник у меня не было цели оставить что-то подобное после себя, мне просто захотелось писать свои мысли. Потому, что мне проще написать, чем рассказать о них. Иногда я писала в нем, находясь вместе с Мэттом в нескольких дюймах друг от друга. Я никогда не скрывала от него само существование дневника. Также и не прятала его, не боялась, что он прочтет записи. Бывало, и сама давала прочесть его. Так он мог понять, что реально происходит внутри меня. Некоторые сказали бы, что это глупо, а мы называем это взаимным доверием, которому отдавались целиком и полностью.

Какие вообще могут быть отношения без доверия? Рано или поздно одному из партнёров надоест такая напряжённая неопределённость, мысль о том, что другой от него что-то скрывает, возможно, даже изменяет, и уйдёт. Весьма распространенное явление. Я бы не выдержала такого наплыва, поэтому считаю, что доверие – одно из важнейших пунктов в любых отношениях.

Внезапно я вспомнила про Крис. Пришла ли она в норму после всех недавних происшествий с ней? Меня начало грызть чувство вины, ведь я даже не вспоминала о ней эти два дня. В тоже время я знала, Крис поймёт, почему не звонила ей.

Мэтт вошёл в комнату, прерывая мои раздумья и, поцеловав, повёл за руку на кухню. Он молча вел меня, но по сверкающим глазам поняла ―он совершенно точно что-то задумал. И не ошиблась. Множество свечей, расставленных повсюду, на столе красиво оформленные салаты из фруктов и пицца. Вспомнилось, как когда-то давно он готовил для меня пиццу. Как же она была божественна! Ни в каком ресторане или кафе таких не делают.

– Подумал, что тебе нужно немного расслабиться, – он улыбнулся и поцеловал меня снова.

– Спасибо, любимый.

Ужин заканчивался. Мы, уже без всякого намека на депрессивность, смеясь, задували свечи. Я задула последнюю и Мэтт поднял меня на руки, обхватив бедра. Он жадно целовал мои губы. Оказавшись в спальне, мы стали стягивать одежду друг с друга. В окно ярко светила луна, мы под её сиянием отдались любовной игре, полностью позабыв обо всем в мире.

Стоны, прерывчатое дыхание, лишь иногда проскальзывали наши имена, и «я люблю тебя».

***

Мы упали, обессилев на кровати. Всё-таки, мой мужчина не только днём великолепен. Я улыбнулась и повернулась к нему.

– Любимая, – прошептал Мэтт.

Вскоре он уснул, а я все никак не могла нагнать на себя сон. Мысли одна за другой приходили в мою голову не давая спать. Странность была в том, что мысли были хорошими. Они заставляли меня улыбаться.

Но не все.

День 17. Don’t sleep

Не спи.

Не всегда то, что мы видим вокруг реально, так и сны не всегда реальны. Это как приступы шизофрении, невозможно понять, правда что-то происходит или же нет.

В эту ночь я не смогла уснуть. Чувство тревоги поглощало и овладевало мной. С каждым часом она все нарастала. Просидев некоторое время на кухне, я поняла, что мне не избавиться от этого навязчивого и, казалось бы, глупого чувства. Чего именно я так боюсь? Того, что сон сбудется или того, что схожу с ума? А может всего сразу?

Я с силой сжала челюсть, так, что зубы заскрипели. Всего лишь сильное расстройство, внутренняя депрессия, нарушение нормальной работы мозга. Возможно, первая ступень к шизофрении. Ведь сны не реальны. Они не сбываются, а я всего лишь параноик. Все будет хорошо. Просто лейкемия сбивает меня с толку, и из-за неё начинаю сходить с ума. Обычное дело для смертельно больных, как я. Моё психологическое здоровье движется в минус, также, как и физическое. Ничего странного.

…а может мне и правда нужна помощь психолога?

Бред.

Я достала с верхней полки над раковиной давно начатую пачку сигарет, которую Мэтт вчера положил на место, и закурила. Нервишки шалят, но это ничего, пройдёт.

«Мы ждём тебя.»

Нужно лишь отвлечься…

Психиатрическая клиника.

Все хорошо, все в полном порядке…

«Это предательство…»

Слова метались в моём сознании, как бумеранг отталкивались от меня и возвращались с новой силой. Четверть оставшейся сигареты истлела, когда я отвлеклась на размышления обо всем этом. Затушив её в том же блюдечке от кофейного сервиза, в котором вчера Мэтт раздавил свой окурок, я встала со стула и вернулась в комнату. Присела на край кровати, облокотилась на спинку и кончиками пальцев коснулась его волос. Глаза уже как-то смутно различали предметы вокруг. Сейчас сон понемногу стал овладевать мной.

Нет, не спи. Не спи. Это ловушка. Они хотят, чтобы я вновь оказалась в этом лесу, увидела их страшные худые тела, где видно едва ли не каждую косточку, увидела изуродованные лица и услышала те глухие сухие голоса. Осознание того, что рано или поздно мне все же придётся лечь спать пугало. Мне нужно хотя бы немного успокоиться, прийти в норму.

Взгляд упал на лежащего рядом Мэтта. Я для него лишний груз, пронеслось в моей голове. Он старается для меня. Ему приходится мириться с тем, что все, что он делает для меня бессмысленно и бесполезно. Но продолжает тянуть меня и себя с какими-то надеждами. Вряд ли он когда-то узнает насколько я благодарна ему за все его попытки вылечить меня. Каждый раз, когда я болела, лейкемия подавала свои признаки. Он уже тогда начинал паниковать и гонять меня по больницам. А сейчас он впал в отчаяние. Стал больше мотаться по городам США, узнавая все, что только можно о моём заболевании. Иногда хочется уже закричать, чтобы он прекратил и был со мной мои последние месяцы жизни. У меня других не будет. К сожалению.

Мэтт пошевелился, повернулся на другой бок, ложась спиной ко мне, и мирно засопел.

Часы показывали четверть восьмого. Обычно он просыпается около восьми. Поэтому я не была удивлена, когда он тихо вошел в кухню как раз тогда, когда я приготовила нам завтрак: ему яичница с беконом, себе овсяные хлопья, и две чашечки кофе.

– Как спалось?

Ему не обязательно знать о моей бессоннице. Опять начнёт зря беспокоиться.

– Прекрасно, – ложь далась мне легко учитывая тот факт, что врать ему я считала глупым. Мои мешки под глазами все говорили сами за себя. Но как ни странно, он поверил и сонно улыбнулся. – А тебе?

– Не плохо, – он обнял меня и присел на стул, вдыхая запах только приготовленного завтрака. – Спасибо, дорогая.

– Приступай, я сейчас подойду.

Мне резко стало не по себе. У меня заболела голова и больно сжался желудок. Быстрым шагом, чтобы Мэтт не понял в чем дело, я дошла до тумбы в спальне и высыпала всю аптечку из ящика. Как же много таблеток, капсул, ампул… Мне нужно обезболивающее. Я положила таблетку в рот после того, как сложила все обратно. Горечь растворяющейся во рту таблетки становилась все сильнее. Теми же быстрыми шагами я вернулась в кухню и глотнула уже чуть остывший кофе, запивая лекарство. Мэтт поднял на меня глаза, потом снова уставился в свою тарелку, доедая остатки яичницы. Стараясь не обращать внимание на головную боль, посмотрела на овсяные хлопья и с какой-то неохотой съела пару ложек. Живот скрутило ещё сильнее. Меня сейчас стошнит. В последнее время я стала есть чуть больше обычного. Похоже, мой организм от этого не в восторге. Все съеденное не успевает усваиваться и пытается вылезти наружу. Только бы не подать вида. Не хотелось бы, чтобы Мэтт заметил. Отставив от себя тарелку, я глубоко вздохнула. Он снова посмотрел на меня, разбирая, все ли со мной хорошо. Когда он улыбнулся мне, поняла, что выгляжу всё-таки лучше, чем есть на самом деле и по мне нельзя сказать, что что-то не так. Это меня успокоило.

– Эйприл, – он откашлялся, – сегодня мне нужно уехать.

Я закусила нижнюю губу и почувствовала солоноватый вкус собственной крови. Руки крепко сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

Мэтт встал со своего стула и подошёл ко мне став на колени между моих ног. Он поцеловал мою левую, затем правую руки.

– Тот сон… У меня плохое предчувствие, Мэтт.

– Ты случаем не медиум? – он засмеялся, а потом снова стал серьёзным. – Ты должна жить, понимаешь? Я сделаю все для этого.

– Мне не помочь. Ты сам это прекрасно знаешь.

– Плевать. Мы справимся. Даже если со мной действительно что-то случится…

– Мэтт!

– Дай мне договорить, – он с каким-то лёгким раздражением посмотрел на меня, – спасибо. Если что-то пойдёт не по плану, главное, чтобы тебе помогло это.

– Чем мне поможет твоя потеря?! Станет только хуже. Я не смогу жить с мыслью, что тебя нет. Пускай не долго, но не смогу.

– Надо попросить Крис присмотреть за ней, – услышала я тихий шепот из-под опущенного лица Мэтта.

– Не стоит. Просто не уезжай. Умоляю тебя.

Чувство, что я вот-вот расплачусь, появилось резко и набирало обороты с каждым произнесенным мной словом.

– Забери меня, чёрт возьми, с собой. Я не отпущу тебя никуда одного.

– Придётся, Эйприл.

Он стал подниматься с колен, когда я схватила его руку. Ком слёз в горле прошёл, всё-таки смогла взять свои эмоции под контроль. Однако, буря в голове не успокоилась.

«Мы ждём тебя.»

МЫ. Нет, пожалуйста, не надо. Не забирайте его у меня. Он мой самый родной человек. Часть меня.

В глазах резко потемнело, и я поняла, что теряю сознание. Последнее, что я тогда увидела, это испуганное лицо своего бойфренда и как он протягивает руки пытаясь поймать мою голову, чтобы я не ударилась о рядом стоящий стол.

Я ничего не видела, лишь слышала голоса. Они звучали так, будто произносящие слова люди находились в тоннеле. Шло короткое эхо. Голосов было не много. Мне они были знакомы, но в то же время я их никогда не слышала. Люди говорили вразнобой, но одно и то же слово. Какое именно, мне разобрать никак не удавалось.

Нашатырный спирт сильно ударил в нос, и я очнулась. Мэтт перетащил меня на кровать и укутал в одеяло.

– Я тоже боюсь уезжать, – он сделал паузу, задумавшись, – но не за себя. Боюсь оставлять тебя одну. Ты ведь могла сейчас удариться головой, была бы ты сама. Может, поедешь к тётке?

Широко раскрыв глаза, каким-то не внятным тоном попыталась ответить ему.

– Не дождешься. – Получилось не совсем это, а что-то обрывчатое. Но он понял.

– Ладно. Хотя я буду волноваться.

– И я тоже.

Кое-как приподнявшись на локтях, я потянулась к нему. Мэтт крепко обнял меня.

– Я люблю тебя.

Я промолчала и глубоко вдохнула запах его кожи.

Через час Мэтт уехал.

***

Время для меня будто остановилось, хотя на самом деле оно бежало, и стрелки часов уже были близки к девяти часам вечера. Я курила одну за одной, пару раз заварила кофе.

У меня есть кто-то, кого я могу назвать родными, но чувство одиночества меня не покидает практически никогда. Я постоянно загоняю себя в угол. Говорят, одинокие люди ни с кем не общаются и у них никого нет, они не видят ни в чем смысл. Как же ошибаются те, кто действительно так думает. Вокруг меня были разные люди, мне не составит труда распознать, кто счастлив, а кто притворяется, кому нужно все, а кому ничего. Дело в том, что я такая же. Конечно, читать чужие души не всегда просто и иногда я ошибаюсь, все ошибаются, но одиночки… их видно за милю. Я ощущаю их боль и угнетенность. Однако, стоит заговорить с ними, оказывается, что они не такие, какими мы их себе представляем, они другие. Их внутренний мир намного богаче и интереснее – они, находясь в одиночестве, наедине со своими мыслями, строят свою реальность. Она всегда лучше той, в которой мы все живём. Разгадать её полностью не может никто, даже тот, кто придумал её. У них есть человек, который всегда рядом, который понимает. Как ни странно, этот человек находится по ту сторону зеркала. Ты сам себе друг и семья.

Смысл их жизни многим может показаться просто бредовой идеей, абсурдом – мир должен измениться, они начинают его менять с себя. Всегда, чтобы получить желаемое обязательно платишь свою цену. Они её заплатили, теперь одиночество – их сестра. Бывают случаи, когда находят подобных себе, этот союз невозможно разрушить. Если не приходит кто-то ещё, кто решит изменить их мир.

Мне вспомнился разговор с одной из таких одиночек. Её звали Мэгги.

– Что для тебя значит быть частью этого мира? Всего того, что тебя окружает? – я внимательно следила за выражением её лица, не хотела упустить нечто важное, что, возможно, помогло бы самой ответить на этот вопрос вместо неё. Но она оставалась спокойной и сдержанной, появилась лишь грустная полуулыбка.

– Для меня мир – это рождественский шар со снегом внутри, если его потрясти начнётся снегопад. А я одна из тех снежинок в стеклянном шаре. Я не могу растаять, это всего лишь пенопласт или кусочки бумаги. Не могу улететь – я в тюрьме прозрачного стекла. Каждый раз, когда я падаю, сталкиваюсь с другими снежинками-людьми. Кто-то летит со мной до конца, а кто-то нет. Касаясь дна и наконец, ощущая устойчивость и опору, меня снова подбрасывают вверх. Изменить это будет сложно, но я смогу. Если нет – я убью себя.

Больше я её не видела. Говорят, она опустилась руки, сдалась на половине пути, Мэгги помогла многим не пасть ниже их предела, помогла подняться. Не знаю, что с ней сейчас, но раз она остановилась, то искать её нет смысла. Её вообще нет. Значит, она умерла. Рождественский шар со снегом продолжает двигаться и резко останавливаться. Все осталось так, как и было всегда.

Есть ещё один человек. Он раньше писал в моём блоге и почему-то именно ему я решила ответить. Было что-то, что заставляло меня отвечать на каждый его вопрос. Довольно странно, я никогда ничего не рассказывала чужим людям, он влек меня.

Вдохнув чуть воздуха и откинув голову назад, меня осенило. Я ведь не удаляла сообщения, могу найти его. Ноутбук практически разряжен, должна успеть написать пару сообщений. Но… нет. Немного не дошла до последних диалогов, где он и был.

На самом деле у меня очень много людей, которых можно назвать «другими». Жизнь сама буквально сводит меня с ними. Каждый уникален по-своему, порой приходилось месяцами изучать человека, чтобы понять его и узнать, каков он. Зачем я делала это? Мне было скучно. Да, именно со скуки все и началось. Меня забавляло такое занятие. Вот рядом сидит совершенно незнакомый человек, он что-то читает, просматривает сообщения в телефоне, смотрит куда-то, но не на меня, и он молчит. А я слежу за его выражением лица, дыханием, иногда, если я близко, даже считаю удары сердца.

Как-то я наблюдала за одной девушкой в метро. Не помню её внешности, но она заметила мой взгляд. Её сердце бешено билось, она ощущала опасность, исходящую от меня, хотя её не было. Она никуда не могла деться, только оставаться на месте и желать поскорее добраться до дома (или куда она ехала?).

Забавно наблюдать, как мотылёк пытается выйти наружу через стекло, когда в паре сантиметрах открыта форточка. Сами себе создают проблемы. Смешно. Жалкие люди. Они как дети: на них стоит посмотреть с осуждением или угрозой во взгляде и они, испугавшись, забиваются в угол. А ведь… Взрослых нет, есть лишь стареющие дети. Различие только в одном – дети видят и ощущают все, весь мир и каждую душу, а они нет.

Мэгги тогда сказала мне:

– В мире нет ни одной поистине живой души. Значит, нет ничего. Но ведь ты же много чувствуешь вот этого вот «ничего».

Этими словами она вписала меня в список «других». В её список. Всего несколько сказанных мною фраз оказались для неё ответом на вопрос: «Кто она?». У меня нет сомнений, она тоже меня изучала. Голубые глаза Мэгги были огромными, но они всегда были чуть сощурены или опущены, будто боялась ими увидеть все, что только возможно и невозможно.

Скука… В последний раз она довела меня до бредовых стихов и простуды. Тогда я бродила по ночным улицам Уинтропа, было холодно и сыро после дождя, и писала на клочках бумаги стихотворные строчки. Кстати, в этот момент и проснулась лейкемия. Снова.

Мэтта рядом практически не было. Я постоянно нахожусь в режиме ожидания. Иногда, кажется, что это никогда не прекратится. Мне ничего ни от кого не нужно, я прошу всегда лишь об одном – быть близко настолько, чтобы можно было в любой момент поговорить за чашкой чая. От Мэтта ждала и жду того же. Пока он где-то далеко я умираю. С каждым днём моё время уходит. Скоро вовсе исчезну.

«Мэтт, чёрт подери, будь со мной. Хотя бы в последние минуты моей жизни…»

Но я точно знаю, что его не будет. Скорее всего, умирать буду в одиночестве. Не только потому, что не хочу иметь свидетелей, а потому, что я буду где-то в пути. Буду ехать по дороге, ведущей в Куинси, или, может Давенпорт, или ещё куда. Все чаще и чаще возникает желание побывать в городах, которые я не знаю. И я обязательно потрачу хотя бы неделю своего жалкого существования на это.

Мэтт постоянно в разъездах, а бы хотела ездить с ним, но он против. Не знаю почему. Он изменился за последний год. Это было не особо ощутимо, но пару месяцев назад он перестал учитывать моё мнение, стал делать так, как считает нужным. Нет, плохого я здесь ничего не вижу, просто он перестал советоваться, рассказывать то, что его волнует. Мэтт продолжает заботиться и волноваться за меня, вроде бы не о чем беспокоиться. Однако, что-то не так. Я чувствую.

Часы сложно разглядеть в темноте, пришлось прищуриться и напрячь глаза, чтобы увидеть время. Восемь минут двенадцатого. Пора бы ложиться в постель, но мне нельзя спать. Кошмары убивают меня. Я буду держаться сколько смогу.

Снова кофе, в пачке последние две сигареты. Присев на подоконник, я подкурила сигарету и, сделав одну затяжку свободной рукой, открыла окно на проветривание. Рядом со мной стояла жестяная банка от кофе, которую я использовала как пепельницу. Тут я и сидела практически все время после ухода Мэтта. В другой комнате, кажется, звонил мой мобильный, но я так и не вышла отсюда. Кофе чуть обжег язык и губы, приятное тепло прошло по телу. Оказывается, я жутко замерзла.

Затяжка, выдох, снова затяжка и медленный выдох. Я струсила пепел. Из окна светила убывающая жёлтая луна. Звёзд было бесконечное множество. Так красиво…

Веки предательски тяжелели, мне жутко захотелось спать. Нельзя, Эйприл, нельзя.

Из дневника Эйприл:

«Я так ничего и не смогла сегодня съесть. На удивление, желудок даже и не жаловался. Пила только кофе, пару раз делала фруктовый чай. Пыталась съесть хотя бы печенье, но меня чуть не стошнило. Нужно есть или, если это надолго затянется, я умру от истощения скорее, чем от лейкоза. Завтра в любом случае нужно хоть что-то в себя впихнуть.

Со мной что-то не так. И я не имею вв

иду здоровье. По крайней мере, физическое. На счёт психологического я не уверена. Похоже, у меня едет крыша. И какая-то часть меня говорит, что скоро наступит момент, когда мне придётся сделать тяжёлый выбор. От него будет зависеть многое. Правда, пока понятия не имею, какой выбор и между чем, а может и кем.»

Я отложила тетрадь и ручку на край стола. До рассвета осталось ещё часа три-четыре, а у меня осталась одна сигарета…

День 18. Silence

Безмолвие.

Слишком много монологов в голове, но на самом деле, иногда разговаривать с самим собой намного приятнее, чем с кем-то еще. Хотя, возможно потому, что еще нет такого человека, с которым будешь говорить также.

Мое утро началось около семи, сон все-таки унес меня в свой мир на несколько часов. На этот раз я проснулась, сильно передернувшись в постели. Приснилось, будто я падаю с огромной высоты на асфальт, где стоят мои мертвые родные. Я не видела их лиц, но прекрасно слышала голоса и понимала, что моя покойная сестренка все также прячется за маминой поломанной спиной, а рядом с ними стоит Мэтт с простреленной головой. Полет казался бесконечно долгим, мне не за что было ухватиться. И вот, моя спина ощутила холодное прикосновение чьих-то пальцев, и я просыпаюсь в холодном поту. В горле стоит ком, и, дотянувшись до кружки, с недопитым вчерашним кофе, я падаю с кровати. Прекрасное начало дня. На плече и бедре сразу выступили синяки, на которые не обращаю никакого внимания. Так было всегда. Кое-как усевшись на кровать, я до дна допиваю кофе. В этот же момент я понимаю, как же сильно хочу курить.

«Все новое – хорошо забытое старое» – подумала я и ухмыльнулась этой мысли.

В голове ни одной складной мысли больше не было. Я просто бегала по дому и искала щетку для волос. Никак не могу вспомнить, куда ее дела.

Итак, спустя минут восемь после моего феерического падения с кровати, пускай сонная, но одетая, я выхожу из дома. О паспорте вспомнила практически возле магазина, надеюсь, не спросят. Не особо хотелось бы возвращаться домой. К счастью, продавщице было совершенно плевать на мой возраст, я протянула ей шесть долларов за пачку Мальборо и вышла из магазина. Там же, при входе, я закурила. Медленным шагом я прошлась до обрыва и упала на траву.

«Мы ждем тебя.»

Слова метаются в голове. Перед глазами мутные искаженные лица. Они ждут меня. На какое-то мгновение мне вдруг захотелось быть рядом с ними. Времени побыть с ними никогда особо не было, отец не был в восторге от моего присутствия в их доме. Мама все равно приводила меня, оставляла на выходные. В итоге, ему это надоело и он ушел из семьи. Сложно представить, что тогда чувствовала мама и сестра, ведь я даже не знаю каково это – любить, но им было очень тяжело перенести такое. Они очень любили папу, мешала их счастью только я. На тот момент чувство вины захлестывало меня с головой. Понятия не имею, где он сейчас, и на какое-то мгновение мне захотелось увидеть его, понять, почему он тогда ушел. Не знаю, смогла бы я сделать это – спокойно выслушивать и кивнуть в ответ, или же накричала бы на него и сказала, что он как последняя скотина бросил нас всех и ушел…

Заиграла мелодия моего мобильного в кармане. Это Кристен. Я нажала «отбой» и положила телефон рядом. Нет особого желания разговаривать с кем-то. Не в настроении. Запрокинув голову и устремив взгляд в небо, я вдруг задумалась о том, какой бы я была, если б росла в нормальной семье обычным ЗДОРОВЫМ человеком.

В основном, все мои знакомые не из полноценных семей, и они тоже не знают, как это – жить, как все, иметь обоих родителей и чувствовать их любовь и заботу. Большинство моих одногодок постоянно жалуются на их строгость и запреты, говорят, что ненавидят их и хотят поскорее съехать, жить отдельно. Я не могу сказать, правильно это или нет. Может, я бы думала также имей я семью, а может и нет, у меня никогда ее не было. Конечно, я знала маму и отца, однако, то время, что мы проводили вместе нельзя назвать простым семейным времяпровождением. С отцом я никогда даже не разговаривала, он игнорировал меня. Мама меня любила, наверное, но в глубине души я понимала, что ее просто мучает чувство вины. Она оставила меня, больного младенца. Она лишь хотела загладить это.

Когда родилась Алекса, здоровая красивая девочка, чувство усилилось. Ведь одному ребенку она может дать все, у него есть будущее, а другому ― нет. Врачи твердили, что я едва доживу до семи, но вот, мне уже восемнадцать и пока жива. Пока. Возможно, я бы выросла совершенно другим человеком. Весь наш внутренний мир зависит от дороги, по которой мы идем. Как мы воспринимаем определенные события, окружающую обстановку и ее воздействия.

А еще люди. Один из важнейших факторов, влияющих на наш характер и мировоззрение. Какие-то жалкие человечишки, окружающие нас, проходящие мимо, впитываются в нас. Не обязательно контактировать с ними, чтобы меняться. Они помогают в этом и без всякого общения и взаимодействия. Ты просто наблюдаешь за ними на улицах, в кафе, магазинах, школах, клубах… Они такие забавные, думают, что живут так, как хотят и даже не подозревают, насколько глубоко заблуждаются. Они наблюдают за другими и хотят также. Все подчиняются этой системе, мы зависимы. Мне так нравится наблюдать за ними. Как они хотят показаться выше, чем есть, в чьих-то глазах, а те (или тот) делают вид, будто им это важно и интересно. Как лгут в глаза. Как изображают восторг и удивление, когда им совершенно плевать на все. Список можно продолжать бесконечно, но суть одна – люди никогда не будут жить в свободном мире, мы всегда будем зависеть от чего-то. Не важно, что это будет, очередной писк моды или же человеческое мнение.

Один мой знакомый когда-то давно сказал мне несколько слов об этом, но я тогда не совсем их поняла.

– Не важно, что происходит вокруг, ты живешь и это главное.

Раньше я считала, что он имел ввиду «живи своей жизнью и не обращай ни на кого внимание». Не совсем так. Он сказал, что только наша собственная жизнь имеет значение, лишь она настолько ценна, чтобы ей дорожить. Разве жизнь главное? Неужели мы живем просто для того, чтобы существовать в этом мире? Не думаю, что я здесь именно поэтому. Сложно сказать для чего на самом деле. Но ведь мое время еще не истекло. Может я пойму для чего и зачем все это. А может, и нет.

Стоп. Я открыла глаза, которые закрыла в раздумьях. Кто именно мне говорил это? Достаточно времени прошло, уже не помню точно. Кажется, парень из Рентона. Я встречалась с ним несколько раз, здесь, в Сиэтле. Он тогда приезжал к другу. Мы познакомились довольно давно, он спрашивал дорогу до какого-то торгового центра, а я провела его. Кстати, позже оказалось, что он писал в моем блоге еще до той встречи. Позже мы виделись еще несколько дней подряд, и он уехал в Рентон. Как же его зовут… черт, не могу вспомнить. Я помню только одно – у него поразительно красивые глаза. Представить их себе очень сложно, но те ощущения от его взгляда забыть невозможно. Я утопала в радужке его золотисто-карих глаз, обрамленных густыми ресницами.

Я хочу найти его. Эта мысль быстро пронеслась в моей голове, как-то неосознанно я желала встретиться с ним снова. Его общество было мне очень приятно. Можно было бы вновь увидеться, поговорить за чашечкой кофе о том, о чем ни с кем не могу поделиться. Так странно, ничего не помнить о человеке, но чувствовать мурашки по коже от воспоминаний о его взгляде. Вроде бы все реально, остается лишь одно – все-таки пролистать диалоги и найти его, когда вернусь домой.

Солнце уже высоко. Волны играют его лучами, переливаются. Небо чистое без единой тучки. Прекрасный день для того… чтобы напиться. У меня совершенно нет настроения. Не хочу скитаться по городу, пока не стемнеет или сидеть дома и скучать. Моих друзей сейчас нет в городе, но я ведь и без них могу сходить в наш любимый уютный клуб. Можно, конечно, просто взять бутылку коньяка и побыть дома, тоже довольно неплохо. Да только мне надоело сидеть в одних и тех же стенах. Мэтт бы вряд ли одобрил такое, но я ведь не для знакомств и секса без обязательств туда собралась идти. Для гулянок еще рано, клуб, скорее всего, практически пуст.

Пока я шла, до меня вдруг дошло осознание того, что на самом деле мне не знакомы многие чувства других людей так же, как и им мои. Не знаю, почему вообще начала думать об этом, но факт остается фактом. То, что я называю дружбой, оказывается лишь близким и частым общением с какими-то людьми; то, что я привыкла называть любовью, на самом деле оказывается дикой привязанностью. И тут я поняла – у меня нет своих половинок. Моя любовь отличается от их. Мэтт просто единственный парень, который всегда был рядом, у меня даже не было особого выбора, я привыкла к его присутствию. Мне приятно его внимание и близость. Ради него я готова отдать все. Но что-то не так. Та ли это любовь?

Уравнение решено – результат отрицательный.

Я не скажу ему об этом. Никогда. Пусть все будет именно так, как есть сейчас. У меня совершенно нет желания найти того, кто пробудит во мне такие чувства, был лишь интерес.

Действительно, как это вообще? Могу поспорить, большинство людей считающих, что реально столкнулись с подобным, даже не подозревают, как сильно ошибаются. Опять же, я не верю в судьбу, которую нам якобы кто-то свыше уже приписал, но многие верят и думают, что так и было суждено, так было задумано. Кому-то будет дано познать столь высокие эмоции и ощущения, а кому-то нет. Бред, конечно, но это если отталкиваться от мнений и суждений людей, окружающих меня. Говоря их языком, могу сказать только одно: «МНЕ НЕ ДАНО».

В клубе сидели всего несколько человек, играла приглушенная музыка, медленно мерцали огни прожекторов. Сегодня барменом был Фрэд, хороший знакомый Киша. Когда-то давно он тоже занимался музыкой, но его родители не позволили их молодому успешному сыну стать уличным музыкантом-бродягой и отдали документы в университет на банкира. В итоге, Фрэд просто ушел из дома так и не став ни музыкантом, ни банкиром. Сейчас он работает в клубе за барной стойкой и наслаждается вечерами полными жизни. Он совершенно не похож на человека, который не доволен своей жизнью. Ему хорошо и у него нет желания что-либо менять.

Фрэд заметил меня практически сразу и одарил лучезарной улыбкой. Он за пару мгновений сделал мой заказ. Я взяла бокал и сделала большой глоток. Джин чуть жег горло, пронеся по телу приятную теплую волну. Так спокойно… Сразу стало так легко. Нет, мне этого мало, но начало мне уже нравится. Еще несколько глотков и я достаю сигарету, подкуриваю. В зале позволяется курить, дополнительный плюс этому клубу. Не нужно выходить на улицу каждые пятнадцать-тридцать минут, чтобы покурить.

К барной стойке подошел парень, на вид лет двадцати пяти, может чуть больше. Он заказал ром и колу, кинул Фрэду деньги и угрюмо бросил: «сдачу оставь себе». Я отвернулась, докуривая сигарету. Боковым зрением заметила, как он стал меня разглядывать. Похоже, еще немного и он предложит мне познакомиться и выпить с ним. Не особо хотелось, если честно. И действительно, только он открыл рот, явно желая сказать мне что-то из списка пикапа, к нему подбегает девушка и обнимает со спины. Парень, похоже, не ожидал такого, но посмотрев, кто его обнял, смягчился и переключился на нее. Она очень напомнила мне ту девушку, что стояла рядом с этим же клубом, когда я приходила сюда с Кристен. Тогда она целовалась с какими-то сатанистами, позволяла трогать себя. Сейчас у нее нет сопровождающих, ее супер короткое золотое платье поднималось до уровня бедер, когда она поднимала руки.

– Фрэд, еще джина, – попросила я.

Всегда было интересно наблюдать за людьми, особенно как разводят друг друга. Например, сейчас. Проститутка разводит богатого мальчика на деньги. Ведь судя по его рубашке и дорогим часам на левом запястье, он не бедствовал. Но вот в чем фишка – выгода не только с ее стороны, он ведь и сам нашел себе подружку на ночь. Выходит, она ради денег, он ― ради секса, и совершенно плевать, за деньги или нет.

Он развернулся к ней и, покусывая губу, стал ее разглядывать. В его взгляде читалось что-то вроде: «Не фонтан, но пойдет». Они обменялись несколькими фразами, после чего он заказал для нее коктейль, который она попросила. Она стала ближе к стойке и к нему, за три глотка осушила бокал и полезла целовать его. Конечно, он совсем не был против, наоборот, его рука полезла ей под платье.

Фу, какая мерзость. Целовать, и вообще прикасаться, к таким шлюхам… Парочка не спешила уходить, они все заказывали коктейли и заигрывали друг с другом. А я сидела, медленно пила и курила, была даже мысль отсесть от них подальше, но я воздержалась от этого, и от того, чтобы сделать им какое-то замечание. Черт, а так хотелось.

Клуб начал заполняться народом. Фрэд сделал музыку громче. Наконец, те двое ушли, однако, направились не к выходу, а к туалету. Отвращение вновь накатило на меня. Почему люди опускаются до такого? Зачем марать свое тело и душу? Создается впечатление, будто люди вообще не соображают, что творят со своей жизнью. Мимолетный кайф с человеком, которого видишь впервые. Я не могу понять, почему они это делают? Неужели всему виной понятие «одного дня»? Все люди хотят жить так, будто сегодня их последний день. Я живу так постоянно, и знаете, мне страшно, что день действительно может оказаться последним. Но я живу мыслями, а не грязными действиями, в отличие от них.

Понятия не имею, сколько тут уже нахожусь. Я ощущаю вкус алкоголя и его запах, больше ничего. Сигаретный дым скрывал в своем тумане людей. Музыка заглушала их разговоры. Фрэд пару раз пытался заговорить со мной, узнать, как мои дела, как Мэтт, но постоянные запросы клиентов его сбивали. Люди шли таким потоком, словно это единственный клуб в округе.

С левой стороны от меня сел симпатичный парень. Могу ошибаться, но он ненамного старше меня. Русоволосый, сероглазый. В его руке была рюмка с чем-то прозрачным, скорее всего с водкой. Он игриво улыбался мне.

– Что тебя занесло в этот бар?

– Ну… Мне надоело ждать, пока кто-то сделает меня счастливой. Поэтому я пришла сюда напиться.

Он засмеялся, а я попросила у бармена текилу.

– Я могу попробовать сделать что-то, что точно поднимет тебе настроение, – он хитро подмигнул.

– Там, – я показала в сторону туалета, – одна девушка. В таком золотом платье на высоких каблуках. Предложи это ей. Хотя, думаю, она и сама сразу же повиснет на твоей шее.

Парень ощутил мою грубость, понял, что его сейчас отшили. Как оказалось, он не из тех, кто сдается сразу, он не ушел.

– Может, ты подумаешь получше?

Я достала пачку и чуть расстроилась, осталось две сигареты. Закурила.

– Если ты не отстанешь, бычок этой сигареты будет затушен о твой глаз.

– Понял. – Парень встал и бросив на меня обиженный взгляд ушел.

Мужчины, как дети. Даже смешно.

Я уже выпила столько, что мне страшно вставать. Боюсь, ноги не удержат, и я упаду. Вопреки всем моим ожиданиям я более-менее нормально дошла до туалета и едва не столкнулась с девушкой. Той самой проституткой, что я упомянула минут двадцать назад. Неужели она снова с кем-то заходила сюда? Я ведь видела ее совсем недавно в толпе с коктейлем в руке. Показаться мне не могло, только у нее был такой вызывающий внешний вид. И я не ошиблась, следом за ней вышел темноволосый мужчина, который на голову был выше ее самой. Растекшаяся тушь, потрепанные волосы, потрескавшиеся губы. Меня сейчас стошнит от нее. Но она все также стояла в проходе и смотрела на меня. Из этого ступора нас вывел мужчина, он решил оставить ее и выйти в зал. Она все еще стояла.

– Что-то не так? – раздраженно спросила я.

– Эйприл? – ее неуверенный голос чуть дрогнул.

Откуда это явление природы может меня знать?

– Не знаю, откуда ты знаешь мое имя, но у меня нет особого желания общаться с тобой.

Я уже собралась уходить, как она остановила меня одним словом.

– Мэтт…

– Что? А его ты откуда знаешь?

Она молчала, опустив глаза. Мы отошли немного в сторону, чтобы не мешать другим.

– Эй?

– Я Сильвия Слип.

И тут я замерла. Она бывшая одноклассница Мэтта. Всю школьную жизнь Сильвия пыталась привлечь внимание Мэтта, стать хотя бы его другом. Но тогда его другом была я и заменяла всех вокруг. Ему просто не нужны были другие люди.

– Черт подери… – у меня больше не нашлось слов, не знала, что сказать.

– Как он?

– Он… хорошо, путешествует по городам Америки.

– А он… у него появился кто-то?

Точно, она не в курсе всех изменений в нашей с ним жизни. Я бы могла соврать ей, но не стала.

– Нет.

Сил с облегчением вздохнула и, похоже, только хотела спросить есть ли у нее шанс.

– Мы встречаемся.

Он никого не находил, чтобы завести отношения. Я уже была с ним.

– Как…?

– Иногда такое случается. Люди дружат, а потом начинают жить вместе, любить друг друга.

– Вы живете вместе?

Ее вопросы начали мне надоедать, их слишком много.

– Можно сказать и так.

Растерянности Сил не было предела. Казалось, она вот-вот заплачет. Не удивительно, что я не смогла узнать ее. Прошло пять лет, она очень изменилась. Не спорю, она стала довольно красивой. Однако, пользуясь своей красотой, она превратилась в девушку из низшего общества, в грязь, которой повсюду достаточно.

– Иди, умойся, прогуляемся немного.

Она послушно кивнула, а я вернулась к Фрэду и взяла целую бутылку джина. У выхода я скурила последнюю сигарету, только тогда появилась Сильвия.

– Пойдем, у меня закончились сигареты.

После моих слов, она молча открыла свою сумочку и достала какую-то зеленую пачку сигарет.

– Бери.

– Э-эх… Дамские ароматизированные сигареты я не переношу, спасибо.

Эта всегда милая и приличная девочка превратилась в то, что я всегда обхожу стороной. Мне ее даже жаль.

На улице так темно, что я едва различала, где дерево, а где человек. Этот квартал был беден на фонари. Мы молча дошли до магазина, где я купила две пачки Мальборо. Потом присели на лавочку неподалеку.

– Как ты опустилась до этого?

– Мне не для кого было держать себя в руках, казаться сдержанной и хорошей.

– Ты сдалась.

– Возможно. Мне было скучно, не знала, чем себя занять.

– И? Мужчины и алкоголь отвлекли? Помогает?

Она грустно улыбнулась.

– Нет. Но у меня создается впечатление, хотя бы мимолетное, что я кому-то не безразлична, – она пожала плечами. – Мэтт никогда не смотрел в мою сторону.

– Он ни на кого не смотрел.

– Ни на кого? Конечно, если не считать тебя.

– Мы не так уж давно начали отношения.

– Что ж, удачи. Желаю вам семьи, детей, всего такого. – Она встала и сделала несколько шагов от меня. – Со мной ему было бы намного лучше. – И ушла.

Да, возможно тут она права. Сил, все же осталось жить намного больше, чем мне. И она бы его любила.

Я ничего ему не скажу. Ничего.

Из дневника Эйприл:

«Люди очень часто ошибаются. Это происходит каждую секунду. Чаще всего, я пытаюсь предотвратить ошибки, продумывать все на несколько шагов вперед, но иногда я наоборот, на эти же несколько шагов отстаю. Мне очень жаль, что подобные ошибки касаются не только меня. Но я сохраню молчание. Боли и без того достаточно, мои слова могут сломать его.»

Я залпом допила остатки джина и положила тетрадь в ящик тумбы. Теперь, у меня совершенно нет сил что-то делать или даже думать. Сейчас я хочу только одно – спать.

День 19. One by one

Одна за одной.

Какая разница сколько нам лет, если за эти годы мы пережили больше событий, чем были должны? Наш возраст не зависит от прожитого времени.

Этим утром я разбила зеркало в ванной. Проснувшись, я пошла умываться, как и всегда. Несколько раз умылась холодной бодрящей водой, потянулась за полотенцем. Вытираю лицо, убираю полотенце, смотрю в зеркало… Я думала, такое бывает только в фильмах ужасов, но это была реальность. Вместо моего отражения была моя копия из сна. Труп. Несколько секунд я стояла разинув рот. Потом девушка хриплым голосом произнесла:

– Они заберут его раньше, чем тебя.

В этот момент страх и шок уступили ярости. Я была зла на саму Смерть. Какого черта она посылает мне эти иллюзии, зачем? Почему Мэтт? Нет, пусть только попробует его забрать раньше меня.

«Мы ждем тебя.»

Волна ярости захлестывала меня целиком. Ничего не соображая, я беру баллончик дезодоранта и со всей силы бросаю его в зеркало, в эту чертову иллюзию. Половина зеркала со звоном разбивается, разлетается на осколки. Но нет, мне этого мало. Кулаком я разбиваю остатки зеркала, что осталось на стене. Кто б только знал, с каким наслаждением я делала это. А потом меня резко вернуло обратно на землю. Повсюду осколки стекла и кровь. Правая рука в мелких и крупных порезах. Меня испугала не кровь, а то, что я могу ее просто не остановить. Из-за лейкемии раны затягиваются очень долго. Еще и осколки могли остаться в ранах. Пришлось снова открыть кран и промыть руку. Меня всю трясло. Позже я обнаружила несколько царапин на ногах и плече.

С каждым днем все хуже. Подсознание говорит, что скоро всему придет конец и это закончится. Сумасшествие начинает овладевать мной. Я начала видеть то, чего на самом деле быть не может. Возможно Мэтт был прав и мне правда стоит записаться к психоаналитику?

Стоп, о чем я? Какой психоаналитик? Да я скорее смирюсь с тем, что я законченая шизофреничка с дикими припадками, чем пойду к таким людям. Им не понять, что происходит внутри меня. Захотят закрыть в одиночной камере. А мне нужна свобода, пространство, люди, совсем не обязательно общаться с ними, пусть это будут обычные прохожие. Я должна ощущать себя самой собой, не быть под чьим-то контролем и наблюдением. Так и повеситься можно. Я не выдержу такое напряжение. Конечно, оно и сейчас велико, но это другого рода давление, не от кого-то, оно от самой себя.

Меня всю трясет. Прошло уже полтора часа, а я так и не пришла в себя. Странная тошнотворная смесь страха и злости сидит внутри. Что это было? Я сглотнула и снова попыталась себя успокоить. Заварила зеленый чай. Опять что-то пошло не так. Когда я взяла кружку, мои руки все еще тряслись. Я чудом успела раздвинуть ноги сидя на стуле, причем это случилось не осознанно. Кружка с горячим чаем упала на пол. Кипяток совсем немного обжег меня, чуть руку и щиколотку. Кружку жаль, откололась ручка и пошла трещина от края до самого ее дна.

Что ж, день с самого начала не задался. Посмотрим, что будет дальше.

Оставив затею пойти убрать осколки в ванной (вдруг я порежу себе что-нибудь и на этот раз не смогу остановить кровь?), я упала на диван в гостиной. Очень редко нахожусь на первом этаже дома, в основном сижу на кухне или спальне второго этажа. Сейчас мне казалось, что тут веет чем-то мертвым, заброшенным. Нет, эта часть дома также убрана и, в принципе, не плохо обустроена, как и та, в которой я живу, но что-то не так. Стены первого этажа будто кричали: «Останься здесь еще ненадолго, тут так редко кто-то бывает». Иногда я захожу сюда, когда возникает желание вспомнить свое детство с семьей. Но есть две комнаты, порог которых я не переступала уже много лет. Спальня родителей и Алексу. Родительская спальня заметно меньше той, в которой обитаю я. В нее можно пройти только через гостиную. По правую сторону от двери стоит кровать и тумба у изголовья. Посреди стены напротив входа большое окно, как и во всех других комнатах этого дома. А по левую сторону стоит шкаф. Если не ошибаюсь, был даже ковер на полу. Комната Алексы по размерам точно такая же. Однако, вход в коридоре возле лестницы. Та же самая простая мебель, кровать напротив двери, журнальный столик и стул возле окна; вместо шкафа комод. Не удивительно, что я помню даже расположение мебели, я так часто вспоминала моменты, проведенные здесь со всеми, что буквально выучила каждый уголок этого дома. Мое детство полностью принадлежит этому месту, приюту, в котором меня оставили, дорогам и больницам.

Раньше я не жила здесь, нет. Приют находился в Белвью. Небольшой городок рядом с Сиэтлом. Я почти не выходила на улицу и совершенно не знала этот город. Наверное, это странно. Здесь жили мои родители и, иногда, я, но тогда даже понятия не имела, в какой части города и на какой улице нахожусь. Конечно, по дороге домой и в Белвью я старалась уловить чуть ли не все, запомнить места, сам путь. Но все, что я видела – обрывки окраин Белвью и Сиэтла, приют, несколько забегаловок, заправки и этот дом. Так что, можно сказать, я была там, где не знала где. Позже, после того, как не стало мамы и сестры, дом достался бы отцу. Но когда он ушел из семьи, все переписал на маму. Тетка оказалась самой близкой ее родственницей – родной сестрой. Я права на эти стены не имела, не было документов подтверждающих, что я прихожусь дочерью семьи Марми. Вот дом и достался тетке, а она решила, что мне он нужен намного больше. Целая система.

Три года назад, когда я все-таки решила вернуться сюда, мне было очень сложно отыскать дом. Все районы и кварталы так похожи. Тогда у меня уже был адрес и карта, но все равно было трудно. Тетка хотела поехать со мной, ее остановили какие-то важные дела на работе, и мне пришлось ехать одной. Так, в поисках, я и начала запоминать места этого города, было интересно бродить в чужом городе и искать свой кусочек. Мэтт был не в восторге от такого, но и он бы не смог быть рядом. В отличие от меня он ходил на учебу, ему даже нравилось, тогда начался его последний учебный год. Пропускать занятия, все равно, что прийти на экзамен за 15 минут до его конца. Конечно, в Америке спокойно можно купить аттестацию или тот же экзамен. Черт, да можно сразу диплом купить, если имеются деньги. Мэтт мог бы это сделать, но продолжал учиться. Было даже немного обидно, ведь он мог быть со мной, а сидел на нудных уроках, которые ничего не дали ему, кроме оценок на листе бумаги.

Всю свою жизнь я езжу по городам Северной Америки. Мне пришлось объездить штаты Вашингтон, Орегон, Монтана, Невада, Калифорния и Юта. В каждом я побывала минимум в трех городах. Штат Вашингтон изучен мной больше, ибо я провела тут больше времени, чем где-либо еще и бывала во многих его городах. Но… мне мало того, что я видела, где была. Если б у меня было время… Когда Мэтт вернется нужно уговорить его на небольшое путешествие.

Я растянулась на слегка пыльном диване и задумалась. А может открыть их комнаты? Мой взгляд упал на дверь родительской спальни.

– Нет. Я пока не готова перебороть себя и открыть их. Пока не могу.

В горле стал ком. Хотелось курить. Через минуту я уже сидела на кухне второго этажа и закуривала сигарету.

Совершенно не важно, что происходит в моей голове, какие мысли меня посещают. Все сбивают всего три слова. Мгновенно все рассеивается, меня бросает в дрожь, становится страшно. Не знаю, может я просто параноик, но привычка слушать свой внутренний голос настаивает на том, что стоит действительно чего-то бояться. Голос внутри меня снова сказал это.

«Мы ждем тебя.»

Когда это, черт подери, прекратится? Пусть уже, наконец, случится то, что должно, не выдерживаю такого внутреннего давления.

Черт… Как я могла о таком подумать? Нет. Лучше я сойду с ума от подобных мыслей, чем случится то, что я тогда видела во сне.

Я взялась обеими руками за голову.

– Мне срочно нужен кто-то, кто наконец разгребет этот бардак в моей голове.

Послышался скрип досок внизу. Будто кто-то ходит по первому этажу. Я прислушалась, скрип не повторился. Наверное, показалось. Через несколько секунд звук снова дошел до меня, и я бегом спустилась по лестнице. А там… никого.

– Что за бред? Я ведь точно слышала чьи-то шаги.

Мне вдруг стало очень холодно, появилась жуткая слабость во всем теле. Проклиная все вокруг, я зашла в свою комнату и залезла под одеяло. Нужно отвлечься. Сейчас кроме Кристен здесь никого нет. На поиски телефона ушло гораздо больше сил, чем я на то рассчитывала. Я села на кровать и закурив сигарету, набрала ее номер.

– Привет, Крис.

В ответ я услышала непонятное шуршание и голоса. Через мгновение послышался голос подруги.

– Да, привет.

– Я тебя не отвлекаю?

– Мм… у нас подготовка к экзаменам.

Точно, сегодня понедельник. Все сейчас на учебе. Я сделала тягу.

– Хорошо, зайди ко мне после. Сможешь?

– Да… – прозвучали короткие гудки.

Сейчас всего десять утра, она будет около часа, может двух. Как же долго. Ужас.

Холод охватил меня всю. Одеяло перестало спасать. Укутавшись в одеяло, я пошла на кухню, поставила чайник. Мельком осмотрела утренние царапины. Прошло достаточно времени, что бы у нормальных людей раны вроде моих начали затягиваться, чтобы кровь запеклась. Но я же, черт возьми, не такая. Они все еще слегка кровоточили. Еле-еле, да, но кровь шла. Я привыкла к этому и даже порой не замечаю. Сейчас же меня бесила сама мысль о том, что я не могу справиться не с болезнью, а хотя бы с такими царапинами. Я ничего не могу. НИЧЕГО.

Мое состояние все ухудшалось. Тоже ничего странного. Я точно знаю, как мгновенно мне может стать плохо, также быстро может полегчать, и я опять буду полна жизни. Хм… то есть, сил. Моментов, когда я была действительно полна жизни до того мало, что сосчитать их можно на пальцах одной руки.

И все-таки, что может быть хуже беспомощности? Я понимаю, что никак не смогу продлить свою жизнь. Мне остается только ждать. Ждать собственной смерти. Это невыносимо, особенно когда вроде все хорошо, когда ощущаешь свободу от всего, и тело не подает никаких признаков болезни, не сковывает меня, когда можешь, наслаждаясь теплыми днями бежать к берегу. А потом вдруг осознаешь – вот сейчас все прекрасно, а завтра сырая земля сыпется на доски твоего гроба.

Грустная улыбка тронула мои уста. Оптимист по жизни. Ха-ха.

Если так подумать, то практически все мои размышления сводятся к тому, что жизнь дерьмо и скоро я утону в нем из-за какой-то шутки этой же самой жизни. Ирония судьбы, как говорят. Человек, который хочет жить, познать свое существование во всех красках, в любом случае должен умереть раньше времени и не дожить до старости. Хотя, я не верю в судьбу. Да, конечно, все происходит вовсе не случайно. Но дело не в каких-то высших силах, а в нас. Как пойдем, куда завернем, с кем пересечемся, вот и вся «судьба». Мы сами ее пишем, не кто-то, а мы. Весь этот бред, что для нас и нам что-то предначертано, безусловно, нужен. Людям надо во что-то верить. Хотя бы даже в подобные сказки.

Во что верю я? Это сложно. Проще сказать, во что я не верю. Реинкарнация. Не думаю, что после смерти человека исчезают его мысли, суждения, да и сама душа. Все это не пропадает. Скорее всего, сознание умершего проходит различные временные порталы, а пройдя через них возрождается в новом теле, обретает плоть, становится началом нового сознания, новых мыслей, новой жизни…

Чувство дежавю от того и происходит, что мы реально что-то когда-то уже слышали, видели, делали, просто не в этом теле, не так. Но ведь было.

Я вдруг резко громко засмеялась. Действительно забавно, мои внутренние монологи и, правда, похожи на разговоры двух психоаналитиков. Один говорит на одну тему, другой молча слушает, а потом наоборот, второй развивает другую, а первый выслушивает. Черт, я сошла с ума. Смеяться захотелось еще больше. Потом что-то во мне сломалось, из глаз полились слезы.

– Я не хочу умирать…

Будь оно все проклято, какого черта я плачу?! Когда успела стать такой слабой, не умеющей сдерживать эмоции?! Я резко поднялась со стула и чуть не бросила кружку с чаем в стену, но вовремя опомнилась. На сегодня достаточно, я и так уже разбила зеркало в ванной и другую кружку. Ногти больно впились в ладони, зубы до крови прокусывали нижнюю губу. Я успокаивалась. А через пару минут уже снова спокойно пила чай. Ну… почти спокойно. Слабость усилилась. Мне плохо.

***

Меня колотит сильная дрожь. Не могу согреться под двумя одеялами. Горячий чай не помогает. Так холодно, что аж зубы клацают. Крис должна прийти с минуты на минуту, а я все не могу привести себя в норму. Кажется, я уже слышу ее шаги на веранде. Наверное, показалось. Там никого нет. Одна прядка черных волос спала на лоб. Коснувшись пальцами, чтобы убрать ее, я почувствовала какую-то влагу на лбу. Черт, я обливаюсь холодным потом. Пару минут я думала, подходить или нет к зеркалу. Выгляжу, скорее всего, хуже некуда. Так и есть. Из зеркала на меня смотрела уставшая худощавая девочка с огромными мешками под глазами, бледными, даже белыми, губами, с небрежно собранными в пучок грязными волосами и блестевшей от пота кожей. Я провела руками по лицу убирая капли со щек и лба.

Стук в дверь. Надеюсь, это не очередная галлюцинация и пришла Кристен.

Укутавшись посильнее в одеяла, на ватных ногах спустившись вниз, я увидела ее тень за дверью. Выдохнула. Когда дверь уже была открыта, Крис поначалу окидывала меня испуганным сочувствующим взглядом, меня это начало раздражать.

– Ты заходишь?

Она молча кивнула и быстро переступила порог закрывая дверь за собой.

Все рано или поздно заканчивается. Мысль пролетела очень быстро. Ничто не вечно (не считая нашего сознания, хотя и оно может где-то потеряться при перемещении с одного тела в другое). Тем более я. Я просто сижу дома и дрожу от холода, потом – уже горю в адском пламени.

Крис стала на первых ступенях лестницы, ведущей наверх и вопросительно смотрела. Создалось впечатление, будто она хочет сказать: «Может я не вовремя? Я могу уйти».

– Нет, все хорошо, – ответила я на ее немой вопрос.

Она снова кивнула и начала подниматься наверх. Я шла за ней. Одеяла спадали с моих плеч и волочились по полу. С пучка на голове выбивались пряди.

«Эйприл…»

Я резко повернулась. Этот голос… он очень близко, кажется, он за моей спиной. И что правда странно, похоже знаком. Бред. Галлюцинации сегодня беспокоят меня весь день. Не нравится мне это… Несколько шагов вверх по ступеням, я оборачиваюсь и врезаюсь в Крис.

– Точно все в порядке? Ты не только выглядишь болезненно, так тебя еще что-то мучает. Расскажешь?

О, Крис, если бы ты только знала, как сложно объяснить то, что происходит со мной. Различного рода иллюзии одна за другой подстерегают меня за каждым углом. Признаться, мне страшно от такого. Я хочу рассказать тебе все.

– Это лейкемия, ничего такого. Всего лишь недомогание в физическом плане и скоро это пройдет. – я натянуто улыбнулась ей.

Ну почему же я не могу сказать ей, как на самом деле все плохо? Мне ведь нужно с кем-то обговорить некоторые темы, быть хотя бы участником одностороннего разговора. Не обязательно отвечать мне, говорить что-то. Я лишь хочу выговориться, не более. Секунда раздумий и я поняла, в чем дело. Слишком мало я знаю о ней. Одно из правил, по которым я живу: «Никогда не давай человеку о себе информации больше, чем он дает тебе». А она и так знает слишком много.

Ком в горле, я взяла сигарету.

Доверие нужно заработать. И этого не обойти даже Кристен. Я не доверяю ей настолько, чтобы раскрыться вот так просто. Наивностью я никогда не отличалась. Обычно, напротив – недоверием. Может быть, не всегда хорошо, но… О чем я? Меня это никогда не подводило, какое «но»?

Крис остановилась в коридоре, не зная куда идти: на кухню или в комнату. Немой диалог, я завернула налево. Подруга будто бы боялась мне что-то сказать, но, когда мы присели за кухонный стол, подала голос.

– Давно ты куришь?

– Закурила несколько лет назад, – в подтверждение я пустила несколько колец. – Не начинай лучше, не укорачивай свою жизнь. У людей она и так слишком коротка.

– А ты?

– Я… – улыбка появилась на моем лице. – Мне нечего терять. Я уже мертва.

– Что ты несешь? Ты еще здесь, в этом мире, и ты живешь в нем.

– Как бы так… Я уже давно не ощущаю этого мира, можно сказать, меня в нем нет. Телесная оболочка, которую ты видишь, может тут, да, не более.

Она хотела бы что-то ответить, но, похоже, не нашла слов и опустила глаза. Я затушила окурок в пепельнице. Сначала я думала, она поможет мне разобрать весь хлам внутри меня, но нет. Придется снова самой, как всегда. Она не тот человек. Кристен хорошая, мне она нравится. Останавливает то, что ее жизненный опыт все же намного меньше моего. Многое она может не понять или понять не так. Как все сложно… Тогда, получается, я зря ее позвала. Хотя действительно ли зря?

– Все будет хорошо, – сказала она. – Не понимаю, как, но даже в такие моменты ты держишься прекрасно. Ты сильная.

– По началу, мне стоило это огромных трудов. Ты даже не представляешь сколько было возможностей закончить все сразу, одним махом. Мне бы никто не смог помешать.

– Тогда почему не закончила?

– Я привыкла к боли и разочарованиям, но никогда бы не желала, чтобы это испытал кто-то из близких мне людей. Меня останавливал Мэтт. До сих пор останавливает.

– Ты все еще хочешь?

– Порой. И это странно, я люблю жизнь, хочу жить. Но, как я уже сказала, я не ощущаю ее. У меня остались лишь воспоминания о чем-то светлом, далеком. Одними воспоминаниями долго не протянешь. Мне нужно больше, чем обрывки старого.

– У меня сейчас также. Постоянно вспоминаю Джейка и Агату. Много чего было между нами, но это были чаще всего светлые моменты. Я хотела бы вернуться туда, но в тоже время и нет. Думаю, стоит начать все заново. Найти другого человека и с ним создать новые воспоминания, более счастливые и надеяться, что уж они не закончатся.

Крис мало думает о чем-то кроме отношений. Конечно, ее внутренний мир велик, но она не часто заглядывает внутрь себя. Или все дело в ее окружении, которое вбило ей в голову, что «любовь» это все на свете? Она даже понятия не имеет, что такое настоящие чувства между двумя людьми. Однако, в одном она права. Нужно создавать новые воспоминания.

– Разве ты любила Джейка? – не удержалась я.

– Думаю, да. Мне без него как-то плохо.

– Тебе и с ним не очень-то хорошо было.

Наши глаза встретились. Ее непонимающий взгляд и мой жесткий и прямой.

– Ты еще не знаешь этого чувства и узнаешь пока не скоро.

– Почему ты так думаешь?

– Настоящая любовь бывает всего раз. Она не обязательно будет взаимной. Может даже так случится, что этот человек не будет знать о твоей глубокой привязанности к нему. Но ты посвятишь ему всю себя, свою жизнь, все, что у тебя есть и будет. Знаешь, это навсегда. Кто-то из вас двоих может уйти, исчезнуть, но никогда не пройдет то, что правда было любовью.

Она глубоко вздохнула. Я смогла убедить ее.

– Мне казалось, что он моя судьба. Оказалось, совсем не так. Ты права, Эйприл. У меня не было такого. Но точно будет, я верю в это, – она улыбнулась. – Тебе уже лучше? Кажется, цвет твоего лица стал немного менее болезненным.

Возможно, так и есть. Меня, наконец, перестало морозить, голова прояснилась. Я встала и вышла из кухни. Крис пошла за мной. Совершенно позабыв про осколки в ванной возле раковины, я зажгла свет и открыла дверь. Даже не посмотрев в ту сторону, стала осматривать себя в зеркалах. Ко мне возвращался мой привычный бледный, но более-менее здоровый цвет кожи, мешки под глазами не ушли, только уменьшились, тело уже не блестело от холодного пота.

– Что здесь произошло? – она не отрывала глаз от зеркального стекла на полу.

Я молча показала ей костяшки на правой руке. Крис все поняла, кроме, конечно, самой причины моей агрессии, против зеркала.

– Мне кое-что показалось, – я пожала плечами. Не рассказывать же ей, что я в реальности вижу то, что обычно показывают в фильмах ужасов, дабы напугать непослушных детей, которые поздно смотрят телевизор.

– Что?

– Ничего особенного.

– Если так, то это не причина разбивать зеркало кулаком. В чем дело?

Да уж, отмахнуться от нее не так уж просто.

– Я не хочу говорить об этом.

Она замолчала. Похоже, не ожидала, что отвечу ей так грубо. Мой голос выдал мое раздражение от ее вопросов.

– Я, наверное, пойду. Нужно готовиться к экзаменам.

– Конечно.

Я, было, пошла за ней, но она сказала, что не стоит ее провожать, сама дойдет. Обидчивая девочка. Ей будет сложно, если не сможет перебороть это.

Стрелки часов на стене близились к семи. Я лежала у себя на кровати, и мечтала уснуть, а проснуться только к приезду Мэтта. Уснуть то я уснула, только проснусь уже на утро следующего дня.

День 20. Memory

Память.

Задай себе всего один вопрос – нужно ли тебе все знать?

Ночью я несколько раз просыпалась. У меня было странное чувство, будто надо мной кто-то стоит и смотрит, как я сплю. Немного пугает мысль о том, что это могло оказаться правдой. Но ведь это бред, правда?

Мэтт обещал писать каждый день, каждую минуту, которая окажется свободной, но с момента его отъезда я не получила ни одной вести о нем. Меня беспокоило это. Наверное, зря. Скорее всего он занят, завален работой. Он ведь говорил, что есть какие-то неотложные дела.

Я посмотрела на свой старенький металлический будильник. Нужно поменять батарейки, руки до этого так и не дошли. Мне некуда спешить и следить за временем, оно проплывает как-то мимо меня, поэтому я откладываю смену батареек на потом. На будильнике стрелки так и застыли на шести пятидесяти двух.

Часы я поставила обратно на тумбу рядом с рамкой с фотографией Мэтта. Это был конец осени, он приехал на два месяца после двухнедельного отъезда. Уезжал, чтобы повидаться со своими двоюродными сестрами. Мэтт привез мне фотокамеру с мгновенным проявлением снимков. У меня их целый ящик, но эта фотография одна из самых любимых. Он не хотел, чтобы я фотографировала и, смеясь, отмахивался. Потом принял грозный вид, через который все-таки проступал смешок. Немного задумавшись, я достала ту коробку со снимками. Я все еще не разобрала их после переезда сюда. Вывалила все на кровать и погрузилась в воспоминания…

Вот мы только заходим на каток, у меня все же получилось уговорить его прийти сюда. Теперь уже весело катаемся на коньках, а тут обняв его, он целует меня в щеку. На заднем плане было много людей, которые учат кататься своих детей. На других фото Мэтт фотографирует то, как я выхожу из ванной в полотенце, я смеюсь, закрываю лицо, показываю ему язык. Потом мы уже вдвоем – я с растрепанными мокрыми волосами смеюсь. Фото, где он спит, как радуется новенькому «Доджу», только купленному в автосалоне, как радуется подобно ребенку, когда увидел божью коровку на своей руке…

Много подобных снимков. Я разглядывала их и не могла перестать улыбаться. Пускай я не могу назвать наши чувства любовью, но он часть меня. Вряд ли смогу объяснить нашу связь даже самой себе. Слишком сложно. Но это и не важно. Пусть все остается так, как есть.

Встав с кровати, я достала скотч и стала прикреплять фотографии к зеркалу и стене возле него. Скудная одноцветная гирлянда из десятков маленьких лампочек, что я когда-то повесила на зеркало, стала оживать. Я плюхнулась обратно на кровать с довольным видом. Саму камеру положила во второй ящик тумбы.

Я медленно курила сигарету и пыталась что-то разглядеть в том никотиновом дыму.

– Люди… они, как дым. То ты задыхаешься от его густоты, то и вовсе не замечаешь, когда он успел рассеяться.

Люблю разговаривать сама с собой. Когда рядом со мной кто-то находится в такие моменты, так смешно наблюдать за их реакцией. Сначала они думают, что я говорю с ними, потом оборачиваются и ищут еще кого-то. Очень трудно сдержаться и не засмеяться, если честно. Несколько раз я так даже обижала нескольких «тонких личностей». Как жаль, что мне плевать на это.

– Надо бы сходить к Кристен.

Сомневаюсь, что она все еще обижается из-за вчерашнего, но я буду себя не очень комфортно ощущать, если не извинюсь.

В животе забурчало. Сначала следует немного поесть и потом уже куда-то выдвигаться. С моим-то аппетитом мне хватит обычных хлопьев и йогурта. И то, и другое у меня имеется. Как обычно, я и их с трудом в себя затолкала. Все лишь потому, что понимала – нужно есть хоть что-то, хоть иногда. Или я упаду в голодный обморок. Мне это ни к чему. К тому же, даже несмотря на то, что сил я трачу не так уж много, утомляемость повышается. Чертова болезнь. А это только начало, не представляю, что будет со мной через месяц или два…

***

Дорога оказалась, на удивление, безлюдной. Неужели все решили не выходить на улицу в этот солнечный вторник? И только, когда я стала подходить к дому Крис, стали появляться другие прохожие. Ее дом ненамного больше моего. Если его обойти, то можно увидеть, что в нем много окон, у меня же, на первом этаже их восемь, а на втором всего четыре. Могу поспорить, что планировка комнат у них точно такая же, как у моей тетки. По левую сторону кухня и ванная, по правую гостиная и лестница на второй этаж, а там уже спальни. Люблю наблюдать и рассматривать не только людей, но и вообще все то, что меня окружает. Но это в отдельных случаях, ибо я могу просто не заметить чего-то интересного и важного, не посмотреть в сторону лишь потому, что задумалась о другом. Значит, те мысли тогда были важнее.

Я подошла и позвонила в звонок. Дверь открыла темноволосая женщина лет сорока с мягкими чертами лица.

– Вы к кому? – голос совершенно ей не соответствовал, он оказался слегка грубоватым и строгим.

– Прошу прощения, Кристен сейчас дома?

Она с ног до головы осмотрела меня и немного смутилась, когда поняла, что я заметила ее оценивающий взгляд.

– Она скоро будет. Подожди, если хочешь.

– Да, – я надеялась, она впустит меня в дом, но вместо этого миссис Шот закрыла дверь перед моим носом.

Прекрасно.

Я вышла за пределы дома и присела на бордюр. Облака медленно плывут на ясном голубом небе, солнце слепит глаза, а легкий ветерок чуть развевает мои волосы. Вроде бы все хорошо, но такая погода не для меня. Сырость и прохлада – мой рай. Вечно бы жила так. Но, во-первых, такая погода не будет всегда даже тут, в Сиэтле, во-вторых, мне жить-то осталось максимум до конца августа. Даже как-то грустно. Хотелось бы попробовать все, что только можно и нельзя перед кончиной. И я попробую. Обязательно. Пускай немного, но время еще есть.

Прошло, наверное, около часа. Я все думала о том, как на самом деле прекрасна жизнь. Скорее даже не жизнь, а само времяпровождение в этом мире. Конечно, я больше люблю сырость и темноту, но и светлый теплый день не так уж и плох. Сейчас у меня нет мыслей о чем-то депрессивном и мрачном, нет. Так спокойно на душе, умиротворенно. Кажется, будто никто и ничто не сможет разрушить этот покой. Ни сейчас, ни завтра, никогда. Хотя знаю, что мне так только кажется. В глубине души я понимала, что это лишь мимолетное чувство, ведь на самом деле есть много тревожащих меня вещей.

Моя подруга не спеша шла по улице, еще издалека я заметила наушники в ее ушах, которые она сняла, приближаясь ко мне. Она симпатична, даже в старых джинсах, которые были на ней, и в свободной майке, в которой она просто-напросто тонула и была похожа на привидение. Смешно, но так оно и есть.

– Выглядишь уже намного лучше, – Крис чуть улыбнулась.

– Да, знаю. Извини за вчерашнее, была, мягко говоря, не в духе.

– Понимаю, не беспокойся. Я вовсе на тебя не обижаюсь.

Создалось впечатление, будто она хочет еще что-то сказать на счет этого. А еще мне показалось или я слышала жалостливые нотки в ее голосе? Я не такая слабая, чтобы испытывать жалость ко мне или нечто подобное. Кристен, черт бы тебя побрал!

– Давай пройдемся, – я встала и посмотрела в ее глаза, а она молча кивнула.

– Как Мэтт? – похоже, она просто не знала, о чем поговорить, поэтому начала так.

– Он уехал несколько дней назад, и я понятия не имею, как он.

– Не понимаю… Вы не созваниваетесь?

– Нет. Он должен позвонить, когда будет свободное время.

– Разве ты не волнуешься, не скучаешь?

Конечно, я волнуюсь и скучаю. Особенно после тех ночных кошмаров.

– Я привыкла к этому. Мэтт постоянно уезжает куда-то. Но он всегда находит меня, где бы я ни находилась.

– Вряд ли смогла бы столько времени не видеть любимого человека.

Он мой ангел, моя жизнь, но люблю ли я? Есть люди, которых не обязательно любить, чтобы они казались и были тебе родными, они тебе важны и дороги. Я привязалась к нему и это не исправить, он всегда будет частью меня. Даже, если он навсегда уедет. Умирая, я буду думать о нем, точно буду.

– Как обстоят дела с влюбленным в тебя мальчишкой?

– Кимом? Никак. Как-то боюсь заводить хоть какие-то отношения с людьми, даже дружеские. Не все плохие, конечно, но я пока не готова.

– Твое дело, – я пожала плечами.

Мы прошли квартал, в котором жила Крис и шли в сторону центра Сиэтла. Людей хоть отбавляй. Они повсюду: выходят и заходят в магазины и кафе, куда-то бегут вдоль дороги по тротуару, гуляют с детьми или друзьями, стоят в очереди за «Сандеем» у фургончика с мороженным, ловят такси…

Возле нас остановилось «Шевроле» нежного персикового цвета, стекло опустилось, и из окна выглянул невзрачный мужчина в солнцезащитных очках. Ему, может, около тридцати.

– Девушки, прокатиться не желаете? Можем куда-нибудь поехать отдохнуть. – он снял очки и зазывающее улыбнулся.

Мы не переставали идти, а он медленно ехал за нами. Не умеет цеплять девушек или считает, что мы просто бабочки с трассы? Кристен хотела уже что-то ответить ему, но я немного ее опередила, показав тому средний палец.

– Пошла к Дьяволу, проститутка дешевая!

– Я попаду к нему уже скоро, милый. – Язвить подобным ему вошло в привычку, ничего не могу с этим сделать.

Я рассмеялась. Моя подруга не поняла причины моего смеха, она лишь молча шла и наблюдала за мной. Смех переходил в истерический, а потом я резко успокоилась, чем сильно напугала Крис.

– Все в порядке?

– Меня забавляет подобное поведение людей. Это действительно смешно.

Раньше, я не понимала, почему люди курят. Особенно, если это делают девушки, будущие мамы. Я всячески презирала это. Ненавидела дым, его запах. И вот, проходит время, моя жизнь очень сильно изменилась. Многие ушли, но некоторые пришли и стали неотъемлемой частью моего существования. Были и те, кто приходили, дарили тепло и уходили, сделав больно. Но ненадолго, я быстро к ним холодела. Грубость в моем голосе проявлялась все чаще. Мне становится привычным то, что раньше я считала невыносимым. Боль, суицид, сигареты.

Да, я курю давно, бросала на время, но все равно вернулась к сигаретам. И да, мне нравится это. Окружающие для меня, как сигарета. Я иду в магазин, выбираю и беру пачку, снимаю обертку, достаю одну и поджигаю, вдыхаю и выдыхаю дым, а потом тушу, продолжая ощущать ее запах и вкус. С людьми… Стоит мне пойти куда-нибудь, и я с кем-то знакомлюсь, покупаю человека своим достаточно странным характером общения и внешностью. Позже, снимаю с него обертку, маску, которую он носит при всех. Я достаю до его души, сердца. Он делится со мной своим внутренним миром, когда поджигаю его своим интересом и умением слушать. Дышу его воспоминаниями, моментами из жизни, всем, что он мне доверил. А потом, общение заканчивается. Говорить больше не о чем. Человек понимает, что рассказал все, и все, что нужно, я выслушала. Ни я, ни этот человек дальше не видим смысла продолжать столь кратковременное, пускай и, возможно, душевное общение. А я… я тушу все, выкидываю того собеседника. Но все же остается что-то после него. Бывает, я забываю их лица, движения, голос, в моей памяти только одно о каждом из них – слова, которые они мне говорили, что-то, что меня зацепило, что показалось мне важным и нужным. Порой, в моей голове появляются размытые образы, они говорят каким-то хриплым голосом те слова, что я когда-то слышала от «людей-сигарет». Голос, который я слышу внутри себя, постоянно меняется, если это не касается подобных воспоминаний. Слышала, что, если внутренний голос человека меняется, будто там не только я, значит, что человек имеет несколько лиц. Значит, внутри меня голоса моих прошлых жизней и иногда они проявляются. Не могу сказать точно, скольких я слышу, слишком сложно. Могу быть уверенна, что не менее четверых. Они всегда разговаривают. Впрочем, как и сейчас. Множество голосов и лиц одного человека… Странно, конечно. Однако, если бы я встретила такого человека, как я сама, мне бы непременно захотелось развернуть его, увидеть все его глазами, влезть в его голову, воображение.

Мало кому интересен человек внутри нас. То самое обыкновенное лицо, которое живет за умными глазами и глубокими мыслями, что мы превращаем в слова, в те громкие речи и истории. Никому нет до нас дела.

Думая о своем, я практически забыла о существовании Кристен. Она часто поглядывала на меня.

– Давай уже, говори, – не выдержала я. За пару минут такого молчания она прокрутила в своей голове различные варианты вопросов, я уверенна в этом.

– Как давно ты стала такой?

На секунду мне показалось, что в ее голосе были нотки осуждения, и она этим вопросом хотела оскорбить меня. Но решила, что встречный вопрос уже точно прояснит, что она имела ввиду.

– Какой конкретно? – я прищурилась и, похоже, ее это чуть напугало.

– Ты всегда спокойна и невозмутима.

Мне стало смешно.

– А мой недавний истерический смех разве не говорит обратное?

– Возможно. Но, Эйприл, извини, если тебя как-то заденут мои слова, твой смех пускай и истеричен, он еще и холоден. Такая смесь порой пугает.

Вот это да… Оказывается я не просто псих, а псих без чувств. Точнее, мой смех. Новая волна веселья накатила на меня, но я сдержалась.

– Ты хочешь знать, когда я такой стала?

– Да, – Крис посмотрела на меня во все глаза.

Когда я такой стала? Я даже не помню, ощущение, будто я была такой всегда. Чувствую всех и каждого. Больно, весело, приятно, противно – но лицо все то же. Меня выдавали только шрамы и синяки под глазами. Я бы могла ответить ей, что родилась такой, соврать. Скорее всего, она даже поверит. Я могу ей сказать, что угодно и у нее даже не будет мысли о том, что это может быть ложь. Не понимаю, как можно быть такой наивной? Что ж, ее жизнь – ее ошибки. Я не имею никакого права вмешиваться в жизни других, впрочем, как и они в мою. Так что же случилось со мной? И как давно? Воспоминания так размыты…

– Мне было около одиннадцати лет. Мама часто забирала меня к ним домой. Отец не обращал на меня абсолютно никакого внимания. Тогда я осознала, что такое настоящее безразличие. Мне не было больно, нет. В тот момент я решила – как относятся ко мне, так и я буду относиться к таким людям. Примерно через год он ушел из семьи, а моя мать и сестра разбились. Я убегала из приюта. По большей части не для того, чтобы поплакать, погрустить, я хотела посмотреть на других людей. Вот они живут, как им кажется, радуются. Они свободны, их не запирают в приюте, как меня. Нет, мои мысли всегда отличались от других. Двенадцатилетняя девочка смотрит на взрослых и понимает, что в клетке не она, а они. Все лишь иллюзия жизни и свободы. Они даже не понимают этого. Людей не ограничивает ничего, кроме их самих. А они обвиняют во всем других, тех, кто перешагнул через себя и вышел из клетки. Кристен, разве это не забавно? Люди так глупы.

Мой отец был прав. Черт, он делал все правильно. Все знали, что я уйду раньше положенного, намного раньше. Он делал все, чтобы не привязываться ко мне.

Позже, я встречала много разных людей. При этом половина из них пытались сделать мне больно, а я ставила барьеры. То, что кажется тебе странным, результат моего же воспитания своего характера, мировоззрения. Я не смогу объяснить все, но думаю, тебе этого будет достаточно.

– Ты думала о том, чтобы было, если твое мировоззрение не изменилось тогда? Как бы ты жила с мыслями обычных людей?

– Кристен, не говори ерунды. Я бы не жила. Умерла бы еще в детстве. Я жива благодаря своей силе воли и только. Вообще не представляю, как большинство населения планеты еще не вымерло.

– У тебя слишком мрачное представление обо всем, – она нахмурилась.

– Это реальность. Просто каждый видит ее по-разному.

Возможно, так и есть. Мрачновато. Спорить не буду. Для меня все именно так. По-моему, я и так достаточно много лгу сама себе. Хотя бы тут, во взглядах на существование многих, ну и себя тоже, не должно быть лжи.

Несколько мгновений я смотрела себе под ноги, раздумывая об этом. Потом перевела взгляд на подругу. У меня было довольно много времени, чтобы досконально изучить каждый изгиб ее тела, но меня больше волновал внутренний мир этой девочки. Сейчас же я искоса смотрела на нее. Конечно, я могла открыто разглядывать ее, как обычно это делала, но она и так порой ощущает некоторую опасность от меня, мне это ни к чему. Пока.

Джинсы идеально обтягивали стройные ноги, обутые в кеды «All Stars», шаг иногда сбивался. Свободная белая майка, которая делала из нее «приведение», скрывала не плохую фигуру, бедра и аккуратную небольшую грудь. Рукава футболки должны были заканчиваться чуть ниже плеча, однако футболка на ней была безразмерной, поэтому рукава заканчивались почти на изгибе локтя. На левой руке белые часы, кажется, на циферблате изображено несколько небоскребов. Маленькая ладонь и не особо длинные пальцы с коротко стрижеными ногтями. Кажется, в прошлый раз на одном из ее пальцев было кольцо, сейчас его не было. Мягкие черты лица, не так ярко, как у меня, но выраженные скулы. Чуть пухлые бледно-розовые губы, аккуратный нос. В Крис меня особо всегда привлекали ее большие карие глаза, обрамленные густыми темными ресницами. Светлая кожа усыпана едва заметными веснушками. Ко всему этому, светло-каштановые волосы чуть завивались, что делало ее очень милой и приятной снаружи. И меня радовало то, что она оказалась такой же внутри.

Я могу определить характер любого, сказать, каков человек, стоит мне лишь немного с ним пообщаться. Как правило, на каждого уходит разное время. На кого-то мне нужно потратить всего десять минут, а на кого-то несколько месяцев, но я узнаю то, чего хочу. Кристен стала мне понятной очень быстро. Сколько времени мне понадобилось? День? Два? Ну, может быть три. Не больше. Тогда, что движет мной общаться с ней по сей день? Обычно, когда я получаю от людей достаточно информации о них, они перестают быть мне интересными, в них больше нет загадки. Нет того, что меня бы притягивало. Это скучно. Что с ней не так? Странная… нет, не она. В данном случае странной тут можно назвать только меня.

– Ты сказала, что моя реальность слишком мрачная. Окей, а какой она должна быть, когда люди убивают друг друга всеми возможными способами и даже не раскаиваются? Когда просыпаются те, кто вообще не желал проснуться и наоборот. Каков должен быть мой взгляд на мир? – меня накрыло осознание того, что я и сама оказалась в водовороте смертей и выживания. Все слишком сложно.

Несколько минут она потратила на построение ответа в своей голове. А потом чуть неуверенно начала.

– Может не стоит много думать о подобном?

– Ты предлагаешь закрыть глаза на столь очевидные вещи, которые мы замечаем каждый раз включая телевизор, заходя в больницу или кафе, просто гуляя по улице, – я покачала головой. – Может в какой-то мере ты действительно права, однако, мы видим одинаковые вещи по-разному, не могу сказать, чья точка зрения верна. Никто не сможет.

– Сколько людей, столько и мнений, – вздохнула Крис.

– Именно, – я достала сигарету.

***

Остаток дня я провела в одиночестве. Мы с Крис немного прогулялись и разошлись. Ей нужно готовиться к экзаменам. Я не стала задерживать ее. Мне не привыкать быть одной, но было что-то, что меня пугало. Никак не могу понять, что это. Очень странное чувство, оно скребёт когтями внутри, издавая противный отголосок в моей груди. Какой-то непонятный страх, омерзительное ощущение беспомощности, откуда оно взялось? Не понимаю.

Из дневника Эйприл:

«Я ничего не хочу. Хотя… нет, хочу. Хочу чувствовать себя нужной тому, кто будет рядом, кто наплюет на все и проведет со мной хоть немного моего оставшегося времени. Именно это мне сейчас нужно. Но на данный момент со мной только горький холодный кофе и противное давящее "ничего"…»