Читать онлайн Пенсионерка бесплатно

Глава 1 Знакомство

Бледное, почти бесцветное солнце медленно тонуло в вечерних сумерках. Заканчивался еще один день. Ирина долго смотрела на заснеженный пустой московский двор, с высоты пятнадцатого этажа казавшийся совсем маленьким…

Пандемия, затворничество, глубокая депрессия, болезнь, отъезд дочери с внуком – все эти факторы давили на психику. Даже старая Такса Семен, благодаря которой она имела возможность несколько раз в день пройтись вокруг дома, уставшим косым взглядом умоляла о пощаде. Мороз и бесконечный снегопад из приятной прогулки превратился для пса в повинность. Осознавая критичность своего состояния, чтобы вырваться из заточения если не физически, то ментально, Ирина решила действовать. Сколько одиноких людей сейчас находятся в моем положении, подумала она и в поисковой строке набрала одно единственное слово – ЗНАКОМСТВО.

Посыпались разные предложения. Среди них были и иностранные, натолкнувшие ее на мысль об изучении французского языка. "Было бы здорово познакомиться с зятем и его родственниками. Ведь когда-то наступит такой момент, значит надо готовиться. Сколько можно откладывать? А изучать язык лучше всего с носителем"– загорелась желанием Ирина и приступила к поиску.

Оказалось, что французские мужчины ее возраста шестьдесят плюс ищут дам на тридцать лет моложе себя. Она, конечно, расстроилась, но за них порадовалась. Это какое же здоровье надо иметь, чтоб лелеять мечту о молодой женщине. Ну и медицина, наверное, у них выше всяких похвал!

Пожелав мысленно им всем успеха, Ирина обратила свой взор на категорию постарше. Таковых оказалось не так уж и много, что совсем не удивило. На ее взгляд у мужчин после семидесяти уже другие интересы, хотя …

Ее внимание привлекла одна фотография. На ней в полный рост был запечатлен высокий симпатичный мужчина. Стоял он вдалеке, облокотившись спиной о стену и скрестив руки перед собой. Выражение лица было спокойным и уверенным. Это была его единственная фотография. В описании было указано что он врач и желает познакомиться с женщиной в возрасте от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти. Ее возраст и пол подходили. Оставалось сделать фотографию, заполнить анкету и явиться ему во всей красе. Весь вечер она занималась перетряхиванием гардероба в поисках подходящего костюма. Не найдя ничего нового, примерила пару платьев, в которых обычно выходила в театр или на концерт в Московскую Государственную Консерваторию. Затем она приняла ванну, вымыла голову, сделала прическу и макияж. Она так волновалась, как будто предстояло не сфотографироваться, а пойти на свидание.

Когда все приготовления были закончены, найдя выгодное освещение, она уже была готова сделать селфи, как ее взгляд упал на противоположную стену, на которой висела фотография в рамочке. Ирина вспомнила как два года назад, прямо перед тем как заболеть, ее пригласила к себе дочь московской подруги, чтоб сделать серию фотографий для ее эксперимента. Она училась на курсах и нужны были модели. Фокус состоял в том, что надо было позировать, завернувшись в крафтовую бумагу. Серия снимков получилась впечатляющая, но в большинстве своем фотографии были слишком сексуальные, чтоб их можно было показать кому-то. И только одна из них ей понравилась своей невинностью и близостью к ее самоощущению. Она сидела в крафтовом кимоно и чалме, голова была чуть повернута влево, взгляд падал на сухую тонкую ветвь  в руках.

Ни минуты не сомневаясь, она вынула фото из рамки, перефотографировала и разместила ее в своей анкете, указав возраст и то, что ищет мужчину.

Прежде чем уснуть долго убеждала себя в том, что все сделала правильно. В ее возрасте она больше не должна в себе сомневаться и подвергать себя критике. И без нее найдутся желающие бросить камень. Отныне и навсегда она сама будет себе судьей, адвокатом и примером для подражания.

По несколько раз в день Ирина заходила на его страницу, но он как буд-то ее не замечал. Тогда, собравшись духом, написала ему сама: “ Если Вы не против, то мы могли бы познакомиться поближе”. На этот раз он не заставил себя долго ждать и ответил, что по его мнению она для него слишком красива и молода…

Ого!!!!!! В его ответе было признание. Было то, что каждая женщина мечтает услышать в свой адрес, в каком бы она не была возрасте. Семка, почувствовав исходящую от хозяйки волну счастья, вскочил с места, замахал хвостиком и звонко залаял. Она подхватила его и они закружились по комнате.

Немного успокоившись вернулась к компьютеру и написала: “Ну что же, я сделала первый шаг. Теперь Вам решать.”

А сама все ждала и ждала, вдруг он передумает. Мужчинам тоже свойственно сомневаться в себе, нельзя их за это винить. Просто надо дать время.

Он позвонил неожиданно. Она даже не поняла откуда раздался громкий булькающий настойчивый звук. Оказалось, что он исходит от внезапно вспыхнувшего светом экрана компьютера. Еще не совсем проснувшись Ирина подошла к столу и увидела на экране фотографию своего вчерашнего собеседника. Синяя телефонная трубочка выплясывала в ритме звука. Машинально нажав на нее, боковым зрением заметила чаcы, показывающие 02:02. На экране ожило лицо ее визави. Он смеялся как мальчишка и что-то быстро говорил по-французски. Единственное что было понятно из всего монолога, это знакомое слово “пардон”. С трудом вспоминая заученную фразу она выдавила из себя, стараясь успокоиться: “Жо нэ парль па франсэ”. Он закрыл рукой рот и продолжал смотреть своими большими глазами под густыми седыми бровями домиком. Ирина заметила, что его взгляд опускался и продолжал скользить в том же направлении. Тут до нее дошло, что она стояла перед ним в свободной ситцевой ночной рубашке, а совсем не в концертном платье, в котором хотела фотографироваться. Машинально нажала на красную телефонную трубку и его лицо исчезло с экрана так же быстро, как и появилось.

“Ну вот и все, золотая карета превратилась в тыкву” – она выдернула шнур от компьютера из розетки.

“ Все кончено так и не начавшись. Си ля ви – как говорят французы наверно именно в таких случаях. А я-то, дурочка, приняла его смех за радость от встречи”

Ирина подошла к зеркалу и придирчиво посмотрела на свое отражение. Передо ней стояла маленькая немолодая растрепанная женщина. Былая ее красота и некогда блестящие густые светлые волосы потускнели. Когда-то стройная подтянутая фигура стала похожа на висящий на детской вешалке плащ.

“И ты еще на что- то надеялась?” – бросила отражению, отходя от зеркала.

Семка почувствовав неладное стал поскуливая крутиться вокруг нее. Подбежав к пустой миске ткнулся в нее носом, да так cильно, что она с грохотом завертелась вокруг своей оси. Потом, как бы извиняясь за нарушенную тишину, присел рядом и принялся лизать ее ноги, заискивающе заглядывая в глаза.

В наказание за дерзость что-то изменить в своей жизни, Ирина приговорила себя к аскезе, освобождению от зависимости к интернету и телефону. А значит и возвращению к одиночеству… пока на неделю.

Неделя прошла. Снегопад закончился, потеплело. Временами, особенно в солнечную погоду, чувствовалось приближение весны. Выходы с собакой стали длиннее, что не могло не радовать. Возвращаясь с прогулки она поздоровалась с соседкой по подъезду, тоже собачницей, но та, взглянув на Семена, никак не прореагировала. Просто в медицинской маске меня не узнала, подумала она. Вернувшись домой и наклонившись к Семе чтоб снять ошейник, краем глаза заметила в зеркале чье-то отражение. Выпрямившись, увидела себя, совсем чужую и не знакомую. Ее глаза были полуоткрыты, зубы стиснуты за ниточками безжизненных губ. В страхе отшатнулась и прижалась к стене.

“Зачем я это с собой делаю, что я хочу себе доказать, почему я отравляю себе и без того тяжелую жизнь???” – стучало в висках.

Ирина уверенно подключила компьютер. Первым делом удалила свою страничку на сайте знакомств, затем спокойно вошла к себе на почту и увидела двенадцать входящих писем с незнакомого адреса. Все они были на французском языке. Благодаря электронному переводчику удалось начать читать. Письма были от того самого Мишеля с сайта знакомств, который звонил ночью неделю назад.

Он очень извинялся, что не учел разницу во времени. Позвонил по видеосвязи, чтоб убедиться, что я настоящая, так как его предупредили о машенниках, скрывающихся под чужими фотографиями. В общем, он несказанно рад, что я его нашла и предложила познакомиться. Прислал несколько своих фотографий в белом халате за рабочим. Он был серьезен и преисполнен достоинством. Его загорелая кожа и черты лица выдавали его южное креольское происхождение.

В каждом из последующих писем, которые он отправлял дважды в день, он рассказывал о себе, о родителях, о детстве, проведенном в Гваделупе, о юности в Париже, о работе врача, о положении в мире и ситуации во Франции. Поведал о том, что был женат дважды. Первый раз на однокласснице, которая родила ему двоих сыновей и дочь. Он усиленно учился и много работал, чтоб семья ни в чем не нуждалась. Все дети получили достойное образование. Но время, потраченное на достижение вершин в профессии и на борьбу за выживание в белом тогда Париже, сыграло с ним злую шутку. Семья распалась, дети приняли сторону матери и исчезли из его жизни навсегда. Во втором браке, длиной в пятнадцать лет, его ждало предательство. И вот уже пять лет как он находится в состоянии развода, но у него хороший адвокат и он уже у цели.

Из всего вышесказанного было понятно, что человек не принадлежит себе, его служение медицине не терпит присутствия альтернативы ни в каком виде. Он всей душой тянется к семейным отношениям, которые подразумевают коллективное участие и обмен духовной энергии между людьми. А у него на все это времени не остается. Он как загнанная лошадь, в свои семьдесят лет, привык надеяться только на себя и несется галопом не в силах что-то изменить.

Ей не хотелось ему писать о себе так же подробно, да он и не просил. Поэтому она ответила ему кратко: “Вы прощены”.

Но этот человек стал ближе. Ирина ему симпатизировала. Он красиво писал. Его жизнь и служение на благо общества внушали уважение особенно на фоне развернувшейся трагедии с пандемией. Он был на самом переднем рубеже обороны и каждый день рисковал собой. Она ждала письма.

Однажды перерыв слишком затянулся.

” А что если он сильно заболел и рядом никого нет” – подумала она и написала ему о своем подозрении.

Он тут же ответил, что ему очень не хватало обратной связи. А пропал, потому что слишком много работы. Его следующий вопрос поверг ее в ступор: “ КОГДА ТЫ ПРИЕДЕШЬ? Я знаю, для вас это сейчас не просто. Если позволишь, то я буду рад помочь. Я не учитель французского, но мне кажется, тебе будет полезно пообщаться с носителями языка и окунуться в культуру Франции. Я покажу тебе Париж, который ты не увидишь ни на одной экскурсии. Сам я живу на Юге, в Безье, но куда бы ты не прилетела, я приеду тебя встретить, не сомневайся. Обязательно сделай тест на коронавирус на английском языке. Прививку мы сделаем на месте. Очень жду ответа”.

У нее возникло впечатление, что он все за них решил. Было несколько непривычно. Последние двадцать шесть лет Ирина самостоятельно несла ответственность за совершаемые поступки. Поэтому в ее ответе сквозило недоумение:

“ Сомневаюсь, слишком стремительное развитие событий меня пугает. Мы не так уж близко знакомы, даже язык не поворачивается обратиться на ты. Благодарю за приглашение.”

И опять недельный перерыв, а потом большое письмо:

“ Ты мне очень нужна. Я всегда мечтал о славянской женщине из-за вашего менталитета и верности, которую вы умеете хранить устоявшимся человеческим ценностям. Я работаю по 10 часов в день из-за недостатка врачей и высоких налогов, которые приходится платить. Я мечтаю о той, которая по утрам встает проводить мужа на работу, напоить кофе, обнять и помахать рукой с порога. Во многом я сам виноват и хотел бы все исправить, но увы, это невозможно. Может быть тебе покажется смешным, но твоя фотография с сайта знакомств стоит в рамочке у меня в кабинете на рабочем столе. Я очень любил когда моя мама в праздничные дни надевала на голову точно такую же чалму. Ее носили многие женщины как атрибут национального костюма. Не знаю как ты это делаешь, но я по тебе скучаю. Надеюсь, что тоже нужен тебе, иначе мы не встретились бы на этом сайте”

Покидая зону прилета пассажиров парижского аэропорта им. Шарля де Голя, отбросив непокорную челку со лба и расправив плечи, Ирина сделала еще один шаг навстречу новой жизни. Мишель был в первом ряду встречающих и смеясь как мальчишка, позвонивший ночью, вышел навстречу к ней.

Глава 2 Отель

То, как мужчина водит автомобиль, у нее всегда ассоциировалось с его манерой обращения с женщиной. Спокойно, плавно маневрируя и не реагируя на вызовы и сигналы многочисленных такси вокруг аэропорта, они оказались на трассе, с указателями движения в сторону Юга. Как ни странно, но им не нужны были слова. Звучала песня на музыку, когда-то сопровождавшую прогноз погоды после программы “Время”. Ирина с удивлением посмотрела на Мишеля, и он назвал ей имя певицы Мари Лафоре. Она пела про Манчестер c Ливерпулем и любовь. Ирина же про себя повторяла слова другой песни Муслима Магомаева: “Я люблю сказала ты, и в небе загорелись две звезды, я тебя могу простить, как будто в небо песню отпустить”.

Прикрыв глаза она мгновенно уснула. Длинный перелет, связанный с задержкой вылета стыковочного рейса и усталость сделали свое дело.

Щелчок открывающейся двери багажника. Не понимая где они и как долго она спала, повернулась на звук. Мишель достал вещи и ушел в направлении здания с красивой светящейся вывеской. Это был отель.

Минут через десять он вернулся и предложил ей прочесть на своем смартфоне то, что перевел при помощи гугл переводчика. Там было написано: “Ирина, до моего дома ехать еще четыре часа. Я принял решение сделать остановку и переночевать в этом прекрасном месте. Я снял два номера. Твои вещи уже наверху. До ужина у нас есть время принять душ и переодеться. Надеюсь, тебе все понравится.”

Отель находился в лесу и был похож на миниатюрный замок. На каждой из башенок горели светильники в виде факелов. Это было старинное поместье, приспособленное под гостиницу. На каменных полах всюду лежали ковры, горели хрустальные люстры и пахло хвоей. Антикварная, хорошо отреставрированная мебель из массива дерева, дополняла роскошный интерьер. Они прошли через диванную гостиную в которой располагалс камин. Несколько аккуратно сложенных поленьев занимались яркими языками пламени и весело трещали. Где-то недалеко позвякивали бокалы, в ресторане накрывали столы для ужина.

Ирина с Мишелем поднялись на второй этаж и улыбнувшись разошлись по своим номерам, которые находились напротив друг друга.

Комната была маленькая, но очень уютная. Светлые в цветочек обои в стиле «Прованс», делали ее просторной. Светильники были выполнены из металла, окрашенного в зеленый цвет и напоминали изогнутые стебли, увенчанные тюльпанами из тонкого, чуть тонированного стекла. Кровать была застелена нежно-розовым тонким пледом, а наволочка своей формой и белизной была похожа на остроконечный сугроб.

Ирина вспомнила их деревенский дом в Тверской области, также окруженный лесом. Маму, вносящую с мороза охапку сухого, будто накрахмаленного, пахнущего свежестью постельного белья. И опять память соединила две страны невидимыми, но такими крепкими нитями.

Собравшись спуститься к ужину, она открыла дверь номера, намереваясь постучать Мишелю. В этот момент он появился и оглядывая ее воскликнул:

– Ирина, ком тю э бэль!!

Как ты красива – это была одна из фраз, которую он не уставал повторять, и она выучила ее в первый же день.

– Мерси боку, Мишель,– неожиданно ответила Ирина.

Он был в восторге и в порыве счастья обнял ее. Это было первое чувственное прикосновение. Смутившись, он извинился, и они рассмеялись.

С каждой минутой она все больше проникалась доверием к этому человеку.

Глава 3 Ресторан

Столик у камина как будто ждал именно их. Начищенные столовые приборы, отблеск каминного огня в тончайших бокалах, маленькая вазочка с букетиком первых весенних цветов приветствовали посетителей ресторана. Приглушенный свет и тихий джаз делали атмосферу таинственной и одновременно домашней. Иринино синее бархатное платье чувствовало себя своимв этом изысканном окружении.

Обслуживающий персонал был внимателен и подчеркнуто любезен. Молодой человек отодвинул стул, приглашая даму занять место поближе к камину. Мишелю же вручил папочки с меню, поняв по ее не французскому “мерси”, что кавалер будет играть главную роль в выборе блюд сегодняшнего ужина.

Зал постепенно заполнялся. Некоторые гости входили в ресторан с улицы, здоровались и на ходу снимали верхнюю одежду, оставляя ее встречающему портье. Повсюду слышалось “Бон суаре” в качестве пожелания хорошего вечера.

Мишель не сводил с Ирины глаз. Его улыбка излучала восхищение и теплоту. Сидя напротив, она, наконец, смогла его хорошо рассмотреть. Шрам, от нижней губы к подбородку, совсем его не портил. Светлые глаза в обрамлении девичьих ресниц искрились счастьем. Его кожа была смуглой, но черты лица были тонкими. Только густые вьющиеся седые волосы выдавали его давние арабо-африканские корни. Для своих лет он прекрасно сохранился. А в молодости, скорее всего, пользовался вниманием женского пола.

“Хорошо, что мы встретились на закате наших дней”– подумала она и улыбнулась. Он, будто прочел ее мысли, утвердительно покачал головой и тоже улыбнулся. Затем он протянул вперед свою руку, как бы приглашая последовать его примеру, и она не раздумывая ответила на его жест. В ее ладонь что-то упало. Когда он убрал руку, она увидела маленький плоский кусочек золота в виде бабочки. Это был кулон на тоненькой цепочке с гравировкой “Guadeloupe”. Она поблагодарила Мишеля взглядом и надела цепочку на шею.

Молодой официант принес приветственные бокалы с Шампанским и овальное блюдо с маленькими, до хрустящей корочки поджаренными, лодочками багета и вазочкой с густым ароматным соусом. Пожелав им “Бон апети”, – принял заказ и удалился.

Мишель напечатал в телефонном переводчике то, что хотел сказать и передал его Ирине. Она прочла: “Нужно побыстрее расправиться с багетом и соусом, иначе они заберут, решив, что мы не голодны и ждем основное блюдо. Соус называется Тапенада и приготовлен из зеленых оливок, каперсов, вяленых помидоров, прованских трав и оливкового масла.” Он лукаво подмигнул и густо намазав кусочек багета соусом, протянул его ей со словами: “Cе тре бон!”– что улеглось в ее копилочку выражений как – “ это очень вкусно.”

Расправившись с закуской они наслаждались общением, как заговорщики по очереди склоняясь над телефоном, обменивались мыслями и впечатлениями. Периодически, посмеивались над шутками, привлекали к себе внимание, так как со стороны это выглядело несколько странно. Но они как будто были одни в этом зале, в этом лесу, во всей вселенной.

Очень неторопливый сервис ресторанов во Франции в данном случае был для этой пары только на руку. Они бы долго еще не замечали присутствия официанта, если бы молодой человек подойдя тихонько не постучал о краешек стола. В другой руке он ловко держал поднос.

– Фуа-гра, мадам? – театрально-четко произнес и доброжелательно-рекомендательно покачал головой юноша.

– Ви-ви, мерси, – словно по волшебству опять вырвалось у Ирины.

Ее удивило откуда Мишель узнал о ее давнем желании попробовать нежнейшее фуа-гра. И вот оно стояло перед ней, источая тонкий аромат. Повар добавил к блюду несколько долек печеного глазированного яблока с ягодами красной и черной смородины. С первого взгляда можно было оценить искусство и творческую фантазию, вложенную просто в подачу блюда. Ирина отделила небольшой кусочек и попробовала. Сочетание оттенков вкуса были неожиданными, но тем не менее, звучали гармонично, дополняя друг друга. Печень, замаринованная в Мадере со специями, прежде чем отправиться в духовку, сохранила столько ароматов, что некоторые так и остались для Ирины загадкой. Было время когда она сама любила изобретать нестандартные рецепты блюд, но то, что ей открылось сейчас, предвосхитило все ее ожидания.

Мишель наслаждался говядиной по-бургундски в густом соусе из бульона и вина, лесных грибов и овощей.

Потом были виноградные улитки с сырно-чесночной начинкой, поданные в оригинальных тарелочках с углублениями, напоминающих палитру для красок, со специальными маленькими вилочками. Сразу вспомнилось крымское детство среди виноградников и абрикосовых садов. Сколько этих улиток было выброшено через забор ради спасения урожая. Знать бы раньше, что они могут пригодиться в хозяйстве.

Под конец ужина было что-то из десерта, напоминающее желе с цукатами и орехами. А также традиционная дегустация разнообразных местных сыров на выбор небольшими порциями. Каждое блюдо сопровождалось фужером вина, от которого к концу ужина наступило легкое головокружение и некое перенасыщение. Ирина, расслабившись, нарушила устоявшийся годами режим питания. Последние десять лет, чтобы сохранить остатки былой фигуры, на ужин была только любимая простокваша. Поэтому она ощутила мимолетное чувство вины, но подумать об этом пообещала себе завтра…на свежую голову.

Поднявшись наверх Мишель помог открыть Ирине номер. Немного подождал, убедившись, что она в порядке, пожелал “бон нюи” и спокойно закрыл дверь. Она подошла к кровати, накинула на плечи розовое пушистое покрывало и ненадолго прилегла.

Яркие лучи весеннего утреннего солнышка коснулись ее лица. Послышался тихий стук. Через минуту дверь открылась и не пороге номера появился Мишель с маленьким подносом в руках.

Он принес для нее “кофе в постель”, о котором она столько раз слышала.

Глава 4 Молитва

Не дожидаясь завтрака, захватив с собой предложенные им круассаны с минеральной водой, Ирина с Мишелем собрались в путь. До Безье им предстояло проехать почти четыреста километров. Тойота, сиротливо стоящая у отеля, была покрыта инеем. Ночные заморозки противились наступлению календарной весны. Было ясно и солнечно. Птицы уже проснулись, и каждая на свой лад распевались, напоминая настройку инструментов оркестра перед предстоящим концертом. Настроение было прекрасным. Мишель, прогревая машину, тоже мурлыкал какую-то мелодию. “Сколько же способностей нам предстоит открыть друг в друге!” – подумала Ирина и заняла пассажирское кресло рядом.

Дорога шла через лес. В начале петляя, она, наконец, выпрямилась и пошла под уклон. Изредка встречались вырубки с аккуратно сложенными бревнами. Асфальтовая дорога резко сменилась на хорошо укатанную грунтовую. На экране навигатора замигало оповещение о потере сигнала GPS. Звучащая из транзистора песня “Вечная любовь” в исполнении Шарля Азнавура, начала прерываться, появились помехи и вскоре музыка совсем оборвалась.

Мишель сбросил скорость. Дорога все также спускалась вниз. Внезапно появился туман, который сгущался с каждой минутой. Сосновый лес по обеим сторонам и сама дорога словно погрузились в сумерки. Почти нулевая видимость заставила Мишеля прижаться к обочине и остановиться. Нависла звенящая тишина. Они переглянулись. Ширина дорожного полотна не позволяла в таких условиях развернуться. Шанс встретить на своем пути автомобиль в столь ранний час сводился к нулю. Поэтому Мишель потихоньку продолжил движение и вскоре, по звуку шумящей воды, они поняли, что находятся на мосту. Река оказалась довольно широкой. Медленно преодолев мост, в разрыве клочьев обступившего тумана, Мишель увидел часть обочины вдоль дороги, съехал на нее и остановился. Плотный туман обступал автомобиль. Движение его было всепоглощающим.

Через мгновение послышался нарастающий гул. Можно было предположить, что приближалось что-то очень тяжелое. Не больше метра отделяло Тойоту от медленно надвигающегося силуэта кабины тягача. Поравнявшись с автомобилем, он двигался как раз в ту сторону, откуда они только что приехали. За ним тяжело следовала платформа доверху груженая бревнами, скрепленными между собой цепями. Вся эта громада своей необозримой мощью нависала над их автомобилем и наводила ужас неотвратимости беды.

Ирина только на секунду представила, что было бы, если б они не съехали с дороги. Она закрыла лицо руками и начала молиться. Мишель смотрел на нее и что-то говорил и говорил, не имея возможности перевести. Когда натужный гул мотора, поднимающегося в гору лесовоза стих, он взял руки Ирины и прижал к своим губам. По его лицу текли слезы.

Спустя некоторое время они осторожно продолжили движение. Теперь дорога поднималась вверх. Лес начал редеть и кое-где сквозь туман пробивались лучи солнца. Мишель увеличил скорость. В движении, создавалось впечатление, что лучи сливались между собой, превращаясь в световые стрелы. Потом стрелы соединялись в прожекторы и, наконец, в яркие всполохи, победоносно растворяя остатки тумана.

Автомобиль вырвался из леса и покатился по дороге, петляющей между полями, залитыми солнцем. Мишель с Ириной явились свидетелями потрясающего своей красотой зрелища. Ничего подобного ни ему, ни ей видеть раньше не доводилось. Эти двое немолодых людей, непосредственно, словно дети, каждый на своем языке выражали восторг и восхищение.

Транзистор ожил и зазвучала знакомая мелодия “Весеннего вальса” Шопена. Навигатор объявил о смене маршрута. Мишель накрыл своей теплой ладонью сложенные в молитве руки Ирины.

Глава 5 Дома

Глава 5. Дома

Всю дорогу Мишелю звонили из клиники. Он явно был чем-то озабочен и взволнован. За полчаса до прибытия к месту назначения он остановился у заправки и через переводчик объяснил Ирине, что по приезду ему нужно будет срочно появиться на работе.

Безье встретил их полуденным зноем. Город был полупустым. Плотно стоящие дома, с витиеватыми решетками балконов, напоминали старинную испанскую архитектуру. А промелькнувшее круглое кирпичное строение арены с надписью “CORRIDA”, подтвердило предположение Ирины.

Несмотря на середину марта, все деревья уже были в листве и многочисленные клумбы утопали в цветах.

Мишель остановил автомобиль, достал из багажника маленький чемодан и, оставив его у калитки перед коттеджем, вручил Ирине ключи.

– Ву а ля, шерри. А бьен то, – как всегда посмеиваясь успел сказать Мишель прежде чем тронуться в путь.

Калитка была открыта. Ирина вошла и, поднявшись по ступенькам, оказалась перед красивой дверью. Открыв ее она попала в темное пространство. Высокие панорамные окна были наглухо закрыты опущенными металлическими жалюзи. В помещении было прохладно. Она включила свет и закрылась изнутри. Чистота и спокойствие –  это то, что ей сейчас, после долгой дороги, было нужно. Она подняла оконные жалюзи, и яркий солнечный свет заполнил гостиную. То, что она увидела за окнами, было приятной неожиданностью. Там был небольшой участок земли в центре которого росла старая раскидистая цветущая слива. Немного в стороне от нее молодое лимонное деревце тоже набирало цвет. Участок был огорожен высоким каменным забором, заросшим плющом.

– Боже, как же я скучала по вам, – призналась Ирина, вдыхая тонкий сладкий запах цветов.

– Ну а ты, тропическое создание, будем знакомы? – улыбалась она, любуясь глянцевыми листочками и раскрывающимися бутонами, источающими яркий цитрусовый аромат.

Чайка, сидящая на трубе соседнего дома, что-то выкрикивала, напоминая о присутствии моря. Ирине даже показалось, что она уловила его запах.

Она, рожденная в Крыму, и прожившая там свои первые четырнадцать лет, бережно хранила в своем сердце все, что сделало ее детство счастливым. Эти воспоминания были самым надежным ее лекарством от всех жизненных невзгод. Любовь к земле, природе, морю и солнцу никогда не покидала ее и была спасательным кругом когда особенно штормило.

Ирина вернулась в дом. Осмотрелась. Обилие шкафов с книгами, большая фонотека классической музыки, коллекция фотоаппаратов разных марок и производителей, все  было бережно расставлено в застекленных полках.

Ее внимание привлекло скромно стоящее между окнами пианино. Такого инструмента она еще не видела.  Фортепьяно “PLEYEL” было старинным и хорошо сохранившимся. Нотные тетради и альбомы, лежащие на нем, говорили о том, что оно действующее. Она открыла его и прикоснулась к клавишам. Звук, мягкость, состояние их покрытия – все  было великолепным.

Как же давно она не играла. В детстве ее, не имевшую никаких музыкальных способностей, за компанию со старшей сестрой, одаренной музыкальным слухом и усидчивостью, отдали в школу учиться игре на фортепьяно. Обучение приносило ей сплошные страдания. Ей снился балет, а приходилось по несколько часов просиживать за инструментом. Сольфеджио, которое для ее уха было недоступно, приводило в уныние вплоть до поднятия температуры. Но она семь лет тянула эту лямку, чтобы не расстраивать маму. И даже экзамен по специальности сдала на твердую четверку, после чего ей долго снились кошмары.

Она ничего не могла помнить из того, что было в экзаменационной программе, но пальцы вдруг лихорадочно заскользили по клавишам. “Как такое может быть? Что происходит?” – Ирина придвинулась к клавиатуре. К правой руке присоединилась левая. Пальцы сбивались и возвращались в начало, двигаясь по клавишам только им знакомым маршрутом. Постепенно физическая память вернулась к ним и руки уверенно взлетали и приземлялись согласно партитуре искрометного этюда Черни.  Изнуряющие упражнения не пропали даром. Подходили к концу первые сутки ее пребывания во Франции, а с ней уже столько всего неправдоподобного произошло.

Она аккуратно закрыла инструмент и прошлась по квартире. Спальня, кабинет, гостевая, хозяйственная, кухня – все кричало об одиночестве их обладателя.

Раздался стук в дверь. Мишель обещал вернуться к ужину.

В дверях стояла маленькая худенькая пожилая женщина. Она дружелюбно протянула Ирине руку и со словами приветствия назвала свое имя. Ее звали Жаклин. Она показала на свой автомобиль, стоящий у калитки, и пригласила поехать с ней в супермаркет за продуктами. Старенький Пежо с ручной коробкой передач тарахтел как трактор.

Они накупили продуктов на несколько дней вперед и вернулись домой. Было похоже, что подруга Мишеля, расплачиваясь его кредиткой и хорошо ориентируясь в его квартире, по совместительству была и его помощницей по хозяйству. Ее мужской прокуренный голос никак не соответствовал представлению Ирины о француженках. Но веселый нрав, простота в общении и готовность помочь, быстро сгладили первое впечатление. Расстались они почти подругами.

К приходу Мишеля ужин был готов, но он, не принимая возражений, приобняв Ирину, объявил, что их ждет столик в ресторане, и что у него для нее есть сюрприз.

Глава 6 Вместе

В ресторан их не пустили, так как ее тест на коронавирус был уже просрочен. Они вернулись домой. Мишель открыл бутылку вина, и они с удовольствием поужинали спагетти Болоньезе, приготовленными Ириной днем.

После еды Мишель, словно фокусник, изображая барабанную дробь, демонстративно проверил все свои карманы, с таинственным видом поднял указательный палец и, подойдя к вазе, стоящей на большом комоде с посудой, артистично выхватил из нее коробочку. Изобретательно жестикулируя, как сурдопереводчик, он пытался рассмешить и заинтриговать свою гостью. Ирина ему подыграла, пожав плечами и начертав в воздухе большой вопросительный знак. В коробочке оказалось миниатюрное устройство, напоминающее по размеру старый кнопочный телефон. Верхнюю половину занимал экран, под которым было всего две кнопки. Малыш назывался VASCO. Как выяснилось позже, он обладал способностями голосового перевода со ста восьми языков. Пожизненная гарантия подключения его к интернету в двухстах странах мира открывала широкие возможности в путешествиях. Встроенная камера делала перевод с печатного текста, а память могла пригодиться для запоминания выражений в процессе обучения. Перевод был не синхронным, но сиюминутным, что позволяло вести разговор почти в обычном ритме.

Им не терпелось его опробовать. Мишель начал первым, смущенно улыбаясь:

– Приветствую тебя, дорогая. Я очень рад, что ты, наконец, рядом. Надеюсь, ты не пожалеешь, что проделала такой длинный путь. Что же касается меня, то, мне кажется, я шел к этой встрече всю жизнь, – его задорные глаза блестели, взгляд притягивал.

Ирина хотела ответить, но в открытую дверь из сада влетел легкий прохладный ветерок, и послышался странный шорох из угла, заросшего плющом. Мишель встал, включил внешнее освещение дома. Затем взял маленькое блюдце и, из стоящего на столе сливочника, налил немного молока. Приложив указательный палец к губам, он жестом пригласил Ирину последовать за собой. Они вышли и увидели ежика, который появился из темноты и спокойно ждал, глядя на них своими черными глазами-бусинками. Мишель сделал шаг к нему навстречу. Спокойно и уверенно, зная, что тот поймет его правильно, опустил блюдце на землю. В это время из того же угла семенили еще два, один другого меньше. Мишель вернулся к Ирине и, поднеся к губам переводное устройство, пояснил:

– В этом году у пары пополнение. Надо бы им всем дать имена.

Ночной воздух был полон ароматов цветущих деревьев. Они стояли рядом. Мишель, обняв Ирину, привлек и поцеловал ее в макушку. Она обняла его. Любуясь на счастливую ежиную семью, они крепче прижимались друг к другу.

– Завтра мне рано вставать, нужно будет поехать в горы, в дом престарелых. Проведу экспертизу и к обеду вернусь. Тебя с собой не зову, дорога не из легких, да и впечатления не из приятных. Лучше мы завтра вечером съездим к морю. Хочешь? – его уставшие глаза все также излучали тепло.

– Конечно. А далеко до него? Тебе не будет тяжело, учитывая предстоящую утреннюю поездку? – с надеждой в голосе ответила она.

– Нет, в получасе отсюда. Но после обеда мне нужно будет поспать. А сейчас и тебе тоже уже нужно отдохнуть. Пойдем, я тебе все покажу.

За дверью ванной комнаты висел белоснежный махровый халат, а под ним стояли такие же мягкие тапочки. Он обо всем побеспокоился и был этим очень доволен.

– Чтобы тебя завтра рано утром не будить я лягу в кабинете, – пряча глаза и стесняясь, как мальчишка, он показал рукой на дальнюю комнату.– А ты устраивайся в спальне, тут кровать уже застелена. Если будет прохладно, вот тебе еще, – и он достал из шкафа плед с болтающейся этикеткой.

– Мерси, Мишель, бон нуи, – поблагодарила Ирина и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. Для этих слов ей не нужен был уже VASCO.

Она даже не слышала, как он уехал. На кухонном столе ее ждала чистая кофейная пара, и на тарелке, под салфеткой еще теплые круасаны. Один из них был с шоколадом.

Глава 7 Ирина

День обещал быть жарким. Устроившись в кружевной тени дерева, закрыв глаза, Ирина вдыхала сладкий ароматный воздух весны. Ей хотелось осмыслить все, что с ней произошло. Вчера вечером она поняла, что глаза Мишеля то пытаются сказать что-то важное, то стараются скрыть душевные переживания, бушующие в его сердце. Она вдруг поняла, что ей знаком этот взгляд. Давным-давно она видела его в своем отражении.

Это случилось в юности, летом, в тот год, когда ей исполнилось восемнадцать. После окончания первого курса Дальневосточного Института Искусств, студенты актерского отделения должны были отработать практику. Но почему-то ее им предложили пройти не в театре, что было бы логично, а на строительстве коровника или проводниками поезда дальнего следования. Девочки выбрали второе. Пройдя инструктаж у начальника, они приступили к выполнению обязанностей. Работа им нравилась и позволяла не только получить бесценный опыт знакомства и общения с людьми, но и заработать. Во время последней поездки и произошла та встреча, которая стала для Ирины судьбоносной.

Поезд “Москва – Владивосток” отправлялся по расписанию. Было грустно покидать Москву так ничего толком в ней и не увидев. Осталась неделя пути, отчет и сдача материальной части, получка и, о счастье, долгожданные каникулы! Стояла жуткая жара. Вагон был без кондиционера. Почти все купе были заняты. На перроне толпились провожающие, послушно покинувшие вагон на предупреждение о скором отправлении. Ирина взяла флажок, одернула юбку, поправила ненавистный берет и вышла из вагона, внимательно следя за семафором в голове состава. Однокурсница, подойдя и взглянув через ее плечо на перрон, спросила:

– А эта сладкая парочка не с нами?

Не Ирина проверяла билеты, поэтому этот вопрос застал ее врасплох. Напарница быстро, почти скороговоркой, отточенной на уроках по сценической речи, изложила важную информацию, что парень целующийся с девушкой на перроне похож на одного из четырех пассажиров шестого купе.

Дальше все было как при замедленной съемке – сигнал паровоза об отправлении, толчок состава по ходу движения, ее стремительные шаги в сторону парочки, действия по возвращению пассажира в вагон, и как кульминация, обязательный взмах флажком, на этот раз не только для головного вагона, но и для оставшейся на перроне девушки.

В шестом купе ехали выпускники Военного Института Иностранных Языков. Ребята были веселыми, эрудированными и компанейскими. Все семь дней пути они старались помочь девушкам: топили водонагревательный котел углем и дровами, помогали утихомирить подвыпивших пассажиров, развлекали всех игрой на гитаре.

Вот тогда Иринино сердце и начало биться не как обычно, а глаза излучать особое состояние души. Некогда бойкая и смешливая девочка превратилась в робкую нежную девушку.

Молодые люди взяли над проводницами шефство и с каждым днем становились серьезней, предчувствуя момент расставания. Часть, в которую они направлялись, находилась в глухой тайге, а девушки возвращались во Владивосток, в котором их ждала еще трехлетняя учеба и дальнейшее распределение по театрам России. Если бы не одно “но”.

Ребята вышли на полустанке, где их ждала машина. Успели только помахать рукой как поезд тронулся и кто-то из парней выкрикнул: “Будете гастролировать по Приморью, навестите Михайловку”! Уже во Владивостокском депо, куда отогнали поезд после высадки оставшихся пассажиров, собирая постельное белье, в шестом купе девушки обнаружили туго скрученную армейскую плащ-палатку. Решили ее обязательно вернуть.

Наступила осень, начались занятия. Приняли решение ехать в пятницу после репетиции. Память бережно хранила все воспоминания, связанные с той поездкой. Беспокойная ночь в общем вагоне на верхней полке в обнимку с плащ-палаткой, страх пропустить двухминутную стоянку, старенький ПАЗик, забравший их в то туманное зябкое утро с полустанка и высадивший у развилки дорог, здание у леса, напоминающее о цивилизации, оказавшееся офицерским общежитием.

Подозрительно осмотрев девочек, дежурная никак не могла понять, кто нужен этим нимфеткам. Но как только услышала про москвичей с гитарой, сразу поняла и назвала номер комнаты.

Встреча была теплой. В субботний день и в ранний час, да еще без приглашения, мало кого встречают так радостно. Палатка была принята с благодарностью. Позавтракав, ребята предложили осмотреть окрестности и местную речку с китайским названием. На обрывистом склоне Искандер протянул Ирине руку, чтоб подстраховать и больше не отходил от нее. Спустились к реке, разожгли костер и, удобно устроившись на завалинке, пели песни под гитару. Каменистая речка потихоньку ворчала, унося с собой уже пожелтевшую листву. Стало прохладно. Искандер заметил как Ирина подняла воротник своего легкого пальто, снял и передал ей ватник. Подобные знаки внимания по отношению к ней она отмечала и в поезде. А еще ей очень нравилось, что он вставал всякий раз, как кто-то из девочек входил в купе.

Вернувшись в общежитие, все вместе накрыли на стол и устроили танцы под кассетный магнитофон.

Время как будто остановилось для нее, когда Искандер во время танца привлек ее тонкий стан к себе. В первых его прикосновениях чувствовалась уверенность. Дыхание ее замерло, щеки предательски вспыхнули. Руки, лежащие на его плечах, как бы защищаясь, уперлись в его грудь. Голова закружилась. Сердце стучало с такой силой, что ей казалось, что оно вот-вот разорвется. Он немного отстранился, поняв свою поспешность. И тогда Ирина ощутила необыкновенную легкость и энергию, находясь в кольце его рук. Напряжение исчезло и появилось желание оставаться в этой невесомости как можно дольше. Влечение прижаться своей пламенеющей щекой к его гладковыбритому лицу боролось с девичей скромностью. Песни звучали одна за другой, и они танцевали пока не пришла комендант с просьбой соблюдения правил общежития.

Для ночевки девушкам выделили свободную комнату. Разошлись, так как завтра утром надо было отправляться в обратный путь. В коридоре задержались лишь двое. Это был Искандер и Иринина однокурсница Оля. Ее звонкий смех не давал уснуть. Ирина, как мотылек, опаливший пламенем крылья, поняла, что этот молодой лейтенант завладел ее сердцем. Она зарылась лицом в подушку. Слезы душили ее от беспомощности и ревности.

Утром ребята проводили девчат до автобуса. Постояли пока не уедут. Искандер улыбался в усы и смотрел на нее особым пристальным взглядом.

Через неделю, он позвонил в ее дверь. Все лестницы, ведущие вниз и вверх, были заняты бритоголовыми мальчишками. Искандер приехал во Владивосток за новобранцами и не мог их нигде оставить, поэтому предложение ей сделал в присутствии двадцати свидетелей. Ирина ответила положительно. Пацаны оглушили соседей троекратным “УРА”! Попращавшись и закрыв дверь, Ирина увидела свое отражение в зеркале. Тот взгляд она запомнила на всю жизнь.

Теперь, допивая кофе под сенью цветущей сливы, находясь во Франции, она впервые за долгие годы позволила себе снова мечтать о женском счастье с человеком, смотревшим на нее влюбленными глазами. Она вошла в дом, разобрала чемодан, настроила радиоприемник и, под некогда популярную песню 80-х “Voyage Voyage”, начала готовить борщ. На дрожжевом тесте, с оставшейся капустой, она пожарила пирожки. Они получились с хрустящей корочкой и сочной начинкой, как в былые времена. Обнаружив в гостевой комнате ворох чистого белья, перегладила его. Выглаженные рубашки повесила в шкаф, а пастельное белье собиралась убрать в комод. Услышав, как скрипнула калитка, пошла открывать дверь. Уже стемнело. Мишель медленно поднимался по ступеням.

–Что-то случилось? Я ждала тебя к обеду. – Спросила Ирина.

–Прости, я задержался.

–Ты в порядке?

–Да, просто очень устал.

–У меня все готово, иди помой руки. Ты голодный? – Забирая у него саквояж и плащ спросила она.

– Да, очень. Я целый день ничего не ел.

В доме пахло борщом и пирогами, было чисто и уютно. Уже сидя за столом, обреченно и как будто извиняясь, он промолвил:

– На обратном пути из дома престарелых мне позвонил полицейский наряд. В городе, в одной из квартир, обнаружили притон наркоманов. Нескольких подростков спасти не удалось. Заполнение документов заняло много времени.

Пока он ел она внимательно смотрела на него. “Откуда он черпает силы, чтоб в его возрасте работать с утра до вечера, осуществлять многочасовые поездки по горным дорогам, ставить неутешительные диагнозы одиноким старикам, искать пульс у совсем еще ребенка, которому уже не в силах помочь?”, – пыталась понять Ирина.

Она встала и, прижавшись к могучей спине, обняла его. Пока только так она могла выразить свою благодарность, поддержку и сочувствие.

Мишель повернулся к ней, взял за руку и посадил к себе на колено.

– Я обещал тебя отвезти к морю. Так вот завтра утром мы поедем к нему на полдня, только при одном условии, – краснея он рассматривал линии жизни на ее ладони.

– Слушаю тебя внимательно, – перевернув его руку ладонью вверх, улыбнувшись, начала изучать его линии теперь она.

Глава 8 МОРЕ

Глава 8

Накупавшись вдоволь как в детстве, до гусиной кожи, она упала на подстилку и замерла. Давно забытое ощущение счастья вновь овладело ее телом. Горячий песок даже через ткань приятно согревал ее ноги, живот и щеку. Его тепло волнами распространялось по всему телу. Вернулось состояние невесомости, которое десять минут назад настигло ее под водой. Там на глубине, она оказалась перед огромным камнем, заросшим водорослями. Трава шевелилась и камень был похож на голову сказочного исполина. Это было завораживающее зрелище. Еще несколько секунд и она, оттолкнувшись от него, вынырнула, жадно глотая воздух.

Ирина открыла глаза и увидела испуганное лицо Мишеля.

–Дорогая моя, это просто кошмар, – гладя ее, шептал он.

Вчера они впервые поцеловались. Он рассказал, что очень переживал перед их встречей. Боялся не понравиться. Это было бы для него сильным ударом, так как он влюбился с первого взгляда, еще когда звонил ночью и она предстала перед ним в ночной сорочке, беззащитная и растерянная.

– Во мне столько нерастраченной нежности. Я еще не завоевал твое сердце, но поверь, каждый день я буду придумывать что-то, чтоб услышать твой смех или увидеть хотя бы улыбку. Ты уже изменила мою жизнь и мое будущее. Я хотел отправиться в Гваделупу, как слоны в конце жизни уходят подальше, где находят свое последнее пристанище. Но вот появилась ты и жизнь засияла яркими красками. Как Самсон перед Далилой, так и я буду слаб перед тобой, но не причиняй мне вреда. Ты никогда не пожалеешь, что встретила меня, – признавался Мишель крепче обнимая Ирину. – Я так боялся, что эпидемия или сложности с перелетом могут помешать нашей встрече. Но вот ты рядом, сидишь у меня на коленях, поэтому я счастлив, как может быть счастлив мужчина, обнимающий любимую и желанную женщину.

Трудно представить, что творилось в ее душе. Еще два месяца назад она стояла перед открытым окном московской квартиры на пятнадцатом этаже, борясь с соблазном прекратить свои мучения. А теперь крепкие мужские руки держали ее так, будто боялись потерять, а губы шептали столько нежных слов, сколько не приходилось слышать за всю жизнь.

Прошедшей ночью он заставил ее забыть не только о тяжелых мыслях, преследующих зимой, но и о возрасте. Она вспомнила как в детстве, катаясь на “Лодочке”, была такая карусель, впервые испытала чувство безусловной свободы. Если очень сильно раскачаться, то в верхнем положении отрываешься от пола и на мгновение зависаешь между небом и землей. А когда приземляешься, приседаешь, чтоб оттолкнуться и вновь продолжить свой полет.

После обеда они, как и планировалось, поехали к морю. В рюкзаке лежали бутерброды с ветчиной и сыром, бутылка вина, свежие овощи и термос с заваренным по-турецки кофе. В машине звучала мелодия из кинофильма “Мужчина и женщина”. Мишель и Ирина совсем как Анук Эме и Жан Луи Трентиньян переглядывались и улыбались, подпевая во весь голос. Они ехали к морю, но каждый к своему. Она – к Черному, у которого родилась, а он – к родному Карибскому, чтоб как в детстве разделить с ними свое счастье.

Через полчаса добрались до места. Оставили машину и направились в сторону высокой песчаной дюны, за которой пряталось море. Тропинка извивалась между благоухающими на солнце зарослями можжевельника, метельчатыми островками ковыля и вереска. Ветерок, поднимал песчаные гривы над барханами, отделяющими море от суши. Забравшись на вершину дюны, перед ними открылся потрясающий вид. За широкой, растянувшейся на многие километры, береговой линией, сверкало в солнечных лучах безграничное водное пространство. В нем было столько благородства, что даже изредка набегающие на гладкий песок волны, шептали, почти не нарушая тишину и спокойствия дикого берега.

На пляже было немноголюдно. Сняв обувь, Мишель с Ириной подошли к воде. На удивление она была теплой. Они расстелили покрывало. Ирина сбросила сарафан. Сплошной купальник ладно сидел на ее стройной фигуре. Мишель обнял ее и поцеловал в шею. Она засмеялась и оглянула присутствующих, принимающих солнечные ванны в разных позах. И тут она остолбенела. Все, и рядом и вдалеке, одни мужчины были полностью обнажены. Они с Мишелем были единственными, на ком были купальные костюмы. Она повернулась и прошептала: “Вокруг одни нудисты”. Мишель надел очки, удостоверился в сказанном и ответил: “Из солидарности к ним я могу тоже снять плавки. Но тебе я не разрешаю, боюсь конкуренции.” Они засмеялись и Ирина с разбегу бросилась в объятие любимой стихии. Чем дальше она заплывала, тем холоднее была вода. Дно уходило из под ног. Ирина почувствовала ледяной поток, поступающий из глубины. Она резко перевернулась на спину и приняв горизонтальное положение, заработала руками и ногами, гребя к берегу. Выходя их воды, она обратила внимание на взгляды отдыхающих, обращенные в ее сторону. Некоторые показывали большой палец руки и улыбались. Похоже, что Ирина стала первооткрывателем купального сезона, сама того не подозревая. Мишель накинул на нее полотенце и крепко обнял. Потом они достали бутерброды и открыли вино. Теплый песок, спокойный плеск ласково набегающих волн, вино, горячие губы Мишеля, убаюкивали. Они обнялись и уснули.

Глава 9 Сад

Глава 9 САД

Весна была в самом разгаре. Слива с лимоном отцвели. Дружные завязи сулили хороший урожай. В дальнем углу сада обнаружился хоровод ирисов. Они стояли под стено