Читать онлайн Лесной ключ бесплатно

Глава 1. Цель

Вся наша жизнь — невероятные приключения. Судьба постоянно подаёт знаки, и если им следовать можно найти нечто такое, что не только изменит нас, но и откроет мир, недоступный нашему пониманию. Она даст силы, выдержку и друзей, о который даже не догадываешься.

* * *

«Уж если менять жизнь, то сразу и все,» — думала я, подъезжая к старенькому дому, доставшемуся мне в наследство от двоюродного деда, которого я никогда не видела. Деревенька была небольшая, но с жителями. Городскому человеку, которым являлась я, страшновато было бы жить в кромешном одиночестве. А так — соседи рядом и подскажут, что да как. Да и «деревенькой» ее назвать можно было с большой натяжкой. С одной стороны располагался быстрорастущий дачный поселок, который придавал этому месту особый статус. Современные удобства добрались и сюда, что очень меня радовало. Долой печку и колодец! С другой стороны — одиночные деревья переходили в смешанный лес с вековыми вечнозелеными елями и белокурыми красавицами березками.

Отворив калитку, я увидела заросший травой, некогда ухоженный, сад. Аккуратно подрезанные деревья склонили ветки под тяжестью еще недозревших яблок и груш. Каменные дорожки змейками тянулись к дому от грядок с многолетней зеленью. Клумбы с благоухающими цветами приветствовали меня ароматом роз. Деревянная беседка приглашала отдохнуть на удобных скамейках за большим обеденным столом. Я вздохнула полной грудью чистый деревенский воздух и, задержав дыхание, с опаской посмотрела на наше родовое поместье.

Небольшой двухэтажный дом из красного кирпича производил величественное впечатление некогда богатого старика, который нахмурив брови-ставни осматривал нового владельца. Я, сглотнув, невольно помахала ему рукой в знак приветствия. И этот добротный старец словно кивнул мне, уронив с крыши сухие листья, которые мягко спланировали мне под ноги. Я аж вздрогнула от неожиданности. Собравшись с духом, я зашла внутрь. Затхлый воздух давно не проветриваемого помещения ударил в ноздри. Голова тотчас закружилась, перед глазами всё поплыло, завертелось, словно я каталась на карусели. Ещё немного — и я свалюсь в обморок, и ведь никто не поможет: одна приехала, назло всем. С усилием дошла до окон большого зала, заставленного мебелью, и открыла их настежь. Образовавшийся сквозняк разогнал застоявшийся воздух, одновременно разнося вещи по комнате. Вдруг дверь, подгоняемая ветром, захлопнулась, уронив большую картину — портрет — висевшую на стене.

Пытаясь ее поднять, я зацепилась за белую накидку, закрывающую кресло-качалку, почему-то стоявшую посредине комнаты, и со всей силы навалилась на картину, больно ударившись. Массивная рамка с треском разломилась, и перед моими глазами предстал свернутый пергамент, обмотанный белой тесемкой и запечатанный сургучом. Потирая ушибленную руку, я подняла пергамент и на сургуче рассмотрела старинный вензель нашего рода. На оттиске печати хорошо различалось узорное переплетение букв Л и К. на фоне густого леса и большого облака на небе. Родовой вензель всегда привлекал мое внимание в качестве необычной игрушки, но что он обозначал — раньше мне было не интересно. В детстве бабушка любила рассказывать о наших предках и о том, как внезапно разбогател один из братьев, а второй — умер неожиданно ещё молодым, а может, сгинул где. Эх послушать бы повнимательней тогда… Найдя нож, я быстро срезала тесьму и развернула свиток.

Передо мной предстала нарисованная карта. Настолько старая, что пергамент потрескался, и в некоторых местах рисунок был стерт. Включив свет, нашла на комоде огромную лупу и, разложив карту на столе, внимательно рассмотрела ее. Я, конечно, плохо разбираюсь в картографии, но собственный дом нашла. От него путь вел в лес, где находилась высокая гора, внутри которой крестиком был обозначен проём для пещеры. Далее дорога шла к реке, перейдя которую оказываешься у дерева. Рисунок напоминал детские каракули, и в другое время я просто посмеялась бы, решив, что это шутка. Но ведь пергамент был скреплен печатью с родовым вензелем и надёжно спрятан в рамке портрета моего предка. Какой уж тут смех — сплошная загадка.

Аж дух захватило, как в детстве, когда зачитывалась приключенческими романами о поисках сокровищ. Я представила себя в седле красивого скакуна, мчащейся вдоль степи к сверкающему золотому прииску. На голове — черное сомбреро. Ковбойские штаны обтягивали мои длинные ноги, а белая рубашка с длинными рукавами прятала стройное тело от палящего солнца. “Странно, почему в степи? На карте же четко нарисован лес. Сейчас представлю…”

Я зажмурилась, предвкушая новые видения, воображением меня бог не обидел, но поняла: нет не могу, что-то мешает, постоянно сбивает и отвлекает.

Я открыла глаза и прислушалась. Звук шёл от входной двери — будто кто-то тихо скребётся в неё. "Ветка, наверное, — вон ветер как разгулялся,” — подумала я и не придала значения, продолжая рассматривать карту. Звук усилился и стал настойчивее. Эх, отпилить бы эту ветку. Я со злостью посмотрела на дверь, обдумывая, где в доме мог находится топор, и оторопела: дверная ручка начала потихоньку поворачиваться. Еще. Ещё чуть-чуть. Ужас пронзил меня от макушки до пят: я вспомнила, что в эйфории от встречи с домом забыла закрыть входную дверь на внутреннюю задвижку и ключ вытащить из замка. Вот балда. Значит, в любой момент ко мне может ворваться кто угодно. Нужно немедленно спрятать карту… Второпях трясущимися от страха руками, я кое-как завернула свиток, положила его на верхнюю полку комода и, схватив кусок разломившейся рамки, заплетающимся от страха ногами подошла к двери. Ручка медленно повернулась, издав характерный щелчок. Ещё немного — и неизвестный зайдёт внутрь…Я закричала и первой открыла дверь, готовая к нападению.

Каково же было мое удивление, когда за дверью я увидела обыкновенную, правда очень большую и лохматую овчарку. Собака, стоя на задних лапах, держалась за ручку двери и вопросительно смотрела на меня.

— Ничего себе. Так это ты? — с облегчением выдохнула я, прислонившись к стене и восстанавливая дыхание. Представляете, что я успела себе напридумывать? Ни больше ни меньше — огромного кровожадного монстра, готового напасть в любую минуту и разорвать меня своими длинными кривыми когтями. А тут всего лишь собака.

— Привет, песик. Меня зовут Анна. Я новая владелица этого дома. А ты кто интересно?

Мы, не отрываясь разглядывали друг на друга, пока стук в окно не прервал наше молчаливое знакомство.

— Анна, вы уже приехали? А то смотрю, чужая машина стоит у калитки. Я, Николай, помните звонил вам, когда ваш дедушка…

— Николай, тут собака. Не подскажите, чья? — перебила я, хватаясь за возможность узнать все о собаке и побыстрее отделаться от нее.

— Бадик поди домой вернулся. Как Петр Иванович умерли, так и убег он в лес. Бадик, иди на место, — Николай подошёл к двери и, не переступая порог, погладил собаку. Бадик отшатнулся и, опустив голову, поплелся в комнату на свою лежанку.

— Вы покормите его и поговорите. Он все понимает. Думаю, поладите.

Я открыла рот, готовая сказать, что собака мне не нужна, я ее боюсь, но жалобный и такой безысходный взгляд животного, потерявшего своего хозяина, остановил меня. Сердце сжалось от жалости, захотелось обнять бедную собаку и приласкать. Ладно, пусть живёт здесь. Попробуем поладить. Это ведь и его дом тоже.

— Я чего зашёл, — улыбнулся Николай.

Карие глаза рослого, худощавого, ещё не старого, но уже седого мужчины внимательно осматривали внутреннее убранство комнаты. Они будто жили своей жизнью, отдельно от добродушного лица.

— Может, помочь чем? Подсобить? Я рядом живу. Вон в том доме с коричневой крышей. Если что нужно — без стеснений. Мы с женой фермеры. Поможем.

Он перевел взгляд на меня. Что-то в нем было такое темное, жуткое, гипнотизирующие. Я почувствовала себя странно словно в рентген — кабинете нахожусь, где сканируют мои мысли, и быстро отвела глаза. Совсем свихнулась. Мерещится повсюду чертовщина какая-то.

— Спасибо, Николай. Пока вроде помощь не нужна, но обязательно обращусь, если что. Сама постараюсь разобраться. Надо привыкать.

— Вы, это, если с Бадиком не сладите, мы заберем его. Уж больно умный он, — подмигнул Николай собаке, но та вдруг грозно зарычала. Подошла и села передо мной, отделяя от соседа.

В этот же момент створки окон тягуче заскрипели, загудели трубы. Дом словно зашевелился и ощетинился. Словно почувствовав неприязнь дома и собаки, Николай скомкано попрощался, вздохнул и быстро ушел. Мне бы придать этому значение, да дел уж очень много было, а солнце клонилось к закату.

Я замотала свои длинные волосы в смешную кулю, сняла куртку и, подвернув джинсы, налила воду в ведро, которое нашла перед домом. Весь остаток деня заняла уборка моего нового жилища. Да и со своими мыслями хотелось разобраться. Снять накидки с мебели. Помыть окна и полы. Все вытрусить и вытереть пыль. То ещё удовольствие. Дом хоть и небольшой: две комнаты наверху и две внизу, два санузла по одному на каждом этаже, да кухня с коридором, но меня хватило только на первый этаж.

В кухне удивительным образом гармонично уживались старинные вещи с современными электрическими приборами. Похоже, мой родственник ни в чем себе не отказывал: современная плита, микроволновая печь, стиральная и посудомоечная машины. Все плавно вписывалось в добротные массивные шкафы из красного дерева. Кухонная утварь, предназначение половины из которой была мне неизвестна, блестела чистотой и изяществом, словно её совсем недавно кто-то мыл. Одна из комнат — угловая, вероятно, когда-то отвели для прислуги, поэтому мебели здесь было не много и выглядела она попроще: двуспальная кровать да шкаф. Создавалось впечатление, что ей почти не пользовались последнее время.

"Для гостей в самый раз», — подумала я и направила свои усилия уборщицы на зал. “Какие гости? Размечталась. Хватит — хочу побыть одна. Новую жизнь начну. А он пусть…», — я шмыгнула носом и передернула плечами. “Решила же. Чего тогда переживать”. Я отжала тряпку, завела выбившиеся из кули волосы за ухо и осмотрелась.

Здесь все было по-другому. В центре комнаты стоял большой дубовый стол, в форме овала. Шесть тяжелых резных стульев с высокими спинками были задвинуты внутрь стола. Слева располагался камин со встроенной печной трубой, перед которым стояла кованая решетка из чугуна, рядом примостились железные кочерга и длинный совок. Справа — огромный кожаный диван. В углу стоял роскошный комод с четырьмя полками, в которых аккуратно были разложены салфетки, скатерти, пледы, ножи, ручки и еще множество необходимых предметов. В зале все говорило о достатке хозяев и их усилий для придания дому уюта.

Мне определенно начинал нравится мой новый дом. Его спокойная величавость словно излечивали мою израненную неудачной любовью душу. Я решилась на переезд, делая себе вызов, готовая к лишениям и страданиям в глухой деревне, а оказалась в родном доме с деревенской тишиной, размеренностью и современным комфортом. Дом словно ждал меня, постепенно окутывая своей заботой и теплотой, что мне сейчас было просто необходимо.

Но вымоталась я изрядно. К ночи все тело с непривычки болело так, будто меня испинали футбольным мячом. Поделившись с собакой половиной булки хлеба и проглотив вторую, прибраться в спальне на втором этаже я уже не смогла, поэтому укрывшись пледом, легла в большой комнате на старинном мягком диване, подложив под голову перьевую подушку, белоснежная наволочка которой была украшена изящной вышивкой нашего вензеля и приятно пахла полевыми цветами.

Я закрыла глаза, но сон не шел: найденная днём карта не давала покоя. Что находится рядом с тем деревом? Что за тайна его окружает? А может и правда тайник какой спрятан? Недаром бабушка говорила о богатстве нашего рода, да только никто того богатства не видел… Сходить туда надо, проверить. Если я правильно поняла карту, место, обозначенное деревом, находилось совсем недалеко отсюда. Вот разберусь здесь и схожу. А что? Главное — поставить себе цель и не отступать.

«В этом ты вся — упрямая и прагматичная. Четверть века прожила, теперь уж не исправить, " — сказала бы мама.

Я улыбнулась и погрузилась в сон, забыв включить мобильную связь. А может, сделав это специально, избегая теперь уже ненужных назойливых звонков.

Глава 2. Совет

Сквозь сон я услышала легкое поскрипывание. Не до конца отдохнувшее тело отказывалось просыпаться, но мозг уже лихорадочно обрабатывал поступившую информацию. В желудке все сжалось в клубок. Медленно нарастало чувство страха. Скрип-скрип. Раздавалось у камина. Я распахнула глаза и увидела, как кресло-качалка плавно покачивается назад и вперед, словно в нём кто-то сидит. Может, это собака туда забралась, скучая по хозяину?

— Бадик, это ты? Иди-ка на место, давай. Ночь еще, — крикнула я и наткнулась на внимательный взгляд собаки. Она сидела прямо напротив меня у дивана. Убедившись, что вставать я не намерена, собака схватила край пледа, спасавшего меня от ночной прохлады, и начала стаскивать его.

— Что ты делаешь, глупый? Отойди! — схватившись за плед, как за спасение, возмутилась я.

Скрип-скрип мирно покачивалось кресло. Лунный свет рассеивался по комнате. Ветерок шевелил портьеры. За окном перешептывались листья фруктовых деревьев. Тут бы спать да спать. Но…скрип-скрип… скрип-скрип.

— Да что же это такое? Мне даст поспать кто-нибудь в этом доме?

Приложив немалое усилие, я отобрала у собаки плед и вскочила с кровати. Завернувшись в него, как в индийское сари, я подбежала к двери и включила свет. "Хоть бы торшер додумались поставить рядом с диваном, ведь неудобно же." — лихорадочно думала я, оглядываясь по сторонам. Дверь была заперта, а кресло-качалка ровно стояло там, где я вчера его поставила. Оно не качалось. Совсем. Со злостью я развернула кресло спинкой к камину. Цыкнула на собаку, которая, как потерянная, ходила за мной. Закрыла окна. Выключила свет и легла на диван. «Вот чтобы не случилось — больше до утра не встану,» — поклялась я и засунула голову под подушку.

Скрип-скрип, скрип-скрип… Издавало звук несносное кресло. Я открыла глаза. Собака лежала перед диваном. А кресло медленно покачивалось под чьей-то тяжестью. Присмотревшись, я увидела, как лунный свет сквозь неплотно зашторенную занавеску, осветил прозрачный силуэт человека, удобно развалившегося на кресле. Я машинально закрыла глаза, ущипнула себя, проверяя реальность происходящего, и снова открыла. Наваждение не исчезло. Человек в светлом костюме и шляпе сидел, покачиваясь в кресле-качалке, закинув ногу на ногу. Его лицо, скрытое в темноте, было неестественно развернуто в мою сторону. Волосы зашевелились у меня на голове, а по телу побежали мурашки. Боясь издать малейший звук, я дрожащей рукой схватилась за шерсть собаки.

Скрип-скрип… Кресло раскачивалось быстрее. Собака начала тихонечко подвывать, а я, цепенея от ужаса, закричала. Нащупав мобильный телефон, я трижды про себя выругалась, что не проверила работу мобильной связи вчера. Устала, видите ли. Спрятаться хочу от всех. Дурочка. Еле-еле попав на кнопку с надписью "фонарик", я направила его на кресло-качалку. Ничего. Там никого не было — совершенно. Фонарик, несколько раз моргнув, погас, оставив меня в темноте. Бесполезно встряхнув телефон, я вспомнила, что в довершении ко всему забыла его зарядить и чуть не заплакала от досады. Мысли лихорадочно закрутились в голове: “ И что теперь делать прикажете? Может вылезти через окно и бежать к дому соседа Николая?”

— Вот этого делать не надо, внученька? — медленно растягивая слова сказал призрак, сидевший в кресле — качалке.

Я сползла с дивана на пол и обхватила обеими руками шею собаки. Бежать стало невозможно, да и ноги одеревенели так, что малейшее движение вызывало сильную боль.

— Ну здравствуй, внученька. При жизни не удалось свидеться, так хоть сейчас познакомимся, — вздохнуло привидение. — Как хорошо ты убралась. Чисто стало, уютно и пахнет как раньше. Красота.

Скрип-скрип. Раскачивалось кресло.

— А ты красавицей выросла. Лицом прямо сестра моя Пелагея в молодости. А глазищи карие — в прабабушку нашу Ефросинью. Ишь куда гены завели, не обманешь их. Только худа больно, не в нашу породу, но ничего это поправимо.

До меня медленно доходил смысл его слов. Вдруг одна пронзительная мысль озарила меня. Неужели это мой двоюродный дед? Ну, в смысле, не он сам, а его призрак. Аж холодный пот прошиб. Докатилась… от одиночества уже призраки мерещатся.

— Не пугайся меня, Аннушка. Не обижу. Поговорить мне с тобой надо. Объяснить многое. Вот и вернулся. Может, чаю со смородиной заваришь? Уж очень уважаю я чаек домашний.

— А вы что, и чай пить можете? Вы же вроде… — пискнула я, прижавшись сильнее к собаке.

— Да нет, конечно. А жаль, но запахом ещё насладиться могу. И поторопись, внученька.

Не так много времени до восхода солнца осталось. А разговор нас ожидает длинный и обстоятельный. Вижу, подружилась ты с моей собакой. Это хорошо — преданный он, никому тебя в обиду не даст. Овчарка, что тут скажешь. Щенком его взял, любил очень, — вздохнул призрак, глядя на собаку. — А знаешь, ты лучше Бадика на улицу выведи. Собаки не любят призраков.

— Я что ли люблю? — невольно вырвалось у меня. — Нет уж, Бадик пусть здесь остается. Мне так спокойнее. А чай налью. Не жалко.

Страх понемногу угасал. От мирно раскачивающегося на кресле-качалке призрака, агрессии пока не было. Да и любопытство меня разобрало: в жизни призраков не видела, а тут собственный двоюродный дед нарисовался. Не просто же так он пришел. Я встала и, в сопровождении тихо порыкивающей собаки, проковыляла на кухню. Бадик и впрямь не видел призрака, лишь чувствовал какую-то опасность, находящуюся в доме, но какую именно — определить не мог.

— В кружку любимую налей чай — с синим цветочком.

Зайдя обратно в зал, я увидела, что призрак моего двоюродного деда с кресла-качалки переместился на один из резных стульев. На столе перед ним лежала развернутая карта, та самая которую я нашла, но она ведь находилась в ящике комода? Хотя, чему уж тут теперь удивляться. Я поставила кружку на скатерть, натянутую на стол, и села напротив. На миг шевельнулось волнение, но я стряхнула его, взяв себя в руки.

— Ишь ты, вот она какая карта. Долго ж я искал ее, почитай всю жизнь. Да разве же я один. Эх, а она спокойненько в рамочке с портретом припрятана была. Не хотел показывать ее никому, видать, Степан Тимофеевич. Только тебе отдал. О как.

— А кто это — Степан Тимофеевич? — поинтересовалась я.

— Дак предок наш. А что, Пелагеюшка не рассказывала тебе тайну рода нашего? Про карту эту? Богатство, будь оно неладно? — удивился призрак. Его полупрозрачная рука подгоняла запах чая, который он с наслаждением вдыхал.

— Нет, ну рассказывала что-то в детстве, конечно, но я думала, она сказку на ночь придумала. Не помню ничего, — смутилась я.

— Нет, внученька, не сказка это, а самая настоящая правда. Ладно, слушай и запоминай. Пригодится тебе сейчас. Значит так.

* * *

Давно это было, несколько веков тому назад. В бедной семье родились два близнеца — Степан и Афанасий. Дружные были хлопцы, смекалистые. Лет с десяти трудились в поле на барина здешнего наравне со взрослыми. Тяжёлая жизнь тогда была. И как-то в особо жаркий день сбежали мальцы купаться на речку, что неподалеку в лесу здешнем течет. А домой то не вернулись. Поискали, поискали их дня три. Всю округу обошли. Барин сам людей с работы снял ради этого. Да зря все, не нашли никого, люди добрые. Решили, что в речке мальцы утопли. Тем более их одежонку на берегу нашли. Делать нечего, к похоронам детей родители готовится стали, совсем извелись от горя. А Степан и Афанасий аккурат в день своих похорон явились в деревню, словно леший привел. Грязные, оборванные, исхудавшие, в одном исподнем. А глаза лихорадочно горят. Руки трясутся. Испугал видать их кто-то сильно. Обрадовались родители. Барину в ноги кланяются, благодарят за помощь. Честной народ на праздник собирают, да видать рано: занедужили братья. Лихорадка свалила их обоих. Долго болели. Родители последние деньги на доктора потратили. Мать от тоски и заботы слегла. Не выдержало сердце. Да у кого ж выдержит? То считала утонувшим своих сынков, то радость от возвращения, а сейчас чахнут бедные, не ровен час, помрут. Быстро отмучилась. Не успели схоронить, как отца в лесу деревом прибило. А сиротки выбрались, оклемались. Отпустила их смертушка, значит. А родителей, стало быть, забрала. Может, поменяла жизни мальцов на жизни родителей?

Дня через три после похорон отца, братья уже бегать начали. Куда девать их — никто не знал. У родни у всей семеро по лавкам. Куда ещё брать обузу такую на шею. И тут, о радость, барин сжалился: к себе забрал братьев. Да не дворовыми, а чуть ли не в сыновья их записал. Обучать письму их начал, а особенно рисованию и картографии. Только и барин тот недолго прожил, лет пять еще, словно за братьями шлейф смерти ходил. Выгнали их с барского дома быстренько. Тогда им обоим уже по семнадцать лет было. Взрослые по тем временам люди. Тем более учёные. Народ ведь темный тогда был, безграмотный. А барин тот перед смертью вольную им выписал, пожалел их видать. Чувствовал, что после смерти своей изведут братьев наследники его. Он сам-то бездетный был, но родни много имел. Диву люди давались: с чего мальцам так повезло? А братья молчали, особо не разговаривали о том. Да…

Прошло время. Трудом да коммерцией занимались Степан с Афанасием. Стали крепкими богатеями. Дом родительский снесли. Новый отстроили. Мебель диковинную завезли. Патефон. Поговаривали, что братья стали богаче самого барина нынешнего, может поэтому, когда в очередном отъезде братья были, подожгли их дом, и участок весь перекопали, будто искали чего. К пепелище вернулись Степан с Афанасием. Кулаки сжали, но разбираться не пошли, а отправились в лес. Люди кругом не поняли поступка их, хотя, что скрывать, побаивались братьев в деревне, поговаривали, что тогда в детстве не совсем они вернулись, а темная оболочка их. С неделю братьев не было. Да и то вернулся только Степан. Пропал Афанасий, сгинул, как не бывало. Степан на все вопросы о брате отмалчивался, только угрюмее становился. Он один теперь дом построил. Этот самый. Семью завел. Долгую жизнь прожил, добра людям много сделал: больницу построил, школу открыл. Перед смертью позвал старшего сына и тайну поведал. Поэтому в роду она и передавалась от сына к сыну.

* * *

— Мне бог не дал детей, поэтому твой черед подошел, — призрак замолчал и начал бледнеть.

— А в чем тайна-то? — с интересом слушая семейное предание, спросила я.

— Так сокровища они нашли мальцами, когда потерялись в детстве. Что именно не знаю. Но мне было передано отцом, что сокровище то носит не только материальное благо, но и древние секреты, которые нельзя нарушать. Накажут сильно. А самое главное — охотятся за ним силы злющие. Ни в коем случае нельзя допускать их к сокровищу тому.

— Кто накажет? А как добраться туда? И как распознать те «силы злющие»?

— Добраться можно, следуя карте. Ее ещё Афанасий рисовал. Только не доверил Степан никому из своих потомков ее. А тебе сразу отдал. Особенная ты. А на другие вопросы ответа у меня нет. Только советы, что отец мне передал:

— Не пускай в душу себе никого, пока карта при тебе. Любой обмануть и выкрасть может.

— Через порог не пускай постороннего. Зло ищет тебя повсюду.

— Зеркало держи при себе. Подцепишь коли мерзость какую- в зеркале она сразу отразиться.

— А в путь соберешься, собаку с собой бери.

Призрак совсем уж бесцветный стал, солнце то вот-вот взойдет.

— А что с картой мне делать? — торопливо спросила я, боясь не успеть все узнать, что хотела.

— В путь собирайся, не мешкая. Не зря ж Степан карту тебе отдал. Наверное, подбираются к сокровищу злые силы. И ещё тетрадь Афанасия с собой возьми. Авось пригодится.

— Дедушка, а на счёт дома ещё спросить хочу. Странный он. Будто живой. Это правда или кажется мне? — выпалила я, может и зря, конечно, но уже очень необычно здесь все было. Может, призрак объяснит все.

— Живой, внученька. Но об этом потом поговорим, когда вернешься. Мне ещё сказать тебе надо. Лишь бы успеть… — затрясся призрак и стал постепенно исчезать, растворяясь в воздухе, словно дым.

Глава 3. Монета

— Карта… Монета… Ключ… — донеслось до моих ушей.

Сколько я не прислушивалась, затаив дыхание, ничего больше не услышала. Призрак исчез, так и не договорив. Солнце слишком уж некстати появилось из-за горизонта, озарив все пространство красными лучами.

* * *

Проснулась я как обычно — в семь утра. Летнее солнце, тёплыми лучиками гладило мою кожу и осветило ярким светом зал. За ночь тело окончательно отдохнуло и было готово к новому дню. Опустив руку, я нащупала гладкую шерсть собаки. Погладила ее и улыбнулась. Приснится же такое: разговаривающий призрак! Прям в психушку пора.

Кресло-качалка стояло у камина, спинкой развернутое ко мне. Да… Вот что усталость делает с человеком. Я встала и распутала, обвивший меня плед. Лёгкая иголка впилась в похолодевшую ладонь. "Ерунда, просто плед запутался, когда я спала,» — успокоила себя. Подошла к комоду и нашла пергаментный свиток. Все на месте. Все, как и должно быть. Я повернулась к столу и вскрикнула от неожиданности. На его полированной поверхности стояла чашка с синим цветком. В нее до краев был налит чай со смородиной, которую я не люблю. Зато, как оказалось, очень любил мой двоюродный дед. Даже здравая мысль, что во сне я сама ставила чашку на скатерть, натянутую на стол, а сегодня скатерть куда-то запропастился, не спасла. Тело обдало холодом. Ноги сделались ватными. Я развернула к себе кресло-качалку и увидела на сидении старинную тетрадь, перевязанную замусоленной веревкой. А ведь вчера тетради там не было.

Положив тетрадь на колени, я села на злополучное кресло и стала медленно качаться, обдумывая случившееся. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Бадик подошёл к креслу и лизнул мою руку, которая безвольно свесилась вниз. Его прикосновение привело меня в чувство. Значит, это все правда — и про призрак, и про карту. Получается, я опять всем должна: должна предку Степану, неизвестному сокровищу, миру. Должна, должна, должна. Не спрятаться нигде. А может специально меня жизнь привела сюда, чтоб изменить все — и в себе, и в окружении. Ладно, Степан Тимофеевич не зря ж именно меня ты выбрал. Справлюсь.

Вскочив с кресла, я со злостью забегала по дому. Вытащила большой рюкзак и стала собираться в путь. На дно рюкзака, я бросила старую тетрадь, так и не заглянув в нее. Сверху накидала одежду, фонарик, спрей от комаров и еще кучу нужных, на мой взгляд, вещей. Дом, словно подсказывал, где что лежит. Открывал нужные ящики. Выкидывал из шкафа необходимые вещи. Я забыла о ноже и спичках, так он просто запустил их в меня. Хорошо, вовремя увернулась.

Чистая и вымытая собака с гладкой, будто причесанной, шерстью во время моих безумных сборов лежала у порога и внимательно следила за моими действиями. Она точно ничему не удивлялась. Магия дома ей давно была известна. А ко мне собака относилась снисходительно: вздумалось новой хозяйке вещи собирать — пусть собирает, чем бы дитя, так сказать.

— Пошли есть, дорогой. Нам предстоит трудная дальняя дорога, — возбужденно сказала я, размахивая руками. — Выбора у нас с тобой нет. Нужно идти в лес. И чем раньше мы выйдем, тем быстрее доберемся. Давай договоримся раз и навсегда. Я главная, а ты просто собака, напарник в общем. Слушайся, пожалуйста. Договорились?

Бадик внимательно выслушал мои всплески эмоций и медленно поплелся на кухню.

— Мне нужен твой ошейник. Ты не знаешь, где он может быть? — спросила я у собаки или у дома, сама не знаю.

Удивляться всему надоело. Скорей бы разделаться с навязанным делом и вернутся… А собственно к чему? К своим переживаниям, что ли? Смешно. Сейчас и правда очень глупо выглядела моя ссора с Никитой. Подумаешь, в отпуск без меня съездил. Не изменил же. Маму повез в санаторий. А я уж и на придумывала себе бог знает что. В прихожей лязгнул ошейник, висящий сбоку небольшой тумбочки.

— Спасибо, сэр. Кстати, а если вы такой волшебный, может, и завтрак приготовите? Мне, пожалуйста, яичницу с беконом и два тоста с сыром. Бадик, а тебе что? Тут заказы принимают, — юродствовал я, смотря в потолок, словно именно там и находился центр этого магического дома. Кто его знает…

Вдруг собака подошла к входной двери, принюхалась и грозно зарычала. Холка приподнялась, хвост опустился. Он весь напрягся, ощетинился, словно приготовился к бою. Я замолчала и, схватив все тот же кусок разбитой рамки для портрета — как хорошо, что не выбросила его, открыла дверь. На пороге стояла стройная, миловидная высокая женщина средних лет в синем комбинезоне и белом платочке на голове. В руках она держала поднос, накрытый белым полотенцем.

— Привет, Анна. Я — Люба, жена Николая. Знакомиться пришла с тобой. Вот пирог испекла с мясом. Может, чайку попьем, поболтаем? Перерыв у меня сейчас. Дай, думаю зайду. Тяжело, поди одной, скучно?

Я было открыла рот, собираясь пригласить ее в дом, но вовремя вспомнила советы призрака: «Через порог не пускай посторонних. Зло ищет тебя повсюду.» Но отказывать все же не хотелось — с соседями нужно дружить.

— Хорошо, что зашли. Извините, не могу пригласить в дом, там ещё до конца не убрано. Давайте выпьем чай в беседке. И познакомимся заодно, — улыбнулась я, закрывая за собой входную дверь

.

На миг лицо Любы выразило глубокое разочарование, будто она хотела пройти именно в дом.

— Конечно, я понимаю, большой дом. Вы одна. Такая хрупкая, нежная девушка. А хотите, помогу завтра, у меня выходной. Да и Николай не против. Он добрый у меня. Вдвоем веселее и быстрей намного. Весь дом перемоем, — Люба улыбалась, только карие глаза настороженно смотрели на меня, сканируя и гипнотизируя одновременно.

«Семейное это у них, что ли?» — подумала я, поежившись.

— Люба, проходите в беседку, пожалуйста. Сейчас чай принесу, — я отвела глаза в сторону.

Ничего уже не хотелось: ни чая, ни беседы с соседкой, ни ее пирога. Какое-то странное чувство вызывала эта семейка. Смотрят так, будто душу вывернуть хотят. И уж очень напрашиваются в гости. Вот соседи из других домов не торопятся знакомится со мной. А эти… Может, с дедом дружили? Эх, нужно было спросить вчера у него. И Бадик рычит на нее, будто не признает. Интересно, а что, если я зеркало попробую применить? Как раз и проверю, кто может там отображаться. Хотя это уж точно бред сумасшедшего — Люба, конечно, кто ж ещё?

Забежав в дом, я включила чайник и зашла в большую комнату поискать зеркальце. Когда нужный ящик комода сам выдвинулся, я опять вздрогнула. Ничего привыкну.

Зеркало было небольшое, но удобное, с узорчатой ручкой. И не маленькое — в нем как раз могли поместиться два лица. Засунув зеркало в карман шорт, я захватила из косметички тушь для глаз, привезенную с собой из города. К беседке подошла с подносом. Смахнув салфеткой пыль со стола, я сервировали его к чайной церемонии из фамильной посуды. В центр положила Любин пирог и порезала его на части. Запах вкуснейшего сдобы сразу проник в желудок, вызвав спазм. Со всеми сборами и переживаниями я совсем забыла, что голодна. Аж голова закружилась.

— Садись, Аннушка. Совсем ты забегалась. Я ж пирог тебе принесла. Сама не хочу, а вот от чая не откажусь… Ох и вкусный чай был у Петра Ивановича, деда твоего. Со смородиной. Сколько дома завариваю, никогда такой не получается. Шептал может что? — подмигнула мне соседка и улыбнулась.

Она все говорила и говорила пока я разливала чай, раскладывала пирог в блюдца, едва сдерживая себя, чтоб не наброситься на него, наплевав на приличия. Взгляд остановился на собаке — такой же голодной, как и я. Мне стало так стыдно, ничего себе хозяйка: покормить животное забыла.

— Люба вы не против, если я кусочек пирога Бадику дам? В магазин не успела вчера съездить. Вот сейчас собиралась, а он голодный.

— Пирог-то? Собаке? Ну можно, конечно, но Петр Иванович для него специальный корм покупали. Названия только не помню. Дорогущий уж больно, в пластиковом пакете такой.

— Бадик, иди кушать, — я положила на деревянный пол кусок пирога.

Собака зашла в беседку и понюхала пирог, но есть не стала, а грозно гавкнула. Меня это смутило: чтобы голодная собака не ела пирог, да ещё с мясом — такого я ещё никогда не видела. «Собака не притрагивается к пище, только если чувствует отраву, ” — пронеслось у меня в голове. Есть сразу расхотелось. Ничего себе поворот. Может, Бадик просто не любит эту семейку, но страх в животе уже разрастался, грозя вырваться наружу и превратится в панику. “Ну что ж, сейчас и проверим твой совет, дедушка», — подумала я и решила действовать.

— Вы не обидитесь, если я тут себя в порядок приведу? Вчера легла за полночь, а сегодня встала рано. Ничего не успеваю пока. Тяжело к деревенской жизни привыкать. Вы-то, небось, с шести на ногах, — я, мило улыбаясь гостье, открутила крышку флакона с тушью, достала кисточку и, глядя в зеркало, сделала два мазка по ресницам.

— Ох, тут солнце светит прямо в глаза. Ничего не видно. Пересяду к вам, не возражаете? Чай, как вам? Нравится?

Я пересела на другую скамейку и навела зеркало так, чтобы в него попадали мы обе, но Люба этого не заметила, продолжая рассказывать о достопримечательностях деревни.

В зеркале отражалась я и мерзкое отвратительное чудовище, ничего общего не имевшее с миловидной женщиной, сидящей рядом со мной. Черты лица монстра были смазаны. Черные глаза, излучающие тьму, вылезли из орбит и болтались на лице, удерживаемые лишь толстыми венами. На месте рта был хобот. Кожа покрыта отвратительной стекающей слизью. Этот монстр держал кружку костлявыми руками и всасывал чай через хобот. Я медленно опустила зеркало на стол и двумя руками закрыла рот, чтобы не закричать. Ощущение ужаса и отвращения, вызывали у меня чувство шока и недоумения. Мое дыхание сбилось, и от нехватки воздуха, голова сильно закружилась. Не хватало ещё сейчас свалиться в обморок, чтобы эта мерзкая тварь накинулась на меня.

— Аннушка, что с вами? Вы так побледнели, словно жабу увидели. Их тут нет, уверяю вас. Да и змеи не заползают к нам, они все к дачникам перебрались. Вот не повезло им.

Я, потихоньку приходя в себя, пересела на другую скамью. Дар речи ещё не вернулся. Но мысли четко сигнализировали: "Бежать. И как можно быстрее, но тихо и аккуратно, а то эта тварь догадается, схватит меня и. сьест.”

Чувствуя мое волнение Бадик, подошёл к Любе и, ощетинившись, грозно залаял.

— Наверное, мне пора. Высыпайся, Аннушка, а то бессонница до депрессии доводит и цвет лица портит. А ты такая красивая, словно куколка, — проговорила соседка, пятясь к выходу.

Бадик проводил ее до калитки, а потом вернулся ко мне. Я обняла его и заплакала. Куда я попала? Зачем мне все это? Успокоившись, добрела до дома. Подошла к собранному рюкзаку и со злостью вытряхнула из него все до последней вещицы. Последней выпала старинная тетрадь Афанасия, перевязанная замусоленной веревкой. На один миг мне захотелось зашвырнуть ее в самый дальний угол, сесть в машину, уехать к родителям и пропади все пропадом: и дом этот, и карта, и дедушка с его советами. Но, вспомнив ужасное чудовище из зеркала, я передумала. Если призрак деда был прав, то эти чудовища прорываются в наш мир, чтобы завладеть картой и сокровищем, тем самым разрушив привычную жизнь. У меня одной появился шанс помешать им. Ну что ж придется побыть супергероем. Ха.

Представляя себя Человеком-пауком, я взмахнула рукой, и книга моего предка упала на пол. Послышался металлический звон. Я нагнулась и подняла старинную монету с необычными рисунками. Монета — ключ, про которую говорил призрак деда — у меня. Не понятно только ключ к чему? Разберемся. Повернувшись к рюкзаку, я обнаружила его аккуратно собранным с приложенным перечнем входящего. Хорошо всё-таки иметь волшебный дом.

— Ну что, Бадик, сегодня план такой: сходим в магазин и будем отдыхать. А завтра — в поход. Ты готов?

Глава 4. Заговор

Утро наступило мгновенно. Я даже не помню, была ли ночь или сама природа специально пропустила ее. После треволнений дня спать не хотелось. Сначала я ждала появления призрака моего двоюродного деда. Придумывала кучу вопросов, которые хотелось задать всезнающему призраку, но он так и не появился, вероятно решив, что я уже взрослая девочка и сумею сама разобраться в этом сумасшедшем бреду, окружающем меня.

Потом я очень злилась на всех сразу: на предков, возлагающих на меня непомерный груз ответственности. Ведь окунув меня в этот странный мир, никто не объяснил его правила, не дал мне волшебную палочку, богатырскую силу и магический шар для предсказаний. Ровным счётом ничего. А требуют не больше не меньше — спасти мир. В гневе я перебила тарелки, когда вытаскивала их из посудомоечной машины, и долго плакала, убирая осколки, жалея себя. Дом будто замер, проверяя меня на прочность, решительно отметая все мои требования о помощи. В порыве жалости к себе я даже послала Никите СМС: "Мне так плохо. Приезжай."

Но делать нечего, и я стала искать плюсы моего намечающегося путешествия за сокровищами. Если думать только об этом, исключив скрытую подоплеку в виде жутких монстров окружающих меня со всех сторон, то плюсов насчитывалось бесконечное множество. Кто же не хочет быть богатым? Первый плюс — независимость. О да! Я обладатель недвижимости и чудесного сада, а возможно, несметных сокровищ. И вуаля, моя жизнь навсегда обеспечена. Я смогу, наконец, заняться тем, что люблю: путешествовать по миру, писать книги, устраивать бесконечный шоппинг. Да. Да. Да! А кто из нас об этом не мечтает? Мое воображение рисовало красивые картины безбедного будущего. Вот я на роскошной белоснежной яхте переплываю океан, сижу на удобном кресле с бокалом самого дорогого шампанского, наслаждаясь его изысканным вкусом, а за бортом, перепрыгивая друг друга, мчится стайка дельфинов, которые пускают прелестные фонтанчики и обожают играть в догонялки. Или дефилирую по подиуму. Всегда хотелось быть моделью. Иду вся такая прекрасная, недоступная, неуловимая. Высокие каблуки подчеркивают длину ног, темная шелковистая шляпа с широкими полями таинственно оттеняет цвет лица, томно закрывая глаза. Ух! Аж дух захватывает. А ещё организовываю выставку своих будущих картин. Красота. Но для этого нужно всего-то сразиться с чудовищами и найти сокровища. А вот тут, братцы, проблемка — защитница из меня та ещё. Эх.

“Все-таки почему мой предок выбрал меня?” — эта мысль как заноза крутилась в голове.

Я разложила на столе портрет своего предка Степана Тимофеевича, под рамкой которого нашла свиток с картой. С портрета на меня смотрел пожилой, уверенный в себе человек в бордовом камзоле. Его седые волосы и аккуратно подстриженная борода придавали ему солидный облик. На шее висел круглый медальон с вензелем нашего рода. Но меня поразили его большие, умные голубые глаза. Они строго смотрели прямо на меня, словно говорили: "Я выбрал тебя. Только ты сможешь защитить этот мир." Я даже несколько раз меняла угол обзора, но это впечатление не исчезало — нарисованный зрачок словно перемещался, следуя за мной. Казалось, портрет ожил, и мы взаимно изучали друг друга. Я не могла пошевелиться и отвести взгляд, боясь, что это наваждение исчезнет. Мне показалось, что Степан Тимофеевич пытается мне что-то сказать, а может хочет объяснить свой выбор.

Вдруг его нарисованная на холсте ладонь, собранная в кулак, разжалась, и я увидела в его руке монету. От удивления я открыла рот и отпрянула от портрета. Но любопытство взяло вверх над мимолетным испугом и, согнувшись, оперевшись локтями о стол, я стала изучать подсказку моего предка. Монета на ладони Степана Тимофеевича совпадала с той, которая выпала из тетради его брата Афанасия. На небольшой нарисованной монете слабо проглядывалась надпись — нечеткая и расплывчатая. Чертыхаясь, я подскочила к комоду, схватила лупу и, споткнувшись о тяжеленный стул, вернулась к портрету. Лупа осветила и увеличила монету. На ней была гравировка: "Для Стражей".

Вспотев, я отбросила волосы с лица и побежала к рюкзаку. В боковом кармане нащупала найденную монету и поднесла к глазам. Кроме витиеватых узоров, на ней ничего не было. Покрутив монету в руках, я убедилась окончательно: надписи нет ни на одной из сторон. Странно. Может это заговор такой, или монета другая?

Зажав монету, выпавшую из тетради Афанасия в руке, я осторожно подошла к столу, охваченная смутной тревогой. Меня вдруг озарила мысль, а что, если соединить монеты, нарисованную и настоящую, найденную в рюкзаке? Они вообще совпадут по размеру? Затаив дыхание, я положила свою монету на ту, которую держал на портрете мой предок. Монеты тотчас соединились и словно загорелись красным сиянием. Узоры нанесенные на каждую из них переплелись, вырисовывая буквы ЛК — основу нашего вензеля. Я резко отдернула руку. Эмоции переполняли меня: ничего подобного я никогда не видела и даже не представляла, что такое возможно.

Я скользнула глазами по портрету и столкнулась с внимательным взглядом предка, словно он пытался предупредить меня о надвигающемся кошмаре. Его глаза, будто вытаскивали меня из реальности и бросали в бездну.

Внезапно передо мной развернулась страшная картина:

Я стою у подножия высокой горы, вершина которой окутана плотными, мрачными облаками. Вокруг горы, словно величественной стеной, раскинулся лес, не пропускающий света через сомкнувшиеся ветви вечнозеленых елей. Он словно сторож охранял доверенную ему территорию, изредка стряхивая иголки, которые впивались в землю, не давая малейшего шанса пройти незамеченным.

Вдруг яркий столп света, неестественно ослепительный, пронзает небо снизу вверх, разрывая его на куски, словно ветхую ткань, создавая зияющую дыру, через которую на Землю начинают заползать безобразные, искривленные твари. Их тела покрыты чешуей и иссечены большими чёрными бородавками. Они лезут, словно черви из могилы. В их злобных глазах сверкает безумие. Чудовища тянутся ко всему живому, стремясь поглотить всё вокруг. Их истошные завывания сливаются в единый хор хаоса, который проникает в мои уши, вызывая панику и оцепенение.

Я вижу, как привычный мир рушится: земля дрожит, и всё вокруг начинает разлетаться вдребезги — деревья ломаются, воздух наполняется криками ужаса. Ветер завывает и, пробираясь в дыру на небе, со свистом выталкивает последний воздух с Земли. Я почувствовала, как мое сердце колотится в груди, видя, как мир, который я знаю — наш мир — исчезает, а всё живое погибает в муках.

Ужас охватил меня, будто темные щупальца этого кошмара обвивают мой разум, заставляя меня буквально замереть от страха, не в силах оторвать взгляд от этих тварей, выползающих из тьмы. Я хочу убежать, но ноги словно приросли к месту, пригвождённые безумием, закручивающимся передо мной. Из груди вырывается крик отчаяния и бесконечной боли. Ещё мгновение — и мозг не выдержит этой страшной картины, но он защищает себя, отправляя тело в обморок.

Очнувшись, я почувствовала на себе тяжесть, словно меня придавило чем-то необъятным. Первое что я увидела, открыв глаза — это испуганный взгляд Бадика, который навалился на меня, пытаясь привести меня в чувство. Теплым шершавым языком он слизывал слезы, стекающие по моему лицу. Искренняя забота собаки, казалась единственным светлым пятном в этом кошмаре. Меня трясло от ужаса, и картина возможного будущего не отпускала меня. Как можно такое забыть? Мысли метались в моей голове, создавая вихрь паники и безысходности.

На выручку пришел дом, как старый мудрый друг, понимающий мои мучения. Стулья, словно ожившие существа, с тихим шорохом заскользили по полу, цыкая на Бадика, заставляя его отойти. Дом бережно, своими невидимыми руками поднял меня с пола и перенес на кресло-качалку. Теплый плед, перелетев с дивана, укрыл меня, даря ощущение теплых объятий Никиты и заставляя почувствовать себя в безопасности. Дом отгонял все страхи, перекрывая их мягкостью и надежностью своего прикосновения.

Тихий свист закипевшего чайника навеял приятные воспоминания о долгих вечерах с близкими, полные уюта и тепла. На столе появилась кружка с горячим чаем, источая нежный аромат. Каждый мой вдох был наполнен заботой дома. Я прижимала кружку к губам, ощущая, как горячий напиток постепенно согревает меня изнутри, возвращая в реальность.

Вокруг меня всё менялось: стены словно танцевали в свете нежных огоньков, а пол, слегка покачиваясь, делал всё, чтобы я почувствовала себя в безопасности. Дом знал, как помочь мне прийти в себя, восстанавливая внутренний мир и наполняя душу спокойствием.

Верный пес сидел рядом. Его пушистая голова уютно покоилась у меня на коленях. Я крепко обняла его шею, вдыхая ставший родным, успокаивающий запах, и молча думала о том, как предотвратить наступление хаоса, который уже стучался в двери нашего мира. За эту ночь, я прожила, кажется, тысячу жизней. Я изменилась, наверное, повзрослела и стала готова к долгому путешествию.

* * *

Наступившее утро обрадовало меня. Усталости от бессонной ночи не чувствовалось. Нервы, натянутые в тонкую струну, заставляли двигаться и действовать. Одевшись по-походному, взяв рюкзак и надев ошейник на Бадика, мы отправились в путь.

Мы быстро дошли до одиночных хвойных деревьев позади деревни, идя по утоптанной извилистой тропинке, подгоняемые разгоряченным летним солнцем, слепящим глаза. Последние сто метров, отделяющие нас от самого настоящего леса, мы бежали. Сил терпеть это невыносимое солнце не осталось. Пот лил рекой, пропитывая всю одежду. Хотелось скинуть ее и тщательно выжать, а самой остаться в купальнике. Но жужжание комаров, преследующее нас всю дорогу, останавливало меня. Приходилось брать пример с Бадика, который бодро бежал во всю прыть и первым скрылся между плотно стоящими деревьями.

Солнце исчезло за макушками вечнозеленых елей, и лесная прохлада приятно остудила разгоряченные тела. Мне начинало нравится наше путешествие. То там, то здесь попадались грибы. Их яркие разноцветные шляпки выглядывали из-под травы и пней, напрашиваясь в корзину. "Ничего. Потом вернусь и соберу вас. Эх, вкусная будет жареха," — изумляясь думала я, следуя за собакой. Мне, как городскому человеку, было невдомек, что половина грибов несъедобна и ядовита, но до чего ж радостно ощущать себя просто отдыхающим грибником, а не защитницей мира.

Первую остановку на ночлег я наметила в пещере, но старинная карта, совершенно не объясняла, как туда добраться. Компаса у предков в древности явно не было. Может, зарубки на деревьях делали? Но как их найти? Столько лет прошло, может, и деревьев уже этих нет.

Мы вышли на поляну. Аромат полевых цветов вызвал мимолетное головокружение, пришлось сделать небольшой привал. Я не удержалась и сплела себе венок из ромашек, а Бадику — из васильков. Чудесно получилось. Наше путешествие было похоже на лёгкую прогулку в лесу. Захотелось поспать здесь пару часиков. Я даже прилегла на мягкую, словно воздушная перина, траву, но услышала грозный лай. Вскочив, схватила толстую ветку, отломившуюся от сосны и лежащую неподалёку, и побежала к Бадику. Он просто так не лает. Умная собака, вероятно, почувствовала что-то опасное, вот и предупреждает меня.

Добежав, до конца поляны, я замерла. В нескольких метрах от меня стоял самый настоящий большой волк. Его серая шерсть переливалась на солнце серебром, а красные глаза следили за мной, словно оценивали, выискивали слабое место, за которое можно схватить. Я в нерешительности замерла. Что делать? Отступить назад или попытаться обойти его? Волк не двигался, но оскалился, обнажая огромные клыки, с которых капала слюна. Я крутила головой и лихорадочно искала глазами Бадика. Тот подступал сзади, готовясь к бою. Грозное рычание собаки отвлекло внимание волка от меня. Я выставила палку перед собой и закричала. Волк ощетинился, но отступил, уходя в лес, под грозный лай собаки.

— Бадик, ты у меня молодец. Я так испугалась. Но думаю, что волк так просто не уступит нам свою территорию. Поэтому нужно торопиться. Ты согласен? — обняла я собаку.

Лесная прогулка закончилась. Встреча с волком показала, что опасность рядом, она идёт за нами по пятам. Путь был временно свободен, но как найти пещеру?

Недолго думая, я сбросила рюкзак и полезла на дерево. Пещера должна быть в горах. Нужно было только понять, где эти горы. Да, Степан Тимофеевич, плохо вы с братом карту нарисовали, многое упустили.

Я залезла на середину ели и осмотрелась. В другое время я восхитилась бы открывшейся картине: лес был великолепен. Высокие деревья с могучими стволами, покрытые мхом, словно охраняли тайны этого места. Ветки сосен и елей переливались различными оттенками зелёного цвета, преломляясь на солнце, и создавалась удивительная игра света и тени. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, разбрасывая золотистые блики на землю.

Взгляд зацепил возвышенность, совершенно не похожую на высокую гору. Возможно, в древности, это и была гора, но сейчас она выглядела скорее, как большой холм. Его склоны плавно переходили в лес, и за ним, словно зеркало, блестела река. Вода отражала ясное голубое небо и ряды облаков. С каждым вздохом я ощущала свежий, легкий аромат леса.

Пейзаж завораживал, но в тот момент я почувствовала, что вместо спокойствия и красоты природы, меня охватила тревога. Далеко идти. Сумеем ли мы добраться до темноты? Вздохнув, я попыталась осторожно спуститься с дерева. Ветки, словно почувствовав мою неуверенность: царапали мне руки и лицо. Под конец, совсем обессилев, я сорвалась со ствола и полетела вниз. Падение смягчила земля, усыпанная слоем высохших иголок, но все равно я больно ушиблась.

Обработав царапины йодом и убедившись, что ничего не сломано, я попробовала встать и, опираясь на палку, с тяжеленным рюкзаком за спиной, прихрамывая, поковыляла дальше. Такими темпами к ночи бы добраться.

Бадик шел впереди, принюхиваясь и прислушиваясь ко всему необычному. Вдруг он остановился, посмотрел вверх и предупреждающе подал голос. Прямо перед нами упало два огромных дерева. Просто так упали. Сами по себе. С криком и лаем, мы вовремя отпрыгнули в сторону, спрятавшись под вырванный корень старой сосны. Звук ещё одного падающего дерева, вызвал панику. Так не бывает. Похоже, кто-то специально валил деревья, пытаясь если не убить нас, то сильно напугать.

Позабыв про боль в ноге, я, закусив губу от отчаяния, бросилась бежать. Поднявшийся сильный ветер ломал молодые поросли. Обвисшие ветви деревьев хлестали по лицу, затрудняли движение, цепляясь за мою одежду и шерсть собаки. Мы прорывались сквозь колючие кусты. Обрушившейся ливень вмиг промочил всю мою одежду. Замёрзнув так, что зубы стали стучать друг от друга, я схватилась за ошейник Бадика, надеясь, что собака сможет вывести нас из этого безумия.

Стемнело быстро. Достав фонарик, я попыталась рассмотреть дорогу, но его слабый свет поглотил разлившийся туман. Споткнувшись о корягу, я упала в мокрые хвойные иголки и за плакала от усталости и беспомощности: это путь в один конец, мне никогда его не преодолеть. Бадик подошёл и облизал мое лицо. Я прижалась к моему верному другу, согреваясь душой и телом. Хорошо, что пёс со мной. Всхлипывая и шмыгая носом, я достала из рюкзака бутерброды и поделилась с моим верным другом, а воду из бутылки налила ему в миску. Мой умный дом все предусмотрел. Вой волка вдалеке напомнил, что мы не одни в лесу. Дождь закончился также внезапно, как и начался. Встал выбор: нам нужно было или разводить костер и делать привал, или двигаться дальше к холму. Я встала, потрогала ветки, валяющиеся на земле. Мокрые. Значит, идея с костром отпала сама по себе. Как ни хотелось остаться, но нужно было двигаться дальше в темноте, преследуемыми волком, а может и другими опасными животными.

В отчаянии я достала старинную монету. Мне нужны были силы и вера. Может поможет.

— Степан Тимофеевич, Афанасий, дедушка. Помогите. Силы кончаются. Как мне справится с этим заговором природы? Где искать пещеру? — поцеловав монету и надёжно спрятав ее в кармане куртки, я решительно встала и одела рюкзак.

Туман потихоньку рассеивался. Вдалеке мне померещилось, что между деревьями я увидела очертание высокого человека и, не раздумывая ни секунды, ринулась за ним. Может, это был знак?

Глава 5. Проводник

Присмотревшись, я поняла, что это был не человек. А что вы думали? Я же стала почти специалистом по призракам после встречи с двоюродным дедом. Видимо, и в этом путешествии мне не избежать встречи с ними. А может, это лесной дух? А что в сказках же пишут, про леших и русалок. А сказка — это народное творчество. Может, их не придумали вовсе, а видели своими глазами, потерявшись в лесу? Размышлять о древних сказках не хотелось, мне уже было все равно: лесной дух, призрак — лишь бы помог нам добраться до холма. Тяжёлый рюкзак тянул назад, стирая плечи, тело нестерпимо болело от долгой непривычной, и как оказалось, тяжелой ходьбы по лесу и падения с высоты добавляло ноющую боль в ногах. Поцарапанное лицо опухло от укусов мошкары и нестерпимо чесалось. Спрей уже не помогал избавится от мелких, но назойливых спутников, но я и не думала отступать. Мой верный друг бежал рядом. Хорошо, что собаки не чувствуют призраков и не видят их. Бадик не лаял и не рычал, он молча смотрел сквозь туман и двигался вперед. Лес окружал нас плотной стеной и давил своей величавостью. Но скажу честно: искать дорогу самому — невыносимо сложно. А довериться постороннему — легко, особенно, когда ты находишься в безвыходном состоянии. Хотя в нормальной жизни доверие, очень опасная штука. Отгоняя прочь от себя, эту правильную мысль, я бежала, надеясь на чудо.

Призрачный силуэт, подсвечиваемый луной, уверенно шел вперед. Если вы решили, что это был мой двоюродный дед, то ошибаетесь. Этого гостя с призрачного мира я ещё не встречала. Может, мой шепоток на монету его вызвал? Наконец-то меня услышали и соизволили помочь?

Высокий старик с длинной бородой, которая смешно колыхалась на ветру при каждом его шаге, заплечным мешком на спине и в шляпе с большими полями, опираясь на длинную палку, быстро удалялся от меня, словно куда-то спешил. Это был бег с препятствиями: темнота не давала возможность ориентироваться, сброшенные ветки деревьев, будто невидимые капканы, цеплялись за ноги. А звуки… Я никогда не предполагала, что в лесу так много разнообразных и страшных звуков: шум крыльев испуганных птиц, рычание зверей, уханье сов, жужжание комаров и жуков, тревожный шепот деревьев. Мне казалось, что из всех темных уголков на меня смотрят сотни красных злобных глаз. Ещё немного — и они вытянут свои мохнатые лапы, или что там у них есть, и схватят меня, чтобы устроить себе ночной пир. Стараясь не смотреть по сторонам, я закусила до крови губу и бежала, бежала, пытаясь не отстать от призрачного проводника.

Лес поредел и невыносимые звуки отступили. Одинокие деревья, тихо покачивались в ночной тишине. Идти стало намного удобнее. Луна освещала путь, и я начала, наконец, видеть, куда наступаю. У моего фонарика давно сели батарейки, а достать новые я не решилась — вдруг призрака упущу и потеряюсь. Но он все-таки исчез так же внезапно, как и появился, словно растворился в воздухе.

На миг я сильно испугалась, что мы заблудились, но нет — призрачный проводник вывел нас куда надо. Перед нами возвышался небольшой холм в форме трапеции, который я видела, когда залезала на дерево. Холм был покрыт зеленой травой, разросшимися кустарниками и мхом. Его склоны плавно переходили в лес. Сухие обгоревшие ветки, разбросанные на земле, стволы огромных деревьев и выкорчеванные кустарники преграждали к нему путь. Здесь явно никого не было — и, судя по всему, очень давно. Сил больше не осталось. Я села на ствол упавшего дерева с четким пониманием того, что больше не смогу сдвинуться с места. Две бессонные ночи — это слишком, даже для меня. Не знаю, что я ожидала добравшись до холма, но явно не этого. Опустошенность и разочарование навалились на меня, словно каменная плита. Что-то я не рассчитала свои силы, так безрассудно решившись на этот вынужденный поход. Чувство жалости к себе и страха за будущее разрасталось в груди, готовое вырваться наружу надрывным криком отчаяния.

"Глупая самоуверенная девчонка. Ты решила, что справишься с этим? Иди назад в тепло и уют своего дома. Здесь не место плаксам. Только сильный духом и плотью может выдержать этот груз. Иди домой к любимым книжкам и мягкому пледу, к грустным воспоминаниям о потерянной любви. Мы всё сделаем за тебя. А сейчас усни. Мы рядом. Мы поможем,» — тихие голоса в моей голове, заглушали все мысли, успокаивали, убаюкивали.

Мне стало так хорошо и спокойно, все волнения казались такими далекими, а поставленные амбициозные цели — мелкими и ненужными. Мои глаза слипались. Я начала безостановочно зевать и клонится к земле. Ещё чуть-чуть — и царство Морфея откроет мне свои объятия, и я, наконец, усну. Спать, спать… Веки налились тяжестью. А голоса в голове непрерывно говорили и говорили, гипнотизируя своей монотонностью. Мне вдруг показалось, что я дома. Лежу на старинном диване в большом зале. Рядом привычно поскрипывает кресло-качалка. Мне так тепло и уютно. Степан Тимофеевич, улыбаясь смотрит с портрета на меня своими голубыми глазами и убаюкивает. Спать, спать… Рядом светится призрак двоюродного деда поет мне колыбельную. И я засыпаю, улыбаясь им в ответ. Но вдруг их взгляд становится суровым. Я чувствую, как пылают мои щеки, словно от ударов. “Просыпайся,”- они трясут меня за плечи. Кусают за рукав куртки и скулят. Потом начинают грозно рычать и лаять…

Я резко очнулась и, покачиваясь, вскочила на ноги, ничего не понимая. Где я? Что со мной? Сознание, вырванное со сна, отказывалось принимать действительность. Полубезумный взгляд наткнулся на собаку, внимательно следившую за мной. Бадик обрадовано завилял хвостом и облизал мои руки. Я огляделась вокруг. На какой-то миг мне почудилось за ближайшим деревом мимолетное движение. Сердце ушло в пятки. Кто это, волк? Дикий зверь? Бадик, уловив мой испуг, бросился к дереву. Никого.

— Бадик, ко мне. Если это призраки ты все равно не увидишь, а мне с тобой спокойнее.

Собака подошла и виновато посмотрела на меня.

— Ничего вместе мы справимся. Пока я не отключилась опять, давай найдем вход в этот холмик. Если он есть, конечно, — я погладила собаку.

Умный пес вильнул хвостом, и пошел вперед. Я со вздохом взглянула на неподъемный рюкзак, представив, как снова водружаю опять его себе на плечи, покачала головой, решив вернуться за ним потом, и догнала собаку. Близко подойти к этому недоразумению, называемому холм, было невозможно. После проливного дождя, подступы к холму окружали глубокие лужи и месиво грязи. Собака несколько раз пыталась пройти по земле, но ее лапы разъезжались в разные стороны. Бадик падал, вставал и снова падал. С его шерсти ручьями текла мокрая грязная жижа. Опустив голову, уставший пес подполз ко мне и лег, отвернув морду в сторону от проклятого холма.

"Возвращайся домой. Тебе не пройти это испытание. Вы все погибните», — голоса опять зазвучали в моей голове, но на этот раз требовательно и угрожающе. Что это? Может, мой внутренний голос? Или кто-то пытается мной манипулировать? Я почувствовала пронизывающий спину взгляд. Медленно повернувшись к лесу, я увидела моих назойливых соседей. Люба и Николай в неизменных комбинезонах вышли из-за деревьев. Они больше не прятались за человеческим обличием, представ в своем настоящем ужасающем виде. Тяжело ступая огромными лапами, переваливаясь и дергаясь при ходьбе, они направились в нашу сторону. Их длинные костлявые руки волочились по земле, откидывая малейшие препятствия на пути. Белый платок на голове Любы сполз на макушку, оголяя лысину, а из шляпы Николая торчали огромные рога. Из глаз обоих шли зеленые лучи, сверкающие, как летающие кинжалы, готовые поразить свою цель. Они шли молча, без всяких эмоций и разговоров. Небольшие хоботы на лице дергались при каждом шаге, будто выжидая мгновенья, когда можно будет нанести сокрушительный удар. Ужас охватил меня, я попятилась к холму и, споткнувшись о ветку упала, больно ударившись головой о землю. Ощущение тепла быстро сменилось холодом и сыростью — мой затылок покрылся липкой красной пленкой.

Не в силах отвести глаза от этих чудовищ, я ползла все дальше и дальше от них, словно пыталась избавиться от их зловещего взгляда. Бадик грозно лаял, но смотрел почему-то в другую сторону, явно не понимая угрозы, исходящей от приближающихся существ. Я посмотрела вокруг — мороз пробежал по коже, а сердце учащенно забилось. С трёх сторон на нас надвигались одинаковые монстры, и их жуткая, угловатая форма становилась всё более четкой. Отрезая путь к нашему спасению, они приближались с омерзительной синхронностью, как будто были единым целым, словно кто-то управлял этой зловещей армией издалека.

Темнота сгущалась, и страх сжимал горло. Я попыталась подняться, но ноги отказывались слушаться. Бадик продолжал рычать, а его грозный лай смешивался с шорохом листьев, треском веток и звуком шагающих монстров создавая жуткую симфонию. Я прокралась к бурелому, думая, что если сумею выбраться за пределы этой зоны, то чудовища не найдут меня.

Люба и Николай, подходили все ближе и ближе ко мне, вытягивая свои бесконечные руки, оканчивающимися длинными острыми когтями. Из их ртов одновременно вырывался тихий свист, странного диапазона — звук, который не принадлежал ни одному живому существу на земле. Он проходил сквозь меня, разрывая последние ниточки здравого смысла, заставляя надеяться только на чудо, которое могло бы изменить ситуацию в нашу пользу.

Я резко повернулась, с трудом удерживая крик, и начала ползти в сторону, малодушно надеясь, что в темноте потеряются не только мои следы, но и сами охотники. Я знала, что не могу слишком далеко уйти — мой мир, моя реальность сжималась под натиском их чудовищного присутствия, и единственным желанием было выбраться отсюда живой, или на худой конец спрятаться.

С каждой секундой их шаги становились громче, а яркое свечение из глаз — все более зловещим. В тот миг, когда мне показалось, что вот-вот они меня поймают, я споткнулась о корень дерева и в панике зарылась в листву. Оказавшись в укрытии, я затаила дыхание, сконцентрировавшись на звуках, которые доносились из-за деревьев. Ощущение, что выход больше не доступен, наступало с ужасающий ясностью. Эти одинаковые монстры уже взяли на себя полную власть над моими страхами, и как бы я ни старалась, они уже затянули меня в свою паутину.

Инстинктивно я продолжала отползать и вдруг моя спина наткнулась на что-то мягкое, и упругое, как надувной мячик. Я развернулась — ничего. До холма было ещё метра два, но двинуться дальше я не смогла. Бадик стоял передо мной, готовый защитить меня пусть даже ценой своей жизни. Монстры подступали, а двигаться дальше мешало неизвестное препятствие.

"Отдай монету. Нам нужнее,» — зловещий шепот отдавался у меня в голове. Монстры пытались манипулировать мной, заставляя подчиниться. Я выхватила монету из кармана куртки и сжала ее в руке. "Если я отдам им монету, мое видение сбудется, и эти гады прорвутся в наш мир. Ну уж нет,» — лихорадочно думала я, пытаясь заглушить голоса чудовищ в голове.

Со злостью я размахнулась и бросила монету в такой небольшой, но такой неприступный холм, как будто он охранял какую-то страшную тайну. Внутри меня проскользнула мысль: "Да пропади все пропадом". Упав на землю, я не смогла сдержать нервного смеха — он вырвался из меня, как будто срывая с души тяжесть. Смеялась до икоты. Чудовища могут сделать со мной, что угодно, но монету они точно не получат. Но умирать совсем не хотелось, я с отчаянием ударила по препятствию, пытаясь его разрушить. К моему изумлению, моя рука проскользнула в стену, словно она была сделана из киселя. Я испуганно вытащила руку, и, не веря глазам, ударила второй рукой. И этот удар также прошел сквозь стену, оставив меня в недоумении.

— Бадик, за мной, быстро! — крикнула я, отгоняя страх от себя. Я закрыла глаза и, полагаясь на инстинкты, навалилась на странное препятствие. В тот же миг оно поглотило меня в своих недрах. Я не почувствовала падения, лишь легкость, которая показалась странной. Но открыть глаза я не решилась, тревога застыла в груди нестерпимой болью.

* * *

— Анна, открой глаза здесь так прекрасно. А пахнет как… Мы в безопасности! — услышала я необычный гулкий с хрипотцой голос и открыла глаза.

Мой верный пёс Бадик сидел на сухой, чистой, без всякой травы и веток, земле и вилял хвостом.

— Это ты сказал? — не веря ушам, спросила я, потирая ушибленную ногу.

— Да, представляешь, я говорю. Вот уж чего не ожидал за свою долгую жизнь, — радостно ответил пес и подбежал ко мне.

Можно было упасть в обморок, закричать, заплакать, но были дела поважнее. Все эмоции оставлю на потом, когда в старости буду рассказывать внукам о том, как спасала мир. Повернувшись к лесу, я поняла: "Ну и ну, до чего ж ловко придумано".

Призрачная, "кисельная" стена отделяла нас от жутких монстров. Она как будто разделяла два мира. Того — живого, современного, немного сумасшедшего мира, но тем не менее такого родного. От этого — неизвестного, оттого страшного. Что нас здесь ждёт? Почему чудовища не смогли последовать за нами? И как прошли мы? Вопросы, бесконечные вопросы.

Глава 6. Приграничный мир

Мы с Бадиком прижались к невидимой стене, наблюдая за монстрами. Они добрались, наконец, до призрачной преграды, но ее не видели. Для них мы просто растворились в воздухе, а перед ними находилось непонятное, но непреодолимое препятствие. Голоса, разрывающие мой мозг на части, разом замолкли, чему я очень обрадовалась, наконец-то, свободно вздохнув. Чудовища начали ощупывать своими когтями каждый миллиметр земли, где еще недавно находились мы. Они были сосредоточены и шумно переговаривались друг с другом. Хорошо хоть здесь я не слышала их ужасный свист. Вдруг они замерли, словно кто-то незаметный, но руководивший этой армией внеземных чудовищ, выключил кнопку, потеряв к ним всякий интерес.

— Здравствуйте, гости дорогие. Давненько никого здесь не было. Знать, случилось что, коль братушка Степан весточку подал, — мы с Бадиком одновременно развернулись и вскрикнули от неожиданности.

Перед нами стоял тот самый призрачный проводник, который вчера привел нас к холму, но сейчас он выглядел поразительно живым. Седая, почти белая борода, длинная и густая, играла на ветру. Его высокий рост придавал ему величественности, а уверенная поза подчеркивала, что он не просто старик, а хранитель древних тайн и знаний. В руке его был посох — символ магии и силы. Одет он был по-старинному: в длинную рубаху, подпоясанную кушаком и свободные штаны. На ногах — лапти. Все вокруг будто замерло, когда взгляд старца встретился с нашими глазами. В его взгляде читалась вековая мудрость и спокойствие. Он словно проникал внутрь нашего естества, считывая информацию о нас.

Мы оцепенели, не ожидая встречи с этим существом, способным быть одновременно призраком и человеком. Мысли лихорадочно крутились у меня в голове: “Кто он? Почему так одет? Что это за место? Люди добрые, помогите…» Страх снова зашевелился внутри, пробуждаясь и пуская новые ростки. А если мы попали к тому, кто руководит этими монстрами? Тогда нам ни за что не вырваться отсюда и не достичь цели нашего путешествия.

Я отвела свой взгляд от острых глаз старика и почувствовала небольшое волнение, словно что-то неуловимое ускользает от меня. Что-то очень важное и знакомое. Я искоса посмотрела на него и поняла. Вот оно что — его глаза, точь-в-точь были такие же как на портрете предка моего Степана Тимофеевича. Вспомнив рассказ призрака моего двоюродного деда о похождениях близнецов в стародавние времена, я предположила, что передо мной стоит Афанасий Тимофеевич — брат Степана, который пропал в лесу ещё молодым. Но это уж совсем не укладывалось в голове. Сколько ж ему лет тогда? Как это возможно?

— Что, девонька, разглядываешь меня, как корову перед покупкой. Здороваться надо, коль пришла, — с укором качая головой, сказал старик и нахмурил брови.

— Здравствуйте, — тихо сказала я. — Вы же Афанасий Тимофеевич? Правильно я поняла?

— Ишь ты, Афанасий. Верно. Только давно уж меня никто так не называл, — удивился старик. — Теперь Стражем кличут. Ну, коль пришли, положено обедом вас накормить. Там и покалякаем.

Афанасий улыбнулся и вошёл в пещеру, расположенную внутри огромной горы.

— Чутье мне подсказывает, что мы попали в заколдованный мир. Ты как думаешь, Анна? Здесь столько странностей. Я начал говорит — раз, холмик вырос до горы — два. А ещё тут два солнца. Они словно переплетены друг с другом. Смотри сама. А деревья где? Куда деревья делись, спрашиваю? Может, старик их на костер попилил? А воздух? Нет, ты только понюхай, понюхай. Запах чужой. Стоялый запах. Одним словом, непонятно, куда нас занесло. Как выбираться будем, хозяйка? А чем кормить нас будут? Зелье колдовское дадут? Вот попомни мое слово: выпью молочка заговоренного и превращусь в козлёнка. А я в козлёнка не хочу — только-только говорить начал, — Бадик не закрывал рот. Все болтал и болтал. Кто бы мог подумать, что мой пёс так говорлив.

Я, ошарашенная неожиданной встречей с предком и внезапно заговорившей собакой, крутила головой в разные стороны, впитывая в себя этот новый, непонятный мир, на время забыв про монстров и свои страхи.

Над огромной, уходящей в небо горой действительно виднелось два солнца. Одно из них светило теплым желтым светом, как дома, окутывая всё вокруг мягким золотистым сиянием, а другое излучало нежные зеленоватые лучи, создавая атмосферу сказочного волшебства. Эта необычная игра света превращала мир в нечто потрясающее: он не был мрачным, нет, он искрился изумрудно-желтым оттенком, добавляя удивительное ощущение сказочности и неземной красоты этому месту.

Под нашими ногами лежал сухой крупный песок. Он не проваливался под тяжестью, а словно сжимался, подстраиваясь под каждый шаг. Внутри меня пробудилось желание снять промокшие кроссовки и ощутить этот песок босыми ногами. Я представляла, как бегу по нему, чувствуя упругость и тепло, наслаждаясь каждым моментом. В воздухе не было привычных запахов — ни аромата полевых цветов, ни свежести леса. Я вдохнула поглубже, пробуя его на вкус, и обнаружила пустоту: никаких запахов, кроме наших с Бадиком просто не существовало.

Зато звуков было множество. Шум фонтана, весело сбрасывающего капли в небольшую лужу, треск костра, который танцевал языками пламени, и щебетание птиц, создающих симфонию природы. Внезапно одна из них — с необычным лиловым оттенком перьев — взмахнула огромными крыльями прямо перед носом Бадика и взвилась ввысь, словно порыв ветра. Я даже на миг представила, как запрыгиваю к ней на спину, обнимаю за шею, пригибаюсь и взмываю высоко-высоко в безоблачное небо, в ажурные, словно специально сплетённые, облака, скрывающие макушку горы. Ветер шевелил бы мои непослушные волосы, дуя прямо в лицо, принося прохладу и свежесть. А я бы… Закрыла глаза, ощущая, будто сама природа этого места радуется мне, как я стремительно лечу над бескрайними просторами, исчезая в зелено-желтых облаках, где лишь я и этот волшебный мир, созданный из двух ярких солнечных светил и музыки природы, раздающейся вокруг.

— Нет, ты видела, как эта нахальная птица прошмыгнула передо мной? Будто не заметила меня. Не испугалась. В следующий раз я укушу ее. Точно, точно. Я, между прочим, грозная собака и лаять могу, и кусаться. Ой, а вдруг уже не могу? — Бадик остановился и грозно гавкнул два раза, глядя на небо.

Я, очнувшись от своих видений, засмеялась и погладила собаку.

— Это я так, проверить не утратил ли я свои способности, — смутился пёс. — Идиллия какая-то тут: птички, водичка. А фонтан видела? Фу ты, ну ты. Вода прозрачная, изумрудная, а снизу будто выталкивает ее что-то наружу. Как там все устроено? Потом разберусь. Ладно пойдем пещеру посмотрим, что там происходит. Может, внутри и не пещера вовсе, а дворец какой-нибудь или берлога…Только за мной следуй, мало ли что. И под ноги, под ноги гляди. Если упадешь — как мне тебя поднимать? Я только разговаривать научился, руки подать не смогу, по причине отсутствия таковых.

— Бадюша, хватит бурчать. Ты как моя мама. Смотрю я под ноги, смотрю, не волнуйся, — терпеливо сказала я.

Я почти не слушала его болтовню. Голова шла кругом от необычности этого места. Мне тут очень нравилось, но в то же время было тревожно: вдруг это лишь ловушка. Такая красивая, слащавая обертка извращённой обыденности, словно мираж в пустыне.

Собака с недоверием осмотрела меня с ног до головы, покачала головой, вздохнула и решительно переступила порог пещеры. Я с трепетом последовала за ней. Какие сюрпризы нас ждут внутри? Да, и сразу с вопросами лезть нельзя — осмотреться нужно.

Пещера была большой и довольно уютной, настоящим укрытием от, как оказалось, внешнего жуткого мира. Это был самый настоящий жилой дом. В центре каменного зала стоял большой стол, вокруг которого располагались удобные кресла, которые будто приглашали сесть и расслабиться, забыть все заботы и просто наслаждаться тишиной. Рядом пылала каменная печь, обогревая все помещение, поддерживая комфортную температуру. Было очень странно не чувствовать запаха дыма, но в этом непонятном мире и запахи жили какой-то своей невероятной жизнью. Может, только мы здесь реальны, а остальное — очередная моя фантазия? Свет факелов, аккуратно прикрепленных к стенам пещеры, мягко рассеивался по залу, освещая каждый уголок. Я заметила еще три проема в стенах, ведущие, вероятно, в другие комнаты, скрытые от моего взгляда, но постеснялась заглянуть в них.

Но все внимание мое приковала к себе библиотека в конце зала. Это было невероятное зрелище. Огромные книги, высотой с человеческий рост, располагались в аккуратной стопке прямо на земле. Они будто подзывали меня к себе, манили, готовые поделиться своими сокровенными знаниями. Особого внимания заслуживало золотое перо с витиеватыми узорами, стоящее на самой верхней книге, и чернильница рядом. Какой искусный мастер сделал их такими необыкновенно красивыми? Кто мог изобразить на маленькой чернильнице невиданные картины? У меня невольно зачесались руки от желания прикоснуться к этому богатству, хоть краешком глаза взглянуть на страницы книг, а может быть, и прочесть записи. Вот он, настоящий клад мудрости, хранящий в себе истории и знания, которые могли бы рассказать о прошлом этого мира, его правилах и законах.

Несмотря на эту манящую картину, я чувствовала, что вместе с любопытством, меня одолевает неясное стеснение. Величавость этой пещеры смущала, вызывая во мне сильное волнение. Я чувствовала, что какая-то тайна лежит в основании этого мира. И в этот миг я терзалась сомнениями: хочу ли я действительно узнать эту тайну или, быть может, лучше оставить ее неразгаданной?

Бадик сидел у моих ног, осматриваясь и принюхиваясь к новому месту. Он наконец-то молчал, как и положено собаке, но по мне лучше бы говорил. Люди не доверяют новому, предпочитая всеми силами держаться за старое, привычное. Я пыталась найти общее между этим залом и моим домом, но нет. Здесь все было по-другому, и это тревожной ноткой отдавалось в сердце.

Я испытывала смешанные чувства, которые переплелись в запутанный клубок: восторг, любопытство и тревога раздирали меня изнутри. Одновременно хотелось стать невидимой, спрятаться, но в то же время узнать это место поближе.

— Осмотрелись? Тогда к столу. Поди, давненько горяченького не ели? — дед Афанасий сидел в своем любимом, изрядно потертом колченогом кресле, обтянутом кожей и с любопытством рассматривал нас.

Я вздрогнула, забыв об его присутствии, вдруг понимая, что это не мои фантазии, а реальность в которую забросила меня судьба. Подойдя ближе к столу, я выбрала кресло напротив. Стол был пуст, за исключением небольшой невзрачной тряпки серого цвета, которая смятая лежала на его поверхности. Никаких блюд и разносолов на нем было.

— Здрасти, пожалуйста, он что, нам вместо похлебки тряпку в рот засунет? — разочарованно пробормотал недовольный пес и сел передо мной всем своим видом показывая, что в обиду не даст.

— Хороший пёс у тебя. Умный и преданный. Как звать тебя, дружище? — старик с уважением посмотрел на собаку и добродушно улыбнулся.

— БАдор, для близких — Бадик, — степенно поклонился пёс.

— Интересное имечко, БАдор. Никогда не слышал. Хотя и собак давненько не встречал, — вздохнул старик и гостеприимно протянул руку. — К столу присаживайтесь, гости дорогие. Чем богаты, тем и рады. У нас по-простому: кто что захочет, то и будет есть. Красавица, помоги-ка, скатерку развернуть. Да аккуратно, не дергай. Вот так, молодец. Заказывайте.

Я развернула тяжёлую скатерть и с трудом разложила ее на поверхности стола.

— Прямо скатерть-самобранка, — хихикнула я.

— Слыхала про такую? Хорошо. Вот и подумай, что ты хочешь отведать сейчас. Только по порядку думай, старенькая скатерка уже. Плоховато мысли слышит, но дело свое знает.

— Я мяса хочу и кости. А на десерт — шарики мясные. И все это в миске для собак, пожалуйста. И это — буду есть стоя. Я хоть и говорливый стал, но все же собакой остался. За это, вам спасибо, — не раздумывая сказал Бадик.

В тот же миг на полу появилась огромная миска, где было разложено все заказываемое: и нарезанное кусочками мясо, и косточки, и мясные шарики.

— Воду, воду забыли, — поспешно добавил Бадик, облизывая слюни.

Миска с водой в тот же миг появилась перед ним.

— А ты, что закажешь, внученька? Побаловать тебя хочу. Давненько родни не видал.

Я не верила своим глазам. Настоящая сказка. Может, все это происходит в моей голове? Кто не мечтает о такой скатерти? Мысли так разогнались, что я на секунду выпала из реальности, погружаясь с головой в сказочное волшебство. И мне это очень нравилось. Улыбка не сходила с лица. Вот оно — чудо, прямо передо мной, только руку протяни. Вернее, мысль сформулируй.

— Хочу мороженое в розетке, как мама накладывала — шариками. И чтобы шоколада сверху было побольше. А ещё… — заказывала я, представляя самое любимое мое лакомство. Так сильно его захотелось, что закружилась голова.

— Хозяйка, очнись. Прям дитё малое. Дома мороженое поешь. Нужно хорошенько подкрепиться, когда ещё поедим, — недовольно буркнул Бадик и помотал головой — ну что с этой девчонкой поделаешь, вроде взрослая, а туда же, вместо нормальной пищи ерунду заказывает.

Он уже лениво лежал на полу, объевшись мясом и сосредоточенно смотрел на кость, зажатую в лапах, размышляя, как втиснуть ее в себя.

— Ох, и правда, чего это я. Наверное, супа и жаркого будет достаточно, — смутилась я и немного виновато посмотрела на скатерть.

В тот же миг заказанные блюда появились передо мной. И я с жадностью набросилась на еду. Суп был восхитительным — грибными очень сытным. Его богатый, насыщенный вкус окунул меня в далекое детство, напоминая стряпню любимой бабушки. Я наслаждалась каждым глотком, чувствуя, как смесь лесных грибов и пряных трав тают во рту и заполняют каждый уголок моего сознания насыщением. От жаркого шел такой воображаемый аппетитный аромат, что мне казалось, будто это сама природа собралась вместе, чтобы порадовать меня. Была бы моя воля, я бы одной рукой зачерпнула ложкой густой суп, а другой уколола бы на вилку кусочек мяса с картофелем, щедро поливая всё это нежным соусом.

Насытившись, я осоловело смотрела на скатерть-самобранку, которая, мирно шурша вобрала посуду в себя, как будто магия этого места помогала мне забыть о заботах и страхах этого бесконечного дня. Уставшая и разбитая, я ощутила, как моя душа наполняется покоем и безмятежностью. Каждая деталь, каждый миг казался важным, здесь все было частью удивительного волшебства, сотворенным этим Приграничным миром.

Ещё чуть-чуть — и я уснула бы прямо, сидя за столом, бессонные ночи и испытанный ужас давали о себе знать. Сознание мое поплыло и отключалось. Я вздрагивала, перебарывая сонливость, но она победила. Сквозь сон я слышала шепот деда Афанасия, ласковый и убаюкивающий, словно шелест листвы фруктовых деревьев в моем доме.

* * *

"Уморилась, бедная. Ещё бы такие страсти пережить. Эх Степан, Степан, тяжёлую ношу ты возложил на Аннушку, да видно разглядел в ней силу несокрушимую и доброту сердечную. Но, честно скажу, вовремя. Подбирается нечисть к Ключу Лесному. Ох, подбирается, словно управляет ими кто-то могущественный. Еле-еле удерживаю их нашествие. Боюсь прорвутся сквозь стеночку мою и мир нарушат. Хаос принесут. Что с людьми тогда будет? Озвереют ведь, золото глаза их застит. Кровь рекой потечёт. Погибнет род людской. Уж сколько раз цивилизации рушились. А восстанавливать и учить уму разуму заново — ох, как тяжело. Да. Силушки поднабраться мне пора от Ключа того. С Анной пойду. А там как бог решит», — думал старик, поглаживая рукой бороду.

Он долго с жалостью смотрел на спящую девушку, которая положила голову на руку и, безмятежно посапывая, вытянулась на столе. Её лицо было спокойным, а волосы, рассыпанные по поверхности стола, словно трепетное полотно, создавали вокруг нее ауру беззащитности и умиротворенности. В этот момент он почувствовал непреодолимое, трогательное желание защитить её, уберечь от любых тревог.

Склонившись над Анной, старик непроизвольно, с забытым чувством нежности погладил девушку по голове, затем медленно взял на руки, стараясь не разбудить, и перенес в другую комнату. Её тело было легким, будто перышко, а дыхание тихим и размеренным. Бережно уложив Анну в кровать-люльку, он поправил мягкий пуховый матрас. Девушка изменила позу, поджав ноги, но не проснулась. Старик накрыл её собственноручно связанным из лепестков роз пледом, который был тёплым и приятным на ощупь.

Страж немного постоял рядом, ощущая, как успокаивается и оттаивает его сердце. Ему было приятно видеть, что его родная кровиночка спит так спокойно в его доме. Он понимал, что сейчас её мир един с этим мгновением, защищенным от всего на свете его магией. Какое-то время он просто наблюдал за девушкой, наслаждаясь тишиной и гармонией этого волшебного момента. Затем тяжело опустившись на скамью, положил руку на кровать-люльку и, покачивая ее, стал рассказывать легенду о Лесном Ключе, с которого все началось, а может все закончится.

Глава 7. Легенда

Давно это было. Сколько лет прошло с тех пор — никому неведомо.

Ещё при рождении мира его жителям покоя не было. Так сложилось, что разделены были все жители планеты на тех, кто имел способности к магии, и на тех, кто этих способностей был лишён. Долгое время люди и волшебники жили вместе на общей Земле. По началу дружно жили: помогали друг другу, ходили в гости. Даже учиться пробовали люди у магов, а маги у людей.

Да только ни к чему не привела эта дружба, отношения между ними становились все более напряженными. Они стали сторониться друг друга, отдаляться. Перестали находить общий язык. Люди завидовали волшебникам, боялись их силы считая, что всё им дается легко, без усилий. Махнут своей магической палочкой или заговор какой сотворят — и еда есть на столе, и беда стороной обходит. В доме изобилие всего, что хочется. А люди ради добывания пищи спину гнут день и ночь, опасной охотой на диких животных промышляют. И срок жизни у них разный. Человеческая жизнь мимолетна: то хворь какая нападет, то раны жизнь уносят.

У волшебников тоже проблем хватало. Обделены они были теплом и любовью. Жили долго, болезней не знали, но при этом не могли насладиться человеческими эмоциями. Их сердца были холодны и пусты. Одиночество точило их души. Как смех человеческий услышат хмурились, колпаки тишины одевали, лишь бы не видеть, как люди веселятся, праздники устраивают. Не понятна им было эта бессмысленная суматоха.

Хоть волшебники и долго жили, в человеческом понятии, но бессмертными не были. Только перед смертью им позволительно было обзаводится детьми, чтобы передать всю свою магическую силу своему потомству. Каждое новое поколение волшебников было результатом жертвенного пути, который проходили они, передавая свою магию следующим поколениям.

Люди, по-прежнему, часто обращались к волшебникам в надежде на магическую помощь. Те помогали, лечили, но жизнь продлить не могли, за это люди ненавидели их все сильнее и сильнее…

Долго ли коротко — но невыносимой стала жизнь обоюдная на Земле. Хотели точку в отношениях поставить и, наконец, решить как быть дальше.

Собрали они войско с обеих сторон. В великой битве сошлись люди и волшебники между собой. Люди латы надели да мечи наточили. Всем миром собрались. Волшебников горстка была, зато какая! Подготовили зелья разные, чтобы одурманивать и препятствовать рати людской. Прилипчивый песок нашептали, чтоб коней из строя вывести. Много чего припасено у них было.

На плату самой высокой горы сошлись. Встали друг против друга. Ждут сигнала. Вышел тогда со стороны людской богатырь двухметровый на коне белогривом, мечом взмахнул — соперника ждёт. Конь под ним от нетерпения копытом землю бьёт. Переглянулись волшебники, усмехнулись и самого лучшего средь себя выбрали, самого искусного. Спешился богатырь, меч поднял, щитом укрылся. Волшебник тоже подошёл, повертел что-то в руках, прошептал и выпустил шар огненный в богатыря. Тот отбил шар мечом с силушкой своей невиданной. Улетел тот шар да прямо в небо далекое.

А оттуда вдруг столп света вниз сошел. Видать, шар тот пробил в небе том дыру огромную. Через миг содрогнулись противники, услышав страшный звук неслыханный доселе. За уши схватились, в миг оглохли от пронзительного свиста, да на землю упали. Обнялись богатырь и волшебник искусный, помогли подняться друг другу. Безмолвно объединились люди и волшебники перед бедой неведомой, забыв размолвку свою. Вверх посмотрели — а там уж безобразные твари собрались, длинные костлявые руки опускают, пролезть сквозь дыру в небе хотят.

Ужаснулись бывшие противники от содеянного, каяться стали, что своими собственными руками мир подвергли опасности неминуемой. Да делать нечего — выход искать нужно сообща. Вышел вперёд самый старый и мудрый маг тогда, предложил заколдовать дыру могущественным заклятьем печати. Заклятье то считалось одним из наиболее сложных и древних магических ритуалов. Все волшебники должны были сосредоточить свою энергию, силу и знания для создания мощного оберега Земли и отражения нападения неземных тварей.

А для верности решили накрыть пробитое небо дверью тайною, да Лесным Ключом запереть. Ключ тот наделить магической силой да особыми свойствами. Пусть Ключ создаёт баланс между обыденным миром и миром магии. А владеть им будет человек простой, обученный волшебству начальному, кто сам захочет или добровольно выберет этот путь. Ключ Лесной дарует владельцу долгую магическую жизнь, да возможность контролировать природу, включая сокровища разные, и сверхъестественные силы. Но главной обязанностью его будет охранять мир от тварей внеземных. Следить за запертой дверью в небо. Охранять Ключ от тех, кто мог бы злоупотреблять его мощью и разрушать равновесие между миром людей и миром магии.

Отшельник этот будет жить в Приграничном мире — зоне, которая отделяет обыденный мир, населенный людьми, от мира, где будут существовать волшебники и древние силы. Приграничный мир тот будет является переходной зоной между реальным миром и миром магии, где законы физики и магии смешаны в уникальное сочетание. Звать его будут Страж Ключа. Ежели почувствует он приближение ворога небесного — спрячет пусть тайно Ключ Лесной в мире магов и знать об этом будет лишь он один. А коль сам не справиться — пусть помощь зовёт с обоих миров. Все помочь обязаны, чтоб Землю сохранить.

Согласились все стороны с условиями этими. Изготовил волшебник Лесной ключ, не пожалел ни золота на него, ни каменьев драгоценных. Сыскался среди людей и малец один. Сам вызвался волшебную науку постигать, да мир защитить. Ради этого отказался от всех радостей человеческих, добровольно обрекая себя на одиночество.

Для проведения ритуала заговора печати собрались все волшебники. Обложили землю под дырой магическими рунами и символы диковинные начертили. Читать древние заклинания стали, направляя свою волшебную силу к созданию защитной печати. Яркий свет замерцал на их мантиях. Лица магов окрасились в темный цвет. Засверкали огнем руны да символы диковинные, оторвались от земли да закружились в воздухе, образуя вихрь энергии вокруг волшебников, которая объединялась, исходя от каждого из них вихрем небывалым. Завершия ритуал, все собравшиеся наблюдали, как огромная магическая печать воссоздается в воздухе, используя энергию ту, защищая их общую Землю от вечной тьмы и зла.

Выковали люди всем миром дверь железную. Волшебники руки меж собой соединили, произнесли заклинание. Тяжёлая дверь, словно пушинка по воздуху вверх полетела да, отрубая костлявые руки нечисти, плотно закрыла дыру небесную, а Страж Ключом Лесным запер вход на Землю.

Обнялись люди с волшебниками в последний раз и разошлись каждый по своим мирам. Только не ведали они, что твари неземные успели пробраться уже в ту дыру открытую. Опустилась они на землю. Человеческую личину надели. Да жизнь людям отравлять начали — Манить сокровищами несметными, хранящимися у горы большой, да могуществом великим, коли пробраться кто сумеет в Приграничный мир, до Лесной Ключ умыкнуть.

Да не получилось ни у кого подобраться к горе той. Страж подвергал каждого, посягнувшего на Лесной Ключ, лютыми испытаниями и тяжелыми препятствиями, чтобы проверить их истинные намерения и чистоту сердца. Страж охранял этот артефакт, чтобы он не попал в руки грешных и нечестивых, сохраняя тем самым важность и мощь Лесного Ключа для равновесия всего мира.

Так и живет в народной памяти легенда о Лесном Ключе — символе защиты от тьмы небесной.

* * *

Старик замолчал, погрузившись в свои мысли, будто вновь переживал все события тех страшных дней. Его глаза были прикованы к древней карте, вырезанной на стене пещеры, его предшественниками Стражами Ключа Лесного. Таинственные символы и руны, расплывались по краям карты, словно оберегая ее от глаз чужих. Непонятные знаки изображали путь от обители его до дерева волшебного, где Ключ Лесной давно уж схоронился. Один из Стражей Ключа спрятал его в волшебной стране, чтобы искушения не было отдать нечастивцу злобному. Некоторые области карты были затемнены, будто таинственным пеплом, ограничивая видимость и создавая ощущение скрытых опасностей и загадок. Никто до конца не знал дороги к месту, где хранился Лесной Ключ.

Страж Афанасий гладил свою бороду и думал, как добраться туда незаметно от волшебников. Сильны они больно и хитры. Только рано пока сообщать обо всем магам. Осмотреться нужно. Почву прощупать. Вдруг и там поменялось все с древних пор.

“Нелегкий путь предстоит. Ох нелегкий. Да делать нечего. Видимо время действовать пришло», — думал старик, в глазах которого светилась решимость, но в сердце разрасталась тревога.

* * *

— Значит, Страж Ключа — это ты? — тихо спросила я, внимательно рассматривая своего предка, давно проснувшись. Затаив дыхание, я слушала Стража и представляла в красках эту легенду. Все становилось понятно: и появление монстров на пороге моего дома, и карта, которая меня привела в этот мир, и встреча с пра-пра- дедом Афанасием. Мой мозг разрывался от бесчисленных вопросов, которые не давали мне покоя.

— Но ведь ты сказал, битва случилась при рождении мира. Это ж около десяти тысяч лет назад, как я понимаю. Но ведь Степану Тимофеевичу от силы лет двести — двести пятьдесят с даты его рождения. Значит и тебе столько же. Петр Иванович, двоюродный дед мой, говорил, что со Степаном Тимофеевичем вы близнецы были. Где ж тогда другие Стражи?

Старик очнулся от дум своих тяжких, внимательно посмотрел на меня, продолжая гладить бороду.

— Стражи сменяются, когда они больше не могут нести эту ношу: из-за возраста, усталости, бесконечного одиночества и сломленности. Хотя последнее навряд ли. Но, чтобы снять с себя эту ношу должен вызываться добровольный приемник из людей. Последнего очень старого Стража я сменил. Уж больно хотелось понять все. Волшебству обучиться, Стражем стать. Людей от нечисти оградить, — степенно ответил старик и в его глазах я заметила вспыхнувший огонек.

— Значит, и в ваше время монстры уже были? — удивилась я.

— К сожалению, пришлось нам со Степкой самим столкнуться с ними, когда купаться с повадились, никому не сказав. Еле ноги унесли тогда, несмышленыши. Болели сильно потом, чуть не померли. Силу жизненную отпили они у нас… Страж прежний спас нас тогда. И монету, ту самую, он дал, — старик замолчал, с горечью вспоминая прошедшее.

— И куда ж Страж тот делся. Умер что ли? — не унималась я. Любопытство перевесило такт. Хотелось узнать все, до мельчайших подробностей. У меня от волнения дрожали руки и пот струйками стекал со лба.

— Ушел в волшебный мир, как положено. А там не знаю, что с ним случилось. Да мне и не нужно знать об этом. Придет время — сам пойму. Мое место здесь, среди книг и безмолвия. Я Страж. И сам выбрал свою судьбу, — старик поднялся со стула, а у меня аж дух перехватило — до чего ж величественно и гордо он выглядел. Уж он точно сумеет защитить мир, не дав посягнуть на охраняемый им участок Земли. Меня распирало от гордости, что Страж Ключа мой родственник. Но где-то там зрел меркантильные вопросы и прежде, чем я подумала о том, что сейчас не время и не место их задавать, у меня вырвалось:

— Дед Афанасий, извини мое любопытство, но ведь кроме тебя никто не расскажет. Вы же нашли сокровища, правда? — произнесла я и смутилась, покраснев по самые уши. А потом быстро добавила: — Если никто не мог пройти в этот мир, как вы смогли? И монета эта — для чего она? Расскажи. А ещё, кто эти твари с хоботами, которые шли за нами? Они ж соседями моими представлялись, говорили, что живут рядом. А сами страшные такие — с хоботами, а глаза….Брр. Выследили они нас с Бадиком… А самое главное, как мы то смогли пройти сквозь стену твою, а монстры даже не видят это место?

Старик прикрылся рукой, словно защищаясь от потока вопросов, льющихся из меня.

— Аннушка, остановись. Про сокровища и монету в моей тетради прочитай. Малой был, ещё в обыденном мире, дневник вел. Сначала рисовал, а после, когда барин грамоте обучил, записал все — и про путешествие, и про барина. Не нужно мне прошлую жизнь вспоминать. Нельзя, понимаешь. Тогда не жалел, а сейчас и подавно. Страж я — сам судьбу свою выбрал и не жалею о том. Стражем и останусь.

Его глаза блеснули огнем. На миг стало не по себе, но я поняла его и отступила. Прошлое лучше оставить в прошлом, чтобы не охватывало отчаяние и боль от своих решений. Чтобы даже тень сомнений не бередила душу. Если ты сам выбрал свой путь — двигайся вперед по течению времени и не оглядывайся назад.

— А вот про тварей, которых привела за собой, расскажи подробнее, — произнес он и грозно посмотрел на меня.

Я вскочила, готовая опровергнуть его слова.

— Как это я привела с собой? Они сами… Нет, это неправда! — мотала головой, глотая слёзы.

— Да не кори себя, девочка. Хитрые они твари — не могла ты знать этого. Не научил видать никто. Хоть я и наказывал Степану, чтоб рассказал Избранному, как проверить окружение свое, и заклинание передавал. Но видимо кануло все в лету. Ничего, внученька, справимся, — смягчился Страж, видя мои переживания. Он погладил меня по голове и обнял.

Я почувствовала себя маленькой девочкой — защищенной и обласканной. Его внутренняя сила вливалась в меня, наполняя мое сердце спокойствием и уверенностью — мы справимся со всем вместе.

— На счёт монстров. Странные они, будто руководил ими кто-то. Сначала незаметно было. А потом… И, самое главное, манипулировать сознанием могут… Попроще если, они смогли в мозг мысли свои пускать и опутывать ими… — всхлипывая прошептала я, крепко прижимаясь к его плечу.

Старик внимательно слушал мои слова. Его тело внезапно напряглось, и я услышала тяжелый вздох отчаяния.

— Дед Афанасий, а зачем понадобилась я в этом путешествии? — я подняла глаза, ожидая ответа.

Этот вопрос сильно мучил меня с того самого момента, как мы с Бадиком попали в этот, казалось бы, сказочный мир с рестораном-скатертью, с двумя солнцами и неведомыми птицами. Мне нужно было это знать прямо сейчас, чтобы…

— Вот вы где! А я проснулся и никого. Все думаю: или я в козлёнка превратился после такого бесподобного обеда, или ты, Аннушка, ушла, не дождавшись пока твой верный старый друг проснется. Тебя тут никто не обижает? — зашедший в комнату Бадик, внимательно посмотрел на старика.

Я вздрогнула и отпрянула от старика. Момент был испорчен и аура единения со Стажем порвалась. А может и к лучшему?

— Привет, Бадик. Выспался, дружок? У меня все хорошо, просто мы с дедом Афанасием разговариваем, — я села на корточки, обняла собаку за шею, лишний раз убедившись, что запах идёт только от нас, пришедших извне.

А в этом Приграничном мире безвременья запахов не было, как не было ничего: ни прошлого, ни будущего. Здесь все казалось незыблемым, текущим по порядку, который давным давно установили маги, создавшие Приграничный мир, отделявший наш обыденный мир от волшебного.

— Вот интересно, сейчас день или ночь? Как-то все перепуталось.

Подтвердил мою мысль Бадик. Он тоже чувствовал это застывшее время.

— Хозяин, пора завтракать. Потом обсудим все. — произнес пёс и выразительно посмотрел на Стража.

Дед Афанасий засуетился, вспомнив, что он хозяин.

— Кстати, напоминаю, я полноправный член общества путешественников за Лесным Ключом и имею право знать, о чем вы тут шептались без меня, — обиженно произнес пёс и с гордо поднятой головой, вышел из спальни.

Глава 8. Переход

Почувствовав себя уверенней, в обществе деда Афанасия, я попросила его показать книгу, одну из тех, что размером в человеческий рост лежала на полу в зале. Лицо Стража озарила улыбка.

— Хорошо, коль волнение перед книгой испытываешь, интерес проявляешь. Книги эти волшебству разному учат. Человека сильнее делают, мудрость древнюю передают, учат, как жизнь продлевать. Про разные миры рассказывают: и про обыденный, и про магический. Я хоть и пришел с обыденного мира, а многое в устройстве и законах природы не знал. Сам учился по книгам этим. Каждую книгу один из Стражей писал. Верхняя моя.

— Дневник, по-нашему, — заключил Бадик, обнюхивая книги. — Странный мир тут у вас, даже пылью не пахнет. Чистенько все. Стерильно. Кто ж все это убирает?

— Нет ничего в приграничье. Откуда пыли то взяться? Да и не задумывался я никогда об этом. Здесь так всегда было, — пожал плечами Страж.

— А, это как скатерть-самобранка сама варит, кормит и посуду за нами убирает. Так и с пылью — веник-само сборник. Класс. А что хорошо, домой бы такой правда,

Аннушка? — не унимался пёс. — Бадик, здесь все по-другому. Давай потом это обсудим, — мне так неловко стало, аж покраснела.

Вот обидится старик, перестанет помогать им, что тогда делать?

— Умная у тебя собака, внученька, все подмечает. Даже то, чему я значение не придаю, — улыбнулся дед Афанасий и погладил пса.

Бадик завилял хвостом, облизал его руку и спокойно лег у входа в зал. У меня от сердца отлегло: не обиделся старик, значит.

— Мы вот как решим: ты, Анна, книгу посмотри, верхнюю, чтоб порядок не нарушать, а я в путь пока соберусь. С вами пойду, боюсь заплутаете вы, аль случится чего. Да, и вот что — монету свою забери, понадобиться она тебе, это твой путь домой.

У меня на душе полегчало: с ним не страшно путешествовать ведь кто знает, как там все обернется.

— Дед Афанасий, а расскажи про монету. Что в ней такого особенного? Почему она в твоей тетради лежала? Знаешь, на старинном портрете Степана Тимофеевича она тоже была. Когда я соединила нарисованную монету с этой, они загорелись красным сиянием. Узоры нанесенные на каждую из них переплелись, вырисовывая буквы ЛК, основу нашего вензеля. Что в ней такого особенного? И как с помощью нее домой добраться? И про вензель нашего рода расскажи, хотя, — я наморщила лоб. — Наверное, буквы ЛК обозначают Лесной Ключ. Но ведь Степан Тимофеевич не был Стражем?

— Верные вопросы задаешь, Аннушка. На меня в молодости похожа — все мне знать хотелось, до всего дело было. Про вензель ты правильно догадалась: Лесной Ключ он обозначает. Ключ тот замок на двери к небесной дыре закрывает. Но, к сожалению, и открывает тоже. Мы когда мальцами со Степкой, убегая от монстров, оказались здесь, — старик обвел руками пещеру. — прежний Страж посвятил в эту тайну. Строго-настрого приказал не рассказывать никому, что видели здесь и от кого прятались. И попросил посматривать по сторонам, когда домой вернемся. Может люди, кто из нашего окружения и являлся теми монстрами, они ведь могли личину человеческую на себя одевать. Подарил нам камни драгоценные, чтоб жизнь легче стала, и монету эту…

— Драгоценные камни, здорово. А какие? Бриллианты, изумруды, алмазы? — перебил Бадик, внимательно слушавший наш разговор.

При упоминании о сокровищах его глаза округлились, и он подбежал к старику. — Так вот откуда сокровища взялись. А нам почему не предлагаешь? Не знаю как Анне, а мне позарез сокровища нужны.

— Бадик, — крикнула я и вспыхнула до самых кончиков волос. — Что ты говоришь? Не выпрашивай, нельзя же так. И не для этого вовсе мы сюда добрались.

— Ой, а что такого? Вдруг забудет. Он ведь старый уже. Запамятовать может, память то никудышная становится, по себе знаю. Вот и напоминаю. Мы совершенно не против, дед Афанасий, если и нам подаришь немного камней тех, — выпалил Бадик без всякого стеснения и, не обращая на меня внимания, уставился на старика.

В этот момент мне захотелось, чтобы Бадик онемел — так стыдно стало, словно это я попрошайничаю. Тут же вспомнились мои рассуждения о богатстве, но ведь я хотела их найти сама, а не просить как милостыню. Опустив голову, я боялась смотреть в глаза старику. Что он подумает обо мне? Наверное, решит, что это я надоумила собаку. Эх, Бадик, Бадик, умеешь ты поставить других в неловкое положение.

Старик посмотрел на Бадика, смотрящего на него абсолютно преданными глазами, на меня, стоящую в сторонке с опущенной головой, и засмеялся. Вначале тихо, а потом до икоты. Тело его содрогалась, а из глаз лились слезы. Его заразительный смех никого равнодушным не оставил, через несколько минут и мы с Бадиком лежали на полу и умирали от смеха. Вся ситуация выглядела настолько комично, что малейшее воспоминание о ней вызвало очередной взрыв хохота. Успокоившись, мы трое подбежали к столу и стали жадно пить воду из кувшина.

— Спасибо, Бадик, давно я так не смеялся, почитай не помню, когда это было. Скажи мне, дружок, а тебе-то зачем богатство? Ошейник золотой себе хочешь?

— Вот сказано, дед Афанасий, что давно ты здесь живешь. От современной жизни совсем отстал. Ошейник — скажешь тоже. Хочу подлечиться, в парикмахерскую сходить и махнуть на курорт. А что нынче так модно, чтоб собака без хозяев отдыхала. СПА всякие, море, санаторий, — Бадик закрыл глаза и представил себя во всех местах, которые перечислил.

— Определенно, отстал я от вашей жизни. Чтоб собака к брадобреям ходила — никогда не видел, — удивился старик и задумался. — Обещаю вам, что домой вернетесь не с пустыми руками. Ни я, ни это место не обидим и не предадим вас никогда. Запомните это.

Старик встал с любимого кресла и внимательно посмотрел на меня.

— Закончу рассказ мой, чтоб не возвращаться к нему более. Лучше здесь обо всем переговорить, чем в мире магии, — он вздохнул и сел на кресло. — Монету эту прежний Страж нам дал. Сказал, мол, поможет домой добраться и вообще. Если зажать в кулаке ее и мысленно представить место определенное — там и окажешься. Так мы со Степкой дома и оказались тогда.

— А потом, когда пожар дом ваш разрушил, с помощью нее вы очутились опять здесь? Ты насовсем остался помогать старому Стражу, да? — я подошла и обняла за шею этого мудрого старца, который пожертвовал собой ради людей.

— Да. А Степан с помощью монеты вернулся в мир людей и стал охранять его там. Твари рядом были. Разные обличье принимали, но держались уж очень близко к дому Степана. Знали, что у брата есть карта дороги к Ключу. И ему сподручнее их контролировать было. Да видать, время пришло, коли он карту тебе отдал. Торопиться нужно. После поговорим.

— А завтрак, пропустим что ли? — возмутился Бадик.

— Перед выходом и поедим. Или в ваших санаториях не так? — съехидничал дед, передразнивая пса.

— Ой, дедушка, я ж рюкзак свой за призрачной стеной оставила, когда от монстров бежала. А там все нужное для похода: фонарик, спрей от комаров, одежда сухая. Волшебный дом Степана Тимофеевича собрал его, — вспомнила я и осела на кресло, не понимая, что теперь делать.

— Этот что ли? — старик кивнул в угол зала, указывая на мой огромный рюкзак. Бадик подбежал к нему, обнюхал и удивлённо посмотрел на меня.

— Точно, наш. А как это вы его достали? Монстры-то не ушли еще, сам видел. У стены ждут, стоят как зомби, замерли, — подозрительно посмотрел на старика Бадик.

Старик засмеялся, поглаживая бороду. Потом открытую ладошку ко рту поднес и дунул, смотря на собаку. Пес тотчас поднялся в воздух, словно пушинка, и полетел по направлению указательного пальца старика. Когда палец опустился вниз, пёс приземлился на пол.

— Ещё раз без предупреждения так сделаешь — укушу, — грозно сказал Бадик и обиженно отвернул морду от старика.

Я с восхищением смотрела на это действие, открыв рот. Ничего себе, самое настоящее волшебство. Вот бы научиться хоть чуть-чуть.

— Так ты говоришь дому Степана магический?

— Да, он словно живой. Дышит, охает. Поддерживает меня сильно. Там так уютно и спокойно на душе. Я только въехала туда, и сразу почувствовала — родной дом, который с распростертыми объятиями меня принял под свое крыло, окутав теплом и надежностью. По ночам призрак моего двоюродного деда приходит, садиться на кресло-качалку и истории про старину и про вас с братом рассказывает, нюхая аромат чая. Как в поход собрались — дом сам вещи из шкафов достал и в рюкзак сложил. А когда монстры в обличье соседей заходили — знаки подавал, выгнать их пытался. И вообще… — затараторила я

— Эх братец, братец, сам себя выдал. Говорил же ему: оберег ставь, — покачал головой дед Афанасий и ушел в другую комнату.

Я тотчас подбежала к книгам с замиранием сердца, сгорая от любопытства, открыла самую верхнюю, ожидая прямо сейчас увидеть объяснение невероятному перемещению пса, но первая страница огромной книги была абсолютно чистой. И вторая страница, и третья. Как же это? Чернильница полная чернил, а книга пустая, словно никто ничего не писал в ней. Только и оставалось, что рисунки на чернильнице рассмотреть и восхититься еще раз. Хотела следующую книгу достать, но старик позвал завтракать. После спрошу, что за колдовство такое, но разочарованию моему не было предела.

* * *

Из Приграничной зоны в сторону мира магии мы вышли в сопровождении деда Афанасия. Страж осторожно, словно боясь проткнуть или получить электрический удар, поднес свой посох к невидимой стене, коснулся ее, потупив вниз глаза и что-то пробормотал, отойдя в сторону. Стена из прозрачной, вмиг превратилась в кисельную субстанцию. Первым через нее прошел Бадик, всем своим видом показывая, что он ничего не боится. Стена поглощала его постепенно: сначала морду, затем передние лапы и, наконец, все тело разом. Напоследок пес вильнул хвостом и полностью исчез. Я боязливо подошла к стене и, закрыла глаза. Что меня ждет там? Какие испытания готовит волшебный мир? Вот и дед Афанасий хочет пройти его максимально незаметно для местных жителей. Опасается, вдруг и среди волшебников прячутся монстры. Набрав воздух в лёгкие и затаив дыхание, я сделала шаг в неизвестность.

Тягучая субстанция выпустила меня с другой стороны призрачной стены в целости и сохранности, но неприятное ощущение, как тебя причмокивая всасывает кисельная неизвестность, не отпускало. Скорей бы все закончилось. Непроизвольно рука потянулась к внутреннему карману, где лежала монета. Сейчас бы сжать ее в кулаке и…Отгоняя трусливые мысли прочь, я сбросила рюкзак на землю и села прямо на него. Внимательно осмотрев себя со всех сторон, я оглядела притихшую собаку. Внешних изменений не было. Хоть это хорошо. Мы с надеждой смотрели в сторону откуда пришли, надеясь увидеть гору или, в крайнем случае, трапециевидный холм, но там не было ничего. Сплошная темная стена отгораживала новый мир от Приграничной зоны. Внутри меня рос страх, готовый вырваться наружу. Жизнь разделилась на «до» и «после». В голову полезли ненужные, кусачие мысли: “А что, если старик в последний момент передумал идти с нами? Как тогда мы вернёмся? Вдруг монета не сработает? Что же с нами будет? И где искать Лесной Колюч?”

Чем дольше не было старика, тем тревожнее становилось на душе. Я боялась осмотреться кругом. Боялась отвести глаза от темноты. Лишь кровь, хлынувшая к сердцу, заставляло его гулко стучать.

— Где он там запропастился? Может, забыл скатерку с собой взять и поковылял за ней в свою пещеру? — ядовито прокомментировал задержку старика пёс.

Я нагнулась, к сидевшему у моих ног Бадику и погладила его.

— Как хорошо, что и здесь ты говоришь, Бадюша. Подождем, может, и вправду забыл что.

Не шелохнувшись, мы ждали старика довольно долго. И только, когда начало смеркаться, мы уловили легкое волнение на темной поверхности перед нами. Стена напомнила воду, в центр которого бросили камень. Волнами разошлись круги, и все внутри пришло в движение. Из центра кругов, показался длинный серый плащ с холщовым мешком и шляпа с огромными полями.

— А что быстрее нельзя было? Мы, между прочим, заждались и проголодались? Дед, надеюсь твоя скатерть — самобранка здесь работает, а то сам понимаешь, я охранная, а не охотничья собака. И… Эээ, поосторожнее, а то свалишься — костей не соберём, — Бадик, не показывая виду, что обрадовался, бурчал без остановки.

— Дело было одно, чуть не забыл охрану выставить. Вовремя вспомнил, — ответил Страж, поворачиваясь к нам.

Перед нами стоял молодой высокий мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Небольшая черная борода обрамляла его лицо. Голубые глаза лукаво смотрели на нас из-за густых бровей. Широкополая шляпа была плотно натянута на глаза, скрывая волосы. В руках мужчина держал посох.

— А старый дед где? Ты поменялся с ним, что ли? — выдохнул Бадик и подбежал к мужчине, настороженно обнюхивая его.

— Ты о чем? Что случилось? — мужчина стал осматривать и ощупывать себя. Его взгляд остановился на руках. — Что это со мной? Я как будто помолодел, морщины на руках разгладились. А борода где? — привычным жестом он поискал бороду и коснулся лица.

— Ну что ты там ищешь? Нет бороды. И волосы черные, и морщин нет. Ты молодой стал, — пес, виляя хвостом, радостно запрыгал вокруг Афанасия. — Слушай, а давай я тоже так. А что? Помолодеть-то всем хочется.

— Бадик, вероятно, это так не работает. Дед Афанасий, а ты что думаешь? — тихо спросила я.

Когда Страж появился, первым моим желанием было бросится ему на шею от радости. Но сейчас, когда старик помолодел, я смущенно стояла в стороне, с трудом понимая происходящее.

— Не знаю, что сказать. Ведь именно в таком возрасте я остался в Приграничном мире. Может, волшебная страна вернула мне молодость для выполнения задуманного? Тут поразмышлять надо, — Афанасий в недоумении развел руками. — Времени только у нас нет. Торопиться надо.

— Интересно, а как теперь к тебе обращаться, прикажешь? — Поинтересовался пёс.

— Так Афанасием зовите. А вот «Стражем», пожалуй, не надо. Осторожнее нужно быть. И вот ещё что — привал разводить надо. Темно уж идти куда-то.

Мы быстро поставили палатку и собрали сухие ветки для костра. Эх понять бы, куда попали. Но у Приграничной зоны не было ничего: ни водоемов, ни деревьев, ни запахов. Кругом царила тишина и покой. Совершенно не понятно, откуда взялись сухие ветки, но думать об этом не хотелось. Костер поскрипывал, отбрасывая искры в разные стороны. Тепло разливалось по телу после сытного ужина. Скатерть-самобранка уже давно сложилась в кусок невзрачной ткани, а сон не шел. Мы сидели на стволе опрокинутого дерева и молчали, каждый думая о своем. Я, веткой копаясь в костре, исподволь смотрела на Афанасия. О чем он думает? Возможно, о том, что судьба дала вторую молодость? Или как незаметно пробраться к дереву, где спрятан Ключ Лесной? Лицо Афанасия скрывала шляпа, он опустил голову и смотрел на огонь.

— Афанасий, как вышло, что Ключ храниться в этом мире. Ведь по легенде он первоначально был у первого Стража? — осторожно задала я вопрос, который давно уже вертелся на языке.

— Так спрятал его здесь один из Стражей. Схоронить его хотел от любопытства людского. Уж больно много желающих отыскать сокровища появилось. А прятать Ключ разрешено только здесь, да и то в тайне от магов, — Афанасий замолчал, продолжая смотреть на костер.

Я сидела тихо, боясь пошелохнуться и нарушить идиллию этого момента: мои спутники были рядом, костер тихо потрескивал, тишина, покой. Мои веки наливались тяжестью, тело расслаблялись. Ещё мгновение — и сон примет меня в свои объятия. Сил встать не было.

Бадик, расслабленно лежащий напротив меня, вдруг приподнялся и навострил уши.

— У меня такое, чувство, что за нами кто-то следит. Анна, не отходи от костра, в случае чего подожги ветку и обороняйся. Сейчас проверю. Афанасий, готовь свои заклинания.

Бадик вскочил и побежал в неосвещенный угол. Его грозный лай разорвал тишину. Афанасий схватил посох, а я, моментально взбодрившись, подожгла ветку. Идиллия не может быть вечной. «Началось,» — подумала я и приготовилась к бою.

Глава 9. Волшебный мир

Под грозное рычание собаки из темноты показалась склоненная почти пополам фигура человека, Афанасий загородил меня и, ударив посохом по земле, осветил ее.

— Ну здравствуй, Афанасий, ученик мой. Давно жду тебя. Чувствую, беда надвигается, может, помогу чем, — невысокий старик, опираясь на клюку, двигался к костру.

Перед нами стоял человек. Его спина была согнута так, что огромная седая борода волочилась по земле. Одет был в такой же серый плащ, как и Афанасий. Он производил впечатление не просто старого, а древнего человека. Пламя костра осветило его бесцветные глаза и беззубый рот. Пергаментная высохшая кожа, казалась натянутой на скелет. А пигментные пятна на руках казалось заменяли собою кожу.

Афанасий с детской радостной улыбкой подбежал к старику и помог тому сесть на бревно. Он упал на колени и обнял его как родного.

— Иерохим, как я рад тебя видеть. Вот уж точно не ожидал, что встретимся ещё когда-нибудь. Прости меня, не уберег я Землю — монстры расплодились в обыденном мире и подбираются к нашему, Приграничному. Но ты не беспокойся — дверь на месте и закрыта печатью. Силушку восполнить нужно вот и решил за Ключом в ваши края податься. Да и проверить сохранность его хочу. Знаю, что ты здесь его охраняешь, хоть и не должен. Ведь кроме нас с тобой никто не знает, где он спрятан.

Афанасий ласково смотрел на старого Стража и докладывал ему свой план. Но вдруг старик схватил Афанасия за руки и приблизил к нему свое сморщенное, как высушенный абрикос, лицо.

— Мальчик мой, ох горе. И я пришел предупредить тебя — волшебный мир не устоял. Сюда тоже монстр проник, не смог его вычислить, но чую, что есть он. А может, уже и не один. Столько лет прошло с той битвы, поумнели твари, нашли подход к живущим на земле. Все то думали, что монстры только в обыденный мир попали тогда, да видать ошиблись.

Он опустил голову и по щекам его потекли слезы. Было видно, что Старый Страж сильно переживал происходящее. Ему и в голову не приходило, что его срок службы давно истек, считая, что Страж остаётся таковым до конца.

— Больно слышать об этом. До конца верил, что хоть здесь помыслы землян чисты. Да не кручинься, Иерохим, сдюжим. Главное — Ключ сохранить, чтоб ворогам не достался. Нашел заклинание я, как битву с окаянными выиграть. Одно беспокоит, кажется мне, что руководит ими кто-то могущественный, может маг здешний? — Афанасий положил голову на колени старца, а тот гладил его по волосам словно струны перебирал.

— Не углядел, ох, не углядел. Маг, говоришь? Появился тут недавно маг один. Поговаривают в черноту перешёл. Сменяются поколения, уходят старики. А молодежь о власти и могуществе грезит, вот и интересуются древними заклятиями. Незаметно тебе надо, Афанасий, путь твой пройти. А ежели столкнешься все же с магом тем — берегись. Не хватит тебе силушки в битву вступать, меня зови без стеснения и жалости. Знаешь же, что мага с древней силой победить мы сможем только ценой жизни своей. Пожил я свое, а получается цели не достиг. Не углядел я за миром этим. Думал помнят все про беду общую. Слово дай, что кликнешь меня, — Иерохим крепко сжал руку Афанасию и взглянул прямо в глаза.

Афанасий долго смотрел на своего учителя, с теплом вспоминая, как спас тот их с братом от монстров и вернул домой к родителям. Как потом уже взрослых одарил сокровищами и взял его к себе в ученики, отпустив Степана обратно. Все вспомнил и сердце его сжалось от благодарности. А теперь, что ж жизнью его рисковать? С глубоким уважением и восхищением Афанасий встал перед старым Стражем и поклонился ему по пояс.

— Хорошо, Иерохим, даю слово, — проговорил Афанасий и оглянулся в нашу сторону. — Только не один я пришел, позвал помощников с обыденного мира, сначала сами попробуем незаметно к Ключу подойти. Верю, что справимся. Есть у меня задумка одна… Но ежели не получится, то тебя вызову, — сказал Афанасий и опустил глаза.

* * *

Я бросила горящую ветку в костер и отошла в тень. Пусть поговорят. Лишняя я там. На миг подумала, что старец — это бывший Страж, которого сменил Афанасий. Но как это возможно? Сколько ж ему лет? Тысяча? Хотя выглядит он, как мумия и говорит тихим скрипучим голосом. Такое ощущение, что совсем немного ему осталось по этой земле ходить. Или здесь тоже, чехарда со временем? Бадик неслышно подошёл и с удивлением посмотрел на меня. Я приложила пальцы к губам и пожала плечами, мол помолчи, потом разберемся. Тогда он сел передо мной, внимательно следя за стариком.

Афанасий словно забыл про нас, отдав все внимание древнему гостю. Они все разговаривали и разговаривали, намеренно тихим голосом и, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно не могли на смотреться после долгой разлуки.

Я махнула собаке и пошла спать в палатку. Из услышанного я поняла, что и в волшебной стране тоже не все гладко. Но думать об этом не хотелось. Вот ведь какая жизнь интересная: ещё несколько дней назад я приехала в деревню, чувствуя себя одинокой, брошенной и никому не нужной — Никита укатил в отпуск, даже не предупредив меня. А сейчас, в окружении друзей, я оказалась в волшебном мире, исполняя главную миссию своей жизни. Вот уж действительно — никто не знает, что найдешь, где потеряешь. Убаюканная своими мыслями я не заметила, как заснула.

— Просыпайся соня. Проспишь все, — мягко, по-домашнему, разбудил меня Афанасий, поглаживая по голове.

Его теплая рука нежно взъерошила мои волосы, окончательно вытаскивая из сна. Я распахнула глаза, поежилась от утренней прохлады и огляделась: костер догорел и Афанасий засыпал его остатки, чтобы скрыть следы нашего пребывания. Старого Стража не было видно, ушел наверное по темноте. Я запуталась в куртку и, вздрагивая, присоединилась к завтраку.

— Путь не близкий, но и недалекий. К реке нужно идти. Направление знаю, да и Иерохим подсказал, как окольными путями добраться до нужного места, отмеченного на карте. Так что наедайтесь про запас, привалов мало будет, сотоварищи мои, — доедая вторую порцию каши с мясом, говорил Афанасий. — И ещё…

— Как это мало привалов. Я не согласен. А обнюхать все, метки поставить. Как возвращаться то будем? Я, знаете ли, по старинке привык — по запаху от меток своих. А здесь, кстати, запах есть, но другой, чем дома и в Приграничной зоне, — возмущенно перебил его Бадик.

— И ещё, — грозно глянул на собаку, останавливая ненужный поток ее слов, продолжил Страж. — Иерохим помогать нам вызвался. Из сложных передряг нас вытащить хочет. Но старый он, не хочу последнюю силу забирать у него. Сами справится должны. Мы же команда. Я магию знаю, не всю, конечно, но схорониться от глаз лишних сумею, да и защитить нас смогу. Только здесь волшебники уж очень сильные, не по зубам они мне, коли недоброе задумают. Но я бороться и не собираюсь с ними, а вот помощи в нужный момент может и попрошу у старика. Не решил ещё. Теперь давайте определимся с обязанностями. Ты, Бадик, сторож, охранник и проводник. Все подмечай и докладывай, но веди себя тихо, на рожон не лезь. И болтай поменьше, очень тебя прошу.

Афанасий серьезно посмотрел на собаку и покачал головой.

— Что значит «болтай поменьше»? Я ж по делу. Ни одного слова лишнего не сказал. Правда, Анна? — Бадик обиженно посмотрел в мою сторону.

— Правда, мой самый умный и молчаливый пес в мире, — пытаясь скрыть улыбку, проговорила я.

Если честно, с замиранием сердца я ждала продолжения разговора с Афанасием. Какова моя функция во всей этой истории? На мой взгляд, Афанасий и сам мог отправится в это путешествие за Ключом один, без нас. Или не мог?

— Ещё у нас есть советы, которые тебе, Анна, перечислил твое покойный дед.

— «Не пускай в душу себе никого, пока карта при тебе. Любой обмануть и украсть может.

— Через порог не пускай постороннего. Зло ищет тебя повсюду.

— Зеркало держи при себе. Подцепишь коли мерзость какую, в зеркале она сразу отразиться.

— А в путь соберешься, собаку с собой бери,» — перечислила задумчиво я, загибая пальцы.

— Собака при вас в целости и сохранности. Это я, собственной персоной. Дома у нас здесь нет, поэтому и порога тоже быть не может, значит этот совет подходит только в обыденном мире. Остались еще два совета. И один из них, очень неоднозначный. Что значит "не пускай в душу постороннего"? Вот, Анна, тебя впустила в душу, что ж ты сейчас карту воровать будешь? Ты нормальный вроде, только странный очень, меняешься постоянно: то старый, а то вдруг молодой. Не поймешь. Вот про зеркало понятно все — испытали уже. В нем монстр видится настоящим, таким какой он есть без земного обличья, — философствовал Бадик.

— Вот поэтому и нужна здесь Анна. Только она определить может, кто достоин Ключа. Ты, Аннушка, еще силы своей не знаешь, как и я, впрочем. Ладно. Хорошо рассуждать, но идти нужно. После поговорим, — Афанасий встал, засунул скатерть в мешок и надел его на плечи.

Мы, как по команде, вскочили и засуетились. Я бросилась к рюкзаку, аБадик — ставить метки…Пес все-таки, что с него возьмёшь.

Через несколько метров Приграничная зона закончилась. Волшебный мир со всей мощью ворвался в наше сознание. После тишины мы очутились в живом шумном мире, с насыщенным запахами. Перед нами открылось удивительное место, где царила загадочная атмосфера. Солнце было одно и не ярко-желтое привычное нам, как в нашем мире, а зеленое. Оно излучало мягкий свет, окрашивающий все вокруг в изумрудные оттенки. Деревья имели странные приплюснутые формы с невероятной кроной, похожей на шапку, и яркие цвета. Их листва сверкала разноцветными бликами в свете зеленого солнца. Деревья были большие и очень старые, потрескавшаяся кора, кое где кровоточащая, раздраженно поскрипывала на молодые листья, когда они шептались друг с другом, пересказывая увиденное в сплетни. Толстая к низу трава со страхом раздвигалась, когда мы наступали на нее. Здесь все было живое, дышащее и говорливое.

Мне было страшно идти среди этого чудесного леса — казалось, что в любой момент я что-нибудь нечаянно раздавлю. Хотелось подняться ввысь и перелететь все это живое многообразие и очутится где-нибудь подальше. Ну почему у меня за все время нашего путешествия так и не появился какой — нибудь магический дар? Вон ведь Бадик — заговорил, а я? Со мной то что не так?

Молча, спрятав детскую обиду глубоко внутрь, я внимательно смотрела под ноги. Не хватало еще упасть и покалечить не только себя, но и живых обитателей этого совершенно непонятного мира, издающих невероятно вкусный аромат.

Нас поразило разнообразное благоухание, разительно отличающееся от обыденного мира. Пьянящая сладость цветочного аромата, словно облако из нежных лепестков роз, переплеталась с пряной свежестью чарующих трав, подчеркивая свою утонченность. А запах свежей древесины в этой удивительной симфонии запахов исполнял особую значительную роль, добавляя нотку стойкости и глубины. Запахи с магическими оттенками раскрывались плавно, словно заклинание, принося непреходящее чувство гармонии и единения с природой, которая одаривала душевным покоем и умиротворением. Этот аромат не только наполнял вдохновением и энергией, но и помогал раскрыть все тайны души, будто обещая самопознание.

От всего этого очарования через час дико разболелась голова и заслезились глаза. Мы стали чихать без остановки и в конце концов нас просто затошнило. Особенно больно было смотреть на Афанасия. Обрушившаяся на него ароматная какофония, имела катастрофический эффект. Ко всем перечисленным симптомам у него добавилась жуткая аллергия. Не мудрено — он же лет двести не ощущал никаких запахов. Афанасий весь опух, из покрасневших глаз текли слезы, тело содрогалась от постоянного кашля. Я несколько раз обмывала его лицо, но ничего не помогало. Мой умный дом забыл положить необходимые лекарства от этого недуга. В рюкзаке были только йод, бинт и обезболивающие. Вот и доверяй сборы постороннему. Ослабший, от подскочившей температуры Афанасий, шатаясь шел за Бадиком, который довольно быстро освоился в этом мире. Я страховала Афанасия следуя за ним и держа его за руку, вдруг упадет ещё.

— Афанасий, вот гляжу на тебя и удивляюсь. Ты ж маг вроде, пусть и не большой. Кучу книжек в человеческий рост прочитал, даже свою умудрился написать. Что ж мучаешься то так? Давай, вспоминай заговор какой-нибудь. На вроде того, как меня по воздуху катал. Что-то типа: «Пусть все запахи исчезнут». Или, например, «Абракадабра, пусть я перестану все запахи чувствовать», ” — подбадривал его Бадик, в душе жалея старика и, пытаясь подбодрить его.

Вдруг Афанасий остановился, опёрся на посох и закрыл глаза. Его губы бесшумно зашевелились. Он поднял руки так, словно в воздухе рисовал дом вокруг нас. И в тот же миг весь внешний шум и запахи исчезли, словно схлопнулись. Вокруг нас появился купол, будто дымчатая прозрачная пленка нависла над нами. От неожиданной тишины мы попадали на траву. Ощущение было такое, словно мы враз оглохли и потеряли обоняние. Зато у меня исчезла тошнота, а у Афанасия аллергия. Его дыхание становилось ровнее, а температура спадала.

— Спасибо, Бадик. Я так растерялся от этих страшных запахов, что забыл поставить невидимый купол. А ты, молодец, напомнил, — произнес Афанасий и с благодарностью посмотрел на пса.

— Вот умные головы, скажу вам, эти советы составляли. Без собаки никуда. Ведь пропадете без меня оба, — гордо повернув голову, Бадик подошёл к краю купола куда уперся мордой.

— Какая-то магия странная у тебя Афанасий. Ни тебе артефактов, ни тебе заговоров, ни тебе лапки лягушки засохшие. Чего смеетесь? — возмутился пёс, услышав мой смех. — Я по телевизору видел. Петр Иванович, прежний мой хозяин, очень любил фильмы про магию и колдовство смотреть. Так там то в котле огромном зелье варили, то применяли хрустальный шар. Посмотрят внутрь шара — и все знают наперед. Ещё волшебная палочка у многих была. Взмахнут ей — и вот оно, пожалуйста, все что заказывал уже пере тобой. А чем пользуешься ты? — спросил Бадик и повернул голову к Афанасию.

Я притихла благодарная псу, ведь он спросил то, о чем я думала и боялась спросить. Хотя я многое поняла и без объяснений Стража: в случае с перемещением пса по воздуху Афанасий пользовался телекинезом, а установка невидимого купола — воплощение мыслей наяву. Как он это сделал тоже, конечно, интересно. Но меня интересовало другое и это не давало покоя.

— Афанасий, помнишь, ты мне разрешил посмотреть книгу, которую ты писал? Так вот, когда я заглянула в нее, страницы были пустыми, хотя рядом стояла полная чернильница с пером. Почему я ничего не увидела? — набралась решимости я.

Афанасий задумчиво обвел нас глазами.

— Ты права, Аннушка. А я и забыл совсем предупредить. Буквы в тех книгах просто так не прочтешь. Они невидимы человеческим глазом, только душой. Понимаешь? Внутри себя можно их прочитать. Но это непросто. Нужно сердце и разум раскрыть. Почувствовать, сблизится что ли. Но не каждому дано такое. Зачерствела душа у землян. Золотое божество глаза застило своим блеском. Книги поэтому и прячут свои тайны, чтобы только посвященный мог их понять, — он горько усмехнулся и замолчал.

— А про магию то расскажешь? Или тоже секрет? — спросил Бадик.

— Про магию, говоришь. Ну что ж, расскажу, коль интересуетесь. Да и время скоротать поможет — путешествие у нас далёкое.

Я облизала пересохшие от волнения губы, обняла присевшего на траву Бадика, и приготовилась слушать — может смогу, научиться хоть самому маленькому волшебству.

Глава 10. Битва стихий

— Я уверен, что призрачный купол надежно защищает нас. Значит, не боясь нового приступа моей аллергии, мы можем двигаться дальше. Встаём, друзья! Путь предстоит нелёгкий. — бодро сказал Страж.

Нехотя мы с Бадиком, последовали за Афанасием с тайной надеждой глядя на него.

— Не буду томить вас длительным ожиданием. И расскажу так, как объяснял мне когда-то Иерохим. Магия — волшебство, по-простому, это изменение существующего порядка вещей, предметов и явлений посредством заклинаний, заговоров, различных артефактов и гипноза. Кстати, сразу отвечаю на ваш немой вопрос: магические способности землян проявляются лишь в мире волшебников.

— Это про меня! Ведь я только здесь заговорил, точнее в приграничном мире. Что в общем то одно и тоже, — с гордостью вставил Бадик.

— Верно, но не совсем. Хотя да, это тоже магическая способность, — задумался Афанасий, кивая собаке. — В мире волшебников, магические способности могут быть разнообразными и зависеть от специализации и уровня мастерства носителя. Магия подразделяется на восемь основных видов. Первая из них — элементарная и здесь ей обладают абсолютно все с рождения или посвящения. Контроль над стихиями: такими как огонь, вода, земля и воздух. Волшебник способен создавать огонь, едва подумав о нем. Одним взглядом он может сжечь все вокруг, но также легко может усмирить пламя — стоит волшебнику закрыть глаза и погасить внутренний огонь. Так же ему подвластна вода: из маленького, только зародившегося ручейка, одним взглядом волшебник вызывает бушующее море или огромный водопад. Но тут, друзья тоже есть проблемы — добрый волшебник создаст воздух поистине вкусным: с запахом трав и цветов, свежестью леса. А злой колдун может сделать воздух разгоряченным, обжигающим лёгкие. Если захочет — одним движением ресниц, он просто сможет забрать у всех живущих воздух, сконцентрировать его, словно кокон, вокруг себя, — монотонно говорил Афанасий, будто читал лекцию перед затихшими студентами.

— Как можно забрать весь воздух? Ведь тогда все вокруг погибнет, и птицы, и звери, и мы! — вырвалось у меня.

Стало так страшно. Ощущение, что вот прямо сейчас я выдохну, а вдохнуть будет нечего. Воздуха не будет. Кто-то могущественный и жестокий отберет его у меня. Слезы градом полились из глаз. Вдруг захотелось, выбежать из купола и надышаться цветочно — травяным, дурманящим воздухом. Я стала озираться по сторонам: каждый шелест листвы или взмах крыльями огромных четырехкрылых птиц вызывали подозрение. А вдруг это затаившийся неподалеку злой колдун, который сейчас, вот в эту самую секунду, решит позабавиться и заберёт воздух? От этих мыслей мне показалось, что я разучилась дышать. Голова закружилась. Хриплый кашель стал раздирать горло. Я упала на колени от страха, и замотала головой.

— Аннушка, очнись! Все хорошо. Дыши: вдох-выдох, вдох-выдох, — Афанасий держал меня на руках и гладил по голове. Я очнулась, поняв, что мне все показалось и никто не хочет причинить мне зла.

— Теперь вы понимаете, почему я поставил купол невидимости. Противостоять большинству из этих чар я не в силах. Лучше пусть никто не увидит, как мы тут бродим по земле волшебников, — объяснил Афанасий.

Мы продолжили наш бесконечный путь к реке. Древний лес остался позади. Зелёное солнце освещало огромное нетронутое поле с травой в человеческий рост. Нам приходилось с трудом пробираться сквозь толстые стебли коричневой травы. Боясь наступить на неведомых зверей — обитателей чащи — мы, опустив головы, смотрели под ноги. Очередной раз раздвинув траву, мы вышли на поляну. Как же всё-таки все здесь отличалось от обыденного мира! Казалось бы поляна, должна быть в лесу, а здесь она оказалась посреди высокой травы, словно случайно затерявшийся кусочек земли. Посреди поляны, прямо на земле лежало свитое из трубчатой травы гнездо. Оно было небольшим, но высоким. Бадик первым бросился к гнезду, прыгнув сквозь купол невидимости. Собака остается собакой даже в волшебном мире. Она должна оценить степень опасности и защитить дорогих ей людей, вступив в бой. Подбежав к гнезду, он принюхался и бесстрашно опустил голову в гнездо.

— Тут нечто, похожее на птицу. Вероятнее всего птенец, — отчитался пёс и завилял хвостом, показывая, что опасности не было.

— Бадик, быстро вернись под купол невидимости. Если мы набрели на гнездо и там птенец, значит мамаша поблизости. Нам нельзя с ней встречаться, не поняв ее магические способности, — заволновался Афанасий.

Бадик нехотя вернулся к нам. Надо сказать очень вовремя. Вид собаки так напугал птенца, что он заревел — да, именно заревел — в полный писклявый голос и начал хрипло бить всеми четырьмя крыльями о прутья гнезда, издавая громкий шум, подзывая мать. Боясь подойти ближе к гнезду и не понимая с какой стороны ждать угрозу, мы прижались друг другу.

Вдруг мы заметили, что с другой стороны поляны к гнезду тихо подкрадывалась крупная крыса с густой серой шерстью, блестящими черными глазами, острыми ушами, расположенными на плоской голове, и длинным хвостом, который заканчивался спутанным комком. Казалось, что она только что вылезла из воды: ерсть была настолько мокрой, что с неё стекала вода, создавая маленькие лужицы под ее ногами. Рев птенца усилился, и, услышав призыв своего детеныша, с неба камнем летела величественная птица размером больше орла с разноцветным оперением ярких красных и золотых оттенков. Её перья, переливаясь на изумрудном солнце, создавали иллюзию пламени. Темные глаза птицы горели, как два светящихся огонька. На её крыльях сверкали искры, а время от времени из её клюва вырывались языки пламени.

Я не верила своим глазам, если бы птица была больших размеров, можно было бы предположить, что перед нами огнедышащий дракон из детских сказок. Я, затаив дыхание, смотрела на нее, вспоминая, как бабушка на ночь рассказывала о битвах драконов и людей. Тогда мне казалось, что все это придумали люди, чтобы пугать друг друга, но теперь мое мнение резко изменилось: может те сказки были придуманы в то время, когда ещё Земля была общей и в ней вместе жили, как простые люди, так и волшебники. Но если это были лишь мои домыслы — выглядела птица довольно страшно.

Мамаша птенца, увидев крысу, ощутила угрозу и, издавая грозный крик, вознеслась в небеса, её перья окутало яркое пламя. Она раскрыла свои крылья, и из них полетели огненные шары на крысу, пытавшуюся приблизиться к гнезду. Пронзительно запищав, крыса, увернувшись от пламени шаров, ответила мощными струями воды, которые, будто выпущенные из брансбойта, обрушились на птицу, создав облако пара и смешиваясь с огнем. Вокруг них образовалось настоящее водяное и огненное шоу, оглушая нас звуками еле слышных тресков и шипений. Птица, уклоняясь от направленной струи воды, вновь сбросила на врага свои огненные шары, пытаясь прогнать крысу. Но враг по силе и магии не уступал мамаше птенца. Крыса, с помощью клубка шерсти на конце хвоста, создавая водяные щиты и отражая пламя, прокладывала путь между потоками огня. Она быстро перемещалась, пытаясь найти слабые места в защите противника. Неожиданно крыса, используя хвост, вызвала мощный водяной вихрь, который устремился к птице, накрывая её словно стеной непрерывного дождя. Мамаша птенца, попавшая в ловушку, взмыла в небо и с гневным криком извергла вулканическое пламя, которое тут же высушивало воду, создавая пар. В клубящемся облаке огня и кипятка противники сошлись не на жизнь, а на смерть.

Мы стояли не шелохнувшись, завороженные магией этой битвы. Афанасий, нахмурив брови что-то тихо шептал, держась за посох. Бадик с любопытством наблюдал за происходящим. Глаза его горели, и он еле сдерживал себя, чтобы не ринуться на защиту птенца, который продолжал плакать, закрывшись крыльями. Только огонь и густой пар останавливали собаку. А я, открыв рот, чувствовала себя внутри сказки. В моей голове уже складывался анонс фантастического фильма: «На живописной поляне в волшебной стране, где растут высокие деревья, а цветы благоухают удивительными ароматами, происходит столкновение двух уникальных существ. Зелёное солнце освещает это место, а в воздухе витает магия. Вдалеке слышатся звуки битвы: раскаты грома, вспышки пламени и водяные струи, сливаются в унисон. Сможет ли птица победить и защитить своего детеныша или магия злой крысы окажется сильнее?»

Я с восторгом и в то же время беспокойством наблюдала за противостоянием двух магов. Никогда не видевшая ничего подобного в своем мире, я восхищалась красотой охраны своего гнезда огненной птицы и ловкостью крысы. Силы противников были равны. Но мне, также как и Бадику, было жаль птенца и, не выдержав напряжения, я обернулась к Стражу и, с мольбой в глазах, попросила:

— Ты ведь можешь остановить их, правда? Там же птенец. Он может пострадать. Нужно помочь ему.

Афанасий, внимательно следивший за битвой, подмечал каждое движение и каждую технику, которую использовали противники. И вздыхал, осматривая территорию битвы.

— Не следует вмешиваться в естественный порядок волшебного мира. Мое вмешательство приведет к непредсказуемым последствиям, — отстраненно произнес Афанасий.

— Это просто невероятно! Вот бы мне так научится. Я всегда говорил, что магия — это великая сила! — восхитился Бадик, который еле сдерживал себя, чтобы не выбежать из купола.

На поляне с каждым мгновением все больше накалялось напряжённость. Магическая битва была в самом разгаре. Противники, рискуя каждую секунду, словно танцевали в такт боя. Крыса, используя окружающее пространство и природные элементы, пряталась и появлялась в тумане, чтобы сбить с толку врага. Птица же взмывала вверх, используя воздушные потоки, чтобы избежать водяных атак противника.

Мне начало казаться, что благополучный исход битвы просто невозможен. Нервы натянулись словно стрела перед полетом, желание покинуть наше убежище и взять птенца под свою защиту становилось нестерпимым. Я зло взглянула на Афанасия, не понимая его нерешительности и сделала шаг из невидимого купола, возведённого вокруг нас.

Глава 11. Аквалиса

Афанасий в последний момент, схватив за рукав куртки втянул меня обратно под купол. Сам же подняв посох над головой, вышел из купола, с укором глянув на меня. Оглядевшись по сторонам, он глубоко вдохнул и громко воскликнул:

— Остановитесь, безумцы! Что вы делаете? Я вижу, как вам важен дом и защита близких! Ваша сила и воля могущественны, но ненависть может разрушить все. Посмотрите, какой урон вы нанесли вашей земле. Оглядитесь вокруг! Огонь подбирается к вашим жилищам, а воздух пропитался дымом пожарища, устроенным вами. Пар ошпаривает все поблизости. Горячий водяной туман обжигает. Разве вы не понимаете, что эта битва неумолимо приведет к еще большему ожесточению между вами и разрушению всего, что вам дорого?

Непримиримые враги, тяжело дыша, мгновенно повернулись в сторону незнакомца, посмевшего прервать их битву. Прислушиваясь к произнесенным словам, они посмотрели вокруг. Их глазам открылась печальная картина. Трава, окружавшая поляну, местами выгорела. Кое-где еще полыхал пожар. Капельки горячего пара дымились на земле. Гнездо с испуганным птенцом утопало кипятке. Издав грозных клич, ошеломлённые противники отскочили в разные стороны. Из ран обоих бойцов текла кровь. Магия ушла, пришло понимание содеянного.

Афанасий, немного пробежав, взлетел над землёй, подбираясь к осипшему от рева птенцу, и взял его на руки. Тот, уткнувшись клювом в плащ Стража затих, продолжая трястись от страха. Обожженная крыса пыталась уползти в траву, но сделав, но после нескольких попыток её травмированные лапы ослабли. Она упала без движения, опустив нос в землю, закрыла глаза, жалобно застонав. Ошпаренная птица, подлетела к Афанасию, теряя в воздухе перья. Двумя целыми крыльями из четырех она забрала птенца у Стража и попыталась подняться высоко в небо, но смогла долететь лишь до разрушенного гнезда. Нежно опустив на землю птенца, она легла рядом с ним и затихла, угольки в ее глазах потухли, уступив место темноте.

Афанасий стукнул посохом об землю и обошел вокруг него. Протянул руку к небу и со всей силы дунул. В тот же миг из совершенно чистого неба пошел дождь, усмиряя огонь и остужая кипяток. Потом Афанасий достал из мешка полотенце, развернул его и вытащил два пузырька с темной пахучей жидкостью. Из одного полил себе на руки и обмазал перья ошпаренной птицы. Несколько капель из второго он влил в ее клюв. Афанасий поискал глазами крысу, но нигде не нашел — лишь небольшая лужа указывала место, где ещё недавно она лежала. Тщательно обыскав поляну, Страж нахмурился и зашёл к нам в невидимый купол.

— Крыса исчезла. Она казалась мне сильно раненной и обожженной. Это довольно странно и очень опасно, — тихо сказал Афанасий. — Не хочу вас пугать, но мне кажется, все здесь произошедшее было направлено на устрашение. Обычно раненые не сбегают.

— Может уползла, ведь это она виновата? Хотела украсть птенца и сожрать. Как же я ее упустил? Можно мне выйти и поискать своими методами? — нетерпеливо спросил Бадик, готовый немедленно догнать пропавшую крысу.

— Хорошо, сейчас здесь безопасно, но никуда с поляны не уходи. Понял? — произнес Афанасий и покачал головой. На меня он даже не посмотрел, показывая, что недоволен моей несдержанностью.

Бадик слегка вильнул хвостом, выскочил из невидимого купола и с охотничьим азартом пустился на поиски пропавшей крысы. Он тщательно обнюхивал каждый кусочек земли, каждую травинку, но запах гари перебивал все остальные запахи. Вслед за собакой из купала вышла и я. Едкий запах пожарища ударил в нос, моментально вызвав слезы, но я не обращала внимание на это. Огонь был потушен, а пар охлажден. Вовремя прошедший дождь сделал свое дело. Ноги вязли в коричневой мокрой грязи, разъезжались в разные стороны, но я упорно шла к гнезду. Птенец мирно спал, укрывшись крыльями, посапывая и вздрагивая во сне. Да уж натерпелся бедняжка, но теперь все хорошо, и мама рядом. Посмотрев на лежащую рядом с гнездом птицу, я не обнаружила у нее никаких повреждений, словно в одночасье все раны зажили. Удивляйся не удивляйся магия творит чудеса.

Как не стремились мы быстрее пройти этот загадочный мир, но пришлось сделать привал. Происшедшее картинками кружилось у меня в голове. Лекция Афанасия про магию не давала покоя. Схватка птицы и крысы наглядно показала, что значит управление стихиями. Я думала, волшебный мир добрый и простой — все счастливы, довольны жизнью и дружелюбны, но теперь я поняла, как ошибалась. Здесь все как в моём мире: каждый борется за свой кусочек счастья и пропитания. Но если в реальном мире мы действуем хитростью и манипуляциями, а порой наглостью и кулаками, то здесь добавляются магические способности, которые намного страшнее своей мощью и непредсказуемостью.

Опустив голову, расстроенный неудачей, вернулся Бадик. Крыса исчезла без следа, словно испарилась. Разложив скатерть-самобранку, Афанасий пригласил птиц, присоединиться к нам. Гордая мамаша, обняв птенца двумя крыльями, взмахнув двумя другими, подлетела к нам и склонила голову в знак благодарности. Любопытный птенец выпрыгнул из объятий матери и забрался на плечи Афанасия, мягко ущипнув его за ухо. Хохолок малыша распушился. Его гладкие перья были ещё просто белыми, пока лишенными отблеска огня. Он мило улыбался и агукал совсем, как младенец из обыденного мира. Птенец разрешил себя погладить, но наотрез отказался посидеть у меня на руках. Безопасность он чувствовал только сидя на плече Афанасия, под внимательным наблюдением матери. Бадик издалека понюхал птенца, не решаясь приблизится, уж слишком строгой казалась его мамаша.

— Приветствую тебя, Страж Ключа. Не ожидала увидеть тебя в нашем мире. Зачем покинул свой пост и что здесь делаешь в компании этих странных существ из обыденного мира?

Пока мы с Бадиком были заняты сюсюканьем с шаловливым птенцом, пернатая птица сильно изменилась. Теперь перед нами сидел получеловек с головой орла, в одежде из белых перьев. Его руки имели четыре вытянутых пальца, а на спине выступали два небольших отростка, напоминавшие обрубки крыльев. Вместо клюва на голове был вытянутый рот. Было совершенно не понятно, как он дышал. Его тихий гнусавый голос заставил нас подпрыгнуть. Афанасий пожал ему руку и поклонился:

— И я тебя приветствую, Аквалиса. Наслышан о тебе от Иерохима. Прошу прощения, что вмешался в твою битву. Уверен победа была бы за тобой. Но сама понимаешь, сколько урона земле вашей нанесло бы вечно продолжающееся сражение, не останови я вас, — почтительно произнес он.

— Что сделано, то сделано. Но впредь трижды подумай, Страж, стоит ли подчинятся человеку из обыденного мира, — Аквалиса с пренебрежением кивнула на меня, словно догадывалась кто из нас был зачинщиком содеянного. Я вздрогнула от холода, моментально пробравшегося в живот. Бадик уловив мою реакцию, зарычал и сел у моих ног. Я открыла рот, пытаясь выразить свое возмущение, но Афанасий еле заметно покачал головой, останавливая меня.

— Но я благодарна тебе за спасение моего сына. Хотела побаловать его, показать окружающий мир. Наспех свила гнездо и улетела на охоту. А тут Принт появился. Давненько его не видела. Уж думала совсем из своей норы не выбирается, — расслабилась птица.

— Да, он показался мне сильным волшебником, который… — скрывая свою заинтересованность, произнес Афанасий.

— Не сильней меня, — гордо повернув голову в профиль, перебила Аквалиса. — Слухи доходили до меня, что Принт черную магию практиковать начал. Скрывается ото всех. Ума не приложу, чем ему помешала? Принт нарушил старинную договоренность об общей территории, пора Совет созывать. Ты же знаешь, как сложно у нас с детьми.

Афанасий кивнул головой, обдумывая услышанное. Принт-черный маг, уж не о нем ли ему рассказывал Иерохим?

— Так что здесь делаешь, Страж? — произнесла Аквалиса и постаралась заглянуть ему в глаза, но Афанасий опустил их, зная что опытные маги умеют через глаза проникать в душу и считывать любую информацию.

— Не могу сказать тебе о цели путешествия, сама знаешь. Печать молчания на меня наложена. Скажу только, реку ищем, что в этих местах расположена. Где-то рядом должна быть, может, путь укажешь?

— Печать, говоришь. Слышала я, что в волшебном мире Лесной Ключ спрятали. И вот что скажу — плохо это. Безумство охватило наших жителей. Некоторые себе решили забрать его. Жажда власти да алчность совсем без контрольной стала. Так что коль забрать его надумал — я только за. А реку покажу тебе завтра с утра, кликни меня, прилечу. Рада была повидаться и спасибо за лакомства, — Аквалиса поклонилась, взяла на руки сына, топнула ногой и, обернувшись птицей, взмыла в небо.

Я чуть не поперхнулась: как ловко это говорящая птица распознала о цели нашего путешествия. «И как это у нее получилось?”- подумала я. — А у них тут, тоже не все гладко…»

— Неприятная она какая-то. Мы, можно сказать, птенчика ее спасли, а она… Фу ты, ну ты, — презрительно посмотрев вверх, сказал Бадик, отвлекая меня от оценки этого мира.

— Зря ты так. Она очень могущественный волшебник и очень старый, кстати, в Совет этого мира входит. Наоборот, спасибо ей за предупреждение, — Афанасий склонил голову и стал водить посохом по землю, потом оглянувшись кругом, быстро стер нарисованные узоры и глубоко задумался.

— Афанасий, давай ты продолжишь свою лекцию о видах магии. Я никогда не предполагала, что она может быть так опасна, и думаю надо быть подготовленной. Уж если ни я, ни Бадик не обладаем магическими способностями, то хоть будем знать, чего нам опасаться. Особенно, после всего, что мы увидели сегодня, — решительно сказала я, тронув Афанасия за плечо.

Его глаза смягчились. Он чуть расслабился и лег на землю, положив под голову мешок.

— Ну что ж, до утра времени много, тем более часть из видов магии вы видели сегодня. Мой любимый вид магии — это целительная. С помощью нее лечат раны и болезни. В ваших деревнях обычно занимаются этим ведуньи, которые для этих целей собирают травы. Травы те не простые, а целебные. Вот они да заговоры волшебные излечивают почти все болезни. Я думаю, что этот вид магии самый добрый и довольно простой в обучении. Когда попал к Иерохиму, первым делом научился целительству, — улыбнулся Афанасий, вспоминая то время.

— Вот мне интересно, а что там было в твоих склянках, и почему мамаша птенчика, так быстро пришла в себя. Вон как быстро ее раны зажили. Чем ты ее помазал? Сразу говорю вопрос не из любопытства — для меня очень даже жизненно важный. Я ж иногда вынужден вступать в схватку, защищая хозяина, а в моем преклонном возрасте зализывать раны все сложнее и сложнее, — вздохнул Бадик, опустив голову.

Жалость острой иглой пронзила мое сердце. Если честно, я настолько успела привыкнуть к собаке, что совершенно не представляла себя без него. Афанасий без слов понял мое состояние, глядя на меня.

— Пока ты со мной, Бадик, ничего с тобой не случится, не волнуйся. А в склянке были живительные смеси из подорожника, крапивы и ромашки, ну и немного других трав. Не удивляйтесь. Цветы и травы здесь кажутся другими, но и среди них тоже можно найти растения из обыденного мира, — он улыбнулся и помолчав добавил. — Их ещё моя мама знала, а я с детства любознательным был. Для приготовления настойки все травы я перемешиваю с водой и медом, листья папоротника добавляю и кипячу в воде дождевой, помешивая веткой от дерева, что в приграничье растет. Хороший отвар получается — ядреный. Пару заговоров прошептать и нет раны. А жидкость из второй склянки силу возвращает, жизнь даёт.

Я смотрела на светящееся лицо Афанасия и видела, как любит он целительство. Эх, в нашем мире обязательно был бы врачом. Я представила его в белом халате с фонендоскопом, делающим врачебный обход в больнице полной пациентов, которые ждут помощи от него, а он, выслушав их жалобы, диктует медсестре медицинские назначения. Такого врача любая больница оторвала бы с руками, еще бы столько всего знать про лекарства.

— А предсказывать будущее — добрая магия? — спросила я.

— А как же, тоже добрая магия — прорицательная. Хороший маг может в такой транс себя загнать, что расскажет все будущее про тебя и весь твой род. Иногда для этого ему карты особые нужны. Ещё по звёздам может. Арабы уж очень славились этим. При рождении глянут на звёзды и, говорят, сразу всю жизнь могли предсказать.

— А ты можешь так? — не удержался Бадик, уж тема очень любопытная была.

— По звездам то? Нет, что ты. Я только в трансе видеть могу, да и то раза два пробовал. Не за чем мне, да и некогда, глупостью такой заниматься, — отмахнулся Афанасий.

— Жаль, было бы здорово узнать свое будущее. Пусть не все, а хотя бы чем закончится наш поход, — вздохнул Бадик.

— Ничем не помогу тебе, друг. Я считаю, свое будущее делаем мы сами, значит и зависит оно только от нас. Главное — идти правильной дорогой, не сворачивая в закоулки. Будешь идти по прямой — все будет хорошо, — Афанасий посмотрел на нас и продолжил. — Самая распространённая — магия с помощью артефактов. Она может многое, но, к сожалению, не всё. Но тут много распространятся не буду, скажу только, что у меня — это посох.

— Эх, ну хоть бы нам с Анной выдал по артефакту, а то попали мы к магам и сделать против них ничего не можем. Я даже начинаю соглашаться с теми людьми из легенды, которые ох как не любили волшебников. Мне можно ошейник выдать, отражающий нападения врагов? А что, вот нападет на нас какой-нибудь темный маг, а из моего ошейника в него огненные шары начнут вылетать. Класс! — Бадик аж зажмурился представляя, себе магический бой.

— Нет Бадик, не положено. Тут и я-то темных магов опасаюсь — слишком сильные они. Да и магия у них страшная. На невидимый купол только и надеюсь, — Афанасий оглянулся вокруг, проверяя целостность купола.

— А в чем сила темных магов? Говори все, Афанасий, мы хотя бы понимать будем с чем дело иметь, может быть, придется, — тихо сказала я, посмотрев в глаза Стража.

— Надеюсь эти знания не потребуются, но думаю ты права. Темная магия страшна тем, что может одурманить каждого из нас, воздействуя на мысли и эмоции. Мы будем видеть хорошее, доброе существо, а на самом деле будет все в точности наоборот: оно с помощью иллюзий и телепатии сможет внушить все, что угодно. Ты будешь думать, что у тебя перед глазами кусок хлеба, держа змею в своих руках. Мало того, что темный маг способен изменять любую форму предметов и существ, так он еще способен создать переходные облака, которые перенесут тебя из одного места в другое, а ты и не заметишь, — серьезно произнес Афанасий.

— Неужели такое возможно? Ведь если это правда, значит мы потеряем уверенность в происходящем вокруг нас. Получается, что мир, который существует, вот это вот все, — не настоящее? И ты тоже? — мне стало невыносимо страшно.

Я вспомнила, как сам Афанасий перемещался в воздухе, когда останавливал битву между Аквалисой и крысой. Ведь он тоже может очень многое, если не все. Хотя нам твердит обратное. А вдруг я уже в ловушке? Ведь не зря же призрак деда говорил, чтобы я никому не доверяла. Я вскочила с места и под недоумевающие взгляды Афанасия и Бадика стала пятиться к краю купола, защищая себя рукой, с широко открытыми испуганными глазами. Через секунду я уже выскочила из него и мчалась по поляне, ничего не видя перед собой в кромешном тумане, который струился по земле спрятав под собою вырванный недавней битвой из земли большой корень дерева.

— Анна, отзовись! — кричал Афанасий и это было последнее, что я услышала перед тем, как споткнувшись о злосчастный корень, я полетела в глубокую яму.

Глава 12. Подземелье

— Аннушка, — тихо произнес Бадик, прислонившись носом к моей щеке. — Очнись!

Я медленно открыла глаза и, почувствовав что-то холодное под собой, резко села, опершись о стену. Увидев своего четвероногого друга, я слегка улыбнулась, но боль во всем теле мгновенно пронзила меня с новой силой, заставляя нахмуриться.

— Где мы? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Ну наконец то, хозяйка, пришла в себя. Что на тебя нашло — не пойму? Ты выбежала из купола, как угорелая, и свалилась в проклятую яму. Я же не раз говорил тебе: «Под ноги смотри». Вот не слушаешь меня никогда, а теперь мы непонятно, где и, по-моему, тут очень даже небезопасно, — Бадик принюхался, но не отходил от меня.

— А ты что, прыгнул за мной? — искренне удивилась я, оглядываясь по сторонам в поисках Афанасия.

— Видать сильно ты ушиблась и, вероятнее всего, головой, если считаешь, что я могу тебя бросить. Во-первых, я собака, которая должна охранять своего хозяина, а во-вторых, я твой друг. Или ты сомневаешься в этом? — Бадик обиженно посмотрел на меня и отвернулся, вылизывая лапу.

Мне стало неловко. Как я могла усомниться в преданности собаки? Конечно, в тот момент я ни о чем не думала от страха. Все окружение, казалось мне зловещим, способным отнять ту реальность, в которой я привыкла жить, отнять доверие ко всему окружающему. Я взглянула на Бадика и покраснела от стыда. Он постоянно доказывал свою верность мне, вот и сейчас, не раздумывая ни секунды, последовал за мной в неизвестность, а я… Горло свело спазмом, я обняла Бадика и вздохнула, сдерживая слезы благодарности.

— Эх ты, глупышка маленькая, — лизнул меня Бадик и отстранился, осматриваясь кругом. — Похоже, мы одни. Наш доблестный и всемогущий Страж решил не следовать за нами. Знаешь, я начинаю тебя понимать, по поводу доверия. Может, он и вправду не тот, за кого мы хотели его принимать. Откуда мы знаем, что у него на уме? Зачем он позвал тебя? Вот то-то и оно. Но знаешь, я чувствую, что с ним случилось что-то нехорошее. Одним словом, помощи нам ждать неоткуда, так что будем надеяться на свои силы и попытаемся найти выход самостоятельно, без пресловутой магии.

Поговорив с собакой мне стало спокойнее. Главное — я не одна, и вместе мы способны преодолеть многое. Дошли же как-то до Приграничной зоны и дальше пройдем — только выбраться отсюда нужно и как можно скорее. В этом мы с Бадиком были единодушны. Я огляделась по сторонам, вокруг царила темнота, лишь слабый свет пробивался через трещины в потолке подземелья.

— Мне кажется, мы попали в нору крысы, как же я ее не нашел раньше? Представляешь, даже не почувствовал тогда. Тут одно из двух: или я уже совсем старый, или здешние запахи не поддаются моему обонянию.

— Да ладно, Бадюша не наговаривай на себя, разберемся, — сосредоточенно рассматривая яму, проговорила я, пытаясь поддержать пса.

Нора представляла собой обширное и довольно глубокое подземелье, стены которого были выложены самыми настоящими серыми камнями, разной формы и размера, с причудливыми выступами и трещинами, из которых исходил холодный воздух. С потолка свисали сталактиты, похожие на острые зубы акулы, кое-где сверху огромные капли воды падали на пол, издавая мягкий упругий звук. Вдоль стен росли большие мохнатые грибы, шляпки которых светились тусклым голубым светом, напоминавшими звёзды на небе, они хоть и освещали небольшую часть пространства, но благодаря им можно было не ощущать себя в кромешной темноте.

На земле под ногами царил непроходимый хаос: повсюду были разбросаны мелкие камни, корни деревьев, некоторые из которых казались живыми, они словно пытались пробиться к свету, продираясь сквозь каменную кладку. Создавалось ощущение, что сам лес, проник сюда, вглубь земли, пытаясь заполонить собой все пространство подземелья. В воздухе витал застоявшийся запах сырости, смешанный с чем-то непонятным, будто пропавшим, возможно это гнили в земле так и не пробившиеся ростки или останки попавших в западню животных, не сумевших выбраться на поверхность. Со всех сторон слышались звуки: отголоски капель, стук, тихие вздохи и жуткий шепот, словно подземелье само было живым существом, которое наблюдало за своими новыми жертвами.

— Давай-ка выбираться отсюда, пока ты не замерзла окончательно. Вон твои зубы уже отстукивают азбуку Морзе. Идти сможешь? — Бадик оглядел меня с ног до головы и придя к выводу, что я способна идти сама, посмотрел на отверстие, через которое мы попали в нору.

Я подняла голову и отшатнулась: отверстие еле виднелось наверху. Если бы у меня был рюкзак, собранный моим волшебным домом, вероятно, мы могли бы найти там веревку, с помощью которой попробовали бы подняться наверх, но рюкзак был очень далеко. Пытаясь не впасть в отчаяние и коря себя за необдуманный поступок, я постаралась забраться по камням, морщась от боли в спине от падения, но увы и ах. Если по деревьям я лазить умела с детства, то альпинист был из меня совсем никудышный. Как я пожалела в тот миг, что легкомысленно отнеслась когда-то к предложению моего парня Никиты посетить скалодром. А все из-за моего упрямства. Никита, в отличие от меня, любил экстремальные путешествия на природе и это тоже разъединяло нас, я-то любила только городской отдых. Как мне сейчас не хватало Никиты. На миг я представила его родное лицо, ласковый взгляд, вечно смеющихся глаз, спокойствие и уверенность. Но почему это понимание пришло так поздно, может и вправду говорят перед лицом опасности вспоминаешь только хорошее. На глазах навернулись слезы. Очередная попытка забраться по камням на верх потерпела неудачу. Я прижала к себе ободранные о камни руки и подавлено посмотрела на Бадика, готовая разрыдаться от отчаяния.

— То, что мы с тобой не умеем летать, я догадывался, так что хватит тут разводить сырость, ее и так хватает с лихвой. Вариант один — будем двигаться вдоль стены, возможно, сумеем найти выход. Попрошу следовать за мной. И Анна, смотри под ноги, пожалуйста! Похоже, что эта дорога ведет куда-то сюда.

Бадик уверенно побежал вперед, обнюхивая еле заметную дорожку, держась на небольшом расстоянии от грибов, неизвестного происхождения.

Подземелье напоминало лабиринт. Его коридоры извивались и поворачивались, иногда разделялись на несколько ответвлений, которые терялись в темноте. Из-за слабого освещения было сложно разобрать, куда ведут эти пути, и что могло ждать впереди. Мы долго плутали в лабиринте пещер, пытаясь зацепится взглядом за какие-нибудь опознавательные знаки, чтобы понять, что мы не топчемся на одном месте, а продвигаемся вперёд. Время для нас потеряло всякий смысл — мы совершенно не ориентировались в нем. Когда силы покидали нас, мы ложились прямо на пол и, прижавшись друг к другу засыпали, согреваясь теплом наших тел. Мы радовались тому, что здесь есть сносный воздух, вода, от которой вначале, боялись отравится, но она оказалась чистой и пригодной к употреблению. С едой было намного хуже, но очень помог собачий нюх Бадика. Среди переплетения камней и корней деревьев под ногами, мой единственный друг, смог унюхать съедобные ростки, на вкус похожие на зеленые яблоки. Мы с отчаянием смотрели в будущее, но не опускали руки и шли дальше наперекор всему, поддерживая и заботясь друг о друге. Я постоянно чувствовала свою вину, за то, что мы здесь оказались, и бесконечную благодарность Бадику, за то, что он со мной. Его верность и преданность восхищали и добавляли смысла моей жизни. Человек должен быть кому-то нужен, увы, без этого никак. Я чётко понимала, что если бы была одна, то давно бы погибла.

В один из таких однообразных дней, позавтракав опостылевшими корешками, мы продолжили наш бесконечный путь. Увидев туман, стелющийся по земле, мы остановились перед очередным изгибом заросшей и скользкой дорожки. Нашим взорам открылось небольшое озеро необыкновенной красоты и прозрачности, словно высеченное среди камней. Водная гладь, словно жемчужина, ярко выделялась на фоне окружающей ее природы.

Бадик подбежал к воде, нюхая аромат свежести и с разбегу запрыгнул в воду. Я последовала за ним, с упоением погружаясь в зеркальную прозрачность подземного озера. В неожиданно теплом объятии воды ощущалось, будто в каждой ее капельке была заключена частичка энергии, которая дарила тепло и умиротворение. Озеро было неожиданно глубоким, будто сюда ручейками стекала вся вода из подземелья. Фиолетовые цветы, великолепие которых сравнивалось лишь с нашими лилиями, украшали берег озера, создавая насыщенный ковер красоты.

От души накупавшись и одновременно, смыв слой грязи с кожи и волос, мы почувствовали неимоверное облегчение, будто вся тяжесть спасения мира, обрушившаяся на наши плечи, на мгновение уменьшилась. С каждой минутой проведенной в этом оазисе спокойствия и красоты, укреплялась наша уверенность в том, что ещё немного и выход из подземелья будет найден. От этого на душе становилось чуточку теплее.

Немного отдохнув, мы пересекли небольшую пещеру, прилегающую к озеру, окутанную какими-то тонкими нитями, и вскоре заметили дорожку, ведущую вглубь. Из-за поворота, показалось нечто необыкновенное, заставив наше сердца забиться быстрее в предчувствии свободы.

Перед нами предстала маленькая пещера, вход которой был закрыт железной дверью. Ее стены были разрисованы символами, похожими на руны, каждая из которых была обведена светящейся изнутри рамкой. Они тянулись вниз по стене, обрамляя маленький оазис полутьмы, где маленькая лужица отражала бледный свет, исходящий из прямоугольного кристалла, который покоился на ее дне.

Затаив дыхание, мы рассматривали необыкновенную, вероятно жилую пещеру, всем нутром ощущая, что ещё один шаг и мы окажемся в ловушке, в которой притаились могущественные магические силы этого мира. Казалось, что за дверью пещеры спрятаны мрачные секреты, которые лучше не раскрывать. Каждое мгновение здесь пульсировало загадкой, постоянно напоминая о том, что, оставаясь здесь мы подвергаем свои жизни опасности. Но мы не могли заставить себя развернуться и уйти, ведь тем самым, мы обрекли бы себя на мучительную гибель, а здесь оставалась призрачная возможность на спасение.

Не оставляя себе шанса на отступление, с молчаливого согласия собаки я подошла к железной двери и приготовилась постучаться, когда услышала шорох, раздавшийся за спиной. Почувствовав холодок, пробегающий по коже, я резко развернулась, чуть не наступив на Бадика, который ощетинившись встал перед мной, готовый защитить.

— Кто здесь? Выйди на свет, пока я не вцепился тебе в горло! — громко крикнул он.

В тусклом освещении подземелья показалась огромная тень, словно отделившаяся от каменной стены. Через миг мы увидели высокого светловолосого мужчину с глазами, которые светились слабым светом, как и все в этом мрачном подземелье. От него исходила такая уверенность и сила, что я невольно отвела глаза, чувствуя себя в полном замешательстве. Бадик насторожился, готовый к отражению нападения.

— Не бойтесь, — сказал мужчина, его голос звучал мягко и успокаивающе. — Давно у меня не было гостей. Кто вы и как здесь оказались?

Я смутилась и посмотрела на Бадика. Пес слегка отступил в сторону, не выпуская из виду незнакомца. Испытывая одновременно радость и отчаяние, я не знала, что ему сказать, как объяснить ему наше присутствие в его подземелье, не раскрыв тайну Лесного Ключа. Опустив глаза, я лихорадочно подыскивала слова, пока мужчина удивленно осматривал нас.

— Меня зовут Анна, это Бадик. Мы путешествуем… Вот случайно оказались в подземелье и не можем найти выход на поверхность, — наконец нашлась я.

— Вы ведь представители обыденного мира? Никогда не встречал подобных вам, хоть много слышал о вашем существовании. А разве Совет разрешил путешествие между мирами, или я что-то пропустил? Я, знаете ли, редко бываю на поверхности, предпочитаю жить под землёй, — мужчина улыбнулся искренней улыбкой, с любопытством рассматривая нас, словно лабораторных крыс.

Меня аж передернуло, но его открытость вселяла надежду, что ничего плохого он сделать нам не станет.

— Мы путешествуем тайно. Совет магов про нас ничего не знает. Мы здесь по приглашению Аквалисы. Знаете такую? — Бадик видя мое замешательство, решил прийти мне на помощь.

Сначала опешив, я решила, что он прав назвав имя Аквалисы. Не думаю, что она будет счастлива услышать о нас, но и бросить нас в беде, после того как мы помогли ей спасти птенца, она не сможет.

— Аквалиса вас пригласила? Странно слышать это, но она член Совета… — нахмурился мужчина, но тут же радушно улыбнулся, приглашая нас в пещеру, обрамленную рунами.

Мы с Бадиком обменялись взглядами и вошли внутрь.

Очаровательный пейзаж предстал перед нами, когда маленькая пещера вдруг превратилась в удивительно просторное помещение, словно портал в иную реальность. Ярко освещенные ослепительно белые стены и потолок, странным образом соседствовали с темнотой и мокрой грязью подземелья, создавая впечатление таинственного контраста.

Светлая комната была настолько чистой, что мне захотелось снять кроссовки, чтобы не испачкать их грязными подошвами столь идеальное пространство. На удивление комната выглядела абсолютно пустой: ни стола, ни стульев, но в ней ощущалась какая-то загадочная энергия, пропитанная тайной. Сначала мне показалось, что мы попали в операционную, ведь такая стерильность присуща больницам, но затем присмотревшись, я увидела, что между мной и комнатой, будто находится какая-то невидимая глазу туманная перегородка, которая и вызвала эту галлюцинацию. Бадик, принюхавшись прошел сквозь туман и позвал меня. Разочарованная происходящим, я последовала за ним. Стерильность помещения исчезла, но светлые стены и потолок остались.

Мое внимание привлекли загадочные предметы на столе — изумрудный кристалл и две тщательно отшлифованные деревянные палочки. На секунду мне показалось, что в этом месте заключена невидимая граница между двумя мирами: миром мрачного подземелья и этим чистым, но иллюзорным миром.

В углу, прямо в каменной стене расположился камин, в котором полыхал огонь. Издалека слышалась звуки великолепной мелодии, наполнявшие пространство нежной гармонией. Ароматы свежих трав и изысканной кухни кружили голову, успокаивали, унося в мир, где бдительность растворяется в безмятежности.

— Я очень рад приветствовать и принять в своей скромной обители, гости Аквалисы. Располагайтесь и угощайтесь, я вижу вы давно не ели нормальную пищу.

Пока я рассматривала необыкновенное убранство пещеры, на столе появились вытянутые сосуды, наполненные до краев зелёной прозрачной жидкостью. Почувствовав нестерпимый голод, я подбежала к столу, но заметила настороженный взгляд пса. Что со мной? Я совершенно забыла об осторожности. Мы же находимся в мире магов, пища которых может быть неподходящей для людей, но как приятно она пахнет.

Хозяин пещеры понял мое смущение. Он поставил сосуд на пол и Бадик обнюхал его, а затем лизнул и завилял хвостом. Сглотнув слюну, я, не дожидаясь приглашения, быстро выпила зеленое содержимое своего сосуда и икнула от удовольствия.

— Я предложил бы вам ещё, но вижу вы долго впроголодь плутали по лабиринту подземелья, поэтому ограничимся пока этим. Мне бы многое хотелось у вас спросить, но понимаю и уважаю вашу тайну. Я хочу вам помочь. Похоже, вы попали в ловушку, но я знаю, как выбраться отсюда.

— Почему я должна вам доверять? — спросила я. — Мы даже не знаем, кто вы.

— Меня зовут Принт, — ответил он, с гордостью произнеся свое имя. — Я волшебник и стараюсь восстановить баланс в нашем мире. Ваши приключения привели вас в опасное место. Позвольте мне вывести вас наружу.

— Принт? — воскликнули мы с Бадиком одновременно и переглянулись.

Глава 13. Принт

Худшие наши опасения подтвердились: мы попали прямо в лапы темного мага, о котором упоминала Аквалиса. Однако выхода у нас не было. Мы застряли в непроходимом подземелье. И только с помощью этого таинственного мага мы могли бы выбраться из него, и собирались этим воспользоваться, несмотря ни на что.

— Вижу, что вы слышали уже мое имя. Наверное, Аквалиса, да? Вероятно, она рассказала вам, что я практикую темную магию. Хм… Я уверен, что у вас сложилось весьма нелестное мнение обо мне. Напрасно…

Принт отвернулся к камину и поднес руки к огню, который тут же послушно потянулся к нему, коснувшись его рук, затрепетал и, изогнувшись, отступил назад. Создавалось ощущение, что Принт погладил его, словно кота, а огонь замурчал от удовольствия от ласки хозяина. Принт щелкнул пальцами и около камина, будто из воздуха, появились два удобных кресла для нас с магом и мягкая шкура животного, похожего на крысу — для собаки. Он пригласил нас присоединиться к нему, и мы с удовольствием согласились. Усталость брала свое. От всего пережитого мы еле держались на ногах. Ну не падать же, в конце концов.

На душе скребли кошки — я не знала, как вести себя с загадочным волшебником. В голове отчётливо звучали слова Афанасия о темной магии, способной в один миг, одним взмахом, уничтожить все живое в этом мире, но любопытство одолевало меня, как всегда. Хотелось получить ответы из первых рук, так сказать. Как получилось, что Принт живёт отшельником, не общаясь с представителями волшебного мира? За что он ненавидит Аквалису? И зачем он хотел напасть на птенца уважаемого Члена Совета?

Я смотрела на огонь, пытаясь понять, как построить нашу беседу, чтобы узнать о темном маге, как можно больше, но не упоминая о цели нашего путешествия и не выдавая, что с нами путешевствует Страж Ключа. Наконец, Принт прервал молчание, и я, затаив дыхание, выслушала его рассказ.

— Не буду скрывать: я видел вас на поляне во время нашей битвы с Аквалисой. Со стороны, вероятно, это смотрелось так, будто бы я, злобная крыса, хотел забрать птенца себе и растерзать его, но прилетела грозная и довольно старая мамаша и чуть меня не уничтожила. Правильно? Но уверяю вас, в бою наши силы были равны, и, если бы не вмешательство вашего спутника, возможно, погибли бы мы оба в пламени пожара или потоки кипящей воды. Соглашусь. Это был мой промах — погибать я уж точно не стремился, так что спасибо тебе, Анна. Ведь это ты надоумила Стража из Приграничного мира прекратить битву, — Принт повернулся ко мне и склонил голову.

— Ты знаешь, что Афанасий — Страж? — вырвалось у меня и сердце застучали так, будто отбивало чечётку. Мои руки вцепились в кресло, будто искали поддержки.

«Значит, знает про Стража, а ещё? Что он знает ещё?» — пронеслось у меня в голове и мои ладони вспотели и тут же замёрзли, словно я опустила их в лёд.

— Странный вопрос — про Стражей Ключа знают все в нашем мире. Мы их чувствуем ведь, кто бы они ни были и, как бы не выглядели — они являются хорошо обученными магическому искусству, но все-таки представителями обыденного мира. Легенду о великой битве мы впитываем с молоком матери, и считается, что мы должны гордится тем, что именно, волшебники предотвратили хаос на земле, сотворив печать от небесных врагов. Но ведь это было так давно — даже по меркам нашей жизни. А для вас, людей, — тем более. Вот мне интересно: вы верите в эту старую легенду? Чтите память о той битве? Или в обыденном мире все давно забыто? — Принт с вызовом посмотрел мне в глаза. Его зрачки расширились, а ноздри затрепетали, вызывая у меня очень тревожное состояние, близкое к панике. Он налонил голову на бок и впился глазами в мое лицо, словно хотел изучить мои эмоции, когда я начну отвечать.

— Честно говоря, я не знала об этой легенде, пока Афанасий ее не рассказал, — смутившись, ответила я, и покраснела, стараясь смотреть в огонь. Я почувствовала его недовольство. Принт вскочил с кресла и стал быстро ходить по комнате. Было видно, что мой ответ задел его за живое, возмутил и безмерно расстроил.

— Все забыли про величие магов. Живут своей жизнью, а я просто хочу изменить это и напомнить, что когда-то мир был един, и мы жили бок о бок с вами, людьми. Но главными в то время были маги: их слушали, боялись и уважали. А сейчас — наш мир насквозь прогнил. С тех давних времён, после разделения миров, был создан Совет, который распределил территории и зоны воздействия волшебников. Маги живут долго — восемьсот лет. Но нас очень малое количество. Вы, наверное, слышали, что потомство мы можем воспроизводить только один раз, ценой своей жизни. Это катастрофически не правильно. Наш мир погряз в рутине. Никто не хочет его изменить, улучшить…

— А Аквалиса? — опрометчиво спросил Бадик.

Принт развернулся и подбежал к нам. Его глаза пылали безумием и злобой. Я вжалась в кресло. Сумасшедший маг. Этого ещё нам не хватало. И сейчас мы полностью в его власти…

— Аквалиса? Вот она точно против, — выкрикнул Принт и сел в кресло, пытаясь взять себя в руки. Он долго смотрел на огонь, пока его лицо опять не приобрело нормальный цвет, а дыхание выровнялось. Все это время мы с Бадиком, боялись пошевелиться и нарушить тишину, нарушаемую только треском поленьев в камине.

— Вы заметили, наверно, что я не очень лестно отзываюсь об Аквалисе, тому есть веская причина. Она убила моего отца, когда я был младенцем.

Принт замолчал, не отводя глаз от огня и горько рассмеялся. Мы с Бадиком удивлённо переглянулись. Ничего себе, уж если маги меж собой не могут решить вопросы мирным путем, что будет, если все узнают про нас. На миг мне даже стало жаль Принта: потерять родителей тяжело в любом возрасте, но в детстве — вдвойне. Представляю, как он ненавидит Аквалису. Но за что она так с ним? Афанасий очень хорошо отзывался о ней. В чем тогда причина, столь отвратительного и жестокого поступка?

— Не могли поделить сферы воздействия? Да? — не выдержал Бадик и еле сдержал себя, чтобы не зарычать, когда Принт сжал кулаки и наклонился к нему, будто хотел ударить.

— Мой отец не был Членом Совета. Он просто жил своей жизнью. Родив меня, он стремился передать мне все свои знания, научить жить в нашем, таком не простом мире. Но Аквалиса решила по-своему — не дожидаясь переходного периода, когда мой отец уйдет сам в мир иной. Она хотела забрать меня себе. Вероятно, боясь последовать примеру моего отца и родить своего детеныша. Струи воды, которые он выпускал в той битве, были направлены не в сторону Аквалисы, кидающую на нас огненные стрелы, а на местность вокруг меня. Отец тушил пожар, оберегая меня, на саму битву у него не осталось сил. Когда очередная порция огненных стрел упала рядом с моей колыбелью, я испуганно запищал. Тогда мой отец взял меня на руки и отбросил подальше, а сам…сам. — Принт разрыдался. Слезы душили его. Он закрыл лицо руками, не сдерживая всхлипы.

— Но для чего ей нужно было уничтожить твоего отца, Принт? — невольно вырвалось у меня. Мои глаза наполнились слезами, а сердце — негодованием.

— Если бы у нее получилось, тогда бы ей не потребовался птенец и ее жизнь была бы намного длиннее. Битва происходила на моих глазах. Вы даже представить не можете, как мне было страшно. Я не понимал, что происходит. Почему в небе пылает пожар и оттуда падают рядом со мной огненные шары и пылающие стрелы. Мне совершенно не чем было дышать, а каждый вынужденный вдох обжигал мои легкие. И было так больно, так больно… Если бы я мог тушить огонь тогда, это было бы великим подспорьем моему отцу, но нет, пожалуй, я только мешал ему, — бормотал он судорожно всхлипывая и размазывая слезы по лицу.

Я, не удержавшись, подошла к нему и погладила его по голове. Жалость — чувство присущее только людям. Иногда оно просто необходимо, чтобы не зачерстветь сердцем. Я искренне сочувствовала его горю.

— Отец погиб, защищая меня. В последний миг он попытан передать мне свои знания, но увы, далеко не все. А после того, как…все произошло. Я спрятался в этом подземелье и выжил, несмотря ни на что, — успокоившись, продолжил Принт, держа меня за руку, словно искал поддержки, а может, защиты.

— А что насчёт магии? Аквалиса сказала, что ты практикуешь темную? — глядя ему в глаза, спросила я, пытаясь отвлечь его от горьких дум и перевести его в то русло, которое сильнее всего беспокоило меня.

Принт резко выпрямился, будто подобрался. Было видно, что мой вопрос ему не понравился. Он глубоко вздохнул, растер глаза и с вызовом посмотрела на меня.

— Что ж, я слышал, что Члены Совета распространяют подобные сплетни обо мне среди жителей нашего мира. Но это полный бред. Нет доброй и злой магии — она едина. Магия многообразна, но едина, как два глаза, две руки… Я понял это очень давно. Остальным волшебникам просто лень учиться новому. Все привыкли пользоваться только тем, что передали им предки. Я — единственный, кто не получил в детстве необходимых знаний в должном количестве от своего отца, поэтому учился всему сам. Долго. Скрупулёзно. Собирая знания по крупицам, анализируя их и впитывая в себя. Теперь я почти достиг совершенства, чтобы для начала изменить наш прогнивший мир, сделать его более справедливым. Битва с Аквалисой на поляне была лишь напоминанием ей о смерти моего отца, мальчишеской выходкой, не более того. Мне жаль, что мы познакомились при столь неприятных обстоятельствах, но вот вы у меня дома и видите, что я также прост, как и вы. Я маг, который тяготиться одиночеством.

Принт замолчал, а мы ещё долго переваривали его слова. Он был безумен в своей ненависти, но его было искренне жаль и что скрывать, мое сердце тронула его исповедь.

— Теперь вы знаете обо мне все. Теперь жду ответа от вас. Сможете ли вы довериться мне? В начале нашей встречи я предложил вам свою помощь. Ведь вы заблудились, потерялись в переходах подземелья, устали… Заметьте, я не спрашиваю о цели вашего путешествия в волшебной стране, но то, что вашим компаньоном является Страж, о многом говорит мне. Предложение в силе, захотите ли вы воспользоваться им? — Принт говорил медленно, словно вбивая нам в голову каждое слово, при этом его глаза светились ярче обычного. А может, мне это показалось.

От всех волнений этого дня, усталость навалилась на меня, просто сбивая с ног. Моя голова закружилась, из носа потекла кровь, глаза слипались.

— Принт, Анна сильно устала. Сам понимаешь, бродить в лабиринтах подземелья- то ещё удовольствие. Мы согласны воспользоваться твоей помощью, чтобы выбраться отсюда, но давай поговорим об этом завтра. А сегодня ты щелкнешь пальцами или ещё что-нибудь сотворишь, чтобы уложить нас спать. Лучше с комфортом. Анна — обыкновенный человек, а не почти бессмертный маг, как ты. Ей нужен отдых, — Бадик сильно сдерживал себя, чтобы произнести такую длинную и проникновенную речь, которую я слушала вполуха, сквозь одолевшую меня дрему.

Мне уже не хотелось ни кровати, ни тишины, ни темноты. Сон окутывал меня своим пледом, отключив мысли, опуская меня в спасительные сновидения.

* * *

Я снова была на поляне, освещенной солнечными лучами, но в этот раз она показалась мне совсем незнакомой: следы битвы крысы и птицы исчезли, не было и гнезда посреди поляны. Мои глаза начали привыкать к яркому свету, и, оглядевшись, я не увидела даже ямы, в которую провалилась так некстати. Внезапно я увидела высокую фигуру в длинном плаще, которая быстро приближалась ко мне

— Страж Афанасий! — закричала я, узнав своего спутника и искренне обрадовалась ему.

— Я так долго тебя искал, девонька, — обеспокоенно произнес Афанасий, оглядывая меня со всех сторон, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке. — Я чувствовал, что вас окутала тьма, но не смог добраться до подземелья. Передо мной будто возникла непроходимая стена. Я был, будто в западне.

Бадик с облегчением забегал вокруг Стража, но вдруг встав передо мной громко сказал:

— Здесь недалеко находится Принт, он…

— Принт? — прервал его Афанасий, его лицо исказилось от гнева. — Зачем вы привели сюда это чудовище. Он не тот, за кого себя выдает. Принт — крыса, погиб ещё в детстве, а это лишь оболочка, в которую проник волшебник-монстр, с целью — завоевать ваше доверие, мою силу и завладеть Лесным ключом.

— Это неправда! Он сумел выжить, — воскликнула я, не в силах поверить, что так легко попалась на уловку мага.

Афанасий покачал головой, глядя на меня. Его лицо выглядело очень сосредоточенным и тревожным.

— Мы должны найти Лесной ключ, как можно скорее, — сказал он. — Но я не смогу защитить вас. Слишком неравны силы. Эх, Анна, зачем ты выскочила тогда из невидимого купола? Ты разрушила нашу тайну, и теперь монстры и волшебники знают, зачем мы здесь.

— Как это исправить? — решительно спросил Бадик

— Мы должны разобраться с Принтом, прежде чем он доберется до Лесного Ключа! Но для этого нам нужно будет разделиться: я пойду по его следам, а вы, последуете дальше, сверяясь с картой и рассчитывая только на себя. Теперь все зависит от тебя, Анна.

— Не беспокойся, я все разрушила — мне и исправлять. Береги себя, — сказала я и решительно посмотрела на Стража.

Афанасий хотел сказать что-то еще, но внезапно растворился в воздухе.

* * *

Я открыла глаза, не понимая, где нахожусь. В ушах до сих пор звучал голос Афанасия: «Ты разрушила нашу тайну.» Слезы потекли из моих глаз. Чувство вины наполнило меня с новой силой. Что на меня тогда нашло? Я долго корила и жалела себя, пока не вспомнила главное. Афанасий во сне сказал, что Принт — это всего лишь оболочка волшебника-монстра. Конечно, это сон, и, на мой взгляд, Принт вполне реально существующий маг, но вдруг. Эта мысль засела в голове и, увидев лежащую рядом собаку, я приготовилась рассказать ему свой сон и посоветоваться, что делать дальше. Но в последний момент передумала. Мне показалось, что в этом помещении все вещи подсматривают и подслушивают за мной, чтобы затем сообщить своему хозяину. А что, вполне может быть.

— Бадик, проснись. Пора выбираться отсюда, соня, — ласково сказала я и погладила пса, тревожно оглядываясь по сторонам.

— Обидно говоришь, хозяйка. Я уже давно не сплю, а просто нахожусь рядом с тобой. Знаешь, не нравится мне здесь. Тревожно как-то. Поскорей бы вдохнуть свежего воздуха и выбраться из этого надоевшего подземелья, — завилял хвостом Бадик, уткнувшись мокрым носом мне в руку и повернув голову крикнул: — Принт, готовь завтрак! Мы проснулись!

Быстро выпив свою порцию зеленой жидкости, мы не стали задерживаться в гостях, нужно было торопиться. Путешествие по подземелью слишком затянулось. Хотелось поскорей увидеть Афанасия, обнять его и рассказать ему о всех наших приключениях. Без лишних слов мы последовали за Принтом по извивающимся коридорам подземелья. Чем дальше мы шли, тем сильнее чувствовались запахи трав и усиливался звук водопада. Мы настороженно оглядывались вокруг, ожидая увидеть мрачное подземелье, в котором мы так долго бродили, но ничего не было видно, словно мы шли по темному тоннелю, освещенному лишь светящимся шаром на ладони Принта. Шли долго, но, когда яркий свет, идущий из арки, больно резанул по глазам, мы поняли, что выход рядом. Не удержавшись, Бадик приготовился бежать вперед, но Принт, зло окликнул его и резко, одним движением руки, создал облако мягкого света вокруг нас. Я внезапно почувствовала легкость во всем теле, а затем мир начал кружиться у меня перед глазами и расплываться.

— Бадик! — успела крикнуть перед тем, как потеряла сознание.

Глава 14. Иллюзии мага

— Аннушка, что с тобой? Мы на месте, как и обещал. Вот уж не ожидал, что простое перемещение в пространстве вызовет у существ из обыденного мира такой эффект. Все, Анна, открой глаза и убедись сама, — вкрадчивый голос Принта проникал прямо в мозг, заставляя его начать работать в полную силу.

Я открыла глаза и обнаружила себя на знакомой поляне, среди выжженной травы и влажной земли. Запах гари резко ударил в нос, не оставляя сомнений, что я вернулась именно в то место, откуда попала в ужасную нору, ведущую в бесконечное подземелье. Я попыталась встать, но слабость в теле и сильное головокружение не позволили мне сделать это. Собрав силы, я села и поискала глазами Бадика. Мой верный пёс лежал недалеко от меня.

— Бадик, ты живой? — испуганно спросила я, пытаясь разглядеть друга.

Собака молча открыла глаза и пошевелила хвостом. Облегченно вздохнув, я сумела подползти к ней и легла рядом.

Я ощущала себя, словно при посадке самолёта. Уши заложило, голова кружилась так, что тошнота подступала к горлу. Вот именно поэтому летать на самолётах я не любила, по поводу этого мы не раз ссорились с Никитой. Я вспомнила наши вечные перепалки по поводу этого и не смогла сдержать слез.

— Поездка на поезде отнимает драгоценное время отпуска. Малыш, не дури. Потерпишь немного, зато сэкономим несколько дней. А мучится лёжа не неудобных полках в поезде — бессмысленное занятие и очень вредное для организма, — говорил Никита.

— Ну что ты такое говоришь, Никита? Ведь в поездке мы проезжаем разные города и наблюдаем малейшие изменения в природе. Это так здорово, согласись! И потом, мы будем вместе наслаждаться общением друг с другом. Когда ещё такое получится в суматохе рабочих будней?

Сколько раз мы ругались из-за этого выбора — не сосчитать. Но сейчас я бы все отдала за то, чтобы Никита был рядом. Мне так не хватало его во всем этом безумии. Хотелось завернуться в его огромные руки и почувствовать родное тепло. И уже совсем было бы не важно, едем ли мы на поезде или летим на самолёте — лишь бы Никита был со мной.

— Малыш, все будет хорошо. Ты вернёшься, а я буду ждать тебя дома, как раньше. Только ты и я. Весь мир будет только наш, — я будто услышала, слова любимого. — А сейчас, Анна вставай, ты должна спасти нас всех. Ты сильная и все сможешь…

— Анна, просыпайся. Что решила проспать весь день? Ты не представляешь, кого я нашел! — Бадик тыкался влажным носом в мое ухо, пытаясь привести меня в чувство.

Я потянулась и села, ободренная своим сном, словно слова Никиты придали мне уверенность и силу. Что ж я и правда все выдержу, только для начала разберусь, что здесь происходит.

Все та же поляна окружала меня. Гарь не исчезла, но уже не так чувствовался. Зелёное солнце клонилось к закату. Сколько же я проспала?

— Проснулась, молодец. Докладываю. Мы — на поляне в мире магов, вернулись обратно, так сказать. Пока ты наслаждалась сном, я все пронюхал и нашел Афанасия, — говорил Бадик.

— Он что, все время был здесь? А почему не искал нас, не бросился нам на выручку? Страж называется. Вот и доверяй ему после этого, — негодовала я.

— Подожди возмущаться, выслушай сначала. Я нашел Афанасия, но он стал каким-то другим. Во-первых, сильно постарел, но самое главное, он не узнал меня, будто забыл представляешь? Ума не приложу, что с ним случилось. Вот чувствовал я, что-то тут нечисто, — Бадик старался говорить тихо, постоянно оглядываясь по сторонам, будто боялся, что нас может кто-то услышать.

Мне стало не по себе. Я встала, разминая затекшее тело, и попыталась рассмотреть в подкрадывающейся темноте, где может находится Афанасий. Я медленно прокручивала в голове информацию полученную от Бадика. Афанасий постарел и потерял память. Вот уж чего точно невозможно было представить, но прежде, чем что-то предпринимать, нужно было попытаться понять, что произошло.

Я увидела костер, рядом с которым на пне сидел седой старик, а рядом с ним, нагнувшись, стоял Принт. Мое сердце сжалось — прав был Бадик, за время нашего отсутствия здесь явно произошли сильные изменения. Я медленно направилась к огню.

— Бадик, надо спокойно во всем разобраться. Может, Афанасий узнает меня. Но в любом случае, мы все выясним. Главное — найти мой рюкзак, ведь в нем спрятана карта. Очень надеюсь, что она цела, ведь без нее все наше путешествие бессмысленно.

— Да брось ты. Карту даже я запомнил, не велика сложность. И судя по состоянию нашего друга, ее уже посмотрели все, кому это нужно. Дело не в этом.

— А в чем тогда? — удивилась я, мысленно соглашаясь с доводами пса.

— Главное, понять, кто сотворил такое с Афанасием. Он ведь хоть и человек, но обучен магии. Не зря он опасался здешних магов.

Мы замолчали, подойдя к костру.

— Здравствуй, Афанасий. Вот мы и вернулись, — я обняла Стража.

— Аннушка, наконец-то. Долго тебя не было, а я сижу вот, жду. Все глаза проглядел. Хорошо, хоть Принт, как и обещал, вас нашел и привел обратно. Знаешь, Аннушка, захворал я. Сил нет совсем, с места сдвинуться тяжело. Да что я все про себя. К столу давай и собаку зови с собой. Эй, собака, как звать тебя? Запамятовал я, — скрипучим голосом с сильным хрипом проговорил старик.

Мое сердце чуть не остановилось от жалости к нему. Что же произошло? Конечно, мы долго плутали в лабиринтах подземелья, но не вечность же в конце концов.

— БАдор, меня звать. Для друзей Бадик, — громко сказал пёс.

— Какое имечко у тебя интересное! Ну что, хороший, будешь кушать? Аннушка, давай подсуетись со скатеркой. Нас покорми и гостя дорогого угости.

Я зашла в шалаш, который из трубчатой травы соорудил Афанасий за время нашего отсутствия, и обнаружила свой рюкзак, который аж засветился от радости, увидев меня. Я засунула руку в потайное отделение рюкзака и с облегчением вздохнула — карта была на месте.

Схватив скатерть, я вышла из шалаша и подмигнула Бадику. Моей собаке не нужно было ничего объяснять дважды. Бадик завилял хвостом, но виду не подал. Разложив скатерть, каждый заказал себе ужин.

— Принт поведал мне о том, как спас вас от неминуемой гибели. Что ж хвала ему. Он хороший, добрый. Решил с собой его позвать. Сама видишь, силушка ушла, а идти надо. Так что завтра к реке пойдем вместе, — старик улыбнулся Принту как самому лучшему другу.

А у меня кошки на душе скрести начали. Я сон свой хорошо помнила, в котором Афанасий говорил, что Принт не тот, за кого себя выдает. Но как старику перечить, тем более в присутствии темного мага? Тут нужно подумать.

— К реке, говоришь? Не знаю, куда вы путь держите, но скажу одно. Река поможет тебе силушку восстановить, Страж. Необычная она, и как все в нашем мире, волшебная. Вот помню давно ещё совсем молодым был, вышел к ее берегам и обомлел от красоты неописуемой. Не удержался тогда забежал в нее и вдруг ощутил, как могучие воды окутали меня с головы до ног, и с каждой их каплей я становился сильнее и мудрее. Ты стареешь, Страж, а ведь срок твоей службы еще не окончен. Я ж понимаю, твои обязанности — тяжелая ноша. Знаю ты сам выбрал свой путь, но объясни мне неужели ты не мечтаешь о свободе от тяжелого бремени, которое ты повесил на себя добровольно? Ты простой человек, а живешь один, нет у тебя ни семьи и ни детей. Это же так противоестественно, — Принт смотрел в глаза Афанасия, не обращая внимания на нас, а мы замечали, что от его слов глаза старика потухли, словно маг сумел вытащить наружу самые сокровенные мысли.

Афанасий вздохнул и опустил голову. По его щеке поползла слеза. Принт говорил тихо и проникновенно. Каждое его слово проникало в душу, каждого из нас. Он говорил по — человечески, правильные вещи, и я полностью была согласна с ним. До чего же было жаль Афанасия, который вообще то подчинил свою жизнь непонятному выбору вместо простого человеческого счастья. Из моих глаз потекли слезы, но внутри все протестовало и от чего-то хотелось подойти к старику и встряхнуть его, но поддавшись тихому голосу Принта, я не смогла даже пошевелиться.

— Эта река может дать тебе не только силу, но и ту свободу, о которой ты давно мечтаешь! Позволь мне помочь тебе.

Принт встал, и не выпуская глаза Афанасия из своих, подошёл к костру. В этот момент воздух вокруг них словно заискрился. Листья на деревьях зашептались, создавая манящую и обволакивающую мелодию.

— Позволь себе расслабиться. Сбрось сдерживающие оковы, — тихо зашептал Принт.

Его голос будто убаюкивал не только Стража, но и все вокруг, кроме Бадика, который незаметно подполз ко мне и потянул за куртку. Я поморщилась и постаралась оттолкнуть пса, мешавшего мне наслаждаться мелодией голоса Принта и леса, но Бадик не отступал, продолжая меня тянуть за куртку. Наконец, я со злостью повернулась к псу и замахнулась на надоедливое животное, но взглянув в глаза пса, я отдернула руку и вздрогнула, словно очнулась. Что со мной происходит?

— Анна, маг гипнотизирует тебя, разве ты не понимаешь? Встань и потихоньку иди к шалашу. Там и поговорим.

У меня внутри все оборвалось. Точно, как я сама этого не заметила. Афанасий никого не видел перед собой, кроме Принта, который затмевал всех, превратившись для него в один миг в друга, единомышленника и спасителя, понимающего его как никто другой. Но что же делать? Принт могущественный маг, тем более совершенно безумный, мнящий себя спасителем мира. Помешай я ему сейчас, и он просто смахнет меня в небытие, как пушинку.

Я, не оборачиваясь, попятились назад к шалашу, а Принт все говорил и говорил, цепко удерживая глаза Афанасия в своих.

— Я вижу в тебе великое сердце, ты — защитник двух миров, а это дар, который многие не могут понять. Я могу помочь тебе использовать этот дар на полную мощь. Давай будем союзниками!

Он подошел к Афанасию вплотную и наклонился, протягивая свою руку.

— Мы вместе сможем стать великой силой в этом мире. Ты — Страж, но каждый Страж нуждается в мудром наставнике. Я, Принт, потомственный маг, приглашаю тебя к союзу со мной…

Я не помню, как добралась до шалаша, спасибо Бадик страховал сзади — иначе я бы точно улетела ещё в какую-нибудь яму или переломала ноги о выступающие корни деревьев. Я не могла оторвать глаз от Афанасия, который услышав последние слова мага бросился к нему на шею, соглашаясь на все. Страшно было видеть, как некогда сильный и уверенный в себе Афанасий, превращался в безвольную куклу сумасшедшего мага. Я должна была остановить этот перфоманс, но как это сделать, не представляла.

— Анна, что делать? Афанасий стареет на глазах, еще немного и наш одурманенный старичок, расскажет ему все тайны Приграничного мира и лично покажет, как открыть ту дыру в небе, — Бадик удрученно смотрел на меня, а я лихорадочно думала. Ответ был рядом, я была уверена в этом, но где?

Я осмотрела шалаш, в который проникал свет от костра и мой взгляд наткнулся на рюкзак, мешок и посох Афанасия. Вот оно что — он забыл свой посох, поэтому не может сопротивляться чарам Принта. Но ведь нельзя подойти просто так к Афанасию и заставить его взять посох. Попавший под созданную магом иллюзию, он не поверит мне. Нужно доказать, что перед ним не лучший друг и единомышленник, а коварный враг, манипулирующий его сознанием.

В голове лихорадочно забегали мысли. Как же я могла забыть? Призрак деда же говорил, что только с помощью зеркала можно увидеть истинную сущность. Я подскочила к рюкзаку и стала быстро искать спасительное зеркало. Что ж такое? Куда оно могло запропаститься? Когда нужно ничего невозможно найти. Я вспотела и заволновалась, представляя как в суматохе похода, зеркало выпало из рюкзака и благополучно лежит себе где-нибудь в волшебной стране.

Выронив рюкзак на землю, я заплакала от отчаяния. Шмыгая носом и вытирая руками глаза, я постаралась успокоится и сосредоточится. Какая я глупая! Вот же оно. Я вытащила зеркало из бокового кармана и счастливо засмеялась.

— Полдела сделано. Осталось придумать как поймать отражение в зеркале Принта и показать его Афанасию, а еще сунуть ему в руку посох, а то старик совсем разум потерял под сладкие речи мага, — глубокомысленно подвел итог мой умный пес.

— Ты, как всегда, прав Бадюша, но думаю сейчас это будет очень проблематично сделать. Нужно дождаться ночи, когда Принт потеряет бдительность. Он же считает нас букашками из обыденного мира, которые ни на что не способны. Вот этим и воспользуемся, — решительно сказала я, обдумывая план действия.

Я вышла из шалаша с намерением пригласить всех ко сну. Афанасий выглядел совсем одряхлевшим, он едва мог двигаться, лишь его глаза с умилением и подобострастием смотрели на Принта, который все также сидел напротив Афанасия и смотрел в его глаза, продолжая одурманивать его своим мягким проникновенным голосом, обещая немыслимые блага, если старик возьмет его в наставники.

— Афанасий, тебе нужно поспать, как и нам всем. Сегодня столько всего произошло. Позволь мне проводить тебя в шалаш, иначе завтра мы не сможем пойти к реке, а ты сам говорил, что время не терпит. Принт, ты не против? — я подошла к Афанасию и помогла ему подняться.

Опасаясь, что Принт помешает мне, я быстро проводила старика в шалаш и уложила на собранную траву. Сама легла на землю недалеко от входа. Принт не препятствовал этому, он проводил нас взглядом, а сам остался снаружи шалаша.

Я намеревалась, не спать всю ночь и наблюдать за магом, но едва положив голову на сложенные руки, задремала. Вдруг я почувствовала, как Бадик лижет мое лицо своим шершавым языком. Открыв глаза, я увидела рядом с собой пса, который пытался мне что-то сказать, но передумав схватил зубами куртку потянул за собой. Я, не раздумывая поползла за ним к выходу из шалаша.

— Смотри, — одними губами прошептал пес.

Недалеко от шалаша сидел Принт, держа в руках мой рюкзак, и тщательно его обыскивал, выбрасывая на землю каждую вещь из него. Я поняла, что он искал карту, вероятно, при помощи своей магии он не смог вынудить Афанасия рассказать о том, где спрятан Лесной Ключ, но сопоставив, мое появление в мире магов, он понял, что карта у меня. Вот гад.

Моим первым побуждением было броситься из шалаша и выбить рюкзак из рук Принта, но маг был очень силен, здесь нужен был другой план.

Меня трясло от страха и негодования. Не придумав ничего вразумительного я посмотрела на Афанасия.

— Бадик, пока я буду разговаривать с Принтом, и искать момент, чтобы незаметно вытащить из кармана зеркало. Твоя задача разбудить Афанасия и дать ему в руки посох. Он должен увидеть его отражение и помочь нам. Иначе все бессмысленно. И, Бадик, постарайся не сильно шуметь, — я взглянула на спящего Афанасия и выбежала из шалаша.

— Привет, Принт. Я смотрю ты еще не ложился, костер охраняешь? — бодро заговорила я, делая вид, что только что проснулась.

Принт, не оборачиваясь поздоровался, загородив собой мой рюкзак и подбросив ветки в костер. Искры пламени на миг ослепили меня, я непроизвольно закрыла глаза, а когда открыла маг стоял рядом со мной, а моего рюкзака и разбросанных вещей вокруг не было.

— Не спиться мне на свежем воздухе. Я ж в подземелье привык, а там воздух сама знаешь, совсем другой, — Принт закинул голову и засмеялся.

Меня аж передернуло, до чего он был уверен в себе, считая, что всех обманул. Принт сел на лежащее на земле дерево и уставился на огонь.

— Ты не будешь возражать, если я сяду с тобой? Холодно что-то, а костер согревает. Хорошо вам, магам. Не спите совсем, а выглядите хорошо. Ни синяков под глазами, ни морщин лишних. А я, наверное, выгляжу совсем как чучело лесное, — я села рядом с Принтом и болтая, вытащила из кармана куртки маленькое зеркальце. — О, боже, скорей бы к реке, хоть голову помою. Это ж надо как плохо я выгляжу! Волосы совсем как пакля стали, а лицо то какое бледное, будто у мертвеца. Ужас. Вот посмотри сам. Или в вашем мире не привыкли смотреть на свое отражение в зеркале?

Я повернулась к магу и быстро поднесла зеркало к его лицу.

Крик ужаса вырвался из моей груди.

Глава 15. Древнее заклинание

Из зеркала на меня смотрело совершенно невообразимое чудовище со сморщенной головой крысы без волос, испещренное гниющими язвами, из которых сочилась черная кровь и сукровица. Небольшие красные глаза вылезли из орбит и соединились с глазницами разбухшими зелеными венами. Изо рта, похожего на кусок рваной кожи, торчали острые клыки, которые были сцеплены друг с другом своеобразным замком. Создавалось впечатление, что, если монстр откроет пасть, эти клыки начнут свое жуткое движение взад-вперед, словно по полозьям. Из верхушки лысой уродливой головы торчали две вытянутые вверх шишки, заканчивающиеся небольшими шариками, которые быстро вращались, возможно, собирая все звуки вокруг и аккумулируя их в искрящийся центральной дуге, расположенной между шариками.

Принт не сразу понял, мой маневр с зеркалом, лишь услышав мой испуганный крик он догадался, что произошло, но было уже поздно — мы теперь видели его истинное обличье, которое он тщательно скрывал ото всех. Темный маг резко выбил зеркало из моих рук. Его мерзкое лицо исказилось от злобы, вывалившиеся глаза налились кровью и затряслись. Он раскрыл пасть и зубы стали выдвигаться вперёд навстречу моему лицу, острый кончик длинного раздвоенного языка, похожего на змею, резко выскочил из недр жуткой пасти, пытаясь если не ужалить меня, то попытаться обвиться вокруг шеи и притянуть ближе, чтобы выдвигающиеся вперед клыки могли быстрее добраться до моей кожи.

Я окаменела, поддавшись гипнозу, чувствуя себя обезьяной, сидящей перед питоном, как в моем любимом мультфильме, не в силах отвести глаза от страшного зрелища. Ещё немного и моя участь была бы решена. Но в тот момент, когда язык чудовища уже коснулся моей шеи и я прощалась с жизнью, посох Афанасия ударил в грудь Принта, отвлекая его внимание от меня. Темный маг охнул, дернулся и замер, не в силах противостоять волшебному посоху Стража.

— Беги, внученька, — прошелестел Афанасий, еле держась на ногах, двумя руками удерживая посох.

Я тотчас закрыла глаза и упала в обожженную траву, чувствуя, как Бадик тянет меня за капюшон куртки, подальше от этого жуткого места.

— Афанасий увидел истинное обличье Принта? — сквозь слезы спросила я, до конца не веря, что осталась жива.

— Да. Мы смогли это сделать, хозяйка. Но я очень сомневаюсь, что наш старичок сможет справится с этим монстром, поэтому ты тут отлежись, а я попробую отвлечь внимание Принта на себя. Афанасий слишком слаб для борьбы. Не поминай лихом, хозяйка, надеюсь ещё увидимся.

Бадик, оттащил меня подальше от Принта, с громким лаем бросился назад, приноравливаясь, чтобы вцепится зубами в ногу чудовища, который обоими руками схватился за посох, пытаясь сбросить то, что пригвоздило его к месту. Но одновременно стремясь и завладеть взглядом Стража, чтобы опять завлечь его в свои сети. Тело Афанасия дрожало от слабости, едва удерживая посох у груди Принта, его глаза наполнялись слезами, хриплое дыхание прерывалось. Он с усилием отворачивал голову от глаз Темного мага, стараясь сосредоточиться на удержании посоха.

— Афанасий, ты сам видел отражение в зеркале. Принт одурманил тебя, пытаясь завоевать твое доверие и выведать наши планы. Ты сильней его и намного мудрее, — я встала и, засунув руки в карманы куртки, попыталась объяснить Афанасию, что произошло, пытаясь вернуть его к реальности.

Мне больно было видеть его бессилие, но я заметила, что мои слова приводили его в чувство. Он с надеждой смотрел на меня, словно ждал продолжения моих слов, как поддержки, вытягивающей его из иллюзий, сотканных умелыми руками Темного мага.

— Я уверена, что для таких случаев есть какие-то заклинания. Тебе нужно вспомнить их и применить. Я помогу тебе во всем. Я твоя внучка и мне ты можешь полностью доверять.

Я видела, как Афанасий закрыл глаза и, перехватив посох в одну дрожащую руку, поднес другую к голове извивающегося мага, который боролся с неугомонным псом, пытаясь сдвинуться с места. Посох Стража обездвижил, но не сломил его силу. Принт сможет быстро оправится, ведь силы Афанасия на исходе, если только старик не произнесет заклинание, которое сможет загнать его во тьму, не уничтожить, нет, а лишь обезвредить на некоторое время, дав нам возможность убраться подальше отсюда и продумать наши дальнейшие действия.

Видя, что Страж медлит, Принт улыбнулся, мысленно аплодируя себе. Что ж, он хорошо поработал, ещё день и Афанасий стал бы совсем ручным, полностью подчинившись магу. Но и сейчас, старик так слаб и одурманен, что память ему больше не помощник. Навряд ли он вспомнит единственное заклинание, придуманное могущественными волшебниками ещё в древности для Стражей, чтобы усмирить самих магов, несущих зло и выступающих против тех, кто добровольно вызвался охранять небесную дверь, запертую Лесным ключом.

— Неужели ты, Страж, поверил этой девчонке из ничтожного обыденного мира? Разве ты не видишь, чего она добивается. Ей нет дела до тебя или до нашей общей беды. Она даже легенду не знала, пока ты сам не рассказал ее. Ей нужны лишь сокровища. Уж тебе ли не знать, как людишки падки на богатство, а заполучив его они забывают все обещания и обязательства. Другое дело я, Афанасий. Мы оба хотим защитить мир от нечисти. Есть только ты и я, объединившись мы сможем противостоять возникшей угрозе. Только со мной ты сможешь добиться всего, чего захочешь: стать сильным, молодым и бесконечно счастливым. Ну же, Афанасий, убери свой посох от моей груди. Она — просто никчемный человек, а я — маг, способный помочь в твоем деле, стать наставником, — Принт, видя замешательство старика, снова начал оплетать своими речами его разум.

— Не верь ему! — закричала я. — Прошу тебя не верь! Он не тот, за кого себя выдает, ты же видел его истинное лицо! Ты сам не нужен ему, он хочет добраться до небесной двери в Приграничном Мире и стать предводителем монстров. Афанасий, смотри на меня, ни в коем случае не смотри ему в глаза. Я помогу тебе. Ещё не знаю как, но помогу!

Я старалась говорить медленно и спокойно, не выбирая слова, понимая, что только моя уверенность удерживает старика от дурмана манипулятора.

Афанасий смотрел на меня, и я видела всю его муку и боль. Он сопротивлялся воздействию Принта из последних сил. Бадик утомленный борьбой с сильным противником не уступал, пытаясь изнурить мага, но я видела отчаяние и усталость моего пса. Афанасий должен вспомнить это заклинание, которое хоть ненадолго избавит нас от хитрого и очень опасного чудовища, иначе мы все погибнем.

Я обхватила себя руками, стараясь унять противную дрожь, колотящую меня изнутри. Нужно как-то подтолкнуть память старика. Но что я могу? Ведь ни один из видов магии мне не доступен. Мысли лихорадочно крутились в моей голове. Эх, если бы я могла создать невидимый купол, мы все смогли бы спрятаться там и придумать, что делать дальше. Но я ничего, ничего не могу. Я лишний балласт в нашем путешествии. Вот если бы я занималась целительством, то смогла бы вылечить Афанасия, и тогда бы… Стоп, вот оно!

Я бросилась в шалаш и схватив мешок Стража, кинулась к нему. Как же я забыла, там же есть какие-то завернутые в тряпку флаконы, может среди них остался то, который может помочь восстановить память.

— Бадик, продержись ещё немного! Не отпускай это чудовище! — крикнула я разъярившемуся псу, намертво вцепившемуся в руку злодея, подбегая к старику.

— Афанасий, вот твой мешок, там есть целительные снадобья, которые сделал ты сам. Вспомни, что ты должен выпить, чтобы хоть на время вернуть себе память. Это очень важно. Постарайся сосредоточится.

Я вывалила содержимое мешка на землю и лихорадочно перебирала его, пока старик отчаянно пытался понять, что я от него хочу. Я собрала, на первый взгляд, совершенно обыкновенные вещи, но ненужные в данный момент, и засунула обратно в мешок, чтобы не мешались, оставив только два маленьких флакона. Из одного из них Афанасий давал пить Аквалисе, после боя и она, несмотря на раны и ожоги, очень быстро пришла в себя. Но из какого? Я схватила склянки и поднесла прямо к глазам старика, но увидела лишь сморщенный лоб и слезящиеся глаза. Его силы были на исходе, и, если я сейчас не найду этот нужный флакон, мы все погибнем, не когда-нибудь в будущем, а прямо через несколько минут. Злобный взгляд посеревшего Принта не давал в этом усомниться. Что делать? Внутреннее напряжение достигло пика, но сознание, что наши жизни зависят от моего выбора, не давала шансов на упаднические мысли.

Я схватила флаконы и поднесла их к своим глазам. В обоих флаконах жидкость была одинакового темного цвета, но запах был разный. Пахучий аромат из одного флакона напоминал запах крапивы и ромашки. А из второго флакона исходил тонкий аромат, похожий на запах моря. Я закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь вспомнить лекцию о целительной магии, которую недавно рассказывал нам Афанасий. Точно, смесь крапивы и ромашки, ещё там был подорожник вроде, использовалась для заживления ран. Значит, мне нужен второй флакон, ведь именно он возвращает силы.

Я, не раздумывая ни секунды более, открыла флакон с жидкостью и вдохнув чудесный аромат, залила несколько капель в рот, доверившемуся мне, Афанасию. На миг он пошатнулся, а я, боясь, что он упадет подставила ему свое плечо, одновременно схватившись обеими руками за его тяжелый посох, приставленный к груди Принта, но именно этого мгновения хватило для того, чтобы Афанасий начал приходить в себя.

Его взгляд стал осмысленнее и светлее, и он вспомнил то самое заклинание, которое его наставник Иерохим вложил в его память одним из первых, считая его самым главным. Заклинание — заградительное слово, которым просветленный Страж мог остановить действие любого мага, направленное против него, защитника Приграничного мира.

Я, затаив дыхание, с восхищением наблюдала на возрождающегося Стража, который расправив согнутую спину, уверенно коснулся свободной рукой лба Темного мага и зашептал слова на неизвестном языке, одновременно похожем на щебетание птиц, уханье сов и чего-то еще непонятного мне, но до боли знакомого и родного. Поднялся сильный ветер и закружился в странной пляске. Он подымал ветви, листья и пыль с земли, окутывая ими Принта, словно заворачивая его в тугой кокон. Рука Афанасия заискрилась серебряным светом, вкладывая просветленную энергию Стража в посох, который он держал. Каждое слово заклинания вызывало яркую небесную вспышку над головой, извивающегося от ужаса, Принта, который не в силах был противостоять древней магии, созданной его предками.

Он был сломлен и плотно завернут в кокон из лесных предметов. Видя свое поражение, Темный маг завыл громко, протяжно, выплевывая проклятия в наш адрес, обещая встретится с нами в аду и отомстить. Внезапно небесная вспышка соединилась с серебряным светом, идущим от Стража, вызывая столп света, направленный на Принта. Раскаты грома с оглушительной силой разорвали тишину, вызывая небольшое землетрясение.

Я упала на колени, пытаясь удержаться за трубчатую траву и обломки корней деревьев, чтобы безумный ветер не утащил меня за собой. Мне было одновременно страшно и захватывающе видеть к чему может привести столь сильное заклинание, но вспышки света в небе сменились кромешной темнотой, не давая оценить полную картину происходящего. Эта какофония мерцающего света, громкого звука грома и свиста ветра вызвали у меня сильное головокружение и тошноту, я теряла силу, сопротивляясь этому, но вместе с тем была счастлива, что смогла помочь Афанасию справиться с собой, своими страхами и иллюзиями, вспомнив, что он Страж.

Последние слова заклинания Афанасий произнес шепотом, после чего все вокруг замерло, словно ничего не было и мне это только привиделось. Наступил рассвет, зелёное солнце волшебного мира осветило поляну, и я почувствовала, что тяжесть на душе, так мучившая меня с момента встречи с Темным магом отступила. Поднявшись, я увидела замершего Принта, сидящего на земле, облепленного грязью и травой. Рядом с ним лежал посох Стража.

— Анна, помоги! — услышала я Бадика и обернувшись вскрикнула.

Афанасий, тяжело дыша, лежал на боку, устремив затуманенный взгляд на обездвиженного мага. Его седые волосы были разбросаны на обожженной земле. Он постарел еще больше, осознавая, что, защитив нас, потерял свою силу, а вместе с тем и магические способности.

Вытирая слезы, я бросилась к Афанасию, одновременно вытаскивая из кармана куртки флакон с драгоценной целительной жидкостью. Каково же было мое разочарование, когда я обнаружила, что флакон, сделанный из простого, но казалось очень прочного стекла разбился, не оставляя шанса вернуть силы старику. Держа в руках осколки, я с отчаянием смотрела то на Бадика, то на Афанасия и не знала что делать.

— Внученька, выхода нет. Тебе нужно оставить меня здесь, а самой двигаться дальше к дереву за Лесным ключом. Я отлежусь пока, подожду вас в шалаше, — еле слышно произнес старик, пытаясь повернуться на спину.

— Ишь чего удумал. Решил увильнуть от похода, в который сам же нас втравил? Ну уж нет. В прошлый раз, когда мы тебя оставили одного, ты умудрился попасть под влияние Принта, вместо того чтобы броситься нам на помощь. Одни проблемы с тобой, старик, — буркнул Бадик и лег рядом с Афанасием, облизав его лицо.

— Я согласна с Бадиком. Уж если идти, то только вместе. Знаешь, мы тебя не бросим, — я была очень благодарна собаке за преданность и правильные слова. — По одному мы точно пропадем, а ведь нам нужно спасти мир от этих расплодившихся повсюду чудовищ. Куда ж мы без тебя? Передохнем, подкрепился и в путь. Я уверена, что, отдохнув ты сможешь вернуть себе магические способности.

Скатерть-самобранка сделала свое дело, придав нам силы. Уложив Афанасия в шалаш, на матрас из травы, я не удержалась и подошла к Принту. Его окаменевшая поза не изменилась за это время, но я почувствовала необъяснимую тревогу, на миг мне показалось, что он моргнул. Умом понимая, что это невозможно, я все равно вздрогнула. Сколько у нас есть времени, прежде чем это чудовище очнется? И как потом нам усмирить его, если Афанасий не сможет воспользоваться своей магией? Нужно убираться отсюда и побыстрей. Я чётко осознавала, что теперь все решения нужно было принимать мне, но от этого делалось очень неуютно. Знать, что от тебя зависят жизни других, тем более близких, страшно. Но рано или поздно судьба заставляет нас сделать это, словно проверяя на выносливость. Что ж судьбы не избежать.

Я решительно повернулась спиной к Принту и подошла к шалашу, чувствуя, что внутри меня зреет уверенность и согласие с самой собой. Оглядев долгим взглядом своих близких, я успокоилась окончательно.

— Давайте поспим, а утром, Афанасий, тебе придется вызвать Аквалису. Нам пора двигаться дальше. И давайте договоримся: решать проблемы по мере их поступления.

Я легла на траву и моментально уснула.

Глава 16. Рассказ Аквалисы

Я проснулась от запаха костра и ощутила, как сильно замерзла. Достав плед из рюкзака, я укуталась в него, вдохнув бодрящий аромат родного дома, и вышла из шалаша, обдумывая наше положение. Мои глаза сразу отыскали Принта, который все также сидел закутанный в своем коконе, не подавая признаков жизни. Облегченно вздохнув, я перевела взгляд на небольшой костер, рядом с которым согнувшись, опираясь на посох, сидел Афанасий и внимательно слушал Аквалису.

Я радостно улыбнулась, подошла к ним и поздоровалась, присев рядом со стариком. Лицо Афанасия сразу озарила улыбка — он прервал разговор и погладил трясущейся рукой меня по голове, словно маленькую девочку. Аквалиса удивлённо взглянула на меня, будто увидела впервые и наклонила голову в знак приветствия. Она с нескрываемым интересом рассматривала меня, пока Афанасий рассказывал, что приключилось с нами, с того момента, когда мы расстались с ней и ее птенцом.

Бадик лежал у ног Афанасия и молчал, немного побаиваясь грозную Аквалису, но увидев меня он не сдержался.

— Афанасий, а как получилось, что ты попал под влияние Принта? Как вы встретились? И почему ты не пошел искать нас?

Эти вопросы мучили и меня, но взглянув на старика, у меня сжалось сердце: ему и так сейчас тяжело, зачем бередить душу? Придет время — сам расскажет.

— И вправду, Страж, что произошло? Как Принт смог завладеть твоим разумом? Я допускаю, что он могущественный маг, но ведь и ты не простой человек. Всё из-за неё, правда? Эта особа из обыденного мира и есть твое слабое звено? — Аквалиса кивнула в мою сторону.

Афанасий медленно поднял голову и посмотрел на меня с отеческой любовью.

— Она моя правнучка. А тебе ли не знать, Аквалиса, что значит потомство? Возможно, ты права насчёт Анны, но скажи мне: разве твой птенец не является слабым звеном для тебя? Я видел твою отчаянную битву за него. Мы все похожи и действуем одинаково, когда есть кого терять.

Аквалиса опустила голову, признавая, что старик прав: защита птенца ценой своей жизни — это ли не любовь и не обязанность каждого родителя?

— Когда ты, Аннушка, выбежала из невидимого купола в темноту этого волшебного мира, я был уверен, что быстро догоню тебя. Схватив мешок и посох, я переступил порог невидимого купола, как вдруг почувствовал человеческое присутствие на поляне. Клянусь, это была ты, Аннушка. Именно ты стояла в двух шагах от меня, тряслась от холода и размазывая горькие слезы по щекам говорила, о том какая ты трусиха: испугалась моих слов о магии. Я подошёл к тебе, радуясь тому, что моя внучка цела и невредима. Ты тотчас бросилась ко мне в объятия — такая маленькая, несчастная, родная и все померкло перед моими глазами. Больше я ничего не помню, лишь то, что рядом с тобой стоял улыбающийся маг Принт, которого ты просила выслушать и поблагодарить, будто он спас тебя, не дав упасть в крысиную нору. Только сейчас я понимаю, что это был морок, насланный на меня темным магом. Что ж, Принт умён и наблюдателен — он сразу понял, как я дорожу тобой, и с помощью моей любви смог воздействовать на мой разум, показав то, что я и хотел увидеть. Что ж, это будет мне уроком: прежде чем доверять глазам, нужно слушать свое сердце, а оно в тот момент сжималось от боли, предчувствуя беду. Но, как бы то ни было, не под силу мне бороться с темным магом. Он слишком силен и искусен в создании нужных ему иллюзий, а я лишь обыденный человек, обученный магией. Эх, предупреждал меня Иерохим.

Афанасий вздохнул, вытирая скатившиеся по сморщенным щекам слезы.

— Да ладно тебе, Афанасий. Я бы тоже поверил кому угодно, если бы с хозяйкой что-то случилось, и кто-нибудь сказал мне, что именно он ее спас. В этом мы все одинаковые. Но ты же смог остановить Принта, обезвредить. Вон он сидит окаменевший и беззащитный, — Бадик подошёл к магу, обнюхал его кокон, поднимая ногу, намереваясь сделать метку.

— То, что ты видишь, дружок, не совсем правда. Да, я остановил Принта, загнав силу мага внутрь его тела. И пока он безвреден, но очень скоро сможет найти выход из лабиринта своего разума, и тогда он будет опасен для нас. Слишком опасен, — Афанасий замолк, сжав посильнее посох.

— Прости меня, — я опустила голову, чувствуя бесконечную вину, за то, что так нелепо выскочила из невидимого купола, не справившись с эмоциями, не думая о последствиях и подвергнув всех нас опасности.

Я не сдержала слез, представив себе Афанасия, который попал в расставленные сети Принта, потеряв силы и магические способности из-за меня.

— Может быть, вы можете нам помочь? — с мольбой в голосе спросила я Аквалису.

— Увы. Мне очень жаль, но вынуждена тебе отказать, дитя обыденного мира. Я не стану бороться с темной магией. Это небезопасно чисто физически, а сейчас я не могу подвергать себя опасности. Мне нужно вырастить птенца, передав все мои знания ему. Ты не знаешь, что просишь. Я сильный маг, и наша битва с Принтом может длиться слишком долго — десятки, сотни лет. Однако, моя жизнь не бесконечна. У меня нет этой сотни лет, понимаешь? В нашем мире, родив потомство, мы ограничены во времени дальнейшей жизни. И это время принадлежит уже не нам, а нашему потомству. Я не отдам свое время, выделенное на обучение моего птенца вам. Он просто не сможет жить в нашем мире без знаний и магических умений и станет таким же, как…

— Как Принт? Вы это хотели сказать? — я прямо посмотрела в глаза Аквалисе. — Там, в подземелье, у себя дома, он рассказал мне, что вы убили его отца прямо у него на глазах, чтобы забрать себе маленького Принта, потому что боялись уменьшить свою жизнь, заведя потомство. Он ненавидит вас больше всего на свете и, возможно, вы виновны в том, кем он стал, пустив в себя нечисть из космоса. Нам нужна правда. Что тогда произошло? Может, зная все, мы сможем понять, как бороться с ним в будущем.

Аквалиса поправила свой костюм, ее глаза почернели от негодования: как могла выскочка из обыденного мира бросать ей упреки, заставляя оправдываться и говорить о том, что давно уже гложет ее душу, отравляя радость материнства.

— Мне больно и неприятно слышать твои речи. Ты, человек, который ничего не знает и не понимает о нашем мире и его законах, обвиняешь меня в трусости и обмане? Волшебный мир давно отделился от вашего низменного мира. Это у вас существуют только два цвета — белый и черный, сквозь призму которого вы видите все кругом. Судить о том, что твоему пониманию недоступно, непозволительно, — Аквалиса нависла во весь свой огромный рост надо мной.

Мне казалось, ещё чуть-чуть — и она от хлещет меня по щекам, словно я маленькая девочка, которая сунула свой любопытный нос в чужой огород. На миг мне стало страшно, но сжавшись внутри в тонкую звенящую струну, я продолжала смотреть ей в глаза. Мне нужна была ее правда, и она поняла это, невольно вздрогнув.

— Афанасий, а внучка твоя далеко не так проста, как кажется, — отведя взгляд от меня, произнесла Аквалиса. — Что ж, я расскажу тебе все, что знаю, а после решим, что делать дальше. Но это тайна, и в мире магов не стоит распространяться об этом на каждом шагу.

Я склонила голову, принимая ее условие.

— Я недооценила Принта, считая его лишь магом, перешедшим на темную сторону, забыв про нечисть, проникшую в небесную дыру во время Великой битвы, — Аквалиса села перед костром, разглядывая пламя облизывающее со всех сторон небольшое дерево, вырванное с корнем во время сильного ветра. Помолчав, она продолжила:

— Я давно уже являюсь Членом Совета волшебного мира, устанавливающем законы на этой земле, разграничивающего зоны влияния и местожительства. Отец Принта был средним магом, одним из многих, но обладал великой гордыней, желая стать не просто одним из Членов Совета, а единственным владыкой мира. Недовольство жизнью и своим скромным положением привело его к мысли, что оба наших мира должны быть едины. Так, считал он, всем будет легче жить. Именно с этой странной идеей он однажды пришел на собрание Совета. Когда мы отказали ему, указав на абсурдность его идеи, он, скрипя зубами от гнева, не дослушав нас, выбежал из зала нашего собрания, затаив злобу. Члены Совета не придали этому значения, пока до нас не дошли слухи, что Крэст, отец Принта, ищет древние заклинания и подготавливает почву для претворения в жизнь своей дикой идеи. Он будоражил умы жителей волшебной страны, уверяя, что, если два мира объединить в одно целое, их жизнь неузнаваемо измениться, прежде всего удлиниться за счёт того, что имея потомство, не нужно будет жертвовать временем жизни, ведь время — это та же энергия и ее смогут восполнить простые люди. Часть жителей нашего мира поверила в это, требуя объединения миров, но другая часть воспротивилась, понимая, что разъединение миров в древности было выгодно всем. Члены Совета разъяснили жителям всю никчемность идеи Крэста: длительность жизни жителей волшебного мира не зависит от объединения миров — мы так устроены — не можем иметь потомство просто так. Ведь наше потомство — это и есть мы, перерождение нас самих.

— Потомство — это ваши клоны? — моему удивлению небыло предела.

Я и предположить не могла, что птенец Аквалисы мог быть простым клоном, выращенным из ее клеток. Что ж это объясняло многое: и то каким образом маги размножаются, и то почему Принт продолжил дело своего отца.

— Разумеется Члены Совета знают, что в обыденном мире наука достигла того уровня, когда ученые научились клонировать себе подобных. Что ж похвально, но люди до сих пор не знают, как сделать клонов осознанными, вложить в них разум. Не сомневаюсь, что когда-нибудь вы поймёте и это, но люди забыли о перенаселенности их части Земли. Вас и так очень много, представь, что будет, если к вам прибавятся разумные клоны. Сможете ли вы сосуществовать друг с другом? Или это вызовет разлад между вами? Однако, маги не должны вмешиваться в вашу жизнь. Это закон. Ваши решения, даже если они неразумны, нас не касаются.

Аквалиса молча взглянула на костер, обняв себя руками.

— Я первой узнала, что Крэст нашел древние заклинание об объединении миров, которое в будущем могло привести к еще одной Великой Битве. Он, вероятно, не задумывался об этом, мечтая стать единственным властелином над обоими мирами. Я догадывалась, что темная магия, которую мы тщательно охраняли от жителей волшебного мира была возрождена им, и однажды убедилась в этом. Он обратился к Совету уведомив его о своем желании завести потомство. Члены Совета увидели в этом только то, что Крэст устал и образумился, забыв свою идею, но мы ошиблись. Да, мы некоторое время наблюдали за ним, но он был так счастлив, готовясь стать отцом, что отпали все подозрения. Жизнь продолжалась, а у каждого из нас были свои дела и обязанности. Безумная идея Крэста забылась нами, но, как оказалось, не им.

Однажды, проезжая мимо жилища Крэста, я услышала, как тот обучает сына основам магии, которая явно не ограничивалась ее доброй стороной. Он показывал Принту артефакты, которые были способны вызвать огромные разрушения в нашем мире. Он обучал его запрещенной портальной магии, показывая сыну, как с помощью энергии стихий вызывать мгновенные перемещения во времени и пространстве. Крест обучал Принта древнему языку жестов и мимики, который был давно забыт жителями волшебного мира. Он готовился к осуществлению своей мечты и поэтому спешил передать сыну всё то, что он разыскал в тайниках подземелья.

Медлить было нельзя, меня окатил холодный душ прозрения. Я поняла, что он вплотную подошёл к разрушению устоев нашего мира, став опасным и абсолютно бездушным тёмным магом. Не раздумывая ни секунды, я, мысленно соединившись с разумами Членов Совета, ринулась в бой, надеясь спасти маленького Принта от пагубного влияния его отца, надеясь, что в его зарождающемся сознании еще не закрепились древние проклятия. Закон суров — тёмным магам не место среди нас, и они подлежат уничтожению. Недаром древнее зло покорилось нашим предкам, они смогли его обуздать и спрятать подальше, вглубь земли, закрыв его суровыми заклинаниями. Что ж Крест знал, на что шёл, распечатывая запретное.

Аквалиса раскалилась. Её человеческий облик начал исчезать, показывая истинное лицо. Грозная четырехкрылая птица вырвалась на свободу. Едва сдерживая процесс трансформации, Аквалиса шумно задышала и, закрыв огненные глаза, отскочила подальше от нас, выдохнула пламя, идущее изнутри. Успокоившись, она подошла к костру, и соединила огонь, усмиряя его и себя.

— Битва между нами была жестокой. Силы были равны. За мной стоял разум и магические возможности всех Членов Совета, за Крэстом — темная магия и древние заклинания. Наш бой длился не один день. Земля на сотни миль пылала от огня и дымилась от кипящей воды. Деревья и трава были выжжены и вырваны с корнем. Птицы и звери в ужасе покинули насиженные места и свои норы, а те, кто не успел были обречены. Мое сердце обливалось кровью — я, Член Совета, выбранная всеми жителями нашей волшебной страны для защиты, стала угрозой их жизни. Но даже видя все разрушения, я знала, что действую правильно. Я быстро слабела, но вся мощь коллективной магии помогала мне в той битве. Мои крылья вновь и вновь сформировали шары, которые окутывали огнем, идущим из моих лёгких. Клюв, словно катапульта, отбрасывал шары, направляя прямо на Крэста. Пытаясь не задеть младенца, я уводила мага подальше от его колыбели, но озлобленный Крэст оставался рядом со своим сыном, оберегая его. Он ослаб и, по большей части, вызывал стихию воды для тушения пожара вокруг младенца. Мы оба были сильно ранены и обессилены, но приговор нужно было привести в исполнение. Я поднялась высоко в небо и, собрав силы, резко полетела вниз, кидая огненные стрелы в темного мага, который и не думал сопротивляться. Последнее, что я увидела в тот день, проникло в мое сердце острой иглой, которую я так и не смогла вытащить по сей день: пылающий Крест берет из колыбели своего сына и спасая его от неминуемой гибели отбрасывает его подальше от поля битвы, а сам, улыбаясь, падает на землю, пригвожденный огненными стрелами, превращаясь в живой факел…

Аквалиса замолчала и покачнулась, притихший Бадик непроизвольно подскочил к ней, пытаясь привести ее в чувство. Аквалиса вцепилась в его шерсть и, открыв глаза, с благодарностью посмотрела на собаку.

— Может, воды? — крикнула я и бросилась в шалаш к своему рюкзаку.

Схватив бутылку, я отвернула крышку и подала ее Аквалисе, которая уже сидела на стволе упавшего дерева рядом с Афанасием.

— Я не горжусь тем, что тогда сделала, но и не жалею об этом. Я выполняла свой долг, защищая жителей нашего мира от влияния темного мага. Моя вина лишь в том, что, потеряв сознание, я упустила сына Крэста. Очнувшись, я долго искала его на поле битвы, но, увы, не нашла. Принт скрылся в подземелье, которое подготовил его отец. Он сумел выжить и стать темным магом, найдя записи и тайники своего отца, — Аквалиса замолчала и повернув голову посмотрела на меня.

— Это все. Надеюсь, моя исповедь поможет тебе понять, что произошло. Крэст — был опасен своей гордыней, но Принт — опасен вдвойне: он вырос, не подчиняясь правилам нашего мира, он одинок и ожесточен, считая всех своими врагами. Он — могущественный темный маг, стремящийся вернуть древние времена. Он — чудовище, объединившееся с небесными тварями, пытающееся ввергнуть оба наших мира в хаос и катастрофу. И самое главное — я не знаю, как его победить.

Глава 17. Течение

Исповедь Аквалисы повергла нас в шок. Наша маленькая компания переваривала услышанное молча и неторопливо, словно пытаясь осмыслить весь масштаб произошедшего. Тишина висела в воздухе, словно плотная паутина из изумления и пустоты.

Во мне боролись противоречивые чувства: сомнения, страх и жалость. Они, переплетаясь между собой в тугой узел, затягивали мои мысли в бушующий вихрь. Умом я понимала, что Аквалиса все сделала правильно — ведь это устои их мира и она должна была исполнить свой долг защитницы. Я понимала, что Крэст посягнул на оба мира, решив их объединить, используя наш обыденный, глупый по его понятиям мир, для энергетической подпитки не столько волшебного мира, сколько своего собственного эго, желая стать властелином объединённого мира. Мне даже не хотелось думать, в чем заключалась эта подпитка и каким образом Крэст собирался собирать энергию с людей. Возможно, он намеревался возродить древние ритуалы человеческих жертвоприношений или что-то ещё более ужасное, превращая людей в сломанные игрушки. А что умно, мы же хорошо и быстро размножаемся. Нас много и природа человека слишком алчна… Чего нас жалеть.

Сама темная магия вызывала во мне отторжение, ведь она была чудовищно опасна для простых людей. Наглядный пример этому сидел перед моими глазами — Страж, еще недавно молодой и здоровый, попал в сети иллюзии обмана, изящно сотканной Принтом, а теперь он слаб и почти полностью лишен своей магической силы. От одного упоминания о темной магии у меня мурашки пробежали по коже, сбилось дыхание, словно невидимая рука плотно сжимала мое горло, а в глазах двоились предметы. Мне было страшно представить, что бы случилось с нашим миром, со мной и моей семьёй, если бы Аквалиса не остановила тогда Крэста. Но все же мое человеческое сердце кровоточило от жалости к маленькому Принту — лишится отца и мучительно выживать, прячась от всех в холодном бездушном подземелье, вынашивая планы мести и веря лишь в свою избранность и уникальность. И самое страшное — я понимала, что Аквалиса не достигла своей цели: Принт последовал за катастрофической идеей своего отца, считая, что он прав, с ненавистью отвергая устои волшебного мира.

Мы старались не смотреть друг другу в глаза, боясь увидеть там отражение бушующих чувств. Но я уверена — думали мы об одном и том же: что делать нам, если сама Аквалиса, Член Совета волшебного мира, только что призналась в своей неуверенности в победе над детенышем Крэста?

Зелёное солнце стояло в зените, освещая своим изумрудным светом все живое на этой части планеты. Мы не замечали времени, погруженные в свои размышления, забыв обо всем на свете. Лишь услышав тяжёлый вздох, вырвавшийся из замершего в коконе Принта, мы очнулись и вздрогнули, испугавшись, что наше время упущено. Бадик подбежал к магу и, обнюхивая его неподвижное, скрюченное, оплетенное травой и землей тело, громко крикнул:

— Афанасий, ты говорил, что он скоро оживет? А никто не знает, сколько времени у нас есть? Может, пора двигаться дальше, а не сидеть истуканами и ждать, когда Принт очнется?

Афанасий тяжело вздохнул и, опираясь на посох, подошёл к магу. Он поднес свою ладонь ко лбу блуждающего в лабиринте темного мага и на мгновение закрыл глаза, пытаясь уловить малейшие движения мыслей Принта.

— Время ещё есть, но Бадик прав — пора двигаться дальше: идти к реке. Принт ищет выход из своего лабиринта, нужно успеть переправится на другой берег.

Страж неуверенно взглянул на нас и вернулся на свое место.

— Я покажу вам путь, но дальше с вами не пойду. Однако знайте: в битве с общим злом мы едины, и вы всегда сможете рассчитывать на нас. Если не я, то любой из Членов Совета, будет способен помочь вам в борьбе. Мы сможем дать отпор Принту, объединившись своими магическими способностями, передав их избранному нами. Но если вы справитесь сами, используя силу Стражей, наш мир будет благодарен вам, — Аквалиса поклонилась и долгим взглядом посмотрела нам в глаза, давая понять, что если мы избавим волшебный мир от темного мага сами, то никто из жителей мира так и не узнает, что именно произошло, и незыблемость устоев их жизни не будет нарушена.

Я вздрогнула. Захотелось сказать в ответ что-то резкое, напомнить о том, что мы находимся в их мире и было бы разумно встать под защиту магов. Но Афанасий положил руку мне на плечо, остудив мою горячую голову, и дерзкие слова обвинения, готовые вырваться из моего рта, застряли там на уровне нервного вздоха. Воздух заискрился над нашими головами, но выручил как ваегда Бадик.

— Нет дорога — это, конечно, здорово, но давайте сначала перекусим. Насколько я понял, нам предстоит опасный переход через реку, а для этого нужны силы. Разложи самобранку, Аннушка. Подкрепиться пора, — Бадик виляя хвостом бросился в шалаш, и через минуту скатерть-самобранка была уставлена различными лакомствами. Мы с удовольствием подкрепились любимыми блюдами, одновременно разряжая обстановку, между нами.

Аквалиса шла первой, возглавляя наш маленький отряд. Афанасий, опираясь на посох, следовал за ней. Затушив костер, я закинула на плечи свой рюкзак и оглянулась на Принта. На миг мне показалось, что его лицо стало оживать, сменяя смертельную бледность на нормальный цвет, а кокон, опутывавший его вот-вот расколется. Но луч зеленого солнца успокоил меня, осветив безмятежную картину покоя на лице мага и целостность кокона.

— Анна, ты решила, что если я пёс, то смогу сам добраться до реки? Нет уж, дудки. Тут все пахнет не так, как дома, так что пошевеливайся давай. Наши друзья уже скрылись за высокой травой, боюсь потеряемся, а нам, сама понимаешь, мешкать нельзя. И, очень тебя прошу, смотри под ноги — хватит с нас подземных приключений.

Бадик, подождал, пока я встану перед ним, и мы дружно побежали догонять товарищей.

Аквалиса вывела нас на тропинку, бегущую между огромной трубчатой травой, и, указав рукой на два больших старых дерева, попрощалась с нами. Она обняла Афанасия и что-то тихо прошептала ему. Подойдя ко мне, она коснулась рукой моего лба и закрыла глаза. В этот миг я почувствовала тепло, исходящее от ее ладони, появилось ощущение лёгкости и спокойствия, словно ее ладонь передала мне силу и уверенность. Аквалиса открыла глаза и, улыбнувшись псу, растворилась в воздухе. Мы с сожалением попрощались с ней и посмотрели друг на друга, понимая, что снова остались одни и теперь точно без защиты — невидимый купол был утерян, а магические силы покинули Афанасия, который едва передвигал ноги.

* * *

До реки оставался один извилистый поворот, и мое сердце затрепетало от радости. Мы почти дошли, и, казалось, все плохое осталось позади, а впереди нас ждало только хорошее. Человек склонен верить в чудо, и я отчаянно в него верила. Из-за деревьев уже можно было увидеть небольшую речушку, текущую посреди поля. Моя уверенность в успехе росла с каждым шагом, а увидев узкую полоску реки, я окончательно успокоилась. Разве это препятствие? Тут и вброд можно пройти.

Огромные, с утра распустившиеся, сиреневые цветы, обрамляли реку с двух сторон. Бутоны некоторых из них были опущены в воду, словно они наклонились, чтобы отведать водной прохлады и искупаться. Быстрым шагом, преодолев последние несколько метров, мы с радостью наслаждались изумительным пейзажем, вдыхая полной грудью насыщенный воздух. День подходил к концу и зелёные лучи заходящего солнца придавали воде изумрудный оттенок. Река манила окунуться в нее с головой, позабыть все проблемы и расслабиться.

Уставшие, грязные и поцарапанным корявыми ветками древних деревьев, мы, не раздумывая, легли на мягкую траву, которая мгновенно подстроилась под наши фигуры, создавая уютные матрасы. На глазах стареющий Афанасий, вытянул натруженные дорогой ноги, и забылся тревожным сном.

— Крепко его прихватило. Может, отойдет? Как ты думаешь, Анна? — вздохнул Бадик, с тревогой глядя на стонущего во сне старика.

— Отойдет, конечно. Но пока мы можем рассчитывать только на себя, — тихо, опустив голову, ответила я. — Нужно отдохнуть и набраться сил. Тут осталось то всего ничего. Если повезет, мы даже не заметим, как окажемся на другом берегу. Здесь самое узкое место реки. Мы справимся, Бадюша.

— Ты, это, поспи, хозяйка, а я постерегу. Не нравится мне здесь. Все эти лютики-цветочки, травинки-пруты — странные какие-то. Кажется, ещё мгновение — и сцапают они нас. Трава скрутит, обовьет, а цветы эти засосут к себе в бутончик и поминай как звали. И купола невидимости у нас теперь нет, сама знаешь. Видать всех как на ладони. Нет. Ты спи, а я начеку буду, как-то мне тревожно.

Я с благодарностью посмотрела на собаку и закрыла глаза. Мой пес — самый умный на свете. Он понимал меня без слов, служил для меня опорой в такой ответственный момент. Как хорошо, что он рядом со мной. Я отчетливо понимала, что все наше путешествие целиком и полностью зависит от меня и моих решений, поэтому нужно отбросить все сомнения и выполнить задачу небольшими порциями: сначала переплыть реку, а уж потом искать Лесной ключ. Уверенность в своих силах, переданная мне Аквалисой, никуда не исчезла, но мне было страшно от мысли, что будет если я не справлюсь. Бадик, словно почувствовав мои мысли, лизнул мой нос и пристроился рядом, согревая меня своим теплом.

«Ты мой самый лучший друг. Когда мы вернемся домой, я обязательно познакомлю тебя с Никитой. Я знаю, вы понравитесь друг другу, ” — улыбнулась я и, подложив руку под голову, заснула.

Проснувшись с восходом солнца, я молча залюбовалась окружающей красотой, впитывая чистый воздух, проникающий в легкие и вселяющий уверенность. Разбудив Афанасия, я закусила губу от жалости: он постарел ещё сильнее, но, опираясь на посох, вполне мог двигаться дальше. Афанасий был слаб и на мой немой вопрос вернулись ли к нему магические силы, он со вздохом покачал головой. Плотно позавтракав, мы двинулись в путь.

Спокойная и глубокая река ласкала шаловливой волной прибрежный песок, словно играя с ним в прятки, накрывая своим волнистым крылом и отпуская. Небольшая ширина реки нас устроила, поэтому мы решили переправляться прямо здесь. Вытащив моток веревки, я с размаху перекинула свой рюкзак на другой берег, освобождаясь от лишнего груза. Сама себе удивилась — как ловко получилось для городского человека, который никогда не занимался спортом. Вот что значит — все зависит от тебя. Силы возросли троекратно, аж приятно стало.

План у меня был простым: сначала реку переплывает Бадик, следом за ним Афанасий, а замыкаю всю эту церемонию я. Бадик быстро переплыл реку. Оказавшись на другом берегу, собака осмотрелась и оттащила мой рюкзак подальше от воды. Несколько раз гавкнула для порядка, оповещая всех о своем грозном присутствии и вернулась к берегу реки.

Афанасий, шатаясь в разные стороны и тяжело ступая, с трудом зашёл в спокойную воду по пояс. Внезапно поднялся сильный ветер, который всколыхнул ожившую вдруг воду. Течение реки стремительно усиливалось, затрудняя движение старика. Афанасий попытался вытянуть из воды посох и протянуть его собаке, чтобы Бадик схватившись за него смог вытащить старика на другой берег, но свирепый рык ветра сбил Афанасия с ног. Река, словно ждала этого. Она туго обвила тело Афанасия водорослями и с довольным ревом понесла вперёд к усиливающемся шуму.

Проследив за рекой, я обомлела. Течение несло Афанасия к водопаду, возникшему казалось из воздуха. Ведь я вчера тщательно обследовала место нашей переправы и не заметила ничего подобного. Откуда тогда столь резкое изменение ландшафта? Вместо идеально ровной местности за ночь выросла гора. Бред какой-то.

Старик, пытаясь сопротивляться ветру, хватался за все, что попадалось под руку: прутья здешней травы, растения похожие на камыши, но все было напрасно. Течение реки и ураганный ветер сбивали его с ног, обливали тяжелым потоком холодной воды вперемешку с песком, не давая двигаться дальше. Могущественные силы природы пытались утянуть его на дно, обрушив всю мощь стихии на немощного старика.

Не раздумывая ни секунды, я обвязала себя веревкой и бросилась в воду. С трудом, преодолевая бешеное сопротивление, я смогла ухватить край длинного плаща Афанасия. Подтягиваясь по нему, как по канату, я добралась до старика, силы которого были на исходе, еще чуть-чуть и он пошел бы ко дну, увлекаемый тяжестью своей одежды. Истошно закричав, я дергала крепкий край его плаща, чем и привлекла его внимание.

Ветер, будто издеваясь над нами, усилил свою мощь, и вода стала подниматься вверх, увлекая нас за собой. Обхватив Афанасия за спину, я подтянула веревку и обвязала старика. Затем с трудом, скрюченными от холода пальцами, распутала узел веревки у своей талии, стащила со старика промокший мешок и привязала его к концу веревки. Дождавшись, когда очередной порыв ветра опустит воду, я кинула неподъемный от воды мешок старика в направлении собаки.

Бадик, не находивший себе место от желания помочь и страха за нас, метался по берегу и громко лаял. Он сразу понял мою хитрость и, увидев летящий в воздухе мешок Афанасия, бросился на него и подмял под себя лапами. Схватив его зубами, он постарался оттащить мешок, как можно дальше от берега, и вернулся к реке.

В этот момент Афанасий, набрав полную грудь воздуха, нырнул, держась за веревку. Я опустила голову в воду и, открыв глаза, наблюдала за происходящим. Остервенелый ветер снова подхватил воду вместе со мной и поднял ее ввысь, разъярённый от ускользающей от него добычи. Но Афанасий уже был спасён. Он с трудом выбрался из воды, а преданная собака помогла ему отползти подальше от набегающих жадных волн. Убедившись, что старику ничего больше не угрожает, Бадик побежал вдоль берега, следуя за мной.

Внезапно ветер, будто послушный в чьих-то руках, стих и вода успокоилась: вернулась в русло. Я, словно спрыгнув с высоких качелей, оказалась снова в воде, уносимая быстрым течением бурной реки, которая гремела и волновалась, словно огромное чудовище, не оставляя мне шансов на спасение. К моему сожалению, водопад никуда не исчез, пугая меня своей неотвратимостью. Я зажмурила от ужаса глаза, слушая громкий шум падающей вниз воды. Все мои попытки бороться с течением были тщетны. Время шло на секунды и спасти меня от неминуемой гибели могло лишь чудо.

Афанасий с трудом поднялся с мокрого берега, встал лицом к реке и, поднеся ладонь с речным песком к лицу, дунул глядя на меня. В тот же миг я ощутила, как невидимая сила приподняла меня над водой, создав подушку из воздуха и песка, одновременно тормозя течение. Бадик с лаем бросился в воду и, борясь с затухающим, но все еще сильным течением реки, подплыл ко мне. Я схватилась за ошейник собаки. Облизав мое лицо, Бадик изо всех сил поплыл к берегу, где нас уже ждал старик.

Он вытащил меня из воды и замотал в мягкий плед. Собака заглядывала мне в лицо и от радости виляла хвостом, укладываясь у моих ног.

— Смотрите, а река успокоилась. Все стало как прежде, и водопад исчез, — крикнул он, глядя на изменившийся ландшафт.

— Похоже Принт приходит в себя и жаждет нашей смерти. Но мы ещё поживем, — Афанасий подмигнул мне.

— К тебе вернулись магические способности, Страж? Это хорошо. А то все на мне, все на мне, — счастливо сказал Бадик, переворачиваясь на другой бок, и потянулся, разминая уставшие мышцы.

Мы дружно рассмеялась, снимая напряжение. Слова благодарности за спасение нам были не нужны — мы были вместе и живы. А значит все хорошо, и мы со всем справимся.

Лишь единственная мысль отравляла наше приподнятое настроение. Принт очнулся и теперь будет мстить.

Глава 18. Помощь Иерохима

Немного отдохнув, мы продолжили наш путь. Сердце замирало от радости, что основная часть такой трудной дороги осталась позади: еще немного и мы достигнем цели путешествия. Где-то там недалеко, раскинув исполинские ветви, стоит огромное древнее дерево, в корнях которого спрятан бесценный клад, способный в одночасье помочь нам справится с нечистью, поселившейся на земле.

Я представляла себе большую пустую поляну, лишенную всякой растительности, посреди которой возвышалось необыкновенное дерево с вечнозеленой кроной, переливающейся крупными изумрудами под здешним солнцем. Ствол дерева слишком толстый — чтобы обойти его, потребовалось бы много времени. Но кто отважится это сделать, тот будет удивлен видом гнезд, расположенных почти на каждой его ветви. Тут так легко и спокойно, что птицы стремятся выводить свое потомство именно здесь, ведь при малейшей опасности листья дерева смогут замаскировать уютные домики пернатых. Только не всем доступно найти то дерево. Не простое оно и показывается лишь избранным. Древняя магия прочно скрыла его от глаз простых любопытных и алчных кладоискателей.

Я улыбнулась своим мыслям и подставила плечо Афанасию, чтобы он мог опереться на него. И он с благодарностью принял помощь. Слишком долог был наш путь, слишком много всего произошло за это время, но мы были почти на месте.

— Афанасий, ты художник ещё тот! Вроде реку перешли давно, а дерева нужного не видно. Собственно, деревьев вообще рядом никаких нет. Как ты карту рисовал, интересно, по рассказам Иерохима или сам нужное дерево видел? Как курица лапой нацарапал, честное слово! Где метраж, где, на худой конец, «шагаш», ну в смысле, сколько шагов идти то нужно? И главное — с направлением ты точно не ошибся? Прямо не знаю, может, уроки рисования у тебя взять, а что я, пожалуй, своей лапой поточнее нарисую. Как думаешь, Анна? — ехидно бурчал идущий впереди Бадик.

Он недовольно сморщил нос, обнюхивая камень, попавшийся на пути, и резко чихнул.

— Бадюша, отстань от Афанасия. Видишь, еле идёт человек. Когда сделаем остановку, тогда и сориентируемся, — тихо сказала я, глядя на Афанасия, который еле переставлял ноги, шатаясь в разные стороны.

Мы рано радовались возвращению его магических сил после моего чудесного спасения на реке. Он так и не смог создать купол невидимости и, глядя ему в глаза, мне казалось, что в них мелькают сомнения, похожие на те, которые вызывал у него Принт, оплетая старика своими иллюзиями. Мое сердце сжалось от жалости и страха. Неужели темный маг все еще властен над мыслями Афанасия? А если это так, значит Принт опять свободен?

— Не шуми, дружок. Карту по рассказу Иерохима рисовал, уж как умел. Картографии я уж после обучился, когда мы с братом мальцами у барина нашего жили, после смерти родителей. Хитёр был, чертяка, сам добраться до ключа хотел. Мечтал обогатиться и ещё большую власть приобрести. Я только потом это понял, когда сам уже Стражем стал, а тогда благодарны мы были ему очень. Он и кормил нас, и наукам обучал, только я будто нутром чувствовал, что не нужно ему дорогу до клада целиком показывать. Вот и нацарапал, как мог. В голове все держал… Кто ж знал, что в такую передрягу попаду: сил лишусь и памяти тоже, — старик сокрушенно вздохнул и пошатнувшись, сел на камень. — Прости, внученька, совсем ноги не держат и в голове туман мысли путает. Отдохнуть надо, подумать. Может, вспомню куда идти нужно.

Я, сбросив рюкзак с плеч, плюхнулась прямо на землю и вытянула гудящие ноги. Мы явно застряли в этом месте. Карта, плотно засевшая в моей памяти, указывала лишь точку, где должно было находится нужное дерево, но не объясняла, как добраться до него. Как назло, рядом не было ничего высокого: ни горы, ни деревьев, добравшись до вершины которых я смогла бы сориентироваться. Да, та ещё задачка, почти неразрешимая, если только… Промелькнувшая в голове мысль, обдала мое тело радостным трепетом. Точно. Про ключ Афанасий узнал у своего предшественника. Вот кто может нам помочь.

Я уже открыла рот, но пёс меня опередил.

— А вам не кажется, что пора звать Иерохима? Дорогу мы не знаем и можем блуждать по этой тропинке бесконечно долго. Нет, конечно, я могу сам поискать, но боюсь заблудиться. Что-то совсем подводит эта волшебная страна мой нюх, — сказал Бадик.

— Ишь что удумал, старика беспокоить. Сами справимся. Отдохну только, а то совсем мысли разбрелись. Как сосредоточится не знаю. Вот ведь хотел помощником вам стать в деле благородном, а стал обузой, — буркнул Афанасий, держась за голову.

— Я согласна с Бадиком. Вызови Иерохима. Непросто так сильно у тебя голова болит. Боюсь Принт смог вывести свой разум из лабиринта, созданного тобой. Он ищет нас, и опять старается подчинить твои мысли своему влиянию, значит времени у нас нет, и мы скоро будем у него как на ладони. Темный маг не смог помешать нам реку перейти, так попробует перехитрить нас сейчас. Посмотри вокруг, здесь явно что-то не так — одинаковая трава, словно скопированная, да тропинка эта бесконечная. Нет ни птиц, ни зверей. Деревья куда-то запропастились. И солнце все время стоит в зените, хотя давно уже пора бы ему садиться. Мне кажется, это темный маг сплел очередную иллюзию, и мы застряли в ней, как в вате. Я так надеялась, что магия вернулись к тебе, но, к сожалению, нет. Она требует больших усилий, а ты совсем ослабел даже купол невидимости тебе сделать не под силу, сам знаешь.

Я встала, подошла к Афанасию, крепко обняв старика, и твердо посмотрела ему в глаза.

— Нам нужна его помощь, Страж. В мире распространяется инопланетная нечисть, ещё немного и Принт сможет объединить ее вокруг себя. Что тогда? Нам нужно добраться до Лесного ключа, чтобы иметь силы для борьбы и охраны небесной двери. Ведь темный маг может скоро добраться до нее и разрушить древние заклинания. А если он, завладев Лесным ключом, откроет эту дверь — мир рухнет. Ничего от прежней жизни не останется.

Я говорила уверенно, а у самой слезы текли по щекам. Перед моими глазами стояла картина ползущих в открытую небесную дыру чудовищ, показанная мне Степаном Тимофеевичем.

— Ты же слышал Аквалису: в битве с темным магом нам никто больше не поможет, слишком щепетильно волшебники относятся к себе подобным. Факт возмутительный, конечно, но это их мир, здесь мы — лишь незваные гости. Только Иерохим сможет остановить Принта, ослабив силу его темной магии или совсем уничтожив его. Афанасий, ты же понимаешь, что Иерохим остается Стражем даже сейчас, передав полномочия тебе. Позови его, пока не стало слишком поздно, пожалуйста.

Афанасий смотрел мне в глаза, заряжаясь моей уверенностью, что выход был только один — вызвать Иерохима и пожертвовать его жизнью во благо обоих миров. Решение было тяжелым, но он его принял, склонив голову перед обстоятельствами, вынудившими его принести непосильную жертву.

Афанасий встал, опираясь на посох, выпрямил спину и окинул долгим взглядом местность, окружающую нас, убедившись в правоте моих слов. Ничего не изменилось: все та же трава и песчаная тропинка, как и утром. Время здесь замерло, вероятно, уже давно. Из его груди вырвался тяжелый вздох, когда он поднес две руки ко рту, сделав своеобразный рупор, и крикнул так громко, что мои уши тотчас заложило, а Бадик от боли закружился и завыл. Многократное эхо раскатилось по колышущейся от ветра траве и разнесло имя древнего Стража. Звук, казалось, резонировал отовсюду, отталкиваясь от тропинки, травы и самого воздуха. Я, обхватив голову руками стараясь спрятаться от этого нечеловеческого шума, больно отдававшемуся в теле, и не заметила появление Иерохима.

Он словно появился из разогретого солнцем воздуха, все в том же сером плаще, но сейчас древний Страж выглядел по-другому, и я с трудом узнала его в высоком статном мужчине. Его спина была ровная, а огромная борода из седой превратилась в серебристую с проблесками темных волос. Из глаз ушла старческая пелена, они светились от радости и гордости. Иерохим словно помолодел на сотню лет, готовясь к последней битве в своей жизни. Он лёгкой походкой подошёл к нам и улыбнулся, блеснув белыми зубами. Обняв Афанасия и мельком взглянув на меня, древний Страж положил свою руку на голову ученика и зашептал:

— Афанасий, ученик мой, вижу ты попал в беду — потерял силу и оказался в ловушке чужих мыслей. Вспомни, кто ты есть на самом деле — ты, Страж Приграничного мира. Ты сильнее, чем тебе кажется. Соберись. Освободи свой разум от чар злого волшебника. Сопротивляйся им. Подумай о главном в твоей жизни — защите небесной двери. Твоя сила в вере.

Я зачарованно слушала голос древнего Стража и следила за каждым его движением. Мне казалось, что я попала на сеанс гипноза в последнем его действии, когда гипнотизер уже будит своего пациента. Иерохим несколько раз провел рукой перед глазами Афанасия, а я обратила внимание на его перстень, надетый на средний палец правой руки, камень которого засветился голубым светом. Тело Афанасия тотчас свело судорогой, он резко согнулся и пошатнувшись выпрямился, разведя руки в стороны, словно впуская в себя этот свет. Я попыталась подхватить его, но Иерохим мягко отодвинул меня свободной рукой. Он обхватил тело нашего спутника и бережно усадил его на камень.

— Как жаль, что ты не вызвал меня раньше, ученик мой, — укоризненно сказал древний Страж. — Ты попал под влияние Принта и пока он жив, ты обречён на слабость и спутанность мыслей. Твои силы иссякают, темный маг питается твоей энергией, как паразит. Он уже здесь, хоть вы и не видите его. Я знаю, что ты сделал с ним на той поляне, но этого мало, поверь. И прошу, не мешай мне сразится с ним.

Иерохим убрал руку, сдерживающую меня, и я бросилась к наклонившемуся к земле Афанасию, едва успев подхватить его. Было видно, что головная боль моего спутника прошла, затуманенный взгляд исчез, уступив место осмысленному, но он дышал все также тяжело, постоянно кашляя и с трудом сидел, опираясь на свой посох.

— Встаньте рядом с ним, существа из обыденного мира и не шевелитесь, чтобы тут не произошло. Сдерживайте Афанасия от попыток помочь мне. Я все сделаю сам, а он пусть исполнит свой долг — защитит наш Приграничный мир от беды.

Иерохим поднял свой посох, обвел им вокруг нас, устанавливая купол невидимости и отошёл подальше.

Находясь в безопасности, мы наблюдали за всеми манипуляциями, проводимыми Иерохимом. Вот он несколько раз провел посохом сверху вниз, повернувшись в разные части света. Вот бросив в ноги мешок, очертил большой круг вокруг себя. Вот достав из кармана плаща темный мешочек, он развязал его и высыпал на ладонь серый порошок, который развеял перед собой. И в этот миг словно с наших глаз спала пелена. Неприметная местность, которая сопровождала нас весь день исчезла. Мы оказались в лесу и сейчас было темно — день давно сменился на вечер или ночь. Принт создал иллюзию в наших головах, и мы блуждали в выдуманном им мире посреди высокой травы, обрамляющей реку, а на самом деле мы довольно далеко отошли от нее и нужное нам древнее дерево уже, судя по карте, было где-то рядом.

Сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди от радости, что наш путь почти завершён и от страха, что мы в ловушке. Прямо перед нами, не поворачивая голову в сторону Иерохима стоял живой и здоровый Принт и улыбался своей самой лучезарно-мерзкой улыбкой. Создавалось впечатление, что он видел нас, но я знала, что купол невидимости надёжно прячет нас от любого мага, даже такого могущественного, как Принт. Однако он, словно смотрел мне в глаза и посылал воздушный поцелуй, окутывая пространство вокруг себя темнотой. Возможно, он и вправду видел нас через мысли Афанасия, которые он все еще цепко удерживал своими чарами.

Я от ужаса схватилась за шерсть собаки и вцепилась в плечо Афанасия, который испытывал похожие чувства. Мы боялись пошелохнуться, затаив дыхание, нам казалось, что малейшее наше движение приведет к катастрофе.

— Довольно забав и хватит представлений, Принт! Ты вновь пытаешься обмануть этих доверчивых душ! Поверь, для тебя все кончено. Ты предал устои своего мира, объединившись с нечистью, проникшей из неба. Я, Иерохим, Страж небесной двери и Приграничного мира, остановлю тебя навсегда! — громко крикнул древний Страж, привлекая внимание темного мага к себе.

Он поднял руку с древним амулетом, выгравированным на перстне, и направил ее в сторону купола. Звуковая волна, рожденная амулетом, отстранила тьму, созданную темным магом, и очистила воздух, лишенный запахов. Перед ним возник Принт, удивленный появлением древнего Стража.

— Это даже не смешно. Чего тебе надо, старик? Твой долг давно выполнен, и ты свободен, передав дела своему ученику. Живи дальше и не мешай мне, бывший Страж. Уходи, и я забуду о твоём существовании, — грозно сказал Принт, словно отмахиваясь от надоедливой букашки, и вновь повернулся в нашу сторону.

— Я знаю, что вы здесь, мои невольные спутники. Если честно, я не ожидал, что вы так глупы, и приведет меня к священному месту: ведь Лесной ключ здесь, не правда ли? Что ж спасибо, за подсказку, — Принт запрокинув голову и захохотал.

Я невольно вздрогнула. Неужели все так нелепо закончится? Этот монстр просто протянет руку и сможет забрать то, что так тщательно охранялось веками. Стена испуга и ненависти исказила мое лицо. Ещё чуть-чуть и я готова была выскочить из купола невидимости и бросится на темного мага с кулаками.

— Стой, Анна. Не делай глупости. Неужели ты не понимаешь, что Принт только этого и добивается? Ты нужна ему, ведь недаром Степан передал карту только тебе. Только ты одна способна взять Лесной ключ в руки. Это место заколдовано древними хранителями, и оно недоступно ни нам Стражам, ни темному магу. Если ты сделаешь этот шаг — все погибнет, и именно ты будешь виновна в этом, — Афанасий с мольбой смотрел на меня. — Позволь Иерохиму выполнить свое предназначение. Только он сможет справится с Принтом. Мы бессильны изменить судьбу, но иногда это бессилие ведёт к величию.

Я посмотрела на Афанасия и сжав кулаки сдержала себя, понимая, что он прав: темный маг не может видеть меня, пока я здесь. Купол невидимости надежно защищал нас от Принта и его манипуляций с нашим сознанием. Мы вынуждены были ждать исхода битвы, сидя в безопасности в этом замкнутом пространстве, чтобы потом стать на защиту мира и победить. Я села рядом со стариком и, затаив дыхание, смотрела на Иерохима, решив про себя, что, если все пойдет не по плану, я все равно попытаюсь помочь ему.

В этот момент древний Страж мысленно обратился к Афанасию, но в этот раз и я услышала его: «Закрой свои уши от его сладостных речей. Ты сам выбрал этот путь, так что иди до конца. Охрана разделенных миров в твоих руках. Не поминай меня лихом».

Слова Иерохима проникли в сердце Афанасия, он будто проснулся после долгой спячки не понимая, где находится и как здесь оказался. Я вдруг увидела, как из его тела вырвалось темное облако, словно кто-то вытолкнул его. Облако извивалось, цепляясь за одежду и волосы старика, пытаясь вернутся обратно. Но Афанасий уже начал сопротивляться влиянию Принта, постепенно избавляясь от тьмы, поглощавшей его. Взор стал ясным и когда последние остатки темного облака растворились над его головой, Афанасий снова увидел мир вокруг в правильных цветах.

Он вскочил с камня, пытаясь бросится на помощь дорогому человеку, но мы с Бадиком повисли на его руках, пытаясь остановить очнувшегося Стража и не дать вступить в неминуемый бой. Он нужен был нам и миру в защите Добра.

Глава 19. Битва

Ну что ж старик, видно совсем наскучила тебе жизнь, если ты решил, что можешь помешать мне, могущественному магу. Или ты выжил из ума, если думаешь, что у тебя хватит сил и сноровки в схватке со мной. Посмотри, как я молод и силен или твои глаза так немощны и покрыты бельмом, — презрительно усмехнулся Принт, стараясь вывести Иерохима из равновесия.

Он развел руки в стороны и резко свёл их локтями перед собой, создавая вокруг себя темную энергию, которая окружила его призрачной парящей тенью, точно копируя все изгибы тела.

Но древний Страж не обратил внимание на его грозную позу и издевательство, лишь коротко усмехнувшись. Иерохим гордо встал напротив Принта, его серебристые волосы развивались будто летели, следуя порывам ветра. Бывший Страж взглянул на Принта исподлобья, с удовлетворением ощущая течение светлой магии, пронизывающее каждую клеточку его старого тела. Он ударил посохом о землю и высек искры, которые окружили голубым пламенем его фигуру.

С первыми ударами магической силы, охватывающими обоих противников, лес вокруг них ожил: деревья зашевелились, перешептываясь листьями, а птицы собравшись в одну огромную стаю, взметнулись в небо и закружились, закричали, защебетали. Вся природа волшебного мира ощущала тревогу, в преддверии страшной битвы добра и зла.

Иерохим вступил в бой с Принтом, бросая вызов силам тьмы, которые окутали светлую душу его ученика. Он сражался со всем злом, которое могло разрушить оба мира, на страже границы которых прошла вся его жизнь. Разве мог он предположить, что когда-нибудь его знания, записанные невидимыми чернилами в огромную книгу заклинаний, будут востребованы? Но Иерохим был готов уничтожить зло — растекшейся по земле, готовой сожрать в одночасье все то, на защите которого он стоял так долго.

Глаза Принта светились злостью, в то время как его руки создавали черные искрящиеся ядра, из центра которых вырывался поток воды, будто из самого воздуха он вытаскивал страшные заклинания. Иерохим выставил светящийся посох перед собой и закрутил его, создавая вращающийся щит, похожий на карусель, которая, соприкасаясь с кипятком, тут же превращала его в лёд. Мощные волны магии колебали воздух, а огонь и вода переплетались в вихре битвы.

Сражение развернулось с неимоверной силой: наэлектризованные молнии-убийцы летали вокруг, огненные шары выпущенных заклинаний осыпались по земле, создавая потоки густого дыма, пламени и воды. Принт в ярости поднял руку и из небытия вызвал поток темной энергии, который рванулся к Стражу, грозя поглотить его, словно черная дыра в космосе. Но Иерохим, с легкостью, создал защитный светящийся кокон. Энергия разбилась о невидимую преграду, а древний Страж ответил мощным ударами, посылая яркие вспышки ледяных кристаллов в сторону Темного мага. Плетение заклинаний магии Света, разгоняющее тьму и противостоящие злу, казалось, давалась Стражу легко, но с каждым новым заклинанием, он использовал крупицу своей жизненной силы, которая невидимой струйкой вытекала из его сердца.

Иерохим смело сопротивлялся противнику, нанося ощутимый урон его темной ауре, пробив ее в некоторых местах и истощив в других. Его движения напоминали звездный вихрь. Вся мудрость тысячелетий и знания всех Стражей Ключа отпечатались на его лице.

Принт, заметив усталость соперника, изматывал его, кружась над ним, или создавая проходы через порталы. Он исчезал, одновременно появляясь с разных сторон, окутывая Иерохима своей темной аурой, пытаясь сломить врага, запутать, испугать. Он был молод, силен и очень опасен.

Но старый Страж не сдавался. Его глаза светились яростью, неизмеримым решимостью защитить этот мир от зла. Каждой клеткой своего тела он боролся за победу, отвергая мысль, что это его последний бой. Но как бы Иерохим не держался, он явно был на пределе своих сил и острый глаз Темного мага почувствовал это. Принт усилил свои атаки и стремительные перемещения. Кипящая вода и огонь окружили магический круг, в котором находился древний Страж. Круг ещё долго мог сдерживать натиск Темного мага, но пробиться внутрь него и нанести последний удар Принт не мог. Свет и Тьма стояли друг против друга, разделенные невидимой стеной, очерченной магическим кругом, и казалось битва зашла в тупик.

Принт, ощутив, что его атаки не срабатывают, посмотрел в сторону, где спрятались путешественники и хитро улыбнулся. Как же до него сразу не дошло- мальчишка! Хотел показать свое могущество перед стариком, быстро расправившись с ним, как с надоедливой мухой. Напрасно. Ведь можно, не напрягаясь сломить Иерохима, также как он сломил Афанасия. Ведь, в сущности, они оба не были нужны Темному магу, но как ручные пригодятся наверняка, если девчонка не сможет найти путь обратно в Приграничный мир.

Принт расслабился и изловчившись в какой-то момент перехватил глаза Иерохима и проник в них, попытавшись воспользоваться своей способностью создавать иллюзии. Он стал показывать древнему Стражу призраков и проекции его самых больших страхов — утрату всего, что тот защищал.

Он создал иллюзию видения открытой настежь двери, которая закрывала открытую дыру в небе, некогда порубленную человеком в яростной битве между людьми и волшебниками. Двери, ведущей в преисподнюю, откуда выползали мерзкие нескончаемые толпы инопланетных тварей. Они разрушали все на своем пути, сметая всех живых существ и саму природу с лица многостраничной земли. Они слишком долго ждали своего часа, и их месть была так ужасна и бесконечна, что мир содрогнулся от ужаса, страха и боли. А помощи ждать было неоткуда, ведь Иерохим, Страж Приграничного мира, не справился со своим обетом. Не смог предотвратить этот хаос. В насмешку его судьбе, твари оставили его в живых, чтоб он видел разрушения всего, что ему дорого, и понял как он ничтожен на самом деле.

— Смотри Страж! — прошипел Принт, — Не отворачивайся! Это ты допустил их на Землю. Это благодаря тебе мы все погибаем. Ты не справился. Как вообще твой предшественник выбрал тебя, ведь ты ничего не можешь? Смотри, как гибнут твои друзья, вон те ничтожные людишки, которые ждали помощи от тебя и защиты.

Иерохим обернулся в сторону невидимого купола и увидел, как там полыхает огонь, услышал стоны и крики. Слезы отчаяния покатились по его щекам. Он попытался повернуться в магическом круге и упал на землю. Его глаза пронзила острая боль, словно чья-то невидимая рука сжимала его глазницы, разрывая их, пытаясь добраться до глаз.

— Посмотри на небо, — продолжал плести свои иллюзии Принт. — птицы плюют тебе на голову, а деревья приготовились вцепиться в твои седые волосы, ведь они гибнут из-за тебя.

Иерохим, увидев это кошмарное зрелище, почувствовал порыв отчаяния, которые накрыли его, как идеальный шторм. Он кричал и пытался оторвать невидимые руки от своих глаз. Он задыхался и кашлял, выдирая волосы из бороды. И он старел — быстро и неотвратимо.

Однако, в тот миг, когда сердце Стража замерло от невыносимой боли, он вспомнил все те моменты, когда стоял на защите своего дела, несмотря на самые трудные времена, не отступая ни на шаг от своего предназначения, не сомневаясь в выбранном пути.

Прислушиваясь к этому внутреннему свету, Иерохим сосредоточил свою магию, позволяя ей проистекать из самого сердца. Старый Страж понял, что иллюзии Принта лишь маскируют истинную силу врага. Он сосредоточился на своем внутреннем свете, что позволило ему раскусить хитрость Принта. Он отстранил свое сознание от своего страха и увидев жуткие иллюзии, сконцентрировался на настоящем — на зеленой трубчатой траве под ногами, которая нежно царапала ему ноги, на криках птиц, кружащихся в небе и на жизни, которая продолжает существовать вокруг него, на его ученике Афанасии, на девчонке из обыденного такого далекого, но родного ему мира и на верном болтливом до невозможности псе с умными глазами, готовым сразиться с любым, кто посягнет на его хозяйку. Удерживая все это в своем сердце, Иерохим с трудом отодрал призрачные руки со своих глазниц и отвёл свои глаза от раздосадованных глаз Темного мага. Он выстоял и в этой битве, выиграв ее.

Схватив с земли свой заплечный мешок, Иерохим достал небольшую шкатулку и, опрокинув ее на ладонь, сдунул в сторону Принта розовый порошок, который тотчас проник в ноздри темного мага. Тот, не ожидая подвоха от старика, подпрыгнул на месте и закрутился юлой от сильной боли, ворвавшейся в его тело. Он взвыл и отшатнулся от светящегося круга, защищавшего Стража. Через мгновение он дернулся и замер, не в силах сдвинуться с места.

Иерохим тяжело вздохнул и тяжело опираясь на посох внимательно разглядывая Принта, будто видел его в первый раз.

Понимая, что Темный маг всего лишь манипулирует его эмоциями, Страж собрал свою энергию и стряхнул с себя страшные видения, как осень сбрасывает листья с деревьев. Он закрыл глаза и обратил весь свой страх обратно против самозваного владыки мира, вызывая в памяти Принта его собственные страхи и неуверенность, связанные с потерей отца, одиночеством и непониманием, потерей контроля и жаждой отмщения.

Сосредоточившись на своем внутреннем свете, Страж открыл свои глаза и увидел истинное обличье Принта — не величественного волшебника, который постиг древнюю темную магию, идущую из недосягаемых глубин воды и земли, а испуганного маленького существа, которому нужна была лишь власть, чтобы компенсировать свои потери. С этой новым осознанием, Страж понял, как ему действовать — он не стал уничтожать Принта, а решил дать ему шанс раскаяния и перерождения, став его зеркалом, отражающим его страхи, возможности и искупление.

Он пожалел его и сделал шаг из спасительного круга своей защиты, но Принт, отверг этот шанс и, почувствовав доброту Иерохима дал отпор, превратившись в огромную крысу, которой и был рожден. Он безжалостно вцепился в шею старому Стражу, вырвав кусок его плоти, разорвав энергетический щит Света, окружающий старика.

Обманутый Иерохим, вытянул руку с перстнем в сторону крысы, изо рта которой текла его кровь. Волшебный амулет сверкнул в темноте, рассекая пространство смертоносным излучением. Принт, ошеломленный неожиданным ударом, пытался сопротивляться, но его магические силы были исчерпаны.

Древний Страж поднял посох, сосредотачивая в нем свою энергию и произнес заклинание, указывая на Принта: «Возвращайся в тьму, из которой пришел! Ты недостоин жизни!»

Тотчас в воздухе вспыхнул свет, и Темный маг, скривившись от страха и боли, рассеялся в воздухе, словно туман, оставив лишь слабый дымок. Иерохим, из последних сил поднес ладонь под этот дымок и сдунул его в небытие.

Радость победы охватила лес, ветви которого зашелестели, словно аплодируя Иерохиму. Птицы с закружились над головой их спасителя, хлопая крыльями, выражая свой восторг победителю. Из нор выглянули животные — их глаза слезились от умиления. Их детёныши, выглядывающие из-за спин родителей, радостно разводили ушами, похожими на лепестки роз.

Анна первая выбежала из купола, сопровождаемая Бадиком. Они запрыгали и пустились в пляс, поддавшись всеобщему ликованию. Бадик подбегал к каждому зверьку и норовил всех облизать своим шершавым языком. Лишь лицо Афанасия выражало скорбь и заботу. Он подбежал к своему старому учителю и упал перед ним на колени, протягивая руки к древнему Стражу отдавая ему дань уважения. Иерохим положил руку на голову Афанасия и счастливо улыбнулся.

Он выдержал этот бой и с честью выполнил свой долг защитника мира.

Иерохим хотел поднять своего ученика с колен и вдруг сильно побледнел, и пошатнулся. Его лицо вдруг резко изменилось — постарело и стало ещё более морщинистым, а волосы и борода на глазах побелели и стали совсем тонкими. Он охнул и стал оседать на землю. Афанасий, первым заметив такие перемены, подхватил его на руки и отнес к дереву, аккуратно посадив его на траву.

— Это… это была моя последняя битва. Магия ушла, — еле слышно прошептал старик, осознавая, что использовав свои последние силы для изгнания Принта, он потерял свою магию навсегда. Иерохим с трудом снял с пальца свой древний амулет и, поцеловав его, зажал в морщинистой ладони.

— Мой друг и ученик, — тихо сказал он. — я благодарен судьбе, что на склоне лет смог внести свой вклад в наше общее дело. Спасибо тебе, что позволил мне вновь почувствовать гордость от того, что я избран был для защиты обоих миров. Я сам выбрал быть Стражем, и никогда ни минуты в своей жизни не жалел об этом, защищая жителей разделенных миров от чудовищ, проникших с неба. Мой долг выполнен до конца. Теперь твоя очередь защищать, то, чем ты дорожишь. Помни, что твоя сила заключена не только в магии, но и в твоём мужественном и добром сердце…

Древний Страж в последний раз посмотрел на небо и вдохнул чистый воздух, отдающий ароматом цветов, и мягко опустился на землю. Из его груди вылетел светлый внутри прозрачный шар и устремился ввысь.

— Иерохим, спасибо тебе. Ты спас волшебный мир от темного мага. Какой был бой. А твой благородный жест. Ведь ты пытался дать Принту второй шанс, а он… Иерохим, — возбужденная Анна бежала к старику, размахивая руками, мечтая обнять его.

Но увидев Иерохима, лежащего на траве, она закрыла обеими руками рот, не веря своим глазам.

— Страж до конца выполнил свой долг и ушел в долину теней, — тихо сказал Афанасий и прижал девушку к себе. В его глазах стояли слезы, но губы были поджаты.

— Не о чем не беспокойся, Иерохим. Мы найдем Лесной ключ, вернёмся в Приграничный мир и расправился с чудовищами, проникшими на нашу землю. Ты сделал главное — уничтожил темного мага, который объединил и управлял ими. И ты, как много лет назад опять спас меня, неразумного. Прости и прощай, мой друг. Спи спокойно.

Афанасий взял с его ладони последний подарок мудрого друга перстень, камень которого засветился голубым светом и содрогнулся в глухом рыдании.

— Анна, не хочу отвлекать Афанасия от горя, но у меня вопрос: похоронить нужно Иерохима, как-то хорошо по-человечески, — потянул за рукав куртки плачущую хозяйку, спросил расстроенный Бадик. Он выглядел потерянным: уши и хвост был опущены. Бадик отводил глаза, но было видно, что он хотел помочь.

Анна взглянула на Афанасия, который опустился на колени и склонил голову. Его плечи вздрагивали от глухих рыданий. Он винил себя в смерти учителя, одновременно понимая, что по-другому поступить было нельзя.

Анна переминались с ноги на ногу, не решаясь прервать прощание и вдруг услышала шум. Со всех сторон к ним шли, ползли и летели обитатели волшебного мира, наполняя воздух тихой музыкой, будто каждый из них вплел свою душу в трогательную песню скорби.

Внезапно с небес спустилась гигантская четырехкрылая птица, и Анна узнала в ней Аквалису. Скорбно сложив крылья, она подошла к Афанасию, нежно подняла его на ноги и, кивнув Анне, отодвинула его от смертного ложа древнего Стража.

Тотчас на землю милые, вечно улыбающиеся животные, положили сплетенные из прутьев и травы носилки и попятились назад. Аквалиса подняла глаза к небу и крикнула птицам, кружившимся в воздухе над их головами. Четверо из них опустились на землю и, поклонившись на четыре стороны, переложили тело Иерохима на носилки. Они встали каждый со своей стороны и по знаку Аквалисы одновременно взмыли с носилками в небо.

— Мы похороним его с честью достойной великого Стража, который пожертвовал своей жизнью во имя всех нас, — гордо вскинув голову сказала Аквалиса, глядя на собравшихся. Она повернулась к Афанасию и обняв его, тихо добавила:

— Поторопись, Страж. Твой поход подходит к концу, и время пребывания в волшебном мире тоже. Слишком многих ты задел, появившись здесь. Но знай — я на твоей стороне, мой друг.

Аквалиса взмахнула крыльями и быстро догнав носилки, возглавила величественную траурную церемонию.

Глава 20. Тени

Мы проводили глазами траурную церемонию, подождав, когда обитатели волшебной страны, скорбно опустив головы, разойдутся, собрали свои вещи и молча покинули поле последней битвы Иерохима. Мы шли быстро, надеясь добраться до нашего пункта назначения еще по светлому. Каждый думал о своем. Я, шмыгая носом, вытирала слезы, скатывающиеся со щек на горло. Афанасий сосредоточено оглядывал местность, боясь пропустить указательные знаки, которые оставил его предшественник, когда тот выбирал место хранения Лесного ключа. Бадик шел последним, обнюхивая траву и помечая дорогу. Купол невидимости Афанасий не ставил, хотя магическая сила вернулась к нему. Он был согласен с Аквалисой в волшебном мире уже все знали об их путешествии и скрываться было бессмысленно. Тем быстрее нам нужно было добраться до дерева и забрать Лесной ключ.

Вдруг лес поредел, и перед нами открылась поляна, посреди которой стояло могучее дерево, крона которого была скрыта седым туманом. Зелёное солнце склонилось за рекой, последний раз осветив изумрудными лучами, казалось пустую поляну, и наступила ночь. Темнота окутала местность, и я невольно вздохнула. Ну почему, когда мы приближаемся к главной цели, нас всегда преследует тьма? Радости от этого не было ни какой. С момента начала моего вынужденного путешествия столько всего произошло, что я скорее чувствовала бесконечную усталость.

Достав фонарик из рюкзака, я осветила дерево и внимательно рассмотрела открывшуюся перед нами картину.

Дерево росло в плотном окружении невысоких молодых порослей, которые тянулись ветвями к своему прародителю из чьих корней началась их жизнь. Они тихо и уважительно скрывали дерево от посторонних глаз, словно охраняя его древнюю мудрость и красоту от любопытных взглядов. Само дерево было очень высоким: чтобы осмотреть его крону, мне пришлось запрокинуть голову, но свет фонаря рассеялся раньше, чем я увидела ее окончание. Опустив взгляд на ствол, я испуганно вскрикнула: в темноте дерево выглядело как старый исполин, испещрённый морщинами. Оно напоминало лицо векового мудрого старца, который задумчиво сдвинул брови и, закрыв глаза, глубоко размышлял о вечном. Его крона, раскинувшаяся величественно и изящно, словно подчеркивала его ум, раскрывая большой лоб. Зрелище было таким необычным, словно сама природа создала памятник всем волшебникам, когда-либо проживавшим на этой земле.

Не удержав своего порыва, я забыла об осторожности и подойдя близко к живой изгороди, резко отшатнулась больно поцарапавшись о колючие ветки, которые при моем приближении развернулись от великана к путникам и превратились в острые пики. Бадик зарычал и постарался найти лазейку между молодыми деревьями, но они будто сомкнули свои ряды. Грозный лай собаки перекликался с предупреждающим звоном их ставшей металлической листвой.

— Назад. Встаньте за мной! — крикнул Афанасий и вытянул вперёд руку с древним амулетом Иерохима, которое засияло так ярко, что ослепило наши глаза. Молодняк вздрогнул, словно давно ожидал именно этого знака, и склонил уже податливые ветви, пропуская нас к дереву, словно открывал портал в другой мир, полный загадок и тайн.

Бадик первым бросился через предоставленный проход к дереву и оббежал его толстый ствол, обнюхивая каждую выемку, каждый выступ. Он настороженно посматривал на исполина, будто ожидал опасности. Я последовала за ним, изумляясь виду дерева, напоминавшего сидящего старика, который вот-вот встанет на ноги и расправит могучие плечи. Встав напротив его «лица», я почувствовала внутренний зов, который манил меня дотронуться до дерева, обнять его. Мне на секунду показалось, что я уже видела это место, была здесь, только когда-то давно, может в прошлой жизни. А может оно мне снилось? Я вдруг почувствовала, что вся моя усталость, разочарование от тяжёлого похода исчезли. Мне казалось, что это закрытое от посторонних глаз место придавало небывалую силу и предлагало необъяснимую возможность — пока непонятную, но такую манящую, что у меня закружилась голова от предвкушения.

Мои глаза заблестели, сердце забилось сильнее и, облизав пересохшие губы, я, следуя внутреннему зову, протянула руку, намереваясь дотронуться до ствола дерева, погладить его, почувствовать его вековую мощь. Лишь грозное рычание Бадика вернуло меня в реальность.

— Анна! — строго прошипел пёс. — Ты что это надумала? А вдруг дерево опасно? Или ты думаешь, что любой может подойти к нему, потеребить за деревянный нос и спокойно уйти? Нет, хозяйка. Здесь подумать надо. Двери-то мы не видим и дупла нет никакого. Афанасий, а ты что молчишь? Где ключ может быть? Может, в корнях поискать? А вдруг ключ сначала закопали, а потом посадили дерево? Оно с тех пор и разрослось.

Я, смутившись опустила руку и стряхнула с себя наваждение. Я посмотрела на Бадика, боясь взглянуть на Афанасия, который молча рассматривал меня, словно видел впервые.

— Если честно, я не знаю, где конкретно спрятан Лесной ключ, — пожал плечами Страж Ключа. — Думал все будет проще и оказавшись на месте, я почувствую его. Но…

Афанасий вздохнул и опустил глаза, коря себя за неразумность. Почему он не спросил об этом у Иеронима, пока была такая возможность. А теперь? Что делать теперь? Стоять и пялиться на дерево, которое совершенно не собирается раскрывать свои секреты никому, даже Стражу этого Ключа? Подумав, он решил попробовать использовать древний амулет, надеясь, что он поможет понять, где спрятан ключ, но сколько он не подносил его к стволу дерева, амулет не действовал, только листва на ветвях дерева сильнее перешептывалась, а брови деревянного лица все больше сходились на переносице.

— Я понял, — тихо сказал Бадик, прижав уши и отступая на безопасное расстояние от ветвей дерева. — Тут не действует твоя магия. Здесь требуется другое. Может, поговорить с деревом? А что? Выглядит оно как живое. Может это заколдованный человек?

Бадик лег на живот и стал ползти к дереву.

— О, благословенное дерево, — проговорил он. — Мы шли к тебе очень давно. Я и Анна с обыденного мира, а Страж Афанасий — с Приграничного. У тебя есть то, что способно остановить монстров, забравшихся в наши миры из неба, инопланетяне по-нашему. Когда-то предшественник Афанасия спрятал Лесной ключ в твоем владении от посторонних глаз обитателей земли, которыми завладела золотая лихорадка. Сокровища замутили их разум, и они забыли основное предназначение Лесного Ключа. Но мы не такие. Мы…

Бадик замолчал, подбирая слова, но потом передумав сел, продолжая рассматривать дерево. Нам показалось, что выражение деревянного лица снова изменилось. Дерево будто ожило: брови приподнялись вверх, а ветви склонились ниже. Дерево, словно удивилась, но больше ничего не произошло. Оно молчало.

Мы уныло смотрели друг на друга. Мы дошли до точки, указанной на карте, но как достичь Лесного ключа не понимали. Я не выдержала первой.

— Если древний амулет Иерохима бессилен и слова Бадика остались без ответа, значит нужно потрогать это странное дерево, а вдруг поможет.

И прежде, чем меня могли остановить, я подбежала к дереву и дрожащей рукой потрогал его «бровей», которые тотчас сомкнулись на переносице, сжав мою руку между собой. В тот же миг по стволу дерева прошла волна и от его ствола отделились светлые сгустки, которые повисли в воздухе. Я от неожиданности отпрянула от дерева, вырвав руку, и запнувшись об корни дерева упала, больно ударившись о спину. Сзади подскочивший Бадик, схватил зубами меня за куртку и оттащил подальше от дерева. Афанасий встал передо мной, пытаясь защитить.

Светлые сгустки стали расти, их очертания изгибались в грациозном танце света и тьмы. И вдруг путники услышали тихий свист, разорвавший тишину. Закрыв уши руками, Афанасий пытался подойти ближе к этим странным Теням, пытаясь выставить руку с древним артефактом перед собой, но Тени с невиданной силой оттолкнули Стража, и он кубарем откатился ко мне, застывшей от восхищения и страха и изумленному Бадику.

«Я, Страж Приграничного мира, вы не можете игнорировать меня. Отдайте Лесной ключ — мой предшественник оставил его в этом месте много лет назад. Вы лишь охраняете его. Издревле Лесной ключ был отдан Стражам. Он не принадлежит вам».

Афанасий пытался разговаривать с Тенями, угрожал им, пытался воззвать к их памяти — но было все напрасно. Тени лишь тихо колыхались рядом с деревом.

Когда силы Афанасия, перепробовавшего все известные ему заклинания были израсходованы, Тени вдруг приобрели человеческую форму и окрасившись в красный свет сомкнули руки в кулаки. Мгновение тишины было наполнено их взглядами, полными угрозы, словно в каждом из них пряталась страшная сила, способная дать отпор любому посягнувшему на их покой. Внезапно Тени переглянулись и одна из них, выплыла вперёд. Мы, не отрывая взгляд смотрели на переговаривающихся между собой Теней, и поняли, что они готова к контакту. Одна их Теней отделилась от дерева, меняя форму и свет приблизилась к нам.

— Если ты Страж, — прошелестел глухой ветер, идущий казалось из самого дерева или от всего этого места. — То передай нам секретный код. И тогда все решится. Он нужен нам. Он нужен тебе. Секретный код.

Тени обступили Афанасия с четырех сторон и закружили его в вихре, быстро переворачиваясь вокруг Стража, вызывая волны страха и непонимания. Афанасий, отмахиваясь и сбрасывая с себя их прозрачные руки, отпрянул от жутких Теней.

— Ты что делаешь Афанасий? Скажи им секретный код и эта свистопляска, наконец, закончится! — крикнул Бадик, пытаясь перекричать сильный порыв ветра, посланный Тенями, но увидев опущенные плечи Стража, залаял от негодования — Я правильно понимаю, мой друг, что ты не знаешь требуемый секретный ход?

Бадик замолчал, понимая, что ему ещё долго придется оставаться здесь.

— Ты не знаешь его, что ли? Ну и ну. Ты слышишь Анна, наш путь был напрасен и, вероятно, уже закончился. Но Лесной ключ мы так и не возьмём, потому что наш доблестный Страж забыл узнать у Иерохима секретный код, без которого наша миссия, увы, провалена.

Бадик с негодованием смотрел на Афанасия, который сидел недалеко от молодых деревьев, опустив голову. Он молчал, соглашаясь с обвинениями, которые пёс сыпал ему в лицо. Да он виноват. Сильно и неотвратимо. Что же теперь делать?

— Бадик перестань, Афанасий ни в чем не виноват. Ты не можешь его судить. Кто же знал, что здесь окажутся эти странные Тени. А вдруг они всего лишь плод нашей фантазии. И их здесь нет. Мы слишком устали. Этот нескончаемый день закончился — пора просто отдохнуть. В сказках моего детства говорили, что «утро ночь перебьет», имея в виду, что все обдумывать и решать нужно только на светлую, отдохнувшую голову. Так что я предлагаю, давайте спать, а наверняка найдется нужное решение.

Афанасий и Бадик с удивлением взглянули на меня. Я решительно стащила рюкзак и достала палатку. Было видно, что отступать я не собиралась. Еще чего. Мы вместе молча установили палатку и открыв полог, зашли внутрь.

— Если кто-то голоден, можете воспользоваться скатертью, а я, пожалуй, ко сну. Может, ты и права, Анна, и завтра выход будет найден. Что ж, было бы хорошо, — неуверенно произнес Афанасий.

Он быстро расстелил лежанку и отвернулся к стене, закрыв глаза. Есть уж точно никто не хотел. Усталость взяла свое. Бадик заснул прямо у входа в палатку, а я, свернувшись калачиком и накрывшись одеялом с головой, начала вспоминать свой путь от начала и до конца, который привел меня сюда, к Лесному ключу.

Я вспомнила дом, в котором было так уютно и спокойно. Вспомнила кресло-качалку, на которой раскачивался призрак моего двоюродного деда. Вспомнила картину Степана Тимофеевича, в рамке которой я нашла карту. И вспомнила ужасную картину нашествия мерзких чудовищ, сыпавшихся с неба и уничтожающих все на своем пути, которую Степан Тимофеевич мне показал. Я оказалась здесь, потому что поверила в себя, поверила, что могу спасти этот мир. Так неужели подойдя так близко к цели, я не смогу забрать то, ради чего проделала весь этот путь? И все из-за каких-то призрачных Теней, требующий секретный код.

Я почувствовала, как мои щеки запылали от злости и возмущения. «Ну уж нет. Ни за что не уйду отсюда без Лесного ключа. Если Теням угодно, пусть заберут сокровища себе. Мне нужен только Ключ, способный покрепче запереть дверь, чтобы ни одна тварь не прорвалась в мой мир.»

Я тихонько достала из наружного кармашка рюкзака монету, благодаря которой прошла в Приграничный мир, и сжала ее в своем кулачке, загадав единственное желание:

«Степан Тимофеевич, дедушка. Ответьте мне. Вы отправили меня сюда и помогали преодолеть все препятствия. Осталось последнее. Что за секретный код требуют от нас Тени, живущие в старинном дереве и охраняющие его тайну? Хотя бы намекните, я пойму…»

Я хотела спросить своих предков ещё о многом, но не смогла — заснула.

* * *

— Эх, девонька, я думал ты сама догадаешься. Но видимо придется разжевать тебе очевидное, — Степан Тимофеевич навис над мной, недовольно сощурив голубые глаза. — Афонька то понятно, только от влияния Темного мага отходит. Куда ему вспомнить. Но ты то сама… Разве непонятно, почему я тебя выбрал. Просто так, думаешь? Ещё чего. Ты хоть и никудышная, по нашим меркам, но сила в тебе есть и способности. Как ты сама их еще не осознала, не пойму. Поди ж думаешь магия только в волшебной стране возможна? Эх молодежь. Велено было мне не раскрывать карты преждевременно. Избранник сам должен понять это. Но глядя на тебя, что-то уж больно сомневаюсь. Это ж сколько времени нужно ждать пока ты сама догадаешься.

Степан Тимофеевич достал из кармана часы и заторопился, будто времени и вправду осталось в обрез.

— Дай мне слово, что не повернешь назад, не испугаешься, Аннушка. Лоб не морщи — положено спросить.

Степан Тимофеевич посмотрел мне прямо в глаза. Я схватилась за одеяло, не понимая, что от меня хочет, внезапно появившийся предок. Я вообще-то, ожидала услышать набор цифр, чтобы передать Теням, а призрак пра прадеда зачем-то говорит обо мне. И главное, совсем не хвалит, а наоборот ругает, вроде. Чего ж я не поняла то за время путешествия?

Я кивнула старику, стараясь побыстрее отделаться от ненужных предисловий. Ясное дело, никуда я не обираюсь уйти отсюда, а испугаться… Так уж столько всего видела, что кажется все выдержу. И вдруг мою голову обожгла совершенно невероятная мысль. Мои глаза блеснули от изумления, боясь вслух произнести то, что поняла внутри себя. А Степан Тимофеевич, увидев искорку в моих глазах улыбнулся и прикоснулся к медальону, блеснув гравировкой родового вензеля.

— Молодец, Анна. Поняла. Не ошибся я, значит. Что ж прощай тогда. Зови, коль нужен буду. Но думаю, не потребуюсь боле, сама до всего дойдешь.

Призрак высокого старика, одетого в бордовый камзол, молча поклонился и растворился в воздухе.

* * *

Я дернулась во сне и, ударившись головой о рюкзак, села, закутавшись плотнее в одеяло, дрожа всем телом. Ну и сон приснился, словно и правда мой предок только что был здесь. А может и не сон — это вовсе…? Сердце колотилось так, что я боялась разбудить своих спутников, но те крепко спали. Я осмотрела палатку и тихо, перешагнув Бадика, выбралась наружу. Зачем их будить? Теперь все зависит от меня. Может, получится все сделать быстро и незаметно, мои друзья ещё не успеют проснуться.

Вдохнув свежий ночной воздух, я сбросила одеяло на траву и несколько раз присела, чтобы разогнать кровь и успокоить дрожь в теле. Взглянула на дерево и, увидев рядом с ним четыре светлых сгустка, сделала решительный шаг по направлению к ним.

«Вы хотите получить секретный код? Что ж вы его получите.»

Глава 21. Испытания

Подойдя к дереву, я поклонилась Теням, которые тотчас окружили меня, окутав еле заметным светом. Я с любопытством рассматривала их призрачные лица, надеясь уловить их реакцию, когда расскажу им интересную новость.

— Вам нужен был секретный код? — улыбнулась я. — Как ни странно, это я. И что теперь нам с этим делать? Где копать, чтобы найти Лесной ключ? Предупреждаю вас: я не сдвинусь с места, пока вы не объясните мне, что все это значит.

Тени придвинулись ко мне ближе, удивившись неожиданным словам. Вероятно, они ожидали, что пресловутым кодом окажется крепкий воин, способный в одиночку спасти мир, или, на худой конец, просто безусый юноша. Но невысокая худенькая девушка — это уже слишком. Они долго рассматривали меня, переговариваясь между собой с помощью еле уловимых знаков, порой бросая в мою сторону растерянные взгляды. Наконец, посовещавшись, они вытянули руки вперед и склонили головы, будто создали надо мной своеобразный купол.

— Мы долго ждали тебя, Избранная, но мы обеспокоены, сможешь ли ты, гостья из обыденного мира, выдержать испытания, для которых была избрана. Чтобы доказать свою силу и мужество, ты должна пройти испытания, которые докажут, что ты достойна держать в руках этот могущественный артефакт, ведь Лесной ключ — не столько сокровище, сколько мощное заклинание от беды, которая прорывается на Землю. Испытания помогут тебе узнать себя с другой стороны. Твоя сила еще спит, подавляемая твоим разумом. Выбор за тобой, — разом зашептали Тени, кружась надо мной в хороводе ветра.

— Я готова ко всему, — не колеблясь ни секунды, выпалила я, не успевая рассмотреть их реакцию. — Давайте побыстрей закончим с вашими проверками. Только и у меня условие есть — моих спутников не трогать, а еще лучше пусть они вообще не узнают, что я подвергаюсь испытаниям. Вы их не знаете — они сразу бросятся на помощь и, наверняка, пострадают. Ну уж нет, я не хочу причинять им боль. Так что, если вы согласны с моим условием, я готова.

— Крепись, испытания будет страшными, но выйдя из них ты изменишься навсегда. — предупредили Тени

— Да не томите уже, не наводите лишнего ужаса. Я все смогу преодолеть. И… — задумавшись на секунду, я скрестила руки на груди для придания своей фигуре более уверенный вид, уж очень волновалась. — И лучше не говорите какие именно испытания мне предстоит пройти.

Я гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела на притихших, явно обескураженных Теней.

— Приступим. — выпалила я.

В тот же миг я очутилась в середине каменного зала, в котором было невыносимо жарко и от дыма совершенно невозможно было дышать. Тотчас я зажала нос рукой, пожалев, что не прихватила из палатки с собой свой рюкзак — там то уж точно была бутылка воды и носовой платок. Но нет — так нет. Я закрыла глаза и постаралась успокоиться. Никто не говорил, что испытания будут лёгкими.

Чуть привыкнув к обстановке, я осмотрелась и увидела прямо перед собой огромный пылающий обруч, закреплённый внизу между камнями. К кругу с огнем вела узкая дорожка, выложенная из неровных камней, на которой я и стояла, собственно. С обеих сторон каменной дорожки была темная пустота — казалось, в зале существовала только эта узкая дорожка и огненный круг в центре.

Я, внимательно смотря под ноги, как учил мой любимый пес, медленно, опасаясь оступиться, пошла в направлении пылающего круга, который пугал меня до дрожи в коленках и одновременно завораживал своей красотой. Ведь огонь всегда притягивает к себе взгляд, неправда ли? Чтобы отвлечься и настроиться на испытание, я постаралась отвлечённо думать не об ужасающем ее огне, ожогах и боли, а о самом круге. «Из чего он был сделан и почему извивающиеся лепестки пламени не прожигали его насквозь, а будто нежно обнимали своими красно-жёлтыми огоньками?»

Смысл первого испытания стал более понятен, но от этого не менее страшен: нужно было пройти сквозь этот пылающий огнем круг. Я поежилась от страха, мужественно отгоняя мысли об отступлении. Наоборот, я была полна решимости, веря, что в нужный момент мне помогут, подскажут, спасут.

Я подошла к огненному кругу и постаралась разглядеть, что там за ним. В тумане дыма я увидела лабиринт, состоящий из огненных препятствий, который окутывался пламенем, словно живой огненный щит, испускающий танцующие языки пламени. Старинные массивные факелы, развешанные на каменным стенах, с горящими фитилями, переливаясь всеми оттенками пламени, освещали мне путь, но искушение отступить назад было невероятно сильным.

Я собрала волосы в пучок, надела на голову капюшон от изрядно потрёпанной куртки и глубоко вдохнула воздух, задержав его в лёгких. Сосредоточившись на своей внутренней силе и решимости, я вошла в круг огня, быстро переступив его ободок. Огонь мгновенно добрался до открытых частей тела и больно обжог их, но я будто не почувствовала боли, стряхнув с себя язычки пламени.

Стены лабиринта трещали и сверкали алым жаром, но я продолжала двигаться вперёд, преодолевая каждое испытание не только физически, но и духовно. Пламя ужасало, испытывая каждый тонко натянутый нерв, терзая сомнениями, но я не позволила огню себя сломить. Я стала его частью, преобразуя свой страх в решимость, а боль — в силу. Я упорно шла вперёд, преодолевая свою сущность человека, задыхаясь от дыма и обжигаясь о пламя, и вдруг заметила, что чем дальше двигаюсь вперед, выбирая новый поворот лабиринта, тем мне становится легче, словно открылось второе дыхание, как в спортивных состязаниях. Удивительно, но я ни разу не ошиблась — будто что-то неведомое внутри направляло меня, указывало путь. Огонь больше не доставал мое тело, скукожившись и став лишь маленьким неуверенным лепестком, который с лёгкостью можно было затушить рукой или просто задуть, а дым рассеивался от ветра, который, казалось, исходил от моего дыхания. Это было так странно, но безумно интересно.

Не удержавшись, я забыла про страх, поднесла руку к горящему факелу и накрыла его ладонью, совершенно не чувствуя боли и вдруг огонь тихонечко облизал ее и уютно устроился внутри ладони прямо по центру. Я повернула ладонь и с любопытством разглядывала своего нового друга, а тот, словно малыш ждал от меня ласки и похвалы. Улыбнувшись, я провела пальцами другой руки по огоньку на ладошке, как вдруг он подпрыгнул вверх, освещая каменную кладку лабиринта. Я едва успела поймать его, подставив другую ладонь, как озорник прыгнул вверх снова и опустился на мой указательный палец. Я рассмеялась — игра затягивала: мне нравилось следить за маленьким шалунишкой, перепрыгивающим с одной моей ладошки на другую. Наигравшись, огонек опустился в центр ладони, всем видом показывая, что больше никуда не уйдет. Мне стало жалко его, но нужно было проверить одну внезапно возникшую идею. Я сжала пальцы в кулак и быстро разжала — огонек, все так же мило пылал в центре ладони. Теперь он стал моим собственным и подчинялся только мне. Я опять сжала кулак и встряхнула руку — огонь исчез. Я сделала обратное действие: встряхнула руку, разжала кулак — огонек появился вновь. Моему удивлению не было предела. Ничего себе — я стала повелительницей огня.

Я на секунду задумалась и, повернувшись в стене, разжала руку и бросила огонь в стену, тотчас лепесток огонька закрутился в воздухе, приняв круглую плотную форму, и ударился о стену, пробив в ней небольшое отверстие. Я подбежала к сквозной дырке, не до конца понимая, что это сделала именно я. «Это вообще, что было, не пойму. Я теперь что, метательница огненных шаров? Вау, как круто!!!”- Я закружилась на месте и захлопала в ладоши, повторяя трюк с огнем ещё раз. Успокоившись, я гордо подняла голову и спокойно пошла дальше к последнему испытанию.

Когда последний огненный барьер был пройден я вышла из лабиринта победительницей, обретая в себе не только чистоту и мощь огня, но и искусство преодоления трудностей и укрепления своей души. Это испытание я выдержала, неожиданно для себя, став повелительницей огня.

Вдруг мои ноги провалилась в мягкий грунт, похожий на мокрый речной песок и порыв ветра бросил в меня брызги воды. Часть из них попала на мои пересохшие губы и я тотчас слизнула их языком, утоляя жажду. От воды разгоряченное тело начало остывать. Я вздрогнула от неожиданности, но дар ветра приняла с радостью, подставив ладони. Неясный шум водопада заставил меня резко повернуть голову. Я с удивлением увидела, что нахажусь на берегу уже знакомой реки, которую ещё недавно мы переходили, спеша поскорей найти Лесной ключ.

Бешеное течение реки уносило ее воды к обрыву. Я постаралась отбежать по мокрому липкому песку подальше от гибельной реки, но порыв ветра подхватил мое хрупкое тело и, будто пушинку, толкнул прямо в середину ревущих волн. Упав в воду, я больно ударилась об ее, будто каменную, поверхность и, на миг потеряв сознание, пошла ко дну. Лёгкие, лишенные целительного воздуха, больно резанули тело, послав сигнал в мозг. Очнувшись, я быстро выплыла на поверхность воды и глотнула воздух. Вдох-выдох, вдох-выдох. Голова раскалывалась, лёгкие расширились и начали сопротивляться, судорогой свело ногу. Я закашлялась и, удерживаясь в воде, стала растирать ногу. Ветер жестоко смеялся мне в лицо, нагоняя волну за волной.

— Отступи. И все закончится. — послышался шепот, накатывающий со всех сторон.

— Отступить — значит не пройти испытание. Ну уж нет! — крикнула я в ответ природной стихии и погрозила кулаком. Вдруг на моей ладони появился огонек и я, обрадовавшись, подбросила его вверх, дав ему свернуться в огненный шар, который тут же запустила позади себя. Вода вмиг забурлила, разозлилась и, изменив направление, стала закручиваться в водоворот, который подхватил меня и понес к своему центру.

Не дожидаясь, когда водный вихрь затянет меня в свои объятия, я набрала полную грудь воздуха и нырнула в центр водоворота, надеясь поднырнуть под ним, представляя себе каменный мост через реку, который вырастает прямо со дна реки. «Я справлюсь, „- убеждала себя, пока мое тело словно извивающаяся рыба плыло на глубину. Вдруг моя рука во темноте наткнулась на каменное препятствие. Я подплыла поближе и, проведя рукой перед собой, с трудом разглядела ступени. Забравшись по ним наверх, я оказалась на мосту, который прочно стоял на земле, опираясь на железные балки.

Я села прямо на мост и, отдышавшись, посмотрела вниз: водоворот исчез, и река вернулась в привычное русло. Я внимательно осмотрела этот мост. Когда мы переходили реку в прошлый раз его не было, даже поблизости. «Что это? Другая река или все-таки та же? Тогда как тут мог оказаться этот мост? Уж наверняка бы Аквалиса предупредила бы нас о его существовании, после спасения ее птенца от жуткого Принта». Погладив перила моста, я внезапно дернулась от невероятной догадки: этот мост — плод моей личной фантазии. Мыслеобраз, вызванный в момент наивысшей угрозы. «Ничего себе. Получается, я могу одушевлять придуманное.» Я с трудом понимала, что происходит, но доказательство твердо стояло над водой.

Я легла на живот, обхватив двумя руками мост, и взглянула вниз, опустив голову. Злой ветер тотчас растрепал волосы и попытался оторвать мои руки от кромки моста. Я ухмыльнулась и тотчас представила, как из реки поднимается фонтан, бьющий по ветру острой струйкой, словно душ-шарко. В тот же миг из воды вверх ударила сильная струя и ветер, отпустив мои руки, обратился против воды.

А я — победительница, не обращая внимание на битву ветра с водой, спокойно спустилась с моста и оказалась на той же самой поляне, где росло странное дерево, похожее на задумчивого человека.

И это испытание я прошла, проявив не только свои навыки плавания и физическую выносливость, но и способность преодолеть свои внутренние страхи и сомнения. Я нашла в себе силу и спокойствие, чтобы преодолеть испытание, руководствуясь интуицией и доверием к своим способностям. Теперь у меня появилась ещё одна магическая сила — оживление своих мыслей.

Я подошла к дереву и провела рукой по его стволу, вызывая Теней, но опять почувствовала глухой зов, идущий изнутри дерева. Я непроизвольно закрыла глаза, словно приглашая дерево к разговору, и увидела старого человека, одетого в серый плащ, как у Афанасия. Его седая борода дотрагивалась до земли, голова была опущена. Он сидел у костра и шевелил поленья палкой с набалдашником в виде льва, похожий на посох.

— Приветствую тебя, Избранная, — величаво произнес старик и я увидела его лицо с густыми бровями и открытым лбом. Это лицо напоминало облик самого дерева. «Неужели опять я сама оживила его?» Я открыла глаза и сделала шаг назад. Дерева на месте не было.

— Ты удивлена? Напрасно. Ты изменилась и мир рядом с тобой меняется. Ты сама его меняешь, — старик улыбнулся и его морщины на его лице разгладились.

— Здравствуйте. Значит вы и есть дерево, к которому вела карта? Неожиданно, — я покраснела и подошла ближе к костру, протянув к нему озябшие руки. Села прямо на траву, сложив ноги крест-накрест. — Вы извините, что побеспокоила вас, но каждый раз прислоняясь к стволу, я слышала манящий зов, словно изнутри дерево о чем-то хотело поговорить со мной.

Я завороженно смотрела на огонь, скрывая желание подойти поближе и прикоснуться к языкам пламени. Мне так хотелось погладить его, почувствовать свою силу над ним. Я с трудом отвела глаза от костра и смутилась.

Старик внимательно разглядывал меня, уловив мои чувства.

— Что милая, любуешься огнем? Поиграть с ним хочешь? Хорошее дело, только знай сила в тебе появилась не для игр и забав, а чтобы в нужный момент ты могла использовать ее во благо общего мира. Но об этом потом.

Старик поднял бороду с земли и, поглаживая, разложил ее на коленях.

— Ты правильно поняла. Звал я тебя. Подарок хочу сделать — посох свой вручить.

Он поднял посох и погладил набалдашник. Лев повернул к нему голову и замурчал, словно кот.

— Вижу приобрела ты силушку магическую, да не знаешь, как применить ее. Пугаешься ее. Учиться тебе надобно многому, но времени у нас нет. А этот малыш поможет тебе усилить и направить энергию, приобретенную в нужное русло, так сказать.

У меня заблестели глаза, когда я взяла в руки посох старика. Палка уменьшилась в размере, под стать моего роста и я, уперевшись на набалдашник сделала несколько шагов перед костром. Я вдруг почувствовала, как через посох проникала мощная энергия и струйкой разлетелась по каждой клеточке моего тела. На душе стало так легко, спокойно. Теперь я была уверена, мне все по плечу.

— Посох этот будет служить напоминанием о мудрости и ответственности, необходимой для использования магии. Уважай свою силу, но используй ее для защиты слабого. И для битвы со злом пригодится. А захочешь поговорить с кем, потри голову льва. Вообще, сама разберёшься.

Я так увлеклась разглядыванием нового артефакта, теперь по праву принадлежащего мне, что не заметила, как старик, спрятав бороду в плащ рассеялся в темноте, лишь поскрипывания догорающих поленьев, напоминало об его присутствии.

— А где все-таки находится Лесной ключ? — я подняла голову и открыла рот от изумления: старик исчез, а на месте костра опять росло дерево, которое ласково улыбалось.

Ну и дела. Опять самое главное забыла узнать. Я с досадой посмотрела на дерево и стукнула посохом о землю.

— Уважаемые Тени, я прошла все ваши испытания. Не отступила и не сбежала. Теперь попрошу отдать мне Лесной ключ и не препятствовать нашему возвращению в Приграничный мир.

Внезапно поднявшийся ветер, застал меня врасплох. Я, не удержавшись, несколько раз повернулась вокруг себя, пока не сообразила использовать посох по прямому назначению. Оперевшись на него, я чихнула, от поднявшегося пепла, а когда он рассеялся передо мной стоял светлый одноэтажный дом овальной формы.

Глава 22. Выбор

Я не удивилась. Чему уж тут удивляться, когда находишься в волшебном мире, где невероятные события сменяются так быстро, что еле успеваешь за ними. В этом мире все было другим и непривычным: и вода, и воздух, и обитатели. И этот дом, напоминающий белый баклажан без окон и дверей, прекрасно вписывался в обстановку. Непонятно было одно: где у этого «баклажана» вход?

Опираясь на посох, я обошла дом со всех сторон и подошла к самому тонкому его краю. Несколько раз постучала посохом по нему и прислушалась. Ни один звук не нарушил полнейшую тишину.

— Господа, Тени. Я уже здесь. Моя часть договора выполнена, — медленно произнесла я, но ответа не последовало.

Я закрыла глаза и представила себе, что на краю самого тонкого места дома есть дверь. Такая деревянная с круглой ручкой. Я сама такую видела в детстве, когда приезжала в гости к бабушке в деревню. Та дверь еще так противно скрипела, словно пила скользила по металлу.

Я прикоснулась рукой к «баклажановому» дому и почувствовала, как рука наткнулась на деревянную дверь. Открыв глаза, я схватилась за ручку и повернув ее против часовой стрелки, потянув на себя. Противный скрип открывающейся двери разрезал тишину, и я улыбнулась: «Так им и надо.»

Заглянув внутрь странного дома, я увидела светлую комнату без окон. Переступив порог, я оказалась в большом зале, посередине которого прямо на полу стояла огромная чаша с совершенно чистой холодной водой. Сама чаша была сделана из неизвестного камня, который переливался разным цветами, смешанными друг с другом. Они будто плыли внутри стенок чаши, подчиняясь неизвестному течению. Это было так красиво, что я, залюбовавшись видом, не заметила, как от стен отделились Тени и, подплыв к чаше, прикоснулись своими прозрачными руками к воде, моментально приобретая телесную форму.

Отшатнувшись от неожиданности, я увидела перед собой величественных древних магов, представленных в их истинном облике. Одетые в одежды времен далекого прошлого, они будто излучали сияющий свет, и я почувствовала, как от них исходит вековая мудрость, сила и могущество. Они больше не угрожали мне, но была в них какая-то непостижимая загадка.

Я отступила на несколько шагов назад и внимательно рассмотрела древних волшебников, пока они, опустив бокалы в чашу пили воду. Их было трое: двое мужчин и женщина. Они были одеты в длинные красные мантии, украшенные загадочными символами и рисунками, среди которых Я рассмотрела два Солнца, Луну и безвесельную лодку, которая будто плыла по реке. На каждой мантии был изображён двойной мир, разделенный горой, на вершине которой стоял седовласый старик в светлом плаще держащий в руках посох. Я непроизвольно крепче сжала свой посох и погладила пальцем голову льва, вглядываясь в этого старика. Я даже не удивилась, когда поняла, что на них изображён Страж, охраняющий спокойствие и целостность обоих миров. Символы мне были неизвестны, но они явно обозначали какие-то древние заклинания.

Я с таким интересом разглядывала их мантии, что не обратила внимание, как комната преобразилась. Это уже была не просто комната, а зал с огромными витражами, на каждом из которых был изображён один из присутствующих волшебников в полный рост. Но на витражах они были молодыми в самом расцвете их сил. Чаша с водой уменьшилась и стояла посредине круглого стола, по одну сторону которого на царственных креслах восседали древние маги. Один из волшебников указал мне на старинный массивный стул по другую сторону стола, приглашая занять его, куда я удобно устроилась, поставив свой посох рядом.

— Приветствуем тебя, Избранная. Ты с честью прошла все испытания, которые укрепили твой дух и разум, — величественно произнес старейший из присутствующих магов и наклонил голову. — Не скрою, смотрел на это с некоторой долей скептицизма. Откуда в такой хрупкой представительнице обыденного мира такая воля и сноровка? А интересно, когда ты приручила огонь, ты почувствовала, как он изменил тебя? Страх ушел, пришло понимание, что ты все можешь, так ведь? А кто научил тебя оживлять свои мысли? Неужели Страж, который пришел вместе с тобой? У нас много вопросов к тебе, но больше всего ответов на твои вопросы.

Он говорил медленно и протяжно, словно пел. Его голос звучал как стройные ноты древнего гимна, и я поначалу не понимала смысла слов, а лишь прислушивалась к его звучанию.

— И я, Анна, житель обыденного мира, приветствую вас, — высокопарно произнесла я и поклонилась древним магам. — Мне кажется, после прохождения испытаний огнем и водой, я обрела полную гармонию и баланс своих внутренних сил и возможностей. Я словно родилась заново и только учусь разбираться в жизни. Спасибо вам за это необыкновенное перевоплощение.

— Испытания огнём и водой выбраны нами не случайно. Это два крайних элемента природы — огонь символизирует страсть, силу воли и решимость, в то время как вода олицетворяет спокойствие, интуицию и эмоциональную мудрость. Они представляют собой символичные вызовы, которые не только проверили твои силу и мужество, но и послужили инициацией в магический мир, где элементы становятся средством для внутреннего преображения и возможности преодоления самых трудных испытаний.

Я слушала седого мужчину, сидящего перед ней, и не верила ему. Я что стала волшебницей? Ничего себе. Значит, теперь мне все под силу — и сразится с монстрами-соседями, и вернуться домой, просто подумав об этом?

— Не торопись, Анна, в своих мыслях. Инициализация ещё не предполагает, что ты полноправный маг. У тебя нет знаний, а оживление мыслей — лишь первый опыт и он не всегда будет удачным. Ты должна ещё всему учиться. Главное, что у тебя есть потенциал стать великой волшебницей и ты готова принять на себя ответственность за магическое наследие.

Глаза древних магов засияли от радости, они улыбались, видя в мне свое продолжение, а я с уважением чувствовала, как от них веет мудростью веков, когда магия была частью повседневной жизни.

— Мы забыли представиться. Я, Элиас — заклинатель. Это, — он указал рукой справа от себя на мага, с загадочным взглядом, в которых будто отражался восход и закат двух солнц. — Лунгар, он знает все тайны природы и связь с живым миром.

Худой старик с торчащей вперёд небольшой бородой наклонил голову.

— Мирра, — представилась женщина, поосмотрев прямо на меня. В ее глазах я вдруг увидела себя, но совершенно другую. Вместо обычной девчонки в джинсах и потрёпанной куртки, с длинными грязными и взлохмаченными волосами, в глазах Мирры отражалась красивая девушка в зелёном платье, волосы которой, украшенные полевыми цветами, были заплетены в косу.

Я невольно осмотрела себя и вскочила со стула: моя любимая куртка и удобные джинсы исчезли, а вместо этого на ногах были удобные ботинки, сшитые из травы, листьев. Изумрудное платье, под стать Солнцу этого мира, плотно облегало мою грудь к низу расширяясь, словно распустившийся бутон. А благоухающие от аромата цветов волосы, были заплетены в одну тугую косу. Я тотчас подумала о зеркале, как оно тут же словно выросло из-под пола. Отражение в зеркале вызвало у меня бурю эмоций: я с восхищением рассматривала себя, не узнавая. Этот образ, созданный магами, мне очень нравился. Он подчеркивал ту доброту и нежность, которые невозможно было представить в прежнем наряде. Платье было очень удобным, не стесняя движений, одновременно подчёркивая изящную женственность. Цветы, вплетенные в косу, подчеркивали красоту и персиковый цвет кожи.

Я, забыв, где нахожусь крутилась перед зеркалом, бросая восхищённые взгляды на свое отражение. Но больше всего мне понравились ботинки, в них было так комфортно: ноги были не только защищены, они словно перестали чувствовать усталость. В них было тепло и уютно. В удобстве они не уступали кроссовкам, но по красоте намного превосходили их. Как я была хороша в этом наряде. Предпочитая носить джинсы и небрежно затягивать волосы в конский хвост, я и не думала, как измениться мое отношение к своей внешности, пока не увидела свое отражение в этом зеркале.

— Ты прекрасно выглядишь, Анна. Думаю, этот образ очень подходит тебе, — улыбнулась Мирра и я радостно захлопала в ладоши.

— Вы просто чудо. Я никогда бы не подумала, как это будет удобно и красиво.

Я, не справившись с эмоциями, подбежала к волшебнице и обняла ее, чем вызвала смущенную улыбку у той.

— Что ж, в этом наряде, ты не только будешь выглядеть по-другому, но он подчеркивает все изменения, произошедшие с тобой, — Мирра легонько отстранилась от моих обьятий и снова стала неприступной. Я, смутившись, поглаживая цветы на голове, вернулась на место, вспоминая зачем мы вообще здесь собрались.

— Спасибо вам, за такой подарок, но давайте вернёмся к Лесному ключу, — помедлив, чтобы дать себе время успокоится, произнесла я. — Мы пришли забрать то, что Стражи сохранили в волшебном мире. Земле, а значит обоим мирам, грозит опасность. Как вы знаете в обыденный мир проникли монстры ещё тогда в великой битве между нашими мирами. Они поселились рядом с моим домом и хотят завладеть Лесным ключом, чтобы открыть дверь и впустить нечисть на Землю. Я сама видела чудовищ и очень хочу, чтобы они исчезли.

«Тогда можно будет спокойно жить дальше» — промелькнула не высказанная мысль.

Я вдруг заметила, что лица древних магов изменились. Они словно закрывались от моих слов, не желая слушать. Я внезапно почувствовала, что им все равно. Лесной ключ, который давно уже спрятан в их мире, является для них лишь символом могущества магов. Сначала я усомнилась в своих мыслях, но потом поверила в них: они не хотят отдавать ключ, мечтая навсегда оставить его в их мире. А может, Лесной ключ поддерживает их призрачную жизнь?

— Если вы думаете, что волшебный мир в безопасности и чудовища живут только у нас, вы ошибаетесь. Разве вы не знаете, что Страж Иерохим пожертвовал своей жизнью, чтобы избавить ваш мир от темного мага Принта? И, кстати, ваши могущественные маги не помогли нам бороться с ним, — сказала я.

— Ты не права, Анна. Мы в курсе всех дел, происходящих в нашем мире. Но Лесной ключ должен остаться у нас. Только здесь он будет в безопасности, — отрезал Элиас. — А чтобы он поддерживал баланс между нашими мирами, мы предлагаем тебе остаться в волшебном мире и стать его наследницей. Ты даже не представляешь, что откроется тебе, если ты оставишь его у себя. Все сокровища обоих миров, все наши знания раскроются перед тобой. Ты станешь великой волшебницей, которой ещё не знала Земля. Лесной ключ сделает тебя бессмертной. Представляешь твоя жизнь никогда не закончится. Ты всегда будешь смеяться, дышать, купаться в реке. Вечность раскроет тебе свои объятия. Навсегда, — произнес Лунгар и ласково посмотрел мне в глаза.

И тотчас я увидела себя посреди поляны: смеющейся и невероятно счастливой. Меня окружали цветы, которые склонили лепестки в мою сторону, чтобы я могла дышать их ароматом. Необыкновенные зверьки с четырьмя руками и ушами сидели рядом и наперебой рассказывали милые истории, от которых по телу разливалось тепло и уют. А передо мной лежала открытая книга с загадочными символами, страницы которой переворачивал лёгкий ветерок…

— Сейчас ты молода и не представляешь, как тяжело терять свою молодость и красоту, силу и легкость движений. Старость и немощность самое страшное из всех зол на земле. Люди именно поэтому начали битву с могущественными магами в те далёкие времена. Они не смогли смирится с тем, что наша жизнь намного, намного дольше, чем их. Но и она не идёт ни в какое сравнение с бессмертием, которое можешь получить ты, — перехватил разговор Элиас.

Лишь когда он замолчал, раздраженно смахнув невидимые пылинки на столе, мои мысли вернулись в реальность. Я с вызовом посмотрела на магов, которые отводили от меня глаза, недовольно морщась. Ещё бы, они величественные маги, опустились до какой-то несмышленой девчонки, невесть как оказавшейся в их мире. Они предлагают ей все блага Земли, включая вечное наслаждение жизнью, а она не только не выражает восторга, а просто молчит с презрением рассматривая их.

Элиас встал с кресла и навис надо мной.

— Сейчас ты владеешь только самой маленькой частицей того, что называется магией. А если ты останешься с нами, представь себе, сколько всего ты будешь уметь и знать. Быть волшебником высочайшего уровня может быть не каждый, но мы предлагаем тебе это. Не веришь. Мирра, покажи ей.

Элиас кивнул даме и она, поправив роскошные черные волосы, подошла к чаше с водой и провела рукой, одетой в длинную перчатку, по её поверхности. Между стенок чаши появились красные змейки, которые извиваясь стали рисовать узоры с помощью своих чешуйчатых тел. Вода в чаше окрасилась в красный цвет, быстро сменившись на черный. Мирра стянула перчатку с руки и бросила ее в чашу. Змейки тут же стали принимать форму перчатки, и мне показалось, что чаша взмыло вверх, приподнятая огромной, постоянно меняющей цвета перчаткой. Мирра повернула ладонь вдоль тела, и чаша тоже повернулась, но вода из нее не выплеснулась, а превратилась в своеобразный экран, в котором я, одетая в платье, подаренное магами, играла с детёнышем Аквалисы. Вдруг экран замигал, словно кто-то переключал кадры, и я увидела сокровища, рассыпанные возле нее. Драгоценные камни переливались в изумрудном свете здешнего солнца, приобретая разные оттенки. Серьги, кольца, колье. Бриллианты, изумруды, рубины. И среди всего этого о великолепия я снова увидела себя, сидящей на поляне с думающим деревом.

Я усмехнулась, на миг представив, как с наслаждением стала бы примерять драгоценности и корчить рожи в зеркало, воображая себя королевой. Но тут же отбросила от себя эту мысль.

— Разве вы не видите, как это нелепо. Ведь на всех показанных вами кадров из возможного будущего — я одна. Мне некому будет все это даже показать. Зачем тогда мне это все? А мои друзья? Бросить их?

Я вскочила со стула и подбежала к двери. Мне так отчаянно захотелось убежать от этих странных магов, не понимающих самых простых вещей: человеку обязательно нужен близкий ему человек, с которым можно не только общаться и делиться своими мыслями, но и чувствовать его поддержку, доброту, заботу. Слезы текли из глаз. Как я вообще могла во все это вляпаться, если эти чопорные маги думают, что меня можно купить? Эх была бы моя воля, то сбежала бы к своим друзьям. Но у меня не было выбора: Лесной ключ нужно было забрать во что бы то ни стало. Я встряхнула головой, отбросив косу за спину и гордо села на место.

— Это все, конечно, великолепно: сокровища, бессмертие, — сказала я, но я пришла сюда за Лесным ключом и без него я не уйду. Он принадлежит не вам, и не вам решать, где он нужнее. Земле угрожает опасность и Лесной ключ должен вернуться к Стражу. А вы…

Я обвела глазами магов и закашлялась, увидев восхищение в их глазах.

— Мы не ошиблись в тебе. Ты действительно Избранная. Далеко не каждый откажется от таких даров, от которых отказываешься ты во благо, живущих на земле. Ты выдержала последнее испытание искушением и теперь Лесной ключ твой: можешь оставить его себе и тогда все, о чем мы говорили тебе, исполнится: ты станешь богата, могущественна и бессмертна. А можешь отдать его Стражу и тогда вернёшься в свой мир. Выбор за тобой, Избранная, но мы уверены, что он будет правильным.

Я склонила голову перед магами. Ловко они манипулировали мной, заставив думать, что им безразлична судьба общего мира. Они и правда великие.

— Лесной Ключ ожидает тебя у дерева. А мы на этом будем прощаться. Удачи тебе.

Трое магов развернулись и встали каждый у витража со своим изображением. Элиас поднес ладони друг другу и приготовился хлопнуть в них, но вдруг развернулся ко мне и вытащив из плаща небольшой мешок поставил на пол.

— Это наш подарок тебе. А сейчас нам пора, мы и так задержались в этом мире. Прощай, Анна.

Волшебники поклонились, а я, затаив дыхание, смотрела на них и боялась пошевелиться. Мне так хотелось задать мучившие меня вопрос, что я еле сдерживала свой порыв. Но ведь если не спросить сейчас, буду мучиться всю жизнь.

— Извините! — крикнула я, мои щеки заалели. — Значит, я никогда больше не смогу воспользоваться магией, которую обрела, пройдя все испытания. Все закончилось? И моя сила ушла?

Глава 23. Лесной ключ

— Твоя сила — не только в чистом сердце, мудрости и способности принимать правильные решения даже в самых сложных ситуациях. После прохождения испытаний, ты стала не просто волшебницей, но и символом идеального баланса между силой и мягкостью, страстью и спокойствием. Твоя сила основана на глубоком понимании себя, мира и естественных энергий. Ты способна восстанавливать баланс между светом и тьмой, миром и хаосом.

Услышала я и в тот же миг оказалась на поляне, окруженной молодыми зарослями деревьев. Странный дом-баклажан исчез и Тени тоже. Никто больше не преграждал мне путь, лишь мешочек с их подарком у моих ног доказывал, что это был не сон. Первым порывом было бросится к дереву и забрать Лесной ключ, но я и правда сильно изменилась.

«Мы должны сделать это вместе с моими друзьями. Так будет честно, по отношению к ним». — подумала я, решительно развернулась и пошла в палатку.

Подойдя к палатке, я решила ничего не рассказывать своим друзьям. Лишние вопросы сейчас были ни к чему. Я взглянула на посох, подаренный деревом, и мысленно представила, как он уменьшился, превратившись в брошь с изображением льва. Прикрепив брошь на внутреннюю часть куртки, я зайшла в палатку и спрятала подарок от магов в рюкзак. Это было сейчас совершенно не важно, потом разберусь. Главное — чтобы первым взял в руки Лесной ключ Афанасий. Я улыбнулась: наконец-то не одна. Как мне не хватало говорливого Бадика, который все время беспокоился и защищал меня, порой даже от себя самой, и Афанасия, который просто любил и заботился. Закрыв глаза, подумала, о том какая же я всё-таки счастливая и погрузилась в мир сновидений.

Наступил рассвет, который мало чем отличался от рассвета в обыденном мире. Изумрудные лучи осветили местность, пробиваясь сквозь плотную ткань палатки. И природа начала просыпаться: все вокруг зажурчало, запело, зашелестело. Утренняя какофония обрушила ночную тишину, разбудив Бадика, который высунул морду из палатки, оглядывая местность в целях безопасности. Он славно выспался и потянувшись, ткнулся носом в мою спину.

— Хватит спать, соня. Знаешь, я так вымотался, что крепко спал. Устал я от всех этих приключений. А ты? Надеюсь за ночь ничего не случилось, — виновато произнес пес и, зевнув, вильнул хвостом.

— Да вроде бы все на месте, — спросонья пробормотала я и взлохматила шерсть псу.

— Афанасий. Ты как там. Спал хоть? — Бадик подбежал к лежанке Стража и потянул за плащ, покрывавший ее — А где он?

Я резко развернулась, увидела пустую лежанку и испуганный взгляд Бадика.

— Не волнуйся, Бадюша. Мало ли вышел куда человек.

— Ведь как чувствовал — на пороге лег. Думал, услышу любое движение. Я ведь чутко сплю, сама знаешь. Вот куда его черти понесли? Хорошо, если к дереву, а если он решил с Тенями выяснять отношения? — сокрушался Бадик, обнюхивая следы перед палаткой. — Ну и местность здесь — пахнет чем угодно, только не Афанасием. Столько запахов — все перебивают. Вот старик, договорились же вместе везде ходить. Лишь бы не вляпался куда-нибудь. Прошлый раз к Принту в лапы попал. А сейчас?

Бадик опустил голову, чувствуя себя виноватым

Я вышла из палатки и вдохнула утренний аромат. Присев на корточки, я закрыла глаза и погладила траву. В голове возник образ Афанасия, стоящего около «думающего» дерева.

— Бадик, за мной! — встревоженно крикнула я и побежала к дереву.

Запыхавшись, я остановилась перед деревом и, восстанавливая дыхание, медленно распахнула куртку, хватаясь за брошь со львом.

— Ты что это удумал Афанасий? Решил один с Тенями побороться. Ну уж нет. А мы с Анной как же? Со стороны что ли смотреть будем, как эти призраки тебя к себе затащат? Хватит уже геройствовать одному. Пока мы вместе — давайте решать все сообща и в бой вступать тоже сообща, — грозно сказал Бадик и вцепился за край плаща Стража, пытаясь оттащить его от дерева.

Я подошла ближе к дереву и встала напротив его «лица».

— Это я, Анна. Помнишь, мы говорили с тобой вчера? — поклонилась Анна дереву. — Тени разрешили мне забрать Лесной ключ, но я отдаю свое право на него Стражу Приграничного мира.

Я отстегнула брошь и приложила ее к стволу. В тот же миг дерево, будто вздохнуло с облегчением и начало рассыпаться на тысячи маленьких щепок, которые вихрем закружились над моей головой, опускаясь к ногам. На месте дерева возникла воронка из щепок, осколков веток и листвы, внутри которой сверкал на солнце небольшого размера золотой ключ, усеянный драгоценными камнями.

— Красота какая! — вырвалось у Бадика.

Афанасий протянул руку, и Лесной ключ вырвался из воронки и, пролетев по воздуху, плавно опустился на ладонь Стража.

— Привет тебе, Лесной ключ. Давно о тебе знаю, но видеть ранее не доводилось. Давно ты здесь был спрятан от глаз людских. Помощь твоя мне нужна, да и не только мне. Монстры почувствовали, что нет тебя в Приграничном мире, и доступ к двери небесной вот-вот приоткроется. Заклинание древних теряет свою силу. Подлатать его нужно, и без тебя не обойтись.

Держа в руках Лесной Ключ, Афанасий почувствовал, как сила, дарованная древними волшебниками, будто изнутри артефакта просачивается в его тело, омолаживая его и восстанавливая его магическую силу. Признал, видать, Лесной ключ владельца нового. Вздохнул Страж удовлетворённо и, поднявшись с колен, сжал Лесной ключ в ладони, а тот уменьшился в размере, спрятав всю красоту свою за зелёным мхом.

Мы с Бадиком, затаив дыхание, наблюдали за воссоединением Стража и древнего артефакта. Афанасий мгновенно изменился: помолодел, расправил плечи и с лёгкостью забросив свой мешок на плечо, благоговейно спрятал Лесной ключ в тайный карман плаща. Обернувшись к нам, он улыбнулся, потрогал подбородок и весело подмигнул.

— Афанасий, а ты опять помолодел! Выглядишь даже моложе, чем когда из кисельной стены Приграничного мира вылез, — удивился Бадик и подбежал к Стражу, обнюхивая его. — Слышь, может ты договоришься с ключом этим волшебным насчёт меня. Я тоже так хочу, помолодеть в смысле.

— Бадик, это так не работает. Я тебя люблю таким каким ты есть, — я обняла собаку и поцеловала его в лоб.

Афанасий поднял посох и задумавшись, посмотрел на меня.

— Значит прав был Степан, что тебе открыл карту нашу. Ведь секретный код, который Тени спрашивали — это ты?

Анна кивнула. Афанасий помедлил надеясь, что я расскажу о своей встрече с Тенями, но я упрямо молчала, опустив глаза. Не хотелось объяснять ему, почему Тени хотели отдать ключ только мне. “ Ещё подумает, что я хочу занять его место. Вот уж нет.”- подумала Анна, чувствуя, что краснеет.

— Ну что ж миссия выполнена. Мы добрались до Лесного ключа. Осталось разобраться с монстрами из обыденного мира и запечатать небесную дверь надёжным заклятием, — подвёл итог Афанасий. — Надеюсь, вы мне поможете. А теперь пора домой. Загостились мы в волшебном мире.

Афанасий подошел ко мне, и подождал пока Бадик встанет между нами, схватил за руку и закрыл глаза. В тот же миг в голове Анны раздались его слова: «Представь, как мы втроем поднимаемся в небо.»

В моем воображении тотчас возникла эта картинка и я вдруг почувствовала, как ноги легко оторвались от земли, и я воспарила в небо, подхваченная сильным дуновением ветра. Летящий рядом Афанасий направлял их движения своим посохом, а его губы тихо шептали заклинания. Бадик в воздухе перебирал ногами, опасаясь упасть. Я схватила его за ошейник, и он с благодарностью лизнул мне ладонь. Афанасий сосредоточено посмотрел вниз, оценивая расстояние от земли, и его посох вывел в воздухе знак бесконечности, который словно проткнул небо в виде пустых очков. Он первым залетел в одно из них, Анна с Бадиком последовали за ним.

Мы почувствовали небольшой толчок, словно сидели в санках, которые неслись с крутой извилистой горы. На очередном повороте эти санки развернулись и скинули нас вперёд. Мы с замиранием сердца пролетели второй круг пустоты и оказались внутри Призрачного мира, на земле прямо у фонтана.

— Ну вот мы и дома, — Афанасий легко вскочил на ноги и помог мне подняться.

— Это вообще, что было? Я чуть не умер со страху! Ты что, Афанасий, не мог придумать как просто перенести нас по воздуху? То же мне магия, — бурчал Бадик, но было видно, что он очень рад оказаться в гостях у Стража. — Между прочим, напоминаю: мы со вчерашнего дня не ели. У вас совесть есть? Так и хотите уморить меня голодом? Ни молодости мне, ни еду. Волшебная страна называется.

Бадик обиженно посмотрел на Афанасия и медленно поплелся в пещеру.

— Да ладно тебе, дружок, не расстраивайся. Сейчас перекусим, — я радостно побежала за собакой.

«Ничего себе перемещение. Самая настоящая магия. „Эх, жаль, что дома ее не будет.”- подумала я.

Поблагодарив скатерть-самобранку за вкусный обед, Афанасий позвал друзей к невидимой стене Приграничного мира.

За стеной по-прежнему стояли, переминаясь с ноги на ногу, одинаковые монстры в одежде моих соседей-фермеров. Их было с десяток, может больше, но все они казались отрешенными, потерявшими управление, будто заводные игрушки заряд, которых иссяк.

— Что будем делать? — рыкнул Бадик, вставая в стойку и ощетиниваясь.

— Нужно вызвать их на бой, но хитро. Они ослабли и ждут подпитки энергии от кого-нибудь извне. И ещё они не уйдут отсюда, надеясь пробраться к небесной двери, — Афанасий задумчиво смотрел на монстров и обдумывал свой план. — Я не в праве просить вас о помощи. Монстры — это моя задача.

— То есть, ты думаешь, что мы спокойно развернемся и оставим тебя наедине с чудовищами, которые хотят разрушить наш мир? Ты серьезно? — Я аж покраснела от возмущения. — Говори какой у тебя план и мы вместе постараемся его исполнить, а уж потом мы спокойненько отправимся домой.

Я подошла к Афанасию и обняла его. — Я же не смогу спокойно жить дальше, не увидев собственными глазами, как эти чудовища погибнут.

— Что ж твоя помощь не повредит. Два человека, обладающих магией, гораздо лучше и сильнее одного.

Я замерла, смутившись, и внимательно посмотрела на Афанасия.

— Ты понял, да? Тени дали мне силу магии, но действовать она будет только волшебном мире и здесь у тебя дома. Так что давай попробуем ее использовать — самой интересно, что могу.

— Я чего-то упустил? Анна, ты что стала волшебницей? Ничего себе. Значит, только я один ни при делах, — удивился Бадик и сел на землю, во все глаза рассматривая хозяйку.

— Положим, ты не прав. Вон как говорить научился. Не остановишь, — рассмеялся Афанасий и оглянувшись на монстров посерьезнел. — Решим так: сейчас пойдем в пещеру, мне нужно подготовиться. А с рассветом вернёмся. Вся загвоздка в том, что наши с тобой магические силы не действуют в обыденном мире. Их нужно заманить внутрь Приграничного мира и уничтожить именно здесь.

— Ты же говорил Иерохиму, что нашел сильное заклинание, как выиграть битву с монстрами. Это правда?» — спросила я, глядя на еле шевелящихся монстров. — Может, в твоих книгах, ещё что-нибудь найдем? Пошли отсюда, нечего тут торчать. Смотреть на них тошно.

Я повернулась и, размахивая руками в такт шагам, пошла в вперед.

Внутри пещеры за время их похода ничего не изменилось, даже факелы горели. Я не раздумывая прошла прямо к книгам, лежащем на полу и, закрыв глаза, опустила руку на самую верхнюю. Ещё тогда, в первый раз меня так тянуло почитать их, рассмотреть поближе, но в тот раз я была обыкновенной девчонкой и книги не раскрылись, показав лишь чистые листы. Но сейчас, я ощущала их, словно все предыдущие Стражи рассказывали мне свои секреты. Я с трудом разложила огромные книги на полу каменного зала и, положив руку на витиеватые обложки, мысленно читала магические откровения авторов. Я благоговейно впитывала в себя различные знания о ведении местного быта, о самой пещере и скатерти-самобранке, о замысловатом не иссякающем фонтане, о животном мире и о природе Приграничного мира. Здесь было все продумано до мелочей, чтобы облегчить жизнь Стражам. Я смахнула с глаз непроизвольные слезы, представляя себе мужественных и гордых людей, живущих отшельниками, добровольно выбрав участь Стражей — защитников обоих миров от нечисти и хаоса. Таким был Иерохим, отдавший жизнь в борьбе с темным магом. Таким был и Афанасий, готовящейся сражаться до конца.

Коротко вздохнула, чтобы не заплакать, я сцепила зубы. «Ну уж нет. Мы справимся с этими монстрами вместе. Я теперь столько знаю, что помогу и поддержу Афанасия во всем».

Оставалась последняя книга — принадлежавшая самому первому Стражу, который вызвался защищать небесную дверь сразу после битвы между людьми и магами. На эту книгу у меня была особая надежда, ведь ее писал человек столкнувшийся с монстрами, ещё находясь вне Приграничном мире. Ему давали указания сами древние маги, создавшие печать заклятия на дверь, закрывающую дыру, пробитую в небо. Я тотчас вспомнила Теней, их ум и благородство. Они должны были заранее придумать способ борьбы с небесными тварями. И надежда оправдалась. Я нашла описание, как уничтожить монстров, проникших на землю, странно что Афанасий сам не сказал мне об этом. Возможно забыл?

«…Коль монстры прознают про место это, иль зов почуят собратьев мерзких своих, выставить нужно перед входом в Приграничье чан с зельем из трав полевых и листьев кустарниковых. Выжгут те травы все внутренности монстров…”- прочитала я и радостно захлопала в ладоши. Неужели так просто- всего лишь зелье. Я закрыла глаза, пытаясь унять дрожь возбуждения.

«…Заварить зверобой, пустырник, чертополох и смородиновый лист. Добавить туда крапиву и тмин и…”- прочитала несколько раз, заучивая наизусть и бросилась со всех ног искать Афанасия.

Выбежав из пещеры, я запнулась о свою же ногу и, упав лицом в песок, охнула от боли и стала крутить головой во все стороны в поисках Стража.

— Ты чего как угорелая? Под ноги когда научишься смотреть? — пробурчал Бадик и подставил свою спину в качестве опоры. Оперевшись на собаку, я поднялась на ноги и, отряхивая песок с одежды, увидела Афанасия.

Он стоял на самом верху пещеры, там где богатыри человеческие установили железную дверь, а древние маги навечно запечатали её заклинанием. Достав Лесной ключ из внутреннего кармана плаща, Страж дунул на него и положил на каменную площадку. Тот мгновенно стал расти и расширяться, превратившись в огромный неподъемный Ключищи. Афанасий медленно развел руки в стороны, откинул голову назад и закричал громко, изо всей силы, приводя в движение неповоротливый ключ. Он с усилием поднимался к железной двери, за которой слышался мерный стук, свист и страшные стоны. Ключ, добравшись до двери, завис в воздухе, и вдруг начал раскручиваться быстро-быстро, освещая все помещение ярким светом и обдавая полыхающий огнем. Афанасий опустил голову и закрыл глаза, спрятавшись под навесом из камней. Чем быстрее раскручивался ключ, тем мощнее раздавались удары по двери со стороны неба и тем сильнее становился свист. Вдруг ключ остановился, прилипнув в двери, словно притянутый магнитом, последний раз осветил всю гору яркой вспышкой и уменьшившийся до прежних размеров упал на вовремя подставленную ладонь Стража. Афанасий сжал ключ пальцами прошептал заклинание и опустив плечи, тяжело вздохнул.

Спустившись вниз, он медленно сел на землю, оперевшись на каменную стену и вытянув ноги. Его лицо было бледным, дыхание тяжёлым, струйки пота стекали с его лба на посиневшие губы, но казалось он ничего не замечал.

— Афанасий, я нашла, — радостно кричала я, подбегая к обессиленному Стражу.

— Что произошло? Почему ты опять постарел? — охнула я.

— Все хорошо, Аннушка. Заклятие на дверь установлено. Помог Лесной ключ. Сейчас отдышусь немного и все хорошо будет, — еле выговорил Афанасий, опять превратившийся в того старика с длинной седой бородой и морщинами, каким мы с Бадиком впервые увидели его.

— Тебя и на минуту оставить нельзя? Только ж все нормально было. Глядь, а ты опять старик, — удивился Бадик и подбежал к Афанасию, облизав ему руки.

— Да, Бадик, магия — штука непостоянная. Каждый раз применяя ее, отдаешь часть своей жизненной силы. Что, дружок, ещё хочешь ее к себе применить? — попытался пошутить старик.

Я осторожно приподняла его голову напоила водой, и Афанасий приободрился.

— Проход теперь точно закрыт. Сумел Принт собрать нечисть, хорошо, что вовремя мы успели. Не пробраться им внутрь. Надеюсь, никогда. А ты что-нибудь нашла в книгах, Анна?

Я закрыла головой.

— В самой нижней книге, ее ещё первый Страж писал. Ему сами древние маги инструкции давали, но, возможно, тогда ему не до этого было, а сейчас очень даже пригодится, — взволнованно сказала, глядя в ласковые глаза Афанасия. — Зелье нужно сварить одно. Оно все их внутренности выжжет.

— Молодец, отдохну чуток и займёмся, — произнес Страж.

Я резко вскинув голову, выпалила:

Глава 24. Бадик

— В общем, сварила я уже это зелье или не совсем сварила, неважно. Главное теперь выставить огромную кастрюлю или чан, по-старинному, за стену Приграничного мира. А тут загвоздка. Магия то там не действует.

— Значит, если они зелье твое выпьют, то погибнут сразу? Хорошо придумано. Но думаю, мало выставить чан с зельем. Тут подумать надо как исполнить задуманное, но все лучше, чем устраивать битву, которая подвергает опасности жизни наши, — произнес Афанасий и задумался, ища варианты исполнения задуманного.

— Интересно, а что тут думать то, если я у вас есть. Чтоб вы без меня делали? Я перевезу кастрюлю и поиграю с соседушками нашими в прятки. Вот всю жизнь чувствовал в них зло, так и вышло на самом деле — чудовища, они и есть чудовища. Так что ваша задача придумать, как кастрюлю эту ко мне привязать, чтоб я ее мог сквозь стену доставить. Крышку с кастрюли так и быть зубами стащу, — Бадик стоял между мной и Афанасием и смотрел на нас так, словно объяснял прописные истины.

— Бадик, но это же очень опасно, — тихо сказала я и села на корточки обнимая его. Я, конечно же, понимала, что пёс нашел единственно правильное решение проблемы, ведь от нас с Афанасием толку за Приграничной стеной было мало, а заводить их внутрь, чтобы использовать магию, ох как опасно.

— Спасибо, Бадик, — просто сказал Афанасий и пожал лапу собаки. — Давайте подкрепился и покончим с этим делом.

Афанасий, опираясь на посох, зашёл внутрь пещеры.

— Бадюш, может мне пойти с тобой? Знаешь, я сейчас многое могу. А вдруг и там за стеной моя магия не исчезнет, я ведь человек? — прошептала я, оглядываясь на вход в пещеру.

— Хозяйка, вот опять ты за свое. Дай и мне побыть героем, а то дома и вспомнить не о чем будет. Ты меня с этой стороны подстрахуй, а с той-я уж сам разберусь. — переступая порог, тихо, но гордо сказал Бадик.

«Как же прав был Степан Тимофеевич, создавая свои правила. Вот чтоб мы сейчас без собаки делали.”- думала я, глядя на притихшего пса, одновременно заказывая еду к скатерти-самобранке.

Афанасий перепроверил все найденные мной ингредиенты, тщательно изучив рецепт зелья для уничтожения монстров. Он с увлечением слушал, как я подробно рассказывала о последовательности всех шагов, словно опытная ведьма, открывая новый талант. Я с воодушевлением поделилась историей о том, как нашла нужные травы в кладовой Стража. Но это было трудно, ведь все травы были сложены в одну корзину. С сознанием дела, будто всю жизнь занималась только этим, я высказала идею о необходимости подписывать каждый пакетик с указанием времени и места сбора для поддержания порядка в кладовой, представляя себя старой ведьмой, которая развешивает пучки трав у себя в коморке. Мы даже посмеялись над моей новой ролью — счётчика трав.

Но об одном я решила не говорить, оберегая чужие тайны. Мне показалось, что для сбора некоторых трав Афанасию пришлось путешествовать между двумя мирами, разделенными Приграничным миром. Я поняла, что иногда Страж покидал, пусть ненадолго, свой мир — не только для сбора трав, но и для того чтобы почувствовать, что мир за пределами Приграничного мира существует.

Понюхав зелье, Афанасий успокоился и пошел в мастерскую, чтобы соорудить повозку для кастрюли.

Повозка, предназначенная для перевозки кастрюли с магическим зельем, отличалась простотой и гениальностью. Три колеса были прочно закреплены на оси, к которой приделан обруч, служащий опорой для кастрюли. Этот простой и в то же время изящный механизм позволял легко и удобно передвигать кастрюлю с бесценным зельем, исключая ее механические повреждения и неустойчивость. К обручу прикрутили две длинные веревки, пригодные для пристегивания к ошейнику собаки, типа шлейки. Повозка получилась немного громоздкой, зато простой в исполнении. Изготовление этой удобной повозки заняло у старика несколько часов: особое внимание уделили закреплению кастрюли и подгонке верёвок под ошейник Сообразительный Бадик несколько раз попробовал зубами развязать веревки, чтобы снять с себя нехитрую повозку. И когда ему это удалось три раза подряд, Афанасий с удовлетворением понял, что пес хорошо понял устройство повозки. Медлить было нельзя — два солнца Приграничного мира уже клонились к закату.

Страж, поднеся палец к губам, призвал к молчанию, одновременно коснувшись посохом стены Приграничного мира. Разрыв, пропускающий изумительный свет и воздух двух миров, сложился мгновенно, создавая проход между двумя реальностями. Я выполнила повозку и, придерживая кастрюлю, помогла Бадика- тихо переместиться на сторону обыденного мира.

— Мы будем рядом, — прошептала я, глотая слезы, и обняла умного пса. Будь моя воля я пошла бы со своим верным другом ни минуты не сомневаясь, но у меня была другая задача и я постаралась сосредоточиться на ней.

Наблюдая, как Бадик с легкостью развязывает веревки, устанавливает повозку рядом с монстрами, зубами стаскивает крышку с кастрюли и отбегает на безопасное расстояние, я, взмахнув рукой, вызвала огонь, который заиграл на моей ладони. С помощью мыслеобразов я обернула послушный огонь водой, сформировав шар и бросила его в одного из чудовищ в одежде соседа Николая. Афанасий тотчас провел посохом, закрыл дыру в стене, оставив Бадика один на один с пробудившимися чудовищами, которые почувствовали внезапный энергетический импульс от полета шара и очнулись. Бадик, не испугавшись, лаял и перебегал между монстрами, которые окончательно пришли в себя. Его задача была вымотать их.

В туманном лунном свете застывшего леса разгоралось нечто необычное. Прозрачная стена, отделяющая Стража и меня от страшных существ, казалась непроницаемой барьером между жизнью и смертью. Раздирая воздух своими когтями, монстры бежали за Бадиком, пытаясь схватить животное.

Испытывая ужас и страх за друга, я в порыве отчаяния попыталась перелезть через стену и помочь своему другу, но Афанасий встал передо мной, закрывая путь. Он с силой оттолкнул меня подальше от стены, пытаясь побороть мой благородный, но ненужный порыв. Сам же держал наготове посох, чтобы при первой возможности запустить собаку обратно.

Ожившие монстры бегали между поваленных деревьев за Бадиком, издавая свист, который пронзал ночной воздух, но почему-то не желали приближаться к кастрюле. Игра в прятки затянулась до сумерек. Уставший Бадик подбежал к кастрюле и отчаянно залаял, призывая к себе монстров. То ли они устали, то ли запах зелья приманил их к себе, но вскоре они, толкая друг друга собрались у кастрюли, испытывая неутолимую жажду, живущую в глубинах их темных душ и стали жадно пить, отталкивая друг друга от зелья.

Магия трав и запах листьев опьянили их, маня магическим притяжением. Напившись, монстры продолжали наступление на собаку, окружив ее в тесное кольцо. Темные силы зла, обуреваемые неистребимой злобой, стремились достичь своей цели, готовые обрушить свою ярость и гнев на несчастного пса. Грозно рыча и лая, Бадик не отступал перед беспощадной армией чудовищ, занявших место в жизни людей. Он отчаянно дрался за свою жизнь, где каждый укус, каждое сопротивление было значимо и решило его судьбу.

Тени монстров, объятые безумием ярости, вытянув свои страшные когти на длинных руках, едва ли не касались его шерсти, когда, изловчившись Бадик стал проползать между их ног. Один из монстров в грубом комбинезоне соседа Николая резко нагнулся, схватил собаку за ногу и стал тащить к себе. Бадик отбиваясь свободной лапой, целясь в хобот, укусил ногу чудовища, которое в ответ со всей яростью вонзил когти в живот собаки. Бадик жалобно заскулил, но продолжал из последних сил с остервенением кусать, набросившихся на него монстров.

Вдруг что-то изменилось. Монстры остановились, замерли в зловещем напряжении, словно предчувствуя беду. Раздалось рокочущее рычание. Монстры покраснели и один за другим стали падать навзничь, извергая из пасти свои внутренности. У некоторых из них, на морде отрывались вены и тогда их обезумевшие от боли глаза отлетали, ударяясь о неприступную стену такого желанного Приграничного Мира. Через несколько минут скрюченные тела монстров валялись по земле перед входом — они были мертвы.

Я, не желая ждать момента, когда Афанасий создаст портал для прохода в Приграничный мир, взяла ситуацию в свои руки. С закрытыми глазами, осознавая силу своей магии, я решительно прикоснулась своей рукой к прозрачной стене. Представив в уме дверь, открыла ее с легкостью и ринулась вперед, к Бадику. Слёзы катились по щекам, падая на тела поверженных чудовищ. Я с яростью стала оттаскивать безобразные тела чудовищ с тела Бадика, наступая на конечности и с хрустом ломая их когти. Подоспевший Афанасий, помог освободить собаку от мертвых смердящих тварей. Взяв на руки ослабленное тело пса, Афанасий занес его в проход, в безопасность. Я, отбросив ногой одного из чудовищ, смачно плюнула на его мертвое лицо и с равнодушием раздавила отвалившиеся глаза. Перемахнув через созданный дверной проход в стене, я запечатала стену и забежала в пещеру.

В мягко свете свечей, наполнившем комнату полумраком, Афанасий осторожно положил израненную собаку на деревянный стол. Смахнув с шерсти собаки грязь, он внимательно осмотрел ее раны, стараясь заглушить глухой стук сердце разболевшегося от беспокойства за друга. я стояла рядом, сжимая Бадика в объятиях, слёзы текли по щекам, а руки дрожали от напряжения и страха. Собака была в очень плохом состоянии — дыхание тяжелое и прерывистое, из разорванной раны на животе сочилась кровь, а закрытые глаза и высунутый розовый язык свидетельствовали о потере сознания. Бадик был на грани жизни и смерти.

— Помоги мне, потом плакать будешь. Его ещё можно спасти, — встряхнул меня за плечи Афанасий и открывая склянку, разжал челюсти собаке и стал вливать внутрь настойку.

Взяв себя в руки, я, сдерживая эмоции, приложила руки к жуткой ране, и в моем воображении возник образ заживления ран: я ясно представила себе, как кожа собаки срастается, а внутренности приходят в нормальное здоровое состояние. Когда рана на животе начала затягиваться, мои руки плавно перемещались по телу друга, наполняя каждое прикосновение невероятной магией и любовью. Магическая энергия Анны проникла в собаку: тепло, исходившего из ее рук будто перетекало в тело Бадика.

Мне стало очень жарко, будто внутри меня зажёгся сильный огонь. Магия проснувшаяся во сне будто вспыхнула внутри, и я превратилась светящийся силуэт, от которого отделился прозрачный сгусток энергии, и медленно опустился на язык Бадика. В ярком сиянии тело собаки зашевелилось, глаза открылись, и он с трудом поднял голову.

Отдав частицу своей жизненной энергию, я почувствовала сильную слабость и стала наклоняться назад. Афанасий, будто ожидавший подобной реакции, вовремя подхватил меня и осторожно отнес в спальню, уложив в кровать-люльку. В пещере повисла тишина, лишь дыхание израненного Бадика нарушало покой, но теперь оно было спокойным и ровным — он спал.

* * *

— Вот ты нас напугала. С чего ты вдруг решила в обморок то упасть, хозяйка? Поскользнулась, наверное. Говорил же тебе — под ноги смотри. Глаз да глаз за тобой нужен, — услышала я любимое бурчание Бадика и открыла глаза.

— Очнулась, внученька. Вот и славно. Все закончилось. Бадик жив и здоров, помолодел даже. Монстров больше нет. Дверь небесная плотно запечатана заклинанием. Лесной ключ место свое занял. И обоим мирам больше ничего не угрожает.

Я села на кровать, поджав под себя ноги, и слушая старика, украдкой рассматривала Бадика. Тот и правда помолодел: седина на морде исчезла, шерсть блестела, а живот стал поджарый. Пёс нетерпеливо сидел на полу, готовый в любую минуту броситься ко мне и облизать ее лицо, но сдерживал себя, явно наученный Стражем.

— Бадик ты так изменился, тебя теперь и не узнать. Одни глаза умные остались, — улыбнулась я, радуясь выздоровлению друга, и погладила его по голове.

— Это точно, и чувствую себя лет на десять моложе, — гордо сказал пёс и завилял хвостом.

— Пошли, Бадик, на стол накрывать. Пообедаем, а потом я вас соберу в дорогу. Ваши приключения закончились, — Афанасий поднялся со стула и суетливо пошел к выходу. Его плечи опустились. Я украдкой смотрела на него и мне стало очень его жаль — старик опять останется один, заглушая в себе боль и отчаяние от разлуки с друзьями. Я вздохнула, думая как помочь ему, приободрить, но Бадик отвлек мои мысли на себя.

— Гм, я хотел сказать… Наверное, позже, но что тянуть? Анна, я.… не пойду с тобой. Здесь останусь, — наклонив голову, виновато сказал Бадик и отвел глаза в сторону.

Я аж поперхнулась. Ничего себе поворот.

— Не обижайся, хозяйка. Я очень люблю тебя, но, понимаешь, я здесь молодой и здоровый. Говорить могу. А дома… Сама же говорила, что вся магия заканчивается у стены Приграничного мира. Вот и подумай, что там будет со мной. Может пройдя сквозь стену, я сразу умру. Опять же Афанасий тут один остаётся. Пропадет ведь, сама знаешь. Пригляжу за ним тут, чтоб не случилось чего. Только не отговаривай меня, душа и так в клочья разрывается.

Бадик опустил голову и, не оглядываясь, выбежал из спальни.

— Ты уж не серчай на него, Аннушка. Дело он говорит, сама небось понимаешь — он жив, только благодаря магии, а она заканчивается у стены Приграничного мира, Ну вставай и к столу, — опустив глаза, произнес Афанасий. Он потоптался у кровати и быстро вышел в зал, расправив спину.

Я, долго не могла прийти в себя, закрыв лицо руками я пыталась остановить слезы, душившие меня. «Как же так-то? А как же я? Что ж я буду делать дома без моего друга?”- проносились у меня в голове снова и снова. Сердце сжималось от разочарования, но умом я понимала, что Бадик прав. И его выбор верен, но принять это душой не могла. Может потому, что хотела остаться сама?

Собрав свои вещи в рюкзак, я заплела косу, которую тотчас, словно по взмаху волшебной палочки, украсили цветы, и села за стол. «Неужели это все. И я никогда не увижу моих друзей». От этой мысли было очень грустно. На какой-то маленький миг, мне так сильно захотелось остаться, что я уже было открыла рот, чтобы признаться в этом. Но тут же перед глазами возник образ Никиты. Ведь остаться в этом мире, значит забыть свою жизнь, свою любовь, свой дом. Нет к этому я была не готова.

Последний раз собравшись за столом в огромном зале пещеры, каждый из нас думал о своем. Скатерть-самобранка давно была разложена, но никто ничего не заказывал. Наше путешествие подошло к концу, монстры получили заслуженное наказание, и этот факт наполнял спокойной радостью выполненного долга. «За время наших испытаний мы словно срослись друг с другом, привыкли думать и нести ответственность не только за себя, но и за всех остальных. А теперь что получается? Афанасий и Бадик останутся в одном мире, а я — в другом?”- с горечью думала я, последний раз осматривая пещеру. На миг мне показалось, что книги Стражей, будто приподнялись со своего места и поклонились мне, прощаясь. А в гнетущей тишине послышался скрип пера…

Тяжёлое молчание прервал Афанасий. Он встал со своего колченого стула и низко поклонился мне и Бадику.

— Друзья мои, я так благодарен вам за то, что в самые трудные моменты вы были со мной. Спасибо, что не бросили меня, когда я стал бесполезен, утратив магическую силу. И за то, что отвернулись от меня, увидев, как Принт одурманил меня своими речами. Именно вы с вашим упорством и любовью смогли достичь цели и принести Лесной ключ туда, где ему место. А уж про твой бой с монстрами, Бадик, у меня просто нет слов, — сказал Афанасий и промокнув бородой глаза, сел на свое место и заказал любимый суп.

— Не горюй, внученька. Тебе предстоит вернуться домой и присматривать за монстрами. Надеюсь, что мы победили их всех, но, сама знаешь, расплодились они по земле, так что будь осторожна, на рожон не лезь, — продолжил Афанасий, повернув голову в мою сторону. — Так и мы с братом моим разделились когда-то. Я здесь остался обучаться у Иерохима, а Стёпка дома сторожил монстров и в поле зрения держал. Так что покушай на дорожку и ступай, девонька. Ты должна идти по своему пути, а мы с Бадиком — по-своему.

Я кивнула и сглотнула ком. В глазах заблестели слезы, но я сдержалась — момент был неподходящим.

— Я тоже благодарна вам обоим. Вы показали мне, что такое дружба, верность и ответственность. Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, но благодаря вам я справилась. Не отступила. Мы все герои, и мир остался цел. Но… — начала было я, но не выдержала, опустила глаза и шмыгнула носом. — Неужели мы никогда больше не встретимся? Как же так? Я буду сильно скучать….

Я закрыла лицо руками и заплакала. Верный и преданный Бадик виновато подошел ко мне, прижался мордой и проникновенно, почти с человеческой мудростью посмотрел мне в глаза.

— Честно скажу, опасаюсь тебя одну отпускать. Ты уж постарайся не вляпаться никуда, а как домой доберешься — щенка возьми. От меня привет дому передай. И знай, хозяйка, я тебя очень люблю. Я буду скучать по тебе, мы всегда будем вместе, хоть и в разных мирах.

Тяжело расставаться, ой как тяжело. Никакая еда в горло не лезла. И чтоб не затягивать этот грустный момент, я поцеловала Афанасия в лоб, обняла Бадика и, схватив рюкзак, достала монету, которая помогла мне оказаться в Приграничном мире. Сильно сжав ее в кулак, я мысленно представила кресло-качалку в своем доме…

И тотчас исчезла, оставив при себе сердца своих друзей, оставшихся в этом магическом мире.

Глава 25. Возвращение

Жёлтое солнце клонилось к закату, когда я ощутила себя сидящей в кресле-качалке родного дома. Мое тело было заботливо укрыто пледом, а под головой чувствовалась мягкая подушка. Аромат вкусного чая со смородиной приятно щекотал нос. Я вздохнула полной грудью пьянящий воздух реального мира и улыбнулась.

— Привет, дом! Я вернулась.

Я встала с кресла и, кутаясь в плед, медленно обошла все комнаты первого этажа, остановившись напротив портрета своего предка Степана Тимофеевича. Некогда серьезное лицо брата Афанасия, теперь разгладило брови и улыбалось, будто приветствуя родственницу.

— Я выполнила твое поручение: Лесной ключ — у Стража, монстры уничтожены. Мир спасен. Ох и задачку ты мне задал Степан Тимофеевич, но я справилась. Спасибо, что выбрал меня, — Знаешь, карта у меня. Могу вернуть, если хочешь только под деревом нет больше Лесного ключа.

Я замолчала, будто ожидая ответ, и, прислонившись лбом к портрету, обвела пальцем медальон с вензелем нашего рода — большими буквами ЛК.

— Ты уж извини, подробностей пока не будет. Может как-нибудь потом, — произнесла я.

Спать не хотелось, а вот голод я почувствовала, вспомнив, что при расставании с друзьями ничего в горло не лезло. Я пошла на кухню. «Жаль, что у меня нет скатерти-самобранки, как у Афанасия. Сейчас бы точно заказала себе мороженое, „- подумала я, рассматривая пустой холодильник, где лежал лишь хлеб и кусок колбасы. Соорудив бутерброд, я пошла в зал, вспомнив про чай, аромат которого и разбудил меня

Свет включать не хотелось, и сделав несколько шагов, я запнулась о плотно набитый рюкзак, небрежно брошенный на полу.

«Под ноги нужно смотреть. Сколько раз тебе говорил, “ — пронеслись в голове слова Бадика, я тотчас невольно обернулась и включила свет. Но дом был по прежнему пуст, лишь скрип кресло-качалки нарушал тишину.

Я обрадованно подхватила рюкзак и, не выпуская из рук бутерброд, побежала в зал. А вдруг призрак двоюродного деда ее решил навестить? Я с волнением присматривалась к креслу, пытаясь увидеть призрак, но все было тщетно. В доме никого не было. И от этого ощущения полнейшего одиночества мне стало так тяжело, что я села прямо на пол и, откусывая бутерброд, горько заплакала.

Утро застало меня на диване. Умный дом перенес меня на него ночью, убаюкал вытирая горькие слезы, окутывая своими тёплыми объятиями, словно забирая страхи и разочарования. Я выпростала руку из-под пледа и опустила ее, надеясь ощутить шерсть собаки, но опять наткнулась на свой рюкзак. Вскочив с кровати, я сжав зубы решила не только разобрать вещи из рюкзака, чтоб он не решался под ногами, но и, наконец, сделать гениальную уборку на втором этаже. «Жизнь продолжается, „- подумала Анна, быстро доставая разные предметы из рюкзака.

Разложив найденное по полкам комода, я выложила на поверхность стола мятую карту, благодаря которой отправилась в это удивительное путешествие. Тетрадь Афанасия, к которой так и не притронулись, монету и небольшой мешок, подаренный ей Тенями, о котором я благополучно забыла.

Закинув грязные вещи в стирку, я, налив чай со смородиной, позавтракала вчерашним бутербродом, не решаясь притронуться к разложенным на столе предметом. Мое сердце громко стучало, отдаваясь в висках. Заставив себя прибраться в комнатах второго этажа, я сходила в местный магазин за продуктами. Каждый раз я находила повод подойти к столу и ещё раз посмотреть на предметы. Они манили и отпугивали меня одновременно. Слишком много воспоминаний было связано с ними.

Незаметно наступил вечер — второй вечер в обыденном мире после возвращения. Я физически устав от наведения чистоты и уюта, наконец, позволила себе подойти к столу. Первой взяла монету и аккуратно положила ее на свободную полку комода. Тетрадь Афанасия последовала за ней. Взяв в руки карту, я не удержалась и расстелила ее на столе. С первого взгляда карта не изменилась, но что-то в ней все же было не так. Включив фонарик на телефоне, который вновь работал, я направила его свет на карту. Возглас удивления разорвал тишину: на карте исчезло дерево и река. И указатели изменились. Теперь на карте была только гора, лес и мой дом. Ничего себе. Я закрыла рот рукой, чтобы не закричать и не выдать никому то, что знала в этом мире только я одна — Лесной ключ вернулся в свою обитель, а гора — Приграничный мир. Я ещё долго рассматривала карту, не понимая, кто мог ее исправить. И когда это было сделано. Ничего не придумав лучшего, я свернула карту в свиток. Перевязала ее тесемкой и спрятала в новой рамке портрета Степана Тимофеевича, а что он столько лет хранил свою тайну — пусть послежит ещё.

Оставался подарок Теней, но я долго успокаивалась прежде, чем открыть мешок, сшитый из шелковой черной ткани. Развязав мешочек, я высыпала содержимое на стол и обомлела. Передо мной лежало целое состояние — драгоценные камни, золотое ожерелье в виде трубчатой травы волшебного мира и несколько золотых колец. Я глядело на все это богатство и не чувствовала ничего: ни восторга, ни радости. Теперь я стала обладательницей целого состояния, а внутри ничего не дрогнуло. Я лишь улыбнулась, вспоминая свои мысли перед началом путешествия: яхта, подиум, выставка картин… Как давно это было и будто не по мной вовсе.

Сейчас я отдала бы всё это богатство за то, чтобы мои друзья оказались рядом и тогда я бы уж точно не чувствовала себя такой одинокой и никому не нужной. Богатство хорошо, если его есть с кем разделить. Я небрежно смела рукой сокровища в мешок, но вдруг ее внимание привлек прозрачный шар, заполненный водой, скромно лежащий на поверхности стола. «Как же я сразу его не заметила?”- ахнула я, зачарованно покрутила его в руках и непроизвольно встряхнула его, вспомнив как в детстве у ее бабушки был похожий шар и когда его встряхивали начинался снегопад.

Послышался чей-то смех, но я, не придав этому значения ещё несколько раз встряхнула прозрачный шар. Внезапно мне показалось, что кто-то позвал меня по имени. Я оглянулась и, не выпуская шар из рук, подбежала к креслу-качалке. Но оно по прежнему было пустое, а смех слышался где-то близко, прямо под ухом. Я осторожно перевела взгляд на шар и увидела радостное лицо Афанасия и довольную морду Бадика.

— Привет, хозяйка. Не верю своим глазам, — смешно подпрыгивал Бадик и визжал от восторга.

— Здравствуй, Аннушка. Вот и свиделись — вторил ему старик, вытирая счастливые слезы.

Я от удивления не могла произнести ни слова. Это что магия возвращается? Я опять способна оживлять свои мысли что ли? Мои ноги подкосились, и я неловко опустилась в кресло-качалку.

— Это правда вы? — пробормотала я.

— Да мы это, мы. Привет из Приграничного мира. Сеанс связи открыт, — веселился Бадик. — А я то думал, что мне послышалось, а потом глядь — а стена словно телевизором стала. А внутри ты в кресле-качалке сидишь. Грустная- грустная…

— Это шар мне Тени подарили. Я думала просто игрушка. Может он для связи создан. Не пойму пока, — затараторила я, не веря своему счастью. — Не знаю, как он работает, вдруг это единственный раз получилось. Но… давайте договоримся созваниваться по вечерам. Ок?

— Бадик, мне потом объяснит, что такое созваниваться. А пока расскажи — монстров не видела больше? — серьезно спросил Афанасий.

— Нет. Больше не видела. Я теперь умная с зеркалом хожу. А вы как там?

— Да прямо как в отпуске. Я сплю да ем. Ещё с птицей соревнуюсь. Ну с той, помнишь, которая перед моей мордой шмыгнула. Во, решил наперегонки с ней бегать. Но пока она меня обгоняет, но это ненадолго, сама понимаешь — я ещё не в форме… А Афанасий занят все время: в свою книгу наше путешествие записывает, чтоб потом следующий Страж прочитал, — сказал Бадик, растягивая последние слова.

Вода в шаре потемнела и через секунду вновь стала прозрачной, но друзья исчезли. Я запаниковала, а вдруг мне все это показалось. Нет про книгу я точно знать не могла. Я трясла шар снова и снова пока не почувствовала боль в руке. Слезы навернулись на глаза, но вдруг услышала, как кто-то скребётся в дверь.

Спрятав бесценный шар на полку комода, вместе с остальными вещами, я подбежала к двери и прислушалась прижавшись к двери. Резкий звонок заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я повернула ключ, открыла дверь и обомлела.

На пороге с огромным букетом цветов стоял Никита.

— Привет, котенок. Прости меня за все. Ты такая молодец, что послала мне СМС. Но я бы и сам приехал, — Никита постоянно сбрасывал со лба аккуратно подстриженную челку чуть подрагивающей рукой и светился от счастья. — Поздравляю тебя с наследством. От мамы большой привет. А еще хочу сделать тебе очень нужный подарок.

Никита протянул мне цветы, одарив ласковым взглядом и распахнул сумку, из которой тотчас выскочил щенок овчарки коричневого окраса. Я не поверила своим глазам. Все таки Никита всегда чувствовал, что мне нужно. Я с нежностью погладила щенка и обняла Никиту, прильнув к нему всем телом.

— Как хорошо, что ты приехал. Я так тебя ждала. Ты даже не представляешь, где я была. Но, возможно, вечером я познакомлю тебя со своими лучшими друзьями и все расскажу…