Читать онлайн Похождения Цзиньлуна. Часть 1. Становление одного реинкарнатора бесплатно

Пролог

Багряные и золотые всполохи зари украшали небосвод, будто сама природа решила раскошелиться на спецэффекты для великой сцены, где два героя собираются спасти мир. Я стоял на берегу озера Дунтин, напоминая себе, что герои тоже люди и у них есть право бояться. Мой брат, напротив, не знал такого слова как «страх». Только «вперёд!» и «давай попробуем это взорвать!».

– Лунь, ты чувствуешь это? – Тянь смотрел на водную гладь с таким воодушевлением, будто там плавала не гидра, а золотистый карп кои, готовый прыгнуть ему в руки и подарить удачу на всю жизнь.

– Чувствую, – вздохнул я, поправляя свои магические свитки за поясом. – Это чувство называется «зачем я согласился на это безумие?»

Мой брат усмехнулся. Улыбка у него была, как у профессионального искателя приключений: широкая, беззаботная и немного пугающая.

– Потому что ты не мог отказать своему старшему брату, гениальному магу и будущей легенде!

– Ага, легенде. Ты, конечно, в историю войдёшь, Тянь, только вот вопрос – в какой раздел: «герои» или «курьёзы»?

Он фыркнул, но не обиделся. Тянь был не просто моим братом, но и человеком, который любое событие превращал в захватывающее приключение. Даже если оно начиналось так: «Ты принёс магический амулет? А меч? Ну хоть перекус взял?»

Мы с ним выросли у подножия горы Трёх духов, в деревне, где даже петухи были ленивыми, а главной новостью дня могло стать исчезновение очередного кота. Наш приёмный отец, великий алхимик, воспитывал нас в строгости, но относился с пониманием к нашим проказам. Если Тянь разрушил половину мастерской – значит, день удался, ведь вторая половина осталась целой.

Когда из озера начали пропадать люди, старейшины сразу позвали меня. Лунь, говорили они, ты же умный, ты же маг, ты же можешь что-то сделать. Но умный Лунь прекрасно знал, что без старшего брата в это дело лучше не ввязываться. Вот только как уговорить Тяня вести себя спокойно? Это было сложнее, чем победить чудовище.

– Ты готов? – спросил он, собирая магическую энергию. Листья вокруг закружились в танце, а воздух заискрился. Типичный Тянь – никакой осторожности, сразу световое шоу.

– Готов к чему? К твоей очередной попытке взорвать всё вокруг? – я поднял руки, пытаясь хоть как-то удержать равновесие. – Тянь, ты хотя бы план придумал?

– Конечно! План простой: я громлю гидру, а ты страхуешь! – его голос звучал уверенно, как у человека, который в жизни не проигрывал. Ну, кроме той партии в шахматы с нашим отцом. Тогда он чуть не поджёг доску от досады.

– Страхую чем? Аплодисментами? – я покачал головой. – Может, хотя бы на разведку сходим?

Но ответа я не дождался, потому что гидра наконец появилась. Огромная, зловещая, с девятью головами и взглядом, который говорил: «Вы в своём уме сюда явиться?» Она вынырнула из воды, разбрызгивая её в стороны. Одна из голов слегка прищурилась, будто оценивая, насколько мы пригодны в качестве обеда.

– Ты видел это? – прошептал я. – Кажется, ей это не нравится. И, честно говоря, я с ней согласен.

– Брось! – воскликнул Тянь. – Мы же команда! Ты мозг, я мускулы. Что может пойти не так?

Я хотел сказать: «абсолютно всё», но промолчал. Вместо этого я просто наблюдал, как мой брат встал в позу настоящего героя, подняв руки к небу и начав читать заклинание, которое звучало слишком длинно для чего-то безобидного.

– Я призываю силы стихий! Ветер, вода, огонь, земля – станьте частью моей мощи! – кричал он, а я лишь молился, чтобы его «сила» не разнесла полдеревни.

Гидра явно была не в восторге. Она издала рык, от которого земля дрогнула, а я невольно сделал шаг назад. Но Тянь стоял, как гора, и энергия вокруг него продолжала нарастать.

– Тянь, может, хватит? – выкрикнул я, когда его глаза начали светиться так, что стало не по себе. – Ты переборщишь!

– Переборщу? – переспросил он, повернув голову ко мне. – Лунь, ты меня недооцениваешь. Я – величайший маг всех времён! Я – повелитель судьбы! Я – бог!!!

А я стоял рядом и думал: «Вот бы этот бог сначала послушал, а потом колдовал».

Тянь, конечно, никогда не был из тех, кто долго думает, прежде чем начать бросать молнии и огненные шары направо и налево. Но сейчас он превзошёл даже самого себя. Его заклинание разорвалось на берегу, заставляя воду озера вскипеть и зашипеть, как суп, в который нечаянно добавили слишком много специй.

Гидра, выбравшись из воды с величием великана на утренней прогулке, явно не ожидала, что её утро испортят два энергичных энтузиаста. Девять голов синхронно повернулись к Тяню, будто говоря: «Ты серьёзно?»

– Умри! – рявкнул Тянь так, что я невольно дёрнулся. Сила в его голосе была такая, что даже кусты рядом решили не связываться.

Поток магической энергии полетел прямо в гидру, пронзая её тело молниями. Она зашипела, затряслась и принялась извиваться, словно ядовитая кобра, готовая ужалить обидчика на месте. Я бы даже сказал, что на мгновение мне стало её жалко. Почти. До тех пор, пока одна из голов не плюнула в мою сторону струёй зелёного яда с дымом, пахнущего… скажем так, мерзко.

– Отличный выстрел! – крикнул я брату. – Давай ещё раз, только постарайся не попасть под плевки этой многоголовой барышни!

Но Тянь меня не слушал. Его глаза сверкали от азарта, а волосы развевались на ветру, хотя ветра, честно говоря, и не было. Он явно наслаждался моментом.

– Пропади, чудовище! – провозгласил он, делая ещё один магический удар. Гидра закричала так громко, что у меня заложило уши. Кажется, ей не нравилось быть живой мишенью.

Но тут случилось то, чего я не ожидал. Пока мой брат играл в героя, я вдруг почувствовал, как силы начинают покидать меня. Это было странно и жутко, как будто кто-то тихо открыл краник внутри и выпустил всю энергию ци, что там была.

– Эй, Тянь… – начал я, хватаясь за дерево, чтобы не рухнуть лицом в землю. – Кажется, у меня проблема…

Но мой брат был слишком занят своей эпической позой. Он взмахнул руками, и ещё один поток силы ударил по гидре, которая уже начинала походить на гигантскую жареную рыбёшку. Вода вокруг неё закипела, воздух наполнился искрами, а я, между тем, осел на колени.

– Тянь! – позвал я, но тот даже не повернул головы. Ему явно некогда. Гидра рухнула с оглушительным всплеском, все девять голов одновременно плюхнулись в воду, которая моментально приобрела ярко-красный оттенок.

– Мы победили! – объявил он, как герой древнего эпоса.

– Ага… Ты победил, – прохрипел я, чувствуя, как мир вокруг меня начинает тускнеть. – Только вот за счёт меня…

И тут до меня дошло. Он не просто использовал магию – он использовал меня как источник силы! Тянь, конечно, был гением, но как-то я не ожидал, что он настолько буквально воспримет понятие «жертва во имя общего блага».

– Это правда? – выдавил я, силясь не упасть лицом в землю. – Ты… ты подпитывался мной?!

Он наконец обернулся и посмотрел на меня так, будто я только что спросил, не хочет ли он чай с молоком.

– Лунь, да ты чего? Это же ради великой цели. Демоны, гидры, спасение мира… Ты сам сказал, что мы команда.

– Команда?! – мне хотелось бы рассмеяться, но вместо этого завалился на спину. – Команда так не делает, Тянь. Команда не сосёт силы из своих членов, пока те не сдохнут!

– Ты драматизируешь, – ответил он, пожав плечами. – Всё ради мира, брат. Ты знал, на что подписывался.

И тут я понял, что он действительно в это верит. У него не дрогнул ни один мускул на лице. Конечно, ради мира. И ради его же личной славы, разумеется.

– Знаешь, Тянь, – прошептал я, чувствуя, как последние силы уходят. – Ты… ещё… пожалеешь…

– О, да брось, – он махнул рукой и повернулся к озеру, любуясь своей победой. – Ты же знаешь, я всегда всё делаю правильно.

Ну конечно, правильно. С моей точки зрения, его «правильно» выглядело, как гигантская ошибка. Но времени спорить у меня не оставалось. Мир померк, и я оказался в пустоте. Темнота, тишина и я. Не самое лучшее место, чтобы подводить итоги жизни.

Но знаете, что меня действительно взбесило? Не то, что он меня использовал. И даже не то, что он не извинился. А то, что он был абсолютно уверен, что всё обойдётся. Вот с чем я точно не мог смириться.

– Ну уж нет, – пробормотал я пустоте, сжимая кулаки. – Ты не отделаешься так легко, братец.

Внутри разгоралась злость вкупе с упрямством. Я не собирался просто так исчезать. Если судьба думает, что я позволю своему брату творить всё, что ему захочется, то она сильно недооценила мою принципиальность.

Я вернусь. Только чтобы доказать ему, как он был неправ. Ну и, возможно, чтобы отомстить.

Глава 1. Рёв дракона

Память о прошлой жизни Хуань Луня медленно, но верно возвращалась ко мне, подобно разрозненным картинкам не самого талантливого бродячего художника. Она переплеталась с новой реальностью, где я – Цзиньлун, старший сын клана Го. Временами я ощущал себя, как гость в чужом доме: всё вроде знакомо, но стоит протянуть руку – и сталкиваешься с чем-то неожиданным.

Но я понимал: что-то в этом новом облике работает не так. В одну минуту я был спокоен и уверен, почти как мудрый мастер боевых искусств, а в другую – напоминал испуганного кролика, запертого в клетке судьбы. Это было странно, как утренний чай с привкусом вчерашнего супа. Так продолжалось до судьбоносного дня.

В то утро я направлялся к отцу. Незадолго до этого я посещал одну деревеньку неподалеку по делам торговли, а теперь неспешно возвращался домой. Процессия была небольшая – несколько носильщиков и охрана, да и я сам без спутников, но зато в приятном одиночестве внутри паланкина. Свежий воздух, аромат весенних цветов и никаких мыслей о предательстве, магии или гигантских чудовищах. Персиковые деревья вдоль дороги тянулись к небу, будто пытаясь стать ещё розовее, чем были. Пейзаж навевал на меня мысли о великом, вроде «кто вообще придумывает цвета для этих шёлковых занавесок в паланкинах ?».

Но моё безмятежное размышление прервалось. Приближающийся топот коней, вскрики, звон мечей, треск ломаемых деревьев – пугающая какофония звуков. Носильщики, не сговариваясь, в унисон завизжали и словно забыли, что держали меня на своих плечах. Паланкин моментально качнулся, словно лодка на волнах, а я, рухнув вместе с ним же наземь, понял, что вот она, судьба, – не даёт человеку даже минуты покоя.

Приподнявшись, я осторожно выглянул наружу.

– Хозяин, на нас напали! – с дрожью в голосе один из носильщиков сообщил мне самое очевидное. Выглядел он при этом так, будто уже подумывал сменить профессию на менее опасную, например, садовника.

Я потянулся к нефритовому амулету, который, конечно, не спасёт от удара мечом, но, по крайней мере, с ним спокойнее. Выглянув из-за занавески, я заметил с десяток нападавших. Все как один – в чёрных одеяниях и масках с рогами и клыками, которые в тёмное время суток, должно быть, выглядели устрашающе. Днём же это напоминало карнавал, только невесёлый.

– Демоны в масках? Они издеваются? – пробормотал я, осознавая, что чувство юмора – единственное, что меня не покинуло.

Мои охранники, словно молодые и голодные тигры, сражались с нападающими. Искры летели, кровь текла, а я сидел внутри рухнувшего на землю и покосившегося паланкина, как самое бесполезное произведение искусства.

«Смышлёные ребята, в отличие от этих тюфяков-носильщиков. Но сомневаюсь, что их сил хватит», – подумал я, потому что враги бросались заклинаниями направо и налево. В воздухе пахло гарью и магией, а мои шёлковые занавески едва спасали от этого едкого запаха.

– Я должен что-то сделать, – прошептал я, вглядываясь в свой дорожный ларец с травами. Там были корни, листья, немного странных порошков – и надежда, что всё это взорвётся в нужный момент.

Мои пальцы метались по травам. Я вспоминал уроки алхимии, но каждый раз ловил себя на мысли, что от недостатка опыта в этой жизни на одних лишь знаниях из прошлой не уедешь. Попытка – не пытка, но как бы мне случайно не сделать захудалый фейерверк вместо боевой смеси.

– Держитесь, братья, – шептал я, хотя это вряд ли помогало тем, кто отбивался от магических молний. Мастер меча продолжал яростно рубить врагов, пока я колдовал с травами. В голове всплыл урок: «Добавь корень шафрана, и смесь получится дымовой». Вот только шафрана у меня не было. Придётся импровизировать.

Когда смесь была готова, я осторожно выглянул из паланкина. Один из нападавших, заметив меня, направился прямо ко мне, словно запах моей нервозности манил его. Времени сомневаться не осталось. Я бросил зелье ему под ноги.

Взрыв прозвучал так, словно кто-то сильно разозлил дракона. Нападавший упал, кашляя и размахивая руками. Дым заполонил всё вокруг. Моим охранникам это дало нужную передышку, чтобы перегруппироваться.

– Отличный ход, хозяин! – прокричал мастер меча, хотя, вероятно, он просто пытался не дать мне почувствовать себя бесполезным.

Но пока я наслаждался минутным успехом, один из противников метнул заклинание прямо рядом с паланкином. Я старался подавить панику; в последний момент я схватил заветный ларец с травами – и едва успел отпрыгнуть и увернуться от второго заклинания. Оно ударило прямо в древесину стенки, оставив там чёрную дымящуюся дыру. Вот так выйдешь раз в кои-то веки на прогулку, а попадаешь на поле боя.

«Ну что ж, Лунь, ты ведь когда-то был и вправду неплохим алхимиком. И дать отпор всяким прохиндеям был тоже горазд. Пора вспомнить, каково это было», – подумал я, поправляя одежду, как будто собирался на званый ужин, а не в бой.

***

В тот момент, когда мои руки метались между травами, словно пытаясь собрать танграммы на скорость, воспоминания хлынули на меня лавиной. Я вспомнил день, когда мы с Тянем впервые встретили нашего учителя. Тогда мы были детьми – запуганными, голодными и такими грязными, что даже крысы смотрели на нас так, будто мы испортили их среду обитания.

Учитель появился, как благородный призрак. Высокий, худощавый, в пропахшем травами халате, он выглядел так, будто вышел со страниц учебника по «Алхимии для избранных». Его глаза, полные мудрости и боли, заставили нас замереть. Этот человек спасал других от чумы, но не смог спасти свою семью.– Выжившие дети? Это удача. Или проклятие, – сказал он, и его улыбка была такая грустная, что я готов был отдать всё, чтобы избавить его от страданий.

Тянь, мой неугомонный брат, схватил палку, словно готовясь защищаться. Я, конечно, встал позади него, потому что старшие братья – это хорошо, а быть живым – ещё лучше.

– Я потерял свою семью. Пусть моя утрата станет вашим спасением, – добавил он. – Я научу вас тому, что знаю сам.

Так началась новая жизнь, полная магии, запахов сушёных трав и постоянного страха, что Тянь снова что-нибудь взорвёт. Его любимым занятием было устраивать «эксперименты». Моим – находить способ убирать последствия этих «экспериментов». Учитель – надо отдать ему должное – проявлял терпение просвещённого монаха.

– Алхимия – это искусство превращений, – говорил он, глядя на нас, словно на два неисправных механизма. – Она изменяет мир. Но только если ваши руки не растут из мест, о которых я не хочу говорить.

Тянь, конечно, освоил боевую магию быстрее меня. Его заклинания гремели, пылали и оставляли после себя дымовую завесу даже там, где дым был не нужен. Я же нашёл себя в защитных заклинаниях. Кто-то же должен был спасать нас от Тяня…

***

Эти тёплые воспоминания вернули меня к реальности. Пусть и наспех, я сделал одну смесь – небольшую, но амбициозную.

Взяв в руки кинжал, который носил скорее для вида, чем для дела, я направился к своим людям. Если сегодня мне суждено умереть, то я хотя бы должен выглядеть достойно.

Тем временем нападавшие метали заклинания, как пьяные фокусники. Их лошади то и дело вставали на дыбы, явно про себя вопрошая, за что им не повезло в этой жизни родиться бессловесными скотинами. Один огненный шар прошёл так близко, что я опалил мне волосы. Неважно. Я был готов. Скатав смесь в шар, я шагнул вперёд и бросил его в толпу врагов.

Взрыв раздался так громко, что птицы в радиусе пяти ли , вероятно, решат перебраться в соседнюю провинцию. Пар клубился так, будто тут только что сгорела целая деревня, а пролетавший над ней дракон из жалости к несчастным людям решил наслать небывалый дождь дней эдак на десять. Нападавшие упали, корчась от боли и зажимая уши. Охранники воспользовались моментом и, объединив усилия, отбросили оставшихся врагов.

– Хозяин, вы спасли нас! – воскликнул один из них, измождённый, но явно вдохновлённый.

– Я просто напомнил им, что мешать алхимику – плохая идея, – ответил я, помогая ему подняться. Пусть это было мне и несколько не по статусу, все же благодарность за верность своему хозяину в трудную минуту никогда не бывает лишней. Надеюсь, моё лицо при этом выглядело как у героя, а не как у человека, который только что чуть не свалился в обморок.

Нас ждал остаток пути до дома моего клана в самом сердце провинции, где уже много столетий жил клан Го. Я понимал, что отца нужно предупредить. Его решение о наследнике, конечно, важно, но ещё важнее – не быть убитым до того, как это решение будет оглашено.

– Я Цзиньлун, – сказал я сам себе, невольно сжав обе ладони в кулаки. – Но я и Лунь, величайший алхимик. А значит, что никто не встанет на моём пути.

Признаться, прозвучало круче, чем я ожидал.

***

Я понимал, что жажда сражений – это не то, что сейчас может мне помочь, но это не мешало ей искушать меня. Мои руки чесались от желания снова ощутить вес меча, а голова уже представляла, как я стою в центре схватки, словно герой мифов, бросая вызов судьбе. Но, увы, геройский настрой в этой истории был лишь второстепенным. Главное – добраться до отца.

Мой путь лежал к главе клана Го, который готовился объявить наследника. Мои сводные братья наверняка уже полировали свои трофеи и репутацию, готовясь к этому моменту. Сильные, ловкие, умелые войны – ну разве не идеальные кандидаты? А я – бледный юноша, который больше разбирается в заклинаниях, чем в кулачных боях. Однако внутри меня росло упрямство. Если мне и суждено уступить, то только с боем.

«О, великие триграммы , – взмолился я, сжимая в ладони подаренный мне матерью амулет с триграммом ветра, – подскажите хоть что-нибудь. Или хотя бы намекните, что сегодня я не умру нелепой смертью от единожды опрокинутого и пару раз обожжённого паланкина».

Мои два выживших охранника выглядели так, словно их вытащили из драки в трактире – уставшими, но готовыми продолжать. Они добровольно сменили носильщиков, решив, что в нашей ситуации вес на плечах – не самое страшное. Чутьё подсказывало, что за первым нападением обязательно последует второе, и, пусть дорога и не была дальней, времени медлить у нас не было.

Я случайно поймал своё отражение в бронзовом диске на стене паланкина. Длинные чёрные волосы, худощавое лицо и бледная кожа, напоминающая фарфор – красив ли? Возможно. Но моё отражение смотрело на меня холодно, будто пытаясь понять, что я здесь забыл.

«Да, выглядишь ты, конечно, как наследник древнего клана. Но вот внутреннее содержание, парень, требует доработки», – подумал я, отворачиваясь от зеркала.

Я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от мира и погрузиться в собственную вселенную воспоминаний. Память моментально унесла меня на берега озера Дунтин. Там, среди гнили, крика чаек и рыка девятиглавой гидры, я, Хуань Лунь, был готов вместе с моим братом пойти в самую яростную битву. Страх, азарт, холодный пот – всё тогда смешалось в моих юношеских мечтах о славе, которыми после своих странствий начал заражать меня брат… Может, и хорошо, что дело не пошло дальше одной гидры, и я не возгордился так же, как и братец.

Тянь… Его лицо – улыбающееся, самодовольное – врезалось в моё сознание, как шрам. Он использовал меня, мою энергию, моё доверие, чтобы победить. И когда победа была у него в руках, он оставил меня умирать.

«Я не забуду этого, – стиснул я кулаки, чувствуя, как в пальцах нарастает тепло от внутреннего огня. – Ты заплатишь за всё, Тянь. Я заставлю тебя осознать, кого ты уничтожил».

Эти мысли наполняли меня силой. Пусть и расплывчато, но я помнил, что и в прошлой жизни прошёл через не так уж мало испытаний, через огонь и воду. И сейчас, столкнувшись с новой опасностью, я знал: я не сдамся. Никогда.

Я улыбнулся. Это была не улыбка наследника клана или утончённого юноши. Это была улыбка Охотника, который видел мир без масок. Но уже через мгновение она исчезла, сменившись холодной маской безразличия. Моя настоящая сущность оставалась скрытой. Пусть пока думают, что я всего лишь изнеженный аристократ.

Мои размышления прервал грохот. Земля под паланкином задрожала, словно сердитый дракон решил выплеснуть свою ярость. Паланкин подбросило, как щепку в бурной реке. Я ударился головой о потолок, пытаясь понять, что происходит. Мир вокруг померк, звуки стали приглушёнными, как будто я оказался под водой.

Последней мыслью было: «Ну конечно, это ещё не конец. Истории всегда любят начинаться с драматичного падения героя».

***

Когда я открыл глаза, меня встретило голубое небо, затянутое уже набившей оскомину дымкой. Тело болело так, будто я провёл ночь не на земле, а на ковре из шипов. Попытка встать оказалась настолько неудачной, что я даже задумался на мгновение, не лучше ли притвориться мёртвым.

Вокруг царил хаос. Мои охранники лежали на земле, больше напоминая изуродованных глиняных солдат из древних могильников. Их лица застыли в выражении, которое можно описать как «чем мы этого заслужили». Я сжал зубы, понимая, что они отдали свои жизни за меня. И что самое обидное – я даже не успел толком их отблагодарить.

Паланкин окончательно превратился в груду обугленного дерева и шёлковых обрывков, а лошади нападавших, как и полагается уважающим себя животным, давно сбежали, оставив меня разбираться с последствиями. Тела нападавших валялись вокруг в позах, достойных театральной постановки: «Трагедия идиотов». Их чёрные одежды были пропитаны кровью.

Подняться на ноги удалось только благодаря мечу, который я вытащил из обломков. На мгновение я почувствовал себя героем эпической поэмы. Если не считать головокружения, слабости и металлического привкуса во рту. Голова кружилась так, словно я участвовал в конкурсе на самое нелепое падение. Но останавливаться было нельзя. Моя цель – добраться до отчего дома.

«Кто они такие?» – спрашивал я себя, с трудом передвигаясь по дороге. Это были не обычные бандиты. Их действия были слишком скоординированными. Да и, честно говоря, такие бандиты в деревнях не водятся – слишком дорогостоящая экипировка. Значит, кто-то с конкретной целью решил меня убрать. И этот кто-то явно знал, что я буду здесь, в этом паланкине, окружённый минимальной охраной.

«Во имя Белого Феникса!» – всплыло в памяти. Ну конечно. Кто ещё мог быть настолько прогнившим, чтобы отправить за мной отряд наёмников в театральных масках? Белый Феникс, великий маг и главная заноза империи. Я мог только гадать, в чём успел провиниться, чтобы попасть в его список «на устранение».

Вспоминать о Фениксе было неприятно. Мало того, что он был сильнейшим магом с коллекцией запретных артефактов, так ещё и обладал харизмой, способной убедить даже камень стать его союзником. Именно этим он собрал вокруг себя целую армию. Его путь к власти был настолько же драматичным, насколько и кровавым: уничтожение кланов, интриги, предательства – весь классический набор главного злыдня.

«Но я не боюсь тебя, Феникс», – сказал я себе, сжимая кулаки. Я был зол. Нет, не просто зол. Я кипел от мысли, что он посмел тронуть моих охранников. Но злость – плохой спутник для путешествий, особенно если ты истекаешь кровью. Поэтому я сфокусировался на главном: выжить, добраться до отца и рассказать ему о произошедшем.

Я брёл по дороге, спотыкаясь о каждый второй камень. Ноги были такими тяжёлыми, что я начал подозревать, не спрятались ли в них металлические гири. Но мысль о том, что я не могу позволить себе упасть, гнала меня вперёд. Временами я хватался за деревья, словно они могли дать мне силы. Когда же меня подвели даже деревья, я вспомнил уроки учителя: «Твоя воля – твой якорь. Если отпустишь её – утонешь». Отличная теория, но на практике хотелось просто сесть и никуда больше не идти.

С первыми лучами солнца я наконец увидел ворота клана Го. Высокие, из красного дерева, с изображениями драконов и фениксов – они казались такими же внушительными, как и в тот день, когда я впервые через них прошёл. Тогда я был ребёнком, полным надежд. Сейчас же я напоминал этого ребёнка, только после драки с тигром.

– Кто там? – раздался голос охранника, грубый и настороженный.

– Это я, Цзиньлун, – выдохнул я хрипло, как разбитая лютня.

Охранник выглядел так, словно увидел призрака. Я не стал его винить – я и сам себя не узнал бы в таком виде. Вся моя одежда была в крови, лицо белое, как у фарфоровой статуэтки не самого лучшего качества.

– Хозяин! – охранник, кажется, хотел что-то сказать, но вместо этого бросился выполнять мой приказ: «Позови отца». Его спина исчезла за воротами, оставив меня наедине с болью и собственными мыслями.

Я опустился на землю, чувствуя, как ноги отказываются держать меня. «Может, это и к лучшему, – подумал я, закрывая глаза. – Мой великий вход в клан удался на славу». А затем сознание покинуло меня, словно решив взять небольшой отпуск от всей этой драмы.

***

Я очнулся на широкой кровати с резной спинкой, окружённой развевающимися шёлковыми занавесями. Едва открыв глаза, я понял, что нахожусь в знакомой комнате. Травяной аромат наполнял воздух, словно кто-то решил устроить чайную церемонию прямо в моей спальне. Всё тело было перебинтовано, и хотя боль немного утихла, я чувствовал себя так, будто меня переехал караван с рисом.

Рядом сидела Мэйлин. Она была в голубом ципао, которое подчёркивало её нежные черты, а волосы, украшенные нефритовыми шпильками, были убраны в аккуратную причёску. Её глаза смотрели на меня с беспокойством и теплом. Эти глаза я никогда не мог бы спутать ни с чьими другими.

– Вы очнулись! – её голос прозвучал с таким облегчением, будто я только что вернулся из преисподней. А может, я и вправду был там – моя память пока работала так себе.

– Мэйлин? – прохрипел я, осознавая, что даже говорить пока трудновато. – Как вы здесь оказались?

Она отвела взгляд, явно подбирая слова. Но прежде чем я успел получить ответ, перед глазами начали всплывать воспоминания. Мы встретились с ней несколько месяцев назад. Тогда она оказалась в опасности, окружённая группой мужчин, которые явно не собирались ограничиваться вежливой беседой.

Я был в пути, когда услышал крики. Идти дальше и не вмешиваться? Не в моём стиле. Тем более, что крики звучали так, будто их источник вот-вот лишится терпения, а заодно и свободы. Я нашёл источник шума – четверо бандитов окружили хрупкую девушку. Их смех звучал так, будто они уже решили её судьбу.

Я стоял в стороне и наблюдал, как они теснили её к дереву, пока один не схватил её за руку. Этот жест запустил во мне давно знакомый механизм. Не раздумывая, я призвал свой дар.

Перед глазами бандитов появилась иллюзия: отряд императорских воинов, выскочивших из-за деревьев. Они выглядели настолько правдоподобно, что даже я на миг засомневался, не призвал ли настоящих солдат. Воины двинулись вперёд, сверкая мечами и щитами, а их боевые кличи заставили даже птиц в округе замолчать.

– Войска клана Го! Бежим! – закричал один из мужчин, отпуская девушку. Остальные даже не думали разбираться, правда это или нет. Они кинулись врассыпную, словно зайцы, увидевшие охотника.

Когда они исчезли, я подошёл к девушке. Она дрожала так сильно, что, казалось, вот-вот распадётся на части. Я протянул руку и помог ей подняться.

– Всё в порядке, они ушли, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе.

– Спасибо… – прошептала она, подняв на меня свои огромные глаза. – Я даже не знаю, как вас благодарить.

– Не нужно, – отмахнулся я. – Просто не ходите одна в такие места.

Позже, уже на рынке, я вновь увидел её среди толпы. Но радость от встречи продлилась недолго. Её окружала группа грубиянов явно с теми же намерениями, что и у тех мерзавцев из леса, и собиралась повторить сцену из прошлого.

– Госпожа, кажется, вы уронили кошелёк! – один из них протянул руку к её поясу, а двое других уже начали приближаться, сдерживая ухмылки.

«Серьёзно? Снова?» – подумал я, сжимая зубы. Вид Мэйлин, беспомощной среди этой толпы, вывел меня из равновесия. Я знал, что должен что-то сделать.

Вдохнув поглубже, я закрыл глаза и вновь обратился к своему дару. Иллюзия начала формироваться: на этот раз это были не императорские воины, а группа разъярённых торговцев с внушительными дубинами. Они появились из ниоткуда, угрожающе двигаясь вперёд.

– Что за дела?! – один из мужчин отступил, но его товарищи ещё не осознали, что происходит.

Видя, что мужчины начали наступать, я ещё раз призвал свой дар.

Иллюзия дракона была, пожалуй, одной из лучших, что я когда-либо создавал. Могучие крылья, сверкающая чешуя, пылающие глаза – если бы я сам не знал, что это обман, то уже бежал бы отсюда со всех ног. Его грозный рёв раскатился над рынком, заставив бандитов замереть. Один из них даже уронил меч, пробормотав: «Мамочка, забери меня домой».

– Бегите! – крикнул я, указывая на ближайший выход с рынка.

Она кивнула с ужасом и восхищением в глазах. Её лёгкие шаги затерялись в толпе, а я продолжал удерживать иллюзию, пока девушка не исчезла из виду. Дракон рычал, а его когти, казалось, могли сокрушить всё на своём пути. Но как только её фигура скрылась за углом, я позволил иллюзии рассеяться.

Рынок резко опустел, оставив лишь пустые прилавки да клубы пыли – таким тихим я его ещё никогда не видел. Впрочем, следовало ожидать, что при виде моего дракона не только воришки, но и честные люди устроят импровизированные гонки в духе «кто быстрее добежит до соседней провинции».

«Иногда я слишком хорош в этом, – подумал я, смахивая пот со лба. – Но уж лучше быть слишком хорошим, чем слишком мёртвым».

Впрочем, вскоре пара-тройка торговцев и просто зевак вылезло из-под прилавков, ошалело оглядываясь по сторонам. Они начали перешёптываться, то и дело заикаясь – тогда-то я понял, что мне пора уходить. Оставаться на месте было равносильно просьбе о неприятностях. К тому же, что-то внутри меня подсказывало, что с Мэйлин наша история ещё далеко не закончена.

Вернувшись к настоящему, я посмотрел на Мэйлин, сидящую рядом с моей кроватью. Её забота и нежность были столь очевидны, что я невольно вспомнил наш первый разговор после того, как я спас её. Тогда я скрыл своё лицо, использовав магию, чтобы она не могла узнать меня. И вот теперь мы вновь встретились, но на её лице не было ни тени узнавания.

«Она не знает, кто я, – подумал я. – И это хорошо. Я не хочу, чтобы она попала в опасность из-за меня».

– Как вы себя чувствуете? – спросила она негромко.

– Жив, и это уже неплохо, – попытался пошутить я, но голос всё ещё звучал хрипло. – Видимо, я должен благодарить вас за спасение.

Она покраснела, но не сказала ничего. Её молчание было наполнено теплом, которое я не мог себе позволить принять.

– Что произошло? Кто напал на вас? – спросила она наконец, во взгляде читалась тревога.

– Люди Белого Феникса, – ответил я, и слова повисли в воздухе, как грозовая туча. – Они хотели меня убить.

Мэйлин вздрогнула. Имя Белого Феникса было известно каждому, и ни одно упоминание о нём не обходилось без волнения. Он был тем, кто держал в страхе не мало провинций; могущественный маг, сразиться с которым решился бы разве что безумец.

– Почему? – её голос дрожал. – Почему он хочет вас убить?

– Уверен, потому что он отчего-то меня боится, – я взглянул на неё так, словно этот ответ должен был объяснить всё. – Меня или моего рода. Я ещё не до конца осознал, почему, но если он видит во мне часть той единственной сила, которая может ему противостоять, то я готов стать ею в полной мере!

Её глаза расширились от ужаса, и на мгновение я увидел в них ту же панику, что и на рынке. Но вместо того чтобы отшатнуться, она крепче сжала подол своего ципао.

– Что вы будете делать? – спросила она, её голос был слабым, но решительным. – Как будете бороться с ним?

– Мы должны быть сильнее, – сказал я, чувствуя, как в моих словах рождается твёрдость. – Мы должны объединить всех, кто готов сражаться за свет. Мы не можем позволить ему захватить этот мир. Мы будем бороться, и мы победим.

Я попытался встать, но ноги отказывались подчиняться. Мэйлин бросилась ко мне, пытаясь помочь. Холодные руки подхватили меня с решимостью.

Поднявшись, я подошёл к окну и взглянул на горизонт. Где-то вдалеке, за горизонтом, лежал Чанъань, величественный и грозный, как дракон, прилёгший отдохнуть на равнине. В этом городе были те, кто прислушается ко мне, те, кто мог присоединиться к нашему делу.

– Мы победим, Мэйлин. Я это знаю.

Видя, как она смотрит на меня, словно верит каждому моему слову, я ещё раз вдохнул полной грудью.

Глава 2. Алхимия судьбы

Несколько лет назад

…Когда-то моя жизнь в клане Го была полна идиллического уюта. В доме царил гармоничный порядок: каждый знал своё место, и никто не спорил о том, кто лучше играет на лютне или кто первым добежит до библиотеки за новым свитком. Я, конечно, по жизни никуда не спешил. Да и как старший сын, я знал, что любой свиток будет моим – если не сегодня, то завтра. Отец, пусть в целом очень надменный, всё же гордился моими успехами, братья уважали, а сестры даже изредка предлагали мне свою долю сладостей. Если это не идеальная жизнь, то что тогда?

Но однажды привычная гладь треснула. И трещины начали заполняться… сновидениями. Они пришли внезапно, словно ветер, принёсший непогоду в ясный солнечный день. В этих снах я был кем-то другим. Не Цзиньлуном, наследником клана Го, а Хуань Лунем – учеником алхимика, носившим халаты, испачканные травами и копотью.

А с ними являлись чудовища, демоны, магия – всё смешалось в один вихрь. Голоса людей, которых я никогда не видел, но которым почему-то доверял. Они будто кричали ради меня. В такие моменты я думал: «Хуже всего – даже не монстры. Хуже то, что они все как-то связаны со мной». Просыпался я с ощущением, будто во сне терял нечто важное. Эти образы, такие живые и болезненные, стали частью меня.

Вначале я пытался отмахнуться от видений. Медитировал, искал разгадку в древних свитках, даже пил отвар от бессонницы – настойка вышла не ахти, но хотя бы спал крепко.

Вот только порой мне доводилось прикорнуть днем или просто размечтаться, и тогда видения становились ещё ярче, требовательнее. Но хуже всего было осознание: эти картины не выдумка. Это часть моей другой жизни. Может, что-то было из моих воспоминаний, а что-то – из той жизни, которой я мог бы жить.

Какое-то время я искал виновного. Может, отец подмешал мне что-то в чай? Или старейшины решили, что я идеально подхожу для экспериментов? Но, взглянув на их лица за семейным ужином, я понял: эти люди не умеют врать. Их умы увлекала лишь еда и новый урожай.

Осознание пришло внезапно. Возможно, я пришёл в этот мир не только как наследник. Возможно, судьба решила: «Лунь, с тебя хватит одной спокойной жизни. Пора что-то делать». Тяжело это принять. Чувствовать, что твоя жизнь – это лишь одна из глав в круге перерождений. Что ты что-то кому-то должен не только в материальном мире, но и в мире духов. Но это знание наполняло меня силой. И тогда видения перестали пугать меня. Они стали путеводной звездой, как свет от далёкого, но влекущего меня, костра.

Каждую свободную минуту я проводил, думая о великих триграммах. Не даром о них говорили, что они могут предсказывать будущее. Даже мой наставник всегда твердил: «Не задавай вопрос, если боишься ответа». Триграммы содержали не просто ответы, в них была сокрыта суть мироздания. Но получить верный ответ можно было лишь с чистым разумом – иначе сочетание триграмм ни за что не растолковать верным образом.

И я хотел верить, что пойму, куда они укажут мне дорогу. Что они подскажут, как победить тех, кто хотел уничтожить меня. И, возможно, не только меня или весь клан Го…

***

Наши дни

Мне потребовались несколько недель, чтобы поправиться. Когда я наконец встал на ноги, я изъявил немедленное желание вновь вернуться к месту, где все произошло.

Отец и другие члены клана пытались меня отговорить – мол, злодеи всегда возвращаются на место преступления. Моя отвага и несколько перевешивала здравый смысл, но чутьё подсказывало, что лучше бы мне знать, с чем мы можем столкнуться – кто знает, на кого конкретно ополчились люди Белого Феникса? На весь клан Го? Ну не может же он знать о моей, скажем так особенности, – разве что он мог посягать на мою жизнь, как старшего наследника клана, чтобы посеять в нашей семье вражду?

Так или иначе, я не стал торопиться с выводами. Взяв с собой с дюжину охранников посильнее, я незамедлительно отправился к месту. Пепелище, где ещё недавно разгорелось пламя битвы, казалось, смотрело на меня глазами тех, кто здесь погиб – нескольких моих людей. «Как глупо, – подумал я, глядя на эту сцену. – Выбор был моим, а жертву принесли они». Горький привкус этой мысли был хуже любого зелья, которое когда-либо варил мой брат.

Я присел, невольно представив себе тело одного из стражников, павшего здесь. «Прости», – прошептал я, не зная, услышит ли кто-то в этом мой упрёк самому себе или обещание, что такое больше не повторится. Не повторится ли?

Кровь пропитала землю так, будто сама природа решила сыграть в драму, и я был зрителем, который пришёл без приглашения, но остался до конца. Ветер рассеивал пепел, унося его в сторону деревьев. В каждой такой мелочи чувствовалась чья-то задумка. Но чья?

– Да будут прокляты те, кто это устроил, – пробормотал я, поднимаясь и стирая с рук грязь. «Кто стоит за этим?» Вопрос бился в голове, как птица в клетке, без шансов найти выход. Никаких следов, никаких улик. Лица мелькали в памяти одно за другим. Завистливые братья? Соперники из гильдии? Или кто-то из прошлого, кто не забыл моих подвигов? Тень сомнения была везде, но ответы… они, как обычно, опаздывали.

Я осмотрел поле ещё раз, пытаясь уловить хоть что-то: незакрытые следы, разбитое оружие – за хотя бы какое-то ощущение магии! Ничего, кроме мрачного напоминания, что это не случайность. Слишком всё тщательно подготовлено, чтобы быть простым нападением бандитов. Кто-то знал, куда мы поедем, как будем двигаться и кого ждать в паланкине. Кто-то боялся меня. Или, по крайней мере, решил, что лучше избавиться от проблемы раньше, чем она станет представлять угрозу.

– Ну что, Цзиньлун, доволен? – спросил я себя с язвительной усмешкой. – Неужели так сложно было отказаться от наследства и стать деревенским знахарем? Лечил бы детей и помогал старикам. Но нет, ты решил, что должен спасти мир.

Я не мог позволить себе оплакивать их дольше. На это не осталось ни времени, ни права. Их жертва была выкриком: «Живи, защищай». А значит, я должен был найти виновных. Ударить их так, чтобы они никогда больше не рискнули поднять руку не только на меня, но и на тех, кто будет рядом.

«Моя миссия ясна, – подумал я. – Найти. Отомстить. Защитить. Просто, не так ли?». Страх и злость танцевали в моей груди, но я удерживал их под контролем. Не время для эмоций.

Слова о великих триграммах всплыли в памяти. Их мудрость и сила… Я не знал, действительно ли они могут открыть мне путь. Но что, если да? Ветру доверять было не в моём стиле, но сейчас он раздувал огонь в сердце, охлаждая его порывы. Триграммы, их обещания, надежда на ответы. Всё смешалось.

«Я изменю судьбу мира», – сказал я себе, сжав кулаки. Голос внутри становился твёрже с каждым словом. «Справедливость найдёт свой путь. Свет прорвётся даже сквозь этот мрак. Мой путь тернист, но не время сомневаться. Если не я, то кто?»

Однако, воспитание на старых высокопарных книгах слишком сказывается даже на моем внутреннем голосе. Надо с этим завязывать.

***

Когда я наконец полностью поправился еще около недели спустя, отец призвал меня к себе. Он давно хотел увидеть, дало ли мое обучение азам магии хоть какие-то плоды. В чём он всегда сомневался – ну, что сказать, бытность богатым наследником не особо располагает к постоянному стрессу от бесконечной учебы и корпения над старыми свитками. Впрочем, абсолютным лентяем я никогда не был, и к тому же, со мной была сила моего прошлого «я», Хуань Луня.

Волшебный свет мягко заливал древний зал, играя бликами на стенах, будто кто-то решил устроить здесь грандиозную магическую премьеру. Я стоял в центре и, стараясь выглядеть хотя бы на четверть уверенным, сосредоточился. Воздух вокруг дрожал, как будто сам мир взял паузу, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Ну, спасибо за доверие, мир, но я и сам до конца не уверен.

Когда энергия начала концентрироваться, моё сердце замерло. В голове мелькнула мысль: «Если сейчас что-то пойдёт не так, я могу как минимум испортить пол зала. Или, что хуже, свою репутацию». Но это был не тот момент, чтобы сдаваться. Призвав весь свой опыт (и немного везения), я сделал шаг вперёд.

И тогда он появился – огненный цилинь, существо, будто вырвавшееся из легенд. Его ало-золотая грива плясала, словно языки пламени, а в глазах отражалась мудрость тысячелетий вперемешку с лёгким намёком: «Я тут только из-за тебя, так что постарайся не облажаться».

Зал замер. Даже шепотки простолюдинов, которых сюда допустили по особому случаю, будто испарились. Сановники, до этого уверенные в своей непогрешимости, побледнели так, что их лица стали напоминать рисовую бумагу. И даже мой отец, суровый глава клана Го, который, как я думал, удивляется разве что размеру своих плат, нахмурился. Это был намёк на удивление, но для него – прямое признание шока.

Я мог бы в этот момент испытать гордость, но вместо этого почувствовал прилив чего-то более приземлённого – страха. Если отец уже что-то задумал, мне лучше готовиться к очередной нотации или – ещё хуже – к новому «испытанию на прочность». Внутренний голос шептал: «Лунь, сделай вид, что всё идёт по плану. Никто не должен знать, что половина твоего успеха – это внешнее отсутствие паники и удача».

– Это… это настоящий цилинь, – раздался чей-то шёпот.

«Нет, конечно, игрушечный», – подумал я, но молчал. Пусть говорят, если это помогает поддерживать ауру таинственности.

Я посмотрел на отца. Его обычно ледяной взгляд был прикован к созданию. Возможно, впервые за долгое время он видел во мне потенциал. На краткий миг в глубине его глаз мелькнуло то, что я не ожидал увидеть, – тень сомнения. Может быть, я всё-таки смог его удивить?

Но он тут же снова надел свою маску невозмутимости, и я понял: радоваться нечему, меня ждут вопросы. «Что за сила в моём сыне?», «Почему я об этом не знал?» А главное: «Как это можно использовать?»

В этот момент я сам чувствовал странное единение с видениями, которые меня посещали в разные моменты моего детства и отрочества. Как будто они стали… Ярче! Это был не просто вызов силы. Внутри что-то щёлкнуло, как если бы кто-то достал давно потерянный ключ. Великие триграммы. Их присутствие ощущалось во всём. Я не просто знал о них, я чувствовал, как их древняя магия перетекает в меня, соединяясь с чем-то глубоким, давно забытым. Прямо как в моих видениях, только сильнее. Реальнее.

– Мы изменим этот мир, – произнёс я. Сначала тихо, а затем увереннее. Слова звучали так, будто кто-то другой вложил их в мои уста, но я знал, что это не так. – Мы принесём справедливость. Неважно, сколько времени на это уйдёт.

Мои слова, казалось, наполнили зал эхом. Люди смотрели на меня как на того, кто может действительно что-то изменить. Я чувствовал не только тяжесть их взглядов, но и поддержку. Это было не обещание, данное ради славы, а клятва, пульсирующая в моём сердце, как бурный поток реки.

Отец смотрел на меня с тем самым выражением, которое обычно предупреждало что-то вроде: «Я всё обдумал, и тебе это не понравится». И, судя по напряжению в воздухе, это «не понравится» собиралось стать моим новым образом жизни.

– Оставьте нас! – приказал отец, властно махнув рукой. Почти все, как один – от слуг до моих учителей покинули зал. Впрочем, они, кажется, горели желанием сделать этого с момента появления цилиня, подобно торгашам с рынка, где я спас Мэйлин. Эх, столько стараний, а где же восхищение зрителей?

– Ты понимаешь, что твои способности – это редкость даже для нашего мира? – начал мой отец, как будто это была хорошая новость. – То, что ты вызвал цилиня, – это не просто демонстрация силы. Это знак.

Я усмехнулся, хотя внутри уже начинал нервничать. Знаки и всё, что с ними связано, обычно означают работу.

– Давай начистоту, отец. Если ты видишь в чём-то хоть каплю хорошего, ты сразу подумываешь, как бы это лучше использовать себе на пользу. О, мне уже нравится этот мирный семейный разговор! Дай угадаю: хочешь отправить меня в самое пекло?

– Не дерзи мне, сын. Ты понимаешь, что речь идёт о Белом Фениксе, – произнёс он таким тоном, будто говорил о соседском псе, а не о сильнейшем маге нашего времени. – По слухам, он собирает большую армию. Люди боятся произносить его имя. Мы не можем позволить и дальше захватывать провинции.

Ну, конечно. Почему бы и нет? Белый Феникс, армия, магия, куча смертельных заклинаний. Всё самое лучшее для наследника клана.

– О, прекрасно, – сказал я с сарказмом, который был не так уж и завуалирован. – Может, сначала найдём кого-то менее… уязвимого? Кто-то точно подойдёт лучше.

Отец взглянул на меня с видом, который говорил: «Не время для твоих шуток, мальчик».

– После всего, что ты показал, разве ты думаешь, что кто-то ещё способен справиться?

Ладно, это прозвучало почти как комплимент. Почти.

– Не скрою, немного льстит твоя реакция. Но, честно говоря, я ожидал хотя бы стандартный набор: армия, ресурсы, пару магов для прикрытия…

Он нахмурился, как будто я предложил что-то совсем нелепое.

– Ты будешь действовать тайно. Никаких армий, никаких громких заявлений. Ты отправишься под чужим именем.

Вот это уже начинало становиться смешным.

– Под чужим именем? – переспросил я, приподняв бровь. – Замечательно. Может, назовусь «Великим неизвестным»? Или давай сразу заранее: «Тот кто часто умирает»? А что, звучит же?

– Ты не понимаешь, – прервал он, его тон стал ещё жёстче. – Если твоё настоящее имя всплывёт, это сразу же привлечет к тебе внимание Белого Феникса и его людей. Клан Го не может позволить себе такой риск. Ты должен стать тенью.

Тенью. Отлично. Ещё немного и я могу претендовать на роль местного лесного духа, который пугает детей.

– Тенью? – повторил я, уже не скрывая раздражения. – Отличный способ избавиться от сына.

Отец не обратил внимания на мои протесты. У него был такой талант – игнорировать всё, что ему не нравилось.

– Считай это своей миссией. И если действительно хочешь изменить этот мир, ты пойдёшь на это.

И вот тут он задел меня за больное. Он знал, куда давить. Я молча смотрел на него, взвешивая всё, но уже понимал, что выхода нет.

– Ладно, – выдохнул я наконец. – Я согласен. Но, отец, раз уж я берусь за это дело, как насчёт того, чтобы потом… ну, не знаю, публично меня не игнорировать? Как-никак спасать мир – дело хлопотное.

Отец даже не улыбнулся. Лёгкий кивок, ещё более лёгкий взгляд, словно я говорил не о жизни и смерти, а о цене на рис.

– Если выживешь – поговорим об этом, – бросил он холодно.

Ах, ну конечно. Вот это поддержка. Я усмехнулся, поднялся и направился к двери.

– О, теперь я ещё больше вдохновлён. Спасибо за веру в меня, отец. Правда, на душе стало легче.

И, разумеется, двери я закрыл чуть громче, чем следовало. А как ещё?

Этот момент дал мне понять: испытания только начинаются. И хотя впереди был тернистый путь, я впервые за долгое время почувствовал уверенность. Я, Цзиньлун, с поддержкой древней магии триграмм и силой духа, сокрытой в моём сердце, сделаю всё, чтобы противостоять Белому Фениксу.

С ним до поры до времени мирились некоторые провинции, вроде той, где жил наш клан. Другие же постоянно воевали между собой, и в какой-то момент ослабли настолько, что Белый Феникс быстро захватил их. Хотя поговаривали, что их разобщение тоже было инспирировано им самим.

Даже сам Император, пусть и мудрый, но уже далеко не молодой и сильный, до поры до времени мирился с деятельностью Белого Феникса, не желая рисковать другими провинциями, да и собой тоже.

Но раз уж сам Белый Феникс нарушил этот худой мир – то и я не буду оставаться в стороне!

***

Много дней спустя воздушная джонка плавно парила меж облаков, как ленивый дракон, который решил передохнуть на полпути к своим делам. Воздух был таким чистым и свежим, что я почти забыл, сколько бед оставил внизу. Почти. Потому что мой личный багаж – не сундук с вещами, а голова, набитая воспоминаниями, обидами и долгами, – всегда был со мной.

Я опёрся на поручень и взглянул вниз, где облака разливались, как рисовая каша по столу. Свобода на высоте казалась ощутимой, почти материальной. Но внутри меня тлела другая искра – жажда разобраться с теми, кто, по моему глубокому убеждению, решил поиграть с огнём. «Они ещё не увидят, с кем связались», – подумал я, невольно усмехнувшись. Эта фраза прозвучала гордо для простой мысли.

Сундук, стоявший у моих ног, был моим последним напоминанием о клане Го. Ничего роскошного – тёмное дерево, пара свитков с инструкциями, которые я сам мог бы написать, да одежда, которой хватит на недельку, если я не испорчу её алхимией. Ещё было несколько монет – ровно столько, чтобы начать жизнь под прикрытием (читай: в бедности!), но с достоинством.

«Благодарю, отец. Такая щедрость».

Я покосился на сундук и усмехнулся. Да, воспоминания из прошлой жизни подсказывали, что я проходил такое раньше. Только времени на сарказм, когда ползёшь по горам, преследуя чудовище, а в кармане – два сухих корня и надежда, что твой брат не устроит новый взрыв, у тебя нет.

Но сейчас у меня был Шэнь. Маленький дракончик с тёмной блестящей чешуей, с глазами, которые светились так, что можно было читать ночью. Его присутствие успокаивало.

Этот хитрый зверёк был не просто питомцем. С тех пор, как я решился отправиться с эту миссию, он стал моим напарником, союзником, тем, кто никогда не задавал лишних вопросов, но всегда приносил нужные ответы.

– Шэнь, – позвал я его, и он тут же появился у моих ног, словно из тени. – У нас есть задача. Найти тех, кто хотел меня убить. Узнать, кто стоит за этим. И, разумеется, выяснить, кто из них служит… – я осёкся, не желая произносить это имя вслух. Но Шэнь и так всё понял. Его глаза вспыхнули ярче, он коротко кивнул и растворился обратно в темноте.

Я ощутил что-то похожее на благодарность. С ним я чувствовал себя не таким одиноким. В отличие от людей этот зверёк не смотрел на меня, как на обузу, и не считал меня ошибкой природы.

Я снова обратил взгляд на горизонт. Чанъань, мой следующий пункт назначения, плавно вырастал из облаков. Этот город приготовил мне испытания, я знал это наверняка. Но вместо страха я чувствовал почти детский азарт. Словно в этом месте меня ждали ответы на все мои вопросы. Или, по крайней мере, новые вопросы, которые подскажут, куда отправиться дальше.

«Каждый шаг, который я делаю, приближает меня к цели, – подумал я. – Найду заговорщиков, разоблачу их и тогда… Что тогда? Заживу я спокойно?» Я хмыкнул. Спокойная жизнь явно была не для меня. Если в прошлой жизни я был алхимиком из дальней провинции, то в этой ничего кардинально не изменилось. Просто враги стали ближе и хитрее, а у меня – меньше времени на подготовку.

Ветер принёс запах моря, свежий и обнадёживающий. Но в его холодной прохладе я чувствовал вызов. Это был не конец пути, а только начало. Каждый заговор, каждое препятствие будут проверять меня на прочность.

***

Около 3 лет назад

Шэнь стал связан со мной узами, которые не описать ни словами, ни поэтическими метафорами – разве что фразой: «Мы встретились в самый странный момент моей жизни». А именно, уже в этой жизни, в которой мне повезло (или не очень?) родиться Цзиньлуном.

В тот день когда я впервые осознал, что этот мир, мягко говоря, не собирается меня жалеть.

Я тогда шёл через густой лес, пытаясь спрятаться от дождя. Увы, скрываться мне приходилось не только от стихии – меня уже добрых пару часов не покидала мысль, что рано или поздно я точно нарвусь на странных личностей, у которых добрых намерений и на горстку риса не наберётся. И пока я вот так размышлял о том, кто из нас быстрее выдохнется – я или моя паранойя, я услышал крик.

Кричали не люди. Вернее, кричали и люди, но их перекрывал высокий, надрывный вой. Инстинкт, а заодно и любопытство, подсказали, что нужно проверить, что происходит. Я свернул с дороги, двигаясь на вой, и через пару минут обнаружил сцену, достойной истории на пару длинных свитков.

Пятеро мужчин окружили маленькое чешуйчатое существо. Оно вырывалось, металось и пыталось использовать магию, но силы явно покинули его ещё пару часов назад.

– А мы немало выручим за такого дракончика! – проговорил один из разбойников, ухмыляясь.

В этот момент существо – будущий Шэнь – взглянуло на меня. Его глаза, светящиеся даже в этой тьме, смотрели прямо в душу. В них читалась не только боль, но и вызов: «Что, и ты тоже меня не пощадишь?». Я вздохнул.

– Эй, мастера обогащения! Может, хватит мучить зверя, а? – крикнул я, выходя из-за деревьев. Разбойники повернулись ко мне, явно удивлённые, что я вышел к ним с пустыми руками. На лицах застыло выражение: «Этот парень явно не в себе».

Один из них сделал шаг вперёд, размахивая мечом, как монах палкой.

– Чего тебе? Мы его первыми нашли.

– Оставьте его в покое, и мы разойдёмся мирно, – сказал я с такой уверенностью словно за мной стоит небольшая армия.

Ответом было презрительное хмыканье и, конечно, попытка напасть. Вот тут мне пришлось вспомнить всё, чему я когда-либо учился. Магическая иллюзия сработала – из-за деревьев выскочили призрачные стражники, мечи которых блестели в свете молний. Разбойники не стали долго размышлять и, выкрикнув что-то, что даже мне показалось непристойным, бросились бежать.

Когда тишина вернулась, я подошёл к существу. Оно даже не пыталось напасть, только внимательно наблюдало за мной. «Интересно, он укусит или всё-таки скажет спасибо?» – мелькнула мысль. Осторожно освободив его от оставшихся веревок, я поднял его на руки.

– Ну что, приятель, пойдёшь со мной? – спросил я скорее себя, чем его, и, видимо, поднёс слишком близко к лицу.

Тот встрепенулся, спрыгнул с рук на землю. Удрал в лес, даже хвостом не махнув на прощание. В принципе, я и не ждал благодарственной речи, но мог хоть как-то выразить свою признательность. Тем же хвостом, например.

– Ну и беги, – сказал я, отряхивая пыль с халата. – Ещё один неблагодарный на моём пути. Всё как обычно.

И думал, что на этом всё закончится. Но несколько дней спустя я заметил светящиеся глаза, наблюдающие за мной из кустов. Сначала я сделал вид, что ничего не вижу – кто я такой, чтобы начинать разговор с лесным зверем? Но это существо было настойчивым. Стоило мне начать что-то делать, как оно тут же появлялось: при готовке, у костра, даже когда я просто пытался поспать. Оно не подходило близко, но всегда было где-то рядом.

– Может, я ему что-то должен? – пробормотал я однажды вечером, когда его глаза снова сверкнули из темноты. – Или он проверяет, не вернусь ли я за ним, как за источником наживы? Отлично, я переживаю о чувствах какого-то дракончика.

На следующий день я решил попробовать что-то новенькое. Оставил немного еды на краю поляны – сушёное мясо и корень лотоса – и ушёл. Когда вернулся через пару часов, еды, конечно, не было. На её месте остались только следы маленьких лап. Я не знал, радоваться этому или готовиться к тому, что теперь я официально стал лесным кормильцем.

***

Каждый вечер я оставлял немного еды, и каждый вечер она исчезала. Это стало нашим своеобразным ритуалом. Иногда мне казалось, что существо пытается выразить благодарность. Например, однажды утром я нашёл свежие ветки лекарственных трав на подоконнике своей комнаты. Как раз те, что могли помочь моим израненным на тренировках ногам.

– Значит, ты всё-таки не только берёшь, но и возвращаешь, – пробормотал я, рассматривая подарок. – Хотя бы в чём-то мы сходимся.

Со временем он начал подбираться ближе. Сначала чуть-чуть: оставаясь в пределах видимости, но всегда готовый скрыться. А потом – о чудо! – он вышел из кустов, когда я оставил еду. Стоял на краю костра и смотрел на меня, будто хотел сказать: «Ну и что теперь будешь делать, герой?»

– Ты меня проверяешь, да? – спросил я, пытаясь не рассмеяться. – Ох, дружок, я ведь даже имени тебе не придумал.

Я задумался на секунду. И тут меня осенило.

– Шэнь. Так тебя и назовём. Шустрый, скрытный и, судя по всему, умный. Хотя если не нравится, можешь пожаловаться. Я всё равно не передумаю.

На удивление он остался. И даже не убежал, когда я поднялся. Может, имя ему действительно подошло. А может, ему просто надоело прятаться. С той ночи он стал появляться чаще. Уже не убегал, если я двигался, не прятался в кустах. Иногда просто сидел рядом у костра, наблюдая, как я вожусь с травами.

Я даже начал говорить с ним. Не то чтобы я рассчитывал на ответ, но когда в твоей жизни всё идёт наперекосяк, слушатель – это уже роскошь.

– Ты хороший слушатель, знаешь? – сказал я однажды, грея руки у огня. – Если бы ты мог ещё готовить, цены бы тебе не было. Хотя… зная мою удачу, ты приготовишь что-то и просто исчезнешь.

Шэнь, как всегда, молчал. Но это молчание было странно уютным.

Уже много позже, когда я выздоравливал после ран от нападения, Шэнь вдруг сам пришел ко мне – видимо, я так нуждался в друге, что в бреду болезни звал его.

Я приметил, как Шэнь подрос, и как он заботливо пытался лечь у моей постели, словно верный пёс.

Я невольно пожалел, что решил полагаться только на себя и алхимию тогда, не подумав даже мысленно призвать Шэня.

Но теперь я знал: если мне понадобится помощь, этот хитрый зверёк окажется рядом.

***

Наши дни

Когда Шэнь ушел, я остался на палубе один. Ночь мягко окутывала всё вокруг, оставляя только лунный свет. Берега рек, покрытые лесами, и рисовые поля казались мозаикой, которую кто-то собрал из обломков моих прошлых жизней.

«Клан Хубилаев… – снова припомнил я историю этого рода. – Великие алхимики, те, кто умел превращать ржавое железо в золото, а воду – в эликсир, который пьёшь и думаешь, что вечная жизнь у тебя в руках… Ну, точнее, так они писали о себе свитках, а не деле – это всё напыщенная чушь собачья!»

В действительности Хубилаи когда-то были чем-то вроде местной достопримечательности Чанъаня – они торговали алхимическими компонентами и служили мелкими чиновниками в управлении города. Не скажу, что это вершина славы, но тогда они хотя бы не выглядели, как главный герой трагической пьесы. Сейчас же от их былого величия остались разве что пыльные свитки и длинный список долгов. Мужчин в роду уже давно не осталось – исчезли, как зазевавшиеся на болоте лягушки, не заметившие цаплю. Пара женщин, конечно, ещё поддерживали их былое величие, но судьба клана была предрешена: женщин ждало замужество в ближайшем будущем.

Зато эти самые последние Хубилаи гордились тем, что когда-то их семейное дерево касалось корней клана Го. Ну, скажем так: очень давно. Именно поэтому я и выбрал их имя для прикрытия. Кто станет докапываться до мелочей, если даже сами Хубилаи об этом родстве время от времени шепчутся?

Я вдохнул полной грудью и усмехнулся. «И где теперь эта слава, этот свет? Разве что осталась пыль на древних свитках. А мне всё это теперь разгребать». Ощущение, что судьба снова скинула на меня работу, от которой другие увильнули.

Но пусть я и очень-то жаловал Хубилаев, взяв их имя, я почувствовал странное единение с ними, будто этот род как-то вплёлся в мою судьбу. Или я в их. Трудно сказать, с чем именно это было связано. Но одно было ясно точно: даже Хубилаи не стали бы сидеть на месте, когда над миром сгущаются тучи. А значит, мне, как их предполагаемому «наследнику», тоже придётся встать с циновки и браться за дело.

Вспомнился отец. Его взгляд был холоден, как дуновение ветра с горных вершин, – тот, который тебе точно не нужен, если ты никогда и не купался в тепле и заботе. Он смотрел так, будто уже похоронил меня – и сделал это с величайшей скукой.

– Глупец, – пробормотал я, передразнивая его интонации. – Он думает, что избавился от меня. Думает, что я просто исчезну. А вот хрен там! Я вернусь. И тогда он увидит, на что я способен.

Именно эта мысль подстёгивала меня двигаться дальше. Официально я был господином Хубилаем – без денег, без поддержки клана, без ничего. И для аристократов я был похож на плесневелый булыжник на роскошной мозаике их жизни.

«Они ещё пожалеют, что смотрели на меня свысока, – подумал я, сжимая зубы. – Не знают, с кем связались. Не знают, что в этом «ничтожестве» скрывается Лунь. И Цзиньлун вместе с ним».

Дуэли и схватки были неизбежны. В мире, где благородство измерялось толщиной кошелька и силой меча, мои алхимические фокусы, наверное, казались им чем-то смешным. Но я был готов. Я знал, что победа не только возвысит меня в их глазах, но и проложит мне дорогу к тому, чтобы вернуть справедливость.

Ветер принёс с собой прохладу, напомнив о том, что путь ещё только начинается. Джонка разрезала облака, словно острый нож плоть, обещая перемены.

Моё имя – Лунь, Великий алхимик. (Или всё-таки Цзиньлун, пока ещё не разобрался). Но я знал одно: это имя будет звучать в легендах. Но вот в героических или иронических – ещё предстоит узнать.

Глава 3. Дела сердечные и прочие глупости

Я сидел в укромном уголке шумной таверны, укрывшись под тенями низко висящих фонариков. Свет их едва достигал столов, оставляя мой угол в полумраке – идеальное место для тех, кто предпочитает остаться незамеченным. Никогда бы не подумал, что таверны на воздушных джонках и на земле мало чем отличаются: также шумно от голосов посетителей и время от времени бьющейся посуды.

На мне был скромный наряд путешественника, а капюшон надёжно скрывал лицо. Рядом на столе лежал мой меч, небрежно, но так, чтобы любой, кто подойдет слишком близко, знал: это не украшение. Тишина вокруг меня казалась мне уютной в этом хаосе звуков. За долгие годы я научился наблюдать, быть осторожным, будто тигр в засаде. И хотя мой разум подсказывал, что на джонке могли быть посланцы Белого Феникса, сегодня я решил рискнуть и позволить себе немного расслабиться.

Передо мной стояли жареное мясо гуся и кувшин рисовой водки. Праздник? Возможно. Я не знал, когда вновь смогу позволить себе что-то подобное, поэтому каждая трапеза, каждая капля воды или вина обретала особый смысл. Шэнь, мой маленький дракончик, устроился на плече и с наслаждением поглощал рисовые шарики, украдкой следя за шумной толпой. Его любопытство, как всегда, превосходило здравый смысл.

– Хозяин, – пробурчал он, проглотив очередной кусочек. – Ты слишком тих. Обычно ты хотя бы ругаешься. Что-то случилось?

Я молча покачал головой, но сам продолжал пристально смотреть в сторону. Моя цель была ясна – девушка, сидящая в одиночестве. Её фигура резко выделялась на фоне всего, что творилось в таверне. Изящные линии платья из синего шёлка, уложенные в сложную причёску волосы с нефритовыми шпильками, неподвижный взгляд, устремлённый куда-то в пустоту. Она была словно цветок, зажатый в трещине скалы.

– Вижу, ты нашёл на кого глаз положить, – съязвил Шэнь, забравшись на плечо. – Но её глаза… грустные. Печаль течёт в ней, как скрытая река.

Я молчал. Не потому что мне нечего было сказать, а потому что сам не мог понять, что заставляет судьбу вновь и вновь сталкивать меня с ней. Мэйлин. За последние несколько месяцев я уже видел её пару-тройку раз, и то она была в опасности, то я – в бинтах. А теперь… теперь она оказалась на той же джонке, что и я. Случайность?

– Воля великих триграмм, – пробормотал я себе под нос, наблюдая за ней. – Они любят забавляться со мной.

Шэнь приподнял бровь, хотя его выражение было больше саркастичным, чем удивлённым.

– Не иначе. И что же ты собираешься делать, хозяин? Подойти и поразить её своими размышлениями о судьбе?

Я хмыкнул. Внутри меня бушевали смешанные чувства. Я краем уха слышал, что её собирались сосватать за какого-то старого торговца. Но видеть её здесь, на этой джонке, направляющейся в Чанъань, – этого я не ожидал. Почему она здесь?

Я поправил капюшон. Сейчас я был в маскировке, слишком неприметен, чтобы подойти к ней, словно я был нищим путником. Но, как ни странно, это не останавливало меня.

– Решено, – сказал я Шэню. – Я поговорю с ней.

– Гениальная идея, хозяин, – фыркнул дракончик. – Только давай без драм.

– Ты меня недооцениваешь, Шэнь. К тому же, я буду действовать осторожно и не в лоб, чтобы не напугать ее.

Шэнь заёрзал у меня на плече, словно почувствовав мой настрой. Его взгляд, полный иронии, скользнул по мне.

– Если ты собираешься что-то делать, хозяин, сделай это красиво, – пробурчал он, затем слез с моего плеча и уткнулся носом в остатки риса.

Я усмехнулся. Может быть, он прав. Я подозвал слугу, стараясь сохранять невозмутимый вид.

– Отнеси той девушке бутылку лучшего вина, – сказал я, указывая на Мэйлин. – Скажи, что господин Хубилай желает составить ей компанию.

Слуга склонился в поклоне и отправился исполнять поручение. Я наблюдал, как он подходит к её столу, кланяется и что-то говорит. Мэйлин слегка нахмурилась, затем подняла взгляд на меня. Я слабо улыбнулся, пытаясь выглядеть увереннее, чем чувствовал себя в этот момент.

Мэйлин смотрела на меня еще пару мгновений, словно пытаясь решить, не нарушает ли мой широкий жест рамок приличия. Но затем напряжение на ее лице исчезло, и она тепло улыбнулась и легко кивнула. Кажется, меня все-таки не гнали.

Собравшись с духом, я поднялся. Шэнь, дожевав рис, юркнул ко мне под одежду. Меч, лежаший на столе, слегка качнулся, тихо звякнув. В этом шуме никто не обратил на меня внимания. Я медленно двинулся к её столу. Мэйлин заметила меня, но не подала виду, лишь поправила край платья. Однако в её глазах мелькнула настороженность.

– Прошу прощения, госпожа, – начал я, опускаясь на одно колено и чуть кланяясь, словно во дворцовом зале. – Вы позволите присоединиться к вашему уединению?

Она подняла взгляд, полный удивления, но всё же кивнула.

– Благодарю, – сказал я, садясь напротив.

Мэйлин смотрела на меня, словно пыталась понять, кто я. Её лицо было спокойным, но в уголках губ таилась печаль, от которой хотелось избавиться. Моё сердце дрогнуло.

«Мэйлин, – подумал я. – Что заставило великие триграммы вновь свести нас вместе?»

Разговор завязался не сразу – мне не хотелось быть навязчивым, и не только потому, что я скрывал свою личность.

Мы сидели за маленьким деревянным столом, отгороженные от остальной суеты таверны полупрозрачной занавесью. Слуга оставил на столе вино, к которому Мэйлин так и не прикоснулась. Её тонкие пальцы играли с краем рукава, словно она пыталась найти опору в своих мыслях. Я молча наблюдал, как её взгляд рассеянно блуждал по столу.

– Госпожа, – начал я, стараясь придать голосу мягкости, что редко у меня получалось. – Простите за мою смелость, но мне кажется, что вы далеко не случайно оказались здесь.

Она подняла на меня глаза – огромные, как две полные луны. В них смешались настороженность и что-то ещё, трудноуловимое.

– А кто из нас оказывается где-то случайно? – ответила она спокойно, но с лёгкой горечью. – Вы ведь тоже не просто так здесь, верно, господин Хубилай?

Я усмехнулся. Она не купилась на мою маскировку – а если и так, то пока не показывала этого явно. Это заставило меня восхищаться ею ещё больше.

Хотелось надеяться, что она – не посланница Белого Феникса или что-то в этом духе, и что всё-таки наши встречи – это просто судьба.

– Вы правы, госпожа. Мы все беглецы от судьбы, хотя иногда кажется, что судьба лишь забавляется нами, – я сделал паузу, давая ей время ответить, но она молчала. Тогда я добавил: – Ваши глаза говорят о том, что ваш путь был нелёгким.

Она чуть заметно кивнула.

– Мой путь, – повторила она тихо. – Когда-то он казался мне прямым и светлым. Но теперь… кажется, что я просто плетусь по кругу.

– Отчего же? Вам так часто доводится путешествовать на джонке до Чанъаня и обратно?

– Ах, нет, – ответила она с лёгкой улыбкой. – Просто в последнее время я живу не своей жизнью. А чужой, ради благополучия других – пусть и тех, кто мне дорог. А стоит мне выйти за рамки этого круга, так я сразу попадаю в неприятности…

Мне тут же вспомнились две наши первые встречи с Мэйлин – мне невольно захотелось улыбнуться, но я тут же сдержался, не желая себя выдать.

Мне отчего вдруг стало как-то совестно. Когда мне пару раз довелось ей помочь, да и ей проявить свои лекарские навыки, я не особенно интересовался её прошлым. Как-то было не до этого… А следовало бы. Слишком уж я был занят воспоминаниями из прошлой жизни, то и дело возникающими без предупреждения. А что толку, что если в новой жизни – новые проблемы, и не только лишь мои?

Неловкая пауза тем временем затянулась. Мэйлин невольно сжала свою чашу с вином, глядя куда-то в сторону. На лице – тень задумчивости, словно разговор был сложнее, чем она готова признать.

– Я из рода Вэй, – наконец тихо сказала она, почти шёпотом. – Моего отца вынудили отправить меня к… – она остановилась, будто слова застряли в горле, – к одному доброму человеку…

Я чуть не ахнул. Я ведь был наслышан о роде Вэй от своих учителей и некоторых путешественников, регулярно проезжавших через мои родные края.

Помнится, в свитках, хранившихся в доме отца, я читал об истории нашей провинции. Члены рода Вэй были основателями города в её северной части. Некогда они процветали – богатство, честь, уважение и всё причитающееся. Насколько я знал, глава рода, очевидно, отец Мэйлин, был человеком справедливым и благородным – качества, которых во многих моих соплеменниках днём с огнём не сыщешь.

Но в последние годы судьба, как всегда, оказалась жестокой. Наводнение, неурожай, интриги – всё разом обрушилось на их клан, словно удары молнии. Уже тогда поговаривали о том, что в этом был замешан Белый Феникс, но доказать это было не так-то просто. Так Вэй и потеряли былое могущество.

– Мой отец, господин Вэй… всегда был человеком чести, – тем временем продолжала Мэйлин тихо, – и чтобы спасти семью от полного разорения, он согласился на… – она замялась, будто не решалась произнести слова.

– На брак? – мягко уточнил я.

Мэйлин медленно кивнула. Её губы дрогнули, словно она собиралась сказать что-то еще очень важное, но замолчала. Я решил подтолкнуть её к откровению.

– Простите, если это прозвучит дерзко, – начал я осторожно. – Мне жаль, что ваша семья столкнулась с такими бедами. Да и вашим отцом я восхищался.

Мэйлин резко вскинула голову, её взгляд наполнился подозрением.

– Откуда вы знаете моего отца? – её голос стал острым, как клинок.

Я едва не вздрогнул – так себя выдать! – и собрался с мыслями. Да, я не знал господина Вэя лично, но, кажется, отец и некоторые их моих учителей – да.

– Ваш отец был известен далеко за пределами его владений. Его честность и стойкость вдохновляли многих, – сказал я, стараясь не выдать, что мои знания глубже, чем ей может показаться. – Но я наслышан и о том, что его доблесть привела ваш дом к падению.

Её взгляд потемнел, но вместо злости в нём вспыхнула печаль.

– Мы стали жертвами, – прошептала она, словно сама себе. – Не только обстоятельств, но и доверия. Отец не верил, что бедствия могли быть вызваны руками человека. Но позже мы узнали… узнали, что это было не просто природное наказание.

Она замолчала, но я видел, как дрожат её пальцы. Мне стоило больших усилий не рассказать ей всё, что я знал, но я не мог выдать себя.

– Говорят, что Белый Феникс использовал магию, чтобы разрушить сопротивляющиеся кланы. Это правда? – поинтересовался я.

Она кивнула, не поднимая головы.

– Правда. Это он. Его люди проникли в наш дом, как крысы, оставив за собой хаос. Потом пришли дожди, а за ними – голод. Всё, что отец строил, рухнуло, – в её тихом голосе звенела сталь. – А теперь я здесь.

Она посмотрела мне в глаза с решимостью доблестного воина.

– Я знаю, что думают обо мне. Девушка, проданная за золотые монеты, чтобы спасти семью. Но разве это так плохо? – её губы тронула грустная улыбка. – Моя судьба ничтожна по сравнению с жизнями тех, кого я люблю.

«Несчастная Мэйлин. Может, это и не моё дело, у меня у самого забот полон рот, но… Она заслуживает большего!» – подумал я, невольно сжав кулаки.

– Это не ничтожная судьба, – сказал я твёрдо. – Вы отдали себя ради других. Разве это не достойно восхищения? Но скажите, госпожа, а что насчёт вашей жизни? Ради чего живёте вы?

Её взгляд затуманился, и она отвернулась.

– Иногда я думаю, что уже не живу, а просто существую. Но, быть может, и в этом есть какой-то смысл.

Я хотел возразить, но не успел. Она подняла руку, останавливая меня.

– Господин Хубилай, зачем вы спросили обо всём этом? Почему вы, совершенно незнакомый человек, так заинтересовались судьбой девушки, которая ничего не может предложить вам взамен?

Я сделал паузу. Ответить честно? Или придерживаться своей роли? Но, глядя в её глаза, я понял, что она заслуживает правды. Или хотя бы её части.

– Потому что, госпожа, иногда судьба сталкивает нас с людьми не просто так. И, возможно, я оказался здесь, чтобы помочь вам отыскать другой путь.

Она долго молчала, а потом неожиданно для меня улыбнулась.

– Если это так, господин, то, быть может, вы правы. Может, судьба ещё не закончила со мной.

Мэйлин благодарила меня за вино так изящно, что я на мгновение забыл, кто из нас прикидывается торговцем. Я поймал себя на мысли, что впервые за долгое время кто-то обращается ко мне с искренней вежливостью, и, откровенно говоря, это сбивало с толку.

Она молчала, её пальцы всё так же перебирали ткань рукава. Я продолжил, решив отвлечь её.

– Позвольте рассказать вам историю, госпожа. Говорят, её конец зависит от того, как вы будете её слушать.

Она подняла на меня взгляд, в котором мелькнуло лёгкое любопытство.

– Много лет назад, – начал я, – жил один купец. Он потерял всё: дом, семью, даже своё имя. Он скитался по Поднебесной, торгуя то шелком, то специями, пытаясь выжить. Однажды судьба привела его на тропу, где он встретил девушку, чья жизнь была не менее разбита.

Я сделал паузу, глядя на неё. Её брови чуть нахмурились, но она слушала.

– Эта девушка напомнила ему, что иногда можно не только выживать, но и жить. Она показала, что даже в отчаянии есть место свету. И знаете, что сделал этот купец?

Она покачала головой, но её глаза уже не были такими мрачными.

– Он решил, что не может остаться в стороне. Он понял, что его задача – не продавать товары, а помогать тем, кто помогает ему снова верить в жизнь.

– И что с ним стало? – спросила она, поддавшись истории.

– Он ещё в пути, – ответил я. – Но я уверен, что он найдёт способ изменить не только свою судьбу, но и судьбы других.

Мэйлин улыбнулась, слабая тень осознания мелькнула в глазах.

– Это красивая история, – тихо сказала она. – Но в реальности всё сложнее, верно?

Я кивнул, подавляя желание сказать, кто я на самом деле. «Если бы я вмешался раньше», – мелькнуло в голове.

– Но это не значит, что реальность нельзя изменить, – сказал я, глядя ей прямо в глаза. – Иногда нужно просто встретить нужного человека в нужное время.

Она долго смотрела на меня, затем, так ничего и не сказав, лишь улыбнулась и удалилась к себе.

Я же был уверен лишь в одном: я не оставлю её в беде. Даже если мне придётся пожертвовать всем.

– Ого, хозяин, это так на тебя долгий полёт влияет? Или твое сердце бьётся так сильно из-за чего-то ещё? – съехидничал Шэнь, спрятавшийся в широком рукаве моих одежд. Я шикнул на него.

Уверен, что бы ни случилось, господин Вэй пытался сохранить благополучие своей семьи. Детство Мэйлин, наверняка, было счастливее моего, безо всяких нападений каждые полтора дня. Я представил, как она, маленькая, бегала в садах своего семейного особняка, смеясь от счастья.

А теперь она здесь, на этой джонке, летящей в Чанъань – на пути к своей золотой клетке, потому что остальные дороги для неё закрыты.

«Судьба переменчива, – подумал я, вспоминая уроки великих триграмм. – Пусть пути извилисты, но, возможно, это мой шанс помочь ей, если уж не изменить её судьбу».

Мысли мои вновь вернулись к великим триграммам, к преданию о них и тому, как они могут указать мне путь…

…В глубине веков, когда мир был ещё молод, а граница между небом и землёй была тонка, как рисовая бумага, жили маги, которые обладали тайнами мироздания. Они могли управлять стихиями, призывать духов и видеть нити судьбы, связывающие все существа. Но даже среди этих избранных выделялся один маг, чей дар превосходил способности остальных. Его называли Хранителем триграмм, хотя истинное имя давно затерялось в песках времени.

Хранитель мог видеть будущее и изменять его, словно художник, рисующий на шёлковом свитке. Он знал, что его сила – одновременно благословение и проклятие, ибо перемены, которые он создавал, могли как исцелять мир, так и разрушать его. Долго размышляя, как передать своё знание потомкам, он нашёл решение. Он создал великие триграммы – символы, которые содержали тайны мироздания и путь к равновесию.

Каждая из восьми триграмм олицетворяла один из основополагающих элементов: Небо, Землю, Гром, Воду, Гору, Ветер, Огонь и Озеро. Вместе они воплощали взаимодействие инь и ян, света и тьмы, порядка и хаоса. Но это было только началом. Поняв, что мир слишком сложен для описания одними триграммами, Хранитель создал шестьдесят четыре гексаграммы. Они были комбинацией двух триграмм, где каждая черта – иньская или янская – имела своё место и значение.

Эти гексаграммы стали своего рода картой мироздания, способной объяснить, как сменяются эпохи, как движется судьба и как человек может найти свой путь в круговороте изменений. Нижняя триграмма олицетворяла внутренний мир, созидательное начало. Верхняя – внешний мир, разрушение или завершение. Каждая черта, каждая позиция несли смысл, раскрывая взаимодействие неба, земли и человека.

Говорят, что Хранитель триграмм собрал свои знания и видения, записал их на тончайших шёлковых свитках, используя чернила из крови дракона и пыльцы феникса. Эти записи стали сердцем книги, которую назвали «Великие триграммы». Однако он понимал, что такие знания опасны в руках тёмных сил. Чтобы защитить своё наследие, он спрятал книгу в пещере гор Куньлунь, запечатав её магическими символами. Открыть ларец могли лишь те, кто обладает чистым сердцем и сильной волей.

Легенда гласит, что каждый, кто пытается обратиться к великим триграммам, не только ищет ответы, но и устанавливает с ними связь. Чем больше человек взывает к ним, тем ближе он становится к пониманию. Однако лишь избранные, кто способен видеть гармонию между светом и тьмой, могут прикоснуться к истинной тайне книги.

Каждая гексаграмма не только символизирует определённый момент жизни или вселенского цикла, но и даёт совет, как человеку действовать в изменчивом мире. Например, гармоничная гексаграмма Цзи-цзи (Уже конец) говорит о завершении и уравновешенности, тогда как Вэй-цзи (Ещё не конец) символизирует хаос и неопределённость, указывая на необходимость действий. Они учат, что только через баланс можно достичь истинного понимания.

С тех пор знания о великих триграммах передаются из поколения в поколение. Они – ключ к судьбе, зеркало для тех, кто ищет истину, и путеводная нить для заблудших в лабиринтах мироздания…

«Всё-таки великие триграммы – это не просто некий материальный артефакт, – размышлял я, вспоминая легенду. – Это воплощение самой судьбы. Она выбирает тех, кто достоин её, ведёт их по пути, где ответы приходят не сразу, а только тогда, когда ты готов их принять. Она – больше, чем проводник. Она – страж и испытание. И если она связала свою судьбу с моей, значит, путь к истине ещё впереди».

***

Тем временем джонка уже приближалась к Чанъаню, и я уединился в своей комнате. Воздух был плотным, с примесью чего-то металлического – не иначе, как перед грядущей грозой. Или, скорее, перед моими личными разборками с теми, кто умудрился превратить мою жизнь в одно большое приключение, полное ловушек.

Я развернул старинный свиток, который хранился у меня как напоминание о том, что прошлое никогда не уходит далеко. В нём были имена. Каждое имя – словно тень, явившаяся из прошлого и готовая напомнить о себе в самый неподходящий момент. Советники, торговцы, маги, военачальники – вся эта великолепная коллекция потенциальных врагов. Если бы их списки прилагались к подарочному набору, он точно назывался бы «Три простых шага, как усложнить жизнь».

Первым в списке красовался Фу Лянь. Этот человек был воплощением той самой мудрости, что учит: «Хочешь жить спокойно – держись подальше от психов». Фу Лянь был известен не только своим умением манипулировать людьми, но и исключительным талантом превращать их в оживших мертвецов. Нет, не в том смысле, что они падали с руками вперёд и хрипели «мозги». Хотя… Кто знает, что там творится в голове человека, способного устраивать массовые казни с завидной регулярностью.

Следом шёл Хо Ши – успешный торговец, на фоне которого блекла вся былая слава Хубилаев, который по слухам мог продать даже песок в пустыне. Его караванные пути тянулись по всей империи, а репутация – в самые глубокие ямы морали. Этот умудрённый опытом деятель снабжал армию Белого Феникса всем необходимым, а заодно занимался контрабандой артефактов, которые могли бы свести с ума половину Поднебесной. Я бы даже не удивился, если бы он однажды выставил на продажу собственную тень.

Далее шла яркая звезда списка – Чжао Мин, стратег и одновременно ходячая катастрофа. Этот человек знал всё о войне, кроме того, что она может закончиться миром. Его планы оставляли за собой развалины, обломки и раздавленные надежды. Женщины, дети, старики – для него они были лишь лишними запятыми в предложениях о победах.

Но, конечно, самым ярким и мрачным украшением списка был Ли Фэн. Тёмный маг, мастер запретных ритуалов и, судя по описаниям, лучший кандидат на роль злодея в любой эпической истории. Его любовь к созданию армии нежити и призыву демонов была примерно такой же сильной, как моя любовь к жареному гусю. Разница только в том, что я никого не убиваю ради ужина. Обычно.

Сидя перед свитком, я не мог не заметить, как каждое имя отзывалось в памяти эхом зла, страха и разрушений. Это были не просто люди, это была сеть, которая обеспечивала власть Белого Феникса. Уничтожить их значило разрушить остатки его влияния, но также и бросить вызов тёмной стороне мира. Или, в моём случае, начать путь, полный бесконечных стычек, ударов в спину и драматичных монологов.

«Пора навестить этих господ», – подумал я, сворачивая свиток. Почему-то в голове возникла картина: я, стоящий в дверях зала, и их испуганные лица. Конечно, на деле всё будет куда менее эпично – скорее, я спрячусь за ближайшей колонной, пока не придумаю, как их отвлечь.

Взгляд упал на меч, лежащий на столе. Его стальное лезвие словно бросало вызов самому себе. «Ну что, друг, готов к очередному путешествию в самые мрачные уголки Поднебесной?» – мысленно обратился я к нему. Меч, разумеется, промолчал. Но я чувствовал, что он понимает меня.

– Великие триграммы, – пробормотал я, вставая. – Надеюсь, вы сейчас заняты чем-то вроде планирования моей победы. Если нет, то хотя бы подкиньте пару идей, как не умереть глупо.

Уверенность во мне крепла. Конечно, перспектива встретиться с любым из этих людей заставляла внутренне подрагивать, но другого пути не было. «Или я, или они», – подумал я.

И, разумеется, решил, что первое будет предпочтительнее.

Не то, чтобы я не рассматривал путь милосердия к врагам своим, если не получится взять их дипломатией, но вряд ли они будут ко мне столь же лояльны.

Глава 4. Кошмар для жадных

Воздушная джонка, будто гигантский журавль, плыла по облакам… А, да ну эти сравнения в пень! Вот что с моим сознанием делает несколько дней путешествия под прикрытием. Да, беседа с Мэйлин и обучение Шэня говорить больше и цветистей меня, конечно, развлекли. Но уже стало казаться, что я в какой-то легенде о «великих триграммах». Конечно, быть центральным персонажем народного эпоса – удовольствие сомнительное, но выбора мне никто не предоставлял. За моим изящным затылком охотились с усердием, достойным гораздо более знатной жертвы.

Шэнь, мой незаменимый спутник, в этот момент исчез где-то в тенях, точнее – в коридорах джонки, выискивая тех, кто собирался усложнить мне жизнь. Его усы, эти удивительные «антенны», улавливали всё: от невинной искры страсти в сердцах влюблённых до мрачных, как подземелье, намерений тех, кто меня ненавидел. Аура тёмных замыслов, по словам Шэня, пахла гнилью. Я не уточнял, как он узнал запах, но верил ему.

– Нашёл двоих, – сообщил он, материализуясь у меня в комнате. Казалось, только что я был один, а вот, пожалуйста, нас уже двое: я и его теневое величество. – Первый класс. Лежат.

– Лежат? Как в гробах или как на отдыхе? – уточнил я, отрываясь от списка людей, связанных с Белым Фениксом.

– На отдыхе, но не расслаблены. Один из них чуть ли не храпит, как демон, второй – кидает кости и жутко напряжён. Словно он, а не ты, спаситель мира.

Шэнь передал мне видение комнаты. Сцена оказалась достойной кисти художника: крупный мужчина с головой, отполированной до блеска, растянулся на кровати, храпя так, будто он пытался посоревноваться с грозой. Татуировка тигра на плече намекала, что он явно не поклонник созерцательных прогулок в саду. А его напарник, худощавый, но стремительный, сидел за столом, словно натянутая струна, и шептал что-то на манер проклятий над костями для гаданий.

«Неужели у них нет плана? – мелькнула у меня мысль. – Или это их последняя попытка загадать удачу на будущее?»

Впрочем, когда я планировал опутать наёмников иллюзиями, я представлял этот процесс чем-то средним между плетением паутины и приготовлением сложного блюда. Магия – это ведь не просто махание руками и эффектное шипение: тут важно всё, вплоть до «ингредиентов». Вдохновляясь алхимическими свитками, я мысленно смешивал ароматы лаванды, мака и чуточку того, что у обычных людей вызывает только чихание. Туман должен был не только усыплять, но и внушать сны. Приятные, конечно, чтобы не разбудить по ошибке. Да, я гуманист – с убийствами стараюсь не спешить, пока это возможно.

Шаг первый: иллюзии. Я закрыл глаза и почувствовал, как магия зашевелилась в моих ладонях, теплая и настойчивая, как упрямая кошка. Шаг второй: концентрация. Здесь я чуть не сбился – в голове уже вертелась мысль о том, что наёмники, наверное, надеялись на простую работу. А получили меня – полного энтузиазма новичка с сильной, но пока не до конца понятной магией.

«Сработает ли?» – спрашивал я себя, начиная плести свои чары. Это как играть в кости, только вместо, собственно, костей на доске – чьи-то сны. Мои «камни» упали точно в цель: туман заполнил комнату, мягкий, как облако (но не говорите Шэню, он бы закатил глаза). Туман, густой и ароматный, наполнил комнату. Лаванда, немного полыни, капля мака – мне всегда казалось, что магия должна благоухать. Бородатый «тигр» перестал храпеть, его дыхание стало ровным и спокойным, будто он неожиданно превратился в невинного младенца. Второй наёмник оказался не таким доверчивым: он попытался подняться, но ноги его предали. Глаза закрылись, и он погрузился в сон, полный иллюзорных сновидений, которые я аккуратно вплёл.

И вот я стою в их комнате, уже без нужды скрываться. В воздухе ещё витает мой туман, но для меня он пахнет победой. Я быстро обыскал их – с одной стороны, скучно, с другой – полезно. Документы, немного золота и кое-какие записи отправились в мой мешок. На столе оставил монеты – пусть думают, что это не работа пошла наперекосяк, а заказчик решил их поощрить за сон.

Невольно задумался: а что они видели, когда их сознание накрыла моя магия? Быть может, их победы? Или, наоборот, кошмары о Белом Фениксе, который угрюмо смотрит на них с высоты? Мне это не узнать, а им, скорее всего, не вспомнить.

Когда я вернулся в свою каюту, Шэнь уже ждал, уютно устроившись на подушке. Его четыре глаза блестели так, что я невольно ощутил укол совести за то, что не поделился с ним золотом.

– Ну как, проучил? – спросил он, протягивая мне когтистую лапку.

– Проучил, – согласился я, укладывая трофеи. – Эти двое теперь спят, как младенцы.

– Надеюсь, без соплей? – подколол Шэнь. Я фыркнул.

Наступила ночь, а с ней пришли и мысли. Да, мои иллюзии сработали, но вот надёжны ли они? А вдруг в следующий раз туман выйдет слабее? Или, что хуже, покажет врагам их страхи так ярко, что те взбодрятся от ужаса? Уверенность – это дар, а я пока только его одалживаю. Тем не менее, с каждой победой я чувствовал, как этот дар становится чуть ближе. Путь мой долог и тернист, но, к счастью, я не одинок. Шэнь – мой верный спутник, а иногда и напоминание, что даже самые мрачные битвы можно воспринимать с юмором.

За окном мимо джонки плыли облака, а где-то внизу, в темных переулках Чанъаня, шептали про Белого Феникса. Пока я строил планы, кто-то уже готовился сорвать их. Но разве это остановит алхимика-перерожденца? Нет. Я ведь упрямый. И даже очень.

Впрочем, волновало меня и еще кое-что…

Я пытался сосредоточиться на списке целей, но мысли предательски уплывали в другую сторону. Мэйлин. Её образ, как назойливый мотылёк, возвращался ко мне снова и снова, заставляя колебаться между терпением и горькой усмешкой. Этот взгляд – ясный, полный достоинства, несмотря на обстоятельства. Она знала, что её судьба уже решена, но не проявляла ни капли страха. Даже когда я старался оттолкнуть её невинный интерес ко мне, она оставалась неизменно доброй. И всё же я не мог не видеть: за этой кажущейся смиренностью скрывались горечь и призрачная надежда на чудо.

Шэнь, устроившийся в углу комнаты, явно не мог не заметить моего напряжённого вида.

– Ты на что решаешься? – вдруг пробурчал он, не отрываясь от очистки своих когтей. – Выкрасть невесту? Это, конечно, было бы стильно, но где твой вкус к интригам?

– Ты бредишь, – отозвался я, стараясь скрыть смущение. – Украсть Мэйлин? Как ты себе это представляешь? Её свадьба – стратегическое решение, а не романтическая сказка.

– Ах, конечно, «стратегическое решение», – передразнил Шэнь, растягивая каждое слово. – Но ты ведь не такой, чтобы просто смотреть, как бедную девушку бросают в этот хаос. Ты же благородный герой, не так ли?

Я только фыркнул в ответ, но его слова больно задели. Конечно, я не мог позволить себе роскошь вмешиваться. Слишком много врагов было у меня за спиной, чтобы втягивать Мэйлин в мои проблемы. Но мысль о том, что она будет предоставлена на милость этого дурацкого политического брака, грызла меня изнутри. Она заслуживала хотя бы малейшего шанса на лучшее будущее.

– Шэнь, – сказал я тихо, избегая его насмешливого взгляда. – Поможешь мне кое с чем?

– Например? Разбросать лепестки роз у её двери? Или доставить ей романтическое письмо? – его глаза блеснули, и он почти хихикнул.

– Нет, – резко ответил я. – Несколько монет. Положи их в её мешочек. Ее, конечно, и без приданого замуж берут, но хотя бы небольшой подарок на свадьбу в знак поддержки не помешает.

Шэнь замолчал на мгновение, явно обдумывая мои слова.

– Как скажешь, мастер щедрости, – пробормотал он наконец с одобрением. – Если это успокоит твою душу, я сделаю это.

Я наблюдал, как он исчез в тени, и лишь тогда позволил себе выдохнуть. Да, я не мог изменить её судьбу, но хотя бы оставил крошечный знак – напоминание, что даже в самый тёмный часть есть место для света. И, возможно, это малое станет для неё символом надежды.

***

Я не стал выходить из приставшей поздно вечером к воздушной верфи джонки вместе с остальными путниками. Вместо этого я ускользнул в окно на крышу ближайшего рыбацкого домика, оттуда прыжками преодолел несколько крыш, слез на землю в безлюдном переулке, и был таков. Не очень героически, конечно, но для перестраховки не помешает.

Именно так ночной Чанъань и встретил меня своим зловещим очарованием: узкие улочки, освещённые лишь парой жалких фонарей, шептали о тенях, готовых поглотить любого. Листва, шуршащая на ветру, звучала как подсказка судьбы: «Берегись». Зловещая атмосфера, как обычно, поднимала настроение. Чем мрачнее, тем интереснее. Список имен, лежащий в моей сумке, обещал, что ночь будет насыщенной.

Первым в моей «охотничьей карте» оказался Хо Ши. Он, как это часто бывает с такими типами, устроил себе склад прямо под носом у властей. Наверное, полагался на то, что в городе, полном коррупции, заметить контрабандное оружие сложнее, чем верблюда в пустыне. Я притаился в тени, наблюдая, как его подручные перетаскивают ящики. Оружие, судя по виду, было довольно приличным. Но для меня сейчас важнее была другая партия: их жизни.

Иллюзия начала плестись, как паутина. Стража из тени показалась толпе торговцев настоящим кошмаром: блестящие доспехи, суровые лица и крики, которые заставляют дрожать даже самых смелых. Хо Ши рявкнул команду, но его голос выдал больше страха, чем злости. Удар света и звука стал финальным аккордом. Туман, сотканный из магии, окутал их, и крики смолкли.

Я шагнул из мрака, словно герой плохой пьесы, и вручил Хо Ши заслуженную награду – заклинание паралича. Глаза у него были такие, будто он только что встретил Белого Феникса лично. Жаль, тот был слишком занят своими интригами.

– Ну что, Хо Ши, – сказал я, медленно приближаясь. – Не на того поставил, да?

Он прошептал: «Белый Феникс…». Очередной поклонник, решивший, что служение этому сукиному сыну оправдывает любые поступки.

Далее – Фу Лянь. Его я нашёл в заброшенном храме на окраине. Заклинания, которые он там шептал, звучали так, будто он вызывал не духов, а самых мерзких насекомых. Я прикинулся частью тени и подкрался ближе. В руках у него что-то мерзко поблёскивало. Артефакт? Заклинание? Или просто игрушка для устрашения?

Вдохновение пришло мгновенно. Его собственные духи, которыми он так гордился, внезапно повернули против него. Неплохо получилось – духи шипели, рвались к нему, будто он был для них самым желанным ужином. Крики Фу Ляня эхом разносились по храму. Но я же добрый, правда? Преградил ему путь, прежде чем он успел сбежать.

– Теперь ты встретишь свою судьбу, – сказал я. И заклинание, покрывавшее его руки, исчезло, оставив его беззащитным. Он упал на колени, что-то шепча про Белого Феникса. Удивительно, как многие находят в себе смелость упоминать его даже в такие моменты.

Следующий – Чжао Мин. Он спрятался в центре города, в роскошном доме, окружённом толпой охраны. Проблема была решена, как только я активировал несколько иллюзий: охранники разбрелись, каждый увидел собственный худший кошмар. Я вошёл в его покои, где он, весь из себя стратег, вырисовывал планы.

– Кто ты? – вскрикнул он, хватаясь за меч.

– Беда, – отозвался я. Комната вокруг него превратилась в поле боя. Его войска гибли, а он сам кричал, как уличный актёр, забывший реплику.

Моя магия окончательно добила его: он упал на колени, как любая драма требует. И снова те же слова: «Белый Феникс…». Повторяющееся шоу, но я уже привык.

И, наконец, Ли Фэн. Магические барьеры вокруг его особняка впечатлили бы кого угодно, кроме меня. Иллюзия, обман, немного ловкости – и я был внутри. Он возился с артефактами, выглядев как тот, кто не ожидал непрошеных гостей.

– Ты слишком далеко зашёл, Ли Фэн, – сказал я.

Он бросился в бой. Мои иллюзии затруднили ему жизнь: десять моих копий кружили его, пока он пытался понять, кто из них настоящий. В итоге я разрушил его барьеры и оставил беззащитным. Он шептал: «Ты не победишь… Белый Феникс…». Но в его голосе уже не было уверенности.

Имя, которое он произнёс, заставило меня остановиться. Ван Фу. Торговец, связанный с Белым Фениксом. Новый ключ, ведущий к разгадке. Я записал его имя в уме, словно это был приз в очередной охоте.

Оставив Ли Фэна в его развалинах, я вышел на улицы Чанъаня. Ночь ещё не закончилась. Моя охота только началась.

***

Всего несколько дней спустя под покровом ночи я нашёл себя в одном из самых шумных и оживлённых игорных домов Чанъаня. Здесь, среди тонкого аромата ладанного дыма, звона золота и приглушённых возгласов игроков, Шэнь указал мне на человека, которого мы искали. Ван Фу – один из самых известных торговцев города, скряга с душой чёрной, как уголь, и страстью к азартным играм, которая вела его по дороге саморазрушения.

– Он здесь, – прошептал Шэнь, появляясь рядом со мной так внезапно, что я едва не вздрогнул. – Один из тех, кто хотел твоей смерти.

Я бросил взгляд на стол, где сидел Ван Фу. Тот как раз сердито швырнул кости на игровую доску, проиграв очередной раунд. Перед ним лежали кучи золота и драгоценностей, но его лицо выражало смесь жадности и раздражения, как у ребёнка, которого заставили делиться игрушками.

– Ван Фу, – произнёс я тихо, словно пробуя его имя на вкус. Горькое-кислое, как рисовая похлёбка недельной давности. – Он за это заплатит.

В голове тут же замелькали варианты. Я не мог просто наброситься на него – такой подход был бы слишком очевиден. Но у меня был козырь: его азарт. Это слабое место стало для меня дверью в его сознание. Я уже видел, как его страсть становится его тюрьмой.

Я выждал момент и вошёл в зал. Мой наряд говорил сам за себя: дорогой шёлковый халат, пояс светло-зелёного цвета и блестящий нефритовый амулет на шее. Всё это делало меня частью толпы, состоящей из тех, кто считает, что золото и статус способны защитить их от любого бедствия. Ван Фу поднял взгляд, оценивающе прищурился, как хищник, учуявший лёгкую добычу.

– Присоединяйся, – бросил он с притворной доброжелательностью. – Есть ли что-то лучше, чем пощекотать себе нервы в хорошей игре?

Я подошёл ближе, осторожно положив перед ним тяжёлый кошель с золотом.

– Сыграем, – сказал я с лёгкой усмешкой. Мой голос звучал ровно, как будто ставки в этой игре были ничтожны. – Только ставки мне интересны посерьёзнее, чем просто золото.

Его глаза засветились, словно он почувствовал запах лёгкой наживы. Свою жадность он и не пытался скрыть.

– Что ставим? – спросил он, потирая руки, будто пытаясь согреть их в холодной ночи. – Ещё больше золота? Или, может быть, драгоценности?

Я наклонился чуть ближе и посмотрел ему прямо в глаза, и ледяным тоном произнёс:

– Моя жизнь.

Ван Фу на мгновение замер, но затем в его глазах мелькнуло что-то похожее на развлечение. Он рассмеялся, громко, хрипло, так, что даже шумный зал на мгновение притих. Этот смех был похож на карканье старого ощипанного ворона, который пытается нагнать жуть и воображает, что предвещает беду.

– Ты с ума сошёл, мальчишка! – Ван Фу откинулся на спинку кресла, словно хотел лучше оценить мою «глупость». Его голос был грубым, и в каждом слове чувствовалась попытка продавить меня высокомерием. – Ты хочешь сыграть со мной на свою жизнь? Ты ещё ребёнок! Ты понятия не имеешь, что такое смерть.

Я позволил себе лёгкую улыбку. Его игра на публику была жалкой. Неужели он думал, что меня можно запугать словами?

– Я знаю о смерти больше, чем ты можешь себе представить, – ответил я спокойно. – Она – моя старая знакомая. И, в отличие от тебя, я могу с ней договориться. Как и с удачей при игре в кости.

Он напрягся, как змея перед броском, и неожиданно выкрикнул:

– Кости – для детей. Сыграем в маджонг? Или ты боишься?

Он рассчитывал задеть меня. Ван Фу явно считал, что игра в маджонг – это его арена, где он непобедим. Я позволил себе усмешку и кивнул.

– Как скажешь, – ответил я, с показным равнодушием откидываясь на спинку стула. – Но, надеюсь, ты не станешь жаловаться, если игра выйдет для тебя… неудачной.

Маджонг требовал внимания, стратегии и выдержки – идеальная игра для нашей ситуации. Мы начали расставлять кости, а вокруг постепенно собиралась толпа зрителей. Каждый хотел увидеть, как удачливый торговец одолевает богатого аристократа. Или наоборот – как аристократ преподаст торговцу урок. Напряжение в воздухе было почти осязаемым.

Первая партия началась спокойно. Я нарочито медлил, как будто не знал, какую кость выбрать. Мой взгляд блуждал между линиями на доске, а пальцы слегка дрожали. Ван Фу ухмыльнулся, словно в подтверждение своих подозрений.

– Неплохой ход, – сказал он, когда я выбрал совсем не ту кость, что сулила бы победу. – Но слишком осторожный. Растерялся, как юнец в борделе.

Он рассмеялся своей шутке, толпа поддержала. Я лишь пожал плечами, скрывая улыбку. Пусть наслаждается своей иллюзорной победой.

Ван Фу быстро захватил инициативу. Его рука двигалась по доске с ловкостью змеи, кости ложились на свои места, а его комментарии становились всё самоувереннее.

– Ты просто оттягиваешь неизбежное, – заметил он, сделав особенно удачный ход. – Но не волнуйся, я всё равно выиграю.

На мгновение я позволил лёгкому беспокойству проскользнуть на лице, но внутри меня начинал разгораться азарт. Второй раунд я тоже отдал ему, нарочно сделав несколько ошибок. Толпа начала шептаться – мол, этот парень не так умён, как кажется.

В третьем раунде всё изменилось. Я перестал медлить, а мои движения стали точными и уверенными. Одна за другой кости ложились на свои места, и уже через несколько ходов стало понятно: я веду игру. Лицо Ван Фу изменилось. Его уверенность дала трещину, а рука, которая ещё недавно двигалась вальяжно, начала дрожать.

– Что ж, похоже, я всё-таки не так безнадёжен, – сказал я с улыбкой, делая очередной решающий ход. – Как думаешь, сколько у тебя шансов вернуться в игру?