Читать онлайн Земля магических аномалий бесплатно

Глава 1. День, когда мир изменился

1

Утро, когда произошел взрыв, разрушивший скалы, было теплым. Солнце грело землю перед очередным жарким днем, не подозревая, что скоро магия начнет сходить с ума, а в джунглях поселятся аномалии.

Грегори Голд вел тихую жизнь в небольшом городе Сомниум недалеко от скал. Отец-одиночка устало вздыхал, не понимая, как воспитывать подростков с бушующими гормонами, и выглядывал поверх газеты на дочерей, которые щебетали о приближающемся бале в школе. Нахмурился еще сильнее, услышав, что старшую – Эйвори – пригласил мальчик. Ей всего-то пятнадцать!

– Тимоти такой красавчик! – не унималась Эйвори. Лили подперла щеки руками, мечтательно глядя на сестру. Младшая еще не гуляла с мальчиками, но и ее сердце уже начинало интересоваться любовными делами.

– Эйвори, – начал Грег, но замолк. Была бы жива жена… она точно знала, как объяснить про опасность близости и как уберечь от разбитого сердца.

– Тимоти очень хороший! – вступилась за сестру Лили. – Он такой добрый, отзывчивый!

– И очень робкий. Я полгода ждала, когда он заговорит со мной. – Эйвори глянула на часы и вскочила. – Мы в школу опаздываем, папочка.

Грег решил, что дочь избегает темы, но потом посмотрел на время.

– А я на работу!

– Иди, я уберу.

Грег чмокнул дочерей в щеки и выбежал за дверь. Утреннее солнце припекало, тревога пыталась загрызть хорошее настроение: Эйвори гуляет с мальчиком! А если юнец сделает ей больно? Разобьет сердце? Вдруг она забеременеет от него?! Твою медузу, и как же поднять тему близости с дочерью…

Толкнув дубовую дверь, Грег окунулся в прохладу пропускного пункта лабораторий. Вытащил из нагрудного кармана бейдж, показал стражу, и тот, склонив голову, пропустил его. Забежав в кабинет, чтобы взять папки с записями, Голд отправился к лестнице, ведущей в подземелья. Дочери пытались захватить разум, но на первое место вышел приближающийся эксперимент.

Грег запыхался, сбегая по крутой длинной лестнице, но в итоге вовремя оказался у источника жизни, где его уже ждали коллеги-ученые. Муза ночи, к счастью, тоже опаздывала.

– Голд! Ну наконец! – воскликнул Том, широкоплечий мужчина в строгих очках. Брюнет спустил шестилетнюю девочку с плеч и щелкнул ту по носу. – Софи, иди поиграй с куклой, ладно?

Девочка улыбнулась отцу и побежала к столу, на котором громоздились ее игрушки.

– Прости, жена заболела, некому с ней посидеть…

– Все нормально, – ответил Грег. – Эх, везет тебе. Такая маленькая еще! Никаких проблем!

– Что? Эйвори начала гулять с мальчиками?

Грег кивнул. Смерил друга колким взглядом, словно тот должен был ему объяснить, что делать дальше.

– Ей пятнадцать, – хмыкнул Том. – Это должно было случится. Да и давай посмотрим правде в глаза, – я знаю, ты злишься, когда поднимают эту тему – но тебе тоже пора найти себе кого-нибудь.

Грег поджал губы: Том прав, он всегда злился из-за советов отпустить Люси и начать все заново.

– Голд, десять лет прошло. Отпусти…

– Я дождусь, когда ее душа переродится и вновь меня найдет. Мне не нужна другая.

Том почесал щетину, опустил глаза.

– Эти метки…

– Не ложь. Я хранитель душ. Я знаю, что они есть. Мы скрепили души, значит, она найдет меня, когда снова родится и будет готова.

– Поговори лучше с алхимиками, – заявил Том, заставляя Грега недовольно сложить руки на груди. Разговоры об алхимии всегда раздражали. – Уж эти точно помогут тебе найти смысл жизни.

– Типа поисков золотой сыворотки? Той, что дарует вечную жизнь и молодость? Нет, спасибо. Я в сказки не верю.

– Может, они сумеют найти душу твоей жены, – пожал плечами Том, а глаза его лукаво блеснули. – Если ты поможешь им найти двойников, что являются ключами к созданию сыворотки.

– Алхимия – не наука. И душа моей жены сама меня найдет, когда придет время.

Том облизал губы, подбирая слова, но так и не нашелся, что сказать. Он и его жена давно пытались найти пару Грегу, знакомили с девицами, не понимая, что он свой выбор сделал еще шестьдесят лет назад, когда впервые увидел ту, что полюбил с первого взгляда. Им было всего по двадцать, совсем юные хранители душ только начинали свой путь в этом мире. Они провели вместе пятьдесят лет, пока болезнь, пришедшая из бездны Луорских островов, не забрала Люси. Грег бы покончил с собой, чтобы уйти вслед за ней, но не мог: дочери нуждались в нем. Маленькие девочки плакали и звали маму, не понимая, что мама никогда не вернется.

А Грег знал, что никого и никогда больше не полюбит. И будет ждать, когда душа Люси переродится и вернется к нему. Он узнает ее в другом теле и полюбит так же сильно.

К источнику жизни вышла муза ночи. Давина вдохнула полной грудью, развела руки, заставляя звезды замерцать вокруг изящных пальцев и хрупкого тела. Она оглядела собравшихся, закусила губу. В черных волосах играли блики от источника жизни: розовые и фиолетовые.

– Спасибо, что согласилась, – сказал Грег. Помимо него у источника жизни собралось еще пять ученых, и все они подчинялись Голду, которому доверили провести эксперимент, несмотря на запрет короля. – Это безопасно, Давина.

– О, я знаю. Не будь этот эксперимент твоим, ни за что бы не пришла.

Грега в стране уважали. Вот уже пятьдесят лет он возглавлял отдел экспериментальной магии, вел лекции в университете и не останавливал деятельность ученым. Это он доказал, что за скалами есть другой мир, без магии. Это он показал, как люди выживают там, сумев создать чистую зону, а в ней – электричество, которое отказывалось работать в месте, где правила магия.

И сегодня Грег намеревался найти дорогу в сам хаос. Он давно понял, что источник жизни неразрывно связан с хаосом, из которого они черпают магию, что зажигает ту, что течет в их венах с рождения. И в этом ему должна помочь муза – частичка магии, пришедшая оттуда, чтобы дарить вдохновение. Как отличная приманка.

– Все готовы? Давайте приступим. – Грег открыл записи, а последние отголоски тревоги испарились. Он не знал, как воспитывать дочерей в переходном возрасте, но точно знал, что делать сейчас.

Давина зашла в источник, ее платье слилось с водой, заставляя ту сверкать и искриться, звезды засияли на стенах пещеры и высоком потолке. Туман стелился над озером, обрамленным камнем.

А потом мир сошел с ума.

Стены пещеры задрожали, посыпались камни. Вода бурлила, засасывая в себя Давину, которая кричала, пытаясь выбраться. Том ринулся за плачущей Софи.

– Надо остановить эксперимент! – закричал кто-то.

– Мы даже не начали! – воскликнул Грег, не понимая, что делать. Ясно одно – что бы ни происходило, виновны не они.

Воздух стал плотным и тягучим. Он оседал на коже липким слоем, жег и колол, словно иглы. Дыхание спирало, легкие горели. Но хуже всего была боль, что растекалась по венам.

Магия в мире сходила с ума. Магия в венах горела и превращалась в лаву.

Их продолжало трясти. Один из камней задел ученого, и тот рухнул мертвым. Другие пробрались к источнику и пытались вытащить музу ночи.

Том оказался рядом с Грегом, Софи крепко прижималась к его груди, продолжая плакать.

– Голд?!

– Я не знаю! Не знаю! – Грег запустил руки в волосы, не понимая, как бороться с болью и паникой. – Вам надо на поверхность! Бегом! Я помогу музе.

Давина вдруг перестала кричать. Грег упал на колени, не в силах больше бороться. Глаза застлали слезы, мысли утонули в пучине отчаяния и паники. Тело скручивало и горело, казалось, кто-то жевал внутренности и даже кости.

Муза ночи развела руки и начала превращаться в густой туман. Темно-фиолетовый, он искрился и шипел, разрастаясь по пещере, затягивая в себя ученых.

Грег резко прозрел, выплывая в реальность. Боль ушла. Сознание прояснилось. Непонимающе он уставился на метку хранителя душ на правом запястье, видя новые черточки.

– Высшая магия во мне… – пробормотал он, пытаясь понять, как так вышло. Глаза расширились: раз магия в нем – король мертв. У того нет наследников, и высшая магия выбрала случайного хранителя душ… Грега. – Твою мать!

Туман продолжал разрастаться. Ученые, угодившие в него, вопили и звали на помощь. Том так и стоял рядом, вжимая дочь в грудь, словно этим мог спасти. Путь к выходу оказался отрезан.

Грег размял руки, готовясь к борьбе. В нем теперь высшая магия – может, это поможет. Спасет… хоть немного отсрочит смерть, вернее. Он пытался не думать, почему умер король, ведь не мог пустить в душу мысль, что аномалии происходили не только рядом с источником жизни, а по всей стране. Хоть уже и понял, что все… плохо.

Том посадил Софи к дальней стене пещеры, вернулся к озеру и уверенно кивнул. И Грег знал, что тот готов отдать жизнь, лишь бы спаслась дочь.

– Обещай, что приглядишь за ней.

– Ты не умрешь, Том!

Вместе они пошли к туману, что продолжал заполнять пространство. Грег вызвал кинжал, сделал несколько порезов на венах, разжигая в себе магию. Том не отставал.

– Кровь пролью, верну подругу, – заговорили они, напрягаясь так сильно, что краснели лица. Боль снова поглощала, засасывала в себя. – Кровь и кровь, туман отпустит, пощадит. И явит нам вновь хозяйку ночи.

Они повторяли заклятие снова и снова. Кровь текла по рукам, пошла из носа. В глазах темнело, а ноги подкашивались. Но туман замер, принюхивался, словно дикий зверь, раздумывая, стоит ли нападать.

Том упал на колени, зашипел. Грег велел отступить, но тот покачал головой. Глупый! В нем нет высшей магии, он не справится…

Грег упал следом. Едва видел. Едва чувствовал. Но все же слабо улыбнулся, ведь туман начал исчезать…

Когда Грег пришел в себя, в пещере было тихо. Слабость пригвоздила к песчаному берегу, в носу щекотало от странного запаха пряностей. Воздух оставался плотным и тягучим, но уже не приносил боли, потому что туман скрывал от ядовитой магии, что шла из источника жизни.

Грег сел, оглянулся. Закусил губу, пытаясь удержать слезы, ведь вокруг лежали мертвые коллеги. Друзья. Те, кого он знал многие годы…

Позади кто-то хлюпнул носом. Грег, не веря, обернулся, и увидел Софи, что так и сидела у стены, подтянув ноги к подбородку. Платье задралось, показывая окровавленные ноги и разбитые колени. Перепуганное лицо было мокрым от слез, нос распух и покраснел, но она жива! Жива!

Грег уставился в пустые глаза Тома, покрылся мурашками и проглотил ругательства. Надо быть сильным ради Софи. Он подполз к девчушке, несмело коснулся коленки и задрожал, считывая дикий страх и опустошение, что смешались, парализуя.

– Все хорошо, Софи, – сказал Грег. – Слышишь? Сейчас мы выйдем на улицу, и все будет хорошо.

– Почему папа не встает? – прохныкала Софи.

– Папа… папа очень устал. Идем. Он догонит нас позже, хорошо?

Грег ненавидел себя за эту ложь, но не знал, как объяснить ребенку, что случилось. А еще ему надо спешить к своим дочерям.

Софи несмело кивнула, нырнула в объятия Грега, и тот поднял ее на руки. Долгие пятнадцать минут они поднимались по ступеням, окруженные туманом. Может, разум Давины сохранился? И поэтому она проложила им дорогу наружу? Иначе он не мог объяснить, почему они еще живы.

Грег не знал, что сказать, а Софи продолжала душить его душевной болью и страхом. Ужас полз по позвоночнику, обдавал холодом, но Грег лишь сильнее обнимал девочку и пытался затолкнуть свои эмоции куда подальше – Софи тоже читает его, ведь они оба хранители душ.

На пропускном пункте обрушился потолок. Грег протиснулся меж камней, вылез на свет и… замер.

Они стояли посреди обломков. Через дорогу начинались джунгли, прежде зеленые и пышные, шелестящие на ветру. Сейчас пальмы окрасились в красные и фиолетовые оттенки, увяли. Продолжали шуршать, но этот звук резал сердце, словно был предвестником смерти.

Воздух был таким же плотным. Он душил. Сводил с ума. Магия в венах продолжала бушевать. Грег пытался ухватиться за эмоции Софи, но те ускользали.

Магия стала другой. Нет, та, что в венах, не изменилась. Но та, что проникала в мир через источник… превратилась вдруг во врага.

Грег торопился домой, бежал по разрушенным улицам, крепко держа Софи. Люди лежали на дорогах, почти все мертвые. Были и живые. Измученные, раненые, они пытались помочь друг другу прийти в себя и оплакивали погибших.

Небо заволокли низкие фиолетовые тучи. Солнце едва пробивалось, жара сжирала изнутри, влажность ползла по телу, а пот смешивался со слезами ужаса.

Здание школы частично обрушилось, но дочерей Грег нашел почти сразу. Они лежали у входа. Обе с открытыми глазами. Они держались за руки.

Грег упал на колени. Выпустил Софи, не понимая, что делать. Он сжал еще теплую ладонь Лили, другой рукой убрал волосы с потного лба Эйвори. И завыл.

Дочери были его жизнью. Единственной любовью и надеждой. Он не мог их потерять! Не мог!

Почему хаос не забрал его?! Почему позволил выжить именно ему?!

Страх и ужас заполняли до кроев. Отчаяние топило и крошило душу. Резало ножом, позволяя истекать кровью, но не умереть.

Почему?

Почему?

Почему?!

Грег зарыдал. Еще сильнее сжал руки дочерей. Выл, кричал, звал на помощь, продолжая гореть заживо, но только внутри.

Софи пролезла под его рукой и крепко обняла. Девчонка и сама плакала, тряслась от ужаса, но ее тепло немного согревало.

– Папа будет с ними, – пробормотала Софи. – Он хороший. Не бросит их.

Грег закусил губу, проглатывая крик, рвущийся наружу, и крепко обнял Софи в ответ.

2

Грег и Софи шли по умирающим джунглям. Магия продолжала бушевать, но Голд начинал привыкать и понемногу приручать новую силу: он сильный и немолодой хранитель душ, так еще и сосредоточился на изменениях, чтобы не думать о тех, кто… ушел.

Итак, что он знал:

Источник жизни сошел с ума.

Магия хаоса продолжала поступать в мир, но видоизмененная.

Из-за этого мир менялся под действием ядовитой магии.

Оставаться в Лунарисе – их бывшем доме! – опасно для здоровья. Грег уже чувствовал, как жгло легкие, как яд оседал внутри тела, отравляя и лишая разума. Ближайшая страна с другим источником жизни – Луорские острова, и, чтобы добраться до туда, нужен корабль, ведь острова в тысяче километрах через океан. Грег ходить под парусом не умеет, значит, нужно попасть в организованную группу и надеяться на милость властей.

Вместо этого Грег все дальше уводил в фиолетовые джунгли Софи. Знал, куда его тянула магия – к центру взрыва, вызвавшего магические аномалии. Надеялся, что ошибался, но слишком долго изучал скалы, что отрезали их от другого мира. Большую часть пути они преодолели на зачарованной телеге вместе со стихийником воздуха, который управлял ею, но дальше дороги не было. Пришлось идти.

Вдалеке послышались голоса, и Грег ускорился. Софи встрепенулась и проснулась, обвила его шею, обдавая очередной волной страха.

– Я не брошу тебя, – пообещал Грег. – Все будет хорошо.

Софи молчала. С тех пор как они нашли дочерей Грега, она не сказала ни слова, лишь невольно делилась эмоциями. Умная не по годам девочка поняла, что потеряла отца, догадывалась, что и мать уже не увидит. И наверняка ощущала жрущую изнутри ядовитую магию, которая делала больно и мешала читать чужие эмоции.

Очередные завядшие кусты, и Грег вышел к скалам, замер. Догадка подтвердилась, страх и непонимание сжали горло: какие идиоты сделали это?!

Посреди магических скал – тех самых скал, что он исследовал многие годы, наполненных магией самого хаоса, – зияла дыра. Вокруг валялись камни и крупные валуны, деревья были вырваны с корнем – такой силы был взрыв. А на другой стороне оказалась другая жизнь: с виду обычные джунгли.

Грег рванул к шуму и вышел в наскоро поставленный палаточный лагерь. На каждой палатке в человеческий рост были нанесены руны, создающие чистые зоны. Одна из них распахнулась и на воздух вышла молодая темноволосая девушка. Она облегченно выдохнула, заметив Грега. Кэтрин работала в страже лабораторий, потому часто общалась с Грегом. До ученых хранителю разума было далеко, ведь ту больше интересовали драки и бои на мечах, а еще лучше – владение чужим умом.

– Живой! Ты живой!

Кэтрин с жалостью посмотрела на Софи, Грег качнул головой, поясняя, что та осталась сиротой.

– Идем скорее в чистую зону. Но магия проникает даже за руны, должна предупредить.

Грег скользнул в палатку вслед за Кэтрин, и облегчение пронеслось по позвоночнику приятным холодом: вернулся любимый влажный воздух, позволяющий дышать полной грудью. В венах уже не так бурлило, но магия все еще давала о себе знать, даже в зоне, в которую проникать из-за рун не должна.

Внутри сидел парень в обгорелой одежде. Весь в волдырях, местами кожа слезала, руки и ноги покрылись язвами. Он рвано дышал, хрипел, словно каждый вдох разрывал легкие.

Грег поскорее схватил Софи за затылок и вжал в свое плечо. Кэтрин подняла брови и приложила пальцы к шее, намекая, что надо сделать.

– Все хорошо, солнышко, – пробормотал Грег и коснулся вены на шее Софи, чтобы усыпить. Он нахмурился, понимая, что магии для этого хватило, значит, все еще хуже, чем он думал.

Грег уложил уснувшую Софи на лавку и присел рядом с парнем.

– Один из тех, кто устроил взрыв, – пояснила Кэтрин. – Идиоты верили, что просто попадут в наш мир.

Грег кивнул, задумался, сумеет ли прочитать в «чистой» зоне душу, но не решился: высшая магия все еще пугала его. И почему она выбрала именно его?! Раньше он мог только читать эмоции, как и все хранители душ, высшая магия теперь позволяет ему читать и души.

– Кто-то из ученых выжил?

– Я не знаю, Грег. У скал нас десять человек. Да этот… Девочка… не твоя же?

Грег шумно выдохнул.

– Теперь моя.

Кэтрин понимающе кивнула.

– Дочка Тома?

– Да. Он умер на ее глазах. Мать… проходили мимо их дома. Ну, того, что осталось.

Грег коснулся руки парня, тот замычал, попытался вырваться, но замер, утопая в холодных глазах того, кто понял, кто виновен в смерти его дочерей. Голд окунулся в чужие эмоции, те пытались ускользнуть, но высшая магия оказалась сильнее. Напуган, разочарован, но слишком глуп, чтобы понять, что натворил. И ни капли сожаления.

– Расскажи мне все, – властно сказал Грег. И сам удивился, что умеет быть таким холодным и жестким. А мир замолк, оставляя только его голос, что лапой дикого зверя проникал за ребра и сжимал сердце – помогала высшая магия хранителя душ.

Парень заворочал языком, пробубнил что-то невнятное. Кэтрин подала тому чашку с горячей жидкостью. Грег принюхался и хмыкнул: обезболивающие травы.

– Из того, что я успела выбить из него: они сбежали из города Портуса, в который из Солариса проникла магия из-за разрушенных Врат. Врата были в таких же скалах, что у нас: они отделяли миры с магией и без друг от друга. Власти Солариса создали новые Врата и стирали память всех, кто покидал Портус, чтобы вернуться в мир без магии. Эти идиоты – их было пятеро – сумели сохранить память и пошли искать другие скалы.

– Какой медузы?!

Кэтрин пожала плечами. Парень облегченно откинул голову, делая судорожные вдохи.

– Расскажешь – мы тебе поможем, – пообещал Грег.

Парень закрыл глаза и зашипел, поднимая руку, чтобы пощупать лицо, на котором краснели волдыри.

– Мы хотели пробраться незамеченными. Захватить власть. В Соларисе… – Парень сжал губы, мучаясь от боли, но хотя бы начал понятно говорить. – Там слишком много… власти. Мы пытались захватить власть там, но нас выдворили. И назад вернуться не вышло: у них стража у Врат всегда дежурит. Мы были уверены, что за скалами тут тоже Соларис. Даже не подозревали, что тут… джунгли. Хотели пустить магию в наш мир и создать свое королевство…

– Как вы устроили взрыв?

– Бомба из магии напыщенного идиота, что зовет себя Хаосом.

Грег вздернул брови, пытаясь сплести ниточки. На выручку пришла Кэтрин:

– Первый человек Солариса. Уверяет, что в его венах течет магия самого хаоса, а не как в нас.

Грег сел на стул, потер переносицу, склеивая кусочки пазла. И чем дальше его уводили размышления, тем тревожнее становилось. Мысли о человеке, в котором могла течь магия хаоса, он решил отложить на потом. Как ученый он знал твердо: в их венах течет магия, у каждого вида своя – горячая и черная у хранителей душ, ярко-оранжевая, теплая, как закатные лучи солнца, у хранителей любви, темно-синяя, холодная, как лед, у хранителей разума. И чтобы зажечь ее, дать возможность использовать, она должна смешаться с той, что поступает в мир через источник жизни – и вот это уже магия хаоса. Но чтобы у кого-то в венах текло такое? Может, этому человеку еще и источник для колдовства не нужен?!

– Сразу после взрыва начались пожары. Обрушились скалы в радиусе трех километров. Магия, вышедшая из скал, полетела в мир: большая часть к нам, но часть вышла и в мир без магии. – Кэтрин подала чашку Грегу. Тот принюхался и качнул головой: успокаивающая настойка мешает думать. – Зря.

– Мне нужен трезвый ум. – Грег облизал пересохшие губы. – Нужна эвакуация. Сейчас же.

Кэтрин непонимающе обвела глазами палатку, словно та могла дать ей ответ.

– Надо найти короля…

Грег показал запястье. Кэтрин молча кивнула, начала кусать губы, нервно дергая ногой.

– Королева?

– Я не знаю, Кэт. Но знаю, что мы в зоне магических аномалий. Источник жизни искорежен: через него продолжает проходить магия хаоса, но измененная. Она отравляет воздух. Отравляет магию, что течет в нас.

Кэтрин посмотрела на свои руки, оценивая вены, словно могла увидеть последствия. Подняла глаза на Грега, ожидая пояснений: ее делом всегда было защищать и охранять. Делом Грега – изучать и объяснять. Он посмотрел на умирающего парня, проглотил ярость, вспоминая пустые глаза дочерей.

– Взрыв спровоцировал резкий выброс магии. Скалы состоят из магии хаоса, это магия в чистом виде. Магия хлынула к нам, слишком быстро, слишком резко. И начала ломать все на своем пути. Это спровоцировало землетрясение. Пожары. Магия смешалась с воздухом. Ты же чувствуешь, что дышать тяжело? Даже больно.

– Чем это грозит нам?

Грег тряхнул плечами. Закрыл глаза, слишком измученный событиями. Снова вспомнил Эйвори. Лили. Как они держались за руки…

– Первые дни самые сложные. Слишком большая концентрация ядовитой магии в воздухе. Природа гибнет. Магия меняется. Я пытался докричаться до нимфы джунглей – она не отвечает. Умерла… вряд ли. Джунгли еще есть. Значит, магия изменила ее. Как и других нимф, скорее всего. Как и муз. Рядом была муза ночи, когда это произошло. Она стала густым туманом, который жалит и убивает. Она не может это контролировать, ей тоже больно. Магический уровень будет спадать, но медленно. Пройдут годы, столетия, может, и тысячелетия, прежде чем эта местность вернется к норме. И вопрос еще: что будет с нимфами и музами. Не уверен, что эта магия когда-то вернется к норме.

Кэтрин осела на лавку, сложила руки на груди, словно так могла спрятаться от мира. Парень начал стонать, кажется, ему осталось недолго. Грег почти вызвал кинжал, но остановил себя: сам умрет.

– А что будет с теми, кто останется тут?

– Хм. Что будет… – Грег потер гладковыбритый подбородок. – Болезни. Сокращение продолжительности жизни. Бушующая магия. Трудно предсказать, как будет вести себя магия с таким фоном. Чтобы пользоваться тем, что досталось нам от рождения, мы смешиваем ее с магией из источника жизни, что и зажигает в нас силу. И я… пока не уверен, что будет, если мы продолжим пользоваться тем, что вытекает из нашего источника. Людей надо эвакуировать, Кэт. Сейчас же. А потом надо заняться опытами, изучить магический фон…

Кэтрин кинула взгляд на спящую Софи, догадываясь, что Грег не планирует оставаться в стране.

– Мы уйдем за скалы для начала, – пояснил Грег. – Может, скалы все еще сдерживают магию хоть немного. Тогда я смогу работать тут, пока Софи будет в безопасности. Но я ее не брошу. Не могу.

– Я понимаю. Думай о себе, ладно? Не о стране. Быть эгоистом – хорошо иногда.

Грег махнул рукой, вызывая кинжал.

– Он тебе еще нужен?

И, не дожидаясь ответа, Грег вонзил кинжал в сердце парня. Кэтрин завопила, что он убил главного свидетеля взрыва, что мог дать ценную информацию, но Голду было плевать. Кретин убил его дочерей. И заслужил сдохнуть.

Глава 2. Сердце под контролем

1

Грегори Голд сидел на мягкой обивке кресла в странном транспорте, что называется поездом. Нервно бил пальцами по подлокотнику, прокручивая в голове план. Королева Лунариса отправила его и Софи в Соларис, в надежде, что там смогут оказать помощь и поддержку.

В городе за скалами кипело безумие. Люди паниковали, творили разбои и устраивали бунты. Оказалось, к ним давно проникала магия через небольшую брешь в скалах, крохи, благодаря которым некоторые смогли приручить ее, но дальше небольшого колдовства никто не ушел. Сейчас же магия хлынула в город в полной мере, отравляя воздух и там. Люди менялись, у кого-то просыпались метки.

Грег за три дня, проведенных в странном месте, успел составить план по созданию завесы, что сумеет фильтровать воздух, чтобы магия в городе стала пригодной для жизни. Хотел бы он сделать то же с источником жизни, но не мог – для фильтра необходимо использовать сами скалы и магию, заключенную в них.

Грег укрыл Софи в одной из брошенных квартир (не забыл обругать странные жилища горожан, которые называл не иначе, как коробки для муравьев). Начертил руны, создавая «чистую» зону, надеясь, что это поможет девочке продержаться без последствий, пока они не уедут.

Софи вела себя храбро. Старалась быть сильной, но продолжала душить Грега болью от утраты. А он отдал всего себя цели защитить дочку друга. Это помогало не вспоминать Эйвори и Лили (так он себя убеждал).

Грег проводил почти все дни у скал, надеясь, что высшая магия защитит от аномальной магии. Остальных постоянно отправлял в «чистую» зону, чтобы уменьшить наносимый вред, но сам не отходил от места взрыва: знал, что времени мало и что, чем дольше нет фильтра, тем больше смертей им предстоит увидеть.

Еще одной проблемой стала Давина. Муза ночи обезумела и обратилась в густой туман, который накрыл собой весь город за скалами. С одной стороны, это спасло мир без магии от хаоса (Грегу в красках пояснили, как там жили люди, насколько зависели от электричества и электроники, что «сгорели бы», хлынь к ним магия. Да и он сам видел, как город рассыпался, привыкая к новой жизни). С другой стороны, жители оказались в ловушке. И один только бог, в которого верили за скалами, знал, как остальной мир отнесся к пропаже целого города и появлению странного тумана.

Добровольцы попытались покинуть город, но погибли. Успевшие выбраться перед мучительной смертью поведали, что там темно, как самой темной ночью, а туман пробирается под кожу, за самые ребра и жалит изнутри.

Грег пробовал докричаться до Давины, вернуть музе человеческое обличие, но, видно, ее разум слишком пострадал.

Путь в мир без магии оказался закрыт. Люди стали заложниками аномальной зоны, что успели прозвать землей магомалий – землей магических аномалий.

В Лунарисе отходили первые суда в соседние страны. Но не все жители города без магии были готовы к таким радикальным переменам, поэтому решили рискнуть, чтобы выбраться в привычный для них мир. Поезд покрыли рунами, чтобы создать внутри «чистую» зону, а вокзал находился в отдалении от скал, поэтому пока электроника продолжала там работать, хоть и с перебоями, и все знали, что надо действовать быстрее.

Именно в этом поезде и сидел Грегори Голд, готовясь к тому, что задумал. Страх оседал на коже вместе с потом, но он был уверен, что поступает верно.

Другого пути нет.

Поезд следовал по подземному туннелю. Люди уже пытались пройти по нему пешком, но и там их достал туман. Зато во время эксперимента машинист-доброволец остался жив и радостно заявил, что руны сдерживают аномальную магию, хоть кожу и сильно колет, а грудь сдавливает.

Люди занимали места, шумно общались, радуясь, что вот-вот вернутся к жизни, где нет магии, зато есть нечто «интернет». Грег хмурился, не желая вдаваться в подробности, ведь его волновала только Софи.

Машинист объявил, что все готово к отправлению, но поезд так и не пришел в движение.

Софи встала и пошла вдоль кресел. Ее косички и зрачки замерцали красным. Девочка начала тихо насвистывать, а ужас накрыл с головой.

Грег вжался в спинку, не ожидая столь сильной магии и животного страха, что пригвождал к месту.

Люди замерли. Повисла тишина. Колючая, холодная. Она превращалась в лапу, что разрывала грудь и сжимала сердце, царапая острыми когтями.

Раздалось биение сердца.

Тук

тук

тук…

Оно стучало в поезде. Оно стучало внутри каждого, эхом проносясь по сознанию, морозя пальцы и языки.

Софи подошла к мужчине с короткой стрижкой, склонила голову. Ее глаза стали совсем красными, из носа текла кровь, но девочку это не волновало. Она вытянула руку, указала на сердце, что скрывалось в груди перепуганного мужчины.

Сердце билось все быстрее. На пределе возможностей. Звук бьющегося сердца не отпускал, звучал уже в голове, вытеснял все мысли.

Мужчина резко замер и повалился на пол. Мертвый. Софи оглянулась в поисках следующей жертвы, ведь и сама стала заложницей собственной магии, что захватила разум.

Люди вышли из гипноза и начали паниковать. Сердце продолжало стучать, эхом разносясь по вагону. Все кричали, толкались, пытаясь выбраться из поезда, а Софи дрожала, но сжимала сердце каждого, насылая невыносимый ужас.

Грег тряхнул головой, выходя из оцепенения, подбежал к Софи, упал на колени, обхватывая ее за лицо.

– Софи! Софи! – Он затряс ее, пытаясь вывести из транса. Сердце сжималось в груди, норовило выскочить через горло, но он не сдавался. – Софи, мать твою! Ты нужна мне! Пожалуйста!

Она заморгала, непонимающе уставилась на Грега, и тот облегченно выдохнул, видя знакомые карие глаза, в которых зажигались ужас и страх. Боль испарялась, а сердце успокаивалось, ведь хватка ослабла.

– Уходим. – Грег схватил Софи и начал проталкиваться к выходу. Он не боялся девчонку, просто искренне хотел помочь, спасти от паникующей толпы и от самой себя – магия берет верх, ведь Софи и сама боится ее, но он верил, что она сумеет контролировать себя.

Люди кричали, кто-то лез в драку, но никто не мог дотронуться до Софи, ведь взгляд той тут же стекленел, а сердца нападающих останавливались.

Толпа выбежала на станцию. Из других вагонов тоже валили напуганные пассажиры. Кажется, биение сердца слышали все. Могла ли Софи контролировать сердца всех, кто был в поезде? На станции?

Они вылетели в фойе с панорамными окнами. Люди колотили в стеклянные двери, но те не поддавались. Крики сводили с ума. Грег лишь сильнее прижимал Софи к себе, боясь потерять, боясь, что ее заберут, обидят…

Свет потух, погружая вокзал в ночь. Луна сверкала за стеклянными дверьми и окнами. Они видели свободу, но не могли туда выбраться. Кто-то пытался разбить стекла, но безуспешно.

Сама мысль, что аномальная магия поселилась в Софи, контролировала ребенка, заставляя ее хватать людей за сердца, вселяла ужас в Грега. Она и сейчас держала всех взаперти, контролируя двери, а биение снова звучало прямо в голове…

Грег нервно оглядывался, не зная, как спрятать Софи, ведь подозревал, что сделают с ней люди, когда поймут, кто виновен в смертях.

– Софи! – крикнул Грег, поставил ее на пол, заглянул в краснеющие глаза, что утопали за мощной волной магии. – Я знаю, ты можешь это побороть. Я знаю, ты не хочешь убивать этих людей. Софи, я в тебя верю.

Она часто заморгала, покрепче схватила его руки, закутываясь в чужие эмоции.

– Ты сильнее этой магии. Она подвластна тебе, поняла? Ты не виновата ни в чем!

Софи кивнула, Грег уже хотел взять ее на руки, чтобы попытаться сбежать с вокзала, но не успел. Кто-то ударил его по голове.

Грег упал. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – как кто-то уносил на руках его Софи.

2

Грег нервно отбивал ритм любимой песни Лили по столу, ожидая начала. Собирались ученые и важные шишки, что захватили власть: одни – в городе за скалами, который ныне стал маленьким королевством, названным Хартбруком; другие – в стране, что превратилась в землю магомалий, где образовался орден разума, который боролся с аномалиями и последствиями взрыва.

Бывшая королева, ныне глава ордена разума, зашла в палатку. Длинные белые волосы остались распущенными и укрывали хрупкие плечи. Платье волочилось по земле, а массивные украшения блестели на ключицах и руках. Реджина Кинг продолжала одеваться так, словно направлялась на бал, но на деле оказалась властной женщиной с мощным стержнем внутри. После смерти мужа она взяла бразды правления на себя, объединила оставшихся хранителей разума и хранителей любви.

– Грег. – Реджина склонила голову перед ученым, отчего тот изумленно вскочил. Она продолжала беречь земли, которые любила, ведь была хранителем любви с высшей магией. – Мое предложение в силе. Я буду рада видеть тебя в рядах членов ордена разума.

– Мне нужно еще подумать, – ответил Грег. Год назад, когда он впервые увидел королеву после взрыва и узнал, что она жива, ожидал, что та велит передать высшую магию другому хранителю душ, но она лишь пожала плечами и заявила, что так решила судьба.

Весь год после взрыва Грегори Голд возглавлял отряд ликвидаторов. С другими учеными измерял фон аномальной магии, ставил эксперименты, чтобы понять, что произошло, но главное, под его руководством возводили магический купол над источником жизни, чтобы фильтровать магию, что выходила в мир.

Реджина похлопала Грега по плечу, недовольно поджав губы – так сильно хотела заполучить его в орден – и ушла здороваться с другими учеными.

В палатку зашел Оливер Фостер. Новоиспеченный король Хартбрука светился от счастья, довольно пожимал всем руки, упиваясь властью, наслаждаясь, что каждый склонял перед ним голову.

И этого человека Грегори Голд ненавидел. Каждый раз, видя худощавого мужчину в очках в тонкой оправе, он представлял, как ломает тому шею, лучше – вытаскивает наживую позвоночник, чтобы причинить максимальные мучения, ведь Оливер – единственный выживший из тех пяти, что взорвали скалы.

Вместо этого Грег склонил голову перед брюнетом в деловом костюме бордового цвета.

– Мой король.

– О, дорогой мистер Голд, для тебя Оливер! Ты же величайший ум нашей страны!

Оливер пожал Грегу руку. Глаза светились от счастья, ведь несмотря на то, что он разрушил целую страну, сделав из нее землю магомалий, он похитил девочку, которая сумела напугать весь город так, что жители позволили создать там королевство, и кланялись теперь ему в ноги.

Грег выдавил улыбку в ответ, хотя желал сделать Оливеру так же больно, как тот сделал ему, лишив дома и дочерей.

– Слышал, ты добивался со мной встречи? – спросил Оливер.

– Верно. Девочка, которую вы нашли год назад и удочерили…

– Софи.

– Да, Софи. Видите ли, это дочь моего хорошего друга, и я намеревался сам взять опеку над ней.

Оливер хмыкнул, облизал тонкие губы.

– Девочка уже зовет меня отцом, мистер Голд! Она привыкла к новому дому, ко мне. Теперь у нее есть слуги, а сама она стала принцессой. Не думаю, что стоит передавать опеку над несчастным ребенком человеку, который большую часть жизни проводит на земле магомалий.

Грег стиснул зубы, спрятал кулаки за спину, хоть и догадывался, что Оливер видит, как он зол и мечтает сломать тому шею.

– Могу я с ней увидеться?

– Она дома. Я бы не стал рисковать ребенком и не привел бы ее на землю магомалий.

Грег опустил глаза, а злость заполняла сердце. Он искал Софи весь год после взрыва, выяснил, что ее опекуном стал Оливер, один из тех, кто взорвал скалы и заставил невинного ребенка насылать ужас на город, чтобы занять трон. Грег пытался пробраться к ней, выкрасть или хотя бы убедиться, что она в порядке, но не сумел: самый охраняемый особняк города оказался недостижим для него, а из дома Софи выпускали только на встречи и приемы, где она была окружена стражами.

– Грег – я же могу называть тебя так, правда? – девочка стала принцессой. Отпусти несчастное дитя. Со мной ей будет лучше. Она всегда будет сыта и под защитой, хорошо одета. Получит лучшее образование и после моей смерти займет трон.

Грег выдавил улыбку. Кивнул. Может, Оливер и прав. Вдруг, Софи и правда успела привязаться к этому идиоту и считает его теперь своим отцом?

– И у меня к тебе предложение, Голд, – продолжил Оливер. – Ты отлично показал себя за этот год и доказал, что ценный ученый. Я бы хотел видеть тебя у себя на службе. Предлагаю возглавить отряд, который занимается изучением тумана.

– Давина никому не по зубам, боюсь.

– Верно. Это мне и говорят мои люди. Поэтому я зову тебя, Грег. Если бы не ты, эта земля была бы непригодной для жизни вовсе.

– Она и так непригодна.

– Но здесь хотя бы можно теперь находиться без угрозы для здоровья. Подумай над моим предложением.

Грег и хотел бы согласиться, изучить туман, возможно, решить эту проблему и выпустить людей из города, пленниками которого те стали, но не мог пересилить себя и начать подчиняться тому, кого ненавидел так, что становилось страшно.

– Ну, вроде все собрались? Начнем же собрание. – Оливер хлопнул в ладоши, призывая всех сесть.

Грег начал доклад об успехах. Рассказал, что возведение защитного купола над источником жизни завершено. Магия успешно фильтруется и проникает в мир достаточно чистой, чтобы вред для здоровья стал почти незаметным.

Земля магомалий через несколько сотен лет снова может стать пригодной для жизни, если воздух продолжит очищаться. Но пока жить здесь нельзя: магический фон аномальной магии еще высок, вызывает жжение в легких, дарит боль, магия непредсказуема, и нужно время, чтобы понять, как ею управлять. Природа начала оживать, но все еще остается фиолетовых и красных оттенков.

По ночам становится невыносимо холодно, днями властвует жара. Хуже всего дожди, которые прозвали огненными, ведь те сжигают заживо.

А еще – аномалии. Нимфы и музы, некоторые умершие люди, принадлежащие разным видам, под воздействием аномальной магии, вернулись, став аномалиями, и они… опасны.

Грега внимательно слушали. Реджина, которая и так это знала, не сводила глаз с Оливера, которого ненавидела не меньше Грега. Она и сама уже пыталась убить того, но быстро поняла, что пока в его руках дама Сердец, она бессильна, какую бы большую армию ни собрала.

А Голд размышлял, куда теперь идти. Одно знал точно – в королевстве Оливера он жить не сможет. Вступать в орден не хочет. Но и бежать из страны тоже не желает. Здесь его дом. Был, есть и будет.

3

Шестнадцатилетняя Софи Фостер забежала в комнату, захлопнула дверь и позволила себе заплакать. Слезы текли по лицу с веснушками, дрожащие пальцы вынимали шпильки из высокой прически, и медно-рыжие локоны рассыпались по спине и плечам.

День ее рождения прошел хуже некуда. Отец обещал сломать браслет, что лишал свободы, делал покорной и сдерживал мощь, но отказал, заявив, что она не готова. Юна. Вспыльчива. Глупа.

Софи знала, что сдержит силу, не позволит той вновь захватить и ее сердце, но отец не позволял вкусить свободу. Продолжал запирать дома. Водил на каждый прием. Выставлял на показ, напоминая, почему он захватил власть, и что будет с теми, кто вздумает спорить.

Она упала на кровать, рыдая в голос. Душа рвалась на части от отчаяния и усталости, несправедливости, ведь она стала узницей не просто города на границе с зоной аномалий, а собственного дома.

– Праздник не удался, смотрю?

Софи резко села, вытерла слезы, не желая показывать кому-то свою слабость, сощурилась, чтобы разглядеть силуэт у окна. Фигура росла, превращаясь в крупного мужчину с короткой бородой и черными волосами чуть выше плеч. Она схватила зачарованную зажигалку, зажгла свечу в светильнике и охнула, узнавая незваного гостя.

– Ты изменился.

– Неужто помнишь? Тебе было-то…

– Шесть. И ты был рядом в самый страшный момент жизни. Такие воспоминания остаются навсегда.

– Или стираются памятью, чтобы сохранить тебе рассудок.

Сердце Софи часто билось, слезы вновь застилали глаза, а страх смешивался с радостью, ведь Грегори Голд все же выжил. Она не видела его с того дня, как ее силы вышли из-под контроля, и она убила на станции всех, кроме того, кто стал ей отцом. И, видимо, Грега.

Из тощего ученого с короткой стрижкой Грег превратился в накачанного мужчину. Он не постарел, но все равно выглядел гораздо старше из-за бороды и стали в глазах. Мозолистая ладонь потянулась к Софи, но нерешительно замерла, словно он спрашивал разрешения.

– Я думала, ты умер. – Софи сжала его руку, закрыла глаза, погружаясь в чужие эмоции: нетерпение, интерес и… что-то еще. Она нахмурилась, ведь не могла определить, что он чувствовал, зато он-то заметил, как покраснели ее щеки, а сердце забилось быстрее. – Грег…

– Теперь Хантер.

Грег резко выпустил руку, лицо его посуровело, а Софи сжалась – с таким холодом он вдруг посмотрел на нее.

– Ты был на земле магомалий, да? Все эти годы?

Грег тряхнул плечами, сощурился, изучая покрасневшую Софи, стер слезы с ее щеки.

– Ты идешь со мной.

– Ладно. Я готова.

Грег усмехнулся, вздернул брови.

– Такой плохой отец достался, что так легко сбегаешь от него?

Софи недовольно поджала губы: приемного отца она… любила. Да, они часто ссорились, во многом не сходились, но он дал ей лучшую жизнь, что она заслужила после всего, что случилось. Сделал своей дочерью, принцессой, законной наследницей трона.

– Ну что, дама Сердец? Он держит тебя рядом, как преданную шавку. Люди бы давно свергли и его, и его глупую власть, не будь рядом дамы Сердец, что держит Хартбрук в страхе.

– Так что же ты не пришел раньше?! – закричала вдруг Софи, поднимаясь. Опомнилась, со страхом обернулась на дверь, но в коридоре было тихо. Кажется, все еще на празднике в гостиной. – Ты обещал быть рядом. Обещал, что все будет хорошо! А в итоге… в итоге…

Грег пожал плечами, отошел к окну и вытащил сигареты, задумчиво повертел пачку в руках. Софи часто дышала, не зная, как сдержать злость. Утро взрыва все еще снилось в кошмарах, она видела смерть отца несколько раз в неделю. Так подробно, словно вновь оказывалась у источника жизни и заново переживала тот миг.

А еще ей снился Грег. Как она могла забыть человека, что вытащил ее из того ужаса? Она помнила запах его тела, руки на спине, что так крепко сжимали, боясь отпустить. Как он помогал сдерживать новую магию, и как обещал быть рядом, помочь приручить силы дамы Сердец.

И вот человек, что ей снился, вновь стоял рядом. Изменился. Стал суровее. Холоднее. Невольно она махнула рукой, ища его сердце, закрыла глаза, ощущая черствость: похоже, жизнь окончательно сломала Грега. Тот лишь повел бровью, ощущая вмешательство в его тело, и продолжил, словно ничего не произошло:

– Самый охраняемый дом во всем городе. Стража на каждом углу. Ты нужна ему.

– Он защищает меня. Люди меня боятся.

– И свой зад. Уйди ты – его убьет недовольный народ.

– Он сделал слишком много для этого города. Кто-то должен был взять власть в свои руки тогда.

– Один из тех, кто учинил взрыв? М-м?

Софи передернулась, слыша холод в голосе. Отец объяснял не раз, что даже подумать не мог, к каким последствиям приведет тот взрыв. Он ошибся. И теперь исправлял то, что натворил.

– Забери меня, Грег.

– Говорю же: теперь Хантер.

– Да плевать! Забери меня, пожалуйста.

Он стряхнул пепел с сигареты, кивнул.

– За этим и пришел. Переоденься и собери вещи на первое время.

Софи облегченно выдохнула, закусила губу, чтобы не выдать счастье, что рвалось из груди. Она уже представляла, как сообщит Эви, что они уходят, чтобы обрести желаемую свободу. Но все разбилось, едва она подняла руку, на которой мерцал серебряный браслет, а лицо Грега вытянулось.

– Твою мать. – Он затушил сигарету и выкинул в окно. Запустил руки в волосы, заставляя Софи дрожать от страха: кажется, побег отменяется. – Как собаку на цепи держит?!

– Сдерживает силу. Я… ты же сломаешь его? Грег, скажи, что ты сломаешь его! Пожалуйста!

– Браслет, созданный хранителем разума? Оно же?!

– Да.

Грег качнул головой, нахмурился, барабаня пальцами по подоконнику.

– Так пытался прорваться к тебе, и все впустую… Прости, Софи. Только твой отец может сломать браслет.

Надежда рухнула, погребая под собой мечты Софи. Она вдруг покрылась мурашками, представляя, как Грег уходит, никогда больше не окажется рядом, не посмотрит на нее… И ее накрыла такая безнадега, что она обняла его, повиснув на шее.

Грег опешил, напрягся, но, услышав всхлипы, все же обнял в ответ, неловко погладил по спине.

– Я придумаю, как тебя вытащить, ладно? Я обещал твоему отцу. Тому.

– Угу.

– Софи… прости, что так вышло.

– Останься со мной, пожалуйста.

– Софи…

– Хотя бы до рассвета. Расскажи, что там за забором. – Она отдалилась, заглянула в глаза Грега, которые все же немного потеплели. – Меня не пускают никуда. Только на встречи и приемы.

– О, это я знаю. Иначе давно бы тебя выкрал.

Грег посмотрел в окно, шумно выдохнул, словно не мог решиться.

– Я должен уйти, пока темно.

– Спасибо.

Они сидели на ее кровати. Софи затушила свет, притворяясь спящей, постоянно оглядывалась, боясь, что отец придет мириться. Говорили шепотом, и с каждым новым словом Софи боялась момента, когда останется одна, все сильнее, хоть и не понимала почему.

Потому что Грег ей снился? Или потому, что он стал связующим звеном со свободой? Может, ей так страшно, что он уйдет, потому что это заберет последнюю надежду сбежать из отцовского дома?

– Я тогда вернулся на землю магомалий, – рассказывал Грег. – Помог создать фильтр, проводил опыты. Думал, как забрать тебя, но… сначала не мог тебя найти. Потом-то Оливер захватил власть, сделал город своим королевством. Тогда найти тебя было уже не трудно, но вот забрать… Я пытался договориться, но не сумел. Ты нужна ему.

Софи закусила губу, не смея отвести глаз от Грега… Хантера… какая разница? В полутьме комнаты он казался еще красивее, чем при свете дня. И теперь стал таким мужественным… Она тряхнула головой.

– Ты стал… не таким худым. Мышцы накачал!

– Чтобы выжить на земле магомалий, надо убивать. Пришлось обучиться бою на мечах. Занимаюсь каждый день. Жаль, с Оливером так легко вопрос не решить.

– Он любит меня. Баловал все детство. Тут… не так плохо. Я и правда живу, как принцесса. Слуги, подарки. Только одиноко очень. Меня боятся, понимаешь?

«А я боюсь Оливера», – пронеслось в голове.

– Не удивлен. И ты все равно хочешь сбежать.

– Хочу… ходить в школу. Друзей. Гулять с мальчиками. Влюбляться и разбивать сердца!.. – Софи стыдливо опустила глаза, понимая, как это звучит. – Фигурально. Я научилась сдерживать силу.

Софи нервно облизала губы и все же решилась:

– Ты так долго не приходил, потому что боялся меня? Или возненавидел из-за того, какая я?

– Ты что говоришь? – изумился Грег так, что маска, под которой он прятал эмоции, рухнула.

– Я… не хочу, чтобы меня боялись. Не хочу убивать. Но я должна, понимаешь? – Софи подняла руку, показывая браслет. – Я не могу сопротивляться. Я боюсь его. Он… очень пытается быть хорошим отцом. Но я… я очень его боюсь.

Грег шумно выдохнул, а Софи начала развязывать корсет.

– Прочти душу, ты же можешь теперь, да? Прочти, я не хочу убивать…

– Перестань, – властно оборвал Грег. – Я знаю, что ты не виновата ни в чем. Теперь точно.

Она всхлипнула, закусила губу, не желая показывать слезы.

– Как давно? – Грег кивнул на браслет.

– С первого дня.

– Сукин сын… Физическое насилие?

Софи поскорее мотнула головой, но нехотя признала:

– Психологическое. Он… особенно, когда выпьет. А выпить любит.

Лицо Грега скрылось в тени. Софи потянулась к его руке, желая считать эмоции, но он не позволил.

– Ты все еще хранитель душ, так?

– Да. Эти силы не ушли.

– Но и дама Сердец, что держит в страхе весь город… Хм. – Грег придвинулся к ней, заглянул в глаза, пленяя. – Ты понимаешь, забери я тебя отсюда, ты все равно не получишь, что хочешь?

– Да. Поэтому уйду с тобой на землю магомалий.

Грег усмехнулся.

– Ты понимаешь, куда хочешь? Нимфа стала ведьмой джунглей и убивает путников, что ступили на ее земли. Другая нимфа стала…

– Поэтому вступлю в орден разума и буду бороться с аномалиями с ними. Ты не этим разве занимаешься?

Грег продвинулся еще ближе и выдохнул в ее губы:

– Орден желает получить тебя в свои лапы и сжечь. Ты – их главная цель.

Софи и должна была бы испугаться, но ощущала лишь горячее дыхание на губах. И Грег, похоже, отлично понимал, что делал и как влиял на душу юной девчонки, что мечтала о любви и сбежать от приемного отца. Она потянулась, чтобы поцеловать его, совсем одурманенная, едва осознавая, что и зачем делает, но он схватил за подбородок.

– Ты что творишь? Я знаю тебя с рождения!

– Мы хранители, живем тысячу лет, для нас это норма.

Грег резко выпустил ее и встал. Софи вытерла щеки, по которым вновь бежали слезы.

– Тебя шестнадцать, мне скоро сотня. Совсем с ума сошла.

– Выглядишь на тридцать, не больше!

– Не раньше твоего восемнадцатилетия хотя бы!

Софи стала пунцовой, пытаясь понять, что на нее нашло. Стыд и страх смешались, пытаясь поглотить желание, которое так и горчило на губах.

– Я вернусь, если найду способ избавить тебя от браслета. Но лучше… займись этим сама. Девушки отлично умеют манипулировать мужчинами. Особенно отцами.

Софи отвернулась, подтянула ноги к подбородку, желая спрятаться.

– Я обещаю помочь тебе, Софи.

– Он не отпустит меня. Никогда.

Грег лишь тяжело вздохнул и вылез через окно, вновь оставляя Софи одну.

Глава 3. Червонная дама

1

Грегори «Хантер» Голд сидел у костра и пил ром из горла. Напротив развалился изрядно пьяный Дейв Морган – немолодой мужчина с короткой стрижкой и лысеющей бородкой, которую он отказывался сбривать, ведь верил, что выглядит мужественно, а не смешно.

Хантер подавил смешок, но и сам выпил лишнего. Знал, как важен этот разговор, но больная дата била по вискам и заставляла тянуться к бутылке вновь и вновь: ровно двенадцать лет назад произошел магический взрыв, забравший его дочерей.

– Так зачем девчонка? – еще раз спросил Морган. – Слушай, я тебе два года назад помог к ней пробраться, вот тогда б и убил!

Хантер насупился, ведь устал объяснять, что не может убить девчонку, но глава стражи особняка короля никак не мог этого понять.

– Она дама Сердец, Дейв. Мало того, что она убьет меня, если поймет, что я удумал, так это еще и запрещено кодексом ордена разума.

– Да-да, аномалии, что сохранили разум, должны быть приданы огню для очищения их давно утраченных душ. Помню.

Морган потянулся к рому, но Хантер отставил бутылку, понимая, что пить пора прекращать, иначе разговор продолжать будет сложно.

Ночной ветер обдувал разгоряченные от алкоголя тела, весело шелестел пальмами и кустами джунглей, в которых они встретились, надеясь, что хотя бы там нет ушей.

Оливер похитил Софи у Грега, использовал девчонку, чтобы захватить власть в охваченном паникой городе и создал свое королевство. Теперь держал людей в страхе, напоминал, какая кара ждет тех, кто не будет соблюдать законы, и активно поощрял тех, кто сдавал предателей. А еще в Фостере пробудилась магия хранителя разума, и тот использовал людей, как хотел: насиловал девушек, убивал ради развлечения, унижал и заставлял делать вещи, от которых стыла кровь в венах.

И никто не мог противостоять Оливеру, ведь рядом с ним стояла дама Сердец, что одним взглядом могла остановить чужое сердце.

А дама Сердец… что ж. Как хранитель разума, Оливер сумел заковать ее в браслет, делая своей рабыней. Софи не может уйти от него дальше, чем на пятьсот метров без разрешения. Забери ее силой – умрешь. Убьешь Оливера – умрет и Софи, ведь связана с ним магией. Хантер искал способ сломать браслет два года, даже обратился за помощью к богине смерти и ведьме джунглей, но в итоге понял одно: забрать Софи получится только хитростью.

– Я член ордена разума, Дейв, – серьезно заговорил Хантер. – Борюсь с аномалиями, и Софи – главная аномалия. Меня послали сюда, чтобы я похитил ее и привел в орден, где мы сможем придать ее огню, как полагается.

Морган свел брови вместе, икнул, а потом полил себя водой из бутылки. Потряс головой, отчего брызги полетели по сторонам, но, кажется, немного протрезвел.

– Убить ее надо, эт факт, – пробормотал Морган. – Но тут я не помощник. Ты же сам уже знаешь про браслет. Фостер держит ее при себе. Всегда.

– Орден не знает, как побороть столь сильную магию, – кивнул Хантер. – Значит… значит, надо заставить Оливера самого отпустить Софи. Ей уже восемнадцать! В конце-то концов!

– Ему не выгодно отпускать девчонку! Что он, дурак? Без нее народ тут же устроит переворот. Ее ненавидят. А его – еще сильнее.

– До ордена дошли слухи о его планах.

Морган потупил взгляд, доказывая, что в планы посвящен.

– Он хочет пробраться к источнику жизни. Получить больше силы, стать аномалией и уничтожить орден разума, чтобы захватить власть и на земле магомалий. Так?

– Хантер…

– Ты сам понимаешь, что он хочет сделать, Дейв? Он хочет уничтожить орден разума, который все эти годы борется с аномалиями, чтобы хоть немного улучшить обстановку на земле магомалий. В Лунарисе. Нашем доме.

– Все для того, чтобы уничтожить Давину. С туманом пора что-то делать.

– И чем смерть ордена разума поможет?

– Так убей Софи! Без нее он не сумеет. Она – его оружие! Убей девку и покончи с этим дерьмом. Тогда твой обожаемый орден придет сюда и захватит власть.

Хантер спрятал лицо в ладонях, а пьяный мозг злился все сильнее. Он потерял Софи. Не смог забрать ее у гнусного идиота, что взорвал скалы двенадцать лет назад. Только Оливер выжил из тех пятерых, что пришли создавать собственное королевство, ведь оказался самым хитрым и сообразительным. И именно он и завершил то, что задумал: стал королем. И теперь метил еще выше, хотел получить землю магомалий, самому стать аномалией, чтобы продолжить свой путь и захват новых территорий, ведь выяснил, что мир за скалами куда больше, чем он мог представить. И чем взрослее становилась Софи, тем меньше времени оставалось у Оливера на план «Б» по удержанию власти, ведь магия дамы Сердец медленно убивает девчонку.

– Ладно. Оливер… хм. Расскажи про него.

Морган насупился: про короля говорить не положено, ведь за это могут и казнить.

– Слушай, че ты один пришел? Ваш орден же… ну, большой. Прислали бы побольше мужчин, вы бы вместе…

– Я самый хитрый, Дейв. И девчонку нужно забрать незаметно, мы не хотим паники и переворота в стране.

Хантер качнул головой, пряча улыбку в бороде: Реджина давно покушалась на трон соседнего королевства. Орден разума считал своим долгом очистить землю от аномалий, но действовал строго по кодексу. Придавал их огню. Молился за очищение душ. А дама Сердец считалась главным злом, и любой член ордена считал своим долгом погубить ту, что начала это безумие, не понимая, что девчонка была всего лишь жертвой.

– Расскажи мне про короля Фостера. Пожалуйста.

Морган облизал губы, кивнул в сторону бутылки, и Хантер, нехотя, подал тому ром.

– Он любит власть. Таскает с собой Софи на все встречи и приемы, чтобы люди помнили. Заставляет ее пугать людей силой. – Морган глотнул рома, закрыл глаза. – Каждую пятницу он ходит в игорный дом. Он азартный, мерзкий, но Софи правда любит, насколько вижу. Он ей очень дорожит. Хотя, может, хорошо играет роль. Она нужна ему. Без нее он пустое место. Он силен как хранитель разума, но этого мало.

Хантер кивнул, ставя галочки в голове:

любит Софи

любит азартные игры

– Хм. Интересно. Что еще?

Морган пробурчал что-то невнятное, глотнул рома. Пьяные глаза уже едва фокусировались на Хантере.

– Он… – Морган зажмурился, язык заплетался. – Слышал, завтра на дне образования королевства (одиннадцать лет, что б его, уже прошло!) организует большой ужин. Выпивка, еда, девочки. Все строго для своих. Ну и азартные игры на большие суммы, куда без них.

Морган икнул, а Хантер скривился.

– Ты приглашен?

– А как же! Я с ним с первого дня! Сразу понял, кто тут главный будет!

– Как туда попасть?

– О, это не ко мне, Хантер.

Морган зачесал волосы назад, а на пальце блеснул перстень, привлекая внимание: в ордене такие используют, чтобы попасть в секретные залы.

– Вход по перстням?

Морган оцепенел, часто заморгал и выдавил улыбку: Хантер попал в точку, но тот не желал этого показывать.

– Забудь ты Фостера! Я проведу тебя к девке, и ты ее… – Морган провел по горлу. – Ты же убьешь ее? У меня кровь стынет от этой стервы! Пообещай, что убьешь ее!

– Убью. Обязательно убью. Для этого орден отправил меня сюда.

Морган кивнул, вновь расслабляясь. Пьяный мозг туго соображал, не дал заметить кинжал, что блеснул в руке Хантера.

– И тебя тоже убью, – процедил Хантер, заглушая звуки мира, метнулся к Моргану и, не думая, перерезал тому горло. Стащил перстень с пальца и надел на свой.

Пока Дейв Морган умирал, корчась на земле, Хантер допил остатки рома и двинулся в сторону города.

2

Солнце заходило за туман, оцепивший город, позволяя вечерней прохладе стать хозяйкой. Хантер шел по узким улицам, впервые за несколько лет оказываясь так далеко от земли магомалий, ведь король Оливер Фостер предпочел самый дальний район для жизни и работы.

Первые годы после взрыва Грегори Голд продолжать работать ученым. Стараясь не вспоминать о дочерях, он погрузился в эксперименты и ликвидацию последствий. Лично присутствовал при создании завесы, что стала фильтром, а потому пропускала только чистую магию в Хартбрук. После безуспешных попыток вернуть Софи ушел к источнику жизни и помогал строить защитный купол, который снизил ядовитый фон в зоне отчуждения.

Но потом Грег отдалился от людей. Душа продолжала болеть, шрамы на сердце не заживали, он устал делать вид, что остался прежним и отправился в странствия по земле магомалий. Стал называть себя Хантером. Продолжал ставить опыты, но уже в одиночестве, ни с кем не делясь результатами. Обучился бою на мечах, стал выносливее, накачал мышцы – как иначе выжить?

Два года назад он сумел пробраться в покои Софи, но вот забрать – нет. И Хантер знал, что сегодня его последний шанс получить даму Сердец в свои руки.

Орден разума появился сразу после взрыва. Выжившие хранители любви и хранители разума не желали уходить с земель, что звали домом, и заняли подземелья и здание библиотеки на побережье, образовали культ и сделали делом всей жизни борьбу с аномалиями, надеясь, что так сумеют вернуть страну в норму. А их главной целью стала дама Сердец. Они верили, что она все начала. И наивно полагали, что ее смерть будет первым шагом к завершению этого дерьма.

Все понимали, что прежнюю жизнь не вернуть. И что при их жизнях земля магомалий не перестанет существовать. Но надеялись. Верили. И шли к своей цели.

А недавно до Хантера дошли слухи о новых планах Оливера: король искал способ попасть к источнику жизни и не умереть, чтобы самому стать аномалией, ведь для него было главным заполучить силу, что сделает его непобедимым, а не спасти дочь. Похоже, паршивец знал, что Софи осталось недолго, и готовился к ее смерти.

Хантер периодически приходил в Хартбрук, чтобы пополнить запасы, но почти никогда не уходил дальше улиц бедного района, расположенного у скал. Поэтому с интересом оглядывал, как люди приноровились к жизни без электричества, но с магией. Как меняли жилье и технику, приручали зачарованный огонь, что дарили редкие стихийники огня. Улицы ныне освещались фонарями с зачарованными свечами, что заменили и лампочки в каждом жилье. Такой огонь не тух от ветра и дождя, был не опасен. Стихийники земли дарили свежие и вкусные овощи и фрукты. Стихийники воды и стихийники огня вместе обеспечивали дома водопроводом и горячей водой – одни грели, другие разносили по трубам. Адаптация к магии была непростой, но и в Лунарисе пользовались благами цивилизации, хоть и не с помощью электричества или топлива, а с помощью магии.

Бежевые здания высились к небу, с верхних этажей открывался вид на океан и густой туман, что жалил каждого, кто смел коснуться его, и убивал тех, кто пытался покинуть город.

Многие годы люди пытались найти подход к Давине, которая-таки сумела возвращать облик музы ночи, но та отказывалась выпускать горожан в большой мир. Ее пытались запугать. Задобрить. И даже дама Сердец не смогла воздействовать на ту, ведь сердце музы давно перестало биться. Хантер знал одно – муза и правда не может контролировать туман, ведь и сама стала его заложницей.

Узкие улочки были усеяны открытыми кафе и ночными рынками еды. Горожане нашли способ использовать байки, заменив топливо на магию, и вовсю гоняли по дорогам. Пользовались и транспортом Лунариса – зачарованными телегами, водителями которых были стихийники воздуха, что мощными потоками воздуха вкупе с магией двигали их вперед.

Асфальт грелся жаркими днями, к вечеру духота становилась невыносимой. Шум и гам выводили Хантера из себя, привыкшего к скитанию по тихой земле магомалий. А солнце отражалось в панорамных окнах зданий и слепило.

Бедный район сменился богатым. Хантер вылез из телеги, заплатил стихийнику воздуха и подошел к высокому забору, что окружал помпезное здание. Стражи у ворот встрепенулись, видя незнакомца, положили руки на невидимые мечи, скрытые магией.

– Ваше приглашение, – пробасил высокий и худой страж.

Хантер вскинул руку, показывая перстень. Второй парень раскрыл толстую книгу, едва удержал в дрожащих руках, пока гость оставлял оттиск в пустой строке.

Стражи удивленно переглянулись, но вопросов задавать не стали. Поклонились Хантеру и пропустили на территорию.

Он шел по мощеной дорожке, поправляя неудобную праздничную рубашку. Он-то привык к более широким и удобным, что не сковывают движения. Провел по волосам, что убрал в хвост, продолжая гадать, знает ли Софи, какое дерьмо ее отец или нет. Взлетел по ступенькам к стеклянным дверям двухэтажного здания, окруженного пальмами. Закругленные окна отражали заходящее солнце, плющ и плетистые розы обвивали колонны, душа своим ароматом.

– Мистер… – заговорила юная девушка с пустыми глазами.

– Голд, – выдавил Хантер, понимая, что слуга очарована магией хранителя разума.

– Мистер Голд, рады вас видеть. Прошу.

Она открыла дверь и пошла следом. Девушка была в коротком просвечивающем платье. Черная ткань выделяла грудь и талию, явно намекала на отсутствие белья под ним. Хантер скривился, боясь представить, что увидит внутри здания.

Они прошли по длинному коридору и зашли в зал, гудящий от голосов. К высокому потолку тянулись колонны, украшенные позолоченной лепниной. Золото и серебро встречались тут и там, украшая канделябры с горящими свечами и рамы картин. Резные столы были усеяны закусками, а официанты (преимущественно девушки в прозрачной одежде) сновали меж запьяневших мужчин, разнося выпивку на подносах.

Хантер специально опоздал, чтобы пропустить официальную часть, в надежде, что все уже выпьют и будут меньше обращать внимания на чужака, ведь сегодня ему нужно было привлечь к себе внимание только одного человека.

Девушка улыбнулась, глядя сквозь Хантера, подала стакан с коньяком. Провела по плечу, почти потерлась грудью, но он оттолкнул ее.

– Найди другую жертву. А лучше – беги.

Официантка не услышала Хантера, лишь махнула длинными волосами и двинулась к другому мужчине, качая бедрами, ведь была зачарована ублажать гостей.

– Не смотри ты с таким омерзением ей вслед! – хохотнул мужчина, подошедший сзади. – Не нравится эта, выбери другую! Они все здесь будут готовы провести с тобой время.

Хантер обернулся и выдавил улыбку, склонил голову.

– Мой король.

– О, дорогой Грегори, для тебя Оливер. Или теперь предпочитаешь «Хантер»?

– «Хантер» предпочтительнее.

Оливер широко улыбнулся, словно встретил давнего друга. Оба знали, что хотят смерти друг друга, но играли нужные роли. В последний раз они виделись лет десять назад, еще до того, как Грегори ушел на землю магомалий, сменил имя и стал отшельником. Тогда ученого, что спасает город от аномальной магии и своим умом делает жизнь горожан лучше, еще звали на приемы и балы.

– Не знал, что ты приглашен! Рад видеть, рад видеть! – Оливер обхватил Хантера за плечи и повел к другому концу зала подальше от музыкантов, что играли веселую музыку.

– Вот и я удивился, что не получил приглашение.

– Ну, тебя не просто найти на земле магомалий. Да и слухи ходят, что ты вступил в ряды ордена разума.

– Наглые слухи, мой король.

– Говорю же: просто Оливер!

Король схватил два стакана у проходящей мимо девушки, вручил один Хантеру и поднял второй, чтобы сказать тост:

– В таком случае, рад, что ты вернулся! Твой ум весьма бы пригодился сейчас! За твое возвращение, Хантер.

– Я все еще не знаю, как уничтожить туман.

– Не страшно, не страшно! У нас много насущных проблем.

Хантер выдавил улыбку, выпил, не сводя глаз с хищного оскала Оливера.

– Не вижу Софи.

– О, дочь осталась дома. Сам видишь, сегодня вечер для мужчин, ей тут не место. Но она придет на праздничный бал в субботу.

Хантер кивнул, оглядывая шумный зал: кто-то разговаривал и пил, кто-то играл за столами в карты. И правда: из женщин там были только официантки да ведущие с пустыми глазами, которых беззастенчиво лапали гости.

– Слышал, Софи – затворник.

– Ее боятся, ты же знаешь. Держу дома только для ее безопасности. – Оливер фальшиво скривил лицо, выражая сожаление. Приблизился к Хантеру и горячо заявил: – Теперь-то ты видишь, как хорошо, что я не позволил тебе стать ее опекуном? Что за жизнь она получила бы с тобой? Скитания по зоне аномалий?

Хантер сжал стакан, пытаясь сдержать злость, ведь помнил слезы Софи два года назад, гадкий браслет, что сдерживал силу и делал покорной собачкой короля.

– Надеюсь, мы не в обиде?

– Разумеется.

Они подошли к столу, за которым играли в покер. Глаза Оливера заблестели, он нетерпеливо облизал губы, наблюдая за исходом игры.

– Играешь в покер, Хантер?

– Я родился в мире, где покера не существует.

– Ох, как хорошо, что мы к вам дорогу прорубили, а?

Оливер засмеялся собственной шутке, а Хантер выдавил улыбку, хотя хотел лишь снести голову идиоту, из-за которого погибли его дочери.

– Я немного знаю правила, играл пару раз, – признал Хантер, хотя готовился всю ночь.

Мужчина громко стукнул по столу, едва вскрылись карты, и играющие сравнили комбинации. Второй довольно ухмыльнулся и загреб внушительную сумму монет.

– Я отыграюсь, – заявил проигравший.

– О, нет! Я знаю, когда пора остановиться. – Второй встал, свалил монеты в тканевый мешок и поманил пальцем ведущую. – Идем со мной, куколка.

Проигравший гневно зарычал, почти кинулся в драку, но другие парни его остановили и увели в сторону, хохоча и измываясь. Оливер же хлопнул в ладоши.

– Играем в покер, Хантер?

– Ведущую увели.

Оливер закатил глаза, мол, нашел проблему, махнул, и тут же привели новую девушку. Она испуганно моргала, прикрывала руками почти нагое тело, бледнея все сильнее. Король схватил бедняжку за плечи и притянул к себе.

– Милая, – заговорил Оливер, устанавливая зрительный контакт. Девушка замерла, зачарованная, – ты не стесняешься своего тела, готова выполнить все, что тебя тут попросят, и твоя главная цель – сделать нас счастливыми.

Девушка расплылась в улыбке, гордо выпятила грудь, не стыдясь более обтягивающего, едва заметного платья в блестках.

– А теперь раздавай карты. Вперед, красотка! – Оливер хлопнул девушку по ягодицам, и та звонко рассмеялась. Закатил глаза: – Ты совсем разучился веселиться, Хантер! Одичал в своих джунглях. А девушкам хорошо платят.

– Как скажешь.

Оливер схватил Хантера за локоть и повел к стулу, кивнул, веля садиться.

– Я плохо играю, не думаю, что стоит ввязываться, – забормотал Хантер, но Оливер уже щелкал пальцами, подзывая еще игроков.

– Начнем со смешных ставок! Так, чисто на интерес? Что ты, не хочешь поиграть со старым знакомым? И со своим королем.

Хантер поднял руки, показывая, что сдается. За стол сели еще трое парней, а девушка начала тасовать колоду, выпячивая грудь.

Оливер подозвал официантку и взял выпивки, нетерпеливо заерзал на стуле.

Хантер сосредоточился, вспоминая, чему его учил всю ночь владелец одного из игорных домов недалеко от скал. План был прост: притвориться, что он не умеет играть (не так уж и далеко это от правды), усыпить бдительность Оливера и предложить сыграть на что-то, что ему нужно настолько, чтобы он рискнул Софи. И тогда уже можно будет играть в полную силу и выиграть. План хлипкий и ненадежный, ведь даже если Хантеру поможет сама богиня смерти, и он выиграет, то уйти за своим призом вряд ли сумеет: одно слово короля, и его лишат головы.

Значит, нужно действовать по другому плану: притвориться дураком, и сделать так, чтобы Оливер сам захотел проиграть Софи. И вот в манипуляциях Хантер и правда был хорош.

Хантер заглянул в свои карты, задумчиво выдохнул, делая вид, что ни медузы не понимает. Беспомощно посмотрел на Оливера, и глаза того загорелись.

– Скажем… сотня монет? – Оливер сидел слева от ведущей, и значит, первый делал ставку. – Хантер?

Он качнул головой и вытащил из кармана монеты. Отсчитал сто и высыпал в банк. В руках он держал даму и десятку червей, значит, может претендовать на флеш-рояль, если очень повезет. И еще точно на… Хантер напряг память, вспоминая урок. Угу, стрит-флеш, флеш… Что еще?

– Ну что, Хантер? Продолжаем? – спросил Оливер, не сводя хитрых глаз с него. Настало время первого этапа торговли. Король уже успел сделать ставку.

– Продолжаем. – Хантер закинул сто монет в банк.

Парень слева от него сбросил карты, следующий повысил ставку, третий грязно выругался и тоже вышел из игры.

Ведущая положила на стол три карты. Хантер сощурился, оценивая их, мысленно строя возможные комбинации. Как же сложно казаться идиотом, когда ты и правда с трудом понимаешь, что делаешь! Тут бы случайно не выиграть…

Оливер повысил ставку до двухсот монет. Хантер ответил, поставив столько же, а парень слева от него сбросил карты. Ведущая добавила еще одну карту, и Хантер с печалью осознал, что ему везет, ведь и правда выпал флеш-рояль.

– Остались вдвоем, – весело сказал Оливер. – Может, сдаться, чтобы дать тебе подзаработать, а? Слышал, на земле магомалий деньги не платят.

– Не нуждаюсь в подачках. Ставку делай.

Оливер усмехнулся и поднял ставку до пятисот монет. Хантер забил пальцами по столу, делая вид, что задумался, качнул головой и положил карты.

– Пожалуй, сброшу.

Оливер сгреб банк себе, раскрыл карты Хантера и фыркнул.

– Играешь и правда как идиот. Или просто в кармане нет пятисот монет? Еще партию?

Парни рядом хлопнули друг друга по рукам, подтрунивая над Хантером, который так глупо упустил победу. Злость бушевала в груди, но он напоминал себе, для чего это все затеял: чтобы забрать Софи. А деньги у него еще были: остались после оплаты за создание купола над источником и завесы в скалах.

– По правде, ставить мне и правда больше нечего. Проиграл все, что было.

Оливер стрельнул глазами в игроков, сидящих с ними за одним столом, задумчиво приложил пальцы ко рту.

– Хм. Что, если… не на деньги?

Хантер ликовал внутри: пока все шло как надо. Но наигранно изобразил сомнения, пожал плечами.

– Не знаю даже. Ты явно сильный игрок.

– Давай, Хантер! Говори, что ты хочешь от меня. Знаю же, что ты приперся сюда не просто так.

Хантер усмехнулся, продолжая делать вид, что сомневается.

– Не уверен, Оливер. А то уйду от тебя без штанов.

– Штаны просить не буду, обещаю. Но как насчет… ты снова за Софи, да? Все покоя не дает обещание, данное другу?

Хантер вскинул взгляд на Оливера. Тот, склонив голову, оценивал соперника, пытался заглянуть в душу, чтобы понять, на что он готов пойти.

– Друг давно остался в прошлом. Но сыграть на Софи не откажусь. Она красива.

Оливер хохотнул, почесал гладковыбритый подбородок.

– Но один на один. Ты и я.

– Идет. – Оливер махнул недовольным парням, прося покинуть стол. Те не сумели противостоять приказу короля. – Если выиграю я, ты идешь на службу ко мне. Становишься моей марионеткой.

– Во мне высшая магия, магия хранителя разума меня не берет.

– Смогу, если закую тебя в браслет.

Хантер хмыкнул: справедливо, ведь, если эта магия взяла даму Сердец, то и его сумеет.

– И если сбросишь карты – проиграешь.

– Хорошо. Тогда… выиграю я – браслет Софи становится моим, и я буду владеть ей. Выиграешь ты – браслет появится на моей руке.

Хантер вызвал кинжал, ткнул в подушечку пальца и капнул на колоду карт. За рукоятку подал оружие Оливеру, ожидая скрепления сделки.

– И заметь, в любом случае, ты будешь рядом с Софи. Хорошо придумано, а? – Оливер капнул кровью. Колода зашипела, оплелась красными паутинками. – Начнем же.

Хантер уже не на шутку волновался. Разволновался еще сильнее, когда посмотрел, что за карты ему выпали: снова дама червей (дама сердец… не плохой знак, а?) и двойка крестей. Шансы… есть? Нет? Он уже ничего не понимал, лишь вспоминал, что говорил мужик ночью, пока учил играть: в покере главное не мастерство, не карты, что выпали, а умение блефовать, выводить из себя соперников, чтобы те скидывали карты, не выдерживая напряжения.

– Делаю ставку, – сказал Оливер, довольно сверкая глазами: либо блефует (слишком уж довольным выглядит), либо и правда повезло с картой и много шансов на успех.

– Отвечаю.

Ведущая доложила три карты на стол. Хантер едва подавил удрученный вздох: не везет. Выиграть честно… выйдет вряд ли. В руках все еще дама червей и двойка крестей. На столе добавились крестовый туз, валет и тройка бубны. Хотя…

– Делаю ставку. Повысил бы, играй мы на деньги, но ты уже поставил свою жалкую жизнь, Хантер.

Хантер усмехнулся, облизал губы, всем видом показывая, что у него плохая карта.

– Зачем я тебе сдался?

– Ты лучший ученый, что я видел. Умнее тебя в этой дрянной стране пока никого не нашлось. И то, что я задумал… Что ж, твой мозг очень пригодится. – Оливер поддался вперед. – Тебе зачем девка сдалась? Не поверю, что ради друга готов рисковать собой.

Хантер опустил глаза в карты.

– Повысил бы ставку, играй мы на деньги.

Девушка доложила еще одну карту: дама бубны. Неплохо, одна пара уже есть. Если выпадет еще одна дама, то появится шанс (хоть и маленький) выиграть честно. Если Оливер блефует, конечно.

Оливер откинулся на спинку стула, с его лица не спадала довольная улыбка. У паршивца точно хорошая карта!

– Так зачем тебе Софи?

– Сдаешься?

– Нет. Делаю ставку. Ты?

– Ставлю.

Девушка выложила последнюю карту: валет крестей. Остался один раунд ставок, и пора вскрывать карты. Надежды выиграть нет… Ну, либо Оливер и правда блефует. Значит, пора действовать на нервы.

– Я планирую свергнуть орден разума, – тихо сказал Хантер, словно боялся признавать. – Дама Сердец сможет мне помочь. Боюсь, без ее силы…

Довольная улыбка спала с лица Оливера, он всеми силами пытался сохранить напускное спокойствие, но глаза сузились.

– Решил отвести мою дочь на землю магомалий?

– Если выиграю. Ну? Пора делать ставку.

Оливер застучал пальцами по столу, сражаясь с собой. Хантер молился богине смерти, чтобы тот повелся на предложение выполнить грязную работу за короля.

– Чем тебе орден не угодил?

– Ты ставку будешь делать или я выиграл?

Оливер тряхнул головой, нервничая. Он сражался с собой, размышлял, не в силах прийти к решению.

– Ходили слухи, ты сам вступил в орден.

Хантер шумно выдохнул, изображая раздражение.

– Ставка, Оливер. И покончим с этим.

Король скривил лицо, зажмурился и кинул карты на стол.

– С таким дерьмом не выиграть. Победа твоя. Поздравляю.

Хантер ощутил чужую магию в венах, уловил слабое переливание колокольчиков неподалеку – Софи обрела нового хозяина. Он ощущал ее, к ней тянуло, душу разрывало от одной мысли, что он мог теперь ей управлять. Как бы отвратительно это ни было – браслет Хантер ломать не собирался. Во всяком случае, пока.

– Что хоть за карта? – Хантер перевернул карты и изумленно выгнул брови. – Сдаешься с каре? Серьезно?

– Какая разница? Это покер. Выиграет тот, у кого стальные нервы.

Оливер вскинул руку, подзывая официантку, забрал у нее все пять стаканов с виски.

– Береги Софи. – Оливер осушил стакан, зажмурился. – Боже, скажи, что я не ошибся…

– Со мной ей будет лучше. – Хантер встал, хлопнул Оливера по плечу и двинулся к выходу: что хотел, он получил.

Глава 4. Карточный долг

1

Хантер ловко спрыгнул с подоконника и улыбнулся краешком губ. Теперь можно было бы зайти и через дверь, но эффект будет не тот. Куда интереснее залезть в комнату юной девчонки через окно и поймать ее врасплох.

Дверь резко открылась и внутрь забежала Софи, замерла, непонимающе уставилась на Хантера. Ее лицо окаменело, в глазах плескался страх и даже ужас. Она попятилась, сжимая кулаки.

– Эй, Софи, это же я! – Хантер поднял руки, показывая, что безоружен. – Передумала со мной сбегать из дома?

Софи заморгала, расправила складки платья, нервно облизывая губы. Опустила глаза.

– Стоишь против света, Хантер. Не признала.

Хантер нахмурился. Прошло два года, но от Софи не осталось ничего. Другой взгляд, повадки, появилась робость. Тогда девчонка плакала, но смело тянулась к нему, пыталась считывать эмоции, теперь же смущалась и опускала глаза. И она назвала его не «Грег». Что с ней сделал Оливер?

– Собирайся, мы уходим.

– Сейчас?

– Хочешь задержаться тут еще на пару лет? – усмехнулся Хантер, но тревога нарастала.

– Как ты сломаешь браслет?

– О, я выиграл тебя в карты. Теперь ты моя.

Взгляд Хантера скользнул к запястью Софи, но она спрятала руки за спиной, смотря вдруг с таким испугом, словно к ней забрался убийца. Он пересек комнату, схватил девчонку и вонзил ногти в место, где должен был быть браслет.

– Кто ты? Где Софи?

– Я Софи.

Чужой страх опьянял, сводил с ума, и эмоции самозванки казались холодными, тягучими. Ничего общего с тем, что он читал два года назад в этой же комнате, когда впускал в себя горячие чувства, что сами плыли к пальцам, не таясь.

– Где Софи? – процедил Хантер, но не дождался ответа. Он вжал девчонку в стену, потянул завязки корсета, чтобы добраться до души, но его остановил крик:

– Не трогай ее!

В комнату зашла еще одна Софи. Хантер застыл, сведя брови вместе, изучая двух девушек. Одинаковых. Медно-рыжие волосы, веснушки на одних местах, худые и хрупкие. Даже платья идентичны: длинные, нежно-бирюзовые. Глаза карие, но взгляд разный. У той, что он прижал к стене, был взгляд напуганного котенка, у второй же – дерзкий.

– Ты что удумал? Убери руки от корсета сейчас же! – закричала вошедшая, а щеки ее покраснели.

Хантер фыркнул, понимая наконец, что перед ним стояли близнецы, поднял руки. Девчонка отошла от него, принялась завязывать корсет обратно, бледнея от страха.

– Только душу хотел прочитать, чтобы понять, кто это.

– Моя сестра. Эвелин.

Хантер схватил Софи за руки, успокоился, находя наконец браслет. Выиграл нужную сестру! Уже победа! Та обдала его злостью и ревностью. Не ошибся и сумел произвести нужное впечатление два года назад. Еще одна победа!

– Откуда у тебя сестра?

– Тебе рассказать, откуда дети берутся?

– Ты родилась одна. Я пил за твое рождение. Поверь, вторую орущую девчонку я бы заметил.

Софи пожала плечами, оглянулась на Эвелин, что сложила руки на груди, оглядывая Хантера.

– Оливер нашел ее. Может, нас разделили при рождении и не сказали родителям. Может… я не знаю! Может, я приемная была?

– Не приемная. Твоя мать была беременна.

– Тогда я не знаю! Но мы сестры. Очевидно же!

– Очевидно, – пробормотал Хантер, раздумывая, могла ли появиться копия человека из-за аномальной магии. Качнул головой, решая отложить эту проблему на потом. Сейчас важнее скорее увести Софи на землю магомалий.

– Я выиграл тебя в карты. Ты моя теперь. Собирайся.

Софи вздернула брови, непонимающе дотронулась до браслета, а Хантер коснулся серебра и подмигнул, ведь Софи зашипела, ощущая боль, что передал ей ее новый владелец. Она открыла рот, но закрыла, нервно облизала губы, пытаясь справиться с бурей эмоций.

– Спасибо! – Софи наивно протянула руку. – Освободи меня.

– Нет.

Она застыла, осознавая смысл. Эвелин подошла ближе, и наконец в ней зажигалась решимость сестры.

– Освободи ее!

– Нет.

– Ты негодяй! Что ты собираешься с ней делать? Софи…

– Софи идет со мной. Она теперь моя. Ясно?

Эвелин замахнулась, но Софи подняла руку, сдерживая гнев сестры. Уставилась в глаза Хантера, подходя так близко, что он ощутил ее дыхание.

– Я ненавижу тебя.

– Врешь. Я не отпущу тебя, потому что ночами хочу спать, а не сдерживать тебя от побегов.

– Я не сбегу!

Хантер качнул головой: сбежит, едва узнает, что он задумал. И не подумает оставаться рядом, закопает под ненавистью все свои наивные чувства и сбежит.

– Мы идем на землю магомалий. Собирайся.

– Я никуда с тобой не пойду.

Софи говорила решительно, обжигала яростью, но еще в ней горела надежда. Она хотела пойти с ним, и сама себя ненавидела за это. Пыталась прятать нетерпение и восторг, но не могла. Хантер сжал ее запястье еще сильнее, наслаждаясь эмоциями, что будоражили кровь.

– А то не знаешь, как работает браслет: без разрешения ты можешь теперь отойти от меня не дальше, чем на пятьсот метров. Уйдешь дальше – будет больно. Не остановишься – умрешь. Заберут насильно – умрет тот, кто забрал. Если не вернешься – умрешь сама. Ну?

– А еще как собака подчиняюсь тебе! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Хантер вжал Софи в стену своим телом, пленяя взглядом, до боли сжимая запястья, сдерживая удары. Эвелин застыла рядом, не зная, что делать.

– Я обещаю не использовать эту магию на тебе. Браслет нужен только как гарантия, что ты останешься рядом со мной. И что Оливер не убьет меня. Ты же сама знаешь – умру теперь я, ты умрешь следом.

Софи старалась не моргать, ведь ее глаза наполнились слезами. Какой бы храброй и дерзкой она ни пыталась казаться, оставалась юной девчонкой, что выросла взаперти. Обида душила, и Хантер знал, что еще поплатится за это решение, но ему слишком сильно нужна дама Сердец.

– Зачем я тебе? – спросила Софи, и слезы все же покатились по щекам.

Хантер выпустил ее и отошел, вытащил сигарету, спички и закурил. Сел на подоконник, раздумывая, какой будет реакция, когда Софи узнает их чудесный план на ближайшие дни.

Эвелин обнимала сестру, которая растирала запястья и боролась со слезами.

– Мы идем к ведьме джунглей, чтобы узнать, как переместить магию дамы Сердец в другую девушку.

Лицо Софи вытянулось, она беспомощно посмотрела на Эвелин, словно та должна была объявить, что это шутка.

– Ты умрешь, если мы это не сделаем, Софи. Магия дамы Сердец может жить только в невинном ребенке. Ты же… взрослеешь. Удачно, что ты решила лишиться девственности со мной, иначе…

Софи подлетела к Хантеру, занесла руку, чтобы дать пощечину, но он схватил ее за запястье. Она вырывалась и визжала. Щеки покраснели, волосы растрепались, а глаза пылали от ярости, что пыталась вышибить дух. Хантер вдруг отметил, как красива она стала, но качнул головой: нельзя привязываться к девчонке.

– Я обещаю тебе две вещи, Софи: я не буду использовать магию браслета, чтобы контролировать тебя. Это только для моей уверенности, что ты не сбежишь. И я обещаю защищать тебя. Ты останешься жива, и в конце получишь свою свободу.

Софи вырвала руки, посмотрела на Эвелин, и Хантер добавил:

– И твоя сестра. Самое время добавить в список людей, которыми ты дорожишь, принцесса.

– Пошел ты. – Софи развернулась и пошла к шкафу. Вытащила рюкзак и начала беспорядочно закидывать в него вещи, с такой злостью, словно пыталась выместить так обиду.

– Девственности лишать не собираюсь если что. Даже не проси, это в уговор не войдет.

Софи схватила вазу с тумбочки и с силой кинула на пол. Осколки полетели по комнате, Эвелин вздрогнула, но Хантер даже не моргнул. Лишь затянулся, выдохнул дым, стряхивая пепел с сигареты.

– Я иду с вами, – заявила Эвелин.

– Нет.

– Она идет с нами!

– Нет.

Хантер говорил серьезно, с усмешкой наблюдая, как Софи бьет кувшин с водой. Пусть, что Эвелин казалась совсем робкой и тихой, но тащить с собой на землю магомалий двух юных девчонок… упаси его богиня смерти.

– Ты нужна здесь, Эвелин, – отрезал Хантер. – Оливер будет водить тебя на встречи, чтобы люди не удумали творить переворот, пока мы с Софи решаем наши проблемы. Вы же… менялись?

Сестры переглянулись. Софи кивнула на немой вопрос, и Эвелин заговорила:

– Менялись. Иногда на встречи и приемы отец водил меня. Но Софи все же чаще.

– Значит, подмену не заметят. Но как… я сразу понял, что ты – не она, хотя видел Софи последний раз два года назад.

– Я просто… – Эвелин покраснела, засмущалась. – Не ожидала кого-то тут встретить.

– Я не оставлю сестру здесь, Грег. Ты… не понимаешь. Я не могу уйти без нее.

Хантер заметил дрожь в руках Софи, как напряглась и сжалась Эвелин. Кажется, жизнь сестер и правда не проста, но тащить с собой двух девчонок он все равно не мог.

– Мы на пару недель максимум. Потом вернемся и заберем Эвелин. Обещаю.

Сестры встретились взглядами. Такие одинаковые, что становилось жутко, но Хантер все равно различал их.

– Всего пару недель, Софи. Все будет хорошо. Хантер прав: исчезнешь ты, все рассыплется.

Софи со злостью топнула, пытаясь закрыть рюкзак, который почти лопался от набившихся в него вещей. Хантер затушил сигарету и отправился на подмогу. Вытащил половину одежды, застегнул рюкзак и с издевкой вздернул брови, ведь Софи прожгла его недовольным взглядом.

– Мы идем в аномальную зону. На кой тебе там платья? Надень брюки. С собой нужна удобная одежда! Нам бегать по джунглям и спасаться от аномалий.

– Зачем вам туда? – спросила Эвелин.

Софи вытащила из шкафа широкие брюки и футболку, сузила глаза, ведь Хантер продолжал наблюдать за ней. Он отвернулся.

– Я не знаю, как переместить магию из Софи в другую. Для этого мне нужна помощь ведьмы джунглей.

– Слышала, она убивает всех?

– Только тех, кто ей неугоден. Со мной она захочет поговорить. А с дамой Сердец – подавно.

Хантер обернулся, когда Софи уже заплетала длинные волосы в косу. Нос покраснел от слез, но появилось смирение. Кажется, она решила, что отложит проблему с несвободой на потом, а пока просто насладится приключением. Знала бы она, куда Хантер ее вел…

– Готова? Нас телега ждет у ворот.

Софи подошла к Эвелин и крепко обняла. Хантер потоптался на месте, но вышел в коридор, давая сестрам попрощаться наедине.

– Береги себя, ладно? – горячо шептала Софи.

– Папа любит нас, – всхлипнула Эвелин.

– Да… особенно тебя. От тебя никогда не было проблем, Эви.

Хантер отошел дальше, заметил в конце коридора Оливера, который запыхался, покраснел – так бежал домой, чтобы успеть.

– Где она?

– Прощается с сестрой, – спокойно ответил Хантер, выставил руку, не давая Оливеру зайти в комнату. Тот забурчал, пытаясь прорваться, но в итоге все же сдался. – Откуда Эвелин? Она аномалия?

Оливер уставился на Хантера, лицо его исказилось от страха, и тот понял, как воспринял король его слова, поспешно добавил:

– Я не трону Эвелин. И никому про нее не скажу.

– Она не… я не знаю. Нашел ее, подумал, их разделили…

– Я бы на твоем месте брал на встречи Эвелин. Иначе люди устроят переворот, да и Реджина ждет подходящего момента, – заметил Хантер. Оливер насупился, покачнулся, врезался в стену. – И перестал пить!

– А то я сам не знаю, что их сдерживает только страх перед дамой Сердец!.. – зарычал Оливер, но заметил Софи. Она остановилась, хлюпнула носом и, гордо подняв нос, последовала дальше. – Поговори со мной! Пожалуйста!

Софи шла по коридору. За спиной висел тяжелый рюкзак, широкие брюки напоминали юбку и шелестели от ее шагов. Эвелин несмело выглянула из комнаты, понурила взгляд, замечая Оливера.

– Поговори с отцом, – тихо сказал Хантер. Не приказывал, просто советовал, и Софи все же остановилась, резко повернулась.

– Вы оба омерзительны. Относитесь ко мне как к вещи! Играете на меня в карты! – заявила Софи. – И самое противное, что, потеряй я магию дамы Сердец, буду не нужна обоим. Буду не нужна никому!

Хантер подтолкнул Оливера к Софи, намекая, что это последний шанс попросить прощения. Тот несмело пошел к дочери, взял за плечо и что-то зашептал.

Эвелин подняла глаза на Хантера.

– Она ждала тебя, – заговорила она, нервно облизала губы, ведь выдавала секреты сестры и явно знала, чем это грозит. – Не делай ей больно. Пожалуйста.

– Со мной она в безопасности. И, Эвелин… будь осторожна. Оливер мерзок и не остановится, пока не получит, что желает. И сейчас он сделает все, чтобы вернуть Софи.

Румянец схлынул с щек Эвелин.

– Я отправлю сюда своего человека, Бена. Если что проси его о помощи, хорошо?

– Папа любит нас.

Хантер с грустью посмотрел на наивное дитя, что так верила в отцовскую любовь.

– Может. Но сейчас он потерял единственное, что помогает ему удерживать власть.

Эвелин удивленно распахнула глаза, а Хантер поспешил за Софи, которая уже обняла отца на прощание и начала спускаться по лестнице. Он догнал ее на крыльце, залез под рукав и сжал плечо. Она дернулась, но вырваться не сумела.

– Даже не проси. Трогать буду, – заявил Хантер.

– Я тоже читаю эмоции, помнишь?

– Да плевать. Я не против.

И они вышли за ворота, начиная опасное приключение.

2

Они тряслись в крытой телеге, скрываемые от восходящего солнца. Путь до прорехи в скалах был неблизким, ведь особняк короля находился на окраине города в максимальной удаленности от аномальной зоны.

Софи молчала. Пыталась дремать, но постоянно вздрагивала и просыпалась, складывала руки на груди, бросая испуганные взгляды на Хантера.

– Когда все закончится, я смогу посадить тебя и твою сестру на судно, что довезет вас до Луорских островов, – сказал Хантер, пытаясь завязать разговор в очередной раз.

Софи поджала губы, отвернулась.

– Люди помнят страх, что ты им внушаешь, Софи. Здесь тебе оставаться небезопасно.

Она отодвинулась на край лавки. Хантер тяжело вздохнул.

– Молчать теперь будешь?

– Я же вещь. Вещи не говорят.

Он усмехнулся, слыша напускной холод в дрожащем голосе, чем разозлил еще сильнее.

– Тебя могут украсть, ты понимаешь? Ты – оружие. Тот, кто тебя получит, получит власть. И пока браслет на тебе, я буду уверен, что никто…

Софи уставилась в глаза Хантера, перепорхнула на его лавку, нежно сжала руку. В ушах забилось сердце. Оно билось вокруг. Оно билось в его голове. Горле. Так громко, что других звуков не осталось.

Хантер напрягся, но и не думал обороняться. Софи склонила голову, пленяя красными глазами. Вонзила ногти в грубую ладонь. А сердце бешено колотилось в груди. Пот облепил тело, страх накатил с дикой силой, выворачивая органы наизнанку.

– Я знаю, что ты сильна, – просипел Хантер, и Софи выпустила его. Ужас ушел, вернув звуки мира. Он тряхнул головой, вновь ощущая мягкую лавку телеги, что продолжала качаться на неровной дороге, проложенной в джунглях. – Но на земле магомалий есть создания сильнее.

Софи сложила руки на груди, продолжая молчать.

– Прости, Софи. Я подвел тебя.

– Ты мне ничего не должен. Забудь.

Хантер откинулся на спинку лавки, осознавая наконец, в какую ситуацию влип. Мало того, что ему теперь тащить через аномальную зону юную девчонку, которую держали взаперти большую часть ее жизни, так она еще и влюблена в него. И ненавидит его. И злится. Очень злится.

– Тебя обучали?

Софи резко повернулась, непонимающе вздернула брови.

– Я принцесса, Грег. Лучшие учителя точных наук, истории миров, магии.

Он хмыкнул, поддался к ней, ожидая новую вспышку злости.

– И ты старалась? Не прогуливала? Как часто вы с сестрой делили экзамены и притворялись друг другом, чтобы учить только половину предметов?

Вопреки ожиданиям, Софи тепло улыбнулась, отчего в душе Хантера тоже стало немного теплее.

– У меня браслет. Мы пытались, но нас тут же раскусили.

– Как слухи не расползлись, не понимаю? Что вас двое?

– Меня все боятся. Сам знаешь. И отец хорошо платит. Скажи лучше, – Софи покраснела, но смело заправила прядь за ухо, – это правда? Что я умру?

– Правда.

– Почему раньше не сказал?

– Меня к тебе пускали?

– Два года назад. Было самое время, знаешь ли! Ко мне начал проявлять внимание парень из стражи!

Хантер тяжело вздохнул, пожал плечами.

– И что остановило, а? – спросил Хантер, сжимая руку Софи. Играла с ним, смущалась, но наслаждалась, пыталась вызвать ревность. Он усмехнулся.

– Он ужасно целовался. Да и… предпочитаю мужчин постарше.

Хантер фыркнул, хотел выпустить руку Софи, но та усилила хватку, перехватывая инициативу.

– Не волнуйся: постарше, но не тебя.

Они встретились взглядами, Софи невольно потянулась ближе, но Хантер отвернулся, нахмурился, а телега наконец остановилась.

– Приехали. Выходим, принцесса.

Хантер заплатил за проезд, притянул Софи к себе и поспешно взлохматил ее волосы, попытался спрятать лицо.

– Эй!

– Тебя тут все знают.

Софи насупилась, но послушно помогла. Они вышли недалеко от прорехи в скалах и стояли под утренним солнцем на окраине города. Народ суетился на улице, торопясь на работу, дети – в школу. Ветер шелестел пальмами и кустами, а голову кружило от ароматов цветов.

– И перестань со мной флиртовать, ради богини смерти!

– Не дождешься, Грег.

Софи двинулась к джунглям, поднимая руку, на которой блестел браслет, намекая, что все еще зла. Хантер остановил ее, толкнул за спину и повел за собой. Она недовольно бурчала, но вперед больше не выходила, улавливая, кто главный в их компании.

– Правила просты, – поучал Хантер, – от меня не отходить. Я серьезно: всегда держаться рядом. В случае опасности слушаться и подчиняться. Я обещал не применять магию браслета, но мое слово – закон. Ясно?

– Ясно, – проворчала Софи, уклоняясь от ветки пальмы, что попыталась ударить по щекам, ведь Хантер выбрал пробираться к прорехе через джунгли, а не по протоптанной тропинке. – Насколько там опасно?

– Фон магической заразы еще высок, поэтому ночевать будем в «чистых» зонах. На здоровье почти не сказывается, но неприятно. И не радуйся: магия есть даже в «чистых» зонах, поэтому…

– Я не дура, чтобы сбегать от тебя в аномальной зоне.

Хантер усмехнулся. Он придержал ветви пальмы, помогая Софи пробраться к поляне.

– Во мне высшая магия, в тебе – дамы Сердец. Для нас ущерба от магии не будет никакой. Я знаю относительно безопасные дороги, да и к нам аномалии побоятся сунуться: они чувствуют магию и силу. Но все равно нужно быть начеку. Ясно?

– Ясно, мой капитан!

– Не ворчи. От того, как быстро ты усвоишь, что я говорю, зависят наши жизни, Софи. Это очень серьезно.

Она закатила глаза, но кивнула.

– Я буду держаться рядом. И буду осторожна. Обещаю.

– Отлично. Потому что самое страшное, что мы встретим там, – другие люди.

– Члены ордена разума, да?

– Да. Они знают, как ты выглядишь. И ты – их главная цель.

– Я не аномалия!

– Твоя магия опасна. И твоя магия – аномалия.

Хантер выглянул на скалы, выйдя одной ногой на тропинку, выругался, схватил Софи и заволок ее обратно за деревья. Она начала брыкаться, поэтому он зажал ей рот ладонью и придавил своим телом к пальме.

– Что я говорил? – прошипел он, убирая ладонь с затихшей Софи.

– Мы еще дома.

– И у прорехи дежурят стражи.

Софи непонимающе свела брови, потом обдала страхом.

– Мы рано. Скоро смена стражи, и мы сможем пройти.

– Купленный страж?

– Подруга. Стой тут.

Хантер вернулся к тропе, осторожно выглянул и облегченно выдохнул, наблюдая за сменой стражей. Скоро на работу начнут прибывать ученые и ликвидаторы, поэтому сейчас единственный шанс пробраться на землю магомалий незамеченными. Он поманил Софи за собой, и вместе они вышли к скалам.

– Кэт, – склонил голову Хантер и получил тычок в бок. – Как жизнь?

– Вам лучше поспешить, ученые скоро придут на работу. – Кэтрин оглядела взволнованную Софи, встретилась взглядом с Хантером. – Помощь точно не нужна?

– Я справлюсь. Уйди ты с нами – привлечем внимание.

Кэтрин кивнула, обняла Хантера и прошептала тому быть осторожнее. А потом выразительно посмотрела на Софи.

– Мне надо сказать Хантеру пару слов, – осторожно сказала Кэтрин, бледнея от тревоги: даму Сердец боялись все. – Наедине.

Софи обернулась к Хантеру, тот кивнул ей, и она отошла, недовольно поджав губы. Кэтрин убедилась, что вокруг никого нет, и быстро затараторила:

– Я знаю, что тебе сложно, но это уже не Софи. Это аномалия, которую следует придать огню, и ты делаешь правое дело. Не ведись на ее внешность, не ведись на свои чувства, Грег! Ты нужен ордену сейчас. Только ты сумеешь привести ее к нам, ведь с тобой она пойдет сама.

Хантер кивнул, выпутываясь из рук Кэтрин, чтобы перестать читать ее волнение и страх.

– Я знаю, ты сумеешь. Я могла бы пойти с вами…

– Я приведу ее сам.

– Путь до ордена…

– Я знаю землю магомалий. Я приведу ее сам, Кэт. Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Она закусила губу, нервно оглянулась, слыша приближающиеся шаги и гул голосов. Хантер махнул, подзывая Софи, и на прощание поцеловал подругу в щеку. И пока их не заметили, Хантер и Софи скользнули через прореху и оказались на земле магомалий.

Глава 5. Бессердечные

1

Дерзость и смелость Софи ушли, едва они переступили через прореху в скалах. Земля магомалий встретила привычным жжением в легких, которое прошло спустя минут двадцать, не справившись с силой высшей магии. Но воздух оставался тягучим, плотным, он касался кожи, покалывал и напоминал, где они оказались.

Хантер привык за годы скитаний к природе, что окрасилась в фиолетовый, а вот Софи с испугом осматривалась, держалась так близко, что иногда они касались друг друга руками.

Они быстро прошли палаточный город ученых и двинулись в джунгли, игнорируя протоптанные дорожки. Тут и там зажигались красные огоньки, что следили за ними, как глаза диких зверей. В некоторых местах магия становилась заметной и мерцающей, черной пылью опускалась на крупные листы и темно-красные цветы. Под ногами шуршала завядшая трава, но в остальном все было спокойно.

Софи молчала, завороженно оглядывая ставший фиолетовым и красным мир, что запутался в тумане. Глядела на небо, скрытое тучами. И Хантер лишь удивлялся, почему она продолжала идти рядом, позволяла касаться, а чаще касалась его сама, после того как подслушала разговор.

– На твоем лице написаны все эмоции, – наконец сказал Хантер, останавливаясь. Он привалился к дереву, вытащил бутылку воды из рюкзака и кинул Софи. Она подошла к нему ближе, сжимая пластик в трясущихся руках.

– Мне просто страшно. Тут… жутко.

– Я не член ордена, Софи. И мы идем к ведьме джунглей, как я обещал.

Софи пожала плечами, дрожащими пальцами открутила крышку. Не верила. Правильно делала, на самом деле, но в этом Хантер ей не врал: он обещал себе, что спасет жизнь Софи любой ценой.

– Я никому не позволю убить тебя.

– Потому что сделаешь это сам? – съязвила она, сжимая бутылку с такой силой, что брызнула вода.

Хантер устало вздохнул и принялся расстегивать пуговицы. Злость схлынула с лица Софи, она непонимающе вздернула брови, наблюдая, как он распахивает рубашку и спускает рукав с правого плеча. Опустила глаза к паху.

– Штаны не снимешь?

– Клеймо на плече.

– Жаль, не на ягодице.

Хантер хмыкнул, но подошел ближе, показывая Софи клеймо на правом плече: луна и солнце в облике прекрасных дев слились в объятиях. Орден считал, что хранители разума холодные, как луна, а хранители любви горячие, как солнце, поэтому использовал их начертания в своем символе.

Софи пригляделась, нахмурилась, не понимая, что должна увидеть и как наличие клейма должно в чем-то убедить.

– Попробуй стереть.

Софи дернула головой, но облизала палец, провела по клейму и…

– Чернила, – выдохнула она, подошла ближе, с силой сжимая плечо Хантера. – Ну а твоя подруга? Она член ордена. Я видела вышивку на ее кофте.

– Она – да. Но она живет в Хартбурке, работает у прорехи, в ордене почти не бывает. Чернила ее убедили. А мне и надо было играть роль всего пару недель, пока не добуду тебя.

Хантер позволил себе окунуться в недоверие, но и в слабую надежду, а потом дернул плечом, стряхивая руки Софи. Она с сожалением наблюдала, как он застегивал рубашку, не скрывая наслаждения от разглядывания его голого торса.

– И давно ты думала, что я тебя убивать веду?

– С самого начала. Ведь ты отказался освобождать меня.

– И в чем был план? Богиня смерти, ты казалась мне умной!

Софи пожала плечами, покраснела, а Хантер в очередной раз с сожалением вспомнил, что та влюблена в него. Снова начал сомневаться в разумности своей спутницы.

– Я не могу тебе сопротивляться. Это раз. – Софи показала браслет, напоминая, что зависит от Хантера. – Я дама Сердец и могу за себя постоять. Это два. Ну и… я не верю, что ты сможешь. Я же тоже читаю твои эмоции, помнишь? Что бы ты там себе ни думал, как бы себя не убеждал, я тебе дорога.

Хантер накинул рюкзак на плечи, устало почесал бороду.

– Может, на меня тебе и плевать, но не плевать на Тома. И мертвый лучший друг – отличная мотивация спасти его дочь.

Хантер улыбнулся: может, и не глупа вовсе. Она поправила лямки своего рюкзака, уже двинулась в путь, но замерла. Он и сам это ощутил, ведь волоски на коже встали дыбом, покрываясь инеем, а сердце заколотилось быстрее. Твою медузу! Он был уверен, что к такой сильной магии аномалии не сунутся!

– Держись рядом. Это бессердечные.

– Я остановлю их сердца…

– Бессердечные, Софи! Мать твою, это не игра слов!

Хантер вызвал меч, размял мышцы, готовясь к битве, а Софи побледнела, застыла, словно парализованная.

– Бессердечные… – забормотала она, пытаясь прийти в себя, – водные нимфы, что потеряли эмоции и пожирают чужие сердца… да?!

– Садись, пять, – буркнул Хантер и пихнул Софи на спину, ведь к ним начали выходить аномалии.

Софи права: это водные нимфы. Преимущественно из водоемов, в которые впадала подземная река, идущая от источника жизни. Убить их нельзя, ведь твари состояли из воды, лишились всех органов, что единили их с живыми созданиями. От прежних хозяек территорий не осталось ничего: магия уничтожила их разумы, оставив желание убивать тех, кто вкусно пах, чтобы сожрать сердца, которых тех природа лишила.

Бессердечные двигались плавно и медленно, вода переливалась, бликовала от красных «глаз», что продолжали следить за путниками. Пустые глаза трех аномалий уставились на жертв. Одна из трех бессердечных улыбнулась, обнажая острые клыки. Софи схватилась за плечо Хантера.

– Держись рядом, но не мешай, – шикнул он. – Всего трое. Справлялся и с большим количеством.

Аномалии кинулись в бой. Их привлекали запах живых тел, стук бьющихся сердец и испуг, что тек к ним в пасти, как сладкая приманка.

Водные хозяйки двигались плавно, но быстро. Острые зубы мерцали, ногти росли. Покрытые тиной и водорослями, некогда прекрасные и разумные создания кинулись на Хантера, пытаясь вгрызться в плоть.

Хантер занес меч, закаленный в огне стихийника огня – другой не справится с аномалиями. Взмахнул и снес бы голову бессердечной, не будь та из воды. Аномалия отшатнулась, место удара стало дырявым, но шея постепенно возвращалась.

Человеческие черты пытались сбить с толку: вроде красивые девушки с длинными волосами, юные и хрупкие, просто слегка прозрачные, синие с фиолетовым отливом, но стоило им учуять живых – превращались в кошмар наяву.

Хантер вновь занес меч и на этот раз угодил туда, где когда-то было сердце. Не ожидая, когда бессердечная восстановит тело, он разрезал ее пополам, и та все же растеклась по земле.

Не тратя время на ликование, Хантер хладнокровно всадил меч во вторую бессердечную, и та ушла за своей подругой.

Софи завопила. Хантер резко обернулся, схватил за плечи аномалию, что вцепилась зубами в руку девчонки. Пальцы проходили сквозь воду, кожу жгло и щипало, но он все же сумел оттащить бессердечную. Вернул меч в руку и разрубил ту пополам.

Хантер обернулся, чтобы убедиться, что драться больше не с кем, магией убрал меч, и позволил себе почувствовать боль.

– Полей на руки, – выдавил он.

Софи хлюпнула носом, нервно оглядела его и наконец «включилась». Утерла сопли и скинула рюкзак, вытащила бутылку воды.

– Очень больно? – Софи полила на покрасневшие руки Хантера, тот зашипел, ведь волдыри начали лопаться.

– Главное смыть, – прошептал он, закрывая глаза. – Это не ожоги…

Боль начала уходить, а руки заживали, ведь смывалась отрава, из которой состояла аномалия. Вода закончилась, Софи хотела было вытащить еще бутылку из рюкзака Хантера, но тот качнул головой: там почти ничего не осталось.

– Дай посмотрю, – сказал Хантер, хватая Софи за руку.

– Да просто царапины, все пройдет…

– Рад, что ты не жалуешься, но само не пройдет. – Хантер оценил рваные раны на руке от ладони до внутренней стороны локтя. Длинные полосы чуть заметно мерцали, а кровь, оказываясь на коже, становилась черной. – Повезло, что не глубоко. Идем, надо промыть.

Хантер оглянулся, припоминая местность, облегченно кивнул, понимая, что они почти у реки. Усмехнулся: как иначе? Они же встретили бессердечных, которые всегда слоняются рядом с водой.

Они спустились по склону и присели у черной реки. Софи села на камень, потянулась было к воде.

– Нельзя! – воскликнул Хантер, заставляя Софи замереть. – Вода ядовитая, забыла?

– И как?

Он набрал жидкость из реки в обе бутылки, вытащил пакетики с травами и щедро посыпал в каждую. Софи наблюдала, как вода из черной становилась прозрачной, удивленно хмыкнула и протянула руку, позволяя Хантеру полить на раны. Она стиснула зубы, подавляя крик, и он посильнее сжал ее запястье, не давая вырваться: знал, как это больно.

– В кровь попадает яд, – пояснил Хантер. – Аномальная магия – яд для тех, у кого есть душа.

Софи распахнула испуганные глаза, ойкнула, когда Хантер подул на раны.

– Твоя магия тебя защитит. – Он вытащил бинт из рюкзака, начал бинтовать руку. – Промывать дважды в день, и все заживет.

– Спасибо. А бездушных моя магия тоже не возьмет?

– Хм. – Хантер задумался. Сел рядом с Софи и протянул ей шоколадный батончик, взял себе такой же. – В теории… Это очень интересный вопрос, вообще-то! Я теперь хочу встретить бездушного и провести эксперимент.

Софи вдруг широко улыбнулась, глаза ее засверкали. Хантер вздернул брови, и она пояснила:

– Вот теперь ты напоминаешь ученого.

– Я бросил это гиблое дело. Но вот бездушные… Это хранители душ, что умерли во время взрыва, и возродились без душ немного позже под воздействием магии. Душ у них точно нет, из-за чего они мутировали и теперь крадут эмоции. А вот сердца. Хм. Я не знаю, зависит ли их жизнь от сердца. Я обычно просто сношу голову. Всегда работает.

– Что ж, если встретим, я обязательно попробую.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Софи опустила глаза, покраснела, а Хантер не выдержал и коснулся ее руки, считал волнение, заранее тяжело вздохнул

– Ты сказал, хочешь мою магию переместить в другую. Грег…

Она смело посмотрела в его глаза, набрала воздуха в грудь и выпалила:

– Ты кого удумал убивать?!

Хантер не сдержал улыбку. Нет, девчонка далеко не глупа.

– Я не буду никого убивать, Софи.

– Но…

– Я не убиваю невинных. Поэтому и отказался вступить в орден. К тому же они… хм, слишком повернуты на поклонениях и маршированиях строем. Да и я не умею подчиняться.

– Не меняй тему.

– Мне нужно время, которого у тебя нет, ведь ты повзрослела. Переместим магию в ребенка, будет время решить эту проблему.

Соврал. Нагло. Смотря в глаза. Подавляя все эмоции, чтобы Софи не догадалась. Да, Хантер и правда не планировал убивать ребенка, но не мог рассказать об истинной цели Софи: тогда она испугается, возненавидит его и сбежит. Этого он позволить не мог.

– Ладно. Ну а я?

Она с надеждой и детской наивностью смотрела на него.

– Тебя я отправлю на Луоры, где ты начнешь жизнь заново. Ну, и Эвелин, как обещал.

– И ты поедешь с нами, – твердо заявила Софи.

Хантер помотал головой. Софи уже открыла рот, но он резко встал.

– Пора идти дальше. До ночи надо успеть дойти до заброшенного дома, что сделан «чистой» зоной.

Они пополнили запасы воды и двинулись дальше. Софи вновь молчала, кидала любопытные взгляды на Хантера, иногда без стеснения разглядывала его, и он не хотел даже думать, что могло твориться в юной голове.

Невольно он сам задумался, как относился к Софи. Берег ради погибшего друга. Это да. Но еще… Он внимательно рассмотрел ее, отчего Софи покраснела. Тряхнул головой, возвращая взгляд на тропинку, по которой они шли.

Красива. Это точно. И он явно не видит в ней ребенка, а воспринимает как взрослую девушку. Пусть юную, неопытную, но… Он шумно выдохнул, обрывая ненужные мысли в голове. Он не будет втягивать Софи в свой план.

2

Хантер налил воду в миску и кинул разогревающую таблетку. Лапша начала увеличиваться в размере, превращаясь из горошин во вполне съедобную еду. Ожидая, он откинулся на спинку дивана, на котором ночевал, устало закрыл глаза, ведь почти не спал, боясь нападения. Или какой-будь глупости, которую учудит Софи.

Дама Сердец крепко спала на продавленной кровати в другом конце комнаты. Завернувшись почти с головой в одеяло, она и не думала начинать день, слишком устав за путь, что они успели преодолеть вчера.

Они заночевали в доме посреди джунглей, восстановленном членами ордена разума, который был обнесен знаками, делающими воздух внутри чистым. Совсем небольшой, состоящий всего из трех комнат, он отлично справлялся с главной задачей: дать отдохнуть. Внутри было пыльно, грязно, шторы порвались и паутинками свисали с покосившихся карнизов. Диван местами был порван, но на полках лежали свежее постельное белье, подушки и одеяло: члены ордена разума заботились друг о друге и о случайных путниках, которым могло понадобиться безопасное место. Была еще одна спальня на втором этаже, но Софи не спорила, когда Хантер заявил, что им лучше держаться рядом.

Хантер открыл скрипящие створки тумбы на кухне и довольно хмыкнул, найдя несколько плиток шоколада, пакетики с орехами и рыбные консервы.

– Эй, принцесса! Завтрак готов.

Софи вздрогнула, зашевелилась под одеялом, недовольно высовывая нос.

– Какой медузы тут так холодно?

– Сейчас нагреется. Из-за аномального магического фона ночами часто температура опускается до нуля.

Софи, родившуюся в тропиках, судьба закинула в такие же тропики, поэтому она изумленно вскинула брови, впервые не по рассказам узнавая, каково находиться в таком холоде.

– Снег, надеюсь, не идет? Мари, наш повар, все уши прожужжала, как скучает по горнолыжным курортам! Мне как-то не нравятся ее истории.

– Снега не бывает. Зато бывают огненные дожди.

Софи села, а Хантер подал ей тарелку с разбухшей лапшой. Вода испарилась и пахло вполне неплохо для привыкшего к походной жизни человека, но Софи на удивление довольно потянула носом и улыбнулась.

– Что? – спросила она, пробуя лапшу, видя пораженный взгляд.

– Ничего, ешь. – Хантер протянул ей плитку шоколада.

Софи уплетала лапшу, удивляя все сильнее. Она оказалась не изнеженной принцессой, а вполне себе готовой к жизни в джунглях девчонкой. Не жаловалась, что стерла ноги (наверняка же стерла!), на жару и потное тело, на слабое жжение в легких и боль в пораненной руке. Молча приняла факт, что обмываться придется холодной водой, которую Хантер натаскал в ведрах из ближайшей реки и очистил порошком. А теперь ела весьма среднюю по вкусу еду и не просила другую.

– Ну что? – вновь спросила Софи. Растрепанная после сна, она свесила босые ноги с кровати, откидывая одеяло. – Папа ходил с нами в походы почти каждые выходные. Компенсировал затворничество так. В люди водить не мог, сам понимаешь, поэтому мы скитались по джунглям и жили в палатках. Каждое лето мы проводили целую неделю на безлюдном уединенном пляже. Лучшее время года!

Хантер отставил свою тарелку и откинулся на спинку дивана. Софи открыла плитку шоколада и откусила, закатила глаза от удовольствия.

– М-м, совсем свежая. Вкусная такая!

– Члены ордена разума пополняют запасы, если бывают тут. Одно из главных правил ордена: помогай ближним.

Софи вспорхнула с кровати и пошлепала по полу. Длинная сорочка с двумя высокими разрезами открывала ее стройные ноги и развевалась от быстрых шагов. Рука до локтя была забинтована, скрывая вчерашние раны. Она села рядом с Хантером, запихнула ему в рот кусок шоколада, а сама принялась расстегивать пуговки его рубашки.

– Эй!

– Жуй давай! Тут магия странная, мне понять надо.

Софи расстегнула рубашку и вжала ладонь в грудь в области сердца. Закрыла глаза, сосредотачиваясь, а Хантер отметил, что ощущал лишь интерес, что тек к нему от ее нежных пальцев. Она хмурилась, а его сердцебиение учащалось, откликаясь на магию. В ушах уже начало шуметь, голова закружилась, но все резко прекратилось, стоило Софи убрать руку.

– Я слабее тут, – констатировала она, хмурясь. – Дома я могу внушать ужас целой комнате людей! А тут… на расстоянии даже до тебя одного не могу дотянуться.

– Только что прекрасно дотянулась, – заметил Хантер, желая поддержать.

– Не могу же я всех жертв просить раздеваться и дать потрогать их грудь?

– Ну, я не прошу, просто нагло хватаю.

Софи встретилась удивленным взглядом с Хантером, сложила руки на груди, словно только сейчас вспомнила, что он читает души. Он усмехнулся, приложил ее руку к себе.

– Пробуй еще.

– Я делаю больно.

– Пробуй. Чем быстрее ты поймешь, как использовать магию тут, тем спокойнее я буду.

Софи отдернула руку, покраснела вдруг и задрожала, заставляя Хантера всерьез переживать: что она такое хочет ему сказать?

– Ты же убьешь его? – прошептала Софи. – Оливера.

Хантер схватил Софи за руку, окунулся в отчаяние и… боль. Она закусила губу, пытаясь спрятать слезы, но не сумела.

– Что он делал с тобой?

Софи отвернулась. Слезы текли по красным щекам, а теплая ладонь продолжала передавать ее эмоции: испуг, что покрывал мурашками, безнадегу, затягивающуюся вокруг шеи, и чувство вины, которое горчило на языке.

– Софи, что он делал с тобой?

– Пообещай, что убьешь его. Грег, пожалуйста.

Хантер кивнул, повернул Софи к себе, заставляя посмотреть в глаза.

– Обещаю, Софи.

Она облегченно вздохнула, отняла его ладони от своего лица и потянула шнуровку на сорочке. Несмело раздвинула ткань, обнажая грудь, стараясь скрыть соски.

Хантер выругался, сжал кулаки, не зная, как сдержать ярость и желание мчать обратно в город, чтобы убить Оливера прямо сейчас.

Шрамы полосовали грудь Софи: длинные, глубокие, рваные. Тянулись от центра и уходили в стороны, словно лучи солнца.

– Он пытался забрать магию дамы Сердец, – прошептала Софи. – Давай же. Так проще.

Софи хлюпнула носом, но смело схватила руку Хантера и вжала в грудь, кивнула, видя, что он медлит.

– Это неправильно.

– Я сама разрешаю. Так проще.

Хантер закрыл глаза и позволил магии понести сквозь пальцы душу Софи. Его окутывали тепло и надежда, едва он касался нежной и яркой песчинки, считывал волю к жизни, наивные мечты и… он одернул себя: ему позволили читать не это.

И он нашел нужное. Перед глазами вспышками маячили больные воспоминания, что оставили след на душе. Уже взрослая Софи кричала, плакала и молила ее пощадить, но Оливер не сдавался, пытаясь ножом выковырять магию, что оплетала ее сердце.

– Свободы хочешь?! – орал Оливер. – Получишь, если отдашь силу!

Софи продолжала плакать, скулила, бормотала, что эта магия – часть ее, и кинжалом ее не отобрать.

– Так мечтаешь сбежать, да?! Ты – моя, глупая девка! Навсегда, поняла?!

Хантер оттолкнул от себя больные воспоминания, а Софи положила свою руку на его, не давая убрать.

– Он правда любит. Но… власть любит больше. И чем я старше, тем больше понимаю, что он гнилой внутри, тем больше хочу свободы, которую он мне никогда не даст. Я так слепо верила, что он просто боится, что я не удержу силу и опять случайно убью. А он… Глупая была.

– Ребенком.

Софи пожала плечами, ногтями впиваясь в руку Хантера, продолжая делиться страхом и стыдом.

– Он собирает людей. Готовится к войне с орденом разума. А меня планирует использовать как щит, чтобы попасть к источнику жизни. Он не пускал на собрания, но я… стала подслушивать.

– Теперь ты моя, и никаким щитом не станешь.

Софи рванула в его объятия, застав врасплох. Он застыл, не понимая, как реагировать, услышал всхлипы и все же неловко погладил по спине, а потом прижал к себе. Зато он получил ответ, почему Софи так легко с ним пошла: она боится отца. Он-то наивно полагал, что она просто мечтает сбежать из дома, отправиться в опасное приключения, чтобы получить каплю адреналина, а она не хотела убивать, боялась и ненавидела отца, к которому в душе еще теплилась любовь, оставшаяся из хорошего детства.

– Не думай, что я черствая, раз бросила Эвелин с ним, – прошептала Софи, кладя голову на его плечо. Хантер вздернул брови: по правде, про вторую он уже успел забыть. – Он любит ее и не сделает больно.

Софи отдалилась, утерла красный нос, смутилась вдруг.

– Любит не как дочь… Как женщину.

Брови Хантера полетели вверх: твою медузу, как можно испытывать сексуальное влечение к девчонке, которую растил многие годы?

– Но он ничего не сделает, пока она не скажет «да». Правда любит… не то что меня… А Эви не скажет «да».

Хантер устало кивнул, понимая, как запутано все оказалось в его плане, сколько лишних проблем появилось, едва он решил все же поддаться желанию и сигануть в давнюю задумку, которую откладывал многие годы, ведь и сам боялся того, чего желал. Он обхватил Софи за щеки, стер слезы.

– Я не хотел говорить, но ты и сама уже ненавидишь его, так что… – Хантер облизал губы, подбирая слова. – Ты же думала, почему он так легко тебя отпустил?

– Смирился? – наивно спросила Софи. Хантер качнул головой.

– Я убедил его, что ты нужна мне, чтобы использовать твою силу и захватить орден разума. Он специально тебя проиграл, чтобы я сделал за него грязную работу.

– Что ж. А я пошла с тобой, чтобы убедить, что убить Оливера – прекрасная идея, ведь сама это сделать никогда не смогу. – Софи отсела, подтянула коленки к подбородку, обхватила ноги руками, словно так пыталась спрятаться от мира. – Стоим друг друга, да?

Точно не глупа. И не так наивна, как думал Хантер сначала.

– Я убью его. Но сначала очистим твое сердце от аномальной магии, хорошо?

– Как скажешь. Пора в путь?

– Пора. Сегодня надо пройти чуть больше, чем вчера. И надо пройти через город, это опаснее, чем джунгли, ведь в домах могут быть члены ордена разума.

– Ладно. Я тогда… умоюсь быстро. И оденусь.

– И раны промой. Обязательно.

Софи стерла слезы, сделала глубокий вдох, пряча страх и боль.

– Тут обуви случайно нет? Я ноги стерла…. Сильно.

– Видел ботинки, – улыбнулся Хантер. – Я поищу.

Софи кивнула и убежала в ванную. А Хантер еще долго смотрел на дверь, пытаясь понять, как теперь отпустить девчонку на Луорские острова, ведь понял, что не готов вновь ее потерять.

Глава 6. Духи прошлого

1

Софи щебетала без остановки всю дорогу. Она забыла, что ненавидела Хантера за то, что он не сломал браслет. Забыла о душевных ранах. И просто рассказывала взахлеб о жизни взаперти, о сестре, с которой они часто менялись, чтобы запутать слуг и учителей. С восторгом в глазах пересказывала сюжеты книг из Терравила, дивясь жизни без магии.

А Хантер слушал, не мог скрыть улыбку, ощущая, как теплеет на душе, пока рядом есть живой человек. Понимал, что привязывается к девчонке, но перестал сопротивляться. И просто наслаждался тем недолгим моментом счастья, что подарила судьба.

– В общем, у Стивена Кинга есть книга «Под куполом», – заговорила Софи, пробираясь сквозь пышные пальмы, ставшие фиолетовыми. – И там люди заперты в городе! Прямо как мы! Только у них купол, а у нас – муза ночи, что сошла с ума и превратилась в туман.

– Про аномальную зону книги нет случайно?

– Такое не читала. Но папа рассказывал про атомную аварию в их мире. Страшную аварию… Сказал, что есть сходства, но там аномалий нет. Только зона отчуждения.

Софи замолчала, нахмурилась, вспомнив Оливера. Хантер пытался понять, как можно продолжать любить человека, который нанес тебе такие увечья, пытаясь похитить магию. Не понимал. Но не судил, предполагая, что были и хорошие моменты, которые сложно стереть из памяти.

– Про русалок не читала? – сменил тему Хантер. Софи повернулась к нему, лукаво вздергивая брови.

– Нет, но скоро увижу детей океана воочию. Жаль, у нас нет русалок и русалов, как на Луорах.

– Может, и к лучшему. Представь, как их могла бы изменить магия? Мне вполне хватает бездушных.

– Тоже верно.

Хантер взял Софи за плечо, заставляя остановиться. Она непонимающе оглянулась и кивнула, заметив, что они подошли к городу, который выглядывал сквозь деревья и кусты.

– Какой план?

– Осторожно пойдем по улицам, найдем подходящий дом, заночуем.

– Я не устала, – сказала Софи, тяжело вздохнула и добавила: – Может, немного. Но если надо, готова идти дальше.

Хантер усмехнулся: Софи перестанет его удивлять?

– Переночуем здесь, иначе ночью застрянем в джунглях. А ночью на охоту выходят… много кто выходит, по правде. Не задавалась вопросом, где все звери?

Софи тряхнула головой: явно не задумывалась, но и вряд ли собиралась. Они вышли на пустые улицы разрушенного города Сомниум. После землетрясения и пожара почти все дома покосились, обвалились или выгорели, некоторые восстановил орден, чтобы было где ночевать, но большинство являлось напоминанием прежней жизни, которая навсегда осталась в прошлом.

Софи сложила руки на груди, осторожно ступая по тихому городу, кидая взгляды на небо, скрытое за фиолетовыми тучами и туманом. Казалось, за окнами деревянных жилищ прятались духи. А из-за углов выглядывали погибшие, что восстали, чтобы вернуться домой.

Природа захватывала улицы, сжирала остатки цивилизации. Хантер вызвал меч и держал его наготове, прислушивался, стараясь не пропустить опасность: бездушные любили днем отсиживаться в домах. А еще в городе высока вероятность встретить членов ордена разума, что будет совсем некстати, ведь те мечтают поймать и убить даму Сердец.

Враг мерещился за каждым поворотом, ветер слишком громко шелестел пальмами, скрипел открытыми дверьми. Софи замерла, смотря на порванный тюль, который выдуло из дома. Двухэтажная деревянная постройка осталась без крыши, ступеньки крыльца провалились, а колонны захватил плющ с ядовитыми желтыми цветами.

Софи смахнула слезы с щек. Хантер неловко положил руку на ее плечо.

– Ты помнишь?

– Не знаю. Просто… словно я тут уже была.

– Жила.

– Идем дальше.

– Не зайдем?

Софи уставилась на Хантера так, словно он сошел с ума. Снова оглянулась к дому, нервно облизала губы.

– Можем пойти дальше, – заметил Хантер, но Софи осторожно поднялась на крыльцо и шмыгнула за дверь.

Хантер зашел следом, окунаясь в духоту. Мебель была повалена, покрылась паутиной и пылью. На кухне вместо потолка виднелось небо, которое висело так низко, что казалось, до него можно дотянуться руками. Стол утонул под грудой досок, но вот кухонная утварь осталась нетронута.

– Я плохо знал твою маму, по правде, – сказал Хантер, подходя к Софи, которая перебирала битую посуду. Она нашла целую чашку и осторожно провела по голубому орнаменту. – Но вот твой отец был моим хорошим другом. Помню, мы пили на этой кухне, когда ты родилась.

– Я не помню родителей, – призналась Софи, щелкая зачарованной зажигалкой, улыбнулась, едва на кончике загорелся огонь. – Не помню этот дом. Но все равно… Все равно… больно тут быть.

– Душа все помнит. Наверх идем?

– Не опасно?

Хантер поднимался первым, чтобы убедиться, что ступеньки не провалятся. Они скрипели, но держались, позволяя оказаться на втором этаже. Спальня и ванная исчезли, но вот комната Софи осталась цела. Сохранился даже потолок, расписанный звездами.

Софи села на кровать, провела по грязному покрывалу. Она вглядывалась в пыльные и рваные игрушки, картины, оставшиеся на стенах, покрываясь мурашками.

– Твой дом цел?

Хантер кивнул. Присел у шкафа, потянул дверку, и та отвалилась.

– Восстановил сам, как сумел. Иногда там останавливаюсь. Смотри. – Хантер подал Софи альбом с фотографиями, садясь рядом. – Ты была очаровательным ребенком! Только плакала много.

Софи закусила губу, проводя пальцами по фото, где ее, совсем маленькую с голубым бантом, держала на руках мать. От прикосновения картинка пришла в движение: ветер затрепал волосы матери и ее платье с оборками, а маленькая Софи засмеялась.

Она захлопнула альбом.

– Взять можно?

– Тебе тащить, – пожал плечами Хантер.

Софи сняла рюкзак со спины и запихнула в него альбом, а потом вздрогнула, едва Хантер схватил ее за локоть и приложил палец к губам, призывая молчать. Она кивнула, прислушиваясь, и наконец поняла, что его насторожило: голоса.

Хантер подошел к окну, осторожно выглянул на улицу и расслабился. Темноволосый мужчина с короткой стрижкой вовсю подтрунивал над девчонкой, что отбивалась от ударов меча, краснея и отдуваясь.

– А, это члены ордена. Идем скорей.

Хантер двинулся к лестнице, но Софи непонимающе вздернула брови. Он вспомнил, что успел до смерти ее напугать орденом.

– Это мой друг и его дочь. Идем.

Софи недовольно развела руки, а потом метнулась за Хантером. Он помог ей спуститься, поддерживая за руку, поймал, когда ступенька все же провалилась.

Они вышли на улицу так тихо, что члены ордена их не заметили, увлеченные битвой на мечах. Коул и его дочь Хейли Уильямс кружили по улице. Девчонка запыхалась, пот тек по лицу, но она уперто не сдавалась, надеясь хоть раз победить отца.

– Спорим, она его сегодня сделает? – спросил Хантер.

– Спорим, нам лучше уйти, пока они нас не заметили?

Хейли увернулась от удара в бок, споткнулась, но успела отбить еще один выпад. Коул наступал, не щадя дочь, с такой легкостью, словно вовсе не устал. Еще один удар, и Хейли все же упала, откинула меч.

– Аномалиям тоже будешь руки поднимать? – спросил Коул, помогая дочери встать.

– Аномалии не так хороши, как ты, – сказал Хантер.

Коул резко обернулся, раскинул руки, словно ожидал объятий. Заметил напуганную Софи, что неловко переминалась позади.

– Украл-таки!

– Помог бежать. Софи, это Коул и его дочь Хейли. Ребят, это Софи.

Хейли отряхнула брюки, подняла меч и махнула рукой, заставляя тот исчезнуть. Оценила взглядом Софи, закусила губу, пряча улыбку.

– Рад видеть тебя, Хантер. – Коул пожал руку друга, с насмешкой посмотрел на Софи и вдруг крепко сжал в объятиях. – Не боись ты так! Не все в ордене говнюки! Тебя в обиду не дадим!

– Спасибо, – выдавила Софи, не понимая, как реагировать, и беспомощно посмотрела на Хантера.

– Вы одни?

– Да. Готовлю Хейли к посвящению. Все надеюсь, что ты успеешь, и посвящения не будет вовсе.

– Не обещаю. Мы только идем к ведьме джунглей.

Коул кивнул, задумался.

– Проводим до опасной зоны. Ближе я к Сабрине не сунусь. Она только тебя жалует.

– Просто не надо было тыкать в нее мечом, пока она спала.

– Привык убивать аномалий! Само как-то вышло!

Хантер поджал губы, устав напоминать, что не все аномалии убивают. Есть те, что слились с людьми, а потому с ними можно пойти на контакт. А нимфы джунглей потеряли связь со своими территориями, но сохранили разумы, поэтому и с ними всегда можно попытать удачу и договориться.

Они ушли в дом ордена, который заняли Коул и Хейли. Пока девушки хозяйничали на кухне, Коул и Хантер сели за стол.

– Орден готовится к войне с Оливером, – сказал Коул. – Сукина сына пора поставить на место. Если Реджина прознает, что Софи больше не с ним…

– Как дела в Хартбурке? – перебил Хантер, ведь и сам знал, что Реджина ждала удачного момента для нападения.

– По-старому. Говорят, дама Сердец все еще посещает все встречи.

– Угу. У Софи есть сестра-близнец.

Лицо Коула вытянулось, он оглянулся, чтобы рассмотреть Софи, что заливисто смеялась, слушая истории Хейли.

– Это точно нужная сестра?

Хантер усмехнулся.

– Софи, не покажешь нашему другу, что умеешь?

Она заправила волосы за уши, напрягалась, но недовольно качнула головой. Грациозно подошла к столу, шурша широкими штанами, вскинула руку, указывая на грудь Коула. Хантер засмотрелся на ее сосредоточенные глаза, вздернутый нос с россыпью веснушек, обратил внимание, как она величественно, словно королева, расправила плечи, гордо поднимая подбородок. Отвернулся, понимая, что увяз в ненужных чувствах. Какая же красивая она стала! Как же приятно считывать ее эмоции… Зато обратил внимание, как задрожала перебинтованная рука, нахмурился: ранам пора бы заживать.

Коул шумно выдохнул, словно кто-то ударил его под дых. Приложил ладонь к груди, со страхом смотря на Софи, словно верил, что та и правда остановит его сердце. Но она уже перестала колдовать, игриво закусывая губу.

– Мощно, – выдавил Коул, стирая пот со лба.

– Не очень, – пожала плечами Софи. – В аномальной зоне нужен зрительный контакт. Дома я могу взять под контроль сердца тридцати человек за раз.

Коул вытаращил глаза на Хантера, но тот качнул головой, напоминая уговор: Софи трогать нельзя. Она – его ответственность, и все риски он берет на себя. И по правде, он верил, что Софи сможет кому-то навредить, только если ей будет угрожать опасность. Друг нашел взглядом браслет, устало кивнул.

Они накрыли на стол, и в этот вечер еда была очень даже съедобной, ведь Коул и Хейли запаслись готовой запеченной картошкой в ордене, которую оставалось только разогреть.

– Сказать честно, я надеялся, что мы пересечемся, – сказал Коул. – Опасно одним соваться в опасную зону.

– Спасибо, Коул. Я ценю твою поддержку. – Хантер посмотрел на притихшую Софи. – Мы познакомились почти двенадцать лет назад. Вместе работали у прорехи, но потом пути разошлись.

– Угу. Я совершил ошибку и вступил в орден. – Коул поджал губы. – Думал, так спасу Хейли от опасности, но в итоге мы угодили в ловушку.

– Почему не уедете на Луорские острова?

– Потому что я принес клятву быть верным ордену. Потому что мы хранители любви – нас так мало, что нас не отпустят. – Коул стянул рубашку с плеча, чтобы показать клеймо – и вот его клеймо не было нарисовано чернилами, а было выжжено на коже.

– А если бежать?

– Все корабли принадлежат ордену. Это… непросто. Но Хантер что-то придумал, да?

– Да. Поэтому скоро Софи и Хейли окажутся на судне и отправятся в новую жизнь.

Девушки переглянулись, и кажется, обе не хотели покидать страну без своих мужчин. Софи переложила вилку в левую руку, стиснула зубы, заставляя Хантера переживать все сильнее.

– Могу я спросить… – Софи нерешительно выдержала паузу. – Почему хранителей любви осталось мало?

– Не так мало по сравнению с Луорами. Там вообще хранителей любви нет, – пожал плечами Коул.

– Зато на Луорах каждый владеет стихией, – заметила Хейли. – А у нас каждый стихийник на вес золота.

– Может, это и к лучшему. Хотя у вас в ордене и нет перебоев со стихийниками, – заговорил Хантер, вспоминая недавний случай. – Видел я тут, во что превратилась одна стихийница огня из-за аномальной магии. Жуткая картина.

– Горячая, я бы сказал! – хохотнул Коул. – А хранителей любви мало, потому что любить мы разучились. Чтобы наша магия проснулась, нужно любить искренне и чисто.

Хантер кивнул: боятся любви, ведь потеряли любимых. Не мудрено, что хранители любви вымирают. С интересом оглядел Хейли, размышляя, сумеет ли она пробудить в себе эту магию.

– Я все думаю. Может, все же Соларис? – спросил Коул.

– Мы ничего не знаем об этой стране. Соларис окружен скалами со всех сторон, – заметил Хантер. – До Оливера и его идиотов мы даже не знали, что есть такая страна. Да и Давина.

– Все равно с туманом пора что-то делать. Реджина всерьез намерена решить эту проблему. А Соларис теперь связан с Луорами Вратами. Реджина бывает там иногда, власти тоже согласились принимать наших беженцев.

– Давно? – Хантер изумленно вскинул брови, ведь пропустил, что теперь в Соларис можно попасть не только через мир без магии.

– Таких подробностей не знаю.

– А с Давиной что?

Коул многозначительно поднял брови, намекая, что делиться планами рядом с Хейли и Софи не собирается. Хантер тяжело вздохнул.

– Софи?

– Давина сама пленница тумана, – встрепенулась Софи. – Она сумела возвращать человеческий облик, но повелевать туманом – нет. И убить ее нельзя – ее сердце не бьется. Я… Оливер моими руками пытался.

Коул откинулся на спинку стула, задумчиво почесал заросший щетиной подбородок.

– И не забывай, что за туманом целый мир, в котором нет магии, – добавила Софи. – Оливер рассказывал, что случилось в Портусе, когда туда хлынула магия. Было… тяжко. Туман убирать нельзя.

– Но проход нужен.

– Но никто не знает, как его сделать, – отрезал Хантер. – Держимся нашего плана: очищаем Софи от аномальной магии, отправляем ее и Хейли на Луоры.

Коул недовольно согласился.

Ночевать в доме с членами ордена Хантер отказался, закатил глаза и на аргументы, что по одиночке их проще застигнуть врасплох. В итоге они с Софи все же ушли в старый дом Грегори Голда. Она долго оглядывалась, пытаясь найти следы прежней жизни, но от них Хантер давно избавился. Остались лишь полупустые комнаты без каких-либо намеков на жизнь. На первом этаже была кухня и столовая, немного припасов. На втором – одна спальня и две пустые комнаты: прежние спальни девочек.

Когда Хантер вышел из ванной, Софи сидела на диване в гостиной и вновь листала альбом с фотографиями.

– Оставил тебе воду, – сказал он, садясь рядом. – Еще теплая.

– Спасибо. – Она захлопнула альбом. – Дома все спокойно.

– Эвелин писала?

– Угу. Жаль, нельзя письма друг другу слать.

Софи задумчиво провела по запястью, на котором сестры «вырезали» послания друг другу. Колдовство хоть и простое, но болезненное, да и нужна сильная эмоциональная связь с тем, с кем хочешь «поговорить», поэтому такой вид связи использовали редко, и чаще – в экстренные моменты.

– Как она? Оливер… нормально себя ведет? – несмело спросил Хантер, не зная, как сформулировать вопрос. Он понимал, что Софи любит сестру, но сам, по правде, часто забывал, что есть вторая девчонка. Эвелин он не знал, а потому мало волновался о ее судьбе, но понимал, что придется беречь и вторую: ради Софи.

– Собирается на бал. Сегодня ровно одиннадцать лет, как Оливер создал королевство.

Хантер качнул головой: как быстро течет время. Особенно, если большую часть жизни скитаешься по зоне аномалий, погруженный в собственные душевные терзания.

– Как вы выбирали, кто идет на балы?

Софи лукаво улыбнулась и повернулась к Хантеру. Удивляло, как она тянулась к нему, доверяла, не думая ставить под сомнения его слова и действия.

– Бросали монетку. Мы обе не любим балы, потому что вечно ловим… испуганные взгляды. Нас боятся. Ну, меня боятся. Иногда отец заставлял нас меняться по ходу бала, заявляя, что каждая должна социализироваться.

– Твою мать, Софи, он же помнит, что вы не собаки?

Она с грустью коснулась браслета, облизала губы, а чувство вины кольнуло Хантера: осуждал Оливера, но сам не освобождал Софи от заклятия.

– Ты мог бы заставить меня сделать все, что хочешь. – Она вскинула на него глаза, покраснела, и он понял, что она намекала на близость. – Все.

– Предпочитаю завоевывать доверие людей и пользоваться своим обаянием, – подмигнул Хантер, но потом стал серьезным: – Я не стану.

– Спасибо. И Грег… – Софи тяжело вздохнула, нервно облизала губы, подбирая слова. – Я ненавижу себя за то, что сотворила тогда на вокзале…

– Ты была…

– Но мне нравится быть дамой Сердец. И больше всего я себя ненавижу за то, что не хочу лишаться этой силы.

Софи поймала его взгляд, с мольбой заглянула в душу, нежно обхватила сердце, немного сжимая, показывая, что не хочет причинять боль.

– Прости, Софи, но я не знаю способа сохранить в тебе эту магию.

– Я знаю. И не прошу. Просто… хочу, чтобы ты знал. Чтобы…

– Ты не виновата, что не смогла сдержать тогда силу, – мягко сказал Хантер, нежно провел по ее щеке, впуская в себя тревогу и чувство вины. – И я горжусь тобой и тем, как ты научилась управлять этой магией.

Софи улыбнулась, взяла его руку и закрыла глаза, погружаясь в чужие эмоции. Хантер чувствовал, что они преступают черту, слишком сближаются – для хранителей душ подобный обмен эмоциями порой интимнее, чем секс, – но не мог ее оттолкнуть. То есть… мог, конечно, но не хотел.

– Я пойду, пока вода не остыла, ладно?

– Иди. И кровать твоя. Я останусь на диване.

Хантер смотрел Софи вслед, улыбаясь так широко, что сам испугался, как сильно привык, что Софи рядом. Кажется, расстаться с ней будет сложнее, чем он предполагал.

2

Хантера разбудили нежные поцелуи. Осторожные, пугливые, полные смущения, но такие приятные, что не хотелось вырываться в реальность. Женские руки сжали его плечи, очертили ключицы, провели по шее.

– Доброе утро, мистер Голд, – прошептала Софи Хантеру в губы. Он потянулся к ней, одурманенный, утопающий в ее тепле, но мозг просыпался.

Хантер распахнул глаза, дернул руками, осознавая наконец, что прикован наручниками к подлокотнику дивана. И раз не ощущал эмоции Софи зачарованными. Такими, чтоб лишить его магии.

– Ты сдурела?!

Софи игриво улыбнулась и села на него сверху. Хантер застонал, боясь реакции на такую близость. Постарался представить самую мерзкую аномалию, что видел в жизни, но не сумел. Он видел только лицо Софи, мерцающие лукавые глаза, грудь, что виднелась через развязанную сорочку.

– Твою мать, Софи…

– Молчи.

Она наклонилась, осторожно поцеловала его в шею, посмелела и прижалась к его груди, поднялась выше и замерла. Так близко, что он тонул в ее дыхании, сходил с ума от желания, не в силах контролировать тело.

– Слезь с меня, – выдавил Хантер. – Пожалуйста.

– Я же знаю, тебе нравится, – прошептала она, слегла пошевелила бедрами, зажмурилась. – Чувствую, что нравится.

– Софи!..

Она обхватила его верхнюю губу своими, чуть отдалилась, словно наконец поняла, что творила. А Хантер не смог сдержать себя. Начал целовать Софи, жадно, окончательно забыв, что происходило. Хотелось одного: высвободить руки, прижать к себе, не отпускать…

Софи прикусила его за губу, резко села. Она заправила волосы за уши, открывая красные щеки.

– Сними наручники, Софи, – процедил Хантер, возвращая самообладание. Он хотел ее, до безумия, но не хотел делать больно и пугать, ведь видел, как она смущена, зла на себя, осознавая, как ошиблась.

– Думал, я простила так просто? – Софи слезла с него, упала на стул, пряча лицо в ладонях. – Играть в карты! На живого человека!

– Ты не глупа и знаешь, зачем я это сделал.

– От этого не становится менее больно. – Она запахнула сорочку, сжалась, напоминая Хантеру, как уязвима.

– Сними наручники. Пожалуйста.

Она мотнула головой, сложила руки на груди.

– Софи. Прости меня. – Хантер закрыл глаза, выругался про себя. И ведь знал же, что и правда виноват. – Прости меня, пожалуйста. Я… должен был вести себя мягче. И сломать браслет.

Она кивнула, кинула взгляд на его пах, зажмурилась.

– Я тоже переборщила. Прости.

– Ты где научилась такому, а?!

Софи смущенно пожала плечами.

– Люблю читать эротические романы.

– Тогда мне еще повезло…

– Есть такое. У Хейли только наручники нашлись.

Хантер застонал: знает Хейли. Значит, знает и Коул. Будут издевки и смешки…

Софи взяла ключ со стола, вложила в руку Хантера, невольно наклоняясь так, что снова оголилась грудь.

– Теперь в расчете, мистер Голд.

Она с грустью посмотрела на его губы, тряхнула головой и ушла в ванную, громко хлопнув дверью. Хантер повозился с ключом, ведь пальцы никак не могли ухватить метал, помучился, вставляя его в замок, но все же высвободил руки. Магия вновь зажглась в венах, даря хоть каплю спокойствия.

Хантер сел, растер запястья, пытаясь сообразить, что произошло и как к этому относиться. Внутри бушевал ураган, желание пыталось захватить мозг, выкинув адекватные мысли, но потом он услышал крик Софи и остыл, ведь осталась только тревога.

– Софи?

Хантер нерешительно застыл у двери в ванную, прислушиваясь, чтобы понять, что творится внутри. Услышал ее всхлипы и все же зашел внутрь. Она вздрогнула, попыталась спрятать руку, но он успел увидеть раны, которые не только не начали заживать, но стали глубже.

– Почему не сказала? – рыкнул он, хватая за запястье, чтобы разглядеть масштаб. Сочился черный гной, вокруг все покраснело и опухло. – Софи…

– Не было так плохо, – выдавила она, покачнулась и схватила за плечо Хантера. – Я стала промывать, и оно… Твою ж медузу!

– Тихо, сейчас пройдет. – Он усадил ее на тумбу, вгляделся в раны, размышляя. – Видно, это магия дамы Сердец в тебе. Аномальная же… Хм.

– Я умру, да?

Он вскинул на нее глаза, заметил повиновение судьбе и вонзил ногти в запястье.

– Мы найдем богиню смерти, и она тебя вылечит. Лучшей травницы, чем она, я не встречал.

Софи выпучила глаза, а Хантер вызвал кинжал и сделал порез на своей вене. Сосредоточился: нужна магия, не кровь.

– В глазах темнеет, – сказала Софи и зажмурилась, терпя боль.

– Я поймаю если что. И я тебя вылечу, хорошо?

Он занес руку над раной. Софи стиснула зубы, пока магия Хантера проникала в ее раны, гной шипел, но краснота спадала.

– Сильно болит?

Она мотнула головой. Хантер устало вздохнул.

– А если честно?

– Угу.

– Посиди немного.

Хантер ушел в комнату, нашел рюкзак и высыпал содержимое на диван. Осмотрел склянки и пакетики, нашел нужную и вернулся к Софи.

– Сначала будет щипать, но потом начнет охлаждать, – говорил он, нанося успокаивающую мазь на раны. Софи вцепилась в его плечо, жмурясь. – Опухоль должна спасть, от холода снизится боль.

– Спасибо.

Он кивнул, нашел бинт и начал бинтовать.

– И давай договоримся: никаких игр в сильных и независимых. Я смогу вовремя помочь, только если узнаю, что пора помогать.

Софи несмело кивнула: похоже Оливер научил терпеть боль и быть сильной. Печально.

– Богиня смерти? Может, само пройдет?

Хантер усмехнулся, слыша мольбу в голосе.

– Она моя… хм. Подруга? Знакомая? Жизнь мне спасла пару лет назад. Живет совсем близко от ведьмы джунглей.

– Эта тоже твоя подруга?

– Можно и так сказать.

– Ты пугаешь меня иногда.

Хантер закончил бинтовать и вдруг увяз в глазах Софи. Замер, не в силах отвернуться от нее, вспомнил их поцелуй, как близко она была совсем недавно, как сорочка открывала ее грудь.

Софи покраснела, считав его эмоции, и он поскорее убрал руки, неловко кашлянул.

– Ну… пойду узнаю, что у Коула и Хейли есть на завтрак.

Софи кивнула, и Хантер ушел из ванной, подавляя желание снять сорочку с Софи и… не думать. Забыть. Быть сильным.

Глава 7. Богиня смерти

1

К полудню воздух стал невыносимо горячим. Он обдувал потные тела, скользил по мокрым лбам и щекам. Колючки и кусты цеплялись за одежду, ветви били по лицам, мешая уходить вглубь джунглей к зоне, что назвали опасной, ведь там поселились аномалии, умеющие думать.

– Из некоторых залов библиотеки видно океан, – рассказывала Хейли про орден разума. – У берегов океан тоже почернел, рыба там плавает… зубы огромные! Однажды мы отбивались от нашествия крабов, которые кусали так, что мы еле конечности спасли.

Софи вздрогнула, коснулась перебинтованной руки. Хантер нахмурился, ведь переживал, что они не успеют, все сильнее. А мысль, что богиня смерти вовсе не знает, как спасти Софи, он пытался не допускать.

– Но вот в сотне километров океан уже чистый. Красивый такой! Теплый. Наши моряки ходят под парусом, чтобы ловить там рыбу.

– Ну а живете вы где? Не опасно жить с таким воздухом? – спросила Софи.

– Жилые отсеки находятся в подземельях. Там установлен фильтр, поэтому зона полностью чистая.

– Моя разработка, – добавил Хантер. – Фильтр, как на прорехе.

– И чтобы его создать, пришлось притащить обломки скал – без их магии, увы, ничего бы не вышло, – заявил Коул.

– Я наслышана о вашем кодексе, – не унималась Софи. – Неужели все так плохо?

– Ну… – Коул почесал затылок. – Едва ты получил клеймо – не можешь покинуть орден. Обязан жить по кодексу.

– Все не так плохо! – заявила Хейли. – Всего-то надо не вредить другим членам, всегда им помогать в случае беды…

– Сдохни сам, но помоги другому, это называется.

– И что в этом плохого? Другим надо помогать.

– Это все из-за того парня!

– Он пробудил во мне магию хранителя любви, как ты не понимаешь?!

Хантер смущено посмотрел на Софи, веря, что она лучше разбирается, стоит ли им оставаться при этой беседе, но она запнулась, остановилась, жмурясь. Спор тут же прекратился. Хейли коснулась спины новой подруги, поджав губы: хранители любви ощущают чужую боль.

– Можно посмотреть? – осторожно спросил Коул.

– Да там…

– Пожалуйста.

Софи все же согласилась, схватилась за Хантера, шепча, что у нее темнеет в глазах. Он посадил ее на поваленное дерево, борясь с тревогой, просчитывая, сколько осталось до опасной зоны.

Коул разбинтовал руку, свел брови вместе, оглядывая покрасневшую кожу и несколько глубоких рваных полос, из которых вновь тек черный гной.

– Может, еще мази? – спросила Софи. – Помогло!

– Всего на несколько часов, – качнул головой Хантер, но полез в рюкзак: все лучше, чем ничего. – Надо еще… эй! Давай я сам!

– Моя магия другая, – заявил Коул, делая порез на своем запястье. – Да и нам скоро уже идти в разные стороны – тебе нужны силы.

– А тебе нет?

– Мы с Хейли не идем на опасную территорию. Да и…

Коул кивнул в сторону Хейли, намекая, что она хороша в бою в отличие от Софи. Хантер согласился, решая не уточнять, что, напади аномалии, у которых бьются сердца, дама Сердец без труда справится с ними.

– Может, я потерплю? – спросила Софи и стиснула зубы, ведь Коул начал капать магией на ее раны. Гной перестал вытекать, покраснение снова спадало.

– Потерпишь, но не такую сильную боль, – мягко ответил Коул. – Да и нужны силы, чтобы снова приковать Хантера к кровати!

Софи опустила глаза, становясь пунцовой.

– Это была просто шутка, – пробубнила она. А Коул с довольной улыбкой посмотрел на Хантера, который молча сложил руки на груди, ведь знал, что друг теперь до конца жизни будет припоминать это.

– Уверен, Хантеру нравятся такие шутки! Повторяй каждую ночь.

– Заткнись, – шикнул Хантер, толкая в плечо Коула, едва тот закончил делиться магией. Сам нежно обхватил Софи за запястье, чтобы наложить мазь на раны.

– Скоро все заживет, – серьезно заговорил Коул, пока Хейли бинтовала его рану. – Богиня смерти, может, и сука, но Хантера почему-то спасла. Не откажет и теперь.

– И она лучшая травница, что я знаю, – добавил Хантер. Завязал бинт и, не удержавшись, поцеловал костяшки Софи. – Мы уже почти дошли до нее.

– Спасибо.

Хантер сел, вытащил сигареты, поделился с Коулом. Хейли подала Софи бутылку воды, напоминая, что от обезвоживания самочувствие лучше точно не станет. Какое-то время они молчали, уставшие и измученные от жары. Наконец Коул заговорил.

– Орден думает, что нашел поселение глубоко в джунглях.

Хантер удивленно вскинул брови: одиннадцать лет он скитался по зоне аномалий и нашел только одних людей тут: орден разума.

– Где?

– На север по побережью. В самом отдалении от очага.

– И кто там живет?

– Пока не уверены. Их территория огорожена столбами. Между столбов ничего нет, но вот пройти меж них… Добровольцы… хм. Не вернулись.

Хантер кивнул: умерли. Печально. Главное, чтобы их успели придать огню. Мертвые все еще иногда перерождались аномалиями, к счастью, далеко не все.

Развить тему не успели. Хантер и Коул ощутили приближение аномалий одновременно. Выкинули сигареты и вызвали мечи. Хейли последовала примеру отца, видно, привыкла доверять и не задавать лишних вопросов. Софи собралась, размяла шею, готовая использовать магию, если выйдет.

– Будь рядом, – шепнул Хантер. Софи кивнула. – Бездушные.

Бездушные маршировали мимо. Мужчины и женщины, что когда-то были хранителями душ, но умерли во время магического взрыва. Часть тел захватила аномальная магия, которая запустила сердца, но не вернула души. Без эмоций, манимые биением чужих душ, они бродили теперь по джунглям в поисках живых, чтобы сожрать их эмоции и хоть ненадолго вкусить жизнь.

Эмоции делают людей живыми. Поэтому без них жертвы бездушных умирают.

Аномалии учуяли живых. Сменили направление, отправляясь за добычей.

– Они же жару не любят! – рыкнул Коул, вонзая меч в аномалию. – По ночам охотятся, твари!

Хантеру думать о причинах дневного выхода на охоту бездушных было некогда: оказался слишком занят отсечением голов.

Мужчины и женщины в драной одежде, кто-то почти голый, продолжали наступать. Пустые глазницы, острые клыки и чуткий нюх. Шрамы и язвы на телах. И дикая тяга к эмоциям живых. Вот во что превратились тела, оставшиеся без душ.

Втроем они неплохо держали оборону. Каждый твердо знал, что делать: отрубать головы врагам. Но бездушных становилось только больше. Они продолжали выплывать из джунглей, шурша пальмами, тащили за собой холод, что охлаждал кожу и покрывал волоски инеем. Жара и мороз сливались в диком танце, остужая эмоции.

Хантер продолжал отрубать головы, догадываясь, что им не выстоять: враг продолжал наступать, а эмоции ускользали из тела.

Хейли завопила, пропустив нападение бездушного. Тот схватил ее за волосы, оттянул голову и впился в шею, высасывая эмоции. Коул побежал на подмогу, но не успел.

Хантер и сам замер, ощущая, как забилось сердце в груди. Стук заполнил джунгли, остановил другие звуки, проник за ребра и схватил душу. Софи развела руки, беря в плен бездушных и заодно новых друзей, ведь с трудом себя контролировала.

Софи сделала шаг. Красные глаза пылали, по лицу тек пот, но она оставалась спокойной. Грандиозно и плавно двигалась, шевелила пальцами, повелевая чужими жизнями.

В груди заболело. Казалось, сердцу там стало тесно.

Бездушные начали падать. Один за другим они снова умирали.

Коул прижал к себе плачущую Хейли, а Хантер схватил за руку Софи. Врагов не осталось, но она продолжала использовать силу, словно не понимала, где находилась.

Хейли закричала, хватаясь за грудь. У Хантера тоже темнело в глазах, а сердце стучало в горле, в ушах, в самой душе, пронося по венам страх, от которого нельзя убежать. Он схватил Софи и повернул к себе.

– Софи! Софи, остановись!

Она не видела его. Из ее носа потекла кровь, глаза продолжали пылать. Склонив голову, Софи коснулась груди Хантера, а он перехватил ее запястье.

– Я верю в тебя! Остановись. Ты можешь.

Софи не слышала его. Продолжала тянуть руки к груди, ища сердце. Хантер схватил ее за щеки, не давая отвернуться.

– Софи, пожалуйста! Ты сильнее этой магии! Софи! Ты нужна мне!

Хантер помнил про браслет, знал, как легко остановить Софи, но не хотел, ведь верил, что она может сама себя контролировать. И знал, как ей нужна эта вера в нее.

Коул нерешительно подошел, готовя меч к атаке, но Хантер замотал головой.

– Она убьет нас, – прошипел Коул.

– Софи! Софи, вернись ко мне. Пожалуйста, ты нужна мне, – сказал Хантер в ее губы, сходя с ума от страха потерять ее.

Софи покачнулась, схватилась за руки Хантера, часто моргая. С ужасом раскрыла рот, осознавая, что произошло.

– Ты молодец! – горячо заговорил Хантер. – Молодец, слышишь? Ты нас спасла!

– Но я…

– Спасла нас! Ты умница! – Хантер обнял Софи. Она дрожала, глотала слезы, но все же обвила руками, цепляясь за то тепло, что он отдавал ей.

Коул встретился недовольным взглядом с Хантером, нахмурился, нервно крутанул рукой, убирая меч. Провел большим пальцем по шее, намекая, что следует сделать, но Хантер беззвучно сказал: «она моя».

– Упаду сейчас, – прошептала Софи.

– Эй, – успел выдавить Хантер, и Софи потеряла сознание. Он поймал ее, присел, бережно кладя на колени. – Отдала всю магию. Еще эти раны…

– Далеко до богини смерти? – спросила Хейли, утирая слезы. – Надо скорее…

– Убить ее, – вставил Коул. – Она не контролирует себя, Хантер. И ты стоял истуканом, хотя должен был остановить ее! На кой тебе тогда браслет?!

– Я обещал не принуждать ее ни к чему и не буду, – прошипел Хантер. Коула от драки с другом спасало лишь то, что он не хотел выпускать из рук Софи.

– Нельзя ее убивать! – воскликнула Хейли. – Софи хорошая! И она спасла нас…

– И едва не убила. А ты – ребенок еще, не понимаешь, как устроена жизнь.

– Мне восемнадцать, папочка! И ты не посмеешь убивать мою подругу!

– Ты знаешь ее сутки!

Хантер зажмурился, пытаясь избавиться от злости и желания перегрызть горло каждому, кто смеет угрожать Софи. Волнение захватывало мозг, собираясь жаром на кончиках пальцев, что были готовы вызвать меч сию секунду.

– Софи – аномалия, Хейли, – не сдавался Коул. – Я поверил Хантеру, что она не опасна, но…

– Я отрежу сейчас твой грязный язык, Коул, – холодно заявил Хантер.

На место сражения вышла девушка в черном платье, что волочилось по земле и утопало в крови убитых бездушных. Золотое украшение сверкало на шее и опускалось по рукам, словно рукава. Темные с синим отливом волосы шелестели как листья, а глаза засверкали, ощущая смерть.