Читать онлайн Они тоже воевали… Солдаты СВО и герои нашего времени бесплатно

Капитан Андреев

«Если у вас есть Скорпион, то у вас нет человека надежнее. Скорпион никогда не простит предательство. Надежнее человека у тебя не будет. Он порвет себя, во всем себе откажет, семье даже откажет, но другу поможет…»

Павел, друг капитана Андреева

1

Погиб под Иловайском

Когда 30 января 2024 года я разговаривал с мамой героини моей книги «Герои СВО. Воронежцы» Валентины Галатовой Ириной Александровной Дымель, она мне сказала:

– У нас тяжелое событие… Погиб наш сосед капитан Максим Евгеньевич Андреев… Мы с ними жили одной семьей…

Я вспомнил, как мама рассказывала о нем, участнике Специальной военной операции.

И добавила:

– Занимаемся прощанием… Завтра состоится отпевание и похороним на кладбище в Дмитриевке…

Я понял: где лежит и Валя.

– Погиб 24 января… Был обстрел полигона в Иловайске…

И попросил передать поклон этому бойцу и от меня.

Теперь мною владело желание разузнать побольше об Андрееве и тоже написать о нем.

2

Сосед в Дмитриевке

Долго откладывался наш разговор с мамой Вали, но почти через два месяца, 31 марта, он состоялся.

– Ирина Александровна, не рано позвонил?

– Нет-нет, мы уже даже позавтракали.

Понял: с внуком Даней, сыном Вали Галатовой.

– Я по поводу капитана Андреева… Когда вас свела судьба с ним…

Капитан Андреев

Ирина Александровна:

– С Максимом Евгеньевичем Андреевым мы познакомились, когда в 2015 году приехали покупать участок здесь в Дмитриевке (село Хохольского района Воронежской области). И он с его женой Ниной оказались нашими соседями. У них здесь, как дача, а сами живут в Воронеже. Оказалось, мы близки по возрасту, и сложились отношения. Ребятишки у нас, как двоюродные брат и сестра. Тоже близки по возрасту. У него дочка на два с половиной года старше нашего Даньки. Они постоянно вместе… Сам Максим Андреев на тот момент руководил бригадой электриков, они занимались электрификацией домов. Знаю, что одно время работал в администрации города, был главой поселка Тенистый. А еще раньше: после школы поступил в Оренбургское военное училище, окончил его и служил на Дальнем Востоке. В звании капитана уволился в запас. Уволился, потому что армия разваливалась.

Было время, когда к армии относились спустя рукава.

Ирина:

– То ее состояние его не устраивало. Всегда добивался порядка, справедливости. В деревне был заводилой. Когда приехали, на улице многие оказались родственниками между собой во втором, в третьем поколении. Двоюродные, троюродные братья. Сестры. Устраивали совместные праздники, посиделки. Когда Макс с Ниной сюда приехали, они стали заводилами. А мы с Ниной позже для ребятишек стали устраивать тематические, развивающие праздники. У Макса с Ниной двери всегда были открыты для всех, для соседей. Для друзей.

Когда мы только переехали в деревню, у нас дом еще был не достроен и газ не был проведен. Затянули с проведением газа. Мы-то думали: проведут, и переехали. Данька уже в школу пошел. То есть нам даже уехать нельзя. И вот начались холода, а ребенок в школу ходит. Так вот Максим с Ниной дали нам ключ от своего дома и говорят: «Переезжайте, живите у нас пока». Он через дом от нас. И мы жили как одной семьей. Они приезжали на выходные, а мы в нем жили неделю. Холодильник общий, готовили на всю семью. И потом постоянно к ним приходили. Кашу сварить, шашлыки сделать. Максим дома делал очень много. Гордился тем, что сделал: приводил в порядок участок. Для ребятишек костры устраивал с жаркой сосисок. Но это и у нас делал. И у них собирались все время. Очень активный, открытый и волевой. Если он сказал, спорить с ним было очень сложно. Практически невозможно, такой командир.

Когда стал вопрос, что здесь нужно улучшить дорогу, свет менять, проводить, долго все отнекивались, кто будет этим заниматься, Макс взвалил это на свои плечи, ездил, добивался. Правда, дорогу нам плохо сделали, тут у нас претензии к главе Гремяченского поселения (куда входит с. Дмитриевка), а вот электрику хорошо. Он добился.

3 Максим: «Я знаю, как воевать! Я этому учился»

– Вашу дочь Валю знал?

–Конечно. У нас отношения близкие. Он очень переживал и ругался из-за того, что она лезет «туда» (на Донбасс.– Прим. авт.). Возмущался: «Зачем она туда лезет? Ей ребенка нужно растить». Ругался сильно. «Она ведь не училась на военного». И когда началось (Специальная военная операция) и узнал, что Валя там, он не находил себе места, на кого она ребенка оставляет… Но когда с Валей произошло (погибла.– Прим. авт.), они с Ниной были рядом. Макс прибежал и еще один наш сосед. Первыми прибежали, как только узнали. Буквально при них мне сообщали…

И еще в марте 2022 года начал ходить в военкомат и добивался, чтобы его туда отправили. У него возраст, да и телосложение крупное, вес большой, и ему говорили: «Ну куда тебя? Молодых сейчас набирают. Куда ты лезешь?» Отказывали ему. Он полгода добивался, чтобы его туда отправили. Он ходил: «Я знаю, как воевать! Я этому учился». Но добился. Пошел добровольцем. Попало все на период мобилизации. Он уходил в октябре 2022 года, мы его провожали. Признавался, что на самом деле техника ушла сильно вперед. Сейчас все по-новому. И согласился на более низшую должность, чем занимал в армии. «Потому что, – говорил, – я не потяну сейчас. Мне это надо осваивать». Когда уходил, прощались, провожали его всей деревней. Очень надеялись, что вернется. Все ему желали вернуться с победой. Он мне сказал: «Я за Валюшку отомщу». Я тогда подумала, – Ирина Александровна заплакала: «Не надо ничего мстить, лучше живым вернись». Сказала ему, конечно… Но там он занялся немножко другим. Он стал заниматься квадрокоптерами. Ну, беспилотниками. И как говорил его сослуживец, он много внес в грамотную организацию этой работы и создал в их части обучение по работе с квадрокоптерами. Очень большое дело сделал.

Он созванивался с родными. В прошлом 2023 году приезжал на день рождения дочери. У нее 27 января день рождения. Добился, чтобы ему дали отпуск. Там хоть и обещали, что раз в полгода будут отпускать в отпуск, но не отпускали. Никому еще не давали, но ему дали, чтобы на день рождения дочки приехать, потому что позже очень нужен будет. Мы все его встречали.

«Всей деревней провожали, всей деревней встречали».

Ирина Александровна:

– Хотя в отпуске занимался только тем, что чинил машину. У них в части была волонтерская, возить гумпомощь, выезжать на передовую. Но машины туда, как правило, приходят бэушные. Не в очень хорошем состоянии. И вот дней десять отпуска только ее ремонту и посвятил. И на ней приехал, и на ней же и уехал. День рождения, конечно, он отпраздновал, с дочкой пообщался, но все эти дни не отдыхал, а занимался починкой. И закупкой всего, что заказали. А Нина, жена его, постоянно занимается волонтерской деятельностью. Постоянно собирает посылки и отправляет на фронт. Когда Максим на СВО уехал, она думала, чем себя занять, чтобы отвлечься от грустных мыслей. И стала делать шоколад ручной работы. И она постоянно ребятам шоколадки свои, конфеты шоколадные отправляла на фронт и ему тоже. Ну и здесь в деревне собирали постоянно кто что. Заготовки разные. Полную машину загрузили и отправили Максу.

Он, конечно, созванивался. И они к нему ездили, когда он бывал в точках далеко от передовой. Где безопасно. Вот новый 2024 год наступал и на Новый год Нина с дочкой к нему поехали. Они находились недалеко от Мариуполя, но ближе к нашей границе. И он попросил привезти костюм Деда Мороза и Снегурочки. И вот бойцов поздравляли: он наряжался Дедом Морозом, а дочка его Снегурочкой. Она высокая, стройная. Ей 12 лет было. Напекли блинов для бойцов, и они дарили подарки и поздравляли в костюмах Деда Мороза и Снегурочки.

– Праздник и на фронте праздник…

Жизнь военных не отрывалась от мирской.

4

Семья всем шла на помощь. Обстрел под Иловайском

Ирина Дымель:

– У него очень много друзей, причем не только здесь, а в разных городах. Когда я Нине говорила: «Ты хоть привет от нас передай», она: «Ир, если я от всех буду приветы передавать, то минут сорок это займет…» Они всегда бросались всем помочь. Семья всем всегда шла на помощь. И сейчас это показательно, потому что столько людей Нине помогает, что она сначала была в шоке: все держалось на Максе в семье. Не то что она ничего не делает. Все мужские вопросы и принятие решений все было на Максе. Строительство, ремонт, машина, какие-то организационные. Она говорит: «Я могла себя чувствовать девочкой рядом с ним. Рядом со мной мужчина. Сейчас, – говорит, – я не знаю, как быть. Но при этом огромное количество друзей. И все бросаются на помощь по первому зову». И даже без просьб откликаются.

– И вот вы узнали о трагедии.

Ирина Александровна:

– Да, мы узнали, причем это произошло накануне дня рождения его дочери. То есть мы поехали поздравлять и выражать соболезнование… Погиб он 24 января, а привезли его через неделю после гибели. Опознан был сразу. Прощание в храме в Тенистом. Духовным отцом его был настоятель храма в Тенистом, он его провожал на фронт, и вот там было отпевание.

Потом привезли к нам в Дмитриевку и похоронили на кладбище недалеко от Валюшки. Наши соседи флаги поставили на Валюшкину могилу и на Макса. Но также хоронили всей деревней. Сами выкапывали могилу, сами хоронили. Очень много людей было. Курсанты. Почетный караул. Залпы…

Приехали сослуживцы. Один, который его непосредственно сопровождал. Вместе они служили. Еще несколько человек.

– Как погиб?

Ирина:

– Был на полигоне… Мне оценку сложно давать, но все однозначно говорят: как организаторы могли такое допустить?! Ни укрытий. Собрали на полигон с очень такой специальностью, которая сейчас самая востребованная. Приехали сами инструкторы, которые экзамены принимали. Приехало много людей сдавать экзамены по управлению квадрокоптерами. Макс привез своих бойцов, которых он обучал. И еще его друг там был. Он еще встретиться с другом поехал. Они созванивались за полчаса до обстрела. Выслали фотографии, что они встретились там. У него тоже остались жена и двое детей… Тот окончил курсы, поехал экзамены сдавать. А Макс своих бойцов привез. И обстреляли «хаймерсами» этот полигон. То есть собрано много народу, с востребованной специальностью…

Я слушал, а у меня переворачивалось все внутри.

Ирина Александровна:

– Много информации прошло, и там не первый раз эти экзамены проходили. Как можно допустить много человек с дефицитной специальностью в одном месте в одно время и никаких укрытий. И все открыто. Это такая лакомая цель для украинцев, что было бы глупо не обстрелять.

На могиле капитана Андреева

Я вздыхал.

Но что бы там ни было, родные должны знать правду, пусть и горькую.

Как хотелось, чтобы ошибок становилось меньше.

– В каком он звании был?

Ирина Александровна:

– Капитан. Он всегда говорил: «Я не за званиями туда поехал… Не за наградами…» Он не выбивал их, он занимался работой, четкой, слаженной. Знаю, что у него медаль участника СВО. Но там всех награждали. Про другие награды пока неизвестно. Я думаю, посмертно через какое-то время придет. Ведь Валюшку через год наградили.

5

Рассказ «старшего брата». На полигоне Эмба

Ирина Александровна мне рассказала про друга Максима Евгеньевича и прислала номер его телефона.

15 апреля 2024 года я разговаривал с ним.

– Павел, мне о вас говорили, что вы были знакомы с Максимом Андреевым…

Павел:

– Да, конечно. Еще как знакомы…

– А познакомились…

– Я уже был лейтенантом, а он мальчишкой. Я был его тренером по тхэквондо. Мы даже жили в одном подъезде, а потом я переехал в другой дом. Поэтому знаю его с детских пор. Видел его пацаном, который мне в какой-то степени может напомнить Гагарина. Я имею в виду в том плане, что человек был очень правильный. Каждый из нас, мальчишек, обладает какими-то возможностями, способностями. При этом мы любим подурачиться, сделать что-то не так, даже назло.

– Конечно, мы же пацаны…

– Да, у него было удивительное качество, он был очень правильный. Не в плане «отличник» и так далее, а в плане того, что рос он без отца, а таким стал. Отец-то был, но я не вдавался в подробности…

– Понятно, – я слышал много историй о безотцовщине и услышать еще одну не хотелось.

Павел:

– Мама у него была военной, прапорщиком. Служба, занятость. Думаю, ее для него было не так много, а из всех сестер, включая двоюродных, он был старшим. Поэтому он для них был как отец, как дядя, как брат. Когда на даче работал и так далее, то все выпадало на него. При этом мама очень волновалась, потому что он был парень крупный для своего возраста, боялась, что кому-нибудь где-нибудь съездит…

– Парень ведь…

– А учитывая, что полигон, на котором было много детей полковников и так далее, в том числе в их классе, а тут он кому-то.

– А что за полигон? – перебил я. – Я сам на Байконуре жил…

– Эмба… Полигон зенитно-ракетных сухопутных войск. В Казахстане, Актюбинская область.

– Выходит, вы гарнизонный… Так вот вы лейтенант…

– Да, я лейтенант. У меня ситуация следующая: до военного училища занимался биатлоном. Потом мне начистили рыло, я пришел к одному парню, который биатлоном занимался, потом с тренером поссорился и ушел. Я пришел к нему: «Серега, обидели…» Он: «Разобраться нужно?» – «Нет, ты меня просто научи». И мы с ним по утрам бегали, две пары боксерских перчаток, ну и он меня гонял. Ну и потом, уже в училище, тренировались в бассейне, я с парнем столкнулся, у меня вылетела правая рука и потом стала постоянно вылетать. Ну и было, как это в юности бывает, пара схваток, и рука вылетает, и я как с пустым рукавом. Ну и когда я уже лейтенантом приехал, там был паренек с Украины, тренировал, тхэквондист, и взял нас, взрослых, начал рассказывать, учить, тянуть. Мы стали тренироваться. Потом развал Союза, он уехал на Украину и взрослые все отвалили, а пришли дети. И я, не имея пояса, но опыт тренировок был, ведь лыжи, биатлон. И стал тренировать…

– Секцию повели…

– Ну да. А параллельно была другая секция по карате. И ребята приходят, еще ничего из себя не представляют, но начинают друг перед другом пыжиться: «Ваше карате – это говно, ваше тхэквондо – это дерьмо». А мы (секции) жили между собой нормально, конфликтов не было. У них (каратистов) группа была большая, потому что тренер, который приехал, пояс имел и набрал группу человек за тридцать. А я сказал: моего опыта недостаточно, поэтому больше десяти я не беру. У меня было восемь ребят, и я их тренировал. Ну и как-то раз пересекаемся, мне говорят: «Слушай, твои вчера некрасиво себя повели». Я: «В смысле?» – «Пришли на секцию, сели и давай ржать». Я сказал: «Хорошо, проведу беседу, такого больше не будет». А мы тренировались в разных залах, вот мои приходят, я их построил, говорю: «Ребята, такая история до меня дошла, что пришли, ржали. А когда люди работают, это хорошо? Вы думаете, вы красиво выглядите? Когда вы тренируетесь, у вас все правильно?» И в это время открывается дверь, заходят каратисты, заходят культурно и говорят: «А можно на вашей тренировке побудем?» Я говорю: «Конечно, да». Они садятся, я поднимаюсь наверх, потому что зал маленький. И говорю своим: «Вы у меня сейчас умрете».

– Тхэквондистам?

– Да. То есть я сейчас должен показать тем (каратистам), что мои не хуже. И при этом их еще надо наказать. Как потом Максим все это вспоминал, а я помню, что в конце заставлял держать ногу и выводить удар, так вот он говорит: «У меня не только нога тряслась, у меня рука тряслась». И вот мои выползают с тренировки без сил, а те (каратисты) ребята подходят и говорят: «А можно мы к вам будем ходить?» А я понимаю, разразится такой конфликт.

– Еще бы, каратисты к тхэквондистам сбежали…

– И я говорю: у вас своя школа, у нас своя. Тем более вы «японцы», мы «корейцы». Если у вас желание есть, у вас в неделю три раза тренировка – понедельник, среда, пятница, а у нас – пять. То есть, пожалуйста, во вторник, четверг приходите. А в остальные дни это ваша секция. Ну и вот они сдружились после этого: тхэквондисты и каратисты. Стали вместе ходить, дружить и так далее… Я про Максима могу рассказывать часами. То есть когда он сражался, я ему кличку дал «Гладиатор». При этом я ему говорил: «Я тебе эту кличку даю не в положительном плане, а в отрицательном. Потому что ты выходишь на любого противника и работаешь просто на убой. Одно дело, когда мы выходим с тобой, ты видишь, что я работаю, чтобы быть выше каждого на чуть-чуть, чтобы он тянулся. Но я не сношу парня, который и легче меня…» А Максим уже был высокий, крепкий.

Максим Андреев (слева)

– На фото крупняк…

– Это в возрасте, а тогда крепкий, высокий, выше всех… То есть у него напролом. У него каждый бой был, как на фронте. И я долго не мог ему обратное доказать…

– Выкладывался…

– Да. Но что у него было прямо с самого детства, это порядочность. Абсолютно во всем. В мелочах. И мама боялась, как бы он, ну я вам уже сказал…

– Не дай бог, кого-то снесет…

– Да, она понимала, что даже до того, как мы стали тренироваться, он уже парень здоровый…

6

В Оренбургское зенитное. Третий тост

– Известно, что Максим пошел в военное училище. А почему?

– Тут как. Если у человека родители работают на заводе, он привел его, тот увидел, как металл плавят, трактор делается, и гордость уже оттуда. И он на завод. И здесь неважно, что отца нет. А у Максима мать прапорщик, здесь все вокруг военное, – произнес Павел и немного отвлекся: – Конечно, наш городок Эмбу с вашим Байконуром не сравнить…

Байконур (точнее, Ленинск) занимал куда большие территории.

– А я еще в Домбаровке жил, – подчеркнул свою осведомленность о военной жизни, – правда, недолго…

– Знаем. Прилетал туда, Среднюю Азию я вообще облетал вдоль и поперек… Так вот насчет училища. В Эмбе пацаны, а родители зенитчики-ракетчики… Военная форма кругом. Есть гражданские, но разница очевидная. В поведении, в образовании, в интеллекте. Понятно, что пацаны почти все мечтали о военной карьере. Кто об авиации, но здоровье не позволяло. Вот Максим первый раз не поступил в Оренбургское зенитное. У него были некоторые проблемы со здоровьем. А он скрывал. Но ты можешь скрыть здесь, тебе чуть помогли, а ты поехал на комиссию чуть выше, и на той комиссии тебе говорят: «Парень, у тебя…» И на следующий год он готовился уже в полном объеме. То есть здоровье подгонял, физика (физическая подготовка) у него и так нормальная была. И военную жилку привил себе сам… Когда был в училище, мы с ним пересеклись трижды. Первый раз случилось так. В Оренбурге был авиационный ремонтный завод, мы пригнали туда самолет на ремонт, пробыли там несколько дней, сдали его, а потом через несколько месяцев приехали его забирать. Так вот, когда пригнали, я с ним увиделся… Маленькое отступление. Когда он тренировался у меня мальчишкой, фамилия у Максима была Душкин. По отцу. А перед получением паспорта он принял решение взять фамилию матери, потому что она его воспитывала. Поэтому в училище я его искал как Андреева. А в Оренбург я приехал после Чечни. Поэтому для него я был героем. Уже потом я ему говорил: «Максим, ты пойми. Я летал на Ан-26. Я не бомбил. Как бойцы с автоматом по горам не бегал. Мы, конечно, в боевых действиях участвовали, пользу мы приносили, но это совсем не та романтика… Да, у нас разные ситуации были, но…» Ну вот, я приезжаю, он на первом курсе. Я прихожу в училище, в казарму: «Мне нужен курсант Андреев». Мне говорят: «Он в карауле». Я выхожу, жду. Подъезжает машина. Выходит он. А он сержант – командир отделения. Он увидел меня, ломанулся, а командир взвода: «Куда ты?!» Он кричит: «Брат приехал». Мы так друг друга и называли: братья. Я старший брат. Его мама всегда говорила мне: «Ты был старшим братом и отцом». Так вот, нас трое. И есть младшенький. Максим моложе меня на восемь лет, а младшенький – младше его на восемь лет. И вот когда все случилось (Максим погиб), младшенький оказался реально мужчиной. Его помощь семье (Максима) была максимальной… Ну, а тогда я прихожу к командиру роты, говорю: «Слушай, отпусти парня с ночевой». Он: «Ты же понимаешь…» Я ему, мол, ну я не с фронта, но все равно. И мы с Максимом пусть не по крови родственники, а близкие люди, я тренером у него был, то есть гарантирую, что парень никуда не попадет и я его завтра верну. Командир пошел навстречу, я Максима забрал.

Павел продолжал:

– Мы, естественно, после горбачевского сухого закона (1985–1987 годы) сначала посидели с моим экипажем, потом пошли в кабак, там выпили, и там я его научил третьему тосту, которому нас летчиков научила десантура. Мы с ней пересекались. В Вооруженных силах есть третий тост, он поднимается за тех, кого больше нет. Пошло это с Афгана. При этом во время Афгана и после Афгана были те, кто его в армии не признал. Моряки: «За тех, кто в море» – поднимали третий тост. Погранцы: «За тех, кто на границе»… Но со временем после конфликтов, которые были, все это пришло к одному, что третий тост везде стал единым. При нем не произносятся никакие речи, его выпивают молча и не чокаются. Поминают. Ну, а десантура научила этот тост выпивать стоя. Мы как-то с полковой разведкой пересеклись, помянули. Выпили. И с тех пор у нас стало традицией… Вторая встреча с Максимом года через три-четыре. А может, по телефону разговаривали, и он рассказал мне такую историю. «Помнишь, ты меня научил пить третий тост?» – «Конечно». – «Один раз очень помогло. Мы, курсанты, пошли в увольнение. А денег у нас впритык. Зашли в кабак, заказали бутылку водки на всех, понимая, что это каждому три рюмки. И закуски почти не было. А мы в гражданке все. Ну, выпили по рюмке, по второй и потом молча все встали и, не чокаясь, выпили по третьей. Ну и все, денег нет, надо уходить. А официантка подходит и: „Ребята, вам две бутылки водки передали“. – „Мы никого не знаем“. – „Передали“. Потом подходит: „Вам от другого стола закуска“. Мы поворачиваемся, не понимаем, а там седые мужики сидят: „Курсанты, это вам за то, что военную традицию чтите“».

Курсант Андреев

За живое взяли.

Cтарший брат:

– Ну потом был момент, когда я попал прямо на выпуск. Причем это произошло случайно. Он мне как-то сказал, что выпуск в такой-то месяц, такой-то день. Я ему сказал: «Максим, я не знаю, мы в Оренбург очень редко летаем». Ну и получилось, как будто кто-то сверху сказал. Я сидел, приходит экипаж, я проверяю готовность. Они говорят: «В Оренбург». Я понимаю, что такая возможность больше не подвернется. Ну и я штурману говорю: «Полечу с вами». Ну и полетел, увидел там маму Максима, сестру, ну, а на построении мне сказали, где он будет стоять. И он увидел меня в толпе приглашенных, родителей, зрителей, прямо напротив себя.

Вот радости у парня.

7

В Биробиджан. Не щелкал каблуками

– Ну и потом получает распределение в Биробиджан, уезжает туда…

– А как распределение?

– Насколько помню, он не был среди отличников, которые выбирают. Поэтому в гарнизоны, скажем, «шоколадные» он понимал, что не попадет. Он беседовал с офицерами и информацию из первых рук получил. В Биробиджан не было дикой очереди, он поехал туда. Их часть ездила на полигон. Уже не в Эмбу, потому что Эмбу перевели в Россию, а на другой, в Ашалук, Астраханская область. И там они показали по сравнению со многими частями лучшие результаты. Он рассказывал, как посылали на мишень две ракеты притом, что первая, может, и собьет, но чтобы было гарантировано, то вторая. Он говорит: «Мы били по одной». То есть настолько были уверены в успехе, что для меня было удивительно. То есть я понимал, что вероятность поражения зенитно-ракетным комплексом не 100-процентная. Допустим «Патриот», мы-то их изучали как противника, и я понимал, что примерно то же самое, 80 процентов. То есть 20 процентов, что даже если ты не маневрируешь, нет условий радиоэлектронной борьбы, и так далее, даже в этом случае 20 процентов, что не попадешь. А ребята были настолько уверены, что работали по одной ракете, понимая, что этого достаточно для поражения… Но это годы, когда идет развал армии. Макс, с одной стороны, я говорил, как Гагарин, правильный, он мог найти общий язык даже с бандюками. Даже в 90-е годы он не мандражировал, он смотрел в глаза, он говорил спокойно. И это вызывало уважение не только у курсантов, но даже у криминальных типов… Ну, а в армии, когда человек настолько независим, не щелкает каблуками, это не всегда плюс для него. Поэтому, когда пошло сокращение армии, а оно как раз в эти годы шло, он оказался не совсем удобным.

– Это какой год?

– В 1996-м поступил в Оренбургское училище, – Павел прикинул: – в 2001 году окончил. Лейтенант, старший лейтенант. Он уходил капитаном…

– При мебельщике (министре Сердюкове)?

– Да, когда пошла эта чехарда… Тогда рубили все подряд!

– А он все служит…

– Да, как начинал в Биробиджане, там и оканчивал. Когда с ним говорили, он рассказывал, что доходило до того, что подставляли сильно. То ли «зуб» на него был. В общем, получилась такая штука, где его сильно подставили… Помню, ему нужны были деньги, и он обращался к друзьям. Показательно, что в то время всем было тяжело, и он обратился ко многим, и, как я понимаю, никто практически не помог. И он обратился ко мне. Ему нужна была сумма, которая по тем временам была большой. Мы посмотрели: у нас это все, что есть, и я посоветовался с женой. Она говорит: «По-другому нельзя?» Я говорю: «Нет». И мы отправили деньги. Он слово сдержал. Вернул, ни дня опоздания, все абсолютно четко. И он такой во всем.

– Так что с увольнением?

– Идет сокращение. Какое-то количество нужно оставить, кого-то сократить. И он сказал: «Я меняться не буду, жопу лизать не буду никому…»

– Поэтому и попал…

– Ну, да. Как он говорил: «Уже ясно было, что мы не остаемся в армии. Сидели и спокойно ждали. И тут пуски в Ашалуке, и туда нужно поехать и отстреляться. Насчет тех, кого оставляют, понимал, что те в плане „жополизов“ молодцы, но на стрельбах они не будут лучшими. Командир пришел к нам и говорит, если хорошо отстреляетесь, я всем выпишу премию». И Макс говорит: «Мы поехали, заняли первое место, а премию нам, конечно, не дали…»

Курсант Андреев с Павлом

– Я писал в книге «Герои Сирии. Символы российского мужества» про экипаж бомбардировщика, который всадил ракету прямо внутрь бункера боевиков. Обещали два ордена: командиру и штурману, а закончилось, что никому – ни летчику, ни штурману – не дали.

Павел:

– У нас же как в армии говорили еще со времен Отечественной войны:

– Конечно, это не система. Но я в отделе кадров областного управления милиции работал и знаю, кто себя в приказы на поощрения вписывал…

Павел:

– В Биробиджане Макс был с первой женой. Она закрытая, не такая открытая, как он. Макс рассказывал, что в ее семье командир – мама, папа мужик хороший, но бесхребетный. Ну и естественно, каждый ребенок строит отношения на базе того, что видит. Первая жена пыталась Макса поломать, а поломать Макса, – Павел засмеялся, – невозможно. Его не смогли сломить ни бандюки в Оренбурге, ни папины сынки в Эмбе, ни командир в Биробиджане, ни тренер. Соответственно, он уехал, с собой позвал жену, а она сказала: «Ты никуда не денешься, ты вернешься», ну Макс, сами понимаете…

8

В Тенистом и в Дмитриевке

– И он оказался в Воронеже…

– Да.

– А как?

– Когда выводили из Эмбы, его мать получила квартиру в Богучаре.

– В Воронежской области.

– Да, там строился городок и получали. И он приехал к матери. Но мозгами понимая, что здесь ему работы не найти, рванул в ближайший город Воронеж. Он сказал: «Мам, я ничего не боюсь, руки у меня растут из нужного места, голова у меня на плечах, от работы я не бегаю, поэтому в любом месте себя найду, пробьюсь…»

– А как оказался в Дмитриевке?

– Он здесь второй раз женился. На Нине. Они купили в Дмитриевке домик. Он тогда уже мне говорил: «Вот вы приедете в деревню, увидите халупу, а когда узнаете, какие там живут люди, вы поймете, как там хорошо…» Сейчас, когда я в Дмитриевку приезжаю, я вижу, какие там хорошие люди, добрые, отзывчивые. Но Макс был тем стержнем, который всех их объединял. Он бросал клич, и делалась детская площадка. Делался навес, под которым собиралась вся деревня. Все собирались и садились независимо от того, дождь, снег, и отмечали праздник. Он провел электричество, поставил столбы. Свет появился. Вот мы едем, дорога разбита, при нем такого бы не было. Потом, когда он работал на разных должностях, одно время был главой Тенистого. Когда он стал, народ-то у нас всегда к руководителям относится предвзято. Особенно, если кто-то воровал или просто ничего не делал, щеки надувал. А Макс приехал туда, с одной стороны, с другой – людская агрессия. Ему высказывали: «Вы…», «Вы…» А потом я приезжал, через год, как он стал главой, отношение людей – ну небо и земля. Помню, когда мы хоронили Максима, подошла женщина: «Я директор школы»… И простые люди подходили, ну это не передашь. Но это было искренне, по-честному. Они были рады, вспоминая, что он делал. И потом еще был момент. Он приехал из Биробиджана, у него в то время не было никого. Я уже сказал, познакомился со своей будущей женой Ниной, а у нее квартира на улице Острогожской.

– Я на соседней улице живу…

– Так вот у нее такой старый дом, такая убитая квартира. Хозяйка как может создает уют. Но ты видишь старые розетки, электричество старое, гнилые трубы и так далее. Когда он был главой в Тенистом, что-то нужно было ему сделать. Он руководитель, и он обратился к ребятам: электрики, сантехники, нужно сделать. Они: «Ну, конечно…» Они приехали делать, за плату, конечно, и вот когда они вернулись, по городку, по Тенистому пошла молва. Они стали говорить: «Когда мы приехали, обалдели. Мы думали, ведь глава, он ворует, а мы приехали: просто халупа. А сам он, ну не с голой задницей, а в условиях, ну, как Павел Корчагин…»

– Все для людей.

– Да. Вот тогда это пошло, люди стали относиться с уважением, и, когда я приезжал, это было видно.

9

Максим – Скорпион. Правильный, как Павел Корчагин

Мы говорили.

Павел:

– Макс аккуратный человек… Вот у меня в машине бардак, на даче бардак. У меня жена очень аккуратная. Щепетильная. Не она, у меня бы был бардак во всем… У Макса же все четко… Я знаю многих людей, у которых все хорошо, но у Макса: у него мотоблок – он работал, у него инструмент, весь работал, при этом он сделал так, что все удобно, аккуратно. Чтобы ты ни искал, а знал – где что. Любой человек мог подойти к нему, при этом Макс не был легким человеком. Он Скорпион. Он жрет себя, он жрет других. С другой стороны, я слышал такое выражение и не думал, что это про Макса. Если у вас есть Скорпион, то у вас нет человека надежнее. Скорпион никогда не простит предательство. Надежнее человека у тебя не будет. Он порвет себя, во всем себе откажет, семье даже откажет, но другу поможет…

Мы все любим детей своих. Он над дочерью не просто трясся. Над каждым моментом, на мой взгляд, может, и банальным, над каждым ее маленьким движением. Он с ней практически никогда не сюсюкался. Он говорил с ней, как со взрослой, объяснял, как взрослой. И она была папина дочка. Она, понятное дело, маму любит, но правильно говорят: когда у мужчины рождается сын, он становится отцом, а когда рождается дочь, он становится папулей. Вот это тот самый случай. Вот он был папулей от первого дня и до последнего… Мы все люди, где-то берем хорошее, где-то плохое, и очень часто со временем мы становимся хуже. Ну, просто потому, что у нас есть какие-то юношеские принципы – это хорошо, а это плохо, – потом тебя жизнь ставит и ты, какая-то приграничная полоса, а она очень размытая, ты понимаешь, что в плохую сторону сделал полшага, ничего страшного, и человек часто делает один такой маленький шажок, потом второй, мы становимся более меркантильными, у нас своя рубашка ближе к телу… Вот у Макса, всю свою жизнь оставался не просто порядочным, а у него это было даже какой-то болезнью. То есть если он где-то видел что-то непорядочное, то он мимо этого не пройдет, обязательно скажет независимо от того, какая должность у человека, какой возраст, какие даже в прошлом заслуги. В этом отношении он был правильный, как Павел Корчагин… И понятно, что он был душой компании. Он умел рассказывать, он умел говорить, он умел какие-то вещи вспоминать. И это подавалось настолько сочно, что каждый видел, даже чувствовал запах того, о чем он говорит.

– И вот он на гражданке на многих работах, и Тенистый, и электрику провел…

– Когда он ушел из градоначальников Тенистого, люди, конечно, были недовольны…

– А причина ухода?

– У него что-то с его руководством… Он же правдоруб! Вот он в Тенистом, значит, в Тенистом должно быть все лучшее. А у нас не любят таких. Вот ему нужно заниматься электрикой, он пошел рядовым электриком, обучился, потом когда начали работать бригадой, возникают моменты – нужно решить какие-то вопросы, он решает, и ему: «Не надо электриком, ты езжай туда, пробивай смету», «Пробивай нам работу»… И благодаря пробивной способности многое делалось… У нас в авиации есть дальнобойная бомба. Я говорил: «Макс, ты по своей пробиваемости сильнее дальнобойной бомбы»…

– Таких бы побольше градоначальников…

– Я присутствовал на похоронах много раз. Разных людей. Хороших людей, очень хороших людей. Вот такого, как у Макса, чтобы самые разные люди говорили не по написанному, не то, что надо сказать, а произносили то, что было на душе, я такого не помню. И другое, когда люди могли говорить, но они не смогли…

– Чувства переполняли…

10

На Украине

– И вот Донбасс… Вы обсуждали с ним, что там?

– Конечно, мы как родственники. Мое мнение для него тоже было важно. Несмотря на возраст, на свой опыт, но он живо интересовался. Вот Олимпиада.

– Которая в Сочи в 2014-м?

– Он говорит: «Я не смотрю. Это деньги, отобранные у моего ребенка». И отношение к власти, к Путину было не хорошее. Я говорю: «Остановись, Максим. У тебя хлещут эмоции, ты кого-то наслушался. Вот посмотри, когда Путин пришел, страна была не просто разваленная, а на коленях. Ее можно было брать голыми руками».

– Да, вот Чечня… Боевики пошли на Дагестан…

– Да, Чечня первая и Чечня вторая, я там и там был и могу сказать: это небо и земля. Первую мы были с голой жопой просто, а во вторую мы что-то из себя представляли. Конечно, возьми колхоз разрушенный и попробуй его восстанови. Ты возьми страну, в которой все прогнило, все куплено, везде американцы, Запад. И настал момент, мы спорили, но каждый оставался при своем мнении. А потом у меня и жена Ирина впряглась, говорит: «Послушай, Максим, страна завоевала определенный авторитет, второе – построены стадионы и прочее, чем могут пользоваться те же дети. Чего не было в нашей стране. Значит, это все тоже не зря?» И вот потом приезжаем, а он: «Ты знаешь, я поменял свою точку зрения».

– Ведь переживал за Россию…

Павел:

– И он говорит: «Действительно, ты прав». И потом прошло еще время, и я уже не помню, это перед СВО или когда началось, он приезжал к нам и: «Знаешь, я задумался над тем, для чего это Путин еще тогда делал». То есть он поменял свою точку зрения. Ну, а когда вернули Крым, мы все поддерживали. А когда объявили СВО, то здесь мы, не могу сказать, кто был первый, по-моему, я: «Я хочу восстановиться в армии».

Выходило, Павел тоже уволился.

Павел:

– Он: «Я тоже». Проходит время, я приезжаю: «Меня не берут». Он: «Меня тоже не берут». Макс пытался. А у него связей полно. Он знал военкомов. Ему: «Вали отсюда, я тебе ничего не дам». (В смысле – никакую должность в армии.) Он пытается туда-сюда. Ему что-то обещают, но не делают. В общем, это продолжалось не месяц, не два и не три. И потом он находит своего однокашника по военному училищу, который был военкомом в Орске.

– Я там жил под Орском в Домбаровке. Там военный городок.

Павел:

– Он призван не из Воронежа, а из Орска.

– А как из Орска? Он же не жил там…

– Вот так!

– Дальнобойная бомба! – восхитился Андреевым.

Павел:

– Макс – хороший пэвэошник. Причем пэвэошник на С-300. Когда решение приняли, ему пообещали, что его возьмут, мы с ним разговариваем, он говорит: «У нас мужики поехали, где-то на БУКах были, уже погибшие есть». Несмотря на это, едет туда. Там формируется их бригада. Он приезжает, а его документы утеряны. Его как пэвэошника никто не берет. В конечном итоге ему говорят: «Слушай, вот есть место в артиллерии, пойдешь?» – «Пойду». То есть он оказался не там, он ничего не учил, точно так же, как я в артиллерии, что свинья в апельсинах.

– Недавно писал про офицера: его послали на должность в штаб батальона, он приезжает в часть, а ему: «Есть только должность взводного», и он пошел на взвод…

Нас переполняла гордость за наших бойцов.

Павел:

– Потом мы начинаем потихоньку переписываться. Меньше полгода прошло, Макс приезжает на день рождения дочери. И мы приехали тоже. Мы пересекаемся, с ним разговариваем, естественно, по-мужски выпиваем, как положено, не одну рюмку «чая». И я говорю: «Макс, что у тебя самое сложное там, на фронте?» Он говорит: «Синька».

– Что?

– «Синька. Бухают все». Я говорю: «И чего?» Он: «Ты не поверишь. Там большей частью мужики, как ты, вырвались от мамок, жен и бухают по-черному. Ни должности, ни звания, все по барабану. Двое бухали, взрыв. Мы прибегаем, то ли один другого, то ли сами игрались, лимонку взорвали… Погибли. Дошло до того, что я начал морды бить. Потом, я понимаю, что остановить так словами невозможно, поехал, навел отношения с военной полицией, взял у них резиновую дубинку, взял наручники, и…» Его боялись. Даже вот видео с ним смотришь, он Дедом Морозом поздравляет. Видно, что он держал всех в ежовых рукавицах.

– Молодец! – вылетело у меня.

Служа в милиции, я начинал с должности заместителя начальника медицинского вытрезвителя и знал, какое это хлопотное дело.

Павел:

– В своей части он смог это сломать. Потом он приезжал, я спрашивал, а он: «Очень тяжело. Ломается очень медленно». Потому что когда весь организм заражен этой гадостью, трудно. Говорит: «Привожу врача. Врач рассказывает: если вы напьетесь и вас ранило, у вас кровь не будет сворачиваться, открытое кровотечение и вы умрете от потери…» Не пронять.

– Но нашел действенный способ… – вспомнил я дубинку и комплекцию Андреева.

– Ну, мы, родственники, друзья, пытаемся помочь, потому что с ним разговариваем, им нужен транспорт. У него была машина УАЗ «Патриот», которую списали, и она должна быть утилизирована. Ее местные механики как-то там восстановили. Он на ней ездил. На ней приезжал на день рождения дочери. Ну и потом я с ним разговаривал, он говорит: «Все, УАЗ умер. Я на этом УАЗе от танка уходил. Восстановлению не подлежит». Я говорю: «И как ты теперь?» – «Ну как? Когда надо, на КамАЗе еду. Надеюсь, что как-нибудь восстановим этот УАЗ».

11

Беспилотники. Гуманитарка

– Он с квадрокоптерами-беспилотниками работал…

Павел:

– Тоже как это получилось. Я пытался восстановиться в Вооруженных силах в авиации, потому что понимаю, что от меня в пехоте толку мало. Что подводники, что мы, летчики, ну, наверно, еще ракетчики стратегические, мы…

– Для других родов войск непригодны.

Павел:

– Если ребята, пехота, и в лагерях жили, в палатках, то мы изнеженны, избалованны. У нас другое. Но как мне сказали не раз, не два и не десять, я решил попытаться на беспилотники. Я Максу все это рассказывал, и он: «Ты знаешь, я тоже не понимаю. Мы читаем, наши артиллерийские системы западным-то уступают. В контрбатарейной борьбе мы проигрываем. У них дальность больше, чем у наших…» И он говорит: «У меня в один день из трех командиров батарей два 200-х (погибли) и один 300-й (ранен)». И он поднял речь о том, что нужны беспилотники-квадрокоптеры. И ему сказали: «Раз ты это сказал, ты этим и занимайся». Он сказал: «Не вопрос».

– А что он о результативности беспилотников рассказывал?

– Да не успел. Он ребят обучил, и они под удар попали. И они практически все погибли. А уже ребята, которые приезжали на похороны, мы с ними познакомились, они работают. Когда они уезжали с поминок, я подошел к ним и говорю: «Слушайте, мы с Максом, когда говорили, он сказал, что нужен беспилотник, желательно тепловизоры». Они говорят: «Нужны». – «По-прежнему?» Дали координаты. Я: «Доставим». Вот в воскресенье собрали деньги, купили. Теперь отправим. То есть дело Максима продолжаем.

– Пьянку поборол! – в очередной раз я восхитился капитаном Андреевым.

– В армии есть хорошая поговорка «мягким х… порядок не наведешь». А когда тут настолько поражено, по-другому было просто нельзя.

– Он как Илья Муромец…

– Как ледокол… На ком держалась часть.

– А как с гуманитаркой? – спросил я.

–Я сказал, у него был раздолбанный УАЗ «Патриот». Потом мы купили «Ниву» и ему отдавали прямо в Луганске. Мы приехали с его женой, а он с двумя ребятами. Я был со своим механиком, который машину гнал, а он со своим. У нас механики, как родные души. Мы стояли, а они вцепились друг в друга… И вот мы вернулись домой, а буквально пару дней прошло, я позвонил, и он говорит: его механика убило осколком… Потом «Нива» тоже полетела. И мы сели выбирать, какую машину купить, и я говорю: «Мужики, давайте „Ниву“. Она самая проходимая». На охоте с охотниками разговариваю. Они говорят: «Какую „Ниву“?» – «Трехдверку».– «Почему трехдверку?» – «Она самая проходимая». А они: «Он один будет ездить?» – «Не знаю».– «А вот представь себе: он взял двух пассажиров. Они едут, обстрел начался, водитель выскочил, а те, что на заднем сиденье?» – «В западне…» И потом: «Берем пятидверку». Начинаю разговаривать, а мужики, кто соображает: «Ты коробку поменяй на ней».– «Почему?» – «Потому что „Нива“-пятидверка сделана для рыбаков. Ты едешь 80 процентов по шоссе и только 20 процентов по какому-то бездорожью. И как будешь по бездорожью? Коробка пятиступенчатая убивается очень быстро. Убьется коробка, летит все. Поэтому убирай пятиступенчатую коробку, ставь четверку. Она будет служить дольше». Мы еще металл снизу наварили на случай взрыва, чтобы защита какая-то была. Машина была почти на тонну тяжелее.

– «Нива» сейчас бегает, помогает?

– Вышла из строя. Мы в декабре (2023 года) отвезли туда новую коробку и все запчасти, которые они сказали. В декабре мы привезли, а в январе он погиб… А в это время уже сделали новую машину, у него была новая «Нива». Но я вдову спрашивал: «„Нива“ что?». Она говорит: «Бегает». Работает до сих пор.

– Конечно, ему техника была нужна: выехать, квадрокоптер запустить… А когда собрали деньги на «Ниву», кто-то жался?

– Конечно, люди разные. Вообще, скажем так, среди военных все по-другому все равно. У меня одноклассница тоже собирает деньги, но она: «Люди так инертны». Я: «Но мне проще. Все-таки военные…» Есть кто-то, кто промолчал, но у нас таких мало. В том году я бросал клич и мы три машины отправили. Одну мы «Киа Риа» брали, она умерла почти сразу. Туда нельзя брать кроссоверы. И брали уазик, «буханку». Наши затраты были вообще минимальные, она была в идеальном состоянии. Просто провода крысы перегрызли. Проводку поменяли и все. «Буханка» десантуре пошла. И еще одну артиллеристам, но она месяц не проездила…

Прощание

– А награды? – спросил напоследок.

– Была за СВО. Что-то типа как участнику…

– Но я к этому отношусь спокойно, ведь не у всех награды… А позывной у него?

– «Амур-2».

– А почему «Амур»?

– Служил, где протекает река Амур.

– А «2»?

– Потому что у командира «Амур», а у него «Амур-2».

Мы еще долго говорили, не желая прекращать разговор о мальчишке с полигона Эмба, пэвэошнике, любимце взрослых и детей, капитане Максиме Евгеньевиче Андрееве.

29 апреля 2024 года

Старший лейтенант Хворов

«Они развязали войну, а мы применяем силу, чтобы ее остановить».

Владимир Путин

«Россия всегда будет помнить своих павших героев».

Путин. 29 февраля 2024 года в обращении к Федеральному Собранию

«… Они (участники СВО) не кричат о себе…

Вот им нужно доверить будущее России».

Путин. 29 февраля 2024 года в обращении к Федеральному Собранию

• «Вернуть бы тех, кого забрали небеса,
• Хоть на минутку – лишь увидеть лица
• Чтоб посмотреть в давно забытые глаза
• Сказать три слова и отпустить их…
• К птицам…»

Александр Драл

1

Увлекался математикой, а пошел в военное училище

1 марта 2024 года Юрий Анатольевич Боровиков – отец Героя России вертолетчика Алексея Юрьевича Боровикова, о котором я писал в книге «Воины Новороссии. Подвиги народных героев», прислал свое фото с Пушилиным и бойцом, участником СВО, снятое в Гостином дворе, где президент Путин выступил с ежегодным посланием Федеральному Собранию. Юрий Боровиков был в числе приглашенных.

Слева – Д.В.Пушилин, справа – отец Героя России А.Ю. Боровикова. 29 февраля 2024 г. Гостиный Двор. Москва

Потом в телефонном разговоре мне сказал:

– У нас еще погиб Никита Хворов… Он старший лейтенант. Минер. Разминировал. Потом вернулся помочь бойцам и попал под обстрел… У него тетя осталась, она может рассказать о нем.

Я откладывал разговор с тетей, но вот 23 марта 2024 года с ней созвонился.

– Елена Леонидовна, мне ваш телефон дал… Я хотел поговорить о Никите…

– Давайте…

– Вы тетя ему?

–Да, я младшая сестра его мамы. Мама у него умерла, когда он в 2014 году поступил в ТВВИКУ – Тюменское высшее военно-инженерное командное училище. И вот пять лет мы учили его, он был с нами. Когда в 2019-м окончил, его отправили служить в Великий Ростов в саперную часть. Вот он два года прослужил. У них командиром был полковник Нагамов[1]. Никита жил с ним по соседству, хотел быть похожим на него. Много рассказывал про полковника. Когда был порыв в части, провода какие-то порвало, один монтер потерял телефон. И говорит: «Это ваши солдаты у меня сперли». Нагамов говорит: «Я голову на отрыв даю, что они не могли. Мы найдем его». Он так за своих солдат заступался. И тогда в луже телефон нашли…

Курсант Никита Хворов

– Сам монтер обронил…

– Наверно. Нагамов был командиром, а через год его направили в Москву для восстановления какой-то саперной части. Никита обожал его…

– А в школе? – вернулся я в прошлое Никиты.

– В школе он хорошо учился, у него был математический склад ума. Мама у него окончила физмат, институт, и, видимо, это передалось сыну. Он до 7-го класса хотел свою судьбу связать с математикой, но когда время подходило к окончанию школы, вот у него как заклинило: надо поступать в военное. И он сразу поступил. Учился хорошо. Много друзей у него было…

– А какой он из себя?

– Вы знаете, он добрый. Ему даже когда в школе вручали аттестат, директор школы сказала: «А этого мальчика мне не хочется отпускать из школы. Это человек-душа». Я вот сестре говорила: «Ты гордишься им?» Она: «Да». Он такой. Мама воспитывала его одна…

– Вкладывала в него душу.

– Он скромный. Я даже говорила: «Никита, я не представляю, как ты командуешь? Ты до такой степени добряк». Его в училище звали Хворыч. Он завскладом три года был…

– Хорь и Калиныч, – вспомнил я рассказ Тургенева о двух мужичках.

Елена Леонидовна:

– Многие солдаты, у которых Никита был командиром, отслужили и писали ему хорошее. Даже дагестанец подарил ему папаху. Прислал посылку и написал: «Лучшему командиру…»

2

Сапер на СВО

Тетя Никиты:

–5 февраля (2022 года.– Прим. авт.) мы с ним созванивались. Когда я позвонила ему, там такой стук, как поезда. Я говорю: «Никита, а это что такое?» Он: «Тетя Лена, ты не переживай, мы поедем в командировку». Я: «А что это за шум?» Он: «Да мы грузим военную технику». А я говорю: «Ты же уезжал, никогда не грузили». – «Так надо». Он уехал в город Воронеж. Они там проходили обучение. Редко брал трубку. В феврале месяце уже был на Украине. У Никитиной бабушки, моей и мамы его мамы, день рождения 29 февраля. Один раз в четыре года. И он единственный ее поздравлял 1 марта. Он говорил, этого же дня нет, а мы всегда 28, в последний день февраля. И я ему еще написала: «Никита, ты не забудь бабушку поздравить». Потому что за службой иногда бывало, что забывал. Он говорит: «Я помню». Я спрашиваю: «Вы где там живете? В гостинице?» Он еще рассмеялся: «В пятизвездочном отеле». Он говорит: «У меня все хорошо, не переживайте». Он нам ничего не говорил. То ли ему нельзя было рассказывать. Единственно, я помню, сказал: «Жалко детей», которые живут там. И все…

– Дети страдают в первую очередь…

– Когда окончил ТВВИКУ, он сразу женился на Кате. Она старше его на семь лет, он взял ее с ребенком. Вот они там жили, а через год у нее умерла от коронавируса сестра. И она уехала сюда в Туринскую Слободу и больше к Никите не вернулась. Последний раз он приехал в декабре 2021 года. Они вроде помирились, она сказала, что приедет к нему…

– Жизнь у офицерской жены похожа на испытание, и не все на него способны…

Никита с женой Екатериной

Елена Леонидовна:

– Но видите, как получилось, 13 апреля 2022 года он погиб… В апреле месяце у него телефон все время вне зоны действия. Я все отслеживала ВКонтакте, когда он был в сети последний раз. И последний раз он был 24 марта. Я стала волноваться, а когда Катя 13 апреля позвонила, я уже все поняла. А у меня на нее обида была, потому что Никиту бросила, и мы не общались с ней, и тут я увидела, что она мне звонит. Я поняла, что что-то случилось, – Елена Леонидовна заплакала.

Немного успокоившись, продолжила:

– Я догадывалась, что он на войне, но… Две недели они были на Украине и две недели в Белгороде. Отдыхали. У них ранило майора, и ему дали в подчинение роту. Был под Изюмом… Только через три месяца похоронили Никиту…

– А как погиб?

Никита Хворов под Изюмом

– У него задание было минировать поля. Нам вообще ничего не говорили, когда мы стали созваниваться. В части сказали: он погиб в машине, – всхлипывала Елена Леонидовна. – Потом версия была, что находились в каком-то здании. Разминировали здание, и он там погиб…

– А когда тело нашли?

– Да какое там тело! Там были останки, но они были в плохом состоянии. Мы же созванивались, в Ростов-на-Дону звонили, но тогда с нами еще разговаривали. Тогда мало погибших, а сейчас много. И не разговаривают. И связывались с частью. И потом Ростов-на-Дону – это центр погибших. И мы с начальником, и он сказал: «Да, по Хворову очень плохие останки». И они говорили: «Молитесь Богу, чтобы что-нибудь и получилось». ДНК у него, у меня и у бабушки взяли. Потом позвонили, что ДНК совпало. Он погиб, еще два контрактника: Алексей Макаров и Баженов Илья и его любимый полковник Михаил Нагамов. Погибли в один день… И вот понимаете, Нагамов уехал служить в Москву, и они вот встретились там, в Харьковской области…

3

Под обстрелом по минному полю

Тетя Никиты:

– Михаил, который привез Никиту на похороны, он все рассказал, что было задание у подножия города Изюма заминировать поля от нацистов. Это случилось с 12 на 13 апреля 2022 года. Было все спокойно. И они почти заминировали поля, и начался артобстрел. Никита, как командир, 21-го или 23-х, я уже не помню, ребят, вывел и почему-то туда решил вернуться… – плакала Елена Леонидовна. – И вот они четверо погибли… Баженова, Макарова, Нагамова сразу похоронили, а его пока нашли. Он далеко от них оказался, почему, я не знаю…

Я понял: когда попал под обстрел.

В присланной Еленой Леонидовной табличке в уголке Никиты в школе написано:

«11 апреля 2022 года группа старшего лейтенанта Хворова Никиты Алексеевича под командованием полковника Нагамова Михаила Александровича была направлена из временного лагеря на задание в район города Изюм Харьковской области.

В ночь с 12 на 13 апреля украинские националисты начали артобстрел по месту дислокации команды, выполняющей задание. По словам выживших солдат, старший лейтенант Хворов… выводил их группу по минному полю под страшным артобстрелом. Выведя почти всю команду, он заметил, что не вышли полковник Нагамов и два контрактника – Баженов и Макаров. Никита без промедления решил идти за ними обратно под артобстрелы, не боясь за свою жизнь. Отправляя свою команду в лагерь, он сказал: „Скоро вернусь со всеми, никого не оставлю под огнем“, и дал приказ уходить в лагерь. С того минного поля Никита так и не вернулся…

Никита вывел из-под обстрела 23 солдата, а, вернувшись обратно за тремя товарищами, погиб…»

Елена Леонидовна:

– Никиту привезли только 4 июля рано утром, а 4 мы уже его хоронили. Здесь у нас в Туринской Слободе на кладбище. С караулом. С выстрелами…

Слушал и молчал.

Старший лейтенант Хворов

– Я вам говорю со слов Михаила. – Тетя старалась рассказать все, что знала. – Он учился вместе с Никитой в ТВВИКУ. Даже когда Никиту искали, я по всем гадалкам звонила. И одна женщина из Екатеринбурга сказала: «Его привезет друг». Я говорю: «Он живой?» Она промолчала и трубку положила. И привез на самом деле друг. С Михаилом они учились в ТВВИКУ, но по распределению попали в разные части. Михаил просился в Ростов Великий, и через год его перевели. И Никита с ним встретился…

– Стали вместе служить.

– Как раз был пожар в Рязани. Тогда он получил медаль за разминирование. Это было в 2020 году. Осенью горели склады с оружием. И четверых, в том числе Никиту, наградили медалями за разминирование.

– Тогда там рвало долго…

Тетя прислала извещение. В нем прочитал: «Командир инженерно-саперного взвода войсковой части 52558 старший лейтенант Хворов Никита Алексеевич… погиб 13 апреля 2022 года…»

Прислала и медицинское свидетельство: «Дата смерти 13 апреля 2022 года… Место смерти Украина, Харьковская область. Изюм… Термический ожог 90 процентов поверхности тела или более… причиненные огнем, пожаром и горючими веществами…»

Сухо и страшно.

Как этот молодой офицер, охваченный огнем, покидал нас…

И никто помешать этому не смог…

Никто…

4

Мальчик в очочках стал отважным офицером

Елена Леонидовна дала мне телефон классного руководителя Никиты, и вот я ей позвонил:

– Татьяна Сергеевна, вы были классным руководителем у Хворова…?

– Да, с 5-го по 9-й класс. А потом два 9-х класса объединили в один, потому что многие ребята уходят, и у него стал классным руководителем другой педагог.

– Извините, а вы по какому предмету учитель?

– Английского языка…

Сначала показалось странным: за Уралом, тысячи километров до Великобритании, и школьникам преподают язык англичан. И не лучше ли ей вести другой предмет?

Татьяна Сергеевна:

– Это связано с моими учителями. Когда я училась в школе, у нас учителем иностранного языка была Тамара Михайловна Ушакова. И она мне очень нравилась. И язык мне нравился. А еще мне нравилась химия. Вот я и решила идти на иностранный. Но, думаю, не поступлю, на следующий год буду поступать на химию. Поступила, и иностранный язык стал моей жизнью.

– Когда я писал про Романа Филипова в книге «Герои Сирии. Символы российского мужества», то у Романа классной дамой тоже оказалась учительница английского…

– Вот видите…

Мы говорили о Никите.

Татьяна Сергеевна:

– С Никитой я познакомилась, когда он учился в 4-м классе. Потому что, когда дети переходят из начальной школы в среднюю, будущие классные руководители ходят и знакомятся с детьми класса, который будут вести. И наблюдала за всеми. Так вот Никита был самым спокойным мальчиком. Носил очочки, ну, невинный ангелочек. И когда они в пятый класс ко мне перешли, я утвердилась в своем мнении: этого мальчика можно не остерегаться. Не бояться, что он что-то выкинет. Что-то из ряда вон выходящее. Все было в рамках нормы. В рамках правил. Послушный, исполнительный и старался, конечно, хорошо учиться на «4», на «5». Учился выполнять точно, в срок, но и с творческой выдумкой, потому что его мама по профессии тоже учитель, но учителем не работала, а кажется, в сбербанке. Она любила рисовать, и эти способности передались Никите. Он участвовал в различных творческих конкурсах, но, естественно, мама ему помогала. Это очень хорошо, потому что и ребенок себя более уверенно чувствует. И родители интересуются, чем дышит ребенок. Рисунки Никиты на конкурсах занимали призовые места. Но такого хобби у него не было. Он всем занимался понемногу. И рисовал, мастерил руками поделки, потом занялся пионерболом, а потом волейболом. Ну и конечно, любил играть в компьютерные игры, как и все мальчишки…

– А какие-нибудь острые ситуации…

– Может, где-то и возникали они. Потому что могли его обидеть. Он спокойный был, а у меня в классе пятнадцать парней и шесть девочек. Всегда были нахрапистые, наглеватенькие, поэтому иногда и доставалось и ему. Под раздачу попадал.

– Почему?

– Потому что был послушный и не любил непослушных. Вот это… Потому что если где-нибудь начинают, то я всегда следила, чтобы неприятных ситуаций не возникало.

– Защищали Никиту…

– Конечно, у меня там такие. И попробуй не защити… Ему и в школу не захотелось бы ходить, поэтому так… Защищала, у меня несколько было спокойных мальчиков. И приходилось сдерживать основную-то часть…

– Видите, не в математики пошел, а форму военную надел…

Татьяна Сергеевна:

– Для меня его выбор был неожиданным. Не ожидала я, что он пойдет в военные. Он же выбрал это осознанно. В одиннадцатом классе, когда я перестала у них быть классным руководителем. Думала, что он пойдет в технический вуз.

– Может, туда, где силы набрать. Где больше порядка, в армию…

– Все возможно… В старших классах начал заниматься спортом. Бегал. Начал готовить себя. Готовил себя к будущему. Потому что понял, что слабому жить намного сложнее будет. Он начал себя, ну так скажем, делать.

– Появлялся в форме?

– Видела, он приходил к нам. Когда приезжал на каникулы, то приходил в школу, приходил ко мне и просил, чтобы устроила встречу со старшеклассниками. Как раз в военной форме, у него были фильмы про училище, и ребята смотрели их с интересом. Он уже такой подтянутый стал, мышцы накачаны, хорошо выглядел, как военный, как офицер. Его слушать было приятно, тем более что он говорил очень хорошо. Рассказывал про институт, слушали его внимательно.

– И как ему армия…

– А другого мы и не видели варианта. Если бы он поступил в технический вуз, там выбор. А тут приходит офицер в форме. А там ведь нелегко было учиться. Там еще мальчишки учились из нашей школы, и, по их словам, сложно учиться. Физическую подготовку строго спрашивали. Надо, чтобы физически крепкими, сильными были. Мне важно было, чтобы парни слушали его. Ориентировались. И у Никиты это хорошо получалось…

– А когда служил, приходил?

– Да.

– Не забывал родную школу, только бы она его помнила…

– А как же! В школе мемориальная доска. И обязательно в день рождения и гибели Никиты проходят митинги. В день смерти траурный митинг и в день рождения – памятный. Он упокоился у нас на кладбище рядом с мамой, там памятник…

Потом спросил:

– Вы сама Слободская?

– Да, из деревни Решетниково, это от Слободы километров сорок… Мы любим наш край. У меня сын сейчас живет в Хантах, окончил институт МЧС. Его сюда тянет, наш уголок вызывает у него бурю эмоций и тоску. Хоть раз в год стремится попасть сюда. Люди у нас очень добрые. Все готовы выслушать, помочь. Простые. Не такие, что вот смотрит на тебя: «Че ты мне дался, может, я тебя первый и последний раз вижу». У нас люди добрые, готовы всегда принять, помочь, напоить, накормить… Ну и, конечно, по природе: леса кругом, река, озера. Поэтому, кто любитель охоты, рыбалки, для него места замечательные. Чистота. Поселок чистый, ухоженный. Цветов кругом… У меня вокруг дома палисадник…

И мне стало понятным, почему у таких учителей вырастают такие ученики, которые превыше всего ставят Родину.

5

Память о сапере

Я еще поговорил с Еленой Леонидовной.

– Никиту наградили орденом Мужества… – дополнила она свой рассказ. – Его привезли, когда с Никитой прощались…

На сайте Слободо-Туринского муниципального района прочитал[2]:

«Администрация Слободо-Туринского муниципального района выражает слова соболезнования родным и близким Хворова Никиты Алексеевича, воина, героически погибшего в ходе спецоперации на Украине, целью которой является защита людей Новороссии (ДНР и ЛНР) от геноцида со стороны украинских неонацистов, защита Русских Земель и Граждан России.

Хворов Никита Алексеевич родился и вырос в с. Туринская Слобода, в 2014 году окончил Слободо-Туринскую СОШ № 2 и поступил в Тюменское высшее военно-инженерное командное училище имени маршала инженерных войск А.И. Прошлякова, по окончании которого получил специальность инженер-сапер.

По распределению служил в городе Ростов Великий. В 2020 году награжден медалью „За разминирование“. В январе 2021 года получил звание – старший лейтенант.

Никита всегда говорил, что сделал правильный профессиональный выбор и советовал ребятам относиться серьезно к выбору своего будущего пути, есть такая профессия – Родину защищать!

Мы всегда будем помнить этого замечательного парня со смущенной улыбкой на губах».

Под сообщением шли отклики:

«…Ирина Николаева:

Хороший и добрый был человек, настоящий друг и любящий жизнь человек

15 апреля 2022 года

Светлана Передня:

Никита, а мы еще не верим!!!

Мы все еще надеемся, что ты живой!!!

15 апреля 2022 года…

Сафонова Марина (видео со свечой и со стихами):

17 апреля 2022 года…»

Елена Леонидовна сказала:

– У нас есть «Эльдорадо» – творческий центр. Там уголок посвящен Никите. Парта его имени.

Парта Героя

В интернете нашел сообщение:

«13 апреля 2023 года в селе Туринская Слобода, в… „Эльдорадо“ состоялась торжественная церемония открытия „Парты Героя“ Хворова Никиты Алексеевича, военнослужащего, погибшего в ходе проведения СВО[3].

Цель мероприятия – сохранить память о герое, проявившем личное мужество и готовность к самопожертвованию».

Теперь невидимые нити связывали меня со Слободой на Туре, откуда пошел по жизни склонный к точным наукам мальчик Никита, повзрослевший и офицером-сапером поехавший под Изюм выполнять приказ, не спасовавший перед опасностью погибнуть.

24 марта 2024 года

Они встали на пути мятежников

«Беда прошла мимо, но жертвы были…»

Губернатор Псковской области Ведерников

1

Летчики выполнили свой долг

В заметке «Сбивать всё взлетающее. Потери лётчиков 24 июня 2023 года» на сайте в интернете читаем[4]:

«Во время мятежа группы „Вагнер“ Воздушно-космические силы России потеряли шесть вертолётов и один самолёт. Погибли двадцать пять лётчиков и членов экипажей, обороноспособности страны был нанесён серьёзный ущерб. Минобороны о потерях авиатехники в результате действий ЧВК не сообщало.

Огнём средств ПВО вагнеровцы сбили три вертолёта РЭБ Ми-8МТПР (экипаж три человека), транспортный Ми-8 (экипаж три человека), ударный Ка-52 (два человека), транспортно-боевой Ми-35М (два человека) и воздушный пункт управления Ил-22 (десять человек).

Президент России Путин во время своего выступления 27 июня 2023 года на крыльце Грановитой палаты в Кремле объявил минуту молчания в память о погибших лётчиках.

Губернатор Псковской области Ведерников сообщил имена двух военных лётчиков из Псковского территориального гарнизона. По его словам, они входили в экипаж сбитого вертолёта Ка-52.

Обращает на себя внимание тот факт, что из семи потерянных бортов боевыми были только два вертолёта: Ми-35М и Ка-52. Остальные не имели ударных функций и предназначались для других задач. В частности, самолёт Ил-22 – это воздушный пункт управления и постановщик помех, никакой угрозы бойцам ЧВК Вагнер он не представлял»[5].

Ворожцов и Олейников. Фото из соцсетей

В своем телеграм-канале губернатор Псковской области Ведерников говорит: «…беда прошла мимо, но жертвы всё же были – те самые герои-лётчики, о которых… говорил в своём обращении президент. Среди них были и военнослужащие Псковского территориального гарнизона: экипаж Ка-52: подполковник Алексей Ворожцов и лейтенант Денис Олейников. Верные присяге, они сделали всё, чтобы уберечь нашу страну от разрушительных последствий бездумных действий мятежников. Что бы ни происходило в России, в ключевые моменты истории мистическим образом появляются герои, которые встают на защиту своей страны и своего народа и защищают его – иногда ценой своей жизни»[6].

Когда организатора военного мятежа Пригожина в штабе Южного военного округа спросили: зачем было сбивать этот самолёт, ведь он не наносит ударов, а выполняет другие функции, он переложил вину на одного из бойцов «Вагнера», заявив, что «дурак-пэвэошник в колонне всё взлетающее сбивал…», рассказала корреспондент Первого канала Ирина Куксенкова.

ГТРК «Воронеж» 30 июня 2023 года в заметке «Там уже установили поклонный крест» сообщала:

«На месте гибели экипажа вертолёта Ка-52 в Таловском районе установили поклонный крест в пятницу, 30 июня. Инициаторами стали жители посёлка Коминтерн, на территории которого упала боевая машина. Псковские лётчики – командир Алексей Ворожцов и штурман Денис Олейников погибли при выполнении боевого задания, останавливая колонну мятежников.

Лётчики, рассказывают жители, смогли увести Ка-52 от жилых домов, вертолёт упал неподалеку от местной фермы и загорелся. Боекомплект не взорвался при падении, серьёзных последствий удалось избежать. Селяне несут к этому месту цветы и благодарят лётчиков за мужество.

– Лётчики поступили правильно и грамотно, они развернулись и увели летающий аппарат от населения, ушли за реку и там совершили свой последний полёт, последнюю посадку. Спасибо им, молодцы ребята, – говорит житель посёлка Коминтерн Сергей Герасименко.

– Мы обустроим эту территорию и выложим плиткой, поставим памятный знак, подведём сюда дорогу для того, чтобы люди могли сюда приезжать. Мы должны помнить о героях,– говорит глава администрации Таловского района Виктор Бурдин».

На сайте администрации Таловского района Воронежской области 30 июня 2023 года разместили информацию о митинге на месте гибели вертолета.

«Сегодня в преддверии Дня памяти и скорби ветеранов боевых действий (1 июля – День ветеранов боевых действий.– Прим. авт.) в Таловском районе почтили память погибших лётчиков… установили поклонный крест, чтобы все желающие могли принести цветы и почтить память героев. Во время митинга представители администрации и местные жители вспомнили еще раз это трагическое событие, которое навсегда останется в сердцах таловчан, возложили цветы и поклонились памятному кресту с фотографией героев-летчиков. Глава района Виктор Бурдин выразил глубочайшие соболезнования родным и близким, друзьям, сослуживцам Алексея и Дениса.

Дань памяти

В конце митинга память погибших почтили минутой молчания. В ближайшее время планируется установить на этом месте „Памятный знак“ и обустроить прилегающую территорию».

2

Мемориал

Газета «Марийская правда» 24 октября 2023 года в статье «Подполковник Ворожцов из Марий Эл погиб, сдерживая поход вагнеровцев на Москву»[7] писала:

«В далекой Воронежской области открыли мемориал памяти погибшего летчика Алексея Ворожцова и лейтенанта Дениса Олейникова. Четыре месяца назад случилась трагедия. День 24 июня 2023 года, как к этому ни относись, вошел в историю России. Вся страна, не понимая, что происходит, следила за походом вагнеровцев на Москву. Мятеж закончился быстро, но не бескровно. Там, верный воинскому долгу, погиб уроженец Марий Эл подполковник Алексей Ворожцов.

Подполковник Ворожцов

– Мое материнское сердце не почуяло беды, – рассказывает мама офицера Нина Дмитриевна, – в тот день я написала Леше, поздравила – у его сына Артема был выпускной в академии имени Жуковского. Смотрели по ТВ репортажи о марше вагнеровцев, а вечером страшный звонок: „Леши больше нет“. Радость за внука, который стал офицером, обернулась горем.

Нет, не зря судьбу называют злодейкой. В тот день Алексей Михайлович вообще был не на службе – собирался на выпускной вечер Артема, который окончил академию. Отправился в Воронеж, но не добрался – дороги уже были перекрыты. А ведь на часок пораньше – и все могло сложиться по-другому.

Но историю не перепишешь. Пришлось вернуться обратно и сразу в часть – поступил приказ поднять вертушки в небо. Он успел позвонить жене Галине: сидите дома, никуда не выходите, если со мной что-то случится, береги детей.

Видимо, у боевого офицера, прошедшего Сирию и принимавшего участие в событиях на Украине, было недоброе предчувствие. На своем Ка-52, в народе „аллигатор“, они вылетели со штурманом, совсем молодым парнем – лейтенант Денис Олейников только в прошлом году окончил военное училище.

И тут в небе их борт под номером 72, который сопровождал колонну, нашла ракета, пущенная кем-то из вагнеровцев. Как потом заявил Евгений Пригожин, дурак пэвэошник палил во все подряд. Прямое попадание, шансов выжить у ребят не было. На часах Алексея стрелки остановились на отметке 16: 09. Подполковнику было 47 лет, лейтенанту 23 года.

Офицеры погибли, выполняя приказ, верные воинскому долгу.

Тела сильно обгорели, пришлось проводить генетическую экспертизу, поэтому история с похоронами затянулась. Погребен офицер на своей родине в поселке Куженер. Посмертно награжден орденом Мужества.

Часы Ворожцова

Леша был надежным другом, хорошо учился, увлекался моделированием и картингом, дома помощник во всех делах, вспоминают его одноклассники, а также родители Нина Дмитриевна и Михаил Павлович. Рано повзрослел – в старших классах в летние каникулы уже работал на стройке. С малых лет мечтал стать летчиком. Мама пыталась его отговорить, хотела, чтобы сын выбрал мирную профессию, агронома или зоотехника, например, но он настоял на своем. Пришлось смириться… Правда, как выяснилось на медицинской комиссии, по причине неправильного прикуса дорога в летчики парню заказана – из-за этого дефекта он не может надевать загубник кислородной маски. Тогда он решил поступать в Сызранское вертолетное училище – тоже небо, только пониже.

– Увез я их в Сызрань вместе со школьным товарищем Лешей Лебедевым, – вспоминает Михаил Павлович, – конкурс был серьезный, в основном дети офицеров, но наши ребята поступили.

И вот в 1998 году на погонах появились две долгожданные лейтенантские звездочки. Однако в армии развал, офицеры не нужны – даже не всех выпускников распределяли в части, – идите на все четыре стороны. Леше повезло, и он получил назначение в Казахстан – там стояла российская радиолокационная часть. В небо почти не поднимались – нет керосина, из трех вертолетов исправный только один, в случае поломки снимали запчасти с других вертушек. И зарплату толком не платили – чтобы прожить, офицеры ловили рыбу на озере Балхаш, которое находилось по соседству. А у Алексея уже семья, дети-погодки: Артем и Василиса, супруга Галина – военный хирург. Потом все потихоньку наладилось. Служба шла, звездочек на погонах становилось больше и сами они крупнее. Тут Алексея Михайловича направили на учебу в академию имени Можайского, откуда он вышел подполковником и получил назначение в Псковскую область командиром эскадрильи. Казахстанский период жизни семьи остался позади, документы детям пришлось менять – они были оформлены на двух языках.

Еще была годичная командировка в Сирию. Расспрашивать его о службе совершенно бесполезно, признаются родители, ответ один – вы же знаете, что я не могу об этом рассказывать. Он уже планировал жизнь на гражданке, строил дом на родине жены в Ставропольском крае, где планировали осесть.

Родители Ворожцова

Но в 2022 году, когда начались события на Украине, Алексея срочно перевели в Воронежскую область. Родители, конечно, переживали, понимали, что за работу им там приходится делать, куда летать. Часто звонили, в ответ „у меня все нормально“ и „берегите себя“. Пока не пришел тот самый день 24 июня, который перевернул жизнь семьи.

С тех пор прошло четыре месяца. Артем служит в Московской области, Василиса учится в медицинском институте, уже работает. Сейчас Нина Дмитриевна и Михаил Павлович ждут их в гости.

А недавно Ворожцовы вместе с родственниками побывали в Воронежской области на месте гибели сына – сбитый вертолет рухнул возле поселка Коминтерн Таловского района. Местные власти и общественность поставили здесь гранитный памятный знак. Он был открыт в торжественной обстановке спустя ровно три месяца после гибели офицеров»[8].

3

Сбили самолет Ил-22 и вертолет Ми-8

Сбитый под Воронежем во время мятежа «Вагнера» самолет Ил-22 базировался в Ивановской области. Об этом сообщили власти региона. Губернатор Ивановской области Воскресенский поручил помочь семьям погибших лётчиков и назвал их имена[9]:

«1. Замначальника 610-го ЦБП и ПЛС (АП ВТА) ПО ВПР подполковник Артём Михайлович Милованов.

2. Командир ВС капитан Артём Юрьевич Шароглазов.

3. Штурман ВС (старший инструктор-штурман) майор Геннадий Михайлович Белякин.

4. Бортинженер капитан Виктор Сергеевич Попов.

5. Борттехник капитан Игорь Иванович Волочилов.

6. Старший воздушный радист старший прапорщик Сергей Николаевич Старушок.

7. Старший воздушный радист старший сержант Виктор Николаевич Подрепный.

8. Старший бортмеханик старший сержант Алексей Александрович Скрыков».

Сердце обливается кровью, когда думаешь о том, к чему приводят мятежи, которые то и дело потрясают Россию. Тем более, когда они являются следствием разборок между бойцами, которые стали на защиту Русского мира. И спрашивается, неужели не нашлось умных голов, которые помогли бы его избежать.

Их сбили, но они спаслись…

В заметке «Летчиков доставили к медикам» сообщили[10]:

«Авиационные экипажи совершили экстренную посадку в Воронежской области в день попытки мятежа „Вагнера“. Экстренную посадку пришлось совершить авиационным экипажам в Павловском районе. Об этом рассказали в администрации района.

Сбитый под Воронежем самолет Ил-22. Фото телеграмм-канал «Кантемировка»

По данным властей, при содействии военного комиссара и силовых структур лётчиков доставили к медикам. Их накормили, предоставили им ночлег и создали условия для ведения служебной деятельности. Помощь с ремонтом техники оказали сотрудники пожарной части № 48 и администрации района. После этого экипажи убыли к месту службы.

О какой именно технике говорят чиновники, не уточняется. Возможно, речь идёт о жёсткой посадке вертолёта Ми-8 в Павловске, о которой 24 июня сообщали „РИА Новости“».

Дорого обходятся стране смуты, приносящие горе и страдания. Мятеж «Вагнера» длился несколько дней и, к счастью, нашел свое мирное разрешение. Столкновения при подъезде к Москве удалось избежать.

Но тех, кто в такой напряженный для страны момент стал на пути мятежников, мы обязаны помнить и чтить. Они вступились за наш покой и благополучие, невзирая ни на кого и ни на что.

17 марта 2024 года

Младший сержант Рожков

1

На факультет физической культуры

Однажды я выступал перед студентами Воронежского педагогического университета с презентацией книг, и мне показали университетскую газету с заметкой заведующей музеем университета Татьяны Николаевны Чернобоевой «Он прожил недолгую, но яркую жизнь…» о выпускнике факультета физической культуры Вадиме Рожкове. С фотографии на меня смотрел десантник в берете. И значилось: погиб 8 июня 2022 года. Когда я заговорил о нем с Татьяной Николаевной, она сказала: «Да, наш студент… У нас он не один погиб…» И дала мне номер телефона его супруги Анны.

30 апреля 2024 года я позвонил Ане, представился и попросил:

– Если можете, расскажите о Вадиме… Он же не из тех, кто сбежал в Казахстан, в Грузию, чтобы скрыться от армии…

– Конечно, расскажу…

– Откуда он? Когда родился?

– Он из Белгородской области, село Советское. Это Алексеевский район. А родился 4 октября 1995 года…

– Моя Алексеевка, там десятки раз бывал… А как познакомились с ним?

– Я приезжала к бабушке на каникулы в соседнюю деревню. Он футболист. Играл в футбол, и там познакомились. На тот момент он учился на втором курсе педагогического университета, если не ошибаюсь. На учителя физкультуры.

– А как получилось, что познакомились…

Мол, почему.

– Вот так и получилось… Мы дружили до армии три года…

Вадим с Анной

За словами Ани чувствовался огромный пласт эмоций, чувств, переживаний, которые привели ее к Вадиму.

– А когда познакомились? – спросил.

– В 2016-м…

Аня помнила все до малейшей детали.

– Он учился очно, заочно?

– Очно… Пять лет с 2013-го по 2018-й.

– А почему пошел на учителя физкультуры? Это ведь тоже призвание.

– Не знаю, на тот момент, видимо, ему нужно было высшее образование, и он по баллам проходил. Ему учиться нравилось. Он попал на баскетбол, но больше любил футбол. Жил в общежитии. А за институт он держался. Понимал, что образование ему нужно будет.

Видимо, Вадима больше тянуло к спорту, почему и пошел на факультет физвоспитания, а не на исторический, математический или какой-нибудь другой.

– А у него папа, мама?

Анна:

– У папы с мамой нет высшего образования. Мама обычная доярка. Папа без образования.

– Трудовые люди… У них образование – жизнь…

2

В 45-ю бригаду

– Вот он учится. А надо думать о будущем.

Анна:

– У него был план: после окончания педуниверситета пойти служить в армию. Сначала был на срочной. Призывался в Алексеевке.

– Вы провожали его в армию?

– Конечно.

– Выходит, с желанием шел служить?

– Да еще с каким! Он хотел попасть в 45-ю десантную бригаду, в нее и попал.

– А что это за бригада?

– 45-я бригада имени Кутузова – это спецназ ВДВ. Ему туда хотелось. Она в Кубинке, Одинцовский район.

Вот и получил ответ, почему Вадим Рожков пошел учиться на факультет физической культуры: он уже тогда готовил себя для службы в войсках элиты Российской армии.

– А как он попал, ведь не просто оказаться там, где хочешь…

– Не знаю, но приезжают из частей, отбирают, и вот его отобрали…

Вот здесь и сыграло свою роль образование.

Мне Аня прислала статью о Вадиме в журнале спецназа, где я прочитал:

«На военную службу призван 22 ноября 2018 года… Военную присягу принял 21 декабря 2018 года в 45-й отдельной гвардейской бригаде специального назначения ВДВ. После принятия присяги был назначен на должность разведчика-пулеметчика группы специального назначения».

– Вот вы сельский человек и попадаете в Кубинку…

– А Кубинка не скажу, что город. Это военный городок, как деревня.

Я рассмеялся.

Аня точно подметила важнейшую особенность, что военные городки большей своей частью находились в глубинке России, а значит, и близки к деревне, из которых, что бы ни говорили, складывается матушка-Русь.

Аня:

– Все друг друга знают…

Она подметила и другую особенность живущих в военных городках людей: там на самом деле все друг друга знают, друг другу помогают, что нельзя сказать о больших городах, где сосед соседа не замечает.

Перед прыжком. Рожков – в первом ряду в центре

– А вы в Кубинке были? – спросил.

– Да, мы там жили…

– И как Вадиму служба?

– Ему нравилось. Он совершал прыжки. Он сначала был рядовым, потом ефрейтором, после того как после срочной подписал контракт, он стал младшим сержантом, стал командиром отделения. Контракт подписал в ноябре 2020 года. Его назначили командиром потому, что он зарекомендовал себя с хорошей стороны. А после того как произошло расформирование, стал разведчиком. Был старшим радиотелеграфистом-разведчиком.

В спецназовском журнале:

«По окончании службы по призыву он подписал контракт о прохождении военной службы.

Гвардии младший сержант Рожков зарекомендовал себя дисциплинированным, ответственным солдатом. Проблем по физической подготовке не было, все нормативы сдавал на отлично. Овладел штатным оружием и умело им пользовался. Уверенно совершал прыжки на парашютной системе специального назначения типа „Арбалет-2“. За высокие показатели по службе был назначен на должность командира отделения группы специального назначения батальона специального назначения. В данной должности был требователен к личному составу, умело их обучал. На него всегда можно было положиться, в помощи товарищам никогда не отказывал.

После переформирования батальона в отряд гвардии младший сержант Рожков продолжил службу в должности старшего разведчика-радиотелеграфиста, был прикреплен радистом к разведывательной группе специального назначения, где считался хорошим специалистом».

Аня:

– И он был старшим радиотелеграфистом-разведчиком…

– А вот с парашютом прыгал, что он рассказывал?

– Первый раз было страшно. То есть внутри все переворачивается. А потом уже прыгал… Не было прежнего страха. Были у них учения. Есть парашютная система «Арбалет», если не ошибаюсь. Ночные прыжки совершал… Быстро освоил…

3

В Кубинке

– Как понимаю, жили в Кубинке.

– Да, я окончила институт и переехала туда. Была пандемия в апреле 2020 года, когда все начиналось, и я поехала туда.

– А вы где учились?

– В Воронежском лесотехническом институте…

– Получается, вы недалеко друг от друга…

Педагогический университет и лесотехнический институт находились в паре-тройке километров.

– А на кого в лесотехническом учились…

– Инженер лесного дела…

– Райская профессия… Лес, природа…

– Как вам жилось в Кубинке? – спрашивал я.

– Я почти его не видела.

– Жена военного… А трудности… У него…

– Я не скажу, что какие-то трудности. Конечно, бывали моменты, что ему вроде все надоело, все, буду бросать, а на следующее утро вставал и с удовольствием шел на работу. Ему, и правда, это нравилось. У него дедушка был военный, наверно, хотел быть, как он.

– А какие планы у Вадима были? В военное училище? В академию хотел поступать?

На Красной площади

– Насколько я знаю, второе высшее образование нельзя было получать, ну, бюджетное. Вот он отучился на бюджетном и, конечно, хотел отучиться на офицера, но нельзя было получить второе высшее. А платного военного нет.

– Но все равно он командир…

– Да, командиром отделения был. Младший сержант.

– А после окончания педуниверситета выпускники встречались?

– Отпуск у нас был раз в год, это было лето. И в основном мы ездили то к нему, то ко мне.

– И все-таки Кубинка. Вы молодая жена. Трудности какие…

– Ну и что, что молодая. Я не видела трудностей. Какие трудности…

Вот бы слова Анны услышать девушкам, которые перед тем, как приехать в гарнизон к мужу, льют крокодиловы слезы.

Анна:

– Первое время, да, когда никого не знаешь, да. А потом познакомились, и все. У него и товарищи, и друзья. Все наладилось.

– А вы чем занимались?

– Первые полгода я работала, а потом оказалась в положении, родила сына, занималась им…

– И в Москву на электричке мотались…

– Ну, да. Ездили…

4

Под Киевом. В Луганске

– И как началась для него спецоперация?

Анна:

– А я об этом не знала. Наверно, на тот момент им сказали об этом никому не говорить. Он уехал на учения в Белоруссию. Он уехал 12 февраля (2022 года), а 23 февраля он мне последний раз написал. 24 с ним пропала связь, и месяц мы были без связи. Первый раз он вышел 30 марта на связь. Он позвонил и сказал, что их войскам из-под Киева сказали уйти, и он тогда вышел на связь. Но перед этим письма передавал командир. И так передавали, что все хорошо.

– И вам удалось его увидеть?

– По видеосвязи.

– Изменился?

– Он не подавал виду, что пережил что-то страшное. Он звонил всегда с улыбкой на лице. Он интересовался нами… Сынишкой…

– Он вышел по видеосвязи, вы обрадовались…

– Конечно. Он был в Белоруссии как раз в марте первую неделю, а потом их направили на Белгород, я хотела туда приехать. Я была на тот момент у мамы в Воронеже. Но он сказал, что не надо. Зачем? То есть опасно, и я сейчас понимаю, на тот момент, если бы мы приехали, ему было бы тяжелее. А так как он хотел увидеться, видеосвязь была. И письма. Посылки передавали часто. Три посылки, большие коробки, я передавала. Сладости, носки, аптечку, все такое самое необходимое.

– И как дальше складывалось?

– Я знала, что они уходили – три дня на задании, три дня отдыхают. То есть май месяц он был на связи постоянно, каждый день мы общались. Ну, а потом 26 мая они начали выходить, когда были в Луганской области. Он начал выходить на задания. То есть три дня на задании, три дня возвращался.

5

Десантник с позывным «Шрек». За два дня до дня рождения сына

– А какой у него позывной?

– «Шрек». Его так ребята назвали.

– Я в своей книге «Воины Новороссии. Подвиги народных героев» писал про сержанта Авраменко, он тоже из 45-й бригады. Он был в Гостомеле…

– Вадим не был в Гостомеле. Они были в пути. Одни, получается, держали (аэродром), а другие и Вадим ехали туда.

– Понятно, на подмогу. Я еще помню, рассказывали, у них в бригаде потрясающий командир…

– Да, он с ними везде. И сейчас с ними. Он своих не бросает.

– Когда такие командиры, легче становится на душе…

Аня рассказывала:

– И получается, 5 июня он вышел на связь, мы разговаривали, мы готовились ко дню рождения сына, выбирали торт, шарики, подарок, и 5 июня он вышел на связь вечером и потом пропал. Он должен был быть на связи, но 8 июня он погиб за два дня до дня рождения сына, 10 июня у сына день рождения, 8 июня он погиб, – Аня замолчала, потом произнесла: – Нам не говорили, а 13 июня позвонил замполит и сказал: он погиб…

Я спросил:

– Где это случилось?

Десантник Рожков

– Луганская область, Первомайск.

Авраменко тоже погиб в Первомайске 8 июня 2022 года.

Выходило, были с Рожковым вместе?

Но я спрашивал:

– И что рассказали?

– Как это все получилось? Он старший радиотелеграфист-разведчик. Последние слова были: «Мне надо качнуть связь». Налаживал связь. Был обстрел. Они были возле опорного пункта. Командир был ранен. Вадим побежал командиру помогать. Эвакуировал командира, а после пошел связь «качать». Ну, передавать. То есть нашим ребятам, которые идут, нельзя туда идти, где они находились. И когда передавал, осколком ему попало.

– Командир тоже погиб?

– Да.

– То есть он спасал, там вместе с ним и остались.

– Я вам послала журнал, там, как все это рассказывали.

Там прочитал:

«Гвардии младший сержант Рожков принимал участие в Специальной военной операции на территории Украины с самого ее начала. В июне 2022 года гвардии младший сержант Рожков в составе группы выполнял боевые задачи у н.п. Берестовое. 5 июня 2022 года группа, в составе которой был Вадим Рожков, заняла высоту рядом с солевым карьером. В течение 8 дней разведчики, находясь под артиллерийским огнем, удерживали данную высоту. Расстояние до опорного пункта противника составляло 300 метров. Помимо артиллерии работали танки и авиация противника.

8 июня 2022 года, находясь под артиллерийским обстрелом противника, группа вела наблюдение и корректировку огня артиллерии. Когда появились раненые, гвардии младший сержант Рожков сначала оказал помощь боевому товарищу, потом участвовал в эвакуации раненого командира, после чего в группе дозора он продолжил выполнять поставленную задачу, которая заключалась в прикрытии подразделений, заходящих на опорный пункт. Связь с центром была неустойчивая, и гвардии младший сержант Рожков вызвался идти в первой двойке для восстановления связи. Последними его словами были: „Мне надо качнуть связь“. Поднимаясь на высоту, гвардии младший сержант Рожков героически погиб, выполняя поставленную задачу…»

Бойцы

6

Откуда ушел, туда и вернулся. Память

Анна:

– Прощание было… Сначала в части. Командир бригады, конечно, был на Украине, был его зам. Потом в Советском. Приехали ребята, его друзья, знакомые. Кого я известила, они знали, они приехали. Отпевали в церкви, потом домой привезли. Он похоронен 22 июня 2022 года там, где и родился. В селе Советском, на обычном сельском кладбище, рядом с дедушкой. То есть похоронен дома…

– Откуда ушел, туда и вернулся.

Мы молчали.

– А вопрос памяти…

– Награжден орденом Мужества. Двумя медалями… Мемориальная доска на школе в Советском. 4 октября 2022 года в день его рождения открыта. Приезжали также ребята из части… В школе парта Героя… В Алексеевке открыт зал бокса его имени. В краеведческом музее уголок. В бригаде скоро юбилей, там готовят книгу обо всех ребятах. На Алтае в храме повесили табличку с именами погибших… Ребята из отряда, где служил Вадим, когда отпуск, приезжают на кладбище к мужу…

Память о Вадиме Рожкове бежала по стране, которую он вызвался защищать.

1 мая 2024 года

P.S. После разговора с Аней я написал ей письмо, хотел поинтересоваться, знали ли друг друга сержант Авраменко и младший сержант Рожков, погибшие в один день в одном населенном пункте. В совпадении этих событий просматривалась невидимая связь, как и между всеми, кто не сбежал за границу, а поехал сражаться.

Младший сержант Рожков

Рядовой Романов

«Я сирота, у меня теперь на попечении брат и сестра».

Даниил Романов

1

Отец и мать Даниила

Когда 16 апреля 2024 года я рассказывал студентам Воронежского технологического института про мои книги об СВО и потом дарил ребятам журналы, ко мне подошел молодой человек, вид у которого мне показался очень грустным. И собираясь подписать ему журнал, посмотрел на него и спросил:

– У тебя что-то случилось?

Тот приглушенным голосом ответил:

– Отец погиб…

Оказалось, еще в октябре 2023 года.

И когда стал уточнять, что с ним и как, он:

– В поле лежит… Без вести пропавший…

Звали этого студента Даниил. Он долго не выходил из моей памяти. Я тогда записал номер его телефона и обещал поговорить и накануне Первомая позвонил. И вот 1 мая 2024 года он пришел ко мне, и я услышал нерадостную историю.

Его отец Романов Сергей Николаевич родился 28 июня 1978 года, жил в Воронеже, у него 24 сентября 2002 года на свет появился и он – Даниил.

– Родители жили в Отрожке (район в Воронеже), – рассказывал юноша. – У отца две сестры и два брата. Их родители – мои дедушка и бабушка по отцу адвентисты 7 дня…

– За ними, наверно, чекисты бегали…

– За ними, может, и бегали, а за мной нет.

Даниил рассказывает

Вспомнил, как до горбачевской перестройки шла борьба с религией.

Даниил:

– По маминой линии никаких религиозных не было. Но у них случилось одно горе, и это отразилось на моей матери. И вот отец оказался в нужный момент рядом с ней, и они стали мужем и женой. Жили, конечно, не ахти как. В квартире тесно, но жили. Вскоре родители отца переехали в Липецк. И мы с ними. И теперь жили в частном доме. Мы, сестры, братья папы, его родители.

– А с адвентистами?

– Меня всячески тянули туда, но я никак…

– Когда тянут, тогда и обратная реакция…

– Ну там как, я грудной ребенок, у меня под подушкой крестик, ведь меня крестили. А они берут и вытаскивают крестик. А мама с этим боролась, она вообще бойкая.

– А отец?

– Он тоже как вероотступник. В отличие от его родителей. Он не адвентист. Но человек идейный. В 90-х он грезил о своем деле. Где бы он ни был – в Воронеже, в Липецке, он пытался открыть свое дело…

– Тогда многие пытались…

– Да, то мебелью… Но везде подкашивала ему дорогу известная страсть к напиткам…

– Тоже распространенное явление. Кстати, я ведь начинал службу в милиции в должности заместителя начальника медицинского вытрезвителя и мне эта черта очень знакома…

Даниил Романов:

– И вот живут в Липецке, какие-то склоки, и, в общем, брак у них с мамой распался. Мама уезжает в Воронеж со мной, и мы живем в Отрожке. Мама выходит замуж за мужчину, он мне отчим. Он меня воспитал. И про моего родного отца я на протяжении долгого времени ничего не слышал. Может, раза два-три меня забирали в Липецк. На детский ум какие отблески есть, какие-то зоопарки и все. Мне семь лет, начинается моя более-менее сознательная жизнь. Первый класс, школа, что я помню. Потом у меня сестра появилась у мамы от второго брака, и брат. В 12–13 лет в обиходе появляется компьютер, и на меня вышел отец. Он хотел пообщаться со мной. Созваниваемся по скайпу. У него за это время тоже появилась семья. Тоже родился сын. И первое общение с отцом: я узнавал, что он за человек, чем дышит, чем грезит. И он до последнего всегда о чем-то задумывался, что-то хотел сделать, что-то изобрести. Он вот такой: что-то придумать. Открыть свое предприятие…

Сергей Николаевич Романов

Даниил с мамой

– А по образованию он кто?

– У него среднее специальное, насколько я помню, и он, по-моему, автомеханик… И складывалось такое впечатление, что отец хотел мною похвастаться. Что у него есть такой сын, что он такой образованный. Потому что мама мной очень занималась. Она развивала меня. Все мои заслуги, все вещи, которыми я интересуюсь, какие я знаю, всему я обязан маме.

– А она что оканчивала…

– По образованию воспитатель. Окончила педучилище и курсы повышения квалификации. Она занималась проблемными детьми. В школах, в интернатах. Когда я маленький был, там три, четыре года, она работала на заводе, ну, а потом все-таки устроилась в детский садик и занималась своим делом… И постепенно это общение с отцом происходило. В старших классах у меня была, скажем так, мечта идиота: я очень хотел поступить в медицинский университет.

– Прекрасная мечта…

Даниил Сергеевич:

– И вот я мечтал и выбрал два университета в Питере.

– Как здорово!

– Вообще-то метался, хотел и юристом.

– Все мы мечемся. Я до сих пор мечусь.

2

Неудача с питерским университетом. В технологическом

Даниил Романов:

– А потом мама мне сказала, куда. Я прекрасно знал химию, потому что с детства букашки-таракашки. Все подряд. Я единственный окончил школу с благодарственным письмом за отличие в учебе по химии. Я единственный человек из школы, который досконально знал химию.

– Это многого стоит, – вспомнил я, как все мы «плавали» по этому предмету.

– И я выбрал два вуза. Первый – военно-медицинская академия.

– Есть такая в Питере.

– А второй: Первый Санкт-Петербургский медицинский университет.

– А в Воронеж?

– В Воронежский медицинский решил не рисковать…

– Там стоит финансовый вопрос.

– Да, там либо обязательно репетиторы, на которых у нас денег не было, либо…

О трудностях поступления для мальчиков в мединститут был наслышан. А смогла ли нанять репетиторов сыну воспитательница детского сада, рассказывать не надо было.

Даниил:

– А я грезил этой мечтой. Поехал в Питер, сдал экзамены, и мне не хватило пять баллов.

– А куда ты сдал документы, сразу в два?

– Нет, только в Первый Санкт-Петербургский… А от академии меня преподаватель школы по химии в последний момент отговорила. «Это дело хорошее, дело бравое, но сам понимаешь, любой военный конфликт, и ты поедешь туда в первую очередь».

– То есть в военную академию документы не подавал? Или подал и забрал?

Даниил с мамой и младшим братом

– Я подал и забрал.

– А что значит ты недобрал пять баллов? Одно дело не добрал пять до десяти, а другое…

– Я набрал двести сорок пять баллов…

– И не хватило крохи…

Я вздохнул: у скольких, влюбленных в какую-то профессию, эта профессия уходила прямо из рук.

Даниил:

– Моя учитель по химии меня надоумила поступить в техноложку (Воронежский технологический институт). Вышку надо ведь получать. И я поступил безо всяких проблем.

– На какой факультет?

– На технологический… Пивоварение. Ликероводочное отделение…

– Массандровские вина! Шампанское брют…

Даниил рассмеялся.

– Поступаешь в каком году?

– В 2020-м…

Даниил с отцом

– И как батя относился к твоей мечте?

– Он очень мною гордился. Он верил, что я поступлю, потому что я не просто хотел поступить, а грезил медициной. Хотел стать нейрохирургом. И ему было очень приятно.

– Еще бы, вот он сам страдает одной пагубной страстью, а смотрите, сын-то какой!

– Да. Вот мне шестнадцать лет, я приехал в Липецк. Он мне позвонил, типа: приезжай. На пасеке поможешь дедушке. Да и с сестрами пообщаешься. Я действительно, вспомнил, что у меня в Липецке есть двоюродные сестры, надо приехать. Надо знаться с родней. Я приехал, у нас прекрасное общение, а тут конфликты происходили.

– На Донбассе.

Даниил:

– И я спрашивал: как вы относитесь? И они в основном давали однозначный ответ. Отец очень кардинален. И вот сдружился с сестрами, с отцом. Отец позвал меня: «Пойдем на машине…» Я первый раз за руль садился…

– В общем, проникся к отцу…

– Да. Поступил я в техноложку, мне мои родные: вот тебе подарок. Мне оплатили курсы на водительские права. Я сдал на права сам, без переплат. И я стал зарабатывать деньги на машину.

– А учеба?

– Я ходил на работу, а занятия пропускал. Купил первую машину, затем вторую. А деньги зарабатывал. Где только я не работал. Я работал и кассиром, и проводником пассажирского вагона, и электромонтажником, и на пивзаводе, на шиномонтажке, где только не работал. И в фирме по ремонту холодильников, кондиционеров. Такую нишу занял, и она позволяет мне и сейчас зарабатывать.

– А как с учебой? – снова спросил юношу.

– А учебу забросил. Почему? Потому что когда я пришел учиться, у меня были такие ожидания! Когда ты нацелен на серьезный вуз, из которого легко вылететь, и тому подобное. Что ты придешь на занятия, у тебя будет забита голова, у тебя не будет ни на что другое времени. А я пришел и почувствовал халтуру. Мне преподавали те знания, которые я знал в школе.

Мне такая ситуация была знакома по себе, когда после спецшколы при МГУ мне первые курсы в чекистском вузе пришлось бить баклуши.

Даниил:

– Это были знания 8, 9, 10-го классов, но я их уже постиг. И я спрашивал себя: а что я здесь сижу? Мне нужны деньги, а я просиживаю время. Из-за этого я пошел работать. Я работал. На работу даже приходил, говорил: обучаюсь там-то там, но пропускать не буду… А в университете у меня вопрос простой, подхожу, кладу… и иду дальше…

Как решали свои вопросы прогульщики, мне рассказывать не надо было. Слушая Даниила, у меня не поворачивался язык его осудить: он тратил время не на развлечения, а на дело. А число полученных профессий, которые он освоил, поражало: парень на самом деле был незаурядным, и набери он те пять баллов, которые ему не хватило, из него бы, вне всякого сомнения, вышел прекрасный нейрохирург.

3

5 декабря 2022 года. «Письмо к женщине»

Романов Даниил:

– К этому, конечно, отрицательно относились родные. Мама волновалась… И наступает 5 декабря 2022 года… А перед этим происходит следующее. За полтора года до этого летом 2021 года, в августе, я съездил в Липецк, опять повидал двоюродных сестер, пообщались хорошо, и поскольку я уехал, через два дня мне звонит брат отца дядя Саша и говорит, что бабушки и дедушки больше нет. Это отец и мать моего отца. А отец, так как он был самым старшим в семье, он жил с родителями и все там было на нем: он и по дому строительством занимался, пасеку делал и на этом фоне сорвался…

– Понятно…

– Моей маме стало его жалко. На самом деле он человек хороший. Если в чем виноват, обязательно разберется, извинится. Он рукастый. Здоровый. В плане здоровья, наверно, ко мне перешло…

– Но слабинка…

– И маме стало его жалко, и она раза два или три звонила и просила его выйти из этого состояния. Потому что его никто не мог остановить. И я злился, но не мог ничего сказать: ему родителей не вернешь. И мама вытащила его из этого состояния. Диалогами, этим всем. Он перестал пить. Но из-за того, что он пил, он потерял работу. А работал по шабашкам. Часто приезжал в Воронеж по каким-то работам. Строил «Магниты», «Пятерки»… И возвращаюсь к 5 декабря 2022 года.

Даниил глубоко вздохнул и продолжил:

– Вечер, я возвращаюсь с работы. Шел какой-то фильм. Смотрю фильм. Жили уже в частном доме, купили частный дом. Семья большая. Надо больше места, больше площадь. И слышу по шагам идет мама, она дверь открывает: «Ложись спать. Тебе завтра на работу». – «Счас, мам. Фильм досмотрю». Слышу, дошла до своей комнаты. А потом шаги отца (отчима): «Скорую вызывай…» Скорая ехала сорок минут, матери уже ничего не помогло… Было ей сорок лет. Как врачи сказали: острая коронарная недостаточность. Все это скинули на ковид, которым она переболела. Что обострение пошло. Этот день отпечатался в моей памяти очень надолго. На всю жизнь. И было что-то страшное. И когда врачи вальяжной походкой заходят. Мне 20 лет. Вальяжной походкой заходят врачи, а ты их торопишь, а они и так ехали сорок минут, а у меня надежда: все-таки, вот сейчас, вот сейчас… У нее, бывало, сердце прихватит. И у меня всегда завет был: маму нельзя волновать.

– Тем более в молодости с психикой…

– Было такое. И у нее последние роды были очень тяжелые. Но получается, первые трупные признаки… Врачи посмотрели. У нее померили пульс, посмотрели на нас с отцом, сказали: «Сейчас». Врач ушел, пошел за электрокардиостимулятором, его не было пять минут, и я уже выбежал ему помогать. Думаю, может, что-то тяжелое донести надо, может, что-то открыть. Он приходит, мне отец: «Иди». И потом слышу разряды. И потом отец говорит: они электрокардиостимулятор подпитывали от розетки. Был разряжен. Выходит врач и говорит: «Первые трупные признаки налицо». И в этот момент у меня в голове так – раз! и закопошилось… И зиму я ту не помню. Она пролетела для меня, потому что я был то на кладбище, то… Пока все происходило, что происходило с родным отцом, трудно сказать. Потому что она была для него, наверно, одна-единственная любовь. Есть такое произведение «Письмо к женщине» у Сергея Есенина.

Невольно вспомнилось:

В голове еще долетали строки стихотворения Есенина, а Даниил:

– Он ее действительно сильно любил. Именно она была для него настолько близкий человек, что именно разговорами она его из запоя вытащила. И я с ним начал разговаривать, но мне плохо было. Он меня как-то наставлял, наставлял. Звонил мне, рассказывал, как у него в жизни не сложилось с матерью.

«Куда несет нас рок событий».

4

«Я хочу, чтобы мои сыновья мной гордились»

Даниил Сергеевич:

– И где-то в марте 2023 года он мне звонит: «Ты знаешь, я что-то так подумал, я, наверно, запишусь в добровольцы».

– А он в армии служил?

– Служил в ракетных войсках, но был поближе к кухне.

– Все равно служил…

Даниил:

– Если выпьет, любил подраться. Побуянить. Но на своих руку не поднимал. И он: «Я, наверно, пойду». – «А чего ты решил Родину защищать?» – «Да не только». И говорил, что в какую-то роту уйдет, машины ремонтировать. У него есть знакомые и его определят. Я ему: «Ты не шути, зачем тебе это нужно? Живешь и живи». Он: «Я запишусь, я запишусь». Ну я его брату дяде Саше звоню: так и так. «Ты знаешь?» – «Да, знаю. Мы его отговариваем, а он хочет». Вроде бравирует. А он продолжает: «Я запишусь…» И потом: «Меня забирают». – «А куда тебя забирают?» – «В учебку». – «Здорово. А где учиться?» – «В Воронеже. Если хочешь, давай вместе съездим». А он ведь на пьяную лавочку мне столько всякого наговорил, и думаю: ехать не ехать? А потом мысль: а кто у него еще есть, кроме меня? Никого. Поехал. Нашел его часть. В полях полигон, – назвал место под Воронежем. – Его встретил, он похудел. Высох. Мы с ним пообщались. Он захотел газировки и колбасы.

– А туда ты на такси приехал? В поля же городской автобус не ходит.

Даниил:

– Я на машине доехал, а отец же у меня тех времен, просто назвал адрес. А эта точка в поле.

– Там, говорят, от шлагбаума пока до части доберешься…

Романов Даниил:

–Вот именно. Я по этим полям ездил, там макеты (военной техники.– Прим. авт.) стоят. Думаю: нельзя залезать, еще рванет где. Или с неба ракетой. Ездил по этим полям на своей семерке, потом развернулся, в поселке как-то с кем-то договорился, а у меня сел телефон, я до него не могу дозвониться. Узнать, где он, что он. И в итоге не знаю, может, свыше мне подсказали, как ехать. И я нашел это место. Я прямо туда приехал в часть, встретил, мы поговорили с ним. Он говорит: «А, все быстро закончится теперь…» Эти военные действия… «Я к февралю вернусь, все закончится, все военные действия…»

– Он ушел когда?

– В августе 2023 года… Он говорит: «На пару месяцев буквально». Я: «Ты так решил?» – «Ты еще услышишь обо мне». – «Ну-ну». – «На пару месяцев». И пока стояли с ним, я спрашиваю: «Куда ты собрался на старости лет?» Он: «Надо, надо, надо. Я хочу, чтобы мои сыновья мной гордились». Я и мой брат от его второго брака. «Я поеду». Напоследок я его спросил: «А в какие войска?» Он: «Я рядовым обычным». – «Понятно, что рядовым. А ты где, в окопе будешь сидеть?» – «В окопе». – «А чем ты будешь заниматься, ведь профессия по-любому есть». Он говорит: «Пулеметчиком буду». Я говорю: «Ты с ума сошел!» Он на меня смотрит: «Ты чего так?» Я говорю: «Но ты логически подумай, ты же цель номер один. При любом раскладе. Тебя первым заглушить надо. Первым подбить, не подбить. Что угодно». – «Не волнуйся, я ребят сзади буду прикрывать». Я: «Ну-ну». Получается, он мне потом звонил и говорил: «Я в Херсоне». В Херсонской области в учебке он находился. Я спрашиваю: «На месяц?». – «Нет, здесь быстро. На две недели». – «Ну-ну». И потом уже связь пропала, не дописаться, не дозвониться. Сентябрь, от него ни духу ни слуху. И раз он вышел на связь. Написал: все хорошо, все в порядке. И меня начинают добавлять в разные страницы Вотсапа, Телеграма, отряда «Шторм», в котором он находился. Беседы в телефоне: Вотсап, Телеграм. Меня нашли и пригласили. Там семьи участников общаются, переписываются, чтобы информацию хоть какую-нибудь получить. И я знал, что происходит там.

– Читаешь на страничках…

Рядовой Романов в лесу

– Да. Вот вышел на связь, я успокоился. Потом смотрю, люди пишут, такой-то позывной жив. Такой-то позывной жив. А он мне перед этим написал: ты поймешь, какой у меня позывной. Позывной у него был «Ракета».

– Значит, быстрый…

– Эхо 90-х.

– Когда-то был ракетчиком.

– Да-да. И я смотрю, все хорошо. А как-то зашел, смотрю, что происходит. Люди пишут: «Нет связи», «Никто не звонит, никто не пишет». Глухо абсолютно. То сообщения появляются от кого-либо. А тут вообще ни от кого. И потом люди начинают писать, так-то, так-то. Кто 200-й, кто 300-й. И «Ракета» погиб…

Мы помолчали, Даниил:

– С этого момента начинается поиск информации: как, что, почему. В итоге обнаруживается, писали люди, которые непосредственно там были в тот момент: держали позицию и у них, получается, менялся один отряд на другой. И у них поменялся командир. И тот командир говорил: «Мы держим позицию, нам никуда рваться не нужно». А поменяли на другого командира, молоденького. Так он всех поднял и повел в бой. И все пошли. И остались единицы. Потому что пошли какие-то бои. В ходе которых обнаружилось, что один из своих испугался. Побежал обратно, а у него связь была навести минометный огонь. И он навел минометный огонь не на противника, а на своих. Вследствие чего люди писали, что «Ракета» попал под минометный обстрел. А потом, когда все выяснилось, сказали, что сначала «Ракета» держал позицию. И в него попала пуля, скорее всего снайпер выстрелом попал в голову. И «Ракета» скончался. Кровь не остановили. И я до сих пор не похоронил отца. И не предал земле…

5

В населенном пункте Лиман-1

Романов Даниил:

– Его объявили без вести пропавшим. А как там, что происходит? Должно пройти полгода. А полгода с какого момента? С момента, как мы получили бумажку, или с того момента, как бой произошел. Вот с момента, как он пропал, уже полгода прошло. А с момента получения бумажки нет. А сейчас еще другая бумажка пришла. Буквально недавно приходит другая бумага от такого-то апреля, что минометный обстрел. А в первой бумаге сказали, что там написано по мнению очевидца.

– А что это за бумаги?

– Выписки из приказа. Об объявлении без вести пропавшим… Не могут тело найти. Дело в том, что люди, у которых родственники были на том же направлении, они уже тела получили, они уже их похоронили. Наши зашли и достали. А моего нет…

– А когда наши зашли?

– Бой был в октябре, а сообщение получил в декабре. Видимо, до декабря.

– И по папе больше никаких…

– Больше никаких…

– Что поехал туда – великая вещь. Что сказал: чтобы сыновья гордились – тоже. Что получил пулю в горло – значит, не прятался.

– А я ему: зачем тебе пулеметчиком? Ведь можешь снайпером. У него проблем со зрением не было. Он говорит: «Что, я буду лежать в поле и выжидать… Нет, я лучше ребят буду прикрывать. Они молоденькие». И все, вот так и пошло…

– А бои где?

– Купянское направление, Лиман-1.

– Очевидцы?

– Оставался один, который видел…

– А есть его объяснение?

– Вот… – заглянул в сотовый, где на экране открылась страничка с текстом: – Вот «Выписка из приказа командира войсковой части 02511 от 23.02.2023 № 2045 „О признании военнослужащего войсковой части 02511 гвардии рядового Романова Сергея Николаевича, участвующего в специальной военной операции на территории Украины, Донецкой и Луганской народных республик без вести пропавшим“:

Так, 15 декабря 2023 года поступил доклад от временно исполняющего обязанности начальника отделения комплектования гвардии старшего сержанта Шестерова Антона Владимировича, что гвардии рядовой Романов Сергей Николаевич числится без вести пропавшим военнослужащим с 15 октября 2023 года в населенном пункте Лиман-1 Харьковской области…

Из объяснения Федерова Александра Вячеславовича стало известно, что вблизи н.п. Лиман-1 Харьковской области 15.10.2023 г. Романов Сергей Николаевич и Федеров Александр Вячеславович в составе одного подразделения штурмовали позиции противника. Романов Сергей Николаевич получил пулевое ранение в шею и скончался в результате обильной кровопотери. Документы погибшего были переданы командиру взвода, эвакуировать тело погибшего не представилось возможным».

Даниил остановился, а потом:

– Насчет без вести… – произнес и читал: – «До признания в установленном законом порядке безвестно отсутствующим или объявленным умершим, признать без вести пропавшим…»

– Все понятно… Нужно время и решение суда, – я понимал это как юрист.

Рядовой с позывным «Ракета»

Даниил Романов:

– Это первая бумага с рассказом очевидца, который непосредственно видел.

– А обстрел? – Даниил снова заглянул в сотовый: – Вторая бумага недавно пришла. Вот «Выписка из приказа командира войсковой части 02511 от 04.04.2024 № 868 „О признании… Романова Сергея Николаевича… без вести пропавшим“:

Так, 30 марта 2024 года поступил доклад от временно исполняющего обязанности начальника отделения комплектования гвардии капитана Шапкина Дмитрия Федоровича, что гвардии рядовой Романов Сергей Николаевич числится без вести пропавшим военнослужащим с 15 октября 2023 года в населенном пункте Лиман-1 Харьковской области…

Из объяснения Плотникова Сергея Ивановича стало известно, что вблизи н.п. Лиман-1 Харьковской области 15 октября 2023 года в ходе минометного обстрела один из снарядов противника взорвался рядом с гвардии рядовым Романовым Сергеем Николаевичем, вследствие полученных ранений гвардии рядовой Романов Сергей Николаевич предположительно скончался. Эвакуировать тело погибшего не представилось возможности… До признания в установленном законом порядке безвестно отсутствующим или объявленным умершим, признать без вести пропавшим…»

– А где его воинская часть?

– Каменка, Ленинградская область. В Выборгском районе…

– Тогда надо писать в часть… Чтобы разобрались, что на самом деле произошло… Да, может, и снайпер, и минометный обстрел…

Потом из Даниила вылетело:

– Я сирота, у меня на попечении теперь брат и сестра…

Уходившего Даниила спросил:

– Как с учебой?

– Все нормально. Я же должен окончить вуз. Так хотели мама и папа…

4 мая 2024 года

Майор Аржаных (Подбит под Балаклеей)

1

Долгожданное известие

16 марта 2024 года я получил СМС:

«Сыну присвоили Героя России…»

А потом позвонил сам отец Аржаных.

Я его называю Аржаных-старший, а сына – Аржаных-младший.

Отец преподавал в Борисоглебском филиале Краснодарского высшего военного училища летчиков (3-й факультет.– Прим. авт.), натаскивал ребят.

Я с ним познакомился, когда писал книгу «Герои СВО. Символы российского мужества». Еще тогда он мне сказал, что у сына несколько орденов Мужества, и я предлагал написать о нем, но отец: пока не надо.

И вот сообщение.

– Будет награждение… Сын в Канте сейчас… Герой…

И я снова:

– Давайте напишем о нем…

Он:

– Подумаем.

И вот от отца получил справочку:

«Сын: Аржаных Александр Александрович, 4.07.1982 г.р., 2006 г. выпускник Краснодарского высшего военного авиационного училища летчиков (КВВАУЛ – далее). Кавалер орденов Мужества. Герой России. Участник боевых действий с 08.08.2008 года. Был в Сирийской Арабской Республике. Подбит под Балаклеей. Катапультировался. Восстановлен. Продолжает служить, летая на Су-25, вот уже 20 лет.

Отец (с кем я говорил): Аржаных Александр Иванович, 7.08.1959 г.р., в 1980 году окончил КВВАУЛ, освоил 7 типов самолетов, продолжает работать на 3-м факультете КВВАУЛ».

Меня теперь не оставляло: он из тех, кто пытался остановить украинцев под Балаклеей, и в числе их был сын Александра Ивановича. Тогда наши сдерживали наступление врага.

Все мы переживали за балаклеевских бойцов.

Но решил не брать наскоком, а сначала поговорить о корнях летчика.

2

Летная судьба мальчишки из Калача

Вечером набрал телефон его отца:

– Александр Иванович, вы сами из каких краев?

– Ну я сам из Воронежской области, город Калач.

– Из глубинки… И как это вас притянуло в авиацию?

– Оканчиваю 10-й класс, готовился к экзаменам, на речке был. А у нас там пилотажная зона от Бутурлиновки, и МиГ-15 и МиГ-17 выполняли пилотаж. И я думаю: давай попытаю счастья в истребительно-бомбардировочной авиации. Через газету «Красная звезда» я узнал, что здесь есть такое училище. Подал документы и с первого раза поступил.

– Молодец! А это в каком году?

– В 1976 году. Мне было шестнадцать лет.

– Я вот писал про летчика Каштанова, помните, их самолет сбили, и он со штурманом, у которого поврежден позвоночник, выходил из окружения… Он поступил только с пятой попытки!

Аржаных-старший:

– Я его знаю. Ему тактику штурмовой бомбардировочной авиации читал.

– А как это вам удалось с первого раза? Там ведь всегда конкурс колоссальный…

– Конкурс был девять человек на место. Там полторы тысячи заявлений, а нас набрали сто семьдесят человек. Я скажу так: здоровье, психологический отбор, профотбор называется. Это нормально. У меня средний балл по школе 4,3 был. В принципе, средние оценки. Но там в то время был установлен своеобразный лимит. Из тех регионов, например из Горьковской, Воронежской области, со всех регионов по одинаковому количеству ребят набирали. То есть если из Горьковской области их много приехало, их отсеивали. А нас, с глубинки, хотя и с невысокими оценками, но принимали. И так получилось, что с первого раза и по здоровью прошел, и физкультуру… Ну и по среднему баллу аттестата и экзаменов я прошел…

– А вот Гавриил Троепольский, – вспомнил автора книги «Белый Бим Черное ухо», – хотел в летное училище (в Борисоглебске), а стал писателем…

Аржаных засмеялся:

– Некоторые батюшками стали после выполнения боевых заданий в Афганистане…

– Ну, а все-таки, почему в армию? Может, папа, мама к армии…

Александр Иванович:

– Военных в семье не было. Мои родители из рабочих, из крестьян. Мама вообще полуграмотная, четыре класса образования. Матери 16 мая будет 90 лет… Отец уже ушел, царство ему небесное… Но и мне в этом году шестьдесят пять лет. Поэтому нет, чисто так: военная тематика, авиация, романтика и все. В семнадцать лет, мне две недели не хватало до совершеннолетия, на первом курсе в 20-х числах июля 1977 года я вылетел самостоятельно. А только 7 августа исполнилось восемнадцать лет. И потом уже по своей судьбе прошло определенное количество самолетов и закончил службу в испытательной работе в пэвэошной системе. Проводили разные испытания зенитно-ракетных комплексов, которые у нас сейчас есть ЗРК и 300, и 400. И мы на своих самолетах, в частности на Су-24, мы их облетывали, а потом они поступали в производство.

– Что значит облетывали? Когда облетывают самолеты, мне понятно.

Лейтенант Аржаных-старший

– А это, например, зенитно-ракетный комплекс ставится С-300. Там определенное количество требований, и мы должны на него лететь и применять активные действия. И они тогда тестируют его и дорабатывают. Так это и получилось. С-300 комплекс мы его проверяем, они делают выводы… В безлюдной степи тридцатитысячный городок Сары-Шаган, там полигон. А городок Приозерск. На берегу Балхаша. Вся эта система работала на ПВО.

– Вы сказали: романтика… А в вашем понимании что такое романтика?

– Романтика – это то, что как во сне, иногда летаешь и летаешь очень долго и хотелось это прочувствовать в реальном времени. Ну и вот выбранный небожителем, Господом Богом… И столько неописуемых моментов было в моей военной жизни в военной авиации. В то же время и трагичных, которые там происходили. Но не знаю, может быть, высшие силы спасали, и я из этого выходил. Даже ни одной поломки самолетов не было. Но были моменты очень-очень грустные, когда с жизнью прощался. Мы это называем счастливым везением и всё.

3

Шаровая молния. Отказ тормозной системы

– А какие это моменты? – спрашивал я.

– Да все что угодно. В меня попадала шаровая молния. Возвращался на аэродром на МиГ-27. Это в Польше. Я возвращался на аэродром, и в носовой части в приемнике воздушного давления образовался шар диаметром 20–30 сантиметров желтовато-голубоватого цвета. И начал приближаться в район лобового стекла бронированного и взорвался. Осколки электростатические попали в кабину – чувствовалось по рукам. И по лицу. И связь прекратилась. Ничего не слышал. На 500 метров я шел, а оказался на 300 метров. Двигатель один. Он на малый газ ушел, но не выключился, а потом обороты добавил, выпустил шасси, произвел посадку, вылез с левой стороны, а с правой стороны не заходил и не смотрел. Расписался в журнале для технического состава, что замечаний нет, пошел в столовую. Только сел, а тут техник самолета прибегает и говорит: «Что там у тебя произошло?» – «А как вы поняли, что произошло?» – «Да пойдем посмотрим на обшивку самолета». С правой стороны, где я не смотрел, оказывается, весь разряд вышел. Там блок ближней навигации. И он (шар) вышел через люк, которым блок закрывали. Он на обшивке где-то сантиметров пятьдесят на пятьдесят. Лючок был прожжен той энергией, которая вышла изнутри. Как электросваркой. Он же алюминиевый. Все обошлось, и самолет сильно не пострадал.

– Вот вы видите шар, – я пытался детальнее разобраться.

–Да. Скорость 500 (километров в час.– Прим. авт.), высота 500 (метров.– Прим. авт.). Напор воздуха большой, обдувает. И шар медленно-медленно перемещался с приемника воздушного давления все ближе и ближе к лобовому стеклу. У лобового бронированного стекла, пять сантиметров толщиной, рвануло, и все искры прошли через лобовое стекло и немного лицо подкололо. А потом через какую-то систему этот разряд энергии вышел…

– Как долго видели шар?

– Где-то секунд пятнадцать – двадцать. Он перед носом взорвался, вся энергия ушла в самолет и вышла потом с правой стороны…

Я слушал, не представляя, чтобы делал сам, увидев перед собой огненный шар.

–Таких моментов много было…– продолжал Александр Иванович.– Вот со штурманом на Су-24 в Джиде в Забайкалье. Тоже был такой момент, где мы должны были прыгнуть. Я произвел посадку, парашют не вышел. Тормозная система не работала. Мы приземлились на скорости 330 (километров в час.– Прим. авт.), а на грунт сошли на скорости 220 (километров в час.– Прим. авт.). Ну, на меня штурман смотрит: «Что делать?» А самолет высокий. Я говорю: «Пока подождем. Сейчас отломает шасси, и прыгаем». Ждал момента, когда самолет начнет переворачиваться. Или с полосы стремиться. Или шасси начинает отваливаться. Там впереди после полосы, там же аэродром огорожен. Там окопы должны быть. Препятствия. А самолет позволяет, чтобы на земле на скорости больше 75 (километров в час.– Прим. авт.) можно спокойно катапультироваться. И без проблем… Но он остановился. Потом мы посмотрели, какой это путь был после схода с полосы. 600 метров мы пробежали по грунту. От тряски вывалился тормозной парашют и, соответственно, сработали колеса. И остановились перед обычным карьером, там окопы. Не задел ничего и ничего не сломал. Это было зимой, в декабре месяце.

Майор Аржаных-старший в полете на высоте 5000 метров

– Острые ситуации…

– Острые ситуации различные. Самое интересное в полетах штурмовой бомбардировочной авиации – это полеты на предельно малых высотах прямо около земли, атака наземных целей, уничтожение противника и заправка в воздухе днем и ночью. Днем своеобразно, а ночью вообще какое-то фантастическое действо.

– Помню, писал про генерала Боташева, который заставлял экипажи в экстремальных ситуациях работать… Такая птаха (самолет), столько тонн и несется с сумасшедшей скоростью, а что в воздухе вытворяет. Видел, как это все вытворял генерал Харчевский…

Александр Аржаных-старший:

– Да, наши летали в Америку на показы и там их немножко обманули. Они с восьми тысяч метров падали без двигателей, двигатели заглохли, топливо не то залили. И только на двух тысячах запустили. С этого момента мы за океан свои боевые самолеты ни на какие соревнования, ни на какие мероприятия не отправляли. Американцы, они такие подлые люди, такую подлянку устроили.

– Плохим топливом заправили?

– Топливо там своеобразное. Керосин обычный, но у них по-своему. У них и марки свои, и ГОСТы. И они добавляют там какую-то присадку, и, по сути, то топливо, которое заправили они, на большой высоте для наших двигателей оказалось неприемлемым. Оно загустело, там ведь до минус пятидесяти, а потом, пока они планировали до высоты двух тысяч метров, топливо разошлось, на меньших высотах потеплее стало, и оно пошло в двигатели, и они их запустили и удачно приземлились. Правда, приземлились на совсем другом аэродроме. Американцы его бросили. А наши нашли аэродром и сели.

Что чувствовали летчики в такие экстремальные минуты, представить было трудно.

4

Счастье. Неведомые силы. Летность

– Вот вы парите… Это же проявление счастья…

– Это словами не передать, – продолжал отвечать Аржаных-старший. – А надо испытать. Некоторые летчики даже брали с собой в самолет и жен, и друзей, были моменты такие. Просто потом их наказывали, некоторых увольняли. Поэтому передать словами это невозможно. Это надо просто самому ощутить…

Аржаных-старший засмеялся.

Преподаватель Аржаных-старший в кабинете

– Летчику все время приходится что-то преодолевать… – я продолжал интересоваться.

– Здесь не последнюю роль играет судьба. Высшие силы и как ты до этого жил. Какие добрые дела делал… В экстремальных ситуациях секунды превращаются в минуты. И если ты четко знаешь свою работу, технику, знаешь особые случаи в полете. И тут по полочкам каждую вещь делаешь грамотно, и тогда у тебя все выходит, и ты в этих сложных ситуациях выходишь победителем и спасаешь технику, своего штурмана, ну и себя.

– Мне все летчики говорили, что доводишь свои действия до автоматизма…

– Да, просто автомат. Голова в плане эмоций не принимает никакого участия. Чисто на автомате.

– Это да, а если отказал двигатель, что хочешь, то и делай…

–Ну, видите, боевая авиация отличается от гражданской. Я и сейчас боюсь на гражданских самолетах летать. Закрыли двери, и ты в ловушке. А там все-таки кресло. Кресло хорошее. Оно катапультирует даже с земли. Поэтому таких случаев, чтобы современное кресло отказывало, не бывает. И летчики спасаются даже за несколько секунд до того, как самолет упадет. Они прыгают, и все четко срабатывает. Поэтому и выбрал авиацию непосредственно военную, где есть катапультное кресло. Шансов больше спастись, чем на том же транспортном самолете. Транспортный самолет, если вы видели сбитие в Белгородской области[11]…

– Когда он завалился, а ему в бок еще ракета…

– Там возможности даже с парашютом прыгнуть не было. К глубокому сожалению, в этом самолете погиб сын нашего коллеги преподавателя майора Блинова Романа. В прошлом году его сын у нас выпустился. И попал на этот борт Ил-76 правым летчиком. У нас трагедия. Моему сыну Героя присвоили, а там… Со слезами на глазах… Но это война, ничего не поделаешь.

– В этом Ил-76 понимаешь, что все. Но еще живой. Земля приближается…

Аржаных-старший:

– В это время невозможно уже ничего сделать. Остается только молиться и вспоминать родных и близких. И надеяться попасть в такую область в другом измерении, где будет хорошо по крайней мере душам.

– Вы точно заметили. Мне в декабре прошлого года стукнуло семьдесят лет, я чувствую, что все равно там наверху что-то есть…

– Конечно, когда был момент, что я должен был через десять секунд разбиться, кто-то извне мне подсказал, что делать. Подсказал, это была ночь, полет, и мне просто подсказал: а вот посмотри и сделай так! И я посмотрел и сделал, так и получилось, что живой…

– Вы в Афганистане были?

– Нет, не был. Непосредственно мы сидели в Джиде в готовности для того, чтобы полететь на самую южную точку нашей страны бывшего Советского Союза. Аэродром Кушка называется. Должны были туда перебазироваться и уже оттуда поддерживать вывод наших войск из Афганистана. А мои выпускники в Афганистане были.

– Джида где?

– Забайкальский военный округ. На юге Бурятии рядом с Монголией.

– Я вот где только не жил в Советском Союзе, по гарнизонам с отцом ездил. И я счастлив, что охватил все это. Вас же тоже помотало…

– Да, поменял много мест службы. Начинал с Польши, закончил в Сары-Шаган. И посмотрел мир, и сына приобщил. Ребенок гарнизона. Он кроме аэродрома, по сути дела, пока меня не уволили из Вооруженных сил, нигде и не был. Ну, когда Советский Союз разваливался, меня хотели оставить в Казахстане. Имеется в виду в казахской армии в Николаевке под Алма-Атой. Я отказался и ушел на пенсию в тридцать пять лет. С этого момента уже на пенсии.

–Мне жена Олега Пешкова (Герой России, погиб в Сирии.– Прим. авт.) Гелена рассказывала, как того тоже сватали в казахскую армию. Так тот поехал, а там мечеть и оттуда с утра до вечера: «Алла-ала… Алла-ала…» И он оттуда ходу…

Аржаных-старший:

– Там своеобразный народ, но в то время еще было нормально. А сейчас, говорят, там сильная русофобия и желательно оттуда. И туда не ездить…

– «Во всем виноваты русские», – с сарказмом я произнес избитую фразу.

– Да-да, «русские во всем…»

Мы смеялись от глупости заезженных слов.

– Вы преподавателем долгое время… Выпустили много…

– Я не столько выпустил, сколько давал им путевку по науке. Преподавал и навигацию, и тактику, и управление воздушным движением. Они получали теорию и автоматически потом уходили в полки. И в некоторых полках они встречали моего сына. Сын им давал путевку в небо на своих самолетах. На Су-25-х. Вот как бы преемственность.

– Выпускники связь с вами поддерживают?

– Конечно! Сейчас вот звонили мои прошлогодние выпускники. Они вернулись на Су-24. Они из Хурбы.

–Где старший лейтенант Фетисов[12] служил, – я напомнил про летчика, которому в Борисоглебске на территории училища установили памятный камень. – Как это здорово, посоветоваться…

– Они не то что посоветоваться. Они сейчас туда едут. Говорят, соскучились. Они приедут, пообщаемся. Один на Су-25, другой на Су-24 и третий на Су-25СМ.

–У вас есть понятие «летность»… Мне замкомандира летного полка Криштоп[13] рассказывал, как у него не шло и уже готовы были его списать, и вдруг раз, и пошло… Полетел уверенно, четко…

Аржаных-старший:

– Ну бывает такое, что некоторые ребята тяжело схватывают. Даже на таких малоскоростных самолетах типа Л-29, Л-39. Иногда даже с какими-то поломками. Происходят особые случаи. Потом что-то происходит, и даже на других, более скоростных самолетах они идут хорошо, и, соответственно, у них все получается. Но это летная судьба, которую даже не просчитаешь. Она по-разному складывается. Человеческий фактор очень важен.

– Извините за сравнение, поэт Пушкин: либо есть талант либо нет… А тут «летность»…

Аржаных:

– Ну да. В наше время, когда мы поступали, по сути дела, пацанами. И нам так интересно было, так хотелось побыстрее вылететь самостоятельно, чтобы инструктора не было. И начинали мы это все с 17 лет, грубо говоря. Мы не успевали «перегореть». Есть такое понятие «профессиональное выгорание». Мы зиму проучились, теорию получили и уже пошли по лагерям и начали летать. Это было просто захватывающе… Сейчас, конечно, по-другому. Взяли совсем иную систему обучения. Но в данном случае – новый начальник училища пришел генерал Юдин, он выпускник 1986 года и пересматривает практику в корне. Здесь современные пацаны выпуска 2001 года, они только с третьего курса, представляете, начинают летать. Они за эти два года, даже за три зимы, они «перегорают», они уже взрослеют, и им уже не очень хочется. Они к самостоятельным полетам приступают в 19, 20 лет, а мы в 16, 17. И они такие уже взрослые, а некоторым ребятам под 30 лет, ему: «Ты куда собрался? Я в 35 на пенсию, а ты еще не выпустился…»

Я понимал, с возрастом тяжелее нарабатывать навыки пилота.

Аржаных-старший:

– А сейчас закон поменяли. Раньше в 23 года можно было поступать, когда ты отслужил срочную, 21 максимум, когда ты нигде не служил. А сейчас до 28 лет. А летная работа она не долговечная. Поэтому сразу потом списывают и государство работает впустую. И училище впустую. Сейчас все это будут пересматривать в связи с этими событиями, с войной. И вернуться к советской школе обучения, не с 4-го курса, не с 5-го, а с 1-го курса надо летать…

– Когда я выступал в Борисоглебске перед вашими курсантами, мне так было интересно на них смотреть, все такие высокие, четкие, красавцы…

– Хотя в штурмовую, бомбардировочную авиацию рост ограничен до 1 метра 86 сантиметров. Как они там попадают под два метра, не понятно. Хотя мой сын тоже на 2 сантиметра выше, чем положено по медицинскому приказу. И мне пришлось с ним ехать в Москву в центральный госпиталь, договариваться с председателем комиссии. И они в виде исключения его с 2 сантиметрами выше пропустили, и он поступил.

5

Аржаных-младший

– Ну а теперь, давайте к тому, у кого рост на 2 см оказался выше… Я бы назвал его Аржаных-младший.

Аржаных-старший засмеялся.

– Где он своим появлением порадовал родителей? – продолжил я вопрос.

–В Легнице в Польше. Родился в Польше в День независимости в Америке[14]. Я служил на аэродроме в 30–40 километрах от Легницы. Там гарнизон, мы летали на МиГ-27. И везде он с нами, куда бы мы ни выезжали. Никаких бабушек. С молоком матери впитал гарнизонную жизнь.

– А почему назвали Сашей?

– Мы договорились, если девочка, то Лена. У меня жена Лена. Если мальчик, то Саша…

– Интересная традиция…

– Не в честь бабушек, не в честь дедушек, а в честь самих себя.

– А в школу…

– В первый класс пошел в Джиде, а со 2-го класса он в 10-й школе в Борисоглебске. Потом после 9 класса вечернюю окончил. Потом поступил в Борисоглебске в техникум, я, кстати, в техникуме пятнадцать лет еще преподавал. Он при мне туда пришел. Я там преподавал основы безопасности жизнедеятельности и основы военной службы. И когда он окончил техникум по информатике, говорит: «Пап, ну куда дальше?» Я говорю: «У тебя есть диплом техника-программиста, иди по специальности». Он: «Я не хочу, хочу, как ты». Я: «Ну, давай, как могу, так помогу». И помог и по медицине…

– Созрел не как отец в 16 лет…

Аржаных-старший:

– А у них все по-другому… И вот три года, когда в Краснодаре теорию получал, многие ребята перегорали, уходили, а я его продержал, дотянул, чтобы он после трех лет пошел на летную практику и потом выпустился на Су-25-х. На них сейчас и летает.

– А где он впервые поднялся в небо?

– На Л-39-м в Кущевке. Это в Краснодарском крае. Помните историю, женщина руководила бандитами. Страшные 90-е… А потом сын сюда в Борисоглебск, и 4 и 5 курс он здесь летал. И здесь окончил. Но естественно, выпускался в Краснодаре. Я приезжал к нему на выпуск…

– С батей советовался? Ведь, небось, проблемы…

–Конечно! Я ему все передаю. Потом он сам меня уже учит. У него уже и сын подрастает, четырнадцать лет ему. Паспорт дали. «Дед, держись. Преподавателем…» Мол, я его еще учить буду. Я: «Леш, через четыре года мне семьдесят будет».– «Держись. Я учусь на отлично – чуть ли не на золотую медаль идет там в Канте (где служит сын Аржаных Александра Ивановича.– Прим. авт.). – Договор дороже денег». Я: «Хорошо, на сколько здоровья хватит…»

– На вашей страничке в «Одноклассниках» есть фото, вы держите ребенка…

Аржаных-старший с внуком

—Это в Буденновске. С внуком Лешей. Он, кстати, родился в Буденновске в том роддоме, который Басаев брал[15]. В этом же Буденновске родилась и моя внучка Настя…

– В этом роддоме следы, наверно, до сих пор…

– Да, и от пуль следы остались… Не убирают, как память тех трагических событий… А мои внуки сейчас подрастают…

Мы помолчали: события в Буденновске забыть нельзя.

Внук Леша и внучка Настя

6

В Буденновске. Подбит

Потом я:

– С летностью как у сына?

Аржаных-старший:

– Естественно, проблемы были. И что самое интересное, он повторял мою судьбу. В свое время я выкатывался со взлетной полосы на 600 метров, а он в Буденновске на 200 при таких же обстоятельствах спустя десятки лет. Правда, он днем, а я ночью. Тоже все обошлось, самолет не сломал. Тоже отказ техники, отказ тормозной системы. Все тоже повторилось. Но самое интересное, у меня друг есть, он в Липецком центре, мой выпускник. И соответственно, у него сын. Он тоже выпускался и попал к нему в Липецк и там сейчас служит. И у отца был случай, когда шасси не выпускалось, и он садился на брюхо. И у сына такая же ситуация. Правда, у отца днем, а у сына ночью. Тоже нормально все обошлось. Представляете, как все бывает…

– Череда испытаний.

– Мне подполковник Криштоп рассказывал, как выкатился… И тут как тут прокурор…

– Тут ситуация какая? Как выкатывается? По какой причине? Сам допустил или отказ техники. Кстати, первоначально командир полка: «Что ты неправильно действовал?» Когда самолеты отвезли на осмотр, то разобрались. Отказала антиюзовая автоматика, и самолет выкатился. Не работали тормоза. Это чисто механическая поломка была, и в принципе все обошлось.

– Сын в каком году выпускается?

– Саша выпустился в 2006 году по штурмовой бомбардировочной авиации, и куда судьба распределит…

– Вы влияли на распределение?

– Нет-нет, у нас не было таких знакомых, таких серьезных людей высокопоставленных… И он попал в Приморско-Ахтарск.

– Понравилось ему там, все же на Азовское море?..

– Да, но не выбирают место службы. Там полтора года пробыл. И его в 2008 году командировали в Буденновск, и он там пробыл почти десять лет. Потом получилось, что пришла разнарядка в Кант в Киргизии, он согласился и до сих пор там. А когда прибыл в Буденновск, как раз Грузия напала на Южную Осетию. И он чуть ли не принял участие в боевых действиях.

– Там еще сбили наши самолеты…

– Да-да… Они летали туда из Буденновска. Но они молодые, прямого участия не принимали. Их берегли. Сначала там старшие офицеры, у которых опыт был большой. И они там работали и погибали, а через пять дней война закончилась, и поучаствовать не успели. А так сидели в боевой готовности с автоматами, с разгрузками, все это было. Мы переживали эти пять дней, ну, а дальше по судьбе. Сирия два раза.

– Как там? Ведь говорят, и воды сначала не было, и обстрелы…

–Вы понимаете, пехоте там немножко похуже. А у летчиков лучше. У них блоки (жилые.– Прим. авт.), и вода, и снабжение. Летчиков и кормили хорошо. Поэтому в бытовом плане все было хорошо. Не жаловался. А вылетали на боевые задания, конечно, не такая нагрузка, не такая опасность была, как здесь (на Украине.– Прим. авт.). Определенное количество джихад-мобилей, джихад-организаций он уничтожил. Реально были такие моменты. Он говорит: «Попадаешь в этот джихад-мобиль с пикирования ракетами, а он взрывается, как 300 тонн тротила. Что там в нем есть, что перевозят, непонятно». Но в любом случае ПЗРК у них не было, зенитно-ракетных комплексов, стреляли только из стрелкового оружия, крупных пулеметов, но это не то, что сегодня…

– С Романом Филиповым там не пересекался?

– Нет, с ним не пересекался, но они вместе в училище были. Он его однокашник. Вместе в одной казарме. Вместе начинали…

– У сына ордена Мужества. За Сирию?

– Все три ордена Мужества и звание «Герой России» все за спецоперацию. Награжден четыре раза. У него более пятисот боевых вылетов.

– Пятьсот вылетов! Это же каждый вылет риск… «Вернешься не вернешься…»

– Переживания, которые были, не передать. Особенно для матери, для бабушек… Каждый день молитвы. Каждый день.

– На спецоперации с какого времени?

– В феврале началось, а в апреле начал туда летать, а в сентябре в его самолет прилетело.

– Под Балаклеей…

– Наши начали отступать по этим своеобразным договоренностям. И под Харьковом оставили все… И в этой ситуации действовали… Где контакт наших с противником знали и туда ребят посылали. Приходили боевые задачи, и уже противник у нас в тылу, и ребята работали практически на их территории.

– И он был сбит?

– Нет, я же говорю: сбивают это другое. А тут подбили. Потом шестьдесят километров пролетел, создал условия, чтобы прыгнуть. Прыгнул и попал на свежевспаханную пахоту. А дальше поисково-спасательная служба работает. Подлетели, забрали, в Курск привезли его. Мы с матерью туда съездили, поддержали его.

–Не в это ли время случилось с Каштановым и Коптиловым (летчик и штурман сбитого бомбардировщика.– Прим. авт.), они выходили…

– Примерно в это, только он на Су-25, а они на Су-34. Но у них шансов не было. Все-таки Су-25 бронированный и аналоговый, тяги управления таскаешь и отклоняются рулевые поверхности и стабилизатор. А Су-34 и другие все на цифре. Цифра, это когда ты как на компьютере кнопку нажал. А у Су-25 нет. У Каштанова, кстати, одна бомба не пошла. Они бросали бомбы. Одна не ушла. Может, благодаря этому создался такой момент, что они выпрыгнули после того, как крутанули бочку (кручение вокруг продольной оси) неуправляемую, и на выходе из бочки они прыгнули. Счет шел на доли секунды на предельно малой высоте…

– Они были на предельной. А при чем здесь бомба? – спросил я.

– Они были на предельной. Бомба не пошла. Центровка нарушена была. Непонятно, что бы произошло, если бы бомбы не было. Он бы намного быстрее вертелся…

– И они бы не успели прыгнуть, – дошло мне.

– Она сыграла свою роль, и эти доли секунды пошли на спасение экипажа. И то они переломались. И позвоночник, и руки.

Су-34

– Как я понял, сын задание получил, полетел, отбомбился, и тут его подбивают…

– Да. Он же не один шел, а вел группу. Он был ведущим. А за ним еще самолеты. Поэтому по нему, ведущему, отработали украинцы, и он получил удар. А вся группа его сопровождала до того момента, когда он прыгнул. А потом они прилетели на базу и через двадцать минут вертолет его забрал.

– Приземлился на нашей территории?

– Нет-нет, через два дня там уже украинские солдаты были. Ходят около обломков самолета. Он не взорвался, топлива уже не было, а упал и развалился. Там масло горит, гидросистема, а так большого взрыва не было. Он говорит: «На моих глазах. Я приземляюсь, а он ударяется как стеклянный, и разваливается».

– А он на парашюте…

–Да. Он говорит: «Я буквально через пять секунд уже был на земле. Я же с тридцати метров прыгнул. Не набирал высоту. И скорость 340 (километров в час.– Прим. авт.). И я на парашюте, и он передо мной разлетается, и я приземляюсь в пахоту». Это спасло его в том плане, что не жесткое было приземление, потому что он сам крупный – 90 килограмм. Разгрузка еще. Где-то получается под 120 (килограммов.– Прим. авт.). А парашют спасательный на много меньше, чем обычные десантные парашюты. И скорость приземления у него какая? Если на обычном парашюте скорость приземления пять метров в секунду, то на этом семь метров в секунду. Скоротечно все произошло, и он на пашню и приземлился. Небольшие повреждения были, от ЗШ-5, защитного шлема, потертости. Но больше ничего…

– Приземляется…

– И сразу наши стали собираться за ним…

– Конечно, когда наши самолеты работают, на аэродроме самолеты дежурят и вертолет Ми-8. Где-то что-то происходит, максимум тридцать минут и подлетают.

– Ему не пришлось идти, как Каштанову с Коптиловым, тридцать километров?

–Нет-нет. Он приземлился, парашют собрал. В лесополосу забежал. И приготовился к бою, конечно. Оружие, гранаты. А потом видит наш вертолет. Я спрашиваю: «А как ты определил, что наш, а не украинский?» Он: «Ми-8 наш современный, модернизированный. И у него не тупой нос, а немножко остренький. Я сразу определил. Вытащил ракетницу, отстрелялся. И они, соответственно, увидели, подобрали и увезли».

– Спасся… Налет у него большой…

– Где-то 500 вылетов и налет около 2000 часов. Каждый день по 2, по 3 боевых вылета. У него высокая эффективность вылетов. И в составе группы, и в одиночном… Все это очень напрягает, но они привыкли. Военные сильно, как гражданские, не переживают. Надо, и они пошли… Судьба такая…

Я не стал расспрашивать о конкретных схватках его сына с украинцами, понимая, что этому еще не пришло время, и оставляя это моим последователям, давая им возможность подробно описать боевой путь летчика Александра Александровича Аржаных…

7

Последователь Чкалова

Найдя в интернете страничку Александра Аржаных-старшего, в ней обнаружил публикацию за 6 декабря 2023 года[16]:

«Встретился с лётчиком, Героем России: был подбит и с осколком под сердцем двое суток выбирался к своим. Тот день майор Иван Редкокашин[17] помнит буквально по минутам. С утра слетали на задачу, в обед поступает ещё одна. Иван должен был взлетать третьим, но на рулежке оказался четвёртым в группе. Метеоусловия поганые – снег…»

Давая интервью журналисту «Пятого канала», Редкокашин рассказывает[18]:

«В один день мне, скажем так, не повезло… Я понимал, что низкая облачность, холодно. Беспилотники, значит, не полетят. Ну и наши тоже не прилетят. Никто не прилетит – ни свои, ни чужие… Вылетает слева стекло. Летит на руки, летит в лицо, на колени. Все это по кабине тонким слоем распределяется. Прилетела ракета, видимо большая, потому что сразу отказ управления, пожар одного двигателя, сразу же второго. Катапультировался, приземлился в поле. Встал, обернулся, какие-то мужики бегут и палят. Хорошо далеко – метров 300–400. Схватил автомат и побежал в противоположную сторону. Добрался до лесопосадки, по пути снаряжение сбросил, остался с автоматом, разгрузка, пистолет, две гранаты. Пока бежал, магазин подсоединил. Гранату привел в действие. В лесопосадке, грубо говоря, помотался, оторвался. Лицо посекло осколками. И получается, под сердце мне прилетел осколок. По касательной вошел в грудь на глубину до семи сантиметров и там остался. Об этом позже скажут врачи… Наложил повязку, какую смог, на ощупь. Ну и стал дожидаться темноты хотя бы. К вечеру снег пошел. Достал компас, карту. К сожалению, у меня GPS-ка в кабине осталась. До границы точно было где-то 100 километров. Я один раз летал, мне повезло, в этот район. Там точно были наши. Просто на тот момент не было четкой границы, где свои, где чужие. В этом населенном пункте могли быть наши и могли не наши. Это можно было близко подойти, чтобы понять. Ходить по окраинам… Воду где-то нашел. Температура где-то около нуля, минус. По кустам попадал, не понравилось. Думаю: в целях экономии времени надо дорогу искать. Ну и для себя решил, что днем где-то по деревьям, по лесам, а ночью принял для себя решение, что пойду сквозь населенные пункты. Просто дорога, и я иду по центру. В любом случае если бы я где-то прятался, то свои бы поняли, что кто-то идет чужой. А чужие поняли бы, что тоже чужой. Для всех непонятный человек – это мишень. Было у меня три батончика. В итоге я на второй день съел с утра половинку, вечером половинку. В этот день что-то не до еды было особо. Вода – ну, фляжка была маленькая. Я ее берег. Снег есть. Есть сосульки всякие. Ну, вот так, собственно говоря, и шел. Идешь – тепло, а на ночь остановился – ноги мокрые. Лежишь – дрожишь, скажем, так. Ну, шапку из запасов достал. Шел в шапке. Все. А документы мы не брали в полет. Я иду и понимаю, что я без документов. Пароля я не знаю. Если на чужих напорюсь, у меня есть граната. Если это свои будут – ну, как-нибудь договоримся, опознаемся в любом случае. Потому что я чувствовал, что после первого дня, к концу второго силы уходят. Я не придавал значения ранению в грудь, думал, лицо мне посекло осколками – думал, ну, это тоже стекло прилетело. И поэтому – ну, потечет и перестанет, скажем так. К этому просто относился. Потому что голову не мог опустить и посмотреть. А смысла нет туда грязными руками лазить. Поэтому залепил лейкопластырем широким и все. И шел. На вторые сутки вышел на наш блокпост. После проверки вертолетом отправили в госпиталь».

Майор Редкокашин

И вспомнил жену:

«Она забирает детей со школы. Водит на кружки. На выступления-соревнования. Ей было чем заняться. Она понимала, что не все хорошо. Но очень крепко держалась».

Вот они, наши мамы, боевые подруги!!!

Потом я у Аржаных спросил:

– Редкокашин ваш?

– А как же…

Давала о себе знать летная школа, где поднялся в небо и первокурсником выполнял мертвую петлю Валерий Чкалов.

Поговорив с Александром Ивановичем, я как спохватился, что забыл, и написал ему эсэмэску:

«А какое звание у сына?»

Он ответил:

«Михаил Иванович, как говорится в народе: „Сын генерала… генерал“. В моем случае, я ушел или так сложилось, что меня „ушли“ по обстоятельствам, в звании майора… Ну и сын, соответственно. Командир звена, как и я. Дальше „расти“ не желает… Там академия и всё такое. Говорит, что на этом уровне он моим-ученикам-выпускникам больше пользы принесет, чем на высоких должностях. Как бы так…»

Я ему с ходу ответил:

«Он костяк армии, без которого никуда. Вот генерала можно найти, а вот генерал без солдата ничто…»

И теперь ждал, когда прочитаю очерк о конкретных боевых подвигах Аржаных-младшего, за что он награжден трижды орденом Мужества и Звездой Героя России.

19 марта 2024 года

P.S. 4 мая 2024 года Аржаных-старший прислал фото с наградами сына и эсэмэску: «Вчера Шойгу вручил сыну». На фото увидел наградной пистолет, указ и Звезду Героя.

И в «Крокус-Сити-Холле» нашлись герои…

(Столкнулись с чудовищным преступлением с украинским следом)

1

Кошмар в концертном зале

Трудно передать то жуткое состояние, в котором находились мы, когда совершалось чудовищное зверство, отморозки с автоматами бегали по холлу «Крокус-Сити-Холла» и стреляли направо и налево в собиравшихся на концерт людей, а, ворвавшись в зал, продолжали поливать по рядам, стреляя в упор, в мужчин и в женщин, бросали шашки, начался пожар, и захваченные врасплох взрослые, дети, пожилые прятались от пуль за кресла, падали между рядов, пытались убежать через сцену, кидались вверх по лестницам, а в них летели пули. И бесчисленные коридоры заполнялись бегущими в ужасе людьми. И кто-то в этом хаосе терял своих близких.

Концертный зал горел[19].

Каким-то чудом спасшиеся выскакивали на холод: где выбили дверь, где разбили стекла, и пытались скрыться. Кто выбирался на крышу, и их снимали подоспевшие пожарные. Вот появились бойцы с оружием: они готовились к штурму, а на опустевших улицах зловеще гудели несшиеся машины скорой помощи. Какой-то парень сам в крови помогал поднять в машину истекавшую кровью женщину, а медбрат сортировал: кого в первую очередь отправлять на скорой, а кого потом. И помогали проезжавшие водители: «Сажайте ко мне…» И больницы принимали раненых.

Концертный зал горит

А в храме через реку открыли врата и зазывали:

– Сюда! Сюда…

Прятали людей по комнатам. Выключили свет, чтобы их не заметили.

Вот в небе загудели вертолеты. Они сбрасывали на полыхающий корпус тонны воды. Другие садились и с ранеными взлетали. Летели эсэмэски тех, кто оказался взаперти, укрылся от бандитов в комнатах и надеялся на спасение. А туда уже валил дым. Что чувствовали те, кто получал последние слова моливших о помощи родных и близких, а кто и последние признания в любви…

И в ужасе сжималось сердце от бессилия у тех, кто помочь им не мог…

И это продолжалось полчаса, час, два, всю бессонную ночь…

Интернет кипел от сообщений и фотографий… Вот фото пары: она припала на спинку дивана, а он лежал у нее в ногах. Под ним лужа крови. Что делал этот мужчина, пытаясь спасти свою дорогую? Их расстреляли…

Вот кто-то лежит на полу слева от входа. Справа. Они уже никогда не поднимутся…

Вот кто-то сообщил: нашли мать, обнявшую своего ребенка… Как она вдыхала в рот своего дитя воздух, пытаясь спасти, но они задохнулись… Пожилой мужчина лежал на своей жене: он закрыл свою родную от пуль бандитов… И кто-то кровью написал на стекле «112». Видимо, тот, который звонил в службу спасения и помощи не дождался.

Москва со всей страной погружалась в страшную ночь.

2

Вопреки смертельной опасности, ради других…

И в этом кошмаре происходящего люди держались, как могли помогали и выручали друг друга и даже вступали в схватку с бандитами.

Мужчина отобрал автомат у бандита и его вырубил

По телевидению «Россия-24» показали мужчину[20], который рассказывал, что когда началась стрельба, всех вокруг охватила паника. Он увидел, как вооруженный человек расстреливает всех, кто пытался выйти из зала. Когда он посмотрел на свою супругу и увидел дикий ужас в ее глазах, ему пришло молниеносное решение. Террорист в это время двигался в его сторону.

«И в тот момент, когда он поравнялся с нами, он стал перезаряжать оружие. Секунда у меня была на размышление, и я толкнул жену, а сам оббежал его слева, схватился левой рукой за автомат и потянул вниз, а правой рукой стал наносить ему удары по голове», – рассказал мужчина телеканалу.

В этот момент к мужчине подбежал еще один человек, и вдвоем они «вырубили» террориста. Находившиеся в зале люди успели воспользоваться этим моментом и смогли выбежать из зала, а потом и выбраться на улицу. Сам герой, который пожелал сохранить анонимность, долго не мог найти жену. И лишь после того, как вышел на улицу, успокоился: супруга ждала его возле автомобиля, не зная, спасся ли он.

Строили баррикады

Шоумен и актер Сергей Светлаков раскрыл секрет своего спасения из «Крокус-Сити-Холла» журналистам[21].

Через сутки после теракта Светлаков нашел в себе силы поведать о постройке им баррикад и бегстве из «Крокуса». Подробно рассказал, что и как происходило с ним лично и с теми, кто был рядом.

Сергей тоже был среди зрителей, пришел вместе с родными на концерт «Пикника». Когда пришли террористы, он уже был внутри зала вместе с другом и племянницей Машей. Ждал жену, которая по счастливой случайности опаздывала. Светлаков и его близкие сидели в ложе над амфитеатром, куда и ворвались люди с оружием.

После выстрелов шоумен, как и другие зрители, бросился в коридор. Девушка-менеджер «Крокуса», убедившись, что все зрители покинули ложи, закрыла ключом выходы из них. Светлаков уверен: она хотела задержать террористов и помешать им пройти в коридор, где были люди. Тем временем Сергей вместе с другими мужчинами построили баррикаду из кресел и диванов у входа в коридор. К счастью, преступники прорваться через забаррикадированные двери не пытались.

Стреляли в нескольких метрах от их убежища. По словам шоумена, все были охвачены страхом. Никто из них не знал количество террористов, и все мысленно простились с жизнью.

Коридоры начал заполнять дым пожара, который постепенно охватывал концертный зал. Девушка-менеджер открыла своими ключами двери на лестнице, чтобы удалось воспользоваться альтернативным выходом в фойе.

Спасенные зрители благополучно дошли до фойе. Там их встретил другой сотрудник «Крокуса», который посоветовал уходить разными путями. Светлаков, его друг и племянница выбежали без верхней одежды на улицу и, не останавливаясь, бежали до церкви. Там их встречала жена шоумена, опоздавшая на концерт.

Сергей выразил особую благодарность за спасение девушке-менеджеру.

«Я сегодня нашел имя той девушки, которая не растерялась и реально всем помогла – София Мейер. Спасибо ей! Она герой», – сказал он.

София Мейер вывела людей

Журналисты «МК»[22] нашли отважную Софию, и она поведала, как ей удалось не потерять присутствие духа.

«Я вывела всех, кто был в ВИП-ложе, через разные выходы, насколько это было возможно. Как мне сказали, из зала по балкону люди залезали в ложу, но я этого не видела, – раскрыла подробности того страшного вечера София. – Я знала, что террористы также смогут попасть к нам, и поэтому стала закрывать двери, а также двери в коридоре, чтобы они не могли к нам залезть».

Сама Мейер покинула зрительный зал, когда уже внутри стало находиться опасно из-за черного едкого дыма. Напоследок она проверила ложу – никто ли случайно не остался там.

По словам Софии, Сергей Светлаков сам связался с ней уже после трагедии.

«Да мы общались, он со мной связался. Сейчас мы общаемся и вместе приходим в себя от пережитого», – рассказала девушка.

Комментатор Гусев о помощи Софии

Не устает благодарить Софию и спортивный комментатор Виктор Гусев. На концерт он приехал в компании супруги, друга и его сына.

Он написал[23]:

«Ложа „Крокуса“. Сразу после 20:00 в ту страшную пятницу. Моя жена Оля, которая делает это фото, снимая меня с другом и его сыном, еще не видит того, что начинается у нее за спиной в партере… И то, что уже видим мы. А до того здесь же, минутами раньше – веселые фото беззаботных людей, собирающихся послушать концерт любимой группы.

Нас спасла София Мейер. Невысокого роста, темноволосая сотрудница „Крокуса“ сначала помогла заблокировать двери всех лож, которые мы уже начали баррикадировать мебелью, чтобы не пустить туда террористов. А потом, сказав: „За мной!“, вывела нас из узкого коридора через дым, под треск выстрелов по лестнице на улицу единственным путем к спасению.

София Мейер

Имя Софии позже сумеет разыскать Сергей Светлаков, с которым, в числе еще примерно двадцати других гостей „Пикника“, мы уже готовились к самому худшему…. На выходе из кошмарного фойе – следы босых ног. Это женщины скидывали туфли на каблуках, чтобы быстрее бежать из ада. Мы-то выбрались, с нами-то в итоге все хорошо, но…»

Подросток повел к выходу

Пятнадцатилетний подросток Ислам, работающий гардеробщиком в «Крокус-Сити-Холле», рассказал, как ему удалось спасти более сотни человек от гибели. Об этом сообщили журналисты телеканала RT[24].

По словам подростка, он воспользовался запасным ключом от входной двери эвакуационного выхода и позволил всем покинуть зал, где началась бойня. Он рассказал, что сначала услышал звуки выстрела, но принял их за поломку эскалатора.

После того как понял, что идет стрельба, он обратился к людям и позвал за собой к запасному выходу. Люди в панике столпились возле двери, после чего ребенок растолкал всех, чтобы получить доступ к двери и открыть замок.

Мальчик признался, что когда устраивался на работу, хорошо изучил системы выходов в «Крокусе».

Это и помогло ему спасти людей.

Инвалид ценой своей жизни спас возлюбленную

Сообщает общественная служба новостей – ОСН[25]:

Во время теракта в «Крокус-Сити-Холле» инвалид-колясочник Максим, пожертвовав своей жизнью, спас свою возлюбленную. Со слов матери погибшего, девушка и Максим планировали посетить концерт группы «Пикник».

Ислам Халилов

Максим не смог эвакуироваться из-за отсутствия подъемников, но возлюбленная решила не оставлять его. Попав под обстрел, он упал с коляски и тем самым защитил ее своим телом, выдержав несколько выстрелов в него. Его мать подчеркнула, что сын таким образом спас девушку.

На сайте интернет для женщин Woman.ru раскрываются подробности[26]:

«Услышав первые выстрелы, Наталья с Максимом попытались покинуть здание, но остановились (на коляске не было возможности подняться на сцену, где можно было скрыться.– Прим. авт.)… а найти другие выходы в панике было нереально… Здесь террорист и настиг Максима. Он несколько раз выстрелил в него, после чего молодой человек упал. Наталью накрыло его телом и коляской, и это спасло ей жизнь.

„Она просто села у его ног и сказала: „Будь что будет“. Наташа рассказала, что она подняла глаза и в этот момент начали стрелять в Максима. А потом он упал на нее, вслед за ним и коляска. Надеюсь, что она правду сказала. Ему выстрелили в упор… Она поняла, что он мертв“, – рассказала мать Максима.

Спустя несколько минут Наталье удалось отползти от тела – к этому моменту в зале начался пожар. Уже выбежав на улицу, Наталья поняла, что у нее горит спина. Ее увезли в ожоговый центр имени Склифосовского. У Натальи 12 % ожогов тела: обожжена правая сторона, спина, руки, ноги, но ожоги поверхностные и не угрожают жизни и здоровью девушки».

Выводил людей через подвалы

Сотрудник службы безопасности «Крокус-Сити-Холла» Алексей Осанушков рассказал о том, как выводил людей во время нападения террористов. Мужчина запер посетителей в одном из помещений, а затем повел толпу через подвалы на улицу.

Рассказ Осанушкова публикует РИА «Новости» 24 марта. Мужчина отмечает, что стоял «на первой линии» возле рамок. «У меня рядом друг был, его скосили автоматной очередью», – сказал он.

Люди начали паниковать, по словам Осанушкова, некоторые садились на пол и обхватывали голову руками. Сотрудник «Крокуса» стал выводить их в отдельное помещение. Зрители спрятались, за дверью раздавались выстрелы. Мужчины держали дверь, чтобы ее не открыли террористы, один из них вооружился топором из пожарного щитка. Затем в помещение стал проникать дым, и Осанушков принял решение выводить людей через подвалы.

Музыканты группы «Пикник»

На сайте Woman.ru находим[27]: «Я бы себя никогда не простил, если бы с кем-то из тех, кого я туда привел, что-то случилось».

Концертный зал до теракта

Одними из первых о начале теракта узнали музыканты группы «Пикник». Услышав звуки стрельбы, они заперлись в гримерке, чтобы дать себе несколько минут на принятие решения. Барабанщик группы Ильгиз Юнусов отказался эвакуироваться и до последнего помогал людям выбираться из зрительного зала – до тех пор, пока дым полностью не заволок помещение.

В зале находился оператор, который должен был снимать концерт, Иван Помогрин.

«Слава богу, мне удалось эвакуировать всех моих людей, я бы себя никогда не простил, если бы с кем-то из тех, кого я туда привел, что-то случилось», – отметил Помогрин.

Девушек вывел вслепую…

Художница Алена Казинская пошла на концерт с подругой. В момент стрельбы они были на балконе. Теперь обе в реанимации[28].

– Я услышала стрельбу и ткнула подругу – это не спецэффекты! Та стала кричать: «Теракт!» Выстрелы все ближе. И люди побежали. Мы упали на пол и поползли. Отправляла голосовые сообщения родственникам, чтобы кто-нибудь вызвал полицию. И еще подумала, что, если умру, родным останется мой голос.

Террористы старались палить по скоплению людей:

– Мы побежали к эскалатору, пытались прорваться к лестнице, но там уже было без шансов – стреляли снова по толпе. Подруга затащила меня в туалет для инвалидов. И это нас спасло. Сидели, как мышки, когда шагали рядом и стреляли. Потом пошел дым. Стали задыхаться. Раз пять пытались выйти, но воздух в туалете был, а на этаже уже нет.

На шестой раз девушки пошли по стенке и наткнулись на парня, который ориентировался в дыму и на ощупь смог всех вывести в безопасное место.

Закрыл собой свою семью[29]

42-летний Олег Шиховцев приехал в «Крокус» с женой Галиной и 19-летней дочерью Натальей. Террористы ворвались спустя пять минут после того, как они заняли места в зале.

–Когда стали расстреливать людей, Олег закрыл нас спиной,– вспоминает Галина.– В него выстрелили, он упал на меня. Я была под ним между рядов, рядом лежала дочь. Он истекал кровью. Одна пуля попала и в Наташу. Я шепотом сказала дочке: «Не двигайся, притворись мертвой». И боевики, увидев, что мы в крови, подумали, что мы мертвые, поэтому расстреливали других вокруг нас. Это был такой ужас, такая боль за них. Через 10–15 минут выстрелы стихли, и люди закричали: «Кто может, выходите!» Я понимала, что муж уже не дышит, схватила Наташу за плечо, и мы стали выбираться. Пробирались по телам… Вокруг все полыхало. Выбежали за сцену. Какой-то мужчина помог мне подхватить дочь, и мы вместе смогли выбраться на улицу. Сейчас Наташа в реанимации, но в сознании. Я в порядке, но ищу супруга… (пока его нет в официальных списках погибших.– Прим. ред.)

«Ползли по погибшим»[30]

22-летняя Юлия Хваткова из Москвы с молодым человеком Савелием Никитиным тоже попала под обстрел с первых минут теракта в «Крокус-Сити-Холле». Она рассказала, что террористы настигли их в фойе у рамок металлоискателя.

– Нам стреляли в спину. Практически в упор. Мы попали в самое начало теракта и чудом остались живы, – говорит Юлия. – Получили огнестрельные и осколочные ранения.

Сейчас Юлия дома приходит в себя от шока и ран. Она вспоминает, что спастись ей и ее парню помог мужчина, который оказался рядом. Судя по всему, он из правоохранительных органов или с военным опытом. Четко говорил, что нужно делать.

– Он с нами лежал лицом в пол. Благодаря ему мы выбрались из-под завалов стекла. Погибших очень много, мы в прямом смысле шагали по трупам. Он велел нам не поднимать головы, если ранены – не двигаться, руками закрыть головы. Когда опасность прошла, приказал вставать и уходить, – вспоминает Юлия.

Дочь космонавтов[31]

Среди погибших изначально значилась дочь известного космонавта Валерия Рюмина, который дважды стал Героем России, и Елены Кондаковой – третьей женщины, побывавшей в космосе.

38-летняя Евгения на месте трагедии обронила паспорт, из-за чего и оказалась в списке жертв. Об этом она рассказала в разговоре с KP.RU.

На концерт группы «Пикник» приехала на такси вместе с мужем, парой друзей и свекром. Ее семью террористы застали в очереди к металлическим рамкам. Рюмины приехали на концерт попозже, чтобы не стоять в очередях. Это, возможно, спасло им жизни.

– Мы знаем, что ничего вовремя не начнется. Перед нами была очередь 20–30 метров. Начали «бахать», подумали – фейерверк. А оказалось, расстреливают в упор при входе, я там была. Окно за мной разбилось. Какой-то мужчина меня схватил и сказал: «Бежим!» Мы выскочили на улицу. А муж с друзьями скрылся на втором этаже. Потом по телефону сказал бежать на МКАД. И позже мы там все встретились.

И выяснялись все новые и новые подробности…

Оказавшийся в «Крокус-Сити-Холле» бывший строитель, зная, из чего делают стены, нашел в ней слабое место и пробил проход, и в него вышли люди… Еще рассказали про двоих мужчин, пытавшихся возвести баррикады. Один закрыл собой других пострадавших, он погиб вместе с женой. Другого убили выстрелом в спину, когда он бросился, чтобы разоружить террориста…

Этот список можно продолжать…

Выжившими и теми, кто там погиб…

3

Найти негодяев. Кто заказчик

Выяснялось, что убийцы раньше приходили в «Крокус-Сити-Холл».

Прояснилась хронология теракта.

22 марта в 19:55 они паркуют белый «рено», напротив «Крокус-Сити-Холла», начинают расстреливать людей до входа в здание, ворвавшись в здание, поливают по тем, кто оказался в вестибюле, в 20:03 проникли в зал…

В зале четыре террориста шли друг за другом, продолжая стрелять, один из них обливал горючей жидкостью стены и поджигал…

И они стреляли направо, налево, в упор…

В 20:13 они вышли из здания, сели в «рено» и рванули с места.

Когда тронулись, сбили отца с двумя детьми, мальчиком и девочкой…

Убийцы

Выскочили на трассу «Украина» и помчали на юг со скоростью 140 километров в час.

На участке дороги вблизи селения Хацунь[32] сотрудники ГИБДД предприняли меры к их задержанию.

Расстояние до Хацуни можно преодолеть за 4–5 часов, если нет пробок, но в пятницу движение в столице в это время затруднено, и террористов останавливали уже ночью.

Стреляли по колесам.

«Рено» остановился.

Одного террориста взяли сразу, другие пытались убежать.

Ловили их с военными.

Пришлось даже снимать с дерева. Один слезать не хотел, и дерево спилили.

Трясущийся нелюдь рассказывал в камеру, что пошел на убийства за полмиллиона, половину которого ему перевели.

К нападению его подтянул некий аноним.

Стрелял он, не выбирая в кого.

Спецслужбы сообщили: террористы ехали в сторону Украины, где им было подготовлено для перехода границы окно и им готовили встречу, как героям.

Вот эти убийцы сейчас в следственном изоляторе.

«А жаль, – невольно думалось мне, – что не в Колизее. На растерзании тигров».

Горящий «Крокус-Сити-Холл» превратился для собравшихся там на концерт в душегубку…

С ними обошлись, как фашисты: людей косили из автоматов, убивали на глазах близких, целые семьи, поджигали…

По предварительным на 30 марта 2024 года данным, жертвами теракта стали 144 человека, из них 5 детей…

Жуткие расправы творили нелюди с автоматами…

Кто организовал чудовищное преступление?

Радикальные исламисты…

…

Но кто за ними стоит?

Кому это выгодно?

Разве могут стоять за этим исламские организации радикального толка, когда идет месяц Рамадан, когда они, как и Россия, за справедливое решение палестинского вопроса… И у радикальных исламистов пафос гибели, а не трусливого бегства. Гнали сломя голову на Украину.

Нет…

И становится понятным, кто…

Те, кто отметился в череде страшных злодеяний против человечества начиная с 2014 года, поджоге Дома профсоюзов в Одессе, убийстве гражданских на Донбассе, ударах по Крымскому мосту, подрыве «Северного потока», Каховской плотины и теперь в «Крокус-Сити-Холле»…

И символично, что этих нелюдей поймали у деревни Хацунь, где о зверствах фашистов помнят с 1941 года…

Шло расследование…

Террористы три раза появлялись около «Крокус-Сити-Холла»…

Деньги им шли с Украины…

Накануне были в Турции…

Жили в дорогих гостиницах…

В Москве снимали квартиры…

Как поймали?

Машину бандитов вычислили приехавшие на пожар гаишники: определили ее по видеокамерам… Про планы нападения знали хозяева машины. Теперь они тоже оказались за решеткой…

И хотелось узнать о судьбе конкретного заказчика этого чудовищного теракта.

4

«Крокус-Сити-Холл» кровоточит

30 марта 2024 года в Подмосковье у стен «Крокуса» зажгли фигуры журавлей в память о жертвах теракта. На протяжении всего дня к народному мемориалу продолжали нести цветы. Почтить память погибших приходили не только рядовые граждане, но и послы иностранных государств. И не переставая работали пункты переливания крови. Опознавали погибших.

Россияне искали несчастных, желая им помочь. Кто-то девочку, у которой не стало папы, мамы и брата. Он хотел ей перевести миллион. Денег не жалели ни на лечение, ни на память…

А цветы устлали пространство вокруг «Крокуса».

И к нему шли и шли люди, словно вся страна хотела пройти здесь…

На 9-й день после трагедии я, как и мои соотечественники, не мог забыть вечер 22 марта. И с жадностью читал все новые сообщения от попавших в беду людях.

Санинструктор разведбатальона Красников

Вот на экране программы «Время» появился крепкий мужчина и вместе с видеокадрами с места нападения в «Крокус-Сити-Холл» рассказывал.

А я вслушивался в каждое слово мужчины и диктора.

Диктор:

– Буквально в первые секунды после ухода террористов из «Крокуса» нужно было спасать тех, кто остался в живых… И среди них Илья Красников…

– Я двинулся против потока людей… – говорил мужчина. – Увидел девушку. У нее правая нога была травмирована… Кровотечение… Подняли ее, донесли до угла. Там фельдшерский пункт… Вижу, молодой человек делает массаж сердца мужчине… Я предложил помощь. Он мне сказал: «Померяй пульс». Померил пульс. Он был слабый. Я сказал: «Работаем». Он продолжил делать массаж. В этот момент сзади меня подъехала скорая помощь… Через отверстие охранники в черном выносят раненого человека. У него ранение выше колена левой ноги. Я взял его за ногу, мы перенесли его через осколки (было много разбитого стекла) и отдали медикам. Дальше никаких размышлений не было, я понял, что здесь нужен. И вбежал в здание.

Диктор:

– В фойе сложно дышать. Но Илья и несколько других мужчин не обращали на это внимания.

Илья:

– Перебегали от человека к человеку. Кого тащили волоком, кого на руках переносили. Забежал за эскалатор и вижу: лежат люди и девушка в бежевом платье. Она сидит. У нее пулевое ранение в кость и, по сути, перелом. Мы попытались ее поднять, но стало понятно, что у нее мог возникнуть болевой шок и она потеряет сознание. Я побежал за носилками.

На видео видно, как он подбегает к медикам:

– Дайте мне укол, я вколю сам… Я умею. Санинструктор, девчонки. Разведбатальон…

Диктор:

– Он предлагает свою помощь всем, кого встречает на пути, и находит для них слова, аккуратно пытаясь понять, в каком люди состоянии. Что происходит, еще никто не понимает. Крыша «Крокуса» полыхает. Горят стены. Илья врывается в туалеты, ищет людей, которые могли там находиться.

Илья:

– Парень в белой кофте, белом свитере, я у него спрашиваю: «Где еще могут быть люди?» Сначала по очереди побежали в помещение, которое полностью было заполнено дымом.

Диктор:

– В подвале невозможно было находиться из-за дыма. Спасатели в защитных костюмах, Илья и второй мужчина к двери: «Есть кто?» За дверью послышались голоса: «Помогите». Люди оказались замурованными в этом техническом помещении.

Илья:

– Нащупали двери. Выломали, выбегая по очереди подышать. И увидев там людей, решили распределиться по местам. Для того чтобы выводить людей наверх. Около сотни там было. Я стал на повороте к эскалатору.

На видео слышны крики: «На эскалатор!», «На эскалатор!».

Илья:

– На тот момент сильно отравлены дымом, у них замедленная реакция, поэтому приходилось стимулировать.

На видео крики: «Поднимайся!», «Поднимайся!»

Диктор:

– В здании опасно находиться. Илья еще раз обходит второй этаж. Встречает мужчину.

Илья:

– «Все нормально у тебя?» Он был в отчаянии. Он потерял родителей, они могли погибнуть. Я остановил его, на его глазах прошел по туалету. Никого не обнаружил, вышел сказал, что его родители на улице, и начал вести к выходу.

Диктор:

– И снова спасать… Потом незаметно вышел, вызвал такси и поехал домой. Дома никому ничего не сказал, разве что начал сильно кашлять. От отравления газом. Илья работал в строительной компании, служил в пограничных войсках в разведке.

Ветеран-пограничник снова оказался в «разведке».

5

Сердце рвется от боли

За программой «Время» началась программа «Сегодня вечером». Ее вел Николай Цискаридзе. За столом с ним сидели те, кто 22 марта оказался в «Крокус-Сити-Холле», их родные, актеры, священник, и разговор о трагичном дне продолжился.

Под куполом спасительного собора

Священник:

– Так случилось, что наш собор находится рядом с «Крокус Сити…» через Москва-реку. Примерно в 20:30 мне поступил звонок от дежурного по нашему храму, который сообщил: много людей бежит через мост.

Я много раз, направляясь от метро «Мякинино» в Московский областной суд, проходил мимо «Крокус-Сити-Холла» и подвесного моста через реку и в страшном сне представить не мог, что по нему побегут спасаться люди после теракта в «Крокусе».

Концертный зал после теракта

Священник:

– Бегут по направлению к нашему храму, и часть людей попросилась к нам в храм. Зашли в храм. Это было время, когда люди должны были сориентироваться. Они были без верхней одежды. Это была оркестровая группа – артисты, которые спасались от огня. Им нужно было время, чтобы сориентироваться, понять, что происходит, и определить дальнейшие свои действия. Люди находились у нас совсем недолго, около часа. Поэтому ко времени моего приезда в храм все уже разошлись. Но мы боялись того, что террористы могут пойти в сторону Павшинской поймы, вслед тем людям, которые бежали по мосту… К этому времени в средствах массовой информации появились сообщения, что это террористический акт…

Все стало понятным.