Читать онлайн Скрижаль безумия бесплатно

Дневник.

«Если вы читаете это, то означает, что меня уже нет среди живых, или из последних сил продолжаю сражаться с демонами, поселившимися в моей голове. Я не знаю, какие чувства вы будете испытывать: возможно, вы будете обвинять меня в моих действиях или даже плакать. Мне все равно. Я сдалась настолько, что больше не хочу бороться за свою жизнь. Я потеряна как личность, я утратила себя как человека; они сломали меня… Окончательно сломали и забрали всё, что я могла ценить в своей бесполезной жизни. Раз уж у меня нет любви, которая так мне нужна, значит, у меня ничего не осталось.»

Из дневника Мишель Глик.

Пролог.

Эйген Фройд, являясь мессией, как его часто называли журналисты, произвел революцию в клинической медицине. Вдохнув новую жизнь в своих пациентов, доктор своими знаниями и опытом стирал границы между наукой и чудом. Его работа, изначально воспринимаемая как удивительное соединение науки и надежды, открывала новые перспективы для множества пациентов. Однако блеск его медицинских достижений быстро потускнел, обнажив мрачные аспекты психиатрических инноваций. Кто мог предположить, что за фасадом благодетеля скрываются болезненные и мучительные эксперименты, переживаемые пациентами? Сколько людей погибло в этих экспериментах, никто не мог установить; все случаи либо скрывались как несчастные, либо были зафиксированы клинически.

– Расскажите, как вы здесь оказались? – раздался мужской и довольно звонкий голос. – Не бойтесь. – продолжил незнакомец. – Я хочу, чтобы вы знали, что вы в безопасности. Меня зовут доктор Эйген Фройд, и я ваш друг. – Развеивая гнетущую тишину, заговорил мужчина. Его пустой взгляд словно отражал бездну, а улыбка, сжатая губами, не выдавала ни капли искренности. У девушки же на лице читалась будто пустота в глазах. Она ничего не понимала, и это было видно.

– Мы с вами знакомы? – спросила она, пытаясь разглядеть в его глазах хоть какую-то подсказку.

– Намного больше, чем вы думаете, – ответил он, не отрываясь от её взгляда.

– Вы помните, какой сейчас год? – последовал вопрос, в котором ощущалась нотка тревоги.

– Нет…

– Расскажите мне всё, что помните, – настойчиво попросил доктор.

– Всё будто в тумане… Иногда я просто застреваю в собственной голове. Ощущение, как будто я пробираюсь через грязь, – раздался тихий истеричный смешок с её уст, наполненный горечью.

– Я знаю всё, что происходит в стенах лечебного учреждения, – сказал доктор, с интересом наблюдая за её реакцией.

– Но вы удивительная женщина. И отлично прошли мою терапию.

Тут разговор доктора и Глик прервал шум за дверью, будто намечалась очередная разборка между пациентами. Бросив взгляд на Мишель, он поднялся со своего рабочего кресла, которое располагалось напротив окна. Стоял небольшой стол заваленный документами и медицинскими карточками своих пациентов. Он был уверен в Мишель и не думал, что та подумает сбежать.

Ведь сложно представить адекватного пациента, напичканного транквилизатором. И странно, что доктор решил начать ее допрос именно в этом состоянии. Дверь открылась, и волна прохладного воздуха будто окутала Мишель, та вздрогнула, обернувшись, и посмотрела в сторону выхода, пытаясь расслышать разговор.

– Еще одного убили, как-то слишком много смертей в тюремном блоке! – возмутился санитар, размахивая руками, и только увидел проходящего мимо Фройда, кивнул, молча провожая мужчину глазами.

– После того как привезли этого новичка, шум по всей больнице не утихает, надо умертвить их, как гребаных собак, бесполезно вправлять им мозги! – возмутился Тэд.

Это был один из давно работающих санитаров, и через него прошло довольно много безумных пациентов. Тед никогда не жалел пациентов. Командовал и сам контролировал прием лекарственных препаратов, а если кто-то отказывался, то насильно засовывал пилюли в рот.

Шрамы и на его руках говорили, что нападения со стороны пациентов были частыми, некоторых приходилось связывать ремнями, а кто-то подвергались сильным дозам транквилизаторов, чтобы хоть как-то успокоить.

Мужчина был среднего роста, довольно упитанным по фигуре, но это не мешало его уверенности, издеваться над женщинами в лечебнице. Некоторых он мог изнасиловать во время ночных дежурств, но это так и осталось только в ночных похождениях Теда. Ведь буйные пациентки превращались внезапно в послушных овечек, напичканных дозой пилюль.

– Очередной убийца рехнувшийся? Но есть странность, он отрицает свое имя и даже не откликается на него, будто к нему обращаешься, очередной больной ублюдок, – с усмешкой воскликнул Тед.

Кто знал, чем и кем окажется эта личность.

Сакраменто. штат Калифорния. 14 мая 2010 год.

За завесой, по крыше гаража, стучали капли дождя. В подвале, который находился в полу, не особо слышались звуки извне. На улице было тихо, и на дорогах изредка слышался звук проезжающих машин.

Ночь могла бы быть спокойной, но его намерение найти очередную жертву было сильнее, безумная любовь к человеческим телам не останавливала Рейзи.

Он настолько хорошо подчищал за собой улики, что и подозрение не вызывало у полиции, что было на руку мужчине.

Мия открыла глаза, и пустой взгляд девушки уставился на потолок. Она находилась на койке, которая стояла посередине помещения и была скреплена цепями. Металлическая пружина впилась в кожу Мии, и та застонала от боли. Ее одежда была наполовину разорвана, но тело на удивление было прикрыто, она осмотрелась, и ее взгляд устремился на стол, больше похожий на медицинский, перекатывающийся на маленьких колесиках, и на нем аккуратно лежали различные инструменты, начиная от скальпелей, заканчивая двумя пилами. В подвале пахло сыростью.

Лампочка, размещенная в углу, мерцала каждые несколько секунд. Девушка нервно дернула руку и поняла, что была пристегнута к металлическим прутьям изголовья кровати. Ее сердце забилось по-кроличьи, Мия начала дергать сильнее руками, от чего наручники больно впились в кожу, оставляя окровавленную гематому на запястье.

– Помогите кто-нибудь! – закричала девушка, мотая из стороны в сторону, страх и тревога окутывали будто ее сознание. Но после крика снова наступила тревожная тишина, ведь она ничего не понимала и не помнила, как сюда попала. Только начинала вспоминать недавнюю тусовку со своими друзьями, а дальше всё как в тумане.

Дверь с резким скрипом распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина. Его глаза скрывались за темными очками, а капюшон прикрывал лицо. Темная одежда была испачкана засохшими пятнами крови, которые, по всей видимости, остались от предыдущих жертв. Замечая, что девушка пришла в себя, на его лице появилась зловещая улыбка. Сигарета, зажатая в зубах, перекатывалась с одной стороны на другую, а пепел падал на пол, оставаясь незамеченным. В руке он держал проволочную пилу.

– Вижу, уже пришла в себя, – произнес мужчина, поправляя очки на переносице. Он подошел к девушке, рассматривая ее снова, но это больше было не как сексуальное желание, а конкретные части тела: ноги, руки, грудная часть отдела.

– Что тебе нужно??? – воскликнула Мия, барахтаясь на койке и с отвращением смотря на него, по ее щекам потекли слезы. Паника охватила ее, дыхание сбилось.

Рэй только усмехнулся и, ничего не ответив, подошел к полке, где стоял фотоаппарат фирмы «Полароид», кладя пилу на столик с другими инструментами. Он повернулся и снова подошел к девушке, попутно открывая крышку для вспышки. Молча направил камеру на девушку и сделал щелчок. Мия заскулила и резко отвернулась от вспышки. Фотоаппарат сделал пару скрипящих звуков, и через полминуты уже готовое фото вылезло из окошка для фотографий. Мужчина взял в руку фото и повесил к остальным десяти фотографиям, на которые Мия даже не сразу обратила внимание.

– Что тебе нужно? Деньги? Только скажи! – дрожащий голос девушки стал громче, чтобы хоть как-то обратить внимание на него.

Лицо Рейзи стало от этих слов только мрачным, резкое движение, он подошел и схватил ее за горло и двумя пальцами сильно сдавил, – Все! Все вы говорите одно и тоже до единого! – Мужчина повысил интонацию голоса, сдавливая шею Мии, будто вот-вот готов был ее задушить прямо сейчас.

Девушка брыкалась и глотала воздух, по щекам текли слезы, руки и ноги ерзали по койке, кожа царапалась о металл. Заметив это, Рэй резко отпустил девушку и ударил ладонью по лицу, разбив ей губу, Мия только сильнее закричала и почувствовала, как по губе течет кровь, она начала плакать и умолять отпустить ее.

– Ты знаешь, как происходит вскрытие человека? Это один из занимательных процессов, когда разрезается каждая часть эпидермиса, – произнес мужчина с жадной ухмылкой на лице, будто для него это была очередная игра. – Прежде всего, проводится визуальный осмотр тела, в ходе которого тщательно исследуется состояние кожных покровов. Отмечаются любые повреждения, травмы, – продолжил Рейзи, выбирая инструмент для очередного вскрытия. – Если на теле есть загрязнения, такие как грязь или кровь под ногтями, различные порошки или вещества, то берется образец. Затем тело покойного моют, чтобы предотвратить попадание частиц грязи во внутренние полости, что может повлиять на точность последующих гистологических анализов. После того как тело очищено, начинается процесс вскрытия. Под голову помещается специальная резиновая подкладка, которая позволяет вытянуть позвоночник, поднять грудную клетку и облегчить последующий разрез. Затем на теле делается разрез, который может иметь различные формы. Чаще всего он имеет форму латинской буквы “Y“ и состоит из трех элементов: двух косых разрезов от каждого плеча к центру грудной клетки и продольного разреза от грудной клетки к брюшной полости. Однако существуют и другие варианты. Например; может быть сделан просто продольный разрез или разрез с закругленной верхней частью. После этого грудная клетка разрезается, отделяя грудину от рёбер, и раскрывается, открывая доступ к органам. – Он на мгновение прервал свой рассказ надевая плотные перчатки, усмехнулся. – Человеческое тело становится гораздо интереснее, когда оно мертво…

Лицо Мии только побледнело, а сердце будто сжималось от сказанного. Девушка закричала в надежде, что ее услышат и спасут от больного ублюдка. – Отпусти меня! – похолодела Мия от слов маньяка.

– Она вероятно тоже просила вас прекратить, – произнёс мужчина с холодным выражением лица. Он наклонил голову, и тень от очков скрыла его глаза. Сигарета уже догорела, и тлеющий огонёк добрался до фильтра.

Девушка снова почувствовала страх и вспомнила события, произошедшие в доме, где недавно была вечеринка. Шум и веселье продолжались до самого утра. Адам и Эрик, а также ещё один человек, издевались над ее подругой. Казалось, они не поделили парня или что-то ещё – обычные подростковые разборки. Но их действия зашли слишком далеко. Они накачали девушку наркотиками и изнасиловали. Троица решила закопать тело за домом. Рейзи видел это той ночью. Жертва возможно была жива и могла выжить, но её, как мусор, бросили в яму, вырытую в задней части дома. Это место было скрыто от посторонних глаз из-за высоких кустов и колючих растений, называемых тёрн.

– Откуда ты… – тихо и дрожащим голосом произнесла она, тушь уже размазалась по лицу от слёз, придавая не особо привлекательный вид.

Он, не говоря ни слова, взял в руку скальпель и приблизился к жертве. Сдирая с неё одежду, он бросал разорванную ткань бежевой рубашки и синих джинс в чёрный мешок, лежащий рядом. Когда мужчина открыл мешок, Мия увидела руку, торчащую из-под него. На тыльной стороне руки была татуировка в виде компаса, вокруг которого были символы. Она сразу поняла, что это за рука, и от увиденного у нее перехватило дыхание. Мышцы напряглись так, что она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– С ними было труднее, чем с тобой, – сказал он, полностью игнорируя вопли девушки и поворачиваясь к ней. Мужская рука в чёрной перчатке скользнула по её ключицам, словно очерчивая невидимую линию, а затем два пальца медленно опустились к лобку. Не теряя времени, он начал резать кожу по воображаемым линиям, используя скальпель. Из разрезов хлынула кровь, и крик девушки, эхом вознесшийся по подвалу, был таким громким, что его можно было услышать снаружи. Но толстые стены и плотные двери надежно блокировали любой звук, не позволяя ему вырваться наружу. Он испытывал огромное удовольствие видя как кожа разделяется от надрезов, и с каждым движением скальпель всё глубже погружался в плоть. Но вскоре крики стихли.

Глава первая. Начало новой жизни.

Талса. штат Оклахома. 25 июня 2010 год.

– Мишель, вставай, ты опоздаешь на самолет! – с явным недовольством произнесла мать. Из кухни доносились звуки скворчащей сковороды, а аромат бекона и яичницы, распространяясь по всей квартире. Делая утро особенно насыщенным.

Мишель провела бессонную ночь с мыслями о предстоящей поездке в Калифорнию. Она волновалась, что ждёт её в новом месте. Эта поездка ознаменовала начало новой жизни после окончания учёбы в Океанографическом институте Вудс-Хоул, где она провела несколько лет, изучая морские экосистемы и их сохранение.

Успех в этой области всегда был её мечтой. Мишель посмотрела на часы. Её сердце забилось быстрее. Мысли о том, как она будет работать в исследовательском центре с акулами, где девушку ждали новые коллеги и проекты, переполняли. «Не упусти свой шанс», – повторяла она себе.

– Иду, – наконец ответила Мишель сонным голосом. Она встала с постели и протерла глаза, прислушиваясь к разговору матери по телефону. Решив, что всё же стоит спуститься к ней, девушка направилась вниз.

Дверь комнаты скрипнула, и Мишель, заправляя короткие волосы за уши, направилась через комнату, где спали ее родители. Удивительно, но она не слышала мужского голоса – видимо, Джеймс уехал на утреннее дежурство, что не могло не радовать, но и оставаться наедине с матерью Мишель не хотела. Шелли относилась к девочке порой равнодушно, иногда даже будто не считая её родной дочерью.

– Мам, сейчас только десять утра, а самолет у меня в пять вечера, – сказала девушка, входя на кухню. Её взгляд упал на часы, висящие над прихожей. Шелли только буркнула, продолжая говорить по телефону, и Мишель сразу поняла, с кем она разговаривает. Не говоря ни слова, она села за стол, где стояла корзинка с фруктами и пара бутербродов с авокадо.

Девушка ела очень мало, а порой вообще отказывалась от еды, что привело к снижению в весе, Джеймс был против этого и заставлял ее принимать пищу порой насильно. Садясь на стул, Глик подтянула одну ногу к груди, и согнула ее в колене. Она посмотрела в окно и глубоко вздохнула. Серые облака затянули голубое небо, скрывая солнечный свет, а ветер за окном постепенно становился сильнее.

– Хорошо, я поняла… – раздался голос Шелли, и она нервно отключила телефон, положив его на стол. Повернувшись, женщина посмотрела на свою дочь.

– Через пару часов приедет Джеймс и отвезет тебя в аэропорт! – твёрдо сказала она, вытирая руки кухонным полотенцем, висящим на плече.

Мишель тихо сглотнула слюну, уж очень не хотела, чтобы отец отвозил ее.

– Мам, я сама бы доехала…

– Никаких возражений! Отец приказал, чтобы ты дождалась и не смела ехать без него! – Шелли достала тарелку, выложила на нее два жареных яйца и парочку ломтиков бекона.

– И тебе не отвратительно оставлять его со мной даже в такие моменты? – Зная, как Джеймс постоянно пялился на родную дочь даже в присутствии жены, он этого не скрывал, а Шелли будто не хотела замечать.

Женщина только недовольно махнула рукой, не желая отвечать на вопросы.

Мишель и Шелли завтракали молча и не смотря в сторону друг друга. Глик испытывала какое-то чувство вины, будто виновата в том, что уезжает работать далеко от дома.

Девушка, убрав тарелки в раковину, отправилась в свою комнату, ведь еще предстояло собрать вещи, хоть Мишель и не могла представить, что скоро покинет это проклятое место, которое являлось для нее адом, хотя первое впечатление о семье Глик было обманчивое.

***

Джеймс Глик – сотрудник ФБР, помешанный на своей работе.Обычно его дежурства были не только по двенадцать часов, иногда мог задерживаться сутками.

Шелли привыкла к такому раскладу событий и жила больше для себя. Джеймс постоянно оплачивал ее хотелки, хотя этому был не особо рад. Также оплачивал дорогое обучение Мишель в институте и постоянно проверял посещение на занятиях. Хотя этого и не нужно было.

Мишель очень любила учебу и была погружена на все сто процентов. Девушка уже ждала когда закончит учебное заведение.

Джеймс не является биологическим отцом Мишель, но воспитывает ее с семилетнего возраста. После развода Шелли с предыдущим мужем и переехала в Талса. Когда Мишель было пять лет, спустя два года она познакомилась с Джеймсом. Вначале, их отношения были гармоничными, и казалось, что Мишель вырастет в любящей семье. В возрасте десяти лет жизнь Глик кардинально изменилась.

Она стала свидетелем частых ссор родителей и предпочитала не вмешиваться в конфликты, опасаясь неизвестных последствий. Девочка часто замечала следы побоев на лице и руках матери, но Шелли неохотно делилась подробностями.

Вечерами, когда Джеймс был на работе или отсутствовал дома по несколько дней, Шелли позволяла себе не работать и куда-то уходила постоянно.

С юных лет Мишель научилась заботиться о себе и вести себя как взрослая. Она чувствовала, как родная мать отдаляется от нее, но не получала объяснений причин такого поведения. Когда Мишель исполнилось восемнадцать лет. Ничего особо не менялось. Менялось только отношение Джеймса к ней.

Мужчина смотрел на нее не как на дочь, а уже взрослую женщину. И будто пожирал глазами. Ведь девушка повзрослела и стала симпатичной. Джеймс иногда говорил, что Мишель красивее собственной матери. Что уже доводило её на странные мысли. Не особо принимала их всерьез, отшучиваясь.

Девушка погружалась в учебу и больше изучала морскую живность. Больше всего ее интерес пал на акул, и Мишель пообещала себе исполнить мечту плавать с акулами и не только.

Однажды Джеймс оплатил поездку в Нью-Смирна-Бич во Флориде на небольшую экспедицию, чтобы поплавать с дельфинами. Для того чтобы Мишель познавала этих существ ближе.

Для Шелли это было неожиданность, что Джеймс их отпускает довольно далеко. Обычно мужчина все контролировал, будучи дома, и проверял каждый шаг Мишель и Шелли, потому что предполагал, что жена могла ему изменять, а Мишель выглядела слишком привлекательно, ее худые ноги, тонкая талия, нежная кожа передались от матери, как и внешность.

***

Время, казалось, тянулось медленно; на часах было лишь полчетвертого дня. Мишель неторопливо собирала свои вещи, аккуратно укладывая их в черный чемодан, украшенный рисунком акулы.

Этот чемодан она выбрала сама, и он всегда сопровождал ее в предыдущих поездках. Девушка взяла с полки рамку с общим фото родителей, провела большим пальцем по её краю и вернула на место, решив оставить её, поскольку не желала вспоминать о горьком.

В аккуратной комнате царила светлая атмосфера: на стенах были развешаны картины и рисунки Мишель.

Девушка иногда находила удовольствие в рисовании и тишине, словно погружаясь в мир собственных мыслей. Прежде чем собрать свои вещи, она привела все в порядок, осознавая, что долго не вернется сюда, и возникал вопрос: вернется ли она вообще? На столе находился ее личный дневник, в который она записывала все свои чувства и переживания. О которых боялась говорить, да и не с кем было поделиться.

Мишель взяла дневник и ручку, устроившись удобнее на краю дивана. Окруженного несколькими мягкими игрушками. Отодвинув их, начала делать запись.

Сегодня 25 июня 2010 года.

«Меня зовут Мишель Глик, и я наконец-то переезжаю из этого дома, я долго терпела и о многом боялась говорить, мне всегда страшно, я часто не спала ночами, а если спала, мне снились кошмары, после которых наутро бросало в холодный пот. Надеюсь, больше я никогда сюда не вернусь. Моя мать давно стала ко мне безразлична. А Джеймс…»

Мишель быстро вернулась в реальность и захлопнула страницы дневника, сунув его в рюкзак, услышав голос Джеймса, он не знал, что девушка всегда вела дневник, и хорошо, что не знал. Мужчина открыл дверь комнаты и встал возле порога, сложив руки на груди, вроде ничего не произошло, а мужчина уже выглядел недовольным.

– Ты ведь знаешь, что двери закрывать – запрещаю! – довольно холодным тоном произнес Джеймс. Он подошел к девушке и сел рядом, поглядев в ее карие глаза. Мишель вздрогнула и слегка отодвинулась от Джеймса.

– Думаю, ничего не произошло бы, будь она что закрыта, что открыта, – робко ответила Мишель. Джеймс пододвинулся вновь к ней. Его рука скользнула по бедру Мишель.

Мужчина наклонился к ее шее. Выдохнув горячий воздух на тонкую кожу девушки, пока его левая рука поглаживала бедро девушки, он, повернувшись к ней, второй рукой приобнял Мишель, прижав к себе. На нее нахлынула паника, и, чувствуя отвращение внутри себя, хотела вырваться и уйти прочь и не чувствовать больше его отвратительного прикосновения.

– Я долго не увижу тебя… Мишель… – прошептал Джеймс. Его рука скользнула под ткань футболки, пальцами он слегка провел по спине Мишель, и было понятно, что он хотел нечто большего перед отъездом дочери.

Ее тело будто сжималось, и она еле сдерживала панику, а очень хотелось закричать, но тут сразу она ощутила ком в горле, понимая, что любое сопротивление могло закончиться побоями.

Доходило до такого, что Мишель не посещала занятие из-за того, что сам Джеймс запрещал ей, и договаривался уже лично в учебном заведении, дожидаясь, когда у Мишель сойдут все ссадины на теле.

– Пап… – Произнесла вновь Глик слегка дрожащим голосом. Но судьба встала на ее сторону, и от всей этой мерзости. Их отвлекла Шелли, напомнив, что Мишель уже нужно было собираться и выезжать в аэропорт. Вот снова никакой реакции, ей было будто все равно, что могло произойти с родной дочерью.

Мишель никогда не понимала и, видимо, не поймет такое отношение своей матери, от чего было тошно и отвратительно. Может, Шелли сама не хотела попасть под раздачу? Ведь Джеймс продолжал и на нее часто руку поднимать в очередных ссорах.

Мужчина поднялся с дивана и, хмыкнув, покинул комнату. Шелли ушла за ним, прикрывая дверь. И вот девушка осталась снова наедине с отвратительным чувством, что в очередной раз ее хотели использовать. Она повернулась в сторону окна, наблюдая, как тучи уже открывали синее небо, и дождь, к ее счастью, закончился.

Мишель, собрав свои вещи, взяла телефон и положила его в передний карман джинс. Спустившись к выходу, она катила за собой чемодан. На плечах висел небольшой кожаный рюкзак с немного потертыми, но едва заметными кармашками. Девушка была одета в черный топ, поверх которого была надета клетчатая рубашка. Она надела кроссовки и, приподнявшись, посмотрела в сторону матери.

Джеймс уже сидел в своей машине BMW M3. Шелли проводила дочь до порога и поцеловала, слегка приобняв, сделав из себя любящую мать. Девушка ощущала эту лживость и понимала, что только выйдет за порог, и та забудет про нее.

– Позвони обязательно, как прилетишь, – прошептала Шелли, взяв Мишель за руку, будто ощущая свою вину перед дочерью.

– Хорошо, мам, – холодно ответила Мишель, заправляя локоны за ухо.

Она вышла из дома, махнув матери рукой. Мишель не особо была разговорчивой, и всегда было страшно ответить что-то не так.

Она всё делала молча, пожирая себя собственными мыслями и травмами. Тяжело жить там, где упущена в один родительская любовь, и только жестокость и насилие было на первом месте. Видимо, их это устраивало.

Джеймс закинул чемодан в багажник и, захлопнув его, сел за водительское сидение. Мишель молча села на соседнее впереди. Она всегда любила в поездках сидеть на переднем сидении и разглядывать места, где они проезжали.

Двигатель заревел, Джеймс застегнул ремень безопасности, что сделала и Мишель, педаль газа, и машина не спеша тронулась, девушка проводила взглядом дом, и на ее лице появилась легкая улыбка. Они проезжали небольшие улицы города, Мишель разглядывала вывески кафе и магазинов. Но тут Джеймс решил прервать тишину и хоть как-то разбавить молчание:

– Через месяц к тебе прилечу, мне нужно будет поговорить с твоим начальником… Как там его, профессор Гилберт, чтобы о любых твоих действиях сообщали мне, – он говорил довольно холодно, но четко давая знать, что дочь будет под его присмотром даже в другом штате.

– Что со мной может случиться? Я же работать еду, и ты сам знаешь, как для меня это важно! Не каждый раз тебя примет сам профессор и морской биолог, – ответила Мишель, локтем опершись на подлокотник, располагающийся на двери машины. Рукой подперев свою щеку, она продолжала разглядывать проезжающие виды.

– Это не обсуждается!

– Я уже не маленький ребенок! – проговорила Мишель, посмотрев на Джеймса, хотя сама удивилась, что, повысив тон голоса, ему так ответила.

Джеймс напрягся и двумя руками крепко схватил руль крепче, сжимая челюсти. Он терпеть не мог какую-либо дерзость Мишель в свою сторону. Сейчас бы он мог, как обычно, преподать воспитательные уроки, но был явно не тот момент.

Дороги были пустые, и в пробке в пути им не пришлось стоять. Они доехали быстро до аэропорта. Выходя из машины, Мишель бросила рюкзак на правое плечо и взяла чемодан, который ей протянул Джеймс, достав из багажника.

Она посмотрела на здание аэропорта и улыбнулась, уже ожидая, как окажется в самолете. И на мгновение отключится от всех мыслей.

Джеймс подошел и снова обнял свою дочь по-хозяйски, будто так и нужно было. Но Мишель отстранилась, давая понять, что не нужно, и только спокойно приобняв, чувствуя биение его сердца, и посмотрела в его карие глаза.

– Как прилечу и заселюсь в квартиру, я позвоню маме, – сказала Мишель, поправляя рюкзак на плечах.

Джеймс будто не хотел отпускать дочь. И был готов вернуть ее домой и никогда не отпускать от себя. Он сдерживался как в эмоциях, так и в словах, как это «любимая дочь покидает дом», но слова на ветер Джеймс Глик никогда не отпускал, если он сказал, что прилетит к Мишель через месяц, значит, так тому и быть.

– Я буду ждать твоего звонка! Если ты не позвонишь, я сам наберу! – произнёс мужчина, решительно отстраняясь от Мишель и целуя её в щёку.

Мишель взяла чемодан, крепче сжав его ручку, и направилась к входу в здание аэропорта. Она оглянулась и увидела, как отец смотрит ей вслед. От этого взгляда ей стало ещё хуже. Глик хотела уехать от родителей, но понимала, что Джеймс так просто её не отпустит.

Время вылета. Девушка зашла на борт самолета и, найдя свое место, благополучно расположилась. Положив рюкзак себе под ноги.

Чемодан Глик сдала в багаж. Место она выбрала около окна, радовало, что народу было не особо много, и с ней рядом не было пассажира. И девушка даже расслабилась. Через минут пятнадцать объявили о том,что посадка на рейс завершена.Полет предстоял шесть часов по времени.

Глава вторая.Переезд в Калифорнию.

Поездка оказалась на удивление спокойной. За весь полет девушку никто не беспокоил, что позволило ей насладиться уединением. Мишель с удовольствием делала записи в своем дневнике, отражая каждое мгновение и свои мысли. Шумные разговоры пассажиров на соседних рядах не отвлекали её, скорее, они были фоном, в котором она могла свободно размышлять.

Эта стало для неё не просто путешествием, а осуществлением давней мечты – уехать как можно дальше от родителей, и это ощущение приносило ей радость и облегчение. Самолет приземлился успешно, и Калифорния встретила Мишель ярким солнцем и легким морским бризом. Самолет приземлился в аэропорту Рио-Линда. Как только связь с мобильной сетью восстановилась, девушка поспешила написать своей подруге Элин:«Привет! Надеюсь, ты ждешь? Самолет уже приземлился». Нажав кнопку отправки, она увидела, как рядом с сообщением появились две галочки, указывающие на то, что оно было успешно отправлено. Убрав телефон в карман, девушка, забрав рюкзак, направилась к выходу за другими пассажирами.

Мишель с Элин познакомились по переписке. Мишель еще только училась, а также думала, куда податься после учебы, чтобы найти работу. Элин Лангресс работает ихтиопатологом – она занимается лечением рыб и других морских животных. Проводит диагностику, лечение и реабилитацию больных особей, с учетом того, что сама закончила обучение два года назад и сейчас успешный специалист работает с профессором Гилбертом. Именно Элин помогла девушке и посоветовала именно Мишель в качестве нового сотрудника, рассказав о ней. Сама Элин приезжала к Мишель пару раз в Талса. Их встречи были редкие, но всегда оставляли особую память.

Глик забрала свой чемодан из багажного отдела, направилась к выходу, аэропорт был не особо большим, и потеряться было сложно, только вывески и табло ярко мерцали, где были выделены ближайшие рейсы. Она обходила мимо проходящих людей,стараясь не особо задевать чемоданом других. Не все были такие аккуратные: мимо пробежавший парень толкнул в плечо девушку и не остановился – кто знает, куда он спешил – но диспетчер уже объявляла посадку на рейс. Встретившись с подругой, девушки обнялись довольно крепко, Элин чуть не сбила Мишель с ног, и чемодан чуть не вылетел из рук Глик. Они не виделись около года, но постоянно держали связь на расстоянии. Элин не знала, что творилось в доме Глик, ведь перед ней они выступали идеальной и любящей семьей. Но сама Лангресс видела ссадины на теле девушки, а когда пыталась спрашивать, что случилось, Мишель, как еж, пряталась в иголки и не хотела даже поднимать эту тему.

– Мишель! Дорогая, как я скучала! – ответила Элин, нежно обнимая подругу и не желая отпускать.

– Ты сама не представляешь, сколько ждала этого момента! Я ждала очень нашей встречи! – Элин отцепилась от Мишель и разглядела девушку. Она понимала, что Мишель с последней их встречи выглядела довольно посвежевшей, будто никаких ссадин не было никогда, но это сейчас было не важно. Она была в безопасности и далеко от дома, но мысли, что отец прилетит к ней, наводили тревогу.

Элин вернула ее в реальность, взяв подругу за руку. Они вышли из здания аэропорта и сели в стоящую возле входа машину марки Тойота. Элин приехала на такси и попросила водителя подождать, чтобы отвезти их обратно. Чемодан был успешно отправлен в багажник. Элин сказала Мишель садиться в машину. Глик никогда особо не получала искреннюю поддержку, но Элин вселила в неё маленькую надежду на лучшее. Лангресс заскочила в машину, садясь на заднее сиденье возле девушки, и захлопнула дверь. Машина тут же тронулась с места, и они стали покидать территорию аэропорта.

– Ну что, ты готова к завтрашнему собеседованию?

– Не поняла… Завтра? Мишель действительно удивилась вопросу подруги.

– Ты что?! Профессор Гилберт уже ждёт тебя, он же тебе выслал документы о согласии провести собеседование? – В этот момент Мишель будто осенило, ведь на почту ей ничего не приходило и в почтовом ящике тоже не было письма. Может перепутали данные? Такое часто бывало. Но вопрос насчет электронной почты оставался открытым.

– Да, возможно и пришло я же подавала документы и в другие места, – соврала Мишель и кивнула на слова подруги. Она была уверена, что согласие должно прийти. – Я польщена, но знаешь, вдруг ему что-то не понравится, и мне придется вернуться домой, куда я не особо хочу… – ответила Мишель, ее на самом деле тревожила мысль, что придется вернуться домой. Но надежда умирает последней и девушка верила в лучшее. Элен стукнула девушку слегка по плечу тихо засмеявшись.

– Там огромное количество людей хотят попасть, но знаешь, я его убедила что ты нужна океанариуму! Так что сегодня мы отдыхаем. А завтра предстоит важный для тебя день! – Элин пыталась подбодрить подругу.

– А ты права, без тебя мне было бы сложнее туда попасть, слышала там серьезный отбор сотрудников…

– Да, профессор Гилберт требователен, но пока что там сильная команда и разочаровавших не было, а те, кого не устраивает, спокойно увольняются без особых возмущений. – продолжила Элин доставая, из сумки папку с документами, где были фотографии нескольких видов акул, живущих в океанариуме.

Лангресс протянула их и документы Мишель, чтобы она уже немного ознакомилась. Все казалось обычным. Красивые фото акул: лимонные, крупные тигровые акулы и единственное фото которое привлекло Мишель – это фотография белой акулы.

Это было удивлением для нее, ведь белые хищницы довольно сложны в общении с людьми и стараются в большей части избегать их. Но что еще удивило ее – это шрамы на теле акулы. Глубокие порезы по всему телу рыбы, будто оставленные острыми предметами или зубами других животных, по большей части хорошо затянулись. Разговор длился довольно долго, и наконец, Мишель спросила:

– Что с ней случилось? Белые акулы не особо контактируют с людьми, хоть и бывают любопытны. – Глик рассматривала фотографию, проводя по ней указательным пальцем. Элин, заметив интерес девушки к акуле, улыбнулась. Она знала, что эта хищница доставляла много проблем, и никто из сотрудников не мог установить с ней контакт. Но, возможно, надежда ещё не потеряна?

– Она попалась браконьерам, и под винты моторных лодок несколько раз. Осенью нелегальная охота часто случается в прибрежных водах Калифорнии. Дайверы нашего океанариума вовремя обнаружили её. Сейчас акула находится под наблюдением проекта.

Сделав особый акцент на этих словах, Лангресс продолжила: – И пока никто не смог найти с ней основной контакт. Лангрес сказала это, словно что-то недоговаривая, и не стала продолжать рассказ. Вместо этого она сменила тему и заговорила о других акулах, таких как тигровые, лимонные и лисьи. Она рассказала все нюансы полу вольного содержания этих рыб. Как оказалось, не все акулы могут находиться в обычных аквариумах, они переносят сильнейший стресс, что может привести к гибели. Лаборатория Mote занимается их исследованиями, изучением и, самое главное, дрессировкой. Ведь человечеству удалось приручить косаток и дельфинов. Однако, о многочисленных смертях скрывали даже в самых больших океанариумах США. Благодаря Гилберту, многие океанариумы изменили технику содержания больших рыб, таких как акулы, и млекопитающих, таких как косатки, что стало безопасно как для человека, так и для животного.

Машина внезапно остановилась, и девушки поняли, что уже приехали к дому. Мишель взглянула в окно и осмотрелась. Местность была ей незнакома, но район, где она будет проживать, показался довольно уютным. Сакраменто – это небольшой город, который привлекал внимание, однако лаборатория располагалась в Монтерее, ближе к заливу Тихого океана, и дорога туда занимала три часа. Это не слишком обрадовало Глик, но именно в этом месте находился океанариум, в котором содержались все акулы.

– Ты очень любишь порядок? – с усмешкой спросила Мишель, поднимаясь на второй этаж в комнату, указанную ей подругой.

Её вопрос прозвучал приглушенно, и девушка уже не ожидала услышать ответ.

– Приехали! – резко произнес водитель. Девушки начали выходить из автомобиля. Мишель вытащила свой чемодан из багажника, а Элин передала 15 евро и закрыла дверь машины, недовольно провожая уезжающий автомобиль.

Элин, повернув ключ в замке, открыла дверь и толкнула её. Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и в коридор проник солнечный свет. – Вот мы и дома, – сказала Лангресс, снимая обувь и проходя в комнату. – Здесь живут спокойные соседи, а море находится рядом, можем как-нибудь сходить, если будет желание. Твоя комната находится на втором этаже слева, – добавила она.

Мишель осмотрела вход, а затем и сам дом. Всё было чисто, как будто здесь только что провели уборку. Светлые комнаты и уютная мебель располагались в гостиной.

– Ты очень любишь порядок? – с усмешкой спросила Мишель, поднимаясь на второй этаж в комнату, указанную ей подругой. Её вопрос прозвучал приглушенно, и девушка уже не ожидала услышать ответ.

Поднявшись по лестнице, она прошла по коридору. Дойдя до конца, обратила внимание на приоткрытую дверь слева. Мишель сразу поняла, о какой комнате говорила Элин и толкнув дверь чемоданом, вошла внутрь.

На удивление, обстановка в комнате её порадовала. Создавалось впечатление, что ремонт был сделан совсем недавно. Мишель вспомнила, что Элин упоминала о планах, но не уточняла, в какой именно комнате.

Возле дивана лежал аккуратный коврик, рядом стоял небольшой письменный стол. Шкаф-купе был довольно большим, у девушки не было столько вещей, чтобы заполнить его полностью. На стене висели несколько картин, и среди них были две с акулами. Глик подошла к небольшому диванчику, который располагался у окна, и кинула рюкзак на диван. Затем она положила чемодан горизонтально и открыла его. Вещи не пострадали и не сильно помялись во время всего путешествия.

Только Мишель вытащила стопку из вещей, как её побеспокоила вибрация на телефоне. Она вздрогнула и, судорожно достав его из кармана, разблокировала экран. На нём она увидела несколько сообщений от отца:”Жду от тебя звонка!!” Сообщение выглядело будто “холодным” и с требованием. Она только начала забывать его и не хотела, чтобы он звонил или писал ей. Однако Джеймс не из тех, кто легко отпускает. Девушка открыла сообщение в мессенджере и, взглянув на текст, тяжело вздохнула.

– Отец? – послышался голос Элин на пороге комнаты. Она заметила, как Глик с довольно грустным видом смотрит в экран своего мобильного телефона.

– Очевидно… Нужно ответить, что я уже прилетела, хотя я его предупреждала, что позвоню маме после прибытия. Он сказал, что через месяц приедет, дабы узнать, как я устроилась здесь, – голос Мишель наполнился грустью и какой-то тяжестью, которую она старалась не показывать подруге.

С Элин подробностями Глик особо не делилась и не хотела чтобы подруга, знала то, что происходит в семье. Лангресс только молча села рядом с ней и осторожно приобняла за плечо, но тут почувствовала что Мишель, вздрогнула и отстранилась. Глик не особо любила такие прикосновения.

– Дорогая, прости! Не в моих правилах вмешиваться в семейные дела, но мне кажется, ты его боишься. Почему? – Элин всё же попыталась осторожно узнать, что произошло. Однако, Мишель лишь отрицательно покачала головой, обняла себя и отказалась говорить. В глубине души она понимала, что могла бы поделиться своей проблемой, и тогда, возможно, ей стало бы легче.

Напряженная атмосфера изменилась, когда Элин вспомнила, что оставила чайник на кухне. Девушки провели длительное время в поездке, особенно Мишель.

Пришло время поужинать. Следующий день обещал быть насыщенным, но интересным. Элин пригласила Мишель на кухню, и, немного отвлекшись от мыслей о своем отце, она ощутила облегчение. Подруги успели обсудить акул, а Элин подробнее рассказала о деятельности Гилберта. Вечер завершился на позитивной ноте: Мишель не решилась позвонить отцу и лишь написала матери, что очень устала и через день свяжется с ней, чтобы рассказать о собеседовании и знакомстве.

Глава третья.Мечты реальны?

Лаборатория была известна в США под другим названием, поскольку она функционировала как океанариум SeaWorldShark, основанный Гилбертом – известным биологом, который специализировался на изучении акул.

Для акул были созданы идеальные условия полувольного содержания. Миссия SeaWorldShark заключается в том, чтобы последовать знания о море для широкой общественности, чтобы больше людей могли наслаждаться, понимать и охранять моря. А основной целью лаборатории Mote было развитие морской науки и образования, а также поддержка сохранения и рационального использования морских ресурсов. Однако не все виды акул могли выжить в огромных стандартных аквариумах, поскольку для их содержания требовалось значительное пространство и живая пища.

Несмотря на свой возраст – пятьдесят один год – Гилберт выглядел бодро и уверенно, а его знания и опыт поражали многих коллег. Он начинал свою карьеру как преподаватель, а затем был повышен до ассистента профессора. В 1990 году он стал штатным адъюнкт-профессором, а с 1998 по 2000 год занимал должность профессора зоологии. После этого он занимал должность почетного профессора нейробиологии и поведения, продолжая заниматься своими проектами. Выбор сотрудников для лаборатории был крайне сложным и тщательным, так как Гилберт ценил не только знания, но и опыт в области шаркдайверства.

Каждый, кто приходит в лабораторию, должен осознавать, что ему предстоит иметь дело с хищниками, которые могут быть непредсказуемыми. Перри Гилберт, уже имеющий опыт работы с ними, понимал, что эта работа требует большого терпения и выдержки. Роберт Хьютор – старший научный сотрудник и помощник Гилберта – сыграл важную роль в появлении белых акул в океанариуме. Он создал для них особые условия содержания и питания, учитывая их активный образ жизни и потребность в постоянной активности и живой пище. Белые акулы не имеют легких, поэтому для дыхания им необходимо постоянно двигаться и плавать с открытым ртом. Чем быстрее они плавают, тем больше воды проходит через их жабры, обеспечивая достаточное количество кислорода. Если же они перестают двигаться, то могут умереть от недостатка кислорода. Когда Ная впервые попала в океанариум, Гилберт был уверен, что она не сможет адаптироваться, особенно учитывая её состояние. Его опасения частично подтвердились. Когда Ная отказывалась от пищи и не желала принимать её.

***

Утренний звонок разбудил Мишель, телефон судорожно вибрировал. Заиграла довольно монотонная, но громкая мелодия. Девушка откинула одеяло в сторону и схватила мобильный телефон, видя входящий вызов от матери. Она вздохнула и, нажав на зеленую кнопку принять вызов, приложила гаджет к уху.

– Алло!

По ту сторону телефона послышался скрип и шум, Мишель сначала не поняла и подумала, что звонок был случайный, но тут она услышала голос матери.

– Мишель, дорогая! Как ты? Как долетела? – голос Шелли на удивление был счастливым, и было ощущение, что женщина находилась не дома, что в целом было неудивительно.

Глик посмотрела на часы, стрелки которых показывали восемь тридцать утра. Разница во времени между штатами была не особо большая, плюс два часа. Стало понятно, что Шелли решила так рано позвонить.

– Да… Все отлично, меня встретила Элин. – на секунду Мишель будто ощутила ком в горле, ей было будто противно разговаривать с матерью и слышать этот лживый “милый” голос.

– Джеймс мне все нервы вытрепал, что ты не позвонила, а когда ты написала сообщение, был в очередном бешенстве! Перезвони ему сегодня! – возразила Шелли, будто предъявляя претензии Мишель, и интонация в голосе резко поменялась.

– Мам, не начинай, прошу…

– Знаешь, мне это тоже всё надоело! По-моему, отпустить тебя было ошибкой, Мишель! – Шелли начала возмущаться, и голос матери становился будто обозленный.

Она, тяжело вздохнув, убрала телефон от уха и завершила разговор. Очередное пустое обвинение и слова, которые Мишель уже слышала не раз. Эти фразы стали для нее привычными, как старый, потрепанный свитер, который она носила в холодные дни. Мишель была так счастлива этой поездке. Однако навязчивость и безразличие матери вызывали у нее отвращение, словно горький привкус во рту, который не мог исчезнуть.

Мать всегда находила способ напомнить и упрекнуть, даже не находя причины. Глик положила телефон на тумбочку и, откинув одеяло, встала с кровати. В доме было тихо, только за окном слышался приглушенный шум проезжающих машин. Она подошла к окну, глядя на улицу, где люди спешили по своим делам. Мишель задумалась о том, что ее собственная жизнь стала слишком пустой, хотя, казалось бы, все налаживалось.

Покидая свою комнату, она оставила дверь слегка приоткрытой. Сквозняк, проносящийся по коридору, свидетельствовал о том, что атмосфера в помещении была свежей и комфортной. Вероятно, Элин открывала окна на ночь, чтобы охладить дом. В июне температура часто поднималась до высоких значений, и такая мера была вполне оправданной. Проходя по коридору, Глик ощущала легкий ветерок, который приятно касался ее кожи.

Элин все еще спала, что, безусловно, не представляло собой неожиданности. Она много работала и не знала, что такое полноценные выходные. Однако, когда работа приносит истинное удовольствие и удовлетворение, такие жертвы становятся менее ощутимыми. В этом контексте Глик решила взять на себя заботу о приготовлении завтрака. Для нее это было привычным делом. Она давно привыкла к домашним обязанностям и воспринимала их как часть своей повседневной жизни. Глик направилась к холодильнику, чтобы оценить обстановку в нем. Элин не успела сделать покупки.

«Нужно обязательно сегодня закупиться», – подумала про себя Мишель с улыбкой на лице. Тем не менее, Глик не собиралась отчаиваться. Она знала, что даже из небольшого количества ингредиентов можно создать что-то вкусное. Возможно, у нее получится сделать омлет из оставшихся яиц и добавить к нему немного овощей, которые она обнаружила в холодильнике. Кроме того, она надеялась, что удастся найти несколько кусков хлеба, чтобы подать их с маслом и джемом. Это было неизбежно, учитывая, что Элин регулярно занимается закупками, но из-за своей загруженности не смогла сделать это в последние дни. Тем не менее, Глик решила сначала сосредоточиться на приготовлении завтрака. Она включила плиту, подготовила сковороду и принялась за дело. Когда завтрак уже был готов, Элин к тому времени проснулась и пришла к подруге на кухню. Она была удивлена, увидев, что Мишель понемногу начинала хозяйничать.

– Ты спала, и я решила не будить тебя, – ответила Мишель с легкой улыбкой на губах. – Кстати, а во сколько нам выезжать?– Подруга! Ты умеешь удивить! – воскликнула Элин с искренним восхищением. Её голос звучал так, словно она открыла для себя нечто невероятное. – Но не стоило так стараться, ты ведь только вчера приехала, а уже берешься за готовку, – добавила Лангресс, смеясь. Однако её жест, легкое прикосновение к руке Мишель, было полным одобрения и поддержки. Глик, понимая, что подруга не хотела ее обидеть, все равно отстранилась и убрала осторожно руку Элин.

Элин будто осенило, и, посмотрев на время, стрелки часов показывали девять двадцать, подруга только кивнула головой, садясь за стол.

– Успеем, не переживай! Нам ехать около трех часов в главный офис, где находятся все акулы. Ты же хочешь увидеть их? – спросила девушка, начиная не спеша есть, наслаждаясь едой. Мишель кивнула и подтвердила слова Элин. Ей стало спокойнее, что они не опаздывали, и можно было спокойно выдохнуть перед столь долгой поездкой. Завтрак завершился, Мишель была в довольно хорошем настрое, Элин старалась ее отвлекать часто своими шутками и забавными историями с акулами. Девушки пошли собираться. Глик, заправляя кровать, села на край и достала из рюкзака, который лежал уже в кресле, стоящем возле столика, свой дневник. Вещи Мишель не разбирала, они так и остались лежать в чемодане, ее в целом это не особо волновало. Она могла тут расслабиться, ведь никто не будет отчитывать за неубранную комнату или плохо приготовленную еду, что делал часто Джеймс.

Открывая свой дневник, она просмотрела записи, оставленные еще задолго или перед отъездом. Но перечитывать не стала. Мишель взяла ручку, которая была прикреплена колпачком к основной обложке дневника, начала делать запись:

Услышав голос Элин о том, что пора собираться и ехать, Мишель с улыбкой дописала свою мысль и захлопнула дневник. Кинув блокнот и ручку в рюкзак, который прихватила с собой. Но перед этим проверила, все ли документы захватила. Она не стала заморачиваться с одеждой. Надела синие джинсы, белую футболку и клетчатую рубашку, которая довольно неплохо дополняла образ Глик.26 июня 2010 года. «Сегодня у меня самый ответственный и важный день. Я бы никогда не смела думать, что попаду в один из важных проектов с акулами. Меня пробирает дрожь и волнение, а вдруг не получится, и мне придется вернуться домой?… Для меня это куда хуже кошмара…»

У Элин был автомобиль марки Ниссан Верса, который она использовала исключительно для поездок на работу. Это был надежный и экономичный транспорт, который стал для нее основным средством передвижения в дни, когда она не могла обойтись без автомобиля. В остальные дни Элин предпочитала добираться пешком или вызывать такси, поскольку сама не очень любила водить. Однако, несмотря на свои предпочтения, порой приходилось садиться за руль, чтобы добраться вовремя. Как только Лангресс повернула ключ зажигания, на панели приборов мгновенно загорелись стрелки и огни. Из магнитолы раздалась музыка, наполняя салон звуками. Элин всегда выбирала мелодии, при этом посоветовавшись с Мишель, но Глик не была привередой в музыке. И вот в салоне заиграла одна из любимых треков: Jerrod Niemann – Lover, Lover.

Первая передача, легкий поворот руля – и машина уверенно стартовала с места. Двери автомобиля заперлись, а за стеклами царило уютное ощущение. После нескольких поворотов она уже выезжала на почти пустые дороги. Утренний трафик, как правило, не был интенсивным, что позволило Мишель наслаждаться поездкой. С каждым поворотом стрелка спидометра легко достигала отметки 100 км/ч. Поездка оказалась удивительно комфортной, без пробок и задержек. Погода радовала; яркое солнце светило, а дождя не предвиделось. На горизонте простерся Тихий океан, его воды переливались на солнце, создавая игру света и тени. Берега, которые казались отдаленными, на самом деле находились гораздо ближе, чем можно было предположить на первый взгляд. Монтерей, известный своими живописными пейзажами и океаном, привлекал внимание путешественников и туристов со всего мира. Он расположен на побережье Тихого океана и славится своими крутыми скалами и живописными пляжами. Мишель, рассматривая окружающий её каньон, ощутила невероятное спокойствие. Окружающие её горные склоны возвышались над дорогами, которые, казалось, были лишь узкими полосками асфальта. С каждой минутой она всё больше осознавала, как малы и незначительны автомобили, проезжающие вдали.

Глик, оказавшись впервые в этой части Соединённых Штатов, испытывала смешанные чувства. Она никогда бы не подумала, что решится на такую поездку. Этот регион, с его дикой природой и атмосферой спокойствия, оказался совершенно иным по сравнению с ее родным городом. Множество раз она слышала о красоте Калифорнийского побережья, но увидеть это своими глазами было совершенно другим опытом.После того как машина остановилась перед внушительными воротами, обрамленными крепким забором, атмосфера вокруг сразу изменилась. Ворота были выполнены из прочного металла и украшены элементами, подчеркивающими серьезность охраняемого объекта.

На табличке, расположенной на воротах, четко значилось: "Въезд для сотрудников". Сотрудник службы безопасности, мужчина среднего роста, одетый в запоминающуюся форму охранника, тщательно осмотрел пропуск. Его недовольный взгляд не сулил ничего хорошего. Он вернул документ Элин, издав звук, похожий на хмыканье. Слегка пренебрежительно он отошёл к пункту контроля и открыл въезд. Ворота со скрипом начали раздвигаться, открывая проезд. Элин нажала на педаль и машина двинулась проезжая вперед на ближайшую парковку. Их встретило довольно большое здание со множеством окон и надписью «SeaWorldShark». Мишель подняла глаза на здание и осмотрела его, оно действительно казалось очень огромным, и только оставалось гадать, что там внутри.

Элин припарковалась на свободном парковочном месте. Заглушив двигатель, поставила машину на ручной тормоз. – Вот мы и приехали, – взяв сумку в руки и ключи от машины, Лангресс сжала их в ладони и открывая дверь, покинула салон. Мишель поспешила следом. Захлопнув дверь, она накинула рюкзак на правое плечо и снова направила взгляд в сторону здания. – Честно, я представляла это как-то по другому.

– Тебе еще много предстоит узнать, идем! – Элин засмеялась и повела подругу внутрь. Они пришли к главному входу и прошли охранную систему, все казалось настолько структурированным, даже в аэропортах таких досмотров не было как тут. А ведь это всего лишь главный вход, где проверяли сотрудников каждый день. Лаборатория являлась известной, но имела свою структуру безопасности, за которую отвечал именно профессор Гилберт.

Мишель шла за подругой по длинным светлым коридорам которые, казались будто бесконечные. Довольно большое количество различных сотрудников встретилось на пути. Все шли по своим делам, о чем-то разговаривая. Элин позвонила Гилберту и, сообщила что они уже прибыли и готовы зайти. Девушка улыбнулась принимая, положительный ответ по ту сторону разговора, и провела Мишель к кабинету.

Глик снова задрожала и слегка царапала свою ладонь, оставляя следы. Было слишком волнительно как все будет проходить. Вчера она только мечтала об этом, а теперь стоит около кабинета директора. Неужели такое в жизни действительно бывает? Она подошла к небольшому балкончику, который располагался в конце коридора кабинетов, панорамные окна открывали вид на въездную площадку, где были видны другие автомобили.

– Элин, мне очень волнительно! – дрожащим голосом ответила Глик поворачиваясь к подруге и обнимая себя за плечи. Ее страх как змеи расползались по телу и хотелось попросту убежать. Лангресс прекрасно ощущала это.

– Все будет хорошо, ты ему понравишься! – спокойным и успокаивающим тоном продолжала Элин подводя Мишель к двери. Осторожно постучала в нее, ожидая услышать ответ о разрешений зайти.

– Элин ты что творишь? – Прошептала она. И глаза Глик расширились. При этом она услышала приглушенный голос Гилберта. Взявшись одной рукой за дверь, выдохнув, Глик зашла на порог. Она посмотрела на подругу потерянным взглядом.

Элин только широко улыбнулась и сжала руки в кулаки, – Я тебя здесь подожду. Иди!

Пройдя в кабинет, она закрыла за собой дверь и как вкопанная уставилась на мужчину. Сняв с плеча рюкзак и обнимая его, но ее взгляд пробежался по кабинету. В дальнем углу стоял небольшой диван, а буквально в двух шагах висела специальная доска для рисования маркерами. На другой стороне висел плакат океанариума, где были изображены несколько акул. В центре расположился книжный столик с откидной столешницей. В центре стоял большой стол, где и сидел профессор. Справа от стола стоял небольшой шкафчик, он был заполнен разными папками с документацией. На окнах висели жалюзи, которые были открыты и солнечный свет заполонил пространство кабинета. Гилберт поднял взгляд на девушку. Ей показалось что мужчина был серьезен, но как только он увидел Мишель, то улыбнулся и рукой показал, что она может пройти и садиться.

– Я вас уже заждался, мисс Глик! – Тон Гилберта был спокойный и даже казался добрым.

Мишель в свою очередь села на стул возле стола профессора и, положив рюкзак к себе на коленки, слегка пальцами сжимала его. Было заметно что девушка слишком переживала.

– Прошу меня простить, что заставили вас ждать! – от волнения голос девушки слегка дрожал.

Гилберт отложил документы в сторону и наблюдал за Мишель. Он заметил, что она слишком разволновалась, но его этот не особо разозлило. Он вспоминал себя когда был таким-же пацаном который переживал за свои проекты,и открывая свою уже деятельность аналогично нервничал не хуже Мишель. – Я ознакомился с вашими документами, которые вы мне отправили. Довольно интересно, не умея опыта, вы хорошо справлялись в теории и отлично завершили курсы дайвера. Вы плавали с какими больше видами? – спрашивал он спокойно. Поднявшись с кресла, он налил из кулера, который стоял возле шкафа, стакан воды и протянул девушке. – Вы слишком распереживались, не нужно, вас убивать и ругать я не намерен, наоборот больше хочется узнать о вас. – с улыбкой профессор вернулся в кресло.

– Ах да! – воскликнула Мишель посмотрев на профессора сделав пару глотков из стакана. – У нас была экспедиция с дельфинами чаще, – Глик замолчала и продолжила, – Я люблю этих животных, они потрясающе, но мне всегда хотелось быть ближе к акулам, для меня они больше чем просто рыбы. Глик пожала плечами и вспомнила как, доводилось видеть один раз в жизни акул, но вот плавать с ними, к сожалению, не разрешали или попросту было запрещено.

– Из ваших писем я это понял. И Элин про вас тоже много рассказала и полностью отзывалась в положительном ключе. Гилберт внимательно слушал девушку и она рассказала ему о своих проектах и то, как давно мечтала и шла к тому чтобы работать именно с ними. Мишель при своем волнении отвечала на вопросы Гилберта, показывая свои теоретические знания в понимании, кто они вообще такие и что из себя представляют, что в целом заинтересовало профессора. Редко он видел новичков, желающих работать с хищниками. Но даже если такие и были, то были слишком неуверенны, хоть и показывали обратное. Диалог длился минут тридцать, Элин за дверью уже начинала переживать, хотя все не казалось таким уж плохим.

– Я видела фотографии всех акул, которые тут находятся, и одна из них меня заинтересовала. Глик снова испытывала волнение над таким вопросом, словно кто-то ее ударит за это или накричит, трудно справляться со своими страхами. – Та, белая акула, со шрамами на теле,вы можете о ней рассказать?– Вы приняты, Мишель. Ожидаю высокого показателя ваших навыков. Сегодня Элин вас познакомит с коллективом, и после покажет всех наших акул. – подметил мужчина. – А можно вопрос? – Конечно, спрашивайте. – ответил Гилберт.

Гилберта удивил этот вопрос и то, что Мишель заинтересовалась именно этой акулой. Он не был против поведать о белой хищнице. Но есть ли смысл, зная о том, что акула была очень агрессивна и никого к себе не подпускала. Такая агрессия для них была не редкостью, особенно у молодых особей. – Ее зовут Ная – белая акула размером около трех с половиной метров, это молодая особь, ей пришлось непросто, и мы это понимаем. – Перри продолжил: – Она была поймана браконьерами, но так как на акуле был установлен чип, мы выловили особь и забрали уже под наблюдение в океанариум. Уже как полгода она находится в ограниченном передвижении, и пока никому еще не удалось найти с ней контакт, – подметил Гилберт. Мишель кивнула, слушая профессора и на секунду задумалась, а если попробовать найти контакт и погрузиться к хищнице? Девушка понимала всю опасность и непредсказуемость животного. Мишель и себя подвергала огромным рискам. Но когда еще такая возможность будет?

– Я готова погрузиться к ней! – от этих слов Мишель даже сама удивилась, ее только-только приняли, но она кидает такие заявления. Может, вообще Гилберт будет по-другому относиться к ней или запретит заниматься самодеятельностью в том числе.

Удивление профессора было куда сильнее, чем самой Мишель, его глаза расширились от такого заявления новобранца, он на пару минут впал в раздумья, смотря на девушку, и задавался только одним вопросом: «Почему такие риски и от чего она пытается убежать к акулам?» Может, на то и была его воля – разрешить ей попробовать первое знакомство с Наей, но ставки высоки, а она еще новичок в этом деле. – Не могу так рисковать, с ней опытные профессионалы не справляются, что говорить о вас! – прокомментировал он.

–Я понимаю что риски… Но… – Мишель задалась на секунду будто сомнением но раз уже изъявила желание, то пути назад нет. – Я чувствую, что все получится. Может к ней нужен немного другой подход, она не доверяет людям, показывая агрессию. – она продолжила, – А вы ведь знаете, что акулы не повторяют ошибки дважды, и стараются избегать тех мест, где получили ранения, пусть даже это человек. А значит за ней охотились специально. – Ее слова были довольно уверенными. Девушка положила руки на стол и посмотрела в сторону фотографий и документов которые лежали на столе профессора.

Гилберт все-таки не ошибся, доверившись Элин на счет Мишель. Ее показатель и уверенность в словах говорили об этом. Он только выдохнул и принял рассуждения Мишель. В чем-то девушка действительно была права, но насколько он знал, люди которые, отлавливали акулу, были пойманы и разбирательство дошло до суда. – Хорошо, вы меня убедили. – усмешкой проговорил профессор и одобрительно кивнул. – А пока знакомьтесь с коллективом и осваивайтесь.

Мишель была счастлива, что профессор принял ее слова, и в том что теперь она будет тут работать, а главное ей не придется возвращаться домой, это было самым важным. Подписывая документацию которую ей предоставил профессор она поднялась со стула с улыбкой. Попрощавшись с ним, была полна эмоций, она уже и забыла когда была так счастлива, а тут в один день ее жизнь теперь перевернется. Своими эмоциями она не могла не поделиться с подругой.

Она вышла из кабинета и закрыла дверь. Подбежав к Эли, вцепилась в нее как кошка в объятия с переполненными эмоциями. Девушка даже прослезилась и пыталась как-то себя сдерживать, но Мишель не особо умела контролировать эмоции. – Элин, меня приняли! – восторженно воскликнула Глик, отцепившись от подруги и взяв свой рюкзак обняла его крепко.

Элин была счастлива за Мишель, в ответ обнимая ее, улыбнулась и ощущала эмоции своей подруги, будто только ее приняли а не Мишель. – И никаких сомнений, я говорила, что ты будешь тут работать! Что он тебе сказал?

– Профессор сказал, чтобы, ты мне все показала и надо познакомиться с коллективом! И еще новость! – перебила ее Мишель. – А еще он разрешил поработать с Наей!

– Да ты умница, первый день и такой прогресс! Но предупрежу, с ней будет очень сложно! Ладно, идем я тебе все покажу! Элин повела Мишель снова по коридору в ту же сторону, из которой они пришли. На момент она чувствовала себя самым счастливым человеком во всем мире.

***

Сакраменто. штат Калифорния. 27 июня 2010 год.

Люди, подобные ему, часто мыслят совершенно иначе. Они погружены в свои мрачные фантазии и находят удовлетворение в том, что для других является ужасом. Когда жертва молит о пощаде, желая выжить, ее страх и отчаяние становятся для таких людей источником некой извращенной радости.

Они наслаждаются процессом власти над жизнью и смертью, испытывая при этом смесь возбуждения и равнодушия. Эти «жертвы» зачастую сами были теми, кто издевался над слабыми, и их страдания становятся для них лишь средством достижения своих целей, своего рода игрой, где они контролируют исход.

Он был как падальщик, питающийся «мусором», находя красоту в том, что другие отвергают. Его ум был запутан в мрачных мыслях, и он с трепетом обращался с человеческими телами, разбирая их на части, как механик, который изучает детали автомобиля. Каждый орган для него был уникальным, но в то же время одинаковым – это была его коллекция, его способ понять человеческую природу. Мозг, легкие, печень – все это было для него не просто частью тела. Это была его коллекция, и в ней он видел одну истину: внутри все люди одинаковы, какими бы они ни были снаружи.

Уэйн всегда понимал, что каждое его действие имеет последствия. Но он мастерски умел скрывать свои следы, так что его подвал, тщательно вымытый и убранный, не оставлял никаких намеков на то, что когда-то там происходили ужасные события. Как же так получилось, что этот на вид спокойный и безобидный мужчина оказался одним из самых жестоких маньяков? Работа в морге, куда его приняли на должность санитара, открыла ему доступ к мрачным тайнам человеческой жизни и смерти.

Коллеги никогда не подозревали о его увлечениях, ведь Уэйн всегда казался тихим и спокойным человеком. Мальчик выросший, с отцом который, издевался над ним, мальчик постоянно наблюдал как, его отец приводил женщин и занимался с ними сексом прямо при нем, что только вызывало отвращение и неясность. Рейзи часто убегал из дома, но такие уходы заканчивались сильными побоями пьяного отца. Тот каждый день выпивал различного вида алкоголя, начиная с дешевого виски и заканчивая пивом. Градус алкоголя скакал постоянно, как и эмоции отца Рейзи. Он был постоянной жертвой своих сверстников в школе, ему один раз сломали пару ребер, но в больницу мальчик не обращался, ощущая что будто ушибы. Уэйн никогда не плакал и сдерживал свои эмоции, что вскоре переросло в подавленный гнев.

Найти Дэйва оказалось проще, чем предполагал Уэйн, который, связав его крепкими путами к металлической койке, наблюдал за испариной на лбу своей жертвы. Одежда пленника была покрыта грязью и водой, свидетельствуя о том, что его волоком тащили по земле. Дэйв тяжело дышал, не в силах произнести ни слова из-за тряпки, заткнутой ему во рту. Он боролся с тошнотой, вызванной недавним приемом пищи, которая теперь подступала к горлу.

Взглянув вокруг, Дэйв увидел выровненные пол и стены, а под потолком – трос с висящими на нем циркулярными пилами. Рядом со входом стоял стол, еще не очищенный от крови. Справа находился небольшой медицинский столик, на котором аккуратно были разложены хирургические инструменты: скальпели, молотки и ножи различных размеров.

Уэйн снял капюшон и сел напротив пленника, дав ему возможность рассмотреть своего мучителя. Глаза Дэйва расширились от узнавания, он заерзал на койке, и его вопли стали громче. Рейзи с злобной ухмылкой взял электрическую пилу со столика и, подойдя к жертве с тыла, поднял ее над головой. Взгляд мужчины стал холодным и безразличным, но он испытывал удовольствие от одной лишь мысли о том, как распилит эту жалкую черепушку.

– Слышал ли ты когда нибудь, как разделывают труп? – Уэйн спросил холодным тоном, проводя глазами линии на голове мужчины как он будет распиливать.

Тот дергался сильнее, продолжал мычать и пыхтеть, извиваясь как рыба на берегу.

– Сначало тело осматривают… – Уэйн взяв во вторую руку со столика нож и разрезав одежду грудную клетку и живот Дэйва, продолжая расчерчивать глазами линии по которым будут делаться разрезы. После этого нож, он вернул на столик. – Тело моют ,если это необходимо, приводят в чистый вид…Затем на теле делаются разрезы и каждый работает по своему, как удобнее, разрезы от грудной клетки к брюшной полости. После этого грудная клетка разрезается, отделяя грудину и ребра друг от друга, и открывается прекрасный доступ к органами. – Но сегодня я сделаю исключение, – продолжал Уэйн, наклоняя голову ближе к своей жертве, его голос звучал низко и угрожающе. – Начну с того, чем многие люди не умеют использоваться, извлеку мозг из твоей черепушки, и после этого он займет свое место в одной из моих коллекций. Это будет не их приятных воспоминаний, ведь не часто собираешь органы тех, кто трахал ту которую, я любил. – интонация Рейзи была явно злее. Дэйв умоляюще стонал и скулил сквозь кляп из тряпки. Понимая что его ждало. Из глаз полились слезы которые он не мог контролировать. Паника становилась сильнее от каждого движения и слов маньяка.

– Знаешь, люди меня всегда удивляли, они считают себя выше бога – которого нет. Но все состоят из одинаковых внутренностей, все одинаково гниют в яме глубиной три метра или сгорают в крематориях, превращаясь в обыкновенных прах. Но многие возомнили себя выше этого, что они – бессмертные и всемогущие. Уэйн зафиксировал голову свободной рукой стараясь держать прямо, чтобы при распиливание голова не ерзала. Дейва накрыла паника и тот со всеми начал барахтаться и мотать головой.

Но тут же, мужчина получает тыльной стороной пилы по ключице. От боли, глаза расширились и он взвыл, зубами сжимая тряпку, его дыхание участилось. Будто вот-вот задохнется и вопль слышался на все помещение. Уэйна не особо волновали эти вопли, он решая, не задерживать все веселье, включил пилу и та послушно загудела. Маньяк принялся распиливать основную часть черепа, слушая как в это же мгновение хлынула кровь и вопли Дэйва продолжались еще несколько секунд. Он мучился от боли в последние секунды жизни, но довольно быстро вопли затихли, его тело будто обмякло и расслабилось,кровь брызгала на одежду и на пол.

Тут требовалось время, чтобы закончить распил, ведь кость была довольно плотной и толстой, даже профессиональные работники порой испытывали трудности в этом деле.

Отпуская руку,которой он держал голову, начал отделять часть черепа от основания, откладывая пилу на столик. Его рука потянулась к скальпелю, легким уже движением он разрезал твердую мозговую оболочку,лежащую непосредственно под костями черепа. На самом деле, твёрдой в обычном понимании она не являлась, а представляла собой толстую прозрачную пленку из черепа, тут же потекла светлая жидкость смешанная с кровью. Уэйн извлек орган и отложил его в таз стоящий, на полу возле койки, которая была частично запачкана кровью. Все это было заготовлено заранее перед тем как Рейзи притащил сюда Дэйва.

Взяв следом большой скальпель и молоток. Широким лезвием он сделал глубокий разрез от горла до паха, кровь снова начала стекать по уже умертвленному телу, вследствие чего кожа разошлась и показался один из слоев жира. Короткими, но резкими ударами об стамеску он отделил грудину от прилегающих к ней ребер, после чего выломал её, потянув на себя.

Убирая инструменты в сторону, Уэйн только оставил скальпель в руке. Продолжая разделывать тело как автомобиль, который разбирают на запчасти. От свежего трупа не было еще такого едкого запаха, но вытаскивая печень, легкие, Уэйн ощутил уже знакомый едкий ему запах переполненного кишечника, иногда он пахнет хлеще чем само мертвое тело, особенно если не опорожнен.

Он задумался, что Дэйв принимал пищу не так давно, но в целом уже не важно. Органы разложены в металлические тазы, его плотные перчатки были залиты кровью, скальпелем он срезал ненужные ткани, отделяя их друг от друга довольно осторожно – как ювелир.

Это для Уэйна было безумное наслаждение и удовольствие от проделанной работы, ткани, кожа, все это будто исчезло и теперь труп был пуст, только грудная клетка выглядывала из разделенной плоти, все выглядело так, будто разделали свинью и сейчас целиком будут нанизывать на вертел, но у Рейзи были другие планы на этот счет.

Он как охотник распатрашивший свою добычу, не желающий ни с кем ее делить. Его сердце билось быстрее, ощущая нечто особенное в этом процессе. Уже пилой он начал отпиливать конечности: плоть и кости, связки с трудом но отделились друг от друга, он все складывал в мешок. Ноги оказалось пилить не так просто, но не сложнее, чем кость черепа.

Каждое действие, каждый разрез плоти, будто был важной частью и имел огромный смысл. Много ли маньяков – убийц испытывающих, кайф от подобного процесса? Кто-то испытывает кайф от процесса насилия, кто-то процесса убийств и пыток. Рейзи в этом и отличался от других, у него не было, интереса к насилию жертв, но пытки он мог применить и то «по настроению.» и очень редко. Он совершал своеобразную справедливость над теми кто, слишком пытался возвысить свое мнение или поступки. Он считал убийство такого рода – освобождением.

Закончив с конечностями. Все части тела он уже сложил в мешок оставляя за собой только кровь. Как на полу так и на койке, на которой находилась жертва. Особое внимание он уделил органам. Раствор формалина уже был готов, как и несколько банок. Он не особо соблюдал правила консервации органов, но выглядело все настолько хорошо. Первые несколько довольно больших банок с легкими, мозгами и сердцем располагались на одной из полок подвала. Рейзи часто любил смотреть на них и рассматривать, думая о рассуждая, о том, какие люди все таки не вечные. И рано или поздно жизнь закончится. Не важно как, либо естественная смерть либо смерть под мучительными пытками маньяка.

Глава четыре. Океанариум SeaWorldShark.

День подходил к концу, однако, экскурсия по океанариуму только начиналась. Элин провела подругу по зданию, показав ключевые рабочие кабинеты. Но самое захватывающее ожидало их во втором корпусе, где находились акулы. Мишель была полна энтузиазма увидеть этих существ как можно скорее, испытывая чувство, будто она заново родилась.

Спускаясь на лифте на первый этаж, они оказались в светлом и просторном коридоре. Стены украшали яркие картины морской тематики, а мягкое освещение создавалось с помощью встроенных светильников. Над потолком проходили туннели, предназначенные для акул. Эти конструкции были тщательно спроектированы, чтобы рыбы могли свободно плавать, не испытывая дискомфорта, и не обращая внимания на сотрудников внизу. Их грациозные движения создавали завораживающее зрелище.

Когда Мишель вышла из лифта, она подняла голову и начала внимательно рассматривать проплывающих акул. В ее памяти всплыли образы различных видов акул, с которыми она часто встречалась во время своих экспедиций. Она всегда мечтала поплавать с ними, погрузившись в их мир. Однако, к сожалению, осуществить эту мечту пока не удалось.

Каково было удивление, когда Глик увидела проплывающих мимо довольно крупных скатов. Эти существа, обладая утонченными формами и грациозными движениями, плавно скользили в воде. В то время как парочка маленьких скатов прилипла к стеклу аквариума, создавая ощущение, что они намеренно демонстрируют свою дружелюбную натуру. Их поведение вызывало усмешку и поднимало настроение проходящим мимо сотрудникам океанариума.

Ноздри и нос скатов напоминали милую мордашку, словно они были одеты в свои лучшие «морские улыбки». Глаза скатов располагались выше, что затрудняло их заметность при первой встрече. Это добавляло некую загадочность их образу, привлекая внимание исследователей и любителей морских обитателей. Интересно, что некоторые виды этих морских животных, такие как скаты рода Хвостоколов (на лат.Dasyatis) благополучно уживаются с акулами, не создавая особого диссонанса.

Девушки направились в раздевалку. Элин открыла дверь, распахнув ее, поскольку в данный момент там никого не было. – Ты хотела поплавать? Сегодня у тебя будет возможность начать. – Произнесла улыбкой Элин доставая из шкафчика новый гидрокостюм, очки для плавания, ласты и обувь для Глик. Костюм был черного цвета с темно-зелеными полосками.

Мишель была в замешательстве. Она не ожидала, что именно сегодня начнется пробный день. Глик несколько секунд смотрела на подругу с растерянным выражением лица, прежде чем взять весь комплект. Элин заметила смущение Мишель. Только рассмеялась и похлопала её по плечу. – Ха! Подруга, ты что думала? Не переживай. Первые погружения будут не в одиночку. Тебе нужно немного привыкнуть!

Глик лишь кивнула в ответ на слова подруги и устремила взгляд на костюм.

– До сих пор не могу осознать происходящее! – её голос стал полон печали. Элин заметила это и поспешила отправить её переодеваться, отвлекая от печатных мыслей и настроя. А времени на плавание может не остаться. Им еще нужно будет вернуться домой.

Лангресс передала Глик ключи от её новой кабинки, куда она сможет положить свои вещи. Девушки быстро переоделись, аккуратно сложив свою одежду на полку в кабинках.

Перед ними открылся коридор, напоминавший тоннель: без окон, с простыми стенами и тускло светящимися лампами. Светло-серые стены создавали изначально напряженную атмосферу, и было неясно, где именно они находятся. Однако через несколько минут перед подругами возник широкий павильон с большими бассейнами, как могло показаться на первый взгляд.

Тем не менее, поскольку, акулы содержались в свободных условиях, пространство было ограничено открытым океаном на расстоянии около километра и более. Акулы плавали совершенно свободно и не испытывали дискомфорта в своих перемещениях.

Девушки вошли в павильон, и Элин аккуратно закрыла металлическую дверь.

– Здесь можно наблюдать за акулами, – подметила она, указывая на крупную панель. На ней была представлена карта с датчиками, позволяющая отслеживать расположение и состояние каждой акулы. Цвета датчиков выделялись тремя различными оттенками: зеленым, синим и красным.

Глик приблизилась к панели и начала ее рассматривать изучая надписи. Красные точки беспорядочно перемещались по своим водным вольерам, и глаза девушки словно метались, пытаясь уловить каждую из них. Красных меток оказалось значительно больше. – Не думала, что их будет так много! А что значат эти цвета? – с интересом поинтересовалась Мишель.

– Красные точки обозначают характерные черты акул. Эти акулы проявляют большую отстраненность и не склонны к общению с людьми. Синий цвет указывает на акул, которые требуют повышенного внимания и отличаются переменчивым настроением. – Элин указательным пальцем провела по табло, указывая вверх на зеленые метки. – Зеленые, думаю, тут все вполне ясно. Эти акулы общительны и не проявляют агрессии. – делая паузу, Лангресс продолжила отвечать на вопрос Мишель. – Их было значительно больше! – Печальным тоном произнесла Элин. – Однако многие акулы не выживали после серьезных травм, несмотря на все усилия по их реабилитации, – с ноткой грусти произнесла Лангресс.

Через ее руки прошло множество акул, и утрата животных становилась для сотрудников тяжелым моральным испытанием. Понимание того, что рыба доживает свои последние дни, вызвало еще более неприятные чувства. Тем не менее, Элис намеревалась познакомить Глик с акулами. Хоть Гилберт разрешил Мишель погрузиться в воду к Нае, что по мнению Лангресс было опасным решением,она видела как была настроена Мишель. Но сначала, им предстояло познакомиться с тигровыми акулами.

Лангресс отступила от панели и открыла следующую дверь, ведущую к выходу в воду, где дайверы погружались к рыбам. Мишель последовала за подругой, осматривая окружающее пространство. Теперь они оказались в более просторном помещении. Эта сфера напоминала прозрачный купол, разделенный на несколько секций, каждая из которых обеспечивала условия для погружения. Стены этого купола были выполнены из специального стекла, что позволяло работникам в непогодные условия быть защищенными.

Свет, проникающий сквозь большие окна, наполнил пространство мягким, но ярким сиянием, освещая поверхность воды, которая слегка колыхалась, создавая эффект живого океана.

– Ты готова? – поинтересовалась Элин у Мишель. Девушка подошла к стойкам, на которых были размещены акваланги различных размеров. Их постоянно заправляли после каждого погружения дайверов и проверяли на работоспособность.

– Ты еще спрашиваешь? – произнесла Глик с улыбкой, взяла небольшой акваланг и надела его на плечи, поправила на спине и закрепила на теле. Для неё всё это было давно знакомо, поэтому Мишель не испытывала сложности

Она надела маску, чтобы видеть под водой, и прикрепила трубку для дыхания. Оставалось лишь надеть ласты перед погружением и поправить регулятор. Пока Мишель подготавливалась, Элин уже быстро надела своё снаряжение и подошла к лестнице для спуска, помахав подруге, чтобы та не задерживалась. На этот жест, Глик решает поторопиться, а от счастья глаза девушки засияли. Будто вдохнув новую жизнь и эмоции.

Девушки довольно уверенно погрузились в воду. Вот и настал тот момент, когда Мишель впервые сможет увидеть и поплавать с хищницами. Ждала она этого очень долго, испытывая не страх, а удовольствие от всего процесса. Вокруг неё игриво танцевали яркие тропические рыбы, но взгляд Мишель был устремлён вниз, к таинственным глубинам. Проникая всё глубже в водную синеву, она ощутила, как течения нежно обнимают её тело. Сердце билось в ритме ожидания, а дыхание через регулятор становилось всё более равномерным. Внезапно, среди небольших скал, она заметила силуэты – это были тигровые акулы.

Их строгие формы тела, мощные плавники придавали уверенности, но в той же мере и уважение. Одна из тигровых акул, медленно приблизилась к Мишель, словно изучая это странное существо в костюме. Глик не могла отвести взгляд от её острых, но одновременно изящных движений. Элин осторожно поднесла руку своей подруги к морде хищницы. В этот момент акула развернулась и уплыла в сторону.

Она замерла на месте, позволяя течению увести её ближе к хищникам. Появлялись еще несколько акул, и она понимала, что в этом моменте она часть их мира – мира подводных чудес и необъяснимой свободы. Захлебываясь от эмоций, она ощутила невероятное единство с природой и, несмотря на страх, в её сердце зажглось чувство восхищения.

Элин остановила Глик и взяла её за руку. Девушки поплыли дальше. Они продолжали наблюдать за несколькими акулами, которые кружили возле небольшого косяка рыб. Однако, к удивлению подруг, еще парочка стали проявлять к ним интерес и подплыли довольно близко. Лангресс осторожно протянула руку и слегка коснулась животного. Хищница сразу же развернула своё тело и отплыла в сторону. На мгновение, глаза рыбы закатились, но через пару секунд вернулись к нормальному состоянию.

Мишель пыталась уловить движение и поведение акулы после взаимодействия с Элин. Это воздействие не причиняло вреда хищнице, а скорее вводило её в состояние транса и сбивало с толку на несколько минут, так как на носу акулы располагаются чувствительные точки.

Акулы спустя несколько минут потеряли интерес к странным существам, называемые «люди», и вернулись к своей группе. Мишель и Элин с восхищением проводили их взглядом. Девушка, не скрывая своих положительных эмоций, посмотрела на Элин. Их взгляды встретились. Для Глик этот опыт был особенно значим. Первое погружение прошло успешно и без каких-либо инцидентов. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Этот положительный опыт стал возможен благодаря тщательной подготовке, которой Мишель уделяла внимание. Она прошла курс по дайвингу, где ей удалось не только изучить теорию, но и попрактиковаться в плавании с дельфинами. Эта подготовка помогла ей чувствовать себя уверенно в воде, что, безусловно, сыграло значимую роль в том, чтобы избежать паники в присутствии акул. Элин осознавала и прекрасно могла понять свою подругу, что каждое мгновение этого погружения было наполнено не только страхом, но и восторгом. Таким образом, они стали не просто наблюдателями, но и частичкой этого удивительного подводного мира.

***

В кабинет Гилберта раздался стук в дверь. Мужчина, собирая документацию в свою сумку, разрешил войти. В дверях появился Роберт Хьютор, помощник профессора и его давний друг. Мужчина среднего роста с небольшой бородкой и всегда заглаженной на бок челкой. В сером строгом костюме, с цепочкой, тянущейся к карманным часам, спрятанным с внутренней стороны пиджака.

– Вы сегодня решили задержаться? – поинтересовался Роберт. Подойдя к коллеге, мужчина пожал ему руку, на что Хьютор ответил аналогичным жестом. Гилберт сохранял спокойствие и с позитивом отреагировал на визит своего коллеги.

– Как всегда, работы много. Я еще оформлял новенькую, – с невозмутимой интонацией ответил Гилберт, поправляя очки на переносице. Сняв белый халат, на котором была изображена небольшая эмблема акулы, мужчина подошел и повесил его на вешалку, находящуюся около входа в кабинет.

Роберт с удивлением посмотрел на своего друга, поскольку еще не знал, что Мишель будет работать в океанариуме. – Вы не успели познакомить меня с такими новостям. А сотрудники уже вовсю обсуждают это. Элин постаралась?

Гилберт убрал ключи в карман пиджака и протянул папку с документацией.

– Можете ознакомиться с материалами сегодня. – продолжил Гилберт. – Вы правы. – он продолжил. – Элин преуспела найти довольно сильного кандидата. Мне очень интересно, что из нее выйдет. – прокомментировал профессор Гилберт.

Роберта заинтересовало, какая девушка пришла в океанариум. Он знал, что многие сотрудники проходят здесь обучение и практику, и ему приходилось слышать о множестве претендентов на работу с подводными хищниками.

Хьютор открыл папку. – Итак… Мишель Глик из города Талса штат Оклахома…Мужчина, читая документацию, перестал разделять слова, отчего его речь стала невнятной. – Возраст двадцать пять лет…Закончила Океанографический институт Вудс-Хоул. – Выделяя концовку, мужчина поднял глаза на Гилберта. Его взгляд был полон удивления. Он сделал акцент на фамилии девушки, и тут же, закрыл папку. – Я бы хотел хотел обсудить с вами один момент. Насчет Мишель, вам нужно знать кое-что о ее отце. – произнес Роберт и покинул кабинет профессора, дожидаясь коллегу в коридоре.

Гилбрет выключил свет, вышел из кабинета и захлопнул дверь, закрывая дверь на ключ.

Охранник поднял взгляд и лениво помахал рукой директору и его коллеге, забирая ключи и помещая их в сейф. Профессор всегда оставлял ключи от кабинета на рабочем месте и редко забирал их с собой. Гилберт и Роберт покинули океанариум..

***

Элин всегда предпочитала задерживаться в океанариуме, так как знала, что там не только она, но и несколько других сотрудников оставались дежурить для наблюдения за акулами. Всё что угодно могло произойти, и безопасность этих морских обитателей была в приоритете.

Девушки уже к тому моменту вылезли из воды и разложили акваланги на стойки. Воодушевленная Мишель сняла очки и трубку, смотря на то, как вода продолжала колыхаться. Для нее это был будто гипноз.

– Ты неплохо справилась! Я впервые такое замечаю. Обычно новички и десяти минут не выдерживают. – проговорила Элин, посмотрев на часы, которые висели над стойкой. Стрелки показывали уже полседьмого вечера.

– А мы с тобой проплавали минут тридцать точно! – продолжила Лангресс.

Мишель удивили слова подруги. Она взяла ласты, очки и трубку в руки, с улыбкой смотря на нее. – Я ведь так давно хотела этого. И знаешь, – продолжила Глик, – мне было страшно, но когда я увидела их, страх будто испарился. Мне хотелось больше времени.

– Мишель! Не все сразу, хорошего понемногу! – Лангресс подмигнула Мишель и пошла вперед, возвращаясь в раздевалку.

– Умеешь ты подбодрить! – с усмешкой ответила Глик.

Парни подошли, разговаривая и смеясь. – О! Элин, ты все еще не уехала домой? Мы думали, что здесь никого не осталось, – сказал один из них, подходя к девушкам.

Он заметил Мишель и протянул ей руку. – Меня зовут Ларри. Ты та новенькая, о которой упоминал профессор? – поинтересовался он. – Я Стив! – добавил второй юноша.Они направлялись обратно в раздевалку по тому же пути, когда встретили двух парней. Элин остановилась и помахала коллегам. Мишель пока никого не знала, но, похоже, пришло время для знакомства.

Парни были высокими и спортивными. Ларри было двадцать восемь лет, а Стиву – двадцать девять. Они работали с Гилбертом уже несколько лет.

– Как видишь! – ответила Лангресс. – А вы еще почему тут?

– Гилберт поручил нам дежурство, вот и остаемся! – недовольно ответил Стив, почесав затылок от неловкости и будто недовольства.

Мишель протянула руку своему будущему коллеге, пытаясь подавить свои переживания и страх. Для нее знакомство с новыми людьми всегда вызывало чувство тревоги и растерянности, так как она не привыкла к частому общению. Однако теперь ей придется привыкать. – Я Мишель… – произнесла она.

Парни, заметив, что Глик явно волнуется, решили не углубляться с расспросами. Вместо этого было интересно узнать о первых впечатлениях об этом месте. Такой подход позволил Глик немного расслабиться. Стив поделился забавной историей о том, как в своё время Гилберт их отчислил и не допустил к пересдаче экзаменов по дайверству. Эта ситуация сильно повлияла на Стива, который всегда отличался упрямством и непоседливостью. Он был готов полезть в карман за словами, так и еще добавить своих комментариев. Ларри только повертел пальцем у виска, указывая какой у него друг – отшибленный придурок.

Разговор продолжался еще около пяти минут, в течение которых парни обменивались шутками. Глик слушала их с интересом, хотя сама оставалась погруженной в свои мысли. Она чувствовала, как напряжение постепенно уходит, позволяя на мгновение расслабиться. Когда парни, наконец, ушли, она вздохнула с полным облегчением. Её сердце стало биться ровнее. В то же время, история Стива оставила у нее приятное впечатление.

– Еще увидимся! – Стив махнул рукой девушкам и ушел за своим другом вперед.

Девушки высушили волосы и переоделись. Закрывая свои кабинки, они вышли из раздевалки.Лангресс взяла Мишель за руку. – Не переживай, они хорошие ребята. всегда помогут! – успокаивающе ответила Элин. Мишель тяжело вздохнула. Она понимала, что после того, что происходило дома, ей придется привыкать к новым людям и общению. – Слушай, Эл. – Мишель посмотрела на неё будто что-то задумала, сложив руки на груди. – А мы не можем посмотреть на Наю хотя бы одним глазком? Глик до последнего не хотела спрашивать у Элин об этом.

Лангресс было сложно отказать Мишель в чем-то. – Я до последнего верила, что ты спросишь о ней! – Лангресс посмеялась, смотря на Мишель. – Идём! Если нам повезет, мы ее увидим. А то наша дамочка очень любит скрываться и устраивать эмоциональные качели сотрудникам. – ответила Элин и повела Мишель уже в другой корпус.

У океанариума был еще нулевой этаж, который разделен на корпуса. В зависимости от того, где какие акулы находились, можно было испытать удачу и увидеть хищниц со стороны. Акулы не особо любили подплывать к именно стеклам и старались держаться в стороне.

Они прошли в помещение, которое оказалось с холодным освещением и было темнее. Там размещалась точно такая же панель контроля, как и на верхнем этаже. Элин зашла и посмотрела на панель, нажимая на ней несколько кнопок, чтобы определить, в какой стороне находилась Ная. Пока Лангресс занималась отслеживанием, Глик подошла к стеклу, где вода казалась пустой и безжизненной.

Мишель приложила ладонь к стеклу и ждала когда рыба появится. Элин забеспокоилась, что не могла ее отследить. Датчик будто стоял на одном месте и не двигался. – Вот черт! Неужели снова сорвала или отодрала датчик?! – возмутилась девушка. Такое было не впервые. Белая хищница явно не любила, когда ее контролировали.

Не прошло и нескольких минут, как Ная неожиданно появилась. В этот момент, прямо перед стеклом, возникла огромная белая тень. Акула медленно и почти бесшумно подплыла к стеклу, при этом вода оставалась спокойной. На ее теле были видны многочисленные шрамы, напоминающие те, что Глик рассматривала на фотографиях. Все было в четкости так же. Девушка подняла взгляд и заметила, что акула приблизилась к ее руке, слегка касаясь стекла носом. – Эл, она здесь! – тихо произнесла Глик. И в тот момент, словно услышав Мишель, акула неожиданно развернулась и исчезла в безбрежной глубине.

Лангресс обернулась и заметила лишь хвост хищницы, что позволило ей с облегчением выдохнуть. – Она снова сломала или оторвала датчик на спине. Придется завтра возвращать его, – с раздражением произнесла Лангресс.

Мишель обратилась к подруге. – Давай я попробую!

Элин могла бы возразить, но её поддержка была важнее. С тяжелым вздохом Лангресс кивнула, понимая, что в данной ситуации лучшим решением будет оказать поддержку. Позвонив Стиву, Лангресс сообщила о том, что Ная оказалась без датчика, что требовало немедленного внимания. Ситуация была серьезной, и наблюдение за ней необходимо было продлить до завтрашнего дня. Она также напомнила, чтобы Стив уведомил Гилберта.

Девушки вернулись на первый этаж океанариума, их шаги отголоском раздавались в пустом коридоре. Мишель не теряла времени. Она накинула рюкзак на плечо. Покинув здание, они направились к автомобилю. В салоне царила легкая напряженность, однако, Элин с интересом слушала увлекательный рассказ Мишель о пережитых за день событиях. Следующий день обещал быть сложным.

Вечер 27 июня. Ночное дежурство в морге.

Уэйн тщательно мыл руки и готовил рабочую одежду, где уже ожидал очередной труп. Мужчина надел плотный кожаный фартук и длинные перчатки, которые закрывали руки до локтей. Он привык к такой одежде. Хотя, по правде говоря, терпеть не мог её из-за того, что она была плотной и неудобной.Вечер 27 июня. Ночное дежурство в морге.

Морги бывают двух видов: патолого-анатомические, где исследуют тела умерших от болезней, и судебно-медицинские, где проводят вскрытие тел, чтобы установить причину смерти. Уэйн работал в патолого-анатомическом отделении. Его медицинские знания были обширнее, чем у некоторых молодых врачей, только что окончивших университет. Но никто не догадывался о его страшной тайне, которую он хранил в секрете от всех.

Лампы дневного света гудели под потолком, отбрасывая резкие тени, подчеркивающие бледность стен и стальных поверхностей. Воздух был пропитан формалином, въедливым запахом, который, казалось, проникал под кожу. Мужчина, одетый в простую серую куртку, окинул взглядом помещение. Его взгляд был спокойным и профессиональным, лишенным эмоций, которые обычно вызывало это место у обычных людей.

Он подошел к столу. Тело под белой простыней было безжизненным и неподвижным. Мужчина откинул ткань, обнажая лицо мужчины с закрытыми глазами. Кожа была сероватой, а черты лица расслабленными. Он внимательно осмотрел тело, отмечая детали.

Ноги вместе, руки вытянуты. За день до этого найден в своей постели с раной на голове посреди жуткого срача. Это чаще всего ни о чем не говорит: у алкашей все время так – в квартире как будто дрались неделю, а хозяин выглядит, как будто дрались именно с ним.

– Снова тебе что-то интересное досталось? – спросил Крис.

Он был невысокого роста, его фигура излучала скромность, а бледная кожа подчеркивала его невидимость среди окружающих. Пальцы рук были покрыты мозолями, что свидетельствовало о многолетнем труде. Крис трудился в этом морге уже несколько лет, и для него работа здесь превратилась в повседневную рутину. Каждый день он встречал лица, которые уже не могли рассказать свои истории, и это стало его нормой.

Рейзи снова прошел мимо, держа в руках несколько стерильных инструментов. Он не отличался особой разговорчивостью и просто выполнял свои обязанности. Уэйн кивнул на вопрос коллеги. Снова осмотрев труп, начал готовить инструменты: секционные ножи разных размеров, анатомические пилы, топоры, молотки, крючки, зажимы, зонды, распаторы, иглы и иглодержатели, ножницы, пинцеты, скальпели и другие принадлежности. Крис только фыркнул на то, что Уэйн промолчал и ничего не ответил, но работать в тишине не особо хотелось, и он решил продолжить разговор.

– Слышал новость? Какой-то маньяк у нас на районе завелся. Нашли тела разрезанные и вскрытые недалеко отсюда. Не могут установить даже личность. – проговорил он.

Уэйн поднял взгляд на санитара и остановился на секунду, будто задумавшись. Через секунду продолжая уже привычную работу над трупом. В воздухе витал устойчивый запах формальдегида, смешанный с еле уловимой ноткой гвоздики – Уэйн всегда клал несколько бутонов в карман кожаного фартука, чтобы хоть немного заглушить тошнотворный запах смерти.

Он аккуратно сделал надрез скальпелем, кожа поддалась легко, обнажая бледную плоть. Рейзи углубился в тело, его руки двигались с уверенной точностью, словно играли на музыкальном инструменте. – Слышал. – холодным тоном ответил Уэйн.

– Видимо, ублюдок знает, что делает! – возмутился тот. Его рука случайно соскользнула, и он уронил инструменты на пол. Раздался довольно громкий грохот. В ответ послышались громкие возмущения и недовольства.

Уэйн остановился и вопросительно посмотрел на мужчину, но вскоре продолжил свою работу. Его надрезы были настолько аккуратными и эстетичными, что он едва сдерживал эмоции, чтобы не выдать, насколько ему нравится процесс. Он вёл себя так обычно, что никто не мог даже предположить, что работает рядом с маньяком. Полиция пока не смогла найти улики против него, и Уэйн не вызывал подозрений.

– С твоей неаккуратностью, дорога в морг будет закрыта. – прокомментировал Уэйн, не обращая внимание, а только слушая возмущения Криса. Он слегка ухмыльнулся, витая в своих мыслях. Кто ж знает, что он задумал на этот раз.

Крис усмехнулся, смахнув пот со своего лба тыльной стороной рубашки от неловкости всей ситуации. Мужчина обратил внимание на мастерство Уэйна. Взгляд его задержался на аккуратно выполненной работе, которая производила сильное впечатление. Уэйн, как всегда, подходил к делу с ювелирной точностью, демонстрируя невероятное внимание к деталям. Этот процесс для него был не просто рутинной задачей, а настоящим искусством.

Крис, который знал Уэйна уже несколько месяцев, не переставал удивляться, насколько глубоко тот погружался в свою работу. Каждое движение Уэйна было осмысленным, каждое действие – обдуманным. Он не воспринимал тела лишь как мертвые объекты, которые нужно подготовить к кремации или захоронению.

Глава пятая. Она не та, кем являлась.

Глава пятая. Она не та, какой являлась.

Утро Мишель началось с ее личного дневника. Она проснулась довольно рано. Сидя на кровати, делала записи уже на свежую голову, когда эмоции сошли на нет.

28 июня 2010 год.

«Это был первый тренировочный день с акулами. Но в моей душе сейчас настолько легко, будто дышу заново. Мне хочется верить что, все так и будет. И мои кошмары исчезнут.»

Завершив свои размышления и вписывая их в дневник, она оставила его и ручку на постеле. Поднявшись, она аккуратно заправила диван накрывая его, так что блокнот оказался под одеялом.

Элин с утра уже сидела за ноутбуком. Удивительно что, девушка не будила подругу, такая необходимость была не каждый день. Обычный рабочий день начинался с обеда. Сегодня ей нужно было проверить пару новых акул в океанариуме и составить отчеты по остальным видам.

Мишель приоткрыла дверь кабинета подруги и с осторожностью заглянула, Элин с улыбкой кивнула чтобы девушка, могла зайти. Рабочая комната Элин была просторной и светлой. Небольшой стол, пару мягких кресел, куча бумаг лежали на полу и несколько папок были разбросаны по комнате, будто ураган решил разнести всю документацию и вещи, стоящие на столе. Несколько статуэток акул и пару цветков Ливистоны привезенная из Океании. На высокой подставке предназначенной для растений стояла: Аспидистра, Рапис и Финик.

Лангресс нельзя было назвать глупой. Скорее, амбициозной. Успешная сепарация от родителей принесла свои плоды. Даже работая в океанариуме, она старалась быть открытой с людьми. Именно это стало заслугой доверия профессора.

Она любительница цветов и комнаты, где нет растений, казалась для нее всегда пустой и безжизненной. Для Мишель сделала исключение и не стала заставлять все цветами, оставила только небольшой горшок с Нематантусом, на который Мишель внимание особое и не обратила в первый день.

Родители Элин по профессии врачи, уехали в Германию, где сейчас и работают. Но не разделяют то, что девушка не пошла по их стопам и не переехала. Но она не переживала на этот счет, когда – нибудь родители примут ее выбор, как думает сама Лангресс. Она любит свой дом в этом городке.

В подростковом возрасте, Лангресс подрабатывала флористом в небольшой лавке неподалеку. Ей нравилось создавать букеты, вкладывая в каждый частичку своей души. Но она не видела это как свою основную деятельность и оставила как хобби.

– Доброе утро. Уже за работой? – спросила Мишель садясь в мягкое кресло возле небольшого столика.

– Надо закончить тут данные заполнять. – произнесла Лангресс, подняв взгляд на подругу.

Мишель поднялась с кресла и подошла за спину. Взглянув на монитор ноутбука, заметив таблицы, но что означали все цифры не особо поняла. Продолжив смотреть.

– Это анализы из лаборатории, мне утром отправили. Изучаю и расписываю в таблицы. – тяжело вздохнув, проговорила Элин, ощущая что Мишель хотела спросить, но не решилась. – В образцах крови акул часто можно найти повышенный мышьяк, ртуть и медь. Качество воды ,конечно, не из лучших, – продолжила Лангресс, заканчивая заполнять таблицу.

Все данные Элин заполнила и закрыла ноутбук. Тяжело вздохнула. – Показатели не особо радужные, будем дальше думать над адаптацией. – Она постучала пальцами по столу и задумалась. – Молодняк совсем себя плохо показал, а для акул рождение в ограниченном, хоть и большом пространстве, стресс.

– А почему их не выводят в открытые воды? – спросила Глик, задумавшись над словами подруги. Ведь с одной стороны было легче адаптировать акулу к родному дому, нежели держать под контролем.

На этот вопрос она замешкалась, повернувшись к Глик, поднялась с кресла. – Я вроде бы тебе рассказывала, эти акулы подверглись ловле браконьеров и других сородичей. Задача профессора сохранять виды и этих животных. Это главная цель проекта.

Разговор как-то не задался, либо Элин что-то не договаривала. Мишель ощущала чувство недосказанности. Что наводило на размышления. Неужели это действительно так? Или же что-то скрыто под этой помощью.

– Слушай! – Элин посмотрела на Мишель, решаясь, сменить тему. – Я давно знаю твое стремление и желание работать с акулами. Но почему акулы все же? – спросила Лангресс.

Задумавшись, девушка почесала подбородок. – Бабушка привила мне любовь к морю. Мы нечасто виделись, но я помню, она была дайвером. – Глик на секунду ушла в свои детские воспоминания. – Маму это бесило, она считала это чушью и надеялась, что мой интерес к дайвингу – просто детское увлечение. И считала это опасным.

– Интересно получается. А как звали ее?

– Лора Эксли.

– Можно будет узнать у профессора, вдруг он что-то слышал о ней. А мама, я так понимаю, все – таки передумала?

Мишель, опираясь руками о спинку кресла, за которым сидела Лангресс, ответила:

– Ей просто стало безразлично. И все пошло своим чередом.

– Было бы прекрасное совпадение, если твоя бабушка оказалась знакома с профессором, – проговорила Элин.

– Увы. Бабушки не стало несколько лет назад, – с грустью отозвалась Мишель. – И, кажется, моя мать восприняла эту утрату без сожаления…

– С ней точно все нормально? Она у тебя очень странная. – Элин, слушая исповедь подруги, ощутила легкое волнение, предчувствуя, что в глубине души Глик таятся еще более страшные истории.

***

К двенадцати часам по местному времени девушки прибыли в океанариум. Сегодня было довольно шумно, но посетителей было куда больше. Что не могло не радовать.

Подруг снова встретили два ската, словно ожидая прибытия девушек. И один из малышей

расположился довольно низко, сползая по стенке. Коридор состоял из водного тоннеля. Мишель подошла к малышу, который прилип к прозрачной поверхности, и пальцем постучала пару раз по стеклу. Скат будто понял заинтересованность Глик и начал ползти по стеклу вверх, взмахнув плавниками, похожими на диск. Элин улыбнулась, снова наблюдая за этой милой картиной. Но сейчас нужно было уже приступать к работе.

Основные сотрудники уже сопровождали посетителей по океанариуму, рассказывали небольшие лекции, прогуливаясь по залам. Дети сбегались к большим аквариумам, где плавали тигровые, лимонные акулы, скаты и другие рыбы.

Кто-то с интересом наблюдал за рыбками, кто-то стоял и рассматривал стенды информаций про акул и других основных обитателей океанариума.

Придя в раздевалку, девушки довольно быстро переоделись. Мишель вышла в основной коридор, оставаясь ждать Элин. Но тут она встретила Стива. Парень разговаривал с кем-то по телефону. Девушка ощутила, что диалог явно не положительного характера. Мишель не стала заводить диалог первая, когда юноша к тому времени прекратил разговор, убрал мобильный телефон в карман толстовки, которая была надета на парне поверх гидрокостюма.

Стив повернулся заметив, что Глик стояла неподалеку, подошел к ней и тяжело выдохнул. – Я как раз вас ждал, – произнес он. Мишель начала переживать и уже прогонять все варианты в голове, что могло произойти.

– Это не из-за вчерашнего случайно?

Стив только пожал плечами и сел на скамейку, наклонившись слегка и уперев локти в ноги. – Все верно, у нас явно проблемы теперь будут. Наю мы не смогли отследить, чтобы вернуть ей датчик. И сейчас мы попросту не знаем, в какой из областей она находится. Камеры не засекают ее!

Тут из раздевалки вышла Элин. Она увидела паникшего Стива и переглянулась с Мишель сначала, не понимая что произошло. Парень поднял голову, и поднимаясь со скамейки, уже смотрел на обеих девушек.

– Как вчера вы уехали, мы не смогли найти акулу. Гилберт узнал об этом только утром.

Лангресс только развела возмущенно руками. – Я же вам сказала сообщить об этом сразу! Теперь найти ее это как иголку в стоге сена. Вы пытались ее искать!? – спросила Элин, поправляя гидрокостюм.

Стив тяжело вздохнул, проведя рукой по взмокшим волосам.– Это тебе не тигровые акулы, Элин! Конечно искали, такое чувство, что она специально скрывается.

Мишель, до этого молча наблюдавшая за происходящим, решила спросить: – А чем ограничена территория? Может, она переплывает в другие блоки, такое возможно?

– Исключено, – отрезал Стив. – Там установлены панели с решетками. Такая махина точно не пролезет.

Элин нахмурилась, обдумывая ситуацию. – Ладно, паниковать сейчас бессмысленно. Можно проанализировать траекторию Наи, исходя из последних данных.

Мишель стояла и слушала разговор ребят и пыталась понять, что можно предпринять для поисков хищницы. – На сколько огромна территория, где она передвигается?

– Дело не в размере территории, а в том, что она любит быть скрытой от глаз людей. – Элин вздохнула, взглянув на коллегу и подругу.

Ная давно завоевала доверие и даже всего руководства. Несмотря на то, что она была самой крупной акулой в океанариуме и могла внушать страх, её поведение было обосновано: в новые условия, в которые её перевезли, белым хищницам адаптироваться порой сложно. Акула была помещена в специальный вольер с ограниченным пространством для передвижения, что, безусловно, вызывало у неё стресс. Это, в свою очередь, проявлялось не только в её физическом состоянии, но и в поведении; Ная, с её яркой и сильной индивидуальностью,демонстрировала недовольство порой очень откровенно. Гилберт понимал, что уделить дополнительное внимание Нае – это не просто милосердие, это необходимость. Он осознавал, что в этой хищнице скрывается не только ярость, но и глубокая, чувствительная душа, способная переживать стресс и неудовлетворенность. Всё это добавляло сложности к работе, но также вдохновляло его искать способы, чтобы облегчить её адаптацию.

– Давайте еще раз попробуем ее все проверить. – выдавила довольно уверенно Мишель. – Когда она ела в последний раз?

Ребята переглянулись, посмотрев с удивлением и в тот же момент сомнением. Сначала было нужно поговорить с Гилбертом, а потом уже действовать.

– Дня четыре назад, – Ответила Элин.

– У меня есть идея как ее найти, наверное. – усомнилась Глик.

– Тогда вы идите, а я пока пойду на совещание к Гилберту. Буду слушать, как нас всех обвиняют в том, что мы хреновые работники. – пробурчал Стив, – Еще я оставил таз с рыбой для нее. – Юноша усмехнулся, его настроение стало более бодрым. Однако, несмотря на внешнюю уверенность, он прекрасно понимал, что отчитывание, проводимое Гилбертом, порой переходило границы разумного и могло закончиться даже увольнением.

Элин и Мишель после того как, их компания разошлась, направились к блоку для дайвинга, где осуществлялись погружения с акулами. Мишель, которая сама же первой предложила данной группе погрузиться к белой хищнице, испытывала смешанные чувства. С одной стороны, её охватывало волнение, когда она представляла себя под водой, рядом с этими существами. Но страх не исходил от самой акулы. Напротив, Мишель испытывала тревогу из-за непредсказуемости самого процесса. Она знала, что любой момент все может измениться, и даже самый опытный дайвер не может полностью контролировать ситуацию с белой хищницей.

Снаряжение было надето. Она поправила костюм на теле, надела очки для плавания и поправила трубку для воздуха. Возле лестницы для погружения стоял большой таз с головами тунца приготовленный Стивом для акулы. Элин тем временем, достала новое устройство для отслеживания из сейфа, который располагался в углу и доступен был не для всех сотрудников. Код от сейфа знали только несколько человек, и Элин была в этом списке как основной сотрудник.

Животные часто теряли датчики и отсюда было решение расположить сейф недалеко от погружений в воду. Хоть Гилберт и тратил на устройства не маленькие деньги, но особо не возникал, когда происходили потери.

– Мишель, подожди! – Окликнула подругу Лангресс и протянула ей небольшой прибор. Он был похож на тонкую круглую пластинку.

Корпус ультразвукового датчика, выполненный из легкого, коррозионностойкого материала, устойчивого к воздействию соленой воды и ультрафиолетового излучения. Цвет корпуса может варьироваться от серого до ярких оттенков, что позволяет ему слиться или, наоборот, выделяться на фоне кожи акулы. В верхней части датчика размещены антенны, которые обеспечивают передачу данных на поверхность, и электроника внутри, отвечающая за сбор информации.

Сдерживая волнение, лишь кивнула, принимая в руки устройство. Глик внимательно осмотрела, изучая конструкцию и особенности крепления.

Элин, заметив сосредоточенность подруги, подошла ближе. – Если повезет, – произнесла Лангресс, – Нужно будет установить на спинном плавнике. – Однако это было непросто, так как чаще всего датчики приходилось располагать на грудных плавниках.

Глик шагнула к краю воды, прихватив кусок тунца для акулы. Крупную рыбу часто использовали как приманку и прикормку. Воздух наполнился свежестью, словно сам океан вдохнул душу и отдал ей частичку себя. Вода выходила в открытый океан, отсюда можно было ощущать живую воду.

Сердце забилось немного быстрее. Каждое биение, казалось, синхронизировалось с ритмом волн, которые набегали на края спуска, состоящего из плит. Гладкая поверхность воспроизводила тишину. Мишель чувствовала, как поднимается жар в груди, обостряя каждое чувство. Подруги погрузились уже на пятнадцать метров подводного пространства. Звуки окружающего мира смешались с прекрасной симфонией подводной жизни. Вода могла разговаривать, шептать о секретах, которые знали лишь рыбы и морские существа. Девушки могли видеть, как солнечные лучи от прозрачного купола пробиваются сквозь толщу воды, создавая волшебные картины, где каждый элемент этой стихии казался нереальным и одновременно таким знакомым.

И в этот момент, когда они погружались глубже еще на несколько метров, Глик ощутила, что находит себя заново – в объятиях немого океана. Каждый вдох давал новые силы, как будто океан не просто принимал, а возвращал в нее забытую часть, о которой она даже не догадывалась.

Девушки продолжали плыть, внимательно осматриваясь по сторонам. Ная могла появиться в любой момент. Вода вокруг них была спокойной и прозрачной. Но нечто неуловимое оставляло легкое напряжение в атмосфере. Мелкие рыбки, словно игнорируя присутствие людей, проплывали мимо, создавая иллюзию безмятежности. Этот контраст между спокойствием водной стихии и внутренним беспокойством девушек ощущался особенно остро.

Мишель внезапно почувствовала движение за своей спиной. Обернувшись, она заметила, что никого нет. На мгновение её охватило легкое недоумение. Элин выглядела тоже настороженной. Однако вскоре Лангресс выразительным жестом указала пальцем вдаль. На горизонте был виден знакомый хвост, который вызывал у Мишель смешанные чувства: от любопытства до лёгкой тревоги.

Акула будто осознанно решила проверить своих гостей. В связи с этим, решение не приближаться слишком близко выглядело вполне оправданным.

Мишель была уверена, что, взаимодействуя с ними на расстоянии, она сможет лучше оценить реакцию и поведение хищницы.

Главные правила встреч с акулами насколько Глик знала: держаться на расстоянии, не терять зрительный контакт, и не поворачиваться спиной. Человек не являлся и не является едой для акул. В большинстве случаев, это ошибочные нападение и провокация на агрессию, страх и незнание поведений в воде. Но никогда нельзя забывать в первую очередь – это хищная рыба. Акулы, как и люди, умеют свойство защищать себя.

Снова возникло ощущение присутствия. Однако, прежде чем, Мишель успела оглядеться, к правой руке подплыла Ная и схватила кусок тунца. Реакция Глик была мгновенной: она резко отпустила рыбу, весь её фокус теперь был сосредоточен на хищнице. Маневры были довольно резкими, что выделяло белых акул как опытных и ловких охотников. Когда Ная изогнулась, поворачиваясь рядом с девушкой, она успела прикоснуться ладонью к грудному плавнику и другой рукой прикрепила датчик. Но пришлось приложить силу. Кожа акул довольно плотная, в чем и были сложности. Хищнице это явно не понравилось. Резким движением и взмахом хвоста она снова скрылась в глубине.

Элин подплыла к Мишель, взяв ее за руку и потянув в сторону. Глик была удивлена столь внезапному поступку Лангресс, но не думала о том, что подруга могла испугаться. Внезапное появление хищницы заставило их остановиться. Мишель вновь посмотрела на акулу и, не совершая резких движений, отпустила руку подруги и отплыла назад. Чувство страха, казалось, охватывало ее целиком. «Страх – это нормально», – успокаивала себя Глик, наблюдая за Наей.

Акула вновь подплыла к девушкам, оттолкнув Элин, с легкостью маневрируя в воде. Ее движения были резкими, она показывала свое недовольство не только хвостом, и движением плавников и открывание пасти. Затем, обплывая вокруг Глик, она исчезла в глубине, погрузившись в безмолвие толщи воды. Никто не мог даже предположить, какое зрелище Ная только что продемонстрировала. С каждым новым взаимодействием с хищницей, удивление лишь возрастало. Ее ярко выраженный и демонстративный характер, не оставляющий равнодушным, вызывал восхищение и интерес. Удивительно было наблюдать, как это животное, используя свои действия и выражения, могло не только предупреждать, но и передавать свои ощущения и намерения, словно говорило на собственном, уникальном языке.

Через несколько минут Ная скрылась, оставляя девушек вдвоем. Акула потеряла интерес к ним, неохотно желала с ними задерживаться. И только вдали виднелся ее хвост, окутанный шрамами прошлого.

Солнце, пробиваясь сквозь объемы воды, играло бликами, создавая причудливые узоры. Тишина, нарушаемая лишь плеском волн, казалась оглушительной после недавнего напряжения.

Вылезая на поверхность, Мишель села на пол, сняла маску и посмотрела снова в воду. Ее терзало любопытство. Хорошо что, не пострадала и не оттяпали руку. Погружения с белыми акулами чаще всего происходило в специальных клетках. Ведь для человека эта рыба представляет опасность, достигая до пяти метров в длину во взрослом возрасте. Всего несколько дайверов умудрялись уверенно вести себя с белыми хищницами. Но самое главное отличительное качество белых акул – поддержание дистанции и сохранение личного пространства, особенно между сородичами.

– Все нормально? – поинтересовалась Элин, окликнув Мишель от своих мыслей.

– А да! Ты сама как?

– Она действительно так часто себя ведет, – заметила Элин с явным оттенком уверенности в голосе. – Обычно не слишком приветствует меня. Она прекрасно знает, что я любитель погружаться к ней чтобы, в очередной помучить ради взятия анализов. – Элин не хотела вдаваться в детали, оставляя за собой мантию загадки. Ей казалось, Мишель не стоило знать лишнего.

Элин протянула руку Глик, желая помочь подняться с пола.

– Она была точно не в том настроении, чтобы нас встретить в объятиях. Но и явно была голодна! – предположила Мишель.

– Скажи ей спасибо, что вместе с тунцом она не оттяпала твою руку, – словно стараясь развеять невидимые тучи напряжения, промолвила Элин, обращаясь к Глик, тон был мягким. – Нам нужно теперь проверить датчик, надеюсь ты его крепко зацепила.

Мишель пожала плечами, вернувшись мысленно к тому моменту, когда прикоснулась к мощному телу хищницы. – Было действительно трудно, особенно из-за давления воды, – призналась Глик, ловя взгляд Элин. – Я не ожидала, что это будет так сложно. И кожа дельфина очень отличается от акульей. – Она словно вновь ощутила шероховатую текстуру акульей, в отличие от гладкости дельфиньей, похожей на резину, которая, казалось, была создана для плавания. Этот контраст врезался в память, как и разница между бездонной, холодной чернотой акульих глаз..

Через двадцать минут девушки вернулись в помещение, где был установлен баннер по наблюдению за акулами. На экран поступила информация от датчиков, фиксирующих местонахождение подводных хищниц. К их удивлению, показания датчика в области, где плавала Ная, стабильно перемещались по ее территории. С облегчением девушки взглянули друг на друга. В их глазах читалась радость, смешанная с волнением.

Тем не менее, несмотря на этот позитивный момент, на повестке дня оставался вопрос, требующий решения. Им предстояло объясниться с Гилбертом, который, вероятно, уже обсудил это разговор со Стивом. Неоправданные ожидания и возможные недовольства со стороны руководства могли повлиять на их дальнейшую работу.

Гилберт был ответственным за проект, и его реакция на произошедшее могла быть различной. Честность и открытость – лучший подход в таких случаях. Важно было объяснить, что все произошло случайно и не по вине команды. Девушки начали собирать свои мысли, чтобы подготовиться к разговору.

Возвращаясь в главный корпус к Гилберту, подруги шли в тишине. Это молчание стало для Глик несколько неожиданным и даже странным. Элин, как правило, всегда могла разряжать атмосферу, внося в разговор легкость и юмор, даже в самые напряженные моменты. Однако сейчас Лангресс была погружена в свои мысли и, казалось, не собиралась их озвучивать. Мишель, в свою очередь, не стала пытаться нарушить это молчание. Она надеялась, что конфликт и сама ситуация с акулой будут разрешены и закончены.

Дверь в кабинет профессора была открыта. Мишель, подойдя к краю, осторожно заглянула. Элин встала с ней рядом. Гилберт заметив, девушек, взглядом показал, что можно зайти.

Волнение переросло в легкую дрожь. Мишель зайдя в кабинет, села на стул и начала наблюдать за Гилбертом и Стивом, который был на удивление даже спокоен. Элин села напротив Мишель за стол, тяжело вздохнув и посмотрев на профессора.

– Наконец-то дождался вас. – Твердо произнес довольно холодным тоном профессор. Мужчина держал ручку в руках и крутил ее медленно в пальцах. – Как все прошло?

Мишель искала момент, чтобы начать свою речь, уже приготовив все слова в голове, однако именно в этот момент ее перебила Элин. Бросив быстрый взгляд в сторону профессора, она заявила:

– Хочу вам сказать! – проговорила Лангресс. – Датчик вернули, и сделала это Мишель. Но конечно, был один нюанс.

Профессор заинтересованно поднял бровь:

– Какой?

– Дело в том, что Ная была просто голодна в тот момент. И объектом ее интереса стала рука Мишель, в которой она держала кусок тунца.

Глик, в свою очередь, подняла руку, показывая, что с ней всё в порядке.

Стив, не сдерживая смеха, смотрел на девушек и невольно переключился на профессора, – А вы говорите, у ваших сотрудников нет чувства юмора.

– Поэтому вы все еще тут и работаете. – ответил профессор.

Напряженная обстановка стала более расслабленной. Девушки оглянулись на Стива и понимали: либо он сейчас договорится и получит от профессора, либо будет озадачен дополнительно работой за свой язык без костей.

Профессор, скрестив руки на груди, смотрел на него поверх очков, и в этом взгляде читалось нетерпение, смешанное с легким раздражением. Стив откашлялся, поправил очки и попытался придать своему голосу уверенности, которой он сейчас явно не чувствовал.

– Меня вообще-то вы хотели уволить, и не один раз, – отметил юноша, – Так и скажите, что я в рядах лучших! – усмехнулся парень.

– Заткнись! Ты начинаешь на нервы действовать! Отправить бы тебя мести территорию океанариума, больше толка будет! – прервав, ответила Лангресс.

– Эй! – Стив подловил слова Элин.

– Кстати! Хорошая мысль. – подметил профессор.

Стив недовольно смотрел на Лангресс, скрестив руки на груди.

– Не надо так шутить! – произнес он, – Я лучше возьму несколько ночных смен, подряд буду отпахивать! И не для этого я тут вкалываю, чтобы дворы мести. – парень показательно начал укладывать прическу перед всеми.

Гилберт, наблюдая за реакцией, лишь улыбнулся уголками губ, оставаясь при этом серьезным.

– На сегодня я только сделаю вам выговор за самодеятельность, – отметил профессор. – Следующий раз просто разговором никто не отделается, – Голос Гилберта был спокойным, но в тот же момент предупреждающим. Он окинул взглядом троицу.

Ребята взглянули на профессора уже более спокойно. Мишель, наблюдая за происходящим, ощутила в этот момент неожиданное спокойствие, которое, как оказалось, продлилось недолго. Внезапно ее внимание отвлек вибрирующий звук телефона, который она достала из кармана. Взглянув на светящийся экран, ее лицо сразу же помрачнело, и она сжала устройство в своих руках с еще большей силой.

Гилберт быстро заметил, что Глик внезапно поблек. – Все впорядке?

Холод пробежался по ее телу, и она резко убрала телефон обратно в карман. Подняв взгляд на профессора и попыталась смягчить свои эмоции. – Да… Да, все в порядке… – произнесла девушка с фальшивой улыбкой, стараясь скрыть страх.

– Выглядишь так, будто увидела привидение, – Гилберт не отставал, его взгляд был пронзительным.

Элин тоже обеспокоенно посмотрела на девушку. Она подошла ближе и тихо спросила: – Точно?

– Подруга, ты и правда сама как призрак стала. – отметил Стив.

Мишель нервно закусила губу. Она не особо хотела делиться своими проблемами с коллегами. Но пристальный взгляд Гилберта и забота Элин заставили ее колебаться. "Может, рассказать им?" – промелькнула мысль. Но тут же ее отогнала. Нет, нельзя.

– Нет, правда все в порядке, – снова повторила Мишель, стараясь придать своему голосу уверенность.

Гилберт нахмурился, но решил не настаивать. – Хорошо, – сказал он, – но если что-то случится, не стесняйся обращаться к нам.

Окутанная океаном. Хищница плавала уже на поверхности, и вела себя слишком тревожно. пытаясь предупредить о чем-то. Но, к сожалению, животные не имеют свойств разговаривать.

И все же, Кайма была удивительной. Лора, биолог и дайвер, изучавшая акул уже очень много лет, чувствовала это нутром. Она знала каждую отметину на ее твердой и шершавой коже, каждый шрам, каждую привычку. И сейчас, наблюдая за ее беспокойным метанием, женщина ощущала нарастающую тревогу.

Она огляделась. Солнце палило нещадно, горизонт был чист. Ни лодок, ни признаков загрязнения. Что могло так напугать эту огромную, обычно спокойную акулу?

Лора достала из лодки гидрофон и опустила его в воду. Сначала лишь обычный шум океана: плеск волн, крики чаек вдалеке. Но потом… слабый, но отчетливый гул. Низкочастотный, пульсирующий звук, который заставлял вибрировать кости.

– Что это? – прошептала Лора, прислушиваясь. Звук становился все громче, все ближе. Кайма кружила вокруг лодки, ее плавники рассекали воду с нарастающей скоростью.

Внезапно, вода вскипела.

Глава шестая. Неоправданное решение, приводит к жестокому последствию.

28 июня. Штат Калифорния.

Время четыре часа дня, и солнце, уже клонящееся к закату, бросало длинные тени на тихий пригородный район. Возле скромного двухэтажного дома Уэйна стояла машина скорой помощи. Ее яркая синяя вспышка казалась неестественной на фоне приглушенных тонов окружающих домов. Словно застывший кадр из жуткого сна. Уэйн стоял на пороге своего дома, прислонившись к облупившейся деревянной колонне, и наблюдал, как тело его отца, покрытое белой простыней, загружают в машину.

Его лицо было непроницаемым, словно высеченным из камня, в глазах читалось безразличие и холод. В зубах он держал недокуренную сигарету, ее кончик тлел медленно и тускло. Он сделал затяг сильнее, чем обычно, ощущая, как никотин обжигает горло. Затем выбросил окурок в переполненную мусорку.

– Сожалею об утрате… – произнес один из его коллег, Фиор, с искренним, но несколько формальным сочувствием. Он был знакомым Рейзи, с их совместной работой часто приходилось пересекаться.

– Не нужно, – коротко ответил Уэйн. Мужчина только кивнул и пожал коллеге руку в ответ, жест был сухим и формальным. Он молча развернулся и направился в дом. Машина скорой помощи, с включенными мигалками, медленно тронулась с места и скрылась за поворотом, оставив после себя лишь гул мотора и ощущение пустоты. Уэйн закрыл тяжелую деревянную дверь, и звук лязга эхом разнесся по дому.

Внутри витала атмосфера напряженности, густая и удушающая, и теперь уже отчетливого, нестерпимого одиночества. Повсюду валялись разбросанные банки пива, пустые бутылки от виски – следы нескольких дней отцовского запоя. Запах алкоголя, смешанный с запахом жаренной еды и пыли, будто пропитывал эти стены и старую, пошерканную мебель.

Только кот, рыжего окраса, с густой, пушистой шерстью, спустился по скрипучей лестнице. Будто ждал, когда все уйдут. Он подошел к ногам Уэйна и ласково потерся о его ботинки, тихо замурлыкал. Словно пытаясь согреть его своим теплом и напомнить о том, что он не совсем один.

Мужчина сел на старый, потертый диван, ощущая, как пружины мягко поддаются под его весом.

Прежде чем устроиться поудобнее, он машинально протянул руку и погладил кота, свернувшегося клубком у его ног. Кот мурлыча, прижался к его ладони, делясь теплом. Уэйн достал из кармана помятую пачку сигарет “lucky strike” , выбрал одну и, не спеша, поднес к губам. Металлическая зажигалка с потертой серой отделкой, щелкнула, и яркий огонек осветил его лицо. Он глубоко затянулся, чувствуя, как дым обжигает горло, он не ощутил горечи сожаления или тягучей печали. Напротив, его пронзило странное, незнакомое чувство – абсолютное, всепоглощающее спокойствие. Это было то самое состояние, к которому он так долго стремился, к которому так отчаянно пытался прийти.

Наклонив голову на мягкую спинку дивана, он уставился в потолок, пытаясь найти там ответы на давно забытые вопросы. В полумраке комнаты, под мерцающим светом настольной лампы, перед глазами начали проплывать обрывки воспоминаний из детства. Детства тирании. Он не был образцовым ребенком, никогда не стремился соответствовать ожиданиям окружающих. Это и делало его… им.

Сейчас, глядя в пустоту, он понимал, что эта часть его, эта темная, первобытная сторона, никуда не исчезла. Она по-прежнему жила внутри, клокотала под маской обычного человека, жаждущая вырваться наружу. Животная жажда, неконтролируемый инстинкт, который он изо всех сил пытался подавить, загнать вглубь себя. Он вел две разные жизни, две параллельные вселенные, разделенные тонкой, хрупкой гранью. Одна – мир обыденности. Другая – мир, скрытый от посторонних глаз, мир, где царит жестокость и насилие, мир, который он отчаянно пытался контролировать. И он знал, что рано или поздно, эта двойственность его настигнет. Ему придется заплатить за свои поступки. Либо своей жизнью, если удастся избежать правосудия, либо свободой. И эта мысль, вместо того чтобы вызвать страх, лишь усиливала странное, умиротворяющее спокойствие.

Мужчина просидел так около тридцати минут, обдумывая и осознавая происходящее. Словно в состоянии глубокого транса, он анализировал каждую деталь вокруг. Этот дом нуждался в капитальном ремонте. Подвал, который долгое время оставался в тени, вызывал у него особое беспокойство. Сейчас это место являлось кровавым ужасом для его жертв.

Внезапно входная дверь приоткрылась, и на пороге оказалась невысокая девушка с длинными темно-каштановыми волосами, спускающимися ниже плеч. Это была Оливия Ансворт, избранница Уэйна. Оливия, соседка семьи Уэйнов, переехала три года назад в этот городок. Девушка познакомилась с мужчиной довольно сразу, на удивление получив положительный отклик. Она не могла даже предположить, что её партнер может быть вовлечен в такие ужасные поступки. Уэйн всегда проявлял внимание к деталям, и его способность скрывать свое истинное "я" только усиливала его опасность. Спокойный и слегка холодный характер внушал как страх, так и доверие. Он так думал и всегда в это верил.

Её взгляд моментально привлёк внимание мужчины.

– Привет. Ты как? – спросила Оливия, заметив его задумчивый взгляд.

Мужчина немного смутился, но все же ответил: – Думаю о том, что делать с этим домом.

Оливия подошла ближе и положила руку ему на плечо: – Мне очень жаль…

Уэйн лишь безразлично пожал плечами, вновь погружаясь в свои мысли. Ансворт взяла его за руку и села рядом. – Давай сходим прогуляемся, – настаивала Оливия, осознавая его состояние.

Поднимаясь на ноги, Уэйн осторожно взял животное на руки. Он уложил кота на диван, мягко прижимая его к себе, и заметил, как тот продолжал мирно спать, не обращая внимания на происходящее. Мужчина аккуратно погладил его по телу, чувствуя, как шерсть животного приятно скользит под его ладонями.

– Не знала, что ты любишь животных, – с легкой улыбкой подметила Оливия.

– До сих пор не знаю, чей, – ответил Уэйн, задумчиво глядя на кота. – Он часто приходил к нашему дому, еще когда я был подростком. Сначала спал в гараже, укрываясь от холода возле машины. Потом начал проситься в дом, отец часто подкармливал его. Так и живет у нас.

Оливия была искренне удивлена тем, как изменилось поведение Уэйна. Обычно он проявлял холодность и отстраненность, что заставляло ее сомневаться в его поведении и чувствах. А были ли они у него. Однако в этот раз ситуация кардинально изменилась. Уэйна охватила такая чуткость к животному, что поразило девушку.

Несмотря на то что девушка осознавала, что Уэйн не слишком хорошо умел выражать свои эмоции, его старания стали очевидными. Она понимала, что каждый шаг, который он делал, был значимым. Уэйн, возможно, сам не осознавал, что его действия говорили больше, чем слова.

Выходя из дома, Рейзи провернул ключ в замке, закрывая дверь за собой. Он услышал характерный звук, ключи брякнули, когда мужчина положил их в карман. Спустившись по лестнице, они с Оливией направились по узкой тропинке, вдоль которой проезжали автомобили.

Движение на улице было довольно активным. Люди спешили по своим делам, а соседи занимались повседневными заботами. Один из соседей, с которым Рейзи общался не раз, махнул ему рукой. Рейзи тоже ответил ему дружным жестом.

Они шли вперед в тишине. Теплый ветер нежно обнимал их лица, принося с собой запахи летнего дня. Уэйн надел темные очки, скрывая глаза от солнечных лучей. Оливия бросила на мужчину взгляд, полный вопросов. В ее глазах читалась неуверенность, и в тот момент она впервые не знала, что сказать. Мир вокруг них замер, и каждый шаг становился тяжелее, словно они проходили сквозь густую завесу тишины.

В кармане девушки зазвонил телефон. Она удивилась, доставая аппарат, и посмотрела на экран, нервно сглотнув, сбросила трубку и убрала телефон обратно.

– Что-то случилось? – Спросил Уэйн, обратив внимание на странное поведение Оливии.

Она слегка вздрогнула, не ожидая подобного вопроса. Внутри нее разразилась буря эмоций, но, собравшись, она уверенно произнесла:

– Нет, просто, видимо, номером ошиблись. Не переживай. – Улыбка, которая появилась на ее лице, казалась неестественной. Уэйн это почувствовал, но ничего не стал спрашивать.

Оливия, хотя и испытывала внутреннее напряжение, почувствовала облегчение. Он ничего не должен узнать, – промелькнула мысль в ее голове. Она надеялась, что ее настоящая личность и причины такого поведения останутся в тени и не будут раскрыты.

На самом деле, ее жизнь была большой загадкой. Девушка часто думала о том, что ее прошлое могло бы напугать любого. Причины бегства от прежней жизни были многогранны.

Она знала, что каждое ее решение может привести к неожиданным последствиям. Обман, в который она была вынуждена впутаться, становился все более запутанным. С каждым днем было всё труднее сохранять маску. Ансворт понимала, что не может позволить себе потерять контроль. В глазах Уэйна она хотела видеть только недоумение и интерес, а не подозрение. Каждый раз, общаясь с ним, она испытывала страх. Ведь игра, которую затеяла, могла обернуться против нее. Оливия еще не догадывалась какие последствия будут ждать.

Она была поглощена жаждой успеха, настолько ослеплена амбициями, которые скрывала перед ним в свою пользу. И не осознавая, что игра может обернуться против нее самой.

***

Все вышли из кабинета, Стив выскочил вперед и пошел быстрым шагом, махнув девушкам.

Глик выглядела поникшей.

– Мишель, ты меня пугаешь. – Элин забеспокоилась за подругу, положила свою ладонь ей на плечо, от чего девушка осторожно отстранилась. – Ой, прости. – Лангресс убрала руку, но с тревогой смотрела на неё.

Глик будто воды в рот набрала от волнения, молча достала телефон и показала сообщение: “Сегодня вылетаю в Калифорнию по работе. Заеду навестить тебя, дорогая моя Мишель.” подпись Джеймс.

Элин прочитала показанное сообщение и посмотрела на Мишель, видя ее реакцию, – Ты не хочешь рассказать, что все-таки происходит? – Лангресс переживала за подругу, хотя могла предполагать ситуацию.

Глик неопределенно пожала плечами. – Поговорим об этом позже, – тихо сказала она, и в голосе звучала печаль. Мысль о приезде Джеймса вызывала странное, неприятное чувство, что-то внутри протестовало. Это было похоже на страх жертвы, преследуемой маньяком. Ведь этот "маньяк" был ее отчимом, человеком, который ее вырастил.

В главном зале океанариума уже толпились посетители всех возрастов: от подростков и детей до людей среднего возраста. Каждый находил здесь что-то увлекательное. Мишель, наблюдая за этой оживленной картиной, невольно улыбнулась. Элин, заметив, что подруга отвлеклась от мрачных мыслей, предложила: – Может, пойдем вниз и поможем?

– А можно? – Мишель вопросительно взглянула на подругу.

– Разумеется, – ответила та. – Гостям всегда интересно услышать рассказ о работе с акулами от тех, кто напрямую с ними плавает.

– Тогда идем, – согласилась Глик, стараясь отвлечься от негативных размышлений.

Элин направилась к одной из девушек-гидов, сопровождавших посетителей. В просторном зале ощущалась приятная прохлада, а сквозь огромные окна лился солнечный свет. Сотрудники аквариума были заняты своими делами, каждый в своем ритме.

В огромных аквариумах дайверы демонстрировали взаимодействие с акулами и скатами, пока другие устраивали показательные кормления для посетителей. Дайверы медленно выполняли движения в воде, имитируя плавные изгибы, словно пытаясь установить невидимый ритм. Парочка тигровых акул скользили рядом. Вытянутые тела животного двигались с элегантностью. В этот момент кажется, что между ними возникает особая связь – не просто взаимодействие человека и хищника, а своего рода танец доверия.

Мишель же заметила Ларри, увлеченно рассказывающего о тигровых акулах, и, подойдя, стала слушать его со стороны. Взгляд парня скользнул по девушке, и он, не прерывая нити повествования, приветливо кивнул ей. Глик, окинув взглядом окружающих, увидела женщину, безутешно плачущую вместе с маленькой дочкой.

Она подошла к ней, заметив, что девочка, возрастом около шести лет, выглядит расстроенной и с грустью смотрит на аквариум с небольшими рыбками.

– Что-то случилось? – с беспокойством спросила Мишель, обращаясь к посетительнице.

Женщина обратила внимание на Мишель и попыталась успокоить девочку. – Она очень хотела увидеть акулу, но та уплыла и уже долго не появляется.

– Как тебя зовут? – Спросила она, наклоняясь к девочке.

– Мегги, – Сквозь слезы едва слышно прошептала свое имя. – Я так надеялась ее увидеть, а она не приплыла, – с горечью в голосе ответила кроха, всхлипывая и глядя на Мишель.

– Она обязательно покажется. Просто акулы не любят появляться перед людьми, когда им страшно или они чем-то расстроены.

– А их кто-то обижал? – с тревогой спросила Мэгги.

– Здесь все животные в безопасности, спасенные от плохих людей, – успокоила ее Мишель.

– Но зачем люди обижают животных?

– Мэгги! – испуганно воскликнула ее мать, хватая девочку за руку. – Простите, она слишком впечатлительная.

– Не беспокойтесь, все хорошо, – заверила ее Глик.

Оглядевшись, Мишель заметила стенд с плюшевыми игрушками: акулами, рыбами, скатами и другими морскими обитателями. Отошла к стенду рассматривая ассортимент, взяла игрушечную акулу, похожую на ту, что плавала в аквариуме, подошла к Мэгги и протянула ей.

– Возьми, пусть она будет как твой плюшевый оберег.

Глаза девочки засветились и она посмотрев, на свою мать, взяла игрушку. – Спасибо!

Акулы довольно неожиданно решили показаться. – Мэгги, смотри! – окликнула она малышку, указывая на аквариум. К облегчению женщины, Мэгги успокоилась, и ее взгляд был прикован к аквариуму, где грациозно плавали хищники. Они вместе рассматривали животных, женщина обняла свою дочь с любовью.

Мишель с улыбкой наблюдала за счастливым ребенком и за тем, как мать волнуется за свою девочку. Её сердце наполнялось эмоциями в такие минуты, и когда-то ей тоже хотелось ощутить любовь и поддержку от своей матери. Все эти моменты были упущены, а воспоминания о времени, проведенном с ней, приносили лишь боль и кошмары.

– Ты тут, похоже, нянькой прикинулась? – раздался голос за спиной у Глик. Она обернулась и увидела Ларри, который завершил свою экскурсию и лекцию о акулах.

– Нет, просто не люблю видеть расстроенных детей, – соврала она, глядя на напарника.

– Как тебе у нас? Ты всего пару дней тут. Уже успела поплавать с кем-нибудь? – спросил парень, кидая взгляд на аквариумы.

– Мне нравится здесь. Да, с тигровыми и Наей. Ты, наверное, уже знаешь, что она потеряла датчик, – отметила Глик. – Мы с Элин его вернули.

Ларри замялся, услышав про Наю, и усмехнулся: – Эта акула снова с ума сходит. Не понимаю, зачем её всё ещё держат. Гилберт давно хотел продать и избавиться от неё.

Глик удивилась его словам.

– О чем ты говоришь?

– А… Похоже, ты не в курсе. – он сделал паузу, – Вот дерьмо, сболтнул лишнего! – фыркнул парень. – Видимо, тебя ещё не ознакомили с ситуацией.

– Продать? Зачем? – в голове у Мишель возникло больше вопросов, чем ответов.

– У нас есть лаборатория. Элин, возможно, рассказывала тебе, какая она замечательная и как помогает природе. Но на самом деле, не всё так просто, – пожал он плечами. – Не уверен, что именно я должен тебе об этом рассказывать, лучше спроси у профессора или Элин.

В этот момент Ларри позвали девушки-гиды, и он, помахав рукой, направился к ним, оставляя Мишель с множеством вопросов после его слов.

Что не день, то новая информация и повод для переживаний. Глик выдохнула и пошла в глубь зала, рассматривая аквариумы и обращая внимание на посетителей. Снова задумалась о словах Ларри. С каждым часом посетителей становилось меньше, день подходил к завершению. Девушка поднялась в раздевалку. Предстояла поездка домой.

– Мишель! – крикнула Элин и подбежала к подруге, – Ищу тебя везде.

– Я была в зале с посетителями, – Ответила Глик спокойно.

Она спустилась на первый этаж и осмотрела пустой зал, посетителей почти не было и океанариум готовился к закрытию. Дождавшись Лангресс, они вышли на улицу и пошли на стоянку. Девушка поправила рюкзак на плече. Мишель все хотела спросить про то, что ей сказал Ларри, но пока так и не решалась, вдруг действительно ей пока рано знать об этом и о том, что происходило на самом деле. Садясь в машину, Мишель откинулась на сиденье и выдохнула.

– Все впорядке? – уточнила Элин, посмотрев на подругу.

Мишель отмахнулась: – Устала, просто устала, – и кивнула, пытаясь развеять сомнения подруги. Элин, не теряя времени, завела двигатель. Мотор взревел, и, сняв машину с ручника, она нажала на газ. Автомобиль плавно тронулся, и они покинули территорию океанариума. Лангресс заговорила, когда они выехали на дорогу.

– Может расскажешь про отца?

Мишель уставилась в окно машины, не отвечая и обдумывая, как вообще начать этот разговор. Снова чувство мерзости, отвращения нахлынули на нее. – Он издевался надо мной с восемнадцати лет. Моя мать с Джеймсом всегда делали из себя любящую семью и показательную для других. Но все это будто шоу.

– И ты молчала?! – возмутилась Элин. Схватив руль крепче от слов подруги. – Не пыталась как-то дать этой ситуации огласку?

– Наивно. Когда он сотрудник ФБР. – акцентировала Мишель, – Мое мнение приняли бы за шутку или вовсе Джеймс просто сказал бы что я сумасшедшая.

– Это по страшнее фильмов и книг будет. – ответила Лангресс смотря на дорогу.

– И лучше бы это был фильм, а не реальность, – отметила Мишель, обхватив руками свой рюкзак. – Ощущение страха не оставляет меня… Его голос, прочно засел в моей голове, как паразит. Я надеялась, что уеду, и мне станет легче. Но Джеймс дал понять, что никак не отпустит меня. А матери, вовсе плевать. Я просто хочу попросить тебя: не оставляй меня одну…

– Мерзость… – выругалась Лангресс. Слова Глик о просьбе не оставлять ее отпечатались в ее голове. Она испытывала только отвращение к отцу подруги и поведению матери.

Элин начинала понимать причины поведения Мишель и то, как она периодически сторониться людей и боится их, неуверенность и желание переезда. – И он же говорил, что приедет через месяц? – спросила Лангресс. – А прошло всего несколько дней.

– Джеймс непредсказуем в своих действиях. – ответила Мишель.

Поездка завершилась в тишине. Элин всю дорогу думала о словах Глик, кидая взгляд периодически в ее сторону, и сжимая руль автомобиля крепче. Виды моря, казалось, ускользали с каждым движением машины. Мелькали только птицы, а вдали виднелись горы.

Солнце начинало клониться к горизонту, окрашивая небо в багровые и оранжевые оттенки. Слова подруги эхом отдавались в голове, сплетаясь с шумом ветра за окном. Она чувствовала себя загнанной в угол, словно птица, бьющаяся о стекло. Глик молчала, устремив взгляд в окно. Ее профиль, освещенный закатным солнцем, казался отстраненным.

Наконец, машина свернула на знакомую дорогу, ведущую к их дому. Элин почувствовала, как сердце забилось быстрее. Она остановила машину у ворот, заглушила двигатель. Тишина стала еще более оглушительной. Лангресс понимала, что слова не сильно успокоят Мишель, а возможно только усугубят положение. Оставалось одно – быть рядом с подругой. Входная дверь открылась и девушки зашли в дом. В нос ударил густой цветочный запах. Солнечный свет, пробиваясь сквозь запыленные окна, рисовал на полу причудливые узоры.

Мишель положила рюкзак на кресло и молча поднялась в свою комнату. Элин, решая не оставлять ее одну, через несколько минут пришла к ней, кладя рюкзак девушки на стул. Дверь скрипнула, и Элин увидела Мишель, сидящую на разложенном диване. Солнечные лучи, проникали сквозь занавески, рисовало на ее лице полосы света и тени. Элин тихонько присела рядом, не нарушая тишину.

– Может поужинаем? – Тихо спросила Лангресс, пытаясь разрушить барьер из мрачной атмосферы.

Глик отрицательно покачала головой, – Пожалуй, попробую уснуть.

– Если тебе что-то понадобиться, не молчи, хорошо? Я буду в соседней комнате.

– Ладно…

Лангресс тихо вышла из комнаты, стараясь не шуметь дверью. Мишель, переодевшись, забралась под одеяло и уставилась в потолок. Сон не шел, в голове настойчиво крутились тревожные образы, словно ночной кошмар отказывался отступать.

На утро Элин оставила записку с завтраком Мишель на кухне и уехала в океанариум. Девушка не стала будить ее. Комнаты уже окутывал приятный солнечный свет. Глик не смогла заснуть, а только провела эту ночь в полудреме и холодном поту. Свесив ноги с дивана, она потянулась за рюкзаком и достала дневник и ручку.

29 июня 2010 год.

“Чувство страха не отпускает, я будто ощущаю, что должно произойти что-то плохое и ужасное. Приезд отца меня будоражит, как и происходящее в океанариуме. Слишком много вопросов и мало ответов.”

Она положила дневник на подушку и пошла на первый этаж в сторону кухни. Запах свежесваренного кофе, аромат тостов, и яичницы был довольно приятным создавая атмосферу уюта. Мишель вспомнила, что вчера отказалась от ужина. Ее желудок давал понять, что нужен прием пищи точно.

На столе она увидела записку и ,подойдя, взяла листок:

“Доброе утро. Уехала сдавать отсчет Гилберту, приеду через пару часов. Сегодня отдохни и выспись. С любовью, Элин”

Улыбка тронула губы Мишель, когда она перечитала записку и положила ее обратно. Часы на стене показывали уже девять утра. Мишель действительно решила извлечь максимум из этого дня, и отдохнуть. Но едва она собралась позавтракать, раздался звонок. Девушка удивилась, ведь Элин ни о ком не предупреждала. Прошагав медленно, она подошла к двери и осторожно приоткрыла ее. Увидев, кто стоит на пороге, почувствовала, как ноги становятся ватными от ужаса.

– П-папа? – пролепетала она, застигнутая врасплох. Меньше всего на свете она ожидала увидеть его именно здесь, в доме Элин. Мужчина одарил ее широкой, но холодной улыбкой, от которой не особо чувствовалась искренность. – Решил удивить тебя! Ты же читала моё сообщение, верно?

Он вошел в дом, не дожидаясь приглашения. Мишель инстинктивно отпрянула, словно от опасности. Она застыла, как испуганный зверек, глядя на отца. – Какой "приятный" сюрприз, – пробормотала Глик, стараясь скрыть дрожь в голосе. В гостиной Мишель поспешно села в кресло. Джеймс, напротив, чувствовал себя хозяином положения, развалившись на диване с закинутой ногой. Запах парфюма уже пропитал всю комнату.

– Как мама? – голос ее прозвучал холодно, выдавая лишь усилие, с которым она подавляла свои настоящие чувства. – И ответь мне: откуда тебе известен адрес Элин? И зачем ты вообще приехал? И ты писал, что приедешь через пару дней, – Подметила Глик.

Джеймс невозмутимо достал сигарету и прикурил. – Она в небольшом отпуске. А адрес… найти его было делом техники. – Он помолчал. – Ты слышала, что в вашем городе творится? Никак не могут поймать убийцу. Меня прислали от Центрального управления, чтобы помочь в расследовании. – мужчина сделал паузу, – Так получилось.

Спокойствие отца, казалось, угрожало ей больше, чем эмоции. Она изучала каждое его движение, словно он был готов в любой момент выхватить оружие.

– Я эти дни не особо читала новости, – ответила Глик, – И как долго ты планируешь здесь оставаться?

– Пока не знаю, – ответил мужчина, – приспустив галстук на шее, он смотрел на девушку, будто сдерживая эмоции.

Пиджак Джеймса небрежно упал на спинку дивана. Поднявшись, он подошел к Мишель, и, взяв её за руку, резко потянул к себе. Его лицо оказалось у неё на шее, он жадно вдыхал её запах. – Я так скучал, – прошептал он, обнимая её.

Мишель задрожала, словно парализованная. Наконец, она оттолкнула его, и её охватил приступ кашля. – Не трогай меня!

Джеймсу не понравилось такое отношение к себе. Хватая за руку, он толкнул Мишель на диван, нависая над ней. Девушка начала отталкивать его и кричать, но получила сильную пощечину, – Заткнись! – крикнул он, нанеся еще один удар по второй щеке. В глазах помутнело и она затихла, но слабо продолжала отбиваться, Джеймс этого не особо ощущал. Он сорвал с ее тела футболку и домашние шорты, цепляя их вместе с трусами.

– Не надо, – слабо прошептала Мишель, по щекам потекли слезы, а воспоминания прошлых домогательств были будто разблокированы в голове. Она смотрела со страхом и ужасом. Приходя в себя, начала снова сопротивляться. Ее тело дрожало. История вновь повторяется. Снова и снова. Собрав остатки сил, она попыталась оттолкнуть его, крик застрял в горле. Воспоминания давили, душили, но они же давали ей силы. Она вспомнила, как молчала тогда, как боялась. Больше нет. Больше никогда.

– Даже не пытайся! – Он прижал её сильнее, обжигая поцелуями шею. Осознавал ли он, что творит? Эта болезненная, почти безумная страсть к ней лишала рассудка. Он был готов на всё. Одной рукой расстегнув ремень, Джеймс резко развернул девушку, заломил руки за спину. Она отчаянно сопротивлялась, кричала, но он грубо заткнул ей рот ладонью. Второй рукой торопливо расстегнул ширинку, стягивая штаны и трусы до колен, и навалился всем телом на её спину. Тошнота и отвращение волной захлестнули Мишель, будто её окунули в грязь. Даже без проникновения она уже чувствовала острую боль внизу живота. Слезы текли по щекам. Она лишь молила, чтобы этот кошмар закончился.

Джеймс смочил два пальца слюной и просунул ладонь между ее ног, касаясь и увлажняя ее половые губы. Мишель дернулась, будто от электрического тока, продолжила вопить. И резким движением отец вошел в нее. Девушка заскулила громко, ощущая сильный спазм мышц влагалища. Убирая руку от ее рта, Джеймс схватил за волосы и потянул ближе к своему лицу, тяжело выдыхая горячий воздух ей на ухо. Движения бедрами были грубыми. Что сопровождалось болями сильнее с каждым его толчком. Она плакала и стонала, хоть как-то пытаясь сопротивляться. Кисти рук Джеймс связал крепко ремнем, от чего руки уже начинали неметь.

Мужчина извлек член и закончил ей на спину. Довольный, он наблюдал за ее жалким видом, затем наклонился и поцеловал в щеку. – Все было прекрасно! Хорошая девочка, – с ухмылкой произнес Джеймс, развязывая ей руки, отстранился и начал одеваться.

Мишель замерла, уставившись в одну точку. Тихие всхлипы вырывались против воли. Боль пульсировала в каждой клетке тела, а спазмы скручивали низ живота. Хлопок двери. В комнате резко настигла тишина. Но тиканье часов казалось слишком громким. Собрав остатки сил, Мишель поднялась с дивана. Ноги подкашивались. Резкий приступ тошноты заставил ее бежать в ванную. Она упала на колени, склонившись над унитазом откашлялась.

Прошло около часа. Сидя в ванной, она сжалась и обхватила колени руками. Холодная вода, как острые иглы, стекала по ее коже, вызывая озноб. В этом жестоком контрасте между физическим мучением и эмоциональной пустотой, мысли путались, словно в шторме. В голове царила тьма, подавляющая и беспросветная, и казалось, что вот-вот она провалится в бездну своего сознания. Слезы текли по щекам, оставляя за собой соленые дорожки на коже.

Глик уже не испытывала страха; вместо этого, в этот момент, она чувствовала лишь острую боль, которая казалась призрачной, не имеющей четких очертаний. Её разум был окутан туманом, а тело теряло ощущение реальности. В этом состоянии она ощущала себя потерянной, как будто ее личность, ее «я», растворялось в окружающем пространстве, как дым. Каждый вдох давался с трудом, и она понимала, что в этом состоянии не может оставаться долго. Мысли о том, что произошло с ней, накатывались комом в горле, вызывая паническое состояние, которое она уже привыкла сдерживать.

Элин, вернувшись домой, с удивлением отметила, что входная дверь не заперта. Обычно она тщательно следила за этим, чтобы избежать неприятностей. Оглядевшись в коридоре, она ощутила тревогу. Внутри царила тишина, нехарактерная для их дома. Она медленно прошла вглубь, стараясь не шуметь. Внезапно в нос ударил резкий запах мужского парфюма – аромат был незнакомым: стойкий древесный аромат с мускусными нотами.

– Мишель? – голос прозвучал неуверенно. Ответа не последовало. Сердце стучало быстрее обычного. Элин обошла дом. Она заметила, что вещи в гостиной были разбросаны и разорваны. Нервно сглотнув, Элин направилась на кухню. Мишель нигде не было. Лишь услышав звук льющейся воды из ванной, Лангресс немедленно постучала в дверь. Она не стала дожидаться ответа. Осторожно приоткрыла дверь, и увидела Мишель, сидевшую в ванной. Ее лицо было бледным, а глаза заметно опухли от недавних слез.

Лангресс тихо подошла, чтобы не напугать подругу и присела на корточки рядом. – Что произошло?– Она хотела услышать правду, а не свои мрачные догадки после увиденного. Глик не двигалась, лишь изредка моргала. Её тело было напряжено, а руки сжаты в кулаки. Когда подруга осторожно окликнула Мишель, та медленно подняла глаза. Взгляд был тусклым. На лице не отражалось никаких эмоций.

Девушки смотрели друг на друга и слова были лишними в этот момент. Элин, не боясь намочить одежду, очень осторожно обняла Мишель, сохраняя эту тишину и только прислушиваясь, как из душа текла вода. Капли, срывающиеся с волос Мишель, оставляли мокрые следы на плече Элин, но ни одна из них не обращала на это внимания. Она чувствовала, как Глик дрожит, и крепче прижала к себе, словно пытаясь укрыть от всего мира, от той боли, что сейчас разрывала ее изнутри. Тихий шепот, почти неслышный, вырвался из губ девушки: – Спасибо…– И этого было достаточно.

“На большой глубине подводной лодки

я спою песню акулам и тебе.”