Читать онлайн Кулёма бесплатно
Кулёма
Часть первая
Кулёма не говорит
Тайна Кулёмы
Её папа был художником. Он носил на лице бороду, на затылке – хвостик, на шее ─ чёрный платок с белыми слониками, на ногах – красные ботинки с подошвой, как гусеницы танка. Поэтому, когда у него родилась дочка, он назвал её Акулиной. Потому что у его дочки должно быть самое необыкновенное, самое редкое имя! Мама переживала, как же девочку называть дома – не Кулей же, в самом деле. Вот мама говорит дочке: «Скажи «МА-МА»!», а дочка пузыри пускает и смеётся в ответ. Мама смотрит на неё и говорит ласково: «Ну, ты и Кулёма!» Или поставит перед дочкой чашку с молоком, а дочка чашку перевернёт, хлебушек туда покрошит и дует на крошки – в кораблики играет. Мама увидит это безобразие и воскликнет с умилением: «Ну, ты и Кулёма!». Так и прилепилось к ней – Кулёма. Ну что делать – Кулёма, она и есть Кулёма!
Кулёма росла, и вместе с ней росла одна большая проблема. Кулёма не говорила. Ни «мама», ни «папа», даже «агу» не хотела говорить. «Подождём ещё немного, заговорит, как миленькая!» – утешал папа себя и маму. Ждали-ждали, дождались, что уже и в школу девочке пора, а она не разговаривает. Пошли к доктору. Кулёма показала доктору язык, на просьбу «что-нибудь порисовать» – нарисовала строение дождевого червя и схему круговорота воды в природе. У доктора запотели очки, он их протирал, протирал пояском от белого халата, а потом и говорит: «Думаю, у вашей девочки есть свои причины не разговаривать. Наверное, тут кроется какая-то тайна». Кулёма внимательно на него посмотрела – он оказался подозрительно догадливым для доктора. У неё, действительно, была своя тайна. Она понимала язык предметов. И у неё было так много работы – ведь она всем нужна, просто нарасхват! Тут не до разговоров!
Взять хотя бы эти капризные цветные карандаши. Как тут уснешь, когда они полночи пищат из коробки: «Нам холодно!». А другие ворчат: «Нам жарко!». Пришлось Кулёме разбираться. Холодные цвета – это синие и голубые. А тёплые – красные, желтые и оранжевые. В коробке карандаши лежали по цветам – синие рядышком с голубыми, красные – с оранжевыми. Тогда Кулёма переложила карандаши так, чтобы холодные и теплые лежали вперемешку. Пусть холодные под бочком у тёплых погреются, заодно и тем, кому жарко – поостынут.
А фломастеры! Ну, забыла как-то Кулёма надеть на фломастер колпачок. В принципе, колпачок сам виноват – оказался слишком любопытным и закатился под кровать пообщаться с потерянным тапком. А фломастер без колпачка просто заболел, стонет: «Я выдыхаюсь, я выдыхаюсь!». Пришлось Кулёме поискать беглеца. После этого случая Кулёма каждый вечер выстраивала фломастеры в ряд и делала перекличку – все ли фломастеры ложатся спать со своими колпачками? Понимаете, как много у Кулёмы забот?
Самой хитрой была одежда. Она всё время мялась! Вернее, это только сначала Кулёме казалась, что она хитрая. А оказалось, что одежда мялась хоть и нарочно, но не из вредности. Просто она хотела, чтобы её погладили. Ну не хватало ей тепла и ласки! Кулёме было так жалко одежду, что она потихоньку от мамы залезала в её шкаф и тщательно мяла её платья и кофточки. «У нас что, домовой завёлся?» – удивлялась мама и начинала гладить платья и кофточки на радость Кулёме.
Вещи время от времени ломались. Иногда случайно, иногда от плохого обращения, иногда от старости. Но Кулёме казалось, что чаще всего они прикидываются, – ну, чтобы на них обратили внимание. Например, старый деревянный стул с гнутой спинкой. Кулёма любила на нём раскачиваться. А папа ругал её: «Перестань, это тебе не кресло-качалка! Сломаешь или упадёшь!» И стул скрипел ещё сильней, чувствуя папину моральную поддержку. И нарочно поскорей ломался. Тогда папа брался его ремонтировать, и стул довольно ухмылялся, корча Кулёме рожи из-за папиной спины. Но однажды мама сказала, что этот стул – уже не стул, а рухлядь, и что его пора выбросить и купить новый. Видели бы вы, как стул перепугался! Стоял себе, тише воды и ниже травы. И сколько бы Кулёма на нём ни раскачивалась – исправно работал как кресло-качалка и даже ни разу не скрипнул.
А подушки?! Кулёма пришла к выводу, – что все подушки немножко сумасшедшие. Ещё бы! Они всё время подсматривают у людей их сны. Как тут не сойти с ума! Вот и приходилось Кулёме сидеть и слушать рассказы подушек. Тогда они успокаивались и больше не грозились порвать себя в пух и прах. Им и надо всего-то – чтоб их выслушали. Так немного! Но кто, кроме Кулёмы, мог бы это сделать?
Самая морока была с часами. Они висели на стене в детской. Большие, ярко-оранжевые с белыми стрелками. Вот эти стрелки и не давали Кулёме покоя. Их было три. Коротенькая и толстенькая – часы показывает. Эта часовая стрелка самая ленивая – еле-еле передвигается. Самая тощая и шустрая секунды отсчитывает и бегает по циферблату, как угорелая. Как только у неё голова не кружится?! У Кулёмы вот кружится, когда она на секундную стрелку долго смотрит. А минутная стрелка, длинная и стройная, – самая нервная. Её все раздражают. Секундную стрелку она обзывает холериком или холерой – когда как. И всё время учит её жизни. «Поспешишь, – говорит, – людей насмешишь!» А на часовую стрелку шипит: «Как же ты меня бесишь, флегма недоразвитая!». Кулеме не все эти слова понятны, и иногда она так устаёт слушать их бесконечные ссоры! Тогда она встаёт на стул, дотягивается до часов и вынимает из них батарейки. Папе приходится новые батарейки вставлять и соглашаться с мамой – может, и вправду, в доме завёлся домовой, который питается батарейками? «Ну конечно, батарейки ведь очень питательные, раз на них всё работает!» – совсем не удивляется мама. А папа удивляется: «Железная женская логика!». Как жалко, что у них и на самом деле не завёлся домовой! Кулёма могла бы с ним подружиться.
Попили чайку…
Кулёма частенько оставалась дома одна. У её няни Вероники Альбертовны всё время что-то случалось. То трубы дома прорвутся, и она весь день ждёт сантехника. Куда прорываются её трубы – Кулёма могла только догадываться. Ей представлялось открытое космическое пространство, а сантехник рисовался Кулёме героем в космонавтском шлеме, который каким-то чудесным образом предотвращает вселенскую угрозу прорыва труб Вероники Альбертовны. То её прихватит Радикулит. Тут фантазии Кулёмы развивались в жанре фильма ужасов. Радикулит имел семь противных пупырчатых щупальцев с присосками на конце. Эти щупальца сжимали несчастное тело Вероники Альбертовны и не пускали её к Кулеме. В этот день Вероника Альбертовна не смогла прийти, потому что ждала мастера стиральных машинок, и Кулёма была более-менее спокойна за судьбу Вселенной и за здоровье Вероники Альбертовны.
Мама Кулёмы работала в Офисе. Кулёме так и не удалось понять, чем она там занимается. Но Офис представлялся ей огромным роботом в сером костюме, с белой тростью и светящимся голубым огоньком во лбу. Вместо сердца у него был Блок Питания, который питался энергией офисных работников, делая из неё свежевыжатый сок, – ну, а как иначе объяснить, что мама приходила с работы «выжатая как лимон»?
В этот день Кулёма решила сделать маме приятный сюрприз. Она заварит чай и напечёт оладушек. А когда мама придёт с работы уставшая, как выжатый лимон, – вот она обрадуется, что можно посидеть, попить чайку с оладушками!
Кулема достала из шкафа новую пачку чая и высыпала её всю в заварочный чайник. Заварка почему-то не умещалась в чайнике, как только Кулёма ни утрамбовывала её пальцами и локтями. Кулёма задумалась о причинах такого явления, но тут же догадалась – чаинки были слишком крупные! Она достала блендер, чтобы их измельчить прямо в чайнике. Блендер оказался каким-то бешеным, и чайник внезапно раскололся на две части. Чаинки и чайная пыль от работы блендера оказались на столе. Кулёма аккуратно стряхнула их на пол. Деревянный стол недовольно заворчал, что пыль въелась в его поры и ему трудно дышать. Кулёма не очень поверила ему на слово, потому что деревянный стол был большой привереда, и сбегала за лупой. Под лупой Кулёма, и впрямь, увидела чайную пыль. Она вздохнула и пошла в туалет за чистящим средством. По телевизору она видела рекламу, что оно само всё чистит, нужно только открутить крышечку и налить побольше на стол. Но что значит вредный характер! Как только Кулёма полила деревянный стол чистящим средством, он завопил, запищал и завизжал как резаный, – что ему больно, что ему щиплет. И, главное, краска со стола стала на глазах лопаться и облезать. Кулёма знала, что лучшее средство от всех болячек – это йод. Она достала из аптечки бутылочку с йодом и вылила его на деревянный стол. Кстати, стол был коричневый, поэтому йод прекрасно подходил ему и по цвету. Стол, конечно, покряхтел, покапризничал, но довольно быстро успокоился и, обессиленный, затих. Теперь можно было браться за пол. Кулёма пошла за пылесосом. Тут, наверное, нужно сказать пару слов о самом пылесосе. Кулёма с ним дружила. Он был сорванцом с большим чувством юмора. С ним было весело! А мама была к нему слишком строга. Только пылесос протянет свой любознательный хобот куда не надо – она тут же на кнопочку нажимает, и пылесос мгновенно засыпает, как убитый.
Вот начала Кулёма пол на кухне пылесосить. А пылесосу скучно чайную пыль собирать, стал он к занавескам тянуться. Занавески на кухне были весёленькие – с цветочками, листиками и шишечками. Протянул пылесос свой хобот к занавеске – начал с краешка, потом вошёл во вкус, и вдруг – занавеска сорвалась с карниза и мгновенно исчезла в животе у пылесоса, даже не успев ойкнуть. А что вы хотели? Сколько раз мама просила папу как следует повесить занавеску. «Она же на волоске висит!», – говорила мама. А что такое волосок для пылесоса? Но Кулёма всё равно расстроилась. И кухня без занавески выглядела расстроенной. Пришлось делать вскрытие пылесоса и разрезать бумажный мешок, где хранится пылесосова пыль. Кулёма без труда достала занавеску, но за компанию наружу и вся пылесосова пыль вылезла. Ровно в эту минуту пришла с работы мама. «Эх, жаль, не успела оладушки испечь!», – подумала Кулёма.
Восстание носков
У Кулёмы было много развивающих книжек для детей. Решила она как-то почитать книжку по математике. А там рассказывалось про чётные и нечётные числа. Чётные числа делятся на два, то есть пополам. А нечётные не хотят делиться. Жадные, короче говоря. И задумалась Кулёма об одном явлении, которое давно не давало ей покоя. Вот носки. Их два, чётное количество. Но почему-то через некоторое время их становится нечетное количество. То есть один. А ног-то две! Мама Кулёмы специально много пар одинаковых носков покупает, а всё равно через неделю одного носка не хватает. Или один лишний. Это как посмотреть! И куда они деваются – вот загадка! И у тёти Лизы, маминой подруги – та же история. И по телевизору Кулёма видела передачу с советами – что делать, чтобы носки не исчезали. Да ладно бы, парами исчезали, а то по одному! Нарушают весь математический порядок чётности и нечётности ног и носков. Решила Кулёма вывести носки на чистую воду, подслушать их разговоры. И вот что выяснилось. Оказалось, что это не баловство какое-нибудь, а настоящее восстание носков. Видите ли, нарушаются их права на индивидуальность! Ноги-то разные – левая и правая. А носки одинаковые. Только носок попривыкнет к правой ноге, а на другой день его на левую надевают. Надоели им эти унижения, вот и начали бунтовать. Настоящий флешмоб организовали. Папа Кулёме рассказывал, ЧТО называют этим смешным словом «флешмоб». Это когда люди в разных городах и странах договариваются об одном – например, что в это воскресенье, ровно в полдень все будут запускать в небо голубые шарики. Или, например, в понедельник в шесть часов вечера все наденут белые футболки и будут кричать «Кукареку!». И вот в Москве, Саратове, Париже и Рио–де–Жанейро в это время все в белых футболках и кричат «Кукареку!». Зачем они это делают? Просто каждому, наверное, весело думать, что кто-то где-то делает то же, что и он.
Кулёма, конечно, уважала права носков на индивидуальность, но нарушать математический порядок тоже неправильно. И ей пришла в голову идея, как, наконец, решить проблему исчезновения носков в отдельно взятой квартире. Нужно просто с самого начала сделать их нечётными! Кулёма решила сразу этим и заняться, не откладывая в долгий ящик. Тем более, что в ящике лежали носки. Кулёма тщательно перебрала все носки, которые были в доме, – мамины, папины и свои. И из всех, которые были парами, по одному носку вынула. Скажем, из десяти папиных чёрных носков она оставила девять. Все лишние носки она скатала шариками и выбросила с балкона. Носочные шарики приземлились на клумбу с маргаритками. Выглядело красиво. Кулёма сидела на балконе, любовалась клумбой и мечтала. Как теперь все удивятся, что дома нет лишних носков! А как все удивятся, когда на клумбе под балконом вырастут носочные маргаритки или маргаритные носки!
Инопланетянка в Полиции
А однажды Кулёма потерялась. Случилось это вот как. Мама с Кулёмой пошли в магазин. Мама накупила много всякой вкуснятины – три больших пакета получилось. Когда стали из магазина выходить, Кулёма дверь открыла и держит, пропуская вперёд маму с тяжёлыми пакетами. Следом за мамой старушка проскочила. «Ой, какая девочка хорошая!», – радостно воскликнула старушка и подмигнула Кулёме. А следом и дяденька с коляской, и тетенька с малышами-двойняшками набежали – как тут уйдешь? И все будто бы обрадовались, что Кулёма двери держит, всех пропускает – потоком идут без передышки, некоторые даже спасибо говорят. Кулёме ну никак не уйти со своего поста! А мама тем временем идет-бредет домой с пакетами, вокруг не озирается и думает, что Кулёма где-то сзади плетётся. Только когда к дому подошла, пакеты на асфальт поставила, чтобы ключи достать, и тут заметила, что Кулёмы нигде нет. Мама пакеты бросила, а сама побежала обратно к магазину. И, возможно, они бы там и встретились, если бы не плюшевый заяц.
Заяц валялся в углу, между стеклянных дверей магазина. Кулёма заметила его в тот момент, когда схлынул поток людей, и она только собралась бежать – догонять маму. Заяц когда-то был, скорее всего, белого цвета. Шёрстка на боках совсем протёрлась, но симпатичную мордашку украшали два весёлых уха. Только Кулёма задумалась, как он сюда попал, как заяц сам рассказал, что его потерял мальчик Миша. Он совсем недавно был с бабушкой в магазине и случайно выронил своего любимого зайца. Мальчик Миша жил неподалёку, за детской площадкой, в доме с башенкой. Он в синей курточке и очках, на левой щеке родинка, ростом ровно до бабушкиного плеча. Заяц на одном дыхании выпалил приметы мальчика Миши и с надеждой посмотрел на Кулёму. Ну, и что бы вы делали на месте Кулёмы? Кулёма взяла плюшевого зайца и пошла на детскую площадку – искать мальчика Мишу в синей курточке и очках, с родинкой на левой щеке и ростом до бабушкиного плеча.
На детской площадке никого не было, потому что уже смеркалось, и все разошлись по домам. Кулёма села на лавочку и стала ждать. Где-то через полчаса мимо Кулёмы прошла старушка. «Может, это Мишина бабушка?», – подумала Кулёма и бросилась к ней, протягивая плюшевого зайца. Старушка начала Кулёму расспрашивать – как её зовут и что она делает одна на улице в такое позднее время. Кулёма только улыбалась в ответ, а зайца спрятала за пазуху, раз старушка его не признала. Старушка вздохнула, взяла Кулёму за руку и повела в отделении Полиции.
В Полиции Кулёму встретили два полицейских. Один был маленький, толстенький и неповоротливый, как часовая стрелка. Другой был помоложе, длинный, худой и суетливый, как секундная. Они всё время препирались между собой. «И тут то же самое!» – вздохнула Кулёма.
– Давай рассказывай – как тебя зовут, где твоя мама или другие родственники и что ты делала одна на улице Союза Печатников? – гаркнул Секундный.
Кулёма пожала плечами и достала из-за пазухи зайца.
– Ну вот, напугал ребенка! Тебе только преступников пытать, а не с юными барышнями общаться. Хочешь конфетку? – ласково улыбнулся Часовой.
Кулёма опять пожала плечами.
– Да она немая! – закричал Секундный.
– Чего орёшь на ребенка! – цыкнул на него Часовой и протянул Кулёме листок бумаги и ручку. – На-ка, нарисуй или напиши, где ты живёшь!
Кулёма нарисовала Солнечную систему, а планету Земля обвела кружочком. Полицейские стали разглядывать её рисунок, вырывая друг у друга.
– А, может, она инопланетянка? – возбудился Секундный.
Часовой внимательно посмотрел на Кулёму:
– Да вряд ли! Посмотри на её вязаную шапочку с помпоном – небось, простая русская бабушка вязала.
Кулёма отрицательно помотала головой. Ну что за стереотипы у людей! (Это словечко очень папа любил). Почему, если вяжет – сразу бабушка? Молодые мамы тоже любят вязать, это нервы успокаивает. А молодым ещё нужнее нервы успокаивать, чем бабушкам.
Пока они разбирались с инопланетянами и бабушками, в отделение Полиции прибежала мама Кулёмы. Кулёма посмотрела на запыхавшуюся маму и подумала, что как раз сейчас маме не помешало бы связать какой-нибудь шарфик.
И нужно было уже идти домой, но тут Кулёма вспомнила про плюшевого зайца. Тогда она снова взяла ручку и нарисовала полицейским детскую площадку, домик с башенкой, мальчика Мишу в синей курточке и очках, с родинкой на левой щеке, ростом до бабушкиного плеча, и саму бабушку. Написала имя МИША и рядом пририсовала зайца. А потом и самого плюшевого зайца им отдала. Часовой и Секундный переглянулись и всё поняли. Полицейским всё–таки, и не такие загадки приходилось разгадывать.
Океан терпения
Как-то раз мама взяла Кулёму на работу. Наконец-то Кулёма сможет познакомиться с её Офисом! В душе она немного его побаивалась – а вдруг это больно, почувствовать себя «выжатым лимоном»? Но любопытство пересилило, и Кулёма шла, весело подпрыгивая на каждый третий шаг левой ноги. Это у неё игра такая была. Когда солдаты шагают, им командир всё время говорит, когда нужно левой ногой наступать. «Левой! Левой!» – командует он. А Кулёма сама себе командир. Сама себе говорит: «Левой!» А как третий раз скажет «Левой!» – подпрыгивает. Так веселей, и она же не солдат, в конце концов.
Вот так вот, вприпрыжку, Кулёма дошла с мамой до работы. Мама сказала, что у неё «большая запарка» и отвела Кулёму в отдельную комнату, чтобы та порисовала, пока она будет запарку распарывать.
Кулёма осмотрелась. Комната называлась сказочно – «Шоу-рум», и в ней делался ремонт. Вернее, он был сделан наполовину, поэтому комната была пустой, и Кулёме никто не мешал. Она выглянула сквозь щелочку наружу со страхом и надеждой, что увидит ужасный Офис. Но там, снаружи, были обычные люди – они сидели за компьютерами или бегали туда–сюда с бумажками. В общем, ничего сверхъестественного.
Кулёма села за большущий стол, где она тут же познакомилась с Дыроколом. Он пялился на Кулёму и без умолку болтал. То хвастался, какие красивые кружочки из бумаги он умеет делать. То возмущался, что всем от него нужны только дырочки, а его главное призвание – делать кружочки. И что его никто не понимает. Тогда Кулёма решила проверить сама – врёт он или просто хвастается. В ящике стола она нашла папку с листами бумаги. Листы были испорчены напечатанными буквами, но для кружочков и такие сгодятся. Не врал Дырокол! Кружочки получались потрясающие! Но всё-таки дырочки Кулёме понравились больше. Через них можно было смотреть вокруг. И что интересно – дырочка такая маленькая, а видно через неё целых полкомнаты! Пока Кулёма раздумывала над этим несоответствием – сама не заметила, как вся кипа листов оказалась в дырочках. Чтобы не обижать Дырокол, она аккуратно сгребла все кружочки – их, кажется, миллион получился! – и украсила ими подоконник. Дырокол посмотрел на эту красоту и довольно хмыкнул. А Кулёму привлёк какой-то непонятный шум, исходящий от стенки напротив.