Читать онлайн Лаллита. Путешествие к Кири бесплатно

Из протокола саммита пяти провинций

Первый год после падения Хар`Гаттар. Провинция Кири.

В рамках установленных границ для пяти провинций на континенте Илдария отныне действуют следующие правила:

Поддержание защитного щита у южных границ Кири возлагается на жрецов провинции Раута, а у северо-западных – на провинцию Винтала. Для гармонизации сил магов этих провинций каждый храм провинций Талай, Сензу и Акира раз в тридцать лет обязан направлять своего жреца на службу в провинции Винтала и Раута.

Все торговые пути через пустыню должны пролегать на расстоянии не более одного дня пути от защитного купола, вдоль озера Тулус. Налоговые сборы и торговые пошлины направляются в казну провинций Винтала и Раута соответственно – в качестве награды континента за уничтожение «Огня Мах`Кири».

Пролог

Судьба… Как часто я слышала это слово. Постоянно одно и то же. Каждый раз, когда эта сучка своими костлявыми пальцами подтягивает к себе нити моей жизни и скручивает их в тугой клубок, сразу происходит какая-нибудь херня. Вот и сейчас – такое чувство, что она играет со мной.

А ведь я давно смирилась с тем, что никогда не выйду замуж.

– Посмотри на себя, Лаллита. Вцепилась в край раковины, будто от неё зависит твоя жизнь.

Из зеркала на меня смотрела хрупкая на вид девушка. Тонкая кожа – словно туман. Волосы длинные, почти белые, с лёгким персиковым оттенком. А глаза – всего на пару тонов темнее волос.

– Прозрачная Сальпи, – хмыкнула я, вздёрнув подбородок.

Смешно, но прозвище в честь самого смертоносного паука пустыни Кири ещё в детстве дали соседские мальчишки. Всё из-за сходства цвета нашей кожи. Кто ж знал, что в моих тонких и длинных пальцах окажется столько же силы, как в лапках самой Сальпи?

Глава 1

– Похожи мы с тобой, да? Правы были соседские мальчишки! – как и тот самый паук, я предпочту уединение. Желательно с книгой. Или с радостью окунулась бы сейчас в обжигающе-сухой воздух пустыни, чем в эти липкие тропики.

Иногда я так и делала: перед самым рассветом сбегала к границе с пустыней, чтобы увидеть, как рассветное солнце поднимается над песками, плавя воздух на горизонте. Запускала руки и стопы в горячий песок, сливаясь с пустыней. Слушала биение её сердца. И никогда её не боялась. Хотя пограничный щит и хранит нас от всех её ужасов, Кири боялись так давно, что этот страх уже впитался в кровь людей. Легенды и предания о народе Ханар и их императоре Мах`Кири за пару сотен лет превратились в настоящие страшилки. Но меня это не останавливало. Перед соблазном посидеть хотя бы на краю, у самой границы песков, устоять было невозможно.

Пальцы, опущенные в холодную воду, начало покалывать. Я всё так же стояла, глядя в своё отражение и держа руки в раковине, чтобы умыться. Стоило задуматься – и разум словно окутывала дымка, а время будто замирало. Но только для меня.

– Чёрт!

Послышались торопливые шаги.

– Чёрт, чёрт, чёрт, Сарина…

– Лалли, детка, ты ещё не готова? Ты убиваешь меня! Ты должна быть готова через полчаса!

– Сарина, прости, задумалась на минутку. Не ругайся, – я обернулась, прикусив губу в ожидании тирады.

Но Сарина улыбалась только глазами. Так, как умела лишь она. Прекрасная женщина, заменившая мне мать. Красивая и добрая. В очередной раз я восхитилась тем, как мало её коснулся возраст: морщин на смуглом лице почти не было, а искры огня и сейчас можно было разглядеть в этих, почти чёрных, глазах. В одной руке она держала новое платье, перекинув его через локоть, а в другой – небольшой свёрток из кожи. Серёжки в её ушах позванивали золотыми монетками. «Волнуется».

Она протянула мне платье – тонкое, почти прозрачное, цвета закатного солнца. По плечам и подолу тонкая вышивка из бисера, едва заметная, но при этом невероятно изысканная. Такой красоты, что я невольно вздохнула и прижала руки к щекам.

– Сарина, оно бесподобно! – прошептала я, быстро сбрасывая ночную сорочку и надевая платье. Мгновение – и я уже стояла перед зеркалом, повернувшись в его сторону. Сарина встала за моей спиной и, внимательно осмотрев, кивнула, одобрительно оценивая.

«– Тебе очень идёт», – сказала она, протягивая мне свёрток.

Я развернула его, и внутри оказались серьги – золотые с эмалью в тон платью, с длинными стеклянными бусинами, свисающими до самых ключиц.

«– Это от твоих братьев», – сказала Сарина, и её голос слегка дрогнул.

Я не могла сдержать восхищённого взгляда, но в этот момент она нежно обняла меня сзади. Я почувствовала, как её руки плавно повели по животу, и в воздухе, как по волшебству, появился пояс. Он был тонким, с украшениями в виде серебряных монет, а в центре каждого сверкал розовый камень. Он спустился ко мне, едва касаясь бедер.

Я резко развернулась, чтобы обнять её, но Сарина остановила меня, положив ладони на мои плечи. Глаза её были слегка увлажнены, но взгляд всё же оставался серьёзным. В них было столько тепла, что я невольно задохнулась. Боги, как она это делает?

«– Послушай, Исса», – сказала она, прижимая меня к себе. Мама всегда использовала это имя, сокращённое от имени богини, когда хотела быть особенно убедительной. – Я знаю, ты считаешь себя воином. И ты слишком любишь уединение с книгами. Ты как полуночная фиалка, затерявшаяся среди кофейных зерен. Тебя считают необычной, – мягко сказала она, – да, мягко сказано. Но это только среди этих людей. Верь судьбе. Она знает твой путь. Ты понимаешь, что это не тот путь, который ты выбрала, но он твой. Ты – дочь великого генерала Санджая Нали, и твоя битва – быть Нали в чужой земле. Помни, любое событие, даже самое странное, ведёт к чему-то хорошему. Я знаю, ты найдешь то, к чему тянется твоя душа.

– Я знаю, к чему ты ведешь, мама, – ответила я, но в голосе слышалась горечь. – Но как же свобода?

Да, я знала, на что намекала мать. Моё появление в этой семье было настоящей сказкой. И родители почитали эту историю, с почти религиозным трепетом.

– Словно мой путь, начавшийся под флагом Асхара, привёл меня в объятия самой Исары, – я процитировала её слова, хотя от них саднило в глубине души.

Мои родители возвращались из города Бераш, провинции Талай, после свадьбы. Проехав большую часть степи, в какой-то момент посреди дороги обнаружили белые меха. Это был огромный свёрток из меха белой рыси, которые здесь не водятся. Внутри, завернутая в дорогие меха, перехваченные золотой цепью в виде чешуи дракона, я и была.

Мне было около трёх-четырех месяцев, когда они нашли меня. Я не плакала, была сухая, без признаков травм и обезвоживания. Странный ребёнок – с глазами цвета песков Кири и кожей цвета тумана.

Так я стала ответом на молитвы женщины, мечтавшей о дочери и отставившей эту мечту после четвёртой попытки. Я была подарком для мужчины, который любил свою жену больше самой жизни. Всё это время заботливая мать боялась, завидев караваны, кто-то из путников сможет узнать во мне свою кровь и предъявить свои права. Но в этих местах светлый оттенок глаз был редкостью, а индиго носили только Сензу, жившие в горах на Северо-Востоке. А кожа у жителей ближайших провинций была всех оттенков меди и шоколада, но никак не перетертого временем ракушечника, песков Кири.

Теперь, моя милая Сарина, такая заботливая и любящая, должна отпустить меня. Сегодня я буду представлена правителю Мадхаре Когаду и его жрецам-старейшинам для обряда распределения невест. Девушки, достигшие двадцати лет, из самых знатных семей Винталы, будут проходить старинный обряд жребия. Мы должны будем вытянуть из мешка «тысячи звёзд» – артефакт, который укажет, в какие провинции каждая из нас отправится и за кого выйдет замуж.

– И никакого давления… – в горле от такой «свободы выбора» вырос ком, размером с валун. Я горько усмехнулась. Кажется, это зовётся политикой. Такой способ заключать союзы роднил самые знатные и могущественные семьи континента, создавая крепкие связи, поддерживающие мир и взаимовыгодную торговлю.

Я не боялась отсутствия любви в таком браке. Мне – с детства стоявшей наравне с братьями, с саблей и луком. Мне – выросшей среди самых дерзких разговоров мальчишек. Мне просто не верилось в такое тонкое, невесомое чувство, как любовь.

Санджай и Сарина любили друг друга – я видела это каждый день. Но их любовь казалась такой сказочной и редкой, что найти такую же я и не мечтала. По той простой причине, что сказки на то и сказки – случаются, как кометы, раз в тысячу лет. И даже увидеть их одним глазком – уже чудо и благословение. А испытать? Это – дар Исары.

Да и глупо было мечтать, что я смогу сама выбирать свою жизнь. А теперь было горько прощаться с матерью, братьями и отцом. С домом, в котором я была относительно свободна. Но очень счастлива. С домом, в котором могла стать воином, а не женой какого-нибудь надушенного чиновника или напыщенного сыночка генерала.

Но Сарина была права: только Боги знают, какой путь верный. А моя мятежная душа всё тянула меня – заглянуть за горизонт. Все эти счастливые годы в Ашмале, провинции Винтала, будто крохотный уголёк неведомой силы тлел внутри меня.

«– Мам, всё прекрасно, не волнуйся», – сказала я.

Сарина на бегу поправляла массивное ожерелье. Она так дёргала его, что многочисленные монетки и бусины жалобно звякали, грозясь оторваться. «Нервничает».

Наир и Силла, мои братья, уже ожидали нас на ступенях поместья. То, что ждали они давно, было ясно по вытоптанному пятачку травы вокруг них. Мама тут же повела рукой, направляя свою магию, и исправила то, что братья натворили с газоном.

Наир закатил глаза:

– Ну наконец-то!

Он всегда был самым нетерпеливым из семейства Нали. Старшие братья, Сурри и Баньон, уже давно жили своим домом и состояли на службе магов воды в дальних городах провинции. Отец семейства, Санджай Нали, ещё на рассвете отправился во дворец, чтобы лично проследить за подготовкой караванов с приданым.

Так что во дворец мы направлялись вчетвером. На подъездной дорожке нас уже ждал ландо. Его шёлковую крышу колыхал ветерок, а солнце, казалось, решило сегодня пощадить нас. Но, справедливости ради, надо сказать: несмотря на мою бледность, солнце меня никогда не обжигало. Это и было моей маленькой «суперсилой» в этих землях. Магией я не владела – по причине столь же таинственной, как и моё появление на дороге между Бераш и Ашмалой. Но мне нравилось это. Отсутствие дара давало надежду: может, я просто стану воином в гарнизоне отца. (Размечталась…)

Да будет так.  Каждые пять лет проводится церемония жребия «Тысячи Звёзд». Пять самых достойных дев Винталы извлекают артефакт, который указывает им путь к браку. Браку, что укрепит мир и благополучие провинций. Ради всеобщего процветания. Для заключения политического союза. Для укрепления связей между землями. Для гармонизации торговых отношений.

Глава 2

Устроившись напротив друг друга парами, мы выкатили в город. Древняя столица провинции Винтала, пропитанная мифами и легендами, утопала в зелени, словно зачарованный сад. Это было место, где магия и природа переплетались в единое целое. Каждый квартал, каждая улица здесь дышали историей. Здания, украшенные резным камнем и позолоченными скатами крыш, отражали величие прошлого и процветание настоящего.

Город был устроен элегантно и с математической точностью. Белый камень мостовых выгодно подчёркивал красоту домов и усадеб, утопающих в зелени и цветах. Лёгкие крыши из тёмного дерева, украшенные резьбой в виде солнечных лучей, придавали им изысканность.

Улицы расходились в разные уголки города, переплетаясь с магическими каналами, по которым текли прозрачные потоки воды, наполнявшие воздух прохладой. Ближе к центру кварталы превращались в своеобразные ремесленные коммуны. Ткачи и швеи, кузнецы и плотники – все они жили и трудились в пределах своих улиц. В центре таких кварталов били фонтаны, чтобы жители могли отдохнуть и освежиться в особенно жаркие полуденные часы.

А над ними возвышались кварталы жителей, владеющих магическими ремеслами. Дома здесь росли прямо на деревьях, а улицы соединяли причудливые мосты, сплетённые лианами и цветущими кустарниками. В этом квартале жили целители, алхимики и мастера зелий. Их дома наполняли волшебные травы и экзотические растения. Ветра здесь всегда свежие, наполненные ароматами лесных цветов.

Свернув с улицы Ведов, мы выехали на центральную площадь. Здесь возвышалась «Арка Мира» – грандиозная арка, сделанная из белого камня и магически укреплённая. Она служит как портал в сердце Ашмалы, разделяя город на старую, историческую часть и более современную. Уже здесь чувствуешь атмосферу иной эпохи. Улицы полны тишины, за исключением мягкого звука колоколов, которые звенят в час заката. Здесь живут старейшины города, мудрецы, хранители древних знаний и магических артефактов. Их дома напоминают храмовые комплексы с каменными плитами, на которых выгравированы древние символы.

За главной площадью располагался древний рынок, окружённый десятком лавок и таверн. В нос тут же ударили ароматы цветов и специй. Повсюду сновали мальчишки, толкавшие перед собой небольшие тачки с различным товаром. Женщины в разноцветных полупрозрачных туниках с корзинками на перевес сплетничали по пути с подругами или разглядывали понравившиеся ткани. Мужчины-торговцы бойко расхваливали свой товар, торгуясь с покупателями.

Сразу за площадью открывался, поражающий воображение, пейзаж. Огромный спящий вулкан Улка возвышался над городом. По обеим его сторонам стекали водопады, образуя два небольших озера у его подножья. Озёра играли с солнцем, пуская по глади световые всполохи. А аккурат между озёр устроился дворец великого Мадхара Когада – величественный, украшенный мозаикой и золотой росписью, дополнявший своим великолепием разнообразную флору и фауну вокруг. Сады дворца украшали статуи богов, поднимающиеся высоко к небу.

В этом месте переплетались не только архитектура и магия, но и природа, созданная почти неотличимой от волшебства. Здесь пахло экзотическими цветами, а небо над дворцом имело какой-то особенный бирюзовый оттенок.

Пока я любовалась игрой солнца на глади озёр, наш ландо достиг ворот дворца. Я никогда не была дальше рыночной площади, и ворота, и сам дворец так близко не видела. Теперь меня охватывало почти детское волнение и трепет. Девушкам нашего сословия надлежало только учиться: изучать математику, языки и культуру провинций, тренировать прочие девичьи навыки. Мне было дозволено больше, чем другим, ведь я ещё и тренировалась с братьями. Училась бою на саблях и стрельбе из лука. Могла относительно свободно передвигаться в строго отведённых пределах города, под присмотром слуги. О побегах на границу с Кири знала только мать, и она прикрывала меня перед братьями и отцом.

Ворота открылись, и наша повозка покатила по гладким плитам подъездной дороги дворца. Но стоило мне пересечь саму линию ворот, как тело прошибло холодной волной. Она прокатилась от макушки к кончикам пальцев ног, вызвав табун мурашек и странное гудение под кожей. Будто внутри поселился рой пчёл. Странно…

– Лалли, детка, всё в порядке? Испугалась защитных чар? – Мама не могла не заметить моего потрясения. Я никогда не соприкасалась с такой мощной защитной магией. Дворец был накрыт магическим куполом.

– Не бойся, родная, это просто защитный купол. – Мама мягко улыбнулась, но я всё равно почувствовала её беспокойство.

– Я поняла, мам, просто необычное ощущение. – Я обняла себя за плечи, пытаясь унять мурашки.

На континенте войн не было уже 200 лет. Необходимости защищать дворцы магическими куполами давно отпала. Но наш Мадхара, очевидно, так не думал. О существовании защитных чар я знала только на границах, примыкающих к пустыне, на западе. Их установили после того, как последние адепты Исхара были погребены в песках Кири. С тех пор эти земли считались гиблыми, а истории о сражениях превратились в страшные сказки.

От размышлений меня отвлёк резкий толчок торможения. Мы остановились у ступеней дворца. На верхней ступени нас уже ждал распорядитель. Нервный, толстый человечек теребил собственные пальцы. И вообще, весь его вид вызывал жалость. Тёмно-синий мундир слегка морщился у солнечного сплетения, а золотые пуговицы, удерживающие полы на круглом пузе, от натуги грозили оторваться в любой момент.

– Чета Нали, наконец-то! Прошу, прошу, – промямлил он, ведя рукой, указывая направление. Будто огромные, двойные двери из резного красного дерева можно было не заметить.

За спиной, совсем уж не элегантно, хрюкнул Наир. Силла пихнул его локтем под ребра, и Наир попытался замаскировать смешок кашлем.

– Реми, успокойтесь, до церемонии ещё семь минут, – Сарина похлопала распорядителя по руке, которой он указывал на резные двери. Гвардейцы отворили их, и в глазах всех сразу загорелся интерес.

Взгляд открывал потрясающий зал. Белые колонны, украшенные золотой кованой лозой, уходили под самый потолок, свисая оттуда гроздьями золотого винограда. Пол был украшен причудливой мозаикой всех возможных цветов, с затейливыми завитками, складывающимися в флористический мотив. На стенах – фрески, изображающие подвиги предков, их смелость и отвагу. Зал был наполнен воздухом древней магии, словно сам дворец дышал историей.

 Мы прошли через великолепный холл и поднялись по широкой лестнице к залу приёмов.

Проходя через дворцовые галереи, я ясно осознавала: Ашмала – это не просто город. Это живое существо, со своим дыханием и волей, наполненное магией (пусть я ею и не владела), магией, переплетённой с историей и судьбами его жителей. Попав во дворец, я вдруг поняла, что всё здесь связано воедино, и магия этого города, возможно, куда сильнее, чем я себе представляла.

– Я готова предстать перед Мадхарой Когадом. И пусть судьба этого города, который стал мне домом, и моя личная переплетутся, определяя будущее, – подумала я.

Перед входом в зал висела напряжённая атмосфера. Воздух был до того наэлектризован, что волосы вот-вот встанут дыбом. Девушки нервно теребили украшения. Матери что-то быстро и резко шептали им в уши – очевидно, последние наставления. Отцы семейств и чиновники всех мастей старались держать достоинство, но иной раз кто-нибудь едва заметно покачивался на каблуках. Мне же от этой картины стало даже весело.

Дверь в зал приёмов отворилась. На пороге появился взволнованный и сильно вспотевший Реми. Отдёрнув кушак мундира и набрав побольше воздуха в лёгкие, распорядитель начал представлять семьи и их дочерей правителю. Семьи расходились по периметру зала и занимали места согласно табелю о рангах. Девушки же усаживались за большим круглым столом.

Во главе стола, на огромном троне, восседал Мадхара Когад. По правую и левую руку от него сидели его жрецы.

– Лаллита Нали! – прозвучало моё имя.

– Удачи, дочка, – прошептала Сарина, поцеловав меня в висок и слегка подтолкнув вперёд.

Я шагнула в зал и прошла к своему месту. Слуги одновременно отодвинули стулья, позволяя будущим невестам сесть с максимальной грацией. Моё место оказалось аккурат напротив правителя – от чего стало неловко.

Правитель Винталы был красив, несмотря на почтенный возраст. Его широкие плечи держали осанку, не уступающую юным гвардейцам, стоявшим за его спиной. Жёсткая линия подбородка говорила о железной воле. Бороду уже тронуло серебро, что придавало облику Великого ещё больше харизмы.

Сидеть под прямым и очень проницательным взглядом Мадхара было совсем неуютно. Смотреть ему в глаза – неприлично. Смотреть вниз – означало показать слабость и скованность. Ни того, ни другого я не хотела. Поэтому взгляд мой упёрся в большой рубин на спинке трона, над головой правителя. Он и стал моей точкой зрительного контакта.

Где-то во дворцовом храме ударил колокол, возвещая, что настал час церемонии. Каждой из девушек предстояло встать и рассказать о своих навыках, знаниях и достижениях. Самой себя презентовать перед высокими старейшинами и великим правителем Винталы. Это было испытанием ораторского искусства, способности держать эмоции в узде и быть идеальным украшением на официальных церемониях, для мужа-политика. Так мы должны были показать, насколько «высокому» супругу способны соответствовать.

Затем следовала жеребьёвка из мешочка «Тысячи Звёзд». С помощью невероятных магических свойств он мог выдать предмет или артефакт, дававший ответ или подсказку на любой вопрос. Пока девушки по очереди рассказывали о себе, я стала разглядывать жрецов. Они внимательно слушали, кивали и иногда задавали уточняющие вопросы. Каждый из старейшин представлял особый тип магии, царившей в этих местах. Их истинной силы никто не знал, печати их магии скрыты под широкими воротниками, расшитыми золотом и драгоценными камнями, платьев. Я засмотрелась на сложный узор рукава одного из жрецов, напоминавший тонких змеек, сплетённых в тугой узел. Они завораживали. Словно двигались по кругу.

Но тут меня отвлекло резкое покалывание в правой руке. Ощущение рождалось на кончиках пальцев и медленно расползалось к локтю. Будто тысячи муравьёв бегали под кожей. Я машинально потерла большим и указательным пальцами.

– О Боги… – Ощущение усилилось в разы. Рука тут же вспыхнула, как от тысяч иголок, пронзающих кожу.

– Что за чёрт?! – вырвалось у меня, хотя крепкому слову я научилась у братьев, но выражать эмоции подобным образом решалась только про себя. Я схватила себя за локоть, пытаясь унять это жуткое ощущение. Спину покрыл липкий страх и паника.

И вот тогда я почувствовала на себе взгляд. Жрец, чью вышивку я разглядывала, прищурился, внимательно изучая мою правую руку. Его глаза вспыхнули на мгновение, а потом он лукаво улыбнулся.

– Серьёзно? Улыбнулся?! – Под моими пальцами всё ещё пульсировала боль, и меня охватила паника. – Что, мать вашу, происходит со мной?

Собралась с мыслями и тихо проговорила сама себе:

– Так, Лалли, сосредоточься! – В ушах нарастал шум, сердце билось как набатом. Сделала несколько глубоких вдохов носом, стараясь незаметно выдохнуть через рот. Нам не говорили, что жрецов нельзя разглядывать. Не предупреждали, что они могут на это обидеться. И я никогда не слышала, чтобы они были злыми или мстительными. Так что боль в руке точно была не из-за него. (Наверное)

Ощущение в руке пошло на спад. А окружающие звуки и голоса стали долетать до слуха чётче, как если бы я наконец выбралась из-под воды.

Как раз вовремя, до меня дошла очередь. Я встала и начала перечислять все свои достоинства и навыки.

– Лаллита Нали, изучала математику, историю, астрономию, живопись, культуру и языки четырёх провинций, владею техникой золотого раутского шитья, саблей и луком… – Пока я говорила, не сводя глаз с изголовья трона, всем телом чувствовала, как жрец прожигает меня взглядом. Я прямо ощущала его кожей, будто старец копошится в моей голове. Это ужасно отвлекало и накаляло. По периметру зрения уже плыли белые пятна, голова гудела, мысли путались, лицо и плечи покрылись испариной. Чтецам душ было запрещено касаться мыслей без разрешения. Но кто знает, может во дворце свои законы. Почему тогда отец не предупредил меня об этом? Вопросы в голове множились.

И вот в какой-то момент я всё-таки запнулась, внутри всё кипело от злости. Что за… Никогда в жизни я не испытывала таких, прожигающих все нервные окончания эмоций.

– Пошёл к Асхару из моей головы! Демон! – Я надеялась, что ЭТО я крикнула не вслух… Ибо старец отшатнулся, как от пощечины. Так резко, что ножки его стула скрипнули по полированному полу. Ровно два вдоха и три удара сердца, я таращилась на него, не моргая. Перевела взгляд на владыку. По залу все смотрели на меня совершенно спокойно, даже гвардейцы. Ну точно, меня слышал только этот старый плут.

– Ты закончила, дитя? – Низкий голос Когада вернул меня из моего личного озера ужаса в реальность. В голове и теле прояснилось в ту же секунду. Я нервно кивнула и села на свой стул. Я не закончила свою речь, но продолжить уже не могла. Язык намертво прилип к небу.

Мгновение спустя в зал вошли слуги, неся на золотом подносе мешочек. Вид у него был невероятный. Будто был соткан из ночного неба. Он переливался тысячами звёзд и галактик на непроницаемо чёрном полотне космоса. Его водрузили в центр стола. Один из жрецов поднялся, обошёл свой стул и взял мешочек в руки. Он протянул его ближайшей от себя девушке. Она опустила в него руку по локоть, хотя снаружи мешочек выглядел вдвое короче. Очевидно, сей артефакт был соткан из самой магии и дна не имел.

Девушка вытащила из мешка золотую нить.

– «Провинция Раута, сын генерала Хассана» – провозгласил жрец.

Следующая девушка вытащила два камня, которые противоречили законам физики, удерживаясь друг за друга и складывая причудливую форму.

– «Провинция Сензу, сын хранителя Крепости Тиянха».

Дальше был наконечник стрелы, и девушка отправлялась в провинцию Талай. И кусочек красного шелка – провинция Акира.

Жрец подошёл ко мне и протянул мешочек. Я встала и опустила руку.

– Ой! – Что-то больно обожгло пальцы. Я почувствовала, как в ладонь ложится что-то тяжёлое и холодное. Медленно вытянула руку и взглянула на ладонь. На ней лежало нечто, похожее на пиалу или на раковинку неизвестного моллюска. Тонкая, с острым краем, непроницаемо чёрного цвета, с еле уловимым зеленовато-перламутровым переливом. Что это такое и кому принадлежит, я понятия не имела. Меня больше заботила капля крови, стекающая с пальца в эту скорлупу, пусть и красивую, и загадочную. Я подняла глаза на старейшину, в ожидании, когда он объявит мне направление моего матримониального путешествия. Но он медлил. Остальные тоже молчали. Я обводила глазами зал, когда по нему прокатился общий, взволнованный «вдох». Опустив глаза на ладонь, я чуть не потеряла всякую выдержку и сознание. Из раковины, в ту самую точку, куда стекла капелька моей крови, показалась клешня, за ней – голова и хвостик с жалом… скорпион. Крошечный, его тельце было соткано из той же магической материи, что и мешочек, из которого он явился. Панцирь переливался всей глубиной ночного небосвода.

– Ну, приехали, что теперь с тобой делать, красавчик? – Мысли носились в голове диким табуном. Не дергайся. Не кричи. (Грешным делом, гвардейцев напугаешь, чего доброго башку снесут). Было страшно, что он кинется бежать или ужалит. И судя по реакции окружающих, они думали о том же. Мои соседки, к примеру, уже пятятся от меня.

– А мне куда бежать от тебя, раз ты на моей ладони? Вот же влипла! – Ладонь порядком взмокла, но мой новоявленный друг, похоже, бежать не собирался. Он поджал под себя все конечности и опустил хвост до самой головы.

– Да ты, никак, спишь?! – прошептала я в панике, не в силах поверить в происходящее.

– Кхм, кхм… – кто-то рядом прочистил горло, чтобы привлечь моё внимание. На мгновение я забыла, где нахожусь. Старейшины явно были в смятении, но лица держали. И вот тогда встал сам Мадхара Когад. От изумления моё лицо вытянулось, а челюсть едва не упала на стол. Подобрав её и взяв себя в руки, я приготовилась слушать вердикт самого правителя.

– Чешуя Дракона является символом высшего духа, символом Богов, живущих на вершине мира, в горах Тиянха, провинции Сензу. Скорпион на чешуе дракона – это воплощение скорпиона Зар'Рамул из пустыни Кири. Тебе, дитя, предстоит выйти замуж за сына Таина Мудрого, Хару. Но, прежде чем удостоиться такой великой чести, ты должна пройти путь от Винталы до юго-западных границ пустыни Кири, сесть на корабль в порту Раута и отправиться к своему жениху. Ты не разочаровываешь, юная Лалли. Самой необычной девушке Винталлы – самый благородный муж. Да принесет тебе счастье, сие путешествие. – Он мягко опустился в свой трон и улыбнулся, как-то даже по-отечески. Так, будто он, только что, не объявил мне смертный приговор. Ну, может, не совсем… но всё равно.

Пересечь пустыню, кишащую (по слухам) духами павших воинов, которых выдувает прямо из песка ветер пустыни. Да, я любила пустыню, шастала туда, чтобы полюбоваться восходом солнца. Но в пустыне я не была. Так, сидела на краю, у самой кромки защитного, пограничного купола. Судьба, говорите? Да она имела меня ввиду! Очевидно, я для неё как жук, приколотый булавкой – но ещё живой. И она смотрит на мои барахтанья и просто заливается смехом. Всю эту тираду я крутила в своей голове. Вслух же, я выдавила:

– Спасибо… – и сделала поклон. На этом всё и закончилось.

Пустыня Кирри на западе континента

Хар`Гаттар (столица)

Род занятий-засекречено

Тип магии- Манипулируют песками, вытаскивая из него оружие и строя убежища, Призвание душ мертвых для защиты земель и укреплений. Поглощение жизненной силы других, что делало их почти бессмертными.

Правитель- император Мах`Кири (око песков). Могущественный правитель, наделенный даром общения с Асхаром. Что дает ему власть над душами умерших. Управляет магией смерти. Считался воплощением воли бога на земле. Его жена, жрица Налла (тень Иссары) обладает теми же способностями, но использует их для сохранения баланса и защиты народа. Победить народ Хан`ар возможно только разрушив Светоч Наллы и печати пламени Мах`Кири

Глава 3

А некоторые боятся брака без любви. Горько усмехаясь самой себе, я шла из дворца. Ну как шла… Подхватив меня под локоть, кажется, Силла, выводил меня из дворца. Я лишь переставляла ватные ноги, безвольно следуя за ним, и смотрела на свою ладонь. В ней покоилась шкатулка, украшенная мозаикой из перламутра. Внутри, очевидно, был мой артефакт. Его следовало представить, как доказательство выбора Богов по прибытии. Кто сложил мой «подарок» судьбы в эту шкатулку и как мы вышли из зала приёмов – я не помню. Уши заложило, и вся кровь в организме стремительно поднялась к голове. В тщетных попытках помочь себе переварить произошедшее, я лишь ощущала головокружение.

Все потянулись во внутренний двор дворца. Там невест ожидали караваны с их приданым и свитой: лошади, запряжённые в телеги с тканями, золотыми изделиями, вином и прочими богатствами. Охрана – шесть человек на каждую невесту и несколько слуг. Не густо. Но их путешествие не было сопряжено с смертельной опасностью. А моё?

В расставленных шатрах нас ожидали семьи. Там мы должны были переодеться в дорожные платья и отобедать. Я уже почти подошла к шатру, как меня отвлёк хлопок – задние ворота двора открылись, и внутрь потянулись верблюды. Слуги тут же начали разгружать телеги и навьючивать животных. Очевидно, это было для меня. Вместо комфортного ландо с пологом, мне предстояло путешествие, которое займет несколько недель, – на спине верблюда.

– Лаллита, дочка, посмотри на меня. – Отец положил ладонь на мою шею и большим пальцем приподнял мой подбородок.

– Ты же знаешь нашу историю. Верь в неё и не слушай сказки о пустыне. Ты моя дочь – смелая, сильная, настоящий воин. Ты выше предрассудков и суеверий. Не бойся павших, бойся тех, кто жив, но не знает чести. Каждый страх и сомнение превращай в силу. Судьба приготовила тебе испытание – не сетуй, будь к нему благосклонна, и тогда оно будет благосклонно к тебе. Отнесись к этому как к захватывающему приключению. Ведь, признайся честно, ты сама его притянула. Мне кажется, с самого детства ты смотришь дальше горизонта. А всех, кто мог навредить живым в пустыне, погребли пески ещё двести лет назад. А духи… Молись Исаре, пусть она хранит тебя под солнцем и звёздами. – Отец поцеловал меня в лоб и наклонился к самому уху: – Ты знаешь путь до пустыни. Теперь тебе лишь осталось её перейти.

Он знал – знал, что я езжу к пустыне, и ничего не сказал. Ох, папа… Я смотрела на этого могучего мужчину, и, кажется мне, передавалось его спокойствие. Его уверенность во мне была теперь выше моей собственной. И это чувство было именно тем, что мне нужно. Ведь, кажется, он был прав…

Мы вошли в шатёр. По очереди меня обняли братья. Наир улыбался во весь рот:

– Завидую тебе, сестра, увидишь пустыню во всей красе.

Разочаровывать его и предлагать поменяться местами я не стала. Силла наклонился и шепнул мне на ухо:

– Держи в узде этого Хару – ему досталась лучшая женщина континента, пусть знает это.

От слов поддержки братьев сердце забилось ритмом крыльев колибри.

– Спасибо за серьги, – только и смогла вымолвить я.

Они расступились, пропуская меня в объятия матери. Её мягкие руки обвили меня, словно пуховое одеяло. Я чувствовала всё, что она хотела сказать, но не могла из-за слёз и переполняющих её чувств. В сознании вереницей вспыхнули воспоминания из детства: вся любовь и забота, которую она мне дарила все эти годы; волнение за ссадины и ушибы после тренировок с братьями… Мы прощались молча, словно мириады чувств невозможно было выразить словами.

– Я люблю тебя, Иса. – Вот так просто. Больше мне ничего и не надо. Она знала, что я не люблю причитания и картинные вздохи, да и она тоже.

– Ну вы чего, мы же не навсегда прощаемся! Через три недели сядем на корабль и примчимся на твою свадьбу, сестра. – Наир был в своём репертуаре. Его неувядаемый оптимизм был настолько заразителен, что мы все рассмеялись, глядя, как он смотрит на нас с матерью. Затем мы сели за накрытый стол. Я смотрела на своих близких, запоминала их черты, как они смеются и передают друг другу тарелки с угощениями. Что-то кольнуло внутри: «Я больше их не увижу». Пугающая мысль пронзила меня, словно пущенная стрела, разорвав сердце. Я изо всех сил пыталась отогнать её.

После обеда мама выгнала из шатра мужчин, повела руками в воздухе – и в ту же секунду всё в шатре взмыло вверх. Стол отъехал в сторону, на его место поставили ширму. Сундук с моими личными вещами распахнулся, выплёвывая содержимое. Сарина помогла мне выбрать удобную для дороги одежду. Теперь пришло время прощаться по-настоящему. Один из слуг накинул мне на плечи специальный халат из тонкого льна. К нему прилагался длинный палантин – им следовало укрывать лицо в пустыне от песчаного ветра. Отец помог пристегнуть портупею с саблей и двумя кинжалами. Я была готова. Солнце давно пересекло границы полудня, и до темноты нам предстояло достичь границ пустыни. Там мы должны разбить первый лагерь для ужина и отдыха, а на рассвете пересечь границу защитного купола и двинуться на юго-запад, к границам Кири и Раута.

Взобравшись на спину верблюда, я оглядела двор. Семьи прощались, кто-то плакал, девушки рассаживались в свои ландо. А я словно видела всё через пелену шока или сна. Столько событий за несколько часов! Голова кружилась, анализировать происходящее было сложно. Но сквозь туман впечатлений до меня начало доходить кое-что. Чешуя дракона?! Какие драконы? Откуда?

Драконов на континенте не видели уже сотни лет, а чёрных вообще не существовало. Драконы считались воплощением магии огня и воздуха, и встретить их можно было только среди Талай и Сензу. По легендам, последние драконы пали в битве за всеобщий мир в войне с ханарами. Допустим, чешуйку можно объяснить – её дал мешочек «Тысячи звёзд». А скорпион? А что было с моим телом? Я не обладала магией, за всю жизнь она никак не проявлялась. Винталийцы могли чувствовать золото в земле, обуздывать стихию воды и строить корабли, которые буквально парили над водой во время штормов, что обеспечивало сохранность флота. Они жили в гармонии с природой, за что та отвечала плодородием. Строили дома и храмы прямо на деревьях, усиливали любую постройку так, что даже если вулкан Улка проснётся, он не сможет сдвинуть город с места. Но я не была винталийкой – я вообще не принадлежала ни к какой культуре или народу. Я не знала, кто я. Случившееся вогнало меня в ступор, возможно, впервые в жизни.

Я не была уверена, что хочу спрашивать у близких, что они думают по этому поводу. Я должна была разобраться сама в случившемся. Может быть, это были проделки жреца, а ощущения в руке на жребии ко мне лично не имели отношения. Возможно, старый плут проверял мою выдержку. Зачем ему это – кто знает? Может, хотел подставить меня, выставить в дурном свете перед двором, а может, это была месть отцу. Голова шла кругом от вихря этих вопросов. Поэтому я решила: будет день – и будет пища. А я разберусь с этим по пути к своему будущему.

Только земля даёт магию. Сила магии зависит от души, которая её питает. Магия – результат симбиоза человека и силы земли. Таким образом, способность человека творить магию зависит от высоты вибраций его души и того, где эта душа явилась в материальный мир или существует в данный момент времени.

Глава 4

Позади остались тёплые объятия, запах цветов и великолепие города. Позади осталась прежняя жизнь и прежняя я. Стоя у самой кромки защитного купола, я прощалась с собой и с Винталой, что осталась за моей спиной. Пока мой караван разбивал лагерь на ночлег, я любовалась пустыней и будто видела её впервые в жизни. В общем, так и было. Я впервые взглянула на неё глазами взрослой женщины, а не девчонки, которая сбегала из дома в предрассветный час в знак протеста против власти отца и братьев. Как же я была наивна, мыслила, как дитя.

– И где твоя бравада, а, Лалли? Ты же такая смелая. А что теперь – оцепенела перед этими дюнами, словно статуя? – сарказм не помогал. Подначивать себя я научилась у братьев. Они всегда так делали – щипали и кололи меня словами, пока я не достигала желаемого результата. И так было в любом деле. Но сейчас плечи сами опускались вниз, будто весь небосвод лежал на них с того момента, как закончился приём во дворце. Пережитые эмоции казались делом давно минувших дней, хотя прошло всего четыре часа. Сейчас меня волновали только пески Кири. Пустыня не была похожа на всё, что я знала до этого – ни рек, ни джунглей, ни плодородных земель. Только безжалостное солнце и бесконечный песок. И я впервые боялась, что не переживу это испытание. Боялась, что пустыня просто не отпустит меня из своих объятий. И что все эти переживания мне просто не с кем разделить. Ведь мой мужчина и защитник ждал меня на том конце этого опасного путешествия. Ох, он должен быть убийственно красив и умен, как боги. И если он не окажется лучшим любовником на континенте – клянусь, сбегу обратно.

Пока этот незнакомый мне человек ничем не заслужил моих мучений. От этой мысли злость струилась по моим венам. Хотелось кричать на неведомого мужчину и пнуть его посильнее при первой же встрече. Ему придётся разбиться в дребезги, чтобы заслужить моё уважение. А о любви и речи быть не может. Мысленно дав пощёчину ничего не понимающему Хару, я отправилась в свой шатёр. Хотелось скорее сбросить с себя этот день вместе с одеждой.

– Мисс Лаллита, – ко мне приближался один из охранников. Его острые черты лица не выражали ничего – маска полного спокойствия или безразличия. Подойдя ближе, он сложил руки за спиной. И только тогда я смогла оценить его размеры. Моя макушка едва доставала ему до линии груди. Предплечья были размером с моё бедро. Даже широкая льняная рубашка не могла скрыть мышцы, из которых состояло его тело. Даже я, привыкшая видеть своих братьев на тренировках раздетыми по пояс, была потрясена. Не иначе, этот экземпляр был создан богом Асхаром лично – специально для войны. Его чёрные брови слегка нахмурились, он разглядывал меня, словно пытаясь оценить масштаб проблем, которые я могу доставить.

– Я капитан Месхи, ваш проводник и начальник охраны. Я отвечаю за вашу безопасность и буду сопровождать вас до самого Сензу. – Весь его вид и тон говорили о том, как ему претит положение, в котором он оказался. Тащиться три недели через пустыню с девчонкой из знати, которая привыкла спать на шелковых простынях, кушать с серебра и вообще может капризничать и доставить много хлопот. Неприятный тип, чёрт, но красив, как демон из сказки. По телу поднялась совсем не магическая волна жара – не то от досады, не то от раздражения. Казалось, всё накатило сразу. Смотреть в его угольно-чёрные глаза было сложно, да и шея затекла. Я опустила взгляд и тоном максимально будничным и безразличным, на который только была способна, сказала:

– Что ж, Месхи, очень приятно. Мне очень жаль, что в сегодняшней жеребьёвке вам досталась именно я. Надеюсь, вы не боитесь песков Кири – наше путешествие может быть… некомфортным. – Я стащила с себя «пустынный» халат и перекинула его через руку – стало жарко. А ещё хотелось хоть как-то отгородиться от этого сурового мужчины. Копировать его позу было неловко. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но его взгляд скользнул по мне до моих бедер, перетянутых портупеей, и глаза его вспыхнули. Я клянусь, я увидела в бездонной их черноте изумрудный перелив – на одно мгновение. Померещилось же…

– Вы владеете оружием? – Он поднял одну бровь и чуть склонил голову набок, будто его позабавил сам образ бледной, тонкой девицы с саблей и двумя огромными кинжалами на перевес. Волна гнева и возмущения достигла кончиков моих ушей. Я вздернула подбородок так высоко и резко, что защемило шею. Должно быть, выглядела я сейчас как крошечная и очень злая собачонка перед огромной чёрной пумой.

– Да, с пяти лет я тренируюсь вместе с братьями и хотела бы продолжить тренировки в пути. Надеюсь, в нашем караване найдётся воин, способный удержать оружие в бою против женщины? – На долю секунды его губы тронула улыбка, и черты лица смягчились. Но это длилось недолго.

– Один час, на рассвете, перед отправкой в путь. Я займусь этим лично. Спокойной ночи. – Не дождавшись моего ответа, он развернулся на каблуках и ушёл прочь. Воздух в груди, который я успела накопить для ответа, вышел одним выдохом. Выругавшись про себя и окинув взором лагерь, я вошла в свой шатёр.

Он был небольшим, но очень комфортным. По всему периметру лежали пушистые тургунские ковры, в дальнем углу – ложе из двух перин, укрытых хлопковым бельём. По середине, в свете свечей, на низком столике мерцал серебряный поднос с ужином и кувшин с вином. Я усмехнулась – отлично, поможет уснуть. Ужинать не хотелось, разговаривать со слугами тоже.

Поэтому, отпустив всех, взяла фрукты и вино и устроилась прямо на ковре, совсем не как благородная девица. Но очень хотелось воспользоваться последними крохами свободы и отсутствия контроля. К тому же ближайшие недели придётся есть на песке, а не на серебре. Так, колыхаясь на волнах вина и жалости к себе, я и уснула – прямо на ковре. Завтра я об этом пожалею.

Проснулась от холодного прикосновения к щеке. Открыла глаза – вокруг никого, тишина. Встала и вышла из шатра – на входе нет охраны, что-то не так. Лихорадочно соображая, куда бежать и что делать, пошла вперёд от своего шатра. Я знала, что в нескольких метрах от него были лежанки гвардейцев, но где они? Ничего не видно, всё окутал туман. Так, стоп, откуда туман?

– Это ты его принесла, – тихий голос, почти шёпот. Кто-то говорил со мной прямо в голове. Я выхватила из-за пояса кинжал, выставила руки вперёд и заняла боевую стойку, нашарив опору по тверже под ногами.

– Кто ты? Покажись мне! – Мой голос звучал чуть надтреснуто из-за резкого пробуждения, но уверенно.

– Я не конец, я только начало. Не бойся, он приведёт тебя ко мне. – И тут туман пришёл в движение. Начал закручиваться вокруг меня маленькими завитками, обволакивая и унося куда-то вниз. Ветер трепал мои волосы. Картинка кружилась, словно в водовороте, и сливалась в размазанные пятна. Скорость туманного вихря нарастала, пока всё пространство не схлопнулось в белую точку.

Я открыла глаза. Сон. Я лежала на полу своего шатра, на боку, и, кажется, отлежала себе руку. Отлично. Мистика сна и комичность моего нынешнего положения заставили меня закатить глаза. Кое-как расчесав волосы, я заплела их в косу, чтобы не мешали в пути. Быстро оделась: накинула брюки и свободную рубаху, застегнула портупею. В углу нашла сапоги – с ними пришлось повозиться. И, конечно, надела халат для пустыни и повязала на шее палантин.

Вышла из шатра проверить охрану – все на месте. Тумана тоже не было. Да и откуда ему тут взяться? Вернувшись в шатёр, прошлась туда-сюда, попрыгала. Странно, но в теле ощущалась лёгкость, в голове тоже. Будто тот вихрь унес с собой все мои тревоги, страхи и даже боль в руке, которую я отлежала. Ощущение было почти радостным, этому утру не хватало только…

– Кофе, мисс? – О, да. Слуга внёс завтрак на серебряном подносе, таком же, как и вчерашний ужин. Установив его на столике, он забрал вчерашний и направился к выходу.

– Когда мы выдвигаемся? —

– Как только мисс изволит, лагерь уже собран, ждём только вас. День нам понадобится, чтобы углубиться в пустыню, дальше чем на 30 км от границы не отойдём. —

– Как тебя зовут? – вдруг стало неловко, что я не знаю имени того, кто встал на рассвете, чтобы сварить мне кофе и приготовить достойный завтрак.

– Адиш, госпожа. —

– Прости, Адиш, вчера я даже не удосужилась спросить. —

– Ничего, мисс, вы, наверное, сильно взволнованы будущим путешествием. Но не переживайте: каждый из нас – крепкий воин, и мы поклялись вашему отцу защищать вас, даже ценой своей жизни, от всего, что таит угрозу. —

Хвала Богам, тех, кого я вчера приняла за простых слуг, оказались воинами. И не простыми, а воинами моего отца. От души отлегло. Как я вчера не заметила этого? Они все были очень крепкие, все носили оружие. Хотя вчера мои мысли были заняты другим – и, если бы над головой пролетел дракон, я бы и его не заметила.

Я выпила кофе и как следует позавтракала. Аппетит, к удивлению, вернулся, да и дорога предстояла длинная, так что силы мне были нужны. Через час, когда солнце полностью вышло из-за барханов, наш караван был собран. Каждый занял своё место, и мы двинулись к границе защитного купола. Впереди уже виднелось его лёгкое мерцание. Я приготовилась к обжигающе-холодной волне, как при въезде во дворец. Но этого не случилось. Случилось то, чего я совсем не ожидала, чего ждала и боялась, сомневалась и желала всем сердцем всю свою жизнь, но боялась признаться даже себе.

Пустыня обвивала меня жарким дыханием – такое ощущение, будто сама земля готова меня поглотить. Из центра груди потянулись горячие нити энергии прямо в пески под нами. Дыхание сбилось от нового ощущения. Когда я ступила в этот мир – мир, где нет травы, нет зелени, только песок и камни – воздух стал другим. И я ощутила его, как никогда прежде. С каждым шагом моего верблюда что-то внутри начинало откликаться. Магия пустыни – не та, что живёт в лесах Винталы, в источниках или растениях, – а древняя, неведомая сила, ползущая по пескам и дюнам, теперь просыпалась и в моём теле. Я могла поклясться, что чувствовала её как пульсацию в сердце, как горячее дыхание в груди. Это было похоже на слабое прикосновение к чему-то сильному и мощному в недрах самой пустыни.

Но как? Откуда? Пустыня и её магия мертвы уже двести лет. Всё погибло вместе с последним ханарцем и их императором. Как это возможно? Я не могла родиться здесь – всех обитателей Кири поглотили пески. К тому же, если верить историческим источникам, ханарцы выглядели иначе. В книгах описаны люди с чёрными или медными волосами, смуглой кожей и зелёными глазами. Я же, если свалюсь с верблюда, сольюсь с песком – меня и не найдут, пока кто-то случайно не наступит на меня.

Я лихорадочно перебирала все теоретические знания о магии, что хранились в кладовых моей памяти. Каждый регион нес свою особенную печать магии. У большинства она проявлялась всполохом, легко контролируемым и помогающим в быту: увеличивала силу и ловкость, помогала двигать предметы или запирать двери.

У некоторых людей были более мощные силы, тогда они становились ремесленниками или мастерами высокого ранга: закаляли сталь, находили богатства недр, увеличивали урожай или строили невероятные сооружения. Самые мощные силы были у целителей и жрецов – они могли видеть будущее, наделять предметы новыми свойствами и ткать заклинания, перекраивая саму ткань бытия. От саморазрушения мир удерживало одно: какими бы мощными ни были силы человека, они имели созидательную природу. Даже магам воздуха и воды не по силам было навести ураган или шторм – лишь усмирить стихию. А вот магия, что жила в этих песках, была иной. Она могла управлять самой жизнью, склонять чашу весов, куда захочется магу. Адепты Асхара могли прямо из песка поднять меч, возвести охранную крепость или призвать души павших воинов, чтобы те сражались в их войнах.

Именно эта неограниченная власть и сгубила людей, населявших эти земли. Более слабые, но объединённые магией гармонии и созидания провинции континента смогли разорвать связь Мах`Кири с богом Асхаром, и пески поглотили всё. И это означало только одно: если об этом узнают, меня уничтожат на месте – как случайно выжившего термита после травли. А значит, необходимо скрывать проявление печати достаточно долго, чтобы добраться до Сензу. А там – найти способ сбежать от замужества и отправиться к монахам, подальше в горы.

Сензуисские монахи были известны на весь мир своими традициями, жёсткими аскезами и способностью даже самого неуправляемого мага превратить в пример равновесия и гармонии. Они научат меня контролировать магию. И всё будет хорошо… Всё будет хорошо…

Наш караван двигался, не замечая, что со мной происходит. Я старалась не подавать виду и держать на лице маску равнодушия. Позади остались последние зелёные холмы Винталы, а впереди было только раскалённое марево песков. Верблюды вышагивали размеренно, почти в такт молитвенным песням. Моя охрана молча вела животных, а слуги по бокам от меня переговаривались, делясь водой из бурдюков и лепёшками с козьим сыром. Я находилась в середине колонны, защищённая суровыми и вооружёнными до зубов мужчинами. Но всё равно чувствовала себя уязвимой. Словно ни их сабли, ни броня, ни щиты не могли укрыть меня от настоящей угрозы. Словно не они следили за окружавшим нас пейзажем, а сама пустыня следила за нами.

«– Мисс Лаллита», – сказал Адиш, подавая мне флягу с водой. – Не пейте много, вода в этих местах дороже золота. —

Я улыбнулась ему и кивнула, сделав всего пару глотков. Горло промочила и только. Ощущение засухи расползалось даже по венам. От пары глотков легче не стало – только снова это ощущение, словно вместе с водой внутрь пролилась энергия пустыни, растекавшаяся по телу и захватывавшая всё больше пространства.

Хотелось отвлечься от мрачных мыслей и ощущений, поэтому я приблизилась к капитану охраны.

– Сколько дней до Рауты? —

– Если боги к нам милостивы и не будет песчаных бурь, три недели, – ответил он равнодушным голосом, даже не отводя взгляда от горизонта. – Но в Хар’Гаттаре милости не ищут – и ухмыльнулся, кинув на меня короткий взгляд. Эффект, которого он намеревался достичь, – он достиг. Он хотел напугать меня; видно, развлекался, как мог. От монотонности пейзажа хоть волком вой. А я попалась, дурочка. Сердце пропустило пару ударов от услышанного и рухнуло в песок. Усилием воли я вернула его на место – и своё выражение лица. Никто. Никогда. Не называл имен городов пустыни Кири вслух, тем более её столицы. Нынешнее поколение даже не знает их. Только те, кто глубоко изучает историю континента. Желание правителей придать забвению места гиблой силы было настолько сильно, что их убрали из базовых учебников истории.

– Знаете историю? Не боитесь ли вы призвать по наши души призраков пустыни, капитан Месхи? – Чтобы не доставлять капитану удовольствия уколоть меня ещё раз, я фыркнула и вернулась в строй, с видом, будто он ничего необычного и не сказал. Хотя кого я обманываю, стук моего сердца, наверное, был слышен на всю пустыню.

Три недели. Я знала это. Спросила его, так, чтобы завязать разговор. Тем более остальные спутники меня сторонились и даже в глаза не смотрели. Но всё же слова капитана отозвались холодком в позвоночнике. Я опустила глаза на свои ладони. Иногда казалось, что под кожей пульсирует сила, как слабый источник тепла, который тело пытается вытолкнуть наружу.

Но решиться заговорить об этом я не могла, даже с Адишем. Меня могли посчитать одержимой, какой-нибудь злой силой, и тогда прощай Сензуисский принц и политическая любовь. Но что, если внутри меня действительно зарождается нечто подобное – чужеродное, злое? Что если эта сила поглотит меня? Кем я тогда буду? Я изо всех сил цеплялась за поводья и мысли.

– Сарина, обними меня, – казалось, если дотянусь мыслями до матери, она защитит меня. Я знала, кто я, и другой не стану. Придав осанке больше уверенности, я провожала солнце, которое через пару часов должно было скрыться за горизонтом.

– Остановимся у тех скал, – капитан охраны указал вперед. – Через час будем там.

Караван остановился у подножья скалистой гряды. Слуги расстилали ковры и ставили шатер, а я разминала ноги в тени уходящего солнца. Разожгли костер из сухих веток, собранных по пути, и начали готовить ужин. Охрана сидела поодаль, приводя в порядок оружие. Нам пока везло – сильного ветра не было. Но песок был повсюду, прилипал не только к коже, но и к холодной стали. Я бы сейчас многое отдала за ванну с ароматной солью и розовым мылом. Боги, всего сутки пути! Как же скверно я буду выглядеть и пахнуть, когда взойду на корабль. Хоть бы принц не решил встречать меня прямо в порту. От этой мысли вдруг стало смешно. Я засмеялась в голос, представляя выражение лица жениха – как он морщится и делает вид, что очень рад меня видеть, а я кидаюсь ему на шею с воплями восторга. Слуги и охрана, бросив дела, уставились на меня, очевидно, прикидывая, не сошла ли я с ума. Пришлось поделиться с ними этой мыслью. Вообще-то, это было неприлично, и леди так себя не ведут.

Но я, скованная страхами и сомнениями последних событий, впервые расслабилась и дала волю эмоциям искренней радости. Поддалась старой привычке, как с братьями, выкладывать всё без стеснения. Через минуту вся моя свита подхватила настроение. Ржать в голос им не позволяла ни их, ни моя позиция, но искреннее веселье играло на лицах не только слуг, но и суровой охраны.

Отужинав похлёбкой из вяленого мяса и овощей, я откинулась на ковры под открытым небом. Странно – звёзды здесь казались ярче. В небе над Винталой таких никогда не видела. Воздух был кристально прозрачен, песок – освежающе прохладен. После целого дня в палантине, натянутом почти на глаза, я размотала эту конструкцию и улеглась, раскинув руки, наслаждаясь открытостью и бесконечностью пространства вокруг. Ни стен, ни укрытий – словно сама Вселенная могла заглянуть мне в душу.

– Мисс, – тихо сказал слуга, наливая чай. – Пустыня пугает, но в ней своя красота. Посмотрите на небо. В Винтале таких звёзд не увидишь.

– Красиво, – сказала я, чуть улыбнувшись, приподнялась, подобрав ноги, чтобы взять чашку с чаем и мешочек с сушёными персиками.

– Но мне кажется, за этой красотой скрыта опасность, как за ярким окрасом смертоносных пауков джунглей, – он отвёл глаза и не стал спорить.

Допив чай, я отправилась в шатёр. Но сна не было. Покрутившись на перинах и выждав, чтобы лагерь уснул, вышла и подошла к догорающему костру. Села прямо на песок и зарылась ладонями, осторожно прощупывая ощущения. Ничего. Подняла руки, сложила их на коленях и смотрела на прилипшие песчинки. Пока не пробежала волна тепла. Песчинки на ладонях завибрировали, и словно откликнувшись, под ногами задышал песок. Я резко вскочила и начала стряхивать ладони о бедра, словно магию можно было стряхнуть, как назойливых муравьёв. Зажмурилась и замерла, стоя на цыпочках.

– Нет, нет, нет. Я не должна быть такой. Это не моё. Это не я. Я должна быть такой, какой отправилась из дома и такой, какой меня ждут в Сензу. А не ведьмой пустыни. Исара, сохрани мой разум, – так стояла, сжавшись и молясь. Пока не решила, что с меня хватит на сегодня. Но стоило открыть глаза, как я увидела рябь на песке. Как круги на воде, от брошенного камня. Застывшие круглые волны, расходились прямо от моих пальцев, на которых я умудрялась удерживать свой хрупкий вес.

Равномерные круги уходили в темноту, на неизвестное мне расстояние. Они были одинаковой высоты и объёма, с равным расстоянием между гребнями. «Отлично, Лалли!» – мысленно хмыкнула я. Скрывать свою магию от окружающих – сделано. То, что круги привлекут внимание, я не сомневалась. Поэтому я стянула с шеи палантин и начала мести им песок, разрушая чересчур правильный рисунок. Уходить далеко от лагеря было страшно, поэтому искать место, где сила сошла на «нет», я не стала. Оставалось надеяться, что никто не заметит.

Я решила вернуться в шатёр. Сердце колотилось где-то в висках. В груди поднимался страх, но с ним приходило и странное чувство… Сила. И только одна мысль:

– Если это дар, то могу ли я его скрыть? А ещё лучше – вернуть? Или пустыня уже пометила меня своей печатью?

– Не спится, мисс? – Голос капитана Месхи прервал мои размышления. Он стоял в метре от шатра, укрытый ночной мглой. Крутил в руках кинжал, зацепив его указательными пальцами за острие и рукоятку.

– Я… я хотела у костра погреться перед сном, – выдавила я, словно воришка, застигнутый на месте преступления. Это звучало неубедительно даже для меня.

«– Ваш палантин», – сказал он, кивая на мой шарф.

– Мой палантин?

– Да. Весь в песке. Вы сидели прямо на нём? Давайте, отнесу его слугам, пусть почистят. Вам завтра им лицо прикрывать. Идите спать, на рассвете у нас тренировка. – Он говорил всё это медленно, как хищная кошка, приближающаяся к добыче.

Я стояла, как заворожённая, не в силах сделать шаг. Словно попала в гипнотический транс. Он медленно вытянул палантин из моих рук и ушёл к слугам.

– Ох, завтра я из тебя всю душу вытрясу, – мысленно проклинала я, надменного капитана. Просклоняв его в голове по всем падежам, я пошла спать.

На утро, позавтракав и одевшись, я вышла из своего шатра. Меня уже ждал расстеленный ковер прямо на песке.

– Капитан, вам не кажется, что лучше проводить тренировки прямо на песке? Чтобы я могла научиться двигаться по столь неудобной для боя поверхности?

– В следующий раз так и сделаем, а сейчас, прошу, мисс, – он протянул ладонь, указывая на ковер.

Я осмотрелась. Мой караван, устроившийся в тени песчаной гряды, старательно делал вид, что не наблюдает за происходящим. Я ступила на ковер, выхватив свою саблю. Мой соперник, к моему удивлению, вышел без оружия.

– Вы без оружия?

– Боюсь, не справиться с задачей – довести вас до вашего возлюбленного в целости и сохранности, – подчеркнуто-равнодушно сказал он.

Я скривила рот в усмешке и закатила глаза.

– Ваше право, – бросила я, и, сделав выпад вперёд, взмахнула саблей. Лезвие просвистело в сантиметре от его носа. Но он даже не моргнул.

Я стала обходить его по кругу, пытаясь уловить его манеру двигаться. При своих размерах он обладал грацией пумы, не меньше. Ступал мягко, шаг в шаг, повторяя мой круг. Надо было его перехитрить: он был ловок, это точно. Значит, победить можно только хитростью и эффектом неожиданности.

Я прыгнула в его сторону, уводя саблю за спину, намереваясь сбить его ногами. Целилась в грудь. Но он, неожиданно шагнув навстречу, выставил ладонь. Не удар, не блок – просто ладонь. А я врезалась грудью в неё, как в каменную стену. Меня отбросило метра на два, и я рухнула на спину. Из лёгких разом вышибло весь воздух.

В два шага он оказался рядом, протягивая руку.

– Лаллита… вы в порядке? – В его голосе послышался испуг. Вот теперь тебе конец, капитан.

Саблю я выронила, но у меня оставались кинжалы. Я зарычала, и, оттолкнувшись лопатками, рывком вскочила на ноги. Пока он не пришёл в себя от неожиданности, я, с паучьей скоростью, оббежала его со спины и вскочила ему на плечи, приставив лезвие к горлу.

– Может, попросите кого-то другого заниматься со мной, капитан? Чтобы каждое утро не терпеть унижения от девчонки перед всем караваном? – прошипела я ему в ухо. Его кадык дёрнулся, в смертельной близости от клинка, а на смуглых щеках вспыхнул румянец. Я держала его мёртвой хваткой. Конечно, удержать такую гору мышц я не могла, но и скинуть меня он тоже не мог.

– Соседские мальчишки ещё в детстве дали мне прозвище – Сальпи. Догадаетесь, почему?

– Очевидно, вам нравится сжимать в объятиях жертву, – он сказал это так вызывающе, что от возмущения моя хватка дрогнула. Всего на мгновение. Но этого хватило.

Он схватил меня за запястье, вывернул, перетянул через своё плечо и со шлепком опустил на ковер, прижав всем телом.

– Очевидно, вы никогда не дрались с тем, у кого нет чести. И с тем, кто действительно хочет вас убить, – прошептал он мне прямо в ухо, и от его низкого голоса по коже побежали мурашки.

– Слезь… с меня… животное, – прорычала я сквозь зубы.

– Простите, мисс, – спокойно ответил он и поднялся, снова протягивая руку.

Я отпихнула её, встала сама и поспешно одёрнула рубашку, задравшуюся выше линии приличия.

– Я решил, вы хотите научиться драться по-настоящему? Если хотите продолжить тренировки, вам нужно научиться принимать то, что в реальной жизни, когда на вас нападут, намерения у них не будут благородными. Хоть вы и хрупкая на вид, но сильная. Вам только нужно откорректировать мотивацию для защиты. Пытаться победить соперника и выжить – разные вещи.

– Спасибо за тренировку, капитан. Пожалуй, вам надо было начать с теории, – ответила я, не скрывая лёгкой усмешки.

Его брови взметнулись вверх. Очевидно, он ожидал бурной истерики или хотя бы спорной реакции. Но вместо этого я просто смиренно приняла его слова. Видимо, это было неожиданно.

На том и решили: ближайшие пару дней, вместо драки, мы изучали стратегию и различные стили боя. Эти уроки хоть и были далеки от реального сражения, но хотя бы отвлекали меня от гнетущих мыслей о зарождающейся силе внутри меня.

Каждый маг, начинающий своё обучение в контроле магии земли, обязан признать, что земля, как источник силы, требует уважения и осторожности. Поток магии земли не подчиняется воле ученика до тех пор, пока он не овладеет её основами и не постигнет её глубины.

(Основы магии земель Илдарии. Принцип базового потока)

Глава 5

Мы двигались вперёд, уже четвёртый день. Я старалась не оставаться одна – только на ночь. Не касаться песка голыми руками или ступнями. И, кажется, это работало.

На утро того дня, после ночной вспышки силы, я проснулась на самой заре и вышла посмотреть на «круги». Их не было. Очевидно, ночью я всё-таки добралась до края волны и подчистила все следы. Где-то остались лишь небольшие аккуратные отрезки моего рисунка. Но, если не знать, как картина выглядела изначально, эти детали не бросались в глаза.

Я немного успокоилась, и путешествие продолжалось гладко. Единственное, что беспокоило, – усилившийся ветер. Ну, не ветер, так… ветерок. Но и он всё равно обжигал и иссушал губы. Перед сном я накрывала лицо влажным платком, в жалких попытках сохранить целостность кожи. Но по мере усиления порывов ветра, лицо и губы всё больше грозились треснуть в разных направлениях.

К полудню четвёртого дня ветер переменился. Он зловеще задул, поднимая пыль, которая резала глаза. Караван ускорился, как будто пытался обогнать надвигающуюся бурю. Верблюды тревожно ревели, а охрана переговаривалась, стараясь не разорвать караван.

– Идёт буря! – голос Адиша уносил ветер, но его слова ещё можно было разобрать.

– Капитан говорит, нужно найти укрытие. – Но укрытий не было. Только дюны, как безмолвные близнецы, одинаковые, куда ни посмотри.

Через час небо потемнело, и ветер взвыл, как раненный зверь. Он метался и срывал наши палантины. А затем обрушился на нас всем своим весом. Стена песка двигалась вперёд, поглощая свет, закрывая солнце. Охрана пыталась сбить караван в плотное кольцо. Животные ревели и сопротивлялись. Слуги кричали, но все эти звуки пожирал гул бури. Я уже не могла разлепить глаза. Обезумев от страха, сжимала поводья и решала, как лучше умереть. Слезть с верблюда и пусть меня засыплет песком? Или остаться на нем, позволив ветру унести меня в глубь пустыни, откуда я уже точно не выберусь? В этот момент меня схватили за руки. Это был капитан. Он держал мои поводья и кричал, но я едва слышала его. В его голосе я ощущала нечто большее, чем просто приказ – беспокойство, страх за меня. Но я не могла понять, что именно в его голосе заставило меня снова поверить, что я ещё не потеряна.

– Госпожа, оставайтесь в седле! Не спускайтесь на землю! – крик капитана тонул в гуле ветра.

Но я уже ничего не слышала. Лишь бешено колотившееся сердце и вой пустыни. Я закашлялась, закрывая лицо палантином, но упрямый ветер рвал его с моей головы. И вдруг – почувствовала. Где-то на краю сознания. Песок тянется ко мне. Не к остальным, не к каравану. Ко мне. Они в центре бури только потому, что прикрывают меня.

Внутри вспыхнула догадка: пустыня живая. Она не враг. Она слышит меня.

– Нет, – прошептала я ветру. – Уходи.

Ничего. Тогда я подняла голову и крикнула во всё горло:

– Оставь нас!

И в тот же миг вокруг меня сомкнулся невидимый купол. Песок больше не летел мне в лицо. Он ударялся о барьер и осыпался вниз у его краёв. Буря всё ещё бесновалась, но до меня она словно не долетала.

Охрана и слуги выстроились кругом, прикрывая меня реальными щитами, не заметив перемены. Но я знала: это не они. Это я. Моя магия.

Шторм немного ослаб, но идти дальше было невозможно. Сил не осталось. Спутники выбились, защищая меня от ветра и песка. Решили переждать бурю прямо здесь. Шатры ставить было нельзя, и сделали так, как полагалось в таких случаях: два плотных кольца. Снаружи животные, затем охрана и слуги в спальных мешках. В центре – я.

Небо было почти чёрным, но ночь ещё не наступила. Я, укутавшись с головой, надеялась уснуть, но мысли не давали покоя. Я не хотела быть такой. Я двадцать лет прожила без магии. Я привыкла. Я должна быть другой. Но судьба распорядилась иначе. Хотелось ударить её в ответ, чтобы перестала вмешиваться. Или это вовсе не судьба? Может, сама пустыня? Если бы не я, мы бы задохнулись в песке. Буря всё ещё бушевала, но отошла чуть в сторону, и над нами её сила уже ощущалась слабее. Ладони горели, сердце колотилось в унисон ветру, а разум рассыпался на миллионы песчинок.

И вдруг я поняла: она угрожает. Она требует ответа. Она ждёт меня.

Шторм бушевал всю ночь. Когда он, наконец, стих, все были истощены. Никто не спал. И я почти уверена: мои воины возносили молитвы не только Иссаре, но и Асхару.

Утром я не спешила выбираться из спального мешка. Лежала и вслушивалась – живы ли мы ещё. Свет сквозь ткань не пробивался, всё казалось тяжёлым, как будто тело обвесили грузом. Песок сыпался сверху, и, закрыв глаза, я глубоко вдохнула, затем резко вскочила. Голова закружилась; несколько секунд понадобилось, чтобы вернуть фокус зрения.

Вокруг царил хаос. Разбитые сундуки валялись повсюду, рассыпав содержимое; клетки с дохлыми курами; разноцветные ткани – словно пятна на коже пустыни – были разбросаны на многие метры. Казалось, сама пустыня поглотила всё, что пыталось выжить в её песках. Охрана молча готовила верблюдов: кто-то исчез, похоже, навсегда. Слуги осторожно собирали скарб и избегали смотреть мне в лицо – никто не смел встретиться взглядом.

Я стояла посреди этого бедствия, уставившись в одну точку. Внутри всё сжималось от страха и отчаяния. А что, если эта сила меня поглотит? Что, если я не смогу её контролировать и уничтожу нас всех? Я ничего не контролирую – и это мысль, которая душит сильнее ветра.

– Мисс, – подошёл капитан. Его лицо было суровым и усталым; в взгляде появилось что-то ещё, новое и внимательное. – Мы все живы. Потеряли трёх верблюдов. Но я не мог не заметить… ваша магия… она необычна.

Я затаила дыхание. Магия открыто проявила себя во время бури, но я молчала. Я боялась того, чего не могла объяснить. Сердце предательски колотилось.

– О чём вы? – выдавила я, стараясь придать голосу стальной оттенок. – Я не владею магией. Всё это – ветер, буря, совпадение.

Капитан не поверил. Он был опытным воином – и магом, который, очевидно, чувствовал энергию. Нарушив все приличия, схватил меня за локоть и потащил прочь от лагеря. Остановились в стороне; он наклонился почти вплотную, его голос стал низким и жёстким:

– Я сам убирал следы твоей магии на второй стоянке. Видел, что было вчера: песок не касался тебя – ты слилась с бурей. Это не совпадение и не обычная магия. Я был бы признателен, если бы ты сказала правду – чтобы я понимал, с чем и с кем имею дело.

– Кто вы такой? – мой голос дрогнул.

Он всё ещё держал меня за локти, был так близко, что я чувствовала его рваное дыхание. Нависнув надо мной, как гора, он уставился в мои глаза. Я не выдержала этого чёрного взгляда и на мгновение отвела взгляд в сторону лагеря, надеясь, что кто-то вмешается и вытянет меня из этой сцены. Вместо этого он дернул меня за локоть сильнее.

– Смотри на меня, что ты видишь? – его голос был низким, но твёрдым.

Я вперилась в его глаза. Черные, бездонные. Как будто я смотрела в бесконечный космос. И вот тогда он слегка наклонил голову, приподняв одну бровь. И я увидела…

Сначала по черной радужке прокатилась волна изумрудного перламутра. А потом, на мгновение, они стали зелеными. Цвет весенней листвы, с тонкими изумрудными прожилками.

– Ханарец… Скорпион… – я дернулась, пытаясь вырваться. Но ничего не вышло. Уперлась ладонями в его грудь.

– Тихо, тихо, Лалли. Не дергайся, послушай меня. Я не причиню тебе вреда. Клянусь. Наоборот, я здесь, чтобы спасти тебя. – его голос стал другим, мягким, но с тяжёлым подтекстом. – Среди нашей свиты есть убийца, никому не доверяй. Не привлекай внимания. Они не должны ничего знать.

Я замерла, смотря на него, пытаясь переварить услышанное.

– А теперь говори, что с тобой? – он посмотрел на меня внимательно. – (С какого момента мы стали на «ты»?)

Он мягко разжал хватку и отступил на полшага назад.

– Сейчас или вообще? – выдавила я, не скрывая сарказма.

Капитан закатил глаза, и его губы превратились в жёсткую линию нетерпения. Но тут меня прорвало. Не знаю, почему, но всю накопившуюся усталость, страх и ночной кошмар, казалось, я выплёскиваю. Ужас от того, что могу потерять саму себя в этих песках…

Глаза наполнились предательской влагой, и я подняла голову, в тщетных попытках затолкать ее обратно.

– Ты не контролируешь магию. – Это не был вопрос, это было утверждение.

– Да я вообще не владела магией! Она накрыла меня, когда мы перешли границу защитного купола. Я двадцать лет прожила без неё. Была уверена, что никогда не стану магом! Не то что контролировать, я даже не понимаю, что происходит со мной! – всё это вырвалось на одном дыхании, слишком громко, и я сразу пожалела о своих словах.

– Тшш, тише. Ты же не хочешь, чтобы наши путники узнали в тебе адепта Асхара? – он притянул меня ближе, настороженно оглядываясь, и в его голосе прозвучал почти отчаянный хрип.

– Что? – я едва сдержала истерику. Голос перешёл в такую тональность, что меня могли услышать разве что ночные твари, прячущиеся под песками.

– Так, с завтрашнего дня, вместо тренировок на саблях, мы будем практиковать медитации. Будем изучать мудры и руны стихий и силы. Это поможет тебе хотя бы не сойти с ума. Научись для начала держать в узде эмоции. Иначе следующая буря нас всех убьёт. А я подумаю, как тебе помочь. – он резко повернулся и направился к лагерю.

– Но как же… – у меня было миллион вопросов, но он даже не обернулся, лишь махнул рукой.

– Вопросы потом.

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони, а затем – совсем уж не элегантно – и свой мокрый нос. И, с тяжёлым сердцем, поплелась к лагерю.

Капитан раздавал команды во все направления, охрана и слуги суетились по периметру. Некоторые сундуки уже были уложены и привязаны к верблюдам. Я обошла площадь наших потерь и осмотрелась. Ткани, которые не унес ветер, уже собрали; кое-где валялись черепки – очевидно, среди приданого была посуда. Мои спутники, как и прежде, не смотрели на меня. Я заметила это еще до разговора с капитаном, но теперь это стало раздражать.

Я направилась к Адишу.

– Много потеряли? – спросила я, пытаясь звучать спокойно, хотя внутренне меня всё больше трясло.

Он дернулся, как будто был уверен, что в этой чёртовой пустыне его никто не потревожит. И что говорить с ним тоже некому.

– Мисс Лаллита, в основном ткани и посуду. Вашу одежду. Но, хвала богам, вода цела, и даже курочки не все задохнулись. – Он выдал это с таким наигранным весельем, что я почувствовала, как в голосе проскользнула паника, перемешанная с нетерпением. Он говорил, не встречаясь с моим взглядом, опуская глаза на моё плечо.

Я сдвинула голову так, чтобы он наконец встретился с моими глазами.

– Адиш, с тобой всё в порядке? – Я смотрела на него пристально, с максимально дружелюбным и заботливым видом, насколько могла.

– Да, мисс, конечно. Не стоит обо мне беспокоиться. – Он сжался, словно что-то скрывал, и поспешно отступил, прижимая к груди серебряный, явно потрёпанный кувшин.

Я осталась стоять, наблюдая, как он быстро уходит. В его поведении было что-то странное, не то чтобы угрожающее, но беспокойное. Мы собрали караван за несколько часов, и, несмотря на потерю трёх верблюдов, на всё было как-то легче смотреть. Вещи, которые могли бы нести верблюды, уже не были важны. Жалко животных, но они потеряли свой смысл в этом беспокойном путешествии.

Я старалась не думать об этом и продолжала помогать собрать вещи. Было бы намного проще, если бы кто-то ещё владел магией этих песков. Ну, кроме меня. Тот, кто мог бы так просто вернуть вещи, помочь быстрее собрать всё. Пустыня, как я подозревала, просто отдала бы их обратно – в том же виде, без следов бури. Мы потеряли полдня, а это, с учётом того, сколько нам ещё идти, немало.

Было решено нагнать это время, насколько это возможно. И идти столько, сколько позволят силы.

В полной тишине, которую нарушал только звук шагов и иногда нашёптывающий ветер, мы шли восемнадцать часов. Никто не говорил ни слова. Только Адиш каждый час подавал мне пару глотков воды, как будто это была единственная связь с реальностью. Мы шли, и я чувствовала, как с каждым шагом моя внутренняя буря, нераскрытая и неуязвимая, становилась всё тяжелее. Теперь я, в этой пустыне могла потеряться не только физически.

Для еды мы не останавливались: слуги раздавали мешочки с сушёными фруктами прямо на ходу. Так и двигались дальше. А у меня, к несчастью, было слишком много времени думать.

Теперь, с новыми деталями, картина складывалась иначе.

Выходило, что мой Скорпион – вовсе не случайность. И, конечно же, не символ Сензуисской власти. Значит, принц изначально не был мне предназначен. Ведь мой Скорпион – это вполне реальный человек. Та самая могучая спина, которую я прожигала взглядом последние пару часов, пока он ехал впереди.

В одном я была уверена: не может один человек быть символом отношений с другим человеком.

Далее – чешуя дракона. Черных драконов не существовало. По легенде, только Асхар мог принимать их облик, и именно такой чешуей якобы была украшена его статуя в Хар`Гаттаре. Но ни города, ни статуи не существовало уже двести лет. Проверить это было невозможно. Тогда зачем мешочек «дал» мне эту чешуйку? Может, её подкинул жрец? Надо будет при случае спросить Месхи.

И всё же оставался открытым вопрос его происхождения. Ему не могло быть больше тридцати, а ханарцев истребили как нацию двести лет назад. Как возможно, что один из них едет сейчас в паре метров от меня? Более того, знает что-то. Скрывает. И при этом остаётся рядом, чтобы спасти меня.

От кого? От моей свиты? Но ведь их приставил отец…

Стоп, Лалли. А кто сказал, что они «свои»? Адиш? Но отец мог предупредить меня, мы говорили перед самым отправлением. Были наедине. И он сказал бы. Отец был опытным воином и командиром: если бы подозревал угрозу в свите, он не стал бы отмалчиваться. Да что там – он бы вообще не отправил меня!

Скорпион прав. В отряде вполне может быть угроза.

И значит, я одна. Мне некому доверять. Меня могут убить в любую минуту. Или, что хуже, все вместе.

От этого вывода стало дурно. Рот наполнился вязкой слюной, в горле подкатывало сушёными персиками.

– Мес… – выдохнула я, и тут свет исчез. Я теряла опору. Последнее, что врезалось в голову, – небо и песок.

…Меня раскачивало, звуки и запахи постепенно возвращались сквозь плотный туман. Глаза не открывались, веки казались свинцовыми. Тело тоже отказывалось повиноваться. Я уткнулась лицом во что-то тёплое.

– Ты пахнешь сандалом и вишнями… – слова сорвались сами. Лишь через пару секунд я поняла, что сказала это вслух. И голос… хриплый, заспанный, не мой.

– Спасибо, мисс, – раздался ответ.

– Что?! Демон Асхара! – Я распахнула глаза. Тёплым оказалась грудь Месхи.

Злость и возмущение вспыхнули во мне с такой силой, что, казалось, ещё миг – и из ушей повалит пар.

– Для девушки высоких кровей ты ругаешься очень скверно. – Месхи не мог не подколоть, и в голосе его проскользнуло что-то ироничное.

Я почувствовала, как краснею от макушки до пят.

– Похоже, выругалась я тоже, вслух, – ответила я, пытаясь скрыть смущение.

– Капитан Месхи, потрудитесь объяснить, почему девушка благородных кровей едет с вами в обнимку? – Его взгляд был направлен в сторону моего подбородка, но я не могла видеть его глаз.

– Ты, Лаллита, упала с верблюда. И чудом не свернула себе шею. Потеряла сознание. Ехать дальше самостоятельно ты не могла. Поэтому я решил, что ты поедешь со мной. Иначе мы потеряли бы ещё больше времени. – Он произнес это так, будто разъяснял очевидное для младшего брата, и я надулась. Черт, бесит.

– И почему я к тебе лицом? – я не выдержала и опять подколола.

– Первые полчаса ты ехала спиной, но заваливалась вперёд. Мне приходилось тебя держать. Это неудобно. – Месхи говорил с таким спокойствием, что невозможно было подкопаться. Вот же плут.

Тем временем солнце уже давно село, и мы подъезжали к большому валуну, возле которого решили разбить лагерь. Я заерзала в седле, потому что мягкое место начало знатно затекать, а ребра ещё болели. Видимо, я приземлилась именно на них, когда падала. Но тут я вспомнила, почему собственно и лишилась чувств.

– Чешую дракона подложил твой жрец? – спросила я шепотом, чтобы никто не услышал.

– Нет, её дал тебе мешочек тысячи звёзд. – Месхи ответил, не отвлекаясь.

– Сколько тебе лет? – не выдержала я, пытаясь понять, кто вообще передо мной.

– Двадцать восемь. – Месхи был эдакой загадкой. Шикарный собеседник, ничего не скажешь.

Уже совсем стемнело, когда мы наконец подъехали к валуну. Он слез с верблюда и протянул мне руку. Я гордо попыталась спуститься сама, но как только ребра снова резанули, я схватилась за них и охнула.

– Так, сильная женщина, давай-ка я сам, – он снова закатил глаза, а его губы превратились в тонкую линию нетерпения.

Он передал меня в руки Адишу, тот, сразу же закудахтал, что им всем не сносить головы из-за моего обморока, и принялся ощупывать мои бока. Переломов не было, просто ушиб. Ну и отлично. Я отмахнулась от слуги, решив побыть одной, и пошла пройтись.

Мне нужно было остаться наедине с собой, и я решила обойти валун, пока остальные ставили шатёр. Пройдя несколько метров, я наткнулась на кучу палок и приличных размеров бревно. Я крикнула охране, чтобы собрали их. Сегодня будет горячий ужин, и это уже неплохо. На сколько я помнила, оставалось с десяток живых кур.

Зайдя за камень, размером с небольшую гору, я села прямо на песок, сложив руки на коленях. Закинула голову, оперившись затылком в породу, и посмотрела на звезды. Темнота давила на сознание. Простор пустыни сжимал тело. Мысли крутились вихрем, но всё было как-то мрачно и невнятно. Как заставить себя собрать свою жизнь воедино?

Еще несколько дней назад я видела всё ясно – кем буду, куда отправлюсь и что меня ждёт. Но теперь… теперь кто-то разорвал картину на тысячу кусочков. А я даже не знала, как она выглядела, и не могла её собрать. Кажется, у меня нет выбора. Но перед чем? Что теперь мне делать и куда стремиться?

От бессилия покатились слёзы. Разве не сама я решаю, с чем связать свою судьбу? Отец сказал, я притянула то, что со мной случилось. Хорошо, судьба, тогда покажи мне, что ты хочешь от меня. Почему я здесь, в этом гиблом месте, без жизни и красок? Почему это место – моя судьба?

Моя жизнь в руках того, кто тянет за пресловутые ниточки. Моя судьба – не замужество. Там меня ждёт смерть. Или ответы на вопросы, которые тоже могут стоить мне жизни.

Я опустила руку в поясной мешочек и достала шкатулку. Перламутр отделки красиво блеснул в свете луны. Я открыла её. Чешуйка покоилась на дне. Я аккуратно вытащила её, чтобы снова не порезаться, и повертела в руках. В ней отражались звезды и луна. Даже в темноте было видно изумрудное свечение на чёрном фоне.

– Чья ты? Как ты оказалась у меня? И зачем? – спросила я вслух, будто она могла меня услышать и ответить.

Бог Асхар, по легенде, был последним чёрным драконом. Считалось, что такие драконы давно исчезли. И вообще, боги давно скрылись из мира. Может, Асхар мёртв, или его вообще не существует. А может, он рядом, или его кровь где-то течёт.

– Кровь… – Вспышка догадки резко поразила меня. – Может, я… я… его кровь?

Нет. Нет, нет. Я не могу. Я же обычная. Я владею магией… сколько? Три минуты?

«– Если ты обычная, Лалли», – говорила я себе, – почему тогда тебя хотят убить? Почему твоя смерть важнее твоей жизни?

Я горько усмехнулась. Что ж, похоже, кто-то уже знает ответы на эти вопросы, а я – нет. Значит, нужно выяснить. Любой ценой. Даже если мне придётся припереть к стенке самого Асхара и заглянуть ему в глаза.

Маг, впервые приступающий к практическому применению силы земли, не может полностью контролировать её мощь. Он нуждается в наставнике, который будет направлять его и оберегать от ошибок.

Наставник несёт ответственность за учеников в процессе их обучения. Он обязан присутствовать на каждом этапе освоения магии и вмешиваться в случае возникновения угрозы.

(Основы магии земель Илдарии. О роли наставника)

Глава 6

Я встала. До носа начали доноситься ароматы жареного мяса. Желудок тут же заурчал в ответ. Обойдя укрытие, я вышла к огню. Мои спутники, рассевшись кругом на коврах, болтали о предстоящем пути. Похоже, мы углубились в пустыню, и до границы защитного купола было больше дня пути. Охрана решала, стоит ли вернуться.

Когда я подошла к огню, все замолчали и поднялись на ноги, в почтительном приветствии. Адиш подскочил ко мне, чуть поклонился и предложил пройти в шатёр.

– Ваш ужин, мисс, я накрыл в шатре. Вы, наверное, голодны.

– Я не хочу есть в одиночестве, Адиш. Принеси поднос сюда. Я поем с вами, если, конечно, вы не против. И впредь, не накрывайте мне в шатре. – Я села на ковер, подложив под себя ноги. Кто-то из мужчин, кажется, его звали Каду, предложил мне подушку. Кольнула совесть – я до сих пор не знаю имён всех. Но, честно говоря, теперь мне не хотелось к ним привязываться. Каждый из них мог быть предателем.

Принимать пищу в окружении каравана, я решила исходя из соображений безопасности. Так сложнее застать меня врасплох, напав на меня, когда я одна. Или отравить меня. Еда из общего котла будет более безопасной. Чтобы не стать параноиком до конца, лучше видеть их всех. Смотреть в глаза.

Адиш принес поднос и поставил его передо мной. Я взяла тарелку: на ней лежало мясо, немного трав и лепешка. Как только я поднесла тарелку ближе, с неё, со звоном, упали нож и вилка. Я, не задумываясь, отодвинула их в сторону, взяла мясо руками и начала есть. В горле было сухо, как в самой пустыне, поэтому я бросила мясо и схватила кружку с чаем. Горячее блаженство растеклось по горлу, протолкнув кусок, который я откусила. Затем, я аккуратно завернула зелень в лепешку и сжала сей шедевр всеми пальцами. Что бы он не раскручивался. Начала уплетать его вместе с чаем. В какой-то момент я осознала, что вокруг меня царит мертвая тишина. Я огляделась на своих мужчин. Они сидели и все пялились на меня. С вытянутыми до колен лицами.

– Фто? – За щекой, выпирая на добрых два сантиметра, еще лежал кусок не проглоченной лепешки. Мои спутники, словно сговорившись, тут же принялись жевать, смущенно опустив глаза в тарелки. Я перевела взгляд на Адиша и пожала плечами, с усилием проталкивая лепешку дальше по пищеводу, чтобы выразиться более членораздельно.

«– Я просто проголодалась», – сказала я, продолжая жевать.

Адиш, от души улыбнувшись, подал мне чашу с водой.

– Я рад, мисс, хороший аппетит – хороший знак. Днем мы все очень испугались. Когда вы потеряли сознание… Вы не приходили в себя несколько часов. Наш капитан сильно переживал, что вы ушибли голову.

Я перевела взгляд на Месхи. Он сидел напротив, смотрел из-под своих черных бровей, улыбаясь уголком губ. В свете огня его фигура выглядела особенно мистически. Я усмехнулась ему, не по-доброму, и отвернулась.

– Мисс Лаллита, у вас тут… – Месхи указал пальцем на уголок моего рта. Я бросила свою лепешку и, с чувством раздражения, начала отряхивать крошки с лица, не нащупав ничего подходящего, кроме рукава. Ох, если бы Сарина меня видела… Она бы мне не простила.

Скорпион улыбнулся шире, обнажив белоснежные зубы. Что за черт? Что-то в нем есть, такое… Раздражающее.

Покончив с ужином, я поблагодарила Адиша и направилась в шатер. Там меня ждала мисочка с водой – теперь это была моя «ванна с солью». Я сбросила портупею с оружием, пыльные брюки и рубаху, и кое-как стянула сапоги. Рёбра болели, но я не могла себе позволить жаловаться.

Взяла оставленную слугой салфетку и обтерла лицо и тело. Свежесть, пусть и кратковременная, была такой необходимой. Песочная пыль сушила кожу, и я чувствовала, как она въедалась в поры. Но тут, на столике, я обнаружила флакончик миндального масла. Ну, Адиш… Спас он не только курочек.

Я прыгнула на подушки, распустила волосы, которые от постоянного ношения тугой косы пошли легкой волной, и принялась намазываться маслом. Сначала кончики, потом лицо и шею. Вдоволь умаслившись, я натянула батистовую сорочку и упала на перины, предварительно заложив кинжал под подушку. Я не параноик, просто не люблю сюрпризы.

Я уснула еще в полете до подушки, но спала плохо. Мне что-то слышалось, или мерещилось, или снилось… Я металась по перинам, то проваливаясь в сон, то вздрагивая от какого-то звука. В один из таких моментов, я на мгновение приоткрыла глаза и… черный силуэт в темном шатре. Показалось? Нет, не показалось.

Я тихо выудила кинжал из-под подушки и приготовилась. Мужчина, мягко ступая, приближался ко мне. Сел на корточки и склонился над моим лицом. Я резко откинула покрывало и прыгнула на него. Он, как ошпаренный, упал навзничь.

– Кто ты такой и какого… – спросила я, прижимая кинжал к его горлу.

– Тише, смертоносная Сальпи, – его голос был спокоен, – я пришел тебя не убивать, только разбудить.

Я замерла. Признала его. Месхи. Как только осознала, что это он, подскочила, инстинктивно схватила покрывало и спряталась за ним. Ведь сидела почти голая, в сорочке.

– Одевайся, у нас гости. – Месхи встал и повернулся ко мне спиной, но шатер не покинул. Он был серьезен, спокоен, и его спокойствие отбило желание спорить.

Я быстро накинула рубаху и брюки прямо на сорочку, натянула сапоги. Портупею застегнуть не получалось – пальцы не слушались. В темноте и от волнения мне было трудно справиться с каждой застежкой.

– Помоги. – Месхи подошёл, снова присел на корточки, быстро справился с кожаными ремешками и встал.

– Спасибо, Месхи.

– Дамиэль.

– Что, прости?

– Меня зовут Дамиэль Вор’иас. Пойдём, Лалли, у нас проблемы.

Пока я соображала, меня уже выволокли из шатра. Вся охрана и слуги стояли по периметру лагеря, обращённые лицами на запад, в глубь пустыни. С оружием наготове. Сначала я даже не поняла, на что они смотрят.

– Что за гости? Ты толком можешь объяснить, что происходит?

– Смотри, – скорпион взял мою голову и повернул в ту сторону, куда были обращены взоры всех.

И я увидела их. Нет, не человек. Сначала – бесформенные всполохи мерцающей энергии. Сложно было понять, сколько их. У лёгкого запаха потерянных в песках солёных озёр появился тошнотворный кислый привкус.

Темнота и тишина сгущались вокруг лагеря. Было слышно только тяжёлое дыхание рядом. Моё собственное сердце билось о рёбра с такой силой, что грозило завершить несостоявшиеся переломы. Воздух вокруг сжимался и густел, превращая каждый вдох в тягучее усилие. Холодный, как сам страх.

Фигуры становились чётче и ближе. Уже можно было различить их расплывающиеся в лунном свете лица. Они появились, как плавающие тени. Души павших воинов пустыни.

И про них я знала только одно – их невозможно убить. Я знала это из дурацких сказок, которыми няньки пугают непослушных детей. А теперь я видела их своими глазами.

Я сжала рукоятку изогнутой сабли и всем телом приготовилась отражать их атаку. Убить их нельзя, но без боя я точно не сдамся.

Они пришли, как исчезающие тени, сливающиеся с темнотой. Их движения были скользящими и напоминали зловещий вальс на кладбище. Мерцающие фосфорическим светом глаза на искажённых лицах… Они тянули руки перед собой, словно хотели коснуться душ тех, кто стоял на их пути в этот тёмный час.

Они пришли за мной.

От этой мысли грудь сжал не страх. Злость. Отчаяние. И сила. Внутри всё горело огнём. Я знала, что это значит. Буря может начаться в любой момент.

Духи уже приблизились к каравану, их было около тридцати. Они опускали руки к земле, и прямо из недр песка появлялось оружие. Вот так просто. Вооружившись, они пошли в атаку.

И тут их движение изменилось. Это были не размазанные тени, а почти осязаемые воины с вполне реальными мечами и саблями.

Гвардейцы, охрана и слуги ввязывались в бой. Тут и там были слышны крики. Мельком я увидела отлетающую конечность – и желудок предательски сжался, грозя вернуть ужин.

Я отвернулась, чтобы не видеть этого. И встретилась глазами с Месхи.

– Лали! – он смотрел на меня полными ужаса глазами.

Я догадалась, в чём дело. Крутанувшись, я выставила саблю как раз вовремя. Уроки боя не прошли даром.

Удар за ударом я отражала атаку кинувшегося на меня воина, лёгкие горели огнём. Но жалеть себя было некогда. А отбиваться от духа было как от стены. Его сила заключалась не в физическом теле, а в магической материи. Этот демон, словно знал, как я двигаюсь и как меня убить. Я перекатилась через голову и кинулась бежать в сторону ближайшего бархана. И тут всё исчезло – духи ушли в песок. Очевидно, они играли с нами. Забавлялись, как хищники, играли перед мрачной трапезой. Используя передышку как возможность, я оглядела наш лагерь. За один короткий бой песок стал кровавым. Темнота ночи скрывала лица павших, но их было четверо. И тут песок ожил. Под ногами вибрировала сила. Руки духов вытягивались из песка, как зловещие лианы. Тянулись к ногам и плечам воинов. Два удара сердца – и двоих утянула пустыня, оставив на поверхности безжизненный взгляд и пустые тела. Они утягивали души живых вот так просто. Ужас происходящего накрыл меня с головой. Безмолвный крик застыл на моих губах. Тишина, оглушающая тишина, с которой это произошло, вызвала во мне какой-то надлом. И грянул гром. Поднялся ветер. Земля покачивалась от раскатов. Я почувствовала боль, но не физическую. А как от утраты – всё сжалось от холода, когда один из них коснулся моей ноги. Боль прожигала душу, как дым жертвенного огня.

– Лали, держись, не дай буре разрастись, будь сильной, – голос Месхи был рядом, он отбивал, как мог, попытки утащить наших спутников. Я ударила саблей по руке, скользящей по моей лодыжке, и отскочила. Конечно, сталь прошла сквозь руку духа. Они были существами пустоты, они не умирают, они поглощают души. Я упала навзничь, выронив своё оружие, и поползла назад от наползающих на меня смертельных объятий. И в этот миг по лагерю разнесся душераздирающий рев. Верблюды. В горло вцепился страх своими острыми когтями. Один из духов убивал несчастных животных. Дикий, не похожий на мой собственный, вопль вырвался из груди. Он давно там зрел, и теперь нашёл выход. Огромный, сметающий всё на своём пути, поток силы, пульсирующей волной прокатился по пустыне вместе с этим криком. Эта сила вытягивала из песка всех духов, теперь они все были на поверхности и стояли плечом к плечу, глядя прямо на меня. И мир вокруг исчез. Я видела только эти мерцающие силуэты. Встав на одно колено и опустив руки к песку, совершенно не соображая, что конкретно я делаю, в голове была одна мысль:

– Дай оружие против этих тварей.

На чистом инстинкте вырвалось это. Из недр песка прямо мне в руки легли два меча. С широким лезвием, с зазубренным краем. По необъяснимой причине я знала, как действовать. Размахнувшись, я хлопнула мечами друг об дружку с такой силой, что новая волна смела всех духов в плотную кучу.

До меня дошло: они не могут двигаться. Я держу их. И начала раскручивать над головой свои клинки, создавая в воздухе вихрь. Ветер усилился, принося с собой настоящий песчаный шторм. На месте мёртвого отряда образовалась воронка. Закручиваясь с всё большей скоростью, она постепенно растворяла воинов-духов в воздухе. Гром и молния на мгновение осветили мир и поглотили тишину божественным и мощным раскатом.

Буря прокатилась по лагерю, снося всё на своём пути, и рассыпалась у моих ног, ударившись в магический щит. Совершенно опустошённая, я упала на колени. Слёзы катились по щекам. До меня вдруг начало доходить, что только что случилось. Я это сделала. Я вытащила оружие из песков. Я вызвала бурю. Я тёмная. Я – маг Асхара. От этой истины вены наполнились кислотой, обжигая всё внутри.

Я встала и начала судорожно отряхиваться, в бесплотных попытках очистить тело от тёмной магии. Всхлипы и слёзы сжимали горло и сердце.

– Ты! Отродье Асхара! Это была ты! – один из охранников указывал на меня пальцем. Другой рукой он сделал резкий выпад – я поняла, в меня летит кинжал. Я перекинулась через голову и кубарем покатилась с бархана, на котором стояла. Быстро встав на ноги, выхватила кинжал и заняла боевую стойку, готовая к атаке с любой стороны. Руки предательски дрожали. Но моя свита не двигалась.

Откуда-то донёсся голос:

– Ты ханарка? Как это возможно? Мадхара Когад знает? А Таин и твой жених? —

– Я не знаю, кто я. Я этого не хотела, – голос звучал надтреснуто и жалобно. Меня трясло, как будто мы были не в пустыне, а на вершине Сензуисских гор.

Крик пронёсся по каравану, но было уже слишком поздно. Скорпион двигался как стихия: его клинок сверкал в свете звёзд и луны и тут же исчезал в телах. Его шаги были быстрыми и точными, будто он знал каждое движение заранее. Стражники пытались дать отпор, но стихию нельзя остановить. Один за другим «мои» люди падали, как скошенная трава. Слуги кричали и пытались бежать, но его оружие настигало и их. Песок вокруг быстро окрашивался в цвет смерти; эти пятна чернели в ночи. Я не могла даже закричать – замерла. Всё происходило так стремительно, что дыхание перехватило. Сердце пропускало удары и падало куда-то вниз, к недрам земли. Мой мир рушился: люди, которые меня защищали и вели через эти опасные земли, падали один за другим от руки того, кто был их капитаном. Я не была уверена, что они все меня предали. Но этого мы уже не узнаем.

Настала тишина: караван больше не двигался, ничто не издавало звуков – только лёгкий ветер гнал пыль по глади песка. Мой капитан стоял, тяжело дыша; на его широких плечах блестели свежие порезы. Он оперся одной рукой на саблю, с которой медленно капала кровь моих спутников. Его взгляд не был безумным – он был спокоен и ясен.

– Месхи… почему? —

– Дамиэль, я же сказал. —

– Почему, Дамиэль? – Он сделал шаг, сокращая расстояние между нами, оставляя кровавые следы на песке.

– Я видел знаки, слышал разговоры. Они знали, что существует некий человек, владеющий магией пустыни, и подозревали тебя. Из-за твоей внешности. —

– Я ходила к пустыне… —

– Что? – Он осёкся.

–Иногда я сбегала из дома и ездила к пустыне, чтобы встретить рассвет. Очевидно, кто-то знал об этом и заподозрил, что я хожу питать магию.

– Наверное… – он потер переносицу. – А когда случилась первая буря, их подозрения укрепились. Кто-то из них продал тебя ещё до начала путешествия. Тебя бы не привезли в Сензу, а отдали тому, кто заплатил за твою жизнь. И тебя либо убили бы, либо превратили в оружие. Нельзя было оставлять свидетелей. Даже те, кто не был предателем, полны суеверных страхов. Они вернули бы тебя Когаду. И тот избавился бы от тебя. Я знал: если слухи уйдут за границы защитного купола, тебя будут искать, начнётся охота. Я должен был сохранить секрет о тебе любой ценой. Даже если после этого ты будешь считать меня чудовищем.

Он подошёл почти вплотную. Лицо его было измученным, только глаза выражали стальную решимость. Он бросил клинок в песок, колени его подогнулись, и он осел прямо среди хаоса мёртвых тел и разрушенного лагеря, сжав пальцами переносицу.

– Прости, Лаллита. Но ты жива, и это главное. Я дал клятву жрецу Иссей Кену, которого считаю отцом, что буду защищать тебя любой ценой. Он сказал, что мы как-то связаны.

Ветер завыл, словно сама Кири отзывалась на резню в её землях. А я стояла посреди мёртвого каравана с чувством, будто пустыня только что забрала у меня весь мир, пощадив лишь меня и человека, который стал палачом ради моего спасения. Я закрыла глаза и хотела сделать шаг к нему, хоть как-то утешить, забрать себе хотя бы часть его боли. Но почувствовала холод стали у горла. И только шёпот сорвался с моих губ:

– Дамиэль…

Адиш стоял у меня за спиной. Одной рукой он держал меня за талию, прижимая к своей груди, другой – кинжал у шеи. Дамиэль вскочил, но мы были слишком близко, чтобы он мог выбросить вперёд саблю, не задев меня.

– Тихо-тихо, воин. Ты же не хочешь, чтобы она умерла раньше времени? Я вот точно не хочу, – голос слуги был приторным и тягучим.

– Кто ты, мать твою, такой? – пытаясь вырваться, я ударила его ногой.

– Смотри-ка, благородная девица, а говоришь, как грязный матрос. Кто я – совсем не важно. Я лишь капля в озере Тулус. Но я знаю, кто ты. И ты очень нужна моей хозяйке. Ты – светоч Наллы. И ты поможешь нам пробудить пустыню. Но нужна не ты целиком. Только твоя душа, – прошипел Адиш прямо в моё ухо.

Я не заметила, как Дамиэль исчез. Вдруг Адиш резко замолчал, его хватка ослабла. Я вырвалась и развернулась к врагу лицом. Лезвие кинжала успело скользнуть по моей шее, оставив лишь тонкую царапину. Я прижала ладонь к крови. На плече предателя сидел чёрный скорпион. Его тело медленно оседало на песок, в глазах застыло удивление и смерть. Он рухнул, не успев дотянуться до жала, вошедшего в него. В тот же миг вокруг заклубился чёрный дым, искрящийся сотнями звёзд и галактик. Вот почему мы не заметили обращения капитана в темноте ночи.

Перешагнув через тело, Дамиэль бросил:

– Преждевременная радость победой может сгубить.

Он сделал шаг ко мне, склонился и провёл большим пальцем по моей шее, стирая кровь.

– Не глубоко. Жить будешь, – сказал он.

Теперь он стоял передо мной как есть – настоящий. Без защитной магии, скрывающей его истинный облик. Его глаза горели зеленью весенних лесов, опоясанных изумрудом.

– Он сказал, что ты светоч Наллы. Значит, так пал Хар`Гаттар… она отдала его.

– Не понимаю. Что это значит? О чём ты говоришь? – прошептала я.

– Я сам не всё знаю и понимаю, не всё. Но вот что рассказал мне Иссей. Жизнь и магию пустыни поддерживал огонь Мах`Кири, который дал ему бог Асхар. А светоч Наллы был даром богини Иссары. Они существовали в союзе, создавая гармонию. В какой-то момент алчность и жестокость императора вынудили континент объединиться, и они смогли выкрасть огонь Мах`Кири. Или потушить его, не знаю… В общем, он пал, с ним и его жрецы, которые перешли на тёмную сторону. Я, скорее всего, сын одного из них. Меня, чтобы спасти, закрыли мощной печатью и спрятали в недрах Хар`Гаттара. Всё это время я был в саркофаге, превратившем меня в нечто вроде сосуда для души. Но город пал… Почему – не знаю. Всё поглотили пески. Время застыло в этих землях.

Спустя почти двести лет Иссей, служивший тогда в одном из храмов Сензу, отправился в эти земли с тайной экспедицией и нашёл остатки храма и закрытый магической печатью саркофаг. Несколько лет он искал способ открыть его, надеясь, что там есть ответы, почему Хар`Гаттар пал. Ведь была ещё сила Наллы и светоч Иссары в ней. Но когда печать была разрушена, внутри оказался я, в виде какого-то магического сгустка. От его прикосновения магия обрела форму и жизнь. В итоге жрец воспитал меня как сына в стенах храма Сензу. А двадцать лет назад, когда его призвали на службу в Винталу, открылась и моя печать скорпиона. Так жрец понял, кто я. И стал скрывать меня от всех, переехав в Винталу. Он понял, что наши жизни как-то связаны, когда ты «появилась» в семье Санджая Нали. Но он был уверен, что необычная девочка в безопасности. У самого честного, мудрого и благородного генерала Винталы.

– А теперь мы знаем, что я и есть светоч Наллы. Значит, я смогу оживить пустыню, просто мне нужно отдать свою душу… какому-то злобному культу? – Голос дрожал, а голова распухла от новой правды. Казалось, что мозг вот-вот лопнет.

– Я этого не допущу, – Дамиэль притянул меня к себе и обнял, как-то по-отечески, тепло. Моё тело тут же отпустило всё напряжение. Весь страх, ужас, пережитый этой ночью, потихоньку уходил. Я обмякла в объятиях скорпиона и отдалась на волю слезам.

– Боги, ну и плаксой я стала в последнее время… —

– Я заметил, ты плачешь от злости, а не отчаяния. Это знак того, что сломить тебя не так-то просто, тонкая Лалли. – Он улыбнулся, так искренне и так нежно, что в душе зажегся огонёк надежды. Может, я смогу пройти этот путь, каким бы он ни был сложным. Ведь рядом будет он – воин пустыни, смертоносный скорпион. И он поклялся защищать меня любой ценой. Может, и выживу?

Мы повернули к полю боя. Зрелище было ужасающим. Я никогда не видела настоящей битвы. И теперь железный привкус крови бил в лёгкие, вызывая тошнотворную волну. Не думаю, что этому зрелищу будут свидетели, кроме нас. Но хотелось стереть с гладких песков это свидетельство. Дамиэль, словно почувствовав мои мысли, провёл руками, поднимая пески. Он складывал мудры и рисовал в воздухе руны. Пески оживали. Они забирали в свои недра павший караван, утягивали на глубину и воспоминания об этой ночи. Песок светлел, и больше не было пятен крови и следов борьбы. Только чистая гладь пустыни.

Я в изумлении уставилась на Дамиэля и подняла одну бровь.

– Я ханарец, забыла? Меня питает магия пустыни. Я не могу вызывать бури. Но простая магия мне под силу. —

– Знаешь, за последние десять минут ты произнес больше слов, чем за эту неделю, – я усмехнулась, он промолчал.

Странно было подмечать что-то такое, простое, человеческое, когда буквально только что это пространство было усеяно телами. Наверное, мой разум именно так защищает меня от шока. Чтобы я не сошла с ума. Вот почему я стою тут и пялюсь на Дамиэля, на то, как луна отражается от его иссиня-черных волос, как он поджимает свои пухлые губы, о чём-то напряженно думая. Чёрт, он, красив, как демон.

Мы спустились к тому, что осталось от лагеря. До рассвета оставалось всего пару часов, и нужно было решить, как действовать дальше. Одно было понятно – идти в Сензу или Винталу было нельзя. Да и какой смысл? Меня теперь заботило не упущенное замужество, а природа моего происхождения. Я остро нуждалась в ответах. Поэтому было решено отправиться на поиски Хар`Гаттара и искать ответы там. Нужно было понять, кто охотится за моей душой и действительно ли я могу возродить пустыню. Но сначала, более важными оставались вопросы выживания и овладения магией. Если я смогу подконтрольно использовать стихию пустыни, то еда, вода и кров будут нам обеспечены.

Я оставила Дамиэля собирать выжившие вещи, а сама отошла подальше. Мне нужно было поговорить с пустыней. Давно было пора. Она устала ждать этого разговора, и я это чувствовала.

Каждый случай возникновения природной бури или шторма, случайно вызванного неопытным магом, должен быть незамедлительно устранён наставником.

Если буря или шторм не могут быть нейтрализованы вовремя, последствия должны быть минимизированы. Ответственность за последствия таких всплесков магической энергии лежит целиком на наставнике, который не обеспечил должного контроля над учеником. (Основы магии земель Илдарии. О роли наставника)

Глава 7

Отойдя на сотню метров от лагеря, я огляделась. На горизонте появилась едва уловимая сиреневая полоска. Где-то там зарождался рассвет. Но до нового дня ещё было время. А пока – вокруг была только тишина. Там, где недавно царили страх и боль.

Я опустилась на колени, несмотря на усталость. Взгляд упал на ладонь, покрытую моей кровью, и, повернув её к песку, я прижала её к зыбучей поверхности.

– Ты чувствуешь это? Я пришла к тебе. К той, что знает все ответы. К той, которая видела столько душ, столько судеб. К той, которую пытались очернить тёмной магией и утянуть в бездну жестокости. Ты всё выдержала, устояла. Ты по-прежнему здесь. Ты была здесь, дышала, когда нас ещё не существовало. Я пришла к тебе, чтобы найти ответы. Я пришла не за прощением и не с жалобой. Я пришла с мольбой. Ты не просто пустое пространство, безжизненная земля. Ты – сила, сама магия. Ты хранишь в себе то, что было утеряно и забыто на целые века. Так помоги же мне.

Ветер лёгким прикосновением тронул мои волосы. И я почувствовала, что меня слышат. Мысли эхом отзывались в моей голове. Я легла на песок, прижалась всем телом, опустив лоб на землю.

– Я не знаю, откуда я. Всё, что я помню – как всю жизнь подстраивалась под окружающий мир. Пыталась быть, как все. Быть, как они. Но я так больше не могу. Я не как все. Я не могу забыть всё, что увидела и услышала за эти дни. Не могу забыть, как почувствовала магию. И каким пугающим был этот тёмный опыт. Дай мне понять, что с этим делать. Я не хочу больше быть игрушкой в руках судьбы. Я не хочу быть той, кем меня хотят сделать другие – родители, правители или неведомые враги. Я не хочу, чтобы меня поглотила тьма. Я хочу стать собой. Я просто хочу знать, кто я на самом деле.

Дай мне сил, и я не буду бояться. Не стану прятаться от тех, кто хочет использовать меня. Я буду бороться. Я буду искать ответы, пока вся правда не окажется на поверхности. И если мне суждено умереть на этом пути, пусть так. Но я умру, зная, кто я на самом деле. Что моя жизнь не была напрасной. И что ты приняла меня.

Я не хочу бояться темной силы. Я хочу её понять, стать её частью. Но ничего не выйдет, пока я не пойму, кто ты и кто я. И если я должна стать разрушением – пусть так. Но дай мне шанс пройти этот путь.

Я лежала, уже прижимаясь щекой к пустыне. Ветер ласкал мои волосы и лицо. Песок под ногтями вибрировал. И я чувствовала, как от меня исходят волны – как круги на воде, в ритме моего сердца. Эти волны уходили на километры вокруг, я знала это. Наши с пустыней сердца бились в унисон. Так я лежала, не зная, сколько времени прошло. Но солнце уже вышло из-за дюн.

– Что это было? – Дамиэль мчался ко мне через бархан.

– Ты слышал это? – Я повернулась и поднялась на локте. И улыбнулась ему в ответ, блаженно счастливо.

– Я видел это. Встань, посмотри, как ты украсила пустыню.

Я встала и ахнула. Ровные круги, на равном расстоянии и с гребнями одинаковой высоты, очертили пространство – на сколько хватало глаз. Невероятное зрелище.

– Так бьётся сердце Кири, она жива, Дамиэль. И она приняла меня. Теперь её просто надо разбудить.

Мы вернулись к опустевшему лагерю. Теперь тут остался только мой шатёр, его сбил ветер, но Дамиэль вернул его в исходное положение. Капитан всё собрал в кучу и уложил рядом с шатром. Тут были несколько сундуков с моим приданым, пара тюков с запасами воды и еды, клеточка с одной несчастной, но чудом живой курочкой, кое-какое оружие, несколько ковров и три спальных мешка. Тащить это добро было некому. Верблюды погибли. Сердце жалобно сжалось от мысли о несчастных животных.

Теперь мы должны были передвигаться пешком. Поэтому было решено остаться на месте. Пока я не смогу овладеть своей силой и не научусь извлекать из пустыни хотя бы воду. Но первым делом нужно было научиться ставить скрывающие чары.

Отряд духов, кто-то отправил за моей душой – в этом сомнений не было. Они не могли явиться из песка сами. У них был хозяин. И он мог нагрянуть в любой момент. Дамиэль умел ставить чары, но его магия разрывалась между энергией, приобретённой им с детства в землях Сензу и Винталы, и родной магией Кири. Ему тоже предстояло научиться грамотно смешивать разные типы энергии.

Вместе мы смогли поставить небольшой купол чар, охватывавший несколько сотен метров вокруг лагеря. А нам больше и не нужно было.

Мы разожгли костёр – благо от вчерашнего бревна прогорела только половина – и принялись готовить завтрак. Вот тут и проявились «прелести» моего происхождения: я не знала ровным счётом ничего. Дамиэль же, до восьми лет проживший среди сензуисских монахов, умел, как оказалось, всё. Он объяснил мне, как сварить кофе, а сам ушёл подальше от шатра, чтобы убить и выпотрошить последнюю курицу. (И это после всего, что случилось накануне! Было бы смешно, если б не так грустно.) Решили сварить несчастную, чтобы она не страдала в одиночестве.

На мой вопрос, не стоит ли поберечь воду и просто зажарить птицу, Дамиэль хитро прищурился и ответил:

– Значит, будет стимул быстрее научиться добывать воду из песка.

Мы позавтракали, и я, не теряя времени, решила начать занятия. Пока Скорпион вешал котелок над огнём, я отошла на открытое пространство. Нагнулась, зачерпнула песок в ладонь. Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула, заставляя сердце сбавить ход. Смотрела в бесконечную синь неба и пыталась поймать невидимую ниточку, связывающую меня с пустыней.

– Чтобы управлять песком, ты должна его почувствовать. Он живой, Лаллита. Как и ты, – голос Дамиэля донёсся из тени шатра. Он сидел на песке, подогнув одну ногу и положив на колено руку. Потом поднял ладонь, которой упирался в землю, и провёл ею над поверхностью. Песчинки тут же начали складываться в причудливые узоры.

– Представь, что каждая песчинка – это часть тебя, часть твоей души. Не пытайся управлять ими. Позволь им быть. Быть тем, чем захочешь.

– Но как? Я не понимаю. Это же просто песок… Как он может дать, например, воду? – с мольбой я уставилась на серые крупинки на своей ладони. Снова вдохнула и медленно выдохнула, сложив губы трубочкой.

– Ты вытащила два магических клинка из пустыни этой ночью и устроила ими целый торнадо, – подначивал меня Дамиэль. Он знал, что это заденет меня.

Я обернулась на него и сузила глаза в притворной злости:

– Это была случайность. Я не понимала, что делаю.

– Не заставляй меня морить тебя голодом и жаждой, – лениво пожал он плечами. – Пойми, пустыня может быть всем, чем ты пожелаешь. Она не просто пространство, а поток силы. И ты должна стать его частью.

Говоря это, он поднялся и скрестил руки на груди.

Я закрыла глаза. Стала перебирать воспоминания о доме, о чём-то тёплом и радостном. Ведь всё, что я создавала до этого, было лишь разрушением, хаосом и смертью. Мне хотелось стереть эти ассоциации, создать что-то прекрасное.

И я почувствовала, как песок завибрировал, зашевелился на ладони. Открыв глаза, увидела цветок. Песчинки сложились в изящную лилию.

– Смотри, Дамиэль! Смотри, у меня получилось! – я почти закричала.

Он подошёл ближе, нагнулся над моей ладонью и слегка тронул песчаные лепестки пальцами. Цветок осыпался, рассыпался обратно в пыль. Но от этого движения внутри живота стало тепло. Я стояла, заворожённо глядя в его зелёные глаза, не в силах отвести взгляд.

– А теперь попробуй создать нечто более красивое. То, что я не смогу разрушить одним касанием, – прошептал он вкрадчиво. Его голос, как чёрный бархат, скользнул по мне, растапливая изнутри.

Я смотрела, не моргая, в бездонную зелень его глаз. Рассматривала каждый оттенок, каждую изумрудную прожилку. Игра длилась пять долгих вдохов. Первым взгляд отвёл он.

– Ты быстро учишься, Лалли. – Я посмотрела на свою ладонь. В ней лежали два живых листочка, окрашенные в цвет радужки глаз Скорпиона. Я подняла их перед собой, против солнца. Внутри них была жизнь: сочные, зеленые и живые, словно их сорвали с дерева лишь мгновение назад и вложили в мою ладонь. Невероятно. Это не было похоже на магию пустыни. От прилива восторга и энтузиазма я припала на колени, уперев ладони в песок. Почувствовав вибрацию под ногами, я встала. И как раз вовремя, из песка, как на поверхность воды, всплыли бревна.

– Я решила, нам понадобятся дрова. Наше полено почти прогорело, а курочка еще не сварилась. И я тоже хочу чаю. – Дамиэль обнял себя за плечи и уставился на меня, вскинув брови.

– Мисс, вы поражаете своим мастерством, вы это знаете? —

– Теперь да. Твоя очередь. – Я уперлась руками в бока, предлагая ему попробовать магию. Он посмотрел на кучу поленьев и хвороста, сдвинул брови и наклонил голову вбок, очевидно, прикидывая, как лучше с ними поступить. Затем, подняв ладонь и мягко взмахнув ею, поднял дрова в воздух. Они плавно поплыли в сторону костра и опустились там аккуратной кучкой. Дамиэль показано отряхнул ладони друг об друга и засмеялся.

– Пожалуй, хватит на сегодня. Но завтра мы должны проверить, на какие стихии ты реагируешь. Листочки, похоже, подарила тебе магия Винталы, питавшая тебя с детства. – Остаток дня мы провели в планировании пути. Он рассказал мне все, что узнал от Иссея о том, как тот нашел развалины храма: сколько дней пути и в каком направлении он шел, учитывая смену времен года. Мы определили траекторию нашего путешествия. Предполагалось, что в храме могут остаться книги или другие рукописные документы, хранившие историю того времени. Других зацепок у нас не было. К этому моменту я должна была набраться достаточно опыта, чтобы поднять пески и освободить храм из их плена.

В сумерках мы молча сидели у огня после долгого дня тренировок, попыток колдовать и разговоров. Я сжимала чашку с бульоном в ладонях и смотрела, как Дамиэль чертит в воздухе фигуры, заставляя песок танцевать у его ног. Он смотрел мимо меня, невидящим взором, а на его лице было выражение безмятежности. Я понимала это ощущение; мной владело такое же. Будто мир вокруг жил параллельной жизнью, а мы были только в этом моменте. Я подняла лицо к небу и закрыла глаза, позволяя вечернему ветру целовать мои волосы.

– Все эти годы я не знала, кто я и откуда пришла. Я была слепа и думала, что могу быть как все. Но пустыня… Все это. То, что случилось с момента, когда я опустила руку в мешочек «Тысячи звезд», показало, что я нечто большее. – Говорила я, не открывая глаз.

– Мы все – что-то большее. Тебе требовалось время, чтобы принять это. Лаллита, ты часть чего-то великого, я чувствую это. Когда Адишь сказал, что в тебе светоч Наллы, я понял это. Ты часть чего-то, что старше великой войны. Думаю, ты дочь жрицы и императора. – Я открыла глаза. Дамиэль смотрел на меня, и огонь плясал в его глазах. Он был уверен в том, о чем говорил. Только это было невозможно. В хрониках о их детях нет ни слова.

– Я не могу быть дочерью Наллы и деспота, который чуть не разрушил мир из-за своей алчности. Это слишком страшно. – Голос дрогнул. – И, честно сказать, я сама думала о подобном… И я боюсь. Боюсь того, кем могу стать из-за этого. Боюсь стать монстром.

Скорпион поднялся, обошёл костёр и присел напротив, на корточках. Его руки легли на мои колени – крепко, уверенно, будто якорь, удерживающий в буре. Он заглянул прямо в мои глаза:

– Не сила делает нас чудовищами, а то, как мы её используем. Это и есть суть любого мага. Ты просто ищешь свой путь, Лалли. А я буду рядом, чтобы удержать тебя на выбранной дороге.

Я всмотрелась в его лицо. При нашей первой встрече он казался таким суровым, холодным, что хотелось закрыться от него, отгородиться стеной. И это раздражало. Но сейчас – его уверенность, стальной стержень в душе, наоборот, придавали мне покой и силу. Он был надёжен, как скала. И это успокаивало.

Зевок сорвался сам собой, веки налились тяжестью. Усталость и бессонная ночь взяли своё.

– Ты устала. Пойдём спать, Лалли. Сегодня нам ничто не грозит, – мягко сказал он.

Мы направились к шатру. И вдруг меня пронзила мысль: а как мы будем делить кров? Я никогда прежде не оставалась наедине с мужчиной, не являвшимся родственником. На входе я замешкалась, сердце сжалось от неловкости. Дамиэль, словно почувствовав моё смятение, тихо предложил:

– Я могу устроиться в спальном мешке у костра.

– Нет, – я замотала головой. – Я не госпожа, а ты не слуга. Это было бы несправедливо. Ты тоже заслужил комфорт. Но… пожалуйста, дай мне время переодеться. – Кажется, я покраснела до самых корней волос.

– Конечно. Но ты же помнишь, я уже видел тебя в ночной сорочке, – лукаво усмехнулся он и, отступив назад, пропустил меня внутрь.

Ночь скрывала меня, и это придавало уверенности. Я быстро переоделась, не тревожась о взглядах со стороны. Постояв над мягкими перинами, решила, что одной мне хватит. Из подушек и ковров соорудила второе спальное место для моего защитника. Зачем ему спать в спальнике? Этикет, тонкие привычки и прочая шелуха прежней жизни начали растворяться в песках прошлого. Казалось, что с того дня, когда я покинула дом, прошла целая вечность. Теперь я знала: если придётся, я смогу уснуть и прямо на голом песке.

Устроившись на своём ложе, я позвала:

– Дамиэль… – и пригласила его войти.

Сама же села, скрестив ноги, и расплетала свою косу. За время путешествия волосы стали сухими, и я задумалась, не обрезать ли их покороче. Ухаживать за такой длиной в этих условиях было очень сложно. Пока я боролась с волосами, пальцами вместо гребня, моё внимание было приковано к Дамиэлю. Он снял оружие и бросил его на пол. Затем снял рубашку. В темноте я могла только разглядеть силуэт его спины, но даже в таком тусклом свете не могла не восхититься.

«– Я чувствую, ты смотришь», – шепотом сказал он.

Я мгновенно вспыхнула от смущения, хотя этого, конечно, не было видно в темноте.

– Прости, – пролепетала я. – Я никогда…

– Не смущайся, Лалли, – его голос был тихим, но уверенным. – Тебе двадцать лет. Ты взрослая женщина и уже должна была быть замужем. Не справедливо, что ты вынуждена делить жизнь с мужчиной, который не является твоим мужем. Но смотреть ты можешь. Любопытство не грех. Вряд ли ты видела много мужчин, не считая своих братьев. Отсюда и любопытство.

– Не видела, – подтвердила я. Но братья иногда позволяли себе разговоры при мне, в часы тренировок. Про свои походы в дома «Запретных желаний». Так что кое-что я слышала.

Темнота и отсутствие зрительного контакта подталкивали меня удовлетворить своё любопытство, но я решила, что лучше не продолжать этот разговор.

– А у тебя было много женщин? – неожиданно спросила я.

Он чуть заметно дернулся, но не ответил сразу.

– Ты хочешь об этом поговорить? – спросил он, переводя взгляд в сторону.

Я сразу поняла, что не хочу. И поэтому, повернувшись на бок, закрыла глаза. Тёплый ветер ласкал кожу, убаюкивая. Усталость и пережитые потрясения быстро побеждали меня, и я засыпала. Но на краю сна я почувствовала, как невидимая магия, нежно укрывая плечи, будто покрывало, обвивалась вокруг меня. Дамиэль…

Утром, проснувшись, я не нашла капитана в постели. Видимо, он ушёл разводить костёр для завтрака. Я потянулась, как кошка. В теле было легко, словно пустыня вытеснила все плохое из меня за ночь. Я сделала растяжку, заплела косу и начала одеваться, когда в шатер вполз огромный скорпион. Я обернулась, и он оказался размером с океаническую черепаху. Его панцирь переливался звездами и перламутром.

Я присела на корточки перед ним и погладила по спине, словно милого питомца.

– Доброе утро, Дамиэль, – совершенно не подумав о том, что я ещё не надела штаны, а у скорпиона восемь глаз, которыми он разглядывал меня.

Тут же я подскочила и стала натягивать брюки. Внезапно облако черного дыма заклубилось у моих ног. Я обернулась и увидела, что Дамиэль стоит без рубашки. Он смотрел на меня, и я оторопела.

«– Я уже дважды видел тебя без штанов», – сказал он с ухмылкой. – Думаю, будет справедливо, если я покажусь без рубашки.

И он засмеялся.

– Пойдём, Сальпи, кофе готов. Кстати, вчера я нашёл в одном из сундуков твои вещи – там платья и какие-то шкатулки. Посмотри, может, найдёшь что-то полезное.

Он направился к костру, а я стояла и таращилась ему в спину, не веря своим глазам. Кажется, от сурового и молчаливого Месхи не осталось и следа. Так вот каким он может быть, когда не следит за каждым шагом, словом и действием каравана, вычисляя, кто из них враг.

Я села на ковёр, а Дамиэль поставил передо мной тяжёлый сундук. Пока он наливал кофе, я с жадным нетерпением углубилась в содержимое. Пара платьев, слишком нарядных для пустыни. Одна пара брюк из тонкого шёлка и туника – вот это пригодится. Моя льняная рубаха давно истрепалась и успела мне надоесть. На дне лежали сапожки из мягкой кожи и две шкатулки.

В первой оказались мои браслеты и серьги – подарки братьев, а также два пояса: серебряный, что подарил отец, и второй – золотой, в виде драконьей чешуи. Именно с ним меня когда-то нашли. Во второй шкатулке я обнаружила настоящее чудо: гребень, кусочек мыла и два флакона масла. Я ахнула. Ни золото, ни украшения не смогли бы порадовать меня так, как эти находки.

Дамиэль подал мне кружку.

– Чего такая радостная? – прищурился он.

– Нашла гребень и масла для волос, – я показала ему шкатулку, прижимая её к груди, словно дар богов.

Он усмехнулся, взял один из бутыльков, откупорил крышку и вдохнул аромат.

– Пахнет, как ты. Миндальными конфетами.