Читать онлайн Под одним небом бесплатно

Глава 1. Встреча под дождём

Улицы Сеула блестели под дождём, как тёмное стекло, на котором играли редкие вспышки неоновых вывесок. Ночь почти поглотила последние звуки города, оставив только шуршание шин по мокрому асфальту.

Хэюн шагала чуть быстрее, чем хотелось бы её ноющим ногам. Она машинально вцепилась в ремни рюкзака, натянув ворот плаща повыше – слабая защита от ветра, который пробирался под тонкую ткань. Её мокрые волосы прилипли к щекам.

Ноги в один миг чуть не подогнулись, когда Хэюн зацепила трещину в асфальте носком кроссовки. Она выдохнула сквозь зубы и выпрямилась, сердито тряхнув головой. Усталость делает её похожей на недотёпу. Бок тянуло от долгого стояния за операционным столом, плечи гудели от напряжения. Но хуже всего была не боль в мышцах, а апатия – та вязкая усталость, которая не даёт ни радости, ни раздражения.

У витрины круглосуточного магазина взгляд зацепился за пару молодых людей. Он приобнял её за плечи, пока они что-то выбирали с полок, и оба тихо смеялись, словно делили маленький секрет на двоих. Хэюн отвела глаза, шагнув в сторону, и тут же вляпалась в лужу. Холодная вода мгновенно пропитала тонкие кроссовки.

– Чудесно, – пробормотала она себе под нос, с досадой оглядывая мокрые ноги.

На перекрёстке свет сменился на жёлтый, Хэюн притормозила и вдохнула запах мокрого асфальта и жареной рыбы от ближайшего ларька. На секунду показалось, что город стих – только дождь равномерно барабанил по крыше ближайшей остановки.

И вдруг в этот момент раздался визг тормозов. Такой резкий, что Хэюн вздрогнула, сердце ухнуло вниз. Она обернулась и непроизвольно перешла на быстрый шаг, спеша в сторону звука.

Фары автомобиля вынырнули из-за поворота, ослепив Хэюн, как вспышка камеры. Она инстинктивно подняла руку, заслоняясь от света, и сделала неловкий шаг назад. Совсем близко раздался глухой удар. По воздуху пронёсся резкий запах жжёной резины и бензина.

Мотоцикл, блестящий от дождя, юзом пошёл по асфальту, оставляя за собой неровный след. Фигура в чёрной куртке рухнула на мокрую дорогу. Шлем отлетел в сторону и покатился.

Молодой парень выскочил из машины и замер на середине дороги, прижимая руки к голове.

– Вот чёрт! – выкрикнул он, но слова тут же утонули в шуме дождя.

Хэюн растерянно оглянулась. На другой стороне улицы у тротуара замерли два прохожих под зонтами. Женщина с ребёнком прижала ладонь ко рту, мужчина говорил что-то в телефон.

Секунда, и тело Хэюн словно перешло на автопилот. Она побежала к упавшему, плащ прилип к ногам от дождя, кроссовки предательски скользили на мокром асфальте. Она видела только лежащего человека и расползающуюся по асфальту тёмную лужу.

– Позвоните в скорую! – резко крикнула Хэюн, даже не обернувшись.

Подбежав, она упала на колени возле пострадавшего. Влага и грязь моментально впитались в ткань брюк. Мужчина лежал без движения, волосы прилипли к бледному лбу, а грудь едва заметно вздымалась.

– Посмотрите на меня, – выдохнула Хэюн, уже проверяя пульс на шее. Он был слабый, но ровный. – Вы ещё держитесь. Молодец.

На правом плече, ближе к ключице, ткань куртки была разодрана, открывая кровоточащую рану. Хэюн зажала её руками, и, хотя пальцы дрожали, движения рук оставались чёткими.

– Скорая едет! – крикнул кто-то за её спиной.

Она лишь кивнула, не отрывая взгляда от мужчины. Дождь лупил по её спине и капал с ресниц, мешая разглядеть лицо пострадавшего. Где-то рядом всё ещё стоял водитель, бормоча что-то про «не видел… он выскочил…». Но Хэюн не обращала на него внимания. Сейчас им обоим нужно было только одно – время.

Она приподняла его голову.

– Эй! Слышите меня? – её голос был твёрдым, без колебаний. – Я Чон Хэюн, врач. Если слышите, то моргните или пошевелите пальцами.

Он моргнул. Слабо, но достаточно, чтобы Хэюн сразу же продолжила действия. Проверка зрачков – зрачки реагируют на свет. Шея? Он застонал, когда её ладонь чуть коснулась затылка. Спина? Боль, похоже, есть, но дыхание ровное.

– Хорошо. Не двигайтесь. Где сильнее всего болит? – коротко спросила она.

– В рёбрах… и эго… – прохрипел он, уголки губ дрогнули в подобии улыбки. – Меня сбила такая красивая машина. Ужасно… обидно.

Его попытка шутить на секунду вырвала Хэюн из режима полной сосредоточенности. Она фыркнула, чуть сильнее придавив ладонь к его плечу.

– Если хотите продолжать дышать – помолчите.

Мужчина закашлялся и слабо зажмурился. Его грудь ходила неровно, дыхание стало поверхностным. Хэюн быстро провела пальцами по грудной клетке – рёбра справа вызывали болезненную реакцию. Вероятен перелом. Кровотечения изо рта нет, значит, внутреннее повреждение лёгких маловероятно.

– Как вас зовут? – её голос звучал буднично, но с лёгким нажимом, чтобы удерживать его внимание.

– Спасённый… Кан… Джунхо… – он выдохнул тяжело, но отчётливо. – Но можно просто… Кан Джунхо…

– Отлично, Спасённый Кан Джунхо. Не двигайтесь.

Позади раздались шаги – водитель, побледневший, всё ещё ходил из стороны в сторону, бормоча что-то невнятное. Хэюн бросила на него резкий взгляд:

– Скорая едет, успокойтесь. Кан, оставайтесь со мной, хорошо? – Хэюн наклонилась ближе, чтобы видеть его лицо.

Он слабо усмехнулся, но глаза снова закрылись. Хэюн легонько похлопала его по щеке:

– Слишком рано засыпать. Открыли глаза. Вот так. Молодец.

Джунхо тихо закашлялся и снова попытался улыбнуться. В этот момент в его взгляде промелькнуло что-то странное – усталое и почти умоляющее.

Хэюн снова надавила на плечо.

– Я здесь. Не вздумайте уходить.

Сирена разрезала тишину ночи резким воем, и красные огни замелькали на мокром асфальте. Машина скорой с визгом затормозила, двери с грохотом распахнулись, и двое медиков выбежали, выкатывая носилки.

– Здесь! – громко крикнула Хэюн так, будто отдавала приказ в операционной, и взмахнула рукой. – Пострадавший в сознании, рваная рана плеча, возможна черепно-мозговая травма и переломы рёбер.

– Вы врач? – спросил один из медиков, молодой парень с веснушками на носу.

– Хирург, – отрезала Хэюн. – Зрачки реагируют, сознание плавающее, дыхание поверхностное.

В это время Джунхо, едва приоткрыв глаза, ухитрился издать сиплый смешок:

– Хирург… значит, мне повезло… с VIP-сервисом?

– Если сможете его оплатить, – буркнула Хэюн, но уголки её губ едва заметно дёрнулись.

Старший медик, уже накладывая шейный воротник, хмыкнул:

– Говорить может – значит, жить будет.

– Он держится, но дыхание нестабильно, – предупредила Хэюн, помогая им зафиксировать тело на носилках. Когда Джунхо застонал от движения, она легонько сжала его руку. – Тише, всё хорошо.

– С таким… врачом… и поспать нельзя… – пробормотал он, прежде чем глаза снова закатились.

– Мы его заберём, доктор, – сказал старший медик, уже накрывая Джунхо термопокрывалом. – Спасибо за первую помощь.

Хэюн сделала шаг назад, но вместо облегчения на неё накатила волна застаревшего страха. Год назад был почти такой же дождливый вечер. Она была на дежурстве, когда в приёмное отделение поступил пациент после ДТП. Им оказался её брат, Ёнсу. Брат на скорости вылетел на красный и угодил под колеса автомобиля.

Джунхо тихо застонал на носилках. Хэюн моргнула, прогоняя наваждение.

– Я поеду с вами, – коротко сказала она медикам, прежде чем сама поняла, как решилась.

Пока они ехали в скорой, Джунхо то приходил в сознание, то отключался.

В приёмном отделении пахло антисептиком и кофе, въевшимся в стены за годы ночных смен. Лампы под потолком светили мягко, но Хэюн они казались ослепительными – глаза резало после темноты улицы. Она шла рядом с каталкой, держа руку на бортике, словно опасаясь, что Джунхо решит встать и пойти своей дорогой.

Юн Хари, медсестра с вечно сбившейся челкой и яркими кроссовками, спешила в другую сторону с капельницей. Завидев Хэюн, она замедлилась и вскинула брови.

– Доктор Чон? Вы привезли его? – удивление звучало в каждом слове.

– Да. Пациент экстренный. Подозрение на сотрясение мозга и переломы рёбер. КТ головы, рентген грудной клетки. И вызовите дежурного терапевта, – отчеканила Хэюн.

– Я… – Хари приоткрыла рот, будто хотела что-то возразить, но лишь кивнула. – Оформляю?

– Не нужно. Ты занята, я справлюсь.

– Суровое у вас начальство – пробормотал Джунхо, повернув голову к Хари.

– Это ещё она добрая сегодня, – ухмыльнулась Хари и, уходя, крикнула: – Пятая смотровая свободна.

– Впервые меня везут на каталке, – хрипло усмехнулся он, придя в себя. – Чувствую себя героем дорамы. Всё-таки мне положена VIP-палата за такой эффектный дебют.

– Если лимит на кредитной карте позволит, – сухо ответила Хэюн, чуть склонившись к нему и проверяя реакцию зрачков. Джунхо с трудом моргнул, но смотрел прямо на неё.

– Эх… карта дома, а бонусные мили за это начислят? – пробормотал он и сморщился, когда каталка с глухим стуком ударилась о порожек.

– Обязательно, – отрезала Хэюн, уже оглядываясь на медсестру, которая выскочила им навстречу.

Они свернули в узкий проход. Хэюн краем глаза заметила своё отражение в стеклянной двери. Она выглядела так, будто сама только что пережила аварию.

В отделении царила привычная суета: по коридору проехала каталка с пациентом под капельницей, на другом посту врач диктовал медсестре показания, с завидным упорством звонил телефон. Хэюн же была сосредоточена только на одном – на мужчине, который упрямо шутил, несмотря на бледность и испарину на лбу.

Смотровая комната была небольшой: ширма, стол с документами, шкаф с перевязочными и две койки, на одну из которых санитары аккуратно переложили пострадавшего. Надевая халат, Хэюн бросила взгляд на Джунхо, который, пытаясь устроиться поудобнее, отшутился:

– У вас тут уютненько. Почти как спа, только без аромамассажа.

Её слегка насторожило, как быстро этот мужчина адаптировался к миру, где граница между жизнью и смертью бывает слишком тонкой.

Хэюн взяла карту и, изредка задавая вопросы своему новому пациенту, начала заполнять.

Когда пострадавший, пытаясь повернуться на бок, от боли издал какой-то шипящий звук, Хэюн выскочила в коридор позвать санитаров.

– Отвезти на рентген, затем к дежурному хирургу.

Санитары аккуратно переложили Джунхо на каталку и принялись исполнять приказ Доктора Чон. Присев на стул, Хэюн провела рукой по волосам и откинулась на спинку. Снова накатила суточная усталость, и она прикрыла глаза. Через двадцать минут столь желанный сон прервал внезапно появившийся Минджу. Младший врач Пак стоял с подносом, на котором дрожала чашка с кофе и пара бутербродов, прикрытых салфеткой. Он выглядел так, будто только что вышел из рекламы «начни утро с улыбки».

– Доктор Чон? – позвал Минджу мягко и остановился у дверей. – Узнал, что ты тут. Ты… выглядишь не как обычно.

Хэюн подняла на него взгляд и едва заметно нахмурилась. В голове пронеслось: «Не сейчас, Минджу…» Но вслух она произнесла более спокойно:

– Всё под контролем. Займись своими пациентами, – кивнула она в сторону палат.

Минджу, однако, не спешил уходить. Он поставил поднос на край стола и протянул ей чашку с кофе.

– Знаю, ты не любишь перерывы. Но хотя бы глоток – и никто не пострадает, – попытался он улыбнуться.

Хэюн взяла чашку и кивнула в знак благодарности. Она знала, что он не уйдёт, пока не убедится, что она хотя бы что-то съела или выпила.

– Минджу, серьёзно. Я справлюсь. Иди, – сказала она чуть жёстче, чем хотела, но он лишь пожал плечами, привыкший к её холодному тону.

– Знаю, – отозвался он и с лёгким вздохом ушёл.

В этот момент на каталке в комнату привезли Джунхо.

– Так это ваш парень? – тихо спросил он. В его голосе прозвучала смесь усталости и неподдельного интереса. – Если да, то я уже чувствую себя третьим лишним.

– Меньше говорите – больше шансов, что голова перестанет кружиться, – бросила она.

– О, значит, нет? Жаль… – протянул Джунхо, всё с той же ленивой улыбкой. – Хотя мне стоило догадаться: с таким суровым взглядом у вас вряд ли много ухажёров.

– Надеюсь, на рентгене найдут причину вашей болтливости, – парировала Хэюн.

Она сделала глоток кофе. Он был горьким и горячим, как и полагается кофе в ночь с двойным дежурством. Тем временем Джунхо закрыл глаза, но уголки его губ всё ещё хранили слабую улыбку, словно он только что выиграл небольшой словесный бой.

Хэюн продолжила заполнять бумаги. Ручка скользила по строкам, оставляя аккуратные закорючки, но каждая следующая строка давалась всё сложнее, усталость застилала глаза.

– У вас, наверное, уже автограф идеальный, – пробормотал Джунхо. Его голос был тихим и хриплым, но в нём звучала всё та же дерзкая нотка. – Не пробовали подрабатывать на фанатских встречах?

– Ещё одно слово, и я запишу вас в очередь на клизму, – ответила она, перелистывая страницу.

Он хмыкнул и откинулся на кровать, будто и это лёгкое поддразнивание отняло у него последние силы. Теперь Джунхо просто молчал, наблюдая за ней, словно пытался угадать, о чём она думает.

Процесс оформления казался бесконечным, но Хэюн не позволяла себе замедлиться. Её пальцы чуть дрожали от усталости, но каждая подпись оставалась чёткой.

Когда бумаги наконец закончились, Хэюн убрала их в папку и встала. Джунхо перевёл на неё взгляд – в нём читалась усталость, но и капля упрямого интереса всё ещё теплилась.

– Вы уходите? – спросил он глухо. – Даже не попрощаетесь?

– Это больница, а не кино, господин Кан, – отрезала Хэюн, поправляя воротник халата. – Здесь не обмениваются пафосными речами.

Она уже сделала шаг к двери, как он, слабо улыбнувшись, пробормотал:

– Ну и ладно… До встречи, доктор Чон.

Хэюн не обернулась. Она прошла мимо стойки, где медсестра Хари что-то печатала на компьютере.

– У тебя всё в порядке, доктор? – спросила Хари, заметив напряжение в её плечах.

– Просто устала. Заканчивай смену и ты, – ответила Хэюн и направилась к выходу.

На улице дождь всё ещё хлестал по зонтам прохожих. Хэюн шагнула под навес и на мгновение прикрыла глаза, вдыхая влажный воздух. Сейчас ей хотелось только добраться домой и наконец-то позволить себе забыться сном.

Глава 2. Следы прошлого

Утро застало Хэюн сидящей с согнутыми коленями на полу у кровати. Перед собой она держала коробку с вещами брата. В квартире было тихо, если не считать слабого гула из соседних квартир и едва слышного шума лифта за стеной. Свет от уличных фонарей проникал сквозь неплотно зашторенные окна, окрашивая комнату в мягкие золотисто-серые оттенки.

Хэюн осторожно перебирала пальцами содержимое коробки: старый брелок-ключ с выбитой буквой «Y», значок с аниме-персонажем, который он когда-то носил на рюкзаке, и фотографии. На одной из них Ёнсу, ещё подросток, стоит в школьной форме и красной бейсболке и улыбается так широко, что глаза вытянулись в две тонкие линии.

Воспоминание о том дне, когда сделан снимок, всплыло неожиданно ярко: летний парк, мороженое, лужи на асфальте. Тогда тоже шёл дождь, но они смеялись и прятались под деревьями от капель. Сейчас этот смех казался чужим, как будто он принадлежал другой жизни и другой Хэюн.

Со дна коробки она достала билет на концерт, куда Ёнсу собирался взять её. Выцветшие буквы названия группы всё ещё угадывались, и от этого стало только больнее. Хэюн помнила, как отговорилась дежурством в больнице: «В другой раз. Я же всегда могу пойти». Но другого раза не случилось.

На столе завибрировал телефон, на экране высветилось: «Мама». Хэюн уже знала, что мать скажет: «Ты слишком много работаешь. Приедь домой хотя бы на пару дней». И потому знала, что не ответит.

Она вновь достала из коробки брелок, сжала его в ладонях и закрыла глаза. Вдруг в памяти всплыли события ночи: ливень, удар, шлем, катящийся по мокрой дороге. Она вспомнила лицо того мотоциклиста, Джунхо, рану на плече и глухой стон. Сердце болезненно ёкнуло. Наверное, в ночь смерти Енсу всё было также: авария, сирена, дыхание, которое могло оборваться в любой момент. Только на этот раз она смогла что-то сделать.

Стиснув зубы, Хэюн положила брелок обратно в коробку и накрыла ту крышкой. Она встала с пола и прошла в ванную. Зеркало встретило её уставшим отражением: под глазами тёмные круги, волосы в беспорядке, кожа бледнее обычного. Она включила холодную воду и плеснула себе на лицо.

«Прекрати жалеть себя. Это не поможет ни тебе, ни ему».

Вернувшись в спальню, она оделась и натянула на лицо привычную невозмутимость, как хирург перед операцией, готовая снова отгородиться от эмоций и сосредоточиться на том, что умеет лучше всего: работать.

Уже через час Хэюн была в больнице. Она вошла в свой небольшой кабинет, в котором на стене висела схема отделения, заметно выцветшая от времени, а на углу письменного стола, рядом с историями болезней, стоял старый увядший кактус в керамическом горшке – подарок от Хари на прошлый день рождения. «Чтобы у тебе хоть кто-то в кабинете жил, кроме документов», – шутила тогда медсестра.

Хэюн провела рукой по столу, сдвигая стопку историй болезни, и включила компьютер. Экран зажёгся холодным светом, пальцы привычно пробежали по клавишам, проверяя поступивших за ночь пациентов: мужчина с инфарктом, пожилая женщина с инсультом, подросток после ДТП с черепно-мозговой травмой. «Снова ДТП», – она вспомнила о новом пациенте, спасённом Кан Джунхо.

В коридоре послышались лёгкие и быстрые шаги. Дверь кабинета приоткрылась, и в щёлку заглянула Юн Хари с характерным для неё озорным выражением лица.

– Доктор Чон, – осторожно начала она, держа в руках папку с результатами обследований пациентов. – Всё в порядке? Вы пришли ещё до смены…

– Всё в порядке, Хари, – отрезала Хэюн, даже не обернувшись. – Оставь папку на столе.

Хари положила папку и на мгновение задержалась.

– Если понадоблюсь, я на посту, – закрывая дверь, сказала Хари, явно стараясь не мешать.

Хэюн закрыла глаза и сделала глубокий вдох, прокручивая в голове список задач. Работа – единственное место, где она чувствовала контроль над собой.

Но когда дверь снова приоткрылась, она невольно нахмурилась.

– Минджу, – произнесла она, узнав младшего врача, который вошёл с двумя стаканами кофе и шоколадным батончиком.

– Доброе утро, доктор Чон, – с лёгкой улыбкой сказал он. – Не мог не заметить, что ты снова здесь раньше всех.

Хэюн слегка кивнула, принимая кофе.

– Спасибо.

Минджу положил батончик рядом с клавиатурой.

– На случай, если забудешь позавтракать. И… может, после смены поужинаем?

– Сегодня много работы, – ответила она ровно, стараясь смягчить отказ.

Минджу кивнул, привычно не настаивая, и вышел из кабинета.

Хэюн собиралась отправиться на утренний обход, как вдруг телефон на столе завибрировал. Сообщение от дежурного хирурга: «Экстренная эвакуация гематомы головы. Подросток после ДТП». Тут же она услышала, как её вызывают в операционную по громкоговорителю.

Она вышла из кабинета и быстрым шагом направилась к предоперационной. Здесь, в этих отточенных ритуалах подготовки – шапочка, маска, халат – Хэюн чувствовала, как возвращается привычная собранность.

Операционная уже кипела тихой слаженностью. Анестезиолог дал короткий отчёт:

– Всё готово.

Хэюн заняла своё место за столом, ощущая, как внутри вытягивается тонкая струна концентрации.

Но чем больше она погружалась в процесс, тем настойчивее в памяти проступала другая картина.

«Тогда, с Ёнсу, всё было иначе».

В голове у Хэюн снова закружились воспоминания: носилки, следы крови на воротнике рубашки брата, медсёстры, шепчущиеся за спиной. Ёнсу поступил без сознания, лицо искажено болью. Черепно-мозговая травма, переломы, разрывы внутренних органов.

Она пыталась зайти в операционную вместе с командой, но заведующий мягко остановил её:

– Ты не можешь, Чон. Ты его сестра. Ты знаешь правила.

Эти проклятые правила она ненавидела больше всего. Руки, обученные спасать, были бесполезны. Хэюн осталась за дверью, слушая обрывки команд и писк аппаратуры. Врачи боролись за жизнь Ёнсу несколько часов, но не смогли его спасти.

Теперь, глядя на мальчика на операционном столе, она почти физически чувствовала разницу: тогда – бессилие, сейчас – возможность действовать. Удаление гематомы завершилось успешно. Хэюн сняла перчатки и, наконец, позволила себе глубокий вдох. В глубине сознания всё ещё пульсировало эхо воспоминания о Ёнсу. Она с усилием оттолкнула этот образ, пытаясь вновь собрать осколки своего спокойствия, и подумала, что нужно навестить Джунхо.

Его палата была стандартной: две койки, разделённые ширмой, тумбочка с графиком приёма лекарств и монитор с мерно мигающими показателями. Джунхо лежал на спине, укрытый одеялом, и по привычке скользил взглядом по белым плиткам потолка. Правое плечо было туго перемотано повязкой, на боку – фиксирующий бинт, защищающий сломанные рёбра. Телефон в его ладони вибрировал, экран снова мигал: «Отец». Он не стал отвечать, а затем бросил его на тумбочку, выдохнув сквозь зубы.

Когда дверь тихо открылась, Джунхо даже не повернул голову. Он думал, что это снова медсестра, но в палату вошла Хэюн с планшетом в руках.

– Доброе утро, господин Кан, – сказала она нейтральным тоном, подходя к его кровати.

– Доброе… хотя… – хрипло усмехнулся он.

Хэюн не отреагировала на попытку пошутить. Вместо этого проверила состояние повязки на плече, потом села на край стула рядом с кроватью и взглянула на него.

– Оцените боль по шкале от одного до десяти.

– В районе шести, если не считать попытки повернуться ночью. Тогда было, кажется, все двенадцать, – с кривой ухмылкой сказал он.

– Боль в груди при дыхании есть?

– Если дышу глубоко – да. И ещё кашлять больно.

– Головокружение?

– Нет. Только слабость, но это, наверное, нормально, – ответил он, стараясь звучать беззаботно.

Хэюн отметила это в планшете, затем коснулась бинта на боку, проверяя его фиксацию.

– Двигать рукой можете? – уточнила она, указывая на здоровую сторону.

– Только если очень осторожно. – Он слегка шевельнул пальцами левой руки.

Она кивнула и встала.

– Я попрошу физиотерапевта заглянуть позже. Сейчас пришлю Хари, она поставит капельницу с обезболивающим. Пока что старайтесь избегать резких движений и лежать на спине.

– А если захочется встать и сбежать? – снова попытался пошутить Джунхо.

– Вам крупно повезло, что вы не оказались на операционном столе, – ответила Хэюн с лёгким оттенком строгости.

Хэюн отметила последние данные на планшете и вышла. Джунхо остался лежать, глядя на потолок с тем же упрямым выражением. Теперь в тишине палаты он почти слышал отголоски собственных мыслей, которые не давали покоя.

Дверь снова приоткрылась, и в палату заглянула Хари с капельницей и тёплой улыбкой.

– Кан Джунхо, обезболивающее. Как самочувствие?

– Лучше, чем пару часов назад. Хотя скука убивает больше, – попытался шутить он, наблюдая за тем, как она меняет систему.

– Это хороший знак, значит, есть силы на шутки, – заметила Хари.

– Кстати… не дадите вашу ручку на пару минут?

Хари удивилась, но протянула ему свою обычную чёрную ручку с логотипом больницы.

– Только верните, я её люблю, – с мягкой строгостью сказала она.

– Обещаю, не убегу с ней из страны, – слабо улыбнулся Джунхо, принимая ручку.

Когда Хари вышла, он взял салфетку с тумбочки и задумчиво начал выводить на ней первые неровные линии. Его пальцы дрожали, но он продолжал рисовать – контуры крыла больницы, окна и едва заметные силуэты человеческих фигур. Джунхо хотел хоть на мгновение отвлечься от глухой боли в рёбрах и ещё более назойливой боли в мыслях.

Тем временем, жизнь отделения шла своим чередом. После утренней операции день Хэюн прошёл спокойно: несколько консультаций, стандартные осмотры и пара новых поступлений без серьёзных травм. Вечером она отметила назначения, обсудила с медсёстрами планы на ночь и, наконец, вспомнила о Минджу.

Кафетерий больницы был почти пуст – только дежурные врачи и редкие пациенты. Минджу сидел у окна, играя пальцами с крышкой стаканчика чая. Он выглядел усталым, но стоило ему увидеть Хэюн, как лицо озарила тёплая улыбка.

– Всё-таки пришла, – с облегчением сказал он.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня ждут, – ответила Хэюн, присаживаясь напротив.

– Это я уже давно понял, – усмехнулся Минджу. – А ты знаешь, что я упрямый.

– Слишком хорошо, – улыбнулась Хэюн. – Напомни, сколько лет мы знакомы?

– Почти десять. Хоть сейчас ты строгий доктор Чон, для меня ты навсегда останешься старшей сестрой лучшего друга.

Хэюн опустила глаза к своим рукам.

– Ёнсу всегда говорил, что ты слишком много болтаешь.

– Это правда. Но ведь кто-то должен был его развлекать, пока он ждал тебя после лекций. Помнишь, как он вечно таскался за тобой по кампусу?

Хэюн кивнула и улыбнулась.

– Иногда я думала, что он специально делал так, чтобы весь мир знал: «Нуна станет врачом!»

– И он гордился этим, – серьёзно сказал Минджу. – Он часто говорил, что хочет быть похожим на тебя.

Хэюн отвела взгляд. Тяжесть накатила на грудь, но она сумела удержать её внутри.

– Ты всегда его поддерживал. Спасибо за это.

– Спасибо тебе, что терпела моего шумного друга, а теперь терпишь меня, нуна.

– Ты был другим, – сказала она. – Спокойным, но всегда знал, что сказать…

– А ты всегда знала, что не стоит говорить, – улыбнулся он и подвинул ей тарелку с кимбапом.

Хэюн ела медленно, скорее из вежливости, чем от голода. А Минджу то и дело рассказывал короткие истории: о новом ординаторе, который умудрился пролить физиологический раствор на заведующего, о пациентке, которая при встрече со своей внучкой говорила громко и уверенно, а при враче вела себя так, будто была при смерти.

– Спасибо за ужин, Минджу, – сказала она почти шёпотом.

И эти слова значили для него больше, чем любые объятия.

Не дождавшись ответа, Хэюн направилась к выходу, оставляя за собой ощущение лёгкой прохлады и всё той же непробиваемой дистанции. Минджу посмотрел ей вслед и тихонько вздохнул.

Этажом выше, в одной из палат Джунхо медленно повернул голову к окну, откуда был хорошо виден натянутый баннер будущего бизнес-центра с магазинами на нижнем этаже.

Он провёл взглядом по рисунку, где каждое здание походило на стеклянный монолит. Эти холодные линии и ровные формы всегда вызывали в нём странную пустоту. Архитектура, по мнению отца, должна приносить доход. Но Джунхо всегда мечтал проектировать здания, в которых люди могли бы чувствовать себя не винтиками системы, а свободными и живыми. Он хотел, чтобы в его зданиях были тенистые дворики, где босиком бегают дети, крыши с садами, где старики пьют чай, и окна, в которых отражается не только небо, но и человеческие истории. Вместо этого он видел перед собой безликие серые блоки, возводимые по приказу отца. Каждый такой проект делал его частью той самой системы, от которой он всю жизнь мечтал уйти.

На тумбочке завибрировал телефон: «Отец». Джунхо не сразу потянулся за ним. Он всё ещё помнил вчерашний разговор, полный приказов и обвинений:

«Ты опять бежишь от ответственности! Хочешь играть в художника? Это не для таких, как ты! "Kang Group" нужен лидер, а не мечтатель!»

Пальцы нащупали салфетку с наброском небольшого детского центра с садом на крыше. Его тихий протест, слабая попытка убедить себя, что есть другой путь.

Стройка за окном грохотала, как далекая угроза, а звонок отца, казалось, звучал уже не из телефона, а прямо у него в голове. Но, наконец, подействовало обезболивающее, и Джунхо незаметно для себя провалился в сон.

Глава 3. Старый мост

Прошёл месяц с того вечера, когда на мокрой дороге Сеула Хэюн спасла незнакомого мотоциклиста. Джунхо уже выписали из больницы, плечо и рёбра зажили, и он вернулся к работе в компании отца. В «Kang Group» его ждали чертежи новых бизнес-центров, бесконечные совещания и встречи с подрядчиками. Он снова сидел за длинным столом конференц-зала, слушал отчёты об аренде этажей и рентабельности проектов, но мысли всё чаще возвращались к его собственным эскизам – жилым кварталам с зелёными двориками, панорамными окнами и садами на крышах.

В жизни Хэюн тоже воцарилась привычная рутина. Она снова растворилась в череде смен, обходов и коротких передышек в кабинете с засохшим кактусом.

Сегодняшний вечер был таким же, как и любой другой. Или должен был быть. Вместо того, чтобы идти прямиком в больницу, Хэюн неожиданно для себя свернула к небольшому кафе на углу улицы. Звон колокольчика возвестил о её приходе, заведение встречало приятным запахом выпечки и кофе. Она сняла лёгкий плащ и окинула взглядом небольшой зал с тёмными деревянными столиками. За ними в мягких креслах сидели посетители, уткнувшись в ноутбуки или экраны телефонов. Угловой столик у окна заняла молодая женщина, которая словно сошла с обложки журнала. На ней был тёмно-синий брючный костюм с едва заметным шёлковым отливом, на запястье поблёскивали тонкие дорогие часы, длинные каштановые волосы были уложены в идеальную волну. Красную помаду на её губах, казалось, можно разглядеть из космоса. Хэюн на секунду задержала взгляд на прекрасной незнакомке, скользившей длинными пальцами по клавишам ноутбука. Девушка это заметила и чуть улыбнулась.

– Доктор Чон? – сказала она чуть громче, чем нужно, хотя её голос звучал тепло, с ноткой искренней благодарности. – Простите, если ошибаюсь… Вы ведь спасли Кан Джунхо месяц назад?

Хэюн остановилась на полушаге, когда девушка уже начала вставать со стула, чтобы поприветствовать её.

– Да. – Она слегка кивнула от неожиданности. – Мы знакомы?

– Я Ли Соён. Мы с Джунхо давно дружим. Он рассказывал о вас, когда я навещала его в больнице. – Соён жестом пригласила её присесть. – Пожалуйста, позвольте мне угостить вас кофе в знак благодарности?

Хэюн колебалась, но отказать женщине в таком безобидном жесте было бы грубо. Она села напротив Соён.

– Это совсем не обязательно, – сказала она сдержанно.

– Возможно. Но для меня это важно. – Соён встретилась с ней взглядом, и в её глазах на миг мелькнула эмоция, которую Хэюн не успела расшифровать. – Джунхо… много значит для меня. И я знаю, что он был в надёжных руках.

Через пару минут официант поставил на стол две чашки: латте для Хэюн и жасминовый чай для Соён. Невесомый пар поднимался в воздух, смешиваясь с ароматами свежеиспечённого миндального печенья. Хэюн сначала вела себя сдержанно, но тёплый интерьер и неспешная манера Соён задавали разговору иной ритм – чуть более мягкий, чем она привыкла.

– Я всегда беру здесь жасминовый чай, – сказала Соён, слегка улыбнувшись, когда официант отошёл. – Одно из лучших мест в городе, на мой взгляд…

Хэюн кивнула и поднесла к губам латте, осторожно сделав первый глоток. Кофе оказался тёплым, с лёгкой горчинкой и оттенком карамели.

– Вы часто здесь бываете? – спросила она, стараясь, чтобы вопрос звучал буднично, но Соён тут же оживилась.

– С тех пор, как проектировала это место. – Соён кивнула в сторону кирпичной стены с деревянными полками, на которых стояли книги и мелкие статуэтки. – Тогда мне хотелось создать уголок, где людям будет комфортно в дождь или снег. Забавно, что теперь сама сюда прихожу, когда устала.

– Вы архитектор? – уточнила Хэюн.

– Дизайнер интерьеров. Хотя иногда кажется, что я больше психолог для клиентов, чем дизайнер, – рассмеялась Соён. – Люди часто делятся проблемами, пока я обсуждаю с ними цвета штор.

Это вызвало у Хэюн короткую улыбку. Она заметила, что рядом с этой женщиной не чувствует привычной скованности, как в разговорах с коллегами или даже Минджу.

– А вам действительно интересны их проблемы? – спросила она.

– Скорее то, как быстро интерьер влияет на человека. Стоит сменить цвет стен или поставить уютный диван, и человек уже расслабляется. Жаль, в больницах это редко применяют.

– Не думаю, что у нас хватило бы бюджета на «уютные диваны», – ответила Хэюн чуть иронично. – Хотя иногда мне кажется, что в наших коридорах не помешал хотя бы тёплый свет.

– Может быть, именно вы и должны начать маленькую революцию в отделении. Добавьте пару растений, картин… хотя бы плакат с морем.

– У меня даже кактус засох, так что о паре растений точно не может идти речи, – улыбнулась Хэюн, и это была уже настоящая, тёплая улыбка. – Да и за диваны пришлось бы бороться с администрацией.

– Вы похожи на бойца, – сказала Соён мягко. – Но я надеюсь, с таким графиком находите время и для себя?

Хэюн отвела взгляд к окну.

– Работа забирает всё время. И, если честно, я давно перестала искать… другие занятия.

– Тогда начните с малого. Например, приходите сюда чаще. Я обещаю, кофе и печенье помогают.

Лицо Хэюн снова озарилось улыбкой, на этот раз чуть смущённой. Впервые за долгое время у неё возникло чувство, что это может быть началом… чего-то нормального. Может быть, даже дружбы?

– Каково это: каждый день спасать чью-то жизнь? – смело спросила Соён, поднося чашку к губам и наблюдая за Хэюн сквозь тонкое облако пара.

Хэюн, держа в ладонях свой почти остывший латте, медленно подняла взгляд. Вопрос был привычным, его задавали и пациенты, и случайные знакомые, но в устах Соён он звучал без намёка на назойливость. Скорее, как искренний интерес.

– Это… не так драматично, как кажется со стороны, – ответила Хэюн после короткой паузы. – Большую часть времени это просто работа. Сложная, изматывающая, но работа.

Соён наклонила голову, задумчиво проведя пальцем по краю своей чашки.

– Но разве можно не принимать всё близко к сердцу? – спросила она, и в её голосе звучала лёгкая грусть.

– Нужно учиться. – Хэюн потянулась. – Если позволишь себе привязываться к каждому пациенту – не выдержишь. Или выгоришь, или сломаешься.

Соён кивнула, не задавая лишних вопросов. Атмосфера стала мягче, и Хэюн впервые за вечер почувствовала странное облегчение – рядом с этой женщиной ей не приходилось быть «строгим доктором Чон».

Тишину разрядил официант, поставивший на стол тарелку с миндальным печеньем. Соён взяла одно и с улыбкой предложила:

– Попробуйте. Говорят, сладкое помогает справляться со стрессом.

Хэюн взяла печенье и аккуратно откусила небольшой кусочек.

– А ещё мне помогают прогулки по мостам, – с легким смешком сказала Соён.

Хэюн удивлённо посмотрела на неё.

– По мостам?

– Да. Мне кажется, у них особая энергетика. Стоишь на середине, и весь город вокруг как на ладони. Можно выдохнуть и почувствовать себя всемогущим человеком.

Хэюн на мгновение задумалась, глядя в окно.

– Я тоже люблю мосты, – сказала она тихо. – В них есть что-то… фундаментальное. Иногда мне кажется, что они держат на себе город.

Хэюн улыбнулась, и её глаза на секунду оживились. Соён заметила это и подумала, что, возможно, в этой холодной на первый взгляд женщине скрывается куда больше тепла, чем можно было ожидать.

– Тогда мы с вами похожи, – улыбнулась Соён. – Я часто думаю о том, чтобы сделать мост центральным элементом в следующем проекте. Не настоящим, конечно, а символическим.

Соён закрыла ноутбук и, складывая в клатч помаду и визитки, обратила на Хэюн взгляд, в котором странно переплелись уважение и нечто ещё – будто она знала о хирурге больше, чем та могла себе представить. Часы на стене кафе показали половину седьмого.

– Мне пора. – Соён провела рукой по волосам, поправляя выбившуюся прядь, и закрыла клатч. – У меня ещё встреча с подрядчиком. Он любит звонить за пять минут до конца рабочего дня.

Хэюн кивнула, ставя пустую чашку на блюдце.

– Спасибо за кофе, – сказала она сдержанно, вкладывая в голос больше дружелюбия, чем делала обычно. – И за компанию.

– Это я должна благодарить вас. – Соён посмотрела на неё с лёгкой улыбкой и достала из клатча визитку. – Если когда-нибудь понадобится сбежать из больничной суеты – звоните. Я найду вам самый уютный уголок в Сеуле.

Хэюн взяла карточку обеими руками, бегло взглянула на имя и номер. На белоснежном фоне золотыми буквами было выведено: «Ли Соён. Дизайнер интерьеров». Она уже собиралась положить её в карман, но пальцы на секунду замерли.

– Увидимся, – сказала Соён, поправляя на плечах пальто.

Хэюн ответила почти незаметной улыбкой.

Соён кивнула и направилась к выходу. Звон дверного колокольчика тихо отозвался в тёплом воздухе кафе, а за стеклом мелькнула её стройная фигура в длинном пальто, растворяясь в уличных огнях.

Оставшись за столиком одна, Хэюн посмотрела на визитку и чуть усмехнулась: «Может, действительно позвонить ей как-нибудь? Пора уже завести хотя бы одну подругу». Она надела плащ, сунула визитку в карман и вышла из кафе.

Улицы Сеула тонули в потоках машин и людей,спешившими домой или в кафе после рабочего дня. Хэюн же спешила в больницу, уверенно лавируя между прохожими. Ритмичный стук каблуков о тротуар слегка эхом отдавался от стеклянных фасадов зданий. Хэюн поправила ворот пальто и задержала взгляд на витрине кафе, где группа студентов смеялась над чем-то, сгрудившись за столиком. Её губы дрогнули в слабой, почти незаметной улыбке.

«Странно… – подумала она. – Сколько времени прошло с тех пор, как я вот так сидела с кем-то просто ради удовольствия?»

Разговор с Соён, которая внезапно и странно легко ворвалась в упорядоченную жизнь Хэюн, всё ещё крутился в голове. А Джунхо? Этот странный улыбчивый парень, за спасение которого так благодарила Соён. Почти месяц он развлекал своими шутками персонал больницы. В особенном восторге от него была медсестра Хари. Она даже советовала Хэюн приглядеться к парню, за что была одарена таким строгим взглядом, что больше ни разу не поднимала эту тему.

Мимо прошёл уличный торговец с тележкой каштанов, и тёплый, чуть терпкий запах на секунду вернул в память вечерние прогулки с Ёнсу. Брат всегда покупал каштаны у первого же встречного продавца и шутил, что именно их запах делает осень терпимой. Хэюн выдохнула, отгоняя воспоминание. Сегодня она не хотела думать о прошлом.

Она вошла в холл больницы и машинально натянула на лицо маску спокойствия. Она нажала кнопку лифта и, ожидая его, старалась прогнать мысли о недавнем разговоре, но голос Соён ещё звучал в голове тихим эхом.

Под тихий скрип лифта Хэюн принялась разглядывать себя в металлических дверях. Они открылись. Хэюн вошла и нажала кнопку. В последнюю секунду внутрь шагнул Джунхо.

Он вошёл легко, почти бесшумно, но его присутствие заполнило узкое пространство кабины. На нём была тёмно-синяя куртка и светлый шарф, небрежно повязанный на шее. Хэюн почувствовала тонкий аромат его парфюма и краем глаза заметила, что повязка на плече исчезла. В руках он держал папку с результатами обследований.

– Доктор Чон, – сказал он с той же мягкой улыбкой, что и в первый раз. – Какая встреча! Неужели у нас с вами один и тот же график?

– Или это вы слишком часто для здорового человека бываете в больнице, – ответила она чуть суше, чем хотела, но уголки её губ предательски дёрнулись.

– Тут вы правы, – кивнул он, пристально глядя на кнопки панели. – Я пришёл на контрольный осмотр. Хотел убедиться, что рёбра и плечо ведут себя прилично. И вроде бы не шалят…

Его взгляд его был по-мальчишески открытым. Хэюн почувствовала лёгкое смущение от того, как естественно он нарушает её привычную дистанцию. На несколько секунд наступила тишина, нарушаемая лишь тихим гудением кабины.

– А кем вы работаете? – спросила она, чтобы разрядить молчание.

– Архитектором. Сейчас работаю над проектом прямо напротив вашей больницы, – весело ответил он и взмахом руки показал масштабы будущего здания. – Возможно, скоро у вас будет новый вид из окна.

– Хорошо бы, а то стройка уже надоела – слегка приподняла брови Хэюн.

– Стараемся, как можем.

– Ли Соён тоже участвует в проекте? – вдруг спросила Хэюн. Слова вырвались раньше, чем она успела обдумать их.

Джунхо удивлённо посмотрел на неё.

– Вы что, знакомы?

– Да, совсем недавно познакомились.

Джунхо хотел было спросить, как это произошло, но передумал.

– Да. Соён отвечает за интерьер. Соён всегда видит детали, которые мы, архитекторы, упускаем.

Хэюн почувствовала, как к щекам приливает тепло, и мысленно упрекнула себя: «Зачем я о ней спросила?»

– Простите, это не моё дело, – добавила она быстро.

– Ничего страшного. – Джунхо снова улыбнулся, но теперь мягче, почти нежно. – Приятно, что вы интересуетесь моей работой.

Тишина вновь повисла, но теперь она не казалась напряжённой. Напротив, в ней было что‑то уютное. Хэюн вдруг поймала себя на мысли, что впервые за долгое время ей не хочется спешить, и пожелала, чтобы лифт ехал медленнее.

Когда двери лифта раскрылись на нужном этаже, Хэюн вышла первой. В её шаге появилась лёгкость, едва ощутимая даже для неё самой. И впервые за долгое время в груди не зияла тяжёлая пустота.

Глава 4. Красная маска

Это утро случилось год назад, когда жизнь Соён ещё была сосредоточена только на собственной карьере. Солнце едва пробивалось сквозь облака, окрашивая витрины дизайнерского агентства в янтарный свет. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и шумом кофеварки. Соён стояла у большого зеркала с широкой золотой рамой, вглядываясь в своё отражение так пристально, как будто пыталась отыскать там новые черты лица. В руках щёлкнул колпачок помады глубокого, кровавого оттенка. Она провела ей по губам отточенным жестом, превращая нанесение макияжа в некий ритуал.

Сегодня было особенно приятно находиться здесь. В агентстве ещё ощущалась свежесть недавнего ремонта. На полках аккуратно стояли образцы тканей и каталогов, расставленные лично Соён пару дней назад. Небольшое помещение с большими окнами и паркетом из светлого дерева казалось ей уютным гнездом, которое наконец стало её собственным пространством для работы и вдохновения.

Соён открыла его всего месяц назад, но уже несколько клиентов обратились за её услугами – одни просили оформить детскую комнату, другие мечтали о стильном кафе в минималистичном стиле. Каждое утро здесь наполняло её приятным ожиданием: кто сегодня позвонит и какую идею она придумает?

Хозяином компании официально числился её отец, Ли Тэхо. Но он уже отошёл от дел, и предоставил дочери простор для творчества. Когда-то он сам был известным дизайнером интерьеров, а теперь лишь иногда интересовался успехами агентства, предпочитая заниматься инвестициями и встречами с партнёрами.

Соён изобразила поцелуй и улыбнулась зеркалу. Кореянки редко выбирали красную помаду, но на Соён этот оттенок смотрелся естественно и добавлял уверенности. В одни дни он был её бронёй, в другие – лишь лёгким акцентом хорошего настроения.

Снизу донёсся мягкий звон кофейной машинки. Соён повернула голову, глядя на солнечные блики, которые играли на стеклянных витринах. Всё шло своим чередом, и эта утренняя рутина нравилась ей куда больше, чем деловые переговоры, которыми жил её отец.

Когда телефон на столе завибрировал, экран мигнул сообщением от него: «В 13:00 встреча с Кан Ёнгу». Соён поставила помаду на столик под зеркалом, ощущая, как внутри разрастается едва уловимое напряжение. Она сделала глубокий вдох и легонько провела пальцем по идеально очерченным губам – броня готова. Сердце же предательски колотилось от волнения. «Нужно взять лучшее портфолио для офисных интерьеров», – подумала Соён.

Рассматривая эффектную девушку в отражении, она заметила рамку, висящую на стене позади. Отвернувшись от зеркала, она направилась к объекту своего внимания. Под тонким стеклом фоторамки покоился старый эскиз одного из её первых университетских проектов. Бумага пожелтела и потеряла свежесть, но линии всё ещё хранили живую энергетику: плавные контуры крытых садов, наполненных светом.

Воспоминания накрыли её, как внезапный порыв ветра. Тогда они с Джунхо работали над этим проектом бок о бок, ругаясь и смеясь, как двое детей, играющих в архитекторов будущего. Второй курс университета – время, когда жизнь казалась бесконечной чередой лекций, семинаров и бессонных ночей над чертежами. Соён вспомнила, как они с Джунхо всегда выбирали один столик в углу библиотеки, где между ними кипели споры о функциональности и красоте. Он считал, что здание должно вдохновлять, даже если это значит нарушить пару правил. Она же умела приводить его идеи к реальности, убирая лишнее и сохраняя суть.

– Утопия не продаётся, Джунхо, – усмехалась она, глядя на его пыл.

– Тогда давай построим утопию, которую купят, – отвечал он с искренней улыбкой, от которой у неё всегда слегка перехватывало дыхание.

Соён тогда уже понимала, что её чувства к Джунхо выходят за рамки обычной симпатии. Она ловила себя на том, что следит за тем, как он улыбается другим, как кивает, слушая кого-то ещё, и каждый раз чувствовала укол ревности.

Когда он радостно обнимал её за плечи в момент победы в конкурсе проектов, Соён улыбалась, как и все, но внутри понимала: он видит в ней друга и коллегу, не больше. Это был первый удар в сердце, от которого она так и не сумела оправиться.

Воспоминания растаяли так же внезапно, как и нахлынули, уступив место тяжелой реальности предстоящей встречи. Соён перевела глаза на висящий рядом с чертежом портрет отца в молодости.

Ли Тэхо – дизайнер с полными дерзких идей глазами – тогда ещё не был соучредителем «Kang Group». Соён помнила, как в детстве сидела у него в мастерской, наблюдая, как он чертит линии, мечтая изменить город. Но годы и сделки сделали своё дело – теперь его карандаш служил не мечтам, а цифрам в договорах.

Когда-то мастерская отца была её любимым местом. Она сидела на высоком табурете, болтая ногами, и наблюдала, как он сосредоточенно выводит линии по миллиметровке.

– Смотри, Соён, – говорил он, не поднимая глаз. – Хороший дизайн – это не красивые фасады, это комфортная жизнь людей.

Она кивала, заворожённо следя за тем, как чертёж оживал под его рукой. Тогда он был для неё героем – человеком, способным изменить мир.

Но с годами мастерская превратилась в кабинет для встреч с инвесторами. Ли Тэхо всегда говорил о своей мечте «строить для людей», но в реальности пришлось подстраиваться под рынок и влиятельных партнёров. Теперь он рассуждал о рентабельности, инвестициях и сроках сдачи объектов.

– Время идеалистов прошло, Соён, – сказал он, когда она поступила в университет. – Хочешь выжить – учись думать масштабно.

И она знала, что отец делает это ради неё. Эти компромиссы открывали двери в мир, где молодые дизайнеры обычно годами бьются за заказы с крупными компаниями.

– Семья – превыше всего, – напомнил он ей вчера за ужином тем же тоном, каким когда-то учил её держать карандаш.

Но сегодня, подходя к стеклянному небоскрёбу «Kang Group», она чувствовала, как каждое его слово превращается в цепи на запястьях.

Холодный воздух конференц-зала вызывал у Соён дрожь. Она сидела за длинным столом, напротив – Кан Ёнгу, чьи глаза были такими же стальными, как фасад их будущего бизнес-центра. Его взгляд скользил по макетам на столе, но всякий раз возвращался к ней с оценивающей прищуренностью, как к очередному проекту, который нужно довести до совершенства.

В зале стояла стерильная тишина, нарушаемая только постукиванием пальцев Кан Ёнгу по лакированной поверхности стола и редкими комментариями Соён. Он изучал представленные чертежи с невозмутимым лицом, а его молчание длилось так долго, что Соён хотелось спросить, слышит ли он её вообще.

Она пыталась выглядеть спокойно, держа ровную осанку и сложив руки на коленях. Но внутри всё сжималось от напряжения. Для Соён это был не тот тип встреч, где обсуждают идеи, это был очередной экзамен. Каждый её штрих, каждая предложенная деталь рассматривались им не как творческие решения, а как инвестиции.

– Цветовое решение для внутренней отделки стен слишком смелое, – наконец произнёс он ровным голосом, не глядя на неё. – Это не галерея и не культурный центр. А бизнес-центр.

– Цвет отражает вашу концепцию, но при этом не будет раздражать глаза, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

Кан Ёнгу перевёл на неё взгляд. Могло показаться, что он смотрит на неё зло, но Соён его давно знала, чтобы различить скрытую угрозу – словно он смотрел не на человека, а на очередной чертёж, который можно и нужно переделать.

– Вы молоды, Соён. У вас есть талант. Но талант – это не всё. Мне важно, чтобы продажа офисов в этом здании быстрее принесла мне доход, поэтому интерьеры должны быть универсальными для любого бизнеса.

– Я понимаю, сачжанним, – сказала она. – Но я верю, что мой дизайн создаёт эмоцию, а эмоция продаёт лучше всего.

Он чуть прищурился, будто оценивая не только её слова, но и её саму. Соён ощутила, как по коже пробежал холодок.

Следующие часы прошли в бурном обсуждении. Каждый её аргумент разбирался Кан Ёнгу с безупречной логикой и расчётливой деловитостью. И каждый раз он как будто проверял: хватит ли у Соён стойкости продолжать спорить.

Когда в зал принесли ужин, она с ужасом взглянула на часы – половина двенадцатого.

Кан Ёнгу поднял бокал с виски, снова взглянув на неё.

– Вы справляетесь лучше, чем я ожидал, Ли Соён. Не все дизайнеры готовы слушать и принимать критику.

Она ответила вежливой улыбкой, хотя внутри ощутила укол – его похвала была сродни констатации факта: вы пока не подвели, и это уже успех.

Когда часы перевалили за полночь, Соён почувствовала усталость, как марафонец, преодолевший всю дистанцию.

Кан Ёнгу, потягивая виски, кивнул в её сторону:

– Агасси, мой водитель отвезёт вас.

Вежливость звучала как приказ, и Соён, улыбнувшись, кивнула, не догадываясь, что этой ночью её жизнь расколется на «до» и «после».

Водитель уже ждал её у главного входа. Дождь барабанил по крыше автомобиля. Соён села и прижалась к холодному стеклу, закрыла глаза и глубоко вдохнула – усталость тянула её ко сну, но мысли о прошедшей встрече с Кан Ёнгу не отпускали.

Мокрый асфальт отражал тусклый свет фонарей, растягивая его в длинные рваные линии. Машина мягко скользила по пустынным улицам, и единственным звуком, кроме дождя, был монотонный стук дворников. Водитель молчал, глядя вперёд с напряжённым выражением лица. Он явно спешил: скорость машины постепенно увеличивалась, а повороты проходили слишком резко.

– Вы можете ехать чуть медленнее? – тихо попросила Соён, но её голос утонул в гуле дождя.

Светофор впереди мигнул жёлтым. Но водитель нажал на газ, чтобы проскочить. В этот момент из-за припаркованного грузовика на перекрёсток выскочил мотоциклист. Всё произошло за секунду.

– Стойте! – выкрикнула Соён, вцепившись в ручку двери.

Резкий визг шин, глухой удар. Соён почувствовала, как машину чуть занесло вбок, и ремень безопасности болезненно врезался ей в плечо. Через лобовое стекло она успела увидеть, как человек в тёмной куртке отлетает в сторону, а шлем катится по мокрому асфальту.

Внутри салона повисла гробовая тишина. Соён зажала ладонями рот, сердце стучало где-то в горле.

– Мы… сбили его… – её голос дрожал.

– Чёрт… – выдохнул водитель.

Соён видела, как он стиснул руль так сильно, что побелели пальцы. Он резко нажал на газ. Её откинуло обратно в сиденье.

– Что вы делаете?! Мы должны помочь! – в панике крикнула Соён.

– Нельзя… – в своё оправдание сказал водитель. – Я отвечаю за вашу безопасность.

– Но он… – она не успела закончить. Машина уже набирала скорость, унося их прочь от перекрёстка.

Соён уставилась в заднее ветровое стекло, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. На мокром асфальте позади машины расплывался отблеск фар, и распласталась, как брошенная на дороге кукла, тёмная фигура. Сердце её сжалось в болезненном рывке, но водитель лишь сильнее давил на педаль газа.

Когда они подъехали к дому, Соён сидела, уткнувшись головой в переднее сиденье. Водитель открыл заднюю дверь, она вышла, не проронив ни слова. Соён кивнула ему на прощание и, шатаясь, поднялась по ступеням в квартиру. Закрыв за собой дверь, она опустилась на холодный пол в коридоре, прижав ладони к лицу. В груди стоял ком, а в голове всё ещё звучал визг тормозов и глухой удар.

Следующим утром Соён уже была в «Kang Group». Офис Кан Ёнгу был таким же безупречным, как и он сам. Девушка в идеальном брючном костюме по фигуре и шёлковым платком на шее встречала гостей в приёмной. Соён сидела на кожаном диване, сжимая в руке кружевной платок. Она почти не помнила, как уснула, проснулась и добралась до офиса. Голова гудела, и в ней яркими вспышками возникали события прошедшей ночи.

Комната казалась слишком яркой. Белый мрамор пола и стеклянные стены отражали утренний свет так резко, что глаза Соён слезились. Она сидела, ссутулившись, и почти не слышала голоса сотрудников, проходящих мимо. Руки дрожали – то ли от недосыпа, то ли от навязчивых образов: фигура на мокром асфальте, её крик, игнорируемый водителем, и визг шин, который всё ещё отдавался в ушах.

– Ли Соён? – голос секретарши вывел её из оцепенения. – Господин Кан ждёт вас.

Она поднялась на ватных ногах и поправила лацканы пиджака, пытаясь вернуть себе хотя бы видимость спокойствия.

Кан Ёнгу стоял стоял у окна, сложив руки за спиной и глядя вниз на оживлённый город. Когда Соён вошла, он повернулся и кивнул в сторону стула напротив.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он без улыбки.

– Хорошо, спасибо, – ответила она слишком быстро, слыша, как фальшиво звучит её голос.

– Отлично. У нас впереди важный этап работы. Я надеюсь на вашу полную вовлечённость.

Соён кивнула, хотя внутри у неё всё сжималось. Хотела ли она, чтобы он задал другой вопрос? Чтобы упомянул аварию? Или чтобы притворился, будто её не было?

Кан Ёнгу перевернул один из чертежей, проводя пальцем по линиям, и небрежно сказал:

– В этом бизнесе всё строится на доверии, Соён. Я вам доверяю. А вы мне?

Она молча кивнула.

– Если я даю человеку шанс, он должен использовать его правильно. Пока вы справляетесь… надеюсь, так будет и дальше. Не разочаруйте меня.

Голос звучал ровно, почти вежливо, но под этими словами чувствовалась ледяная угроза.

В этот момент дверь за её спиной открылась, и в кабинет вошёл Джунхо. Он был в сером пальто, волосы слегка растрепались от ветра. Его появление было настолько неожиданным, что дыхание Соён сбилось.

– Отец, могу присоединиться? – спросил он спокойно. – Хочу взглянуть на макеты для нового проекта.

Кан Ёнгу махнул рукой.

– Конечно. Чем больше вовлечённых глаз, тем лучше.

Джунхо сел напротив, его взгляд скользнул по Соён, задержался на мгновение, и он улыбнулся ей по-дружески тепло. Сердце Соён болезненно сжалось. Её ладони вспотели. Она поняла, что теперь её молчание касается не только семьи, бизнеса или собственной репутации. Это молчание оберегает и его – человека, в которого она влюблена с университета. В конце концов, сбила мотоциклиста не она, а водитель.

– Соён, – сказал Джунхо, – я так рад тебя видеть.

Он подтянул к себе эскизы и, положив один из них прямо перед собой, провёл пальцем по линиям стеклянных фасадов.

– Прекрасно! Во внутреннем дворике столько зелени и воздуха. Это ты предложила эти решения?

– Да, – кивнула она, стараясь держать на лице маску профессионализма. – Хотела, чтобы люди чувствовали себя не как в офисном блоке, а как в небольшом городском саду.

– Это видно. – Он улыбнулся снова, и на мгновение Соён забыла обо всём.

Кан Ёнгу хмыкнул, глядя на них поверх очков.

– Джунхо, не увлекайся комплиментами.

Тон был ровным, но Соён почувствовала, как её плечи снова напряглись.

Джунхо с отцом перебирали эскизы один за другим, а Соён, в свою очередь, изредка поддакивала им.

Когда они закончили, Соён поднялась, чувствуя, как на спине выступил холодный пот. Слова Кан Ёнгу, произнесённые с невозмутимой холодностью, пульсировали в ушах: «Не разочаруйте меня». Выходя из кабинета, она натянуто улыбнулась Джунхо, который всё ещё смотрел на неё доверительно и открыто, не подозревая, какой ужас прячется за её вежливой улыбкой.

Сбитый мотоциклист никак не выходил из головы, а в груди росло глухое чувство вины и страха, которое давило сильнее, чем усталость или голод. Соён решила во что бы то ни стало выяснить его судьбу. К вечеру она всё же отправилась к отцу, пытаясь подготовить слова, хотя какие слова окажутся верными в такой ситуации?

Вечерний город гудел за окнами квартиры Ли Тэхо мягким электрическим шумом. Соён сидела в кресле за низким журнальным столиком, обхватив кружку остывшего чая. Отец, устроившись в кресле с планшетом, лениво листал новости. Он выглядел таким спокойным, словно это была обычная семейная встреча. Но внутри Соён бушевал шторм.

– Папа… – её голос дрогнул, но она заставила себя продолжить, – тот мотоциклист. Кто он? Что с ним?

Время как будто замедлилось. Ли Тэхо замер, его взгляд на застыл экране. Соён услышала тиканье часов на стене и далёкий гул машин за окнами, но все звуки слились в единый фон.

Ли Тэхо положил планшет на подлокотник кресла и долго смотрел на дочь, как будто взвешивая, сколько правды она способна вынести.

– Ты сидела на пассажирском, – сказал он наконец, голос звучал устало, почти мягко, – и ничего не видела.

– Но я видела, – настаивала она, чувствуя, как внутри всё холодеет. – Пожалуйста. Кто он?

– Всё уже улажено, нет повода для беспокойства, – его голос звучал сдержанно, но в глазах мелькнуло раздражение. – Это несчастный случай. Виноват он сам.

– Хорошо, пусть так, – согласилась Соён, глядя отцу в глаза. – Скажи хотя бы, он… жив?

Ли Тэхо пристально посмотрел на дочь. Ответа не последовало, но она поняла всё сама. Соён сползла с кресла и упала на колени. Губы её дрогнули, и она закрыла лицо руками. Слёзы вырвались сами, горячие и беспорядочные.

– Соён… – Ли Тэхо поднялся и подошёл к ней. – Перестань. Пожалуйста. Это не то, о чём стоит плакать.

Как только он обнял дочь за плечи, она всхлипнула громче.

– Послушай меня, – его голос стал ниже, мягче, но в нём всё равно чувствовалась жёсткость. – Если ты расскажешь об этом кому-то, ты разрушишь не только свою жизнь. Ты погубишь меня, нашу семью… даже Джунхо пострадает. Ты же не хочешь этого?

– Но это… это неправильно… – всхлипнула она сквозь слёзы.

Он осторожно поднял её за локоть, усаживая на диван.

– Ты сильная. Ты справишься. И никто не узнает.

– Как… как его звали? – спросила она сквозь слёзы.

Отец молчал.

– Ты знаешь? Пожалуйста… скажи мне хоть имя.

– Чон, – выдавил, наконец, Ли Тэхо, – Ёнсу.

Соён почувствовала, как её сердце сжимается ещё сильнее. Она никогда прежде не слышала его, но оно пронзило её сознание, как игла, – внезапно, резко, болезненно. Она представила, что где‑то на другом конце города есть люди, которые всё ещё ждут этого парня домой. Губы дрогнули, и на глаза навернулись новые слёзы. Соён почувствовала себя крошечной, беспомощной фигурой в чужой, холодной игре, где жизни людей означали не больше, чем цифры в контракте.

Целый год Соён училась жить, будто ничего не случилось той ночью. Каждый день вытесняла воспоминания о визге шин, о распластанном на дороге теле. Научилась улыбаться клиентам, обсуждать проекты с Джунхо так, будто между ними никогда не было тайн.

Она держала телефон в руках и пыталась заставить себя набрать номер. Несколько часов назад они с Джунхо сидели в кафе. Он выглядел усталым, говорил мало и больше слушал, как она рассказывает о новом проекте. А потом встал, попрощался и вышел под лёгкий дождь. Соён проводила его взглядом и, едва он скрылся за дверью, ощутила привычное беспокойство.

Позднее она отправила ему сообщение: «Добрался?». Ответа не последовало. Вначале это её не насторожило – Джунхо часто отключал звук. Но время тянулось, а экран молчал.

Она написала ещё раз. И снова тишина.

Палец замер над кнопкой вызова. Она знала, что будет, если он не ответит. Та же бездна, что открылась год назад. Но вдруг динамик ожил.

– Соён? – голос Джунхо был глухим, надломленным. – Извини… я попал в аварию.

Её дыхание сбилось.

– Где ты? Ты в порядке?! – слова вырвались сами.

– Сейчас в больнице… Всё нормально. Меня подлатали.

Соён чувствовала, как внутри поднимается паника. Едва договорив, она вылетела из квартиры и поспешила в больницу. Дождь срывался с неба крупными каплями, а её каблуки гулко отбивали ритм по тротуару.

Джунхо уже был в палате. Он улыбнулся ей устало.

– Не стоило приезжать, я в порядке.

– Ты выглядишь ужасно. – Соён едва сдерживала дрожь в голосе.

– Всё лучше, чем могло бы быть. Один врач… Чон Хэюн… – он сделал паузу, – она спасла меня. Если бы не она…

Имя отозвалось в памяти Соён глухим эхом. В голове тут же всплыло другое имя, похороненное где-то в глубинах сознания: Чон Ёнсу.

«Чон – достаточно распространённая фамилия в Корее», – успокаивала себя Соён.

В этот момент дверь в палату открылась, и вошла медсестра с капельницей.

– Господин Кан, нужно поставить капельницу, – спокойно сказала медсестра. – Это ненадолго.

– Хорошо, – кивнул Джунхо.

Когда капельница была установлена, Соён вышла вместе с медсестрой в цветных кроссовках в коридор и, наконец, осмелилась заговорить:

– Простите… А где сейчас доктор Чон?

Та чуть удивлённо подняла взгляд.

– Уже уехала.

– Я бы хотела поблагодарить доктора Чон за спасение Джунхо, – неуверенно сказала Соён. – Спасение людей требует невероятного мужества.

– Доктор Чон – наша гордость. Пациенты часто говорят, что рядом с ней чувствуешь себя в безопасности.

– Это редкое качество, – кивнула Соён, неуверенно глядя на свои руки. – Чтобы быть такой собранной… наверное, нужно многое пережить.

– Ваш парень жив, потому что год назад доктор Чон пережила личную трагедию – смерть брата в похожей аварии, – выпалила медсестра и, осознав, что сболтнула лишнего, удалилась.

Эти слова отозвались в голове Соён гулким ударом, сердце колотилось так быстро, что подогнулись ноги. Она сползла по стене коридора, прижав руки к груди. Спустя какое-то время, опершись на стену, она поднялась на ноги и побрела к выходу.

Соён не помнила, как добралась до дома. Она закрыла за собой дверь, сбросила пальто прямо на пол и, не разуваясь, прошла в ванную. В зеркале отразилась уставшая девушка с размазанной по щекам красной помадой. Слёзы всё ещё застилали глаза. Теперь она знала: парень, который год преследовал её в кошмарах, был братом той самой женщины, что спасла Джунхо. Правда обрушилась на неё, как лавина, и Соён впервые осознала – прошлое не умирает. Оно ждёт, тихо, терпеливо, чтобы однажды вернуться.

Глава 5. Тёплое признание

Осень окрасила город золотистым светом, который мягко ложился на витрины и стеклянные фасады зданий. В кафе «Старый мост» аромат свежей выпечки смешивался с нежным запахом кофе. Минджу, сидевший за угловым столиком, то и дело бросал взгляд на входную дверь. Он старался дышать ровно, но пальцы всё равно выдавали внутреннее волнение – ложка в его руках то вращалась по кругу, то постукивала по столу, то опускалась в чашку кофе и устраивала тайфун. Даже нежная джазовая музыка не помогала успокоиться.

Сердце Минджу стучало слишком быстро, но не от бега по лестнице и не из-за кофеина, а от мысли, что вот-вот войдёт Хэюн. Он взглянул на свёрток, лежащий рядом. Маленькая фигурка из его коллекции фарфоровых собачек, которую он выбрал для неё на прошлой неделе. Минджу несколько раз развязывал и снова завязывал золотистую ленту перед тем, как решиться принести её сюда. Теперь подарок казался слишком детским, слишком несущественным для того, что он собирался сказать.

На мгновение взгляд упал на витрину. Прохожие шли по узкой улочке, кутаясь в шарфы и пальто. Из всех времён года больше всего он любил осень. В это время Сеул преображается, наполняясь особой атмосферой тепла и меланхолии. Улицы начинают укрываться золотистыми и багряными листьями гинкго и клёнов, а парки превращаются в настоящие картины с яркими мазками оранжевого и красного.

Минджу вернулся к реальности, когда дверь кафе скрипнула, и в зал вошёл мужчина в деловом костюме. Не Хэюн. Сердце немного успокоилось, но лишь до следующего звона дверного колокольчика. Он взглянул на часы: оставалось несколько минут до условленного времени. Она никогда не опаздывала – не тот тип человека. Но всё же внутри зашевелился червячок беспокойства: а вдруг она передумает?

«Глупости», – отрезал он мысленно и сделал глоток тёплого кофе. Он не раз за годы замечал, как она держит дистанцию, как тщательно охраняет свои границы. Но разве он не привык к этому? Разве не знал с самого начала, что пробиться через её холод – задача почти невозможная?

Колокольчик снова тихо звякнул. На этот раз он не успел даже поднять голову, как его сердце уже подсказало ответ.

Хэюн вошла, поправляя шарф на шее. Осеннее солнце за её спиной создало вокруг её силуэта ореол тёплого света. Она выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала, хотя наверняка сама бы отмахнулась от этой мысли. Пальто сидело на ней идеально, а длинные тёмные волосы мягко спадали на плечи.

Минджу резко поднялся на ноги, и кофе в его кружке опасно качнулся, едва не пролившись. Он слишком резко вытянулся во весь рост, спеша поприветствовать её, но жест вышел неуклюжим, выдав напряжение, которое он пытался скрыть.

– Минджу, – сдержанно произнесла Хэюн, снимая пальто и окидывая взглядом зал. – Извини, что задержалась.

– Ничего страшного! – его голос прозвучал громче, чем он рассчитывал. Он поспешно указал на стул напротив. – Рад, что ты пришла.

Хэюн кивнула, скользнула взглядом по свёртку на столе, но не сказала ни слова. Она двинулась к столику, движения её были выверенными, как всегда.

Когда Хэюн присела напротив, сложив руки на столе, её лицо оставалось сдержанным, но в глазах читалась некоторая неловкость.

– Я заказал тебе латте, – нервно сказал он.

– Спасибо, – улыбнулась Хэюн.

Солнечные лучи, проникая сквозь витражные окна, окрашивали зал в янтарные и медовые тона. Минджу задержал взгляд на её лице, и его мысли унеслись в прошлое – в ту часть их жизни, где всё было гораздо проще.

Тогда им с Ёнсу было по шестнадцать. Они учились в параллельных классах. Ёнсу был самым шумным в старшей школе, с головой, полной безумных идей и дерзких планов. Минджу – тише, но острее на язык. Они познакомились на школьном турнире по баскетболу, и через два дня уже вместе сбежали с урока английского на фестиваль уличной еды.

А через пару недель Ёнсу впервые привёл его домой.

– Только веди себя нормально. Моя сестра строже любого генерала, – наставлял друга Ёнсу, бросив кроссовки в шкаф и потащив Минджу на кухню.

Именно там, сидя за старым обеденным столом, Минджу впервые увидел Хэюн.

Она стояла у плиты в спортивных штанах с собранными в пучок волосами, расставляла миски с супом и то и дело бросала взгляд на часы, чтобы не опоздать в больницу на практическое занятие. Минджу сразу подметил в ней нечто особенное. Не в том, как она выглядела, а в том, как двигалась. Хэюн не суетилась. Каждое её движение было точным, как будто заранее отмеренным.

– Вымойте за собой посуду, я не горничная вам, – бросила через плечо Хэюн, вытирая руки полотенцем.

– Ты из тех, кто всё держит под контролем, да? – как-то спросил Минджу, спустя месяц, когда Ёнсу снова притащил его домой пообедать.

Хэюн тогда взглянула на него через край чашки с чаем и спокойно ответила:

– Кто-то же должен.

С того момента он стал смотреть на неё иначе. То, что казалось холодностью, оказалось заботой. То, что он считал строгостью, оказалось привычкой брать на себя ответственность. Однажды Минджу понял, что все девушки в классе кажутся ему слишком громкими. А она – тишина, в которую хочется окунуться после тяжёлого дня. И он молчал.

После школы Минжу тоже поступил в медицинский. Так и прошло несколько лет. После смерти Ёнсу он поддерживал Хэюн, как мог. И лишь совсем недавно, год спустя, он осознал, если не попробует сейчас – не скажет, не пригласит – то упустит шанс навсегда, и останется «просто другом», кто приносит ей шоколадки в перерывах между дежурствами.

Когда Минджу отправил ей то самое сообщение – «Ты свободна в пятницу вечером?» – он едва не удалил его после отправки. Но она ответила просто: «Да. "Старый мост". В семь?»

Минджу вынырнул из мыслей, когда официантка принесла кофе и миндальное печенье для Хэюн. Он сделал глубокий вдох и, наконец, заговорил.

– Ты знаешь, – начал Минджу, облокачиваясь на стол и слегка наклоняясь вперёд, – мне кажется, эта встреча как событие дня должна попасть в местную газету. Я даже представляю себе заголовок.

Хэюн широко улыбнулась.

– И какой же?

– «Врач и ординатор: встреча без халатов и стетоскопов. Употребляли кофе и подозрительно много миндального печенья», – произнёс он с таким серьёзным видом, что Хэюн рассмеялась.

– Ты пропустил главное: «Пациенты в шоке, больница временно осиротела», – подхватила она с игривой интонацией.

– Точно! – Минджу задумался на секунду, делая вид, что что-то помечает в воздухе пальцем. – А ещё мы можем добавить: «Минджу наконец-то перестал таскать ей шоколадки на смене и решился на свидание».

– Минджу, – нахмурилась Хэюн, – прекрати!

– Мне просто нравится, когда ты улыбаешься, доктор Чон, – отшутился он.

– Ты так говоришь, будто я должна смеяться каждый день в приёмном покое.

– Ну, это было бы опасно для репутации строгого доктора Чон, – он театрально развёл руками. – Но сегодня ты можешь расслабиться. Я сохраню твою тайну.

– Буду вечно тебе за это признательна, – с иронией сказала она.

Официантка вернулась с чаем для Минджу, и он, благодарно кивнув, снова повернулся к Хэюн:

– Если честно, я рад, что ты пришла. Я думал, ты придумаешь миллион причин отказать.

Хэюн пожала плечами, отхлебнув кофе.

– У меня был весомый повод согласиться – ты слишком настойчив.

– Я запишу это в список своих достижений, – ухмыльнулся он. – Следом за «лучший доставщик шоколада» и «мастер случайных шуток».

Хэюн широко улыбнулась и медленно подняла на него взгляд, и между ними снова повисла тишина.

– Я… всегда восхищался тобой, Хэюн, – неожиданно сказал Минджу, чуть понизив голос. – С того дня, как Ёнсу впервые привёл меня к вам домой. Ты была такой сосредоточенной, всё время училась и к тому же присматривала за нами с Ёнсу. И я думал: «Откуда в ней столько силы?»

Хэюн подняла на него недоумённый взгляд. Она не знала, к чему он клонит, но внутри уже начал нарастать тревожный холодок.

– Минджу… – начала она, но он остановил её лёгким движением руки.

– Не сейчас, – сказал он. – Я знаю, ты не любишь, когда тебя перебивают. Но дай мне договорить.

Солнечный свет уже уходил за крышу соседнего здания, и в ярких лучах закатного солнца Хэюн казалась ещё красивее. Минджу долго смотрел на небольшой свёрток, лежащий на столе, и наконец аккуратно подвинул его к Хэюн. Его пальцы сжались на краю стола так, что побелели костяшки.

Хэюн перевела взгляд на свёрток. Небольшая коробочка, обёрнутая в бумагу и аккуратно перевязанная золотистой лентой. В её груди что-то сжалось. Она уже догадывалась, к чему идёт этот вечер, но теперь, когда подарок оказался прямо перед ней, предчувствие стало почти осязаемым.

– Это… для тебя. – Тихий голос Минджу всё равно прозвучал слишком громко на фоне приглушённой музыки. – Просто… пусть это напоминает тебе, что я всегда рядом.

Он попытался улыбнуться, но губы дрогнули, выдавая напряжение. Пальцы Хэюн медленно коснулись ленты, но она не решилась её развязывать. Вместо этого оставила руки на коробочке.

– Минджу… – осторожно заговорила она, как будто каждое слово нужно было подбирать особенно тщательно. – Ты не должен…

– Должен, – мягко перебил он. – Знаю, ты терпеть не можешь сюрпризы и не любишь, когда к тебе лезут с чувствами. Но если я не скажу это сейчас, боюсь, больше никогда не смогу.

Хэюн подняла глаза. Он сидел напротив, и в его взгляде читалось нечто такое открытое, такое искреннее, что на мгновение ей захотелось отвести взгляд, как от слишком яркого света.

– Я давно хотел признаться… – он сделал глубокий вдох, будто собираясь прыгнуть с высоты. – Я люблю тебя, Хэюн.

Эти слова повисли между ними. Словно кафе, люди за другими столиками, тихая музыка и тёплый свет ламп – всё это на мгновение растворилось, оставив их одних в этом пространстве признания и молчания.

Хэюн медленно опустила глаза к свёртку. Её пальцы всё ещё лежали на нём, но теперь они слегка дрожали. Она слышала своё дыхание и биение сердца.

– Минджу… – начала она снова, и на этот раз её голос звучал мягче, в нём не было обещания. – Ты хороший человек. Ты был рядом, когда я нуждалась в этом. Я всегда это ценила.

Он широко улыбнулся, пытаясь найти в её тоне хоть крупицу надежды.

– Но?.. – почти шёпотом спросил он.

Хэюн глубоко вдохнула, взгляд её стал твёрже.

– Но ты такой молодой и жизнерадостный, а я… уже год пытаюсь оправиться от трагедии. И было бы несправедливо тянуть тебя в свой мир, где всё ещё так много боли.

Минджу на секунду закрыл глаза, будто эти слова ударили сильнее, чем он ожидал. Потом выдохнул и снова посмотрел на неё.

– Думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь? – тихо сказал он. – Это и моя трагедия.

Хэюн молчала. Сердце сжалось ещё сильнее. Она знала, что любое слово сейчас может стать лишним.

– Прости, Минджу, – с горечью сказала она наконец одними губами. – Я не могу.

Хэюн отвела взгляд к стеклянной поверхности витрины, где отражался оранжевый свет заката. Минджу продолжал сидеть напротив, уставившись на Хэюн, будто надеясь услышать что-то иное, но затем медленно выдохнул и опустил глаза.

Посетители кафе начали расходиться, и лёгкий звон посуды доносился только из глубины зала. Минджу встал, осторожно взял свёрток и сжал его в ладони. Он стоял, словно пытаясь найти в себе силы сказать последние слова.

Вместо этого он улыбнулся. На этот раз – искренне, без тени сожаления. Его взгляд стал мягким, и в нём больше не было того напряжённого ожидания, что мучило его весь вечер.

– Ты знаешь, Хэюн, я в детстве думал о тебе как о старшей сестре, которой у меня никогда не было, – сказал он легко, чуть наклонив голову. – И, наверное, это ощущение никуда не денется, даже если я попытаюсь убедить себя, что чувствую что-то большее.

Хэюн подняла на него взгляд, в её глазах мелькнуло удивление, но потом уголки губ дрогнули в слабой улыбке.

– Минджу… – тепло сказала она. – Ты важен для меня. Очень. Я всегда буду считать тебя частью семьи.

Он кивнул, глядя на неё всё с той же доброй улыбкой.

– Тогда давай договоримся: ты останешься для меня строгой нуной, а я продолжу быть тем, кто приносит тебе кофе и шоколадки в самые тяжёлые смены, – подмигнул он. – Не хуже, чем романтика, правда?

Хэюн тихо рассмеялась. Смех получился коротким и чуть хриплым, но в нём звучала искренняя благодарность.

– Ты неисправим, – сказала она и качнула головой. – Но мне повезло, что у меня есть ты.

Он расслабил пальцы на свёртке и, прежде чем убрать его в карман пальто, добавил:

– Я отдам тебе подарок, когда ты снова научишься улыбаться чаще, чем раз в неделю.

– Стараюсь, – мягко ответила Хэюн. – Правда стараюсь.

Минджу отступил на шаг от столика, поправил воротник пальто и снова посмотрел на неё, уже с тем добродушным взглядом, каким младшие братья обычно смотрят на сестёр, которые когда-то спасали их из школьных передряг.

– Ну что ж, доктор Чон, – сказал он с лёгким поклоном. – Береги себя. И не забывай обедать. Хари вечно жалуется, что ты перешла с кофе на энергетики.

– Ты тоже, – кивнула она. – И спасибо, Минджу. За всё.

– Всегда рад, – подмигнул он и сделал шаг к выходу. – Кстати, не волнуйся, счёт оплачен.

Колокольчик на двери звякнул, когда Минджу вышел на прохладный вечерний воздух. Хэюн осталась одна за столиком, её пальцы обхватили чашку. Солнце окончательно скрылось за домом напротив.

Звон колокольчика вновь нарушил спокойствие кафе, отозвавшись коротким эхом. Хэюн подняла глаза и встретилась взглядом с Джунхо, который только что вошёл. Его лицо выражало искреннее удивление.

Он выглядел так, будто осенний ветер только что занёс его с улицы вместе с сухими листьями. Щёки чуть покраснели от прохлады, волосы беспорядочно взъерошены. Пальто распахнуто, и под ним виднелся светлый свитер, который казался слишком домашним для человека, связанного с корпорацией «Kang Group».

Хэюн поймала себя на том, что её взгляд задержался на этом свитере дольше, чем нужно. «А он симпатичный…» – подумала она и, испугавшись собственных мыслей, быстро опустила глаза в чашку – кофе окончательно остыл, а вместе с ним и остатки напряжения от разговора с Минджу. Где‑то внутри что‑то дрогнуло, её щёки вспыхнули, а мысли стали путаться.

Джунхо замешкался у входа, как человек, который внезапно наткнулся на кого-то знакомого в месте, где меньше всего ожидал. Его глаза скользнули по залу и остановились на Хэюн. Он расплылся в улыбке и кивнул.

Взглянув на него, Хэюн кивнула в ответ. Он на мгновение отвёл взгляд, оглядывая полупустой зал: в углу сидела пара, тихо разговаривая, официантка протирала барную стойку.

Хэюн почувствовала себя странно. Внутри что‑то слабо тянуло – не тревога и не радость, скорее лёгкое любопытство. Что он здесь делает?

Официантка за стойкой поздоровалась с Джунхо:

– Добрый вечер. Вам столик?

– Нет, я хочу забрать заказ на имя Кан Джунхо.

«Заказ, ну, конечно!» – подумала Хэюн и уткнулась лбом в свои ладони.

Через мгновение бумажный пакет уже ожидал его на стойке.

– Приходите ещё, – с вежливой улыбкой сказала официантка.

Джунхо поблагодарил её и, поворачиваясь к двери, снова взглянул на Хэюн. Он немного помялся и подошёл к её столику. Вставая из-за стола, она чуть не опрокинула на себя остатки кофе из кружки. «Растяпа!» – отругала себя Хэюн.

– Доктор Чон? – тихо сказал он. – Какая встреча.

– Добрый вечер, господин Кан, – произнесла она ровно. – Неожиданно, правда.

– Возможно, это знак, – сказал он, без тени стеснения разглядывая Хэюн и игнорируя вибрацию своего телефона. – Хотя я обычно не верю в такие вещи.

– Как вы себя чувствуете? – не зная, что ещё спросить, сказала она.

Наконец он достал телефон из кармана и взглянул на экран.

– Мне нужно ехать, – сказал он и, всё ещё глядя в телефон и тыкая пальцами по экрану, развернулся к выходу. – Увидимся!

«Вот же хамло!» – возмутилась про себя Хэюн и нахмурила брови, опускаясь обратно на стул. Она уставилась на дно чашки, как будто могла разглядеть там ответ на главный вопрос вечера: «Что это вообще было?». Откинувшись на спинку кресла, она посмотрела в окно. Солнце село, а Сеул окрасился вечерними огнями вывесок и витрин. Где-то там, за стеклом, Кан Джунхо уже, наверное, сидел в машине и снова что-то печатал в телефоне. Или, кто знает, думал о ней.

– Глупости, – пробормотала она вслух.

Хэюн прошла мимо стойки, чуть кивнув на прощание девушке-баристе, и направилась к двери. Тепло зала сменилось прохладой вечера – она распахнула дверь и вышла под выцветшее небо Сеула.

Глава 6. Случайности не случайны

Прошла неделя с неудачного свидания, и, казалось бы, всё должно вернуться на круги своя, но нет, с тех пор время будто застыло. Минджу на следующий же день взял отпуск, и Хэюн заподозрила, что это из-за неё.

Утро перед ночной сменой выдалось на удивление спокойным. Хэюн шла по улице медленно, в полшага, без явной цели, и впервые за долгое время решила в полной мере насладиться атмосферой улиц Сеула. К тому же ей нужно было выбрать какой-нибудь символический и нейтральный подарок для медсестры Хари, которой завтра исполняется 26. Книга казалась логичным выбором.

На глаза попался уютный старомодная книжная лавка: очень узкие проходы, деревянные полки до потолка и лёгкий беспорядок. Когда она вошла, продавец даже не взглянул в её сторону.

Хэюн направилась к разделу с любовными романами, но вдруг заметила соседнюю секцию с книгами по архитектуре. Сердце ухнуло вниз от вдруг всплывшей в памяти встречи с Джунхо в кафе. Её рука потянулась к альбому с городскими фасадами на обложке, и тут кто-то сзади пробормотал:

– Осторожно, доктор Чон. Эта книга опасна. Она может вызвать желание сменить профессию и покинуть больницу.

Хэюн вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял немного растрёпанный Джунхо с книгой в руках. Он улыбнулся так широко, что она тут же улыбнулась ему в ответ.

– Кан Джунхо, – прищурилась она. – Вы что, следите за мной?

– Конечно. – Он театрально поклонился. – Но, если честно, я искал учебник под названием «Как покорить врача одним эскизом».

– И нашли? – фыркнула Хэюн.

– Пока нет, – он пожал плечами.

– Поищите в разделе «Наивная литература», второй этаж.

Джунхо рассмеялся так громко, что продавец, вынырнув из-за стеллажей с книгами, сделал ему замечание. Хэюн поймала себя на том, что тоже улыбается.

– Вы часто ходите по книжным в поисках архитектурного вдохновения?

– Иногда. Сегодня пришёл за книгой по урбанистике… – он на секунду задумался. – А оказался у полки, где кто-то пытался забрать один из нужных мне экземпляров. Интересуетесь архитектурой?

– Не особо, – честно призналась она. – Просто… книга показалась красивой.

– Это хорошее начало. Некоторые здания я проектировал только из любви к прекрасному.

Хэюн чуть покачала головой и сделала шаг в сторону, пропуская его к полке.

– Берите. Мне она не нужна.

Джунхо слегка приподнял бровь.

– А я как раз собирался предложить вам её… почитать.

– Я правда не собиралась забирать вашу книгу, – сказала она, опуская взгляд.

– А я правда рад, что снова вас встретил.

Хэюн подняла на него глаза. Слова, которые обычно раздражали её своей навязчивостью, сейчас почему-то прозвучали… приятно.

– Вселенная устала от нашей вежливой дистанции и решила вмешаться, – усмехнулся Джунхо.

– Осторожнее с такими заявлениями. – Хэюн скрестила руки на груди. – У меня есть связи в травматологии.

– Это угроза?

– Предостережение.

Они оба улыбнулись.

– Вы… – начал он, но остановился. – Как вы вообще?

– В порядке, спасибо.

Джунхо взял с полки «Современные фасады и живые формы в городской архитектуре».

– Посмотрите. Здесь есть один разворот, я хотел бы услышать ваше мнение.

– Моё?

– Ну, вы же теперь почти эксперт по фасадам, – усмехнулся он.

Она взяла книгу и раскрыла её на указанной странице. Простая графика, дом с тёплым освещением, сквозное окно, из которого виден человек, сидящий с чашкой на балконе. В углу страницы подпись: «Архитектор: Кан Джунхо».

– Это ваш проект? – удивлённо спросила она.

– Один из старых.

– Мне нравится. Дом как будто дышит… он живой!

– Лучший комплимент для архитектора, – улыбнулся Джунхо.

Он забрал книгу у нее из рук и стал листать, показывая один за другим проекты, комментируя каждый из них с таким рвением, что Хэюн задумалась: «Он вообще чем-нибудь другим интересуется?»

Джунхо вдруг замолчал, будто хотел сказать что-то ещё, но передумал. Он захлопнул альбом и посмотрел на Хэюн. Она почувствовала жар в районе ворота пальто.

– Что ж, – сказала она. – Мне пора. Нужно выбрать книгу в подарок.

– Конечно, – отозвался он. – Не смею мешать благородной миссии – выбору книги для… кого?

– Медсестры. Хари.

– А, той самой, которая запрещала мне есть после девяти?

Хэюн утвердительно покачала головой и сделала шаг в сторону.

Они разминулись у стеллажей – и в этот момент оба сделали шаг в одну сторону. И снова встреча. Лоб в лоб не столкнулись, но плечами коснулись неловко. Она чуть шарахнулась в сторону и тихо выдохнула что-то вроде «простите».

– Всё нормально, – сказал Джунхо. – Зато теперь точно можно считать это судьбой.

– Или плохой координацией, – буркнула она, чувствуя, как щеки предательски теплеют.

Он остался между стеллажей, а Хэюн, не оглядываясь, прошла к выходу. Возле кассы её взгляд зацепился за тонкий томик с глянцевой обложкой. На ней – мужчина в сюртуке и женщина в красном платье, смотрящие друг на друга сквозь метель. Название кричало: «Случайности не случайны». Она не собиралась его брать. Но потом вспомнила, как Хари жаловалась, что все вокруг только и делают, что влюбляются в ординаторов, а ей достаются только истории болезней.

Хэюн расплатилась за книгу и отказалась от упаковки, взяв дополнительно розовую закладку. Она вышла из магазина, крепко сжав пакет в руке, и ощутила какое-то приятное тепло в груди.

Улица жила обычным субботним ритмом. Кто-то торопился с кофе навынос, кто-то катил перед собой коляску, кто-то догонял друзей с громкими возгласами. Хэюн шла в своём темпе, чуть медленнее, чем обычно. Город замедлился вместе с ней, будто решил подыграть ей. Пакет с книгой покачивался у бедра.

«Хари, конечно, оценит», – усмехнулась Хэюн.

Она повернула за угол дома и обнаружила узкую пешеходную зону с парой старых лавок под тонкими деревьями. Одно из тех мест, которые не бросаются в глаза, если не знать, где искать. Хэюн села на свободную лавку. Слева – глухая кирпичная стена, справа – крошечный флористический киоск, от которого пахло землёй и чем-то хвойным. Вокруг было неожиданно тихо: шум прятался за углом, словно город не решался нарушить уединение аллеи.