Читать онлайн Охота на последнюю добычу бесплатно
Глава 1. Давид. Утрата
Вторая часть БЕСПЛАТНОЙ книги «Его последняя добыча "!
Можно читать, как отдельное произведение.
Но, чтобы глубже понять сюжет и героев, лучше начать с первой (бесплатно) тут .
Я возвращался домой с морской прогулки с моею семьёй на свой остров.
Настроение было отличное. Я был состоявшийся, так сказать, бизнесмен в свои тридцать пять лет, и мог позволить себе практически всё. И даже всё. Что я, собственно, и делал по жизни.
Мы со старшим братом Демидом порядочно наловили рыбы. А маму весь день занимала моя троюродная сестра. Она вместе со всей своей семьёй, включая моего друга детства Кита, его мать и младшую сестру, тоже жили в особняке на острове. Они же поддерживали в нём порядок. Я не особо любил чужих людей внутри своей берлоги.
Поэтому я полностью расслабился, что бывало очень редко при тех нервных перегрузках, которых требовала моя работа. Не совсем законная временами, так скажем. И эти времена составляли большинство моего рабочего времени.
И вишенкой на торте бодрого настроя была моя пленница, которую я недавно купил для развлечения на время отпуска. Я так делал каждый раз, чтобы отдых был насыщеннее.
Приятно было чувствовать этих сучонок в своей абсолютной власти, видеть их страх, боль и отчаяние. Можно было не стесняться, отвлекаясь на всякие женские дурости. Я имею ввиду – не ограничивать себя ни в чём с ними. Я всегда так делал, играя ими, а потом избавляясь от них.
Как правило, я развлекался таким образом с Китом. Но в этот раз мне почему-то не хотелось его участия. Мы немного не поладили на этой почве. Какого чёрта? У него нет ни малейшего права настаивать и требовать чего-то. Он и его семья, если уж смотреть в суть вещей, были просто моими домработниками, хотя и родственниками. Да, я их, конечно, любил, но… всему есть предел.
Но сейчас у меня хорошее настроение, что бывает не так уж часто. Не буду ему напоминать об этой сцене. Хотя он реально сильно выбесил своей наглостью. Но не стоит ссориться с другом и братом из-за сучки. Даже такой кайфовой.
Это он поймал её, да. И тоже пробовал. Поэтому я готов простить его. Потому что понимаю. Есть в ней что-то. Что-то такое, что заставляет извергаться в кровь безумному количеству адреналина и тестостерона. Я сам на себе понял, что не могу в её случае контролировать этот процесс.
Наверное, Кит чувствует то же самое. Поэтому я постараюсь замять непонятку. Может даже, со временем, когда пик желания пройдёт, снова буду звать его на тройничок. Но пока…
Пока я лежу на палубе, весь пропахший рыбой, и все мои мысли заняты предвкушением моих действий с её сладкой плотью. Её визгами. Её криками. Её глубокими стонами оргазма.
Чёрт! Эта яхта как будто и не двигается! Где долбанный капитан, он заснул что ли?
Как бы услышав мои мысли, ко мне подошёл капитан яхты и сказал:
– Господин, мы получили метеосводку. Со стороны суши движется шторм. Прикажете развернуться и плыть на остров?
Эх! Досадно.
– От дьявол! – проревел Демид, – завтра понедельник, ёп твою! И чё я, спрашуется, с острова делать буду?
– Не паникуй, Дэм, – поморщился я, – начальник не наругает, потому что ты сам начальник.
– Вот в том-то и соль, братуха, – объяснил он, – нет начальника – нет работы.
– Ладно, разберёмся с утра. Правь к острову, – это уже капитану.
Когда мы достигли особняка, и я отдал поручение Софии Дмитривне расположить маму и брата, принял душ и быстрым шагом прошёл к моей пленнице, раздумывая, что буду делать с нею сегодня.
Пожалуй, сначала разложу на скамье и отшлёпаю тростью. Мне представились аппетитные ягодицы, загорающиеся красными полосами под моими ударами. Отчаянные крики и извивающееся тело.
Потом… мммм… порция сладкого. Вибратор в том же положении. Или пальцы? А может, и то и другое?
Затем снова порция мучений. Для неё, конечно. А для меня кайфа.
Я так быстро вошёл в холл перед её комнатой, что охранники вздрогнули, а один из них даже упал с дивана, на котором они сидели.
– Г-г-господин? – спросил один из них.
– Да. Это я, осёл, – сразу насторожившись и почувствовав неладное.
Неладное. Это, сука, слабо сказано. Какой-то треш.
– Говори! – Приказал я, сжав зубы.
Мужика колотило.
– Господин! Мы… мы…
Я физически ощутил его страх и величину их косяка. Шагнул к нему и вмазал по челюсти так, что он упал, схватившись за щёку и выплюнув на пол два зуба.
– Твоя очередь, – стараясь говорить спокойно, обратился я ко второму дубу.
– Господин! – Выкрикнул тот, выставив перед собою ладони и отступая, – девушки там нет! Но мы не виноваты! Это не мы! Мы думали, она вернётся!
У меня потемнело в глазах.
– Чтоооо? – вырвался у меня из самого нутра рык.
– Её увёл Кит! Господин! Могли ли мы препятствовать ему?! Он обещал недолго погулять и вернуть её! Говорил, что никогда бы не пошёл против вас!
Я шагнул к нему, схватил за шею и ударил головой о стену.
– Дебила кусок, я разве разрешал кому бы то ни было выводить её за пределы покоев?
– Но это был Кит, господин! Ваш брат! Это же был ваш брат!
Мужик отчаянно зарыдал.
– Пощадите, господин! Это же был ваш брат! У меня семья! – из носа у него потекли сопли.
Я от души въебал ему, и он мешком свалился на пол, издавая какие-то звуки.
Всё окрасилось для меня в красный цвет. Я ударил воющее чмо ногой в лицо, а затем и второе, которое корчилось на полу, продолжая харкать кровью.
Несколько раз вздохнув полной грудью, я вытащил телефон и набрал Кита.
Долгие гудки. Очень долгие. Играющие по моим оголённым нервам.
– Да, – раздалось наконец в трубке.
– Ты где, – глухо прорычал я.
– На материке, – осторожно ответил он.
– Как ты туда попал? – Зачем я это спрашиваю?
– Добрые люди подвезли.
– Кит, – я задыхался, – где она?
– Я не знаю.
– Мне сказали – она ушла с тобой.
– Да, – признался он, – но теперь её со мной нет.
– Где она?
– Я не знаю.
– Ты спрятал её? – Я не совсем понимал, что говорил, мысли сумбурно стучали кровью в виски.
– Нет. Отпустил.
Я замолчал. Он тоже ничего не говорил.
– Где она? – Я просто не мог придумать другого вопроса – только этот бился в моей голове.
– Не знаю, – упёрся Кит.
Я бессильно сбросил звонок.
Пометался по холлу, периодически пиная стонущих идиотов.
Снова набрал.
– Да, Дэв.
– Подъезжай сюда.
– Эээ… что-то не хочется.
– Я тебя понимаю. Мне бы тоже на твоём месте не хотелось. Но вспомни: твоя семья у меня.
– Это и твоя семья, Дэв. Ты не сможешь с ними ничего сделать.
– Ошибаешься, Кит. Смогу. Ты ведь знал, на что идёшь, так? Я видел, что ты всё понял. Зачем ты это сделал?
– Думаю, ты понимаешь, зачем. Ведь ты тоже всё видел, Дэв. Давай не будем обострять. Девушек на свете много. Прости меня. Я просто… просто мне она очень понравилась, пойми ты! И ведь во всём виноват был я! Я просто хотел исправить то, что сам натворил. Прошу тебя, брат, пойми меня!
– Приезжай, я сказал. Здесь поговорим.
– Дэв. Если я приеду – ты меня убьёшь.
– А если нет – я убью кого-нибудь из твоей семьи. Можешь сам выбрать кого. Мать? Одну из сестёр? Какую?
– Дэв, прошу тебя! Много ли я раз просил? Прости!
– Приезжай, – кровь непрестанно била в голову, она жутко разболелась, и я мало уже соображал. Кроме одного – я хотел видеть его стоящим передо мной.
– Дэв. Ты же сам неравнодушен к Лав. Пусть она живёт! Ну купишь себе другую игрушку! Что ты, в самом деле?!
– Приезжай. Приезжай, – я говорил это слово, и оно каждый раз отдавалось во всех моих нервах, – приезжай! Даю тебе время до утра.
В трубке воцарилось молчание.
– Я приеду, Дэв, – устало сказал Кит, – я был готов к этому, ты прав. Я знал, на что иду.
– Зачем же ты? – Выдохнул я.
– Я люблю её. Я приеду.
Глава 2. Лавина. Дома
Я лежала в кресле самолёта, пытаясь расслабиться и осознать, что всё закончено. Всё позади. Я на свободе. Почти дома.
У меня не получалось.
Перед закрытыми глазами проплывали последние события, случившиеся со мной за последние три (боже, всего лишь ТРИ дня! А кажется, прошла целая жизнь!).
Измена Паши с одной из моих подруг. Его хамское поведение вместо извинений. Мой побег в ОАЭ. Встреча там с Китом. Моё желание отвлечься от личных проблем в компании такого милого и ласкового красавца. Его предательство.
Я в подземелье. Подвергаюсь жутким унижениям и мучениям. Мне страшно. Ко мне относятся, как к вещи. Меня бьют. Потом Крысы.
Меня продают.
Мой жестокий хозяин Дэв. Будущий убийца. Боль пополам с неиспытанным ранее наслаждением. Кит – волк в овечьей шкуре. С медовым языком и идеальной внешностью, а внутри настоящий бандит.
Кит организует побег. Говорит, что нравлюсь ему, и всё же отпускает. Спасает от смерти.
Я хочу забыть всё это.
Я хочу вернуться домой. Где нет ничего такого – таких сериальных страстей. Где всё обычное, привычное.
Под эти мысли я задремала, так как просто невыносимо устала от пережитого. Сам побег дался мне очень тяжело – на грани физических сил и безумия. Безумия от непрекращающегося кошмара. На грани осязаемой смерти. Мучительной смерти.
В полусне вновь всплыла та песенка, которую я пела в бессознательном состоянии, когда уже была под действием подавляющего рассудок стресса:
«Сииильный ветер, моооря гул
Шеепчут мне: уснии, малыш.
Мяяягкий бриз твои мыысли сдул,
Волны накроют, и ты поспишь…»
Я качалась на этих волнах. Сине-зеленых волнах предательства и… несбывшихся надежд. Надежд на любовь.
– Девушка, – я почувствовала на своём плече чужую руку и вздрогнула всем телом, в панике открыв глаза.
Оказалось, я заснула. Просто заснула в самолёте. Ничего страшного нет!
Боже, сколько ещё я буду теперь вот так вздрагивать от простых прикосновений, звуков, взглядов?
– Девушка, – повторила, склонившись надо мною с приятной улыбкой стюардесса, – мы прилетели. Самолёт идёт на посадку. Подготовьтесь, пожалуйста.
– А… А, да, спасибо!
Я провела ладонями по лицу, пытаясь прийти в себя.
Стало быть – я всё-таки вырвалась. Сейчас самолёт сядет, я возьму такси (общественный транспорт уже не ходит, время между часом и двумя ночи) и поеду… куда?
Об этом я не успела подумать. Я могла поехать к родителям, как и собиралась после ухода от Паши. Но они очень испугаются моему явлению посреди ночи.
Можно снять номер и переночевать там. Кит дал мне достаточно денег, чтобы я могла продержаться первое время, если что-то пойдёт не так. А наутро двинуться к родителям.
Я сидела в зале ожидания аэропорта и пыталась нащупать тропинку, по которой мне будет удобнее вернуться в нормальную жизнь. И чем больше я думала об этом, тем яснее понимала, что такой тропинки нет. Чтобы вернуться в нормальную жизнь, нужно быть нормальным человеком. А я им теперь не была.
Я боялась. Боялась покинуть эту толпу людей и выйти на пустынные сейчас улицы. Боялась ночевать одна в номере. Умом я понимала, что если Дэв выслал погоню, то мне срочно нужно покинуть аэропорт – вскоре они будут здесь, у меня есть часа два-три форы. Но не могла себя заставить.
Оставалось лишь одно решение. Я могла позвонить в такое время только Паше. Пара моих подруг уже давно спят, и мне неудобно было их беспокоить. Да и как девушка поможет мне, если на меня нападут мужчины? Обращаться к Паше тоже не хотелось – но больше реально не к кому. Всё-таки мы жили вместе ещё три дня назад – кого же мне попросить о помощи в такой тяжёлой и страшной для меня ситуации?
Я долго собиралась с духом, постоянно оглядываясь по сторонам. Наконец дрожащими от волнения руками разблокировала его номер и нажала на вызов.
Долгие гудки. Он спит или просто не хочет больше иметь со мной дела? Ведь я не только порвала его билет и убежала в ОАЭ одна, но и сломала его дверной замок.
Телефон сбросил вызов. Я чуть посидела, решая, как дальше быть. Наверное, он всё же спит, подумала я и набрала снова.
– Алло, – послышался в трубке хриплый со сна голос.
– Паша… это я, Лава. Извини, что разбудила. Я… тут… знаешь… я знаю, что… ну, в общем я…
– Подожди, кто это?
– Это я, Лава.
– Лава? Что случилось? Ты чего звонишь среди ночи? Ты где?
– Я в аэропорту, – ответила я на последний вопрос, чтобы не отвечать пока на предыдущие. Я просто даже не подумала ещё, как буду ему всё объяснять.
– В аэропорту? Ну и чего ты хочешь?
– Ты… не смог бы меня забрать?
Он помолчал.
– Что-то я ни фига не понимаю. Забрать тебя? А сама?
– Я… понимаешь… я боюсь. Там темно. И никого нет. Мне страшно, Паш, – я не удержалась и стала судорожно всхлипывать. А если он сейчас скажет, что это не его проблемы?
– Странная ты какая-то, – недоверчиво сказал Паша, – окей, я сейчас буду. Дома поговорим. У меня очень много вопросов.
Я с облегчением вздохнула.
Через полчаса я увидела его. Он шагал по залу ожидания, бегая взглядом по лицам людей.
Я поскорее вскочила, подхватила чемоданчик и побежала навстречу.
После всего пережитого, после всех этих бандитов, жестоких насильников и убийц Паша вдруг показался мне таким родным человеком, таким нормальным, с которым можно спокойно жить обычной жизнью!
Подбежав к нему, я прижалась к нему всем телом, спрятав лицо на его груди, обняв свободной рукой и разрыдавшись.
Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом неуверенно обвил руки вокруг меня. Немного помолчав, Паша растерянно спросил:
– Что случилось?
Но я не могла остановить рыдания и что-либо объяснять. Лишь качала головой, размазывая слёзы по его рубашке.
– Лава?
– Паш… – всхлипнула я, – давай скорее уедем отсюда! Мне страшно! Я здесь боюсь оставаться!
Он оторвал меня от себя и недоумевающе взглянул в лицо.
– Ну хорошо, – нахмурился он, – поехали, хотя я ничего не понимаю и вообще, эта ситуация мне не нравится.
Мы сели в такси и вскоре были дома. Как же приятно чувствовать себя в привычной обстановке!
Я поставила чемодан, разулась и прошлась по квартире, дотрагиваясь до вещей. Всё было таким родным! Кошмар остался позади… старалась уверить я себя.
– Иди сюда! – Позвал меня Паша на кухню.
Я села за стол. Он поставил передо мной чашку с заваренным пакетиком чая. Успокаивающий запах мяты поплыл по воздуху.
– Рассказывай, – хмуро сказал он.
Я опустила руки на колени и съёжилась. Я не была готова к разговору. Я даже не придумала, что сказать ему. Просто не знала, как он воспримет всё случившееся со мной. Нет, не всё! Всё я просто не смогу рассказать никому!
– Паш… я не могу сейчас… я больше никогда не поеду одна на море. Вообще никогда-никогда не поеду на море! – Вдруг вырвалось у меня.
– Почему? – Напряжённо спросил он.
– Я… не знаю. Не знаю, как сказать. Как объяснить. Я боюсь, – опустила я голову.
Долгое молчание. Я слышала только, как капли капают из крана. Кап-кап. Кап-кап. Кап-кап.
– Тебя… изнасиловали? – Через силу, негромко спросил Паша.
Я сплела пальцы на коленях с такой силой, что костяшки побелели. Не в силах говорить, я чуть кивнула, опустив голову. Мне было страшно.
– Тааак, – вымолвил он после недолгого молчания, – и как же это произошло?
Но я не могла говорить. Рыдания застряли в груди. Мне вдруг стало холодно. Я почувствовала себя одинокой.
– Значит, изнасиловали, говоришь, – со злостью сказал Паша, – какой-то мужик хватал тебя своими лапами, мусолил свои хавальником, засовывал в тебя свой член? И ты позволила ему всё это, как последняя шалава?
Я резко подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Я не позволяла! Они… то есть он сделал это насильно! – Вскричала я.
– ОНИ?! Так он ещё и не один был?! Грязная свинья! – Он размахнулся и влепил мне пощёчину.
Я упала со стула на кухонный пол.
– Я не виновата! – Проскулила я, глядя на него снизу вверх, – он… они.. он же сильнее меня! Что я могла сделать?!
– Не ездить одной, сука! Не ездить одной! Я тебя предупреждал ведь! Но нееет… тебе захотелось попробовать арабских херов! Попробовала?! Понравилось?! – Заорал он.
Я уткнулась лицом в пол и обвила голову руками.
Он тяжело дышал.
– Я должен побыть один, – наконец сказал он и вышел.
Было слышно, как с грохотом захлопнулась дверь спальни.
Я осталась дрожать на холодном полу кухни. Сил подняться и прилечь на диван не было.
Глава 3. Никита. Наказание
У меня ещё не до конца уложилось в голове, что я украл девушку у Дэва. Что план побега удался, и Лав теперь на свободе. Всё произошло как-то слишком быстро.
Теперь я плыву на остров для расплаты за содеянное. Конечно, я знал, что меня ждёт. У Дэва была особенность – в ситуациях, когда его сильно что-то выведет из себя, он вёл себя внешне спокойно (ну с учётом произошедшего, то есть я хочу сказать, реагировал вроде бы как обычный человек), однако на самом деле он был очень, очень опасен. Ведь в их синдикате он занимал положение, так сказать, ликвидатора проблем силовыми методами.
Я говорил Лав, что он не убьёт меня, так как я его брат. Говорил и самому Дэву, что он не сможет ничего сделать моей семье. Но я знал, и он знал, что в таком состоянии он СМОЖЕТ и УБЬЁТ и меня, и любую женщину моей семьи: маму, старшую сестру Ульяну и младшую Ангелику.
Единственная моя надежда была на то, что со временем он остынет. И хотя и в этом случае мне влетит, но я хотя бы останусь жить. Теперь вероятность этого была крайне мала. И ещё меньше была вероятность, что та, из-за кого я всё это замутил, захочет быть со мной. Но если есть хоть ничтожный шанс – я должен был попытаться. Я просто не мог поступить по-другому. Оставить ее на растерзание Дэву.
Не буду врать, мне было очень страшно. Ведь я практически ехал на свою казнь. И хорошо ещё, если она будет быстрой и лёгкой.
Когда мы подплывали к острову, там завыла сигнализация. Тьму прорезал мощный луч ослепляющего белого света, заставивший меня зажмуриться.
– Свои! – Закричал я, прикрывая лицо локтем.
Лодка причалила к пристани. Начальник второго отряда боевиков, Роберт, протянул мне руку. Я выпрыгнул из лодки. Меня тут же кольцом окружила охрана. Мы двинулась к особняку.
– Зря ты приехал, – негромко сказал Роб.
– Злой?
– Не то слово, – хмуро ответил тот, – подставил ты нас конкретно, Кит. Не знаю, что тебя накрыло.
– Что со Своном и Кольтом? – Это были охранники покоев Лав.
– А ты сам как думаешь? – Буркнул Роб, – расстреляли их перед отрядами.
Я почувствовал холод внизу живота. Губы пересохли. Чёрт. Конечно, я знал, что так и будет. И всё же ощутил вину. Бедные парни. И как же не хочется к ним присоединяться!
Я поднял голову к чёрному небу. Бескрайняя россыпь звёзд подмигивала мне отдельными огоньками. Порывы ветра врывались в нос солёными нотками. Как хорош мир!
Роб положил ладонь мне на плечо.
– Кит. Хочешь, после того, как я отведу тебя, дам знать Демиду?
– Он здесь?
– Да. Вчера, когда возвращались, их захватил шторм, и они с госпожой расположились тут на ночёвку.
Я задумался. Дэм, конечно, не дал бы ему убить меня. Я останусь жить, но… Дэв больше не будет считать меня другом. Скорее всего выпрет вместе с матерью и сёстрами с острова. И что мне делать? Куда девать женщин? Нет уж, пусть лучше хоть их не заденет мой поступок.
– Спасибо, Роб! – Хлопнул я его по спине, – я тебе реально благодарен за желание помочь, тем более после того, что я натворил. Но нет. Не надо впутывать Демида.
– Как же ты будешь?
– Попробую поговорить.
Роб покачал головой. Я вспомнил голос Дэва, полный сдерживаемого бешенства, его однообразные, отрывистые фразы. Холод снова волной прошёл по венам.
Мы пришли, к моему удивлению, в ту самую комнату, где мы ещё недавно занимались сексом с Лав втроём.
Дэв лежал на её кровати. Когда меня завели, он сел. Махнул рукой, и охрана вышла.
Дэв встал и приблизился ко мне. Из его глаз смотрел на меня сам дьявол. Было видно (по крайней мере мне), что он вообще не контролирует себя.
– Что ж, молодец, не зассал, – сказал он.
– Наоборот. Зассал, что ты женщин покрошишь.
– Значит, всё-таки ссышь?
– Да, – признался я.
– Угу, расклад понятен. Зря ты это сделал, Кит.
– У меня на этот счёт другое мнение, – я старался дышать как можно глубже, во-первых, чтобы моё состояние выглядело спокойнее со стороны, а во-вторых, чтобы унять дрожь в ногах и уменьшить головокружение.
– Надеюсь, подыхать со своим мнением тебе будет легче, – в его голосе стали появляться зловещие ноты.
– Послушай, Дэв, – начал я, сделав особенно глубокий вдох и собирая всю свою способность к убеждению, – я…
Но он перебил меня ударом в челюсть. Судя по тому, что я не упал, он решил сначала разогреться. Это не сулило мне надежды на лёгкое избавление от него. Я закрыл глаза.
– Я хочу послушать только одно: твоё признание, где она? Всё. Больше ничего не надо говорить. Скажешь – оставлю жить. Пизды только дам. А в остальном всё останется, как раньше.
– Дэв… – я постарался оттянуть следующий момент боли, – я не знаю, где она.
Он снова ударил, сильнее. У меня заболели зубы.
– Я думаю, что знаешь. Такие дурочки всегда выбалтывают всю инфу о себе. Их даже спаивать не надо, стоит только посюсюкать с ними полчаса. А ты ещё и поил. О чём вы беседовали? В каком городе она живёт?
– Не знаю, Дэв, поверь мне, мы не говорили об этом! Она сказала только, что поругалась с парнем. Я утешал её…
Снова удар. По скуле. По животу. По голове.
Я стоял перед ним, согнувшись от боли. В голове гудело.
Дэв поднял моё лицо за волосы.
– Кит. Я всё равно найду её. Ведь это просто. Узнаю в гостинице данные паспорта. Затем прописку. Остальное – дело техники. Но я хочу, чтобы ты сам сказал мне. Я приму это в качестве твоего признания вины. И в качестве обещания, что ты сознательно даёшь мне слово ни сном ни духом ни претендовать на неё. Ну же? Давай перевернём эту страницу. Говори, где она. И всё.
– Не знаю, Дэв, поверь мне, ради Бога! – Простонал я с трудом.
Адский огонь вспыхнул в его глазах.
– Ну, сука, держись!
Он сбил меня жутко болезненным ударом по шее, сам присел рядом и стал колошматить здоровенными кулаками по лицу. Я закрывал голову руками, но, тем не менее, чувствовал, как из носа ручьём течет кровь, губы разбиты всмятку, остро болела бровь.
Дэв схватил меня за ворот рубашки и зарычал:
– Где она?
– Дэв… пожалуйста, – прохрипел я, – не надо больше… пощади… не убивай меня, я ведь твой брат…
– Брат? Ты украл у меня женщину, гандон обконченный! – Прорычал он, – ты вообще понимаешь, что ты сделал? Сука ты парашная, а не брат! Говори, где она! Или сдохнешь, забью на хер прямо здесь, где ты её ебал! Сливай давай, скотина, всё что знаешь о ней!
– Не знаю я ничего, Дэв, пожалуйста, не надо, – рыданьем вырвалось у меня.
Неужели я умру, умру прямо сейчас? Надо было дать знать Демиду. Боже, я не хочу умирать!
– Дэв, пожалуйста…
Он встал, схватил с кровати биту, и стал охаживать меня ею со всех сторон. По плечам, спине, ногам. Тело превратилось в сплошной комок боли. Я уже с трудом сдерживал стоны. Каждый удар заставлял меня вздрагивать всем телом.
Дэв выпрямился. Я со всхлипом вытер текущую из носа кровь пополам со слизью. Вся комната расплывалась перед глазами. И обзор сократился. Наверное, глаза заплыли.
– Говори.
Мне было трудно пошевелиться, тело пронзала острая боль при малейшем движении. Я старался сдержаться, но не мог: из груди сами собой вырывались рыдания. Я не торопился с ответом, чтобы дать себе передых.
– Я не знаю, что говорить, – с трудом выдавил я наконец.
Дэв в мгновение ока перехватил биту и резко ткнул меня её тупым концом под дых.
От дикой боли я на мгновение отключился. Очнувшись, я стал пытаться откашляться, но не мог выдохнуть, корчась на полу от нехватки воздуха и подавляющей рассудок боли. Слёзы сами собой катились по лицу.
– Плачешь, сука? Сейчас ты не только плакать, но и ссать под себя будешь!
Дэв приложил дубинку, прицеливаясь, на то место, где располагались почки. Я зажмурил глаза и приготовился к ужасной, калечащей на всю жизнь боли.
Но Дэв, размахнувшись, в результате ударил меня по спине чуть выше поясницы и меня вывернуло наизнанку на ковёр.
Я лежал в своей блевотине и никак не мог привести дыхание в норму.
– Будешь говорить, мудила?
Но я уже не мог произнести ни слова. Даже не совсем понимал, чего он хочет от меня. Лишь рваный хрип вырывался из моих лёгких, сознание плавало обрывками в гулкой боли.
Краем восприятия я отметил, что Дэв бросил биту и прошёл к двери. Комната наполнилась бряцанием военных ботинок.
– Дайте ему, – негромко приказал Дэв, а сам бросился на диван, – по голове, печёнке и почкам не бить, – нехотя добавил он.
Услышав эти слова, я едва держался, чтобы не расплакаться от облегчения – он решил не убивать меня. Надо всего лишь ещё немного потерпеть. Немножко, Кит. Совсем немного потерпи…
Боевики стали пинать меня, но делали это как-то без огонька. Но легче мне от этого не было. Мышцы всего тела уже и так были отбиты. Даже простого прикосновения было достаточно, чтобы вызвать мучительную боль. А тут удары берцами…
– Чего вы его гладите, как бабу?! – Вдруг рявкнул Дэв, – я приказал отпиздить, а не приласкать!
Бойцы испугались.
От всеобъемлющей боли я сломался и заорал. Стал корчится на полу, пытаясь уйти от ударов, но они настигали меня повсюду.
И я отключился.
Глава 4. Давид. Милосердия?
Ублюдок конченный! Сука! Гавнюк! Как ему вообще в голову такая хрень пришла?! Вечный пофигизм, улыбочки, и вдруг… учудить такое!
Не ожидал. Вот не ожидал и всё! Я даже охране не приказывал не пускать его. Да мне, мать его, и в голову не могло прийти, что он на такое способен.
Но надо отдать должное – держался он на уровне. Чем ещё раз поразил меня. Приехал, хотя трясся, как осиновый лист. И умолял, и плакал, и умирать-то ему не хотелось. Но ведь, сука, один хрен – не сдал девку в результате!
Честно – меня это поразило. Не ожидал от этого «беспечного мачо», как его называет Дэм, и «не мужчины», по характеристике мамы, такой стойкости.
Это заинтересовало. Я решил, что убить всегда успею. Хотелось бы посмотреть, до какого предела продержится. Поэтому не стал его калечить. Посмотрю ещё.
Ладно. Признаюсь ещё кое в чём. Добавлю лирики. Не такое уж я прям чудовище.
Когда совсем уж было решил отбить ему почки, чтобы потом всю жизнь ссался под себя, вдруг вспомнил один момент.
Это было давно. Словом, когда мы были ещё пацанами. Да вот здесь же, на острове.
Шагали мы, уже не помню зачем и куда. И вдруг Кит говорит: «Дэв, гляди, видишь там дерево?» Ну, говорю я. «А видишь на дереве красное яблоко?» – продолжает он. Ну, – опять-таки отвечаю я. «Так давай, мол, кто быстрее добежит и успеет сорвать, тот и съест!»
Он не стал ждать моего ответа и бросился со всех ног вперёд. Помню, у меня возник азарт – ну уж нет, дружок, не съесть тебе этого яблока, зря залупаешься!
Бросился за ним, а ведь я-то старше на три года! В два счёта его догнал и вот-вот бы перегнал, но этот пиздёныш вдруг подставил подножку!
Я с размаху растянулся, он бежать дальше! Только пятки сверкали! Я, мать его, в момент вскочил, как дал жару, несмотря на разбитые коленки и локти!
Догнал сучонка, с ходу вырубил, и бегом за яблоком. Махом с разбегу запрыгнул на дерево, снял яблоко и в два укуса проглотил.
И только потом оглянулся на Кита.
Он так и лежал, где упал.
Я спрыгнул, и к нему. Оказалось – шмякнулся головой о камень. Кровищи! Лежит – в лёжку, как неживой, хотя дышит.
Я тащил его на себе пять километров до особняка.
Там, конечно, кипиш: как, что? Софья Дмитриевна в истерике, Ульяна плачет (Ангелики ещё не было). Мой отец надавал мне тумаков, пытаясь выведать, как так получилось. Я молчал – с какого я должен свидетельствовать против себя?
Если короче: когда, наконец, Кит очнулся – я стал героем. С его слов – он спровоцировал меня на пари, бежали, он споткнулся, а я его спас.
Как-то так. Такое вот воспоминание.
В общем: почки я ему решил пока не отбивать. Всё.
Посмотрим.
Ровно в шесть, когда я уже собрался на развод охраны, ко мне ворвалась Софья Дмитриевна. Рыдая в голос, она рухнула при входе на колени и поползла ко мне.
– Дэв, мальчик мой! Ради Бога! Ради всех святых! – Охватила она мои ноги, захлёбываясь эмоциями, – если я когда-нибудь! Дэв! Давид! Милосердия! Прошу тебя! Я, старуха, прошу тебя! Умоляю! Прости – господь наш прощал, и ты возьми с него пример! Ради всех нас! Не отбирай сына!
Я попытался поднять её.
– Встань! К вам претензий у меня нет.
– Нет, нет! Дэв, я не встану! Прости его, прости ради Господа нашего! Умоляю! Оставь моего единственного сына живым! Он не ведал, что творил! Ты умный, великодушный! Пожалуйста, ради своего отца, а моего брата, царствие ему небесное! Ради твоих бабушек! Прости, я умоляю тебя!
– Ты мне вот что скажи: откуда ты узнала? – Задал я очень важный вопрос, – кто тебе сказал?
– Никто! Дэв, ты – наш благодетель! Я тебя всегда очень уважала, всю твою семью, и очень любила! И всех своих детей так воспитывала! Никто. Никто мне не сказал, господин наш! Я записку на кухне нашла. Без подписи. Вот она!
– Хорошо. Успокойся.
– Ты оставишь его? Мальчик мой! Господин наш! Умоляю, умоляю тебя! Смилуйся, по дурости, чисто по дурости! Не губи!
– Охрана! – Гаркнул я, и в мой кабинет вошли бойцы, – уберите. И не выпускайте из её покоев.
Визжащую, умоляющую и рыдающую тётю волоком вытащили из комнаты.
Я вздохнул.
После развода я решил ненадолго прилечь. Не спал ночь. Вздремну пару часов.
Меня разбудило прикосновение к моему телу. Я резко перехватил чью-то руку и услышал женский писк.
Я сел на кровати. Перед нею на коленях виднелся силуэт девушки.
– Кто такая? – Спросил я.
– Это я, Ангелика… – ответил мне смущённый голос.
Я выдохнул и отпустил хрупкую руку.
– Чего тебе здесь надо? Уходи отсюда!
– А… эээ… а можно, я останусь? – Дрожащим голосом спросила сестра.
– Нет, нельзя! – Отрезал я, – я не отпущу твоего грёбанного братца, так что пошла вон! Пока сама на его месте не оказалась! Надоели, мать вашу!
– Я не за этим! – Отчаянно пискнула она.
– А за чем?! – Рявкнул я.
Она молчала, но я почувствовал её эмоциональное напряжение.
Положил ладонь на её плечо. Она тряслась всем телом.
– Ну?! Чего надо, быстрее говори!
– Я… – Задыхаясь от страха, проговорила она, – я… хочу остаться с вами… в… постели, – я услышал, как клацали её зубы.
Реально растерялся. На фига? Ааааа, ну конечно, понял.
– Думаешь, если я трахну тебя, отпущу Кита? Этого хочешь?
– Нет! Нет! – Вскрикнула она, – просто так. То есть не просто так. Просто… я просто этого хочу. Не чтобы вы отпустили Кита. Просто… просто… я вас… люблю. Давно. Я хочу стать вашей.
Спросонья я опять ничего не понимал. Что?
– В смысле? Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?
Она заплакала.
Я немного подумал.
– Ты хочешь ко мне в постель? – Перефразировал я.
Она покивала.
– Потому что любишь меня?
– Да… – еле слышно сказала Ангела.
Я почувствовал, как член наполняется кипящей кровью. Вспомнил свой неудавшийся вечер, на который я возлагал такие надежды.
– Уверена?
Снова кивок.
– Ангела.
Она подняла лицо. Я не различал его черты в сумерках, царящих в моей спальне из-за плотных штор.
– Я на отпущу после этого Кита. Ты должна об этом знать.
– Я не из-за этого, клянусь! – Жалобно сказала она.
– Хорошо, – я поднял её и бросил на кровать, задрав тряпки, бывшие на ней и сорвав их с её тела.
Оно белело в темноте стройными линиями.
Я не мог больше сдерживаться. Мне реально нужна была разрядка. Она сама пришла. Что ж.
Я упал сверху, целуя её в губы. Сжав в кулаке её небольшую грудь, я вонзился в неё, как голодный волк.
Её визг отразился от стен и вонзился куда-то глубоко в меня.
Я резко остановился, тяжело дыша.
– Мать твою! Ангела!, – ощущая под собой сжавшееся, дрожащее тело, – ты, чёрти бы тебя забрали, девственница?!
– Да, – пискнула сестра, – была.
– О Боже, – я снова растерялся, – почему не предупредила, дурочка?
– Это неважно, – отдышавшись, она охватила меня ногами, – я хочу быть с вами… быть вашей… – она робко провела ручонками по моей груди.
Я выругался.
– Бестолочь маленькая. Ну ладно. Назад уж пути нет.
Я продолжил начатое, но уже, естественно, гораздо осторожнее. Все-таки, это была моя сестра, а не какая-нибудь шмара. И, судя по её словам (хотя, возможно, лживым), хранила себя для меня. Что ж. Я это оценил. Тем более, даже не попросила ничего за своё тело.
Я постарался быть бережным, пусть даже с опозданием. И даже нежным – не побоюсь этого слова.
Насколько я мог судить, девчонке понравилось.
Потом я заснул.
Меня разбудила охрана.
Они в панике сообщили мне, что ко мне хотела зайти мама, но они не решились пустить её, зная, что у меня женщина.
Я услышал истерические вопли за дверью, посмотрел на прифигевших от ужаса мужиков.
Улыбнулся.
Глава 5. Никита. Пытка
Меня вернули в сознание боль и собственные стоны. Я медленно приходил в себя, и очень жалел об этом. Боль буквально затопляла меня всё сильнее. Всё тело было как будто не моим, я не мог управлять им. Голова раскалывалась. Не было сил даже сил поднять её, чтобы осмотреться. Я не понимал, где я и что со мной.
И очень хотелось пить. Я попытался облизать покрытые кровавой коркой губы, но язык был абсолютно сухой.
Что же касается стонов – я не мог, физически не мог их сдерживать. Дело было не только в боли. Тут было ещё что-то, чего я не мог понять. Моё тело, помимо боли, мучало меня как-то ещё.
Я попытался ощупать себя, но вдруг понял, что у меня нет рук. Их реально не было. Я не чувствовал их и не мог что-то ими сделать. Это наполнило меня таким первобытным ужасом (неужели этот бесбашенный садист отрубил их?), что я, сделав невероятное усилие, с глубоким стоном всё же поднял голову.
Я едва видел окружающую обстановку, так как вместо глаз у меня были две маленькие щёлки. И всё же постепенно до меня дошло моё положение: я был подвешен за руки к потолку на той самой цепи, к которой мы прицепили Лав. Только мне, в отличии от неё, была сделана «поблажка» – я стоял на полной стопе. Если бы он просто подвесил меня – я бы уже сдох, потому что вынести ещё и свой вес было бы невыносимо в моём положении.
Спасибо, братишка. Ты невероятно добр.
Рук я не чувствовал вообще. Он с ума сошёл. Сколько я так вишу? Ведь без достаточного притока крови мышцы могут атрофироваться! Он что, решил, вместо того, чтобы убить, сделать из меня инвалида?
Я даже на помощь позвать не мог. Голос сел, и я мог только шептать или хрипеть.
Кроме того, я ощутил, что мои трусы и штаны мокрые. Наверное, это произошло, пока я был без сознания.
От боли, неудобной позы, страха и бессилия у меня потекли слёзы. Я старался слизать их, чтобы добыть хоть капли воды.
Медленно текли мучительные минуты.
Вдруг я услышал какой-то звук. Кто-то вошёл в комнату.
Я снова с трудом поднял голову. Женщина. Осматривает комнату.
– О, господи, – пробормотала она, – шалуны.
Тут её взгляд остановился на мне, и она подошла поближе.
Мы одновременно вздрогнули от удивления. Она – заметив в каком я состоянии и даже вскрикнув, а я – потому что это была… Василиски.
Она стояла в паре шагов от меня, прижав тонкую ладонь к груди и рассматривала меня. А я готов был умереть от унижения.
Наконец она шагнула вперёд. Неожиданно протянула руку и погладила меня по щеке.
– Ничего себе! Как тебя отделали! – Мне даже на секунду почувствовалась в её голосе жалость.
Но она тут же пресекла мои галлюцинации.
– А ты смотришься на своём месте! – Заявила она, – теперь понял, наконец, кто ты и в роли кого ты здесь?
Но мне было наплевать на её слова. В данный момент они меня совершенно не трогали. Мне очень хотелось пить. Но попросить её дать мне воды – было выше моих сил. И всё же… пить безумно хотелось.
Она снова провела ладонью по моему лицу.
– Больно?
Я молчал.
– Это сделал Давид?
Я снова промолчал.
Она с размаху залепила мне пощёчину.
Голова взорвалась изнутри невероятной болью. Я не удержался от крика. И слёзы бессилия снова потекли по запекшейся крови на моём лице.
– Я задала вопросы! – холодно сказала сука.
– Да, мне больно, Василиски, – прохрипел я с трудом, чувствуя в горле острое першение, – прошу, не делайте так больше.
– А ты отвечай на вопросы, ничтожество! Кем ты себя возомнил? Или ты до сих пор не понял, кто ты здесь?
Я пытался справиться с наполнявшей череп болью. Кроме того, я почувствовал, что из носа вновь потекла кровь. Откуда у неё столько силы, ведь она такая маленькая и хрупкая?
Ещё один удар просто выбил меня из реальности.
– Это был вопрос!
Я что-то должен сказать… какой был вопрос?
– Повторите… я не помню вопроса… – прошептал я, потому что говорить было слишком больно.
– Кто ты здесь?
– Прислуга, – ответил я.
– Умничка, – похвалила меня ненавистная тварь, – можешь, когда хочешь. А то раньше хамил, ставил себя на один уровень с моим сыном. Зачем ты так себя вёл?
– Я не знаю. Простите меня, Василиски.
– Ну ты смотри – вот хороший же мальчик! – Она снова погладила меня, уже не только по лицу, но и по волосам… шее, – мне нравятся хорошие мальчики, Никита. Даже жаль, что Давид решил ликвидировать тебя. Раз ты исправился.
Несмотря на боль и целую гамму негативных чувств, я вздрогнул.
– Это он сказал? – Прошептал я.
– А кто же ещё? А ты ожидал чего-то другого?
– Я надеялся… он не стал калечить… думал, он оставит жить, – я старался изо всех сил не разреветься перед этой стервой.
– Ты не так его понял, – спокойно, как будто исправляя допущенную в пересказе урока ошибку, сказала она, – он просто решил растянуть удовольствие.
Я уронил голову. Это было похоже на Дэва. Как я сразу об этом не подумал? Просто забить меня насмерть за настолько сильное оскорбление – это реально было мало в его глазах.
У меня больше не было сил. Скорее бы. Я больше не мог терпеть такие мучения, зная, что они бесполезны.
– Хочешь жить? – Помолчав, спросила Василиски.
– А вы сами как думаете? – уже не сдерживаясь, грубо ответил я, – только что с того толку?
– Толк может быть, если правильно себя повести, – вкрадчиво ответила она.
Я посмотрел на неё. Зачем она здесь – вдруг пришло в голову? Он послал её выведать адрес Лав? Почему её, а не мою мать?
– Василиски… я не знаю того, что Дэв хочет от меня узнать. Так что передайте ему – пусть убивает поскорее. Если в нём есть хоть капля воспоминаний о нашей дружбе.
– Ну-ну, мальчик мой, – ласково сказала она, и снова распустила свои лапы, – не спеши на тот свет. Успеешь ещё.
Несмотря на мои мучения, я уставился на неё во все глаза. «Мальчик мой»?
– А что ты так удивляешься, Никита? Думаешь, я не могу по-доброму относиться к тебе? Если, конечно, ты сам будешь вести себя соответствующе.
Я ничего не понимал. Стерва спятила?
– Поздновато, Василиски. Как бы вы не относились ко мне, моё время вышло, – боже, неужели это правда? Мне всего лишь тридцать два, а я скоро буду кормить червей.
– Ладно, хватит болтать без толку. Я попрошу Давида не убивать тебя. Отпустить. Он выполнит мою просьбу.
Вот теперь у меня всё перемешалось в голове.
– Зачем?
– А ты не хочешь остаться живым?
– Хочу, конечно. Я имел ввиду – зачем это вам? Вы ненавидите меня.
Она засмеялась очень задорным и свежим смехом.
– Маленький дурачок! Я ненавижу надутых индюков, а хороших и послушных мальчиков, – с этими словами она провела рукой вниз по моей груди, животу и остановилась, взяв меня за…
Я просто обалдел.
– Ты с ума сошла?
Пощёчина.
– Запомни, щенок: то, что ты мне немного нравишься, как мужчина, не ставит тебя на мой уровень. Ты будешь обращаться ко мне на «вы», выполнять все мои приказы. Понял?
– Да, – с ненавистью ответил я.
Она укоризненно покачала головой и сказала:
– Мне не понравился твой ответ. Это не был ответ хорошего, послушного мальчика.
Она снова ударила меня. Когда я пришёл в себя, взмолился:
– Василиски, я всё понял, прошу вас, не бейте меня! Я очень себя плохо чувствую!
– Не тупи, и не буду бить, – жёстко сказала она, и в её глазах я увидал то же самое выражение, которое много раз видел во взгляде Дэва, – давай свой ответ: я прошу Давида отпустить тебя, ты будешь спать со мной, когда я буду приезжать сюда. Да или нет?
Выбор был невелик.
– Да.
– Умничка, – похвалила Василиски, – хороший мальчик.
Она вытерла испачканную об мои штаны ладонь о мою рубашку, повернулась и пошла к выходу.
– Василиски! – Окликнул я её.
– Да, Никита? – Повернулась она.
– Дайте, пожалуйста, попить.
– Подождёшь, пока тебя освободят. Я тебе не служанка.
Она выплыла из комнаты. Сука! Как я её буду трахать – у меня не встанет на эту стерву! Тварь истеричная. Вот в кого Дэв пошёл – отец-то у него нормальный был!
Примерно через полчаса пришёл Дэв. Он казался немного сбитым с толку.
Подошёл к мне вплотную и спросил будничным тоном, как будто мы расстались с ним вчера после чашки кофе:
– Так где она?
– Дэв. Если ты собрался меня убить – я прошу тебя, как друг, сделай это быстрее. И дай воды, иначе я сейчас сдохну сам.
Он усмехнулся. Расстегнул браслеты, и я, как мешок, повалился на него, заорав при этом от резкой боли во всём теле.
Он подхватил меня и отнёс на кровать.
– Не пришёл ещё твой час, как видно. Живи пока. Сейчас вызову врача.
От всего пережитого, резкого перехода от страха смерти к освобождению от мучений, от унижения, которому подвергла меня Василиски, от чувства моральной сломленности, слёзы вновь потекли по лицу.
Дэв смотрел на меня.
– Хватит реветь, что ты как баба, мать твою! – сказал он.
– Я был почти уверен, что ты убьёшь меня, – смотря в потолок, ответил я ему.
– Ну не убил же, чего теперь ныть-то? – грубо вымолвил Дэв, – а в остальном: любишь девок воровать – люби и пизды получать. Что не так?
– Всё так. Спасибо, Дэв.
– Носи на здоровье, – он шлёпнул меня по плечу, вызвав волну боли, – дурак ты тупоголовый. Следующий раз думай головой, а не членом. Но ты меня удивил. Просто герой – не сдал сучонку!
– Я просто не знаю, где она, – устало сказал я.
– Знаешь. Но и мы узнаем. Ладно, сейчас тобой займутся врачи.
– Дэв.
– Ну.
– Дай воды. И… сними с меня штаны, будь другом.
– Надо же. Какой стеснительный, – однако выполнил мои просьбы.
Он пошёл к выходу, но на пороге оглянулся.
– Кит.
– Да, Дэв.
– Я тебя не простил. Твоя жизнь висит на волоске. Ты должен мне доказать, что будешь мне полезен. И ещё – девку я найду. Тебе я подарил жизнь, но за твой косяк ответит она.
Дорогие мои!
Как вам герои? Я бы очень хотела узнать ваше мнение, для автора это – самое ценное! Поделитесь в комментариях!
И, если вам нравится роман – попрошу вас поставить Звёздочку!
Вам нетрудно, а для меня очень важно – это продвигает книгу. Вы рекомендуете её другим читателям, и мы находим единомышленников!
Особенно буду раза подписке!
Заранее спасибо вам всем!
Глава 6. Лавина. Признание
Я провела ночь на маленьком диванчике в зале. Меня разбудили звуки шагов Паши, который собирался на работу. Я решила на свою не ходить: не было сил, я чувствовала себя больной. И ещё я не могла смотреть людям в глаза, после слов Паши.
Может быть, во всём, что со мною случилось, действительно виновата я. Ведь если так посмотреть: поехала одна, хотя Паша предупреждал меня. Потом пошла на прогулку с первым встречным. И самое отвратительное – легла под него в первый же день знакомства.
Я сама спровоцировала Кита. Он просто подумал, что с такими, как я, можно не церемонится, и мне место там, куда я в конце концов и попала. Да и Дэв говорил мне тоже самое. Что такими шлюхами, как я, мужчины не церемонятся и просто пользуются.
Так что, получается, Паша совершенно прав. Я сама виновата – целиком и полностью.
Я не хотела сейчас попадаться ему на глаза. Мне очень хотелось есть – я уже даже не помнила, когда делала это последний раз. Но я решила выйти на кухню, когда Паша уйдёт на работу. Мне было очень стыдно перед ним.
Но мне хотелось в туалет. Просто нестерпимо. Поэтому я встала как можно тише, и на цыпочках прокралась в ванную комнату.
Когда я вышла оттуда, Паша стоял в кухонном проходе, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестивши руки на груди. Он холодно смотрел на меня.
– Доброе утро, – сказал он.
– Эээ… да… доброе, – промямлила я.
– Как спалось? – поинтересовался мой парень.
– Эээ… не очень.
– А чего ты всё время мычишь? Язык устал? – язвительно спросил он.
Я промолчала.
– Ну чего там стала – иди чай пить.
Я медленно двинулась на кухню. Он уселся на своё место и вновь занялся своим завтраком. Я же налила себе чай, а аппетит вдруг пропал. Села напротив него, грея об горячую чашку ладони.
– Ну и как тебе арабы? Горячие парни, наверное? – Я даже испугалась его интонации.
Я снова промолчала. Говорить на эту тему совершенно не хотелось. Передо мной вставали сцены изнасилования, начиная с человека в костюме, который заставил меня сосать ему, мерзкого Крота с его огромным пузом, и заканчивая этими двумя бандитами-извращенцами на острове.
Меня затошнило.
– Чего молчишь, язык проглотила? – Злобно сказал Паша, – предаёшься приятным воспоминаниям?
– Я не хочу говорить об этом, Паш, – тихо сказала я.
– А я хочу! Я же должен узнать, насколько развесистыми рогами ты меня наградила!
– Но… ты же тоже… в день нашего отъезда… ты тоже…
Он прервал мой ответ, влепив мне пощёчину.
– Что «тоже, что «тоже», шлюха? Это – не «тоже»! Это совсем другое, я тебе уже объяснял! Тупая что ли, совсем разницы не видишь?
Я заплакала. Раньше он никогда не поднимал на меня руку, а теперь чуть что – сразу бьёт. Но, наверное, я это заслужила.
– Так что там с арабами? – Вновь спросил он, отправляя в рот кусок яичницы, – рассказывай.
– Это были не арабы, – через силу всхлипнула я.
– Вот как? А кто же это был, в Арабских-то Эмиратах?
– Это… грек, – я решила не упоминать обо всех остальных, видя, как он реагирует на всё это.
– Грек? – Удивился Паша, – ты уверена?
– Да.
– Он говорил по-гречески, и ты его понимала?
– Нет, конечно. Он говорил по-русски, просто сам сказал мне, что он – грек по национальности.
Паша отложил вилку и хлеб. Пристально посмотрел на меня.
– Очень интересная история, – холодно сказал он, – представляю себе, как происходило это «изнасилование». «Девушка, очень приятно познакомиться, я – грек, вы ведь не против, что я тыкаю в вас своим хером?»
Я поняла, что допустила ошибку. Конечно, если бы он правда где-нибудь поймал меня и изнасиловал, я бы не узнала, что он грек, это очень глупо было с моей стороны.
Я сидела, опустив глаза, и не знала, что сказать и как объяснить то, что со мной произошло. Если я скажу, как было всё на самом деле – я же должна буду признаться, что с начала действительно переспала с Китом по собственной воле.
Вдруг я ощутила сильный удар по голове и упала на пол, не удержавшись на стуле. Паша вскочил и стал пинать меня ногами, приговаривая:
– Сука! Грязная сука! Грязная подстилка! «Забери меня, мне страшно»! – Передразнил он меня, – да кому ты нужна после такого, шлюха засратая?!
Я в ужасе старалась закрыть голову руками и вскрикивала при каждом ударе.
– Мне больно, – пискнула я.
– Ничегооо, зато на выходных было приятно! Сколько их было? Что они с тобой делали?! Ты мне всё расскажешь, шлюха тупая!
Он перестал меня бить, схватил свою тарелку с остатками яичницы и салата, и перевернул её мне на лицо. Затем сделал то же с недопитым кофе. А потом ещё плюнул на щёку.
– Помойка грязная, – выплюнул он, – к моему приходу чтобы всё здесь убрала.
Я не могла сказать ни слова от унижения и чувства вины. Мне хотелось умереть, вот прямо на этом полу, сейчас. Я свернулась в клубок и продолжала тихо плакать.
Перед уходом Паша, уже в костюме, заглянул на кухню.
– А чего ты, собственно, ревёшь? Тебе же понравилось быть помойкой? Скажи спасибо, что мусорное ведро на тебя не вывернул или жрать оттуда не заставил!
– Я, наверное, поживу некоторое время у родителей, – прошептала я без всякого выражения, потому что мне уже ничего на самом деле не хотелось и было вообще всё равно, что со мной произойдёт. Я действительно чувствовала себя грязной помойкой после всего, что со мной случилось.
– Давай-давай, беги, похвастайся своими приключениями папе и маме! Пусть порадуются, какую хорошую девочку вырастили! Или мне самому им рассказать?
– Не надо! Зачем им об этом рассказывать! Ты же знаешь, что у мамы очень больное сердце, ей может стать плохо!
– Как зачем? Чтобы гордились воспитанием дочери! – Злобно сказал он и ушёл, хлопнув дверью.
Я ещё долго лежала на полу и плакала. Не было ни сил, ни желания что-то делать и даже шевелиться.
Уже после обеда я всё же поднялась, очистила себя от остатков еды, подмела и помыла пол. Затем я встала под душ и хорошо вымылась. Может быть, чистые, тёплые струи хотя бы немного отмоют меня от той грязи, которую я ощущаю на себе.
После душа я свернулась на диванчике, накрылась пледом и заснула. Я так ничего и не съела – меня тошнило, и я не чувствовала голода.
Когда вечером пришёл Паша, он даже не смотрел на меня и не говорил мне ни слова.
Но перед тем, как ложиться спать, он подошёл ко мне.
– Вставай.
Я выглянула на него из-под пледа. Он схватил его и отшвырнул в сторону. Затем потянул за плечо:
– Вставай, я сказал!
Я испугалась, но встала. Что он задумал?
Паша потащил меня в спальню. Там толкнул на кровать. Сам разделся и тоже улёгся туда. Мне совершенно не хотелось заниматься с ним любовью после того, как он был груб со мной. Конечно, я сама виновата, но зачем бить? Тем более, ногами?
Но я боялась отказать. Дэв бил меня, если я не слушалась, и теперь я вижу, что Паша тоже способен ударить женщину. Так что лучше уж потерпеть, я устала от боли.
Он грубо стянул с меня ночнушку и залез на меня сверху.
– Ну признавайся: сама дала этому греку?
– Я… всё… всё… всё было не так, – мои мысли заметались, я так и не придумала, что ему рассказать и как, – я… это не то…
Паша схватил меня за волосы и дал пощёчину. Одновременно с этим он жёстко вошёл в меня. Я вскрикнула.
– Сама дала? – он продолжал болезненно держать меня за волосы и свои движения, которые тоже причиняли боль, – ты чего там сухая совсем, сука? Когда тебя арабы с греками драли, небось аж хлюпала, да? Да, тварь? Сама им дала? Признавайся – он стал осыпать меня пощёчинами в такт своим движениям снизу.
От непрекращающихся ударов по голове и боли я перестала соображать и хотела одного – избавиться от них. Я попыталась спихнуть его тело с себя, умоляя:
– Отпусти, отпусти меня, мне больно! Я так не хочу!
– Сама дала, сука грёбанная? Признайся, тогда отпущу!
– Нет, меня изнасиловали, – я уже не пыталась столкнуть его с себя, а хотя бы частично закрыть голову руками.
Но он продолжал бить, и удары стали ещё сильнее. Причём они стали падать на только на щёки, но и по всей голове. Я уже не могла переносить их молча, и постоянно вскрикивала. Член он иногда вытаскивал, отдыхал, а потом снова продолжал насиловать меня.
– Я тебя сегодня удовлетворю, сука. Тебе же так нравится, да? Со мной тебя не устраивало, раз ты к арабам и грекам побежала? Сейчас получишь. Сама им дала?
Я кричала, задыхалась, потому что уже не успевала вдохнуть между ударами. Паша продолжил бить меня по голове одной рукой, а второй стал щипать кожу, выворачивая её. Иногда он бил меня кулаком под рёбра или по плечам. Я стонала при этом, а всё моё тело покрылось потом. Я зарыдала от мучений и бессилия.
– Сама дала, сучка?
– Да! – Закричала я, – да! Да!
– Ну вот, что и требовалось доказать! – довольно промолвил Паша, – теперь я тебя буду наказывать, похотливая шлюха. Я никому не позволю делать из меня рогоносца. Буду наказывать тебя до тех пор, пока ты не забудешь, как тебя там драли. Я тебе покажу, что такое – быть грязной шлюхой.
Он кончил и ногой столкнул меня с кровати на голый пол.
– Спать будешь теперь здесь, на полу. Как использованная подстилка, которая всегда под рукой. К наказанию приступлю завтра – сегодня уже устал. Так что отдыхай пока, набирайся терпения и сил – тебе понадобятся.
Я лежала голая на холодном твёрдом полу. Впереди была безысходность и много боли и унижений.
Почему я не спрыгнула тогда со скалы, когда мы с Китом бежали с острова – думала я, дрожа от отчаяния и холода.
Спасибо, что купили книгу, дорогие мои! За ваш интерес! Спасибо всем, кто поставил лайки и подписался на мою страничку!
Это ОЧЕНЬ вдохновляет мне! Хочется писать дальше, быстрее и интереснее! Герои просто оживают и сами просятся на белый лист!
Я хочу, чтобы вы знали: вы не просто поддерживаете меня, вы пишете эту историю вместе со мной!
Если вы ещё не успели поставить Звёздочку, можно сделать это сейчас!
Очень люблю вас!
Глава 7. Давид. Расследование
Я позвал старших второго и третьего отряда. Сначала принял Роба.
Я сидел в кресле возле камина и смотрел на огонь. Внутри бушевали такие же языки ярости. Они все как будто сговорились вывести меня из себя. Сначала чёртов дурак Кит. Потом его родня. И под конец мама. Что ей-то в голову стукнуло? Не ожидал от неё такой внезапной жалости к «нашему родственнику». Родственнику? Киту? Хм.
Может быть, София Дмитриевна от меня к ней побежала в ногах валяться? Да нет, ведь я приказал её закрыть.
В общем – ничего не понял. И мне не нравится, когда я чего-то не понимаю и на меня давят.
Но с другой стороны… не хотелось мне убивать этого безмозглого бабника. Но он заслужил. Как на меня бы смотрели бойцы? После того, как я без реакции позволил увести у себя женщину?
А так… Мать есть мать. Да и брат есть брат. Я ещё посмотрю на него, как он себя покажет на том месте, куда я намерен теперь его поставить. Хватить бездельничать, чтобы дурные мысли в голову не лезли от скуки.
Роб стоял передо мной, вытянувшись в струну. Чувствует. Боится. Страх окружает всю его фигуру, как кокон.
– Я недоволен, – сообщил ему я.
Он склонил голову.
– Твои люди упустили сучку, и мне чуть было не пришлось убить из-за этого брата.
– Они уже мертвы, господин.
– Я знаю. У одного из них была семья?
– Да, господин.
– Не помогать им. Пусть подыхают с голоду. Дать знать об этом всем бойцам. Чтоб знали, какая судьба ждёт семьи нерасторопных идиотов.
– Да, господин.
– Второе: когда я приказал избить Кита, твои люди спустя рукава выполняли приказ. Это в связи с чем?
– Ммм… Как бы сказать… Ваш брат… он держится с ними по-дружески. Они симпатизируют ему.
Я разозлился.
– Симпатизируют пусть своим бабам, а со всеми остальными выполняют мои приказы! Объясни им это как можно понятнее. Мне такие бойцы не нужны.
– Да, господин, я внушу это им так, чтобы они зарубили себе на лбу.
– И последнее: кто-то из них настолько симпатизирует Киту, что слил информацию о том, что я его взял, Софии Дмитриевне. Кто это был?
– Не знаю, господин! Вы уверены, что кто-то из моих людей?
– Да, я уверен, болван! Только вы знали об этом на тот момент! В следующий раз этот человек сольёт мою деловую операцию, раз не умеет держать язык за зубами! И это ты подбирал всех этих людей!
Он сильно побледнел.
– Я всё узнаю, господин! Клянусь, я ужесточу отбор!
– Да, ты узнаешь. Ещё момент: здесь замешана баба из прислуги. Мать Кита получила записку, а это женская тема. Ты найдешь её и боевика, который ей всё растрепал. На их примере я покажу всем, что мне болтливые предатели не нужны. Мне нужны люди, которые служат только мне, выполняют только мои приказы, хранят тайны о моих делах. На всё тебе час. Если через час передо мной не будут стоять эти двое, я покажу всё это на твоём примере.
– Д-д-да, господин, – начал заикаться Роб, – разрешите приступить прямо сейчас?
– Иди. Скажи Арлену, чтобы заходил.
Роба как ветром сдуло, а вместо него передо мной появился начальник третьего отряда.
– Мне нужны несколько ребят славянской внешности. Есть дело в России. Дуболомов не отбирай. Они должны соображать. Чем хитрее, тем лучше.
Арлен ненадолго задумался.
– Пару-тройку найду таких.
– Мало. Нужно, как минимум, четверо.
– Нууу, думаю… подберу.
– Добро. Берёшь этих четверых и делишь их на две группы. В каждой назначаешь старшего. Первая едет на материк вот в эту гостиницу, – я протянул ему визитку, – и узнаёт регистрационные данные девки по имени Лавина, которая останавливалась там на этих выходных. После чего пробиваете их на предмет прописки. Они едут туда, берут её и доставляют сюда. Всё понятно?
– Да, господин.
– Вторая группа… – я объяснил ему её назначение, после чего мы обсудили детали заданий.
Я вздохнул.
– Тебя нужно предупреждать о сохранении тайны?
– Нет, господин.
– Выполняй.
Арлен ушёл, а тут как раз подтянулся Роб. В кабинет ввели одного из бойцов (которого обезоружили, естественно) и деваху с большими сиськами. И жопой. Да, пацаны сегодня позабавятся! Её испуганный взгляд метался по лицам присутствующих, а бывший боец смотрел только на меня бессмысленными от страха глазами.
– Говори, – обратился я к нему.
– О чём я должен говорить, господин? – торопливо спросил он.
Я кивнул головой державшим его мужикам. Те впечатали ему несколько ударов в живот, отчего он застонал и согнулся, упав на колени. Девка взвизгнула и тоже повалилась на пол. Она быстро подползла ко мне, и даже успела сказать:
– Господин! Не надо… – прежде чем получила от меня такую оплеуху, что отлетела на два шага и там и осталась тихо сидеть, вытирая кровь из носа.
Мужик с ужасом посмотрел на эту картину и сказал:
– Я ничего плохого не делал, господин! Я не знаю, о чём вы… – его снова стали метелить. Он свалился на бок.
– Рассказывай, – предложил ему я, – ведь болтать попусту языком – твой конёк.
– Я не знаю о чём вы, господин, – продолжал упрямиться идиот, не понимающий, что он всё равно всё расскажет. Было даже интересно, сколько он продержится.
– Хорошо, я тебе намекну, если ты не понимаешь, – сказал я.
Мне вдруг захотелось принять участие в забаве. Немного расслабиться. С Китом я не довёл дела да конца, и руки продолжали чесаться. Я подошёл к сочной девахе. Стал прямо перед нею, расставив ноги на ширину плеч. Моя ширинка касалась её носа. Она не смотрела на меня, трясясь от страха.
– Это ты написала записку Софье Дмитриевне о Ките?
– Какую записку? – прошептала та обречённо.
– А вот такую, – я ударил её ещё раз по голове.
Она, закричав, снова шлёпнулась на пол. Я поднял за волосы визжащее существо в прежнее положение. Так, посмотрим, что там у неё. Разорвал платье до пояса, оголив сиськи. Так всем нам будет интереснее.
– Господин, не бейте меня! – Залепетала она сквозь слёзы, – я не хотела ничего плохого! Пожалуйста! Не надо! Не делайте со мной ничего!
– Ты написала записку?
– А вы ничего мне не сделаете? – Она прикрывала грудь руками. И, хотя сиськи всё равно вываливались отовсюду, я посмотрел на бойцов.
– Её руки мне мешают, – один из них шагнул к нам и, заломив их за спину, защёлкнул браслеты.
– А ты ничего не хочешь мне сказать? – Обратился я к молчащему предателю. Да к тому же и трусу, как выяснилось.
– Я не знаю, господин, о чём.
– Ребят, помогите ему думать, – приказал я, и они стали пинать его ногами изо всех сил на этот раз.
Сисястая ревела навзрыд, глядя на это.
– Может ты скажешь? Раз он не хочет? Помоги ему! Смотри, как ребята увлеклись! Как бы чего не вышло!
– Да, это я написала, – захлёбываясь, раскололась она, – я не хотела ничего плохого, господин! Поверьте мне!
– А чего же ты хотела?
– Просто помочь немного Киту! Ой, то есть господину вашему брату, господину Никите! – рыдала она, обливаясь слезами.
– Тебе какое до него дело? – Строго спросил я, хотя и знал ответ.
– Он… он всегда был… таким милым… шутил… комплименты делал… а мне один раз цветочек принёс с… улицы… – она упала, уткнулась лицом в пол и завыла, – пожалуйста, не делайте мне больно, я не знала! Не знала, что так делать нельзя! Просто хотела помочь!
– Ребят, – я немного помедлил, – ну что же вы стоите? Смотрите, какая роскошная женщина признаётся, что ей нравится мужское внимание! Она может подумать, что тут есть только один джентльмен – Кит. Докажите ей, что это не так!
Пацаны, глотавшие всё это время слюни, с гоготом набросились на сисястую, как коршуны. В момент разорвали на ней всю оставшуюся одежду. Затем схватили её и понесли на угол стола. Она завизжала.