Читать онлайн Расследования инспектора Лестрейда: Убийства в Уайтчепеле. Официальный отчёт бесплатно
«Правда для обывателей – это вовсе не то, что произошло на самом деле, а то, что им потом расскажут». – Джордж Лестрейд
Начало июня 1888 года. Вечер. Уайтчепел, Ист-Энд.
Темнело. На Ист-Энд опускался вечер, но на улицах Уатчепела было ещё людно. В переулках и между домами устойчиво держался запах мочи, скисшего пива и гниющих отбросов, смешиваясь с выкриками уличных торговцев и радостными воплями мальчишек, задорно пинающих жестяную банку по булыжной мостовой.
Жидкий жёлтый свет газовых фонарей дрожал на бегущих вдоль тротуаров потоках сточных вод. Тени домов ложились на мостовую непроницаемой чернотой.
В журнале дежурной смены полицейского участка подразделения «H» (Восточный округ) появились две записи:
20:15. Заявление от мисс К. Тинсли. Инцидент у Олдгейт-Хай-стрит. Неизвестный мужчина хватал за руки, пытался увести в переулок. При появлении прохожих скрылся. Приметы: шляпа, плащ с высоко поднятым воротником, возможно, усы. Заявление не подано. Инцидент не подтверждён.
21:47. Женщина (имя не назвала) сообщила о навязчивом преследовании у Тентер-стрит. Мужчина следовал за ней до самого дома, не отступая ни на шаг. Жалоба не подана.
В Уайтчепеле только за июнь подобных записей набиралось уже семь. И это только те, которые были занесены в журнал. А сколько прошло мимо?
Фредерик Абберлайн, инспектор первого класса, знал злополучный Ист-Энд, как лоцман знает карту мелей на Темзе. Он курировал от Скотленд-Ярда район Уайтчепел и не реже раза в месяц посещал местные полицейские отделения, где знакомился со сводками происшествий за предыдущий период.
Инспектор вышел из участка на Коммершл стрит и свернул в один из боковых переулков.
Здесь, в Уайтчепеле, за кирпичными стенами домов навсегда поселился страх. Он караулил одиноких прохожих и крался за спинами возвращающихся с фабрики работниц. Скалился из тёмных подъездов, выглядывал из неосвещённых окон, мог неожиданно выскочить с ножом из-за угла. Страх поселился в Уайтчепеле раньше людей – и останется, даже если они его покинут.
Инспектор шёл медленно, внимательно глядя по сторонам. Заскрипела дверь трактира, из-за угла донёсся хриплый женский смех – усталый, нерадостный.
– Инспектор Абберлайн?! – Шедший навстречу патрульный в мокром плаще осветил инспектора ручным фонарём и, узнав его, остановился, вытянувшись по стойке «смирно».
– Что слышно, констебль?
– Всё как обычно, сэр: пьяные дерутся, шлюхи бранятся. Попался один трезвый. Сказал, будто видел кого-то с ножом… а потом признался, что испугался собственной тени.
– Он не тени испугался, констебль, а того, что эта «тень» его прирежет, если он «сдаст» её полиции.
«Какая-то странная статистика. Чертовски странная», – думал Абберлайн. «Семь происшествий за месяц – и ни одного трупа. Как говорят зрители на футболе: «Гол назревает»». Невыясненными оставались два вопроса: где и когда? А пока можно было писать успокоительные отчёты начальству в Скотленд-Ярд.
Абберлайн остановился под тусклым фонарём и закурил. Ветер донёс запах угольной гари и звуки шарманки.
Суббота, 5 августа 1888 года. 08:01. Полицейский участок на Коммершл-стрит, подразделение «H», Уайтчепел.
Абберлайна предупредили, что с сегодняшнего дня ему в помощь для работы по Восточному округу будет придан инспектор Джордж Лестрейд – недавно переведённый в уголовный отдел с повышением из лондонской патрульной службы. В прошлом сержант Лестрейд прекрасно зарекомендовал себя и получил рекомендации от заслуженных и доверенных полицейских из CID Скотленд-Ярда.
Абберлайн сидел за столом, окружённый кипой бумаг. Он не любил сюрпризов – особенно кадровых. В дверь уверенно постучали.
– Сержант Лестрейд, да? Из Патрульной службы? – произнёс Абберлайн, не поднимая головы.
– Сержант – в прошлом, сэр. Теперь инспектор. Временно прикомандирован, – прозвучало коротко и без заискивания.
Абберлайн поднял взгляд. Перед ним стоял молодой мужчина в тёмно-синей, хорошо подогнанной по фигуре новой форме. Взгляд – внимательный, цепкий, взгляд человека, знающего себе цену. Таких уважает уличная босота.
– Временное сплошь и рядом становится постоянным, – философски заметил Абберлайн. – Поэтому нераскрытые преступления порой живут дольше некоторых людей.
– Прибыл в ваше распоряжение, сэр, – сухо повторил Лестрейд.
Абберлайн смотрел на молодого инспектора долго и внимательно. Так смотрят на человека, с которым придётся делить не кабинет, а окоп.
– Ну что ж. Хорошо. Что такое Восточный округ, Лестрейд? Это не просто территория, это – организм, который болен преступностью. И потому самое главное здесь – это научиться слушать улицу, даже когда она молчит. А улица – это у нас что, инспектор Лестрейд?
– Не что, а кто, сэр. Улица – это прежде всего люди.
– Молодец, Лестрейд. Как зовут?
– Джордж, сэр.
– Я думаю, мы с вами сработаемся, Джордж Лестрейд.
Абберлайн подошёл к окну. – Имейте в виду, Лестрейд: если вы здесь из жалости или по нехватке времени не арестуете человека, то через короткое время он может оказаться на кладбище.
Лестрейд кивнул. Он в полиции был не новичок, но понял: здесь, в Уайтчепеле, придётся многому учиться заново.
– Вас перевели из Патрульной? – уточнил Абберлайн, возвращаясь к столу.
– Да, сэр. Опыт работы – пять лет. Сначала на юге, потом в Сити. А до этого работал в Индии, в британской колониальной полиции.
Абберлайн обернулся и впервые посмотрел на него не с уважением или любопытством, а с неподдельным интересом. – Это хорошо, но Уайтчепел – это вам не Бомбей и даже не Сити. Улицы здесь не просто грязные: они как оголодавший циклоп. И если вы, не дай бог, датите слабину или промедлите, вас здесь сожрут и не заметят.
Абберлайн достал и посмотрел на часы. – Через двадцать минут – обход. Собирайтесь, пойдём знакомиться с территорией.
Лестрейд выдохнул и последовал за инспектором Абберлайном.
Суббота, 5 августа 1888 года. 08:40 утра. Уайтчепел.
Утро в Уайтчепеле начиналось не с солнца, а с дыма и едкой гари: местные топились всем, что могло гореть и не стоило денег.
В переулки первыми выползли торговцы, затем женщины с корзинами и мальчишки.
Абберлайн шёл чуть впереди, не оглядываясь. Лестрейд держался на полшага позади.
– Смотрите на окна, – говорил Абберлайн, не оборачиваясь. – Имейте в виду, Лестрейд: если в них не горит свет, это не значит, что там никого нет, – просто бедняки экономят керосин. Если не шевелятся занавески, это не значит, что за вами не наблюдают. Здесь, в Уайтчепеле, оповещение о полицейских облавах распространяется куда быстрее биржевых новостей в Сити.
Они свернули на Брик-лейн, тщательно обходя большие лужи. У дверей пивной валялась шляпа – сегодня без тела владельца. – Обращайте внимание на всё. Особенно на мусор, в котором может быть всё что угодно – от выброшенного орудия преступления до фрагментов человеческого тела.
Мальчик лет десяти, стоявший у ворот мясной лавки, посмотрел на Лестрейда с подозрением и живым интересом, как на нового игрока, вышедшего на замену в футбольной команде соперника.
– Довожу до вашего сведения, Лестрейд, – Абберлайн остановился. – За последнее время, только официально, зарегистрировано семь нападений на женщин, не доведенных до логического завершения.
– Вы имеете в виду, сэр, что никого из них не убили?
– Вы, молодец, Лестрейд, уже успели просмотреть журнал дежурных смен. Поверьте моей интуиции: всё неспроста. Скоро здесь будет предостаточно всего – и трупов, и крови…
Лестрейд кивнул, и они двинулись дальше.
Понедельник, 7 августа 1888 года. Раннее утро. Джордж-Ярд (George Yard), 37, Уайтчепел.
На место преступления Абберлайн и Лестрейд отправились вдвоём.
Тело убитой обнаружил Джон Ривз, житель 37-го дома.
Позже женщину опознают как Марту Тэбрам, 39 лет. Она посещала с мужчинами меблированные комнаты, зарабатывая проституцией. В ту ночь выпивала с двумя мужчинами, один из которых мог быть одет в военную форму.
Подъезд был узким, с грязными, почерневшими от копоти стенами и деревянными ступенями, которые на каждый шаг отзывались скрипами и стонами. На пятом этаже к устойчивому запаху керосина добавился знакомый Лестрейду сладковатый запах крови.
Стены лестничной площадки были забрызганы пятнами крови, которые уже потемнели, но ещё выделялись на фоне намертво въевшейся грязи и плесени.
То, что ещё недавно было женщиной, лежало на спине, как выброшенная сломанная кукла. Ноги разошлись, одна туфля слетела. Окно было приоткрыто, и в щель просачивался утренний туман, будто город тоже хотел поглазеть на место преступления.
Из блокнота инспектора первого класса Фредерика Абберлайна:
«07.08.1888. 04:35. Обнаружен труп женщины, на вид – около 40 лет. Место: лестничная площадка на пятом этаже многоквартирного дома. Тело – на спине, обильное кровотечение. Множественные ножевые ранения, преимущественно в грудную клетку. Лицо не повреждено. Орудие преступления на месте не обнаружено».
Лестрейд подумал, что инспектор ждёт от него каких-то слов, действий… Но здесь, на этой лестничной площадке, всё уже было сказано. И сказано ножом.
– Что скажете, сэр? – негромко спросил Лестрейд, не придумав ничего лучшего.
Абберлайн не ответил и посмотрел на окровавленное тело: – Сколько ударов, док?
– Тридцать девять! – ответил пришедший раньше инспекторов доктор Тимоти Киллин из «London Hospital», непроизвольно потирая красный от карболовой кислоты большой палец об указательный и средний. – Инструмент – не шире дюйма. Резал… Сначала робко, – доктор провёл ладонью над грудной клеткой, – а ниже – уже с нарастающей яростью. Киллин неожиданно цикнул сквозь зубы, коротко и безнадёжно.
Абберлайн кивнул, а Лестрейд не мог отвести взгляд от пальцев врача, которые постоянно двигались, будто разминали невидимую глину.
Доктор опустил голову и, склонившись над телом, засвистел мотив старинной песенки «Зелёные рукава».
– Отвечаю на ваш вопрос, Лестрейд… Я бы поверил, что какой-то ревнивый псих в пьяной ярости несколько раз пырнул ножом такую же пьяную шлюшку. Но – тридцать девять?! Согласитесь, это перебор и преизрядный! Тут всё настолько нечисто, что будь я викарием, сказал бы, что здесь попахивает серой.
Лестрейд промолчал. Его взгляд скользнул с лестничной площадки на открытую оконную раму, через которую продолжал ползти лондонский туман. В Индии ему довелось как-то видеть терзающего антилопу тигра, но там был голод. Жестокость, определённая самой природой. Но здесь… необъяснимая ярость одного человека к другому.
И тут Лестрейду показалось, что в нём приоткрылась некая потайная дверь, через которую потянулись на выход робость, волнение и неуверенность в том, что он сможет справиться с новой работой.
– Он принёс с собой нож, намереваясь убить?
– Браво, Лестрейд, но ваше утверждение верно только в том случае, если наш убийца не носит нож постоянно, а таковых здесь полно.
– Согласен, сэр. Тогда чем, по-вашему, она могла его так разъярить?
– И на этот вопрос тоже придётся искать ответ.
Внизу хлопнула дверь, кто-то громко чихнул, и заскрипели-застонали ступеньки под ногами выходящих жильцов. Жизнь продолжалась, и, несмотря ни на что, наступал новый день.
Никто не мог предположить, что именно здесь, на пятом этаже многоквартирного дома, начиналась история, которой суждено было стать одной из самых мрачных легенд Лондона.
Тот же день. Полицейский участок на Коммершл-стрит, подразделение «H», Уайтчепел.
Протокол допроса
«Дата: 7 августа 1888 года. 08:10.
Допрашивающий: инспектор первого класса Фредерик Абберлайн.
Присутствует: инспектор Джордж Лестрейд.
Допрашиваемый: Джон Ривз, житель дома Джордж-Ярд, 37.
Вопрос: Вы знали убитую?
Комментарий: Прежде чем ответить, свидетель мнётся, теребит кепку. Начинает отвечать неохотно, избегая смотреть в глаза.
Ответ: Видел раньше пару раз… На лестнице. Она частенько ошивалась в нашем доме. У нас три квартиры сдаются… для встреч. Одна – на нашей лестничной площадке.
Вопрос: Когда вы видели Марту Тэбрам последний раз?
Ответ: А я и не знал, что она Тэбрам. Видел? Вчера вечером, около десяти часов вечера. Я вышел из квартиры, она стояла на площадке с мужчиной. Похож на военного, но утверждать не берусь, было темно.
Комментарий: Свидетель утверждает, что не знал фамилию. А имя? Уточнить в конце допроса.
Вопрос: Если было темно, как вы определили, что рядом стоял военнослужащий?
Ответ: По силуэту… по выправке. Может, ошибся.
Комментарий: Отвечает неуверенно. Слишком быстро признал возможность своей ошибки.
Вопрос: Лицо мужчины разглядели?
Ответ: Нет. По говору – кокни. Не провинциал.
Комментарий: Похоже на правду. Про говор сказал сам, без наводящего вопроса.
Вопрос: Они ушли вместе?
Ответ: Не могу сказать. Минут через пятнадцать, когда я вернулся, на лестничной площадкеникого не было.
Вопрос: Когда вы обнаружили труп?
Ответ: В начале восьмого, когда вышел на работу.
Вопрос: Ночью… ничего не слышали? Шум борьбы, может крики?
Ответ: Почему не слышал? Слышал крики, можно даже сказать, что и вопли… женские. Подумал – опять соседи дерутся.
Вопрос: Вы пользовались услугами проститутки Марты Тэбрам?
Ответ: Упаси боже! Я – католик и порядочный семьянин.
Вопрос: Но вы не станете утверждать, что не знали её имени?
Ответ: Не стану. Я просто слышал, как к ней обращались.
После допроса инспектор сказал Лестрейду: – Очевидно, что Ривз недоговаривает. В таких домах всё и про всех знают, но молчат, пока не прижмёшь.
– Думаете, он видел убийцу?
– Что я думаю – неважно, но Ривз знает больше, чем рассказал. И вот еще что, Лестрейд… Если вас ещё интересует моя точка зрения: я полагаю, что убийство Марты Тэбрам – это своеобразная проба пера, а в нашем случае – ножа.
Лестрейд не ответил. Он поверил Абберлайну безоговорочно.
Вторник, 8 августа 1888 года. Лондон.
Следующий день принёс в Лондон настоящий информационный шторм. Новость об убийстве со скоростью верхового пожара разнеслась по городу. Газетные листы запестрели кричащими заголовками. Работа закипела. Каждый репортёр считал своим долгом посильнее подтолкнуть набирающую скорость карусель страха.
«Зверски убита очередная Мария Магдалина!», «Наши военные – доблестные защитники или хладнокровные убийцы?», «Полиция бессильна перед таинственным преступником!»
«The Manchester Guardian». 8 августа 1888 года (Колонка криминальной хроники).
«Жестокое убийство в Уайтчепеле.
Вчера рано утром в доме Джордж-Ярд, 37, местные обитатели обнаружили тело женщины с признаками насильственной смерти. Источники в полиции сообщают о более чем тридцати ножевых ранениях. Личность жертвы, предположительно падшей женщины, не разглашается. Свидетели утверждают, что видели её в компании солдата. Этот инцидент вновь поднимает вопрос о безопасности в Ист-Энде и о поведении военнослужащих в увольнении».вопрос о безопасности в Ист-Энде и о поведении военнослужащих в увольнении».
«The Evening News». 8 августа 1888 года (Первая полоса).
«Ужас в Джордж-Ярде! Новая жертва?
Как стало известно нашей редакции, следствие возглавил известный инспектор Фредерик Абберлайн. Полиция отрабатывает версию о причастности военных, однако среди жителей Уайтчепела ходят куда более зловещие слухи – о безумце с ножом, который «вырезает грехи». Скотленд-Ярд хранит молчание.»
«The Penny Dreadful Gazette» (Иллюстрированное издание).
«Демон Уайтчепела наносит удар! 59 ран на теле несчастной жертвы!»
На улицах Уайтчепела, в пабах и в очередях за водой рождались свои, народные версии. Они передавались шёпотом, обрастая жуткими подробностями:
«Говорят, её зарезали двое солдат, потому что она запросила с них уйму денег…»
«…нет, это банда «Никеров» хочет всех проституток под себя подмять…»
«…а мой свояк, работающий в морге, клянётся, что у неё всё внутри вырезали, как у свиньи на бойне…»
«…вернулся «Джек-Попрыгунчик». Только теперь он не прыгает, а режет».
Тот же день. Утро. Лондонский госпиталь, Уайтчепел.
Протокол посмертного вскрытия
Дата: 8 августа 1888 года.
Составил: Доктор Тимоти Киллин.
Присутствовали: Инспектор первого класса Фредерик Абберлайн, Инспектор Джордж Лестрейд.
Начало вскрытия: 13:15.
Результаты внешнего осмотра: Женщина, приблизительный возраст: 39–40 лет. Телосложение: среднее, рост около 160 см. Лицо: не повреждено, выражение спокойное. Одежда: разорвана, пропитана кровью.
Комментарий врача: Лицо сохранено. Все удары нанесены исключительно в корпус. Это необычно для столь яростного нападения. Вероятно, убийца сознательно избегал обезображивания.
Описание ранений: Общее количество: 39. Почти все удары сосредоточены в области груди и шеи. Один нанесён в нижнюю часть живота, с повреждением матки. Удары нанесены под разными углами; глубина варьируется.
Комментарий врача: Характер ударов хаотичен, что может свидетельствовать о проявлении ярости.
Признаки борьбы: Минимальные. На руках и на лице отсутствуют выраженные следы сопротивления.
Комментарий врача: Жертва была в состоянии сильного алкогольного опьянения и, вероятно, застигнута врасплох.
Причина смерти: Массивная кровопотеря, наступившая после первых 3–5 ударов в область груди.
Заключение: Смерть наступила быстро. Орудие преступления не найдено. Характер ранений указывает на сильный эмоциональный всплеск, но не на профессиональную подготовку.
Доктор Киллин вымыл руки в тазу с карболовой водой, вытер их несвежим полотенцем и устало посмотрел на Абберлайна:
– Это убийство не похоже на обычное.
– А на какое оно похоже? – спросил Лестрейд.
– Я бы назвал это своего рода демонстрацией, джентльмены.
Инспектор Абберлайн кивнул и сделал отметку в записной книжке. А Лестрейд испытывал чувство, сродни гордости: ему предстояло участвовать в раскрытии дела, которое не шло ни в какое сравнение с предыдущей работой.
Среда, 9 августа 1888 года. 08:56. Полицейский участок на Коммершл-стрит, подразделение «H», Уайтчепел.
«Конфиденциально» Дата: 08.08.1888 г. От: Заместителя комиссара полиции Лондона Джеймса Монро. Кому: Инспектору 1-го класса Ф. Абберлайну, Восточный округ. Тема: Убийство в Джордж-Ярд, 37.
1. Ускорить расследование инцидента, вызвавшего широкий общественный резонанс. 2. Изыскать и привлечь дополнительные силы. 3. Разъяснить прессе, что дело находится под контролем. Особое внимание уделить пресечению слухов о якобы найденном на месте преступления солдатском штык-ноже и возможном участии в убийстве военнослужащих.
– Учтите на будущее, Лестрейд, – сказал Абберлайн, передавая ему служебную депешу, – если мы его не поймаем, виноват буду я. А если поймаем, то исключительно благодаря ценным указаниям нашего мудрого руководства.
Абберлайн подошел к окну. Мокнущая под дождём стайка репортёров напоминала стаю волков, учуявших запах свежей крови.
– Вот, – Абберлайн кивнул в сторону улицы. – Наша вторая проблема, а может быть, и первая. Им нужна громкая история, желательно с маньяком и бессильной полицией. А начальству нужно, чтобы мы их успокоили.
– Что будете говорить, сэр? – спросил Лестрейд.
– Правду, Джордж. Почти правду, – в усмешке Абберлайна не было и тени веселья. – Предупредите их, инспектор, что я сейчас выйду. А сами постойте в дверях… для правдоподобия.
Инспектор Абберлайн вышел на улицу и поднял руку, призывая всех к тишине.
«…Расследование находится под личным контролем руководства Скотленд-Ярда. Предпринимаются все необходимые меры…
…На данный момент подозреваемых нет. Проверяются все версии: от бытового конфликта до нападения случайного грабителя…
…Слухи о причастности военнослужащих и якобы найденном на месте убийства армейском штык-ноже не соответствуют действительности и являются вредными домыслами, мешающими следствию…
…Жителям рекомендуется сохранять спокойствие.»
– Инспектор, а это правда, что жертве нанесли тридцать девять ударов?! – послышался вопрос.
Абберлайн ответил сдержанно, глядя поверх голов:
– Нападение было крайне жестоким. Характер и количество нанесённых ударов пока оглашению не подлежат. Ещё раз повторяю, господа, ситуация находится под полным контролем. А в заключение хочу добавить, что сюда, в Уайтчепел, начали прибывать дополнительные силы полиции. Инспектор Лестрейд – живое тому подтверждение.
Абберлайн развернулся и, не сказав ни слова, ушёл вовнутрь, закрыв за собой дверь, оставив Лестрейда разбираться с разочарованной и возбуждённой толпой журналистов.
Три недели тишины: 10 – 30 августа 1888 года. Лондон.
Поднятая газетами шумиха оказалась недолгой. Репортёры и редакторы жили в мире, где вчерашняя новость – уже старость. Лондон через два дня после убийства Марты Тэбрам тяжело вздохнул и вернулся к привычной жизни. Но страх не исчез. Он остался в Уайтчепеле, затерявшись среди ежедневного гула, прикрываясь уличными ссорами и бытовыми склоками.
Не получив новой порции крови, газеты вернулись к международной политике и скандалам в Парламенте. Правда не все…
В редакции газеты «The Star» воздух, казалось, навсегда пропитался едким табачным дымом, тяжёлым запахом типографской краски и перегретого металла ротационных машин. За окном сгущался очередной лондонский вечер.
– Читатели жаждут крови, – два раза повторил главный редактор, мистер Бенсон, постукивая по столу большим красным карандашом. Для собравшихся репортёров этот дробный перестук прозвучал как траурный марш по их пятничным выплатам.
– После живописного убийства Марты Тэбрам наступила тишина. Будем надеяться, что временная. Но мы не можем позволить, чтобы публика нас забыла. Нужно держать руку на пульсе городских событий.
Редактор откинулся на стуле и уставился на ближайшего к нему молодого репортёра Брайтона.
– Но у нас нет фактов, сэр, – возразил Брайтон. – Полиция молчит. Инспектор Абберлайн нас избегает…
– Джим, скажи мне, зачем тебе нужен какой-то там инспектор? Иди в народ, в массы. Нет фактов – собирай слухи и сплетни. Не мне тебя учить, – отрезал редактор. – Включи фантазию! Начни примерно так: «Убийца может снова выйти на охоту. Полиция не гарантирует безопасность ночью». Намекни, что второй удар неизбежен и не заставит себя ждать.
Брайтон кивнул, понимая, что улицы ему в любом случае не избежать: либо он сейчас отправится за досужими домыслами зашуганных обитателей Ист-Энда, либо его завтра вышвырнут туда за некомпетентность.
На следующий день на углу Спиталфилдс разносчики газет уже выкрикивали пугающие заголовки: «Кровавое затишье! Монстр Уайтчепела затаился и выжидает! Кто будет следующей жертвой?»
«The Penny Dreadful Gazette». 12 августа 1888 года.
«Монстр Уайтчепела залёг на дно!
Источники, близкие к полиции, сообщают, что Скотленд-Ярд в тупике. Убийца Марты Тэбрам, прозванный в народе «Демоном с ножом», словно растворился в тумане. Полиция хранит упорное молчание, а весь Ист-Энд затаился в ожидании следующего убийства…»
В редакцию газет стали поступать злые и истеричные письма. «Я слышала женские крики за лавкой мясника на Уайтчепел-роуд, – писала прачка. – В полиции надо мной посмеялись…» «Полицейские ждут, когда он снова начнёт убивать…» «Если бы пришили горничную какой-нибудь леди, а не уличную девку, убийцу бы давно нашли!»
Лондон охватил коллективный нервный тик. На улицах начались пересуды: «Женщины боятся ночью выходить на улицу». Хозяева ночлежек советуют жильцам не покидать помещение в тёмное время суток. В пабах и трактирах пересказывали истории, одна страшнее другой: будто где-то кто-то видел человека с чёрным саквояжем и длинным ножом, от которого едва смог убежать…
Город пугал и накручивал сам себя, подпитывая и умножая страх, который завтра станет ещё ужаснее.
Среда, 15 августа 1888 года. Полицейский участок на Коммершл-стрит, подразделение «H». Кабинет инспектора Абберлайна.
– Отвратительно! – сказал Абберлайн, с отвращением бросая на стол газету. – Хорошо хоть не додумались написать, что Марта сама наткнулась на нож.
– Тридцать девять раз, – подыграл Лестрейд.
Последнюю неделю они провели словно в аду. Днём – допросы сутенёров и проституток в душных прокуренных кабинетах. Ночью – рейды по ночлежкам, от которых их одежда насквозь пропиталась вонью давно немытых тел и застарелым перегаром.
Параллельно отрабатывали версию с солдатом. Опросили десятки людей в военной форме. Результат – стена круговой поруки и тупое бычье мычание.
Пока их не было, дежурный положил на стол очередное уведомление из Скотленд-Ярда. Абберлайн поднял листок, пробежал глазами и передал Лестрейду: – Полюбуйтесь, Джордж.
– Запрос на усиление ночных патрулей отклонён, – сухо прочитал Лестрейд. – Рекомендовано использовать имеющиеся ресурсы более эффективно.
– Повторный запрос, Джордж, повторный!
Абберлайн налил в две чашки давно остывший чай и сказал: – Хватит ломиться в запертую дверь. Надо найти тех, у кого есть от неё ключи. Когда факты не находят – их покупают. И валюта здесь не деньги, а то, что можно предложить взамен.
– Например…
– Например: пройти мимо и не заметить, как торгуют краденым; помочь жене мелкого воришки попасть в больницу; вытащить из каталажки парня, который попался на мелочёвке.
– В нарушении закона?
– В нарушении закона, Лестрейд, в нарушении… Люди должны быть вам обязаны. И чем больше таковых будет, и чем больше они будут вам должны, тем больше у вас будет шансов выудить хоть какую рыбу в мутной воде, и не только в Уайтчепеле.
Но эта схема, Джордж, работает только в одном-единственном случае.
– В каком?
– Если искомый преступник – из той же или близкой социальной среды. Иначе вас постигнет неудача. С людьми, стоящими на ступеньку выше, мы можем только поговорить, даже если и оформим потом наш разговор протоколом допроса. А если у нас нет весомых доказательств и готовых присягнуть свидетелей, мы априори должны доверять каждому их слову, даже когда мы знаем, что они лгут.
– Погодите, Абберлайн… Я так понял: если наш убийца – из Уайтчепела, то мы обязательно его найдём?
– Я не сказал из «Уайтчепела», Джордж, я сказал: «из одной среды» с осведомителем. Тогда мы можем узнать его имя, даже если он – с другого конца Лондона или вообще приезжий. Вы даже не представляете, насколько хорошо в преступном мире организована связь и обмен информацией. Быстрее телеграфа. Я не удивлюсь, если наш криминалитет освоил уже и телефонную связь, – мрачно усмехнулся Абберлайн.
Пятница, 17 августа 1888 года. Ночлежка на Флауэр-энд-Дин-стрит.
Это была само дно, а люди в ней – человеческий мусор, засосанный в вязкий ил. В общей комнате, на грязных матрасах, вповалку лежали десятки тел. Двое ругались из-за койки, кто-то во сне всхлипывал. Воздух стоял тяжёлый и кислый, как заплесневевшее молоко.
– Лестрейд, знакомьтесь: хозяйка этого притона, – сказал Абберлайн. – Можете обращаться к ней запросто: «королева нищих».
Старуха поднялась с табуретки, закуталась в серое тряпьё. Лицо – сморщенное, словно печёное яблоко.
– Познакомься, Энни, мой помощник, инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда.
Энни смерила его взглядом, словно просветила насквозь.
– Второй приличный человек в вашем гадюшнике, – сказала она хрипло. – С чем сегодня пожаловал, Фредди?
– Слышала, кто убил Марту? – спросил Абберлайн, опираясь на край стола. – Говорят, какой-то солдат с ножом.
Старуха беззубо улыбнулась:
– В Уайтчепеле живут не солдаты, но здесь у каждого второго – нож. А своего «солдата», Фредди, ищи не среди тех, кто пьёт и дерётся, а среди тех, кто трезв, чисто одет и скользит, как тень.
Абберлайн прищурился.
– Значит, ты его видела?
– Ничего это не значит, Фредди, – протянула Энни. – Если бы видела, так бы и сказала. Я его не боюсь ни здесь, ни на улице. Пусть другие боятся…
– Похоже, вы здорово разбираетесь в людях, мата-джи, – вмешался в разговор Лестрейд.
– А ты, бачча, я вижу, прибыл из Индии, – Энни ухмыльнулась. – Заходи, тебе здесь всегда будут рады.
– Если услышишь, что-то новое, пришли весточку через Джима с Митр-сквер. Помнишь куда?
– Не весточку, Фредди, а заветное словечко. Бумаге доверять нельзя.
В участке их ожидал запечатанный конверт с печатью Скотленд-Ярда.
Секретно. От: Комиссара Столичной полиции сэра Чарльза Уоррена. Кому: Инспектору первого класса Ф. Абберлайну – к исполнению. Инспектору Д. Лестрейду – к сведению. Подразделение «H».
«Приказываю:
1. Усилить контроль за ночлежными домами, трактирами и притонами Уайтчепела.
2. Выявлять и без промедления задерживать всех подозрительных лиц, особое внимание обращать на тех, кто держится особняком, трезв, опрятен и избегает внимания. В случае сопротивления – действовать жёстко.
3. Все дневные патрули временно перевести в вечернее и ночное время. Вопрос о выделении дополнительных полицейских сил рассматривается.
4. Подключить всю имеющуюся агентурную сеть и негласный аппарат. Сведения докладывать ежедневно, не позднее 19 часов.
Ответственность за исполнение возлагаю лично на вас.»
Подпись – неразборчива. Комиссар полиции, генерал-инженер сэр Чарльз Уоррен.
– Шутки кончились, Лестрейд, – сказал Абберлайн, передавая депешу. – Поступил приказ о начале нашей маленькой войны.
Пятница, 17 августа 1888 года. Паб «Десять колокольчиков», Уайтчепел-роуд.
Лестрейд сидел в углу, пил пиво и слушал. Пьяные докеры обсуждали грядущую забастовку. Две проститутки жаловались друг другу на скупость солдат из Тауэрского гарнизона.