Читать онлайн Марк. Уровень 2.0 бесплатно

Глава 1

– Ну что, Бог любит троицу, теперь-то дошло? – Светка подмигнула, отпивая свой коктейль.

– Что именно мне должно дойти? – я лениво крутила бокал с вином, уже почти пустой.

– Что он тебе не пара. Три раза сходились, три раза расходились. Всё. Финиш.

– А ты как думала? – я ухмыльнулась. – Зато теперь точно знаю, что матами можно не только обидеть, но и освободиться. Послала от души.

Светка прыснула:

– Горжусь тобой, Саша. Сколько можно терпеть этого "идеального мужчину".

– Угу. Идеального для себя. Не для меня.

– Ну да, два барана на мосту.

– Он так и сказал. "Два лидера не могут быть вместе. Кому-то надо уступить".

– И ты, конечно, не уступила.

– Я не прогнусь.

– А он?

– "Я тоже". Так и разошлись.

Светка закатила глаза.

– Господи, два упрямых… Тебе нужен кто-то, кто выдержит твой характер и не сбежит.

– Мне нужен тот, кто не будет меня ломать. Кто даст быть собой.

– Ага. Герой с железными нервами и святыми принципами свободы? Таких не водится..

Я усмехнулась и допила вино.

– Ну и отлично. Значит, пока обойдусь без него.

На секунду перед глазами всплыл образ:

Мама, сидящая у окна в полумраке, сигарета в пальцах, взгляд в темноту. Она всегда ждала отца – выгоняла, прощала, снова ждала. Любила до боли, но счастья так и не было.

«Нет уж, я не мама. Я не буду жить чужими решениями.»

– Заведу собаку, – усмехнулась я. – Она хотя бы не будет учить меня, как правильно жить.

Светка подмигнула:

– И будет смотреть на тебя так, как твой бывший никогда не умел. С преданностью и обожанием.

– Вот! Идеальный план. И я не помру старой кошатницей – оставлю этот плот для тебя. Разрушу стереотипы. Буду старой собачницей – свободной, независимой и довольной.

– Ага, Шурка, и будешь гонять по парку с шарпеем и орать на мужиков, что они тебе не пара.

– Очень смешно.

Мы сидели в баре уже час. Шумно, весело, музыка грохотала, и мне впервые за долгое время было… спокойно. Без него.

Светка болтала о чём-то своём, смеялась, поддразнивала официанта.

Я лениво вертела бокал и одной рукой ломала зубочистки. На салфетке уже лежала маленькая кучка – нервный памятник моим мыслям. Смешно, но я даже не сразу заметила, что переломала их штук шесть.

– Кстати, он тебя палит.

– Кто? – я нахмурилась.

– Только не смотри в открытую, ладно? – Светка сделала серьёзное лицо, но глаза у неё смеялись. – Вон там, в углу.

– Ага, конечно, сейчас прям поверну голову, как вышколенный бульдог.

– Ты давай не психуй, Саш. Просто сделай вид, что я тебе анекдот рассказала. Смеёшься, голову поворачиваешь, всё как по учебнику.

– Ты ненормальная.

– Зато весёлая. Ну давай, обоссаться какая смешная шутка, ха-ха, и взглядом бар обошла.

Я фыркнула, но послушалась – просто чтобы не слышать потом Светкины подколы. Усмехнулась, мотнула головой, как будто правда смеюсь, и лениво скользнула взглядом по залу…

Он сидел, откинувшись на спинку стула, рядом хохотала блондинистая красотка, всячески гладила его мускулы красными коготками.

Они что, клонируют этих кукол?

Красивая, подтянутая, как дорогая лошадка для спорта, которую сменят при следующей скачке.

Внутренне пробежалась по себе взглядом: спортивные синие штаны, чёрные кроссовки с белой подошвой, белая майка-поло, волосы собраны кое-как. По-простому, давно перестала красить гель-лаком ногти, мне стал ближе натуральный маникюр. Да и тело… Пять кило бы скинуть, а то набрала в последнее время с этой работой по вечерам и стрессом с бывшим товарищем, а лучше вообще десять, и вернуть тренировки для рельефа. А пока трико да и поло – удобно и аккуратно.

И вообще, почему я себя уже сравниваю?

Мне сегодня не до знакомств и игр. Сегодня я буду такая какая есть, болтать со Светкой, пить любимое сухое, облизывать пальцы после жирной солёной картошки фри и смеяться, а может еще и поплачу от обиды под конец.

Хочу просто дышать свободно, без всех этих "идеальных"правил, быть собой без масок и условий!

Но что-то задержало мой взгляд…

Он вяло отвечал на вопросы блондинке, с лёгкой скукой, даже не глядя на неё толком и крутил стеклянный бокал пива в руке. Его взгляд был не здесь, о чем то думает?

Это дало мне пару секунд, чтобы рассмотреть его – широкие плечи обтянуты обычной серой футболкой. Почему простые вещи так идеально сидят на спортивной фигуре? У бывшего было не так… темные короткие волосы, мужественные скулы, часы на красивых запястьях, сильные пальцы – он выглядел… эффектно. Слишком эффектно. Слишком правильные черты лица и взгляд.

И всё равно, почему-то казался таким, кто просто убивает время. Стоило ему шевельнутся в сторону собеседницы и я пулей вернула взгляд к Светке, пожала плечами:

– Ну и пусть палит. Может, скучно с его куклой.

Хотя, когда мне скучно, я тоже отделываюсь дежурными фразами и кивками…

– Ты безнадёжна.

– Я реалистка.

И все же, что-то внутри щелкнуло, вместе с очередной зубочисткой.

…

Он.

Бар шумный, как улей. Слишком много одинаковых лиц, одинаковых слов. Все эти женщины здесь, как пластмассовые куклы: красивые, пустые, с одинаковым запросом – иметь и пользоваться. Только они не знают, что он видит их насквозь. Каждый центр, мысли и желания. Все как на ладони.

Эта на грани выживания, красный центр пробит, а сама строит из себя светскую львицу. Эта, с закрытым грудным центром и ярким вторым – думает только о сексе, а потом сидит у психолога со словами, что ею пользуются. Все как на ладони.

Хоть нет сегодня этих тварей, тут злачное место, чтобы подсосаться. Их и не будет, пока здесь он.

Стол в углу зала, пенное с горчинкой, блондинка на вечер что-то рассказывает про новый фитнес-клуб. Сегодня он нащупал след, но вновь потерял его, словно хватаешь за нить в бурном потоке воды и упускаешь.

– Ага. – рассеянный кивок, что он в беседе, хоть ему и класть с телевышки сколько она платит за тренировки, ему их не оплачивать. Молодец, старается понравиться, а ему – плевать, просто убить один вечер. Из многих.

И тут взгляд зацепился.

Она.

Сидит у бара, полубоком. Не из их породы.

Спортивные штаны, белое поло, волосы собранные кое-как – это выглядит куда честнее, чем все эти вылизанные “идеалы”.

Машинально включил скан – второй центр пульсирует ровно. Год и она может перейти на второй. Если, конечно, её раньше не перехватят эти ублюдки.

"Держит себя в руках. Интересно…"

Взгляд скользит по телу, аккуратные руки, тонкие пальцы и салфетки, идеально сложенные квадратиками на её столе. Контроль во всём – даже в нервных жестах.

"Женщина, которая держит свои желания взаперти с таким центром. Это редкость."

И вдруг она подняла глаза.

Только на секунду. Взгляд скользнул и задержался.

Он заметил, как её пальцы чуть замерли над очередной зубочисткой.

Она тоже его увидела.

Почувствовала?

Пара секунд. Всего пара секунд, но хватило, чтобы что-то под кожей дрогнуло.

Она отвела глаза первой – быстро, почти резко, как будто обожглась. Вернулась к бокалу и сломала зубочистку с таким усердием, будто ломала не дерево, а собственные мысли.

Хищник внутри усмехнулся.

Да, она его почувствовала, молодец. И делает вид, что нет.

Он откинулся на спинку стула, лениво прикусил зубочистку и впервые за вечер по-настоящему улыбнулся.

Рядом продолжала щебетать цветная пассия, цепляясь колючими коготками за его руку. Пора это прекращать, уверенный рывок, он выдернул костлявую ладонь и наконец посмотрел на неё.

Взгляд холодный, как лёд.

– Слушай внимательно.

Она моргнула, натянуто улыбаясь.

– Я не твой спонсор.

– Что..?

– Вон тот парень у стойки. – кивнул туда, даже не удосужившись обернуться. – У него денег много, и ему твоя компания зайдёт лучше. Со мной тебе ловить нечего. Так что не трать время и иди к нему, пока он ещё трезвый.

Блондинка опешила.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно.

Она зло прикусила губу, резко встала и пошла прочь, бросив последний колючий взгляд.

Он же даже не посмотрел ей вслед. Она перестала существовать в ту секунду, когда он это сказал.

Хм, пора нам познакомиться. С тобой.

Буду первым.

Хищник внутри потянулся.

Лениво встал, глотком допил пиво и взял ключи со стола.

"Посмотрим, что ты скажешь, женщина с контролем. Проверим тебя."

Она была занята очередной салфеткой. Складывала её с таким сосредоточенным видом, словно от этого зависела её жизнь.

Мужской силуэт остановился рядом, нависая лёгкой тенью, и сказал:

– Ты всегда их так ломаешь?

Она вздрогнула и подняла глаза. Взгляд – прямой, чуть настороженный. Красивый. Живой. с Глубиной, умный.

Сердце в ее груди дрогнуло – он почувствовал по её дыханию, по мелкой смене ритма, и по мерцанию центров.

Наклонился чуть ближе, словно проверяя.

"Ну давай, покажи – испугаешься или ответишь?"

Она откинулась на спинку стула, скрестила руки и посмотрела прямым взглядом:

– А ты, значит, у нас специалист по бардаку?

Он чуть усмехнулся.

– По людям. Совет: не доверяй каждому, кто будет говорить, что знает короткий путь. Год – это не так долго, если хочешь дойти живой.

– Что?

– Ты меня поняла.

Он выпрямился, задержал взгляд на её лице чуть дольше, чем нужно:

– И да… тебе идёт быть собой. Не меняй это.

Ушёл, не оборачиваясь. Ключи в кармане звякнули еще раз и затихли.

"Интересная. Чёрт возьми, интересная."

Я осталась сидеть, глядя на идеально сложенную салфетку перед собой.

Что это вообще сейчас было?

Незнакомец. Холодный, дерзкий. Но… не страшный.

Скорее – будто кто-то посмотрел внутрь меня и не испугался того, что увидел.

"Не меняй это". Что "это"? Моё упрямство? Способность говорить правду? Или привычку ломать зубочистки вместо себя?..

Я покачала головой, делая глоток тёплого вина.

Ладно. Подумаю об этом – завтра, как Скарлетт Охара.

Сейчас – только я, бокал и тишина внутри.

Бывшего в голове хватает, ещё для одного – места нет.

– Не убивай, ладно? – послышался за спиной голос Светки.

Я обернулась – она вернулась с туалета и теперь виновато жала плечами, кривя лицо.

– Что? – я лениво оторвала взгляд от бокала. – Уже собралась слинять?

– Мама позвонила. У кошки начались схватки. Я серьёзно. Мать на грани истерики – бегает по квартире, орёт, что она бабушка. Говорит: "Приезжай, доченька, она рожает! Вдруг понадобится помощь!"– Светка закатила глаза. – Клянусь, это не прикол. Мать реально переживает, как будто я сама рожаю.

Я расхохоталась.

– Ты не врёшь? Кошка?

– Кошка. Беременная Шарлотта, забыла что ли? Ну я рассказывала, мама ее подобрала, а она на сносях была..

Я чуть не поперхнулась вином.

– Ну, если Шарлотта – тогда беги. Родов благополучных и хвостиков поменьше.

– Прости, я правда думала, что поболтаем подольше…

– Всё нормально. Наши разговоры бесконечны, не напасешься.

Иди, я посижу еще немного, допью и поеду домой. Душ, книга и постель. Без бывших и кошек.

– Сашка… – Светка наклонилась и крепко обняла. – Ты сегодня молодец. Правда. Держи оборону, подруга.

– Иди уже, пока не пришлось Шарлотту в реанимацию везти.

…

Всё. Одна.

Бар шумел, будто на другом конце города – отдалённо, глухо.

Я снова взяла бокал, допила вино, посмотрела на остатки льда в стакане Светки.

В ушах гудело – не от алкоголя, от усталости.

Хватит. На сегодня – точно хватит.

Хочется просто тишины. Душ. Чистая пижама. И постель. Обычная, не геройская победа над прошлым, а просто уютная человеческая усталость.

Я потянулась за телефоном, открыла приложение “такси”.

Домой.

Пальцы вбивали адрес, когда слева нависла тень. Чужая.

Я повернула голову.

– Привет. Как дела? Скучаешь? – мужчина лет сорока, в расстегнутой рубашке, с уверенной улыбкой. Слишком знакомый хмельной типаж.

Я кивнула вежливо, убирая взгляд:

– Всё нормально, спасибо.

– Может, посидим? Поболтаем, я один тут, ты вроде тоже.

– Нет, спасибо. Уже уезжаю.

– Ну зачем так сразу? – он чуть подался вперёд, – Не бойся, я не кусаюсь.

– Всё хорошо. – спокойным голосом. – Я устала, правда.

Он улыбнулся шире, но в глазах уже мелькнуло что-то неприятное:

– Девушка, вы такая красивая, чего сидеть одной? Я – нормальный мужик, разговор поддержу…

Я встала.

– Нет – это нет. Всё.

Я взяла телефон, накинула кожанку, кивнула бармену, вышла. Прохладный летний вечер, воздух пахнет цветами, табаком и чем-то жареным. Я вдохнула полной грудью. свобода… Сейчас домой и спать, вновь взяла телефон и нажала подушечкой пальца по приложению “такси”, пять минут и меня здесь уже не будет.

Хлопнула дверь, пьяное шуршание ног, он снова оказался рядом.

– Да подожди ты! – тянулся за мной, будто не слышал слов "нет".

– Я уже сказала, отстань. – я остановилась, развернулась к нему резко. – Ты глухой?

Волна раздражения с усталостью нарастала.

Он хмыкнул, шагнул ближе.

Я сделала шаг в сторону, собираясь просто пройти мимо, но мужик резко схватил за запястье. Не больно, но с таким нажимом, от которого по спине пошёл холод.

– Ты совсем обнаглела? – его голос стал жёстким, резким. Без намёка на флирт. – Я ж по-хорошему зову. Могу и по-плохому. – в голосе сталь, улыбка исчезла.

Слова провалились в беззвучную тишину. Внутри что-то холоднуло и пробежало липким страхом между лопаток.

Прохожие шли мимо, никто не смотрел в нашу сторону. Никому не было дела. Именно эта обычность, равнодушие мира – вдруг стало самым страшным.

Меня словно ударило током, сердце учащало пульс прыжками.

Левая рука сама метнулась в карман кожанки, пальцы стиснули ключи. Острые края врезались в ладонь. Ударить? Смогу. Но…

Это его не остановит. Только разозлит.

– Убери руку, – выдавила я, чувствуя, как горло сжимает.

Он не отпустил.

Наоборот, чуть наклонился ближе – перегар, злость, тяжёлая энергия.

– Чё такая гордая? Думаешь, я хуже твоих? Нормальный я мужик…

Сердце застучало в горле.

– Я бы на твоём месте её отпустил. Прямо сейчас.

Голос.

Спокойный, чёткий, с лёгкой ленцой, но безошибочно опасный.

Из темноты, чуть сбоку, мужик напрягся, я резко обернулась.

Под деревом, в тени, на лавке… Сидел Он.

Одна рука лежала на спинке, в другой – бутылка пива, наполовину пуста. Он выглядел расслабленным, наблюдал все это время, просто смотрел на сцену. Но в глазах было то холодное напряжение, при котором хочется встать и отойти – подальше.

Этого взгляда оказалось достаточно.

Мужик замер:

– Это кто ещё такой? – буркнул он с меньшей уверенностью.

Фигура на лавке не шелохнулась. Только срезал холодным спокойствием:

– Не заставляй повторять. Это последнее предупреждение, – голос был всё таким же ровным. Даже ленивым. Но в нём что-то было – такое, от чего захотелось спрятаться даже мне, хотя речь шла не обо мне.

– Тебе что, делать нечего?

– Есть. – Защитник встал. Медленно, но в его движении была такая уверенность, что воздух сжал мне грудь.

– Например, оторвать тебе руки. Или вызвать патруль. Выбирай.

Герой дешевого флирта на секунду дернулся, прикинул.

Руку с моего запястья отпустили.

Я сделала шаг назад.

Пальцы всё ещё сжимали ключи.

Мужик отшатнулся, оглянулся на меня, потом на него.

Решил, что не стоит.

– Сама дура, – буркнул, разворачиваясь.

Я стояла, всё ещё сжав ключи в кармане.

Колени дрожали, но я держалась.

Ночной наблюдатель подошёл ближе, почему-то именно так мне захотелось его называть. Я выдохнула.

– Ты что, всё это время сидел тут?

Он кивнул, отхлебнул пиво.

– Просто решил подышать, а потом – смотрю, знакомое лицо.

Пауза.

Он отвёл взгляд.

– Я бы не вмешивался, если бы видел, что ты справляешься. Но он… перешёл черту.

Я кивнула.

– Спасибо.

Он пожал плечами, мол не за что. На душе растекалось спокойствие, есть еще нормальные и адекватные в этом мире.

Он посмотрел в сторону дороги , будто обдумывая что-то, чуть наклонил голову и усмехнулся:

– После такого, думаю, самое время познакомиться, меня Марк зовут. А тебя?

Я чуть улыбнулась, всё ещё ощущая дрожь в ногах:

– Саша.

Он кивнул. Без лишних слов, но как будто отметил что-то про себя.

– Ну вот. Уже лучше, – ответил он, и в глазах мелькнуло что-то тёплое.

Марк сделал ещё один глоток, не глядя на меня.

– Ты далеко живёшь?

Я чуть прищурилась. Вопрос прозвучал спокойно, буднично. Не как попытка продолжить знакомство – скорее, как забота.

– Не очень, – ответила я, чувствуя, как напряжение постепенно отступает. – Район Луговка

Он кивнул, будто отмечая про себя.

– Если хочешь, я могу просто поехать с тобой. До дома. – Слова прозвучали без нажима, но серьёзно. – Без подвохов. Сама же видела – я ушёл первым. Присаживаться не собирался. Просто… подумал, что после "такого"вечера лучше, если тебя кто-то довезёт.

Я смотрела на него пару секунд.

Внутри ещё дрожало – не от страха, от выбитой почвы. Но его голос – ровный, без попыток влезть ближе, без желания понравиться – действовал лучше, чем валерьянка.

Кивнула:

– Хорошо. Только… правда без подвохов.

Марк чуть усмехнулся уголком губ:

– Обещаю. Просто довезти. И, если хочешь – не разговаривать.

Внезапно стало смешно.

– Ладно. Считай, уговорил.

Пальцы всё ещё дрожали, но внутри уже не было той липкой паники – скорее, усталость, накрывшая с головой, я вызвала такси.

…

Песня: "BULAVA – Зеленоглазое такси"

Машина подъехала быстро.

Сели. Он рядом.

Не слишком близко, не навязчиво. Просто рядом.

Первые минуты ехали молча.

Я смотрела в окно – за стеклом мелькали витрины, свет фонарей, редкие прохожие. Город будто сбавил темп. Центр оставался позади.

Высотки сменялись старыми домами. Огни редели.

Где-то на остановке куча мусора, сломанный ларёк, пустая скамейка, уже первые желтые листья. Еще не осень, но уже не лето.

Въезжали в Луговку. Родной район, облезлый, немного запущенный, где асфальт вечный лотерейный билет.

Я поймала себя на том, что всё больше ощущаю не пейзаж, а его.

Запах. Тёплый, чуть горьковатый, терпкий, как крепкий зеленый чай после долгого дня. Еще эта свежесть, как прохладный воздух в сосновом лесу, где чуть пахнет хвоей и корой.

Запах спокойствия, силы, без слов.

Рядом с ним было… спокойно. Необъяснимо, но отчётливо.

Я чуть глубже вдохнула и сама себе мысленно фыркнула.

Перепила. Или просто накопилось за день: бывший, бар, идиот.

Нервы. Не мужчина.

Слишком много всего, чтобы ещё и голову терять.

Теплое такси ехало мягко, почти без рывков.

За окном медленно ползли пейзажи, начались более простые застройки – с облезлыми остановками, редкими прохожими и рекламой на опорах.

Марк сидел рядом, молча.

Ничего не говорил, просто смотрел в окно, иногда делая глоток воды из бутылки, которую купил по пути.

Я мельком посмотрела – не пиво, не энергетик, просто вода. Вечер, жара спала, стресс, а он всё равно переключился.

“Уметь остановиться в алкоголе – редкая и достойная черта”. И я почему-то это подметила.

Мы сидели по бокам, и всё же… я чувствовала его всем телом.

Просто знала, где его плечо, как он дышит, как двигается грудь, как лежит рука на бедре.

Он не прикасался. даже не повернулся ко мне, но ощущение было, что между нами натянута плотная нить.

В голове вдруг всплыли кадры из фильмов, где после “удачного вечера” он провожает её и звучит фраза:

– Зайдёшь на чашку кофе?..

А потом чёрный экран, музыка и уже понятно, какой именно черный “кофе” там подавали.

Я чуть не фыркнула. Ну уж нет. Это не свидание.

Я его имя узнала… пятнадцать минут назад? А ощущение, как будто он “был” в моей жизни… Всегда.

Просто молчал где-то рядом, пока я не обратила внимание.

…Внизу живота что-то потянуло – глухо, глубоко, будто тёплая волна прошла под кожей, не оставив ни следа, кроме дрожи.

Тело отозвалось быстрее, чем мысли успели выставить твердое «стоп».

Такси мягко, но резко сбросило скорость на лежачем. Я чуть подалась в сторону и едва не коснулась его плеча – и в тот же миг почувствовала ладонь. Не просто на талии – теплая, крепкая, она легла чуть ниже, ближе к внутренней стороне бедра, где кожа тоньше и чувствительнее. Пальцы почти обхватили, сжали так, что дыхание сбилось.

– Осторожнее, – тихо сказал он, не глядя на меня, будто это было просто про кочку на дороге.

Но рука задержалась на бедре на мгновение дольше, чем нужно, прежде чем медленно отпустила.

Я отвела взгляд, но тепло его пальцев осталось под кожей, пульсируя тихо и упрямо.

Щёки вспыхнули, ткань кожанки показалась обжигающе тёплой.

Перевела дыхание, взгляд в окно, отвлечься.

Хорошо, что в салоне темно, и он не умеет читать мысли, как гадалки с телека.

Хотя рядом с ним казалось, что умеет.

Слишком точно смотрит. Слишком тонко ловит.

И эта его фраза тогда “будь собой” всплыла, как будто не он её сказал, а я когда-то знала.

Но он молчит.

Специально?

И от этого хочется говорить ещё меньше.

Просто сидеть, чувствовать.

Быть.

Остатки логики тут же мысленно встряхнули:

“так, хорош, куда поплыла?! Это от усталости. От вина. От идиота у бара. И от бывшего. Всё это – просто гормоны и твоя поехавшая нервная система”.

Хорошо хоть в машине темно.

И Марк, надеюсь, не умеет читать мысли.

А то была бы сейчас сцена из другой категории фильмов.

Я сглотнула и посмотрела в окно.

Луговка была уже близко.

Машина замедлилась, плавно свернула с проспекта и покатила по узким улочкам.

Центр остался позади – яркий, шумный, сверкающий. Здесь – тёмные дворы, пятна света от одиноких фонарей, перекошенные лавки и запах пыли.

Мой родной край.

Таксист в очередной раз повернул вдоль домов.

– Вот тут, – показала я.

Марк заплатил, даже не уточнив сумму, просто подал купюру, кивнув водителю. еще один “мужской” правильный жест в копилку “плюсиков”, я ее уже веду?

Мы вышли. Вечер казался тише, чем обычно – или внутри утихло всё.

– Спасибо, – сказала я, оборачиваясь к нему.

Он усмехнулся, глядя на тёмные окна многоэтажки.

Мы стояли рядом у подъезда.

Я вдруг поняла, что не хочу, чтобы он сразу ушёл.

Но сказать это вслух – не решилась.

– Не зову на кофе, не волнуйся, – бросил легко. – Хотя, кажется, в таких фильмах с этого всё и начинается.

Я хмыкнула.

– Сценарий сбился. У нас ведь даже свидания не было.

– Да, – кивнул он, – но зато я знаю, что ты умеешь держать удар. Уже неплохо.

Я достала ключи, открыла дверь в подъезд и тут же замерла.

Лампочка перегорела. Внутри – тьма, как в страшилке.

Я сделала шаг назад.

Марк, до этого спокойно стоявший рядом, склонил голову:

– Ты что, боишься темноты?

– Не темноты… Подъездов. – Я смутилась. – Детство такое, видимо.

Он усмехнулся, не насмешливо, скорее с пониманием:

– Ну, в таком случае, пойду с тобой. Обещал же просто проводить. До конца.

Мы вошли внутрь. Шаги глухо отдавались от стен.

Не спрашивал. Просто шёл рядом.

Тихо. Спокойно. Странно, но эта уверенность будто передавалась мне.

Его шаги звучали ровно, будто подстраиваясь под мои.

На третьем пролёте под ногой хрустнула выбившаяся плитка – я оступилась и инстинктивно взмахнула рукой.

Он поймал меня быстро, почти резко, прижав к себе, к твёрдому, горячему торсу. Запах свежего воздуха и чего-то терпкого накрыл, дыхание сбилось.

– Осторожнее, – тихо сказал он, и отпустил, когда я уже стояла ровно.

Я кивнула, но сердце билось так, будто я всё ещё в его руках.

Мы дошли до четвёртого этажа. У двери я повернулась:

– Ещё раз…

– Не надо, – перебил он. – Просто доброй ночи, Саша.

Он чуть улыбнулся и начал разворачиваться, чтобы идти обратно. Я в этот момент потянулась к замку, доставая ключи из кармана.

Что-то глухо звякнуло по полу. Металлическое.

Мы оба замерли.

– Уронила что-то? – Марк обернулся через плечо.

– Наверное, монетка, – пробормотала я, окинув взглядом тусклый пол у двери. – Утром подниму, сейчас темно как в пещере.

Он кивнул, задержал взгляд, как будто хотел что-то сказать – и не стал.

– Доброй ночи. – сказала я

– Ага, споки-ноки.

Марк неспешно пошёл вниз по лестнице, шаги его глухо отдавались в бетонных пролётах.

Я повернулась к двери, наконец вставила ключ и вошла в квартиру.

Дом встретил теплым полумраком и родным запахом. Простая двушка, ничего особенного: старая, но уютная. Моя.

Тонкий аромат лаванды от сухих веточек, стоящих в маленькой вазе на полке.

В прихожей – старый комод с облупленной ручкой и ваза с живыми цветами, которые я себе регулярно покупаю, пусть даже никто не дарит.

Кинула куртку на вешалку, кроссы под скамейку.

На автомате щелкнула свет в коридоре, шаг в сторону, ванная.

Руки. Сначала помыть руки! Хотелось смыть весь день – от пятен вина на коже до чужого прикосновения.

Быстрее бы под душ.

Сняла одежду почти на бегу, зная, что каждая вещь пахнет сегодняшним вечером – баром, дымом, чужими духами. Особенно волосы – в них застрял сигаретный запах, как напоминание, от которого хотелось избавиться.

Я не понимала, как девушки после клубов могут валиться спать прямо в макияже, с тушью на подушке и запахом чужих рук на себе.

Говорят о красоте, позе на фото, стиле.

А ведут себя как свиньи. Для меня это всегда было фу. Грязь, усталость, спутанные волосы, и притворяются королевами.

А я люблю засыпать чистой, с лёгким ароматом, а не с клубной гарью.

Чтобы утром свежесть, чистое лицо, мягкий аромат шампуня и крема, а не вот это вот всё.

Вода текла по коже, горячая, как спасение.

Шампунь, полотенце, масло с пихтой – как ритуал возвращения к себе.

Потом чистая сорочка из белого хлопка, и на цыпочках еще мокрыми пальцами в спальню – большая кровать с мягким молочным покрывалом и стопкой подушек встретила уютом.

На тумбочке – ночник со стеклянным плафоном и рисунком роз, он остался мне от родителей на память.

Тёплый свет – не яркий, не резкий. Такой… родной.

Именно этот свет я включаю каждый вечер, даже если захожу в комнату на минуту.

Устроилась в постели, поставила будильник на утро, щелкнула выключателем ночник.

За окном шёл дождь.

Тот самый, ночной. Ровный, монотонный. Убаюкивающий.

Спать.

Просто быть… свободной.

Просто… собой.

…И где-то на грани сна всплыла фраза:

"Тебе идёт быть собой. Не меняй это".

Внизу живота снова мягко потянуло… тихое эхо его ладони у внутренней стороны бедра.

Я выдохнула, едва слышно простонала, и провалилась в сон.

Глава 2

Песня: "Татьяна Куртукова – Одного"

Запах блинчиков.

Не просто запах – воспоминание, которое вползает под кожу, мягко, как утренний свет сквозь шторы.

Детство. Лето. Открытый балкон, прохладный воздух, воробьи устраивают утренние разборки в сирени под окном. На кухне бабушка, её ладонь уверенно переворачивает блин, шипение масла, и этот густой, сладкий аромат…

“Ешь, ешь, я не считаю…” – она улыбалась, наблюдая, как я макала блин в сгущёнку и наворачивала за обе щеки…

…

Я перевернулась на бок, зарываясь лицом в подушку.

Будильник орал, как сумасшедший, я глушила его уже раз десятый.

Тяжелые веки не разлипались, тело упиралось – пятница же. Ну, придумаю, что заболела, отлежусь. Но в памяти выстрелило: экспертиза! Если не ответить на замечания – премии не будет, а она нужна.

Вздох, и всё. Придётся вставать.

Холодный пол. Шерстяные носки. Лето, август, а дубак, как в октябре.

“Ууу, какая дубачина, я уже заибунела!” – Так сказала бы Светка, натянув на себя всё подряд и заявив, что в такую погоду “нормальные люди сидят дома под пледом”.

Чайник. Блинчики, уже мои, не бабушкины. Творожный сыр, вишневый джем, большая кружка кофе с корицей и молоком, все, пора на работу.

Синее платье по фигуре, каблуки, сумка, куртка. Взгляд на часы – черт! Минут на пятнадцать опоздаю.

“Начальство не опаздывает, а задерживается” – вспомнила фразу и усмехнулась.

Хорошо хоть начальница адекватная, за “выслугу” прощает такие опоздания.

Только взяв ключи, в дверях я вспомнила про Марка… Мысли споткнулись..

Марк.

Вчера.

Сознание быстро прокручивало вчерашние сцены, смешанный букет из чувств внутри: обида, усталость, душевное общение, страх, защита, спокойствие, и… и то, что лучше не называть – рука в такси, обхватившая бедро изнутри, медленно и уверенно, так что даже сейчас кожа помнила это движение каждой клеточкой.

Тяжелый выдох.

Мда, вчера был насыщенный вечер.

Уже захлопнув входную дверь я вспомнила: что-то же я обронила вчера? Что-то же брякнуло под ногами, что-то металлическое, мы вдвоем услышали.

Света на лестничной площадке так и не было, я отыскала мобильник в сумочке – включила фонарик.

Оно лежало в углу, за ливневой трубой.

Кольцо.

Чужое.

Его.

Серебряное, с красным камнем, похож на гранат, такого глубокого винного оттенка. Аккуратный, в форме ромба, с переливающимися гранями.

Хм, и размер подходящий… разве что для большого пальца. Усмехнувшись про себя, натянула кольцо – село как влитое. Аккуратное, с красным камнем в форме ромба, не выпирает, не мешает. Будто его и нет вовсе.

Внутри тут же шевельнулась озорная хулиганка. “Чужая дорогая игрушка… У меня!” Интересно, заметит ли хозяин?

– Побудешь под моим контролем, – шепнула я, будто кольцо могло услышать.

И тут меня осенило: владелец такой вещи точно заметит пропажу. Будет искать. Найдёт… У меня. Значит, мы ещё встретимся!

А может… где-то глубоко я даже хотела, чтобы он обнаружил пропажу и снова появился.

Я стояла на прохладной темной площадке, а на душе почему-то стало солнечно и тепло.

Мой кайф ждал на парковке.

Права я получила полгода назад и сразу выбрала себе машину, от которой бывший пытался меня отговорить:

– Зачем тебе такая огромная? – ворчал он. – У покупки должен быть смысл. Машина в городе, чтобы ездить, а не чтобы занимать полдвора и жрать бензин. У всего должно быть назначение, иначе это просто выброшенные деньги!

Он всегда считал деньги. В его картине мира не существовало понятия, что вещь можно просто ЗАХОТЕТЬ – потому что нравится, потому что приносит удовольствие. Потому что она заводит. Потому что ты улыбаешься, когда на неё смотришь, трогаешь, обладаешь.

А я улыбалась, а мне нравилось.

Чёрный внедорожник с хищным прищуром фар стоял в ряду, как терпеливый зверь, ждущий хозяйку. Пришлось часть взять в кредит – да, не новый, но в нём была сила. Агрессия. Спорт. И размер, в котором было что-то… освобождающее.

Особенно мы ржали со Светкой, когда я рассказала, как бывший однажды предложил подвезти меня на своей мелкой функциональной легковушке.

– И что ты? – глаза у неё аж заблестели.

– Сказала, что сама, – улыбнулась я. – Села в своего чёрного зверя, обхватила руль и, глянув в зеркало, внутренне хмыкнула: ну и кто тут папочка, милый?

Светка тогда чуть кофе не поперхнулась. А я до сих пор вспоминаю и улыбаюсь: мой чёрный зверь подо мной, дорога впереди… и никаких чужих правил.

Я утонула в мягком сиденье своего "мальчика", прохладный руль под ладонями, красивая панель, пальцами нащупала кнопку – любимый трек. Первые аккорды ударили в тишину салона… и я неожиданно вспомнила его голос. Тот самый тембр, от которого вчера внутри что-то странно отзывалось. Ептить… Даже музыка теперь играет в его сторону!

Ладно, надо ехать. Пара поворотов и вот она – пробка.

Все как “я люблю”

Глубокий вдох – выдох.

Хотя бы не в маршрутке, как раньше, с этими потными и вонючими мужиками.

Больше всего меня раздражает тратить СВОЁ время на дорогу до работы и обратно. Час туда, час обратно, ещё обед… Три часа моей жизни в никуда.

После отпуска это особенно давило: хотелось свободы, своего дела, чтобы высыпаться, не спешить, работать, когда удобно, отдыхать, спорт вернуть. Но какое дело? Я не знала…

Разборы у эзотериков не особо помогали: одни сказали, что я рефлектор, вхожу в 1% людей, которые чувствуют любого человека – его эмоции, видят ситуацию и могут сказать, как правильно. Мама рассказывала, что в горном поселке, где я родилась ночью, вырубило свет, что роды были при свечах, в полночь, и акушер, чтобы записать дату моего рождения посмотрел на часы – там было 00:05. пять минут нового дня, так и записали. Было в этом что-то мистическое.

Другие практики говорили, что я под знаком фортуны, и мне нужно просто расслабиться, получать удовольствие, отпустить контроль, и деньги сами будут идти ко мне в руки.

Ага, расслабишься в этой пробке с этими сроками в проектах, уже гребу и загребаю.

Офис встретил привычным набором запахов и звуков: горьковатый кофе, гул микроволновки, народ по очереди грел завтраки, тихий звон ложек в кружках. Кто-то уже вёл утренние перепалки в коридоре, кто-то гонял чай-кофе и мысленно готовился к рабочему дню. На подоконнике старый фикус ещё держался за жизнь, хотя уборщица баба Тома недавно заявила, что “чахлик сдох”. Мда, взгляд на сухие листья – фикус и вправду испустил последний фотосинтез.

Вот и мой рабочий стол, угловой, широкий, просторный, с двумя мониторами, папками в углу и пёстрой стеной из стикеров со срочными задачами на уровне глаз – глаза бы мои их не видели…

“Епта… с чего начать-то?”

Разум выдал очевидное решение – с кофе.

У судьбы, похоже, отменное чувство юмора. Как только я начинала продумывать план, когда лучше уволиться и попробовать себя в чём-то другом… может, в онлайн-работе? Тут же всплыло предложение стать руководителем проектного отдела. Забавно в жизни устроено: один хочет и не получает, другой даже не думает и его повышают.

Вспомнилось, как ещё в школе подруга позвала меня за компанию на экзамен в художественную школу. Мне делать было нечего, пошла “просто так”. Народу было много, все старались, сосредоточенно выводили штрихи, а я смеялась над собственной кривой кисточкой и всё равно продолжала возиться с натюрмортом.

– Дорогие, будьте внимательны, конкурс шесть человек на место, – предупредила преподавательница.

Одноклассница Аленка тогда сидела рядом, хмурилась, металась взглядом между натюрмортом и листом, делала наброски – видно было, что она очень хотела поступить.

В итоге поступила я. Она – нет.

Интересно… В те моменты, когда расслабляешься – вселенная идет навстречу и дает то, что тебе нужно? Может, эзотерики всё же не врали… Но я всё ещё не понимала, как это – “отпустить контроль”?

Мысль уже хотела свернуть в привычное “надо продумать план”, как в памяти всплыл вчерашний взгляд – прямой, как выстрел, чуть насмешливый.

Чёрт. Даже в офисе, среди запаха кофе и звона кружек, этот мужчина умудрялся сидеть где-то на подкорке.

Интересно… если он придёт за кольцом, с чего начнет? С “верни” или с “скучала?”

Я улыбнулась краешком губ, и тут в кабинет ввалилась Маша, вечно с новостями уровня “мужики – зло”.

– Прикинь! – она хлопнула сумкой по столу и закатила глаза. – Взяла кредит, чтобы закрыть долг моего… ну, ты поняла. Он тачку в хлам, а я теперь расплачиваюсь!

Я уже знала, о ком речь. Муж ее – ходячая катастрофа.

– На этот раз что?

– Разбил машину… и, внимание, взял тайком кредит, чтобы её починить! А платить, конечно, буду я, потому что “у него сейчас сложный период”.

Я тихо хмыкнула, делая вид, что поглощена монитором.

– Ага, и сложный период у него лет… сколько? – приподняла бровь.

– Всю жизнь, – обреченно выдохнула она, и в офисе тут же щелкнул закипевший чайник – кто-то ещё раз пошёл за дозой кофеина.

Я отпила глоток из любимой матовой кружки с золотыми полосками, ещё только девять двадцать две, а у меня уже вторая кружка. Как обычно.

Сливочная конфета с кокосом растаяла во рту, и я снова поймала себя на мысли, что обожаю это сочетание – горячее, мягкое, сладкое и чуть горьковато-кокосовое.

Краем глаза заметила, как Маша, нахмурившись, строчит телеграмму ноготками по экрану айфона – так быстро, что я удивилась, как он у неё ещё не загорелся.

Пару раз слышно было, как она цокает языком, а потом яростно тыкает “отправить”.

Уже знала, что там: очередные злые смски мужу с угрозами, что теперь он у неё будет искать вторую работу. Ищет приключений – так получай.

Я отпила еще глоток, думая, что вот уж кого-кого, а на себе тащить мужика я точно не собираюсь.

Трудности можно решать вместе, когда он тоже берет на себя часть ответственности, а не сваливает всё на бабу.

А в идеале, так чтобы было как в том фильме: “Дорогая, твои проблемы – это мои проблемы. Точка”.

Пусть уж жизнь подкидывает мне другие сюрпризы – вроде внедорожников и случайных колец от незнакомцев. По крайней мере, от них усталости меньше, чем от чужих долгов. Кольцо Марка уютно сидело на пальце, теплое, с глубоким отливом граната.

Я поставила кружку на стол, открыла список задач и уже собиралась врубиться в работу, когда в дверях показался Дима.

Обычно он входил громко, с шутками “ниже плинтуса” и самодовольной ухмылкой, цепляя взглядом любую юбку в коридоре.

А сегодня… он выглядел каким-то суетным, усталым, словно “груженым” чем-то чужим и тяжёлым. Даже улыбка вышла скомканная.

– Сань, – он понизил голос, будто боялся, что его кто-то подслушает. – Слушай… у меня просьба.

Я вскинула бровь: от Димы обычно ждали очередного анекдота или бессмысленного комментария, но точно не заговорщицкого шепота.

– Мне нужно, чтобы ты… ну… передала кое-что вечером. Пять минут твоего времени, клянусь.

Он вытащил из внутреннего кармана маленькую чёрную флешку и почти незаметно положил её на край моего стола.

– Что это? – спросила я, глядя на неё, как на жучка под стеклянной банкой.

– Просто файл. Отдать человеку. Всё. Я потом всё объясню, ладно?

В его голосе не было привычной нагловатой лёгкости. Только странная сдержанность. И от этой сдержанности мне стало как-то… неспокойно.

Пару секунд задумчиво покрутила флешку в пальцах.

– А чего сам-то не передашь?

– Уехать надо, срочно. По семейным, – Дима развёл руками и выдал ту самую виноватую улыбку, которой обычно снимал половину претензий. – Выручи, Сань. Я тебя же тоже не раз выручал.

Он был прав. Выручал, и не раз. Так что отказывать как-то неудобно. Ох уж это мое великодушие…

“Ты очень великодушна и смотри, чтобы это тебя не погубило” – как-то раз сказала мне одна из астрологов.

– Ладно, – вздохнула я. – Всё равно до вечера с экспертизой и правками зависну. Хватит, вчера нагулялась – сегодня надо работать.

Дима заметно выдохнул, будто сбросил тяжкий груз с плеч.

– Спасибо, Сань. В шесть вечера её заберут. Я наберу тебя, просто вынесешь на проходную, и всё.

– Договорились.

Он ушёл, а я сразу прибрала флешку в сумку – знаю, как оно бывает: положишь на стол, а через пару часов она уже загадочно исчезает под кипой чертежей и стикеров. Пусть лучше лежит в одном месте, чем потом весь кабинет переворачивать.

В шесть пятнадцать я мельком взглянула на часы. Телефон молчал, набрала его сама – “Абонент временно недоступен”.

"Абонент не абонент", ну и отлично.

Пожала плечами и вернулась к монитору. Раз уж никуда идти не надо, можно и с головой уйти в проект.

Вечером в пятницу в пустом офисе, часы пролетели незаметно. К восьми я закрыла все замечания экспертизы, прикрепила ответы и отправила по почте.

Лёгкое удовлетворение растеклось по груди: сегодня я действительно была молодец, в понедельник разгребать не придется, премия – будет.

Город встретил радушно – воздух тёплый, вечерний, с лёгким запахом асфальта после дневного зноя. В голове уже крутится план: заехать за пиццей, а потом прямо на дачу. Маленький родительский домик, который я люблю всей душой.

Я тот еще огородник, хоть и люблю повозиться в земле, но грядки я все же не сажаю и урожай не собираю, может быть потом…

Максимум зелень на салат и пара кустов картошки, чтобы осенью молодую со сливочным маслом и укропчиком. Гортензия у крыльца разрослась так, что в августе кажется пушистым облаком. Бани нет, зато есть летний душ и тишина, и этого мне хватает.

Вечером на даче по-другому дышится: в окно слышно, как где-то лает чужая собака и трещат кузнечики. Можно завернуться в плед, включить какой-нибудь старый фильм и просто… быть.

Пицца в коробке лежала на соседнем сиденье и проверяла меня на выносливость… Пора бы уже вернуть в жизнь спорт. Эти лишние пять кило никуда сами не денутся, сколько бы я ни убеждала себя, что “это просто женский животик”.

Трасса тянется ровной тёмной лентой, фары выхватывают редкие машины навстречу. Еду размеренно, без спешки. Сегодня никуда и не надо торопиться.

В зеркале заднего вида что-то мелькнуло – свет фар.

Сначала далеко, потом ближе.

Через минуту машина уже шла за мной вровень, держась на опасно близкой дистанции.

В зеркале заднего вида что-то мелькнуло – свет фар.

Сначала далеко, потом ближе.

Через минуту машина уже шла за мной вровень, держась на опасно близкой дистанции.

Я машинально перестроилась правее, давая обогнать, но вместо этого седан резко ускорился, выскочил на встречку и поравнялся со мной.

В салоне – двое. Оба смотрели прямо на меня.

Водитель сделал жест “опусти стекло”. Я приоткрыла буквально на пару сантиметров.

– У тебя есть то, что нам принадлежит, – сказал он, и в его голосе не было ни тени сомнения.

– Вы о чем? – я постаралась, чтобы голос звучал спокойно, хотя пальцы уже сжимали руль так, что побелели костяшки.

Пассажир чуть наклонился, и свет фар выхватил его лицо.

– Нам просто нужно забрать. Остановись на обочине и поедешь дальше.

“Просто” и “забрать” звучало так, что внутри всё сжалось в тугой комок.

Я знала, что такие “просто” ничем хорошим не заканчиваются. Но мой опыт вождения на большой скорости, мягко говоря, не тянул на роль каскадёра. Машина уже прижималась ко мне, то с одной, то с другой стороны, вынуждая сбросить газ.

Сердце колотилось, ладони скользили по рулю, и выбора у меня не было. Мда, как ни крути яйца, а вид сбоку одинаковый, я включила поворотник и начала съезжать на обочину.

Шины зашуршали по гравийной крошке обочины. Я остановилась, но дверь не открывала и стекло опускать дальше не собиралась – ещё угонят к чертовой матери.

Седан встал передо мной поперёк дороги, из него вышли двое: Бугай №1 и Бугай №2. Меньше Марка, отметила автоматически, но от этого они не казались менее опасными.

Мужчины подошли вплотную и потребовали:

– Давай флешку.

Я достала её из сумки, но в руки не отдала.

– Вы от Димы? – спросила.

– Типа того.

Я протянула флешку, и первый, не глядя, выхватил её, коротко кивнул.

– Благодарим, – сказал он с ехидцей и уже разворачивался к машине.

На секунду я даже выдохнула.

“Ух ты, пронесло… А я-то напридумывала себе, как в блокбастерах”.

Но Бугай №2 задержался, глядя на меня так, будто искал подвох.

– А вдруг она копию сделала? – пробурчал он и шагнул ближе. – Лишних проблем нам не надо.

– Да не… – начал первый, но тот уже рванул ручку двери.

Я инстинктивно дёрнула защёлку обратно.

– Закрыто, – бросила я сквозь зубы.

– Стоять! – рявкнул он, и дверь распахнулась рывком. Щёлкнул замок – будто меня обокрали одним звуком. То ли я промахнулась при защёлке, то ли он знал, куда надавить. Дверь открылась! Вот я лошара…

Он сунул внутрь плечо и схватил меня за локоть.

– Не брыкайся, девочка, – процедил он. – Просто осмотрим, досмотрим – и всё.

Холодная волна прошла по всему телу, а в голове ехидно мелькнуло: "в последнее время мне везёт на имбецилов".

– Да пошёл ты… – выдохнула я, упираясь в руль. Но второй уже подоспел, и они вытащили меня на обочину.

Пальцы второго сомкнулись на моём плече. От его ладони тянуло потом и дешёвым одеколоном, перемешанным с табаком – меня передёрнуло. Он обернулся к первому:

– Слушай, брат, а может, скрасим вечер? – ухмыльнулся, и его ладонь скользнула по моей правой ягодице, как чужая змея.

Шок прошёл по телу разрядом тока… Не думая, я резко откинула голову назад. Затылок врезался ему в нос с таким хрустом, что у самой в глазах вспыхнули искры. Глухой треск хрящей смешался с его сиплым матом:

– Сука!.. – заорал он, хватаясь за лицо. И в следующую секунду я почувствовала резкий удар в затылок. В ушах хлопнуло, будто там взорвалась петарда, и резкая боль прошла по черепу, отдавая в зубы.

Ноги подломились, мир качнулся. Перед глазами всё смазалось в серые и чёрные пятна, а в груди будто что-то провалилось… Я сползла вниз, и последняя мысль перед провалом: “вот бы свалить отсюда куда подальше…”

…

Первое, что вернуло меня из темноты – тяжелая давящая пульсация в затылке. Каждая волна отдавалась в висках, будто под черепом кто-то медленно и упрямо бил молотком.

Потом пришёл холод.

Не тот, что щекочет кожу по утрам, а плотный, пронизывающий до костей, от которого тело непроизвольно сжимается в комок и парализует. Воздух обжигал горло, и на выдохе поднимались белые клубы пара.

Я открыла глаза и не поняла, где нахожусь. Вместо потолка – блеклое утреннее небо, вместо тёплого одеяла – сырая, твёрдая земля под спиной.

Морщась, села, обхватив себя руками. Перед глазами дрожал тёмный силуэт деревьев, а в нескольких метрах тянулась лента реки. Речка широкая, тихая, с медленным течением.

Картинки событий стали резко всплывать с каждой пульсацией в затылке… Бугаи, флешка, удар.

“Откуда здесь река?” У дороги её точно не было. Значит, меня куда-то вывезли?

Голова кружилась. Прислушалась к телу. Рёбра целы, синяков нет, “там” – вроде не болит и сухо. Провела ладонями по бёдрам, груди, животу – всё в порядке. Значит, не насильники. Либо… передумали? Мда, бросили из жалости?

Осмотрелась по сторонам – пусто. Лишь берега, туман, и тонкая тропинка, теряющаяся в кустах. От воды тянуло ледяным дыханием, и я только сейчас заметила, что каблуков нет, ноги босые, пальцы уже закоченели.

– Отлично, – пробормотала я. – Зато жива.

В который раз мысленно отметила: умение видеть плюсы даже в дерьмовой ситуации – моя исключительная суперспособность.

Сдвинула ворот куртки – цепочка с кулоном холодила кожу. На пальце – кольцо Марка. Я замерла – камень, который ещё вчера был тёмно красным, как гранат, теперь переливался густым зелёным, словно в нём застрял кусочек изумруда.

Встала, сжимая руки в кулаки, чтобы согреть. Сумки нет. Значит, дорога – единственный вариант. Наверняка выведет к трассе.

Сделала пару шагов… и замерла.

На пригорке, где тропинка упиралась в глинистый откос, стоял он. Марк.

Сердце отреагировало быстрее, чем мозг – внутри вдруг стало теплее. “Чёрт его знает, как он тут оказался, но теперь точно доберусь до города. Поди, поможет. Уже ведь… не чужие.”

Но он двинулся ко мне так, что всё тепло испарилось в секунду и появилось острое желание свалить куда подальше.

Как цунами – взглядом, походкой, энергией. Лицо жёсткое, в глазах – злость.

– Если это твой способ проскочить на второй уровень, то ты выбрала самое хреновое время, – голос Марка был как выстрел: коротко, жёстко, без тени сомнения.

– Марк… Ты о чём вообще?.. – я моргнула, пытаясь понять, что он несёт, но успела только вдохнуть.

Его пальцы сомкнулись на моём запястье, не больно, но так, что вырваться было невозможно.

Тепло его руки резко контрастировало с ледяным воздухом, и от этого стало только тревожнее

– Идём, – коротко бросил он, даже не глядя в глаза.

– Я ничего не поняла.. Я никуда не..

– Я не спрашиваю.

Я открыла рот, чтобы возразить, но позади нас разверзся воздух. словно разрезали невидимую ткань, и из разрыва хлынул мягкий сине-золотой свет. Портал… Настоящий??

Марк не дал мне секунды на осмысление. Рывок и я уже шагнула за ним в сияющую бездну, даже не успев понять, будет ли там что-то лучше холодного берега реки.

Глава 3

Песня: "Speeding Cars – Walking On Cars"

Марк Арден.

Уровень 2.

Полигон. Влажный утренний туман не пропускал восходящее солнце, медленно тянулся между бетонных блоков и металлических конструкций, глуша звуки шагов.

Прохданый воздух охлаждал горячую кожу. Командир гонял отряд уже второй час – ребята были уматанными, но никто не снижал темп. Марк шёл в паре с Крисом, держа боковое крыло.

Внешне – собран, но внимание – расслоено: часть фокуса на поле, вторая глубже, на уровне, где он чувствовал чужие энергетические сигналы. Сентер по должности и Сенсат по природе, он скользил взглядом и сознанием по пространству, “раздевая” всё живое вокруг до энергетического костяка.

– Сигнал слева, за контейнером. – Марк рванул плечо Криса в сторону.

Чужая эмоция: резкий укол азарта, подмешанный к ярости и через секунду в воздухе со свистом пролетел снаряд. Попадание в шею выбило бы напарника из строя. Защитил, снова.

– Глаза шире, – бросил Марк, не сбиваясь с шага.

Пули здесь не убивали, датчики на броне просто гасли при поражении и выводили бойца из игры. Но напряжение и боль ощущались как в настоящем бою – удар отдавался в кости, падение сбивало дыхание, а каждое попадание резало мышцы тупой вспышкой боли.

Всё отработано, всё под контролем… кроме мыслей.

На подкорке снова всплывало её лицо – не идеальное, не глянцевое, но честное Та, что в такси пытаясь скрыть от себя самой, как тянулась к нему.

Её поле он считал сразу – мягкое, глубокое, тягучее, как золотистый мёд, медленно стекающий по ложке. Тепло от него пробирало до костей, а оттенок был… сладким, как карамель, когда она только начинает плавиться. Тогда в такси он поймал ее, защитил от удара, положил руку на бедро, и этот едва ощутимый вздох, энергетическая волна под пальцами сказала больше, чем слова.

Как сенсат, он считывал всё – микродвижения, колебания дыхания, сердечный ритм. И главное – этот тихий ток к нему, она прятала взглядом, сдержанностью, но поле звенело, тянулось. Он видел все. Он мог бы “нырнуть” глубже, распаковать каждый оттенок её состояния, но сдержался. Потому что если такой как он погрузится на полную – пути назад не будет.

– Твою мать, Марк, ты где?! Нас сейчас сомкнут! – голос Криса резанул по ушам, отрезая сладкую вязкость воспоминаний.

Марк моргнул, резко вернувшись в реальность. На тактической сетке мигали красные точки – энергетические сущности окружали сектор. Крис стоял, направив поток в сторону тварей, сдерживая натиск.

Марк рывком выдвинул щит, уплотняя энергетический фронт, и ударил в ближайший разлом, отбрасывая нескольких тварей назад.

– Держу! – коротко бросил, чувствуя, как адреналин смывает остатки её тепла с его пальцев.

Командир гонял отряд по полигону до изнеможения. Песок хлюпал под ботинками, пот заливал глаза, а мишени мелькали, меняя положение. На последнем заходе – спарринг.

Все манёвры на автомате, тело двигалось без задержки, дыхание ровное, взгляд цеплял всё в радиусе. Но глубоко внутри в такт каждому шагу жила другая мысль. Её аура… Тягучая, тёплая, медовая и то, как она глубоко тянулась к нему.

– Сентер, на спарринг, – бросил командир.

Противник высокий, широкий в плечах, шёл уверенно. Марк двигался быстро, без лишних слов, но в какой-то момент перед глазами вспыхнуло чужое лицо. Не напарника, того мужика у бара, что полез к Саше: тёмный двор, её цепенеющий страх, и чужая рука, тянущаяся к ней.

И в тот же миг этот звериный импульс внутри “как приятно было бы… ломать хребет тому уроду”.

Почувствовать хруст, выбросить его из реальности, развернуть спиной и сломать за то, что трогал её. От этой мысли кровь закипела, он добавил удар в корпус, такой, что напарник едва устоял на ногах.

Но импульс вырвался – еще удар, еще, блок, разворот, рывок вперёд. Противник не успел перестроиться, и Марк врезал так, что тот рухнул на землю, датчики погасли. Здесь никто не умирал, через пять минут он поднимется как ни в чём не бывало.

Но…

В голове Марк уже сломал ему хребет и швырнул в канаву. В груди все ещё гудела та самая волна ярости, смешанная с чем-то более опасным… С желанием держать подальше от неё всех, кто посмеет прикоснуться.

Раздевалка гудела от голосов, запах пота и металла впитался в стены, как в старую ткань.

Кто-то хлопал дверцами шкафчиков, кто-то стягивал броню, матерясь вполголоса на застрявшие крепления.

– Марк сегодня отлетевший, – протянул Крис, бросая в сумку защитный шлем.

– Ты в порядке вообще?

– Ага, – бросил Марк, развязывая ремни на броне.

– Не знаю, насколько он “отлетевший”, – в разговор вклинился Гаррет “Глыба”, протирая полотенцем бритую голову, – но поехавший точно. Уложил меня как базу без прилюдий. Я реально чуть не сдох.

Глыба хмыкнул, глядя прямо на Марка:

– Крутой спарринг, но давай завтра повторять не будем, а?

По раздевалке прокатился смех. Кто-то стукнул кулаком по шкафчику, кто-то закинул полотенце Гаррету в плечо. Марк усмехнулся, качнув головой, но ничего не ответил.

Смех утих, а внутри всё ещё звенела та же волна ярости, с которой он вышел на полигон.

…

Рабочая комната Марка:

Полумрак. Узкий луч холодного света падал на стол, выхватывая из темноты гладкую поверхность мониторов. На одном – тактическая карта второго уровня, на другом – статичные кадры из наблюдательной системы, ленты данных медленно стекали вниз, сменяясь графиками, схемами и визуальными проекциями аур.

Первый час ночи, он сидел, откинувшись в кресле, но взгляд был прикован к третьему экрану – к сохранённому слепку.

Её аура.

Тёплый, густой, тягучий контур с мягким золотистым свечением. Даже в статичном изображении казалось, что тепло от него проникает сквозь экран.

Медовая палитра, застывшая в форме, которую на последние сутки он уже знал наизусть. Её отклик, тот резкий всплеск возбуждения, замаскированный под лёгкое смещение в кресле.

Даже в цифровом виде её энергетика выглядела живой.

“Зачем он вообще за неё зацепился?”

Обычная встреча. Случайность. Таких непробуждённых на первом полно. Ему туда всё равно сейчас нет доступа. Значит, надо выбросить из головы.

Но её поле выбивалось из привычного фона: без искажений, без шума, с редкой плотностью и устойчивостью, что больше свойственно тем, кто прошёл не один цикл адаптации.

Он сам себе усмехнулся.

Случайная встреча. Больше они вряд ли скоро пересекутся. Марк откинулся в кресле, заставляя себя перевести взгляд на таблицы с операциями отряда.

Дело, работа, приказы. Остальное – мусор в голове.

Экран мигнул.

Система выдала алерт:

"Незаконный прыжок на Уровень-2. Источник: неизвестен. Местоположение: сектор 14-Р".

Марк уже потянулся отключить уведомление, но взгляд зацепился за строку кода ауры.

Чёткий, чистый, без единой ошибки.

Он уставился в экран. Моргнул, перечитал ещё раз.

Мозг отказывался верить в цифры…

Совпадение: 100%

– Не может быть… Не может она работать на этих.

Но тогда как, чёрт возьми, она сюда попала?

Прыжок чистый, без шума и сбоев – так могут заходить только те, у кого есть внутренний доступ или связка с нелегальными группами.

Холод сжал позвоночник. Если её втащили сюда они – значит, она уже в их руках.

Внутри метнулось: “по протоколу – запросить ближайший патруль на перехват”.

Логично.

Безопасно.

Так надо.

Но другой голос, резкий, рваный, уже шипел в голове: “пока они будут собираться, её могут забрать”

Он выругался. Протокол к чёрту.

Стул откатился и врезался спинкой в стену, когда Марк уже мчался в ангар.

Выбор пал на мотоцикл – быстрее, маневреннее, а если придётся гнаться, это даст ему фору.

Перекинул ногу через седло, включил зажигание. Мотор загудел, как разозлённый хищник, готовый рвануть в прыжок.

Руки легли на руль и через секунду стальной зверь уже вырвался на улицу, жадно поглощая асфальт.

“Если система не врёт, она здесь”.

И кто-то только что запустил её на уровень так, что даже я не смог это отследить.

…

Уровень 2.

Оранжевый.

Мутило.

Тошнота накатывала волнами, словно кто-то раскачивал внутри тяжёлый маятник.

Серая комната без окон, стол с мониторами, по которым бежали графики и какие-то схемы. Холод тянул от стен, бетонный пол впивался в босые закоченевшие ступни. “Простуда мне обеспечена”. Запястья туго связаны верёвкой, кожа саднила.

Марк сидел напротив, оседлав стул и скрестив руки на спинке. Взгляд прямой, резкий, как прицельный выстрел.

– Начнём с простого. Кто тебя сюда запустил?

– Марк… – я подняла глаза, вцепившись в его имя, как в спасательный круг. – Это же я. Развяжи меня.

– Не уходи от ответа.

– Ты про что вообще? – я дёрнула руками, верёвка ещё больнее впилась в запястья. – Развяжи! Я ничего не понимаю, где я?

Его брови едва заметно дёрнулись, но холод в глазах не потеплел. Этот взгляд не просто проверял – он прикидывал, сколько я стою как цель. Не человек. Объект.

– Не играй со мной. Ты не могла попасть на этот уровень случайно.

– Я говорю правду, – я вжалась в спинку стула, будто могла уйти дальше, но за мной уже была холодная стена.

– На меня напали, я потеряла сознание, а потом… проснулась у реки… Где мы?

– Еще раз. Кто тебя провёл?

– Никто! – слова сорвались быстрее, чем я успела подумать. – Я вообще не понимаю, что…

– Зачем пришла? Кого ждёшь? Что несла?

Вопросы били, как удары. Прямые, без мягкости, без пауз на оправдания.

– Я уже сказала, я не…

Мою тераду остановили взглядом.

Он молчал пару секунд, будто что-то считывал, а потом коротко кивнул – не мне, себе.

– Ладно. Раз так – проверим.

Я не сразу поняла, что он достал из ящика металлический кейс. Щёлкнула защёлка, блеснула ампула, следом шприц..

– Что это? – голос сорвался в панике.

– “Инъекция Х-5”, – спокойно ответил он, наполняя шприц прозрачной жидкостью. – Не переживай, эффект временный хватит, чтобы ты сказала правду.

– Что? – я дёрнулась. – Это что, сыворотка правды? Ты прикалываешься?

Внутри редкая смесь смеха и страха.

Но он был серьезен.

– Марк, пожалуйста, не надо… – Я дёрнулась, но верёвка упорно выполняла команду хозяина "держать намертво".

Его пальцы оказались на моём предплечье – тёплые, сильные. Лёгкий укол и теплая волна разлилась по венам.

– Не шути, – отрезал он, щёлкнув колпачком. – На нашем уровне это реальность. Код встроится в твою матрицу и заблокирует ложь. Даже если попытаешься соврать – слова просто не выйдут.

Инъекция растекалась по венам, тепло от укола накрыло мышцы волной расслабления, подкатила усталость, обида, и дикое желание выговориться, словно я опьянела…

Но я не пила.

Слова сорвались сами: я рассказывала всё – офис, Дима, флешка, дача, родители, бугаи, рука, удар, и речка…

Он слушал молча, монитор сбоку мигнул, фиксируя импульсы… моего поля? Мне было все равно, меня несло.

Когда я замолчала, в комнате повисла тишина, взгляд Марка становился мрачнее.

Он не отводил взгляда от монитора – линия была ровной, без шумов и защитных наслоений.

– "Чистая волна". – Бросил с болью в голосе.

Марк прищурился. Сценарий рушился. Никаких признаков манипуляции, ни единого сбоя в реакции. Это уже выбивало его из колеи.

– Чёрт… – пробормотал он тихо, убирая шприц.

Подошёл, склонился, верёвка с глухим скрипом ослабла, пальцы разжались, оставив на коже красные полосы. Кинул мне на колени пару тёплых носков.

– Надень. Здесь холодный пол.

Я опустила глаза на носки, а в груди сжалось от странной, обидной боли. Хотелось ему верить… Хотелось… а он встретил меня так, будто я враг.

– Пошли.

– О нет, – выдохнула я, отодвигаясь. – Я с тобой в эти порталы больше не пойду.

– Ты только что прыгнула на второй уровень с нестабильными энергоцентрами. – Голос стал ещё серьезнее. – Тебе нужно на осмотр. Едем на машине. Сейчас. Тошнота – это только начало. Дальше будет хуже: кровь, рвота, и тело начнёт буквально рушиться изнутри, пока системы не перестроятся. После осмотра тебе станет лучше.

А меня и вправду мутило, и еще сильнее с каждой минутой, живот скручичвало в узел, по телу пошли мурашки и холодный пот.

Я упрямо прищурилась, но он исчез за дверью и вернулся с кроссовками, которые были мне велики на четыре размера.

– Держи.

– А тапочек нет? – буркнула я.

– Нет, – отрезал он. – надевай.

Он коротко кивнул на выход, но руку всё же подал – тёплую, сильную, неожиданно мягкую в хвате. Помог подняться, потом сесть в машину, будто это был обычный жест.

Солнце уже встало, и ярко освещало улицы неизвестного мне города, слепило глаза.

– Надень. – Марк протянул свои очки.

– Сетчатка еще не перестроилась, потерпи. И в этом потерпи я поймала нотку заботы…? “Ага, заботливый хладнокровный убийца – у меня отменный вкус”

Машина размеренно съедала километры трассы, мы снова сидели рядом: всё тот же его запах, та же сдержанная сила в каждом движении… и снова едем, только бог знает куда.

Я сидела, глядя в окно, и машинально водила пальцами по холодному ободку на большом пальце. Не сразу дошло, что это кольцо. Моё? Нет… Утром я нашла его у двери, тогда оно казалось просто забытым украшением, которое Марк потерял после той ночи…

– Кстати… – я повернулась и положила кольцо на панель между сиденьями. – Это твоё.

Марк бросил взгляд, и на секунду что-то в нем дрогнуло, переменилось. Он убрал правую руку с руля, поднял кольцо, пальцы сжались, как будто он держал оружие, а не украшение.

– Где ты его взяла? – голос стал тихим

– Нашла у двери, помнишь звякнуло, у квартиры? Видимо ты обронил – пожала плечами. – Думала, просто вернуть.

Марк не сводил с меня взгляда ещё пару секунд, но не ответил, что-то думал, складывал в цепочку события, просчитывал. Потом медленно выдохнул, перекатывая кольцо между пальцами.

– Это кольцо, не просто украшение. Это портал. – Голос Марка был ровным, но в нём слышалась усталость. – Оно перенесло тебя.

– Что? – я подняла взгляд.

– Ты о чём-то думала перед тем, как прыгнула? – спросил он, не сводя с меня глаз.

Я закрыла глаза, и в нос ударил тот мерзкий запах – кислый пот, перегар, чужие руки, лапающие по бедрам. Тело мгновенно сжалось, будто снова там, на обочине.

– Я… хотела свалить от тех бугаев на трассе, – слова сорвались хрипло.

Руки Марка крепко сжали руль, машина поехала быстрее.

– Вот. – Он кивнул. – Кольцо так и работает: импульс и запрос перехода. Страх был зарядом.

Запрос был – безопасное место. Для тебя им стал второй уровень. Ты почти готова к нему…

– Готова?

– Да, почти, это потом, сперва приведём тебя в фору.

Он замолчал на пару секунд, положил кольцо в карман, ещё раз взглянул на меня, взгляд потяжелел, и в нём вдруг появилось что-то человеческое, тёплое.

Рука уверенно легла мне на бедро, без лишней осторожности, но не давя. Большой палец бережно провёл по ткани, будто стирая остатки недоверия. И от этого простого движения в груди остановился воздух.

– Прости, что не поверил.

Я медленно положила свою ладонь сверху – сама не поняла, зачем. Марк едва замер, но руку не убрал, только крепче удержал, и в этом касании было что-то большее, чем извинение, что-то "глубокое".

– Откинься, закрой глаза и постарайся отдохнуть, – сказал он уже тише, глядя на дорогу. – Корпус будет ещё не скоро.

Я отвернулась к окну, и, почему-то, от этого короткого “прости” и “постарайся отдохнуть” в груди стало теплее, чем от всех возможных слов и объяснений.

Глаза еще резало, в затылке и висках стучало, тошнота накатывала и мы ехали хер пойми куда, но было чувство, что все это “правильно”, что так и должно быть, спустя пару минут я провалилась в сон, понимая, что я в безопасности.

…

Километры стирались в одну линию. Марк знал эту дорогу наизусть, за годы она впечаталась в память до сантиметра.

Солнце давно поднялось, размеренный шум мотора в салоне, Саша спит рядом на пассажирском сиденье уткнувшись в его толстовку.

Впервые за последние сутки он мог рассмотреть её спокойно.

Ноги в его кроссовках, слишком больших для нее, аккуратные щиколотки, точеные, красивые. Синее платье по фигуре – простое, рабочее. Она была на работе… Вчера.

Аккуратные кисти рук, пальцы длинные, правильные, без яркого маникюра и без колец.

"А кольцо бы смотрелось красиво"

Его кольцо – на каком она носила его? Вроде… на большом.

Внутри что-то болело и тянуло, щемило липкое переживание, за нее. За девчонку, которую он знает всего сутки. Слишком странные совпадения и случайности.

Толстовку, которую он дал уже в машине, она не застегнула, кофта сползла набок и смотрелась чужим оверсайзом. Русые волосы раскинулись по плечам и капюшону, лицо спокойное, обычное и в то же время живое, без тонны макияжа, красивые брови, очки скрывали глаза, но он уже помнил их оттенок – морской, зеленый, и в то же время с синевой.

“Чёрт”

Внутри грызло чувство вины: что связал, что давил в допросе, что терял время, пока ей становилось хуже… А сейчас эта длинная дорога и она рядом, держится – “Потерпи, скоро приедем”

Что-то крутило внутри…

На допросе считал слишком много с ее поля, слишком много возможных "да". Но сдержался, вовремя остановился. Дальше нельзя. Снесёт башню.

Выбор должна сделать она, а ей бы сперва выжить.

Губы дрогнули в ухмылке, странном сплаве надежды и горечи. Отличное сочетание для души, у которой давно нет права на слабость.

Машина размеренно пожирала километры по пути к Центру.

Взгляд уставился в горизонт трассы, он видел не дорогу, горечь воспоминаний едко расползалась в голове.

Видел ту ночь.

…

День рождения друга. Тир, виски, оружие, разговоры, как всегда. Отработанная программа уже много лет. Друг впервые улыбался за несколько недель после того, как от него ушла девушка.

Марк был рад, что наконец-то он отходит, но взгляд цеплялся за другого парня. Он фонил. Сентер внутри давно разложил оболочку до энергетического костяка и видел – центры нестабильны, он новый на 2 уровне, парень сидел чуть поодаль, стрелял спокойно, даже улыбался. Его второй центр был рваным, но в пределах “нормы”. И Марк впервые за долгое время сделал вид, что не заметил.

– Марк, сегодня не работаем. Мы просто отдыхаем. Он нормальный, дай ему шанс, не включай на один вечер свою службу. – сказал друг, потягивая пенное с прямым взглядом.

И Марк согласился, как друг, отключил внутренний контроль. Дал себе роскошь быть просто человеком, а не сентером.

Отвлек сигнал по служебному каналу:

"Срочно. Тебе надо просмотреть отчёты, поступили данные по нелегалам с первого."

Нужно было посмотреть, в тире слишком шумно, он вышел на улицу всего на десять минут.

Когда закончил, из здания выбежали люди. Кто-то кричал. Женщина в истерике упала прямо перед ним, пытаясь отдышаться. Марк рванул внутрь.

Запах пороха и крови.

На полу – две девушки, инструктор… и друг. Друг, с которым он смеялся десять минут назад.

А в углу – “Переродок”, застреливший себя тем же оружием.

Позже он смотрел записи с камер: переродок просто встал с места, выстрелил в первую попавшуюся девушку, потом во вторую. Потом в друга.

Спокойно.

Без единого крика.

Как будто переключился.

Он сам его оставил. Сам дал этому ублюдку-нелегалу шанс, которого тот не заслуживал. Он сам выключил контроль и это стоило жизни друга.

"Один вечер. Всего один чёртов вечер."– до сих пор звенело в голове.

Пальцы на руле сжались так, что побелели костяшки, тяжелый выдох.

"Больше никогда."

Здание Центра уже проступало посреди пустоши.

…

Машина притормозила у корпуса, Саша так и не очнулась.

Марк подхватил обмякшее тело, шаги гулко отдавались по пустому коридору Центра. Дверь в лабораторию поддалась с ноги – резкий удар, и он ворвался внутрь:

– Капсула экстренной реанимации! – скомандовал он.

Её уложили на прозрачную платформу, датчики один за другим защёлкивались на висках, груди, запястьях. Мониторы ожили – линии, цифры, всплески.

Марк стоял рядом, не отводя взгляда. Слишком рвано. Слишком.

– Пульс нестабильный… – бормотал техник. – Центры скачут. Если так пойдёт дальше – точка невозврата через двадцать минут.

Центры полыхали – особенно второй и третий. Если срыв уйдёт дальше, Саша пройдёт точку невозврата. Её тело не выдержит перестройки, и вместо девчонки, которую он только что вытащил, он получит переродка. Или труп.

– Держите её поле, – приказал он.

– Это реакция? – вторая женщина метнулась к панели. – Не может быть, на стандартной частоте всегда стабилизируются!

Женщина-врач нахмурилась, склонилась к экрану.

– Смотрите… сенсорный ряд аномально высок. Эмпатия зашкаливает. И… – она моргнула, словно не веря.

– Реакция на феромоны.

– Скан ферромонального фона, – скомандовал один из техников.

Монитор мигнул.

– Уровень повышен. Реакция на мужской пол.

Марк метнул взгляд на монитор – в графике чётко фиксировались пики и всплески, последние часы рядом был только он.

Тепло разлилось в груди. Приятное, слишком личное ощущение. Подтверждение того, что он и так знал, чувствовал. Он не ошибался. Никогда.

И всё же, это было опасно. Её энергия рваная, баланс рушился.

– Ещё немного и провалится, – сказал седой врач. – Частота держится стандартная, но она не тянет.

– Немедленно отключить! – скомандовала врач.

– Поднимите, – Марк шагнул ближе.

– Это сорвёт волну! – вскинулся техник.

– Она не выдержит стандартную, поднимай, чёрт тебя дери! – голос Марка ударил, как выстрел.

Частота щёлкнула выше. Линии на мониторе дёрнулись и Саша дёрнулась в ответ всем телом. Грудь ходила рывками, пальцы судорожно сжались. Марк шагнул ближе, готовый вмешаться, если понадобится.

Через несколько секунд показатели начали выравниваться. Линии плавнее, дыхание ровнее, кожа из мертвенно-бледной возвращала здоровый цвет.

– Стабилизация пошла… – с облегчением выдохнул врач.

Аппаратура на стене издала сигнал. Ленты на мониторе выровнялись, но не так, как обычно.

– Это… – врач наклонилась ближе, глаза расширились.

– Чистая волна, – добавил седой, глядя на экран. – Такого на уровне я ещё не видел. – Кажется, старик был заворожен красотой слепка на экране.

Вторая замерла, тоже глядя на экран.

– Такого… не бывает у новичков. Ни разу.

Марк смотрел на Сашу. Всё ещё неподвижная, губы сухие, ресницы дрожат. Но жизнь возвращалась в тело, на щеках появился слабый румянец. Она выныривала.

– Ты где ее взял вообще??? – вскинулась женщина-врач.

– Где взял, уже нет. – спокойный ответ.

– Она после прыжка, да? Она не готова.

– Подготовлю.

– Ей нужна реабилитация, минимум сутки-двое под наблюдением в Центре. Надо еще раз сделать стабилизацию и …

Марк не дал продолжить.

– Нет. – Марк шагнул ближе, голос не допускал возражений. – Я заберу её.

– Но, Марк… протокол…

– У меня есть всё, чтобы восстановить. – Его взгляд был стальным.

– Здесь она не останется. Или ты хочешь получить нового переродка в отчетах, если оставишь её тут одну?

Врач сжала губы, но промолчала. В дела Смотрителей она не лезла.

– Она просыпается – сказал кто-то из медиков.

В этот момент Саша дрогнула, пальцы на простыне сжались. Веки задрожали, и она слабо застонала.

Марк наклонился, скользнул пальцами по её запястью, проверяя пульс.

– Саша… проснись.

Её глаза начали приоткрываться.

– Где я?

– В центре, ты мне должна жизнь. – Марк улыбнулся. – Ты прошла стабилизацию, поздравляю. Правда все в шоке от твоих показателей… но об этом потом.

Саша моргнула, похоже она не поняла ни слова из того что Марк сказал. Еще раз осмотрелась по сторонам лаборатории. Подняла руку и провела ее сквозь мерцающий монитор-голограмму с графиками над головой.

– Так, милая, не шалим – сказала с добротой в голосе женщина-врач, мягко поймала девушку за руку и положила на живот – А вы молодец, сильная.

Остальные смотрели то на Сашу, то на экраны с показателями, бурно обсуждали полушепотом, что это "феномен!".

Марк наклонился к Саше, поймав ещё не до конца сфокусированный взгляд.

– Ты как?

– Нормально… Чувствую себя подопытным кроликом… – взгляд на врачей,– и хочу есть.

Марк усмехнулся.

– Есть – это хорошо, накормим. Но есть один важный вопрос.

– Какой?

– За тобой надо наблюдать, ты прыгнула, нужна еще стабилизация. Я могу ее сделать сам, дома. Эти ребята, – Марк кивнул в сторону медиков, – хотят оставить тебя тут одну на сутки-двое. Я хочу взять тебя к себе под мою ответственность.

Саша замялась, думала.

И он добавил:

– И еще, к слову. Тут тебя ждет белая стена и пустота, у меня – большая плазма, вкусная еда и бонусом расскажу про уровень. – "про уровень"специально выделил и подмигнул.

Попал. Он видел, как задел нужные рычаги, ее губы дрогнули:

– Я с тобой.

Марк выдохнул тихо, коротко, едва заметно. И впервые за много лет позволил себе признать внутри: “правильно”.

Один из медиков протянул Марку тёмный футляр:

– Здесь всё необходимое:

браслет для фиксации показателей, датчики, инструкция на планшете и ампула на случай резкого отката. – Мужчина говорил чётко, но взгляд всё время косился на Сашу, будто не верил, что она вообще дышит после таких скачков.

Марк забрал медпакет.

– Контроль ежедневный, повторная стабилизация через сутки. Завтра или максимум послезавтра – привезёте её снова.

– Привезу. – Он кивнул коротко, как отметку в рапорте.

Рука сама сжала ручку медпакета крепче. Теперь ответственность полностью на нём.

Саша попробовала приподняться, ноги не слушались. Марк молча подхватил её под локоть, и, когда она хотела возмутиться, просто сжал её ладонь в своей. Так, будто выбора у неё и не было.

– А если станет хуже? – осторожно бросила в спину женщина-врач.

Марк скользнул по ней самоуверенным взглядом:

– Тогда верну с чеком и гарантийным талоном.

Он развернулся, ведя Сашу к выходу.

Затем остановился в дверях и добавил:

– Но вряд ли, – бросил он через плечо. – Я свои вещи не ломаю.

Саша едва не поперхнулась воздухом и тихо спросила на ухо:

– Ты меня только что назвал “вещью”?

– Нет, – усмехнулся Марк, не оборачиваясь. – Я назвал тебя своей. – добавил шёпотом.

Саша замешкалась.

– Ведь я тебя нашел? – Марк подмигнул и они вышли вместе.

Глава 4

Спортивный кроссовер стоял прямо напротив входа в Центр.

Парковка? Да кому она нужна, хозяин просто встал прямо напротив входа к дверям, затормозил там, где было место, спешил. Кроссовер с хищным разрезом фар грелся под солнцем, ждал водителя.

Только подойдя ближе я поняла, что он не черный, а темно-шоколадный. “Красивый, как я люблю” – проскользнула мысль

Марк открыл дверь, придержал за руку, помог сесть.

Обыденный жест, а ощущался так, словно меня накрыли тёплым пледом.

Марк запрыгнул, дверь оставил открытой – проветривал. Провернул ключ в замке, мотор заурчал мягко, тихо, как ручной зверь, кондиционер разгонял согретый солнцем воздух.

– Ну что, погнали? – в голосе сквозило непривычное хорошее настроение.

Картинка не складывалась: Марк-допрос, оседлавший стул с пронзительным взглядом, который разрезает до нутра и Марк-сейчас – на улице солнце, лёгкая улыбка, радушный тон.

– Если колоть меня ничем не будешь, то “погнали” – уже более расслабленно улыбнулась я. – Доктор, – добавила, не удержалась и съязвила с ноткой юмора.

– Это не обещаю. Но пытать не планирую, – уверенно сообщил голос напротив.

Марк задумался на секунду и добавил:

– Хотя… не обещаю, – и подмигнул.

Стало азартно и чуть легче… Ладно, не угрожает и то хорошо.

– А ты расскажешь мне, где я вообще?

– Да. По дороге. Но, ты хотела есть, ведь так?

Живот болезненно свело, я кивнула и выдавила:

– Очень.

– Тогда поторопимся, а то голодная смерть после “всего этого”, будет глупой, – и мне вновь бросили тот радушный взгляд.

Машина мягко выехала на трассу. Тихий двигатель, уже знакомый запах хвои и древесных ноток рядом окутывал спокойствием, аурой, полем. Проникал в каждую клеточку и говорил – “все хорошо, прямо сейчас”, тихо и спокойно.

Но, в груди все равно маячило это неприятное чувство, когда не понимаешь, где находишься, и единственный человек, которому ты можешь доверять, все же пару часов назад хотел тебя убить.

– Что со мной будет дальше?

– Сперва тебя подлечим, стабилизируем, – ответил Марк.

– А я могу обратно?

– Нет. Твоё поле не выдержит прыжка.

– Но там моя жизнь, работа, подруга…

Мысль догнала слова позже. При слове работа мне стало даже смешно, я ее не любила. Жизнь… Ну как сказать, все хотела сделать лучше и откладывала на завтра, все чего то ждала. Подруга – подругу любила, щемящая тоска поскребла коготками по сердцу. Светка же меня потеряет, будет искать, город поднимает…

– Там твоя петля остановилась. Твоя ветка сейчас идёт здесь. – ответил Марк. – Если вернёшься, то только в тот момент, откуда прыгнула.

Я вспомнила про тех вонючих быдловатых мужиков на трассе. Вздрогнула. Ну его к чёрту.

Марк заметил, что я зависла в думках.

– Ты все равно была бы здесь, где-то через год, – добавил с таким тоном, словно хотел успокоить. – Тебе пришло бы письмо от смотрителей с переходом на второй, – спокойно продолжил он.

– А кто такие смотрители?

Марк стал серьёзнее, привычная лёгкость исчезла:

– Комиссия. Люди, такие же, как мы, только с доступом к системам уровней. Они следят за всем: порталами, правилами, переходами, фиксируют нарушения.

– То есть, как полиция?

– Шире. – Он покачал головой. – Смотрители отвечают за баланс. Если поле искажается, если кто-то рушит систему – они вмешиваются. Могут отозвать переход, вернуть на первый уровень или вовсе обнулить цикл.

– И ты их знаешь?

– Работаю с ними. – Марк пожал плечами. – Иногда напрямую, чаще – через отчёты и приказы.

– А их можно увидеть?

– Можно. – Взгляд стал твёрже. – Только обычно это не к добру. Смотрители не ходят “показаться”. Если они перед тобой лично – значит, решение уже принято.

Меня передёрнуло.

– Звучит как суд.

– Это и есть суд, – спокойно ответил он. – И их слово, последнее, что ты услышишь.

– Откуда ты знаешь, что я бы перешла сюда?

– Ты была почти готова. У тебя центры прокачаны. У тебя было чувство, что ты живёшь не свою жизнь? Что все это – не твоя реальность, словно смотришь на нее со стороны?

Спокойный вдумчивый взгляд с честным вопросом смотрел напротив.

Да, я это чувствовала и замолчала, это правда.

Марк поймал немое согласие и продолжил:

– Люди на первом бегают в колесе, многие пока не доросли до того, чтобы посмотреть на систему со стороны, хотя бы задуматься – что может быть по-другому. Ты же уже начала это делать, видеть картинку “снаружи”? – Марк выделил последнее слово, как ключ к пониманию.

– Но я не знала, как… Выйти.. Освободиться

– Да, – Марк кивнул. – Поэтому и пришёл бы переход. Ты же хотела увольняться?

– Ты хотела выйти из системы. Поверь, в тот же день как ты положила бы заявление и пошла в решение, желание – тебе бы пришло письмо от смотрителей.

Я замолчала, Марк дал мне эту паузу, чтобы подумать. Много времени не понадобилось, я сразу поняла одно – я бы согласилась.

– А что это за уровень?

– Ты прыгнула на второй уровень – желаний. На самом деле, когда люди приходят планово, то проходят инструктаж. Тебе он ещё предстоит. Но… ввиду твоих обстоятельств, – Марк хитро посмотрел, – краткий инструктаж проведу я, ты же моя подопечная.

– Уровни… это как в игре какой-то? – спросила я.

– Каждый из нас играет с свою игру и задает правила, – сумничал Марк, перекинувшись взглядом.

– Давай я сперва тебе расскажу, потом задашь вопросы, хорошо? – простая просьба, логичная, правильная.

Другого выбора у меня все равно нет. Я кивнула и уставилась в окно – ярко-голубое небо, редкие облака, асфальт мелькал вместе с деревьями. Уже знакомый голос спокойно начал объяснять правила мира, куда я вляпалась:

– Первый уровень – Выживание, то где ты была раньше. Там всё на инстинктах: поесть, поспать, закрыться от опасности…. Выжить. Люди хаотичны, эмоционально нестабильны, часто ломаются психикой. Система “фильтрует”: кто не может держать себя – остаётся там или умирает, заходя на новый круг с более жесткими условиями старта для роста и развития.

Законы примитивные: сила, подчинение, борьба за ресурсы.

– Второй – Желания, то, где мы с тобой сейчас. Сюда переходят те, у кого уже есть опора внутри, могут выдержать поле, здесь оно выше.

– Поэтому меня стабилизировали?

– Да.

– Здесь важны намерение и выбор: система считывает, чего ты на самом деле хочешь, и начинает строить твой маршрут.

Это уровень, где желания становятся топливом: они двигают, дают энергию, открывают возможности. Но, если желание разрушает других или идёт против твоего ядра – энергия ломает тебя.

Тут я вновь вынырнула из состояния абсолютного слуха.

– Получается, что надо слышать себя?

Кивок в ответ.

И тут я поймала себя на мысли, словно я всегда это чувствовала, понимала, знала, где-то глубоко внутри. Что когда делаю то что хочу – все идет легко, когда уговариваю себя, торгуюсь, заставляю – все через жопу, по-другому и не скажешь. Вспомнились проекты, которые не хотела делать, но согласилась ради денег, а в итоге была выжата и разбита.

– А если я иду против своего желания, то мне плохо?

Еще один кивок – Да. И еще, если ты приносишь вред другим – тоже платишь за сбой в уровне полей и ущерб другим.

Бинго, я угадала!

– Марк, я кажется понимаю про что ты говоришь, я стала это замечать на своем уровне, и работу хотела сменить

– Я знаю, но, ты решила “сократить путь” и прыгнуть раньше, – тут Марк рассмеялся и подмигнул.

– Ага, “сократила” – улыбнулась я, – правда чуть не сдохла от такого сальто.

Мы замолчали на минуту, беседа шла легко, с нотками юмора, словно мы давно знаем друг друга и я спросила дальше

– А чем плачу?

– Часто своей энергией, если совсем накосячить – могут закинуть назад на первый. Если кардинально – стереть память и пустить на новый круг первого с уровнем сложности три, когда зубами прогрызаешь путь наврех.

– Жестко у вас. – я поудобнее уселась в кресле и сплела пальцы рук…

– Справедливо. – Спокойной добавил Марк,

– Может, ты и прав. Не наносить вред другим, – это несложно.

– Не всем.

– Хорошо, какие еще тут правила, кроме того что слышать свои желания и идти в хочу?

Марк собрался, взгляд стал задумчивым, но он продолжал смотреть на дорогу, а сам, словно перебирал файлы в голове.

– Первое: честность с собой.

Здесь не получится “хотеть одно, а делать другое”. Система не терпит рассинхрона. Если врёшь, система рвёт тебя изнутри.

– Второе: Союзы в паре только по взаимному согласию. Союз – это синхронизация полей, у нас тут глубже, чем просто секс. Разрушать запрещено.

Марк замолчал на секунду, обдумывая – говорить ли больше чем положено.

И все же продолжил.

– Союз включается только если женщина согласна. Мужчина может хотеть сколько угодно, но без “ключа” женщины – слияния нет, система не откроется. Желания обоих – важно.

– Фиктивные браки у вас не прокатят значит? – подшутила я.

– Да почему же, есть, не без этого. Просто все понимают, что это сделка. У него – секс и статус, у неё – деньги.

– А как же правило идти в желание и если предаешь себя – тебя колбасит как таксу в бетономешалке?

Марк усмехнулся:

– Так желания разные, кто сказал что они пару хотят? Он – секс, стабильный, с красоткой, она – бабки. У каждого желания удовлетворены.

– А они чувствуют себя дерьмово?

– Все верно, там сложно все, но на короткие сроки так делают.

Я кивнула, ладно, хрен с ним, фиктивный союз мне не упал, но стало забавно, что даже здесь такой формат пользуется спросом.

– Поняла, замуж только по любви, что дальше?

Марк уловил юморной настрой, и продолжил:

– Третье: ответственность за желание.

Любое твоё желание спонсируется энергией уровня. Хотела нового опыта – получаешь. Если передумала – верни плату. Тут нельзя “передумать” просто так, всё фиксируется на энергослепке.

– Четвертое: нет случайностей.

На 2 уровень не попадают просто так. Даже если кажется, что случайно, был импульс – желание, страх, выбор.

– Хочешь сказать, я тоже не случайная? – спросила я тише.

Он повернул голову, задержал на мне взгляд чуть дольше, чем стоило.

– Я этого пока не сказал.

Тепло кольнуло внутри.

– А как сюда вообще попадают? – спросила я, решив отогнать волнение в груди.

– По-разному. Одни – по контракту. Другие – по рекомендации. Третьи – в результате отбора.

– А четвёртые, как я, по дурости?

Марк усмехнулся:

– У тебя особый случай. Портал кольца реагирует только на сильный импульс. Страх, желание выжить, инстинкт. Ты прошла – значит, у тебя есть база. Остальное посмотрим.

– То есть… тест-драйв я прошла?

– Пока да, – сказал он. – Но впереди самое сложное. Здесь не выживают те, кто играет в случайности.

Я не закончил, есть еще правило.

– Пятое: развитие обязательно.

Если застреваешь и не развиваешься, не идешь в желание – поле уровня начинает “съедать” тебя. На уровне долго не живут те, кто не двигается вперёд.

– Короче двигайся, или сдохнешь, зашибись, – бросила я. – Капец меня занесло.

– Нормально, тут легче чем на первом, и ты была почти готова. Втянешься.

– Угу, – тихо протянула я, вновь уставившись в виды.

На горизонте уже мелькал город, солнце клонилось к закату.

Желание увидеть город нового уровня, более высокого чем мой – распирало. Голод притих, глаза ловили огни небоскрёбов и крыш.

Мы въехали на широкий мост в четыре полосы, рядом мелькали машины, поток стал более активным. Под нами раскинулась река, алый закат окрашивал воду в медной-золотистые оттенки.

– А есть уровни выше?

– Есть.

– А ты с этого?

– Не совсем. Мой уровень выше – третий. Власти. Но я выбрал жить здесь.

– Почему?

– Не хочу подчинять и есть задача на первом, со второго проще прыгать, позже расскажу.

– Понятно, если узнаю, тебе придется меня убить?

Он впервые рассмеялся открыто:

– Возможно.

Город завораживал – высотки, огни, улицы, как на открытке… Я залипла! Вертела головой по сторонам, как собачка на панели, рассматривала улицы – все новое и незнакомое, но очень интересное!

– Ну что, голодная?

– Очень! – воодушевленно воскликнула я.

– Что хочешь?

Я задумалась, хотелось бургер, хороший, сочный, мясистый, но вспомнила про вчерашнюю пиццу. И тут же мысленно треснула себя за вес, с Марком почему-то хотелось быть лучше.

– Мясо, салат… – неуверенно начала я

Он посмотрел хитро:

– Саша, это уровень желаний. Тут правила другие. Бери то, что действительно хочешь.

– …Бургер. И кофе.

– И чтобы сочный? – уточнил он слишком уж точно.

Как он узнал?

Марк улыбнулся, довольный собой:

– Знаю, куда нам. Сам хочу.

И мы поехали в сторону огней.

Город как город: разные дома, магазины, люди – и стройные, и полные, но у всех одна черта – ощущение лёгкости, словно воздух здесь другой.

Нет этих угрюмых лиц, как в моём городе, где каждый нахмуренный и вечно чем-то недоволен. Здесь у всех живой взгляд: подружки оживлённо болтают и смеются, пары держатся за руки, мужчина спешит куда-то, и видно, что он полон сил, будто готов к прорыву.

– Ещё пять минут и будем на месте. Тут самые вкусные бургеры, оценишь, – заботливо бросил Марк.

– Хорошо.

В бургерной пахло так вкусно, что я хотела сдохнуть!

Жареная картошка фри, сочные котлеты, густые соусы, какие-то закуски в панировке, которые я вообще видела впервые!

Меню… вроде как обычное, как на моём уровне, но в то же время совсем другое.

Сенсорное табло светилось яркими картинками. Я стояла рядом с Марком, как маленькая девочка.

Он – высокий, широкие плечи, майка, джинсы с ремнём, торс треугольником, а я – в своём обычном синем платье и его огроменных кроссовках. Смешная пара. Я все смотрела по сторонам, впитывала другой мир – цветной, яркий, куда он привёл меня побаловать чем-то вкусным.

– Да, два с мраморной говядиной. Двойной соус. Картошку? Да. Латте с корицей – два. Один с сахаром.

– Вам с собой?

Марк посмотрел на меня. Я буквально давилась слюной. Желудок давно проснулся и требовал всё, что видят глаза!

– Нет. Здесь будем, – отчеканил он.

Бургеры принесли на удивление быстро. Минут десять и передо мной водрузили огромный сочный бургер с сочащимся соком, кольцами лука, томатами и расплавленным сыром.

– Не стесняйся. Бери вот так, – подбодрил Марк, демонстративно взял руками и впился в бургер.

Ну что ж. Желания так желания, решила я и последовала его примеру.

И если от еды можно получить оргазм – то это был он!

Тонкое сочетание соусов, сочного мяса и свежих овощей… Ммм… Я невольно застонала от удовольствия, уплетая свой ужин-завтрак-обед.

– Кайф! – выдохнула я, когда смогла собрать буквы в слова. – У вас всё такое вкусное?

Марк улыбался, искренне радуясь, что мне нравится.

Облизнул пальцы и кивнул:

– Ага. Если ты этого хочешь.

Потом мы поехали дальше, через центр города. Я смотрела в окно и ловила себя на мысли, что впервые за долгое время просто наслаждаюсь дорогой.

Живот доволен, мозг расслаблен. Вот почему, когда вкусно поешь, внутри появляется это сытое, ленивое состояние кайфа?

Слова сами сорвались:

– Мы к тебе?

– Да, – ответ прозвучал слишком спокойно.

Меня кольнуло. Лёгкий трепет разливался в груди: я поеду к нему домой!!!

А какой он – его дом? Строгий, как сам Марк? Или тёплый, с сюрпризами, о которых никто не знает?

Любопытство и странное возбуждение переплелись.

Марк скосил взгляд и усмехнулся:

– Обещаю, пытать не буду.

Задержался на паузе и добавил:

– Если сама не спровоцируешь.

Я постаралась не улыбаться. Не получилось.

Машина мягко вырулила на шоссе. Ночь сгущалась, и в воздухе висело предвкушение.

…

Машина свернула с трассы, в лес…

Высокие сосны тесным строем поднимались к небу, редкие полосы вечернего света пробивались сквозь пушистые ветви.

Я приоткрыла окно и в кабину ворвался свежий запах хвои и сырой земли. Я вдыхала и пьянела, как же я люблю лес! Уже холодало, то время, когда почти осень, “как и на моем уровне” – подметила я, и от этого внутри стало как-то уютно и тревожно одновременно.

“Красота… и в тоже время идеально, чтобы какой-нибудь маньяк отвёз тебя в лес и закопал”, – съязвила мысленно я. “Саша, ты молодец. Поехала в дом к мужику, которого знаешь от силы сутки. Вляпываться без мозгов – твой скилл высшего уровня. Браво, дорогая…”.

Дорога сделала очередной поворот и за деревьями показался его дом, такой, что перехватило дыхание…

Двухэтажный, из золотистого бруса, с окнами в пол и широкой верандой. Не огромный, но просторный, живой. Его. Как он. В окнах первого этажа горел тёплый золотой свет, а из кирпичной трубы тянулся дым.

“У него что, еще и камин есть?..” – мысль была такой нелепой и детской, что я сама усмехнулась. Внутри пошла волна слабости… Когда не можешь сопротивляться логикой, когда видишь, чувствуешь и балдеешь от красоты момента.

Слишком хорошо, слишком красиво, слишком правильно, для меня…

– Приехали, – просто сказал Марк и заглушил мотор. – Выходим, тебе помочь?

– Да не, дверь то я открою – отшутилась я.

Ага, открою, я все залипала глазами на картинку, такое я видела только в модной сети фотограмм, где ванильные девушки выкладывали свой отдых с миллионерами. А тут… Вживую!

Нащупала ручку, щелчок и я вывалилась наружу… Первым делом вдохнула полной грудью вечерний воздух – чистый, с привкусом хвои, он заполнил все легкие и словно напитывал живительной силой природы.

“Тут хорошо” – сказала душа.

Второе, что бросалось в этом месте – тишина. Только стрекот сверчков и редкое гудение ветра в кронах, вдалеке виднелись серо-синие тучи, может ночью будет дождь. Я пыталась вспомнить, почему утром не видела этого леса? Но кроме белого пятна, солнце в глаза и слабости – ничего в памяти не всплывало.

Марк открыл багажник, вытащил медицинский портфель и какую-то спортивную сумку.

Кивнул в сторону дома:

– Пойдём. Не бойся.

Я улыбнулась:

– Ага, уже поздно “бояться”.

И тут – лай. Громкий, басистый, мощный. Из-за угла дома вылетел огромный силуэт пса и мчался прямо на нас.

– Е-мое! – я вжалась в машину, ноги сами пошатнулись.

На меня нёсся пёс!

Настоящий гигант, овчарка. Шерсть густая, тёмно-золотистая, глаза блестят.

Я готовилась быть сбитой с ног и тут же услышала команду:

– Туман, сидеть!

И словно по щелчку пёс затормозил, вышло это нелепо, на его то скорости, но выполнил команду хозяина и сел в паре метров, хвост бил по земле – он явно ждал. Пес смотрел радостными глазами на Марка и бросал взгляды на меня, страх в груди тут же пошел сползать вниз.

– У тебя собака? – приятно удивилась я

– А то, это Туман, – ответил Марк и потрепал пса по голове.

Пес балдел и хотел еще, тут же бухнулся на спину и подставил живот под руки Марка, и тот начал чухнать пса со всей дури – за ушами, по животу, по лапам. Пес балдел, вилял хвостом и, кажется, улыбался как мог своей мордой.

– Он добрый, тебя не тронет, просто… Большой.

Да, большой это точно, если он встанет и положит передние лапы мне на плечи – будет почти с меня ростом, конина точно большая.

Пёс поднялся, сделал пару шагов ко мне, обнюхивал, смотрел, я инстинктивно протянула руку и он сделал неожиданное – ткнулся мокрым носом в ладонь, а затем лизнул.

Я застыла, это было здорово, такого знакомтсва я неожидала и сердце радостно запрыгало в груди. Я поймала настроение пса.

– Хороший мальчик, – ласково сказала я.

Туман тут же завилял хвостом и прижался уже всей мордой к руке с позывом “ну погладь”.

– Можно погладить, – где-то за спиной сказал Марк.

Я нерешительно провела пальцами по шерсти. Она была тёплая, жёсткая, пахла лесом.

Пёс фыркнул и радостно ткнулся ещё раз, сильнее, словно говорил: “Ну давай уже, чеши меня!”. Я улыбнулась, теперь очередь чухнашек выпала на меня.

Побалдев вдоволь Туман подбежал к Марку, запрыгал рядом, хвост метался из стороны в сторону. Марк наклонился, потеребил его за ухо, чесанул по холке.

– Ладно, заслужил, – Марк опустил сумку на землю, достал оттуда что-то огромное и продолговатое. Высушенное копыто!

– Держи. Балуйся.

Туман радостно клацнул зубами по угощению, хвост загудел вентилятором, и пошел к веранде, гордо потряхивая увесистой добычей.

Я смотрела на обоих и впервые подумала, что у Марка есть в жизни что-то большее, чем холодный контроль и приказы.

Пёс слушался его с полуслова, без всякой агрессии – не из страха, а потому что доверял.

Похоже, что Марка это тоже радовало, на его лице – теплая улыбка, совсем не та, что обычно, а я поймала себя на странном чувстве: будто прикоснулась к его миру, о котором мало кто вообще знает.

…

Дом оказался просторным, но не пафосным, когда делают дорого-бохато. Большая кухня с темно-синими гарнитуром, запах древесины и тёплого камина витал на этаже.

Угол гостиной занимал мягкий молочный диван с подушками и пледом, напротив – камин, где тихо потрескивали дрова, отсвечивая тёплыми отблесками на полу.

Над камином висела большая плазма, мечта для любителей футбольных матчей и приставок.

В углу на огромном красном лежаке развалился Туман – пес работал над копытом, помогал себе лапами и был явно доволен жизнью.

Услышав нас, он вильнул хвостом, но даже не встал, мол “занят, ребята, потом”.

– Как у тебя … – хотелось сказать красиво, но слово не подходило, больше уютно, душевно и тогда я добавила: – хорошо дома.

– Да, я не люблю в городе, тут тише и никого кроме нас, с Туманом.

Я все осматривала дом, подметила пушистый ковер у дивана, хотелось утонуть пальцами в нем, а еще деревянный стеллаж с книгами в углу – он читает?

– Душ? – коротко предложил Марк, как будто знал, чего мне сейчас хочется больше всего.

– Это было бы здорово. – улыбнулась я.

Меня повели на второй этаж.

– Это гостевая, заходи, я принесу одежду, ты же переоденешься?

– Да, если можно, спасибо – с благодарностью ответила я.

Гостевая встретила просторной комнатой с широкой кроватью из массива, серыми подушками у изголовья и зелёным вязаным покрывалом, а еще моей слабостью – окнами в пол…

Я едва не прижалась к стеклу! Вид на лес и где-то далеко, вдали, огни города – дыхание сбилось. “И вправду, никого кроме нас..”

Даже в ванной окна были огромные, с матовым стеклом снизу, каменная ванна, душевая, и мягкие коричневые полотенца на полке.

Марк вернулся с охапкой вещей: большая белая майка, серые свободные шорты, теплые носки и… его шерстяная рубашка.

– Накинь, вечером прохладно, – сказал так буднично, словно мы знали друг друга годами и захлопнул за собой дверь. А я так и осталась посреди ванной с его вещами, в чужом но уже полюбившемся доме.

Душ возвращал к жизни. Горячая вода смывала остатки кошмара, и впервые за день я почувствовала себя чистой и живой.

Волосы завернула в полотенце, натянула его майку и шорты – огромные, но такие мягкие и теплые. И да, я утонула в его рубашке, запах хвои и чего-то мужского, сухого, сильного сразу врезался в нос.

…

Теплыми носками ступала по лестнице вниз – Марк уже был на кухне, по телефону играла легкая музыка, словно итальянская, но группу эту я не знала. другая. Он стоял в шортах, босиком, футболка обтягивала плечи.

Меня не заметили, и я позволила себе рассмотреть его спокойный, сильный силуэт.

Боже…

Разве можно делать мужское тело таким красивым в обычной футболке? Но тянуло больше к другому – к содержанию. Что-то внутри, это состояние, кто-то это называет мужским стержнем, но тут странное сплетение силы и мягкости, которое он явно прятал.

Волосы чуть влажные – значит, успел сбегать в душ. Он стоял у плиты, ножом ловко резал картошку дольками, на столе уже стояла бутылка вина, сыр, мясо. Туман вертелся рядом, ловя каждый жест руки “вдруг упадет кусочек?”.

Марк повернулся и улыбнулся:

– Продуктов почти нет, меня долго не было. Завтра завезут, из запасов – есть вино, пиво, сыр, мясо. Картошку вот надыбал – скоро сделаю дольки, будешь?

– Идеально, – улыбнулась я. – Перекусить и вино… самое то.

Он поднял на меня взгляд, лёгкий смысл в глазах, будто отметил: “Сошлись”.

Запах запечённой картошки с розмарином и чесноком окутывал кухню.

Вино щёлкнуло пробкой, и Марк молча наполнил два бокала, густая рубиновая жидкость мягко заиграла в свете лампы.

Я устроилась за деревянным столом, завернувшись в его рубашку поверх майки. На огромном столе всё выглядело почти как в фильме: тёплый свет, сыр на тарелке, тонко нарезанное мясо, румяные дольки картофеля.

Туман улёгся рядом, положив голову на лапы, и иногда поднимал морду, явно намекая, что тоже не откажется от картошки или пластика мяса.

– За что пьём? – спросила я, поркучивая бокал.

– За то, что ты жива, – сказал Марк коротко и поднял бокал.

Просто. Но от этой простоты почему-то тепло на душе. Я протянула бокал и мягко чокнулась, сделала глоток. Терпкое мягкое вино тут же согрело.

– Скажу честно, – я взяла дольку картошки, обжигалась и всё равно жадно жевала, – это лучший ужин за последнее время.

– Хм, – Марк чуть усмехнулся. – Скажешь ещё, что это романтично.

– Не скажу, – отшутилась я. Но глаза сами скользнули по комнате: огонь в камине, музыка тихо играет, вино в бокале… Мда… Очень даже романтично.

Мы ели молча, но молчание было не тяжёлым. Туман переместился ближе, положив морду ко мне на колени, и я невольно почесала его за ухом. Марк заметил боковым взглядом, уголок губ чуть дрогнул, но ничего не сказал.

– Ты ведь понимаешь, – сказал он после паузы, глядя на огонь, – что здесь, на уровне, так просто ничего не бывает. Даже такие вечера.

– А что с этим вечером не так? – я подняла глаза.

Он медленно повернул голову в сторону камина, где потрескивали поленья.

– Слишком правильный. Я не привык, что рядом… спокойно.

Голос был хрипловатым, как будто он говорил не со мной, а с собой.

Я поймала себя на том, что смотрю на него дольше, чем следовало бы. Вино приятно растекалось внутри, тело становилось мягким, а в груди появилось странное, щемящее тепло.

С румяной картошкой мы справились быстро и я откинулась на спинку стула, подтянула ноги, обняв их руками. Тело приятно расслаблялось.

Сделала еще глоток, облокотилась на спинку стула и украдкой глянула на камин. Дрова потрескивали так ровно и спокойно, будто кто-то возился с ними всего полчаса назад.

– Марк, а как так вышло? – я повела рукой в сторону огня. – Свет горит, камин растоплен… Ты же говорил, что тебя тут давно не было.

Он лениво потянулся за бутылкой, подлил мне ещё полбокала:

– У меня есть лесничий. Он навещает Тумана, кормит его, иногда растапливает камин, чтобы дом не отсыревал. А раз в неделю сюда приходит горничная, делает генеральную уборку. Я люблю возвращаться в чистый и теплый дом, чтобы все было готово.

– Тогда понятно, – я повертела бокал, наблюдая, как по стеклу стекают тёмные капли. – Слушай, а после вина можно делать эту твою… стабилизацию? Или я сейчас тут весь прибор тебе сломаю?

Он поднял на меня взгляд и усмехнулся.

– Саша, мы же с энергоцентрами работаем, а не с печенью. Какая разница, сколько бокалов ты выпила.

– То есть можно и три? – азартно уточнила я.

Марк улыбнулся и покачал головой:

– Можно, но лучше не налегать. Пьяные центры не синхронизируются, а скачут как новогодняя гирлянда.

– М-м… – протянула я, пряча улыбку.

– Ладно. Эх… А я только вошла во вкус, значит один бокал не считается, да?

– Не считается, – мягко подтвердил он.

Лёгкость и предвкушение заиграли в моей слегка охмелевшей душе… Я отставила бокал и, сама не зная зачем, спросила:

– Тогда пойдем? Проверишь, стабилизируешь. – на последнем слове я сфокусировалась, чтобы говорить буквы.

Марк посмотрел пристально, будто решал, шучу я или нет. Потом медленно кивнул.

– Пойдем.

Он поднялся из-за стола, подошёл к шкафу у стены и достал оттуда знакомый футляр. Браслет, датчики, ампула – всё то, что я видела в лаборатории. Только сейчас всё выглядело интимнее: кухня, камин, вино и он, босиком, с этим чёртовым спокойствием.

– Сядь, – сказал он тихо, указывая на диван

– Закрыть глаза, открыть рот и расслабиться? – пошутила я.

На меня посмотрели так, что я пожалела.

В глубине взгляда читалось одно “не играй со мной”.

Я подчинилась, бокал оставила на столике и села на диван. Сердце учащало ритм, а Марк следил за моими движениями так , словно ловил все без приборов.

Он наклонился, в руках – серебристый браслет. Теплые пальцы коснулись моей руки, уверенные, спокойные, защёлкнул браслет на запястье, тонкий металл холодком сомкнулся на коже, но теплая ладонь уравновешивала этот холод.

– Дыши ровнее, – сказали тихо.

Я послушно вдохнула, но грудь подводила своей дрожью – тело предательски реагировало, когда мозг говорил “стоп, хватит”

Марк взял датчик, наклонился ближе.

Я почувствовала, как его дыхание коснулось виска – тёплое, чуть быстрее, чем положено. Он аккуратно закрепил сенсор. Мой живот предательски потянуло.

– Второй датчик – на ребра. – еще одна команда.

Его пальцы скользнули под край его же майки. Тёплая твёрдая ладонь легла на ребра, слегка придавила датчик к коже. Я не выдержала и задержала дыхание, будто от этого могло стать легче.

– Расслабься, – хрипло сказал он.

“Да ты попробуй тут расслабься”, – пронеслось у меня в голове.

– Дыши ровнее.

Легко сказать, когда его пальцы так медленно отрываются от моей кожи.

Каждое его прикосновение отзывалось телом. Будто он касался не кожи, а входил глубже – в поле. В пространство, которое всегда оставалось моим личным. Никто туда не заходил. Никто не мог. А он… Он заходил, уверенно и спокойно, будто у него там права собственности. И это не пугало. Манило.

Я чувствовала его, но не просто рядом, я чувствовала его “поле” – плотное, обволакивающее, будто прозрачная теплая стена, которая приближалась всё ближе и ближе, меня сносило и тянуло в глубину одновременно.

Когда Марк закрепил последний датчик на ключице, его пальцы скользнули чуть дольше, чем требовалось. Он замер, и я тоже.

Мы дышали слишком близко. Воздух стал густым, как в грозе, когда знаешь – вот-вот ударит молния.

Я еле прошептала:

– Ты… это специально?

Он поднял взгляд. Чёрные глаза, в которых отражался огонь камина.

– Что?

– Так близко… – выдохнула я.

Он не отстранился. Тишина между нами была густая, как мед. Я слышала только свой гул в висках и его дыхание рядом.

– Просто работа, Саша, – сказал он тихо, но уголок губ дрогнул, и я не поверила.

Аппарат на браслете пискнул, лампочка мигнула зелёным.

– Стабильно, – коротко сказал Марк, но руку с моего запястья убрал не сразу.

Я чувствовала его тепло, дыхание рядом, и вдруг подумала: если он наклонится хоть на миллиметр – я не выдержу.

Мой врач смотрел так, будто видел всё, что я чувствую внутри. Даже то, что я пыталась прятать, от себя.

– Проверка… Закончена? – выдохнула я, голос подвел, дрогнул

– Закончена, – его губы чуть тронула усмешка. Но он не двигался.

Я сама не поняла, кто первый качнулся ближе. На секунду показалось, что он поцелует. Но Марк резко отстранился, будто что-то перещёлкнуло внутри.

– Поздно уже, – сказал он хрипло. – Тебе нужно отдыхать.

Я кивнула, но сердце упорно не соглашалось.

Он помог снять браслет, датчики, убрал футляр.

– Завтра ещё раз проверим, – тихо добавил Марк.

– Да, хорошо, спасибо, я спать… Спокойной ночи – сказала в состоянии загипнотизированного зомби и поднялась с дивана.

Уже стоя на ногах, поймала себя на том, что ноги дрожат. Хотелось, чтобы он сказал “останься”, но было же сказано “просто работа”.

На ватных ногах по прямому маршруту к лестнице, не оборачиваясь от смущения и это чувство, когда тебе смотрят в спину.

Каждый шаг отзывался внизу живота, и не от приборов, не от вина.

В комнате я выключила свет и легла на кровать, завернулась в его рубашку вместо пледа.

Запах хвои, тепла и чего-то опасного впиталось в ткань.

И вот тут я поняла: если мне все это не показалось и он коснётся меня ещё раз, я предам все свои принципы и уже не смогу остановиться.

Глава 5

Туман улёгся на ковре, тяжело вздохнул и закрыл веки. Марк лежал на широкой кровати уставившись в потолок и слушал мерное дыхание пса. Сон не приходил…

Стоило закрыть глаза и сразу всплывало её лицо – чуть хмельное, с тёплой улыбкой, глаза, в которых зажигалась искра всякий раз, когда он прикасался.

Снова и снова вспоминал, как сбивалось её дыхание под его ладонью, как губы приоткрывались на фиксации датчиков.

Желание жгло, тянуло. Да так сильно, как самца к единственной самке на планете.

Марк лежал на спине, руки закинул за голову и смотрел в потолок, но был не здесь.

Вечер прокручивался картинками: её смех над картошкой, бокал вина в красивых тонких пальцах, ее запах… в его рубашке.

Он видел всё и без приборов. Её дыхание, рваное и слишком частое. Её мышцы, как струны. Её поле – мягкое, тёплое, доверчивое, отзывчивое, но настороженное.

Он видел, в каком состоянии она пошла наверх и прекрасно понимал, что мог бы взять её прямо на кухне.

Эту слегка хмельную, игривую женщину, с блеском в глазах и поддразнивающими шутками. Она бы не сказала “нет”.

Но именно поэтому – нельзя. Не только по правилам. Выбрать должна она. Осознанно. Трезво. Как… Своего.

И когда он успел утонуть в ней? Потерять контроль за эти сутки…

Мужской взгляд посмотрел на окно – за стеклом темнел лес, в небе прятались редкие звёзды.

Внутри поднималась старая, застарелая боль…

Слишком хорошо помнилась рана, как когда-то уже позволил себе сорваться слишком рано.

Тогда он нырнул в бывшую с головой, решил, что она “догонит”, что встанет рядом. Но она изменила. Легко, без сожалений. Не догнала. Союза не вышло.

А потом он месяцами вытаскивал себя из ямы, зашивал кровоточащую рану в груди, учился дышать и жить заново.

Желания биться о теже грабли нет.

Не с Сашей.

Да, между ними всё слишком быстро сходится, слишком правильно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но именно это и опасно.

“Выбор за ней”, – сказал он себе жёстко. – “Я дождусь”.

Перевернулся на бок, закрыл глаза и вновь мелькнула она, но другая картинка – душ, мокрые волосы шёлком по плечам, кожа в каплях воды, мягкие тёплые руки тянутся к нему…

"Беги"вырвалось изнутри, иначе он догонит и к черту правила и принципы.

Желание кольнуло резко, почти больно. Он мог бы встать, подняться наверх и она бы не отказала. Он чувствовал ее каждой клеткой, полем.

Вдох, мужская грудь наполнилась прохладным воздухом спальни.

Усилием выдохнул и отогнал картинку, уткнувшись лицом в подушку.

Нет.

Не так.

Не сегодня.

Туман дёрнул ухом во сне и всхрапнул, и это обычное, мирное дыхание пса помогло чуть отпустить ночное напряжение, Марк сам себе усмехнулся в темноте: “С ума сойти, до чего докатился за сутки, сентер”

А потом, заставил себя отключиться. И сон всё же накрыл – тяжёлый, скомканный, с её образом в каждом фрагменте.

.

.

.

Проснулся Марк разбитым, но лицо было спокойным, как всегда. Внутри буря, снаружи – ровная сталь, не в первой.

Он спустился первым, включил кофемашину и дал себе установку:

"Никаких лишних прикосновений. Теперь твой шаг, Саша".

…

То чувство, когда уже не спишь, но еще не проснулась. Тишина – первое что слышится вокруг, а потом чье-то дыхание, мерное сопение.

Я открыла глаза и сперва не поняла, где нахожусь. Когда привыкла просыпаться дома, а тут – в другом месте. Уютная комната встретила радушно, деревянные стены покрашены в зеленый цвет, только направляющие колонны сохранили золотистый цвет древесины. Ничего лишнего, напротив комод и ваза с сухоцветами, окна в пол со светло-серыми шторами, через которые пробивается утренний солнечный свет и мягко падает на ковер. Теплый вязаный плед лежит рядом, а вокруг тишина леса – слишком красиво, чтобы быть правдой.

Я придвинулась к краю кровати, и на меня сразу посмотрела приветливая морда Тумана. Пес пришел ночью, я уже и забыла, сейчас лежал на ковре рядом. Охранник ударил тяжелым хвостом по полу, а потом снова уткнулся носом в лапы.

И тут внутри возникло теплое чувство спокойного счастья, что все хорошо, и в тоже время воспоминания веером раскрылись в памяти: ужин, вино, камин, датчики… его пальцы на коже. Я резко закрыла глаза, будто так можно отогнать воспоминания. Не вышло, наивная. Сердце снова гулко откликнулось… Мне не показалось… Марк был слишком близко. Слишком явно хотел, и при этом отстранился, почему?

“Работа”, – хмыкнула я мысленно. – “Да, конечно. Просто работа”.

Внизу живота приятно заныло, тело уже среагировало, оно все чувствовало. Но логика упорно вклинивалась во внутренний кайф и пыталась разобраться. С одной стороны хотелось обидеться, почему оттолкнул? А другая часть меня уже хлопала в ладоши от радости – он тянется… Ну я же видела!

“А я?” – немой вопрос без ответа. И да и нет, я его не знаю, может это правда для него “работа”? Но внутри что-то тянет, как к своему…

На прикроватной тумбе тихо мигал экран современных часов – на дисплее 8:30. “Вот это ты выдрыхлась!” – сказала бы Светка. Светка, которую я знаю, и сейчас стоит на паузе в моей ветке… Щемящая тоска вновь вильнула хвостом, мол я здесь. С другой стороны, подруга поняла бы меня, и сама бы толкнула идти вперед. Так что, буду осматриваться тут за нас обоих!

А Марк… Что ж, буду решать проблемы по мере поступления.

Самое главное – сейчас мне хорошо! Новый уровень – классный, судя по краткому описанию моего спасителя-мучителя. Так что, если уж и писать новую главу, то в хорошем настроении и фокусе на себе…

“Выбираю себя. И спасибо тебе, Создатель”, – тихо сказала я в благодарность за всё, что было за эти два дня. Что-то тёплое откликнулось в груди, и с улыбкой я скинула с себя одеяло.

Снизу послышался звук кофемашины. Значит, он уже встал. Ну и отлично, не придется сидеть на кухне одной. Разберусь со своими думками потом, а пока – умыться и на “доброе утро” к Марку.

Уже в ванной присмотрелась во что одета – широкая футболка, тут не просто оверсайз, а биг- оверсайз, смотрится как платье, волосы объемные после душа собраны в пушистый пучок, пара прядей спадают у виска, теплые носки – словно я с картинки, которой мечтала. В его одежде, доме, без забот. “И без мозгов” – вновь всплыл голос Светки, “истинная баба”. “Ха-ха-ха” – я мысленно посмеялась. Вот что за связь возникает между подругами даже на расстоянии?

.

.

.

Кухня встретила запахом кофе и тостов. Марк стоял у плиты, босиком, в серой футболке. Господи, он все их подбирает по размеру так, что они обтягивают где надо? Плечи и лопатки, спина, смотрелись шикарно… Хотелось сползти по косяку, но между кухней и гостиной его не было, просто проход как в студии. Ниже были шорты, но я их уже не заметила, спина была слеплена как с Геракла.

Волосы чуть взъерошены, руки уверенные, спокойные. На столе уже дымились две чашки кофе и тарелка с хрустящим хлебом ломтиками сыра.

– Доброе утро, – улыбнулась я, стараясь, чтобы голос звучал обычно, но вышло радостно.

Он поднял взгляд, коротко кивнул:

– Доброго. Как спала?

– Как убитая, – честно призналась и добавила чуть мягче: – Спасибо за вчера.

Марк ничего не ответил, только поставил чашку ближе ко мне. Его взгляд был спокойный, почти будничный, но слишком внимательный, и даже не к словам, а к моему лицу, движениям. Я улыбнулась, искренне, душевно, он тоже ответил доброй улыбкой. Есть контакт, подметила я.

– Яичницу будешь?

– Буду, – тут я поняла что вновь дико голодная, видимо организм не насытился после всех происшествий – Какие планы на сегодня, едем в Центр? – продолжила, посматривая на внушительного размера хрустящий тост и думала, сколько сыра туда водрузить…?

Марк облокотился на столешницу и посмотрел хитрым взглядом:

– Сегодня останешься за хозяйку дома, я уеду в центр по делам, тебе не надо, лучше отдохни. К обеду привезут продукты. Разберёшься?

– Разберусь, – я сделала глоток и сливочный кофе с ноткой горчинки приятно обжег язык.

– А хозяйкой… – я хитро улыбнулась, – это значит могу делать все что хочу? Картины с цветами повесить в твоем мужском логове, гулять и в ванной проваляться с пеной до обеда?

Кажется шутку оценили. Марк от души рассмеялся, громкий хохот разлился по всей кухне. Туман подпрыгнул от радости, завилял хвостом, в ожидании, что сейчас что-то произойдёт весёлое.

– Попробуй – улыбнулись мне, – только если гулять – бери с собой Тумана, он не убежит. И да, я его кормил, вечером сам покормлю.

– Хорошо, ты до скольки?

Марк посмотрел на часы.

– Вернусь к вечеру.

Просто, спокойно, как будто мы не сидели вчера слишком близко на диване и он не держал моё запястье дольше, чем требовалось.

Марк забрал сумку, накинул куртку и уже на пороге обернулся:

– Туман останется с тобой. Он всё понимает.

И вышел.

Дверь щёлкнула.

Я осталась одна и тишина леса вновь заполнила дом.

Вначале было странно, как в чужой квартире, где всё красиво, но не твоё. Но чем дольше я ходила босиком по ковру, заглядывала в окна и гладила Тумана, тем спокойнее на душе становилось.

Часов в одиннадцать привезли продукты. Я даже растерялась от такого количества коробок и пакетов: свежие овощи, зелень, молочка в стеклянных бутылках, мясо, рыба, сыры, колбаса нескольких видов, фрукты, вино, даже пара бутылок виски и морепродукты. Всё аккуратно разложено, будто закупали в лучших лавках.

Я переложила всё в холодильник, оставила на столе хрустящий багет, помидоры и сырокопченую колбасу. Отрезала пару тонких пластиков колбаски и на меня уставился Туман. Карие глаза сияли таким осознанным голодным укором, что я рассмеялась.

– Ладно, – быстро сдалась я. – Пусть Марк сам по расписанию ест, а тебя угостим по-человечески.

Несколько внушительных ломтиков "от всей моей щедрой души"протянулись псу. Он аккуратно взял и облизал мне пальцы, довольный, будто я вручила ему орден за верную службу.

– Хороший мальчик, – пробормотала я и устроилась с бутербродом на диване. Включать плазму не стала, не хотелось спойлера: увидеть незнакомые места и картинки, о которых даже спросить будет не у кого. Лучше так, с видом на лес.

День тянулся на удивление спокойно, разобрав продукты и забив холодильник до отвала, я решила прогуляться с Туманом.

Хвойный лес встретил прохладой и влажным воздухом. Солнечные лучи пробивались сквозь высокие кроны, пахло смолой, прелой хвоей и сырой землёй. Ноги ступали по мягкой тропинке, дышалось глубоко, будто заново училась наполнять лёгкие. Туман бежал рядом, иногда вырывался вперёд и активно нюхал листву, траву, сучья, в поисках ему известному зверька, но тут же возвращался, проверял – на месте ли я? В какой-то момент он просто сел рядом и поднял морду вверх, втягивая воздух. Я повторила за ним, и в груди стало так легко, что захотелось засмеяться и заплакать одновременно от переполняющего счастья, от этого простого тёплого солнечного момента без суеты и спешки.

Вернувшись, я устроила себе роскошь – горячая ванна с пеной. Теплая вода обволакивала, тело расслаблялось, мысли текли спокойно. “Вот оно, счастье”, – подумала я и улыбнулась, чувствуя, что впервые за всё время могу позволить себе просто… быть.

Мысли то и дела напоминали про Марка – что он делает?, кем работает?, какое прошлое?, почему “такой” живет один?

Но внутри все больше зрело желание отблагодарить его за заботу, и самое простое и женское, что я могла сделать – это приготовить ужин. “Он наверняка устанет. Да и не буду же я сидеть как фифа в ожидании повара?”

Хм.. А что приготовить? Выбор пал на красное отбивное мясо под шапкой сыра, овощной салат и вино. Думаю, понравится, в целом вчера плюс-минус похоже ели.

К вечеру достала мясо, картошку, зелень. Нарезала овощи для салата, в духовку отправила отбивное мясо с травами, помидорами и доброй шапкой сыра. На стол поставила вино, нарезку, хлеб.

Туман ответственно контролировал весь процесс. Я усмехнулась, срезала для него добрый кусок и положила в миску. Пёс проглотил и чуть не снес хвостом-пропеллером стол.

– Ну вот, – сказала я. – Мы с тобой команда, только Марку не слова, будет наш с тобой секрет.

Когда всё было готово, я посмотрела на накрытый стол – он вернётся уставший и голодный, а я смогу поблагодаритьза то, что помог, что не оставил меня в Центре. Сделать что-то простое, но своё.

“Пусть это будет мой вклад”, – решила я и поправила тарелки.

Ждать долго не пришлось, может полчаса от силы.

Дверь хлопнула, и в прихожей раздался гулкий топот.

– Туман! – низкий голос Марка прокатился по дому. Пёс сорвался с места и помчался встречать хозяина, а я, вытирая руки о полотенце, выглянула из кухни.

Марк тащил в обеих руках несколько тяжёлых пакетов и выглядел… иначе. Вроде тот же – серые джинсы, чёрная куртка, но в глазах блеск, шаг чуть мягче, чем обычно. И запах – лёгкий, едва заметный, терпкий, алкогольный. Не в хлам, но… чуть расслабленный. Ого, да он выпивший!

– Ну здравствуй, хозяйка, – бросил мне с улыбкой, а сам перехватил пакеты в одну руку, а другой обнял Тумана, который подпрыгивал вокруг.

– Ну привет, ты… устал? – я все пыталась уловить запах. Точно. От него веяло алкоголем. Но не перебором – так, словно заехал с кем-то выпить пару бокалов.

– Немного, – честно сказал Марк. – эти магазины меня вымотали хуже любой операции.

– Вкусно пахнет, ужин? – спросил он, бросив быстрый взгляд в сторону кухни и стола.

– Готов. – я улыбнулась, показывая на мясо в духовке. – А это что? – кивнула на пакеты.

– Хозяйке… – усмехнулся. – Чтобы не сидела тут в мужских рубашках.

И не дожидаясь, прошёл на кухню, глухо поставил десяток разноцветных бумажных пакетов на стол.

– Это что, одежда? – удивилась я

– Угу – буркнул Марк, и уже пожевывая сырокопченый пластик.

– Спасибо, но… У меня тут нет денег… – начала смущенно благодарить я. – Да, мне приятно, но, быть должной кому-то я не люблю…

– Все нормально, не забивай голову – подбодрили меня.

Мне стало как-то легче, а может и правда не заморачиваться?

Я подошла ближе и заглянула в содержимое цвтеных пакетов с неизветными мне блестящими логотипами и брендами.

Сначала всё выглядело привычно: аккуратно сложенные майки, шорты, джинсы, спортивный костюм, кроссовки, тапки, ух ты – даже свитер…

Потом – домашнее хлопковое платье, набор косметики, шампуни, крема.

И… Я зависла над пакетом с логотипом нижнего белья…

– Это что? – мой голос предательски дрогнул.

– Твои вещи, – буднично бросил Марк, но уголок губ качнулся вверх.

Я стала аккуратно шурудить в пакете – белые хлопковые трусики. Потом – чёрные с кружевом. Потом – красные, с тонкими полосочками по талии. Я застыла, сердце ухнуло вниз.

– Ты… купил мне бельё? – я не поверила своим глазам.

Марк облокотился на столешницу, скрестил руки на груди и чуть усмехнулся:

– А что такого? Тебе же нужно?

– Я ж говорила, мне нечем заплатить… – вновь начала я смущённо.

– Потом отдашь, – спокойно перебил Марк, доставая вино и ставя его на стол. – Или сочтёмся.

Сказанные слова задели, зацепили, разлились внутри горячей волной, а я быстро спрятала глаза в пакете, чтобы не встретиться с его взглядом.

– Но… откуда ты знаешь размер? Угадал?

Он перевёл на меня взгляд – медленный, прицельный, хищный.

– Не пришлось. – Его глаза сверкнули. – Я наблюдательный. Не знал, что тебе нужно. Взял всё подряд. От майки до трусов. Размер… на глаз. Не промахнулся же? – он скользнул взглядом по мне так откровенно, что я чуть не поперхнулась воздухом.

– Ты… – я захлебнулась возмущением и смущением одновременно. – Ты нормальный вообще?

– Более чем, – спокойно ответил он и протянул мне бокал. – За хозяйку дома.

Я взяла бокал, пытаясь скрыть жар на щеках, сделала глоток и тут же уткнулась в пакет с бельем. Это был не тот Марк, которого я знала. И знала ли вообще? От силы 2 дня, половина из которых была без сознания.

Сердце билось так, будто меня застали в чём-то очень личном, щеки полыхали, а я пытаясь скрыть смущение за иронией:

– То есть ты решил заодно выпить и развлечься? Устроил себе квест – угадай размер? А говоришь не терпишь магазины…

– Терплю. – Он снова сделал глоток, лениво облокотившись на столешницу.

– Но на белье терпение закончилось. Взял разные. Под настроение.

Я сжала ткань пальцами – тонкая, лёгкая, обжигающая.

И в голове только одно: “Он видел меня в этом. Представлял?”

…

Пакеты сметислись на диван, а мы на кухню.

Запах мяса и сыра смешался с ароматом вина – густой, насыщенный вечер. Марк сел напротив, бокал в руке, локоть на спинке стула, взгляд цепкий, расслабленный, но слишком прямой, как будто видел меня насквозь.

Мы молча попробовали мясо. Горячее, сочное, с тягучим сыром – я едва не застонала от удовольствия.

– Ну, хозяйка, – усмехнулся Марк, подцепив вилкой очередной кусок мяса.

– Скажу честно, я не ожидал.

– Чего? Что я умею готовить? – я приподняла бровь.

– Что ты вообще будешь этим заниматься, – он сделал глоток вина.

– Больше похоже, что ты из тех, кто любит, чтобы за ней ухаживали.

– Ошибаешься, – парировала я, разрезая ножом мясо. – Я умею сама.

– Это видно, – кивнул Марк. – Но и то, что ухаживания ты любишь – тоже видно.

Он смотрел слишком внимательно и я чувствовала, как вино теплеет в крови, а щеки вновь разгорелись.

– Ты всегда такой… прямой? – спросила я.

– Когда трезвый – нет, – усмехнулся. – А сейчас… чуть проще.

Ага, проще. Чувство, что на тебя надвигается цунами в километр, со своей массой, силой, и у тебя нет сил с ним бороться, только принять неизбежное…

И все же ужин вышел тёплым, почти домашним. Марк ел молча, но с таким аппетитом, что я почувствовала гордость – значит, не зря старалась. Пару раз он даже сказал “вкусно” – коротко, сухо, но это звучало как комплимент уровня шедевра.

Я подняла бокал и, улыбнувшись, спросила:

– Ну и? Как ощущения после магазина?

Он прищурился, откинулся на спинку стула, вытянул ноги и хмыкнул:

– Честно? Ненавижу шопинг. Терпение кончилось еще на джинсах.

– А на белье хватило? – я не удержалась с иронией.

Уголки его губ дрогнули.

– На белье хватило ровно настолько, чтобы взять разное и не заморачиваться. Хлопок, кружево… не знаю, в чём ты ходишь. Пусть будет выбор. – Он сделал глоток вина и добавил чуть тише, с намёком: – Проверю потом.

Я поперхнулась воздухом, чувствуя, как щеки вспыхнули.

– С ума сошёл? – попыталась отшутиться я.

– А что? – в голосе скользнул хриплый смешок. – Ты думала, я куплю и забуду?

Я покрутила бокал, стараясь отвести взгляд, но он не дал – смотрел прямо, нагло, слишком близко. И вино делало своё – слова казались двусмысленнее, дыхание – горячее.

– Ладно, сменим тему, – пробормотала я. – Ты часто так… возвращаешь женщин домой с центра?

– Нет, – резко сказал он. – Ты первая.

– Почему?

– Потому что остальные не ты.

Еще один ответ врезался, как нож, четко попавший в центр мишени. Я замерла, не зная, что и сказать. Хотелось пошутить, но горло пересохло. Мужским жестом мне подлили вина, будто ничего не произошло.

– Скажи мне честно, Саша. – Он откинулся на спинку стула, глаза блеснули темнее.

– Ты боишься меня?

Я поперхнулась воздухом.

– С чего ты взял?

– Потому что в тебе есть эта осторожность, держишь оборону и сама не понимаешь, куда шагнуть.

– Ты всегда так держишь фасад?

Я моргнула: – В смысле?

– Вижу, как реагируешь. Вчера, сегодня. Но каждый раз отшучиваешься. Зачем? Боишься показаться слабой?

Вилка чуть не выпала у меня из рук.

– Ты, я смотрю, философ после вина…

– Я реалист, – парировал он. – И вижу, что у тебя внутри всё куда сильнее, чем ты показываешь.

– А еще… Любитель задавать неудобные вопросы, и мне вновь провокационно улыбнулись

Я подняла бровь.

– Например?

Он чуть наклонился, подбородок опёр о кулак. Глаза блестели – не от вина, от намерения.

– Например, – начал он спокойно, но голос был низкий, будто пробовал меня на прочность, – какое бельё ты выбрала бы сама? Простое хлопковое? Или кружево, которое надевают не для себя?

Я открыла рот и закрыла обратно, не найдя слов для ответа.

– Прямо за ужином такие темы?

– А почему нет? – в уголках губ мелькнула ухмылка. – Вино располагает к честности.

Я выдохнула и уткнулась в бокал, но всё же ответила:

– Хлопковое удобнее.

– Значит, выбрала бы удобство? – Марк не отпускал. – Даже если знала бы, что кто-то смотрит?

Я сглотнула. Смотрит он.

– А ты всегда так, прямо в лоб?

– Я всегда “так”, – он пожал плечами. – Мне интереснее реальное, чем фасад.

Мы обменялись взглядами, и я почувствовала, что щеки горят сильнее, а желание подступает волной по телу.

– Ладно, – Марк откинулся, но глаза оставались прикованными ко мне.

– Следующий вопрос. Ты всегда хотела быть сильной?

– В смысле?

– В прямом. Ты держишься сильной. Дёргаешь себя за шкирку и идёшь вперёд. Но если честно, ты хочешь быть сильной или тебе пришлось?

Слова врезались под кожу. Я крутила бокал, задумалась. Слишком точно смотрит, слишком верно спрашивает…

– Наверное… пришлось.

– То есть сама бы выбрала другое? – он слегка склонил голову. – Хотела бы быть слабой рядом с кем-то?

Я замерла. Он сказал это так, будто уже знал ответ, но ждал признания.

– Не знаю… Иногда… да. Но ненадолго. Чтобы потом снова самой.

– Значит, ты боишься зависеть, – подвёл он итог.

– Ты слишком много выводов делаешь сходу.

– Привычка, – коротко ответил он и снова наполнил бокалы. – Последний вопрос.

Я подняла глаза.

– Ты ушла бы сама, если бы поняла, что мужчина тебя не держит? Или осталась бы до конца, даже понимая, что не твоё?

Воздух стал вязким.

Чувстов, словно сейчас от моего ответа зависит многое, словно прохожу какие-то точки, сердце участилось, а голова вдруг стала пустой. Но я знала одно, что если любви нет – то и оставаться незачем…

– Ушла бы, – ответила я, и голос прозвучал резче, чем ожидала. – "Если лошадь сдохла – слезь"– я не держусь за то, что мертво.

Марк кивнул.

– Звучит смело.

– Это честно, – парировала я. – А ты? Ушёл бы?

Он наклонился чуть ближе, облокотившись на стол.

– Ушёл бы… но только если сам понял, что всё кончено. Не раньше.

– Значит, дотянул бы до последнего, – усмехнулась я.

– Значит, не люблю оставлять недосказанное, – ответил он, и в глазах мелькнуло что-то, чего я не смогла разобрать.

Мы снова выпили, и вино потекло теплом по телу. Повисла тишина, я почувствовала, как щеки горят, и сделала вид, что изучаю тарелку с последним кусочком мяса и красным запеченным перцем. Но Марк явно не собирался отпускать тему.

– Ещё вопрос, – сказал он, будто между делом. – Если бы тебе дали выбор: быть слабой, но любимой… или сильной, но одной. Что бы выбрала?

– Это нечестно, – я улыбнулась краешком губ. – Так не бывает.

– Бывает. Я видел.

– Тогда… наверное, первое.

Марк посмотрел пристально, обдумывая что-то, завис в таком состоянии на пару секунд.

– Наконец-то, – произнёс он тихо, но с такой странной удовлетворённостью, что у меня по спине пробежали мурашки, и не от радости, а словно ты жертва в лапах хищного зверя, судьба которой предрешена.

Туман поднял голову, посмотрел то на меня, то на Марка и шумно вздохнул, будто поставил точку в споре.

– Ладно, – Марк поднял бокал и коснулся моего. – Хватит вопросов. Ты и так сегодня честнее, чем многие за всю жизнь.

– Серьёзно? У тебя это допрос или ужин?

– Допрос, – без улыбки сказал он, но глаза блеснули.

– Только без протокола и без свидетелей.

Мы оба рассмеялись, напряжение чуть отпустило. Я допила бокал и, не думая, протянула его ему. Он молча налил. "Уже третий", посчитала я. Его пальцы задели мою руку и тепло этого касания словно вплавилось в каждую клеточку кожи.

– Знаешь, – сказал Марк после паузы, – у нас с тобой сейчас один из редких вечеров.

– В смысле?

– Когда можно просто сидеть, есть и пить. Без обязанностей, без беготни. – Он кивнул в сторону гостиной. – Даже камин можно разжечь и посмотреть фильм.

Я вскинула бровь.

– Ты предлагаешь кино… после всего этого?

– А что? – он чуть усмехнулся. – Ужин был с допросом, пусть дальше будет с культурной программой.

Я не удержалась и рассмеялась.

– Ладно, уговорил. Только без боевиков.

– Договорились, – сказал он и впервые за вечер улыбнулся почти по-настоящему, мягко.

…

Мы пересели в гостиную, на молочном угловом диване, места было столько, что я устроилась с одного края, Марк – с другого. Между нами лежал плед и целая жизнь. На экране тихо шёл какой-то фильм с неизвестными героями, но больше для фона, чем для внимания.

Я подтянула ноги под себя, укуталась в его рубашку, и украдкой посмотрела в сторону. Марк сидел расслабленно, закинув одну руку на спинку дивана, бокал в другой.

Меня заметили.

– Саша, – его голос прозвучал спокойно и как-то слишком целенаправленно.

– М-м? – я оторвалась от экрана.

– Ты когда-нибудь… жертвовала собой ради мужчины?

Очередной неожиданный вопрос ударил током. Я сглотнула.

– Ты снова допрос устраиваешь? – попыталась уйти в шутку.

– Нет, – он не отвёл взгляда.

– Хочу услышать честно.

Я перевела дыхание, задумалась, а вспомнить было что, тяжесть былого надавила в груди.

– Да… было, предавала себя. И, знаешь, никогда больше этого не повторю.

В его глазах мелькнула искра, то ли одобрение, то ли опасное согласие.

На экране кто-то говорил что-то драматичное, но мы оба не слушали. Между нами всё равно шёл свой фильм, куда более опасный.

Я потянулась за бокалом, чтобы скрыть дрожь в пальцах и запить былое воспоминание. Медленный взгляд проследил за моей рукой, потом перешел на экран.

– Никогда больше… – повторил он тихо.

– Значит, сейчас ты выбираешь только себя?

– А разве это плохо? – я скрестила руки на груди, утверждаясь в своей позиции.

– Плохо – нет. Опасно – да.

– Почему?

– Потому что иногда, Саша, выбрать себя – значит потерять то, что может стать твоим.

Я задержала дыхание. Сердце ударило сильнее.

– А ты? – тихо спросила я. – Смог бы любить одну? До конца. Так, чтобы женщина могла доверять?

Он не ответил сразу. Щёки его будто резануло тенью, скулы напряглись. Потом он откинулся, посмотрел в потолок и сказал низко, почти хрипло:

– Хотел. Пробовал. Слишком рано нырнул и утонул один. Она не догнала. Предала. После этого… я долго зашивал рану.

Я замолчала. Всё внутри дрогнуло – так честно он ещё не говорил.

– Но, – он снова повернул голову и посмотрел прямо, – если найду ту самую. Да, смогу. Даже больше, чем она думает.

Воздух между нами стал вязким. Я почувствовала, как сердце сбивается с ритма. Мысли метались, но тело знало своё.

– Марк… – выдохнула я, сама не зная, зачем.

Он усмехнулся, коротко, безрадостно.

– Я умею ждать. Но я не умею притворяться, будто не вижу, что происходит.

Тишина снова упала между нами. Я опустила глаза, и в груди стало тесно.

– Знаешь, – Марк вдруг поднялся, подошёл ближе и остановился напротив, – вчерашнее я сделал формально. Сегодня хочу проверить тебя по-настоящему.

Я моргнула непонимающими глазами:

– Проверить что?

Он показал на знакомый медицинский футляр на полке.

– Стабилизацию.

Воздух стал ещё плотнее.

– Марк… – я попыталась улыбнуться. – После вина?

– После правды, – отрезал он.

– Сядь.

Голос был спокойный, но в нём не было места отказу.

Я подчинилась, сердце колотилось так, что казалось, датчики сейчас и без приборов всё выдадут.

Он сел рядом, ближе, чем следовало. Его плечо почти касалось моего.

– Давай, – сказал тихо.

– Покажем, что будет, если ты перестанешь сопротивляться.

– Сопротивляться чему?

– Себе.

Он взял мою руку – уверенно, как всегда. Уже знакомый холод браслета коснулся кожи, но его ладонь сразу согрела.

– Дыши, – сказал тихо, почти у самого уха.

Я попыталась, но грудь снова предала, дыхание сбивалось, словно он нарочно расшатывал ритм.

Первый датчик – на запястье, Марк сидел рядом, его плечи касались моих, слишком близко…

Второй датчик разместил под край майки. Его пальцы медленно скользнули по коже, и я вздрогнула.

– Спокойнее, – хрипло подсказал он.

Третий сенсор он закрепил на ключице. Коснулся чуть дольше, чем нужно.

Я подняла глаза и утонула…

Он смотрел слишком близко. Слишком прямо, ждал, в упор. Аппарат пискнул, лампочка замигала, но Марк даже не глянул.

Он продолжал держать пальцы на моей коже.

– Всё скачет, – сказал тихо.

– Знаешь почему?

– Почему?.. – выдох у меня дрогнул.

– Потому что ты врёшь себе, Саша.

Его голос был низким, тянул внутрь, в глубину, туда, куда я вчера чуть не сорвалась… Я попыталась что-то ответить, но он уже склонился ближе, его дыхание обжигало губы.

– Хочешь, я докажу? – спросил он.

И не дал времени на ответ.

Поцелуй обрушился так же, как его поле – мощно, целиком, без права на отступление.

Тёплые пальцы обхватили мою шею, зарылись в волосах, вторая рука уверенно скользнула на талию. Я почувствовала, как браслет пискнул и отключился – как будто техника не выдержала.

Я дернулась, но не в сторону. Тело предательски потянулась на встречу, когда логика в отголосках вопила "куда!", секунда и словно вся моя вековая сдержанность растворилась.

Он почувстовал ответ, прижал сильнее. Мы дышали вместе. Диван уже не существовал, камин, вино – всё исчезло. Остались только его руки на моёй талии, коже и моё сердце, которое билось в его ладонях.

– Саша… Ты мне башню сносишь… – он выдохнул моё имя так, будто это было заклинание.

Его ладонь скользнула напористо по талии, подняла майку чуть выше, а я задыхалась от каждого движения и шла навстречу касаниям. Поцелуи стали глубже, он брал, поробовал, смаковал, язык обжигал, дыхание срывалось.

Я вцепилась в его плечи, пытаясь приблизить ещё сильнее, но предательская логика успела выпалить внутри: "мы же едва знаем друг друга…"

Мысли споткнулись, и я замерла на секунду.

Марк ощутил, этого хватило. Отстранился ровно настолько, чтобы я увидела его глаза. В них не было ни сомнения, ни злости. Только спокойная решимость и какая-то теплая сила, и желание, взять свое. Он видел больше, то, что я не понимала, чувстовала.

– Тише, – прошептал он. – Не бойся.

Его пальцы скользнули ниже, по бедру, чуть приподняли ткань шорт. Ладонь легла там уверенно, как будто знала дорогу лучше меня.

Я дернулась, хотела что-то сказать, но звук вышел предательским стоном наслаждения. Мои губы накрыли снова, а вторая рука оказалась между бёдер. Движения были медленные, уверенные, правильные, без суеты, исключительно точные.

– Марк… – выдох сорвался с губ.

– Расслабься, – тихо приказал он, и я подчинилась. я тонула в его объятиях, поле, меня сносило и накрывало его силой.

Я уже почти не соображала от прикосновений, но моя рука сама скользнула ниже, к ремню джинсов. Крепкая ткань скрывала, но не глушила – под ладонью отчётливо проступал тугой, горячий бугор. Я не удержалась и крепче сжала пальцы, проверяя.

Марк резко втянул воздух и глухо застонал, не сдержавшись. Его мышцы под ладонью напряглись, будто он боролся сам с собой.

“Мой размер… как надо”, – самодовольно подметила я, и от этого внутри подняласьновая волна возбуждениия. Щёки вспыхнули, дыхание сорвалось, но руку убирать не хотелось, наоборот, хотелось проверить ещё раз.

Он перехватил мою ладонь, прижал к дивану и наклонился ближе. Взгляд прожигал, в нём было слишком много всего сразу – желание, злость, сдержанность.

Я замерла, сердце стучало так, будто его услышит весь дом. Он держал мою руку прижатой к дивану, взглядом прожигал насквозь.

– Играешь с огнём, Саша, – его голос ниже, хриплее.

– Может, я просто проверяла… – выдохнула я, и сама удивилась своей дерзости.

– Проверила, – уголок его губ дёрнулся в усмешке.

– Хватит.

Он не дал мне шанса на ответ, ладонь с новым напором скользнула по бедру, и я подалась навстречу, выше, медленно, он смаковал мою дрожь. Я прикусила губу и вцепилась пальцами в плед, но сопротивляться не могла и не хотела. Логика сделала последний прощальный взгляд в мою сторону и хлопнула дверью.

Пальцы Марка уверенно нашли дорогу, прикосновения были точными, как будто он давно изучал каждую мою реакцию и знал, куда именно надавить, как провести, чтобы свести меня с ума.

Я задыхалась, выгибалась навстречу, а он держал меня крепко за талию, не давая выскользнуть, и двигался всё настойчивее, всё глубже.

– Скажи, когда остановиться, – прошептал он прямо в ухо. Его дыхание горячей волной ударило в висок.

– Не… не надо… – сорвалось с моих губ, и я поняла, что проиграла.

Марк больше не спрашивал. Его губы нежно целовали шею, по всему телу накрывали мурашки, и пальцы работали так умело, что я теряла контроль. Всё тело сжималось и взрывалось от каждого движения.

– Смотри на меня, – сказал он хрипло.

Я открыла глаза и утонула в его взгляде. Чёрные, глубокие, они держали меня, пока волна накрывала.

Он не сводил глаз, будто пил каждую мою реакцию.

– Так… – шептал он, ускоряясь. – Вот так, Саша…

И я задохнулась в собственном стоне. Взрыв накрыл волной – горячей, оглушающей, разрывающей изнутри. Я уткнулась лицом в его шею, а он продолжал держать, доводя до конца, пока не сдалась, пока всё тело не задрожало в его руках. Мышцы выгнулись дугой, пальцы вцепились в его руку, но он не отпускал и держал, пока дрожь не ушла. Потом мягко прижал мою ладонь к своей груди – его сердце билось так же сильно, как моё.

И только когда я немного отдышалась и пришла в себя, он мягко наклонился, поцеловал в висок и сказал:

– Спокойной ночи, Александра.

Открыв глаза, я успела захватить только край спины. Марк поднялся с дивана, поправил джинсы и направился к лестнице.

И почти сразу наверху включился душ.

Тело ещё отзывалось дрожью, словно внутри осталась его рука.

Смешно. Я знала его всего пару дней. Но ощущение – будто он знает меня до глубины всю жизнь.

“Просто работа”, – вспомнила я его слова и усмехнулась.

“Да-да. Работа”

Я обвела взглядом кухню: пустые тарелки после ужина, бокалы с остатками вина.

– Вот это вечер… – прошептала я и поднялась.

Ноги дрожали, но я всё же собрала посуду, машинально поставила в раковину.

А потом направилась вверх, в свою комнату. Спальня встретила мягким светом, зелёным покрывалом и тишиной леса за окном. Я закрыла дверь, скинула рубашку и рухнула на кровать. Запах хвои и его дома окутывал.

“Спокойной ночи, Марк” – уже мысленно сказала я.

Глава 6

Марк Арден.

Фильм шёл тихо, переливался светом на экране, но Марк его почти не видел. Он видел её.

Саша устроилась на другом