Читать онлайн Мангуст бесплатно

Глава 0. Темнота.

Сколько времени прошло с тех пор, как мы оказались здесь? Месяц? Или, может, год? Я уже не помню, когда последний раз солнце грело мою кожу. Мама… Она всегда так вкусно пахла… Вот бы с ней все было хорошо… Тут так холодно и темно, а еще страшно и очень-очень больно. Если бы не руки, что так крепко держали меня, я бы, наверное, умерла, как Мира… Это нечестно! Почему нас забрали? Мы ведь не сделали ничего плохого! По щеке скатилась теплая слеза.

– Ш-ш-ш, не плачь, – прошептал знакомый голос. От него пахло чем-то теплым, как дома. Знакомый… Этот голос… Мамы здесь нет… Миры тоже… Близняшки, свернувшись калачиком, пытаются поспать, пока ОНИ не пришли.

Шаги за дверью… Все ближе. Нет, только не это. Пожалуйста, пусть пройдут мимо…

Глухой стук в дверь.

– Просыпаемся, Пятна! – мерзкий голос сочился издевкой. – Время отправляться на выкачку!

Я зажмурилась. Дрожь пронзила все тело. Еще чуть-чуть – и развалюсь на кусочки. Знакомые руки сжали меня крепче.

Дверь скрипнула. В нашу камеру вошли двое.

– Давай, выбирай! – гаркнул один.

В тишине камеры я слышала только бешеный стук сердца. Чужого? Своего? Или это была дрожь того, кто меня держал, отдававшаяся в моем теле?

– Шевелись! Или хочешь, чтобы еще кто-то сдох?

Я вся сжалась, ушла в себя. Хотелось стать невидимой.

– Его… – тихо проговорили над моей головой, и сердце провалилось в никуда.

Тяжелые шаги. Сдавленный всхлип. Кто-то из близнецов разревелся. Лис… Его сегодня выбрали… Его будут…

Послышался странный шум снаружи. Что-то не так.

– Фабрику обнаружили! В расход батареек! – донеслось откуда-то.

Руки сжали меня так, что дышать стало трудно.

– Пришли… – услышала я шепот. – Они пришли спасти нас…

Пришли… Кто? Мама? Не понимаю…

– Сука! – Выкрик заставил меня содрогнуться. – Иди к следующим, а я тут закончу!

Злой. Его голос очень злой. Плохо.

– Закрой глаза… И уши… – тихий приказ. Голос дрожал, но был твердым. Тон был тот самый, что заставлял дышать, когда не хватало воздуха…

Я вжала ладони в уши, зажмурилась до белых точек в глазах. Но слышала… Противный голос… Лис заливается слезами – и Замолкает. Как и Лео… Я слышала, как трепыхается сердце. Потом… Что-то острое вошло в бок, вырвав из меня хрип. По ребрам разлилась теплая влага. А кто-то над ухом шипел, как загнанный в угол зверь.

Тишина наступила внезапно. Все звуки пропали. Чувства тоже. Вокруг была лишь пустота… Наверное, я умираю? Вот бы встретиться с Мирой и снова с ней поиграть…

Тело совсем не ощущалось. Я просто плыла в парном молоке. Было тепло. И тихо. Никакой боли. Покой…

Но внезапно что-то железной хваткой впились в плечо и рванули вверх – обратно в кошмар!

Нет! Не надо! Не хочу туда! Оставьте меня здесь! Тут так хорошо! Нет боли! Нет страха!

Через пару мгновения тысячи раскаленных иголок вонзились под кожу, впились в мышцы, достигли костей. Легкие вспыхнули ледяным огнем с судорожным вдохом. Холод опять пробирал до костей. Голова раскалывалась, в ушах – пронзительный звон. Во рту был привкус земли. Пахло озоном и чем то… Гнилостно-сладким?

С трудом приоткрыла веки. Незнакомец. Он смотрел на меня. Удивленный… будто увидел призрак. Он резко крикнул куда-то и этот крик почти оглушил меня… Потом его руки грубо подхватили, оторвали меня от холодного камня.

– Спасли… – донесся до меня сдавленный, прерывистый шепот. – Они спасли нас…

А потом темнота… поглотила меня…

Глава 1. Кайра. Заказ.

– Кайра-а-а!

– Ммм? Прошу, дай мне еще поспать.

– Сколько можно дрыхнуть, уже полдень. И для тебя тут какой-то пакет. Кто принес, не знаю, просто у двери лежал… но… – голос Айвиль дрогнул, и она стала попеременно перебирать пальчиками, словно пакет обжигал их.

– Что такое, Айви? – Все-таки продрав второй глаз, пробормотала я.

Удивительно, но сегодняшний день был весьма теплым, хотя синоптики обещали похолодание и дожди. Опять, наверное, траву перепутали и не смогли сделать нормальное предсказание. Проклятый Тими… Старый соседский пьянчуга. Опять травил свои байки о розовых единорогах, масонских заговорах и спаивал меня бражкой. Не сказала бы, что сильно сопротивлялась, но… В моей черепушке явно завелся злобный кузнец. Он методично, с тупым упорством, бил молотом по наковальне, которая оказалась моим мозгом. Каждый удар отдавался оглушительным звоном в ушах, и даже тиканье часов на тумбе звучало как удары тарана по крепостным воротам. Пытаясь сдержать этот внутренний адский концерт, я прижала ладони к вискам. Быть может, стоит обратиться? Вдруг в маленькой голове мангуста просто не найдется места для этого садиста с молотом.

– На нем символ Мухобоек…

– Похоже, кому-то из них понадобилось что-то стащить. Обычный заказ, хотя мухобои еще моими услугами не пользовались. – Я зевнула. – Если плата достойная, то почему бы и нет?

Сонливость уже начала отступать. Приняв сидячее положение слишком резко, я почувствовала, как в глазах потемнело, и всерьез задумалась: «Не поспать ли еще часок-другой?» Идея казалась очень соблазнительной. В любом случае, пакет с инструкциями доставлен был сегодня, и у меня было дня два на раздумья и, в случае согласия, на разработку плана.

– Не знаю… Просто какое-то предчувствие тревожное… – с явным волнением в голосе сказала Айвиль.

Ее беспокойный тон заставил злобного кузнеца в моей голове стучать не так громко. Я сдвинула брови. Предчувствие. Оно крайне редко подводило Айви. А подводило ли вообще? Не могу вспомнить ни единого такого случая. Но, может быть, все дело в ночной попойке с Тими. Я попыталась встать, и мир на секунду поплыл, заставив ухватиться за спинку кровати. Тошнота подкатила к горлу, а язык прилип к небу, как банный лист к заднице. Пересилив себя, я наконец поплелась в сторону сестры. Она все продолжала стоять у входной двери и, хмурясь, гипнотизировала посылку, словно пыталась увидеть, что лежит внутри, не вскрывая ее.

– Дай взглянуть. – Я взяла сверток из ее худеньких ручек, повертела, осматривая со всех сторон. – С виду ничего особенного. Да, немного увесистее, чем обычно подкидывают, но недостаточно, чтобы внутри было что-то опасное для нас. – «За исключением эмблемы мухобоев», – пронеслась мысль.

Айви понурилась и почти прошептала:

– Ну раз ты так говоришь…

Она двинулась в сторону кухни, видимо, чтобы начать отпаивать меня чаем. Почему-то она была уверена, что именно ее чай поможет мне с похмелья. Хотя… он и правда помогал.

Я тяжело вздохнула и начала вскрывать посылку. Лучше разобраться с этим прямо сейчас, а то система «накручу-ка я себе» уже запустилась в рыжей головке Айви. Наблюдать за ее хандрой мне не хотелось.

В пакете оказались листок с инструкциями, карта с несколькими отметками и два холщовых мешочка – белый и красный. Я нахмурилась. Странно. Для оплаты таких «серых» услуг использовали рунические дощечки. Заказчик зачаровывал эти дощечки таким образом, что когда задание будет выполнено, руническая дощечка превращался в стопочку лил. И как-то так вышло, что такие рунические дощечки всегда помещали только в белые мешочки. Ладно, допустим, мне попался «не такой как все» заказчик. Но почему мешочка два? Надо бы сначала прочитать инструкцию.

С трудом переместившись, я уселась на кухне и начала читать вслух, дабы развеять «тревожное предчувствие» или, если этого не удастся, просто отказаться от задания.

«Мангуст!

Мы наслышаны о твоих талантах, в связи с чем предлагаем тебе работу. Требуется украсть папку с документами из квартиры мистера "ВМ". На карте красным флажком отмечен дом мистера "ВМ". На обороте карты – план квартиры мистера "ВМ". У нас есть основания полагать, что на папку с документами наложены сигнальные заклинания. В красном мешочке ты обнаружишь поисково-запечатывающую руну.

Принцип работы данной руны:

1) В радиусе 1 метра указывает на "записанный"предмет.

2) При соприкосновении с "записанным"предметом запечатывает его в кейс (кокон), что позволит перемещать предмет без активации наложенных на него заклинаний.

По нашим данным мистер "ВМ"покинет свою квартиру в 20:00 ближайшей пятницы и будет отсутствовать минимум 4 часа.

На карте синим флажком указано место, где требуется оставить кейс. Ограда слева. У основания второй колонной будет отметка.

Стоимость услуги: 850 лил.

Услуга считается выполненной: кейс оставлен в указанном месте.

Утилизация: ближайшая суббота, 10:00.

Сверьте условия сделки с рунической доской.

Мухобои.»

Положив руническую дощечку на лист с инструкциями, я дважды стукнула по ней пальцем. Стоимость услуги – совпадает. Услуга считается выполненной – совпадает. Утилизация – совпадает. Ох, это чудо магической мысли! В какое восхитительное время мы живем!

– Ну… – протянула я. – За исключением стоимости – это обычная кража.

Восемьсот пятьдесят лил! Сумма не сказать что большая, но существенная. Обычные заказы мне поступали стоимостью где то в сто, а в неделю мы тратили сто двадцать… Столько там Жила в Казармах получает за месяц тяжелой службы? В районе шестиста, кажется. Работа у меня, конечно, была не постоянная, как говорится, «то пусто, то густо». Бывало в неделю по два, три заказа, а бывало и несколько недель тишины. Понятное дело, жили мы скромно, что-то пытались копить. Но наши накопления обычно уходили на непредвиденные расходы. То я или Айви заболеем, то в крыше появится новая дыра, и приходится покупать очередную заплатку.

– И за исключением руны, – подметила сестра.

Этот заказ… Это не просто заплатка на крышу… Это – новые сапоги Айвиль к зиме, запас лекарств, может, даже пара недель без думок о хлебе насущном.

– Точно, и за исключением руны, – кивнула я, мысленно прикидывая, сколько может стоить эта диковинка.

Достав плоский камушек из красного мешочка, я начала рассматривать его. Руны и раньше попадали мне в руки, но все они были с одним записанным в них свойством. Эта же могла и «искать», и «запечатывать». «Запечатать» что-либо всегда было слишком хлопотно, а в этот небольшой, холодящий руку камешек были вписаны свойства блокировки заклинаний. Интересно. Ко мне в лапки попало настоящее произведение искусства – ровные завитки, аккуратные символы, переливающиеся черно-сине-зеленым цветом. Этот холодный серый блинчик, наверное, изготавливали не одну неделю.

– Заказ явно не от мухобоев. У них попросту нет таких денег для оплаты, да и сама руна стоила бы не меньше четырех тысяч, не будь такой узконаправленной.

Такое мог выбить только мастер высочайшего класса, из тех, кто работает на Центр или селекционеров. Цена… Черт, она сама стоит целое состояние, даже если одноразовая. Кто в здравом уме доверит такую штуку воровке из Теней? Тут либо подвох, либо ставки ой какие высоки.

– Но ты все равно возьмешься? – Тяжело вздохнув, спросила сестра.

– Вначале разведка… Нужно узнать, что за дом, есть ли караульные. Дом находится на границе Пояса и Квартала…

– Могут заметить магический фон, если ты будешь обращенной, – перебила меня Айви.

– Да, но я слышала, что на рынок завезли необычные чернила для печатей. Придется наведаться к Вилли и узнать это наверняка.

– Отправишься к нему сегодня? – В голосе Айви уже пропали тревожные нотки. Хорошо, но еще недостаточно.

– Ага, сегодня же вторник? В следующие два дня его лавка будет закрыта, а если я собираюсь взяться за это дело, то не хочется проводить подготовку впопыхах.

– Хорошо. Вот. – Айви развернулась ко мне и поставила на стол чашку ароматного имбирного чая.

– Спасибо, – отчего-то улыбаясь во весь рот, я потянулась за горячим напитком. – Вилл задолжал за последнюю партию когтей грифона. Страховка от него – единственный способ подстелить соломки в этом дерьме. Сомневаюсь, что у него есть лишние лилы, а плата «услуга за услугу» меня вполне устраивает.

Заодно подсуну ему эту руну, посмотрим, что он скажет. Если дело пахнет жареным – сольюсь на первой же стадии. А руну… руну можно будет продать с рук, если что. Хотя бы за полцены какому-нибудь простофиле.

– Звучит неплохо. – Айви налила и себе кружечку и, теперь улыбаясь, пила его не спеша, заедая сушеным инжиром.

Мы напились чая и наелись сухофруктов, перемыли косточки соседям, а в особенности Тими. Сонливость уже давно прошла, а послепохмельный кузнец в моей голове взял отпуск до следующей попойки. Ну а теперь пора и делами заняться. Приведя себя в более или менее приличное состояние, я вышла на улицу.

– Передавай от меня привет Виллу! – крикнула мне из дома Айви.

– Он этого не заслуживает! – шутливо бросила я.

Аурелия. О, Аурелия! «Прекрасный город, в котором сбываются мечты!» Кажется, именно так пишут в газетах? В Кварталах и выше, безусловно, так и было. Но если бы эти расфуфыренные Эфиры и Жилы удосужились опустить свои задранные носы, то увидели бы, как минимум, Ремесленный пояс, в котором, чтобы мечты сбылись, нужно горбатиться не покладая рук, но и это не гарант успеха, а как максимум – трущобы Теней, в которых «мечтать» считается дурным тоном.

Погода сегодня и правда прекрасная. Солнышко приятно касалось кожи. Сейчас бы, забравшись на какую-нибудь крышу, погреть там свои косточки. Восемьсот пятьдесят лил… Этой суммы хватит, чтобы Айвиль перестала щуриться на щели в нашем скромном жилище-коробке. Возможно, даже удастся найти комнатушку на границе с Поясом. Мысли о будущем достатке приглушили похмелье и тревогу. Я начала движение, попутно оглядывая Аурелию с самой ее вершины.

Город напоминал слоеный пирог с вишенкой наверху. Золотая пирамида Изобилия блестела на солнце как яйца кота. Ниже, на скалистом утесе – Центр. Огромные особняки в частных садах, фонтаны, изысканная архитектура. Чистый воздух, вид на весь город. Обиталище сливок нашего общества. Главное правило: не смотреть, что там находится внизу.

Сразу под Центральным утесом расположились Кварталы Жил. Всю верхнюю часть холма занимают широкие мощеные улицы, дома из светлого камня. Чистота, порядок, тишина. Чиновничьи конторы, трактиры «для своих». Здесь живут сильные маги на службе, стража, чиновники, архитекторы, целители, их семьи. Имеют, как они считают, привилегии, но всегда находятся под наблюдением «большого брата». Тут же главное правило: если уж посмотрел вниз, делай вид, что тебе все должны.

Лавка Вилла находилась на среднем уровне холма, в Ремесленном Поясе. Улицы с булыжником, одно-двухэтажные крепкие дома. Пестрые крыши. Рыночная площадь, ремесленные лавки. Запах товаров, свежей выпечки, кожи и другой различной всячины. Жители здесь весьма разношерстные – от Праха до Жил, но подавляющее большинство, естественно, Искры. На рынке и в лавках чего только не найдешь. Местные торговцы легко могут тягаться с Квартальными в вопросах магическо-рунических штучек. А ремесленники почти не уступают в качестве производимых товаров. Правило для Пояса: поможем чем сможем, но лилы вперед. Не могу упрекать за это поясников. Всем нужно что-то есть и платить за крышу над головой.

Я уже покидала место, где мы с сестрой вынужденно жили. Подножье холма. Тени – трущобы вдоль мутной речушки. Грязь, нищета. Дома из глины, фанеры и «так себе» досок. Запах стоячей воды, немытого тела, дешевой похлебки. Здесь живут Прах и прячутся Пятна. Первые – слабаки, бедняки и несчастные. Выживают как могут. Вторые – маргинальная группа. Посильней, поживей и что-то пытаются делать. Живут на обочине общества, в гетто или в бегах. Прах не жалуют Пятен, но мы с ними в одной лодке и, можно сказать, подкармливаем друг друга.

Воздух был пропитан гнильцой и надеждой. В кармане потертой куртки я покрепче сжала мешочек с руной – такой ценностью на улицах не светят. Лавка Вилла ждала в паре кварталов. «Привет» от Айвиль… Посмотрим, заслужил ли он его сегодня. «Тени и Звук». Боже, ну и название. У парня явно проблемы с фантазией, но компоненты у него – первосортные, да и чуйка лучшая в городе.

Глава 2. Кайра. Город.

Четкой границы между Тенями и Поясом небыло. Постепенно грязь под ногами сменялась утоптанной землей, а потом и редкими булыжниками. Запах помоев и бедности уступал место ароматам свежеиспеченного хлеба, выделанной кожи и дыму раскаленных кузниц. Обветшалые дома обрастали первыми этажами лавок и вывесками, пытавшимися выглядеть презентабельно. Здесь в воздухе уже ощущалась надежда. Искры и амбициозный Прах суетливо куда-то спешили.

Я свернула в знакомый переулок, и сразу заприметила идущий на меня патруль стражей. Главный признак того что тут уже район Пояса. Обе эти Жилы буравили меня своими взглядами. Явно желая испепелить прямо на месте. Почти поравнявшись с златокамзольщиками, я растянула такую улыбку, что еще чуть-чуть, и щеки лопнут.

– Здравствуйте, глубокоуважаемые стражники! – Весело прощебетала я. – Вам, как всегда, очень к лицу ваши золотые камзолы!

Оба красавца насупились еще больше, а тот что был ближе даже плюнул мне под ноги.

– Пятно, чтоб ты сгинула в той же канаве, из которой выбралась. – бросил он с отвращением, когда поравнялся со мной.

Словно плевок в душу, знакомое жжение отвращения и злости кольнуло под ребра, и ледяное презрение зашевелилось глубоко внутри. Но улыбка не дрогнула.

– И Вам доброго дня, господа! – Не прерывая движения, я развернулась к ним и отсалютовала театральный поклон.

Подпортить настроение парочке Жил – всегда поднимает мне настроение. Торговых лавочек становилось все больше, товары на них были все разнообразнее. По пути я заприметила фруктовую тележку с восхитительными яблоками.

– Какой превосходный товар! Сколько стоит? – Спросила я непринужденно у продавца.

– Две штуки за лил. Бери, они лучшие в городе! – Улыбаясь, ответил мне тучный мужик за прилавком.

– На обратном пути, обязательно. – Улыбаясь в ответ, звонко ответила я.

И повезло же мне все-таки родиться оборотнем. Указательный и большой пальцы привычно кольнуло, будто иголкой, и ногти удлинились, заострились, став идеальным инструментом для воришки. А вот и идеальный момент. Продавец отвернулся, что-то объясняя женщине с корзиной. Ловкий рывок – и сочное яблоко уже притаилось в кармане моей куртки. И ни капли раскаяния! Развернувшись, я чуть не врезалась в мальчишку, который стоял рядом с тележкой, завороженно глядя на спелые плоды. Широко распахнутые глаза уставились сначала на меня, потом – прямо на карман, где притаилось яблоко. Поднеся указательный палец к губам, я зашипела с улыбкой:

– Ш-ш-ш… Это наш секрет! – Подмигнув, заговорческим тоном пролепетала я.

Малой улыбнулся, кивнул, а я подмигнула ему и продолжила свой путь дальше. Я впилась зубами в плод, сладкий сок брызнул на подбородок. Небо и земля по сравнению с жухлыми огрызками, что таскали в Тенях. Расправилась с краденым фруктом за три укуса. Продавец не соврал, на обратном пути надо будет купить несколько штук и для Айви.

Легкой походкой я шла по хорошо знакомым мне улочкам и вертела головой, выхватывая глазами новые лазы, товары, людей. Словом, все то, что может понадобиться при следующих заказах. «Тени и Звук» ютилась в полуподвале старого, но крепкого здания. Вывеска – кусок выжженного дерева с криво нацарапанным названием – висела криво. Возле входа, как и всегда, очередь, но мне повезло, что всего из двух человек. Лавку Вилла и лавкой-то назвать язык не поворачивался, в конуре у сторожевого пса и то просторнее. Но база постоянных клиентов у него была внушительная. Еще пару лет, и он точно снимет себе помещение попросторнее, может, даже наймет кого в помощники.

Спускаясь по скрипучим ступенькам и толкнув дверь, колокольчик жалобно звякнул.

– Блохастый! Живой еще? – крикнула я, входя в знакомую тесноту.

В крошечной лавке невозможно было вздохнуть полной грудью и не упереться в стеллаж. Полки ломились от баночек, скляночек, свертков и коробок. Пульсирующий фиолетовым светом шар в банке с мутной жидкостью. Это что? Сердце лягушки?

Тут и там лежали высушенные коренья, пучки трав, порошки всех цветов радуги, когти и клыки в прозрачных емкостях, свитки пергамента, потрепанные книги, непонятные приборы, тихо потрескивающие или мерцающие. В воздухе висел густой запах смесью пыли, сушеных грибов, ладана и чего-то еще. Кажется, пахло псиной. Ну, с учетом того, чья это лавка…

В центре комнаты стоял круглый стол, заваленный бумагами и образцами чего-то неведомого, да две табурета. Вилл сидел скрючившись над каким-то разобранным амулетом.

Он поднял на меня свою голову. Щетиной из темно-каштановых волос, чуть загорелое лицо, поджарый торс и жилистые руки. Мальчишка-бандюган. За ним, наверное, бегает каждая вторая девка в Поясе. Его каре-золотистые, словно янтарь, взгляд встретился с моим, а лицо расплылось в теплой улыбке, обнажив удлиненные острые клыки. Сильно увлекшись чем-либо, он, неосознанно, частично обращался. То волчьи уши вылезут, то клыки. Бывало, когда он ковырялся в механизмах, его пальцы медленно менялись, принимая форму острых когтей. Видимо, ими ему было удобней работать.

– Кай! – Вилл отложил амулет и нарочито начал принюхиваться. – Боже мой! Да от тебя разит как от бражной бочки.

Вы только посмотрите на него, как театрально он стал зажимать нос. Вот сученок.

– Щенок, да в тебе актер умирает, – фыркнула я, садясь на табурет. – И вообще, как ты в своей берлоге еще не свихнулся? У тебя тут черт знает чем не пахнет.

– Успехом! Принюхайся же, Пятно! Ведь именно так пахнет успех! – Он развел руками, озираясь по сторонам. – Вот перевезу свою лавку в помещение попросторнее и…

Нет, правда, ему нужно поступить в театральный.

– …Возьму тебя в подмастерья! – Вилл почесал свою щетку на голове. – А ты чего пришла-то? За долгом? – Он сделал виновато-надеющуюся рожицу.

– Не только за долгом. – Я достала из-за пазухи инструкции с картами и положила перед ним. – Взгляни-ка.

И он с любопытством начал читать. Постепенно дружелюбное выражение сменилось настороженностью, а брови так и норовили соединиться у переносицы.

– Чушь какая-то. – это, определенно, было лучшее экспертное мнение, на которое был способен Вилл. – Здорово, конечно, что уже каждая вторая собака, и не только в Тенях, знает, что мангуст это ты. Вот только…

– Даже если каждая первая псина будет знать – не проблема. У стражей нет ничего на меня. – Я вытряхнула из холщового мешочка на стол руну. – Что думаешь об этом?

Волчонок ахнул. Буквально. Его глаза, готовые выскочить из орбит, стали втрое больше. Рука инстинктивно потянулась к небольшому камушку, но остановилась в паре сантиметров, как будто боялась, что из-за его прикосновения тот рассыпется в прах.

– Твою… мать… – Прошептал он. – Кай, это же… ты понимаешь… – Он осторожно поднял руну, поднес к глазам. В высеченных завитках и замысловатых символах чернила переливались черно-сине-зелеными оттенками – словно отлив на врановом пере. – Шедевр. Абсолютный шедевр. Ни разу не видел в живую ничего подобного. Читал, что нечто подобное могут делать в Центре.

Он посмотрел на меня, в глазах смесь восхищения и тревоги. Клянусь, я даже услышала, как в его мозгу лихорадочно завертелись шестеренки, одновременно пытаясь обработать множество мыслительных процессов.

– Мухобои? Серьезно? У них нет таких денег, и непосредственной связи с Центром тоже.

– Вот в том-то и вопрос, щенок, – я откинулась на табуретке. – Можно было бы подумать на Харрисин, но те тоже ограничены в финансах. – Подтянув к себе одну ногу, я водрузила подбородок на колено. – Заказчик определенно кто-то из Центра.

Эта мысль грызла меня еще с того самого момента, как я увидела руну. Центровики живут в своем собственном мире. Даже Жилы в здравом уме с ними не станут связываться. Мысль, что у Айви не возникло и тени сомнений, – вот моя главная страховка. Ее чуйка никогда не подводила. А я выходила сухой из воды. Надеюсь, так продолжится и дальше.

– Восемьсот пятьдесят лил – это отличная цена, чтобы стащить папку с бумажками из пустой квартиры. Спасибо, что я обращаюсь мангустом.

Вилл наконец перестал пускать слюну на руну. Всем его вниманием теперь завладела карта, а в частности, месторасположение дома.

– Только проблемка. Дом хоть и находится ближе к Поясу, статус имеет квартальный. И не мне тебе рассказывать про тамошних стражей с магофонами.

– Ага. – Сказала я нарочито спокойно.

– Что «ага»? Тебя засекут сразу, как только ты пересечешь границу! – Он привстал от удивления, негодования, а может, и от моего чрезмерно безразличного тона.

Я пристально посмотрела в его глаза. Беспокойство и Вилл – вещи, которые встречаются только по праздникам, и то не всегда. Однако сейчас волчонок был очень обеспокоен.

– Неа. – Покачала я головой, наслаждаясь реакцией. Мне всегда нравилось выводить его на эмоции. – Я тут слышала, что в город были доставлены особые спецчернила. Это правда?

Волчонок насупился. Руки сжались в кулаки.

– Допустим. Они для тебя все равно бесполезны. Эти чернила, по слухам, из гривы храмовых драконов. Я надеюсь, ты понимаешь, что их используют для блокировки магии?

– Ага.

– Черт возьми, Кай! – Вилли сорвался и начал мерять шагами свою крохотную лавку. – Что с тобой???

Я так увлеклась провокацией волчонка, что не заметила, как у меня во рту оказался отросший коготок большого пальца. Погрызывая его, я начала рассуждать вслух.

– Блокировка магии – это плата за использование спецчернил. И как здорово, что сам факт трансформации – «иная» магия. По моему мнению, главное их свойство – блокировка фона. Скажем так: наложи на себя такую печать, и при частичном обращении ты не фонишь. Возможно, Аурелийские воришки хотят проворачивать свои темные делишки и в Кварталах Жил. – Подавшись вперед, я спросила. – У тебя же есть хоть какой-нибудь рабочий магофон?

– Нет! То есть да! Рабочий магофон – не проблема. Проблема в том, что при полном обращении печать будет нарушена, а ты… – Он злобно ткнул в меня пальцем. – Ты засветишься на их магофонах как факела в ночи! Какой толк, что ты можешь оборачиваться мангустом? Без своей магии… Кай, ты будешь беззащитна!

– Да, но… – Моя лукавая улыбка стала растягиваться до безобразия широко. В голову пришла авантюрная мысль… – Если наносить печать на уже обращенное тело, это может сработать. К тому же, я в любое время смогу превратиться обратно в человека.

Глаза Вилла расширились, а на лице отобразился целый спектр эмоций. Вначале – удивление: и почему я сам до этого не додумался. Потом – тревога: да нет, это было бы слишком просто. Следом – волнение: а что, если сработает? И наконец – интерес. Он замер. Шестеренки в голове, казалось, провернулись с громким щелчком.

– Чтоб меня… – прошептал он, и в глазах вспыхнул неуемный азарт экспериментатора. – Нужно попробовать.

– Ага. – Я видела в его глазах искорки азарта. Он всегда жаждал узнать и попробовать что-то новое, и сейчас именно это и ждало его. – Сможешь добыть спецчернила? Я знаю, ты завтра на доставке…

– Да! – Он не дал мне закончить и начал что-то искать в бумагах на столе. – Как раз потому, что завтра доставка. Я встречаюсь кое с кем, наведу справки. Это может быть и не оно… – Он задумался на несколько мгновений. – Но если все-таки оно, смогу сторговаться за себестоимость. Тот мужик как раз мне должен.

– Хорошо. Тогда я загляну в лавку послезавтра, перед открытием? – Бросила я ему, направляясь к выходу.

– Послезавтра? Ладно, я отменю все доставки. Будешь должна. – Не отрываясь от дела, пробубнил он.

– Эй! Вилл!

Волчонок перестал наводить хаос на своем столе и поднял на меня глаза.

– Да?

– Айви передала тебе «Привет».

– Правда? – Он тут же уронил ворох бумаг и залился румянцем почти до основания волчьих ушей, которые отросли сами собой. В глазах появились теплота и надежда, предназначенные явно не мне.

– Щенок… Перестань хоть хвостом так вилять. – Открывая дверь с задором, сказала я. Влюбленный дурак, как же легко его надурить.

Он тут же засмущался и резко обернулся посмотреть на сие недоразумение.

– …Ну Ка-а-ай… – Поняв, что я провела его, протянул он досадно.

– До четверга, Вилли! – со смехом крикнула я, захлопывая дверь.

Как же приятно выбраться из этого волчьего логова на полную людей улочку, вздохнуть полной грудью знакомые запахи и ощутить тепло солнца на коже! Что ж, а теперь пора заняться разведкой местности. Что за дом? Стены, откосы, крыша, подвал. Сколько стражей в патруле? Каковы их маршруты. Надо осмотреться сегодня как можно лучше, а завтра, до встречи с щенком, заняться покупками. Отмычки лишними не будут. Холодок азарта пробежал по спине – скоро начнется охота.

Глава 3. Кайра. в Тени и Звук.

Сегодня небо хмурилось больше обычного. Завтра дождь хлынет – я чувствовала костями. Отвратительно. Шкурка намокнет, и потом пару дней меня всюду будет преследовать аромат мокрой шерсти. Ладно, для дела это будет даже хорошо. Естественный шум дождя скроет лишние шорохи.

Пока я брела по сонным улочкам Пояса, мозг лихорадочно перебирал детали. Дождь завтра? Отлично! Шум ливня заглушит шаги, хоть шерсть и вонять будет неделю.

Дом ВМ – трехэтажное здание, находился даже не совсем на границе, скорее парадный вход был только со стороны Кварталов, а вся остальная часть здания твердо стояла на территории Пояса. Однако охраняли его точно так же, как и все остальные дома и казармы в Кварталах. Сторожевой охранник базировался у единственного входа. Обход по зданию делал каждые полчаса. Проникнуть в квартиру я собираюсь через крышу.

Слева и справа от меня открывались оконные ставни, продавцы выкатывали продовольственные тележки и выкладывали на них свои товары. Кто-то разогревал печи в своих мастерских, устанавливал на улице переносные объявления. Где-то заскрипела телега, зазвенели молотки. Ремесленный пояс медленно начинал оживать, наполняться звуками и запахами.

По описанию руны – поиск папки не должен вызвать никаких сложностей. Но сколько уйдет времени на ее запечатывание? Я ни разу не видела техники запечатывания в действии.

Подходя к «Тени и Звук», мой нос стал улавливать до неприличия вкусные запахи свежего хлеба. Живот предательски заурчал, а рот тут же наполнился слюной. Пекарня находилась через дорогу, напротив лавки Вилла. Куплю и себе, и ему по горячей свежей булке. Порадую и себя, и щенка.

А еще нужно помнить про ночные патрули Кварталов. Пока я буду внутри квартиры, меня это никак не беспокоит. Но перед выходом… Нужно будет, чтобы волчонок подал мне сигнал, что рядом нет никаких патрулей.

Открывая дверь «Тени и Звук», я молилась всем небесным светилам, чтоб запах выпечки перебил дух магазина. Напрасно. Тяжелый запах старой бумаги, металлической пыли и чего-то горько-травяного, вечно витавший здесь, тут же обволок меня, душа аромат булок.

– Дворняжка! – крикнула я, видя лишь его спину, склоненную над столом, заваленным склянками и свитками. – Я нам ароматный завтрак раздобыла!

– Спасибо. – Он обернулся, и на его лице было заметно раздражение с тревогой. – Я достал спецчернила, но есть небольшая проблемка.

– Я даже в этом не сомневалась. – фыркнула я, плюхнувшись на табурет. Айви бы сейчас мрачно хмыкнула.

Вилли смотрел на меня каким-то виноватым взглядом. Будто это он – «небольшая проблемка».

– Первое. Я, естественно, не смогу задать временные условия для платы. – Он тяжело вздохнул и опустил взгляд на свои записи. – И узнать, сколько в принципе будет длиться негативный эффект, я не могу. Кай… эти чернила… они мало кем использовались раньше, основной материал для их изготовления не так-то просто достать…

Я молчала. Волчонка явно что-то беспокоило. И это точно не малоизученные свойства чернил. Он втянул голову в плечи, не поднимал глаза. В нем сейчас шла внутренняя борьба – стоит мне говорить или нет. Даже уши, еще человеческие, нервно подрагивали.

– А второе? – Барабаня по столу пальцами, произнесла я.

– Второе?

– Ты сказал первое: «неизвестно, сколько будет действовать плата». Меня этот вопрос не интересует. Мои магические таланты не настолько выдающиеся, чтобы переживать за их «отключение» несколько дней. Изменение размеров в форме мангуста – безусловный плюс при побеге или потасовке. Я собираюсь осуществить кражу полностью незамеченной. Выполню заказ, получу оплату. Это главное. – Вилли продолжал молчать. – Так а что второе?

– Харрисины… – прошептал он, и его пальцы непроизвольно сжались. – После того, что они натворили… Я слышал, они снова активизировались в том районе.

Всего-то? Волчонок и правда беспокоился из-за этого?

– Я проторчала на крышах две ночи, наблюдая за домом. И не заметила никого, кроме рыскающих златокамзольщиков и патрулей. Откуда у тебя эти сведения? – Я буравила его темечко пристальным взглядом.

– Мухобои… – он поднял на меня встревоженный взгляд. – они говорят, что замечали странных людей, а кто-то утверждал, что видел самого Крысу!

Я вздохнула. Тяга щенка к мухобоям никогда мне не нравилась, а вера в них уж тем более. Они просто узколобые бараны, которые боятся перемен… Однако и действия Харрисин тоже вызывают вопросы, но они хотя бы пытаются что-то делать. Потерев переносицу, я достала из пакета уже остывшие булки, одну для себя, а вторую протянула волчонку.

– Вилли, твои мухи – главные сплетники и распространители слухов нашего города. Охотно верю, что сам Крыса приспокойно разгуливает по Аурелии. Он же такой незаметный. – саркастическим тоном сказала я, не забыв при этом закатить глаза. Интересно, что бы на это сказала Айви…

– Но …

– Повторюсь, я провела на крышах две долбаные ночи. И не видела ни харрисин, ни, тем более, Крысы, – тоном, не терпящим возражений, перебила его я.

Вилл надулся, взял предложенную ему булку и стал молча жевать.

– Раз с этим разобрались…

– Есть и третья проблема. – Буркнул волчонок, не прекращая уминать хлебобулочное. – Проникновение в дом. Окна там глухие. Единственный вход со охранником-параноиком. Я навел о нем кое-какие справки… Кай… Риск быть пойманной слишком велик. Лучше отказаться от дела.

Он взглянул на меня своими щенячьими глазами. Понятно. Он надеялся припугнуть меня Харрисинами, а если это не сработает, убедить, что в дом невозможно проникнуть. Мои губы стали расплываться в заговорщической улыбке.

– А ты смотрел на план квартиры? – загадочным тоном спросила я, попутно вытаскивая из кармана карту.

– Смотрел, и что я должен был там увидеть? – нахмурился он.

– Вот это. – я ткнула пальцем в угол самой большой комнаты. – стандартная планировка для квартиры Жил. Спальня, кабинет… Но на этой улице – старые здания. – я молча глядела на волчонка и ждала, когда же обе его брови сольются в единую линию у переносицы.

– И?..

– И вот это – я постучала по указанному месту. – Дымоход!

Глаза волчонка округлились в считанные секунды, а брови… Ей-богу… Они почти улетели за пределы лба.

– Дымоход в кабинете!? – У бедняги даже дыхание сперло. – Старое здание… Вот это везение… Сажа, узость… Заслонка может скрипеть…

– У меня есть план, Вилли, – продолжая улыбаться, сказала я. – Дождь заглушит шорохи, с заслонкой разберусь. Если верить плану квартиры – дымоход выходит как раз в кабинете, он достаточно широк. Пролезть мог бы и средний мужчина. От тебя мне нужны будут только сигналы о приближающихся патрулях.

– Афигеть, Кай!.. Это может сработать.

– Это и сработает. Осталось только протестировать печать с этими редкими чернилами.

– Ага!

Пока волчонок что-то искал в закромах своей лавки, меня распирало чувство собственной важности. Какая я молодец. Придумала такой ладный план. Дело будет проще, чем яйцо из курятника стащить. Восемьсот пятьдесят лил… Новые сапоги Айви… Возможно, переезд в квартиру почище…

– Вот! – он с лязгом водрузил на стол какую-то древнюю металлическую коробку.

– Это что? – с сомнением я осмотрела неизвестный мне прибор.

– Как что? Магофон! И не смотри на меня так! Несмотря на то что ему лет больше, чем нам, улавливать магический фон он в состоянии.

– Я даже знать не хочу, на какой помойке ты его откопал. – с сомнением я смотрела на старенький прибор. – Главное, чтобы он делал то, ради чего и был собран.

Вилл с важным видом достал из-под стола небольшой флакон из прозрачного стекла. Жидкость внутри была густой, маслянистой, переливалась перламутром с золотыми искорками – словно… Слезы дракона. Ума не приложу, какой смельчак решил ощипать такое могущественное существо. А самое интересное, как во время этого процесса дракон его просто не сожрал…

Из раздумий меня вывел задорный тон Вилли. Он что-то задумал. И это мне явно не понравится.

– Теперь о нанесении. Ты – оборотень-мангуст, волосатая везде. Печать должна быть нанесена на кожу. Придется брить. – Он хищно улыбнулся. – Куда будем клеймо ставить, Пятно? Бедро? Бочина? Может быть, торс?

В лавке повисло гробовое молчание. Я почувствовала, как уши мангуста, еще не появившиеся, настороженно навострились где-то в глубине сознания.

– Повтори, Щенок? – тихо спросила я.

– Говорю, брить тебя будем…

Я вскочила с табурета, а он, собака такая, еще оскалился в хищной улыбке.

– БРИТЬ? Мою прекрасную шубку? Да ты рехнулся, блохастый! Не знаю, может… На ухе? Или воском шкуру загладить и поверх нанести?!

Вилл даже не попытался сохранить серьезность.

– Кай, на ухе слишком мало места, я не мастер печатей, чтобы сделать такую ювелирную работу. Ну а воск… Должен быть прямой контакт чернил с кожей. В этом же вся суть. Ну а шерсть… Шерсть отрастет! И… э-э… участок можно выбрать… незаметный? Ну, например… – Его взгляд скользнул вниз. – Брюшко? Там и так шерсть короче, и никто не увидит, пока ты не ляжешь на спину и не начнешь махать лапами…

Я замерла. Гордость стонала, но разум торговался за лилы. С громким вздохом я плюхнулась обратно на табурет.

– Ладно. Делай свое дело, цирюльник. – горько бросила ему я и мигом обратилась.

Волчонок тяжело вздохнул и, взяв меня под передние лапки, аккуратно уложил к себе на колени. Процедура была… унизительной. Я лежала у него между ног, зажмурившись. Вилл осторожно выбривал небольшой участок мягкого меха у меня на брюшке. Ощущение холодного лезвия и исчезающей шерсти заставляло подергиваться буровато-белый хвост. Я рычала под нос, обещая ему страшную месть, а он бормотал что-то успокаивающее, но голос его дрожал от сдерживаемого смеха.

– Готово! – наконец объявил он, откладывая бритву. – Теперь не двигайся.

По коже пополз ледяной огонь. Каждый завиток чернил впивался, как тысяча муравьиных укусов! Волчонок водил тонкой кисточкой, смоченной в перламутровых «слезах дракона», выводя сложный, переплетающийся узор на моей обнаженной коже. Магия чернил щипала и холодила изнутри, вызывая странный холодок под лопаткой. Через несколько минут на моем брюхе красовался аккуратный, мерцающий символ – маленький шедевр алхимии. Печать, способная заглушить магический фон, ценой моей собственной магии…

– Фух, – выдохнул Вилл, откладывая кисть. – Теперь главный тест.

В лавке стало мертвенно тихо. Вилл придвинул к себе магофон – прямоугольную коробку, покрытую потертой кожей и медными вставками. Он поводил по нему пальцем, где-то постучал по боковой панели. На небольшом экранчике зажегся ровный, спокойный зеленый свет.

– Зеленый… – прошептал Вилл, его глаза расширились. – Зеленый! Кай, ты видишь? Это значит, что в радиусе действия прибора нет никакого магического фона. Никакого!

Я лежала у него на коленях, чувствуя холод на обнаженной коже брюшка. Но я же была в форме мангуста! Прибор должен был уловить магический фон! А он показывал… ничего. Абсолютный покой. Я медленно повернула мордочку к Виллу, а потом обратно на магофон. Фыркнув, я сузила глаза в немом вопросе: «А исправен ли этот древний хлам?»

Вилли верно истолковал мое фырканье. Его лицо озарила хитрая ухмылка.

– Думаешь, барахло? – Он аккуратно поставил меня на пол рядом со столом. – Смотри и учись, Пятно.

Вилл сосредоточился. Воздух вокруг него слегка заколебался, словно над раскаленным камнем. Он сделал глубокий вдох, набрав полные легкие воздуха… и заорал что есть мочи! Лицо его исказилось от усилия.

Но… никакого звука не последовало. А зеленый экран магофона резко изменился, сменившись на яркое, навязчивое МЕРЦАНИЕ КРАСНЫМ СВЕТОМ. Волчонок создал вокруг себя зону звукового вакуума, поглотив собственный крик, его магия звука была маяком для чувствительного прибора.

– Видишь? – выдохнул Вилл. Красная пульсация сразу начала затухать, и через пару секунд экран снова залился ровным, успокаивающим зеленым светом. – Он прекрасно работает. Чувствует магию. – Он ткнул пальцем в зеленый экран. – …а с тобой… ничего. Полная тишина. Печать работает! Это… это невероятно! То, что нам нужно!

Я вскочила лапами на стул, впиваясь взглядом в зеленый экран, который упрямо светился, словно отрицая само мое существование в этом мире магии. Странный холодок под лопаткой зашевелился снова, но его тут же затопил дикий восторг. Айви, тебе не о чем беспокоиться. Мы БОГАТЕЕМ!

– РАБОТАЕТ! – Я, вернувшись в человеческий облик, подпрыгнула от радости. – Волчонок, ты просто чудо!

– Да! – Вилл расхохотался, его волчьи уши торчком встали от возбуждения.

– Готовься, щенок. Завтра идем на охоту.

Мы договорились встретиться у меня дома в Тенях.

###

На следующий день все небо было затянуто свинцовыми тучами. Я проверяла снаряжение: два кинжала у пояса, набор отмычек в нарукавнике, сигнальная ракета на «непредвиденный случай». Айви молча наблюдала, как Вилл наносит новый слой чернил мне на брюшко. Все тело в процессе как-то странно покалывало.

– Главное, чтобы ты пробралась в квартиру до дождя, – пробормотал он. – Если печать повредится… Тебя засекут…

Айви, отвернувшись, смотрела в окно. Ее тишина резала хуже ножа, но плата за выполнение заказа… Нам нужны эти деньги.

Руну поместили в мешочек и прикрепили к моему ошейнику. План был проще некуда: проникнуть в квартиру словно тень, забрать что нужно и убраться оттуда поскорее. Волчонок еще настоял на сигнальной ракетнице, если возникнут обстоятельств угрожающих моей жизни. Параноик…

Вилл доставил меня-мангуста к соседскому дому мистера ВМ. Далее я уже своим ходом забралась на нужную мне крышу, нашла тот самый дымоход и проникла в квартиру. Комната была достаточно просторной, с минимальным количеством мебели. Складывалось впечатление, что здесь никто и не жил… Пыль лежала на всех возможных поверхностях, а на стене одиноко висела странная, угловатая картина.

Сбросив ошейник, я лапками достала руну. Камень уже светился бледно-белым светом – будто маленькая луна. Аккуратно взяв камушек в пасть, свет мгновенно погас.

– «Черт!» – Выплюнула его на пол – свечение вернулось. – «Ладно, план Б.»– Носом покатала руну по полу. Влево – тускнеет. Вправо – ярчает. – «Ага, вон в том углу…».Я направилась к шкафу. Воздух, только что неподвижный, вдруг дрогнул… Какой-то странный звук донесся со стороны коридора.

Ш-ш-ш…

Непонятное шипение раздалось от двери. Я метнула взгляд, внимательно наблюдая, как ручка начала менять цвет: от тускло-красного до ослепительно белого. Воздух затрещал от жара.

Это что, магия…? Но кто… Холодок пробежал по спине. Шерсть на загривке вздыбилась.

Дверь открылась. В проеме стоял человек. Высокий, в длинном плаще. Лицо было скрыто за маской, но пальцы его правой руки были словно раскаленные добела, и воздух вокруг них тихо гудел. Взгляд его, холодный и методичный, за долю секунды просканировал комнату, будто составляя карту, а потом остановился на мне.

– А это уже интересно… – с любопытством произнес он тихо, закрывая за собой дверь. – Ты ведь не обычный зверек, верно?

Я зарычала, приготовившись к драке.

– «Проклятье, этого мне еще не хватало!»

Глава 4. Элиан. Задание.

Рассвет в Аурелии – не свет, а усталая серая муть…

Тусклый свет с улицы выхватывал из мрака лишь полоску пола, превращая мою квартиру-коридор в подобие клетки. Здесь, в полутьме, и просыпались древние инстинкты. Сначала тишину разрезал едва слышный шелест. Тени на стене ожили, превратившись в искаженные, пугающие очертания громадных перепончатых крыльев. Они расправлялись нехотя, с глубокой, звериной ленью. Воздух заструился вокруг них, и я поймал знакомый, почти выветрившийся запах чернил. Крылья не были магией. Они были мной. Частью моего тела.

Утренняя разминка всегда начиналась с отжимании и прыжков, чтобы разогнать кровь и разогреть мышцы. Затем – удары в воздух, которые уже знали слабые места – горло, основание черепа, солнечное сплетение. Все движения без лишних усилий. Без звука. Энергия – роскошь. Трать ее нужно только на то, что гарантированно убьет врага. Так меня учили.

Это уже давно не было комплексом упражнений. Это был ритуал. Напоминание самому себе о том, что я жив и способен сражаться.

Сегодня восьмой год, как я базируюсь в Аурелии, а с высоты птичьего полета так ни разу и не видел города. Зато все подвалы, сточные канавы и черные ходы знал лучше, чем собственное отражение. Что ж, свое прозвище я оправдываю на все сто.

Квартира – если это можно так назвать – была больше похожа на логово. Голая койка в углу. Стол, заваленный заметками и обрывками донесений. Стена с картой, испещренная булавками и нитками: сеть маршрутов, патрулей, слабых точек. Единственная роскошь находилась на полке – старый портрет, написанный углем. Прошло уже так много времени, что лица на нем казались чужими, словно из другой жизни. Но воспоминание, как она его рисовала… было ярким, словно вчерашнее.

Призраков прошлого разогнал негромкий, но настойчивый стук в стекло. Подойдя к окну, я медленно отодвинул часть занавески. На подоконнике сидел ворон и вертел головой.

– Кар-р. – Птица уставилась на меня немигающим взглядом, потом снова постучала, требуя ее впустить. – Ка-а-а-р.

Я отодвинул задвижку. Свежий воздух рванул в комнату, а вместе с ним – и нежданный гость. Он впорхнул с видом полноправного хозяина, ловко приземлился на краешек стола и отряхнулся, словно стряхивая уличную пыль.

Наблюдая за этой наглой птицей, поймал себя на мысли, что давно не получал писем от Вейса. Уж было подумал, что он махнул на меня рукой и наконец-то отправил в неоплачиваемый отпуск.

– Слушаю. – Четко и громко произнес я.

В теле ворона что-то глухо щелкнуло.

Его движения стали резкими, угловатыми. Голова завертелась с противным, механическим скрипом, выгибаясь под неестественными углами. Остекленевшие глаза, ничего не выражающие, уставились на меня.

А потом птица начала открывать клюв. Сначала выглядело это нормально. Даже когда верхняя и нижняя части образовали ровный угол – смотрелось терпимо. Но потом раздался хруст – негромкий и влажный, а клюв все продолжил расходиться. Кости, хрящи – все это ломалось и разрывалось внутри, издавая тихий, отвратительный треск. Пасть птицы разложилась в идеальную прямую, обнажая пустую, темную утробу, из которой донесся скрежет:

– Приветствую, Крыса. Есть информация. Жду тебя сегодня. – Как только голос Вейса стих, его посыльный начал рассыпаться. Мелкие черные частицы с тихим шелестом посыпались на стол, образуя аккуратную кучку.

Он способен призывать идеально контролируемых фамильяров, но не желает прямо говорить, что ему нужно. Обязательно шифрует все послания.

– Ну, конечно.

Я едва фыркнул, проводя пальцем над оставшимся пеплом. «Информация» – значит, Вейсу что-то известно, и он еще не решил, насколько это ценно. А «сегодня»… задание будет через два дня как минимум. Получается, на подготовку у меня будет время.

Я встал перед треснувшим зеркалом, скинув рубаху. Левая часть торса – паутина старых рубцов. Правая… Там, где ребра проступают под кожей с пугающей четкостью. Не шрам. Не след битвы. Это – холодный расчет, издевательски точный. Оно было чуть меньше ладони. Чистые линии, выжженные в плоти. Не розовое, как свежий рубец. Не белое, как зажившая рана. Черное. Глухое, вязкое, как остывшая нефть. Клеймо. Кожа вокруг стянута, будто прожженная кислотой. Внутри – цифры. Выдавленные, как на скотине: XIV-7. Знак, что мое тело и душа когда-то принадлежали Общине. Пальцы сами потянулись к нему. Подушечки нащупали крохотные бугры – словно чернила кристаллизовались под кожей. Холодные островки в теплой плоти. Чувствительности нет. Там мертвая зона. Если давить сильнее, где-то в глубине ощущается лишь глухой намек на боль. Прикрыв глаза, отчетливо вижу образ из прошлого:

Холодная плита под спиной. Лязг ремней. Дряхлый голос.

– Образец 7. Потенциал: «Высокий». Наносим маркировку.

После этих слов боль пронзает все тело. Игла-выжигатель впивается в ребра. Дымок. Шипение. Запах жареного мяса.

Кулаки сжались сами собой до белизны в костяшках. Глаза в зеркале сузились. В них была такая родная, знакомая ярость.

Пальцы еще помнили прикосновение к мертвой коже, когда взгляд упал на флакон со спецчернилами, тускло поблескивающий густой темно-зеленой жидкостью на полке.

– Очередное утро, очередного дня. – произнес я мантру своей жизни.

Крылья сами расправились – огромные, мощные, живые. Перепонки напряглись, тончайшая сеть сосудов пульсировала под полупрозрачной кожей.

Взяв флакон, откупорил пробку, и едкий химический запах ударил в ноздри. Я окунул тонкую кисть в вязкие чернила. Работал быстро и методично. Символы с завитками ложились на плечо выверенными мазками, переходили на предплечье и заканчивались у основания пальцев крыла. Знакомый холодок прокатился под кожей, заставив мышцы напрячься. Продолжая водить кистью, я уже ощущал, как от краев мазков по перепонкам расползались мурашки. Свинцовая усталость налила крылья, и они начали медленно, против воли, складываться за спиной, становясь тяжелым грузом. Сухожилия будто обволакивались льдом, теряя связь с моей волей.

К концу нанесения печатей всю спину свело судорогой. Боли не было, просто спазм. Словно мышцы резко выключили из работы. Паралич. Временный. Избирательный. Плата за то, чтобы не выделяться в толпе.

На стуле у зеркала, аккуратно сложенный, меня ждал костюм. Не просто одежда. Оружие. Доспехи. Моя вторая кожа. Подняв его, пальцы скользили по прохладной ткани, ощущая ее вес. Жаропрочная основа с магическими стабилизаторами, прикрытая чешуйчатыми пластинами. Внутри – десятки скрытых карманов для кинжалов. Перчатки – самый тяжелый элемент, по полкило каждая, со вставками для теплотранслятора и руническими схемами. Шедевр подпольных мастерских. Во всей Аурелии не сыскать чего-то подобного.

Я одевался методично, привычными движениями. Ткань плотно облегала тело, но не сковывала движения. Облачившись в тонкий панцирь, наручи, перчатки – я чувствовал себя полноценным. Холод кинжалов в потайных ножнах успокаивал: они были моими когтями. Рубаха поверх – уже всего лишь маскировка. По-настоящему скрывал все это темный, поношенный плащ.

Бросив беглый взгляд в зеркало, я увидел не специально выведенного зверя, а простого жителя из Ремесленного Пояса. Возможно, плотника, идущего на смену. Или кузнеца, уставшего после долгого дня.

Прежде чем оказаться у двери штаб-квартиры Вейса, я по привычке обошел добрую половину Пояса. Заглянул на площадь, послушал слухи. Узнал кое-что интересное на рынке – оказывается, в город завезли новые редкие ингредиенты для алхимиков. Пройдясь по окраинам Теней, заметил: ребятни опять поубавилось. Горечь подкатила к горлу.

Проклятые культисты снова пополняют живым топливом свои фабрики, обращая живых детей в батарейки. Надеюсь, Вейс уже в курсе… Хотя надежда здесь – роскошь. От этой мысли на плечи навалилась гора… Во время последнего рейда… Мы быстро вычислили место, куда свезли всех детей, но ни одного спасти не удалось.

Воспоминания о той неудаче все еще терзали мне душу, когда я толкнул тяжелую дверь штаба Вейса.

Переступив порог, ощутил холодный, неживой взгляд раньше, чем увидел его источник. Кот. Не спал, не дремал – сидел в полной готовности, словно караульный. Его зрачки, широкие в полумраке, были абсолютно черными безднами, в которых не отражалось ни лучика света. Воздух словно сгустился вокруг животного, и моя рука сама потянулась к скрытому под плащом лезвию.

Именно эта форма фамильяра была неизменным стражем этого места. Существо медленно моргнуло – раз, другой, а потом, скользнув в сторону, замерло, превратившись в неподвижную статую из ночи и бархата. Молчаливо разрешая пройти вглубь квартиры.

Реян, как обычно, сидел за столом в дальней комнате. Седина основательно поселилась в его темных волосах. На плече – черный ворон. В руках – очередная депеша.

– Элиан Дирп прибыл.

Помещение дышало прохладой и подавленным светом. Высокие потолки, когда-то, наверное, украшенные лепниной, теперь были лишь темным сводом над каменными стенами, покрытыми картами, испещренными пометками. Воздух пах старым деревом, пылью и слабым, едва уловимым запахом воска. Посередине, под единственным источником света – тусклой магической лампой, – стоял массивный дубовый стол, почерневший от времени. Он был завален не меньше моего собственного: стопки пергаментов, несколько потрепанных книг в кожаных переплетах и одинокий хрустальный графин с остатками виски.

– Зачем так официально? Мы не на собрании. – Вейс даже не удостоил меня взглядом, хотя его ворон пристально наблюдал за каждым моим движением.

– Ты до сих пор шифруешь послания в своих фамильярах. – Небрежно бросил я, направляясь к дивану у стены. – Так почему и мне не быть официальным? Что насчет информации? Я прошелся по Теням, и, похоже, культисты снова украли нескольких детей.

Ворон с плеча Вейса вылетел в окно. В комнате повисло тяжелое молчание. Я терпеливо ждал, расположившись на широком подлокотнике дивана. Реян Вейс – человек, который почти с самых верхов умудрился оказаться на дне. Не знай я его лично – ни за что бы не поверил, что высокопоставленный Жила в один день сожжет все мосты и создаст одну из самых скрытных ячеек сопротивления.

Реян тяжело вздохнул:

– Пару дней назад, да. Я отправил двух агентов со своим посыльным. Сейчас они рыщут по окрестным лесам. – Взгляд его затуманился; должно быть, он наблюдал через того посыльного, что бегал по чаще с агентами. – Но я вызвал тебя не за этим. – Вейс сделал небольшую паузу, а затем продолжил: – Скорее всего, мы потеряем Орена. Он должен был выйти на связь сегодня утром.

– С учетом его работы в канцелярии, должно быть, ему просто изменили расписание. Или приставили к другому Жиле.

– Последняя информация, которую он успел нам передать, касалась культиста. Тот должен остановиться в старом районе Кварталов в эту пятницу. – Вейс перевел на меня уже ясный и собранный взгляд. – Мы полагаем, что при себе у него дневник жреца-куратора Седьмой Селекционной Общины.

Я знал, что содержится в таких дневниках. Сухие отчеты: даты, схемы, таблицы. Статистика по «партиям» с их генетическими маркерами, результаты экспериментов. Удачные образцы пополняли ряды Культа. Неудачные списывали в брак и отправляли в храмы батарейками. Безотходное производство. Из одних делали машины смерти с промытыми мозгами, другие шли на топливо для их же создания. От этой мысли ребро под клеймом пронзила тупая фантомная боль.

– Знаю, что для тебя это личное, Реян. Но Орен? Культ сознательно подбросил ему эту информацию, и ради гипотетического дневника ты готов раскрыть такого агента? – я сделал паузу, но, не дождавшись ответа, продолжил: – Рано или поздно мы выйдем на эту общину. А заменить такого крота, как он, сможем года через три, в лучшем случае.

– Да. Они проверяют его лояльность… – Вейс устало потер переносицу. – Если проигнорируем эти сведения, то Орен получит шанс внедриться глубже.

– Но? – Я удивленно изогнул бровь.

– Седьмая Селекционная когда-то сотрудничала с фабрикой под Нентой. Ходили слухи, что их культистам попался аномальный образец…

Челюсть непроизвольно сжалась сильнее.

– Ребенок, – мой тон был ровным, но ярость волной прокатилась по телу, повышая температуру. Реян Вейс – закаленный сражениями ветеран. Он просто излагал факты. Но слово «образец» вонзилось, как нож, разливая по телу привычный жар ярости. Пришлось приложить небольшое усилие, чтобы взять эмоции под контроль. Глубокий вдох – и все снова в норме.

– Да, прости… Ребенок. – Взгляд Вейса снова заволокло туманом – он опять смотрел глазами одного из своих фамильяров. А может, провалился в воспоминания о дочери.

Жизнь сыграла с ним злую шутку. Его дочь обладала исключительной магией – создавала точные астральные проекции, а при должной концентрации даже могла материализовать их. Однажды она пропала, но после многих лет поисков Вейсу удалось найти дочь… в Селекционной Общине. К тому времени из одаренной девочки уже сделали блаженную – пустую оболочку. И вовсю использовали, пытаясь вывести гибрида, создающего магические дубликаты. В итоге Вейс сам оборвал жизнь несчастной.

Его предала Аурелия, которой он служил годами. Его предал Культ, который говорил, что люди во служение идут только если сами того пожелают. Увидев систему с другой стороны, теперь он мечтал уничтожить ее.

– В чем заключалась аномалия? – спросил я.

– Возможно, очень редкая магическая способность, – ответил он, не выходя из полутранса. – Ту фабрику раскрыли. Кого-то даже спасли. Известно лишь то, что один из спасенных – нужен лично Опиавусу.

– Носитель какого-то гена…

Как и всегда, Культ посредством Селекционных Общин стремился вывести идеальных солдат, беспрекословно поддерживающих режим Опиавуса. Важна была не только мощная магия, но и способности древних богов.

– Очень важного гена. Похоже, им удалось вывести что-то ужасное. – Вейс встретился со мной взглядом, и в его ладони из черного дыма оформился воробей; резко взлетев, он упорхнул в окно.

– Это не Дируптрикс, – я нахмурился. – Воратрикс? Гиена забвения? Какое отношение она имеет к этому?

Как ни странно, проще всего селекционерам было работать с генами старшей гиены. Магия Дируптрикс – это взрывная мощь и неудержимый хаос, но именно эта грубая сила легко подавалась прямолинейной селекции. Но Воратрикс… Она была иной. Выведение ее гибридов требовало выверенного до мелочей внимания. Работать с ней могли лишь посвященные из Культа, ведь малейшая ошибка и подопытные теряли рассудок.

– Возможно, им все же удалось… – Вейс произнес следующее тихо, почти выдохом. – Мориенс.

В комнате повисло тягучее молчание, нарушаемое лишь потрескиванием углей.

Ходили легенды, что сестер гиен на самом деле было три. Старшая – олицетворение пламени войны, средняя – забвение на поле брани и младшая – смерть в рождении.

– Это миф… Дируптрикс и Воратрикс – реальность, которую мы чувствуем на своей шкуре. Мориенс – призрак, в которого верят только фанатики. Она – красивая сказка для поэтов.

– Возможно. Но когда-то у нее были храмы, до того как Культ их стер с лица земли, – голос Вейса звучал отрешенно, будто он цитировал давно забытое заклинание: – Чтобы что-то появилось, другое должно исчезнуть.

– Звучит как проповедь, – парировал я. – Прекрасная метафора для оправдания любых жертвоприношений, но это не делает ее реальной силой.

Возможно, Вейс думал иначе. В народе ходило множество сказок, не только о младшей гиене, но и о древних существах или тайных монахах, хранивших истину мира.

– До меня так же дошли сведения, что в Аурелию прибыл агент Воратрикс с целью поиска Феникса.

Резкая смена темы выдернула меня из потока мыслей, и в памяти возник образ магической птицы…

– Не хотелось бы расстраивать агента, – усмехнулся я без веселья, – но фениксы вымерли полвека назад. Если не больше.

Алхимики в своей алчности уничтожили всех, а секрет возрождения так и не раскрыли. Но магической живности с каждым годом и без того становилось все меньше, словно весь наш край был проклят… Хотя если подумать, так оно и было.

– Мне кажется, Феникс – это спасенная батарейка с Нентовской фабрики. И я подозреваю, что его сила связана с чем-то ранее не доступным. Возможно, с магией воскрешения. – Реян замолчал, предоставляя мне возможность самому решить эту загадку.

Что, если Культу удалось вывести гибрида с магией, похожей на способности Мориенс. Возможно, они даже хотят создать инструмент вечной жизни для Опиавуса.

– Даже для Культа это запредельное безумие. – Я покачал головой, в голосе прозвучало отвращение.

Никакие божественные силы не могли вернуть к жизни то, что уже обратилось в прах.

– В том дневнике, Элиан, я уверен, есть зацепки! – Реян встал из-за стола. Он не просто верил в это, а отчаянно надеялся. – Если мы первыми сможем добраться до Феникса… Его сила… это может стать нашим абсолютным козырем против Опиавуса! Шансом сокрушить его раз и навсегда!

Ее представляли не Добром и не Злом, а самой Жизнью и Смертью в одном облике. Если Культ вкладывает такие силы в ее поиски… Холодок страха смешался с безумной искрой надежды, которую я видел в глазах Реяна.

– Орен знал о содержимом дневника?

– Догадался, как и мы. Но он готов отдать жизнь, лишь бы мы проверили. Иначе не подставился бы так.

Если младшая гиена не миф, и теория Вейса верна… Феникс может открыть Опиавусу путь к бессмертию.

– Вейс, ты же понимаешь – это явная западня?

– Да, и именно поэтому за дневником отправишься ты, Элиан. – его тень, словно гигантская скорпионья клешня, лежала на карте Аурелии, накрывая старый район Кварталов. В глазах – ледяная решимость. – Твоя уникальная магия позволит зайти и выйти незамеченным для мегафонов, вынеся оттуда то, что нам нужно.

А нужна нам возможность победить. Я кивнул. Меня ждала очередная охота.

Глава 5. Элиан. Встреча.

– Мне удалось собрать некоторые данные об агенте Воратрикс, – Вейс подкрался ко мне сзади, пока я, скрипя кожаными ремнями, затягивал последние пряжки на поясе. Мужику уже шел шестой десяток, а шаги у него были тише кошачьих. – Лера Корвус… Выведена в…

– Дай угадаю, – повернувшись к нему, я непроизвольно поморщился от того, как скверно он выглядел. – Гибрид Дируптрикс и магия огня? Эти всегда получались самыми мощными.

У каждой Селекционной Общины была своя специализация. Одни путем скрещиваний стремились усовершенствовать врожденную магию. Другие – наделить людей способностями магических существ. Проще всего было работать с генами Дируптрикс: их магия всегда выходила взрывной и чрезвычайно сильной. А сложнее – сделать хвосты, рога, крылья естественной частью тела. Внешне уже не люди и не могут скрывать свою «уникальность», как оборотни.

– Нет, – Вейс покачал головой, не отрывая глаз от доклада в руке. – Ты удивишься, но ее вырастили в Культе.

Это и правда было удивительно, ведь Культу Изобилия были нужны гибриды с ментальными способностями. Они не создавали солдат.

– В Культе? Значит, пророк? Она может воздействовать на сознание?

– Опять не угадал. Ее прозвище – «Молния». Она собирает энергию в своих ладонях, уплотняя ее, – заметив мое выражение лица, он добавил: – Нечто вроде трещащей электрической сферы, которая способна разрывать все при касании.

– Ходячая шаровая молния получается, – я сдавленно крякнул, уже слыша этот воображаемый треск.

Я уже почти представил себе этот свистящий смертоносный шар, как Вейс бодро добавил:

– О, и чуть не забыл: она может заряжать предметы, превращая их в подобие громовых стрел.

Ну кто бы сомневался… Весь этот магический арсенал Корвус подходил для удачного гибрида из Селекционной Общины, но тут должно было быть что-то еще.

– Что с ней сделали культисты? – спросил я, уже мысленно готовясь к худшему.

– Руны, – коротко бросил Вейс. – Специальные татуировки. Сложный узор, будто схема, покрывающая руки, шею; на спине, думаю, тоже есть.

По спине у меня пробежали мурашки.

– Что-то не улавливаю связи.

– Она пропускает через себя заряд… Превращается в живой сгусток энергии. Исчезает.

Разум мигом собрал все воедино. Энергия. Руны. Мгновенное перемещение – телепортация. Прямое столкновение с таким врагом мне не выиграть. Может, у меня и был бы шанс с непарализованными крыльями, но…

– Это требует слишком много ресурсов, и не только магических или физических. Уже после первого такого прыжка у нее должны буквально плавиться мозги.

– Именно, – подтвердил Вейс с леденящим спокойствием. – Однако руны-татуировки как-то связаны с сознанием и, возможно, не только с ее.

Культу удалось засунуть в одно тело две души? Тогда получается, часть энергии для телепортации Корвус использует не свою, а из другого источника. Если это так, то удивительно, как она вообще рассудком не тронулась.

– Ограничения?

– Прыгает не дальше ста метров, – начал объяснять Вейс, и его голос приобрел докладной тон. – Перед этим ей нужно две, а то и все пять секунд на подзарядку.

– Слабое утешение, – проворчал я. – Такая может прикончить меня, я и моргнуть не успею.

– Не совсем. Воздух в точке, куда она прыгает, трещит от напряжения за мгновение до ее появления, – Вейс устало вздохнул. – Появляются вспышки маленьких молний вместе с сильным всплеском магического фона.

– Предпочел бы все же с ней не встречаться.

С нашей последней встречи прошло полтора дня, а весь его внешний вид говорил о том, что Вейс не спал как минимум двое суток. Собирал всю эту информацию о Корвус, не иначе. И скольких своих фамильяров ему пришлось послать на добычу сведений о ней – неизвестно. Он явно был выжат до последней капли.

Вейс подошел ко мне ближе и положил тяжелую, теплую ладонь на мое плечо, сжимая его с неожиданной для уставшего человека силой.

– Она очень сильная, Элиан, – голос его опустился до шепота, став чуть хриплым от усталости. – Сильная, как и ты. Но у всех есть слабые места.

Только вот про мои слабые места ей даже знать не обязательно. Быть ходячим паяльником здорово, но в бою мой внутренний жар малополезен.

– Заключу ее в свои огненные объятия – и дело с концом, – попытался отшутиться я.

Мое плечо сжали чуть сильнее. Я мысленно отругал себя за неуместное ребячество. Вейс искренне за меня переживал.

– Я прослежу за периметром, отправлю несколько посыльных. На территорию Кварталов лезть не буду…

– Тебе бы отдохнуть лучше.

– Как только ты вернешься с этого задания – обязательно.

Вейс слегка мне улыбнулся и, похлопав по плечу, не спеша удалился в свой кабинет. Его шаги, обычно бесшумные, сейчас слегка шаркали по каменному полу, выдавая смертельную усталость. Я никогда не мог понять, кем для него являюсь. Сегодня он видел во мне сына, вчера – друга, а завтра я с легкостью могу стать его инструментом или оружием. Реян Вейс – старый лис. Тактик, стратег, дипломат. Он многому меня научил, как мог, пытался заменить отца. Я испытывал к нему уважение и преданность. Он был моим маяком и моей тенью. И как бы ни менялись его роли в моей судьбе, я знаю одно: без его странной, колючей отеческой заботы я бы давно сгорел дотла в ненависти и неукротимом жаре собственной магии.

###

Погода была паршивая. Но это не останавливало жителей беззаботно гулять по вечерним улочкам Пояса. Большинство торговых лавок уже было закрыто, но пабы и небольшие ресторанчики продолжали работать. Люди старались забрать максимум из уходящего дня. Одни – денег, другие – веселье. Слившись с толпой, я, петляя, направился в сторону Кварталов, к дому ВМ. Вейс сказал, что с десяти вечера в квартире никого не будет. Хорошо, нужно закончить с этим побыстрее.

Небо целый день застилала черная пелена. Нужно успеть до ливня – первая же капля грозит смыть печати невидимости с крыльев. Если дождь хлынет, пока я не в квартире – это сильно усложнит дело. Безусловно, путь через сточные канавы и сырые подвалы всегда открыт… Но не хотелось бы.

Холодный, колючий ветер гнал рваные клочья облаков, смешивая их с вечерней копотью. Сырость пронизывала до костей, заставляя ежиться. Идеальные условия для визита, о котором никто не узнает. Я прижался спиной к промерзшей стене дома ВМ, сливаясь с тенями. Здание не выглядело жилым. Хорошо. Моя цель – квартира третьего этажа. У здания всего один вход. Охранник каждые полчаса совершает обход. Все окна наглухо заварены. Будет непросто.

Я выбрал самое удаленное от входа окно. Деревянная рама, прогнившая по углам, ссохлась под грузом лет. Приложив руку к холодной поверхности стекла, я сосредоточился. Внутри, в груди, начала разгораться знакомая точка жара, мое личное крошечное солнце. Я направил тепло в ладони, заставляя его нарастать и концентрироваться. Под моими пальцами магия начала медленно растекаться по стеклу.

– Терпение, Элиан. Это проще, чем кажется, – прошептал я себе под нос.

Я начал через перчатки поднимать температуру. Медленно… Стекло под ладонью ожило, потеряло хрупкость. Стало податливым. Где-то в раме тихо пискнуло – дерево сжалось от тепла. Звук растворился в ночи. Один неверный скрип поднимет на ноги всю охрану.

Пальцы правой руки коснулись стекла в сантиметре от рамы. От напряжения кончики перчаток едва дрогнули.

– Начинает становиться жарко, – одними губами произнес я.

Такое бормотание успокаивало. Стекло подалось беззвучно. Не треснуло, а растворилось, как тонкий лед под теплым дыханием. Я медленно повел линию вверх, потом вбок, рисуя контур размером с плечо. Легким касанием направляя свою магию в стекло, размягчая материал. Молекулярные нити рвались с глухим скольжением внутри. Ни щелчка. Ни шипения. Только тишина.

Когда контур замкнулся, я еще поднял мощность жара. Стекло словно вздохнуло, и его связь с рамой ослабла. Левой рукой прижал вырезанный овал. Правой – провел по внешнему краю, проталкивая его внутрь. Послышался щелчок. Глухой и влажный. Как лопнувший волдырь под кожей.

Импровизированный люк отошел. Я вынул его, ощущая тепло и вес. Края – гладкие, оплавленные, без осколков. Аккуратно положил на землю рядом с собой.

Проем зиял чернотой. Пахло пылью и старостью. Я глубоко втянул ночной воздух. Суставы кистей отдавали легкой болью от повышенного термоконтроля. Перешагнул подоконник – я оказался в пустой квартире первого этажа. Обычная заброшка: голые стены и больше ничего. Бесшумно двинулся к выходу. С дверными замками такой возни не возникнет. Я взялся за ручку и начал аккуратно поворачивать ее… Шансов, конечно, мало, но вдруг… Не заперто? Безусловно, мы с Вейсом обсуждали, что это западня, и все же…

Я выглянул в коридор. Охранник стоял спиной – темный силуэт в тусклом свете. Беззвучно вышел из комнаты. Невидимые крылья сжались за напряженной спиной. Нас разделяли всего десять шагов, а я отчетливо слышал его запах пота, дешевого кофе и пороха.

Левая рука резко зажала охраннику рот, отгибая голову назад, а пальцы, словно стальные тиски, впились в сонную артерию. Правая рука в это же мгновение сковала запястье, которым он ошарашенно потянулся за оружием.

Тело бедолаги дернулось в слепой панике. Мускулы напряглись под формой…

– Ш-ш-ш… Ты просто поспишь, – увеличивая давление, прошептал я ему на ухо.

Несколько секунд – и колени у него подломились, а тело обмякло. Я аккуратно опустил его на пол, стараясь не создать лишнего шума.

Поднявшись на третий этаж, отыскать нужную мне квартиру не составило труда. Дверь пахла старым лаком. Дубовая, тяжелая, с врезным замком. Медленно крутанул ручку – вдруг и тут не заперто. Но на этот раз удача обошла меня стороной. Я приложил уже разогревающиеся пальцы к холодной скважине. Медленно стал увеличивать температуру. Даже сквозь перчатку костюма чувствовалось, как пружины внутри замка теряют упругость. Сталь заныла тихим скрипом. Где-то в глубине щелкнул штифт. Еще больше жара. Контактные пластины перчаток на подушечках пальцев засветились тусклым багрянцем. Магия билась в замок. Концентрация… Дыхание ровное… Металл внутри начал плавиться. Появился легкий запах гари, как от перегретого масла. Нагрев замок еще больше, я резко толкнул дверь вперед. Ригель замка, размягченный докрасна, поддался без лязга. Дверь отворилась с глухим хрустом. В нос тут же ударил сильный запах бумажной пыли.

Осматривая комнату, заметил, как тень у камина шевельнулась. Пара горящих, узких глаз смотрела прямо в мою сторону. Крыса? Кот? Однозначно оборотень.

– А это уже интересно… – прошептал я, тихо прикрывая за собой дверь. Звук собственного голоса в гнетущей тишине показался слишком громким. – Ты ведь не обычный зверек, верно?

Раздалось низкое, предупреждающее рычание. Существо. Небольшое, гибкое, с острыми, сверкающими в полумраке клыками и вздыбленной шерстью. Мангуст!? Вор из Теней? А он какого черта тут делает? Что-то небольшое светилось бледным белым светом у лап зверька. Похоже на руну для поиска… Кажется, Мангуста тоже послали сюда за дневником…

Проворный маленький зверь схватил руну и бросился в угол… Дневник там! Я быстрым движением схватил клинок, что висел на бедре, и метнул по направлению бегущего мангуста. Оружие с глухим стуком воткнулось в паре десятков сантиметров от зверя. Тот, остановившись, замер, ошпарив меня взглядом, полным ненависти. Развернулся – и вот бурый комок ярости и когтей, не раздумывая, чудовищно быстро мчится на меня.

Я отпрыгнул назад, едва успевая увернуться, но когтистая лапа цепляет предплечье. Острые когти полоснули кожу сквозь ткань, оставив жгучую полосу. Целью второго удара было лицо. Уклонившись, я буквально почувствовал ветерок от пронесшейся мимо лапы. Этот мангуст невероятно быстр!

Вскинув руки, я попытался схватить его, но зверь юркнул между ладонями, успев цапнуть за запястье, и резко отскочил к столу.

– Успокойся, чтоб тебя! – прошипел я, стискивая зубы от пронзающей боли и ярости. Кровь теплой струйкой стекала по руке. – Этот дневник может быть ключом к победе, и если понадобится, я…

– Убьешь меня?! Ну давай, попробуй! – раздался раздраженный сдавленный голос. У стола был уже не мангуст, а… девушка?! Худенькая, в темной, облегающей одежде, с короткими, растрепанными волосами. Лицо перекошено злобой, в руке – короткий острый клинок. – Мне плевать, что там за ключ! Мне нужны лилы! Этот дневник – мой заказ, и черта с два я отдам его тебе!

Она одновременно метнула в меня один кинжал, достала второй и стремглав устремилась ко мне, пытаясь ударить ножом. Я грубо блокировал все выпады, пытаясь не нанести ей серьезной травмы, но и не дать себя изувечить. Ее ярость была слепой и опасной. Наконец удалось поймать момент, и сильным толчком в грудь я отбросил ее к камину. Ударившись головой о каменный выступ, Мангуст вскрикнула, выронив свое оружие.

– Довольно! – рявкнул я, делая шаг к столу, где лежал старый, потрепанный кожаный дневник.

Моя рука уже коснулась дневника, когда она крикнула:

– Стой! – в голосе мелькнуло что-то кроме злобы. Отчаяние? Страх?

В этот момент завыла сирена. Резкая, пронзительная, оглушительная в тишине квартиры. Тревога! Провались она в пекло!

– Идиот! На дневнике была сигналка! – прохрипела она, спешно пытаясь подняться. – Кретин!

Мангуст подскочила к столу, а в ее ладони вспыхнул сложный узор из света – та самая руна. Я даже не успел моргнуть, как девчонка приложила ее к дневнику. В моей руке, что держала его, резко и необъяснимо стала нарастать невероятная тяжесть. Не в состоянии больше удерживать дневник, я разомкнул пальцы. Он глухо шлепнулся обратно на стол, быстро затягиваясь плотной серой пленкой. Как только процесс запечатывания завершился, вой сирены стих.

– Ты облажался! Эта вещица моя! – В ее глазах горело безумие победы.

Мангуст два раза стукнула пальчиком по бугорку, который мгновение назад был руной, дневник вспыхнул бледно-серым светом, и она, без ощущения веса, спрятала его во внутренний карман своей куртки.

В комнате воцарилась тишина. Мы оба стояли, не шелохнувшись, – вслушивались в звуки ночи за окном. Я, попутно, начал размышлять о случившемся: Реян Вейс… Знал про дневник и его содержимое. Знал, кто его привезет и когда оставить без присмотра. Знал, что это будет западня. Но он ничего не знал о наложенном сигнальном заклинании? Странно… Мангуст вот знала. И кто-то ей дал заказ на этот дневник, снабдил сведениями и, что самое важное, – любезно предоставил руну, которая, во-первых, ищет, а во-вторых, – запечатывает нужный предмет. А еще… мне кажется, у этой руны есть и третье свойство. Мангуст, похоже, понятия не имеет, во что она ввязалась.

– Надо валить отсюда, патруль должен был объявиться несколько минут назад, – она хмуро наблюдала за пустой улицей в окно. – Но я не заметила никакого движения…

– Опасно, это изначально была западня. Нужно обдумать…

– Какая западня? – перебила меня Мангуст. – Что обдумать? Это из-за тебя, обезьяны, сработала сигналка!

– Я шел сюда, зная, что тут поставлена ловушка на меня или мне подобного, – игнорируя оскорбление, сказал я безразлично. – Тебя тут вообще быть не должно было.

Мы оба стояли молча, каждый обдумывал ситуацию, в которой оказался. Что ж, сначала надо выбраться отсюда, а вопрос с дневником решим, когда окажемся в безопасном месте.

– Предлагаю временный союз. Я проник через окно на первом этаже. Предлагаю…

– Нет. – Да что за некультурная девица? – Дымоход. Он достаточно широк. Ты пролезешь. По крышам уходить проще. – она двинулась в сторону камина. – И у меня на крышах есть страховка.

– Хорошо, – кивнул я машинально, двигаясь следом за ней. – Лезь первая.

Она прыгнула в темноту дымохода, цепляясь за неровности кирпича. Я – следом. Сажа, копоть, теснота. Вверх. Только вверх. Над головой – квадрат серого, тяжелого неба. Мы вынырнули на крышу, едва не сбиваемые с ног порывом ледяного ветра. Дождь, набирая силу, хлестал по лицу. Моей маскировке конец. Проклятье!

Лицо и руки Мангуст были в саже, одежда порвалась в нескольких местах. Она оглянулась на меня, и вдруг ее глаза расширились. Она уставилась… выше моей головы. За мои плечи. На сложенные, но почти явные очертания крыльев. Дождь, ливший уже как из ведра, смывал с них чернила, разрушая тем самым печати невидимости. Ее глаза расширились. Злость сменилась мгновенным удивлением, а затем… чем-то еще. Страхом? Или скорее жадным любопытством?

– Серьезно?! – Мангуст не выглядела сильно шокированной, скорее разочарованной. Словно я – нарочно повешенная на нее обуза. – Это, официально, самый удачливый день в моей жизни! Готова биться об заклад – под крыльцом моего дома лепрекон еще горшок с золотом оставил!

– Что ж ты за… – начал я, но слова утонули в нарастающем, гнетущем гуле.

Воздух вдруг загудел, низко и угрожающе, наполняясь запахом озона и статикой, от которой зашевелились волосы на затылке. Оглушительный грохот разорвал тишину. Нет, не гром. Это был звук разрывающегося воздуха. Ярчайшая вспышка на мгновение ослепила меня. Молния ударила в самый край крыши, метрах в пятнадцати от нас. Шифер взлетел на воздух черными осколками. Инстинктивно сделал полшага вперед, чуть прикрыв свою союзницу.

Среди рассеивающихся клубов дыма, пара и искр проявилась фигура… Высокая, подтянутая. Молнии бегали по ее серой одежде и рукам, освещая ее снизу холодным светом. Ледяной взгляд скользнул сначала по мне, а затем медленно, неумолимо перевелся на Мангуст. Лера Корвус. «Молния». Агент Воратрикс.

Резкий всплеск адреналина ударил в виски, мгновенно высушив горло. Тишина на мгновение сжалась. Губы Корвус чуть дрогнули:

– Где Феникс? – голос был тихим, металлическим, но он с легкостью прорезал шум ливня и грохот еще не утихшего грома.

Обернувшись, я бросил беглый взгляд на девчонку. Она чуть напряглась, но, задрав голову, дерзко крикнула:

– Подруга, ты адресом ошиблась! – голос Мангуст звенел фальшивым дружелюбием. – Тут таких птичек не водится!

Статический треск, исходящий от Корвус, превратился в нарастающее шипение. Все мои мышцы напряглись, ладони под перчатками вспыхнули сухим жаром – тело уже знало: ее ответ последует мгновенно.

Глава 6. Лера. Рождение.

Холод. Первое, что почувствовала, когда липкое забвение окутало сознание. Двенадцать циклов меня готовили – и вот финальный ритуал. Чаша Мориенс. Раствор мансы. Боль.

– Прогресс? – Голос разрезал тишину.

Незнакомый. Кто это? К нему тянет… Так было всегда? Не помню… Ни имени, ни прошлого. Внутри пустота.

– Стабилизация чуть меньше половины, Ваша Светлость, – ответ жреца, сдавленный страхом. – Образец удерживает искру, но воля Воратрикс еще не пробудилась в ней.

Образец. Это я. Воратрикс не пробудилась…

– Вы исчерпали все лимиты ресурсов, – голос ровный, холодный, но в нем прозвучала едва уловимая нотка раздражения, как у хозяина, чье дорогое орудие работает неидеально. – Показывай результат сейчас. Или утилизируйте эту, и начинайте с нуля.

– Как прикажете, Ваша Светлость…

Вокруг что-то защелкало, стал подниматься глухой гул. Тягучий раствор, в который меня погрузили, стал стремительно охлаждаться. Сколько я пробыла в липком забвении? День? Неделю? Месяц?

«Много-о…»

Меня готовили для… Для чего? Нужно вспомнить…

«Для-я меня-я…»

Тело пропитало мертвенным холодом до самых костей, а потом медленно… каждую клеточку стала пронзать нарастающая боль. Словно раскаленные тонкие спицы вводили под кожу. Челюсти свело: «Терпи. Боль – очищение».

«Отпусти-и, и кошмар закончится-я…»

Закончится? Эти мысли… Не мои?! Ее! Она пробуждается!

«Д-а…»

Значит… ритуал… Тело трещало от напряжения, норовя разорваться на мелкие лоскуты.

– Ваша Светлость! – жрец задыхался. – Образец… теряет контроль!

– Значит, спишите как брак, – безразличный лед слышался в голосе. – Продолжай ритуал. Или займешь ее место.

Слова доносились сквозь толщу жидкости. Тело словно горело адским пламенем, в голове гудело, то ли от «ее» присутствия, то ли от концентрированной магии. Этот шум постоянно нарастал… Все больше… и больше… Щелчок, и наступила мертвенная тишина, оглушительная, как вакуум после взрыва. Ни боли, ни гула, ни чувств. В этом блаженном, пугающем забвении послышался шепот, одновременно старый и молодой, мягкий и грубый:

«Так звучит мое забвение… Я та, кто оставляет после себя пустоту… Кто идет за войной… Готовит почву для смерти… Ты не нужна брату… Всего лишь сосуд… Для меня… Я подарю тебе небытие… Сотру твое имя… Развею суть…»

Слова эхом отзывались в голове… и с каждым сказанным словом что-то внутри истончалось, рассыпалось в пыль. Имя? Даже смутного отголоска не осталось в выжженной пустоте. Словно его никогда и не было. Суть? Там, где должны быть воспоминания, чувства – зияла черная дыра, затягивающая все, кроме боли и вбитых догм. Уроки. Дрессировка. «Терпи. Боль – очищение». Но терпеть что? Саму себя, растворяющуюся в этом небытие? Сейчас была только ОНА. Этот всепроникающий шепот, заполнивший вакуум, оставленный болью. Он был… спокойным. Уверенным. Как закон природы. Как истина. В липком растворе забвения, в бесконечных циклах боли и пустоты, смыслом было… «Служение Опиавусу!»

«Слепое дитя… Ты – расходник… Брат жаждет лишь мою силу…»

Верно… Его Светлости нужна Воратрикс. Управляемая, контролируемая. Культ Воли Изобилия. Они создали меня. Они дали цель.

«Ложь… Ты – инструмент. Выброшенный, когда сломаешься…»

Ее голос нарастал, и мука вернулась. Взрывная, рвущая изнутри. В нервах, в костном мозгу, в самой ткани мысли.

«Знаешь, сколько было таких до тебя? Множество!»

Между вспышками агонии мелькали обрывки чьих-то воспоминаний: холодный камень пола казармы, сдавленный плач, запах гари… – и тут же, словно кислотой, их вытравливала «ее» зеленая ярость, оставляя лишь выжженную пустоту и навязчивый рефрен: «Служение Опиавусу! Служение Опиавусу!»

«Не борись… Прими! Это Я! Моя сила в тебе! ТВОЯ сила!»

Тело в растворе дернулось, неконтролируемо. Мышцы свело судорогой. Холод сменился жаром ядерного распада. Глаза закатились. Уже не шепот, настойчивый визг:

«Дай мне контроль! Я покажу им твои страдания!»

Разум раскалывался на части, а сил удерживать его почти не осталось. Внутри бушевала гроза. Синие прожилки молнии проступили на руках, груди, шее, образуя на коже замысловатые кровоточащие узоры. Моя электрическая магия настойчиво требовала выпустить ее из тела. Раствор, некогда прохладный и тягучий, превратился в кипящее масло.

«СДАЙСЯ!»

Сдаться? Меня создали с целью служить, тренировали терпеть, учили принимать… «Боль – очищение». Если Культ требует жертвы – я стану ею.

Под головой и поясницей ощутилась блаженная прохлада, тело потянуло вверх из бурлящего раствора. Горящую кожу приятно холодил воздух вне чаши. Сквозь гул боли – бархат голоса:

– Молодец. Ты выдержала, – сказал словно удовлетворенный мастер, нашедший наконец подходящий ключ к упрямому замку.

Выдержала? Жрецы не хвалят гибридов. Кто это? Чьи руки держат меня? Твердые. Незнакомые. В них так спокойно…

– Умница. Я горжусь тобой, – ладонь погладила мои мокрые волосы. – Но мне нужна твоя помощь, дитя. Поможешь?

«Все-е обман…»

Судороги стихли. Внутри – поток чужой энергии. Теплый. Сладкий. Липкий. Медовая магия, обволакивающая, приторная до тошноты. Она заполняла трещины, гасила пожар в нервах, но где-то в глубине, под этой сладостью, я смутно ощущала липкую, ненасытную пустоту, тянущую в себя все тепло. Веки открылись.

– Узнаешь меня?

Никогда не видела… Но смуглая кожа, пшеничные волосы, золотые глаза. Они манят, кажутся родными… Только Он – мой повелитель.

«Он –Тюремщи-ик…»

– В-ваша… Светлость…

– Я – больше, чем титул. Но без тебя – бессилен, – златые очи смотрели в душу. Они светились теплом и… хищной жадностью величия. – Голос в твоей голове… одна из дочерей Создателей – Воратрикс. Ее суть – опустошение и стирание всякого смысла. Она ненавидит меня. Желает разрушить весь наш хрупкий Порядок. Сдержишь ее?

Челюсти свело судорогой, в висках застучал яростный шепот Воратрикс:

«Лже-е-ец…»

Больше чем ненависть, сильнее страха – инстинктивный спазм отвращения, и тут же вбитая годами дрессуры мантра: «Сестры – Зло. Ты – Инструмент Порядка. Чувства – Слабость». Кивок. Он просил помощи!

– Хорошо, – его глаза, вспыхнувшие голодом, скользнули по рукам, шее, где зияли синие кровоточащие узоры. – Я помогу тебе, но для этого примешь клятву? Ритуал верности?

Кивок. Снова и снова. Восторг. Честь.

«Ра-а-быня…»

Нет. Я – инструмент Порядка. Холодная тяжесть на коже вдруг стала явственней на контрасте с его магией. На миг в душу прокрался леденящий ужас, сжимающий горло. Веки дрогнули, я впилась взглядом в золотые глаза, и ужас тут же был смыт волной слепого восторга от Его внимания, от Его трепета… ко мне?!

Он медленно опустил мое тело на холодный каменный пол. Мерцающий свет ламп выхватывал из полумрака Его фигуру. Я замерла, дрожа не от холода, а от предвкушения чести. Его Светлость склонился надо мной, и бархатистыми пальцами коснулся моего запястья – там, где пульсировала синяя молния.

– Доверься, – Его голос был тих и мягок, но каждое слово врезалось в сознание. – Это твой путь к силе. Во имя Порядка.

Кончик пальца засветился ослепительным золотом. Началось… Не боль. Холод. Глубокий, пронизывающий до костного мозга. Движения по моей коже были невозмутимо точны. Его касания оставляли след – не кровь, не ожог, а линию чистого, светящегося золота. Оно впивалось в плоть, проникая глубже, чем иглы жрецов. Я чувствовала, как каждая золотая черта становится ледяным гвоздем, вбитым между моих нервов, в саму ткань магии, что бушевала во мне минуту назад. Воздух вокруг наполнился запахом озона и статическим треском – моя электрическая сущность бессильно буравила наложенные оковы.

«Кл-е-етка…»– пронесся где-то в выжженной пустоте голос Воратрикс. Слабый, как шепот умирающего.

Опиавус вел линии по предплечью, к плечу, потом перешел на ключицу, шею. Золотые змеи сплетались в сложный узор, повторяя и закрепляя те синие кровоточащие прожилки, что проступили во время агонии. Каждое прикосновение было пыткой холодом, но я стискивала зубы. «Боль – очищение». «Служение Опиавусу – высшая честь». Его магия текла через меня, сладкая и липкая, приглушая ледяное жжение рун, заливая трещины в душе ложным теплом.

Наконец, последняя линия замкнулась где-то у основания позвоночника. Золотое свечение на мгновение вспыхнуло так ярко, что стало больно глазам, осветив каменные стены и перекошенное от страха лицо жреца в тени.

А затем свет начал блекнуть. Как угасающие угли, золотые линии теряли свой царственный блеск. Цвет менялся, перетекал, как вода. Из ослепительно-золотого в тускло-желтый, потом в бледно-зеленоватый оттенок… и наконец остановился на холодном, мертвенном сине-голубом. Цвет моей магии. Цвет моих молний.

Его Светлость отстранился, рассматривая свою работу. На его лице играла тень удовлетворения хищника.

– Совершенно, – прошептал Он, и в этом слове звучала окончательность. – Твое рождение завершено. Теперь ты готова служить. Лера Корвус.

Имя. Теперь это мое имя! Оно звучало как награда. Я приподнялась. Сине-голубые руны на коже пульсировали тусклым, подконтрольным светом. Внутри была пустота, сладкая усталость и слепящая уверенность: теперь у меня есть цель. Имя. Место.

«Оковы защелкнулись…»– эхом отозвалось в тишине.

Но я не слушала Воратрикс. Я смотрела в лицо Его Светлости и ощутила, как последняя искра чужой, зеленой ярости гаснет перед золотой бездной Его глаз.

Глава 7. Лера. Резонанс.

– Лера! – Голос, знакомый до дрожи, разрезал тишину зала. Он вырвал меня из потока мыслей, из полузабытых ощущений того давнего ритуала, которые всегда витали где-то на грани сознания в Его присутствии.

Холодный мрамор зала отражал мерцание золотых бра, отбрасывая узорчатые тени на стены. Я стояла перед троном, безупречная в своей форме – серый мундир без рукавов, жесткий воротник, сине-голубые руны на коже, пульсирующие ровным, голубым светом, синхронизированным с моим дыханием. Ритм. Контроль. Основа всего.

Он восседал на троне, откинувшись на спинку из черного камня. Поза расслабленная, но в ней была скрытая мощь. Его пальцы – длинные и изящные, с невероятной силой – медленно постукивали по подлокотнику, где была вырезана голова шакала – символ его власти. Золотые глаза, не знающие усталости или сомнений, изучали меня с тем же неспешным, всепроникающим вниманием, что и в тот день. В них не было ни одобрения, ни порицания. Только холодная оценка эффективности своего инструмента. Безупречного оружия.

«Выпусти-и меня-я…»– навязчиво шелестнуло в глубине разума. Воратрикс сегодня была активнее обычного, ее присутствие – постоянный, раздражающий фон.

Я резко вдохнула, ощутив, как руны на мгновение вспыхнули чуть ярче. «Контроль». Голова автоматически склонилась в почтительном поклоне.

– Прошу простить меня. – Голос прозвучал ровно, как и положено, но внутри все еще гудело от этого проклятого шепота. – Культ завершил работу над чернилами. Первые партии уже распространяются в Аурелии. Основной канал – подпольные рынки магических артефактов и информации.

Его кивок был едва заметен, но этого хватило.

«Отдай контро-оль…» – Настойчивее чем прежде шептало внутри. Я подавила желание сжать кулаки, ощутив легкий холодок по спине. Не сейчас. Никогда.

– Ваша Светлость, – тщательно подбирая слова, мой взгляд уперся в вышитый золотой нитью символ Культа на груди Его белой мантии. Смотреть прямо в эти всевидящие золотые очи было… сложно. Не позволительно для таких, как я. – В последнее время сущность Воратрикс ведет себя аномально.

Постукивание пальцев по голове шакала замедлилось. Давление в зале возросло.

– Аномально? – Голос Опиавуса был ровен. Он склонил голову набок, словно хищник, проявляющий интерес. – И в чем конкретно проявляется эта аномалия?

«Скажи шакалу-у… что для него скоро все закончится-я…» – сипела Воратрикс, и в ее голосе впервые за долгое время прозвучало нечто, отдаленно напоминающее… надежду? Нет, скорее предвкушение. Я отбросила эту мысль как опасную.

– Она… стала много говорить, Ваша Светлость, – выговорила я. – Шептать. Постоянно. Это не попытки вырваться, не ярость. Это поток сознания. Навязчивый.

– И о чем же шепчет душа Забвения? – спросил Он, и в Его тоне зазвучала легкая, холодная насмешка. – О красотах небытия?

«О твоей скорой кончине, БРАТ!»– Ее ликующий крик прозвучал в голове. Я с усилием удержала каждый мускул лица неподвижным.

– В основном… о Вашей неизбежной гибели, – подтвердила я, чувствуя, как внутри все сжалось в холодный ком. – Теоретики Культа полагают, что это… следствие успеха чернил. Теперь она… чувствует. Что часть ее сути более не под Вашим абсолютным контролем. И это знание… будоражит ее.

Он замер. Совершенно. Даже пальцы перестали постукивать. Золотые глаза сузились до узких щелочек, впиваясь в меня взглядом, который, казалось, прожигал насквозь. Лицо оставалось непроницаемой маской, но я уловила едва заметное напряжение в линии плеч, в скулах. Потеря контроля. Его главный кошмар.

– Я уже очень давно поручил тебе найти носителя искры. – говорил Он медленно. – Так когда?

«Найди меня-я…»– взмолилась Воратрикс, и ее голос почти… мольба? Нет, иллюзия. Всегда иллюзия.

– Предполагается, чернила будут пользоваться спросом среди воров. Те шныряют везде, словно крысы. – Ответила я, ощущая легкое разочарование, которое тут же подавила. Инструмент не разочаровывается. Он констатирует. – Механизм активации требует близкого нахождения помеченного объекта с самим носителем искры. Пока я лишь… ощущаю факт его существования. Чувствую, что он есть. Где-то. Но направление и дистанция неясны. Нужен триггер. Контакт.

– Ясно, – произнес Он, откидываясь назад. – До меня дошли слухи, что в Культе завелся крот.

Это был не вопрос. Констатация факта.

– Именно. – Я кивнула. – Подозрения пали на одного из секретарей. Если догадка подтвердится… – я сделала микро-паузу, – планируется операция. Использовать как приманку Культ будет дневник с рассекреченной фабрики. Хотят выманить кого-то… значимого из Харрисинов. Рассчитывают на Реяна Вейса, но я думаю, если сепаратисты кого и пошлют, то Крысу. Именно для координации этой операции и потенциальной поимки Харрисина я прибыла в город.

Тонкая улыбка тронула Его губы – без тепла, лишь расчетливое удовлетворение хищника.

– Значит, ловят на живца. – Опиавус машинально провел пальцами по своим пшеничным прядям. – Реяна не вылезет из той канавы, в которой прячется.

– Верно, Ваша Светлость, – подтвердила я. Руны на запястье дрогнули едва заметно, будто откликаясь на что-то незримое.

– Не забывай, Лера, ты – ключ. – Его голос внезапно стал жестче. – Ты носишь большую часть души Воратрикс и теперь можешь почувствовать украденное. Твой высший приоритет – вернуть то, что принадлежит мне.

– Феникс, я помню, – собираясь продолжить доклад о тактике, как вдруг… Что это?

«Нашла-а…»

Резкий, сотрясающий толчок внутри. Не боль. Не звук. Натянутая струна, соединяющая Воратрикс во мне с чем-то родственным, внезапно задрожала, и это дрожание отозвалось где-то в самой глубине естества. Голова метнулась в сторону, будто сама по себе, устремив взгляд куда-то за пределы зала, сквозь толстые стены.

– Лера? – Голос Опиавуса прозвучал резко. В нем впервые явственно прозвучало раздражение. И… настороженность?

«Чувствую-ю! То, что было освобождено-о!»– голос Воратрикс ворвался в сознание не шепотом, а ликующим, почти истерическим визгом. Внутри все гудело, тело вдруг ощутило странное, неодолимое притяжение. Магнитную тягу. Туда. К ее собственной сути. Вон в том направлении. Оно было физическим, почти осязаемым.

– Резонанс! – вырвалось у меня, голос сорвался от возбуждения. – Меченый рядом с носителем искры!

«Соединиться-я! Нужно соединиться-я! СЕЙЧАС!»– вопила Воратрикс, ее присутствие рвалось наружу, заставляя молнии под кожей набирать силу, готовиться.

– Где?! – Опиавус встал. Его фигура, внезапно возвысившаяся над троном, заполнила весь зал. В золотых глазах горело холодное, хищное нетерпение.

Я сосредоточилась, пытаясь понять свои ощущения сквозь визг Воратрикс и нарастающую мощь собственной магии. Тяга была сильной, но…

– Чувствую направление! На северо-восток! Отсюда. – голос сорвался на крик, и я заставила слова звучать ровнее. – Расстояние… Неизвестно. Он здесь, в городе!

«Быстре-е-е-е! БЕГИ!»– неистовствовала Воратрикс.

– ИДИ! – приказ Опиавуса прозвучал как выстрел, эхом отражаясь от каменных сводов. – Немедленно! Найди носителя!

Внутри, в глубине груди, уже клокотала гроза. Началось знакомое сжатие. Напряжение все нарастало, волоски на руках уже стояли дыбом, в ушах – высокий, едва слышный звон. Воздух вокруг мерцал, начиная пахнуть озоном, резким и чистым.

Вопль Воратрикс слился с моим голосом, стирая грань между нами:

«ЕСТЬ!»

– Есть! – Отчеканили мы, выпуская скопившуюся бурю, превращаясь в энергию.

Пространство вокруг задрожало, и мир взорвался бело-голубым светом. Плоть, кости, мысли – все разрывалось под действием чистой, неистовой магии. Вокруг – оглушительный треск, сливающийся в один бесконечный миг тишины. Миг длящейся вечность и мгновение.

Дрожь пробегает по рукам, спине, шее – остаточные токи, бьющиеся под кожей. В глазах – плавающие светящиеся пятна. Сердце колотится, пытаясь нагнать ритм, который только что был чистым электрическим импульсом. Я за пределами пирамиды, на вечерней прохладе Аурелии. Внутри все еще бушевала энергия, требовавшая выхода. Уровень накала магии спал, но этой неукротимой силы все еще было слишком много.

«Она там! Найди! Соединись!»– шипела Воратрикс, ее голос сливался с потрескиванием в висках.

Контроль. Шаг за шагом. Я двинулась рывком, ноги сами несли меня вниз по мощеным аллеям Центра. Фонари бросали длинные тени от особняков, окна которых уже гасли – благородные Эфиры спешили в объятия блаженного сна. Холодный ветер с утеса бил в лицо, но не мог развеять навязчивое тянущее чувство в груди.

У края обрыва я остановилась. Внизу, за пропастью каменного склона, раскинулась Аурелия. Хаотичное скопление домов с черепичными крышами в Кварталах. Кольцо рынка, мастерские и склады Ремесленного Пояса. И Тени – темная зыбь трущоб у подножия холма. Где-то там меченый, а рядом с ним носитель искры.

«Быстре-е!»– верещала Воратрикс.

Пространство снова затрепетало. Воздух затрещал, а волоски на руках встали дыбом от статики. Больше не было тела – только намерение, направление и ЕЕ воля. Появление вырвало из груди тихий хрип. Кварталы. Легкое головокружение. Обычная отдача. Два вдоха – и контроль возвращен.

Жизнь здесь еще не спала. Торговцы сворачивали свои лотки. Пьяные Искры орали песни у таверн. Уличный музыкант играл финальную партию. Я растворилась в толпе, ведомая внутренним магнитом.

У границы с Поясом тяга в груди стала стремительно растворяться. Проклятье.

«Слишком далеко-о…»– прошипела Воратрикс с оттенком досады.

Объект отдаляется от носителя искры. Если моя цель в пределах Пояса, то, используя шаг молнии, я смогу сузить радиус поиска до нескольких домов. Однако если она скрылась в Тенях… Пока на меченом есть печать, эффективнее установить за ним слежку: есть шанс, что он вернется к носителю искры.

Я двинулась по следу в Пояс, держа дистанцию. Воратрикс подозрительно замерла внутри. Через время стало абсолютно ясно, что цель моего преследования идет прямиком к дому где Культ устроил ловушку. Меченый – Харрисин? Возможно, сам Крыса. Тогда и носитель может быть связан с сепаратистами. Отлично. Если моя догадка верна, то через него я не только найду носителя… но и узнаю, где прячутся остальные из сопротивления.

Обосновавшись на соседней постройке от нужного мне дома, я заметила две тени. Первая фигура, похожая на кота или тощего енота, обшарила крышу здания с приманкой Культа и скользнула в дымоход. Вторая, высокая мужская фигура, возилась у окна первого этажа и вскоре тоже исчезла внутри. Дневник привлек больше добычи, чем ожидалось… Осталось дождаться.

Не прошло и десяти минут, как в квартире взревела сирена и… Стихла? Никто из жертв не спешил выбираться наружу. Нужно ждать. Началась мелкая морось, грозившая вот-вот превратиться в ливень. Тело уже начинало покалывать от скопившейся магии, как вдруг из дымохода вылезла небольшая фигура. Женщина-оборотень. Значит, ей принадлежали тень зверя на крыше. Смогла убить конкурента? Похоже, да, судя по тому, как она тяжело дышала: бой дался ей нелегко. Хорошо, значит, измотана.

Дождь усилился, и из трубы вылез еще один. Вода, стекая по его телу, смывала магические печати, обнажая то, что под ними скрывалось: кожистые складки… крылья. Крыса. Внутри щелчок гигантского статического разряда. Мир подо мной резко дернулся в сторону, и я очутилась на одной крыше вместе с ними.

– Где «Феникс»? – спросила я у женщины, которая была меченой до того, как дождь смыл с нее чернила.

– Подруга, ты… – ответ заглушил визг Воратрикс.

«СЕСТРА-а?!»

Еще одна ее частица? Исключено. Значит, воплощение другой гиены. Угроза для Опиавуса. Уничтожить.

Одной рукой я сняла со спины небольшой лук. Другой – открепила от бедра металлический болт. Магия, сконцентрированная в теле, с потрескиванием перетекла через руку в стрелу, образуя мощный сгусток электрической энергии. Выстрел. Шаг к Крысе.

Лязг металла разнесся по крыше. С неожиданной силой сталь его клинка встретила мой выпад. Удар был заблокирован.

Глава 8. Элиан. Гроза.

Сквозь дождь боковым зрением засек движение: Корвус, не отрывая ледяного взгляда, срывала стрелу с бедра. Молнии, бегавшие по всему ее телу, уже собирались в сгусток у нее на груди, а потом эта энергия потекла к плечу, спускаясь к запястью той самой руки, что уже натягивала тетиву короткого лука. Проклятье! Она заряжает наконечник своей молнией.

Я слишком поздно это понял! Единственное, на что у меня хватало времени, – толкнуть девчонку в сторону. Рывок, толчок – и рядом, там, где должна была быть ее грудь, пролетел сгусток молний. Шифер за нами разлетелся на куски, оставив после себя черную воронку. Отброшенная, Мангуст вскрикнула. Ранена? Судя по проклятиям, сквозь которые пробивался стон, – жива. Хорошо. Визуально оценить нанесенный ей урон сейчас нельзя. Не с таким противником. Корвус не даст и секунды.

Взяв в руку кинжал, я стал раскалять внутренний огонь. Мелькнул яркий образ: вцепиться в глотку своего врага и впустить весь жар, выжжев ее изнутри. Но мысль так и осталась незавершенной – мир вокруг внезапно замедлился. Сознание, годами точеное опасностью, принялось дробить время на мгновения. Мой внутренний счет, отмеряющий секунды, начался:

Один.

По всему телу Корвус начали бегать заряды маленьких молний. Меч! Вспышка электричества… Исчезла… Куда?!

Два.

Волоски на всем моем теле встали дыбом, а краем глаза увидел слева от меня небольшое мерцание. Все, на что хватило времени, – инстинктивно вскинуть руку с кинжалом для блока.

Три.

Лязг металла разнесся по крыше – мой кинжал скрестился с ее мечом. От руки, принявшей удар, во все тело побежала дрожь. Отдача оттеснила меня на шаг назад, но я удержал позицию, стиснув зубы. Корвус даже не дрогнула.

Четыре.

Наши с ней взгляды встретились. В ее лице легкое напряжение, но никаких эмоций. Только глаза источали звериную ярость. Она снова начала накапливать магию, маленькие молнии бегали уже и на ее шее.

Пять.

Взгляд Корвус… скользнул мимо меня. На Мангуста. Ледяное презрение. Бешенство. Вспышка… Воздух рядом содрогнулся. И она исчезла.

Шесть.

Как ей так быстро удалось накопить достаточно магии? Куда прыгнула…? Машинально голова повернулась в том же направлении, куда мгновение назад смотрела Корвус. А в этот миг, в нескольких сантиметрах от моего лица, пролетел клинок.

Семь.

Небольшое мерцание рядом… Корвус появилась… На том же месте? Мангуст вынудила ее уклониться от этого кинжала прыжком на месте! Но я все равно не поспеваю за ней… Очень плохо!

Восемь.

Мой взгляд цепляется за то, что Мангуст держала в руке… Сигнальную ракетницу?! Она что, собирается выстрелить из нее?!

Девять.

Пуф… Слышу хлопок и в нашу сторону летит снаряд, оставляя за собой яркий розовый трассер. Он мгновенно раздувается в непроницаемую, плотную стену густого дыма.

Десять.

Корвус отступает на шаг назад, чтобы не оказаться внутри этого марева. Она начинала исчезать из моего поля зрения. Черт! Так я не смогу дотянуться до нее. Единственное, что сейчас можно сделать…

Одиннадцать.

Перехватываю свой кинжал за лезвие и метаю его наугад, туда, где секунду назад стояла Корвус. Клинок влетел в дымящую розовую массу. Попал? Может быть. Но куда именно – не разглядеть. Между нами стояла сплошная, клубящаяся розовая стена.

Двенадцать.

Инстинктивно, что есть силы, бью ногой в дым, туда, где должен быть враг. Удар! Отдача отбросила меня к центру крыши, а Корвус – вниз, с высоты третьего этажа.

Тринадцать.

Ночь разрывает вой! Пронзительный и леденящий. Если это не «страховка» Мангуста, то дела у нас хуже некуда.

Четырнадцать.

С другой стороны здания послышался глухой шлепок, словно мешок с песком упал на землю. Это не Корвус…

Пятнадцать.

Время сорвалось с замедления. Грохот грома ворвался в уши, ледяной ливень хлестал с удвоенной силой. Оборачиваюсь для осмотра крыши. Силуэта девчонки не было видно в дыму и дожде.

– Эй, Мангуст! – ответом мне был лишь шум воды, стекающей по черепице. Неужели спрыгнула? Тогда приземление явно получилось жесткое.

Так или иначе, благодаря ее импровизации… или моему пинку… появился шанс выбраться из этой заварухи живым. Спонтанная помощь была очень кстати. Проклятье, и не бросишь же теперь.

Оказавшись у края, в том месте, откуда был слышен звук падения, я увидел скверную картину. Мангуст, видимо, решила, что путь вниз – на мусорные баки – хорошее решение. Приземление явно не задалось: она полулежала, скрючившись, сжимая бок. Ее хрипы было слышно даже через стену дождя.

– Спускаюсь! – я сорвался вниз по скользкой трубе водостока, едва удерживаясь.

Вид у Мангуста был, мягко говоря, не боевой. Не пихни я ее, и молниеносная стрела Корвус проделала бы дыру ей в левом легком. Судя по тому, как она дышала, – дела не очень хороши, и крови много. Плохо.

– Сама встать можешь?

– А как по-твоему? – прошипела она, и в глазах, помимо боли, заплясали колкие искры.

Допустим… Оставить союзницу, пусть и временную, тяжело раненную под таким ливнем – ниже моей репутации. Хотя…

Она только что спасла нам обоим жизни этой дурацкой ракетницей. Черт бы побрал принципы. Подойдя, я аккуратно закинул ее руку себе на шею, помогая встать. Удивительно: под плотной одеждой и тектонической плитой дерзости скрывалась хрупкость. Она весила пугающе мало, словно охапка хвороста. С шипением поднявшись, она оперлась на меня, будто на стену, и маленькими шажочками мы направились в ближайший переулок. А ливень тем временем и не думал униматься.

– Есть укромный угол? Где ты можешь спрятаться? – спросил я, помогая ей идти. Ответом было лишь упрямое молчание и стиснутые зубы.

Мангуст, напрягаясь всем телом и опираясь на меня, продолжила ковылять куда-то дальше. Что ж, если у нее и была своя нора, показывать ее она не собиралась. Наша прогулка проходила в напряженном молчании.

– Может, все же обратишься? – она слабела все больше. – Регенерация в звериной форме быстрее. И тащить тебя-мангуста мне проще.

– Не могу, – процедила она сквозь зубы.

Не может? Я даже запнулся от негодования. Мангуст подняла на меня взгляд.

– Печать… чтоб не фонила. Побочка – не могу пользоваться магией, – фыркнула так, словно это было мелкой неприятностью, а не смертным приговором в ее положении.

Мда. Разрядить и без того гнетущую атмосферу не выходит… «Слезы дракона». Невероятно, как воришка из Теней умудрилась достать столь дорогие и редкие чернила. Они появились в городе лишь неделю назад.

Мы свернули в очередной переулок. Время приближалось к полуночи. Темнота и ненастная погода служили нам отличной маскировкой, если вдруг кто из жителей Кварталов решит выглянуть в окно. Но тут из-за угла, как призрак, из стены дождя выплыла фигура и стала двигаться к нам навстречу. Я напрягся, рука потянулась к кинжалу…

– Это свои. – голос слабый, но твердый.

Я взглянул на нее сверху вниз. Короткие темные волосы облепили голову, словно тина. Капли дождя, стекающие по ее лицу, смешивались с кровью, оставляя розовые потеки на бледной коже. Одной рукой она держалась за левый, окровавленный бок. Не лей сейчас как из ведра, нас бы легко нашли по оставленному ею кровавому следу. Но отдам ей должное, она пыталась держать невозмутимый вид. Незнакомец приближался к нам все быстрее. Парень лет двадцати, ниже меня, прихрамывал на правую ногу. Худощавый, с коротко стриженными волосами. Вскоре я уже мог видеть его лицо. О-о! Так это же тот самый… Вилл, кажется. Лавка «Тени и Звук». Так значит, вот кто ей с чернилами для печати помог. А он далеко пойдет с таким деловым подходом и связями.

– Кай! Ты… – Голос его дрожал, глаза метались от ее раны ко мне и обратно, полные паники.

Эти двое весьма близки. А у Мангуста есть имя – Кай. Парень перевел взгляд со своей подруги на меня, потом зацепился за что-то за моей спиной. Конечно же – крылья. Судя по тому, какой спектр эмоций отображается на его лице, кто я такой – он знает наверняка. Сейчас будет что-то интересное.

– Это… Кай, это же… – Голос Вилла сорвался на шепот. Он, словно перестав дышать, уставился на мои крылья. Его пальцы сжались в кулаки, но в глазах читался не просто страх, а что-то большее. Что-то личное.

– На меня смотри!

Ого, неожиданно резкий тон для ее состояния. Может, она не только воровка, но еще и взводом командует? А паренек тем временем все продолжал таращиться то на меня, то на мои крылья.

– Ау, щенок! Глаза на меня! Сейчас же! – Ее голос, слабый, но твердый, заставил его вздрогнуть.

Оторвав наконец свой взгляд, Вилл, кажется, готов был слушать ее.

– Об этом… – Кай мотнула головой в мою сторону. – …поговорим потом. Сейчас тебе нужно идти в Тени. Уведи ее. Куда угодно. Где… где никто не будет искать. Где о ней никто не знает.

Ее. Мать? Дочь? Сестра? Кто-то важный для нее. Кто-то, кого она связала с «Фениксом»?

– …Ты сегодня меня не встречал. Занимайся своими делами как ни в чем не бывало…

Кайра продолжала давать наставления Виллу сквозь боль, каждое слово давалось с усилием. Вилл старательно впитывал все сказанное ею. Удивительно, как в этой хрупкой женщине смог ужиться, ко всему прочему, еще и бывалый, суровый вояка. Сейчас это был абсолютно другой человек, нежели тот, что устроил перебранку со мной в квартире ВМ.

– …когда нужно будет, я сама тебя найду. Все понял?

Парень неуверенно кивнул.

– Повтори, дословно.

– Спрятать ее. Делать вид, что ничего не знаю. Сегодня тебя не встречал, – протараторил Вилл и, медленно повернув голову в мою сторону, снова стал пучить глаза.

– Перестань уже глазеть! Это не единорог! Живо в Тени! – гаркнула она, и в голосе появилась хрипотца.

У нее определенно есть стержень, которому и добрая половина мужчин позавидует. Мысленное восхищение еле стоящей на ногах Кай резко сменилось изумлением – Вилл-то тоже с изюминкой! Густая черная шерсть быстро стала отрастать по всему телу парня. Руки и ноги стали удлиняться и принимать форму лап. Огромных волчьих лап. Его лицо стало вытягиваться вперед, а уши буквально поехали с тихим хрустом на верхнюю часть черепа, приобретая характерную форму. С глухим уханьем здоровенная туша из вертикального положения грузно опустилась на четыре лапы.

Этот сухой паренек, оказывается, очень большой оборотень-волк. В холке он был мне чуть выше пояса. С настолько черной шерстью, что в темноте переулка его попросту не было бы видно. Если только не темно-рыжее, словно опалина, пятно, расположившееся на правом боку, плавно перетекающее на заднюю лапу. Его янтарные глаза, словно светящиеся золотом, пожирали меня целиком. И в этом волчьем взгляде теперь не было ни капли тревоги. Только ненависть, решимость и готовность порвать на лоскуты в любой момент. Инстинктивно моя свободная рука сжала рукоять кинжала. Этот зверь представлял большую угрозу.

– Ну… ИДИ! – с волнением бросила Кай, все сильнее повисающая на мне. Она теряет много крови…

Волчара глухо зарычал, но, повернув морду к подруге, недовольно фыркнул, развернулся в сторону Теней и сорвался с места. Скорость, с которой он удалялся от нас, поражала. То, что он хромает, будучи человеком, и не скажешь. За сегодняшнюю ночь я уже слишком много раз удивился. Мы стояли под ледяными струями, пока черная тень Вилла не растворилась в водяной пелене, унося с собой часть тревог и остатки сил Кай. Теперь она практически висела на мне, дыхание стало прерывистым.

– Слушай, у тебя два варианта… – прохрипела она.

Собирается ставить мне условие? В ее-то положении?!

– Бросить меня тут… и катись по своим харрисинским делам. Или… тащи в свою пещеру.

Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Я так и замер, рука непроизвольно потянулась к подбородку, будто проверяя, не упала ли челюсть на землю. От такого наглого предложения.

– Пещеру? – это все, что я смог изречь из себя, будучи так ошарашен.

– Ну, или куда ты там прячешься после подобных передряг? – помолчав, она еле слышно добавила: – У меня нет такого места…

Тяжелый вздох усталости вырвался из моей груди. Сегодня ночь сюрпризов, и она будет одной из самых длинных в уже прожитой мной жизни. А удивляться я, похоже, только продолжу.

– Там, – кивнул я в сторону кромешной тьмы за поворотом. – Идти далеко. Дождь не кончится до утра. Проще будет, если я понесу.

– Сама! – выдохнула она, делая шаг и едва не падая.

Ну, сама так сама. Я перехватил ее поудобнее. Мы же никуда не спешим. На хвосте у нас не сидит агент Воратрикс. Погода тоже класс – люблю быть мокрым и озябшим… Боги, как в этом тощем, искалеченном теле умудрилось поместиться столько едкой дерзости, ослиного упрямства и смертельного безрассудства? И как со всем этим набором качеств она дожила до своих лет.

– Как знаешь.

Каждый ее шаг давался с трудом, но она стискивала зубы, будто боялась, что я услышу ее слабость. А может, просто ненавидела мысль о том, что кому-то обязана.

До моей квартиры мы доплелись спустя два бесконечных часа. Ни слова не проронив. Только хлюпанье воды в ботинках, ее прерывистое дыхание да мои ругательства, оставшиеся невысказанными.

Глава 9. Вилл. Какого черта?

Какого черта?! Крыса! Я уже видел его… Заходил пару раз ко мне в лавку… Крыса! Проклятая Крыса! Кай ранена… Все летит к чертям… И ВСЕ ИЗ-ЗА НЕГО! Одного ее слова, одного взгляда – и я разорву его здесь же, не колеблясь ни секунды!

– Ну… ИДИ! – голос Кай дрожал.

– «О-то-мщу!» – глухой рык вырвался из глотки, обещание смерти для этой харрисинской сволочи.

Повернув морду к подруге, я осознал, насколько плохо она выглядит. Одной рукой вцепившись в окровавленный бок, другой – цепляясь за этого урода, будто за последнюю соломинку…

– «Держись!» – хрипло фыркнул я в ее сторону и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, ринулся в темноту – лужи взрывались веерами брызг из-под когтей.

Айвиль, нужно спасти ее. Сейчас же! Единственное, о чем я сейчас мог думать, – быстрее, нужно бежать еще быстрее! Грязь чавкала под когтями, каждый толчок задних лап отдавался напряжением в спине. Запах дождя, гнили и… чужой крови, Кайры?, бил в ноздри. Одна. Беззащитна. Если с ней… Нет! Не думать! Бежать быстрее! Тени домов мелькали черными молниями. Лапы едва касались мокрого камня, ветер выл в ушах, срываясь с клыков. Каждый вдох обжигал легкие ледяной влагой, но нес с собой тысячи запахов – грозы, мокрого камня, далеких людей… В памяти всплыл сладковатый, терпкий аромат Айвиль. ЕЕ запах. Он вел меня сквозь стену обезумевшей водной стихии.

Картина рушащегося дома, крики, запах пыли и крови – все это навалилось, как физический удар. Нет! Не снова! Не Айвиль! Боль в хромой ноге исчезла в волчьем теле, но память о ней гвоздем сидела в мозгу – напоминание о том, как в тот день не стало родителей.

Тени домов сливались в черные полосы по бокам. Фонари мелькали ослепительными вспышками, оставляя в глазах пятна. Кай истекает кровью… Такой бледной я ее не видел никогда… Проклятая Крыса рядом с ней… ОН! КРЫСА! Его проклятые КРЫЛЬЯ! Его рука на ее теле! Как он СМЕЛ к ней прикасаться?! Как СМЕЛ дышать рядом с ней?! По спине пробежала волна мышечных судорог. Челюсти сами собой сомкнулись, скрежеща клыками. Хотелось выть от бессильной злобы – рвануть назад, вцепиться в глотку.

Она еле стояла… Держалась только на нем… ЧЕРТ! Кай выкрутится… Должна. Она же хитрая, чертовка. Хитрая… Но этот урод… КТО ЕЩЕ мог ее так ранить?! ТОЛЬКО ОН! Я РАЗОРВУ ЕГО! КЛЫКАМИ! КОГТЯМИ! Кай… Выживи… Он же… он же не добьет ее?! Она сказала «потом»… Это слово засело в мозгу. «Потом» для Кай. А сейчас… СЕЙЧАС – Айвиль. Бежать! Спасать! Прятать!

Что за ад творится?!. Кай, плюющая на Харрисинов… Кай, зовущая меня идиотом за Мухобоек… ЭТА Кай висит на КРЫСЕ, как на костыле?! Мир перевернулся! Она всегда контролировала все, а теперь… эта рана, это отчаяние…

Я… БЫСТРЕЕ! Надо шевелить лапами быстрее! Должен успеть к Айви. Где она может быть сейчас? Дома? У соседки? Надо проверить дом первым! Если нет – рынок, потом…

Если дома – схватить и бежать. Куда? Пещеры за городом? Лес? Старый склад Игера? Там сыро, темно, но знает только Кай да я. Или… пещеры за Свинцовым мостом? Дальше, но глубже в Тенях. Склад… Не слишком ли очевидно? Если ищут Кай, могут проверить ее места.

Сказать ей… что? Правду? Что Кай ранена? НЕТ! Просто… Что Кай попросила… Остальное потом…

Что бы там ни случилось – не по плану пошло абсолютно все…

Пустынные улицы Пояса тонули в кромешной тьме, разрываемой лишь редкими, захлебывающимися вспышками фонарей. В лужах под ними отражались эти огоньки и тут же взрывались под хлесткими ударами дождя. Гром заглушал стук когтей по камню, ветер рвал шерсть на холке. Гром грохотал, словно злобный смех судьбы. Каждая вспышка молнии – шанс, что меня увидят. Каждый удар сердца – отсчет времени для Айвиль. Я НЕ опоздаю. Не в этот раз…

Дом Кайры и Айвиль. Жалкая лачуга в глубине Теней, притулившаяся под нависающей стеной соседнего здания. В окне слабо светился желтый, дрожащий огонек. Она дома! Жива! Не спит!

Я влетел в узкий переулок, камни скользили под когтями. Резко затормозил у двери, едва не врезавшись плечом в гнилые доски. Шерсть на загривке встала дыбом от адреналина. Обернулся, втягивая воздух и вслушиваясь в ночь – никаких преследователей. Пока.

От резкой трансформации в глазах побелело и закружилась голова. Знакомая боль, острая и жгучая, вонзилась в бедро, заставив стиснуть зубы. Нога подкосилась, как только человеческая кожа сменила волчью шкуру. Я едва устоял, схватившись за косяк. Свинцовая усталость навалилась на плечи, но внутри все еще бушевал ураган. Кровь стучала в висках, в ушах стоял гул. Глубокий вдох. Еще один. Надо успокоиться. Ей нельзя видеть меня таким – диким.

Я толкнул дверь плечом – не заперто…

– Айви! – мой голос прозвучал настороженно, почти шепотом.

Теплый запах ромашкового чая витал в воздухе, смешиваясь с ароматом сушеных трав, развешанных пучками у потолка. Она вышла из кухни с книгой в руках. Рыжие волосы, как всегда, слегка растрепаны. Большие глаза, обычно такие спокойные, сейчас полные беспокойства и настороженного волнения. На ней было простое коричневое платье – то самое, в котором она собирала травы. Запах ромашки и сушеных корений… Такой знакомый, такой… мирный. Он резко контрастировал с вонью грозы, въевшейся в меня.

– Вилл? – ее голос был тихим, как всегда. Она смотрела на меня – на мое лицо, искаженное гримасой, в которой смешался дикий страх и неостывшая ярость, на растрепанные волосы, на грязь на щеках и руках, на окровавленную царапину на запястье. Откуда она?! Ее взгляд скользнул за мою спину, в темноту переулка. – Что… Кайра не с тобой? Что-то случилось…

– Собирайся. Нам нужно уходить. – Я шагнул внутрь, захлопнув дверь. Звук грозы приглушился. – Бери самое необходимое. Теплые вещи. Еду, если есть. Пожалуйста, Айви…

Она не двинулась с места. Ее пальцы сжали книгу.

– Вилл, ты меня пугаешь. Что происходит? – Ее глаза расширились, дыхание участилось – паника вот-вот превратится в чистый страх. Она имела право знать.

Горло сжалось. Челюсти свело от напряжения – там, под кожей, все еще скрежетали невидимые когти, жаждавшие вернуться… Сказать правду? О ране Кай? О ее отчаянии? Ее взгляд, полный доверия и страха, обжег сильнее удара. Я не мог сказать правду. Не сейчас.

– Кай… Когда я видел ее в последний раз… – Я сглотнул ком в горле. – Нам надо уйти. Прямо сейчас. Куда-то… подальше. Где тебя не найдут. Это важно. Очень важно. – Я приблизился, пытаясь смягчить тон, но он все равно звучал как команда. – Пожалуйста, Айвиль. Поверь мне. Собирайся. У нас нет времени.

Ее взгляд изучал мое лицо. Казалось, она видела сквозь ложь, сквозь панику. Видела боль Кайры? Чувствовала ее состояние? Эта ее проклятая «интуиция»… Но она кивнула. Один раз. Коротко. Без лишних слов.

– Хорошо. Минуту.

Она отложила книгу, двинулась к сундуку у кровати. Движения были спокойными, точными, без суеты. Она достала небольшой холщовый мешок, начала складывать туда теплую кофту, платок, вяленое мясо, завернутые в ткань сухофрукты, маленький пузырек с какой-то мазью. Ее движения оставались точными, пальцы не дрожали, складывая вещи в мешок – ледяное спокойствие, почти нечеловеческое в этой неопределенности. Или просто привычным для того, кто вырос в тени Кайры?

Я стоял у двери, прислушиваясь к улице. Каждый шорох заставлял сердце колотиться быстрее. Каждый отдаленный громовой удар был как предупреждение. Кай… Что же там пошло не по плану…

– Готово. – Айвиль затянула шнурок мешка и накинула темный плащ с капюшоном. Она была готова к бегству. – Куда мы идем?

– За город. За Свинцовым мостом есть одно место. – Я приоткрыл дверь. – Там безопасно. Там нас не найдут. Иди за мной. Ближе. И тихо.

Мы выскользнули в переулок. Дождь все еще хлестал, но уже не с такой яростью. Я снова принял волчью форму – боль в ноге исчезла, чувства обострились до предела. Я присел, прижавшись к земле, чтобы Айви могла забраться мне на спину. Ее маленькая рука вцепилась в густую шерсть на моем загривке. Доверие. Хрупкое и безоговорочное. Оно обожгло сильнее любой раны.

– «Держись крепче» – глухо прорычал я и тронулся рысью, выбирая самые темные, самые заброшенные улочки. Не бегом, но быстро, очень быстро.

Мои лапы бесшумно ступали по мокрому камню, уши ловили каждый звук, нос выискивал чужие следы. Айвиль молчала, лишь ее пальцы время от времени сжимались сильнее.

Мы пересекли Тени, оставив позади редкие огни и запах трущоб. Пересекли Свинцовый мост – его старые балки скрипели под нами под вой ветра. И вот перед нами открылась черная пасть в скале, скрытая завесой спутанных лиан и колючего кустарника. Запах сырости, земли и старого камня.

Остановившись, снова стал человеком. Обращение с каждым разом давалось все болезненнее. Старая травма стрелой пронзила ногу от бедра до колена. Дохромав до входа, я раздвинул лианы.

– Заходи. Осторожно, скользко.

Вой ветра и шум дождя резко стихли, сменившись давящей тишиной. Пещера была небольшой, но сухой. Я знал это место. Когда-то отец показывал его как укрытие на случай… Наверное, именно на такой случай. В дальнем углу, за грудой камней, я нащупал спрятанный когда-то кожаный тюк. Внутри – сухие дрова, зажигательная руна, старое, но целое одеяло, мешочек с солью и сушеным мясом. Запас на черный день.

– Теперь можно отдышаться, – кивнул я Айви, уже разводя небольшой, скупой огонь из сухих щепок. Пламя затрещало, отбрасывая прыгающие тени на стены пещеры. Свет был слабым, но он разгонял кромешную тьму и давал хоть какое-то тепло. – Переночуем здесь. А завтра… завтра разберемся.

Айвиль молча сбросила плащ, села на расстеленное одеяло, поджав ноги. Она смотрела на огонь, ее лицо в дрожащем свете казалось еще более хрупким. В глазах небыло слез. Только паника и глубокая усталость.

– Кай… – начала она тихо. – Она… будет в порядке?

Я отвернулся, подбрасывая в костер щепку. Голос снова предательски сжался.

– Кай сильная. Она… справится. Она велела тебя спрятать. Это главное. – Я не мог смотреть на нее. – Отдохни. Попробуй поспать. Я настороже.

Молчание повисло тяжелым грузом, нарушаемое только треском костра и завыванием ветра на входе в пещеру. Я сидел спиной к огню, лицом к темному проему, вслушиваясь в ночь. Каждый нерв был натянут как струна. Харрисины… Культ?.. Во что мы вляпались, Кай?!

Через какое-то время я услышал ровное, тихое дыхание. Обернулся. Айвиль свернулась калачиком на одеяле, укрывшись своим плащом. Ее глаза были закрыты, рыжие пряди спадали на бледную щеку. Ее дыхание выровнялось, веки сомкнулись. Уснула. Посреди сырой пещеры, после ночи кошмаров… Уснула.

Я смотрел на нее, и та ярость, что кипела во мне всю дорогу, вдруг схлынула, оставив после себя ледяную, тоскливую пустоту и гнетущее чувство вины. Я привел ее сюда. Спрятал. Но какой ценой? И что ждет нас завтра? Кай всегда говорила, что Айви проницательнее других, будто чувствует подвох заранее. Что ж, если сейчас она мирно спит, значит, с Кай все будет в порядке…

Осторожно поправил одеяло у ее плеча, боясь разбудить. Ее дыхание было таким беззащитным. И таким дорогим.

Я прижался спиной к холодному камню у входа, не сводя глаз с темноты снаружи и прислушиваясь к ее сну внутри. Ночь только начиналась.

Гроза понемногу начала стихать, как вдруг за моей спиной тишину разорвал не крик – а вопль. Дикий, леденящий душу вопль Айви. Она метнулась на одеяле, глаза, широко распахнутые, полные ужаса увиденного во сне.

Она сидела, содрогаясь, лицо мертвенно-бледное, будто вся кровь отхлынула. Мелкая дрожь пробегала по ее телу, каждый вдох давался с хрипом. Холодный пот стекал по вискам. Ей приснился плохой сон…

– Все хорошо, – я протянул свою руку к ее плечу. – я здесь, ты тут в безопасности.

– Нет, Вилл… Ты не понимаешь… – Она тяжело дышала. – У меня был сон… После… того… я чувствую Кайру. Будто мы связаны тонкой нитью. И сейчас… эта нить… Она… угасает, Вилл. Жизнь утекает из нее…

– Айви… Это всего лишь кошмар.

– Нет, – немое признание, и потом шепот: – Там было… что-то большое и черное… Оно не имело формы – лишь всепоглощающую тьму, но обжигающе горячую. И в этой тьме пульсировала… нет, кипела одна эмоция – Айви сглотнула. – первобытная, всесокрушающая ненависть. Потому что кто-то посмел… забрать то, что для нее очень важно…

– Просто плохой сон… – Я дотронулся до ее руки и вздрогнул… Лед! Ее пальцы были холодны, как камень в ноябре, и липки от пота…

– А потом… Эта бездна… Словно потонула в крови… Вилл… – Она смотрела стеклянным взглядом на меня.

– Всего лишь кошмар… – прошептал я, но слова повисли в воздухе мертвым грузом.

Холод ее рук был реальнее любого кошмара. Реальнее камня подо мной. Реальнее грома за спиной. В груди, рядом с ледяной пустотой, разрасталась новая пропасть – отчаяние, в мире без Кай.

Глава 10. Элиан. Батарейка.

Подниматься по ступенькам Кай сама уже не могла. Адреналин давно прошел. Дыхание у нее было поверхностным и слабым. Завывание ветра в щелях рам заглушало его почти полностью, а проклятое кровотечение никак не прекращалось. Я уже давно перешел в режим "грелки"– достаточно жаркой, чтобы греть ее, но еще не обжигающей. Однако рука на моей шее все равно была ледяной. Пульс на запястье становился слабым, нитевидным, я почти его не чувствовал.

Дойдя до квартиры, я наспех начертил символы на дверном косяке – за дверью что-то глухо щелкнуло, и она беззвучно отворилась. Ставшие родными запахи сруба и старых бумаг, контрастируя с яростным ревом ливня и воем ветра за стенами, немного успокаивали. Тусклый свет масляной лампы на комоде отбрасывал прыгающие тени на бревенчатые стены. Я аккуратно повел Кай к стулу. Сознание ее было затуманено, она явно не понимала, где находится и кто рядом. При этом что-то медленно, бессвязно шептала.

– Посиди пока тут, – усадив ее на стул, я сделал шаг в сторону окна, чтобы плотнее задернуть шторы и проверить, нет ли за нами хвоста.

Но как только оторвал руку от ее плеча, она сразу начала обмякать и заваливаться набок. Еле успев подхватить, я перенес ее на кровать. Кожа у нее уже была пепельно-серой. Глаза с огромными темными кругами были закрыты.

Мое тело мгновенно напряглось, наспех скинув с себя плащ я принялся стягивать перчатки.

– Черт… – кожа ладоней была красной и вся в водяных волдырях. Пульсирующая боль колола в суставах с каждым ударом сердца. Скорее всего, сжег, когда плавил стекло.

За два шага оказался у комода и уже обильно смазывая руки заживляющей мазью. Приятная прохлада заставляла боль медленно отступать. Наблюдая за грудной клеткой своей союзницы я видел… Ничего? Холодок пробегает по всей спине к крыльям.

– Ну же, Мангуст. Это была бы слишком легкая смерть для тебя.

Сонная артерия на шее. Пульс нитевидный, едва прощупываемый. Хорошо. Приоритет номер один – остановить кровь.

Правой рукой я мгновенно извлек из ножен на бедре короткий клинок и одним аккуратным движением разрезал куртку с рубашкой в месте огромного темного пятна на ее левом боку. Запах паленого мяса и крови сразу ударил в нос, заставляя поморщиться.

Стрела Корвуса оставила уродливую борозду: рваную, обугленную, с оплавленными краями. Темная кровь сочилась струйкой. Взорвавшийся шифер оставил на ее теле десятки мелких ранок, некоторые были с торчащими осколками. Кровь сочится из многих.

Нужна давящая повязка. Оторвав кусок от простыни, накладываю ткань прямо на всю область раны и начинаю давить ладонью всей тяжестью своего тела.

– Очень надеюсь, что твои ребра выдержат. – Воспоминания начал затягивать на меня в кошмары прошлого. Нет. Этого не будет. Она сегодня не умрет. Не так. Мангуст спасла мне там, на крыше. Я помогу ей сейчас здесь.

Отсчитывая в уме, я продолжал оценивать дыхание и пульс – не ухудшалось. Уже хорошо.

Спустя бесконечные пять минут аккуратно приподнимаю край ткани – кровь все еще течет. Проклятье. Придется прижигать. Натягивая одну перчатку грубая ткань впивалась в волдыри побуждая шипеть от боли. Скрипя зубами, я проклял всех мыслимых и немыслимых богов, но уже за пару секунд пальцы и ладонь раскалились до половины максимальной мощности.

Прижигаю точечно, только те участки, которые кровоточат. Каждое прикосновение сопровождалось коротким, зловещим шкворчанием и струйкой едкого дыма. Тишину комнаты нарушали эти жуткие звуки и густой запах жареной плоти. Хорошо, что Кай без сознания.

Последнее шкворчание смолкло, оставив после себя звенящую тишину и призрачное эхо в ушах. Теперь бы обработать. Метнувшись за полотенцами, бинтами и тазом чистой воды, я начал аккуратно смывать крупные загрязнения, видимые на поверхности. Вокруг ран наносил очень тонким слоем заживляющую мазь.

– Не поверишь, купил ее в лавке твоего друга, – ее кожа была холодной, но те места, которых касались мои пальцы, горели огнем. – Отличная вещь: и воспаление снимает, и охлаждает, а бонусом – все заживает как на собаке.

Уголки моих губ дрогнули в легкой улыбке. Напряжение требовало выхода, и такой односторонний диалог, как оказалось, мне помогал. Я туго бинтую всю область раны, начиная снизу вверх, проверяя чтобы каждый тур был с хорошим натяжением.

– Почти закончили. Осталось немного тебя поворочить, – бормочу я, укладывая ее на здоровый бок.

Тепло. Нужно тепло. Укутав Кай в одеяло, я сел рядом с ней, аккуратно соприкоснувшись. Все мое тело стало источать приятное сухое тепло. Будто кто-то растопил невидимый камин.

Я наблюдал за женщиной, которая если и выживет, то лишь благодаря силе своего характера. Дыхание ее стало ровное и размеренное, кожа приобрела розовый оттенок.

Прошло больше часа, как я позволил себе отойти от нее и наконец заняться собой. Ожоги на ладонях отдавали тупой болью до самых плеч. В некоторых местах на крыльях были парезы, вызывающие легкое онемение. Похоже, тоже зацепило взорвавшимся шифером. Из всех увечий, что я вынес из этой ночи, больше всего саднила царапина на плече, который мне оставила Кай-мангуст. Незначительное увечье, а болело назойливее ран от шифера. Такой маленький зверек, а по уровню угрозы не уступает волку Вилла.

Умывшись, переодевшись и обработав свои раны, я снова подошел к кровати. Вокруг стоял травяной запах мази, а пациент выглядел намного лучше. Слабый свет лампы на комоде рисовал спокойные тени на ее лице. Шум дождя почти стих. Нужно проверить повязку, не мокнет ли. Если все нормально – я тоже смогу немного отдохнуть. Усталость уже тяжелой глыбой давила на плечи.

Присев на край кровати и аккуратно откинув одеяло, я убедился в сухости бинтов. И смог лучше рассмотреть то, на чем не было необходимости фокусироваться раньше. Лампа на комоде стояла слишком далеко, ее слабый свет лишь смутно выхватывал контур повязки. В полумраке, под тусклыми лучами, проступила паутина старых увечий. Руки, плечи, ключицы, ребра – ряды мелких, идеально круглых рубцов, словно от множественных уколов током. Глубокие, келоидные шрамы в форме полумесяца под ключицами. Перекрещенные полосы старых ожогов на запястьях и лодыжках.

Свет выхватывал каждый уродливый рубец, каждый ожог, превращая ее тело в карту страданий. Черт… Знакомый почерк фабрик. Ее держали на цепи… качали магию… Она была батарейкой. Что же с ней там делали? Судя по глубине этих меток… чудо что она выжила.

Моя рука, все еще в перчатке, сама потянулась – не к ране, а к относительно целому участку кожи на ее плече. К месту, где под спутанными волосами угадывалась былая гладкость, где изгиб мышцы говорил о скрытой силе. В голове с внезапной, почти болезненной остротой пронеслась мысль: Какой она была бы без всего этого? Не жалость. Какое-то другое чувство, теплое и колючее одновременно, смешалось с яростью.

– Будь проклят Культ и Опиавус! – пальцы, вопреки тупой боли, сжались в кулаки. – Будь проклята вся Аурелия!

Культ Изобилия – милосердие нашего правителя. Яркие плакаты с улыбающимися детьми в чистых одеждах, изучающими священные тексты или помогающими в храмах и садах. Легенда о добровольной жертве ради процветания города и вечной жизни в служении. Ложь все! На моей кровати лежала та горькая правда, что так тщательно прячут под ковер: таких, как она, пытают культисты, чтобы выращивать таких, как я… А все ради поддержания тирании, замаскированной под благодетель.

Теперь понятно, откуда в ней столько дерзости и недоверия. Это не щит – это шкура, содранная и снова наращенная ради шанса попытаться нормально жить дальше.

Продолжать держать глаза открытыми было уже невмоготу. Усталость навалилась с новой силой, жжение в ладонях слилось с горечью на душе. Я придвинул стул к кровати, сел верхом, опустив голову на сложенные на спинке руки. Онемение в крыльях отступало расползаясь приятной тяжестью по спине. Бывшая батарейка… Мангуст… Кай…

Где-то вдалеке последние капли дождя перешептывались с подоконником, их редкий стук постепенно растворялся в убаюкивающем шелесте, сливаясь в единый ритм с ее тихим дыханием. В этот миг приятная сонная темнота утащила мое сознание во мрак.

###

Пробуждение было отвратительным. Шея онемела, будто ее пережали тисками. Руки, перекинутые через спинку стула, затекли. Спина гудела от неудобной позы, а в крыльях была усталость, как от четырехчасового полета. Раннее солнце, пробиваясь сквозь щели тяжелых штор, резало полумрак комнаты. Утро после бури, ленивое и обманчиво мирное.

Первой мыслью было проверить ее. Под одеялом вздымалось размеренно. Выжила тогда, выживет и сейчас. Проклятое прошлое батарейки. Но цеплялась она за жизнь с дьявольским упорством.

Заставляя себя встать со скрипучего стула, я вышел на середину комнаты и с огромным удовольствием потянулся всем телом. Каждый позвонок в спине щелкнул приятно, но слишком громко, нарушив утреннюю тишину. Крылья с шорохом расправились почти во всю длину комнаты. Как же приятно ощущать каждую мышцу во всем своем теле.

Выполнив ритуальную разминку, взяв со стола две кружки, я повернулся к комоду. Когда я успел собрать такую внушительную коллекцию ингредиентов для настоек? Высушенные коренья, травы, ягоды, фрукты. На любой вкус и цвет. На автомате кинул в кружки цитрусы и мяту, натянул перчатку на одну руку. Пока вода грелась, мозг лихорадочно думал.

Мангуст пришла за дневником – это ясно. Кому могли понадобиться сведения из него? Мухобойкам или Харрисинам. Первые, даже если бы и хотели копать под Опиавуса, слишком узколобы. Тогда остаются Харрисины. Другая ячейка? Но Орен был агентом Вейса… Возможно, культ слил информацию нескольким подозреваемым кротам.

В первой кружке вода уже вскипела. Потянулась струйка пара, растворяя в воздухе облачко цитрусово-мятного аромата. Я взялся за кипячение другой кружки. Взгляд скользнул к кровати. Холмик одеяла – единственное движение в комнате, кроме пара. Слишком ровное, слишком… нарочитое? Лицо тронула легкая улыбка. Игра.

Допустим, ее наняла другая ячейка. Но остается открытым вопрос с руной, которая была любезно предоставлена ей вместе с заказом. Ни одна из ячеек не смогла бы позволить себе такой артефакт. Со свойством поиска – легко. С возможностью изолировать и запечатать предмет – слишком дорого, но если очень прижало – возможно. Но вот чтобы запечатанный предмет стал неподъемным для любого, кто не накладывал печать… Такая руна стоила бы очень дорого даже для Эфиров, что уж говорить о Жилах и тех, кто ниже.

Во второй кружке вода уже вовсю бурлила. Ладно, если женщина в моей комнате хочет, чтобы я верил, будто она спит, – подыграю ей. Ну или сменю ей перевязь, если она и правда спит. Отставив неприлично ароматный настой, я вооружился бинтами и мазью. Присел на край кровати, рука потянулась к одеялу, как вдруг… Все произошло в долю секунды. Одно мгновение – сонная фигура под одеялом. Следующее – ее лицо в сантиметре от моего, глаза – пылали яростью, которой я не видел уже очень давно. Только сдавленное шипение ее дыхания нарушало гробовую тишину, воцарившуюся после скрипа кровати. Рука с кинжалом, приставленным к моему горлу, не дрогнула…

– И тебе доброе утро, – холодок стали заставил меня замереть. Каждая мышца в теле напряглась.

Лезвие поймало узкую полоску света от шторы и солнечным зайчиком пробежало по стене комнаты.

– Почему? – голос ее был угрожающе ледяным.

– Что именно почему?

Кай молчала, прожигая меня взглядом. Или у нее есть магия, способная на это? По всей видимости да, так как в затылке у меня явно начало припекать.

Она напоминала дикого зверя, что угодил в капкан. Полное осознание своего положения, но готовая разорвать любого. Ей просто нужно дать время понять, что тут безопасно. Я медленно поднял руки вверх ладонями к ней в знак, что не собираюсь причинять ей вред.

– Кай, тут…

– Кайра, для тебя я Кайра, – пламя в ее серых глазах стало утихать, и, не отрывая кинжал от моего горла, она стала методично осматривать комнату.

Скользнув взглядом за мое плечо, она пробежалась по всем баночкам и коробочкам, стоящим на комоде. Легкий, почти презрительный хмык, заметив две дымящиеся чашки. Далее ее глаза сдвинулись левее – в сторону стола с бумагами. Похоже, там ее ничего не зацепило. Но вот когда ее голова развернулась к карте. Она висела на дальней стене, почти в половину этой стены. Подробная карта Аурелии и ее приграничных областей. Истыканная разноцветными булавками и испещренная пометками да стрелками обходных путей. Луч солнца падал ровно на центральную часть карты, подсвечивая скопление булавок вокруг Центра.

– Почему ты не убил меня? – рука с кинжалом плавно отпрянула от шеи. – Почему не бросил в какой-нибудь подворотне? – Ее глаза лихорадочно скользили по карте, силясь запомнить как можно больше информации. А мое сердце забилось на пару ударов быстрее. – Почему я в твоем доме?

Она перевела на меня свои серые глаза, в которых было… Решимость? Интерес, любопытство, тревога, непонимание? Или все вместе.

– Ты обладаешь тем, что мне нужно, – я склонил голову набок, изучая ее.

Обмен вопросами начался. Понимает ли она это? Мы оба пришли за дневником. Она не знала о Фениксе вчера, но после столкновения с Лерой связала кого-то с ним. И теперь догадывается, что я вижу эту связь. Страх – вот что горело в ее глазах. Феникс была не просто целью, а чем-то личным, ее уязвимостью. И поэтому сейчас она скажет:

– Дневник во внутреннем кармане куртки, мог забрать его еще вчера, как только волчонок убежал. Не было смысла возиться со мной.

А еще она явно не знает, что у руны было дополнительное свойство. Сейчас будет самое время удивляться, но уже не мне.

– Верно, только проблема. Я не могу поднять его.

– Брехня! – ее брови сдвинулись к переносице.

– Тогда ответь, почему же я до сих пор к нему не притронулся?

Я встал с кровати и в два шага оказался у комода. Взяв одну из ароматных чашек, я развернулся, оперевшись о комод, и принялся лицезреть, как на лице Кайры недоверие, скепсис и раздражение сменяли друг друга. Она медленно, немного крехтя, свесилась с кровати в поисках своей куртки. Заметив ее, она без малейшего труда достала дневник из внутреннего кармана. Он был словно опутан плотной паутиной.

– Возьми, – повертев его в руках, она протянула его мне.

Я вздохнул и потянулся за дневником. Схватился за него, но забирать из ее рук не торопился. Я смотрел на Кайру, она – на дневник. Как только она пыталась оторвать руку от дневника, он тут же опускался обратно ей на пальцы.

– Держать что ли не можешь? – зло фыркнула она, продолжая буравить взглядом дневник.

– Не поверишь, как только ты перестаешь его касаться, он становится невероятно тяжелым.

Ее брови еще сильнее сошлись вместе. Еще немного – и они сольются воедино. Пальцы Кайры медленно, почти невесомо, скользнули с корешка на гладкую обложку. Она лишь касалась его теперь. Ее пальцы оторвались от дневника… В мгновение эта небольшая вещица стала весить невообразимо много. И тогда… дневник рухнул, как камень, вырвавшись из моей руки. Глухой удар об пол прозвучал как выстрел в тишине. Я по-прежнему с любопытством смотрел на Кайру. Она – на дневник. Ее глаза сузились, в них мелькнуло недоверие, быстро сменившееся холодным расчетом. Интересно, что за мозаика складывается в ее голове.

– Заказ был от Харрисинов?

Интересно, она специально не спрашивает про скрытое свойство руны?

– Крайне маловероятно, – я отхлебнул теплого отвара и продолжил наблюдать, как в ее голове крутятся шестеренки.

Складывалось впечатление, будто она имеет ограниченное количество вопросов, которые может задать. И прямо сейчас отсеивает ненужные.

– Что за информация в дневнике?

Ого, что же за цепочка рассуждений выстроилась у нее в мозгу если она решила спросить именно об этом.

– Неизвестно, – я постарался вложить в слова всю небрежность, на которую был способен. – Он может быть и вовсе пустым с учетом того, что служил приманкой для такого как я.

Ее взгляд, раскаленными щипцами, впился в меня.

– И ты полез в пекло за пустым дневником? – Не вопрос, холодное утверждение без тени сомнения. – Какая, предполагаемая, информация могла быть в дневнике?

Она отчеканила каждое слово. Будто я идиот, из-за которого ей пришлось потратить один лишний вопрос.

– Данные, полезные для Харрисинов.

Тяжелый вздох, и она снова принялась осматривать комнату, уже более непринужденно. Словно бывала здесь множество раз и просто проверяла, все ли вещи расставлены по своим местам.

– Меня оскорбляет то, что ты считаешь меня дурой, – Кайра снова изучала карту. Очевидно, ждала ответа. Не дождавшись, продолжила: – Гибрид, которую мы встретили на крыше, была послана за тобой. Залезь я в квартиру на полчаса раньше, сейчас бы дрыхла в своей постели с полными карманами лил.

Кай развернулась, свесила ноги с кровати и, подобрав лежащий на полу дневник, постучала ногтем по запечатанной руне на обложке – крошечному, мерцающему тусклым серебром знаку – тап-тап-тап, как метроном.

– Эта вещица, – она подняла дневник, – нужна тебе. Ответь на два моих вопроса, и я с радостью раскрою тебе условия моей сделки.

Воровка из Теней. Бывшая батарейка. Вчера она предстала предо мной в амплуа дерзкой шпаны, боевого соратника и холодного командира. Сейчас это опытный дипломат. В ее шкафу до жути много скелетов.

– Я могу соврать.

– Можешь, но ты у нас, Крыса, рыцарь в блестящих доспехах. Такие не врут, – она небрежно повела плечом и положила дневник рядом с собой, всеми силами изображая невинность.

Это милое выражение ее лица, но у меня дрожь пробежала по крыльям. Она знает Феникса. И сейчас хочет выяснить, считает ли сама Корвус ее ниточкой к нему.

– Согласен, но взамен… – я допил отвар и, поставив чашку на комод, скрестил руки на груди. – Потом ты ответишь всего на один мой.

– Я могу соврать, – лукаво улыбнувшись, промурлыкала она.

– Можешь, – теперь уже лукаво улыбался и я, – но ты, Кайра, чересчур заботлива.

Игривая улыбка сползла с ее лица, обнажив ледяную пустоту и вспыхнувшее в глубине серых глаз стальное пламя ярости.

– Ты знал, что на дневнике сигналка?

– Нет. – В стальной ярости ее глаз мелькнула тревога.

– К кому на крыше та бешеная обращалась?

Несколько секунд молчания. А затем я кивком указал на нее же и медленно произнес:

– К тебе.

Ответ повис в воздухе. Между ними упал свинцовый занавес и погрузил в абсолютный вакуум звука. Тишина звенела в ушах натянутой струной. По ресницам Кайры пробежала легкая дрожь. Гул собственной крови в висках заглушал все. Любое движение – даже биение сердца – казалось кощунством, нарушающим хрупкое, взрывоопасное равновесие этого мгновения. Мир сузился до размеров комнаты, застывшей в предчувствии удара.

Тук-тук-тук. Настойчивый стук по стеклу разрезал тишину комнаты.

Мы синхронно повернули головы в сторону окна.

Чик-чирик. Тук-тук.

Серьезно? Именно сейчас? Да, со своими посыльными Вейс просто сама пунктуальность… Быстро преодолев полкомнаты и схватив со стула свой плащ, я кинул его прямо на Кайру, попутно идя к окну.

– Не высовывайся. Тебя здесь нет.

Отодвинув край занавески, я увидел мельтешащий силуэт. Дрозд? Впустив фамильяра в комнату, я ногой незаметно пихнул куртку Кайры глубже под кровать. Птица сделала круг в комнате и уселась, как и все остальные посыльные до нее, на стол.

– Слушаю, – произнес я.

Бедный дрозд весь захрустел. Его голова неестественно завертелась, и, уставившись на меня, он начал раскрывать клюв на 180 градусов… Потом знакомый треск, а следом голос Вейса:

– Приветствую, Крыса. Жду тебя сегодня.

Закончив сообщение, дрозд замер. Потом рассыпался с тихим шелестящим вздохом, оставив на столе после себя лишь горстку черного песка. Что ж, Вейсу нужна информация… Мангуст ранена и находится у меня в квартире. Она же связана с Фениксом. Дневник – тоже у меня, переносить его может только Мангуст. Руна Мангуста – дело рук не меньше чем Эфиров. Лера Корвус с приоритетом на Феникса. Реян Вейс… знал, что дневник – ловушка, но не знал про установленное на него сигнальное заклинание? Слабо верится… А еще, кажется мне, что Кайра с той самой Нентовской фабрики…

– Мне нужно по делам, – я поспешно забрал плащ с кровати, накинул на себя и взялся за пузырек с чернилами. Нужно как можно быстрее встретиться с Вейсом…

– И что, Крыса даже не будет удерживать меня в своем логове силой? – лукаво бросила она.

Эта женщина… Меняет образы мгновенно, по щелчку пальцев. Это раздражает и восхищает одновременно. Однако играть в эти игры у меня сейчас нет настроения. Закончив с печатями, я ощутил знакомую свинцовую тяжесть, вонзившуюся в крылья. Холодный, парализующий груз.

– Ого, умно прятать крылья за печатью невидимости! А какая у нее плата? Мне бы пригодилось нечто подобное в моей работе.

Вот уж точно, зря не бросил ее ночью у помойки.

– Не пригодится, – бросил я и тут же был удостоен вопросительным взглядом. Кажется, по ее мнению, именно такое выражение приняло мое лицо этой ночью, когда я получил отрицательный ответ про обращение. – Печать – невидимость. Побочка – полный мышечный паралич.

Кайра на мгновение опешила, потом нахохлилась. Не такого ответа она ждала. Столкнулись два упрямства. Бывает. Я уже выходил из комнаты, как она окликнула меня:

– Эй! – поджав губы, мгновение собиралась с мыслями. – Твой вопрос?

– Я уже знаю ответ. – прочитав в ее взгляде недоумение, добавил: – "Бешеная"шла за той, кого сейчас прячет волк.

Кайра явно рванулась что-то сказать, но я уже закрыл дверь с другой стороны квартиры, оставив ее наедине со своими мыслями, которые теперь крутились только вокруг Феникса и цены ее безопасности.

Глава 11. Элиан. Старый лис.

За порогом штаб-квартиры Вейса меня, как всегда, встретил кот-охранник. Не знай я истинной природы этого существа, принял бы его за обычного домашнего питомца. Фамильяр, вальяжно развалившийся на тумбе, лениво приоткрыл один глаз, изучая того, кто вторгся на его территорию, а потом, потянувшись, перевернулся на другой бок. Что ж, это тоже своего рода разрешение на вход. Я двинулся в сторону комнаты, где большую часть времени проводил лидер моей ячейки.

В его кабинете никогда ничего не менялось, за исключением новых отметок на картах и количества рабочих бумаг на столе. Вейс стоял у окна, словно высматривая на улице долгожданного гостя. Я остался в проходе, подперев плечом дверной косяк.

– Элиан, – голос Реяна был спокоен, почти ласков. Но в этой ласковости чувствовалась сталь. Он не обернулся. – Рад, что ты невредим.

– Мне не удалось заполучить дневник, – я кивнул, хотя он этого не видел. Мой собственный голос прозвучал ровнее, чем ожидалось.

Прежде чем повернуться, Вейс сделал один совершенно бесшумный, но чуть более глубокий, чем обычно, вдох. Его лицо, обычно выражавшее спокойную уверенность или отеческую озабоченность, было бесстрастной маской. Только глаза, холодные и проницательные, изучали меня с ног до головы, будто ища следы лжи.

– Докладывай, – одно слово. Приказ. Но приказ, за которым стояло многое.

Накануне он говорил, что отправит нескольких посыльных для слежки за операцией. Были они или нет – неизвестно, вид его тогда был чертовски измотанным.

– Проникновение – без обнаружения. Единственный охранник – нейтрализован. Во время вскрытия двери сработало сигнальное заклинание из недр квартиры. – Я выдержал паузу, глядя прямо в глаза Вейсу.

– Хм… Орен не сообщал ни о чем подобном. – Ни тени удивления на его лице. – Продолжай.

– Вскрыв дверь, в квартире был обнаружен вор. – Я позволил себе легкую гримасу досады. – Ему удалось отключить сигнализацию до моего проникновения. Физического противостояния не случилось. Цель проявила необычную скорость и ловкость, ушла через дымоход.

– Интересно, – задумчиво протянул Вейс.

Он затеял какую-то двойную игру, но зачем? Его магия призыва впечатляет. Идеальный инструмент для разведки и наблюдения, но есть неприятный изъян – это погодные условия. Фамильяры не могут удерживать материальную форму в дождь или сильный ветер. А значит, вел он наблюдение или нет, все, что я скажу дальше, ему придется принять за чистую монету.

– К моменту, когда я выбрался на крышу, вор был готов ее покинуть.

– И в этот самый момент появилась Молния? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да.

Рейан Вейс всегда был для меня почти отцом. Именно он вытащил меня из Селекционной общины. Предложил иной сценарий жизни. Научил обращать внимание на незначительные мелочи и доверять своему чутью. Он был слишком хорошим учителем, а потому то, как наш разговор пойдет дальше, решит многое.

– Не удалось засечь место ее засады? – спросил я, непроизвольно сцепив руки на груди. Локти прижались к ребрам, будто пытаясь сдержать учащенный стук сердца.

Операция с дневником не была приоритетом для Корвус. Уж не знаю, как ей удалось выйти на Мангуста, но она была уверена в ее связи с Фениксом. Будь я на ее месте, то уже был бы где-то рядом. Следил за Кайрой, ожидая, когда та приведет меня к цели.

Кайра выбралась на крышу, когда дождь только начинал набирать силу. Фамильяры должны были еще держаться, а значит, можно было вычислить местоположение Корвус. Пожалуйста, Вейс, будь тем, кем я всегда тебя считал. Не заставляй меня сомневаться.

– Нет, – с легкой досадой он покачал головой. – Посыльные слышали сигнальное заклинание, но к моменту, когда кто-либо появился на крыше, они уже были не в состоянии сохранять материальную форму.

Я еще мог поверить в то, что сигналка была сюрпризом для всех. Если бы Вейс сказал, что у него не было сил послать фамильяров для поддержки – я бы тоже поверил. Но я участвовал вместе с ним в рейдах на фабрики и общины. Выполнял операции с его птицами, кошками, кроликами и всеми теми малыми тварями, которых он наколдует. Я хорошо знал его возможности. И сотворенные им существа должны были видеть выход Мангуста на крышу. Должны были.

– Понятно, – тон мой был непринужденный, но во всем теле я уже гасил нарастающий жар. – На крыше появилась Корвус. Между нами произошел скоротечный ближний бой.

– Должно быть, она была на другом задании, раз не было моментальной реакции на сработавшее сигнальное заклинание.

Да, выполняла задание по слежке за Мангустом. Она бы не рассекретила себя, не спровоцируй я ее появление своим присутствием. А еще я готов поспорить, что Корвус видела и как я пробрался в дом, и как это сделала Кайра. Видела и выжидала.

– Я тоже пришел к такому выводу. Противника удалось сбросить с крыши. Ее состояние неизвестно, но критично. Думаю Корвус выжила. Я попытался отыскать следы вора, но все смыло дождем. Лило к тому моменту уже как из ведра.

Какие цели ты преследуешь, Вейс? Почему не посвящаешь в них меня? Мы изначально были готовы, что Корвус поставят курировать эту западню. Ты знал, что она сидит в засаде и ждет. Так почему же лжешь сейчас мне?

– Все не так плохо, – в его голосе появились нотки деловитого оптимизма. – У меня есть догадка о личности нашего неожиданного вора.

Не догадка, а убеждение. Ведь фамильяры видели, как Кайра, в форме мангуста, прогуливалась по крыше, прежде чем скользнуть в дымоход.

– И кто же это может быть?

– В Тенях, по слухам, обитает исключительно ловкий воришка… – Вейс сделал паузу, то ли пытаясь вспомнить имя, то ли ожидая моей подсказки. Его взгляд был слишком внимательным.

Скрещенные руки сомкнулись в неподвижный замок – панцирь на груди.

– Мангуст? – Слово прозвучало как приговор чему-то важному между нами.

– Да, да! Мангуст. – Он кивнул, будто осененный мыслью. – Посыльные заметили движение на крыше, я не понял, что именно вижу. Крыса? Енот? Решил, что это какое-то больное животное. Но после твоего рассказа понимаю – это был Мангуст.

Мог ли Вейс знать о появлении Кайры заранее? Заметил он ее только на крыше или еще до? Видел ли Вилла? Он тоже был рядом, готовый по сигналу прийти на выручку. Множество вопросов роилось у меня в голове.

– Найти воришку в Тенях будет сложнее, чем иголку в стоге сена. Для нас ни Пятна ни Прах и пальцем не пошевелят.

Харрисины стремились свергнуть режим Опиавуса. Хотели разоблачить Культ Изобилия. Мы вели войну и проигрывали многие сражения. Пусть официальная пропаганда плотно засела в умах людей, и те считают нас злодеями. Но были такие, как я или Кайра – дети, спасенные сопротивлением из ада этой прогнившей системы. Некоторых из них Вейс знал лично.

– У меня есть там некоторые доверенные лица, попробую узнать что-то через них. Тебе не удалось рассмотреть его? Парень, девушка? Какие-нибудь отличительные черты?

Тех, кого спасти не успевали, становились либо топливом для этого города, либо блаженными послушниками Культа. Вейс на своей шкуре ощутил, что происходит за закрытыми воротами общин, да и дверей фабрик мы с ним в свое время повыносили достаточно. Мог ли он знать о прошлом Кайры? И почему у меня такое чувство, будто он готов пустить ее в расход.

– Средний рост, худощавое телосложение, – ответил я уклончиво. – Большего рассмотреть не удалось. Это может быть как мужчина, так и женщина.

Подозревал ли Вейс, что я исказил важные сведения? А раскрой он свои планы, смог бы понять причину моего обмана?

Его рука непроизвольно потянулась было в сторону маленького портрета, стоявшего на полке у окна, но описала дугу и легла обратно на подоконник. В голосе прорвалась крошечная, почти неуловимая хрипотца, тут же сглаженная:

– Хоть какая-то информация – лучше, чем никакой. – Он посмотрел на меня с внезапной, подозрительно теплой грустью. – Элиан, ты для меня как сын, и я рад, что тебе удалось вернуться целым после стычки с Лерой Корвус. Поиск Мангуста – лишь вопрос времени. Рано или поздно нам удастся на него выйти.

Тишину, повисшую после его слов, прорезало протяжное, неестественно громкое:

Мя-я-у-у-у.

Мы синхронно обернулись на источник звука. Кот-охранник сидел у моих ног почти вплотную. Никогда – за все годы – я не слышал, чтобы этот фамильяр издавал хоть малейший звук. Мельком взглянув на Вейса, я заметил легкую, торопливую ухмылку, тут же спрятанную, а затем он вбил последний гвоздь в крышку гроба моего доверия:

– Мне нужно вернуться к работе, скоро будут доставлены важные документы, – он сверился с настенными часами, – я уже и не надеялся, что посыльный успеет вовремя. Спасибо за доклад, Элиан. Можешь идти. Как понадобишься – пришлю за тобой.

Усевшись за стол, он взял из стопки отчетов первый попавшийся лист, и его глаза бегло заскользили по тексту.

– Буду ждать, – как можно непринужденнее бросил я, делая вид, будто меня все устраивает. Развернулся и зашагал к выходу. – До встречи.

Сердце барабаном било по ребрам. К Кайре появилось несколько вопросов, и мне нужно как-то найти с ней контакт.

Глава 12. Кайра. Игра.

Черт. Черт! Чтоб тебя, Крыса! В висках все еще гудело низко и назойливо. Он уже знал ответ. Да он и не собирался задавать никаких вопросов! От приступа паники сердце бешено билось, отдавая пульсирующей болью в ноющие ребра.

Магия той гибриды… Аномальна… Культ вывел настоящую машину для убийств. Такой сгусток чистой взрывной энергии… И как у нее мозги не плавятся? Если бы не мой крылатый спаситель… Вчера бы из меня сделали шашлычок. Проклятье!

Думай, Кайра, думай! Заказ – чистейшая подстава. Мухобои? Уже по «эксклюзивности» руны понятно, что им это не по карману. Харрисины? Да, ячейки у них разрознены, но… Крысу бы явно предупредили про сигналку на дневнике. Точно замешан культ, и им нужна Айвиль, а я всего лишь путеводная ниточка к ней. Но есть кто-то еще…

Паника схлынула, оставив после себя липкое, колючее недоумение. Почему этот крылатый… этот Крыса… просто позволяет мне уйти? Кого-то из своих харрисинских мух заподозрил в двойной игре? Враг он сейчас? Или союзник? Или просто пешка в чужой игре, в которую затягивает и меня? Да провались все в пекло!

Заказ. Дневник со мной, нужно выполнить условия и получить эти чертовы восемьсот пятьдесят лил. А заодно проверить кое-что. Волчонок присмотрит за Айвиль, сегодня – точно. Но лучше не затягивать со встречей с ним, а то начнет паниковать и сам себя сдаст. Ох, Вилли… Угораздило же нас вляпаться.

Время поджимало. Взгляд метнулся к приоткрытому окну, а нос непроизвольно сморщился, вспомнив тот вонючий, свеже-гнильный шлейф, который оставил после себя прилетевший фамильяр.

Город еще дремал, тишина перед оживленным днем. Пару часов в запасе есть. До утилизации. До шанса узнать, кто мог быть заказчиком. Каждый вдох отдавался жжением в боку, вспыхивая холодным огнем.

Распластавшись на простыне, я поняла, что подняться с кровати будет адом. Каждый мускул вопил, а в боку, под тугой повязкой, заныло с новой силой, будто в него снова вонзилась та самая стрела, пропитанная сгустками молний.

– Давай, девочка, поднимайся, – уговаривала я себя сквозь зубы, – и не из такой задницы выбирались.

Кое как встав с кровати и подойдя к комоду, заметила две чашки с… цитрусовым отваром? Серьезно? Рука сама потянулась к чашке – тепло давно улетучилось. Жаль. Этот… притащил меня ночью, полумертвую, к себе. В свою постель уложил, почти завтрак оставил. Настоящий джентльмен – еще чуть больше нежности с его стороны, и я бы ненароком подумала, что он ко мне подкатывает! Отвратительная сентиментальность. Но за спасение обязательно поблагодарю.

Оперевшись на край комода, я принялась осматривать свое тело для понимания масштаба причиненных вчера увечий. Ребра были тщательно перебинтованы. Сухо. Работа аккуратная, на удивление бережная. Словно он боялся причинить лишнюю боль. Но под тканью – ноет. Кажется, Крыса прижигал рану.

Глаза скользнули к груде кровавых лохмотьев у кровати. Это была моя любимая куртка. Жаль. Обязательно выставлю счет за испорченную одежду. А сейчас придется позаимствовать что-то из его гардероба.

Первый ящик – травы, коренья, сушеные ягоды, фрукты… Странное увлечение для диверсанта, но Айви бы оценила его чайную коллекцию. Второй – белье. Аккуратненько сложено. Крылатый педант… Мерзость. Третий – рубашки. Темная и грубая ткань. Вытащила одну, и досадный вздох вырвался сам собой:

– Да что ж ты такой огромный.

Будет на мне висеть, как мешок… Рукава – закатаю. Края – подвяжу. Прикроет бинты – и хорошо. Надевая рубаху, пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть – движение потянуло рану так, что в глазах потемнело. От ткани исходил запах угля, чернил и… той самой травянистой горчинки, которая обволакивала вчера, пока он тащил меня сквозь ливень в свое логово. Пахло им. Теплота тела под тканью давно ушла, но этот дух остался. Фу! Отвратительно! Пришлось закатать рукава по локоть, обнажив старые шрамы, и туго подоткнуть полы за пояс штанов.

Этот индюк слишком самоуверенный, надо было прирезать его, а не играть в эту словесную дуэль. Хотя сейчас, в моем состоянии, вряд ли пустить ему кровь вышло легко. Ладно, пора выдвигаться.

Быстро подойдя к двери, я стала прислушиваться. Тишина. Осторожно выглянула в узкий коридорчик. Никого. Бросив последний взгляд на комнату-коридор, в котором жил мой неожиданный спаситель, язвительно фыркнула. Странное чувство щемило под ребрами – не боль, нет. Скорее досада на то, что это место вдруг показалось… безопасным?

В комнате витал запах лекарств и бумажной пыли. Две дурацкие кружки. Карта, истыканная булавками и исчерченная маршрутами патрулей. Крыса – не легкомысленный дурак, который способен поддаться эмоциям. Он помогал мне. Почему? Чтобы потом шантажировать? Или… Пока это загадка.

Я скользнула в приоткрытую дверь, направляясь в прохладу аурелийского утра. Началась гонка со временем – моя личная. Но это было уже не важно. Любопытно оказалось то, что Крыса, связав меня с Фениксом, предпочел скрыть это от своего лидера. Нужно было добраться до точки сдачи, чтобы узнать – кто же пытается дергать за ниточки, ведущие к Айвиль. И сделать так, чтобы дергающий сам попал на крючок.

Аурелия просыпалась словно больное старое животное – кряхтя и скрипя. Густая предрассветная тишина нарушалась скрежетом поднимающихся ставен и голосами сонных горожан. Уличный холод ударил в лицо, впиваясь в кожу сквозь ткань его рубашки. Каждый шаг по неровной, скользкой от ночной влаги мостовой отдавался не только тупым ударом в висок, но и резкой болью в боку, заставляя сжимать зубы.

Самый оптимальный для меня путь сейчас – переулки, арки, дворы-колодцы. Видимость – дерьмо, зато шанс нарваться на патруль или чей-то любопытный взгляд куда ниже. К тому же на карте крылатого было отмечено несколько маршрутов почти до нужного мне места. Двигаясь от укрытия к укрытию, с любого переулка города можно заметить ослепительно сверкающую Пирамиду Изобилия. Символ власти Опиавуса. Позолоченное чудовище… Оттуда, с высоты птичьего полета, Тени кажутся всего лишь грязным пятном у подножия. Жаль, не многим известно, какую цену они платят за стабильность и благополучие Аурелии.

Место, где требовалось оставить дневник, – небольшой заброшенный сквер на окраине Пояса. Как там говорилось в инструкции? Ограда с левой стороны, вторая колонна. Отыскать нужную ограду труда не составило, с учетом того, что единственная тропка в сквере и была огорожена. А вот с колоннами – проблема. Судя по общему виду, они должны были быть где-то в глубине сквера. Со стороны, не заходя в сей райский сад, я не видела ни одной колонны. Давно заросшие кусты и деревья, высокая трава. Мест для засад хоть отбавляй.

Стиснув зубы, заставив тело подчиняться, я двинулась вдоль ржавой, местами проросшей колючкой ограды. Каждый шаг по высокой, мокрой от росы траве отзывался тупым ударом в виске и резью под повязкой. Надо найти эту проклятую колонну, получить лилы, информацию о заказчике и свалить. Тропинка заросшая, но все же различимая. Через какое-то время ноги вывели меня на площадку, по всей видимости, в сердце сквера, так как в центре стоял поросший мхом гротескный фонтан с вензелями и рыбками, а по периметру площадки вкруговую стояли четыре колонны.

На основании нужной мне колонны был аккуратно начерчен прямоугольник с вписанными внутри руническими символами, подозрительно подходящий под размеры дневника.

– Ну кто бы сомневался…

Поместив дневник в периметр прямоугольника, я услышала тихое шипение, и дневник начало опутывать таким же коконом-паутиной. Теперь дневник кто угодно забрать не мог.

Нужно найти укрытие. Затаиться и ждать. Пространство вокруг было хорошо просматриваемое, но, если обратиться, вполне можно спрятаться в кустах и ждать того, кто придет забирать посылку.

Из-за полученной травмы обращение было болезненное. Еще вчера днем отращивание когтей не вызывало особого дискомфорта, но сейчас… Превращение выкручивало каждый сустав, сжимая тело, будто в тисках, пытаясь выдавить все нутро. Когда белый туман перед глазами рассеялся, а неистовый гул в ушах стих, мир обрушился новой волной: запахи сквера – сырость земли, гниль листвы, металлическая пыль ограды – ударили в нос с ошеломляющей резкостью, а краски поблекли, зато каждый шорох травы отзывался в ушах с отчетливой ясностью. Я помотала мордой, пытаясь стряхнуть остатки боли. Приняв форму мангуста хотя бы боль в ребрах притупилась, но твердо стоять на всех лапах все равно было нелегко. Улегшись на земле под кустом, скрываемая высокой травой, я приготовилась к длительной засаде.

К удивлению, ожидание было совсем недолгим. Примерно через полчаса к фонтану начала приближаться маленькая фигура. В груди что-то сжалось, и хвост непроизвольно распушился. Ребенок? Не больше пяти лет. Один в таком месте? Культисты или Харрисины уже настолько опустились, что используют в качестве посыльных таких мелких? Может, он вообще не за дневником?

Но странная маленькая фигура уверенным шагом, слишком твердым и прямым для ребенка, шла именно туда, где мною была оставлена посылка. Что-то с этим ребенком было не так. Одет он был словно в черный холщовый мешок, лицо скрыто капюшоном, а под ним слишком глубокая тень. Вся его фигура была какой-то нечеловеческой. Мелкий присел в нужном месте и потянулся к запечатанному дневнику. Ручки его были… в черных перчатках? Или это была кожа? С легкостью взяв посылку, он спрятал ее где-то у себя за пазухой. Огляделся по сторонам и со скоростью, слишком резвой для обычных детей его возраста, рванул прочь, проносясь вблизи места моей засады.

Я еще какое то время просидела в кустах без движения. С Крысой придется встретиться раньше, чем предполагалось и задать пару вопросов. Например: почему от этого неребенка шманило точно такой же свежей гнилью, что и от птицы-фамильяра? Холодный комок страха и ярости сжался в груди. Похоже, ниточки тянутся к Харрисинам.

Глава 13. Кайра.Что если?

Комната Крысы была ожидаемо заперта. От двери странно пахло – видимо, с другой ее стороны нанесены запирающие руны. Выйти могли все, а для входа уже требовались определенные знания. Что ж, это не такая и проблема, когда ты оборотень: пусть и не мелкого животного, но обладаешь способностью изменения размеров. Приняв облик мангуста, я сжалась до размеров дворового кота и потрусила по периметру дома в поисках какого-нибудь лаза на крышу.

Погода после ночной грозы стояла изумительная. Мягкое весеннее солнце приятно грело шкурку, а на улицах людей было больше обычного, но никто не обращал внимания на зачуханого котика, коих в Аурелии было предостаточно.

На заднем дворе крысиного дома мною был обнаружен старый боярышник, благодаря которому я смогу залезть на крышу. Резкий рывок на ветку отозвался лишь глухим колющим напоминанием в боку, а не обжигающей болью – обращенное тело щадило рану, но на полное исцеление уйдет еще несколько дней.

Убежище крылатого – чердачное помещение, и мне не показалось тогда: окно, через которое влетел вонючий фамильяр, он не потрудился закрыть. Оказавшись здесь опять, начинаю обнюхивать помещение. В комнате висел знакомый коктейль: пыль, чернила и… слабый, едва уловимый след моего присутствия. Нужно понять, что ты за человек, и найти слабые места. Что же выбьет почву из-под твоих ног, Крыса? Под кроватью – окровавленные лоскуты того, что еще вчера было любимой курткой и майкой, но никаких тайников или скрытых ящиков на ее днище. В комоде также не было обнаружено ничего нового, а вот содержимое того, что стояло на нем, оказалось интересным.

На столешнице ждали своего часа четыре вида магических чернил. В самой большой банке – темно-зеленая жидкость для печатей невидимости. Одна баночка источала тот же едкий запах, что и дверь – его защитный ключ. Ароматы двух других были незнакомы, лишь смутно напоминая что-то в Тени и Звук. Потом спрошу волчонка, возможно, у него есть аналоги. Стоящие рядом коробочки дышали легким травянистым духом – мази медицинского назначения.

Лапы бесшумно ступали по прохладным половицам, нос впитывал запахи. Тщательному изучению еще не подвергались стол, заваленный макулатурой, и оружейная стойка. Рытье в горе бумаг наводило тоску, и я сознательно оттягивала это занятие, пытаясь разнюхать что-то в полу – хоть какую ложную половицу.

Потерпев неудачу в этом занятии, я, скрежетнув когтями по дереву, запрыгнула на стул и принялась обводить взглядом комнату. Дверной косяк, как и ожидалось, испещрен узорами защитных рун. Для поддержания их работоспособности нужно было обновлять чернила раз в несколько дней. Дорогое удовольствие. Но с учетом его деятельности подобная мера безопасности оправдана. Мой взгляд метнулся к окну. Да, те же узоры и на оконной раме. Закрой он окно – и пробраться в квартиру, не наделав шума, уже было бы невозможно. Никак не могу понять: то ли он безмерно туп, но пытается казаться самым умным, то ли невыносимо самоуверен.

Ни щели в полу, ни фальшивой панели в стене. Ящики комода – набиты бельем. Под кроватью – компромат лишь на меня. Слишком чистая нора, чтобы называться крысиной. Тяжелый уф разочарования вырвался из пушистой груди. Тупик. Оставалось только рытье в макулатуре. Фу. Повернув морду в сторону бумажной кучи, в поле моего зрения попало то, что я искала.

Замерев, я уставилась на маленькую полочку. Прямо напротив двери, словно мишень, на ней стояла миниатюра углем. Молодые люди, лица почти стерлись. Перед портретом – пшеничного оттенка, совсем засохший, обманчиво хрупкий цветок. Он был мне знаком. От него тянуло слабым, пыльным запахом лета. Айви собирала и сушила такие чуть ли не тюками. Весь наш дом был увешан этими цветами. Они ценятся за свои целебные свойства, преимущественно связанные со снятием воспаления. Цмин. Это так…трогательно. Искать что-то еще мне уже не требовалось.

Я запрыгнула на кровать и скрылась под одеялом. Тяжелая ткань накрыла шерстяное тело. Время начало тянуться невыносимо долго. Сколько потребуется сидеть в этой духоте – неизвестно. Осталось только заставить его говорить, но теперь я знала, на какую старую рану можно надавить.

Прошло несколько бесконечных часов, прежде чем дверь с легким скрипом отворилась. Тяжелые, усталые шаги – Крыса медленно прошел к окну. Он стоял у него, казалось, целую вечность. Понял, что в квартиру кто-то пробрался? Глухой стон – нет, тяжелый выдох – и он сел на кровать.

Я бесшумно стала выбираться из-под одеяла. Крылатый сидел, понурив голову, видимо, дела, по которым он ходил, прошли так себе. Вот он, шанс! Резкое превращение вывернуло суставы, хруст костей прозвучал слишком громкий для тишины комнаты. В боку вспыхнула боль, перехватывая дыхание. Подавив рвущийся из груди стон, я навалилась на него, между невидимых крыльев: одна когтистая рука вцепилась в горло, другая клещами впилась в плечо.

– Скучал? – язвительно прошептала я в самое ухо, вонзая когти глубже.

Подо мной каждая его мышца окаменела, готовясь к рывку, но сам он не дрогнул. Только глаза, холодные и оценивающие, метнулись в мою сторону.

– Рад, что к тебе так скоро вернулась магия, – его голос был спокойный, почти ленивый, – я-то думал, что ты не сможешь обращаться еще пару дней.

– Быстро… восстанавливаюсь, – выдавила я, сильнее впиваясь когтями.

– У вас, псовых… – начал он, но я перебила, хрипло:

– Молчаливым ты больше походишь на умного. – Хмыкнула я, закатывая глаза.

Слова застряли в горле. Мгновение – и его голова рванула назад! Затылок с силой прицельно врезался мне в переносицу. В глазах вспыхнули звезды, горький привкус крови заполнил рот. Полуослепленная, оглушенная, я не успела среагировать, как он вывернулся, сбросил меня со спины и, оседлав, всем весом навалился сверху прижимая к матрацу, коленями сковывая мои бедра. С глухим шорохом по бокам обрушилась тяжелая, невидимая масса. Крылья. Пальцы одной его руки горячим кольцом сжались на горле, а другой – железной хваткой вцепились в правое запястье, выкручивая сустав.

– И что теперь? – прошипел Крыса, его глаза, холодные и яростные, буравили меня. – Зря ты приняла мое милосердие за слабость. Сейчас я могу просто сломать тебе шею. Без усилий.

Ни тени злорадства, ни искорки гнева – лишь абсолютное, мертвенное безразличие застыло на его лице.

Давление на горло не ослабло. Его темно-карие глаза смотрели на меня как на помеху. Надоедливую муху, которая мешает работать. Легкая улыбка тронула мои губы, и я почувствовала, как тонкая струйка крови начала свой путь из носа к скуле. Утром ему удалось выбить меня из равновесия, но сейчас, черта с два, он останется таким же напыщенным индюком.

– Знаешь, в чем проблема таких, как ты? – лукаво спросила я, облизывая верхнюю губу.

Его лицо было каменной маской. Ровная линия сжатых губ, неподвижные брови, ни единой лишней мышцы не дрогнуло. Отвечать на вопрос он не собирался.

– Завидев хрупкую девушку, сразу почему-то решаете, что способны победить, используя грубую силу.

Левой рукой я уже сжимала рукоять своего кинжала и сейчас направила острие клинка ему в бок, давая понять: минимальное усилие и лезвие стремительно проскользнет между ребер, достигнув его сердца.

Взгляд Крысы медленно направился вниз, к холодной стали у своего бока, и обратно. Выражение лица осталось неизменным.

– Плохо блефуешь. – Он смотрел на меня, на кровь, стекающую из носа, так, будто не держал за горло, а читал скучный доклад.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Как и ты меня. – Еле уловимые нотки раздражения послышались в его голосе.

– Да ну? – В моих глазах вспыхнула искра торжества. Сквозь давление на горло улыбка силясь превратилась в оскал. Его пальцы напряглись и, кажется, стали горячее. – Ты ведь и помог мне только потому, что я напомнила тебе ее, верно? Ту, что на портрете?

Крыса остолбенел. Ни вздоха, ни трепета. Абсолютная неподвижность. Только глаза – вдруг огромные, бездонно-темные, с болью утраты – выдавали все. Дикую, животную скорбь. Шок. И тут же – всепоглощающую ярость. Я попала точно в цель. Все внутри на миг напряглось в предчувствии смертельного ответа. Горло сжали сильнее. Воздух перехватило – еще не удушье, но достаточно, чтобы ликующая гримаса сползла с моего лица. А вот другой рукой, все еще сжимавшей мое запястье, он был намерен раздавить кости. Раненые ребра взвыли с новой силой, но мой клинок тут же впился глубже – не раня, но предупреждая. Капля теплой крови проступила на его рубашке под острием. Мне удалось лишь прохрипеть:

– Мы можем… помочь друг другу…

Горячее кольцо на шее ослабло, но его рука, пышущая неестественным жаром, так и осталась лежать на горле. Большой палец бессознательно скользнул по пульсирующей артерии. Не ласка. Оценка. Угроза. Но эта медлительность… Воздух хлынул в легкие, вызывая спазм кашля.

– Предлагаю обменяться… – голос сорвался на хрип, – сведениями и начать вынужденное сотрудничество, – выдавила я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

– И с какой стати мне заключать с тобой союз?

– Ну, можешь и не заключать, – уголки моих губ снова поползли вверх, – но тебе отчаянно нужен Феникс, а своему-то главарю ты не доверяешь. – говорить было больно – каждое слово давалось с трудом, но видеть, как его ледяной взгляд дрогнул того стоило.

Его челюсти напряглись. Повисла тяжелая тишина. Момент обдумывания. Густой, обжигающий воздух начал медленно рассеиваться, уступая место запахам пыли, крови и… слабому аромату его тела.

Крыса резко вдохнул через нос. Его пальцы, сковывавшие запястье и горло, наконец осторожно разжались. Он отшатнулся, одним плавным движением соскользнув с кровати, и встал на ноги, держа дистанцию. В глазах все еще горел огонь, но ярость уступила место холодному расчету. Вытащив из комода платок, он, не приближаясь, протянул его мне.

– Мне нужно встретиться с Фениксом, – сказано было медленно, словно сейчас каждая его фраза способна разрушить хрупкое доверие между нами.

– Нет, – ответила я тихо, следя за движением его руки. – Моим заказчиком был твой главарь. Встреча – большой риск раскрытия ее местоположения.

Медленно подтянувшись, села на край кровати, все еще сжимая кинжал. Адреналин отступал, и на смену ему возвращалась ноющая боль в ребрах. Его взгляд скользнул от меня к тряпке в руке, потом обратно.

– Почему ты в этом так уверена?

– То, что послали забрать посылку, очень хотело походить на ребенка, – ответила я, акуратно взяв платок, – но от него характерно воняло.

Отвратительный фантомный запах свежей гнили ударил в нос, оседая на языке. Меня передернуло от омерзения.

– Ты можешь чуять фамильяров?– Крыса слегка откинул голову, будто сомневаясь в услышанном.

Его брови приподнялись от удивления. Кажется, в моей коллекции талантов пополнение. Я наконец убрала свое оружие и небрежно пожав плечами ответила:

– Похоже. Первого в своей жизни я встретила в этой комнате утром. А от явившегося на точку сброса за дневником несло точно так же.

Пока я вытирала кровь с лица, в комнате висело напряженное молчание.

– Почему ты не доверяешь своему… главному?

– Реян Вейс. Он исказил и скрыл от меня информацию. Причины мне не ясны.

Его руки были плотно скрещены на мощной груди. Взгляд хмурый и отстраненный, уставился в пространство сквозь занавешенное окно.

– Что за информация в дневнике?

Я примерно представляла, что могло быть в той книжонке, но тело все равно накрыла холодная лавина беспокойства, принеся с собой всепоглощающее воспоминание о той самой ледяной пустоте, где время теряло смысл. Пальцы сами собой сжались в кулаки и, хорошо что просто ногтями, с силой впились в ладони.

– Дневник из общины, которая сотрудничала с фабрикой под Нентой, – сделав паузу, он перевел на меня свои темно-карие глаза, – по слухам, там содержали батарейку, которая вызвала интерес Опиавуса.

Увиливать и отрицать свое прошлое не имело смысла. Он видел мои шрамы. Может, соврать, что меня спасли с другой фабрики? Лучше помолчу. Сделаю вид, что еще не вся кровь вытерта с лица, а на полу есть что-то очень интересное.

– К Харрисинам поступила информация о прибытии в город агента Воратрикс. И ее цель – Феникс.

– Не улавливаю связи. Батарейка, Харрисины… И причем тут Феникс? – как бы невзначай бросила я.

Где то внутри все еще теплилась надежда, что все это дурацкое совпадение. Мне просто не повезло оказаться не в том месте не в то время. И какая ирония: обвинила Крысу в том, что он меня за дуру держит, а теперь сама эту дуру изображаю. Разочарованно хмыкнув он продолжил:

– Вейс выдвинул одну гипотезу: кто-то из спасенных нентовских батареек умер и воскрес.

Из легких в миг пропал весь воздух. Умер и воскрес… В голове медленно нарастал гул – шум крови, смешанный с далекими криками из прошлого, словно меня возвращали в давно пережитый кошмар.

– А Опиавусу-то с этого что? – собственный голос казался чужим, – И какой толк Харрисинам от бывшей батарейки?

Глупые вопросы, но я уже не могла мыслить трезво. Возможности покинуть Аурелию нет. Встретиться с Айви – значит подвергнуть ее опасности. Чувство, словно я загнанный зверь… Проклятье!

Крыса выдержал паузу, его взгляд буравил меня, считывая реакцию.

– Вейс предположил, что батарейка – реинкарнация Мориенс.

– Мориенс. – повторила я одними губами

Платок выпал у меня из ослабевших пальцев. Я уставилась на красное пятно на полу невидящим взглядом. Мысли метались. Мориенс… Младшая из гиен. Миф. Кошмарная сказка для запугивания непослушных детей. Никто и никогда не видел, чтобы ее сила проявлялась в ком-то. Одна рука бессознательно потянулась ко рту и я яростно принялась грызть ногти.

Думай, Кайра! Уйми панику в жилах и ДУМАЙ! Ты уже давно не та беспомощная девчонка! Харрисины хотят использовать мою Айви как оружие против Опиавуса. Но она не восставала из мертвых. Возможно, этот Реян Вейс ошибся в своих теориях.

– Кайра? – Голос Крысы, грубый, но с неожиданной ноткой тревоги, прорезал поток моих мыслей.

Я резко приподняла голову, и наши взгляды встретились. Но ведь и этот крылатый – Харрисин… Почему же поведение его главаря вызывает в нем такую настороженность? У сопротивления благородная цель – свержение режима. Зачем скрывать информацию от своих же? Если только это не какие-то личные мотивы.

– Что если твой Реян ошибается?

– В каком смысле?

– Что если “Феникс” – это кодовое название чего-либо? Моя… – я запнулась, пытаясь подобрать слова, – она никогда не была мертвой, чтобы воскресать.

Комнату вновь заполнила гнетущая тишина.

– Мне нужно узнать, – он сделал едва заметную паузу, голос стал чуть жестче, – что за игру ведет Вейс.

Кто бы там в чем не ошибался, но Культу нужна Айви, а Харрисинам сила Мориенс. Одно может быть и не связано с другим. Крыса – единственная моя возможность узнать это наверняка.

– Да. А мне – найти волчонка.

Он едва заметно кивнул, его лицо оставалось непроницаемой маской.

Глава 14. Вилл. Обход.

Резкие трели птиц пронзили и без того беспокойный сон. Глаза слипались, все тело одеревенело от неудобной позы. Кости ломило от сырости, въевшейся за ночь; нос щипало от едкой смеси запахов земли и потухшего костра. Серый, прохладный рассветный свет вовсю пробивался сквозь лианы, закрывающие вход в пещеру. Но все это меркло перед глухой пустотой внутри и тяжестью, что впилась в душу за эту ночь.

Первая мысль, пронзившая сонный туман: «Кай…» Сердце екнуло. Тихо кряхтя, оглянулся через плечо. Айвиль еще спала, свернувшись калачиком под плащом. Бледность кожи и глубокие тени под глазами напоминали о вчерашнем ужасе. Но ровное дыхание, расслабленные черты лица… Из груди сам собой вырвался выдох облегчения. Ее умиротворение – глоток свежего воздуха. Держится… И Кай… надеюсь, тоже…

Солнце уже припекало в лицо – видимо, задремал еще на часок-другой. Айви уже проснулась и сидела, подперев рыжую голову коленями.

– Доброе утро, – прохрипел осипшим голосом я, протирая глаза. – Как ты?

Она взглянула на меня из-под копны своих вьющихся волос и пролепетала:

– Чувствую себя куда бодрее, чем выгляжу, – попыталась улыбнуться, но вышло натянуто.

– Ты прекрасно выглядишь! – слова сорвались сами, громче, чем планировал. И я почувствовал, как жар ударил в уши.

Айвиль прикрыла рукой рот, но смешливые искорки в зеленых глазах выдавали ее с потрохами. Черт, веду себя как идиот. Но все ночные кошмары… кажется, остались позади.

– Спасибо, Вилл, – она отвела взгляд, теребя подол платья. – Прости… за вчерашнее. За то, что напугала.

Мурашки побежали по спине. Треск костра, вой ветра в темноте, ее пальцы – холодные, словно лед… Все вспыхнуло в сознании яркой, болезненной вспышкой.

– Айви, Кайра… ты ее чувствуешь? – слова не хотели складываться в предложения. – С ней… все в порядке?

– Да, – выдохнула она с облегчением. – Не знаю, что на меня нашло… Сейчас все как обычно, – она перевела взгляд на кострище, – иногда мои сны… – ее пальцы впились в ткань юбки, – Это и правда был… просто страшный сон. Прости.

Она вымученно улыбнулась. Помимо горящих щек, я ощутил, как с плеч свалилась целая гора.

Чувствовалось, что ей крайне неловко из-за своей паники. Это читалось в ее опущенных ресницах. Нужно срочно разрядить обстановку.

– Ерунда, не бери в голову, – отмахнулся я, стараясь звучать бодрее. – Как насчет завтрака?

Энергичный кивок, изумрудный взгляд – благодарный и чуть растерянный.

Жуя вяленое мясо, мы болтали о всякой ерунде. Шутливо спорили, насколько огромной занозой в заднице была Кай в детстве, но сошлись во мнении, что сейчас проблем от нее гораздо больше. А после особо удачных заказов! Пьет так, словно это последний день перед пришествием трех гиен!

Кай была самым шабутным ребенком в Тенях, а младшую сестру повсюду зачем-то таскала за собой хвостом, словно живой талисман. Заговорить с незнакомцем… для нее это было так же естественно, как и дышать. Мне почему-то казалось, что о сестрах я знал все, но было в их жизни одно белое пятно. Они просто исчезли куда-то на два года, а потом так же внезапно появились вновь.

Куда они пропали тогда? Может, если бы я знал, сейчас было бы проще понять, во что ввязалась Кай? Но они вернулись… как раз тогда, когда мой собственный мир рухнул, оставив лишь груду обломков и боль. Спрашивать потом… казалось невежливым.

– Кай сказала, что сама меня найдет, – стараясь звучать непринужденно, бросил я, понимая, что невозможно вечно прятаться здесь, болтая о всяких глупостях с Айви. Дела, к сожалению, сами себя не сделают. – Сегодня в моей лавке выходной, так что я бы прогулялся по городу, послушал, о чем болтают на улицах.

Веселые искорки в ее глазах погасли, словно их и не было. Она молча кивнула, крепче обняв колени.

– Буду ждать тебя здесь. Осторожнее, Вилл.

Уходить было чертовски тяжело. Оставив ее одну в этой пещере… Но Кай велела вести себя как обычно, а обычно я не сижу в пещерах.

– Я быстро, – обещание – больше для меня, чем для Айви.

В последний раз убедившись, нет ли засады снаружи, я заковылял окольными путями в сторону Теней. Мое душевное состояние было почти в норме, но вот нога, после ночи на промерзшей земле, обещала ныть не меньше недели.

Выбравшись из относительно чистого подножья скалы, я сразу угодил в объятия знакомого города. За Свинцовым мостом начинались Тени, и их запах – коктейль из сырости, грязных тел и отчаяния – ударил в ноздри, заставляя морщиться. Спертый воздух мешал дышать полной грудью. Дорога, больше похожая на грязевую реку после дождя, вилась между покосившихся лачуг – единственный сносный путь к рынку Пояса.

Я старался идти естественно, но каждое движение отдавалось тупой болью в правом бедре, заставляя мышцы напрягаться. Помятый вид и легкая щетина служили мне отличной маскировкой – типичный обитатель трущоб. Однако сегодня привычное уныние Теней было разбавлено непривычной тишиной.

Не слышно было задорного визга ребятни, гоняющей помойных котов. Затихли даже вечные утренние перебранки. Прах и Пятна сбивались в кучки, возбужденно шепчась, бросая быстрые, подозрительные взгляды на прохожих и друг на друга. В воздухе висело напряженное ожидание.

– …а если они и сюда дойдут? – прошептал кто-то у колодца и резко замолк, едва я прошел мимо.

Мне нужна информация, сплетни. “Держись увереннее, Вилл! Ты делал это уже тысячи раз.” Глубокое дыхание – это основа контроля. Закрыв глаза на миг, ощутил знакомое покалывание в висках. Я сконцентрировался, позволив магии впустить в себя звуки Теней. Сперва слышался просто общий гул, фоновая тревога. Медленный выдох, тихий свист сквозь сжатые губы. Воздух вокруг ушей словно сгустился, отсекая часть шума улиц. Голоса начали проступать из общего гама, словно из тумана:

– Чтоб тебя… Дождь все размыл… Опять неделю в грязи ковыряться… – донеслось слева, где мужик латал стену лачуги.

Болтовня о грозе банальна, она подчеркивает общую нервозность.

– …не выходи, слышь, сегодня… – шептались справа. – …Харрисины… будто ждут чего…

Боль в ноге заставила на мгновение сбиться с дыхания, едва не потеряв концентрацию. Собравшись вновь, я уловил азартный шепот подростков у стены:

– Крысу вчера видели! На крыше у Кварталов! Говорят, крылья у него очуметь здоровенные!

Я сфокусировался. Воздух послушно сжался в незримый рупор, направленный на пару. Шепот другого парня стал таким же ясным, как если бы он стоял рядом:

– Тише ты! Тебя порешают, если узнают, что ты в курсе…

Харрисины… Подонки, из-за которых все всегда идет наперекосяк. Холодная волна ненависти опалила меня изнутри. А по вине Крысы вчера Кай выглядела не лучше покойника! Как только мы выберемся из этой передряги, я обязательно найду способ, как подпортить жизнь этим сепаратистам.

Отовсюду доносилась обычная болтовня Теней. Ни имени. Ни конкретики места. Разве что общий страх перед Харрисинами стал еще заметнее, чем вчера. Или мне показалось? Вот бы хоть намек, хоть шепоток о том, во что могла вляпаться Кай. Ничего. Возможно, здесь и правда ничего не знают. Черт. Пустая трата сил. Я отпустил фокус, позволив общему гулу Теней снова накатиться волной. В ушах и во всем сознании противно загудело, словно после удара, и только с силой тряхнув головой, дискомфорт стал стихать.

Останавливаться и задавать вопросы не было смысла. Я просто дышал, слушал, фильтровал разговоры, направляя воздушные потоки своей магией, и шел дальше, к границе с Поясом, где воздух обещал быть хоть немного чище.

Впереди уже виднелась более плотная застройка, и доносившийся оттуда деловой гул Ремесленного Пояса – словно это другой мир, живущий своей жизнью, пока Тени сжимались в комок безнадеги.

Я буквально вошел в иной город, залитый ярким, почти слепящим после уныния Теней солнечным светом. Стук инструментов, скрежет телег, громкие голоса торговцев, перекрикивающихся через улицу. Веер запахов – от угля и свежеструганного дерева до горячего хлеба и пряностей.

Несмотря на неопрятный вид, чувствую себя здесь своим. Сознательно расправляя плечи, стараюсь идти ровнее. Кивком приветствуя знакомых торговцев.

– Паршиво выглядишь, Вилл. Что-то стряслось? – бодрый голос раздался со стороны.

От такой неожиданности даже слегка оступился. Сердце екнуло – я уже чем-то выдал себя? Глаза бегло выискивали признаки опасности. Пришлось приложить все усилия, чтобы голос не дрожал:

– Всю ночь на грозу нога ныла и вот, до сих пор мучаюсь, – я натянуто улыбнулся. – Еще боюсь, как бы лавку не затопило.

Дакус. Завсегдатай, клиент моей лавки. Он всегда любил поболтать. Прямо-таки находка для шпиона. Его морщинистое лицо так и светилось азартом.

– Да затопить-то навряд ли, – махнул он рукой, – но будь осторожен, говорят, из канав снова повылазили Харрисины. Опять свои грязные дела крутят!

Холодный ком сжал горло. Кай… Силой воли заставил лицо оставаться просто скучающим. Без паники, нужно просто с отстраненным любопытством развить эту тему. За сплетни же меня никто не повяжет?

– Да брось, Мухобои со всем разберутся, как и всегда.

– Не-е, парень, говорю тебе, тут что-то не чисто, – Дакус понизил голос до шепота и шагнул ко мне вплотную, озираясь. – Слухом земля полнится! Мне тут по секрету сказали, Центр… ну, понимаешь… вынужден был обратиться к Культу.

У меня аж под ложечкой засосало, а в висках застучало. Нехорошо все оборачивается. Слишком нехорошо. Я мельком начал оглядывать переулок, ловя боковым зрением движение на улице.

– Да что ты мне сказки рассказываешь? – выдавил я, чувствуя, как по спине ползут мурашки.

Проследив за моим взглядом, который невольно задержался на приближающихся золотых камзолах, Дакус еще тише прошептал:

– А ты присмотрись получше, – он едва заметно кивком указал на стражу.

В нашу сторону двигался патруль. Почти элитные маги Аурелии. Жилы на службе. Безупречная форма выдержана в золотых тонах, расшитая белыми вензелями, – любимые цвета нашего правителя. Они имеют деньги и власть над жителями Пояса и Теней. Но в патрули по городу обычно ходили по двое стражников, а их сейчас четверо… Каждый их шаг отдавался набатом в моей голове. Я повернулся вполоборота, стараясь сделать это непринужденно, и посмотрел на другой конец улицы. Там, на углу, нес караул еще один стражник. Оцепление.

– И с чего это вдруг такой парад безопасности? – спросил я, переводя взгляд от стражников на своего собеседника, но краем глаза отслеживая патрульных. Они были уже опасно близко.

– Похоже, Опиавус наконец устал терпеть в своем городе террористов, – оживился Дакус, явно довольный эффектом. – Говорят, прислали какого-то… крутого агента, чтоб тот потравил всех до единой крыс в Аурелии. Говорят, она чертовски страшная!

По моей спине в миг прокатилась ледяная волна. Кай… Крыса… Агент… В горле пересохло.

– Да это все слухи, – голос предательски дрогнул.

– Конечно, а как же иначе? – он небрежно пожал плечами, но в глазах все еще играли искорки от тайного знания. – До встречи, Вилл, не хворай. И береги шкуру!

Похлопав меня по плечу, Дакус, влившись в поток горожан, побрел по своим делам. А я стоял как вкопанный, притворяясь, что разглядываю товар в ближайшей лавке. Все четверо патрульных поравнялись со мной – и замедлили шаг. Двое пристально, оценивающе покосились в мою сторону; их подозрение казалось физически ощутимым. Даже когда они прошли мимо, мне чудилось, что их взгляды впиваются в мою спину. Я не двигался, пока последний из стражников не скрылся за поворотом. Пусть я и выгляжу как обычный житель Теней, Праху и Пятнам в Поясе никто находиться не запрещает. Во всяком случае пока. Пока они не решат, что я – одна из тех самых крыс.

Сам того не замечая, я прибрел к своей лавке "Тени и Звук". Глаза выискивали любые царапины на двери, следы поддева замка или чужого наблюдателя в переулке. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, пока мой взгляд скользил по сторонам. Все как всегда. Никаких явных признаков внимания. Выдох, неожиданный для меня, вырвался из груди, но ком тревоги в горле никуда не исчез.

Пол день я пробродил по улицам Теней и Пояса, надеялся найти хоть что-то – знак, предупреждение, угрозу. Но ничего. Внутри не облегчение, а тревожная пустота. Слишком тихо… Слишком нормально… Чувство, что время уходит, а я топчусь на месте. Тяжесть в бедре лишь усугубляла это ощущение бессилия.

Вся эта канитель началась из-за заказа от, типа, Мухобоев. Но почему Кай велела мне спрятать Айви? Ответа на улицах не нашлось. Я замер, разминая напряженные плечи. Куда же ты подалась, Кай? Где искать хоть ниточку? Может… проверить ваш дом? Там, где все началось? Вдруг там я найду какую-то зацепку, намек на то, во что ты вляпалась.

Никогда бы не подумал, что буду рад оказаться в Тенях. Пусть деловой гул и сменился хриплой тишиной, зато патрули сюда не заходят. Я как мог быстро ковылял к дому сестер, не зная, к чему готовиться. Внутри все сжалось, едва я заметил приоткрытую дверь издалека. Чувство тревоги нарастало с каждым шагом. Окна целы, но занавески сдвинуты неестественно. На подоконнике, словно статуя из черного обсидиана, сидела кошка. Она, словно следила за действием внутри. Что за чертовщина?

Привалившись к стене соседского дома, я принялся наблюдать, высовываясь из-за угла. Три человека в простой, неброской одежде. Движения быстрые, без лишнего шума. Не стража, не Харрисины. Выглядят сосредоточенными и целеустремленными. Им нужно что-то конкретное. Обыскивают? Ищут тайник? И это не лилы… Невозможно найти у Праха с Пятнами то, чего у них никогда не бывает.

Скоро будет вечереть, а смотреть тут было уже не на что. Что же Кай стащила? Кажется, в инструкции говорилось о папке с документами… А выполнила ли она условия этого заказа? Вдруг ее нанимателем и правда были Мухобои? Или они – всего лишь посредники? Но тогда почему стража и этот… агент? Я отлип от стены и пошел, петляя, в сторону пещеры. В голове – хаос неопределенности, страха и целый рой мыслей. Айви… Ей здесь небезопасно. Где же ты, Кай? И что мне делать? Чувство полного поражения и сжимающий горло страх за будущее змеей свернулись на моей груди. Нужно будет заглянуть к Мухобоям, вдруг удасться что-то разнюхать там.

Глава 15. Лера. Маски.

«И мне достался такой слабый сосу-уд?».

Сознание прорывалось короткими, мучительными вспышками. Холод. Пронизывающий, липкий холод мокрого металла под щекой. Боль. Всепоглощающая, пульсирующая агония в правом плече, куда словно вбили раскаленный кол.

Я попыталась пошевелиться, открыть глаза – но тело, словно придавленное горой, не слушалось. Темнота снова накатила волной, унося с собой жалкие проблески реальности.

«Хватит… цепляться за жизнь…»– шипело в гудящей голове, но этот голос был слабым, увязшим в той же трясине, что и я.

Время потеряло смысл. Один раз я увидела утренний свет – неужели следующий день? – а потом его поглотила та же кромешная темнота.

Привычный мир наконец вернулся. Перед глазами знакомые очертания, но теперь – четкие. Предрассветное небо и стена дома. Холод – обычный фон. Боль – ясная, локализованная в плече. Последнее, что помню: истерика Воратрикс, розовый дым, толчок, падение.

«Как… жа-аль…».

– Заткнись, – просипела я.

Я медленно пошевелила сначала руками, потом ногами. Не сломаны. Что же позволило мне выжить при падении с крыши? Аккуратно повернув голову осматриваюсь. Балконы второго этажа. Понятно. Нужно доложить Опиавусу о провале.

«Лучше бы ты умерла-а»– голос так и сочился издевкой.

– Ты бы сгинула вместе со мной.

«Моя душа бессмертна-а…».

Поднимаясь, я ощутила острую боль в правом плече. Из него торчал кинжал. Точно, между дымом и ударом Крыса метнул в меня кинжал. С яростью вынимаю лезвие и отбрасываю в сторону. Из раны тут же начинает течь теплая кровь. Глубокий вдох – и я вдавила ладонь прямо в кровавый разрез, стиснув зубы так, что челюсть начало сводить. Искры рванули по руке и ударили в открытую рану. Жгучая боль врезалась в плечо. Под пальцами плоть забурлила, сжимаясь и чернея. Запах паленого мяса смешался с едким дымом от моей обугленной кожи и озоновой горечью. Мгновение – и магический разряд погас, оставив после себя ноющую пустоту в плече и огненный отпечаток ладони. От резкой боли головокружение накатывало волнами, вынудив прислониться к холодной стене. В ушах звенело, заглушая утренний шепот пробуждающегося города.

Кое-как спустившись на мостовую, я плелась по еще спящим улицам Кварталов; в голове все время не переставая скулила Воратрикс.

«Ты упустила возможность…».

– Молчи, – прошипела я. Мир плыл перед глазами, словно разбитый на осколки.

Ничего подобного. Просто работы теперь прибавится. Запрошу у Культа информацию о распространении чернил. Проверю всех сбытчиков. Выйду на каждого, кто был покупателем. Это займет время, но я найду ту женщину-оборотня. А еще Крыса…

«Она наконец здесь… и это изменит все!».

Для тебя все будет кончено, когда я доберусь до носителя твоей утраченной частицы. Из города они все равно никуда не денутся.

«Шакал уже мертв, просто еще не принял этого…» – фраза прозвучала не с издевкой, а с леденящей душу уверенностью.

Ее радость не вызывала ничего, кроме смятения и беспокойства. От чего Воратрикс так ликует? Кто уже здесь? Другая сестра? Это невозможно. Отголоски магии сестер-гиен проявляются в людях, но не более того. Их души не такие, они не могут целиком пробудиться. Воратрикс единственная из них способна обладать сознанием.

Звенящий смех раздался в моей голове:

«Глупое создание… Ты ничего не знаешь!».

Внутри все сжалось от внезапного, иррационального страха. Не знаю чего? Я стиснула зубы, пытаясь заглушить не только голос, но и навязчивое ощущение – слабый, почти неуловимый зуд где-то глубоко в костях. Это сомнение? Нет. Просто отголосок боли.

Речи Воратрикс – всегда обман, чтобы пошатнуть мою веру. "Служение Опиавусу"– только это имеет смысл. Я уже стояла под утесом Центра; идти в обход не было времени, нужно использовать магию для скачка… "Терпи. Боль – очищение". Догма, выжженная в подсознании. Я нащупала в себе знакомое клокотание – свирепую энергию молний, все еще бурлящую где-то глубоко в груди, и призвала ее. Воздух вокруг замерцал, запах озона стал резким, почти удушающим.

Тело разорвалось от всплеска обжигающей магии и тут же собралось вновь. С появлением на вершине из груди вырвался хрип, ноги подкосились, и я припала на одно колено. Плата за прыжок – ледяной огонь в жилах и треск костей от напряжения. По руке потекла кровь, теплая и липкая, пробив запекшуюся корку. Дыхание превратилось в хриплые стоны. Глаза заволокло пеленой. "Терпи. Боль – очищение". Я медленно поднялась и двинулась по мощеной улице дальше. Каждый шаг к сияющей в предрассветных лучах Пирамиде отдавался эхом в черепе и острой болью в плече.

Двери покоев Опиавуса охраняли два стражника. Золотые доспехи, белые плащи. У каждого по короткому мечу за поясом и по алебарде в руке. Оба стояли словно статуи.

– Мне нужна аудиенция Его Светлости, – голос мой был ровный, ничем не выдававший ни боли, ни горечи от проваленного задания.

Моя выдержка ничем не отличалась от их. Прямая спина, расправленные плечи, но грязная одежда и окровавленная рука делали меня блеклым, окровавленным пятном в этом безупречно чистом, мертвенном пространстве. Я стояла, унимая дрожь, ощущая, как холодный пот стекает по спине под испачканной тканью. Воратрикс тихо шептала на задворках сознания.

«Жалкая… »

Один из караульных окинул меня быстрым оценивающим взглядом и с силой стукнул три раза по двери. Сразу же тяжелая створка приоткрылась, и из щели выглянуло миловидное личико под белой вуалью.

– Он еще спит. Чего тебе? – миниатюрная девушка сурово посмотрела на стражника, а потом перевела взгляд на меня и сморщила носик. – Я не пущу эту грязь в Его покои!

Зазвенели доспехи; над прислужницей нависла золотая гора. Лицо девушки исказилось от страха, но в ее глазах, мельком брошенных на меня, я прочла не только брезгливость, но и… смутное узнавание черт, искаженных грязью и болью.

– Скажи, что прибыла Лера Корвус, – глухой бас прокатился по залу.

От звука моего имени девушка сжалась. Ее глаза – теперь полные чистого ужаса – метнулись от стража ко мне и обратно. Она исчезла за дверью, словно испарилась в сумраке покоев. Через несколько минут из глубины комнат послышались приближающиеся шаги и шуршание ткани по мрамору. Двери полностью отворились, и моему взору предстал Он. Наш Повелитель. По его виду нельзя было сказать, что его только что выдернули из постели. Властная поза, уложенные волосы, легкая, но раздражительная улыбка. Его выдавала только… одежда. В золотом халате не принимают подданных.

Как только его взгляд упал на меня, маска удовлетворения собственной властью дала трещину. Каждый мускул на его лице напрягся. Но не гнев первым мелькнул в его глазах, ярких и бездушных, а… шок? Разочарование? Во мне? Из-за моего провала? И затем, мгновением позже, вспыхнуло пламя чистой обжигающей ярости.

«Он уже понял… Ты бесполезна…»– радостно хрипело внутри.

– Все вон! – гаркнул Опиавус, и караульные, не колеблясь ни секунды, развернулись и зашагали прочь. Обернувшись на прислужниц, замерших как добыча перед хищником, его уже чуть ли не трясло. Лицо побледнело, по челюсти ходили жилы. – Я СКАЗАЛ ВСЕ ВОН!

Одна из девушек всхлипнула, другая попятилась, но обе, подхватив подолы своих полупрозрачных платьев, засеменили вслед за стражей, бросая на меня испуганные и в то же время полные ненависти взгляды. Шелест ткани и лязг доспехов растворились в гнетущей тишине коридоров, оставив меня наедине с Опиавусом и его немой, кипящей злостью. Он молча, резким движением развернулся на пятках и зашагал в глубь покоев, шлепая босыми ногами по мрамору. Я двинулась следом, не поднимая глаз. Капли крови, стекавшие с кончиков моих пальцев, падали на идеально отполированный пол, оставляя след из алых пятен.

Душный запах ладана, наполнявший его покои, ударил в нос, пытаясь перебить запах крови и пота, въевшийся в мою кожу с одеждой. В предрассветном полумраке стены, сплошь увешанные картинами, мерцали мягким светом магических огней, а внизу мраморное зеркало пола, отражало потолочную лепнину.

Опиавус вальяжно развалился на диване, стоявшем между двух массивных ваз с величественными букетами сирени. Не глядя, протянул руку к графину на низком столике и брезгливо посмотрел в сторону оставленной мною дорожки из кровавых точек.

– Прогресс? – процедил он, медленно наполняя бокал темно-рубиновым вином.

Его глаза не отпускали меня, выверяя каждую частицу моего существа. Я – оружие. Созданное для Него. Чувства излишни. Ему нужны факты. Сухие. Без примесей. Сжав кулаки под этим взглядом и приторным ароматом сирени, ровным голосом начала доклад:

– Резонанс погас – меченый ушел от носителя. Но я видела его лицо и смогу найти через сеть Мухобоев.

– Что с носителем? – протянул Опиавус с мнимой небрежностью, медленно смакуя свой напиток, не отрывая от меня сияющих глаз.

– На тот момент определить хотя бы примерное его местоположение было невозможно. Я приняла решение вести наблюдение за меченым, чтобы и установить личность, и по возможности вернуться к носителю.

– И где же теперь наш меченый?

– Где-то в городе…

Запах сирени внезапно перебило амбрэ вина. Прежде чем я успела добавить хотя бы слово, в меня со свистом прилетел бокал и угодил прямиком в рану. Вспышка боли пронзила плечо. За звоном хрусталя, разбившегося о каменный пол последовала его холодная ярость:

– Неужели это действительно было сложно? – Он плавно наклонился вперед, но с места не поднялся. – Или мои ожидания на счет тебя были завышены? – Каждая его фраза была словно пощечина. – Зачем мне нерабочий инструмент?

Спина окаменела. Пальцы впились в ладони так, что ногти вот-вот прорежут яркие полумесяцы. Я – брак. Никчемный сосуд, и даже способность удержать Воратрикс внутри не делает меня ценной после случившегося провала.

«Сломанная… Тебя просто выбросят…»– шипело в сознании.

От этой слащавой ядовитости я невольно скривилась, а кулаки сжались до хруста в костяшках.

– Мне нужно немного времени для сбора информации, – голос звучал чужим. – Я все исправлю.

Опиавус молча встал с дивана. Пола его парчового халата бесшумно скользнули по мрамору. Прежде чем я успела среагировать, его пальцы обхватили мой подбородок, принудительно подняв лицо. Холодные и неестественно мягкие подушечки больших пальцев легли на скулы. Золотые глаза, еще секунды назад полные ярости, вдруг сузились, будто оценивая ресурс, который еще немного и будет потерян безвозвратно.

– Очень на это надеюсь, – прошептал он, и его дыхание коснулось моего лба.

И тут по щекам начало разливаться тепло. Нежное, тягучее, как мед. Его магия сочилась из пальцев, обволакивая кожу, просачиваясь внутрь. Я почувствовала, как ревущая боль в плече утихает, края раны стягиваются. Навязчивое брюзжание Воратрикс затихало, словно увязая в этом магическом сиропе, теряя силу. Облегчение от тишины внутри смешалось с благоговением от его прикосновения.

– Не разочаровывай меня больше, Лера Корвус, – Опиавус слегка сжал мои скулы, прежде чем отпустить.

Безмолвие висело в воздухе между нами, мягкое и смертельное. Больше никогда. Сердце колотилось, как птица в клетке. Я склонила голову в безупречном, почтительном поклоне. Резко развернулась и, не сбавляя шага, почти бегом направилась к выходу, ощущая на щеках уже блекший след его заботы.

Холодный полумрак коридоров Пирамиды сменился слепящим утренним солнцем. Каждая пролитая капля моей крови казалась клеймом провала. Прежде чем идти к Мухобоям, нужно привести себя в порядок. В своей барачной квартире я сменила пропитанную грязью и кровью одежду. Перевязка раны была быстрой. Боль осталась – глухая, но едва ощутимая. Чистый серый мундир без рукавов лег на плечи как вторая кожа. Теперь – к Мухобоям. Нужно встретиться с осведомителем.

###

У Мухобоев никогда не было нужды скрывать свое местоположение. Да и с чего бы? Группа узколобых патриотов-дружинников, готовых выполнять грязную работу за стражу. Их точки сбора были рассеяны по всей Аурелии, но центр управления находился в черте рынка в Ремесленном Поясе.

На самом краю торговых рядов расположился ангар, способный вместить в себя добрую половину горожан, пришедших за покупками. Еще на подходе отчетливо слышался гул голосов и лязг инструментов. Это было отличное место как для проведения общих собраний Мухобоев, так и для агитационных выступлений. Нередко тут же проходили и показательные порки тех, кого, по мнению совета дружины, считали пособниками Харрисинов.

В ангаре витал пахучий коктейль из пыли, пота, металла и дешевой полевой кухни. Группки рекрутов тупо маршировали на месте, и ритм их топота совпадал с пульсацией в плече. Фанатики с горящими глазами рисовали агитплакаты. Старые ветераны занимались сбором пайков с обреченным видом. Какая-то женщина плакала, умоляя отпустить молодого парня. Простыми словами тут творился хаос слепого патриотизма.

Часть пространства внутри поделили на импровизированные комнаты с тканевыми стенами, сквозь которые доносились приглушенные разговоры и резкие окрики. Одни кабинки были для руководящего состава, другие – для более деликатных нужд.

– Флип на месте? – бросила я троице Мухобоев.

– Там же где и всегда, – ответил самый низкий, кивком указывая на ближайшую комнату.

Не сбавляя темпа, я направилась прямиком туда. Раздвинула грубую ткань и шагнула внутрь отгороженного пространства. За небольшим столом восседал замкомандир; четыре его подчиненных стояли чуть поодаль. Один из них с отличительными знаками, явно лидер этой группы, непринужденно подпирал плечом стеллаж. В углу, усевшись на коробки, примостился ранее незнакомый мне парень, возможно, новый рекрут.

Флип Ивас откинулся на стуле. Пальцы барабанили по дешевой столешнице, выдавая канцелярского червя, которого судьба швырнула в эту вонючую казарму. Его взгляд с отвращением скользнул по мне и задержался на перевязи.

– Гера, бери уже своих парней и займитесь работой, – он провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть раздражение. – Вчера всю ночь по вашему району бегали Харрисины, а у вас до сих пор ни одной зацепки. Позорище.

– Исправимся, – без энтузиазма отозвался подпиравший стеллаж. И все четверо двинулись к выходу.

– А ты, – Флип повернулся к парню, явно подбирая слова, – тщательнее проверяй услышанное в переулках.

– Ага, – голос, неожиданно низкий и хрипловатый для щуплого тела, прозвучал глухо.

Парень привстал с коробок, опираясь ладонью о колено. Его движение было странно плавным. Он двинулся к выходу, не глядя ни на Флипа, ни на меня. Его походка – ритмичное покачивание с легкой хромотой, которую он тщательно пытался скрыть.

– Эй, – Флип сделал небольшую паузу. – Вступил бы уже в Мухобои. Нам нужны такие, как ты.

– Обещаю подумать, – не оборачиваясь, бросил тот.

– Ты всегда так говоришь.

Ответом ему было лишь театральное пожатие плечами. Похоже, этот разговор повторялся у них не впервые. Чем этот парень так заинтересовал Флипа? Информатор? Посредник? Или что-то большее?

Когда комната опустела, тишину сменило давление его недовольства. Я все так же стояла у входа. Боль в плече, приглушенная перевязкой, глухо пульсировала не давая забыть, почему я здесь.

– Мне нужны списки о распространении чернил.

В импровизированном кабинете повисло напряженное молчание. Его нарушали лишь звуки суеты слышались из-за тканевых стен комнаты. Флип Ивас обдал меня тяжелым взглядом.

– Мы не об этом договаривались, – голос его звучал ровно, но ноздри предательски раздулись.

– Культ никогда не договаривается, – я сделала паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе.

Легкий наклон головы в пренебрежительном жесте отозвался тупой болью, тянущейся от перевязанного плеча.

– Мы просим, вы выполняете, – скрестив руки на груди, я продолжила: – Это хорошие условия для вас.

Мухобои были идеальным инструментом. Там, где Культ скован необходимостью сохранять лицо чтобы избежать лишних вопросов, дружинники действовали быстро и без церемоний.

– Мы важны не только для Культа, – он откашлялся, вытирая пот со лба. Его глаза избегали моих, блуждая по грязному полу. – Ты сама это знаешь.

В Аурелии Мухобои пользовались славой агрессивных патриотов. Они безоговорочно поддерживали режим и восхваляли Опиавуса за то, что ему и его предшественникам удавалось поддерживать стабильность и развивать город на протяжении нескольких столетий. А тех, кто был с этим не согласен, они грубо и бесцеремонно убеждали в обратном.

– Конечно, до тех пор пока вы выполняете грязную работу.

Теракты Харрисинов обрушивались не только на Культ, но и на простых горожан. Именно в такие моменты на сцене появлялись Мухобои: они брали на себя ликвидацию последствий, предоставляя пострадавшим кров, еду и частичную опеку. Все это было частью их рьяной работы по созданию образа фанатичных народных защитников. Взамен они получали скудное финансирование и прикрытие от Центра – плату за слепую преданность и готовность пачкать руки.

– Что именно тебе нужно? – в голосе слышались явные нотки безнадежности.

– Имена. Всех, кому передавались чернила. И точки сбыта.

Флип мгновение помолчал, а затем устало выдохнул:

– У нас были и частные заказы, мелочь…

– Всех, – отрезала я.

Его лицо застыло, будто высеченное из камня. Пальцы судорожно сжались в кулак, затем резко разжались, оставив на столешнице влажные отпечатки. Его глаза, наконец, встретились с моими – в них не было согласия, лишь горькое принятие безысходности.

– Это будет не быстро.

Ведь именно он курировал распределение чернил – и на рынке, и по частным лавкам. Пытается набить себе цену? Выторговать время?

– У тебя есть два дня, – ледяная сталь зазвенела в моем голосе.

Ответа я не ждала. Поворот на каблуках, и тяжелая ткань за мной отсекла его немое бессилие. Вне кабинета, шум ангара обрушился на меня, как волна, заглушая мысли. Два дня. Два дня на то, чтобы вновь доказать свою ценность. Я прошла сквозь толпу Мухобоев, не вглядываясь в их лица. Каждый крик агитатора, каждый лязг оружия был теперь фанфарой к охоте, которая уже началась.

Глава 16. Вилл. Мухобои.

Мы стояли у самого края световой ловушки, отбрасываемой входом. Ее хрупкий профиль с тенями усталости под глазами был обращен вдаль. Подбородок упрямо поднят, а взгляд отрешенный, почти гипнотический, прикован к золотой громаде Пирамиды Центра, словно та манила ее к себе, как пламя – мотылька.

– А ты уверен, что это хорошая идея? – Ее голос, нарушивший тишину пещеры, прозвучал неожиданно громко.

Спина напряглась сама собой, а пальцы машинально начали разминать мышцы бедра.

– Это плохая идея, – признался я честно. – Но другой у меня нет. В городе что-то происходит. Было бы не лишним иметь об этом хоть какое-то представление.

– Тебе не кажется, что это… связано с ее заказом? – Айви повернулась ко мне. Взгляд ее обычно спокойных зеленых глаз сейчас был пронзительно острым. В них читалось не просто предположение, а почти уверенность.

У меня внутри все сжалось. Кай не раз говорила о проницательности сестры. Но ощутить эту интуицию на собственной шкуре было… жутковато.

– Не уверен, – выдавил я, отводя глаза. Именно из-за этого заказа Кай чуть не погибла. Из-за Крысы… – Как-то уж больно много чести для простой воровки из Теней.

Айви ничего не ответила. Она снова уставилась на блестящую вершину Аурелии, словно пыталась разглядеть что-то важное.

Надо было уходить. Чем дольше я медлю, тем сильнее грызет тревога – и за Кай, и за Айви.

– Не переживай, – я попытался вложить в голос уверенность, которой не чувствовал. – Я многих там знаю. И многие – знают меня. Вчера мне мало что толкового удалось услышать. Хотелось бы сегодня компенсировать. А завтра, – я сделал паузу, – завтра целый день буду в лавке. «Тень и Звук» должна работать как обычно.

– Когда я смогу увидеться с Кайрой? – вопрос Айви прозвучал тихо, и с такой отстраненностью, словно она спрашивала не меня, а далекую Пирамиду.

– Я не… – слова застряли в горле. – Она обещала найти меня, когда все уляжется. Надеюсь, заявится в лавку. – Попытка улыбнуться провалилась. Вышло явно криво и натянуто.

Айви в ответ лишь тяжело вздохнула. Этот звук, похожий на стон, затерялся в сводах пещеры. Она обхватила себя руками, будто внезапно замерзла, хотя снаружи светило утреннее солнце и воздух в пещере был достаточно теплый.

– Айви, ты в порядке? – спросил я, аккуратно дотрагиваясь до ее плеча. Беспокойство застучало в висках. Неужели снова этот кошмар? Чувствует, что с Кай что-то не так?

– А? – она вздрогнула, словно очнувшись, и посмотрела на меня. В ее глазах мелькнуло замешательство, быстро сменившееся привычной мягкостью, но где-то в их глубине оставались тени. – Ой, да… Я в порядке. Просто… – она провела рукой по волосам. – Ощущение, что что-то… изменится. Или уже изменилось.

Сердце забилось быстрее. Я мысленно стал молиться всем богам, которых только мог вспомнить. Кай… Просто пусть она будет цела. Хоть бы изменилось только финансовое положение сестер. Пусть выполнила этот чертов заказ, получив целый мешок лил, и сейчас просто ищет для них с Айви хорошую квартирку где-нибудь в Поясе. Подальше от Теней. Подальше от всего этого кошмара.

– Каждый день что-то меняется, – парировал я с натянутой бодростью, стараясь придать голосу непринужденность, чтобы скрыть свое беспокойство.

– Твоя правда, – губы Айви дрогнули, тронутые легкой улыбкой. – Уверен, что я не могу… ну, хотя бы ненадолго сходить в город? – В ее глазах вспыхнул знакомый огонек озорства, смешанный с тоской по привычной жизни. – Здесь… здесь невероятно скучно.

Я видел, как она томится в этом каменном склепе. Вспомнил их уютную, пропахшую травами лачугу, ее книги, ее тихую возню с засушенными растениями. В сердце впилась маленькая, но острая булавка вины.

– Прости, – сказал я мягко, но твердо, – но это не безопасно. – Рука непроизвольно потерла ноющую ногу. Движение хоть как-то отвлекало от липкого ощущения в ладонях. – Вчера… я видел, как кто-то целенаправленно обыскивал ваш дом. И пока я не разузнаю, кто это был и зачем, мне будет в тысячу раз спокойнее, если ты останешься здесь. – Я посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь передать всю серьезность ситуации.

Она лишь тихонько фыркнула в ответ, демонстративно надув губы с преувеличенно обиженным видом.

– Ну ладно, – пробурчала подруга, но на щеках появились маленькие ямочки. – Тогда… захвати мне что-нибудь почитать.

Облегчение, сладкое и почти головокружительное, накрыло меня целиком. Она хотела вернуть хоть каплю обыденности, и это так на нее похоже, что я был готов принести ей целую библиотеку.

– Что-нибудь конкретное? – спросил я, уже направляясь к выходу.

– Дай-ка подумать… – Айви поднесла кулачок к носу, изображая глубокую задумчивость. Рыжие пряди соскользнули ей на лоб. – Романтическое фэнтези!

– Ангелы, демоны и вампиры? – озадаченно подняв бровь, уточнил я.

– Вообще-то там в первую очередь про опасные тайны и судьбоносные встречи! – Айви закатила глаза с преувеличенным презрением, но игривая улыбка напрочь разрушала этот образ.

– Оу, а я-то думал: про непреодолимое влечение, – мои губы расползлись в непроизвольной широкой улыбке, обнажая клыки.

Ее смех, такой живой и неожиданный, прозвенел в каменных стенах.

– Фи! – Айви скорчила гримасу, но продолжала смеяться. – Постарайся найти что-то стоящее. И… – Сделав глубокий вдох, добавила уже серьезнее: – вернись пораньше. Без приключений, ладно?

На мгновение, глядя на ее оживленное лицо, все тревоги отошли на второй план. Это был глоток нормальности.

– Постараюсь.

Айви кивнула, ее улыбка стала мягче, но в глазах все равно читалось беспокойство. Выбравшись из пещеры, утренний воздух, пахнущий нагретой землей и далеким дымком, ударил в лицо. Я оглянулся напоследок. Айви, стоявшая там же, на границе света и тени, маленькая и хрупкая, помахала мне рукой.

Я ответил кивком, развернулся и пошел по знакомой тропе к городу. Страх давил на плечи все сильнее – не столько от того, узнаю ли я что-то у Мухобоев, сколько от того, что именно это будет. Путь к городу казался одновременно бегством и шагом в пасть неизвестности.

Тропа быстро сменилась пыльной дорогой, а затем – привычной нищетой Теней. Вместо гнетущей тишины прошлого раза теперь здесь стоял обыденный гул голосов, визг резвящейся детворы и перебранки соседей. Люди копошились, пытаясь вернуть хоть подобие рутины после недавнего напряжения. Но настороженность никуда не исчезла.

Едва я перешел в Ремесленный Пояс, привычный здешний шум и запахи показались мне… иными. Словно беспокойство Теней переползло и сюда, насытив воздух скрытой тревогой. В этом не было ничего удивительного: количество стражи на улицах стало значительно больше. Навязчивый блеск золотой формы сверкал в толпе на каждом шагу. Их бдительность была ощутима. Но это меркло перед активностью Мухобоев.

Чем ближе я подходил к рынку, тем больше замечал разбросанные листовки и висевшие на стенах домов агитплакаты. Пару раз ко мне цеплялись вербовщики с повязками эмблемы Мухобойки, бодро предлагая вступить в их ряды. Я лишь качал головой, не замедляя шага.

Такую лихорадочную активность они проявляли в последний раз лишь годы назад – после того самого теракта Харрисинов, когда взрывом разорвало здание, унеся десятки жизней ни в чем не повинных людей. Сейчас новостей о чем-то подобном я не слышал. И это напрягало. Либо что-то вот-вот случится, либо уже случилось, а власть это скрывает. Руки сами собой сжались в кулаки. Черт бы побрал этих сепаратистов! Почему Культ с Опиавусом дали им так разрастись? Будь они придушены еще до того – у Кай сейчас не было бы всех этих проблем, да и моя жизнь… сложилась бы иначе.

Я шел по наитию, тело вело меня знакомой дорогой к рынку, к тому самому ангару. К людям, что в самый черный день подобрали меня, накормили, дали крышу над головой. А потом – научили жить заново, показали, что даже такой, как я, могу быть полезен. Я верил в их идею порядка тогда, верю в его необходимость и сейчас. Да, их рвение граничит с фанатизмом, а методы порой отвратительны… но нельзя отрицать: количество пособников Харрисинов действительно тает с каждым годом.

Ангар встал передо мной громадой – неуклюжей, изрыгающей потоки новобранцев и уже матерых дружинников. Гул из его недр был до боли знаком: металлический лязг, резкие окрики и глухой топот сотен ног – нескладная музыка патриотичного хаоса. Здесь и я стал частичкой этой машины, но сейчас рядом с чувством благодарности соседствовала тревога.

Сжав кулаки, заставив дрожь в пальцах стихнуть, я переступил порог. Запах пота, металла и дешевой еды ударил в нос, но сегодня в нем чувствовался привкус чего-то чужого, навязанного.

Внутри все оказалось таким же, как и тогда – бесконечная суета, но с признаками своего порядка. Я прокладывал путь размеренным шагом, стараясь не привлекать внимания. Кивком приветствовал пару знакомых мне ветеранов у стойки с припасами. С последнего моего появления здесь число новых лиц значительно увеличилось. Глаза большинства из них горели фанатичным рвением.

– Вы только посмотрите, кто к нам пришел! – раскатисто, перекрывая гул, зазвенело сзади.

Знакомый голос вырвал меня из мрачных дум, и на миг тревога отступила, уступив место почти забытому чувству тепла, когда ты часть волчьей стаи. И прежде чем я успел оглянуться, тяжесть обрушилась мне на плечи, едва не сбив с ног.

– Привет, Гера! – фыркнул я, склонившись в сторону, чтоб этот засранец хотя бы частично скатился с меня. Его резковатый запах ударил в нос.

Гера, как и я, был оборотнем-волком, но его животные инстинкты были настолько сильны, что он мечтал объединить в одну группу всех единомышленников, не обращая внимания, оборотень ли ты или потомственный прорицатель.

– Неужто в столь темный час ты наконец решил присоединиться к нам? – Гера оперся на меня, будто на подставку.

– И не надейся, – я с трудом вывернулся и по-дружески пихнул приятеля, одновременно замечая на его руке повязку с тремя вышитыми ромбами. – О-о! Я смотрю, у тебя повышение?

– Ага, неделю назад старик Флип наконец-таки решил, что я готов, и назначил лидером группы! – Гера выпрямился и с гордостью постучал себя по плечу.

Когда-то нас с Герой объединило общее горе, унесшее наших близких. Его жизнь так же переломилась в тот день, но он выбрал посвятить себя борьбе с Харрисинами в рядах Мухобоек. Я же… избрал путь одиночки, решив, что независимость для меня важнее.

– Мои поздравления! – искренне улыбнулся я. – Кстати, а он сам на месте?

– Как и всегда. Завален бумагами по уши. А у тебя что, дело к нему?

– Вроде того.

– Тогда нам с тобой по пути! – Гера развернулся и начал пятиться спиной, продолжая глядеть на меня. – У него, видимо, дело есть и ко мне… ЭЙ, ПАРНИ! – внезапно рявкнул он так, что у меня аж уши заложило. – Шевелитесь, замком зовет!

Откуда-то из гущи ангара к нам поспешило трое новичков, похоже, теперь это была Герина стая. Мы гурьбой двинулись к тканевым кабинкам, подначивая и толкая друг друга.

В кабинет заместителя командира Мухобоев мы ввалились гудящей сворой, так что тяжелая ткань стен задрожала.

– А ну тихо! – прогремел над нами голос, в котором усталость боролась с властью. – Возьмите себя в руки, черти ошалелые!

Флип Ивас сидел за столом, заваленным рапортами. Он лишь оторвал глаза от бумаг, и его хмурый взгляд прошелся по каждому из нас.

– Здравствуйте, замком, – пробормотал я, пытаясь сохранить видимость приличия и одновременно отбиваясь от одного из подопечных Геры.

Когда-то он занимал должность чиновника, по его словам – честного, стремившегося помочь Искрам пробиться повыше. За что его и подставили свои же, вышвырнув на самое дно системы. Теперь он был здесь, все так же пытаясь помогать людям и городу.

– Какими судьбами, Вилл? – спросил он, отложив доклад и пальцами стал тереть у висков.

Для меня замком стал спасителем – тем, чья группа первой прибыла на место теракта и буквально откопала меня, полуживого, из-под завалов. Тогда он умудрился оббежать пол-Аурелии, чтобы найти того, кто срастит мое раздробленное бедро.

– Принес на проверку слухи, сплетни, байки, – пожал я плечами, направляясь к своей коробке-насесту в самом углу кабинки. – Информация хорошо продается. Вы же знаете.

– Знаю, Вилл. Знаю… – Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку скрипящего стула, не сводя хмурого взгляда с возящихся у входа оболтусов.

Встретившись глазами с замком, Гера словно очнулся от дружеского дурмана и, шикнув на своих ребят, дал ближайшему подзатыльник.

– Я так понимаю, для нас есть задание, – веселье во взгляде старого друга сменилось серьезностью. – Какое?

– Патрули, – вздохнул замком. – Твоя группа теперь занимается исключительно этим.

Сейчас Гера не был похож на бесшабашного парня, которого я знал всегда. Несмотря на всю свою обычную легкомысленность, к новому званию он относился со всей серьезностью.

– Что происходит? – его тон стал жестким. – Количество стражи в городе увеличилось, Культ стал проявлять активность, – Гера нахмурился, скрестив руки на груди. – А нас так и не вводят в курс дела.

– Именно поэтому я рад, что наш сборщик слухов сейчас в этом кабинете.

Как по команде, все пары глаз тут же уставились на меня. Давление этого коллективного внимания стало физически ощутимо холодом в венах.

– Много болтают об активности Харрисинов, – я сцепил пальцы в замок, чтобы нервные движения рук не выдавали моего волнения. – Якобы они пытались провернуть какое-то дело в Кварталах.

– Сепаратисты выкрали важные документы Культа и сумели скрыться, – пояснил замком.

Значит, Кай удалось вынести из той квартиры то, что нужно было по заказу.

– Именно поэтому в Поясе увеличилось число патрулей? – уточнил Гера. – Они ищут тех, кто помог Харрисинам скрыться?

– Да. Нам же необходимо наблюдать за Тенями, – пояснил замком.

Неужели кто-то видел Кай с Крысой той ночью?

– А трущобы-то тут при чем? – Гера скорчил недовольную гримасу и оперся на стеллаж.

– Потому что по тамошним слухам, именно Крыса вылез из харрисинской норы, – как бы между прочим вставил я, но от нехорошего предчувствия волоски на загривке встали дыбом.

– И вероятнее всего, именно в Тенях он и прячется, – замком барабанил пальцами по столу и не отрывал от меня взгляда, будто чувствовал, что я знаю больше, чем говорю.

Их точно видели. Опознать Крысу по его мерзким крыльям не составляет труда. Но как смогли выйти на дом Кай? Случайность? Или… следили за мной?

Неожиданно ткань у входа раздвинулась, и в кабинет вошла высокая фигура, замерев у входа. Все повернули головы к ней. Это была женщина с хмурым, оценивающим взглядом. Мое внимание привлекли ее руки, которые от кистей и выше были полностью покрыты замысловатыми синими татуировками, отдаленно напоминающими руны.

Воздух вокруг нас сгустился, словно перед грозой. Воцарившуюся тишину нарушил замком:

– Гера, бери уже своих парней и займитесь работой, – с раздражением в голосе произнес он. – Вчера всю ночь по вашему району бегали Харрисины, а у вас до сих пор ни одной зацепки. Позорище.

Все его тело напряглось. Он знал пришедшую и… Боялся?

– Исправимся, – Гера с явным отвращением посмотрел на женщину, но тут же дал знак своим подопечным, что им пора уходить.

– А ты, – обратился замком уже ко мне. Казалось, он подбирал слова предостережения, – тщательнее проверяй услышанное в переулках.

Кто же она? Флип Ивас даже перед культистами так не заискивал, а тут… Она явно занимает высокое положение в Центре. Но по какому такому вопросу верхушка решила прислать Эфира в Ремесленный Пояс?

– Ага.

Я постарался как можно естественнее слезть со своего насеста. Сунув руки в карманы жилетки, чтобы спрятать предательскую дрожь, я двинулся к выходу, туда, где только что скрылись приятели. Я старался не привлекать к себе внимания, а потому лишь мельком скользнул взглядом по ее силуэту, избегая встречи глаз. Ее татуировки едва заметно пульсировали в такт дыханию.

– Эй, – негромко окликнул меня замком. Внутри в миг все сжалось, но темп я не сбавил. – Вступил бы уже в Мухобои. Нам нужны такие, как ты.

– Обещаю подумать, – бросил я свою дежурную отговорку.

– Ты всегда так говоришь.

Я лишь пожал плечами. Единственное, чего мне сейчас хотелось, – это убраться из кабинета замком как можно быстрее.

Стремительным шагом я прокладывал путь через шумную толпу ангара к выходу. Адреналин колотился в висках, превращая окружающий гул в какофонию, где мне не удавалось выделить ни одного четкого звука.

Внезапно чья-то тяжелая ладонь легла на мое плечо. Я вздрогнул, едва не споткнувшись.

– Вилл? Все нормально? – Голос Геры прозвучал рядом, вытянув меня из омута паники.

Он явно нагнал меня по пути. Кажется, та Эфир его не так впечатлила, либо такие гости теперь здесь не редкость.

– Она до чертиков жуткая. – я нервно хмыкнул, стараясь перевести свое состояние в шутку.

– Есть такое, это агент Культа, – друг шел рядом со мной, и я чувствовал и его настороженность. – Я думаю, ее прислали для того, чтобы наконец покончить с Харрисинами.

– Мухобои хорошо справлялись с этим и без посторонней помощи.

– Да, но…

Привычный гам ангара прорезал пронзительный вопль. На другом конце пространства, у эшафота, собрались люди. Там, стоя на коленях, какая-то женщина умоляла одного из ветеранов Мухобоев, рыдая:

– Прошу вас, он не виноват!

Остановившись и подняв взгляд на помост, я увидел там связанных по рукам и ногам… подростков?! На вид им было не больше пятнадцати. В висках глухо застучало. Страх внутри принял другую форму, теперь к нему примешивались оттенки отвращения и злости.

В Аурелии, как и везде, были свои порядки и законы. Нарушителей, если их вину доказывал суд Жил, привлекали к ответственности. Чаще всего отправляли на служение в Храмы Изобилия.

– Что происходит? – голос мой был хриплым и низким.

Естественно, для меня происходящее не было откровением. Мухобои пользовались лояльностью как горожан, так и Культа. Первые мирились с действиями дружины, потому что те эффективно боролись с уродами, приносящими в город хаос и страдания. Вторые – потому что Мухобои избавляли их от тягот запуска бюрократической судебной машины.

– Ты же знаешь, – голос Геры звучал устало, без тени сочувствия. – Процедура…

Совет Мухобоев рассматривал дела о предполагаемой поддержке сепаратистов. Выносил решения и приводил их в исполнение. Если доказывали, что твои действия или намерения могли как-то помочь Харрисинам, тебя казнили в течение дня, но раньше к несовершеннолетним не применяли высшую меру наказания.

– Он еще дети.

Я не мог оторвать взгляд от помоста, не мог заставить себя дышать ровно. Мое сознание словно ушло под воду. Я видел, как шевелились губы плачущей женщины, видел белые от ужаса лица мальчишек на эшафоте и каменные – всех остальных, но слышал только глухой стук собственной крови в висках. То, что случится дальше, – неправильно. Так не должно быть.

– Нет, совет доказал их причастность. Они – пособники террористов.

В горле встал ком, такой плотный и горький, что стало совсем невыносимо. Повернувшись к Гере, мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Совет ни разу не выносил оправдательный приговор, – тихо произнес я.

Старый друг пристально посмотрел на меня.

– Такие же “дети” могли быть повинны в…

– Прости, внезапно вспомнил о неотложных делах, – быстро протараторил я, не дав ему закончить.

На лице Геры промелькнуло раздражение, он сделал шаг ко мне:

– Вилл…

Но я уже не слушал его. Ноги сами несли меня прочь из этого места. Я расталкивал людей на пути, не разбирая дороги, чувствуя, как адреналин жжет мышцы. Запах пота и металла вдруг стал невыносимым, вызывая тошноту. Но теперь я понял, что за привкус чувствовал в воздухе. Это было отчаяние.

Глава 17. Элиан. Душа.

Вчера Вэйс так и не появился в штабе, и в этом бы не было ничего необычного, вот только и его сторожевой кот так же пропал.

Аурелия напоминала улей, в который кто-то ткнул палкой – снаружи почти спокойно, но внутри глухо гудело. Для простых обывателей это было не так заметно, но если ты знал места, куда необходимо смотреть, то понимал масштабы напряженного копошения.

Я нырял в узкие переулки, где запах старого камня смешивался с ароматом из пекарен, и выходя на широкие проспекты, пропахшие дымом и железом. Двигался по городу привычными маршрутами не как его часть, а как посторонний наблюдатель, изучающий сложившуюся ситуацию изнутри. И больше всего тревожило практически отсутствие Моли на улицах. Без них, кто добровольно подбрасывал сопротивлению крупицы информации, мы были почти слепы и глухи.

Теперь же эта тихая, невидимая поддержка была словно вытравлена. Повышенное количество стражи никоим образом не могло повлиять на Моль. Золотые болванчики хорошо выделялись в толпе, и избегать с ними столкновений не составляло труда. Но вот Мухобои… Не все они носили свои повязки с эмблемой.

Оценивая общее настроение на улицах, мое внимание привлек резкий окрик:

– Эй! Почему ты ошиваешься тут одна?

Чуть замедлив шаг, я повернул голову в сторону источника шума. Группа из четырех мужчин среднего возраста окружили девчонку лет тринадцати.

– Я… – залепетала она дрожащим голосом. – Я потерялась…

Глаза у бедняги стали размером с блюдца, она нервно оглядывалась по сторонам в поисках пути к отступлению. Наседавшие на нее, похоже, были Мухобоями, но что им понадобилось от девчонки?

Она… Неужели Моль? Ее испуганный вид стер все доводы рассудка. Проклятье! Руки сами сложились рупором у рта, и, надеясь, что девчушка сообразит откликнуться, я со всей мочи прокричал:

– ЭЛЛИ!

И она, слава богам, обернулась и начала энергично махать рукой. Все четверо дружинников тут же уставились на меня хмурыми взглядами. Я почти бегом преодолел расстояние, отделявшее меня от них. Не обращая внимания на Мухобоев, присел на корточки перед маленькой Молью и всем своим видом старался показать глубокую обеспокоенность.

– Я же попросил тебя подождать меня у входа, – с тревогой в голосе произнес я, надеясь, что моя игра достаточна убедительна. – Твоя мать мне голову открутит, если узнает, что я умудрился тебя потерять.

– Прости, мне показалось, я увидела знакомого…

Она прильнула ко мне, дрожа всем телом и всхлипывая.

– Ну-ну, нашлась же. Все хорошо, – успокаивающе гладя ее по спине, я поднял глаза на Мухобоев. – Спасибо, что нашли ее.

Трое из них уже потеряли всякий интерес к девочке, но четвертый продолжал буравить меня скептическим взглядом.

– Кто ее мать?

– Мари, у нее маленький ресторанчик на той стороне площади, – я кивком указал направление.

Там действительно было уютное заведение, и хозяйку правда звали Мари, но я не был уверен, была ли у нее хоть какая-то дочь. Оставалось надеяться, что и этот Мухобой знал только о кафе и его владелице. Однако его лицо никак не изменилось. Взгляд все так же был тяжелым и испытующим, будто он знал, что это ложь и просто оттягивал неизбежное.

– Эй, Том, – обратился он к своему соратнику, не сводя с меня глаз. – Ты живешь же в том районе, верно?

– Ну да.

– И что, есть там едальня, которой заведует Мари?

В худшем случае он сейчас скажет, что у Мари никого кроме сыновей нет. Так же паршиво будет, если он даже не знает о том месте, и тогда высока вероятность, что нас под конвоем проведут прямиком туда, дабы убедиться, является ли эта девочка-Моль дочерью хозяйки заведения.

– Ага, – лениво отозвался Том. – Кажется, действительно Мари. В готовке толк знает. И дочки у нее есть, парочку точно видел.

Недоверчивый Мухобой еще несколько мгновений изучал меня, а потом, переведя взгляд на девочку, уже менее враждебно произнес:

– Лучше тебе больше не теряться, времена нынче неспокойные.

С этими словами вся их четверка размеренным шагом двинулась от нас прочь, выискивая среди прохожих уже новую жертву. Монотонно гладя девочку по спине, я всерьез задумался, насколько же был опрометчивым мой поступок. Вся эта импровизация могла погореть с самого начала. А ее финалом стало бы мое раскрытие как Харрисина.

– Спасибо, – послышался тоненький, но уже успокоившийся голосок.

– Не за что, – аккуратно взяв девочку за плечи, я осторожно отстранил ее от себя, чтобы наши взгляды встретились. – Но тебе не стоит заниматься тем, чем ты сейчас занималась.

– Вы же один из них, верно? – Она смущенно опустила глаза вниз. – Я просто хотела вам хоть чем-то помочь…

От этих слов у меня сжалось не только сердце, но и все нутро. Мы, Харрисины, с гордостью называем таких, как она: Моль. Незаметные и маленькие, они вносят большой вклад в пусть и медленное, но методичное разрушение режима. Только в какой момент уже и дети стали глазами и ушами сопротивления? Почему мы вообще допустили это?

– Ты больше поможешь, если не будешь попадать в неприятности, – я поднялся и протянул девочке руку. – Позволишь проводить тебя до дома?

Она кивнула, вкладывая свою маленькую ладонь в мою.

Мы шли молча, и я не отпускал ее ручку, пока мы не оказались у знакомой двери в тихом переулке. Лишь услышав щелчок замка за ее спиной, я позволил себе выдохнуть.

Но тревога, подогретая сегодняшним происшествием, не отпускала до сих пор. Даже пройдя уже достаточно пальцы все еще помнили тепло детской ладони, а в голове стучал вопрос: во что мы превращаемся?

Отыскивать в регионе скрытые фабрики Культа или Селекционные Общины – это одно. Совсем другое – пытаться кого-то спасти в черте города. Один неверный шаг – и меня раскроют. Не факт, что поймают, но моя обычная жизнь в Аурелии на этом закончится. Вместе с жизнями простых горожан, с кем я держал хоть какой-то контакт.

У Харрисинов и раньше были кризисные времена, но сейчас Опиавус словно готов был сжечь собственный город дотла, лишь бы избавиться от нас. Но ведь сопротивление вставляет ему палки в колеса уже очень давно. Почему именно сейчас он решил закручивать гайки?

Ответа на этот вопрос я не нашел. Как и следов появления Вейса в штабе. Иронично, что опорным пунктом нашей ячейки он выбрал именно один из своих бывших особняков. Несмотря на то что здание пережило пожар, его стены все еще шептали о том, как некогда здесь жила влиятельная семья. Я медленно прохаживался по дому, ненадолго задерживаясь в каждой зале. Остановившись, пытался представить, какими яркими и живыми были эти комнаты когда-то. Или могли бы быть сейчас.

Если так подумать, жизнь в Аурелии была не так и плоха, если тебе повезло родиться, хотя бы, в семье Искр. Ты сразу имел устойчивое положение в обществе, семейное дело и бонусом какую-нибудь полезную магию. Существуя в этой системе по правилам, можно даже подняться по социальной лестнице.

И если я усердно работаю и мой труд хорошо оплачивается – не только лилами, но и признанием режима, – то, возможно, я бы и не задавался этим вопросом: почему у Праха и Пятн все иначе? Должно быть, их такое положение устраивает. Или они сами виноваты. Ведь в любом обществе есть маргиналы, отщепенцы, преступники… И есть места, где они обитают; в Аурелии, например, все неугодные поселились в Тенях.

Не могу осуждать такую точку зрения. Очень комфортно, когда все проблемы с Тенями или Харрисинами решают Эфиры в своем Центре. Не зря же они жируют на самой вершине и следят за всем, что происходит внизу.

Реян Вейс, как и многие, никогда не задумывался, за счет чего город всегда процветает, несмотря на то что регион медленно, но верно приходит в упадок. Аурелия не ведет ни с кем торговли и находится на полном самообеспечении. Конечно, тут не обходится без магии, но ее необходимо колоссальное количество для такого огромного города.

Согласно официальным заявлениям, такое экономическое чудо возможно благодаря исключительной магии наших правителей. И, конечно, Культу Изобилия, который каждые сорок лет избирает кандидата на роль нового Опиавуса. Только каким образом им удается подбирать разных людей, но с такой одинаковой и мощной силой, остается сакральной тайной.

В процессе своих размышлений я оказался в самой большой комнате дома – кабинете Вейса. Как и всегда, здесь пахло деревом и воском. Пройдя в центр помещения, я развернулся к покосившейся винтажной раме с частично сохранившимся портретом.

Огромное полотно было прожжено в нескольких местах. Но уцелевшие фрагменты все еще хранили следы беззаботного прошлого: статный мужчина в форме госслужащего, беззаботно улыбающаяся женщина и маленькая девочка в воздушном платье, прижимающая к груди куклу-кирина. Силуэты семьи, чье счастье обратилось в прах из-за суровой реальности нашего мира.

Я бы и сам с радостью прожил всю жизнь в розовых очках, веря красивым сказкам пропаганды. Но мне не повезло, я был выведен в Селекционной Общине. И Реяну Вейсу тоже не повезло, его очки разбились стеклами внутрь.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Элиан, – его голос не выражал никаких эмоций. – Обычно без приглашения тебя сюда силком не затащишь.

Мне не хотелось оборачиваться не потому, что наше взаимное доверие трещало по швам, а потому, что, когда мы встретимся взглядами, то оба поймем – последний мост между нами уже давно догорел. И потому я, лишь слегка повернув голову, сказал:

– Я тоже не думал, что когда-нибудь застану это место пустым.

Напряжение в кабинете повисло густое и тягучее, словно мы оказались в плотном тумане. Казалось, сами стены дома затаили дыхание, ожидая, чем закончится этот разговор. Вейс медленно подошел ко мне, встав чуть позади.

– Они были лучшим, что случалось со мной в жизни, – голос его дрогнул, и в нем впервые зазвучала неподдельная, не прикрытая ледяным спокойствием тоска.

Это было похоже на исповедь. Он говорил не со мной, а с призраками в собственной голове. Каждый нерв ощущал его взгляд, то, как он смотрит поверх моего плеча на сгоревший портрет. А я молча наблюдал, как пылинки, поднятые нашим движением, медленно танцевали в лучах света, пробивавшегося сквозь листву за окном.

– Что было в том дневнике? – нарушив затянувшееся молчание, спросил я.

– Размышления жреца о природе инцидента.

– Инцидента?

– Во время рейда магофоны Нентовской фабрики записали колоссальный всплеск магии, – уже привычным ровным тоном произнес Вейс.

– Зная, как все может пойти не так, скорее всего, взрыв какого-нибудь из магрезервуаров, – парировал я, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Я был участником той операции, – пояснил Вейс с ледяным спокойствием. – Все шло по плану.

Кажется, именно рейд в Ненте стал его последней полевой операцией.

– И ты знаешь, что это было?

– В тот день… – Вейс смолк, будто погрузившись в воспоминания. Я же терпеливо ждал, давая ему возможность собраться с мыслями. – Ворвавшись в одну из камер и убив культиста, я заметил в углу движение. Две батарейки. Одна, постарше, мертвой хваткой вцепилась в другую, будто пытаясь ее защитить. Подойдя к ним, я понял – младшую уже не спасти. Но… – он запнулся и нервно хрустнул суставами пальцев. – Что-то произошло. В воздухе так резко и сильно пахнуло озоном, что я ощутил, как иная сила леденящим потоком прошла через все мое тело… – Вейс резко вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. – Тогда мне удалось спасти двух батареек.

От осознания сказанного сердце у меня под ребрами предательски застучало. Воскрешение? Возможно, просто почудилось, и Вейс увидел то, что так отчаянно хотел увидеть. Возраст, как никак, должен давать о себе знать. Однако в одном я был абсолютно уверен: одна из спасенных им батареек – Кайра.

– И ты считаешь, что это была магия Мориенс? – я изо всех сил старался звучать отрешенно, но внутри нарастало беспокойство.

В нашем мире хватало необъяснимого. Например, давно забытая магия или древние существа, чьи тени порой мелькали на горизонте.

Но поверить в то, что существует третья гиен? И что обладатели ее магии ходят среди нас? Неужели Культ, так помешанный на гибридах, упустил бы такую жемчужину?

– Есть некоторые основания так полагать.

– Мориенс – миф. Культ не послал бы кого-то с такой силой просто на выкачку.

Меня начало изматывать его упрямство, эта слепая вера, заставлявшая игнорировать любые доводы рассудка. Если вспомнить, именно с того времени он и начал всерьез интересоваться древними текстами, выискивая крупицы информации. Так на него повлияло увиденное в тот день или было что-то еще?

– Скажи, что ты слышал о Бражниках? – его вопрос прозвучал неожиданно, застав меня врасплох.

Бражники – якобы отшельники, хранящие и передающие из уст в уста знания о Первых Детях.

– Очередная сказка.

– В моей прошлой жизни, когда я работал в Центре, по всей Вершине пролетел слух, что в Пирамиду доставили сумасшедшего, который звал себя Бражником. Мне стало… любопытно. Я без зазрения совести воспользовался своим положением, чтобы воочию взглянуть на этого человека.

– Что же ты ожидал увидеть? – спросил я, имитируя заинтересованность.

– Безумца с всклокоченными волосами и дикими глазами, – мгновение помолчав, Вейс продолжил с легкой усмешкой в голосе: – каково же было мое разочарование, когда передо мной предстал самый обычный старик. Седой и морщинистый, но его взгляд… Он был в здравом уме и полностью отдавал отчет своим словам.

– И ты решил, раз старик вменяем, то уже сразу Бражник?

Вейс коротко хмыкнул, явно благодарный за попытку вернуть хоть тень нормальности в наш разговор.

– Нет, но его истории были занимательны. Все эти красивые сказки яркими образами вспыхнули в памяти после того рейда, – он сделал шаг ко мне, коснувшись моего плеча. Прикосновение было на удивление осторожным, почти отеческим, но от него по телу побежали мурашки. – Подумай, Элиан, магия Мориенс… она помогла бы нам не только одержать победу, но и вернуть тех, кого уже нет с нами.

Внутри меня стало разгораться пламя. Я повел плечом, пытаясь избавиться от груза на нем, не в силах скрыть охватившее меня отвращение. Мне не верилось, что слышу подобное из его уст. Он всерьез решил, что Жизнь и Смерть можно подчинить? Вейс явно ждал ответа, но я продолжал молча стоять. Глубоко и ровно дышал, пытаясь усмирить бушующие эмоции. Тогда, сжав мое плечо чуть сильнее, он спросил:

– Разве ты не хочешь, чтобы Люмен была жива?

Воздух перестал поступать в легкие. Комната медленно поплыла перед глазами, и впервые за долгие годы я ощутил леденящий холод на кончиках пальцев. Этот старый лис всегда знал, куда нажать. И решил, что ударить в самую больную, незаживающую язву – хороший, хоть и подлый, ход. Он предлагал невозможное. Прекрасное и ужасное.

– Очень хочу, – хрипло выдавил я, сжимая челюсти до хруста.

Это была чистая правда. Во рту стоял горький привкус скорби. Всего лишь имя, произнесенное вслух, а руки уже вспомнили, как пытались согреть остывающее тело. Он требовал переступить через мое отношение к ней. Предать ее память и все, во что она верила.

Вейс отпустил мое плечо, но тяжесть его хватки никуда не делась. Он застыл, будто затаив дыхание, и тихо произнес:

– Тогда помоги мне найти девчонку.

В его голосе не было мольбы – лишь усталая, почти обреченная надежда.

Он с самого начала знал о Кайре? Нет. У него и сейчас не хватает нужных фрагментов этой головоломки, иначе он не стал бы просить у меня поддержки.

– Скажи, Вейс. А чем ты занимался, когда работал в Центре?

Ощущение было словно я пилю сук, на котором сижу. Мозг уже сложил все воедино, но это были лишь мои домыслы. Мне нужно было услышать это от него.

– Думал, ты и так это знаешь. Печати, которым я тебя учил, крайне сложны в воспроизведении.

– Я имел в виду, вдруг было что-то еще, о чем ты не рассказывал мне раньше, – я пожал плечами, словно это какой-то пустяк.

Помещение погрузилось в тишину. Пылинки уже не танцевали, да и солнце скрылось за тучей. Казалось, что время застыло. Только собственное сердце отбивало глухой ритм в груди.

– Руны, – Вейс сделал глубокий вздох. – У меня выходило создавать исключительно сложные руны.

Я наконец повернулся к тому, кого когда-то считал почти отцом.

– Ты нанял вора для кражи дневника. Зачем?

– Надеялся, у тебя получится установить с ним контакт, – морщины у его рта залегли глубже обычного, добавляя лицу лишний десяток лет.

У Кайры были все инструменты, чтобы тихо проникнуть в квартиру, взять злосчастный дневник и так же тихо скрыться с места преступления. Я смотрел ему прямо в глаза и искренне сожалел, что не могу читать мысли. Для чего Вейс так все усложняет?

– Зачем?

– Когда я узнал, что в Аурелию направили агента Воратрикс для поисков Феникса, то связать это с чем-то, кроме воскрешения, не смог.

– Ты решил, что Культу все же удалось…

– Да. Как ни странно, я не смог найти следов тех батареек, – говорил Вейс буднично, но в его взгляде было что-то еще. – Лишь заметил маленькую закономерность: очень часто фигурировало имя одного вора из Теней.

Ему нужно было узнать личности Мангуста! Дневник так и так оказался бы у него. Стравить нас было его запасным вариантом. Но если бы я первый оказался в квартире, то активировал бы сигналку на дневнике. Появилась бы тогда Корвус? Если да, то Вейс верил, что я могу победить ее один на один, или просто был готов пустить меня в расход?

Мои размышления прервал его тяжелый вздох. Сам Вейс выглядел удрученно. Он поднял руку, и на ладони начало клубиться черное облачко, быстро оформляясь в воробья. Фамильяр отряхнулся, огляделся и, спрыгнув с руки хозяина, упорхнул в окно.

– Меня очень разочаровала твоя ложь при докладе, Элиан, – провожая птицу взглядом, сказал Вейс. – Но я все понимаю и на твоем месте поступил бы так же. Теперь, когда я изучил записи из дневника, то уверен: одна из спасенных мной если и не сама Мориенс, явившаяся нам во плоти, то уж точно обладает магией воскрешения.

Отшатнувшись, я почувствовал, как ком горечи встал в горле. Даже если это правда, цена такой магии непомерно высока. Мои руки сжались в кулаки, а в груди стал нарастать жар.

– И кого ты собрался воскрешать первым, Реян? – брезгливо бросил я. – Жену?

– Элиан… – в его голосе слышалась угроза, но меня уже понесло.

– Или это будет дочь?

Он стоял в полуметре от меня. Плечи напряжены, челюсть плотно сжата. Все его тело кричало – он раздражен так же, как и я.

– Я надеялся, ты меня поймешь, – сквозь зубы процедил Вейс.

– У тебя же есть волшебная кнопка, которая позволит выбрать, в каком состоянии воскреснет душа? – Каждое мое слово сочилось ядом, такого отвращения вперемешку со злостью я не испытывал, наверное, никогда. – А то будет очень неловко, если к тебе вернется дочь, пускающая слюни, без разума и воли к жизни.

Вейс тряхнул рукой, и из потайных ножен к нему в ладонь скользнул кинжал. Он чуть присел и сделал резкий выпад в мою сторону с намерением не убивать, но нанести серьезную рану. Немного сместив корпус, я перехватил у запястья его руку с клинком и с силой сжал. Его пальцы разжались, оружие с лязгом упало на пол.

– Если бы я вдруг спятил и все же согласился воскресить Люмен, – шипел я, поднимая температуру ладони настолько, что кожа под ней уже начинала краснеть, – она бы оторвала мне яйца, узнай, какую цену пришлось за это заплатить.

Мы оба продолжали молча сверлить друг друга взглядами, полными ненависти, но как только лицо Вейса стало искажаться гримасой боли, я отпихнул его в сторону, отпуская обложенное запястье. Я узнал от него все, что хотел, больше мне здесь делать было нечего. У выхода из комнаты я остановился и бросил ему через плечо:

– Только из глубокого уважения к тебе я забуду об этом разговоре. Я все еще в сопротивлении и готов выполнять задания.

Вейс прав, одна из тех батареек очень нужна Культу и Опиавусу, а судя по тому, что было на крыше, это не Кайра.

Подходя к своей квартире, я задумался, а сильно ли буду удивлен, если и в этот раз воровка из Теней окажется внутри? У этой женщины определенно есть дар оказываться в нужном месте в нужное время. Или это ее проклятье? Выведя нужные символы на косяке, дверь отворилась, тихо скрипнув. Я шагнул внутрь и глубоко вздохнул:

– Тебе никогда не приходило в голову, что так вторгаться в личное пространство – невежливо?

Глава 18. Кайра. Амбре.

Еще до того как крылатый подошел к двери, я уловила едва заметный его дымчато-терпкий запах. Мерзко. Бесит.

– Тебе никогда не приходило в голову, что так вторгаться в личное пространство – невежливо?

И чего это он выглядит так, словно под носом у него тухлое яйцо? Опустив глаза в скучные рапорты, я буркнула:

– А разве открытое окно не считается приглашением?

Послышался звук закрывающейся двери, а потом наступила тишина. Неужели он действительно ушел, оставив меня здесь одну? Я оторвалась от бумаг и встретилась взглядом с Крысой.

– Что? – бросила я с искренним недоумением.

Он стоял, облокотившись на дверь, заблокировав своим собранным телом единственный выход. Скрещенные на груди руки были не просто позой, а броней, а смотрел он на меня так, будто я пришла захватывать его собственность.

– Какого черта ты тут делаешь? – В его тоне чувствовалось раздражение.

Интересно, я когда-нибудь разгадаю его? Глуповат он все-таки или хорошо прикидывается.

– Обмен информацией, – только и сказала я, несмотря на то что язык так и чесался ляпнуть еще какую-нибудь колкость.

– Начинай, – бросил крылатый, оставаясь неподвижной статуей у входа.

Я демонстративно сдвинула ворох макулатуры со стола, поставила на освободившееся место локоть и, подперев щеку кулаком, с напускной важностью начала рассказывать:

– Златокамзольщики и Мухобои впали в паранойю. Мой дом за каким-то лядом обыскивали неизвестные.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Он не выдержал первый.

– И это все?

– Мой информатор как сквозь землю провалился, – пожала я плечами. – Хотя ему четко было сказано, чтобы вел себя как обычно.

Дурной волчонок. Накрутил себя, небось, и пошел все сам разнюхивать. Так же сложно было просто выйти на доставку и обойти постоянных клиентов. А мне теперь выкручивайся, чтобы хоть какие-то сведения получить.

– Маловато для обмена.

Крылатый продолжал стоять у двери, насупившись и хмуро глядя на меня. Он что-то разузнал, но говорить мне почему-то не собирался. Похоже, козырь придется использовать сразу.

– А встречи с Фениксом будет достаточно? – губы сами собой растянулись в улыбке, обнажив зубы.

Крыса даже бровью не повел. Однако мне крайне важно вытащить из него как можно больше информации. Что происходит в городе, почему все так помешались на Айви.

– Как долго ты собираешься разыгрывать одну и ту же карту?

– До тех пор, пока это будет работать, – махнув рукой ответила я, не опуская лукавый оскал. – Да что ты все в дверях стоишь? Проходи, присаживайся, будь как дома.

Выражение его лица было что-то с чем-то. Сначала брови взлетели почти к волосам, а затем глаза округлились до невозможности, жаль только челюсть на пол не упала. Ну хоть градус напряжения спал, а то в комнате уже дышать было нечем.

– Ты невыносима, – тихо произнес крылатый, устало проводя пятерней по волосам.

– Это лучший комплимент за сегодня!

Тяжелый вздох, казалось, сотряс всю пыль в помещении, но прыснуть смехом меня заставили его закатившиеся глаза.

– Феникс обладает силой, которая может помочь Харрисинам победить режим, – наконец, взяв себя в руки, произнес Крыса.

И чем всех так не устраивает режим в Аурелии? Обычный город, который сожрет тебя и не подавится, если ты глуп и медлителен. Те, кто умеют вертеться, прекрасно здесь себя чувствуют.

– Почему мне должно быть не наплевать на вашу войну?

От дурного предчувствия в груди застучало быстрее. Разговор стремился уйти в ту степь, которая мне совершенно не нравится.

– Потому что эта система перемолола тебя так же, как и меня.

Триклятый Крыса… Вот жила я себе спокойно, бед не знала. Нет же, решила лил поднять на простетском заказе… Надо было прислушаться тогда к Айви…

– Пусть это расхлебывают те, кем мы не стали.

– Мы уже ими стали, – бросил крылатый, наконец покинув свой пост у двери.

Он прошел через всю комнату к комоду и принялся рыться в одном из его ящиков. Стоя спиной ко мне, добавил:

– И это придется тебе расхлебывать, когда Культ придет за ней.

Подумать только, я полдня провела в этой убогой комнатушке в ожидании, чтобы от души побесить его, а он, и глазом не моргнув, все настроение испортил.

Значит, Айви действительно нужна всем, но вот только что в ней такого полезного для Культа? Ее интуиция? Возможно, это какая-то слабая ментальная магия. Тогда как это может стать оружием в руках Харрисинов?

– Мы с Фениксом с детства вместе, она не обладает магией, полезной для Сопротивления или Опиавуса, – я вложила в голос всю сталь, на которую была способна.

Признаю, кроме встречи с Айви предложить мне нечего. Но пока я не оценю степень угрозы для нее, рисковать не стану. Ситуацию усугубляет еще и самоволка Вилла. Впрочем, с волчонком я вечером разберусь.

Крылатый обращал на меня ровно ноль внимания – словно я была всего лишь частью интерьера. Я наблюдала, как он побросал чего-то в две кружки и налил в них воды из потертого бурдюка. Наконец, повернувшись ко мне, он оперся бедром о комод сжимая одну из кружек в руке. Комната медленно стала наполняться сладковатым ароматом ромашки и едва уловимой мятной прохладой.

– Лидер моей ячейки был тем, кто спас тебя и Феникса с фабрики, – говорил он спокойно, но каждое слово било обухом по голове.

Хорошо, что я сидела, а то ноги бы подкосились. И хорошо, что щеку подпирала кулаком – так хоть часть эмоций удалось скрыть. В прошлый раз моя несдержанность помогла крылатому выведать больше, чем требовалось.

– Это не делает из него святого, ты и сам не просто так в нем сомневаешься.

– Да, мы по-разному смотрим на одни и те же вещи, – приблизившись ко мне, он продолжил: – но в этом у меня нет оснований не доверять ему.

– Повторяю, она не умирала, чтобы воскресать.

Крыса поставил на стол кружку, из которой поднимался нежный, обволакивающий пар. Он не отошел сразу, его пальцы на мгновение задержались на грубой глине, будто в ней был не чай, а какой-то яд или, наоборот, лекарство. И только потом, отойдя и вновь облокотившись на комод, он взялся за разогревание второй порции отвара. От чувства дежавю у меня медленно по спине расползались мурашки.

– Значит, это была ты? – не дождавшись ответа, он тяжело вздохнув сказал: – Слушай, мне все равно на твои тайны, но ту, кого ты так яростно защищаешь, ищет не только Культ. И ее найдут, это лишь вопрос времени.

В голове предательски гудело от нарастающей паники. Кончики пальцев заныли от холода. Нет, мне сейчас нельзя поддаваться эмоциям.

В комнате витал целый коктейль запахов. Я сконцентрировалась на самом парадоксальном – сладость и прохлада. Этот аромат действовал магически, не давая тревожным мыслям сорваться в пике отчаяния.

Смотря крылатому прямо в глаза, я понадеялась, что дрожь в голосе он не услышит:

– Тогда я сделаю все, чтобы им перед этим пришлось сжечь весь город.

Повстанческие войны… Политика… Какая, к черту, разница? Прошлое научило меня держаться от всего этого подальше. Каждый из них хочет себе курицу, которая будет нести золотые яйца.

Помедлив Крыса сделал глоток своего уже заварившегося отвара, и с убийственным спокойствием произнес:

– Я знаю место, где вас никто не сможет найти, – начал он, и в его голосе уже не было никакого оттенка изначальной враждебности. – Но взамен прошу лишь об одном – о разговоре с ней.

– И с какой стати мне тебе верить?

– Ну, можешь и не верить, – уголки его губ дрогнули, – но тебе отчаянно хочется спасти Феникса, а это лучшая сделка для нас обоих.

Он сейчас что, отзеркалил один из наших прошлых разговоров? Черт возьми… какая же это памятливая крыса.

Я обхватила кружку обеими руками и стала шкрябать ее ногтями. Пар от отвара поднимался прозрачной шифоновой лентой. Аромат стоял такой манящий, что даже рот наполнился слюной.

Почему Крылатый мне помогает? Следует своему кодексу чести? Для Харрисина это глупо. Честь не спасет тебе жизнь в опасной ситуации.

Подняв взгляд с извивающейся струйки пара на портрет и не обращая внимания на глухие шорохи со стороны комода, я продолжила изучать угольную миниатюру. Может, это его искупление перед ней?

– Феникс – это же твоя сестра? – его голос, всегда такой колючий, на этот раз прозвучал с какой-то излишней, почти нарочитой суровостью. – Не думаю, что у вас разница больше чем в три года.

Я наконец взглянула на него. Его лицо было высечено из камня: сжатые челюсти, напряженные скулы и холодный, колющий взгляд из-под нахмуренных бровей. Он был раздражен, зол и чертовски проницателен. Что если это блеф? Он просто попытается сцапать Айви?

– Она давно не ребенок. Позволь поговорить с ней, – тихий, низкий голос, почти шепот, но каждое слово имело вес и заставляло внутренне сжаться. – Я просто попрошу о содействии Сопротивлению.

– Нет, – не раздумывая, бросила я.

Если он будет один против меня и Вилла, у него ничего не получится. Я не дам ему забрать Айви.

– Дай ей принять это решение самой.

Да что же он все не уймется.

– С чего бы?

Крылатый стоял, не проронив ни слова, и его изучающий взгляд был направлен на меня, словно я самая важная загадка в мире. Затем, обратившись к портрету, он уверенно произнес:

– Потому что так будет правильно, – его взгляд соскользнул с миниатюры обратно на меня.

– Победа над Опиавусом? – уточнила я, искренне не понимая сути.

– Прямо спросить, чего она сама хочет.

Почему ему каждый раз удается вывернуть все именно в нужную для себя сторону? Какую бы защиту я ни строила, ее все равно обходят. Как же раздражает наличие у него зачатков интеллекта.

– Что за укрытие?

– Храм Сфинкса, – сразу же ответил крылатый, словно все время именно этого вопроса и ждал. – Я могу устроить, чтобы вас с сестрой туда сопроводили, – Крыса вопросительно смотрел на меня, будто ожидая чего-то. – Даже не скажешь, что это брехня?

Все-таки насчет положительной оценки его умственных способностей произошла ошибка. Я залпом осушила кружку предоставленного мне чая и с напускной веселостью произнесла:

– Перед встречей с Фениксом мы увидимся с волчонком. Рекомендую быть с ним помягче, он яростно точит зубы на Харрисинов.

Так же стремительно допив свой отвар, крылатый направился к выходу. Следующее его действие меня немного удивило.

– Дамы вперед, – открыв дверь, произнес он.

Громко фыркнув, я встала из-за стола, потягиваясь, но не успело чувство беспокойства умолкнуть, как тревога нахлынула новой волной.

В помещении был целый океан из какофонии различных запахов. Несмотря на то что дурман чая плотно витал в пространстве вокруг, я, пробиваясь сквозь него, отчетливо чувствовала, как пахнет человек у двери, как под его кроватью еще остался запах моей крови. Во всей комнате слышался обычный дух дерева, пыли, чернил и кожи.

– Что-то не так? – послышался откуда-то лишний сейчас шум.

Да, что-то не так. Ноги сами медленно понесли меня от стола на середину комнаты, затем еще медленнее я приблизилась к окну. Шторы плотно задернуты, окно все так же оставалось открыто, и улица здесь звучала очень отчетливо.

– За домом установлено наблюдение? – мой голос прозвучал тише ожидаемого.

Я, напрасно надеясь рассмотреть город сквозь плотную ткань, старалась не дышать. Из окна тянуло, еле ощутимо, тоненькой струйкой… Этот запах. Как у неребенка в сквере и у дрозда-посыльного.

– В каком смысле?

Мне все никак не удавалось понять ощущения, которые вызывал во мне свеже-гнильный аромат. Но больше злило, что этому тупице все приходится разжевывать.

– Твой главарь следит за тобой? – обернувшись с раздражением, бросила я.

Брови крылатого сдвинулись к переносице. Пальцы на дверной ручке сжали ее до белизны костяшек. Он плавным движением беззвучно стал закрывать дверь.

– Можешь забыть о Фениксе…

Отступив на шаг, я стала готовиться и к бою, и к побегу одновременно. На левой руке закололо кончики пальцев, и ногти за пару секунд обратились в когти. Правая же потянулась к кинжалу, уже готовая в любой момент им воспользоваться.

Крыса поднял вверх руки ладонями ко мне, и с места даже не сдвинулся.

– Я не имею к этому никакого отношения.

Выглядел он очень зло и озадаченно. Вдруг его непричастность – правда? Весь мой опыт кричал рвать от него когти как можно быстрее, но нутро, почему-то, цеплялось за этого революционера… Это чувство ужасно сбивает с толку.

– Тени и Звук. Будь неподалеку. – выдохнула я, уже чувствуя как начали изменяться кости и мышцы. – Если я почую за тобой хвост или мне что-то не понравится: найти Феникса удастся, только сравняв Аурелию с землей.

С этими словами я уже полностью обратилась в мангусту и юркнула в не успевшую закрыться дверь.

Глава 19. Вилл. в Тени и Звук.

Посетителей сегодня было достаточно, рабочих хлопот тоже, но все мои мысли были заняты лишь тем, что же делать, если Кай не объявится сегодня или завтра. Припасов в пещере хватит еще на день, а это значит, что уже надо думать: или как незаметно пополнить запасы воды, еды и дров, или где найти другое безопасное место для Айви.

День в лавке тянулся невыносимо долго. Уже к закрытию я смирился с горькой правдой, что подруга сегодня не придет; это вполне ожидаемо, учитывая, какой у нее был вид при нашей последней встрече. Чудом будет, если она заглянет завтра, но мне пора уже всерьез задуматься о запасном плане.

За спиной скрипнула входная дверь.

– Уже закрыто, – бросил я, не оборачиваясь. – Приходите завтра.

– А сегодня еще никак нельзя, блохастый?

Этот задорный голос был как бальзам на душу. Радость была так сильна, что я едва сдержал рефлекторное виляние начинающим отрастать хвостом.

– Кай! – Я резко обернулся, предвкушая, как стисну подругу в объятиях, но фигура за ее спиной заставила меня остолбенеть. – Крыса?!

Не знаю, что меня больше шокировало: присутствие рядом с Кай Этого или то, что она сама привела Харрисина ко мне в лавку. У меня уже неосознанно отросли клыки и, кажется, шерсть на загривке. Гнев и злость мигом вспыхнули внутри. От полного обращения меня останавливало лишь то, что потом придется отскребать кровь и потроха этого урода со всех товаров, а к утреннему открытию я не успею убраться.

– Ш-ш-ш, волчонок, – Кай приложила палец к губам. В уголках губ, обычно растянутых в едкой усмешке, таилась нервозность. Она вела себя как всегда – и в то же время совсем не так. – Сейчас на твой вой все златокамзольщики сбегутся.

Я был не только зол, но и… обескуражен! Может, она ударилась головой? У нее амнезия? Я стоял, выпучив глаза, не понимая, как себя вообще вести и что со всем этим делать. В мой магазин пришел мой враг. Вот он, стоит передо мной, разве что без крыльев, но зуб даю – это частичное обращение.

Дверь за незваными гостями закрылась. Кай, как всегда по-хозяйски, прошлась по магазинчику и, усевшись на стул, стала с напряженным любопытством переводить взгляд то на меня, то на Крысу. Харрисин остался у двери, словно готовый дать деру в любой момент.

– Ой, да ладно тебе, волчонок, он не кусается, – отмахнулась она. – Перестань уже сверлить его взглядом.

Губы этой сволочи дрогнули в подобии усмешки, но так быстро, что он мгновенно сжал челюсти, подавляя любые эмоции.

– Ты не подумай, Кай, я очень рад тебе, – я продолжал враждебно пялиться на недруга у моей двери, – но Этого, – я пренебрежительно указал пальцем в сторону Крысы, – я не желаю видеть в своей лавке.

Как мне хотелось, чтобы Крыса дал мне хоть малейший повод, крошечный намек… Я бы не мешкал ни секунды… Но отдам ему должное, этот Харрисин не велся на мои провокации. Ничто не выдавало его мыслей или чувств.

– Вообще-то у Этого есть имя, – изрек Крыса.

Он прислонился к косяку, скрестив руки на груди – поза расслабления, но я заметил, как напряжены его плечи и как глаза осматривают помещение. Его невозмутимый вид заставил меня нервно хохотнуть:

– Да знаешь, мне как-то вообще плева…

– О-о, а ведь точно! – перебила меня Кай на полуслове. Я перевел на нее ошарашенный взгляд. А она что? Защищает его?! – Так как тебя зовут?

Не обращая внимания на мое возмущенное сопение, она взяла с ближайшей полки магический компас и стала рассматривать его, будто это самый удивительный механизм в мире.

– Элиан, – он склонил голову набок, нарочито медленно оценивая меня взглядом. – Элиан Дирп.

Элиан. Дирп. У Этого… есть имя? Звучит как насмешка. Этот отброс не заслуживал имени! Только кличка. Только позорное прозвище!

– Элиан, – протянула Кай, словно пробуя имя на вкус. – Отлично. Как меня зовут, тебе успел разболтать волчонок, – ее улыбка выглядела слишком натянутой, неестественной для обычного сарказма. – Ну а волчонок – это Вилл. Знакомство состоялось, как ни крути.

Она, словно утомленная этим спектаклем, откинулась на спинку стула, продолжая вертеть в пальцах магический механизм.

– Какого черта вообще происходит? – уже не выдержал я; наглость подруги переходила все границы.

– Происходят скверные дела, блохастый, – Кай отложила компас и с непринужденным видом начала барабанить пальцами по столу. Она раздражала меня уже больше, чем проклятый Харрисин у дверей.

– Это я понял, как только увидел тебя полуживую в лапах этого урода, – я качнул головой в сторону выхода, но продолжал буравить ее взглядом. – Я счастлив, что ты жива, но, кажется, головой все же приложилась сильно, раз решила притащить Этого ко мне в лавку. Ты вообще понимаешь, кто он?

– Ага, – только и ответила Кай с миной, ничего не выражающей, кроме скуки. – Мне это тоже не нравится, волчонок, поверь. Но он наш спасательный круг.

– Чего?! – из меня вырвался не крик, а нечто среднее между воем и хрипом. – Да он причина всех наших проблем! Его шайка – главный бич этого города! – Меня всего уже чуть ли не трясло от злости. – Где бы ни появились эти харрисинские отродья – страдают обычные люди!

– Парень, – голос был настолько спокойный и отстраненный, что я не сразу понял, кто говорит, – если у тебя какие-то проблемы в жизни, не стоит срываться на подруге.

Белая пелена ярости застлала мне глаза. Я уже почувствовал покалывание на пальцах – явный признак появления когтей. А еще все лицо зачесалось, предвещая отрастание шерсти. Челюсть сводила судорога, клыки начали выпирать так, что рот растянулся в оскале. Еще хоть слово от него – и завтра я буду торговать свежей крысятиной!

– Че сказал?! – мой голос уже был почти рыком, вибрация которого ощущалась всем телом.

– Я сказал: если у тебя какие-то проблемы, – Крыса говорил так медленно и с таким видом, будто я неразумное дитя, – не срывайся на подруге.

Мне уже стало плевать на лавку, на товары. Разорву это раздражающе бесстрастное лицо – и дело с концом. Воздух в легких стал густым и горячим, вырываясь почти ревом предупреждения. Я сделал шаг в сторону своей потенциальной жертвы, как меня схватили за запястье стальной хваткой.

– Вилл, – голос Кайры был жестким, отстраненным. Все нотки сарказма в нем улетучились.

– Что?! – гаркнул я, не сводя пылающего взгляда со своей добычи.

– Если бы не Кр… Элиан, – она стиснула мое запястье сильнее, – я бы сейчас не сидела здесь.

Я резко повернулся к ней, выдергивая руку.

– Мне что, поблагодарить его?! – бросил я ей, прежде чем успел подумать.

– Было бы нелишним.

У меня аж челюсть отвисла. Цунами недоумения смыло злобу и сумасшедшую ярость, сделав тело внезапно тяжелым и пустым. Когти, уже успевшие отрасти, замерли. Зуд на лице стих, оставив лишь легкое покалывание от отросшей щетины. Но клыки… клыки все еще давили на нижнюю губу. Я силой воли заставил их втянуться, но скрывать полностью – не было желания.

В опустевшей голове гулко отбивались вопросы: За что? За что благодарить его? За то, что стоит сейчас в моей лавке, дышит моим воздухом? За что она требует благодарности? За то, что жива…

– Спасибо… – имя застряло комом в горле, горьким и невыносимым. – …Элиан, – процедил я наконец сквозь стиснутые челюсти, глядя в серые глаза подруги, – что не позволил ей умереть.

Боковым зрением уловил, как Этот у двери едва заметно кивнул, а потом безразлично произнес:

– Пожалуйста.

Злости уже не было. Ее сменили горечь обиды и стыда, давившие в ожидании ответов.

– Как Айви? – голос Кай был ровный, но вид – совсем отрешенный, словно она спрашивала через силу.

Я скользнул взглядом по… Элиану. Он уже в курсе, кого и от чего мы прячем?

– В порядке. Волнуется за тебя и с нетерпением ждет, когда сможет вернуться к своей привычной жизни.

– Боюсь, если и вернется, то очень не скоро, – мрачно сказала Кай.

– Что это значит?

– Ее ищут, а Элиан знает, где ее не найдут…

– Черт, Кай! – вырвалось у меня. – Ни черта не понимаю. Объясни нормально, в чем дело.

– Если бы ты послушал меня и отправился вчера разносить свои проклятые заказы, то сегодня уже бы все понимал!

Мой рот открылся, чтобы что-то сказать, и резко закрылся. Потом еще раз. И еще.

– Что ты делал с последней нашей встречи? – грубо одернула она меня, и от этого тона внутри все сжалось в комок.

– Я… – Мысли путались, натыкаясь на нелепые оправдания. Слова никак не складывались в предложения. – ходил по Теням и Поясу. Слушал…

– Все два дня? – В ее голосе звучало неприкрытое раздражение.

Складывалось впечатление, будто я щенок, который совершил пакость, сам того не заметив. Я понимал, почему она злится, но ведь я хотел как лучше.

– В первый день я просто собирал слухи, – неуверенно начал я, но тут же воодушевился, вспомнив, что у меня есть и полезная информация. – О! А еще кто-то твой дом обыскивал!

– Знаю, – она мотнула головой. – Вчера?

Не успевший подняться позитивный настрой тут же пробил океанское дно стыда. От ощущения полного фиаско во рту пересохло, а ладони стали потеть. Я сунул их в карманы жилетки, чтобы скрыть предательскую дрожь в пальцах.

– Ходил к Мухобоям…

Вот здесь я точно прокололся.

– Куда ты ходил?! – прошипела Кай, напрягаясь всем телом.

– В ангар к Мухобоям… – еле слышно прохрипел я.

Мало того что это могло вызвать нежелательный интерес ко мне, что вывело бы Мухобоев на Айви, так и сведений из этого визита я никаких не вынес.

– Щенок, ты вообще понимаешь…

Начала было заводиться Кай, но ее перебил спокойный голос Харрисина:

– Что-нибудь необычное заметил?

Взглянув на него, на миг подумал, что мне причудилось. Он стоял на том же месте, в той же позе, словно статуя. Только в глазах его читался расчет и призыв к действию.

Услышав сбоку интенсивное сопение, я обернулся. Губы подруги были плотно сжаты, а из-под прищуренных век летели серебряные молнии в Элиана. Меня от нее ждала взбучка, которую тот дерзко предотвратил. Случайно или намеренно?

– К подросткам теперь применяют высшую меру, – я сделал небольшую паузу, так как Элиан с шумом вобрал в легкие, пожалуй, весь воздух лавки. – Еще к замковому приходила агент Культа. О чем был разговор, я не знаю…

Вот не был бы я таким импульсивным дураком, остался бы да подслушал. Подумаешь, увидел несправедливость… Это был не повод убегать, поджав хвост.

– Описать можешь? – процедила Кай, продолжая испепелять взглядом Элиана.

– Высокая, короткие белые волосы, странные татуировки на руках.

– И что ей может быть нужно от Мухобоев? – зло бросила она, слава богу, не мне.

Похоже, эти двое уже много чего обсуждали, и еще больше друг другу не договаривали. В общем, меня устроит, если Кай сама решит отправить этого Харрисина на тот свет.

Элиан, до этого момента лишь наблюдавший за мной, перевел взгляд на разъяренную Кай. Его лицо стало каменным, лишь в глазах мелькнула тень разочарования.

– Очевидно: информация. А какого рода – это уже мне у вас надо спрашивать.

Он, кажется, считал что бессмертный, раз позволял себе так пренебрежительно общаться с ней, когда она была в таком отвратительном настроении.

– Что ты такое несешь? – спросил я, все же решив, что Харрисин тронулся умом, если хочет всю вину спихнуть на нас.

– Заказ был подставой Культа, – Кай произнесла это уверенно, но тихо, уставившись в одну точку на столе, будто читала там вынесенный ей приговор. В ее глазах бушевала смесь ярости и холодного, расчетливого ужаса. – Они ищут Айви и как-то пронюхали, что я связана с ней.

В маленьком помещении моментально стало тихо, а воздух стал густым, словно перед грозой. Все волоски на моем теле, человечьи и даже фантомные волчьи, встали дыбом от осознания, почему все так вышло.

– Слезы дракона, – тихо произнес я.

– При чем здесь чернила? – выдохнула Кай, растирая виски.

Сердце совершило мертвую петлю в груди и отправилось в свободный полет. Падая, оно стучало где-то в животе, коленях, пятках. Глухо и часто. В висках нарастал тонкий, пронзительный скрип. Мне уже тогда это показалось странным, но… Я же проверял! Я нюхал, лизал, растирал между пальцев, черт возьми! И списал все на их редкость… И собственную паранойю.

– Похоже, в состав добавили что-то, не входящее в рецепт.

– И ты этого не заметил?! – голос Кай почти сорвался на визг. Она схватилась за стол, будто пол под ней внезапно качнулся.

– Я…

Крыса смотрел на меня отрешенно, но я чувствовал в этом взгляде презрение.

Стыд был таким едким и горьким, что хотелось выть.

– Хотел подставить ее? – спросил он без тени упрека, но с холодом, от которого кровь стыла в жилах.

Вот тут это пожирающее чувство вины и взорвалось яростью, найдя наконец цель для выплеска. Низкое рычание вырвалось из моей груди само по себе, обнажая клыки:

– Не тебе об этом говорить! – я сделал рывок в его сторону, почувствовав, как уже наполовину отросшие когти упираются в кожу ладоней. – Только из-за Кай я терплю из последних сил, чтобы не вышвырнуть тебя из своей лавки.

– Мне безразлично, что ты ко мне испытываешь, – он оставался все так же невозмутим. – Не бывает только хороших или плохих парней. Все хотят выгоды для себя.

На мой фальшивый выпад даже ни единый мускул у него не дрогнул. Но я знал, что заставил его напрячься; на мгновение мне даже показалось, что воздух вокруг него затрепетал маревом. Сейчас было самое время вывести его на чистую воду.

– А что насчет тебя? – Голос мой был полон злорадства. – Строишь из себя праведника… А я ведь знаю, что тогда это был ты. Перед самым взрывом я видел летучую мышь, выпорхнувшую с чердака, – я ядовито хмыкнул, довольный, что смогу открыть глаза Кай. – Ты рассказал ей об этом? Прежде чем предлагать укрытие. Мм, Крыса?

В воцарившейся тишине стало отчетливо слышно мое частое, прерывистое дыхание. Кай сидела, сжавшись в комок.

Кай медленно подняла голову. Ее взгляд, был полон вопросов, которые я не смог истолковать. Она положила ладони на стол, готовясь подняться, как будто собираясь физически встать между нами.

– Хватит, – это прозвучало негромко, но с такой ледяной, смертельной усталостью, что у меня внутри все замерло.

– Как это понимать? – Пламя ярости и гнева на Крысу стало затухать. Из меня словно начали вырывать важные части души, а на освободившемся месте появлялась сырая, холодная яма. – Ты, должно быть, не знаешь… Вы с Айви тогда только вернулись. А из-за того взрыва…

– Знаю… – резко, но отрешенно ответила она, рассматривая свои ногти. – Вся Аурелия знает.

Знает и все равно на его стороне?

– Тогда почему… – голос сорвался, став тихим и беспомощным. – Почему ты веришь Харрисинам?

Казалось, под ногами не пол, а зыбучее болото, затягивающее меня в пучину. Со всей ясностью меня настигло то самое чувство – мир опять рушится. Прямо как тогда, когда я понял, что из-под обрушившегося дома кроме меня живым больше никого не вытащат.

Кайра продолжала молчать, а бездна внутри меня с каждой минутой разрасталась все больше. Я не чувствовал больше опоры: Мухобои превратились в слепых фанатиков, Кайра смиренно встала на сторону того, кто повинен в смерти моих родителей и не только. Хотелось иметь хоть какой-то якорь в этой темной пучине новой реальности.

Из ступора меня вывел суровый голос Харрисина:

– Ты же знал их до исчезновения? Скажи мне, Вилл, ты хоть раз спросил, что с ними случилось?

Кай резко вскинула на Элиана взгляд. Она покачала головой, почти незаметно, но достаточно, чтобы это увидел он, а возможно, и я.

– Он не обязан, – тут же осадила его Кайра.

Мне нечего было ему ответить, да и зачем? Он победил, забрав одну из самых дорогих частичек моего мира. Для чего она все еще пытается меня защитить? Ведь и так уже ясно, кто по какую сторону баррикад.

– Он считает себя вашим лучшим другом, – последние два слова были сказаны особенно яростно. – Готов слепо следовать за тобой на край света, но забыл спросить, куда вы пропали?

Доселе спокойный Крыса сейчас напоминал пороховую бочку, готовую взорваться в любой момент.

Поглощенный своими душевными муками, я не очень понимал, как так вышло, что эти двое начали цапаться уже между собой.

– Не понимаю. – только и смог изречь я в надежде, что вдруг хоть что-то прояснится.

– Они были батарейками, – зло бросил Элиан, приближаясь ко мне. – Так ненавистные тобой Харрисины вытащили их из ада на фабрике.

– Фабрики существуют? – ошарашено спросил я, забыв как дышать.

– И не только фабрики, – с жаром процедил он сквозь зубы.

Харрисин стоял уже вплотную ко мне, разница в росте у нас была небольшая, но чувствовал я себя так, словно больше чем метр с шапкой никогда и не вырастал.

– Элиан! – В тоне Кайры слышался упрек и раздражение. – Перестань уже быть таким козлом!

– Мир не делится только на черное и белое, – полностью проигнорировав ее, продолжил он. – Открой уже глаза, волк!

Я стоял и смотрел на человека передо мной с открытым ртом. Кто же он? Злодей, повинный в гибели людей? Спаситель слабых? Как мне к нему относиться? Я не смогу его простить. Но будет ли честно продолжать ненавидеть?

Обернувшись к подруге, я тихо произнес:

– То, что он сказал, – я запнулся, сглотнув подкативший к горлу ком. – Правда?

То, что время в лавке не полностью замерло, помогали осознавать лишь удары собственного сердца. Они отдавались в висках мерно, как набат далекого церковного колокола. Кайра смотрела на меня, и в ее глазах не было ни злобы, ни упрека – лишь бесконечная усталость и сожаление. Затем она медленно, будто против своей воли, перевела взгляд на Элиана – и в ее глазах, словно ртуть, блеснула решимость.

Повернувшись ко мне спиной, почти ритуально, Кай подняла подол рубашки, обнажая бледную кожу. И то, что я увидел, заставило мое сердце остановиться. Тут же воздух вокруг стал невероятно горячим, словно в раскаленной пустыне. Меня обдало этой волной жара. От контраста могильного холода внутри и дикого зноя снаружи на коже выступила испарина.

В голове сразу возникли яркие образы: никогда не видел Кай в открытой одежде. Всегда были рубашки, куртки и никогда платья и юбки. Она всегда закрывала максимум тела. Айви же напротив – носила что-то с коротким рукавом или вовсе без него. Я даже и подумать не мог…

– Прости… – только и смог прошептать я.

Какой же я все-таки слепой идиот…

Глава 20. Лера. След.

Флип Ивас стоял у входа в ангар Мухобоев и давал наставления большой группе дружинников. Заметив мое приближение, он жестом распустил всех и пошел навстречу.

– Лера Корвус? – Его лицо мгновенно побледнело. – Я ждал тебя только завтра. Не вся информация еще…

– Мне нужны списки. Всех, кому ты лично продал чернила.

– Списки? Они… – Он закашлялся. – В кабинете.

Жестом указав направление, Флип поплелся в сторону своей каморки. Уже на следующее утро после проваленной операции с дневником Культ отдал распоряжение об усиленном поиске и задержании подозрительных лиц. Вчера в ангаре было не протолкнуться из-за полной мобилизации Мухобоев: объяснялись цели, распределялись задачи. Сегодня же здесь было уже не так многолюдно.

Мельком оглядывая ангар, я заметила тканевый плакат. У этих патриотов была традиция: если удавалось поймать и казнить Харрисина, за эшафотом растягивали гигантскую тряпку с их символом. На грязно-белой простыне красовалась черная пестрянка, беспощадно заштрихованная красной сеткой.

В груди знакомым противным холодком зашевелилось что-то липкое. Это слизское чувство заставило меня коротко вздрогнуть. Флип, заметив, что привлекло мое внимание, нервно начал пояснять:

– Вчера была показательная казнь Молей.

– Кто это был? – без особого интереса уточнила я.

Тут же, из самых глубин сознания, будто эхо, донеслась чужая мысль:

«Те, кто чувствует, что старым порядкам приходит конец…».

Я замерла. Пусть Его Светлости и удалось на время усыпить Воратрикс… но сейчас, медленно пробуждаясь, она, словно питон, сжимала свои кольца во мне. Ее воля стала не просто сильнее, но и более… осознанной?

– Трое парней, всем по пятнадцать.

Резко остановившись, я повернулась к заместителю командира. Во рту появился горький привкус – тот самый, что остался после визита в Пирамиду. В Аурелии было незыблемое правило: до совершеннолетия не применять высшей и даже средней меры наказания. Действия Мухобоев могли привести к нежелательному волнению в обществе.

– Центр не делал послаблений в законе, – произнесла я с тихой яростью.

Не успев среагировать на мою резкую остановку, Флип врезался в меня и отшатнулся. Отступая на несколько шагов, он затараторил:

– Их тщательно проверили, – втянув голову в плечи, начал он. – У всех троих нашли личные дневники… Их связь с Харрисинами неоспорима.

Воспоминание о чувстве собственной несостоятельности перед Опиавусом заставило сжать пальцы в кулаки. Я больше не могла себе позволить ни единого промаха.

– И ты решил, что это хороший повод выслужиться?

«Присмотрись… Ты ведь такая же, как он», – прозвучал внутри голос, холодный и жалостливый.

Спина напряглась сама собой. Я медленно обвела Флипа взглядом с ног до головы, задержавшись на нервно подрагивающем веке. Это ложь. Гнусная, отравленная ложь. Между нами нет ничего общего. Этот дурак просто все еще надеялся вернуться к работе в Кварталах.

Малочисленные Мухобои, шныряющие по ангару, не то чтобы не смотрели в нашу сторону – они обходили нас по огромной дуге. Вид у всех был разный: от напуганного неопределенностью до воодушевленного скорыми действиями. Но у каждого на плече красовалась повязка с изображением черной харрисины под красной сеткой.

– Подумал, что год до совершеннолетия не так и много, – помолчав, уже чуть решительнее добавил он. – Наказав их, мы продемонстрировали другим, что не намерены больше терпеть.

Не хотелось признавать, но зерно истины в его словах было. Сепаратистам удавалось продуктивно вмешиваться в дела Культа по большей части из-за сети осведомителей. Любой житель города, почувствовав несправедливость к себе хоть раз, мог стать Молью. Шепот, подкинутая записка или надпись на стене. Вычислить паразитов, если они помогают не на постоянной основе, было весьма затруднительно. А для Харрисинов достаточно крупицы информации, и кто знает, как они ей воспользуются.

– Подготовь подробный отчет для Центра, – развернувшись, я бросила через плечо, ловя его взгляд. – И не рекомендую впредь заниматься самодеятельностью. Ты еще не достиг карьерного дна, но если потребуется, быстро там окажешься.

Флип весь сжался, резко кивнул и вымолвил:

– Разумеется.

Дальнейший путь мы прошли в молчании.

В своем импровизированном кабинете он вручил мне конверт с именами, плотно набитый бумагами. Как и ожидалось, замкомандира явно не сидел без дела, стараясь извлечь выгоду из своего положения. Эта мысль – о том, как каждый здесь пытается что-то урвать для себя, – вызвала в памяти образ того парня. Он вчера тоже здесь что-то искал?

– Накануне, когда я пришла, здесь был посторонний.

Флип стоял за своим столом, упорно делая вид, что занят изучением документов.

– Вилл. Я уже который год пытаюсь его завербовать, – он отложил одну пачку бумаг и взялся за пересмотр другой.

Оторвавшись от изучения досье покупателей, я взглянула на него. С каких пор руководящий состав занимается набором рекрутов?

– Кто он?

– Один из тех, кто пострадал от Харрисинов. Его семья жила в доме, смежном со складом, который сепаратисты решили подорвать.

– Меня интересует не это.

«В истории самое важное – исток…»

Лучше бы Воратрикс и дальше неистово скрежетала о стены моего сознания. В такие моменты я знала, как подавлять ее волю. Но сейчас она словно пыталась что-то мне рассказать, а может, даже сблизиться.

– Держит лавку в Поясе. Торгует магическими штуками. Обладает слабой магией воздуха, зато научился филигранно ее контролировать, – отложив стопку докладов, Флип устало опустился на стул. – Это позволяет ему слышать почти все подковерные сплетни. Он что-то вроде внештатного информатора.

Теперь ясно, почему к нему так прикипел Флип. Так называемыми слухачами не рождаются, ими становятся. И мало просто иметь подходящий тип способностей – необходимы колоссальные терпение и усидчивость для развития подобного навыка. Такая магия была бы полезна и Культу.

– Понятно, – свернув и убрав документы за пазуху, я развернулась и двинулась к выходу. – К завтрашнему вечеру вся остальная информация должна быть готова.

Замкомандира ничего не ответил, лишь со свистом тяжело вздохнул. Меня провожала лишь тихая, ядовитая мысль Воратрикс:

«Испорченный инструмент возвращается к своему хозяину…»

Резные двери в покои Опиавуса были распахнуты настежь. Караульные даже не взглянули на меня, когда я прошла мимо, направляясь вглубь его покоев. Предвечернее солнце играло на позолоте скульптур, роняя на белый мрамор пола мягкие блики.

Все пространство было наполнено нежным медовым ароматом глициний, которые теперь вместо сирени красовались в огромных вазах. Под этим лиловым каскадом ниспадающих кистей возилась одна из прислужниц. Услышав мои шаги, она обернулась и пронзила меня пристальным оценивающим взглядом. За белой вуалью я узнала ту самую девушку, что не хотела вчера меня пускать.

Я остановилась в пяти шагах от нее, сцепив руки за спиной. Такие, как она, не достойны моих вопросов. Прислуга должна чувствовать, что нужно хозяину. Поизучав меня какое-то время, служанка, поджав губы, тихо, но отчеканивая каждое слово, произнесла:

– Его Светлость не изволит принимать.

Продолжая смотреть на нее сверху вниз, я пришла к выводу, что она плохо осознает свое положение. Пояснять что-либо я не намерена. Лишь бы бестолковая поймет все сама, иначе это будет ее последний день в Пирамиде.

Сделав маленький шаг в сторону, она посмотрела мне за спину. Похоже, ей нужно было убедиться, добровольно ли стража меня пропустила. Не заметив трупов у входа, служанка подняла на меня высокомерный взгляд. Светлые брови были сдвинуты к переносице, курносый нос сморщен.

– Он в саду, – пренебрежительно бросила она и указала бледной рукой в сторону. – Тебе туда.

Эта фарфоровая кукла меряла статус близостью к трону. Ничего из себя не представляя, она воображала, что ценна для Опиавуса. Слепая дура. Еще одна в длинной череде тех, кого он сочтет никчемными и просто выбросит.

«Не будь такой лицемерной, Молния… У вас больше общего, чем ты думаешь»,– лениво протянула Воратрикс, вызывая во мне раздражение.

Быстро пройдя в конец коридора, я миновала арочный проем и очутилась на большой веранде, выходившей в сад. Прохладный воздух пах свободой, резко контрастируя с удушающей притарностью глициний внутри.

Его Светлость, раскинув руки, восседал по пояс в купели спиной ко мне. Вода в чаше была словно розовое молоко, а на поверхности плавало множество лепестков роз и цветков жасмина. Над купелью парил не просто пар, а сама суть роскоши, неги и плоти, заставлявший вдыхать поглубже, улавливая нежную кремово-медовую ноту. Сладостная атмосфера не расслабляла, а лишь заставляла напрячься сильнее. Эта нега была не для меня.

Рядом находились две прислужницы: первая сидела в позе лотоса, держа на коленях поднос с фруктами, вторая полулежала, вальяжно опустив ногу в воду и медленно ею покачивая. Ни одна не взглянула на меня.

«Сколько бы Шакал ни купался в эфирных маслах, это не скроет смрад уже гниющей плоти».

Этот мерзкий шепот в голове становился все настойчивее. Игнорируя его, я громко обозначила свое присутствие:

– Лера Корвус. – Хоть он и не видел, я машинально отвела одну руку за спину, а другую приложила кулаком к груди. Голова сама склонилась в поклоне. – Ваша Светлость.

Краем глаза заметила, как Опиавус плавно, по-змеиному, обернулся. Через несколько мгновений он мягко произнес, не удостоив служанок даже легким движением пальцев:

– Вон.

Без колебаний обе поднялись и удалились с веранды – ни звука, ни взгляда. Просто слепое, моментальное повиновение. Именно так должны вести себя слуги.

– Можешь поднять голову, – бросил он, медленно отворачиваясь, чтобы продолжить наблюдать, как солнечный диск клонится к горным вершинам.

Его разрешение должно было расслабить, но вышло наоборот. Каждый мускул насторожился, ощущая его мощь как физическое давление. Я не видела его лица, но по безмолвной сосредоточенности чувствовала: умом он устремлен куда-то вдаль, словно полководец, планирующий захват новых земель.

Как только звуки шагов стихли, я начала доклад:

– Количество патрулей в городе увеличено втрое. По периметру Теней выставлены караулы.

Его мускулистые плечи напряглись и тут же обмякли. Он погрузился в купель глубже, по грудь.

– Что насчет носителя?

– Мухобои уже предоставили часть информации о том, в чьи руки попали чернила, – говорила я ровным тоном, но с каждым словом внутри холодело все сильнее. – В ближайшее время я займусь изучением списков. Уже завтра ко всем подозреваемым направят либо стражников, либо людей Мухобоев. Если потребуется, запрошу еще агентов у Культа.

– Меня больше интересует результат, – мягко уточнил Опиавус, но в этой мягкости сквозило раздражение.

«Результат – его наступающий конец…»– вся моя кожа ощутила ледяное хмыканье Воратрикс.

– Максимум через три дня носитель будет у вас, – позволив себе сделать паузу, я сглотнула ком в горле. – Если за пределами города и есть место, куда можно сбежать, это не имеет значения. Ему не покинуть Аурелию.

Его Светлость медленно провел ладонью по поверхности воды, сминая лепестки роз, и, развернувшись ко мне, начал подниматься из купели. Вода стекала с его точеного тела тонкими струйками. От него исходила аура власти – плотная, почти осязаемая, словно подсвечивающая кожу легким ореолом.

Он подошел вплотную, пожирая меня взглядом, а когда его бархатные пальцы коснулись моей щеки, сердце пропустило несколько ударов. В эти секунды тишины, прежде чем разум успел возвести барьеры, голос Воратрикс заскрежетал прямо в ушах:

«Так близко! Отдай контроль! И я избавлю мир от бремени Его застоя… Дай МНЕ сделать это!»– ее тон был полон не отвращения, а голодного животного восторга.

Я едва удержалась, чтобы не отшатнуться, мысленно толкая эту тварь обратно на дно сознания. Но ее ликующий хохот эхом отдавался в черепе, и я уже не знала, кого боюсь больше – его или того, что сидит во мне.

Не смея опустить или поднять глаза, я уставилась невидящим взглядом в центр его груди.

– Еще есть места, где можно спрятаться.

Легким движением он приподнял мой подбородок, заставляя смотреть на себя. Каждая клеточка тела замерла от демонстрации его полного права на любое действие.

– Мне бы очень этого не хотелось, – сказал он нарочито сладко, проводя большим пальцем по моему подбородку. – Но если ты потерпишь неудачу – обратись к Реяну Вейсу.

Все мои силы ушли на подавление скулящей внутри Воратрикс. Стоя молча, я старалась даже не дышать. Только частая пульсация татуировок выдавала бешеный ритм сердца. Если Его Светлость говорит встретиться с одним из лидеров Харрисинов, мне остается только подчиняться.

– У меня заключен с ним пакт, – продолжил Опиавус, отступая на шаг. – Услуга за услугу. Скажешь ему, что я больше в нем не нуждаюсь, и он, вероятно, раскроет тебе некоторые тайны.

Он продолжал изучать мое лицо, но как только телесный контакт прекратился, в легкие снова хлынул воздух. А сущность внутри меня лениво заворочалась. Глубоко дыша, я тихо спросила:

– Почему мне сразу не пойти к нему?

– Человек с его мозгами – ценный актив, – он сделал небольшую паузу. – Я не намерен им так просто размениваться.

«Для него все – просто ресурс», – раздался сдавленный шепот Воратрикс.

– Сделаю все возможное, чтобы не пришлось к нему обращаться.

На веранде воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь ветром, шелестящим цветами в саду. Опиавус стоял передо мной расслабленный и недвижимый, словно статуя величественного бога.

– Свободна.

В его тоне не было ни угрозы, ни мягкости. Только холодное безразличие.

Склонив голову в поклоне и развернувшись, я стала уходить, чувствуя спиной его прожигающий взгляд.

Только захлопнув за собой дверь своей убогой квартиры, я почувствовала навалившуюся свинцовую усталость. Колени подкосились, и я на мгновение прислонилась лбом к прохладной деревянной поверхности. Все это – очищение. Воратрикс, насытившись моим унижением, что-то невнятно шептала, и этот легкий шелест в голове был единственным подарком сегодняшнего дня.

У меня была целая ночь на изучение бумаг, которые мне любезно предоставили Мухобои. Я прошла в комнату, где кроме кровати, стула и стола не было ничего. К работе приступила сразу: необходимо было изучить досье всех, на ком Флип решил заработать себе лишних лил в карман. Спустя несколько часов у меня набралось восемь подозреваемых, к которым утром должны были отправиться стражники для более тщательной проверки.

Пока я изучала очередное досье, раздался легкий шорох у двери заставивший меня замереть. Рука сама потянулась к клинку, но у порога лежал лишь черный конверт с позолоченной надписью: Здесь обитает Призрак.

«Жалкие потуги…»– протягивая каждый слог, шептала Воратрикс. – «Шакал напрасно тянет время».

– Заткнись, – огрызнулась я так тихо, что это был почти выдох, вскрывая конверт.

Внутри лежал лист с нарисованной от руки картой. Красным был обведен знакомый всем заброшенный особняк. Согласно архивным данным, там жил успешный Жила, сошедший с ума от своих опытов. Он начал бредить про похищения Культом людей. Его осудили за клевету и милостиво сослали в один из Храмов Изобилия. И вот уже тридцать лет жители Аурелии с опаской обходили дом безумца стороной.

«Вы, люди, слепы… видите лишь то, что вам показывают…»

И лишь Реян Вейс оказался зряч. Он увидел не дом с призраками, а идеальное укрытие. Спрятать штаб Харрисинов в центре Кварталов… Глупо и безрассудно, но эффективно. Информация была полезной, однако встречаться с Вейсом я была не намерена. Еще одного провала допустить нельзя.

Я отложила злополучный конверт и вернулась к спискам. Спустя два часа к восьми первоначальным подозреваемым добавилось еще трое. В общей сложности Флип Ивас украл у Культа и продал в целях личного обогащения порядка тридцати флаконов со спецчернилами. За такое его нужно будет привлечь к ответственности.

Взяв одно из последних досье, я прочла знакомое имя – Вилл Карпер. Девятнадцать лет. Владелец и продавец лавки Тень и Звук. Управляет воздушными потоками, что позволяет переносить звуковые волны на расстояние, изменять и искажать их интенсивность. В форме зверя имеет черный окрас с рыжей подпалиной на задней правой лапе. Является оборотнем-волком.

Мое сердце вдруг заколотилось в грудной клетке, прежде чем сознание успело что-либо понять. И тут же в голове, как отголосок этого стука, раздался протяжный звук. Похожий на стон или завывание.

«Уууп-уууп…»

Вой… По рукам пробежали маленькие змейки молний. Той ночью на крыше я слышала волчий вой…

В груди начало потрескивать, и по венам заструился магический то. Воздух в комнате наэлектризовался. Буря просыпалась не в мире, а во мне, и я была ее эпицентром.

Тот вой был настолько громким, что удивительно, как не разбудил весь квартал. Пальцы сжались в кулак, смяв бумагу. Этот парень был там и точно связан с меченым.

Дальнейшие мои действия были механическими.

Я рванула из квартиры, приказав караульному поднять пятерых стражников. У входа в барак, в ожидании, я чувствовала, как череп разрывает нечеловеческий, визгливый хохота.

«Хи-хи-хи-хи-хи…»

С силой душа этот кошмарный пересмех, я старалась думать. Если Вилла Карпера не окажется дома, нужно будет искать его следы в лавке.

Глава 21. Вилл. Побег.

Меня разбудил настойчивый стук в дверь. Шея затекла после сна за столом, а голова раскалывалась. Видимо, ночная беседа с Кай и Элианом изнурила меня не только морально, но и физически. В дверь снова забарабанили, на этот раз с угрозами.

Первое, что я увидел, подняв глаза, – Харрисина, прижавшегося к стене в дальнем углу. Он прикладывал палец к губам, а за его спиной замерли… крылья! Какого черта? Тут и так втроем не протолкнуться. Втроем… Так где же Кай?

Снизу донесся недовольный, едкий фырк. Я опустил взгляд. Прямо у моих ног, ощетинившись, стояла Кайра – уже в своей звериной форме. Эти двое были на взводе, готовы сражаться или бежать. Хотя Элиан в этой тесноте смахивал на слона в посудной лавке. Неужели частичное обращение дается ему так тяжело? Впрочем… это ведь не просто смена облика, а отращивание целой пары новых конечностей…

Когда в дверь заколотили с новой силой, Элиан, не издав ни звука, прошипел:

– Открой…

Я продолжил таращиться на него в немом недоумении. Если у него и был план, мне он категорически не нравился. Кем бы ни были те, кто ломился снаружи, впускать кого бы то ни было в мою лавку, где притаился крылатый сепаратист, я не был намерен.

Поднявшись из-за стола, я бесшумно подошел к двери и взялся за ручку. А если это стража? Пришли за Харрисином… или за Кай? Лавка располагалась в подвале, вернее, даже в погребе. Никаких черных ходов, никаких форточек… Единственная дверь была и входом, и выходом.

Под очередной мощный удар я медленно отворил дверь. На пороге стоял широкоплечий стражник, на голову выше меня.

– Вилл Карпер? – Его рука в белой перчатке резко уперлась в дверь, распахнув ее шире.

– Да, – кивнул я.

В тот же миг на запястье холодно щелкнуло, и по руке прокатилась странная волна онемения, выжигая за собой ощущения.

– Вы задержаны по подозрению в пособничестве Харрисинам, – глухо отчеканил стражник.

Грудную клетку сдавило от ужаса, перемешанного с паникой. Пока я пытался не дать земле уйти из-под ног, на втором запястье с гулким лязгом сомкнулся такой же браслет.

– Э-это должно быть ошибка… – голос мой предательски дрогнул.

– Есть показания свидетелей, – раздался женский голос. – Тебя видели с Крысой.

Медленно подняв глаза, я увидел еще четырех стражников, а за их спинами – ее… Ту самую агента Культа, что приходила в ангар к замкому…

Сердце упало в пятки. Заковавший меня стражник вцепился в мое плечо и что-то яростно говорил, но все звуки слились в единый шум. Я покорно шагнул вперед, но…

Что-то вцепилось сзади в жилетку и с силой рвануло меня назад, в лавку, вырывая из железной хватки стражника. Я не удержался на ногах и кубарем полетел на пол, в центр комнаты. Прозвучал глухой удар, и в тот же миг рядом со мной грузно рухнуло тело в доспехах. Между шеей и плечом торчала рукоять кинжала. Я даже не успел заметить, как Элиан нанес этот удар.

Стражник тяжело захрипел. Его тело дернулось несколько раз и обмякло, заливая пол теплой и липкой жидкостью. Не успел я опомниться, как дверь с оглушительным грохотом захлопнулась. Харрисин, навалившись на нее спиной, уже сдерживал яростные удары снаружи.

– Сколько? – чей-то голос прорвался сквозь гул в ушах. Он начал стихать, но паника не отступала.

Я мог слышать, но не мог соображать. Рядом лежал труп в бело-золотых доспехах, а я смотрел, как под ним медленно растекается алая лужа.

– Вилл!

Я машинально перевел взгляд на того, кто меня звал.

– Сколько их там? – яростно выдохнул Элиан.

В лавке почему-то становилось жарко, будто кто-то растопил невидимый камин. А еще этот запах крови… Он въедался в ноздри, оседал медным привкусом на языке. Меня начинало мутить.

– Ч-четверо, – еле выговорил я. – И… агент Культа с ними.

Кай в углу глухо зарычала, а воздух вокруг Харрисина дрогнул. Протянув руку к ближайшему стеллажу, он одним резким движением опрокинул его, блокируя дверь. Банки, склянки, книги, коробки – все посыпалось на пол, звеня и шурша. Эта импровизированная баррикада не выиграет нам много времени…

– Вытяни руки, – резко бросил Элиан, присев возле меня.

Все, что я мог, – молча подчиниться. На запястьях красовались широкие металлические браслеты, соединенные короткой увесистой цепью. Элиан сжал ее в кулаке, и я ощутил исходящий от его руки сосредоточенный, неестественный жар.

– Твоя магия…

– Она самая. А теперь – тяни!

Я изо всех сил потянул запястья в разные стороны. Мышцы спины и плеч мгновенно напряглись от мощного, статического усилия, но мне не удавалось оторвать взгляд от металла. Элиан нещадно накалял его, словно живой паяльник. Никогда бы не подумал, что существует и такая магия…

Мысленно заклиная самое слабое звено поддаться, я наконец почувствовал, как цепь поползла. Металл под пальцами Элиана начал медленно, со скрипом, растягиваться, меняя форму.

Тем временем Кай металась у заваленного входа. Ее серебряные глазки-пуговки сверкали в полумраке, пристально наблюдая за дверью.

– Сильнее!

От напряжения в висках стучало. Металл вытягивался, истончался и наконец, в самом горячем месте, с глухим чпоком разорвался. Обрывки цепи теперь бессильно болтались на запястьях.

– Меняй облик, – скомандовал Элиан, уже направляясь к двери.

Я вскочил на ноги, сжимая и разжимая кулаки, но тревога лишь нарастала. Пытаясь воззвать к своей магии, я не ощущал ничего, кроме холодного покалывания в груди. Вместо привычного чувства изменения костей, мышц, кожи – лишь глухое онемение во всем теле. На меня надели не простые оковы… Они отключали магию.

– Не могу… – сдавленно выдохнул я.

Элиан замер, впившись взглядом в мои наручники. Только сейчас я заметил, что на них были выгравированы замысловатые узоры. Руны…

– С этим разберемся потом, – раздраженно бросил он и, чертыхнувшись, принялся обшаривать тело стражника.

Подобные символы мне уже встречались в книгах по рунной теории. Возможно, мне бы даже удалось снять эти унизительные браслеты, вот только времени на это сейчас вообще не было.

– Держи.

Элиан сунул мне в руки меч, снятый с трупа.

– Зачем? – растерялся я. – Я ни разу…

Дело было не в том, умею я обращаться с оружием или нет. Хотя фехтовальщик из меня был так себе. Просто я осознавал куда более страшную вещь: взяв этот меч, я перейду черту. Мне придется не просто защищаться – придется убивать. Или быть убитым.

Элиан с раздражением выдохнул:

– А вчера я был уверен, что, не помешай нам наша общая подруга, ты бы с наслаждением попытался перегрызть мне глотку.

Слова, брошенные будто невзначай, больно кольнули. И чего этот Харрисин ко мне цепляется? Мы сейчас в одной лодке, но помогать ему после таких провокаций не хотелось вовсе.

Напряжение между нами разрядило злобное рычание Кай.

– Я был очень зол… – пробурчал я невнятно.

Одним лишь выражением мордочки она ясно давала понять, что мы оба – полные придурки. Элиан, похоже, истолковал мангустовское шипение так же, как и я. С невозмутимым видом он направился к выходу, прикрепляя к поясу второй меч.

– Это я заметил, – бросил он через плечо.

Стеллаж, блокировавший дверь, трещал вдоль каждой полки и держался на честном слове. Если бы мы продолжили выяснять отношения… Сначала нужно выбраться.

В дверь неистово били, и я наконец задался вопросом: почему они не используют магию? Устранили бы угрозу быстро и эффективно. С моим-то разношерстным ассортиментом, что-нибудь да взорвалось бы. От этой мысли внутри все похолодело. Если только… я нужен им живым.

– Как только окажемся снаружи, – Элиан продолжал разбирать баррикаду, – нам придется разделиться.

– Разделиться? – опешил я.

– Раз уж здесь Лера Корвус, – проигнорировал он мой вопрос. Его тон был настолько спокоен, будто мы планировали совместные выходные. – Ее отвлечет Кайра. Это даст мне время разобраться со стражей.

– Что значит разделиться?!

Выкрик сорвался с моих губ помимо воли, но на меня все так же не обращали внимания. Расчистив проход, Харрисин замер в стойке, готовый к броску.

– Поодиночке у нас больше шансов скрыться, – его тон не терпел возражений. – Назови место, где мы втроем встретимся, заберем Айвиль и покинем Аурелию.

На меня были устремлены две пары глаз, и в обеих пылала решимость. Мне бы сейчас хоть искру их уверенности… Без магии я чувствовал себя бесполезной обузой.

– Свинцовый мост, – выдохнул я. – Оттуда недалеко…

Кайра взвизгнула и уменьшилась почти вдвое, став размером с крупную крысу. Элиан коротко хмыкнул – одобрительно или удивленно, но способность менять размер явно застала его врасплох.

Под очередной мощный удар он резко распахнул дверь. Стражник, не ожидавший этого, повалился внутрь и тут же наткнулся на клинок Элиана. Два молниеносных удара пришлись ему в область шеи – и тело осело на пол. Не вытирая кинжал, Харрисин метнул его в распахнутую дверь.

Я успел понять лишь одно: на пороге лежал еще один труп, а с улицы доносился вопль – значит, брошенное оружие достигло цели, но не убило.

– Держись за мной! – рявкнул он и, выхватив меч, ринулся на улицу.

Покинув лавку, я тут же осознал, в какой глубокой яме мы оказались. Дело было уже не в стражниках, а в агенте Культа – Лере Корвус. Когда я столкнулся с ней у Мухобоев, она показалась мне жуткой, но тогда это были цветочки…

По ее рукам, торсу, шее угловатыми змейками бегали голубые молнии. Леденящий взгляд, прикованный ко мне, источал такую ненависть, что я чувствовал этот холод кожей. И даже не будь на мне этих проклятых браслетов, обращение в волка не сильно бы мне помогло. Сейчас я был добычей, и все мое внимание сосредоточилось на хищнике, готовом меня сожрать.

Рядом слышался лязг металла, шум борьбы, крики, но я замер, выжидая момент – миг, когда Лера отвлечется.

И она отвлеклась. Ее взгляд скользнул вниз, затем голова резко повернулась в ту же сторону. Кайра! Она заметила ее!

Страх за подругу пересилил во мне оцепенение. Рука сама сжала рукоять меча, я занес его, готовясь к броску, – как вдруг раздался крик Элиана:

– АПЕЛЬСИН!

Какого черта этот Харрисин делает? Только обернувшись, я понял – он просто отвлекал внимание. В подтверждение этому раздалось яростное рычание, перешедшее в пронзительный визг. Проверить, что там происходит, мне не дали. Элиан в два шага оказался рядом, грубо рванул меня за рукав и толкнул в спину – прочь от схватки.

– Беги, – глухо бросил он мне вслед.

Метров пятнадцать я кое-как пробежал, а потом начался ад. Бедро заныло с такой силой, что даже о нормальном шаге не было и речи. Я сунул руки в карманы, надеясь, что оковы не так бросаются в глаза, и заковылял дальше, преодолевая боль.

Аурелия потихоньку просыпалась, и навстречу стали попадаться редкие прохожие. Холодный пот уже вовсю струился по спине. Было ясно одно: наткнись я сейчас на патруль – мне конец. Мандраж усилился, когда из соседнего дома вышла старуха и, вытаращив глаза, уставилась куда-то за мою спину.

Я не оборачивался, мысленно молясь, чтобы за мной не явился целый конвой или сама Лера Корвус. И когда на мое плечо легла чья-то рука, у меня чуть не случился инфаркт.

– Почему ты еще не в какой-нибудь подворотне? – прошипел мне в ухо Элиан.

– Нога… Не могу быстрее.

Моей гордостью всегда было то, что «Тени и Звук» находится в центре торгового проспекта, пусть и в его тупиковой улочке. Теперь же это стало огромной проблемой. Чтобы хоть как-то скрыться, нужно было уйти с проспекта, а до ближайшего переулка – все пятьсот метров. Преодолеть сейчас такое расстояние для меня было делом не быстрым. А не напоровшись на стражу – истинным чудом.

– В переулках есть лазы на крыши, – словно читая мои мысли, снова зашипел Харрисин. – Квартиры на третьих этажах сквозные…

– Я не могу! – обернувшись, проскрежетал я сквозь зубы.

Если бы не он… Не его поганая шайка… Я не был бы калекой! Вся моя жизнь сложилась бы иначе. Да, он сейчас помогает, но лишь для того, чтобы спасти свою шкуру. И по его взгляду я чувствовал, нет, был уверен – он и сам это знает.

Пялиться на него с ненавистью мне долго не пришлось. Краем глаза я заметил блики утренней зари на доспехах… Взгляд скользнул с его лица на патруль за его спиной… а потом сфокусировался на плотно сжатых крыльях. Неужели он настолько самонадеян, что даже не стал принимать нормальный человеческий облик? Или намеренно меня подставляет?

– Ты сволочь… – выдохнул я почти беззвучно.

Если до этого я еще надеялся выйти сухим из воды, то теперь надежды не осталось. Очень скоро на моей шее затянется петля. А эта Крылатая Крыса просто улетит и расскажет Кай, что видел, как меня повязали, а он бессилен был помочь…

Крыса, заметив гримасу отчаяния на моем лице, оглянулся через плечо – и сделал ровно то, чего я от него и ждал. С сухим шорохом расправил свои отвратительные кожистые крылья и сгруппировался для побега. В голове вспыхнула дикая мысль: вцепиться в него! Пусть нас обоих поймают!

Решиться на что-либо я не успел. Харрисин рывком закинул меня к себе на плечо, как мешок с песком, и резко взлетел. От неожиданности у меня перехватило дыхание.

Мы за секунды взмыли к крышам, но этого оказалось недостаточно.

– Арбалеты…

Едва слово сорвалось с моих губ, Крыса сложил крылья, и мы повалились в резкое пике. Как только над самыми нашими макушками, друг за другом, просвистели четыре стрелы, крылья снова расправились, заработав с удвоенной силой. Я смотрел, как стражники лихорадочно перезаряжают арбалеты, и боялся поверить, что мы успеем.

Взлетев достаточно высоко, Харрисин дугой проскользил над крышами и пошел на снижение с другой стороны квартала.

Приземление на параллельную улицу вышло жестким – все кости содрогнулись, а в бедро вонзилась знакомая острая боль.

Как только мои ноги коснулись земли, я заерзал глазами, выискивая угрозу. Стражников пока видно не было, но горожане… На нас таращились из окон и с тротуаров. Этот крылатый привлекал слишком много внимания.

– Убрал бы ты свои крылья, – буркнул я, не прекращая сканировать улицу.

Мы почему-то оставались на месте вместо того, чтобы воспользоваться шансом и скрыться. Рядом раздался скрежет металла.

– Как только, так сразу, – с надрывом прохрипел Харрисин.

Я обернулся посмотреть, чем он там занят, и обомлел. Этот сумасшедший, с натужным стоном, сдвигал с места чугунный люк. Он что, правда туда полезет?

Крышка с грохотом отъехала, и в нос ударило густое зловоние нечистот и гнили.

– Я туда не полезу! – зажав нос, прогнусавил я.

– Очень жаль… – Крыса тяжело положил руку мне на спину. – Но тебе, волк, придется потерпеть.

Тяжело вздохнув, эта скотина толкнула меня вперед.

И я полетел вниз, в зловонную тьму, с головой накрывшую меня вместе с единственной ясной мыслью: я по уши в дерьме. Буквально.

Глава 22. Лера. Провал.

– Хватит уже зубоскалить! – мой собственный голос, хриплый и резкий, прорвал давящую тишину перед казармой.

В ответ в сознании еще громче зазвучал ледяной, скулящий хохот. Воратрикс становилась сильнее – я чувствовала это по навязчивому давлению в висках, по тому, как ее присутствие становилось все тяжелее подавлять. Обратиться к жрецам Культа? Возможно, позже. Сейчас нужно было схватить Вилла Карпера.

– Простите?

Я моргнула, осознав, что выкрикнула это вслух. Рядом замерев стоял караульный. Он пытался сохранять стойкость, но легкий тремор в руках выдавал в нем первобытный страх.

«Не льсти себе, Молния… Он боится вовсе не тебя…»– донесся едва различимый шепот, будто из-под толщи воды.

Почему ее голос стал таким тихим? Так она пыталась казаться менее значительной? Проклятая гиена издевалась надо мной?

Я с ног до головы окинула караульного взглядом. Еще совсем юнец, а на мундире – уже нашивки за выслугу.

– Какой оборотень? – отрезала я, и он вздрогнул.

– Г-гриф.

Теперь понятно, почему его, даже будучи кадетом, уже ставили на охрану. Кости у летающих оборотней обычно хрупки, но если твоя вторая личина – крупная птица, скелет почти не уступает в прочности человеческому.

– Лети в инженерное крыло Пирамды. Запроси рунические наручи, – я достала из-за пазухи досье на Карпера и сунула ему в руку. – Доставишь их к его дому.

– Но пост… – начал он.

Из казармы как раз вышло пятеро стражников в начищенных до зеркального блеска доспехах.

– Под мою ответственность, – бросила я, разворачиваясь к отряду. – Мы отправляемся на задержание пособника Харрисинов. Оборотень-волк. Способен создавать звуковой вакуум и усиливать звук для оглушения.

Убить Карпера было бы проще. Но через него я выйду на меченого, а затем – на носителя украденной искры Воратрикс. Он ценный информатор, и мне придется с этим мириться, если я хочу быстрее доказать свою ценность.

Я уже сделала шаг, ведя конвой, как дрожащий голос остановил меня:

– А если… если мне не доверят такой артефакт?

Сорвав с груди орден с мордой шакала, я всучила его караульному.

– Покажешь это.

Ошарашенный, он уставился на ромбовидный кусок золота в своей ладони. На его лице застыла смесь страха и благоговения. Через мгновение он коротко кивнул, отступил на шаг и, обратившись огромным черным грифом, рванул с места выполнять приказ.

Не теряя более ни секунды, я повела отряд по спящим улицам Кварталов. Предрассветная мгла беззвучно цеплялась за стены домов, нарушаемая только ритмом наших шагов по брусчатке. Я шла впереди, ощущая на спине взгляды солдат и ядовитое внимание Воратрикс, будто ей было любопытно, чем же все закончится.

Мы замерли перед двухэтажным общежитием, темным и безмолвным, словно вымершим. У входа в парадную уже стоял, переминаясь с ноги на ногу, оборотень-гриф. В руках он крепко держал сверток из черной ткани.

«Когда-то нечто подобное надели и на меня… Помнишь тот день, Молния?»

Помню, – мысленно парировала я, отстраняя навязчивое воспоминание. В тот день Опиавус подарил мне имя, цель, жизнь. Этого я никогда не забуду и в знак своей благодарности не позволю ядовитой сущности выйти из-под контроля.

– Наручники, – коротко бросила я.

Караульный, словно боясь обжечься, протянул мне сверток. Тяжесть холодного металла ощущалась даже сквозь ткань. Я, не глядя, перекинула его ближайшему стражнику.

Резким жестом я приказала отряду следовать за мной и шагнула в темноту парадной. Мы взлетели по скрипучей лестнице на второй этаж, отбрасывая искаженные тени в свете тусклых светильников. Я указала стражнику с наручами на дверь в конце коридора.

– Ты. Готовься. Как только дверь откроется, – мои пальцы сжались в кулак, – опознаешь цель и применяешь, не дожидаясь команды.

Тот кивнул, распаковал сверток, освободив металлические браслеты, и занял позицию в пол-оборота к двери – достаточно близко, чтобы действовать, достаточно далеко, чтобы успеть среагировать.

Прижавшись спиной к стене рядом с косяком, я встретилась с ним взглядом и тоже кивнула. Остальные стражники образовали за его спиной полукруг, готовые в любой момент прийти на помощь или перекрыть путь к отступлению.

В следующее мгновение раздался оглушительный грохот металла по дереву.

– Городская стража! Открывай! – пророкотал бас стражника.

Я, затаив дыхание, вслушивалась в малейший шорох за тонкой преградой. Ответом нам была лишь гробовая тишина. После третьей попытки достучаться я уже собиралась отдать приказ на выламывание двери, но за нашими спинами раздался протяжный скрип. Отряд синхронно развернулся. Тишину разорвал лязг мечей, извлекаемых из ножен; клинки нацелились в сторону звука. Из открывшейся соседской двери выглянул помятый мужчина и проворчал:

– С какого перепугу тут такой шум? – разлепив наконец заспанные глаза, он ахнул: – П-простите, я н-не…

– Вилл Карпер, где он? – обрушила я на него весь груз своего раздражения.

– Е-если не дома, то д-должно быть у себя в л-лавке, – заикаясь, пробормотал сосед. – Он и-иногда ночует там…

Не сводя с него глаз, я приказала стражникам выломать дверь и проверить помещение. Как и ожидалось – Карпера внутри не было.

«Охотник идет по следу… Жаль, что по ложному…»– лениво, словно зевая, протянула Воратрикс.

Пока мы шли через весь Пояс к «Тени и Звук», я не могла отогнать мысль: в какой момент существо, которому я служила сосудом, перестало быть иррациональным? С самого нашего слияния она жаждала свободы, забвения всему сущему. Рычала, визжала, делала все, лишь бы я отпустила контроль. Так почему же сейчас она сидит смирно?

Дорога до лавки Вилла Карпера пролегала через Торговый проспект, который встретил нас глухой тишиной. Через час это будет одно из самых оживленных мест в Аурелии. Я шла, и внутри нарастало странное, холодное беспокойство. Давление в висках исчезло, а на его месте образовалась зловещая тишина. Воратрикс вела себя непривычно спокойно, и это изматывало куда сильнее ее привычного визга. Она была подобна затаившемуся хищнику.

«Оказалось, наблюдать за котенком, который сам лезет в мышеловку, куда интереснее, чем пытаться утопить его…»

В сознании прозвучала ледяная усмешка. Так вот ее план? Усыпить мою бдительность? Я – инструмент Порядка. Моя цель – служение Опиавусу. И никакая древняя сила не способна этого изменить, пока я жива и дышу.

«Слепое дитя…»– угасающим эхом раздался голос в голове.

Дойдя до середины проспекта, мы свернули в тупиковый переулок – узкий, темный, словно специально созданный для засад. «Тень и Звук» – название едва угадывалось на покосившейся деревянной табличке. Лавка напоминала не магазин, а вход в подвал. Несколько ступенек вели вниз, к единственной двери, служившей и входом, и выходом. Ни окон, ни вентиляции.

– Действуем так же, – повернулась я к отряду и обратилась к стражнику с руническими наручами. – Опознаешь цель, наденешь браслеты.

Кивнули все пятеро. Пока стражник с магическим артефактом спускался по лестнице, остальные заняли позицию полукруга. Если Карпер и правда внутри, сбежать у него не получится.

Первый же удар по двери отозвался глухим, крепким звуком. Изнутри донеслась мимолетная суета. Шорох, который тут же смолк. Это можно было списать на разбежавшихся мышей или крыс, но моя магия уже перешла в режим готовности, концентрируя энергию в центре груди.

– Городская стража! Открывай!

Я чувствовала своим нутром, что в лавке была вовсе не подвальная живность…

– Последний раз. Не откроют – выламывай, – сказала я достаточно тихо, чтобы меня услышал стражник у двери, но не те, кто мог быть по другую ее сторону.

При очередном стуке дверь бесшумно приоткрылась.

– Вилл Карпер? – стражник резко вскинул руку, уперевшись в дверь, и раскрыл ее шире.

На пороге стоял тот, кого я искала. Мне хорошо запомнились это угловатое лицо и щетинистые волосы по нашей короткой встрече у Флипа Иваса. Сейчас на этом лице был заспанный вид и выпученные, полные непонимания глаза.

– Да-а? – с дрожью в голосе произнес он.

В тот же миг на его запястье со звоном защелкнулся первый браслет.

Из досье мне было известно: этот худой парень обращался в очень крупного, сильного волка. Да и во время нашей встречи у Мухобоев он не показался мне бесхребетным. Окажи он нам сопротивление – кто-то из отряда получил бы серьезные увечья. Именно по этим причинам я и решила подстраховаться, лишив его магии…

«Жаль, а я так надеялась увидеть, как щенок показывает свои клыки…»

Акустика переулка усиливала и без того низкий бас стража, который сливался с нервирующим шипением Воратрикс в ушах, вызывая головную боль. Сквозь попытки удавить гиену я услышала, как Карпер что-то невнятно промямлил про ошибку.

– Есть показания свидетелей, – с раздражением бросила я, чувствуя, как от каждого нового звука на виски давило сильнее. – Тебя видели с Крысой.

Он поднял на меня взгляд, и его глаза округлились еще больше, но буря во мне заклокотала с новой силой, когда я увидела за его спиной Харрисина… Тот с силой дернул одной рукой Карпера обратно в лавку, а другой так же быстро затащил внутрь и стражника. Дверь за ними оглушительно захлопнулась. Первого подчиненного я уже потеряла.

– ЛОМАЙТЕ! – рявкнула я, едва удерживая молнии внутри. – Без магии! Карпер нужен живым!

Моим упущением было то, что я не учла: его лавка – пороховая бочка. Слишком много различных реагентов, слишком много хрупких механизмов… Любая магия, способная разнести входную дверь в щепки, с высокой долей вероятности заденет что-то взрывоопасное.

А еще проблем добавлял чертов Крыса, который из-за слишком узкой лестницы мог резать стражу по одному! Проклятье!

«Превосходно, оказалось, в этой норе прячется целый зоопарк!»

Череп раскалывался от смеха гиены и переизбытка магии, которая требовала выхода… По телу поползли мурашки, знакомое покалывание в кончиках пальцев сменилось нарастающим зудом в костях. Воздух вокруг загустел, запах озона стал едким, обжигающим горло. Я чувствовала, как молния, призванная, но не выпущенная, бьется внутри, переполняя сосуды. Каждый нерв звенел от непереносимого напряжения.

«Похоже,– прохохотала Воратрикс, – твой хваленый контроль дает трещину».

Игнорируя внутреннего демона, я старалась держать концентрацию. В любой момент стражники прорвутся внутрь, и если Карпер для них не угроза, то Крыса без боя точно не сдастся. А зная его навыки, минимум двоих он точно убьет.

Как жаль, что нельзя просто подорвать этот чертов подвал и разом уничтожить предателя и лучшего агента Харрисинов…

Мир сужался до белого шума в ушах и боли, которая пожирала изнутри.

– Терпи, боль – очищение!

Я пыталась удерживать мощь, но смех Воратрикс мешал, контроль был на грани. Мне нужна вся магия, чтобы ликвидировать Крысу, как только он высунет свой нос из этой дыры…

«Сбрось напряжение или сожжешь нас обоих», – без страха, а с какой-то ленивой брезгливостью в голосе прошипела гиена.

Я перестала чувствовать руки, ноги, осталось только огненная пульсация там, где должны были быть вены. Магии накопилось слишком много, чтобы продолжать ее удерживать без риска быть разорванной на куски.

Ладони разжались сами собой, позволяя энергии течь через все тело к ногам. Из-под кожи вырывались не вспышки, а тонкие прожилки сине-белого света, которые с треском уходили вниз – к ступням. По брусчатке расползались голубоватые искры, словно рои светляков. Все мои татуировки резко вспыхнули синим светом и погасли так же внезапно. Мне наконец удалось сделать обжигающий легкие вдох. Все скопившееся электричество нашло безопасный для меня выход.

И именно в этот момент дверь лавки распахнулась. Стражник, до этого пытавшийся выломать дверь, такого поворота событий не ожидал. Очередной удар, не встретив опоры, по инерции повалил тело внутрь. Там с кинжалом уже ожидал Крыса.

Расправившись со вторым моим подчиненным, Харрисин метнул свое оружие в третьего. Тот, стоявший вполоборота на пару ступенек выше, не успел среагировать. Переулок заполнил пронзительный крик – клинок попал прямиком в глазницу.

«Какое замечательное зрелище!»

Тратить силы на ее подавление сейчас я не могла. Крыса как раз выскочил из лавки. В ту ночь на крыше мы оба поняли, что я быстрее его. Тогда ему удалось победить благодаря помощи Мангуста. Сейчас за его спиной лишь дрожащий от ужаса Вилл Карпер. И я теперь не одна – в отряде еще двое боеспособных стражей. На этот раз провала не будет.

У Крысы не было шансов. Если он поднимется в воздух, то станет легкой мишенью для арбалетных стрел. Сейчас он уверенно держится, сражаясь сразу с двумя, но через пару мгновений, когда я накоплю достаточно магии для прыжка…

Краем глаза я заметила движение снизу. Машинально перевела взгляд на шустро движущийся объект. Это… Мангуст! Тоже здесь?!

Мысль пронзила сознание, острее любого ножа. Карпер не важен. Она – приоритет! Взор намертво приклеился к силуэту оборотня. Вся ярость, вся накопленная за эти дни горечь неудач, словно подхваченные ударной волной, разгоняли во мне бурю с неимоверной скоростью.

Я следила за маленьким зверем, оббегавшим меня по дуге. Не убью. Нанесу серьезное увечье. Через мгновение. Как только подойдет ближе. Еще.

– АПЕЛЬСИН! – надрывной крик Крысы сбил мою концентрацию.

Сигнал? Но к чему? Я взглянула на него всего на миг. И это было ошибкой. Этого мига Мангусту хватило, чтобы в два прыжка оказаться возле меня. Все мое тело гудело от напряжения. Я была готова как отражать удар, так и атаковать в ответ.

«Она и Сестра… НЕТ! СТОЙ!»– это был не голос, а взрыв.

Пронзительный ор эхом зазвенел у меня в черепе. Боль в висках вспыхнула с такой силой, что я пошатнулась. Воспользовавшись этим, Мангуст с воинственным визгом повалила меня на землю, впившись острыми зубами в икру.

Острый, жгучий укус вырвал из моей груди сиплый стон. Но не боль была невыносима – нет, это было унижение. Маленькое животное, этот мангуст, вдруг ставший размером с псину, повалил меня на землю и теперь трепал, как какую-то дичь!

Ярость, кипевшая во мне, нашла мгновенный выход. Рука сама рванула к эфесу короткого меча. Магия, уже бьющая через край, с радостным гулом устремилась в клинок. Сейчас я искалечу эту тварь, так что она будет молить о смерти!

«НЕ ПОЗВОЛЮ!»– с новой силой взревела Воратрикс.

Новая волна агонии захлестнула меня изнутри. В моем сознании бушевал ядовитый шторм мучений, вызванный гиеной. Он парализовал все мышцы, нарушил дыхание, и вот-вот поглотит сознание…

Я лежала, не в силах пошевельнуться, и, с трудом удерживая глаза открытыми, наблюдала, как бурый зверь отдаляется, расплываясь в слезящемся взгляде. Еще одно мгновение – и он обратился тощей молодой женщиной, скрывшейся за поворотом.

С каждой минутой давление Воратрикс слабело, а через десять – я уже могла спокойно вдохнуть полной грудью. Когда острая, жгучая боль осталась только в икре, присутствие гиены и вовсе исчезло. Словно она, потратив все свои силы, забилась в свою потаенную нору.

Встать. Надо встать. Упираясь на ладони, я поползла к ближайшей стене. Цепляясь пальцами за неровную кладку дома, мне с трудом удалось подняться. Вес тела тут же перекатился на здоровую ногу. Поврежденная же выглядела скверно: несколько глубоких, рваных ран от клыков; в некоторых местах кожа висела лоскутами. Все это месиво обильно кровоточило, но критических повреждений крупных сосудов или нервов не было.

– Это еще не конец, – сквозь зубы процедила я.

«Верно… Это только начало…»– пронеслось изможденное эхо в сознании.

Припадая на здоровую ногу, я очень медленно двинулась вдоль стены. Каждый шаг давался через боль, ногу постоянно простреливало при малейшей попытке напрячь мышцы. Каждые триста метров мне был необходим отдых из-за нарастающей боли и отека.

Аурелия уже давно проснулась, и ее улицы наводнили суетливые горожане. Каждый из них был с застывшим ужасом на лице, но все как один старательно делали вид, будто меня не замечают.

Подъем в гору или по лестнице превращался в мучительное испытание, и только благодаря постоянно повторяемым мантрам Культа к полудню я смогла добраться до своего барака. В карауле стоял все тот же оборотень-гриф. Его взгляд, полный былого страха, теперь выражал нечто иное – шок и жалость. Поравнявшись с ним, я прохрипела, глядя перед собой:

– Мне нужен целитель.

Глава 23. Кайра. Перемены.

Все тело зудело, кости скрипели. Слишком быстрое изменение размера всегда давалось не легко, но лучше так, чем быть схваченной. Спасибо Элиану за его апельсин. Не крикни он тогда – и желание содрать с себя кожу было бы меньшим из моих проблем.

Спокойствие. Только спокойствие. Мне приходилось сдерживать каждый мускул, чтобы не сорваться в бег. Несмотря на ранний час, улицы потихоньку оживали. Сонные и медлительные прохожие – и среди них я, несущаяся сломя голову? Вернейший способ привлечь к себе внимание.

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет и поскачет вперед меня. А когда впереди показался патруль, каждый его удар стал сопровождаться хрустом в груди. Я пару раз тряхнула кистями рук, сбрасывая дрожь с пальцев, и придала лицу безразличное выражение. Нужно сохранять спокойствие. Эти златокамзольщики пока ничего не знают. Значит, и задерживать меня им не за что.

Чем ближе они подходили, тем пристальнее становились их взгляды. Поравнявшись, все четверо остановились, словно по команде, преградив дорогу. Пришлось растянуть губы в самой широкой, самой фальшивой улыбке.

– Доброго утра, – промурлыкала я, почтительно кивая.

– Что Пятно забыло здесь в такой час?

– О, глубокоуважаемые стражи, мой заказчик…

Лгать дальше не пришлось. Внимание патруля – и мое тоже – привлекли горожане. Те, что уже ни свет ни заря сновали по улице. Они перешептывались, прикрывали рты и все как один таращились в конец проспекта. Куда-то мне за спину.

Я обернулась и едва не ахнула. Вышедший из переулка Элиан словно не замечая прилипших к нему взглядов, невозмутимо шел по мостовой. Можно было подумать, что к его спине прикреплены два темно-бурых знамени. Но утреннее солнце подсвечивало перепонки крыльев таким образом, что сразу становилось ясно – это вовсе не ткань.

– Сгинь, Пятно, – один из стражников грубо пихнул меня плечом.

Весь патруль, забыв обо мне, бодро замаршировал в его сторону.

– С превеликим удовольствием…

Раз нашлась цель интереснее меня, упускать такой шанс было бы глупо. Резко развернувшись, я рванула с места, ускоряя шаг. Нужно уйти с Торгового проспекта, здесь негде спрятаться, а этот напыщенный Харрисин наверняка улетит. Но почему он не сделал этого сразу, еще у Тени и Звук? Решил подстраховать Вилла?!

Добравшись до конца улицы, я на ходу обернулась – как раз в тот момент, когда что-то бесформенное и темное плавно перемахнуло через крышу. С такого расстояния было похоже на огромную птицу, но я-то знала – это крылатый дурак, верящий в свою революцию. Водоворот которой, кажется, затягивает и нас.

Покинув Торговый проспект, я оказалась в привычной паутине улиц Ремесленного Пояса с их переулками и дворами. Влившись в жидкий поток жителей, я двинулась в сторону Теней. Найти бы какой-нибудь тихий угол, забраться на крышу, а там, поверху, обратившись мангустом, смогу быстро и незаметно добраться куда угодно.

Пока я вертела головой в поисках подходящего лаза, из-за ближайшего поворота вышел очередной патруль. Златокамзольщики остановились посреди улицы, всматриваясь в что-то, державшее в руках, и, засунув невиданное нечто в набедренные сумки, сорвались с места почти бегом, распихивая всех, кто попадался им под ноги.

Остановились бугаи в сверкающих доспехах возле тележки со свежим хлебом. Хозяин как раз выносил ароматную выпечку, когда из толпы нетерпеливых покупателей один из стражей выдернул мальчишку. Тот сжимал когтистой руко-лапой свежевыпеченную булку.

Послышался вымуштрованный бас патрульных, галдеж любителей хлеба, шепотки зевак. Потеряв ко всему этому интерес, я двинулась дальше.

Значит, и здешних защитников в золоте снабдили магофонами. Незаметно обратиться уже не выйдет, и стащить по дороге провиант и парочку полезных рун тоже. Однако проблемка… Придется сделать крюк и собрать походную сумку уже из дома.

Продолжая лавировать по Аурелии, в памяти всплыла карта из берлоги Элиана. И это было как нельзя кстати. Маршруты патрулей оказались до удивления точными, что позволило легко избегать стражей и сконцентрировать свое внимание на Мухобоях. Дружинники не выделялись внешне, но их угрюмые мины сразу бросались в глаза.

Эти мужланы старательно демонстрировали свою значимость пуще обычного, цепляясь почти к каждому пятому прохожему, и даже не подозревали, что подобная стратегия плохо работает если хочешь поймать беглецов.

В Тени мне удалось войти только к полудню. Хоть застройка здесь и напоминала грибницу, где дома лепились друг к другу в отчаянной попытке не рухнуть, это был родной лабиринт, живой и дышащий. Для чужака – опасный, душный ад. Для меня – своеобразное место силы.

Наша с Айви лачуга никогда не выглядела особо презентабельно, но от ее убогого вида сейчас я невольно скривилась. Дверь, сорванная с петель, валялась у входа, стекла в окнах были выбиты. А еще, после обыска особо отчаянные Пятна и Прах решили покопаться в наших пожитках, Потому что иначе я не могла объяснить валяющиеся у порога знакомые пестрые тряпки…

Когда я вошла в дом уныние с тихим стоном вырвалось из моей груди. Пахло как в сарае – пылью, сеном и еле уловимыми мерзкими сладостно-гнилостными нотками. Внутри все было перевернуто с ног на голову. Единственный шкаф полностью разворочен. Коробки с сухим провиантом выпотрошен. Матрац на кровати изрезан вдоль и поперек. Каждый пучок травы, который Айви собирала и сушила, раздербанен, и теперь пол был усеян соломенным ковром.

Отмахнувшись от тоски, как от назойливой мухи, я принялась за дело: отыскала два походных мешка и начала бродить в поисках хоть чего-то уцелевшего. За час с небольшим мне удалось собрать несколько пайков из вяленого мяса и сухофруктов и сделать связки с сухим цмином и парочкой других целебных трав.

Захватив еще чистой ткани для перевязи я решила покинуть свое жилище через тайный ход. Если за мной следили фамильяры или кто-то еще, то ожидать, что я вылезу с торца дома, да еще и из мусорной ямы, точно не будут. Дыру в стене, которую мы с Айви не успели заделать и просто прикрыли досками, на удивление не обнаружили. Или не нашли, или… ждут снаружи. Стиснув зубы, я отодвинула доски и стала прислушиваться, следя за выходом со стороны.

Подозрительных звуков не слышно, на вид все тоже спокойно. Трущобный сквозняк тянул все запахи в мою сторону – фамильяра в нем я не чуяла даже отдаленно. Выбора нет, придется рискнуть.

До Свинцового моста я добралась без особых проблем, хотя шныряющие тут и там Мухобои изрядно стопорили мое перемещение. Нужно быть полными идиотами, чтобы надеяться поймать здесь беззаконника – жителя этого смердящего уголка Аурелии. Вот только крылатый Харрисин жил в черте Пояса… Насколько хорошо он знает Тени?

Как на мосте, так и в его округе никого не было. Даже если предположить, что у пылкого революционера изменились планы, Вилл дождался бы меня в любом случае. Думать о самом худшем пока рано, а значит, они еще в пути.

Чтобы ненароком не встретить случайно забредших в эту степь местных, я спустилась под мост. Похоже, когда-то здесь собирались подростки или пьянчуги. По обе стороны у опор моста лежали бревна, обструганные под скамейки, но сейчас тут вовсю разрослась трава да сорняки – место явно не пользовалось популярностью.

Я выбрала ту сторону, где в основании бетонного устоя была вмурована тяжелая чугунная решетка. За ней зияла темнота, ведущая, похоже, в канализационные лабиринты города. Пусть здесь и сильнее шманило затхлой водой, зато если вдруг меня окружат – будет путь к отступлению.

Швырнув свою ношу к бревну, я завалилась на импровизированную скамью, позволив себе наконец хоть немного расслабиться. Веки слипались, а в ушах стоял тихий шум – отзвук адреналина, который начал отступать, журчание обмельчавшей в это время года речушки и голос Теней.

Засыпать здесь было бы верхом глупости. Но мое тело, измученное побегом и нервным напряжением, объявило бунт. Сознание цеплялось за каждый шорох, но мозг уже отказывался его обрабатывать. Мысли растворялись, хватаясь за обрывки образов недавних дней.

Это не был сон. Полудрема, насильственно пригвоздившая меня к этому бревну. Грань между бдением и забытьем стерлась. Я все еще слышала плеск воды, но звук этот был далеким, как из другого мира. Мое тело взяло у разума контроль, не спрашивая разрешения.

От протяжного скрипа канализационной решетки глаза широко распахнулись. Признаться даже самой себе, что задремала, было ниже моего достоинства.

– Да никого нет в этой дыре, – знакомо прогнусавило из глубины. – Вылазь, у меня сейчас нос отвалится!

Послышался хруст гравия и еще один голос, который я теперь знала достаточно хорошо, чтобы не спутать с кем-то другим.

– Раз мои уши выдержали твое нытье, то и твой нос останется на месте.

– Ох, мальчики! – продолжая лежать, звонко обозначилась я. – Слава нашему Правителю, вы живы, здоровы!

Две пары глаз резко уставились на меня. Во взгляде Элиана не было и толики удивления – будто он лишь подтвердил свое ожидание услышать именно такое приветствие. Зато Вилл весь аж расцвел. Забыв о своем чувствительном носе, он в два прыжка оказался возле меня. И хорошо, что я успела встать, не то щенок обхватил бы меня вместе с бревном.

– Кай! Я так за тебя переживал!

Стиснув меня в объятьях от переизбытка чувств, волчонок даже оторвал меня от земли и пару раз легонько тряхнул, будто тряпичную куклу.

– Ну-ну, – похлопала я его по спине, а как ощутила под ногами землю, продолжила: – Я тут гадала, не приведете ли вы за собой хвост, – шумно повтягивала ноздрями воздух, – судя по ароматному шлейфу за вами – на след точно не нападут.

Крылатый показательно закатил глаза, а Вилл, ожидаемо, засмущался. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

– Прежде чем мы отправимся, я хотела бы кое-что уточнить. – Заняв позицию между двумя парнями, с одного моего бока, чуть поодаль, оказался Элиан, а с другого – волчонок. – Вилл, ты видел, у меня дома в вещах кто-то рылся. Кроме этого, что-нибудь необычное заметил?

Мне хотелось звучать как можно более непринужденно, но волчонок все равно вмиг помрачнел.

– Ну… на подоконнике сидела черная кошка, – в задумчивости он машинально почесал свой ерш на голове. – Она словно наблюдала, как происходил обыск. Мне показалось это странным.

То что там побывал вонючий фамильяр, я догадывалась, но предпочитала думать, что эта тварь просто пробегала где-то мимо.

– Волчонок, – я похлопала его по плечу и подтолкнула, вынудив сдвинуться с места, – иди. Мы тебя сейчас догоним.

Он недоверчиво посмотрел испытующим взглядом сначала на меня, а потом медленно перевел его на Элиана.

– Л-ладно…

Вилл нехотя развернулся и неспеша стал выбираться из-под моста. Мне не хотелось держать его в неведении, но он все сам завтра узнает, так что это не считается. А если начнет наконец задавать вопросы, то постараюсь честно на них ответить…

После того как он скрылся из виду, я выждала еще с минуту и, стоя спиной к крылатому, негромко произнесла:

– С Фениксом ты встретишься уже сегодня, но о своих делишках расскажешь ей завтра, – взглянув на него, встав вполоборота, добавила: – и не строй иллюзий, что она согласится.

Айви и так себе места несколько дней не находит, да еще и Вилл прошлой ночью к ней не вернулся. Наверняка она уже накрутила себя выше крыши.

– Разумеется.

Он выглядел лишь немного уставшим: спокойное лицо, понимающие глаза, чуть поникшие плечи. А я тем временем заведена как пружина. Бесит его расслабленность. Однако сейчас нужно расставить все точки над i. Повернувшись к Элиану, я начала прямо задавать волнующие меня вопросы:

– Почему ты так уверен, что в твоем Храме нас не найдут?

– О нем никто не знает.

– О нем знаешь ты, а значит – твой главный, – я скрестила руки на груди. – Отчего ему не отправиться туда за нами?

– Я знаю лишь, где найти проводника, но не место.

Он издевается надо мной? Нарастающее раздражение уже начинало разгонять кровь. Почему так сложно прямо ответить?

– Это не отменяет моего вопроса.

Элиан глубоко вздохнул и лениво потер щетинистую щеку. Заговорил он не сразу, глядя куда-то в пространство поверх моего плеча.

– Служители храмов, – я уловила еле заметную запинку, – сами выбирают, с кем из Харрисинов контактировать. Вейс не входит в круг просвещенных.

Все так загадочно и непонятно, что аж тошно.

– Если не он, то другие…

– Нет других, – перебил Элиан, сконцентрировав свой взгляд на мне. – На сегодняшний день я единственный обладаю такой информацией.

Я принялась изучать крылатого с головы до ног: поношенные, но надежные ботинки, в которых хоть в пустыню, хоть в болото; штаны с множеством карманов, оттянутых под тяжестью невидимого груза; расстегнутая куртка пусть и выглядела обычной, но я догадывалась, куда в ней могло быть спрятано оружие; под рубашкой проступали очертания панциря.

Если не присматриваться – просто работяга из Пояса. За исключением перчаток. Они, словно сшитые из лоскутов, с чешуйчатыми вставками, поблескивали в некоторых местах – похоже это часть сложного костюма.

– Что-то не так? – убрав руки за спину, поинтересовался Элиан.

Очевидно, мой пытливый взгляд заставил его напрячься, а меня вид его нахмуренных бровей наоборот – расслабил. После всей этой беготни, облав, предательств – он стоял тут, как изваяние. Захотелось ткнуть в него палкой, увидеть хоть какую-то живую эмоцию.

– Да я вот думаю: мне чертовски повезло встретить именно тебя в той квартире, – склонив голову набок, я продолжила вызывающе глядеть на него. – Человек чести, лучший из сопротивления, обладатель тайных знаний.

Продолжая говорить, мои губы сами разъезжались в улыбке, а его лицо становилось все более отрешенным.

– Необычная магия, способность летать… С какой стороны ни глянь – урвала себе уникального союзника!

Воцарилось молчание. Мое дурачество крылатый поддерживать явно не хотел, лишь с шорохом плотнее сжал крылья за спиной, будто пытаясь их спрятать. У наших ног плескалась мутная водица, а вдалеке слышались голоса и звуки Теней.

Прозвучавший голос был ровным и монотонным. Ни повышения тона, ни пауз. Любые чувства были идеально заглушены:

– Всем и каждому предлагаю свою уникальность. Да вот беда – никто даже задаром не берет.

С этими словами моя сладкая веселость начала отступать, а потом меня словно ледяной водой окатили. Я смотрела на лицо, высеченное из гранита: сжатые губы, напряженная челюсть, презрительный взгляд. И до меня дошло, как эта шутка звучит для рожденного в Селекционной Общине…

– Пойдем, – бросил Элиан, проходя мимо. – Волк уже заждался.

Уж не припомню, было ли мне стыдно за свой бескостный язык, но та горечь, что наполнила рот, выворачивала наизнанку. Подцепив свой дорожный мешок, я молча поплелась за ним, жалея, что на меня не набросились с кулаками. Чувствовалось, как внутри у него все бурлило, словно в жерле вулкана, а снаружи… снаружи он был огромным дрейфующим айсбергом, и этот контраст оказался страшнее любой истерики.

Волчонок ждал нас на мосту, будто небрежно оперся на ограждение, но его спина был напряжен от ожидания. Ему было любопытно, о чем же мы с Элианом разговаривали, но подслушивать с помощью своей магии он не стал. Притворяясь, что с интересом разглядывает окрестности, но не заметил, как его уши приобрели очертания волчьих.

Этот его вид заставил меня невольно хмыкнуть:

– Куда дальше, Вилли?

Он обернулся и кивнул в сторону от дороги:

– Туда, минут десять – и будем на месте.

Мы двинулись через заросли кустарников по тропке, видимой только волчонку. Про десять минут Вилл немного слукавил: мы могли бы идти и намного быстрее, но наш провожатый сильно припадал на больную ногу. Беготня по сточным канавам явно не пошла на пользу его старой травме.

Через пятнадцать минут молчаливого похода наша тройка вышла к невысокой, но длинной скальной гряде, тянувшейся вдоль склона, словно гигантская стена. Окидывая взглядом утес, я зацепилась за фигуру, что сидела у подножья и читала.

– Айви…

Имя с выдохом вырвалось из груди перехватывая дыхание. Мешок соскользнул с плеча, а весь мир сузился до одного-единственного человека.

Она подняла голову от книги. Глаза, такие же зеленые и глубокие, как тропический лес, вспыхнули внутренним огнем. Книга медленно, словно в дурном сне, выскользнула из ее пальцев и упала в траву.

А потом я бежала. Не чувствуя под ногами земли, не слыша звуков вокруг, не дыша. И вот я сжимаю ее в объятиях, впитывая запах полевых цветов – запах дома, запах всего.

Глава 24. Элиан. Рубикон.

Удивительно, насколько они похожи. Только Айвиль пониже, и черты лица у нее были мягче. Глаза у обоих были одинаковой формы, разница только в цвете: зеленые против серых. И хотя вьющиеся рыжие локоны контрастировали с прямыми почти черными волосами Кайры, Айвиль казалась почти ее копией. Значит, моя догадка была верна: Феникс – кровная сестра Мангуста.

– Твой вид может ее напугать, – пробурчал Вилл, поднимая и закидывая на плечо Кайрину сумку.

В ответ на молчание он обернулся и выжидающе стал смотреть на меня.

– Предпочитаю всегда быть в полной готовности, – ответил я небрежно.

Недовольно ворча что-то про лишние конечности, волк поковылял к сестрам, потирая правое бедро. Мы скитались по канализации полдня без остановок, а все, на что жаловался этот парень, – вонь и вязкое месиво под ног