Читать онлайн Наследие Костяного Древа бесплатно

Глава 1

"Жила-была девушка?" – Нет, это не та история. Как можно говорить о "былом", когда каждая секунда пульсирует новизной, а я меняюсь с каждым вздохом, с каждым едва уловимым движением души? Вчерашняя я – лишь ускользающая тень, призрачное воспоминание. Сейчас, когда ручка скользит по бумаге, я уже другая, рождающаяся заново в настоящем. Возможно, именно в эту минуту я переступаю порог, становясь той, кем мне предначертано быть.

В нашем роду свято чтут традицию: вести дневник – зеркало души, отражающее события без прикрас. Это не просто правило, а незыблемый закон, от которого мне не уйти. Придется обнажить свою душу, распахнуть ее навстречу свету и тени, не утаивая ни единого, даже самого постыдного, поступка. С целью передачи опыта и предотвращения повторения ошибок следующими поколениями ведьм.

Вот моя история! История юной ведьмы получившей силу высшего ранга!

Зовут меня Ледникова Екатерина Викторовна. Отец – Ледников Виктор Николаевич. Мать – Ледникова Марина Владимировна, урожденная Прохорова. Я родилась, как принято говорить, под счастливой звездой, даже скорее – с серебряной ложкой во рту, инкрустированной бриллиантами родительского успеха. Мои родители, словно средневековые алхимики, обратили прах начинаний в ослепительное золото процветающей империи. Их бизнес, восставший из пепла кризиса, достиг немыслимых высот в головокружительно короткие сроки. Акции компании, точно кометы, прочертили небосвод фондового рынка, оставляя за собой шлейф из восхищенных взглядов и несметной прибыли. Отец, инженер-строитель по призванию и гений по натуре, творил чудеса. Его гостиницы, словно россыпь жемчужин, украсили карту страны, устремляясь ввысь, к самым облакам. Мама, с дипломом в сфере гостеприимства и хваткой бультерьера, умело дирижировала этим оркестром успеха, не допуская ни единой фальшивой ноты. Наши отели, словно грибы после теплого дождя, множились повсюду, сияя безупречной репутацией и гордо неся на своем фасаде клеймо пяти звезд. Впрочем, среди этой роскоши встречались и скромные, уютные гавани для уставших туристов.

Мое детство напоминало не то сказку, не то тщательно срежиссированный спектакль. Светские рауты, лучшие школы мира, приходящие гувернеры из благородных семей, калейдоскоп экзотических стран… Я купалась в роскоши, словно русалка в золотом море, но ощущала себя скорее сторонним наблюдателем, чем полноправным участником этой оглушительной феерии. Родители, целиком и полностью поглощенные своим блистательным бизнесом, уделяли мне время дозированно, словно дорогое лекарство. Я была их гордостью, живым воплощением триумфа, но не дочерью, жаждущей объятий, душевных разговоров и простого человеческого тепла.

Впрочем, я не роптала. Моя жизнь была полна друзей, увлечений, ярких красок. Музыка, рисование, языки – я жадно впитывала знания, пытаясь отыскать себя в этом огромном, сверкающем мире, созданном заботливыми руками моих родителей. Постепенно ко мне пришло осознание: богатство – это не только безграничные привилегии, но и колоссальная ответственность. Ответственность за каждого, кто трудится в наших отелях, за тех, кто доверяет нам свой отдых, за безупречную репутацию, которую мои родители создавали с таким усердием.

Когда пришло время выбирать жизненный путь, я без колебаний решила пойти по стопам матери. Поступила в престижный университет на факультет гостиничного менеджмента, стремясь не просто наслаждаться плодами чужого труда, а внести свой собственный, неповторимый вклад в семейное дело. Я мечтала преобразить наши отели, вдохнуть в них атмосферу подлинного уюта и безграничного гостеприимства, где каждый гость смог бы почувствовать себя как дома.

Учеба давалась мне легко, словно игра, но настоящим испытанием стала практика. Я устроилась в один из наших самых скромных отелей, намеренно выбрав место подальше от столичного блеска и всевидящего родительского ока. Работала не покладая рук, наравне со всеми, начиная с самых низов. Убирала номера, обслуживала посетителей, решала нескончаемые мелкие проблемы. Я хотела досконально изучить бизнес изнутри, постичь все его тонкости и сокровенные нюансы.

Именно там, среди простых людей, я впервые ощутила себя по-настоящему живой. Не в роскошных залах и на чопорных светских приемах, где каждый носит маску и лицемерит, а рядом с теми, кто ежедневно, не жалея сил, создавал комфорт и уют для других. Я вдруг осознала, что истинное богатство – это не деньги и власть, а подлинные человеческие отношения, искренность и способность делать мир вокруг себя чуточку лучше.

Время летело стремительно, я училась, росла и осваивала азы семейного бизнеса. Мои планы были расписаны на годы вперед, и я уверенно шла к своей цели, пока однажды на мой электронный адрес не упало странное письмо от бабушки. От той самой бабушки по материнской линии, о существовании которой я даже не подозревала. Сердце дрогнуло, предчувствуя неведомое, и, собравшись с духом, я набрала номер матери в скайпе.

– Мам, у меня что, есть бабушка? И она живет на Алтае? – выпалила я, не давая себе времени на раздумья. Лицо матери вмиг стало пепельно-серым, руки задрожали, и она судорожно сжала их в побелевших кулачках.

– Откуда ты узнала? – прозвучал ее голос, глухой и обреченный, словно эхо из далекого прошлого.

– Это не имеет значения. Просто ответь.

Мать долго молчала, глядя куда-то сквозь экран, словно видела не меня, а призрак минувших, давно минувших дней. В ее глазах плескалось столько боли и страха, что мне стало по-настоящему не по себе. Я никогда не видела ее такой растерянной и уязвимой. Обычно она была сильной и собранной, настоящей каменной стеной, за которой я привыкла прятаться от жизненных невзгод.

– Да, у тебя есть бабушка, – наконец прошептала она, словно выдавливая из себя каждое слово. – И она живет на Алтае. Но забудь о ней. Забудь, что я тебе это сказала.

– Почему? Что случилось? – я не понимала, что происходит, и тревога нарастала с каждой секундой, оплетая меня как липкая паутина. – Почему ты никогда не рассказывала мне о ней?

– Это долгая и очень страшная история, – ответила мать, отводя взгляд, словно желая спрятаться от собственных воспоминаний. – История, которую я не хочу ворошить, бередить старые раны. Некоторые вещи лучше не знать, иначе они могут навсегда отравить тебе жизнь. Просто поверь мне на слово, это ради твоего же блага.

Но как я могла просто поверить? Как могла забыть о существовании родного человека, когда он сам дал о себе знать? Любопытство и неутолимое желание узнать правду жгли меня изнутри, словно раскаленное клеймо. Я чувствовала, что просто обязана разобраться в этой мрачной тайне, чего бы мне это ни стоило. Алтай… Бабушка… Что же там такое скрыто? Что за тень омрачила лицо моей матери? Прежде она всегда была невозмутимой, словно скала, ничто не могло вывести её из равновесия.

– Хорошо, мам, – буркнула я, стараясь скрыть бушующее во мне нетерпение, и отключилась.

Забыть? Никогда. В мгновение ока оформив отпуск, я уже неслась на крыльях самолёта к земле, взрастившей мою мать. Волнение внутри меня нарастало. Кто она, моя бабушка? Светлая, лучащаяся добром старушка или строгая хранительница древних традиций?

Самолёт легонько коснулся посадочной полосы, и меня пронзило странное, почти мистическое чувство. Казалось, я приземлилась не просто в аэропорту, а шагнула в иное измерение. Воздух здесь был густой, настоянный на ароматах цветущих садов и свежескошенной травы, – живой, в отличие от зловонной духоты мегаполиса.

Вынырнув из здания аэровокзала, я юркнула в такси, назвала водителю заветный адрес деревни и откинулась на спинку сиденья. Машина плавно тронулась, унося меня прочь, навстречу моей алтайской мечте. Алтай… Этот край давно манил меня, словно магнит, своей первозданной дикой красотой. Сколько часов я провела, утопая в фотографиях и рассказах о его заповедных местах, зачарованная величием гор и зеркальной гладью озер. Распахнув окно, я жадно вдохнула этот пьянящий воздух свободы, настоянный на травах и хвое.

Дорога вилась змеёй, уводя всё дальше от цивилизации. Серые городские пейзажи уступили место бескрайним полям, а затем и густым дремучим лесам. Солнце, пробиваясь сквозь зелёный полог листвы, рисовало на земле причудливые, танцующие узоры. Я наблюдала за этой сменой декораций, чувствуя, как внутри зарождается сладостное предчувствие чего-то чудесного, невероятного.

По мере приближения к цели местность становилась всё более живописной. Вдали показались первые горные вершины, увенчанные сверкающими снежными шапками. Они, словно древние стражи, оберегали покой этих земель. Реки, с шумом и яростью несущиеся вниз, прокладывали себе путь среди камней, а воздух становился всё чище и прохладнее.

Вскоре мы въехали в деревню. Несколько десятков домов, живописно разбросанных по склону холма, казались органичной частью самой природы. Здесь время будто замедлило свой ход. Меня встретили покосившиеся деревянные избы с резными наличниками, мирно пасущиеся на лугах коровы и куры, деловито копающиеся в земле.

Выйдя из такси, я почувствовала, как сердце на мгновение замерло. Неужели я здесь? Не сон ли это? Вдохнув полной грудью, я ощутила ни с чем не сравнимый аромат диких цветов и нагретой солнцем древесины. Это был запах подлинного, живого Алтая, запах свободы и умиротворения.

Навстречу мне вышла хозяйка дома – женщина с добрым, лучистым взглядом, в котором искрилась сама жизнь.

– Катенька? Приехала! – произнесла она радушно.

– Да, это я. А…

– Меня зовут Вера, – мягко промолвила она с тёплой, располагающей улыбкой, распахнув двери в уютный, гостеприимный дом. Так началось моё алтайское приключение.

Она провела меня в дом. Интерьер был прост, но исполнен деревенского очарования: домотканые половички на полу, резные деревянные рамы на окнах, букеты полевых цветов в глиняных вазах. Всё здесь дышало теплом и умиротворением, покоем и душевным комфортом.

После короткого чаепития с ароматными алтайскими травами хозяйка предложила мне прогуляться по окрестностям. Мы вышли на узкую тропинку, петляющую среди изумрудных лугов, щедро усыпанных разноцветными огоньками полевых цветов. Вдали величаво виднелись заснеженные вершины гор, словно суровые, но справедливые великаны, охраняющие этот благословенный край.

– Вера, ну когда же я увижу бабушку? – сгорая от нетерпения, я вновь обратилась к женщине, пока мы возвращались с прогулки.

– Сегодня уже никак не получится, милая. Егор Петрович, наш староста, вернется поздно вечером. Завтра с утра он проводит тебя до границы владений Алефтины. А дальше ты сама.

– До границы? – протянула я, смотря на женщину удивлёнными глазами.

– Да, и нам нельзя пересекать этот рубеж, – ответила она, и от этих слов моё изумление лишь усилилось. Границы владений? Да уж, бабуля даёт жару!

Вера заметила мой растерянный взгляд и мягко улыбнулась, легонько потрепав по плечу. – Не удивляйся, Катюша. У каждой знахарки свои территории. Алефтина – женщина сильная и своенравная, с ней лучше не ссориться.

Я попыталась переварить полученную информацию. Бабушка – знахарка с собственными владениями? Звучит как начало волшебной сказки! И как же мне самой добираться до её дома? Лес вокруг казался бесконечным и полным тайн.

– А как я узнаю, где её дом? И что, если я заблужусь? – тревога сдавила грудь.

Вера извлекла из кармана небольшой, искусно выполненный амулет. – Возьми, надень. Алефтина оставила его для тебя… Он станет твоим оберегом. И не бойся, лес не причинит тебе зла, если ты будешь чтить его законы. Просто иди вперёд, с открытым сердцем, и ты непременно доберёшься до бабушки. Она ждёт тебя.

Становилось всё загадочнее и притягательнее, моё сердце забилось быстрее. Страх смешался с волнением и жгучим любопытством. Но ждать придётся до утра. Укладываясь спать, я размышляла над событиями этого дня. Почему мама сказала, что это страшная история? Кто моя бабуля на самом деле? Знахарка? Мысли роились в голове, не давая уснуть. Наконец, почти перед самым рассветом я провалилась в беспокойный сон.

Первые лучи солнца робко коснулись лица, но разбудил меня не их ласковый свет, а раздирающий тишину визг петуха. Однако, как ни странно, после всего лишь нескольких часов сна я ощущала бодрость и небывалый прилив сил. Вскочила с кровати и, освежившись прохладной водой, облачилась в удобную одежду для лесной прогулки. Сегодня – долгожданная встреча с бабушкой. Сердце радостно ликовало, предвкушая тепло и уют её объятий. Вчерашние терзания отступили в сторону, уступив место радостному ожиданию. Я всегда немного завидовала своим друзьям, у которых были бабушки и дедушки – хранители мудрости и безграничной любви.

Я вошла в столовую, приветствуя немногочисленных обитателей дома:

– Доброе утро! – поздоровалась с находящимися людьми в комнате.

За столом, во главе его, восседал мужчина – воплощённый образ деревенского старосты из старых добрых фильмов. Кряжистый, с окладистой бородой, его волевое, обветренное лицо дышало незыблемой силой и непоколебимой уверенностью. Заметив меня, он поднялся. Его рост был поистине исполинским, моя макушка едва доставала до его плеча.

– Так, значит, ты и есть внучка Алефтины? – прогремел его голос, словно раскат весеннего грома.

Я кивнула, немного робея перед этой могучей фигурой. Его взгляд изучал меня с таким пристальным вниманием, словно пытался прочитать мою душу насквозь, проникнуть в самые её потаённые уголки. И всё же, в глубине этих серьёзных, внимательных глаз мелькнула искорка едва заметного тепла.

– Рад приветствовать тебя в нашем доме, Катюша, – произнёс он, протягивая мне свою огромную, сильную ладонь. – Я – Егор Петрович, давний друг твоей бабушки.

Рука у него была шершавой и крепкой, как кора старого дуба, закалённая тяжёлым трудом. Когда он пожал мою ладонь, я почувствовала себя маленькой щепкой в его могучих руках. От этого прикосновения словно пробежал слабый электрический разряд.

Он указал на накрытый стол, ломившийся от деревенских угощений: свежий пахучий хлеб, мёд в сотах, домашний сыр, ароматное варенье из лесных ягод.

– Садись, позавтракаем как следует и будем выдвигаться, путь предстоит не близкий.

Ела я с отменным аппетитом, с удовольствием уплетая деревенские разносолы. Хозяева с нескрываемым удовольствием смотрели на меня и улыбались. По очереди задавая мне вопросы о моей семье, они при этом загадочно переглядывались. «Здесь явно что-то нечисто», – промелькнула мысль в моей голове.

– В чём дело? – прямо спросила я. – Вам что-то известно о моих родителях?

В ответ – лишь уклончивые фразы и туманные намёки. Было очевидно, что они что-то скрывают. Я не стала настаивать, почти уверенная, что скоро узнаю всё сама.

Поблагодарив Веру за радушный приём и тёплую заботу, я торопливо последовала за Егором Петровичем, который уже миновал калитку и уверенно шагал по просёлочной дороге, ведущей прямо к лесу. «Слава богу, не стала обременять себя лишними вещами», – с облегчением подумала я, ощущая приятную лёгкость лишь небольшой сумки за плечом. Быстро нагнав своего молчаливого провожатого, я пристроилась рядом. Мой спутник явно не отличался словоохотливостью, и большую часть пути нас окутывала тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом листвы под ногами и многоголосыми звуками просыпающегося леса. И вот, спустя долгих четыре часа, он внезапно остановился.

– Здесь мы попрощаемся, – произнёс он, глядя прямо перед собой. – Дальше пойдёшь одна.

Я вскинула брови, недоумевая, как же я, совершенно не знакомая с этими краями, смогу продолжить путь самостоятельно. Егор Петрович, словно прочитав мои мысли, указал на едва приметную тропку, нырявшую в изумрудную чащу леса.

– Иди этой тропой, она приведёт тебя к ручью. Там перейдешь его вброд, а дальше уже владения Алефтины. Уверен, она тебя встретит.

Он говорил с такой уверенностью, словно это было чем-то само собой разумеющимся, давно известным мне. Превозмогая нарастающее беспокойство, я поблагодарила Егора Петровича и, собрав волю в кулак, ступила на узкую тропу.

Лес встретил меня настороженной, звенящей тишиной. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь плотную листву, выписывали на земле причудливые, танцующие узоры. Я шла, стараясь не потерять тропинку, и с каждым шагом ощущала, как тревога сдавливает сердце. Казалось, сам лес наблюдает за мной, оценивая, испытывая на прочность.

Наконец впереди заблестела вода. Ручей оказался не таким уж и широким, но течение было довольно быстрым. Закатав штаны повыше, я вошла в обжигающую холодом воду.

Оказавшись на другом берегу, я замерла в полной растерянности. Что теперь? Куда дальше? Этот вопрос гулким эхом отразился в голове, пока я, обессиленная, опускалась на замшелый валун. Вдруг из-за деревьев вышел огромный волк. Сердце екнуло и рухнуло в леденящую бездну. Инстинктивно вскочив, я приготовилась броситься обратно в реку, в спасительную стихию. Но волк лишь тихонько заскулил, словно окликнул меня, и, присев на задние лапы, протянул ко мне переднюю, всем своим видом излучая кротость и миролюбие. Я смотрела на него, парализованная ужасом, а в голове, словно стая испуганных птиц, метались мысли, не желая складываться в единую, разумную картину.

– Тебя прислала бабушка? – вдруг вырвалось у меня, и я почувствовала себя полной идиоткой.

Волк склонил голову набок, словно обдумывая мой нелепый вопрос. В его янтарных глазах плескалось что-то такое, что заставило меня усомниться в собственном рассудке. Не страх, нет, а какое-то странное понимание, разум. Или мне просто отчаянно хотелось в это верить.

Не знаю, что заставило меня последовать за ним. Может, отчаяние, может, просто неукротимое любопытство. А может, то самое необъяснимое чувство, которое коснулось моего сердца, когда я впервые увидела его глаза.Едва слышно заскулив, он повёл головой вправо, в тёмную глубь леса. Не дождавшись ответа, медленно поднялся и, бросив на меня взгляд, полный невысказанного зова, двинулся прочь.

Мы шли долго. Волк уверенно прокладывал путь сквозь непроходимую чащу, обходя колючие кустарники и перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Я старалась не отставать, цепляясь за цепкие ветки и спотыкаясь о коварные корни. Лес словно испытывал мою волю.

Наконец сквозь плотную завесу деревьев пробился робкий свет. Волк остановился и, повернувшись ко мне, тихонько заворчал, словно подбадривая. Я сделала последний шаг и замерла, ошеломленная открывшимся зрелищем.

Передо мной раскинулась небольшая, залитая солнцем поляна, а в самом ее центре возвышался… не ветхая избушка, как я ожидала, а вполне современный двухэтажный коттедж. Неужели я добралась? Неужели это и есть мой пункт назначения?

Глава 2

Я замерла, не в силах отвести взгляд от дома, словно зачарованная его тихой, ускользающей красотой. Он источал уют и надежность, обещая укрыть от любых невзгод. Мягкий кокон безопасности окутал меня, и, повинуясь внезапному порыву, я ступила на крыльцо и несмело постучала в дверь.

– Бабушка, ты дома? – позвала я, но в ответ донеслась лишь звенящая тишина. Уже собираясь постучать снова, я увидела, как дверь бесшумно приотворилась, являя взору сумрачный холл. Переступив порог, я огляделась. Казалось, дом был построен совсем недавно. Современные обои на стенах, паркет, поблескивающий в полумраке. Сняв сумку с плеча, я поставила ее на пол, и звук её падения глухо отозвался в тишине. Я направилась в гостиную, залитую мягким, рассеянным светом. Её современная элегантность поражала. В каждом предмете мебели чувствовался безупречный вкус моей матери. "Неужели она тайно навещала бабушку?" – промелькнула запоздалая мысль. Снова позвав, я услышала лишь усилившуюся тишину, которая давящей пустотой заполняла пространство. Может, она просто отлучилась ненадолго? Мой взгляд упал на окно. Во дворе, словно тень, все так же маячил волк, не проявляя ни малейшего намерения уйти. Пожав плечами, я продолжила свое исследование дома, пока ноги сами не привели меня на кухню. Любопытство неудержимо потянуло меня к плите, где в кастрюле стыла отварная картошка, будто сваренная совсем недавно. На столе, под кружевной салфеткой, лежал свежий хлеб. Значит, утром бабушка еще была здесь. «Что ж, подождем», – решила я, чувствуя, как голод берёт верх. Недолго думая, заглянула в холодильник и соорудила себе незамысловатый, но вполне аппетитный перекус. Покончив с едой, я уселась в кресло-качалку у окна, пытаясь унять нарастающее беспокойство. Волк все еще маячил во дворе, словно мрачный страж. Внезапно в доме что-то глухо ухнуло. Я вздрогнула и замерла, прислушиваясь. Тишина. И вот снова ухнуло, теперь отчетливее. Звук шел сверху. Сердце бешено заколотилось в груди. Поднявшись, я направилась к лестнице, стараясь ступать как можно тише. Каждый шаг отдавался эхом в пустом доме, нарушая мертвую тишину.

На втором этаже царил густой полумрак. Звук повторился, теперь совсем рядом. Он доносился из одной из комнат. Сглотнув ком в горле, я медленно потянула на себя дверь. Комната была погружена в глубокий полумрак, лишь узкая полоска света пробивалась сквозь неплотно задернутые шторы. У дальней стены стоял старинный комод, а на нём – большая, массивная шкатулка, окованная темным металлом. Именно из неё доносился глухой стук, словно кто-то отчаянно пытался выбраться наружу.

Дрожащими руками я потянулась к шкатулке. Что там? Что происходит? Внутри что-то скреблось, билось о стенки, издавая сдавленные, жуткие звуки. Затаив дыхание, я, словно под гипнозом, открыла крышку.

Внутри, на смятой бархатной подкладке, лежала старая, потрепанная кукла. Фарфоровое личико с выцветшими щеками, на одной – тонкая трещина, словно застарелый шрам. Пустые глазницы бессмысленно взирали в потолок. Именно она издавала эти странные, пугающие звуки. Но как?

Я подняла куклу. Она была на удивление тяжелой. Внезапно кукла вздрогнула в моих руках. Её голова медленно повернулась, и пустые глазницы уставились прямо на меня, словно прожигая душу ледяным взглядом. Я отшатнулась, выронив куклу на пол. Раздался хрустальный звон разбитого фарфора, разлетевшегося на осколки.

И тут я увидела. Внутри куклы, сквозь трещину в фарфоре, проглядывало что-то темное, зловещее. Что-то живое. Маленькие красные глазки, как у крысы, смотрели на меня с неприкрытой ненавистью, словно кинжалы вонзались в сердце. Тонкие, костлявые пальцы выцарапывали себе путь наружу, разрывая фарфоровую оболочку с отвратительным хрустом.

Я закричала и отпрянула к двери, захлёбываясь в ужасе. Из разбитой куклы выползало нечто чудовищное. Нечто злобное, маленькое и жуткое, словно порождение ночного кошмара. Оно распрямилось и медленно повернулось ко мне, обнажая острые зубы в хищной ухмылке. Волк во дворе завыл, словно почувствовал, что древнее зло вырвалось на свободу, и его вой разнёсся по тайге.

Паника сковала меня, пригвоздила к месту. Ноги словно вросли в пол, не давая сбежать от надвигающегося кошмара. Существо в обличье куклы, или, скорее, нечто, безумно использовавшее куклу как вместилище, сделало еще один шаг. Каждый его шорох, каждый скрип разламывающегося фарфора отдавался эхом в голове, усиливая первобытный ужас до предела. Оно двигалось неуклюже, словно только училось ходить, но в каждом движении чувствовалась зловещая целеустремленность, не оставляющая надежды на спасение.

Я попыталась закричать снова, но горло пересохло, и вместо крика вырвался лишь хриплый стон отчаяния. В глазах потемнело, а в голове пронеслась мысль, что это конец, что тьма поглотит меня навсегда. И вдруг, словно сквозь пелену, я услышала стремительно приближающиеся шаги, как будто явившиеся из ниоткуда. В дверном проеме возникла фигура статной женщины. Взмахнув рукой, она начала произносить слова, звучавшие как древнее заклинание, и реальность словно отступила назад, обнажив скрытые пласты бытия. Прямо на моих глазах рассыпавшаяся кукла собралась воедино, осколок за осколком, и невредимая вернулась в шкатулку, крышка которой тут же захлопнулась с тихим, зловещим щелчком.

– Ну, здравствуй, внученька, – произнесла женщина, повернувшись ко мне. Я, все еще дрожа от страха, в изумлении разглядывала бабушку. Она не выглядела старухой, скорее – зрелой, исполненной силы и мудрости женщиной, словно время было не властно над ней.

– Бабушка?! – выдохнула я дрожащим шепотом, не веря своим глазам. Передо мной стояла она, с гордо вскинутой головой, с отблесками внутренней силы в глубине глаз, словно испившая до дна эликсир самой жизни.

– Да, это я, – прозвучал ее голос, тронутый нежной улыбкой. – Вижу, ты уже познакомилась с моим маленьким секретом. Надеюсь, старая кукла не слишком тебя напугала?

Я попыталась подняться, но ноги наотрез отказались держать, предательски подкосившись. Бабушка тут же, проворно, словно и не было за плечами прожитых лет, поддержала меня, усадив на ближайший стул. Ее руки, сильные и теплые, излучали волны успокаивающего, почти материнского тепла.

– Все хорошо, солнышко, все уже позади, – мягко проговорила она, опускаясь рядом. – Эта кукла… не просто старая игрушка, а своего рода хранительница. Иногда она ведет себя… несколько эксцентрично.

Я смотрела на бабушку, пытаясь разгадать загадку, что таилась в ее облике. Она совсем не походила на привычный образ бабушки, каким я его представляла. Передо мной стояла женщина, сотканная из тайн и облаченная в броню невидимой силы.

– Но как… Что это было? – наконец выдавила я, с трудом разлепляя пересохшие губы.

– Ох, это долгая история, внученька, – вздохнула бабушка, и в этом вздохе слышалось эхо прожитых лет. – История о нашей семье, о древних знаниях, что спят под спудом веков, и о том, что не всегда стоит совать нос в пыльные сундуки прошлого. Но сейчас главное, что ты цела и невредима. Пойдем, я заварю тебе чаю с медом. Он успокоит твои нервы. А потом я начну свой рассказ. Погружу тебя в историю нашего рода и наследия Костяного Древа.

Мы прошли в кухню, сияющую хромом современной техники. Включив электрический чайник, бабушка достала из шкафа пузатый керамический заварник и бережно засыпала в него душистый травяной сбор. Аромат мяты и чабреца мгновенно наполнил кухонное пространство, окутывая успокаивающим, почти гипнотическим облаком. Пока закипала вода, бабушка извлекла из кладовой банку с янтарным, словно застывшее солнце, медом.

Когда чай настоялся, мы устроились за столом. Бабушка наполнила мою чашку обжигающим напитком и протянула ложечку, щедро увенчанную золотистым медом. Сделав несколько глотков, я почувствовала, как напряжение постепенно отпускает мое тело, словно растворяясь в горячей сладости чая.

– Ну что ж, – начала бабушка, глядя на меня своими добрыми, всепонимающими глазами. – С чего же начать эту историю, чтобы не запутать тебя окончательно? Она тянется сквозь века, словно корни древнего дуба, уходящие глубоко в землю, в самую тьму веков. История о тайнах, о великой силе и об ответственности, что передается в нашей семье из поколения в поколение. Готова ли ты открыть эту дверь? Готова ли услышать ее?

Я кивнула, чувствуя, как внутри меня просыпается нездоровое любопытство, щедро приправленное первобытным страхом. История о Костяном Древе, о древних знаниях… Что все это значит? И какую роль во всем этом хаосе играю я?

– Все началось давным-давно, когда наши предки жили в глухих лесах, когда цивилизация едва-едва начинала робко пробиваться сквозь пелену дикости, – начала она. – Они были хранителями древних знаний, передаваемых из уст в уста, от матери к дочери, от отца к сыну. Знания о силе природы, о целебных травах, способных исцелить любую хворь, и о магии, что дремлет в каждом из нас, ожидая своего часа. Но самое главное – знания о Костяном Древе.

– Костяное Древо, – повторила я, смакуя каждое слово, словно пробуя его на вкус, словно пытаясь понять сокрытый смысл.

– Да, Костяное Древо, – подтвердила бабушка. – Это не просто дерево, это символ нашей семьи, символ неразрывной связи с предками и с той силой, что течет в наших венах, в каждой клеточке нашей плоти. Оно выросло из костей древнего шамана, отдавшего свою жизнь, чтобы защитить свой народ от неминуемой гибели. И теперь оно хранит в себе мудрость и силу всех, кто когда-либо принадлежал к нашему роду.

Бабушка умолкла, пристально вглядываясь в мое лицо. В ее глазах я увидела не только любовь и тепло, но и какую-то едва уловимую тревогу, словно она боялась того, что собиралась мне открыть. И я нутром почувствовала, что эта история, словно ядовитый плющ, навсегда опутает мою жизнь, изменив ее до неузнаваемости.

– Это дерево… Оно – врата, своего рода портал, соединяющий миры. Шаман отдал свою жизнь, запечатав проход, чтобы тьма не просочилась в наш мир, не осквернила его своим зловонным дыханием. С тех пор наш род хранит это древо, стоит на страже, не смыкая глаз, ибо время от времени нечисть, копошащаяся в темных углах вселенной, пытается прорваться сквозь завесу, желая вырваться на свободу. Наш долг – не дать ей этого. Иногда ей удается проскользнуть, и в таких случаях необходимо приложить все усилия для ее возвращения.

Тишина в доме, и без того звенящая, стала настолько густой, что, казалось, ее можно потрогать руками. Я смотрела на бабушку, отчаянно пытаясь осознать смысл ее слов, но мозг отказывался верить, отторгая чудовищную реальность. Дерево? Портал? Нечисть? Это звучало как бредовый отрывок из старинной сказки, а не часть моей обыденной жизни.

– Но как… Как такое вообще возможно? – прошептала я, чувствуя, как предательски дрожат губы, выдавая мой страх.

Бабушка вздохнула и накрыла мою ладонь своей рукой. – Мир не так прост и понятен, как кажется на первый взгляд, внученька. Существуют вещи, которые не поддаются никакому логическому объяснению, но от этого не перестают быть реальными, осязаемыми и опасными. Наш род веками хранил эту тайну, передавая ее будущим хранителям, избранным из нашего рода. Теперь пришла и твоя очередь. Мне предстоит многому тебя научить, открыть тебе глаза на истинную суть вещей.

– Значит, кукла из шкатулки… Она не из нашего мира? – догадалась я, ощущая, как по коже пробегает табун ледяных мурашек.

– Именно. Она из другого измерения.

Я замолчала, пытаясь вместить в себя обрушившуюся лавину откровений, под чьей тяжестью я едва не задохнулась. Теперь я понимала, почему мама так отчаянно пыталась меня остановить, уберечь от правды.

– А мама…? – начала я, но бабушка, словно прочитав мои мысли, опередила меня:

– Она сбежала. Променяла долг перед родом на тихую гавань, ответственность – на блеск золота, на призрачную свободу.

Бабушка замолчала. В ее глазах плескалась глубокая, невыразимая печаль, от которой у меня невольно сжалось сердце. Я вдруг осознала, какой непомерный груз она несла на своих плечах все эти годы, храня страшную тайну, от которой отвернулась моя собственная мать.

– Но почему? Почему она так поступила? – прошептала я, не в силах понять мотивы матери, понять ее предательство.

Бабушкин взгляд устремился куда-то вдаль, сквозь стены комнаты, словно она пыталась увидеть прошлое, разглядеть в тумане времени истинные причины поступка дочери. – Она всегда была другой, внученька. Жаждала яркой жизни, блеска, свободы, не обремененной никакими обязательствами. Тайна нашего рода – это бремя, непосильная ответственность, которую не каждый способен вынести на своих плечах. Она предпочла отвернуться, забыть, сделать вид, что ничего не существует, спрятаться в своем уютном мирке.

Я молчала, осмысливая ее слова, не находя в себе сил для осуждения. – Но этот дом? Ведь это проект моего отца, а дизайном занималась мама. Я безошибочно узнаю ее почерк, ее стиль. Значит, они все-таки были здесь? – прошептала я тихо, в смятении чувств. Неужели она сначала отринула все, сломала, а потом…

– Да, Катенька, ты всё верно поняла. Так Люда пыталась искупить свою вину, залечить раны, которые сама же и нанесла. Я не смогла прогнать ее, ведь она моя дочь, и материнское сердце не ведает обид. Во мне теплилась робкая надежда, что в ней проснется долг, что она примет свое наследие… Но чуда не произошло. – Бабушка тяжело вздохнула, и этот вздох эхом отозвался в тишине комнаты, многократно усиленный моей тревогой. Я смотрела на нее, и в сердце моем пробивалась твердая решимость. Никогда не покину тебя, бабушка. Никогда не предам.

– Кто мы? – нарушила я гнетущую тишину.

– Ведьмы. Могущественные ведьмы, незримые стражи, стоящие на рубеже этого мира и оберегающие его покой от вторжения тьмы! – торжественно ответила бабушка, и ее голос наполнился непоколебимой силой.

Она заметила мое смятение и ободряюще сжала мою руку. Тепло разлилось по телу, прогоняя остатки страха. Ее глаза горели каким-то внутренним огнем, неземным пламенем, от которого невозможно было отвести взгляд.

– Не бойся, дитя мое, – прошептала она, – это не проклятие, а бесценный дар. Дар древний, могущественный, но требующий огромной ответственности и глубокого понимания. Мы не творим зло, мы свято храним равновесие сил. Мы используем силы природы во благо, помогаем тем, кто нуждается в нашей помощи, и защищаем этот мир от тьмы, что таится за его пределами.

Она вышла из кухни и вернулась через пару минут, держа в руках старинную книгу в потемневшем от времени кожаном переплете. Книга казалась невероятно древней. Она протянула ее мне. Страницы были исписаны незнакомыми символами и сложными формулами. Запах старых трав и воска, исходящий от страниц, заполнил комнату, создавая таинственную атмосферу.

– Это Книга Наследия Костяного Древа, – прошептала бабушка, с благоговением глядя на фолиант. – В ней собраны знания наших предков, секреты нашего рода, бережно сохраненные на протяжении веков. Она станет твоим проводником в этот новый, неизведанный мир магии. Но помни, знания – это великая сила, а сила требует мудрости и осторожности. Будь осмотрительна с тем, что узнаешь, и используй свой дар только во благо.

Я зачарованно водила пальцами по страницам, испещренным непонятными символами и причудливыми рисунками, отчаянно пытаясь разгадать их сокровенный смысл.

– Но я… Я совершенно ничего не понимаю, бабушка. Что здесь написано?

В глазах ее блеснул озорной огонек предвкушения. – Скоро это изменится, внученька. Завтра с первым лучом солнца мы начнем твое обучение. Я буду твоим проводником, наставником и советчиком на этом непростом пути.

Утро встретило меня робким золотым лучом, просочившимся сквозь резные ставни, украшавшие окна. Вскочив с кровати, я быстро приняла душ и оделась. Спустившись вниз, я увидела бабушку. Она стояла у окна, закутанная в шаль цвета утренней зари, и казалась частью самого восхода, олицетворением нового дня. В руках она держала небольшой деревянный ларец, окованный старинным серебром.

– Сегодня ты увидишь, как магия слов оживает, как древние символы обретают силу, – промолвила она, открывая ларец. Внутри лежали разноцветные камни, пучки сушеных трав, собранных в полнолуние, и старинные перья диковинных птиц. – Каждый символ в Книге Наследия – это ключ к огромной силе, дремлющей в тебе, ожидающей пробуждения. Но чтобы его повернуть, чтобы открыть заветную дверь, нужна вера, усердие, неутолимая жажда знаний и неразрывная связь с миром вокруг.

– А завтрак? – удивленно воскликнула я. Желудок предательски заурчал, напоминая о своей забытой потребности. Бабуля усмехнулась и пригласила меня на кухню. Завтрак уже был готов и терпеливо дожидался меня на столе. Расправившись с едой в мгновение ока, мы вернулись в гостиную, готовые приступить к таинственным урокам магии.

Обучение началось с азов: расшифровка вязи древних символов, постижение целебных свойств трав, искусство безмолвной концентрации. Бабушка, как заправская сказочница, поведала множество легенд о наших предках, в которые было невозможно поверить, об их великих подвигах и роковых ошибках, о сакральной силе Костяного Древа, оберегавшей род и дарующей помощь страждущим. С каждой новой историей письмена в Книге Наследия проступали отчётливее, обретали плоть и кровь, словно древние духи пробуждались от векового забытья.

(Сакральная – священная, ритуальная.)

Я чувствовала, как во мне зреет нечто новое, доселе неведомое. Мир вокруг искривился и преобразился: шёпот ветра обернулся песней, тени деревьев – причудливым танцем, а каждый камень – хранителем древних тайн. Книга Наследия перестала быть набором непонятных знаков, она стала компасом, указывающим путь в мир магии, силы и неизбежной ответственности.

С головой окунувшись в этот чарующий омут, я потеряла счет времени. Год, словно мимолётная тень, промелькнул над алтайской землёй. Я училась ведьмовству, отрешившись от всего, что лежало за пределами леса. Вся моя жизнь принадлежала магии и познанию нового, населённого диковинными существами мира.

Я обрела гармонию с лесным зверьём. Волк, повстречавшийся мне в тот памятный день, стал моим верным альтер эго. Бабушка, не лишённая своеобразного чувства юмора, нарекла его Кафенкором, что в переводе означало «Ревун Сумерек». Для меня же он был просто – Каф. Мы исходили лес вдоль и поперёк, вдыхая терпкий аромат хвои и внемля шёпоту вековых сосен. Мама, встревоженная моим выбором, навещала меня, пытаясь вернуть в привычный мир, но я стояла на своём, как скала: «Мой дом здесь, среди лесных тайн и заповедных троп». Ни тени сомнения, ни вздоха сожаления. Я приняла своё наследие безропотно и с благодарностью, каждой клеточкой ощущая, что это мой путь, судьба, вырезанная на коре древних деревьев и прочитанная в мерцании звёзд над головой.

(альтер эго – другой я)

И вот, наконец, настал тот самый, судьбоносный день. День моего посвящения. Бабушка прошептала, что с первыми лучами восходящего солнца древняя, дремлющая сила ведьмы пробудится в моей крови. Мы долго и тщательно готовились к этому мгновению. Ещё до того, как рассвет тронул горизонт, мы отправились в путь. Нашей целью было священное Костяное Древо, врата в иной мир, доселе сокрытые от моих глаз.

Извилистая тропа петляла сквозь густой, влажный лес, где каждый шаг сопровождался шелестом листвы. Бабушка шла впереди, её спина – прямая и непоколебимая. В руках она держала резной посох, увенчанный лунным камнем, слабо мерцающим в предрассветной дымке. Я следовала за ней, сердце бешено колотилось в груди, смешивая волнение и трепетное предвкушение. Каждый звук, каждый шорох казались предзнаменованием.

Когда мы достигли поляны, первые лучи солнца, пронзив листву, озарили древнее древо. Его могучие корни уходили глубоко в землю, словно удерживая на себе весь мир, а ветви тянулись к небу в безмолвной мольбе о благословении. Кора, поросшая мхом и лишайниками, хранила неизгладимые следы времени, а на одной из ветвей алела выцветшая лента – безмолвное напоминание о поколениях ведьм, приходивших сюда до меня. В самом сердце ствола зияло огромное дупло, словно глазница, затянутая тугой пеленой тайны.

Я подошла ближе, чувствуя, как прохлада дерева проникает сквозь одежду, обволакивая кожу ледяным прикосновением. Воздух вибрировал едва уловимой энергией, словно само древо дышало, вдыхая и выдыхая забытые истории. Рука, не повинуясь разуму, потянулась к шершавой коре, коснулась мха, мягкого и влажного, как бархат. Под пальцами ощущалось биение – не пульс, а скорее глухое эхо минувших эпох, шёпот духов, заключённых в этом живом исполине.

Дупло манило, словно чёрная дыра. Заглянуть в него означало… Но любопытство взяло верх. Я наклонилась, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешном мраке.

Из глубины дупла повеяло леденящим душу холодом и запахом прелой листвы. Казалось, внутри шевелится нечто живое. На мгновение мне почудился слабый свет, мерцающий, как светлячок в ночи, и тихий, едва слышимый шёпот. Слова, сорвавшиеся с моих губ, были непроизвольными, словно их продиктовала сама тьма: – Я здесь.

В ответ – молчание, густое и всепоглощающее, словно предупреждение. Но я знала – что-то изменилось. Я больше не была сторонним наблюдателем. Я стала частью этой истории, частью этой тайны. И цена этого знания могла оказаться непомерно высока.

Бабушка же, остановившись перед древом, готовилась к ритуалу. Она достала из холщовой сумки небольшой глиняный сосуд, наполненный ароматным маслом, и, подозвав меня, начала наносить им символы на моё лицо, шею и руки. Масло пахло альпийскими травами и влажной землей, по коже побежали мурашки. Затем она произнесла древние слова, передаваемые из поколения в поколение, слова, полные силы и сокровенной тайны.

Когда она закончила, солнце уже было высоко в небе. Его теплые лучи ласкали кожу, согревая внутренним огнём. Воздух вокруг меня сгустился, наполнившись тончайшей дрожью. От древнего древа ко мне потянулись нити энергии, словно светящиеся вены, окутывая с головы до пят мерцающим коконом неземного света. Внутри меня что-то встрепенулось, забилось в унисон с древним ритмом, потянулось навстречу этим невесомым нитям, и в миг они сплелись, став единым целым. Могущественная сила, пробужденная последними словами заклинания, хлынула по моим венам огненной рекой, наполняя каждую клеточку моего существа. Подобно удару молнии, пронзившему меня насквозь, она оставила после себя неземную лёгкость и абсолютную, всепоглощающую уверенность. Я больше не была просто девушкой, я стала ведьмой, наследницей древнего рода, чьи корни уходят в глубь веков, хранительницей тайн, спящих в вечности. Мое посвящение свершилось.

Я открыла глаза. Бабушка ахнула, заглянув в моё преображённое лицо.

Дорогие читатели!

Я очень рада, что вы читаете мою книгу. У меня к вам огромная просьба: будьте активнее! Пожалуйста, оставляйте свои впечатления в виде лайков и комментариев. Также не забывайте подписываться на меня.

С любовью к вам, ваша Ольга Острова.

Глава 3

– Катерина! Глаза… Твои глаза! – прошептала бабушка, и в голосе ее прозвенело не то потрясение, не то священный трепет. В нем читалось безмолвное признание чуда, свидетелем которого она стала.

– Изменились? Как? – Я вскинула голову, встревоженная ее внезапным смятением.

– Сила… Твоя сила… – Бабушка запнулась, словно пытаясь поймать ускользающие слова, и взгляд ее, всегда такой теплый и любящий, вдруг заострился, стал оценивающим, пронзительным, как луч зимнего солнца. Она молчала, нырнув в омут собственных мыслей, глядя на меня так, будто видела впервые, будто перед ней стояла не внучка, а неведомая, загадочная гостья из иного мира.

– Что с моей силой, бабуль? Что-то не так?

– В тебе пробудилась сила ведьмы высшего ранга, внученька. Такое случалось считанные разы за всю долгую историю нашего рода. Если точнее, всего дважды… Твои глаза… Они теперь разного цвета. Но не страшись, дитя. В часы покоя они вновь обретут свой привычный оттенок. – Снова молчание, и спустя мгновение она продолжила: – Первое, что должна уяснить: сила – не самоцель. Она лишь инструмент, средство достижения цели. А цель должна быть чиста и благородна. Иначе сила обратится против тебя, и ты станешь своим злейшим врагом. Начнем обучение с малого – с покорения стихий. Научишься призывать дождь, разгонять тучи, усмирять пламя. Затем перейдем к более сложным искусствам – целительству, прорицанию, защитным чарам. И помни, внученька, каждый шаг требует осмотрительности и предельной концентрации. Ошибка может дорого стоить. Но не бойся. Я буду рядом. И вместе мы сделаем всё, чтобы ты стала достойной наследницей нашей великой линии.

Сердце бешено заколотилось в груди, словно птица, бьющаяся в клетке. Ведьма высшего ранга? Это казалось чем-то немыслимым, близким к безумию. Я читала о таких, об их мощи, лежащей за пределами человеческого понимания. И теперь эта сила принадлежит мне.

Бабушка шагнула ближе, коснулась моей щеки дрожащей рукой. В ее глазах плескались восторг и неприкрытый страх. Страх за меня? Или страх перед той неистовой энергией, что теперь клокотала во мне?

– Это огромная ноша, Катерина. Сила ведьмы высшего ранга – не только бесценный дар, но и тяжкое бремя. Тебя ждет череда суровых испытаний, бесчисленные, неведомые опасности. Мир магии жесток, внученька, и он не терпит даже малейших оплошностей.

Я слушала ее, затаив дыхание, силясь осознать все сказанное. Мысли вихрем носились в голове, сталкиваясь и перебивая друг друга. Что значит «испытания»? Какие «опасности»? И почему моя сила – это «бремя»? Но я знала одно: я не боюсь. Я готова принять этот дар, эту ответственность. Я готова стать той, кем мне предначертано быть.

Вернувшись с бабушкой домой, я поднялась в свою комнату, без сил опустилась на кровать и провалилась в сон до самого рассвета. Проснувшись, я жадно прислушалась к звукам пробуждающегося леса, доносящимся из распахнутого окна. Звонкие трели птиц переплетались с умиротворяющим шелестом листвы и тихим журчанием невидимого ручья, создавая неповторимую симфонию нового дня. Я ощутила, как волна свежести наполняет меня, изгоняя остатки ночных грез.

Вскочив с кровати, я подошла к окну и вдохнула полной грудью чистый, настоянный на хвое и лесных травах воздух. Солнце только начинало свой восход над горизонтом, окрашивая верхушки вековых деревьев в нежные золотистые оттенки. Я чувствовала себя неотъемлемой частью этого древнего мира, ощущала мистическую, неразрывную связь с окружающей природой. В голове вновь всплыли осколки вчерашнего дня. Таинственный ритуал, проведенный Алефтиной, пробудившаяся во мне сила ведьмы, что подобно раскаленной лаве пронеслась по моим венам, – все это казалось нереальным, словно безумный сон, навеянный лунным светом.

Решив не терять ни минуты драгоценного времени, я быстро оделась и спустилась вниз. Бабушка уже хлопотала на кухне, готовя завтрак. Аромат свежеиспеченных блинов и душистого травяного чая наполнил дом теплом и уютом, создавая атмосферу безмятежного счастья. За столом мы, как обычно, обсуждали планы на предстоящий день и делились сокровенными мыслями. Впереди меня ждало настоящее, полное открытий, посвящение в тайны магии. Дни полетели стремительно, превращаясь в калейдоскоп ярких мгновений. Я училась подчинять себе непокорную природу, и, признаюсь, немало деревьев пало жертвой моих первых неуклюжих попыток.

Однажды, во время особенно усердной тренировки, я совершенно случайно вызвала небольшой, но вполне ощутимый торнадо. Встревоженная бабушка выбежала на улицу, воинственно размахиваясь поварешкой, и принялась отчитывать разбушевавшуюся стихию, словно непослушного ребенка. К моему искреннему изумлению, торнадо, повинуясь ее строгим словам, постепенно утих, развеявшись в воздухе, как утренний туман. Именно тогда я поняла, что истинная магия кроется не в громких и сложных заклинаниях, а в мудрости и гармонии с окружающим миром.

Бабушка учила меня не просто повелевать стихиями, но и видеть их неповторимую красоту. Мы подолгу бродили по зачарованному лесу, внимательно прислушиваясь к таинственному шепоту вековых деревьев, завороженно наблюдая за причудливыми облаками и находя умиротворение в тихом журчании лесных ручьев. Она терпеливо показывала мне, что в каждой травинке, в каждом замшелом камне скрывается своя неповторимая история, свой собственный уникальный дух.

Постепенно мои хаотичные и неуклюжие попытки превратились в осознанное и целенаправленное управление энергией. Я больше не ломала деревья, а помогала им расти и крепнуть, направляла живительные потоки воды, даруя жизнь увядшим цветам, и вела тихие беседы со свободным ветром.

В один из вечеров, когда солнце коснулось горизонта, окрашивая небосвод в багряные и лиловые тона, бабушка позвала меня к себе. Она взяла мою руку в свою, такую теплую и родную, и сказала тихим, но уверенным голосом:

– Теперь ты готова. Ты постигла основы, но истинная магия живет в твоем сердце. Используй ее мудро и во благо всего живого. – С этими словами она передала мне старинный амулет, бережно хранимый символ нашей семьи, и я поняла, что еще один важный этап моего пути успешно завершен.

– Ба, ну когда же ты возьмешься учить меня охоте на нечисть? – заныла я заевшей пластинкой, в сотый раз уже повторяя этот вопрос. – И я так хочу снова увидеть Костяное Древо… Оно снится мне!

– Охота на нечисть – это не забава и не развлечение, дитя. И Костяное Древо – не место для игр и праздного любопытства, – ответила она стальным голосом. – Твое время непременно придёт, не переживай, успеешь ещё вдоволь навоеваться с демонами и прочей нечистью. А пока учись чувствовать окружающий тебя мир, видеть то, что скрыто от глаз обычных людей, слышать голоса тех, кто давно покинул этот мир.

Я вздохнула с досадой. Спорить с бабушкой – что воду в ступе толочь. Непреклонна, как кремень. Но сердце жаждало приключений, душа рвалась в бой с темными силами, чтобы встать на защиту невинных. В моем наивном, неискушенном воображении Костяное Древо было не просто древним местом силы, а священным символом нашего рода, неиссякаемым источником магии. Я мечтала о том дне, когда вновь прикоснусь к его корявым узловатым ветвям, почувствую, как мощный поток энергии опаляет меня изнутри, связывая невидимыми нитями с предками.

Изо дня в день я внимала каждому бабушкиному слову. С жадностью поглощала пыльные фолианты, что хранили бесценные знания о мире духов и тварей, его населяющих. Усердно практиковала медитацию, стремясь обуздать свой буйный нрав и направить энергию в нужное русло. Верила, что рано или поздно заслужу право стать настоящей охотницей на нечисть, внести свой посильный вклад в защиту мира от зла, что рыщет по ту сторону портала, мечтая проникнуть в нашу реальность.

А пока оставалось лишь ждать и мечтать. Я знала, что путь будет тернист и долог, но была готова пройти его до конца. В сердце моем горел неугасимый огонь – жажда приключений и стремление к справедливости. Я верила, что с помощью бабушкиных знаний и родовой магии смогу стать достойной наследницей своего рода.

Однажды утром, проснувшись, я спустилась вниз. В доме непривычно тихо, из кухни не доносится дразнящий аромат травяного чая и свежей выпечки. Сердце сжалось от неясной тревоги. Где же бабушка? На столе лежала записка, придавленная старинной серебряной ложкой. «Милая, вынуждена отлучиться по срочным делам. Не волнуйся, скоро буду. Приготовь завтрак сама».

Корявые строчки, нацарапанные торопливым почерком, лишь усилили беспокойство. За все время, что я помню себя в этом доме, бабушка ни разу не покидала его внезапно, посреди ночи, как призрак, растворяющийся в тумане. Что могло случиться? «Не стоит паниковать раньше времени, – уговаривала я себя, – нужно просто подождать».

С неохотой приготовив яичницу, я проглотила ее без всякого аппетита. В гостиной, устроившись в старом кресле-качалке, я попыталась отвлечься, углубившись в изучение древних рун. Время тянулось медленно, тревога не отпускала. Взглянув в окно, я увидела, что солнце уже в зените, а сумерки крадутся по земле длинными тенями. Бабушка все еще не вернулась. Дурное предчувствие обвилось вокруг моего сердца. Выйдя на крыльцо, я опустилась на ступеньки. В этот момент из леса вынырнул Каф и замер напротив. Его волчий взгляд был полон неподдельной тревоги, что лишь усугубило мои опасения. Я провела рукой по его мягкой лоснящейся шерсти.

– Ты знаешь, куда ушла бабушка? – спросила я зверя с дрожью в голосе. В ответ послышался лишь короткий, встревоженный скулеж. – Тогда веди меня! – воскликнула я, вскакивая на ноги.

Каф, не дожидаясь повторного приказа, сорвался с места и, оглядываясь, не отстаю ли я, помчался вглубь леса. Я, не раздумывая, побежала следом, продираясь сквозь колючий кустарник, перепрыгивая через корявые корни деревьев. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове роились самые мрачные предположения. Куда он меня ведет? Что могло случиться с бабушкой?

Лес становился все гуще и темнее, последние лучи заходящего солнца едва пробивались сквозь плотную листву, окрашивая стволы деревьев багрянцем. Каф бежал уверенно, чувствуя дорогу нутром. Наконец он остановился у края небольшой поляны, и мои глаза увидели Костяное Древо. В этот момент до меня донесся слабый, приглушенный стон.

С бешеной скоростью добравшись до дерева, я замерла, как громом пораженная. Бабушка лежала, прислонившись спиной к шершавой коре, а на ее груди алела зияющая рана, из которой медленно сочилась темная, почти черная кровь. Застывшая на лице гримаса боли искажала знакомые, любимые черты.

– Бабушка! – вопль ужаса вырвался из моей груди. Я рухнула на колени рядом с ней. – Что случилось? Кто это сделал, бабуленька?

Ее веки дрогнули, и она, узнав меня, попыталась улыбнуться. Улыбка вышла слабой, жалкой. – Все хорошо, золотце, – прошептала она одними губами. – Не беспокойся, пустяки…

Я стояла в оцепенении, парализованная страхом, не в силах пошевелиться. Лишь отчаянный вой Кафа, полный невыносимой тоски, вывел меня из ступора. Очнувшись, лихорадочно принялась осматривать рану, силясь хоть как-то остановить кровь. Наспех перевязав ее подолом юбки, соорудила подобие носилок из веток и тряпья и осторожно уложила туда бабушку. Вцепившись в край самодельного ложа, я потащила его по ухабистой земле. Каждый шаг отдавался мучительной болью в израненных ладонях. Спустя бесконечные часы, измученная и обессиленная, наконец дотащила ее до дома. Не теряя ни секунды, уложила бабушку на диван в гостиной, промыла и перевязала рану. Она лежала без сознания, бледная и неподвижная. Я опустилась на пол рядом с диваном, взяла ее холодную, слабую руку в свои. Вглядываясь в родные черты, почувствовала, как отчаяние ледяной хваткой сжимает мое сердце. Что делать? Как ее спасти? Бабушка запретила мне звать доктора, сказав, что это бесполезно. Да и как я оставлю ее одну на много часов?

Время тянулось мучительно медленно. Каждая минута казалась вечностью, наполненной страхом и надеждой. Я металась по дому в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь. Лихорадочно перебирала сушеные травы, вспоминала все бабушкины рецепты. Заварила крепкий отвар из ромашки и зверобоя, попыталась влить его бабушке в рот, но она не глотала. Жидкость струйкой стекала по подбородку на подушку.

Я прислушивалась к каждому ее вздоху, к каждому слабому биению пульса. Казалось, жизнь покидает ее с каждой секундой. Каф, не отходя от дивана, тихо скулил, словно понимая всю серьезность ситуации. Его преданные глаза смотрели на меня с мольбой.

Вдруг бабушка слабо застонала и открыла глаза. В ее взгляде читалась усталость и какая-то странная обреченность. Она с трудом подняла руку и коснулась моего лица. – Послушай меня внимательно, внученька, – прошептала она. – В моей комнате, в тумбочке у кровати… ключ. Возьми его и спустись в подвал. Там… ответы. На все… Прошу тебя… будь осторожна… и не мсти за меня. То, что случилось… неизбежно. Не вини себя… ни в чем.

Ее слова ранили меня больнее любой раны. Я судорожно сжала ее руку, пытаясь удержать ее, удержать жизнь, ускользающую сквозь пальцы. – Не говори так, бабуленька! Мы справимся! Я спасу тебя!

Она слабо улыбнулась и закрыла глаза. Последний вздох сорвался с ее губ, и ее рука безжизненно упала на диван. Тишина наполнила комнату, оглушительная, беспощадная. Каф жалобно завыл, прижавшись мордой к ее неподвижному телу. Я осталась одна, в отчаянии, с леденящей пустотой в сердце.

Похороны прошли как сквозь пелену мутного сна. Вся деревня, словно осиротевшая семья, собралась, чтобы проводить Алефтину в последний путь. Мама с отцом приехали, едва я успела сообщить им страшную весть. Молча, с каменными лицами, они взяли на себя все организационные хлопоты, ограждая меня от суровой реальности, в которой бабушки больше не было.

Земля тяжело ложилась в могилу, глухо ударяясь о крышку гроба. Каждый ком отдавался болезненным эхом в моей голове, словно кто-то методично выбивал из меня остатки надежды. Я стояла, оцепенев, не в силах проронить ни слезинки. Горе сковало меня ледяными цепями, превратив в безвольную куклу. Каф, притихший и подавленный, лежал у моих ног, изредка вздрагивая всем телом.

После поминок родители в один голос начали уговаривать меня уехать из этого дома, вернуться в город и забыть все, как страшный сон.

– Мама, о чем ты? Папа, он не понимает, насколько все серьезно, но ты-то знаешь… Как можно бросить все и сбежать? Кто станет стражем Костяного Древа? Кто защитит мир от тьмы, которая рвется наружу? – слова сорвались с губ безжизненным эхом.

– Это не твоя ноша! – в отчаянии воскликнула мать, в ее голосе звучала мольба.

– Правда? Не моя? А чья тогда? Предлагаешь мне поступить так же, как сама когда-то? Ты оставила бабушку в одиночестве охранять портал! – каждое слово звенело сталью, не оставляя места для жалости и сочувствия. Мать отшатнулась, словно от пощечины, на ее лице отразилась боль давней раны.

– Катерина, не смей так говорить с матерью! – вмешался отец, нахмурив брови. – Твоего согласия никто не спрашивает. Ты едешь с нами, и точка.

– Не поеду! Не поеду! Не заставите! Здесь мой дом! – ярость вырвалась наружу, как лава из жерла вулкана. Родители ахнули и попятились, в их глазах плескался первобытный ужас.

– Что… что с твоими глазами? – пролепетала мать, заикаясь, словно увидев нечто невообразимое. – Вы… вы уже провели ритуал?

– Да! Я – ведьма! – я наступала, гнев душил, словно змея. Предметы взмывали в воздух, повинуясь моей воле, танцуя в безумном вихре. – Уезжайте!

После отъезда родителей дом опустел окончательно. Они уехали, оставив меня наедине с моей болью. Каждый угол, каждая вещь, казалось, кричали об Алефтине. Ее любимая чашка на столе, недочитанная книга на прикроватной тумбочке, платок, небрежно брошенный на спинку кресла, – все это было пропитано ее присутствием, ее теплом. Я ходила по дому, словно призрак, касаясь этих вещей, пытаясь удержать ускользающие воспоминания.

Ночи стали самым страшным испытанием. В темноте, когда вокруг царила тишина, меня накрывала волна отчаяния. Я лежала в постели, уставившись в потолок, и видела перед собой ее лицо – доброе, улыбающееся, живое. Слышала ее голос, ее смех. И от этого становилось еще больнее, еще невыносимее.

Каф, словно чувствуя мое состояние, не отходил от меня ни на шаг. Он ложился рядом, клал свою морду мне на колени и тихонько поскуливал, пытаясь утешить, согреть своим теплом. Его преданность была единственным лучом света в этой кромешной тьме.

Я знала, что должна жить дальше. Что Алефтина не хотела бы, чтобы я сломалась, утонула в пучине скорби. Но как это сделать? Как найти в себе силы двигаться вперед, когда часть меня умерла вместе с ней? Это был вопрос, на который у меня пока не было ответа, лишь жгучая боль, разъедающая изнутри.

Неумолимый бег времени отсчитывал дни траура. Девять дней пронеслось с тех пор, как бабушки не стало, а впереди уже вырисовывались тягостные сорок. Каждое утро, как приговоренная к каторге, я поднималась с постели, заставляла себя проглотить завтрак и шла заниматься, искать спасение в делах. Порой мы с волком, как две заблудшие души, часами бродили по лесу, ища приюта в его безмолвном величии. Там, в тиши лесных чащ, я оттачивала свои магические навыки. Ветер послушно трепетал в моих ладонях, повинуясь моей воле, и дождь по мановению моей руки омывал землю. Лишь стихия огня оставалась непреклонной, неукротимой, ускользая от моих отчаянных попыток покорить ее яростное пламя.

Однажды, в глуши леса, у старого, обугленного пня, я вновь попыталась призвать огонь. Сосредоточившись, я протянула руку, представляя в ладони крошечный уголек, искру жизни. Но вместо ожидаемого тепла меня обдало лишь холодом разочарования. Огонь не приходил. Ярость закипела внутри, но я сдержала ее, понимая, что злость – плохой советчик, тупиковый путь.

Волк, молчаливый свидетель моих тщетных попыток, тихо заскулил и положил голову мне на колени. В его глазах я видела отражение собственной боли. Теплое дыхание зверя, касаясь моей кожи, стало якорем в бушующем море отчаяния, напомнив о живом существе, которое нуждалось в моей заботе. Я провела рукой по его густой шерсти, и с каждым движением боль утраты отступала, становясь приглушенной, как далекая мелодия. Внезапно мой взгляд зацепился за крошечный костер, забытый кем-то в лесной глуши. Он почти погас, тлея едва заметным огоньком.

Идея пришла внезапно, словно луч света пронзил тьму. Я подошла к костру, села рядом и начала просто смотреть на пламя. Не пытаясь его контролировать, не стремясь подчинить. Просто наблюдала за его танцем, за игрой света и тени, за причудливыми узорами, которые он выписывал в воздухе. Постепенно я начала чувствовать его тепло, его энергию, его дикую, неукротимую природу, услышала биение его сердца. Впервые я не боролась с огнем, а пыталась его понять, ощутить его суть.

И тогда случилось чудо. Пламя откликнулось на мой интерес, на мой искренний порыв. Оно стало расти, ярче и сильнее, но не угрожающе, а приветливо, принимая меня в свой круг. Маленькие язычки пламени потянулись ко мне, желая коснуться, обнять. Я протянула руку и ощутила тепло, приятное, обжигающее, но не причиняющее вреда. Я покорила огонь, но не силой, а пониманием, проникновением в его душу. И в этот момент я почувствовала, как бабушка улыбается мне из другого мира, одобряя мой путь.

С новым пониманием я вернулась к старому пню. Волк, все еще лежавший там, поднял голову и вопросительно посмотрел на меня, будто спрашивая: «Ну что, получилось?». Я улыбнулась ему и села рядом. На этот раз, протянув руку, я представила не крошечный уголек, а отблеск большого костра, его живое, танцующее пламя, его неукротимую силу, его первозданную мощь.

И огонь пришел. Не вспышкой, не взрывом, а медленно и уверенно, пробуждаясь от долгого сна. Сначала едва заметная искра, потом робкий язычок пламени, и наконец полноценный костер, согревающий меня своим теплом, дарящий ощущение уюта и покоя. Я чувствовала себя частью этого огня, его продолжением, его союзником, а не его повелителем. Волк тихо завыл, радуясь моему успеху, разделяя мою радость.

Я поняла, что сила не в контроле, а в понимании и гармонии, в умении слышать голос природы. Огонь, как и любая другая стихия, не терпит насилия, не прощает грубости. Его можно покорить только уважением и любовью, искренним восхищением его красотой. Бабушка всегда говорила, что огонь – живой, что у него есть душа, что в нем заключена тайна мироздания. И только сейчас я поняла, что она имела в виду. С тех пор я больше не пыталась покорить огонь силой. Я училась слушать его, чувствовать его, понимать его. И он всегда отвечал мне взаимностью, согревая меня своим теплом и освещая мой путь.

На исходе сорокового дня ко мне во сне пришла бабушка. Лицо ее дышало умиротворением, а во взгляде плескались безбрежная любовь и доброта – те самые, что согревали меня при жизни, как ласковое солнце.

– Здравствуй, внученька, – прозвучал ее тихий, ласковый голос, такой родной и знакомый.

– Бабуля, милая, как ты? Все ли у тебя хорошо? – прошептала я, робко пытаясь коснуться ее руки, боясь, что она исчезнет.

Ее прикосновение оказалось таким же теплым и родным, как и прежде, как будто и не было этих долгих дней разлуки, словно время было не властно над нашей любовью. Я почувствовала, как волна спокойствия накрывает меня, растворяя остатки горечи и печали, которые терзали меня последние недели, исцеляя мои раны.

– У меня всё хорошо, родная. Я нашла покой и умиротворение, – ответила она, мягко улыбаясь, как ангел, посланный с небес. – Я пришла, чтобы ты знала: я всегда рядом, в твоем сердце, в твоей памяти, я буду твоим ангелом-хранителем, оберегающим тебя от бед. Не печалься обо мне, внученька. Живи полной жизнью, радуйся каждому дню, как я тебя учила, будто это последний день на земле, наслаждайся каждым мгновением. Помни о тех ценностях, которые мы разделяли, о любви, доброте и сострадании, о том, что делает нас людьми, о том, что делает нашу жизнь осмысленной.

Я смотрела на нее, не в силах оторвать взгляд, боясь упустить хоть одну деталь ее облика. Мне хотелось расспрашивать ее обо всем, узнать, каково ей там, в другом мире, но слова застревали в горле, словно невидимая сила сдерживала меня. Вдруг она протянула мне руку и вложила в мою ладонь ключ, старинный и потертый.

– Катя, вспомни, о чем я тебе говорила в свой смертный час. Это очень важно, дорогая. Ты должна научиться быть боевой ведьмой, иначе погибнешь, иначе тьма поглотит тебя.

Я крепко сжала ключ в руке, чувствуя холодный металл, как прикосновение к прошлому. В этот момент бабушка начала постепенно растворяться в воздухе, становясь всё более прозрачной и невесомой.

– Люблю тебя, кровиночка моя, – прошептала она на прощание, словно последнюю молитву, словно благословение. – Я всегда буду рядом, в твоем сердце, в твоих мыслях, в каждом твоем вздохе.

Она исчезла, оставив меня наедине с тишиной – гулкой, всепоглощающей, где я осталась одна во всей вселенной. Пробуждение принесло ощущение ее близости, будто невидимая нить связывала нас, обещая, что она всегда будет рядом. И вдруг – озарение! Воспоминание вспыхнуло яркой молнией в сознании. Как я могла забыть? Ключ… Подвал… Сердце забилось в предвкушении неизведанного, зовущего вглубь тайны. Вскочив с постели, я ринулась в бабушкину комнату, лихорадочно ища ключ, словно от него зависела моя жизнь. Сжимая его в руке и вооружившись фонариком, я начала спуск в темный, зияющий провал подвала, полный загадок и тайн. Что ждет меня там, внизу? Какие секреты хранит бабушкин подвал, какие сокровища он скрывает?

Спуск по ступеням уносил меня всё глубже, пока я не оказалась на самом дне. Подвал оказался неожиданно просторным, словно скрытый в земле лабиринт. Здесь царили чистота и дивный аромат трав и солений, создавая ощущение уюта, будто сам дух дома нашёл здесь своё пристанище. В дальнем углу притягивала взгляд массивная деревянная дверь, окованная железом. Именно её должен был открыть этот ключ, именно она хранила заветную тайну. Сердце забилось быстрее, когда я вставила его в замочную скважину. Ключ вошёл идеально – ведь он был создан именно для этого замка. Лёгкий поворот, и раздался щелчок, открывая путь к тайне. Дверь медленно подалась, открывая узкий проход, приглашая меня ступить в неизведанное. Я толкнула её, и она распахнулась шире, открывая моему взору…

Дорогие читатели!

Ваше мнение, ваши отзывы, ваша критика – все это бесценно для меня. Они помогут мне понять, удалось ли мне достичь поставленной цели, смогла ли я донести до вас то, что хотела. Ваша оценка станет для меня стимулом для дальнейшего развития и совершенствования как писателя. Пожалуйста, поделитесь своими впечатлениями о романе. Напишите рецензию, оставьте комментарий на сайте, обсудите его с друзьями.

Ваше мнение важно!

С искренней благодарностью и надеждой на вашу поддержку,

Ольга Острова.

Глава 4

…Просторную и уютную комнату. В полумраке, освещаемом лишь тусклым светом моего фонарика, я увидела множество полок, уставленных книгами, склянками с разноцветными жидкостями и пучками сушеных трав. В центре комнаты стоял деревянный стол, на котором лежали раскрытая книга и несколько канцелярских предметов.

Нащупав на стене выключатель, щелкнула им, и комнату озарил яркий свет. Подойдя к столу, я склонилась над книгой. Ее страницы были исписаны каллиграфическим почерком на уже известном мне языке. Это было что-то вроде энциклопедии, сборник о существах. Взяв книгу в руки, опустилась в кресло у стола и погрузилась в изучение таинственного мира, страницы книги поглотили меня целиком. С каждой прочитанной строкой росло осознание собственного невежества. Как мало на самом деле мне известно. Я устало подняла голову и потянулась, разминая затекшие мышцы. Осматривая помещение более детально, встала и подошла к полкам, пальцы заскользили по корешкам книг, выстраивающихся вдоль стен: «Травы и их целебные и магические свойства», «Стихия воды», «Стихия земли», «Стихия огня», «Практическая магия», «Демоны», «Нечисть», «Леший и кикиморы» (неужели и они существуют?).

Заглянув в пару книг мельком, я почувствовала, как по спине пробежал озноб. В них описывались существа, чья сила превосходит человеческое понимание. Существа, которые могут захватить мир без труда, и людям нечего будет противопоставить им. Были там и древние ритуалы, способные остановить демона и их приспешников. Но все они проводились с огромным риском для жизни ведьмы.

Застыв, я уставилась невидящим взглядом в стену, а мозг лихорадочно пытался переварить обрушившуюся лавину жутких откровений. В конце концов, из меня вырвался истерический смешок, эхом разнесшийся по помещению. Хотела приключений? Извольте, получите сполна.

Осторожно вернув книги на полку, я направилась к столу. Выдвигая ящики один за другим, я изучала их содержимое. Моё внимание привлекла толстая тетрадь в потертой обложке. Открыв её, я поняла, что это бабушкин дневник. Захватив тетрадь, я покинула подвал. Занимался рассвет, и я решила, что ложиться снова в постель нет смысла, и направилась на кухню. Заварив крепкий чай, приготовив простые бутерброды, я принялась читать дневник, поглощая пищу и погружаясь в прошлое.

Жизнь бабули была насыщенна событиями. Её многие боялись. Могущественная колдунья, она внушала трепет не только простым смертным, лесной нечисти, но и более сильным существам. Меня заинтересовала парочка, что находилась в её подчинении: Леший по имени Путаник и его сварливая супруга, Кикимора болотная с ещё более звучным именем Смутьянка. И почему бабуля не познакомила меня с ними? Пара была под стать друг другу: оба – заядлые любители сбить путника с пути, посеять в их душах смятение и хаос. И дети их, Лесавки, переняли озорной нрав. Бабушке то и дело приходилось держать их в узде, иначе распоясавшаяся братия могла натворить бед.

Я ахнула. Так вот почему в последнее время люди стали так часто плутать в лесу, часами кружа по знакомым тропам. Углубившись в чтение, я поняла, почему Алефтина не спешила рассказывать мне об этих существах. Они обладали коварным даром – могли сманить юную ведьму с истинного пути, лишив ее возможности вернуться назад. Потому знакомство с этой лесной братией откладывалось на самый крайний срок.

Ну что ж, пришла пора познакомиться. Я решительно спустилась в подвал и взяла нужную мне книгу. Поднялась наверх и, устроившись в кресле-качалке, углубилась в чтение. С каждой прочитанной строкой крепло осознание: с этими созданиями шутки плохи. К встрече я готовилась дотошно, не желая предстать профаном перед таинственным лесным народом. К полудню явился Каф, отсутствовавший целые сутки.

– Ты голоден? – спросила я, и в ответ прозвучал лишь короткий, утвердительный рык. Накормив волка, я вернулась к прерванному чтению. Вечер уже был не за горами, но я все равно решила не откладывать задуманное и приступить к переговорам с лешим и его семьей сегодня же.

В лесу обитали и другие жители, с которыми мне предстояло ещё познакомиться, но их черед придет позже. А сейчас…

Ступив на едва заметную тропинку, я углубилась в чащу и вскоре вышла на небольшую поляну. Солнце клонилось к закату, но время еще было. Я разложила угощение на скатерть, расстеленную на земле, и громко прочитала заклинание призыва.

Вскоре стал слышен треск сучьев под ногами невидимых существ. Я замерла, стараясь дышать ровно и не выдать волнения. В воздухе усилился запах сырой земли и прелых листьев. Из-за деревьев начали появляться тени. Вот показался корявый силуэт с горящими глазами – леший. За ним, крадучись, вышла кикимора, вся в тине и болотной ряске. И, словно искры от костра, вокруг них замелькали лесавки, хохочущие и перешептывающиеся.

Мои глаза округлились от шока. Да, я могла вызвать дождь или огонь, но настоящую нечисть видела только на картинке, не считая куклы. Я постаралась сохранить спокойствие, хотя сердце бешено колотилось в груди. Медленно, подчеркнуто уважительно, я поклонилась лесным хозяевам.

– Приветствую вас, владыки леса, и приношу дары в знак уважения, – произнесла я. Леший окинул меня оценивающим взглядом, а кикимора брезгливо скривилась. Лесавки, напротив, с любопытством рассматривали угощение. Не прошло и минуты, как ребятня растащила еду. Кикимора осталась стоять в сторонке, поджав губы и неприветливо поглядывая на меня. Леший же приблизился. Ростом он едва доходил мне до груди.

– Зачем звала, человечка? – не церемонясь спросил он. «Вот те на, ни здрасьте, ни до свидания, как невежливо», – подумала я, сердито нахмурив брови.

– Разговор есть. – Я тоже перестала церемониться с ними. – Если вы не перестанете шалить в лесу, мне придется принять меры.

– И что ты сделаешь, бездарная колдунья? – грубо вступила в разговор женушка лешего. Во как. Перешли на личности. Я всё больше погружалась в шок от такого поведения.

– Смутьянка, ты мне не хами, а то горько пожалеешь, – огрызнулась я, поворачиваясь к ней.

– Не пугай, пуганые. Бабка твоя вызывала уважение, а ты – так, пыль под ногами, – ощетинился леший, заступаясь за супругу.

– Эй, Путаник! Что ты мне чешешь? Какое уважение? Боялись вы её до чёртиков, вот и сидели тихо, как мыши под веником, – я чувствовала, как закипает злость. – А теперь вы решили разгуляться, почувствовав слабину? Зря. Я не бабка, но за лес свой глотку перегрызу.

Леший хмыкнул, а кикимора презрительно фыркнула. Лесавки же, наевшись, притихли и с любопытством наблюдали за разгорающимся конфликтом. Я чувствовала, как магия наполняет меня, готовясь вырваться наружу. Не стоило им меня недооценивать.

– Значит так, – продолжила я, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри всё клокотало. – Я предупредила. Если еще хоть одна жалоба дойдет до меня, пеняйте на себя.

Леший нахмурился, явно обдумывая мои слова. Кикимора же злобно сверкнула глазами, но промолчала. Повернувшись, я направилась прочь, чувствуя их взгляды, сверлящие спину. Нужно было уходить, пока гнев окончательно не взял верх. Но чутье мне подсказывало, что этим все не закончится.

Возвращаясь назад, я пыталась успокоиться. Это же надо, какое хамло. Пусть только попробуют хоть что-то вытворить, я им устрою веселенькую жизнь. Так, и нужно обезопасить себя от их нападок, чтобы они не смогли завлечь меня в свои игры с тьмой.

Каф лежал возле дома, лениво развалившись. Завидев меня, рыкнул в знак приветствия, но с места не сдвинулся. Войдя в дом, я первым делом направилась к шкафу с травами. Нужно заварить успокаивающий чай. Ромашка, мята, немного зверобоя – идеальное сочетание для умиротворения разбушевавшихся нервов. Успокоив нервишки, я приступила к обороне своего жилья.

Недоразвитых хватило ровно на неделю. Видимо, только страх и показательная порка способны заставить их вести себя прилично. Вооружившись знаниями из бабушкиного дневника, как приструнить эту парочку, напугав до икоты, но не причинив вреда, я отправилась к ним в гости без приглашения. Жили они в самой трясине, у края болота. Каф сопровождал меня, указывая дорогу. Без стука распахнув дверь, я обалдела. Эти лесные жители шагали в ногу со временем! Смутьянка хлопотала на кухне. Никакой русской печи и в помине не было. От такой картины стало жутко. Ну хоть телевизора нигде не видно, промелькнула мысль. Леший и кикимора должны по лесу бегать, а не…

– Похоже, бабуля неплохо вас избаловала? – процедила я, приходя в себя. Кикимора резко обернулась, и на ее лице отразился неподдельный испуг.

– Ты чего пришла? – пролепетала она, пятясь.

– Так вы же уговор нарушаете, – произнесла я, надвигаясь на нее. – Где леший, твой муж?

Кикимора попыталась юркнуть за спину, но я перехватила её за руку. Кожа у неё оказалась склизкой и холодной, как у лягушки. Брр! Леший, услышав шум, высунулся из-за двери. На нём был надет цветастый гавайский халат, а в руках он держал бокал с чем-то ярко-розовым.

– Что тут за тарарам? – прорычал он. Увидев меня, изменился в лице. Я одарила его хищной ухмылкой.

– Как ты отыскала дом? – процедил он, ставя бокал на стол. – Впрочем, неважно, сейчас тебе не поздоровится, – прошипел он, демонстративно засучивая рукава цветастого халата.

Не теряя ни секунды, я вцепилась ему в ухо и дёрнула со всей силы. Он взвыл, пытаясь вырваться.

– Я кому говорила не безобразничать? – в бешенстве задала я вопрос, таща его на улицу. – Вам что, не нравится ваш дом?

– Причём тут дом? – проскулил он и взвыл от боли, так как я начала выкручивать ему ухо.

– Нет? Тогда сейчас от него не останется ни-че-го. – продолжила я угрожать.

Он верещал, перемежая ругательства с воплями. Сзади на меня попыталась наброситься Кикимора, но волк, рыкнув, отбросил её в сторону, клацнув зубами у самого её лица. Она взвизгнула и выскочила на улицу. Я же, всё ещё держа Лешего за ухо, остановилась напротив дома.

– Где дети?

– Отпусти, ненормальная! Ты ещё пожалеешь об этом, – шипел он, извиваясь.

– Где дети? – повторила я вопрос, не обращая внимания на его вопли.

– Их здесь нет, – пропищала Кикимора, съежившись.

– Вот и ладненько, – отрезала я, отпуская Лешего.

Воздев руки к небу, я начала громко читать заклинание. Небо мгновенно затянулось зловещей чернотой туч. Поднялся штормовой ветер, срывая листья с деревьев. Стихии разбушевались не на шутку, являя свою первобытную мощь. Краем глаза я взглянула на Лешего и Кикимору. Если Кикимора дрожала от ужаса, то Леший лишь презрительно хмыкнул. Вот же гаденыш, не из робких. Опустив руки, я укротила ветер и призвала стихию огня. В моей ладони вспыхнуло яркое пламя.

– Не жалко домишко? Где вы ещё найдёте такие современные удобства? Я не бабуля, от меня подарков не дождётесь, – спросила я, подбрасывая огненный шар на руке. Леший злобно смотрел на меня молча.

– Ну как знаешь. – Я приступила к ритуалу изгнания, найденному в старинном дневнике. Если жилище Лешего будет сожжено ведьмой на его глазах, и при этом произнесены ритуальные слова, то ему придется вечно скитаться по миру без крова над головой. – Я изгоняю тебя из моего леса!

Я начала читать нараспев, слова заклинания срывались с губ, сплетаясь с потрескиванием огня в моей руке. Леший побледнел, презрительность мигом слетела с его лица, сменившись паникой. Кикимора завыла, забившись под куст. Подбросив огненный шар вверх, я направила его на дом. Пламя мгновенно охватило стены, пожирая дерево с жадностью. Леший закричал, бросившись к горящему дому.

Я стояла и наблюдала, как он пытается потушить иллюзию. Наконец до него дошло, что пожар ненастоящий, и он рухнул на землю, тяжело дыша.

– Ведьмааа! – выкрикнул он ругательство, стукнув кулаком по земле от гнева и бессилия, а я вздохнула с облегчением, признали наконец.

– Ведьма, ведьма! Не забывай об этом! Никогда! – процедила сквозь зубы и, развернувшись, покинула болото.

Через три дня пришла Смутьянка. Было раннее утро, и я делала зарядку во дворе. Кикимора робко остановилась в полуметре от меня, в руках у нее была небольшая плетеная корзина. Отвлекшись от приседаний, я посмотрела на нее.

– Доброго утречка, Катенька! – произнесла заискивающе Смутьянка и поклонилась в пояс.

– Доброе. – ответила я, вытирая лицо полотенцем.

– Я вот травки тебе принесла, очень редкая. – Кикомора приблизилась ко мне, протягивая корзинку. Я заглянула внутрь и ахнула. Там лежал «Astragalus Lucens» – и правда редкий вид. С латинского переводится как «Астрагал Сияющий» – эта трава окутана тайной и наделена целительной силой.

Листья Астрагала Сияющего, словно изумрудные стрелы, тянутся к небу, впитывая энергию солнца и силу земли. Цветы его, собранные в золотистые кисти, источают тонкий аромат, напоминающий о меде и горных травах. Но истинная сила растения скрыта в его корне – Золотом Корне.

Считается, что Астрагал Сияющий обладает уникальными свойствами, способными исцелять от множества болезней. Он укрепляет иммунитет, повышает жизненный тонус, замедляет процессы старения и даже помогает справиться с душевными ранами. Отвар из Золотого Корня пьют для восстановления сил после тяжелых болезней, а настой из листьев используют для лечения кожных заболеваний.

Легенда гласит, что Астрагал Сияющий вырос на месте падения звезды, одарившей растение небесной силой. И действительно, после приема целебного отвара люди чувствуют прилив энергии и ясность мысли, словно прикоснулись к самой Вселенной.