Читать онлайн Ыжлость. Этот мир придуман без нас бесплатно
Мистика жизни или жизнь в мистике
Эта книга имеет странное название – Ыжлость. Думаете это случайно? Нет! Ыжлость – это единственное в русском языке слово на букву Ы, старорусское и незаслуженно забытое слово. Обозначает – грусть или уныние, но немного в другом смысле.
В смеси с осенней хандрой и вечной усталостью, хмурой погодой, постоянными дождями и промозглостью ыжлость как раз описывает состояние неуюта, когда так хочется тепла, света и… Капельку мистики!
Именно в самую позднюю осень после того, как опали все сказочно красивые листья, и стало все серым и неприглядным – из всех углов вылезают на свет различные рассказы о непонятном и истории о каких-то мистических событиях. Именно этого требует душа, когда тело завернулось в теплый плед и в руках чашка горячего какао.
Но всё ли в этих рассказах придумано? Или то, что мы считаем мистикой, на самом деле существует рядом с нами в том же пространстве, но в параллельной реальности и мы сталкиваемся лицом к лицу с этим непонятным, когда эти реальности пересекаются? И что есть реальность? То, что мы воспринимаем глазами-руками или то, что нам сниться звездной ночью во снах? Каждый отвечает на эти вопросы сам.
Скажу по секрету – все истории в этой книге «почти» из жизни, но они всё-таки из снов. Чуть додуманные, чуть приукрашенные и чуть-чуть мистически реальные!
Итак. Вы устроились в любимом и уютном кресле. Плед греет вас своим теплом, чашка какао или шоколада в руках, рядом на столике плошка с печеньками. Всё приготовлено.
Открывайте эту книгу и наслаждайтесь…
Сказка для сына
В одной стране у королевы родился сын. На радостях король и королева устроили большой бал, куда пригласили всех жителей королевства. Каждый, кто приходил, поздравлял короля и королеву, подходил к колыбельке и желал принцу здоровья, счастья и богатства.
Но жила в этом королевстве злая колдунья, она так редко появлялась среди людей, что её просто забыли пригласить на этот бал. Но она пришла и, не говоря ни слова, прошла к колыбельке, где лежал маленький принц. Она нагнулась, внимательно посмотрела на принца, достала из своего кармана и высыпала прямо на голову малыша какой-то песок. Принц испугался и… Вместо того, чтобы заплакать, он – замолчал!
Шло время, принц рос, но он молчал. Множество знаменитых врачей и лекарей осматривали принца и лишь разводили руками. Однажды к королю пришел старец из соседнего королевства и сказал, что проклятье уйдет, если принц съест голубой лепесток радужной маргаритки. Оказывается, на свете где-то растёт необычная радужная маргаритка, каждый её лепесток имеет свой цвет и лечит свою болезнь! Но найти её дано не каждому! Только человек с чистыми помыслами и открытым сердцем может найти эту маргаритку!
Многие по просьбе короля пытались найти этот цветок. Посланники короля объездили все страны и королевства, переплывали моря и океаны… Но нигде никто даже не слышал про радужную маргаритку!
Когда последний посланник короля вернулся ни с чем, короля охватило отчаяние. Он спустился в большой сад, что окружал его замок и медленно побрёл по аллеям, мрачно размышляя о судьбе своего сына. Сколько он бродил, он уже не помнил, но вдруг он услышал тихую песенку, такую нежную, словно ее пели ангелы.
Он пошел на звук и увидел девочку, помощницу садовника. Она поливала грядку обычных белых маргариток, которые растут в каждом дворе. Но вдруг он заметил, что если капельки воды попадают в серединку цветка, то свет, проходя через них, окрашивает лепестки во все цвета радуги.
Так вот, оказывается, какая эта радужная маргаритка! Она все время была рядом, но ее никто не замечал! Король тут же сорвал голубой лепесток и удивился! Он стал белым. Король объяснил девочке, что ему нужен голубой лепесток этой маргаритки, чтобы его сын поправился и заговорил. Девочка улыбнулась и сказала, чтобы король позвал своего сына сюда.
Когда принц пришел, девочка ему сказала, чтобы он выпил утреннюю росу с одной из маргариток, когда солнце первыми лучами коснется цветков и расцветит их во все цвета радуги. Принц так и сделал. И чудо свершилось! Он заговорил.
Многие дети и взрослые потом приходили к этим маргариткам, получали исцеление и никто не мог объяснить, почему это происходит. Целительные силы природы и любовь к цветам творили маленькие чудеса! С тех пор на гербе этого королевства стали изображать цветок маргаритку с разноцветными лепестками и один день в году устраивали большой праздник, посвященный всем цветам.
Странная встреча
Он говорил в трубку отрывисто, не выбирая выражений… «Всё, устал, не могу больше… Где взять пистолет, что это всё закончилось…» Он не слушал, что она ему говорила. Громко, навзрыд вздыхал и опять говорил, говорил… Когда он выдохся и замолчал, она тихо ему сказала «Приезжай» и положила трубку. Он приехал… Смурной, с измученным выражением лица, с синими кругами под глазами, вывалился из вагона на перрон и стоял, громко вдыхая свежий морозный воздух. Над перроном тихо кружились первые в эту осень снежинки.
Она стояла напротив, тихо смотрела на него и чуть улыбалась. Они встречались впервые. До этого был почти год разговоров по скайпу, электронных писем, лайков под высказываниями в соц.сетях. Она его сразу же узнала. Да, такой же, как и на фотках – стремительный, нервный, измученный и вымотанный, худой, в джинсах и свитере, с небольшим рюкзаком за спиной.
Он стоял и оглядывался, пытаясь найти её взглядом, но не мог никак найти в толпе. В голове крутились черные мысли: «Сорвался, припёрся к черту на кулички… Зачем? Чем она может помочь, если я сам не могу себе помочь? Позвала, не встретила… И она обманула… Что же дальше делать?» Мысли становились все мрачнее и тяжелее.
И вдруг он увидел её. Даже не увидел, а почувствовал и повернулся в сторону и увидел её глаза. То ли зелёные, то ли серые… Пристальный взгляд, небольшой рост, короткая стрижка под подростка, джинсы, водолазка и утепленная жилетка. «А на фотографиях она выглядит моложе…». Он же не знал, что фотографиям во всех соц.сетях уже больше 8 лет и просто некому достоверно и не страшно сделать ей свежие фотографии. Они минуты две стояли, глядя друг другу в глаза… Мир словно остановился…
Оцепенение нарушила толпа пассажиров, хлынувшая по перрону на очередной поезд, посадку на который только что озвучил машинный голос по громкоговорителю. Он стремительно шагнул в толпу, протиснулся и вдруг оказался прямо перед ней.
– Пошли, – тихо сказала она, взяла его за руку и повела куда-то.
Они молча шли по каким-то улицам, переходам, пришли в гостиницу, поднялись в номер. Он впервые повиновался, безропотно, не спрашивая и не сопротивляясь, как под гипнозом. Очнулся, когда она тихо спросила:
– Замерз?
– Нет…
– Тогда я закажу ужин…
Позвонила по телефону, что-то заказала и положила трубку. Он подошел со спины, взял её за плечи и повернул к себе, вздохнул, чтобы столько сказать, спросить, рассказать, просто заглянуть в её лицо, но… Увидев её глаза, осекся и слова застряли в горле…
– Молчи!
Её ладонь легла ему на губы.
– Садись и закрой глаза.
Он не мог сопротивляться… «Почему? Точно – ведьма… Но хуже уже не будет – хуже уже некуда…» Стянул куртку, откинул в угол рюкзак, сел в кресло и закрыл глаза. Её пальцы тихо по спирали бродили по голове, иногда надавливали на какие-то точки, после чего сильнейшая боль насквозь пронизывала всё тело и тут же теплом расплывалась по телу. В такие моменты он невольно вскрикивал и глубже оседал в кресле. После каждого такого всплеска боли он всё глубже и глубже погружался в небытие, как в туман…
Очнулся он в кресле, укутанный теплым одеялом. В комнате пахло свежим чаем с лимоном и свежим хлебом. Рядом с треском горел камин. На камине тихо тикали часы. «Когда мы пришли в гостиницу было 11 часов утра, а сейчас часы показывают 9 вечера? И за окном совсем стемнело… Как?» Мысли путались…
– Ты чуть не замёрз под этим осенним дождем, – раздался тихий уже знакомый голос.
«Ничего не понимаю… Откуда камин, бревенчатые стены… Ведь пришли мы в обычную типовую гостиницу… И почему осенний дождь? Когда я приехал, начал идти снег…» Он помнил всё, но не мог вспомнить, как попал сюда… Рядом в кресле сидела она.
– Тебе надо подкрепиться. Ещё много работы… – с улыбкой сказала она, протягивая чашку душистого травяного чая и ставя ближе небольшой журнальный столик со свежим хлебом и тарелками с какими-то блюдами.
Он взял теплую чашку, сделал несколько глотков. Чай был чуть терпкий и чуть сладковатый на вкус. После каждого глотка тепло новой волной разливалось по телу. Через несколько глотков он снова провалился в небытие…
Перед глазами мелькали картинки из жизни – события, как в калейдоскопе выхватывались из памяти и выстраивались в пока не осознанную картину. Некоторые из них вызывали радость и нежная улыбка появлялась на его измученном лице. Некоторые события вызывали жгучую боль и его тело снова сжималось до точки. Потом пришло осознание, что события, вызывающие страдание, повторяются вновь и вновь, до тех пор, пока боль не растворялась в окружающей его пустоте… Он проваливался в эту пустоту и летел в ней, пока не пролетал через огонь. Этот огонь не обжигал, не причинял боли, от него не было ожогов. От него становилось светло и тепло…
Ему показалось, что эта круговерть длилась вечно. Он устал, вымотался, обессилел, но в тоже время было какое-то нарастающее ощущение тихого спокойствия в душе, уверенности, что скоро всё встанет на свои места…
Когда он вновь очнулся, он был в той же комнате с камином. Никого рядом не было. Так же потрескивал камин, тикали часы. «Часы!!! Я столько проспал, а на часах всё так же 9 часов вечера… Чушь какая-то…» Мысли снова метались по голове, как раненный зверь в клетке. Что-то перекусив из тарелок на журнальном столике, он снова сделал несколько глотков чая, так удивившего своим вкусом. И снова провалился в небытие…
Он парил в каком-то безграничном и тёплом пространстве. Цвета сменялись от нежно-голубого до темно-синего, от нежно-розового до темно-бордового – смешивались, искрились, переливались… Тихо играла какая-то очень знакомая мелодия. Он парил в оцепенении и с восхищением разглядывал эту красоту…
Вдруг всё потемнело и стихло. Он подскочил и сел. Стандартная типовая комната гостиницы, пустые тарелки на столе, что-то булькающий телевизор в углу комнаты. Один в номере. Он встал и ещё раз огляделся. На столе среди тарелок лежала записка. «Извини, срочно пришлось уйти. Отдыхай до вечера. Я позвонила на твою работу и передала, что тебя не будет сегодня. Жену тоже успокоила. Отдыхай. В 18-30 я подъеду, поговорим».
Мысли снова спутались… Сколько он спал? Приехал 19 сентября в 11 утра в субботу – при чем тут работа?» Достал планшет из рюкзака, включил – экран упорно показывал дату «21 сентября, понедельник, 16-27». «Я вырубился на трое суток? Как это возможно?» Смотреть новости и читать все сообщения не хотелось – он выключил планшет и снова закутался в одеяло, пытаясь как можно дольше сохранить это ощущение безмятежности и покоя…
– Ну вот и всё. Теперь я спокойна за тебя… – услышал он удаляющийся голос, который медленно растворялся в тиканье часов и треске дров догорающего камина.
Он проснулся от стука в дверь. На пороге стояла работница гостиницы:
– Вас просили разбудить в 18-30. Вот Ваш билет до Москвы на 19-20. Вам надо поторопиться, чтобы не опоздать на него.
Он вздохнул. Быстро собрался, сдал номер. Он шагал пешком на вокзал на обратный поезд. Мыслей не было. Он решил после обдумать, что ему приснилось, а что было на самом деле… Но не сейчас, потом… Внутри было спокойно и умиротворенно. Всё потом… Устроившись в вагоне, он снова задремал…
И увидел её…
– Не уходи…
– Я пришла проститься… Я не смогу жить в твоем мире. Но я могу жить в твоем сердце, но чтобы ты помнил, я оставлю тебе небольшой подарок.
Она протянула свою горячую ладонь, коснулась его груди и тепло её руки начало заполнять его сердце. Она сняла небольшой кулон со своей шеи и надела на него. Он посмотрел на кулон. Небольшой металлический кулон с витиеватым рисунком, переливающимся нежно голубыми и серо-синими оттенками.
– Красивый…
– Это мой талисман. Он будет тебя охранять, когда у меня не хватит на это сил…
Всё стихло. Он открыл глаза. Она исчезла. Стук колес, храп из соседнего купе и недопитый стакан чая на столе. «Опять всё приснилось… Завтра разберемся… Всё завтра…» Сон снова овладел им. Снов больше не было. Утро началось, как обычно в вагонах. Проводница с кем-то ругалась, где-то хныкал ребенок, народ суетился, собирая свои вещи.
– До Москвы 30 минут, – прогремело на весь вагон.
Он пошел умыться. Вытирая лицо полотенце за что-то зацепилось. Это был кулон, тот самый… С серо-голубыми разводами и таким странным рисунком! «Значит, это был не сон! Не сон!» Приближалась Москва. Он выходил на перрон таким же, как и раньше, что что-то было в нем другим. Прямая спина, пружинящая походка. Необъяснимое спокойствие. И ещё была тихая уверенность, что всё и со всеми наладиться…
И не покидала надежда вновь, пусть во сне, увидеть ЕЁ…
Авария
Мы шли по обочине вдоль дороги – я и мой сын. Мы часто гуляем перед сном. Со стороны, наверное, казалось, что чужие друг другу люди просто идут на остановку. На самом деле мы шли, не мешая друг другу думать во время прогулки. В душе было спокойно, чирикала какая-то запоздалая пташка, начинало смеркаться. Сын шел впереди в метрах десяти впереди, шел и, как обычно, что-то чирикал на своем языке…
Но вдруг в тишине раздался еле уловимый звук, который заставил насторожиться. Подняв глаза на сына, моё сердце сжалось в комок и захотелось кричать… Навстречу сыну наперерез неслась неуправляемая машина, которую сын не видел! Водитель пытался увести машину, но она не слушалась руля и стремительно приближалась к сыну! Ужас сковал всё… «Не успею… До машины еще метров десять, а она вот-вот собьет сына… Что же делать…» – набатом гремело в голове.
Как во сне – машина медленно приближалась… Раздался глухой звук удара, звук рассыпающегося битого стекла и чей-то вскрик… Жуткая боль огнем растеклась по ноге и правой части тела… Темнота, тишина и жуткая пульсирующая боль… Через боль всплывающее из небытия сознание выхватывало чьи-то лица, капельницы, звук мчащейся скорой, крики врачей и все вновь растворялось в темноте. «Что с сыном? Что с ним? С кем он сейчас?» – кричало внутри, но снаружи было тихо и темно…
Сколько это продолжалось, неизвестно. В какие-то моменты вдруг слышался голос сына: «У меня все хорошо, не волнуйся», но сознание не верило… Сын не говорил, точнее, говорил, но на своем «птичье-дельфиньем» языке и его почти никто не понимал… Сны? Галлюцинации? Вокруг было тихо и темно… Только пульсирующая боль иногда давала себя знать… «Что с сыном?» – кричало внутри…
Я приоткрыла глаза. Вокруг было темно. «Наверное, ночь» – пронеслось в голове. Новый всплеск жуткой боли утопил сознание в небытие… Когда я снова открыла глаза, всё плыло перед глазами. Боли уже не было, но была усталость и пустота… Вокруг суетились врачи и медсестры, но мою руку кто-то крепко держал и слышался шепот: «Со мной всё хорошо, не волнуйся, мама»…
Когда я открыла глаза в следующий раз, вокруг было тихо, за окном светало. Боли уже не было. Капельница, гипс, куча аппаратуры, провода и тишина вокруг.
– Очнулись! Как хорошо! Сейчас врача позову – прожурчал чей-то голос и белый халат скрылся в проёме двери.
Через несколько минут через неё ввалилась толпа белых халатов.
– Как вы себя чувствуете? – спросил один из них. Не хватало воздуха и сил, чтобы что-то ответить.
– Что с сыном? – прошептала я, хотя мне показалось, что я прокричала на весь город.
– С ним всё в порядке, он с вашей мамой дома, не волнуйтесь. Вот вы пострадали очень сильно – сложный перелом ноги и вот сердце ещё барахлит. Ничего, не волнуйтесь, всё уже хорошо. Скоро на ноги поставим. Поправляйтесь.
– Спасибо, – выдавила я и, обессилев совсем, вновь куда-то провалилась.
Проспала ещё сутки, очнувшись в очередной раз, увидела маму. Перекинулись парой фраз – с сыном действительно всё было хорошо, он не пострадал. Хотя это было странно, ведь он был ближе к мчавшейся на него машине, чем я. Опять заснула.
Потихоньку начинала выздоравливать, мысли перестали путаться, боли не было, ну а гипс обещали через месяц снять. Приходил следователь, пытался узнать, что же тогда произошло. Отнекивалась, ссылаясь на то, что ничего не помню. Хотя, что я могу сказать… Машина неслась на сына и между ними было не более метра, но что произошло потом – мозг отказывался понимать…
Еще приходил тот самый водитель, что был за рулем этой машины. Приятный мужчина. Поговорили. Успокоила его, что он ни в чем не виноват и как всё произошло – я не помню. Он сказал, что через месяц разбирательство в суде и он ищет машину, что ехала навстречу ему – вдруг у него был регистратор и это поможет узнать что же случилось. Он тоже не мог ничего объяснить об аварии – так всё стремительно произошло. И как его угораздило в тот вечер съехать с дороги, ведь машина была только после технического осмотра и всё в ней работало, как часы.
Время текло потихоньку. Через 3 недели после аварии меня выписали, еще через неделю сняли гипс. Врачи всё удивлялись, что всё срослось так быстро. На работе все желали выздоровления. Дома меня встретили мои мама и сын. Он обнял, прижался ко мне, и я вдруг услышала его голос в голове…
– Я очень скучал без тебя и очень хотел помочь, но меня не пускали к тебе!
– Я знаю… Я слышала тебя… Я тоже очень сильно по тебе соскучилась! – так же мысленно ответила я.
Сын поднял на меня глаза, улыбнулся и прижался еще сильнее.
– Пусть и таким странным способом, но мы услышали друг друга – подумала я.
– Я тебя слышал всегда, это ты меня почему-то не могла слышать… Но зато сейчас нет преград! Как хорошо… – прошептал в голове голос сына.
Через два дня позвонил водитель той злосчастной машины. Сказал, что разбирательство в суде назначили на 10 часов утра и туда с записью придет водитель машины, которая ехала навстречу ему. У него осталась запись того вечера на регистраторе.
В назначенное время все собрались в зале суда. Пытались выяснить, что происходило поминутно, но разбирательство только запутало всех.
Наконец, пригласили второго водителя. Поставили на просмотр запись с его регистратора в покадровом режиме. То, что записал регистратор, повергло в шок всех…
Машина медленно съезжает с дороги на обочину и продолжает двигаться навстречу моему сыну. Я иду метров в десяти позади сына.
Следующий кадр… Когда между сыном и машиной остаётся метра два, видно, что я поднимаю голову и начинаю кричать.
Следующий кадр… Я уже стою перед самым капотом машины и хватаю сына за руку.
Следующий кадр… Сын падает на землю в 5 метрах от машины и её капот наезжает на меня…
Следующий кадр… Удар…
Следующий кадр… Я скатываюсь на лобовое стекло, оно бьется и мелкими осколками осыпается на землю… Машина внезапно останавливается и я падаю с капота на землю…
Как? Как я оказалась перед машиной? Как сын оказался в стороне от неё и остался целым?
Потом эту запись просматривали покадрово несколько раз многие специалисты и никто не мог сказать, как произошло то, что они видели на экране. Дело закрыли за недоказанностью вины водителя, да я и не настаивала. Я была даже благодарна ему! Ведь благодаря этому случаю я наконец-то научилась слышать и разговаривать с моим сыном. А в общении с сыном после аварии начали происходить маленькие чудеса…
Мы слышим мысли друг друга, разговариваем без слов. Несколько раз у меня получалось сдвинуть спичечный коробок, только подумав об этом… Но о других чудесах я умолчу, ведь расскажи я об этом и мы оба оказались бы в соседних палатах психиатрической больницы. Это наш маленький семейный секрет.
А водитель этой машины через полгода сделал мне предложение и мы поженились. Авария вот таким невероятным образом связала нас всех. Хотя что-то подсказывает, что это совсем не случайность.
И всё самое интересное еще впереди.
Непохожий
Они переезжали в конце июля. Мало кто менял удобную и благоустроенную квартиру в городе на полуразрушенный дом на окраине деревни, но и такое, редко, но случалось. Сначала приехала женщина, поговорила с деревенскими, с директором колхоза и начала оформлять все необходимые бумаги. В назначенный день к пустующему дому на окраине деревни подъехал небольшой грузовик и трое дюжих грузчиков начали выгружать из машины нехитрый скарб. Деревенские с интересом начали собираться поглазеть на такое зрелище.
Из машины вылезла женщина, которая тут же начала показывать и объяснять мужикам, что и куда надо ставить, но не это привлекало внимание деревенских. Из машины вслед за женщиной вылез мальчик лет 10-12, молча прошел к дому, где они будут жить, постоял у крыльца, словно прислушиваясь к самому себе, и громко выкрикнул: «Священник… Звать».
Надо сказать, что дом, куда переезжали новенькие, особо хорошей славы не имел, говорили про него много разного и нехорошего. То пропадают в нём вещи, то кто-то с ума сойдет, то по ночам в пустом доме все ходуном ходит…
Женщина, бросив таскать вещи, тут же кинулась к деревенским, мол, помогите, батюшку надо звать, так сын сказал, иначе нельзя. Несколько мальчишек тут же вызвались проводить к нему и женщина, что-то крикнув сыну, ушла. Деревенские бабы тут же начали шушукаться между собой – дескать, отродясь так никто не делал. Сын же так и стоял перед крыльцом дома, словно прислушиваясь, какие жуткие истории ему рассказывает старый дом.
Когда священник пришёл и удивленно посмотрел на мальчика, тот, не глядя на батюшку, так же громко и отрывисто сказал: «Святить… Надо!» Он так и продолжал стоять перед крыльцом, пока батюшка и его помощницы выполняли ритуал освящения дома и лишь, когда вся церемония переместилась в ближайшую к выходу комнату, вошел и, указав на самый тёмный угол, куда не падал луч заходящего уже солнца, громко выкрикнул: «Здесь!»
Батюшка от неожиданности чуть не опрокинул кадило и замолчал, бабки за его спиной словно окаменели… «Здесь! Надо успеть…» – громко выкрикнул мальчик.
Батюшка, словно очнувшись от глубокого сна, продолжил кропить всё святой водой, читая молитвы, но дойдя до этого самого угла, начало происходить что-то непонятное… Вода, попадая на стену, не стекала по ней на пол, а словно с перекалённой сковородки клубилась дымом и, стелясь по полу туманом, ручейком выбегала за порог дома…
Так продолжалось еще минут двадцать. И когда последний дымок исчез за порогом дома и растворился в ближайшем овражке, комната вдруг озарилась светом закатного солнца, все услышали громкий возглас мальчика: «Все… Хорошо!» и он начал падать, теряя сознание. Мать еле успела подхватить его и вынести на крыльцо.
Батюшка, выйдя из дома и ещё постояв немного во дворе, задумчиво что-то бормоча, пошел в сторону церкви, а бабки, которые ему помогали, тут же наперебой рассказывали всем присутствующим, что же случилось в доме. Равнодушных не осталось и все принялись дружно помогать перетаскивать вещи в дом. По ходу дела все и перезнакомились.
Женщину звали Татьяной, ей было немногим больше сорока, моложавое лицо с грустными глазами, учитель истории. Её сына звали Мишей. Ему 12 лет и его поведение очень сильно отличалось от всех принятых норм. Он был странным, потому что не разговаривал, а отрывисто выкрикивал одно или два слова и опять замолкал. Татьяна объяснила бабам, что в школе его все ребята затравили за его непохожесть, с ним никто не общался, но и дурачком его назвать было нельзя, говорил всегда по делу, коротко и ясно. Умолчала тогда она о многом, что касалось её сына, попросила лишь всех быть терпимой к её такому непохожему на всех сыну.
Долго в этот вечер не могла успокоится деревня… Несколько женщин остались помогать новоселам, а потом за чаем до утра и разговаривали о жизни такой простой и не всегда понятной. Остальные же разбрелись по домам и там обсуждали вечерние происшествия.
Миша, когда очнулся, прошептал тихо: «Спать» и очень быстро заснул. Он спал на кровати в пустой ещё комнате и улыбался во сне. Что ему снится, никто не знал…
А из открытого окна на него мягким светом светили звезды, раздавались перепевы птиц и тянуло запахом полевых цветов…
Провал
Очередное утро начиналось для Киры как обычно. Будильник, кофе, недолгие сборы, автобус, работа. Обед тоже начался, как и всегда. Кира выставила в статус «Не на месте», быстро оделась и вышла в столовую. Столовая недалеко – надо было пройти несколько домов, завернуть за угол, перейти дорогу, пройти еще метров тридцать и зайти в небольшой зал, где вечно пахло борщом, компотом из сухофруктов и чем-то пряным.
Кира не торопясь дошла до угла, завернула, сделала шаг и замерла от дикой боли, стрелой пронзившей всё тело. Постояв немного и отойдя от замешательства и боли, Кира сделала ещё шаг…
Боль очередной волной вновь прошлась по всему телу! Кира вскрикнула… Мысли метались в голове… Что происходит? Почему такая боль? Она сделала ещё несколько шагов и, оказавшись посередине улицы, упала на колени – её накрыла такая боль, что Кира, не сдерживая себя, начала в голос кричать! Она пыталась отползти куда-нибудь, но тело не слушалось. Ноги, как резиновые, подгибались, а все силы забирал крик… Неистовый, звериный крик панического ужаса…
Немногочисленные прохожие начали подтягиваться к Кире. Кто-то пытался помочь встать, кто-то уже вызывал скорую. Но сдвинуть с места Киру никто не смог. То ли от крика, то ли от ветхости в двадцати метрах от Киры на дорогу упала старая толстая ветка дерева. Она тут же перегородила дорогу и с другой стороны начали собираться машины. В замешательстве водители ещё какое-то время сидели в машинах, потом начинали вылезать и пытаться оттащить упавшую ветвь с дороги. Несмотря на небольшие размеру ветвь оказалась достаточно тяжелой и водители начали применять все методы, чтобы оттащить её в сторону и освободить проезд.
С другой стороны в центре дороги на корточках полулежала Кира и кричала… Сзади тоже начали скапливаться машины и нервные водители кто бибиканьем, кто руганью из окошка высказывали своё отношение к происходящему. Внезапно Кира прекратила кричать, её стошнило прямо на асфальт…
Она с трудом встала, медленно повернулась и начала кричать, чтобы все отъезжали назад. Думая, что имеют дело с больной на всю душу девушкой, водилы начали отъезжать, не зная, чего еще ожидать от неё. Внезапно Кира остановилась и развернулась. Она смотрела вперед – дорога от неё и до поваленной ветви была абсолютно пустая, не было ни машин, ни людей. Кира упала на асфальт в обморок…
То, что случилось потом, заставило замолчать всех. Внезапно стихли все птицы и в наступившей тишине начал нарастать гул. С каждой секундой гул становился всё сильнее и сильнее, затем превратился в грохот – в центре пустой дороги начал проваливаться асфальт!!! Он откалывался и с грохотом падал куда-то вниз! Внезапно весь асфальт на пустом пятачке вздыбился, грохот усилился и поднялся столб пыли. Так же внезапно всё стихло… Когда пыль рассеялась на дороге стал виден провал.
У провала была абсолютно круглая форма, один её край заканчивался у сваленной ветви, а второй – у того места, где Киру стошнило на асфальт. Так же внезапно снова зачирикали воробьи и другие мелкие птахи. Какой-то мужик подошел к краю провала. Края были идеально ровные и уходили куда-то далеко вниз – дно не просматривалось…
Мужик бросил небольшой камень в надежде услышать звук падения, но ответом из провала была тишина…
Тут наконец-то подъехала кем-то ранее вызванная скорая помощь, за ней подтянулись службы МЧС, полиция… Началась сутолока, начали отцеплять провал, понаехали телевизионщики. Кто-то сбивчиво рассказывал, что и как происходило на камеру. Кто-то пытался прорваться и своими глазами увидеть провал. Кто-то достав схемы проверял, какие коммуникации могли быть повреждены провалом.
В сутолоке никто и не заметил, как Кира тихо встала с асфальта, отряхнулась и тихо ушла за угол дома. Там она прислонилась к теплой нагретой солнцем стене и вздохнула. Боль, которая с таким криком выходила из неё, прошла, оставив ощущение полного бессилия. Кира ещё раз вздохнула и вернулась на работу. На этом всё и закончилось.
Ещё долго провал пытались замуровать, ученые до хрипоты о чем-то спорили в каждом выпуске новостей, шумиха в СМИ была долгой…
А через неделю, проходя очередное обследование у врачей, Кира с удивлением обнаружила, что от опухоли, которую у неё нашли год назад, не осталось и следа. Врачи сказали, что такое иногда бывает, но Кира была уверена, про её болезнь и провал были как-то связаны. А вот болезнь вышла из Киры, взломав асфальт и уйдя в землю, или провал своим появлением поглотил её болезнь, никто так и не узнал…
Жизнь продолжалась дальше, без боли и болезней.
Крылья ангела
«Ну вот… Пятница… Рабочий день закончился, наконец-то» – подумала Инга и, вздохнув, начала собираться домой. Сил хватало только дотащить своё тело до квартиры и уронить его на диван. На работе последний месяц был аврал и все работали по 15-18 часов. Сегодня, наконец-то, сдали последний этап и начальство разрешило всем неделю отдохнуть. Но пока… Инга с трудом заставила себя встать, раздеться, выпить чашку чая и нормально лечь спать. От перенапряга Инга долго ворочалась. Было ощущение, что душат, догоняют, хотят убить… Кошмары холодным душем будили и не давали спать. Наконец, наступил такой момент, что она просто вырубилась, словно выключили рубильником такой длинный и напряженный день. Провалившись в царство Морфея, Инга заснула…
Среди ночи Ингу разбудил странный звук – что-то гудело и тихонечко щёлкало. С трудом подняв голову с подушки, она увидела страшную картину – за окном всплесками бушевали языки пламени! «Не… Это сон…» – подумала Инга и уронила голову на подушку, но более сильный треск не оставил сомнений, что это не сон. Инга подскочила на кровати и прислушалась. Щелчки стали более громкими и за окно продолжали метаться языки пламени…
Этажом ниже горела квартира, а треск исходил от бетонной стяжки пола, которая от температуры начала лопаться. Инга вскочила с дивана и чуть не обожгла ноги. Быстро на ходу натянув тапочки, кинулась к окну. Да, пожар был этажом ниже! «Надо быстро собраться и выбираться отсюда» – мелькнуло в голове. Быстро одевшись, Инга за минуту сложила в небольшой рюкзак самое необходимое, и подбежала к двери. Но она не открывалась! Что-то в двери заклинило и любые попытки её открыть отдавались в квартире гулким эхом.
Инга подбежала к балконной двери. Языки пламени здесь были меньше, но это не значило, что это путь спасения… Сердце билось, готовое выскочить… Паника застилала глаза и мутила разум… Дым разъедал и рвал легкие… Выхода для спасения не было… И тут пришло равнодушное отупение – «А смысл спасаться? Родни нет, семьи тоже…». Инга прислонилась к косяку и начала потихоньку сползать на пол, теряя сознание…
Она услышала, что что-то громыхнуло о поручень на балконе. Почувствовала, что кто-то, матюгнувшись, сбивая и роняя всё на своем пути, пробирался по балкону. Чьи-то сильные руки подхватили её…
– Что ж ты не кричала-то? Даже ведь и не знали, что тут кто-то может быть!
– А зачем меня спасать? Кому я нужна… У меня никого нет… Даже кота… – заплетающимся языком из последних сил произнесла Инга.
– Дура! Жить надо, если тебе жизнь от Бога дана! – услышала в ответ.
Звук голоса становился всё тише и тише…
Инга потеряла сознание. Дальше была темнота. Лишь иногда в эту темноту доходили какие-то звуки… Она почувствовала, что её загрузили в машину «Скорой помощи»… Темнота и тишина… «Еще разряд, мы теряем её!»… И снова – тишина и темнота… «Капельницу внутривенно! Живо!». И снова провал…
«Вот и всё…» – подумала с облегчением Инга.
Но тут в темноте что-то начало меняться. Ей вдруг стало уютно и спокойно. Темнота начала потихоньку рассеиваться. «А где же свет в конце туннеля? Неужели всё придумали?» – пронеслось в голове.
– Туннель видят те, кто уходит. А тебе еще рано! Ты должна вернуться! – услышала Инга мягкий голос.
– Зачем?
– Ты ещё не выполнила свою миссию – тебе нужно родить очень талантливого ребенка, который своими поступками изменит мир! – голос звучал мягко, но требовательно. Инга так и не могла понять, женский был голос или мужской.
– Родить? – Инга захлебнулась от возмущения – Да я никому не нужна! Я пыталась, но всегда все шло наперекосяк! Мне уже скоро сорок лет, а я так ничего и не нажила… Ни семьи, ни подруг, ни врагов… Даже кота у меня нет – все сбегали… Как от прокаженной…
– Вы найдёте друг друга… – мягко произнес голос. Вокруг начало потихоньку светлеть.
– Как? – в отчаянии выкрикнула Инга – Где и как я его найду? Что ж он так сильно прячется-то от меня?
– Найдешь… Поверь…
Вокруг ещё немного посветлело. У Инги было ощущение, что она заблудилась в лесу в утреннем густом тумане за час до восхода солнца. Смятение и воспоминания терзали душу…
– Как я его найду?…
– Он сам тебя найдет, не волнуйся…
– Как я его узнаю?
Перед ней сквозь туман возникло чьё-то изображение – оно было расплывчатое, словно Инга смотрела на него через толстое запотелое стекло. Она протянула руку, но лицо за «стеклом» повернулось с Инге, а дальше… За лицом появились распростертые крылья…
«Белые… Как у ангела…» – удивленно пронеслось в голове у Инги. Послышался взмах крыльев и лицо исчезло… Но в то же самое время она почувствовала, что эти крылья её обняли, словно защищая от всего мира – Инга почувствовала тепло и покой…
– Все будет хорошо! – услышала она чуть хрипловатый голос…
Тепло волной разнеслось по всему телу.
– Как я тебя узнаю?
Ответом было только звук улетающих крыльев… Начало стремительно светлеть, пока всё вокруг не стало ослепительно белым. Инга приоткрыла глаза. Солнце слепило напрямую в окна и его светом была залита вся комната. «Вчера забыла шторы задернуть, растяпа…» – пронеслось в голове. Но, вспомнив прошедшие события, тут же подскочила на кровати. Она была дома, в своей квартире. Никаких следов пожара не было.
«Сон… Это был всего лишь сон…» – с грустью подумала Инга и, на ходу нацепив тапочки, пошлепала в ванную. Она неспешно приняла душ, замоталась в белый махровый халат. Поставила чайник. Свалившись в уютное кресло и, вспомнив, что неделю не нужно на работу ходить, с удовольствием, смакуя, выпила чашку кофе.
«Всего лишь сон… Жаль… Вот если бы он сбылся…» Заталкивая свою вчерашнюю одежду в стиральную машину, Инга с удивлением обнаружила на ней маленькое белое перышко.
– Крылья моего ангела. Ты где-то рядом. И ты обещал меня найти! – Инга тихо улыбнулась.
Начинался новый день. Ощущение, что скоро всё измениться, не покидало Ингу. Через неделю Инга перешагнула порог тату-салона.
– Какое тату и где хотите набить? Может подсказать что-то? – вежливо засуетился администратор.
– Нужна татуировка крыла на левой руке от запястья до локтя, – тихо сказала Инга.
Она сама была сильно удивлена, что вообще сюда пришла. Скажи ей месяц назад, что она придет делать тату на руке, она сочла бы это полным сумашествием! Но не сегодня. Администратор проводил Ингу к мастеру, он вкратце изложил желание клиента. Инга, не глядя на мастера, перелистала предложенный каталог, молча ткнула пальцем в изображение. Её начало отчего-то мелко трясти…
– Не волнуйтесь… У нас первоклассное оборудование и обезболивание, – услышала она голос мастера.
Инга резко повернулась. На неё смотрело лицо… То самое… Из сна про пожар и туман… На правой руке мастера была только что выбранная ею татуировка в виде крыла.
– Всё будет хорошо! – услышала она чуть хрипловатый и такой знакомый голос.
В комнате раздался еле слышный шорох крыльев…
Парареальность
К остановке подъехал полупустой автобус. Кира зашла в него и устроилась возле окна, в углу. Из окна тихо дул ветерок при движении, грело весеннее солнышко. Кира делала мелкий ремонт дома и нужно было прикупить кое-каких материалов, а дешевле и всё по списку можно было отовариться в единственном в городе большом строймаркете. Ехать до него нужно было около часа, на другой конец города, народа в автобусе было мало. «Доеду без толкотни» – Кира расслабилась.
Глядя в окно и наблюдая как за окном мелькают дома и деревья, она не сразу заметила, что параллельно с мельканием за окном начала наблюдать другие события. Словно на оконное стекло начали проецировать кинофильм! Кира тряхнула головой, видение на секунду исчезло, но затем продолжилось, становясь все ярче и ярче…
Полутемная комната, освещаемая только настольной лампой и уличным освещением, у окна стоит худая женщина. Кира с удивлением поняла, что это она и есть, только намного старше, чем сейчас! Те же черты лица, только морщин больше и во взгляде какая-то жесткость появилась. Женщина редкими глотками пьет душистый кофе и вглядывается в прохожих, словно кого-то ждет. В комнате раздался стук в дверь.
– Заходите, открыто.
В комнату вошел немолодой мужчина и, словно не веря, что попал туда куда надо, робко начал говорить.
– Краснов Валентин. Здравствуйте. Меня вот послали к Вам… Сказали, что Вы сможете помочь…
Кира резко повернулась, прислонилась к холодному подоконнику и не глядя на посетителя начала говорить быстро и четко.
– Я вас ждала. Доставайте и включайте диктофон. Записывать не стоит. Рассказывайте!
– Я запомню…
– Не спорьте со мной! Когда я говорю, идет слишком большой поток информации. И с первого раза вы просто всё не услышите, мозг человека при прослушивании не усваивает более четверти информации. Включайте диктофон и говорите, что привело вас ко мне. А для поиска важна каждая мелочь!
Мужчина включил диктофон и протянул фотографию молодой девушки. Попутно позвонил кому-то, рявкнул в трубку, чтобы внимательно слушали, а лучше сделали запись разговора, и, не выключая, положил трубку телефона рядом с диктофоном.
– Гринько Анастасия Павловна, дочь одного из наших начальников в управлении, пропала три дня назад после выхода из института. Звонков о выкупе или угроз не поступало. Отслеживание связей и телефона ничего не дало.
Над ухом прогремело: «Следующая остановка – озеро Лебяжье». Это кондукторша в автобусе вспомнила, что надо остановки объявлять. Киру толкнул проходящий мимо старичок с удочками. Из открытых дверей пахнуло запахом мангала и шашлыков, который исходил от кафешки рядом с остановкой. Дверь закрылась, автобус не торопясь продолжил движение.
Кира взяла фотографию, минут десять глядела на неё и начала быстро говорить.
– Молодая девушка, 20 лет. Телосложение худощавое, волосы окрашены в серебристый оттенок. Характер взрывной, взбалмошный. Знакомых много, но подруг нет. Есть молодой человек, но к её исчезновению он не имеет отношения. Причина исчезновения – месть отцу. Концы ищите там. Вышла из института, перешла дорогу, пошла в сторону парка. Переходя дорогу, рядом с ней остановилась иномарка тёмно-синего цвета. Из неё выбежали два парня, затолкали девушку в машину… Укол… Дальше ничего не вижу… Все обрывками… Видимо её усыпили. На машине помято левое заднее крыло со сколами краски. В номере есть две цифры «8», регион наш. Парни неприметные – спортивное телосложение, бритые, джинсы, кожаные куртки. У водителя на левом мизинце серебряный перстень в виде свернувшейся в клубок змеи с зеленым глазом. Ищите по нему.
– Где она сейчас можете подсказать?
Кира долго прислушивалась к себе и медленно продолжила.
– Подвал, сухой, запаха плесени нет. Небольшое окно на уровне земли. Её приковали наручниками к трубам. Лежит на матраце. Рядом бутылка с водой. Если посмотреть в это окошко, то видна дубовая роща и ветка железной дороги.
Кира замолчала, но через несколько минут продолжила.
– Рядом мечеть. Её из подвала не видно, она находится метров триста-пятьсот правее дома, где её держат, но хорошо слышно, когда читают молитвы. Ищите в пригородах. Пока на этом всё. Завтра продолжим. До свидания. И оставьте свой телефон.
Кира залпом выпила давно остывший кофе и снова отвернулась к окну.
Мужчина встал, выключил диктофон. Взял в руки телефон, рявкнул в динамик «Все всё слышали? Работаем! Я сейчас подъеду!».
– Спасибо! Будем работать.
Мужчина вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Кира выдохнула и сползла на пол…
«Парк Хаус. Следующая остановка – Адоратского» – снова прогремело над ухом. Двери открылись и в автобус ворвался шум торговых рядов и громкая музыка. Автобус наполовину опустел, но тут же, толкаясь и смеясь, заполнился новыми пассажирами. У каждого в руках были пакеты с покупками. На соседнее сидение усаживалась мамаша с малышкой лет четырёх, которая держала в руках воздушный шарик. Они долго не могли разместиться. Малышка всё пересказывала маме, как выиграла в какой-то викторине этот шарик, и как это было интересно. Мама, в который раз выслушивала все это и поддакивала. Автобус отъехал от остановки и в окно дыхнуло свежим речным воздухом с примесью запаха тины. Где-то рядом проезжали одно из городских озёр.
Наступило утро. Кира также стояла у окна и вслушивалась в тишину. Внезапно раздался телефонный звонок.
– Доброе утро. Краснов беспокоит. Вы не могли бы подъехать к нам в управление. Нужно уточнить некоторые моменты. Я вас встречу. Хорошо. Жду.
Кира быстро оделась, заказала такси и стояла по названному адресу через двадцать минут. Краснов её встретил, быстро оформил все бумажки для прохода в управление. Пока они шли до кабинета, он рассказал, что по ориентировкам на перстень и машину нашли, и водителя. Это случайный водитель, которого тормознули парни и под видом розыгрыша похитили девушку. А вот дом с подвалом отыскать по описанию никак не получается…
Когда они вошли в кабинет, Кира увидела большой стол с картой и трех мужчин. Поздоровались. Краснов продолжил.
– Мы пытаемся по карте отследить все мечети в пригородах в километровой зоне железнодорожных путей. Но без вашей помощи – не получается.
Кира скинула пальто на ближайший стул, подошла к карте. Долго водила над картой правой ладонью…
– Дайте карандаш!
Кто-то протянул карандаш. Кира последовательно начала тыкать в карту карандашом и делать отметки.
– Здесь она вышла из института… – затем прочертила линию и поставила крест.
– Здесь её затолкали в машину. Вот тут и тут они должны были попасть в камеры видеонаблюдения… – Кира снова поставила крест на карте.
Один из сотрудников что-то быстро записал в блокнот и быстро выбежал из кабинета. Кира продолжала чертить.
– Ехали они так… – Карандаш в руках Киры рисовал непрерывную кривую линию.
– Потом тут ей сделали укол… Дальше… Вот это кафе она тоже видела… – Кира продолжала чертить по карте, словно считывая обрывки событий из памяти девушки.
Так постепенно выстраивался путь и дальнейшее направление движения машины. Через десять минут стало ясно, в каком направлении выехала машина из города. Но дорога не пересекалась с железкой. Кира долго вслушивалась к себе и обвела круг на карте.
– Она где-то здесь.
«Компрессорный» – снова загремело на весь автобус. Кира огляделась. Мамаша с малышкой задремали, а шарик, удрав от обоих, спокойно парил под крышей автобуса. Из открытых дверей донесся шум проезжающей мимо пригородной электрички. Рядом на поручне висел молодой парень, пытающийся что-то читать на планшете. Кира посмотрела в окно – ехать оставалось еще пять остановок.
– Дайте карту покрупнее! – рявкнул Краснов.
Тут же на столе появилась более крупная карта района, который ранее обвела карандашом Кира. Она продолжила чертить путь следования машины. Путь продолжился за пределами карты.
– Она здесь! – Кира поставила жирную точку на столе рядом с краем карты.
– Но там же нет поселков и мечети тоже нет! – воскликнул один из присутствующих.
– Если ваша карта закончилась, это не значит, что местность там тоже закончилась! Возьмите продолжение карты – там должен быть заброшенный поселок в несколько домов. Ищите!
Тут же на стол легла другая карта, вычислили место.
– Так и есть! Тут раньше поселок был «Тимофеевка», его расселили лет десять назад. А в полукилометре от него – Индеевка, там и мечеть есть. А вот и заброшенная ветка железной дороги!
Краснов подошел к телефону. «Опергруппу и ОМОН на выезд». Далее назвал место и координаты, где искать девушку. Кира резко развернулась и почти что крикнула в телефон «И саперы! Там всё заминировано!!! Это месть».
Краснов и Кира остались в кабинете. Остальные выехали вместе с ОМОНом и саперами.
– Может кофе? Им ехать туда минут двадцать…
– Да, и если можно две ложки коньяка в него добавьте, – Кира обессилено опустилась на стул.
Пока Краснов делал кофе, доставал коньяк из сейфа и добавлял его в кофе, на столе шуршала рация, изредка из неё слышался голос одного из сотрудников, который докладывал о том, что происходит.
По ориентировкам быстро нашли поселок, рядом действительно пролегала заброшенная ветка железной дороги. Из соседнего поселка доносилась запись службы в мечети. Дом вычислили сразу. В самом доме было пусто, в подвале кричала и звала на помощь девушка. Её успокоили, что скоро освободят. За дело взялись саперы.
«Космонавтов, следующая остановка Тектоник» – снова прогремело в автобусе. Кира очнулась… Автобус был уже почти пустым. Парень с планшетом примостился на сидение у противоположного окна. Мамаши с малышкой уже не было в автобусе. «Наверное, уже вышли», – подумала Кира, разглядывая под потолком своенравный воздушный шарик… Она снова посмотрела в окно и снова провалилась в ту реальность…
Кира отхлебнула большой глоток кофе, обожглась и закашлялась… Прокашлявшись, она опрокинула чашку и закричала…
– Саперы… Срочно!… Дайте связь с главным из них!
Краснов тут же по рации связался с саперами и передал её Кире.
– Срочно скажите всем, чтобы замерли на месте и никто даже на миллиметр не двигался!!! – прокричала в рацию Кира.
– Сколько растяжек и мин нашли? – чуть позже спросила она.
– Все замерли. Пять растяжек во дворе, десять в доме.
– Есть ещё. На крыльце – две, на люке погреба – одна, на двери сарая – мина и во дворе около рыжего, в трех сантиметрах от его левой ноги. Это всё.
– Понял! Сейчас займемся!
Кира положила рацию на стол, вздохнула, прошептала «Вот и всё» и потеряла сознание… Когда она очнулась, в комнате было шумно. Приехавшие сотрудники наперебой рассказывали о рыжем сапере, который уже почти наступил на растяжку. Как потом всё обезвредили, перепроверили еще раз, как в подвале нашли полуживую девушку.
– Можно глоток коньяка? – тихо прошептала Кира.
Все стихли. Ей тут же отбулькнули из бутылки коньяк и протянули чашку. Сделав несколько глотков, Кира пришла в себя окончательно, даже немного порозовела.
– Шоколад будете?
– Нет спасибо. Если можете, то отвезите меня домой.
– Я отвезу, – тихо сказал Краснов.
Они уже выходили, когда Кира повернулась в дверях и громко спросила всех, кто был в комнате:
– Вы нашли тех, кто её похитил?
– Нет, – Краснов повернулся и громко вздохнул.
– И не найдете. Среди ваших сотрудников идёт утечка информации, кто-то крысятничает. Не из-за денег, а по своей глупости…
Наступила гробовая тишина. Все переглянулись.
– Вы его сами вычислите, я в это не буду вмешиваться. Но службе собственной безопасности тоже не доверяйте – там тоже утечки идут.
Было слышно, как в стекло бьется только что проснувшаяся после зимы муха. Кира развернулась и молча вышла. Ехали тоже молча. Краснов лично отвез Киру до дома, долго благодарил за помощь. Попытался узнать, через кого идет утечка, но Кира сразу его оборвала.
– Извините, я очень устала… Уходите…
Краснов еще раз извинился, попрощался и вышел. Стемнело. Кира стояла у ночного окна и в окно наблюдала, как Краснов сел в машину и ещё около часа сидел в ней. Задумался. Потом машина резко стартанула и уехала. Кира стояла у окна в свете луны с чашкой только что сваренного горячего душистого кофе и смотрела на прохожих, изредка отхлебывая глоток…
Она знала, что через два дня он вернется, чтобы попросить о помощи в решении новой неразрешимой задачи…
«Строймаркет, конечная» – прогремело в автобусе. Кира вздрогнула и, как все остальные пассажиры, потихоньку начала протискиваться к выходу. Выйдя из автобуса, она посмотрела на часы. Часы показывали четверть пятого. Она ехала вместо часа целых два с половиной часа!!! «Откуда лишних полтора часа, ведь автобус нигде не стоял в пробках и ехал без остановок? Мистика какая то…» – пронеслось в голове. Она быстро прошла в магазин, закупила стройматериалы, так необходимые для ремонта, загрузила всё в такси.
Пока ехали, она смотрела в окно и думала, куда делись эти полтора часа и почему она так сильно устала, словно за этот день прожила целую жизнь…
Из окна дул теплый ветер, дурманящий запахом расцветающей черемухи. В руках она держала только что купленную чашку. Ту самую… Из своей параллельной реальности про будущее. И она вечером уложит всех домашних спать, сварит душистый кофе и маленькими глотками будет его пить, разглядывая ночной город в своё окно. Да, так и будет.
А потом раздастся звонок в дверь…
Ведьмин угол
За что они так со мной? В голове пульсировало болью, тело ныло, в носу стоял запах прелой листвы и сырости. С трудом открыв глаза, Варя не увидела ничего, кроме веток и ярких звезд. «Я в лесу?», – только и смогла, что разглядеть она сквозь темень. «Господи, за что?». Она попыталась встать – тело слушалось не особо, но всё-таки, раза с третьего, превозмогая боль, начало повиноваться. С трудом поднявшись, она долго глотала ртом воздух в попытке отдышаться. Оперевшись на ствол дерева, прислонила голову к стволу. «Березонька, помоги, дай сил дойти туда, где смогут помочь… За что они так со мной?»
Чтобы хоть как-то отвлечь себя от неприятных ощущений, запустила в голове калейдоскоп событий последнего месяца. Продажа квартиры в городе, как крайнее следствие не очень радостных изменений в, и без того не простой личной жизни, после которых она начала свою ежедневную игру в прятки с памятью, поиск нового дома подальше от суеты больших городов.
Вспомнила, как добиралась в отдалённое сельское поселение на границе двух областей, где продавался крепкий ещё сруб-пятистенок с небольшим огородом. Ехали через полузаброшенную деревню и застряли – после недельных дождей дорогу развезло, и машина увязла буквально на пустом месте! Пока шофер корячился с машиной и с помощью местных вытягивал её из обширной лужи, Варя разговорилась с местным главой администрации, узнала, что пустых домов у них тоже полно и она может выбрать себе любой.
После просмотрела почти все заброшенные дворы и чуть было не распрощалась с идеей уйти подальше от цивилизации, настолько всё ей показалось безнадёжным и унылым, а в селе-то, куда изначально путь-дорогу держала, что, по-другому? Собралась уже поворачивать обратно в город, но что-то позвало в конец улицы…
Дойдя до последнего дома на улице и зайдя во двор, впала в «дежа вю». Воспоминания из чьей-то прошлой жизни прыгали перед глазами картинками, происходившего в этом доме когда-то. В заросшем полынью и крапивой дворе играли дети, на солнышке грелись коты, в будке неохотно для порядка погавкивала смотревшая на подворье за порядком большая сторожевая собака. В начале прошлого века здесь жила крепкая большая семья, но что-то случилось…
Перед глазами, как в диафильме, прокрутились события, последовавшие затем – донос соседки, раскулачивание, как какая-то тётка, буквально в последний момент, ткнула маленькую девочку в руки кому-то из соседей, слёзно умоляла сберечь и сообщить дальней родственнице из другой деревни. Как приехала бабка по отцовской линии и она поселилась в этом вместе с девочкой. Как через несколько лет по углам начали шушукаться и тыкать пальцами, подозревая в колдовстве. Как то, что бабкино ведовство, знание трав и умение ими лечить, начали считать ведьмовством. Как однажды она пропала, а повзрослевшая к той поре девушка уехала в город и сгинула.
Дом с тех пор стоял пустой. Крепкий сруб, чуть покосившийся забор. Он словно бы манил и звал к себе. «Прятки» закончилась, стоило Варе переступить порог этого дома. Ни минуты не раздумывая, она решила поселиться именно здесь. Переговорив «с кем надо» и за месяц оформив все необходимые бумаги, она наконец-то приехала сюда на небольшом грузовичке с полным кузовом невеликого скарба, нажитого ею за всю свою городскую жизнь.
Пока мужики вытаскивали во двор её коробки с ящиками из кузова видавшего виды «каблучка», местные подтянулись «на огонёк», знакомиться. Вроде нормальные соседи – помогали заносить вещи в комнату, очищать дом от паутины. Показали, где у них принято держать утварь и где находится колодец. Через пару часов получившие оплату грузчики с «каблучком» уехали, удовлетворившие любопытство соседи потихоньку разошлись по своим делам, и Варя осталась наедине с собой, дальше вслушиваться в сказки далёкого прошлого, но вокруг было тихо.
Солнце пекло, жаркий воздух одеялом расплывался по округе… Она устало присела на ступеньки. Дом стоял на небольшом склоне, на отшибе, входом на юго-запад. Перед крыльцом небольшая лужайка, за ней заросший сад, в котором Варя, приглядевшись, нашла и яблони, и вишни, и сливы, и прочие многочисленные насаждения. Правда, всё это богатство сейчас утопало в лебеде, крапиве и другой сорной траве, но это было не важно. Солнца в её доме будет много всегда, и она наведет порядок – сад вздохнет свободно.
Она сходила в дом, заварила чай и вернулась на крыльцо уже с кружкой, поцеживала теплый душистый напиток и наблюдала, как на западе потихоньку начинал загораться закат. О том, что было до этого и что будет после, помнить решительно не хотелось.
Последовавшие за переездом несколько недель были посвящены тому, чтобы привести дом в божеский вид, отмыть и отчисть каждый его уголок, расставить и разложить всё по своим новым законным местам. После этого начать освобождать от сорняков сад. Варя складывала в очередную кучку стебли понадёрганной то тут, то там лебеды с крапивой, как вдруг…
Удар по голове, шум вокруг и темнота. В голове пульсировала боль. «За что они так со мной?.. За что?» Пытаясь понять, где находиться и в какую сторону идти, она начала медленно пробираться сквозь подлесок. Луны, как назло, не было, а звёзды то и дело прятались в многочисленных облаках. С трудом переставляя ноги, Варвара, в конце концов, вышла на какую-то тропинку. Идти стало легче, но куда вела тропа?
За что они так с ней? Стараясь не думать о том, куда в конце концов её выведет эта лесная тропа, из раза в раз задавала себе вопрос Варя, потихоньку продвигаясь вперёд.
За то, что днём часто спала, а по ночам работала через интернет? Так всем же сразу объяснила, что сотрудничает с компанией, территориально находящейся в другой части света, и из-за разницы во времени ей приходиться работать по ночам.
Или за то, что въехала в дом с «дурной» славой, который деревенские почему-то называли «Ведьмин угол»? С чего? Никто не знал. Колдовством в нём никто и никогда не промышлял, дом был светлый, теплый, уютный, а если и было что-то когда-то? Так, на земле, наверное, уже и не осталось «чистых» мест, везде что-то да происходило – и хорошее, и не только хорошее. Есть места, зачищенные от скверны, но в большинстве всё ещё загаженные болью, кровью и страданием.
За то, что знала, какие травы можно в чай заваривать, чтобы не болеть? Но ведь не «ведьма» же, а «веда»! За неделю она повесила на чердаке много таких душистых пучков на сушку. Таблетки не пила, врачей не любила. Лечилась силами природы. Но видимо и это многим не нравилось.
Или за то, что к дому прибился ободранный и голодный котейка, которого она так и не смогла выгнать? Что с того, что он радикально чёрного цвета, даже усы и нос у него чёрные, как ночь? Живая же душа… Накормила его, он мышей распугал, пригрелся, прижился. А что, если чёрный, так сразу топить или убивать надо?
Так, за что они с ней так? За что ударили и в лес? За то, что не такая, как они, деревенские? Не пью, в бабьих сплетнях и разборках не участвую? Или в колдуньи меня зачислили? Кроме ничем не подкреплённого человеческой логикой твердолобого «потому что», никаких ответов не было…
Она почти уже выбилась из сил, когда сквозь густые лапы ельника стали едва заметны два светящихся огонька – в чьих-то в окнах горел свет. «Господи, в лесу и жилой дом? Из местных мне об этом никто никогда не рассказывал». На исходе сил Варя кое-как добралась до старой заимки и, постучав несколько раз в стекло, начала оседать… Помогите!
Теряя сознание, она успела почувствовать сильные жилистые руки. Они, не дав ей упасть, подхватили, пронесли в дом, уложили на застеленную рогожкой широкую деревянную лавку и… Её вновь накрыла темнота. Варя изредка выплывала из этой мглы и урывками видела то белёную печь, на огне которой что-то булькало и шкворчало, то край стола с лежащей на нём большой толстой книгой в кожаном тиснёном переплёте. Рядом горело множество свечей различных размеров и цветов – белые, красные, зелёные, чёрные… На столе стояли банки и баночки, с мазями и с настоями. Запах трав и какого-то душистого дыма успокаивал и клонил в сон…
И руки… Руки, которые делали её боль тихой, убаюкивали и поглаживали. Иногда они вливали ей в рот что-то теплое и горькое, иногда чем-то мазали и проминали до боли, от которой Варя, сродни наркозу, снова проваливалась в сон…
Сколько времени провела в таком состоянии, Варе было неизвестно. Ей казалось, что она спит и видит сон, в котором руки бережно заботятся о ней, и она, окружённая их заботой, спит, не испытывая боли и не видя сновидений…
Очнулась Варя от того, что неведомым ей образом, в прямом смысле этого слова, подскочила в постели. За окном стояло раннее утро, на улице по земле стелился густой туман. Дверь в чуть покосившейся избушке была распахнута настежь, и через дверной просвет было видно залитую утренним светом опушку леса и почти заросшую тропинку. У порога морскими волнами, не решаясь заплеснуться в комнату, перекатывался туман…
Печь в заимке была всё ещё тёплой, угли в ней потихоньку превращались в золу и проседью оседали в настежь распахнутом поддувале. Варя медленно встала с лавки и подошла к столу. На нём уже не было ни разноцветных свечей, ни разнообразных баночек, обыкновенный начисто вытертый самосрубный деревенский стол, на котором лежал ломоть хлеба и стоял стакан молока, накрытые белым тканным рушником.
Чуть в стороне лежала записка, в которой достаточно корявым почерком было написано, что очень рады её выздоровлению, но проводить до дома не смогут. Ниже была приведена схема, как самостоятельно добраться до деревни.
Варя вздохнула и села назад на лавку… Никаких мыслей не было, боли тоже, вместо этого в ней впервые за долгое время проснулся аппетит. С удовольствием съев хлеб и запив его молоком, она ополоснула стакан из стоявшей в дверях небольшой деревянной кадки с черпаком, и, как принято в деревнях укладывать чистую посуду, поставила его вверх дном на полотенце и накрыла сверху оставшейся его половиной. Подойдя к порогу, повернулась, поклонилась в пол, поблагодарила за помощь и вышла.
Прикрыв дверь, Варя, не найдя ни замка, ни засова, прислонила дверь небольшим бруском, после этого сверилась со схемой и, не торопясь, пошла в сторону деревни. Замотанный на голове тюрбаном платок, потихоньку развязался и спал на плечи. Огненно-рыжие волосы растрепались и переливались волнами при каждом дуновении ветра…
Варя шла по тропинке и с каждым шагом к ней вновь возвращались силы. Она, будто впервые, вновь прислушивалась к треску веток под ногами, к чириканью стайками сидевших на ветках и гомонивших в листве многочисленных лесных птиц, к тихому хрусту сосновых стволов, которые шевелили запутавшиеся в верхних их ветвях чуть заметные белокрылые облачка…
Сзади неожиданно послышались чьи-то шаги. Варя обернулась и замерла. По той же тропинке, но в её направлении, стремительно приближаясь, шёл молодой человек. Поравнявшись с Варей, он ненароком заглянул ей глаза, и от неожиданности молодые люди непроизвольно вздрогнули …
– Меня Игорем звать, – представился мужчина, – А вы, наверное, Варя? Вас всем миром ищут уже третью неделю! Пойдемте, я провожу Вас.
– Да, это моё имя… – удивленно сказала она.
Лицо молодого человека ей кого-то определённо напоминало, но она никак не могла вспомнить кого именно.
– Как три недели?
Они разговорились и, незаметно для себя, вскоре перешли на «ты». Игорь был деревенским, но учился в городе, ехал к родителям на каникулы и решил срезать крюк от железнодорожной станции до деревни. Он всегда так делал – дорогу знал хорошо, с закрытыми глазами мог весь лес насквозь пройти.
Несколько лет назад он вернулся из армии и поначалу работал в разных местах, но лес тянул к себе, и в конце концов он поехал в город, поступать в лесотехнический колледж. Отец ему писал про неё. Оказывается, Варю хватились, ещё, когда она не пришла на почту за очередной посылкой с «Алладин-транзита». В деревне все знали, что она в лес за травами ходит, вот и подумали, что могла приблудиться…
Спустя несколько дней почтальонша было пошла к ней домой, но там никого не оказалось, только угольно-чёрный кот Антрацит метался по пустым комнатам и, что было мочи, орал во всё своё кошачье горло…
Дверь на замок была не заперта, и когда её открыли, тот вылетел из дома пулей и помчался в лес. Кота, естественно, никто искать не стал, погуляет и сам вернётся, а вот Варю… В её поисках прочесали все тропинки и тропы в радиусе десятка километров, но никаких её следов не было.
Поиски остановили только после сильнейшей грозы, которая разразилась на пятый день поисков. Такого разгула стихии в деревне не помнил никто! Мотало ветром и хлестало дождем так, что на трёх дворах порушило почти всё – сорвало крыши, покосило сараи, повалило заборы! Деревья выдирало с корнем, как зубочистки! Один из старожилов намекнул было, что неспроста это… «За Варю Спиридониха мстит… Видать, чем-то эти трое перед ней провинились…» Но кто ж в эти сказки-то поверит! Все крутили пальцем у виска и тихо шептались: «Старик сосем уже из ума выжил»…
Так за разговорами и дошли до деревни. Уже на подходах к дому, встретили Михалыча, местного егеря. В народе он слыл чудаком и сказочником, в основном за то, что по пьяной лавочке любил рассказывать небылицы про лес, про леших и водяных.
С Михалычем у Вари сложились душевные отношения. Старшие сыновья лесничего осели в городе и ни в какую не хотели возвращаться к отцу. Вечерами он подолгу разговаривал о лесе и о его чудесах. Михалыч рассказывал ей местные байки и показывал травы, она же, в свою очередь, рассказывала ему, какая трава, какую хворь лечить может.
Сейчас же, столкнувшись с ним в очередной раз лицом к лицу, Варя с удивлением поняла, на кого был так похож её сегодняшний провожатый. Игорь был младшим сыном Михалыча, о котором, впрочем, тот ей раньше почти ничего не рассказывал.
За оставшийся до «Вединого угла» путь, егерь, не торопясь, обстоятельно расспросил её, что случилось и нужна ли ей его помощь. Варя не торопилась посвящать в детали, где она была всё это время, ограничилась лишь вежливым: «Спасибо, всё в порядке».
Успокоившись, что непоправимого ничего не произошло и, проводив до калитки, Михалыч ушёл вместе с сыном восвояси. Проводив их взглядом, Варя подошла к дому и присела на крылечке. Ощущение, что вернулась домой придало силы. Откуда-то из-под забора с воплем выкатился Антрацит. Урча, как трактор, он тёрся об её ноги, изо всех сил ластился и лез на руки, выпрашивая ответной ласки. Варя гладила его и не могла отделаться от ощущения, что на ощупь эта жесткая теплота его шерсти была ей очень даже знакома…
Из задумчивости её вывел местный участковый, которому уже успели доложить, что его пропажа нашлась и сама пришла в деревню с почти зажившей раной на голове и следами крови на рубашке…
Расспросив, что да как, он так же, как и Михалыч, не получил внятных ответов на свои вопросы. Варвара отнекивалась, ссылаясь на то, что ничего не помнила, а очнувшись просто вышла на тропинку, где и столкнулась с Игорем. Открывать уголовку по факту нападения на неё, ведь кто-то же звезданул по голове и после вывез в лес, наотрез отказалась. Просила только, чтоб розыскное дело по ней закрыли – нашлась же ведь потеряшка, да и живая она, невредимая!
Участковый раздосадовано хмыкнул и промычал что-то нечленораздельное себе под нос. С тем и ушёл. Рассказывать кому-либо о лесной заимке, выходивших её руках, о записке, которая подсказала дорогу к дому, Варя не хотела – не время ещё, да и поверит ли кто… Сочтут, что умом девка от ушиба головы двинулась за три недели своего пребывания в лесу – за век не отмоешься.
На улице начинало темнеть, а Варя так и сидела на ступеньке. Рядом, напившись молока и слопав трехдневный запас колбасы из холодильника, мирно дремал кот. На работе Варвару Степановну хватиться были не должны, у неё ещё срок официального отпуска истечь не успел. «Новости и электронные письма разберу после…» Она задумалась и не услышала, как рядом на ступеньку присоседился Михалыч. Лаги крыльца скрипнули, они переглянулись.
Варя пригласила его в дом и налила чашку своего особого душистого чая. Только после этого приступила к расспросам. Кто такая Спиридониха? И почему о ней говорят только шепотом? И почему кто-то сказал, что гроза – это месть Спиридонихи тем троим за то, что они с ней, с Варей, сделали?
Михалыч долго мялся и отнекивался, но, когда Варя рассказала, как её ударили по голове, как очнулась в лесу, с каким трудом она дошла до избушки, и что чьи-то руки её там лечили, как очнулась и как туман волнами плескался у порога, лесничий сдался.
Говорил он, не торопясь, тщательно подбирая слова, часто останавливался, будто вспоминая что и как было, а что уже было додумано деревенскими пересудниками после. Рассказал, что в этом доме, где сейчас живет Варя, после революции жила бабка Мария Спиридоновна, но называли её все промеж собой просто Спиридонихой. Жила с внучатой племянницей, одной, чудом уцелевшей из всей их многочисленной семьи после раскулачивания. На деревне её не любили, считали ведьмой и, чуть что случись, сразу списывали всё на её колдовство, хотя вся вина Спиридонихи была только лишь в том, что умела она лечить травами. Племянница выросла, уехала учиться в город, а саму Спиридониху чуть не забили кольями после пожара. В деревне тогда сгорело несколько домов. Поговаривали, что хозяева сами были виноваты в пожаре, но по привычке или же для «страховой» списать всё пытались на Спиридониху, которую после этого и выгнали в лес, в старую охотничью заимку, где она и жила, пока не пропала… А куда, когда и как – знать никто не знал. Ходить к ней в лес как-то побаивались…
– А как ты сама-то из леса то вышла? Как дорогу нашла, или подсказал кто? – спросил о мучавшем его всё это время Михалыч.
С ответом Варя сначала колебалась, но после вспомнила и достала из кармана записку. «Эх, будь что будет!» Пока разворачивала сложенный вчетверо листок, произошло странное – бумага на глазах пожелтела и осыпалась трухой на колени…
– Точно Спиридониха… – выдохнул Михалыч.
– Это хорошо или плохо? – не понимая его тона, переспросила Варя.
– Тебя Спиридониха приветила. Завтра с тобой в её хибару сходим, только никому об этом ни-ни, хорошо? А то местные не поймут! Я за тобой на рассвете зайду. А сейчас отдыхай… И захвати для неё какой-нибудь подарок, любит она подношения…
На том и расстались. Лесник поковылял домой, а Варя ещё долго сидела на крыльце рядом с сопящим котом, уткнувшимся носом в её коленку. Антрацит дергал усами и помявкивал в своих кошачьих снах.
Ощущение того, что происходит что-то очёнь важное и неотвратимое не покидало её на уровне кожи, но не пугало, ведь неведомое может страшить своей неизбежностью только тогда, когда оно к тебе ещё приближается. Когда оно уже рядом, и тебе, чтобы докоснуться до него стоит лишь протянуть руку…
Основательно продрогнув, Варя всё-таки ушла в дом, нежно неся на руках черное посапывающее кошачье чудо чёрного цвета. В сон она провалилась сразу же. Рядом сопел кот, иногда ворочаясь во сне. Ей же самой в эту ночь не снилось ровным счётом ничего.
Утро наступило быстро. В дверь тихонько постучал Михалыч, наскоро собравшись, они вскоре вышли за деревенскую околицу. Краем глаза Варя заметила в кустах улыбающееся лицо Игоря. Тот заметил взгляд её изумрудно-зелёных глаз, приветственно помахал рукой и исчез в лесу…
Шли по известной обоим тропинке, но подойдя к месту, где тропа огибала ствол большой толстой липы, Варя тихо сказала, что идти нужно прямо, а не в огиб. Михалыч сильно удивился – сроду там ни тропинок, ни дорог не было, но только он сделал шаг влево, как в зеленой траве проявилась еле заметная ниточка…
– Точно! Это Спиридониха проход к избушке своей открыла. Сколько раз здесь ходил – не было этой тропинки…
Петляли долго, дорожка то появлялась, то исчезала вновь, тянулась среди деревьев и высокой травы. И вот, наконец, они вышли на небольшую полянку, в глубине которой стояла от времени покосившаяся изба, по одному только виду которой можно было смело сказать, что не жил здесь никто уже лет десять точно…
Дверь была приотворена, а брусок, которым Варя не так давно подперла её, аккуратно стоял рядом с косяком. Михалыч поклонился дому, попросил прощения за беспокойство, открыл дверь нараспашку и первым вошел в дом. Следом за ним зашла и Варя. Углы комнаты были окутаны паутиной, на полу ровным слоем лежала пыль, никаких следов, что в доме недавно кто-то обитал не было…
Михалыч подошел к столу, ладонью смахнул пыль с его части, степенно, не торопясь, достал из рюкзака немудрёные подарки и аккуратно разложил их на поверхности – пряники, конфеты, чай, какао, сахар. Отдельно положил общую тетрадь и набор цветных карандашей.
– Спиридониха сладкое очень любит, – в ответ на недоумённый взгляд Вари заметил Михалыч, – И рисовать тоже! Всегда, когда сюда тропа приводит, делюсь с ней. Наверное, потому со мной ничего и не случается, бережёт она меня в лесу…
– Вот на этой лавке я лежала… – тихо произнесла Варя, – Вот как раз отсюда и видела, как огонь в печи горел… А, тут, на столе свечей было много … А, вот тут…
Внезапно она замолчала… Михалыч обернулся и тоже замер – воздух над недавно смахнутом углом стола начал сгущаться, пульсировать, и, словно из воздуха, начала проявляться большая книга в тиснёном кожаном переплёте. Когда фолиант стал четко виден целиком, Варю будто кто-то тихонько подтолкнул в спину. Она осторожно подошла к столу и перевернула его обложку. «Лечебные травы, ведовство, целительство и заговоры», – гласил титульный лист на старорусском. Варя с любопытством перелистнула несколько страниц, взгляд наткнулся на заговор «Как сделать видимое невидимым и вспять». Она заинтересованно прочитала текст про себя, и книга тот же час исчезла. Проговорила в обратку – книга вновь лежала на столе, будто бы никуда и не пропадала.
Варя осторожно закрыла книгу, будто бы та, словно живая, от малейшего неосторожного прикосновения к ней могла умереть, и хотела было уже выйти из заимки, как прямо на её глазах в слое пыли на столе, вроде выведенная чьим-то невидимым пальцем, появилась надпись «Забирай!».
– Спиридониха книгу тебе передаёт. Бери, но никому не рассказывай. Применяй её знания, да не для баловства используй! – в самое ухо прошептал ей Михалыч и протянул Варе отрез красного бархата.
«Откуда у него бархат? И как он всё это в своём маленьком рюкзаке-то носит? Тот ещё кудесник… Поди, Спиридониха всё-таки и его чему-то да научила…». Варя взяла протянутый кусок плотной ткани и бережно завернула книгу в него. Михалыч тут же аккуратно уложил свёрток в рюкзак. Они поблагодарили хозяйку дома и леса, поклонились, и егерь, пятясь, начал выходить из заимки. Варя чуть замешкалась, достала из кармана заранее припасенные подарки – старинное зеркальце и расческу, найденную ею при уборке дома, быстро положила их на стол, улыбнулась и только после этого направилась в сторону выхода. Вещи были старинные, из чернённого серебра, с витиеватыми узорами и каменьями – бирюза, сердолик, жемчуг…
Варя быстро шла по тропинке, пытаясь догнать Михалыча, который умудрился уже прилично пройти вперёд. Почти догнав его, Варя окликнула лесника, и они, не сговариваясь, обернулись – из дома доносилась лёгкая тихая мелодия, которую без слов напевал красивый женский голос. В окне им вслед мелькнул озорной солнечный зайчик.
– Спиридонихе понравились мои подарки, – улыбнувшись, тихо произнесла Варя.
Начинало темнеть, нужно было постараться успеть до заката, и они со всех ног поспешили назад в деревню. До деревни дошли быстро. Михалыч лишь на минуту зашел к Варе, выложил из рюкзака на стол свёрток с книгой, попрощался и быстро ушёл.
Закрыв за Михалычем дверь, Варя заварила себе травяной чай и долго сидела перед так и не развёрнутой из отреза красного бархата книгой, не веря, что всё это не сон… Рядом с ней на соседнем стуле сидел чёрный кот, который с таким же с благоговейным трепетом смотрел на фолиант, свёрток с которым лежал перед ними на столе.
С того памятного дня в деревне что-то неуловимо, но изменилось. К Варе перестали относиться, как к чужой. Участковый как-то быстро уладил все имевшие отношение к ней бумажки и более не приставал. За советом начали бегать деревенские бабы, какую травку от головной боли заварить или чем опоить мужа так, чтобы горькую не пил.
Расчищенный от сорняков сад, радовал своим видом и обильно плодоносил. «Сказки» стариков, что проживающую в «Ведином углу» Варьку Спиридониха в обиду не даст, сделали своё дело… То, что её кто-то когда-то стукнул по голове и, как собаку, вывез умирать в лес, она давно уже простила. Да и все трое обидчиков сами к ней по одиночке, ночью, чтобы никто не видел, приходили. Каялись. Простила всех.
И, самое интересное… Потихоньку потянулась к ней и вся болящая живность – от жучка-паучка до крупного рогатого скота. Кошки и собаки тихо и мирно уживались на лужайке у её дома, на деревьях сидели птицы. Принимали лечение и уходили туда, откуда недавно пришли, и только черный кот Антрацит жил постоянно с ней. Частенько забегал посоветоваться недавно присланный из города ветеринар, только-только выпустившийся из ветакадемии, и многого на практике не знавший. А вот откуда это всё знала Варя, никто и не интересовался…
Ещё, на удивление всем, к Варваре начали липнуть дети – теть Варь покажи, теть Варя расскажи, теть Варь, а пойдемте в лес, а покажите, как растет вон та травка. Теть Варь, а расскажите про эту букашку или про этого червячка. Местные сначала ёрничали, и с чего это она с ними возится, своих, мол, заводить давно пора, но поняв, что плохому Варя не учит, а рассказывает, как жить в ладу с природой, да и дети все при деле, не озорничают, руки-ноги не ломают, начали спокойно отпускать их сначала к ней, а потом и с ней. Для местной ребятни даже было придумано самое страшное наказание – «С тетей Варей в лес не пойдешь!».
Но самое интересное в жизни Вари от посторонних глаз было скрыто. Это – книга и Игорь. Книга всегда лежала в её доме на самом красном месте, но никто её не видел. Поздними вечерами Варя брала её с полки и вчитывалась в каждую написанную на её страницах букву. Перелистывая тяжелые толстые листы, которые пахли сушеной травой и пряностями, она вчитывалась в текст и изучала мир, о котором раньше даже не догадывалась и не знала ровным счётом ничего – мир заклинаний. И не было в этой книге разделения на белую, черную, серую или красную магию, ибо такого разделения нет. Его придумали несведущие люди! Заговоры – это просьба о помощи у сил природы, а силы природы не могут быть положительными или отрицательными. Ветер может быть тихим, дающим прохладу, а может стать бурей, выкорчёвывающей вековые деревья. Как попросите – так и получите!
– Тёть Варь! А куда мы сегодня? – задорно спросила одна из девчушек лет шести-семи.
– Сегодня пойдем знакомиться с жителями леса. Кто знает, что при этом нужно делать? Чего замолчали? – улыбнулась Варя.
– Наверное, поздороваться? Попросить, чего? – нестройный гомон детских голосов утих почти сразу.
– Вот вы, когда в гости к чужим людям идёте, что делаете? Предупредить о приходе не успели, а идти надо. Правильно – подарок с собой надо взять! Пусть небольшой, но задабривать лесных жителей и Хозяина леса тоже надо. Кто знает, как зовут Лесного царя? И чем его можно задобрить?
– Я знаю!!! Это – Леший! Бабушка говорила, что ему нужно кусочек хлеба и чашку молока при входе в лес оставлять!
– Правильно! А ещё нужно попросить не путать вам дорогу и обещать не обижать его подопечных – ни жучков, ни сверчков, ни птичек, ни зверюшек. Все всё поняли?
– Да!!!
– А теперь пойдем землянику и малину собирать! Только самое главное правило нужно соблюсти – всю ягоду собирать нельзя! Ведь не только вам хочется её попробовать, но и жучкам, и птичкам, и большим зверям она тоже нужна! Так что, если нашли поляну с земляникой – собирайте половину и уходите. Если видите, что на поляне до вас кто-то уже собирал ягоды – идите дальше. Не жадничайте. Если собрать полностью все ягоды с полянки до одной, ягодник может погибнуть, а этого Хозяин леса не простит и обязательно накажет! А если оставите большую часть лесным жителям, то Лесной царь сам вам покажет тропку к другой поляне и без ягод не оставит! Все поняли!
– Да! Да!! Да, да, да!!! – дети гурьбой помчались по тропинке к лесу.
Каждый из них оставлял на одному ему ведомом пенёчке Лешему подарок, дети просили о помощи и с важностью, аккуратно отстраняя ветки, шли по тропинкам. И лес откликался на такое воспитание! Никто в нём не терялся, никто не калечился, не болел после возвращения из леса. И, как результат, в каждом деревенском доме было наварено много банок земляничного варения и протёртой лесной малины, засушено много грибов.
Варя могла бы с помощью заклинаний изменить свою жизнь, приворожить Игоря или кого ещё более красивого-важного-денежного да жить себе поживать, но этого не делала, ибо не в этом счастье. Игорь ей нравился, но события она не торопила…
Её мужчина должен был сам её найти, понять это, сам это решить и решиться быть рядом.
И тёплыми летними вечерами Варя часто сидела в небольшом кресле на крыльце перед садом, рядом был стол, на котором всегда стоял чайник с душистым чаем, ваза с фруктами, печеньками и мисочкой с пенкой, собранной от только что сваренного варенья. Варя наливала чай в самую красивую чашку, медленно смаковала каждый глоток, вдыхая аромат цветов сада, запах созревающих яблок и груш, перемешивающийся с запахом лесных трав…
Она пила чай и знала, что еще немножко и рядом во втором кресле будет сидеть её мужчина…
А пока, на этом месте спал её черный кот. Он видел свои кошачьи сны, и изредка помявкивал, нервно дергая усами и лапами во сне.
Новый уровень
Игорь умылся, протёр запотелое зеркало и посмотрел на свое отражение. Сквозь скатывающие капли из зеркала на него глянул немолодой мужчина с тёмными усталыми глазами. Волосы темными кудрями спадали на лоб. «Уже и седина пробивается. Старею…» – подумал Игорь и быстро начал одеваться. До работы добираться недолго, но время уже поджимало.
Рабочий день проходил как обычно – утренний обход палат, назначение, пара небольших операций, записи в лечебных делах больных. День выдался не очень хлопотным и поэтому он согласился подменить на ночное дежурство своего коллегу. Коллега радостно буркнул, что будет должен, и растворился.
Ночное дежурство тоже особых хлопот не принесло – всё проходило настораживающе тихо и спокойно. Лишь только около двух часов ночи по «Скорой» привезли мужчину с неопределенными травмами. В сопроводиловке от медиков «Скорой» было невнятно написано что-то о ДТП, наезде и черепно-мозговой травме. По факту ничего этого не было. Много крови, разодранная одежда, потеря сознания.
«Вот ведь… Понапишут, чтоб сбагрить, а ты разбирайся! Ладно, разберемся» – с каким-то отчаянием подумал Игорь.
Оформили новенького быстро, переодели. Игорь сам отвез больного на рентген, забрал снимки. Сделав последние срочные назначения, Игорь отправился в кабинет. Он долго рассматривал снимки. Потом позвонил своему институтскому другу, который работал в соседней хирургии.
– Сёма, привет. Тебя ведь интересуют очень сложные переломы? Да. Как раз такой случай… Только утром сможешь? Хорошо. Я тогда его к операции подготовлю, как обычно, к 9-00.
Сделав еще несколько назначений, Игорь пошел в свой кабинет. Около кабинета стояла немолодая женщина с грустными глазами.
– Добрый вечер! Моего мужа только что привезли в ваше отделение. Что с ним? Мне можно побыть рядом с ним?
– Заходите в кабинет. Поговорим.
Они вошли в кабинет. Игорь вкратце описал ситуацию, предстоящую утром операцию. Женщина вздохнула.
– Можно я побуду до утра рядом с моим мужем?
– Конечно же. Пойдемте.
Игорь отвел её в палату реанимации. Мужчина лежал, опутанный проводами и датчиками. На соседних кроватях так же лежали несколько мужчин, они все спали. Объяснив, что можно, а чего категорически нельзя делать и на какую кнопку нужно нажать, чтобы вызвать медсестру или его, Игорь вышел из палаты. У больного была фамилия Потапов Михаил. «Все как у медведя!» – подумал Игорь. До утренней сдачи дежурства оставалось часа три и можно было чуток покемарить…