Читать онлайн В зоне особого внимания бесплатно

Название: В зоне особого внимания

Автор(-ы): Дмитрий

Ссылка: https://author.today/work/350394

Глава 1

Глава 1

Шестое декабря 1988 года. Спитак. Теплое декабрьское утро. На улице плюс десять. Я стою и наслаждаюсь и ранним солнцем, и отличным самочувствием, и удовлетворением от проделанной работы. Да, у меня всё-таки получилось немного изменить события! Хотя предпосылок к этому не было, и поначалу всё шло через жопу и не так, как я планировал.

Отпуск на работе мне, разумеется, дали. Якобы по семейным причинам взял, но не суть, хотя из-за этого пришлось лететь до Ростова-на-Дону, ведь билеты крайком покупал. Оттуда в Ереван опять же самолетом, хотя ходил фирменный поезд под названием «Дружба» почему-то, а не «Армения», например, и ехал он козырно через Абхазию ‒ можно было бы полюбоваться местной природой, морем и горами, но времени на это нет. А жаль, наверное, красиво там, по пути. Потом автобусом добирался до Ленинакана, ну и в Спитак тоже на автобусе доехал меньше чем за час.

Мой план был в том, чтобы создать панику из-за якобы радиоактивного загрязнения в этом городе и заставить как можно больше жителей покинуть его. Всё продумано было до мелочей, и мне даже ехать не пришлось в Чернобыль за фонящими материалами. Почему так? А в ноябре, на седьмое, я был на спортивных сборах в Москве. Фигня, всего на пару дней вызвали, думаю, для галочки мероприятие было, но там нас федерация бокса заодно в торжественной обстановке наградила и за победы на Олимпиаде. Я лично, как и Цзю, получил заслуженного мастера спорта и 12 тысяч рублей налом. Плюс возможность купить машину без очереди. Но не это главное ‒ Витька Артемьев, призёр Олимпиады, который пока лишь международник и бывший житель Припяти, поведал мне между делом ‒ мол, тетка из Киева, идиотка эдакая, купила с рук небольшой цветной телевизор им в подарок, а он радиоактивный ‒ жуть!

‒ Отец как измерил, аж в голос заорал. Раз в пятьдесят выше нормы фон! И что делать было? Тетка привезла его к нам обычным поездом, ещё и хвасталась, что задешево купила. На работу к отцу, где с такими вещами знают, что делать, отнести нельзя ‒ будут грозить серьезные неприятности, ведь подумают, что батя сам вывез опасную вещь из Припяти, когда покидал город, и выкинуть просто так нельзя, ‒ жаловался Витёк.

Короче, Артемьевы на даче его закопали! Отец, работающий в институте «Гидропроект», знал, как справиться с радиацией. Телевизор он раздолбил в мелкие куски молотком и засунул в небольшой чемоданчик, покрытый свинцом изнутри.

‒ Всего пара сантиметров, но ослабляет излучение в десять раз! ‒ поучал между делом батя сына.

Вот этот чемоданчик я и выпросил у простодушного Витька под предлогом, что у меня имеются нужные связи, и лучше такое дело утилизировать как положено.

Про мои связи все знали ‒ Власов приехал на награждение и со мной прилюдно пообщался. Короче, чемодан пришёл по почте в город Спитак на моё имя как раз 1-го декабря к моему прибытию туда. Да, фонил он раз в пять выше нормы, а что делать? Ехать в Припять искать радиоактивный хлам? Это возможно, но трудноосуществимо. Там, со слов Витькиного бати, до сих пор охраняют дома и магазины, и патрули на БТРах по улицам ездят.

В Спитаке я всё сделал правильно ‒ раскидал в городе в десятке мест осколки телевизора, завернутые в бумагу, и разослал анонимки в разные инстанции, мол, так-то и так, в городе повышенный фон гамма-излучения, наврал про происки азербайджанцев и потребовал эвакуировать жителей, пока не ликвидируют опасность. Не учел одного! Привычка всё секретить осталась у местных властей, и паники не случилось! Жителям города об опасности местные власти просто не сообщили, хотя почти все радиоактивные заначки обнаружили за пару дней. А что спасло ситуацию? Да родственные связи и идущая семимильными шагами по стране Перестройка, а значит, и смелость в критике! Кто-то из знающих сообщил по секрету своим близким, а так как тема происков соседней республики была весьма острой, как и недавняя Чернобыльская катастрофа, то слухи стали расползаться по городу. Люди начали выезжать за его пределы, это было заметно по возросшему трафику на улицах. И вот я стою и давлю лыбу ‒ местная утренняя комбинатская газета вышла с разгромным заголовком ‒ «В городе радиоактивное загрязнение! Власти скрывают!» Более того, солидный «Советакан Айастан» вышел с копией этой статьи, но под названием «Нас убивают?!» Дело сделано, рисковать жизнью дальше я не хочу, ведь точную дату землетрясения сам не помню! Сажусь в автобус, едущий обратно до Ленинакана, который, собственно, эти свежие газеты и привез только что. Тут всего километров сорок, потом на автобусе в Ереван, это около сотни километров, а вечером у меня самолёт до Москвы…

‒ Нэт билет! ‒ безразлично произнес усатый кассир на автовокзале в Ленинакане.

Вот те раз! А я-то и не додумался взять заранее обратный билет. Ведь сам все сделал для того, чтобы народ в спешке начал разбегаться кто куда!

‒ Толя, а ты как тут? ‒ внезапно окликнул меня знакомый голос.

Вот уж кого не ожидал тут увидеть, так это Вано! Он стоял в компании трёх армян, один их которых был довольно стар, а двое других молодые и крепкие на вид. Все в кепках и с сигаретами в зубах.

‒ Проездом, погостить приехал, ‒ подходя, говорю чистую правду я, так как жил все пять дней в доме своего знакомого по МЖК.

Почему не в гостинице? Боялся ‒ вдруг землетрясение случится раньше той приблизительной даты, которую я помнил, а деревянный домишко бабки моего не шибко близкого знакомого более безопасный в случае разрушения.

‒ Гохаган кертас, ‒ неожиданно обратился ко мне старикан вроде бы как с вопросительной интонацией.

‒ Соблюдаешь правила? ‒ перевел рядом стоящий худой парень, чуть ниже меня ростом и чуть старше.

‒ А ты? ‒ вопросом на вопрос ответил я, ибо с какого перепугу я перед кем-то тут должен отчитываться?

Смотрю, Вано притих, значит, непростой человек мне задал вопрос. Старик усмехнулся и кивнул, приняв ответ. Тут в Ленинакане полно воровских понятий. Я узнал о них в первый же день ‒ местная шпана, увидев меня, не ссыканула моих габаритов и угрюмой морды и нагло подошла ко мне.

‒ Зачем приехал сюда? ‒ спросил один из пяти сявок лет пятнадцати.

‒ В гости, ‒ дружелюбно буркнул я и пошёл дальше по делам.

‒ К кому в гости? ‒ крикнули мне в спину.

‒ К вам, ‒ снизошел я до ответа.

‒ Тебя не звал никто, ‒ продолжал дерзить пацанёнок.

‒ Ты за всех отвечаешь или за себя только? ‒ удивился я и, видимо, сделал всё правильно.

Сразу все вопросы отпали, наоборот, сказали, что кроссы у меня модные. И сколько потом не проходил мимо них, сидящих на корточках и лузгающих семки, вопросов ко мне больше не было. А вот тут, видя реакцию знакомого мне вора, довольно нетипичную, надо сказать, для него, я засомневался ‒ а надо ли грубить местным? Плевать, конечно ‒ я один фиг уеду, да хоть на такси, но Вано могу подставить. Не так уж чтоб мне дорог был этот урка, однако зла от него не видел, да и сосед всё же.

‒ Это мой земляк, олимпийский чемпион по боксу, ‒ негромко произнес Вано, очевидно, на немой вопрос старика.

‒ Чемпион? ‒ удивился старик. ‒ Это значит, сильные кулаки? У нас тут больше ножичками пользуются.

‒ Бывает, ‒ дипломатично кивнул я.

‒ Я ножиком любого подрежу, ‒ неожиданно азартно влез в разговор третий из компании ‒ парень с перемотанной бинтами левой рукой.

‒ Меня ‒ нет, ‒ уверенно парировал я.

‒ Да как так?! ‒ крикнул через пару минут тренировки этот парень.

Старик предложил мне показать класс. Конечно, не при помощи ножа, а щепки, подобранной на дороге. И я продемонстрировал свои умения. Любой тычок в меня воображаемым ножом я видел отлично и уклонялся то корпусом, то головой, то делая шаг назад или в сторону. Достать меня одной рукой? Да этого никто не сможет. Я ещё и обозначал предполагаемые удары. На самом деле, боксера, даже КМСника, почти невозможно достать таким образом. Отработка нырков и уклонений ‒ это очень важный элемент техники в боксе. Я даже не вспотел, хотя причина моих понтов для меня самого осталась загадкой, наверное, сидящий во мне пацан все ещё хочет что-то кому-то доказать.

‒ Видели тебя в городе, с дипломатом ходил. Но раз живешь в доме тетки Идрига, то ходи, ‒ милостиво разрешил старик и добавил: ‒ А ты кое-что умеешь, молодец.

После чего потерял ко мне всяческий интерес, на что Вано, кажется, вздохнул облегченно. Да, я ходил с чемоданчиком этим (не так уж он и похож на дипломат) и по Ленинакану, с пяток мест здесь тоже «заминировав» радиацией. Но и тут паники тоже не возникло, да и не писал я местным властям. Землетрясение будет точно Спитакское, судя по названию, это я помню из будущего, хотя… близко населенные пункты расположены друг к другу, так что всяко тряхнёт и их. Что Вано тут делает? Хрен знает! И вообще, как он в приграничный город заехал со своей биографией? Турция тут совсем рядом. А может, он поэтому и тут? Контрабандой занимается? Тут в городе реально полно турецких товаров в продаже с рук. Есть и разные кооперативные изделия в большом изобилии ‒ джинсы, батники, обувь разная. Рынок забит редкими для Сибири фруктами и лакомствами. Я купил тут инжир, кизиловое варенье, суджук и бастурму. С собой заберу. Всё это добро в доме моей гостеприимной хозяйки меня ждет. Надо забежать попрощаться со старушкой, забрать сумку с вещами и местными гостинцами. Чемоданчик тот фонящий уже давно на дне местной речки… Ещё бы перекусить где. Вообще тут гастрономический рай. С прошлой жизни, например, не ел такой вкусной далмы под соусом из мацони с толченым чесноком.

‒ А что, билетов нет? ‒ спрашиваю я у соседа.

‒ Слушок прошёл, что азеры раскидали радиацию, люди уезжают от греха подальше, ‒ тихо пояснил тот. ‒ Да я и сам через пару дней уеду.

‒ Да, слышал об этом и читал даже, ‒ показываю на газеты в руке.

‒ Люди перестраховываются… но мы на машине поедем, ‒ пояснил Вано.

‒ Ты бы тоже валил по-скорому, сюда люди Чебрикова приедут не сегодня-завтра по этому вопросу, ‒ вру я.

‒ Да ты откуда знаешь? ‒ засомневался сосед.

‒ Слышал краем уха, ‒ туманно сообщаю я.

Соврал, конечно. Зачем мне спасать Вано? Сам не знаю. Да и смысла особого в этом нет, землетрясение может, например, и 15-го декабря случится.

‒ Тебе помочь уехать? ‒ вдруг спросил задумавшийся Вано.

‒ Да хотелось бы.

‒ За двадцать рублей поедешь? ‒ удивил он меня. ‒ Не-не, платить не мне, местным таксистам. Есть одно место в машине, через часик поедет.

Простились мы по-приятельски, и вскоре я еду на переднем сиденье белой «Волги», ведь на заднем разместился местный мужик с двумя девочками лет пятнадцати. Посадить меня сзади никак нельзя, я ‒ парень, они ‒ девушки, а ну чего случится? Ха-ха! Местные бабы зашуганы, даже в глаза не глядят, да и страшные они на мой вкус ‒ не люблю монобровых. И вот толстый дядя едет с дочками в Ереван сзади, а я комфортно спереди.

Дорога ‒ сплошной серпантин, но красота вокруг неописуемая, и я доволен! Дело сделано, панику я создал! Разоблачения совсем не боюсь ‒ хрен докажут, да и не до этого скоро всем будет. От осознания неизбежной катастрофы я загрустил, но помочь местному населению больше ничем не смогу! И задержаться тут не могу. И не из-за страха, просто у меня конкурс красоты на носу! Шенин особо просил вернуться к десятому. Я ведь глава комиссии по проведению этого мероприятия!

Внезапно дорогу нам преградил большой валун, очевидно, скатившийся с горы. Водитель резко дал по тормозам, и я лбом уткнулся в лобовуху.

Глава 2

Глава 2

‒ Ай, шайтан! ‒ выругался злой водила, рассматривая следы столкновения.

И каменюки этой с капотом и моей головы с лобовухой. Стекло разлетелось вдребезги! Хорошо, хоть котелок мой цел остался, впрочем, он и не такое выдерживал. Вообще, когда я садился, заметил трещину на лобовом стекле машины, вот и доконал, видать, его до конца. В это время треснувшие стекла так сразу не меняют, ездят до талого. И главное ‒ склоны-то рядом невысокие, с плато мы ещё не съехали. Минут десять причитаний и завываний, и водила решил вернуться в Ленинакан! Что делать? Вылазить с сумками и ждать попутку, или ехать обратно? Расстроенный отец с дочками решает вернуться, мол недалеко же от города отъехали, а я, закинув одну сумку за спину, а вторую держа в руках, побрёл по дороге, периодически показывая большой палец проезжающим машинам. Но за час меня так и никто не подобрал, проезжающие машины были полны людей или просто не останавливались. У нас в Сибири не так ‒ никогда мимо человека на трассе не проедут, особенно зимой. Неожиданно около меня тормозит милицейский уазик.

‒ Ара, инч к’энес! Да-да, я тебе, парень! Случилось что? ‒ высунулся усатый армянин в чине капитана из окна.

Раз «ара» сказал, значит, с Еревана, был бы из Ленинакана, обратился бы «цо».

‒ Машина сломалась, на которой ехал, ‒ вздохнул я, только сейчас вспоминая, что двадцатку за несостоявшуюся поездку мне не вернули, а сам я этот момент просохатил.

‒ Возьми деньги, Ованес тебе сказал отдать, если встречу! ‒ и усатый мент протягивает мне два чирика!

Нет, ну надо же какая порядочность прежнего водилы! Ованес, наверное, это он.

‒ А не подкинете? ‒ обрадованно спрашиваю я, и понимаю, что нет ‒ салон забит пассажирами, ведь в машине, кроме водилы и капитана, знакомая мне армянская семейка из отца и двух дочек.

Мои бывшие попутчики успели раньше транспорт занять!

‒ Только сзади. Но там задержанный, ‒ предлагает капитан.

Он серьёзно? Во простота нравов, но я согласен!

‒ Да там же два места! ‒ обрадованно говорю я и иду к отсеку для нарушителей.

Разумеется, дверь мне открывал не капитан, а грузный водила-сержант тех же лет, что и его начальник, при этом с такой недовольной мордой, будто меня на себе повезёт.

С сумками не пущу, давай их в салон! ‒ непреклонно отрезал сержант.

‒ Э! Ара! Куда в салон, тут наши вещи? ‒ заволновался счастливый отец двух дочерей внимательно следящий за нашей беседой.

‒ На колени! ‒ грозно произнес водила.

Разумеется, не встать на колени требовал, а сумки поставить на них.

Загончик «бобика» открыли, и я увидел худощавого немолодого уже дядю в наручниках!

‒ Пополнение тебе, сиди тихо, ‒ предупредил сержант арестанта.

Таганка, все ночи, полные огня.

Таганка, зачем сгубила ты меня.

Таганка, я твой бессменный арестант.

Погибли юность и талант в твоих стенах!

Негромко дурным голосом пропел я, после того как этот дядя в наручниках отказался со мной знакомиться.

‒ Наблатыкался и думаешь, автор? ‒ хмыкнул дядя. ‒ Эх, Штыба, хорошо тебе, молодому!

«Он меня знает? Боксер? Болельщик?» ‒ раззявил в удивлении рот я, ведь точно помнил, что назвал только свое имя.

А не угадал! Он не боксер и не фанат, разумеется.

‒ Я земеля твой из Красноярска. От Вано слышал, что ты тут, ‒ пояснил дядя и наконец представился: ‒ Федор.

Руки он мне не подал, да это было бы и трудно сделать, ведь руки были у него за спиной скованы наручниками.

‒ Я вижу, не сильно гостеприимно встретили тебя тут, ‒ пытаюсь я поддержать разговор.

‒ Да встретили как надо, но непонятка вышла. Усиление прислали в город местным ментам, а люди там новые, с порядками в городе незнакомые, вот и повязали как простого сявку. Ничего, будет что дома вспомнить.

Это плохо, что знакомые меня тут видели, хотя отмазка зачем я ездил в Армению у меня есть, но именно отмазка, а не прикрытие. Ладно, если спросит кто, подумаю что сказать. В этот момент нас обогнала стальная восьмерка, посигналив при этом!

‒ Вот и сосед твой спохватился, ‒ усмехнулся Федор. ‒ Наша машина. Ты вот что скажи Вано ‒ пусть пока ничего не отдаёт! Я выйду, сам решу.

‒ Скажу, если увижу, ‒ коротко киваю я.

Ничего такого, просто комсомольское… тьфу, воровское поручение, может и криминальное что-то, но может и нет. И чего два жулика делали в Ленинакане? Контрабанда, воровская сходка какая? Да не буду голову ломать.

Разумеется, в Ереване Вано меня встретил на автобусной остановке. Менты не стали возить нас по городу вместе с преступником и высадили и дочек с папой, и меня в ближайшем месте, откуда мы сами сможем уехать.

‒ Понял. Благодарю. Не отдавать ‒ так не отдавать. Тебя подкинуть до аэропорта? Я в Ленинакан вернусь сегодня.

‒ А… забыл! Он сказал тебе здесь ждать его, не возвращаться, ‒ опять соврал я. ‒ А так, подвези, конечно.

‒ И нас подвези, парень! А то опоздаем, мамой клянусь! ‒ неожиданно подал голос отец дочек-красавиц.

Вот как от него отделаться? Но Вано был не против и повез нас четверых в аэропорт. Вылет в Москву у меня вечером, оттуда через четыре с половиной часа лечу в Красноярск. Успею добраться до Домодедова? Кстати, нифига не опаздывал хитрый ара, лететь в Москву нам вместе! Хорошо, хоть сидим не рядом, отдохну уже от опасливых косых взглядов на меня. Нужны мне твои дочки сто лет! Но неожиданно мой попутчик очень пригодился в аэропорту в Москве.

‒ Это со мной! В другой аэропорт отвезти его потом надо! ‒ неожиданно властным голосом сказал отец семейства на ночной стоянке такси водиле на «Волге».

И это было кстати, ведь пока я получал багаж, такси свободных на стоянке уже не оказалось, более того, толпилась нехилая очередь за этой услугой. И если бы не дружеская помощь попутчика-ленинаканца, мог бы и опоздать! Я уже знаю, что дядя ‒ снабженец на какой-то местной фабрике и едет в отпуск в гости к родителям жены. Тоже, наверное, не любит теплое пиво и потных женщин! Водитель и машина присланы дедом его дочек, и судя по номерам дед имеет должность в МИДе. На всякий случай обмениваемся телефонами. На армянина произвело впечатление, что меня знают местные криминальные авторитеты, а я просто так взял номерок, мало ли. Запасливый я.

По прилёту в Красноярск меня тряхнуло! Все в аэропорту только и обсуждали землетрясение в Армении. Буквально час только прошёл, а вся страна на ушах! Горбачев с визитом в США, но в срочном порядке вылетает в Москву. В некотором обалдении от того, что так близко был к гибели, я еду домой. А потом и на работу, хоть и выходить мне из отпуска только двенадцатого.

‒ Это пи..ец, но ехать надо, ‒ коротко резюмировал наш второй секретарь Витя Цимик, которого сегодня Шенин отправил в командировку в Ереван.

Наш край, конечно, одним коммунистом не ограничился, будет целый отряд, собранный с предприятий края, будет и разная техника. Но пока под конец рабочего дня сижу в кабинете второго и выпиваю за упокой невинных жертв. Кроме меня, ещё парочка близких к Цимику людей. Собственно, он курирует и мою комиссию, но я вошел в его круг из-за его детей. И дочка, и сын ‒ мои большие фанаты, причем уже не первый год. Так что перчатки из Кореи, в которых я стал чемпионом, пришлось подарить его сыну Сереге, подписав на память. Но особой пользы от нашей «дружбы» я не получаю. У меня в друзьях первый, что мне второй! Да и в Москве меня знают не хуже, чем нашего второго. Вот Долгих, например, недавно перед отпуском звонил с просьбой небольшой ‒ заехать выступить в школу перед детишками. Внуки его ещё тут живут, в городе. А я его поздравил из Ленинакана с днем рождения, ему 64 стукнуло пятого декабря. Долгих вывели из кандидатов в члены Политбюро и из секретарей ЦК КПСС, но оставили в самом ЦК. Это произошло ещё на том памятном пленуме 30-го сентября. И сейчас он персональный пенсионер Союзного значения, но на пенсии ему скучно. Кстати, Долгих и с Ельциным общается до сих пор, может ещё поэтому его турнули из власти? Дядя фронтовик, доброволец, истребитель танков под Москвой в 41-м и авторитет имеет в кабинетах большой, я думаю, больше даже чем у Власова был до недавнего времени.

‒ Как думаешь, получится? ‒ пихает меня рукой в бок Цимик.

Черт! Прослушал, неудобно получилось.

‒ Повтори, ‒ сказал я якобы пьяно, наливая себе коньяка.

Выпил уже грамм полста! Хватит, и так за руль не сесть. Но как не выпить в такой трагический для страны момент?

‒ Собак надо забрать из нашего питомника, говорят, они могут искать людей под завалами, ‒ пояснил второй секретарь.

‒ Хорошая идея! А чего не получится? Набери Жердакова. Только надо брать собак вместе с людьми… тьфу, людей вместе с собаками, ‒ я, видимо, немного окосел, и в голове шумит.

‒ Само собой! Эх, были планы на выходные, ‒ сокрушается Цимик. ‒ Хотел с Лукарём на зимнюю рыбалку поехать. Кстати, а чего вы с ним не поделили?

‒ Нормально всё у нас, ‒ открещиваюсь я.

Лукарь и Цимик ‒ соседи по лестничной площадке, и нашу недавнюю ссору с Ленкиным батей второй похоже слышал. Да, сейчас нормально все, а семнадцатого ноября я действительно орал на товарища полковника. И не из-за Ленки, как ни удивительно. Просто 16-го ноября Эстония объявила себя суверенной, и это застало меня врасплох. Не ожидал такого скорого развития событий, надеюсь, не я их ускорил. Эстонская декларация о независимости начиналась эпически. В первом предложении Верховный Совет республики утверждал, что эстонский народ возделывал свою землю и развивал культуру на берегах Балтийского моря аж больше пяти тысяч лет(!) пока в 40-м году не стал частью СССР. Якобы при этом предусматривалось сохранение суверенитета! Подлый сталинизм и эпоха застоя привела к демографическому кризису (эстонцы в неволе не размножаются?), неблагоприятной ситуации в природной среде и кризису в экономике. И теперь Верховный Совет видит один выход ‒ суверенитет!

‒ Да я при чем тут, Толя?! Я в Красноярском крае живу, какие ты предъявляешь мне претензии? ‒ орал в ответ Валерий Ильич.

‒ Ты офицер? Присягу давал? А кому давал ‒ СССР или отдельной территории? Неужели СССР без Эстонской ССР? Так чего сидишь и не телишься? Защищать страну будешь? ‒ излишне эмоционально вопрошал я.

‒ Буду, если приказ отдадут! ‒ упрямо спорит полковник и, вдруг достав табельный, предлагает: ‒ Что ты меня виноватишь? Хочешь до инфаркта довести?! Так пристрели сразу, чтобы не мучился!

‒ Сам застрелись, раз Родину просираешь!

‒ Тихо, мальчики, вы чего?! Ну-ка, Валера, пистолет отдал мне быстро! А ты, Толя, совесть имей ‒ ну что он один может? ‒ на кухню влетела жена Лукаря, очевидно, подслушивающая нас под дверью.

‒ Дождемся, русских выгонят из республики и лишат прав гражданских, ‒ устало наливаю водки, ибо по сути они с мужем правы, но ведь и я прав!

‒ Не преувеличивай! Не лишат! До конца читай декларацию эту, ‒ Лукарь, больше не чокаясь со мной, залпом опрокидывает в себя стопку беленькой. ‒ «… народ Эстонии в будущем не согласится с каким-либо законом, который дискриминировал бы представителей любой другой этнической группы, проживающей в Эстонской ССР».

‒ Хуев как дров! ‒ зло выплюнул я, когда супруга, разоружив мужа, наконец вышла.

Глава 3

Глава 3

‒ Подслушивал, что ли? ‒ усмехнулся я на вопрос Цимика.

‒ Хоть бы и да. Знаешь, нечасто я слышу, как на полковника орут, да вообще в первый раз! Обычно он сам на всех кричит, ‒ не отпирается сосед Лукаря.

Чего я тогда за Прибалтику сагрился, сам не знаю. Плевать мне на неё.

Еду домой. Несмотря на то что заплатил за аренду дома до осени, на выходных собираюсь переезжать в новую квартиру. Ремонт там, наконец, доделали! Удачно разрешилось все и со стоянкой для машины. Оказывается, есть у нашего крайкома гаражи в разных частях города! Выделил нам их исполком, все чин по чину. В основном они все заняты, но рядом с нашими тремя новыми домами имеется один свободный, и я совершенно официально выбил его для себя. Гараж совершенно пустой, только у стены одиноко стоит старый колченогий стул с грязной обшивкой. Зато здесь есть и отопление, и свет, и смотровая яма, и вода рядом. В гараж вообще две машины поместиться смогут, большое такое кирпичное строение. Я когда заходил туда в первый раз, света не было, хотел найти председателя, но не тут-то было! Эти две дюжины гаражей числятся на балансе аэропорта, и у исполкома имелась тут только квота, которую и передали крайкому. Ехать в аэропорт Емельяново желания не было, хоть машина и есть, но жаль терять время. Поступил как настоящий партократ ‒ дал команду своей секретарше. Аня уже сама созвонилась с приёмной аэропорта, на служебной машине передала ключи от гаража (ведь я сразу сменил замок), и через день гараж был готов к заселению. А в МЖК пока к заселению готов только один дом из трех ‒ мой. Два других к Новому году сдадутся. Три красавицы-десятиэтажки в девять жилых этажей гордо красуются на пустыре района. Дома однотипные – по 36 квартир в подъезде и по шесть подъездов в доме. Двести пятнадцать квартир уже заселены в сданном доме, моя единственная ‒ пока нет. На первом этаже расположился детский Дом Техники, размещение ещё некоторых контор бытового назначения, вроде химчистки и парикмахерской, запланировано. В двух соседних домах будут универмаг и поликлиника. В этом году начали строить ещё два дома по линии МЖК, срок сдачи ‒ девяносто первый год. Но это уже не моя головная боль, а Адасова. И так помог ему с оформлением земли ‒ это хоть и пустырь, но числиться на минобороны. А место у нас хорошее, из моего окна, например, Енисей виден.

Поскольку я выпил немного алкоголя, то поехал домой на служебной, бросив свою машину в гараже крайкома. Включив телевизор, смотрю новости. Хрен его знает ‒ помог я или нет глобально? Говорят о многочисленных жертвах и разрушениях. Надеюсь, что хоть кого-то удалось спасти.

Утром проснулся от стука в калитку. Открываю ‒ Махно.

‒ Толян, Толян, хорошо что ты тут! ‒ обрадовался молодой ещё парень из бандитской тусовки.

‒ И тебе привет. Слышал, что в Армении творится? ‒ сразу перехватил нить разговора я.

‒ Я к тебе по этому поводу, вчера вечерком весточка пришла от Вано. Поздно принесли, я не стал тебя будить. Вано сказал ‒ с него ящик коньяка! А что там было-то? ‒ Махно топтался на месте, переступая с ноги на ногу, будто хотел в туалет.

‒ Да что было? Встретились мы случайно в Ленинакане, он помог мне с транспортом, потом ещё в Ереване в аэропорт отвез. Ну и всё… Там мужик один был, Федор. Ехал я с ним в милицейском бобике. Он тоже наш, красноярский, повязали за что-то. Я от него весточку передал Вано… , ‒ зевая во весь рот, нехотя рассказываю я.

‒ Погоди! Так Вано тебя к ментам в машину пристроил? ‒ удивляется Махно. ‒ А Федор ‒ это такой худощавый дядя с золотой фиксой слева?

‒ Нет, он пристроил в попутку, но та сломалась, и дальше пришлось добираться на другой попутке ‒ на бобике ментовском. Ехал сзади в каталажке с этим фиксатым Федором. Ай, да что я тебе объясняю?! Попросил этот сиделец кое-что на словах передать, я передал, ‒ что-то много говорить с утра мне тупо лень.

‒ Федор ‒ не какой-то сиделец. Он вор! ‒ важно заявил Махно.

‒ Ясно, что не праведным трудом живет, весь от наколок синий, ‒ хмыкнул я.

‒ Ты не понял, он в законе, и сейчас у нас в крае смотрящий! Все под ним ходим, ‒ деловито пояснил сосед.

‒ Вы все ходите, а я птица другого полёта. А чё он там делал? ‒ я начал раздражаться от этого пустого разговора.

‒ А этого нам знать не надо. Может, сходка какая, может, разборки, но Вано сказал, что если бы не ты, то он вернулся в Ленинакан, а там половины города сейчас нет…

‒ Есть подробности? Погибших много? ‒ попытался получить я информацию из совершенно ненадежного источника.

‒ А я откуда знаю? Вот вечерком перетру с Вано. Куда звонить, он сказал через гонца.

И в самом деле ‒ откуда ему знать? Не торопясь, завтракаю, делаю зарядку и еду за машиной в гараж крайкома. На работу в свой кабинет заходить не планировал, но пришлось. Анька упросила подписать срочные бумаги, встретились мы с ней в буфете случайно.

‒ Когда новоселье устраиваешь? ‒ аккуратно откусывая бисквитное пирожное, украшенное масляными розочками, спросила моя секретарша.

‒ Да не буду я его отмечать. Тоже мне ‒ повод, ‒ не подумав, ответил я.

‒ Своя первая квартира ‒ не повод? Тебе двадцать лет, а уже жилье в Красноярске имеешь, ‒ глаза Анечки смотрели на меня с возмущением.

‒ Ну, давай с тобой вдвоём посидим, если так охота, ‒ вяло предложил я.

‒ У меня парень есть! ‒ гордо задрала свой носик девушка, будто я предложил ей что-то неприличное.

‒ Так можешь и его взять! А что за парень, кстати? ‒ стало любопытно мне.

‒ Ты, наверное, его знаешь, это Гена ‒ второй секретарь Кировского, ‒ не стала скрывать Аня.

‒ Тот, с которым я вас около Луча видел, когда вы у молдаванина семечки покупали? Так он же старый, твой Гена!

‒ Не семечки, а орешки! Молдаванин? Он разве молдаванин? ‒ удивилась Анька. ‒ А Геннадий ничего не старый, ему и тридцати нет. Квартира, машина… яхта есть!

Слово «яхта» Анька произнесла с придыханием.

‒ Молдаванин, не сомневайся, сам ему жилье выбил. Будто квартира ‒ это так важно!

Да, этот торгаш-молдаванин ‒ смешной парень. Он чуть постарше меня и был известной в городе личностью, торговал орешками и семечками около кинотеатра «Луч». Здоровый мужик, крупнее Илюхи даже, но после аварии в детстве его внешность была порядком изуродована ‒ лицо с массивным лбом невольно привлекало к себе внимание прохожих, и выглядел он страшновато ‒ урка уркой. Я же, случайно познакомившись с ним поближе, понял, что это добрейшей души человек и далеко не дурак, как многие думали, глядя на его странную физиономию. У парня были проблемы с жильем, жил тот в каком-то заброшенном гараже напротив кинотеатра, там же жарил свои орешки и семечки на продажу. Но здесь не Молдавия, зимы у нас лютые, и я выхлопотал бедолаге гостинку на Воронова, хотя тот поначалу и отказывался от помощи. Мало того, я связался с РОВД Центрального района и запретил (на словах, конечно) трогать парня.

‒ Всё важно, Толя, даже вот то, что у тебя ширинка расстегнута! Повернись к прилавку, люди смотрят! ‒ зашептала Анька.

‒ А мне стесняться нечего, ‒ неловко пробурчал я, застегивая джинсы.

‒ А за приглашение спасибо! Когда? И это… позови на новоселье Ладу. Ну, методистку из отдела…

‒ Да какое новоселье?! Не хочу я ничего устраивать!

‒ Жаль, я обещала ей, что познакомлю вас, ‒ совершенно искренне огорчилась моя секретарша.

И ведь не стыдно ей признаваться в этом?! Разбаловал я её! Лада эта, надо сказать, ни рыба ни мясо, излишне полновата на мой вкус. Но раз Аньке надо…

Заезжаю уже на своем точиле во двор нашей бывшей стройки. Три красавца-дома полны жизни, несмотря на то, что сегодня рабочий день.

‒ Толя! ‒ кричит мне Адасов из окна своей белой «Волги». ‒ Удачно я тебя встретил! Нам надо обсудить кое-что.

На улице мороз, и разговаривать некомфорно, но мне не в напряг пересесть к Адасову в машину.

‒ У нас на первом этаже полно свободных мест. Детский центр готов, кружки моделирования и радиотехники уже работают, кружок юных космонавтов будет открыт после Нового года, пока ищут руководителя. Но это треть, если не четверть, первого этажа. Остальное пространство пока пустует.

‒ Ну что-то там по план у нас было же? ‒ пока не понимаю я о чем речь. ‒ Бытовое там… разное.

‒ Это наша общая собственность, и нам решать, как с ней поступить. Да, можно отдать под «бытовое», как ты назвал, но смотри ‒ везде и так полно разных фотоателье да парикмахерских. А что, если что-то новое придумать? ‒ осторожно подбирая слова, спрашивает наш прошаренный глава стройки.

Адасов вроде в штабе МЖК и главный, но вот по уставу решает большинство, а оно чисто моё ‒ Александра, Илья и я. Мы трёмя голосами замов перевешиваем другие два голоса ‒ его самого и его человека, принятого в штаб ещё в прошлом году. Да, нас всех можно сменить общим собранием… но по уставу три четверти голосов надо набрать, и это маловероятно. Так что решать фактически мне. В то, что мои люди будут мне возражать, верится с трудом. А вообще он прав ‒ внизу можно устроить что угодно! Вот поликлинику из соседнего дома возможности убрать нет, уже заказано оборудование и подбирается штат, а универмаг и цоколь соседних домов в полной нашей власти. Детей, конечно, трогать чревато, хотя и их можно выгнать. Если совести нет. У Адасова ‒ не знаю, а у меня имеется.

‒ Твои предложения?

‒ Видеосалон, кафе ‒ это в обяз, ещё бы…

‒ Бордель, ‒ подсказал я.

‒ Что? Какой бордель? Да, было бы неплохо, но нет, ‒ рассмеялся Адасов. ‒ Ателье меховое.

‒ Зачем шубы нашим бойцам? Ребята все сплошь молодые, не пойдут дела у ателье этого. А видеосалон и кафе можно. Доходы пополам! ‒ этот вариант мне понравился.

‒ Шустрый ты. Доходы уже в пополаме с твоей Сашкой, это её идея салон открыть. А насчет кафе… ‒ в пополаме так в пополаме, и сам хотел так предложить. А по ателье…

‒ Стоп! Сашка сама предложила? Вот зараза шустрая! И не сказала ничего ведь! Ну, я ей задам!

‒ Да она сразу условие поставила ‒ мол, только если Толя будет не против! ‒ Адасов даже испугался моего гнева.

‒ Так и сказала? Тогда давай на троих салон делить. И не ломайся, ты вообще тут лишнее звено, оборудование и свежие кассеты у нас есть, ты будешь только за порядком следить и деньги получать, ‒ отмяк я.

‒ Лады. А ателье нужно всё равно, уверен, будет с него выхлоп! У меня двоюродный брат кооператор…

‒ А как мы нашим членам кооператива объясним? Против кафе и видеосалона они возражать не будут, а вот по поводу ателье найдутся недовольные. Если бы ещё обычное ателье…

‒ Так оно и будет обычным, просто основной упор ‒ работа с мехом, а остальные заказы в очередь! Сами же не захотят долго ждать, ‒ обрадовался ушлый делец. ‒ И тебе двадцать процентов с дохода.

‒ Десяти за прикрытие хватит. Что у нас там ещё возможно разместить? Ну, кроме борделя? Если не ошибаюсь, тысяча двести метров квадратных есть. Ну, за минусом Дома Техники.

Да даже больше, ведь выступает первый этаж метров на шесть. То есть по итогу даже не тысяча двести, а две тысячи метров. Надо план глянуть!

‒ Фойе там большое, и его никак не использовать. Есть несколько помещений, давай подумаем вместе.

На этой деловой ноте мы расстались.

Глава 4

Глава 4

Мне деньги не нужны, но раз сами в руки валятся, то почему бы и нет? И насчет универмага надо помозговать. Может, сделать там кооперативный магазин? Тьфу, совсем капиталистом стал! Надо менять «мЫшление», как говорит Михаил Сергеевич.

Забираю из машины вещи ‒ пару сумок с одеждой и импортными смесителями в ванную и на кухню и иду в свой подъезд. Чисто здесь, ничего пока не сломали и не нагадили нигде. «А кто у нас полы мыть будет?» ‒ по-хозяйски я оглядываю помещение.

У лифта толпился народ. Вот он ‒ минус последнего этажа! Лифт пока работает, а если сломается? Чёрт, в лифте сейчас перегруз и тесно. Косматый парень в фуфайке, похоже, из деревни, перевозит тумбочки, судя по всему, новые, но против того, чтобы я его потеснил, не возражал, хотя и зыркнул недобро. Точно не местный, меня все бойцы отрядов в лицо знают. А едет тоже, как и я, на 10-й этаж.

‒ Пиз..ц! Да что ж такое?! ‒ просипел мой попутчик, и я с ним полностью согласился ‒ лифт застрял!

‒ Надо дежурку вызвать, ‒ вздохнув, нажимаю на кнопку вызова помощи, получив в ответ хрипы и стоны из динамика.

‒ Что случилось? ‒ сквозь шум, наконец, прорезался молодой девичий голосок.

‒ Застряли мы, девушка! ‒ торопливо начал диктовать адрес я.

‒ Ждите, бригада на выезде. Как вернётся, отправлю к вам!

‒ Да какое ждите! Девушка, ищите другую бригаду, звоните соседям! Мне на работу надо, я работаю… , ‒ попытался наехать я, но голосок, буркнув «ничего не могу сделать», опять пропал.

‒ Да без толку, ‒ с безнадёгой в голосе произнес космач.

‒ А вот хер там! Щас заставлю! ‒ со злостью сказал я.

Но нас стали просто игнорировать. И сколько мне здесь куковать? На работу, конечно, не надо, но вот в туалет очень охота! Интересно, где мы стоим? Может, разжать створки да по-быстрому вылезти?

‒ А если поедет в этот момент? ‒ возразил мой товарищ по несчастью.

Я, видно, высказал свою идею вслух.

‒ Да тут дело двух секунд, мне бы добраться до телефона диспетчера, я уж заставил бы их лифт починить!

‒ Телефон у меня с собой есть, ‒ сильно удивив меня, ответил псевдосельчанин и достал монструозного типа трубку. ‒ Радиотелефон.

‒ РТФ-2, ‒ прочитал я название.

‒ Базовая станция у меня в квартире, а это переносная трубка. Связь по УКВ, в жилой застройке метров до ста пробивает! ‒ хвастался парень.

‒ Алло! Ань! Я застрял в лифте в своем новом доме. Напряги всех, кого сможешь, чтобы быстрее бригада к нам приехала. Аня, я не шучу! Да как-как?! Через УКВ-связь! Потом расскажу, ‒ отдаю я распоряжения своей секретарше.

‒ Приятный голос у твоей подружки, но что она может сделать? ‒ удивился радиолюбитель и представился: ‒ Леонид.

‒ Анатолий. Анька сможет! Вот сейчас наберёт пару человек, и приедут нас вызволять. А как к тебе так быстро телефон провели в квартиру? У меня, лично, нет, и вообще ‒ дом ещё не телефонизирован, ‒ заинтересовался я.

‒ Брательник у меня связист, кинул с соседнего дома пару, ‒ нехотя пояснил Лёня.

‒ И где такую хрень производят? ‒ кивнул я на радиотрубку.

‒ Массово нигде, а так, полукустарно, и в Перми на заводе имени Ленина, и на латвийском ВЭФ делают. Ещё вроде «Волна» и «НИИ-радио» их производят. Может и у нас будут скоро, я сам на радиозаводе работаю.

‒ Круть! Надо такой себе приобрести. Слушай, а поговори с брательником, пусть и меня отелефонит? Сотку дам! ‒ обнаглев, прошу я.

‒ Это можно. Но не за деньги, помоги такую красоту достать, ‒ Леонид кивнул на блестящую трубку душа, которая виднелась сверху в полурастёгнутой сумке.

‒ Не вопрос, считай есть у тебя уже, ‒ легко соглашаюсь я. ‒ Тем более, ты тоже на последний этаж едешь, значит, мы соседи!

‒ Я в тридцать пятой живу, а ты?

‒ В тридцать третьей. Заходи в гости! ‒ радуюсь, что сосед у меня оказался нормальным парнем.

Лёнька женат буквально пару месяцев, и квартира эта не его, а жены, которая отишачила у нас в отряде по полной. А в фуфайке парень оттого, что собрался прямо после разгрузки тумбочек за картошкой в погреб. Ничего про меня сосед не знал. Ну и хорошо, а то, может, не удалось бы коррумпировать его брата на телефонную линию. По плану установки телефонов в квартирах я вне очереди, но когда дойдут руки до нашего дома у телефонистов ‒ неизвестно. Впрочем народ тут живет сплошь рабочий и неизбалованный комфортом. Им и без телефона можно, а мне бы желательно иметь связь круглосуточно. По должности положено.

Внезапно лифт дернулся и поехал, причем вниз!

‒ Кто тут такой важный застрял? ‒ на первом этаже нас встречают аж трое рабочих!

‒ Нам бы наверх, ‒ заискивающе произнес Лёня.

‒ Нагрузили лифт ‒ яблоку упасть негде. Конечно, он встанет! Выходим! ‒ дыхнул на меня сивушными парами, очевидно, старший троицы ‒ пузатый дядя лет пятидесяти.

Бухают сволочи, а я тут запертый сижу.

‒ Давайте нас на десятый отвезёт лифт для начала, раз включили, ‒ не прошу, требую я.

И, о диво! Каким-то образом учуяв во мне начальника, пузатый махнул рукой, разрешая подниматься. А может, кулачищи ему мои не понравились и вид угрюмый?

Лифт до места назначения со второй попытки доехал без приключений, а я сделал себе пометочку в голове, что надо бы разузнать, что там с ним не так? Не дело, когда лифт застревает, ведь ещё и месяца не прошло с момента сдачи дома.

В квартире у меня, как ни странно, чистота и порядок. Уже привезены раскладной диван и стол, собрана этажерка для книг и прочих вещей, отделяющая кровать, которой пока нет, от комнаты. Сейчас поставлю смесители, и можно будет жить. Балкон, а вернее, лоджию в зале, размером два на четыре с половиной метра, застеклили. В кухне тоже имеется балкон, но поменьше, и тоже застеклённый. Такие балконы, как у меня, чуть ли не единственные в доме. Хотя у Сашки и Ильи тоже остекление сделано. Александра пока не заселилась, её дом не сдан, а Илья живет в последнем подъезде уже с самой своей свадьбы. Проведать бы надо.

В кухне тоже голяк, столик стеклянный пока только тут стоит и три стула из витого дерева, старинных, купленных по случаю в комиссионке ещё летом. Плита имеется, но не газовая, а электрическая, но мне так даже лучше. Холодильника нет, но продукты пока можно и на балконе хранить, там сейчас минус пять, судя по термометру. Ночевать сегодня буду здесь, поэтому надо поставить машину в гараж.

А лифт опять стоит! Чертыхаясь, иду к Леньке.

Звонок не работает, аккуратно стучу рукой.

‒ Анатолий Валерьевич?! ‒ дверь открыла жена Леонида.

Вроде Евгешкой её зовут? Молодая, симпатичная и улыбчивая девушка. Повезло радиолюбителю. Она ‒ врач-невролог, работает в краевой больнице, но хочет перевестись в поликлинику в соседнем доме, как только ту откроют. Милое дело ‒ работа рядом, можно и на обед домой бегать, и вообще время на дорогу не терять. А зарплата почти везде одинаковая, что в краевой, что в районной поликлинике ‒ небольшая, надо сказать, зарплата у врачей сейчас. Может, предложить ей частной практикой заняться?

‒ Привет, Жень! Твой дома? Хотел позвонить от вас.

‒ Заходи, ‒ гостеприимно пригласила хозяйка.

В голосе соседки нет раздражения, а слышится даже радость, как мне показалось. Или гордость, хвастовство?

Вот оно чё! У них ремонт сделан тоже, но не в стиле минимализма, как у меня, а наоборот, квартира по советской моде укомплектована по самое не хочу ‒ ковры, мягкая мебель, стенка, пока не заставленная посудой, массивная золоченая люстра! И пузатый цветной «Горизонт» на ножках, покрытый какой-то вязанной салфеточкой. Скукота!

‒ Красиво у вас! ‒ стараясь не выдать себя интонациями, хвалю ремонт и обстановку.

‒ О, Толян! ‒ а я пельмешки взялся лепить. Вишь, в муке весь, ‒ сосед мне тоже рад.

‒ Можно позвонить?

‒ Конечно, телефон в кладовке.

‒ Ань! Найди этих опёздолов-лифтеров и пусть лифт снова запустят! Только прямо сейчас, а то нажрутся они, чую, скоро, ‒ распоряжаюсь я и поясняю для Евгешки и Леонида: ‒ Опять лифт стоит!

‒ Да он через день встаёт, ‒ жалуется соседка. ‒ Ты уж порешай там у себя, новый дом ведь!

‒ Разберусь! ‒ обещаю я и иду пешком вниз.

На всем пути в гараж и обратно поминутно здороваюсь со знакомыми ‒ меня тут почти все знают, и то, что наш дом сдан первым, связывают с моей начальственной должностью. Что ж, может, не так уж они и неправы.

Лифт не починили! Мрачно топаю наверх, хорошо хоть без вещей. Я молодой, и такая нагрузка для меня плёвая, однако, тут разные люди живут. Аньке звонить уже смысла нет ‒ рабочий день завершён, она скорее всего ушла домой, да и мастера эти сто процентов добавили под конец рабочего дня!

Настраиваю видеодвойку «Шарп», что купил в комиссионке. Антенна общая в доме имеется, но ко мне не провели пока.

Звонок в дверь. Соседи. Радушно приглашаю их к себе в квартиру. Они не с пустыми руками ‒ Женя открытый пирог испекла с мясом и рисом, а Лёнька в руках держит баночку пива. Трехлитровую.

‒ Хорошо у тебя тут… необычно, ‒ признала, слегка запнувшись, Евгеша.

‒ Зая, иди посмотри какая сантехника. Толя обещал помочь достать такую же. Толян, финская она? ‒ кричит из кухни её муж.

‒ Нет, немецкая. Завтра привезут вам. Денег не надо, телефон только, как договаривались, ‒ напоминаю я.

‒ Это как это? ‒ изумленно спрашивает Женька.

Она продолжает исследовать мою квартиру и сейчас стоит на теплом полу лоджии ‒ невиданной штуки в это время.

‒ Котик, я тоже такое хочу! ‒ требует она у мужа.

Пьём пиво, вернее, я пригубил чуть-чуть для компании. Обсуждаем горестные новости с Армении, Женька рассказывает о разных забавных случаях со своей работы. У Лёньки тоже такие случаи имеются, но он молчит ‒ работает-то на секретном заводе. Я, положим, знаю, что в районе Органного зала под землёй есть радиозавод, а многие и не в курсе.

Опять звонок в дверь. Кого там принесла нелегкая? Гостей вроде не жду. Ленка в шубке, Илья в куртке и Лукарь-старший в офицерском полушубке с погонами!

‒ Лифт запустили? ‒ первым задал вопрос я. ‒ И как вы узнали, что я дома?

‒ Свет горел у тебя, ‒ признался Илья.

Мои соседи, увидев погоны полковника, тихонько удалились, а Ленка стала осматривать обстановку, нещадно критикуя пустое пространство и отсутствие ковров на полу и стенах. Хотя стеновые панели ей понравились, как и светильники. Ленка ещё та сорока ‒ ей всё блестящее нравится. Нежданные гости тоже пришли с пивом, но бутылочным. Впрочем, у Валерия Ильича и коньяк припасен! Эх, как я понимаю хоккеиста Гурина из фильма «Москва слезам не верит». В нашей стране спиться, даже спортсмену, проще простого!

Глава 5

Глава 5

Садимся на кухне за стол. Так как сидячих мест не хватает, достаю легким движением руки складной стульчик из кладовки. Для себя, конечно, гостям и на витых старинных стульях удобно. На правах хозяина наливаю гостям спиртное, но Ленка неожиданно отказывается:

‒ Мне нельзя!

Судя по её гордому виду, речь идёт не о болезни, или там «я за рулём». Вид и у Илюхи довольный, но малость смущенный, глаза даже прячет, а вот лицо Валерия Ильича расплылось в широкой улыбке. Господи, как мало мужику для счастья надо!

‒ Здрасьте, приехали! ‒ шутливо якобы не понимаю я. ‒ За новоселье! Пей, говорю!

Ленкин взгляд заметался от отца к мужу, ища поддержки, но Илюха привычно тупит, а Лукарь-старший сразу раскусил меня.

‒ Да всё он понял, дочь. То, что ты в положении. Придуривается просто, как обычно. Это же Штыба! ‒ успокоил он будущую мать. ‒ Мне наливай! Молодец, Толя, квартирка хорошая у тебя, надо взять кое-что себе на вооружение.

Наливаю мужикам в стопки коньяк, себе в стакан пиво, а Ленке в кружку чай с мятой.

‒ Ну, поздравляю! В крестные возьмете? И это… с меня подарок! ‒ скользко шучу на религиозную тему и улыбаюсь я.

‒ Вот насчет подарка…Тебе там талончик на машину дали в федерации, не уступишь Илье? ‒ спросил меня будущий дед.

‒ А что, у вас с этим проблемы? ‒ удивился я, памятуя о немалом чине просящего.

‒ Нет проблем, но и оснований пользоваться служебным положением тоже нет. Сказать ничего не скажут, но запишут. А так, ты другу передал талон, с тебя и взятки гладки, имеешь право. Денег я молодым дам, и тебе сверху, как положено.

‒ Сверху не надо, пусть будет подарок, ‒ щедро решил я, хотя изначально хотел талон приберечь для Пашки, дядьки своего, как небольшую компенсацию за то, что тому придется уйти с солидной должности в крайкоме по моей просьбе.

Ведь не за горами оформление кооператива по производству окон и поездка в ФРГ на выставку в Рейн-Вестфалию в город Дюссельдорф. Мы уже и приглашение получили от организаторов, но это другой Пашка постарался ‒ Полоскин.

‒ Ну, нет так нет, значит, по-другому отблагодарим, ‒ подал, наконец, голос молчавший до этого Илья. Ты мою тётку помнишь? Ну, на нашей свадьбе была, крашеная блондинка такая, высокая.

‒ С большой попой и грудью, лет сорока пяти, ‒ неделикатно добавила Ленка.

‒ Тридцать шесть ей! ‒ сурово возразил Илья, но Ленка лишь облизнула губки, ничуть не испугавшись недовольства мужа.

Всем хороша зараза-дочка у Лукаря получилась! Непосредственная. Иногда даже слишком. Оторвой, короче, бывает.

‒ Ну, допустим, помню, даже танцевали вместе, ‒ отвечаю я.

‒ Ага, она тебя ещё за жопу всё норовила ухватить, ‒ припомнила гостья.

А вот наш тройной осуждающий взгляд Ленка перенесла хуже! Не покраснела, конечно, но головенку красивую в плечи вжала! То-то! Будет она ещё тут говорить вслух то, что думает! Такого в нашей стране мало кто себе позволяет.

‒ Так вот, она занимается мехами, кооператорша, короче. Шубу себе хочешь? Бесплатно сошьёт. Ты за шкурки заплатишь, и всё, ‒ продолжил Илья.

Ленка что-то порывалась добавить, но на удивление промолчала.

‒ Не откажусь. А из какого меха? И можно не мне, а женскую?

‒ Женскую!? ‒ тут Ленку прорвало, и она аж подпрыгнула на стуле.

Но у меня свой расчет ‒ в начале января в Москву прилетает Марта. В ноябре я как-то дозвонился ей на сотовый со своего рабочего, ну и оказывается, можно сейчас общаться хоть каждый день таким образом! Раз пять уже поболтали с Мартой с тех пор. Не знаю, сколько денег спишут за переговоры с крайкома, но я якобы общался по служебным делам! И я, предвкушая «чики-чики», думал о подарке. Шуба, да из сибирского меха! Не то, чтобы она себе купить такую не сможет, может, и сможет, но этот подарок покажет моё отношение к девушке ‒ мол, ничего не жалко.

‒ Если женскую, то лучше норку, но она встанет тебе в копеечку. Впрочем, тебя наверное ещё и деньгами подогрели за медаль, ‒ высказался Лукарь, закусывая коньяк вяленой олениной, которую сам же и принёс.

‒ Ничего ты, папа, не разбираешься в мехах! Норка! Ха-ха! Толя, я видела у тётки соболя седого баргузинского, он ещё дороже, но такой красивый! Тетя Ира рассказывала, что пять степеней седины у соболиного меха есть, пятая ‒ самая дорогая, раза в четыре стоит дороже первой. Это красивый переливающийся на свету мех с серебристо-белыми волосками…

И Ленка выдала нам целую лекцию о мехе. Причем ни разу не сбилась, высказала всё, что знала, максимально серьёзно и подробно. Это Ленка-то! Которая язык до сих пор высовывает, дразнясь. Чувствуется, что меха девушка уважает.

‒ Хотела бы я в меховом ателье поработать, ‒ вздохнула Недолюбко.

‒ Так у нас в цоколе будет ателье, я тебя туда пристрою, хочешь? ‒ предложил я, видя, что тема ей интересна.

‒ Директором? ‒ будущая швея-мотористка опять подпрыгнула, как мячик, на стуле.

Пружинка у неё в попке где спрятана, что ли?

‒ Помощником закройщицы. С азов начнёшь! ‒ обломил надежды я.

‒ Ура! ‒ нелогично заорала Ленка, кинувшись меня обнимать, попутно пролив моё пиво.

‒ Так вот, она вместо подарка на свадьбу нам обещала любую шубу сшить, ‒ продолжил Илья, вытирая пролитое.

‒ Деньги нужны будут, я добавлю, ‒ шепнул при прощании Лукарь-старший. У меня тыщ сорок лежит на книжке впустую. Сейчас по восемьсот рублей получаю в месяц, плюс спецснабжение! Деньги не тратятся почти, на зарплату жены живём.

Я коротко кивнул, усмехаясь весьма скромной зарплате полковника КГБ, которая учитывала к тому же и районный и северный коэффициенты. Ленка мне тоже шепнула на ухо:

‒ Теть Ира говорила моей маме, что пошалила бы с тобой с удовольствием!

Язык мне был всё-таки показан.

А ничё такая, кстати, эта тетка, и выглядит моложе своих лет. А для Ленки все, кому больше тридцати, старые. На свадьбе я, помню, пьяный был, и расстроенный Аюкасовой, вот и не обратил внимания на внимание женщины. Такой вот каламбурчик! С ней я и сам не против пошалить, тем более, сейчас, когда у меня никого нет.

На следующий день после тренировки навестил Ленку с Ильей в их квартире. Ну, что сказать? Пришлось хвалить. Ленок, боясь моего разочарования, ходила за мной по пятам и заглядывала в глаза. Не смог я обидеть девушку.

‒ Хороший сделали мягкий уголок, весь в цветах, и телевизор смотреть удобно!

‒ Правда? Это я придумала! А Илья не хотел, чихает он от цветов моих.

‒ А ты поищи такие, на которые у него нет аллергии, ‒ стало жалко мне друга.

‒ Слушай, Толь, а давай на занятия вместе ездить?! Автобусы до нашего педа плохо ходят, а через рынок всего один двадцать седьмой идет.

‒ Я с утра часто сразу на работу еду, но тебя могу подкинуть. Что-то зима в этом году лютая.

И правда, на улице уже минус двадцать пять.

‒ И ещё к тебе дело. Из моей группы девочка в краевом конкурсе красоты участвует. Я ей свои туфли дала… , ‒ замялась Ленка.

‒ Проследить, чтобы вернула? Не сломала? Что? Лен, я мысли читать не умею!

‒ Толя, посмотри, чтобы её не засудили. Таней её зовут, очень красивая, но не такая, как все, а такая… как за границей.

‒ Фамилию говори, никто её не засудит, а наоборот даже. И вообще, скрывать красивых подруг нечестно! ‒ шучу я.

‒ Я поэтому и не хотела тебе говорить! Смотри, будешь приставать ‒ разозлюсь! К ней и так владелец первого в городе кабаре подходил, звал работать якобы. Казёл!

‒ Ой, да не нужна мне твоя малолетка, тётя Ира вон имеется, лучше ей займусь, ‒ шучу я.

‒ Тьфу, дурак! ‒ злится подружка.

‒ Что-то я не понял, мне с кем шуры-муры крутить? С Таней твоей или с теткой Ильи? ‒ подкалываю я.

‒ Кстати, я с Ирой поговорил, она приедет в воскресенье в Красноярск, сам обсудишь с ней цену на шубу, ‒ влез в разговор довольный Илья.

И чего он довольный? Так видит ‒ жена рада, вот и сам улыбается.

Тётя Ира в самом деле приехала одиннадцатого, и мы, помимо прочего, обсудили и детали пошива шубы. Хотя было и так чем заняться с этой энергичной незамужней женщиной. Не знаю как неведомая мне пока Таня из Зеленогорска, но Ирина меня порадовала энтузиазмом в первую очередь и раскрепощенностью. По ходу нашего общения я получил ряд дельных советов от профессионала и шубу решил делать не длинную. Во-первых, ценник конский и за короткую ‒ двадцать тысяч рублей, за самый приличный мех, конечно. Соболёк этот такой красиво-седой только в естественных условиях вырастает, поэтому и дорого. Ну и во-вторых, зачем Марте длинная шуба? В Норвегии не так морозно, как у нас. По крайней мере, в Осло. Вчера опять разговаривал с Мартой, ноль градусов у них! Правда, поговорить толком не удалось ‒ разговор то и дело прерывался, и потом уже наша связь не смогла мне международную линию обеспечить.

В понедельник с утра заседаю в бюро крайкома.

‒ Товарищи, есть необходимость усилить нашу краевую делегацию в Ленинакане. К сожалению, наш глава делегации, второй секретарь крайкома, подвергся нападению со стороны мародеров и попал в больницу. Ничего серьёзного, но недельку полежит. От нас формируется очередной отряд, надо решить, кого отправить на помощь Армении.

‒ Мародеры? ‒ бюро зашумело, обсуждая новости.

‒ Штыбу надо туда отправить, он сам этих мародеров в больницу оформит, ‒ крикнул кто-то из начальников отделов.

‒ Толю нельзя, у него конкурс красоты на носу. Мы за неделю уже восемь жалоб получили, нужен авторитетный глава жюри, тем более, опыт у Анатолия имеется, ‒ улыбнувшись предложению, сказал Шенин.

Восемь жалоб?! Это что же там происходит на отборочном этапе?

‒ Я готов поехать, дадим мародерам отпор! ‒ обещаю всем.

‒ Ещё бы! Восемь жалоб! Там, в Армении, безопаснее, чем в жюри этого мероприятия, ‒ буркнул ещё один начальник отдела и все заржали.

Побитого Сергея Цимика жалко почему-то никому не было.

‒ Дело серьёзное ‒ сегодня утром разбился второй самолёт, с военными. Уже второй! Вчера, наш «Ил-76», а сегодня югославский «Ан-12». Товарищи, эта информация не для распространения, ‒ предупредил Шенин.

Черт! Я вроде и помнил, что была авария, но без подробностей. Собрание притихло. Полёт в Спитак уже не выглядел легкой прогулкой.

‒ Жертв, товарищи, очень много, и ещё повезло, что перед землетрясением были обнаружены очаги радиоактивного заражения в Спитаке и Ленинакане. Многие узнали об этом и выехали из города, ‒ добавил шеф.

Больших усилий от меня потребовало не растянуть рот до ушей! Хоть что-то сделал для спасения людей!

Глава 6

Глава 6

В конце декабря прошёл финал конкурса красоты. И знаете, Ленкина протеже оказалась достойной претенденткой на звание «Мисс Красноярский край». Я ей и уже подарок в виде турпутевки… в Португалию приготовил. Железной рукой задавил фронду в жюри конкурса, а там были свои варианты победительниц, и на меня открывали рот. Но я сейчас на подъеме, и институтская подружка Ленки сейчас гордо плывет по подиуму, виляя бедрами, на первое место. Да как бабы это делают? Я сглотнул слюну. И не я один. Хотя БКЗ академичен и строг, и аплодисментов не слышно, но у всех без исключения мужчин-зрителей просто глаза горят от восхищения. Я встаю в полный рост и хлопаю в ладоши, меня сначала робко, но потом с нарастающим энтузиазмом поддерживает зал! Да, эта Ленкина подружка хороша! Губастенькая, фигуристая и очень пластичная, хоть и не спортсменка. Просто талант от бога попкой вилять. Оглядел я конкурсанток и понял ‒ среди 12 финалисток нет и близко никого, кто мог бы с ней сравниться.

Поездка в Португалию и импортная французская косметика ‒ это для первого места. Остальным ранее планировали в качестве подарков… отрезы шёлка! Это подарок? Идиоты. Я же всем 12 финалисткам организовал норковые береты через мою любовницу Иришку. Вот так вот! И никаких «теть» ‒ нормальная молодая баба. Шенин носом поводил-поводил, но меня поддержал, дав команду на финансирование призов. Ну и для второго и третьего мест, а также для призера зрительских симпатий я выбил путевки в Болгарию! На десять дней всего, но зато летом! А симпатичные у нас девочки в крае. Впрочем, мне ли этого не знать?

Встречу Нового года на этот раз отмечаю в Красноярске. У бабули всё хорошо, а батя и не настаивал на моём приезде. Празднуем в ресторане «Красноярск» своей большой компанией. Сейчас всех перечислю: Я, Илья и Ленка, Бейбут (да, я помог ему получить увольнение на три дня!), Александра, Александр с супругой и дитём (девать-то некуда), Аркадий +1, дядька Пашка +1, и… некая София ‒ победительница в номинации «Приз зрительских симпатий!». Девушка эта из Ростовской области, более того, из моего райцентра! Я узнал об этом случайно, ещё до финала, и шутя сказал, что теперь один приз у неё точно есть, и она возьми да действительно получи приз от зрителей, на который я и повлиять-то не смог бы никак! Но теперь Софа уверена, что это я ей каким-то неведомым образом помог. Ей двадцать два, только-только после распределения попала в Красноярск, окончив Ростовский инженерно-строительный институт. Она архитектор. Соня пожалилась мне ещё до конкурса, что будет отмечать праздник одна ‒ соседка по общаге уехала к родителям, вот я и пригласил девушку к нам. А чего нет? Сейчас сидим впятером в ресторане и ждём остальных. Илья и Ленка развлекают Бейбута, который какой-то сегодня заторможенный, ведь привык уже по свистку спать ложиться в десять вечера, а я беседую с землячкой.

‒ Были бы нормальные компьютеры, можно работать по-новому. Сейчас как раз «Автокад» десятый вышел, а я только на двойке работала, а эта версия даже без матпроцессора. А ещё бы хорошо «Арчикад» установить, тоже вышел новый. А здесь в проектном даже на «Рукапсе» никто не работал, а ему восемь лет! Отсталый город! ‒ несколько пренебрежительно сетовала Софья на свою работу в проектном институте.

‒ Ты точно архитектор? ‒ посопев, спросил я, ведь из всех программ я слышал только про «Автокад».

‒ Начинающий, Толя. Я пока специалист никакой, ‒ вздохнула красотуля в длинном, облегающем тело серебристом платье.

К нашему разговору прислушивалась Ленка, не менее красивая и почти в таком же платье, но короче и темнее.

‒ А ты попроси Толика, он тебе любой компьютер купит, ‒ ехидно посоветовала она.

‒ Ну, любой у нас не купить. Вот, например, Стив Джоб, говорят, осенью этой неплохой компьютер представил марки «Некст», но выпускать их будут весной только, ‒ мотнула головой Соня. ‒ И почему мне? Для нашего проектного института, например, можно купить что-нибудь не такое новое, хотя… хотя, меня всё равно никто не допустит к нему… у нас там натуральная дедовщина.

‒ Стив Джобс, ‒ на автомате поправил я. ‒ Он же эпплы делал?

‒ А ты сечешь! ‒ уважительно посмотрела на меня красавица.

Две красавицы, Ленка тоже была удивлена.

‒ А что? Может, в самом деле, крайкому взять на карандаш этот вопрос? ‒ задал я сам себе вопрос вслух.

‒ Ой, ты со мной только посоветуйся, а то ту ещё фигню закупите. Из программ надо… виндоуз, дос, эксель… да и майкрасофт офис хорошо бы, вышел летом, ‒ загибает красивые пальчики специалистка.

‒ Ты откуда столько знаешь? Увлекаешься компьютерами? ‒ заинтересовался Илья, сразу получив незаметно (ну, так Ленке казалось) тычок в бок острым локотком.

Будет ещё он на баб пялиться, когда она, великолепная, рядом!

‒ А ты знаешь кем мой папа был? Начальником ВЦ в Ростове, ‒ грустно сообщила Софья.

‒ Был? ‒ хором спросили я и Ленка, Илья же, наученный тычком, интерес к другой женщине потерял.

‒ Умер папа год назад. Его друзья, конечно, немного помогают нам с мамой, от них и новости все узнаю. Я рассчитывала остаться в Ростове, но за сироту при распределении никто просить не стал.

Сказав это, моя (я надеюсь, хотя бы на этот вечер!) подружка налила водки в рюмку и выпила. Я молча поддержал её, налив себе немного в фужер. Ведь водка на нашем столе только для дяди Паши стоит, но его ещё нет. Больше такой продукт из нашей компании никто не употребляет, вот стопка и одна.

Пашка противится моему предложению уйти в коммерцию из крайкома, он считает это неимоверной глупостью! А вот и он, кстати, идёт. Причем не один. Спутнице его не больше двадцати пяти, то есть они с Пашкой одного возраста, примерно, и она тоже в обтягивающем платье, которое ещё короче, чем у Ленки! Хорошо хоть цвет другой, чем у уже сидящих за столом девушек. Выглядит девица вульгарно, если не сказать развратно. Густо напомаженные красной помадой губы, туфли на шпильках. Но это ладно… взгляд у неё шальной какой-то ‒ всех осмотрела с ног до головы, в том числе и меня, задержавшись в районе пояса. Где её Пашка откопал? А сам дядька застыл, глядя на Софью. Та это заметила, но только взгляд потупила.

Пожав Пашке руку, сажусь на место и подзываю официанта.

‒ Изволите подавать закуски? ‒ услужливо спросил он.

Вот так и сказал ‒ «изволите». Никакой комсомольской совести нет, на всё ради чаевых пойдёт. Впрочем, полтинник я ему сходу зарядил, чтобы не забывал подходить к нашему столику. В ресторане пока людей немного, но планируется полный зал, ведь здесь в новогодний вечер будет выступать кабаре! Да-да, то самое, в которое сватали победительницу нашего конкурса. Давненько я на танцующих полураздетых баб не смотрел!

Аркаша привел с собой подружку своеобразной «красоты» ‒ с горбатым носом и большими навыкате глазами. Но колье, серёжки и пара колец из благородного металла делали её привлекающей взоры. Александра, как и обещали, пришла одна, у неё очередной период разочарования в мужчинах. На самом деле в этих разочарованиях есть и её вина. Она ‒ красивая, богатая, да и, чего скрывать, умная женщина, попробуй подбери достойного! Последний был знатный хлебороб из какой-то деревни ‒ красавец-мужчина, но закладывал за воротник и пытался Сашку гонять. Но Сашка его сама выгнала. Это дяде повезло, что я не знал про то, что он руки распускал, а то на одного хлебороба в стране стало бы меньше. А до кучи выяснилось, что у жениха имеется законная супруга и парочка детишек в селе. Короче, сердце Сашки разбито и она собирается «нажраться», как она сказала мне, придя сюда. Косвенно об этом свидетельствует и её одежда ‒ простые черные джинсы и немаркая темная импортная водолазка. Волосы собраны в пучок ‒ хошь, валяйся в салате, хошь, белого друга пугай! Но и в таком траурном виде её трешка в обтягивающей кофточке выглядит как линкор среди канонерок. Ни Софья с Ленкой, ни подруги Аркаши с Пашкой такой шикарной грудью похвастаться не могут. Кстати, у моих приятелей Кати и Сани беда ‒ доча приболела, и торжество они пропустят. Ну а что тут сделать?

Оглядываю зал. Мало ли, вдруг знакомый кто, а я не поздоровался. Ну и показать свою грозную мордень надо, чтобы на наших девушек никто не зарился, а на парней не агрился, хотя мои спутники ‒ что Пашка, что Илья, могут у любого желание порамсить отбить. Парни одного размера под два метра ростом и поперёк себя шире. Я тоже не подарок ‒ снял костюм и сижу в рубашке, поигрывая бицепсами. Пашкина подруга Алла меня вот-вот сожрёт взглядом, а Соня не проявила должного внимания. Но пора начинать, и я говорю первый тост.

‒ Толян, вопрос к тебе, ‒ смущаясь, обратился ко мне Паша, когда мы выпили за старый год, закусили и пошли перекурить.

Ну, Пашка курит, я дышу.

‒ Что за девушка с тобой? У тебя с ней что-то есть?

‒ С чего такой вопрос? Нет, не было пока, Соня из нашего райцентра, ‒ настороженно отвечаю я.

‒ А, вот ты её откуда знаешь, ‒ облегченно вздохнул мой двадцатипятилетний дядька.

‒ Нет, не оттуда, она одна из победительниц конкурса красоты, ‒ поправил я.

‒ И у тебя с ней всё серьезно? ‒ якобы невинно спросил дядька и затаил дыхание.

‒ Ты тупой? У меня с ней ничего не было! Жалко стало сироту, одна собралась отмечать Новый год, вот и позвал.

‒ Сироту? Я тоже сирота. А как тебе моя Алла? Огонь-баба, правда?!

Пашка точно запал на Софью!

‒ Ты предлагаешь махнуться спутницами? ‒ я с трудом сдерживал смех от комизма ситуации.

‒ Алла опытная и ломаться не будет! А ещё она докторица, и если чем заболеешь, то сразу полечит. Эта.... венеролог в нашем кожвендиспансере!

‒ Типун тебе на язык! Идиота кусок! Не каркай! ‒ сплюнул три раза я и постучал по деревянному лбу Пашки.

‒ Больно же, ‒ возмутился он.

‒ Мне Софья сразу понравилась, и не красотой, а тем, что умная. Я с ней до того, как ты пришёл, знаешь, о чем беседовал? Не о венерологических болячках, как ты с Аллой, а о техническом прогрессе в компьютерной сфере. А ещё она архитектор!

‒ Понятно… проехали, ‒ с тоской в голосе произнес парень.

‒ Паш, ну погоди! Если ты ей понравишься, то дружи, почему нет?! Но как ты себе это представляешь? Обмен этот. Ты пришёл со своей, я со своей, а тут раз, и поменяемся! Ну, положим, Алла-то со мной пойдет, а Соня не такая, тебе её только до общаги доставить можно будет. Кстати, тут рядом она, на Марковского.

‒ Да какая разница, что подумают?! Кто против будет? Бейбут? Так ему круглолицые нравятся, вон он какую-то бурятку уже танцует, ‒ в сердцах сказал Пашка, показывая на танцпол.

‒ Да уже не танцует! ‒ присмотревшись, я вижу, что мой друг разговаривает на повышенных тонах с парнишкой-бурятом, ну или якутом, мне их не различить.

Но наша помощь и не потребовалась, эта бурятка-якутка, что-то грозно сказав своему заступнику, взяла Бейбута за руку и повела к себе за стол!

Глава 7

Глава 7

Наблюдаю за обстановкой. Опасность моему другу вроде не угрожает, да и за соседним столиком его приняли радушно. Бейбут в гражданке, она у него давно куплена для самоволок, и трезвый он вдобавок. Впрочем, за нашим солдатиком ещё и Ленка присматривает, а у той не забалуешь. Бейбутика она обидеть не даст, да и общая атмосфера в зале вполне дружелюбная. Вот и девочки из кабаре подтянулись, выступать будут! Четыре красотки в пышных юбках, которые, уверен, будут сейчас задраны выше головы. Думаю, они уже приняли для храбрости и сейчас будут отрабатывать гонорар. Мы скинулись с человека по четвертаку за место, и по десятке за программу. Угадал я, развеселая музыка в виде старой «Тодо пасара, Мария», послужила основой для их выступления. Чулки, туфли, трусики красные ‒ по нынешним временам смело! Народ ещё и подпевать принялся, неприличным образом коверкая смысл песни. У нас, правда, только Алла, уже изрядно принявшая на грудь, этим занимается.

‒ Похабщина! ‒ резюмирует через некоторое время Ленка.

‒ «Такова жизнь, Мария», ‒ перевел я на всякий случай припев песни.

‒ Да, такова жизнь, Мария, а что делать? ‒ тут же пьяно подтвердила Алла, имея в виду точно не песню.

‒ Я не про песню, а про вульгарных девиц, ‒ споткнулась в словах Ленка, ибо что-то собиралась сказать соседке по столу, но, как ни странно, задавила в себе это желание.

‒ Девчонки стараются, что не так? ‒ заступился за квартет я.

‒ И мне тоже не понравилось, ‒ высказала свое мнение Софья.

‒ Хорошо, а что заказать вам? Из музыкального? ‒ решаю не спорить с женской частью нашей компании, ведь и Аркашкина деваха тоже не в восторге от выступления кабаре-группы.

Аня, так зовут девушку, из семьи кооператоров, которые держат два убойных цеха и магазин и ездят по деревням, скупают мясо. Не сильно уж и благородное занятие, но Аня держит себя как минимум за примадонну. Она, кстати, уже высказалась по поводу Пугачевой ‒ мол, время той проходит. Я только усмехнулся на это. Пока ходил заказывал «Зеленоглазое такси», которое сменит сейчас «Новогодние игрушки, внезапно приметил знакомого.

‒ Привет чемпионам! А я смотрю ‒ ты, не ты? ‒ окликнул меня Вадим Григорьевич Ашанин, зам генпрокурора РСФСР.

‒ Я это! И вам здрасьте, ‒ немного растерялся я.

Этот важный чин сидит в компании двух мужиков своего возраста, и из спиртного, кроме шампанского, на столе у них ничего нет, что выглядит весьма подозрительно, ведь остальное всё присутствует. Селёдочка, например.

‒ Присаживайся, поболтаем, ‒ радушно предлагает дядя. ‒ Накладывай себе, не стесняйся. Вот икорка, вот рыбка.

‒ «Как же вы будете селедку без водки есть? Абсолютно не понимаю!» ‒ ответил я цитатой из известного фильма «Дни Турбиных».

Народ за столом рассмеялся.

‒ Да закончилась, собственно, сейчас ещё принесут, ‒ ответил веселый дядя с глубоким шрамом над бровью.

Знакомлюсь с обоими. Меня, что характерно, представили как работника крайкома, а не как олимпийского чемпиона по боксу.

‒ Решили без семьи встретить Новый год? ‒ интересуюсь я у Ашанина.

‒ Дочь Лариска, выгнала. Друзей своих позвала в дом, сказала, не мешать им до утра! Вот нашлось мне местечко в ресторане, ‒ пожаловался прокурор. ‒ Да я сам виноват ‒ вчера прилетел из Москвы, не предупредил никого.

‒ Как дела у дочки? ‒ из вежливости поинтересовался я. ‒ С друзьями, значит, отмечает?

‒ Как обычно. Не друзья, а оболтусы местные. А мне Лариска на тебя жаловалась, мол, упустил ты свой шанс, ‒ смеется мужик.

‒ На-а-а маленьком плоту-у-у-у, ‒ завыл певец местной группы совсем не голосом Лозы.

Действительно, официант вскоре принес водку и компания трёх мужиков из подозрительной тут же стала нормальной. Иду покурить уже с Вадим Григорьевичем, несколько терзаемый совестью ‒ совсем я забросил свою Софью.

‒ Верховенство республиканского закона может рассматриваться как неуважение к другим союзным республикам, поскольку союзный закон должен приниматься с их участием. Если мы признаем приоритет международного права, то логическим продолжением этой тенденции должно быть и признание верховенства союзного закона над республиканскими, ‒ горячо убеждаю я прокурора, ведь не мог не поинтересоваться, как он относится к выкрутасам Прибалтики.

‒ Вот точно так же сказал и мой начальник Емельянов Сергей Андреевич, ‒ поддержал меня Ашанин. ‒ Это всё гласность! На каждом углу принялись обсуждать исторические, этнические, культурные отличия русских и титульных наций Латвии, Литвы и Эстонии. Прибалтику заштормило.

‒ Так, а что Москва, не видит? ‒ пытаю я.

‒ Видит, но что делать, не знает. Что-то, кстати, и делают, вот «Интерфронт» летом организовали.

‒ Отменить республиканские законы, арестовать тех, кто их принимал. Но в первую очередь надо «брать» не вокзал и почту, а газеты, радио и телевидение. Разные программы аналитические, дискуссии и дебаты транслировать только под контролем государства, ‒ перечисляю методы, которые в будущем будут иметь успех, в том числе и на «продвинутом» демократическом Западе.

‒ Про средства массовой информации согласен, хорошая мысль, только некому её развивать. А арестовывать за что? За принятый закон? Так там такое начнётся…

‒ Арестовать можно хоть за что… хоть за переход дороги в неположенном месте.

‒ Не пойдет на это наше политбюро, это шаг назад, отход от принципов гласности. Только летом обсуждали на пленуме это. Михаил Сергеевич смотрит и на международную обстановку. У него информации больше, может, есть какие свои доводы.

‒ Но выход из состава СССР должен проходить по закону хотя бы, ‒ вздохнул я.

‒ Так нет ещё такого закона, его принимать надо, ‒ напомнил прокурор. ‒ Ладно, Толь, я рад, что наши мнения совпали в таком сложном вопросе, даже твоя идея о контрпропаганде мне понравилась. Идём уже праздновать Новый год! Куранты скоро бить будут!

Совершенно ясно, что рассказывать, например, про скорое вхождение Прибалтийских республик в НАТО или про будущую дискриминацию русских нет смысла. Как и про то, что Тартуский договор, на который ссылаются эстонцы, не числится даже в реестрах действующих договоров ООН!

Ну, да ладно, Новый год ведь, в самом деле, чего я на уши мужику присел? Возвращаюсь на своё место и вижу Соню, мирно беседующую с Пашкой, Аллу, танцующую с каким-то мужиком и Бейбута за соседним столиком, которого обнимают сразу две узкоглазые дивы. Хорошо хоть Аркаша с подругой и Илья с Ленкой парами. Все хорошо, значит, у них. Соня, хоть и сидит рядом со мной, но знаки внимания от Павла принимает благосклонно.

‒ Наливай! ‒ командую я не пойми кому, но быстрее всех подсуетилась моя соседка.

‒ Родственник твой так на меня смотрит… мне аж не по себе, ‒ таинственно прошептала она мне на ухо.

‒ Так ты ж красавица признанная, и корона у тебя есть, ‒ шучу я.

‒ Пусть за своей Аллой лучше следит, она сейчас уже с третьим танцует. Хотя мне по секрету сказала, что Пашка ей не нравится вообще, страшный он. Да я не спорю, но зачем тогда голову мужику морочить? ‒ сказала Софья и погладила меня по коленке под столом, немного примирив с будущей несправедливостью в политической жизни страны.

Хех, обломают дядьку сегодня, ну, а что я сделаю? Извини друг, слишком ты страшный, сказали. Но беспутную Аллу, как и Бейбута, надо за стол возвращать ‒ вот-вот часы двенадцать часов пробьют!

‒ Тащ сержант, ком цу мир! ‒ кричу я другу и иду к Алле, которую некий дядя настойчиво тянет за свой столик.

‒ Идём, подруга, потанцевала и хватит, ‒ говорю я и добавляю для её ухажера: ‒ Кто девушку ужинает, тот её и танцует!

Мужик благоразумно не спорит.

Тут в зале ресторана откуда ни возьмись появился уже явно датый Дед Мороз со Снегурочкой, и народ радостно зашумел. А после боя курантов началось безудержное веселье, лично у нас виновницей которого стала Ленка. У неё, оказывается, были заготовлены подарки, конкурсы и поцелуи. Поцелуи только для мужа и Бейбута в макушку, остальное ‒ всем.

‒ Хорошо с вами, но я домой поеду, ‒ часа в два ночи сообщает Александра.

‒ Погоди, машину вызову тебе, ‒ заволновался я.

Такси в это время найти проблема, но я заранее договорился с одним мужичком, чтобы он нас ночью по домам развез. За деньги, конечно. Тот рад был подзаработать. Правда, Ленку и Илью водитель отца должен будет забрать.

Кроме моего водилы, около гостиницы дежурило аж пяток машин!

‒ Куда тебе? ‒ спросил я у Сашки и удивился, когда та назвала адрес нашего МЖК. ‒ Как же ты в доме-то живешь? Там даже света нет!

‒ Зато есть отопление и вода. Заходи, кстати, в гости, что ли.

‒ Ночью? ‒ тут же возбудился я.

‒ Дурак! ‒ засмеявшись, ответила Сашка.

А часа в четыре ночи, после того как мы толпой сходили на новогоднюю елку, что была установлена на площади перед гостиницей, и покатались там с горки, запросилась домой и Соня.

‒ Толя, проводи до общаги?

‒ С ума сошла? На улице минус двадцать, не меньше, у меня машина с водителем припасена для такого случая, ‒ возмутился я. ‒ Хочешь, ко мне поедем?

Предложил я это без особой надежды… так, на всякий случай.

‒ А поехали! ‒ неожиданно осчастливили меня.

‒ Лен, я домой, ты за старшую! ‒ радостно засуетился я, собираясь. ‒ За стол я рассчитался. Бейбута к себе заберите, а то я сегодня не один ночую.

‒ Хоть у кого-то сладилось, ‒ недовольно проворчала себе под нос Алла, ведь её союз с Павлом рушился на глазах.

В этом году первое января выпало на воскресный день, то есть на работу никому не надо. А завтра полноценный рабочий день, до длинных новогодних каникул в стране ещё далеко, но народ не жалуется.

‒ Толь, только у меня мужчины не было никогда, ‒ неожиданно признается девушка, когда мы поднялись ко мне в квартиру.

‒ А чего вдруг решила начать? ‒ удивлённо спросил я.

‒ Да на конкурсе все девочки обсуждают… кто с кем. Одна я как белая ворона. Почему бы и нет… Чем ты плох? Внешность, конечно, на любителя, но я же не замуж за тебя выхожу? ‒ логично, но пьяно заключила Соня.

‒ Да ну тебя! Вот кровать твоя, а я на балконе посплю, ‒ разозлился я.

‒ Дурак? Замерзнешь! ‒ обеспокоилась подружка.

‒ Ха, ты зайди на мой балкон, там тепло как в комнате! ‒ не удержавшись, хвастаюсь я.

‒ Да? Ой, я… я хочу на балконе! ‒ закружилась по комнате Софья.

И куда усталость делась?

Но мы все-таки живем в Сибири, и ночью я был атакован замерзшей девахой. У меня отняли одеяло и две трети кровати, но на мужскую честь не покушались. Да и ладно.

Так как Соня выпила за вечер немного, то утром для меня стала удивлением её паника.

‒ Это… я как тут оказалась? ‒ натянув на себя одеяло, спросила проснувшаяся подружка.

‒ Хорошо, хоть не спросила «кто ты?», ‒ возмутился я.

Глава 8

Глава 8

– Плохо помню, – пожаловалась девушка. – Ресторан помню, как бусы выиграла, помню, потом… Вспомнила! Мы на такси уехали!

Тон её был торжествующий, и, главное, как искренне девушка этому факту обрадовалась! Вроде бы и выпила вчера немного, не шаталась даже. Что-то припомнив, а скорее всего, осознав, что её не силком сюда притащили, Софья, почти не стесняясь, гордо натянула на себя платье и отправилась в ванную, прошлёпав босыми ногами по голому полу.

Я уже принял душ и сейчас на кухне готовлю европейский завтрак. Ничего особенного по меркам будущего – яйца пашот, нарезка из сыра и колбасы двух сортов – копчёной и варёной, ломтики поджаренного на сковороде с двух сторон белого хлеба, которые в будущем будут называться «тостами», масло, сахар, апельсиновый сок из пакета и кофе.

– Вкушно, спашибо, – признала моя гостья, смолотив две трети угощения.

И вроде вчера плотно так покушали, и особых калорийных потерь не было.

– На здоровье, – улыбаюсь я, ведь доброе слово и коту приятно.

За исключением моего, из прошлой жизни. Того хвали не хвали, а морда всё равно недовольная.

– Какие планы? – уточняю я.

– Домой надо ехать, что ещё? – вздохнула Софья. – Вот только приведу себя в порядок, чтобы не пугать людей в автобусе.

– Кого ты первого января испугать хочешь? Да и сам я тебя отвезу. Сейчас за машиной схожу только. Побудешь дома одна?

– Знаю-знаю – спичками не баловаться, воду не включать, дверь никому не открывать. Верно? – Соня на глазах оживает.

– Да всё можно, ты девочка умная, – льщу я красавице.

По моему мнению, ей и косметика-то не нужна – Соня относится к тому редкому типу женщин, которых косметика, может, и не портит, но и лучше не делает. Да и насчет ума я не льщу – в компах и программах девушка разбирается не хуже меня.

Оделся потеплее, хоть и близко тут, но на улице ощутимый морозец. А в гараже у нас отопление, и градусов пятнадцать стоит. Машину же придется обслужить – долить бензина из канистры в бак, лампочку в поворотнике заменить, ну и левое переднее колесо ещё приспущено, а моё точило переднеприводное как раз. Провозился почти час и очень удивился, увидев сидящего Пашку около двери своей квартиры.

– Толян, твоя меня не пускает, – пьяно пожаловался он. – И Алла пропала!

– Заходи, – открываю я дверь своим ключом.

Софья невозмутимо сидит на диване и смотрит мультики на видеодвойке. Едва взглянув в нашу сторону, девушка продолжила следить за каверзами мышонка.

– Рассказывай, что случилось? – напоминаю Пашке,

который в тепле норовит клюнуть носом на моей кухне.

– А… что? Да… поехали мы после ресторана ночью к ней. Там выпили, потом… неважно, а после Алка захотела на горке ледяной покататься! Пошли мы с ней…, а там народу! Чего людям дома не сидится?!

– Дальше рассказывай, – тормошу выпивоху.

– Дальше познакомились с одними… Ракетницы запускали, разного цвета… потом от ментов убегали. И Алла пропала! Я к ней домой вернулся. Стучал, звонил, дверь не открывают, да и не успела бы она раньше меня прийти. В милицию, наверное, надо?

– Как фамилия у неё? – уточняю, берясь за трубку телефона.

Да, я уже провернул бартер по обмену сантехники на телефонную линию. Теперь в нашем доме два телефона – у меня и у моих соседей.

– Тащ полковник, с Новым годом вас! Не рано? Как отметили? … И у меня все хорошо. Супругу поздравьте… Да, спасибо. Я вас вот по какому вопросу беспокою – можете уточнить, есть ли сведения о некой Алле Тимофеевой. Девушка знакомая потерялась… Мой номер? Диктую.

– Шустро ты с полковником, – восхитился Пашка.

– А почему бы самому, например, в вытрезвители не позвонить? Или в больницы? – спросила Соня, которая, оказывается, прислушивалась к нашему разговору.

– Её могли и менты забрать, а там не дадут человеку с улицы никакой информации, – поясняю я.

Звонок телефона, и голос полковника Жердакова сообщает, что пропажа нашлась! Причем в неожиданном месте.

– Она в Ачинске, в больнице лежит со сломанной рукой! Вернее, сначала её в отдел привезли за громкое исполнение матерных частушек на улице, а там уже вызвали скорую и отправили в городскую больницу, – недоумевая, пересказываю все услышанное своим гостям.

Если судить по словам Павла, то с момента пропажи, вернее, расставания его с девушкой прошло часа четыре всего! А ведь тут надо проехать сто семьдесят километров, умудриться сломать руку, и не заметив этого громко петь на улице, чтобы попасть в ментовку и оттуда в больницу! И всё за четыре часа! Точно, баба – огонь, как про неё Пашка сказал. Живут же люди на всю катушку! Не то что я.

– Толь, поехали, а? – с надеждой смотрит на меня дядька.

– И я с вами, – шустро заявила Соня. – Мне бы только домой заехать, переодеться.

Действительно, вечернее платье и туфли на каблуках не очень располагают к дальним поездкам, но у меня и самого ехать нет никакого желания. Может, ну её, эту Аллу! Сегодня законный выходной, и я настроился полентяйничать. Однако за меня уже все решили.

Собираюсь в дорогу. Поразмыслив, беру с собой бутылку шампанского, и пару коробок конфет из своих запасов. А ну как придётся взятки тамошним врачам давать? Подумав, добавляю в сумку ноль пять коньяка и пару палок копченой колбасы. Водка три бутылки лежит в машине на всякий случай.

Резина у меня хорошая, зимняя, дороги пустые, и часика через три мы уже сидим в приёмном покое Ачинской городской больницы.

– Травматология. Палата два ноль шесть. Только мы не пускаем сейчас, – сверившись со списком, отказывает нам немолодая медсестра на посту.

– Девушка, нам очень надо, – вкрадчиво прошу я, суя незаметно под столик дежурившего медработника палку копченой колбасы.

Не знаю, что сработало – колбаса или обращение «девушка», но нам даже халаты выдали!

– Ба, ребята! Как я рада вас видеть! Ой, голова трещит, есть что выпить? – обрадовалась нам Алла. – А как вы меня нашли тут? Толя, это, наверное, ты постарался?

– Нашли вот, – ворчу я. – А пить тебе противопоказано! Вон таблетку лучше попроси на посту.

– Да там только цитрамон, а он не помогает, – скуксилась больная.

– А вот твоей соседке Полине помог как-то, – усмехаюсь я, глядя на женщину с фингалом, лежащую у окна.

Кроме неё и Аллы, в палате ещё одна пациентка – бабка древнего вида, которая, надеюсь, спит, а не кони двинула. Лежит, не шевелится даже. А вот Полину я узнал сразу, хотя под лиловым гримом это сделать было трудно. Это моя давняя знакомая из далекого уже 1984-го года – психолог Полина, которая ехала на работу в Ачинск вместе со мной в одном купе. Но выглядит девушка уже не так аппетитно, как раньше, лежит на вытяжке – нога сломана. Ну, это ладно, а вот кто её фингалом подсветил? Муж? Вроде кольцо на руке имеется.

– А ты откуда меня знаешь? – удивилась Полина.

– Ну как же! Полина Полякова, все только и говорят о тебе, как о ведущем психологе Ачинского глинозёмного комбината. Что случилось-то, горюшко? Муж побил? Не помогли познания в психологии? – веселюсь я.

– Да я с горки, с санок, упала, когда каталась с сыном! Что ты! И не Полякова я, а Каверзнева уже давно. Мы знакомы? Не припомню.

– Поздравляю и с сыном, и с замужеством. Да не ломай голову! Четыре с половиной года назад виделись. Помнишь, к тебе кавказцы в купе приставали, а я заступился?

– А как ты вырос-то, мальчик! – обрадовалась Каверзнева. – И даже посимпатичнее стал… немного. А я вот тут лежу одна, муж уехал на новый год…

Молодая мать завозилась, пытаясь повернуться ко мне боком, что на вытяжке сделать было невозможно.

– А что муж тебя одну на Новый год бросил? Вот негодяй!

– Да он хороший! Новый год тут отмечаю, такая вот судьба, а муж с сыном уехали к родителям в Бородино ещё вчера утром. Не знаю, как там дела у них. Да сама виновата, – тараторит Полина.

Пока Пашка миловался с Аллой, выясняя, как она умудрилась попасть в больницу, я беседую со своей старой знакомой.

– Скучно тут, Толя, мелко для меня. Я ведь и защитилась уже в этом году. То есть в прошлом, – жалуется женщина. – «Управление рабочим коллективом» тема моей диссертации. Сейчас на телевидении работаю заводском.

– Телевидение – это хорошо, – рассеянно говорю я, прислушиваясь к разговору Аллы и Пашки.

Алла собралась ехать с нами обратно! И вообще, перелома у девушки, как выяснили местные врачи, нет. Она утром просто хотела побыстрее выйти из ментовки, поэтому и соврала про руку. У дежурного по отделению фамилия не Рентген, да и других хлопот полно, тот и поверил девушке-врачу, вызвав скорую. А вот местные кобели, увидев красноярскую коллегу-красотку, встали, как говорится, в стойку и три часа её мурыжили, обследуя. Вот только не остограммили, сволочи. Поэтому ей тут делать нечего.

– Мы у себя на комбинате недавно передачу делали про шарлатанов разных вроде Алана Чумака, – фоном донеслась до моего уха знакомая фамилия.

– Кого? А он уже выступает? – встрепенулся я.

– Кто? Чумак? Да лечит внушаемых в Москве, – скривилась Полина. – Эх, Анатолий, знал бы ты, как легко нашим людям головы задурить.

Но Анатолий как раз знал! И у меня стала созревать мысль – а как бы приспособить таланты моей старой знакомой к моим планам? «Интерфронт» – это хорошо, но борьбу за умы людей надо вести средствами массовой информации. У меня пока в активе только мутная девочка Лена – журналист из Хабаровска. Весной она будет свободна и готова трудиться на ниве коммерческой журналистики. Звонила мне девушка сразу после Олимпиады, поздравила с победой и напомнила о том, что она согласна на переезд в Москву и работу в рекламной компании, если я не передумал. В общем, жаждет Лена глобальных перемен в своей серой и скучной, как ей кажется, жизни и согласна быть богатой и счастливой. Теперь вот второе звено к продажной прессе есть возможность добавить – зомбирующее телевидение. Как подать те или иные факты, я знаю, а сейчас всё жаренное в одном стиле – всё было плохо, надо всё менять, и будет нам счастье!

– А ты готова поработать в сфере психологии, но уже для страны? – спросил я, протягивая девушке свою визитку.

– Ух ты, какой большой начальник, да ещё в крайкоме! Как же ты за четыре с лишним года успел такую карьеру сделать? – удивляется Полина. – Шустрый! И вырос как! Накачанный такой!

– Деньгами, жильем обеспечу, но переехать в Москву, конечно, придется, – пропускаю я её хвалебные речи мимо ушей.

– И разговариваешь так уверенно… Стоп! Вспомнила, где я тебя видела! Ты же олимпийский чемпион по боксу! – воскликнула Поля.

Этот крик совпал с приходом в палату очевидно дежурного врача, судя по модным очкам и немного заляпанному белому халату.

– Чемпион? – удивился тот услышанному. – Так, граждане, заканчиваем этот бардак и выходим! Я понимаю – праздник, но больным отдыхать надо! Вон бабушка спит, например.

– Ты проверь, жива она или нет? – в палате появилось ещё одно действующее лицо.

Глава 9

Глава 9

Это был обруганный мною муж Полины, ведь девушка радостно крикнула:

– Славка, ты зачем приехал?!

Только чего он советы даёт?

– Э, а бабка-то… Точно спит? – засомневался вошедший первым доктор.

– Пульс слабый! Слава, давай помогай, – крикнул врач мужу Полины. – Все вон, лишние!

Торопливо выходим, я последним. Бросаю взор на бабушку, которую сразу заподозрил в нехорошем и ругаю себя, что не поднял панику сразу.

– Слезь с меня, ирод! Раздави-и-ишь, – очнулась бабуля и далее загнула на непечатном русском.

Жива бабулька-то! Знакомлюсь со Славой и Георгием – врачами хоть и разных лечебных учреждений, но одного профиля – они хирурги. Полина попыталась представить меня им, но оба мужика уже признали во мне олимпийского чемпиона и даже попросили автограф.

Аллу выписали. Понедельником, конечно, но разрешили уехать сейчас. Обратно нас всю дорогу развлекала Соня, оно и понятно – я за рулём, Пашка почти спит, Алла болеет с похмелья.

– Толя, такой Новый год зачемятельный вышел! Тьфу! Замечательный, – радуется она неизвестно чему. – Расскажу соседке, не поверит!

– Все хотел спросить, а как тебе в общаге живётся? У меня дом в Николаевке стоит пустой, он в аренде на год. Я там жил до того, как в свою квартиру переехал. Хочешь? Только там печку топить надо, – неожиданно предложил я.

– Дом? – заинтересовалась Алла, засопев за спиной.

– И сколько это будет стоить? – стала серьёзной Софья.

– Бесплатно живи! Хозяйства нет, кроликов отдал, соседи тихие, дружелюбные. Всё равно пустой стоит, – поворачиваю голову к сидящей на переднем сиденье девушке.

И сделал это зря – машина пошла юзом, и хоть ехал я не быстро, справиться с управлением не смог и скатился вниз в кювет! Не перевернулись и в елку не врезались – и то хорошо, но как выкатить по снегу машину наверх? Выхожу из транспортного средства и оцениваю наше бедственное положение. Сосны, крутой съезд и сугроб, из которого торчит автомобиль. Машина не заглохла, а значит, замерзнуть нам пока не грозит, но и время терять нет смысла, надо вытаскивать себя, как барон Мюнхаузен за волосы из болота. Матерясь про себя, выхожу на трассу голосовать. Пашка рядом телепается, девочки остались в машине – не стоять же им на холоде!

– Ты не виноват, Толечка, – пытается успокоить меня Софья после получаса безуспешных попыток остановить хоть кого-либо. – Давай я попробую.

Дела и впрямь шли плохо, возможно, потому, что наши две не самые хилые фигуры сочувствия у проезжающих не вызывали. А вот тоненькая Соня в коротком пальтишке и сапогах на каблуках тормознула проезжающий автобус с солдатами почти сразу. Человек тридцать военных ехали из пункта А в пункт Б. Нет, это не юмор! Спросил я у капитана – старшего в салоне, мол, куда едете? Тот так и ответил. Тоже мне секретчики! Стройбат обычный. Ещё и у раздолбая-водителя пазика троса не оказалось, и молодой таджик явно первого года службы за это уже получил по бестолковке от сержанта, причём в буквальном смысле, но нам от этого легче не стало. Троса и у меня нет. Но, как говорится, «два солдата из стройбата заменяют экскаватор»! А три десятка? То-то же! Руками вытолкали мою «восьмерку» на дорогу, причем, вместе с очумелой Аллой в салоне, которая выскочить не успела. Тихонько сунул сэкономленную в больнице водку солдатикам, а капитану вручил конину армянскую. Три звездочки, правда, но он и этому обрадовался. А уж как довольны солдаты были! Не знаю, как они эти три бутылки делить будут на всех, скорее всего, деды выпьют.

Дальше движемся ещё медленнее и в результате приезжаем в Красноярск уже затемно. Развожу Пашку с Аллой по домам и везу знакомить Соню с её новым местом обитания.

– Неуютно тут, и холодно, – с интересом оглядываясь, сообщает новая жиличка.

– Плюс семь, дом выстыть ещё не успел, – спорю я, глядя на термометр в зале.

В самом деле, дом остывает медленно. Я тут тридцатого был и протопил его основательно – была мысль компанию новогоднюю привезти сюда, если вдруг веселье будет бурным… ну, или кому из друзей ключ дать для личных отношений, тому же Бейбуту, например. Кстати, как он там?

– Главное – заслонку открывай в печи и воду сливай, если надолго уедешь. Тебе вещи помочь перевезти?

– Не знаю, страшно мне одной тут. Переночуешь со мной сегодня?

Вот так заходы! Что это? Подкат? Или наивность? Я и прошлую-то ночь с трудом выдержал, пытаясь не приставать к девушке, а тут ещё одну…

– Хочешь, подружку возьми и живите тут вдвоём. Или друга. Мало ли, вдруг парень появится.

– Нет у меня никого… я же говорила! – сердится Соня. – Извини, что-то я многое от тебя прошу, ты и так для меня…

«Что „для тебя“? На кой ты меня пожить-то зовёшь?» – размышляю про себя я.

– Поехали за вещами, – принимаю решение я.

В результате со всеми этими делами первый день нового 1989-го года окончательно бездарно потрачен. А второго мне на работу! Вернее, сначала в институт, ведь идёт зачетная неделя. Едем туда вместе с Ленкой.

– Классную я тебе подружку нашла? Было уже что? – пихает кулачком меня в бок сводница.

– Ты вот и Аюкасову мне «сватала», – напоминаю я. – Не было ничего, я её в свой дом в Николаевке отвез. Чё ей в общаге жить?

– Ой, дурак! Ты совсем не понимаешь намеков? – искренне удивляется подружка.

– Лен, не понимаю! Ты о чем?

– Да она ещё в ресторане сказала, что хочет с тобой уехать! Вот вы, мужики, и тупые!

– Сама тупая, – огрызнулся я. – Скажи лучше, куда Бейбут подевался?

– Сама переживаю, – вздохнула Ленка, ничуть не обидевшись на «тупую».

А пропажа поджидала нас в институте!

– Лен, привет, Толян, салют! А у тебя кто в доме живет? Я хотел переночевать, видел – свет горит, но калитку не открыли. Я стучал, стучал…

– Тьфу на тебя, Софья там ночевала, напугал ты её, наверное. А почему ко мне не приехал? Или к Ленке с Ильёй?

– Так я сначала к тебе на квартиру приехал, тебя там нет, потом уже в Николаевку свет горел, но никто не открыл. В части пришлось заночевать.

– Тебе же только третьего в часть, я договорился!

– А я не через КПП, через дырку в заборе прошёл, и вышел потом так же. Чё, сегодня едем в гости к Чимите?

– К кому? – хором спросили мы с Ленкой.

– Ну и память у вас, прям как у бабочек-однодневок. Чимита. Я с ней в ресторане танцевал, потом ты, Толя, пообещал, что приедешь к ней в гости второго. Я звонил ей сегодня утром, она нас ждёт. Позы готовит. Это недалеко от Красноярска, в поселке Березовка…

– Знаю где, – огрызнулся я, понимая, что позы – изделие из теста с мясом, а не для Бейбута гимнастика.

Это Ленка хихикнула. Чимита какая-то! Точно ведь, что-то такое припоминаю – подходил он с буряткой ко мне в ресторане, знакомил. Шумно было, я половины слов, что они говорили, не расслышал, головой только кивал из вежливости. Оказывается, я согласился в гости приехать! Беда. Друга обижать не хочу, но и дела важные – зачет получить обязательно надо, потом на работу.

– Ну, жди, я иду зачет сдавать, – соглашаюсь я.

Отпрошусь у Шенина, или потом скажу, что надо было по личному делу отъехать. Вроде ничего срочного у нас на повестке в крайкоме не стоит.

– Не-не! Я на рынок колхозный, хочу купить подарки для Чимиты, – мотает головой Бейбут. – И ещё соседям её вещи какие-нибудь… вчера дом у них сгорел! Дед с бабкой живы, но жить им негде, и вещей нет, получается.

– Тогда жди меня здесь, если раньше освободишься. Рынок-то рядом.

Управился я быстро, быстрее Бейбута – зачет мне поставили автоматом.

– Ну ты и нагрузился! – удивился я широте Бейбутовской души.

Он купил, помимо цветов, что-то в коробке, импортное, возможно, сапоги или какую другую обувь, набрал разных деликатесов, в том числе мясных, и мясо отдельно, ну и взял ещё постельное бельё и валенки, очевидно, для погорельцев!

– Чимита сказала, одежда есть у них, а вот зимнюю обувь вынести не успели, – пояснил Бейбут.

– А жить они где будут? – интересуюсь я.

– Этого я не знаю. Там у них на участке баня осталась, заночевать можно в ней, но жить… Дом новый строить? Эх, горе какое! А дед хороший, ветеран, фамилия смешная у него – Кора.

– Молодец, что помогаешь! А с жильём решим, не бросим в беде.

Чимита жила в своём доме, рядом с которым действительно виднелись свежедымящиеся руины.

– Зачем набрал столько? – смущенно целует восточная красавица моего друга.

Между прочим Чимита действительно хороша собой! И как я не разглядел её позавчера? Живет девушка с братом, тем самым, который пытался разобраться в ресторане с Бейбутом. Но сейчас крепыш с узкими глазами, но с русским именем Владимир встретил нас вполне дружелюбно. Пока знакомимся, замечаю старика в их окошке. Похоже, сосед-погорелец.

У брата с сестрой дом солидный, четыре комнаты аж! Достался от родителей. Те живы, просто сейчас в Москве работают. С интересом рассматриваю дом – ковры, печное отопление, но удобства во дворе. Зато есть электрический мангал! Бейбут уже кромсает баранину, будет шашлыки делать. Иду знакомиться с погорельцами.

Деду под восемьдесят, но он в полном порядке, а бабке 64 всего. Валенкам погорельцы рады больше, чем постельному. Им, кстати, сердобольные советские соседи уже натащили хлама всякого, половина из которого не пригодится точно.

– Ну что, Григорий Никифорович, поехали смотреть ваше новое место жительства? – весело говорю я, пытаясь подбодрить бедолаг. – Да, дом и вещи жалко, но вы живы, и это уже хорошо. Молодцы пожарные!

– Какие молодцы? Дом доломали! – ворчит бабка.

– Ну, а как? Он бы сам сломался, да ещё в тот момент, когда вы там находились. Могли и пострадать… Пожарные по инструкции действовали, – заступаюсь я.

– А куда нас теперь? – в голосе деда затеплилась надежда.

– Дома не обещаю, но квартира у крайкома есть на Глинки. Пустая, недавно инженер водоканала оттуда съехал. Собирайтесь, отвезу. Документы – ордер там и прочее, завтра оформим, – поясняю я. – Это, конечно, не свой дом, зато удобства в квартире, а не на улице.

Да, я уже вытащил из дома отвественного исполкомского товарища, который эту квартиру принял буквально перед самым Новым годом, тридцатого. Временно, конечно, селю, надо решать потом будет этот вопрос. Как? Пока не знаю, через исполком, наверное.

– Вы, Анатолий Валерьевич, оформите всё как полагается. Это жильё ведомственное, от овощебазы, резерв для крайкома, – ворчит исполкомовский дядя с одутловатым лицом и перегаром изо рта.

Квартирка в двухэтажном кирпичном доме очень даже неплоха. Хоть и всего одна комната там, но свежий ремонт, и имеется всё необходимое – кровать, диван, посуда. Разгружаю стариков, пообещав заехать к ним завтра, и возвращаюсь в дом прекрасной Чимиты, где мы просидели дружной компанией до позднего вечера, общаясь. Без спиртного обошлось. Наш военный в часть утром сам прибудет, и я с чистой совестью возвращаюсь к себе на квартиру.

Утром совещание бюро.

– Штыба, а ты почему служебное жильё раздаешь без согласования? – наехал на меня начальник финансово-хозяйственного отдела.

– Не успел согласовать, сегодня всё оформлю, – спокойно отвечаю я. – Там старики-погорельцы, найдём им что другое, переселим. А пока зимой куда им деться?

– У нас знаешь, какая очередь? И врачи и партийные работники! Вот приехал из Абакана новый сотрудник ко мне в отдел, могли бы его туда заселить. Это очень нужный человек!

– А старики уже не нужны? Ну, пожили своё, отработали, отпахали, и всё, теперь из категории «нужных» перешли «в ненужные»? – неожиданно заступился за меня Олег Семенович.

Недоброжелатель тут же припух.

– Мне доложили, что первого дом сгорел в Березовке, а там герой соцтруда живет – бригадир полеводов совхоза «Красный пахарь», герой-фронтовик, воевал на Ленинградском фронте. Что сделали, чтобы помочь? – строгим голосом продолжил Шенин.