Читать онлайн Управдом: назад в девяностые бесплатно

УПРАВДОМ-1

Назад в девяностые

Пролог, апрель 1994-го

В дверь забарабанили громко и отчаянно, одновременно с лестницы раздалось примерно следующее «Открывай, сука, тебе же хуже будет, если не откроешь! Открывай, ты поал?».

Реагировать на эти слова я, конечно, не поспешил, а вместо этого открыл окно кухни, от которого до откоса, поднимающегося к монастырю, было ровно два метра, взял досочку-сороковку из маленькой комнаты, они там с момента ввода в эксплуатацию лежали, ровно две штуки, и начал выдвигать ее через окно с целью построить подобие мостика из западни.

– Ты чо, не поал? – раздалось по-новой из-за входной двери, – у нас лом есть, щас вскроем твою коробку! Даю пять секунд.

Я правильно воспринял слова неизвестного лица из-за двери в том смысле, что уже пора рвать когти, быстро побросал в рюкзак теплую одежду, еду, что оставалась в холодильнике, подумал и еще взял ножик, открывалку, ну и мобильник, конечно, тяжеленную, как кирпич, Моторолу. И зарядник для нее, хотя заряжать, наверно, в ближайшее время мне ее негде будет. А неизвестное лицо оказалось человеком своего слова – пацан сказал, пацан сделал, с лестничной клетки раздался явственный скрежет железа по железу. Явно дверную коробку собрались вскрывать с помощью подручных инструментов типа лома или фомки.

Все, я последний раз окинул взглядом интерьер кухни, быстро прикинул и решил, что вроде ничего не забыл, потом залез на подоконник, отставив в сторонку фикус, идея-фикс Ирочки, она этими растениями все готова была заставить. Так, а теперь аккуратно-аккуратно по досочке-сороковке, и вниз лучше не глядеть… сказал я так себе, но удержаться-таки не сумел, глянул вниз – там было метров 10-12 до земли, а земля представляла собой голую бетонную стяжку, если навернешься, то считай себя покойником.

Голова слегка закружилась, но я взял себя в руки и сделал три точных и больших шага вперед… а вот и склон под монастырем, последний шаг я произвел прыжком и оказался кругом прав, досочка подо мной жалобно скрипнула и соскользнула во внутренний дворик, прямиком на бетон. Но я уцепился за ствол американского клена, они тут в изобилии выросли за последние годы, и не последовал вниз за доской. Живой, подумалось мне, а больше пока ничего и не надо. Встал, отряхнулся и пополз по склону вверх к коммуникационной амбразуре, кою я обследовал еще в начале мая. А сзади раздались громкие крики, видимо это мои преследователи одолели-таки железный вход в квартиру и теперь ищут меня внутри.

Найти они меня, конечно, не нашли, но чтобы понять, куда я делся, им хватило десятка секунд, невзирая на полную тупоголовость. Из окна кухни даже раздалась пара выстрелов, травматы, наверно, подумал я, не снижая скорости передвижения по склону.

– Вернись, козел! – расслышал я то, что они там орали сзади, – тебе ж хуже будет!

Сами вы козлы, подумал я, забираясь в подземный ход, и мозги у вас козлиные…

Полгода назад, в холодном декабре 1993-го

Это было решающее собрание нашего сообщества, предыдущие два результатов никаких не дали, но, как говорится, бог не фраер и троицу любит. Нам, десяти оставшимся членам отряда МЖК, следовало определиться, каким образом будет управляться наш свежепостроенный домик, и кто в нем будет руководителем. В роли приглашенных гостей имел место районный комиссар, курирующий многострадальное движение МЖК, звали его Женя Зайцев, а еще наш генеральный застройщик, директор ООО «Универсал-Плюс» Костик Кривоусов. Проходило действо на первом этаже в пустой трехкомнатной квартире, которая по разнарядке отошла застройщику.

– Ну что, гаврики-кролики, – начал дискуссию комиссар Женя, – долго еще будем упираться рогами и копытами?

Комиссар этот умел иногда говорить образно, этого не отнять, а отвечать ему взялась Наташа Шадрина, одна из трех представителей женского пола в нашем коллективе.

– Еще раз огласите весь список, пожалуйста, – не полезла она за словом в карман.

– Хорошо, – вздохнул Женя, – будем считать, что вы этот список забыли с прошлого собрания. Вариантов всего три – отдать все под управление какой-нибудь жилконторе, как уж они там сейчас называются-то… ДУК или УК или ЖЭУ, это раз. Создать собственную управляющую организацию, товарищество домовладельцев, другое название у него кондоминимум, два.

– Хорошо, что не кондом, – попробовал пошутить Коля Усов, самый старший среди нас, но его никто не поддержал.

– Хорошо, – не стал спорить комиссар, – но тут придется сделать устав, зарегистрироваться в администрации и выбрать председателя… и еще двух членов правления надо, если по-хорошему, но это не так обязательно, а председатель строго должен иметь место. И наконец, третий вариант – непосредственное управление, когда руководителя нет, все имеют равные права и выполняют разные поручения. Сразу скажу, что этот третий номер непроходной, у нас, например, в районе никого с такой формой собственности нет.

– То есть выбираем или ДУК или товарищество, – уточнил Миша Шувалов, высокий и кряжистый товарищ с бородой.

– Точно, – кивнул Женя, – но сразу хочу предупредить – есть мнение, что если вы отдадите дом под внешнее управление, город может потребовать одну, а то и две квартиры для своих нужд. Надо вам такое?

Тут уже все пайщики-концессионеры взволновались не на шутку – квартиры у нас давным-давно были считаны-пересчитаны и распределены, 10 бойцам МЖК, 6 строителю Косте.

– Если только Костя из своего фонда отдаст, – закинул удочку Ваня Грубин, маленький и шустрый блондин с крысиным каким-то оскалом лица.

– Ага, щас, – огрызнулся Костик, – разбежался и отдал. Сами и отдавайте, если что, а меня не впутывайте.

– Тогда вроде бы выход у нас только один, – после некоторой паузы резюмировала Наташа, – делать этот самый кондом и управляться самим.

– Это, в общем и целом, понятно, – поморщившись, ответил ей Толик Босов, сантехник и большой любитель выпить, – а вот кто начальником будет, это большой вопрос.

Все дружно потупили очи долу, рассматривая свои ботинки, но Ваня уставился прямо на меня и после некоторой задержки выдал:

– Че молчишь-то, Сергуня? Ты один сюда заехал, тебе и карты в руки. А мы уж все поможем, чем сможем…

Да, меня зовут Сергей Новак, и да, я единственный, кто переехал в этот еще не до конца сданный дом из всех присутствующих. Ну, строителя Костю не считаем, у него тут просто контора его Универсала. И мне вообще-то 58 лет… ну было в 2023-м, когда я волею судеб или хрен знает кого там еще взял вот, и очутился в своем же теле, но 30 лет назад, в холодном постперестроечном 1993-м.

– Окей, Ванек, – тоже смело посмотрел я ему в глаза, – делайте меня председателем. Только забесплатно я работать не буду, платите хоть сколько-то… и помогать мне не надо, сам справлюсь, лучше не мешайте.

– Стоп-стоп, – взволновался Ваня, – какая еще оплата?

– Обычная, – пожал плечами я (ты, сука, еще вспомнишь этот 93 год, подумал я, когда начнешь на меня доносы строчить в нулевых), – любой труд должен быть оплачен, разве не так? Или я, по-твоему, на голом комсомольском энтузиазме должен трудиться? Так комсомола уже два года, как нету.

– Я, например, против, – немедленно вылетело из Ивана.

– Тогда иди сам в председатели, и никто тебе ничего платить не будет… все в соответствии с твоими соображениями, – усмехнулся я, – правильно?

На это Иван совсем уже не нашелся, что ответить, а только надулся, как мышь на крупу и замолк в своем углу.

– А сколько ты хочешь? – перешла, наконец, на деловые рельсы Наташа.

– Ну я не знаю… – сделал я вид, что прикидываю кое-что к носу, – давайте по десять тысяч с одного пайщика что ли.

Для справки – в конце 93 года один доллар стоил 1230 рублей, на это можно было купить 4 шоколадки Альпен-Гольд, полкило Пошехонского сыра, два банана или пачку сигарет ЛМ. Или заплатить квартплату за месяц, тогда коммуналка дешево стоила. За 10 тыс рублей соответственно в восемь раз больше всего этого.

– Это че, я треть зарплаты что ли тебе буду отдавать? – вскинулся из дальнего угла Коля Усов, – а жить тогда на что?

Опять для справки – зарплаты в 93 году колебались где-то у отметки 40-50к, лично я получал в своем НИИ тридцатник плюс разные подработки, но это уж как повезет, бывало, что и совсем не везло.

– А сколько ты предлагаешь? – начал конструктивный торг я.

– Ну три, ну четыре тыщи это еще куда не шло, – немного сбавил тон Коля, – но червонец это слишком.

– У собрания какие еще мнения будут? – обвел я глазами всех остальных, они уже не тупили очами долу, а смотрели прямо, и в глазах этих явственно крутились циферки, как на циферблатах одноруких бандитах.

– Давай на пяти тысячах остановимся, – угрюмо сказал Миша, но тут что-то затренькало в левом углу у входа.

Это оказался пейджер, принадлежащий нашему застройщику Косте. Он выудил его с пояса с очень важным видом, прочитал, что там значилось, и сказал с таким же важным видом:

– Мне идти надо, на стрелку вызывают.

– Ух ты, – вырвался вздох коллективного восхищения, – пейджер!

А продолжил один Ванек:

– Покажи… это Вессо-Линк или Радуга-Поиск?

– Смотри, – отстегнул аппарат от пояса Костя, – Радуга.

Все по очереди покрутили в руках 4-хстрочный пейджер, а вернул его Косте я.

– Почем эта игрушка стоит? – задал я этот тупой вопрос, хотя в принципе ответ знал.

– Стольник в месяц, – просто ответил Костя, все прониклись моментом, но я не стал сдерживать свое любопытство.

– А что входит в этот стольник?

– Неограниченное число сообщений, – ответил он, – плюс сервисное обслуживание, если вдруг понадобится.

– Круто! – это был коллективный выдох зависти, а завершил общение по теме я.

– Девочка-тинейджер, позвони на пейджер.

– Ты о чем это? – подозрительно воззрился на меня Костя.

– Да песню такую недавно слышал, – поспешил оправдаться я, хотя точно не помнил, вышло это творение в массы или еще нет (вообще-то ее спела группа Валдай через 7 или 8 лет).

– А дальше там что? – продолжил интересоваться Костик, – в этой песне.

– Позвони на пейджер, сбоку на ремне, позвони на пейджер, вспомни обо мне… – на автомате выдал я полузабытые строки.

– Не слышал… – наш застройщик основательно завис, пришлось его перезагружать.

– А что за стрелка-то?

– Много будешь знать, быстро помрешь, – вылетело из Костика, – ну пока, народ – если что, то я за Сергуню, пусть поработает… и свою долю вносить согласен.

И он испарился из комнаты, где сидели незадачливые пайщики-концессионеры.

– Слышали, что старший приказал? – обвел я глазами всех оставшихся, – старший не против. Какие еще будут мнения?

– Я думаю, – разрядил сгустившуюся тишину Женя-комиссар, – надо прислушаться к Сергею и Константину. Давайте для начала установим плату по пять тысяч с квартиры и дадим поработать новому председателю. А дальше видно будет… отдавать пару квартир городу ведь вы не хотите, так?

С этими аргументами спорить уже никто не захотел, поэтому собрание быстро свернулось, все, кроме Жени и меня, разошлись по домам, а между нами произошел такой диалог.

– Ну я рад, что ты согласился, – сказал мне Женек, – теперь придется немного поработать.

– Поработаю, – ответил я ему, – куда ж я денусь. Что в первую очередь надо сделать?

И Женек мне подробно объяснил, что нужно сделать в первую, а равно во вторую и все прочие очереди.

Про пейджеры

И не надо сокрушенно качать головами и приговаривать «ты бы еще ламповые калькуляторы вспомнил». Все 90-е и немного в нулевых это была реально крутая тема, пейджер на ремне считался признаком богатства и респектабельности. Рулили тут три организации, Вессо-Линк, Информ-Экском и Радио-Пейдж, филиалом которой в некоторых регионах и была эта упомянутая Радуга-поиск.

Стоило это счастье 20 долларов единовременно и 100 потом каждый месяц, за что абонент имел право получить неограниченное количество голосовых сообщений через оператора пейджинговой связи. И организовано было даже что-то вроде обратной связи – носитель пейджера мог набрать тот же телефон оператора и высказать что-то отправителю сообщения, но это воспринималось уже в голосовом варианте.

На вид эти устройства выглядели так, если кто-то забыл или вообще никогда не знал

Просуществовала пейджинговая связь где-то до 2004-2005 года, после чего стала окончательно нерентабельной и закрылась к чертям собачьим… была даже такая шутка в КВН примерно 2008 года, Федоры Двинятины, если не ошибаюсь, хохмили так – ты когда свой пейджер сдашь, мы без тебя закрыться никак не можем!

Вспоминаю, как в ноябре того же 93-го мой коллега из НИИ Вова Крупнидзе объяснял и показывал в лицах, что такое пейджеры и с чем их едят…

– Это такая пластмассовая хреновинка с экраничиком, – разводил он руки в стороны, – и с зажимом сзади, цепляешь его на поясной ремень, ну или куда там удобно, и ждешь, пока на него не придет сообщение… вот на этот экран оно и придет, – демонстрировал он 4-хстрочный дисплей своего Вессо-Линка.

И как раз в этот момент туда и пришло очередное сообщение, а гласило оно следующее «ты когда бабло занесешь, козел?».

– Хм… это не то, что вы подумали, – отвечал нам Вова, судорожно нажимая на кнопку сброса, – тут в принципе и полезное что-то присылают…

Вову взорвали вместе с его Мерседесом где-то в середине следующего года, так что не успел он в полной мере насладиться новейшим пейджинговым сервисом. А лично мне такой вот Вессо-линк выдали где-то в 95 году, а через 3 года я сменил его на мобилку Сони, привязанную к сотовому оператору НСС… да, тогда были и такие, не из большой четверки, СМАРТС еще и МТТ какие-то на ум приходят. Стоимость минуты разговора там в долларах исчислялась, что-то вроде 1-1,5 баксов… и еще интересный способ зачисления этих баксов на счет существовал – надо было купить карточку, стереть защитный слой (ну да, скретч-карты они, кажется, назывались) и передать код по горячему телефону оператора. Можно, конечно, и в салоне было заплатить наликом, но салонов было мало и там всегда очереди стояли, так что народ предпочитал такие скретчи.

Но это уже следующий, так сказать, этап большого и длинного пути, а пока даже пейджеры считаются признаком дикого морального и физического превосходства над окружающим социумом.

Продолжение диалога с комиссаром Женей

– Так вот, – продолжил Женя свои пояснения, – первым делом тебе лежит дорога в районную администрацию на Пескова, пойдешь туда с двумя протоколами, номер раз это об учреждении кондоминимума, номер два – об избрании тебя председателем. Оба с подписями всех пайщиков…

– Так у нас одного пайщика не было, – вспомнил я, – Лены Козловой.

– Сгоняй к ней – предложил он, – знаешь, где живет?

– Где-то на Воробьевке в старом фонде, – вытащил я эти данные из долговременной памяти.

– Правильно, там и возьмешь у нее подпись…

– А если не найду?

– Тоже не беда, достаточно две трети пайщиков… визит в администрацию надо это сделать завтра. Крайний срок послезавтра.

– А то что? – поинтересовался я, – если не сделаю?

– А то разное может случиться… – туманно покрутил руками вокруг воображаемой оси Женя, – лучше сделай.

– Ну окей, у матросов нет вопросов… вообще-то я еще и работаю иногда, но постараюсь.

– А где ты работаешь, напомни? – зачем-то уточнил Евгений.

– В НИИ… – ответил я, – в академическом, на Ульянова.

– Это напротив психушки который?

– Самый он.

– Там лояльно к сотрудникам относятся, тем более по новым временам – так что я бы на твоем месте не особо тревожился по поводу работы.

– А дальше что надо будет делать? – поинтересовался я, – ну после админов с Пескова.

– Они тебе все расскажут, но если интересно, могу начать и я… потом надо будет сочинить устав кондоминимума, раз, зафиксировать его у нотариуса, два, ближайший нотариус сидит на Воробьевке, напротив Лены. Еще надо получить коды в статистике – ИНН там, ОКВЭД, ОКПО, еще какие-то, не помню уже… это в Госстате на Ошаре. И сделать печать – заготовку можешь сам купить в любом книжном, можешь стандартную взять в мастерской, это тоже на Воробьевке. Стоить печать будет порядка пяти тысяч. В этой мастерской надо будет предъявить решение администрации и заверенный устав.

– А нотариус сколько возьмет?

– Да в этих же пределах… пять, ну может десять тыщ, цены сейчас быстро растут.

– Тааак… – почесал я затылок, – ну сделаю я все это, а дальше что?

– Дальше будешь жить и радоваться, – с волчьей улыбкой сообщил мне Женя, – если сумеешь, конечно. На ближайший квартал тебе и этого хватит, а потом еще поговорим.

– Стоп-стоп, – притормозил я его, – ты же ведь из предыдущей очереди нашего МЖК, значит проходил все эти процедуры, верно?

– Ну, допустим, верно…

– То есть кондом этот у вас уже есть, так?

– Ну, допустим, так…

– И как оно живется, с кондомом? Поделись опытом с младшим товарищем по партии.

– Зашибись живется, – все с той же волчьей ухмылкой отвечал мне он, и не скажешь, что у него фамилия Зайцев, после чего встал, – живем и не нарадуемся… извини, у меня другие дела есть.

– Ну, дела это святое, – согласился я, – телефончик-то свой напиши.

– У меня тоже пейджер есть, как у Костика, – сообщил он мне неожиданную новость, – так что записывай номерок…

Тоже что ли такую штуку приобрести, думал я, поднимаясь в свою квартиру на четвертом этаже. Мы там вдвоем с супругой Ирой обитали… наша супружеская жизнь, как говорил один классик, взяла и разбилась о быт, поэтому отношения у нас были, мягко говоря, далекими от идеальных. А если честно, то собачились мы поминутно, не сказать, что посекундно, и от окончательного разбега в стороны нас удерживала только это вот несчастная жилплощадь в МЖК.

Нехорошая квартира и экскурс в прошлое

Ира сидела на кухне и перебирала этикетки от жвачки Лав Ю, был у нее такой пунктик в собственном распорядке дня.

– Явился? – подняла она на меня взгляд, когда я нарисовался в проеме кухонной двери, – ну чего там у вас, рассказывай…

– Все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка… – попытался перевести я разговор в несерьезный формат, но просчитался.

– Какая я тебе нахрен маркиза? – она отложила свои наклейки в сторону и расширила глаза до последних возможных пределов, – ты говори, да не заговаривайся, все маркизы в Париже живут. Выкладывай, что там у тебя на собрании было.

– Поесть бы сначала дала, дорогая супруга, – ответил я.

– Вон на плите возьми, что осталось, – сказала она самым стервозным голосом, на который только была способна.

Я посмотрел, что там осталось на плите и есть это не стал, а вместо того ответил так:

– Достала ты меня, Ирочка, просто нет слов, как достала, – после чего ушел в маленькую комнату.

Так-то их у нас целых две штуки было, этих комнат – большой зал, выходящий на набережную, и комната поменьше, смотрящая на соседнее здание Теплоэнерго… ну еще между нами три дерева имелось, береза, рябина и яблоня с меленькими китайскими яблочками. Но сейчас по причине холодного времени года деревья можно было не считать.

Настало время, наверно, когда нужно рассказать, кто я, что я и как я оказался в такой патовой ситуации… пат, если кто-то не знает, это такая позиция в шахматах, когда ни одного хода сделать нельзя – по шахматным правилам тут объявляется ничья. Ну а мне никто никаких правил пока не зачитывал, поэтому ходов нет, и ничья хоть и прочитается, но радости от нее немного. Так что слушайте и не говорите потом, что не слышали.

Что произошло и как произошло, я точно не могу сказать… да я бы и рад, но сам не знаю – заснул у себя в 2023-м, а проснулся уже тут, на улице Черняховского, заслуженного полководца Великой Отечественной, в 1993-м, тридцать лет назад. Надо, наверно, еще уточнить, что все эти 30 лет… ну не так уж все, но 25 точно… я и был председателем этого несчастного кондоминимума, которое потом переименовалось в ТСЖ… причем трудился совершенно на халяву, то есть на голом энтузиазме работал, без единой копейки за свой непосильный труд. А добрые члены ТСЖ только что не садились мне на голову и не погоняли словами типа «Че так медленно бегаешь? А ну давай быстрее, а ну давай выше! И мух от нас отгоняй». Но сейчас-то во второй раз я таким дураком не буду, верно?

Начало положено, хоть небольшие деньги я со своих добрых компаньонов, но стрясу. А копейка, как хорошо известно из народного творчества, рубль бережет… по нынешним временам ближе аналогия с центом и долларом, конечно… евро-то еще не придумали, а юань пока никому не нужен.

Вы, наверно, спросите, что там у тебя с супругой Ирой? Что за странные отношения такие? И я вам отвечу – дураком был пять лет назад, женился на этой Ире. Детей не завели, что-то не сложилось у нас в генах и хромосомах, а надоела она мне за эту пятилетку хуже горькой редьки. Чеж не разведешься, продолжите вы свои расспросы. Да вот эта вот квартира в МЖК мешала – ее давали только на двоих, на одного никак не выходило по райкомовской разнарядке… так что пришлось потерпеть три года. Но теперь-то, когда квартира получена и все документы выправлены, семейный вопрос надо решать кардинально…

– Сережа, – поскреблась Ирочка в дверь, – ну че ты в самом деле… расскажи уже, что вы там нарешали на этом собрании.

– Да без проблем, Ируся, – впустил я ее в эту комнатушку, – слушай. Постановили организовать товарищество домовладельцев в нашем многострадальном домике, а меня выбрали председателем этого товарищества… завтра побегу оформлять организацию и оформляться сам.

– Забесплатно? – сразу же вычленила она главный вопрос современности.

– За платно, – ответил ей я, – по пять кусков с квартиры.

– То есть 80 тыщ с дома?

– 75, – поправил ее я, – себя же считать не стоит, так?

– Половина моя, – уперла она руки в бока, – договорились?

– Если ты сама будешь собирать эти деньги с квартир, тогда да…

– А что, и соберу, – гордо вздернула она голову к потолку, который, кстати, был побелен очень неровно, но и на этом спасибо – у других-то пайщиков вообще никакой побелки не значилось.

– Я тебя за язык не тянул, – ответил я, – вот прямо с завтрашнего дня и начинай собирать, список пайщиков и телефоны я тебе выдам.

Ируня гордо вздернула голову и удалилась с оскорбленной миной на лице… а я подумал, ну когда ж наши отношения стремительно пошли под откос, первый же год после свадьбы все окей было. И я не смог дать себе ответ на этот вопрос ни в положительном, ни в отрицательном смысле.

А вместо этого погрузился в воспоминания об этом периоде своей жизни из моего же будущего… из послезнания, так сказать. В прошлой моей несчастной жизни я тоже стал председателем этого кондоминимума, но на чистом энтузиазме. Денег то есть ни с кого не брал, удовлетворился обещаниями своих коллег помогать, если что. Помощь была, конечно, но на первых порах, это раз, и в очень ограниченных объемах, два. На все просьбы помочь ответа было ровно два – «А че я-то? Других припахивай», это первый. И «я уж тебе запомогался, ищи других дураков», это второй. Но теперь-то все будет по-другому, братцы-кролики или гаврики-лелики, как выразился наш комиссар. Как уж там Владимир Семеныч выразился по этому поводу… «со мною нож, решил я, что ж, держитесь гады, держитесь, гады»… а потом еще и добавил «к чему задаром пропадать, ударил первым я тогда, так было надо, так было надо».

Вот и я пропадать в своем втором, так сказать, пришествии в этот лучший из миров пропадать не собираюсь и буду ударять первым. А гады пусть держатся, если сумеют удержаться, конечно… аллюр, короче говоря, три креста, шашки наголо, противогазы навыпуск, горнисты, трубите общий сбор, да погромче. Ездить на себе я больше никому не позволю, хватит с меня и одной попытки, верно? Теперь уж я буду на вас кататься, ребята, не обессудьте.

На комиссаре Жене покатаюсь, который успешно проинвестировал раз пять-шесть бабло, внесенное за каждого пайщика его предприятием. А там ведь по меркам вполне себе советского года 90-го была весьма серьезная сумма, по 25 тысяч с носа. Можно было тупо купить каждому мжк-вцу квартиру в этом же 90-м, но, увы, советская система этого не позволяла… а вот купить в Польше ай-би-эм пис-си-эй-ти и продать их тут вдесятеро дороже, это запросто.

Застройщика, суку, Костика не забуду ни разу – столько крови он у нас выпил в процессе строительства, что на зависть любому вампиру из голливудского ужастика. Попрыгаешь ты у меня теперь, Костик, уж не обессудь, и кровь свою сдашь для анализов.

Да и своих любезных партнеров по МЖК я обслужу по полной программе, вспомню абсолютно все по датам и алфавиту, как помыкали мной, как подгоняли и обещали засудить, улыбаясь и говоря за спиной «уууу, сука, наворовал наши деньги и новую тачку купил»… было бы что там воровать, друзья, всех сборов с нашего дома в 90-е было тысяч 20-30 в месяц, в доденоминированных единицах, в год, значит, 350 тыщ максимум, на эти деньги мотоцикл разве что купить подержанный, без коляски.

Ну все, хватит, надо успокоиться… как там Ируся, интересно? Выглянул в прихожую – Ира сидела на кухне и раскладывала наклейки Лав-из по стопкам, ну и ладно… пойду посмотрю, что там по телевизору показывают.

Про телевидение начала 90-х

Телевизор у нас вполне себе современный, Сони-Тринитрон, с диагональю в 21 дюйм или 53 сантиметра, как я его доставал и оплачивал, отдельная тема длиной в мегабайт, не будем сейчас об этом. Включаю, жду полминуты (забыл уже, как долго кинескопы нагреваются, ЖК-мониторы делают это мгновенно), о, Первый канал. Называется он, правда, сейчас не Первым и даже не ОРТ, а просто Останкино… телекомпания ВИД сейчас тут рулит, со страшной маской в заставке. Много позднее я узнал, что это керамическое изображение китайского мыслителя Го Сяна с жабой на голове – символ богатства, привлекающий в каждый дом дополнительные деньги. Кто придумал поместить такую страхолюдину в заставку, скрыто в тумане времени. А руководят этой компанией лица, известные по Взгляду – Листьев, Любимов, Захаров, Политковский и еще кто-то… а Листьева должны будут застрелить через год с небольшим, это можно как-нибудь использовать в моей игре, но пока идем дальше.

А телекомпания ВИД (расшифровывается это, кстати, как Взгляд_И_Другие) сейчас демонстрировала Поле чудес… да-да, то самое шоу, спертое с американского Колеса фортуны, которое счастливо миновало все бури и ураганы новейшего времени и дожило до 2023 года, все с тем же Леонидом Якубовичем-Крутите барабан.

Это я смотреть не захотел, и щелкнул следующий канал, это оказался РТР, а на нем передача новостей «Вести»… ее успешно спародировали в Городке под названием «Двести». А и «Городок» же должен выходить уже на этом же канале… ладно, вернемся чуть позже, а пока крутим барабан… в смысле каналы далее – НТВ, это бывшая четвертая учебная программа. Она только-только вылупилась из яйца, в октябре, кажется, запустилась в общесоюзный эфир, но экающий-мекающий Дмитрий Киселев со своими Итогами уже на рабочем месте. Неинтересно, проматываем.

Пятая программа, питерская… вспоминается Пятое колесо и 600 секунд, дико популярные в Перестройку, но сейчас этот канал в очевидном упадке и ничего интересного предложить не может. Хотя что это я наговориваю, здесь идет Музыкальный ринг с Корнелюком против Резникова – ладно, оставлю и поностальгирую, хотя это повтор, конечно, лет 5 назад первый эфир этого шоу вышел, если не ошибаюсь.

Вела этот Музыкальный ринг Тамара Максимова, супруга продюсера Ленинградского канала Владимира Максимова, дама неопределенного возраста с вывернутыми наружу губками… каждый раз, когда она начинала говорить, казалось, что ее губы вот-вот возьмут и осыпятся, как озимые, но этого почему-то ни разу не случалось. Корнелюк тут выступал в одном лице, и как автор, и как исполнитель своего творчества, а вот песни Резникова не пели только ленивые – тут и Анне Вески, и Боярские, отец и сын, и Лариса Долина, и Людмила Сенчина, и рок-группы Секрет и какой-то Марафон. Ладно, пусть идут фоном, а я пока позвоню…

Анюта Вески, конечно, дико сексуальна, не отнять – отечественная Ким Бессинджер просто, думал я, набирая номер… а телефон, кстати (модный радиотелефон Панасоник, как я добился установки городского номера, тоже тема, достойная пера Уильяма Шекспира и Жана-Батиста Мольера, но об этом как-нибудь потом) после нескольких гудков таки ответил мне мелодичным женским голоском:

– Я вас внимательно слушаю.

– Привет, Светочка, – тут же ответил ей я, перекрикивая голос Корнелюка, – это Сережа Новак (да, фамилия у меня чешская – какой-то отдаленный предок по линии отца оттуда приехал).

– Аааа, – начала вспоминать она, – мы с тобой в одной лаборатории, кажется, сидели.

– Ну да, – подтвердил я, – половину прошлого года, у товарища Клюева в отделе.

– Ага, вспомнила, и чего надо? – немедленно перешла она на деловой тон.

– Ты же сейчас в районной администрации трудишься, да?

– Ну да, секретарем у главы администрации, – подтвердила она.

– Слушай, у меня одно дело к твоей конторе образовалось, завтра подскочу – если окажешь содействие, моя благодарность не будет иметь границ…

– В пределах разумного, – закончила она фразу за меня, – помню я это выступление Семена Альтова.

– Вот-вот, – мысленно закивал я головой, – в этих самых пределах. Когда лучше подскочить-то?

– Часиков в 10-11 подтягивайся, – ответила она и повесила трубку.

А в телевизоре тем временем настал час рекламы – номером один тут шел приснопамятный МММ, не акции и не билеты, до этого еще не дошло, а всего лишь поставки электроники из Европы. Тупая и неинтересная реклама, но очень частая. А еще было много жвачки, тут и Стиморол, и Риглис, и Орбит без сахара, и любимые супругой Лав из, а также водка Распутин, водка же, но Белый орел, загадочная фирма Сэлдом, сделавшая не простую, а очень простую рекламу. А также несколько банков типа Столичного, Московского городского (хороший банк – устойчивый банк, помнится, этот устойчивый банк сдох одним из первых) и Империала, конечно (этот, хоть и помер в тяжких корчах, но оставил по себе хорошую память в виде серии исторических роликов типа «Случилось страшное» или «Звезду Суворову Александру Васильевичу»).

Из всей этой белиберды я вынес собственно только одно полезное умозаключение – пирамид пока что в стране у нас нет, первая, как мне помнится, стартует в феврале следующего года, со знаменитой рекламой имени Лени Голубкова. Вот туда мне и надо попасть, в самое начало, если я хочу стать богатым и здоровым… в самом же деле, это много лучше, чем быть бедным и больным, верно?

Но все на свете когда-то заканчивается, прекратилась и эта бесконечная реклама, а я переключил телевизор на последнюю федеральную кнопку, номер шесть, там значился только что образовавшийся канал с незамысловатым названием ТВ-6… кот Васька прибежал и прыгнул мне на колени.

– Ира, – громко спросил я у жены, – ты кота сегодня кормила?

– Конечно, кормила, – так же громко отвечала она мне из кухни, – но ему все мало, проглоту.

Ну и ладно, погладил я Ваську по голове, много есть вредно, бери пример с меня. А на ТВ-6 зарядили бесконечную рекламу Проктер-энд-Гэмбла… вообще, сколько я помню, изначально это был совместный с американцами проект, с Тэдом Тернером, показывали голливудское кино без ограничений, но со временем Тернер ушел куда-то в сторону и каналу пришлось выдумывать что-то свое… Ивана Демидова, в частности задействовали с музыкальными обзорами, а потом и ОСП-студия появилась. Но сейчас тут какие-то тупые музыкальные номера с МТВ, крутим обратно…

Телевидение мне очень быстро наскучило, а компьютеры пока что видятся на очень далеком горизонте – купить IBM PC будет можно самое раннее в следующем сезоне, а Сега-Мега-Драйвы и Синклеры меня мало привлекают. Так что будем спать что ли… кот Васька будто услышал мои мысли и улегся на своем коврике в углу у пианино. Ладно, утро вечера мудренее, как гласит народная мудрость, лег спать и я. Отдельно от супруги – супружеские обязанности мы выполняем самое большее раз в месяц, надоела она мне, если коротко.

Утро вечера мудренее

А Ваня-Ванятка на вчерашнем собрании был прав, как никто – я действительно один жил в этом большом не до конца еще сданном доме на краю города. И строительный забор даже не до конца был убран, так что ранним декабрьским утром мне пришлось пробираться по заваленной строительным мусором площадке до ворот, замкнутых на большой висячий замок. Сторожа я нашел в соседнем подъезде, он там на первом этаже спал крепким сном – он отомкнул мне замок и пожелал сдохнуть на дорожку, такой вот был добрый и отзывчивый сторож.

Далее путь мой лежал на Нижнюю набережную, оттуда ходил кое-какой транспорт до моего родного института. Нет, можно было дождаться 24 автобуса, который разворачивался около нашей стройплощадки, но его график движения представлял собой большую черную дыру… бывало и по две штуки подряд приходило, но чаще можно было прождать и час, и полтора – так что я предпочел более надежные транспортные средства.

А вот и институт, а вот и родная психушка напротив – нет, я конечно мог и просто проигнорировать один день, у нас тут с этим достаточно просто обстояло, но решил, что борзеть лишний раз не стоит, будут еще поводы для борзения. Надо отпроситься у непосредственного начальника, им у меня на данный момент являлся некий товарищ Островенок, кандидат технических наук и все такое, неплохой, надо признать, начальник. Бывали и много худшие.

Пропуск в зубы охраннику на проходной, выход через 4-й корпус в 6-й по переходу на втором этаже и спуск вниз во 2-й корпус, старинный-престаринный, по-моему еще из 19 века. Туда наш отдел почему-то определили пару месяцев назад. В лаборатории только Надя сидит, ни рыба ни мясо девчонка, унылая, как я не знаю что… как ослик Иа из мультфильма про Винни-Пуха.

– Привет, Надя, – говорю я ей, одновременно включая свой IBM-PC-совместимый комп, собранный китайскими политзаключенными в провинции Сычуань, – начальство пришло?

– Нет еще, – обернулась она вполоборота, – оно в 10 в лучшем случае приходит.

Ну и ладно, разговаривать с девочкой Надей мне больше не о чем, загрузил ДОС 6.2, проверил запароленный раздел, я там храню свои денежные дела, и запустил отладочный модуль для своих разработок, их у меня целых три штуки на текущий момент. Модуль сопряжение ПиСи с крейтом стандарта КАМАК и еще АЦП и ЦАП для ввода-вывода в компьютер данных разных экспериментов. Вообще, если честно, в аналоговой электронике я понимаю не очень, так что половину этих двух последних блоков мне нарисовали коллеги из параллельного отдела, а уж интерфейс в Пи-Си я как-то сам изготовил. Но все это сырое, как сахар-сырец после первоначальной обработки, и требует точной и неторопливой доводки напильником по контуру. Сопряжение с КАМАКом тоже, но торопливость, как сказал классик, нужна только при ловле блох, поэтому я и не особо спешил, благо, зарплата моя здесь не очень сильно зависела от конечного результата. А если уж быть точным, совсем никак не зависела. Но тут в коридоре прогромыхали тяжелые шаги.

– Островенок пришел, – сообщила мне Надя, обернувшись от своих утренних забот, – можешь зайти.

– Спасибо, Надюша, – я погасил экран, установив заставку типа «звездная пыль», и отправился в соседний кабинет, который занимал Островенок на пару со свои замом, совсем уже мутным типом по фамилии Шнейдерман.

– Илья Аркадьич, – сунулся я в его дверь, предварительно постучав, – можно?

– Заходи, Сережа, – Островенок уже разделся и включал электрочайник в розетку, – как дела?

– Дела, как сажа бела, – Шнейдермана пока не было, да и слава богу, с кем, скем, а вот с ним у меня отношения совсем не сложились, – можно, я сегодня по делам побегаю? После обеда вернусь, зуб даю.

– А что за дела? – начальник отсыпал чай из пачки со слоном себе в кружку и поднял на меня глаза, – серьезные?

– Да не сказать, чтобы очень, – немного замялся я, – меня тут вчера председателем нашего дома выбрали, надо оформить свое председательство… районная администрация-нотариус-мастерская печатей, еще что-то… как раз часа на четыре времени.

– Ты, кстати, еще не проставился по случаю новой жиплощади, – напомнил мне он, – нехорошо.

– Так дом же еще не сдан, Илья Аркадьич, – напомнил я, – вот официально получу бумагу на собственность, тогда сразу.

– Ну хорошо, иди, – слегка поморщился он, – в половине четвертого зайдешь тогда, я тебе одну новую задачу нарежу.

– Йес, сэр, – взял я под козырек, – будет исполнено, сэр, – после чего очистил начальственный кабинет.

По дороге обратно мне этот Шнейдерман встретился, кивнули друг другу без разговоров, а и ладно – он ведь, когда захочет, может полчаса ни о чем базарить, бывают такие люди с неудержимым словесным поносом, остановить который не в силах даже плотина Саяно-Шушенской ГЭС.

Районная администрация у нас недалеко – прямо-прямо по Ульяновке до пересечения с Пескова, а потом налево и через три светофора вот оно, бок-о-бок с областным драмтеатром. Старинное здание о трех этажах и двух пристроях слева и справа, в форме буквы П, значит. На златом крыльце надпись золотыми же буквами «Администрация Городского района города Нижнего города». Вот с такой тавтологией, значит.

Припарковано возле нее было ровно две тачки, обе довольно едкие для 93 года иномарки – Фольксваген-Пассат и Форд-Скорпио. Последнюю, насколько я помню ввезла к нам большой партией компания местного нувориша и мини-олигарха Стрельцова… нет, к знаменитому футболисту он никакого отношения не имел, просто однофамилец, но Скорпионы эти купили не менее богатые люди города. Поэтому каждый проезд такой тачки мимо вызывал завистливые взгляды окружающих в стиле «бохато люди живут».

Вход свободный, до пропускной системы поздних времен пока что не дошло дело, зашел на второй этаж в приемную главы администрации, ну бывшего первого секретаря райкома, здание то же самое. Тут и сидела моя бывшая сослуживица Светочка.

– О, привет, Сергуня, – объявила она, как только я показался на пороге, – только что про тебя подумала – богатым будешь.

– Это хорошо, – уселся я на стул рядом с ее столом, – как разбогатею, съездим на Канары – ты не против?

– С тобой хоть куда, – усмехнулась она, – не забудь про обещание. Чего там у тебя за дело-то, напомни…

– Да решили мы учредить товарищество в нашем доме, а меня председателем выбрать… вот хотелось бы узаконить это дело.

– Так-так-так… – усмехнулась она, – значит, выбил ты себе квартирку в этом новом доме?

– Что значит выбил, – возмутился я, но не слишком сильно, – два года на бетонном заводе, а потом еще два на стройке, это называется выбил? Я бы тут употребил слово «выгрыз».

– Ладно, пусть будет выгрыз… пригласил бы хоть посмотреть, что там и как.

– Обязательно, вот сдадут дом в эксплуатацию, пока что там не все готово, тогда позову… а сейчас хотелось бы формальности уладить.

– Это тебе на третий этаж в отдел по работе с жилым фондом, – перешла на деловой тон она, – комната 305, спросишь там Галину Николаевну, она все оформит, а подпись начальника сюда зайдешь поставить.

– Моя благодарность тебе не будет иметь границ…

– Знаю-знаю, – остановила она меня, – в пределах разумного. Дуй на третий этаж, а то они чай скоро начнут пить, тогда к ним не подступишься.

И я дунул на указанный этаж в комнату 305. Представляла она из себя типичный женский коллектив, известный в широких кругах под названием гадючник. Из пяти особей, нужная мне оказалась у дальнего окна с фикусом на нем – дебелая женщина бальзаковского возраста с лишними 7-8 кг веса и с рюшечками вдоль обширного бюста.

– Да-да, мне Света звонила, – меланхолично ответила она на мое представление, – давай свои бумажки уже… а сам за дверью вон подожди.

Я спорить не стал, а просто молча покинул этот гадюшник. В коридоре третьего этажа было сумрачно, накурено и довольно-таки прохладно, отопление тут, видимо, по остаточному принципу включали. Прослонялся туда-сюда по двадцать погонных метров, разглядывая от нечего делать вывески на дверях. Тут значился департамент благоустройства, департамент образования, контрольно-ревизионное управление и даже комитет по управлению госимуществом. Это пока они тут в нищете прозябают, невольно подумалось мне, но скоро тут миллионер на миллионере будет сидеть… долларовый, причем миллионер.

Тут мимо меня проскочила на всех парах разгоряченная какая-то тетка с большой клеенчатой сумкой. О, распространитель наверно, подумал я, странно, что раньше я ни одну такую тетку не увидел. А она на тех же парах ворвалась без стука в отдел жилфонда и захлопнула за собой дверь. Что-то дальше будет, весело прикинул я, одно из двух – или они там раскупят всю эту хрень из полосатой сумки или вышибут назад. Оказалось, что верно второе мое предположение – тетка вылетела в коридор задом наперед, распахнув дверь своим обширным задом.

– Да и не больно-то хотелось! – громко крикнула она в дверь, но та тут же захлопнулась.

Тогда тетка сунулась напротив в ревизионное управление – результат был примерно таким же, но с задержкой в десяток секунд.

Она выдохнула и вдруг заметила меня.

– Ну ты хоть чего-то у меня купи, хлопчик, – распахнула она свою сумку настежь, – у меня чего только нету…

– Ну показывай, – согласился я, делать-то все равно нечего было, – чего там у тебя нету.

– Да, как тебя зовут-то? – спросил я, начиная осмотр содержимого сумки.

– Дарьей, – скупо бросила она, – можно и Дашей звать. А тебя как?

– Сергей, – ответил я в тон ей, – можно просто Сергуня. Че, у тебя одна косметика что ли тут?

– Чего это одна, – обиделась она, – спортивные костюмы еще есть, Адидасы, один точно на тебя сядет, – и она достала с самого дна сумки хрустящий пакет со штанами и курткой Адидас… тр полоски… это очень удобная форма для носки.

Конечно, это не натуральный Адидас был, но и не совсем уже паленый Абибас или там Адилис, нормальная турецкая копия.

– Почем? – спросил я.

– Она окинула меня внимательным взглядом, оценивая мои финансовые возможности, оценила их не очень высоко и выкатила ценник в полтинник… ну 50 тысяч, значит.

– А чего, вполне приемлемо, – закатил я глаза к потолку, – скинь еще немного, и мы договорились.

Но тут распахнулась дверь гадюшника отдела жилфонда и меня позвали внутрь.

– Слушай, у меня дела, давай потом созвонимся – вот тебе мой телефон (и я быстро начиркал Даше на бумажке телефон конторы Костика, своего-то мне пока не провели), звони – вечером, может, встретимся.

Она согласно кивнула, спрятала бумажку куда-то в свой необъятный бюст и тут мы разошлись.

– Все готово, Сергуня, – сообщила мне Галюша из своего угла с фикусами, – вот сюда надо подпись главного (она показала куда), а потом печать шлепнешь в канцелярии. Ну и это… удачи тебе в управлении жилфондом.

– Спасибо, Галочка, – не полез я за словом в карман, – как раскручусь, обязательно тебя в ресторан позову.

Все сослуживицы Гали мигом обратились в слух и застыли, как изваяния – видимо, не каждый день у них тут такое обещали. А я помахал ручкой и вернулся на второй этаж к Светочке.

– После обеда будет подпись, – глянула она мельком на бумаги от Галочки, – уехал он в Кремль, встреча какая-то.

– Окей-Оби, – ответил я ей словами надоедливой рекламы, – зайду после обеда… как жизнь-то молодая течет? – зачем-то задержался я на этот дежурный вопрос.

– Аааа, – махнула она рукой, скривив рот, – лучше не спрашивай…

После обеда

В институт я уж не пошел, пробежался по центральной улице нашего городка под названием Большая Сретенская. Она пешеходной стала еще в последние годы советской власти, а сейчас ее оккупировали продавцы и зазывалы. Полюбовался на морячка с внучкой – местная достопримечательность, морячок в любой самый лютый мороз сидел на стуле в одной безрукавке и флотской шапке и наяривал на гармошке популярные мелодии. А внучка его, сравнительно тепло все же одетая, ходила со снятой шапкой и собирала благодарности у слушателей.

Закусил горячим бутербродом с кофе в одной забегаловке неподалеку, обошлось это всего в пятьсот рубликов. Зашел от нечего делать в валютный магазин Ле-Монти… тут все на доллары продавалось, но выбор, конечно, был неплох, правда дороговато – облюбованный мной у челночницы Дарьи адидасовский костюмчик обошелся бы мне на нашу валюту ровно в полтора раза дороже. Модные видеомагнитофоны стояли в ряд вдоль одной из стенок этого Ле-Монти – самый дешевый Голдстар (еще не переименованный в LG) тянул на миллион, запредельная сумма для рядового российского обывателя, для меня в частности.

А тут и настала пора возвращаться в администрацию под крыло гостеприимной секретарши Светочки… та сразу же, как увидела меня, вытащила из папочки два листочка и сказала:

– Все подписано и пропечатано, можешь работать дальше.

– Что бы я без тебя делал, – сделал умильное лицо я, – ты мой ангел-хранитель.

– В демоны только не переквалифицируйся ненароком, – отпустила шпильку она, на этом мы и расстались.

А теперь путь-дорожка моя лежит в нотариальную контору, вспомнил я напутственные слова комиссара Жени, ближайшая на Воробьевке, это буквально два шага от драмтеатра. Транспорт туда не ходил, добрался пешочком буквально за десять минут. О, натариус Бекмамбетова, прочитал я надпись на двери, ведущий в старинный особняк 19 века, успешно разваливающийся, впрочем, в веке 20-м.

– Добрый день, – снял я шапку в приемной, – мне бы завизировать уставчик…

Его я еще вчера сочинил, содрав с аналогичного у комиссара Жени – только название и реквизиты в конце поменять пришлось. А распечатал в конторе Костика, там у него отличный лазерник стоял, Эйч-Пи-100, зверь-машина для 93 года-то.

– Записывался? – с максимально мерзкой интонацией спросила у меня помощница нотариуса.

– Никак нет, ваше благородие, – честно признался я.

– Тогда придется подождать, – с теми же стервозными интонациями сообщила мне она.

Вы никогда не были у нотариусов? Это вам сильно повезло, граждане… почему?… да потому что нотариусы эти представляют собой зажравшуюся и вконец охреневшую прослойку между широкими народными массами и руководящими верхами власти. Для начала там надо посидеть в ожидании минимум час, а потом начинаются придирки и буквоедство. Вспоминаю, как в 10-м примерно году меняли мы наименование нашей организации, так пришлось бегать в треугольнике администрация-налоговая-нотариус примерно две недели без перерывов. Если б вы спросили, какая профессия была для меня самой ненавидимой в 90-е годы, то я без колебаний назвал бы нотариусов.

Но в этот раз все обошлось малой кровью – к телу главного распорядителя этой конторой меня допустили всего лишь через полчаса.

– Тэээк, – протянула она, дама очень средних лет со следами былой красоты… очень средних и очень былой, – значит вы организуете товарищество в своем доме.

– Так точно, – не стал спорить я, – организуем.

– Не хватает еще справочки от организации, которая вас курировала при строительстве, – продолжила она скрипучим голосом, – принесете, тогда поговорим.

– Какого рода справочка вам необходима? – на всякий случай уточнил я.

Она в двух словах объяснила, что ей надо и сделала приглашающий жест на выход… ну чего, сегодня не вышло. В налоговую и статкомитет я наверно сегодня не успею, подумал я, поглядев на часы, надо бы и место постоянной работы посетить. И я сел на трамвай-двойку, который по первому городскому кольцу доставил меня в родной НИИ, что напротив психушки.

– Тебя Илья Аркадьич спрашивал, – сообщил мне сосед по лаборатории по имени Паша-техник, – два раза уже.

– Все понял, – ответил я, – уже таки иду… а по какому поводу, не знаешь?

Паша потряс головой в отрицательном смысле, а я разделся и постучал в начальственный кабинет.

– Заходи, – раздалось оттуда, – не бойся.

Я и зашел – Аркадьич сидел за своим столом, сильно подержанном в вихре перемен, и курил, выпуская большие кольца дыма к потолку. Рядом с ним значился его заместитель, вертлявый и неприятный Женя по прозвищу Джек.

– По вашему приказанию явился, – сделал я под козырек, – герр экселенц.

– Садись, я тебе сейчас новую задачу поставлю, – сообщил Аркадьич, одновременно туша бычок в пепельнице, – смотри, что тебе надо сделать в ближайшие пару дней.

И он вытащил из угла и поставил на свой стол лазерный принтер компании HP, здоровенный такой ящик, из которого наружу выходил только шнур питания.

– Сломалась вот у завотделением такая штука, надо починить…

– Ничего себе задачка… – вырвалось само собой у меня, – и с чем это едят?

– С персональными компьютерами типа IBM-PC или совместимыми с ними.

– Да это-то понятно, – ответил я, – внутри там чего? Блок-схема хотя бы есть?

– Нет ничего, – хмуро сказал Аркадьич, – могу только добавить, что ни одна лампочка при включении не горит…

– Ну это меняет дело, – сложил губы в трубочку я, – возможно предохранитель тупо сгорел…

– Да это я уже проверил, – с тоской заявил начальник, – нет тут никакого предохранителя.

– Я это заберу, да? – уточнил я.

– Забирай, конечно… и помни, что срок у тебя до послезавтра. Да, если справишься, то премию выпишут, десять тыщ.

– Йэс, сэр, я постарюсь справиться, сэр, – вторично отдал я под козырек и с принтером под мышкой вернулся в свою лабораторию.

Принтер, телевизор, Вольфенштайн и все-все-все

Возиться с этой страшной штукой компании Хьюлет-Паккард я, конечно, сегодня не стал, а просто засыпал себе растворимого кофе, развел кипятком из чайника и послушал, что говорят коллеги из лаборатории. Все же, наверно, помнят чеканную формулу производственных отношений в СССР, которая и в начале 90-х работала – вы делаете вид, что нам платите, а мы делаем вид, что работаем.

А коллег волновал вопрос отваривания талонов, кои нам стали выдавать вместо зарплаты… это был такой хитрый способ обойти кризис денежной налички – цены-то стрелой вверх летели, а за ними и зарплаты, хотя и с приличным лагом, поэтому Гознак, бедный, никак не справлялся с печатанием новых купюр, а безналичные способы расчетов, увы, виделись в очень далекой перспективе. Вот нам и выдавали эти талоны в продуктовый магазин вместо зарплаты, уже третий месяц как… тем, кто изъявил желание, конечно, кто отказался, у тех просто рос долг за предприятием.

– Опять там одни крупы да сахар дают, – жаловалась Валя-матответственная (куда она делась, убей не знаю, испарилась в следующем году), а талоны были действительны только в одном-единственном магазине на соседней улице, – хоть бы конфет каких завезли или сыру не колбасного.

– Я откажусь от них в январе, – вторил ей Игорек, талантливый программист (он переедет в Сиэтл к Биллу Гейтсу через два года, насколько я помню), – лучше потом наликом все получить.

– А я наладил натуральный товарообмен, – похвастался Миша (он создаст первую в городе интернет-компанию через год), – кило сахара идет за триста грамм вареной колбасы.

– Дай контакты, – немедленно возбудились двое моих коллег, имен которых я уже не упомню, – мы тоже так хотим.

– Ага, разбежался, – горько усмехнулся Миша, – сейчас каждый сам за себя.

Но тут дверь распахнулась и в нее задом вошел Виталик, здоровенный такой инженер 2-й категории (у меня, кстати, только 3-я была). Он тащил корпус телевизора, задевая им за разные углы помещения и мебели.

– Это чего такое? – полюбопытствовал я.

– Сам не видишь? – буркнул он, – Чайка-380Ц в наборе. Собирать щас буду.

– Ух ты! – восхитился программист Игорек, – и почем у нас такой ящик врассыпную стоит?

– С меня хотели 150, сговорились на 115, – лапидарно отвечал Виталя, хотя тут же добавил, – в магазине готовая такая штука по 370-400 идет.

– Это ж выходит… это ж выходит… почти 250 процентов навара… на наркоте меньше зарабатывают!

– А ты откуда знаешь про наркоту? – тут же уловил его слабину я, – занимался что ли, Игорек?

– Да разве ж со стороны кого возьмут в этот бизнес, – не уловил он моей подколки, – водку недавно пил с одним одноклассником, тот и просветил…

– Надо сначала первый экземпляр наладить, – Виталик тем временем уже разложил детали на столе и включил паяльник, – а потом дальше смотреть, может, и не выйдет ничего…

– А это что такое? – указал я на пластмассовый прямоугольник с кнопками.

– Пульт дистанционного управления, не видишь что ли, – огрызнулся Виталий и полностью отключился от внешних раздражителей.

Но тут раздался коллективный вздох изумления от всех прочих обитателей нашей лаборатории – про пульты ДУ народ только читал в журналах, а тут вот он, настоящий. А я отошел к своему месту, отодвинул в сторону раскуроченный лазерный принтер, завел на своем убогом компе Вольфенштайна-3Д (тогда еще можно было мочить в играх людей, пусть они и фашистами числились, а уже через пару-тройку лет партия коллективного несознательного сказала стоп – и мочить начали непонятных монстров) и начал размышлять о текущем моменте…

Эх, Виталя, что твоя Чайка-380Ц, кому она станет нужна через пару лет? Да никому – Голдстары и Фунаи дешевле нашего отечественного товара станут. Да что там Фунаи, Сони с Панасониками не в сильно старшем ценовом сегменте расположатся. И пойдет наш завод по производству телевизоров под названием Нител (злые языки расшифровывали его, как НиТелевизор) с молотка… нет, не целиком, конечно, военная-то часть, разные там радары и РЛС, останутся на месте, но массовой гражданской радиоэлектроники НИТЕЛ больше производить никогда не будет.

А что это я засиделся на работе, подумал я, пройдя очередного хитрого босса из фашистского подземелья (самое страшное в этой игре, сколько я помню, было не победить очередного босса, а пройти по всем коридорам бункера, простукивая тайники… если не найдешь хоть один, тебе очки снимались), не пора бы и честь знать?

Засейвил игру, выключил комп, откланялся с теми, кто оставался сидеть до победы, и отчалил к месту проживания. Можно было автобуса дождаться, 24-й прямо к нам шел почти от входа в НИИ, но я посмотрел на погоду (всего минус 5-6, легкий снежок, ветра нет) и решил что ну его, этот автобус, пройдусь пешочком, благо тут всего-то полчаса, максимум сорок минут неспешного хода.

Вот родимая психушка, вот мой дом родной… ну не совсем родной, но совместные вечера мы пару раз проводили – душевные, кстати, люди обитают напротив. А вот и площадь имени народного героя Ивана Сусанина, одолевшего ненавистных ляхов в смутные времена Дмитриев и Лжедмитриев. Ваня стоял, как живой, указывая длинной правой рукой путь в сияющее будущее. Я его обогнул справа, там дорожка протоптана была, миновал проезжую часть площади Сусанина и напрямки через Кремль (да-да, в нашем городке Кремль тоже есть, не одной Москвой жива страна) спустился вниз на Нижний, так сказать, посад, две улицы вдоль Реки, их в далекие предреволюционные годы выбрали местом своих резиденций тогдашние олигархи, Блинковы-Бодровы-Бадаевы-Рукомойниковы, все, как один старообрядцы, они в 19 веке исполняли роль нынешних хозяев жизни-иудеев…

Улица имени пролетарского поэта Демьяна Бедного (еще не переименованная в Похвалинскую) сияла огнями и неоновыми рекламами, новорусские богачи выпендривались тут один перед другим, кто круче украсит свой офис на главной улице города. И ничего ты с этим не сделаешь, Сергуня, подумал я, в сердцах сплюнув на обочину, колесо истории, оно очень большое и тяжелое… и ездит в колее глубиной в метр – попробуй-ка вывернуть с такой глубины… вот то-то и оно, это очень сложно, не сказать, чтоб совсем невозможно. Это все верно, не согласился со своим глубоко запрятанном альтер-эго, однако есть, например, такие вещи, как тринитротолуол, заложив который на пути колеса можно сделать ой как много. Я уж не говорю о простейшем ядерном заряде хиросимистого типа.

Вот так, беседуя сам с собой (и не надо тут привлекать психиатрию – сами, поди, не раз размышляли над разными проблемами с нескольких сторон), я миновал, наконец, эту Демьяно-Бедную или уже Похвалинскую улицу и уперся в свой Черняховский переулок. Сверху над ним нависал Печерский монастырь, основанный чуть ли не раньше самого нашего города, а справа текла Река… ну по случаю зимнего времени этого было не видно, лед сплошной на Реке имел место, а по льду лихо скользили лыжники – а что, площадка ровная, и от остановок транспорта рядом, почему бы и не. Пожалел даже, что у меня лыж нету, и проскользнул через открытые еще строительные ворота в свой подъезд.

А там меня поджидал сумрачный строитель Костик, он сидел на какой-то строительной конструкции, курил, посекундно сплевывая, и вид имел крайне раздраженный.

– Наконец-то, явился, – ядовито сказал он мне, – и не запылился.

– Зима же, Константин Палыч, – развел я руки в стороны, – откуда сейчас пыль.

– Это я образно выразился, – потушил он свою сигарету об кирпич, – слушай, друг мой ситный, когда долг погасишь?

Долги и все остальное

– Я все помню, – сделал я попытку обойти его, но неудачно, он зацепил меня за лацкан пуховика и приземлил рядом с собой.

– Ты не торопись, дома у тебя все равно никого нету.

– А ты откуда знаешь? – удивился я, – что там нету никого?

– Супруга твоя час назад пропрыгала на каблуках по нашей спортплощадке, – Костик достал портсигар, да-да, он так понтовался перед обществом, золотым портсигаром (позолоченным на самом деле), в который были обычно набиты сигареты Кент, – будешь? – предложил он мне одну.

– Давай, – не стал отказываться я, – а что там насчет долга-то, напомни…

– Что-то у тебя память стала очень короткой, – усмехнулся он, – договорились ведь по-хорошему, по штуке с квадратного метра в месяц, не позднее 25 числа. Вплоть до сдачи в эксплуатацию. У тебя в квартире 70 квадратов, акт об эксплуатации еще не подписан, и сегодня 25 декабря… это значит что? Где 70 штук?

– Да помню я, помню, – вырвал я наконец из его пальцев свой пуховик, – просто ситуация сейчас сложная, в институте зарплату опять задерживают, на подработках тоже обещают, но в январе… дай отсрочку, будь человеком

Про пуховики, кстати – наше градообразующее предприятие подписало в прошлом году безразмерный контракт с Китаем, наши автомобили против их жратвы и ширпотреба. Из жратвы в основном шли быстрозавариваемые макароны типа Доширак и тушенка Великая стена, а вот в товары народного потребления записали кроссовки и эти вот пуховики, двух цветов они были, красные и розовые, я по случаю урвал красный.

– До какого числа тебе отсрочка нужна? – слегка сбавил тон Костя.

– Ну хоть до 5 января, после праздников должны что-то выдать.

– Хорошо, договорились, – достал он вторую кентину из портсигара, – в память о твоих бывших заслугах… но ровно пятого включится счетчик, 10 процентов в день.

– По рукам, – ответил я, – надеюсь, до счетчика дело не дойдет.

– Как там у тебя, кстати, с оформлением этого… кондоминимума?

– Дела идут, контора пишет, – попытался отговориться я, но не увидел в глазах Кости нужного отклика, поэтому слегка подкрутил прицел, – в администрации бумагу получил, у нотариуса устав зарегистрировал, остальное завтра-послезавтра.

– Вот, кстати, – вспомнил он, – можешь собрать бабло со своих подельников, как раз на взнос хватит. Мою долю можешь вычесть из долга.

– Да как же, соберешь с них чего, – я встал и напоследок выдал такое, – а ты кому свои квартиры-т продавать собрался?

– С какой целью интересуешься? – хитро прищурился он.

– Ну надо ж знать, с кем мы тут рядом жить будем…

– Аааа, в этом смысле, – поувял Костик, – три штуки уйдут моим работникам, Васе Красину, Боре Большому и брательнику моему, Евгению, знаешь наверно такого?

– Ну видел конечно, – ответил я, – он на тебя похож. А еще три?

– Ищу покупателей, – кратко выразился он, на чем мы и расстались по-хорошему… ну относительно по-хорошему.

А дома меня ждал сюрприз – листок А4, лежавший перед телевизором в зале, на котором крупными буквами было написано «Я ухожу к маме, все достало. Половину заначки забрала. Пока». Я тут же проверил состояние заначки, она у нас лежала в верхнем ящике письменного стола в конверте с надписью «Поздравляю с 8 марта». Не обманула меня Ирусик, ровно половину и забрала, 25 тыщ из общего объема в 50.

– Вот сюрприз, так сюрприз, правда, Васька? – спросил я у кота, выбежавшего встречать меня из кухни.

Кот Васька только мявкнул в ответ, намекнув, что неплохо бы и покормить его, болезного. Я все понял и вытащил, что там осталось в холодильнике. Осталось там немного, но нам на двоих хватило.

– Ну чего, Василий, – сказал я коту, когда мы уже уселись перед телевизором фирмы Сони, – вот мы и остались без хозяйки, верно?

Васька зевнул и принялся вылизывать себе лапы, а я продолжил.

– Только ведь народная мудрость-то гласит так – если от тебя ушла жена, то не всегда понятно, кому больше повезло, тебе или ей, согласен?

Васька коротко мяукнул и свернулся в клубок… ну и ладно, ну и спи, а я пока узнаю, чего там в мире делается – о, программа Сегодня на НТВ.

А 25 декабря 1993 года в мире творилось следующее – номером первым, конечно, шло вступление в силу новой Конституции, ее приняли на том же голосовании, где выбирали обновленный состав Госдумы… ну да, где победил Владимир Вольфыч, а кто-то там из счетной комиссии закричал «Россия, ты одурела!». Да нет, родной, одурел-то ведь именно ты, а народ у нас всегда мудр и прав, поэтому даже мутноватый Жириновский ему роднее, чем зажравшийся незамутненный либерал типа Ахеджаковой или там какого-нибудь условного Карякина.

Далее в порядке убывания у нас значились такие события, как приезд елки в Кремль, смерть Ивана Семеныча Козловского и победа Каспарова в матче с Шортом. И еще я вспомнил, что в этом же году совсем недавно умерли два патриарха – отечественной комедии Леонид Гайдай и отечественного же детектива Юлиан Семенов. Обоих искренне жаль…

И это не считая совсем недавних событий возле Белого дома в Москве, когда танки прямой наводкой долбили несогласных парламентариев прямо в их резиденции. Крайне мутное дело там вышло… один мой коллега был как раз в это время в командировке в Москве, рассказывал потом, как толпы на Садовом и возле гостиницы Украины смотрели все это в прямом эфире и аплодировали удачным выстрелам. То, что им самим может прилететь, как-то в головы не приходила.

А еще шла гражданская война в Югославии, в латентной стадии пока, до горячей надо было прожить еще пару-тройку лет, в ЮАР создан переходный парламент, призванный обеспечить передачу власти от белых граждан к черным гражданам (да-да, имени товарища Нельсона Манделы) и в Колумбии убит такой заслуженный товарищ, как Пабло Эскобар…

Вот относительно последнего мне вспомнилась душещипательная история родом из перестроечных времен, гласит она следующее

Как-то в 80-е годы Эскобар скрывался от полиции в горах. С собой наркобарон взял сына и дочь Мануэлу. Когда наркобарон понял, что дочь замерзает, он открыл сумку, которую, перед тем, как удариться в бега, набил наличностью, высыпал на холодный пол пещеры около $2 млн и развел костер. Мануэла, рассказал сын наркобарона, согрелась. На этом же костре Эскобар приготовил им ужин.

Вранье, конечно, но это то вранье, в которое хочется верить… ну ладно, телевизор я выключил как раз после передачи «Городок», Стоянов с Алейниковым еще не заыгрались по-настоящему, поэтому там была халтура типа «На митинг? Нет! Тогда быстро на митинг и в автозак!». А я задумался над тем, как жить дальше и вообще – кому на Руси жить хорошо? И еще более глобально – как нам обустроить Россию?

Кардинально в нынешнем бардаке ты все равно ничего не поменяешь, сказал я сам себе, так что смирись, Сергуня, и обустраивай хотя бы собственную жизнь. Для начала. А дальше видно будет, когда обустроишься… для начала хотя бы этот вот несчастный кондоминимум обустрой и деньги собери, с кого сможешь.

Решено, ответил я сам себе, обустраиваю себя и свой кондоминимум… так что там мне на завтра предстоит сделать? Черт, надо заводить ежедневник, могу и забыть что-нибудь нужное. Тааак (я погладил Ваську по спине, тот не отреагировал), завтра первым делом идем выправлять печать организации, потом в Госстат на Ошару… да, счет же в банке надо открывать будет… ну это наверно там же, где и печати делают, рядом сберкасса есть… в Сбербанк пока она не переименована, да и Герман Оскарович Греф со своими инновациями видится в очень отдаленной перспективе – поэтому сидеть мне там в очереди час, не меньше.

И деньги бы пособирать с наших злейших друзей надо… о, позвоню-ка я по паре номеров. Я открыл свою замусоленную записную книжку и выудил оттуда номера Вани и Коли, начнем с них.

– Привет, Иван, – сказал я тут же поднявшему трубку Грубину, – есть минутка? Ну хорошо, я насчет членских взносов по нашему дому…

– Каких еще взносов? – попытался уйти в несознанку тот.

– Че, забыл уже что ли, за что голосовали вчера? Проголосовали за таксу 5 тыщ с носа…

– У меня это… -замялся он, – напряг небольшой, после нового года обязательно отдам, а сейчас никак.

Я не стал давить, все равно бесполезно, а просто набрал номер Николая, с тем же, впрочем, успехом – он тоже попросил отсрочку, причем даже не на неделю-полторы, а на месяц. Я и всех остальных своих товарищей по несчастью потом обзвонил, но деньги пообещала отдать завтра только Наташа. Ну и ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

А тебе ведь еще и Костику долги надо гасить, вспомнил я, 70 кусков как с куста… и тоже за полторы недели… да, я поскреб затылок, ничего не придумал и лег спать прямо на диване в зале. Васька мирно дрых на своем коврике и помогать мне не собирался… а ночью мне приснилось, что я стою у подпорной стенки, она сзади нашего дома идет, удерживает склон от оползней, а меня собирается расстреливать из пулемета Максима Костик Кривоусов…

– Ты долг отдать обещал? – грозно вопрошает он меня.

– Ну обещал, – отвечаю я.

– И не отдал в срок?

– Ну не отдал…

– Вот за это пулю и получи, – и Костик нажимает на гашетку пулемета…

Проснулся в холодном поту, Васька стоял, выгнув спину и оскалившись, и шипел на что-то в левом дальнем углу комнаты.

– Мышка что ли пробежала? – спросил я у него.

Ничего он не ответил, но и шипеть перестал… вот только мышей мне и не хватало для полного счастья. Ладно, надо делами заниматься.

Печать, налоговая, сберкасса

Пока выбирался со своей стройплощадки, в голову пришла интересная мысль – домик-то наш в очень интересном месте расположен, виден с соседнего моста и с противоположного берега Реки. Очень отчетливо. А значит что? Правильно, нашим месторасположением можно выгодно поторговать, разместить, например, рекламку на крыше, там добрых 25 погонных метров, минимум 2 конторы можно впихнуть, а то и 4. Надо будет эту мысль обдумать и выложить застройщику Косте. На блюдечке с голубой каемочкой. Пусть подумает.

В институте я опять отпросился до после обеда, сказал, что лазер-джет возможно будет готов вечером, и с легким сердцем отправился завершать регистрацию нашего кондома-кондоминимума. К нотариусы первым делом, справочку это несчастную я вчера вечером забрал у комиссара Жени в здании бывшего райкома – комиссарам оставили там две комнатки из целого этажа.

Нотариус Бекмамбетова была на своем рабочем месте и приняла меня буквально мигом, то есть буквально через полчаса. Справку она читала не меньше пяти минут, я бы за это время десяток таких справок прочитал, но все ее в итоге устроило, и она поставила свою подпись на нашем уставе и послала в приемную шлепнуть печать… ну не сразу, конечно, сначала устав прошнуровали в двух местах, а кончики шнуровки вывели на последнюю страницу, шлепнули туда печать и содрали с меня девять с половиной тыщ. Ладно еще, что они у меня были – Лена Козлова выдала оплату за два месяца.

Жила эта Лена совсем уже в жутком бараке сороковых годов, но на одной из центральных улиц города. Я долго тыркался в разные места этого барака, пока не вышел на нужную траекторию… муж у Лены был конченный алкаш, сколько я помню, поэтому она его выгнала пару дет уже как и жила вместе с сыном, оболтусом тинейджерского возраста. Мне даже как-то впадлу было брать у нее эти деньги, но я таки справился со своими внутренними цензорами… еще надо будет раскулачить минимум шестерых, займусь этим попозже.

Вышел от нотариуса, слегка запаренный, но в принципе бодрый и готовый к дальнейшим свершениям. И пока двигался по Воробьевке и Сретенке к местному отделению Сбербанка (еще не обрезавшему вдвое название), думал, как можно еще насшибать бабок в этом вывернутом наизнанку мире. Вспомнил довольно много сфер деятельности, которые приносят сейчас одномоментные доходы… челночничество в Польшу и Турцию, а также рэкет и бандитизм отверг сразу, есть такое мнение, что это не наши методы. А вот видеокассетный бизнес, а еще сдача стеклотары и металлолома это вполне допустимые области, это надо обдумать.

По дороге попалась красочная вывеска «Первая Городская биржа» с румяным бизнесменом и двумя телками рядом с ним. Расцвет бирж был в прошлом году, их больше тысячи в стране образовалось. Продавали там все, от иголок до самолетов, но к сожалению большей частью себе в убыток… и сейчас это совершенно неинтересная ниша, ну ее. Еще вспомнил про интернет – он же в 93-м находится в зачаточном состоянии, сеть Релком в ходу, а еще какие-то Фидошники. Это интересное дело, об этом я тоже подумаю.

А вот и Сбербанк на Ошаре, он тут и в советские времена, помнится, обитал – во весь первый этаж длиннейшей брежневской девятиэтажки из красной облицовки. Никаких терминалов с номерами очереди, естественно, пока нет, справился у справочной девочки, куда мне и встал в живую очередь, благо для юрлиц она небольшая.

– Сергей Владимирович? – сверила мою фотку из паспорта операционистка.

– Так точно, – встал я по стойке смирно.

– Товарищество организуете? – проявила она некоторый интерес.

– Ага, руководство руки выкрутило, – доложился я.

– Щас все сделаем, посиди пока, – сделала она жест в сторону ряда продавленных стульев.

Что я и сделал… пока сидел, наблюдал от нечего делать за посетителями сберкассы – преобладали тут в основном тетки пред- и после-пенсионного возраста, которые все путали и которым из-за стекол доносили нужную информацию с повышенными децибелами. У меня даже голова начала болеть от этого ора. Но тут меня подозвала моя операционистка.