Читать онлайн Демон в порядке бесплатно

Глава 1

– И чтоб духу твоего здесь не было! – Скрипучий голос несостоявшейся свекрови вонзился в спину как копье. – Голодранка! Лимита подзаборная!

– Да чтоб тебя, ведьма старая! – Выйдя из подъезда, я нервно похлопала себя по карманам, вспомнила, что бросила курить еще два года назад, и горько вздохнула.

– Р-р-бяф, – недовольно сказал Йорик, высовываясь из сумки.

– Согласна, – я погладила прокушенное когда-то на заре приютской юности собачье ухо, – полный бяф. Правильно ты его невзлюбил, а я дура. Выплатила, называется, первоначальный взнос. За чужую квартиру… И куда теперь нам идти, непонятно. Хоть прямиком на тот свет.

Последнее, конечно, я ляпнула в сердцах, не всерьез. Потому что скорее пожелала бы провалиться куда подальше Толику с его мамашей, чем сгинуть самой. Но увы, слова, сказанные вслух в неподходящий момент, определили всю нашу с Йориком дальнейшую судьбу.

Сначала у меня просто сильно закружилась голова и потемнело в глазах, как бывает при обмороке. Я ахнула и поскорее села на бетонные ступеньки, чтобы не свалиться. Расшибусь и собаку покалечу!

Вот только вместо холодной твердости под попой ощущалась теплая мягкость. Что?! Это как? Или я от новостей о потере квартиры начала бредить?

Темнота медленно отступала, сменившись мягким, золотистым светом. Подо мной был не бетон, а нечто глубокое, бархатистое, цвета спелой вишни. Кресло? Да – огромное, мягкое кресло.

Я осторожно осмотрелась, одной рукой инстинктивно прижимая к себе сумку с притихшим Йориком.

Мысли путались, отказываясь складываться в логичную картинку. Я сидела в просторном кабинете, который явно видал лучшие времена, но все еще дышал аристократическим шиком. Высокие потолки с лепниной, темное дерево панелей на стенах, книжные шкафы до самого верха, набитые старыми фолиантами в кожаных переплетах. Громадный письменный стол, похожий на остров из черного дерева.

Над камином, где потрескивали дрова (камин! в мае?!), висел портрет сурового старика в мундире. Смотрел он на меня очень осуждающе, будто я только что украла его любимый подсвечник.

Прямо под портретом, в кресле, похожем на мое, сидел мужчина. Блондин. Эталонный блондин. Волосы цвета спелой пшеницы, идеально уложенные, но не до зализанной стерильности. Правильные черты лица, благородный профиль, губы, которые, казалось, вот-вот тронет легкая, снисходительная улыбка. Глаза – холодного, как горное озеро, синего цвета.

Одет он был в безупречно сидящий темно-синий сюртук с намеком на вышивку у ворота. Красавчик. Не иначе, как с обложки журнала «Аристократы Еженедельно».

Йорик, почуяв незнакомца, робко тявкнул из сумки.

– Р-ряф!

Красавчик поднял на меня глаза. Взгляд был спокоен, оценивающ и… до жути вежлив. Как будто я не незнакомая женщина с собакой в сумке, внезапно материализовавшаяся перед ним, а слегка запоздавшая на прием гостья.

– Маргарет, – произнес он. Голос был низким, бархатистым, идеально подходящим к обстановке. – Рад, что вы смогли… прибыть. Надеюсь, путешествие прошло благополучно?

Я озадаченно уставилась на него, стараясь не впадать в панику. Мозг лихорадочно пытался найти хоть какую-то зацепку. Психиатр? Слишком дорогой кабинет. Постановка? Слишком реалистично. Галлюцинация на почве стресса? Очень уж детализированная.

– Вы… – Мой голос прозвучал хрипло. Я сглотнула. – Вы издеваетесь? Это что, новый вид развода? Или лифт в рай? Хотя, судя по портрету, – я кивнула на сурового старика над камином, – больше похоже на чистилище.

Внутри меня все кипело от далеко не позитивных эмоций: злость на Толика и его мамашу, отчаяние от потери всех многолетних сбережений, дикий испуг от внезапной смены декораций. Но этот мужик… он был слишком реален, слишком красив и вел себя слишком спокойно. Как будто так и надо. Его вежливость сбивала с толку.

– О, прошу прощения. – Красавчик слегка махнул изящной рукой. – Это не рай, не чистилище и не розыгрыш. Это мой кабинет. А я – Лукас Локвуд. И мне срочно требуется ваша уникальная экспертиза.

– Моя… эксперт-и-за? – Я растянула слово, ощущая, как Йорик копошится в сумке, пытаясь высунуться дальше. – Мистер Локвуд, вы явно кого-то с кем-то перепутали. Я специалист по расхламлению квартир и организации хранения. И у меня сейчас небольшой… форс-мажор с жильем. Так что, если вы не маг, который может вернуть мне мои кровные, и не психотерапевт, готовый немедленно начать сеанс, то я, пожалуй, пойду… – я сделала движение, чтобы встать, но ноги все еще дрожали, – вернусь туда, откуда пришла.

Лукас Локвуд едва заметно повел плечами. Его выражение лица оставалось непроницаемо вежливым, но в синих глазах мелькнул холодный стальной блеск.

– Вы не ошиблись, Маргарет. Именно ваш навык упорядочивания хаоса мне и требуется. У меня есть… наследственная проблема. Поместье. Очень старое, очень большое и до невозможности захламленное. – Он слегка поморщился, как будто вспоминая что-то неприятное. – Некая, так скажем, подруга моего прадеда, была единственной, кто мог справляться с царящим там хаосом. А вы, Маргарет, ее дальняя родственница. Именно поэтому я смог вас… пригласить. Притянуть по крови.

Я смотрела на него, открыв рот. Слова вроде все были понятными, но смысл ускользал, как мыло из мокрых рук.

– Вы… вытянули меня по крови? – догадалась я. – Из моего подъезда? С моим псом? Зачем? – я оглядела роскошный идеально убранный кабинет. – Да вы спятили!

Внутри все кричало: «Беги!» Но куда? Дверь? Какая дверь? Я даже не видела нормального выхода. Да и ноги не слушались. А Лукас Локвуд… он был спокоен как скала. И чертовски убедителен в своем безумии.

– Возможно. – Он наклонил голову, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на искренность. – Но пару минут назад вы сами изъявляли желание отправиться «на тот свет». Я лишь предложил альтернативу.

Йорик снова тявкнул, на этот раз громче, явно недовольный тоном незнакомца. Лукас бросил беглый взгляд на сумку, его бровь чуть приподнялась.

– Ваш… компаньон, видимо, разделяет ваш скепсис. Позвольте мне изложить все более четко. Я перенес вас в другой мир. И предлагаю вам контракт, Маргарет. Временный. С испытательным сроком. Вы переезжаете в мое поместье Торнвуд, оцениваете масштаб бедствия и пытаетесь применить свои навыки. Если у вас ничего не выйдет, – он произнес последнее слово с легкой, почти невинной улыбкой, которая почему-то заставила меня внутренне содрогнуться, – я верну вас обратно в ваш мир. Примерно в то же время, когда вы его покинули. С компенсацией. Очень существенной компенсацией. Деньгами, которые покроют вашу потерю и не только. И, – Лукас сделал паузу, скользнув взглядом по моему лицу, – возможно, с небольшим бонусом. Омоложение? Устранение мелких недугов? На ваш выбор.

Звучало как сказка. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но какая у меня альтернатива? При выборе между красивым, но сумасшедшим мужиком со странными предложениями и дешевым хостелом, куда не пустят гавкающего йорка, ответ будет однозначный. Даже если я рехнулась от стресса, надо попробовать разобраться в навалившемся бреду. Все равно терять нечего.

Глава 2

– Поместье, – начала я осторожно, глядя прямо в холодные синие глаза, – очень захламленное? Что именно там за хаос? И кто будет мне помогать? Одна могу, – я потрепала сумку, из которой раздалось недовольное ворчание, – не справиться. И что входит в этот ваш «испытательный срок»?

Лукас Локвуд позволил себе легкую, снисходительную улыбку. Она скользнула по его губам и тут же исчезла, оставив лишь ощущение ледяной вежливости.

– Вопросы разумные, – кивнул он. – Начну с последнего. Испытательный срок – одна лунная фаза. Примерно тридцать ваших дней. За это время мы точно поймем, способны ли вы усмирить хаос Торнвуда. Хотя бы малую его часть. Что касается помощи… – Локвуд протянул руку к краю стола и нажал на почти невидимую кнопку, вмонтированную в темное дерево. Где-то вдалеке, за дверью кабинета, прозвучал мягкий, но отчетливый звон колокольчика. – Вам будет предоставлен не только штат рабочих по вашему усмотрению, но и личный помощник. Надежный и исполнительный.

Почти сразу же дверь кабинета бесшумно открылась. На пороге стоял молодой человек, лет двадцати пяти – тридцати. Невысокий, аккуратно подстриженные русые волосы, неброские черты лица – типичный офисный планктон, каких тысячи в моем родном мире. Одет он был в строгий серый костюм, сидевший… ну, как на манекене. Уж больно широки были плечи под тонкой тканью. Контраст между лицом библиотекаря и телом вышибалы был диковат.

– Мистер Локвуд? – Голос у парня оказался тихим и ровным.

Он скользнул взглядом по мне и Йорику в сумке, но ни единой мышцей не дрогнул.

– Джонатан, – кивнул Лукас. – Представляю вам мисс Маргарет. Наша новая специалистка по наведению порядка в Торнвуде. С сегодняшнего дня вы ее правая рука, глаза и уши. Все ее распоряжения относительно поместья – закон. Ваша задача – обеспечить ей доступ куда угодно, предоставить все, что потребуется ей для работы. Понятно?

– Да, мистер Локвуд. – Джонатан слегка склонил голову в мою сторону. – Мисс Маргарет. К вашим услугам.

Йорик, почуяв нового человека, фыркнул. Я машинально погладила его дрожащую спинку.

– Вот и славно. – Лукас поднялся из-за стола. Он был высоким. Очень. – Тогда не будем терять времени. Маргарет, вы готовы осмотреть поле битвы?

Готовой я не была. Совсем. Но что оставалось? Кивать, вставать и надеяться, что этот бред закончится как можно быстрее, а обещанные деньги окажутся реальными.

Джонатан молча и очень аккуратно взял меня под локоть. Его пальцы, несмотря на кажущуюся легкость прикосновения, ощущались как стальные прутья. Охранник. Точно охранник в костюме секретаря.

– Тогда вперед, – сказал Лукас и шагнул в мерцание.

Тут же мерцание накрыло и нас с Джонатаном. Мир знакомо померк – как тогда на крыльце.

Желудок попытался выпрыгнуть через горло, а в глазах заплясали разноцветные чертики. Я сжала зубы и сама вцепилась в Джонатана.

Вместо теплого, пыльного воздуха кабинета в легкие ударила волна влажной, густой прохлады, пахнущей прелой листвой, сырой землей и чем-то кисловатым, как забродивший компот. Я кашлянула, пытаясь отдышаться. Йорик тихо поскуливал в сумке.

– Все в порядке, мисс? – спросил мой секретарь спокойным, ровным голосом, не отпуская мою руку.

– П-почти, – прохрипела я, вытирая слезу, выступившую от кашля. – Очень похоже на аттракцион «Смертельная карусель» после трех порций шашлыка.

Мы стояли на узкой, едва заметной тропинке. Слева и справа вздымалась стена буйной, почти тропической растительности. Деревья со стволами, перевитыми лианами, кустарники с листьями размером с зонтик, какие-то гигантские папоротники – все это сплелось в непроходимую чащу, погруженную в зеленоватый полумрак. Впереди, сквозь редкие просветы в листве, угадывалось что-то большое и темное. Поместье?

Лукас Локвуд стоял всего в паре шагов, и его безупречный сюртук выглядел здесь, в этом диком лесу, абсолютно нелепо. Он смотрел на чащу с выражением легкой брезгливости.

– Добро пожаловать в поместье Торнвуда, Маргарет, – произнес Лукас, поворачиваясь ко мне. – Вернее, в то, что от него осталось. Дом – вон там.

Он кивнул в сторону темного силуэта. До него было метров двести, не меньше.

– И как мы туда проберемся? – спросила я, скептически оглядывая непролазные заросли. – У вас мачете не найдется? Или бензопилы?

Лукас сухо усмехнулся.

– Попробуйте пройти, Маргарет. Просто идите к дому.

– Ладно, – вздохнула я. – Только, если меня съест какое-нибудь местное хищное растение, я приду к вам во сне и буду орать про первый взнос на ипотеку. До утра!

И сделала шаг по направлению к дому. Потом еще один. Джонатан молча последовал за мной. Лукас остался на месте.

Ничего не происходило. Заросли стояли непробиваемой стеной. Я уже собралась было обернуться и сказать что-нибудь колкое про его «чудеса», как вдруг…

Ветви ближайшего куста с листьями-лопухами дрогнули. Потом медленно, словно нехотя, отъехали в сторону. За ними качнулась лиана, скользнув по стволу дерева. Еще одна ветвь приподнялась. Словно невидимые руки аккуратно раздвигали зеленый занавес. Передо мной образовался узкий, но четкий проход.

Я замерла, открыв рот. Йорик тихонько взвизгнул.

– Видите? – голос Лукаса донесся сзади. Он не шел за нами, просто стоял и наблюдал. – Они чуют в вас кровь леди Аманды. Поместье признает вас. Ну давайте, Маргарет, идите к дому.

Азарт, острый и знакомый, кольнул под ложечкой, оттесняя страх и недоверие. Хаос. Бардак. Задача. Моя стихия, черт возьми, пусть даже и магическая! И этот лес… он меня пропускал. Магия, не магия – сейчас без разницы. Откуда мне знать, может, у них тут просто лопухи дрессированные. Согласно теории условных рефлексов.

– Ладно, Торнвуд, – пробормотала я, глядя на расступившуюся передо мной зелень, – давай познакомимся поближе.

Листья скользнули по рукавам моей куртки, влажные и прохладные.

Мы вышли на открытое пространство перед домом – может, метров за пятьдесят от него. Лесная стена осталась позади, как и мой наниматель, отчего-то не спешивший приблизиться к своей недвижимости.

Я присмотрелась к зданию. И почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом.

Торнвуд был не просто большим. Он был огромным. Мрачным. Готический кошмар с островерхими крышами, бесчисленными башенками и окнами, большинство из которых были либо забиты досками, либо зияли пустотой. Весь фасад оплетали толстые стебли какого-то плюща. Кое-где обвалилась штукатурка, обнажив грубую кладку. Широкие каменные ступени, ведущие к массивной дубовой двери, были покрыты толстым слоем мха. От всего веяло запустением, вековой пылью и… тихим, зловещим гудением, словно это не дом, а замаскированный улей.

– Мама дорогая… – вырвалось у меня. Йорик спрятался в сумке полностью, оставив снаружи только дрожащий нос. – Это… это и есть поместье?

– Да, мисс Маргарет, – тихо подтвердил Джонатан. – Торнвуд.

Я на секунду зажмурилась. Вспомнила уютную ипотечную конуру, из которой меня выгнали. Вспомнила обещание денег, омоложения, возвращения домой. Азарт внутри зашипел и заискрил, вступая в схватку с первобытным ужасом.

– Ладно, – я открыла глаза, вцепившись взглядом в мрачную громадину, – поехали. Но сначала – контракт, мистер Локвуд!

Лукас Локвуд, казалось, услышал меня, хотя с такого расстояния я не была уверена. Но вот он сделал какой-то жест, и Джонатан тут же вытащил из внутреннего кармана своего безупречного пиджака… Нет, не телефон, а сложенный пополам лист плотной бумаги.

– Контракт, мисс, – произнес он все тем же ровным голосом. – Все ваши условия учтены. И… – он чуть наклонил голову к моей сумке, – «компаньон» упомянут отдельным пунктом как неприкосновенное имущество.

Я развернула документ, давя тревожное предвкушение. На каком языке это написано, если тут другой мир? Хм… на кракозябном. Но не прошло и секунды, как странные значки расплылись и сами собой сложились в штабеля… В смысле, стали нормальными буквами. Вроде все пункты на месте.

И самое главное: внизу стояла подпись «Лукас Локвуд», а рядом – странная, мерцающая на свету печать, похожая на сплетение ветвей.

Сердце колотилось где-то в горле. Шанс. Единственный шанс выкарабкаться. Или… прыжок в бездну.

Я вытащила из-под Йорика ручку, которую всегда носила с собой. Вдохнула поглубже. И расписалась на пергаменте рядом с печатью Локвуда. Чернила легли ровно. Никаких вспышек. Никаких ощущений продажи души. Просто подпись.

– Поздравляю, мисс Маргарет, – сказал Джонатан без тени эмоции в голосе. – Вы официально назначены домоправительницей поместья Торнвуд.

Я кивнула, не отрывая глаз от мрачного фасада. Азарт наконец победил, горечь и страх отступили, сменившись знакомым, острым желанием разобраться, распутать, навести порядок в этом безумии.

Глава 3

Документ с моей подписью Джонатан аккуратно спрятал обратно во внутренний карман и двинулся к широким каменным ступеням.

– Почему мистер Локвуд не идет с нами? – спросила я, следуя за ним и стараясь не оступиться.

Лукас все так же стоял у кромки леса, его фигура казалась крошечной и неестественно светлой на фоне этого мрака.

– Стесняется своего наследства?

Джонатан, уже поднявшийся на крыльцо, обернулся. Его невыразительное лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то… настороженное.

– Хаос поместья Торнвуд, мисс Маргарет, – произнес он тихо, – не благоволит к мистеру Лукасу. И к большинству других представителей его рода.

«Не благоволит». Хм. Странненько, конечно. Но ладно, работодатель имеет право на свои причуды. Особенно если платит за расхламление проклятых особняков.

Дверь поддалась с долгим, мучительным скрипом, словно не открывалась сто лет. Из щели хлынул поток тяжелого, спертого воздуха: пыль, сырость, тлен и что-то еще, сладковато-гнилостное. Йорик чихнул.

– Ох!

Я сморщила нос, вспоминая аромат вековой запущенности в квартире постоянной клиентки, тети Ани, после зимы. Но этот был насыщеннее и с готическим акцентом.

Холл казался огромным, как пещера. Высокие потолки терялись в полумраке, поддерживаемые колоннами, похожими на окаменевшие деревья. Свет скупо пробивался сквозь забитые досками высокие окна, выхватывая из тьмы причудливые очертания мебели, покрытые толстым слоем пыли и паутины. Повсюду – завалы. Горы ящиков, сундуков, свертков в холщовой ткани, какие-то сломанные стулья, опрокинутые вазы. Ужас, конечно.

Но не ужас-ужас-ужас. Слегка даже структурированный. Как будто кто-то когда-то пытался навести порядок, но бросил на полпути. У стены, справа от входа, обнаружился относительно свободный участок с парой кресел и старым, но целым столиком.

Я сняла сумку с плеча и поставила ее у ножки стола. Йорик тут же выскочил наружу, отряхнулся, фыркнул на пыль и начал осторожно обнюхивать пол в радиусе трех метров от сумки. Дальше – ни ногой. Умный пес.

Мой взгляд скользнул по стене над креслами. Там в тяжелой, когда-то позолоченной раме висел портрет. Сквозь вековую паутину и слой пыли проступало лицо мужчины. Молодого, очень красивого и абсолютно непохожего на Лукаса Локвуда.

Густые, темные, почти черные волосы, небрежно откинутые со лба. Резкие, благородные черты лица. И глаза… Не холодные синие озера, а ярко-зеленые, как молодая листва.

Взгляд с портрета был живым, дерзким, с едва уловимой хитринкой в уголках глаз и какой-то необъяснимой глубиной. Мужчина смотрел прямо на меня, будто оценивая. Одет был в охотничий костюм: темный камзол, белая рубашка, намек на жабо. Картина дышала силой, энергией и… какой-то скрытой печалью? Или это пыль так легла?

– Ого! – невольно вырвалось у меня. – А это кто такой красавец?

Стоявший рядом Джонатан бросил беглый взгляд на портрет. Его лицо осталось непроницаемым.

– Первый хозяин поместья, мисс Маргарет, – ответил он ровным тоном. – Господин Локвуд.

Странно, Лукас что, приемный? Ни малейшего сходства ни в цвете волос, ни в форме лица, ни во взгляде. Как будто с разных планет.

Йорик портретом не заинтересовался, предпочитая обнюхивать безопасный пол.

– Ладно, Джонатан, – я потерла руки, стараясь выглядеть бодрее, чем себя чувствовала, – с чего начнем? – и сделала пару шагов вглубь холла, к ближайшей горе ящиков, пытаясь разглядеть, что в них. – Нужно понять масштаб бедст… АЙ!

Резкий лай Йорика прорезал тишину. Я обернулась. Пес стоял спиной к нам, в своей «безопасной зоне», но весь ощетинился, уставившись в дальний темный угол холла, противоположный нашему уютному уголку. Он лаял отчаянно, звонко и зло: как на пылесос или фейерверк, но намного громче.

– Йорик! Фу! Тихо! Что там?

Первым делом я схватила скандалиста-охранника на руки. От греха. Вдруг тут крысы водятся? Мама дорогая!

В этот же момент раздался громкий треск и злобное шипение. Я мельком увидела, как Джонатан, отойдя от меня на добрых пять шагов к другой куче хлама, вдруг резко отпрыгнул. Оттуда, из-под какого-то покрытого паутиной зонтика с костяной ручкой, выскочило… нечто. Тень, принявшая форму зонтика? Оно метнулось к ногам Джонатана, пытаясь укусить его за лодыжку.

Мой охранник вскрикнул – впервые за все время я услышала в его голосе настоящий испуг – и буквально вылетел обратно на крыльцо, с грохотом захлопнув за собой дверь. С потолка бодро посыпалась штукатурка.

– Джонатан! – крикнула я, но дверь не открывалась.

Тень-зонтик с шипением растаяла в полумраке у стены. Причем Йорик на кусачий зонтик даже внимания не обратил. Он продолжал бешено лаять в угол. Какая пакость ему там померещилась?!

– Тише, малыш, тише… Что ты там увидел? Крысу? Призрак крысы?

В дальнем углу, почти сливаясь с тенями, стояло очередное нечто – невысокое и темное. Я подумала, что это просто еще одна коробка или старая урна. Но Йорик не унимался, его лай стал еще более грозным и вызывающим.

Присмотревшись, я различила очертания статуэтки, сантиметров сорок в высоту, не больше. Изваяние скрюченного существа с козлиными рогами, торчащими из лохматой головы. Сатир или черт сидел на корточках, обхватив колени длинными, костлявыми руками с когтями. Гротескная страшненькая безделушка, деревянная или каменная, покрытая вековой пылью.

– Ну и рожа, – пробормотала я, пытаясь унять дрожь в руках. – Это же просто фигурка, глупыш. Нечего тут…

Но замолчала на полуслове. Йорик не просто лаял. Он рвался из рук, шерсть на загривке стояла дыбом. Пришлось поймать воинственного охранника за морду и заставить замолчать самым примитивным способом.

И тогда я услышала скрип. Сначала подумала, что это скрипит старый пол. Или ветер гудит в забитых окнах. Но нет. Звук шел оттуда. Из темного угла. От статуэтки.

Это было едва слышное, прерывистое… дыхание. И мне показалось, что грудная клетка скрюченного существа под пылью едва заметно приподнялась. Мама дорогая! Оно живое? А чего такое… замученное? Ой… Приглядевшись, я заметила ошейник и цепь.

– Погоди, Йо, – машинально велела я, все еще придерживая пса за «клюв» и не давая ему гавкать слишком громко. – По-моему, оно нам не угрожает. И скрипит как-то больно… жалостно. Какая скотина посадила на цепь сторожевое животное и бросила без воды и еды? Даже лотка не оставили, гады!

Глава 4

Йорик, почувствовав мою уверенность, или просто устав бороться за право облаять весь мир, притих и лишь негромко ворчал, уткнувшись мордой в мою куртку. Его взгляд все еще был прикован к темному углу. А оттуда продолжало доноситься жалкое, прерывистое поскрипывание. То ли дыхание, то ли стон. Цепь на шее чудика тускло и неприятно поблескивала.

Вдруг дверь позади нас тоже заскрипела. Я резко обернулась. На пороге стоял Джонатан. На его непроницаемом лице сейчас отчетливо были заметны глубокое смущение и остатки паники. Он осторожно оглядел холл, особенно то место, где на него напал зонтик-невидимка.

– Мисс Маргарет! – выдохнул он, увидев меня целой и невредимой. – Вы… вы в порядке? Я… прошу прощения за мой неконтролируемый выход. Это было… неожиданно. Хорошо, что вам тут ничего не может угрожать.

– Да в порядке все, в порядке, – отмахнулась я, опуская Йорика на пол. Пес тут же занял боевую стойку передо мной, но лаять уже не спешил, только ворчал в сторону угла с дышащей статуэткой и поглядывал на Джонатана. – Зонтик, кажется, успокоился. Но тут у нас… питомец длительного хранения. На цепи и явно не в восторге от жизни. Это часть «хаоса»? Или декорация?

Секретарь осторожно подошел ближе, стараясь держаться на почтительном расстоянии от подозрительного хлама.

– Скорее всего, это проявление Хаоса, мисс, – решил он, внимательно оглядев статуэтку. – Их здесь много, но обычно они не такие тихие. И не прикованные. Это… странно.

– Странно? – Я фыркнула. – Это жестоко! Его надо освободить! И накормить! И проверить, не болит ли у него что. Даже если это монстр, издеваться-то зачем? Где тут у вас кухня? Или хотя бы миска воды?

Джонатан открыл рот, вероятно, чтобы объяснить, что кормить проявления магического беспорядка – не лучшая идея, но в этот момент его взгляд стал расфокусированным, как будто он слушал что-то внутри себя. Через пару секунд он снова посмотрел на меня, и на его лице появилось что-то вроде… делового удовлетворения?

– Мисс Маргарет, – произнес он ровным тоном, полностью восстановив самообладание, – мистер Локвуд был проинформирован о вашем благополучном прибытии в поместье и о первых шагах по усмирению хаоса. Он впечатлен вашей решительностью. И в качестве жеста доброй воли поручил мне показать вам нечто.

– Нечто? – насторожилась я.

Какое еще «нечто»? Мало мне здесь бардака, что ли?

Джонатан подошел к ближайшей стене, свободной от завалов, но покрытой толстым слоем пыли и паутины. Он провел перед ней рукой, не касаясь поверхности.

– Мистер Локвуд считает, что это поднимет ваш боевой дух. И подтвердит серьезность его намерений относительно компенсации.

Пыль на стене вдруг заколебалась, сгустилась и… рассеялась как дым. Вместо нее появилось изображение. Четкое, цветное, как на большом экране телевизора. Я узнала его мгновенно.

Квартира. Та самая, на первый взнос за которую ушли все мои накопления. За столом сидели двое: Толик, мой несостоявшийся муж, и его мамаша, выставившая меня на улицу с криками «лимита подзаборная». Оба они выглядели растерянными и злыми. Перед ними лежали какие-то документы с печатями.

– …ничего не понимаю! – донесся со «стены» визгливый голос почти-свекрови. – Как это «одобрение признано недействительным»?!

– Мам, тише! – Толик, бледный, как непропеченный блин, внимательно изучал документы. – Тут же написано… Проверка выявила фиктивные справки о моих доходах за последние три года. Те, что я предоставлял для одобрения ипотеки на мое имя. – Он провел рукой по лицу. – Банк аннулирует весь кредитный договор как нелегитимный. Из-за предоставления заведомо ложных сведений.

– Что?! – Свекровь вскочила, опрокидывая стул. – Какие ложные сведения?! Ты же работал!

– Работал, но неофициально, мам! – гаркнул на нее Толик. – А справки… ну ты же знаешь, все так делают. Чтобы сумму одобрили побольше. Думал, проверять не будут так глубоко! А тут… – он ткнул пальцем в документ, – какая-то внеплановая проверка по анонимному сигналу! И все вскрылось! Теперь… теперь банк отказал в переводе средств застройщику, следовательно, сделка признана несостоявшейся. А сумма первоначального взноса будет возвращена на тот счет, с которого поступила после письменного запроса правообладателя!

– Какого еще правообладателя?! – заорала свекровь, хватая его за плечо. – Ты что, не настоял, чтобы эта курица отдала тебе деньги наличными без свидетелей?! Ты идиот!

– Со счета быстрее было, – прошептал Толик, глядя куда-то в стену пустым взглядом.

На кухне воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием свекрови. Ее лицо, всегда такое самодовольное, исказилось от ужаса и бессильной злобы.

Она смотрела на Толика с таким выражением, будто видела его впервые и он был самым отвратительным существом на земле.

Йорик не выдержал и зарычал на эту грымзу. Я не стала его останавливать. Стояла и смотрела на этот «прямой эфир» из моего прошлого, а внутри бушевали противоречивые чувства. Злорадство? Да, черт возьми, да! Оно было сладким и жгучим, как крепкий кофе. Эти люди обманули и вышвырнули меня на улицу, а теперь сами оказались на пороге потери всего.

Но ликование быстро сменилось чувством неудовлетворенности. Это была победа, но не моя. Месть, но не моими руками. Лукас Локвуд просто щелкнул пальцами, и жизнь двух людей рухнула. Это было слишком легко. Слишком… магически. И как-то не по-человечески.

Изображение на стене померкло и растворилось, оставив лишь слой пыли.

Я перевела взгляд на Джонатана. Он стоял, спокойно сложив руки за спиной, наблюдая за моей реакцией.

– Мистер Локвуд полагает, что это… справедливо, – произнес он все тем же ровным голосом. – И демонстрирует его возможности. Аванс доверия, как он выразился.

Я глубоко вздохнула, пытаясь совладать с клубком эмоций. Йорик тыкался носом в мою ногу, требуя внимания.

– Справедливо? – наконец выдавила я. – Ну да. Наверное. Закон бумеранга, или карма, или как там это называют в вашем мире? Но знаете что, мистер Джонатан?

Я полностью повернулась и взглянула ему в глаза.

– Смотреть такие штуки – это, конечно, приятно. Злорадство – сладкий плод. Но! – Я ткнула пальцем в сторону темного угла, откуда снова донеслось жалобное поскрипывание. – Мой боевой дух сейчас больше зависит от того, найдем ли мы здесь миску, воду и что-то, чем можно перекусить. И для меня, и для Йорика, и вот для этого… бедолаги на цепи. А потом – за работу. Испытательный срок, как-никак. Так что, если ваш мистер Локвуд хочет меня впечатлить, пусть пришлет сюда пару крепких ребят с ведрами, швабрами и бутербродами. А злорадствовать я могу и сама, спасибо. Идемте искать кухню. И аптечку. Вдруг у этого парня пролежни от слишком тугого ошейника. И вообще, живодерство – это не ко мне.

Глава 5

Джонатан стоял, переминаясь с ноги на ногу, и его обычно каменное лицо выражало явную нерешительность. Он бросал нервные взгляды в сторону злополучного зонтика, вроде бы мирно валяющегося у стены, и в темные проемы коридоров, уходящих вглубь дома.

– Мисс Маргарет, Хаос может интерпретировать мое одиночное перемещение как провокацию. Получится больше вреда, чем пользы, если меня… отвлекут.

Я посмотрела на секретаря, спокойно ожидающего моего решения, потом на Йорика, который, кажется, уже примирился с фактом существования скрипучего чудика и теперь методично вылизывал лапу. Потом взгляд скользнул по горам хлама, скрывающим путь к кухне.

«Отвлекут». Отличный эвфемизм для «съедят или разорвут на части каким-нибудь ожившим фарфоровым сервизом». Честно говоря, мне тоже было не по себе отпускать своего единственного гида и охранника в одиночное плавание по этому лабиринту кошмаров.

– Ладно-ладно, – вздохнула я, подбирая недовольно хрюкнувшего пса под мышку. – Пошли вместе. Командой. Я, ты и Йорик – отдел по чрезвычайным ситуациям и поиску санузлов. Главное – вода и таз. Остальное – по остаточному принципу. Веди, Джонатан. Но осторожно.

Секретарь кивнул с явным облегчением. Он достал откуда-то из складок своего серого костюма маленький, но увесистый металлический предмет, похожий на кастет с шипами. Окей. Секретарь-охранник-вышибала с кастетом. Почему бы и нет в этом цирке?

Путь до кухни оказался квестом уровня «Выживание в проклятом особняке». Мы петляли по темным коридорам, заваленным фантасмагорическим хламом: какие-то чучела птиц с криво пришитыми головами, стопки пожелтевших газет, ящики со ржавыми гвоздями, перевернутая телега. Телега!!! Как и, главное, зачем ее затащили в дом? Чтобы устроить баррикаду на узком повороте?!

Каждое скрипение половицы или шорох за стеной заставлял нас замирать. Но слава богу, зонтики и сервизы вели себя прилично. Видимо, Хаос сегодня был не в настроении для активных действий.

Кухня… Когда мы наконец ввалились в нее, я ахнула. Огромная, как пещера тролля. Грязная, закопченная, с каменным полом, покрытым слоем жирной пыли и непонятными пятнами. По стенам – ряды пустых полок и шкафов с оторванными дверцами. Посредине – здоровенная плита из чугуна и кирпича, явно дровяная. Рядом – хаотичная гора щепок, поленьев и угля. В углу – чудовищных размеров каменная раковина с единственным краном. И… о чудо! В противоположной стене, за кучами каких-то лохмотьев и пустых бутылок, виднелась дверь. Открытая. А за ней…

Старый, облезлый, унитаз! С бачком под потолком и цепочкой! В этом мире хаоса и готики он выглядел как пришелец из будущего. Но какой же приятный сюрприз, мама дорогая!

– Ватерклозет для прислуги, мисс, – пояснил Джонатан, заметив мой восторженный взгляд. – Мистер Лукас… модернизировал его лет двадцать назад, когда пытался навести здесь порядок. Вода есть. Правда, холодная. Но можно растопить плиту.

Я бросилась к раковине. Кран скрипнул, плюнул ржавой жижей, но затем зажурчала холодная, чистая на первый взгляд вода. Настоящая вода из трубы! Потрясающе!

Выдохнув, я собралась с мыслями:

– Нам нужен таз или кастрюля побольше. Отмоем скрипучего сторожа и посмотрим, что дальше. Вот чую, что начинать наводить порядок надо именно с него!

– В вопросах борьбы с хаосом вашей интуиции стоит доверять, – согласился многофункциональный секретарь и принялся рыться в завалах у плиты.

Оттуда зазвенело, загрохотало, и поднялась туча пыли. Йорик чихал. Я кашляла…

Но мы победили. Джонатан нашел кастрюлю. Медную, почерневшую от времени и копоти, но годную. Размером с небольшое корыто. В ней не то что чертенка – поросенка можно было вымыть.

– Идеально! – обрадовалась я. – Наливайте.

Джонатан засуетился, наполняя корыто водой. Йорик, решив, что самое страшное позади, отважно спрыгнул с рук и начал обнюхивать мусор у санузла, периодически с недоверием поглядывая на капающий кран. Я же осматривала кухню критическим взглядом хозяйки. Бардак жуткий. Но плита цела, вода есть, унитаз работает. Уже база. Завтра сюда придут люди с тряпками и ломами… Ох, завтра. Как же я жду завтра.

Кряхтя от натуги, Джонатан поставил тяжеленную кастрюлю на пол, в паре метров от нашего скрюченного пациента. Вода плеснула через край, образовав грязную лужу на и без того нечистом полу.

– Отлично! – Я потрогала воду. Прохладная. Не ледяная – и хорошо. – Ставим аккуратненько под нашего найденыша. Так, чтобы он туда… ну, хотя бы сел. Или ноги засунул. В общем, максимальный контакт с водой.

Джонатан побледнел. Его мускулистые плечи напряглись.

– Мисс Маргарет… вы хотите, чтобы я… передвинул… это?

– Ну конечно, ты же сильный! – Я ободряюще хлопнула его по плечу. – Аккуратненько, чтобы цепь не порвать. Просто подтащи его к кастрюле. Как мешок картошки.

Секретарь вздохнул так, будто ему предложили вынести на себе лошадь. Он осторожно, двумя пальцами, как пинцетом, ухватился за край ошейника существа и потянул. Скрюченное нечто заскрипело громче, но сдвинулось с места, волоча цепь. Поджав губы от отвращения и усилия, Джонатан подтащил его к кастрюле и усадил… ну, скорее, уронил задней частью в воду. Существо издало булькающий звук, похожий на ворчание, и погрузилось ровнехонько по шею. Вода моментально потемнела от грязи и пыли. Йорик, наблюдавший за процессом с безопасного расстояния, фыркнул и отошел еще дальше.

– Вот! Видишь? Живой пока! – Я удовлетворенно кивнула. – Теперь пусть отмокает. Как редиска в огороде. А мы тем временем… – оглядела мрачный холл, – осветим этот погреб. Твоя следующая задача – содрать доски со всех окон. Всех, до которых сможешь дотянуться. И кстати. Что тут с ночным освещением?

Джонатан посмотрел на окна, потом на свои безупречные, но уже заметно испачканные руки, потом на меня. В его глазах читалось: «А если за досками тоже кто-то сидит?». Однако парень был дисциплинированным солдатом этой странной войны с хаосом.

– Сделаю, мисс. – Кивнув и оглядевшись, он нашел в очередном завале старый, ржавый ломик. И, вооружившись им, направился к ближайшему окну. – Насчет освещения в вечерний период не волнуйтесь. Магия здесь почти не работает, но мистер Локвуд все предусмотрел: к воротам поместья уже доставлены самые необходимые вещи, провизия на ближайшие пару дней и несколько ламп с запасом керосина.

– Ну и то хлеб, – удовлетворилась я. – Тогда приступаем.

Работа пошла с характерным скрежетом и треском. С каждой сорванной доской в холл врывалось все больше дневного света. Пусть сероватого и тусклого, ведь на улице уже смеркалось.

Но все равно это было как включение прожектора! Пыль затанцевала густыми облаками. Свет выхватывал из тьмы детали, которые раньше были не видны: резьбу на колоннах, трещины на полу, узоры на старинных гобеленах. Портрет первого Локвуда над креслами тоже стал виден лучше. Зеленые глаза мужчины казались еще живее, еще внимательнее.

И конечно, во всей красе предстал наш пациент, похожий на очень несчастную рептилию, уснувшую в луже.

Я стояла посреди холла, подняв лицо к свету. Воздух все еще был пыльным и пах сыростью, но теперь в нем чувствовалась… надежда. Или просто стало меньше вони от гниющих обоев. Неважно. Свет – это хорошо, это первый шаг к порядку.

Йорик, вдохновленный нашей активностью, решил исследовать новую освещенную зону возле кресел, осторожно обходя громадную кастрюлю с существом, умиротворенно булькающим во сне. Цепь время от времени позвякивала. Вымачивание редиски шло по плану.

Глава 6

Последняя доска с грохотом отлетела, и Джонатан, вытирая пот со лба, обернулся ко мне. Слабый вечерний свет заливал почти половину холла, превратив его из логова тролля просто в гигантскую запущенную свалку антиквариата.

– Отлично поработал! – похвалила я. – Теперь видно, откуда начинать. Кстати, господин Лукас что-то говорил про гостевые покои? Где они? Или хотя бы диванчик на первое время?

Джонатан замялся и спустя пару секунд кивнул в сторону пациента в кастрюле. Точнее, секретарь смотрел куда-то дальше в угол. Ага! Там, за тяжелой, когда-то темно-бордовой, а ныне серо-буро-замурзанной занавеской, угадывался какой-то выступ.

– За этой драпировкой, мисс Маргарет, небольшая ниша, – пояснил он. – Там вроде бы стоял диван для ожидающих гостей.

Я вздохнула и пошла на разведку. Йорик семенил рядом. Джонатан тоже, на всякий случай держа ломик наготове.

Занавеска при моем прикосновении рассыпалась в труху, обдав тучей пыли. Я закашлялась:

– Фу-у-у… Надеюсь, диван крепче этого источника пыли…

Но в темноте действительно скрывалась небольшая ниша. И в ней… да! Диван! Довольно длинный и широкий, обитый бархатом цвета запекшейся крови. На удивление ни грязи, ни плесени, ни торчащих пружин. Будто за ним, в отличие от остального дома, кто-то ухаживал. Или, как вариант, здешний хаос не жрет мягкую мебель. Имеет он право на особенные вкусовые предпочтения?

– Ура! – воскликнула я без особого энтузиазма. – Спальня найдена! Значит, начинаем расчистку прямо отсюда. Завтра придут обещанные господином Локвудом рабочие, а пока… – я вздохнула, окинув взглядом гору хлама, окружающую диван: старые газеты, сломанная этажерка, какие-то свертки, пустые бутылки, – попробуем сами навести порядок.

– Трое мужчин и две женщины с инвентарем будут здесь к восьми утра, мисс, – подтвердил Джонатан. – Господин Локвуд уже распорядился.

– Восемь утра? Рановато, но ладно. – Я взяла с ближайшей горы хлама огромную, пыльную шляпную коробку (чем не корзина для мусора?) и решительно направилась к дивану. – Давай, начинаем выносить все лишнее. Газеты – вон! Бутылки – вон! Эта сломанная штуковина – тоже вон! Аккуратно складываем у входа. Завтра же кто-то это унесет?

Йорик, вдохновленный нашей активностью, с энтузиазмом начал «помогать»: он рылся в куче тряпок, пытаясь вытащить что-то с меховой оторочкой. Мех не поддавался, мой маленький воин рычал и топал на него ногами.

Работа закипела. Вернее, началось медленное, пыльное копошение. Джонатан, преодолевая брезгливость, таскал связки пожелтевших газет и пустые бутылки. Я сгребала тряпье и мелкий хлам в свой абажур-корзину. Под слоем ветоши и бумаг обнаружились интересные вещи.

Сначала просто обломки – очень красивая фарфоровая кукла без ног, канделябр, рама от картины. Потом что-то более целое: потрепанный кожаный портфель с заржавевшим замком. Я его отложила в сторону – вдруг там важные бумаги? Потом – изящная, но помятая серебряная табакерка с чуть видными инициалами «AL». Тоже отложила. И вот, когда я уже почти ликвидировала залежи, рука наткнулась на что-то твердое, завернутое в шелковый платок.

– Ого…

В руках у меня оказался предмет, явно не принадлежавший прислуге. Изящный, но тяжелый брелок с печаткой. Серебро, покрытое патиной. На нем был выгравирован сложный герб – переплетенные ветви, корона и что-то вроде молнии. А с обратной стороны – те же инициалы «AL». И крошечная, полустертая надпись по ободку: «Против всех ветров».

– Джонатан? – позвала я, рассматривая находку. – Ты не в курсе, чьи это инициалы? И что это за герб?

Джонатан взглянул, и его брови чуть приподнялись. Он взял предмет осторожно, повертел в руках.

– «AL», – пробормотал он. – Возможно, Элиас Локвуд? Старший брат господина Лукаса. Он исчез много лет назад. – Джонатан вернул мне брелок с подозрительной поспешностью. – Странно, что его вещи валяются здесь.

Хм. Элиас Локвуд. Старший брат Лукаса. Пропавший. Интересно. И грустно как-то. Его вещи здесь среди пыли и мусора, а он… где он? Я сунула брелок в карман куртки вместе с табакеркой. Разберусь завтра. Сейчас важнее диван.

– Ладно, спасибо, – кивнула я Джонатану. – А теперь давай быстрее закончим и отдыхать. Йорик, фу!

Я отобрала у пса полуистлевшую тряпку с мехом, которую он все же выдрал из-под дивана.

Мы продолжали копаться в хламе, отвоевывая у хаоса пространство вокруг будущего спального места. Вода в кастрюле с кракозябром тихо булькала, наше рогатое «сокровище» посапывало, а за окнами окончательно сгустились сумерки. Первая ночь в Торнвуде обещала быть незабываемой.

Вскоре Джонатану пришлось сбегать к воротам и принести все, что выделил нам его хозяин для жизни. И первым делом мы разобрались с керосинками.

Лампы, керосин для заправки и запасные фитили прибыли в фирменных пакетах известной всем «дикой ягоды». Меня это насмешило. Забавно, что даже иномирный аристократ пользуется маркетплейсами.

Керосинки мы зажгли сразу все три, одну поставив на столе возле дивана, другую поодаль, на каминной полке, третью отнесли на кухню – пусть там тоже бужет светло. Стало как-то уютнее. Хаос подобрал когтистые лапки и свернулся в тенях, как кот.

Джонатан продолжал раскладывать припасы.

Несколько больших термосов и плоских контейнеров из какого-то незнакомого темного материала он сразу утащил на кухню. От них так и веяло ароматом чего-то горячего и мясного. Поднос с буханками хлеба – туда же.

Фрукты – яблоки и груши, – выглядевшие неестественно идеальными. Вода питьевая: десять пластиковых пятилитровок с «ягодного» маркетплейса. И полный набор гигиенических принадлежностей. Все, включая туалетную бумагу. Какой у нас предусмотрительный аристократ, однако. Практичный. Сокровище, а не работодатель.

Также он подумал и о сне. Два стеганых шерстяных одеяла – одно толще, другое тоньше. Первое буду стелить как матрас, вторым укрываться. Комплект постельного белья из чистого льна. И целых три пуховые подушки.

Джонатан, утащивший последнюю бутыль воды на кухню, вернулся в холл, отряхивая пыль с рукавов. Выглядел секретарь уставшим, но довольным.

– Мисс Маргарет, – склонил он голову. – Если все в порядке, я позволю себе удалиться до завтрашнего утра. Рабочие прибудут к восьми.

– Да-да, Джонатан, конечно! – кивнула я, сама едва стоя на ногах. – Иди отдыхай. И спасибо огромное! Без тебя я бы тут… ну, справилась бы, конечно, – добавила по привычке, – но было бы гораздо сложнее. Ты молодец. Настоящий боец тылового обеспечения.

На уже привычно каменном лице мелькнуло что-то вроде улыбки. Очень сдержанной.

– Благодарю, мисс. Спокойной ночи. Постарайтесь отдохнуть. – Джонатан бросил осторожный взгляд на кастрюлю с булькающим содержимым и на тени, сгущающиеся в дальних углах холла. – Будьте осторожны. Хаос ночью иногда… активнее. Вам он не угрожает, но может напугать.

– Не сомневаюсь, – вздохнула я. – Но у меня есть Йорик. И ломик. Доброй ночи. До завтра.

Джонатан еще раз кивнул, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой массивную дверь. Звук щелкнувшего замка прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине.

Я осталась одна. Вернее, с Йориком. И с булькающим существом в кастрюле. Усталость навалилась как бетонная плита и повалила меня на диван, уже застеленный свежим постельным и прикрытый тем одеялом, что потоньше. Пес запрыгнул ко мне, устроился калачиком и лизнул меня в подбородок.

– Ну что, Йорик, – прошептала я, гладя его теплую спину, – проклятый дом, конечно, но другого у нас нет.

Глаза сами закрывались. Бульканье в кастрюле убаюкивало. Мысли о воде и теплой еде из термоса боролись с желанием уткнуться лицом в подушку и отключиться. Йорик уже посапывал у меня под боком, теплый комочек доверия и усталости.

«Сначала гигиена, – упрямо сказала та часть мозга, что отвечала за выживание. – Хотя бы руки. И лицо. И зубы. А то завтра проснусь с пыльной маской египетской мумии и вонью изо рта».

С трудом оторвав себя от дивана, я взяла со стола керосинку. Сейчас на кухню… Мимо горы мусора у двери. Мимо портрета первого Локвуда, чьи зеленые глаза теперь отсвечивали даже в темноте. Мимо кастрюли со скрюченной, мокрой редиской, тихо булькающей в грязной воде. Что-то она там подозрительно притихла, кстати.

Я подняла лампу повыше и тут же ее едва не уронила. Мама дорогая, что это?!

В кастрюле сидел мужик. Настоящий. В натуральную величину. Голый. Мокрый. И… рогатый.

Не жалкое сморщенное существо размером с большую кошку, а взрослый, хорошо сложенный мужчина. Широкие плечи, мощные руки, обхватывающие колени (которые теперь были не костлявыми палками, а нормальными человеческими коленями!), сильная шея, косматая шевелюра, из которой торчали… рога. Темные, слегка изогнутые, они росли прямо из густой, мокрой шапки черных как смоль волос.

Вода едва доходила мужчине до пояса, обнажая торс, покрытый каплями и… ну, в общем, ничего детского или статуэточного в этих формах не было.

Кастрюля, которая раньше казалась огромной, теперь выглядела жалкой ванночкой. Ошейник все еще впивался в кожу на шее, а цепь лежала тяжелой, мокрой змеей на полу.

Глава 7

Мужчина сидел, уткнувшись лицом в колени. Длинные мокрые пряди скрывали его черты. Плечи слегка вздымались – он дышал. Глубоко и ровно. Как спящий.

Я застыла в изумление, но мозг лихорадочно пытался обработать картинку: огромный, мокрый, голый мужик с самыми настоящими рогами, торчащими из черных волос, сидит в кастрюле для вымачивания «редиски», как взрослый дядька в игрушечной машинке.

Йорик, маленький герой, орал как резаный, прыгая между мной и неведомой… хренью. Он бы и хотел цапнуть внезапно разросшегося чудика, но не доставал через высокие медные борта кастрюли.

– Фу! Тихо! – прошипела я автоматически, но сама не могла оторвать взгляда от этой… этой антропоморфной версии козла.

А козел сидел, уткнувшись лицом в колени, вода с волос стекала по его спине ручейками. Дышал он ровно, слишком ровно. Как спящий опасный зверь. Возле моего дивана! А если бы я заснула… а он как выскочит, как выпрыгнет! И забодает. Уф…

И тут я краем глаза заметила странное. Пригляделась и охнула. Мощные козлиные плечи не просто вздымались от дыхания. Они дрожали мелкой, частой дрожью, как у промокшей до последней шерстинки и замерзшей собаки. Вода-то в кастрюле ни разу не теплая, из-под крана! А он сидел в ней голый, кто знает сколько, – я же с Джонатаном возилась, потом припасы таскала, задремала… Мама дорогая! Он же не «редиска» на самом-то деле, а человек… Эм… Живое существо, хотя и рогатое! И его наверняка бьет жуткий озноб!

Весь мой шок, страх перед неведомым и мысль «что за черт?!» моментально испарились, сменившись прагматичной яростью зоозащитницы возле бездомного кота, которого кто-то облил водой на морозе.

– Ах ты ж!.. – вырвалось у меня, и я решительно шагнула вперед, отпихивая Йорика ногой, чтобы не споткнуться. – Да ты же замерз, болван! Вылезай из кастрюли!

Я ткнула пальцем в мокрое плечо. Кожа под пальцами оказалась ледяной, как мрамор на морозе. И твердой. Мурашки побежали у меня по спине.

– Эй! Ты! Редиска! – тряхнула я его за плечо. Тело подалось, но реакции ноль. Глаза по-прежнему смотрели в никуда, сквозь колени и кастрюлю. Дрожь усиливалась. – Ну все, хватит мокнуть! Марш на диван! Быстро!

Ругань, похоже, подействовала лучше любых других слов. Или просто инстинкт заставил пошевелиться, когда стали дергать. Мужчина неуклюже поднял голову, его темные глаза медленно сфокусировались на мне. В них все еще была пустота, но теперь смешанная с непониманием.

Я не стала ждать просветления. Ухватив рогатое и мокрое существо под мышки (какой же он тяжелый! Спасибо вам, спортзал и вредный тренер Степан Григорьевич!), я потащила его из кастрюли.

Мужик не сопротивлялся, но и не помогал. Висел на мне как огромная, мокрая, послушная кукла. Вода хлюпнула на пол. Йорик, видимо решив, что это новая игра, перестал лаять и с интересом наблюдал, как я волоку голого рогача к нашему дивану.

– Ноги-то хоть переставляй, балда! – пыхтела я, с трудом удерживая скользкое тело. – Вот… так… И падать не вздумай, а то вдребезги разобьешься, и мне потом осколки собирать!

Добравшись до дивана, я с облегчением уронила свою ношу на одеяло. Мокрый несчастный Редис сел, сгорбившись, все так же дрожа мелкой дрожью. Вода все еще капала с волос. Ну мама дорогая, эдак внезапный козел еще чихать начнет мне в подушку. И кашлять! Надо его хоть вытереть… и чистую наволочку на голову тюрбаном, чтоб не капал на постель!

После наволочки я, скрипя зубами, сняла с себя кофту – благо она не из синтетики, а из натуральной шерсти. И начала грубо, но энергично растирать его спину, плечи, руки.

– Держись, редиска улучшенной комплектации, – бормотала я. – Сейчас согреем. Главное – не помри тут от пневмонии в первый же вечер. Мало ли, Лукас потом мне счет выставит за порчу имущества…

Растерев как смогла (пропуская некоторые деликатные зоны), я накинула на мужика одеяло. Рогатый сюрприз автоматически закутался в него, все так же дрожа, но теперь уже не так сильно. Глаза его начали приобретать осмысленность, но пока еще были туманными.

Йорик подошел, осторожно обнюхал торчащие из-под одеяла мокрые ноги и фыркнул. А я машинально обрадовалась: ступни нормальные, человеческие. Ну а вдруг бы копыта? С другой стороны, можно на обуви экономить… два раза. Не покупать саму обувь и не изобретать для нее места хранения.

Уф, ладно. Это все равно не наш случай. Пятки у нежданной редиски как у младенца, и не скажешь, что на вид взрослый мужик. Но босиком он точно никогда не ходил.

– Ладно, сиди тут, не дергайся, – приказала я. – Сейчас чайку вскипячу. Согреешься…

Чай… Чай! А где чай?! Я метнулась к нашим припасам на кухне. Вскрыла термосы – там какое-то густое мясное рагу, пахнущее специями. Контейнеры – с овощами и странными лепешками. Фрукты. Вода. Но никакого чая. Ни пакетиков, ни заварки. Ни даже подозрительных трав в мешочке!

– Ах ты жмот иномирный! – выругалась я мысленно в адрес Лукаса. – Чайку не додумался передать! Ладно… Воды горячей вскипячу и нарежу в нее яблоко. Будет почти компот.

Растапливать незнакомую плиту незнакомыми щепками – то еще удовольствие. Я боялась, что дым не найдет выхода и вернется ко мне, боялась, что дрова и уголь отсырели, что фиг его знает, с какой стороны вообще эта дурында поджигается… но справилась. И даже немного успела погордиться собой, пока в медном ковшике варился импровизированный компот из всех имеющихся фруктов разом. А потом помчалась со своей стряпней обратно так торопливо, что споткнулась о цепь, тянущуюся мимо кастрюли к дивану.

Чего, спрашивается, паниковала? Да кто ж его знает… Жалко было редиску, скорее всего.

Хаос, чувствуя мою панику и спешку, будто ожил: тени зашевелились плотнее, из дальнего угла донесся тихий скрежет, как будто кто-то точит когти по камню. Йорик, всю дорогу привычно бегавший за мной хвостиком, зарычал и показал, что у него есть зубы. Пусть маленькие, но зверски острые!

– Не сейчас! – рявкнула я в сторону скрежета, ставя ковшик на стол. – Закройте пасть, все! Мне некогда!

Тени по углам озадаченно смолкли. Я кожей чувствовала их осторожное недоумение. Кто, мол, тут еще раскомандовался? И почему мы послушались?!

Мой грозный рык привел к еще одному неоднозначному результату. Плотный кокон на диване, из которого даже кончика рогов не торчало, шевельнулся. Приоткрылся. И на меня уставился вполне осмысленный, но очень настороженный глаз. Сердитый такой.

Прежде чем я успела открыть рот, чтобы предложить кокону горячего компота, он вдруг подал голос. Низкий, хриплый от холода и неиспользования, но не терпящий возражений.

– Вы кто такая?! И что здесь делаете?!

Глава 8

Голос, властный и хриплый, прозвучал резко, как удар хлыста. Йорик замер, готовый броситься в атаку или спрятаться за меня. Хаос в углах, казалось, притих, прислушиваясь. А я стояла с горячим ковшиком в руках, чувствуя, как меня переполняют усталость и раздражение.

Пришлось глубоко вдохнуть, чтобы не рявкнуть в ответ что-то убийственно саркастическое.

Но потом глянула на этого властного рогоносца… Сидит, кутается в мое одеяло, влажные волосы на лоб лезут, лицо бледное, щетина топорщится… И огромные зеленые глаза, в которых злость смешалась с какой-то беспомощной растерянностью. Как у пойманного волчонка, который рычит, но сам напуган до смерти. И вспомнила жалкую, скрюченную «редиску» в тазу. Всего ведь несколько часов прошло.

Мда, нельзя многого требовать от бедолаги. Он явно не в себе. И не факт, что вообще в своем уме.

Выдохнув, постаралась, чтобы голос звучал спокойно, но без заискивания.

– Меня зовут Маргарита, можно просто Марго, – я поставила ковшик с компотом на столик рядом с керосиновой лампой, – специалист по наведению порядка в хаосе. В этом хаосе, – и махнула рукой вокруг, охватывая весь жуткий холл. – Меня нанял хозяин поместья Торнвуд, господин Лукас Локвуд. Чтобы расхламить это великолепие, – кивнула в сторону окна, за которым маячил темный силуэт не менее жуткого сада. – Что я здесь делаю? Таскаю голых неблагодарных рогачей из холодных кастрюль, вытираю собственной одеждой и пытаюсь напоить горячим компотом, пока они не околели от холода и неудобной позы. Стандартный рабочий день.

Рогатый редис нахмурился еще сильнее. Злость в его глазах не угасла, но к ней добавилось непонимание.

– Лукас… – пробормотал он, как будто пробуя имя на вкус. Потом резко вскинул голову. – Неважно! Это мой дом! И я требую, чтобы вы немедленно его покинули! И унесли… этого!

Он ткнул пальцем в Йорика, который ответил недовольным ворчанием, а спустя пару секунд оскалился на незваного гостя, демонстрируя готовность защищать почти родное лежбище от наглых вторженцев.

Странный рогатый парень отпрянул поглубже, инстинктивно вцепившись в края одеяла. Мда, он что, собак боится? Сначала сам на Йорика окрысился, теперь испугался двух килограмм мохнатой воинственности. Бедолага.

– Вы… вы не смеете! – Незнакомец попытался сохранить властный тон, но вышло скорее растерянно. – Я… я здесь хозяин! Вы должны…

Он нахмурился еще сильнее, его брови сомкнулись в одну грозную черту над переносицей. Рога, казалось, напряглись.

– Убирайся, сейчас же.

Я насмешливо фыркнула:

– Убираться мы будем завтра, вместе с помощниками. А пока имей в виду: врединам, которые орут на свою спасительницу, одеяла не полагаются. Это мое одеяло. Мой диван. Лично мной откопанный из-под тонны этого… – я снова махнула рукой, – архитектурного наследия. Чтобы спать. Здесь. Сегодня. Так что, если уж на то пошло, это ты на моем диване. И под моим одеялом.

Парень смотрел на меня, явно не понимая. Слова пролетали мимо его промерзшего и, как я начала подозревать, не очень целостного сознания. Так что бедолага сидел и комкал край одеяла в своей большой, все еще дрожащей руке. Торчащая из под одеяла цепь и ошейник на шее его, похоже, совсем не беспокоили.

– Я… – начал он, но замолчал. На лбу выступила глубокая складка концентрации. Он будто пытался что-то вытащить из густого тумана. – Я… главный. Здесь. Должен быть главный. Ты должна… уважать.

– Должна? – перебила я. – Я должна была поужинать и лечь спать. Вместо этого я вылавливаю из кастрюли неизвестного голого субъекта с признаками переохлаждения и амнезии. Главный нашелся… без штанов, зато на поводке и с рогами. Видала я таких главных.

Зеленющие глаза расширились. Редис недомоченный уставился на меня, потом медленно поднял руку… и нащупал свои рога. Сначала осторожно, кончиками пальцев, как будто проверяя, свои ли. Потом крепче сжал один из них, словно пытаясь понять, откручивается ли. Лицо его исказилось гримасой полнейшего непонимания и ужаса.

Я не удержалась.

– Ага, – кивнула с ехидцей. – Вот такие пироги. Думал, корона к земле тянет?

Мужчина резко опустил руку, будто обжегся. Потом снова провел рукой по голове, по мокрым волосам, нащупывая основание рогов, и недоуменно уставился на свои пальцы. Не знаю уж, что он там хотел на них увидеть, но ожидаемого не обнаружилось.

Его взгляд снова устремился на меня, но теперь в нем было не раздражение, а паника. Настоящая, глубокая паника человека, который не понимает, кто он и что у него на голове.

– Я… – Он начал и замолчал. Сжал кулаки. Снова попытался: – Я не… Не помню. Ничего. Даже имя.

Голос сорвался на хрип. Он отвернулся, уткнувшись лицом в складки одеяла. Плечи снова задрожали. Но теперь это была дрожь от беспомощности.

Вся моя злость, ехидство и сарказм разом улетучились. Передо мной сидел не враг, не хозяин творящегося повсюду хаоса, не монстр. Сидел потерянный, напуганный до смерти человек. На цепи. С рогами. И без памяти.

Тяжело вздохнув, уселась на диван, рядом с несчастным мокрым козликом. Йорик, почуяв смену атмосферы, перестал рычать и скалиться.

– Ладно, – устало глядя на пламя керосинки, снова заговорила я. – Память – дело наживное. А вот сон – дело срочное. И у нас тут проблема. – Парень повернулся и уставился на меня, забыв про рога, а зеленые глаза опять стали огромными и растерянными, как у ребенка. – Одеяло одно. Диван один. Я вымотана как собака, ты – как мокрая… ну, как ты есть. Как постель будем делить? По справедливости – я хозяйка дивана и одеяла, а ты редиска в кастрюле до утра. Или по-честному – пополам?

Незнакомец молчал. Дрожь почти прошла, но в глазах бушевала буря – страх, стыд, злость на себя и на ситуацию, недоумение. Но больше не было ничего властного или угрожающего. Только уязвимость.

– Ладно, про кастрюлю – это шутка. Ты хоть и не человек, но гнать тебя в нее – бесчеловечно, – вздохнула я. – Давай…

Тут Йорик, которому надоело сидеть у меня на руках, спрыгнул на диван между нами и принялся усердно копать то одеяло, которое я использовала вместо матраса. Для микропса это обычное дело – обожают хвостатые строить гнездо из постельного белья. Но со стороны выглядело как упрек в тупости: к чему споры, если…

– Точно! – Вставать не хотелось, а пришлось.

И рогатика я потянула за собой совершенно машинально. Он страшно удивился, когда обнаружил, что уже стоит на полу возле дивана, а не дерется за территорию зубами и рогами. Склонил голову к плечу и шевелил бровями: видимо, не мог определиться, то ли хмурить их, то ли поднимать в изумлении.

– Погоди секундочку… вот, – я живо свернула постель так, чтобы можно было устроиться калачиком внутри кокона, оставив половину дивана свободной. – Теперь у тебя целое одеяло. И две подушки – мне одной хватит. Компот в ковшике на столе горячий, выпей, полегчает.

Уж не знаю, наверное, день, начавшийся с полного крушения всей жизни, продолжившийся другим миром и живым бардаком, чье рогатое воплощение сидело напротив, подействовал на мои мозги слишком сильно. Я даже не подумала об опасности непонятного голого чудища. Просто задула лампу, взяла Йорика, залезла в постельный кокон прямо в одежде, сняв только кроссовки, и… отрубилась.

Даже поужинать забыла. И зубы не почистила.

Глава 9

Снилось мне что-то странное. Но уютное и на удивление безопасное. Как будто кто-то вкусно ест неподалеку, а еще шепотом ругается на бессовестных крыс, притворяющихся собаками. И подкармливает Йорика.

Звуки были такие… домашние, что под них спалось втрое слаще. Проснулась я удивительно бодрой и отдохнувшей.

Йорик обнаружился в моем коконе. Он сопел, уткнувшись мокрым носом мне в ухо. Но стоило открыть глаза – звонко тявкнул в сторону двери.

Словно подтверждая сигнал побудки, раздался громкий стук, и голос Джонатана произнес:

– Мисс Маргарет? Рабочие прибыли. Открывайте, пожалуйста.

Протирая глаза, попыталась сообразить, где я, кто я, и почему в скрюченной позе ничего не затекло? Через секунды в голове замелькали воспоминания о вчерашнем бурном дне и особенно о вечере.

Я резко села, оглядывая диван. Пусто. Даже одеяла нет, только две мои смятые подушки и остались.

– Дела… – хмыкнула я. – Ну доброе утро тебе, Марго. И доброе утро, похититель одеял!

Стук между тем повторился, и голос Джонатана звучал все настойчивее.

– Иду! – рявкнула в сторону двери, натягивая куртку поверх мятой футболки.

Босиком по пыльному холодному полу – не лучшее начало дня. Йорик потянулся и зевнул, демонстрируя великолепный набор клыков.

Вместе с Джонатаном на этот раз прибыло пятеро людей: трое мужчин (двое крепких, бородатых, с видом «сломаю-завалю», а один потоньше, с умными глазами за стеклами очков) и две женщины (одна лет сорока, круглая и бойкая, с ведром и шваброй, вторая помоложе, строгая, с огромной корзиной, забитой каким-то средствами для очистки). Все смотрели на меня с вежливым любопытством и легкой опаской. Наверное, я выглядела как вышедший из берлоги медведь.

– Мисс Маргарет, – Джонатан махнул рукой, – это ваши помощники. Братья Горн, Майло и Генрих. – Бородачи кивнули. – Томас, наш знаток старых механизмов и запоров. – Очкарик смущенно улыбнулся. – Мэри, опытная уборщица. И Эльза, ее помощница.

– Здравствуйте, – кивнула я, пытаясь пригладить спутавшиеся за ночь волосы. – Заходите, не стесняйтесь. Места хватит… если подвинуть пару гор хлама. Джонатан, ты молодец. Кофе есть?

– Свежие припасы доставлены, мисс. – Он указал на аккуратно сложенные у крыльца корзины. – Горячее, хлеб, фрукты. Чай и кофе тоже есть.

– Чай! – вздохнула я с облегчением. – И кофе! Вот и хорошо. А то вчерашние припасы… – Я кивнула в сторону столика рядом с диваном. Там стояли емкости для еды. Пустые. Мало того, вылизанные почти до блеска. Вот и разгадка уютных снов: кое-кто спер у меня не только одеяло, но еще и пропитание притащил с кухни, чтобы всю ночь чавкать на пару с маленьким хвостатым предателем. – …кто-то опустошил. Дочиста. Как будто там пылесос побывал.

Джонатан лишь поднял бровь, но ничего не сказал. Рабочие, вооружившись ломами, метлами и тряпками, осторожно переступили порог, озираясь на мрачный, но теперь хоть немного освещенный утренним светом холл. Йорик, почуяв чужих, занял позицию у моих ног и начал ритуал обнюхивания сапог.

Пока Джонатан организовывал разгрузку припасов, а рабочие принялись робко сгребать мусор у входа в новенькую тачку, я решила проверить кухню. Да, там явно кто-то побывал и даже мылся в раковине, наплюхав воды на пол. Мои подозрения насчет ночной активности рогатого вора одеял подтверждались. Но где он сам? Где одеяло? И как он умудрился куда-то скрыться с цепью?

Вернувшись в холл, я взяла у Мэри лишнюю метлу. Теория – теорией, а убираться надо. Мы с Эльзой начали сметать вековую пыль с расчищенной вчера зоны вокруг дивана. Братья Горн с грохотом разбирали гору ящиков у двери. Томас копался в завале около колонны, что-то бормоча про «интересную конструкцию». Работа закипела.

И вот, войдя в ритм и размахивая метлой, как мечом света против тьмы, точнее – пыли, я заметила краем глаза нечто странное. У стены, возле которой мы только что подмели, из тени под выступом камина что-то выползло. Клубок пыли? Нет. Зонтик с костяной ручкой! Тот самый, что вчера гонялся за Джонатаном. Он лежал, прикидываясь невинно безжизненным, но по нему пробегала рябь, как по поверхности воды. И рядом с ним медленно, прямо на глазах, формировался маленький комочек серой ваты, который тут же начал обрастать слоями пыли и мусора, словно магнит притягивая их из воздуха.

– Ах ты ж!.. – вырвалось у меня. Я бросила метлу, подбоченилась и уставилась на зарождающийся хаос. – Ах ты вредитель! Только что подмели! А метлой по наглой рукоятке?!

Комочек пыли подрагивал, обрастая. Зонтик лежал, притворяясь безжизненно-невинным.

– Слушай сюда, розовая зараза! – Я ткнула в зонт прутьями метлы. – У меня контракт! Испытательный срок! И тебе здесь не место, понял? Не мешай уборке! Иначе запихну в кастрюлю и залью кипятком! С мылом! И с отбеливателем, понял?

Я не знала, понял ли меня хаос, но зарождающийся пылевой шарик вдруг рассыпался. Зонтик дернулся и затих. Мэри и Эльза переглянулись, явно решив, что новая хозяйка слегка того… с приветом. Но я была довольна. Наехала – и сработало! Пусть временно. А вообще, нефиг этой живой подозрительной рухляди где попало ползать… у меня в сумке полежит.

Да, сумка не выглядит большой, но это иллюзия. Помню, я как-то в ней помимо Йорика целую закупку на неделю из супермаркета приволокла. А сейчас там было пустовато, все на своих местах, зловредному зонтику не из чего будет генерить хаос. И не надо на меня так жалобно шелестеть!

Ободренная победой, я решила проверить еще один дальний угол, где висела вторая занавеска, похожая на ту, за которой мы нашли диван. Может, рогатый бездельник там спрятался? С одеялом?

Я осторожно отодвинула остатки истлевшей ткани. И замерла.

Да, рогатый главарь был тут. Стоял спиной ко мне, огромный и мрачный, как сама тень. На нем было… одеяло! Наброшенное на плечи, как плащ. Он копался в одной из почти не тронутых куч хлама – в той самой, где вчера я нашла брелок и табакерку. Его мощные плечи были напряжены, рога агрессивно торчали.

– Ага! Попался, одеялолюб! – начала я, но не закончила.

Редис резко обернулся. Его зеленые глаза горели воинственной яростью мужчины, в чей гараж пришла жена с тряпкой. В руках он сжимал старую, потрепанную книгу в кожаном переплете.

– Не смей! – прошипел он, прижимая свою находку к груди, словно драгоценность. – Это нужное! Его нельзя выкидывать!

Он сделал шаг ко мне, и от его дикой энергии, от этого властного, безумного взгляда мне стало не по себе. Главное, краем глаза я отметила, что от ошейника и цепи хаосовый псих умудрился избавиться.

Прибежавший Йорик спрятался у меня за ногами, откуда не менее грозно зарычал в ответ.

– Ага, поняла. – С мужиками, охранявшими дорогой сердцу хлам от любой уборки, я, слава богу, умела разговаривать. – Ты перебери тогда тут все и отложи, что нужное. Вон, возьми… это что? Корзина? В самый раз. И ничего, что ручка немного сломана, тебе ж не в дальний путь тащить поклажу. Влезут твои вещи, как думаешь?

– Не смей! – Зеленоглазый скандалист явно собирался продолжить ругаться, но в этот миг до него дошел смысл моих слов. – Тут все нужное!

– Да? – Я скептически хмыкнула и двумя пальцами вытащила из горы хлама драную, полуистлевшую тапку сорок последнего размера с облезлым меховым помпоном. – Уверен? Тогда хоть пыль стряхни, – и похлопала помпоном о какую-то торчащую деревяшку.

Одеялоносец моргнул на тапку, хотел что-то сказать, но не успел: пыль со спорного предмета поднялась столбом. Я-то прикрыла рукой нос, а вот он – нет, так что громкий чих прозвучал ответом на все вопросы сразу.

– Все нужное – в корзину. Остальное, если тебе не трудно, сгреби в одну кучу, чтоб легче выкинуть.

Глава 10

Главнокомандующий с рогами замер, глядя на драную тапку в моей руке так, словно я держала ядовитую змею. Гневная тирада явно застряла в горле, вытесненная чихом, прозвучавшим как выстрел из мелкокалиберной пушки. Он фыркнул, сморщился, потер нос костяшками пальцев, выглядя при этом одновременно жалко и комично.

– Все нужное – в корзину, – повторила я. – Остальное в кучу.

Рогач посмотрел на корзину, потом на гору хлама, из которой я только что извлекла злополучную тапку. Его зеленые глаза, сверкающие из-под нечесаных волос, метались от предмета к предмету. Ярость сменилась растерянностью, а затем упрямством.

– Я тебе не прислуга, – пробурчал он, но все же неуклюже присел на корточки рядом с кучей. Одеяло сползло с одного плеча, обнажив мощный мускулистый рельеф. – Я должен распоряжаться, приказывать. Решать, что важно. Это все… – он махнул рукой над грудой, – может быть важным!

– Решай, – разрешила я, возвращаясь к своей метле. – Но делай это в корзину. Не сиди на мусоре, как дракон на золоте. Мешаешь прогрессу.

Мужик насупился и начал копаться в куче хлама. Медленно, нерешительно. Брал какую-нибудь безделушку – сломанную ручку от зонтика, потрескавшуюся фарфоровую чашку без ручки, клубок спутанных ниток, – разглядывал с видом археолога, изучающего артефакт, и… с сомнением откладывал в сторонку. Иногда что-то все же отправлялось в корзину: кусочек резного дерева, странный блестящий камешек. Одеяло все время норовило сползти, и зеленоглазый черт сердито его поправлял, издавая странный звук, похожий на глухое раздраженное урчание. Непослушная «одежда» его страшно нервировала.

Закончив сметать к занавеске самую мелкую рухлядь, я не выдержала:

– Слушай, ну неудобно же! Может, скинешь эту мантию, пока не уронил в самую грязь? Или ты планируешь стать экспонатом «Жил-был царь под одеялом»?

Редис бросил на меня мрачный взгляд, в очередной раз поправив сползающее прикрытие.

– Не твое дело.

– Ага, не мое. А стирать его кто будет?

Рогатый упрямец промолчал, лишь сильнее закутавшись. Но копаться в хламе стал энергичнее. Видимо, чтобы побыстрее от меня отвязаться. Я пожала плечами, улыбнулась и занялась поисками совка. Где-то он мне тут на глаза попадался…

Йорик, потеряв интерес к великану, улегся в солнечном пятне у окна.

Прошло минут десять. Упрямый черт почти заполнил корзину и вдруг выудил из-под невнятной хламины потертую деревянную коробочку, украшенную инкрустацией. Открыл ее. Я смогла разглядеть только бархатную подкладку. Но искателя сокровищ проняло. Он застыл, дыхание заметно участилось. Прижав коробочку к груди под одеялом, бедолага заозирался, как вор.

Потом попытался закопать находку под другими «ценностями». Но ничего не вышло – только вывернул все на пол, потому что корзина треснула и начала бодро разваливаться.

– Ар-р! – разозлился Редис. – Гр-р-рах!

– Не ругайся, давай помогу, – не выдержала я.

– Отойди! – рявкнул черт, прикрывая коробочку ладонью. – Это… это мое! Очень важное!

– Отлично, – протянула я руку. – Тогда отдай мне на хранение, пока убираешься. А то вдруг уронишь или потеряешь в этом бардаке.

– Нет! – Мужик отпрянул, прижимая коробочку еще сильнее. – Не отдам! Вдруг ты украдешь?

– Украду? – Я фыркнула. – Ты всерьез думаешь, что этот конкретный мусор чем-то отличается от того, которым завален весь дом? Давай лучше поставим твои сокровища куда-то в определенное место, чтобы не потерялись и не мешали.

– Нет! – Голос Редиса сорвался на крик. Зеленые глаза снова загорелись яростью и паникой. – Отойди!

Вздохнув, я снова взялась за метлу. Мелькнула соблазнительная мысль пугануть рогатое порождение Хаоса как зловредный зонт: кастрюля, кипяток, отбеливатель. Но живого вредину жальче, чем относительно неодушевленный зонтик. И в сумку он все равно не влезет.

Пока я размышляла, рогатый чудик решил, что спорить со мной бесполезно. В очередной раз сверкнув глазищами, он выхватил из развалившейся корзины книгу, найденную последней шкатулку и… исчез. Вместе с одеялом.

– Да тьфу на тебя, чучело, – от души высказалась я. – Настоящий мужик. Наорал, корзину поломал, вещи раскидал и смылся! А мне прибирать. Ну и ладно…

Корзинку удалось кое-как починить с помощью веревки, сокровища рогатого я аккуратно сложила в нее и поставила на столик, чтобы не потерялись. И спокойно занялась другими делами.

День пролетел в грохоте, скрежете и облаках пыли, поднимавшихся к потолку холла, будто миниатюрные песчаные бури.

Рогатый беглец не подавал признаков жизни. Ни звука, ни шороха из темных коридоров, куда он смылся с одеялом и своими «сокровищами». Йорик пару раз настораживал уши, глядя в сторону его исчезновения, но потом снова засыпал на своем солнечном пятачке.

А работа кипела. Братья Горн оказались настоящими титанами. Под их напором рухнули горы ящиков у входа: они были аккуратно (насколько это возможно) разобраны, а их содержимое – в основном драное тряпье, битый фарфор и старые газеты – отправилось в гигантские мешки для мусора, которые предусмотрительно привез Джонатан.

Томас копался в завале у камина, периодически издавая возгласы вроде: «О, интересный механизм запирания!» или «Гр-р-рах, ржавчина съела пружину!» Он аккуратно раскладывал по «контейнерам», сделанным из найденных разнокалиберных емкостей, всякие железки, винтики и странные штуковины, похожие на детали от старинных часов или оружия.

Мэри и Эльза были просто богинями чистоты. Вооруженные метлами, тряпками и ведрами с водой, они драили каменный пол с таким усердием, что он начал кое-где блестеть.

– Ну и местечко, мисс Маргарет, – вздохнула Мэри, когда мы устроили обеденный перерыв и всей компанией уселись на крыльце. Ее круглое лицо раскраснелось от усилий. – Я лет двадцать не видела такого бардака. И запах… как в склепе. Вы уж простите за прямоту.

– Ничего. – Я махнула рукой, отламывая краешек лепешки для Йорика. – Прямота мне нравится. Чем хуже старт, тем заметнее прогресс. Вот увидишь, через месяц тут все будет сиять.

– Месяц? – фыркнул Генрих, один из братьев Горн, заедая суп огромным куском хлеба. – Мисс, тут за год не управиться. Это ж Торнвуд! Место проклятое. Даже привидения водятся, говорят. Да и Хаос живой. Сам видел, как вон то, – он кивнул в сторону стула в углу холла, – шевелилось, когда мы мимо него таскали ящики. Чуть брату по ноге не въехало.

– Шевелилось? – Я подняла бровь. – Может, сквозняк?

– Какой сквозняк, мисс? – вступил Майло, второй из Горнов. – Стул же тяжеленный. Нет, это Хаос. Он не любит, когда трогают его… ну, его беспорядок. Чай, не первая попытка поладить с Торнвудом. Наслышаны.

– Не любит? – Я усмехнулась. – А я вот сегодня утром ему объяснила, что, если не уймется, в кипяток окуну. С мылом. Вроде понял. Пока не шевелится.

Рабочие переглянулись. Мэри поежилась. Томас заинтересованно крякнул. Джонатан, стоявший чуть поодаль и бесстрастно наблюдавший за происходящим, едва заметно скривил губы. Может, улыбнулся?

– Вы… вы с Хаосом разговариваете, мисс? – робко спросила Эльза.

– А почему бы и нет? – Я пожала плечами. – Иногда это единственный способ достучаться до особо упрямых экземпляров. Будь то Хаос, старый шкаф или… – кивнула я в сторону дома, имея в виду Редиску, – некоторые другие личности. Главное – уверенность в голосе и метла наготове.

Джонатан подошел ближе.

– Прогресс впечатляющий, мисс Маргарет, – сказал он своим ровным тоном. – Особенно учитывая обстоятельства. Мистер Локвуд будет доволен. – Секретарь бросил незаметный взгляд вглубь холла. – А то существо из кастрюли? Утром вы сказали, что оно ожило, но неопасно и прячется. Никаких новостей?

– Ни слуху ни духу, – вздохнула я. – Сбежал, как тать ночной, с моим лучшим одеялом и парой пыльных побрякушек. Надеюсь, его не сожрал какой-нибудь оживший буфет.