Читать онлайн Мистер Невыносимость 3 – За гранью бездны бесплатно
Внимание!
Настоящий текст романа адаптирован в соответствии с требованиями платформы. Он отражает авторское художественное видение и не является пропагандой каких-либо взглядов или установок.
Главы, которые были переделаны под действующие правила, в оригинале (если хочется погорячее) с полным спектром эмоций можно прочитать или скачать в Telegram-канале – ссылка находится в закрепе группы ВКонтакте – Автор К. Граф/ Любовные романы 18+:https://vk.com/xen_graf
Спасибо, что выбрали мою историю! Буду рада видеть вас и в первозданном мире героев! Подписывайтесь!
Примечание
Книга содержит сцены психологического давления и сложных моральных выборов.
Все персонажи и события являются вымышленными, любые совпадения с реальными людьми – случайны.
Глава 1
Любовь причиняет страдания, но я не могу сдержать её, как бы ни старалась…
К сожалению, жизнь не нажать на паузу и не отмотать назад. Прошло несколько дней, а я всё ещё чувствую себя жутко подавленной. Но нужно работать, идти вперёд, несмотря ни на что.
Открыла железный шкафчик в раздевалке, сложила туда вещи. Прежде чем убрать телефон, ещё раз взглянула на сообщение Лоурена, пришедшее ночью. Я перечитала его уже, наверное, раз двадцать. Он ответил на мой отказ: «Я принимаю вызов».
«А-а-а!»– завопила я про себя и несколько раз постучала лбом об холодную рамку шкафчика. Зачем я ему вообще написала?! Ну зачем?! Понятное дело, что он воспринял мои слова как вызов. И что это вообще? «Я не выберу тебя, даже если хочу».Серьёзно? «Лина! Ну ты и дура!» – отругала я себя. Надо же было додуматься до такого. Нельзя было ничего писать, пока чувства не остынут. Как теперь быть – понятия не имею. Ещё и Натан со своим предложением выйти за него замуж…
Угрюмо вздохнув, я всё же сняла белый халат с вешалки, надела его и закрыла дверцу.
Только это ещё не всё. Недавно в прессе заговорили о том, что Лоурен собрался удочерить Вики. Официальных заявлений он не делал, но слухи плодились и множились, как болезнетворные микроорганизмы. Об этом уже говорили на каждом углу. Естественно, начались спекуляции, в чём причина такого решения.
Чего только журналюги не напридумывали. Одни писали, что Вики – его незаконнорожденный ребёнок, поэтому он развёлся с Леони Вагнер. Другие утверждали, что он не может иметь детей, так и решил стать приёмным отцом. Были и восхваляющие версии – мол, он до глубины души альтруист: удочеряет чужого, да ещё и больного ребёнка.
К счастью, возле больницы не дежурили журналисты, и вход не обкладывали фанаты, желающие взять интервью у Виктории или поговорить с ней. Наверняка самому Лоурену вообще плевать на то, что про него пишут. Ну а Вики… Вики сейчас не до того, чтобы читать бульварные статьи. Ей стало заметно хуже. Она бодрится, но почти не встаёт с кровати. Вялая, много спит. Я не знаю, что ещё сделать, чтобы улучшить её состояние.
Когда вышла из раздевалки, в коридоре царила суматоха. Медсёстры бегали туда-сюда, как очумелые. Дверь в палату Вики стояла открытой. На мгновение все звуки стихли, и время будто замедлило свой ход. Сердце пропустило удар. Уже в следующую секунду на меня накатила горячая волна ужаса. Все мысли исчезли. Я ринулась к открытой двери.
У кровати Виктории уже стояло несколько моих коллег. Один проверял витальные показатели, другой приложил к её лицу кислородную маску. Сёстры подключали к оборудованию.
Я подлетела к ним.
– Что случилось? – прохрипела я, стараясь сохранять самообладание. В первую очередь я врач.
– Температура выросла. Сейчас уже сорок. Дали жаропонижающие – не работает.
– Дайте взглянуть, – я отодвинула молодого врача-ассистента в сторону.
– Вики! – легонько похлопала её по щеке. Она была как кипяток. Волосы и тело покрыты липкой испариной. Я ещё раз позвала её. На этот раз она слабо открыла глаза.
– Вики, не теряй сознание! Слышишь?
Она не смогла ответить, лишь слабо улыбнулась мне через маску.
– Два пакета физраствора и двойную дозу антибиотиков! – одна из сестёр тут же помчалась выполнять поручение. – И вызовите доктора Вальтера! – крикнула я ей вслед.
Дальше стала поспешно расстёгивать больничную рубашку Виктории, чтобы прослушать лёгкие. Внешне всё казалось не так уж плохо, но её показатели воспаления зашкаливали последние несколько недель. Очаг так и не нашли. Теперь болезнь, без сомнения, перекинулась на дыхательные пути. Проклятье!
– Анализ крови готов?
Мне тут же подали распечатку. Во мне всё упало. Её организм был полностью отравлен. Ещё немного и органы начнут отказывать один за другим, а высокая температура ускорит этот процесс.
– Катите сюда аппарат искусственной вентиляции лёгких и звоните в реанимацию! – крикнула я звонко. Теперь в моём голосе звучали нотки паники.
В этот момент подошёл доктор Вальтер. Он спокойно забрал у меня результаты анализов, взглянул на Вики издалека и даже не подошёл ближе, чтобы самому оценить положение дел. Все застыли, ожидая, что он скажет.
– Ну чего ждёте? Особого приглашения? Не слышали доктора Краус? Пусть готовят реанимацию!
– Сатурация? – сухо спросил он.
– Семьдесят пять.
– Понятно. Интубируй и пусть увозят. Оповести опекунов.
Профессор Вальтер развернулся и собрался уйти, но я его окликнула.
– Что нам делать? – спросила я жалобным тоном, прекрасно понимая, что в моём голосе звучит отчаяние. Сейчас мне всё равно, что доктор Вальтер отчитает меня за непрофессиональный подход к пациенту. Он был первым, кто пытался вразумить и оградить от привязанности к этой девочке, но он также знал, что наставления не подействовали.
В этот раз он посмотрел на меня с сочувствием, а не с укором. В его взгляде ясно читалось: «Мне жаль».
– Ничего. Больше мы ничем не можем ей помочь. Только ждать.
Да, он прав. Я это сама знаю, и всё равно надеялась, что он скажет что-то другое. С усилием проглотила слёзы и вернулась к Вики. Её глазки были закрыты. Она тяжело и редко дышала. У неё уже просто не было сил оставаться в сознании.
Медсестра подала мне трубку для интубации и медикаменты. Через капельницу я ввела седативный препарат, чтобы облегчить процедуру, затем быстрыми и точными движениями ввела трубку в гортань и сразу подключила её к аппарату искусственных лёгких.
Потом пришли медбратья из реанимационного отделения и забрали её с собой. Я смотрела, как на большой кровати выкатывают хрупкое тельце Виктории, подключённое к куче капельниц и приборов. Она терялась на фоне всего этого – настолько истерзала её болезнь.
Когда Вики забрали, я не могла прийти в себя. Находилась в каком-то трансе. Всё, как и ожидалось. Как предсказывал доктор Вальтер. Донора нет, и чудес не бывает.
Я взяла небольшую паузу, потому что работать в таком состоянии не могла. Ноги сами принесли меня к реанимационному отделению. Я остановилась у двери и долго смотрела на неё. В итоге села на один из стульев в пустующем коридоре и опустила лицо в руки.
Зачем я так долго училась? Я мечтала спасать жизни, но уже не раз смерть демонстрировала мне своё превосходство.
Моё сердце пронзила острая боль – боль от страха потерять дорогого человека. Я не представляла, насколько тяжело мне будет терять её навсегда, потому что верила, что до этого не дойдёт. От чистого сердца верила! Сейчас я корила себя за свою наивность. Какая же я всё-таки бесполезная!
Лоурен… Его имя пронеслось в голове как молния. Точно. Доктор Вальтер сказал оповестить опекунов. Но медсёстры позвонили только законным опекунам Виктории. Если дозвонились. Процесс удочерения не завершился, и у Лоурена пока нет никаких прав на Вики. Поэтому и сообщить ему некому. Но он должен знать. И как можно скорее, иначе может быть поздно.
Я достала сотовый из кармана халата и набрала его номер. Не колеблясь. Сейчас у меня есть повод. Железобетонное оправдание.
– Алло, Лина? – послышался его твёрдый, но взволнованный голос на другом конце. Наверное, он догадался, что я звоню неспроста. До этого я написала ему всего одно сообщение, и то в порыве чувств. Если бы не что-то срочное, звонить бы точно не стала. – Лина? Что случилось? Почему ты молчишь? – продолжил он. Тревога в его голосе нарастала.
– Она умирает, – прохрипела я в трубку. На секунду воцарилось молчание. Кажется, несмотря на мой неразборчивый лепет, он понял, о ком речь.
– Я сейчас же приеду! – произнёс Лоурен ровным тоном. – Жди меня! – И отключился.
Я уставилась на телефон в своей руке. Может, всё-таки не стоило этого делать? Могла бы поручить это кому-то другому. Снова предстану перед ним такой… слабой. Не могу. Не хочу… Тем не менее, гордость потухла, когда мои мысли вернулись к Вики. Не важно, что подумает Лоурен. Вообще ничего уже не важно.
Не знаю, сколько я просидела на стуле, смотря в одну точку. Время пролетело незаметно. Я даже почти не слышала приближение торопливых шагов и едва почувствовала давление сильной руки, прикоснувшейся к моему плечу. Я подняла голову. Сверху вниз на меня смотрел Лоурен. Он был мрачным и бледным от беспокойства.
– Как ты? Как Вики? – спросил он, бережно проводя ладонью по моей голове, как он делал это раньше. Я приняла проявление заботы. Первый вопрос проигнорировала.
– Она умрёт, – пропищала я, глядя ему в глаза, и сама не заметила, как у меня по щекам покатились слёзы. – Даже если ей станет лучше, это будет ненадолго. Так или иначе, она умрёт. Ей немного осталось. Она не слезала с диализа, а теперь наслоилась серьёзная инфекция! Даже если каким-то чудом удастся её загасить, донора нет! Его нет! Понимаешь, нет! Без почки всё бесполезно, а я ей обещала, что она будет жить! Я обещала и не сдержала обещание!
Лоурен резко поднял меня со стула и заключил в свои объятья. Такие знакомые и родные объятья, которые заставляют забывать о жестоком мире вокруг, в которых перестают существовать проблемы и несчастья. Родные объятья – заботливые и нежные, ни с чем несравнимые.
– Она не умрёт! – произнёс он уверенно мне на ухо. – Ты слышишь? Она не умрёт! Всё будет хорошо!
– Побудь со мной, Лоурен! Не уходи! – пробормотала я дрожащим голосом, уткнувшись в его плечо, и обняла его в ответ крепко-крепко. Мне вдруг стало очень страшно остаться одной в стерильной, безразличной больничной тишине.
Почему сейчас? Почему именно рядом с ним? Я ведь так и не простила до конца, но Лоурен именно тот, кто мне нужен в данную минуту: моя скала, моя защита. Эти холодные, но невероятно ласковые руки, что раньше качали и утешали меня; это тело, которое любило меня неистово и самозабвенно; этот голос, что пробирал насквозь, когда с его губ срывались слова любви. Я ничего не забыла, как бы ни старалась.
Лоурен взял моё лицо в руки и заставил посмотреть на него. Пронзительный зелёный взгляд был полон несокрушимой уверенности, как и всегда.
– Я не уйду. Никогда! И если я сказал, что всё будет хорошо, значит, так и будет. Верь мне!
Верить? Как ему верить? Где он был все эти шесть лет?! Именно когда я нуждалась в нём больше всего, его не было рядом! Господи, как у него совести хватает толкать такие вдохновенные речи?! Какое же он трепло!
Я наконец вынырнула из потока неконструктивных эмоций.
– У тебя, наверное, очень много дел. Сейчас тебя к Виктории не пустят. Если будут какие-нибудь изменения в её состоянии, я позвоню.
Чтобы освободиться от его широких ладоней, я попыталась отвернуться, но Лоурен продолжал удерживать меня. Тут я немного запаниковала. Наши взгляды снова пересеклись.
– Я не пытаюсь воспользоваться ситуацией. Просто хочу хоть немного утешить, чтобы ты не изводила себя понапрасну. Виктория обязательно поправится. Она проживёт долгую и счастливую жизнь, вот увидишь.
Его губы коснулись моего лба. У меня перехватило дух, и по всему телу побежали мурашки. Сразу вспомнился наш поцелуй в машине, несмотря на то, что старалась выкинуть этот эпизод из головы. На что я вообще надеялась? Что у меня случится приступ амнезии?
Лоурен снова посмотрел на меня. В его глазах стояла мучительная тоска и желание, которое он старательно подавлял. Я чуть не захлебнулась в этом тёмном омуте, и, естественно, моё тело среагировало: колени превратились в вату, внизу живота стало горячо, во рту пересохло, а в щёки ударила краска.
Я сама виновата. Это я своим поведением создала неловкую ситуацию.
– Спасибо за поддержку, но я справлюсь. Не стоит усердствовать, – выдавила я, стараясь казаться хладнокровной, чтобы хоть как-то остудить накал страстей, но это мало помогло.
– А по-моему, стоит. Я вижу, что ты снова пытаешься взвалить на себя вину. Как раньше ты винила себя за смерть родителей, так и сейчас за болезнь Виктории. Я тебе этого не позволю.
Меня укололи его слова. Он по-прежнему видит меня насквозь. Между нами пролегла пропасть многолетней разлуки, Лоурен стал мне чужим – так я себя настраивала, – тогда почему он до сих пор настолько проницателен?! Или это я слишком предсказуемая.
Он прямо говорит мне о том, что я должна понимать сама, без его слов. И в отличие от меня он точно знает, что нужно делать. Он всегда выигрывает, а я проигрываю. Так почему бы не разрешить ему помочь мне? Хотя когда ему вообще нужно было чьё-то разрешение, если он для себя всё решил.
– Лоурен, не надо. Пожалуйста, не начинай опять…
Мой робкий протест его не впечатлил. Он уже нашёл брешь в моей броне. Ещё немного, и мой панцирь треснет.
– Не опять, а снова. Прекрати терзать себя бесполезными сомнениями и угрызениями совести. Ты ни в чём не виновата. Просто не думай. Отпусти контроль – и увидишь, скоро всё встанет на свои места.
Он вроде бы говорил о моих чувствах к Вики, но в то же время и о нас с ним. И мне действительно хотелось сделать так, как он говорит.
Его губы вдруг приблизились к моим, и я уже чувствовала его тёплое дыхание на них. На секунду это вскружило мне голову, но вовремя опомнилась.
– Нет! – твёрдо сказала я и отодвинула его в сторону.
Не могу. Нет… я не могу так. Это дорога в пропасть. В такие трудные минуты легче всего поддаться слабости, но нужно держаться… подальше от Лоурена.
Он медленно отступил и опустил виновато голову. Я вздохнула с облегчением. Если бы он надавил ещё немного – не знаю, чембы это закончилось.
– Дай мне всего один шанс, Лина. Прошу тебя, – тихо сказал он, продолжая смотреть себе под ноги. Сама невинность. – Ты постоянно меня отталкивать, но всё же подумай насчёт нас ещё раз.
Я усмехнулась про себя. Он видит и знает, что сейчас я очень уязвима. Мне тяжело. Подобрал правильный момент, когда я не в состоянии дать ему решительный отказ. Пусть так. Но я всё ещё знаю, насколько он опасен. Сейчас меня спасёт только отступление. Сделаю шаг назад, чтобы не проиграть окончательно. Поддамся ему.
– Хорошо. Подумаю. Но сейчас давай сосредоточимся на Вики. Я просто сгораю изнутри, зная, что она каждую минуту борется со смертью.
– Я понимаю. Так и сделаем. Поставим Вики на ноги, и заживём счастливо, – ответил Лоурен, осторожно взглянув на меня. Затем улыбнулся краем губ. Моё сердце тут же пропустило удар. – Я буду ждать, сколько понадобится. Дай мне ответ, когда всё решишь.
Он снова уверенно шагнул ко мне и взял мою руку в свою. Я вздрогнула, не зная, чего от него ещё ждать. Вряд ли он продолжит испытывать удачу. Лоурен не станет портить достигнутый успех. Или?..
– Я сделаю для Виктории всё возможное и невозможное, будь уверена. И для тебя тоже. Можешь даже не сомневаться – она выздоровеет.
Он оставил это заявление висеть в воздухе, как пророчество.
Мне бы его уверенность. Мой опыт врача не обмануть красивыми словами. Я лишь робко надеялась, что он действительно будет рядом с Викторией, когда настанет время прощаться. Кроме нас у неё никого нет, и только в нашу с ним любовь Вики верит безоговорочно.
Потом Лоурен переключился в деловой режим. Мы ещё какое-то время пробыли вместе. Он подробно расспросил о её лечении, истории болезни и попросил меня назначить встречу с профессором Вальтером. Как будто тот скажет ему что-то другое. Но я не стала отказывать. Не было причин.
Затем Лоурен ободряюще погладил меня по плечу и сказал, что ему нужно сделать несколько важных звонков. На прощание он ещё раз заверил, что с Викторией всё будет в порядке, и наказал звонить ему сразу, как только появятся какие-либо изменения в её состоянии. Он также подчеркнул, что я могу связаться с ним в любое время суток не только по поводу Виктории, но и если мне просто понадобится моральная поддержка или сильное плечо.
Я кивнула и попрощалась с ним для вида, как с обычнм знакомым. После этого он ушёл, а меня вновь объяло чувство пустоты.
Лоурен обладает сильной энергетикой. Рядом с ним тяжесть проблем и переживаний всегда тает. Даже если я ему не верю, даже если он вызывает тревогу – его сила способна пропитывать людей вокруг. Такой он человек. Не знаю, врождённое это качество или приобретённое, но он уникален. Я встречала множество людей на своём пути, но такого, как он, – никогда.
Глава 2
Чтобы быть ближе к Вики и ничего не пропустить, я взяла ещё одну смену в больнице. На паузах просто валилась с ног. От напряжения жутко болела голова. Выпила таблетку, но она не помогла.
Когда я наконец смогла навестить Вики в реанимации, она спала крепким, мирным сном. Сейчас ей не больно. Она без сознания, напичканная медикаментами. Может, так даже лучше. Вики страдала каждый божий день, хоть и старалась этого не показывать. Должно быть, ей нелегко давалось держаться до последнего. Она и правда маленький герой.
Мне на глаза снова навернулись слёзы. Почему ей приходится проходить через такое? За что?
Я взяла её руку и сжала крепко:
– Прости меня, малышка. Прости, что не смогла тебе помочь…
Вдруг я почувствовала, как чья-то рука осторожно легла мне на плечо. Я резко обернулась. За спиной стоял Лукас – медбрат детской реанимации.
– Выглядите очень уставшей, доктор Краус. Идите лучше домой и поспите. Если что, я вам позвоню.
В этой больнице уже ни для кого не секрет, что я по-особому отношусь к Виктории. Я ценила заботу коллеги в такой ситуации.
– У тебя ночная смена?
Лукас кивнул.
– Я побуду с ней. Вдруг ей одиноко.
Он тяжело вздохнул, словно перед ним стоял не врач, а убитый горем родитель.
– Вы лучше меня знаете, что она не придёт в сознание в ближайшее время. Ей нужен отдых, как и вам. Просто идите домой. Виктория в хороших руках.
– Да, ты прав. Прости, – согласилась я.
Парень улыбнулся.
– Вам не за что просить прощения. Идите уже, а то уснёте, не дойдя до дома.
Я погладила Вики по голове, заправляя прядь волос за ушко.
– До завтра, подруга. Не вздумай уходить, не попрощавшись, поняла? Я тебя не прощу. Борись, слышишь? Ты можешь. Просто не сдавайся. Ещё не время.
Какое право я имею просить её о подобном, когда у меня у самой опустились руки? Стыдно до боли. Переложила ответственность на ребёнка от собственной никчёмности.
До дома я добрела на автопилоте. И если бы кто-то другой в такой ситуации, несмотря на усталость, не смог уснуть, то я отключилась. В буквальном смысле. Прямо на диване, не снимая верхнюю одежду. Включилась в четыре утра также резко, как и вырубилась. Сердце бешенно колотилось. Стресс меня точно доконает.
Дрожащей рукой я схватила телефон. К счастью, пропущенных звонков не было. Простонала с облегчением. Потом поднялась с дивана, размяв затёкшие конечности, и пошла в душ. После душа стало легче. Я вернулась в кровать досыпать оставшиеся несколько часов.
Когда пришла на работу, в отделении царила привычная атмосфера. Я приняла смену. Коллеги сообщили, что состояние Виктории стабилизировалось. Она остаётся под наблюдением реаниматологов.
На паузе позвонила Лоурену и сказала, что он может её навестить. Тот, конечно, обрадовался и попытался завязать непринуждённую беседу. Наверное, думал, что я снова расплачусь, а он сможет меня утешить. Но я быстро положила трубку. Звонила лишь затем, чтобы передать известие.
Так прошло ещё две недели. Виктории не становилось хуже, но и лучше тоже. Эта неизвестность пожирала меня изнутри. Да, я тайком надеялась на чудо. Очень ждала. И оно случилось, но совсем не так, как я себе представляла.
В один из дней, как обычно, пришла в реанимацию навестить Вики, и не обнаружила её там. Первое, что я почувствовала, – паника.
Поймала первую попавшуюся медсестру.
– Где Виктория? – спросила я с нажимом, пытаясь скрыть страх. Боялась услышать страшную новость. Этого просто не может быть!
Она удивлённо подняла брови, будто я сошла с ума.
– Её перевезли в другую больницу. Вы не знали?
Я вытаращила на неё глаза.
– Нет. Почему? Кто так распорядился?
– Опекуны. Нашёлся орган, поэтому нужно срочно готовить Викторию к пересадке. Этим будем заниматься не мы. Сегодня приехала бригада медиков, ответственных за транспортировку, и забрала её.
– Как так?! Почему оперируют не у нас?! – почти крикнула я, не веря своим ушам.
Медсестра пожала плечами.
– Кажется, донор живёт в другой стране.
«Донор живёт в другой стране…» – фраза эхом звучала в голове снова и снова, пока отдельные кусочки услышанного складывались в цельную картину. Как опекуны смогли провернуть всё это за столь короткое время? У Виктории четвёртая группа крови и отрицательный резус-фактор. Подходящего донора найти почти невозможно. Родственников у неё нет.
– Не знаю, госпожа Краус. У нас все документы в порядке, есть согласие на перевод и операцию. Доктор Вальтер дал добро. Хотите посмотреть? – сухо уточнила девушка.
– Не нужно.
Лоурен. Конечно, он. Кто же ещё. Процесс удочерения не завершён, везде требуются подписи официальных опекунов. Но для Лоурена это пустяки.
Донор – вот что меня тревожило. Где он его нашёл? И куда везут Вики? Это не могло быть совпадением. Что-то здесь явно не чисто.
Когда я покинула реанимационное отделение, то без раздумий набрала номер Лоурена. Он ответил не сразу, но всё же ответил.
– Алло, Лина. Я сейчас не могу говорить, у меня важное совещание. У тебя что-то срочное?
– Да. Перезвони, как освободишься. Хотя нет… Где ты?
Лоурен осёкся на секунду.
– В офисе. Что произошло?
– Это я у тебя хотела спросить.
Настала короткая пауза. Очевидно, он анализировал мои слова – и, конечно же, понял, о чём я говорю.
– Если ты о Виктории, я всё объясню позже. Успокойся и не разводи бурю в стакане.
Он предлагает мне успокоиться, хотя снова решил всё сам, даже не удосужившись поставить меня в известность. Об этом знали все, кроме меня. Даже доктор Вальтер – и тот мне ничего не сказал.
– Я пришла сегодня в больницу, а Вики нет. Как ты думаешь, какая мысль первой пришла мне в голову? – прошипела я.
Он тяжело вздохнул в трубку.
– Прости. Я подъеду через час и всё объясню. Устраивает?
– Нет. Я сама приеду, – отрезала я и завершила разговор, чтобы не сорваться.
Меня распирало негодование. Одно дело, что он не успел сообщить о своём решении удочерить Вики, но умолчать, что нашёлся донор, перевезти её в другую больницу, чтобы потом переправить в другую страну, – это уже край.
Сославшись на боль в животе, я отпросилась с работы. Меня отпустили без вопросов. Я часто перерабатывала, и накопилось немало часов, которые нужно отгулять. Никто не удивился, что я плохо себя чувствую.
Я взяла такси и поехала в компанию Лоурена. Через двадцать минут вышла у центрального входа огромной сияющей высотки Grossmayer Bau AG. Поёжилась на ветру и плотнее закуталась в пальто.
Сделав несколько шагов к главному входу, я вдруг остановилась. Здесь остались страшные воспоминания о Джиме. Это было так давно, а по ощущениям, будто вчера. Джим издевался и надругался надо мной. Такое не забывается.
Я проглотила ком в горле.
«Ничего, Лина, – успокоила я себя. – Это мелочи. Всего лишь отголоски прошлого, которые больше не имеют значения».
Собравшись с силами, я пошла вперёд.
Огромное, начищенное до блеска мраморное фойе не изменилось, как и стойка, за которой стояла секретарша. Девушка была другая, но по сути типичная сотрудница крупных компаний: высокая, красивая, представительная, с вежливой ослепительной улыбкой.
– Чем могу помочь? – спросила она.
– Я Лина Краус. Лоурен Гроссмайер должен ждать меня.
– Да, – подтвердила она, улыбнувшись ещё шире. – У господина Гроссмайера только что закончилось совещание, он скоро спустится. Подождите, пожалуйста, здесь, – она указала на группу кресел в стороне.
– Хорошо, спасибо, – пробормотала я и отошла.
Я присела на край одного из кресел. Отсюда хорошо было видно лифты, так что не пропущу его появление.
На самом деле, я почувствовала облегчение, что не придётся подниматься наверх и видеть бывший офис Джима, который наверняка теперь занимает Лоурен. Может, я слишком впечатлительная, но не могу отделаться от неприятного осадка в душе.
Примерно через десять минут двери одного из лифтов открылись, и в проёме показалась фигура Лоурена. На нём было строгое чёрное пальто поверх костюма и перчатки. Наверное, собрался уходить. Он был в компании нескольких мужчин, тоже элегантно и дорого одетых.
Лоурен перевёл взгляд на меня, словно точно знал, что я здесь. Коротко извинился перед своими деловыми партнёрами и неспешно направился ко мне. Я поднялась, когда он приблизился.
На мгновение мне стало неловко, и я невольно огляделась по сторонам. Мужчины, с которыми он вышел, не обращая на нас внимания, покинули здание.
Лоурен непринуждённо улыбнулся.
– Я, конечно, рад тебя видеть и твоему стремлению приехать самой, – произнёс он с оттенком иронии, – но не уверен, что это того стоило.
После его замечания я нахмурилась.
– Тебе не кажется, что сейчас вообще не подходящее время для дурацких шуток?
Он развёл руками.
– Пойдём, поговорим в машине. Мне нужно ехать на следующую встречу. Я собирался по пути заехать к тебе в больницу, но ты меня опередила.
Он осторожно взял меня за плечи и уже сделал шаг, собираясь идти, но я не сдвинулась с места. Лоурен окинул меня внимательным взглядом.
– Мой водитель потом отвезёт тебя на работу или домой, как пожелаешь, – добавил он спокойно.
Я продолжала стоять в нерешительности. Мне вдруг стало как-то не по себе. Лоурен развернулся ко мне и вгляделся в лицо. Его брови поползли вверх.
– Ты что, боишься садиться со мной в машину?
Он угадал, хотя «боюсь» – немного не то слово. Я осторожничаю. Быть с ним наедине всегда риск. А что тут удивительного? Наш страстый поцелуй недавно чуть не обернулся куда более серьёзными вещами. От одних мыслей всё внутри начинало пылать.
Я нервно замотала головой и поспешила на выход, пока он не заметил, как заливается краской моё лицо. Позади послышался сдержанный смешок.
Почему рядом с ним постоянно возникают неловкие моменты? Как бы я ни старалась вести себя непринуждённо, всё выходит из-под контроля. Впрочем… возможно ли вообще оставаться равнодушной рядом с таким мужчиной, как он?
Я тихо фыркнула на саму себя. Мысли безмозглой фанатки – не иначе.
У входа в здание нас уже ждал большой чёрный автомобиль. Лоурен галантно открыл передо мной дверцу. Я села на заднее сиденье. Водитель помог Лоурену, и через несколько секунд он уже устроился рядом.
Я утонула в мягкой, белой коже. Машина была настолько просторной, что, несмотря на то, что он сидел рядом, между нами оставалось приличное расстояние. Это несказанно радовало и добавило уверенности. Ко мне быстро вернулся прежний боевой настрой.
Мы молчали, пока автомобиль мягко тронулся с места.
– Я тебя слушаю, – первым заговорил Лоурен, стягивая перчатки.
Не глядя на него, я обрушила поток вопросов:
– Куда переводят Викторию? Откуда взялась почка? Что это за махинации? Почему я обо всём узнаю последней? Ты специально так делаешь? Чтобы спровоцировать меня? Или просто струсил? Конечно, струсил! Иначе зачем все эти тайны?
Ответа не последовало. Тишина давила. Пришлось повернуться к нему.
Лоурен смотрел прямо на меня – спокойно и безмятежно. Как же меня бесит это хладнокровие!
– Всё? – наконец произнёс он. – Или хочешь ещё что-то добавить?
Руки чесались его ударить, но я сдержалась и стиснула кулаки.
– А тебе этого мало?
Он тяжело выдохнул и выпрямился.
– Вот именно поэтому тебе никто ничего не говорит.
– Что ты имеешь в виду? – возмутилась я.
– Ты не умеешь держать эмоции под контролем. А в решающие моменты это может серьёзно осложнить ситуацию. Пойми правильно: я бы рассказал тебе всё и без этого концерта. Нужно было лишь немного подождать.
Я сжала губы в тонкую линию.
– Ты ещё и доктора Вальтера превратил в своего сообщника!
– Потому что он мыслит рационально. Как и я. Мы пришли к общему мнению, что тебе лучше пока не знать подробностей – до тех пор, пока я не завершу дело. Это было в интересах Виктории. И в твоих, между прочим, тоже.
– Хочешь сказать, я бы специально навредила Вики? – рассердилась я.
Лоурен не удивился этому выпаду.
– Именно. Из-за твоего чувства долга и справедливости. Ты такая. И я не говорю, что это плохо. Но обстоятельства требовали экстренных мер.
– Откуда орган? – рявкнула я, чувствуя, как злость закипает всё сильнее.
Он до сих пор не ответил ни на один мой вопрос. Мне нужно знать правду!
– От старшей сестры Виктории, – признался он спокойно, словно говорил о чём-то обыденном.
Я замерла, уставившись на него.
– Этого не может быть. У неё нет родни!
Лоурен пожал плечами.
– Кто так сказал?
– Погоди… – я растерялась. – Допустим, у неё действительно есть сестра…
– Сводная, – уточнил он.
– Не важно. Почему она все эти годы не появлялась, не интересовалась Вики, не искала её?
Лоурен не торопился продолжать – всё и так было очевидно. Её сестра понятия не имела о существовании Виктории. А если бы имела, вряд ли бы это что-то изменило.
– А Вики знает, что у неё есть сводная сестра?
Лоурен покачал головой.
– Поверь, так даже лучше.
Вот мы и подошли к сути.
– Что значит «лучше»? Это ты так решил?
– Да, – резко отрезал Лоурен. – Я, как её отец, считаю, что так будет правильно. Она плохой человек, и Вики не обрадуется, если узнает, что у неё есть такая родная. Я вытащил Шанталь из тюрьмы. Она сидела за кражу со взломом и другие мелкие преступления.
Я закрыла лицо ладонями.
Мне вовсе не хотелось знать, как он освободил преступницу. Для него это наверняка несложно. Проблема была в другом. Он твёрдо намерен скрыть от Виктории происходящее.
– Выходит, Шанталь согласилась отдать почку не по доброй воле?
Лоурен цыкнул с презрением:
– Конечно по доброй, но не за просто так.
– Как интересно у тебя получается, – я не удержалась от сарказма. – Принудил человека к хорошему поступку, ещё гордишься этим. И что ты предложил взамен? Свободу?
Он остался абсолютно невозмутимым, хотя ясно слышал в моих словах упрёк и неодобрение.
– Таким, как Шанталь, недостаточно просто свободы. Я вывез её в США. После операции она получит деньги и сможет начать новую жизнь. Так мы договорились. Но я не питаю иллюзий – вряд ли она изменится. Горбатого могила исправит. Однако меня это не волнует. Главное – жизнь Виктории.
Чем дальше я слушала, тем больше меня одолевал ступор.
Бессердечный!
– И ты думаешь, Вики обрадуется, узнав, каким способом получила орган? Она и так травмирована. Ты ведь знаешь, что её мать-алкоголичку забил до смерти любовник. Вики тогда пряталась в шкафу и стала свидетелем убийства собственной матери. Её нашли еле живую. Викторию толком не кормили и не поили, она в пять лет едва ходила и почти не умела разговаривать!
– Она умирает! – парировал Лоурен с нажимом. – Это сказала ты, помнишь?
– Но так нельзя! – вырвалось у меня. – Ты не сможешь всю жизнь врать ей, откуда взялась почка! Неужели ты думаешь, что она поверит, будто с неба свалилась такая удача?
– А почему нет? В её состоянии легко поверить в чудо.
– Лоурен, ты же это не серьёзно! – ужаснулась я.
– Вполне, – спокойно ответил он.
– Я, конечно, знала, что ты безжалостный манипулятор, но твой план – омерзителен!
Мне не хватало слов и воздуха, чтобы описать всё отвращение к ситуации и к нему самому. Однако по моему лицу всё было видно. И, кажется, это его задело.
– У тебя есть другие предложения? Тогда давай – вперёд! Ты же хочешь, чтобы Вики жила? Я сказал, что сделаю всё возможное и невозможное, и я сделал. Разве методы имеют значение, когда на кону жизнь?
– «Ложь во благо»?! – взорвалась я. – Не ври себе! Тебе так проще: не придётся объясняться перед Вики и убеждать её, что лучше взять орган у своей преступницы сестры, про которую она не знала, чем тихо умереть. Ты откупаешься деньгами; тебя не волнует судьба незнакомого человека, а вот её, может быть, очень даже волнует. Вырезать орган – это не выдернуть зуб. Да, возможно, Шанталь и правда плохой человек, но она рискует здоровьем. И только Вики решать, хочет ли она принять такую жертву. Ты отнимаешь у неё право выбора. Какая бы ни была Шанталь, она кровная сестра Виктории. Единственная. Вики должна знать правду.
Глаза Лоурена начали сверкать дьявольским огнём. Сейчас было легко прочитать его: в определённых ситуациях эгоизм Лоурена очевиден даже слепому.
– Да? И что с того? – бросил он с вызовом. – Я не дам ей умереть. И да – я исключу все возможные риски. Не позволю, чтобы что-то пошло не так из-за каких-то высоких идеалов и нравственных принципов. Право выбора? Не в этой ситуации! Вики несовершеннолетняя и не в том состоянии, чтобы здраво мыслить. Не пытайся доказать мне обратное, потому что ты не меньше меня хочешь, чтобы она жила!
– Не надо приплетать сюда меня! – крикнула я, возмущённо.
Он начал переводить стрелки. Мы знали самые больные места друг друга, и это пугало не меньше, чем злило.
– А разве я не прав? Хочешь сказать, лучше дать ей умереть и молча страдать? Ты хочешь страдать?
– Прекрати прикрываться Викторией! – отрезала я. – Прекрати вести себя так, будто знаешь, что я чувствую. Сейчас речь не обо мне и не о тебе, а о ней и о её сестре!
– Я знаю, что ты чувствуешь, а ты знаешь, что чувствую я, – возразил он уже спокойнее. – Поэтому ты так остро реагируешь на мои слова. Твоя привычка отрицать очевидное так раздражает! Когда ты уже вырастешь и научишься смотреть правде в лицо без розовых очков и этой сентиментальной мишуры? Это жизнь, Лина, а не кино и не роман, где всё закончится хорошо, если поступать «правильно». Я защищаю своих близких, и если понадобится, буду защищать их даже от самих себя.
– Лоурен, ты не Бог, чтобы держать всё в своих руках!
– Ты права, – холодно согласился он, – но некоторыми вещами я вполне могу управлять. Ты даже представить себе не можешь, насколько правда может быть ядовитой. Просто оставь это мне и не вмешивайся.
Повисло молчание. Спорить бесполезно – это было ясно ещё до начала перепалки. Лоурен такой человек: его решения – закон. Глупо было полагать, что я смогу как-то изменить это. Но я попыталась. Что ж. Хотя бы выяснила, как обстоят дела.
Я наклонилась вперёд, ближе к водителю.
– Остановите, пожалуйста, машину, – попросила я.
– Не останавливай, – приказал Лоурен и нажал кнопку на подлокотнике. Между нами и водителем поднялась перегородка.
Я бросила на него испепеляющий взгляд.
– Я хочу выйти! Попроси остановить машину!
– Ты не можешь уйти сейчас. Мы не договорили, – преспокойно ответил он.
– Я услышала всё, что хотела.
– Нет, не всё, – настаивал он, и вдруг выдал: – Я люблю тебя!
На мгновение потеряла дар речи.
– Ты… ты совсем с головой не дружишь? Что это? попытка заткнуть мне рот?
– Попытка наконец донести до тебя, что я люблю тебя.
Мне показалось, что я что-то упустила в разговоре, но даже если бы у меня была возможность спокойно всё обдумать, я бы не разгадала его тонкий намёк. Он смотрел на меня пронзительно, заставляя прочувствовать серьёзность момента, чтобы я не свела всё в шутку и не попыталась снова сбежать.
– Признай, что между нами особая химия. Это настоящая любовь, которую ничто не разрушит. Я чувствую тебя, как никто другой, и ты чувствуешь меня. Так было с самого начала. Ты можешь обманывать себя дальше, даже встречаться с Натаном, но в итоге придёшь ко мне. Он – дешёвая замена. Ни с кем ты не будешь чувствовать то, что чувствуешь со мной.
– Зачем ты всё это говоришь? – воскликнула я. – Ты обещал подождать мой ответ, подождать, пока Виктории станет лучше. А сейчас? Давишь на меня? Ты сам сказал, что понимаешь, как я себя чувствую, тогда почему так поступаешь? Какое ты имеешь право?
– Никакого, – ответил он спокойно, – и я всё ещё жду твоего ответа. Я не давлю. Просто напоминаю. Не думай, что мне неважно твоё мнение; я тщательно взвешиваю каждое решение, обдумываю, как ты это воспримешь. Иногда и тебе нужно делать то же самое.
– Не вижу в этом смысла. Кажется, ты забыл, что ты для меня ничто. Если я пару раз дала слабину, это ещё ничего не значит.
Лоурен криво усмехнулся:
– И снова отрицание действительности. Мне доказать твою неправоту?
На этот раз и я не удержалась от усмешки. Хотелось ужалить его побольнее. Это самодовольство раздражало д