Читать онлайн Тень страха бесплатно

Часть I Глава 1

Глава 1.

Полуденный зной душил. Воздух над площадью дрожал, словно над раскаленной сковородой. Пахло потом, лошадьми, засахаренным арахисом, подгнившими на солнцепеке фруктами, смолой, свежей древесиной. Ушлые торговцы, в преддверии зрелища, жарили орешки, пока в центре площади заканчивали сколачивать помост для казни. Совсем скоро здесь должно было стать еще жарче.

Прямо как в аду – где было бы самое место всем присутствующим.

Я стояла на балконе городской ратуши, держала бокал с разбавленным вином и делала вид, что наслаждаюсь привилегией быть среди знати. Вежливо благодарила за комплименты и озвучивала встречные. Охотно рассказывала дамам, откуда столь редкое кружево и украшения. Ускользала от расспросов о себе. Терпеливо сносила завуалированные намеки на неблагородное происхождение. Старательно, очень старательно держала язык за зубами – во избежание досадного инцидента.

Мой мнимый женишок блаженствовал в центре внимания. Мало того, что выпал шанс похвастаться юной красоткой, смотрящей на него с тупым молчаливыми обожанием, – сегодня герцог Арон Гревальский имел честь был распорядителем казни от лица местной инквизиции и потому упивался всеобщим почетом и уважением.

Забавно, он даже не замечал, что большинство званых гостей теперь его отчего-то побаиваются. Дурацкий, пустой страх аристократов перед таким же надушенным индюком, как они сами, просто наделенным чуть большей призрачной властью. Недостаточно сильный, чтобы пробудить мой дар. Но из-за него по коже все равно то и дело пробегали мурашки.

– Элина, ты – чудо, – лениво промурлыкал Гревальский, отвлекая меня от мрачных мыслей. – Сегодня все разговоры только о тебе.

Я покосилась на него с плохо скрываемым удивлением. Комплимент без упоминания себя любимого? Его что, тепловой удар хватил?

Герцог развалился в кресле неподалеку, пощипывая виноград. Взгляд не отлипал от меня. Вернее, от чересчур глубокого для такого мероприятия декольте. По крайней мере, теперь понятно, откуда столь невиданная щедрость при покупке дурацкого платья. Мне не оставалось ничего другого, кроме как смириться с ролью выставочного экспоната. Благодушие Гревальского – залог успеха моих планов, так что, черт с ним, пусть пялится.

– Вернее, о нас, – герцог отщипнул от грозди еще одну виноградину. – Всем интересно, где я сумел отхватить такую прелесть, пусть и без родословной.

А, нет, не перегрелся. Отозваться о собственной невесте, словно о племенной кобыле – вот это вполне в его духе.

Я не ответила, растянув губы в очередной смущенной улыбке. Молчание в диалоге с этим придурком было для меня привычным делом.

Снизу послышались одобрительные возгласы. Народу собиралось все больше, люди толкались, громко спорили за лучшее место, старались пробиться поближе к помосту, где уже раскладывали хворост вокруг столба. Некоторые женщины держали за руки детей, в толпе то и дело сновали подростки. Многие присутствующие выглядели довольно нарядно.

Ну конечно. Разве публичная казнь ведьмы – не достойный повод устроить семейный праздник?

От приступа злости я вцепилась в каменные перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Стоило дважды подумать, прежде чем согласиться с уговорами прийти сюда.

– Элина? Ты как-то побледнела, – недоуменно вскинул брови Гревальский.

– Просто немного душно, – вымученно скривилась, нервно убрав с лица фальшивую светлую прядь. – Наверное, стоит ненадолго уйти в тень.

– И пропустить оглашение мною приговора? Полно. Сейчас начнется самая главная часть, – герцог кивком указал в сторону помоста. – Потерпи, пока хотя бы костер не разожгут, потом можешь уйти.

Толпа снова возбужденно загалдела, привлекая мое внимание. Я опустила глаза вниз как раз в тот момент, когда на помост выволокли злокозненную «ведьму»

Худенькая, в оборванном грязном платье, в синяках и ссадинах, с растрепанными волосами – она едва волочила ноги под грузом кандалов. Стража бесстрастно подпихивала ее в спину. Даже на расстоянии, даже сквозь гвалт зевак я слышала, как она плачет, хнычет, просит о пощаде. Лишь когда «ведьму» швырнули на помост, она затихла, сжалась в комок, испуганно глядя на толпу и плотнее запахивая на груди разорванный ворот. Только тогда я смогла разглядеть ее лицо, и меня передернуло от омерзения.

– Это же ребенок, – сдавленно выдохнула я.

– Элина, не драматизируй, – Гревальский заметно поморщился, поднявшись со своего кресла. – Ей целых шестнадцать лет, да и кавалер уже был. Ведьмы рано взрослеют.

От тона, которым это было сказано, мне захотелось вмазать герцогу, да так, чтобы зубы собирали всей толпой. Перила пришлось стиснуть еще сильнее.

– В чем же ее вина?

– Не забивай свою очаровательную головку, – Гревальский невозмутимо потрепал меня по щеке, даже не подозревая, как сильно рискует лишиться пальцев.

– Я просто хочу понять, за что с ней так? Что нужно сделать, чтобы заслужить такую расправу?

– Она сама признавалась своему дружку в колдовстве, – пожал плечами герцог. – Вылечила его семью от смертельной лихорадки, делала защитные амулеты. К счастью, парень оказался сознательный и богобоязненный.

К горлу подступила дурнота, не имеющая ничего общего с жарой или тесным корсетом. Привкус железа на языке не смывался вином, сколько бы глотков я не сделала.

И в этом ее преступление? В том, что она помогала? В том, что была столь наивна, что поверила мужчине?

Я думала, что похоронила эти воспоминания. Что за четыре с лишним столетия обстоятельства моей собственной смерти стерлись, забылись. Но сейчас, глядя на девочку внизу, словно возвращалась в тот день.

«Его глаза напоминали мокрый камень на мостовой. Или грозовые тучи перед бурей. Но никак не тот жемчуг мягкого серого оттенка, который я помнила.

Пока он зачитывал мой приговор, я всматривалась с такие знакомые, но в то же время такие чужие черты лица. Теперь они ускользали от моей памяти, как вода сквозь пальцы, но я все еще не забыла ощущение. Он изменился…Сильно. Прислуживание инквизиции за годы стерло с его лица все человеческое, теперь его скрывала бездушная непроницаемая маска.

Хорошо, что от моей к Дамиану любви остался лишь пепел.

Я всегда догадывалась, что не проживу долго и счастливо. Вероятно, потому что родилась не в то время, не в том месте и не в той семье. С самого появления на свет моя роль сводилась к выгодному капиталовложению. Мне удалось вырваться из этой клетки и пойти по собственной дороге, правда, она привела к костру.

Цинизм и расчетливость – от хладнокровной матери, женское обаяния и внешность, как оружие – от милых сестричек, вера в свой ум – от отца, гордость и независимость – от бабули Лиз. Мне казалось, я собрала от своей семьи все самое сильное.

Но благодаря ведьминскому дару, похоже, стала чересчур уверенной в своих силах, поэтому даже не пыталась прятаться или скрываться, веря, что всегда сумею улизнуть в последний момент. И моя самоуверенность преподнесла отличный урок.

Вот чего у меня не было, так это таланта к вранью. Все мои попытки обмануть были видны за версту. Юлить, изворачиваться, уходить от ответа – сколько угодно. Но солгать в ответ на прямой вопрос я оказалась совершенно неспособна. Возможно, это и стало моей главной ошибкой. Быть может, научись я искусству безукоризненной лжи, не стояла бы сейчас посреди этого подземелья, в шаге от собственной смерти.

В целом, все, что казалось мне достоинствами, либо обернулось против меня, либо оказалось совершенно бесполезным. Кроме, пожалуй, ума и самообладания. Этого мне вполне хватило, чтобы не лить слезы на потеху инквизиции, умоляя о пощаде.

– …оставлена у позорного столба в назидание прочим ведьмам и порождениям бесовским на семь дней, после чего предана будет огню.

Бабушка всегда говорила, что меня смерть пугать не должна, потому что это будет всего лишь начало нового пути, которое стоит встретить с улыбкой. Пусть я никогда особо не понимала этот ее оптимизм, в тот миг хотелось последовать совету – усмехнуться, гордо вскинуть голову и пройти на эшафот так, будто это королевский престол. Но мера наказания… Я бы предпочла сразу взойти на костер. Приятного в этом мало, но все лучше, чем сидеть на цепи посреди площади, когда каждый, даже самый отъявленный мерзавец и безбожник, имеет право кинуть в тебя камень. Тем более, что потом все равно спалят, как чумной труп.

– Мне жаль, Эвелинн. Я буду молиться об очищении твоей души, – он посмотрел мне в глаза, как ему, наверное, казалось, с сочувствием и сожалением, но на самом деле абсолютно равнодушно.

– О своей душе позаботься, – нелюбезно огрызнулась я.

Мой обвинитель понимающе улыбнулся и отвел глаза.

– Отворачиваешься? – ядовито хмыкнула я. Злоба, закипающая в душе, подобно раскаленной лаве искала выхода. – Потому что тебе стыдно? Или, быть может, противно смотреть на меня? Может, боишься моего злокозненного колдовства?

– Я не куплюсь на твои уловки.

Сказано было так спокойно, даже с легким раздражением. Будто он от назойливой мухи отмахнулся.

– Уловки?! – разъяренно зашипела я, мечтая вцепиться ногтями в это теперь уже ненавистное лицо с застывшим выражением мнимой праведности. Глаза застилала кровавая пелена ярости. – Да кем ты возомнил себя?! Святым борцом с нечистью?! Скажи-ка, дорогой мой, а наши совместные ночи? Это что, часть твоего святого инквизиционного пути? Сдается, тебе рассказали не о том методе охоты на ведьм.

– Замолчи! – внезапно рявкнул он.

– А что? – наигранно изумилась я. – Неужели никто не знает о нашем прошлом? Ты считаешь это постыдным?

– Я сказал, заткнись! – на мгновение мне показалось, что он меня ударит – так его перекосило. – Прекрати нести чушь! Я даю тебе шанс выжить, но могу и передумать.

– Шанс? – совершенно искренне опешила я. – Публичное унижение ты называешь шансом выжить? Скажи, неужели не мог по старой памяти придумать менее мучительную казнь? Ты так старательно следил, чтобы я миновала пыток… Для чего? Чтобы толпе больше досталось?!

– Истерики тебе не к лицу, – поморщился он. – Зная тебя, Лина, думаю, найдешь способ сбежать. Это тебе неплохо удается. Хотя, сказать по правде, ты одна из немногих за годы моей службы, кого действительно можно назвать дьявольским отродьем.

– Раньше тебя это не смущало, – процедила я сквозь зубы. – Не ты ли пару дней назад снова пытался залезть мне под юбку?

– Заткнись! – снова вызверился мужчина. – Прекрати злить меня! Ты сама признала все свои прегрешения, у меня просто не было иного выхода!

– Был, – горько усмехнулась я, чувствуя, как гнев уступает место опустошению. – Ты мог выполнить свою часть сделки и отпустить меня, Дамиан.

– Мог бы, если бы ты меньше светила своей магией, – хмыкнул тот.

В ответ я одарила его презрительной усмешкой, но говорить больше ничего не стала. В чем-то он прав, я сама виновата. И этот разговор – пустая трата времени и сил. Пытаться убедить его в том, что за помощь и доверие не платят предательством и смертью? Однажды он уже весьма четко дал мне понять, что придерживается иного мнения. Был ли хоть малый шанс, что сейчас Дамиан поймет мою обиду?

На лестнице, ведущей в подземелье, раздались шаги. Он вдруг словно решил воспользоваться последним шансом.

– Спасибо за моего сына. Я никогда не забуду твоей помощи. И прости, что все так обернулось…

– Вот это правда, помощи моей тебе не забыть вовек, – не сдержала я злорадного оскала, оборвав его на полуслове. Заметила недоумение и испуг мужчины и загадочно усмехнулась. – Ты смотри сынишке в глаза почаще… Если осмелишься. А вообще, дорогой мой, будь ты проклят со всей своей семейкой! Будь проклят тот день, когда я тебя встретила!

Больше он ничего не успел сказать, хотя, судя по лицу, теперь очень хотел. Меня увели прислужники инквизиции, а он в растерянности остался стоять посреди подземной камеры.

За палачами я шла так, как и собиралась: с надменной улыбкой и королевской осанкой. Пусть это были мои последние шаги, но мысль о том, что я уже сполна отомстила ему за себя, приятно грела душу».

Воспоминание погасло так же внезапно, как и появилось.

Вот бы и мерзкий привкус крови на языке покинул меня так же, забрав с собой ту злость, что не желала уходить. Я ведь по опыту точно знаю, что это не к добру.

– Мне нужно уйти, – герцог невольно вздрогнул от того, как резко я повернулась.

– Не глупи, Элина.

– Плохо, мне очень плохо, – шлепнув опустевший бокал на стол, я отбросила руку Гревальского, попытавшегося меня остановить, и метнулась в сторону выхода, путаясь в длинной юбке.

К черту, пусть злится, потом что-то придумаю, чтобы его задобрить. Но сейчас надо выйти, надо убраться отсюда прежде, чем…

Дикий визг девчонки настиг меня раньше, чем я успела выбежать с балкона. Смешанный с ревом и смешками зрителей, со скрипом веревок, с неслышимым человеческому уху треском зарождающегося пламени на просмоленном факеле. Мне не надо было смотреть туда, чтобы понять, что именно в этот момент "ведьму" привязывали к столбу. Она визжала и плакала, пока глухой удар не оборвал этот кошмар. Следом в очередной раз взревела толпа, приветствуя Гревальского, вышедшего оглашать приговор.

Не могу помочь. Не могу, не могу, не могу. Не имею права. Слишком многое попадет под удар, если я влезу в эту историю. Угрызения совести пережить будет проще, чем последствия вмешательства.

Я подхватила юбку, наплевав не правила приличия, и уже почти вырвалась прочь, как в спину хлестнул страх «ведьмы». Отчаянный, всепоглощающий, вышибающий весь воздух из легких, лишающий способности мыслить. Сердце заколотилось с такой силой, будто собиралось вот-вот пробить ребра и вылететь вон. Мне надо было удержаться на ослабевших ногах, но это казалось практически невыполнимым.

Страх перед смертью, перед толпой. Перед безысходностью своего положения. Ломающий мое самообладание как хрупкий лед. Умом я понимала, что это не мое чувство, но тело предательски реагировало.

В коридор я практически выпала, радуясь, что знати сейчас не до меня. Остервенело дернула застежку корсета, чтобы глотнуть побольше воздуха, но не удержалась и все же рухнула на колени, как подкошенная, царапая перехваченное спазмом горло. Слишком долго я не использовала дар, чтобы сейчас спокойно справляться с чужим страхом. Мне надо было выпустить крылья, дать им поглотить панический ужас девчонки, чтобы совладать с собой. Но как, черт подери, сделать это незаметно?

Я вдруг вспомнила, что на входе в ратушу есть несколько пустующих ниш. Раньше там стояла какая-то чушь вроде статуй выдающихся градоправителей. Ругаясь сквозь зубы, усилием воли заставила себя подняться и заковылять к лестнице. Только бы кубарем не слететь вниз, для полного счастья.

Ближайшая ниша встретила прохладой и пылью. Я медленно сползла по холодной стене, прислонилась к ней лбом, считая до десяти и пытаясь сосредоточиться сквозь сторонний страх. Мгновенная резкая боль – и крылья прошелестели по каменной кладке, сердито дернулись, пытаясь расправиться и наталкиваясь на стены. Развернуться здесь было негде, но мне это и не требовалось: по синим перьям почти сразу пробежала яркая волна, а я наконец-то смогла дышать, перестав ощущать ужас, душивший девочку на площади. Остался лишь мой собственный застарелый страх, покоившийся до этого на задворках сознания, свербевший теперь, как корочка не ране.

Еще минута, и все будет в порядке.

За исключением моего внешнего вида.

В стремлении побыстрее выпустить крылья, я совсем не задумалась, что вместе с ними появится и истинный облик алаты. Привычные герцогу пепельные кудряшки теперь лежали на плечах спутанной тяжелой волной темно-вишневых волос, наивные голубые глаза потемнели до синих. От дорогого наряда не осталось и следа: теперь я подметала пол темно-синим шелковым платьем, что красовалось на мне последние лет четыреста. С обувью и украшениями тоже пришлось распрощаться. Герцога хватит удар, когда он об этом узнает.

О возвращении на балкон не могло быть и речь. Если Гревальский вместо юной невесты увидит меня в нынешнем обличье, мигом попытается соорудить на площади второй костер. Да, меня сжечь не получится, но я ему и за попытку кадык вырву с большим наслаждением, тем самым похоронив пару месяцев своей работы.

Цапнутый из караульной плащ оказался коротковат и не очень-то чист. Если честно, то он прямо смердел оружейным маслом, будто владелец использовал его вместо тряпки для чистки. Проклиная всю эту ситуацию, я подоткнула юбку платья, чтобы она не волочилась по земле, как можно глубже натянула на голову капюшон и шагнула прочь из ратуши. Городской архив не так далеко, а оттуда и до общежития рукой подать. Там можно будет перевести дух и придумать достойную легенду, куда я пропала, что случилось с дорогим нарядом.

Я уже свернула в проулок, сделала несколько шагов по жгущим голые ноги камням, как вдруг остановилась и сжала кулаки. До меня донесся новый крик девочки. Хриплый, высокий, словно рвущийся их последних сил. И чертов запах разгорающегося костра.

А следом холодным шелком заискивающе скользнул по коже страх «ведьмы». Теперь, после крыльев, он воспринимался не так остро, но вместе с тем гораздо четче, раскладывался на отдельные составляющие. Один явно выбивался из общей массы. Не жуткая боль. Не жалящее пламя. Даже не ополоумевшая толпа. Одиночество. «Ведьма» отчаянно боялась остаться один на один с этим кошмаром.

Я позволила этому страху просочиться глубже. Не настолько, чтобы утонуть в нем, но достаточно, чтобы ощутить себя на месте девочки.

Сторонние звуки словно исчезли, отошли на задний план, оставив меня в густом, холодном пространстве.

Верит ли хоть кто-то, что я невиновна?

Будет ли хоть кому-то больно от моей смерти?

Вспомнит ли обо мне хоть кто-то после этого дня не как о сожженном чудовище?

Вопросы, ответ на которые она пыталась увидеть в лицах вокруг. Вот только там ничего не было. Ни жалости, ни сочувствия, на раскаяния. Тишина, в которой не звучало ничье «я с тобой».

Усилием воли я отключила себя от этого чувства. Выругалась, обозвала идиоткой, но развернулась обратно и двинулась к помосту. Пусть я не смогу забрать страх девочки, слишком рискованно. Но сделать так, чтобы она поняла, что хоть кто-то там не ради зрелища – это мне по силам.

Просочиться сквозь толпу удалось почти без проблем. У подножия помоста я встала прямо напротив «ведьмы», чуть убрала от лица капюшон.

Наши взгляды встретились. В покрасневших от слез, невероятно чистых зеленых глазах мелькнула тень понимания, немой вопрос. Я едва заметно кивнула в ответ, и девчонка вдруг выдохнула, плечи немного расслабились, если это вообще было возможно в тот момент.

– Как думаешь, я попаду?

Какой-то самодовольный говнюк рядом подбросил на ладони кусок булыжника.

Я даже не подумала – просто щёлкнула пальцами.

Камень с громогласным хлопком разлетелся в стороны острыми осколками, царапая, впиваясь в кожу случайных людей. Они ломанулись в стороны, еще не понимая, что случилось, кто-то закричал, поднимая панику.

Кто-то зацепил мой плащ, дернул, и капюшон предательски сполз. На солнце волосы мелькнули почти алым проблеском.

Привычная к подобным казням публика сориентировалась достаточно быстро. Сразу в нескольких местах раздались вопли «ведьма», особо ретивые тыкали в меня пальцем, если еще кто вдруг не понял, где гнусная тварь.

А, и черт с ним! Теперь можно дать себе волю.

Я посмотрела на того ублюдка, что хотел швырнуть камень в беззащитную девчонку. Он зажимал рассеченную щеку и выл на дурной ноте, пока не оказался лицом к лицу со мной.

– Если еще хоть раз ты поднимешь с земли даже крохотный камешек, чтобы отогнать злую собаку, – вкрадчиво улыбнулась я, неотрывно уставившись в глаза мерзавца, – я найду тебя, нашпигую булыжниками через задницу и утоплю в выгребной яме.

Он не смог даже шевельнуться. Лишь тихонько скулил от боли и хлынувшего в его сознание ужаса. Мне было совершенно все равно, страх чего именно это был, я просто позволила ему поглотить мысли гаденыша без остатка.

И с наслаждением ощутила свободу, которой лишала себя не один год.

Подняться на помост не составило труда, толпа расступилась без единого слова. Кто был поумнее – сразу дал деру. Например, стража и палач. Вот уж они сразу поняли, чем пахнет.

Пламя костра почти подобралось к ногам девочки, оборванный низ юбки уже потихоньку тлел. Пара слов, едва заметный жест – и огонь отступил прочь, пополз по моим рукам, обвивая запястья, словно змея. Простой трюк, не стоящий почти никаких усилий, но такой эффектный. Самое время показать еще один.

Пламя послушно взвилось в воздух, растрепав мне волосы, разделилось на несколько лепестков и вырвалось прочь в разные стороны. Загорелись палатки, помост, тележки и повозки. Вспыхнули деревянные рамы и двери магазинчиков. Словно перед этим кто-то щедро полил всю площадь смолой.

Свиток приговора в руках Гревальского обратился сгустком огня прямо у него в ладони. Он завизжал, отшвырнул пергамент, но неудачно: попал в гобелен за спиной, с гербом его рода и знаком инквизиции. Богато расшитая ткань радостно подхватила свою очередь, пламя метнулось вглубь ратуши.

Площадь все же превратилась в ад.

Люди метались, падали, давили друг друга в стремлении вырваться прочь. Кричали, плакали, молили. Вот теперь они наконец-то боялись ведьм по-настоящему.

Как ни странно, я не чувствовала ни торжества, ни удовлетворения. Только облегчение от возможности выплеснуть собственную ярость. Необъятный людской страх витал в воздухе, не шел ни в какое сравнение с ужасом, который до этого испытывала девочка, но соблазн был велик. Крылья вырвались на свободу всего на мгновение, нетерпеливо развернулись во всю ширь и впитывали в себя чужие чувства. Мне пришлось постараться, чтобы заставить их исчезнуть.

Оставив толпу и площадь на милость их богов, если, конечно, те существуют, я повернулась к «ведьме». Она практически висела на веревках мертвым грузом, не то от облегчения, что не сгорит, не то просто без сознания, – в дыму было не разобрать.

Портал блеснул синими искрами. Подхватив девчонку за талию, я без сомнений шагнула через него прямо в небольшую светлую комнату.

– Лина?! – раздался удивленный голос со стороны. – Ты использовала портал?!

Светловолосая алата появилась перед моими глазами и застыла изумленным столбом.

– Это кто? – прошептала Нэйт, глядя на девочку.

– Злая ведьма, – хмыкнула я, проходя мимо.

Девчонку я осторожно уложила на диван. Она слабо шевельнулась, поморщилась, на секунду открыла глаза, но тут же снова зажмурилась.

– И что мне с ней делать?

– Дожарить, разумеется, – я пожала плечами. Увидела вытянувшееся лицо Нэйт и медленно выдохнула: – Не будь дурой. Еда, уход, лекарства, нормальная одежда, – я бросила мимолетный оценивающий взгляд на «ведьму», на грязных щеках которой виднелись дорожки слез, – успокоительное. Потом помоги выбраться из города, чтобы ее никто не поймал.

Алата ошалело кивнула. Потом вытаращила глаза.

– Подожди, ты же сегодня пошла смотреть казнь?! Это, – Нэйт ткнула пальцем в девочку, – ее должны были казнить?!

– Скорость твоей мысли всегда меня восхищала.

– Лина, в какое дерьмо ты нас втянула?!

– Нас? – холод в голосе прорезался сам собой.

Нэйт стушевалась, но не сдалась сразу.

– В том смысле… – алата явно пыталась подобрать слова. – Просто… Если ты снова…

– Что снова? – обманчиво-ласково подбодрила я ее.

– Снова раскрыла себя, – она едва не задержала дыхание, как перед прыжком в воду, – нам придется уходить отсюда, срываться с места. Мы только пару месяцев, как закончили обустраиваться.

– Тебе придется уходить. А мне – бежать как загнанной твари, прикрывая вас.

Нэйт уязвлено замолчала. Проблема была лишь в том, что возразить ей было нечего, оставалось только сверлить меня опасливо-несогласным взглядом.

– Давай, Нэйт, шевели ногами, – раздраженно прищурилась я. – Еда, лекарства. Или ты ждешь, что я этим займусь?

Алата сердито тряхнула длинным блондинистым хвостом, но исчезла на кухне.

– Не нужно было, – друг прошептала девочка. – Там… на площади. Не нужно было так делать. Там были и хорошие люди.

– Ты про тех отчаянных храбрецов, что встали между тобой и палачом?

Она непонимающе нахмурилась.

– Вот и я их не заметила, – хмыкнула с плохо скрываемым сарказмом и коснулась рукой ее лба. Жара нет – уже хорошо. Значит, это не бред, а наивные убеждения.

– Всё равно… – голос девчонки был едва слышным, охрипшим, но ноту упрямства в нем сложно было не заметить. – Люди боятся ведьм именно из-за таких поступков.

– Чушь. Ты ведь не делала ничего подобного?

Она помотала головой.

– Тем не менее, тебя обрекли на жуткую смерть, – развела я руками. – А знаешь, что самое интересное? Ты была единственной на площади, кто испытывал настоящий страх до того, как я поднялась на помост.

Девчонка словно бы задумалась. Что ж, может, с ней еще не все потеряно. Оправится, повзрослеет. Если повезет – хотя бы немного обозлится.

– Мое спасение того не стоило, – она первой прервала молчание. Покосилась на вернувшуюся с тарелкой и кружкой Нэйт, но все равно продолжила: – Я должна поблагодарить, но не могу. Из-за меня пострадали люди.

– Успокойся, – запах горячей еды показался неприятным, хотя пустой желудок давал о себе знать. – Я просто порой бываю на редкость злой и несдержанной сукой, – согласный хмык светловолосой алаты был чересчур явным, но внимания не заслуживал – ты тут ни при чем.

Отдав Нэйт последние указания, я вышла из комнаты и открыла портал в свое временное жилище. Теперь не было особого смысла претерпевать лишения, ограничивая себя в магии. Я меньше чем за час умудрилась облажаться так, что сомнений не оставалось: Вильгельмовские ищейки выйдут на след в ближайшее время. Два года относительного спокойствия пошли псу под хвост.

Даже немного обидно, что от девчонки я так и не услышала «спасибо».

Глава 2

Закончив вносить в свиток новые рукописи, поступившие на хранение, я раздраженно откинулась на спинку стула. Работа архивариуса была несложной, не особенно пыльной, но уже порядком надоела. Во-первых, я никогда еще так долго не притворялась невинной овечкой, что не в состоянии сказать в ответ даже грубого слова. Во-вторых, после того шоу на площади, вздрагивала от каждого шороха, ожидая явления бывшей свиты.

Но больше всего меня выводил из себя Гревальский. Сорванная казнь и подпаленная шевелюра столь сильно ранили его тщеславное сердце, что мерзавец обо мне вспомнил лишь на следующий день. Да и то, когда я сама явилась к нему с отрепетированным покаянием за побег и фантастической историей, как меня обокрали. Герцог на все оправдания просто махнул рукой. С того дня он постоянно нудел, огрызался, придирался к прислуге и был сильно не в духе. По перешептываниям горничных я поняла, что инквизиция его по головке за сорванное мероприятие не погладила. Никто не знал, что было в письме, которое получил Гревальский сразу по возвращении домой, но в тот вечер он рвал и метал.

Вообще-то его страдания меня мало волновали. А вот отказ вернуться к обсуждению моего доступа в закрытую секцию архива – весьма. Я на чертову казнь-то поперлась исключительно, чтобы умаслить ублюдка, а теперь ему, видите ли, было не до того.

Можно было бы наплевать на все и получить нужное без лишних церемоний. Но во мне теплилась отчаянная надежда, что мои выходки на площади все же не привлекли ненужного внимания. Поэтому, тщательно все обдумав, я решила не рисковать попусту. Нэйт в чем-то была права, мы только обосновались в этом мире, надо сказать, не самом плохом. После двух последних лет такое относительное спокойствие – роскошь, которой не хотелось себя лишать.

Тем более никто не мешал продолжать тайные попытки полистать нужные книги.

Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что вокруг никого, и бесшумно скользнула в сторону дальних стеллажей, доступ к которым был весьма ограничен. Черт его знает, где именно сейчас главный смотритель, но пока Витор отсутствует в поле зрения, можно и покопаться в секретных летописях. В конце концов, рано или поздно мне должно повезти с поисками.

Однако, явно не сегодня. Стоило приблизиться к заветному шкафчику, как за спиной раздался удивленный голос смотрителя:

– Элина? Ты разве не собиралась сегодня уйти пораньше?

– Как раз пошла за сумкой, – улыбнулась я Витору со всем возможным обаянием, мысленно поблагодарив темных богов, что дорога к каморке архивариусов пролегает непосредственно мимо заветного стеллажа. – До завтра!

Главный смотритель рассеянно кивнул, усевшись за рабочий стол, расположенный, как назло, на входе в особую секцию. К счастью, он настолько погрузился в свои бумажки, что не заметил моей разочарованной гримасы, плохо вязавшейся с образом.

На улице снова стояла отвратительная жара, и даже под вечер она преследовала жителей города: раскалившись под полуденным зноем, камни мостовой и зданий охотно возвращали жар в и без того теплый воздух. Обычно пешая дорога до дома не прельщала, но сегодня я готова была и прогуляться. Вечером предстоял официальный прием по случаю помолвки, и я не имела ни малейшего желания там присутствовать.

Задумавшись о своем якобы женихе, я едва не упустила момент, когда по рукам пробежали до боли знакомые щекочущие иголочки от близкого присутствия другого алата. Передернувшись от мерзкого чувства, я нырнула в тень ближайшего проулка и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто-то из пернатых был совсем рядом, но вот плохо это или хорошо – понять сложно.

Мимо в сторону архива синхронными шагами практически проплыли над мостовой двое молодых людей. Я увидела их лица только сбоку, мельком, но вжалась в стену так, будто пыталась с ней слиться. Одни из лучших ищеек из свиты моего бывшего покровителя, специализирующиеся на поиске тех, кто перешел Вильгельму дорогу.

Первой мыслью было сразу бежать прочь из этого мира, не теряя ни минуты форы. Я не верю в совпадения, и если эти двое здесь, значит, мои надежды рухнули, бывшая свита все же вышла на след. Но, дьявол, как же было жаль бросать на полпути попытку заполучить хотя бы бестиарий из библиотеки Гревальского! И потом, здесь оставалась Нэйт, которая ни сном ни духом о появлении Вильгельмовских прихвостней. Обругав бывшего покровителя последними словами, я осталась в переулке, решив дождаться, пока ищейки покинут архив.

Спустя примерно полчаса томительного ожидания они вышли на улицу. Довольными гаденыши не выглядели, что лично меня не могло не радовать: видимо, не получили желаемого. Проводив взглядом их затухающий портал, я быстро перескочила улицу и нырнула в прохладу архива.

– Ты же ушла вроде? – опешил юноша-помощник, который едва не подвернулся под ноги.

– Кое-что забыла, – отмахнулась я. – Скажи, а кто только что вышел отсюда?

– Без понятия, – невольно поежился паренек. – Неприятные какие-то. Приходили к Витору, спрашивали про книжки и девушку.

– Книги? – с замиранием сердца уточнила я. – Какие еще книги?

– Да я не понял, – пожал плечами мальчишка, даже не задумавшись, почему меня это интересует. – Вроде спрашивали у главного, не приходила ли за старыми книгами девушка со странными волосами, бордовыми. Он с того момента такой мрачный и задумчивый, что аж жуть берет.

Дальше слушать словоохотливого парнишку я не стала, все и так было понятно.

Даже выйдя обратно на улицу, я чувствовала, как по спине скользит холодок страха.

Итак, мой дорогой покровитель, очевидно, если и не узнал о том, что я показала горожанам «злую ведьму», то пронюхал, что снова начала собирать сведения об алатах и ритуалах, связанных с душой. Не удивлена, что он решил помешать. Для меня это значило только одно: стоило бы опять уйти в тень. А то и залечь на самое дно. Кто его знает, в какие еще миры и кого он отправит? Здесь с ищейками посчастливилось разминуться, но такое везение меня балует не часто. Да и отсюда все же надо убираться как можно быстрее. Витор когда-то охотился на мне подобных, и стоило больших трудов отвадить его от этого ремесла. В моей местной личине он вряд ли мог заподозрить печально известную ему алату, но искушать судьбу не стану и в архив больше не вернусь. Жаль, конечно, что не получилось сунуть нос в древний засекреченный манускрипт о жизненных нитях, но… У меня все еще оставался крохотный шанс получить бестиарий, что хранился у Гревальского. Список известных книг и рукописей об алатах для Вильгельма я составляла лично, и на тот момент никому не был известен владелец уникальной книги, лишь мир, в котором она хранится. Поэтому сегодняшний вечер можно было использовать с умом.

Вид очередного кошмарного кружевного платья едва не пошатнул мою уверенность идти на торжественный прием.

– Где тебя носило? – поинтересовалась Нэйт, деловито зашнуровывая мне корсет. Силу алаты она явно не сдерживала, а потому в какой-то момент увлеклась, превратив мою талию в нечто нечеловечески тонкое. Мимолетно полюбовавшись результатом, я, не выдержав, охнула, и девушка торопливо ослабила шнуровку. – Герцог своим нытьем чуть плешь не проел. Ты должна была прийти еще час назад.

– Кое-что случилось, – отмахнулась я. Потом все же призналась: – Едва не напоролась на ищеек Вильгельма.

Проворно снующие по шнуровке руки девушки остановились.

– Что? – спустя мгновение отмерла она, вновь зашуршав шелковой лентой. – Это шутка?

– Я не шучу настолько несмешно. Так что закончим здесь и иди паковать вещи. Мы здесь последние часы. Лучше скажи, что-то узнала на счет нужного фолианта?

– Все глухо, – поморщилась Нэйт в ответ. Откровенно говоря, я ждала от нее недовольного «я же говорила» и бурчания, но алата сдержалась. – Да, хранится книга где-то в библиотеке Гревальского, но проще обчистить королевскую сокровищницу, чем влезть туда. Уж не знаю, в чем причина, но охраняет он это место больно тщательно. Кто-то из нас без труда просочится, в принципе, но придется пошуметь. Насколько я поняла, там магическое оповещение о проникновении без ведома хозяина, хотя точно ничего на этот счет не скажу, магия – не мой профиль.

– Искренне надеюсь, что такая защита не просто так, – задумчиво вздохнула я, пока девушка помогала мне натягивать платье. Село, как влитое, правда, декольте оставляло унизительно мало простора воображению. Что ж, буду дышать как можно реже, благо, что это не составит труда. По сравнению с этим куском тафты платье на казни было монашеским. – Ладно, время еще есть, попробую вытрясти фолиант наглой лестью.

– Да что тебе вообще с этой книги? – не отпускал Нэйт приступ любопытства. – Ты настолько вцепилась в идею узнать о происхождении алатов? Какой в этом толк?

– Это поставит меня на один уровень знаний с Вильгельмом, – аккуратно расправив пышную юбку пыльно-розового цвета, я села на пуфик перед зеркалом, поручив шевелюру умелым рукам девушки. – Он манипулирует всеми, даже Высшей Ложей, в спорные моменты демонстрируя, что знает об алатах гораздо больше, чем другие. Я хочу лишить его это преимущества. По крайней мере, по отношению к себе.

– Всего-то? – уточнила Нэйт, когда пауза затянулась. При этом она ни на мгновение не прекращала колдовать над моей головой раскаленными щипцами, превращая тяжелые локоны в причудливо собранные воздушные кудряшки. – Не думаешь, что овчинка выделки не стоит?

– Есть и другой момент, – уклончиво отозвалась я, тщательно выбирая слова. – Некая проблема, которая существенно осложняет мне жизнь, и которую я могла бы решить, если бы знала о нашей природе больше.

Объяснение вышло так себе, но ложью не было. Ну разве что самую малость.

Пока я думала, стоит ли разжевывать сущность «проблемы» для Нэйт, не рискуя довести ее до нервной истерики, в отражении увидела, как она равнодушно дернула плечом. Вопросов больше не последовало, из чего я решила, что интерес алаты к этой теме угас. Тем лучше. Никогда не любила говорить о своей худшей половине.

– Готово, – довольно заключила девушка, отойдя чуть в сторону и любуясь работой.

– Что ж, тогда пожелай мне удачи и терпения, – с усмешкой вздохнула я, нетерпеливо подскакивая с места. – Чем быстрее закончим здесь, тем быстрее сделаем ноги. Собирайся и жди меня.

– Лина! – окрик алаты остановил меня на самом пороге, заставив повернуться. – Волосы!

Хлопнув себя по лбу, я отыскала на туалетном столике золотистый флакончик и сделала глоток приторно-сладкого зелья. Кожу головы неприятно закололо, пока легкомысленная прическа приобретала пепельный оттенок.

– Совсем забыла, насчет девочки, – вдруг спохватилась Нэйт. – Я помогла ей уехать, но кажется, что она направилась в родную деревню вместо того, чтобы скрыться.

– Если бы меня интересовали детали, я бы спросила сама, – желание почесать зудящую от действия зелья макушку почти прошло.

– Просто я подумала, что тебе стоит знать, – развела руками алата. – Она поперлась туда, где ей рады не будут.

– Я по счастливой случайности вытащила эту девчонку из огня, но не давала клятв присматривать за ней. Хочет обратно на костер – ее право.

Нэйт недоуменно вскинула брови, но продолжать не стала.

Войдя в гостиную, я пожалела, что не стала уточнять у Гревальского, что в его понимании «скромный прием для самых близких». Ибо самых близких в зале, по приблизительным подсчетам, было человек шестьдесят, не меньше. Кого-то я уже видела на балконе ратуши, но подавляющее большинство лиц было новыми.

Едва не скрежетнув от злости зубами, я изобразила прелесть, какую дурочку и пыльно-розовым оборчатым кораблем ринулась навстречу жертве сквозь море его гостей:

– Дорогой мой, я так соскучилась!..

Уже через полчаса я начала злиться. Мне никак не удавалось утащить герцога в укромное местечко, поскольку он непременно желал всем и вся лично представить свою «очаровательную невесту». Сперва я еще играла на публику. Теперь же была готова рявкнуть Гревальскому, чтобы он особо не напрягался, потому что свадьбы все равно не будет. Терпение неумолимо иссякало, благо, что хотя бы в разыгрываемом спектакле особо ухищряться не приходилось: мужская половина гостей выше декольте не сильно-то и смотрела, а женской я, не стесняясь, посылала вполне искренние неприязненные взгляды. Они все равно либо сами додумают, что хотят, либо давно раскусили образ смазливой идиотки.

– Милый, можно тебя на минутку? – наконец, не выдержала я, непреклонно потащив герцога за собой в коридор. Открыла первую попавшуюся дверь, ведущую в кладовую, впихнула его туда и нырнула следом.

– Элина, что ты делаешь? – нахмурился мужчина, впрочем, не злясь: в кладовой было настолько тесно, что, скрепя сердце, я прижалась к нему вплотную.

– Мне скучно, – капризно надула я губы, пальцем обводя вышивку на воротнике герцогского камзола. – Все эти люди мешают нам.

– Чем это?

– Я хотела сделать тебе подарок в честь помолвки, – смущенно опустила глаза. – Остаться наедине…

«И выбить, в конце концов, всю дурь из твоей башки». Соблазнительное окончание мысли я придержала, предоставив Гревальскому право самому подумать об этом.

Герцог мои ожидания оправдал: взгляд стал масляным, горло нервно дернулось, ладони соскользнули пониже талии. Ох, Лина, держи себя в руках. Настучать по башке ему можно и потом.

Вместо этого я глупо хихикнула, словно бы давая Гревальскому добро. Мужественно вытерпела поцелуй, и, пока герцог, как заправский кровопийца, примеривался к моей шее, с максимально возможной в данной ситуации томностью шепнула ему на ухо:

– Я готова отдать тебе самое ценное, что у меня есть. Вот только не уверена, что ты можешь ответить мне тем же. Мой дорогой, как мне понять, что твои чувства так же безграничны, как и мои?

– Хитрюга, наверняка уже придумала что-то? – снисходительно прищурился мужчина. Сейчас, вдалеке от посторонних глаз, он тоже не считал нужным изображать благообразность. – Я готов предложить немалое. Хочешь, сегодня же назначу тебя старшим архивариусом? Ты же так рвалась туда.

Да уж, смешно сказать, но за сотни лет мне впервые предлагали переспать за должность.

– У тебя есть один удивительный старинный фолиант, о котором я так много слышала…

Стук в дверь кладовой едва не заставил меня застонать от разочарования. Ну так хорошо все шло! Меня почти и не тошнило.

– Господин, к вам особый гость, о котором вы просили предупредить, – пробрюзжал из-за двери дворецкий.

Как только этот ушлый старикашка успел увидеть, как мы сюда зашли?!

– Благодарю, Арденн, – чинно отозвался Гревальский, будто вещал из тронного зала, а не пыльной кладовой. Потом посмотрел на меня уже куда более трезво, чем мгновение назад. – Извини, нам придется ненадолго прерваться. Это Гончий, а к ним стоит проявлять уважение.

У меня перехватило дыхание, на этот раз по-настоящему. И куда сильнее, чем при появлении Вильгельмовских прихвостней. Какого дьявола творится в этом мире сегодня?!

– Ты пригласил его на помолвку? – осторожно уточнила я.

– Нет, он сам изъявил желание прийти, сказал, что у него какое-то конфиденциальное дело, – поморщился герцог. – Скорее всего, из-за того дурдома на площади. Идем.

– Мне нужна пара минут, чтобы успокоиться, прийти в себя, – вымученно улыбнулась я.

– Хорошо, жду в гостиной, – мужчина одернул камзол и первым вышел из кладовой с невозмутимым видом.

Выждав с минуту, я взвыла от досады и саданула кулаком по стене, да так, что посыпалась мелкая каменная крошка. Теперь точно пришло время драпать… Два месяца притворства псу под хвост!

Выскользнув из кладовки, я помчалась в свою комнату, на бегу вытаскивая шпильки из волос, позволяя им вернуться к природному виду. На переодевание времени особо не было, поэтому платье я безжалостно разодрала, не утруждая себя шнуровками. В считанные секунды нацепила рубашку с брюками и вдруг застыла. Может, все же попробовать поискать книгу? Гревальский сейчас будет лебезить перед Гончим, гости тоже, скорее всего, заинтересуются больше таким посетителем, чем безродной невестой. Пока меня хватятся, пока будут искать – времени мало, но оно есть. В конце концов, я жажду моральной компенсации за два месяца мучительной игры в наивную влюбленную дуру.

Заминка в наспех придуманном плане возникла уже на входе в библиотеку: массивные двери оказались заперты, причем неяркое зеленоватое свечение явно свидетельствовало о магической природе замка. Не желая усложнять, да и не имея такой возможности, если честно, я нетерпеливо дернула рукой. Грубая сила порой весьма уместна. В замке что-то щелкнуло и двери с натужным скрипом распахнулись. Как ни странно, я не почувствовала, чтобы сработали хоть какие-то чары.

Войдя, невольно присвистнула – стеллажи, полки и шкафы, забитые книгами, рукописями и свитками, уходили далеко вглубь зала и ввысь. Интересно, сколько всего записей в местном каталоге?

Нетерпеливо тряхнув волосами, я быстро пошла между полок, пытаясь сообразить, где бы, на месте придурошного герцога, хранила бесценный фолиант. Вариантов набиралось не так много, но времени на проверку всех все равно не хватало. По идее, стоило бы поискать либо укромную полочку в самых дальних углах, либо сейф.

Впрочем, реальность обошла даже самые смелые и невероятные предположения: дойдя до читальной зоны, я увидела в самом ее центре высокую золотую подставку, на которой гордо возлежала книженция чудовищных размеров, сантиметров двадцать толщиной. Беглое пролистывание страниц заставило расплыться в улыбке. Нашла.

Так и не определившись, кто из нас больший идиот: я, потратившая столько времени на попытку незаметно заполучить книгу более-менее легальным путем, или герцог, хранивший такую ценность посреди комнаты, я без видимых усилий подхватила находку с подставки.

Ладони обожгло ледяным холодом. Едва не заорав от резкой боли, я все же в последний момент сдержалась и лишь матерно зашипела под переливчатую трель оповещающих чар. Что ж, признаю, что герцог не совсем идиот. Я поудобнее перехватила фолиант дрожащими руками и открыла портал. Задерживаться здесь не стоило, тем более, что в отдалении четко послышался шум приближающихся шагов.

***

Договорившись о встрече с герцогом Гревальским, Десмонд меньше всего предполагал, что ворвется на торжество по случаю помолвки последнего, став объектом пристального внимания полусотни гостей. Оказавшись посреди гостиной, набитой представителями местной аристократии, мужчина с трудом удержался от того, чтобы матерно высказаться по поводу подобного сюрприза и лишь приветственно кивнул после сухого оповещения дворецкого «официальный представитель Гильдии Гончих». Дворецкий же мгновенно растворился в толпе, напоследок обронив, что отправился на поиски хлебосольного хозяина особняка.

Десмонд расположился в дальнем углу гостиной, не горя жаждой общения. Мужская часть гостей, наткнувшись на пару ледяных взглядов, понятливо отстала, но женская оказалась поражена в самое сердце, окружив привлекательного незнакомца кокетливым кольцом. На дам, впечатленных высоким мужчиной с угольно-черными волосами, пронзительно синими глазами и широким разворотом плеч, его презрительно-равнодушные короткие ответы оказывали прямо противоположное действие, заставляя восхищенно вздыхать и трепыхать ресницами. Излишнее внимание Гончему никоим образом не льстило, лишь постепенно раздражало. Так что к моменту появления хозяина дома, он был уже явно не в духе.

– Рад приветствовать в своем доме столь почетного гостя, – с улыбкой от уха до уха в комнату вплыл герцог. – Надеюсь, недолго ждали?

– Дольше, чем стоило бы, – хмыкнул Десмонд, поднимаясь на ноги. Лицо герцога вытянулось, словно он ожидал большей почтительности. – Можем поговорить в другом месте? Здесь слишком много лишних ушей. Когда мы договаривались о времени и дне для встречи, вы не упоминали, что уже назначили на эту дату сборище.

– Ах, это. Знаете, просто не подумал, что скромное торжество для близких друзей разрастется до таких масштабов. Как оказалось, многие рады за меня и…

– Прекрасно, – бесцеремонно перебил его Гончий, – но мне совершенно не до того. Слишком много работы. Поэтому я бы хотел как можно быстрее обсудить дела и вернуться к своей службе.

– Разумеется, – с долей смущения пробормотал Гревальский. Но почти сразу вернулся к широченной улыбке. – Сказать по правде, не представляю, какое у вас ко мне может быть дело.

– Проверяю кое-какое предположение. Говорят, несколько дней назад вы отвечали за казнь ведьмы. Не объясните, как вышло, что она сбежала у вас из-под носа?

– Какое дело вашей Гильдии до того досадного инцидента? – вопрос герцогу явно не понравился. – Признаться, я предполагал, что вы заинтересуетесь этой ситуацией, но ожидал несколько иного.

– Вручения благодарности за просранное дело? – хмыкнул Гончий.

– При всем уважении, я бы попросил выбирать выражения, – Гревальский покрылся алыми пятнами возмущения. – Откуда мне было знать, что на площади появится еще одна?!

– Вы пытались казнить практически невиновную, но даже не подумали, что кому-то из ее сестер по ремеслу это может не понравиться? – на лице Десмонда промелькнула усмешка, но взгляд остался неизменным. – Поэтому не позаботились об охране на площади?

– Охрана была!

– И куда же она делась, когда другая ведьма устроила пожар? – Гончий теперь уже куда более откровенно усмехнулся. – Возглавила бегство?

– Кто дал вам право так со мной говорить? – герцог окончательно утратил вежливый облик. – У вас нет никаких оснований, чтобы обвинять меня в чем-то. Я вообще в данной ситуации скорее пострадавший, вторая ведьма едва меня спалила!

– Собственно, меня как раз интересует она в большей степени. Вы ее рассмотрели?

– Нет, я был занят тем, что пытался не сгореть, – едко отозвался Гревальский.

– Рядом с вами был кто-то, кто мог запомнить внешность второй ведьмы? Насколько мне известно, там была ваша невеста? Я могу с ней поговорить?

– Элина? – нахмурился герцог. Он вдруг огляделся по сторонам, будто только сейчас понял, что ее рядом нет. – Она ничего не видела. Сказала, что ей стало плохо перед самым оглашением приговора, ушла с балкона.

Гончий вдруг помрачнел, будто услышал что-то неприятное или странное.

– И вторая ведьма появилась на площади после этого?

– После оглашения приговора, когда костер только зажгли.

– А во время паники, где была ваша невеста?

– Было не до того, знаете ли.

– То есть? – Десмонд даже не попытался скрыть выражение недоумения на лице. – Началась толкучка, пожар, а вас не беспокоило, где ваша Элина?

– Я же сказал, что пытался не погибнуть сам, – уязвлено процедил сквозь зубы Гревальский, прекрасно уловив намек. – Уверен, что к тому моменту она уже давно ушла.

– Ей же было плохо? Вдруг она лежала где-то в обмороке? Или была посреди толпы? Странное поведение для…

– Вас интересует случившееся на площади или благополучие моей невесты? – настала очередь герцога перебивать. – Элина жива и здорова, с ней ничего не случилось. По поводу сорвавшейся казни мне тоже нечего больше сказать. Вы не предупреждали, что придете устраивать форменный допрос.

– Поверьте, эта светская беседа даже рядом не стояла с допросом, – от недоброй ухмылки Гончего герцог поежился. – Я бы хотел поговорить с вашей невестой. Вдруг она заметила что-то странное.

– Да на здоровье.

Мелодичный негромкий пересвист, раздавшийся от небольшой печатки на левом мизинце Гревальского, заставил Десмонда удивленно вскинуть брови, а герцога – ошарашенно вытаращить глаза.

– Моя библиотека! – изумленно выдохнул он.

– Что с ней?

– Кто-то пробрался в мою библиотеку и взял книгу!

Опомнившийся Гревальский резвой лошадкой помчался сквозь зал в дальнюю часть особняка, пропустив мимо ушей вопросы изумленных гостей, Гончий беззвучной тенью последовал за ним.

Они ворвались в библиотеку ровно в тот момент, чтобы успеть увидеть посреди комнаты ослепительно яркую синюю вспышку. Герцог, охнув от резанувшей глаза боли, крепко зажмурился. Десмонд оказался не в пример проворнее, успев прикрыть глаза в самый опасный момент. Поэтому спустя мгновение, сильно прищурившись, все же сумел разглядеть очертания женской фигуры в свете пространственного портала. Он попытался разглядеть черты лица незнакомки, но свечение за ее спиной помешало. Разве что ему показалось, что девица напоказ подкинула в руке какой-то увесистый томик, прежде чем скользнула в воронку.

Когда сияние портала окончательно погасло, Гончий дал волю чувствам, подробно обложив незнакомку и всех ее родственников до десятого колена. Впрочем, почему незнакомку? Пространственный портал алаты недвусмысленно намекал на личность своей хозяйки.

– Что это было? – Гревальский только-только проморгался.

– Полагаю, что самая, что ни на есть, банальная кража, – пожал плечами Гончий. – Проверьте, что именно пропало. У нее в руках была книга.

Герцог повернул голову и снова охнул. Вычурная золотая подставка насмешливо пустовала. Застонав от огорчения, Гревальский схватился за голову:

– Что я скажу Элине?! Я собирался преподнести книгу ей в подарок, она архивариус в городском книгохранилище, ее страсть – раритетные издания.

– Подарите побрякушку.

– Вы не понимаете, – досадливо махнул рукой герцог. – Она не ценитель украшений.

– Вот как? – задумчиво протянул Десмонд вслух. – Знаете, я, все еще хочу побеседовать с ней.

– Идемте, все равно придется рано или поздно сказать ей, – флегматично отозвался герцог.

В гостиной девушки не оказалось, гости на расспросы хозяина дома лишь недоуменно пожимали плечами и переглядывались друг с другом. Ругнувшись от недовольства, Гревальский в сопровождении Гончего направился в комнату своей будущей супруги, недоумевая, почему Десмонд так ухмыляется.

– Что за ерунда?! – душевное спокойствие герцога приказало долго жить: судя по всему, он лишился не только бесценного сокровища своей книжной коллекции, но и невесты.

В комнате царил форменный бардак: на полу сиротливой лужицей растеклось разодранное праздничное платье, остальная одежда из шкафа была выброшена на паркет и на кровать. Сверху поблескивали высыпанные из шкатулок драгоценности, валялись книги, небрежно сметенные с полок, удушливо пахло цветочным парфюмом. Оглядевшись, Десмонд заметил пару разбитых флаконов на столике. В общем и целом, у него создалось стойкое ощущение, что хозяйка этой комнаты куда-то сильно торопилась, раз ничего, на первый взгляд, не забрала. Даже платье не снимала, а просто порвала.

В отличие от Гончего, деловито осматривавшего комнату, Гревальский бледной тенью подпирал дверной косяк и хватался теперь уже за сердце, молча наблюдая за передвижениями Десмонда. Последний же вдруг склонился над туалетным столиком и осторожно подцепил длинный темный волос. Поднесенный на свет, он явно отливал красным.

– Просто прекрасно, – удовлетворенно кивнул Гончий сам себе.

– Прекрасно?! – раненым медведем взревел герцог. – Вы в своем уме?! У меня из дома похитили книгу баснословной стоимости, невесту, а вы говорите «прекрасно»?!

– Похитили невесту? – Десмонду показалось, что он ослышался. – Вы думаете, что дело обстоит именно так?

– У вас иное мнение? – зло прищурился Гревальский. – Намекаете, что моя будущая супруга – воровка?! Сперва обвиняли меня невесть в чем, теперь готовы заявить, что хрупкая, невинная девушка тайком уволокла фолиант толщиной с ладонь! Да она денег у меня ни гроша никогда не взяла! И вы что, не видели ничего в библиотеке?! Это была магия! А моя невеста ей не владеет!

Гончий медленно выдохнул, вспомнил, что спорить с убогими – себе дороже, и терпеливо отозвался:

– Вы меня неверно поняли, ничего подобного я не утверждал. Можете описать свою невесту? Я попробую ее найти. Может, имеется ее изображение?

– К сожалению, нет, – вполне искренне огорчился герцог. – Элина не любит портреты. А описать… Она высокая, красивая, блондинка. Глаза голубые.

Блондинка? Либо сменила облик, либо кого-то подослала. Но, судя по найденному волосу, эта алата тут точно побывала.

– Это все? – уточнил Десмонд у замолчавшего Гревальского.

– А что еще? – развел руками тот. – Ну, фигура, понятное дело, соответствует лицу. Увидите такую девушку – мимо точно не пропустите.

– Вы давно с ней знакомы? Откуда она родом?

– С севера, – неуверенно отозвался герцог. – По крайней мере, так мне вроде говорила. А знакомы мы около двух месяцев.

– И уже помолвка? – Десмонду неудержимо захотелось назвать собеседника идиотом. Причем, не в первый раз.

– Я же говорю, увидите ее – мимо не пропустите, – ухмыльнулся герцог, словно позабыв на мгновение, что невесты его и след простыл. – Но воспитание ей не позволяло никаких отношений с мужчинами до брака, так что… Сами понимаете.

– Да не особо, – прохладно отозвался Гончий.

– Развестись я всегда успею. Найти же вторую такую наивную и чистую прелестницу – вряд ли, – как ни в чем не бывало отозвался Гревальский. Потом помрачнел: – Так что вы уж постарайтесь ее найти. Достойное вознаграждение гарантирую.

– О, я приложу все усилия к ее поискам, – заверил его Десмонд. – Спать не буду, пока не отыщу.

У герцога зародилось странное подозрение, что Гончий вложил в свои слова какой-то иной смысл, но рисковать и высказывать его он не стал.

Глава 3

Я ни на мгновение не засомневалась, что высокий брюнет, ворвавшийся в библиотеку вместе с Гревальским, и есть Гончий. Но все же не смогла отказать себе в маленькой дерзости: насмешливо подкинула на руке увесистый томик и только потом шагнула в портал. Осознание, что больше не придется разыгрывать спектакль перед осточертевшим герцогом, в ту секунду было куда сильнее страха за собственную жизнь. Чувство облегчения даже притупило боль в руках, оставшуюся от воздействия чар. Пришлось дать себе мысленную оплеуху, чтобы не улыбаться слишком широко.

Портал вывел меня в узком безлюдном переулке чуть дальше городского книгохранилища. Осмотревшись, я запустила целую цепочку переходов через самые достопримечательные места столицы, от портового борделя до королевского дворца, которая в итоге завершилась в том же месте, где началась. Если мой внезапно нарисовавшийся преследователь решит «подцепить» оставшийся от пространственного перемещения след, его ждет увлекательный туристический маршрут с неприятным сюрпризом в конце.

Усмехнувшись, я быстрым шагом направилась к дому Нэйт. Шутки шутками, а я наслышана про особый талант этой братии: порой Гончие чуют свою жертву не то на уровне интуиции, не то буквально носом, за что, собственно, славная гильдия носит такое название. Проверять эти слухи на себе не хотелось.

По лестнице я взлетела вихрем, пинком распахнула дверь в комнату Нэйт. Алату, которая шустро перебирала вещи в шкафу, разделяя их на сумку и мусорную корзину, от моего внезапного и громкого явления буквально подкинуло на месте. Медленно выдохнув, Нэйт подозрительно покосилась:

– Удалось? Таки выдурила у Гревальского подарочек?

– Можно сказать и так, – я досадливо поморщилась. – Была на полпути к успеху обольщения, когда мне помешал Гончий. Пришлось импровизировать и воровать. Так что, давай…

– Гончий?! Здесь?! Ты же говорила, что в этом мире их практически не бывает! – алата чуть не задохнулась от возмущения.

– Видимо, если немного накуролесить, они появляются и тут, – мое спокойствие было почти искренним. – Не надо так бурно реагировать. Он за мной по пятам не бежит, да и вряд ли вообще страшнее Вильгельма.

– Но явился по нашу душу? – не отпустила тревога Нэйт.

– Скорее по душу ведьмы, что спалила площадь, – пожала я плечами, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу, будто не имела к тому никакого отношения. Многократно уменьшенный краденый фолиант топорщился за пазухой. – Ибо как еще можно объяснить его появление у Гревальского?

Я вдруг замолчала, невольно нахмурившись. Если так подумать, в библиотеке Гончий совсем не выглядел удивленным внезапной встречей с алатой в моем лице. Довольно странно.

– Что будем делать? – Нэйт, видя полное отсутствие паники с моей стороны, и сама успокоилась, вернулась к сборам. – Убирать? Или бежать?

– Не знаю, – вздохнула я. – И то, и другое одинаково невыгодно. Если от него избавиться, можно снова нарваться на травлю со стороны Гильдии. Мне лично хватило прошлого раза, когда несколько месяцев из дома было не выйти. Если бежать – где гарантия, что не выследит? Нам сейчас совсем не с руки вести его за собой.

– Почему? – прищурилась алата.

– Потому что Вильгельм снова ставит палки в колеса и посылает своих ищеек, – ласково, как умалишенной, напомнила я девушке. – А борьба на два фронта – сомнительный путь к победе.

Недовольное фырканье Нэйт я как всегда оставила без внимания, погрузившись в собственные мысли. Ведь, правда, что делать с этим Гончим?

– Я готова, – вывела меня из раздумий алата спустя какое-то время. – Только надо…

– Забудь, – взмахом руки оборвала ее я. – Оставляй пока вещи, планы немного меняются.

– То есть? – опешила Нэйт.

– Мы навестим Витора. Попробуем все же решить проблему.

– При чем тут этот архивариус?

– Он из бывших Гончих, – по губам против воли скользнула довольная ухмылка. – В свое время специализировался на алатах, пока я не вывела его из игры бессовестной подставой. Не то, чтобы сожалею, но в свое оправдание могу сказать, что он был хорош, поэтому пришлось попотеть, чтобы коллеги сочли его моим сообщником и убрали из игры.

– И как он нам поможет?

– Против своей воли, естественно. Будь я Гончим, решившим загнать алату в мире, где есть бывший Гончий, обвиненный в сотрудничестве с ней, непременно бы его навестила для задушевной беседы. Идем.

– Да что ты задумала? – девушка явно не понимала, что творится у меня в голове. Впрочем, иногда я и сама сталкивалась с такой проблемой, да и в последние дни время от времени ловила себя на мысли, что творю какую-то дичь.

– Хочу немного поправить сознание Витора и, по возможности, устроить нашему возможному преследователю радушный прием. Перебирай ногами, Вит еще должен быть в книгохранилище.

Дойдя до места назначения под неустанный бубнеж Нэйт о том, что все это не вызывает у нее восторга, я едва успела остановиться в тени все того же переулка, что и днем, и затормозить алату, чтобы весело насвистывающий Витор нас не заметил. Мужчина бодро прошествовал в сторону центра города, уставившись в какую-то записку. Я отчего-то не сомневалась, что стоит последовать за ним.

Может, особое чутье есть не только у Гончих?

*****

Заняв небольшой столик в дальнем углу таверны, Десмонд рассеянно оглядывался по сторонам, погрузившись в собственные мысли.

Синеперую алату по имени Эвелинн их Гильдия пытается прищучить уже не одно десятилетие, но пока терпит одну неудачу за другой. В их число входила гибель девяти его коллег, расторжение договора службы еще с тремя, заподозренными в сотрудничестве с алатой. И безумие двух, попавших под сокрушительное воздействие ее дара. В итоге, она вела со счетом четырнадцать – ноль. Самое печальное, что в досье паршивки, не было ничего полезного. Например, изображения. Или хотя бы детального описания внешности. Даже биографии не было, указания на родной мир, возможные семейные и кровные связи. Только имя и пара формальных строк: «Волосы бордовые, глаза синие, миловидна. Представляет большую опасность». Дальше следовал внушительный список подвигов, из-за которых она и представляла «большую опасность». Первый раз заглянув в эту папку, Гончий невольно присвистнул с уважением. Эта особа явно не любила сидеть без дела.

– Над чем задумался? – на стул напротив Десмонда с размаху уселся худощавый светловолосый мужчина средних лет. Обменявшись рукопожатиями, они жестом подозвали подавальщицу, заказали кувшин вина и что-нибудь сытное на ужин. Мужчины убедились, что посторонних слушателей не осталось, только потом вернулись к разговору. – Зачем просил о встрече?

– Тебя так удивило желание бывшего коллеги повидаться? – усмехнулся Гончий, пока еще не решив, с чего начать беседу. – Как поживаешь без Гильдии, а Витор?

– На удивление прекрасно, – фыркнул тот и расслабленно откинулся на спинку стула. – Никто не мечтает проткнуть меня чем-нибудь острым по десять раз на дню, люди при встрече не впадают в священный ужас, да и вообще, знаешь ли, появилось свободное время на маленькие радости жизни. Я даже рад, что меня отправили в отставку.

Витор с намеком кивнул в сторону противоположной стороны зала таверны, где на импровизированной сцене кружилась стайка танцовщиц в полупрозрачных одеждах.

Десмонд покачал головой с мнимым разочарованием:

–Я думал, скажешь, что не против реабилитироваться в глазах бывших коллег и поработать, а ты, значит, и так не скучаешь.

– Поработать? – нахмурился Витор. – Что-то стряслось?

Гончий отметил, что внешне его приятель даже не шелохнулся, но внутренне как-то подобрался, от расслабленности не осталось и следа. Все же старые привычки сложно изжить.

– Не напрягайся, я так, к слову, – успокоил его Десмонд. – Нарушать покой твоей незаслуженной отставки не буду. Скажи-ка вот что: по-прежнему работаешь архивариусом в городском книгохранилище?

– Да, теперь уже главным, – кивнул мужчина и прищурился: – В чем дело?

– У вас там есть некая Элина? Блондиночка северных кровей, – с плохо скрываемой презрительной усмешкой поинтересовался Гончий.

– Зачем тебе она? – подозрительность Витора только возросла. – Да, есть такая, работает в отделе древних книг. Неплохая девушка, толковая. Приехала пару-тройку месяцев назад, но уже многим полюбилась, как читателям, так и работникам. Мужское население столицы вообще после ее появления поголовно стали заядлыми читателями, от мала до велика.

– Симпатичная?

– Я бы сказал – чертовски обаятельная, – хмыкнул архивариус. – Но не в моем вкусе, да и совсем молоденькая. Поговаривают, что она заарканила кое-кого из высшей знати. Так что не глупая девочка.

– Замечал за ней что-то подозрительное? – вопросительно вскинул бровь Десмонд.

– Кроме фантастического умения вовремя прикинуться совсем уж дурочкой? Нет. – Витор помолчал пару секунд, ожидая очередного вопроса, но не выдержал: – Объясни мне, что происходит? Ты появляешься из ниоткуда, просишь встретиться, а потом расспрашиваешь о какой-то девчонке. Зачем она тебе?

– Не далее, как сегодня днем, мне довелось побывать на приеме герцога Гревальского по случаю его помолвки с этой девушкой, – издалека начал Гончий. – Так вышло, что я стал невольным свидетелем занимательной сцены, как его библиотеку покинула алата. Ушла через портал ослепительно синего цвета, сперев какую-то книгу.

Десмонд одарил товарища многозначительным взглядом. Тот моментально помрачнел. Он только открыл было рот, чтобы ответить, но появилась улыбчивая подавальщица с ужином и вином. Мужчина дождался, пока девушка расставила на столе тарелки и прочую посуду, проводил ее задумчивым взглядом и молча наполнил бокалы. Лишь сделав пару глотков, он снова заговорил:

– Ты хочешь сказать, что она здесь?

– Я хочу сказать, что твоя миловидная коллега – на деле приснопамятная алата Страх, – без обиняков заявил Десмонд. – Иначе как объяснить, что одновременно с книгой у Гревальского пропала и невестушка?

– Это еще ни о чем не говорит, – без особой уверенности возразил Витор. Потом вдруг резко запустил пальцы в волосы. – Черт, а если так?! Да у нее же был доступ ко всему книгохранилищу!

– В чем проблема? – не понял его ужаса Гончий.

– Там есть все. От книг по магии разных уровней до планов королевского дворца с указанием потайных ходов и карты городских катакомб. Одному дьяволу известно, что у нее на уме может быть! И я-то, я хорош! Под носом у себя ее не заметил!

– Не рви волосы на голове раньше времени, – успокоил его Десмонд. – Насколько я понимаю, покушение на вашего короля ее мало интересует, равно как государственный переворот, кража казны или прогулки по катакомбам. Думаю, она была здесь именно из-за книги, что стащила у Гревальского. Этот индюк упоминал, что его невеста очень хотела получить ее в подарок.

– У нее что, патологическая любовь к древним фолиантам проснулась? – скептически хмыкнул Витор, всем своим видом выражая несогласие с товарищем. – Зачем ей два месяца тут ошиваться, прикидываясь белой и пушистой ради этого? Если мы говорим о Лине, то она бы скорее забрала книгу из хладных рук Гревальского, вздумай тот возражать, чем шла столь длинным путем.

– Если мы говорим о Лине, то хрен его знает, чем и о чем она думает, – хмыкнул Гончий. – И на кой черт что-то делает.

– Глупости, – поморщился архивариус. – Не забывай, что я в свое время немало времени потратил на нее. Да, странностей в поведении полно, но одно могу сказать точно: ничего просто так она не делает. Ты не уточнил у Гревальского, что была за книга?

– Какой-то бестиарий вроде, – фыркнул Десмонд. – А что касается логики действий – как насчет недавнего инцидента на площади? Когда она сорвала казнь ведьмочки?

– Я стараюсь держаться подальше от всего, что связано с местной инквизицией, – скривился Витор. – Так что не в курсе, что именно там было.

– Зря, – цокнул языком Гончий. – По утверждениям очевидцев девчонку на площади спасла другая ведьма. При этом едва не спалила всех без зазрения совести и напугала до усрачки. С волосами «как кровь на солнце» и синими крыльями.

– А не надо жечь всех подряд, – архивариус невозмутимо отхлебнул из бокала. – Даже если это Лина оторвалась на казни, винить ее за это мне сложно.

– Если?

– Я не могу утверждать, что это была она. Лина – далеко не единственная синекрылая алата. Не единственная, кто носит такое имя, не единственная синеглазая брюнетка, и даже не единственная, кто управляет страхом, – здравомысляще возразил Витор. – В конце концов, может, ее просто подставили? Я, конечно, с трудом верю, что такое возможно, но, сам посуди, улики слишком явно на нее указывают. А эта дьяволица, как правило, действует куда умнее и незаметнее. Зачем ей разыгрывать спектакль перед олухом Гревальским и работать в архиве, чтобы потом так глупо спалиться?

– В чем-то ты прав, – согласно кивнул Гончий. – Обычно она половчее. Но точно так же бывали моменты, когда она чуть ли не в открытую действовала. Сам вспомни, сколько раз ты говорил, что такой наглостью можно даже восхититься.

– Тогда за ее спиной стоял Вильгельм, с которым даже Аристарх не рисковал идти на открытый конфликт, – Витор сам не заметил, как их беседа превратилась в оживленную дискуссию. Жаркое в тарелках грустно остывало. – С момента побега из свиты она была паинькой.

– Паинькой?! – округлил глаза Десмонд. – Похоже, мне следует уточнить значение этого слова…

– Заткни свой фонтан сарказма, – дружески посоветовал ему архивариус. – Ты прекрасно понял, что я имел в виду. С момента ухода из свиты Лина старалась лишний раз не отсвечивать. И сейчас, судя по истории с Гревальским, тоже придерживается этой политики.

– То есть ты полагаешь, что на площади была не она? – уточнил Гончий после некоторых раздумий.

– Нет, я бы скорее сказал, что здесь есть какая-то часть мозаики, что тебе неизвестна, – задумчиво пожевал губу Витор. – Зато, если на площади действительно была Лина, кое-то другое встает на свои места. Сегодня ко мне приходили двое, спрашивали, не интересовалась ли книгами о ритуалах души девушка с бордовыми волосами.

– Алаты? – нахмурился Гончий.

– Может быть, – пожал плечами Витор. – Если это так, то они вероятнее всего из ее бывшей свиты.

– Да, наверное… – пробормотал Десмонд, не глядя на товарища. Проследив за его взглядом, Витор удивленно вскинул брови: Гончий, не моргая, разглядывал светловолосую танцовщицу в зелено-лиловом полупрозрачном платьице. Той подобное внимание явно льстило, потому что, исполнив пару откровенно-гибких движений, она послала Гончему воздушный поцелуй и только потом упорхнула к подружкам, продолжая нет-нет, да и поглядывать в их сторону.

– Эй, подбери слюни, мы тут о серьезных вещах говорим, – шутливо окликнул Витор приятеля. Тот перевел на него совершенно трезвый взгляд, и мужчина с удивлением понял, что меньше всего танцовщица интересовала Гончего в качестве развлечения. – В чем дело?

– Это она, – оскалился в довольной ухмылке Десмонд. – Голову даю на отсечение, что это она. Если бы ты все еще был в Гильдии под договором, тоже почуял бы, что это алата.

– Но это точно не Элина, – сомнительно покосился на девицу Витор, впервые за время отставки ощущая жгучую досаду от того, что он больше не Гончий: ему девчонка казалась самым обычным человеком.

– Может, новое лицо примерила, – отмахнулся Десмонд. – Но я нутром чую, что это она. Знаешь, я завтра с тобой свяжусь.

Прежде, чем товарищ успел сказать ему хоть слово, Гончий подорвался с места и направился в сторону танцовщицы, по пути едва не сбив подавальщицу с очередным подносом. Мысленно посетовав на порывистость бывшего коллеги, Витор неторопливо допил вино, вяло поковырял остывший ужин и покинул таверну. Сперва он думал, что стоило вернуться и подстраховать Десмонда, но потом отбросил эту мысль прочь. Гончий не мальчишка, в случае чего справится. А вот для него новая встреча с алатой теперь может стать роковой.

***

Вопреки бытующему среди Гончих мнению, я, пожалуй, не была такой уж бездушной тварью. Иначе бы мне в голову не пришло нагнать Витора и позаботиться о его благополучии. Вина он выпил явно больше своего приятеля, а потому сонное зелье в драконьей концентрации уложило его на ближайшем перекрестке. Сочувственно поцокав языком, я оттащила его подальше в темноту, чтобы не мозолил глаза припозднившимся горожанам. Немного подумала и добавила парочку охранных контуров. Простим Витору его прошлое в гнусной гильдии и вспомним, что он оказался неплохим человеком, который по-доброму и с пониманием отнесся к новой сотруднице без документов о личности. Так почему бы в качестве платы не уберечь его карманы и жизнь от превратностей судьбы?

В таверну я вернулась по-прежнему в обличье подавальщицы. Подхватила со стойки первый попавшийся кувшинчик и направилась с ним наверх, сквозь гул голосов вслушиваясь в безостановочное щебетанье Нэйт.

Впрочем, это оказалось излишним, потому что, поднявшись на второй этаж, я сразу же увидела магический маячок на одной из дверей, который догадалась оставить пронырливая алата. Определившись с комнатой, я вежливо постучала в дверь и нацепила на лицо самую радушную улыбку.

– Можешь не стараться, – фыркнула Нэйт, распахнув дверь настежь и увидев меня. За спиной ее провокационно маячило распростертое на полу и бессознательное мужское тело. – Готов.

Я с облегчением выдохнула и встряхнулась, как собака, вылезшая из воды, отчего личина подавальщицы слетела без следа.

Пройдя в комнату, я поставила кувшин на прикроватную тумбочку, неспешно обошла вокруг дрыхнущего Гончего. Дивное зрелище, ничего не скажешь. Прямо бальзам на душу. Для пущей уверенности в беспробудном сне мужчины, я ткнула его в бок носком сапога.

– Как видишь, зелье работает на ура, – прокомментировала Нэйт отсутствие реакции на эти действия.

– Еще бы, – я снисходительно дернула плечом. – Собственноручно готовила по личному рецепту.

В этот момент на моей лодыжке сомкнулась стальная хватка. Несолидно взвизгнув от неожиданности, я потеряла равновесие и чуть не рухнула на Гончего. Тот, не открывая глаз, дернул меня за ногу сильнее, и я все же повалилась на него сверху, ругаясь, на чем свет стоит, и коленями впечатавшись мужчине в живот. Он сдавленно охнул и разжал ладонь, но глаза по-прежнему оставались закрытыми. Должно быть, зелье все же подействовало недостаточно быстро и сильно, чтобы Гончий окончательно провалился в забытье.

– Гадина, – едва слышно процедил мужчина сквозь зубы.

Я против воли зло сузила глаза. Не уверена, что это он обо мне, но… В запале схваченный с тумбочки кувшин с глухим ударом обрушился на голову хама, брызнув во все стороны осколками и вином. Нэйт за моей спиной приглушенно хрюкнула, не то от удивления, не то от шока:

– Ты не переборщила? Он вообще жив еще?

– Само собой, – я поднялась на ноги, брезгливо отряхнувшись. – Чтобы избавиться от Гончего нужно что-то посущественнее глиняного кувшинчика. Иначе я бы давно обзавелась про запас сотней-другой чудодейственных гончарных изделий.

Нэйт хихикнула. Я же, разговаривая с ней, между тем рассматривала мужчину перед собой. Весьма интересный представитель мужского пола. На вид лет тридцати с небольшим, с приятными, если не сказать больше, чертами лица. Хотя, с Гончими, как и с алатами, внешняя молодость крайне обманчива. Мне тоже никто больше двадцати пяти не давал в мои четыреста с огромным хвостиком.

Наклонившись к мужчине, я чуть сильнее отодвинула ворот рубашки. А вот и она, родимая, татуировка гильдии на груди – витиеватое переплетение печально знакомых рун в контуре поджарой собаки с явно волчьей формой морды. Никогда не понимала этой символики. Хм, а вот это что-то более интересное.

Я подцепила тонкую цепочку на шее мужчины и потянула, выуживая кулон и болтающийся рядом перстень-печатку. Кулон красивый: причудливый узор тончайших серебристых нитей, внутри, словно в клетке, удерживающих сияющий чистой синевой сапфир в форме капли. На переливающейся и мерцающей цепочке смотрелось очень красиво.

Но вот кольцо едва не обожгло мне ладонь. Тяжелый металл, напоминающий по виду черненое серебро, а в центре – черный же камень с металлическим отливом. Гематит.

Твою же мать. Интересно, доколе высшие силы будут подбрасывать такие дурные сюрпризы? Подобные перстни носили только заместители главы гильдии, причем, чем сильнее камень, тем круче его обладатель. Гематит в магии считался камнем первого эшелона по своим свойствам. Отчего-то этот факт меня сейчас совсем не радовал. Даже наоборот, порождал смутное ощущение какой-то вселенской подставы.

– Что-то не так? – Нэйт заметила гримасу разочарования.

– Все, – хмуро отрезала я, выпрямляясь. После прикосновения к кольцу нестерпимо хотелось вытереть ладонь. – У нас не получится избавиться от него так просто.

– Почему? – искренне недоумевала девушка. – Дай ему еще раз по башке и вся недолга. Ну разве что возьми что-то потяжелее…

– Потом можно смело выкопать себе могилку, – оборвала я ее. – Ты кольцо не видела? Он из верхушки Гильдии.

– Все равно не понимаю, в чем проблема, – хмыкнула алата. – Где девять убитых, там и десятый ляжет.

– Почему нельзя просто послушаться, если я говорю нет? – недогадливость всегда настигала Нэйт в самый неподходящий момент.

– Извини, – алата невольно отшатнулась.

Было от чего. Я догадывалась, какое у меня было сейчас выражение лица. В былые времена, завидев его, свита Вильгельма предпочитала эмигрировать из особняка без вещей первой необходимости.

– Так что теперь? – неловко кашлянула девушка. – Дождусь, пока он очнется, и сделаю вид, будто мы провели вечер вместе?

– Чушь, – отмахнулась я, немного успокаиваясь. Нэйт просто попала под горячую руку из-за того, что нервы натянуты до предела, как бы я не делала вид, что все под контролем. Но просить прощения за резкость у меня по-прежнему не выходило. – Он купился не на твой соблазнительный танец, а на ауру алаты. Подумал, как мне послышалось, что ты – это я. Поэтому, если этот тип проснется, увидит тебя рядом… Не лучший план. И потом я не передумала от Гончего избавляться вовсе. Мне бы день-два про запас, чтобы разузнать о нем побольше и подготовиться.

Снова склонившись к безмятежно посапывающему мужчине, который не слышал сих крамольных речей, я стащила с его шеи цепочку, сняла кольцо и бросила его Нэйт:

– Лови! Заберешь эту побрякушку с собой, выбросишь как можно дальше отсюда. Надеюсь, что, проспавшись и обнаружив поутру пропажу своей драгоценной регалии, наш Гончий отправится на поиски колечка.

– Зачем бы ему? – усомнилась Нэйт. – И для чего это вообще? Чисто позлить его?

– Фора, Нэйт, нам нужна фора, – я подавила вспышку раздражения и не стала говорить, что «чисто позлить» – это ее лишние вопросы. – Чем больше, тем лучше.

– Но дальше-то что? – снова подала голос алата. – Что делать, если Гончий не пойдет искать кольцо и решит сразу взять наш след отсюда?

Что ж, не все вопросы Нэйт бесполезны.

– Переместись отсюда к городскому архиву, а уже потом в мой мир. След от портала не затирай полностью. Он ведь думает, что ты – это я в другом облике, так что не заподозрит подвоха.

– Хочешь заманить его в свой мир?

– Там маловато магии, поэтому туда никто из алатов старается не соваться – слишком тяжело долго находиться. В целом, практически любое одаренное магией существо там слабее, но у меня есть еще и ведьминский дар.

Пока Нэйт думала, я невозмутимо нацепила на шею кулон Гончего. Сапфиры всегда были мне к лицу, а этот тип должен заплатить за «гадину», но сомневаюсь, что попинывание спящего мужика принесет больше удовольствия, нежели красивая безделушка. Судя по моим ощущениям, кулон был талисманом на удачу. Ее много не бывает.

Алата молчала, даже не комментируя мои действия, из чего я заключила, что вопросов у нее больше нет. Прежде, чем портал утянул меня в переход между мирами, я увидела, как она накинула на плечи плащ и выскользнула из комнаты.

*****

Очнулся Десмонд не то от ярких солнечных лучей, бьющих в глаза даже сквозь плотно сомкнутые веки, не то от отвратительного запаха дешевого кислого вина, забившего нос. Поморщившись, попытался отвернуться от солнца, но тут же сильно пожалел, что вообще пришел в себя. Головная боль отозвалась звоном в ушах, подкатившая к горлу тошнота только усугублялась вонью перегара. Усилием воли подавив желание организма вывернуться наизнанку, мужчина медленно досчитал до десяти, глубоко вдохнул и почувствовал, как запустился процесс регенерации. Жаль, что у Гончих он не происходит самостоятельно, иначе сейчас уже был бы бодрее всех. Лишь почувствовав, что боль схлынула и сфокусировалась в одной точке где-то на лбу, Десмонд решил открыть глаза, перед этим щелчком пальцев предусмотрительно задернув шторки на окне.

Увиденное, а именно дощатый грязный пол, щедро усыпанный глиняными черепками и пятнами всех видов, форм и размеров, положительных впечатлений не вызвало. Тем более, что все это Гончий почему-то рассматривал в непосредственной близости от своего лица. Несколько секунд он мучительно пытался вспомнить, что могло этому предшествовать, потом вдруг в порыве злости хлопнул себя по лбу. Идиот! И вовсе не потому, что поутихшая было боль снова счастливо тюкнула его по башке. Как?! Как можно было повернуться спиной к алате хоть на мгновение?! Как можно было допустить, что она не предполагает кто он?! Да эту стерву нужно было глушить ловчей сетью еще на лестнице, не доходя до комнаты и не предоставляя ей почетное право первого удара!

Ощущая себя первостатейным придурком, мужчина рывком поднялся на ноги, не позволяя себе даже думать о том, чтобы дождаться, пока звон в ушах окончательно исчезнет. Отряхнул с рубашки глиняную крошку, огляделся вокруг. Особого беспорядка в комнате не наблюдалось, значит, если алата вдруг и рылась в его вещах, то делала его аккуратно. Сложив вместе глиняные осколки, пятна от брызг вина на полу и рубашке, Десмонд пришел к выводу, что несносная дрянь приголубила его кувшинчиком не слишком благородного напитка. Вот только он никак не мог сообразить, как пропустил этот момент. Гончий помнил, как зашел в комнату, как вошедшая с ним алата трещала без умолку, сбивая с мыслей. Но в руках у нее точно ничего не было. Да и в его комнате никаких сосудов с хмелем не находилось. Так как все произошло? Какой бы ловкой и быстрой не была эта алата, она не могла незаметно для него выхватить из воздуха кувшинчик, да еще и замахнуться от души.

Кстати, вот вопрос куда интереснее: почему он до сих пор жив? Если ей удалось так быстро отключить его, почему она не завершила начатое? Быть может, ее просто кто-то спугнул?

– Да какого хера тут вообще происходило?! – досадливо рявкнул Гончий вслух, мгновенно устав от бесконечных и безответных вопросов. По злой иронии судьбы, этот вопрос тоже остался без ответа. Только кто-то из соседей глухо забарабанил в стену, требуя, чтобы «козел, возомнивший себя утренней пташкой, захлопнул пасть». Будь Десмонд в благостном расположении духа, он бы пропустил это мимо ушей. Но в данный момент до хорошего настроения ему было как до горизонта пешком, а потому Гончий мрачно щелкнул пальцами. За стеной что-то глухо треснуло, упало, возмущения усохли на корню. Удовлетворенно хмыкнув, мужчина направился к умывальнику, на ходу избавляясь от испорченной рубашки.

И лишь вытираясь полотенцем, он заметил, что с шеи исчезла цепочка с кулоном и перстнем Гильдии, который он снял от греха подальше. На голову алаты обрушился шквал отборной ругани, после которой ей полагалось умереть в муках от икоты.

– Пернатая взбалмошная дрянь! – натуральным образом прорычал Десмонд, ощущая насущное желание придушить гадину. За стеной благоговейно молчали. – Ну вот зачем тебе это?!

Швырнув полотенце на умывальник, Гончий оперся руками о тумбочку и задумался. Допустим, без перстня он какое-то время сможет обойтись, потом все равно получит новый, если не сумеет вернуть этот. Но кулон – артефактор, который его изготовил, давно мертв, да и камень подбирался особый, второго такого просто не найти. Соваться же без кулона в Гильдию – чистой воды самоубийство.

Итак, за прошедшие сутки он дважды упустил алату Страх, получил от нее по башке и лишился уникального и жизненно необходимого артефакта. Просто прекрасно.

Нервно пройдясь по комнате, Десмонд пришел только к одному выводу: его интерес к поимке синеперой приобретал все более личный окрас, что не радовало. Но перед тем, как последовать за алатой, сперва придется связаться с руководством и сообщить об утрате кольца. Иначе вполне можно нарваться на нудную воспитательную лекцию от главы Гильдии. Ни возраст, ни список достижений, ни положение в иерархии – ничто не могло помешать Аристарху устроить подчиненному «час просвещения». Припомнив, что на нем еще висит пара незавершенных заданий, мужчина поморщился. Похоже, нравоучений все же не избежать.

Для связи с Гильдией он использовал старый и проверенный тысячелетиями способ – зеркало. Когда вместо своего хмурого и потрепанного отражения он увидел вежливо-изумленное смуглое лицо мужчины лет сорока с лишним, облегченно выдохнул. Все же, хоть в чем-то судьба к нему все еще благосклонна: вести разговор с Мелитоном куда проще, нежели с его начальником.

– Очень мило с твоей стороны самому связаться с нами, – с иронией заметил мужчина, потом пригляделся к физиономии Гончего и ехидно фыркнул: – Вижу, времени ты даром не терял… Завершал дела?

– Не совсем. Остались еще демон в мире Картэ и зарвавшийся некромант в Тене.

– Ерунда, – отмахнулся секретарь главы Гильдии Гончих. – Это вполне можно кому-нибудь перепоручить.

– В чем дело? – Десмонд подозрительно прищурился:

– Мы уже несколько часов тебя дозваться не можем. Что с твоим кольцом?

– Это прозвучит невероятно глупо, – усмехнулся Гончий, – но его украли. Вместе с кое-какими другими ценностями.

Например, профессиональной гордостью.

– Любопытно, зачем ты его вообще снимал, – протянул Мелитон. – Впрочем, не мое дело. Срочно возвращайся, Аристарх жаждет тебя видеть.

– Как сильно жаждет? – с опаской уточнил Десмонд, лихорадочно пытаясь придумать стоящую отмазку от немедленного посещения Гильдии, а заодно понять, что вдруг так срочно понадобилось от него начальнику. Некстати вспомнилась история вылета из Гончих Витора, которого внезапно обвинили в предательстве и пособничестве алате Страх и оправдать не смогли, как ни старались. Что, если эта дрянь оставила его в живых именно потому, что за это время исхитрилась обстряпать подставу?

– Ты должен был быть здесь три часа назад, – многозначительно отозвался Мелитон, не добавив тем самым ни одного светлого пятнышка в грозовые облака, сгустившееся над головой коллеги. – Еще немного, и твое задание закатит скандал.

В непроглядных тучах явственно громыхнуло вселенской катастрофой.

– Дьявол, только не это! – с неподдельным ужасом поморщился Гончий, разом позабыв и об алате, и о головной боли, и о кулоне. – Умоляю, скажи, что речь не идет о какой-нибудь высокородной дочери бесчисленного ряда старинных друзей Аристарха, которой срочно нужен телохранитель для похода на бал! Меня воротит от этих истеричек!

– Ты и угадал, и нет, – загадочно ухмыльнулся Мелитон. – Я не могу ничего рассказывать, в курс дела тебя введет сам Аристарх.

Десмонд отчетливо почуял запах собственной паленой шкуры.

– Слушай, Лит, – замялся он, – может, я сначала кольцо найду? Без связи сложно обходиться.

– Пустая трата времени, на месте новое закажешь…

– Не все так просто, – не дослушал его Гончий. – Мне нужно именно это кольцо. Я должен забрать его у одной, – Десмонд вовремя прикусил язык, вспомнив, что Мелитон не терпит хамства, – не самой хорошей особы.

– Женщина? – от изумления Мелитон даже забыл, что хотел сказать. – Тебя обчистила женщина?

Очевидно, удар алаты был слишком сильным и заметно сказался на Десмонде, потому что дальше он следовал по принципу «была не была».

– Даже подозреваю, какая именно, Лит. Есть вероятность, что я случайно пересекся с Эвелинн.

– С алатой Страх? Случайно? – на лице секретаря главы Гильдии отобразился здоровый скептицизм. – Хочешь сказать, что мы ее целенаправленно найти не могли, а ты просто в таверне столкнулся?

– Не уверен пока, но вполне возможно, – заюлил Гончий, весьма смутно представляя, как потом будет выпутываться из собственной сети вранья. – Сам понимаешь, что стоит убедиться, так ли это, раз выпал шанс ее прищучить. Только Аристарху пока не говори.

– Да, но что делать с девицей? – просьба Десмонда Мелитона совсем не удивила. Ихначальник в самом деле не любил выслушивать пустые предположения. – Старх четко дал понять, что она сейчас на первом месте.

– Ты отправь ее на координаты, которые укажу, – мужчина ухватился за моментально созревший в голове план. – Буквально через пару часов я ее заберу оттуда.

Мелитон задумался. Нервно постучал пальцами по зеркальной раме, повздыхал и, наконец, решился:

– Хорошо, так и сделаем. Аристарху скажу, что ты сам девчонку забрал, но вы очень торопились. Ее я направлю, куда скажешь, но у тебя в запасе только два-три часа, потом неудобных вопросов не избежать.

– Понял, – машинально кивнул Десмонд, вычерчивая на зеркале символы координат мира.

– Дай знать, если это действительно Эвелинн. На рожон не лезь, она не так проста…

Но Гончий уже не слушал, отключившись. Главное, что он все же сумел выкроить себе немного времени и исключить на ближайшее время посещение Гильдии. Теперь самое время найти мерзавку.

После разговора с Мелитоном Десмонд привел себя в порядок, окончательно избавившись от последствий удара, после недолгих раздумий в очередной раз решил, что недельная, а то и двухнедельная щетина вполне может считаться приличным внешним видом.

Более внимательный осмотр комнаты дал зацепку: Гончий сумел ощутить слабый след пространственного портала. Похоже, алата либо слишком торопилась, уходя, либо была слишком самонадеянна.

Быстро покидав вещи в дорожную сумм,ку Десмонд помчался к хозяину таверны. Рассчитался за проживание с небольшой надбавкой за преждевременный отъезд, предупредил Имара, что через некоторое время его здесь будет искать девушка, за которой нужно присмотреть до его возвращения. Тот же, небрежно споласкивая кружки в мутной воде, лишь уточнил, не потребуется ли глубокоуважаемому господину магу комната для встречи с его гостьей. «Господин маг» брезгливо передернулся. В итоге сговорились, что Имар просто оградит девицу от излишнего внимания и, при желании последней, накормит. Скрепив, для пущей верности, договор еще парой монет, Десмонд вернулся в комнату.

Конечная точка пойманного портала оказалось неожиданной. Гончий дважды перечитал вывеску, чтобы убедиться, что ему не чудится, и он перед городским архивом. Почти сразу он ощутил рядом еще один след, но уже более свежий, четкий. Хотел было «подцепить» его, но вдруг замер.

Мгновенно мелькнула непрошенная мысль: зачем алата сюда возвращалась? Неужели?..

Проскочив мимо стражи, Гончий спустился вниз по винтовой лестнице в книгохранилище, искренне надеясь, что с Витором все в порядке, и он будет на месте.

Тот был. С невероятно мрачным и ошарашенным выражением лица он сидел за письменным столом, сцепив руки в замок и гипнотизируя взглядом стакан перед собой. Погруженный в это странное занятие, Витор даже не сразу заметил появление товарища.

– Над чем голову ломаешь? – окликнул его Десмонд. Архивариус, к своей чести, даже не вздрогнул.

– Да вот думаю, не стоило ли мне вчера послать тебя с порога куда подальше, – хмыкнул Витор с напускной задумчивостью. – Скажи, друг мой, что все-таки происходит?

– А что происходит? – эхом отозвался Гончий.

– Не прикидывайся, – серьезности в голосе его товарища прибавилось. – Вчера нас опоили, да так качественно и незаметно, что я пикнуть не успел, как отключился посреди улицы.

Дес едва не чертыхнулся на собственную недогадливость. Ну конечно же! Опоили. Поэтому он и не помнил, как получил по башке, видимо, в этот момент и так уже отключился.

А Витор тем временем продолжал:

– Но, как ни странно, проснулся я в целости и сохранности в укромном переулке неподалеку, окруженный прекрасными защитными контурами. Их точно ставил не я. И вряд ли ты.

– На что ты намекаешь?

– Я предпочел бы получить ответы, а не новые вопросы, – покачал головой архивариус. – Какого черта вчера произошло?

Скупясь на подробности, Гончий пересказал события прошедшего вечера. Он полагал, что Витор укоризненно покачает головой на его признание в неосторожности или вовсе высмеет, но архивариус молчал. С каждой минутой выражение его лица становилось все более обеспокоенным.

– Не понимаю я, что она затеяла, – наконец, тяжело вздохнул он. – Лина вряд ли бы дала тебе такой легкий шанс поймать след ее перемещений. Зачем играть в «поймай меня, если сможешь»? Разве не проще было убить тебя сразу?

– Спасибо на добром слове, – саркастически поблагодарил Десмонд.

– Всегда пожалуйста, – невозмутимо хмыкнул Витор. – Знаешь, на твоем месте я бы не следовал за ней. Поступишь так – примешь правила ее игры. И одним богам известно, что это за правила.

– А если все же попробовать обставить ее? Это шанс поймать Эвелинн.

Бывший Гончий неожиданно вспылил:

– Думаешь, ты один такой умный?! – Витор зло ударил кулаком по столу. – Что никто раньше не пытался этого сделать? Она практически прислала приглашение, значит, уже совершенно точно придумала, как закончит твою историю. Не повторяй моих ошибок.

В кабинете повисла гнетущая тишина.

– Что за кулон? – архивариус решил перевести тему разговора. Даже не подозревая при этом, что для его товарища она как раз максимально неприятна. – Ты ведь сказал, что она сперла кольцо и важный кулон?

– Артефакт, – отозвался Гончий.

Мгновенно поколебавшись, он все же решил, что скажет старому другу правду на этот счет. Абсолютно всю, как бы на нее не отреагировал Витор. Но одно дело принять такое решение в своей голове. И совсем другое действительно выложить товарищу неприглядный скелет в шкафу. Слова подбирались с великим трудом.

– Какого свойства? – Витор решил подтолкнуть Десмонда, видя его замешательство.

– Чары подмены. Ты будешь крайне удивлен, когда узнаешь, что они меняли.

Глава 4

Над маленькой кастрюлькой медленными тягучими клубами поднимался красивый зеленоватый дымок, распространяя вокруг тяжелый и вяжущий мятный запах. Мне неумолимо хотелось расчихаться, но я сдержалась. Зажала пальцами нос и продолжила равномерно помешивать зелье букетиком из вербены, полыни и розмарина. Из всего доступного мне ведьминского арсенала я люто ненавидела именно эту охраняющую настойку, но она была самой действенной, особенно, если приготовлена во всем правилам. Не то, чтобы я не доверяла своей травнице, но самые важные зелья и отвары готовила обычно сама. Поэтому уже два часа намешивала пряную жижу, молясь не пропустить заветный момент готовности.

Темно-изумрудный настой наконец-то глухо булькнул и выпустил в воздух зеленовато-золотистое облачко. Проворно схватив горячую кастрюльку голой рукой, я, ругаясь сквозь зубы, переставила ее в темноту под шкафом и накрыла тем же букетиком, что использовала вместо поварешки. Вот и все, осталось подождать часа два, а потом настойку можно использовать по назначению.

Усевшись за старый и немного запыленный обеденный стол, я невольно потерла зудящую ладонь. Кожа уже заживала, но что-то моим рукам слишком много достается за последние дни: то заклинание в библиотеке Гревальского, то кастрюля. Стоит быть осмотрительнее.

Я глотнула давно остывший кофе и мрачно огляделась. Брошенный дом, который стал временным пристанищем, мне не нравился в целом, но кухня – особенно. Слишком светлая и маркая, слишком освещенная большими окнами. Совершенно не подходящая на роль ведьминского рабочего места. Однако заниматься благоустройством очередного временного дома я не собиралась. Откровенно говоря, вообще не рассчитывала оставаться здесь больше дня, но все пошло наперекосяк.

Я так ничего и не разузнала о Гончем, с которым столкнулась. Никто из моих знакомых, к которым можно было обратиться без риска, об этом типе ничего сказать не могли. А те, кто и мог бы обладать нужными познаниями – к ним я не рискнула пойти, боясь выдать себя.

Впрочем, меня заставляло нервничать вовсе не это. Смирившись с неизбежным, я была готова просто убить его своими руками. В конце концов, Нэйт была права, где девять Гончих, там и десятому место найдется, но…

Но этот гнусный тип даже не показался! Я могла поклясться, что он совершенно точно взял мой след, Нэйт клялась, что сделала все, чтобы заманить его за собой, но Гончий просто не появился. Прошла уже пара дней, как я без сна слонялась по этому дому в ожидании его атаки, но ничего не происходило. Собственно, Нэйт смылась от меня под первым же предлогом, чтобы не стать случайной жертвой вместо Гончего.

Услышав хлопанье входной двери, я сперва насторожилась, но почти сразу расслабленно откинулась на спинку стула. Гончий вряд ли стал бы открыто вламываться в парадную дверь. Да и задорный звон бесчисленных золотистых браслетов на моей памяти сопровождал только шаги Лисии.

– Фу, – поморщилась девушка, проходя в кухню и картинно помахав перед носом тонкой ладошкой. – Терпеть не могу, когда вы с Камиллой варите всякую гадость.

– Эта пахнет еще очень даже ничего, – усмехнулась я, легко поведя рукой в воздухе.

Второй стул услужливо отодвинулся, на столе возникла еще одна чашка, но с горячим зеленым чаем. Другие напитки Лисия не выносила.

Алата довольно проплыла мимо меня, принимая приглашение, села за стол и неторопливо отпила. Браслеты на ее руке с чашкой звенели при каждом жесте, их мерцание красиво перекликалось с золотистыми локонами девушки и ее солнечно-желтым легким платьем.

– Иногда ты напоминаешь мне кошелек с монетами, – хмыкнула я.

– В принципе, этими побрякушками вполне можно расплатиться, – парировала Лиса, невозмутимо поправляя шелковую прядь у лица.

Лисия выглядела вроде как обычно, жизнерадостной, воздушной, легкой и сияющей, словно солнечный свет, но в темно-зеленых глазах я видела некую опаску. Будто произошло что-то неприятное, но она не знает, как мне об этом сообщить.

– Выкладывай, – мрачно вздохнула я, заранее приготовившись к худшему. – Что не так?

– Кажется, настал мой черед покинуть свою свиту, – нервно улыбнулась алата, обеими руками вцепившись в кружку. – Я понимаю, что тебе важно иметь своего человека в окружении Высшей ложи, но дело плохо. Судя по всему, Роланд всерьез намерен вычислить, кто передает тебе сведения о действиях верхушки алатов. Позавчера в свите Вильгельма пропало сразу двое, с кем я поддерживала видимость дружбы, вчера Калли заключила под стражу мою приятельницу из ее свиты. Говорят, что тут не обошлось без Роланда.

– Кто-то из них может тебя выдать? – вздохнула я, отчего-то не ощущая ни страха, ни разочарования от вести. Рано или поздно это должно было произойти.

– Не уверена, – покачала головой Лисия. – Никто из них вроде не знает, что я хоть как-то связана с тобой. Максимум, они могут считать меня той, кто шпионит для свиты Рогнеды. Вот только если Роланд явится к моей покровительнице с обвинениями, не уверена, что она хотя бы попытается вступиться. В свое время Нед этого даже ради Лоркана не сделала.

Девушка продолжала что-то говорить, но я в ее слова уже не вслушивалась, обдумывая услышанное. В целом, Лисия права, ее покровительница в жизни не поднимет задницу с трона, чтобы защитить кого-то из подопечных. Когда-то очень давно, в прошлой жизни, мне казалось, что Рогнеда самая человечная и приятная из всей Высшей Ложи. Однако, отколовшись от свиты Вильгельма и наблюдая алатов со стороны, я поняла, что она просто равнодушна и безучастна ко всему, происходящему вокруг. Может, в силу своего дара, может в силу возраста, превышающего девять столетий, не знаю. Знаю только, что она пальцем не пошевелила даже в тот момент, когда лишилась единственного, кого всегда называла своим возлюбленным.

– Лина, ты меня слышишь? – Лисия бесцеремонно пощелкала пальцами у меня перед лицом. – Я будто со стеной говорю!

– Извини, задумалась. Что ты сказала?

– Вильгельм объявил на тебя охоту.

– Это не ново.

– Да, но раньше его свита искала тебя абы как, между делом, – фыркнула девушка. – Теперь у всех ищеек это первостепенная задача. Найти и доставить тебя Вильгельму.

– Все равно это не ново.

– А что ты скажешь на счет слухов, которые якобы распускаешь о Вильгельме? – прищурились Лисия.

– Что я делаю? – мои брови против воли взметнулись вверх в искреннем изумлении.

– В последнее время среди алатов активно циркулируют слухи о том, что Ванда давно мертва, и триумвират Вильгельма разрушен. Рогнеде, как ты понимаешь, глубоко все равно, но остальная Высшая ложа во главе с Калли наседают на твоего бывшего покровителя с требованием пресечь это безобразие. Кстати, эти слухи – одна из причин, по которым на тебя объявили охоту.

– Ну, разумеется. – Я щелчком пальцев заменила кофе бокалом с вином. – Мне же нечем больше заняться.

Лисия мои действия сопроводила полным удивления взглядом. Впрочем, откуда ей было знать, что о смерти Ванды я знаю не понаслышке? И даже имеют к ней самое непосредственное отношение.

Терпкий пряный напиток не принес ни тепла, ни спокойствия, ни отогнал холодок дурного предчувствия. Я все же сумела не подать виду, что встревожена и напугана. Хотя в самых ярких деталях вспомнила смерть Ванды и все, что с этим связано. Понадобился не один год, чтобы перестать видеть кошмары об этом дне, но какая-то часть меня до сих пор готова была орать и визжать, пребывая в ужасе от того, что сделала. Другая часть упивалась животным восторгом. Мне стоило больших усилий заткнуть вторую куда подальше.

Еще несколько глотков вина и пара глубоких вздохов все же сделали свое дело, возвращая мне, как бы иронично это не звучало по отношению к алкоголю, трезвость мышления. Неважно, что я сделала с Вандой, сейчас надо понять, кто об этом разболтал и зачем? Правду о том дне знали кроме меня и Вильгельма очень немногие, но они были связаны клятвой, запрещающей им промолвить хоть слово по этому поводу. Я никому и ничего не рассказывала. Остается лишь мой бывший покровитель, который вообще-то не отличается словоохотливостью. Если только он не решил раскрыть всем неприглядную правду о моем втором «я», окончательно утвердив меня в глазах прогрессивной общественности как кровожадного монстра.

– Ты снова меня игнорируешь, – упрекнула Лисия. – Тебе не интересно слушать про новое помешательство Вильгельма?

– Какое помешательство? – покладисто откликнулась я.

– Его свита дико заинтересована в некоем мальчишке, – многозначительно протянула девушка, прихлебывая остывший чай. – Настолько, что Роланду отдали приказ обеспечить его полную безопасность незаметно от внимания Высшей ложи.

– Если ты об этом знаешь, Рол снова провалил свое задание? – улыбка вышла довольной.

– Вообще-то, Высшая ложа об этом пареньке действительно не знает, мне проболтался один из моих пропавших знакомых из свиты Вильгельма.

– Ты знаешь, что это за мальчишка? – потянувшись, я отставила в сторону пустой бокал и поднялась на ноги. Настой уже остыл, его можно было перелить.

– Знаю, что зовут Ричард Ланс, – Лисия неотрывно наблюдала за тем, как я разливаю содержимое кастрюльки по двум флаконам. – И так совпало, что живет он здесь, в пригороде.

Закрыв хрустальные флакончики, я поставила тот, что больше, перед девушкой.

– Собери нашу компанию. В паре километров на север есть старая лесопилка, Нэйт уже начала ее облагораживать. Когда соберешь всех, выпейте по глотку, для защиты. И в свиту Рогнеды тебе действительно больше не стоит возвращаться.

– Под «всех» ты имеешь в виду и его? – с неподдельным отвращением скривилась Лисия.

– Разумеется. Я бы даже сказала, что его жду в первую очередь. Дай знать, когда все будут в сборе.

Девушка хотела было что-то сказать, но поймала мой красноречивый взгляд и предусмотрительно закрыла рот, не издав ни звука. Подхватив склянку, Лисия растворилась в канареечно-желтом портале, озарившем всю кухню нестерпимо ярким светом.

***

После двух с половиной дней вынужденной игры в мудрого и терпеливого воспитателя Десмонд возненавидел всех и вся. Во главе с Аристархом, его «старинными друзьями» и юными дарованиями высших магических учебных заведений. Девица оказалась студенткой какой-то там академии и в обозримом будущем грезила вступить в Гильдию Гончих. Поэтому Десмонду предстояло не столько охранять ее, сколько продемонстрировать не по-женски воинственному созданию что, собственно, представляет собой работа рядового члена Гильдии. Нянчиться с апломбистой магичкой-недоучкой ему вовсе не улыбалось, поэтому он моментально придумал план, как от нее избавиться. Прежде, чем приступить к его осуществлению, Десмонд связался с Аристархом через зеркало, дабы выбить себе некое вознаграждение за тяжкий педагогический труд. После получасовых лавирований между вопросами главы Гильдии о причинах, по которым Дес не может явиться на личную встречу, и не менее ловких уходов последнего от ответа, мужчины все же добрались до сути разговора. Десмонд обозначил условие: девчонку будет беречь, как зеницу ока, но после на некоторое время уйдет в свободное плавание, чтобы уладить личные дела. Аристарх, переживающий и за безопасность дочери друга, и за репутацию Гильдии (причем неизвестно, за что больше), опрометчиво согласился, даже не спрашивая, что это за дела. Потом снова попытался невзначай поинтересоваться, почему бы Десу не заглянуть к нему для беседы тет-а-тет, но ушлый подчиненный уже отключился.

Гончий усмехнулся, правда, без тени веселья. В принципе, свое слово он сдержал, поскольку на девушке не было ни единой царапинки. А то, что вернулась она подозрительно притихшей и позеленевшей – извините. Когда тебя без подготовки почти три дня таскают по гиблым и нелицеприятным мирам, ежечасно демонстрируя какую-нибудь на редкость уродливую или зловредную нежить, а потом и способы ее уничтожения, не отличающиеся чистотой, сложно чувствовать себя нормально. Девчонка и так мужественно крепилась. Сдалась только после того, как ее с ног до головы забрызгало ошметками вурдалака, разодранного заклинанием. Оставив девицу на пороге Гильдии, Гончий смылся как можно быстрее, пока юная особа не опомнилась и не сорвалась. Его миссия выполнена, а истерики – это по части непрошибаемого Мелитона. Он и так потратил слишком много времени на все это дерьмо.

Сорвавшись в импровизированный отпуск, Десмонд первым делом связался с артефактором, которого ему посоветовал Витор. Архивариус, к слову, откровения бывшего коллеги принял куда лучше, чем предполагалось. Да, сутки отмалчивался и не выходил на связь, переваривая последние известия, но, раз дал Гончему необходимые координаты, очевидно, все же смирился с сущностью давнего товарища.

Изготовитель носителей искусственной магии, как гордо величал себя сам артефактор, оказался подпольным и дорогостоящим. Внимательно выслушав потенциального заказчика, он честно сообщил, что повторить работу более талантливого коллеги один в один не сможет. Но попытается добиться максимального сходства, что вполне ему по силам. Единственные условия – предоплата в размере половины стоимости заказа и камень, который хранит отпечаток ауры заказчика. И если с предоплатой вопросов не возникло, то камня у Десмонда не было.

– Без этого не обойтись? – нетерпеливо побарабанил он пальцами по столешнице.

– Увы, – развел руками артефактор – старичок самой благообразной наружности, в котором в жизни не заподозришь подпольщика. – Без этого я не смогу замкнуть чары с точностью на вас. Хотите уникальную вещь – дайте мне что-то весомое для ее основы, что-то связанное с вами. На худой конец, выберите камень интуитивно и поносите с собой хотя бы несколько дней.

– Через пару дней камень будет, – угрюмо вздохнул Десмонд, смирившись с неизбежным. – Как быстро потом сможете изготовить? Дня хватит?

– Молодой человек, вам вообще результат важен? – насупился старичок. – Не менее недели требуется на вплетение чар! Еще столько же, чтобы надежно скрыть все магические манипуляции над камнем. В противном случае, результата не будет.

– Просто прекрасно, – закатил глаза Дес. – Почти полмесяца на безделушку? Вообще-то я сказал, что тороплюсь.

– На артефакт подмены, молодой человек, – невозмутимо поправил его собеседник. – Да еще и такой, чтобы обманул сигнальные амулеты гильдии, мягко говоря, недолюбливающей таких, как я. На вашем месте, я бы надежнее скрывал принадлежность к Гончим, являясь в места, подобные моему магазинчику.

– На вашем месте, я бы не провоцировал клиентов на рассуждения по теме «унес секрет в могилу», – недобро ухмыльнулся Десмонд напоследок. – До скорой встречи!

Уже покинув лавочку артефактора, Гончий с запоздалым раскаянием подумал, что последние его слова слишком походили на угрозу. Возвращаться с извинениями не стал, но сделал очередную зарубку в памяти впредь такого не повторять. Сейчас ему стоило подумать о камне.

В прошлый раз, когда Дес обращался за изготовлением кулона, подобного вопроса не стояло, потому что у него на руках было сапфировое ожерелье матери – предмет достаточно сильно связанный с ним и находящийся у него много лет, самое то для создания артефакта. В данный момент он не имел ни малейшего понятия, как найти нечто подобное.

– Камень, который сам выбрал интуитивно, – задумчиво повторил мужчина. – Или что-то, что со мной связано…

Терпения хватило только на пару минут размышлений об этой ерунде. Ломать голову над подобными глупостями Гончий не хотел и искренне полагал, что свойства артефакта все-таки зависят от вплетенных в него чар, а не от выбранной основы, Десмонд в итоге придумал довольно неплохой выход: купить у первого же ювелира в своем родном мире первый же попавшийся минерал. Он все равно собирался наведаться на историческую родину. Там Гильдия Гончих имела крайне небольшое представительство, всего человек пять на весь мир, а значит, вероятность того, что он пересечется с кем-то из коллег, была крайне мала. Что не могло не радовать.

После некоторых колебаний Десмонд открыл портал, взметнувшийся белоснежным вихрем, предпочтя скорость и комфорт правильности. Загнал куда подальше мысль о том, что нарушает собственные принципы, и шагнул в воронку.

Выйдя из портала, он усомнился в собственном добром здравии. Нет, мир, конечно, его родной, здесь все было как надо. Но место совсем не то, которое он ожидал увидеть.

Впрочем, ошибка с конечной точкой портала оказалась весьма объяснима: стоило мужчине сделать шаг в сторону, как сработало чутье Гончего. След приснопамятной алаты, пойманный им в библиотеке Гревальского, заплясал теплыми искорками по кончикам пальцев, проскользнул в воздухе сладким вишневым ароматом с горчинкой, уводя за собой куда-то в сторону маячившего в отдалении леса.

– Занятно, – усмехнулся мужчина, стряхивая секундное оцепенение.

Взвесив за и против, Десмонд решил, что немедленно гнаться за мерзавкой нет смысла. След ее он теперь не упустит, поэтому можно потратить несколько часов на собственный комфорт.

И все же, двинулся он на север, подчиняясь чутью. По дороге ему попалась дешевая гостиница, что было весьма кстати. Оплатив номер на неделю вперед, мужчина закинул в комнату вещи, наскоро принял душ и позволил себе пару часов сна. Искать камень для артефакта он уже не торопился, рассчитывая в ближайшее время вернуть свой кулон.

***

Найти кого-то, зная лишь имя, для ведьмы с моим опытом труда не составило. Нужное заклинание, толика магической силы – и вот я битый час торчу у непримечательного пригородного дома, наблюдая за обычным парнишкой, косящим лужайку в саду, не в силах понять, что от него может быть нужно Вильгельму. Лет восемнадцати-двадцати на вид, среднего роста, чуть худощавый, но хорошо сложенный, с немного выгоревшими на солнце светло-русыми волосами и светло-карими глазами. Пока он здоровался и перебрасывался парой слов с соседом, с лица мальчишки не сходила обаятельная улыбка. Довольно приятный молодой человек. Но на этом все.

– Ну как? – Лисия появилась рядом крайне внезапно, едва не заставив меня вздрогнуть. – Смогла что-то узнать?

– Кроме того, Вильгельм положил глаз на юного и симпатичного парня? – хмыкнула я. – Нет.

– Это было бы той еще сплетней века, – алата чуть не хрюкнула от смеха. – Нет, я серьезно, что особенного в этом юноше?

– Знала бы, не торчала бы тут, – мое раздражение чуть не сорвалось с поводка. – Ты здесь вообще зачем?

– Сказать, что все в сборе.

– Себастьян?

– Да, твой упырь тоже не месте. Знаешь, если в этот раз он снова натворит бед, я за ним подтирать грязь не стану.

– Еще как станешь, – отмахнулась я от пустой угрозы. – Среди моей «свиты» он единственный, кто стоит чего-то в плане боевой мощи. Если бы не этот упырь, как ты выразилась, пару раз я могла бы остаться и вовсе без всех вас.

– Есть еще Элазар, – упрямствовала Лисия. – Он прекрасный воин.

– Ага, если только военные действия не разойдутся с его моралью.

Я задумчиво покрутила в пальцах серебристый кулон, разглядывая мерцание сапфира. Правда, размышляла в этот момент совершенно не о словах девушки. По всему выходило, что без чужой помощи мне с загадкой Ричарда не разобраться, но я никак не могла решиться попросить старого друга об одолжении.

Правый бок обдало жаром адского пламени, взметнувшегося высоченным столбом. Лисия взвизгнула и отшатнулась, явно не ожидав театрального явления из Преисподней, а я только нервно дернула рукой, скрывая всех нас от посторонних глаз.

Совсем забыла, что если пристально думать об этом демоне, он сразу же это почует.

– Признаться, поражен в самое сердце, – сладко протянул гаденыш, обретая человеческий облик. – Лина, ты не вспоминала меня месяцами.

Судя по тихому вздоху Лисии, Асмодей избрал свою самую частую и безобидную маску: чертовски красивый мужик, воплощение любой девичьей мечты. Высокий, темноволосый, кареглазый, с телом греческого бога и лицом падшего ангела, он ловко прикидывался этаким соблазнительным, но смиренным типом, а когда жертва попадала в ловушку гипнотического дьявольского взгляда и лукавой полуулыбки – было уже поздно. Сколько я помнила Асмодея, он мастерки наставлял женщин, девушек и бабушек на путь греховный, даже не пользуясь демонической силой. Впрочем, возможно этот облик и был той самой силой, но я никогда его об этом не спрашивала. Вот и сейчас, стоило ему завершить трансформацию, как Лиса поплыла.

– Какое дивное эфемерное создание, – замурлыкал Асмодей, заинтересованно оглядывая девушку. – Как это мы раньше не встречались?..

– И думать не смей, – оборвала я демона на полуслове.

Покрасневшая Лисия покосилась на меня с некоторым возмущением, но поймала хорошо знакомый ей упреждающий взгляд и растворилась без следа.

– Жаль, – вздохнул Асмодей, мгновенно выключая образ соблазнителя. – Могли бы познакомиться поближе.

– Ас, я не шучу. Даже не думай тащить в постель кого-то из моих подопечных.

– Похоже, ты все еще злишься за мою ошибку с Кэрол? – уточнил демон с усмешкой. – Брось, прошло больше двух лет, ты достаточно меня игнорировала.

– Трахаться с той, что верой и правдой служит моему бывшему покровителю – не самый дружеский поступок, не так ли? – без тени улыбки отозвалась я, припомнив причину нашей ссоры.

– Я совершил ошибку, – пожал плечами Асмодей.

Красноречивым взглядам, говорящим все без слов, я училась именно у него, поэтому этим искусством владела мастерски.

– Ладно, с десяток ошибок, – закатил глаза Дей. – Но справедливости ради, они следовали одна за другой, и по сути их можно считать одной большой.

Настала моя очередь закатывать глаза. Спорить с этим демоном можно было до бесконечности, но я здесь была не ради того. Да и он вряд ли явился, чтобы оправдываться.

– Что ты о нем думаешь? – я кивнула другу на Ричарда.

– Что моя подруга – спятившая престарелая маньячка, – хмыкнул незамедлительно демон. – Лина, дай мальчику подрасти, найди кого постарше.

– Придурок, – беззлобно пихнула я его локтем. – Ты видишь в нем что-то, что могло бы заинтересовать, например, Вильгельма?

Я многозначительно кивнула в ответ на немой изумленный вопрос друга. Тот сразу утратил вальяжно-насмешливый вид и внимательно уставился на мальчишку. В глазах Асмодея вспыхнуло рубиновое пламя с алыми искрами, поглотившее яркие радужки цвета коньяка, черты лица чуть заострились, по вискам зазмеились пылающие жаром бронзовые чешуйки. Стоять рядом стало слишком жарко, и я чуть не отступила, но в тот же момент демон встряхнулся, возвращая себе изначальный вид.

– Не могу сказать наверняка, но что-то эдакое в нем есть. Я чую частичку демонической крови, но ее слишком мало, чтобы понять, кто в его предках. И жизненная нить немного странная.

– Можешь мне показать?

– Легко, – пожал плечами демон. – Только будет ощутимо больно.

Асмодей встал за моей спиной и положил горячие ладони мне на голову. Виски прострелило болью насквозь, я поморщилась, но сквозь выступившие слезы приоткрыла глаза.

Мир вокруг словно утратил краски, превратившись в свое бледное подобие. Чуть проморгавшись, я взглянула на мальчишку. Тянувшаяся за ним жизненная нить сперва показалась мне совсем обычной, даже в чем-то совсем заурядной, серой, с тончайшим вкраплением черного. Наверное, сказывалось проявление демонической крови. Но чем ближе нить приближалась к той части, что все еще клубилась неопределенным туманом, тем больше она была окружена расплывчатой серебристо-жемчужной дымкой.

– Увидела, что хотела? – демон убрал ладони.

На миг меня ослепили вернувшиеся краски, но это было совсем неважно.

– Он будущий алат, – усмехнулась я, повернувшись к Асмодею. – И Грань случится довольно скоро.

– Подожди, – вскинул демон руку, – что в этом такого, чтобы заинтересовать Вильгельма? Разве это не обязанность Рогнеды – подбирать новообращенных?

– Дело не в этом, – я замешкалась, не зная, как объяснить другу. – Этот мальчишка не просто сам станет алатом, кто-то из его родителей таковым является.

– Разве это не ваше золотое правило? – хмыкнул Асмодей. – Кто-то из первых алатов в предках, смерть насильственная или преждевременная – и вот на выходе очередной пернатый. Возможно.

– Вот именно, что возможно. С этим парнем все иначе. В момент его зачатия кто-то из родителей уже был алатом, значит, у Ричарда нет иного выхода. Скоро он переступит грань и станет таким же.

– Постой, ты хочешь сказать, что этот мальчик такой же, как… – демон осекся на полуслове, покосившись на меня с опаской. Фразу он так и не закончил. – Не важно.

– Да, Дей, ты все верно понял. И если Вильгельму нужен этот парень, то я знаю, зачем. Он снова пытается создать идеального стража своего порядка.

Фактически, послушное и сильное чудовище, управлять которым сможет только он сам.

– У него никогда не было успешной попытки, разве он их не оставил? – брезгливо передернулся Асмодей, вспомнив все, что знал об экспериментах моего бывшего покровителя.

– Не забывай, что меня он считает в чем-то весьма успешной попыткой, – скривилась я, словно от зубной боли. – Разумеется, он не оставил надежду создать кого-то получше.

– Что ты будешь делать с мальчишкой? – поинтересовался демон после затянувшегося молчания.

– Заберу себе, – пожала я плечами. – А там посмотрим, может, натравлю его на Вильгельма.

– Этого сопляка?!

– Не недооценивай его. Дети алатов сильнее, они быстрее обретают дар и учатся управлять им. С примесью демонической крови, скорее всего, Ричард получит дар-исключение. Это стоящий козырь в рукаве, который можно правильно использовать.

– Козырь, с которым придется нянчиться пару-тройку лет, если не десятилетия, прежде чем не стыдно будет доставать его из рукава.

Судя по неприкрытому скептицизму в голосе друга, он сильно сомневался в успехе моей затеи. Я не стала признаваться ему, что сама в это мало верю. Но сознательно обречь ни в чем неповинного мальчишку на то, что когда-то едва пережила, не могу.

– Тебе нужна моя помощь? – вывел меня из раздумий Асмодей. – Я готов всецело искупить свою вину за грешок с Кэрол.

– Дей, я давно уже не злюсь, – отмахнулась я. – Но от помощи не отказалась бы.

– Тогда не прощаемся.

Откровенно говоря, мы и не здоровались. Никогда. В этом была прелесть многовековой дружбы: мы могли не видеться и не общаться месяцами и годами, но даже после этого не испытывали рядом друг с другом никакой неловкости. Когда мне стукнуло далеко за четыреста, я начала ценить это гораздо больше многих других вещей.

Демон отвесил мне шутливый поклон и исчез в новом столбе пламени. А я решила прошерстить украденный справочник, прежде чем претворять в жизнь возникший в голове план. Рискованный, пестрящий сомнительными моментами и пробелами, но все же план.

Глава 5

За несколько часов фолиант Гревальского основательно отдавил мне колени, но я практически не обращала на это внимания, погрузившись в чтение. Обложившись собранными за годы свитками, книгами и собственными дневниками, я сидела на кухонном полу и шустро налистывала бестиарий, пытаясь свести воедино все, что было известно об алатах, чтобы составить четкий план действий.

Еще будучи в свите Вильгельма, я старалась вносить в дневники даже самые мелкие и непонятные детали, что становились известны о нам подобных, будто бы знала, что однажды это может пригодиться. К сожалению, мой бывший покровитель, как правило, весьма тщательно следил за всем, что срывалось у него с языка, поэтому в моих познаниях были огромные пробелы. И катастрофически мало времени для того, чтобы их заполнить.

У украденного бестиария оказался один существенный минус – его автор. Не знаю, кем он был, но о систематизации, логике этот тип если и слышал, то не принял во внимание. Я выдергивала любопытные замечания то тут, то там, а то и вовсе в кривых пометках на полях. В совокупности с витиеватым и крайне образным стилем изложения, пестревшим отсылками и примерами, все это превращало чтение бестиария в сущее мучение. Время от времени я отчаянно вздыхала и тоскливо поглядывала на недопитую бутылку вина, но усилием воли заставляла себя вернуться к игре в переводчика.

В конце концов, спустя черт знает сколько времени, мои усилия были вознаграждены. Кроме множества известных мне и не очень деталей относительно дара, крыльев и прочего, я нашла описание Грани, куда более подробное, чем видела когда-либо ранее. Даже, наверное, слишком подробное, на три листа. Но если вкратце, автор бестиария утверждал, что момент смерти должен быть неожиданным, преждевременными и коротким, чтобы кровь алата могла пробудиться, но тело не успело сильно пострадать.

Я невольно обратилась к своей Грани, прикидывая, так ли это. Иронично, что совсем недавно судьба позволила мне освежить сей момент в памяти. Я помнила городскую площадь, позорный столб и камень, внезапно по воле судьбы прилетевший мне прямо в висок. Что ж, не знаю на счет преждевременности, но это было точно неожиданно. Правда, я не могла ничего сказать о том, как долго была мертва, потому что после булыжника следующим воспоминанием было ошарашенное лицо Асмодея, который тряс за плечи, цветасто описывал сложившуюся ситуацию и тут же пытался объяснить, что со мной произошло.

Тряхнув волосами, я отогнала картинки прошлого и снова сосредоточилась на чтении. Мое внимание привлекла сноска с неразборчивой корявой надписью. То ли «Аллариум», то ли «Аллериум», непонятно, но было указано, что это вероятное название мира, откуда пришли первые алаты. Крайне заманчивая ниточка для той, что несколько лет пытается найти хоть что-то об истоках своего вида, но абсолютно не своевременная. Черкнув название в дневник, я захлопнула бестиарий. Итак, теперь мой план обрел куда более четкие границы.

Завтра я подкараулю Ричарда и создам ему все условия Грани, устроив и внезапность, и преждевременность смерти. Смущала только часть с кратковременностью. Умертвить паренька не проблема, но вернуть его надо живым, а не зомби, и вот с этим есть некоторые сложности. Когда-то давно, в человеческой жизни, моим ведьминским даром в большей степени было именно исцеление. В том числе истинное, способное без последствий вырвать человека из лап смерти, даже если она вцепилась слишком сильно. Но после Грани куда проще мне давалась некромантия. Не говоря уже о том, что магия исцеления – для чистых душой и сердцем. Чего обо мне точно не скажешь.

Сложив все книги неаккуратной стопкой, я прошлась по кухне, нервно закусив губу и разглядывая склянки и мешочки с травами. Была у меня одна идея, пусть и немного бредовая, но раз уж другой нет, почему бы и не попробовать?

Едва дождавшись двух часов ночи, я сгребла в охапку все заранее заготовленные травки и вышла в сад. На мою удачу, что за ним никто давно не ухаживал, и деревья густо разрослись, скрывая небольшую лужайку от посторонних взглядов.

Решительно выдохнув, я быстро сложила маленький костерок из веточек можжевельника, в который щедро насыпала шалфея, мяты и полыни, вокруг костра выложила круг из зверобоя, затем еще один из чертополоха. Было бы неплохо добавить лаванду, но чего нет, того нет.

Покончив с приготовлениями, я тщательно расчесала все еще влажные после ванны волосы, убедилась, что на мне не осталось никаких лишних заколок или украшений, после чего торопливо скинула тонкий халат, оставаясь совсем голой. С ритуалом очищения стоило поспешить, все же это пригород, а не глухой лес, не хватало еще обзавестись невольными зрителями.

Опустившись на колени перед костерком в центре двух кругов, я щелкнула пальцами, зажигая пламя. Можжевеловые веточки моментально вспыхнули, словно смазанные маслом, в воздухе поплыл тяжелый аромат жгущихся трав, неприятно набивающийся в ноздри. Досчитав до десяти, я начала нашептывать бабушкин заговор, призванный очистить душу от зла и тьмы, надеясь, что он на мне сработает.

Пламя костерка прибрело неестественно золотистый мерцающий цвет, выбрасывая в ночное небо голубоватые искорки. Я продолжила тихий напев давно зазубренных строк, оперлась ладонями о землю и склонилась чуть ближе к огню, который совсем не обжигал, даже напротив, неприятно холодил. Круг зверобоя с шипением вспыхнул оранжевым огнем, а следом алым цветом загорелся чертополох. Кожа покрылась мурашками, словно от ветра, но на самом деле это стягивался ко мне прохладный дым от костра и пылающих трав, пытаясь впитаться в тело. Голова раскалывалась от тяжелого травяного аромата, но я упрямо повторяла заговор до тех пор, пока все не догорело, и вдыхала удушливый пряный дым так глубоко, как могла. Лишь когда исчезли последние язычки пламени, я тяжело опустилась набок, стараясь на раскашляться и не сорваться на ругань.

– Тебе не кажется, что это плохая идея – изгонять из себя то, что составляется девяносто процентов твоей сущности?

В ответ на ехидное замечание Асмодея, невесть откуда появившегося в паре метров от меня, я только лениво приоткрыла левый глаз. Портить только-только почищенную карму ругательствами или неприличными жестами не стала.

Демон понятливо усмехнулся и протянул мне руку, помогая встать на ноги. Ни меня, ни его мой нагой вид, перемазанный пеплом трав, не смущал, но Дей все же нашел в себе совесть подать мне халат.

– Знаешь, этот ритуал с твоим послужным списком, как мертвому припарка, – продолжал веселиться демон. – Будто ты каплей воды попыталась смыть с себя бочку дегтя.

Я упрямо молчала.

– Что, даже слова не скажешь? – поддел Асмодей.

– Если сейчас открою рот, придется снова проводить ритуал, – честно созналась я, разведя руками. – А этим дерь… травяным сбором я дышать больше не планирую в ближайшие лет сто. Зачем ты здесь?

– Вообще-то, хотел предложить развеяться в честь нашего примирения. Но, с учетом увиденного, отложим это до более подходящего случая, дабы не замарать твою вновь невинную душу. Сегодня можем просто выпить чаю, расскажешь, на кой черт тебе понадобилось очищение. Я скучал по нашим посиделкам.

– Извини, Дей, но прямо сейчас я планирую упасть в постель и отключиться до рассвета. Мне предстоит кое-что весьма важное.

Асмодей заинтригованно прищурился, но уточнять не стал. Лишь поинтересовался напоследок, не нужна ли его помощь. Я благоразумно отказалась, почти натурально посетовав, что во всем мире просто не найдется столько трав и благовоний, чтобы должным образом очистить Князя Ада, а после скрылась в доме под довольный хохот друга.

Утро не встретило меня головной болью, за что я уже была благодарна. Завтракать не стала, ограничившись отваром мяты для закрепления ночного ритуала, еще раз прокрутила в голове все важные моменты и выскользнула из дома.

Ричарда я выцепила на полпути к школе. Парень шел в компании друзей, о чем-то весело беседуя с ними и даже не подозревая, какую свинью ему вот-вот подложит судьба в моем лице. Я немного прошлась по параллельной стороне улицы, чуть поодаль, наблюдая за Ричардом. Что-то неуловимо приятное и располагающее было в его улыбке, в жестах, в чертах лица, но я никак не могла понять, что именно. Вроде бы с виду обычный мальчишка, но среди сверстников он явно выделялся и приковывал к себе все внимание. Быть может, так сказывалась демоническая примесь в его крови?

Оставив этот вопрос на потом, я поняла, что не стоит и дальше оттягивать неизбежное. Поскольку мне предстояло оживлять парнишку, я не могла стать непосредственной причиной его смерти, но кто сказал, что все обязательно нужно делать своими руками?

Ускорив шаг, я обогнала Ричарда с его компанией и оказалась на перекрестке намного раньше. И почти сразу увидела нужный мне вариант развития событий. Застыв на месте, я чуть прикрыла глаза и на одном дыхании выпалила простенькое, но полезное порой заклинание.

Мячик выскочил из зубов пробегающей мимо собаки и заскакал прямо на дорогу. Псина, к удивлению хозяина, легко рванула поводок и помчалась за ним прямо под колеса мчащегося грузовика, хозяин собаки, сам не понимая, что творит, бросился следом.

Мгновение – и водитель грузовика увидел перед собой замершего от ужаса мужчину с собакой. Минута – и он попытался спешно свернуть в сторону. Секунда – и машина влетела на тротуар, сбив единственного парнишку, который отчего-то не успел отскочить в сторону.

Я выждала, пока зазвучат первые крики ужаса, и только потом рванула со всех ног к телу Ричарда на асфальте, еще на бегу ощущая, как гаснет искра его жизни. Отпихнув в сторону пару человек со словами, что могу помочь, я склонилась над парнем, заглядывая в стекленеющие глаза. С замиранием сердца выжидала несколько минут, ощупывая грудную клетку парня, попутно сращивая сломанные ребра и шею, а потом склонилась к нему и, мысленно помолившись всем известным мне богам, выдохнула ему в губы теплое облачко дыхания целителя.

Через мгновение я ощутила под ладонью, как сердце возобновило слабый стук, веки парня задрожали, тело судорожно дернулось.

Меня едва не скрутило от приступа боли, но я смогла собраться с силами и осторожно выбраться из толпы. Благо, что подоспела скорая и зрителей все равно оттеснили в сторону. В тот момент меня временно перестало интересовать состояние Ричарда. Неприятно заныли собственные ребра и шея ровно там же, где недавно я срастила кости мальчишки, но такой исход вполне устраивал. Значит, все получилось как надо, я смогла воскресить его должным образом, расплатившись за исцеление исключительно собственными силами.

Проводив скорую взглядом, я невольно поморщилась от глухой остаточной боли и наконец-то душевно выругалась. Что ж, теперь оставалось только установить вокруг Ричарда защиту, а для этого чистота души и помыслов была без надобности.

У меня было двоякое отношение к больницам, лечебницам и прочим похожим заведениям. С одной стороны, чужих страхов здесь было пруд пруди, хоть купайся в них. С другой же, они практически не давали никакой силы, только отвлекали.

В госпиталь, куда отвезли Ричарда, я попала через пару часов, когда сама оправилась от исцеления. Найти его в огромном здании не составило труда: пусть парень пока был без сознания, но проснувшаяся в нем сила уже постепенно окутывала его плотным коконом, привлекая чувствительных к этому тварей. Сперва мне попалась чародейка, попытавшаяся просочиться в палату под видом родственницы, а буквально пять минут назад, к своему безмерному изумлению, я вычислила среди медработников энергетического вампира. После разъяснительной лекции о негативных последствиях пагубного интереса к жертве дорожной аварии и маленькой демонстрации моей сущности оба исчезли без следа. Дар убеждения у меня был на зависть многим.

Теперь, если верить ощущениям, в больнице было до поры до времени тихо, Ричарду ничего не угрожало. Охранные контуры и чары я установила, закрепив их на тонкий браслетик из светлого металла с мелкими фигурными подвесками. Стоит хотя бы одному контуру разомкнуться, я немедленно об этом узнаю, где бы ни находилась. Но пока парень не очнется, придется все равно побыть бдительнее обычного.

Убедившись в безопасности мальчишки и направив Нэйт сообщение с просьбой покараулить его в больнице, я снова впилась внимательным взглядом в лицо спящего Ричарда. Нет, будь я проклята, все же было в нем что-то странное. Что-то, вызывающее у меня одновременно и симпатию к нему, и дурное предчувствие.

Лишь дождавшись появления Нэйт и беспрекословным тоном отдав ей нужные распоряжения, я решилась сделать то, что вообще-то, стоило бы провернуть до того, как заварить всю эту кашу.

Дом, где жил Ричард, встретил меня тишиной и пустотой. Небольшой, ухоженный, чистый и образцово-показательный. Бесцеремонно бродя по комнатам в обуви и разглядывая чужие вещи, я прислушивалась к своим ощущениям и как ведьма, и как алата. Удивительно, но ничего странного, ни малейшего намека на, что в доме присутствует хоть какая-то сверхъестественная энергетика.

Добравшись до гостиной, я принялась рассматривать ряд фотографий на каминной полке.

Осознание всего ужаса ситуации внезапно кольнуло в сердце острой иглой. Негнущимися пальцами я потянулась за снимком молодой женщины с мальчиком на руках, но не удержала, и фотография со звоном грохнулась мне под ноги.

Этого не может быть. Не может. Мне просто показалось.

Я мысленно повторяла это как заклинание, пока целую вечность наклонялась за фотографией, хотя в душе уже прекрасно понимала, что вляпалась по сами уши.

Женщина на фотографии была прекрасна. У нее были те же кудрявые темные волосы, собранные в высокую прическу, сияющие карие глаза и задорная улыбка, аккуратный носик и высокие скулы. Судя по тому, что Ричарду на снимке было года три-четыре, это фото было сделано спустя несколько лет после нашей с ней последней встречи, но Тереза на нем выглядела так же.

Мельком пробежавшись взглядом по остальным фотографиям, я тяжело опустилась, практически рухнула на журнальный столик за спиной, бессильно опустив руки, все еще сжимающие фотографию моей старой знакомой с ее сыном. Теперь все стало на свои места. И неясная история с примесью демонической крови у Ричарда, и его странно знакомое для меня лицо. Парень удивительным образом унаследовал лучшие черты родителей, был одновременно сильно похож и на мать, и на отца. А свою алатскую сущность он совершенно точно унаследовал от отца, личность которого больше не была загадкой.

Лоркан. Мой первый наставник после обращения алату, мой единственный настоящий друг среди алатов. Тот, кто пожертвовал своим положением в Высшей Ложе и вытащил меня из тюрьмы Вильгельма, когда я уже смирилась со своей участью. Тот, кто надавал мне оплеух и заставил прийти в себя.

Тот, кому я была обязана жизнью, кто умер на моих глазах страшной смертью, спасая мою же шкуру.

И я нацелилась на его сына, чтобы натравить мальчишку на Вильгельма, не задумываясь о том, чем это обернется для него.

Нервный смешок вырвался у меня раньше, чем я успела подумать о чем-либо еще, затем второй, третий, пока я истерически не расхохоталась, невольно сминая фото в руке и смаргивая непрошеные слезы.

***

Смех, доносившийся до слуха Гончего сквозь окно звучал до неприятного жутко. Стоя на улице, он оценивающе разглядывал алату через стекло и пытался выстроить хоть какие-то догадки не ее счет.

Эвелинн он отыскал еще вчера вечером, следуя за чутьем, которое без проблем вывело к ее пристанищу. Врываться в дом к той, что считалась одной из опаснейших пернатых, явно не стоило без тщательной подготовки, поэтому Гончий просто побродил по округе, расставляя оповещающие маячки, которые сообщили бы ему о любых действиях этой особы. Впрочем, на свой страх и риск, убедившись, что дом пуст, Дес все же влез внутрь в надежде обнаружить свой кулон, но потерпел сокрушительную неудачу. Смирившись с неизбежным, он направился за камнем для артефактора.

Маячки сработали посреди ночи, заставив Гончего мгновенно вскочить на ноги и рвануть к дому алаты, костеря ее на ходу за внезапную бессонницу. Впрочем, вопреки его опасениям, Эвелинн не пыталась лишить кого-то жизни или устроить конец света. Алату Дес застал абсолютно нагой, сидящей посреди пары явно магических горящих кругов. С ходу понять, что именно за ритуал проводила эта ведьма, он не мог, но на всякий случай был готов пресечь возможное проявление гнусной натуры коленопреклоненной девицы.

В отличие от ведовства, с демонологией Гончий был знаком куда ближе, поэтому не без труда, но опознал в мужчине, который появился около алаты незадолго до конца ритуала, высшего демона. Вглядевшись в черты лица ночного визитера, Дес уважительно присвистнул: Эвелинн водила дружбу не просто с одним из старших демонов, а с Князем Ада, Асмодеем. О приятельских, как минимум, отношениях, свидетельствовало поведение и демона, и алаты. Но, откровенно говоря, Гончего куда больше заинтересовали слова демона о ритуале очищения. Припомнив все, что ему рассказывали об Эвелинн, он с трудом мог предположить, для чего это могло ей понадобиться. Правда, хорошо помнил слова Витора: алата Страх не из тех, кто делает что-то без повода. Другой вопрос, что у нее мог быть за повод, и кому это выйдет боком.

Обострившееся чутье вопило о грядущих неприятностях, поэтому после долгих колебаний Гончий все же остался около дома Эвелинн.

Утром его предположения оправдались: алата практически беззвучно выскользнула из дома и устремилась к центру города. Мрачно хмыкнув, Гончий отправился следом, стараясь держаться на расстоянии, но не слишком далеко, чтобы в случае чего можно было надавать по гадким ручонкам. Конечно, жизнерадостная обстановка маленького городка не сильно располагала к чему-то жуткому, но поверить в то, что алата просто вышла на прогулку стремительным шагом, Дес никак не мог.

Постепенно он понял, что Эвелинн не просто торопится куда-то, а пристально следит за компанией подростков на противоположной стороне улице. Вглядываясь в ребят, Гончий никак не мог понять, что может быть нужно от них алате. И именно этот момент мерзавка выбрала, чтобы сделать гадость.

Дес опомнился в то мгновение, когда ощутил колебание магии, но было уже поздно. Грузовик на всем ходу влетел в одного из ребят. Обругав себя последними словами, Гончий бросился за алатой, но та, сломя голову, спешила к лежащему на дороге пареньку. На лице Эвелинн было крайне встревоженное и сосредоточенное выражение лица. Опешив от столь непредвиденного поворота, Дес остановился, в ступоре наблюдая за тем, что творит эта сумасбродка. Ему показалось, что парень погиб, но после действий Эвелинн скорая забрала мальчишку пусть и без сознания, но живым и относительно здоровым, не считая ушибов и сотрясения.

Гончий последовал за алатой и в больницу, и дальше, когда она решила наведаться в какой-то дом. Теперь он смотрел на нее через окно гостиной, мучительно обдумывая все, что увидел. Пока единственный вывод, к которому Дес мог прийти, сводился к тому, что эта девица спятила и творит невероятную, не поддающуюся логике дичь. Но невольно вспоминались и слова его товарища, который независимо от Витора, но с той же уверенностью твердил, что эта алата пальцем не двинет, не имея какого-то плана. Пусть и понятного только ей, но плана.

Пока он думал, истерический смех в гостиной стих. Резко поднявшись на ноги, алата положила фото обратно на каминную полку и решительно направилась прочь из дома, на ходу вытирая глаза.

Гончий отправился за ней. В голове постепенно созревал неплохой, как ему казалось план. Алата явно была чем-то расстроена или обеспокоена, она медленно брела по улице, погрузившись в собственные мысли и не замечая ничего вокруг, не замечая, что все больше сворачивает к самым захолустным улицам. Десмонд тенью следовал за ней, прикидывая, что сейчас вполне подходящий момент загнать Эвелинн в угол.

В его план внезапно вмешался мутного вида тип. Лихорадочно и нервно оглядываясь по сторонам, он торопливо перебежал через улицу, подстраиваясь под шаг обманчиво безобидной одинокой девицы, а потом вдруг резко вытащил из кармана нож, схватил алату за талию и мгновенно нырнул с ней в первый же отворот улицы.

У Гончего вырвался нервный смешок, но шаг он ускорять не стал, предоставив двум преступникам шанс разбираться самостоятельно.

***

Я настолько погрузилась в смесь собственных воспоминаний и мучительных размышлений, что делать дальше, что, кажется, совершенно утратила связь с реальностью.

В первое мгновение я опешила от того, что меня за талию крепко схватила чужая рука, а в бок ткнулось нечто острое. Опешила скорее не от столь вероломного нападения, сколько от того факта, что человек подкрался совершенно незаметно. Мелькнула мысль сразу осадить зарвавшийся преступный элемент, очевидно принявший меня за обыкновенную девицу на ночной улице, но… Ох уж этот соблазн, от паренька так приятно повеяло страхом. Аж мурашки по спине пробежали от предвкушения. А мне так надо было отвлечься. Спрятав ухмылку, я позволила ему утянуть меня за собой в какой-то вонючий темный закуток, заканчивающийся тупиком, не особо усердствуя в изображении сопротивления. Что ж, поделом ему. Любой другой на его месте уже бы насторожился, что жертва слишком быстро смирилась со своей участью и едва ли не сама тянет маньяка в темноту, а этому хоть бы хны. Перебирает себе ножками рядом, несет мне на ухо какую-то чушь о том, что если я не буду орать, все будет хорошо, и мне даже понравится. Я мысленно хмыкнула. Нет, сомнений в том, что мне понравится, не было. Вот только мне-то орать зачем? Да и на счет «хорошо» я бы не была столь самонадеянно уверена.

Оттолкнув меня к стене, парень спрятал нож и вцепился в мою талию теперь уже двумя ручонками. Боже, я бы поняла его поведение, будь он пьян, но засранец казался совершенно трезвым. Уму непостижимо, что можно быть настолько невнимательным. Парень счастливо полапал меня по телу, ни на секунду не переставая бормотать какую-то чушь. Положил ладонь мне на грудь, не встретил никакого ответа с моей стороны и тут, видимо, наконец-то почуял, что дело не ладно. Встревоженный взгляд невезучего маньяка встретился с моим предвкушающим, и кокон страхов, окутывающий этого типа, пополнился еще одним. Парень рванулся было прочь, но я ухватила его за шиворот кофты:

– Не так быстро, – прошипела с широкой улыбкой хрипящему типу.

Хвала богам, доморощенный маньяк выбрал крайне безлюдное и укромное место. Выпущенные крылья мазнули по стене и асфальту перьями, переливающимися насыщенным синим цветом всех оттенков. Страх в глазах парня сменился инстинктивным животным ужасом, когда яркое перышко случайно скользнуло по его щеке и плавно опустилось вниз, осыпавшись сапфировыми пылинками от столкновения с асфальтом. Глубоко вдохнув, я заглянула ему в глаза, с головой окунаясь в водоворот ужасов и фобий. Крылья оживленно трепыхнули, оттягивая на себя весь излишек чужих кошмаров и позволяя мне не потеряться в них самой.

Первые годы после обретения дара мне, как и всем алатам, было непросто научиться четко управлять им. Тогда я запросто могла потратить час-другой, чтобы разобраться, чего именно боится человек передо мной, да и нередко ошибалась. Со временем я набила в этом деле руку и пару шишек, и теперь чужие страхи практически перестали быть загадкой. Вряд ли кто-то мог объяснить принцип работы дара, но сейчас, используя его, я будто просто точно знала чего и почему боится конкретное живое существо. Что же касается моего незадачливого маньяка, то… Не то, тоже не то, боязнь насекомых – это вообще смешно на фоне всего прочего. Хм, может, усилить именно этот страх? Было бы забавно заставить его с воплями шарахаться от каждого таракана.

Поморщившись, я отогнала эту дурацкую мысль и выбрала то, что мне было нужно. По сравнению с его опасениями, что кто-то обнаружит полянку в лесу с парой прикопанных жертв, или страхом быть пойманным, это крохотное чувство было почти незаметным, блеклым, но именно оно лучше всего подходило для расплаты. Страх самого себя. Где-то очень глубоко в душе он боялся, на какие зверства еще способен. Так глубоко, что сам, вполне возможно, не осознавал этого. Зато теперь, когда я превратила его крохотное опасение в ужас, он вкусит это чувство в полной мере. Кому, как ни мне знать, насколько дико бояться самой себя? Впрочем, хорошего много не бывает, поэтому остальные его страхи я тоже усилила.

Вынырнув из сознания скулящего и зажмурившегося парня, я оставила его в покое, позволив уползти в угол и скрючиться там в рыданиях. Как он и говорил, мне понравилось, я чувствовала такой приток энергии, что готова была хоть сейчас разнести Высшую Ложу алатов по камушкам, а Вильгельма протрясти за грудки, как пыльный коврик. Легонько поведя плечами, я убрала крылья и поправила сбившуюся рубашку. Жаль, испортила хорошую вещь дырами на спине.

– Грубо, но эффектно, – хмыкнул за моей спиной мужской голос.

Приятный, в отличие от его обладателя. Потому что, резко обернувшись, я с плохо скрываемым шоком обнаружила давешнего Гончего, прислонившегося плечом к стене и скрестившего руки на груди. По его лицу было ясно, что он прекрасно все видел и, более того, понял, что я – это я. Встреча стала неприятной вдвойне.

Пока я лихорадочно соображала, бежать или бить первой, мужчина неторопливо подошел ближе, практически на расстояние вытянутой руки, сочувственно поцокал языком над хнычущем парнем и присел на корточки, пытаясь привести того в чувство. Я разве что челюсть от удивления не уронила. Он что, законченный идиот? Или владеет какой-то секретной техникой противостояния дару алата? Ибо я просто не могу найти других причин, по которым он мог бы подойти ко мне так близко и так беззаботно подставиться для удара. Что для магического, что для вульгарного физического. Прям хоть второй кувшин используй, жаль, с собой не ношу.

Собственно, именно поэтому я и не стала ничем бить. Что-то здесь явно было не чисто. Впрочем, об этом можно и позже подумать, главное, чтобы подальше от Гончего. Не говоря ни слова, я едва заметно дернула ладонью. Потом еще раз. И еще. Ничего не происходило, от слова «совсем». Ни пространственного портала, ни даже махонькой искорки от него. Нахмурившись, я повторила жест, уже не сильно заботясь, заметит Гончий его или нет.

– Блок на пространственные перемещения, – спокойно сообщил мне этот гнусный тип, даже не удосужившись повернуть голову. – Подожди пару минут, сейчас освобожусь и поговорим.

Скептически дернув бровью, я не стала отвечать, но улучив момент, подошла чуть ближе и с предвкушением дала волю своему дару. По спине снова забегали мурашки, но вовсе не от того, что мне удалось коснуться страхов Гончего. Их просто не было, если верить моим ощущениям. Мужчина невозмутимо продолжал совершать какие-то пасы руками над покусившимся на меня типом, чтобы заставить его прийти в себя. На мои действия он просто не обратил никакого внимания.

Попытаться удрать от Гончего, находящегося на расстоянии метра, могла только форменная идиотка, которой я себя, разумеется, никогда не считала. Но в тот момент мне отказали и здравый смысл, и годами тренированное хладнокровие. Я впервые за безумно долгое время не смогла ощутить чужой страх. Никакой. Словно мужчина был абсолютно бесстрашен, что до сегодняшнего дня казалось мне невероятным. Ведь неспроста подобные мне алаты считались одними из самых предпочтительных для любой свиты. Мы управляли едва ли не самым распространенным чувством. Если любить, быть милосердным и добрым, даже ненавидеть и желать зла мог далеко не каждый, то уж страхи, хоть какие-нибудь, были у всех. На моей памяти ничего не боялись лишь мертвецы и бездушные вещи.

И, как оказалось, один Гончий. Ни одна их моих попыток коснуться его даром не увенчалась успехом, словно передо мной никого и не было, хотя волна страха от того же обезвреженного маньяка по-прежнему нет-нет да и скользила по коже холодным шелком. Значит, дело точно было не во мне, и либо Гончий невероятно здорово блокируется, либо является существом на порядок выше алатов. Ни один из этих вариантов не внушал оптимизма, а уж в сочетании с блокировкой на перемещения и вовсе заставлял взгрустнуть.

Поэтому я сама не поняла, как развернулась на пятках и бросилась бежать прочь. Опомнилась только, не вписавшись в крутой поворот проулка, но возвращаться с неловкой улыбкой не стала, а лишь прибавила ходу. Плевать, как это выглядело, собственная шкура явно дороже. Где-то позади раздался возмущенный вопль опомнившегося мужчины, но меня он только подстегнул еще больше: ловко обогнув очередной угол, я бодро застучала каблуками по мощеной улочке, проклиная на ходу всю чертову Гильдию.

Портал никак не желал открываться, сколько бы я не трясла рукой на бегу. Да насколько же далеко он растянул блок?! Мне казалось, что я гордой ланью промчалась уже квартал, если не больше, но переместиться все никак не удавалось. Может, конечно, дело в том, что я не могу сосредоточиться на ходу, но как тут остановишься? Мельком оглянувшись через плечо, я к своему безмерному удивлению не обнаружила за спиной злобно пыхтящего Гончего и ошарашенно остановилась. Никакого намека на погоню: ни топота ног, ни отголосков ругани, ни криков. Выждав еще с минуту и убедившись, что мужчина не пытается оправдать название своей Гильдии охотничьим забегом, я со злостью саданула рукой по стене. Нет, ну видали ослицу?! Сама с собой наперегонки носилась!

Подобрав себе еще пару нелестных эпитетов, я раздраженно хлестнула воздух ладонью и подавилась собственными ругательствами. Портала по-прежнему не было. Зато в ночной тишине явственно послышался ядовитый смешок:

– Набегалась?

Прежде, чем я успела отозваться, в горло впилась стальная хватка, и моя спина чересчур быстро и близко познакомилась с ближайшей стеной. Видимо, Гончий решил больше не церемониться. Холод каменной кладки, впивавшейся в лопатки, неприятно контрастировал с теплом, исходящим от мужчины.

– Ты же не думала, что я, в самом деле, буду скакать по округе? – насмешливо фыркнул он, без видимых усилий продолжая удерживать меня одной рукой. – Это мой блок, дорогуша, сам накинул, сам снял.

– Что тебе нужно? – прохрипела я, оставив бесполезные попытки вырваться: сколько бы не царапала жесткую ладонь, Гончему было хоть бы хны, он даже не поморщился. Лягнуть себя чертов мужик тоже не дал, прижав коленом мои ноги. Я бы могла попробовать все же извернуться, но тогда поза стала бы слишком горячей для отношений нашего рода.

– Сказал же, – бесстрастный взгляд мельком проскользил по моему лицу, словно оценивая. – Просто поболтать. Есть интересное предложение для тебя.

– Неужели? – моя ответная усмешка вышла сиплой, но сарказм все равно был чересчур явным.

С трудом подавляя нарастающее чувство подставы, я посмотрела в глаза мужчины, мимолетно отметив, что у нас на удивление похожий цвет. Снова неудача. Вернее нет, не совсем, казалось, что я вроде бы смогла уловить нечто похожее на страх или испуг, но никак не могла разобрать, что это. Словно пытаешься услышать чей-то шепот с противоположного конца зала, где играют сразу несколько разных оркестров. Даже голова разболелась. Зато стало понятно, почему этот Гончий вел себя уверенно и спокойно раньше. Правда ведь, чего бояться алату, когда ее дар на тебя не действует?

Похоже, мои душевные терзания от Гончего не укрылись. Снисходительно усмехнувшись, он заменил свою хватку на какие-то магические путы, жгущие кожу и отошел на пару шагов:

– Я так вижу, ты уже поняла, что коронные фокусы со страшилками не пройдут, не так ли? – насмешливо поинтересовался он. – Извини, что не предупредил, но играть мы будем по моим правилам, так что…

Что именно узнать не довелось, потому что нервы сдали, и я спиной провалилась в открытый наудачу портал. Черт бы побрал этого треклятого Гончего! Я впервые столкнулась с подобным бессилием собственного дара и от шока даже думать забыла, что и без него вполне могу наподдать под зад коленом и не только.

Хлопнувшись со всего размаха спиной о пол в своей гостиной, я чертыхнулась от боли. Зараза, сначала пятки отбила при забеге, теперь вот лопатки! Ни дать ни взять, расплата за тот приснопамятный кувшинчик. Да еще и шея саднит от разорванных чар.

Со стоном сев на полу, я быстренько провела все нужные манипуляции, чтобы скрыть от Гончего конечную точку портала, если тот вдруг вздумает последовать за мной, и мрачно вздохнула, запуская пальцы в запутавшуюся шевелюру. Сдается мне, что в этот раз у Аристарха лопнуло терпение, и он подрядил на мою поимку действительно лучшие свои кадры. Я не имею ни малейшего понятия, кто он, но уровень его силы далек от стандарта, причем даже от стандарта заместителя главы Гончих. Смешно сказать, но Нэйт была права, стоило приголубить этого типа еще одним кувшином тогда, меньше было бы мороки. Теперь же он где-то здесь, зол, как я полагаю, и имеет козырь в рукаве, а у меня совсем нет времени и лишних сил, чтобы разбираться еще и с этим.

Глава 6

Побег алаты Гончего не огорчил и не расстроил. Даже напротив, тем забавнее будет снова ее выловить. Особенно после того, как она поняла, что дар управления страхом опробовать на нем не выйдет. Да, соблазн незамедлительно нагнать паршивку, конечно, был. Но, взвесив за и против, Дес решил дать ей час-два передышки и обманчивой тишины. Ему и самому было, чем заняться.

В маленьком ресторанчике было довольно многолюдно, но девушка, с которой должен был встретиться Гончий, все равно весьма выделялась. Приглядываясь к ней, Дес недовольно поморщился. Как-то многовато пернатных становилось в его окружении в последние дни. Слишком много.

Пока эта алата была в одиночестве, не замечая его появления, она сидела расслабленно, откинувшись назад, закинув ногу на ногу и лениво покачивая в воздухе туфлей. Пальцы неторопливо перебирали тяжелые на вид блестящие темные волосы, перекинутые через одно плечо. Время от времени она поглядывала в зеркало сбоку с самодовольной улыбкой.

Но стоило ей заметить в отражении Гончего, как облик алаты разительно переменился: сев на самый край стула, она выпрямилась и чинно сложила руки на столе, откинув волосы за спину и весьма правдоподобно изобразив взволнованный взгляд. С благообразным видом не вязалось только яркое красное платье с наполовину открытой спиной. Для обычного маленького ресторана в самый разгар дня образ был чересчур приметным.

– Каролина? – Дес не стал тратить время на приветствие, усевшись напротив. – За каким хреном эта встреча?

– Для друзей просто Кэрол, – промурлыкала алата, кокетливо хлопнув ресницами. Не увидев у Гончего ровным счетом никакой реакции, она снова откинулась на спинку стула, скрещивая руки на груди. – Знаешь, я многим рискую, выступая посредником между тобой и Роландом. Хотелось бы немного вежливости в свой адрес.

– Какого черта тебе надо? – невозмутимо повторил вопрос Гончий.

– Хотела узнать, как продвигаются поиски Эвелинн, – алата с чересчур пристальным вниманием принялась изучать острые ноготки. – Положение нашего с тобой общего знакомого ухудшается с каждым днем, вот, решила уточнить, есть ли чем подбодрить его.

– Ухудшается? – нахмурился Дес. – Что могло случиться за две недели? Я же просил его не высовываться.

– У моего покровителя другие планы. Лина на днях неожиданно заполучила нужный Вильгельму бестиарий, чем вывела его из себя. – Каролина посмотрела на Гончего так, словно по неизвестной причине упрекала его в этом. – Рол впал в немилость из-за неспособности поймать Эвелинн, поэтому очередная ее выходка заставила Вильгельма отыграться на всех, благодаря кому она еще на свободе. Между прочим, не только Роланд получил по башке.

– С ним все в порядке?

– Пока что, да – кивнула алата, отпивая из стакана с водой. – Но это ненадолго. Видишь ли, он провалил еще одно поручение Вильгельма.

– Какое?

– Охранять какого-то мальчишку в этом мире. Ничего сложного, казалось бы. Но несколько часов назад парень бесследно исчез из нашего поля зрения. Вильгельму уже доложили, всех, кто отвечал за это поручение, поместили в тюремные камеры. Он вот-вот вернется с собрания Высшей Ложи, и на орехи достанется всей свите. Про Роланда и говорить нечего, он отвечал за это дело.

Гончий чертыхнулся. Но тут же понял: кусочек мозаики неожиданно встал на свое место. Вот что делала Эвелинн. Она весьма странным, но, как оказалось, действенным способом перехватила мальчишку, который понадобился Вильгельму. Похоже, эта ведьма и в самом деле все же действует по плану.

– Что за парня охранял Роланд? И зачем он вам?

– Без понятия, – пожала плечами Каролина, сосредоточившись на своих ногтях. – Мне не сообщали.

Дес пристально уставился на алату. Слишком поспешная реакция, слишком неестественная.

– Знаешь, сейчас куда важнее смягчить гнев Вильгельма, чтобы спасти жизнь твоего знакомого, – прервала его размышления Каролина. – Может, есть предложение? Ты вышел на след Лины по наводке Рола?

– Вышел.

– Правда? – алата округлила глаза в непритворном изумлении, встрепенувшись. – Так легко?

– Я хорош в своем деле. Вы ведь поэтому просили о помощи, не так ли?

– Не мы, а твой друг, – парировала Кэрол. Темные глаза горели в предвкушении: – Где Лина? Чем быстрее мы доставим ее Вильгельму, тем быстрее твой товарищ станет свободным.

– Не так шустро, дорогуша, – покачал головой Дес. – Да, я нашел вашу Лину, знаю, где она, и могу поймать в любой момент, но палец о палец не ударю, пока не получу ответы на свои вопросы.

– Какие? – недовольно нахмурилась алата. Губы искривились в насмешке. – Куда ее вести?

– Зачем твоему покровителю Лина живьем, зачем ему этот мальчишка? – Гончий ответил не менее ядовитой ухмылкой. – Гильдию куда больше устраивает противостояние синеперой и Вильгельма, нежели нежная дружба. Я не желаю помогать твоему гребаному покровителю в его планах, даже если это ради спасения жизни Рола.

– Я не имею ни малейшего понятия, для чего все это Вильгельму, – покачала головой Каролина. – В отличие от Эвелинн, я не его карающая длань и советница, всего лишь исполнитель поручений. В основном выступаю в роли посланницы своего покровителя, несущей его благую весть. Вот и все. А сейчас мне придется принести Роланду неблагую весть, что ты бросаешь его на произвол судьбы.

– Этого я не говорил, – Дес предупреждающе ткнул пальцем в сторону алаты. – Но пешкой в играх пернатых быть не желаю.

– Как пожелаешь, – алата довольно резко поднялась на ноги. – Я передам наш милый разговор твоему товарищу. Возможно, это скрасит его пребывание в тюрьме.

Прежде чем Гончий успел ответить хоть что-то, Каролина быстрым шагом покинула ресторанчик.

Проводив ее взглядом, Десмонд покосился на часы. Самое время было вернуться к незаконченному делу.

***

Действуя словно по инерции, я смыла ароматную пену и вышла из душа. В ванной комнате буквально клубился пар, зеркало и окно запотели напрочь, вода, скапливаясь на стенах, стекала по ним вниз неровными струйками. Чертыхнувшись, я завернулась в огромное полотенце и запоздало поняла, что висевший на крючке халат отсырел до невозможности. Натягивать на себя противно липнущую к коже вещицу я не стала.

После встречи с Гончим и крайне неловкого возвращения домой, я первым делом отправила свите предупреждение, чтобы они были начеку. Лишь потом позволила себе перевести дыхание, расхаживая по гостиной и стараясь не замечать подрагивающие руки. Залпом хлопнув бокал вина в смеси с расслабляющим зельем, я направилась в ванную.

Вопреки надеждам, обжигающе горячий душ не помог, мне по-прежнему было холодно от остаточного прикосновения магии Гончего. Да и он сам все еще занимал мои мысли. Я многажды сталкивалась с его коллегами, только никогда настолько не боялась повторной встречи. А в ее наступлении можно было не сомневаться. В библиотеке Гревальского я допускала мысль, что он не взял мой след, но уж здесь в переулке сделал это точно. Если говорить совсем откровенно, вернувшись в дом, я еще пару часов пребывала в напряжении, ожидая, что этот тип вот-вот ворвется в гостиную. От количества охранных контуров, что я расставила, самой было не по себе.

Расческа плотно увязла в завившихся от влаги волосах, заставив меня зашипеть от неожиданно болезненного рывка. Да что же все вокруг буквально наперекосяк?! Как будто проклял кто.

Отшвырнув щетку и кипя от нервного раздражения, я вышла из ванной, намереваясь засесть снова за фолиант Гревальского и немного отвлечься от мрачных дум, чтобы не пороть горячку.

– Я уж думал, ты решила утопиться.

Мне понадобилась вся выдержка, чтобы не вскрикнуть от испуга. К счастью, в этот момент Гончий не видел моего выражения лица, а спустя долю секунды я уже обернулась к нему, как ни в чем не бывало. Даже сумела достоверно изобразить ледяное спокойствие. Правда, подходящих ситуации слов не подобрала. Зато весьма быстро покрылась гусиной кожей не то от сквозняка, не то от мысли, как легко и незаметно попалась. Снова.

Мужчина расположился в кресле около окна. Нога на ногу, локти на подлокотниках, пальцы переплетены в замок. Весь его вид выражал потрясающую уверенность и спокойствие, чего я не могла сказать о себе, к сожалению. Окинув меня медленным изучающим взглядом, Гончий хмыкнул каким-то своим мыслям и подался вперед: теперь кисти рук вальяжно свесились между коленей, по-прежнему сцепленные в замок. Чертовски расслабленная поза для того, кто оказывался с алатом моего уровня один на один.

– А ты неплохо изображаешь показное спокойствие, – с ухмылкой похвалил мужчина. – Выдает только сердечный ритм.

Я по-прежнему молчала, просто не представляя, что можно сказать в такой ситуации. Похвалить его за скорость розыска? За то, что этот гад неведомым образом обошел все мои чары? За то, что я его присутствия совершенно не почувствовала?

Может, попросить пощады на всякий случай, вдруг свезет?

– Что ж, начну первым, – Гончий слаженным быстрым движением поднялся с кресла и подошел вплотную. Я чудом не отшатнулась и не отступила назад. – Во-первых, пространственный блок я уже наложил, и снимать его не собираюсь, пока мы не закончим. Во-вторых, я пришел поговорить. Тебе ничего не угрожает. Пока.

«Пока» прозвучало как-то чересчур зловеще.

Я мрачно хмыкнула, вложив в этот звук все свое отношение к обещаниям Гончих. Свежо предание. С алатами они бесед не ведут, разве что допросы с пристрастием.

Не удержавшись, я снова попыталась применить дар, воспользовавшись тем, что Гончий стоит так близко. Может, он был закрыт от меня в переулке, потому что находился на отдалении и не смотрел в глаза дольше нескольких секунд? Обычно такие детали не мешали, но если предположить, что Гончий не просто человек, а существо иного порядка, рискнуть стоит.

Я посмотрела прямо в глаза мужчины, пытаясь раствориться в синих радужках и заглянуть дальше, отчаянно надеясь, что он не поймет моей задумки. Иначе кто знает, что мне за это будет? Все-таки в магии этот тип явно не дилетант, а я на расстоянии удара. Да даже если он съездит по мне кулаком, радости маловато.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем стало очевидно, что ничего не выходит. Я разглядела его глаза до того подробно, что заметила и серые и голубые вкрапления на яркой синей радужке, и угольно-черные ресницы, и мелкие морщинки вокруг, словно он часто щурился, но более ничего.

– Похоже не вышло, да? – самодовольно дернул бровью Гончий, снова нарушив тишину. – У тебя на редкость выразительные глаза. Я, конечно, не алат, но буквально воочию могу видеть твой собственный страх бессилия.

Лучше бы кулаком съездил, ей-богу.

– Теперь-то можем поговорить? – мужчина отошел дальше, словно утратив интерес, занял все то же кресло в отдалении.

– Мне можно хотя бы одеться? – сдалась я, просто не представляя, что еще могу сделать, кроме как потянуть время.

– Вообще я предпочел бы не упускать тебя из виду, – покачал головой Гончий с показной задумчивостью. – Мне не нравится по несколько раз гоняться за кем-то одним. Так что одевайся, если мое присутствие и неотрывный взгляд тебя не смутят.

В первую секунду захотелось назло ему так и сделать, но я сдержалась. В конце концов, мерзавца, как я понимаю, подобный расклад нисколько не расстроит, а мне не доставит удовольствия.

Обреченно плюхнувшись в соседнее кресло, я потуже затянула полотенце и мрачно уставилась на Гончего:

– Ну?

Яда и сарказма в моем голосе было хоть отбавляй, но мужчину это никак не беспокоило.

– Нужна твоя помощь, чтобы вытащить заключенного из тюрьмы Вильгельма, – спокойно объявил он, будто речь шла о походе за хлебом в булочную.

Я повторно утратила дар речи. Откровенно говоря, это последнее, что можно было предположить в качестве темы для беседы. В словах мужчины было неправильным буквально все: от уверенности в успехе подобного мероприятия до того, к кому он обращался. Гончий продолжал вопросительно смотреть на меня, терпеливо ожидая ответа. Очевидно, что он не собирался давать каких-то дополнительных пояснений.

– Ты вообще в себе? – все же отмерла я. – Может, удар кувшином был слишком силен?

– Лучше не напоминай, – погрозил пальцем Гончий. – Я прекрасно понимаю, о чем и кого прошу.

– По-моему, не особо, – ощутила я зарождающуюся злость.

Это мое временное жилище, моя спальня. Так какого дьявола мне кажется, что хозяин положения тут совсем другой?!

– Тебе в свое время удалось сделать оттуда ноги, в чем проблема повторить это во имя еще чьей-то жизни?

– Меня вытащил друг, – воспоминания непрошено кольнули сердце. – У него это получилось практически чудом, повторить которое невозможно. По крайней мере, я не собираюсь этого делать.

– Вот как? – без тени удивления осведомился мужчина. – На то есть причина или это просто баранье упрямство?

Его интонация заставила меня разозлиться еще больше. Черт бы побрал этого типа, он ведет себя так, словно заранее уверен в том, что я подчинюсь!

– Во-первых, в тюрьме Вильгельма содержатся только члены его свиты, от прочих сразу избавляются. Среди них нет ни единой души, которой хотелось бы помочь. Во-вторых, я не настолько безумна, чтобы добровольно отправиться туда, где меня ждут с распростертыми, но отнюдь не добрыми объятиями. В-третьих, я лично ставила большую часть защитных чар этой тюрьмы еще во времена своей преданной службы, когда меньше всего подумывала о том, что могу оказаться в одной из камер. Их нельзя обойти, нельзя уничтожить или отключить, любое воздействие на чары моментально поднимет тревогу. Наконец, я не склонна помогать Гончим в принципе.

– Довольно обстоятельно, – протянул мужчина, обдумав мои слова. Прежде чем я решила, что он все понял, поспешил разочаровать. – Но не особо убедительно. Не вижу причин, чтобы ты отказалась от моего предложения. В конце концов, я не прошу тебя провернуть все в одиночку. Если это необходимо, готов помочь.

Я просто не смогла сдержать искренний смех, явственно напоминающий истерический хохот.

– Прямо-таки неслыханная щедрость, – отсмеявшись, покачала головой. – Чем ты поможешь? Постоишь в стороне, пока я буду заниматься всей грязной работой?

– Прикрою тебе спину на случай опасности, – без тени веселья парировал мужчина.

– Ну да, ну да… – с трудом поборола я новый приступ недоброго веселья. – Гончий, я бы столько лет не прожила, если бы была столь преступно доверчива. Не в моих правилах пускать за спину врага. Тем более, если он улыбчиво заверяет в своих благих намерениях.

– Предпочла бы грубую силу и угрозы? – уязвленно отозвался мужчина. В полумраке комнаты я видела достаточно хорошо, и неуловимо потемневший до грозовой синевы взгляд от меня не укрылся.

– Это больше вписывается в рамки обычного поведения твоей гильдии, – я также отбросила веселье.

Мне показалось, что он даже не шевельнулся, но я вдруг хрипло вдохнула, когда на горле сомкнулась невидимая стальная хватка. Уму непостижимо, что можно было так оплошать. Как, скажите на милость, после нескольких десятилетий бегства, можно было просто допустить крамольную мысль, что Гончий напротив не лжет и не представляет опасности?

Впрочем, что особенно странно, даже сейчас, глядя в злющие глаза мужчины, чувствуя на шее горячее давление его магии, я отчего-то не испытывала предвестия скорой смерти. Чутье вопреки здравому смыслу подсказывало, что мне ничего не грозит.

Тем больнее было ощутить тонкие нити ловчей сети, огненными змейками заскользившие по плечам и по рукам, колко проникающие под кожу. Невидимая ладонь Гончего жгла кожу и давила так, будто была из раскаленного металла. На глазах выступили невольные слезы, я зажмурилась и до боли вцепилась в подлокотники, но от судорожного болезненного вздоха не удержалась. Лишь после этого мужчина ослабил хватку.

– Так лучше? – как ни в чем не бывало уточнил он.

Я послала гаду ненавидящий взгляд, к сожалению, малоубедительный. Сеть все еще ощущалась под кожей, мешая дышать и не давая сосредоточиться хоть на чем-то кроме нехватки кислорода.

Вдоволь налюбовавшись моим печальным видом, Гончий щелкнул пальцами, и сеть исчезла, позволив облегченно выдохнуть.

– Давай-ка определимся: я предпочел бы обходиться впредь без подобных грубостей, – без особого сожаления заметил он. – Я пытаюсь вести диалог не потому, что не могу за волосы оттащить тебя в Гильдию или на суд. Вместо этого хочу предложить взаимовыгодную сделку. Ведь в таком случае стимул для успеха будет более ощутимый.

– Добровольно в тюрьму Вильгельма я не полезу. Хочешь моей помощи – накидывай сеть и заставляй. Но и за результат тогда поручиться никто не сможет. Что касается Гильдии, суда… Так тому и быть, веди.

Мужчина подозрительно прищурился, немало удивленный подобной покорностью.

– Что ты на меня уставился? – уже куда искреннее улыбнулась я. – Давай, веди. Или как ты там сказал? Тащить за волосы? Вперед, я их только намыла, руки не запачкаешь.

– Ты же знаешь, что это закончится твоей незамедлительной казнью? – неуверенно уточнил Гончий.

– Не такой уж и незамедлительной, – окончательно перестала я разыгрывать жертву, поудобнее устраиваясь в кресле и нарочито медленно закидывая ногу на ногу, не обращая внимания на чуть задравшееся полотенце. К чести мужчины, слюной он не подавился, но мимолетный взгляд все же кинул. – Вполне вероятно, что прежде я изъявлю страстное желание пообщаться с дознавателями. В том числе поведать им об этой теплой беседе и твоей просьбе.

– Что с того? – пожал плечами Гончий. – Ты даже не знаешь, кого и зачем я прошу вытащить. С чего взяла, что это не поручение Гильдии?

Я окинула мужчину внимательным взглядом и невольно восхитилась: это надо же так правдоподобно изображать абсолютное спокойствие. Или же он правда непоколебим, как скала? Может, я все же ошибаюсь в своих расчетах?

– Мне неизвестно ни одного случая, чтобы Гончие обратились за помощью к алатам, – решила разыграть выбранную карту до конца. – Вы скорее руку себе откусите, чем протянете ее крылатому, даже если речь будет идти о собственном спасении.

– У наших партий есть противоречия, не спорю, – уклончиво отозвался мужчина, чересчур смягчив реальное положение дел. – Но все когда-то случается впервые. Нам нужна помощь, в данной ситуации ты – лучшая кандидатура.

Я тяжело вздохнула и досчитала до десяти. Этот пустой разговор начинал действовать мне на нервы. Судя по всему, театральные способности у нас примерно на одном уровне.

– Знаешь, меня можно назвать кем угодно, но не идиоткой, – довольно зло процедила я сквозь зубы. – Если бы твоя доблестная гильдия решила использовать меня в своих целях, выгодные сделки никто бы не обещал. У вас неплохо получается убеждать другими способами. Но я отчего-то уверена, что наш милый междусобойчик – последнее, о чем стоит знать твоим товарищам.

В этот раз Гончий молчал куда дольше, но при этом продолжал неотрывно смотреть мне в глаза. Я нахально выгнула бровь и прерывать поединок в гляделки не спешила. Впервые мне было так жаль, что не умею читать мысли. Казалось, что мужчина будто взвешивает, стоит ли ему быть откровенным или продолжить изворачиваться, но поручиться за это, естественно, я не могла.

– Хорошо, – в конце концов, вскинул он руки будто в знак поражения. – Да, твоя помощь нужна именно мне. Да, я бы предпочел, чтобы о нашем соглашении никто не знал.

Вздох облегчения сдержать получилось, а вот довольную улыбку – нет. Выходит, я все же была права, немедленно сообщать обо мне гильдии или суду Гончий не станет.

– Вот теперь начнется распродажа обещаний, – заметила я вполголоса, словно бы ни к кому не обращаясь.

Гончий моего благодушия не разделял, но идти на попятный было уже глупо.

– Мне нужно вытащить из тюрьмы Вильгельма своего знакомого, – признался он. – И провернуть это как можно тише.

Я прикинула в уме, как тихо и незаметно можно выкрасть кого-то из особо охраняемого чарами места. По всему выходило, что никак, но эту мысль пока стоит придержать.

– Почему не попросишь помощи коллег?

– Сама же сказала, что не идиотка. Догадайся.

– Согласна, вопрос прозвучал неверно. Очевидно, что твой знакомый – алат. Просто немного не понимаю, почему не подбить на дело надежного товарища, взяв с него слово не болтать попусту, нежели гоняться за той, кто вряд ли согласится помочь?

– У меня не так много друзей в Гильдии, – развел руками Гончий. – Таких, кому бы можно было довериться в подобном. Я обязан жизнью этому алату, поэтому готов рискнуть, чтобы вернуть долг. Но не хочется потом постоянно жить в страхе, что мой подельник проболтается руководству случайно или целенаправленно, борясь за власть.

– Меня ты, выходит, не опасаешься? – протянула я с иронией, но не стала дожидаться ответа: – Как вышло, что Гончий не чурается доброго знакомства со свитой Вильгельма?

– Все не совсем так, – мужчина задумчиво поскреб подбородок. – Я знаю лишь этого алата, и на момент нашего знакомства он в свиту Вильгельма даже близко не входил. Но он действительно спас мне жизнь, а теперь просит о помощи.

– Кто же наш герой? – Мне действительно было до смерти интересно, кто из свиты Вильгельма мог спасти жизнь Гончему, да еще и сохранить это в секрете от бывшего покровителя. – И за что впал в немилость?

– Из-за тебя, – многозначительно глянул на меня мужчина, ловко пропустив первый вопрос. – Как и многие другие, кого подрядили на твою поимку.

Я, сама того не замечая, уставилась в пустоту и задумчиво закусила губу. Итак, мы говорим о ком-то достаточно сильном, чтобы его отправили меня ловить, и о ком-то достаточно ценном, чтобы в случае неудачи не размазали по стене сразу. На ум, как назло, приходило десятка два, если не три, имен. Правда, никого из этих алатов я не могла представить спасающим хоть что-то кроме собственной шкуры. А ведь воображение у меня весьма богатое.

– Пытаешься вычислить, о ком речь? – догадался Гончий. – Не мучай себя. Он пришел в свиту после твоего ухода, вы вряд ли вообще когда-то пересекались.

Я с немалой досадой хмыкнула. За время моего отсутствия в свите многое могло перемениться, не спорю. Мои же сведения об этом были весьма скудны и напоминали больше кучу сплетен, сказок и легенд. Да, Лисия, порой приносила вести о делах бывшего покровителя, но весьма расплывчатые.

Меня вдруг осенила довольно здравая мысль:

– Если твой друг в тюрьме Вильгельма, как он сумел связаться с тобой?

– Недели две назад он нашел способ передать весточку, что нужна моя помощь. Сегодня его положение в свите стало хуже. Он потерял из вида некоего мальчишку, который очень нужен был Вильгельму.

Я ощутила марш мурашек по спине. По лицу и голосу Гончего было очевидно, что он говорил о Ричарде. Не просто говорил, но точно знал, какова моя роль в этой истории.

– Ага, я в курсе, чьих рук это дело, – покивал мужчина, словно читал мои мысли. – Но сейчас речь не о том, что ты сделала и зачем. Мне плевать на ваши с Вильгельмом терки, надо лишь вытащить моего товарища.

– Как твой друг умудрился связаться с тобой из тюрьмы, да еще и так быстро?

– Не важно. Я не собираюсь давать тебе больше компромата на себя, чем необходимо для дела.

– Постой, ты сказал, что он попросил о помощи две недели назад, – я ухватилась за ниточку, которая никак не давала мне покоя, и теперь жаждала распутать клубок неясностей до конца. – С момента, как я перехватила Ричарда, не прошло и суток. Как-то не сходятся временные рамки, не находишь?

– Мой знакомый хочет уйти из свиты. О чем неразумно заявил Вильгельму еще до того, как облажался с охраной мальчишки. Он просил помочь с уходом, теперь все просто стало сложнее.

Я задумчиво кивнула. Так все куда больше походило на правду. Из свиты бывшего покровителя живыми, как правило, не уходили. Даже те, кого Вильгельм якобы отпускал с миром, весьма быстро с этим самым миром прощались. Не совсем понимаю, как бы Гончий помог своему другу покинуть свиту без проблем, но это и не моя забота.

– Так ты принимаешь предложение или нет? – Гончий устал ждать, пока я надумаюсь вдоволь. – Можем обсудить цену, вдруг сделка заиграет новыми красками?

– Сложный вопрос, – Вообще-то нет, я не настолько спятила, чтобы влезть в дурно пахнущее дело. Но ведь это отличный повод немного потянуть время, чтобы решить, как избавиться от Гончего? – Нужно время, чтобы взвесить все за и против, оценить шансы на успех, прежде чем решить, во что тебе обойдется моя помощь. Скажем, неделя.

– Два дня.

Некоторые травы у меня есть, с собственной кровью порядок, но за парой ингредиентов все же придется побегать, поэтому неплохо было бы выгадать пару дней про запас:

– Шесть.

– Два дня.

– Две недели.

– У тебя странный способ торговаться. Сойдемся на трех днях?

– На четырех, – упрямо заявила я. – Ни минутой меньше.

Быстрее зелье не сделать.

– Идет, – мужчине согласие явно далось с трудом. – Через четыре дня вернусь, и упаси тебя боги от попытки смыться. Не забывай, что след я взял.

Едва я убедилась, что Гончий вышел прочь, как рванула к гардеробу. К дьяволу бестиарий, есть дела и поважнее.

– Кстати, еще кое-что.

Я в последний момент успела запахнуть полотенце обратно. Появившийся в дверях мужчина понимающе ухмыльнулся.

– Верни-ка мое добро. Кулон и кольцо.

– Не понимаю, о чем ты.

– Врушка, – покачал Гончий головой. – Хочешь, чтобы я тут все обыскал, включая тебя?

Гад, как есть. Хам и гад.

Я без слов кивнула в сторону прикроватной тумбочки. Мужчина невозмутимо поковырялся в ящиках, отыскал кулон.

– А где перстень?

– Вероятно, в сточных водах Вартоса, – медово улыбнулась я. Мелочь, а приятно.

Гончий выдал непечатную тираду, но сунул кулон в карман и наконец-то оставил меня в блаженном одиночестве.

Особняк Асмодея встретил меня непривычным умиротворением. Обычно тут слонялась куча низших демонов, суккубы и инкубы, но не сегодня. Пустые коридоры, устланные пушистыми антикварными коврами, были настолько тихими, что я слышала шуршание ворса под своими сапогами, теряющееся эхом где-то в высоченных потолках.

Мимолетно подивившись переменам, я прошла к личным покоям демона, но там меня встретила лишь запертая дверь и такая же тишина. Нахмурившись, я недовольно постучала носком сапога по полу, прикидывая, куда мог деться хлебосольный хозяин дома. И тут же досадливо хлопнула себя по лбу. Ну конечно, если не спальня, то любимый кабинет, от и до заставленный тайной страстью моего друга – антиквариатом.

Асмодея я нашла, где и полагала, но за довольно необычным занятием. Обычно в рабочем кабинете он выпивал, принимал гостей, восхищенно вздыхал по новому старинному приобретению. В общем, делал что угодно, но никак не занимался делом.

Сейчас демон мрачно вчитывался в свиток и делал в нем какие-то пометки.

– Не помешаю? – неловко кашлянула я.

Коньячный темный взгляд оторвался от бумаг и замер на мне, смягчившись до цвета золотистой патоки.

– Ты радуешь глаз, как никогда, – искренне отозвался демон, с явной охотой откидывая бумаги в сторону.

– Честно сказать, удивлена, что рабочий кабинет впервые на моей памяти используется тобой по назначению, – фыркнула я, садясь напротив. – Да и тишина тут немного пугает.

– Все смылись, – отмахнулся Асмодей. – У меня нет настроения с самого утра, вот мерзавцы и скрылись, чтобы не попасть под горячую руку.

– А что с настроением? – осторожно уточнила я, прикидывая, не стоит ли и мне смыться.

– Ничего особенного, просто давний конфликт с Баалом снова обострился, – демон оскалился на долю секунды, но тут же расцвел улыбкой. – Итак, зачем ты здесь? Уже понадобилась моя помощь с твоим подопечным? Или желаешь отметить воссоединение?

– Нет, с ним все прошло гладко, я была просто великолепна, – усмехнулась я, покачав головой. Замешкалась, но все же призналась: – Мой след взял Гончий.

– Очередной суицидник, – закатил глаза Асмодей. Посмотрел на меня и понял, что я его реакцию не разделяю. – Лина, ты меня изумляешь. Откуда столь скорбное выражение на лице? Насколько я помню, ты избавились от скольких – двенадцати, тринадцати Гончих?

– От четырнадцати, – уточнила я. – Правда, никто из них не был заместителем Аристарха. Этот тип носит кольцо с гематитом.

Демон уважительно присвистнул. Но все равно смотрел на меня с вопросом.

– На него не действует мой дар, Ас. Совсем.

Вот теперь на лице Асмодея проступило вполне искреннее недоумение, смешанное с тревогой.

– Твой дар даже на меня порой действует, если дать слабину, – нахмурился он. – Кем, черт возьми, является этот тип?

– Тот же вопрос, друг мой, тот же вопрос, – я развела руками, – именно поэтому пришла. Ты можешь постараться навести справки об этом Гончем?

– Могу поднять старые связи, – кивнул демон. – Как его зовут?

Я внезапно для себя осознала, что не знаю этого. Поэтому неловко пожала плечами.

– Что ж, попробуем поискать какого-то заместителя Аристарха, который не поддается влиянию алаты и носит гематит, – подытожил демон. – Есть еще приметы?

– Высокий синеглазый брюнет.

– То есть ты его рассмотрела от и до, но имя не спросила? – заухмылялся демон.

– Не испытываю ни малейшего восторга от того, насколько близко рассматривала этого типа, – скривилась я, будто лимон прожевала. Но вдруг оживилась: – Ты можешь попробовать снять след магии Гончего. Меньше часа назад он пытался накинуть на меня ловчую сеть, я ее до сих пор отдаленно чувствую.

– Любопытная, должно быть, была встреча, – прищурился Асмодей. Но все же подошел ко мне, деловито закатал рукава рубашки и положил горячие руки на мои. – Расслабься.

Я послушно обмякла в кресле. Дей пробежался пальцами по предплечьям, замер над запястьями. Потом повторил все снова. И еще раз. И еще один, забормотав какую-то тарабарщину.

– Лина, я ничего не чувствую, – отозвался демон спустя несколько минут. – Ты уверена, что он коснулся тебя сетью, а не просто попытался это сделать?

– Абсолютно уверена, это ощущение сложно с чем-либо перепутать! – возмутилась я. – Эта мерзость до сих пор зудит под кожей.

– Тем не менее, не вижу, чтобы тебя касалась хоть какая-то чужая магия, – развел руками Асмодей. – Ни малейшего следа.

Я в который раз за последнее время ощутила чувство какой-то подставы. Демон молчал, неотрывно глядя на меня и не зная, что еще тут можно сказать.

Немного поколебавшись, я вспомнила вторую причину своего визита, вытащила из кармана заранее заготовленную темную склянку из прочного стекла и протянула ее другу:

– Мне надо немного твоей крови. Если не жалко.

Демон не колебался ни секунды. Спокойно взял флакон из моих рук, сжал в кулак и прикрыл глаза: без видимых повреждений на его руке склянка наполнилась густой, темно-рубиновой и обжигающе горячей жидкостью, в которой то и дело мелькали яркие искры, как от костра.

– Для хорошего дела ничего не жалко. – Асмодей протянул мне обратно флакончик, даже не задавшись вопросом, зачем мне его кровь.

Склянка обжигала ладонь, поэтому держала я ее за холодную крышечку двумя пальцами, но этот огненный эффект был недолговечен. Торопливо распрощавшись с другом, я пообещала ему помочь надрать задницу Баалу, если он вдруг решит снова это сделать, а потом рванула домой. Пусть Ас пока ищет сведения о Гончем, я подготовлю этому безымянному типу дивный сюрприз.

Глава 7

Четыре дня пролетели слишком быстро. Но меня беспокоило, что отведенное Гончим время не просто истекло, а потрачено впустую. Даже сейчас четкого плана, как избавиться от гада, у меня не было.

Я большую часть ночей и дней практически неотрывно провела у плиты над старой кастрюлей. Бабуля Лиз пришла бы в ужас, увидев, чем пришлось заменить привычный котел, очаг и пламя, но что поделать. Перспектива заниматься ведовством в палисаднике, воровато оглядываясь, выглядела еще более сомнительной. Тем более, если речь шла о зелье, на которое возлагались непозволительно большие надежды. Если уж совсем откровенно, это было практически последнее возможное средство, чтобы избавиться от этого типа раз и навсегда. К черту Гильдию, пусть снова ополчатся. Если поймут, кто виновница.

Вести от Асмодея не утешали. Он не смог ничего разузнать о моем преследователе. Во многом, потому что сложно наводить справки о ком-то имея лишь довольно скудное описание внешности и пару примет. Единственное, чем демон смог немного обнадежить: он нашел того, кто готов помочь в разрешении проблемы с преследованием со стороны Гильдии Гончих. Если не выгорит с зельем, придется пробовать и такой вариант. Хотя не люблю вмешивать в свои личные дела посторонних или оставаться в должниках. Даже перед Асмодеем.

Зелье покрылось инеем, выведя меня из мрачных раздумий. Осторожно разломав хрупкую серебристо-голубую корочку тонким длинным стержнем из гематита, я вгляделась в кипящую жидкость. Абсолютно прозрачная, но все еще немного мерцающая, явственно пахнущая металлом и серой. Похоже, вот-вот все будет готово. Оставались только два последних и самых важных ингредиента.

Нож прочертил по ладони тонкую зудящую полоску, которая мгновенно набухла кровавыми каплями. Перевернув ладонь над кастрюлькой, я отсчитывала капли, пока их не упало ровно семнадцать. Как показывает многовековая практика, если добавить чуть больше, зелье окажется гораздо действеннее, но и вычислить автора не составит труда. Для этого подозрительного козла должно хватить и семнадцати.

– Со мной не поделишься, раз уж все равно взялась за кровопускание? – Себастьян невозмутимо усмехнулся, пропустив приветствие. Вампир не утруждал себя манерами, поэтому спокойно прошествовал через кухню и со звериной грацией уселся на разделочный стол около плиты.

– Не надейся, – я с усмешкой перевязала ладонь заготовленной тряпицей, пропитанной заживляющей мазью, и отогнала кровопийцу подальше от кастрюльки, как нахального кота. Зелье горело алым цветом, который жутковато отражался в изумрудных глазах Себастьяна. – В прошлый раз ты чуть с катушек не слетел.

– Я был молод и не искушен в том, что представляет из себя дар алата в крови, – клыкасто оскалился вампир, не без труда отводя взгляд от ткани, немного пропитавшейся моей кровью.

– Чушь, Ян. Тебе уже тогда перевалило хорошо за сотню, да и искушенности было не занимать.

– Злыдня, – с притворным огорчением фыркнул Себастьян.

Я отвернулась от него к зелью. Цвет постепенно снова становился все более прозрачным. Откровенно говоря, появление вампира вообще было некстати, мне нельзя было отвлекаться, потому что подступал момент, когда надо было вплетать в варево чары, от которых во многом зависел результат.

– Ян, я сейчас сильно занята.

– Это заметно, – вампир невольно ощерился от тяжелого запаха, плывущего по кухне. – Для кого решила наварить смерти?

– Сказала же – занята. Если у тебя ничего срочного – давай потом.

– Не вопрос, – на удивление покладисто согласился Себастьян. – Я вообще просто забегал поздороваться еще позавчера, но тебе не было. Решил попытать удачи во второй раз.

– Я соберу вас, как будет время, – не глядя на него отмахнулась, стянула волосы в пучок, чтобы не мешались, и склонилась к кастрюле. – Иди.

Вампир шагнул в сторону двери. Но стоило мне набрать в грудь побольше воздуха, чтобы начать заклинание, как он снова замаячил в поле зрения.

– Только один вопрос…

– Если запорю это зелье – придушу тебя собственными руками, – душевно пообещала я, смерив Себастьяна хмурым взглядом. – Что еще?

– Почему твой след ощущается иначе?

– Извини? – я недоуменно вскинула брови.

– Я чую твой след рядом с домом, – Себастьян на мгновение словно задумался, – и в то же время не совсем твой. Это сбивает с толку, поэтому и спросил.

– Что ты имеешь в виду?

– Сложно объяснить, – почесал затылок вампир. – Обычно я ощущаю тебя как что-то темное, вязкое, а тут словно более светлая энергетика пробивается.

– Спасибо на добром слове, – криво усмехнулась я. Насколько мне были известны особенности вампирского вида, к которому относился Себастьян, они весьма неплохо разбирались в энергетических следах, порой ориентируясь на них едва ли не больше, чем на запахи.

Впрочем… Я вспомнила про ритуал очищения перед тем, как обратить Ричарда в алата. Никогда не проверяла на практике, но очень может быть, что изменения связаны именно с ним. В конце концов, в том ведь и была цель: почистить хоть немного мою душу.

– Все в порядке, – успокоила я не то вампира, не то себя. – Можешь не переживать, скоро все запятнается обратно.

– Ну как скажешь, – Ян остался вполне удовлетворен ответом. – Поболтаем тогда при следующей встрече.

Проводив Себастьяна взглядом, я заперла за ним дверь и вернулась к своему занятию, стараясь не обращать внимания на крохотное, но довольно гадкое чувство беспокойства, оставшееся со мной. Стоило вернуть вампира и проверить мое предположение. Но зелье требовало пристального внимания и сейчас было куда важнее, чем странные вопросы подопечного.

Слова лились плавным потоком, одно за другим, все так же легко и привычно, будто я повторяла их ежедневно. Дыхание вырывалось изо рта облачками тяжелого темного пара, которые на мгновение зависали над кастрюлькой, а потом с шипением втягивались в зелье. Тело все больше сковывало холодом. Дьявол, если я что и подзабыла о дыхании истиной смерти, так это жуткий озноб.

Практически отстучав зубами последние строки заклинания, я еще раз перемешала отвар дрожащей рукой и зябко поежилась. К трясучке от холода, пробравшего до самых костей, похоже, прибавилась слабость от усталости и потраченных сил. Все же, в этом мире было слишком мало магии по сравнению с другими. Даже врожденный ведьминский дар требовал больших усилий, чем я думала, если использовался на полную катушку. Теперь пару дней я буду почти бесполезна как ведьма.

Зелье наконец-то затихло. По виду оно теперь совершенно не отличалось от воды. Выдавал лишь тонкий, почти незаметный железный запах крови. Но эта проблема была вполне решаемой. Оставалось лишь придумать, как влить это пойло в глотку Гончего, и желательно сделать это незаметно. Не думаю, что смогу одолеть его в рукопашной схватке.

Перелив жидкую смерть в простенький флакон, я устало опустилась на стул и невольно сжала в ладони склянку, источающую могильный холод. Мне не нравилось происходящее. Причем, с каждым днем все больше. От истории с Ричардом, в которую я влезла по собственной глупости, до Гончего. Все слишком странно, слишком несвоевременно.

Ладно, охота Вильгельма на меня действительно не вызывала удивления. Но я никак не могла взять в толк, как и зачем он мог допустить, чтобы дальше свиты просочилась история про смерть Ванды. Сперва грешила на желание выставить в глазах алатов еще большим чудовищем, чем меня уже считают. Но чем дольше размышляла, тем больше понимала, что это бред. Если все узнают, что неуравновешенная алата Пандорра, связанная с его свитой, это я и есть, то к Вильгельму Высшая Ложа выдвинет немало вопросов. От банального «почему скрыл правду» до весьма любопытного «как вышло, что твоя правая рука превращается в одержимую тварь». Откровенно говоря, я бы с превеликим удовольствием послушала ответ на последний.

Что касается Ричарда – тут я погорячилась. Не подумала, вцепившись в такую заманчивую возможность сделать гадость. Сама не понимаю, что мною двигало в тот момент. Да, почти убедила себя, что в итоге поступила правильно, что сыну Лоркана не место среди алатов. Но было бы ложью сказать, будто я ни капли не жалела, что вообще влезла в это. Раз уж даже вшивый Гончий в курсе моей причастности к метаморфозам Ричарда, то и Вильгельм рано или поздно поймет, кто перехватил паренька.

– Молодец, Лина, – хмыкнула я вслух и поставила склянку с зельем на стол, подальше от края. – Просто молодец. Давно ведь не получала по башке.

На глаза попался фолиант Гревальского, брошенный на столе. Еще одно разочарование. Да, книжонка помогла с Гранью Ричарда и подкинула пару интересных мыслей, но ожидания как таковые не оправдала. Я так рассчитывала, что в чертовом бестиарии будет хоть какая-то подсказка, как справиться с приобретенным скрытым безумием, что теперь не могла не злиться. Столько усилий впустую.

Еще и подставилась этому Гончему при краже. Странный, чересчур самоуверенный гад. С диким предложением. Не поддающийся моему дару. В целом, можно сказать, пугающий до дрожи. Ума не приложу, как он вообще меня вычислил. Я последние пару лет была тише воды ниже травы, лишний раз нигде не светилась, порой даже практически не покидала свои временные убежища. Да и вообще с момента ухода из свиты Вильгельма поумерила пыл. Если он вышел на меня по следам прежних грехов, то возникает вполне логичный и закономерный вопрос: не поделился ли он с кем секретом моего обнаружения? Нет ли среди подчиненных Аристарха еще кого-то вроде него? Не пытается ли он вообще заманить меня в какую-то ловушку Гильдии своими разговорами о сделке?

Виски заныли от тупой боли. Ну почему я не воспользовалась еще одним кувшином, когда была возможность?! В моей жизни и так за века накопилось слишком много "ну почему я не", чтобы добавлять туда еще одно.

Тонкий браслет на запястье внезапно нагрелся, обжигая кожу, и тонко звякнул. Я настороженно покосилась на мелкие подвески на нем, молясь, что мне просто показалось. Пожалуйста, должен же быть какой-то предел этому дурдому…

Маленький треугольный кристалл снова дрогнул, неярко засветился. Вскочив на ноги, я торопливо схватила зелье, спрятала на дальнюю полку шкафа за ряд других флаконов и открыла портал в дом Ричарда и Терезы. Браслет предупреждал, что именно там нарушен мой охранный контур, и это не сулило ничего хорошего. Пусть Ричард все еще в больнице, но сам факт, что посторонний влез в дом, настораживал. Будь это его мать или кто-то из часто бывающих в доме людей, чары бы не среагировали.

Застыв посреди светлой уютной гостиной Терезы, я на миг замерла, прислушиваясь. А затем почувствовала их появление, как занозу под ногтем, как колючий, раздражающий зуд под кожей. Свита Вильгельма.

Вслед за этим в кухне послышались голоса. Один из них я узнала бы из тысячи, он не один месяц преследовал меня в кошмарах.

Рейс.

В груди завибрировала холодная ярость, помноженная на застарелый страх, ненависть, отвращение и еще бог весть что. Пальцы невольно сжались в кулак. Это имя, голос мгновенно погружали в вязкую темноту воспоминаний о тюрьме Вильгельма. О стенах, сводящих с ума, пахнущих засохшей кровью. О чертовой беспомощности, бессмысленной жалости к самой себе.

Об обещании отплатить всем по заслугам.

Я оказалась в кухне, как раз когда Рейс ухмылялся, запирая за собой дверь на замок. Будто в этом был какой-то смысл.

– Чутье меня не обмануло, – протянул он, склоняя голову набок. – Всё-таки никто другой бы не сунул свой нос в дела Вильгельма. Говорил же, что выманить тебя не составит труда.

Я промолчала, разглядывая его. Почти не изменился. Тот же обманчиво-прекрасный ангельский вид. Те же пронзительные, холодные, сияющие почти детской радостью глаза. Довольная лукавая улыбка, от которой когда-то меня колотило от злости. Сейчас – нет, как ни странно. Может, за прошедшие годы я просто успокоилась и подзабыла все, что он сделал. Может, слишком устала за последнюю неделю, чтобы сил хватило еще и на ненависть. Но пока что я держала себя в руках.

Рейс сделал шаг вперёд, с ленцой, неторопливо, будто ощущал власть над ситуацией. Его товарищ, которого я не знала, остался чуть в стороне. Похоже, у него чувство самосохранения было развито куда лучше.

– А я ведь скучал. Почти сломал тебя тогда, но ты ускользнула, – с долей сожаления улыбнулся Рейс, не отводя взгляда. – Если бы не влез Лоркан…

– Сломал? – мой смешок был совершенно искренним, когда я его перебила. – Много крови, немного слез и куча оскорблений – вот все, чего ты добился за несколько месяцев упорного, очень упорного труда. Рейс, не обманывай себя, это сложно назвать успехом.

– Не переживай. Вильгельм будет так рад, что ты попалась, что, думаю, позволит мне наверстать упущенное, – многообещающе протянул светловолосый алат, хотя взгляд его показался мне несколько уязвленным.

– Годы идут, но ума тебе не прибавляется. Из нас двоих тут попалась не я.

– Лина, ты права только в одном. Годы идут, – Рейс подошел еще чуть ближе. – За твоей спиной больше нет никого, кто вступился бы или поддерживал легенду о большой силе.

Ладонь алата вдруг резко взметнулась вверх и медленно погладила меня по щеке, словно бы успокаивая.

Я не отдернулась, не поморщилась, но застыла. Потому что моментально вспомнила свою камеру и Рейса, словно на миг снова оказалась там, в цепях. Он всегда одинаково завершал наш диалог, если можно так назвать его допросы. Сперва заставлял сорвать голос до хрипоты от визга и крика, утратить последнюю каплю надежды на скорую смерть. А потом гладил по лицу с такой нежностью, будто это не его рука только что пыталась буквально вырезать из меня клятву верности Вильгельму.

– Навевает ностальгию, не правда ли? – Рейс верно оценил мое оцепенение. Но не понял, что это скорее затишье перед бурей, нежели парализующий ужас. – Представь, как хорошо нам будет…

Все произошло так внезапно, что я даже не успела подумать о том, чтобы попытаться сдержать себя. Вернее, уже не совсем себя. Появление моего персонального палача стало последней каплей за эту неделю, переполнившей и без того сверх меры заполненную чашу терпения. Жажда крови вспыхнула остро, как никогда.

Моя рука, вцепившая в горло Рейса против воли, медленно покрывалась от самых пальцев до локтей полупрозрачными бордовыми чешуйками, проступающими сквозь кожу, ногти медленного удлинялись и загибались, вспыхивая бронзовыми переливами. Это было больнее, чем помнилось с последнего срыва, но я уже ничего не могла поделать, кроме как обреченно констатировать, что все повторяется. Когти вонзились в кожу алата так сильно, что проступила кровь. И вид алых капель словно стал спусковым механизмом. Мир сузился до ненавистного лица передо мной, сейчас перекошенного от ужаса. Похоже, он понял, насколько все плохо.

– Помнишь, что я обещала тебе тогда? – выдавила я, едва не срываясь на змеиное шипение. Голос стал чужим, низким, холодным, царапающим горло. – Что в следующую нашу встречу ты захлебнешься собственной кровью. А я не даю обещаний, которые не могу исполнить.

Глаза Рейса широко распахнулись в болезненном изумлении, но остановиться было уже выше моих сил.

Последнее, что я успела осознать – как мои когти жадно впились в горло алата с нечеловеческой силой, рванули, и горячая кровь брызнула в лицо. А дальше провалилась в благословенное беспамятство.

*****

Десмонд не испытывал жалости к алатам в целом. Особенно к таким, как Рейс. Он узнал его мгновенно, еще до того, как услышал имя, потому что был неплохо знаком с досье этого ублюдка и несколько раз вживую видел последствия «развлечений» светловолосой мрази. Часть личности Гончего, связанная с Гильдией, требовала вмешаться и спасти этого типа для честного суда и смертного приговора.

Другая часть, обычно тщательно сдерживаемая внутри, позволила губам изогнуться в усмешке. Определенно, награда нашла своего героя.

Гончий с мрачным удовлетворением наблюдал, как Лина вырвала Рейсу глотку всего одним движением. Если то, что он успел услышать из обмена колкостями между алатой и ее бывшим подчиненным, правда хотя бы на часть, винить ее в излишней жестокости затруднительно. Светловолосому выблядку самое то. Дес даже мимолетно похвалил себя за мысль все же не упускать действия Лины из виду. По крайней мере, теперь можно было вычеркнуть еще одно имя из списка Гильдии.

Вот только алата, кажется, вошла во вкус и планировала сократить список еще на одну позицию.

Спутник Рейса не пытался нападать, сопротивляться. Просто хотел сбежать. Спотыкался, поскальзывался, пытался наугад нащупать ручку двери за спиной. Просил о пощаде. Но Лину это мало волновало. Будто дикую кошку, что не собиралась упускать добычу, даже если уже сыта.

Гончий действовал машинально, подчиняясь инстинкту, привитому в Гильдии: защищать от опасности того, кто не может сделать это самостоятельно. Ворвавшись в кухню и наплевав на то, что выдаст свое присутствие, он метнулся наперерез, чтобы остановить Лину, но слишком поздно. Она перехватила свою жертву буквально в паре метров от Десмонда и без колебаний всадила когти в грудину закричавшего алата. Его ребра жалобно треснули, окно, стену и самого Деса резко расчертило алыми брызгами. Настолько резко, что мужчина при всем своем хладнокровии невольно вздрогнул. Когда тело алата безжизненно осело на пол, он перевел взгляд на Лину.

Она остановилась вполоборота к нему, перепачканная чужой кровью, с алыми влажными руками. С абсолютно непроницаемым лицом. Ни ненависти, ни облегчения, ни радости – вообще ничего. Будто у нее под ногами не лежало два истерзанных ею в считанные секунды тела. И то, что произошло, не следствие вспышки эмоций, не защитная реакция, а холодный расчет.

На краткий миг Лина повернула голову, заставив Деса выругаться. Остекленевшие глаза весьма явственно отливали в свете кухни бордовым, на висках, как и на руках, проступило какое-то подобие чешуек. Десмонд знал об алатах много. Быть может, больше, чем вся Гильдия. Но даже не мог предположить, что видит перед собой сейчас.

Его предупреждали, что в этой алате есть нечто пугающее, нестабильное. Сила, которой не владеет больше никто из крылатых, о происхождении и природе которой ничего не известно. Что эта сила давно не вырывалась на свободу, но тем опаснее, непредсказуемее становится в сочетании с сучьим характером самой Лины. Роланд рассказывал Десу, что Пандорра – по сути, псевдоним, который нужен был, чтобы избавить Вильгельма от необходимости нести ответственность за свою правую руку, слетевшую с катушек. Мол, всегда проще было сказать, что кровавую баню устроила не Эвелинн, а другая алата, местонахождение которой, увы, не известно. Гончий с сомнением относился к подобным рассказам, потому что не мог поверить, чтобы за столько десятилетий, даже веков, никто не провел параллель между Линой и Пандоррой, раскрыв секрет.

Теперь верил.

Перед ним словно стоял кто-то совершенно другой. Не алата Страх, которую он дважды прищучил, не выкладываясь на полную. А некто, скорее даже нечто древнее. Смертельно опасное, пугающее в своем безмолвном спокойствии. Возможно, виновато было освещение, но даже в чертах лица алаты словно бы что-то неуловимо заострилось, ожесточилось.

Пандорра определенно не показалась ему маской, ролью или прикрытием. Все это больше напоминало одержимость злым духом.

– Лина? – осторожно уточнил мужчина.

Сперва ему показалось, что она не услышала или проигнорировала. Но потом алата медленно обернулась. Склонила голову набок, изучая его взглядом, будто обдумывая что-то. Когтистые пальцы нетерпеливо дрогнули, стряхнув на пол несколько темно-красных капель.

– Даже не думай, – Гончий покачал головой, прекрасно понимая, что его примеривают на роль очередной жертвы. – Я не хочу делать тебе больно, но…

– Ты не сможешь сделать ей больно, – с улыбкой прошипела алата, делая едва заметный, скользящий шаг к нему. – Мне.

Десмонд непонимающе нахмурился. «Ей»?

Эвелинн приблизилась еще на пару шагов. Наплевав на благородство, Гончий все же вскинул руку. Привычно стянул к себе силу, злясь на недостаток магии. Сеть или щит? На толковую сеть на таком расстоянии магии не хватит, а приближаться – слишком рискованно. Поколебавшись, Дес остановился на щите, незримо выросшем между ним и жутковатой алатой. Пусть и не самый мощный, но против крылатых он всегда срабатывал без осечек.

Лина замерла буквально на миг, осторожно тронула окровавленным когтем прозрачную стену на своем пути. И вдруг метнулась вперед, без труда преодолевая магический заслон.

– Твою ж… – Гончий едва успел выставить локоть вперед, чтобы не дать вцепиться ему в горло.

Предплечье обожгло болью, кровь мгновенно пропитала разодранный рукав рубашки, но мужчине было не до того. Перехватив руки осатаневшей алаты, он крепко сжал ее за запястья. Жесткие чешуйки впились в ладони, от прикосновения словно ударило током, но мужчина упрямо встряхнул Лину, приводя в чувство:

– Прекрати!

Та ощерилась в злом оскале:

– Не указывай мне, что делать!

Она попыталась вывернуться из захвата с неожиданной силой. На краткий миг Гончий даже подумал, что сломает ей кости – настолько сильно пришлось сжать собственные пальцы, скользящие по окровавленным рукам Лины: Десмонд чувствовал, как она медленно, но верно выскальзывает из его хватки. В голове непрошено мелькнула мысль: глупый конец. Кровавый, внезапный и глупый.

– Лина! – рявкнул он ровно в тот момент, когда раненая рука почти дала слабину.

Алата вдруг перестала рваться прочь, как сумасшедшая, глубоко вздохнула, заморгала и уставилась на собственные руки, будто не могла поверить, в то, что видит. Потом посмотрела на Гончего с таким ужасом, словно это он сменил интерьер кухни на живописный красный:

– Что ты сделал?

– Я?! – искренне возмутился мужчина неожиданной претензией.

Глаза Лины снова обрели глубокий синий цвет, чешуйки с кожи исчезли, как ни бывало. О случившемся напоминали лишь алые ладони алаты, кошмар вокруг, два мертвых тела. И кровь, сочащаяся из четырех глубоких порезов на предплечье Гончего. Мужчина поморщился от боли и перевел взгляд на Лину, чьи запястья все еще с силой сжимал.

– Перебесилась?

Она неуверенно кивнула.

Отпустив алату, Гончий взял ближайшее к нему кухонное полотенце и наскоро обмотал руку. Лина отошла подальше, машинально вытерла ладони о брюки, словно это как-то могло помочь, тяжело оперлась о разделочный стол, глядя себе под ноги. А потом вдруг выругалась, забывшись и запустив руки в волосы, отводя их от лица.

«Поверь, эта история с Пандоррой сама по себе была бы не так страшна, если бы со временем не стало понятно, что Эвелинн наслаждается возможностью оторваться без последствий. Ей даже не так важно, кто при этом пострадает. Ты бы меня понял, если бы хоть раз оказался посреди бойни, которую она устроила. Ей это нравится».

Эти слова так четко вспомнились Десмонду, будто он услышал их только что.

Меньше всего картина перед его глазами ассоциировалась с наслаждением. Лина покосилась на мертвые тела и тут же отвернулась, словно ей стало дурно. Нервно набрала воды из-под крана, выпила и сжала кружку с такой силой, что стекло хрустнуло.

Гончий действительно не испытывал жалости к алатам. В том числе таким, как Лина. Но в тот миг почувствовал себя странно, в душе шевельнулось некое подобие сомнения. Почему женщина, которую он видит перед собой, не вяжется у него с рассказами о ней?

– Как… – голос алаты осип, будто она орала, – как ты меня остановил?

– Тебя ли? – хмыкнул Десмонд. – Может, расскажешь, что это за чертовщина?

– Не твое дело, – отрезала Лина, обернувшись. Судя по тому, как выравнивалось ее дыхание и все злее становились глаза, она возвращалась к привычной себе. – Скажи спасибо, что кишки на месте и проваливай.

– Не хами. Срок истек, я пришел за ответом.

Похоже, Гончему все же удалось удивить и лишить самообладания алату. Широко распахнув глаза и вскинув брови в изумлении, она обвела кухню рукой:

– По-твоему, момент подходящий?!

– Уговор не включал такие тонкости, – пожал плечами Десмонд. – Речь шла только о четырех днях, так что…

– Лина?! – потрясенный голос застал обоих врасплох.

В дверях остолбенела женщина. Темноволосая, кудрявая, с пакетами в руках. Оглядев кухню, она сдавленно охнула и выронила свою ношу. Пакеты грохнулись на пол с оглушительным звоном, нарушившим мертвую тишину. Женщина отшатнулась к стене, шокировано прикрыв рот рукой, и тяжело осела на пол. В широко распахнутых темных глазах плескался неприкрытый ужас.

– Не смотри! – алата вдруг словно напрочь забыла о Гончем и бросилась к женщине. Обхватила ее руками за лицо, удерживая перед собой. – Тереза, не смотри. Я все тебе объясню.

– Лина, что тут… Откуда ты…

– Не смотри, – перебила ее та. – Пожалуйста, подожди меня в другой комнате, я все тебе объясню буквально через минуту.

Тереза завороженно кивнула, покосилась на Гончего с подозрением, но все же вышла, стараясь не смотреть по сторонам.

– Довольно самонадеянно полагать, что ты через минуту освободишься, – Гончий дождался, пока женщина скроется из виду. – Думаешь, меня за это время удар хватит? Или ты просто готова сказать «да»?

– Дай мне еще день.

– Нет.

– Полдня, черт тебя дери!

– Нет, – невозмутимо покачал головой мужчина.

– Пожалуйста, – сдалась Лина, – позволь мне хотя бы поговорить с Терезой пару минут. Ее надо успокоить, объяснить все…

– Ее не надо было бы успокаивать, если бы ты не устроила тут побоище, – отрезал Гончий. – Я не позволю тебе остаться один на один с невинным человеком.

– Ей ничего не грозит, – алата смерила его полным презрения взглядом, – она не представляет опасности для меня, я – для нее.

– Этот, – Гончий кивком указал на тело спутника Рейса, – тоже не был опасен.

Десмонд только собирался продолжить довольно бессердечную речь, как вдруг замолчал. Он нехотя подумал о Терезе, о том, что она увидела и в каком состоянии находилась сейчас. Женщина, очевидно, знала Лину и не похоже, чтобы боялась. А еще действительно нуждалась хоть в каком-то объяснении. Не говоря уже об уборке кухни. Смерив алату долгим взглядом, Гончий нехотя вздохнул:

– Полчаса. Я подожду в твоем доме. Если через тридцать минут не увижу на месте, пеняй на себя.

*****

Это были самые отвратительные, ублюдские и тяжелые полчаса за множество последних лет. Я смогла собраться с силами, чтобы избавить кухню от тел, спалив их в ледяном безопасном огне. На последнем издыхании, с боем забирая крупицы магии у собственного тела, вяло махнула рукой. Обычно бытовая магия давалась практически незаметно, но сейчас удаление крови со стен, пола и прочих поверхностей вышло только с третьей попытки. И обернулось приступом такой тошноты, что я с трудом удержалась от желания вывернуться над раковиной наизнанку. На себя магии не осталось. Получилось лишь с трудом отмыть руки и лицо в ледяной воде. Я надеялась, что получится открыть портал к себе, чтобы не тащиться по улице в облике маньячки.

Впрочем, временное бессилие было не самым страшным. Как настроиться на тяжелую встречу, вот вопрос? Я была рада спустя столько лет повидать Терезу. Боги, я была рада узнать, что ее жизнь сложилась лучше моей и Лоркана, что у нее есть сын, семья. Вот только то, что мне предстояло ей рассказать – на этом фоне даже осознание, что Гончий теперь знает мой чокнутый секрет, терялось без следа. Тереза не заслуживала того удара судьбы, что мне предстояло нанести.

В конце концов, пока я соскребала в кучу остатки своего мужества, полчаса почти истекли. Я смогла лишь пообещать старой знакомой, что вернусь совсем скоро, как только приведу себя в порядок. Покривив душой, заверила Терезу, что ей ничего не грозит в доме, в случае опасности я немедленно окажусь рядом. Можно было попробовать наплевать на угрозы Гончего и остаться, но рисковать не стоило. На моей памяти он первый, кому свезло оказаться с Пандоррой нос к носу и остаться в живых.

Мужчину я нашла в своей гостиной, развалившимся на диване так, будто тот принадлежал ему. Судя по аккуратно забинтованной руке, он либо забегал куда-то еще, либо шарился по моему дому. От второго варианта по спине пробежал холодок.

– Ну, готова к ответу?

– Ты о сделке? – я прошла мимо него, скрываясь на кухне. Хотя, вернее было бы сказать, проплелась, как подстреленная черепаха.

На мою радость, заветный шкаф с зельями оказался не тронут. Отыскав почти пустой флакон с успокаивающей настойкой, я залпом допила остатки. Отрешенно посмотрела на открытую бутылку вина. Терпкое, пряное, с очень ярким ароматом. Самое то.

В гостиную вернулась не с пустыми руками.

– Удивительная проницательность, – Гончий с задумчивым прищуром посмотрел на поставленный перед ним бокал, проследил, как я наполнила его вином из бутылки и налила себе. – Споить меня не получится, зря стараешься.

– Всего лишь попытка сделать встречу более… терпимой, – я повела плечом, как ни в чем не бывало. – Даже не оценишь жест гостеприимства?

– Больно щедрый жест, – с усмешкой покачал головой мужчина. Но бокал все же взял, провел над ним ладонью, посмотрел вино на свет, принюхался. – Что, успела сыпануть яду?

– Если бы в этом был хоть какой-то смысл, давно набила бы тебе полную глотку отравы, – правдоподобно изобразила я досаду. – Но, увы, на Гончих не действует девяносто пять процентов известных мне ядов, а оставшиеся пять либо слишком легко обнаружить, либо слишком сложно достать.

Вертельскую смерть действительно сложно достать. Куда проще приготовить, если знать как.

– Что лично меня радует, – хмыкнул мужчина, наблюдая, как я демонстративно отпиваю из его бокала и возвращаю ему. Еще раз изучив содержимое, он поднес его к губам и все же сделал медленный глоток, неотрывно глядя мне в глаза. Изобразил на лице приятное удивление и отпил чуть больше. – Вкус у тебя есть.

Подавить улыбку оказалось тяжело, пришлось даже закусить щеку изнутри.

– Так что касается сделки, – с преувеличенным воодушевлением я вернулась к разговору, поигрывая собственным бокалом и садясь напротив мужчины. – В целом, за достойную плату можно было бы пересмотреть некоторые свои принципы.

– И чего ты хочешь?

Задумчиво постучав ногтем по стеклу бокала, я покосилась на часы.

– Скажем, полную защиту от Гильдии Гончих.

– В принципе, выполнимо. Я могу гарантировать, что на тебя не станет охотиться никто из моих коллег, пока след у меня, и дать клятву, что сам не выдам тебя гильдии. Это все?

Еще две минуты.

На этот раз мыслительный процесс я изображала гораздо дольше, а на самом деле пристально разглядывала Гончего, дабы не упустить ни малейшей детали.

– Может, добавим к плате единорога и пару сережек? – невинно поинтересовалась, поерзав в кресле в предвкушении.

Взгляд мужчины почти мгновенно потемнел. Отставив вино в сторону, он поднялся на ноги и неторопливо прошелся из стороны в сторону. Потом резко повернулся ко мне:

– Думаешь, это смешно? – процедил Гончий сквозь зубы. – Не пойму, тебе что, доставляет удовольствие, когда с тобой обращаются по-плохому?

Язвительная реплика встала у меня поперек горла. Время вышло. Так какого рожна этот гад стоит передо мной живой и здоровый?! Он даже не поморщился, хотя по всем правилам ему полагается рухнуть замертво.

Я непонимающе покосилась на бокал мужчины, на свой, на него самого. Что за чушь? В вине совершенно точно есть Вертельская смерть, я ее чувствую. На меня она не действует, потому что мною же и сделана. Но Гончий-то…

– В чем дело? – похоже от него не укрылось мое растерянное выражение лица.

– Ни в чем, – замотала я головой, пытаясь унять зарождающуюся панику и сделать вид, что все нормально. – Просто задумалась.

– О сволочном характере? – припечатал мужчина.

О том, что по уши в дерьме, какого раньше не видывала.

Глава 8

Гончий ждал, что на его слова алата разозлится. Но та отчего-то молчала. Застыла в кресле изваянием, разглядывая бокал в руке так пристально, словно пыталась отыскать в вине ответы на все вопросы мироздания. Не то разочарованная, не то встревоженная, хотя и пыталась держать лицо. Истинное положение дел выдавало некое удивление в глазах, как в тот раз, когда у нее не вышло использовать на нем дар.

– Так и будешь молчать? – прищурился мужчина, окидывая алату цепким взглядом. Этот переход от хамской шуточки к загадочной тишине выглядел слишком неожиданным, странным. На всякий случай Десмонд сосредоточился на чутье Гончего. Ничего. Ни следа опасности, чар, враждебной магии. Но что тогда, черт ее дери, озадачило Лину? Явно ведь не очевидный предмет разговора.

Алата посмотрела на бокал Гончего, стоящий на столике. Глаза на долю секунды сузились, ресницы дрогнули. Мужчина ощутил скользнувший по спине холодок, но тут же одернул себя: он проверил вино на яд, все чисто.

– Не знаю, о чем ты думаешь, но уверен, что ход мыслей не вызовет у меня восторга, – хмыкнул он.

Лина, казалось, напрочь проигнорировала его слова. Потом все же медленно подняла на него взгляд. Ледяной, уверенный, усталый. Но уже без тени прежнего изумления.

– Отравительница из меня, конечно, так себе, – тяжело вздохнула она.

Десмонд невольно нахмурился. Да нет, быть не может…

– Упустила дивную возможность, – уголки губ алаты дрогнули в усмешке. – Не напрягайся, жить будешь.

– Ты как-то не сильно довольна этим фактом.

– Так и есть, – согласно кивнула Лина. – Могла бы угробить тебя и быть счастлива, но, увы.

– Тогда самое время расстроиться еще больше и вернуться к сделке, – Гончий снова сел напротив. Заметил свой бокал, потянулся было за ним, но рука замерла в воздухе. Алата то ли решила просто подначить, то ли и впрямь задержала дыхание в предвкушении. Да, он все проверил, только береженого боги хранят. Мужчина отдернул руку, и вино осталось нетронутым. Может, и не яд, но что-то тут точно было не так. – Насколько я понял, если отбросить тупые неуместные шутки, ты согласна?

– Шутка и впрямь не удалась, но обсуждать сделку я не готова. Нужно узнать у старого знакомого, согласен ли он помочь нам. В противном случае просто не вижу шансов на успех.

– У тебя было четыре дня, какого черта делала?

– Ждала благой вести, что ты издох, – огрызнулась Лина. – Я надеялась найти другой вариант, но не вышло.

Ложь? Полуправда? Даже если так, выглядело и звучало довольно правдоподобно. Десмонд сверлил алату взглядом не одну минуту, но та не дрогнула.

– Хорошо, зови.

– Разуй глаза, придурок, я выжата, как лимон. Ни порталов, ни призывов, ни переносов.

– Чушь, ты бы не стала признаваться в бессилии кому-то вроде меня, – Гончий покачал головой. – Просто тянешь время.

– Думай, как тебе угодно, – алата пожала плечами. – И делай, что хочешь, но мне нечего добавить. Пока не получу согласие друга помочь, ответа не будет.

– Сколько же времени надо на это? – покладисто «купился» мужчина.

Лина словно задумалась, но чуть расслабившиеся плечи от внимания Десмонда не ускользнули.

– Около суток, раньше вряд ли приду в себя. Как только смогу открыть портал, сразу отправлюсь.

– И когда твой приятель даст согласие, я услышу от тебя заветное «да»? – мужчина склонил голову набок, не скрывая усмешки. Уверенность в том, что паршивка пытается обвести его вокруг пальца, только росла. Как и желание щелкнуть ее по носу за вранье.

– Если согласится – разумеется, – Лина изобразила вежливую улыбку.

– Я почему-то уверен, что он не сможет отказать подруге в искренней просьбе, – недобро ухмыльнулся Гончий, поднимаясь на ноги. – Что ж, сутки, так и быть, подожду. Набирайся сил, сходи в гости, – слова прозвучали как насмешка, но почти сразу в голосе Десмонда прорезалась сталь, – и не смей таскаться к своей Терезе без меня. Даже не думай об этом.

– С какой стати ты отдаешь приказы?! – мгновенно взъярилась алата.

– Беззащитному человеку не стоит оставаться один на один с чудовищем, – Гончий даже не попытался смягчить словесный удар.

Линин взгляд вспыхнул ненавистью, пальцы сжались на бокале, едва не раздавив его. Она могла сколько угодно изображать спокойствие и равнодушие, делать вид, что держит ситуацию под контролем, но, похоже, Десмонду все же удалось вывести ее из себя.

Мужчина обернулся на самом пороге:

– Я серьезно. Если решишь, что мое предупреждение можно игнорировать, последствия тебе не понравятся.

*****

Провожать мерзавца я не стала. Допила свое отравленное вино. Походила по комнате, как загнанный в клетку зверь, чертыхнулась и допила вино из бокала, оставленного Гончим. Правда, стало только хуже: последние сомнения в том, что Вертельская смерть не подействовала на гада, развеялись, как прах моих надежд на свободу. На краткий миг даже я ощутила смертельный холодок в жилах, растворившийся в крови, стоило ему признать хозяйку.

Что самое обидное, я практически не соврала этому бронебойному козлу, что осталась без сил. Даже с третьей попытки не удалось открыть портал к Асмодею. Сам же демон не отзывался, как бы усиленно я о нем не вспоминала. Уму непостижимо, то он, как ни в чем не бывало, может появиться прямо в ванной, если вдруг промелькнул в памяти на долю секунды, то не докричишься.

Уставившись в потемневшее зеркало на стене, я думала о дорогом друге так усиленно и нехорошо, как пока не доводилось. В какой-то момент окончательно перешла грани разумного и начала перебирать в голове самые нелицеприятные вещи, что знала о нем.

– Хватит, умоляю, хватит, – Ас все же явил себя в зеркале. – У меня уже зад полыхает от твоих раздумий. Я понял, что тебе что-то нужно, просто был занят, поэтому… Ох ты ж… – он рассмотрел мой измазанный чужой кровью вид. – Сегодня не в духе?

– Что-то вроде того. Я хочу встретиться с тем человеком, что ты нашел, – тратить время на обмен новостями не стоило, – который готов помочь с Гильдией Гончих.

– Неожиданно. Ты разве не собиралась сама разобраться со своим рьяным поклонником?

– О, я хотела, да, – нервный смешок вырвался неожиданно даже для меня. – Его не берет Вертельская смерть, Ас.

– Ты перестала смешно шутить в последнее время, – покачал головой демон.

– Спасибо, об этом мне уже сказали, – обхватив себя руками, зябко поежилась и прошлась мимо зеркала. – Но вообще-то я абсолютно серьезно. Он на моих глазах выпил зелье в дозировке, способной уложить демона твоего уровня. И знаешь, что? Этот гад ушел на своих двоих, даже не поморщившись.

– Значит, ты ошиблась с зельем, – уверенно отозвался Асмодей. – Что-то напутала.

– Ас, это мое изобретение, – подобные намеки возмутили до глубины души. – Я сварю его в любое время, в любом состоянии. На него оно просто не подействовало!

– Я, кстати, на досуге поразмыслил, может, твой Гончий – алат? – вдруг сменил тему демон. – Поэтому на него дар не действует? Это было бы больше похоже на правду, чем версия, что твой преследователь круче меня, тебя и многих других.

– Алат среди Гончих? – скептически выгнула я бровь. – Да крылатых к Гильдии на пушечный выстрел не подпустят, не говоря о том, чтобы принять в свои ряды. Кроме того, будь он мне подобным, я бы чувствовала его появление, но этот скот каждый раз подкрадывается абсолютно незаметно. Опять же, Вертельская смерть прекрасно действует на алатов, проверено не раз. Боги, да я могу назвать еще кучу причин, почему этот Гончий – не крылатый!

– Нет – так нет, не настаиваю, – благоразумно не стал дискутировать Асмодей. – Раз уж решила принять помощь, приходи ко мне завтра к вечеру. К тому моменту успею обговорить итоговый вариант своей сделки с этим типом.

– Кто он вообще такой?

– Некромант, насколько могу судить. Не сильнее тебя, но вы же не в магии соревноваться собираетесь.

– Ему можно довериться? – я тревожно закусила губу.

– У нас предварительный уговор, он дал обещание не делать ничего, что может навредить тебе. Насколько я понял, он разозлил кого-то из алатов, поэтому сам нуждается в моей защите больше, чем ты в его помощи. Лина, я на рынке демонических услуг не первую тысячу лет, можешь быть спокойна.

– Я буду невероятно спокойна после того, как избавлюсь от этого Гончего.

– Злюка, – ухмыльнулся Асмодей и стер свое отражение.

Мне хотелось рассказать другу и про Пандорру, но не решилась, ибо примерно представляла, что скажет демон. Обычно наш спор относительно этой части моей натуры заканчивался ссорой и взаимным обиженным молчанием, а сейчас подобное было бы совсем некстати.

Увидев вместо приятеля собственный потрепанный и маньяческий вид, я невольно передернулась. Кровь стянула кожу там, где я не смогла ее оттереть, испачканные волосы слиплись неаккуратными прядями. Последние несколько часов показались вечностью, мне смертельно хотелось рухнуть на подушку, прямо как есть, и отоспаться. К сожалению, такая роскошь была совершенно недоступна: Тереза ждала моего возвращения и наверняка сходила с ума от происходящего. Максимум, что я могла себе позволить, это пара-тройка часов тревожной полудремы и горячая ванная.

Правда, ни то, ни другое не принесло ни капли удовлетворения. Вдобавок магическое истощение давило непомерным грузом, даже восстанавливающая настойка не помогала. После нее я не валилась с ног, да, но силой все же пользоваться не могла, максимум, даром алаты.

Когда уже собиралась выходить из дома, я вдруг поняла, что часы показывают начало пятого утра. Поколебавшись, решила подождать, пока хотя бы рассветет. И заодно еще раз попытаться выстроить в голове примерный ход разговора, чтобы избежать крайне острых тем. Если, конечно, такое вообще возможно.

Тереза открыла после первого же стука, словно караулила у двери.

– Лина! – выдохнула она с облегчением. – Всю ночь глаз не сомкнула, боялась, что ты не вернешься.

– Я бы не посмела, – выдавила вымученную гримасу, лишь отдаленно напоминающую улыбку.

Что б меня. Тереза не заслуживала боли. Я же пришла, чтобы превратить ее жизнь в ад. От этой мысли искренняя радость на лице старой знакомой только душила еще больше.

Я почти не слушала ее, пока она заваривала чай, рассказывала о себе, о работе, доме, Ричарде. Не потому что не хотела. Напротив. Но я просто сидела на диване, подогнув ногу под себя, ловила слова старой знакомой вполуха, пытаясь понять, с чего бы начать. Да и сама Тереза, кажется, оттягивала главные вопросы.

– Чем ты думала? – в конце концов, первой не выдержала я. – Как тебе в голову пришла столь бредовая идея – завести ребенка от алата?

Женщина опустила взгляд на кружку, обхватила ее двумя руками, грея пальцы:

– Лин, попробуй понять меня. Ричард – это частичка Лоркана, моего любимого мужчины, его продолжение. Я ни о чем не жалею.

– Лоркан был в курсе, что станет отцом? – прищурилась я.

– Конечно, – пожала плечами подруга. – Сначала он сомневался на счет рождения нашего сына, но под моим напором сдался.

– И не говорить мне о твоей беременности – ваше сознательное решение, – утвердительно кивнула я, не особо нуждаясь в подтверждении догадки.

– Я хотела рассказать, – Тереза заметно стушевалась, неловко заправила за ухо прядь волос. – Честно, хотела. Но Лоркан дал понять, что ты не обрадуешься, поэтому не стала.

– Дело не в радости, – я откинулась на спинку дивана, скрестив руки на груди. – Просто он понимал, что я буду отговаривать. Дурацкая идея, подруга. Сколько вы были вместе? Несколько месяцев? И вдруг ребенок?

– Мы жили вместе почти год, – на лице женщины проступило что-то сродни обиде. – Знаешь, возможно, для тебя это слишком мало. Но мне столетия жизни не светят, так что я считаю, что этого времени было более чем достаточно, чтобы понять, что рядом тот, кого я хочу видеть отцом своего ребенка.

– Алат, который в любой день может исчезнуть без следа. Очень подходящая кандидатура.

– Да плевать, кто он! – вдруг сорвалась Тереза. – Я его любила! Это был лучший год, лучший мужчина в моей жизни. Нашему сыну вот-вот исполнится девятнадцать лет, Дик – самое дорогое, что у меня есть. Так что не смей читать мне нотации о том, чего не знаешь.

– Да уж куда мне, – уязвленно усмехнулась я. – Скажи-ка, Лоркан случайно не обмолвился, что такое ребенок алата?

– Он говорил, что будет непросто.

– Ах, непросто… – саркастически протянула я, чувствуя, как в душе закипает непрошеный гнев. Ладно Тереза, на самом деле, ее действительно понять можно. Но Лоркан-то чем думал?! – Какое дивное определение дерьма, на которое вы обрекли мальчишку.

Чашка в руках подруги тревожно звякнула о блюдце. Я бы, может, и постаралась быть более деликатной, но негодование в адрес двоих взрослых влюбленных идиотов выходило за рамки:

– Хочешь, объясню, что такое это ваше «непросто»? Ричард родился не человеком. Не важно, хочет ли того, готов ли, но после перехода Грани он станет алатом. И либо, как большинство, подчинится Высшей Ложе, либо проживет очень и очень недолго. Если повезет, сумеет сбежать и будет скрываться. Это вы с твоим мужчиной мечты обсудили?

– Лоркан обещал, что сделает все возможное, чтобы Высшая Ложа не узнала о Дике, – голос Терезы заметно дрогнул.

На это мне нечего было сказать. Может, он бы и смог скрыть парня. Если бы остался в живых.

– Да, план был надежен, как швейцарские часы.

– Лина, объясни, что происходит, – устало вздохнула женщина в ответ на мой яд. – Почему спустя столько лет ты вернулась и устроила на моей кухне побоище? К чему сейчас эти нотации?

– До меня дошли слухи, что Вильгельм сильно заинтересовался каким-то пареньком. А когда я сунула нос в это дело, обнаружила Ричарда, который должен был скоро перейти Грань.

– Уже? – с пониманием округлила глаза Тереза. – Неужели ничего нельзя сделать? Разве нет ни одного способа предотвратить это, отодвинуть?

– Если и был – поздно трепыхаться, все уже случилось, – признание далось нелегко, но выбора не было. Зато напомнившее о себе чувство вины глыбой льда основательно притушило пожар моего возмущения.

– Не понимаю…

– Авария, в которую он попал, не была случайной.

– Да о чем ты говоришь? – подруга непонимающе посмотрела на меня с тревогой. – Объясни, пожалуйста.

– Я устроила эту аварию. Я приблизила Грань Ричарда на пару-тройку месяцев. Извини, но твой сын уже стал алатом.

– Зачем ты это сделала? – ошарашенно выдавила Тереза.

– Чтобы перехватить парнишку у Вильгельма, – я не стала скрывать искреннее сожаление за привычной равнодушной маской. – Поверь, мне в голову не могло прийти, что этим парнем является твой сын. Я пойму, если ты не захочешь меня больше видеть и слышать, но постарайся принять одну простую истину: если бы я не опередила Высшую Ложу, Ричард бы достался Вильгельму.

– Значит, Дик теперь совсем как его отец? – с горькой усмешкой посмотрела на меня женщина. Руки ее нервно дрогнули, поэтому чашку она поставила на тумбочку подальше от себя.

– Первого обращения еще не было, поэтому сложно сказать, насколько сын унаследовал таланты отца.

– И что дальше? – Тереза молчала не меньше десяти минут, переваривая все услышанное.

– Ричард знает правду о себе, об отце?

– В детстве я рассказывала ему о Лоркане. Это было похоже на сказки, но он считал мои истории реальными. Потом Дик перестал верить, а я не настаивала.

– Значит, нам предстоит тяжелый разговор с твоим сыном.

– Нам? – вскинула брови женщина.

– Ну, просвещать мальчика относительно неземной любви его родителей – не совсем мое право. Тем более, если я совершенно ничего в любви не понимаю, – от подколки не удержалась.

Тереза виновато отвела глаза:

– Прости, пожалуйста, я переборщила.

– Брось, ты вправе наговорить мне куда больше гадостей и быть при этом правой, – отмахнулась я. – Когда…

– По-моему, я предельно ясно формулировал свою мысль, когда запрещал приходить сюда.

Голос Гончего за спиной едва не заставил меня застонать от досады. Говорила же, подкрадывается, как бесшумная тварь.

Тереза вопросительно смотрела то на меня, то на мужчину позади.

– Не обещала, что послушаю, – отрезала я, не поворачивая головы. Краем глаза заметила, как этот ночной кошмар уселся за барную стойку, разделяющую гостиную и столовую, лицом к нам. – Явился послушать бабские сплетни? Тебе не надоело таскаться за мной хвостом?

– Надоело, да выбора нет. Злую собаку с цепи не спускают.

– Кто это? – вполголоса поинтересовалась Тереза.

– Моя головная боль, – я сосредоточила все свое внимание на ней, игнорируя присутствие Гончего и его оскорбительный намек. – Не обращай внимания. Когда твой сын вернется домой, надо будет сразу все обсудить с ним, иначе первое обращение застигнет врасплох.

– Лина, – женщина вдруг замялась, будто никак не могла подобрать слов, – а Лоркан, он… Ты не подумай, я не дура, не жду его у окошка долгие годы. Будь все в порядке, он бы за эти годы, наверное, навестил сына… Просто скажи, что с ним? Почему он не может помочь собственному сыну?

Я вдруг поймала себя на мысли, что указ Гончего не ходить к Терезе не был таким уж ужасным. Послушалась бы – и этот жуткий вопрос не ударил тараном по остаткам самообладания.

– Он мертв, – все, что смогла выдавить.

– Давно?

– Около десяти лет.

– Я вышла замуж примерно тогда же, – Тереза криво улыбнулась, украдкой смахивая с глаз выступившие слезы. – Представляешь, со злости. Мол, не появляешься – и черт с тобой, буду счастлива с другим.

Вот что сказать, чтобы облегчить эту боль? Есть ли вообще хоть какие-то слова, что способны это сделать?

– Как он умер?

– Несчастный случай. – Лгунья. Мерзкая, трусливая, потерявшая совесть лгунья. Такая, что самой от себя тошно.

– Лоркан? – подал вдруг голос Гончий, о котором я почти успела забыть. – Алат Силы духа?

– Да, – оживленно кивнула Тереза, повернувшись к нему. – Вы его знаете?

Мужчина кивнул, и я похолодела. Если так, он наверняка может быть в курсе обстоятельств смерти Лоркана.

– Наслышан. Один из очень немногих алатов, к которому у Гильдии Гончих было больше уважения, чем вопросов, – продолжил говорить этот мерзавец, словно не замечая мои предупреждающие гримасы. – Он вроде был уничтожен своими собратьями при попытке укрыть преступника, насколько я помню.

Тереза посмотрела на меня. Я могла поклясться, что вижу на ее побледневшем лице осознание:

– Это так?

Я не смотрела ей в глаза, но и без того ощущала, какой в них укор, упрек. И просто не выдержала:

– Извини, мне нужно срочно уйти.

Выскочив из дома Терезы, прежде, чем услышу хоть что-то, я размашисто зашагала к своему, не останавливаясь ни на секунду, не давая себе перевести дыхание. Почему-то казалось, что стоит мне замереть, и я позволю себе слезы, на которые просто не имею права в данной ситуации.

*****

Гончий покинул дом Терезы через портал. Сперва накинул на оглушенную новостью женщину успокаивающие и усыпляющие чары от греха подальше, а потом шагнул в белоснежную воронку.

Он оказался на заднем дворе дома алаты буквально на секунду раньше. Лина ворвалась туда так стремительно, что со всего размаха врезалась в него и чуть не отлетела на землю. Мужчина по инерции хотел было придержать ее, но в последний момент передумал. На краткий миг крылатая застыла, не до конца понимая, что произошло, а потом зло сузила глаза.

– Болтливая ты скотина, – не то прошипела, не то прорычала алата, с силой пихнув Десмонда в грудь. – Кто просил тебя открывать свой поганый рот?!

– Тебе было сказано, не выводить меня, – Гончий от тычка даже не шелохнулся. – И потом, я просто сказал правду.

– Да кто ты такой, чтобы решать, кому и что раскрывать?! – взмахнула руками Эвелинн. Дес усилием воли заставил себя остаться на одном месте, но на всякий случай всмотрелся в ладони алаты: не отросли ли опасные коготки? – Новость о смерти Лоркана и без того стала ударом. Ты мне в отместку решил сделать Терезе еще больнее? Где же долбанное благородство твоей чертовой Гильдии?

– С теми, кто его заслуживает, – оскалился Десмонд. – Чересчур бурная реакция, как я посмотрю. Дай угадаю, он погиб из-за тебя? Ты и есть преступница, которую Лоркан укрывал, поэтому испугалась рассказать подруге правду.

Рассвирепевшая девица вдруг расхохоталась как безумная, запрокинув голову назад. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густую листву деревьев и какие-то чужеродные в данной обстановке, зловеще подсветили ее волосы алыми искрами.

– Правда порой бывает совершенно неуместна, – смех Лины оборвался настолько резко, что мужчине стало не по себе, – потому что ранит и только. Считаешь, стоило рассказать Терезе, как Лоркану вырвали сердце? Или начать с того момента, когда его пытали в моем присутствии?

– Да ты же не ее чувства берегла, – Десмонд окатил алату вполне искренним презрением. – За свою шкуру беспокоилась. Как не выглядеть в глазах своей Терезы виновницей гибели ее мужика.

– В своей тупой, наивной уверенности в собственной правоте ты просто великолепен, – Эвелинн прикрыла ярость злорадной ухмылкой. – Разумеется, ведь Гончие у нас – образчик морали, а крылатые – лживые манипуляторы.

– Заметь, не я это сказал.

– Даже немного жаль будет разочаровывать тебя, – алата подошла ближе и вкрадчиво поинтересовалась: – Ты знаешь что-нибудь о погружениях в чужие воспоминания?

– В теории.

Лина вцепилась тонкими пальцами в подбородок мужчины, заставляя смотреть ей в глаза. Он невольно дернулся назад, не понимая, что творит эта особа, но заметил презрительную насмешку и напряженно замер, на всякий случай просчитывая возможную опасность.

– Не бойся, злая собака не кусает, – почти весело улыбнулась чокнутая стервозина. – Она делает больно по-другому. Смотри внимательно, я покажу тебе кое-что крайне занимательное.

В ноздри ударил запах затхлости и сырости, щедро приправленный тошнотворным сладковато-металлическим запахом крови. Картина в центре каменного подвала вызывала отвращение: на коленях стоял алат, в некогда светлых одеждах, теперь сплошь покрытых бурыми пятнами всех оттенков, с выражением мрачной решимости на искаженном от боли лице. Вглядевшись, Десмонд увидел, что по всему телу алата буквально клочьями были выдраны куски плоти, в некоторых местах была видна кость. Небесно-голубые, огромные крылья, изломанные и смятые, безвольными плетями свисали на пол.

Перед ним, опершись на край дубового стола, стоял мужчина средних лет, высокий и худощавый. От его фигуры исходила волна раздражения.

– Долго собираешься упрямиться? – резко спросил он у Лоркана. Тот продолжал молчать. – Сам подумай, ты выносливый, можно долго беседовать в таком ключе. Но рано или поздно придет конец.

Он махнул кому-то рукой, отчего по алому камню в перстне скользнула искра, заставив Деса выругаться. Из полумрака вышел еще один мужчина, помоложе, с ехидной ухмылкой, держащий в руках тряпичную куклу с подобием крыльев. Чертовски знакомый Десмонду тип.

Томас Лагрен, ошибки быть не может. Один из тех Гончих, что был убит Линой в попытке поймать ее. Событие вышло довольно громкое, потому что после рук алаты Томаса даже опознали только с помощью магии. Значит, мужчина постарше, с рубиновым перстнем, вероятнее всего, наставник и напарник Лагрена – Сертер. После смерти любимого ученика он пропал без вести, освободив место в круге заместителей главы Гильдии.

Получив одобрение наставника, Томас поудобнее перехватил тряпичную куклу и железными щипчиками выдрал клок из кукольной руки.

Лоркан зарычал сквозь зубы, Десмонд, скривившись, смотрел, как кусок мяса шлепнулся на пол. Совсем рядом протестующе закричала девушка.

Обернувшись, он увидел смуглую изящную брюнетку, которая забилась в угол подвала, как загнанный зверек. Однако от количества «ловчих сетей», наброшенных на нее, воздух едва не искрил. Пятерка Гончих – сомнений в принадлежности этих типов к Гильдии у Деса уже не оставалось, тем более, у двоих виднелись татуировки, точь-в-точь как его, – едва удерживала сети, трещавшие по швам. Девчонка полыхала на диво знакомым злобным взглядом и будто порывалась сказать что-то, но не могла.

– Я тебя еще раз спрашиваю, – Сертер сверлил взглядом Лоркана. – Эта девушка – Эвелинн?

– Эта девочка – моя племянница, – хриплым шепотом, отдышавшись, отозвался алат, – не знаю, не понимаю, что вам от нее нужно. Вы ее напугали до смерти.

– Меня все это начинает утомлять, – поморщился Томас, обращаясь к своему коллеге. – Который час тут торчим, а толку ноль. Где заказчик?

– Сейчас будет. А пока продолжим разговор…

В ту же минуту девушка внезапно резко выбросила руку вперед и схватила ближайшего к ней Гончего за горло. Раздался мгновенный хруст, парень обмяк и рухнул вниз.

– Ах ты, тварь! – заклинатель рванулся к девушке, но на его пути из ниоткуда вырос Роланд.

– Не вздумай, – покачал он головой. – Я уверен, что это Эвелинн, поэтому убери от нее руки. Она принадлежит Вильгельму.

Томас неприязненно оскалился, глядя на девчонку, а потом вскинул руки и вырвал у куклы сердце.

Ребра Лоркана треснули и распороли его грудную клетку с влажным всхлипом. Ошметки того, что раньше было сердцем алата, брызнули во все стороны, а он даже не успел закричать.

Воспоминание алаты оборвалось внезапно. Десмонд очнулся и обнаружил, что Лина по-прежнему стоит недопустимо близко. Только сейчас это беспокоило его намного меньше, чем несколько минут назад.

– Дальше тебе смотреть ни к чему, – алата брезгливо убрала руку и отступила, рассматривая его с мстительным удовольствием.

Что-то внутри Гончего словно надломилось. Он хотел отрицать увиденное. Назвать Лину лгуньей. Безумно хотел. Сказать, что показанные ему Гончие – просто ее выдумка, что она добавила их в реальное воспоминание, чтобы запутать его. Но привычная Томасу тавматургия, поведение Сертера, искаженное от боли и предсмертного удивления лицо Лоркана – все выглядело слишком реальным, чтобы быть обманом. И Дес понятия не имел, как на это реагировать.

– Ну, как тебе правда на вкус? Не горчит? – алата поежилась, будто не до конца отошла от воспоминания, но мгновенно взяла себя в руки и с издевкой выгнула бровь.

– Почему я должен верить тому, что ты показала? – упрямо мотнул головой мужчина. – Это твое видение случившегося.

– Это память, услужливо приоткрытая непробиваемому барану. Я могла бы показать это Терезе. Рассказать, что этот кошмар сотворила с ее возлюбленным пресвятая Гильдия, а потом смотреть, как ты будешь оправдываться. Но я поберегла твою шкуру, смолчала, чтобы в ее глазах твои собратья не выглядели виноватыми.

– Почему я должен верить, что все было именно так, что это были Гончие? – с плохо скрываемым раздражением повторил вопрос Десмонд. Он сам не мог понять, что выводит его из себя: откровения крылатой о смерти Лоркана, или то, что он в них верит. Или двусмысленное замечание самодовольной паршивки, в котором так и читалось превосходство.

– Не должен, – Эвелинн пожала плечами. – Но Лоркана пытали и убили твои коллеги, это факт. А россказни про казнь алатами – гнусная ложь, чтобы прикрыть зад Гильдии. Все же должны верить, что вы без справедливого суда и неоспоримой вины муху не прихлопнете.

– Значит, в этой истории было что-то еще, что ты не показала, из-за чего Гончие так поступили. Должно быть объяснение.

– Вот как? – алата не скрыла отвращения в голосе. – Когда дело касается тебе подобных, дьявол кроется в деталях, да? Вам врать можно, был бы повод благородный? Но стоит мне умолчать о чем-то из добрых побуждений – я лживая тварь?

Гончий уязвлено промолчал, не желая вслух признавать, что Лина попала в десятку. Он ткнул ее носом в практически безобидное вранье, она же с головой макнула его в чан с помоями. Провожая Эвелинн взглядом, Десмонд отчасти жалел о той минуте, когда согласился помочь Роланду.

Глава 9

Остаток дня и ночь напоминали один сплошной кошмар без шанса на пробуждение. Краткий миг мстительного триумфа над Гончим, которому я приоткрыла тайны пресвятой Гильдии, улетучился без следа почти сразу. Я могла думать только о Терезе, о Ричарде. О Лоркане. Что бы он сказал, узнав о моем вмешательстве в жизнь его сына? Впрочем, тут мне тоже было бы, что возразить, скорее всего, мы бы дошли до ожесточенного спора, а то и громкого скандала.

Я не знала, как теперь вернуться в дом Терезы. Как буду смотреть ей в глаза, когда она знает, что ее возлюбленный погиб из-за меня? Как посмотрю в глаза Ричарда, если она расскажет ему об этом? Но в то же время я прекрасно понимала, что вернуться туда придется. Наверное, дам подруге пару дней, чтобы смириться с новостью, а потом пойду с повинной головой.

Впрочем, судьба, как обычно, решила посмеяться над моими планами.

Нэйт заявилась без предупреждения за час до того, как я собиралась уходить к Асмодею. Скептически осмотрела опустошенный ряд из пары-тройки винных бутылок и нескольких флаконов с зельями, но поймала упреждающий взгляд и благоразумно воздержалась от комментариев.

– Ричарда выписали, он дома, – вместо этого сообщила алата. Изумленно хлопнула ресницами в ответ на ругань. – Я думала, это хорошая новость?

– В нем ощущается перемена? – ее вопрос остался без ответа.

– Я не сильна в обращении с новоявленными алатами, но да, аура силы ощущается. Хотя не совсем похоже на ту, что обычно исходит от крылатых.

Я снова выругалась. Если так, все верно, парню светит дар-исключение. А еще идея затаиться на пару дней катится в бездну. Нельзя допустить, чтобы первое обращение настигло Ричарда в тот момент, когда рядом никого нет.

К черту. Придется сжать зубы и потерпеть. Даже если в глазах Терезы будет ненависть, презрение, у меня нет права сейчас щадить собственные чувства.

Я предпочла не вваливаться с парадного входа. Прошла через черный в кухню, стараясь не вспоминать о том, что тут устроила совсем недавно. И услышала в гостиной отчаянный спор на повышенных тонах.

– Мам, ты сама слышишь, что говоришь?! – возмущался Ричард.

– Дик, ради Бога, выслушай меня спокойно, – в голосе подруги слышалось неподдельное отчаяние. – Это же важно, я не шучу!

– Я вижу, что не шутишь, это и пугает! – парень сорвался на нервный смешок. – Одно дело – не знать своего отца, но слышать, что он не человек?! Что за чушь?!

– Не чушь, – Тереза едва не взмолилась. – Пожалуйста, давай сядем и все обсудим!

Половица под моими ногами предательски скрипнула, прервав спорщиков. Что ж, может, оно и к лучшему, сама я никак не решалась выйти, а теперь таиться и дальше не было смысла.

– Похоже, я выбрала удачное время для визита, – нервно отшутилась, проходя в гостиную. Переборов себя, все же глянула в сторону Терезы. Вроде она была скорее удивлена моим появлением, чем разозлена. Уже неплохо.

– Вы еще кто? – прищурился Ричард, резко повернувшись в мою сторону.

Скрещенные на груди руки, недовольно поджатые губы, настороженный взгляд. Теперь, когда я знала, чей он сын, парень удивительным образом казался мне практически копией Лоркана. Даже странно, что я сразу не заметила это сходство и не догадалась о родстве.

– Лина – моя старая подруга, – Тереза опередила с ответом. – Моя и твоего отца.

– Того, который не человек? – скептически хмыкнул парень. Потом снова покосился на меня. – Поэтому она выглядит скорее моей ровесницей, чем твоей?

– Изящный комплимент, милый, но я несколько старше, чем выгляжу, – сдержанно улыбнулась. – Но сейчас речь не о том. Твоя мама права, нужно кое-что обсудить.

– Не буду слушать бред… – снова вскипятился было мальчишка, но я его оборвала жестом.

– Тебе стоит выдохнуть, успокоиться, иначе все может случиться раньше времени. Поверь, первое обращение и так штука неприятная, а уж если это происходит резко – тем более.

– Первое что?

– Обращение, Ричард. Принятие своего истинного облика.

– Послушай ее, пожалуйста, – добавила Тереза, нервно теребя цепочку на шее.

– И в кого же я должен обратиться? Что, покроюсь шерстью, отращу зубы и когти?! – сарказм парня зашкаливал.

– Ты алат, а не оборотень, – я подошла чуть ближе.

– Вы обе рехнулись! – парень окончательно вышел из себя, нервно прошелся по комнате и взъерошил волосы. Еще один довольно знакомый мне жест. – Мам, скажи, ты решила меня разыграть?!

– Ты же чувствуешь в себе перемены? – я могла бы вести себя резче, но опасалась, что всплеск эмоций послужит катализатором. – Время от времени ломит все тело, ноют мышцы?

– Последствия аварии, – огрызнулся Ричард. – Меня вообще-то машина сбила.

– О, это мне прекрасно известно, – хмыкнула я с плохо скрываемым намеком. – Тебя не смущает стремительное выздоровление после аварии? Слишком быстро для обычного человека, разве нет?

– Значит, не так сильно пострадал, – неуверенно отозвался парень, хотя, судя по лицу, накал эмоций у него спал под натиском собственного недоумения.

– И за последние несколько дней в больнице ты не заметил ничего странного? Скачки эмоций, которые ты никак не можешь объяснить, ощущение, что из твоей спины вот-вот что-то вырвется на свободу?

– Откуда вы знаете? – теперь он выглядел удивленным и, может, немного испуганным. Куда лучше гнева и раздражения для новообращенного.

– Сама через это прошла, – я повела плечом. – Крылья просятся на свободу, это у всех алатов происходит одинаково.

– Вы спятили, – покачал головой Ричард, переведя взгляд с меня на мать. – Вы обе безнадежно спятили.

– Просто покажи ему, – вздохнула Тереза, обращаясь ко мне. – Я знаю этого упрямца, словами мы ничего не докажем.

Идея была неплоха, главное, чтобы парня сильно не шокировало.

Я перекинула волосы через плечо, чтобы не мешались, и сбросила барьеры. Шелк платья скользнул по коже, как родной, лопатки привычно оттянуло назад под тяжестью крыльев. Они оживленно дрогнули и развернулись по всю ширь, сметя с тумбочки вазу и стопку писем. Ваза раскололась вдребезги, но на это никто из нас не обратил внимания. Сейчас я не стала сдерживать последний барьер, поэтому крылья окаймлял золотисто-оранжевый контур, и такого же цвета перья пробивались то тут, то там среди синих.

– Трюк, – упрямо мотнул головой Ричард.

Молча продемонстрировала ему спину, не скрытую платьем, где хорошо можно было разглядеть, как между лопаток крылья врастают в тело, легонько трепыхнула перьями, отчего мышцы пришли в движение. Потом убрала крылья, скрыла истинный облик за барьерами и повернулась к парню уже в обычном виде. Мальчишка невольно шарахнулся в сторону.

– Дик? – Тереза явно была встревожена реакцией сына. – Все нормально?

– Нормально?! – сдавленно выдохнул парень. – Нормально, мам, было, когда ты рассказала мне, что Люк – мой отчим. Вот это было нормально. А сейчас… Я что, теперь буду таким же?! – он взмахнул рукой в мою сторону.

– Не совсем, – поморщилась я. – Твой отец не было обыкновенным алатом, в его жилах текло немного демонической крови. Полагаю, что это скажется и на тебе.

В комнате повисло томительное молчание.

– Мне нужно…Дайте… Мне нужно пару минут, – Ричард растерянно заозирался по сторонам, потом вдруг уставился в сторону кухни так, словно видел там какое-то спасение. – Мне нужно уложить все в башке.

Парень стремительно проскочил мимо нас. Я сделала вид, что не заметила, как меня он обошел по большой дуге. Тереза попыталась остановить сына, но я мягко удержала ее за руку:

– Дай ему хотя бы пару минут.

Подруга бросила на меня неуверенный взгляд, но послушала. Почти сразу из кухни донесся шум воды.

И вот настал тот дивный момент, который скручивал мои внутренности тугим узлом со вчерашнего дня. Я осталась один на один с женщиной, что по моей вине потеряла любовь всей своей жизни.

– Прости меня, – с трудом пересилила желание рвануть следом за Ричардом, проглотила комок в горле. Потом вдруг присела на корточки и начала собирать с пола рассыпавшиеся письма. – Я не имела права лгать тебе о Лоркане. Просто не представляла, как сказать, поэтому…

– Лина, тебе не стоит извиняться, – женщина остановила мой словесный поток, становившийся все более сумбурным, отобрала скомканные конверты и за руку потянула наверх. Хотя в глаза мне посмотрела далеко не сразу. – Я слышала твою историю от Лоркана, знаю его отношение к тебе. Он всегда говорил, что однажды все обернется плохо, но не жалел о том, что делает.

– Мы оба знали, что по уши в дерьме, – невесело кивнула я. – Только это не отменяет моей вины в его смерти.

Терезе потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами.

– Не твоей, – наконец, покачала головой она. – Того, кто убил.

– Если бы я не…

– Лина, пожалуйста, закроем эту тему раз и навсегда, – непреклонно отозвалась женщина. – Я, правда, очень давно смирилась с утратой. Не хочу теперь ворошить прошлое в таком ключе.

– Ты была шокирована, когда услышала о его смерти, – не согласилась я. – Мало похоже на смирение.

– Это от неожиданности, что подобное сообщаешь мне не ты, а черт знает кто. Кстати, кто это был?

– Не заморачивайся, вы вряд ли когда-либо еще увидитесь. Кстати, твой сын воспринял новость несколько спокойнее и проще, чем ожидалось, – я охотно поддержала идею подруги перевести тему. Легче мне все равно не станет, но хотя бы ей душу травить не будем.

– Ты пропустила стадию отрицания, – хмыкнула Тереза, убирая письма в ящик комода. – Вообще-то мы начали разговор в его комнате, но я минут сорок до твоего появления, если не больше, практически гонялась по дому за собственным ребенком, чтобы заставить его дослушать.

– Все же он…

Я осеклась на полуслове, когда Ричард вернулся в гостиную. С волос капала вода, ворот футболки промок насквозь, будто он сунул голову под кран.

– Мать твою, не глюки, – почти простонал он, на секунду зажмурившись.

– Увы, – развела руками.

– И что дальше? Допустим, я поверю в этот бред сумасшедшего, – скептицизм у парня был воистину отцовский, непрошибаемый с первого раза. – Вы тут зачем? Будете учить магии, как мудрый наставник?

– Мудрость – фишка другой алаты, – усмехнулась я, припомнив чопорную и ледяную Калли. – Что касается магии, если она проснется в тебе – да, буду учить. Но пока придется освоить все, что касается алатов. Я пришлю к тебе кое-кого, она поможет с азами.

– Погоди, а ты? – удивилась Тереза. – Может, возьмешься сама?

– Как только решу маленькую проблему, – успокоила я ее. Заодно и себя в очередной раз. Может, если постоянно повторять, что высоченный хам – маленькая проблема, станет проще? – Не переживай, я не оставлю Ричарда без охраны.

– Меня не надо охранять! – тут же возмутился парень.

– Не припомню, чтобы спрашивала, надо ли.

Я протянула левую руку вперед, ладонью вверх. Вдоль линии жизни тут же проступила тонкая полоска крови.

– Дай мне руку, Дик.

Парень не шелохнулся. Прищурился, посмотрел на мать, на мою руку. И лишь спустя мгновение настороженно потянулся вперед. Ладонь у него оказалась крепкая, теплая. Стоило ей соприкоснуться с моей, как Ричард вздрогнул от мимолетной боли.

– Сделки на крови? – нервно хмыкнул он, спрятав за смешком испуг, переступил с ноги на ногу, будто готовился удрать в случае чего.

– Узы защиты, – поправила я его. – Тебе нужно попросить меня о защите.

Парень с сомнением оглянулся на мать. Та лишь ободряюще кивнула.

– Как-то по-особенному просить?

– Нет, достаточно самого факта, – я покачала головой и чуть сильнее сжала ладонь парня. – Не тяни, у меня еще куча дел.

– Я прошу о защите, – вздохнул он так, словно делал мне величайшее одолжение. Судя по выражению лица, мальчишка ощущал себя не в своей тарелке, поэтому не стал мудрить с просьбой, просто повторив мои слова.

Наши ладони нагрелись, по коже пробежали мурашки от установившейся связи. А я вдруг сама того не ожидая, поймала себя на облегченном выдохе.

– Теперь я всегда приду на помощь, если появится опасность, – отняла руку и потерла зудящий заживший порез. – Тебе достаточно будет подумать обо мне и назвать имя. Только помни, что сами по себе узы защиты не спасут в случае чего.

– Почему мне должна грозить опасность? – тут же подозрительно прищурился Ричард.

– У меня слишком мало времени сейчас, – поморщилась я с искренней досадой. – Я пришлю сюда Лисию, она ответит на большинство твоих вопросов и коротко объяснит, что к чему.

– Она тоже не человек?

– Алата, милый, – фыркнула я. – Привыкни к этому слову, оно теперь с тобой на всю жизнь.

Открывать портал в Преисподнюю при парне я как-то не решилась. В целом, он вроде бы относительно спокойно принял откровения о себе, но лекцию о мироустройстве и перемещении между параллелями все же стоит отложить до более поздних времен.

Тереза пошла за мной в прихожую, чтобы проводить.

– Лина, скажи, что ничего страшного не происходит, – она выглядела взволнованной. – Когда я видела тебя такой в прошлый раз, вам с Лорканом пришлось спасаться бегством.

– У меня все под контролем, – я озарила подругу неестественно лучезарной улыбкой. – Просто маленькая проблемка. Буквально на пару часов. А Лисия скоро придет. У нее большой опыт в наставничестве новообращенных, так что она знает, что делать.

– На счет нее не переживаю. Если ты доверяешь этой девушке, то я – тоже, – не купилась на мою маску Тереза. – Просто мне кажется, что ты сама не своя.

– Волнуюсь за Ричарда, – из двух проблем, занимавших сегодня мои мысли, я выбрала худшую. – Он у тебя не дурак, быстро поймет, что быть алатом – потерять прежнюю жизнь, планы, окружение. Как бы после этого осознания не грянул гром.

– Попробую поговорить с ним и об этом, – понимающе вздохнула подруга.

– И расскажи ему как можно об отце, – я все же обернулась на самом пороге. – Даже если он не заинтересуется сам. Пусть я не в восторге от того, что вы учудили, но Лоркан заслужил, чтобы его собственный сын знал, каким он был.

Тереза кивнула сквозь выступившие на глазах слезы.

А я шагнула из двери прямо в портал.

*****

К тому моменту, когда Гончий вернулся в съемную комнату, на душ и сон у него оставалось не больше пары-тройки часов.

Но и те внезапно сократились из-за незваных гостей.

Первой он заметил Каролину, вольготно рассевшуюся на кровати. Снова в красном платье, но вроде бы в другом, с улыбкой от уха до уха. Прежде чем Десмонд в непечатной манере успел поинтересоваться, какого черта она тут забыла, ему на глаза попался второй визитер.

Роланд выглядел довольно удручающе. Обычно холеный, знающий себе цену, не зацикленный на внешнем виде, но уделяющий ему достаточно внимания. Сейчас он словно бы осунулся, побледнел. Темные волосы не первой свежести были небрежно приглажены назад. Серые глаза из-под постоянно нахмуренных бровей смотрели мрачно. Мятая и потрепанная одежда только добавляла его виду отчаяния.

– У вас пятнадцать минут на свидание, – промурлыкала Каролина, поднимаясь с кровати и выходя из комнаты. – Советую не тратить время на долгие прелюдии.

Довольная собой, алата со смешком захлопнула дверь.

– Сама пошутила – сама посмеялась, – поморщился Гончий. Красноперая не сделала ему ничего плохого, но раздражала до зубовного скрежета.

– Кэрол сказала, что ты нашел Лину, – в отличие от Деса, Рол внял совету соратницы по свите. – Где она?

– Здесь, сторожит мальчишку, которого обратила в алата. А твоя Кэрол не сказала о том, что у меня есть вопросы? – вскинул брови мужчина. – К слову, тоже рад тебя видеть, здравствуй.

– Не время для любезностей, – Роланд нервно прошелся по комнате, потирая запястья, словно они ныли от боли. – Лину нужно отдать Вильгельму. Мало того, что эта стервь перехватила парня, которым он интересовался, теперь пропали двое из свиты, которых отправили на поиски мальчишки. Уверен, что это ее рук дело. Вильгельм после этой новости буквально озверел.

– С тобой все в порядке?

– Физически – уже да, – криво усмехнулся Роланд, продолжая наворачивать круги по комнате, и невольно поежился. – Но если в ближайшее время покровитель не получит свою ненаглядную тварь, мне конец.

– Если все так плохо, как ты тут оказался? – хмыкнул Гончий, тоскливо покосившись в сторону кровати и уже практически распрощавшись с надеждами хотя бы подремать. – Я лезу в дерьмо, чтобы вытащить тебя из тюрьмы, а ты, выходит, на свободном посещении? Хочу сижу, хочу гуляю?

Алат вдруг остановился на месте. Посмотрел на Деса, потом отвел взгляд в сторону.

– Какого хрена? – мгновенно уловил знакомый недобрый знак мужчина. – Что ты на этот раз выкинул?

– Попросил Вильгельма дать мне последний шанс, – как-то издалека начал Роланд. – Убедил, что знаю, как выйти на Лину. Поэтому он отпустил меня под конвоем Каролины, дал буквально час.

Десмонд не смог сдержать изумление. Более надежный конвой и представить себе сложно. Не говоря о том, что Вильгельм никогда не создавал впечатление того, кто верит на слово.

– Чтобы за час ты сделал то, что не смог за несколько лет? – скептицизм на лице мужчины был виден невооруженным взглядом.

– Чтобы я поговорил со своим человеком в Гильдии Гончих, который вроде вышел на Лину и способен ее стреножить, – огорошил его Роланд.

Дес молчал с пару минут, переваривая услышанное и считая до десяти, чтобы сдержаться и не вмазать Ролу. Получалось не особенно хорошо.

– Блядство! – все же сорвался он, в ярости швырнув в сторону куртку, что до сих пор держал в руках. – Да ты просто издеваешься… Я рискую всем, что есть у меня в этой жизни, чтобы разгрести последствия твоих опрометчивых решений! А ты еще и выдал меня Вильгельму?!

– Детали я ему не раскрывал, – зло отозвался алат. – Просто сказал о знакомом из Гильдии. Мало ли их у меня может быть?

– Действительно, – в памяти Деса вдруг всплыло воспоминание, показанное Линой. Глубоко вздохнув, он сделал зарубку в памяти однажды задать Ролу неудобный вопрос. Хотелось бы сейчас, конечно, да время поджимало.

– Как ты там сказал? Рискуешь всем, чтобы разгрести за мной бардак? – Роланд же совершенно не уловил в короткой реплике Гончего ничего подозрительного. Или мастерски сделал вид, что не заметил. – Не забыл, что это «все» у тебя есть только потому, что ты обязан мне жизнью? Это я помог сохранить тебе свободу, я посоветовал податься в Гильдию.

– Забыл бы – не ответил на зов, наплевав на родственные связи, – вздохнул Десмонд. – Ты знаешь, зачем Вильгельму этот мальчишка и Лина?

– Парень вроде перспективный алат в будущем, – Роланд тяжело опустился на кресло и вытянул ноги. – Что касается Лины – не знаю и знать не хочу. Я и без того не был ведущей скрипкой в свите, а теперь тем более не в списках достойных быть в курсе всего. Да и какая разница? Казнит он ее, запрет, заставит снова работать на него – плевать. Пусть хоть освежует всем напоказ.

– Гильдия не будет в восторге, если к Вильгельму в услужение вернется та, что кошмарила его врагов не одно десятилетие. И Аристарх вряд ли облегченно вздохнет, когда узнает, что потерял практически единственный шанс наступить Вильгельму на ногу законным путем, – заметив немой вопрос на лице Рола, Десмонд неохотно пояснил. – У моего начальника есть заветная мечта: Лина, рассказывающая на суде обо всех темных делишках Высшей ложи.

– То есть карьерные амбиции тебе дороже собственного слова? – уязвленно хмыкнул алат.

– Нет. Но мне лично не нравится идея обрекать кого-то на ад, не разобравшись, насколько он того заслуживает. Особенно, когда это женщина. Да, крайне специфичная, но все же.

– Ты сейчас о Лине? – рассмеялся Рол. – Брось. Гори, ведьма, гори! Это все, чего она заслуживает.

– Между вами что-то было? – заинтересованно выгнул бровь Дес. – Когда ты о ней говоришь, сложно не заметить явную личную неприязнь. Скорее даже ненависть. Она тебя кинула?

– Если только мордой в грязь, – скривился Роланд в неподдельном отвращении. – Было время, когда я пытался подвинуть ее с поста правой руки Вильгельма. Порой попытки были довольно успешными. А Лина не из тех, кто признает чужое превосходство. Даже когда я предпочел отойти от верхушки свиты, она не упускала возможности уколоть.

Гончий задумчиво поскреб щетину на подбородке, отрешенно уставившись в сторону. Он невольно поймал себя на мысли, что хотел бы узнать версию синекрылой. Причин не доверять услышанному у него не было, но Дес уже очень давно привык полагаться на собственное чутье. И сейчас оно нашептывало, что ему что-то недоговаривают.

– Так что? – алат нервно поерзал в кресле – Когда ты притащишь Лину Вильгельму?

– Вообще-то я пытаюсь найти другой способ выполнить свой долг, – немного поколебавшись, сознался Гончий. – Например, заставить Лину помочь мне вытащить тебя из свиты и обеспечить безопасность.

– Рехнулся?! – округлил глаза Роланд, мгновенно подобравшись в кресле. От нервозности и следа не осталось. – Да если она узнает, что помощь нужна мне, меня же и прикончит!

– Отчего так?

– Я претендовал на ее место, сказал же, – развел руками алат.

– А она всех конкурентов убивает? – скептически прищурился Десмонд.

– Этой гадине много не надо, чтобы озвереть. Я же рассказывал тебе о Пандорре.

Чутье снова подкинуло Гончему сомнений. В том-то и дело, все, что рассказывал Роланд об алате Страх, пока что не находило своего подтверждения.

– Время истекло, – Каролина ужом просочилась в комнату. – Наболтались?

– Дес, не изобретай колесо, – Рол попытался воззвать к здравому смыслу Десмонда, нехотя поднимаясь на ноги. – Просто сделай, что прошу, и я буду свободен.

– Я всегда был против твоего членства в свите Вильгельма, – Гончий не стал увиливать от откровенности. – Предупреждал, что добром это не кончится. Ты же требовал, чтобы я уважал твои принципы, желания и мечты, не мешал идти своим путем.

– К чему ты?

– К тому, что сейчас я прошу уважать мои принципы, – взгляд Десмонда против воли стал недобрым. – Видят боги, я не отказываю в помощи и сделаю все для твоего спасения. Только не проси исполнять прихоти Вильгельма, наступая на глотку самому себе. Я попытаюсь вытащить тебя с помощью Лины, но не так, как ты это видишь.

– Рискуешь не успеть, – покачал головой алат. – Пока ты стараешься усидеть на двух стульях, меня лишат крыльев и головы.

– Если иного способа не останется или ситуация выйдет из-под контроля – дай знать через нее, – Дес кивком указал на Каролину. – Тогда я притащу вам Лину в считанные минуты.

Роланд задумчиво хмыкнул.

– Только не вздумай мне лгать, – предупредил его Гончий. – Рано или поздно обман вскроется, и тогда тебе не позавидуешь.

*****

Асмодей встретил меня в холле особняка, сияя ослепительной улыбкой. Демон выглядел на удивление парадно даже в простой черной рубашке и таких же штанах. Честно говоря, я завидовала этому навыку черной завистью.

– Что тебя так радует? – недоумевала я, едва поспевая за широкими шагами друга по коридору, отчего стук каблуков раздавался чересчур громко. – Сияешь, как медный таз.

– Просто рад в кои-то веки оказать услугу, – отмахнулся он. – Ты меня выручала не единожды, а сама помощь принимала неохотно. Рад, что наконец-то отплачу.

– Боже, не знала, что тебя так просто довести до экстаза, – я закатила глаза.

– Не выражайся в моем доме, – Ас шутливо погрозил пальцем, останавливаясь перед своим кабинетом. – Итак, я свою часть выполнил, заключил с отзывчивым некромантом сделку о защите от алатов. Он дал слово в обмен избавить тебя от преследования со стороны Гильдии Гончих, помочь навести справки конкретно о твоем преследователе, а также сделать все возможное, чтобы этот тип покинул твою жизнь раз и навсегда.

– Поняла, – я кивнула и решительно схватилась за дверную ручку. Пусть после встречи с Ричардом и Терезой мне стало чуть лучше и спокойнее, но совершенного умиротворения было далеко.

– Погоди ты, – шикнул демон. – Слушай, помягче с ним, а? Он вроде натерпелся от алатов, на дух их не переносит, так что не маши шашкой с порога. Начни со светской беседы, поздоровайся, а потом уже спрашивай. И во имя бесов, пожалуйста, не тарань парня даром.

– Обидно слышать, – я цокнула языком, сдержав улыбку. – Неужели ты забыл о моем светском воспитании?

– Что гораздо важнее, я помню о твоем характере, – хмыкнул Асмодей. – Ладно, иди.

В кабинете царил полумрак, разбавляемый отсветом каминного пламени и свечей. Я только фыркнула: что за напускная таинственность? Это сделка или свидание?

– Интимность обстановки восхитительна, но совершенно неуместна, – пройдя чуть дальше в кабинет, рассмотрела, что найденный демоном некромант расположился в его кресле, развернувшись спиной ко мне и лицом к камину. Судя по смутному силуэту, на голове у него было что-то вроде капюшона. – Невежливо демонстрировать даме свой зад.

Оттолкнувшись ногой от пола, мужчина молча развернулся вместе с креслом.

Так и есть, на голове у него был капюшон. А нижняя половина лица скрыта каким-то подобием маски.

– Лучше? – невозмутимо уточнил тип глухим голосом.

– Внешности стесняетесь? – скрестила я руки на груди, мгновенно забыв про все светское воспитание и напутствия Асмодея. – Или есть какие-то иные причины прятаться?

– Возможно, опасаюсь поразить в самое сердце даму, с которой назначена встреча, – со смешком отозвался мужчина. – Или боюсь ее саму.

– Бросьте, демоническая магия теперь защищает вас от всех алатов, – укол раздражения проявился и в голосе. У меня дел невпроворот, а тут подобный дурдом. – Значит, и от меня.

– Всегда лучше перестраховаться.

– Ну вот что, мне не до заигрываний, – по тону показалось, что загадочный тип просто издевается, и я зло щелкнула пальцами, зажигая свет люстры и одновременно с этим туша камин и свечи. – У меня нет никаких причин желать вам зла!

– Правда? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, медленно поднимаясь на ноги и обходя письменный стол. На ходу он скинул с головы капюшон и снял маску. – Тогда почему ты пришла сюда в поисках того, кто уложит меня в могилу?

Я застыла, отказываясь верить в то, что вижу. Неужели он достал меня даже тут? Но как? Перехватил некроманта? Подослал к Асу своего человека?

Самодовольная ухмылка Гончего ощущалась как удар по ребрам со всей силы. На краткий миг мне перестало хватать воздуха, но я почти сразу взяла себя в руки и вдохнула во всю мощь легких.

– Ах ты, сукин сын! – зашипела на выдохе потревоженной гадюкой. Не отдавая себе отчета, я рванулась вперед, собираясь если не шарахнуть по мерзавцу магией, то хотя бы врезать кулаком. Во владениях демона силы у меня было куда больше, чем в родном мире.

Кольцо багрового пламени взметнулось вокруг метровым столбом, отрезая от Гончего. Он неожиданности я взвизгнула и дернула обожженной рукой. Мерзавец же сыто усмехнулся:

– Надо же, действительно работает.

Осознание ударило обухом по затылку. Нет, он никого не подсылал. Этот ублюдок и был тем некромантом, с которым Асмодей заключил сделку.

Сделку, по условиям которой мой лучший друг защищает от меня же моего преследователя.

Ей-богу, я бы рассмеялась над ситуацией, рискуя провалиться в истерику, но дверь в кабинет внезапно распахнулась.

– Что происходит? – ворвался не на шутку встревоженный демон. Изумленно осмотрел огненное кольцо, скалящегося мужчину напротив меня и удивительным образом сделал в корне неверный вывод. – Лина, я же просил! Ты пяти минут с ним не проговорила!

– Я виновата?! – мой голос даже чуть взлетел от несправедливого упрека. – А кто защитил от меня Гончего?! Тысячелетия на рынке сделок, тысячелетия на рынке сделок… Похоже, за это время ты начисто растерял навык!

– Да не ори ты! – примиряюще вскинул руки Асмодей. – Объясни спокойно, что случилось?

– Вот этот мудак и есть тот Гончий, что сел мне на хвост! – я хотела было обличительно ткнуть пальцем в сторону, но вовремя вспомнила про огонь.

– Так и есть, – подтвердил мой преследователь в ответ на безмолвно-шокированный взгляд демона. – Извини, не сообразил, что стоило сказать тебе.

– Дьявол, Лина, я… – Ас резко дернул ворот рубашки, ослабляя его. Затем, наконец-то сообразил потушить свой охранный огонь. – Я даже представить не мог… – он тут же возмущенно уставился на Гончего. – Ты солгал! Нашему соглашению конец.

– Не думаю, – притворно нахмурился тот. – Я обещал избавить Лину от преследования Гильдии – это мне силам. Рассказать ей о себе? Не проблема. Наконец, как только она сделает то, что мне нужно, я раз и навсегда покину ее жизнь, – мужчина одарил меня мимолетным взглядом. – Честно говоря, сам не рад тому, что придется терпеть рядом подобную занозу. По-моему, все предельно честно.

Демон оторопело замолчал. Было от чего. Насколько я понимала суть сделок, Гончий в общем и целом прав. И Асмодей не сможет разорвать соглашение, как бы не старался.

Ас не сомневался в моей догадливости, поэтому виновато покосился, избегая прямого зрительного контакта. Стоило мне зловеще хмыкнуть, как он предпочел и вовсе отвернуться.

– Мой ответ – нет, – процедила я сквозь зубы. С лица Гончего сползла довольная улыбка, а на моем тут же расцвела. – Я палец о палец не ударю во имя помощи тебе.

– Ты же понимаешь, что я не оставлю тебя в покое? – мерзавец, видимо, заподозрил во мне идиотку. – Буду преследовать, мешаться под ногами, рушить планы. А ты даже ничего не сможешь с этим поделать.

– Своими руками – увы.

– Чужими тоже не выйдет, – перебил меня мужчина. – Твой ручной демон защищает не только от удара, что направлен алатом, но и от любой опасности, источником которой является крылатый. Иными словами, если попытаешься причинить мне зло даже чужими руками… – он задумчиво посмотрел на демона. – Не напомнишь, что там будет?

– Зеркальное воздействие, – скривился Ас. – Все, что будет направлено на тебя, обернется против того, кто это сделал или пожелал.

– Ничего страшного, как-нибудь переживу, – окрысилась я на обоих мужчин. Багровый огонь снова очертил меня кругом. – Прекрати это! – практически прорычала я демону.

– Твоя ярость направлена против того, кого я защищаю, – Асмодей беспомощно развел руками. – Защита срабатывает автоматически.

– Моя ярость направлена куда шире, чем ты думаешь, – душевно пригрозила я другу. – Потуши долбанный огонь!

Стоило ему выполнить приказ, как я молча рванула прочь из кабинета. Видеть обоих не могу! Только мне почудился проблеск в непроглядных тучах, как грянул гром.

Глава 10

Гончий растерянно бродил по собственной комнате, позабыв про желание наконец по-человечески вымыться и хоть немного выспаться. Откровенно говоря, впервые за все последние дни его посетила неожиданная мысль: в истории с алатой он зашел в тупик. Десмонд был уверен, заключив сделку с демоном, он не оставил ей ни единого шанса увернуться от того, чтобы принять его правила игры. Вариант, при котором Лина проигнорирует столь весомый аргумент, как полная защита от нее, им не рассматривался.

Тем удивительнее было наблюдать злую спину выскочившей из кабинета алаты.

Что еще поганее, в памяти то и дело всплывала насмешливая демоническая рожа. Стоило Лине уйти, как Асмодей моментально выключил подобие раскаяния на своем лице.

– Ну спасибо, – саркастично хмыкнул демон, прошествовал мимо Гончего и расположился в собственном кресле, как ни в чем не бывало. Немного подумал, разглядывая мини-бар напротив, потом все же махнул рукой. На столе появился наполненный бокал. – Ничего не скажешь, удружил.

– И все? – неподдельно изумился Десмонд. – Вся реакция?

– С Линой я найду общий язык, – пожал плечами Асмодей, неторопливо смакуя темно-багровый напиток.

– Ты мешаешь ей прикончить меня, – Гончий скрестил руки на груди, всем видом выражая сомнение в услышанном. – Не думаю, что она скоро сменит гнев на милость.

– Я – несчастная жертва чужого обмана, – князь Ада в притворном огорчении прижал руку к груди. – Лина это примет. Что до тебя… Она у нас девочка талантливая, что-нибудь придумает, – по губам демона пробежала зловещая усмешка. – Даже интересно, что именно.

– Может, стоит поступить проще? – уверенность, с которой говорил Асмодей, в самом Десе зарождала странное подозрение. – Убеди ее сделать то, что мне нужно, и все разойдутся миром как можно быстрее. Совет друга она послушает.

– Я подвязался спасать твою задницу от алатов, а не убеждать Лину совать голову в петлю, – в глазах демона вдруг впервые за все время вспыхнули нечеловеческие алые искры. Впрочем, либо он был не столь зол, либо хорошо контролировал себя. – Бонусов к сделке не положено.

Снова прокрутив в памяти окончание встречи с демоном, Гончий дал себе волю, матерно высказав в пустоту разочарование от внезапной неудачи.

В какой-то момент накопившаяся усталость все же взяла верх, и он тяжело рухнул на кровать, развалившись в полный рост прямо в одежде. Пружины старого матраса жалобно скрипнули и неприятно впились в спину, но расслабиться мужчине это мешало куда меньше, чем собственные мысли.

Что делать дальше? Действительно прописаться поблизости от крылатой, отравляя ей существование? Так себе идея. Несмотря на довольно просчитанные условия защиты от алаты, Десмонд небезосновательно опасался, что она все же попытается что-то придумать, чтобы сжить его со свету. И, если верить довольно прозрачным намекам демона, опасался не зря.

Да и потом, сколько понадобится времени, чтобы взять алату измором? Несколько дней, неделя? Месяц? А сколько есть у Роланда, чтобы продержаться?

На смену сомнениям и терзаниям вдруг пришло раздражение. Ей-богу, что стоит помочь?! Она вытащила из костра совершенно постороннюю девчонку, вляпалась по уши в дерьмо с сыном Лоркана, а спасти кого-то от Вильгельма – хрен там плавал? Сама ведь была в этой свите, еле ноги унесла. Неужели ни капли сочувствия к тому, кто пытается сбежать оттуда? Ладно бы Дес рассказал, что помощь нужна Роланду, можно было бы списать категоричный отказ на личные терки. Только он даже не намекнул, о ком речь, а синеперая все равно уперлась руками, ногами и крыльями.

Одно хорошо, след ее он взял, поэтому сбежать у паршивки не выйдет. Даже если она попытается провалиться сквозь землю, прямиком к демоническому дружку, Десмонд отыщет ее в самом забытом адском уголке, как бы не пряталась.

На этой умиротворяющей мысли Гончий сам не понял, как провалился в глубокий сон. Все же постоянная слежка и договор с демоном изрядно вымотали его.

*****

Вернувшись домой я была зла. Вернее, не совсем так. Я впала в состояние всепоглощающей ненависти ко всему живому в целом и к паре мужчин в частности. Умом я понимала, что Гончий – гнусный предусмотрительный враль, а Асмодей – заложник ситуации, что он не виноват, но… Я готова была орать, визжать, крушить все вокруг от желания придушить доброго друга. Просто уму непостижимо! Помог так помог, ничего не скажешь. Я и без того не представляла, как избавиться от Гончего, а теперь этот тип еще и защищен от любого воздействия с моей стороны. Честно сказать, новость вызвала почти детскую обиду.

К слову, демон выждал буквально час, прежде чем попытаться поговорить. Последние несколько минут он упорно пытался пробиться через мой блок, но поскольку этим чарам я обучалась именно у него, процесс грозил затянуться. И я совершенно не собиралась упрощать другу задачу. Представляю, что он попытается мне сказать, но слышать это вживую не готова. По крайней мере, не сейчас. Ни извинения, ни сожаления ситуацию с Гончим не решат. Да и потом, в глубине души хотелось, чтобы Ас хоть чуть-чуть помучался.

Одно облегчение от дурацкой встречи: похоже, я поняла причину, по которой на Гончего не подействовала Вертельская смерть. Раз уж он некромант, вероятно, тоже владеет «дыханием смерти», а ведь это основной компонент зелья. Никогда раньше, правда, не доводилось тестировать смертоносное зелье на коллегах по ремеслу, так что ручаться не могу. Может, мне просто больше хотелось верить в это объяснение, чем в собственную немыслимую ошибку в рецепте или невероятную исключительность Гончего.

Я долго ворочалась в кровати, не в силах уснуть. Проветрила комнату, приняла ванную, старательно пыталась выбросить из головы все лишнее. Вот только вся эта умиротворяющая чушь как ни работала на мне никогда, так и не собиралась. Стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором появлялась очередная гадость. То самодовольная рожа Гончего в кабинете Асмодея, то ошеломленное лицо Ричарда, то окровавленное тело Рейса.

В конце концов, я сдалась. Скинула на пол скомканное покрывало, набросила на плечи халат и спустилась на кухню. Вино на меня действовало слишком слабо и недолго, как и на всех алатов. Сонное же зелье в имеющейся концентрации могло унести в страну грез слишком надолго. Поэтому, взвесив за и против, я приняла не логичное, но неплохое решение: смешать коктейль из чудодейственных напитков.

Пробуждение вышло неприятно резким. Словно я подскочила на диване в гостиной, а потом шлепнулась обратно, но не могла понять, что именно произошло. Сердце колотилось как сумасшедшее, так, что собственный пульс ощущался в висках, дыхание сбивалось без явных причин. Я уставилась в потолок и несколько мгновений просто пыталась вспомнить, как оказалась в собственной гостиной. Судя по едва забрезжившему рассвету за окном, я проспала достаточно долго, больше пятнадцати часов точно.

«Лина!»

Отчаянный голос Ричарда кнутом ударил по нервам, мгновенно вздернув на ноги. Я вскочила так резко, что напоролась на кофейный столик, приложившись ногой со всего размаха, но даже не обратила это внимания, открывая портал. Теперь было совершенно очевидно, что меня разбудило, поэтому плевать на отбитый мизинец, на то, в каком я виде. Ричард не стал бы звать на помощь попусту.

Из портала я выскочила посреди гостиной Терезы ровно в тот неудачный момент, чтобы Лисия, отброшенная чьим-то ударом, сшибла меня с ног и утянула за собой вниз. Чудом не ударившись головой, я перекатилась по полу и поднялась, придерживаясь за спинку дивана. Лиса осталась лежать на полу, нелепо подогнув под себя руку, но проверять, в порядке ли она, было некогда. Прежде всего, стоило понять, какого черта происходит

Впрочем, вопросы отпали довольно быстро.

– Ты?! – не то зашипела, не то захрипела, ощущая, как горло тронуло легким изменением. Только Доры сейчас не хватало.

– Интересный образ, – оскалился Роланд, окинув меня недоуменным взглядом. – Из постели выдернули? Или ты наконец-то решила подбирать вещи под образ жизни, чтобы не заморачиваться?

Он старался держаться подчеркнуто уверенно, но за десятилетия бок о бок я давно раскусила его уловки. Как бы Рол не дерзил, он сделал все, чтобы между нами было не только приличное расстояние, но и пара других алатов из свиты.

– Прикрываешься пушечным мясом? – я кивнула на живой щит, не скрывая презрения и пропуская мимо ушей грязный намек.

С момента нашей последней встречи он не сильно изменился. Все та же дурная игра, необъяснимая привычка обвинять меня в неразборчивости связей и шайка прихвостней весьма сомнительного качества. Разве что избавился от привычки таскать крылья, как перьевой плащ, и потому сейчас их не наблюдалось, хотя, если верить шмотью цвета черненого серебра, Роланд пребывал в истинном облике алата. Приглядевшись, я заметила, что он как-то осунулся, под глазами залегли тени усталости. Прямо бальзам на душу.

– Простая предосторожность, – он продолжал вести себя так, будто мы были на равных. – Это ведь не порок.

– Нет, – под кожей неумолимо нарастал зуд от просыпающейся злости и силы. Силы не совсем моей, что настораживало. – Но ставить перед собой кого-то, зная, что он обречен на смерть – свинство.

Его губы чуть дернулись. То ли нервно, от напряжения, то ли в попытке скорчить очередную гримасу в мой адрес. Такую мелочь я бы раньше не заметила. Но сейчас ловила каждую деталь, лишь бы немного отвлечься от желания размазать ублюдка тонким слоем по стенам.

И все же я неосознанно шагнула вперед, согнув пальцы, будто уже выпустила когти Пандорры. К моему огромному удовольствию Рол тут же шарахнулся назад, отступая дальше к стене.

– Лина, мама! – голос Ричарда отрезвил, отодвинув на задний план кровожадные мысли.

Я обернулась к нему и тут же изумленно замерла, широко распахнув глаза.

Ричард пытался освободиться из хватки Каролины и еще одного неизвестного мне алата, державших его за руки. Парень отчаянно рвался прочь, но силы были неравны. В его встревоженном лице, в изломе бровей мне снова почудился Лоркан. Ощутив приступ дурноты, я проследила за взглядом парня и увидела Терезу. Она лежала на коврике прихожей, будто пыталась выбежать из дома, но чей-то удар застиг ее врасплох. Я не могла видеть с такого расстояния, насколько все скверно, но она, в лучшем случае, была без сознания.

По рукам пробежала теплая покалывающая волна, сосредоточившаяся в кончиках пальцев острой ноющей болью. Сила Доры где-то глубоко внутри бесновалась, требуя выпустить ее, воздать по заслугам всем, кто пошел мне наперекор.

– Отпусти мальчика, – голос прозвучал тише, чем я ожидала, но от этого даже более угрожающе. – Видят боги, Кэрол, ты дура, что влезла в это.

– Что будет, если не отпущу? – алата насмешливо изогнула бровь, алые крылья за ее спиной возбужденно дрогнули. – Укусишь?

– Башку оторву, – ласково пообещала я стервозине. – Здесь Вильгельма нет, помешать некому.

Роланд, как оказалось, решил не упускать удачного момента. Я слишком поздно ощутила, как он потянулся к магии. Да и откровенно говоря, не ожидала подобного, ведь магом он был не ахти каким. Но силенок все равно хватило на мелкую подлость.

Повинуясь Ролу, осколки стекла и какой-то посуды взметнулись в воздухе, образовав небольшую воронку, а потом метнулись в мою сторону. Я успела вскинуть руку, обратив большую часть в стеклянную пыль, запорошившую мне все волосы и халат, но несколько штук все же упустила. Шею, ладонь и щеку обожгло резкой болью, почти сразу я ощутила, как по ключице стекает теплая струйка.

Собственная боль не остановила – напротив, подлила масла в огонь уже пылающей злости. Жажда возмездия поднималась лавиной, древняя, первобытная сила нашептывала все сильнее, что стоит отпустить ее, дать волю.

И я дала. Не Пандорре, нет. Но ведьминской сути позволила выйти за грань. Потом мне будет плохо, знаю, но сейчас или так, или кровавая баня.

Стены дома содрогнулись. Деревянные оконные рамы и дверь жалобно скрипнули под внезапным порывом ветра, будто пытались воспротивиться стихии, но не выдержали и с грохотом распахнулись. Ворвавшийся поток воздуха скрутился в жгуты и рванул к своим целям, подчиняясь моему желанию.

Каролине досталось первой. Наверное, из-за полураскрытых крыльев, но ее отшвырнуло от Ричарда как пушинку и со всей силы приложило о стену. Даже в гуле ветра я расслышала хруст сломавшегося крыла и дикий визг. Краснокрылая рухнула на пол, теряя перья и не переставая выть на дурной высокой ноте. Похоже, оправится она еще не скоро.

Ричард тут же вырвался из ослабевшей хватки опешившего алата и бросился к матери. К счастью, парень оказался сообразительнее многих, а потому быстро подхватил Терезу на руки и выскочил в распахнутую входную дверь.

Неизвестная мне тройка алатов предпочла не становиться свидетелями развязки и исчезла в порталах с потрясающей скоростью.

Оставался Роланд. И такой сладкий, такой заманчивый шанс спустя годы ожидания все же вымарать руки в его крови, смакуя каждую каплю. Мир вокруг стал вязким, будто застыл в полушаге от взрыва. Переворачивающий комнату вверх дном вихрь буквально звенел, искрил от накала моих эмоций.

Я видела, как расширяются зрачки Рола, как он судорожно озирается, ища пути отступления. Он совершенно точно понял, что перегнул палку. Скорее всего, даже припомнил похожую обстановку лет тридцать назад, и то, чем дело тогда кончилось.

– Все верно, Рол, – от предвкушения хотелось заурчать. Ветер только окреп и снес деревянные перилла лестницы, обратив их в щепу. Мне было настолько плевать на происходящее, что я даже не отдавала себе отчет, что халат давно уже перестал прикрывать что-либо и хлещет на ветру, как черт знает что. Да и Роланду, будем честны, не было до того. – Все, как тогда.

Мимоходом я заметила Лисию, все еще лежащую на полу. Надо было бы остановиться и помочь ей, но я уже оказалась слишком близко к краю пропасти. Корни ногтей начинали потихоньку кровить, медленно, но верно выпуская когти наружу.

Огромная мужская рука дернула меня за талию буквально в тот момент, когда я готова была ринуться к Ролу. Разъяренно обернувшись, я напоролась на холодный голубой взгляд Элазара, источающий непередаваемое спокойствие.

– Не надо, – покачал он головой. – Не стоит того.

– Пусти! – я попыталась освободиться из стальной хватки, но мужчина только чуть напряг руку, и мои ребра жалостно хрустнули. На фоне необъятных плеч Элазара и его двухметрового роста даже я казалась миниатюрной. Тягаться с ним в силе было бесполезно. – Пусти, я размозжу ему башку!

– Не надо, – упрямо повторил мужчина.

– Ты не понимаешь!

Я попыталась рвануться прочь еще раз, но в тот же миг заметила мелькнувшую серебристую вспышку в стороне. Роланд не стал дожидаться, пока я доберусь до него и скрылся. От досады я натуральным образом взвыла, бессильно повиснув в руке Элазара. Тот лишь промолчал в ответ на всю ругань.

Постепенно ветер сошел на нет, как и мои трепыхания. Лишь после этого мужчина отпустил меня и отошел в сторону Лисии, легко поднимая ее на руки. Судя по всему, у алаты была сломана рука, но она постепенно приходила в себя.

– Какого черта ты влез?! – вызверилась я на Элазара, сердито одергивая задравшуюся ночную рубашку и запахивая халат.

– Сама знаешь, – прошибить или напугать мужчину было практически невозможно. – Я против мести. Тебе легче не станет.

– Станет! – огрызнулась, стирая тыльной стороной ладони потек крови на щеке. – А если и нет, так хоть душу отведу и миру сделаю одолжение!

– Лина, прекрати. Твоя помощь нужна Терезе.

– Что случилось? – мысли о расправе над Роландом мгновенно улетучились. И даже почти без следа.

– Пока не знаю, на улице с ней Мила, и наша травница сильно обеспокоена. Похоже, Тереза подверглась воздействию кого-то из алатов, но не ясно, что у него за дар.

Каролина выбрала весьма неудачный момент, чтобы напомнить о своем существовании. Поскуливая от боли в сломанном крыле, она неловко села и обвела комнату изумленным взглядом. Осознав, что Роланда и след простыл, алата затравленно уставилась в мою сторону.

– Уже не так приятно, не правда ли? – радушно улыбнулась я своей пленнице. Давешняя злоба снова чуть воспрянула. Кэрол попыталась дернуть рукой, чтобы открыть своей портал, но едва мелькнула первая красная искра, как я щелкнула пальцами. – Даже не думай. Меня тут научили, что рядом с крылатыми стоит блокировать пространственные помещения.

Аккуратно обходя осколки и острые деревянные обломки, я подошла к Каролине и небрежно ухватила ее за крыло, чтобы проверить. Алата заверещала и попыталась увернуться, но я только мстительно сжала пальцы на сломанной кости и дернула.

– Сворачивай перья, – угрожающе прошипела я Кэрол, – и не вздумай орать.

– Что ты со мной сделаешь? – всхлипнула алата сквозь проступившие от боли слезы.

– Что бы не придумала, тебе вряд ли понравится, – не стала врать.

Под моим неотрывным взглядом Каролина все же скрыла крылья за ограничивающим барьером и с трудом привела себя в вертикальное положение. Пара слов – и по ее рукам тут же пробежали ограничивающие путы, лишившие силы. Мера, конечно, временная, но мне должно хватить.

Только я пока с трудом представляла, на что именно.

*****

Стучать в дверь Гончий не собирался. Раз уж он обещал устроить алате веселую жизнь с преследованием, вежливость тут ни к черту.

Но он не ожидал, что вместо озлобленной синеперой обнаружит в доме целое сборище, погруженное в суматоху. На диване лежала Тереза, которая словно металась в бреду, около нее суетилась с примочками и лекарствами какая-то темноволосая девчонка с длинной косой. На кушетке чуть поодаль сидела алата в желтом платье. Светловолосый тип, что помогал ей перетягивать бинтом распухшую и посиневшую руку, по отголоскам ауры явственно смахивал на вампира. Через гостиную, больше напоминавшую теперь лазарет, Гончий прошел совершенно беспрепятственно. Никто даже не спросил его, кто он.

– Что-то потеряли? – в кухне на пути Деса возникло препятствие: рослое, грозно скрестившее руки на груди и смерившее его подозрительным взглядом. Не алат, а гора какая-то. – Кто вы такой?

– Линин… знакомый, – чуть замешкался Десмонд: ему нечасто доводилось смотреть на кого-то снизу вверх. Не сильно снизу, конечно, но все равно осадочек остался. – Мне нужно поговорить с ней.

– Подождите здесь, сейчас позову, – мужчина вздохнул после минутного раздумья, будто решал, стоит ли верить Десу. Или стоит ли беспокоить синеперую.

Как только он скрылся из поля зрения, Гончий заметил неприятный сюрприз, до этого скрытый широченной спиной.

– Какого дьявола?! – прорычал он практически беззвучным шепотом Каролине, мрачно сидевшей за столом. Красноперая была в магических путах, потрепанная и явно напуганная. – Что ты здесь делаешь?!

– Жду расправы! – также шепотом отозвалась она. – Раз уж ты тут, будь добр, вытащи меня!

– Вытащить? – опешил Десмонд. – Да ты шутишь! Как ты тут вообще оказалась?

– Надеялись с Ролом поймать Лину, раз ты этого делать не собираешься! – вызверилась Кэрол, и раздраженно дернула руками в путах. – Кто ж знал, что эта ведьма….

– Роланд где? – перебил ее Гончий.

– Оказался умнее и свалил, – хмыкнула Каролина, не скрывая своего невысокого мнения о такой подставе. – Мне надо выбраться.

– Попробуй хоть слово ляпнуть про наше знакомство, – душевно пригрозил Десмонд, заслышав чьи-то шаги, – и наша общая знакомая покажется тебе ангелом небесным.

В дверном проеме снова замаячил высоченный алат. Смерив суровым недоверчивым взглядом Каролину, он поманил Гончего за собой.

Лина нашлась в отдаленной небольшой комнате. Сидя на подлокотнике облезшего кресла, она медленно, успокаивающе поглаживала по спине Ричарда. Парень буквально согнулся пополам, уткнувшись лицом в колени и с трудом справляясь с собственными рваными вдохами.

– Все в порядке, – Дес буквально кожей ощутил, как по воздуху пронеслась волна успокоения. Похоже, алата использовала не только убаюкивающий тихий голос и тепло человеческого прикосновения, но и щедро добавляла чар. – Все нормально, Дик. Тебе нужно выровнять дыхание, успокоиться. Если есть какое-то воспоминание или место, где ты чувствуешь себя в безопасности, подумай о нем.

Десмонд только было открыл рот, но Лина упреждающе покачала головой. Он из чистого упрямства хотел поступить назло и все же высказаться, но неожиданно для себя заткнулся. То ли этот ее вид жертвы побоев, то ли лед в глазах – но что-то заставило его прикусить язык и выйти из комнаты, ожидая алату за дверью.

Она показалась спустя несколько минут. На мгновение остановилась, прикрыв глаза и запрокинув голову, медленно выдохнула, собираясь с силами. И обреченно повернулась к мужчине.

– Упала с лестницы? – с долей насмешки окинул он ее взглядом.

– Потеряла бдительность, – Лина пожала плечами с потрясающим равнодушием. – Оказывается, бывшие коллеги всегда готовы засадить в тебя несколько осколков, был бы случай.

Гончий подозрительно прищурился. Контраст с той фурией, что вылетела из кабинета Асмодея, был поразительным.

– Я устала, как последняя тварь, – алата будто догадалась о его мыслях. – Поэтому оскорбления, пикировки и грязный скандал придется отложить до лучших времен.

Синекрылая нехотя отлепилась от стены, на которую опиралась.

– Присмотри за парнем, мне надо отойти к Терезе.

– Ты это мне? – Гончий окончательно утратил связь с реальностью. – Доверишь мне Ричарда?

– Ты гнусный лживый шантажист, – тяжело вздохнула Лина, словно искренне сожалела об этих качествах мужчины напротив, но вынуждена была мириться с ними. – И последний, кого хотела бы видеть. Но это ведь твои слова: благородство Гильдии с теми, кто его заслуживает? Так прояви его к ни в чем не повинному парню.

К тому момент, как Дес сменил Лину на почетном карауле в комнате, Ричард, казалось бы, пришел в себя. Он уже не корчился в кресле, а неторопливо ходил из стороны в сторону, время от времени ненадолго застывая у окна. Гончий сперва хотел расспросить парня, что произошло, но осекся на полуслове: чутье подсказывало, что момент не самый подходящий. Поэтому он просто молча наблюдал за Ричардом, не представляя, собственно, зачем его вообще стеречь. На вид он был вполне самостоятельным.

– Мне нужно к матери.

Голос парня прозвучал на удивление внезапно и твердо, выведя Деса из раздумий.

– Может, подождешь, пока вернется Лина?

– Мне нужно к матери, – упорно помотал головой Ричард.

Гончий лишь посторонился, пропуская его к двери, и вышел следом.

– Мила, мы можем сделать что-то еще? – обеспокоенный голос Лины донесся до Деса и Ричарда чуть раньше, чем они свернули в гостиную. – Хоть что-то более действенное, чем этот сон? Если есть идеи, говори, я согласна попробовать любые безумства.

– Мне жаль, – второй голос казался куда моложе и мягче. Гончий почему-то сразу решил, что он принадлежит той девушке с косой. – Правда, очень жаль. Но это был дар алата, лекарствами тут не обойдешься.

– Что за дар?

– Элазар выяснил у Каролины, – девушка медлила, не решаясь сказать все, как есть. – Это была Нуала.

– О чем вы говорите? – Ричард выскочил из коридора раньше, чем Десмонд успел удержать. Ему не оставалось ничего иного, как выйти вслед за парнем. – Что с мамой?

Лина удостоила Гончего разочарованным смешком:

– Да, ты великолепно справился с поставленной задачей.

– Он в поле моего зрения, так я все еще присматриваю за ним, – парировал мужчина.

– Кто такая Нуала, что за дар?! – Ричард повысил голос, испуганно уставившись на лежащую без сознания мать. – Кто-нибудь может ответить?!

– Нуала – одна из тех, кто был у вас в доме, – Лина зябко обхватила себя за плечи. – Судя по всему, она коснулась своим даром Терезы.

– Что это значит? – голос парня дрогнул, но не из-за страха, а скорее от сбившегося снова дыхания.

– Ричард, тебе надо успокоиться, – алата осторожно ступила к нему, но мальчишка дернулся прочь.

– Прекрати это повторять! – карие глаза парня стали на удивление холодными. – Что за дар у этой вашей Нуалы?

– Боль, – Лина невольно сглотнула. – Абсолютная боль. Физическая и душевная.

– Значит, – Ричард чуть покачнулся, – маме сейчас больно?

– Физически – нет, – вместо алаты вдруг отозвалась темноволосая лекарка. – Но когда она приходит в себя, ее начинает терзать душевная боль, и это может свести с ума, поэтому твоей маме сейчас лучше быть без сознания. Пока мы не придумаем, как помочь ей.

Гончий заметил перемену в обстановке практически одновременно с Линой. Та вдруг побледнела, в один миг подскочила к парню, вцепилась ему в руку и рявкнула так, что стало жутко:

– Все вон!

Никому даже в голову не пришло перечить приказу, отданному таким тоном. Кроме Десмонда. Ощущая предвестие чего-то дурного, он краем глаза увидел, как все стремительно покинули комнату. Даже Терезу унес рослый алат, что сторожил Кэрол.

Ричард со сдавленным стоном опустился на колени. Ему явно стало плохо: парень сначала скорчился, будто от боли, потом перекатился на спину.

– Черта с два, – Лина шлепнулась рядом с мальчишкой и попыталась перевернуть его лицом вниз. К удивлению Гончего, справиться с ним у алаты не выходило: Ричард брыкался, и весьма успешно, отмахивался и едва и не корчился в конвульсиях.

– Что с ним?

– Проваливай, – в голосе Лины Десу почудилось что-то сродни отчаянию.

– Ты не можешь с ним сладить, – он попытался воззвать к здравомыслию ругающейся упрямицы. – Объясни, что происходит, может, смогу помочь!

– Мне тебе ликбез провести?! – алата чудом увернулась от руки мальчишки, прицельно летевшей ей в глаз. – Это первое обращение, идиот, неужели сам не видишь?!

– Да что б тебя, – Десмонду понадобилась доля секунды, чтобы осознать всю опасность ситуации. Перестав изображать стороннего наблюдателя, он опустился рядом с отчаянно сражающей парочкой. – Что делать?

– Переверни его спиной вверх, – Лина решила не отказываться от щедрого предложения. – Первый раз крылья выпускаются очень больно, и нельзя их повредить.

В отличие от алаты, Гончий управился с задачей меньше, чем за минуту. Усевшись на ноги отчаянно дергающегося мальчишки, он за поясницу вдавил его в пол и покосился на Лину, ожидая дальнейших указаний.

Та молча разодрала на Ричарде футболку и осторожно коснулась его спины. Под ее рукой хребет парня словно прошелся волной. Дес невольно поморщился: зрелище вышло каким-то неприятным, жутковатым.

Алата вдруг отдернула ладонь и вцепилась в плечи парня, пытаясь зафиксировать их в одном положении.

– Советую поберечь глаза, – предупредила она.

Прежде чем Гончий успел открыть рот, комната наполнилась диким криком Ричарда. И в тот же миг Дес ощутил брызги крови на коже, а прямо перед его глазами, продрав себе путь сквозь плоть мальчишки, взметнулись дымчато-серые крылья. Настолько близко, что влажные и перепачканные перья наотмашь хлестнули по лицу мужчины.

Десмонд невольно отшатнулся назад, пытаясь проморгаться, и на долю секунды ослабил хватку.

– Не дай ему выскользнуть! – Лина надавила на плечи парня сильнее, так, что руки у нее дрогнули от напряжения. Она сбросила барьер, принимая истинный облик. Невероятной синевы крылья с золотисто-оранжевыми вкраплениями появились, но почти сразу исчезли. Будто их хозяйка была настолько вымотана, что не сумела удержать. На лице алаты промелькнуло осознание, что Ричард вот-вот освободится.

Гончий заколебался. Он мог спеленать парня в одиночку без особых усилий. Если наплевать на сохранение собственной тайны, открывать которую он не желал. Тем более кому-то вроде синеперой.

Скорее всего, и не решился бы, но в дело вступила совесть. Если бы Дес не сказал Роланду и Каролине, что Лина здесь, рядом с Ричардом, возможно, ничего бы и не произошло, Тереза с сыном были бы в безопасности.

– Видят боги, я об этом пожалею, – в полголоса пробурчал Десмонд.

Белоснежные крылья непривычной тяжестью развернулись за спиной, неуклюже взмахнули, расправляясь во всю ширь и разгоняя по комнате поток воздуха. По контуру медленно проступило точь-в-точь такое же очертание, как секунду назад у синекрылой, часть перьев сменила цвет. В целом, крылья Деса напоминали практически зеркальное отражение Лининых, отличное лишь цветом.

Теперь хватка Гончего пригвоздила Ричарда к полу так, что парень притих. Серые крылья рассеялись дымкой, оставив в напоминание о себе две раны на спине мальчишки.

Десмонд перевел взгляд на Лину. Та застыла изумленным изваянием, практически не дыша и уставившись ему за спину.

– Будешь пялиться или все же поможешь парню?

Алата оторопело моргнула, приходя в себя. Настороженно покосилась на Деса, не сказала ни слова, но пододвинулась чуть ближе к Ричарду, и положила руки ему на голову. Она зашептала что-то нараспев, то и дело подозрительно поглядывая на Гончего.

Постепенно парень расслабился и провалился в какое-то подобие полудремы. Лина тут же отодвинулась как можно дальше от Десмонда, разве что не отползла по полу на заднице.

– Похоже, теперь нам точно есть, о чем поговорить, – он смешком оценил ее испуганно-осторожный вид и только после этого позволил крыльям исчезнуть.

Глава 11

– Ричарда разместили недалеко от твоей обычной комнаты, дальше по коридору и остальные, – Асмодей набросил на мои плечи теплую накидку, насквозь пропитанную его собственным, теплым, обволакивающим запахом. Мне почему-то он всегда напоминал ладан и разогретый на солнце цветочный мед, что совершенно не вязалось с адским пеклом и образом друга. – А Тереза?

– Ей здесь сейчас не место, – горло сжало спазмом. До этой минуты я даже не замечала, что продрогла насквозь в этом злосчастном халате, а теперь вцепилась в накидку, пытаясь запахнуть ее как можно плотнее. – Камилла осталась с ней, Элазар будет охранять.

– Может, стоило все же забрать ее сюда?

– Ас, она без сознания, – я не понимала, пытаюсь ли убедить его или себя, что поступила верно. – Мила будет держать ее в таком состоянии, пока мы не найдем способ по крайней мере приглушить боль. Последнее, что нужно Терезе – это вдруг очнуться в месте, построенном на людских страданиях.

– Вообще-то мое имение скорее построено на кое-каком другом людском чувстве, – ухмыльнулся демон, но тут же заткнулся. – Извини. Сама знаешь, я отвратителен в сочувствии, – вопреки собственным словам он притянул меня к себе и уткнулся подбородком в макушку.

– Никогда не просила от тебя сочувствия, – вздох получился слишком уж тяжелым, но Ас тактично сделал вид, что не заметил. – Достаточно того, что ты всегда готов помочь.

– К слову, о помощи, – Асмодей смущенно кашлянул и чуть крепче стиснул объятия, будто хотел удержать. – Я очень, очень, безумно сожалею, что так вышло с Гончим. Если бы только мог, тотчас же разорвал бы сделку.

Вот это сейчас было совершенно не к месту. Я с силой вывернулась из кольца горячих рук и зло сузила глаза, едва успев подхватить падающую накидку.

– Да, спасибо, что решил напомнить. Как ты мог не понять, что это Гончий?! – я с силой шлепнула демона по плечу.

– Ну, знаешь, татуировка Гильдии у него не на лбу! – он запоздало понял, что момент оказался неподходящим.

– Но и на заднице! – не приняла я объяснение. Хотела было сдержаться, но подстегнутое раздражение не позволило. – Хотя, зная тебя, ты бы и на члене ее мог разглядеть!

– А вот это обидно, – хмыкнул Ас, впрочем, не выглядя оскорбленным. – Со мной сделки через постель не заключаются.

Скептицизм чересчур явно отобразился у меня на лице.

– Ну только очень редкие, – тут же оскалился демон.

Глядя на самодовольную ухмылочку нахала, я и сама невольно улыбнулась.

– Так-то лучше, – заключил Ас. – Твое мрачное лицо меня пугало.

– Даже не думай, – покачала головой, – пара шуточек не отменяет того факта, что я злюсь на тебя.

– Но ты же при этом понимаешь, что я не виноват? Сам в шоке от случившегося.

– Тогда будет вполне уместно добавить тебе еще немного шока, – хмыкнула я. – Этот козел – крылатый.

Асмодей изумленно вскинул брови.

– В том смысле, что у него просто есть еще пара конечностей? – туманно уточнил он. – Или он алат?

– Второй вариант.

– Я же говорил! – щелкнул пальцами демон. – А ты мне доказывала, что быть такого не может.

– Да потому что не может! – сама не понимаю, что именно меня так бесило. То, что я не пришла к этому закономерному выводу, когда на него не подействовал мой дар? Или то, что этот тип без зазрения совести охотится на себе подобных и имеет наглость делать вид, что выше нас? – Не может алат быть Гончим, это против всех правил Гильдии!

– Тогда, вероятно, он не Гончий? – развел руками Ас.

– Перстень Гильдии не подделаешь, – поморщилась я, отходя к столику у окна и наливая себе воды из графина. – Да и татуировку тоже.

– Постой-ка, ты откуда знаешь, что она есть? – прищурился друг. – На видимых всем частях тела ее нет, как мы помним. При каких обстоятельствах ты его раздевала, а, Лина?

– Когда обыскивала бездыханное тело, – я невозмутимо отпила из стакана. – Всего-то рубашку чуть расстегнула, не фантазируй.

– Если у тебя под руками было его бездыханное тело, как вышло, что оно ушло живым и здоровым? – справедливо удивился Асмодей.

– Дурацкая история, которой я совершенно не горжусь, – стакан звякнул о стол чуть резче, чем хотелось. – Расскажу, когда будет свободное время.

– Куда-то торопишься? – мгновенно насторожился демон. – Я думал, что ты теперь вместе со свитой заляжешь на дно?

– Каролину прикажешь рядом с собой уложить? Или подложить к тебе? – сорвалось с языка.

– Однажды настанет тот день, когда ты перестанешь попрекать меня моей минутной слабостью, но не сегодня, – покачал головой друг. – Давай просто вышвырнем ее за порог, и вся недолга.

– Лучше швырну ее под ноги Вильгельму, – я решила не сообщать Асу свои планы в лоб, а зайти чуть со стороны. – Надо же нам будет как-то начать разговор.

– Ты спятила?! – демон воззрился на меня с таким ужасом, что на мгновение утратил контроль над собой, и по комнате удушливо поплыла волна жара, отчетливо пахнущего серой. – Скажи, что просто пошутила, прошу тебя!

– Ты все верно понял, я собираюсь посетить бывшего покровителя, – хотела бы, чтобы мои слова были шуткой, но, увы.

– Идиотка! – мгновенно припечатал друг. – Жить надоело?! Так пойди, сигани с башни повыше, зачем выбирать наиболее жестокий способ самоубийства?!

– Мне надо сделать что-то для защиты Ричарда! – я тоже вспылила. Не потому, что обиделась. Напротив, Асмодей был прав. – Раз уж на руках есть козырь в виде Кэрол, я попробую договориться.

– По-твоему, Вильгельм настолько дорожит этой красноперой? – нервно хохотнул демон. – Да ему же дорого только его седалище посреди тронного зала и прилагаемое к нему положение.

– Вот именно. А Каролина своим проколом может подпилить одну из ножек драгоценного стула, – хмыкнула я. – Ричард – мой подзащитный, эта гадина напала на него по приказу Вильгельма. Ты же знаешь, что среди алатов запрещено…

– Да-да, нельзя нападать на другую свиту, на подзащитных, – отмахнулся Асмодей. – Давно ли Вильгельма заботит соблюдение законов?

– Лисия говорила, что его сейчас достает Калли, – объясняя все другу, я и сама пыталась четко уложить в голове собственные мысли. – До нее дошли слухи о гибели Ванды, и она взяла Вильгельма за жабры. Лишний скандал ему не нужен, перед Калли он всегда старается изображать примерного члена Высшей Ложи. Ведь упаси боги дать этой особе хоть малейший повод бросить тень на его репутацию, она использует его по максимуму.

– Хм. То, что Вильгельм делал с тобой, противоречило не только законам алатов, но здравому смыслу, морали и черт знает чему еще, – демон ткнул по самой уязвимой точке. – Не припомню, чтобы он переживал за мнение Калли по этому поводу. Или чтобы эта мегера выразила хоть какое-то возмущение его действиями.

– Я ей не нравилась с первых дней знакомства, – нервно облизнула пересохшие губы, весьма четко понимая, насколько мой план ненадежен. – Ричард же – сын Лоркана. Перспективность, сила, родословная – у него есть все, чтобы заинтересовать Калли.

– Допустим, – Асмодей склонил голову набок. – Но не лучше ли изложить это в записке и приколоть к Каролине, отправив ее, как голубя крупной породы?

– Чтобы Вильгельм решил, что я его боюсь? – презрительно хмыкнула. – Нет, такие вещи сообщают в лицо. Я потребую оставить Ричарда и Терезу в покое в обмен на Кэрол и мое клятвенное обещание молчать о том, что бывший покровитель перешел черту.

– Мне стоит сказать, насколько малоубедительно это звучит? – демон скорчил рожу, что мало вязалась с его соблазнительным обликом.

– Тебе не стоило и этого говорить. Ас, я понимаю, что Вильгельм не примет мои условия. Но, по крайней мере, так обозначу главное – Ричард под моей защитой.

– Это прекрасно впишется в негодующее письмо, – саркастически хмыкнул друг. – Есть еще аргументы?

После столетий дружбы мне не составляло труда понимать ход мыслей Асмодея даже с полуслова.

– Этой встречи все равно не избежать, – выдохнула, решившись на честность. – Я вляпалась, Ас. Сперва выдала себя, использовав дар, потом – Ричард, на которого положил глаз Вильгельм. Он не позволит мне остаться безнаказанной. Вопрос времени, когда придется столкнуться лицом к лицу со своим прошлым.

– Но сейчас ты…

– Не готова, верно. И не факт, что буду, – перебила я демона, с отчаянием взмахнув руками. – Но я хочу, чтобы эта встреча прошла на моих условиях. Чтобы этот самодовольный, старый ублюдок понял как никогда четко, что я не собираюсь закапывать топор войны, пока не перерублю его шею, – на краткий миг замешкалась, но все же добавила. – Чтобы он понял, что перед ним у меня нет страха.

– Хорошо, – Асмодею понадобилось несколько минут, прежде чем ответить. – Я против твоей затеи, но в дверях грудью не встану. Скажи только, что мне делать с твоей компанией? С Ричардом? С Гончим?

– Боже, он тоже здесь? – я раздраженно потерла висок.

– Явился почти сразу после твоей компании и потребовал дать ему убежище здесь в рамках договора, – демон неловко поскреб переносицу. – Его комната рядом с твоей.

По моим губам расползлась настолько неестественно-сладкая улыбка, что друг передернулся.

– Никогда еще не была настолько близка к мысли, что умереть от руки бывшего покровителя – не худший вариант, – я сочувственно похлопала Аса по плечу. – Когда я вернусь, тебе лучше припрятать любимый антиквариат.

*****

Я постоянно слышала об этой особенности междумирья: оно предстает таким, каким его ощущает смотрящий. Просто раньше мне было все равно, а теперь довелось убедиться в этом на собственной шкуре.

Особняк остался прежним с того дня, как я видела его в последний раз. Величественный, светлый, поражающий изяществом архитектуры, высокими сводчатыми окнами и симметричными террасами. Только теперь все виделось каким-то мрачным, чужеродным посреди пустынной заброшенной равнины вместо привычного сада. Да и в целом, если присмотреться, особняк будто припорошило пеплом времени. Теперь место, что больше трех веков было моим домом, источало арктический холод и вызывало отвращение при всей внешней благообразности.

– Вильгельм не даст тебе уйти, – Каролина, которую тащили за мной магические путы, за каким-то чертом решила подать голос. Пожалуй, она тоже была прежней: как не понимала, в какой момент нужно промолчать, так и не научилась. – Переступишь порог – и ты покойница.

– Избавь меня от предсказаний. Лучше подумай, как будешь вымаливать прощение за то, что облажалась, – в глубине души мне было немного жаль алату, которой предстояло в полной мере ощутить на себе недовольство собственного покровителя. Вот только я тут же вспомнила о Терезе и чувство жалости усохло на корню, уступив место зловещей улыбке. – И, во имя богов, захлопни пасть, пока я не сделала это принудительно.

О том, что мне просто неимоверно сложно одновременно препираться с Кэрол и держать маску тотального спокойствия, предпочитала не думать.

Я решительно выдохнула и пошла вперед, чеканя шаг с такой силой, что каблуки сапог отбивали пятки. Каролина молча потащилась следом, едва успевая перебирать ногами за своими магическими оковами.

На самом пороге я снова остановилась на мгновение и поймала собственное отражение в боковом окне. Алаты в целом, и особенно Вильгельм, ценили роскошь, размах и величие, каким бы напускным и театральным все это не было. С одной стороны, мне хотелось показать бывшему покровителю абсолютно наплевательское отношение к подобным вещам. С другой – выглядеть на фоне прежней свиты забитой дворнягой тоже не улыбалось, поэтому пришлось искать компромисс.

Я собиралась так тщательно, как не доводилось последние несколько лет. Не просто вымылась и надела что-то чистое, а тщательно все продумала. Черные облегающие брюки, не стесняющие движений несмотря на внешнее неудобство, заправленная в них шелковая рубашка того же цвета. Надеюсь, Вильгельма покорежит от нарушения всех правил этикета, установленных им для подчиненных. В особняке надлежало появляться либо в черной форме с серебряной вышивкой, свидетельствующей о принадлежности к свите, либо в одежде того оттенка, что соответствовал крыльям. Не говоря уже о том, что бывший покровитель с великим трудом выносил женщин в штанах. Даже на форменной одежде охранниц была предусмотрена возможность на время официальных мероприятий поверх брюк закрепить на поясе подобие юбки из тонкой ткани.

К слову, каблуки он тоже не любил, считая мерный цокот чересчур раздражающим. Так что сапожки выбрала как можно звонче.

Собравшись с духом, я резко взмахнула рукой.

Дубовая дверь треснула и расщепилась от удара о стену. Раз я настолько обезумела, чтобы явиться сюда, не стоило деликатно стучать. Правда, силу все же стоило попридержать. Оповещение вышло слишком уж громким.

Коридор, ведущий к холлу, показался уже, чем обычно. Будто приторно-нежные кремовые стены с серебристыми узорами лилий пытались удавить нарушительницу спокойствия еще не подходе. Процокав по зеркально отполированной плитке так громко, что у самой в ушах зазвенело, я остановилась прямо перед массивным письменным столом. За ним, от изумления выронив лист бумаги, восседал незнакомый алат. Кажется, в свите он появился уже после моего ухода.

– Это еще что? – я забыла, что сама же просила Каролину заткнуться и обернулась в ее сторону. С пера, что держал в руках алат, на стол глухо шлепнулась капля чернил. – Страж? Секретать?

– Привратник, – нехотя пробурчала Кэрол после недолгого молчания. – Вильгельму надоели появления Калли и ее свиты без предупреждения.

– Раньше такого не случалось, – хмыкнула не без нотки самодовольства. В мое время и правда никто не осмеливался прийти сюда просто так. Даже визитов по большой нужде старались избегать. Я постучала по столешнице перед алатом. – Милейший, оттайте. Сообщите Вильгельму, что я хочу его видеть.

Парень оторопело моргнул. Покосился куда-то в сторону, затем на меня, и глаза у него стали еще больше. Не удержавшись, я заинтересованно повернула голову, чтобы понять, что же такого он увидел.

На стене был мой старый портрет. Самый мною не любимый, потому что позировать для художника заставили в светлом воздушном платье, которое шуршало, шелестело и кололось кружевом корсета. Мало того, изобразили сидящей на ступеньках у трона Вильгельма, да еще и лицу портретист придал какое-то тупое раболепное выражение, которого я отродясь в зеркале не видела. Ни дать ни взять, верная псинка в пелеринке. Когда-то этот портрет висел в тронном зале бывшего покровителя, среди прочих, изображавших самого Вильгельма и его ближайший круг. Теперь, видимо, с позором был изгнан в холл для метания ножей. О чем красноречиво свидетельство огромное количество дыр на полотне и провокационно торчащий во лбу кинжал.

– Миленько, – протянула я со смешком и перевела взгляд на привратника. – Шевели ногами, я тут зимовать не планирую.

Алат рванул впрочь таким быстрым шагом, что едва не запнулся.

Его не было минут десять, может, чуть больше. Я все это время была в таком напряжении, ожидая подставы или ловушки, что едва не испепелила парнишку на месте, когда он вернулся. Постаралась незаметно и медленно выдохнуть, расслабляя мышцы, пока он лепетал что-то про согласие Вильгельма на встречу, отмахнулась от предложения проводить и пошла по коридору, ведущему к тронному залу. На полпути вспомнила про Каролину и жестом дернула ее оковы к себе.

Коридор казался бесконечным. Каждый шаг по нему отдавался эхом и давался все тяжелее. Как будто путь от свободы к плахе. Я столько раз ходила здесь по приказу или по просьбе. Сейчас – по собственной воле. По крайней мере, хотелось в это верить.

Воздух в тронном зале был прохладным, свежим. Но сквозь эту мнимую кристальную чистоту ощущался слабый отголосок металлического аромата. Свет, пробивающийся через витражи под самым потолком, ложился вокруг трона на возвышении под выверенным углом, так, чтобы чертово серебристое седалище выглядело сияющим, но не слепящим глаза. Окажись я здесь впервые – восхищение было бы гарантировано. Только мне слишком хорошо была известна история, как долго подбиралось место под трон и ажурные оконца.

Вильгельм даже не думал подняться при моем появлении. Разумеется. Вообще-то я и не ждала подобной вежливости. Он никогда не вставал с трона, чтобы поприветствовать кого-либо, было бы странным, если бы исключение сделали для беглой предательницы.

Тот же выверенный силуэт. Каждый жест, каждое движение пальцев, перелистывающих страницы книги, – все продумано до мелочей. Темный камзол, расшитый серебром плотно, но не вычурно, перстень с печатью Высшей Ложи на левом мизинце, рядом еще один, со знаком триумвирата. Редкие пряди седины, почти незаметные в русых волосах. Обманчиво мирный серо-голубой взгляд.

Мудрый правитель, предающийся собственным думам.

Гореть бы ему синим пламенем.

Я с трудом удержалась от желания кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Только остановилась ближе к центру зала, недовольно скрестив руки на груди, и быстро огляделась, насчитав с десяток стражей. Больше, чем обычно. Либо меня сочли опасной гостьей, либо качество спешно созванной охраны оставляло желать лучшего и компенсировалось количеством.

Присмотревшись к стражам, я едва не выругалась. Их форма стала черной, без вышивки. И я теперь выглядела, как одна из них. Снова.

– Лина, – Вильгельму, наконец, наскучило изображать величественную занятость. Голос бывшего покровителя прозвучал почти ласково. Будто я не на тридцать лет исчезла, причинив ему кучу неудобств, а попить отходила. – Признаюсь, не ожидал. Хотя, – угол его рта насмешливо дрогнул, – ты всегда умела удивлять.

– Надеюсь, неприятно, – я кивком указала на витражи, потом на охрану за его спиной. Как на зло, ни одного знакомого лица, не разберешь, насколько они сильны. – Все тот же театр, зрители другие?

– Ты, кажется, утратила право определять состав зрителей, – алат склонил голову набок и переплел пальцы рук, откинувшись на спинку трона.

Я практически швырнула Каролину к подножию, не заботясь, расшибется ли красноперая о холодный пол. Она вскрикнула, и звук эхом затерялся где-то под потолком.

Вильгельм обвел Кэрол взглядом. Внимательным, оценивающим. Как коллекционер, что заметил недостатки на возвращенном экспонате.

– И что бы значил этот эффектный жест? – он посмотрел на меня с легкой усмешкой. – Очевидно, я должен о чем-то догадаться?

– Твоя шавка напала на моего подзащитного, – отчеканила я холодно. – Надеюсь, старость не сказалась на твоей памяти, и законы алатов все еще не забыты?

– На кого же она напала? – благодушно осведомился Вильгельм, чуть приподняв брови.

В душу закралось смутное подозрение, что я чего-то не знаю или не понимаю.

– Мальчишка, который так тебя заинтересовал. Ричард.

– Ах, вот кто забрал его себе, – прищурился бывший покровитель. – Я-то гадал.

– Чушь, – скривилась я при виде плохой игры. – Ты давно догадался. Этот мальчик – сын Лоркана. Он заключил со мной договор о защите, поэтому я требую, чтобы ты забыл о его существовании…

– А иначе что? – перебил меня алат.

– Я испорчу тебе настроение, репутацию и превращу твои дни в постоянные разборки с Калли, – медово улыбнулась. – Только представь, что будет, если она узнает, что ты попираешь правила, который сам и устанавливал? Я с большим удовольствием пущу подобные слухи.

– Разве ты не занимаешься этим все последнее время? – хмыкнул Вильгельм. – Только глухой еще не слышал весть о якобы погибшей Ванде.

– Зачем рассказывать о том, что поставит под удар меня саму? – насмешливое фырканье было не совсем к месту, но и черт с ним. – Полагаю, это скорее у тебя надо спросить, откуда пошли подобные сплетни.

Стоило мне договорить, как мужчина недоуменно нахмурился. Я могла поклясться, что почти одновременно к нам пришло осознание: мы оба ошибались, спихивая друг на друга вину за слухи. Похоже, здесь замешан кто-то третий.

– Что ж, плевать, – первой прервала молчание. – Я хочу, чтобы Ричарда и его мать оставили в покое.

– Так ведь я и оставил, – развел руками Вильгельм. – С того момента, как понял, что ты влезла.

Во рту мгновенно пересохло от нервного напряжения.

– Но Рэйс, Кэрол… – я настолько удивилась, что потеряла способность к связной речи. – Почему они?..

– Почему оказались возле парня? – догадливо уточнил Вильгельм. – Понятия не имею. Самому интересно, как вышло, что они действовали без приказа.

Мужчина смерил Каролину еще одним взглядом, куда более опасным, чем первый. Я знала, что он сулит: расплату за ослушание. Столько раз ощущала его на себе, что ошибиться в этом не могла: прямо сейчас бывший покровитель прикидывает, как бы наиболее эффективно и внятно донести до Кэрол, что самовольные решения недопустимы.

И тут же я ощутила, как застыла кровь в жилах. Если Вильгельм не разыгрывает спектакль и не лжет, то я полная дура. Конченная идиотка. Которая пришла угрожать, не имея на руках совсем ничего.

Стоило наплевать на все и опуститься до пыток Каролины, пока у меня была такая возможность. Выбей я из нее всю правду о нападении на Ричарда – не мечтала бы сейчас провалиться сквозь землю.

– Право слово, Лина, тебе совершенно не идет такое изумление, – алат поднялся со своего трона и подошел ближе. Я отшатнулась на пару шагов, прежде чем заставила себя остаться на месте. – Или это страх?

– Выходит, – я неловко кашлянула, но собралась с духом, – теперь в свите можно делать все, что заблагорассудится? Ты совершенно утратил контроль.

– Отрицать не буду, – развел руками Вильгельм. – Постоянно какие-то дела, дела, дела, даже наказать мерзавцев за самоуправство некогда. Может, вернешься на свое место и вправишь всем мозги? Начнешь, например, как раз с Кэрол.

Красноперая мгновенно забыла, что изображает молчаливое покаяние и возмущенно уставилась на покровителя.

Мое сердце на долю секунды остановилось, подпрыгнуло до горла, а вернувшись на место, заколотилось с бешенной скоростью. Сперва я подумала, что ослышалась, но разум утверждал, что ничего подобного.

– Ты что, спятил? – выдохнула я. – Думаешь, это возможно?! После всего, что было?!

– А что было? Ты взбрыкнула, понимаю, – Вильгельм говорил так, будто речь шла о сущей ерунде. – Я готов с распростертыми объятиями принять тебя в любой момент. Свите не хватает ежовых рукавиц.

– После всего, что ты сделал…

– Ты всегда хотела свободы. Силы и свободы, – взгляд алата заледенел и стал больше серым, чем голубым. Дурной знак. – Я дал тебе это. Разве не так?

– Не такой ценой, – я замотала головой, не веря своим ушам. – Я никогда не просила о том, что ты сделал.

– Может быть, – Вильгельм неожиданно протянул вперед руку и по-отечески заправил мне за ухо выбившуюся прядку волос. – Но после тех событий ты стала сильнее, выносливее, совершеннее. Так направь эту силу в нужное русло.

– Я скорее собственноручно перережу себе глотку, чем сделаю еще хоть что-то, чего ты хочешь, – прикосновение теплой руки вызвало приступ дурноты, я не смогла сдержаться и снова отступила дальше.

– Излишняя патетика, – алат усмехнулся, отошел обратно и уселся на трон. Каролина, снова старательного сливавшаяся с полом, едва успела отдернуть скованные руки из-под ноги покровителя. – Хотя, стоит признать, драматичность тебе всегда была к лицу. Скажи-ка, ты ведь так и не научилась контролировать это? Затолкала куда поглубже, сдерживаешь, но вызвать не можешь?

Я вдруг поняла, что вся эта чушь с приближением и прикосновением была не случайной. Поняла как слишком отчетливо, так и слишком поздно. Только одна вещь на моей памяти действительно напугала Вильгельма – сила Пандорры. А теперь он понял, что я ею не владею.

– Мой контроль всегда недооценивали, – попыталась сделать вид, что он ошибся. – Если я не сорвалась на кровопролитие, это еще ни о чем не говорит.

Мужчина понимающе усмехнулся, не поверив ни единому слову. Дьявол, да я сама не верила, потому что голос дрогнул слишком отчетливо!

– Что ж, – помедлив, вздохнул алат, смахивая несуществующую пылинку с рукава. – Я могу и дольше ждать твоего возвращения. Тем более, что после ты станешь очень послушной.

Ласковая рука ужаса сжала сердце, прошлась мурашками по затылку. Я бы предпочла считать слова Вильгельма всего лишь попыткой задеть, напугать, но не могла. Что-то было в том, как он держался, говорил. Что-то слишком уверенное. Будто он знал больше, чем я, и это знание давало ему власть надо мной. Как и много лет назад.

– Что касается Ричарда – будь по-твоему, – бывший покровитель либо не заметил мой ступор, либо предпочел не обращать на это внимания. – Никто из моей свиты больше пальцем парнишку не тронет. Он все равно притащится вместе с тобой, так зачем напрягаться?

– Я никогда не вернусь, – решение, что делать дальше вдруг появилось само собой. Сумасбродное, нелогичное, но не хуже появления здесь. – И Ричарда на пушечный выстрел не подпущу к Высшей Ложе.

– Увидим, – благодушие Вильгельма хлестало через край. Старый козел царственно махнул рукой в сторону выхода. – Иди, Лина. Сегодня я добр. Тем более, что кое-кто из присутствующих действительно поставил меня в неловкое положение перед тобой.

А вот этим воистину щедрым предложением я разбрасываться не собиралась. Не став тратить время на прощание, круто развернулась на каблуках и пошла прочь из зала, изо всех сил замедляя шаг, чтобы не выглядеть сбежавшей.

Лишь оказавшись за пределами особняка я выдохнула. И только тогда поняла, что все это время практически не дышала.

*****

Меньше всего Гончий ожидал, что Лина ворвется в его комнату подобно урагану.

Пару часов он пытался выведать у демона, куда и каким ветром унесло алату, но тот только уворачивался от ответов, задавал встречные неудобные вопросы и нудел, что налаживание отношений между Линой и Десом не является предметом сделки. В конце концов, Десмонд сдался и оставил Асмодея в покое.

Он раз за разом прислушивался к звукам в коридоре, но алата все равно застала его врасплох.

– Поговорим, – чокнутая девица практически с ноги открыла дверь, настроенная решительно, как никогда.

– О манерах? – Гончий чертыхнулся сам на себя: от неожиданности он подскочил с кровати и остался стоять. Да еще и рубашку зачем-то поправил.

– В задницу твои манеры, – отмахнулась Лина.

– Вообще-то я имел в виду… – заметив на лице алаты крайнюю степень недоумения, изрядно приправленную скептицизмом, Дес осекся на полуслове. – Да, действительно, в задницу мои манеры.

– Вот и чудно. Я готова.

– А если чуть больше подробностей? – Гончий нахмурился. – К чему? Или на что?

– Сделка, – синекрылая закатила глаза. – Я согласна, но надо обсудить кое-какие детали. Можно начинать, или твой приступ тупости еще длится?

– Весь во внимании, – мужчина заставил себя изобразить покорную вежливость. О манерах им все же придется поговорить, но чуть позже. Тем более, что он рассмотрел кое-что более интересное: лоб алаты покрывала испарина, а руки едва заметно, но подрагивали. Похоже, вся эта бравада и наглость были не более, чем маской.

– Во-первых, как минимум на время действия нашего договора ты полностью избавишь меня от преследования со стороны Гильдии, – Лина прошлась по комнате, выстукивая каблуками мелодичную дробь. Гончий против воли проследил за ней со здравым недоумением: куда можно было мотаться вот в этих пыточных орудиях? – Во-вторых, не будешь лезть в мои дела.

– Но если…

– Не будешь лезть в мои дела, – невозмутимо повторила алата с нажимом, не дав возразить. – А если будешь – я расскажу твоим коллегам, что ты мог бы быть ангелом, но не срослось, хотя крылышки все же есть.

– Не посмеешь, – зло хмыкнул Десмонд. Как чувствовал, что этой паршивке не стоило раскрывать тайну.

– Сунь нос, куда не просят, и посмотрим, – многообещающе дернула бровью синекрылая, скрестив руки на груди. – И еще…

– Может, тебе стоит послушать мои условия? – терпение Гончего приказало долго жить. – Пока мы снова не дошли до единорога и сережек?

– Я полагала, что у тебя одно условие – вытащить друга из тюрьмы Вильгельма?

– Ситуация изменилась, – недобро ухмыльнулся Дес. – Теперь я хочу большего.

– И что бы это значило? – едва не поперхнулась Лина, уставившись на него с явным подозрением.

– Ты поможешь мне не просто вытащить моего товарища из тюрьмы, а вообще освободить его от свиты Вильгельма и обеспечить безопасность.

– Если он поделится со мной сведениями о нынешнем положении дел в свите Вильгельма, – я его даже чмокну на прощание, – заверила алата. – Информация – это мое третье условие.

Гончий попытался представить себе, чем обернется прощальный чмок и беседа между Линой и Роландом. Картинка выходила живая, реалистичная, но какая-то кровавая. Впрочем, до этого момента у него еще будет время, чтобы найти выход.

– Идет, – мужчина протянул Лине руку. – Достаточно уговора или скрепим кровью?

– Разумеется, кровью, – повела плечом алата, но руку в ответ протягивать не торопилась. Вместо этого она только крепче стиснула их на груди. – Только есть еще одна деталь.

Десмонд досчитал до десяти, чтобы не сорваться. Мало ли, вдруг в ответ на раздражение синекрылая откажется от сделки?

– И какая? – преувеличенно доброжелательно осведомился он.

– Я хочу, чтобы ты дал слово, что убьешь меня.

Глава 12

– Ты от радости дар речи утратил? – алата раздраженно развернулась к Гончему всем корпусом, так и не услышав ответа.

– Жду, когда раздастся «ха-ха, я пошутила», – пожал плечами мужчина, усаживаясь на кровать. – Признаю, в этот раз у тебя получилось лучше.

Лина молча выгнула бровь. Она смотрела на него так неотрывно и прямо, что Десмонд вдруг ощутил себя неуютно от проскользивших вдоль позвоночника мурашек. Что б ее, с этой крылатой все летело к чертям. Сколько бы не просчитывал наперед ее действия, она все рушила.

Вот и сейчас – ни тени смеха, ни малейшего проблеска сомнения в холодных и словно бы потухших глазах.

– То есть, ты это серьезно? – изумленно выдохнул он.

– Собственная смерть – сомнительный повод для шуток, – алата криво усмехнулась и только теперь расцепила скрещенные намертво руки. Напряжение в мышцах было столь сильным, что она недоуменно потерла затекшие предплечья. – Так что скажешь?

– Чем обязан подобной чести? – вопреки ожиданиям Лины Гончий не ощущал восторга от ее предложения. Что настораживало его самого куда больше – почему так? Почему перспектива избавить всех от этой занозы в заднице столь радикальным, но действенным способом не кажется заманчивой? Даже напротив, словно вызывает отторжение.

– Правда хочешь знать, или вопрос формальный, для протокола? – синекрылая нахмурилась и прошлась по комнате, потерев лоб. С удивлением рассмотрев капли пота на пальцах, она мимолетно покосилась на Гончего и снова отвернулась. – Черт возьми, я делаю тебе подарок, который ждет вся Гильдия, а ты нос воротишь?

– Милочка, я, по-твоему, кто? – сам не до конца понимая, чем вызвана такая вспышка раздражения, Десмонд подорвался с места, в пару пружинистых шагов преодолел разделяющее их с Линой расстояние и вцепился в ее локоть, разворачивая к себе. На лице алаты отобразилась сложная смесь чувств, напоминающая сразу и страх, и злость.

– Я не имела в виду, что убивать нужно прямо сейчас, – она попыталась отодвинуться, но вывернуться из хватки не сумела.

– Оставь остроты тем, кто более терпим к тебе, – мужчина легонько встряхнул Лину, чтобы она перестала дергаться и потянул еще ближе. – Мне до зубовного скрежета надоело изображать из себя терпеливого и вежливого, поэтому я спрашиваю – ты отвечаешь. Ясно?

Вместо ответа алата только хмыкнула и сильнее уперлась каблуками в пол, не оставляя попыток вырваться.

– Будем считать, это «да», – невозмутимо заключил Десмонд, без видимых усилий удерживая злобно сопящую синекрылую. – Так за кого ты меня принимаешь, раз предлагаешь подобное?

– За манипулятивного козла, шантажиста и урода, – процедила Лина сквозь зубы. В конце концов, она не выдержала. – Да отпусти же ты, скотина, мне больно!

Гончий ощутил укол совести и моментально разжал пальцы. Алата чуть не шлепнулась назад, потеряв равновесие, лишь в последний момент все же удержалась на ногах. Схватившись за локоть, она посмотрела на мужчину с плохо скрываемой ненавистью. Синие глаза сверкнули уже знакомой Десу злостью.

Как ни странно, это вызвало у него странное удовлетворение. Разъяренная алата была как-то привычнее напуганной. С такой можно иметь дело.

– Впредь попридержи язык, – хмыкнул Десмонд. – Зачем тебе это условие?

– Вильгельм думает, что я вернусь на место его правой руки, – Лине понадобилось не менее минуты, чтобы ответить. Как будто сперва она хотела сказать что-то другое, но наконец-то поняла, что терпение мужчины в самом деле на исходе, и решила быть честной. – Я не хочу.

– Всего лишь? – разочарованно уточнил Гончий. – Не хочешь – не делай, в чем проблема? С чего ты вообще взяла, что ему нужно твое возвращение? Я думал, что он ищет тебя, чтобы снести голову.

– Как и я. До сегодняшней встречи.

– Ты таскалась к Вильгельму? – опешил мужчина. – У тебя с башкой все в порядке?!

– Нет, но второй пункт сделки – не лезть в мои дела, – мгновенно окрысилась Лина. – Не смей критиковать мои действия, если ни черта обо мне не знаешь.

– Так объясни, – развел руками Десмонд. Он отошёл от своей собеседницы и снова сел на край кровати. – Все равно придется это сделать, если действительно хочешь получить согласие убить тебя.

В глубине души он надеялся, что алата пойдет на попятный. Обозлится еще больше, заявит, что передумала. Он мог бы принять мысль о том, что убийство необходимо, если нет иного способа остановить синекрылую, если она представляет опасность для невинных людей. Лишать же ее жизни просто потому, что она так попросила – дикость. Или потакание неизвестным прихотям сумасбродки. Или нечестная победа. Что угодно, но только не то, чем можно было бы гордиться в Гильдии Гончих.

При условии, конечно, что все это не было странным, непонятным спектаклем со стороны Лины.

Тем неприятнее было видеть, как она принимает все более смиренный вид, снова теряя заряд гнева. Плечи алаты поникли, словно их придавило невероятной тяжестью. Опустив глаза, она тяжело вздохнула, машинальным жестом заправила за ухо прядь волос. Но почти тут же тряхнула головой, возвращая все, как было.

– Я боюсь, что Вильгельм найдет способ, как заставить меня принять его сторону, – едва слышно выдавила Лина. Потом чуть прочистила горло, взглянула на собеседника и продолжила куда более равнодушным тоном. – Не знаю, пытки, уговоры, обещания. Только я не хочу снова попасться в эту ловушку. Служба Высшей Ложе счастья не приносит ни мне, ни другим.

Десмонд мгновенно насторожился, почуяв явный оттенок лжи. Да, первое предложение прозвучало искренне. Вот только дальше, алата подкинула ему объяснение не соответствующее действительности. Как будто она просто выбрала что-то поправдоподобнее, но самое важное утаила.

– И в какой же момент я должен буду тебя убить? – мужчина иронией прикрыл свое недоверие.

– Если узнаешь, что я хотя бы думаю о том, чтобы вернуться в свиту – милости просим, – Лина не сдержала облегченный вздох. Похоже, решила, что он повелся. – Разумеется, я не стану оказывать никакого осознанного сопротивления.

– Очень великодушно, – не сдержал усмешки Десмонд. – Только я и так с тобой справлюсь, можешь сопротивляться, сколько хочешь.

– О, я слышала что-то подобное, – алата презрительно фыркнула. – От твоих коллег, что упокоились с этим наивным заблуждением.

– Мы, кажется, оба уже уяснили, что я не совсем такой, как мои коллеги, – ответная улыбка мужчины больше походила на оскал. Впрочем, не угрожающий, а, скорее, самодовольный.

– Это усложняет задачу, – согласно кивнула Лина, – но не делает ее невыполнимой. Особенно, когда известен твой секрет.

– Так ты просишь меня убить тебя, или угрожаешь, что убьешь меня? – прищурился Гончий. Но дожидаться ответ на свой вопрос не стал. – Похоже, мы отклонились от изначальной темы. Ты уверена, что хочешь именно смерти?

– А есть альтернативные варианты? – опешила алата. С искренним изумлением, не прикрытым язвительностью, она вдруг показалась Десу чуть моложе и мягче, чем всегда. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что видит в ее глазах едва заметный огонек надежды.

– Можно сдаться Гильдии Гончих или Суду Вечности. Или, допустим, позволить мне поймать тебя и выдать им, если не хочешь идти на поклон сама.

На секунду в комнате повисло молчание. А потом Лина расхохоталась. Так же, как в тот раз, в саду возле ее дома, запрокинув голову, не сдерживаясь. Едва ли не на грани истерики. Отсмеявшись, она посмотрела на мужчину, утирая слезинки в уголках глаз.

– Благодарю, но вынуждена отказаться, – сдерживая смешок, покачала головой алата.

– Это хуже смерти? – Десмонд не разделял веселья синекрылой и не понимал его причин.

– Я уже была пленницей, – она верно расценила его выражение лица и предпочла не отмахиваться. – Оказалось, что такой стиль жизни не по мне. И нет особого желания сравнивать тюрьму Вильгельма и Гончих на предмет опытности палачей и методики допросов, – прозвучало почти будничным тоном, но Дес заметил, как алата чуть поежилась.

– Не стоит равнять Гильдию с Вильгельмом, – возразил мужчина.

Лина закатила глаза. Оценила вопросительный взгляд Гончего, прошлась по комнате и оперлась на край стола напротив, скрестив длинные ноги, подчеркнутые штанами. Мужчина вдруг поймал себя на мысли, что наконец понял, что в облике синекрылой казалось ему странным с самого начала: сегодня она выглядела как-то иначе, как будто наряднее, что ли.

– Поправь, если заблуждаюсь, но Гильдия куда больше заинтересована в поимке Вильгельма, чем в моей, не так ли? – темная бровь алаты изогнулась, насмешливый голос отвлек Деса от его наблюдений. – Я могла бы стать ключом к этому эпохальному событию. Собственно, будь я на месте твоих коллег, непременно воспользовалась бы возможностью надавить на одну менее важную алату, чтобы получить крупную шишку. А потом избавиться от отработанного материала.

Десмонд открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Она была дьявольски права. Аристарх не станет церемониться с Линой, если получит ее, в попытке добраться до Вильгельма. И Дес может сколь угодно спорить, доказывая, что Гончие отличаются бо́льшим благородством, но поручиться за благополучие синекрылой в руках собственной Гильдии не рискнул бы.

– Не слышу заверений, что со мной все будет в порядке, – алата словно прочла его мысли. – Что, язык не поворачивается соврать?

– Есть еще Суд Вечности, – мужчина решил перевести тему.

– Это даже хуже Гильдии, – по лицу Лины проскочила тень отвращения.

– Почему? – заинтересовался Гончий. – Они вынесут тебе приговор по справедливости. Если повезет, даже не смертный.

– Не повезет. Хотя и немного в другом смысле. Половина судей встанет на сторону Вильгельма. Как только я явлюсь туда, меня отдадут бывшему покровителю, – алата развела руками. – Хочешь небольшой секрет Суда? Бонусом к праву прикончить меня?

Любопытство победило, и Десмонд изобразил вежливый интерес.

– Судей давно пора гнать в шею, – Лина чуть склонилась вперед и перешла на наигранно-заговорщический шепот. – По крайней мере, ту часть, что лебезит перед Вильгельмом. Я столько раз подчищала по требованию бывшего покровителя темные хвосты за этими столпами справедливости, что тошнит. Только одному хватило совести предупредить меня об опасности. Я знаю свой приговор: виновна в клевете на Вильгельма, предательстве, очернении его имени и еще черт знает чем. Меня отдадут ему, как потерпевшей стороне, с правом самостоятельно определить наказание.

Подобного откровения Дес не ожидал. Гончие всегда относились к Суду нейтрально, без подобострастия, но и без лишних претензий. Со слов синекрылой выходило, что все это время они фактически закрывали глаза на преступления тех, кто был призван воздавать по заслугам. Не самое лестное открытие.

– Допустим, Гильдия и Суд не подходят, – мужчина не без труда отогнал желание расспросить Лину о судьях подробнее. Ведь у него оставался куда более животрепещущий вопрос. – Но почему именно я?

– Ну, – синекрылая неожиданно замялась, – сама никогда не решусь. Большей части моего окружения это не по силам. Просить Асмодея или Себастьяна не хочу, потому что они откажутся наотрез, как и раньше. Да и потом, даже если вдруг согласятся, не хочу, чтобы их терзали угрызения совести.

– У меня ее, выходит, нет? – неподдельно оскорбился Гончий.

– У тебя рука не дрогнет, – алата и не подумала как-то смягчить свои слова. – А еще нет личных счетов со мной, чтобы сделать мою смерть мучительной.

– Я, может, и охотник, Лина, но не убийца.

– Я чем-то тебя обидела? – она непонимающе нахмурилась в ответ на холодный тон мужчины.

– Вообще-то, да. Я хоть раз сделал что-то, что навело бы на мысль, будто мне ничего не стоит забрать чужую жизнь?

– Ты алат, но занял противоборствующую сторону. Лжешь Гильдии, скрывая собственную сущность, при этом явно обращаешь это преимущество против других крылатых, вполне успешно уничтожая их во благо Гончих, – Лина склонила голову набок, не скрывая лукавой улыбки. – Поправь, если что не так. Но столь сомнительных моральных качеств вполне должно быть достаточно…

– К черту, – перебил ее Десмонд, ощущая новый приступ глухого раздражения. – Согласен. С большим удовольствием придушу тебя, если дашь повод.

– Выбери другой способ, – алата в привычной ей манере скрыла облегченный выдох. – Смерть от удушья мне не нравится.

– Мои моральные качества говорят, что это наиболее подходящий вариант, – Гончий отогнал прочь мысль о том, что впервые видит, как кто-то испытывает облегчения от вести, что его убьют.

Нет, в самом деле, что она скрывает? Синекрылая еще никогда не была так откровенна в его присутствии, как сейчас, но совершенно точно солгала ему о чем-то важном. Невозможно, чтобы она искренне предпочитала смерть службе Вильгельму. В конце концов, даже если вдруг вернуться в свиту, пусть и против воли, всегда остается шанс снова уйти, сбежать. Всегда же есть шанс что-то изменить…

– Может, вернемся к обсуждению условий? – Лина деловито кашлянула, прерывая молчание. – Я помогаю целиком и полностью освободить твоего товарища от связи со свитой Вильгельма, он делится со мной информацией об этой самой свите. При этом ты не лезешь в мои дела и ограждаешь от преследования со стороны Гильдии Гончих. Вроде ничего не упустила. Ах да, чуть не забыла! Если я попытаюсь вернуться к Вильгельму – избавишь мир от гнусной твари в моем лице. Вот теперь все.

– Кое-что уточним, – несогласно мотнул головой Гончий. – Я не дам зарок не лезть в твои дела. Пока мы будем связаны сделкой, ты будешь держать меня в курсе всего, что творишь. Я хочу и буду знать о каждом шаге. Как минимум, чтобы мог отмазать свою задницу в случае чего.

Десмонд уже приготовился услышать возмущенный крик и собирался спорить, но алата в очередной раз удивила его.

– Справедливо, – она дернула плечом. – Ты согласился сделать мне одолжение, думаю, вполне могу потерпеть твои неясные закидоны. Можешь следить за мной, сколько угодно, но бесценное мнение или советы держи при себе.

– Идет, – протянул мужчина, нутром чуя какой-то подвох: слишком уж просто Лина согласилась. – И давай-ка добавим твое обещание не пытаться угробить меня.

– Зачем мне это теперь? – алата почти правдоподобно хлопнула ресницами. – Тем более, что тебя защищает Асмодей?

– Просто думаю, что стоит перестраховаться.

– Что ж, – Лина отошла от стола и протянула Гончему руку, – теперь-то все?

Мужчина решительно ухватил ладонь алаты. Она оказалась холодной, обманчиво хрупкой.

– По рукам.

Укол боли пронзил обоих одновременно и резко, заставив крепко переплести пальцы. Жар, вспыхнувший в центре соединенных ладоней взметнулся вверх по руке Деса и дальше, подбираясь к самой грудной клетке, где рассеялся тяжелым теплом. Сперва стало трудно дышать, но облегчение на заставило ждать. Тепло превратилось в щекочущее чувство где-то на уровне солнечного сплетения и постепенно угасло.

Судя по лицу Лины, она ощутила нечто подобное. Отдернув ладонь, алата прижала ее к груди и покосилась на Гончего с испугом. Она вдруг покачнулась, Дес инстинктивно дернулся, намереваясь поймать ее в случае чего, но напоролся на упреждающий взгляд и остался на месте.

– Странноватый эффект, – выдохнула синекрылая с усилием.

– Зато нет сомнений, что сделка скреплена, – Десмонд предпочел скрыть собственное недоумение и не думать о том, что теперь его не покидает чувство, будто он только что добровольно сиганул со скалы в пропасть.

*****

Разговор с собственной компанией дался мне нелегко. Пришлось объяснять им, кто такой Ричард и почему нельзя бросить его, как вышло, что я снова попала в поле зрения Вильгельма и тем самым фактически всех подставила. Далеко не все из услышанного было воспринято ими благосклонно, пусть меня и заверили в поддержке.

Хотя эта беседа была все же проще, чем общение с Гончим. Вообще-то, теперь я знала имя этого типа, но не испытывала ни малейшего желания использовать его.

Сейчас же мне предстояло кое-что куда более сложное. Надо было сообщить Асмодею, что я рехнулась. Не думаю, что это будет для него такой уж великой новостью, но все же.

В ожидании, пока друг освободится от своих демонических дел, я подпирала стену около его кабинета, машинально потирая ноющую ладонь. Не знаю, что меня беспокоило больше в тот момент: то, что скрепление сделки пошло не совсем по плану, или то, что мне было плевать на это. Главное, я хотя бы была более менее уверена, что возвращение к Вильгельму мне не светит.

Дверь кабинета наконец распахнулась. Я чуть посторонилась, пропуская толпу низших демонов и невольно скептически хмыкнула: как-то сомнительно, что мой друг действительно был занят делом. Мимо меня, щебеча и хихикая потянулась вереница суккубок всех мастей, в столь откровенной одежде, что ее присутствие даже не сразу бросалось в глаза. В самом деле, не квартальный же план по соблазнению они обсуждали в таком виде?

Пока я подозревала Асмодея в распутстве, одна из демониц, с кожей сливочно-кремового оттенка и такой же шелковой шевелюрой, отделилась от толпы и подплыла ко мне, покачивая изящными бедрами.

– Лина! – пропела суккубка грудным голосом. – Сколько лет!

Я с подозрением уставилась снизу вверх на точеные черты лица и мерцающие радужки цвета расплавленного золота. Хоть убейте, но не припомню, чтобы мы были знакомы.

– Брось, это же я, Тхаш, – демоница махнула рукой и заливисто рассмеялась, видя мое недоумение.

– Тхаш?! – глаза округлились против воли. Не секрет, что низшие демоны похоти меняют форму и пол время от времени. Но увидеть в подобном виде того, с кем лет двести назад несколько раз переспала – перебор. – Когда мы виделись в последний раз, ты был… была несколько иной.

– Где-то убыло, – суккубка со смешком похлопала себя чуть ниже талии, проигнорировав мое покашливание, а потом тряхнула внушительным бюстом, – а где-то прибыло.

– Что ж, наверное, нужно поздравить тебя с переменами?

Откровенно говоря, я не представляла, что вообще можно сказать в такой ситуации.

– Надо же, я тебя смутила, – демоница щелкнула меня по носу. – Ты здесь надолго? Можем встретиться позже, вспомнить былое…

– Извини, но мне надо поговорить с Асом, – я спешно изобразила занятость, не желая представлять, что Тхаш имеет в виду. Может, она и сменила команду, а вот я была верна своим предпочтениям.

– Да брось, – замурлыкала суккубка, подкрадываясь поближе. – Мы обе помним твои…

– Вот теперь мне точно пора, – увернувшись от объятий, я проскочила в кабинет друга и захлопнула за собой дверь.

– За тобой кто-то гонится? – демон усмехнулся при моем появлении.

– Бывший любовник, что внезапно отрастил сиськи, – пробурчала я направилась прямо к винному шкафчику. Больно богатый на события выходил денек.

– Встретила Тхаш, – понимающе заржал Асмодей. – Мне стоило предупредить тебя, но я не думал, что так быстро столкнетесь.

Друг с удивлением смотрел, как за первым бокалом незамедлительно последовал второй.

– Сомневаюсь, что ты собираешься надраться из-за шока от мелкого демона. Как встреча с Вильгельмом? Пригрозила старому засранцу?

– Скорее старый засранец пригрозил мне, – поколебавшись, я все же прихватила открытую бутылку с собой и села на светлую антикварную кушетку у окна. Ас скривился, но говорить ничего не стал. При его любви к своей коллекции это было сродни подвигу. – Он хочет моего возвращения в свиту. И согласился отстать от Ричарда потому, что в его влажных фантазиях я приведу парня за собой, когда вернусь.

– Ну, строго говоря это не угроза, – Асмодей задумчиво поскреб щетину на подбородке. – Всегда подозревал что-то такое.

– То есть? – я невольно стукнула бокалом себе по зубам.

– Сама посуди, он никогда всерьез не пытался убить тебя, – демон развел руками так, будто говорил о чем-то очевидном. – Даже когда ты откалывала такие номера, что он едва отмазывался, старый засранец пытался тебя перевоспитать. Тогда как придушить было бы проще.

– Мне не нравится чересчур пристальное внимание к моей шее в последнее время, – я пригрозила бокалом другу. Вино весело плеснуло, заставив Аса схватиться за сердце, но за край все же не пролилось. – Но твои слова только пугают еще больше. Вильгельм сказал, что после возвращения в свиту я стану на диво послушной.

– Это еще что значит? – нахмурился Асмодей. – Как он себе это представляет? Пороть тебя в воспитательных целях как-то поздновато.

– Я постеснялась уточнить, он не потрудился конкретизировать, – второй бокал заканчивался на удивление быстро. – Но мы с тобой знаем, что он слов на ветер не бросает. Когда-то Вильгельм пообещал сделать меня сильнее, в итоге так и вышло, пусть не без огрехов.

– Думаешь, что он снова попытается провернуть один из своих ритуалов? – на лице друга проступило отвращение, которого я давно не видела.

– Понятия не имею. Но после прошлого во мне пробудилась сила, из-за которой пришлось обзавестись фальшивой личностью. Кто знает, что будет после нового.

– Ничего не будет, – отрезал Ас с такой злостью, что я чуть бутылку не выронила. – Тебя в прошлый раз еле вытащили, я не допущу, чтобы это повторилось.

– Вот мы и подошли плавно к главной новости дня, – я попыталась улыбнуться, но больше походило на защемление нерва. – Можешь не волноваться, этот вопрос решен.

– В какое дерьмо ты влезла? – друг не дал себя обмануть.

– Не хочешь сначала выпить?

– Говори.

– Я заключила сделку с Гончим, – выпалила на одном дыхании. – И одно из условий – он убьет меня, если поймет, что я направила свои стопы назад в свиту.

Глаза демона вспыхнули багровым огнем. Бутылка вина в моей руке разлетелась вдребезги от порыва силы, забрызгав алыми каплями меня и светлую обшивку кушетки. Асмодей даже не обратил на это внимания, поэтому стало ясно, что дело плохо. Я была готова услышать дикий ор в свой адрес, но недооценила ярость, в которую мой друг впал.

– Черта с два, – прошипел он на выдохе. – Ты пойдешь и скажешь ему, что передумала. А если этот мудак заартачится – что ж, не все договоры с демонами оказываются надежными, мелкий шрифт тоже читать надо.

– Ас, ты не можешь нарушать сделки, – я попыталась воззвать к его здравому смыслу, не делая при этом резких движений. – Иначе снова лишишься сил…

– О, правда? – осклабился демон, поднимаясь из-за стола. Выглядело как-то слишком угрожающе, будто он решил опередить события и исполнить миссию Гончего прямо сейчас. – Как это я мог забыть… Да мне насрать, лишат ли меня снова сил, ясно?! Я не для того вытаскивал твою дурную башку с того света, чтобы сейчас какой-то лживый ублюдок радовался, что ты преподнесла ее на блюдечке!

Асмодей все же сорвался на грозный рык, отчего у меня по коже пробежали мурашки.

– Если тебе от этого будет спокойнее, он не сильно-то радовался, – я от греха подальше отставила бокал и отряхнула осколки бутылки с ног. Вдруг придется драпать? – Дажа наоборот, вроде как отговаривал.

– Господи прости, какое несказанное благородство! – театрально всплеснул руками друг. – Обещаю, в таком случае убью его не больно.

– Ас…

– Я не шучу, Лина, – отрезал демон. – Если с твоей головы упадет хоть один вишневый волосок, душа Гончего отлетит очень, очень далеко от его тела.

– Ты не можешь угрожать тому, кого я сама попросила о смерти, – не то, чтобы я сильно переживала за этого типа, но все же.

– Я не угрожаю, – Асмодей подошел чуть ближе, – просто констатирую факт.

Присев передо мной на корточки, он заглянул в глаза уже без злости, но с таким сожалением, что стоило огромного труда не отвернуться.

– Дьявол, Лина, зачем тебе это? – друг перехватил мою руку, ту самую что еще покалывало после заключения сделки, медленно погладил большим пальцем по тыльной стороне. – Ты когда-то уже просила меня о подобном, я четко дал тебе понять, как отношусь к этой идее. Можешь закатить вселенскую склоку с Вильгельмом, можешь опуститься до самых низостей в его адрес, можешь вернуться в его свиту, да хоть щенка пни – я все могу принять и даже оправдать. Но умереть, чтобы насолить какому-то старому козлу?!

– Дело не в желании насолить, – я накрыла горячую руку демона своей. – Мысль о том, что еще хоть что-то, когда-то я сделаю во имя Вильгельма, приводит меня в ужас, Ас. Поверь, я знаю, что такое ужас, и это именно он. После… – слова застряли в горле осколками. – После того, что он сделал… В общем, я не прощу себя, если выполню хоть одно его поручение.

– Все настолько плохо, что тебе проще двинуть кони? – вскинул брови Асмодей.

– Мне спокойнее, когда я знаю, что мой главный страх не оправдается ни в коем случае, – говорить этому демону правду всегда было приятнее, чем врать. – Если пойму, что мой план стереть Вильгельма в порошок провалился, просто изображу, что решила вернуться, и Гончий сделает, что нужно. Если меня отловят и вернут в свиту силой, изображу, что рада этому, и Гончий сделает, что нужно. Мне действительно легче дышать, зная это.

Друг молчал довольно долго, словно действительно осмысливал услышанное. Вообще-то много лет назад я уже объясняла ему все это, но тогда Ас слышать ничего не желал.

– Ладно, – наконец отозвался он. – Если тебе так проще, я не лезу. Но знай, мне все это не нравится.

– Спасибо, – я шутливо взъерошила и без того растрепанные волосы демона.

Асмодей растянул губы в обманчиво приятной улыбке.

– Но я все равно убью Гончего, если он убьет тебя, – почти промурлыкал он, ласково потрепав меня по щеке. – Надо же будет как-то отвести душу.

– Ас, – я хотела было возразить, но потом решила, что не стоит испытывать удачу: мой любезный друг и так отреагировал на все острее, чем я думала, а Князя Ада лучше лишний раз не драконить. Тем более, у меня была еще просьба. – Ладно, как тебе угодно. Только ему об этом не говори, хотя бы пока. Лучше помоги мне кое с чем другим.

– С чем? – демон выпрямился и посмотрел на меня с подозрением.

– Ты говорил, что сила Пандорры знакома тебе по природе, и ты можешь помочь совладать с ней.

– Могу. Только ты же не выносишь эту часть себя?

– Что ж, похоже, я созрела для перемен.

Откровенно говоря, нет. Но раз уж моя спятившая часть пугает даже Вильгельма, я буду полной дурой, если не использую это.

Часть II Глава 13

С самого начала я понимал, что лезу в редкостное дерьмо. Как только внезапно объявился Роланд и заговорил о побеге. Было здорово услышать, что он хочет свалить из свиты Вильгельма. Это избавило бы меня от ниточки, что связывала с алатами и давила мертвым грузом все годы службы на Гильдию. И избавило бы братца от участия в гнусных и темных делишках Высшей Ложи. Радость продлилась недолго. Когда я услышал, что  требуется от меня ради его свободы, в глубине души раздался мерзкий голос: «Не оставить ли засранца один на один с последствиями его же решений?» Не то, чтобы у меня отсутствовали родственные чувства и благодарность, что он помогал столетиями скрывать мою сущность. Только каждый раз, когда я просил Рола драпать от греха подальше, он советовал мне не лезть не в свое дело. А когда Вильгельм взял его за яйца, дело отчего-то резко стало моим.

И если бы в день встречи с Ролом, кто-то сказал, что в итоге я погрязну в порочащих репутацию Гончего сделках, я бы откровенно заржал. Теперь было не до смеха. С одной стороны – двинутый на всю голову демон. Он вроде как должен охранять меня от чокнутой алаты, но вместо этого грозится убить, если я ее хоть пальцем коснусь. С другой – сама ненормальная. А я пока даже не приблизился к спасению Роланда.

К слову о крылатых. Эта ведьма снова как сквозь землю провалилась. В особняке демона она, видимо, была столь частой гостьей, что коридоры, комнаты, залы повсюду хранили ее след и запах. Поэтому здесь чутье Гончего оказалось совершенно бесполезным. Чтобы поговорить, приходилось искать ее по комнатам. Каждый. Чертов. Раз.

После двух недель подобного времяпровождения мысль о ее убийстве уже не казалась такой противоестественной.

Вот и сейчас, чувствуя себя все большим идиотом, методично обшаривал комнату за комнатой, пока терпение не приказало долго жить. Ей-богу, я ей колокольчик на шею повяжу.

– Где Лина? – после десятой попытки, когда демон не ответил на приветствие, я перестал их использовать. Стучаться в двери его кабинета тоже, потому что, как оказалось, в мою комнату в любой момент без предупреждения мог ввалиться, кто угодно.

– Зачем тебе она? – Асмодей даже глаз от книги не поднял.

– Есть пара вопросов по сделке.

– Например? – перелистнул страницу демон. – Насколько мне известно, она пока даже не думает о возвращении к Вильгельму.

– Очень жаль, – все это порядком достало. Первая угроза – понятно, демон только узнал, что его подруга дала мне карт-бланш на собственную смерть. Вторая – тоже, в принципе, чтобы убедиться, что я его услышал. Но третья и последующие – перебор. – Так надеялся на добрую весть. Хотя вообще-то я хотел поговорить с ней о том, что она обещала сделать.

– Раз на то пошло, понятия не имею, где Лина, – Асмодей снова погрузился в чтение. – Если ей не нравится твое общество, никак не могу на нее повлиять.

– Она может избавиться от моего общества гораздо быстрее, если перестанет играть в прятки.

– Ищи ее сам, ваша сделка – твои проблемы, – отмахнулся демон.

Чем больше я наблюдал за этими двумя, тем больше понимал, откуда столь трогательная, хотя и странная, дружба.

– Хорошо, – пожал плечами. – Пойду искать.

Асмодей подозрительно прищурился, поднимая взгляд. Все же он неплохо разбирался в чужих настроениях.

– А пока буду искать, с каждой минутой буду все злее, – продолжил, как ни в чем не бывало, – и к моменту, как найду, вряд ли смогу сдержать свое недовольство. В прошлый раз она здорово обожглась, когда попыталась начистить мне морду.

– На площадке, – с досадой захлопнул книгу демон и швырнул на стол. – Она на площадке с Ричардом. И перестань ее выводить из себя по поводу и без!

Отвечать я не стал, только усмехнулся и вышел из кабинета. Черт, да я сам был не в восторге, что день за днем вел себя как мудак. Но эти ее остроты, сарказм и препирательства уже в печенках сидели. Как только эта ведьма научится вести себя нормально, нам обоим будет стократ проще.

Еще один минус особняка – отсутствие возможности пользоваться порталами. Так что к площадке, которую крылатая приспособила под полигон, пришлось топать пешком.

Ее можно было заметить издалека. Сперва под адским подобием солнца блеснула красноватым отсветом макушка, а по мере того, как я подходил ближе, разглядел и всю недовольную фигуру. Скрестив руки на груди, ведьма нервно притоптывала каблуком по бурому песку. Спустя еще секунду ветерок донес отборный мат. Похоже, сегодня тоже не в духе.

– Да сколько можно?! – Лина взмахнула руками, в которых почему-то болтались чьи-то штаны. – У тебя же все получалось еще пару дней назад!

Причина ее недовольства оказалась проста. И как-то непонятна, если честно.

Прямо перед крылатой, прикрывая руками пах, стоял Ричард. Парень явно хотел что-то возразить на гневную тираду, но молчал. Только недобро поглядывал на руку ведьмы, в которой реяла на ветру его единственная одежда.

Я остановился чуть поодаль, чтобы пока не привлекать к себе внимания. Две недели пытаюсь понять ее, найти хоть какую-то логику или мотивацию в действиях, но вопросов становится только больше.

Лина с досадой швырнула штанами в Ричарда. Тот неловко поймал их, отвернулся, спешно натянул брюки и теперь выглядел как-то увереннее, плечи парня сразу расслабились.

– Я могу удержать истинный облик, – огрызнулся он, поворачиваясь к крылатой лицом. – Просто отвлекся!

– На что? – хмыкнула алата. – Эту отмазку я уже слышала, когда в особняке тебе то красивый гобелен помешал, то полуголая суккубка подмигнула не вовремя. Сейчас мы посреди чертовой пустыни, на что тут отвлекаться?! Но и сегодня твой голый зад мне оскомину набил.

Поручиться с такого расстояния я не мог, но парень вроде покраснел.

– Так в чем проблема? – не унималась ведьма.

– В том, что вся моя жизнь катится под откос! – вдруг рявкнул мальчишка, сжав кулаки. – Ты влезла в нее, перевернула все с ног на голову! Но ведешь себя, как ни в чем не бывало!

Я ощутил порыв магии и хотел вмешаться, пока не понял, что исходит он от парня. Это что-то новенькое, такого в нем раньше не отмечалось.

Земля под ногами дрогнула, едва ли не застонала, и пошла широкими трещинами. Я едва успел отскочить с одной особенно широкой, потом увидел, как в алату пролетел огромный булыжник.

Со стороны показалось, что она даже не шелохнулась. Только небрежно дернула рукой, и каменюка пролетела мимо, не солоно хлебавши. В тот же момент Ричарда вдруг резко отшвырнуло от Лины на несколько метров и протащило по земле. До меня донесся только отголосок подлого и незаметного удара: холодный, выверенный. Если в магии парня был внезапный порыв, то в ее – расчет.

Сперва я ждал, что она бросится к мальчишке, чтобы помочь встать. Хотя бы извинится. Ведь вокруг этого парня она носилась, как курица с яйцом, оберегая от Вильгельмовой свиты. Да и здесь уделяла ему непозволительно много времени.

Но чертова ведьма и не подумала. Молча смотрела, как парень неловко поднялся на ноги, шипел от боли, отряхивая с ссадин песок и ковылял обратно. Ни сочувствия, ни сожаления, что б ее. Стоит мне решить, что хоть в чем-то понял крылатую, как все идет наперекосяк. До этой минуты я был уверен, что она этим мальчиком безмерно дорожит.

– Проорался? – крылатая даже голос не повысила. – Тогда вернемся к занятию.

– Нет.

– Что так? – не выказала она удивления. – У нас в запасе еще одни штаны, если что.

– Мне надоело, что ты обращаешься со мной, как с малолеткой, – Ричард, кажется, не на шутку разозлился. – Раз уж сделала алатом, так хоть за сопляка не держи! Я хочу научиться большему, чем отращивать долбанные крылья!

– Повторю для особо одаренных, но в последний раз, – ведьма склонила голову набок. – За алатскую природу стоит поблагодарить исключительно твоих родителей. Не устрой я ту аварию, ты бы сдох через месяца два-три, с тем же результатом…

– Ты не можешь быть уверена! – перебил ее парень.

– … но ты бы оказался у куда менее обаятельного наставника, – Лина пропустила возмущения мальчишки мимо ушей. Так она делала со всем, что ей не нравилось слышать, насколько я успел разобраться. – В остальном… Знаешь, я сделаю все для твоей защиты. Помогу постепенно освоить собственные силы, огражу от алатской системы, поддержу. Но я не твоя мать и не нянька. Я не стану терпеть малейшего неуважения в свой адрес, изображать вселенскую любовь, гладить тебя по головке и вытирать сопли. До сегодняшнего дня терпела твои взбрыки и была невероятно понимающей, но если еще хоть раз попытаешься ударить по мне магией, я все тут отполирую тобой, ясно?

– Ладно, прости, – спустя минуту Ричард опустил голову, уставившись в землю. Извинение не выглядело искренним. Скорее он просто выбрал подходящий способ избавиться от головомойки. – Я постоянно думаю о маме. Что если она не поправится?

– Дик, не буду лгать, что все будет хорошо, – крылатая приблизилась к парню, погладила его по щеке. Даже забавно, как ловко мальчишка провел ее. – Я делаю все, что могу, чтобы Тереза пришла в себя, но не знаю, получится ли. Одно могу сказать точно: если ты не научишься управляться даже с истинным обликом, однажды может настать день, когда твоя мама вернется, а тебя в живых не будет.

Интересный способ убеждения: напугать наивного парня смертью. Хотя, похоже весьма действенный. Иначе как еще объяснить, что мальчишка молча отошел подальше от ведьмы и послушно принял истинный облик алата. Брюки сменились просторными серыми штанами, появилась такая же рубашка и в самую последнюю очередь за его спиной развернулись серые крылья. Темные волосы прилипли к взмокшему лбу, и парень зажмурился. Со стороны было очевидно, что истинный алатский облик стоит ему немалых усилий.

Я переступил с ноги на ногу, устав изображать статую. Как назло, под подошвой предательски хрустнул мелкий камешек, привлекая внимание.

Первой в мою сторону глянула Лина и тут же закатила глаза, всем своим видом демонстрируя раздражение.

Следом на звук повернулся Ричард. И тут же стало понятно, что за сцену я наблюдал вначале. Едва парнишка утратил концентрацию, как крылья растаяли в воздухе. Как и серая одежда. Ругнувшись, он стремительно отвернулся.

– Да твою же мать! – ведьма цапнула рукой прямо из воздуха новые штаны и сердито кинула их в мальчишку, попав по плечу. Тот проворно подобрал брюки и сноровисто натянул. Видимо, сказывались тренировки. – На сегодня все, Дик. Попрактикуйся сам, после того, как закончишь урок с Лисией.

– Погоди, а магия? – вскинулся парень. – Ты говорила, что будешь учить меня и ей.

– Не раньше, чем забуду, как выглядит твой голый зад, – покачала головой алата. Заметила непонимание на лице Ричарда и тяжело вздохнула. – Сначала ты научишься призывать и скрывать истинный облик без проблем, потом уже поговорим о магии.

– Но…

– Без «но», не запрягал, – отрезала Лина, мрачно наблюдая за моим приближением. – Иди к Лисе.

Проходя мимо, мальчишка смерил меня таким взглядом, будто это я его по земле тут катал. При этом даже не поздоровался. Не знаю, чему, кроме алатских премудростей, учит его эта ведьма, но правила хорошего тона сюда явно не входят.

*****

Я две недели билась с Ричардом с переменным успехом. Сперва вытерпела все истерики по поводу матери. Тут он имел полное право злиться, я не пыталась успокоить его или убедить, что это зря. Просто запаслась терпением, вином и ждала, позволяя парню срываться, когда эмоции брали верх. Дважды пришлось оправдываться перед Асом за пострадавший антиквариат (если честно, то пострадал он от моих рук), но в целом тактика выжидания более-менее работала. Срывы позволяли Ричарду выплеснуть чувства, мешающие контролю. Пресекала я только любые попытки завести разговоры о мести. Я как никто другой понимала это желание, и было бы двуличием пытаться втолковать ему какую-то чушь типа прощения, принятия и прочего. Но попытка отомстить, будучи неспособным даже с собственными крыльями управиться – самоубийство. На редкость тупое и бессмысленное.

Мы сошлись на некоем уговоре: он будет слушать меня и разбираться со своей новой сущностью, я научу его владеть проснувшейся магией. Оговорку, что это случится в каком-то не самом обозримом будущем, я придержала в уме. Пусть Ричард сосредоточится сперва на жизненно необходимом.

Тем более, что с этим возникли проблемы.

Сначала он, помня о первом, весьма травматичном опыте обращения, никак не мог пересилить себя и позволить крыльям появиться. Никакие уговоры, что теперь это уже не будет больно, никакая демонстрация собственных крыльев не помогали. С горем пополам, спустя неделю моего практически непрерывного запоя, Ричард научился призывать истинный облик по собственному желанию. Оставались только проблемы с удержанием. И постепенно иссякающим терпением его наставницы.

Впрочем, причина моего увлечения вином была не столько в проблемном ученичке, сколько в другом типе. Только что сорвавшем наш с Ричардом урок.

– Тебе чего? – я убедилась, что Дик ушел, прежде чем зайти на очередной круг малоприятной беседы с Гончим. Сколько бы не думала, никак не могла понять, что именно меня так бесит в нем. В сущности, сделку я заключила сама, пусть и вынужденно, поэтому глупо было злиться на его присутствие. Но рядом с ним мне почему-то постоянно было неуютно. Как будто он неотрывно следит за каждым моим шагом и ждет малейшей ошибки.

– Есть что обговорить касаемо сделки.

– Не припомню, чтобы за последние дни принимала решение вернуться к Вильгельму. – Ежу понятно, о каком именно договоре речь, но отказать себе в удовольствии хотя бы попытаться вывести Гончего из его самодовольного спокойствия – выше моих сил.

Похоже, в этот раз получилось с первой попытки.

– Просто любопытно, вы одинаковые и потому дружите? Или дружите, поэтому настолько похожи? – нахмурился Гончий, словно бы ни к кому не обращаясь.

– Ты это о чем? – настала моя очередь удивляться.

– Неважно, – отмахнулся мужчина. – Я насчет спасения моего друга. Может, мы уже как-то подойдем к обсуждению этого вопроса? Игра в прятки осточертела.

– Мне отказано в праве знать кого мы спасаем, чем конкретно он занимался в свите Вильгельма, – я сама не заметила, как зло уперла руки в талию. – Но ты чего-то ждешь именно от меня? Позволь-ка напомнить, что речь шла о помощи, а не о том, что я возглавлю этот спасательный крестовый поход или организую его.

– То есть ты вообще не собираешься ничего делать?

– Собираюсь следовать тщательно продуманному тобой плану, – изобразила я туповато-лучезарную улыбку.

– Значит, когда я приду и скажу, куда и когда мы идем, что нужно сделать – молча подчинишься? – ухмылка Гончего мне не понравилась. Даже больше, чем слово «подчинишься».

– Что-то вроде, – уклончиво качнула я головой. – У тебя все?

– Зачем ты солгала мальчишке? – огорошил непредвиденным вопросом мужчина, не торопясь уходить. – Что его неспособность справиться с истинным обликом фатальна?

– Солгала? – я опешила настолько, что руки сами опустились.

– Это ведь не смертельно.

– Само по себе – да, но если к моменту обретения дара он так этому и не научится, итог будет весьма печальный, – необходимость объяснять очевидные вещи всегда пробуждала во мне излишнюю раздражительность. – Да кому я это говорю, ты же сам алат!

– Вот именно, – с непонятной многозначительностью во взгляде кивнул Гончий. – Поэтому на мне не сработают твои обманки.

– Обманки? – не иначе, как этот тип спятил. Или я чего-то не понимаю. – Это что, ответная попытка довести меня до белого каления? Ты же сам проходил через все это, так какого черта?

– У меня почему-то такое ощущение, что мы говорим на разных языках, – перестал самоуверенно скалиться мужчина. – В чем проблема с истинным обликом? Ну не может парнишка долго держать крылья, и хрен с ним. Я вообще не использую способности алата, но жив-здоров.

– Чушь, – неверяще помотала я головой. Знаю, что выглядит это по-дурацки, но не удержалась. – Я видела твой облик, у тебя два цвета, это статус Мастера.

– Спасибо, учитель, в курсе, – снисходительно заметил Гончий. – Не хочу давить тебе на больную мозоль, но крылатые – моя специализация в Гильдии, я о вас знаю практически все.

– О нас, – ядовито поправила я гада. – И воздержись от столь громких заявлений, пока вешаешь мне лапшу на уши. Нельзя достичь статуса Мастера, не используя дар. Я не представляю, как ты умудрился вообще попасть в Гильдию и остаться нераскрытым до сих пор, но дар алата нельзя просто убрать на полку и не трогать.

– Я честен, как на исповеди, – развел руки мужчина, пожимая плечами. – Перед тобой открытая книга. Если бы кое-кто не срывался на лай каждый раз при моем приближении, давно бы знал все, что пожелает, – на секунду замешкавшись, он тут же поправился. – Ну практически все.

– Моя тяга к чтению не распространяется на скудные брошюры о самомнении, – брезгливо сморщила я нос. Единственная приятная вещь в общении с этим типом – он безошибочно понимал адресованные ему шпильки.

Правда, не всегда реагировал так, как я ожидала.

– Злая, как собака, – фыркнул Гончий с усмешкой.

Мне безумно захотелось влепить ему хотя бы маленькую славную пощечинку, но я изо всех сил держала руки при себе. В прошлый такой порыв меня здорово поджарило на адском огоньке, я целую ночь спать не могла от боли в руке.

– Из нас двоих сутулая псина тут точно не я, – огрызнулась, беснуясь от собственного бессилия.

– Да что тебя так раздраконило? – мужчина заступил мне путь, когда я попыталась уйти. – Извини, если чем задел, но ты сама постоянно превращаешь мои попытки наладить контакт в словесную баталию.

– Налаживай контакт с кем-нибудь еще, – я сделала шаг в сторону, чтобы обойти Гончего, но увязла каблуком в песке, а он снова вырос передо мной стеной.

– Что тебя разозлило? – вопрос прозвучал до неприятного серьезно.

– Ты мне лжешь, – наконец, выдохнула я, глядя прямо в глаза наглеца. – Говоришь, что честен, но тут же лжешь. Причем так топорно, что раскусить это вранье можно без труда. Я не привыкла, чтобы меня считали безмозглой дурой.

– Я много кем тебя считаю, но не дурой, – сосредоточенное выражение лица мужчины напрягало даже больше, чем насмешливое. – Что не так в моих словах? Я правда не понимаю.

– Когда алат обретает собственное чувство – это как удар молнии, – медленно выдохнув, я попыталась успокоиться. Вдруг он действительно не врет? – Резко, больно, порой смертельно. Первое время проснувшийся дар пугает. Он путает тебя, заставляет ловить обрывки чужих непонятных эмоций и чувств, которые не всегда удается понять. Если к тому времени не умеешь выпускать крылья, чтобы они забирали все это на себя, – сходишь с ума буквально и фигурально. Пока учишься разбираться, что за чувство досталось тебе в подчинение, использовать его, крылья – главное спасение. Им не нужно давать осмысленную команду, они изначально сотканы из дара и понимают подвластное чувство задолго до того, как его распознает их хозяин. Алат, который не в силах понять подвластное чувство и управлять истинным обликом, обречен на весьма медленную и неприятную смерть. Как и тот, кто не использует дар совсем.  Про Мастера и говорить нечего, там весь процесс в разы хуже. Я не помню недели две-три после перехода. И не могу взять в толк, как вышло, что передо мной сейчас стоит алат, который, судя по взгляду, абсолютно не понимает, о чем я говорю.

– Так тебя выводит из себя, что кто-то оказался устойчивее? – Гончий усмехнулся краем губ. – Как бы сильна ты не была по меркам алатов, но обретение дара тебе далось так же сложно, как и большинству.

Уму непостижимо, каким образом он пришел к такому выводу.

– Нет же, индюк ты самодовольный! – я вскинула руку, чтобы толкнуть его в грудь, но в последний момент остановилась. – Просто ты не мог незаметно проскочить дважды обретение дара! Не говоря о том, что дар тебя не убил, значит, ты научился его контролировать.

– Вообще-то все гораздо проще, – мужчина выпростал из-под рубашки уже знакомый мне кулон с сапфиром. – Вот эта штучка оттягивает на себя мои силы алата. Из-за амулета я кажусь всего лишь Гончим и некромантом, и мне не нужно использовать дар, камень все поглощает. Я даже понятия не имею, каково мое подвластное чувство, если уж хочешь предельной откровенности.

Я невольно замерла, разглядывая мерцающий синевой камень. Да, это объяснение, но почему оно мне не нравится? Потому что в моей голове не укладывается мысль, что алат не знает собственный дар? Или потому что кажется каким-то… слишком простым?

– Не смотри так, – мужчина верно оценил замешательство на моем лице и спрятал кулон. – Друг из свиты Вильгельма нашел способ скрыть мою сущность, но он не силен в том, чтобы определять чужой дар. Иных знакомых алатов у меня как-то не завелось, – он вдруг словно задумался. – Разве что, ты попробуешь, если умеешь?

Предложение было как безумно заманчивым, так и рискованным. Теоретически, я могла попробовать сделать это, опыт, пусть и маленький, в подобном деле был. Но практически… Я могла увидеть больше, чем мне бы хотелось. Или показать Гончему больше, чем ему стоило бы знать.

Любопытство все же пересилило.

– Расстегни рубашку, – я закатала рукав собственной и сняла с запястья тонкий браслет, чтобы не мешался. – Кулон тоже убери подальше от себя.

Серебристая цепочка блеснула на солнце, падая на песок. Я перевела взгляд с кулона на мужчину и невольно вздернула брови: уж больно лихо расстегивались пуговица за пуговицей.

– Хватит и верхней, – фыркнула я, не скрыв насмешку.

Прежде чем Гончий ответил, я положила ладонь ему в область солнечного сплетения, приготовившись подцепить след души. Алаты не способны воздействовать друг на друга даром. Но некоторые, как правило те, кто изначально владеет хоть какой-то магией, со временем учатся читать след жизненной нити или души, где можно увидеть дар. Из минусов – процесс двусторонний, и второй алат может увидеть твой след души, что не особенно приятно.

Пока я собиралась с духом, ладонь вдруг закололо теплыми искрами, пронзило не сильной, но ощутимой болью, словно бы притягивающей ближе к Гончему. Совсем как в тот раз, при скреплении сделки.

Вот только это совершенно не похоже было на чтение души. Более того, я еще ничего не сделала, просто коснулась.

Я отдернула руку так резко, словно обожглась.

– В чем дело? – мужчина мгновенно насторожился.

– Передумала, – выпалила первое, что пришло в голову, пытаясь совладать с собой. Продолжила уже чуть спокойнее. – Твой глубокий внутренний мир как-то не сильно интересует.

Обогнув Гончего, я едва ли не бегом рванула к особняку, сделав вид, что не услышала его окрик.

Ворвавшись в кабинет Асмодея, я застала дивную картину: одна демоница на коленях моего друга, вторая за спиной, но обе практически без одежды. Меня они заметили только после не самого деликатного покашливания. Демон, оторвавшись от услужливо подставленной ему тонкой шейки, застонал. Похоже, совсем не от наслаждения.

– Вон, – вяло махнул он рукой суккубкам, садясь прямо и застегивая штаны. Проводив искусительниц тоскливым взглядом, покосился на меня. – Знаешь, я вас обоих уже ненавижу. Ни почитать, ни потрахаться. Ну, что стряслось?

– Хочу, чтобы ты навел справки о Гончем, – я справедливо рассудила, что прелюдией Ас уже насладился, так что можно переходить сразу к делу. – Я его коснулась и случилось то же самое, что при заключении сделки. Это ненормально.

– Где ты его коснулась? – друг, похоже, не до конца пришел в себя. – А, стоп, вопрос снимается. Зачем коснулась?

– Да без разницы, – отмахнулась я. – Мне не нравится все это, надо понять, в чем дело.

– Лина, я связан с ним контрактом и не могу делать ничего во вред, – напомнил Асмодей.

– Я и не прошу из его биографии эпитафию составить. – То есть еще недавно дорогому другу было плевать на сделку, а теперь посмотри-ка, блюдет все условия. – Просто хочу знать о нем как можно больше. Меня, как правило, не бьет током от прикосновений к алатам, некромантам, Гончим и так далее по списку на тысячу названий! И я хочу знать, почему в случае с этим типом все иначе.

– Ладно, – демон вскинул руки. – Мне сейчас этим заняться? Или все же дашь закончить?

– Ой, второе ты всегда успеешь, – поддела я друга. – Информация же нужна как можно быстрее.

Уйдя от Асмодея, я почувствовала себя чуть спокойнее. Но все же не настолько, чтобы вытерпеть еще одну встречу с Гончим, поэтому остаток дня провела в своей комнате, не высовываясь.

Глава 14

Гостиная, великодушно отведенная демоном под наши с ним занятия, находилась в самой отдаленной части особняка. Огромный камин, пара кресел перед перед ним, ковры, дорогая мебель и много благородного старинного дерева. Красивая комната, на удивление уютная при всем ее поражающем воображение просторе. Вообще-то я предлагала использовать ту же площадку, что мы с Ричардом, но Асмодей идею не одобрил. Мол, не к добру, если кто-то из моей же компании станет свидетелем, что Пандорра – не миф и не вымысел алатов, а печальная реальность их защитницы. Против такого аргумента у меня возражений не было.

Для тренировок в гостиной большую часть мебели сдвинули к стенам, убрали огромный пушистый ковер на полкомнаты, закрыли окна темными плотными шторами. Я жалела только на счет ковра: он здорово смягчал бы удары. Особенно сейчас бы пригодился.

Вытерев кровь с разбитой губы, я покосилась на Асмодея. Паршивец только плечами пожал и поманил меня пальцем.

– Давай, Лина, ты сама просила о помощи, – демон, казалось, даже не вспотел, разве что на рубашке пуговицу потерял, когда уворачивался. Лениво опершись на высокую спинку кресла, он всем своим видом выражал скуку. – Разозлись, в конце-то концов.

– О, поверь, я зла, – покачнувшись, тряхнула головой и выпрямилась. Правда, от каминной полки старалась далеко не отходить, чтобы в случае чего было за что удержаться от падения. – Я очень зла, друг мой.

– Ровно настолько, насколько обычно, – несогласно покачал головой он. – А как только подходишь к границе, за которой теряется контроль, предпочитаешь пропустить мой удар, нежели шагнуть дальше. Я знаю твои фишки, дорогая. Физическая боль отрезвляет.

– С большим удовольствием бы отказалась от нее, – в голове все еще немного звенело. Про отбитую задницу даже думать не хотелось, наверняка синяк останется на весь день. – Если бы ты потрудился хоть как-то объяснить, как мне контролировать Дору, когда она берет верх.

– Нельзя учиться контролировать силу, которой ты не даешь даже вырваться на свободу, – Ас закатил глаза, будто разговаривал с недалекой. – Мы об этом уже говорили. Сила Пандорры не в когтях и кровожадности, а в магии, которая ей подвластна. И ты никогда не доберешься до этого уровня, если не научишься контролировать первоначальные перемены. Это как освоить истинный облик алата, прежде чем использоваться дар.

Намек прозвучал чересчур явно. Я мгновенно ощутила себя на месте Ричарда. И обозлилась. Но все же недостаточно.

– Позавчера я дала себе волю, но в итоге сорвалась и руку тебе чуть в ленточки не превратила! – я раздраженно запустила подрагивающие пальцы в волосы, взлохматив их еще больше, откинула спутанную шевелюру с лица и обвела взглядом пол. Треклятая заколка улетела черт знает куда, когда я падала. – Так что вызвать Пандорру уже не такая проблема, но…

– Лина, посмотри на мою руку, – демон не стал слушать дальше.

– И? – я выгнула бровь.

– И что с ней? – он передразнил мой тон.

– Ничего.

– Вот именно, – торжествующе хмыкнул друг. – Она зажила без следа меньше чем через час после твоего дивного выступления, а затянулась практически сразу.

– В следующий раз я могу нацелиться и куда-то еще, – вообще-то я имела в виду что-то вроде шеи, головы или сердца, но по скабрезной ухмылке Аса безошибочно угадала следующую шуточку и упреждающе вскинула руку. – Даже не думай, уже пожалела о том, что ляпнула.

– Как пожелаешь, – вздохнул он. – Хотя вообще-то я хотел сказать, что плевать, куда ты там нацелишься, мне смерть не грозит. Можешь горло перерезать – я все равно выживу.

– Мне бы твою уверенность, – я нервно закусила губу.

– Хочешь, чтобы я тебе продемонстрировал? – уточнил демон без каких-либо сомнений. – Можно устроить.

– Просто не понимаю, к чему ты клонишь, – покачала головой, присаживаясь на край журнального столика. Ума не приложу, почему Асмодей все же не поубирал свои драгоценные вещички из комнаты на время наших с ним занятий. – Что ты все равно сильнее?

– Что за меня бояться не надо, дурочка. Воспользуйся случаем развернуть скрытый талант в полную силу, зная, что никого при этом не убьешь. Когда еще выпадет шанс утолить жажду крови без последствий в виде чьего-то трупа и нужного самокопания? Или ты сама не способна на то, чему учишь Ричарда?

Ненавижу, когда меня пытаются взять на слабо. В основном потому, что даже после четырех с лишним веков жизни не всегда могу удержаться от желания прищучить наглеца.

– Ладно, – я поднялась на ноги, скрутила волосы в жгут и засунула их за ворот рубашки. – Давай попробуем еще раз.

– Тебя позлить или сама? – ухмылка друга и так изрядно подбешивала. Особенно в сочетании с насмешливо вздернутой бровью. Я умела так же, но в его исполнении это всегда выглядело как-то эффектнее.

Между нами повисла тишина. Но в памяти я в этот момент переворачивала все самое жуткое. Все, что пугало, злило, выводило из себя. Воспоминаний было так много, что выбирай – не хочу.

Застенки Вильгельмовской тюрьмы и Рейс.

Осознание, что я была для своего покровителя не более, чем полезной пешкой, а вовсе не той верной союзницей которой он меня называл.

Утрата крыльев.

Погребальный костер, запах которого преследовал меня в кошмарах даже после трех десятилетий.

«Брось, Лина, я просто избавил тебя от иллюзии счастья. Ты была рождена вовсе не для этого».

Вспомнить выражение лица, с которым Вильгельм это сказал, и сейчас не составляло труда. Я просто никогда за эти годы не позволяла себе забыть его хотя бы на день.

Гнев зародился где-то в груди, как медленно разгорающееся пламя. Стало тяжелее дышать, я ощутила, как пульс гулко отдается в висках. Но не пыталась успокоиться, напротив, подбрасывала в огонь все новых дров-воспоминаний.

Роланд с его непонятной вендеттой.

Погибший Лоркан, пострадавшая Тереза.

Страх за судьбу Ричарда.

Долбанный Гончий.

– Давай же, – демон отлепился от кресла и снова встал напротив меня. – Не надо выстраивать план, Лина. Ты чересчур много думаешь. Лучше вспомни, как приятно было воздать Рейсу по заслугам. А ведь он не единственный, кто…

Дальше я его уже практически не слышала. Пробужденный гнев, с которым я практически сроднилась за годы, неумолимо перетекал в ярость. Я ощутила, как поднимается во мне сила Пандорры: глухая, тягучая, с до боли знакомым металлическим привкусом.

Первыми, как всегда, изменились глаза. Я не могла поручиться за их цвет, но мир вокруг стал ярче, острее. Каждая пылинка, кружащая в воздухе, каждый луч света, скользящий по комнате, крохотные золотистые крапинки в глазах Аса – я могла разглядеть все в мельчайших деталях. Как и настоящий облик друга, скрытый за его привычным образом.

– Сними поводок контроля, – довольно ухмыльнулся Асмодей.

На лице и руках медленно проступали знакомые уже чешуйки. Зудяще, обжигая кожу. Вслед за этим заныли от боли и подушечки пальцев.

Вскинув руку перед собой, я осторожно царапнула появившимися когтями воздух, отчего по ним пробежал бронзовый всполох. Жажда запустить их в чье-нибудь тело все еще присутствовала, как и каждый раз при обращении, но пока что я вполне могла ее сдержать.

– Порядок? – уточнил демон, закатывая рукава рубашки повыше. – Ты – это все еще ты?

– Да, – я склонила голову набок, неотрывно наблюдая за его действиями. Уж не знаю, что он собирался делать, но его уверенность отчего-то вызвала странную улыбку. Неужели Ас правда решил, что я позволю еще раз повалять меня по полу. – Что дальше?

– Защищайся, – гадко усмехнулся Асмодей.

Волна темно-бордового, почти черного пламени, то тут, то там выбрасывающего яркие алые искры, хлынула в мою сторону без предупреждения. Я спешно вскинула руки перед собой, призывая первый пришедший на ум щит. Преграда сработала лишь на долю секунды: огонь демона с шипением смел ее прочь, заставив меня отскочить на добрый метр назад одним неловким прыжком.

– Не как ведьма, Лина, как чудовище, – Ас на мгновение придержал свое заклинание, чтобы влепить мне ценное указание. – Тяни за ту ниточку магии, что никогда не используешь. Или дай этой магии вырваться.

Огонь ринулся вперед еще быстрее, чем прежде, снова оттесняя меня назад. Такими темпами я через пару шагов упрусь в стену, а потом прожарюсь до корочки вместе с гобеленом. И шелковое произведение искусства добрый друг мне вряд ли простит.

Я повторно выставила руки перед собой, но в этот раз без какой-либо осмысленной команды. На долю секунды жар пламени опалил ладони, и я уже мысленно приготовилась снова ходить с заживляющими повязками, как вдруг все переменилось. Огонь не просто погас или отступил – обратился в пепел, медленно оседающий на сожженный пол. Круг пепла задумчиво замер на месте, тлея и поблескивая золотисто-красными искорками, а затем медленно пополз в стороны от меня. Я не переживала до тех пор, пока не увидела, как тот коснулся журнального столика. Ни звука, ни треска – столик просто в мгновение ока обратился в прах, осыпавшийся на пол.

– Еще, – в тихой команде демона слышалась легкая осторожность.

Линия пепла послушно зазмеилась дальше, разрушая все на своем пути. К моему изумлению воздух между мною и Асмодеем внезапно зарябил – демон выставил перед собой щит.

Чем дальше ползла линия, тем больше я ощущала присутствие Пандорры, ее давление. Собственное тело отзывалось болезненным напряжением, но та часть меня, что была связана с этим чудовищем, буквально заходилась от восторга. Я понимала, что могу обратить в прах все вокруг, все что увижу на своем пути, неважно, предмет это или живое существо. И это знание вызывало во мне совершенно неуместный и даже чужеродный восторг.

– Самое время остановиться, – Асмодей перестал изображать непоколебимую статую. Мне даже показалось, что он занервничал. – Лина, атаку ты отразила, завязывай!

– Знать бы, как! – мгновенно взъярилась я на друга, смотря за тем, как граница моей магии расползается все дальше. Такими темпами Ас сейчас лишится не только столика, но и всей комнаты. – Я даже не понимаю, что именно происходит, никаких заклинаний я не использовала!

– Давно ли тебе нужны слова?! – практически прорычал демон, отходя в сторону. – Ты же всю жизнь была интуитом!

Я не стала досадливо хлопать себя по лбу, но послала Асу испепеляющий взгляд. Вот остановлю эту чертовщину, и мы обстоятельно поговорим на тему советов «отпусти себя».

Когти зачерпнули воздух. Я представила себе, что зацепила ими линию разрушения и потянула на себя. Сперва ничего не происходило, но потом пальцы дрогнули от сопротивления, будто невидимая линия не желала поддаваться. Лишь спустя несколько ударов сердца и мысленных матов с моей стороны линия послушно свернулась без следа.

В ту же секунду я ощутила давление Пандорры как никогда сильно. Она будто бесновалась внутри меня, что ей не дали разгуляться в полную силу. Что пугало еще больше – я безошибочно поняла, что она собиралась нацелить весь кипящий во мне гнев на того, кто посмел остановить нас. Асмодея.

– Да ты просто издеваешься! – треск распахнувшейся двери и раздраженный голос Гончего прозвучали в опасной тишине как удар плети. – Ты должна была явиться еще полчаса назад!

Мужчина оглядел открывшуюся его взору картину: я со скрюченными когтями, которые вот-вот готова была опробовать на демоне, сам демон за щитом. И широченная полоса пепла между нами.

Не знаю, что именно подумал и решил Гончий, но меня его взгляд полоснул, как ножом. Присутствие Пандорры стремительно таяло, забирая за собой мой измененный облик, но было очевидно, что Гончий успел заметить его. Глядя на его лицо, я почему-то невольно ощутила страх. Как будто провинилась в чем-то и сейчас услышу приговор.

– Какого черта тут творится? – вместо этого поинтересовался мужчина, скрещивая руки на груди.

– Ничего особенно, – вперед меня влез демон, изображая широкую улыбку радушного хозяина. – Что-то нужно?

– Ага, она, – Гончий бесцеремонно ткнул пальцем в мою сторону. – Есть конкретный план, как вытащить моего товарища. Кое-кто обещал обсудить его, но снова смылся.

По спине пробежали мурашки. Только этого сейчас не хватало. Да, я помню, что он хотел поговорить, но не думала, что на счет исполнения договора. Прямо в этот момент последнее, о чем хотелось думать, это какие-то дурацкие спасательные планы. Я чувствовала себя вымотанной, даже не столько физически, сколько эмоционально, потому что успела сильно испугаться неизвестной магии. Хотя вроде бы смогла не подать виду, что это так. Не хватало еще, чтобы Гончий все же заметил, что меня трясет, и принял это за страх перед ним или его планами.

– Предлагаю перенести совещание, побеседовать после ужина, – Асмодей словно прочел мои мысли и попытался выторговать передышку.

– Не хотелось бы, – Гончий в очередной раз подтвердил свой титул не самого приятного человека, пожалованный ему мною от чистого сердца. – Боюсь, что после ужина наша драгоценная алата захочет принять ванну, потом ее вдруг одолеет внезапный сон, а утром то завтрак, то Ричард, то еще черт знает что.

Мерзавец оказался еще и проницательным. У меня и правда была мысль после ужина сослаться на дикую усталость.

– Может, хотя бы за едой побеседуем? – сдалась с тяжким вздохом мученицы. – Я буду гораздо добрее, если можно будет во что-то запустить зубы.

– А если они еще и застрянут, то гораздо сговорчивее, – хмыкнул Гончий. – Идет.

Что особенно обидно, из гостиной мы ушли под смешок демона, который счел шутку гаденыша весьма удачной.

*****

Надо было быть сущим глупцом, чтобы поверить в заверения ведьмы, что она перестанет избегать сложного разговора. Однако я все же повел себя, как благородный идиот. Лина скомкано, без деталей, объяснила мне что-то про занятия с Асмодеем, заверив, что освободится к семи и будет полностью в моем распоряжении. Я кивнул, придержав едва не сорвавшийся с языка комментарий про занятия с демоном.

Сначала думал, что она опаздывает. Но прошло десять минут, пятнадцать, двадцать – ни намека, что кто-то скрасит мой вечер. А обсудить было что: от Каролины наконец-то появились дельные новости.

Поэтому я снова вынужден был разыскивать ее по особняку. Правда, в этот раз было чуть проще, потому что ориентировался на слова слуг. Если крылатую низшие демоны выловить не могли, то уж местонахождение своего хозяина называли безошибочно.

Перед дверью гостиной я вдруг остановился. Черт его знает, врываться с ноги почему-то не хотелось. Было у меня смутное подозрение, что я застукаю эту парочку в постели. Больно близкая дружба, загадочные занятия с демоном похоти – хочешь не хочешь, но предположишь что-то подобное. И можно было поручиться, что если я ворвусь в самый разгар, общение с ведьмой от этого вряд ли улучшится.

Да и хрен с ним.

Рванув на себя ручку двери, я был готов к чему угодно, но не к тому, что увидел в итоге. Они и правда были в самом разгаре, но скорее ожесточенного спора или драки. С явным магическим оттенком. В воздухе буквально смердело горелым деревом и чем-то весьма похожим на кровь.

Я уже имел сомнительное удовольствие наблюдать Лину в облике Пандорры, более близком к какому-то демоническому, чем алатскому. Но сегодня она не казалась… пугающей? В тот раз она словно не была собой, создавала впечатление одержимой, а сейчас – что-то среднее между привычной мне алатой и тем потусторонним древним чудищем. После того, как ведьма заметила мое появление, она как-то быстро угомонилась и вернулась к обычному виду. Даже не попыталась наброситься, как в первое наше столкновение.

Выходит, вот в чем заключались странные занятия, о которых эти двое старались лишний раз не упоминать? Она пытается наладить контроль? Или усилить эти способности? Но зачем? И зачем напускать вокруг этого столько таинственности?

Ворох вопросов не оставлял меня все время, пока мы шли до столовой, пока низшие демоны накрывали на стол и разносили блюда. К моему удивлению, сегодня за длинным столом нас оказалось всего трое. Даже не знаю, хорошо это или плохо. В присутствии посторонних крылатая вряд ли бы закатила скандал. А риск попасть под волну ее бурного возмущения был немалый.

– Хороший аппетит, – понимающе хмыкнул я, наблюдая, как ведьма оживленно распиливает на мелкие кусочки уже вторую отбивную. – Заклинания всегда выматывают, не так ли? Чем страшнее магия, тем больше сил уходит.

Если бы взглядом можно было убивать, я был бы мертв давным-давно. Не иначе как у крылатой в предках водились горгоны.

– Мой ответ как-то относится к предмету разговора о твоем друге? – холодно уточнила она, дожевав.

На мой взгляд на столе было слишком много острых вещичек.

– Нет. Так, вежливый задел беседы, – покачал головой. Вилку ведьма отложила, но хотелось бы, чтобы подальше.

Асмодей, кажется, думал о чем-то схожем, потому что не отрывал глаз от своей подруги. Но и не вмешивался.

– Что ж, можешь переходить к сути, – она отодвинула тарелку, взяла в руки стакан с соком и расслабленно откинулась на спинку стула.

– Через три дня у алатов планируется какая-то большая пирушка, на которой будет вся Высшая Ложа и свиты.

Алата нахмурилась, задумавшись о чем-то и звонко постукивая ногтем по бокалу.

– Да, верно, в этот день каждый год проводится Первый отбор, – медленно кивнула она. – Высшей Ложе представляют наиболее перспективных алатов, еще не получивших дар. Обычно тех, в чьих жилах течет редкая кровь и тех, кто после Грани сохраняет врожденную магию.

– Вильгельм хоть раз пропускал это мероприятие? – сообщать о своей идее ведьме в лоб я как-то не решился. Ей и без того нужно всего ничего, чтобы вспыхнуть, поэтому пойдем долгим путем.

– Никогда, – покачала головой она. – Во-первых, Калли не допустит пренебрежения традициями. Во-вторых, это повод напомнить всем о своей силе и власти, потешить больное эго. Первый час уйдет только на то, чтобы новообращенным алатам представили каждого члена Высшей Ложи с излишне пафосным описанием его заслуг перед мирозданием, – губы Лины презрительно скривились. – Еще полчаса – приветственная речь членов Ложи. Только потом доберутся до новичков. В своей Первый отбор я четыре часа только ждала, пока меня выведут в зал на всеобщее обозрение.

– То есть, пока Вильгельм и прочие будут заняты самолюбованием, у нас будет минимум час? – прикинул я в уме.

– На что бы это? – тут же подобралась алата. – Только не говори, что планируешь выкрасть своего товарища с этого алатского сборища, где будет вся Высшая Ложа со своей охраной!

– Нет. Пока сборище будет упиваться традициями, мы с тобой обчистим тюрьму Вильгельма. Мой друг сейчас заключен под стражу.

Стакан в руке алаты брызнул стеклом. По скатерти мгновенно расползлось пятно гранатового сока. Асмодей поперхнулся.

– Ты не в себе? – осторожно уточнила ведьма, стряхивая с руки осколки.

Буквально из ниоткуда появилась пара суккубок, чтобы убрать беспорядок, но демон жестом велел им уйти. Сам он все еще постукивал себя по груди, покашливая.

– Сама сказала, что последуешь моему плану, – я пожал плечами. – За язык никто не тянул.

– Продуманному конкретному плану – да, – алата не выдержала, подскочила с места и душевно хлопнула Асмодея по спине. Демон мгновенно перестал кашлять, но на подругу покосился весьма недобро и болезненно повел лопатками. Полагаю, сей удар предназначался скорее мне, но по счастливой случайности пролетел мимо. – Самоубийственной идее погулять по тюрьме Вильгельма – нет. Хочешь ему в этот день еще повод для праздничка подбросить?

– Вообще-то все продумано, – желание осадить ведьму пришлось притушить, чтобы не опуститься до очередной ссоры. – Если верить моему источнику, охрану тюрьмы не меняли со времен твоего побега, значит, ты знаешь, где она располагается, как ее можно обойти. Нам всего-то и нужно, что незаметно пройти внутрь. Там я отыщу своего друга и переправлю в безопасное место. Как только все устаканится, ты сможешь поговорить с ним о свите.

– Верить твоему источнику? – издевательски скривилась крылатая, скрестив руки на груди и не отходя далеко от помрачневшего демона, буквально буравящего меня глазами. – А твой источник не потрудился рассказать, что охрана тюрьмы – это чары, а не алаты?

– Что-то такое упомянул, – я сделал зарубку в памяти намекнуть Каролине о последствиях недосказанностей.

– Оно и видно, – ведьма не купилась на казалось бы безукоризненно спокойный ответ.

– Но если там нет охраны, а только чары – разве не проще? – дальше не было смысла изображать что-то. – Ты ведь знаешь, как их снять?

– Она туда не пойдет, – вдруг отрезал Асмодей, не дав Лине и рта раскрыть.

– Может, предоставим ей право решать? – Его реакция на мой вкус была уж больно резкой.

– Черта с два…

– Ас, я могу разобраться сама, – ведьма мягко опустила руку на плечо демона, и тот послушно замолчал. Все же, слишком странно-тесная дружба, как по мне. Адресованный мне взгляд и вполовину не был таким понимающим, как тот, которым она одарила макушку своего приятеля. – Да, знаю. Но незаметно смогу протащить только двоих, включая себя. Вторым должен быть кто-то надежный, кому доверяю целиком и полностью. Поэтому, в целом, твой план выполним. Если я пойду, к примеру, с Себастьяном, а ты расскажешь нам, кто твой друг.

Интересно, она правда верит, что так легко и просто выяснить, кого я пытаюсь вытащить?

Я сделал вид, что задумался. На лице крылатой, сквозь маску равнодушия, все же можно было заметить нетерпеливое ожидание. Тем приятнее было ее разочаровать.

– Ты пойдешь туда со мной, – позволил себе не прятать сдержанную улыбку. Ведьму едва не перекосило, как и Асмодея. Но демон безмолвствовал, ведь разрешения на возмущение от подруги не получил. – Уберешь охранные чары, я вытащу моего друга, удостоверюсь в его безопасности и в том, что тебе можно доверять, затем уже вы встретитесь с глазу на глаз.

– Боже, так ты мне не доверяешь? – почти искренне оскорбилась алата.

– Как и ты мне.

– Вот именно, – почти прошипела она. Ей бы капюшон, как у кобры, вписался бы, как родной. – Так о какой совместной вылазке в тюрьму Вильгельма может идти речь, если мы не можем повернуться друг к другу спиной?! Это не то место, где можно позволить себе роскошь лишних эмоций.

– Ну, готов подставить тебе свою, – не хотелось думать, насколько это правда, надо было убедить в этом ведьму. – И прикрыть твою. Поверь, жизнь друга меня интересует больше, чем возможность подложить тебе свинью.

– Если бы я слушалась каждого «поверь», не дожила бы до своих лет, – фыркнула крылатая. – Не сомневаюсь, что жизнь друга тебе дороже. Дороже моей.

– А вот это обидно, – сказал я чистую правду. – Не в моих правилах подставлять подельников.

Алата смотрела так долго, что становилось неловко. Демон явно порывался вставить свои пять копеек, но почему-то не решался, наблюдая за своей подругой. Та же, устав изучать меня, прошлась вдоль стола, покусывая губу и явно терзаясь какими-то сомнениями.

Да решайся же ты, черт подери.

– Хорошо, – наконец, обреченно выдохнула она, остановившись напротив и сжав побелевшими пальцами спинку стула. – Три дня у нас есть, детали еще обсудим. На сегодня с тебя хватит и короткого согласия. Мне надо переспать с мыслью о том, что я спятила, прежде чем продолжать.

– Даже не думай! – демон поднялся со своего места и обличающе ткнул пальцем в алату. – Ты туда не…

– Ас, я объясню тебе все наедине, – она остановила гневную тираду друга буквально одним взмахом руки.

Чертовски интересно, что она ему скажет. И почему он снова послушно заткнулся. Кто из них Князь Ада, в конце концов?

Оставив странную парочку один на один, я ушел из столовой. Самый главный ответ был получен, остальное – мелочи. Лучше подумать о том, как стопроцентно избежать вероятности столкновения ведьмы с Роландом. Хотя бы до тех пор, пока не вытащим его из тюрьмы.

Глава 15

Мы стояли посреди практически пустой равнины. Уже минут пятнадцать, если не больше. С того самого момента, как вышли из портала, ведьма застыла столбом, будто наткнулась на невидимую преграду. Она уставилась куда-то вдаль, где на линии горизонта виднелись несколько домов. Честно признаться, заметив лютую ненависть в и без того холодных глазах, я ощутил странную радость, что этот взгляд адресован не мне.

Со свистом втянув воздух, крылатая сжала кулаки, похоже, даже не замечая этого.

– Любуешься пейзажем или высматриваешь опасность? – я не выдержал гнетущего молчания. Да и время нас вообще-то поджимало, стоило поторопиться.

– Присматриваю местечко для могилы на случай провала, – мгновенно ожила алата, сбросив свое странное оцепенение. – Надеюсь, меня положат как можно дальше.

– Весьма воодушевляюще, – едва не поперхнулся. – Прямо вот то, что хочется услышать перед рискованной вылазкой.

– Мог бы не слушать, если бы пустил со мной Себастьяна, – ведьма с самого утра, еще когда в десятый раз услышала отказ пустить с ней ручного кровопийцу, была зла и сердита, как… ведьма. – А раз настоял на своей кандидатуре – заткнись и терпи. И слушай каждое мое указание.

Я был бы рад возразить и щелкнуть по носу крылатую за ее мерзкий характер, но увы. Она хотя бы знала, куда идти и что делать, поэтому оставалось только на свой страх и риск поверить ей.

В какой момент моя жизнь свернула явно не туда? Жду не дождусь, когда можно будет вернуться в Гильдию, к привычным порядкам и заданиям.

Задумавшись, я едва не пропустил момент, когда она двинулась с места. Тряхнув волосами, ведьма пошагала вперед с решимостью полководца. По крайней мере, шаг у нее выходил до того четкими и грозным, что самое место на параде. Или в наступлении. Ручаюсь, что враг бы драпал обгадив штаны, если бы завидел подобную злобную стервозину.

– Нам туда? – я ткнул пальцем в сторону домов на горизонте, попытавшись разрядить обстановку и без труда догнав алату. Поравняться с ней было просто, а дальше я как-то незаметно вырвался вперед. Пришлось сбросить скорость и подстроиться.

– Если хочешь ввалиться на Первый отбор – да, – отвечать нормально она так и училась. Или просто не хотела. Но потом все же великодушно добавила: – Тюрьма левее и ближе.

Левее и ближе не было ни хрена, насколько я мог видеть. Но чем дальше от точки портала мы отходили, тем больше давил спертый воздух, которого никак не ожидаешь на открытом пространстве. Та часть меня, что была связана с некромантией, насторожилась. Здесь все вокруг было буквально отравлено смертью. Либо это старое поле сражения, либо кладбище, но совершенно точно место, где погибло не одно живое существо.

Ведьма продолжала идти. С неестественно прямой спиной, никуда не сворачивая, не глядя по сторонам. Не пытаясь посмотреть, иду ли я следом. Напряжение в ее плечах было видно невооруженным глазом. Алате тоже было не по себе.

Или же дело было в нашем взаимном недоверии. Даже странно, что она позволяла оказаться у нее позади.

Постепенно я смог увидеть невысокую, в пару этажей, круглую башенку, буквально проступившую из ниоткуда, как пустынный мираж. Завидев ее, крылатая чуть споткнулась, ругнулась, но быстро выровняла шаг и даже ускорила.

– Всего лишь? – мы остановились прямо перед невысокими широкими ступенями, сточенными временем. От тюрьмы Вильгельма я ждал чего-то большего. А тут ни охраны, ни ограды, ни, на крайний случай, впечатляющего неприступного здания. Не тюрьма, а хозяйственная пристройка. – Это что, одиночная камера? Или твой бывший покровитель предпочитает сразу избавляться от неугодных, а не тратиться на их содержание?

Ведьма не удостоила меня ясным ответом, зато весьма выразительно хмыкнула. Она первой поднялась по ступеням, коснулась двери. Нерешительно перебрала пальцами по старинной круглой ручке и вдруг резко повернулась ко мне. Я с трудом сохранил внешнее спокойствие, не вздрогнув: слишком уж порывистым вышло у нее движение. На побледневшем лице алаты кроме раздражения, мне почудился страх. Мог бы поклясться, что она что-то скрывает.

– Что ж, теперь пришло время для инструкций, – криво усмехнулась ведьма.

– Теперь?! – закашлялся я. – На пороге тюрьмы?

– Не трогай ничего, когда мы войдем, – крылатая плевать хотела на мои слова и реакцию. – Вообще ничего. Стены, двери камер, факелы на стенах, цепи, замки – не прикасайся ни к одному предмету. До тех пор, пока я не переведу чары на себя. Живой стражи здесь нет, только магия, так что…

– Что за магия? – перебил я ведьму, насторожившись. Она не верила мне, но и я не без оснований опасался, потому что это алата. Причем на редкость раздраженная, коварная и не в настроении. Если она вообще бывает в нем, конечно. – Принцип действия?

– Банальный до невозможности, – пожала плечами ведьма. – Двери камер не заперты, узников держит на месте страх. Стоит выйти в коридор – они оказываются в плену такого ужаса, что добровольно ныряют обратно за решетку, лишь бы все закончилось. Еще и дверь за собой прикроют. Я отлично знаю сильные стороны своего дара и возможность его применения.

– Алаты же не могут влиять друг на друга? – знаю, что не время для уточнений, но иначе не могу. Но неизвестность всегда бесила.

– Чары основаны на моем даре, а не созданы из него, – алата вздохнула, закатывая глаза. – Они действуют даже на меня, с ними надо быть осторожной. Кроме того, связаны с ловушками-телепортами по всей тюрьме. Заденешь такую – двери тюрьмы мгновенно будут запечатаны, а через порталы в считанные минуты явится личная охрана Вильгельма. Поэтому я отключу чары, только потом ты займешься поисками.

– Ну, искать-то долго не придется, – невольно усмехнулся. Тут же два крохотных этажа, мне понадобится всего-то минут пять.

– Кто знает.

Ведьма потянула за дверную ручку и просочилась внутрь еще до того, как дверь полностью открылась. Мне не оставалось ничего другого, как шагнуть следом. Если я все же двину кони, доверившись ей, – поделом мне.

Изнутри все выглядело несколько иначе. Этажи тюрьмы уходили далеко ввысь, я навскидку насчитал около двенадцати. Да уж, любопытный и удачный трюк. А как весело будет рыскать тут в поисках Роланда – подумать страшно.

– Ты примерно представляешь, где будем искать? – я почему-то никак не мог отвести глаз от потолка где-то очень далеко над собой. Словно свет в конце далекого тоннеля. Гнетущее ощущение, если честно. Понятно, что тюрьмы не бывают уютными, но здесь стены словно отбирали последнюю надежду. Сырой холодный воздух буквально насквозь пропах плесенью, землей и кровью.

– Искать ты будешь в одиночку, – снова огорошила меня крылатая. – Я же замкну чары на себе, забыл? Мне придется остаться тут, внизу, а ты пойдешь на прогулку.

Алата задумчиво изучала четыре коридора, расходившиеся лучами от круглой площадки в центральной части башни. Она прошла в один, скользя рукой над стеной, во второй. Затем вдруг пропустила третий и шагнула в четвертый, чертовски узкий и полутемный. Я при всем желании не мог бы пойти следом за ней, потому что рисковал бы задеть плечом стену.

Ведьма зажмурилась, медленно выдохнула, как будто собиралась с духом, чтобы решиться на что-то. Она положила ладони на стены, а затем прислонила к каменной кладке и предплечья.

– Ты же сказала не каса…

– Заткнись, – коротко бросила она, не открывая глаз. – Иначе я не ручаюсь за результат.

Нет, в случае успеха нам точно стоит что-то сделать с ее нелюбезностью, граничащей с хамством. В случае провала этим явно займется кто-то другой. Просто интересно, как Вильгельм вообще терпел это десятилетиями? Или с ним она была куда вежливее?

Губы алаты беззвучно шевелились, но, к сожалению, разобрать слов я не мог. То ли заклинание, то ли молитва. Может, очередной виток оскорблений в мой адрес? Лишь бы результат был.

Все произошло настолько резко, что я даже не успел сориентироваться.

С глухим щелчком из стены по обе стороны буквально выстрелили тонкие черные иглы, пробив руки алаты насквозь. Она сдавленно зашипела, покачнулась, но удержалась на месте.

В первое мгновение я подумал, что все пошло через задницу, и ведьма не смогла отключить чары. Но она не выглядела испуганной или удивленной. Мертвецки бледной, напряженной – да. Потом выровняла дыхание, насколько это было возможно, и разразилась тихими ругательствами.

Я все равно не сдержал порыв и машинально шагнул вперед, намереваясь… А собственно что сделать? Помочь? Знать бы с чем и как.

– Даже не думай, – крылатая упреждающе вскинула колено, четко дав понять, чтобы я не приближался. – Все как надо. Теперь чары завязаны на мне, так что лучше бы тебе не прикасаться.

– Какого хрена?! – я сам не понял, отчего вдруг вспыхнула такая злость. Но не мог отвести взгляд от тонких струек крови, что потихоньку начинали струиться по рукам ведьмы. Она не имела права молчать о подобном. Не должна была. – Что за чертовы фокусы?!

– Можем обсудить и это, – хмыкнула крылатая. Уму непостижимо, как в таком положении она умудрялась сохранять свою снисходительную усмешку. Хотя, сложно было ее не понять. Пока бедная-несчастная женщина будет страдать, мужик, который ее на это толкнул, пойдет гулять по камерам. Да самому тошно было от этой мысли, даже без ее презрения. – Только у тебя всего минут двадцать. Дольше я удерживать чары не смогу. Соседний коридор ведет к лестнице.

– За двадцать минут обшарить все здесь? – хмыкнул, стараясь смотреть на лицо ведьмы, но не на руки. Правда от этого легче не стало. Она могла скалиться, насмехаться, но лихорадочно поблескивающие глаза и покрывшийся испариной лоб выдавали, каких усилий стоит то, что она делает. Волосы прилипли к ее взмокшей шее, ровное дыхание казалось неестественным.

– Дальше шестого этажа подниматься нет смысла, там только те, кому уже вынесли приговор. Если перестанешь, наконец, терять время, вполне можешь успеть. – Первые капельки крови, сорвавшиеся с локтя алаты, глухо шлепнулись на каменный пол. Крылатая проводила их взглядом, поморщилась и снова посмотрела на меня. – Кстати, если за это время я по какой-либо причине опущу руки или сдвинусь с места, чары вернутся на место, и мы оба окажемся в ловушке. Поэтому советую поторопиться.

– Почему ты не рассказала раньше?

– Чтобы дать тебе возможность подумать, как можно использовать это против меня? – Ведьма, похоже, совершенно искренне удивилась, но весьма точно поняла, что я имел в виду. – Ну уж нет. Тик-так, Гончий, время уже идет, а ты все еще торчишь тут, как дурак.

Выругавшись про себя, я попятился дальше от коридора, а потом развернулся и рванул к лестнице, оставляя крылатую наедине с собой.

*****

Каменные стены тюрьмы были ледяными, но мои ладони буквально горели от напряжения. Чертовы шипы чар сперва прожгли, словно раскаленный металл, но вслед за ними по венам заструился чужой страх, холодный, липкий, накопленный в этом месте за века. Как концентрированный яд.

Что самое грустное, присказка про змею, которую не травит собственный яд, тут была не уместна.

В тот день, когда я завершила создание этих чар для тюрьмы, Вильгельм официально позволил мне занять место его правой руки. А я и рада была, горда собой. Еще бы, ведь придумала такую дивную вещь, которая удержит в камере кого-угодно, которую не перебить, не выключить, не уничтожить просто так. Тогда мне в голову как-то не приходило, что сперва я окажусь в одной из камер, а потом буду торчать посреди сраного коридора, как идиотка, доверившись черт знает кому.

Когда шаги Гончего стихли на лестнице, я, наконец, позволила себе облегченно вздохнуть, разыгрывая спокойствие и собранность. Боль от иголок – ерунда, самое худшее ждет меня впереди, когда чары просочатся глубже. Хочется верить, что к тому моменту, когда чужие кошмары вытащат наружу мои собственные, этот ублюдок успеет вернуться. А лучше даже до того. Так, по крайней мере, я сумею сохранить лицо.

Закрыв глаза, я старалась думать о чем-нибудь другом. Асмодей много раз пытался научить меня отключать голову, но потерпел в этом сокрушительную неудачу. Единственное, что проверенно отвлекало меня от одних дурных или опасных мыслей, так это другие дурные или опасные мысли. Теперь, чтобы не думать о том, что из-за чьей-то клаустрофобии, скользящей по моим венам, на меня давит коридор, а в углах то и дело слышится шуршание мышей, доводящее до паники, я старательно пестовала в себе ненависть. С ней у меня никогда не было проблем, мы практически сроднились.

Я ненавидела это место. Ненавидела тупой план Гончего. Ненавидела самого Гончего. И больше всего ненавидела саму себя за то, что согласилась. За то, что боялась.

Запах настиг меня совершенно неожиданно. Легкий, свежий, аромат согретых солнцем луговых трав и цветов, с долей кислинки. Абсолютно чуждый этому месту. До боли знакомый мне.

Открыв глаза, я мгновенно пожалела. Вместо коридора перед глазами разворачивалась иллюзия зеленого сада, усыпанного цветами. За деревьями, склонившими ветви к маленькому пруду, можно было разглядеть стены дома, настолько чистого белого цвета, что он даже немного отливал голубым, словно отражал безоблачное небо. Чем дольше я смотрела, тем больше погружалась в видение собственного кошмара. В какой-то момент мне даже показалось, что я ощущаю на коже теплый ветерок, а дом становится все ближе, будто я подхожу к нему. Еще совсем немного, и откроется дверь, а там…

Проклятье, либо прошло слишком много времени, либо чары действовали на меня сильнее, чем раньше. Но если оставить все так, как есть – мне конец.

Звук приближающихся шагов показался благословенной музыкой. До тех пор, пока я не разобрала, что к коридору идут двое, и никому из них не свойственна уверенная и тяжеловесная поступь Гончего.

Твою же мать… Лживый ублюдок!

Доверчивая дура!

Одно хорошо, иллюзия сада мгновенно погасла, стоило в поле моего зрения появиться двум алатам. Оба оказались печально мне знакомы. Альсер – ближайший соратник Рейса, темноглазая мразь без стыда и совести, и Феарис – не самый мозговитый среди охранников Вильгельма, зато безоговорочно ему преданный и обладающий немалой силой. До моего побега оба не смели слова поперек сказать. Теперь же, судя по удивленно-довольным рожам, собирались потешить свое эго. И попинать мое.

Если я выберусь отсюда живой, плевать на всю защиту Асмодея, но Гончего забью собственными руками, даже если в процессе рискую сгореть дотла.

*****

Камера за камерой. Первый этаж, второй, третий. Раздраженно лязгнув очередной дверью, за которой на этот раз, к счастью, никого не оказалось, я на мгновение остановился. Слишком медленно. Вся эта беготня – слишком долго и бесполезно. Время, отведенное мне ведьмой, истекает, а я даже следа Рола не ощущаю.

С досадой саданув кулаком по стене, я понял, что не остается ничего иного, как продолжить свой забег. Минут десять уже прошло, и стоит ускориться. Так что с быстрого шага пришлось перейти на бег.

Каролину я едва не сбил на лестнице между третьи и четвертым этажами. Красноперая появилась там так неожиданно, что мы оба едва не подскочили. Правда, если я просто не ожидал ее появления, то алата уставилась на меня с таким ужасом, будто я на нее ножом замахнулся.

– Что ты тут делаешь?! – зашипела она, нервно оглянувшись.

– Гуляю, – хмыкнул я. – Тупой вопрос. Я пришел за братом.

– Ты должен был в обмен на свободу Рола доставить Вильгельму Лину, а не вламываться в его тюрьму! План был такой! – Каролина так и придерживалась гневного шепота.

Она что, не одна тут?

– Черта с два должен, – сейчас было не заморочек. – Где Рол?

Красноперая вдруг смутилась и отвела глаза.

– Давай-ка без вот этих штучек, – я угрожающе ткнул пальцем в алату. – Где мой брат?

– Его здесь нет, – она так и не повернула голову, продолжив таращиться в стену.

– Что это значит? – недомолвки этой девицы начинали подбешивать. – Ты сама сказала мне, что Рол под стражей, и дело плохо!

– Сказала! – вскинулась Каролина. – Потому что так и было! А сегодня…

– Что сегодня? – поторопил я ее.

– Вильгельм его вызвал, – отозвалась алата, замешкавшись. – Я не знаю, о чем они говорили, только Рола обратно в камеру так и не отправили, Вильгельм взял его с собой.

– На Первый отбор? – я окончательно перестал понимать происходящее. – Сначала бросил в камеру, а теперь вдруг потащил на праздник? Среди вас адекватные есть вообще?

– Я не знаю, в чем дело! – возмутилась красноперая. – Меня за невыполненное поручение сослали сюда дежурить с…

Алата осеклась на полуслове.

– С кем? – я едва не сорвался на рык. – Отвечай, мать твою, кто еще здесь?! Ты говорила, что тюрьму охраняют только чары!

– Так и есть, – Каролина попыталась что-то возразить, но посмотрев мне в глаза, благоразумно заткнула свои возражения куда подальше. – Охраняют чары. Просто иногда за мелкие провинности Вильгельм ссылает сюда, патрулировать тюрьму. Здесь же невозможно долго находиться, даже со специальными амулетами, не знаю, почему ты на это не реагируешь.

Зато я прекрасно знаю. Блядство, само натуральное.

– Сколько еще здесь ссыльных, кроме тебя?

– Двое, – красноперая, очевидно, не понимала моего интереса. – А ты сюда как попал?

Она вдруг вытаращила глаза, словно внезапно все поняла.

– Ты притащил ее сюда?! – предвкушение на лице алаты было слишком очевидным. – Это же просто великолепно. Давай я…

– Только посмей, – я с великим трудом отговорил себя от жгучего желания встряхнуть Каролину, как следует. – Попробуй влезть во все это и, клянусь, я убью тебя собственными руками без малейших сожалений.

Оставив красноперую на лестнице, я бегом бросился назад. Надо было вытащить ведьму раньше, чем ее найдут другие. Иначе она мне покажет небо в алмазах, можно не сомневаться, а наша сделка, похоже, продлится чуть дольше, чем я думал.

*****

– Ты когда-нибудь видел, чтобы преступники ловили сами себя? – Альсер с издевкой склонил голову набок. – А, Фер?

Тот молча ухмыльнулся. Самым разговорчивым в свите Феарис не был. Когда-то я выбрала его именно за это бесценное качество.

Прилив адреналина от опасности позволил собраться с силами и чуть отогнать от себя посторонние кошмары. Говорила же, лучше всего меня отвлекает только еще большее дерьмо. А что могло быть хуже, чем оказаться в беспомощном состоянии перед теми, кто не слушает мольбы о пощаде? Я ведь сама не один год учила их этому.

Коридор был недостаточно широк, чтобы оба могли идти рядом. Это плюс. Альсер шагнул ко мне первым. Это большой минус.

– Я ведь знаю, что ты делаешь, – приблизившись, он кивком указал на мои руки, по-прежнему прижатые к стенам. Только теперь мне стоило усилий удерживать их на месте, от накатывающей слабости и скопившейся крови они так и норовили соскользнуть с шипов. – Может, просто заставить тебя отпустить чары? Тогда мышеловка захлопнется.

– А ты не боишься, что будет после? – улыбка далась с трудом, вышла кривой, но все же вышла.

– Сюда прибудет охрана и наш покровитель, – Альсер попытался снисходительно потрепать мне по щеке, но я увернулась. – И закончится все эта эпопея с неуловимой алатой.

– Еще раз протянешь ладошку, я тебе ее откушу, – пообещала я душевно, брезгливо передернувшись.

Откровенно говоря, мысль опустить руки была. Да, тюрьма действительно мгновенно стала бы ловушкой, но я бы, по крайней мере, успела расправиться с этими двумя и отомстить тому выблядку, на чье вранье купилась. Гончему бы Вильгельм при близком знакомстве вряд ли понравился. Но отчаянная, бессмысленная надежда, что я все же найду выход, заставляла держаться.

– Знаешь, смотрю на тебя и думаю, как удивительно все бывает, – алат передо мной и не думал помолчать. – Еще недавно мы тебя боялись, теперь же…

– Не желаешь обсудить эту тему с Рейсом? – перебила я его. – Ах ты ж, черт, совсем забыла, что не выйдет. Он ведь тоже был во власти такого опасного заблуждения. Пока я его не убила.

На этот раз улыбка оказалась куда искреннее. Альсер мгновенно прекратил веселье.

– Посмотрим, как тебе понравится…

Что именно, узнать было не суждено. Он только замахнулся, насколько позволял коридор, как вдруг захрипел, а мне в лицо внезапно брызнула кровь. Бестолково заморгав, я уставилась на острие ножа, торчащего из горла алата. По спине мгновенно пробежали мурашки. Я едва отдернула ногу, чтобы падающее тело Альсера не приземлилось прямо на нее и не сдвинуло меня с места. А следом раздался до жуткого неприятный хруст. Посмотрев вперед, я успела заметить лишь, как Гончий хладнокровно оттолкнул от себя Феариса со сломанной шеей. В светлых глазах алата застыло чистой воды недоумение. Впрочем, как и в остекленевших глазах Альсера, сломанной куклой лежащего у моих ног. Никто из них даже не успел понять, что произошло.

– Порядок? – невозмутимо уточнил Гончий, обходя Фера.

Я только кивнула. Хотя не была так уж уверена, что это так. Дело даже не в самой ситуации, не в том, что у меня на глазах он потратил меньше минуты, чтобы расправиться с двумя алатами, причем, не сказала бы, что слабыми. Но я не заметила ни тени сомнения или сожаления на лице Гончего. И вот это открытие почему-то сжало сердце холодком. Выбирая себе палача я, кажется, не ошиблась: колебаться он действительно не станет.

В этот момент, похоже, мое тело решило, что на сегодня с нас хватит. Ощущение облегчения от того, что Гончий все же не предал, от мысли, что эта вылазка не стала последним воспоминанием, навалилось на страх, все еще пробирающийся глубоко внутрь меня. Все чересчур затянулось. Я должна была отпустить чары еще несколько минут назад, чтобы все обошлось без последствий, а сейчас стало слишком поздно. Граница между моими и чужими фобиями становилась все более призрачной. Все те кошмары, что еще мгновение назад сдерживались страхом за собственную жизнь, обрушились лавиной, погребая под собой и без того призрачный шанс удержаться на ногах. В нос забился удушающий призрачный запах разнотравья, вызывая тошноту. Руки предательски соскальзывали с шипов под тяжестью оседающего тела и последнее, что я успела выдохнуть было:

– Дес…

Похоже, мне все же впервые пригодилось имя этого козла.

Глава 16

Стоило отдать должное, соображал Гончий быстро. Заметив мою позорную попытку рухнуть, он едва ли не ужом просочился в коридор, подошел вплотную, раздраженно оттолкнув ногой руку Альсера на своем пути. И уставился на меня с почти искренней тревогой. Я бы даже, наверное, поверила в сей приступ заботы. Если бы не пыталась собраться в кучу, чтобы объяснить ему, что не стоит стоять столбом.

– Удержи, – почти прошипела. – Не дай отпустить…

Хотела закончить фразу, но от изумления подавилась собственными словами: рука Гончего легла на талию, легко приподнимая и ставя ровно на ноги. Хватка была не то крепкой, не то деликатной, черт его пойми, но я вообще-то имела в виду другое. Неожиданное джентльменское объятие не решало главную проблему.

– Не меня, идиот, руки, – с досадой огрызнулась и мгновенно пожалела. Хмыкнув, этот тип убрал лапу с талии, но тут же надавил ладонями поверх моих рук, не очень-то бережно насадив их плотнее на шипы. Я едва не взвыла от боли, но закусила губу, лишь заморгала, смахивая выступившие слезинки. Вот же мерзавец, будто специально. При этом себя чудесным образом не уколол.

– Так? – невозмутимо уточнил он.

Если бы кто-то знал, как много я хочу ему сказать, а уж тем более сделать… Только глупо было брыкаться в данной ситуации. Дело даже не в том, что я практически уткнулась носом в грудь нависающего надо мной мужчины и смотрела на него снизу вверх, что само по себе не располагало к превосходству в споре. Просто на меня накатывала все большая дурнота, связанная с чужими кошмарами. Да и собственными, чего там.

– Отпускай чары, мученица, нам пора, – вывел меня из раздумий Гончий.

Распрощавшись, по крайней мере временно, с мечтой от души пнуть его, я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на заклинании. Нужные слова ускользали в памяти, никак не складываясь в цельное предложение. Поверить не могу, что настолько расклеилась.

– Можешь обойти и подержать руки со спины? – в конце концов, не выдержала. Собственное горячее дыхание отразилось от мужчины передо мной и стало только хуже. Как будто третья стена, чтоб его. Мне срочно нужен был свежий воздух и пространство. – Не могу сосредоточиться.

– Неуместное время для флирта, – даже с закрытыми глазами усмешка в его словах была очевидна. – Думаешь, станет проще, если окажусь сзади?

Я на мгновение даже забыла о том, что пытаюсь сделать, при этом не рухнув в обморок, открыла глаза и уставилась на нахала в недоумении. Он что, тайком берет у Аса уроки по ухмылкам?

– Ты башкой где-то на повороте ударился? – вообще-то подташнивало меня из-за цветочного запаха и кровопотери, но хотелось бы верить, что Гончий примет это перекошенное выражение лица на свой счет. – Я дышать не могу, потому что давит чужой страх замкнутого пространства. И здоровенный придурок, перекрывающий последний кислород, делает только хуже. Исчезни куда-нибудь, очень тебя прошу.

Если верить взгляду мужчины, он тоже многое хотел бы мне сказать, но героически терпел. Что ж, в человеке должно быть хоть что-то положительное.

– Как только ты отпустишь, ни к чему нельзя будет прикасаться? – уточнил он. – Я к тому, что коридор за тобой сужается, есть риск в любой момент задеть стену, и станет не весело.

– А ты втяни пузо, – зло прищурилась, прекрасно понимая, что проблема явно не в этом: он и сейчас-то почти касался стен плечами. Гончий недоуменно глянул вниз, словно пытался найти озвученный элемент на собственном теле. Но мне становилось совсем не до шуток: за его спиной снова разворачивалась картина сада, коварно шелестя листвой, голова начала кружиться, в ушах зазвенело. – Дес, правда, обойди или уйди, я больше…

– Насколько же все плохо, что ты вдруг вспомнила мое имя, – пробурчал мужчина, не дав договорить, и щелкнул пальцами. Стоило ему исчезнуть передо мной, как дышать стало легче. Я покосилась на потолок, старательно игнорируя живописный призрачный пейзаж, закрыла глаза и вернулась к заклинанию. Давай же, Лина, всего-навсего несколько слов в определенной последовательности и малая крупица магии, выверенная годами. С этим можно сладить.

Страх от чужого присутствия выбил из колеи. Намного больше, чем внезапное и тесное прикосновение теплого тела. Он снова накрыл мои руки своими, удерживая их на месте, и я оказалась прижата к мужчине настолько, что ощущала его всей спиной. Да и не только. Но вместо неловкости или неудобства испытала практически животный ужас. Умом я понимала, что это всего лишь переместившийся Гончий, но сердце заколотилось едва ли не в горле от страха. Не моего, вроде бы. В голове испуганной птицей заметалась мысль: опасность, опасность, опасность. Человек сзади нападет, ударит, убьет, причинит вред. Попытка убедить себя, что это всего лишь постороннее чувство, не увенчалась успехом. Некстати вспомнилось, насколько легко он избавился от двух алатов буквально только что. Дьявол, так это все же мой страх перед этим типом или чужой перед любым другим незнакомцем?!

Одна рука Гончего вдруг опять легла мне на талию, жесткие пальцы неприятно впились в ребра.

– Перестань трястись, – он чуть усилил нажим. – Чем быстрее отпустишь чары, тем скорее все закончится. Сосредоточься.

Да если бы. Ничего не закончится, даже когда я отпущу чары, страх…

– Лина, дыши, – от тихих слов мужчины у меня на макушке неприятно зашевелились волосы. – Я не могу помочь тебе разобраться с этим, так что, давай, действуй.

– Ты вообще знаешь, что такое страх? – его спокойный тон выводил из себя. – Ему нельзя просто скомандовать, чтобы он исчез!

– Я думал, ты управляешь страхом, а не наоборот.

Обычно – да. Сейчас – крайне сомнительно. Еще немного, и меня, кажется, совсем поглотит паника.

– Дьявол, да расслабься же, – Гончий немного тряхнул меня, даже не подумав, что шипы причинят боль. – Ты тратишь силы, пытаясь устоять, вместо того, чтобы сосредоточиться на магии. Выбери что-то одно.

– Не пошел бы ты… – тоже мне, советник и эксперт.

– Ладно, в целом, меня ничего не смущает, можем так еще постоять, – неуместный смешок мужчины отдался мимолетной вибрацией по моей спине. – Я как раз получу возможность досмотреть, чем же так пугают вылизанные до безобразия сады со штакетничком.

Так быстро меня в чувство давно не приводили. Понятия не имею, каким образом этот тип мог видеть иллюзию моего личного кошмара, но шоу на этом окончено. Оказывается боязнь показать самое больное место все еще пугает сильнее прочего. Тот еще стимул.

Медленно выдохнув, я позволила себе опереться на Гончего и довериться его поддержке. А потом сама толком не поняла, как умудрилась выпалить заклинание едва ли не на одном дыхании. Шипы исчезли так же резко, как и появились, я едва не сползла под ноги мужчине, но практически повисла на его услужливо поддерживающей руке. Хотела сказать, что надо быстро выбраться из коридора, но он и сам догадался, переместив нас на площадку в центре тюрьмы.

Оказавшись на пути к свободе, я вырвалась из крепкой хватки, не пожелав изображать безвольную тряпку. Вернее, попыталась. Как только осталась без чужой поддержки, заколыхалась, как ромашка не ветру, и едва не нырнула лицом в пол, но Гончий успел вовремя подцепить за локоть. Просто великолепно.

– Постоишь минутку? – осведомился он, не торопясь отпускать. – Надо кое-что подчистить.

– Со мной все нормально! – дернула рукой, пытаясь не обращать внимания на мельтешившие перед лицом черные точки.

– Оно и видно. Хоть идти сможешь сама? – скептически заглянул мужчина в глаза. – Мне придется прихватить кое-что, руки будут заняты.

– Сказала же, все нормально.

– Ладно, – он осторожно отпустил мой локоть и чуть отошел. – Надо забрать с собой тела и убрать следы твоей крови.

– За кровь не переживай, она уже впиталась, – в предусмотрительности этому типу не откажешь. – Стены и пол все поглощают.

Гончий все же проверил, как будто не доверял моим словам. Или сомневался в том, что я адекватно оцениваю обстановку. В последнем и сама уже была не так уверена. Надо было срочно уходить отсюда, оказаться там, где можно сбросить груз чужих чувств. Это не принесет полного спокойствия, но позволит хотя бы взять себя в руки.

Я проследила взглядом за мужчиной, который закинул себе на плечо тело Альсера, а Фера перехватил за ворот рубашки, волоча за собой по полу без видимых усилий. Видимо, в Гильдии все же учат прибирать беспорядок. Правда, невозмутимость, с которой этот конкретный Гончий подчищает следы, мне как-то не сильно нравилась. Отвернувшись, я пошла в сторону выхода.

*****

Я был готов в любой момент бросить оба тела, чтобы поймать третье, целеустремленно бредущее впереди странным пьяным зигзагом. Впрочем, не стоило недооценивать ведьму. По моим меркам она едва перебирала ногами, так, что я вполне мог обогнать ее вместе со своей ношей. Однако, когда дошла до выхода, махнула рукой, и дверь рывком распахнулась. Как бы эта упрямая ослица со ступенек не скатилась. Не представляю, какой вой поднимет демон, увидев хотя бы один синяк…

Когда мы вышли на крыльцо, я вдруг споткнулся. Синяк? Да у нее же все руки исколоты насквозь и не заживают. В темноте тюрьмы это было не так заметно, а сейчас я не мог оторвать взгляд от разодранных рукавов светлой рубашки, насквозь пропитанных кровью, и ран, мелькающих в обрывках ткани. Надо было срочно что-то делать, пока все не присохло намертво. Сама ведьма словно не обращала на это внимания, оглядываясь по сторонам. Что б ее. Я никак не мог понять, щурится ли она от света после сумрака, или это гримаса от боли.

– Сюда, – алата кивком указала в сторону и начала спускаться.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как пойти следом, поудобнее перехватив мертвый груз.

Крылатая обогнула тюрьму и направилась в сторону нескольких разбросанных по равнине холмиков. Прежде чем я успел хотя бы спросить, что она собирается делать, ведьма закатала рукав и собственными ногтями впилась в еще свежие следы от шипов. Алые капли охотно зачастили по запястью, шлепаясь на ближайший холмик и просачиваясь в землю.

– Что ты делаешь?! – все же бросив тела, я метнулся к этой сумасбродке. Алаты стойкие по природе, но потерять столько крови – перебор даже для нас.

В контрасте с красноватой шевелюрой лицо у нее было белым, как мел. Глаза показались ярче обычного, но меня беспокоили подрагивающие зрачки, будто ведьма никак не могла сфокусироваться.

– Избавляюсь от тел, – пожала она плечами, медленно моргая.

– Их можно просто сжечь.

– Как ты себе это представляешь? – крылатая тяжело вздохнула, но взгляд стал чуть более осмысленным. – Оставим веселый костер, надеясь, что он прогорит раньше, чем его обнаружит Вильгельм? Или будем стоять тут, карауля?

– Заберем с собой тела, сожгу в другом месте, – по-моему, этот вариант был очевиден.

– Они связаны со свитой. Если их переместить, можно будет отследить точку портала, потом… В общем, просто поверь мне, что тащить их с собой – не выход. Когда выяснится, что из тюрьмы был побег, Вильгельм затеет большой разнос. И когда станет понятно, что эти двое тоже пропали, бывший покровитель озаботится поисками. Будет лучше, если изыскания остановятся там же, где начались. Может, повезет, и Вильгельм сочтет, что твой друг был с ними.

Мать твою, у меня почти вылетело из головы, что надо как-то сообщить Лине, что все было зря.

– Тогда что ты предлагаешь? – сейчас было не самое подходящее время спорить: я боялся, что ведьма отключится в любой момент. – Прикопать их на месте? Совсем не подозрительно.

– Зачем копать, если можно сделать вид, что два-три идиота просто попали в старую ловушку? – крылатая снова отвернулась к холмику. – Поднеси их поближе.

Я выполнил просьбу ведьмы, молча отошел в сторону, наблюдая за ее действиями. Ни слов, ни ритуалов, просто несколько капель крови, выпущенная толика силы – и холм перед нею расползся в стороны. Вытянувшиеся оттуда призрачные руки жадно вцепились во внезапное подношение и уволокли в землю. Спустя пару мгновений все было закончено, о произошедшем напоминала только чуть помятая трава.

В определенном таланте ей не откажешь. Я невольно присвистнул с уважением: нечасто доводилось встречать некромантов, что могли пробуждать мертвых и заставлять их выполнять поручения с такой же легкостью.

Впрочем, на счет легкости, кажется, погорячился. Не знаю, на чем алата держалась до последней минуты, но теперь этот источник сил окончательно иссяк. Могла бы и попросить о помощи, вообще-то. Но крылатой проще было сверху на холм грохнуться без сознания, чем признаться в слабости, насколько я понимал.

С долю секунды все же колебался, наблюдая за ведьмой, потом плюнул и подхватил ее на руки. Мне предстояло сильно разочаровать ее в ближайшее время, попытаюсь же хоть немного смягчить грядущий гнев заботой.

– Отпусти, черт тебя дери! – моментально вызверилась неблагодарная, дернувшись так, что пришлось сжать руки.

Да уж, с заботой я не угадал. Ее проще было дубиной оглушить. В принципе, если с определенной силой нанести удар по нужной точке…

– Ты едва стоишь, какое отпусти? – попытался воззвать к здравому смыслу крылатой, отогнав соблазнительную мысль.

– Поставь на место! – здравый смысл тут и близко не маячил. – Я вполне могу идти! Да я лучше поползу!

– При других обстоятельствах я бы с огромным удовольствием посмотрел, как ты ползешь за мной на четвереньках, – это была практически правда, как бы странно не прозвучало. – Увы, времени мало.

Ведьма упрямо попыталась вывернуться.

– Еще раз брыкнешься – закину на плечо как мешок, будешь висеть вниз башкой и думать о благодарности, – хотелось бы верить, что угроза прозвучала реально. Не буду же я драться с ней всю дорогу обратно, в самом деле?

Крылатая затихла, но смерила таким взглядом, чтобы не осталось никаких сомнений: она делает мне великое одолжение. Черт с ним, лишь бы зубами в горло не вцепилась, ей-богу.

Перехватив ведьму чуть удобнее, я пошел к точке портала. Она как-то подозрительно замолчала, уронив голову мне на плечо. И я сам не до конца понял, зачем ляпнул:

– Где же та сила, о которой столько легенд? Всего одни чары, немного некромантии – и все?

– Ты бы и пяти минут эти чары не удержал, – уязвленно процедила сквозь зубы алата, мгновенно выныривая из своего полубессознательного состояния. Впервые вижу кого-то, так остро реагирующего на любые поддевки по поводу слабости.

Стоило нам выйти через портал к следующей промежуточной точке, как ведьма будто собралась с силами. С неожиданной ловкостью она все же выскользнула у меня из рук. Сперва я подумал, что просто достаточно оклемалась. В ту же минуту алата, как подкошенная, рухнула на колени и уперлась руками в землю. Распоров рубашку, на свободу вырвались слепящие синевой крылья. Вздрогнув, как живые, они на краткий миг расправились вверх, а затем будто укрыли свою хозяйку плащом. По перьям то и дело прокатывалась сияющая волна.

Я, может, и не пользовался собственным даром, но отлично понимал, что вижу. Линины крылья пытались избавить ее от переизбытка страха, пережитого в тюрьме. И крупная дрожь, которая ее колотила, вряд ли была вызвана холодом. Может, конечно, и потерей крови, но в сочетании с ожившими крыльями впечатление создавалось другое.

Блядство. Еще на стадии обсуждения я понимал, что вылазка в тюрьму Вильгельма не будет простой. Я знал, что какое-то время она находилась там, предполагал, что воспоминания об этом месте вряд ли приятны. Но не думал, что с головой макну ведьму в такое дерьмо. Или не хотел думать.

– Дай посмотреть, – я опустился около нее, попытался коснуться дрожащей руки.

– Не трогай меня! – алата даже головы не подняла, но шарахнулась в сторону, как от огня.

– У тебя руки все еще кровоточат, ты пачкаешь их в земле, – не припомню, когда последний раз уговаривал кого-то позволить помочь. Но сейчас, если честно, вообще с трудом понимал, как себя вести с ней. – Лина, дай перевязать.

– Не смей. Меня. Трогать, – глухо выдохнула ведьма, чеканя каждое слово. Крылья медленно растворились в воздухе, оставив в напоминание о себе только пару дыр в рубашке. Дрожь, вместе с тем, никуда не делась.

Стянув с себя куртку, набросил на плечи крылатой. Она в ответ вскинулась так резко, что я едва не отшатнулся. Кажется, ей все же стало чуть полегче. И судя по взгляду она охотно сделает так, чтобы мне стало потяжелее.

– Засунь свою заботу себе же в задницу, – ведьма стряхнула куртку с плеч. – Со мной все нормально, бывало и хуже.

– Принять помощь – смерти подобно? – я поднялся, наблюдая за тем, как алата еще какое-то время сидела на земле, а потом все же неловко встала. Протянуть руку еще раз я как-то не рискнул. Немного подумав, она поежилась от ветра, брезгливо подняла с земли куртку и словно бы нехотя натянула ее.

Видят боги, мне стоило больших усилий не высказаться. Наверное, я бы даже не упустил возможности подколоть, вот только…

– Что с твоим другом? Жив-здоров? – крылатая попыталась было вытащить из-за ворота волосы, но скривилась от боли в руках и передумала.

– Его там не было.

Примерно так же, как смысла увиливать от ответа.

– Что, прости? – на удивление спокойно переспросила ведьма.

– Его в камерах не оказалось, – я не любил думать на бегу, но говорить, что Рола из тюрьмы забрал Вильгельм, явно не стоило. Иначе бы алата заинтересовалась, откуда мне это известно.

– Не оказалось? – она вскинула брови, будто просто удивилась, усмехнулась.

Что я точно понял за две с лишним недели с ней: спокойствие и улыбочка – дерьмо. Не в том смысле, что смотреть неприятно, напротив. Вот только последствия…

Крылатая рванулась ко мне. Не представляю, что она собиралась сделать. Я приготовился увидеть огненное кольцо, что оградило бы меня от нее, но, вместо этого алата вдруг рухнула мне прямо в руки. Сил на полноценный скандал ей, хвала богам, не хватило, но крыть меня цветастыми выражениями это нисколько не помешало.

– Чертова ведьма, – терпение приказало долго жить. Дернув истеричку ближе, я все же вскинул ее себе на плечо. Крылатая разъяренно охнула и попыталась лягаться, но я достаточно крепко сжал ее колени. Хрен с ним, пусть по спине колотит, может, вымотается и вырубится. Игнорируя возмущенные дергания ведьмы, я направился к точке следующего портала. Как ни крути, пора возвращаться, ей в любом случае нужна была помощь. Пусть и кого-нибудь другого.

Она ушла, как только мы оказались в особняке демона. Стоило мне поставить ее на ноги, ведьма сняла мою куртку, швырнула в меня и пошла прочь. Без слов, без взглядов. Развернулась и пошагала, как ни в чем не бывало. Разве что старалась держаться как-то поближе к стене.

Да и хер бы с ней, я ей не нянька. Хочет изображать из себя невесть кого – на здоровье.

Однако непрошеное чувство вины давило все сильнее. Я исходил свою комнату кругами, чередуя проклятия в адрес чокнутой с угрызениями совести, что заставил ее пережить. В конце концов, в очередной раз заметив следы ее крови на своих ладонях, сдался. Взял бинты, мазь из собственных запасов и поперся к крылатой, надеясь, что не выгляжу совсем уж идиотом. Это просто знак вежливости, что-то типа того. И, наверное, стоит как-то извиниться, что ли?

Она разрешила войти после второго стука, не спросив, кто за дверью.

Нет, я все же конченный идиот. Мог бы и догадаться, что Лина не будет целый час сидеть просто так.

На руках ведьмы красовались повязки. Плотные, пропитанные каким-то зеленоватым раствором, от самых локтей и почти до кончиков пальцев. Присмотревшись, я заметил, что углы завязок чуть, кривые, мокрые и рваные, будто завязывали их зубами.

Чертовски жаль, что я не спрятал бинты и мазь хотя бы в карман. Так был бы шанс избежать того позора, который крылатая явно собиралась мне организовать.

– Бог мой, стоило-то всего раз упасть на колени, – ядовито улыбнулась она, даже не пытаясь скрыть издевку в голосе, – как злой Гончий стал добрым доктором. Стесняюсь спросить, что ты собирался делать? – она кивком указала на банку в моей руке.

– Хотел поделиться действенным средством, – пришлось досчитать до десяти, прежде чем ответить. – Помочь.

– Ведьме? – алата практически рассмеялась. – Да я получше тебя разбираюсь в подобных вещах. Свободен.

День, когда эта кусачая стервь скажет, что надумала вернуться к Вильгельму, я встречу, как праздник. Пожалуй, меня впервые так унижали за порыв проявить добрые чувства.

– Что-то еще? – ведьма заметила мое молчание.

– Почему ты так отчаянно цепляешься за эту чертову маску сильной и несгибаемой? – Вообще-то я хотел спросить, зачем изображать из себя более злую суку, чем есть на самом деле, но все же сумел смягчить.

– Если тебе что-то во мне не нравится, это вовсе не значит, что ты видишь маску, – она зубами затянула потуже разболтавшийся узелок на повязке.

– Я видел тебя там. В тюрьме. Когда ты не пыталась держать лицо.

– Что с того? – глаза крылатой вдруг заледенели. – Погоди, это что – жалость? Решил, что за каких-то несколько минут разобрался, кто я, и выбор пал в сторону бедной-несчастной?

– Ты не так поняла.

– Мне твои терзания на хрен не сдались, – отрезала ведьма. – Жалость, помощь, сочувствие – по боку. Так что смело катись отсюда со своим непрошенным благородством…

– Блядь, да ты могла сказать, что все будет так! – сам не понял, как сорвался, повысив голос. – Предупредить, что там произойдет! Но предпочла выставить меня жестоким мудаком!

– Ах вот, что тебя так задело, – алата едва не замурлыкала, услышав то, что я вообще-то планировал оставить при себе. – Ну так я тут ни при чем. Говорила же, что не хочу туда идти, но ты сказал, что мои "хотения" – не твоя проблема.

– Разницу между «не хочу идти» и «окажусь со всем дерьмом один на один» чуешь? – у меня едва эмаль на зубах не закрошилась.

– И что бы ты сделал, если бы я все в красках описала? – вкрадчиво поинтересовалась крылатая.

– Не знаю, – покачал головой. – Ты лишила меня возможности честно ответить на этот вопрос, когда скрыла правду.

– Вовсе нет, – не согласилась ведьма. – Все довольно просто. Если бы я рассказала тебе то, что ты видел своими глазами, ты бы отказался от идеи вытащить своего драгоценного друга с моей помощью?

Правильный ответ был один – нет. Ни за что бы не позволил рисковать собой, взваливать на себя самую тяжелую часть плана.

Но честный… Я бы не поверил ее словам. Подумал бы, что это уловка.

Отвечать не хотелось, но алата смотрела чересчур выжидательно.

– Нет, – лгать было бессмысленно.

– Вот и ответ, – торжествующе хмыкнула Лина. – Ты и есть бесчувственный жестокий мудак. Так что не вали, пожалуйста, с больной головы на здоровую. Я без того устала.

Оказавшись в пустом коридоре, я на минуту замер. А потом с остервенением швырнул в банку с мазью и бинты в стену. Куски белой ткани разлетелись по полу, сверху звонко упали осколки склянки.

За что я так злюсь на нее? За то, что все же выставила идиотом? Или за то, что меня это так задело?

*****

Я дождалась, пока услышу стук соседней двери, и лишь потом осторожно выглянула в коридор. Так и есть, на полу перед моей комнатой смердела травами разбитая банка, что была в руках у Гончего. Да и черт с ним, не мне убирать. Чужие психи меня тоже не касаются, своих хватит.

Вернувшись в комнату, я в который раз с ненавистью затянула постоянно развязывающуюся повязку. Не мешало бы, конечно, попросить о помощи. Но в то же время я никого не хотела видеть пока что. Разве что Асмодея, но он бы при виде моих рук раскудахтался, как наседка, а я и так готова была развалиться на куски, лишнее сочувствие бы только послужило спусковым крючком. Поэтому предпочла пока не беспокоить его.

За те три дня, что мы готовились к этой долбанной вылазке я настроилась, что так надо. Что это действительно неплохой шанс, даже с учетом того, что придется идти с Гончим, а не Себастьяном. Казалось бы, в чем проблема: зашли, чуть-чуть потерпела, а потом получила сведения, что творится в свите Вильгельма. Просто, как никогда. Я даже вроде бы убедила себя, что терпеть придется не так уж много, ведь тюремные чары – далеко не самое худшее, что довелось пережить.

Дьявол, мне бы даже не было так обидно, что дала слабину на глазах у Гончего, если бы в этом был смысл!

Теперь же я знала, что все было впустую. Наша с ублюдком сделка осталась в силе по всем пунктам, я на несколько дней вышла из строя, пока не оправлюсь от последствий чар, повалялась на земле, потешив Гончего, да еще и выслушала обвинение в свой адрес. Мол, выставила козлом. Просто невероятно! Впервые вижу козла, который возмущен тем, что его таковым видят.

Хотя, если так подумать, меня выводило из себя кое-что другое. Там, в коридоре тюрьмы, я ведь сперва решила, что Альсер и Фер нашли меня по наводке Гончего. Когда он от них избавился… Не знаю, не могу точно понять, но, кажется, неожиданно ощутила проблеск доверия к нему. Или это было облегчение, что слова про «прикрыть спину» не оказались пустой болтовней.

Пока я не услышала, что друга Гончего, чтоб ему подавиться, не оказалось в тюрьме. Круговорот сомнений с той самой секунды не отпускал. Что, если бывшие соучастники по свите все же были подосланы Гончим? Может, он затащил меня в эту треклятую тюрьму, планируя оставить там после спасения товарища? Но не нашел его, поэтому был вынужден вытащить?

И что у него за источник такой, что не смог дать правильную информацию всего-навсего о том, в тюрьме ли какой-то один алат или нет?!

Стоит ли вообще верить хоть одному его слову?