Читать онлайн Похищение бесплатно

Глава 1

Инга закинула удочку. Поплавок, словно запротестовав против того, что его окунули в холодную воду, закачался из стороны в сторону, и увлекаемый течением реки, устремился прочь от Инги.

Инга повернула голову и посмотрела на дочь. Та шла вдоль берега, держа удочку на вытянутой руке. Со стороны казалось, что она выгуливает поплавок, как собаку. В другой руке она сжимала плюшевого зайца – любимую игрушку, подаренную отцом.

Когда–то давно. В прошлой жизни.

– Лиза, не уходи от меня далеко, – предостерегла Инга дочь.

– Хорошо, мам, – отозвалась Лиза не оборачиваясь.

—Лучше перезакинь удочку рядом со мной.

– Там не клюет.

Вердикт дочери был неоспорим: за двадцать минут, что они здесь находились, ими не было поймано ни одной, даже маленькой рыбешки.

Инга поежилась от разыгравшегося с утра прохладного ветра и с досадой посмотрела на низко нависшие угрюмые сентябрьские облака.

Зачем они сегодня вообще пришли на рыбалку?

Инга знала ответ: последние три года она пыталась быть для дочери и матерью, и отцом одновременно, после того, как Марк, отец Лизы, бросил их. Лизе тогда было девять лет. Первые несколько месяцев без отца были для нее самыми трудными. Лиза любила отца, возможно, даже больше, чем мать. До сих пор она почти никогда не выпускала из рук плюшевого зайца. Словно игрушка невидимой нитью связывала ее с отцом.

Инга перезакинула удочку вверх по течению и снова посмотрела на дочь. Лизина желтая кофточка с капюшоном уже мелькала за близкорастущими к берегу высокими соснами, метрах в пятидесяти от нее.

– Лиза, поворачивай обратно, – крикнула Инга.

Лиза в ответ только помахала рукой. До Инги ветер донес лишь обрывки фраз дочери, которые она не смогла разобрать.

– Не уходи далеко, – снова крикнула Инга.

Ее успокаивало то, что в полукилометре от того места, где сейчас находилась Лиза, располагались окраинные дома их родного приморского городка Беломорска. Так что Лиза не потеряется если и дальше будет идти вдоль берега, хоть город пока и скрывался за густыми зелеными кронами деревьев.

Инга перевела взгляд на поплавок, намеревавшийся остаться сегодня сухим. Быстрое течение реки унесло ее мысли опять в прошлое.

Ходить вместе на рыбалку было их семейной традицией. Она, Лиза и Марк каждые две–три недели, когда позволяло время, в выходные готовили удочки, копали червей, собирали провизию и рано утром, сев в машину, с веселыми разговорами ехали на свое излюбленное место.

Марк вез их на северо–запад от города. Пятнадцать минут они колесами поднимали клубы пыли на песчаной дороге, затем сворачивали на лесную, более узкую и ухабистую. Ехали по ней, в окружении извилистых высоких сосен, и через три минуты оказывались на живописном берегу Белого моря.

Когда Инга впервые увидела это место, она сразу же в него влюбилась. То же самое можно было сказать и о Лизе. Конечно, назвать его сказочным было нельзя: существовали в мире и более красочные уголки природы. Но ей приглянулось это место уединенностью. Вдалеке вырисовывались очертания городских домов и ровных линий волнорезов, неустанно стоящих на страже города, а там, где море ласкало небо волнами, в ясную погоду можно было разглядеть острова Большой и Малый Жужмуй.

Маленький семейный рай по выходным.

Они располагались на берегу, ловили рыбу, разжигали костер, жарили на нем сосиски и хлеб, насаженные на сосновые ветки. Лиза носилась по берегу, в теплую погоду купалась вместе с отцом: сама плавать она ещё тогда не умела, Марк держал ее руками за живот, а она барахталась руками и ногами, окатывая его брызгами.

Инга смотрела на них с берега, улыбаясь. В такие минуты ей казалось, что у них счастливая семья и так будет продолжаться вечно.

Но она ошибалась. Марк ушёл. Бросил их.

Другая женщина оказалась лучше, чем она. Иных причин, по которым Марк мог оставить их, Инга не находила.

После ухода Марка Инга и думать забыла о рыбалке: она училась жить с дочерью вдвоем, а Лиза училась жить с матерью без отца.

Шло время. Тяжесть от расставания с отцом у Лизы постепенно рассыпалась по мелким кусочкам, и этим летом Инга предложила дочери возобновить их семейную традицию – пусть и вдвоем. Все–таки настало время перевернуть страницу жизни и снова стать счастливой семьей. Лиза приняла эту идею с энтузиазмом.

На прежнее обожаемое ими место Инга решила не возвращаться: водительских прав у нее не было, а добираться до него пешком было далеко. К тому же, бередить раны дочери она не желала, ведь в таком юном возрасте душевные раны еще не затягивались грубым рубцом, а покрывались лишь тоненькой корочкой, которая при неосторожном обращении могла снова закровоточить.

Инга остановила свой выбор в совершенно другом месте, подальше от прошлого, на берегу извилистой и разветвленной реки Нижний Выг, опутывающей город, словно паутина. Дойти пешком от их дома до берега занимало всего каких–то пятнадцать минут. И вот сегодня выдался третий совместный выход на их новый островок счастья, в новой жизни, за последние два месяца. К сожалению, чаще вырваться Инге не позволяла работа.

Внезапный порыв ветра в лицо оборвал нахлынувшие воспоминания и вернул Ингу на берег, в реальность. Поплавок уже прибило к берегу, а крючок, скорее всего, запутался в прибрежных зарослях.

Инга бросила взгляд туда, где в последний раз видела дочь, мелькавшую за деревьями, но там никого уже не было.

– Лиза,– крикнула она.

Ответа не последовало. Инга положила удочку на землю и зашагала вдоль берега.

– Лиза, отзовись.

Лишь звук бурлящей воды и шелест деревьев.

– Лиза!

И этот крик унес ветер без ответа.

Инга ускорила шаг. Между рекой и густым лесом тянулась покрытая травой просека шириной не более пяти метров, но и ее местами захватывали в свои владения могучие сосновые стволы. Инга обходила их, выкрикивая имя дочери, а волнение внутри постепенно нарастало, подобно приливу.

Инга уже оказалась там, где она видела дочь в последний раз, но и отсюда Лизы нигде не было видно. Неужели она убежала в город и направилась домой? Нет, Лиза так не могла поступить: она обязательно предупредила бы мать, да и Инга никуда бы ее одну не отпустила.

—Лиза! Лиза! – кричала Инга, но ответа не получала.

Инга почти уже бежала. Она больно ударилась плечом о ствол дерева, провалилась ногой в воду, но не обращала на это внимания.

"Позвонить! Надо ей позвонить!" – озарило ее.

Инга остановилась, не сразу нашла нужный карман, в котором лежал телефон, начала его доставать, и тут кровь в ее венах словно остановилась, сковав все тело. Пульс участился, и страх накрыл волной от того, что она увидела.

На берегу, наполовину погруженная в воду, лежала брошенная удочка Лизы. Но не это напугало Ингу: в метре от удочки, в траве, лежал плюшевый заяц.

Лиза никогда бы его не оставила.

Скованность отпустила Ингино тело из своего капкана. Вместе с этим постепенно приходило осознание, что произошло нечто ужасное, непоправимое.

Инга повернулась к лесу и стала звать дочь, срывая голос. Эхо расходилось по лесу в разные стороны, заполняя пустоту между деревьями, будто бы помогая Инге докричаться до дочери. Но даже вместе с эхом все её усилия казались тщетными.

Лиза не отзывалась.

Глава 2

Темные, тяжелые тучи всецело поглотили небо. Они нависли над городом еще ниже, чем утром, и , казалось, намеревались вот-вот обрушиться на него, закутав в свой непроглядный мрак. В наступающих сумерках они обретали черный окрас и, вкупе с нарастающими порывами ветра, ничего хорошего, кроме холодного дождя, не предвещали.

Лейтенант полиции Катти Лесонен оторвала взгляд от хмурого неба и тяжело вздохнула: портилась не только погода, но и ее настроение. Причиной этому являлось то место, где она сейчас находилась, и то, что ей, по всей видимости, предстояло скоро сделать.

А стояла Катти на берегу реки, утопая ботинками в траве. Она поежилась, подняла воротник и спрятала руки в карманы полицейской куртки.

Сегодня в десять часов пятнадцать минут утра в отделение полиции позвонила тридцатишестилетняя женщина и заявила, что ее дочь пропала. Дежурный, принимающий вызов, толком ничего разобрать не смог: звонившая женщина была явно в шоковом состоянии, но смогла назвать место, где потеряла дочь, и что до сих пор там находится. Разобраться отправили Катти. Она взяла с собой своего молодого подчиненного, Федора Гусева, и они помчались в указанное место.

По дороге они не проронили ни слова. Напряжение от тревожного предчувствия приближения страшного события висело в воздухе статическим электричеством: казалось, стоило лишь чиркнуть спичкой, и салон автомобиля загорится. В душе Катти пыталась усмирить свои клокочущие беспокойством чувства. Она ещё надеялась, что звонившая женщина что–то напутала, что ничего пугающего не произошло.

Но стоило им только прибыть на место – всем своим слабо пульсирующим надеждам Катти констатировала смерть.

Встретившая их женщина находилась в состоянии паники. Запинаясь и несколько раз переходя на плач, она все же смогла обрисовать, как пропала ее дочь. Она показала лежащие на берегу удочку и игрушку, сказала, что продолжала звать дочь и звонить ей до их приезда, но телефон дочери был отключен, обошла, насколько могла близлежащую местность, но дочери так и не нашла. Катти записывала за ней показания, а Федор, оставив ее, углубился в лес в попытке отыскать девочку, но и его старания оказались безуспешными.

Самым трудным было заставить женщину покинуть место пропажи дочери: она никак не желала уходить, боясь, что дочь вернется, а ее здесь нет.

Катти нашла способ договориться с женщиной: они вдвоем едут в отделение полиции писать заявление о пропаже, а здесь остается ее коллега. Федор на это лишь пожал плечами, мол, что я могу поделать, как скажешь, ты здесь начальница.

После возвращения в отделение полиции Катти помогла отчаявшейся матери написать заявление и уговорила ту отправиться домой, посоветовав не волноваться: прошло еще слишком мало времени – девочка могла просто заблудиться. Катти пообещала, что немедленно займется поисками, а как только что-нибудь станет известно, сразу позвонит и сообщит.

После того как женщина ушла, Катти помчалась к Федору; он исправно ждал там, где она его оставила. Они вместе обошли близлежащие к месту пропажи девочки частные дома, опрашивая владельцев, но никто ничего не видел: ни девочки, ни какого-либо неизвестного подозрительного лица.

Катти приняла решение позвонить в Петрозаводскую поисковую бригаду. Своих профессиональных поисковиков в их маленьком городе не было, а на то , чтобы собрать местных добровольцев, уйдет слишком много времени.

В поисковой бригаде ей ответили, что смогут прибыть на место рано утром завтрашнего дня, не раньше.

Может она и поторопилась с этим решением, ведь с момента пропажи девочки прошло только семь часов. Но стоило учитывать, что речь идёт о ребенке, и лучше было перестраховаться, тем более что, по словам матери, дочь никогда не пропадала так надолго и без спроса.

Следом Катти позвонила Григорию Захарову, опытному эксперту-криминалисту, с которым она находилась в дружеских отношениях: может он поможет определиться с версией. Тот пообещал прибыть в течении часа.

Григорий уложился в выделенный самому себе отрезок времени и сейчас уже заканчивал осмотр места, где пропала девочка.

А ведь уже начинает темнеть, они целый день провели в поисках.

– Ну что сказать, – Григорий поправил очки и вздохнул. – Одним словом, ничего. Следов борьбы нет: если бы девочка сопротивлялась, когда ее, предположим, кто-то схватил, то непременно в этом месте не обошлось бы без вырванных клочков травы и обломанных веток, но местность выглядит нетронутой.

– Она могла утонуть? – спросил Федор.

– Все может быть, – пожал плечами Григорий ,– правда у берега небольшая глубина, но есть течение. Чтобы девочка утонула, упав в воду, она должна была вообще не пытаться спастись.

– Она бы закричала, упав в воду, – то ли присутствующим, то ли себе, умозаключила Катти.

– Какое расстояние ее отделяло от матери? – спросил Григорий.

– Чуть более ста метров, совсем ничего, – покачал головой от досады Федор.

– Тут деревья близко к берегу растут и кроны низко свисают, – указал рукой Григорий на толстые стволы, опустившие свои колючие лапы местами до самой земли. – Мать не могла видеть дочь с того места, где находилась, но должна была ее услышать. А девочка должна была закричать, независимо от того, схватил ее кто-то или она упала в воду.

Повисло тяжелое молчание. Григорий всеми своими умозаключениями беспощадно для Катти намекал на то, что она целый сегодняшний день пыталась прогнать из своего сознания.

– А может, она просто убежала… ну, там, с подругами? – сделал слабую попытку свести все к простому объяснению Федор.

– И бросила игрушку и до сих пор не вернулась? Насколько я знаю, больше никто не пропадал, – Григорий развел руками и покачал головой. – В любом случае, искать девочку – ваша работа, что бы ни случилось.

Григорий работал экспертом-криминалистом уже двадцать пять лет, и он был единственным специалистом в своей области во всем Беломорске. Его огромный опыт давил своим влиянием на Катти – сопротивляться неизбежному было бесполезно.

– А это я заберу с собой, – Григорий поднял удочку и стал ее собирать. – Проверю на отпечатки, может, что и даст.

Катти с Федором молча смотрели, как эксперт собрал удочку – работал он в медицинских перчатках, – упаковал плюшевого зайца в полиэтиленовый пакет и, махнув на прощание рукой, направился вдоль берега к машине.

– Спасибо, Григорий, – сказала вслед Катти.

Стремительно темнело, и здесь, среди природы, где отсутствовали источники освещения, становилось жутковато.

Федор подошел ближе к Катти. Его покрытое веснушками лицо источало озабоченность.

– Что будем делать? – спросил он.

Катти вздохнула. Тучи в ее душе, поселившиеся в ней с того момента, как она прибыла на этот чертов берег, начали сгущаться подобно тем, что нависли сейчас над городом: фраза, брошенная Григорием: "Одним словом, ничего" – означала для нее всё.

– Надо звонить Большому, – наконец произнесла она.

– Сейчас?

– Нет, позвоню завтра утром пораньше, ночью мы все равно, к сожалению, ничего не сможем сделать.

С этими словами Катти прошагала мимо Федора и направилась к машине.

Завтра предвиделся тяжелый день.

Глава 3

Велиор Юсов, вздрогнув, проснулся. Несколько минут он неподвижно лежал в темноте, смотря в потолок, давая время разбушевавшемуся сердцебиение усмирить свои обороты, а учащенному дыханию обрести размеренной плавности.

Он сел на кровати и закрыл лицо вспотевшими ладонями.

Ему снова приснился этот сон.

В последнее время сон приходил все реже, и Велиор даже посмел думать, что он оставил его и больше не потревожит, не ворвется в его сознание беспощадным зверем, чтобы вцепиться своими острыми когтями в его и так истерзанную душу.

Но Велиор ошибся.

Сейчас ему казалось, что сон будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Велиор пригладил рукой седые, редеющие волосы назад и посмотрел на свою жену. Люда спала на своей половине их просторной двуспальной кровати, повернувшись к нему спиной. А что еще следовало ожидать? Последний год он уделял ей слишком мало внимания, а если быть честным с собой, то не уделял внимания вообще. Работа заменила ему жену и дом – стала единственной спутницей жизни.

Но он не мог по другому.

Велиор Юсов был старшим следователем следственного отдела по городу Беломорску. В этой должности он пребывал последние восемь лет, а служению закона в целом посвятил тридцать лет своей жизни.

И за эти тридцать лет его ни в чем нельзя было упрекнуть: невозможно было отыскать ни одного расследования, не доверенного им до конца. И пусть в его городке не так уж и часто происходило серьезное преступление, что, безусловно, его радовало, он с редкой самоотдачей брался за дело и, как правило, находил виновного.

Так продолжалось до происшествия годичной давности. Тогда сон и пришел к нему.

Чтобы не дать утянуть свои мысли накатывающим волнам прошлого в мрачные пучины воспоминаний, Юсов поправил съехавшее с жены одеяло как можно аккуратнее и, включив телефон, лежащий на прикроватной тумбе, посмотрел время. Часы показывали семь минут шестого: собираться на работу было рано, а спать уже не имело никакого смысла.

Велиор встал, натянул джинсы и футболку и прошел на кухню, включив свет. Залил в чайник воды, поставил его на газ, приоткрыл форточку – прохладный утренний воздух проник в кухню – сел за стол, достал сигарету из лежащей на подоконнике пачке, и закурил. Он обещал Люде бросить курить, но обещание оставалось обещанием – события последнего времени вовсе не способствовали отказу от вредной привычки.

За окном еще было темно. С высоты пятого этажа открывался вид на просыпающийся город, подсвеченный линиями фонарей и окаймленный со всех сторон непроглядной тьмой, царившей над лесными просторами и морем. Велиор всегда представлял себе, что его город в ночное время – островок жизни среди бездонного мрака. Днем это ощущение растворялось.

Одна из комнат их с Людой трехкомнатной квартиры пустовала уже почти десять лет. Их сын Олег, выучившись на юриста, переехал жить в Петрозаводск и сейчас имел там свою юридическую контору. Велиор, конечно, желал, чтобы Олег пошел по его стопам, но, узнав стремления сына, не стал препятствовать его выбору.

Сын звонил несколько раз в неделю, спрашивал, как они поживают. Рассказывал о своих успехах. Приезжал редко – раз в пол года, ссылался на сильную занятость. Велиор с Людой были рады и этому: сын уже взрослый, и у него своя жизнь.

Как же неумолимо быстро летит время! Казалось, что еще совсем недавно Олег прибегал со школы с рюкзаком за плечами, а он сам только стал следователем. И вот сыну тридцать, а ему стукнуло пятьдесят четыре.

Естественно, они с Людой, как и другие родители, ждали внуков. Олег до сих пор не был женат, но девушка у него была. Однажды они даже приезжали вместе познакомиться. Девушку звали Лена, и работала она медсестрой в больнице. На все намеки отца и матери о внуках Олег всегда отмахивался словами: "Когда придет время", "Сейчас много работы".

Раздавшийся телефонный звонок вырвал Велиора из утренних раздумий.

Кто может звонить в такую рань? Велиор посмотрел на дисплей. Звонила оперативный сотрудник полиции Катти Лесонен.

– Алло.

– Привет, не спишь? – спросила Катти.

– Ты же знаешь, я рано встаю

– Знаю. Потому рано и звоню.

Велиор действительно просыпался раньше, чем было необходимо, но сегодня он пробудился "благодаря" сну рано даже для самого себя – звонок Катти в такое время насторожил его. Да и ее голос показался Юсову подозрительно напряженным.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Случилось…

– Что?

– Вчера…

Велиор не мог понять странное поведение коллеги: она как будто боялась рассказать ему о случившемся.

– Катти, слушай, говори как есть. Я не первый день работаю, не думай, что напугаешь меня.

– В общем, дело такое, – после тяжелого вздоха начала Катти, – вчера в десять часов утра нам позвонила женщина. Она отправилась на рыбалку со своей двенадцатилетней дочерью.

– И?

В трубке воцарилось молчание, словно Катти набиралась сил продолжить фразу. Наконец она выдавила:

– Девочка пропала.

От этих слов сердце у Велиора забилось быстрее – холод охватил душу крепкой сетью.

– Где это случилось? – Теперь и голос Велиора пронзился беспокойством.

Катти назвала место.

Велиор замер, невидящим взглядом уставившись в стену. Он не видел, как пепел от сигареты упал на цветастую скатерть, не слышал, как засвистел закипевший чайник: последние слова Катти поглотили его огромной, дышащей тревогой пастью.

Глава 4

Четырьмя часами позже Велиор Юсов стоял на том же месте, на котором вчера на закате дня стояла Катти. Вид у него был обеспокоенный и отстраненный.

Сама Катти находилась чуть поодаль от него и разговаривала с начальником поискового отряда – мужчиной средних лет по имени Антон.

Поисковики, как и обещали, прибыли рано утром и, как только забрезжил рассвет, приступили к поисковым мероприятиям. Две надувные лодки с тремя поисковиками в каждой уже спускались вниз по течению реки. Водолазы периодически всплывали на поверхность, давая указания тем, кто в лодках, в какую сторону двигаться дальше. Хоть ширина реки и составляла пятьдесят метров, а глубина на середине не превышала и трех – течение затрудняло поисковую работу.

Еще двенадцать человек из поисковой бригады, ее наземного сегмента, выстроились в ряд у кромки леса и ожидали только приказа начальника к действию.

Антон развернул большую карту Беломорского района и подвинулся поближе к Катти, намереваясь обсудить с ней зону поиска.

Катти устремила взгляд на карту. При этом боковым зрением поглядывала на Велиора, пытаясь угадать его эмоциональное состояние. Хоть внешне Юсов и выглядел более-менее спокойным, Катти знала: в его душе сейчас бушуют только ему одному известные переживания.

Словно ощутив пристальный взгляд на своей персоне, Велиор Юсов, наконец, оторвавшись от места на котором стоял, тяжелой походкой зашагал в сторону Катти и Антона. При росте сто девяносто пять сантиметров и весе сто десять килограмм он походил на скалу вышедшую сейчас из реки. За свои исполинские габариты коллеги называли его Большим.

Юсов кивнул в знак приветствия Антону, при этом не удостоив Катти даже взглядом.

– Здравствуйте, – поздоровался Антон, – мы как раз просматриваем карту местности. – Он развернул карту в сторону Велиора. – Откуда нам лучше начать поиски ?

Велиор ткнул пальцем в точку на карте.

– В первую очередь вам нужно тщательнейшим образом обыскать вот эту местность.

Антон внимательно посмотрел, куда указал старший следователь, и увидел участок леса треугольной формы, словно втиснутый между рекой, автомобильной дорогой и железнодорожным полотном, с длиной каждой стороны по два километра. Самому Юсову смотреть на карту не было необходимости: последний год он слишком часто на нее смотрел – знал местность как никто другой.

—Заглядывайте в каждую канаву, под каждый куст, – напутствовал Юсов Антона. – Я не хочу, чтобы вы пропустили важную улику или, в худшем случае… тело девочки.

Антон кивнул в знак того, что понял задачу, и отправился отдавать распоряжения ожидавшей его бригаде.

Катти осталась с Велиором наедине. Темно-свинцовые облака, низко нависшие над их головами, казалось, застыли на одном месте. Они словно нашли себе уютное гнездо над Беломорском и не собирались уходить. Правда, дождь, прогнозируемый вчера Катти, так и не начался, но по всем приметам должен был хлынуть в любую минуту.

После ее утреннего звонка на Велиоре не было лица. Он расспросил ее по телефону, какие меры она вчера приняла, и вызвала ли поисковиков. Затем он лично заехал за ней на машине, и они поехали на берег. Позже подоспели и поисковики, и им оставалось только ждать, когда они сгруппируются и будут готовы к поисковой операции.

Пауза затянулась. Наконец Катти спросила:

– А мы что будем делать?

– Работать, – отрезал Велиор. – Опрос матери ничего не дал?

– Опросом это трудно назвать. Она находилась в шоковом состоянии. Я помогла ей написать заявление и отправила домой.

– Гриша ничего не обнаружил?

Катти покачала головой.

– Ни улик, ни следов. Лишь брошенные на берегу удочка и игрушка девочки. Опрос жителей близлежащих домов тоже ничего не дал.

Велиор тяжело вздохнул. Слишком много "ничего".

– Я сейчас еду к матери девочки, попробую с ней поговорить. А ты бери Федора и отправляйся с ним в школу. Побеседуйте с учителями, не случился ли какой-нибудь конфликт, из-за которого Лиза могла убежать. Мы не будем ждать результатов поисков – начнем расследование сейчас. Схватимся за любую возможность. Чем быстрее, тем больше у нас шансов найти девочку.

От его недавней обеспокоенности и легкой растерянности не осталось и следа – на смену пришли уверенность и твердость. Таким Катти видеть Юсова было привычней.

Катти кивнула и достала телефон, чтобы позвонить Федору. Утром она звонила ему, когда с Велиором ехала сюда, и наказала тому находиться в отделении полиции до ее дальнейших распоряжений. Но не успела она набрать номер, как Велиор подошел к ней вплотную, возвысился над ней грозной вершиной, словно хотел поглотить.

– Почему ты не позвонила мне вчера?! – почти прошипел он.

Катти сначала растерялась, ощущая чувство вины, потом хотела ответить, что сама еще ничего толком не понимала, но в итоге предпочла промолчать, поняв, что это был не вопрос.

Юсов отошел от нее на несколько шагов, к самой кромке воды. Водолазы продолжали исследовать дно реки, вторая группа поисковиков углубилась в лес, выкрикивая имя пропавшей девочки: мучительные всполохи прошлого, как лезвием ножа, резанули его сердце.

Велиор Юсов год назад уже стоял на этом берегу в тот день, когда в этом же месте пропала двенадцатилетняя девочка Катя Макеева. Найти ее до сих пор не удалось.

Глава 5

Юсов свернул на Северную Набережную улицу, где располагался дом Инги. От места происшествия до нужного ему адреса Юсов добрался за пятнадцать минут. Беломорск был одним из сотен городов России, который можно было обойти в течение часа вдоль и поперек. Город разместил свои дома на нескольких островах, соединенных мостами, омываемых разветвленным устьем реки Выг, будто река стремилась обхватить город своими крепкими объятиями и унести его с собой в холодные глубины Белого моря.

Еще не доехав до участка Инги, Велиор заметил стоящую возле забора ее дома темно-синюю "Ауди". В это же самое время калитка отворилась, и из нее вышел высокий черноволосый мужчина средних лет в джинсах и коричневой кожаной куртке. Он сел в машину и поехал в сторону Велиора. Юсов слегка притормозил, когда "Ауди" проезжала мимо него. Мужчина в машине не показался ему знакомым, насколько он мог разглядеть его через темное стекло автомобиля. Юсов запомнил номера машины: многолетняя служба в органах привила ему эту привычку.

Велиор припарковался на том же месте, где только что стояла "Ауди", вышел из машины, открыл калитку и направился по песчаной тропинке к покрашенному в красный цвет одноэтажному деревянному дому.

Придомовая территория выглядела ухоженной: трава скошена, короткие березовые доски аккуратно сложены возле стены дома, никаких разбросанных по участку тележек, ведер и садовых инструментов. Справа от тропинки разместились две прямоугольные грядки – густая и зеленая ботва моркови и свеклы говорила о том, что грядки не оставлены на произвол судьбы.

Велиор поднялся по ступеням на крыльцо и постучал в дверь. Неожиданно для него она открылась быстро. За дверью стояла молодая женщина с припухшими от слез глазами.

– Здравствуйте, Инга. Меня зовут Велиор Юсов, я старший следователь. Мне надо поговорить с вами по поводу пропажи вашей дочери.

– Вы нашли Лизу? – хрипловатым от слез голосом сразу же спросила Инга.

– Пока нет, – покачал головой Юсов, – но поисками мы уже занимаемся.

Инга устремила взгляд куда-то мимо Велиора, на ее глазах начали появляться свежие слезы, заменяя еще не просохшие. Юсов предположил: она, возможно, надеялась, что он, такой крупный и важный мужчина в погонах, пришел сказать ей, что ее дочь нашлась. А сейчас, после его слов, поняла: впереди ее еще ждут бесконечно долгие часы, дни, а может быть, и того дольше, мучительных ожиданий дочери.

– Можно мне войти? – спросил Велиор, в надежде развеять мрачные мысли Инги.

– Ах да, извините. – Инга распахнула дверь шире и отошла в сторону, пропуская следователя в дом.

Юсов вошел. Инга указала ему на мягкий диван, а сама села напротив него в кресло, подтянув ноги к груди. На стоящем рядом с креслом круглом журнальном столике, лежало несколько упаковок с успокоительными препаратами.

– Я видела водолазов на реке, – дрожащими губами проговорила Инга. – Вы считаете, что моя дочь утонула?

Велиор поспешил успокоить убитую горем мать:

– Инга, мы всегда вызываем водолазов, когда человек пропадает возле водоема. Это стандартная процедура. Положение оставленной удочки и лежавшей в метре от берега игрушки говорит о том, что Лиза не упала в воду. Я больше склоняюсь к версии, что вашу дочь похитили.

Инга смотрела прямо на Велиора, но ему казалось, что она его не видит. Она, будто погрузившись в себя, осмысляла последние услышанные слова.

– Инга, у вас есть предположения, кто мог похитить вашу дочь? – спросил Юсов.

– Нет… нет, – закачала головой Инга, вырвавшись из плена своих мыслей. – Ее некому было похищать. Зачем?

– Вела ли ваша дочь в последнее время себя странно? Не рассказывала ли, что кто-то подходил к ней на улице, хотел куда-то увести?

Инга вновь покачала головой.

– Все было как обычно. Если бы кто-то приставал к ней на улице, она бы мне непременно рассказала об этом.

– Расскажите мне о вчерашнем утре, когда пропала Лиза, – попросил Велиор. – Я знаю, что вы рассказывали об этом моим коллегам из полиции, но мне необходимо услышать это непременно от вас.

Инга протерла глаза платком.

– Я стояла на берегу с удочкой, а Лиза стала отходить от меня, сославшись на то, что в этом месте не клюет. Потом… потом я посмотрела в ту сторону, куда она ушла, но не увидела ее. Я стала ее звать…

Инге было невероятно тяжело заново вспоминать произошедшее. Она замолчала, обхватив колени руками. Слезы вновь горькими струйками потекли по ее щекам.

– Скажите, Инга, сколько прошло времени с момента, когда вы видели дочь в последний раз, и до того, как вы поняли, что она пропала?

– Не знаю. Не много. Может, минут пять.

– Криков дочери вы не слышали?

– Нет.

– Видели ли вы кого-нибудь в лесу?

– Я никого не видела. Мы там были одни.

– Инга, любая, даже незначительная, на ваш взгляд, деталь может оказаться полезной для расследования. Попытайтесь что-нибудь вспомнить, – настаивал Юсов.

– Я никого не видела. Мы там были одни.

Велиору показалась нотка раздраженности в голосе Инги. Он кивнул и задал новый вопрос:

– Случались ли в последнее время конфликты в школе у вашей дочери с учениками или учителями?

– Никаких жалоб я от нее не слышала. На родительских собраниях классная учительница Лизы ничего такого не упоминала.

– Лиза могла подолгу отсутствовать дома, не предупреждая вас?

– Она, конечно, иногда загуливалась с подружками, но ненадолго и всегда предупреждала меня.

– Поведение Лизы в последнее время бывало отстраненным?

– Нет, – качнула головой Инга, смотря в пол, – она всегда была общительной и жизнерадостной.

– Вы не заметили перемену в ее поведении? Не перестала ли она общаться с подругами, может, стала замкнутой?

На этот раз Инга просто отрицательно покачала головой, по-прежнему не отрывая взгляда от пола, словно там она могла найти ответы. На ее апатичное поведение, конечно же, повлияли сильный стресс из-за исчезновения дочери и, возможно, бесконтрольный прием успокаивающих препаратов.

Велиор внимательно посмотрел на женщину, сидящую перед ним. Длинные светлые волосы, красивое лицо, хоть и припухшее и покрасневшее сейчас от слез и бессонной ночи, стройная фигура, лишь подернутая легким налетом лишнего веса. Она почти не отличалась от самой себя изображенной на фотографиях, выстроенных в ряд на комоде.

Велиор назвал бы Ингу привлекательной.

Он присмотрелся к фотографиям. Инга и Лиза. Мать и дочь. На трех снимках Лиза одна, на двух вместе с матерью. На всех фотографиях Лиза уже школьного возраста.

– Вы живете вдвоем с дочерью? – спросил он.

– Да.

– Простите за нескромный вопрос, а где отец Лизы?

Инга резко подняла взгляд на Велиора: в лице ее что-то переменилось.

– Он бросил нас три года назад, – в ее ответе просочилась неприкрытая ненависть, обращенная к бывшему супругу.

– Извините, возможно, я задел личное…

– Марк нашел себе любовницу и променял меня и свою дочь на нее. Он в один день собрал вещи и ушел из дома. Только мне одной известно, как тяжело было Лизе без отца. Я не хочу его больше знать и не поддерживаю с ним связь.

Велиор даже растерялся от неожиданного всплеска эмоций. О подробностях их разрыва он не спрашивал. Она не дала ему договорить, вылив на него всю злость и обиду на бывшего мужа. Не приходилось сомневаться: уход мужа сильно травмировал ее психику.

Юсов решил сделать небольшую паузу, чтобы Инге было время успокоиться. Он осмотрел дом. Большой телевизор, сейчас не работающий, стоял на современной стильной тумбе, просторный трехдверный шкаф и комод явно из одного комплекта, мягкая мебель на которой они сейчас сидели, была нигде не потертой. Линолеум на полу, изображающий рисунком паркет, и темно-зеленые виниловые обои выглядели довольно свежими.

– Скажите, где вы работаете? – спросил Юсов, решив, что дал достаточно времени женщине успокоиться.

– Продавцом в мясной лавке на Свердлова.

– Замечали ли вы кого-нибудь, кто бы часто показывался возле вашего дома или возле места вашей работы, или следил за вами, когда вы с дочерью прогуливались?

– Никто за нами не следил, – усталым голосом проговорила Инга. – Лиза была обычным ребенком. Я не знаю, кому понадобилось похищать ее.

Велиор вздохнул и поднял свое грузное тело с дивана. Если бы диван был живой, он бы непременно облегченно выдохнул. Больше ему ничего не узнать у Инги; собственно, он ни на что и не надеялся.

– Я могу взять фотографию Лизы? – спросил он. – Мне она нужна для поисков. Коллеги из полиции вчера были очень заняты и не успели у вас ее попросить.

– Да, возьмите. Ту, с краю. Я сделала ее несколько месяцев назад.

Юсов подошел к комоду, взял в руки фотографию, на которой Лиза была изображена по пояс на фоне зеленых деревьев. Она улыбалась, смотря прямо в камеру. Велиор аккуратно вынул фотографию из рамки и положил ее в карман.

– Спасибо за помощь, – сказал он. – Если что-нибудь вспомните, непременно позвоните.

Инга схватилась руками за подлокотники кресла и посмотрела Юсову прямо в глаза.

– Скажите, вы найдете мою дочь?

Велиор слегка опустил голову. Он боялся этого вопроса. Он снова вздохнул, поднял взгляд и встретился со взглядом Инги. В ее глазах, сквозь слезы отчаяния, горел огонек надежды, и сейчас эти глаза пронзали его до самой души. Велиор уже видел такой взгляд – умоляющий, просящий. Тогда, год назад, он дал обещание, подпитал огонек, оградил его от блуждающего рядом ледяного ветра. Но так и не выполнил обещания. Не смог. Он наблюдал, как с течением времени огонек в глазах матери пропавшей Кати Макеевой постепенно угасает. После этого в нем самом что-то погасло. Он больше не будет давать пустых надежд, чтобы не делать больнее ни другим, ни себе.

– Я сделаю все, что в моих силах, – только это смог вымолвить Велиор.

Он повернулся и направился к двери, намереваясь уйти, как Инга окликнула его:

– Я могу вас кое о чем попросить?

Велиор остановился.

– Да, конечно.

Инга поднялась с кресла и подошла к Велиору.

– Лиза вчера была с игрушкой, с плюшевым зайцем. Я видела ее лежавшей на берегу. Видимо, она обронила ее когда… когда… – Инга не могла подобрать слов. Велиор помог ей кивком – он понимал. Инга собралась с мыслями и продолжила: – Это любимая игрушка дочери. Наверное, вы забрали ее как вещественное доказательство или, как там это называется… Если она вам будет не нужна, могли бы вы вернуть ее мне? Она хоть как-то будет связывать меня с дочерью.

– Конечно, я завезу ее вам. – Ну хоть что-то он сможет сделать без пустых обещаний.

С этими словами Велиор вышел из дома.

Глава 6

Велиор Юсов вошел в здание следственного отдела. Поздоровавшись с несколькими коллегами, попавшимися ему на пути, он зашел в свой строго обставленный кабинет и сел за рабочий стол.

После утреннего звонка Катти он не мог прийти в себя: та глубокая колея отчаяния, по которой он, будто в пустоте, двигался последний год и с которой, как ему казалось, он начал сходить в сторону нормальной жизни, снова затягивала его в свои тесные, тревожные объятия. Словно никакой другой судьбы, кроме этой, быть у него уже не могло.

В эту колею его загнало происшествие, случившееся год назад. Двенадцатилетняя девочка Катя Макеева вместе со своими родителями пришла на берег реки отдохнуть на выходных. Погода еще стояла теплая, и семья накануне пришла к решению, что упускать возможность понаслаждаться последними теплыми лучами сентябрьского солнца перед длинной и холодной зимой непростительно, поэтому проводить лето нужно непременно на природе.

Пока родители, уютно разместившись на покрывале на одной из небольших полянок между деревьями, отдыхали после рабочей недели, Катя отправилась прогуляться к воде. Родители наблюдали, как она прыгает по плоским камням, неровной цепочкой протянувшимся вдоль берега и наполовину погруженным в воду.

Отец крикнул ей, что они с мамой собираются обедать. Катя ответила, что скоро подойдет, только допрыгает по камням до самой толстой сосны на берегу, чья могучая крона возвышалась неподалеку над другими деревьями.

Больше родители свою дочь не видели.

Никаких следов борьбы на берегу обнаружено не было. Поисковая бригада не нашла девочку в окрестных лесах, водолазы не выловили ее тело из воды.

Со слов родителей, они упустили дочь из виду не более чем на десять минут, пока доставали еду из пакета и раскладывали ее на покрывале. Заметив, что Кати нет на берегу, отец бросился к большой сосне в надежде увидеть ее там. Но и возле дерева дочери не оказалось.

Велиор отдал самого себя на поиски Кати. Он опрашивал родных девочки и знакомых семьи, ее друзей и одноклассников, учителей. Казалось, он опросил всех жителей Беломорска и побывал в каждом доме, в каждой квартире, но Кати так и не нашел.

Все предположения, которые он строил по ходу расследования, рассыпались в прах прямо у него в руках: отдельные элементы, собранные им, нечем было склеить воедино. Велиор никак не мог отыскать самого главного – конец ниточки, пусть самый маленький и еле заметный, но потянув за который, можно было напасть на желанный след, ведущий к разгадке этого странного исчезновения.

У Юсова создавалось впечатление, что в исчезновении девочки не было никакой логики: она ни с кем не ссорилась, за ее родителями не было замечено никаких связей с преступным миром, они не были богаты – версия с выкупом также отпала. Макеевы были обычной, добропорядочной семьей.

Катя будто растворилась в воздухе.

Велиор больше склонялся к версии о похищении, хотя никаких подтверждающих эту версию доказательств у него не имелось. Но его внутренне чутье подсказывало, что это именно так. Он подозревал, что в Беломорске или его окрестностях завелся маньяк-похититель, удерживающий девочку в плену. Оставалось лишь надеяться, что маньяк еще не убил ее и не спрятал тело. Правда, от этой надежды к сегодняшнему дню остались только потускневшие лохмотья: год – это слишком много.

Когда Юсов начал поиски, он отодвинул все остальное на второй план. Домой приходил поздно, только заночевать, а впоследствии все чаще спал у себя в кабинете на потертом кожаном диване.

Велиор сам понимал, что поступает, возможно, неправильно. Но представляя себе запуганную двенадцатилетнюю девочку, запертую в каком-нибудь темном подвале или погребе, жаждущую, что ее вот-вот кто-нибудь освободит и вернет обратно родителям, и весь этот кошмар закончится, – он вставал рано утром и отправлялся на поиски. Снова и снова.

Он не мог по другому.

Конечно же, у него разладились отношения с женой. Нет, Люда не была эгоисткой: первое время она поддерживала его, с пониманием относилась к его многодневным отсутствиям. Но когда миновало более полугода с момента пропажи Кати, когда даже у ее родителей пропала всякая надежда на возвращение дочери живой, а он продолжал пропадать вне дома, Люда сначала устроила ему серьезный разговор. Без упреков и обвинений в отсутствии их семейной жизни, дала понять, что по-прежнему поддерживает его, но считает, что ему стоит переосмыслить ситуацию и подумать в первую очередь о себе.

Велиор пытался прислушаться к словам жены, и иногда у него даже получалось провести с ней день или два, побыть снова подобием нормального мужа. Хоть эти дни он больше молчал, погруженный в свои тяжелые раздумья. Но потом ему снился сон. Его СОН. И Велиор снова убегал на поиски Кати, а может быть и от самого себя, гонимый непонятной окружающим силой.

Теперь Люда не пыталась вразумить его. Он возвращался домой, они перебрасывались несколькими фразами и ложились спать. Каждый на свой край кровати. Наверное, Люда смирилась с тем, что живет уже не с человеком, а с некой оболочкой, чья душа постепенно растворилась среди городских домов, быстрых рек, туманных лесов и скалистых берегов.

Может, она и права. Юсов ощущал свою вину. И он по-прежнему любил Люду. Только позабыл, когда приглашал куда-нибудь жену в последний раз.

Велиор сам понимал, что топчется в расследовании на месте, и планировал наладить отношения с женой – снова стать заботливым мужем.

Но вот опять! Еще одна девочка пропала. В том же самом месте. Как обухом по голове. Он не знал, что ему делать. Все снова повторялось. Юсову казалось, что его затянуло в бесконечный водоворот, из которого нет выхода: ни ему, ни пропавшим девочкам.

Велиор потер ладонями лицо, прогоняя нахлынувшие в очередной раз воспоминания. Он открыл верхний ящик стола и извлек оттуда фотографию Кати Макеевой: юное, открытое лицо, полное надежд, с крупными голубыми глазами и черными, слегка вьющимися волосами. Велиор нежно, почти по-отечески, провел пальцами по снимку.

Ему с самого начала расследования казалось, что Катя с фотографии смотрит только на него, и в ее взгляде он ощущал упрек в свою сторону – в том, что он до сих пор не может ее найти. Но в то же время глаза Кати видели в нем спасителя. Велиор понимал, что напридумывал все это себе сам, но отделаться теперь от навязчивых мыслей было невозможно: чувство вины останется с ним навсегда.

С момента пропажи Кати Юсов почти не расставался с фотографией – так он сохранял с девочкой невидимую связь. Он ощущал бы себя предателем, убрав фотографию куда-нибудь в кипу бумаг и забыв про нее.

Велиор вынул из кармана фотографию Лизы и положил оба снимка на стол перед собой. Теперь на Юсова смотрели две девочки: Катя Макеева и Лиза Цветкова.

Велиор бросил все силы на поиски Кати, хоть они до сих пор не увенчались успехом. Но это не значит, что он не станет разыскивать Лизу! Он снова отдаст самого себя – если нужно, перевернет все округу.

Сдаваться заочно Юсов не собирался.

Глава 7

После того как Велиор дал распоряжение Катти наведаться в школу, где училась Лиза, она немедля села в машину, заехала за Федором в отделение полиции – он добросовестно дожидался ее там, где и было велено, – и теперь они вместе ехали к школе.

Катти безуспешно старалась накинуть узду на разбушевавшиеся нервы после того, как ей лично пришлось поведать Большому о случившемся и более того встретиться с ним после этого.

– Как отреагировал Большой? – словно прочитав ее мысли, спросил Федор.

– А как ты думаешь? – вопросом ответила Катти.

Федор вздохнул и уставился в боковое окно.

– Да, нелегко ему пришлось в последний год, – проговорил он, – выжал себя, как лимон.

– И не только он, Федя. Мы были рядом с ним все это время. Только, в отличие от нас, Большой принял исчезновение Кати очень близко к сердцу. Насколько я знаю, у него даже с женой отношения разладились.

– Представляю, что он чувствует сейчас.

Катти покосилась на напарника:

– Поверь мне, Федя, это трудно представить.

Федор понимающе кивнул, пряча ладонью зевок.

– Что, не выспался?

– Ага. Просто после вчерашнего долго не мог заснуть. Мысли всякие в голове…

Катти его понимала: Федор принимал активное участие в поисках Кати. Если было необходимо, работал сверх нормы, не задавая лишних вопросов. Катти чувствовала в нем сострадание к пропавшей девочке и бескорыстное желание ее найти.

Федор служил в полиции полтора года. Его сразу приставили к Катти, и они быстро подружились, стали настоящими напарниками, несмотря на разницу в возрасте в десять лет.

Федор все быстро схватывал на лету и зарекомендовал себя ответственным и исполнительным. Катти охарактеризовала бы его так: "Всегда под рукой."

Федор нравился Катти как мужчина и как человек в целом. Может, ей, тридцатипятилетней замужней женщине, не подобало так думать, но этот стройный молодой парень с копной рыжих волос порой не выходил у нее из головы.

Тот факт, что Катти думала о Федоре, иногда даже дома, в постели рядом с мужем, грустно констатировал: ее брак нельзя назвать счастливым.

Конечно, Федору она ни в чем не признавалась и старалась не подавать вида, что симпатизирует ему. Насколько хорошо или плохо это у нее получалось, она не знала, но ответных реакций от Федора не следовало. Девушки у него не было, это Катти знала точно. Может, она просто старовата для него? Или в его личных правилах стоял пункт: не завязывать отношений с замужними женщинами?

Когда они остановились возле школы, первые капли дождя застенчиво застучали по капоту машины.

Федор с легкой улыбкой посмотрел на небольшое двухэтажное строение.

– Ты помнишь свои школьные годы? – спросил он у Катти. – Говорят, это лучшее время в жизни.

– А ты что, не помнишь? – удивилась напарница.

– Да нет, помню. Просто давно это было.

Катти похлопал Федора по плечу:

– Да прямо давно! Вот мне действительно уже сложно вспомнить школьную атмосферу. А ты молодой, звонки на перемену должны еще звенеть в твоих ушах.

Федор пожал плечами:

– Я-то, может, и молодой, но и ты еще не старая.

– Ты так считаешь? – уставилась на него Катти.

Федор подтверждающе кивнул. Они вышли из машины и под накрапывающим дождем зашагали к школе. Зайдя в нее они первыми делом направились к кабинету директора. Коридоры школы были пусты, и стояла тишина. В это время проводились уроки, и все ученики находились в классах.

Директором школы была Светлана Юрьевна – стройная рыжеволосая женщина лет шестидесяти. Катти помнила ее: Светлана Юрьевна заправляла школой еще в те времена, когда она в ней училась. Стройность женщина сохранила, а вот возрастные изменения лица безжалостно брали свое. Наверное, она сейчас даже и не вспомнит Катти, что и не удивительно – прошло почти двадцать лет с тех пор, как будущий лейтенант полиции переступила порог школы в последний раз.

– Я уже слышала эту ужасную новость, что Лиза Цветкова, ученица нашей школы, пропала, – говорила директор, приглашая сотрудников полиции сесть на стулья. – Это такое горе для матери.

– Вы могли бы нам рассказать про отношения Лизы с одноклассниками и учителями? – спросила Катти, ощущая странное чувство, опрашивая свою бывшую директрису. – Возникали ли у Лизы с кем- нибудь из них конфликты? И не подвергалась ли она насмешкам и унижениям со стороны учеников?

Светлана Юрьевна села за свой стол.

– Знаете, я не так часто общаюсь с учениками, тем более учебный год только начался и у меня много бумажной работы. Но если бы случилось нечто подобное и это увидели преподаватели, они бы непременно об этом мне доложили, и я бы приняла меры, – сказала она, переводя взгляд с Катти на Федора. – Если вы хотите узнать о том, как вела себя Лиза, то вам надо поговорить с ее классной учительницей – Ольгой Владимировной. Она преподает в девятом кабинете. Через пять минут заканчивается урок, и она освободится.

Катти с Федором встали и направились к двери, как директор школы их остановила:

– Скажите, а исчезновение Лизы связано с исчезновением другой нашей ученицы, Кати Макеевой? Ведь ее так и не нашли… Бедные девочки.

Катти посмотрела сначала на Федора, затем перевела взгляд на обеспокоенное лицо Светланы Григорьевны.

– Мы над этим работаем, – только вымолвила она.

Покинув кабинет директора школы, Катти и Федор направились к девятому кабинету. Катти обратила внимание, что коридоры школы почти не изменились за двадцать лет. Проведенный косметический ремонт выглядел свежо, деревянные рамы сменили стеклопакеты, но в остальном все осталось, как прежде. Дух юности дотронулся до сердца Катти.

Когда они подошли к нужному кабинету, зазвенел звонок. Двери классов пооткрывались, и из них какофонией звонких голосов, как безудержная лавина, хлынули школьники разных возрастов. Федор, стоящий близко к двери, чудом остался не затоптанным. Дети веселой ватагой направились к выходу: закончился последний урок.

Катти с Федором шагнули в опустевший класс. За большим столом возле школьной доски сидела молодая женщина лет тридцати в черном брючном костюме, пододвигая к себе неровную стопку разноцветных тетрадей. В ее взгляде не было удивления при виде людей в полицейской форме.

– Ольга Владимировна? – спросила Катти.

Женщина кивнула.

– Мы из полиции. Лиза Цветкова – ваша ученица?

– Да, – женщина снова кивнула. На ней не было лица. Однозначно, что она пересиливала себя, проводя уроки. – Два часа назад я увидела новость по интернету, что Лиза пропала. Я еще утром удивилась, почему ее нет на уроках.

– То есть такого не бывало, чтобы Лиза прогуливала школу? – вступил в дело Федор.

– Ни разу. – Ольга достала из кармана белый платок и промокнула им глаза. – Извините, – негромко произнесла она, – я веду Лизу с четвертого класса, как и всех остальных моих учеников. Они для меня словно родные.

– Не стоит извиняться, – успокаивающе сказала Катти и, подождав несколько секунд, продолжила: – Нас интересует, не случился ли какой конфликт с начала учебного года с участием Лизы? Может, ее кто унижал или оскорблял? Были ли с кем-нибудь ссоры?

– Нет. Лиза не конфликтная. В целом, она мало общалась.

– Вы хотите сказать, Лиза вела себя отчужденно? – спросил Федор.

– Нет, не отчужденно, – Ольга перевела взгляд на одну из парт возле окна: видимо за ней сидела Лиза. – Она разговаривала, когда ей было нужно. Без стеснения отвечала у доски. Лиза… – Ольга замолчала, подбирая слова, – немного замкнутая и скрытная, витала в своем внутреннем мире и никому о нем не рассказывала.

– А вы видели, чтобы к ней приставал кто-нибудь из учеников? – спросила Катти.

– При мне подобного не было, – уверенно ответила учительница. – У Лизы есть одна близкая подруга, и если бы Лизу обидели, то она бы мне все рассказала. В целом, никаких серьезных конфликтов в нашей школе в последнее время не происходило.

– Как зовут подругу Лизы? – поинтересовался Федор.

– Рита Савельева.

Федор стоял и записывал все сказанное в телефон: как представитель современной молодежи, он считал блокнот и карандаш чем-то олдскульным.

– Скажите, поведение Лизы в последнее время не поменялось? – задала вопрос Катти. – Может, она стала более замкнутой или, наоборот, разговорчивой?

– Нет, я ничего такого не заметила.

– А как у Лизы с успеваемостью?

– Выше среднего. Есть пятерки, но в основном учится на четыре.

Катти поджала губы. Да, не густо. И с этим придется ехать к Большому. А деваться некуда.

– Что ж, спасибо вам за помощь. Если что-то вспомните, позвоните в отделение.

Катти с Федором вышли из класса.

Глава 8

Над Велиором Юсовым витали мрачные тучи – у вошедших в его кабинет Катти и Федора возникло взаимное чувство, что они и не сменили захваченную дождем улицу на теплый кабинет.

Старший следователь, сидя на стуле бесформенной грудой, согнулся над столом, разглядывая лежащие перед ним две фотографии. При виде вошедших полицейских он со вздохом произнес:

– Звонил начальник поисковой бригады, им не удалось найти девочку.

Катти с Федором промолчали, лишь переглянулись.

– Никаких следов и клочков одежды, – продолжал сокрушенно Велиор, – все так же, как и в прошлый раз.

Юсов взял фотографии со стола, выдвинул ящик и аккуратно положил их в него.

– Но это говорит о том, что Лиза жива, а значит, мы будем ее искать, – на этот раз из голоса Велиора выветрилась всякая апатия.

Катти показалось, что в этот момент невидимые тучи над головой Велиора начали развеиваться, а печальную муть глаз размывала решимость. Подобную метаморфозу в поведении своего начальника Катти уже наблюдала сегодня утром. Она догадывалась, что его стремление действовать постоянно подавлял бесплодный год поисков Кати. Его останавливал страх снова стать символом надежды и не оправдать ожиданий – в его душе полыхала непримиримая борьба между: встать и действовать или продолжать медленно дрейфовать в своих разочарованиях. Катти очень надеялась, что в нем все же победит первое.

– Какие новости из школы? – спросил Юсов, когда полицейские сели за стол напротив него. Задавая свой вопрос он смотрел на Федора.

Федор, немного растерявшись, полез за телефоном в карман. Обычно Большой начинал разговор с Катти, так как она была старше по званию, а потом уже и Федор вставлял свою лепту. Сейчас Велиор отошел от обычая.

– Собственно, ничего полезного узнать не удалось, – начал Федор, бросив взгляд на Катти. – Никаких конфликтов у Лизы не возникало. Ее классная учительница охарактеризовала Лизу малообщительной и даже замкнутой.

– Странно, – задумчиво погладил подбородок Велиор. – Мать Лизы утверждала обратное.

– И еще, не знаю, насколько это важно, – Федор посмотрел на записи в телефоне, – у Лизы была одна близкая подруга – Рита Савельева, ее одноклассница.

Велиор кивнул.

– Сейчас любая информация может быть полезна.

Во время этого диалога Юсов ни разу не удостоил Катти взглядом. Он поднялся и подошел к висящей на стене белой пластмассовой доске.

– Итак, что мы имеем, – начал он, взяв в руку лежащий рядом с доской синий маркер. – У нас две пропавшие девочки, – Велиор написал два имени вверху доски, – Катя Макеева пропала год назад, девятого сентября, Лиза Цветкова – вчера, четырнадцатого сентября. Между пропажами прошел почти ровно год.

Велиор написал "один год" между именами девочек.

– Эти оба случая объединяют несколько факторов, – продолжал он, – обеим девочкам было по двенадцать лет, они обе из простых семей, после их пропажи не было обнаружено никаких следов и, пожалуй, самое главное…

Велиор со значением посмотрел на своих подчиненных, внимательно его слушавших. У Катти в этот момент отлегло от сердца: все же Большой не собирался полностью ее игнорировать. Она решила воспользоваться моментом:

– Они пропали в одном месте.

Может, это и не являлось открытием, но Катти казалось: произнеси она хоть что-нибудь, она напомнит Большому о своем существовании.

– Именно, – ударил костяшкой пальца по доске Юсов, – и это место имеет большое значение и говорит о многом.

Велиор написал на доске каждый вышесказанный пункт, объединяющий обе пропажи, положил маркер и вернулся за стол.

– Исчезновение Кати можно было списать на какой-нибудь странный случай, на стечение обстоятельств, как хотите, – заговорил он, – но только если бы она оставалась единственной пропавшей! После исчезновения Лизы я твердо уверен, что это дело рук похитителя.

– Вы уже разрабатывали эту версию, она ни к чему не привела, – проговорила Катти.

– И, более того, я склоняюсь к тому, что похититель живет либо в Беломорске, либо в его окрестных поселках. Прямо у нас под носом! – Велиор будто и не слышал слов Катти.

– А если нет, – произнес Федор, – может быть и так, что похититель совсем из другого города.

Велиор покачал головой.

– Как показывает практика, похитители всегда действуют там, где живут, на своей территории, по одной простой причине: они хорошо знают свой населенный пункт. – Велиор снова встал и заходил по кабинету. – А иначе как похитить человека и остаться незамеченным? И тут мы возвращаемся к нашему месту, – он указал пальцем на доску. – Похититель хорошо знает окрестности, в том числе берег реки. Это место осенью почти безлюдно, находится в отделении от города, но все же недалеко автодорога , а в каких-то пятистах метрах жилые дома. Похититель точно знал, когда ему выходить на "охоту", как безопасней скрыться, оставшись незамеченным, да еще и с девочкой. Только в одном случае такое могло быть: похититель – кто-то из местных. Посторонний, действуя наобум, сильно бы рисковал.

У Катти в голове рождалось множество мыслей, но она решила молчать до конца разговора или до того, пока Большой ее сам о чем-нибудь не спросит – на это надежд у нее было как в сите воды.

– Меня сбивал с толку один момент, – Велиор потряс пальцем в воздухе, – почему Катя никак не дала понять родителям, что ее кто-то схватил? Ведь она была от них недалеко. Почему она не закричала? То же самое случилось и с Лизой. Ее мать не слышала криков дочери.

– Может, похититель их быстро схватил, заткнул рот и потащил в лес? – предположил Федор.

– Тогда бы остались следы борьбы, но мы их не обнаружили. Представьте себе: девочки гуляют у реки, буквально в ста метрах от родителей. Да, родители детей в этот момент не видят, их скрывает густая листва. Но кто рискнет напасть на девочек при подобных обстоятельствах?

Федор округлил глаза. Катти всем своим видом проявила заинтересованность, давая понять, что она тоже присутствует в кабинете.

– Тот, кто уверен, что девочки не закричат при его виде, – Велиор уперся руками в стол, нависнув над полицейскими. – Девочки знали его! Знали своего похитителя. Поэтому и нет никаких следов борьбы.

– Это звучит логично, – кивнул Федор, – но девочки навряд ли бы ушли, пусть и со знакомым, не предупредив родителей.

– Возможно, похитителю нужно было всего лишь усыпить бдительность девочек, увести их подальше от родителей под каким-нибудь предлогом. Поэтому нам нужно сосредоточиться на поисках общих знакомых Кати и Лизы.

– Они из одной школы. Учителя их точно знали.

– Я не склоняюсь к версии, что похититель – кто-то из учителей, но проверить мы обязаны. Допросить каждого работника школы, где они находились в момент похищения девочек, и проверить их алиби.

– Нам этим сейчас заняться? – спросил Федор.

– Нет, оставим это на завтра. Вы сейчас отправляйтесь на улицу Свердлова, в мясную лавку. Там работает Инга. Она сейчас взяла отгулы, но вы поговорите с другими работниками: не видели ли они каких-нибудь подозрительных лиц рядом с магазином в ее смены. И порасспрашивайте о самой Инге, какая она, как себя ведет и так далее. А я наведаюсь к Рите Савельевой , может, она что полезное о Лизе расскажет.

Полицейские поднялись и вышли из кабинета: Федор в легком недоумении от последнего распоряжения Большого, а Катти – все так же молча.

После того как они ушли, Велиор опять посмотрел на доску, исписанную его записями. В память ворвались пронзающие его насквозь взгляды матерей, потерявших своих дочерей. Эти полные отчаяния глаза он унесет с собой в могилу. Вот только сегодня утром в доме Инги он на несколько мгновений увидел нечто другое. Среди пожара горечи утраты в ее синих глазах ледяным осколком притаилась тайна. Тайна, которую Инга пытается прятать от других. Тайна, до которой Велиору необходимо добраться.

Глава 9

Дождь разыгрался не на шутку. Теперь он с силой ударных палочек барабанил по крыше. За окнами автомобиля казалось, что уже темнеет, но на самом деле до заката оставалось еще три часа. Осень все больше напоминала о себе.

Катти вела машину, с хмурым видом уставившись на дорогу, постоянно размываемую струями дождя, с которыми героически боролись стеклоочистители. Федор сидел рядом. С того момента, как они покинули следственный отдел, никто не проронил ни слова.

– Извини, – наконец нарушил тишину Федор.

– Тебе не за что извиняться. Большой злится на меня из-за того, что я не позвонила ему вчера вечером.

– Ему не стоит себя так вести по отношению к тебе.

– Знаешь, возможно, он и прав, – пропустила мимо ушей замечание напарника Катти.

– Вот увидишь, пройдет несколько дней, и он переменит свое отношение к тебе, – попытался успокоить ее Федор.

Катти отмахнулась, затем заулыбалась и стукнула Федора кулаком по плечу:

– А ты был в ударе! Предлагал версии, вставлял свои мнения. Не всю жизнь тебе, Федя, ходить в сержантах, глядишь, и до меня дорастешь.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Федор и уставился в боковое окно.

Молчаливость и задумчивость были неотъемлемой частью характера Федора. Он отгораживался от длинных бесед, а собственную речь комкал в необходимые фразы, не разбрасываясь на пустые слова. Таким он был в обычной жизни. Что же касалось работы, то здесь он мог проявить и красноречие, лишь бы достигнуть результата.

Подобная черта напарника импонировала Катти, хоть она сама порой любила поболтать. Овладело ли ею притяжение двух противоположностей, она не знала, но знала другое: Федор сформировался таким не от хорошей жизни.

Федор вырос в детдоме. Оказался он там не с рождения, а с десятилетнего возраста. Его родители были алкоголиками, и детство, проведенное с ними в старом деревянном доме в поселке Сосновец, в десяти километрах от Беломорска, вряд ли можно было назвать счастливым. У него было старшая сестра, с которой случился несчастный случай. После этого родителей Федора лишили родительских прав, а его самого определили в детдом.

Все это Катти вытаскивала из напарника щипцами и чуть ли не под пытками все полтора года, что они были знакомы. Федор делиться подробностями своего детства желанием не горел, и на все ее вопросы отвечал в своем стиле: уклончиво и односложно.

Катти искренне верила, что, выговорись он ей, ему сразу станет легче и не придется маскировать свою душевную тяжесть за возведенной кирпичной стеной. Да и что греха таить, Катти было просто любопытно узнать больше о Федоре. Ну ничего, он никуда не денется, она его еще разговорит.

– Ты веришь в версию Большого, что девочки знали похитителя? – спросил Федор, оторвавшись от разглядывания дождя.

– Это хотя бы как-то объясняет все это безумие, – ответила Катти, – эту версию стоит разрабатывать.

– Одно странно: зачем Большому знать об Инге личное? Он что, подозревает ее? Думает, что мать похитила собственную дочь?

Катти пожала плечами:

– Не знаю. Но если он дал такое распоряжение, значит, какие-то мысли в его голове крутятся. Сейчас Большой будет цепляться за любые догадки.

Катти остановила машину. Сквозь струи дождя размытыми очертаниями перед ними возвышался жилой четырехэтажный дом. Угол первого этажа занимал магазин, резко контрастирующий с серой стеной дома своей бело-красной отделкой. Магазин словно вгрызся в дом, лишив того пары квартир.

– Ты захватил с собой зонтик? – то ли пошутила, то ли всерьез спросила Катти и открыла дверь машины.

Под беспощадно бьющим дождем они почти бегом добрались до дверей магазина, встав под спасительный козырек. Катти взялась за ручку двери, но та неожиданно открылась сама: полная женщина в зеленом фартуке и белом колпаке вышла на улицу. Задержав на несколько секунд взгляд на полицейских, женщина отошла в сторону от дверей, но не выходя за козырек, и закурила.

Катти с Федором вошли в магазин – с порога их обонянием завладел манящий аромат колбас. Застекленный прилавок протянулся от стены до стены, ровно посередине его разрывала надвое касса. С одной стороны прилавок был завален свежим мясом и уже приготовленными мясными изделиями, другая сторона прилавка была полностью отдана во власть переработанной продукции: сосискам, сарделькам и разносортной колбасе. Возле кассы скучала еще одна, не менее упитанная, чем встреченная ими на входе, женщина в таком же зеленом фартуке.

– Здравствуйте, – обратилась к женщине Катти, – нам бы хотелось узнать об Инге Цветковой. Она ведь здесь работает?

Женщина кивнула. Неожиданный визит полицейских слегка разбавил ее скучающий вид неким азартом.

– Вы знаете, что ее дочь пропала вчера утром?

– Да, читала новость в интернете. Наверное уже весь город знает.

– Вы работали с ней вместе?

– Да, у меня с ней смены выпадают два раза в неделю.

– А как давно Инга здесь работает? – спросил Федор.

– Где-то три года, – после небольшой паузы ответила женщина, облокотившись локтями о стойку кассы. – Она пришла сюда сразу после того, как ее муж бросил.

– И она вам об этом рассказывала?

– Ну конечно, – продавщица на несколько секунд прикрыла глаза и слегка кивнула головой, – мы, женщины, любим посплетничать про наших мужей, нынешних или бывших.

Катти не разделяла мнение женщины. В нерабочее время, при дружеской беседе, она бы даже, возможно, возразила, но сейчас нужно было заниматься делом. Поэтому она спросила:

– Скажите, во время ваших совместных смен вы не замечали странных, подозрительных лиц возле магазина? Может, кто заходил и как-то грубо вел себя с Ингой, угрожал ей?

– Не припомню такого, – покачала головой женщина, затем указала рукой в сторону окна. – Откуда в нашем городе подозрительные лица? Мы тут всех в лицо знаем.

– А сама Инга не намекала вам, что кто-то угрожает ей, преследует ее или ее дочь?

– Ничего такого не говорила, – ответила женщина, искренне удивившись вопросу, – она вообще не очень общительная.

– Она мало разговаривает? – спросила Катти.

– Скажу так: по-всякому бывает. Иногда с ней можно поболтать, а иногда она молчит, как рыба. Даже покупателям иногда приходится к ней по два раза обращаться, чтобы вывести ее из своих мыслей. Нервная она какая-то. Вот что с женщинами бывает, когда их мужья бросают.

– А Инга рассказывала, почему ее муж бросил? – с неожиданной для Катти стороны зашел Федор.

– Тут уж она на слова не скупилась, – протянула женщина. – Он любовницу нашел – с ней и смылся. Можно я не буду произносить слова, которыми она его с ненавистью проклинала?

– Да, давайте это упустим, – согласилась Катти.

– Вы случайно не знаете, где Инга раньше работала? – спросил Федор.

– В другом магазине, в продуктовом минимаркете.

– Почему она от туда ушла?

– А мне откуда знать? У нее и спросите. Об этом она не распространялась.

Поблагодарив женщину за содействие, Катти и Федор вышли на улицу. Дождь продолжал безобразничать – полицейским было неохота покидать тепло магазина. Только они хотели устремиться к машине, как к ним обратилась другая женщина, встретившаяся им при входе:

– Извините, вы не про Ингу пришли спросить? Я слышала, что у нее дочь пропала.

– Да, именно о ней, – сказала Катти. Она обратила внимание, что женщина уже не курит – выходило, что она специально их дожидалась на улице.

– Вы знаете, – произнесла женщина, – Инга очень странная.

– Почему же вы так считаете?

– Она психичка, – бросила женщина. Тон у нее был не сочувствующий, а скорее наглый. – И я это не выдумала. Я знаю, что она до недавнего времени посещала психиатра в частной клинике в Сегеже.

Катти округлила глаза.

– Инга посещала психиатра? Она вам сама об этом рассказала?

– Нет, она об этом не говорила. Но одна моя знакомая из Сегежи не один раз видела ее выходящей из клиники.

– А откуда ваша знакомая знает Ингу? – с легким недоверием в голосе спросил Федор.

– Она жила здесь раньше и Ингу знает хорошо, – с победоносным высокомерием парировала женщина. – А для верности я у Инги сама об этом спросила.

– И что же она ответила?

– Сказала, чтобы я не лезла не в свое дело. По сути, она призналась.

Поведение продавщицы вызвало у Катти волну отторжения: она недолюбливала Ингу, и это очевидно. Причиной могла стать какая-нибудь ссора, и у нее сейчас появилась возможность отомстить Инге.

– Я, конечно, ничего такого не имею в виду, – поспешила представить себя невинной овечкой женщина, – но все-таки не очень приятно работать с человеком, у которого проблемы с психикой.

Федор спросил адрес психиатра у женщины, а заодно предупредил ее об ответственности за клевету.

Оказавшись в машине Федор спросил:

– Что думаешь?

– Я думаю, что Инга неприятна коллективу магазина, – смотря сквозь стекло на утонувшую в дожде улицу, проговорила Катти, – во всяком случае той работнице, что говорила с нами на улице.

– Интересно, почему?

– Они же утверждают, что Инга нервная. Может поэтому. Но мне кажется, что дело в какой-нибудь ссоре. А вот про посещение психиатра продавщица не стала бы врать полиции.

После паузы Федор снова спросил:

– Что будем делать?

– Надо звонить Большому и доложить ему о результатах.

– Звони.

– Ну уж нет, – Катти пристально посмотрела на напарника, – теперь ты у нас звезда, ты и звони.

Федор отрицательно закачал головой:

– Давай, звони. Покажи ему, что ты по-прежнему в команде. Напоминай о себе почаще, и он быстрее отойдет.

Катти вздохнула и достала телефон.