Читать онлайн Когда Падают Звёзды бесплатно

Глава 1. Эхо в камнях.

Горы Юньмэн встречали путника молчанием тысячи лет, но сегодня они пели.

Лин Вэй остановился на узкой тропе, прижимая к груди футляр со старой пипой. Ветер, спускавшийся с заснеженных вершин, свистел между остроконечных скал, но это была не та мелодия, что заставила его замереть. Где-то впереди, за поворотом тропы, звучали аккорды – глубокие, резонирующие, словно сама гора стонала от древней боли.

"Здесь не должно быть музыкантов," – подумал он, осторожно ступая по скользким от утренней росы камням. Тропа к перевалу Белого Дракона была забыта уже много десятилетий. Торговцы предпочитали более безопасные маршруты, а паломники давно нашли другие святыни. Только такие бродяги, как он сам, ещё забирались в эти дикие места.

Мелодия становилась отчётливее с каждым шагом. Это была не пипа и не гуцинь – звук был слишком объёмным, слишком глубоким. Арфа? Лин Вэй нахмурился. Горные арфы были редкостью даже в больших городах, а здесь, на высоте трёх тысяч чи над уровнем моря.

Тропа вывела его на небольшое плато, где среди замшелых валунов темнели руины древнего храма. Крыша давно обрушилась, от стен остались лишь каменные столбы, увитые горным плющом. Но в центре развалин, там, где когда-то стоял алтарь, возвышалась арфа.

Лин Вэй забыл о дыхании.

Инструмент был прекрасен и ужасен одновременно. Высотой с человека, вырезанный из белого нефрита, он светился в предрассветных сумерках собственным, холодным светом. Сорок девять струн, каждая толщиной с мизинец, дрожали от ветра, рождая ту самую мелодию, что привела его сюда. На резной раме извивались драконы из тёмно-зелёного камня, их глаза-рубины следили за каждым движением пришельца.

"Тысячу извинений за беспокойство, учитель," – прошептал Лин Вэй, опускаясь на колени перед инструментом. В горах было принято обращаться ко всем древним вещам с почтением. Особенно к тем, что излучали силу так явно, что даже воздух вокруг них казался плотнее.

Арфа замолчала.

В наступившей тишине Лин Вэй услышал собственное сердцебиение и далёкий плач горных ястребов. Он медленно поднялся, не сводя глаз с инструмента. На одном из драконов блеснула надпись – иероглифы, настолько древние, что он едва мог их прочесть.

"Тот, кто слышит песню ветра, может научиться управлять бурей."

Рука сама собой потянулась к струнам.

"Не стоит," – сказал он себе вслух. – "Чужой инструмент"

Но пальцы уже коснулись самой тонкой струны.

Звук был подобен грому, рождённому в самом сердце горы. Он прокатился по ущельям эхом, которое не желало затихать. Птицы взметнулись с утёсов чёрными тучами. Где-то внизу, в долине, завыли волки.

А в небе что-то изменилось.

Лин Вэй запрокинул голову и увидел, как беленькие утренние облачка начинают темнеть, собираясь в плотную массу прямо над храмом. Ветер усилился, прижимая его одежды к телу, свистя в ушах. Но это было не похоже на обычный горный ветер – воздух пах озоном и древней магией.

"Что я наделал?" – выдохнул он, отдёргивая руку от струн.

Слишком поздно. Небо разверзлось дождём.

Но это был не обычный дождь. Капли падали медленно, светясь изнутри серебристым огнём, и там, где они касались камней, расцветали крошечные полевые цветы. Дождь пел – каждая капля звучала как нота, и вместе они создавали мелодию такой красоты, что у Лин Вэя защипало глаза.

Он стоял посреди этого чуда, промокая до нитки, и впервые в жизни понял, что такое настоящая магия. Не фокусы бродячих иллюзионистов, не заклинания деревенских знахарей – истинная сила, способная изменить саму ткань мира одним прикосновением.

Дождь длился недолго. Когда последняя светящаяся капля упала на землю, в развалинах храма царила удивительная тишина. Даже ветер затих, словно природа прислушивалась к чему-то, неслышному человеческому уху.

Лин Вэй обошёл арфу, рассматривая её с разных сторон. Инструмент был явно древним – старше любого города, который он видел, старше памяти людей. Кто его создал? И почему оставил здесь, в забытом храме на краю света?

На обратной стороне рамы он обнаружил ещё одну надпись, более длинную:

"Когда небо плачет камнями,.

Когда земля стонет от боли,.

Пусть дочь ветра найдёт сына песни,.

И пусть их союз спасёт мир от падения."

Пророчество. Лин Вэй нахмурился, перечитывая строки. "Небо плачет камнями" – что это могло означать? А кто такая "дочь ветра"? И при чём здесь он сам?

Внезапно где-то в отдалении прокатился раскат грома. Лин Вэй поднял голову – небо снова было ясным, лишь несколько белых облачков плыли над вершинами. Но гром повторился, ближе и громче.

Только это был не гром.

Со стороны северного перевала доносился звук, который можно было принять за раскаты грозы, если бы не одно "но" – он был слишком ритмичным, слишком мелодичным. Кто-то играл на барабанах. Большие, военные барабаны, какие использовали имперские армии во время походов.

Но какая армия могла забраться в эти горы?

Лин Вэй быстро осмотрелся. Тропа вела только в двух направлениях – назад, откуда он пришёл, и дальше, к перевалу. Укрыться было негде, если не считать развалин храма. А звук барабанов приближался.

Он снова взглянул на арфу. Инструмент, способный вызывать дождь одним прикосновением к струне, не должен попасть в чужие руки. Особенно если эти руки принадлежали людям, которые передвигались по горам с военными барабанами.

Решение далось ему удивительно легко.

Лин Вэй снял с плеча верёвку, которой крепил дорожную сумку, и осторожно обвязал ею основание арфы. Инструмент был тяжёлым, но не настолько, чтобы сильный мужчина не смог его нести. Главной проблемой был размер – арфа плохо помещалась в горных проходах.

Барабаны звучали всё ближе, и теперь к ним добавились голоса. Лин Вэй не мог разобрать слова, но интонации не предвещали ничего хорошего. Это были голоса людей, привычных к крови и насилию.

Он взвалил арфу на плечо и быстро зашагал по тропе, ведущей к южному склону. Каждый шаг отдавался болью в спине, струны тихо звенели от толчков, но он не замедлялся. За спиной эхо шагов множества ног уже отражалось от стен ущелья.

Тропа петляла между скал, иногда сужаясь настолько, что ему приходилось протискиваться боком, прижимая арфу к груди. Дыхание сбилось, в боку закололо, но он продолжал идти. Где-то позади раздались крики – его преследователи нашли храм.

"Здесь кто-то был! Поищите вокруг!"

"Следы ведут на юг!"

"За ним! Живым или мёртвым!"

Лин Вэй ускорился, насколько позволяла неровная тропа. Но арфа делала его медленным и неповоротливым, а преследователи явно знали эти горы лучше, чем он.

Впереди тропа раздваивалась. Левая ветка вела к перевалу Железных Ворот – старому торговому пути, по которому ещё можно было спуститься в долину. Правая уходила вверх, к ледникам и пикам, где не ступала нога человека.

Лин Вэй выбрал правую тропу.

Это было безумие, и он прекрасно это понимал. В горах наступала ночь, температура упадёт ниже нуля, а у него не было тёплой одежды и провианта для долгого перехода. Но что-то подсказывало ему, что арфа должна остаться свободной любой ценой.

Тропа становилась всё круче. Воздух разрежался, каждый вдох давался с трудом. Струны арфы поют на ветру тихую, печальную мелодию, и в этой мелодии ему слышалось нечто вроде одобрения. Словно древний инструмент был доволен его выбором.

Когда стемнело окончательно, он увидел внизу огни факелов. Преследователи разбили лагерь у развилки, выставили часовых. Значит, они планировали дождаться утра и продолжить поиски. У него была ночь, чтобы уйти как можно дальше.

Луна взошла полная, освещая ледяные утёсы холодным серебром. Лин Вэй шёл, превозмогая усталость и холод, и думал о пророчестве на арфе. "Дочь ветра" и "сын песни". Слишком много совпадений, чтобы они были случайными.

Глава 2. Танец молний.

В пещере Трёх Драконов что-то изменилось.

Тысячи лет ледяные сталактиты свисали с потолка неподвижными копьями, а подземное озеро спало под тонкой коркой льда. Но сегодня вода дрожала. Капли, срывавшиеся с острых наконечников камня, падали не беззвучно, а звонко, словно серебряные колокольчики.

В самой глубине пещеры, там, где даже лунный свет не проникал сквозь расщелины, лежало нечто, укутанное в шёлковые одежды цвета увядших листьев. Когда-то это было девочкой, но сколько прошло времени с тех пор – никто не мог сказать. Её лицо было бледным, как первый снег, а длинные чёрные волосы рассыпались по каменному ложу, словно туча перед грозой.

Первой проснулась рука.

Тонкие пальцы дрогнули, сжались в кулак, разжались снова. За спиной что-то зашевелилось – длинное, покрытое золотистым мехом, с чёрной кисточкой на конце. Хвост. Обезьяний хвост, который медленно свернулся кольцом, а затем распрямился, словно проверяя собственную гибкость.

Девушка открыла глаза.

Они были жёлтыми, как янтарь, и в них плясали искорки, напоминающие молнии в грозовых тучах. Она села, и шёлковые одежды соскользнули с плеч, обнажив руки, покрытые тонкими золотыми полосками – не татуировками, а чем-то, что было частью самой кожи.

Где она? Кто она?

Память была пуста, словно чистый лист пергамента. Она помнила только сны – бесконечные сны о полёте над горными вершинами, о танце среди молний, о голосе, который звал её по имени, но имя растворялось, едва она пыталась его вспомнить.

Девушка поднялась на ноги с грацией, которая говорила о нечеловеческой ловкости. Её босые ступни не издали ни звука на холодном камне. Хвост изгибался за спиной, помогая держать равновесие, словно она всю жизнь жила в горах.

Пещера. Холод. Одиночество.

И ещё что-то. Зов. Тихий, настойчивый зов, который тянул её к выходу.

Она двинулась вперёд, не задаваясь вопросом, как найти дорогу в кромешной тьме. Ноги сами несли её по знакомым тропам, обходя острые камни и глубокие расщелины. Словно она проходила этот путь тысячи раз, словно каждый поворот был записан в её костях.

Воздух становился свежее, и вскоре она увидела впереди серое пятно – выход из пещеры. Рассвет только занимался над горами, окрашивая снежные вершины в розоватые тона. Но небо было неспокойным. Тяжёлые тучи ползли с севера, и в них поблёскивали молнии.

Девушка вышла на каменный карниз, нависавший над пропастью. Ветер сразу же обвил её, играя волосами и складками одежды. И тут случилось нечто удивительное – ветер не был холодным. Он нёс в себе тепло, словно узнавал её, словно приветствовал давно потерянную подругу.

Сяо Юй.

Имя пришло само собой, прозвучав в голове, как эхо забытой песни. Сяо Юй. "Маленький дождик". Она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то дикое, нечеловеческое.

Гроза приближалась быстрее, чем следовало бы в обычных обстоятельствах. Тучи клубились и росли, словно живые существа, а молнии в их глубине становились всё ярче. Сяо Юй подняла руку к небу, и произошло невозможное – одна из молний повернула в её сторону, протянулась тонким серебристым языком к её пальцам.

Прикосновение было тёплым, щекочущим. Молния обвила её запястье, как браслет, и растворилась, оставив на коже светящийся узор. Девушка рассмеялась – звук был мелодичным, но в нём слышались раскаты грома.

Память всё ещё отказывалась возвращаться, но тело помнило. Помнило, как двигаться в ритм грозы, как танцевать с ветром, как призывать молнии и разговаривать с тучами. Сяо Юй подняла обе руки, и небо ответило.

Первые капли дождя были большими и тёплыми, каждая светилась изнутри мягким золотистым светом. Девушка запрокинула голову, позволяя дождю омыть лицо, и почувствовала, как что-то внутри неё просыпается. Сила. Древняя, забытая сила, что спала в её крови.

Она начала танцевать.

Это не был танец, который можно было бы увидеть в императорском дворце или на деревенском празднике. Её движения были слишком быстрыми для человеческого глаза, слишком плавными для земного существа. Руки рисовали в воздухе невидимые узоры, ноги едва касались камня, а хвост изгибался в такт мелодии, которую слышала только она.

С каждым движением гроза становилась сильнее. Молнии били в окрестные скалы, оставляя на камне причудливые узоры из расплавленного кварца. Ветер выл в ущельях, как голоса тысячи духов. Дождь превратился в ливень, но ни одна капля не коснулась танцующей девушки – они огибали её, словно она была заключена в невидимый кокон.

В разгаре танца к ней пришло видение.

Огромная обезьяна, высотой с гору, сражается с армией небесных воинов. В её руках посох, способный изменять размер по воле хозяина, а глаза горят золотым огнём. Это её предок, её кровь, её наследие. Царь Обезьян, который осмелился бросить вызов самим богам.

Битва проиграна. Предок падает, но не умирает – его заточают под горой, обрекают на вечную тюрьму. А его потомков рассеивают по миру, стирают им память, делают смертными.

Но кровь помнит. Кровь всегда помнит.

Видение растаяло, и Сяо Юй замерла посреди танца. Гроза тут же начала утихать, словно лишилась источника силы. Девушка опустила руки, и последние молнии погасли в тучах.

Теперь она знала, кто она такая. Не всё, но достаточно.

Дочь ветра. Наследница бунтаря. Последняя из рода, который когда-то правил облаками.

Но знание пришло с болью. Если она была последней, значит, все остальные мертвы. Если её память стёрли, значит, враги всё ещё где-то там, за горизонтом. И если она проснулась сейчас, после стольких лет сна, значит, что-то изменилось в мире. Что-то, что требует её вмешательства.

Словно в ответ на её мысли, где-то далеко внизу, в горных ущельях, раздался звук. Тонкий, мелодичный, но полный силы. Звук арфы.

Сяо Юй замерла. В этой мелодии было что-то знакомое, что-то, что откликалось в самой глубине её души. Словно она слышала эти аккорды в своих снах, словно они были частью какой-то большой симфонии, которую она должна была исполнить.

"Пусть дочь ветра найдёт сына песни", – прошептали в её памяти чьи-то слова. Пророчество. Судьба. Или просто случайность?

Девушка посмотрела на свои руки. На запястье, где коснулась её молния, ещё светился тонкий узор, напоминающий иероглиф "гром". А в груди, рядом с сердцем, что-то тянуло её вниз, к источнику музыки.

Может быть, пришло время узнать, для чего её разбудили.

Сяо Юй шагнула к краю карниза. Внизу, на тысячи чи ниже, расстилались горные долины, покрытые утренним туманом. Обычный человек не решился бы на такой прыжок. Но она была не обычным человеком.

Хвост изогнулся, помогая сохранить равновесие. Руки раскинулись, словно крылья. И девушка прыгнула.

Первые мгновения она падала камнем, ветер свистел в ушах, а земля стремительно приближалась. Но затем что-то изменилось. Воздух стал плотнее, послушнее. Он подхватил её, понёс, словно невидимые руки.

Сяо Юй не летела в полном смысле этого слова, но и падала тоже. Она скользила по воздушным потокам, как лист, подхваченный осенним ветром, управляя направлением полёта движениями рук и хвоста. Горы проносились мимо, каменные пики торчали, как зубы дракона, но она обходила их с лёгкостью птицы.

Музыка звучала всё отчётливее. Печальная, но полная силы мелодия, в которой слышались и плач, и надежда одновременно. Кто-то играл не просто для красоты – в этих звуках была магия, древняя и могучая.

Сын песни, – подумала она. – Наконец-то.

Сяо Юй стала спускаться ниже, туда, где среди утренних теней пробивался тонкий столбик дыма. Костёр. Значит, музыкант остановился на ночлег где-то рядом.

Её сердце билось чаще, но не от страха. От предвкушения. Слишком долго она была одна. Слишком долго носила в себе вопросы, на которые не знала ответов.

Может быть, этот неизвестный музыкант поможет ей их найти.

Глава 3. Первая встреча.

Лин Вэй не спал уже сутки.

Костёр догорал, превратившись в тлеющие угольки, но он не решался подбросить дров. Дым мог выдать его местоположение преследователям, а арфа, прислонённая к скале рядом с ним, была слишком ценной добычей, чтобы рисковать. Каждый час он поднимался и всматривался в горные тропы, ожидая увидеть огни факелов.

Но горы хранили молчание.

Он осторожно коснулся одной из средних струн арфы – так тихо, чтобы звук не разносился по ущелью. Инструмент откликнулся мягким, тёплым аккордом, который почему-то успокаивал лучше любого снадобья. За ночь он успел заметить, что арфа реагирует на его эмоции. Когда он нервничал, струны звучали резче. Когда расслаблялся – мягче и глубже.

Словно она живая, – подумал он, поглаживая резную раму. Драконы на нефритовой поверхности казались готовыми ожить в любой момент.

Где-то высоко над головой прокричал ястреб. Лин Вэй поднял глаза и замер.

В небе что-то двигалось.

Не птица – слишком большое и неправильной формы. Не облако – слишком быстрое и целенаправленное. Что-то тёмное скользило между горных пиков, используя воздушные потоки с мастерством, которое не снилось даже орлам.

Лин Вэй схватил арфу и быстро отошёл в тень нависающей скалы. Если это были его преследователи на каком-то летающем звере, то оставаться на открытом месте было самоубийством.

Тень в небе описала широкий круг над долиной и стала снижаться. Теперь он мог различить детали – человеческий силуэт, длинные развевающиеся волосы и что-то странное за спиной. Крылья? Нет, скорее хвост, который изгибался, помогая сохранять равновесие в полёте.

Демон? – мелькнула в голове мысль. В горах Юньмэн водилось множество нечисти, и большинство легенд предупреждали путников держаться подальше от высоких пиков.

Существо приземлилось на противоположном склоне долины с лёгкостью падающего листа. Лин Вэй прищурился, пытаясь рассмотреть его получше в предрассветном сумраке.

Девушка.

Определённо девушка в шёлковых одеждах цвета осенней листвы. Стройная, грациозная, с длинными чёрными волосами и да, это действительно был хвост. Длинный, покрытый золотистым мехом хвост, который сейчас спокойно покачивался за её спиной.

Она стояла на краю утёса и смотрела прямо на него.

Даже на расстоянии сотни шагов Лин Вэй чувствовал её взгляд – жёлтые глаза, которые светились в полумраке, как у большой кошки. В этом взгляде не было враждебности, но и дружелюбия тоже. Скорее любопытство хищника, который изучает неожиданную добычу.

Девушка двинулась вниз по склону, и Лин Вэй ахнул от удивления. Она не шла – она текла, словно вода, огибая камни и расщелины с невозможной лёгкостью. Её ноги едва касались земли, руки балансировали в воздухе, а хвост помогал ей преодолевать такие препятствия, которые заставили бы обычного человека искать обходные пути.

Через несколько минут она была уже внизу, на дне долины, всего в нескольких десятках шагов от его укрытия.

– Я знаю, что ты там, – сказала она негромко, но голос разнёсся по долине с удивительной отчётливостью. – Арфа поёт твоим дыханием. Выходи.

Лин Вэй сжал рукоять ножа на поясе. Против обычного разбойника он мог бы постоять за себя, но это существо явно не было обычным. С другой стороны, если бы она хотела напасть, то сделала бы это уже давно.

Он вышел из-за скалы, держа арфу перед собой, как щит.

– Мира тебе, госпожа, – сказал он, отвешивая осторожный поклон. – Я простой музыкант, не ищу ссор ни с кем.

Девушка наклонила голову набок, изучая его с откровенным любопытством. Вблизи она была ещё более странной – кожа слишком бледная, глаза слишком яркие, а движения слишком плавные для человека. И эти золотистые полоски на руках, которые переливались в утреннем свете.

– Сын песни, – прошептала она, и в её голосе послышались нотки удивления. – Значит, это правда.

– Что правда? – Лин Вэй немного расслабился. Если это демон, то довольно вежливый.

Вместо ответа девушка протянула руку к арфе. Лин Вэй инстинктивно отступил на шаг.

– Не бойся, – сказала она мягко. – Я не причиню вреда инструменту. Или тебе. Просто позволь мне коснуться её.

В её голосе была такая тоска, что сердце Лин Вэя дрогнуло. Словно она очень долго искала что-то важное и наконец нашла.

Он медленно протянул арфу вперёд, не выпуская из рук.

Пальцы девушки коснулись нефритовой рамы, и произошло чудо. Арфа вспыхнула мягким золотистым светом, струны зазвенели сами собой, рождая мелодию такой красоты, что у Лин Вэя перехватило дыхание. Но ещё более удивительным было то, что случилось с девушкой.

Золотистые полоски на её коже засветились ярче, хвост выгнулся дугой, а в жёлтых глазах заплясали искорки молний. Она закрыла глаза и улыбнулась – впервые с момента появления на её лице отразилось что-то кроме настороженности.

– Арфа Грозовых Вершин, – прошептала она. – Я помню этот голос. Помню эту песню.

– Ты знаешь этот инструмент? – Лин Вэй с трудом справился с изумлением.

Девушка открыла глаза и убрала руку. Свечение погасло, но мелодия ещё некоторое время звучала в воздухе, прежде чем раствориться в утренней тишине.

– Знаю и не знаю, – ответила она загадочно. – Память она как горное эхо. То слышишь отчётливо, то вовсе пропадает.

Она отошла на несколько шагов и села на плоский камень, поджав ноги и обвив их хвостом. В такой позе она выглядела совсем молодо, почти по-детски.

– Меня зовут Сяо Юй, – сказала она. – А тебя?

– Лин Вэй. – Он тоже сел, держа арфу рядом с собой. – Ты прости за прямоту, но ты человек?

Сяо Юй рассмеялась – звук был мелодичным, но в нём слышались раскаты далёкого грома.

– Наполовину, – ответила она. – Другая половина сложнее. Скажем так, у меня необычная родословная.

Лин Вэй кивнул, словно разговоры с полудемонами были для него обычным делом.

– А ты откуда знаешь о пророчестве? – спросил он. – О "сыне песни" и "дочери ветра"?

– Я дочь ветра, – сказала Сяо Юй просто. – По крайней мере, так мне подсказывает кровь. А пророчество – Она нахмурилась, касаясь пальцами виска. – Я помню фрагменты. "Когда небо плачет камнями, когда земля стонет от боли". Что-то должно произойти. Что-то плохое.

– Камни с неба? – Лин Вэй вспомнил надпись на арфе. – Ты имеешь в виду настоящие камни?

Вместо ответа Сяо Юй поднялась и посмотрела на восток, туда, где за горными хребтами занимался рассвет. Её ноздри расширились, словно она принюхивалась к чему-то.

– Ты чувствуешь? – спросила она тихо.

Лин Вэй тоже встал и прислушался. Сначала он ничего не слышал, кроме обычных горных звуков – шума ветра в расщелинах, далёкого крика птиц. Но потом уловил что-то ещё. Очень тихий, едва различимый звук, похожий на свист?

– Что это? – спросил он.

– Что-то падает, – ответила Сяо Юй, и в её голосе прозвучала тревога. – Что-то большое и быстрое.

Свист становился громче с каждой секундой. Теперь его можно было услышать отчётливо – протяжный, зловещий звук, какой издаёт стрела, выпущенная из мощного лука.

Внезапно восточное небо озарилось вспышкой яркого света. Огненная полоса прочертила небосвод от горизонта до горизонта, оставляя за собой дымный след. А звук звук стал оглушительным, как раскат грома, отражающийся от горных стен.

Лин Вэй инстинктивно пригнулся, закрыв уши руками. Сяо Юй, наоборот, выпрямилась во весь рост, раскинув руки, словно приветствуя небесного гостя.

Огненный шар пронёсся над долиной, такой яркий, что на несколько мгновений день превратился в ночь от контраста. Потом он исчез за дальними хребтами, но через несколько секунд оттуда донёсся удар такой силы, что камни под ногами задрожали.

В наступившей тишине Лин Вэй и Сяо Юй смотрели друг на друга с одинаковым пониманием в глазах.

– Небо плачет камнями, – прошептала девушка.

– Пророчество начинает сбываться, – закончил Лин Вэй.

Сяо Юй кивнула и протянула ему руку.

– Тогда нам пора идти, сын песни. У нас есть мир, который нужно спасти.

Лин Вэй посмотрел на протянутую руку, потом на арфу, потом снова на странную девушку с жёлтыми глазами и обезьяньим хвостом. Ещё вчера он был простым странствующим музыкантом. Сегодня, похоже, ему предстояло стать героем древнего пророчества.

Жизнь полна сюрпризов, – подумал он и взял Сяо Юй за руку.

Её пальцы были тёплыми, несмотря на горный холод, и в прикосновении чувствовалась сила – не физическая, а какая-то другая, более глубокая.

– Куда мы идём? – спросил он, подхватывая арфу.

– Туда, где упал камень, – ответила Сяо Юй, указывая на дымную тучу за горизонтом. – Если пророчество говорит правду, то это только начало. И нам нужно понять, с чем мы имеем дело, прежде чем станет слишком поздно.

Они двинулись по тропе, ведущей на восток. Странная парочка – человек с магической арфой и полудемон, способная танцевать с молниями. Но, возможно, именно такой странный союз и нужен был миру, чтобы противостоять тому, что надвигалось с небес.

Глава 4. Знаки на небе.

К полудню третий камень упал в долину Тысячи Ив.

Лин Вэй и Сяо Юй стояли на гребне горного хребта, глядя на столб дыма, поднимавшийся в двух ли от них. Отсюда было видно воронку – идеально круглую дыру в земле, из которой шёл жар, словно от кузнечного горна. Вокруг неё на расстоянии сотни шагов вся растительность была выжжена дочерна.

– Они становятся больше, – заметила Сяо Юй, поправляя длинные волосы, которые ветер трепал немилосердно. – Первый был размером с кулак, второй – с голову человека. Этот.

Она не закончила, но Лин Вэй понял и без слов. Воронка была глубиной с трёхэтажную пагоду. Если камни будут продолжать расти в размерах, то вскоре они начнут сравнивать с землёй целые города.

– Нужно найти того, кто понимает в пророчествах больше нас, – сказал он, перекинув арфу через плечо удобнее. За несколько часов пути инструмент стал казаться легче, словно привыкал к своему новому хозяину.

Сяо Юй кивнула, не отводя взгляда от дымящейся воронки.

– В монастыре Белого Журавля живёт старый учитель Хуэй Нэн. Говорят, он помнит времена, когда боги ещё спускались на землю, чтобы поговорить с людьми.

– Как далеко?

– День пути, если спускаться по торной дороге. – Девушка повернулась к нему, и в жёлтых глазах мелькнула озорная искорка. – Или полдня, если лететь напрямик.

Лин Вэй вспомнил её утреннее приземление и невольно сглотнул.

– Я предпочту торную дорогу, если не возражаешь.

Сяо Юй рассмеялась – звук был мелодичным, но в нём по-прежнему слышались отголоски грома.

– Как скажешь, сын песни. Но тогда нам стоит поторопиться. У меня есть предчувствие, что времени у нас меньше, чем кажется.

Словно в подтверждение её слов, где-то на севере небо снова озарилось огненной вспышкой. Четвёртый камень летел к земле, оставляя за собой дымный след.

Тропа к монастырю Белого Журавля была древней, вытоптанной поколениями паломников. Она петляла между скал, то поднимаясь на перевалы, то спускаясь в тенистые ущелья, где журчали горные ручьи. В обычных обстоятельствах Лин Вэй наслаждался бы красотой пейзажа, но сегодня его внимание было приковано к небу.

За день упало ещё пять камней. Каждый следующий был крупнее предыдущего, каждый оставлял после себя всё более глубокую воронку. К вечеру дымные столбы поднимались с десятка точек на горизонте, словно гигантские курильницы в небесном храме.

– Это неспроста, – сказала Сяо Юй, когда они остановились у горного родника, чтобы напиться. – Камни падают в определённом порядке. Видишь?

Лин Вэй проследил её взгляд. Действительно, если соединить точки падения воображаемыми линиями, получался странный узор – что-то вроде иероглифа, но слишком сложного, чтобы прочесть его с земли.

– Небесное письмо, – прошептал он. – Кто-то пишет послание на поверхности земли.

– Вопрос в том, кому адресовано это послание, – мрачно заметила Сяо Юй. – И что будет, когда последний знак будет завершён.

Они молча двинулись дальше. Арфа на плече Лин Вэя тихо звенела при каждом шаге, словно напевая себе под нос какую-то грустную песню. Несколько раз он ловил себя на том, что начинает подпевать этой мелодии, хотя не помнил, чтобы когда-либо слышал её раньше.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда впереди показались стены монастыря. Белый Журавль был построен на вершине одинокой скалы, поднимавшейся из горного озера, как каменный остров. Единственная дорога к нему вела по узкому мосту, перекинутому через пропасть.

У входа их встретил молодой послушник в серых одеждах.

– Мира вам, путники, – поклонился он. – Чем может служить обитель Белого Журавля?

– Нам нужно повидать учителя Хуэй Нэна, – сказал Лин Вэй. – Дело не терпит отлагательств.

Послушник окинул взглядом странную парочку – музыканта с арфой размером почти с человека и девушку, чей хвост выдавал нечеловеческое происхождение. Но монахи привыкли не задавать лишних вопросов.

– Учитель медитирует в Зале Тысячи Светильников, – сказал он. – Следуйте за мной.

Монастырь внутри оказался лабиринтом узких коридоров и внутренних дворов. Стены были покрыты фресками, изображавшими сцены из жизни древних мудрецов и святых. Лин Вэй заметил, что на многих фресках присутствовали странные существа – люди с хвостами, крыльями, рогами. Словно в старые времена граница между человеческим и нечеловеческим была более размытой.

Зал Тысячи Светильников оправдывал своё название. Сотни масляных лампад горели в нишах по стенам, создавая мягкое, золотистое освещение. В центре зала, на низкой платформе, сидел в позе лотоса старик в белых одеждах.

Учитель Хуэй Нэн выглядел так, словно ему было сто лет или тысяча – лицо, изборождённое морщинами, но глаза ясные и живые. Длинная белая борода спускалась до пола, а лысая голова блестела в свете лампад.

– А, – сказал он, даже не открывая глаз, – дочь ветра и сын песни. Я ждал вас.

Лин Вэй и Сяо Юй переглянулись.

– Вы знали, что мы придём? – спросила девушка.

Хуэй Нэн наконец открыл глаза – древние, мудрые, полные печали.

– Знаки на небе видны всем, кто умеет читать. – Он медленно поднялся, опираясь на посох из чёрного дерева. – Но немногие понимают их истинное значение. Садитесь. У нас мало времени, а рассказать нужно многое.

Они сели на циновки перед платформой. Лин Вэй поставил арфу рядом с собой, и старый монах долго смотрел на неё, качая головой.

– Арфа Грозовых Вершин, – прошептал он. – Не думал, что доживу до дня, когда увижу её снова.

– Снова? – удивился Лин Вэй. – Вы видели её раньше?

– Пятьсот лет назад, когда я был ещё молодым послушником. – Хуэй Нэн опёрся на посох обеими руками. – Тогда на ней играл сам Царь Обезьян. Звуки были такими прекрасными, что птицы забывали петь, а горы наклоняли вершины, чтобы лучше слышать мелодию.

Сяо Юй подалась вперёд, хвост дрогнул от волнения.

– Царь Обезьян мой предок?

– Твой прапрадед, – кивнул старый монах. – Сунь Укун, Равный Небу, Великий Мудрец. Он был величайшим из всех, кто когда-либо бросал вызов небесному порядку.

– Расскажите, – попросил Лин Вэй. – Что случилось пятьсот лет назад?

Хуэй Нэн закрыл глаза, словно пытался вспомнить что-то очень далёкое.

– Началось всё с несправедливости, как это часто бывает. Небесный Император решил, что смертные слишком много о себе возомнили. Слишком часто осмеливались просить богов о помощи, слишком редко приносили должные жертвы. И он наслал на землю Десять Бедствий – засуху, наводнения, землетрясения, мор.

– А Царь Обезьян? – тихо спросила Сяо Юй.

– Сунь Укун не мог смотреть на страдания невинных. Он собрал армию духов, демонов, оборотней – всех, кого притесняли небесные чиновники. И повёл их войной против самого неба.

Старый монах открыл глаза, и в них отразилось пламя тысячи лампад.

– Война была ужасной. Звёзды падали с неба, горы переворачивались, реки текли вспять. Но в конце концов Сунь Укун был повержен. Слишком много врагов, слишком мало союзников среди людей.

– И его заточили под горой, – закончила Сяо Юй. – Я помню этот фрагмент.

– Да. Но перед поражением он успел наложить заклятие. – Хуэй Нэн поднялся и подошёл к одной из фресок. На ней был изображён воин с обезьяньим лицом, стоящий среди падающих звёзд. – Он связал свою судьбу с судьбой мира. Если небо снова осмелится причинить вред невинным, камни будут падать, пока не разрушат печати его тюрьмы.

– Значит, падающие камни – начал Лин Вэй.

– Это не проклятие, – сказал монах. – Это предупреждение. И последний шанс.

– Шанс на что? – спросила Сяо Юй.

Хуэй Нэн повернулся к ним, и его лицо было серьёзным, как смерть.

– Остановить то, что надвигается, прежде чем печати окончательно сломаются. Потому что если Сунь Укун вырвется на свободу в состоянии ярости, пятисотлетняя боль превратит его в чудовище. И тогда он не станет различать виновных и невинных. Он просто уничтожит всё.

В зале повисла тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием светильников.

– Что мы должны делать? – наконец спросил Лин Вэй.

– Найти источник новой несправедливости, – ответил монах. – Понять, что заставило небо снова проявить жестокость. И остановить это, пока не стало слишком поздно.

– А как нам найти этот источник?

Хуэй Нэн посмотрел на арфу, потом на Сяо Юй.

– Кровь найдёт кровь, – сказал он загадочно. – А музыка музыка откроет дорогу туда, куда не ведут обычные тропы.

Внезапно снаружи раздался громкий звон колокола. Послушник ворвался в зал, его лицо было бледным от ужаса.

– Учитель! – воскликнул он. – На небе там что-то огромное!

Все четверо выбежали во двор. Над горизонтом поднималось нечто, что заставило их замереть в ужасе.

Это был не просто камень. Это была целая скала, пылающая небесным огнём, размером с небольшую гору. Она летела медленно, величественно, оставляя за собой след из искр и молний.

– Последний знак, – прошептал Хуэй Нэн. – Небесное письмо завершено.

Сяо Юй инстинктивно схватила Лин Вэя за руку. В прикосновении чувствовались дрожь и решимость одновременно.

– Что это означает? – спросила она.

Старый монах не ответил. Он только смотрел на приближающуюся огненную гору и беззвучно шевелил губами, словно молился.

Глава 5. Тайна крови.

Огненная гора в небе росла с каждой секундой.

То, что с земли казалось медленным, величественным полётом, на самом деле было стремительным падением чудовищной массы раскалённого камня. Воздух вокруг монастыря начал нагреваться, а грозовые тучи, собравшиеся словно из ниоткуда, метались в небе, словно пытаясь найти укрытие от надвигающейся катастрофы.

– В укрытие! – крикнул учитель Хуэй Нэн, но его голос потонул в нарастающем гуле.

Лин Вэй схватил арфу и рванул к входу в монастырь, но Сяо Юй осталась стоять во дворе, запрокинув голову к небу. Её жёлтые глаза светились в отблесках огненного камня, а хвост бился из стороны в сторону, как у разъярённой кошки.

– Сяо Юй! – позвал он. – Нужно спрятаться!

Но девушка его не слышала. Что-то происходило с её сознанием – глаза стали ещё более жёлтыми, почти золотыми, а золотистые полоски на коже вспыхнули ярким светом. Она подняла руки к небу, и её губы беззвучно шевелились, произнося слова на языке, которого Лин Вэй не понимал.

Внезапно грозовые тучи над монастырём завертелись воронкой, и из их центра ударила молния. Но не в землю – прямо в огненный камень.

Взрыв света ослепил всех на несколько мгновений. Когда зрение вернулось, огромная скала раскололась на три части, которые пронеслись мимо монастыря, оставляя за собой дымные хвосты. Один осколок упал в озеро, подняв столб пара высотой с гору. Два других исчезли за горными хребтами, и оттуда донеслись удары, от которых дрожала земля.

Сяо Юй упала на колени, тяжело дыша. Свечение на её коже погасло, но в глазах всё ещё плясали искорки молний.

– Что это было? – выдохнул Лин Вэй, подбегая к ней.

– Кровь, – прошептала она, касаясь пальцами виска. – Кровь помнит. Помнит, как управлять небесным огнём.

Хуэй Нэн медленно приблизился к ним, опираясь на посох. Его лицо выражало смесь удивления и тревоги.

– Сила пробуждается, – сказал он тихо. – Чем ближе к освобождению Сунь Укун, тем сильнее становится его наследие в твоей крови.

Сяо Юй поднялась, шатаясь. Лин Вэй подхватил её под руку, и она благодарно прислонилась к его плечу.

– Я видела, – сказала она слабым голосом. – Когда молния коснулась камня, я увидела прошлое. Увидела его.

– Царя Обезьян?

– Да. И последние дни войны.

Хуэй Нэн кивнул с пониманием.

– Кровная память просыпается в критические моменты. Твой предок хочет, чтобы ты знала правду. Всю правду.

– Какую правду? – спросил Лин Вэй.

Вместо ответа Сяо Юй подошла к каменной скамье у стены монастыря и опустилась на неё. Её руки дрожали, а в глазах стояли слёзы.

– Война началась не из-за гордыни, – сказала она медленно, словно с трудом вспоминая. – И не из-за жестокости Небесного Императора. Началась из-за любви.

Видение пронеслось перед её глазами, яркое и болезненное, словно чужая память врезалась в её сознание.

Высоко в облаках, в дворце из белого нефрита и золота, стоял Сунь Укун. Но это был не тот дикий бунтарь, каким его изображали легенды. Этот Царь Обезьян был элегантен и величествен, одет в одежды из небесного шёлка, украшенные драконами. В руках он держал арфу – ту самую арфу, что теперь принадлежала Лин Вэю.

Рядом с ним стояла женщина невиданной красоты. Не человек и не демон, а нечто среднее – дочь ветра в буквальном смысле, рождённая от союза духа бури и смертной девушки. Её звали Фэн И, и когда она смеялась, цвели цветы, а когда плакала, шёл дождь.

– Они не поймут, – говорила она, касаясь щеки возлюбленного. – Небесные чиновники никогда не примут союз между царём демонов и дочерью стихий.

– Тогда мы заставим их понять, – отвечал Сунь Укун, прижимая её руку к своему сердцу. – Любовь сильнее любых законов.

Но он ошибался.

– Фэн И была моей прабабкой, – прошептала Сяо Юй, и слёзы наконец потекли по её щекам. – Дочь ветра, которая влюбилась в Царя Обезьян. Их союз мог бы объединить мир духов и мир людей, принести мир и процветание. Но.

Она не смогла продолжить. Видение захлестнуло её снова, ещё более яркое и болезненное.

Небесный Император сидел на троне из звёздного камня, а вокруг него стояли придворные в белых одеждах. Все лица были холодными, как лунный свет.

– Союз невозможен, – произнёс Император голосом, похожим на скрежет льда. – Порядок нельзя нарушать. Демоны должны оставаться демонами, духи – духами, а люди – людьми.

– Но любовь, – начал один из советников.

– Любовь – это хаос, – отрезал Император. – А хаос – это конец всему.

Он поднял руку, и в ней материализовался меч из чистого света.

– Дочь ветра должна умереть. А её возлюбленный – понести наказание за попытку нарушить небесный порядок.

Сяо Юй задохнулась от боли, которая была не её собственной, а отголоском древнего горя. Лин Вэй обнял её за плечи, и тепло его прикосновения немного успокоило бурю в её душе.

– Они убили её, – сказала она, уткнувшись ему в плечо. – Прямо на глазах у Сунь Укуна. Не в бою, не по справедливости. Просто казнили, как преступницу, вина которой была в том, что она осмелилась любить.

Хуэй Нэн тяжело вздохнул.

– И тогда Царь Обезьян объявил войну небу. Не из гордыни, а из горя. Не за власть, а за справедливость.

– Но он проиграл, – прошептал Лин Вэй.

– Проиграл, но не сдался, – ответила Сяо Юй, поднимая голову. В её глазах больше не было слёз, только холодная решимость. – Последнее, что он сделал перед заточением, – создал заклятие крови.

Сунь Укун стоял на вершине горы Хуагошань, окружённый врагами. Небесные воины в золотых доспехах смыкали кольцо, а в небе парили драконы с всадниками на спинах. Но Царь Обезьян не думал о поражении.

В руках у него была чаша, наполненная его собственной кровью, а рядом лежала арфа, её струны дрожали от ветра.

– Если небо считает любовь преступлением, – произнёс он голосом, полным скорби и ярости, – то пусть само небо будет судимо. Я связываю свою кровь с кровью потомков, свою боль – с болью мира. И когда несправедливость снова поднимет голову, камни будут падать, пока не освободят меня.

Он выпил кровь из чаши и коснулся струн арфы. Музыка, зазвучавшая тогда, была такой печальной, что сами горы заплакали. А заклятие вошло в силу, связав судьбу мятежника с судьбой всего мира.

– Вот почему арфа откликается на твоё прикосновение, – сказала Сяо Юй, глядя на Лин Вэя. – Она ищет того, кто сможет сыграть мелодию справедливости. Того, чьё сердце не запятнано жаждой власти или мести.

Лин Вэй невольно коснулся струн инструмента. Арфа мягко зазвенела, и в этом звуке слышалась древняя печаль, но и надежда тоже.

– А что случилось с заклятием? – спросил он. – Почему камни падают именно сейчас?

Сяо Юй встала и подошла к краю горной площадки, где располагался монастырь. Внизу, в озере, всё ещё поднимался пар от упавшего осколка, а на горизонте виднелись дымные столбы от других падений.

– Кто-то снова творит несправедливость, – сказала она тихо. – Кто-то достаточно могущественный, чтобы разбудить древнее заклятие. И этот кто-то находится.

Она внезапно замолчала, наклонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то неслышному.

– Что? – спросил Лин Вэй.

– На севере, – прошептала она. – В Запретном городе. Там происходит что-то ужасное.

Хуэй Нэн приблизился к ним, опираясь на посох.

– Запретный город? Резиденция Сына Неба? Но что может.

Он не закончил фразу. В небе, точно на севере, появилась новая огненная полоса. Но этот камень был другим – не просто горящая скала, а нечто, что пульсировало красным светом, как огромное сердце.

– Кровавый камень, – выдохнул старый монах. – Последнее предупреждение. Если он упадёт в Запретном городе.

– Печати сломаются окончательно, – закончила Сяо Юй. – И мой предок выйдет на свободу. Но не как защитник справедливости, а как воплощение пятисотлетней ярости.

Лин Вэй поднял арфу и перекинул её через плечо.

– Сколько у нас времени?

– Судя по скорости, три дня, – ответила девушка. – Может, чуть больше.

– Три дня, чтобы добраться до столицы и остановить то, что там происходит, – пробормотал он. – Это невозможно.

Сяо Юй повернулась к нему, и в её глазах снова заплясали искорки молний.

– Для человека – да. Но мы не обычные люди, сын песни. У меня есть крылья ветра, а у тебя – музыка, способная открывать дороги между мирами.

– Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа она протянула ему руку.

– Доверяешь мне?

Лин Вэй посмотрел на её руку, потом на кровавый камень в небе, потом снова на неё. В её лице было что-то от дикого зверя, но и что-то глубоко человеческое. Боль утраты, решимость защитить невинных, готовность пожертвовать собой ради других.

Совсем как у её предка.

– Доверяю, – сказал он и взял её за руку.

Хуэй Нэн проводил их до края площадки.

– Идите с миром, – сказал он тихо. – И помните – иногда величайшая сила заключается не в том, чтобы побеждать, а в том, чтобы понимать.

Сяо Юй кивнула, а затем посмотрела на Лин Вэя.

– Играй, – сказала она. – Играй мелодию полёта, мелодию свободы. И не переставай, что бы ни случилось.

Лин Вэй коснулся струн арфы, и в воздухе зазвучала музыка – лёгкая, воздушная, полная движения и надежды. С первыми аккордами ветер вокруг них изменился, стал плотнее, послушнее.

Сяо Юй шагнула к краю площадки, увлекая его за собой.

– Лети со мной, – прошептала она.

И они прыгнули в пустоту.

Первое мгновение Лин Вэй был уверен, что сейчас разобьётся о камни внизу. Но затем музыка арфы подхватила их, создала под ногами невидимую дорогу из звуков и ветра. Сяо Юй раскинула руки, и её хвост стал рулём, направляя их полёт между горными пиками.

Они летели на север, туда, где в небе пылал кровавый камень. Летели навстречу неизвестной опасности, вооружённые только музыкой, любовью и древней памятью о справедливости.

Глава 6. Учитель арфы.

Лететь на струнах ветра оказалось не так просто, как могло показаться.

Первые полчаса Лин Вэй едва держался за сознание. Земля проносилась внизу с головокружительной скоростью, горные пики торчали, как острые зубы, готовые в любой момент разорвать их невидимую дорогу из воздуха и музыки. Руки болели от напряжения – арфа требовала постоянной игры, иначе воздушные потоки переставали их держать.

– Не сжимайся, – крикнула Сяо Юй, летевшая рядом с грацией рождённой для неба. – Арфа чувствует твой страх!

Она была права. Стоило ему расслабиться и довериться инструменту, как музыка стала течь легче, а полёт – устойчивее. Арфа пела на ветру, её струны вибрировали в резонанс с воздушными потоками, и Лин Вэй начинал понимать, что это не просто магический предмет. Это живое существо, заключённое в нефритовую оболочку.

Они летели уже час, когда впереди показались руины.

Это был древний город, наполовину поглощённый горным лесом. Разрушенные пагоды высились между вековых сосен, а заросшие плющом стены терялись в зарослях бамбука. Но самое удивительное – руины светились. Мягким, золотистым светом, словно в каждом камне был заключён кусочек солнца.

– Туда, – сказала Сяо Юй, указывая на центр развалин. – Арфа хочет туда.

Лин Вэй удивился, но действительно – инструмент словно тянул его вниз, к светящимся руинам. Струны звенели всё настойчивее, мелодия становилась сложнее, полнее.

Они приземлились на широкой площади, выложенной плитами из белого мрамора. Время и погода не тронули камень – он был чист, словно его вымыли только вчера. В центре площади стоял фонтан, но вместо воды из него текла музыка – тихая, едва слышная мелодия, которая заставляла сердце биться спокойнее.

– Город Тысячи Арф, – прошептала Сяо Юй, оглядываясь вокруг. – Я помню этот свет. Я была здесь во сне.

– Кто жил в этом городе?

– Музыканты. Мастера звука. Те, кто умел превращать мелодии в реальность.

Они пошли по главной улице, мимо полуразрушенных домов и лавок. Везде были инструменты – или то, что от них осталось. Остовы гуциней с порванными струнами, треснувшие барабаны, флейты, превратившиеся в труху. Но все они ещё хранили отголоски музыки, и когда ветер шевелил их остатки, в воздухе звучали призрачные мелодии.

В глубине города, у подножия небольшой горы, стоял храм. В отличие от остальных зданий, он был целым – белые стены, красная черепичная крыша, резные колонны. И из него доносились звуки живой музыки.

– Кто-то там есть, – сказал Лин Вэй, инстинктивно сжимая арфу крепче.

– Не кто-то, – ответила Сяо Юй, принюхиваясь. – Что-то. Что-то очень старое и очень могущественное.

Они поднялись по ступеням к входу в храм. Массивные двери были открыты, и оттуда лился золотистый свет, смешанный с музыкой – не мелодией, а самой сутью звука, очищенной от всего лишнего.

Внутри храма было просторно и пусто, если не считать единственной фигуры в центре зала. Старик сидел в позе лотоса на каменной платформе, и в руках у него была арфа. Но не такая, как у Лин Вэя – эта была сделана из прозрачного кристалла, а её струны светились, как молнии.

Старик поднял голову при их приближении, и Лин Вэй ахнул. У незнакомца не было глаз – вместо них в глазницах пылали два голубых огонька. Но, несмотря на это, казалось, что он видит их лучше, чем любой зрячий.

– А, – сказал старик голосом, похожим на звук далёкого ветра. – Наконец-то. Я ждал вас сколько же лет? Триста? Четыреста?

– Вы нас ждали? – удивилась Сяо Юй.

– Разумеется. – Старик улыбнулся, и улыбка была удивительно тёплой. – Дочь ветра и сын песни. Последняя надежда в эти тёмные времена.

Он поднялся с лёгкостью юноши, хотя выглядел древним, как сами горы.

– Меня зовут Ши Куан. Когда-то я был придворным музыкантом у Жёлтого Императора. Теперь я скажем так, хранитель музыки.

Лин Вэй осторожно поклонился.

– Учитель Ши, мы летим в Запретный город. Там происходит что-то ужасное, и у нас мало времени.

– Времени достаточно, – прервал его старик. – В этом храме время течёт по-другому. Мы можем провести здесь день, а снаружи пройдёт лишь час.

Он подошёл к Лин Вэю и протянул руки к арфе.

– Позволишь старику взглянуть на неё?

Лин Вэй передал арфу, и Ши Куан принял её с благоговением, какое испытывают к священным реликвиям.

– Арфа Грозовых Вершин, – прошептал он, проводя пальцами по струнам. Инструмент откликнулся звуками такой чистоты, что воздух в храме заискрился. – Шедевр мастера Лу Баня, созданный из сердца горы и слёз дракона. В ней заключена сила творения и разрушения одновременно.

– Как вы это знаете?

– Потому что я помогал её создавать, – просто ответил старик. – Пятьсот лет назад, когда мир стоял на пороге войны между небом и землёй.

Он вернул арфу Лин Вэю и сел на ступени платформы, приглашая их присоединиться.

– Расскажите мне, юноша, что вы знаете о музыке?

Лин Вэй задумался.

– Я играю с детства. Знаю основные лады, умею читать ноты, могу настроить любой струнный инструмент.

– Это всё? – Ши Куан покачал головой. – Вы говорите о ремесле, а не о искусстве. О форме, а не о сути.

Старик коснулся струн своей кристальной арфы, и зазвучала мелодия – простая, всего из нескольких нот, но такая совершенная, что слёзы сами потекли по щекам Лин Вэя.

– Истинная музыка – это язык души, – сказал Ши Куан. – Язык, на котором говорят сердца. И арфа в ваших руках понимает этот язык лучше любого живого существа.

Он встал и подошёл к одной из колонн, покрытой древними письменами.

– Каждая струна арфы настроена на определённую эмоцию. Самые тонкие – на радость, надежду, любовь. Средние – на печаль, тоску, воспоминания. Толстые – на гнев, страх, отчаяние.

– Но как мне научиться управлять эмоциями? – спросил Лин Вэй.

– Никак, – улыбнулся старик. – Нельзя управлять тем, что находится внутри вас. Можно только научиться его выражать. Искренне, без фальши, без попыток обмануть или приукрасить.

Он указал на Сяо Юй, которая внимательно слушала их разговор.

– Вот она, дочь ветра, никогда не лжёт. Ветер не может лгать – он либо дует, либо нет. Либо тёплый, либо холодный. Либо нежный, либо яростный. В этом его сила.

Сяо Юй кивнула с пониманием.

– Когда я танцую с грозой, я не думаю о том, как выглядит танец. Я просто чувствую музыку в молниях и двигаюсь в её ритме.

– Именно! – воскликнул Ши Куан. – А теперь, юноша, сыграйте что-нибудь. Не думайте о технике, не старайтесь произвести впечатление. Просто скажите арфе, что у вас на сердце.

Лин Вэй взял арфу и задумался. Что у него на сердце? Страх перед неизвестностью. Восхищение Сяо Юй и её необычными способностями. Тревога за мир, который они должны спасти. И ещё что-то что-то тёплое и светлое, что появилось с тех пор, как он встретил девушку с жёлтыми глазами.

Он коснулся струн, и арфа запела.

Мелодия была неровной, сбивчивой, но в ней была жизнь. Тонкие струны звенели от радости знакомства с Сяо Юй. Средние печалились о разрушенных городах и падающих камнях. Толстые гудели от страха перед грядущей катастрофой. И все вместе они создавали симфонию человеческого сердца – сложную, противоречивую, но искреннюю.

Когда музыка стихла, Ши Куан хлопал в ладоши.

– Прекрасно! Теперь вы начинаете понимать. Арфа не просто инструмент – она зеркало души. И чем честнее вы с ней, тем больше силы она вам даст.

Старик подошёл к алтарю в глубине храма и достал оттуда небольшой кристалл, размером с куриное яйцо. Он светился мягким голубым светом и пульсировал в такт сердцебиению.

– Сердце Мелодии, – сказал он, протягивая кристалл Лин Вэю. – Вставьте его в центр рамы арфы. Он поможет вам слышать музыку мира – ту симфонию, которую играют все живые существа просто тем, что существуют.

Лин Вэй принял кристалл. Тот был тёплым и вибрировал в руке, словно живое существо.

– В центре рамы есть небольшое углубление, – объяснил Ши Куан. – Его почти не видно, но если приглядеться.

Лин Вэй нашёл углубление – крошечную нишу между головами двух нефритовых драконов. Кристалл вошёл в неё идеально, словно был создан специально для этого места.

Как только кристалл коснулся арфы, всё изменилось.

Звуки храма стали объёмными, многослойными. Лин Вэй слышал не только эхо их голосов, но и тихое пение камней в стенах, шёпот ветра в щелях между плитами, даже медленное, размеренное дыхание самого храма. А ещё он слышал сердцебиение Сяо Юй – быстрое, неровное, полное тревоги и предвкушения.

– Теперь попробуйте сыграть что-то простое, – предложил Ши Куан.

Лин Вэй коснулся одной струны, и произошло чудо. Звук не просто зазвенел в воздухе – он принял форму. Золотистая птица размером с воробья материализовалась над арфой, трепеща прозрачными крыльями. Она покружила над их головами и исчезла, оставив после себя аромат весенних цветов.

– Невероятно, – выдохнул он.

– Это лишь начало, – сказал старик. – С Сердцем Мелодии арфа может создавать не только видения, но и изменять реальность. Вы сможете строить мосты из воздуха, призывать дождь или солнце, исцелять раны звуком.

Сяо Юй подошла ближе, её глаза светились от восхищения.

– Попробуй что-нибудь ещё, – попросила она.

Лин Вэй подумал о полёте, о том чувстве свободы, которое он испытал, когда они парили над горами. Пальцы сами нашли нужные струны, и в воздухе зазвучала мелодия ветра.

На этот раз эффект был ещё более впечатляющим. Воздух в храме начал двигаться, создавая невидимые потоки и водовороты. Небольшие предметы – листья, пыль, лепестки цветов – поднялись с пола и закружились в замысловатом танце.

– Прекрасно! – воскликнул Ши Куан. – Но помните – чем больше силы вы вкладываете в музыку, тем больше она берёт от вас. Не переоценивайте свои возможности.

Лин Вэй кивнул и убрал руки от струн. Воздушные потоки медленно успокоились, а парящие предметы опустились на пол.

– Теперь вы готовы продолжить путь, – сказал старик. – Но помните главное правило: арфа усиливает то, что уже есть в вашем сердце. Если там живёт любовь – она подарит вам силу творения. Если ненависть – силу разрушения. Выбор всегда за вами.

Он проводил их к выходу из храма. Снаружи солнце стояло в том же положении, что и час назад, подтверждая слова о том, что время в храме течёт по-другому.

– Учитель Ши, – сказала Сяо Юй перед прощанием. – Что случилось с Городом Тысячи Арф?

Старик грустно улыбнулся.

– То же, что случается со всеми, кто забывает о равновесии. Музыканты города увлеклись силой, которую давали им инструменты. Они начали соревноваться друг с другом, пытаясь создать всё более могущественные мелодии. В конце концов их музыка стала настолько мощной, что разорвала ткань реальности. Город исчез за одну ночь, унеся с собой всех его жителей.

– А вы?

– Я выжил, потому что вовремя понял: истинная сила не в том, чтобы управлять миром с помощью музыки. А в том, чтобы помочь миру найти свою собственную гармонию.

Он благословил их, подняв руки к небу, и они снова взмыли в воздух, поддерживаемые музыкой арфы. Но теперь полёт был другим – более уверенным, более естественным. Лин Вэй чувствовал каждое дуновение ветра, каждое изменение воздушных потоков, и арфа помогала ему использовать их с максимальной эффективностью.

Внизу остался храм, где старый мастер снова сел медитировать в ожидании следующих путников, которым понадобится его мудрость.

Глава 7. Охотники за реликвиями.

Первый намёк на опасность пришёл с запахом.

Лин Вэй и Сяо Юй летели уже третий час, когда девушка внезапно сморщила нос и замедлила полёт. Её золотистый хвост напрягся, а в жёлтых глазах промелькнула тревога.

– Чувствуешь? – спросила она, принюхиваясь к ветру.

Лин Вэй сосредоточился. С тех пор как Ши Куан дал ему Сердце Мелодии, его чувства обострились. Теперь он действительно ощущал странный запах – что-то кислое, металлическое, с привкусом старой крови и тлеющих углей.

– Что это?

– Тёмная магия, – ответила Сяо Юй, её голос стал осторожным. – Очень старая и очень злая. Кто-то использует запретные искусства.

Они снизились, приземлившись на каменный выступ, нависавший над горной долиной. Отсюда хорошо просматривалась тропа, ведущая на север к столице. И то, что они увидели, заставило их притаиться за валунами.

По тропе двигалась процессия.

Двенадцать фигур в чёрных балахонах шли гуськом, их лица были скрыты под глубокими капюшонами. Впереди шёл высокий человек с посохом, увенчанным черепом какого-то странного зверя. Позади него несли паланкин из чёрного дерева, украшенный серебряными символами, которые болезненно резали глаз.

Но самое тревожное было не в их внешнем виде, а в том, как они двигались. Слишком синхронно, слишком плавно, словно это была не группа людей, а части одного большого механизма. И там, где их ноги касались земли, трава чернела и умирала.

– Культисты Чёрного Дракона, – прошептала Сяо Юй, и в её голосе звучал страх. – Я думала, их орден был уничтожен столетия назад.

– Кто они такие?

– Служители древнего зла. Они ищут артефакты силы, чтобы призвать своего хозяина обратно в мир. – Девушка указала на паланкин. – Смотри, что они несут.

Лин Вэй приглядался внимательнее. В паланкине лежала женщина в белых одеждах, но что-то в её позе было неправильным. Слишком неподвижная, слишком бледная.

– Она мертва?

– Хуже. Она одержима. Культисты используют мёртвых как проводников для своих заклинаний.

Процессия приближалась к их укрытию, и теперь стал слышен звук – монотонное бормотание на языке, которого Лин Вэй не понимал. Но арфа на его плече начала вибрировать в ответ на эти слова, струны тихо звенели от беспокойства.

Внезапно высокий культист с посохом остановился. Он поднял голову, и из-под капюшона блеснули красные огни – не глаза, а что-то более зловещее.

– Здесь, – произнёс он голосом, похожим на скрежет ржавого железа. – Арфа здесь. Я чувствую её песню.

Остальные культисты тут же развернулись, сканируя окрестности. Паланкин опустили на землю, и мёртвая женщина села, повернув голову в их сторону. Её глаза были белыми, как мрамор, но каким-то образом она смотрела прямо на их укрытие.

– Там, – прошипела она голосом, в котором не было ничего человеческого. – За камнями. Дочь ветра и сын песни.

Лин Вэй и Сяо Юй переглянулись. Бежать или сражаться?

Решение приняла за них арфа. Сердце Мелодии в её раме вспыхнуло ярким светом, и инструмент издал громкий, чистый аккорд, который прокатился по долине эхом. Укрываться больше не имело смысла.

– Беги, – сказала Сяо Юй, вскакивая на ноги. – Я задержу их.

– Ни за что! – Лин Вэй поднялся рядом с ней, крепко сжимая арфу. – Мы вместе.

Культисты уже карабкались по склону к их позиции, двигаясь с нечеловеческой скоростью. Их предводитель поднял посох, и череп на его вершине загорелся зелёным огнём.

– Отдайте арфу, – прокричал он, – и смерть будет быстрой!

Вместо ответа Сяо Юй взмахнула руками, призывая ветер. Воздух вокруг неё закрутился, поднимая с земли камни и пыль. Её глаза засветились золотом, а полоски на коже стали ярче.

Лин Вэй ударил по струнам арфы, и зазвучала боевая мелодия – резкая, угловатая, полная решимости. Музыка материализовалась в виде серебристых клинков, которые понеслись на культистов, как стая разъярённых ос.

Но враги оказались готовы к магической атаке. Предводитель начертил в воздухе символ, и появился барьер из тёмной энергии, поглотивший музыкальные клинки без следа.

– Жалкие попытки, – засмеялся он. – Мы изучали арфу столетиями. Знаем все её секреты.

Он взмахнул посохом, и из черепа вылетели сгустки зелёного огня. Сяо Юй отбила их порывом ветра, но огонь был живучим – он цеплялся за воздушные потоки, как паразит.

– Они знают слишком много, – прокричала девушка, уворачиваясь от новой атаки. – Нужно уходить!

Лин Вэй заиграл мелодию полёта, но тут же понял, что что-то не так. Звуки арфы стали глухими, приглушёнными, словно кто-то накрыл её толстым одеялом.

– Печать Молчания, – торжествующе объявил культист. – Ваш инструмент больше не поможет вам летать.

Действительно, воздушные потоки, которые раньше подхватывали их, стали плотными и непослушными. Магия арфы работала, но гораздо слабее.

Культисты поднялись на выступ, окружая героев полукольцом. Вблизи они выглядели ещё более зловеще – под капюшонами не было лиц, только тьма с парами красных огней.

– Последний шанс, – прошипел предводитель. – Арфа в обмен на жизни.

Сяо Юй сделала шаг вперёд, прикрывая Лин Вэя. Её хвост изогнулся, готовый к прыжку, а когти выдвинулись из кончиков пальцев.

– Попробуйте взять, – прорычала она голосом, в котором слышались отголоски рёва её далёкого предка.

Битва началась мгновенно.

Сяо Юй метнулась вперёд, двигаясь с такой скоростью, что глаз едва успевал следить. Она атаковала когтями и хвостом, её движения были текучими, как танец, и смертоносными, как удар молнии. Первый культист не успел даже поднять руки – когти девушки прошли сквозь его балахон, и он рассыпался пылью.

Но остальные сразу же сомкнули ряды. Их посохи засветились зелёным огнём, и в воздухе появились цепи из чистой энергии, пытающиеся опутать быструю противницу.

Лин Вэй понял, что несмотря на печать, арфа всё ещё может сражаться. Он заиграл военный марш, и звуки материализовались в виде золотистых щитов, прикрывающих Сяо Юй от энергетических цепей.

– Умно, – признал предводитель культистов. – Но недостаточно.

Он поднял посох высоко над головой, и череп на его вершине раскрылся, как цветок. Изнутри хлынул поток тёмной силы, который ударил в землю между героями и взорвался.

Взрыв отбросил их в разные стороны. Лин Вэй покатился по камням, крепко прижимая арфу к груди, а Сяо Юй упала у самого края пропасти. Кровь текла из порезов на её лице, а левая рука была вывернута под неестественным углом.

– Сяо Юй! – крикнул он, пытаясь подняться.

Но культисты уже окружили их. Теперь, когда сопротивление было сломлено, они двигались медленнее, смакуя победу.

– Берите арфу, – приказал предводитель. – А этих двоих пусть послужат нашему господину.

Два культиста подошли к Лин Вэю, их руки светились той же зелёной энергией. Он попытался заиграть что-то защитное, но пальцы не слушались, а в голове звенело от удара.

И тут произошло нечто неожиданное.

Из паланкина, который всё ещё стоял внизу, раздался крик. Не человеческий крик – что-то более первобытное, полное ярости и боли. Мёртвая женщина поднялась и разорвала свои белые одежды, обнажив тело, покрытое шрамами и странными символами.

– Что такое? – растерянно спросил один из культистов.

Предводитель резко повернулся к паланкину, и в его голосе впервые прозвучала тревога.

– Проводник вышел из-под контроля! Все, назад! Восстанавливаем печати!

Но было уже поздно. Женщина вскрикнула снова, и символы на её теле загорелись белым огнём. Тело начало расширяться, удлиняться, принимая форму чего-то огромного и ужасного.

– Древний дух, – прошептала Сяо Юй, с трудом поднимаясь на ноги. – Они призвали то, что не могут контролировать.

Культисты в панике бросились к паланкину, забыв о пленниках. Их предводитель читал заклинания, пытаясь восстановить контроль, но дух уже вырвался на свободу.

То, что раньше было женщиной, превратилось в трёхметрового монстра с горящими глазами и когтями длиной в ладонь. Он издал рёв, от которого посыпались камни с утёсов, и набросился на ближайшего культиста.

– Сейчас или никогда! – крикнула Сяо Юй.

Лин Вэй собрал остатки сил и заиграл мелодию полёта. Печать всё ещё действовала, но в хаосе битвы её влияние ослабло. Воздушные потоки подхватили их, и они взмыли в небо, пока внизу культисты сражались с собственным творением.

Они летели, пока крики и рёв не стихли вдали. Только тогда Лин Вэй позволил себе посмотреть на Сяо Юй. Девушка держалась из последних сил, её лицо было бледным от боли.

– Твоя рука.

– Заживёт, – отмахнулась она, но голос выдавал страдания. – У нас есть более серьёзная проблема.

– Какая?

Сяо Юй указала на север, туда, где над горизонтом пылал кровавый камень.

– Культисты знали, где нас найти. Знали о пророчестве, об арфе, о наших именах. – Она посмотрела на него жёлтыми глазами, полными тревоги. – Это не случайная встреча. Кто-то направил их к нам.

Лин Вэй почувствовал, как холод пробежал по спине. Если враги знают об их миссии, значит, опасность поджидает их в самом Запретном городе.

– Что будем делать?

– То, что должны, – ответила Сяо Юй с решимостью, которая напомнила ему о её великом предке. – Но теперь мы знаем, что идём в ловушку.

Внизу, среди разбросанных костей культистов, древний дух бродил по долине, ища новые жертвы. А в небе кровавый камень пульсировал всё ярче, отсчитывая последние часы до катастрофы.

Глава 8. Пещера предков.

Кровь Сяо Юй капала на камни, оставляя за ними алый след.

Они летели уже час после встречи с культистами, но девушка слабела с каждой минутой. Её левая рука висела безжизненно, а лицо становилось всё бледнее. Несколько раз она едва не упала, и только быстрая реакция Лин Вэя, подхватывавшего её музыкой арфы, спасала от катастрофы.

– Нужно приземлиться, – сказал он, когда заметил, что её полёт становится неустойчивым. – Ты теряешь слишком много крови.

– Нет, – прошептала Сяо Юй, но голос выдавал слабость. – Нужно нужно найти безопасное место. Они могут следовать за нами.

Лин Вэй огляделся. Внизу простирался лабиринт горных ущелий, изрезанный пещерами и расщелинами. В одном из ущелий он заметил странное свечение – не солнечный свет, а что-то более глубокое, золотистое.

– Туда, – указал он. – В том ущелье что-то есть.

Сяо Юй попыталась возразить, но в этот момент её силы окончательно иссякли. Девушка потеряла сознание и стала падать камнем вниз. Лин Вэй рванул за ней, играя отчаянную мелодию спасения. Воздушные потоки подхватили её тело, но слишком поздно – она всё равно врезалась в склон горы, хотя и не с такой силой, как могла бы.

Лин Вэй приземлился рядом, отбросил арфу и склонился над неподвижной девушкой. Сяо Юй дышала, но очень слабо. Кровь продолжала сочиться из раны на руке, а на лбу появилась новая ссадина от падения.

– Держись, – прошептал он, осторожно поднимая её на руки. – Я найду помощь.

Источник странного свечения оказался пещерой, наполовину скрытой за завесой горного плюща. Лин Вэй раздвинул листья и заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его замереть в изумлении.

Пещера была огромной, её потолок терялся в золотистом полумраке. Но самое поразительное – стены были покрыты росписями, которые светились собственным светом. Это были не обычные фрески, а живые картины. Фигуры на них двигались, разыгрывая сцены из древних легенд.

На одной стене Царь Обезьян сражался с небесными воинами, его посох менял размеры, рассекая пространство как молния. На другой – он стоял рядом с прекрасной женщиной в развевающихся одеждах, которая несомненно была Фэн И, прабабкой Сяо Юй.

Но больше всего поражало то, что в центре пещеры стоял алтарь, а на нём лежали предметы, которые даже человек, далёкий от магии, узнал бы как артефакты огромной силы. Золотой посох с драконьими головами на концах. Корона из чёрного нефрита со звёздами вместо камней. Доспехи из каких-то неведомых металлов, переливающиеся всеми цветами радуги.

– Сокровищница Царя Обезьян, – выдохнул Лин Вэй и осторожно внёс Сяо Юй внутрь.

Как только они переступили порог, пещера откликнулась. Свечение стен усилилось, а в воздухе зазвучала тихая музыка – не инструментальная, а созданная самими камнями, резонирующими в такт с присутствием потомка великого царя.

Лин Вэй уложил девушку на каменную плиту рядом с алтарём и начал осматривать её раны. Рука была сломана, это было очевидно, а новая ссадина на лбу кровоточила сильнее, чем казалось сначала.

Он разорвал собственную рубашку на полосы, чтобы сделать перевязку, но понимал – этого недостаточно. Сяо Юй нужна настоящая помощь, магическое исцеление. А он был всего лишь музыкантом.

Хотя музыка тоже может исцелять.

Лин Вэй взял арфу и осторожно коснулся струн. Сердце Мелодии в раме инструмента откликнулось на его намерение, засветившись мягким голубым светом. Он начал играть мелодию исцеления – нежную, обволакивающую, полную заботы и тепла.

Звуки материализовались в виде серебристого света, который медленно обволок тело Сяо Юй. Кровотечение замедлилось, цвет лица стал менее бледным. Но рука всё ещё была сломана, а глубокие порезы лишь затянулись тонкой плёнкой.

– Недостаточно, – пробормотал он. – Мне нужно больше силы.

Словно в ответ на его слова, один из артефактов на алтаре – небольшая флейта из белого нефрита – засветился ярче. На её поверхности проступили иероглифы: "Песня Возрождения".

Лин Вэй протянул руку к флейте, но затем остановился. Это были сокровища Царя Обезьян. Имел ли он право прикасаться к ним?

За его спиной раздался тихий стон. Сяо Юй приходила в сознание, её жёлтые глаза медленно открылись.

– Где мы? – прошептала она, с трудом фокусируя взгляд.

– В безопасности, – ответил он, помогая ей сесть. – В пещере, где хранятся артефакты твоего предка.

Сяо Юй огляделась, и её глаза расширились от изумления. Она попыталась встать, но сломанная рука подвела, и она снова опустилась на плиту.

– Пещера предков, – прошептала она, и в голосе звучало благоговение. – Я думала, это только легенда.

Она посмотрела на светящиеся стены, где разыгрывались сцены из жизни Царя Обезьян, и вдруг её лицо изменилось. Глаза стали ещё более жёлтыми, а золотистые полоски на коже засветились.

– Кровь узнаёт кровь, – сказала она странным голосом, в котором слышались отголоски древней силы. – Наследница вернулась домой.

Пещера отозвалась на её слова. Свечение стен стало ярче, музыка камней – громче. А артефакты на алтаре один за другим начали светиться, словно приветствуя вернувшуюся хозяйку.

Сяо Юй медленно поднялась, игнорируя боль в руке. Она подошла к алтарю и коснулась здоровой рукой золотого посоха.

Эффект был мгновенным.

Посох засиял ослепительным светом, а по телу девушки пробежали волны золотистой энергии. Её сломанная рука с хрустом встала на место, порезы затянулись, исчезли даже мельчайшие царапины. Но это было не всё – что-то фундаментальное изменилось в самой Сяо Юй.

Она стала выше. Движения приобрели ещё большую грацию. А за спиной, словно сотканные из воздуха и света, появились крылья – не физические, а энергетические, но от этого не менее реальные.

– Память возвращается, – сказала она голосом, в котором теперь звучали раскаты грома. – Я помню, кто я такая. Помню своё истинное имя.

Лин Вэй отступил на шаг. Перед ним стояла уже не просто девушка с необычными способностями. Это была наследница одного из величайших волшебников в истории, пробудившая силу, которая дремала в её крови.

– Как твоё истинное имя? – спросил он тихо.

Сяо Юй повернулась к нему, и в её жёлтых глазах плясали молнии.

– Фэн Сяо Юй. Дочь ветра, внучка грома, наследница Равного Небу. – Она улыбнулась, и улыбка была одновременно человеческой и божественной. – Но для тебя я всё ещё просто Сяо Юй.

Золотистые крылья за её спиной трепетали, поднимая лёгкий ветерок в замкнутом пространстве пещеры. Лин Вэй почувствовал, как его волосы шевелятся от этого неземного дуновения.

– Что теперь? – спросил он. – Ты стала другой.

– Я стала собой, – поправила Сяо Юй. – Такой, какой должна была быть с рождения, если бы не печати, наложенные на мой род.

Она отошла от алтаря и подошла к одной из светящихся стен. На ней была изображена сцена заточения Царя Обезьян под горой.

– Но сила приносит и ответственность. Теперь я чувствую каждый падающий камень, слышу стоны земли под их ударами. – Она коснулась изображения рукой. – И я знаю, что время почти истекло.

Словно в подтверждение её слов, где-то высоко над пещерой прозвучал гром. Но это был не обычный гром – слишком протяжный, слишком ритмичный. Кровавый камень приближался к земле.

– Сколько у нас времени? – спросил Лин Вэй.

Сяо Юй закрыла глаза, прислушиваясь к чему-то неслышному.

– Меньше дня, – ответила она. – Если он упадёт в Запретном городе, печати сломаются окончательно. Мой предок выйдет на свободу и мир погрузится в хаос.

– Тогда мы должны остановить это.

– Мы? – Сяо Юй открыла глаза и посмотрела на него с удивлением. – Лин Вэй, теперь я могу лететь со скоростью молнии, призывать грозы, сражаться с армиями. Зачем мне спутник?

В её словах не было злости или презрения, только искреннее недоумение. Но Лин Вэй почувствовал укол боли. Неужели пробуждение силы изменило не только её способности, но и отношение к нему?

Он взглянул на арфу в своих руках, потом на могущественную девушку с золотистыми крыльями. Что мог предложить простой музыкант тому, кто мог управлять стихиями?

– Может быть, ты права, – сказал он тихо. – Может быть, мне стоит остаться здесь.

Сяо Юй резко повернулась к нему, и на её лице отразилось потрясение.

– Что? Нет! Я не это имела в виду.

Она подбежала к нему и схватила за руки. В прикосновении чувствовалась та же теплота, что и раньше, но теперь к ней примешивалась сила, способная сокрушить горы.

– Лин Вэй, без тебя я бы никогда не нашла эту пещеру. Не смогла бы пробудить свою силу. И арфа – Она посмотрела на инструмент. – Арфа выбрала тебя не случайно. Ты нужен мне. Не как помощь в бою, а как как якорь.

– Якорь?

– Сила пробуждается, но вместе с ней пробуждается и гнев предков. Их боль, их ярость на весь мир. – Сяо Юй коснулась его щеки, и в жёлтых глазах плескалась человеческая нежность. – Твоя музыка, твоя доброта они напоминают мне, что я сражаюсь не за месть, а за защиту. Они помогают оставаться собой.

Лин Вэй почувствовал, как тяжесть спадает с его сердца. Он накрыл её руку своей.

– Тогда мы идём вместе?

– Вместе, – подтвердила она. – Сын песни и дочь ветра. Как и предсказано.

Она отошла к алтарю и взяла с него небольшую нефритовую подвеску в форме обезьяны.

– Это поможет нам связаться друг с другом, если мы потеряемся, – объяснила она, надевая подвеску ему на шею. – А это.

Она подняла тонкую цепочку из какого-то переливающегося металла.

– Цепь облаков. Она защитит тебя от магических атак и поможет лучше управлять воздушными потоками во время полёта.

Лин Вэй принял дары с благодарностью. Подвеска была тёплой, как живое существо, а цепь казалась невесомой, но он чувствовал в ней заключённую силу.

– А теперь пора, – сказала Сяо Юй, расправляя золотистые крылья. – Кровавый камень не будет ждать.

Они вышли из пещеры в предрассветные сумерки. На востоке уже светлело, но небо было неспокойным. Тяжёлые тучи клубились у горизонта, а среди них пульсировал красный свет падающего камня.

– Как быстро мы сможем добраться до столицы? – спросил Лин Вэй.

Вместо ответа Сяо Юй взяла его за руку и взмыла в небо. Но теперь их полёт был совершенно другим. Они не скользили по воздушным потокам – они рассекали пространство, оставляя за собой след из искр и молний. Горы проносились внизу с такой скоростью, что сливались в расплывчатые пятна.

– Успеем, – крикнула Сяо Юй сквозь свист ветра. – Но едва ли.

В её голосе звучала уверенность воина, но Лин Вэй заметил, как напряглись её плечи. Впереди их ждала столица империи, где правил Сын Неба. Место, где, по словам Хуэй Нэна, творилась новая несправедливость.

И если они не успеют её остановить, Царь Обезьян вырвется на свободу, но не как защитник слабых, а как воплощение разрушительной ярости.