Читать онлайн Потаенный посредник бесплатно

Пролог. Их последний день лета

Этот день едва чем-то отличался от других. Небо обыкновенно чисто, по-летнему светло уже в такую рань. Алина на ногах с 4 утра, так сильно ей не терпелось. Собираясь в спешке, несмотря на избыток времени, она едва расчесала свои черные лохмы и накинула ветровку камуфляжного окраса с капюшоном. Та смотрелась на ней как палатка. Довершал образ лешего набитый до натяжения швов рюкзак, ставший по дороге на вокзал горбом: Алина спрятала его под куртку, чтобы содержимое не рассыпалось сразу, если молния разойдется.

Алина, в силуэте которой едва ли угадывалась ученица средней школы, 2 часа пешком добиралась до железнодорожных путей, заставив нескольких прохожих, а затем и ожидавших поезда перекреститься. Но ничьи косые взгляды не волновали её в тот момент. Только один взгляд она искала взором из-за косм и капюшона. Поспешно, ведь ведущий вагон ещё шумел вдали, лишь подъезжая к платформе. Сердце сжалось, в ладонях шумно смялись длинные рукава ветровки. Усиливающийся перестук колес точно остановил биение в груди девочки, болезненно сжимая её в тиски ожидания. Стоило поезду встать, стихнуть, Алина сумела выдохнуть, сделать предупреждающий шаг вперёд. Твердо поставила ногу перед собой, сфокусировав внимание на ближайшей к двери цифре в номере вагона. «0».

Именно столько терпения у неё оставалось. Двери раскрылись. Из них повалили люди… взрослые дяди и тети, их малые дети. Не тот, не он. Волнение стиснуло ей зубы, нервозность обнажила их в улыбке. В голове лишь одно слово. «Где?»

Повторялось снова и снова, крутилось вместе с пустым желудком. Наружу вышли все, что было не так уж много, учитывая размеры городка. Поезд, казалось, тронется, покинув не столько станцию, сколько её. Не вернув его. Но шум колесиков чемодана развеял тревогу. С трудом выкатив перед собой багаж, что в весе и размере превосходил владельца, мальчик сошел с десятого вагона. Вернее, выпал из него на свой чемодан, исхитряясь ухватиться за дужку очков.

Да, падая, Илья в первую очередь обеспокоился за них. Во вторую, за содержимое чемодана, отчего тут же с беспокойным «ой-ой-ой» склонился набок, чтобы слезть с багажа… и упасть на платформу. Но не вышло, под Ильей оказались вытянутые руки девочки, без сомнений нырнувшей в бетонный перрон. Словив мальчика, одним лишь чудом не разорвала ветровку на груди.

– Иля! – широко улыбнувшись, вплотную окликнула мальчика Алина.

Её лицо укрыто тенью капюшона и беспорядочно свисающими лохмами. Лишь два глаза и улыбка зловеще проглядывались, обращаясь к Илье с трепетом. Руки под ним согнулись, стискивая мальчика в странные Т-образные объятия на железнодорожной платформе. Кое-как пристроив очки на переносице, шокированный Илья содрогнулся в ужасе. Но несмотря на его потуги, девочка крепко держала его, точно больше никогда не отпустит.

– А… А-алина… – дрожащим голосом едва выжал он из сдавленной груди. – Я тоже скучал.

– Три месяца! – фыркнула Алина, ослабляя хватку.

– Десять недель… – поправил Илья.

– Одиннадцать! – девочка подтянула ноги под себя, резво вставая сама и помогая подняться другу.

– Три дня на д-дорогу, – мальчик спешно заправил вылезшую из светло-бежевых брюк рубашку. Из-за этого на уровне карманов показался рисунок красных цветов с зелеными листьями. – И я писал тебе каждый вечер.

– Два дня радиомолчания! – продолжала напирать Алина, подняв взгляд Ильи на себя вместе с зажатым в ладони подбородком.

И без того тихий голосок заглох после мимолетного пересечения взглядов. Избегая смотреть в лицо, мальчик продолжил поправляться, повернув в правильную плоскость вязаный изумрудный жилет.

– Н-не драматизируй… – звуча вдруг более печально, нежели неуверенно, Илья аккуратно убрал с края больших круглых очков слегка вьющиеся каштановые пряди. – Связи не было. И я же сказал, что скучал.

Он робко поднял взгляд на Алину. И сам поднял ладонь к её лицу, пускай и до смешного несмело. От удивления девочка развела руки в стороны, наблюдая его действия. Илья раздвинул завесу темных дебрей перед Алиной, наконец в полной мере узнавая свою подругу. Его губы надулись.

– Ты душ с-сломала? – мальчик перевел взгляд на капюшон. – Знаешь, с-сокрытие улик не облегчает с-состав преступления…

Алина расхохоталась, освобождая от накидки не только голову, но и в целом давая ветровке на десяток размеров больше её сползти. Ей нужно было лишь слегка склонить руки. Но опускать их не стала, бросившись на мальчика с объятьями.

– Это тебя юные биологи острить научили? – закружив с Ильей, Алина не смогла устоять на одном месте из-за перевеса рюкзака на спине, чуть не унесшего их на рельсы. – И штанишки яркие! Не было у тебя такого рисунка, модник!

– Маша… Д-девочка в лагере нарисовала, – сжав свободную от захвата Алины руку на дужке очков, мальчик зажмурился, чтобы не закричать с испугу. – Ай!

Они вновь рухнули на перрон, и нитки рюкзака громко заявили о своем недовольстве, выпустив на свободу учебники. Это был набор Ильи на этот учебный год, забранный за него Алиной. Ведь линейка прошла без него, а это был последний день августа. Мальчик не сдержал слез, осмотрев несколько разодранных обложек и десяток порванных страниц. Но Алина решила по-честному забрать их себе, отчего пришлось сменить намеченный маршрут.

От станции было ближе к квартире Ильи, отчего девочка и взяла их с собой. Туда они всё же дошли, чтобы тот мог оставить чемодан и переодеться. Затем к Алине, забрать целые учебники… и заставить ту разобраться с волосами:

– Т-ты знаешь, они ведь даже н-немного… попахивают, – вкрадчивым тоном признался Илья.

– Да нет на это времени! – возразила девочка, готовая тут же выскочить из квартиры в подъезд. – Последний день, надо гулять, гулять и ещё раз гулять!

– Ну хотя бы причешись, легче станет… – едва умудряясь удержаться за край её куртки, взмолился мальчик.

– Мне и так легко!

– А мне нет… Я подруге в глаза с-смотреть не могу.

Компромисс со скрипом прошел, и к полудню вернулись к плану Алины. А он у неё не менялся с тех самых пор, как они познакомились в детском саду – идти куда глаза глядят, позволяя приключению найти её. И оно нашло.

– Туда, – вдруг сказала она, усмотрев в просвете между жилыми домами заросший бетонный каркас недостройки.

– Туда? – с обреченной надеждой спросил Илья.

– Туда! – предвкушая, Алина уверенно зашагала напрямик.

– Туда… – на выдохе протянул Илья, жалея, что надел шорты.

Пробивая путь палкой через заросли лопуха, девочка лишь смеялась на робкие попытки мальчика отговорить её. «Там ведь все входы заколочены» – «как заколотили, так расколотим» – «внутри темно» – «в телефонах есть фонарики» – «я с дороги, ты уже находилась…»

– Во мне энергия всё лето копилась! – Алина продемонстрировала это, сорвав вставшую у неё на пути доску. – Устанешь, так тебя на спину посажу, светить будет удобнее!

– Ну не голыми же руками… занозы посадишь, – уходя от темы, Илья подал ей палку, вставляя её под следующую доску. – И пользуйся рычагом, вот так.

– Пасиба, Иля! – перехватывая палку, Алина вмиг сорвала вторую доску. – Куда я без тебя?

– Не сюда, видимо…

Свет с улицы открыл взору совсем небольшой участок первого этажа. Вдоль стыков стен порос мох, в воздухе стоял прелый запах. Сырость и битое стекло неравномерным ковром застилали пол. Алина сделала глубокий вдох.

– БУ! – выкрикнула она во все легкие, заставив Илью вздрогнуть. – Выходите, если смеете, духи, домовые и дебилы!

– Откуда тут взяться д-домовым… – несмело шагнув внутрь за подругой, пролепетал Илья, судорожно осматриваясь. – Дом даже н-не достроен.

– Ну тогда бездомовые! – Алина подскочила спиной вперёд, возвращаясь к мальчику, чтобы взять его за руку. – Их тут можно встретить, Иля?

– Скорее бездомных.

Илья не был высоким, почти на полторы головы ниже Алины. И если девочка была всегда в движении, резва и легка, то её друг малость неповоротлив, имея некоторые объемы, которых стеснялся. Но в такие моменты не двигаться он просто не мог – достав телефон, Илья не переставая оглядывался, едва унимая дрожь.

В свете двух фонариков с трудом виднелся лестничный пролет. На этажах выше второго окна не были заколочены, а значит, должно было быть светлее. На том и решили после коротких переговоров сразу подняться до третьего. Но и там коридоры, уходящие вглубь, обращались беспросветной тьмой, съедавшей свет телефонных фонариков и не думая давиться… В этом тусклом свете удавалось разглядеть не более шага впереди.

Единственное, что позволяло Илье не сбежать – тепло её руки. Чувствуя его, он шел вперёд, почти не отставая и не замедляя её. Блики от стеклянной крошки, звон подскакивающего из-под их ботинок мусора, вроде бутылок, банок, шприцев и гвоздей, эхо шагов – окружение точно стремилось захватить его внимание. В пустых дверных проемах ему виделись фигуры, сковывающие дух страхом неизвестности. Однако всё тщетно, покуда рядом оставалась Алина, с восхищением подмечавшая:

– Гляди! – опускаясь на колено, тем самым склоняя и мальчика, она почти впечатала фонарик своего смартфона в монетку, валяющуюся на пересечении коридоров. – Копейка!

Свет дрожал от слабой тряски руки Алины, отчего тень монеты делала её на вид больше и значительнее, чем та была. Расширяя тьму, что создавала иллюзию движения копейки, будто та вот-вот подскочит к ним.

– Не знала, что они ещё есть! – обернувшись к Илье, Алина подсветила лицо снизу, корча рожицу. – А может… это приманка? Попытаемся поднять, так и будем прокляты всю жизнь расплачиваться мелочью! У-у-у!

– А-ага… – выдыхая, ответил он, не зная, как ещё реагировать на её придумки. – Так возьмешь?

– Ещё чего! Ты меня совсем не слушаешь? – деловито спросила девочка, поднимаясь, продолжая смотреть на друга.

– С-слушаю… Просто к-кажется, ты ничего не боишься, – Илья обернулся через плечо, проверяя фонариком место, откуда только что ступил, в тоже время избегая долго стоять лицом к лицу. – Ни привидений, ни проклятий. Не то, что я…

Алина усмехнулась, ступая спиной вперёд. Все эти копейки, битое стекло и другие следы присутствия тут прежде других людей представляли для неё некоторый интерес в последнем летнем приключении. Однако тем, что дарило ей улыбку в тот день, был Илья, его участие, то, что приключение было их.

– А ты не бойся! Я ведь нику-

Её кроссовок громко зашуршал крошкой по бетону, нога невольно проскользнула дальше. За край, теряя опору. Проваливаясь в пустоту. Голос сорвался в крик.

– Али– – воскликнул было Илья, но грудь впечатало в пол, выбивая воздух из легких.

Его утянуло вниз рукой, которую он не мог отпустить. Он этого и не сделал… Однако в следующий миг хватка исчезла. С мальчиком осталась лишь боль от падения, страх от охватившей всё мглы и тревога… потери друга. Её крик стал казаться иллюзией. Ведь едва начавшись, он неестественно обрубился. Словно нажали «паузу» и фильм остановился. Несколько долгих мгновений у него заняло осознание, что на нем больше не было очков. И телефон вылетел из руки, отдаваясь трескающим стуком по бетону. Но после воцарила тишина… Ни эха падения. Ни стона. Лишь он, Илья, один на этаже. Едва силясь впустить воздух в грудь, он закричал:

– Алина?!

Задыхаясь от паники, Илья едва различил бьющий вверх от пола размытый конус света телефонного фонарика. Нащупав свой смартфон, он судорожно оглядывался мутным взором, зовя её вновь и вновь. Но никто не отвечал. Дыхание не успокаивалось, удары сердца отдавались болью.

***

Темнота и пустота. Её глаза закрылись, звуки пропали. Всё исчезло: запах, сырость, притяжение, положение в пространстве, течение времени. В миг, когда Алина моргнула, мир пропал. Или же это она пропала из него. И только в следующее мгновение, когда она смогла поднять веки, все её органы чувств снова воспринимали привычный мир. Вдох. Воздух был противный, пахнущий плесенью и ржавчиной, но – он был. Она кашлянула, выдохнула пыль и песок, нащупывая опору под собой. Земля. Не бетон – нечто рыхлое и влажное, с мелкими камнями и осколками. Не под ногами, но под спиной. Её неприятно кололо сразу в десятке мест, несмотря на пару слоев одежды. И затылок пронзило особенно остро. Тонкий капюшон ветровки не шибко спасал. Перевалившись на бок, Алина выпустила из легких тошнотворный воздух этого места. Лишь чтобы снова вдохнуть, ведь иного выбора не было.

Сев на холодную землю, она удивилась, теперь только осознавая что под ней и правда была земля. Вязкая, но местами острая. Не видя ничего во мраке, Алина положилась на осязание. Спешно ползая взад-вперед, из стороны в сторону, она искала… его.

– Иля!

***

Минуты тянулись мучительно. Единственным источником шума около него становился он сам. Илья перестал двигаться, прижавшись спиной к стене, освещая пространство перед собой. Ничего не происходило. Паника ослабла, но не отпустила мальчика. Он только попробовал встать… как по коридорам разнеслось эхо тяжелого удара. А за ним частый отстук, точно бег. Илья крепче сжал телефон, но луч фонарика дрожал. Его руки тряслись.

– Не надо, п-пожалуйста, н-не надо… – молил он сам не зная кого, не зная о чем.

Но вскоре загадочные звуки стихли. Нервно сглотнув, Илья вновь просветил окружение. По крупным бликам света Илья отыскал очки. Левое стекло рассекла паутина трещин, едва позволяя через него хоть что-то видеть. Правое же пострадало не так сильно, в чем мальчику приходилось искать успокоение. Не удалось. Оставалось взять эту возможность, светя телефоном, ища её.

– Алина!

***

Над головой, тихо-тихо, на грани уловимого послышался голос. Девочка поспешила подняться, что привело к большей боли – макушку укололо до крови. Дотянувшись до «потолка» рукой, она нащупала причину – гвозди, вбитые в доски. Не поддавались толчкам. Встать в полный рост не выходило. Безопасней ползти… Но вместо того Алина нашла место, где гвозди раскинулись пошире, упираясь в доски лицом. Так, чтобы слышно было как можно дальше. Чтобы он её услышал.

– Иля! Ты в порядке, Иля?

Она звала, из раза в раз, толкая доски руками. Они потрескивали, сыпя щепки и песок в лицо. Алина отплевылась, кричала вновь. И ранее доходивший лишь эхом отклик обернулся ответом:

– Алина! Где ты? – голос раздавался вдали. Но неминуемо становился ближе. – Алина!

Она не знала. «Здесь», «внизу», «черт знает где» – могла сказать и говорила Алина. Но куда чаще звучало имя. Его, её. Пока расстояние не сократилось к толщине доски над её головой.

– Ну вот, а ты раскричался… – посмеялась девочка, прикрыв глаза от щепок, в бессчетный раз ударяя кулаком доску. – Подожди чутка, сейчас-

– В сторону! – приказал Илья.

В тот же миг последняя преграда разлетелась на части, проливая свет в заколоченный подвал. Озаряя её лик. Мальчик застыл, неотрывно глядя сверху в шокированные глаза Алины. Молчание. С его голени капала кровь. Его взгляд затуманили слезы. Вытянув руки наружу, девочка подпрыгнула, рывком выползая на другие, целые доски.

– Дурак? – негромко спросила она, присаживаясь рядом. – Гляди, ногу порезал! Жуть какая, тут же наверняка болячки всякие подхватить можно.

– М-может и можно… – ещё тише ответил он. – С-столбняк, например. Ампутировать потом.

Алина протяжно вздохнула, придвигаясь ещё ближе. Припав спина к спине, она резко обхватила его, сомкнув руки позади себя. И затем потянула его так за собой, не без труда поднимаясь на ноги.

– Ну-ка, пойдем отсюда бегом! – выгнувшись вперед, не давая тому твердо стоять на раненной ноге, она толчками заковыляла с ним на спине.

Илья протестовал, но девочка не слушала, проскакав с десяток метров. После она поняла, что без понятия, где тут выход и где это «тут». Выяснить это – стало их следующей миссией.

– У тебя н-нет такого чувства, будто кто-то с-смотрит? – выходя на свет улицы, спросил Илья.

– Так это я на тебя засматриваюсь! – ускоряя ход, Алина повела мальчика за руку через ещё не битые заросли. – За тобой теперь глаз да глаз, каратист. Лагерная жизнь до добра не доводит…

В действительности, на них был направлен взор. Не прерывая наблюдения, парень в черной кофте собирал образцы крови с ржавых гвоздей и трухлявых досок. А их приключение потихоньку сменило локацию. Аптека, магазин, квартира Ильи. Там он обработал все ранки, за мороженым шло обсуждение. Сперва подсчет потерь – его разбитые очки, её смартфон. Мальчик нашел его на лестничном пролете, возле которого она пропала. Куда чуть не свалился он сам, ведь у того не было и подобия ограждения.

Затем дошло до главного. Исчезновения. Как Илья не ломал голову, но лучше объяснения, чем Алина, придумать не мог. А её догадки раскинулись в диапазоне от мистики до фантастики: последствия оскорбления призрака копейки, осязаемая иллюзия тайной цивилизации барабашек, контроль разума и подмена воспоминаний пришельцами. Так или иначе, этот день помимо переживаний подарил им много смеха перед началом учебного года.

Больше они не выбирались на приключения вдвоем. Ещё до Нового года… Алина и Илья прекратили общаться. Но начавшееся тогда не собиралось заканчиваться.

***

Глава 1. Черное на белом

Хочешь рассмешить бога –

расскажи ему о своих планах.

– Не изволите начать? – беззлобно спросил молодой преподаватель, склоняясь над партой Алины.

9 класс, вторая четверть учебного года. Контрольная по математике, до конца которой она решила прилечь. За оценку Алина не переживала, ведь уже дотянула среднюю оценку до четверки, а выше тройки метить не собиралась. Да и не любила она математику. Все доводы сходились в одно уверенное решение: не напрягаться. Однако с ним не мог согласиться учитель, взбудораживший весь класс одним лишь вставанием из-за стола. Под партами судорожно задергались руки, с тупым стуком пряча смартфоны.

– Максим Янович, – пробормотала Алина в стол, неспеша приподнимаясь. – Кажется, не изволю. Что это вообще значит?

Говорила она так тихо, что только математик и мог услышать. Своим обращением он навлекал на неё гнев класса, ненужное ей внимание, отчего та и не сдержалась от некоторой грубости. Но мужчина и не думал оскорбиться, улыбаясь в ответ:

– Рад, что вы спросили, сударыня Мереньева, – шутливо протянул он, доставая мобильник, набирая цифры. – Это будет значить, что мне придется сообщить результат этой работы напрямую родителю. Напомните мне, номер заканчивается на 96?

На самом деле её уже не звали Мереньева. Однако в этой ситуации Алина не возражала, что преподаватель использовал её прежнюю фамилию. Но сильно легче от этого не было… Его слова и действия тянули к ней взгляды. И каждый из них она ощущала затылком.

– Если что, это касается всех, кто покажет результат ниже обычного, – отворачиваясь от парты девочки к большей части класса, учитель обратился к учащимся с драматической речью. – Математика – царица всех наук. Основа мира! А в последнее время ваши успехи в освоении её основ совсем не радуют. Меня ведь и уволить могут… Пожалейте старика!

Максим Янович улыбнулся своей же шутке, переводя взгляды школьников на себя. По крайней мере всех одноклассниц Алины. Мереньева фыркнула, обнаружив рядом с распечаткой контрольной тетрадный листок с подписью: «Алина Мэйншан, 9Б». Почерк Максима Яновича.

– Ну почему… – одними губами произнесла она, дотягиваясь до стержня от ручки в рюкзаке.

Что Алина могла сделать сразу – она сделала. К сожалению, доступной сходу задачей была нумерация вопросов контрольной. А подсчеты уже не шли. Где-то она не понимала, как начать, где-то стопорилась на приведении дробей. Слишком масштабные перемножения выходили… а уж поделить их без способностей к экстрасенсорике Алина не находила возможным. А время неумолимо утекало. Механические часы щелкали едва уловимо на фоне тапанья пальцев по экранам под партами и «скрывающих» их скрипов стульев, кашля и сопения. Алина не хотела смотреть на других, зная, что не найдет в них поддержки.

Она сама к этому пришла. Они в своей сети. Социальной, цифровой. А она вне. Карман её брюк натягивал весомый «кирпич», как про такие телефоны принято говорить. Давным-давно сломав дорогой сенсорный смартфон, Алина в качестве урока получила от отца кнопочный мобильник, едва помещавшийся в её ладонь. Ладонь выросла, отец ушел, а телефон остался. На удивление, без сожалений, ведь он куда лучше подходил её образу жизни. Пережил не одно падение с гаражей, пятиэтажек и погружение в воду.

Да и не в одном телефоне дело. Одноклассники смотрели на неё с презрением. Кроме одного… Лучше бы его не было, думала она. От такого взгляда не легче. А сейчас и времени нет. Надо было что-то делать. Надо было?

– Почему… – всё сокрушалась Алина.

Звонок матери не вписывался в её планы. А значит и плохая отметка за контрольную. Но числа не складывались, не множились. Хоть голову на ноль дели. Она ведь не компьютер, чтобы оперировать нулями и единицами. Компьютер… в кармане. Клацал клавишами при её малейшем движении. Подняв взгляд на Максима Яновича, Алина удивилась, что его эти шумы не настораживали. А ведь действительно – все списывали, он не мог этого не видеть. Раз в пару минут учитель вставал, прохаживался, шугая класс. Но не Алину. К ней он обычно и не подходил, зная о её кнопочном телефоне.

Но ведь калькулятор в нем был. Да и в задачах, где в условиях понятно, что надо сделать, показной расчет провести проблем не было. А на вопросах с выбором ответа даже записей расчетов не требовалось. Если риск потревожить мать звонком высок, то какая разница – за телефон на уроке или за заваленную контрольную?

Левой рукой из правого кармана достать плотно утрамбованный кирпич было затруднительно. Спасло то, что тот наполовину торчал наружу. Карманы на женской одежде не баловали глубиной. Маленький экранчик заставлял напрячь зрение, но оно у Алины не подводило. Щелчки тугих клавиш вне кармана оказались лишь слегка громче, что прибавило ей смелости в открытии меню и поиске там калькулятора.

Кнопочный телефон уже не раз удивлял Алину своими возможностями. Спустя года использования она находила всё новые и новые функции в глубинах меню и подменю. Фотографии с фильтрами, конвертер валют и даже выход в интернет. Пускай и очень медленный и крайне неудобный с набором текста на цифровой клавиатуре. Но калькулятором с ней пользоваться выходило достаточно ловко, несмотря на отсутствие практики. Едва зародившееся волнение отступало, пока листок стремительно заполнялся ответами.

Задача-минимум вскоре была выполнена. Треск клавиш притих, замедлился, так как она перешла к более логическим, чем арифметическим задачам. Но заметив свой интерес к ним, оборвала попытку решения. Вспомнила, почему изначально не собиралась этим заниматься. И закрыла калькулятор нажатием кнопки «отмены». Однако, вместо возвращения в главное меню, отображающее время и дату, всплыло незнакомое окошко с текстом. Остатки любопытства от порыва решить задачку заставили прочитать его.

«Применить изменение восприятия?»

«Да» «Нет»

– Что? – вслух вырвалось у неё.

– У вас есть вопрос? – тут же откликнулся математик, поднимаясь из-за учительского стола. – Марина.

– Не-

– Максим Янович, а Мейшановна списывает! – подскочив из-за парты, воскликнула сидящая за Мэйншан девочка, до того поднявшая руку.

Ладонь Алины сжалась, хрустнув сразу всеми кнопками её кирпичика. В горле встал ком, взгляд забегал. От спокойного лица учителя, обернувшись через плечо, на Марину. В лице стукачки ей не виделось безразличия, которого Алина искала. Презрение, зависть, злорадство. Что она вообще ей сделала? Мысль возникла и сразу была потеряна, взгляд убежал прочь, на класс. Кто-то пользовался моментом, списывая в открытую. Кто-то с улыбкой наблюдал за драмой. Он не улыбался. И это травило сильнее «предательства» Марины. Её-то она почти не знала… А сочувствие этого парня рвало сердце. Каждый раз как в первый.

Шаги учителя становились ближе. Стук в ушах громче. Глаза остановили движение, взглянув на экран телефона под партой. Взгляд застыл. Экранчик залило белым, как при включении.

– Алина? – чужой голос исказило до неузнаваемости.

Разнесясь эхом, он вытеснил все другие звуки. В нем перестал узнаваться голос, лишь протяжное гудение. А перед глазами – белый экран. Маленький, неподвижный. Алина пыталась отвернуться, но ни голова, ни взгляд, ни рука не двигались. Всё застыло. Только свет прямоугольного экрана расширялся, сперва незаметно. Но скорость распространения белизны росла в геометрической прогрессии, застилая обзор сплошным белым свечением. Она захотела кричать, но не ощущала рта. Она хотела бежать, но не ощущала ног. Она хотела закрыть глаза, но не ощущала век.

Черная точка вырисовалась на горизонте. Росла… или же приближалась, становясь линией. Линия приближалась… или же это взгляд Алины приближался к ней, различая прямоугольник. А пролетев внутрь его границ, она видела параллелепипед. Летя в нем… или падая, Алина почувствовала боль в голове, наблюдая искривление ребер этой объемной фигуры, становящейся пирамидой, затем сферой и снова похожей на изначальную… Куб. Он закружил вокруг незримой оси, «отращивая» из себя второй куб, неразрывно связанный с изначальным. А тот куб отрастил другой, в движении окружая Алину темными ребрами со всех сторон, образуя клетку. Решетка клетки множилась, становясь плоскостью. Черной… перекрывшей всё белое.

***

Тьма. Головная боль. Ломящая спина. Цветные блики, колющие веки. Которые она ощущала. И всё остальное тело, лежащее на знакомой её спине кушетке. Приоткрыв глаза, Алина содрогнулась от того, как четко всё видно. Стену по левую руку, потолок, стол школьной медсестры справа. Почти не двигая зрачками, она видела всё в широчайшей панораме. Веки рефлекторно открылись во всю ширь, что уже совсем напугало её – потолок, на который Алина смотрела, раскрылся, точно цветок, показывая своё бетонное наполнение и комнату над ним. Алина зажмурилась.

– Это сон? – хрипло вопросила она.

– Давай проверю, – откликнулся парень, тут же входящий в медпункт из коридора. – Вот только по сериальному или по сказочному? Ущипнуть, поцело-

– Руку сломаю, – огрызнулась Алина, приподнимая веки. – Нико.

Этот голос – насмешливый, но печальный. Его волосы – соломенные и цветом, и укладкой. Его медовые глаза – сочувствующие и тем бесящие. Одноклассник, которого она не хотела тут видеть. Как и всех остальных. Николай припал спиной к стене на значительном расстоянии, очевидно не собираясь исполнять своих предложений.

– Мне вас оставить? – встрял грубый женский голос. – Давай-ка, душенька, садись. Дневной сон себе устроила, поглядим, не развалилась ли.

Алина перевела взгляд на неё, поднимаясь. Мельком посмотрев на ящик, который открывала медсестра, она увидела его содержимое сквозь стенку. Крепкие руки доставали аппарат для измерения давления. Вместе с тем Алина стала разом видеть все плоскости шкафчика – дно, боковины внутри и снаружи.

– Ну же, присядь хотя бы, – подначивал Николай. – Пять часов уж валяешься.

Алина не поняла его. Укол мигрени заставил зажмуриться. А когда она открыла глаза – снова увидела потолок. Помотав голову за волосы рукой, Алина наблюдала статичную картину перед собой. А попробовав просто подняться, она стала видеть из точки выше… но осталась лежать на кушетке. Хаотичные, способные вызвать тысячу вопросов ощущения почти ввергли её в панику. Но закрыв глаза, уперевшись ладонями в кушетку, Алина просто села, обернулась и протянула медсестре руку на слух.

– Забейте… – прокашлявшись, Алина постаралась звучать убедительно. – Просто захотелось поспать.

– Смеешься? – с горечью спросил парень.

– А похоже? – непроизвольно усмехнулась она.

Николай молча наблюдал за работой медсестры. Обследование не показало никаких проблем. Жаловаться на мигрень, а уж тем более на проблемы со зрением, Алина не стала. Когда процедуры близились к концу, парень молча вышел в коридор. Она проследовала за ним своим странным взглядом, не двигаясь с места. Но за раскрывшейся «лепестками» стеной показался изумрудный жилет, и веки вжались друг в друга.

– Ой, душенька, а скажи-ка по секрету, – громким шепотом тараторила медсестра. – Основной у тебя светлый или темненький?

Ладони сжались в кулаки. На вдохе застыло дыхание.

– Я бы за этого держалась, – смешливо пробормотала женщина. – Не такой смазливый, уверенный, забавный. И без цветочков на причинном месте, боже упаси!

Алина вскочила на ноги, скидывая органайзер со стола. Не говоря ни слова, она шагнула к двери, взяв ту за ручку. Но не решаясь открыть. Ни её, ни глаз. А слух едва улавливал его дрожащий голос.

– Ну что за поколение… – но голос медсестры был ближе, громче и смелее. – Не девочка, а варвар на побоище!

Дверь резко открылась нараспашку, вытягивая Алину за руку в проем. Николай словил её грудью. Хмыкнув, парень накинул ей на плечи её куртку.

– Внезапно… но я не против обнимашек, – помогая просунуть руки в рукава, спокойно говорил Николай. – Тем более, что ты не в себе. Расскажешь, что случилось?

Девушка отшагнула в сторону, отталкиваясь от парня ладонью. В коридоре второго этажа школы было пусто. Учебный день закончился. Оглядевшись прикрытыми глазами, Алина не нашла зеленого. Только бледно-розовая краска на верхней части стен и бледно-серая на нижней. И тихие отголоски суетливых шагов за углом коридора, ведущего к главному выходу.

– Рюкзак, – бросила она.

– А волшебное слово? – усмехнулся Николай, закидывая запрашиваемую вещь на плечо.

– Мудень, – потащившись в сторону основной лестницы, Алина вытянула руку назад.

– Вообще-то «акцио», – шумно вздохнув, парень бросил рюкзак ей точно лямкой на ладонь. – Пойдешь не через парадный вход?

– А ты догадливый, – поправив ветровку, всё ещё немного большую для неё, она стала перепрыгивать лестничные пролеты.

– Лестница у столовой была бы ближе, – пояснил Николай, скатываясь за ней по перилам. – Значит, нижний пожарный выход?

– Угу, – переведя щеколду двери названного выхода в нужное положение, Алина не смогла сходу сдвинуть её. – Ржавая лярва…

– Оставляли бы её пореже открытой, не было бы столько влаги.

– Так закрывай за мной, если не плевать! – девушка повысила голос, прикладывая усилия.

Тогда по плоской части щеколды долбанул молоток, звонко ударяя ей в открытый вид. Алина вздрогнула, оглядываясь через плечо на парня, улыбающегося ей с закрытыми глазами. И неспешно убирающего инструмент в свою наплечную сумку.

– Разрешаешь? Тогда так и сделаем.

Девушка фыркнула, выходя на грязный осенний двор школы. Дверь за её спиной закрылась. Он её отпустил? Наконец устал от неё? Алина понадеялась на то, но на всякий случай ускорилась, чтобы точно не догнал. Ему ещё школу обходить теперь. Дорога до дома прошла в тишине. Пока она щурилась, ничего странного не происходило. Если не считать того, что она не видела своих ресниц, век или носа, как это должно быть. Точно не своими глазами, а широкоугольными камерами с высочайшим разрешением наблюдала окружающий её мир. На который отчаянно пыталась закрыть глаза.

Открыв дверь квартиры, Алина только скинула обувь. Пройдя четыре шага вперёд и два в бок, она один раз свалилась на диван в своей комнате, имея ноль желания что-то делать. Игнорируя копошение в её шкафу.

– Даже дверь не заперла, – цокнул Николай, скидывая в свою сумку то, что Алина прятала в ненужных ей ярких футболках.

– Зато ты запер, – больше раздражаясь, чем поражаясь его скорости, на выдохе протянула Алина. – Значит, сделаешь это снова.

– Как договорились, получается.

– Получается так.

– Может ещё о кое-чем договоримся? – парень аккуратно закрыл дверцы шкафа, оглядываясь на свою одноклассницу.

– Хочешь сказать о «кое-ком»?

– А мы сможем? – присев на ковер, Николай склонил голову на плечо.

– Нет.

– Столько времени прошло…

– Ничего не изменилось.

– Он тебя простил.

– Ой как заговорили! – едко прыснула Алина. – А три года назад язык в жопу засунул. Чего сейчас-то святым заделался?

Николай молчал. Лишь смешок сошел с его губ. Болезненный, точно сдавленный стон от удара поддых. Парень тяжело вдохнул носом, отходя от ядовитой колкости.

– Лучше… поздно, чем никогда, – наконец ответил он.

Алина молчала. Перевернувшись на бок, лицом в спинку дивана, она затем «перевернулась» обратно взглядом. Он смотрел на неё всё теми же глазами. Она и раньше догадывалась, но хотела верить, что это всё глупая шутка. Манипуляция. Не искренность. Так было бы проще.

– Видимо, ты настоящий идиот, Нико.

– Всегда им был, – усмехнулся парень. – Помнишь нашу первую встречу?

***

Их первая встреча. Её, его… и Ильи. Первое сентября, три года назад. Николай – новенький ученик в их классе. На первой перемене к нему подошли мальчики класса. Их было немного, но даже так Илья теснился за спинами. Новенького осыпали вопросами – откуда перевелся, далеко живет, местный ли… Однако Николай не издал ни звука. Будто бы и не слышал, не видел ребят. Не поднимал головы, молча смотря в никуда.

Илья кое-как протиснулся, опустившись на колено, чтобы хотя бы глянуть на новичка вблизи. И от одного взгляда в его глаза Илье стало не по себе. Алина заметила это, насторожившись. Звонок, все разошлись по местам. Урок прошел непривычно тихо, разговоры вполголоса сменились вкрадчивым шепотом.

Тише всех сидел сам Николай, ищущий кого-то во время урока глазами. Потерянными, полнящимися неясного ужаса. На второй перемене инициативу перехватили девочки, отправив на разведку парочку самых способных болтушек. Но, прежде чем им удалось сказать Николаю хоть слово, их со своего пути подвинула Алина:

– Что с лицом? – бесцеремонно разразилась она на весь класс. – Будто жабу проглотил. Так гадко, что кривишься… А рта всё равно не открываешь, выпустить боишься!

Кто-то засмеялся, однако Алина тут же шикнула, одним тоном донося, что вопрос этот не был шуткой. Она ждала от него подтверждения гипотезы. Это вызывало лишь недоумение. Но оно и смогло изменить ситуацию. Николай наконец переменился. Напуганный взгляд чуть прояснился, позволяя мальчишке заметить её.

– Ну что, там правда лягушка? – повторила Алина, хлопнув ладонью по парте.

От резкого звука Николай дрогнул, испустив лишь сдавленный выдох. Иного ответа не последовало, мальчик всё равно не мог выговорить ни слова. Он смотрел на Алину искоса. Девочка же склонилась к его парте, бесцеремонно заглядывая тому в приоткрытый рот. Это смутило новенького, заставив вжаться в спинку стула, отодвинуться, стиснув губы.

– Нет, никого нет… Ну, если будет, показывай! – Алина убежала к Илье, имея теперь мало времени рассказать ему о своей придумке.

Звонок. Третий урок прошел уже как обычно шумно. Класс не стеснялся обсуждать новенького между собой не сдерживая тон. Заодно и об очередном чудачестве Алины. К новой перемене у учеников потерялся всякий интерес к прямому общению с Николаем. Слухи, пошедшие по классу, были красноречивее, чем он сам. А их содержание походило на криминальную хронику. После уроков Николай задержался в уборной, куда вышел с последнего урока, так и не вернувшись на него. Когда ему показалось, что все его одноклассники уже наверняка ушли, он наконец и сам ушел из школы. Не домой – стал гулять неподалеку. Один, час за часом.

Выглядя беспокойно, он никак не мог остановиться, пускай ноги уже едва держали. Когда сил почти не осталось, мальчик уселся между мусорным контейнером и его ограждением, точно прячась там от мира. Тогда Илья не смог больше отговаривать, удерживать от вмешательства Алину. Они вместе ещё в школе решили разобраться с тем, почему Николай выглядел так напугано. И пока Илья сопровождал издалека прогулку новенького, Алина крестовым походом навестила всех сплетников. А потом обрадовалась, что новенький так же любит прогулки, свесившись перед его носом с верхушки бака.

Так его голос впервые прорезался. Хотя, скорее крик. Она свалилась на него как снег в сентябре – внезапно, немного жутко, но и смешно. Алина много болтала, Илья поменьше. Николай – ни слова. Он не знал, что и как сказать. Но не был против смотреть и слушать, вместе гулять. По крайней мере на предложение Алины тот кивнул… если считать за кивок бесконтрольную тряску головой в момент, когда Алина бегом уводила его за руку с мусорки на дорогу приключений. А она именно так это и расценила.

Пройдя вместе с ними костры, канавы и недовольные крики охранников, Николай задышал полной грудью. Ему пришлось, чтобы поспевать. Из взгляда стал уходить панический флер, постоянная потерянность. Ведь иначе было не заметить обрывы, ямы и гвозди на пути. Приключение за приключением он понял, что и как сказать. Поделиться, как было страшно, интересно, весело или больно. Предложить, куда ещё можно было сходить. Показать, как отпирать замки, карабкаться на вершины. В этом Николай оказался талантлив, видя неочевидные маршруты, сходу исполняя непростые движения. Илье не удавалось повторить за ним, а Алина всё же научилась паре «фокусов» ловких рук. Но винить его в своих поступках не смела…

***

– Нет, – сухо ответила девушка. – Забыла.

– Врушка ты, Алина.

Николай поднялся и шагнул к дивану. Бесшумно, заставая её врасплох рукой на макушке. Девушка не глядя отмахнулась кулаком, полагая, что он отскочит. Но её кулак ударился в его бедро.

– Береги себя, – Николай потрепал её волосы, усмехнувшись. – Не отвечай всяким подозрительным личностям по телефону.

– Спасибо, папаша! – Алина легла лицом вниз, пытаясь скинуть с себя руку. – Может тоже свалишь в туман?

– Ты не одна, – звуча внезапно серьезно, парень вышел из комнаты. – Что бы ни случилось. Помни об этом.

Его слова отдавались напряжением в зубах. Для Алины они звучали издевкой. Над ней, её целью, всем тем, что она делала. Николай покинул квартиру, запирая дверь снаружи своими инструментами. Девушка, всё ещё лежа, поднялась за ним взглядом. Из комнаты в коридор, до входной двери… пройдя через замок как очевидную щель, она видела его. С тяжелой улыбкой оборачивающегося на дверь перед уходом. Вздыхающего, кладущего руку на грудь. Она смотрела на его грудную клетку, мерно вздымающуюся и опускающуюся. И под этим пристальным взглядом его черная водолазка раскрылась, как прежде стены и двери, обнажая кожу. И кожа развернулась, за ней ребра, демонстрируя бьющееся сердце.

Алина неприязненно зажмурилась. И Николай исчез из её поля зрения. Открыв глаза, она снова видела поверхность дивана. И не видела его… Со сдавленным рыком Алина заколотила кулаками по обивке.

– Хватит! Уйди! – слезы проступили на глазах, но и их она не видела. – Не лезь! Оставь меня! – размахиваясь всё сильнее, Алина грохнулась на пол, оставаясь взглядом на месте. – Не возвращайся! Не дай себя предать!

Она каталась по полу, хватаясь за волосы, переполняемая отвращением. И видя себя со стороны, Алина ощущала, что к горлу подступает тошнота. Воспоминания делали всё хуже. Руки потянулись к шкафу. Но его не было видно. Да и головой девушка понимала, что Николай уже всё унес. И теперь даже не вытравить из себя этого. Рюкзак закрутился лямкой на плече, болезненно стягивая руку. Поднимаясь на колени, Алина вытянула руку, давая лямке раскрутиться обратно. А потом швырнула рюкзак со всех сил, зажмурившись. Грохот от удара о стену, падения на пол. Знакомый грохот…

Прорезиненные бока, хрустящие кнопки. Отскочив от стены, телефон докатился обратно до девушки, касаясь её ноги. Алина открыла глаза, собираясь продолжить марафон сокрушений. Но размытый слезами вид на пол и больше не способный блуждать взор отвлекли внимание на себя. Зрение вернулось в норму.

А вот дыхание, голова и мысли нет. Подняв кирпичик, она побрела на прогулку. Остыть, желательно до 25 градусов цельсия. Осенний ветер скидывал с Алины капюшон, сколько бы она его не набрасывала. Холод кружил под курткой и толстовкой, уводя от мыслей о прошлом. Набирая грудью воздух, она порой мечтала о том, чтобы больше не дышать. Вечер стремился к ночи, парк скоро должны были закрыть. Но она не думала о том, что будет дальше, не через день, не через час. Здесь и сейчас – Алина захотела взойти на мост.

Округлый мост над озером, увешанный замками с именами людей. Парочек, «скрепивших» свои жизни навсегда. Алина пнула один из замков, показавшийся ей хилым. Но пострадала только её нога. Она смотрела на них со смесью зависти и презрения. Ведь пыталась сделать нечто подобное им… только наоборот. Навсегда «раскрепить» себя. Со всеми. Со всем. Совсем.

– И что же это всё-таки было? – опираясь спиной на парапет моста, Алина рассматривала свой телефон. – Какой-то трип… на пустом месте. Жар, бред?

Устало выгибаясь в спине, отчасти ложась на ограду моста, она приложила тыльную сторону ладони ко лбу. Холодно. Сделав глубокий вдох, Алина выдохнула блеклый пар. Зажав кнопку на телефоне, не увидела ничего необычного. Десятый час, 17 ноября, пятница. Открыв меню с программами, она не знала, зачем это делает. Если всё закончилось, проще и правильнее было просто забыть.

Но удивления это «неправильное» действие не вызывало. Не в первый раз Алина поступала не так, как надо. Не в первый раз она не видела причин, почему она поступает определенным образом. Именно потому, что такое могло случиться, ей хотелось делать как можно меньше. Меньше решать, меньше говорить. Меньше влиять.

– Не будешь больше чудить? – спросила Алина свой кирпичик, точно и правда надеясь услышать ответ.

Но замолви тот, скажи хоть «да», хоть «нет», девушка непременно бросила бы его в воду. Не нужно было ей такого чуда. Ничего не нужно. Просто тишина и одиночество. Чтобы Николай наконец бросил пытаться. Стал к ней равнодушен. Казалось, что это бы вот-вот случилось. Но после срыва на уроке у него появился новый повод для беспокойства о ней. Поняв это, Алина усмехнулась, разминая ноющую после кушетки в медпункте спину о металл моста. Вытягиваясь на носках, она протянула руки вверх, в самую даль. Ладони сжались, в одной захрустели кнопки.

– Под-твер-дить… – над головой девушки раздался электронный голос. – из-ме-не-ни-е.

Пошатнувшись от неожиданности, Алина упала. Перегнулась через парапет. Ничего не решая, ничего не способная сказать. И едва ли её невольный выкрик мог повлиять на гравитацию.

– Да, – продолжал не слышимый из-за громкости её крика голос. – Нет.

Высота менее десяти метров. Едва ли смертельная угроза. Но она не могла об этом подумать. Ощущая падение, Алина не слышала шума ветра в ушах, не вглядывалась в темное небо. Ей слышался тогда только один голос. Перед глазами она видела только одного человека. И кричала его имя.

– Иля!

***

Глава 2. Белое на черном

Я один на этой белой, окаймленной садами улице.

Один – и свободен.

Но эта свобода слегка напоминает смерть.

Жан-Поль Сартр

Свет. Голова легка. Спина будто парила в невесомости. Пастельно-фиолетовое полотно облаков простиралось до горизонта. А на нем рыхлая на вид, с крупными бугристыми комьями, черная почва встречала это причудливое небо, протягиваясь под ним во все стороны. Преимущественно равнинный ландшафт с редкими холмиками. На которых кусты с сияющей бирюзовой листвой.

– Это сон? – вполголоса вопросила Алина.

Но никто ей не ответил. Не ощущая недомогания, она без труда поднялась на ноги. Руки отталкивались от земли без сопротивления, точно и не касаясь её. Никакой текстуры на ощупь. Ни влаги, ни холода, ни тепла. Протирая глаза, она понадеялась, что всё исчезнет. Но ей лишь удалось разглядеть больше – алые огни, парящие в метрах трех над землей и выше. Они выстраивались в не очень складные сети, растягивающиеся вдоль параллельных линий, в высоту и в длину, но не в ширину. Точно подвешенные в пределах огромной коробки.

Огни были слишком красные для обычного пламени. Их завихрения, поднимаясь над сферической огненной основой, истончались, приобретая зеленый оттенок. Присмотревшись, можно было заметить много различий в оттенке пламени, – темнее и ярче – в размере, форме, – слегка вытянутой вертикально или приплюснутой в ширину – интенсивности «горения» – скорости восхождения всполохов.

Алина опустила взгляд в землю, которая была наименее странной вещью. Да, чересчур черная, на вид мягкая, на шаг – никакая. Девушка побрела вперёд, ощущая себя невесомой для этой почвы. Ноги не проваливались, не оставляли следов. Она дошла до кустарника с каплевидными листьями, что светились бирюзовым. Свечение мягко ложилось на темные стебли, окученные кольцами. Темных оттенков разных цветов, произвольно меняющейся толщины, где-то от трех сантиметров до миллиметра.

– В тебе, наверное, особый флюори-какой-то хлороформ… – Алина протянула руку под ближний к ней листочек. – Иля бы-

Пальцы прошли насквозь. Без ощущения на коже, без колебания ствола. Девушка смолкла, отмаргиваясь и отступая прочь, не давая себе углублять интерес. Ведь он, как ей казалось, губителен. Грех начинался с заинтересованности. Когда возникает стремление узнать, человек подступает ближе, идет на контакт. А будучи близко, очень легко навредить.

Вот и то не состоявшееся касание – зачем оно было? Внутренний порыв. Точно некий голос внутри, взявший её на слабо. Ныне она его не слышала, по крайней мере не четко. А раньше случалось часто и громко. И Алине нравилось испытывать себя по его наущению. Лезть на заброшки, брать на абордаж новичка-одиночку. Тот научил её тихому шагу, разведке местности и использованию краткого мига.

На них и зародилась её новая игра – незаметно брать с парты Ильи ручку. Его растерянное личико казалась ей до милого смешным. Особенно когда мальчик находил её там, где уже смотрел. Возвращать было сложнее, на этом Алина попадалась. Когда эта шутка перестала удивлять, она пошла дальше, став подкладывать вещи.

Страшные мордочки на бумаге, свой кирпичик, резинки. Канцелярские, так как их она использовала для волос. Но об их подкладывании она быстро пожалела, ведь Николай встал на сторону Ильи. Резинки возвращались хулиганке через полкласса. В затылок, во время занятий. А прицел у их нового друга был точный.

И казалось бы, всё хорошо… Но этот голос-посредник в голове не знает, когда остановиться. Он не нажмет на тормоз, пока не врежется в стену. Пока ты не врежешься.

Однако теперь Алина шла по равнине, где и посреднику не найдется стены. Она брела вдаль, встречая на пути много подобных тому строю огоньков. Эти большие собрания выстраивались друг за другом в пунктирные линии, отрываясь друг от друга на метров пять, иногда десяток. Порой пристраивались боком. Вдоль них встречались кустарники, на которых оказывались не только листья, но и что-то похожее на плоды. Большие, вытянутые, с красными чешуйками, свисали с более высоких и толстых кустов.

Как и с листочками Алина проходила их насквозь. И не ощущала физического воздействия, не замедлялась, не приводила их в движение. Однако соприкоснувшись с таким «плодом», девушка почувствовала кое-что. Невыразимое словами стремление, толкнувшее её вперёд, переводящее с шага на бег. Почти минуту она мчалась, вознеся взгляд в небо, точно собираясь взмыть. Чувство отступило, когда она замахала руками, ощущая неестественность своего движения. Алина остановилась, переводя дыхание. И ужасаясь.

Такого она не хотела. Делать что-то, совершенно не отдавая себе отчета. Без причины. Не слушать потаенного посредника, нашептывающего предложение в обход разума. Но что, если это невозможно? Когда воля не подчинена ей или у штурвала некто иной… нечто иное. Что делать тогда?

Алина нашла для себя решение. Уйти ото всякой возможности дать ему потаенному голосу волю. Быть столь ничтожной, сколь это вообще возможно. Никому не быть важной, никем не дорожить. Чтобы не иметь потенциала навредить. Кого может задеть слово пустого места?

Уж точно не эти кусты. А что огни? Алина попробовала дотянуться до одного из них, хотя бы рукой в прыжке. И вышло… наверное. Пламя не обожгло кончика её пальца. Но по телу будто бы разлилось тепло. На одно мгновение, будто бы и показалось. Мелькнул образ чего-то мягкого, обволакивающего тело ниже головы. Отвлекшись на него, девушка свалилась на колени. Не ушиблась, несмотря на резкую остановку. Будто сама земля не обращала на неё внимания.

– Почему же людям… – горько ухмыльнулась Алина. – Это так сложно?

Несмотря на то, что курс на ничтожное существование был взят ей уже как три года назад, в полном мере успешным этот тур не назвать. В процессе она пролила немало слез. И своих, и чужих. Послала в туман всех «подруг», которые и так ей были скорее знакомые. Стала легким разочарованием всех учителей, от которой не стоит ожидать многого. Но равнодушием так и не веяло. Не ото всех уж точно. Максим Янович, Николай, Илья… всё не могли принять её за пустое место.

Теперь Алина наглядно наблюдала – никому она бы не вредила. Был бы только прежний мир столь же к ней равнодушен. Как огоньки, листочки и… плоды? Девушка стала сомневаться в своем понимании, замечая, как один из таких раскрылся, покрутился да взлетел в небо. Странный зверь с головой – красным цветком ромашки… размером с колесо машины. Без лапок, с тушкой – длинным изумрудным стеблем неравномерной толщины, но кажущимся ниткой на фоне цветка. Стебель извивался беспорядочно, то стягиваясь в миг к бутону, то плавно разворачиваясь в одеяло, качающееся на ветру. Но ветра там не было. По меньшей мере для Алины.

Странные птицы поднимались в высь одна за одной. Малые и целиком зеленные цеплялись за разветвленный на конце стебель больших, рубиново красных. А некоторые лишь едва взлетали, вдруг падая к земле, расщепляя стебли на две лапки, скача на них… и всё же после вскакивая в высь. Цвето-птицы окружали огромные незримые коробки, стайками зависая около них на одной высоте.

Алина свалилась на землю. Это было слишком. Но «это» не собиралось останавливаться. Над её головой «порхали» чудища, под ней не терпела лишений земля, держа её на себе без последствий. Девушке ни жарко, ни холодно. И потому страшно. Всё пустое. И она… пуста. Закрыла глаза. Свет этого мира не напрягал веки. Его теперь точно совсем не было. Ни звука, ни запаха. Ничего на неё не влияло. Она ни на что не влияла.

Не ощущая времени, Алина не могла понять, сколько она лежала. Бодрствовала ли она, спала ли. Её цель… исполнена. Но вот только отчего-то ей горько, противно и жалко. Ей бы радоваться! Или презирать себя за безрадостность, неблагодарность этому миру. Думать так она могла, сознавать, что всё, вроде бы, хорошо. Как надо! По плану.

– Почему же… мне плохо? – спросила Алина вслух, чтобы ощутить, что ещё жива. – Без нотаций Нико. Что бы он сказал?

Она пыталась представить, что бы Николай сказал… но не ей, а просто. Когда она не вернется на учебу. Не вернется в реальность. Как Николай будет жить, на кого будет так смотреть? Ведь станет её искать, но не найдет. Что тогда? Алина не могла предположить. Слишком боялась ответа.

– И мама… – сердце Алины болезненно сжалось. – Мне нельзя остаться здесь.

Горечь разлилась по рту. Алина распахнула его, вдыхая полной грудью. Пытаясь прогнать её. Противное чувство накрыло с головой. Как же раньше она не подумала? Что же тянула, выдумывала себе оправдания. Когда выбора то и не было.

– Мамочка скорей сама сюда провалится, чем забудет обо мне, – тяжело ухмыльнулась Алина, приподнимаясь на руках. – Пора уже домой.

Девушка охлопала свою куртку. Её спина оказалась слегка мокрой. Едва ощутимая влага сохранялась пятном на спине и капюшоне. Падала ведь в воду… в руках был телефон. Похлопав по карманам – не нашла его. Осмотрелась кругом. Ничего. Сердце стукнуло, точно кувалдой по коленям, подкашивая Алину. Делая глубокий вдох, она сжала веки, сосредотачиваясь. И снова стала смотреть вокруг себя, дальше и ближе, отходя влево-вправо, вперёд-назад, куда поведут ноги.

Судорожный, напряженный шаг без ощущения опоры – здесь трудно было ходить. Но ощущение вдруг возникло. От тупого удара пальцев, болезненного даже сквозь кроссовок. Кирпичик отлетел от ноги, но в следующий миг уже был в ладони нырнувшей за ним девушки.

– Геометрические видения на тесте по алгебре, вид от третьего лица и сквозь стены… – бормотала Алина, вплотную вглядываясь в рельефный корпус своего телефона. – Теперь этот равнодушный мир. Это ведь всё твоя вина!

Щелкнув кнопкой, она не добилась от него реакции. Алина попробовала включить его, зажимая сброс вызова. Когда экран залился светом, девушка поспешила отвернуться, припомнив прошлый раз. Но ничего странного не случилось. Только дата и время слетели, показывая 00:00, 1 января. Нет связи, даже не позвонить… Алина углубилась в меню программ, находя все обычные функции. Ничего странного на виду.

– Покажи же, как ты это делаешь… – взмолилась она, тыкая всё подряд. – Пожалуйста.

С хрустом отпустив скоп зажатых кнопок, Алина зажмурилась, скрещивая пальцы. Повторив одними губами «пожалуйста» раз десять, она взглянула снова.

«Контроль»

«Вид в n простр. коорд.»

«n-мерность»

«x-простр. измерение»

«Управление врем. и про…»

Список не был полным, о чем свидетельствовала полоска прокрутки в правой части экрана. Но таинственное меню и без того представляло больше, чем Алина могла осмыслить за раз. Тыкнув кнопку «подтверждения», Алина открыла подменю «Вид в n простр. коорд.»:

«1 ◌»

«2 ●»

«3 ○»

«4 ◌»

«4t ◌»…

Список можно было пролистать дальше. Алина остановилась, стараясь понять. Три вида знаков – пунктирный, заполненный и незаполненный круги. То, что в открывшемся списке выделенным был пункт с заполненным кругом, наводило на мысль, что это – выбранная опция. А само меню «вид в n…» смутно давал ей понять, что это связано со зрением. В этом мире ей всё видно было нормально. Тогда странности на контрольной должны были быть вызваны этой загадочной тройкой.

Слабо вспоминая детали той галлюцинации, Алина понимала то, что не очень бы хотела снова падать в белую бездну темных конструктов. Но что-то делать надо было. Потому она зажала кнопку вниз, спустившись на две строчки, а затем аккуратно нажала верхнюю, чтобы всё же выбрать нужную. Подтвердила:

«3 ●»

И сперва… будто бы ничего не изменилось. Она видела всё тот же экран, без предупреждений или белого света. Однако разочарованно опустив голову, она увидела свой затылок. Взгляд завис в одной точке. Пока она не попробовала сдвинуться только им. Взор и тело двигались раздельно, отчего Алину тут же оступилась. Но падение тут не вредило, и она просто протяжно выдохнула.

– Что ж… это уже не то, чтобы странно, – девушка зажмурила глаза, синхронизируя тем точку обзора с положением глаз. – Что-то даже понятно.

Алина попробовала пристально посмотреть на кусты. Это позволило видеть через них, но внутри растений будто ничего не было – однородные узоры, ничего похожего на волокна настоящего дерева. Она поднялась взором до огней, задержав взгляд и на одном из них. Переливающийся красным снаружи огонек развернулся, обнажив золотое сияние, не похожее на пламя. В отличие от стеблей кустарника огни раскрывались по-разному – другой похожий алый огонек скрывал внутри розовый туман, а темно-зеленый серую гущу, качающуюся вязкими волнами.

Отводя взгляд, Алина снова видела в них только пламя, которое никак не походило на способное вместить что-либо ещё. Но размышления об этом не помогали понять, что делать. И поэтому девушка вернулась к меню в телефоне. Изменение зрения не вредило ей. Казалось относительно безопасным идти по опробованному параметру… А то вдруг «n-мерность» отрастила бы ей дополнительные конечности, к примеру.

«Вид в 3 простр. коорд.» не дал ответов. Что произошло? Где она? Как выбраться? Сомнения сковывали движения. Пальцы будто деревянные. Со скрипом Алина нажала вниз.

«4 ◌»

Строчка выделилась. Дыхание схватило. Она одна здесь… и это тяжело. Его напуганное лицо всплыло в памяти. Губы дрогнули в неуверенной улыбке. Не меньше минуты Алина собиралась с силами, чтобы просто нажать кнопку. Но и этого не хватило:

«Применить изменение восприятия?»

«Да» «Нет»

– Такое же, как на уроке… – нервно отметила себе под нос девушка. – Не нравится мне это.

Шмыгнув носом, она заметила, что дрожала. Алина стиснула зубы и, зажмурившись, вжала клавишу ещё раз. И пока не отпускала, ничего не происходило. Стук в груди давал сил держать её, давить пальцем до онемения. Но нельзя было вечно трусить. С треском кнопка распрямилась. Из экранчика забрезжил свет, режущий глаза вопреки опущенным векам. Вскоре Алина перестала понимать, открыты её глаза или закрыты.

***

Бескрайнее белое пространство. Пустое… на первый взгляд. Но на периферии показалась контрастная точка. Далекая. «Полетом» точки обзора Алина двинулась к ней. Квадрат? Нет, вблизи он оказывается кубом. Нет… что-то ещё. Задержав на нем взгляд, Алина развернула его. Ей предстала не только его внутреннюю часть, но и продолжение внешней. Новые грани будто вырастали из него, однако на деле всегда были едины с ним. Куб развернулся в нечто иное, чего девушка ещё не могла познать. Ровные грани, прямые углы возникали во взгляде, приходя из-за границ обзора даже её всевидящего взора.

Темная фигура ускорилась, с пульсацией её сердца увеличиваясь, вбирая в свои необъятные границы её окружение. Внутри «куба» прежде черные ребра обозначились блеском. Сияющие грани визуально отделяли отдельные квадраты, во вращении множащиеся в решетку. Окружающий её мир, уместившийся теперь в границы этой фигуры, переплелся в сияющую сетку. А та обрела иную структуру – из поверхности куба в ленту, изогнувшуюся затем в себя. Её концы встретились, перекрученные, вывернулись в объемное кольцо.

Алина старалась удержать внимание, проследить этот отдающийся треском в голове путь трансформации. Но нарастающие искривления раскололи её окончательно. Сумев закрыть глаза, она была ослеплена вспышкой. А открыв – погрузилась во тьму опущенных век. Ничего не имело смысла.

***

Алина подняла веки. Теперь и вправду смогла открыть глаза. Видя всё, в том числе и землю под собой, и свой собственный затылок, покоящийся на ней, и своё лицо, изможденное, с растянувшимися во всю ширь зрачками… она обреченно выдохнула. Телефон, оказавшийся под складками её куртки, девушка тоже увидела, дотягиваясь до того с хрустом запястья.

– Что же… – глядя на себя со всех сторон разом, Алина искала повод не унывать. – Лишних конечностей и правда нет. И свои все на месте.

Осматривая себя внимательнее, она вдруг перестала видеть себя… на её месте оказалась пустота. Расширяя взгляд на эту пустоту, вместе черной земли странного мира, Алина увидела плитку. Каменную плитку серых и рыжих прямоугольников, которой стелили некоторые площади её города. А вокруг плитки и сход с тротуара, бордюр, настоящую светло-бурую землю с окурками. От нахлынувшего чувства близкой свободы, она трепетно зажмурилась.

– Не может быть! Всё же… сон?

Но открыв глаза, она снова смотрела на мир фиалкового неба, бирюзовых кустарников… и огней, что теперь не все были высоко. Многие, преимущественно зеленые, хотя красных в воздушных строях было прежде куда больше, плыли теперь в метре над землей. Пролетали и над ней. Взгляд сам собой зацепился за одну группку из трех огоньков – двух поменьше, болотного цвета, и одного качавшегося им в след ниже, будучи больше, ярко красным. Красный пламень сперва обнажил уже виденное Алиной золотое сияние, точно лучики маленького солнца. А затем показал себя в неожиданной форме…

В этот мир ворвался ребенок, бодро скачущий прочь. Она видела гостя со всех сторон своим странным зрением, это была девочка лет девяти, если не младше. В синем платьице, поверх которого накинута осенняя курточка, на шее длинный шарф, качающийся за ней хвостиком. От удивления раскрыв глаза во всю, Алина расширила свой взгляд «той» стороны, разворачивая и зеленые огоньки. Те оказались взрослыми людьми, мужчиной и женщиной, идущими куда сдержаннее впереди улыбающейся девочки. Под их ногами увиделась та самая кладка, а неподалеку вырисовалась парковка, машины, фонарный столб. Обычный мир. Реальность… так близко.

Но оторвав взор она снова смотрела на этот мир. Другие огни, летающие цветы, вдруг спустившиеся со своих вершин. Алина хорошенько осмотрелась, напрягая глаза. Дома с балконами и подоконниками, а на них – голуби. В подцепляемых ею фрагментах нормального пространства девушка узнала одну из площадей около парка, где порой проводились мероприятия.

Казалось, нужно только сделать шаг. Алина попыталась, бросаясь к знакомому виду… иллюзорный разрыв реальности, проход в нормальный мир, не впустил её, оставаясь лишь перспективой. Точкой обзора, недостижимой близью. Девушка отчаянно гаркнула, рухнув на колени, в сердцах колотя кулаками по земле. Однако это не дало выхода чувствам. Она ничего не ощущала, точно под ней и нет земли. Никакой твердости, никакой боли, что заглушила бы страдания. Алина вскричала, лишь бы не думать и не чувствовать. А когда в легких не осталось воздуха, свалилась без сил, переворачиваясь на спину.

– Помогла, да? – издевалась девушка сама над собой. – Твоя никчемная логика… Твои никчемные чувства… Ничтожество, какой ты стремилась стать, – от парения взглядом вокруг себя у неё закружилась голова. – Нет, какой я стремилась стать. Даже эту вину на себя не могу взять…

Алина закрыла глаза, кликая клавиши кирпичика. Все подряд, положившись на авось. Посмотрев на экран – она усмехнулась. Несмотря на окружающий абсурд, в какой-то степени ей везло. Меню «контроль» снова открылось. Не будучи заядлой мазохисткой, девушка переключила «вид…» на двойку, принятую ей за норму. И действительно, глазки заработали привычным образом. И в привычной ей перспективе Алина наконец заметила – на горизонте всходило «солнце».

По меньшей мере, нечто похожее на него. Огромный шар света, поднимающийся вдали. Но, как и всё остальное здесь – его свечение не влияло на девушку. Не резало глаз, не грело лучами. А те выглядели совсем не правильно… Переливающееся всеми цветами солнце испускало из себя несколько выделяющихся световых пик, темнеющих тем сильнее, чем ближе они к земле. Вместо освещения, падая на и без того черную землю, они бросали на неё непроглядные ореолы сплошной тьмы. Будто эти места вымарали из существования. И эти лучи шевелились, передвигая зловещие пятна. В движении Алина заметила, что это был не совсем черный… а скорее крайне темный фиолетовый цвет, остававшийся на земле, растениях и огоньках после касания лучами.

– Что-то мне не хочется проверять, как это на меня повлияет…

Сторонясь «лучиков» этого солнца, Алина поднялась на ноги, вновь смотря на экран мобильника. В меню оставались другие опции. Если телефон отправил её сюда, он должен суметь и обратное. Это то, в чем девушка себя убедила. Ведь иначе надежды попросту не было. Изучая опции по очереди, она думала в меру сил. «n-мерность» давала те же варианты выбора, что и «вид…», однако лишь один вариант был обозначен особенным образом: «4t ●». Менять его не решилась. А дальше – «x-простр. измерение» – отличилось:

«1-физич. ○»

«1-духов. ●»

«1-разум. ◌»

«2-физич. ◌»

«2-духов. ◌»…

Какие варианты шли дальше Алину не волновало. Взгляд вернулся к первым строчкам и затрусил между ними. В голове складывались 2 и 2, получалось 5. Две доли понимания логики, две доли естественности ощущения… и одна скромная надежда. Не давая себе времени на сомнение, Алина решилась:

«1-физич. ●»

Девушка мгновенно ощутила этот переход. Реальность вывернулась наизнанку, как ранее под давлением её взгляда. Но не отдельная точка, а весь разом, наполняясь звуками, влажностью воздуха, ветром, давлением земли на стопы. Наконец настоящим светом и тьмой, которые заставляли напрячь зрение, отвыкшее видеть нормально выглядящий мир. Алина закрыла меню «контроля», затем вовсе выключив телефон. Мобильная связь появилась, однако желания звонить не возникло.

– Всё снова влияет на меня, – с сожалением отметила она. – И я буду влиять.

Для неё это значило – продолжать подводить, продолжать предавать. Воспоминания комом скатывались по горлу, застревая в нем горькой таблеткой. Которую нужно принять, чтобы полегчало. Но этого так не хотелось… Продавить её с болью через глотку или дать раствориться на языке, растечься противным вкусом – по мнению Алины, страдания неизбежны. Но в тусклом свете восхода, казалось, прохожие не приметили её появления, шагая по своим делам. Отсутствие осуждающих, непонимающих и сочувственных взглядов помогло ей не придавать веса этой проблеме в тот момент. И она побрела домой. Не замечая одного взора, что всё же принял её во внимание. Наблюдая с дистанции, парень в черном капюшоне готовился к своему ходу.

***

Очень аккуратно, миллиметр за миллиметром девушка продвигала ключ в замочную скважину. Без скрипа, предельно плавно, задерживая дыхание, чтобы уменьшить дрожь в пальцах, она повернула его. Дверь открылась почти бесшумно. Однако внутри было ещё тише. Вернуться украдкой не вышло. Внутри было темно и, казалось, холодно. Но только казалось. Алину встретила пара самых родных ей глаз. В которые девушка не могла смотреть, сознавая, что себе позволила. Как сильно заставила маму волноваться.

Алина застыла, не зная, как реагировать. Хотела что-то сказать, объяснить, но слова застряли в горле. Мама не ждала объяснений. Она шагнула на встречу.

– Жива… – прошептала она, уткнувшись лбом в макушку дочери. – Цела, моя девочка…

Ей было бы легче услышать крик. Принять гнев, ярость, наказание. Однако тяжестью на её душе стали материнские объятия. Резкие, крепкие, до боли в плечах. И всхлипы, шепот над ухом:

– Я звонила всем. В больницы. В полицию. Отцу… – голос мамы был тихий, хриплый. – Хоть ты и не хотела бы, чтобы я звонила ему.

– Ему-то зачем? – виновато пробубнила дочка, помогая снять с себя куртку и ботинки. – Может у него и есть связи, но стал бы помогать меня искать…

– Стал бы, – утирая слезы, мама повела Алину на кухню. – Все же ты его кровь, а папа твой – человек мнительный и упорный. Тяжелое в быту, но сильное в трудностях сочетание. Решимость у тебя от него… – посадив девочку на стул, женщина не отпускала её рук, смотря с трепетом, убеждаясь, что всё правда. Что ей не бредится от усталости. – Алина, моя разбойница…

Да, её не было всю ночь, и потому вернувшись с работы мама не могла сомкнуть глаз. Ни ответов на звонки, ни записки. И отец её не брал трубку. Теперь же по квартире разносился запах барбариса и лимона. Позднее утро, почти день. Убедившись, что дочь цела и здорова, мать вскоре разом ощутила накопившуюся усталость. Тянущиеся ей вниз веки смогли продержаться ещё немного после бодрящего глотка чая.

– Наверное… мне просто спокойнее было бы услышать, что ты ушла к нему, – усаживая Алину, она подвинула к ней чашку и укрыла пледом. – Я бы не переживала тогда.

Пока мать оповещала полицию, Алина ерзала на стуле. Ей казалось, что её правые и левые ноги и руки поменялись местами. А шея вывернута не в ту сторону. Такое чувство возникало у неё и раньше, когда предстояло говорить на неприятную тему.

– Я бы не пошла… – неловко отвечала девушка, пытаясь поднять взгляд на неё. – Но и переживать не стоило. Я просто… Ну…

– Ты же знаешь, я – мать, это моя обязанность за тебя переживать. Я боялась, что ты… – она не договорила. Руки дрогнули, обливая её колени чаем. Пытаясь успокоиться, мама наконец спросила: – Где ты была?

Она опустила взгляд в кружку. Говорить правду? Снова лгать? Устала от этого. Алина не хотела лгать матери. Хотя раньше она и делала это, чтобы меньше влиять на неё… теперь это казалось ещё более неправильным. Только вот правда была слишком невероятна.

– Я… не знаю. Сначала был урок. Потом телефон… он будто… показал мне что-то, – но она попробовала. – Я… стала видеть странное. А когда вечером пошла гулять – упала… он, кажется, перенес меня на черную равнину с фиолетовым небом… там летали большие цветы и маленькие огни. Точно другой мир. Всё было чужое. Пустое. И я… тоже чужая.

Голос её дрогнул. Пальцы сжали кружку. Мама смотрела на неё. Не удивлённо – скорее тревожно. Но не перебивала.

– Там… я могла исчезнуть. Я раньше думала, что хочу этого. Но… потом поняла, что не могу. Просто не могу, – голос Алины сорвался.

Мама не задавала вопросов. Она села рядом, опустив руку ей на макушку. Алина заплакала. Вспоминая, она сознавала, как ей на самом деле страшно. Падение, потерянность, бессилие. Одиночество. Слова рассыпались по горлу пылью, удушая. В них было трудно поверить, но мать не могла сомневаться в том, что Алина чувствовала. А потому смысл её слов не сбивал с толку.

– Ши-ши-ши, всё хорошо, – приласкав дочь, женщина легонько хлопала её по спине. – Дыши спокойно, мама рядом. Ох, давно моя разбойница не плакала, аж на душе легче. Порой необходимо порядочно порыдать.

Алина всегда была радостным ребенком. Никогда не будила мать посреди ночи воплями и слезами. И разбивая коленки и локти на прогулках – только хохотала, пугая всех вокруг. Но в последние годы на неё свалилось много разом. Смерть хомячка, развод родителей, перевод Ильи в другую школу… Всему Алина искала короткий и веселый выход. Локи они хоронили втроем с Нико и Илей, отправившись в местный лесок на поиски достойной могилы хомячьему богу. С уходом отца они с мамой сменили фамилию на более авантюрную, подходящую их свободному духу.

А вот с другом… с тем, как она поступила, Алине не удавалось забыть или пережить. Может на день, неделю. Но воспоминания неотвратимо возвращались, пробивая кулаком в грудь. Ставили её на колени, наполняя ненавистью и сожалением. От которых хотелось бежать, до края вселенной, лишь бы убежать от этой боли.

– Спасибо… что вернулась. – прошептала мать. – Даже если не всё понимаю… я чувствую. Я – твоя мама. И я тебя слышу.

Алина прижалась лбом к её плечу. Слезы ушли. Ей стало легче. Просто оттого, что она была рядом. Что кто-то был рядом для неё.

– Если снова станет страшно – просто скажи. Не молчи. Я не жду идеального поведения. Я жду тебя… живую, – мама улыбнулась, поцеловала её в висок. – Моя разбойница. Слишком храбрая. Слишком упрямая. Только… – тяжело выдохнув, мать слегка заробела. Точно не смела просить то, что собиралась. – Пообещай мне, пожалуйста. Не пропади. Я не могу вечно держать свою девочку у груди, душить своим беспокойством… Впереди у тебя много приключений. Быть может, таких же пугающих, как этот кошмар. И нам обеим будет неспокойно. Потому, не забывай оставить весточку. Не теряйся без следа. Помни о тех, кто ждет тебя.

Алина… ничего не ответила. Лишь пристыженно угукнула. Она не понимала, чем заслужила те безграничные заботу, доверие и любовь. Ведь сама девушка не видела в себе ничего хорошего. Особенно когда она заставила маму так переживать.

Оставшийся день протекал лениво – они заказали пиццу, ведь обе были ужасно голодны и уставши. Алина приняла доставку, так как мама вскоре уснула. Девушка села на диван рядом с ней, смотря их любимый сериал за двоих. Все переживания растаяли. Время будто откатилось назад, в их далекие безмятежные будни. Казалось, пройдет ещё пару часов, запоздало придет отец. Глупо поспрашивает о событиях в сериале, где он пропустил уже пару сезонов. Назовет его дурацким и вернется к своей работе уже на дому. Но, конечно, этого не могло случиться.

Перед сном Алина оглядела свой кирпичик. На нем не было названия фирмы… возможно, стерлось с годами. На поверхности выделялось много более интересных элементов – прорезиненные бока с рисунком протектора, металлические щитки на клепках, подсвечиваемые оранжевые прожилки, обводящие главные кнопки. В чем-то он казался нормальным. Но и странностей хватало. Алина не спрашивала отца, где тот его достал. Он был штатным юристом какой-то компании, это она помнила. А вот какой – толком не понимала, слишком сложные для неё тогда были слова.

Теперь же девушка выключила телефон на ночь, не рискуя ночью опять провалиться в зазеркалье. Тем не менее, сон её был беспокоен. Пускай и вспомнить из него на утро удалось лишь гнетущую серость и ощущение преследования. Алина сосредоточилась на запахе свежих сырников, отмахнувшись от дурного предчувствия. После первого совместного завтрака за долгое время она не заметила, как спокойно ей стало на душе. Днем они прогулялись в парке, посмотрев и тот мост, что в светлое время казался куда ближе к воде, чем когда Алина падала с него… После съездили за продуктами, испекли квадратную пиццу, больше походившую на очень странный пирог, и поиграли в дисковую квест игру времен маминой молодости.

Под конец дня мать всё же подняла одну тему, которую откладывала. Ей не очень нравилось говорить об учебе, так как ей в детстве не прощались ошибки. Приходилось их попросту не допускать. Но ведь её дочь – не она:

– Максим Янович звонил, – не слишком ловко подошла она к вопросу. – Насчет контрольной, твоего плохого самочувствия… Не переживай. Он не станет говорить с тобой об этом в понедельник. Может, тебе даже пока не стоит ходить.

Она было хотела предложить пока ещё посидеть дома, может пару дней или недельку. После рассказа дочери о прогулке мама не высказывала мыслей вслух, изнывая за неё внутри. Однако Алина заверила, что пойдет в школу. Она не смела растягивать переживания матери.

– Только не забудь об обещании. Это всё, о чем я могу тебя просить, – укрывая Алину перед сном, через силу позволила себе повторить мама. – Ты всегда будешь моей маленькой разбойницей… И мне будет хотя бы немного легче зная, что ты умчалась своевольно. Оставив след, весточку.

***

Глава 3. Свет и тьма

Друг – человек, который знает о вас все,

и, тем не менее, любит вас.

Серость. Над головой и под ногами. А между тем – плотный белесый туман. Куда ни глянь – беспросветная близь. И пока ощущения твердили, что всюду одно – куда ни пойди, всё без разницы – чувства… кричали. «Бей или беги». Что-то надвигалось. Тянулось за ней. Медленно, но непрерывно. Увидя себя со стороны, Алина замерла, когда серые, неестественно длинные, бледные руки с метровыми, испещренные кровящими шрамами пальцами вырвались из дымки. Холодом падая ей на плечи, садясь на неё как один огромный паук. Девушка сорвалась вперед, но восемь лапок-пальцев сомкнулись на ней, будто протыкая стеклом. Зеленым.

Туман развеялся. Перед ней возник лик того, кому принадлежали эти руки. Теперь она видела не на себе, а перед собой, прикованными кандалами. Узник восседал на железном троне в мигающем свете одинокой лампочки. Спадающие до груди вьющиеся волосы как пыльные каштаны рассекали во взгляде и без того тонкую фигуру, будто тюремная решетка. Его вытянутое лицо плотно обтягивало череп, точно старый, протертый брезент. Пустые бледно-зеленые глаза «смотрели» вдаль. Длиннопалые кисти покоились на коленях, длинными тонкими ногтями впиваясь в ошметки ткани, покрывающие тело узника. Истлевший цветочный узор. В нем не было жизни… и тем не менее он поднял палец.

– О-о… – указывая на девушку, узник безголосо молвил. – …на.

***

Сбрасывая с себя оковы незримой хватки, Алина испустила из груди отчаянный крик. Он не давал девушке слышать ничего, кроме себя. А когда сил кричать не осталось, она всё же обратила внимание на своё окружение. Целый класс людей, в полном недоумении смотрящих на неё. Помимо учителя и Николая, выглядящих скорее вдумчиво. Алина сгорбилась за своей партой, понимая, что на её лбу сейчас огромное красное пятно. Конечности знакомо заныли – сон на уроке дело привычное. Но орать на всю школу было чересчур даже по её меркам.

– Достаньте ваш телефон, Мереньева, – Максим Янович мгновенно сбросил напряжение, обращаясь к Алине спокойным тоном.

Девушка удивилась. В первую очередь тому, как стало тихо. Никаких перешептываний. К тому же и внимания к ней ощущалось немного, вопреки прямому оклику. Даже Николай глядел лишь украдкой. И только после этих соображений она задумалась, зачем ей доставать мобильник. Тот сам ответил на этот вопрос, предварительно завибрировав. Алина поняла, что должно было случится, но не успела отрубить звук. Искаженный гудок отгремел почти также громко, как её голос ранее. Проморгавшись, девушка зажала кнопку «#», переводившую в беззвучный режим.

– Не хотите поделиться, сударыня, что же там за канонада такая? – усмехнулся математик.

Не ожидая ответа, он продолжил выводить на доске «y=». Алина взглянула на уведомление на экране – «193 непрочитанных сообщения». Глаза полезли на лоб, когда кирпичик снова зажужжал в руках. Новое сообщение. Приходя в себя со сна, она припомнила, что по дороге включила телефон. Ведь нужно оставаться на связи, чтобы не волновать маму. Однако эти сообщения были не от неё…

Номер не то, что незнакомый, его вообще не было. В графе значилось лишь «Д». Алина открыла последнее входящее, чтобы просто убрать окно уведомления с экрана.

«316 секунд. Направляйся к спортивному залу по коридору первого этажа до истечения этого времени, если пойдешь пешком. Если способна переместиться игнорируя физические преграды, тогда есть дополнительные 34 секунды, чтобы проследовать за пределы школьной зоны с противоположной от ворот стороны. В этом случае воспользуйся местом без наблюдения людей и камер (ближайшая слепая зона…»

Сообщение продолжалось. Но девушка закрыла его. Запустив ладонь в волосы, Алина почесала голову, накручивая пряди на пальцы. Опустив веки, она взмолилась, чтобы это всё ещё был сон. Что она бредила, что её инфантильное воображение играло с ней. Вибрация отдалась жжением в её руке. Новое сообщение от «Д»:

«Следуй указаниям, если планируешь пережить этот день. Они идут за тобой.»

Алина содрогнулась. Что это могло значит? Идут, казалось бы, и идут… Однако смерть не входила в её планы. Не после того падения с моста. Зажав нижний ряд кнопок, она открыла «контроль». Поменяв «вид» на тройку, девушка задержала дыхание. Пускай Алина уже немного понимала, как работало это особое «зрение», ничего простого для неё в нем не было. Видеть себя со стороны, даже не в первый раз, воспринималось сюрреалистично. Она положила руку на лоб, убеждаясь, что её не лихорадит. И тем не менее, она видела всю классную комнату, все парты со всех стороны, пока сидела за своим местом, уперев лицо в учебник.

Одноклассница, сидящая за Николаем, постучала ластиком на конце карандаша по его плечу. Передала записку, хихикая. А он кивнул ей, бросив короткий взгляд через плечо. Алина закрыла глаза, и всё застелила тьма век. «Дура! – подумала она, мотая головой. – Не о том беспокоишься…»

На выдохе открыв глаза, девушка направила взгляд от себя. Как можно дальше, к двери классной комнаты. В руке вновь вибрировал телефон. «Они идут за тобой» – эти слова будто стояли у неё перед глазами, хотя экран мобильного оставался вне поля её зрения. Алина просто не могла отбросить их. Сердце стучало тревожно. Кто «они»? Её преследовали? Несмотря на то, что девушка напоминала себе, что это просто СМС-сообщения, верить которым не было причин, бездействовать ей больше не хотелось.

Дверь классной комнаты была закрыла. Но между ней и рамой зиял промежуток, к которому она присмотрелась своим «летучим» взглядом. Он будто стал шире, позволяя в себя провалиться, и вот Алина уже в коридоре. Сидя за партой, она видела пустующий школьный коридор классов. Никто за ней не шел. Вспомнив, что сообщение предлагало сбежать в спортивный зал по первому этажу, девушка «полетела» этим маршрутом. Уперевшись в дверь, разделяющая коридор с гардеробами разных классов и тот, в котором «была» она, Алина застряла. У этих пластиковых дверей не было зазоров. Черная резиновая прокладка на прилегающей к раме части двери не только не позволяла ей хлопать, но и никак не давала через себя подглядеть на ту сторону.

Такие же белые пластиковые двери вели в лестничные клетки справа и слева. Гуляя по коридору взглядом, опускаясь к полу и взмывая до потолка в попытках немного освоиться с этой странной функцией телефона, Алина приметила в правой двери одно отличие. Выбитый замок – точнее, дыру специфической формы, под цилиндрический замок, которого в одном из входов на лестницу не было. И как не приметить… это ведь она его сломала. За три года так и не починили, после практического урока Николая и неудачного повторения за ним от Алины. Запереть – заперли, а открыли только сняв его целиком. Девушка уже давно завязала с авантюрами… Но последствия её действий просто не давали ей ничего забыть.

Неприязненно стиснув зубы от горечи напоминания, Алина воспользовалась «дырой» в двери, протискиваясь взглядом на лестничную площадку. По ней вверх, на второй. Дверь в коридор этажа не закрывалась до конца из-за погнутого доводчика, позволяя спокойно прошмыгнуть в коридор. Даже в бестелесном перемещении ей будто нужен был проход, лазейка. Попробовать пройти напролом, сквозь стену, ей мешало даже не представление о том, что обычно они непреступны, а стремление пролезть «по-хитрому». Извернувшись, умудрившись.

И вот тогда, пролетев вглубь коридора второго этажа, она умудрилась осознать кое-что. Глядя вблизи на на звонок, висевший над потолком, заметно дребезжащий, девушка не оглохла. Ведь слышала его вполне привычно, приглушенным трезвоном из коридора. Как если бы она сидела в классе. Вероятно, потому что Алина там и сидела. Спускаясь взором чуть ниже, девушка облегченно выдохнула, усмехнувшись тому, как она могла второй раз за день заорать на весь класс или просто свалиться с парты, разразись этот звон прям ей в ухо.

– И не жалко тебе все ещё водиться с этой дурой? – донесся до её слуха вовсе не шепот.

И не крик, конечно. Просто голос её одноклассницы, не пытающейся скрыться или выделиться. Не стеснявшая себя попытками не вмешиваться в чужие жизни. Алина хотела бы верить, что этот разговор её не касался.

– Или скорее «возиться», – но ещё больше ей хотелось, чтобы звонок порвал ей тогда барабанные перепонки. – Мешанова же просто играет тобой. Я слишком хорошо её знаю.

В чрезмерно уверенном и слегка сиплом тоне ей угадывалась Кристина. Алина запомнила её имя по ассоциации с крысой, так как не раз замечала, как та теснилась за гаражами близ школы, звеня по пути бутылками. Но лицом к лицу они говорили последний раз классе в четвертом. Тем не менее, она продолжала:

– Забей ты на эту показушницу, Коля, – Кристина слышно оперлась об парту, что та скрипнула. Рядом с ними кто-то другой, тоже девушка, посмеялась. – У моей ЛП-шки, Лизоньки, ДР-шка завтра! А вот типа в пятницу собираемся, и тебя приглашаем. Обязательно приходи, поболтаем!

И вновь противный смех. Алина хотела сбежать от него, отчего мчала вдаль по коридору. Но от действительности ей так было не сбежать. Ни от той, что была в классе… Однако и взглядом Алина наткнулась на что-то реальное, требующее внимания. В их Н-образной школе административные кабинеты располагались на втором этаже, рядом со столовой и по пути к ней из коридора классных комнат. То есть, буквой Т. Медпункт, кабинет директора, социального работника, бухгалтерия – всё там. И вот с этого направления в сторону учебной части шли двое. Заместитель директора по безопасности, так хорошо знакомый Алине по её шальному прошлому, и незнакомый мужчина.

На две головы выше своего сопровождающего, что раньше казался девушке эталонном устрашающего взрослого, собранный и внушительный. Этот мужчина был одет неоправданно аккуратно и строго для их простенькой школы.       Темно-синий костюм с галстуком, непрозрачные очки и телефонная гарнитура на ухе. Образ казался ей слишком кинематографичным для реальности, особенно рядом с небритым, помятым во всех отношениях замдиректором. Сопровождая гостя, тот торопливо переставлял ноги, непрерывно говоря что-то вслед мужчине, так как едва поспевал за его широким, правильным шагом. Он тоже шевелил губами, а значит говорил, но кратко. Ещё одна причина для Алины беззаветно желать, чтобы слух её убрался из классной комнаты той же дорогой, что и зрение.

Из нагрудного кармана незнакомца слегка выпирала карточка с фотографией. Удержав на ней взгляд, Алина рассмотрела её внимательней, видя обе стороны как на ладони. На обращенной наружу: логотип с буквами «FoM», фотография мужчины без очков, подписи «Senior Security & Investigations Officer», «Старший офицер безопасности и расследований», «ID-номер: FoM-RU-315». А на оборотной: «Jacob Tucker», «Fetus of Millennium LLC», «Срок действия: 01.01.2017 – 31.12.2018», «security-verify@fom.com», «Удостоверение действительно только при предъявлении паспорта. Не подлежит передаче третьим лицам».

С каждым словом она всё сильней мечтала проснуться. Ведь не может быть такое правдой. Что тут забыл какой-то иностранец следователь? Телефон в её руке всё продолжал дрожать, как бы упорно Алина его не игнорировала. Взгляд, в надежде оправдать видимое, изучал этого Джейкоба дальше. Под рукой он зажал черную папку-планшет для бумаги. Как старомодно! Документы могли пролить свет на цель визита столь странного гостя. Алина убеждала себя, что всё обойдется, и это просто будущая забавная история. Однако файл при Джейкобе, раскрывшись во взоре девушки, показал ей… её лицо.

На первой же странице фотография девушки, «Alina Mainshan», «age: 16», «Presumably, the Mind Force’s beta or alpha», «Natural ability: not qualified», «task: capture»… Текст продолжался, но Алина уже не понимала. Ни содержания, ни почему она в нем, ни что ей делать. Предплечья вжались в парту до тряски. Ноги старшего офицера шаг за шагом сближали их. Не оставалось сомнения, куда он шел. Вот уже и чертова дверь на лестницу, он протянул к ней руку. Схватить!

– Черт… – невольно на выдохе выпалила Алина, теряя всякое самообладание. Зажмурившись, она вскочила, грохнув кулаками по столу. – Нет! Не приближайся!

Его рука коснулась её плеча, что Алина тут же отдернула, со всех толкая парня в грудь. Николая, оказавшегося перед её вновь открытыми в классе глазами. Смотрящего на неё так болезненно… с жалостью.

– Ну ты её хоть слышишь, Коля! – просипела Кристина, пристраиваясь сбоку парты, между ними.

– Помолчи, – на миг натянув улыбку, чрезмерно вежливо попросил Николай, обернув к ней лицо, не спуская глаз с Алины. – Пожалуйста.

Не сдвинувшись ни на шаг, парень точно высматривал что-то в Мэйншан. А она смятенно озиралась. Окно, Нико, дверь.

– Это далеко уже не намек, должен понять наконец, – не отступала Кристина, для чего-то повышая писклявость своего голоса, положив ладонь на грудь Николая. – Оставь кидалу, не муча-

Стоило ей оставить руку на нем, как терпению парню вышел предел. Нико схватил ладонь Кристины, с силой сжав её между своим большим и остальными пальцами. Девушка заскулила, а он поднял руку, удерживая её кисть чуть выше головы. В стороне от лица, чтобы она могла смотреть ему в глаза.

– Закрой. Рот.

Холодно и серьезно приказал Николай, отпуская ладонь. И Кристина закрыла. Молча, точно вовсе не она, девушка развернулась и зашагала к доске. Механически точным, одинаковым шагом. Совсем не двигая руками.

– У Крыстины синяк останется, – не подумав, отметила Алина, смотря той вслед.

– Значит запомнит, – меланхолично усмехнулся Николай. – Недавно он рассказывал, что крысы очень умные.

«Я её так вслух назвала?! – кольнула девушку мысль. – Не время для этого…»

Алина дернулась вперёд, к двери класса, но его рука остановила за запястье.

– Поздно, сейчас идти нельзя, – прошептал Николай.

– Мне надо бежать! – не слыша его, вырывалась Алина.

– Постой, прошу, – перехватывая её за другую руку, Нико развернул Алину к себе, обхватывая за талию. – Не показывай ничего, подыграй мне.

– Что ты-

Внезапно окутавшее тепло крепких объятий прервало не только её речь, но и мысли. И пускай наблюдавшие со стороны одноклассницы уже точили на неё зуб, ничего из того, что они могли сказать или сделать, не было способно отвлечь Алину от этого момента. Однако раздался звонок… и под его звон дверь кабинета открылась. Личности вошедших не стали для девушки сюрпризом. Однако зачем Николай вытворял это – оставалось крайне неприятной загадкой.

«Может ли он… – Алина осеклась, чувствуя себя не в праве подозревать его. – Надо бежать, дура!»

– Эк-хем, класс! – пытался обратить на себя внимание заместитель директора по безопасности. – Извините за задержку. Преподаватель скоро придет.

Не приметив Алины, так как Николай развернулся с ней так, чтобы быть спиной ко входу, мужчина прошел в классную комнату. Пока он оглядывался, она смогла увидеть в за дверным проемом того самого Джейкоба, теперь своим обычным взглядом. Выходило так, что крепкий удар телефона по столу помогал сбросить «настройки».

– Ох, чего удумали, голубки! – разглядев парочку, пожурил их заместитель директора. – Ну-ка, никакого баловства на уроках. Да и на переменах надо о другом думать, молодежь! Пройдемте в мой кабинет, Мэйншан.

– Не переживай, я рядом.

Шепнул Николай, отпуская. С напускной неловкостью потерев затылок, парень легонько подтолкнул Алину вперёд. За спиной, чтобы не было видно.

– Простите! – улыбнулся тот заместителю. – Больше не повториться. Не ждите. Даже через шесть… морских мин перепрыгну я скорее, чем приду к тому, чтобы вам перечить.

Николай говорил почти что обычно. Но этот бред отчего-то никого не смутил. А Алине и вовсе показалось, что сказал он нечто иное. Девушка, сглотнув ком тревожности, подошла к замдиректору.

– Ага, давайте, учитесь хорошенько! – прохрипел мужчина, выходя с Алиной из класса. – Экзамены уже не за горами, лодыри.

Снаружи класса ничего ужасного не случилось. Они пошли на второй этаж, Джейкоб впереди. На нем уже не было гарнитуры. Не сразу, но Мэйншан спросила:

– Я вроде… ничего такого не делала. Что-то случилось?

– Ой, дырявая моя голова! – воскликнул замдиректор, смеясь после. – Выдернуть-выдернул, а ничего не сказал. Ох, на пенсию мне пора наверное, – сетовал мужчина, которого Алина не воспринимала прежде старше сорока. Но теперь она подумала, что слишком плохо осознает возрастные рамки. – Ничего серьезного, какая-то формальность. Психологическая консультация. Послушает тебя, распишешься, что все хорошо… Вроде так передавала директор, я то его не понял. С отцом, кажется, связано… или эт из-за того, что Максим Янович названивал в охранные фирмы. Разберешься, молодежь!

Не прошло и минуты, как ноги довели её до его кабинета. Джейкоб отшагнул в сторону, пропуская Алину вперёд. Заместитель директора же первым вошел внутрь, будто бы слегка даже убеждая девушку, что все нормально. Нехотя, она вошла, понадеясь, что эта «роспись» пройдет быстро и под присмотром замдиректора. Но надолго он не задержался.

– У меня тут ещё одно срочное дело, да и не разберу я его лепета, – махнул тот рукой, как только Алина присела в большеватое для неё гостевое кресло. – Не прогуляй тут все, потом проверю!

Замдиректора оставил их. Как внутрь прошел старший офицер безопасности, девушка и не заметила. Но он уже сидел за столом перед ней. Не видя его глаз, Алина от нервов осматривала окружение. Комната становилась тем более крохотной, чем дольше она это делала. Слева и справа её сужали шкафы с пыльными папками. Мужчина перекрывал широкой спиной большую часть единственного окна в кабинете, темнее в её глазах из-за обрамления светом. Он пододвинул в сторону устаревший монитор компьютера, чтобы ничего не препятствовало обзору.

– Ай… дазнт, – было попробовала вспомнить урок английского Алина, не способная усидеть смирно от возросшего напряжения.

– Алина Мэйншан, – с глухим ударом положив планшет на стол, твердым голосом начал Джейкоб. – Год и четыре месяца назад сменили данную при рождении фамилию «Мереньева». Это так?

По-русски, с легким акцентом, но вполне понятно.

– Ну… да, – этот строгий официальный тон потупил её взгляд. Ладони вжались в её кирпичик.

Избегая смотреть в лицо, девушка приметила слегка выглядывающий из-за плеча мужчины пластиковый цветок на подоконнике. Много лет назад она оторвала от него листочек, пытаясь доказать, что он настоящий.

«А ведь Иля сразу понял… – её губы дрогнули в улыбке от воспоминания, но на душе стало гадко. – И чтобы я делала сейчас, будь он рядом?»

Рассматривая девушку, мужчина чуть расслабил плечи. Глубоко вздохнув, он снял очки и провел рукой по коротко стриженным темным волосам. Его серые глаза подчеркивали глубокие морщины на буроватой коже гладковыбритого лица. Вновь подав голос, Джейкоб зазвучал неожиданно мягко.

– Меня зовут Джонатан Трумэн. Можно просто Джон. Простите за такой… неожиданный визит. Пока что я здесь как внештатный психолог. Но, может быть, задержусь у вас.

Мужчина слегка откинулся в кресло, отчего то заскрипело. Не торопясь, он сложил очки и опустил их на стол, следом закрывая планшет и переворачивая его открывающейся стороной вниз. Лицо тронула улыбка. Не слишком широкая, не слишком натянутая. Достаточно приятная.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Такер, будто искренне интересуясь. – Ситуация, из-за которой мы здесь, никак не отразится на твоей жизни. Если только не сделает её чуть проще. Я не напугал тебя?

– Нормально, – на ощупь перевернув телефон экраном вверх, Алина ответила ровно, не сильно задумываясь.

– Хорошо, хорошо… – Он кивнул, вполне удовлетворенный. – Ты ведь умная девочка. Сразу определила во мне иностранца. А мне казалось, я не выделяюсь.

Сердце пропустило удар. «Какая же я дура!» – подумалось Алине. Она постаралась не показывать удивления, в целом пряча взгляд.

– Знаешь, иногда в школах случаются… странные вещи. Конфликты, недопонимания, недоразумения, – его ладони тихонько прихлопнули по столу, левая рука по папке. Пальцы легонько перестукивали. – Об этом мы и поговорим. В рамках улучшения психологического климата, для профилактики. В последнее время в классе не было случаев? Нет… скажем так, откровенно, проблем с одноклассниками? Или просто, может быть, ты заметила что-то необычное?

– Какого рода? – выпалила та погромче, пытаясь заглушить нажатие кнопок.

Но щелчки всё равно слышались, что Алина сразу поняла по взгляду Джейкоба. Его глаза внимательно следили, и кратко опустились к источнику специфического шума. Но затем тот задумчиво отвел глаза в потолок. А она надеялась открыть меню, чтобы в случае чего… сбежать?

– Хм… Любого, полагаю. Все, что хоть малость беспокоит. Все ведь ради ощущения безопасности, уверенности учеников.

Мужчина закивал, прикрыв глаза. То есть, не смотрел на неё. Алина почувствовала, как глупо она себя ведет. Она уверена в опасности, которую могла сама себе выдумать. Откуда кому-то знать про неё? И что вообще знать? Она и сама толком ничего не понимала… А потому никакие вопросы не должны были её волновать.

– Нет, ничего особенного, – ответила девушка, чувствуя, как тревога отступает.

– Может быть что-то в социальных сетях? Там сейчас сплошной негатив…

Алина посмеялась. Даже искренне. Тот сперва не понял, смотря недоуменно. Приподняв руку, она показала свой кирпичик. Мужчина сдержанно улыбнулся в ответ.

– А как дома? – вдруг спросил он, переключая тему. – В семье все хорошо? Вы с мамой близки?

– Да… нормально, – этот вопрос снова заставил её чувствовать себя неуютно. К чему это?

– А твой отец… Вы общаетесь?

– Нет, – Алина чувствовала, точно правая и левая руки поменялись местами. – Давно уже нет.

– Понимаю, – Джейкоб закивал, приподнимая руки со стола. – Ну а кто-нибудь из них может рассказывал тебе, куда они ездили в молодости? До брака или сразу после.

Ноги тоже не избежали этой участи. Её будто перекручивало, но раскрутиться обратно не выходило. Переложив руки на телефоне, Алина не избавилась от неуютного ощущения. Кирпичик завибрировал в сжатой ладони.

– Не знаю… Причем тут вообще это, мистер Такер? – пробормотала она, пытаясь дышать ровно. Казаться спокойной. Однако воздух словно сгустился до состояния желе.

– Алина… – нотка удивления раздалась в его голосе. Выдержав паузу, мужчина продолжил. – Ты уверена, что ничего необычного вокруг тебя не происходило? – неизменная мягкость его голоса отдавалась холодной дрожью на спине девушки. – Уже ведь были прецеденты. Прошу простить, мне трудно даются фамилии… Илья Забатлив?

– Заботлив! – резко подняв на него взгляд, сердито бросила Алина. Но затем сразу сгорбилась, упирая взор в ноги – Иля…

Коверкать его фамилию пытались многие. Ни у кого не выходило долго. Ведь Алина всегда была с ним. И считала, что ему она вполне подходит. Не смешная… а правильная.

– Да-да, простите… – он вовсе не звучал извиняющеся. Скорее, довольным реакцией. – Но суть ведь в том, что тогда случилось.

Алина закусила язык. Она надеялась, что боль поможет отвлечься от воспоминаний. Но она слишком тесно с ними переплетена. Кровь стучала в висках, пальцы белели от напряжения. Телефон стал вибрировать с новым упорством, беспрерывно.

– Ты и тогда молчала. Перед директрисой. Ей ведь пришлось уволиться.

Жестокие слова не заглушались биением сердца, с точностью наоборот – вторили ему. Вжавшись в кресло, Алина хотела обернуться пылинкой, ничтожеством, каким стала для себя тогда, когда промолчала в тот раз.

– Несмотря на фактические доказательства, Заботлив взял ответственность на себя.

Такер склонился ближе, всматриваясь в девушку. Её горло сжалось, в глазах поплыли тёмные пятна. А внутри всё скрутило так, что она уткнулась головой в колени.

– Не знаю, как у вас, но по опыту скажу, что преданные люди редко прощают…

Она больше не могла вынести его слов.

– Мне… плохо, – едва выдавила Алина, с трудом разгибаясь, обхватывая живот. – Можно… в туалет?

Джейкоб на секунду замер, словно взвешивая, не притворялась ли она. Но потом кивнул, отстраняясь. Её жалкий вид и молебный тон звучали очень убедительно.

– Конечно, все в целях безопасноти и комфорта, – отстучал тот бывшие сложными для произношения, а потому заученные им слова. – Может воды?

Мужчина достал из кармана пиджака флягу. Но не спешил протягивать, так как Алина тут же свалилась с кресла на пол, попытавшись устоять на ногах. Такер быстро обошел стол, протягивая руку, однако девушка встала сама, чуть отползая к двери.

– Не надо… из фонтанчика попью.

– Хорошо, – не слишком довольно ответил он. – Не закрывай дверь. Буду ждать тут. Ровно десять минут.

То ли приказ, то ли угроза. Обратный отсчет. В нынешнем состоянии Алине было все равно. Ей просто нужно было выйти, вдохнуть воздух, которого будто вовсе не было в том кабинете. Кончился. Алина не побежала – её ноги едва слушались, но она шагала быстрее, цепляясь за стены. В голове отдавалось эхом: «Десять минут. Десять минут». Телефон, запихнутый в карман, грелся все сильнее от бесконечного потока сообщений. Его нельзя было использовать перед Такером. Но здесь…

Сперва она всё же доковыляла до уборной в дальней части ряда классных комнат. В тупике. В голове сразу щелкнуло, что сбежать отсюда ей будет некуда. Разве что в окно. Но это второй этаж, и Алина далеко не в лучшей форме. Посмотрев на себя в зеркало, бледную и вспотевшую от тревоги, девушка не сдержала порыва тошноты. Её лицо и без того было ей противно. А теперь она будто совсем вернулась в тот день.

– Ну ты… и тряпка, – открывая холодную воду, пробормотала она. – Да, это прелестное личико без цензурной плашки по ТВ не покажешь. Но пора бы уже привыкнуть, неженка.

После всего прочего шизофренического бреда, который накануне охватил её жизнь, разговоры с зеркалом не казались ей лишними. Наоборот, как-то даже спокойнее становилось. Будучи не одной в этой ловушке. Открыв окно на распашку, чтобы хоть немного остудиться – в добавок к умыванию ледяной водой – девушка зашагала вдоль кабинок. Энергии вдруг хлынуло в неё через край, будто большую часть напряжения смыло вместе с фрагментами завтрака. Мерзко, но не страшно.

– Что ему нужно? – поставила перед собой очевидный вопрос Алина – Этот допрос… совсем не имеет смысла. О школе, родителях. Не обо мне же… Я никому и не нужна!

Эта мысль звучала преимущественно радостно. Ведь если чего-то хотят от неё, но не её саму – можно и договориться. Сделать, что нужно и разойтись как в море корабли. Забыть обо всем, как о страшном сне. Но было трудно забыть, когда телефон работал в режиме отбойного молотка, начиная до боли раздражать её бедро. И вдруг тот снова начал издавать звуки оповещения.

– Да какого черта!? – в сердцах крикнула Алина, выбрасывая кирпич из кармана сразу в стену. – Что ты вообще такое?!

Звон стих. Приглядевшись, девушка поняла, что тот работает. Не вырубился. Просто сообщения прекратили приходить. Вздрогнув от шальной мысли, будто тот её слышал, Алина сглотнула, присаживаясь на корточки. Не спеша вновь брать его в руки, девушка тыкнула кнопку, чтобы открыть список входящих.

– Из-за тебя весь сыр-бор, разве нет? – склонив голову на бок, с надеждой спросила Алина. – Я бы могла тебя отдать…

Она вспомнила о всем том, что было в памяти этого телефона. Их фотографии, СМС. Те, на которые она не посмела ответить. На которые не могла смотреть без слез. А теперь входящих было слишком много. Алина решила не спешить со сдачей кирпичика Такеру. Сперва изучила сообщения:

«Поздравляю. Ты выбрала тот уникальный случай, когда место и время, предопределяющие остальные данные, не позволяют предоставить простые и последовательные указания, что вывели бы тебя из этой ситуации без последствий. Физически, сама по себе ты не способна безопасно покинуть территорию школы. А используя особые методы перемещения, не получится скрыть их сущность.

В связи с игнорированием прежних инструкций и тупиковостью сложившихся обстоятельств, следующее сообщение будет ознакомительного характера.»

Стоило Алине дочитать СМС, как на телефон пришло новое. Ещё переваривая предыдущее, девушка открыла его. Единственное слово стало ударом поддых:

– Этот «Д»… бросил меня? – нервный смешок проскочил в её речи. – Как-то даже обидно…

С другой стороны, ничего другого ожидать она не могла. Ведь «Д» не был Нико, что держался за неё несмотря ни на что. Второго такого мазохиста не сыскать – убеждалась Алина. Другого… друга. А СМС-незнакомец продержался целое утро, пока она усердно игнорировала его. Ей стало интересно, что же было в ранних сообщениях. Раз уж все равно в тупике.

«За тобой приходила сущность во сне? Вспомни, пока только проснулась и память свежа. Отпиши и жди указаний. Если аномальную активность смог обнаружить я, смогут и преследователи.» – первое за день, вероятно отправленное по пробуждению. Но дошедшее только когда она включила телефон по дороге в школу.

Одно из следующих критиковало это решение:

«Идти на занятия не оптимально. Может сработать один раз, если они решат, что ты узнала об их намерениях. Тогда с их стороны будет нелогично искать тебя там. Но ситуации это не соответствует, перейди через дорогу на правую сторону на следующем пешеходном переходе и иди прямо два дома. Дальнейшие указания по исполнению.»

И так раз за разом. Указания, инструкции, время и направления. А теперь тишина. Её «Доброжелатель», как она предположила расшифровку «Д», устал.

– А кто бы не устал? С моими-то загонами и упертостью никто мириться не будет. В этом-то… и прикол.

Закрыв входящие, Алина выпрямилась. Что же десять минут? Ранее она не удосужилась проверить, сколько время, а потому была без понятия, ждали ли её ещё. А если не ждали, то что? Много вопросов, мало толку. Девушка последний раз сполоснула лицо холодной водой, закрывая наконец кран. Похлопав себя по щекам, она взялась за ручку двери в коридор с мыслью, что все не так и страшно. Не к смерти с косой же она шла?

Точно иронизируя над её ожиданиями, за открытой ей дверью показалась фигура в темном капюшоне. Черный рваный балахон, напоминавший современную кофту только косой молнией, идущей по диагонали, скрывал под собой нечеловеческую сущность. Гладкий купол стекла заместо лица отливал темным. Внутри него клубился дым, тут же частично выпущенный наружу через дернувшийся со щелчком в нижней части «головы» клапан. Механический треск вознес металлическую «руку» этой фигуры, замахивающуюся на Алину косой. Черной, с отблескивающим серым участком у заточенного края.

– Нет! – девушка захлопнула дверь, пятясь назад. – Не-не-не!

Вернее, попыталась захлопнуть, ведь та затрещала, насаживаясь на острие, разбрасывая щепки. Оставив косу в двери, механическое нечто вступило в уборную, прогибаясь под тонкую, цельнометаллическую рукоять косы. Кафельный пол треснул от тяжелого шага «ноги» – грубо имитирующей форму ступни конструкции на большом шарнире.

– Не подходи! Я, да я! Тебя… – как можно более угрожающе крикнула Алина, ища, чем бы швырнуть в эту жестянку. Но из вещей тут только её кирпичик да туалетные рулоны. – Я знаю законы роботехники! Робот… не убей, не укради! И от меня отвали!

– Трудно к тебе подступиться, – раздался голос у неё за спиной. – Приятно знать, что не только мне. За открытое окно – спасибо!

Не успела девушка обернуться, как он уже встал перед ней, беря за руку. Растрепанные волосы, учащенное дыхание. Но спокойная, убедительная улыбка и взгляд в глаза. Точно говорящие «чему удивляешься?»

– Жаль, обратно в него нельзя, – вздохнул Николай, бросая быстрый взгляд на приближающегося робота. – Ничего, потанцуем!

В тесном пространстве туалета, он подтолкнул её к стене, отпуская руку только в последний миг, припадая спиной к двери кабинки. Механическое нечто шагнуло между ними, вытягивая руку с острыми, цепкими пальцами. Николай отвел её от Алины, оттягивая плечо робота, вцепившись в его балахон со всей силой.

– Оставайся на линии, – бросил парень, выступая из-за спины робота, вновь беря Алину за руку, уводя оттуда. – Придерживайся ей, как можешь.

Мэйншан не поняла о чем он, пока они не выскочили в коридор. Из её груди исходила голубоватая ниточка света, тянущаяся по воздуху вдоль коридора. На большом удалении она перетекала и вытягивалась дальше. Вырвав косу из двери, Николай повел Алину по этой нити за руку. Алина попробовала ухватиться за неё, но ладонь прошла насквозь. С дребезгом таща за собой оружие того робота, парень сбавил темп.

– Путеводную нить видишь только ты, – пояснил он, останавливаясь около поворота, прислонившись к стенке. – Она указывает безопасный путь, пока я могу его представить. Если что-то резко меняется – это не просто так.

– Что это было?! – поражаясь расстановке акцентов Николая, несдержанно спросила Алина о главном. – И зачем тебе это!?

– Жнецы… времени нет, но я потом расскажу! – нить перестроилась, сменив направление с ближнего выхода на лестницу к столовой. – А про косу даже покажу, вперёд!

Отпустив Алину, Николай закинул оружие робота на плечо, побежав с ним параллельно путеводной нити. Не слыша шагов девушки, он развернулся, продолжая движение спиной вперёд:

– Ну давай же, давно не устраивали приключений!

Мозг девушки отказывался воспринимать это безумие. Но такой уверенный, зовущий взгляд друга вынуждал мозг посторониться. А потому ноги понесли её вперёд, сопоставляя путь с линией. Позади доносился грохот, приближение источника которого ей не хотелось дожидаться. Но тот оказался в разы быстрее неё. Как и Нико. Парень пропал из виду за поворотом, а за спиной всё ближе гремел и дребезжал механический жнец. Путеводная нить завернула на лестничный пролет, соединявший только второй и первый этаж, выводящий прямо к парадной школы. Судорожно переставляя ноги, перепрыгивая по три ступени, Алина впечаталась плечом в стену, так и разворачиваясь на середине лестницы. Тогда она и увидела периферическим зрением, что робот всего в нескольких метрах от неё. И он готовился выпрыгнуть с верхней ступени.

Панически сорвавшись с места, едва ушла из-под удара механической туши, обрушившейся на стену. Девушка оттолкнулась рукой от другой стены, до которой дотянулась в рывке. Путеводная нить упала в ноги, Алина рискованно нырнула за ней, болезненно прокатываясь на поджатых к груди руках вниз по ступеням. Жнец затормозил, разворачиваясь, но она не успела подняться, когда тот уже занес руки для прыжка. Алина потеряла нить из виду, следом теряя и дыхание. Машина толкнулась, вознесясь над ступенями… и тогда ей в спину ударило лезвие косы, перекинутой через ограждение вверху лестницы. Оно не прошло насквозь, но воткнулось и заставило полететь дальше, перекинувшись над Алиной. На лестничном пролете остался лишь Николай, свесившийся вниз головой, держась только стопами за край этажа выше.

– Вот за этим, – посмеялся тот, качнувшись туловищем назад, спадая с края, перевернувшись при этом на ноги. – Руками с ними тяжеловато.

– С ними? – не успев отойти от шока, воскликнула Алина. – Их много?

– Да… – цыкнул Николай, спускаясь к девушке, чтобы протянуть руку. – Именно поэтому окно было не вариант. И главный выход, к несчастью, тоже.

Путеводная нить поднялась, ведя обратно вверх по лестнице. Мэйншан тяжело вздохнула, бросив на парня вопрошающий взгляд. Тот сочувственно кивнул и грузно улыбнулся, прикрыв глаза. Помогая ей встать, шагом повел на второй этаж. Пока вестибюль ещё был в зоне видимости, Алина глянула на вахтершу. Та, отчего-то, совсем не обращала внимания ни на них, ни на грохнувшегося робота посреди её зоны ответственности. Женщина лишь зачарованно глядела в монитор.

– Но путь отсюда есть, – успокаивающе заверил Николай. – Вокруг школы их не так много, как-нибудь улизнем.

– Как? – все ещё не способная уложить происходящее в голове, рефлекторно спросила Алина.

– Доверься мне, – усмехнулся Нико, потрепав её по макушке. – Хотя бы сейчас. Хотя бы в этом.

И она действительно не могла усомниться в нем. Не потому, что он уже показал, но потому – что Николай как никто другой этого заслуживал. Не ответить его просьбе было бы против всяких остатков совести Мэйншан. Ведомая в большей степени его рукой, нежели нитью, Алина напряглась, когда впереди вновь показался жнец. Другой, и правда не один такой! Не замедляясь, Нико бежал ему на встречу, растягивая их хватку. И перед тем, как снова отпустить, напомнил:

– Следи за ней, не за мной! – громко и четко произносил парень, падая в пол с подкатом у самой стены, обходя так жнеца в коридоре. – Знаю, тяжко, ведь от меня глаз не оторвать… но уж сумей.

Преодолев препятствие, Николай следил за тем, как догоняла Алина, корректируя нить. Прорыв, они снова сцепили руки, мча по коридору со всех ног. Нить не указывала путь к лестницам – на них готовились к встрече жнецы. Как тот, что встал на развилке, заведя косу в бок. Нико ускорился, бросив «отпускаю», с кувырком перепрыгнув замах робота, со спины выбивая рукоять из механической хватки. Толстые ребра металлических фаланг вгрызались не так хорошо, как могли острые концы пальцев. Они и оцарапали спину парня, притормозившего ради косы. И Алина замешкалась, оглядываясь из-за его стона.

– Вперед, давай-давай! – поторапливал Нико, отбрасывая рукоять назад, понимая, что её отвлечет его промедление. – Сейчас будет самое веселое!

Улыбнувшись с зубами, парень разогнался, одолевая последний рубеж – в противоположном от уборных тупике располагался кабинет труда для девочек. Туда и привела Алину путеводная нить. Хлопнув дверью изнутри, Николай запер её ключом, тут же выкидывая его наотмашь, и подпер стулом. Нить закончилась, и девушка, пытаясь отдышаться, шокировано пялилась на своего друга. Которого так хорошо знала… И тогда, вроде бы, узнавала. То, что он мог всё это сделать, не удивляло. Поражало то, как радостно он вдруг выглядел. Свалившись на задницу перед дверью, он тоже тяжело дышал. Грудь вздымалась, но словно не от нужды в кислороде, а возбуждения – детского восторга от «игры». Выгнув назад шею, Николай взглянул на Алину вниз головой.

– Ну как? – спадающие к полу пшеничные волосы образовывали над его обнаженным лбом «корону». – Скучала по этому?

– Нет! – строго воскликнула девушка. – Раньше было не так.

– Не совсем, конечно… – компромиссным тоном протянул Нико. – Но суть и атмосфера та же.

Перевернувшись на грудь, парень поднялся на руках, стартанув по диагонали к большому шкафу у окна. Из ящика он выудил несколько скатертей, начиная ловко связывать их в веревку. В дверь грохнуло один раз, но замок, стул и петли выстояли. Схватившись за грудь, Алина заметила, что путеводная нить вновь нарисовалась. Ведя её к вязанию Николая.

– Мне, так-то, лишних рук нет, все в работе сгодятся, – усмехнулся парень, не отвлекаясь от работы. – Особенно те, что уже это умеют.

Она подключилась к делу, все ещё с трудом сознавая происходящее. Второй удар – стул ощутимо хрустнул. Пальцы Алины казались ей сосисками, не способными согнуть ничего, кроме себя самих, отчего узлы пошли плохо. Головой понимала, как нужно, вроде руки и двигались сами, однако ткань безжалостно разъезжалась порознь. Николай распахнул окно, крепя последним узлом самодельную веревку к радиатору.

– Вот и наш выход в свет, – сбрасывая связку наружу, Николай немедля выпрыгнул в окно, цепляясь руками за раму. – Я бы сказал «дамы вперед», но кто страховать тебя будет?

– Пф! – прыснула Алина, готовясь лезть следом. – А тебя кто, ловкач?

– Есть кому, – заверил друг, звуча честно.

Он быстро заскользил вниз, почти не буксуя на узлах.

– Ага, ну и ко… – вылезая ногами из окна, она взглянула на него, увидев внизу жнеца. – Нико!

– Черт, – мгновенно понял Николай.

Алина порывалась как можно скорее съехать за ним, да хоть свалиться. Робот подбирался к болтающейся веревке. Но голос и нить твердили другое:

– Не вылезай! – пройдясь по стене, он раскачался, чтобы спрыгнуть в стороне. – Обратно. Жди.

В дверь ударило в третий раз. Развалившийся за спиной стул заставил Алину дрогнуть. Пальцы вжались в подоконник, чтобы не свалиться со второго этажа. Ждать? Чего? Выскакивая в кабинет, она осталась без путеводной нити и без друга. Вибрация в кармане и звук уведомления дезориентировали. Взгляд метался по кабинету, ища выход. Жужжание… её бедро отдавалось раздражением, заставляя достать телефон.

«Лезь в шкаф слева от двери, при следующем уведомлении выскакивай в коридор, налево, далее – в сообщении.»

Снова «Д». Хватаясь за соломинку, Алина рванула к шкафу. Едва она открыла его дверцу, дверь кабинета сорвалась с петель, будто сотрясая комнату. Механический шаг наполнял кабинет труда, заставляя девушку не дышать. Согнувшись в шкафу, неслабо приложившись о балку для вешалок, она зажала себе рот. В голове звенела мысль «это не сработает»! Однако лязг металла отдалялся. Секунды казались часами. Удары сердца – минутами. Как-то ей удалось скрыться… а потом раздалось ужасно громкое в такой момент оповещение телефона.

Алина промедлила долю секунды. Она колебалась, ведь на кону была её жизнь. Но именно поэтому девушка толкнула коленом дверцу и побежала в теперь уже бездверный дверной проем. С трудом поворачивая, Алина ударилась плечом о раму, но на боль времени не было. Налево, открыть сообщение:

«Вдоль правой стены прямо, остановись до класса 25, налево и прямо, на лестницу, далее – в сообщении.»

Девушка следовала бегом, легкие горели. Мчалась вплотную к стене с классными комнатами, а на встречу шел жнец. Номер 25, оставилась, дверь раскрылась перед её носом, преграждая путь. И ей, и роботу. Налево – прямо к выходу на лестницу. Пришло сообщение, Алина судорожно жала кнопку. Но её взор приковала бордовая дымка, с щелчком разлившаяся из клапана жнеца. Того, что поднимался за ней снизу. Она не могла отклонить взгляд, но ступни сумели оторваться кафеля, направляя её на лестницу к этажу выше. Разорвав «зрительный контакт» с роботом, Алина увидела первое слово входящего «вниз».

– Ага, щас! – девушка смотрела под ноги, стараясь меньше спотыкаться, вопреки страху и утомлению. – Советчик фигов.

Третий, последний этаж. Дверь в коридор не напротив, а справа от лестницы, из-за строения здания. И эта дверь открылась… проткнувшей её насквозь лапой жнеца. Он перекрыл собой проход, и снизу разносился тот же механический гул. Тупик? Снова!

– Нет! – Алина метнулась влево, в небольшой уголок с перекладинами лестницы на крышу.

Короткая лестница, ведущая к квадратному люку. Ей всегда хотелось попробовать вылезти туда. Ещё девочкой она не раз болталась на этой лесенке и отпирала засов. А теперь она правда вытолкнула крышку вверх, выругиваясь от её тяжести. Под её пятками отзвенел металл – удар косы о перекладины. Но Алина подтянулась на крышу, ослепляемая солнечным светом.

Девушка не имела понятия, на что надеялась. Может, на то, что они не смогут взобраться наверх. Или на то, что её поднимет луч летающей тарелки. Или дракон бы снизошел к ней с небес, признав достойнейшей храброй девой наездницей, унеся завоевывать королевства севера. А что – безумнее это день бы уже не сделало! Однако реальность оказалась прозаичнее. Роботы лезли следом, один за другим. Алина в панике оглядывалась, но с крыши попросту не было выхода. Пожарная лестница, к которой она побежала сразу, оказалась лишь вторым источником окружающих её роботов убийц. Они не спешили. Точно позволяя девушке прочувствовать всю глупость её поступка и безвыходность ситуации. Её планомерно загоняли в угол.

Телефон молчал. Да и ей нечего было сказать. Глупая ситуация. Абсурдная, хоть словами всего сразу не передать. Особенно учитывая, что в этот самый момент Алина подумала о том, что ей нужно отправить СМС.

– Обещала же ведь… – усмехнулась девушка, доставая свой кирпичик. – Не пропадать.

Она набирала сообщение не глядя, ведь имела хороший стаж на кнопочной клавиатуре. Однако по пиканью Алина поняла, что делает что-то не то. Пятка ударилась в угол невысокого ограждения крыши. Пятиться стало некуда, а черные капюшоны сомкнулись плотным кольцом. Бегунки их молний – крупные черные кольца, звенели о металл корпусов. Через жеванные, с торчащими слоистыми нитями, прорехи балахонов виднелись зубья крупных шестерней и серые механические сочленения. Напоминавшие древние, вековые кости. Не желая стать такого же цвета, потерянным во тьме скелетом, Алина пыталась оставить весточку. И потому опустила взгляд на экран.

«Контроль». Палец дернулся над нумерной кнопкой, которую она нажимала последней. И которая ничего не могла сделать в этом меню. Большой палец выше, к направляющему квадрату. «x-простр. измерение» – выбранное ей тогда «1-физич. ●». Жнец по центру вышагнул вперёд, с грохотом выпуская из рук косу. Меньше шага до Алины. Он выбросил к ней руку, девушка инстинктивно отступила назад. Спотыкаясь, теряя опору, ведь ступать было некуда. Под заглушающий шум ветра бой сердца она в единый миг нажала вниз, подтвердить и подтвердить. И ещё раз, зажмурившись, да и вся сжимаясь в единый ком, продолжая жать и жать.

***

Глава 4. Тьма и свет

Настоящая любовь начинается там,

где ничего не ждут взамен.

Антуан де Сент-Экзюпери

А открыв глаза, Алина поняла, что падает. И теперь уже ничего не могла сделать. Да и не думала она больше об этом. Ведь над головой было не сероватое, облачное осеннее небо. Но фиалковая фантазия мира её грез. Где девушка могла упасть с десяти с лишним метров и остаться невредимой. Ведь всё пропало – привычная сила тяжести, температура, давление воздуха. Здесь их словно вовсе не было, но при этом это не сказывалось негативно. Алина просто… была там. По приземлении получив хорошую возможность перевести дух.

– Черт возьми, что за ересь! – растянувшись по черной земле морской звездой, свободно закричала Алина. – Роботы! Жнецы! Да на грядки валите, раз так косами махать охота!

Потратив ещё пару минут на то, чтобы вдоволь накричаться, она всё же поднялась на ноги. На месте, где должна была быть школа, раскинулся лишь огромный, метров пятнадцать в высоту, голубой цветок. Его внешние лепестки свисали кругом сердцевины широкими лопатками с желтыми крапчатыми основаниями. А из центра торчком исходили более узкие, в форме наконечников стрел, лепестки поменьше, однотонные. Рядом с этим цветком рядами парили огоньки, в которых Алина распознала учеников в классных комнатах. Точечно отливающие розоватым, желтоватым, но преимущественно бледно-красные огоньки. Но вот вне классов несся по воздуху ярко красный пламень… или, скорее дымка, ведь форма его и завихрения сильно отличались от общего вида.

Однако происходящее в школе поддушивало стремление Алины исследовать это место. Сперва хотелось оказаться подальше. Девушка взглянула на последнее сообщение «Д». Здесь она не ждала новых, так как связь пропала.

«Вниз по перилам, спрыгнуть на лестницу, вниз под неё к пожарному выходу, прямо, за мусорным баком пролезь через щель в заборе, далее – в сообщении.»

– По перилам?! – возмутилась Алина, швыряя телефон в землю. – Да там жнец на ступенях торчал, я тебе кто, ниндзя!?

Тяжело выдохнув, девушка подобрала кирпичик, сознавая, что без него не выберется. И даже погладила его, чтобы не так сильно обижался. Идти всё же надо было, ведь торчать тут долго она опасалась. Кто знал, когда ей вдруг не удастся выйти отсюда? Телефон разрядится или сломается. Пускай и то, и другое, Алине было невозможно представить, зная, какие испытания тот уже преодолевал. А вот мир этот ещё многое мог скрывать. И пока «солнце» оставалось за горизонтом, ей не хотелось его ждать.

Ориентируясь на огоньки, девушка лишь примерно прикидывала, какая это сторона школы и куда ей нужно. Поэтому Алина использовала уже опробованный «вид в 4», выглядывая в привычную ей реальность. Это отдалено напомнило ей секцию спортивного ориентирования, только без заучивания странных обозначений. Лишь короткие взгляды на знакомый вид и сопоставление местности с памятью. В один момент перед её глазами возник жнец, заставив её сердце ёкнуть. Но тот не предпринимал никаких действий, исчезнув из поля зрения, когда Алина перестала «всматриваться» на ту сторону. Всё же, это только взгляд. Но так она сумела рассмотреть нашивку на нагрудном кармане жнеца, которую лишь мельком замечала у прочих. «A-210-098».

В этом мире жнецы никак не проявлялись, так что проверить окружение на их наличие беглым взором не вышло бы. Добравшись до описанных баков, пройдя сквозь забор в этом мире, где его вовсе не было, девушка чуть осмотрелась. Ни яркого огонька, ни занесшей над ней косы робота убийцы. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, Алина вернулась к выбору измерения. В реальной реальности у неё ещё оставались дела, как бы стремно не развивались события. Пара щелчков… и мир перед ней искривился. Небо и земля вывернулись наизнанку, становясь обычными. Воздух стал иметь вкус и запах, а ноги почувствовали сопротивление поверхности. На плечи легла тяжесть гравитации.

– Как же это оказывается мерзко, – отметила Алина. – Существовать…

Шаг по твердой земле, после падения и невесомой ходьбы в параллельном мире, ощущался неумело и даже неприятно. Но она была готова примириться с этим. Ведь большинство и не знают разницы, а без этого – нетрудно принимать её с легкостью.

– Вынужден вновь поздравить тебя, – раздался неподалеку отчужденный голос. Говоривший слова, точно они были просто звуками. Одинаково безразличными ему. – Вопреки здравому смыслу, ты выжила.

Стоило Алине обернуться к источнику голоса, как её подвели ноги, ещё привыкавшие к реальности. Она инстинктивно попятилась назад, но они подкосились, роняя её. Перебирая ладонями по сухой, но маркой земле, девушка в короткий миг отползла на метр, не сводя с незнакомца глаз. Эта фигура была до ужаса знакома. По недавним событиям… Даже не сама фигура, вполне человеческая, но её обрамление. Черный балахон жнеца, только целый. Без торчащих ниток или зияющих прорех. Бледное лицо в капюшоне выглядело совершенно противоположно тем гладким темным стеклам с клапанами. Неровное, светлое. Однако тревожности оно вызывало не меньше, смотря на неё бездушными темными глазами.

– Не то, чтобы это была твоя заслуга, – жнец-человек шагнул вперёд, почти беззвучно. Без механических шумов. – И всё ещё может измениться. Однако мой промежуточный расчет оказался неверен. Поднимайся, надо идти.

– Ты что вообще?! – рявкнула Алина, сжимая одну ладонь в кулак, готовясь защищаться. – Что тебе надо?! Что вам надо от меня?!

Парень, в отличие от жнеца, был в обуви – простых черных туфлях с прямоугольным носком. Без носков под ними, что было видно из-за не доходящих до ступней штанин. Брюки тоже разнили его с роботами – они были темнее и чище тех лохмотьев, которые покрывали механические ноги едва больше, чем на половину. Его одежда не имела заметных рванных краев или разрывов. Только зашитые полосы на рукавах кофты. И не было тех крупных колец на бегунках, отчего парень был так тих. Нашивка на груди – «А-210-077». Руки свободно свисали вдоль тела, ладони темнее лица. В области бедер выделяющееся расширение, всего несколько лишних сантиметров, не выглядящие правильно. Как и челка, напоминающаяся раму, стриженная ровной линией на два пальца толщины выше глаз.

– Не эффективно, – заявил он, отстраненно, отводя от неё взгляд. – Затрачено сверх отведенного на задачу времени. Перейдем к плану энергосбережения.

– Что ты несешь? – отползая ещё чуть дальше, Алина занесла за голову горсть песка в ладони. – Объяснись или отвали!

– Если не хочешь идти за мной, – продолжал тот бесстрастно. – Можешь не идти, АЛИНА МЭЙНШАН!

Крик был лишь криком. Повышением громкости, без агрессии или какого-либо чувства в целом. Отчего звучал противоестественно.

– Ты… знаешь мое имя, да! – пыталась уверенно ответить на его причудливое поведение Мэйншан. – И что с того? Что это вам даёт? Похвастайся!

– Даже в этой стране большая часть города хорошо прослушивается, – парень всё же обратил свой взор на Алину. – В их алгоритм заложено распознавание определенных слов, которые инициируют проверку.

В его темно-карих глазах виделась усталость. Более красноречиво об этом свидетельствовали болезненно фиолетовые, а местами зеленые мешки под глазами. Густые черные брови оставались неподвижны. Мимика его лица была скупа, тонкие губы двигались минимально, лишь чтобы вывести определенные звуки. А теперь и вовсе застыли, позволяя расслышать механический шум вдали.

– Жнец! – обернувшись через плечо, Алина подскочила на ноги, узнав его с дистанции чуть более двадцати метров.

– Уже знаешь? Упрощает задачу, – тихо, но четко произнес он. – Как было сказано, можешь не идти. Никуда.

Пока девушка отвлеклась, незнакомец сложил её руки за спиной. И разнять она их не смогла – запястья перетянуты стяжкой. Его руки тяжело упали Алине на плечи, не давая сойти с места. Пока жнец несся на них на полной скорости. Неизменным тоном, парень шепнул ей на ухо:

– Всё кончится здесь, если тебе так трудно принять мою помощь.

– Что это за помощь такая?! – безуспешно вырываясь, заорала Алина. – Это просто угроза!

– Не совсем точно, – он впервые проявил излишество речи, насмешливо вздохнув. – Не просто угроза. Это шантаж.

– Какого-

– Решай, – повысив голос, перебил парень. – У тебя три.

– Чего?

– Две, – ровно считал он.

– Я не хочу умирать! – в отчаянии выпалила Алина, со всей силы лягая ногой назад.

Но лишь свалилась наземь, теряя равновесие без одной опоры и давления на плечи. Ведь он уже не позади, а перед ней. На пути у жнеца. Она видела, как коса летела в его бок, обязанная разрубить на две части. Но та вылетела из рук, с перезвоном отскакивая по земле, на камень и канализационный люк. Следя за ней, Алина и не заметила, как одновременно с косой подлетела сорвавшаяся с шеи голова жнеца. Не так далеко, лишь немного вверх, скидывая капюшон и падая позади робота. Из искряшейся шеи повалил пар, обволакивая балахон, будто собираясь разъесть машину целиком. Жнец пал с дребезгом выкатывающихся шестерней. А парень с гулким звуком разъединил две части темной матовый трубы, вместе дающих около метра. Убрав их по карманам брюк, куда те влезли наполовину, натянул обратно поверх них кофту. После он достал из кофты швейцарский нож.

– Вставай, – просто сказал он. – Дольше задерживаться не буду.

Переглядываясь между роботом, косой, этим парнем и собой – извалявшейся в пыли и грязи из-за него – Алина встала. Она решила пока промолчать, но её лицо выдавало спектр эмоций. До которых незнакомцу дела не было. Он перерезал стяжку на запястьях Алины, не останавливаясь на месте. Вышагивая в сторону выхода из двора, в котором располагалась школа. Девушка рванула за ним, но тут же встала твердым шагом, кликнув:

– Эй! – парень развернулся, и Алина швырнула ему в лицо песок с камнями. – Что ты себя позволяешь, сволочь!

Камешки его мало заботили, а глаза он прикрыл рукой ещё оборачиваясь.

– Слишком долгое и приметное обращение, – отметил парень обычным тоном. – Но необходимости общаться нет. Следуй указаниям, предельно четко с этого момента, твое выживание будет обеспечено.

– Указания… – складывая даже для неё очевидные факты, сообразила девушка. – Ты… «Д»?

– Верно, – сворачивая за дом прямо перед выходом к дороге, ответил Д. – Без вопросов. Исключив дальнейшие задержки мы доберемся до пункта назначения оптимальным образом.

– А это значит? – все же нагоняя парня, спросила Алина.

– Без конфронтаций, вынужденного бега и иных угроз жизни и здоровью.

– Вот как! – саркастично протянула она, кивая.

Д ничего не добавил. Просто шел по намеченному маршруту, веля держаться ближе или дальше. Опасности больше не было. Однако Алина не чувствовала, что ситуация стала хоть сколько-нибудь понятнее или менее бредовой. Но пока она могла идти в спокойном темпе без нужды оглядываться по сторонам и дергаться от каждого шороха, девушка решила ненадолго примириться с этим.

– Де… – послышался зов издалека, тихо, отчего не до конца.

Голос почудился Алине знакомым, а идущий впереди парень встрепенулся. Что показалось ей даже более примечательным. Но отслеживать реакцию Д перехотелось, когда взгляд подтвердил, что ей не почудилось. Светловолосый спрыгнул с ограждения другой школы, мимо которой они шли, приветливо размахивая руками:

– Значит, увел мою подругу, а мне даже маршрут не оставил! – с отчего-то довольной улыбкой ругал его Николай.

Темноволосый молчал, не останавливаясь. Даже когда Нико было влетел в него боком, он лишь сделал быстрый, широкий шаг вперед, не отклонившись и затем сохраняя темп. Николай же перевел нереализовавшийся толчок в колесо, устояв так на ногах.

– Ты его знаешь? – обратилась к другу Алина. – Д?

– Ага! – подтвердил он, став идти спиной вперёд между ними. – Стой, Д?

– Ну да, как в сообщениях, – девушка достала кирпичик, показывая необъятный список входящих Николаю.

– Что я говорил про подозрительных личностей по телефону? – тихонько, с упреком сказал Нико. Его улыбка ослабла.

– А? – не сразу сообразила Алина. – Так я и не отвечала!

– И он тебе не представился? – тут же сменил тему, вновь заговорив громче, ткнув локтем в спину Д.

– Чем меньше она знает–

– Тем проще рассчитать! – закончил за темноволосого Николай, останавливая его на месте хватом за рукав. – Слышал уже. Но твой гениальный мозг, уверяю, стоит напрягать посильнее.

– Предпочел бы–

– Ты реально его собралась буквой называть? – игнорируя Д, дразняще усмехнулся Нико.

– Нет! – буркнула Алина, будто тот оскорбил её изобретательность. – Придумаю что-нибудь. Может даже угадаю… Денис?

– Дэн! – сдержанно посмеялся Николай. – А ведь правда…

– Пусть будет Дэн, – ускорил свою речь Дэн, с внезапной ноткой презрения смотря на Нико. – Вы идете?

– Нет, постой! – притянув его к себе ближе, вкрадчиво тянул Нико. – Куда ты её повел?

– Ты знаешь, – холодно ответил он.

– А Алина?

– Меньше знает – легче рассчитать поведение, – монотонно твердил Дэн. – А значит – обеспечить выживание.

– Я тебя понял! – отпустил его Николай, мягко улыбнувшись Алине. – А куда ты хочешь?

Девушку этот вопрос сбил с толку. Всё происходило так быстро и беспорядочно. Но она знала, чего она хочет. Даже если это последнее, что она сделает перед смертью. Уже ведь приходилось думать об этом в тот день.

– Мне нужно домой, – уверенно ответила Алина.

– Исключено, – произнес Дэн безальтернативно.

– Если пропаду, мама будет переживать!

– Ты не можешь вернуться, – объяснительный тон тронул его речь. – Как и со школой, дом среди первых мест, куда они направятся.

Услышав это, Алина сорвалась с места. Более ни слова ей не нужно было. Она помчалась обратно.

– Это ты рассчитал? – усмехнулся Николай, с нежностью смотря на убегающую Алину.

– Да, – опускаясь в беговую стойку, равнодушно ответил Дэн. – Потому и не собирался говорить.

– Может оставишь Алину мне? – положив ему руку на спину, спросил Нико.

Однако темноволосый стартанул вперёд, проигнорировав вопрос. Николай ожидал этого, набирая скорость с места.

***

Дверь в квартиру была распахнута, замок сломан. Это рисовало в воображении Алины самые страшные картины. Стойка в прихожей сдвинута на середину комнаты, вся обувь и верхняя одежда свалена в кучу в углу. Однако голос друга поспешил успокоить:

– Погром тут, конечно, неприятный, – протянул Николай вместе со стаканом воды. – Но ничего, что нельзя исправить косметическим ремонтом.

– Мама! – выпалила девушка, было выбивая протянутую воду, но Нико отпустил и поймал стакан другой рукой. – Плевать на мебель, где она?!

– На работе, – слегка недоуменно ответил Дэн. – Где ей быть в рабочее время?

Темноволосый сидел на полу, подогнув под себя ноги, и пил. Предположительно воду.

– Как?! – всплескивая руками, не верила глазам Алина. – Нико ладно, а ты как раньше меня тут?

– Твой маршрут не оптимален, – сухо ответил Дэн.

– А я первым приехал! – снова предлагая воду, шутливо похвастался Николай – Есть такая штука, велосипед. Его изобретать не надо, просто найти.

– Боже! – всё же взяв стакан, вся красная и потная, Алина жадно глотала холодную воду.

– Нет, я – Нико, – усмехнулся парень, начав разгребать бардак со входа. – Но не бери в голову, нас часто путают.

Алина поперхнулась водой, найдя ремарку забавной. Наверное, ей многое кажется забавнее, когда она пьет. А вот следы когтей жнеца на спине Николая под разодранной водолазкой устыдили. Он всегда ходил примерно в одном и том же, когда-то его ругали в школе за штаны с шестью карманами – сзади, спереди и на коленях. На что парень шептал ей, что это они ещё и о внутренних не знают.

– Нико…

– Да-да? – тут же развернулся тот, бросая только поднятые с кроссовки.

– Тебе надо обработать раны, – вязко пробормотала Алина, отводя взгляд.

– А, это! – улыбнулся он, поправляя волосы и стирая пот со лба. – Я хотел сделать это до вашего прихода, но просто не дотягиваюсь. Как то самое место, которое самому не почесать!

– Вот как… – ком в горле Алины лишь нарастал.

Опять из-за неё кому-то больно. Проливалась кровь дорогих ей людей. Как тогда… Отвратительное чувство скручивало ей желудок. Который в этот же момент застонал от голода.

– Ну, подсобишь! – шагнув ей на встречу, Николай повел её за руку в ванную комнату. – А потом перекусим.

– А? – удивилась его активности девушка.

– Уложитесь в 931 секунду, – вставил Дэн. – На все.

– Звучит, как нехватка опыта! – отшутился Нико. – Если так спешишь, займись готовкой.

Ванную тоже не обошел беспорядок. Но ничего не было забрано, а потому Алина вскоре нашла все, что могло пригодиться в этом деле. Дезинфицирующее средство, пинцет, лупа, вата, бинт и пластыри. Николай сел на пол около раковины, спиной к девушке. Пока она собиралась, стянул с себя водолазку. Ниточки, затянувшиеся в порезы, натягивались, выпружинивая из них, слегка брызгаясь. Алина чувствовала себя неудобно, коря себя за то, что оставила на последнем не сторонящемся её друге такой след. Болезненный, выделяющийся, который им не забудется. И рано или поздно съест изнутри.

– Мне немного неловко, – тихонько усмехнулся парень, достав из кармана у колена нитки с иголкой. – Но и радостно в тоже время.

– О чем ты? – спросила она вполголоса, пытаясь сосредоточить дрожащий взор на растекающейся красноте.

В детстве её мама часто применяла весь этот медицинский арсенал на Алине. Потому и насмотренность у неё возникла рано. Потом пришел и опыт, с Ильей в основном. Но и Нико она коленки пластырями заклеивала. Только вот было это давно. Слишком давно.

– О том, что мне больше не придется тебе врать.

Положив свободную руку на голую спину парня, Алина нащупала шрам. Не свежую рану, но бугристый старый шрам. Слезы поднялись в её глазах, мешая помочь ему. Поэтому она постаралась быстрее найти кровь, прикладывая пропитанную ватку. Но и она скользила по ранам. Длинный и глубокий рубец рассекал спину наискось от верха лопатки до чуть ниже середины. С левого бока на спину перетекал бурый рельефный ожог. Чем дольше Алина смотрела, тем меньше мыслей оставалось у неё в голове. Она просто поражалась тому, насколько разными могут быть раны. И как много их может быть на ком-то столь знакомом. «Как я могла не знать?»

– Теперь, – Николай всхлипнул, делая первый стежок на водолазке. – Я могу быть с тобой тем, кем ты меня сделала. Кем я хочу быть.

– Кем хочешь? Нико, я ведь… – сквозь горечь и отвращение продирала Алина свой голос, дрожа. – Тебе лишь обуза. Показушница, предательница…

Он уронил водолазку, заставив девушку содрогнуться. Резко обернувшись, Николай обнял Алину, прижимаясь лицом к её плечу. Парень сдавленно смеялся, прижимая её всё сильнее.

– Ну ты и дурочка! – хохотал Николай, унимая её дрожь своим теплом. – Алина – ты мне нужна. Как тепло телу, как цель разуму, как страдания душе. И как детство ребенку, которое ты мне подарила.

– Хватит… – плача, бормотала она.

– Нет, не хватит! – усмехнулся Нико, с трепетом отпуская её, чтобы взглянуть в глаза. – Никаких слов не хватит, чтобы передать то, как я рад быть здесь и сейчас. С тобой, когда все станет ясно.

– Я… не понимаю, Нико.

Алина плакала, но больше не от отвращения к себе. Николай улыбнулся, положив руку ей на плечо. Успокаивающе прошептал:

– Это нормально. У нас теперь будет много времени всё понять.

– Как? – неуверенно спросила она.

– Ты спросишь всё, что захочешь. И я отвечу, – заверил Нико. – Я спрошу всё, что меня тревожило. И мы найдем ответы вместе, – протянув ей мизинец, Николай спросил: – Обещаем?

– Это… – вытирая слезы рукавом, протянула Алина. – Как-то глупо.

– Тогда… нет? – уточнил Николай, склонив голову набок.

– Я этого не говорила! – насупилась девушка, хватая его мизинчик своим. – Сам же потом жалеть будешь.

– Обязательно, – усмехнулся он, потянув их «клятву» вверх и вниз.

– Эй!

– Давай закончим с этим побыстрее, – указал он большим пальцем себе за спину. – А то мистер мозг будет ругаться.

– Ладно, – понимая, что и так сильно затянула, Алина поспешила позаботиться о уже не такой свежей ране. – А можешь начать отвечать на вопросы?

– С удовольствием, – сдавленно простонав от промывания порезов, бросил Николай.

– Кто он тебе… этот Дэн, – поинтересовалась она, прояснившимся взглядом изучая его спину. – Мистер мозг?

– Со сложных вопросов начала… – на выдохе пробормотал Нико. – Самому бы понять. Наверное, он мой папочка.

Вздрогнув от такого ответа и вполне серьезного, даже рассудительного тона друга, Алина не слишком аккуратно выдернула остаток ткани из ранки.

– Можно немного понежнее? – взмолился Николай.

– А можно ты пояснишь? – убирая ваткой лишнюю кровь, сдавленно лепетала она. – Тогда подумаю!

– Ну, Дэн мне отец, в каком-то роде.

Оценивая их внешне, Алина всё же не представляла у них такой большой разницы в возрасте. Хотя и понимала, что часто в подобном заблуждалась. Тем не менее, такая интерпретация всё же не укладывалось в её голове.

– Нет, первый вариант имел больше смысла, – помотала головой девушка, прихлопнув пластырь на его спину. – Все, боец, свободен. Одевайся, а то папик твой заревнует.

– Отец, папа! – воспротивился Николай, поднимаясь. – И я сперва лучше постираюсь. Предвижу, мне тут придется задержаться.

Отказавшись пояснять или надеть водолазку обратно, он вызывал у Алины некоторые проблемы с ориентацией в пространстве. В прихожей она всё же всучила ему один из своих свитеров, чтобы тот хоть в чем-то ходил пока. Разобравшись с этим, они обнаружили Дэна на кухне. Он действительно занялся их обедом.

– Ты издеваешься? – возмутилась Алина, получив от него зип-пакет с нарезанной морковью, двумя варенными яйцами и хлебцами.