Читать онлайн Пыльца желания бесплатно

Глава I. Истинный Вкус Порока

Аромат сотен садовых роз висел над поместьем Вейн, густой и приторный, как парфюм на похоронах. Леди Илария Вейн стояла у невысокого каменного парапета, отделявшего верхний балкон от сада внизу. Она безучастно наблюдала, как столичная знать Элизиума – калейдоскоп шелков и фальшивых улыбок – переливалась в свете волшебных фонарей. Шелест платьев напоминал шелест крыс в стенах старого дома – назойливый, вездесущий, пресный на вкус ее дара.

Вкус пыли и дешевого вина… Скука, – проанализировала Илария внутренне, растягивая губы в безупречной светской улыбке в ответ на поклон герцога. Ее дар, Истинный Вкус, был проклятием и спасением. Он раскрывал суть всего. Вот герцог – вкус засахаренной сливы с червоточинкой зависти. А его юная жена – вкус неспелой груши, терпкой от страха. Сама Илария была воплощением контраста: стройная, почти хрупкая фигура в дорогом платье цвета лунного серебра, темные волосы, уложенные в сложную прическу, открывавшую изящную шею и острые скулы, придававшие лицу аристократическую резкость. Но в ее серо-голубых глазах, обычно холодных и наблюдательных, сейчас горел огонь глубочайшей пресыщенности и скуки.

– Дочь моя, – голос Лорда Марцелла Вейна, холодный и отточенный, как клинок, раздался за спиной. Он подошел, высокий и властный, в бархате ночной бездны, седые виски безупречны, а в пронзительных серых глазах читалась лишь ледяная расчетливость. – Ты выглядишь… отстраненной. Надеюсь, не сомневаешься в мудрости моего выбора?

Легким жестом он указал на приближающегося человека. Сэр Вальтер Блэквуд. Молодой, широкоплечий, с жесткими чертами лица и взглядом хищной птицы. Его рыцарский камзол черного и кроваво-багрового цветов сидел безукоризненно, подчеркивая силу, но не изящество. Улыбка его была ослепительной, но недоброй.

– Отец, – Илария склонила голову, скрывая истинные чувства. – Сэр Вальтер – воплощение рыцарской доблести. Кто усомнится?

Марцелл уловил тончайшую нотку сарказма, но промолчал. Его рука легла на ее локоть – властно, как кандал. – Прояви расположение. Его дом… стратегически важен.

Вальтер подошел, поцеловал руку Иларии. Его прикосновение вызвало резкий, неприятный вкус старой крови и ржавого железа, смешанный с едкой сладостью ненасытного честолюбия. Илария едва сдержала гримасу.

– Леди Илария, – проговорил Вальтер, задерживая ее пальцы. – Ваша красота затмевает даже эти дивные сады. Я сгораю от нетерпения… узнать вас глубже. Намного глубже.

Его взгляд скользнул вниз, оценивающе. Илария почувствовала мурашки отвращения. Она ловко высвободила руку.

– Сады прекрасны, Сэр Вальтер. Особенно в сумерках. Когда тени обретают власть, – ответила она двусмысленно, глядя поверх его плеча. И тут ее взгляд наткнулся на нее.

Женщина стояла в нише меж гигантских каменных ваз, почти сливаясь с тенью. Высокая, неестественно худая, в платье простого покроя глубокого, почти черного изумрудного оттенка, лишенного украшений. Ее кожа была фарфоровой белизны, гладкие каштановые волосы обрамляли лицо, лишенное морщин и эмоций. Но глаза… Глаза – два осколка древнего льда, мерцающие холодными, нечеловеческими искрами. Они были прикованы к чему-то в глубине сада.

Вкус вечной мерзлоты и гниющих корней подземелья. И… голод. Ненасытный, хищный голод, – пронзил дар Иларию. Ей стало физически холодно.

– Отец, – тихо спросила Илария, наклоняясь к Марцеллу, – кто эта дама в изумрудном? Я не припоминаю…

Марцелл бросил быстрый, неодобрительный взгляд в сторону Морганы. – Партнер, дочь. По вопросам… редкой ботаники. Не отвлекайся. Сэр Вальтер ждет.

Но Иларию отвлекло движение внизу. Слуги вели по аллее группу. Но не гостей. Пять фигур в простых туниках цвета земли. Их движения были бесшумными, грациозными, словно они скользили по воздуху. Несмотря на опущенные головы, в их осанке читалась гордая скорбь. Лесные эльфы.

Илария замерла. Их природная грация завораживала. А их ауры… Дар взорвался какофонией вкусов: свежесть дикой мяты и сосновой смолы, горькая полынь вынужденного смирения, жгучий перец боли утраты. И один вкус резал особенно остро – холодная, отточенная сталь гнева и… бездонный колодец сдерживаемой мощи. Он исходил от эльфа, идущего первым.

Его взгляд, ярко-зеленый, как молодая листва весной, с золотыми искрами, словно солнечные зайчики в глубине леса, метнулся по толпе и на мгновение вонзился в глаза Иларии. Он был высоким, с атлетическим, но поджарым телосложением эльфа. Заостренные кончики ушей виднелись из-под коротких волос цвета лунного света, отливающих серебром. На высоких скулах и вдоль сильной шеи тянулись тончайшие серебристые узоры, похожие на морозные кристаллы или прожилки драгоценного камня. Во взгляде – глубина веков и нестерпимая скорбь. Кассиан Ветрогорн. Имя всплыло из отцовских докладов.

Марцелл поднял руку. Музыка смолкла. Гости затихли.

– Дорогие друзья! – голос Марцелла гулко разнесся по саду. – Дабы рассеять тень светских условностей, я дарю вам нечто… невиданное! Наши гости из Лесной Глуши согласились явить нам древнюю тайну – Цветение Лунной Крови! Зрелище, пробуждающее… самые сокровенные глубины души. – В его голосе звучала неприкрытая насмешка.

Илария увидела, как плечи Кассиана напряглись до предела, сухожилия на шее выступили резкими теневыми линиями. Его кулаки сжались так, что костяшки побелели. Вкус его ярости стал раскаленным металлом и перцем чили на ране. А Моргана в тени улыбнулась – тонко, беззвучно, ее тонкие губы изогнулись в ледяной усмешке.

Ледяной взгляд скользнул от Кассиана к Иларии и обратно. Губы ее шевельнулись: Пришло время…

Холодный ужас сжал горло Иларии. Она посмотрела на отца, на его самодовольство, на Вальтера, жадно разглядывающего эльфов, на Моргану, эту воплощенную Тень. Что ты задумал, отец? – пронеслось в голове, пока смешки и перешептывания гостей сливались в гул, а эльфов вели в подготовленный грот у края сада, окутанный странным, перламутрово-сумеречным сиянием. Действо начиналось.

Гул толпы сменился напряженным, жадным шепотом. Гости теснились у входа в грот, затянутый странным сиянием. Воздух здесь был иным – тяжелым, влажным, пахнущим не розами, а чем-то экзотическим, сладко-пряным, с горьковатым оттенком подвоха. Илария стояла чуть в стороне, рядом с отцом и Вальтером. Сердце бешено колотилось. Дар кричал: Вкус опьяняющего нектара и… лезвия ножа! Осторожно!

Из сумрака грота донеслись звуки – не музыки, а голоса самой земли. Глухой, ритмичный стук барабана, обтянутого, казалось, корой древних деревьев. Затем – пронзительный свист, словно ветер в расщелинах вековых скал. И наконец – пение. Низкое, гортанное мужское бормотание и чистый, как горный родник, женский голос, сплетающиеся в гипнотическую, тревожную мелодию.

Лесные эльфы возникли в овале лунного света под сводом грота. Они двигались в священном танце, их тела изгибались с неземной грацией, как ивы под ветром. Движения плавные, исполненные древней скорби и сдерживаемой мощи. Свет играл на их коже, заставляя серебристые узоры Кассиана мерцать, как звездная пыль. Его глаза, цвета весенней листвы с золотыми искрами, полные ненависти и отрешенности, метались по толпе, цепляясь за ледяной взгляд Морганы или испуганно-завороженное лицо Иларии.

Их принуждают, – пронзило Иларию. – Это… осквернение. Вкус их магии – утренняя роса на траве, смешанная с пеплом святилища – обжигал ее чувствительность.

Танец ускорялся. Эльфы вращались быстрее, их тени сливались с покрытыми живыми лианами стенами грота. Воздух начал вибрировать. Магия эльфов, их Дар Чувств, вырвавшийся под давлением действа, наполнила пространство. Илария почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Рядом кто-то нервно засмеялся. Кто-то ахнул. Вкус коллективного возбуждения. Липкий, приторный, – с отвращением отметила она.

И тогда в центре круга танцующих эльфов начал раскрываться Цветок.

Он был исполинским, размером с колесо повозки. Лепестки, туго сжатые бутоном цвета запекшейся ночной синевы, начали раскрываться с едва слышным шелестом, испуская все тот же сладко-пряный, теперь невыносимо густой аромат. Каждый лепесток переливался оттенками сумерек – от темно-фиолетового до кроваво-алого и ядовито-изумрудного. В сердцевине пылала черная, как бездна, пустота, испускающая легкое марево.

Сумеречный Цветок.

ВКУС! – дар Иларии взревел в сознании. МЕД ИЗ ПАСТИ ЗМЕИ… ПЕПЕЛ СГОРЕВШЕЙ НАДЕЖДЫ… ГНИЛОСТЬ ГЛУБИН… И… БЕЗУМИЕ! Это был не аромат. Это был удар. Сладкий, дурманящий, обещающий рай, но с гнилостным, тошнотворным дном. Илария вскрикнула, схватившись за виски. Рядом Вальтер хрипло зарычал что-то похотливое и потянулся к ближайшей даме, чье лицо уже искажала сладострастная гримаса. Марцелл стоял как изваяние, лицо – каменная маска, но в глазах горел холодный, расчетливый огонь. Моргана же… Моргана смотрела на Цветок с благоговением хищницы.

В гроте воцарился хаос. Дар Чувств эльфов, исковерканный и усиленный пыльцой Цветка, смешался с его наркотическим ядом. Волны неконтролируемых эмоций захлестнули гостей. Рыдания, истерический хохот, непристойные объятия – все смешалось. Барабан и свист слились в какофонию. Остальные эльфы, ослабевшие от концентрации и пыльцы, либо продолжали танцевать в трансе, либо корчились на земле, подавленные магическим гнетом.

Кассиан, ближе всех к Цветку, рухнул на колени, согнувшись пополам. Его тело сотрясали судороги. Он пытался сдержать рвущуюся наружу магию, но пыльца и ритм действа ломали его волю. Его глаза, налитые кровью, безумно метались. И остановились… на Иларии.

Она ощутила его взгляд физически, как удар током. Сквозь наркотический туман, сквозь вкус змеиного яда и гнили, заполнявший рот, она почувствовала иной вкус – холодная сталь, раскаленный перец гнева и… бездонная мощь. Но теперь он смешался с чем-то новым, звериным, неудержимым. ЖАЖДА. ВСЕПОГЛОЩАЮЩАЯ.

Их магии – его искаженный, вырвавшийся на свободу Дар Чувств и ее уникальный Истинный Вкус – столкнулись в пространстве грота. Не слились. Взорвались.

Иларию пронзила волна жгучего желания, в тысячу раз сильнее любого зелья. Она увидела, как Кассиан вскочил, его глаза пылали не только яростью, но и тем же немыслимым, первобытным огнем, что вспыхнул в ней. Его магия, усиленная Цветком и резонирующая с ее даром, создала между ними невидимую, неодолимую силу притяжения.

Он двинулся к ней, расшвыривая обезумевших гостей, как пушинки. Его движения были лишены эльфийской грации – они были стремительны, хищны, неудержимы, демонстрируя звериную силу, скрытую в его поджаром теле. Илария не помнила, как оторвалась от отца и Вальтера. Ее ноги сами понесли ее навстречу этому зеленоглазому урагану. Разум кричал об опасности, но тело, объятое магическим пожаром, не слушалось.

Они столкнулись у края света, за густой ширмой гигантских тропических растений с листьями, похожими на темно-зеленые щиты. Монстеры и толстые лианы создавали почти непроницаемую зеленую пелену, скрывая их от основного хаоса, царившего в центре грота. За этой живой стеной слышались лишь приглушенные стоны, смешки, бормотание обезумевших гостей и навязчивый, все еще бьющийся ритм эльфийского барабана. Кассиан схватил ее за плечи, его сильные пальцы впились в кожу сквозь тонкий шелк. Больно. Блаженно. Илария вскрикнула.

Его дыхание было горячим, прерывистым, пахло диким лесом и озоном – его магией.

Ни слов. Только низкое, хриплое рычание, вырвавшееся из его груди, и ее ответный, прерывистый стон, когда его губы грубо нашли ее губы. Это не был поцелуй. Это было поглощение. Его язык властно вторгся в ее рот, и ее дар взорвался каскадом вкусов: гнев – как чили на языке, боль – как полынная горечь, тьма – как чернейший шоколад, и под всем – опьяняющая, всесжигающая ЖАЖДА, как чистый, пьянящий эфир. Она ответила ему с той же яростью, кусая его губы до крови, впиваясь пальцами в серебристые пряди его волос, чувствуя под ними напряжение стальных мускулов шеи и биение виска.

Его руки, шершавые от тренировок с оружием и жизни в лесу, скользнули к застежкам ее платья у плеча. Шелк поддался с тихим, рвущимся звуком. Прохладный, влажный воздух грота обволок обнаженную кожу плеч и ключиц, но тут же сгорел от прикосновения его ладони, скользнувшей вниз, охватившей, сжавшей ее грудь через тонкий лиф корсета. Боль от силы смешалась с волной сладострастия, заставившей ее выгнуться навстречу ему, ее сосок затвердел под тканью, отзываясь на давление его пальцев. Его пальцы нашли шнуровку корсета на спине, дернули – ткань ослабла, дыхание стало глубже, но ненадолго, ибо его рот опустился на обнаженное плечо, затем на ключицу, оставляя жгучие, влажные поцелуи и легкие укусы, от которых по коже бежали искры удовольствия-боли. Каждый укус отзывался вкусом молнии на ее языке. Он вдыхал ее запах, смешанный с ароматом цветов и страха, глубоко, с каким-то животным наслаждением. Его зубы зацепили тонкую цепочку на ее шее, заставив металл врезаться в кожу.

Он прижал ее спиной к прохладной, влажной от конденсата стене грота, поросшей бархатистым мхом. Шероховатость камня сквозь тонкую ткань платья, холодная влажность мха – все это смешивалось с нестерпимым жаром его тела, прижатого к ней всей своей силой. Его руки скользнули под остатки платья, вверх по ее бедрам, обжигая кожу шероховатыми подушечками пальцев, срывая нижние юбки. Грубые пальцы эльфа коснулись нежной кожи внутренней поверхности бедра, заставив ее вздрогнуть всем телом. Илария вскрикнула, впиваясь ногтями ему в спину, чувствуя под ними рельеф мощных мышц и теплоту кожи сквозь тонкую ткань его туники. Ее дар окрашивал каждое ощущение: его кожу – вкус дубленой кожи, пропитанной дымом костра; его запах – вкус грозы над хвойным лесом; его горячее дыхание у ее уха – вкус ветра, рвущегося с вершин.

Одной сильной рукой он приподнял ее, словно перышко, прижав к стене, заставив обвить его талию ногами. Ее икры ощутили жесткую ткань его штанов, тепло его мышц под ней. Другая рука сорвала завязки его простых эльфийских штанов. Он вошел в нее не сразу, а с мучительным, влажным усилием, ее тело сопротивлялось вторжению, посылая волны острой боли, но магия и пыльца превращали ее в жгучую искру. Он заполнял ее постепенно, неумолимо, переполняя до предела. Боль от растяжения смешалась с волной невероятного, глубокого удовольствия, от которого у нее потемнело в глазах и перехватило дыхание. Она закричала, но крик потонул в общем хаосе за зеленой ширмой – в стонах, смехе, дикой музыке. Ее ноги судорожно сжались на его талии.

Он начал двигаться с глубокой, мощной, почти нечеловеческой силой, каждый медленный, вымеренный толчок заставлял ее тело содрогаться от основания позвоночника до макушки. Она терлась лопатками о шершавый камень, чувствуя каждую выпуклость мха. Его губы снова нашли ее губы, их поцелуй был соленым от пота, сладким от ее крови на его губе. Его бедра бились о ее плоть с древним, неумолимым ритмом, который заглушал все. Илария откинула голову, ее взгляд упал на распустившийся Сумеречный Цветок, пылавший как гигантская рана в центре видимого пространства. И в этот миг, на гребне боли и невероятного, навязанного, но от этого не менее всепоглощающего наслаждения, их взгляды снова встретились.

В его зеленых глазах, совсем близко, сквозь безумие, вызванное Цветком, мелькнуло нечто человеческое. Миг растерянности? Изумления? Осознания странной, жуткой правильности этого соединения? И в ответ в глубине ее существа, под слоями страха и навязанного желания, что-то ответило теплой волной. Вкус дикого лесного меда. Чистого. Солнечного.

Но миг прошел. Волна магического афродизиака и их собственного резонанса накрыла их с новой, сокрушительной силой. Кассиан глухо застонал, его движения стали глубже, мощнее, каждый толчок теперь достигал самой сокровенной глубины, посылая электрические разряды удовольствия по ее нервам. Илария ответила ему, впиваясь в его плечо зубами с новой силой, обвивая его ногами крепче, чувствуя, как ее собственное тело неудержимо несется к краю. Его сломанное дыхание в ее ухе, жар его кожи под ее ладонями, неумолимая сила внутри нее – все слилось в единый вихрь. Грот, хаос, Моргана, отец – все исчезло. Остался только камень за спиной, его тело, слитое с ее телом, его дыхание на ее коже, и всепоглощающий огонь, требовавший падения в бездну вместе с ним.

Она чувствовала все: каждую мышцу его спины, напрягавшуюся и расслаблявшуюся под ее пальцами; каждую выпуклость камня, впивавшуюся в ее кожу; влажное тепло между их соединенными телами; нарастающее, неумолимое давление в самой глубине ее живота, требовавшее разрядки. Его рука крепче прижала ее к себе, другой он обхватил ее бедро, его пальцы впились в мягкую плоть, задавая ритм еще более глубокий, неумолимый, почти болезненный в своей интенсивности. Илария забросила голову назад, издавая долгий, прерывистый стон, который начинался где-то в самой глубине ее существа, подчиняясь древней силе, что владела ими сейчас. Она чувствовала, как его тело напряглось до предела, как судорога пробежала по его спине, как его толчки стали резче, глубже, хаотичнее. И тогда волна накрыла ее с такой силой, что мир взорвался ослепительным белым светом. Ее тело выгнулось в немой судороге, внутренние мышцы судорожно сжались вокруг него, выжимая последние капли сопротивления. Она услышала его хриплый, сдавленный крик, почувствовала, как его тело вздрогнуло в последнем, мощном толчке, как горячая волна наполнила ее изнутри. Они замерли, прижатые друг к другу, дрожащие, покрытые потом, их дыхание – хриплое, прерывистое – единственный звук в их внезапно сузившемся мире, пока магический туман медленно не начал рассеиваться, возвращая осознание кошмара вокруг.

Мир вернулся с жестокой резкостью. Белый свет экстаза сменился тусклым, перламутрово-сумеречным сиянием грота. Звуки хаоса – приглушенные стоны, истерический смех, навязчивый бой барабана – обрушились на Иларию, как удар камня. Воздух, пропитанный сладко-гнилостным ароматом Цветка, ворвался в легкие, вызвав приступ тошноты.

Она была прижата к холодной, влажной стене. Его тело, тяжелое и горячее, все еще прижимало ее, его дыхание, хриплое и прерывистое, обжигало ее шею. Кассиан. Имя всплыло в сознании, как обвинение. Его руки, только что сжимавшие ее с животной силой, ослабли хватку. Он откинул голову, его серебристые волосы слиплись на лбу, лицо было бледным под серебристыми узорами, глаза широко распахнуты – в них бушевал ураган шока, стыда и не утихшей до конца ярости. Он смотрел на нее, словно впервые видя. На ее разорванное платье, обнаженные плечи и грудь, на следы его укусов на ключице.

Илария почувствовала, как жар стыда заливает ее щеки, шею, грудь. Что мы наделали? Мысль пронзила сознание острой иглой. Ее тело, только что пылающее в объятиях эльфа, теперь леденело от ужаса и отвращения – к нему, к себе, к этому проклятому месту. Она попыталась оттолкнуть его, но ее руки дрожали, силы ушли. Вкус пепла. Страх. Стыд.

– Ты… – Кассиан начал хрипло, его голос, обычно низкий и твердый, был сломан. Он не закончил. Его взгляд упал на ее левое запястье. Илария последовала за его взглядом.

Там, на внутренней стороне запястья, где бился пульс, светился знак. Небольшой, размером с монету, сложный узор, напоминающий сплетение корней и языков пламени. Он был выжжен на коже магией – светился мягким, пульсирующим светом: то приглушенным зеленым, как его глаза, то холодным серебром, как ее фамильный цвет. От него исходило легкое тепло и… связь. Она чувствовала его через этот знак – его шок, его ярость, его ошеломление.

Вкус дикого меда и стальной стружки. Связь. Дар подтвердил то, что она уже ощущала кожей.

Кассиан резко отпрянул от нее, как от ядовитой змеи, его лицо исказила гримаса отвращения – к знаку, к ней, к случившемуся. Он натянул штаны, его движения были резкими, неловкими, лишенными обычной грации. Илария сползла по стене, едва удерживаясь на ногах, пытаясь прикрыть разорванное платье. Холодный камень и мох под босыми ногами вернули тень реальности.

– Что ты наделала, человечишка? – прошипел Кассиан, его зеленые глаза пылали теперь чистой ненавистью, направленной на нее. Знак на его собственном запястье, симметричный ее, пульсировал в такт. – Эта грязная магия… Этот знак!

– Я? – Илария выпрямилась, гнев пробиваясь сквозь стыд и страх. Ее голос дрожал, но звучал резко. – Ты пришел ко мне! Ты… – Она не смогла договорить, вспомнив его силу, его вторжение. Вкус полыни и ржавчины. Обида. Гнев. – Это Цветок! Это пыльца! И твоя магия!

– Моя магия была скована! – Кассиан шагнул к ней, его тень накрыла ее. – Ты… твой странный дар… Он как искра в пороховой бочке! Что ты за тварь?

Прежде чем Илария успела ответить, ширму растений грубо раздвинули. На пороге их укрытия стоял Сэр Вальтер Блэквуд. Его лицо было багровым, глаза мутными от пыльцы и похоти, но в них горел и гнев. Его камзол был расстегнут, волосы в беспорядке. Он увидел Иларию – полураздетую, с синяками на плече, с распущенными волосами – и Кассиана, стоящего над ней в явной агрессии.

– Вот где ты, шлюха! – зарычал Вальтер, его голос был хриплым, слюна брызнула изо рта. – С эльфийским отбросом? Марцелл будет в восторге! А я… я научу тебя, кому принадлежит твое тело!

Он бросился вперед, забыв о мече, полагаясь на кулаки и ярость. Но Кассиан, несмотря на потрясение, был эльфом и воином. Он двинулся навстречу, быстрый как тень. Его удар в солнечное сплетение был точным и сокрушительным. Вальтер ахнул, согнулся пополам. Кассиан добавил удар коленом в лицо. Вальтер рухнул на каменный пол без сознания, кровь заструилась из его носа.

Кассиан повернулся к Иларии, его взгляд был ледяным. Этот знак… Клеймо. И я сниму его. С твоей кожей, если надо. – Он бросил последний ненавидящий взгляд на пульсирующую метку на ее запястье и растворился в гуще растений, двигаясь бесшумно, как призрак.

Илария осталась одна. Дрожащая, полуголая, с горящим от стыда и гнева лицом и странной меткой на запястье. Вкус крови и соли. Отчаяние. Она услышала громкие голоса, приближающиеся к их укрытию. Голос отца.

– Илария! Где моя дочь? – Голос Марцелла Вейна резал хаос, холодный и властный. Он появился в проходе, раздвинув листья, его безупречный вид контрастировал с окружающим безумием. Его серые глаза скользнули по бесчувственному Вальтеру, затем упали на Иларию. В них не было ни капли отцовской заботы, лишь ледяная оценка и… удовлетворение? Он видел ее состояние, разорванное платье, синяки. И метку. Его взгляд задержался на пульсирующем знаке на мгновение дольше.

– Дочь, – он произнес, и в его голосе звучала фальшивая нотка беспокойства. – Ты ранена? Этот… зверь причинил тебе боль? – Он сделал шаг к ней, но не для объятий, а будто инспектируя повреждения.

Илария отшатнулась, инстинктивно прикрывая грудь остатками платья. Вкус старого льда и черного перца. Ложь. Расчет. – Отец… – начала она, голос предательски дрогнул. – Этот ритуал… Цветок… Он сделал это!

– Ужасно! – Марцелл покачал головой, его лицо выражало показное негодование. Он повернулся к подоспевшим стражникам. – Видите? Эльфийская дикость! Они осквернили священный обряд, опозорили мою дочь! Схватить всех эльфов! Особенно того… Кассиана Ветрогорна! Он напал на леди Иларию и Сэра Вальтера! Он ответит за это!

Стражники бросились исполнять приказ. Илария хотела крикнуть, что это не так, что все сложнее, но слова застряли в горле. Отец использовал ее как пешку. Его план сработал. Эльфы – козлы отпущения. А она… она была лишь инструментом.

– Отведи леди Иларию в ее покои, – приказал Марцелл одной из служанок, появившейся из тени. – Окажи ей помощь. И… надень на нее что-нибудь приличное.

Служанка, Киара, эльфийка с волосами цвета осенней листвы и грустными карими глазами, осторожно подошла к Иларии. В ее взгляде не было осуждения, только глубокая печаль и понимание. Вкус влажной земли после дождя и тихой скорби. Киара молча сняла свой простой шерстяной плащ и набросила его на дрожащие плечи Иларии.

– Пойдемте, миледи, – тихо сказала она, ее голос был мягким, как шелест листьев.

Глава II. Клеймо Резонанса

Илария позволила Киаре вести себя сквозь хаос грота. Гости, еще не пришедшие в себя, валялись на земле, кто-то стонал, кто-то смеялся. Эльфов грубо связывали и уводили стражники. Моргана исчезла. Марцелл отдавал приказы, его голос звучал как победный клич.

Покои Иларии в восточном крыле поместья были оазисом тишины и привычного порядка после ада грота. Киара помогла ей снять остатки разорванного платья. Илария содрогнулась, видя синяки на плечах и бедрах – следы пальцев Кассиана. Метка на запястье пульсировала слабым светом, напоминая о связи, которая теперь казалась кошмаром.

– Теплой воды, Киара, – попросила Илария, ее голос звучал чужим. Она хотела смыть с себя запах пыльцы, его прикосновения, этот ужасный вечер.⠀

Пока Илария сидела в глубокой мраморной ванне, пытаясь отмыться, Киара молча собирала остатки платья. Ее движения были тихими, но Илария чувствовала ее взгляд – не любопытный, а… обеспокоенный.⠀

– Миледи, – наконец тихо заговорила Киара, подходя к ванне с чистым полотенцем. Ее карие глаза были полны решимости и страха. – То, что произошло… Цветение… Это была ловушка.⠀

Илария резко подняла голову. Вода остывала, но холод внутри был сильнее. Вкус горького миндаля. Опасность. – Что ты имеешь в виду, Киара?⠀

Эльфийка оглянулась, будто боясь, что стены слышат. Она наклонилась ниже, ее шепот был едва слышен над журчанием воды. – Цветок… Он не настоящий. Вернее, настоящий, но… измененный. Его вырастили не в лесу. Его создали… здесь. В поместье. С помощью темной алхимии и… нашей боли. – Голос Киары дрогнул. – Я видела, как привозили землю… землю с пеплом сожженных священных деревьев. И кристаллы… странные, темные.⠀

Илария замерла. Вкус горелой древесины и серы. Правда.

– Кто? Отец? Моргана?⠀

Киара кивнула, ее лицо было пепельно-серым. – Они… они называют это «Проектом Возрождения». Но это ложь. Это пробуждение чего-то… древнего и страшного. Цветение Лунной Крови… оно было нужно, чтобы найти катализаторов. Двух существ с сильной магией, чья связь могла бы… открыть путь. Я думаю… они нашли их. – Ее взгляд скользнул к пульсирующей метке на запястье Иларии.⠀

Холодный ужас сковал Иларию сильнее ледяной воды.

– Катализаторов? Нас? Но… зачем?⠀

– Я не знаю всех деталей, миледи. Но они говорят о… «Ритуале Жатвы». Скоро. В полнолуние. Им нужны вы оба. Связанные этим знаком. – Киара сглотнула. – Вам нельзя здесь оставаться. И… ему тоже. Кассиану.⠀

– Северное крыло… – выдохнула Илария, вспоминая предупреждение отца не соваться туда. – Там лаборатория? Алхимическая мастерская?

– Да, миледи. В старых оранжереях. За запертой дверью с символом… глаза в корнях. Там источник Проклятия. Той болезни, что убивает алхимиков. – Киара понизила голос еще больше. – Они используют что-то… что крадут у нас. У эльфов. Жизненную силу деревьев. И что-то еще… Темные кристаллы.⠀

Внезапно в дверь громко постучали.

– Леди Илария? Ваш отец требует вашего присутствия. Немедленно. – Голос капитана стражи.⠀

Киара вздрогнула, как загнанный зверек.

– Вы должны найти доказательства, миледи. До Ритуала Жатвы. И… бежать. Иначе… – Она не договорила. В ее глазах читался смертельный страх.⠀

– Спасибо, Киара, – прошептала Илария, ее ум уже работал, отбросив стыд и страх. Любопытство и ярость брали верх. Вкус острой стали. Решимость.

⠀

Марцелл Вейн ждал ее в своем кабинете – мрачной комнате, заставленной дубовыми шкафами с книгами и диковинками. Он стоял у окна, спиной к ней, созерцая ночной сад. Илария вошла, одетая в простое синее платье. Метка под рукавом пульсировала, словно второе сердце.⠀

– Дочь, – он обернулся. Его лицо было непроницаемо. – Как ты себя чувствуешь? Ужасная травма. Этот дикарь…⠀

– Я жива, отец, – холодно ответила Илария. Вкус чернильных орешков и лжи. – Благодаря Сэру Вальтеру, который вовремя вмешался. – Она вынуждена была поддержать ложь.⠀

– Да, да, храбрый рыцарь, – Марцелл махнул рукой, как отмахиваясь от назойливой мухи. – Он будет вознагражден. Как и ты, моя дорогая. Скоро все неприятности забудутся. Я нашел тебе… достойную партию.

Илария почувствовала, как леденеет кровь.

– Партию? Отец, после того, что случилось…⠀

– Именно после! – перебил он, его голос зазвенел сталью. – Твой… инцидент с эльфом должен быть быстро забыт. Брак с влиятельным домом закроет все пересуды. Вальтер Блэквуд… он молод, амбициозен, его семья верна мне. Ты выйдешь за него через неделю. До полнолуния. Это окончательно.⠀

Это был приговор. Илария поняла – он хочет посадить ее в золотую клетку под присмотр Вальтера, чтобы держать под контролем. Возможно, он даже знал или догадывался о метке и ее значении для Ритуала Жатвы. Вкус тухлых яиц и железа. Отчаяние.⠀

– Я не хочу выходить за Вальтера, – сказала она четко, глядя ему прямо в глаза. – Не сейчас. Мне нужно время…⠀

– Ты будешь делать то, что я скажу! – Марцелл ударил кулаком по столу. Звонко зазвенели хрустальные безделушки. – Ты моя дочь и наследница Дома Вейн! Твоя воля не имеет значения! Готовься к свадьбе. И не вздумай выходить из своих покоев без сопровождения. Для твоей же… безопасности. – Он подчеркнул последнее слово. Это был домашний арест.

⠀

Илария молча вышла из кабинета. Сердце бешено колотилось, но в груди горел холодный огонь ярости. Сеаерное крыло. Доказательства. Ритуал Жатвы. Полнолуние. У нее не было времени. Она должна была действовать. Сейчас.⠀

Вернувшись в свои покои, Илария застала Киару, дрожащую у окна. Эльфийка обернулась, ее лицо было искажено страхом.⠀

– Миледи… они… они нашли Кассиана. В конюшнях. Он пытался бежать… – Киара сглотнула. – Его схватили. Отвели в… в Северную башню. В темницу.⠀

Илария почувствовала, как метка на запястье вспыхнула жгучей болью. Вкус свежей крови и перца чили. Его боль. Его ярость. Связь работала. – Северная башня… – Это было старинное, мрачное место с толстыми стенами и решетками на окнах. Выбраться оттуда было почти невозможно.⠀

– Они будут пытать его, миледи, – прошептала Киара, слезы наворачивались на ее глаза. – Чтобы узнать о клане… и о… знаке. Он умрет там. Или… его сломают для Ритуала.⠀

Илария сжала кулаки, ногти впились в ладони. Кассиан был врагом. Он ненавидел ее. Но он был ключом к разгадке и… жертвой ее отца и Морганы, как и она сама. И этот проклятый знак связывал их болью.⠀

– Киара, – сказала Илария тихо, но твердо. – Ты знаешь Северное крыло. Ты можешь провести меня туда? Тайно? Сейчас?⠀

Киара широко раскрыла глаза. – Миледи! Это слишком опасно! Стража повсюду! А если ваш отец…⠀

– Если мы не найдем доказательств, что там творят, мы все умрем, Киара! Или станем игрушками в руках Морганы и моего отца! – Илария шагнула к ней. – Помоги мне. Помоги ему. Потом… я помогу тебе и твоим. Обещаю.⠀

Эльфийка колебалось, страх боролся с надеждой в ее карих глазах. Наконец она кивнула, коротко и решительно. Вкус диких ягод и влажного мха. Решимость.⠀

– Есть путь. По служебным лестницам. Через старые кладовые. Но он опасен. И нам нужно идти сейчас, пока стража меняет караулы. – Она подошла к шкафу и достала два темных, потертых плаща с капюшонами – одежду прислуги. – Наденьте это.

⠀

Через пять минут две закутанные фигуры скользнули из покоев Иларии в темный коридор служебных помещений.

Глава III. Проклятая Правда Северного Крыла

Путь через задние помещения поместья был лабиринтом пыльных коридоров, узких винтовых лестниц и полузаброшенных кладовых, заваленных старыми сундуками и покрытыми паутиной тюками. Киара вела уверенно, ее эльфийские глаза хорошо видели в полумраке. Илария следовала за ней, сердце колотилось как птица в клетке. Каждый шорох, каждый скрип половицы заставлял ее вздрагивать. Вкус пыли и старого дерева. Паранойя. Метка на запястье то затихала, то пульсировала слабой болью – отголоски страданий Кассиана в темнице.⠀

Они миновали кухню, где еще копошились полусонные повара, проскользнули мимо прачечной с паром и запахом щелочи. Воздух становился все более спертым, пахнущим сыростью и чем-то… химическим. Вкус уксуса и гниющей зелени. Приближение.⠀

– Впереди дверь в старую оранжерею, – прошептала Киара, останавливаясь у массивной дубовой двери, укрепленной железными полосами. На ней был выжжен странный символ: стилизованный глаз, окруженный спутанными корнями. Вкус металла и горечи. Запрет.

– За ней… оно. Лаборатория. И источник Проклятия. Будьте осторожны, миледи. Воздух там… ядовит.

Киара достала из складок платья длинную, тонкую шпильку – эльфийскую работу. Ее пальцы быстро и ловко задвигались в замочной скважине. Через минуту раздался глухой щелчок. Дверь со скрипом подалась внутрь.⠀

Запах ударил в нос Иларии, как кулак. Вкус концентрированной гнили, химической горечи и… чего-то электрического, озонового. Это был запах смерти и извращенной магии. Киара натянула платок на нос и рот, жестом предупреждая Иларию сделать то же самое.⠀

Они вошли.⠀

Старая оранжерея превратилась в кошмарный сад алхимика. Высокие стеклянные стены и потолок были покрыты слоем грязи и плесени, сквозь которые пробивался тусклый лунный свет. Вместо цветов здесь стояли ряды стеллажей с колбами. В них бурлили и дымились жидкости нездоровых цветов: ядовито-зеленые, кроваво-красные, гнилостно-фиолетовые. Воздух дрожал от тихого гудения магических кристаллов, закрепленных на странных аппаратах.⠀

Но самое жуткое было в центре. Там, где когда-то, возможно, бил фонтан, теперь стоял алтарь из черного, отполированного камня. На нем лежали иссохшие, обугленные ветви священных эльфийских деревьев. Над ними, на металлической подставке, парил крупный кристалл. Он был темным, почти черным, но внутри него пульсировало зловещее лиловое сияние, отбрасывая мерцающие тени на стены. От него исходило ощущение холодного голода.⠀

Вкус пепла святилищ и стальной боли. Источник Проклятия. Дар Иларии не оставлял сомнений.⠀

– Смотрите, миледи, – прошептала Киара, указывая на стол у стены, заваленный бумагами и свитками. – Журналы. Планы.⠀

Илария подошла к столу, отодвигая колбы с чем-то мерзко пульсирующим внутри. Она развернула первый попавшийся лист. Чертежи Цветка Лунной Крови. Схемы его улучшения с помощью эссенции древесной души – вытяжки из сожженных деревьев и темного резонансного кристалла. Описания эффектов пыльцы. И… Ритуал Жатвы.⠀

Ее глаза бегали по строчкам. Катализаторы… Связанные Знаком Резонанса… Человеческий носитель дара восприятия… Эльфийский носитель Дара Чувств… Поглощение жизненной силы через Знак… Открытие Врат для Уснувшего Древнего…⠀

– Боги… – выдохнула Илария. Они хотели использовать ее и Кассиана как батарейки, как живые ключи, чтобы выпустить в мир какую-то древнюю тварь!⠀

Она схватила несколько ключевых страниц с описанием Ритуала и использованием кристалла, сунула их за пазуху. Ей нужны были доказательства! Она потянулась к толстой книге в кожаном переплете – главному журналу.

⠀

В этот момент снаружи, за дверью оранжереи, раздались громкие голоса и лязг оружия. Шаги. Много шагов.⠀

– Проверить Северное крыло! – прогремел знакомый голос капитана стражи. – Лорд Марцелл приказал усилить охрану! Особенно лабораторию!⠀

Киара вскрикнула от ужаса. – Миледи! Они идут сюда! Нам нужно бежать! Сейчас!⠀

Илария бросила журнал, схватила еще пару свитков. Сердце колотилось, готовое вырваться из груди. Вкус адреналина и меди. Паника. – Обратно! Той же дорогой!

Они бросились к двери, но было уже поздно. Дверь распахнулась. На пороге стояли три стражника с факелами и обнаженными мечами. За ними маячила фигура капитана.⠀

– Стой! Кто тут? – заорал капитан, щурясь в полумрак оранжереи.⠀

Киара, не раздумывая, рванулась вперед, не к двери, а вглубь оранжереи, к зарослям каких-то гигантских, хищных на вид растений. – Сюда, миледи! Есть другой выход!⠀

Илария побежала за ней. Стражники ринулись в погоню.⠀

– Тревога! В лабораторию проникли! – заревел капитан.⠀

Киара ловко лавировала между стеллажей с колбами. Илария следовала за ней, спотыкаясь о корни, пробивающиеся сквозь каменные плиты пола. Стражники были близко. Один из них замахнулся мечом. Илария инстинктивно пригнулась. Меч просвистел над головой, разбив колбу с фиолетовой жидкостью. Та с шипением разлилась, испуская едкий дым.⠀

– Не дайте им уйти! – орал капитан.⠀

Киара свернула за угол большого перегонного куба. Илария последовала. И тут эльфийка остановилась как вкопанная перед… тупиком. Сплошной стеклянной стеной, заросшей черной плесенью. Никакого выхода.⠀

– Киара! – в ужасе прошептала Илария.⠀

Стражники окружили их. Капитан шагнул вперед, его лицо искажала злорадная улыбка. – Ну что, крысы, попались? Леди Илария… и эльфийская шпионка. Лорд Марцелл будет очень доволен.⠀

Киара посмотрела на Иларию. В ее глазах не было страха. Только решимость. И… извинение. Вкус сосновой смолы и прощания.⠀

– Бегите, миледи! – крикнула Киара и резко толкнула Иларию в сторону, к зарослям гигантских вьющихся растений с огромными листьями, похожими на кувшинки. – В лианы! Там лаз!⠀

Илария, не раздумывая, бросилась в указанном направлении. Капитан зарычал от ярости. – Хватай их!⠀

Киара развернулась, чтобы загородить путь преследователям. Ее рука мелькнула – в ней блеснул маленький эльфийский клинок. Она встала в боевую стойку, хрупкая, но непоколебимая. Вкус полыни и стали. Жертва.⠀

– Нет! Киара! – закричала Илария, оборачиваясь.⠀

Но было поздно. Один из стражников, не сбавляя хода, пронзил эльфийку мечом насквозь. Киара вскрикнула, коротко и пронзительно, ее тело обмякло, клинок выпал из ослабевшей руки.⠀

– КИАРА! – Илария почувствовала, как что-то рвется внутри. Вкус соли и горячей крови. Потеря.⠀

Капитан и оставшиеся стражники бросились к ней. Илария, слепая от слез и ярости, рванула в заросли гигантских лиан, куда указывала Киара. Она не видела никакого лаза. Это была ловушка. Но отступать было некуда. Она продиралась сквозь толстые, скользкие стебли и огромные листья, слыша за спиной тяжелое дыхание и ругательства преследователей. Лианы смыкались за ней, как занавес. Внезапно земля ушла у нее из-под ног. Она провалилась в темноту.⠀

Падение было коротким, но оглушающим. Илария рухнула на что-то мягкое, влажное и невероятно вонючее. Вкус… заплесневелого сена, крысиного помета и гниющей органики. Она отчаянно вдохнула, закашлявшись от вони и удара. Темнота была абсолютной, разрываемая лишь слабым зеленоватым свечением, лившимся откуда-то впереди – возможно, люминесцентные грибы или протечка магических отходов из лаборатории выше. Сверху доносились крики и ругань стражников, пытающихся пролезть сквозь плотные лианы.⠀

– Она внизу! В старых дренажных туннелях! – ревел капитан. – Ищите вход! Она никуда не денется! Лорд Марцелл хочет ее живой! И документы!⠀

Илария замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось о ребра. Тело ныло от ушибов, одежда пропиталась холодной, липкой гадостью. Но она была жива. Благодаря Киаре. Горечь потери сдавила горло. Вкус… золы и соли. Она сжала кулаки, чувствуя под пальцами края украденных свитков, спрятанных за пазухой. Доказательства. Нужно бежать.⠀

Она осторожно поднялась, едва удерживая равновесие на зыбкой поверхности. Глаза медленно привыкали к мраку. Зеленоватый свет выхватывал очертания низкого, сводчатого туннеля. Стены были выложены старым, покрытым скользкой слизью камнем, под ногами хлюпала зловонная жижа. Воздух был спертым, отравленным. Вкус… ржавых труб и ядовитого гриба.⠀

Метка на запястье пульсировала, но теперь боль сменилась странным… напряжением? Ожиданием? Вкус… хвои и озона. Илария пошла на свет, пробираясь вдоль стены, стараясь не шуметь. Каждый ее шаг отдавался гулким эхом в узком пространстве. Где-то позади, сверху, уже стучали сапоги – стража искала спуск в туннели.

Глава IV. Союз

Туннель поворачивал, становился чуть шире. Зеленоватый свет усиливался, исходя из небольшой боковой ниши. Илария замедлила шаг, крадучись. В нише, прислонившись к мокрой стене, стояла фигура. Высокая, поджарая, с серебристыми волосами, слипшимися на лбу от пота и грязи. На запястье, обращенном к свету, пульсировал знакомый узор – зеркальный ее метке. Кассиан.⠀

Он был без туники, только в простых штанах, порванных и испачканных. На его торсе, плечах и руках виднелись свежие ссадины и темные кровоподтеки – следы борьбы или падения. Его дыхание было прерывистым, лицо – искаженным болью и яростью. В одной руке он сжимал короткий, кривой эльфийский кинжал, явно отобранный у кого-то. Его ярко-зеленые глаза, полные дикого огня, метнулись в ее сторону, когда она появилась.⠀

– Ты! – он прошипел, поднимая кинжал. – Человеческая гадина! Это ты навела на меня стражу?!⠀

Илария замерла, сердце ушло в пятки. Вкус… перца чили и свежеспиленного дуба. Его ярость.

– Нет! – выдохнула она, поднимая руки, показывая, что безоружна. – Они нашли меня! Я была в лаборатории! Киара… Киара погибла, прикрывая меня!⠀

Имя эльфийки, видимо, что-то значило. В его глазах мелькнуло что-то, кроме ненависти – боль? Признание потери? Но тут же затмилось подозрением. – В лаборатории? Зачем? Чтобы полюбоваться плодами трудов твоего отца?⠀

– Чтобы найти правду! – Илария выхватила из-за пазухи смятые свитки. – Вот! Планы! Ритуал Жатвы! Они хотят использовать нас! Как ключи, чтобы выпустить какую-то древнюю тварь! – Ее голос сорвался.⠀

Кассиан нахмурился, его взгляд скользнул по документам, затем вернулся к ее лицу. Он явно колебался, его ненависть боролась с логикой. Метка на его запясти вспыхнула ярче, отозвавшись жгучей волной на ее метке. Он вздрогнул.⠀

– Они идут! – донесся приглушенный крик сверху. Лязг оружия стал ближе. – Здесь! Люк! Ломай!⠀

Кассиан выругался на эльфийском, звук был резким, как удар кинжала. Его взгляд, полный неприязни, впился в Иларию. – Если ты лжешь, я перережу тебе горло сам. Беги, человек. Если сможешь поспевать. – Он резко повернулся и рванул вглубь туннеля, к источнику света, его движения, несмотря на раны, были быстрыми и бесшумными.⠀

Илария, не раздумывая, бросилась за ним. Выбора не было. Сзади раздался грохот – кто-то сорвал крышку люка. Луч факела ударил в сырые стены позади них.⠀

Бег по дренажному туннелю был кошмаром. Ноги вязли в зловонной жиже, скользили по слизи. Илария задыхалась, ядовитый воздух обжигал легкие. Вкус… медного купороса и разложения. Кассиан двигался впереди, как тень, лишь серебристые волосы мелькали в зеленоватом свете, исходящем из впереди виднеющегося проема. Метка на ее запястье горела, передавая его ярость, его боль, его отчаянную решимость выжить.⠀

– Стой! Стрелять будем! – донеслось сзади.⠀

Свист! Что-то острое впилось в мокрый камень стены рядом с головой Иларии – арбалетная стрела. Она вскрикнула, пригнулась. Кассиан обернулся, его глаза метнули молнию ненависти в сторону преследователей. Он схватил Иларию за руку выше локтя – его пальцы впились в плоть, больно, но неумолимо потянув вперед. Вкус… грозы и дубленой кожи. Его прикосновение, даже сейчас, вызвало странный резонанс.⠀

Они выскочили из туннеля в небольшой полуразрушенный подвал. Зеленый свет лился из пролома в потолке, затянутого корнями. Воздух здесь был чуть свежее, пахло землей и сыростью, но не смертью. Кассиан рванул к груде обломков у стены, ведущей к пролому.⠀

– Вверх! – скомандовал он, указывая на узкий лаз между камнями. – Быстро!⠀

Илария, не спрашивая, полезла. Камни были скользкими, она цеплялась за корни. Сзади в подвал уже врывались стстражники.⠀

– Держи их!⠀

Илария вывалилась из пролома на холодную, влажную землю. Она оказалась в густом кустарнике на краю поместья, за конюшнями. Ночь была ясной, луна заливала серебристым светом поляну и темную стену леса впереди. Воздух был чистым, пьянящим после туннельной вони. Вкус… ночной фиалки и свободы. Но свобода была призрачной.⠀

Из пролома следом выскочил Кассиан. Его лицо было искажено гримасой боли – он прижимал руку к боку, где темнело пятно крови, явно свежее.⠀

– Лес… – прохрипел он, тяжело дыша, его взгляд был прикован к темной стене деревьев. Родина. Спасение. Но до него было еще метров двести открытого пространства.⠀

За их спинами, из пролома, уже вылезал первый стражник. За ним второй. Факелы бросали тревожные тени.⠀

– Беги! – Кассиан оттолкнул Иларию в сторону леса. – Я задержу их!⠀

Он развернулся к преследователям, его кинжал блеснул в лунном свете. В его позе читалась смертельная решимость. Он знал, что ранен, и это, возможно, его последний бой. Вкус… полыни и стали. Жертва. Как Киара.⠀

Илария сделала шаг к лесу, затем остановилась. Мысль оставить его умирать, даже этого ненавистного эльфа, казалась… неправильной. Они были связаны. Проклятой меткой, проклятой судьбой. И его смерть не остановила бы Марцелла и Моргану.

– Нет! – крикнула она, оборачиваясь. – Вместе! Или никак!⠀

Кассиан взглянул на нее через плечо, его зеленые глаза в лунном свете горели непониманием и яростью. – Ты сумасшедшая! Беги!⠀

Но было поздно. Стражники, двое, с мечами наголо, бросились на Кассиана. Он встретил их с ловкостью раненого зверя, парируя удары кинжалом, уворачиваясь, но силы были неравны. Рана замедляла его. Один из стражников зашел сбоку, замахнулся.⠀

Илария действовала инстинктивно. Она схватила первый попавшийся под руку камень – тяжелый, с острым краем – и изо всех сил швырнула его в нападающего стражника. Камень угодил ему в шлем с глухим стуком. Стражник зашатался, оглушенный.⠀

Этот миг неопределенности использовал Кассиан. Он рванулся вперед, его кинжал молнией блеснул в лунном свете и вонзился в горло второго стражника. Тот захрипел, рухнул. Оглушенный первый стражник попытался подняться, но Кассиан добил его быстрым ударом.⠀

Он стоял, тяжело дыша, опираясь на колено, кровь сочилась сквозь пальцы, прижимающие бок. Его лицо было бледным, покрытым потом. Он посмотрел на Иларию. В его глазах не было благодарности. Только глубокая усталость и все та же ненависть, но теперь смешанная с каплей… недоумения? Вкус… железа и дикого меда.⠀

– Зачем? – хрипло спросил он.⠀

– Потому что ты нужен мне живым, эльф, – ответила Илария резко, подбегая к нему. – Так же, как я нужна тебе. Чтобы сорвать их планы. Или ты предпочитаешь умереть здесь и отдать им победу?⠀

Кассиан сжал зубы, но не стал спорить. Сверху, из пролома, уже доносились новые голоса и шаги. Подкрепление.⠀

– Лес… – простонал он, пытаясь выпрямиться и снова схватившись за бок. – Нужно… добраться до леса…⠀

Он сделал шаг и пошатнулся. Илария инстинктивно подставила плечо, чтобы поддержать его. Он попытался оттолкнуть, но силы покидали его. Вкус… горькой полыни. Слабость. Они двинулись к лесу, сплетясь в нелепую, шаткую пару – изможденная аристократка в грязном платье и раненый эльф-воин.⠀

Последние метры к опушке леса казались вечностью. Ноги Иларии подкашивались от усталости и страха. Вес Кассиана, опиравшегося на нее, тянул вниз. Его дыхание было хриплым, прерывистым, на его руке, обнимающей ее плечи, выступала холодная испарина. Метка на ее запястье горела как раскаленное железо, передавая его мучительную боль и нарастающую слабость. Вкус… ржавых гвоздей и боли.

Сзади раздался торжествующий крик:

– Они здесь! К лесу! Не уйдут!⠀

Факелы замерцали у края кустарника. Стрела просвистела мимо, вонзившись в ствол соседнего дерева. Еще одна. Кассиан застонал, споткнулся, едва не увлекая Иларию за собой.⠀

– Почти… – прошептала она, больше для себя, впиваясь пальцами в его талию, чувствуя под тонкой тканью штанов жесткую мышечную ткань и липкую теплоту крови. Вкус… хвои и страха.⠀

Они ввалились под сень первых деревьев – гигантских дубов, чьи ветви сплетались в непроглядный полог, поглощая лунный свет. Воздух сразу изменился – стал гуще, насыщеннее, пахнущим прелой листвой, смолой и древней магией. Вкус… дикого меда и вековой мудрости. Лес встретил их молчаливой, настороженной тишиной.

Кассиан вырвался из ее объятий и рухнул на колени, потом на бок, у корней огромного дуба. Его лицо исказила гримаса боли, он судорожно сжимал рану на боку, сквозь пальцы сочилась темная кровь. Вкус… увядания и меди. Его глаза, тускнеющие, с трудом сфокусировались на Иларии.⠀

– Иди… – прохрипел он. – Пока можешь… Они близко… Лес… не даст им сразу найти… но тебя… он не примет…⠀

– Заткнись, – резко сказала Илария, опускаясь рядом с ним на колени. Страх за свою жизнь отступил перед более сильным чувством – необходимостью. Она не могла оставить его умирать. Не здесь. Не так. Она сорвала полосу с подола своего и без того изорванного платья. – Где рана? Покажи.⠀

Кассиан смотрел на нее с немым непониманием, смешанным с болью. Но инстинкт выживания взял верх. Он ослабил хватку на ране. Илария замерла. В лунном свете, пробивающимся сквозь листву, было видно глубокое рваное отверстие в боку, из которого пульсирующе сочилась темная кровь. Вкус… медной монеты и гнилой плоти. Опасность. Смертельная опасность.⠀

– Нужно… остановить кровь… – пробормотала Илария, пытаясь вспомнить уроки лекаря. Она сложила тряпку в несколько раз и надавила на рану. Кассиан вскрикнул от боли, его тело напряглось. Вкус… раскаленного железа.⠀

– Глупая… – прошипел он сквозь зубы. – Это… бесполезно…⠀

Илария чувствовала, как под тряпкой теплеет. Кровь сочилась сквозь ткань. Отчаяние сдавило горло. Она не знала, что делать. Лес вокруг молчал, будто наблюдая. Стражники могли напасть на след в любой момент. Метка на ее запястье пылала, как уголь, передавая агонию Кассиана.

Связь… Мысль мелькнула, как искра. Их магии столкнулись в гроте, вызвав взрыв страсти. Может быть… может быть, она может… направить это? Не для страсти, а для… исцеления? Или хотя бы для остановки крови?⠀

Это было безумием. Но выбора не было. Илария сжала руку Кассиана. Его кожа была холодной и липкой. Она закрыла глаза, сосредоточившись не на страхе, не на боли, а на самой связи. На пульсирующем узоре метки. Она представила его как мост, как поток. Она вспомнила тот миг в гроте, вкус дикого меда – чистый, солнечный, жизненный.⠀

– Держись, эльф, – прошептала она, не зная, слышит ли он. – Держись…⠀

Она сконцентрировала всю свою волю, весь страх, всю ярость на метке. Не на анализе вкуса, а на чувстве. На желании, чтобы кровь перестала течь. Чтобы его жизнь не угасла здесь. Чтобы он выжил. Она втолкнула это чувство, это отчаянное желание, в пульсирующий знак на своем запястье.⠀

Сначала не происходило ничего. Только жгучая боль в метке и вкус ее собственного страха во рту. Потом… слабая вибрация. Теплая волна, исходящая из метки, пробежала по ее руке, к месту, где она сжимала его руку. Кассиан вздрогнул всем телом. Его глаза широко распахнулись.⠀

– Что… что ты делаешь? – выдохнул он, его голос был слабым, но полным шока.⠀

Илария не отвечала. Она видела, как по его руке, от места их соприкосновения, побежали слабые серебристые искорки, похожие на его природные узоры, но более яркие, живые. Они устремились к ране. Вкус… свежего ветра и сосновой смолы. Его магия?⠀

Под ее ладонью, прижимающей тряпку к ране, что-то изменилось. Кровь перестала просто сочиться. Она почувствовала… стягивание тканей? Легкое тепло? Кассиан застонал, но на этот раз звук был иным – не от боли, а от странного облегчения и удивления.⠀

– Дар… – прошептал он, глядя на Иларию с немым изумлением. – Твой дар… Он… резонирует… Усиливает твою природную регенерацию.⠀

Серебристые искры сгустились вокруг раны. Кровотечение заметно ослабло. Боль в его глазах притупилась, сменившись сосредоточенностью и… осторожной надеждой? Вкус… весеннего дождя на молодой траве.⠀

Но этот хрупкий момент прервал громкий лай и крики:

– Сюда! Следы! И кровь! Собаки взяли след!⠀

Они в лесу, но не в безопасности. Псы и стражники уже на опушке. Кассиан попытался подняться. Он был все еще слаб, смертельно бледен, но рана теперь выглядела не такой фатальной. Илария помогла ему встать.⠀

– Глубже, – прохрипел он, опираясь на нее. – Нужно… уйти глубже… Лес… поможет… или убьет…⠀

Они шагнули вглубь древних, молчаливых деревьев, оставляя за спиной лай псов и крики погони. Темнота сомкнулась над ними, как живой щит. Но Илария знала – это лишь передышка. Погоня не отступит. А впереди их ждал незнакомый, могущественный и, возможно, враждебный Лес. И метка на ее запястье пульсировала, как второе сердце, связывая ее с раненым эльфом, чья ненависть лишь притупилась, но не исчезла.

Глава V. Под Сенью Древних Дубов

Лес принял их не как спасителей, а как чужаков, нарушивших его покой. Ветви цеплялись за одежду, словно живые щупальца. Корни выскакивали из темноты, ставя подножки. Воздух, хотя и чистый, был насыщен древней, тяжелой магией, давящей на сознание. Вкус… древесного сока вековой давности и чего-то незримо наблюдающего. Иларии казалось, что за каждым деревом стоят невидимые глаза.⠀

Кассиан, опираясь на нее, шагал с трудом, но его знание леса было очевидным. Он вел их не по прямой, а петляя, выбирая тропы, невидимые глазу человека, минуя участки с особенно густым колючим подлеском или зыбучими болотцами, скрытыми под покровом мха. Его дыхание выравнивалось, но слабость и боль все еще сковывали движения. Серебристые искры вокруг раны погасли, но кровь больше не текла – связь их меток и ее отчаянный импульс сделали свое дело, дав ему шанс.⠀

– Куда мы идем? – прошептала Илария, спотыкаясь о скользкий корень. – Они все еще идут за нами… Слышишь?

Лай псов доносился с опушки, то приближаясь, то удаляясь. Лес сбивал их с толку, но не остановил. Слышались крики стражников, злобные, полные решимости.⠀

– К… реке… – с усилием выговорил Кассиан. Его лицо в лунных бликах было осунувшимся.

– Граница… клановых земель… Ветергорнов… Река Серебряный Змей… Перейдем ее… псы не рискнут… а люди… – Он не договорил, но Илария поняла: люди, перешедшие реку без приглашения, становились добычей эльфийских стражей.

Надежда теплой волной омыла ее. Вкус… чистой родниковой воды. Но до реки было далеко. И силы Кассиана таяли.⠀

Внезапно он остановился, напрягшись. Его эльфийские уши, заостренные кончики которых виднелись из-под спутанных серебристых волос, настороженно подрагивали.⠀

– Тише… – прошептал он, замирая.⠀

Илария замерла, вглядываясь в сумрак. Сначала она ничего не видела и не слышала, кроме собственного стука сердца и отдаленного лая. Но потом… легкий шелест листвы слева. Едва уловимый скрип ветки справа. И ощущение. Вкус… сухой хвои и скрытой угрозы. Не псы. Не люди. Что-то иное. Быстрое, бесшумное, обтекающее их полукругом.⠀

Кассиан медленно опустил руку, которой опирался на Иларию, и взял свой кинжал. Его поза выражала готовность к бою. Он что-то сказал на эльфийском, его голос, хотя и слабый, звучал четко и ритмично – как заклинание или молитва.

⠀

Из-за стволов гигантских дубов вышли фигуры. Трое. Одетые в гибкие доспехи из дубленой кожи и переплетенных корней, сливающиеся с тенями леса. На их лицах, высоких и острых, с яркими зелеными или янтарными глазами, не было дружелюбия. Только холодная настороженность и готовность к убийству. В руках – короткие, изогнутые луки с натянутыми тетивами, стрелы направлены на Иларию и Кассиана. На их запястьях и шеях мерцали сложные узоры, похожие на его, но иные – узоры клана Ветергорнов.⠀

Один из них, казавшийся старшим, с седыми висками и шрамом через левый глаз, сделал шаг вперед. Его взгляд скользнул по раненому Кассиану, потом упал на Иларию, и в нем вспыхнуло ледяное презрение. Он что-то резко сказал на эльфийском, его голос был как шелест сухих листьев под ножом.⠀

Кассиан ответил, его голос звучал твердо, несмотря на слабость. Он указал рукой на метку на своем запястье, затем на метку Иларии. Назвал имя: Кассиан Ветергорн. И добавил слово, от которого стражники насторожились, а их стрелы дрогнули: Катализатор.

Старший стражник пристально посмотрел на Кассиана, потом снова на Иларию. Его взгляд задержался на пульсирующем знаке на ее запястье. Вкус… старого льда и внезапного осознания. Он медленно опустил лук. Сказал одно слово, полное ненависти и вынужденного признания:

– Марцелл.⠀

За его спиной, из глубины леса, донесся протяжный, жуткий вой погони. Собаки нашли их след. Время на объяснения кончилось. Стражник резко кивнул, жестом ведя их глубже, в непроглядную чащу, где даже лунный свет не мог пробиться.⠀

Стражники Ветрогорнов двигались как призраки. Их шаги не оставляли следов на ковре из прелых листьев и мягкого мха, их силуэты сливались с тенями вековых дубов и ясеней. Старший, представившийся коротко – Таэльон, – вел их по узким, невидимым тропам, петляющим между гигантскими корнями и каменными глыбами, покрытыми бархатистыми лишайниками. Двое других стражников замыкали шествие, их луки наполовину натянуты, взгляды постоянно сканировали сумрак позади. Лай псов и крики погони постепенно стихли, поглощенные густой чащей. Лес, казалось, сжался позади них, отрезав путь преследователям.⠀

Илария шла, почти неся на себе ослабевшего Кассиана. Его дыхание было поверхностным, горячим у ее виска, вес становился все тяжелее. Метка на ее запястье пульсировала тупой, ноющей болью – отголоском его раны и истощения. Вкус… вялой полыни и медной проволоки. Она видела, как стражники бросают на них скользящие, неодобрительные взгляды, особенно на ее человеческую фигуру и на пульсирующий знак, видимый под закатанным рукавом. Вкус… старого дуба и подозрения.

⠀

Таэльон остановился у гигантского дуба, чей ствол был испещрен глубокими трещинами, похожими на руны. Он приложил ладонь к коре, что-то шепча. Кора бесшумно сдвинулась, открывая темный проход, пахнущий сыростью и землей. Внутри мерцал мягкий зеленоватый свет – свет живых грибов или лишайников.⠀

– Внутрь, – приказал Таэльон, его шрам казался еще глубже в полумраке.

– Быстро.⠀

Укрытие внутри дуба оказалось просторной, но низкой пещерой, выдолбленной в живой древесине. Стены светились мягким, мерцающим светом, исходящим от симбиотических грибов. Воздух был прохладным, влажным, насыщенным запахом древесной смолы и влажной земли. Вкус… свежего мицелия и весенних почек. В центре лежала груда сухого, ароматного мха. По краям стояли кувшины с водой, связки сушеных трав и кореньев.⠀

Стражники молча помогли уложить Кассиана на мох. Он застонал, его лицо скривилось от боли при движении. Раненый бок, куда попала стрела, был страшен – рваная, воспаленная рана, хоть кровотечение и остановилось благодаря их связи. Вкус… гнойника и жгучей полыни. Таэльон снял с пояса небольшой рог, наполненный густой мазью цвета лесной зелени, с резким, целебным запахом.⠀

– Держи его, – бросил он Иларии на эльфийском, но жест был понятен.

Илария опустилась на колени рядом с Кассианом, положив ладони на его плечи, прижимая его к ложу из мха. Его кожа под ее пальцами горела жаром. Вкус… перегретого металла. Он зарычал, когда Таэльон нанес мазь на рану – густую, пахнущую хвоей и чем-то горьким. Но затем его тело расслабилось под действием мгновенного анестетического эффекта. Вкус… ментола и ледяного ветра.⠀

– Сила Леса исцелит плоть, – проговорил Таэльон, завязывая поверх мази чистую полосу ткани.

– Но твоя сила, Кассиан Ветрогорн, истощена. И знак… – Его взгляд упал на пульсирующую метку, затем на Иларию. – Он требует объяснений. Утром, перед Советом.⠀

Он отдал короткие приказы стражникам на своем языке. Двое остались у входа в Укрытие, слившись с тенями стен. Сам Таэльон бросил последний, непроницаемый взгляд на Иларию и Кассиана и скрылся в темном проходе, кора сомкнулась за ним.

⠀

Они остались одни в мерцающем свете грибов. Тишину нарушало только тяжелое, неровное дыхание Кассиана и биение собственного сердца Иларии. Усталость, страх, горечь потери Киары – все навалилось разом. Вкус… пепла и соленой воды. Она опустила голову.⠀

– Зачем ты сказала им? – хрипло спросил Кассиан, не открывая глаз. – Про Катализатор? Теперь они знают, что связь истинна.⠀

Илария взглянула на него. В зеленоватом свете его лицо казалось изможденным, но напряжение вокруг рта говорило о внутренней борьбе.⠀

– Потому что это правда, – ответила она устало. – И потому что они должны знать, что Марцелл и Моргана не остановятся. Ритуал Жатвы – в полнолуние. Им нужны мы оба. Связанные. Живые. – Она коснулась метки на своем запястье. Она пульсировала в такт его сердцу. Вкус… горького шоколада и электричества.⠀

Кассиан открыл глаза. Его зеленые зрачки, потускневшие, но все еще острые, впились в нее. – Ты понимаешь, что это значит для них? Для моего клана? – Его голос был слабым, но жестким.

– Ты – человек. Дочь их врага. Связанная со мной этой… мерзостью. Они могут решить, что проще убить тебя. Или нас обоих. Чтобы разорвать связь.⠀

Холодный страх пробежал по спине Иларии. Вкус… ледяной иглы. Она понимала. Эльфы не доверяли людям. А она была дочерью Марцелла Вейна, того, кто осквернил их святыни, пленил их сородичей, пытал их посланника.⠀

– Тогда зачем они нас спасли? – спросила она, пытаясь звучать увереннее, чем чувствовала.⠀

– Потому что я – Кассиан Ветрогорн. Сын вождя. – В его голосе прозвучала тень былой гордости. – И потому что они увидели знак. И услышали имя Марцелла. Они хотят знать, что он задумал. Но это не гарантия безопасности. Для тебя. – Он замолчал, его веки снова сомкнулись от усталости. – И для меня, если Совет решит, что связь оскверняет кровь Ветрогорнов.⠀

Тишина снова воцарилась, но теперь она была гнетущей, полной невысказанных угроз. Илария сидела на холодном полу из спрессованной древесины, спиной к светящейся стене, глядя на Кассиана. Его дыхание постепенно выравнивалось, становилось глубже, под действием мази и исцеляющей магии Леса. Жар спадал. Вкус… свежесрубленной сосны и покоя. Но напряжение в его теле не исчезло. И в ее – тоже.

Время текло медленно. Илария боролась со сном, но усталость брала верх. Ее глаза закрывались, голова клонилась к груди. Вдруг она почувствовала волну тепла, которое быстро переросло в жар, распространяющийся по венам. Вкус… спелой лесной малины и солнечного света. Она открыла глаза.

⠀

Кассиан лежал на боку, лицом к ней. Его глаза были открыты, широкие, темные зрачки в зеленой радужке смотрели на нее с незнакомым интересом. С чем-то глубинным, животным. Метка на его запястье светилась ярким серебристо-зеленым светом, отбрасывая блики на его высокие скулы и серебристые узоры на шее.⠀

– Связь… – прошептал он, его голос был хриплым, но лишенным прежней агрессии. – Она требует… – Он не договорил. Но Илария поняла. Поняла кожей, нервами, самой глубиной своего дара. После стресса, после близости смерти, после активации магического резонанса для исцеления, их связь требовала завершения. Успокоения. Слияния на новом уровне. Не под действием пыльцы Цветка, а по воле их собственных, сплетенных магией, сущностей.

Вкус… дикого меда и теплой кожи. Жар внутри Иларии вспыхнул в ответ. Страх перед Советом, горечь, недоверие – все это отступило перед мощным, неумолимым приливом желания. Чистого. Первобытного. Идущего от самой метки, от их спасенных жизней.

Ни слова не было сказано. Никакого движения, кроме как навстречу друг другу. Илария потянулась к нему, ее пальцы коснулись его горячей щеки, ощущая подушечками шероховатость небритой кожи и гладкость серебристых линий. Вкус… дубленой кожи и озона. Он издал низкий стон, похожий на рычание, но в нем не было угрозы. Только голод. Его рука схватила ее запястье – не больно, а властно, его пальцы легли поверх пульсирующей метки, и волна электрического удовольствия пронзила Иларию с ног до головы. Вкус… молнии на языке.

Он притянул ее к себе. Их губы встретились с медленной, исследующей жаждой. Это был не поцелуй врагов, а поцелуй… союзников? Партнеров по проклятию? Его язык коснулся ее губ, просил входа, и она открылась ему, отвечая с той же глубиной. Вкус… лесных ягод и дождя. Его рука скользнула под ее грязное, порванное платье, обжигая ладонью кожу спины. Шероховатые подушечки пальцев эльфа скользили по позвонкам, вызывая мурашки и глубокую дрожь. Она вскрикнула в его губы, ее руки вцепились в его серебристые волосы, втягивая его запах – дыма, хвои и свежей крови – глубоко в легкие.⠀

Он перевернул ее на спину на мягком, упругом мху. Зеленоватый свет грибов играл на его обнаженном торсе, подчеркивая рельеф мышц, силуэт заостренных ушей, мерцание серебристых узоров, которые теперь, казалось, светились изнутри. Его глаза, как два изумруда в полумраке, пылали. Он снял с нее платье медленно, почти ритуально, обнажая кожу дюйм за дюймом. Холодный воздух Укрытия обдал тело, но тут же сгорел под его взглядом и прикосновениями. Вкус… мятной прохлады и жара костра.⠀

Его губы опустились на ее шею, оставляя влажный, горячий след. Затем ниже, к ключице, к поднимающейся груди. Он взял ее сосок в рот, лаская языком, заставляя выгнуться от внезапного, острого удовольствия. Вкус… карамели и перца. Она вскрикнула, впиваясь ногтями ему в плечи, чувствуя под кожей игру мощных мышц. Его рука скользнула вниз по ее животу, к бедрам, к самому сокровенному. Грубые пальцы коснулись нежной кожи, вызвав волну сладострастной дрожи. Вкус… спелого персика и меда. Она раздвинула бедра, приглашая, требуя.

Он вошел в нее медленно, властно, давая телу привыкнуть, наполняя до предела. Не было боли. Только глубокая, всепоглощающая полнота и волны нарастающего удовольствия. Вкус… темного шоколада и лесного ореха. Она обвила его ногами, притягивая глубже, чувствуя каждую деталь его тела внутри себя – жесткость, размер, пульсацию. Их взгляды встретились. В его глазах не было безумия Цветка. Была ясность. Жажда. И странное, немое признание этой связи, этого момента.⠀

Он начал двигаться. Сначала медленно, размеренно, каждый глубокий толчок достигал самой сокровенной точки, заставляя ее стонать и выгибаться на мху. Затем быстрее, сильнее, подчиняясь нарастающему ритму, который задавала не только плоть, но и сама метка, пульсирующая между ними жгучим светом. Вкус… переспелой вишни и пьянящего нектара. Она отвечала ему, двигаясь навстречу, чувствуя, как внутри все сжимается, напрягается, несется к краю. Его пальцы впились в ее бедра, оставляя следы на коже, его дыхание стало хриплым, прерывистым у ее уха.⠀

Она чувствовала все: его кожу, горячую и гладкую под ее ладонями, скользящими по спине; каждый нервный узел внутри, отзывающийся на его движения; влажное тепло между ними; нарастающий, неумолимый вихрь внизу живота. Его губы нашли ее губы в немом поцелуе, их языки сплелись. Она чувствовала, как его тело напрягается, как мышцы спины каменеют под ее пальцами, как ритм его толчков становится хаотичным, мощным, неудержимым. Он вошел в нее до предела, заставив ее вскрикнуть, и замер на мгновение, весь – ожидание и напряжение.

И тогда она сорвалась. Волна оргазма накрыла ее с такой сокрушительной силой, что мир сузился до белого света и жгучего удовольствия, рвущегося из самой глубины. Ее тело выгнулось, внутренние мышцы судорожно сжались вокруг него. Она услышала его сдавленный крик, почувствовала, как его тело вздрагивает в последних, мощных толчках, как горячая волна наполняет ее изнутри. Они замерли, слитые воедино, дрожащие, покрытые потом, их дыхание смешалось в едином прерывистом ритме, пока спазмы удовольствия медленно не отступили, оставив после себя глубокое, измученное блаженство и странное чувство умиротворения.⠀

Он рухнул рядом с ней на мох, его рука все еще лежала на ее животе, его дыхание было горячим у ее плеча. Метка на ее запястье светилась ровным, теплым светом, как тлеющий уголек. Боль и напряжение ушли. Осталась только глубокая усталость и неожиданное чувство защищенности. Вкус… теплого молока и ладана. Она повернула голову, их взгляды встретились в полумраке. Ни ненависти, ни страха. Только усталое понимание и тяжесть пережитого. Он не отвел взгляд. Его рука легла поверх ее руки, пальцы сомкнулись над пульсирующей меткой. Ни слова. Никаких объяснений. Только тепло и тишина укрытия. Илария закрыла глаза, и на этот раз сон пришел мгновенно и без сновидений.

⠀

Утро пришло с пронзительными криками лесных птиц и лучом солнечного света, пробивающимся сквозь щель в крыше укрытия. Илария проснулась от ощущения чужого взгляда. Она открыла глаза. Кассиан уже сидел на мху, спиной к светящейся стене. Он смотрел на нее. Его лицо было спокойным, но замкнутым. Следы усталости все еще виднелись под глазами, но цвет кожи был здоровее, а взгляд – острее. Раненый бок был туго перевязан чистой тканью. Вкус… свежего хлеба и прохладной воды. Его физическое состояние явно улучшилось.⠀

Он молча протянул ей кувшин с водой и связку сушеных ягод, похожих на клюкву. Илария села, чувствуя ломоту во всем теле, но и странную легкость – следствие глубокого сна и вчерашнего. Вкус… ягод и легкого смущения. Она избегала его взгляда, отпивая воды. Ягоды были терпкими и сладкими.⠀

– Совет Древних – начал Кассиан, его голос был ровным, деловым. – Они потребуют правду. Всю. О Цветке. О лаборатории. О Ритуале Жатвы. О знаке. – Он посмотрел на ее запястье. Метка светилась ровным, но заметным светом. – И о нас. Будь готова.⠀

– Они убьют меня? – спросила Илария прямо, глядя на него.⠀

Он задержал взгляд. Вкус… дубовой коры и сомнения.

– Возможно. Если решат, что связь опасна. Или что ты – оружие Марцелла. Но… – Он сделал паузу. – Ты спасла мне жизнь. Дважды. И ты принесла доказательства его преступлений. Это имеет вес. Я буду говорить за тебя.⠀

Это больше, чем она ожидала. Союз по необходимости. Вкус… горького миндаля и надежды.⠀

Кора у входа бесшумно сдвинулась. На пороге стоял Таэльон. Его взгляд скользнул по их разомлевшим позам, по лицу Иларии, по метке на ее запястье, светящейся чуть ярче при приближении Кассиана. Вкус… старого льда и оценки. Ничего не сказав, он кивнул.

– Совет ждет. Идите, лес знает ваши шаги.

Глава VI. Воля Леса и Ярость Плоти

Совет Древних собирался на поляне в самом сердце дубовой рощи. Гигантские деревья образовывали естественный амфитеатр, их ветви смыкались высоко над головой, создавая зеленый, пропускающий солнечные лучи полог. В центре, на каменных сиденьях, поросших мхом, сидели три фигуры.⠀

Первая – женщина. Очень старая, ее лицо было как высохшее яблоко, изрезанное морщинами, но глаза – ярко-янтарные, как у совы, – горели мудростью и силой. Ее длинные, седые волосы были заплетены в сложную косу с вплетенными живыми плющом и ягодами. Вкус… вековых корней и сухой грозы. Старейшина Лейраэль.⠀

Вторая фигура – мужчина. Мощный, как дуб, с седой бородой и волосами цвета бурой осенней листвы. Его лицо было изрублено шрамами, а в пронзительных зеленых глазах читалась воинская ярость, лишь прикрытая спокойствием. Вкус… железной руды и сосновой смолы. Вождь Торвинн, отец Кассиана.⠀

Третья – еще одна женщина. Средних лет, с лицом, лишенным эмоций, и гладкими каштановыми волосами. Ее серые глаза были холодны и аналитичны. На ее запястьях и шее светились сложные голубоватые узоры – знаки алхимика и хранительницы знаний. Вкус… пергамента и ледяной воды. Советница Сильра.⠀

Вокруг, в тени деревьев, стояли воины клана, включая Таэльона и его стражников. Их взгляды, полные недоверия и любопытства, были прикованы к Иларии.

⠀

Кассиан подвел Иларию к центру поляны. Он склонил голову перед Советом. Илария последовала его примеру, чувствуя, как под взглядами эльфов закипает кровь. Вкус… зеленых яблок и тревоги.⠀

– Кассиан, сын мой, – голос Торвинна прозвучал грубо, как удар топора по дереву. – Ты вернулся оскверненный знаком, в сопровождении дочери Пожирателя Деревьев. Объяснись или умри вместе с ней как предатель.⠀

Слова отца повисли в воздухе, тяжелые, как гиря. Тишину поляны нарушал только шелест листьев и учащенное дыхание Иларии. Вкус… медного грохота и полынной горечи. Она чувствовала, как напряглись мышцы Кассиана рядом.⠀

Кассиан поднял голову. Его зеленые глаза, все еще отмеченные усталостью, но полные решимости, встретились с яростным взглядом отца.

– Я вернулся, отец, – его голос звучал гулко, но твердо. – Оскверненный не по своей воле, а магией Марцелла Вейна и его приспешницы Морганы. Эта женщина, – он указал на Иларию, – Илария Вейн, не союзница своего отца. Она – жертва его планов, как и я. Как и все мы.⠀

Торвинн фыркнул, его мощная рука сжала рукоять ритуального кинжала на поясе. Вкус… кремня и дыма. – Жертва? Она носит его кровь и его знак на своей плоти! Она привела псов к нашему порогу!⠀

– Она привела правду, – возразил Кассиан, повышая голос. – Правду, которая спасет Лес! – Он выхватил из складок своего подпоясанного лыком одеяния смятые свитки, украденные Иларией из лаборатории. – Возьмите! Читайте! Планы Марцелла! Ритуал Жатвы!

⠀

Советница Сильра, до сих пор молчаливая, сделала легкий жест. Свитки сами понеслись по воздуху и легли на ее колени. Ее холодные серые глаза пробежали по страницам, расширяясь по мере чтения. Вкус… стального лезвия и треснувшего льда. На ее обычно бесстрастном лице появилась… трещина. Ужас? Ярость?⠀

– Он планирует пробудить Уснувшего? – прошептала Сильра, ее голос впервые дрогнул. – Используя Катализаторов? – Ее взгляд метнулся к пульсирующим меткам на запястьях Кассиана и Иларии. – Этот Знак Резонанса. Он – ключ? И канал для высасывания жизненной силы?⠀

– Да, Советница, – подтвердила Илария, шагнув вперед, преодолевая страх. Голос ее дрожал, но звучал громко. Вкус… зеленого чая и адреналина.

– Мой отец и Моргана вырастили извращенный Цветок Лунной Крови, используя пепел ваших священных деревьев и темные кристаллы. Они нашли нас – меня, с моим даром Истинного Вкуса, и Кассиана, с его Даром Чувств. Связали нас этим Знаком. В полнолуние, через три дня, они планируют провести Ритуал Жатвы. Использовать нашу связь, нашу магию, нашу жизнь, чтобы открыть Врата и выпустить этого… Уснувшего Древнего. – Она выдержала взгляд Торвинна.

– Я сбежала, украв свитки, предупредила Кассиана. Потому что я не хочу быть орудием разрушения. И потому что он… – она запнулась, – потому что он помог мне выжить.

⠀

Старейшина Лейраэль подняла свою древнюю, узловатую руку. Тишина воцарилась мгновенно. Ее янтарные глаза, глубокие как колодцы веков, уставились на Иларию, потом на Кассиана. Вкус… окаменевшего дерева и древней пыли.

– Дочь Вейна, – голос Старейшины был тихим, но проникал в самую душу. – Твой дар… Дай мне его Вкус. Дай мне Вкус этой связи. Сейчас.⠀

Илария вздрогнула. Это была не просьба. Это был приказ. Она посмотрела на Кассиана. Он кивнул, почти незаметно. Его лицо было напряжено. Илария закрыла глаза, сосредоточившись на метке. На том, что она чувствовала через нее сейчас: его усталость, его тревогу, его ярость на отца, его странную, новую волю защитить ее. И на том, что было глубже – на магическом шве между ними, на резонансе их сущностей, усиленном близостью в укрытии. Вкус… дикого лесного меда, раскаленной стали, сосновой смолы и чего-то неуловимо теплого, солнечного.

⠀

Она сконцентрировалась на этом сложном, многослойном Вкусе через свою метку, направив его к Лейраэль. Не анализируя, а просто передавая ощущение.⠀

Старейшина вздрогнула, как от удара. Ее сухие губы приоткрылись. Янтарные глаза на мгновение потеряли фокус, наполнившись видениями, недоступными другим. Вкус… внезапной грозы и цветущего папоротника.

– Правда – выдохнула Лейраэль. – Горькая, как кора ивы, но правда. Связь не лжива. Она живая и опасная. Для них. Для нас. Для всего. – Она перевела взгляд на Торвинна.

– Сын твой не предатель, Торвинн. Он – заложник темной игры. Как и она. Игроки, ставки в которой – сама жизнь Леса.⠀

Торвинн бурей поднялся с каменного сиденья. Его лицо пылало яростью. – Но связь! Она оскверняет его! Соединяет кровь Ветрогорнов с кровью Пожирателя! Мы должны разорвать ее! Ножом, огнем, магией! – Он выхватил кинжал, лезвие блеснуло в солнечном луче. Вкус… раскаленной стали и яда.⠀

– Ты не можешь, отец, – тихо, но с железной силой сказал Кассиан. Он шагнул вперед, заслоняя Иларию собой. Метка на его запястье вспыхнула ярко-зеленым светом. – Знак Резонанса – не нить, которую можно перерезать. Это – магический шов на самой ткани наших душ. Попытка разорвать его убьет нас обоих. Или выпустит ту силу, которую Марцелл хочет использовать. Она взорвется. – Он посмотрел на Сильру. – Советница знает это.⠀

Сильра медленно кивнула, ее пальцы перебирали страницы свитков. – Он прав, Вождь. Знак описан здесь. Он стабилен только до Ритуала Жатвы. Насильственный разрыв… непредсказуем. Может уничтожить Катализаторов и все вокруг. Или дать Уснувшему именно тот импульс, который ему нужен для пробуждения. – Она подняла холодный взгляд.

– Риск слишком велик.

⠀

Торвинн замер, его грудь вздымалась от гнева, кинжал в его руке дрожал. Вкус… тлеющих углей и старой крови. Он смотрел на сына, на его защитную стойку, на метку, связывающую его с человеком. На Иларию, стоявшую за спиной Кассиана, бледную, но не сломленную. На свитки в руках Сильры. Наконец, его взгляд упал на Лейраэль. Старейшина смотрела на него, ее древние глаза были полны… печали и предупреждения.⠀

С глухим стоном ярости Торвинн вонзил кинжал в дубовую плаху рядом со своим сиденьем. Лезвие вошло по рукоять.

– Так что же? – проревел он. – Ждать, пока Пожиратель использует моего сына как дрова для своего кошмарного ритуала? Ждать, пока это соединение… – он с отвращением ткнул пальцем в сторону меток, – станет его оружием?⠀

– Мы сразимся, – просто сказал Кассиан. – Мы сорвем Ритуал. Уничтожим Цветок. Убьем Марцелла и Моргану. – В его голосе звучала ледяная уверенность. Вкус… отточенного кинжала и зимнего ветра.

– Но для этого нам нужен Лес. Его сила. Его гнев. И… – он обернулся к Иларии, его взгляд был тяжелым, – ей нужно убежище и защита до полнолуния. И после.⠀

Лейраэль снова подняла руку.

– Решение принято, – ее тихий голос перекрыл возможные возражения. – Кассиан Ветрогорн и Илария Вейн остаются под защитой Леса до Ритуала Жатвы. Сильра изучит Знак и документы. Торвинн – готовит воинов. Мы встретим Пожирателя у его проклятых Врат. Лес проснется. – Ее янтарные глаза сверкнули. Вкус… пробуждающегося вулкана и корней, уходящих в бездну. – Но сначала… – ее взгляд упал на Кассиана и Иларию, – …Советница должна понять вашу связь до конца. Готовьтесь.⠀

Сильра встала, ее голубоватые узоры замерцали. Вкус… ледяной иглы и лунного камня.

– Идемте в Круг Знамений, нам нельзя терять время.

⠀

Круг Знамений оказался небольшой, скрытой от посторонних глаз полянкой, окруженной серебристыми березами. Их белая кора была испещрена темными, естественными знаками, напоминающими руны. В центре лежал плоский, отполированный временем и водой камень, испещренный спиралями и концентрическими кругами. Воздух здесь вибрировал тихой, мощной магией. Вкус… кристальной росы и озона.⠀

Сильра велела им встать в центре камня, лицом друг к другу. Рядом с ней стояла помощница – юная эльфийка с волосами цвета молодой листвы и огромными, испуганными глазами.

– Снимите верхнюю одежду, – приказала Сильра без тени смущения.

– Знак должен быть открыт и ваша кожа должна чувствовать импульсы Леса.⠀

Илария, краснея, сняла свое порванное платье, оставшись в тонкой нижней рубашке и исподнем. Кассиан сбросил остатки своей эльфийской туники. Его торс, сильный и поджарый, с серебристыми узорами, мерцающими в свете берез, и свежей, но уже затягивающейся раной на боку, выглядел одновременно уязвимым и могущественным. Вкус… дубленой кожи и теплого камня. Илария почувствовала, как метка на ее запястье отозвалась жаром. Его глаза скользнули по ее силуэту сквозь тонкую ткань, и в них мелькнуло что-то знакомое – тень вчерашнего желания.⠀

Сильра взяла в руки ритуальный нож из обсидиана и чашу, наполненную дымящейся жидкостью цвета лунного света. Она начала обходить их по кругу, начертанному на камне, распевая на древнем наречии эльфов. Ее голос был монотонным, гипнотизирующим. Вкус… ментола и полынной горечи. Магия Круга оживала. Воздух загустел. Свет берез стал ярче, отбрасывая резкие тени.⠀

– Соедините руки метка к метке, – скомандовала Сильра.⠀

Илария и Кассиан медленно подняли руки. Их запястья с пульсирующими знаками соприкоснулись. В момент соприкосновения по их телам пробежал мощный электрический разряд. Вкус… чистейшего эфира и жгучего перца. Они вскрикнули в унисон. Зелено-серебряный свет меток вспыхнул ослепительно, озарив всю поляну.⠀

– Сила связи огромна, – пробормотала Сильра, ее аналитический взгляд фиксировал каждую вспышку света, каждую дрожь их тел.

– Это симбиоз. Их магии переплетены на фундаментальном уровне. – Она окропила их дымящейся жидкостью. Капли, падая на кожу, шипели и испарялись, оставляя ощущение ледяного жжения. Вкус… сухого льда и горечи.

– Попробую ослабить резонанс.⠀

Она поднесла обсидиановый нож к месту соединения их запястий. Лезвие было холодным, смертоносным. Она начала шептать новые заклинания, сложные, режущие слух. Нож замер в миллиметре от их кожи. Илария почувствовала, как что-то давит на связь, как пытается вклиниться, рассечь невидимые нити. Вкус… ржавых ножниц и боли.

⠀

Боль! Острая, режущая, исходящая из самой глубины метки! Илария застонала. Кассиан стиснул зубы, его пальцы впились в ее руку. Свет меток погас, сменившись тревожным, темно-багровым свечением. Вкус… крови и гари.

– Стой! – выкрикнул Кассиан.

– Ты делаешь хуже!⠀

Но Сильра, погруженная в магический анализ, не слышала или не хотела слышать. Она сконцентрировалась, усиливая давление заклятия. Нож дрожал в ее руке.⠀

Боль переросла в нечто иное. Не в разрыв, а в противодействие. В яростный ответный импульс самой связи. Из метки хлынула волна не боли, а всепоглощающего, знакомого жара. Жара, смешанного с яростью и инстинктом самосохранения. Вкус… раскаленного железа и дикого меда. Он ударил по ним обоим, смывая магическое давление Сильры, как плотину.⠀

Илария вскрикнула от захлестнувшего ее желания. Она увидела то же в глазах Кассиана – ярость, смешанную с неудержимой, животной потребностью. Связь, атакованная, ответила самым примитивным, самым мощным способом – требованием слияния. Утверждения своего существования через плоть.⠀

Их руки, все еще соединенные у запястий, дернулись, не разрывая контакта меток, Кассиан рванул Иларию к себе. Его свободная рука вцепилась ей в затылок, его губы грубо нашли ее губы. Это был поцелуй-захват, поцелуй-заявление. Вкус… крови и соли. Она ответила с той же яростью, кусая его губу, впиваясь пальцами в его спину, чувствуя под ними напряжение каждой мышцы.⠀

Сильра отпрянула, шокированная, обсидиановый нож выпал у нее из рук. Ее помощница ахнула. Магия Круга загудела, закружилась вихрем вокруг слившихся фигур.

⠀

Они рухнули на холодный ритуальный камень. Кассиан оказался сверху, его тело прижало ее к гладкой поверхности. Он не отрывал своих губ от ее, его язык вел войну за господство, которую она с радостью принимала. Вкус… грозы и спелой сливы. Его рука рванула тонкую ткань ее рубашки, обнажая грудь. Холодный камень под спиной, жар его тела сверху – контраст сводил с ума. Его рот опустился на ее сосок, лаская, кусая, заставляя ее выгибаться под ним с долгим стоном. Вкус… карамели и жгучего перца.⠀

Он сбросил остатки своей одежды, его возбуждение было явным, мощным, прижимающимся к ее бедру. Вкус… мужской силы и озона. Его рука рванула ее исподнее. Холодный воздух коснулся самой сокровенной плоти, но тут же был вытеснен жаром его ладони, скользнувшей вниз, нашедшей влажную теплоту. Грубые пальцы эльфа коснулись нежной кожи, вызвав взрыв искр. Вкус… спелого персика. Она вскрикнула, раздвигая бедра шире, обвивая его шею руками.⠀

Он вошел в нее одним мощным, влажным толчком. Не медленно, а властно, заявляя права, заполняя до предела. Вкус… темного шоколада и лесного ореха. Глубокий стон вырвался из его груди. Она ответила ему, впиваясь ногтями в его ягодицы, притягивая глубже, чувствуя каждую пульсацию внутри. Камень под спиной был холодным и шершавым, его тело – горячей крепостью.⠀

Он начал двигаться. Неистово, яростно, как будто борясь с невидимым врагом через их соединение. Каждый толчок был глубоким, выбивающим дух, заставляющим ее лопатки тереться о камень. Вкус… переспелой вишни и пьянящего нектара. Она отвечала ему, двигаясь навстречу, встречая силу силой. Их тела бились в древнем ритме, звук кожи о кожу смешивался с их хриплыми стонами и гулом магии Круга. Свет от их меток, все еще соединенных запястьями, плясал по белым стволам берез, окрашивая их в безумные зелено-серебряные всполохи.⠀

Она чувствовала все: напряжение каждой мышцы его спины под ее ладонями; жесткость камня, впивающегося в кожу; влажное тепло между их соединенными телами; нарастающий, неумолимый вихрь внизу живота. Его губы нашли ее шею, оставляя влажные, жгучие поцелуи, его дыхание обжигало кожу. Он приподнял ее бедро, изменив угол, и следующий толчок достиг такой глубины и силы, что она закричала, увидев звезды. Вкус… взрыва сверхновой. Ее внутренние мышцы судорожно сжались вокруг него.⠀

Она почувствовала, как его тело напряглось до предела, как судорога пробежала по его спине, как его толчки стали резче, глубже, хаотичнее. Он издал хриплый, сдавленный крик, похожий на рык раненого зверя, и рухнул на нее всем весом, его последний, мощный толчок послав горячую волну глубоко внутрь. Они замерли, слитые воедино, дрожащие, их дыхание – хриплое, прерывистое – единственный звук в внезапно стихшем Круге. Свет меток медленно погас, оставив после себя лишь слабое, ровное свечение и ощущение целостности. И глубочайшей, животной усталости.⠀

Тишина. Только их тяжелое дыхание. Илария открыла глаза. Над ними стояли Сильра и ее помощница. Лицо Советницы было бледным, но ее холодные серые глаза горели не шоком, а пониманием и уважением? Вкус… лунного камня и признания.⠀

– Достаточно, – тихо сказала Сильра. Ее голос звучал иначе – без прежней ледяной отстраненности. – Связь неразрушима. Теперь я знаю. – Она повернулась и, не оглядываясь, пошла прочь, уводя ошеломленную помощницу. Они остались одни на холодном камне, под белыми березами, их тела все еще соединенные, их метки пульсирующие в такт успокаивающимся сердцам.

⠀

Кассиан первым пришел в себя. Он медленно поднялся, его движение вызвало тихий стон у Иларии – чувствительность была обострена до предела. Он посмотрел на нее, лежащую на камне, обнаженную, с синяками от камня на спине, с разметавшимися темными волосами, с глазами, полными смеси стыда, усталости и странного удовлетворения. Вкус… теплой смолы и соли. Он протянул ей руку. Без слов.⠀

Она взяла ее, позволив ему поднять себя. Ее ноги дрожали. Он поднял с земли ее порванную рубашку, молча помог накинуть. Его прикосновения были осторожными, лишенными прежней агрессии или страсти, но не холодными. Вкус… свежего полотна и тишины.⠀

– Они поняли, – наконец проговорил он, глядя туда, где скрылась Сильра. – Сильра поняла. Совет примет решение. Но теперь… – Он посмотрел на нее. – Теперь они знают, что связь – это не только угроза. Это оружие против Марцелла, если мы научимся ее контролировать.⠀

Илария кивнула, обнимая себя за плечи. Холодный воздух пробирал до костей после жара страсти. Вкус… осеннего утра.⠀

– Что теперь?⠀

– Теперь, – сказал Кассиан, его взгляд стал твердым, как сталь, – мы готовимся к войне. И учимся владеть тем, что нас связывает. Полнолуние близко.⠀

Он взял ее за руку – не за запястье с меткой, а за ладонь. Его пальцы сомкнулись вокруг ее пальцев. Тепло. Твердость. Не любовь. Но союз. Глубокий, кровавый, нерасторжимый. Вкус… дубленой кожи и кремня.

Они пошли прочь из Круга Знамений, оставляя позади камень, хранящий тепло их тел, и березы, свидетелей их яростного единения. Впереди их ждали тени Леса, зловещая близость полнолуния и грохот приближающейся битвы.

Глава VII. Жатва Гнева

Последующие два дня пролетели в вихре подготовки. Лес Ветрогорнов превратился в военный лагерь. Воины в доспехах из коры и кожи отрабатывали приемы среди деревьев, их движения бесшумны и смертоносны. Алхимики клана, под руководством Сильры, варили зелья и готовили обереги, используя информацию из украденных документов. Воздух звенел от напряжения и древней магии. Вкус… железного дерева и горьких трав.⠀

Илария и Кассиан были помещены в отдельное, скрытое укрытие в пещере под корнями древнего вяза, куда не проникал даже лунный свет. Их охраняли, но и изолировали. Сильра приходила каждый день. Ее визиты были краткими и болезненными. Она проводила ритуалы, пытаясь настроить их связь, усилить резонанс по их воле, направить его как оружие. Это было мучительно. Каждый раз их магии сталкивались, вызывая волны то боли, то неконтролируемого возбуждения, которое они вынуждены были гасить в молчании, сидя спиной к спине, сжимая зубы до хруста. Вкус… натянутой струны и гари. Никаких новых близостей не было – только жесткий контроль и попытки обуздать бурю внутри.⠀