Читать онлайн Связь за гранью. Когда реальность трещит по швам бесплатно

Глава 1

София Кепнер сосредоточенно крутила педали. Она ехала по тихой улице, ведущей к университету. Лето ещё держалось, воздух был тёплым, но вечерний бриз холодил кожу. Ей было 25, она заканчивала магистратуру.

Она поймала себя на том, что неосознанно прижимается к узкому велосипедному сиденью сильнее, чем того требует поездка, сжимает его бёдрами, отдаваясь привычным мечтам всё о том же мужчине.

С каждым толчком педалей трение сиденья о ткань шорт усиливалось, между ног стало мокро, и она тихонько закусывала нижнюю губу.

Соски напряглись под облегающим топом, мурашки бежали по внутренней стороне бёдер, вагина ритмично сжималась.

София дышала чаще, делая вид, что такое дыхание вызвано физическими усилиями при езде на велосипеде.

"Эх, Миллер, если б ты знал", – подумала она, сжимая руль и ускоряясь, чтобы поскорее добраться, но каждое движение только подливало масла в огонь, вагина пульсировала, готовая взорваться.

Она припарковала велосипед у корпуса, ноги дрожали, трусики промокли, прилипая к коже. София одёрнула шорты, поправила волосы, чувствуя, как жар между ног не утихает.

Её мысли были заняты профессором Дэвидом Миллером – 43-летним шатеном в очках, который всегда носил скучные костюмы и, казалось, сросся с этим его дурацким галстуком. Безупречная осанка, длинные пальцы, тоска в глазах. Она флиртовала с ним месяцами: задерживалась после семинаров, задавала вопросы с подтекстом, ловила его взгляды, которые задерживались на ней чуть дольше положенного.

Он всегда уклонялся от её внимания, ссылаясь на этику, но София убедила себя: он хочет её, просто боится. Сегодня она решила зайти дальше.

Кабинет Миллера был на третьем этаже, в старом корпусе, где запах книг смешивался с пылью. София постучала, её пальцы слегка дрожали.

– Войдите, – раздался его голос, ровный, с едва уловимой хрипотцой. Она толкнула дверь, вошла, закрыв за собой.

Миллер сидел за столом, окружённый стопками бумаг, очки на носу, пиджак снят, рукава рубашки закатаны. Он поднял взгляд, и на секунду его глаза замерли на ней – шорты, обтягивающие бёдра, топ, подчёркивающий грудь.

Он вынужден был признаться себе: именно её он и ждал, надеялся, что она постучит. Он привычно отметил для себя её тёмные волнистые волосы, голубые глаза, в которые страшно было смотреть, сильные широкие бёдра, контрастирующие с тонкой талией, безупречно высокую грудь.

София почувствовала, как вагина сжалась снова – от одного его взгляда.

– Мисс Кепнер? Что-то с вашей дипломной работой? – спросил он, отложив ручку, голос был напряжённым.

Она села напротив, скрестив ноги, чувствуя, как мокрые трусики трутся о кожу, клитор всё ещё пульсировал от поездки.

– Чёрт с ней, с работой, – ответила она, наклоняясь чуть ближе, груди обрисовались под топом. – Я думаю о вас. Не о работе.

Миллер снял очки, потёр виски, его тёмные глаза сузились.

– София, это неуместно. Я ваш преподаватель. Есть границы.

Она улыбнулась, медленно разводя колени, шорты натянулись.

– Границы? Я взрослая, профессор. Знаю, чего хочу. А вы? Сколько лет вы прячетесь за этими “границами”? Я вижу, как вы на меня смотрите – не как на студентку.

Он откинулся в кресле и постарался сказать как можно строже.

– Вы ошибаетесь. Это фантазии. Уходите.

Но София не собиралась уходить. Она встала, обошла стол, остановилась рядом, её бедро почти касалось его плеча.

– Я не ошибаюсь, – прошептала она, наклоняясь, чтобы он почувствовал её дыхание. – Я хочу вас. Прямо здесь.

Её рука коснулась его плеча, скользнула по груди, через рубашку, чувствуя тепло кожи. Миллер напрягся, собрав волю в кулак, он схватил её запястье, останавливая.

– София, хватит, – сказал он, но голос дрогнул, а глаза выдали желание, которое он пытался подавить.

Глава 2

София вырвала руку, скользнула под стол, её колени коснулись пола. Миллер замер, хотя прекрасно понимал, что сейчас он должен её остановить. Разум цеплялся за остатки контроля, тело молило о том, чтобы она к нему прикоснулась ещё хотя бы разочек.

Её пальцы расстегнули его брюки, медленно стянули, пенис освободился, полутвёрдый, головка блестела, вены проступали. Будто парализованный, он наблюдал за её действиями, боясь дышать.

Она крепко обхватила член у основания, это заставило его сделать резкий, удивлённый вдох.

Она шепнула: "Ты мой", – и её губы коснулись головки, пробуя вкус. Язык жадно прощупал венечную борозду, дразнящими движениями обласкал уздечку. Он почувствовал себя в её власти, сил сопротивляться уже не было. Кровь прильнула туда, где был её язык, остальное уже не имело значения.

Внезапно раздался стук и затем, не дождавшись приглашения войти, заглянул коллега по кафедре Стив Войтмэн.

– Привет, – быстро сказал он. – Вот бумаги, про которые мы говорили.

– Спасибо, – Миллер приложил все усилия, чтобы его голос звучал непринуждённо. – Положи на стол, пожалуйста.

– С тобой всё в порядке? – спросил приятель, заметив странное выражение лица.

– Да-да, всё хорошо, спасибо, – быстро сказал Дэвид.

Войтмэн положил документы на стол и вышел.

В панике Миллер потянулся к ящику, вытащил бутылку виски. Глоток на голодный желудок обжог горло, жар разлился, усиливая хаос, пенис затвердел до предела.

Губы Софии, которая до этого на пару минут затихла под столом, продолжили сводить профессора с ума – они сжались вокруг него так, что он забыл, кто он и где находится.

Она двигала головой медленно, слюна стекала, смачивая кожу. Миллер чувствовал, как мир исчезает – тепло её рта, давление языка посылали разряды по пенису, по позвоночнику и в затылок, где заныло.

Его ноги дрожали, страх потерять контроль смешался с желанием, которого он никогда не знал. Её рука гладила его живот, пальцы коснулись пупка, и он вздрогнул, "Боже мой", – вырвалось тихо.

Каждый миллиметр пениса ликовал от движений её языка, её губ. Стоны Софии – тихие, но ощутимые – смешивались с его, усиливая безумие. Он вспомнил её мечтательные взгляды на лекциях, как она краснела на консультациях, как «случайно» дотрагивалась до его руки, если они пересекались в узком коридоре, и это ломало его: никто никогда не хотел его так, как она.

София ускорила темп, пенис вошёл в горло, она сглотнула, сжимая мышцы, его бёдра дёрнулись. Ему казалось: вот сейчас, сейчас… Но она вынула член изо рта, помедлила секунду или две, которые показались вечностью, затем хищно лизнула головку, провела подрагивающим языком по всей длине… Пальцы тем временем ласкали кожу под пенисом, живот, бёдра, руки…

Затем она внезапно всосала член, словно вакуум, и Миллер прорычал: "Господи", – руки задрожали, сладостная боль разлилась по телу, от пениса к груди, к горлу.

Сперма хлынула ей в рот, мысли исчезли, только блаженство.

София, закрыв глаза, медленно проглотила, смакуя вкус. Затем вытерла губы, выбралась из-под стола, её пальцы нежно коснулись его щеки.

Глава 3

София замерла, её пальцы всё ещё касались щеки Миллера. Его тяжёлое дыхание, взгляд, полный смеси шока и желания, обжигали её. И вдруг её накрыло – не стыдом за то, что подумают другие, а чем-то глубже, необъяснимым. Чувства, которые она держала под контролем, вырвались наружу, как река, прорвавшая дамбу. Она хотела его, да, но то, что она сделала, было не просто желанием – это была потеря себя, падение в пропасть, где она не узнавала собственные эмоции. Её сердце колотилось, щёки пылали, а в груди рос комок паники. Стыд за то, как она набросилась на него, за то, что позволила этим чувствам взять верх, сжимал горло.

– София, – голос Миллера, хриплый и низкий, ворвался в её мысли. Он пытался встать, поправляя брюки, его рука потянулась к ней. – Нам нужно поговорить. Это… мы зашли слишком далеко.

В ту же секунду он пожалел о своих словах, увидя в её глазах отчаянье и стыд. Он хотел тут же переубедить её, успокоить, но не мог найти слов.

Она и сама понимала, что перешла все границы. Одно дело – флирт, совсем другое – настолько не контролировать себя, чтобы вот так наброситься на мужчину, даже не спросив его согласия (хотя он, безусловно, был согласен – она была в этом уверена). Она испугалась собственных чувств, которые способны творить с ней такое. А тут ещё и он пытается, похоже, прочитать лекцию о приличиях? Пристыдить её? Тоже мне Евгений Онегин… Горько и больно было это слышать. Она надеялась на другую реакцию, на то, что все бастионы падут от такой атаки, что он забудет о своих идиотских приличиях и позволит себе быть живым, он же умеет – она это знает. Или хотя бы что он скажет спасибо… Ведь пять минут назад он явно хотел этого не меньше, чем она, и наслаждался не меньше… А теперь снова баррикады? Да пошёл он… Ей хотелось оказаться сейчас где-то далеко, спрятаться, не видеть его.

– Не надо, – тихо, но решительно сказала София. Она отступила к двери, ноги едва слушались, а мокрые трусики, всё ещё прилипавшие к коже, только усиливали ощущение беззащитности. – Я… я не должна была этого делать.

– София, подожди! – Миллер как-то исправить ситуацию, он шагнул вперёд, но она уже схватила рюкзак и рванула на себя ручку двери. Его протянутая ладонь повисла в воздухе. Дверь распахнулась, впуская холодный воздух коридора, который хлестнул по её раскрасневшемуся лицу.

Она выбежала, не оглядываясь. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре старого корпуса. Сердце билось так, словно хотело вырваться из груди. Стыд за то, как она набросилась на него, за то, что позволила этим чувствам вырваться, смешивался с ужасом: что это было? Почему она не могла остановиться? Она всегда была той, кто дразнит, играет, но там, под столом, она не играла – она тонула в своих же эмоциях, и это пугало её до дрожи.

На улице она вскочила на велосипед, не обращая внимания на дрожь в ногах. Вечерний воздух был холоднее, но её кожа всё ещё горела. Она крутила педали, не думая о направлении, просто чтобы уехать подальше – от Миллера, от того, что она почувствовала, от самой себя. Ветер бил в лицо, волосы хлестали по щекам, но мысли не отпускали: как она могла так потерять себя? Это не просто влечение – это было что-то большее…

Она остановилась у реки, в паре километров от университета. Велосипед упал на траву, а София рухнула рядом, тяжело дыша. Её руки дрожали, когда она прижала их к лицу.

"Что со мной?" – прошептала она, и слёзы, которые она не могла сдержать, хлынули, оставляя горячие дорожки на щеках. Она боялась не его, не последствий – она боялась себя, своих чувств, которые оказались сильнее её.

Глава 4

Дэвид Миллер сидел в своём кабинете, окружённый стопками бумаг, и смотрел, задумавшись, в пустоту. Прошла неделя с того вечера, когда София выбежала из его кабинета, оставив лишь эхо её шагов и жар её прикосновений. Он пытался вернуться к обычной жизни – лекциям, консультациям, проверке диссертаций, – но мысли о ней, его студентке, его Софии, не отпускали. Она была его подопечной, её дипломная работа, почти завершённая, лежала на его столе, но сама она исчезла.

Он звонил ей – сначала осторожно, под предлогом обсуждения диплома, затем всё настойчивее. Номер был недоступен. Сообщения в мессенджерах оставались непрочитанными, безнадёжные синие галочки так и не загорались.

Он написал ей на почту – сначала официально, напоминая о сроках защиты, затем всё более лично, спрашивая, всё ли с ней в порядке. Ответа не было. София словно растворилась в вечернем воздухе, и эта пустота сводила его с ума.

Миллер не мог не думать о ней. Каждое утро, открывая глаза, он видел её – тёмные локоны, падающие на плечи, голубые глаза, в которых читались и вызов, и беззащитность. Ночью он ворочался, вспоминая тепло её губ, её пальцы, скользящие по его коже, и её шёпот: "Ты мой".

Он злился на себя за слабость, за то, что позволил ей так глубоко проникнуть в его мысли, но ничего не мог поделать. Она была везде – в запахе старых книг, в скрипящем звуке велосипеда, проезжающего мимо корпуса, в тишине его кабинета.

А потом он злился ещё сильнее на себя за то, как обидел её, оттолкнул. Такую невероятную, такую страстную, такую искреннюю. Как можно было сказать, что нужно остановиться? Что ж за болван такой! И даже если нужно остановиться, надо было найти слова добрые, полные восхищения, которого она заслуживает. Что сейчас она, бедная, чувствует, когда он вот так вероломно её отверг? Разве можно так с живым человеком поступать?

С другой стороны, а как иначе? Он просил её остановиться, она не слушала, эта девушка неостановима – идёт напролом. Ещё бы, такая смелая, независимая, умная и сексуальная – конечно, такая никогда не получала отказа. Если б она не напирала так агрессивно, ему бы не пришлось говорить ей эти обидные слова.

Ну а если она действительно такая отважная и уверенная в себе, какой кажется, откуда этот беззащитный взгляд? Этот ужас в немыслимо глубоких голубых глазах. Нет, он обидел её незаслуженно. Девочку, которая с таким интересом слушала его лекции, не пропускала семинары, с восторгом внимала скучнейшим, по мнению других студентов, историям про Платона и Сократа, Фому Аквинского и Рене Декарта. Которая магистерскую написала на уровне докторской. Которая краснела и опускала глаза, если он задерживал на ней свой взгляд больше, чем на секунду.

Такая женщина, быть может, одна на всей Земле. А он, идиот, встал в позу: неположено так себя вести. И поделом ему будет, если она больше никогда на него не посмотрит.

Он начал искать её. Сначала ненавязчиво, спрашивая у коллег и студентов, не видели ли они Софию. Все пожимали плечами: она не появлялась на лекциях, не заходила в библиотеку, не отвечала в университетских чатах. Её подруга Анна с которой она иногда пила кофе в кафетерии, нахмурилась, когда он спросил: "Она что-то упоминала? Может, уехала?" Анна покачала головой, пробормотав, что София в последнее время была сама не своя, но ничего конкретного не сказала.

Профессор пошёл дальше. Он проверил её профили в соцсетях – никаких обновлений, только старые фото с велопрогулок и университетских мероприятий. Он перечитал её дипломную, которую она сдала перед исчезновением, надеясь найти в её записях хоть какой-то намёк на то, где она могла быть. Работа была безупречной, почти готовой к защите, но это только усиливало его беспокойство – София не из тех, кто бросает всё на полпути.

К концу второй недели Миллер чувствовал, что теряет контроль. Он бродил по кампусу, надеясь случайно наткнуться на неё, вглядываясь в каждую фигуру с велосипедом. Он прошёл пешком по улице, ведущей к университету, той самой, где она, должно быть, крутила педали в тот вечер. Он представлял её – раскрасневшиеся щёки, волосы, развевающиеся на ветру, её тело, напряжённое от езды. Но улицы были пусты, и это только усиливало его тревогу.

Вечерами он возвращался в свою пустую квартиру, наливал бокал виски и смотрел что-то случайное на Youtube. Какая разница что смотреть? Какая разница, как жить? Если он её больше никогда не увидит, то какая вообще разница, что с ним будет?

Глава 5

Профессор Миллер уже потерял счёт дням без Софии, когда вдруг получил от неё сообщение. Он схватил телефон, почти уронил, и быстро открыл мессенджер. Сообщение было коротким: "Кафе «Луна», сегодня, 18:00. Пожалуйста, приходи". Он перечитывал снова и снова. Две недели тишины, две недели, когда он сходил с ума, и вот она появилась – так же внезапно, как исчезла.

Он пришёл в кафе раньше, занял столик у окна, где мягкий свет фонарей смешивался с теплом деревянного интерьера. Он не знал, чего ожидать. Злость? Обвинения? А вдруг София решила попрощаться, она бросает университет? Или наоборот будет молить его о любви? Воспоминания о том вечере в кабинете будоражили его сознание, каждые полминуты он смотрел на часы, проверял мессенджер.

Дверь кафе скрипнула, и София вошла. Волосы собраны в косу, широкие джинсы и голубой лонгслив, привычные кеды на ногах. Она сразу же увидела его, но замедлила шаги, будто не решалась подойти.

Дэвид встал, не зная, что сказать, его горло сжалось.

– София, – тихо произнёс он имя, которое две недели непрерывно крутил в своей голове. – Где ты была?

Он понял, что говорит, что-то не то. Надо было важное. И он со спешкой произнёс.

– Прости, я не хотел говорить, что нам надо остановиться. Нет, это вообще не то, что я хочу. Я искал тебя, звонил, писал, ждал.

– Спасибо, что искал, – сказала она, – для меня это очень важно. Я… мне нужно было время. Извини, что исчезла. – Её голос дрожал, в нём была искренность. – Я не знала, как справиться… с тем, что с нами происходит.

Миллер смотрел на неё, чувствуя, как его собственный страх и смятение отражаются в её глазах.

– Что ты чувствуешь? – спросил он.

София подняла взгляд, и в её глазах мелькнула та же искра, что и в тот вечер.

– Я боюсь, – прошептала она. – Боюсь того, как сильно я тебя хочу. Того, как это меняет меня. Я не могла вернуться, потому что… потому что это слишком. Но я не могу перестать думать о тебе.

Её слова повисли в воздухе, и Миллер почувствовал, как последние барьеры в нём рушатся. Он шагнул к ней, забыв о людях вокруг, о кофе, остывающем на столе, обо всём, что не было ею. Его рука коснулась её щеки, и она не отстранилась – наоборот, прижалась к его ладони, закрыв глаза.

– Я тоже не могу перестать думать о тебе, – признание далось ему нелегко. – Эти две недели… я сходил с ума.

София подняла глаза, в них светилось счастье.

– Правда? – спросила она с робкой надеждой.

– Правда, – заверил он, гладя её по щеке.

Она шагнула ближе, её руки легли на его грудь.

– Я не знаю, что мы делаем, – прошептала она, – но я не хочу больше убегать.

Он обнял её сначала осторожно, а потом очень крепко. Кафе, люди, время – всё исчезло, осталась только она – такая же, как в его мечтах, только духи сегодня были другие.

София улыбнулась, впервые за всё время без тени дерзости, только с нежностью.

– Мы разберёмся, да? – спросила она тихо.

Миллер кивнул, всё ещё держа её руку.

– Да. Вместе.

Глава 6

Кафе "Луна" осталось позади, а вместе с ним – их последние сомнения. София и Миллер молча шли по тихим вечерним улицам, их пальцы переплелись. Слова были лишними. Они знали, куда идут – к его квартире, в нескольких кварталах от университета. Воздух был прохладным, но их тела горели от близости, от невысказанного желания.

В его небольшой квартире пахло книгами и кофе. Миллер закрыл дверь, и тишина окутала их. София стояла у окна, глядя на огни города, её силуэт в мягком свете казался хрупким. Она повернулась к нему, её глаза блестели – не от дерзости, а от смятения. Нахлынувшие чувства пугали её…

Дэвид шагнул к ней, его рука медленно коснулась её плеча. Его мысли путались. У него были женщины, даже жена когда-то была, но ни одна из них так на него не смотрела. Ни одна не была настолько искренней, настолько настоящей, настолько вне условностей. Всё, что происходило до её появления в его жизни, казалось чёрно-белым кино – старым, далёким, выцветшим.

– София, – прошептал он. – Если ты не готова…

– Я готова, – перебила она тихо, но уверенно.

Он кивнул, понимая её страх, потому что чувствовал то же самое. Он притянул её к себе, медленно, давая ей шанс отступить, но она не отстранилась. Их губы снова встретились, поцелуй был нежным, но глубоким, полным той боли, что приходит с желанием, которое невозможно сдержать.

Они двигались к его спальне, их шаги были медленными, словно они не решались перейти к главному. София сняла лонгслив. Её пальцы расстегнули его рубашку, обнажая грудь, и она прижалась к нему, чувствуя тепло его кожи. Слёзы жгли её глаза, и она не понимала, почему плачет.

Миллер уложил её на кровать, его движения были осторожными, почти благоговейными. Он не сводил с неё глаз, словно боялся, что она исчезнет снова. Его пальцы скользнули по её джинсам, медленно расстёгивая их, и она помогла ему, стягивая ткань.

Он наклонился, целуя её шею, ключицы, медленно спускаясь ниже. Она всхлипнула, когда его губы коснулись её груди. С нескрываемым восторгом он кончиками пальцев исследовал её грудь, целовал соски, затем отстранялся, любуясь ими, дул на них, наблюдая за тем, как она выгибается навстречу его губам.

Щекой он прильнул к её мягкому животу, поцеловал пупок, продолжая руками ласкать её сильные бёдра. Её руки тихонечко, испуганно гладили его волосы.

Он медленно раздвинул её ноги, бережно исследовал тонкую кожу половых губ, нежных, как лепестки роз. Затем нашёл клитор – этот волшебный ключик к женскому оргазму.

Своими длинными пальцами он благоговейно играл на струнах её эрогенных зон, как на скрипке. И наслаждался звучанием этого невероятного музыкального инструмента.

Когда по её щекам опять потекли слёзы, он вытер их поцелуями.

Он вошёл в неё неторопливо, плавно, их тела слились. Движения были медленными, осторожными, словно они оба боялись разрушить этот момент.

Любовники нашли нужный ритм, глаза не отрывались друг от друга. На пике, когда удовольствие накрыло их, София почувствовала, как её тело содрогается, а слёзы текут сильнее. И вдруг – вспышка. На долю секунды ей показалось, что они не здесь, не в его спальне. Другая комната, другая кровать, незнакомые тени на стенах. Она моргнула, и видение исчезло. Миллер замер, его дыхание было тяжёлым, его глаза широко раскрылись, словно он увидел то же самое.

Они откинулись на подушки, их тела всё ещё дрожали, в воздухе повисло молчание. София повернулась к нему, но не решилась могла спросить. Он смотрел в потолок, его грудь вздымалась, и ей казалось – он видел это тоже. Но ни один из них не сказал ни слова, слишком ошеломлённые, слишком напуганные тем, что только что произошло.

Глава 7

Два месяца пролетели, как вихрь, в котором София и Миллер скрывали свои отношения, балансируя на грани страсти и осторожности. Она защитила диплом с блеском – её голос уверенно звучал в аудитории, а Миллер, её научный руководитель, сидел в комиссии, пряча гордость и нежность за маской профессионализма.

Их связь оставалась тайной: украдкой переплетённые пальцы в пустых коридорах, быстрые поцелуи в его кабинете, ночи в его квартире, где они растворялись друг в друге.

Но было нечто, что тревожило Софию, нечто, о чём она боялась говорить. Не каждый раз, но всё чаще во время их близости её накрывали странные видения. На пике страсти реальность на долю секунды расплывалась. Она видела себя и Дэвида в других местах: то в комнате с деревянными балками и запахом свежескошенной травы, то в помещении с высокими окнами, где свет был слишком ярким, а воздух пах морем. Иногда места казались смутно знакомыми, словно из их города, но другие были чужими – с незнакомыми узорами на стенах, с ветром, который звучал иначе. Эти вспышки длились мгновение, но оставляли её в смятении, с сердцем, бьющимся не только от страсти, но и от страха перед чем-то необъяснимым.

Она молчала об этом, боясь, что это заставит Миллера посмотреть на неё иначе. Но после очередного случая, явившего ей комнату с красными шторами и звуком далёкого колокола, она не выдержала. Они лежали в его постели, её голова покоилась на его груди, а её пальцы рассеянно гладили его кожу. Тишина была тяжёлой, полной её невысказанных мыслей.

– Я должна тебе кое-что сказать, – начала она неуверенно. Села, подтянув одеяло к груди. – Это… звучит безумно, но… ты когда-нибудь… видел что-то странное? Во время… ну, ты понимаешь.

Миллер нахмурился.

– Странное?  – переспросил он, в голосе нём чувствовалась настороженность.

София сглотнула.

– Я… иногда, когда мы… – она запнулась, её лицо пылало. – Я вижу нас где-то ещё. Другие комнаты, другие кровати. Как будто мы не здесь. Это длится секунду… это пугает меня. Комната с деревянными балками, или… сегодня, красные шторы, колокол где-то вдали. Я не знаю, что это значит.

Миллер замер, его глаза расширились.

– Ты тоже это видела? – казалось, он в шоке. – Красные шторы. Колокол. Я думал… думал, это только у меня.

София уставилась на него.

– Ты… ты тоже это видишь? – Она отстранилась, её глаза блестели от смеси облегчения и ужаса. – Почему ты не сказал?

Он сел, его лицо было напряжённым.

– Я не знал, как это объяснить. Это началось в ту первую ночь… в моей квартире. И потом это повторялось. Комната с белыми стенами, свет, как будто не отсюда. Или сад за окном, которого я никогда не видел.

Она прижала руку к груди.

– Я боялась, что схожу с ума.

Миллер обнял её, крепко прижав к себе.

– Я тоже боялся, – признался он. – Я всю жизнь держал всё под контролем. А теперь… ты, эти видения… я не знаю, что это значит.

Они лежали молча, их дыхание синхронизировалось. Видения стали их общей тайной, чем-то, что пугало их, но связывало ещё сильнее.

Глава 8

София и Миллер лежали в его постели. Тишина между ними теперь была наполнена не только теплом, но и вопросами. Признание о видениях открыло новую грань их связи, но также породило тревогу. Миллер повернулся к ней, его рука всё ещё обнимала её, но взгляд был серьёзным, почти требовательным.

– София, – начал он тихо, его голос был мягким, но настойчивым. – Когда ты впервые это увидела? Эти… видения. Когда они начались?

Она напряглась, её пальцы замерли на его груди. Она знала, что рано или поздно они будут это обсуждать, готовилась к нему, но всё равно смущалась. Её щёки вспыхнули, и она опустила взгляд, чувствуя, как снова накатывает стыд.

– Это было… в тот день, – прошептала она. – После того как в твоём кабинете… я… призналась тебе. И потом… – она запнулась, её голос дрожал, – потом это произошло.

Миллер нежно погладил её по щеке.

– В кабинете? Ты имеешь в виду… после того, как ты ушла?

София кивнула. Она села, подтянув одеяло к груди, словно оно могло защитить её от воспоминаний.

– Я выбежала тогда. Мне было так стыдно, так страшно. Я не могла поверить, что сделала это – набросилась на тебя, потеряла контроль. Я хотела спрятаться, исчезнуть. – Она сглотнула, её глаза заблестели от слёз. – Я дёрнула дверь какой-то аудитории в корпусе. Она была открыта. Я забежала туда, закрыла за собой дверь и… просто пыталась отдышаться.

Миллер молчал, его взгляд был прикован к ней, но он не перебивал, давая ей говорить.

– Я села на пол у двери, и всё, о чём я могла думать, – это ты. Как я весь день только и думала о тебе, как решилась поехать в университет, чтобы объясниться, потому что не могла больше держать это в себе. Как сиденье велосипеда… – она запнулась, – оно тёрлось, и я не могла думать ни о чём, кроме тебя. А потом… я оказалась под твоим столом, и всё это… это было слишком.

Она замолчала, её пальцы сжимали одеяло.

– Когда я сидела там, в аудитории, я… засунула руку в шорты. Я не могла остановиться. Мои ноги и руки дрожали, живот сводило спазмами, во рту был… твой вкус, и я… И тогда… мир будто поплыл. На долю секунды. Я увидела что-то – смутное, как комната с деревянными балками, с запахом травы. Это было так реально, но так быстро прошло. – Она подняла взгляд на него, её глаза были полны слёз. – Я взрослая, у меня были партнёры, но… это был мой первый оргазм. И первое видение.

Несмотря на всю важность разговора и необычность ситуации, Дэвид не мог не отметить слова «первый оргазм». Первый раз в жизни она почувствовала это, когда думала о нём? То есть, получается, никогда раньше, ни один мужчина не вызывал у неё таких чувств? Дэвид старался не показывать, как приятно ему было это услышать, как важно это было для него. Щемящая нежность к ней поселилась у него в груди.

София прижалась к нему.

– Я боялась, что схожу с ума, – прошептала она. – Эти видения… они как будто показывают нам что-то. Другую жизнь. Или… я не знаю. Но это началось с того дня, с того, как я… как я почувствовала тебя.

Миллер молча гладил её волосы, руку, поцеловал в лоб.

Глава 9

Прошёл ещё месяц, и София – теперь просто Софи для него – и профессор Миллер, ставший для неё Дэвидом, всё лучше узнавали друг друга. Она закончила учёбу, защитила диплом, и её уже ничего не держало в стенах университета.

Встречи любовников продолжались, уже не тайные, но ещё не явные. Они не скрывали свои отношения, однако не задумывались о том, чтобы как-то официально заявить о них. Они вообще не думали о других людях или о событиях за пределами их отношений.

София выявила закономерности появления видений: они были связаны не столько с сексом как таковым, сколько с интенсивностью её ощущений. Чем круче оргазм или чем больше оргазмов один за другим – тем ярче и дольше видение.

Это, конечно, пугало, но и добавляло остроты их интимным переживаниям. Миллер, как учёный и философ, констатировал: есть ещё очень много явлений, которым наука пока не нашла объяснения.

– Мы с тобой, дорогая, экспериментаторы-естествоиспытатели, – добавил он весело. – Может, когда-нибудь получим Нобелевскую премию.

– Скорее, меня запрут в лаборатории и будут ставить на мне испытания. Лучше помалкивать о нашем маленьком секрете, – резонно заметила она.

Видения всегда были разные: то звёздная ночь в горах, то каюта на огромном лайнере, то деревенский домик, под окнами которого орут петухи, то некая потусторонняя реальность с фиолетовым небом и синей травой.

– Это пугает, но… знаешь, я начинаю привыкать, – как-то призналась София. – Мы особенные – это факт. Я пытаюсь принять эти глюки как данность.

Дэвид усмехнулся.

– Да уж, милая, когда мы вместе, произойти может что угодно.

Глава 10

Утро в квартире Дэвида Миллера было тихим, наполненным запахом свежесваренного кофе и тёплым светом, льющимся через кухонное окно. София сидела за столом, завернувшись в его рубашку, слишком большую для неё, небрежно распущенные волосы падали на плечи. Она лениво размешивала сахар в чашке, глядя на профессора с мягкой улыбкой. Дэвид, стоя у плиты, готовил яичницу, его движения были привычными.

Он поставил тарелку перед ней и сел напротив, его пальцы обхватили кружку с кофе.

– Софи, – начал он, его голос был спокойным, с ноткой серьёзности. – Теперь, когда ты защитила диплом… какие у тебя планы? Думаешь о научной карьере? Или будешь искать работу в коммерческом секторе?

Она на секунду задумалась. Затем произнесла иронично:

– Знаешь, я до сих пор не решила, кем стану, когда вырасту.

Дэвид усмехнулся, но его глаза оставались внимательными.

– Я серьёзно, Софи. Ты талантлива. Философия, твой диплом… ты могла бы пойти дальше. Или ты хочешь что-то другое?

Девушка откинулась на спинку стула, её пальцы играли с краем рукава его рубашки. Она собилась с мыслями.

– По первому образованию я маркетолог, – начала она, её голос был задумчивым. – Планировала заниматься продажами, построением брендов, чем-то таким. Это казалось логичным —карьера, деньги. Но потом… три года назад мои родители погибли в автокатастрофе.

Дэвид замер. Он знал, что она потеряла родителей, но она никогда не говорила об этом так открыто.

– Софи, мне…

– Всё в порядке, – перебила она, её голос был мягким, но твёрдым. – Я не знала, что они были… богаты. То есть мы жили хорошо, я никогда ни в чём не нуждалась, но это не была роскошь. А потом, после их смерти, я узнала про наследство. Недвижимость, ценные бумаги, счета. Оказалось, я могу никогда не работать. – Она усмехнулась, но в её глазах мелькнула тень. – И я вдруг поняла, что не знаю, что делать с этим. С деньгами, со свободой, с собой.

Она сделала паузу, глядя в окно, где утренний свет играл на листьях деревьев.

– Я поступила в магистратуру на философию, потому что… это было по велению души. Я хотела понять, чего хочу, кто я. Но я до сих пор не знаю, – честно призналась она. – Единственное, чего я по-настоящему хотела за свои двадцать пять лет, – это ты, Дэвид. И я тебя получила, – её улыбка стала теплее, и в ней была лёгкая растерянность. – А что дальше… я понятия не имею.

Глава 11

Дэвид Миллер открыл глаза, ещё тяжело дыша, его тело дрожало от только что пережитого оргазма. Софи прижималась к нему, её глаза всё ещё были закрыты, а пальцы цеплялись за его плечи. Но что-то было не так. Комната вокруг них была чужой – потолок слишком высокий, с незнакомой лепниной, а свет, льющийся через огромное панорамное окно, был холоднее, чем в его квартире. Он замер, его взгляд метнулся к окну, и сердце остановилось: за стеклом раскинулся Лондон – Темза, мерцающая в утреннем свете, и Лондонский глаз, медленно вращающийся на горизонте.

– Софи, – выдохнул он, его голос был хриплым от смеси удовольствия и шока. Она медленно подняла голову, её глаза всё ещё затуманены страстью, но тут же расширились, когда она увидела пейзаж за окном.

– Дэвид… – её голос дрожал, она прижалась к нему сильнее, её обнажённое тело всё ещё дрожало от их близости. – Это… где мы?

Они не просто видели другое место, происходящее уже нельзя было назвать видением – реальность раскололась, и они… телепортировались. Кровать под ними была шире, с тяжёлыми деревянными столбиками и шёлковым бельём, которого они никогда не видели. Комната была просторной, с высокими окнами, открывающими вид на город, который был одновременно знакомым и чужим. Это был Лондон – живой, дышащий, с запахом сырости Темзы и далёким гулом улиц.

– Это не видение, – сказал Дэвид, его голос был низким, напряжённым. – Мы… мы здесь, Софи.

Они медленно встали с кровати, их обнажённые тела отражались в стекле панорамного окна. Софи шагнула к окну, её движения были неуверенными, словно она боялась, что мир под её ногами исчезнет. Дэвид последовал за ней, его рука легла на её талию, как будто это могло удержать их в этой новой реальности. Они стояли у окна, глядя на Темзу, на её тёмные воды, на Лондонский глаз, на город, который не был их домом.

– Это реально, – прошептала Софи. – Дэвид, мы… как мы здесь оказались? – Её глаза блестели, и он видел, как страх в них сменяется паникой. – Это не просто видение. Это… другая реальность.

Он хотел ответить, но слова застряли в горле. Он смотрел на неё, на её обнажённое тело, ещё тёплое от их близости, на её лицо, искажённое смесью трепета и ужаса. Они привыкли к мимолётным проблескам потустороннего, но это было нечто иное. Они не просто видели – они были здесь, в этом чужом мире.

– Милая, – начал он, пытаясь найти слова, чтобы успокоить девушку, в этот момент она схватилась за его руку и стала медленно оседать, ноги не держали её, глаза закатались.

Дэвид успел подхватить Софию, его руки крепко обняли её, не давая упасть на пол.

– Голова закружилась, – тихо сказала она.

Лондон стал медленно таять…

Глава 12

Софи лежала на знакомой кровати в квартире Дэвида, в их маленьком университетском городке. Потолок тот же, с тонкой трещинкой в углу, а за окном – знакомые крыши, а не холодный блеск Темзы. Они вернулись. Дэвид всё ещё обнимал её, крепко, но осторожно, его лицо было напряжённым, в глазах – смесь тревоги и облегчения.

– Софи, – тихо сказал он, голос чуть дрогнул. – Ты как? Нормально?

Она слабо кивнула, сжав его руку. Попыталась сесть, он мягко придержал её, помогая устроиться удобнее.

– Мы дома, – выдохнула она хрипло. – Это было не просто видение, Дэвид. Мы правда были там.

Он кивнул, не отводя от неё глаз.

– Я знаю. Но… что ты чувствовала? Перед тем, как нас туда занесло? Что было?

Софи опустила взгляд, щёки слегка порозовели. Она понимала, что он хочет разобраться, и сама пыталась понять.

– Это было… сильно, – начала она тихо, смущаясь. – Когда ты… ну, знаешь, начал с моим соском, я как будто вся загорелась. А потом, когда ты… дальше, – она замялась, – я просто поплыла. Волны, одна за другой, я уже не могла остановиться.

Дэвид слушал внимательно, в его взгляде мелькнула искорка, но он старался держать себя в руках.

– Продолжай, – сказал он тихо.

– А потом, когда ты… – Софи запнулась, голос стал ещё тише, – каждое твоё движение… это было слишком. Приятно, но почти до боли. Я даже не понимала, что кричу. И в какой-то момент всё… поплыло. Не как обычно, не на миг. Дольше.

Дэвид нахмурился, сжав её руку чуть сильнее.

– Я тоже это почувствовал, – сказал он. – Когда я был… ну, близко к тебе, в тот момент, когда ты кричала. Я не мог остановиться. А потом – бац, и мы в той квартире, с видом на Темзу. Лондон. Это длилось минуты три, может, больше. А потом нас будто вышвырнуло обратно.

Софи сглотнула, дыхание всё ещё сбивалось.

– Три минуты, – прошептала она. – Это не просто картинка, Дэвид. Мы были там. Я чувствовала воздух, слышала шум города… это было по-настоящему.

Он кивнул, провёл рукой по её волосам, успокаивая, хотя сам выглядел встревоженным.

– Это связано с тобой, Софи. С твоими… моментами. Но в этот раз мы не просто увидели – мы оказались там. – Он замолчал, глядя куда-то в сторону. – Я не знаю, как это работает, и, честно, мне жутковато. Но… в этом есть что-то такое, от чего сердце колотится. Будто я боюсь, но не могу остановиться, хочу узнать, что будет дальше.

Она посмотрела на него, в её глазах смешались страх и азарт, будто её тянуло в эту пропасть.

– Я тоже, – призналась она. – Это пугает до чёртиков, но… я не могу не думать, что будет, если мы продолжим. Но вдруг нас снова куда-то утянет? Или ещё дальше?

Дэвид притянул её ближе, коснулся губами её лба.

– Мы разберёмся, Софи. Как всегда. Я с тобой, что бы там ни было.

Они лежали молча, прижавшись друг к другу, дыхание постепенно выравнивалось. Они вернулись в свою реальность, но воспоминание о Лондоне, о той чужой квартире, о странной связи, что утянула их туда, всё ещё жило в них. Это было их чудо, их страх, их секрет, и они знали, что им предстоит понять, что это значит – ради себя и друг друга.

Глава 13

Софи и Дэвид лежали в его постели, их сердца всё ещё колотились от пережитого. Воспоминание о Лондоне – о той чужой квартире, о Темзе и Лондонском глазе – было слишком свежим, слишком реальным. И вместо страха перед необъясним явлением они испытывали азарт исследовать это чудо, узнать, к чему могут привести их эксперименты. Они посмотрели друг на друга, и без слов всё стало ясно.

Дэвид скользнул ниже, его губы нашли её кожу, а София откинулась на подушки, расслабив ноги. Он начал с мягких поцелуев, затем его язык коснулся её клитора, дразня кончиком, медленно, но настойчиво. Это дало ожидаемый эффект – девушка металась на простынях в исступлении, вздрагивали по очереди то шея, плечи и голова, то грудь и руки, то живот и бедра, то ноги, будто через её тело пропускали ток.

Её пальцы сминали простыню, колени била мелкая дрожь. Он лизал её половые губы, то нежно, то с жадностью, он покусывал кожу её бёдер – сначала мягко, потом чуть сильнее, оставляя лёгкие следы. Софи лежала с широко открытыми глазами, её грудь вздымалась.

Он ускорился, с удовольствием наблюдая охватившую её истому. Ему вспомнился тот первый раз в кабинете, когда он был в её власти. На этот раз он взял реванш – подсадил её на такие же ощущения, теперь ей будет требоваться всё новая и новая доза наслаждения.

Шлифуя эффект, он проник языком внутрь настолько глубоко, насколько удалось. В мягкие, тёплые, влажные, нежные ткани – в святая святых. Сладость её лона кружила голову.

– Оооо… даааа… – она захлёбывалась эмоциями, тонула в ощущениях. – Ааа… ой-ой, ой… не могу… больше не могу! – Одной рукой она с силой сминала правую грудь, другой – прижимала его голову ближе, её бёдра двигались навстречу его языку. Каждый мускул напряжён, каждая клетка кричала от удовольствия.

Дэвид не останавливался, его язык и губы устали, но продолжали работать в унисон, доводя её до исступления. Он чувствовал, как она теряет себя в этом моменте. Она звучала всё громче и громче, все неистовей…

И в этот момент раздался страшный треск. Словно мир вокруг них раскололся, как стекло. Комната дрогнула, свет мигнул, и на долю секунды всё стало размытым. Софи замерла, в её глазах читались и ужас, и экстаз.

Дэвид поднял голову, его дыхание было тяжёлым, он смотрел на неё, пытаясь понять, что происходит. Воздух в комнате стал густым, почти осязаемым, и на мгновение им показалось, что они снова падают в другую реальность.

Но треск затих, и комната осталась той же – их комната, в их городе, с привычной трещиной на потолке. Софи схватила Дэвида за руку.

– Дэйв… – выдохнула она, её голос был полон пьянящего восторга. – Это… это чуть не случилось снова.

Глава 14

Дэвид сидел за своим старым деревянным столом, заваленным книгами, многие из которых пахли пылью и временем. Его квартира, где обычно царил порядок, теперь напоминала библиотеку алхимика: стопки средневековых текстов, распечатки научных статей о параллельных вселенных, пожелтевшие страницы с историями о ведьмах и их ритуалах.

Он листал очередной фолиант, его пальцы скользили по хрупкой бумаге, а глаза бегали по строчкам, выискивая хоть что-то, что могло бы объяснить их с Софи перемещения. Чем глубже он погружался в эти тексты, тем яснее понимал: он не боится.

Он хотел бы бояться. Любой разумный человек на его месте должен был бы цепенеть от ужаса при мысли о том, что их страсть, их близость разрывает ткань реальности, унося их в чужие миры. Но страх не приходил. Вместо этого в его груди разливалось странное, почти мальчишеское возбуждение.

Он поднял взгляд от книги и посмотрел на Софи, которая сидела на диване, поджав ноги, с чашкой чая в руках. Её растрёпанные волосы спадали на плечи, а в её глазах, даже в этот спокойный момент, горел тот самый огонь, который перевернул его жизнь.

Она была похожа на Маргариту из романа Булгакова – неуловимая, волшебная, женщина, которая одним своим существованием нарушала все законы обыденности.

Дэвид откинулся на спинку стула, его губы тронула лёгкая улыбка. Он вдруг понял, что настоящим кошмаром была не эта потусторонняя тайна, а та серая, мерзкая повседневность, в которой он жил до неё. Годы, когда он трусливо плыл по течению, прячась за лекциями, статьями, рутиной.

Жизнь коротка, а он провёл половину её, боясь сделать шаг в сторону от проторённой дорожки. А теперь? Теперь каждый день был приключением, дикой, нереальной вспышкой, и всё это – благодаря ей.

– Малыш, – позвал он тихо, и она подняла взгляд, её брови слегка приподнялись. – Я роюсь во всём этом, – он кивнул на книги, – ищу ответы. Средневековые истории о ведьмах, теории о параллельных вселенных… и знаешь, я не боюсь. Я думал, должен, но… не могу.

Она поставила чашку на стол и подошла к нему, её движения были лёгкими, почти танцующими. Она остановилась рядом, её рука легла на его плечо, и он почувствовал тепло её пальцев через рубашку.

– А чего ты всё ещё боишься? – спросила она, целуя его в щёку.

Он повернулся к ней, его рука накрыла её.

– Того, что было до тебя, – откровенно признался он. – Той жизни, где не было ничего, кроме серости. Где я просто… существовал. А с тобой… – он замолчал, подбирая слова, – с тобой каждый день как прыжок в неизвестность. И я не хочу, чтобы это заканчивалось.

София улыбнулась, её глаза блестели, и в них было что-то дикое, почти магическое.

– Думаешь, я ведьма? – спросила она. – Как Маргарита, которая летала на метле и громила квартиру критика Латунского?

Миллер рассмеялся, его рука скользнула по её талии, притягивая её ближе.

– Если ты ведьма, то я готов быть твоим Мастером. Ну, или Воландом, или даже Бегемотом. Кем угодно, лишь бы с тобой.

Глава 15

Прошло полгода. Снег мягко падал крупными хлопьями, приглушая шум улиц. Дэвид Миллер, всё ещё преподающий в университете, чувствовал, как его жизнь необратимо изменилась. Его лекции оставались такими же чёткими и структурированными, но в его глазах теперь горел новый свет – свет, зажжённый Софи.

Софи, которую он теперь звал только так, больше не была студенткой. Защитив диплом, она словно сбросила академические оковы и нашла новое призвание. На окраине города она открыла приют для собак – небольшой, но тёплый, с вольерами, где носились спасённые псы, и крошечным офисом, заваленным медицинскими картами и бумагами. Она не была ярой собачницей, но после смерти родителей и полученного наследства захотела сделать мир чуточку лучше. Сначала это было просто желанием помочь, но постепенно приют стал её страстью. Софи пропадала там с утра до ночи, выхаживая щенков, залечивая раны брошенных собак, стерилизуя их и находя им новый дом. У неё появились любимчики: хромой лабрадор Бруно, чей преданный взгляд заставлял её сердце сжиматься, и шустрая дворняжка Мотя, вечно таскавшая её перчатки.

Дэвид видел, как она изменилась. Её дерзость и огонь были прежними, но гораздо реже он замечал в ней ту отчаянную лёгкость, которая была свойственна ей во время учебы и в начале их отношений. Она стала серьёзней – видимо, благодаря работе.

Он часто заезжал в приют после лекций, привозил кофе или помогал таскать мешки с кормом. Иногда просто стоял в стороне, наблюдая, как Софи гладит очередного пса, её руки уверенно обрабатывали порезы или успокаивали дрожащее животное. В такие моменты его любовь к ней – да, он теперь называл это любовью – была ещё сильней, если это вообще возможно.

Их отношения больше не были тайной. Подруга Софии Анна любила подшучивать по поводу их разницы в возрасте, называя Дэвида не иначе как «достопочтенный профессор Миллер», друзья Дэвида также позволяли себе такие намёки – в их речи она была «юной барышней». Влюблённые не обижались, они не без оснований полагали, что им просто все завидуют.

Видения, начавшиеся с их первой близости, не исчезли. Они приходили, когда Софи достигала оргазма, показывая им другие миры, чаще всего совсем не знакомые, но бывало и так, что одно и то же место мелькало несколько раз.

Перемещение в Лондон полгода назад стало их самым ярким и ошеломляющим опытом, но с тех пор они не телепортировались в другие миры физически, только видели их – мимолётно, но так живо, что Софи вздрагивала, а Дэвид сжимал её руку, не из страха, а из трепета перед этим чудом. Видения не пугали его – они были частью их связи, загадкой, которая делала их близость ещё более уникальной. Он не хотел, чтобы они исчезали; они были как окна в иные миры, которые открывались только им двоим.

Рождество было близко, и Дэвид задумал уехать с Софи. Он хотел взять отпуск, впервые за последние три года, и увезти её туда, где не будет никаких дел и забот, а будет камин, пледы, вкусная еда, прогулки по свежевыпавшему снегу.

– Отпуск? – переспросила она, её губы тронула улыбка. – Ты, Дэвид Миллер, хочешь сбежать от своих лекций? Кто ты и что сделал с моим профессором?

– Я серьёзно, Софи. Нам нужно время. Только ты и я. Без приюта, без университета, без спешки, просто… мы.

Через неделю они ехали по заснеженной дороге на маленький горный курорт в паре часов от их города. В машине было тепло, радио тихо напевало рождественские мелодии, София смотрела в окно, где лес утопал в снегу, а Миллер управлял автомобилем…

Глава 16

Маленький домик в горах был именно таким, как Дэвид представлял: деревянные стены, потрескивающий камин, мягкий свет свечей, отбрасывающий тёплые блики на лицо Софи. Снег за окном падал тихо, укутывая мир в молчание, а внутри было тепло и уютно, пахло хвоей и глинтвейном. Они провели день, гуляя по заснеженным тропам, смеясь и бросаясь снежками, как дети.

Дэвид долго готовился к этому вечеру. В кармане его пальто лежала маленькая бархатная коробочка, он то и дело проверял: не выпала ли она, не испачкалась ли, на месте ли кольцо.

Он хотел сделать всё правильно: сказочная атмосфера, слова, которые он репетировал в голове, кольцо – простое, но элегантное, с маленьким сапфиром, который подходил к цвету её глаз. Ему казалось, что предложение – это логичный шаг, то, что делают люди, когда любят так сильно, как он любил Софи.

Они сидели у камина, Софи завернулась в плед, её щёки порозовели от вина и тепла. Она улыбалась, рассказывая о том, как Мотя украла её носок и гордо носилась с ним по приюту. Дэвид смотрел на неё, чувствуя, что сейчас именно тот момент. Он сглотнул, поставил бокал на стол и медленно опустился на одно колено перед ней и достал коробочку.

– Софи, – начал он. – Я люблю тебя. Ты перевернула мою жизнь, сделала её… настоящей. Я хочу быть с тобой всегда. Выйдешь за меня?

Он смотрел на неё, ожидая улыбки, слёз радости, может быть, её «да». Она смотрела на него с любовью, да, но в этом взгляде что-то было не так, он не этого ожидал.

– Нет, – произнесла она тихо и решительно. И в ту же секунду ей стало так жаль его. Растерянный, не веря в то, что только что услышал, он всё ещё стоял на одном колене, чувствуя себя крайне глупо.

Он пытался понять, что и когда он сделал не так. Обстановка романтичная? Романтичная. Кольцо красивое? Красивое и очень подходит её – очевидно, что он долго выбирал и взял далеко не первое попавшееся. Она не любит его? Ну, нет, чушь же. Очевидно было что любит – при чем задолго до памятного объяснения в его кабинете, стоило один раз увидеть, как она слушает его лекции или как отвечает на семинарах. Что тогда?

Может, она замужем? Это ж не проблема, это решаемо, разведётся. Что тогда? Он не мог найти ни одного мало-мальски разумного объяснения.

– Софи…  Я не понимаю, – ему пришлось признать это.

Она медленно опустилась на колени перед ним, так чтобы снова смотреть на него снизу вверх. Её руки легли на его щёки, её пальцы были тёплыми, несмотря на холод, который он чувствовал внутри. Ему хотелось и резко отстранится от её рук, и в то же время прижаться к ним покрепче.

– Дэвид, – прошептала она. – Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить. В любой вселенной. С первой лекции, на которой я тебя увидела. Ты рассказывал про Сидхарту Гаутаму, помнишь? Конечно, не помнишь. Ты не замечал меня в той огромной аудитории с сотней студентов. Я люблю тебя, но зачем нам кольцо, бумажка, свадьба? Разве нам это нужно? Разве нам не всё равно, как в обществе принято закреплять союзы? Разве нам есть дело до церемоний и общественного одобрения? Если для тебя это действительно важно, то, конечно, я выйду за тебя. Но подумай: важно ли? Неужели наши чувства не сильнее всех условностей? Мы – это больше и важнее, чем все принятые ритуалы.

Он моргнул, пытаясь осмыслить её слова. Его разум цеплялся за привычные шаблоны.

– Когда люди любят друг друга, они женятся, Софи, – сказал он, его голос был тихим, почти умоляющим. – Это… это то, что делают. Так надо.

Она покачала головой.

– Кому надо, Дэвид? – спросила она мягко, но её вопрос был острым, как лезвие. – Обществу? Твоим коллегам? Моим друзьям? – Она сделала паузу, её пальцы нежно гладили его лицо. – А чего ты, настоящий ты, хочешь на самом деле?

Он замер, её слова эхом отдавались в его голове. Настоящий он? Он всегда думал, что знает ответ. Он хотел её, хотел быть с ней, хотел, чтобы их связь была вечной. Но брак… это был его способ доказать это? Или просто привычка, ожидание, которое он перенял от мира, в котором жил?

– Я хочу тебя, Софи, – сказал он наконец. – Я хочу просыпаться рядом с тобой, видеть, как ты смеёшься, как ты возишься с Бруно и Мотей. Я хочу эти видения, эти миры, которые открываются с тобой. Я… я думал, что кольцо – это способ показать, как сильно я тебя люблю.

Она улыбнулась и обняла его.

– Ты уже показываешь это, Дэвид, – прошептала она. – Каждый день, каждым взглядом, каждым прикосновением. Нам не нужно кольцо, чтобы быть вместе. Нам не нужны бумаги, чтобы быть настоящими. Мы и так настоящие. Во всех реальностях.

Он закрыл глаза, чувствуя тепло её дыхания. Она была права. Их связь – их страсть, их видения, их ночи, полные магии и тресков реальности – была больше, чем любой ритуал. Он медленно закрыл коробочку с кольцом, но не почувствовал пустоты. Вместо этого он почувствовал облегчение, как будто её слова освободили его от чего-то, что он сам себе навязал.

– Ты колдунья, Софи, – признал он очевидное. – Ты всегда заставляешь меня видеть вещи по-новому.

Она рассмеялась, её смех был лёгким, как снег за окном. Огонь потрескивал, снег падал, а их любовь, свободная от ожиданий, горела ярче, чем когда-либо.

Глава 17

Огонь в камине потрескивал, отбрасывая тёплые отблески на деревянные стены маленького домика в горах. Снег за окном падал тихо, укутывая мир в мягкую тишину.

Софи и Дэвид молча сидели у камина, переваривая только что состоявшееся объяснение. Он всё ещё думал о том, чего же он на самом деле хочет, насколько важен брак для него. А она ждала, немного опасаясь, что он будет настаивать на регистрации отношений, и ей придётся уступить.

Разум Дэвида всё ещё цеплялся за привычные шаблоны, за тот порядок, который он считал правильным. Он повернулся к ней, его глаза блестели в свете камина, и в его голосе появилась новая нотка – неуверенность, смешанная с настойчивостью.

– Милая, – начал он, его пальцы слегка сжали её руку, – а как же дети? Ты хочешь детей?

Она медленно покачала головой и уверенно ответила:

– Нет. А ты?

Дэвид вдруг понял, что не знает ответа. Дети? Он никогда всерьёз об этом не думал. Его мир был прост: люди встречаются, влюбляются, женятся, рожают детей. Разве не это счастье? Разве не это тот путь, который он всегда считал единственно правильным? Но теперь, глядя в её глаза, он почувствовал, как этот шаблон трещит по швам, как и всё остальное в его жизни с тех пор, как в ней появилась София.

Он нахмурился.

– Я… я не знаю, – растерянно пробормотал он. – Я всегда думал, что это… само собой разумеющееся. Что это часть жизни. Но если честно… – он замолчал, его взгляд опустился к полу, словно он искал ответ в тенях, танцующих от огня.

Софи погладила его руку, нежно поцеловала шею.

– Дэвид, – сказала она тихо, но с силой, которая притягивала его, как магнит. – Ты опять прячешься за тем, что «должно быть». Забудь про «всегда так думал». Загляни внутрь себя. Прислушайся к себе. Чего ты, настоящий ты, хочешь? – Она сделала паузу, её глаза блестели. – Будь максимально честен. Не со мной. С собой.

– Знаешь, а ведь я был женат…

– Знаю, – спокойно ответила  она.

– Откуда? – удивился он.

– Я ведь одержима тобой. Ты забыл? – хитро улыбнулась Софи, внимательно наблюдая за тем, как польстило ему это напоминание.

Смущённый, Миллер продолжил:

– И мы с ней за пять лет брака так и не решились на детей.

– Может, потому что ты этого не хочешь?

Он кивнул. И совсем тихо, как будто для себя, добавил:

– Или потому что она – не ты…

Он смотрел на неё, чувствуя, как её доводы снова разбивают его привычный мир. Дети. Он представлял их – маленькие фигурки, бегающие по дому, смех, игрушки на полу, семейные ужины. Это была картина, которую он видел в фильмах, в семьях коллег, в мечтах, которые никогда не были по-настоящему его. Но хотел ли он этого? Он пытался представить себя отцом, но образы были размытыми, как сцены из чужой жизни. Он знал, что он любит: Софи и её безумие, их приключения, а ещё науку, книги, университетскую атмосферу, старый коричневый свитер, кофе без молока. А про детей ясности такой не было.

– Я не знаю, – сказал он наконец, его голос был хриплым, почти шёпотом. – Я думал, что должен хотеть детей. Что это… часть любви, часть жизни. Но… – он сглотнул, его глаза нашли её, и в них была растерянность, которой он раньше не позволял себе. – Я хочу тебя, Софи. Хочу наши ночи, наши миры, наши тайны. Хочу видеть, как ты возишься с Бруно и Мотей, как ты смеёшься, когда они крадут твои вещи. Хочу просыпаться рядом с тобой и не знать, в какой реальности мы окажемся завтра. Это… это то, чего я хочу. А дети… я не уверен, что это моё.

Софи улыбнулась – казалось, она удовлетворена ответом.

– Тогда не надо, – прошептала она, целуя его руку, которая обнимала её за плечи . – Нам не нужны дети, чтобы быть счастливыми. Нам не нужны кольца, свадьбы или чьи-то ожидания. У нас есть мы. И этого… – она замолчала, а потом её голос дрогнул, будто она вот-вот заплачет – этого больше, чем достаточно. Во всех реальностях.

Дэвид почувствовал, как напряжение в его груди растворяется. Её слова были как ключ, открывающий дверь к тому, что он всегда знал, но боялся признать. Он не хотел детей – не сейчас, может, никогда. И это не делало их любовь меньше. Наоборот, это делало её свободнее и чище. Он гладил её волосы и снова, в который раз, удивлялся: что за невероятная женщина – такая мудрая, такая свободная от условностей.

– Ты права, – прошептал он, его губы коснулись её макушки. – Нам не нужно ничего, кроме нас.

Глава 18

Обратный путь из горного городка был тихим, только шорох шин по заснеженной дороге и мягкое бормотание радио нарушали молчание. София вела машину, волнистые пряди выбивались из-под шапки, лёгкий румянец от мороза и синий свитер в цвет глаз делали её до невозможности настоящей. По крайней мере, так думал профессор Миллер, который сидел на пассажирском сидении и любовался своей вчерашней студенткой.

Машина ползла медленно – спешить было некуда, других машин на дороге не наблюдалось.

Ремень безопасности натянулся, подчёркивая небольшие, упругие груди Софии, и Дэвид не мог отвести от неё взгляд. Она была невероятной – пушок над верхней губой, едва заметный в лучах горного солнца, лёгкая горбинка на носу, сосредоточенное выражение лица, пока она вглядывалась в дорогу.

Он положил руку на её бедро, погладил его через грубую ткань джинсов и сразу же с удовольствием заметил, как побелели костяшки её пальцев, вцепившихся в руль. Девушка изо всех сил старалась сохранить самообладание. Но он слишком хорошо её знал – одно это поглаживание уже сводило её с ума. «Потрясающая женщина», – с восторгом отметил про себя Миллер.

Софи приоткрыла губы, её дыхание стало чуть тяжелее, бёдра напряглись. Дэвид, не сводя с неё глаз, медленно двинул руку выше, его пальцы скользнули к её промежности, чувствуя тепло через ткань. В этот момент Софи резко вдохнула, её тело напряглось, руль дёрнулся в её руках.

И мир вокруг них исчез.

Снежные горы, тёмное зимнее небо, дорога – всё растворилось. Вместо этого их окружала весна: зелёная степь, раскинувшаяся до горизонта, с высокой травой, колышущейся под тёплым ветром, и небом, таким ярким, что оно резало глаза. Машина продолжала ехать так же медленно и осторожно, но теперь по грунтовой дороге, окружённой цветущими полями. Запах свежей травы и цветов ворвался в салон. Это не было видением – они были здесь, в другом мире. Это случилось снова.

Софи, всё ещё сжимая руль, смотрела вперёд, её глаза были широко раскрыты, дыхание сбивалось.

– Дэвид… – выдохнула она. – Это… это реально.

Они ехали так минуты две, в полном оцепенении, пока грунтовая дорога мягко стучала под колёсами, а степь вокруг дышала жизнью, чужой и пугающе прекрасной. Дэвид смотрел на Софи, на её профиль, освещённый странным, слишком ярким светом, и чувствовал, как их связь, их страсть, снова разорвала ткань реальности.

Придя в себя от шока, Софи резко нажала на тормоз. Машина остановилась, и в тот же миг мир вокруг них дрогнул, как мираж. Зелёная степь исчезла, сменившись знакомой заснеженной дорогой, окружённой горами. Холодный воздух снова проник в салон. Софи молча припарковала машину на обочине, поставила на ручник, её движения были размеренными, но в них чувствовалась напряжение. Не говоря ни слова, она сняла свитер, затем бюстгальтер, обнажив грудь, и закрыла глаза, откинувшись на сиденье.

Дэвид смотрел на неё, заворожённый. Её соски напряглись от холода и возбуждения. Он медленно потянул ремень безопасности так, чтобы тот надавил на её грудь, слегка сжимая её. Плавно двигая ремень, он стимулировал её соски, наблюдая, как её дыхание становится неровным, как её губы приоткрываются, как подрагивает её тело. Софи поддержала эту игру, продев нижнюю часть ремня между ног, всё ещё в джинсах. Дэвид продолжал двигать ремнём, который теперь стимулировал две эрогенные зоны одновременно. Стоны Софи, едва заметные в начале, становились всё громче и сладострастней, словно музыка, заполняющая салон.

И вдруг реальность вокруг машины начала мигать. Весна – зелёная степь, тёплый ветер, яркое небо. Зима – снег, горы, холодный воздух. Весна. Зима. Мир дрожал, как мираж, переключаясь между реальностями с каждым её стоном, с каждым движением ремня. Тело Софи выгнулось, глаза всё ещё были закрыты, её пальцы вцепились в сиденье. Дэвид чувствовал, как его разум балансирует на грани безумия. Весна. Зима. Весна. Зима. Круговерть сезонов закручивалась всё быстрее, и он чувствовал, что сходит с ума, потерянный в этом хаосе миров, в её стонах, в их связи, которая разрывала реальность на части.

Глава 19

Мир вокруг машины дрожал, сезоны мелькали в безумном вихре: весна – зима – весна – зима. Софи стонала под его руками, ремень скользил по её коже, стимулируя соски, нижняя часть ремня тёрлась между её ног, и джинсы уже пропитались влагой.

Звуки, которые издавала Софи, казалось, не замечавшая ничего вокруг, становились громче, насыщенней, выразительней, и с каждым её стоном реальность трещала сильнее. Дэвид чувствовал, как его разум распадается, как границы миров стираются, но он не мог остановиться – как заколдованный, он продолжал манипуляции с ремнём и её сосками.

Вдруг вспышка – и мир замер в весне. Заснеженная дорога исчезла окончательно, машина стояла на краю зелёной поляны, окружённой высокой травой и цветами поздней весны. Тёплый ветер шевелил листья, солнце грело кожу, воздух был пропитан ароматом земли и цветов. Софи открыла глаза, её грудь вздымалась, на коже стали заметны капельки пота, дыхание постепенно восстанавливалось. Она посмотрела на Дэвида, её глаза горели диким огнём, и без слов они оба поняли – это не конец, это начало.

Она вышла из машины первой, её обнажённая грудь колыхнулась на ветру, джинсы были расстёгнуты, и она стянула их вместе с трусиками, оставшись полностью обнажённой. Её тело, сильное и напряжённое, сияло под солнцем, мышцы проступали под кожей, по-зимнему белой, контрастирующей с ярким солнцем этого мира.

Дэвид последовал за ней, снимая кофту, штаны, освобождая свой напряжённый член, уже твёрдый и готовый к подвигам. Они не говорили – слова были лишними в этом безумии.

Софи легла на траву, её спина прижалась к мягкой земле, ноги раздвинулись в предвкушении. Дэвид опустился на колени между её бёдер, его руки скользнули по её телу, сжимая груди, пальцы ласкали соски, вызывая сладостные звуки. Он наклонился, его губы нашли её руки, шею, спускаясь ниже, язык обвёл соски, всасывая их, кусая слегка, пока она трепетала под ним. Между ног у неё было влажно и горячо, это было явным приглашением войти.

Он проник в неё медленно, позиция миссионерская – классическая, но в этом мире она казалась первозданной. Софи напряглась, приподняв таз. Глаза были открыты, но смотрела она куда-то мимо него, сосредоточившись на ощущениях. Она протиснула руку между их телами, чтобы поиграть с клитором.

Дэвид начал двигаться неспешно, медитативно, стараясь продлить этот божественно прекрасный процесс.

Свободной рукой Софи держала его за ягодицу, подсказывая нужный ритм. Её ногти оставляли красные следы на коже.

– Глубже… – прошептала она, её голос был полон мольбы.

Дэвид немного ускорился. Софи сжимала его всё сильнее, откликаясь на каждое движение. Ощущение было всепоглощающим – жар, давление, ритм, который уносил его разум.

Он перевернул её, поставив на четвереньки, позиция сзади – животная, первобытная, подходящая для этой дикой степи. Его руки сжали её бёдра, чувствуя сильные мышцы, напряжённые и твёрдые. Он вошёл снова, резко, одним толчком, и Софи издала звук, в котором соединились удивление и восторг.

Через несколько минут она приподнялась и прижалась к нему спиной. Он с жадностью схватил её грудь, вдохнул аромат её кожи, уткнувшись носом в это нежное место, где шея переходит в плечо.

Толчки ускорялись, становились хаотичными, нервы были натянуты, как струны.

Они сменили позу снова – она села на него верхом, её ноги по сторонам, руки на его груди. Софи задавала скорость, поднимаясь и опускаясь, затем она крутила бёдрами, будто хотела, чтобы Дэвид исследовал каждую точку у неё внутри.

Дэвид смотрел на неё и не мог отвести глаз: её кожа, капельки её пота, выражение муки на лице, которое сменялось экстазом, облегчением – и снова напряжение, её язык, жадно облизывавший губы, её намокшие от пота волосы. Её грудь – самое прекрасное, что он когда-либо видел – будто танцевала развязный танец, соски реагировали даже на дуновение ветра, не говоря уж о его пальцах.

Их крики разрывали тишину степи, громкие, первобытные, будто они были одни на всей планете. Впрочем, возможно, так оно и было.

Глава 20

Их крики затихли, растворяясь в шелесте травы и тёплом ветре поздней весны. Софи без сил лежала на Дэвиде, они не спешили вставать, позволяя теплу степи обволакивать их. Влюблённые дали себе немного времени, чтобы не думать о том, где они и что с ними случилось. Но рано или поздно это придётся делать, понимали они.

Минут через 30 Софи медленно поднялась, её движения были плавными, но полными силы. Она посмотрела на него, её глаза всё ещё горели, но теперь в них была не страсть, а любопытство.

Им не пришлось надевать кофты, куртки и шапки – зима не собиралась возвращаться. Было тепло почти как летом, только ветерок, обдувавший их тела, был прохладным. Дэвид пришёл к заключению, что это май.

Машина стояла на краю той же зелёной поляны, окружённой высокой травой и цветами, под ярким весенним небом. Горы исчезли. Они были в неизвестном месте, в мире, который не был их.

София уже оделась, но всё ещё стояла на траве босиком, наслаждаясь ощущениями. Она выглядела не напуганной, а весьма довольной происходящим. Она точно сумасшедшая, подумалось Дэвиду.

– Любимая, – он решил, что пора обсудить положение дел. – Я вижу, в каком ты восторге от того, что натворила. Но давай попробуем разобраться, что случилось.

Она оценила сарказм и рассмеялась.

– Я натворила? Не уверена, что это я. Знаешь, пока я с тобой не познакомилась, я жила самой обыкновенной жизнью без каких-либо чудес. Так что большой вопрос, кто тут виноват.

– Давай серьёзнее. Как мы сюда перенеслись? И куда сюда?

– Куда – понятия не имею. А вот насчёт как у меня есть некоторые соображения. Я тебе уже говорила, что порталы открываются в зависимости от силы… то есть интенсивности переживаний. Знаешь, бывает такое – так хорошо, что чувствуешь: больше не можешь это выдерживать, нервная система даёт сбой.

– Ээээ, ну в этот-то раз перед появлением этой весны и секса-то ещё не было…

– Не скажи. Секс – штука тонкая. Он бывает разным. Оргазм накрыть может ни с того, ни с сего, если ты рядом, – хитро парировала она.

– А подробнее?

– Ты смотрел на меня.

– Просто смотрел, и?

– Полчаса смотрел. Всё время что мы ехали. Мне надо за дорогой следить, а ты смотришь так, что голова кружится. Знаешь ли, очень сложно сосредоточиться на дороге, когда на тебя так смотрят.

– Ты ж не знаешь как, – пытался возражать он. – Ты как раз на дорогу смотрела.

– Э нет, боковым зрением видела. Ты ж чуть дырку в моей щеке своим взглядом не пробуровил. Ты смотрел так, что мне до чёртиков хотелось, чтобы ты до меня дотронулся, хотя бы просто чтобы положил руку мне на колено или погладил по плечу… Так хотелось, что ни о чём другом я думать не могла… И вот, пожалуйста, мы здесь.

– То есть я положил руку на твою ногу, и ты от восторга открыла портал и перетащила нас… сюда?

– Ну, получается так…

– Охренеть. Хотя хочется выразиться покрепче. Ладно, давай на разведку, ведьмочка, – распорядился он и, когда она двинулась к машине, легонько шлёпнул её чуть ниже спины. Повернувшись, она крепко его поцеловала.

– Люблю тебя, – сказала она. И он подумал, что счастливее, чем сейчас, он не был никогда, несмотря на всю ненормальность ситуации (или благодаря ей?). Вот уж точно никакая свадьба с этими приключениями не сравнится.

«Кстати, – вспомнил он, – она же мне отказала, не взяла кольцо. Для несостоявшегося жениха я слишком доволен жизнью. Видимо, она тут не одна сумасшедшая».

Софи села за руль, завела машину. Двигатель мягко заурчал, нарушая тишину степи.

– Готов? – спросила она, в её голосе явно слышался азарт.

– Готов, – радостно кивнул он.

Машина тронулась, колёса зашуршали по грунтовой дороге. Ветер врывался в приоткрытое окно, принося запах луговых цветов.

Глава 21

Машина катилась по узкой грунтовой дороге, петляющей через бесконечную зелёную степь, где трава колыхалась под тёплым ветром, как живое море. Софи уверенно держала руль, её пальцы постукивали по обшивке в ритм какой-то мелодии в голове, а Дэвид сидел рядом, глядя в окно с лёгким недоумением.

Небо над ними было ясным, лазурным, но в нём сияли два солнца – одно яркое, золотистое, как в их мире, а второе поменьше, с лёгким оранжевым оттенком, словно вечный спутник. Это был единственный признак того, что они не дома: в остальном всё казалось знакомым – трава, небо, даже далёкие холмы на горизонте, – как будто кто-то скопировал их реальность и добавил лишнюю звезду.

Через час езды они наткнулись на небольшую придорожную забегаловку – скромный домик с потрёпанным навесом, под которым стояли несколько машин, похожих на старые модели из их привычного мира. Надпись на вывеске гласила "Бургер-Хат", и оттуда веяло знакомым ароматом жареного мяса, лука и картошки фри. Софи притормозила, её желудок заурчал – после их безумного путешествия через реальности накатил безжалостный голод.

– Давай перекусим, – предложила она, выключая двигатель. – Кто знает, когда мы найдём следующее место.

Дэвид кивнул, всё ещё пытаясь осмыслить два солнца над головой. Они зашли внутрь: интерьер был типичным для таких заведений – пластиковые столики, видавшие виды стулья, меню на доске с ценами в незнакомой валюте. Посетители – пара местных, судя по виду, обычные люди в джинсах и рубашках – не обратили на них внимания. Дэвид и Софи заказали бургеры и колу, сели у окна, откуда открывался вид на степь.

Они жадно набросились на еду: Софи вгрызлась в свой бургер, сок котлеты потёк по пальцам, а Дэвид откусывал огромные куски, проглатывая почти не жуя. Голод был первобытным, как будто их тела требовали топлива после прыжка через миры. Между укусами Дэвид наконец заговорил, его голос был полон того интеллектуального возбуждения, которое всегда загоралось в нём при обсуждении загадок.

– Знаешь, Софи, – начал он, вытирая рот салфеткой, – я много читал об этом. Когда всё началось – эти видения, перемещения, – я нырнул в книги. Сначала средневековые тексты о колдовстве и магии. Там полно выдумок, конечно: ведьмы, варившие зелья из лягушек и трав, ритуалы под луной, чтобы вызвать духов.

– Думаешь найти объяснения в сказках?

– Слушай дальше. Я пытался найти зерно истины – может, древние что-то знали об энергии, о тканях реальности, но описывали это через мифы. Ничего конкретного не нашёл, только намёки на "ворота между мирами", которые открываются через сильные эмоции или жертвы.

– Про сильные эмоции верно подмечено, – кивнула София, продолжая жевать, её глаза блестели интересом. Она откусила ещё кусок, и капля кетчупа упала на стол.

– А потом я перешёл к современным физикам, – продолжил Дэвид, его глаза загорелись. – Теории параллельных реальностей – это уже наука. Эверетт с его многомировой интерпретацией квантовой механики: каждый раз, когда происходит выбор, вселенная ветвится, создавая новые копии.

– То есть вселенных бесконечное множество?

– Да, в его теории так. Есть ещё струнная теория – там миры как слои в многомерном пространстве, разделённые тонкими мембранами.

– А про порталы что пишут?

– В некоторых моделях они возможны через червоточины – искривления пространства-времени, где гравитация или энергия создаёт туннель. Но чтобы это работало, нужна огромная энергия, как от чёрной дыры или… ну, чего-то вроде того.

– И сильные эмоции могут быть той самой энергией?

– Я полагаю, что да, другой версии у меня нет. Однако ни в одном источнике не сказано, что порталы может открывать безумная ведьма, у которой всё тело – сплошная эрогенная зона.

Софи фыркнула, её смех вырвался неожиданно, звонкий и искренний. Она пыталась сдержаться, но кетчуп от бургера мазнул по её носу, оставив красное пятно, и это только усилило её хохот. Она откинулась на спинку стула, вытирая нос салфеткой, слёзы от смеха уже блеснули в уголках глаз.

– Ой, Дэвид, – выдавила она, всё ещё посмеиваясь, – ты серьёзно? Ведьма с эрогенными зонами? Ты меня так видишь? – Её щёки порозовели, в глазах была та самая искра – смесь нежности и дерзости.

Дэвид улыбнулся и потянулся через стол, чтобы стереть остаток кетчупа с её носа большим пальцем.

– А что, не так? – поддразнил он. – Ты открываешь порталы одним своим… ну, ты знаешь. Если б физики знали, они бы переписали все теории.

Софи снова рассмеялась, накрывая руку Дэвида своей. За окном два солнца продолжали сиять, но в этот момент мир казался не таким уж чужим – он был их, полным тайн и смеха.

Глава 22

Забегаловка Burger Double Sun гудела характерным для таких кафе шумом: пара местных у стойки спорила о ценах на зерно, официантка вздыхала, лениво протирая столы, где-то шипели готовящиеся котлеты, раздавался стук столовых приборов и шипение кофеварки

София и Дэвид доели бургеры, и она, всё ещё хихикая над его шуткой про "ведьму с эрогенными зонами", вытерла кетчуп с пальцев. Но когда официантка шлёпнула перед ними счёт – мятая бумажка с "18.50" в незнакомой валюте, – они растерянно переглянулись. Оба подумали одно и то же: примут ли их деньги в этом мире с двумя небесными светилами.

Дэвид похлопал по карманам, вытащил кошелёк и скептически глянул на свою банковскую карточку.

– Если оплата не пройдёт, – шепнул он, – будем мыть здесь тарелки, ну или как тут принято расплачиваться, если пришёл поесть без денег.

Официантка, крепкая женщина с уставшим взглядом, подкатила терминал для оплаты. Дэвид, готовясь к провалу, протянул карту. Секунды тянулись, София затаила дыхание, её рука сжала его колено под столом. Писк.

"Платёж принят", – буркнула официантка, убирая терминал.

Они выдохнули с облегчением и радостно разулыбались.

– Ну всё, мы тут свои! – констатировала Софи с азартным блеском в глазах.

– Разве это не странно? – задал резонный вопрос Миллер. —Реальность трещит по швам, а мы сидим, жрём бургеры и ржём, как будто весь мир – наш личный аттракцион.

Софи кивнула,заговорщически подмигивая.

– Ага, – сказала она. – Будто мы не просто провалились сюда, а захватили этот мир. И знаешь, мне это нравится. Чувствую, что всё возможно.

Дэвид отхлебнул колы, поставил стакан и заговорил, его голос стал чуть серьёзнее, с привычным профессорским вайбом.

– Я вот думаю: очнусь ли я в итоге в психушке с диагнозом вроде шизофрении или просто проснусь в своей кровати. Это бред чокнутого или сон? Как полагаешь?

– Понятия не имею. Но пока я всё ёщё тебе снюсь, поехали попробуем найти ночлег. Я страшно устала.

Они вышли к машине, оставив за собой пустые тарелки и смятые салфетки. Два солнца освещали степь, трава шуршала на ветру, и где-то впереди ждал новый поворот их безумной истории.

Глава 23

Машина катилась по грунтовой дороге, уводя их от "Бургер-Хата" и зелёной степи, пока на горизонте не показались знакомые очертания их города. Улицы, дома, даже потрёпанные вывески – всё выглядело почти как дома, только два солнца в небе напоминали, что они всё ещё в чужом мире. Софи вела машину, её пальцы постукивали по рулю, а Дэвид, откинувшись на сиденье, пытался осмыслить, как их занесло в такую знакомую, но слегка искажённую реальность.

– Это ж надо, – пробормотал он, глядя на знакомый книжный магазин на углу. – Всё как дома, но с двумя солнцами. Думаю, если не свихнусь от твоих колдовских выходок, напишу исследование о параллельных мирах. Может, Нобелевскую премию получу, если мы когда-нибудь вернёмся домой. Что мы будем делать в этом мире? Выберемся ли? Или мы здесь навсегда?

– Мне тоже страшно, любимый. Но давай будем думать об этом завтра. Сейчас бы решить вопрос с жильём. Есть ли в этом мире наши дома? А если есть, там живут наши копии? Или придётся снять номер в отеле? Благо карточка сработала.

Они свернули на знакомую улицу, припарковались у старого кирпичного дома, где Дэвид снимал свою небольшую квартиру. Он полез в карман за ключами, всё ещё ожидая подвоха. Но, к их удивлению, ключ идеально подошёл – замок щёлкнул, дверь открылась, и они вошли в до боли знакомую прихожую. Те же потёртые деревянные полы, стопки книг на полке, запах кофе и старой бумаги. Даже кружка, которую Софи забыла на столе перед их отъездом в горы, стояла на месте.

– Это что, твоя квартира? – Софи окинула взглядом комнату, её брови приподнялись. – Даже трещина на потолке та же. Жутковато, но… круто.

– Проверять твой дом будем? – спросил Дэвид, бросая ключи на тумбочку.

Софи зевнула, потягиваясь.

– Не сейчас. Я в душ и спать.

Дэвид хмыкнул, чувствуя, как усталость накатывает и на него. Он стащил с себя одежду, кинул её в стиралку и упал на кровать. Глаза слипались, и он решил не ждать, когда освободиться ванная.

Ночью Софи проснулась из-за яркого света – в окно заглядывало оранжевое солнце. Девушка глянула на часы на прикроватной тумбочке. Три часа ночи.

– Какого чёрта? – пробормотала она, садясь. – Это что, солнце в три утра?

Она посильнее задёрнула шторы, но сон уже отступил. Усевшись в кресло, она долго смотрела на спящего Дэвида. На его вертикальную морщинку на переносице, на изящные скулы, длинную шею. Без очков он был такой беззащитный… Она перестала верить в реальность происходящего задолго до перемещения в параллельную вселенную. Все эти месяцы она каждый день удивляется, что он рядом. Это чудо казалось ей покруче всех остальных их приключений.

Когда она видит его, для неё и солнце светит ярче, и ветер дует нежнее, и играющая фоном музыка обретает особый смысл и все предметы наощупь становятся более тактильно выразительными: кожа её сумочки – мягче, карандаш – острее, мел, которым он что-то пишет на доске, – рассыпчатее, пролетающая мимо птица каркает музыкальней, пластик её ноутбука кажется более гладким и чёрным, а её собственное тело становится настолько чувствительным, что если пальцем провести по руке, невидимые волоски встают бодрым пушком.

И чтобы это ощутить, больше не нужно ждать очередной лекции или дежурить неподалёку от его кабинета, чтобы «случайно» на него наткнуться. Он просто рядом всегда. Как такое случилось?

Ведь точно она не одна на него запала. Таких студенток, млеющих от интеллигентного и красивого препода, наверняка было много. Но он всё-таки заметил её, все усилия были не напрасны. А ведь казалось таким унизительным бегать и вымаливать его внимание, ловить его взгляды.

Иногда она приходила на его лекции не по расписанию, с другим потоком, просто чтобы спрятавшись подальше, затерявшись среди других студентов, вновь внимать тому, как тонко он чувствует и понимает всех этих философов и их идеи. Он объяснял их так, что логичным было поверить: это и есть единственное объяснение законов мироздания. А на следующей лекции было новое объяснение, противоречащее предыдущему, и он снова рассказывал так, будто это он так верит, так думает, будто это не одна из теорий, а истина как она есть.

И вот он, такой умный, не поддающийся на манипуляции, стойкий к воздействию пропаганды или маркетинговых уловок, умеющий отделить важное от напускного, сдержанный внешне и отчаянно страстный внутри, он здесь, с ней. И так убеждён, что она – особенная, готов стоять перед ней на коленях, носить её на руках, заботиться, участвовать в её безумных приключениях. Не только готов – он искренне от этого кайфует. А смотрит так, что ток по венам и хочется летать…

А если он когда-нибудь поймёт, что она – самая обычная? Не такая смелая и уверенная в себе, как ему кажется, не такая честная с собой и окружающими? Не такая тонко чувствующая, как он думает? Да нет, ерунда, она ведь такая и есть, улыбнулась себе Софи. Быть собой – так просто, не нужно ничего придумывать.

Может, он прав, может, она действительно особенная… Оранжевое солнце, пытающееся заглянуть в их окно, похоже, это подтверждает. Вдруг другие люди чувствуют иначе? Возможно, они живут не своими мыслями и чувствами, а чужими? Или не мыслями и чувствами вовсе, а откладывают жизнь на потом или наоборот ностальгируют по якобы прекрасному прошлому, которое прекрасным никогда не было. Вдруг больше никто, кроме неё, кроме них двоих, не умеет чувствовать конечность каждого мига?

Если так, то не удивительно, что именно их занесло в эту неведомую вселенную.

Дэвид открыл глаза.

– Ты мой, – произнесла она ту самую фразу, и он счастливо улыбнулся.

А затем, окончательно проснувшись, Дэвид заметил яркий свет, пробивающийся сквозь шторы, посмотрел на часы, затем на Софию. Удивился, что в 4 утра так светло на улице и вспомнил, что они не дома.

Нахмурившись, профессор Миллер надел очки. На лице отобразилась решительность разобраться с тем, где они оказались.

Голый и в очках он был таким трогательным. София прижалась к спине Дэвида обнажённой грудью и крепко его обняла. Он замер, наслаждаясь этим моментом.

Глава 24

Два солнца сияли в тандеме: золотистое – яркое, знакомое, а оранжевое добавляло теплоты, окутывая комнату уютным сиянием.

– Итак, что нам известно? – за завтраком Дэвид пытался проанализировать ситуацию. – Ты открываешь порталы в моменты интенсивных переживаний. Это раз.

– Не без твоей помощи, – уточнила София. Чем заслужила продолжительный поцелуй.

– Мы перенеслись в другую вселенную, которая очень похожа на нашу. Это два.

– Но здесь не бывает зимы. Я нагуглила, – добавила девушка.

Профессор кивнул.

– Это должно приводить нас в ужас. Но не приводит. Это три.

Софи соглашалась, жуя салат с яичницей. Она сидела рядом в длинной футболке на голое тело. И этот факт немного отвлекал её мужчину от логики рассуждений.

– Какой у нас план?

– Выяснить, на месте ли наша работа и мой дом.

– А дальше?

– Решить, оставаться ли тут или пытаться выбраться… известным тебе способом.

– Ок, принято. Я помоюсь и пойду на разведку в университет. Прикинь, рабочие чаты активны, и в них те же люди, те же обсуждения. Мне кажется, я работаю там же. Сполоснусь – и на разведку.

Говоря это, он провёл рукой по её спине, она закрыла глаза и произнесла блаженное «мурррр».

– Мои чаты пока молчат, – сказала она. – Тоже буду потихоньку собираться в приют.

Дэвид пешком добрался до университета – улицы были те же, трамваи гудели знакомо, даже кофейня на углу предлагала его любимый латте. Кампус выглядел идентично: старый корпус всем своим видом требовал реновации, студенты спешили на занятия в традиционных толстовках и джинсах.

Коллеги приветствовали его кивками: "Доброе утро, профессор Миллер", – как всегда. Его лекция по философии прошла гладко, студенты задавали те же вопросы, что и в их мире. Почти всё совпадало. Но что-то неуловимо отличалось. Пока Дэвид не мог понять, что именно. Наверное, солнце светило иначе.

После лекции он захотел пообедать с другом Максом Димитровым, преподавателем химии, с которым они дружили лет десять. Приятели часто встречались после работы, обсуждали науку и жизнь. Дэвид достал телефон и открыл мессенджер, чтобы написать Максу, но не нашел его контакт.

Поиск по имени в соцсетях – пусто, ни страниц, ни фото с совместных конференций. Переписки, которые должны были быть, исчезли, как будто их никогда не существовало. Дэвид нахмурился, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Чтобы убедиться, он решил проверить лично и направился в химический корпус. У секретаря он спросил:

– Макс Димитров здесь?

Секретарь покачала головой:

– Кто? Не знаю такого. У нас нет преподавателя с такой фамилией.

Дэвиду стало не по себе, но он решил так просто не сдаваться – отправился искать дальше. Может, эта секретарь новенькая, он раньше её не видел. Возможно, она ещё не со всеми знакома.

В деканате – тот же ответ:

– Димитров? А кто это? Новенький? Что-то не припомню такую фамилию.

Во внутренней сети университета тоже ничего.

Его лучший друг был стёрт из этой реальности.

"Что за чёрт?" – пробормотал Миллер, глядя в окно, где два солнца отбрасывали двойные тени на лужайку.

Тем временем Софи добралась до своего приюта на окраине. Здание выглядело так же: вольеры, офис, даже вывеска "Приют для животных". Но внутри… Вместо лая собак её встретило мяуканье.

Десятки кошек: пушистые, гладкошёрстные, котята и взрослые, в вольерах и на подоконниках. Волонтёры – те же лица – гладили кошек, кормили их. Софи подошла к одной из девушек:

– Эм, а где собаки?

Волонтёрка удивилась:

– Собаки? Мы же приют для кошек, мисс Кепнер. Всегда работали только с кошками.

София замерла на миг, но потом расхохоталась – громко, искренне, так что кошки вокруг зашевелили ушами.

– Приют для кошек? О, блин, это ж надо! – сказала она самой себе, правда произнесла это вслух и довольно внятно.

Волонтёрка уставилась на неё, как на сумасшедшую, но Софи только махнула рукой:

– Да ладно, я просто… вспомнила шутку. Всё круто!

Она прошла по приюту, гладя кошек – они были милыми, мурлыкали под её рукой, но в голове крутилось: "Из собак в кошки? Этот мир решил меня потроллить?" Она представила Бруно и Мотю как котов и снова прыснула. "Ладно, кошки так кошки. По крайней мере, они не крадут перчатки… или крадут?"

Вечером они встретились в квартире. Дэвид вошёл первым, с мрачным лицом, но Софи, влетев следом, сразу развеяла напряжение своим смехом. Она плюхнулась на диван, поставила на стол чашку чая и выпалила: "Представь: мой приют – для кошек! Не собак, а пушистых мяукающих комков! Ха, ну ладно, приму как вызов. Может, заведу себе кота по имени Бруно?"

Дэвид улыбнулся, садясь рядом с собственной чашкой чая, но его глаза были серьёзными.

– Рад, что тебе весело. А у меня… Макс. Его нет. Ни в мессенджерах, ни в соцсетях, ни в базах. Я даже ходил в химический корпус – никто не знает, кто это. Как будто стёрли.

Смех исчез с её лица. Она тихо поставила чашку на стол и присела рядом, обняла его крепко, всем телом.

– Эй, – прошептала Софи, – я здесь. Я с тобой.

Он вдохнул аромат её волос, и напряжение в груди чуть отпустило. Она коснулась его щеки, он – её ладони. Мир мог стирать людей, менять собак на кошек и солнца на два, но рядом с ней всё казалось настоящим.

Дэвид поцеловал её шею, задержавшись чуть дольше, чем обычно, будто хотел убедиться, что хотя бы это – реальность. Его руки скользнули по её телу, находя утешение в близости, и Софи ответила на поцелуй, уже без слов разделяя с ним этот странный новый мир.

Глава 25

Прошёл месяц с тех пор, как Софи и Дэвид оказались в этом мире двух солнц, где ночь никогда не наступала. Они приспособились к постоянному свету, хотя иногда Софи ворчала, что ей не хватает звёзд, а Дэвид шутил, что его внутренние часы сбились без тьмы.

Они сидели на диване в своей маленькой квартире, их чашки с чаем остывали, а разговор плавно перетёк от повседневных дел к новым начинаниям.

Софи откинулась на спинку дивана, её глаза блестели энтузиазмом.

– Ты не против, если я перееду к тебе насовсем?

– Ты же прекрасно знаешь: я мечтаю, чтобы ты всегда была рядом.

– Ну, вот и славненько. Формальность соблюдена – я спросила разрешения. А то мне до сих пор стыдно из-за того, как я залезла к тебе под стол в тот день. Ты ведь не сказал «да». Это можно смело считать изнасилованием, – дерзко улыбнулась она.

– О да, я – жертва насилия, – засмеялся он. И добавил серьёзно: – Если бы я был против, я бы встал с кресла. Не сидел бы там и не млел от твоих прикосновений. Так что твоя совесть может быть чиста, не переживай.

– Спасибо, мне полегчало, – сказала она. – В общем, я решила продать свой дом. В этой вселенной за него дают хорошую сумму. Ты не против? Или переедем туда?

– Большой дом – это здорово. Но, если честно, я вымотан нашими перемещениями между мирами и тому, как нужно привыкать к этому почти нашему миру. Еще и переезд я не переживу. Столько книг перетащить придётся. Да и до работы здесь недалеко. Давай пока останемся у меня. Тем более что, как я выяснил, в этой реальности, квартира у меня не в аренде, а в собственности.

– Ого, серьёзно?

– Да. Видимо, здесь у меня дела идут лучше, чем у нас на родине. К слову, о родине. Тебе не кажется, что нам надо попытаться вернуться?

– Я думаю об этом каждый день. Но, во-первых, мы не знаем, как конкретно вызвать портал, чтобы он был настолько стабилен, чтобы перетащил нас в другую реальность. Во-вторых, шут его знает, куда и как нас закинет. Вдруг вообще в такой мир, где Земля – мёртвая планета, на ней нет кислорода. Или ещё какая-нибудь фигня. Вдруг нас раскидает по разным мирам… Я не знаю, как быть…

– Похвастаюсь: я написал рассказ об этом мире и даже выложил его на литературные платформы. Посмотрим, что из этого выйдет.

– О, ты теперь ещё и писатель? Сколько в тебе талантов, о которых я не знаю… И о чём ты написал?

– Называется «Приход ночи». Фантастика, вдохновлённая этим местом. Представь: мир, где люди живут под светом нескольких солнц, никогда не зная ночи. Но однажды одно солнце закрывает тень, и впервые за тысячи лет наступает тьма. Они вроде готовились к этому. Но темнота – нечто настолько неведомое, что психика их не выдерживает. Люди видят звёзды – тысячи, миллионы, сияющих в небе, – и это повергает их в панику, хаос, безумие…

– Думаю, произведёт фурор.

Глава 26

Недели в мире двух солнц тянулись спокойно, с рутиной, которая уже не казалась странной. Софи и Дэвид обжились в тесной квартире: его книги громоздились на полках, её коробки с кошачьим кормом и игрушками для приюта занимали угол. Дэвид вёл лекции, иногда принося домой пачку студенческих эссе, которые он проверял с ворчанием. Она же вросла в приют – кошки там её обожали, а волонтёры шутили, что она скоро начнёт мурлыкать.

Видения всё ещё приходили – короткие, как вспышки, во время их близости, всегда на пике её оргазма: то каморка со свечным отоплением, то берег фиолетового моря, то ледовый каток высоко в горах. Дэвид ловил эти проблески через неё, и они даже привыкли к ним – это стало чем-то вроде совместного просмотра кино.

И всё же эти миры манили, несмотря на возможные опасности. Дэвид чувствовал, что её тянет туда. Она тоже понимала, что он готов к новому приключению.

И они решились…

– Софи, расскажи о своих фантазиях. Давай попробуем что-то, о чём ты тайно мечтаешь. Может, это вызовет у тебя сильные чувства, как тогда в машине, и у нас получится…

Смущаясь, она опустила глаза.

– Я хочу, чтобы ты смотрел, как я… удовлетворяю себя кусочками льда.

Глава 27

– Кусочками льда? Звучит ммм… восхитительно. Давай арендуем маленькую виллу с бассейном…

Они быстро нашли вариант – небольшую виллу на окраине города, с личным бассейном, окружённым высокой изгородью. Вечером того же дня они уже были там: скромный домик с террасой, бассейн поблёскивал под вечным светом двух солнц, вода была прохладной, но не ледяной. Софи чувствовала лёгкий трепет. Дэвид принёс лёд из морозилки, включил музыку.

Они вышли на террасу, воздух был тёплым, но лёгкий бриз холодил кожу. Софи, в лёгком сарафане на пуговицах, опустилась на шезлонг, чувствуя на себе взгляд Дэвида – он сидел напротив, не двигаясь, только глаза горели.

Её тело отреагировало сразу: кожа покрылась мурашками, соски напряглись под тонкой тканью от предвкушения. Она взяла первый кубик льда, холод обжёг пальцы, и прижала его к шее. Лёд скользнул вниз, оставляя мокрый след, капли стекали по ключицам, к груди. Ощущение было острым – холод проникал через ткань, вызывая лёгкую дрожь, но под ней разливался жар. Она медленно расстегнула верхнюю пуговицу сарафана, обнажая плечо, и провела кубиком по коже, затем по соску через ткань, который мгновенно затвердел, посылая разряд удовольствия по телу, заставив её тихо и удивлённо вздохнуть.

Дэвид смотрел, не отрываясь, его дыхание участилось. Он расстегнул брюки, крепко сжал рукой член и начал медленно двигать кожу вверх и вниз, не сводя с неё глаз. Вид её, с сарафаном, постепенно распахивающимся, блестящей от тающего льда, будил в нём первобытное желание, но он сдерживался, как обещал.

София взяла следующий кубик, расстегнула ещё пару пуговиц, обнажая бёдра, и провела льдом по внутренней их стороне. Холод был почти невыносимым – кожа горела от контраста, вагина сжалась в сладкой истоме. Она раздвинула ноги чуть шире, прижимая лёд к чувствительным местам через тонкую ткань, и ощущение усилилось: холод проникал глубже, смешиваясь с нарастающим теплом внутри, заставляя её тело пульсировать.

Дэвид не выдержал этой картины. Он закрыл глаза, откинулся на лежак и сосредоточился на движениях руки – то быстрых, то замедляющихся. Он хватал ртом воздух и боялся открыть глаза. Икры, колени, бёдра были напряжены.

Софи смотрела на него, продолжая водить кусочком льда по половым губам и клитору, затем снова по внутренней стороне бёдер. Ресницы дрожали…

Её стоны стали громче, дыхание сбивалось, пальцы сводила болезненная судорога, пока лёд таял, пропитывая сарафан.

Она продолжала, беря новые кубики, проводя ими по бёдрам, по груди, по шее, расстёгивая пуговицы одну за другой, пока сарафан полностью не распахнулся, обнажая её тело. Каждый раз холод шокировал, но за ним следовала волна жара, накапливаясь, доводя её до края. Её кожа блестела, тело изгибалось на шезлонге. Наконец, она взяла ещё один кубик, раздвинула ноги шире и медленно засунула его внутрь себя, наблюдая за Дэвидом, который, в свою очередь, не сводил глаз с исчезающего у нее между ног кусочка льда.

Холод взорвался внутри – острый, пронизывающий, стенки вагины сжались вокруг него, вызывая шоковую волну, которая смешалась с жаром. Софи выгнулась дугой, схватив себя за грудь, сжав соски.

Она жадно дышала, закусывая нижнюю губу, чтобы сдержать вырывающиеся звуки, чтобы продлить эту сладкую пытку.

Собравшись с силами, она встала с шезлонга, подошла к Дэвиду и встала перед ним на колени, прижав грудь к его эрегированному члену.

Вид готового к бою пениса сводил её с ума. Сосками она тёрлась о головку, сжимала его между грудей, одновременно покрывая поцелуями его тело. Временами она поднимала глаза, и в них он видел опьянение моментом, хотя никакого алкоголя они не пили.

Он гладил её затылок и шею сзади. Не сводя с него глаз, она провела языком по губам, жадно сглотнула. Её пальцы гладили его живот, бока, руки, соски нежными подрагивающими движениями. Растаявший лёд вытекал из неё…

Затем, взяв любовника за руку, она повела его к бассейну. Он шёл покорный, как под гипнозом наблюдая за ровным покачиванием её широких бёдер.

Прохладная вода произвела отрезвляющее действие. Они немного пришли в себя, тела перестали дрожать. Он подхватил её на руки и насадил на пенис, перед глазами всё ещё стояла сцена с исчезновением льда внутри Софи.

Её глаза закатывались, мочки ушей покраснели, живот вздрагивал…

Толчки были мощными, его руки впивались в её бёдра под водой, прижимая её к стене бассейна, её ноги обвили его, чтобы удержаться в воде.

Она шептала: «Дэвид, Дэвид, Дэйв», лаская его шею языком. Время остановилось. Только ритм, вода, её голос, ритм, голос, ритм, ритм… Её груди метались над поверхностью воды, то прячась, то вызывающе краснея у его лица. Видеть их было невыносимо, они заставляли его двигаться ещё быстрее. Ритм, голос, «Дээээйв»…

Его запах смешивался с запахом воды, холод бежал по её позвоночнику, по бёдрам, по ногам, в пятки, пальцы ног сжимались. Она открывала глаза, но не видела ничего, будто мозг отключил доступ информации от глаз, сосредоточив все силы на обработке сигналов от эрогенных зон. А они, казалось, были везде.

Они одновременно почувствовали финал этой дикой гонки, не сразу заметив, что поднялся сильный ветер, резко стемнело, и их тела будто подхватил ураган. В следующее мгновение они оказались на холодном бетоне крыши многоэтажки в огромном городе. Было и страшно, и весело, а сил встать не было – ноги всё ещё дрожали. Они лежали на холодном бетоне и смотрели на звёзды, которых так давно не видели.

Глава 28

Глава 28: Чужие маски

Софи и Дэвид лежали на холодном бетоне крыши, их тела дрожали от пережитого перехода и ледяного ветра, дующего с высоты.

Они с удивлением обнаружили, что одеты, хотя ещё минуту назад были мокрыми и обнажёнными. На Софии было неприлично обтягивающее чёрное платье, которое в том мире она бы ни за что не надела, а на ногах красовались гигантские кроссовки. Они были вполне комфортными и вроде даже по размеру, но выглядели так, будто это был полноценный 43 размер.

Дэвид тоже выглядел, по его мнению, нелепо. На нём была рваная футболка, по всей видимости, очень дорогая. Дырки были разбросаны по футболке не случайно, а в некоем, задуманном модельером, порядке. На ногах были настолько широкие джинсы, что было неясно, как в них ходить.

Одна бровь была слегка подбрита, будто её пересекал шрам, хотя шрама никакого не было.

«Ну, хоть очки на месте – и то хорошо», – подумал Миллер и посмотрел на Софи.

Волосы у неё были короче – чуть выше плеч и тоже пострижены каким-то мудрёным образом, некоторые пряди были не чёрными, а фиолетовыми. На носу сбоку блестела крошечная серёжка.

Она тоже с интересом себя рассматривала, то и дело поправляя неудобное платье. Кажется, новый образ был ей не по душе.

– Ты прекрасна даже в этом, – неуклюже попытался утешить её Дэвид.

– Здесь холодно, давай попробуем выбраться с крыши, – предложила София.

Они заметили в углу крыши металлическую дверь, по всей видимости ведущую вниз. Над ней мигал тусклый зелёный индикатор, словно разрешающий войти внутрь здания.

Они переглянулись, и Дэвид молча кивнул, беря её за руку. Холодный металл ручки обжёг пальцы, дверь легко поддалась, открывая узкий коридор, ведущий к лифту.

Они вошли в лифт, и двери с мягким шипением закрылись. Стены и потолок лифта покрывали зеркала, создавая бесконечный калейдоскоп их отражений. Свет был мягким, но холодным, и в этом свете Софи заметила, как её дыхание участилось.

Адреналин от перехода, холод крыши, их странные наряды – всё это смешалось в её крови, рождая возбуждение, которое она не могла игнорировать. Она повернулась к Дэвиду, и их глаза встретились. Его взгляд был томным, голодным, словно он видел её впервые – не Софи, которую он знал, а эту новую модную штучку в чёрном платье и нелепой обуви.

Она шагнула ближе, её губы слегка приоткрылись, и этого было достаточно. Дэвид схватил её за бёдра, притянув к себе. Его губы нашли её, жадные, требовательные, и поцелуй был как искра, разжигающая пожар. Софи прижалась к нему, её пальцы впились в его плечи, цепляясь за ткань рваной футболки. Зеркала вокруг отражали их движения, их сплетённые силуэты, и это зрелище только усиливало жар, растекающийся по её телу.

Дэвид протиснул руку под её узкое платье, ткань натянулась до предела, скрипнув тихо, когда он приподнял подол, обхватывающий её бёдра и ягодицы, как вторая кожа. Он раздвинул её ноги чуть шире, насколько позволяло платье, его средний палец скользнул по коже, нащупывая путь и проник внутрь, чувствуя, как она обхватывает его, влажная и покорная. Мышцами влагалища и бёдрами она сжимала его руку так сильно, словно пыталась удержать его там навсегда.

Глава 29

Платье, это чёртово платье, сделало ощущения ещё интенсивнее: протиснуться к заветной цели было весьма непросто, и это заводило ещё сильнее.

Дэвид добавил указательный палец, растягивая её, и Софи откликнулась возгласом непередаваемого восторга. Он чувствовал каждую деталь – как её тело обхватывает его, горячее и скользкое, как платье ограничивает движения, делая их медленными, мучительными. Наконец, он ввёл безымянный палец и мизинец, насадил её полностью на четыре пальца – глубоко, до основания, его ладонь прижалась к ней снаружи.

В зеркалах вокруг он видел её – множество Софи, извивающихся, с раскрасневшимися щеками, с глазами, полными наслаждения, и каждая из них была его.

Он чувствовал удовольствие от той власти, которую получил над ней в этот момент. Словно она была куклой, надетой на его руку, и он ею управлял. Сотни отражений мечущейся в сладкой агонии Софи показывали, что управляет он искусно. Ещё бы – он так хорошо знал это тело.

Он трахал её правой рукой неистово и самозабвенно, будто это и не рука вовсе. Софи натягивалась, как струна, звучала то тонкой флейтой, то мощным контрабасом, рвала его футболку, лизала ему уши, врезалась губами в его рот. Она то таяла, то воскресала, издавая потусторонние стоны.

Второй рукой он ласкал её спину, лопатки и позвоночник тоже были покрыты мурашками и отзывались на его прикосновения.

Дрожащими пальцами Софи потянулась к панели лифта и нажала кнопку «Стоп». Её невозможно прекрасная правая грудь вырвалась из оков платья, и Дэвид не мог отвести от неё взор.

Лифт дёрнулся и замер, и в наступившей тишине были слышны только их прерывистые вздохи. В зеркалах отражались их лица – её, с приоткрытым ртом и полузакрытыми глазами, и его, сосредоточенное, с каплями пота на лбу. Он двигал пальцами внутри неё, нащупывая точки, которые заставляли её тело извиваться, бедра то сжиматься, то расслабляться в конвульсиях.

Когда она кончила, это было тихо, но мощно: её бедра сжались в последний раз, обнимая его пальцы. Её тело расслабилось, глаза устало закрылись, она повисла на его руке – неожиданно такая лёгкая и беспомощная.

Портал, едва заметный, мерцал в углу лифта…

Дэвид прижался к Софии, его дыхание стало тяжёлым. Запах её шеи – смесь её кожи и чего-то незнакомого, металлического, от этого мира – заполнил его лёгкие. Дэвид хотел расстегнуть ширинку и продолжить аттракцион, но не успел. Оргазм накатил на него как маленькая смерть, сокрушительная и всепоглощающая…

Глава 30

Глава 30: Неожиданный приют

Оргазм накатил на него как маленькая смерть, сокрушительная и всепоглощающая, словно его тело и душа на мгновение растворились в ней, в её тепле, в её безудержности. Умереть вот так, окружённым её отражениями, пойманным в бесконечном калейдоскопе её тела, её взгляда, её стонов, казалось идеальным – как будто этот момент был создан, чтобы стать его последним.

Он чувствовал, что действительно может рухнуть, исчезнуть в этой вспышке, утонуть в её запахе, в её коже, в этом чужом мире, который всё ещё гудел за стенами лифта.

– Так тебя люблю, ты даже не представляешь, – прошептал Дэвид с болью в голосе.

Он уткнулся лицом в её шею, вдыхая её, его тело всё ещё сотрясалось в тисках оргазма. Она нежно прижималась к нему и гладила его волосы.

…

Софи и Дэвид стояли, держась за руки, их дыхание всё ещё было тяжёлым, а тела дрожали от пережитой страсти. Зеркальные стены лифта отражали их растрёпанные фигуры: Софи в узком чёрном платье и нелепых массивных кроссовках, Дэвид в широких джинсах и в футболке, теперь ещё больше порванной её пальцами.

В этот момент двери лифта раздвинулись.

Они осторожно выглянули наружу. Перед ними открылся просторный холл, залитый мягким золотистым светом. Пол был выложен тёмным мрамором, стены украшали абстрактные картины с переливающимися узорами, а в воздухе витал лёгкий аромат сандала и цитруса. Это был отель – роскошный, но с какой-то странной, почти неуловимой чужеродностью в деталях: мебель казалась слишком плавной, будто выточенной из жидкого металла, а светильники мерцали в зеленоватом диапазоне, что выглядело очень необычно. Дэвид удивился тому, какой странный нездоровый оттенок сообщало это освещение коже Софии.

– Это… отель? – прошептала девушка. Её ноги всё ещё подкашивались, голова кружилась, и она крепче сжала руку Дэвида, чтобы не упасть.

Прежде чем он успел ответить, их окликнул мягкий, но уверенный голос:

– Мистер и миссис Миллер! Вы потеряли ключ от номера?

Они обернулись. За стойкой ресепшн стояла женщина в строгом, элегантном костюме, её волосы были собраны в идеальный пучок, а на лице сияла профессиональная улыбка. В её руках поблёскивал небольшой металлический прямоугольник, похожий на ключ-карту.

София и Дэвид радостно переглянулись Мистер и миссис Миллер? Похоже, в этой реальности они женаты.

– Да, это, наверное, наш, – сказал Дэвид, быстро подыгрывая, и шагнул к стойке, чтобы забрать ключ. Женщина-ресепшионист кивнула, вручая ему карту, и добавила:

– Вы же помните, что ваш номер 2317 на двадцать третьем этаже? Если что-то понадобится, просто позвоните, ваш консьерж выполнит любую просьбу в любое время. Приятного отдыха!

Дэвид шепнул Софии: «Консьерж? Или в этом мире так принято обслуживать всех постояльцев или мы тут важные шишки». Она улыбнулась и кивнула. Сил поддержать диалог у неё не нашлось.

Они снова были в лифте. Он так стремительно набирал высоту, что Софи чуть не упала. Дэвид обнял её за талию, в очередной раз удивившись тому, что такая молодая и такая сильная девушка порой кажется столь хрупкой.

Добравшись до кровати, они, уставшие, почти сразу уснули. Даже убранство номера не успели рассмотреть, а там было на что взглянуть…

Глава 31

Софии никогда не случалось жить в таких роскошных номерах. Нежнейшие хлопковые простыни, гигантская кровать, несколько комнат, дорого обставленных. Мебель из красного дерева, огромная терраса с отдельным бассейном.

Проведя рум-тур, девушка убедилась, что она и её муж – богаты. Факт замужества, к слову, подтвердился: в её документах значилась фамилия Миллер.

Богатство и новая фамилия удивили её не так сильно, как гардероб. Трудно было вообразить, что в какой бы то ни было из вселенных она бы согласилась такое носить. А Дэвид – тем более. Она бы не назвала такую одежду молодёжной, даже подростки так не одевались в её мире. Впрочем, быть может, так здесь принято…

Неоновые цвета, странные вырезы, перья, стразы, асимметричные карманы, в которые ничего нельзя было положить, сумочки, украшенные драгоценными камнями, платья, в которых невозможно ходить – можно только позировать фотографам. Здравый смысл подсказывал, что люди не могут массово носить столь неудобную и непрактичную одежду. Это явно что-то от-кутюр и не для жизни. Так одеваются люди публичных профессий – например, артисты.

София быстро устала от ревизии гардероба и прилегла отдохнуть на белоснежном диванчике на террасе, где её и нашёл супруг.

– Как ты, милая? – спросил он, выходя на свежий воздух в шёлковом халате. Вот халат был прекрасен, София бы в таком и на улицу с радостью отправилась, и на работу.

– Выяснила, что мы действительно женаты. А ещё что нам нечего надеть – шкаф полон одежды, но она нелепая и крайне неудобная. Чем мы таким занимаемся в этом мире, что у нас столько денег и такой странный гардероб? Очень интересно.

– Боюсь, что мы скоро всё выясним. А пока нас не закрутило в водовороте местной жизни, неплохо бы помыться и подкрепиться.

– Я уже приняла душ. Пожалуй, поплаваю лучше. А ты можешь ванну принять – вон она, на свежем воздухе. Там, в номере, кстати, есть ещё одна.

София стянула с себя футболку, юбку (вполне приличные, не кричащие, из очень мягкой ткани – с трудом откопала их в гардеробной) и, обнажённая, спустилась в бассейн. Её прекрасный муж тоже скинул халат и с удовольствием подставил голое тело прохладному ветерку, пока набиралась ванна.

Она невольно им залюбовалась – изящным профилем, длинными ногами, роскошной задницей (слишком красивой для книжного червя, пренебрегающего спортом). Его густые волосы, которые казались тёмными в помещении, сейчас переливались золотом. Софи смотрела на него и сама себе завидовала.

Она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что если бы не её титанические усилия по завоеванию этого мужчины, он бы не был с ней. Сам бы он не обратил на неё внимания, хотя несомненно Софи хороша собой и умна, это она понимала. Но такого добра вокруг него навалом. А вот он – особенный, была уверена она. Другого такого умного, тонко чувствующего, порядочного и благородного человека она не встречала никогда.

Она снова посмотрела на Дэвида. С генами ему определённо повезло. Иметь такую фигуру, игнорируя спорт, – для многих несбыточная мечта. Хотя, одёрнула себя Софи, это её влюблённость говорит о том, что его фигура прекрасна. Если откинуть её необъективность, он просто высокий и стройный, мускулов особо не заметно, да и откуда им взяться, если в возрасте за 40 не заниматься спортом.

Сама Софи любила физическую активность. Она часто каталась на велосипеде и плавала, но это скорее для удовольствия. А вот йогой она занималась дисциплинированно уже несколько лет и чувствовала физическую потребность в ежедневных занятиях. Иначе она чувствовала себя плохо. Сейчас как раз был такой момент… Уже 4 дня, как она забросила свои упражнения, и слабость явно ощущалось.

В пользе спорта Софи была убеждена, но никогда не пыталась втянуть в занятия Дэвида, который не любил движение. Кто она такая, чтобы говорить ему, как ему надо жить? Он ценил это и не навязывал ей академическую карьеру, хотя считал, что нет ничего увлекательней науки и что ей это подходит.

Любуясь пролетающими облаками и наслаждаясь прохладой бассейна, она подумала, что жизнь порой прекрасна.

«Хорошее утро», – решила она, несмотря на слабость и лёгкую тошноту. Далеко внизу жил своей жизнью мегаполис.

Идиллию прервал звонок телефона, раздавшийся, когда Софи выходила из бассейна. Дэвид лежал в ванне с книгой и не слышал раздававшейся музыки. Девушка отправилась на поиски телефона – непростая задача в этих хоромах.

Обнаружился аппарат в кабинете. Звонил Макс Димитров, и Софи радостно улыбнулась. Какое счастье, что в этой реальности он есть, как обрадуется Дэвид! Она взяла трубку.

– София, как вы там? Дэвид на сообщения не отвечает. Передай ему, пожалуйста, что показ в силе, мэр там будет. Так что вы собирайтесь поскорее, я зайду скоро.

– Хорошо, – растерянно сказала Софи. – Собираемся. Макс, – добавила она. – я так рада слышать твой голос.

Макс удивлённо хмыкнул, они попрощались.

Сбросив звонок, Софи взглянула на экран и решила, что это телефон Дэвида, потому что на заставке стояла её фотография.

– Профессор Миллер, у меня для тебя замечательный сюрприз, – сказала она, подойдя к ванне и целуя мужа. – Макс звонил. Димитров. Он скоро за нами заедет.

Дэвид улыбнулся самой очаровательной из своих улыбок.

– Спасибо, миссис Миллер. Ты меня правда обрадовала. Только в этой реальности, боюсь, я не профессор. Профессора столько не зарабатывают.

– Ну, этого мы пока не знаем. Может, заработала всё это я. Может, в этом мире философы гребут деньги лопатой. Разберёмся. Давай одеваться поскорее. Позавтракать, наверное, уже не успеем.

Глава 32

Софи с большим трудом нашла платье, которое не казалось ей отвратительным. Светло-голубое с металлическим оттенком, свободного кроя.

Дэвид выбрал оранжевые штаны и простую белую футболку.

Едва они оделись, как раздался стук в дверь. Дэвид побежал открывать.

Макс Димитров, с которым Миллер крепко дружил в другой вселенной, здесь был слегка шокирован, когда его приятель кинулся к нему с объятиями.

– Привет, Дейв, – опешив, произнёс он. – Я тоже очень рад, ведь мы целую ночь не виделись.

Дэвид почувствовал себя сконфуженным, но всё же продолжал похлопывать приятеля по спине, выражая свои тёплые чувства.

София тоже обняла Макса и поцеловала в щёку. Смущённый, Макс сказал, что они уже опаздывают и что мэр обещал быть.

В машине Миллеры аккуратно выяснили детали: Дэвид занимается инвестициями, преимущественно в индустрию моды. Он ищет таланты по всему миру и помогает им найти своё место под солнцем в суровом мире гламура. София же скоро закончит медицинский университета. Сейчас у неё каникулы, и она сопровождает мужа в бизнес-поездке.

Когда они прибыли на показ, их встретил гул толпы и вспышки камер. Зал был заполнен людьми в экстравагантных нарядах – неоновые ткани, голографические аксессуары, кто-то вообще едва одет, а другой пришёл в костюме, сделанном из песка.

Дэвид растерянно пожимал руки людям с большими деньгами, Софи очаровательно улыбалась и принимала комплименты. Она не привыкла к такому вниманию и не отпускала руку мужа. Если же кто-то отводил Дэвида в сторонку для обсуждения неких инвестиционных вопросов, она цеплялась за Макса, ища поддержку в нём.

Макс отметил, что ей очень идёт оттенок платья – сочетается с голубыми глазами и придаёт лицу изысканную бледность.

Во время показа она положила голову на плечо Дэвида. Со вчерашнего дня она ничего не ела, и сил не было совсем. И кто проводит показы в 11 утра, недоумевала она.

Дэвид сегодня раздражал излишним вниманием:

– Милая, ты в порядке? Тебе принести воды? Софи, у тебя температура? – повторял он, целуя её в лоб.

Порой он бывал излишне заботливым.

В конце концов Софи пришлось признать, что она голодна, а канапе и шампанское – не лучший вариант завтрака.

– Я подожду тебя на улице, – сказала она мужу, когда к нему приближался мэр. – И потом давай сходим поедим, живот аж сводит.

Софи направилась к выходу. Дэвид, продолжая улыбаться мэру, пытался краем глаза следить за ней. Не мог удержаться, чтобы не любоваться её походкой…

В какой-то момент он заметил, что она прислонилась к стене. Извинившись, он поспешил к ней, но не успел. У него на глазах Софи медленно сползла по стене и упала на пол без чувств…

Глава 33

Софи смутно помнила эти три дня. Когда ей удавалось открыть глаза, она всегда видела Дэвида. Он то держал её за руку, то тихонько рыдал, то спал, положив голову на её кровать. София осознавала, что она в больнице, но на дальнейший анализ происходящего, сил не хватало. На то, чтобы говорить – тем более…

На третий день она сделала над собой усилие и, как ей казалось, внятно и громко произнесла:

– Ну и вид у тебя, дорогой. Тебе бы побриться…

А прозвучало это почти шёпотом. Он целовал ей руки, гладил по щеке…

– Что случилось? – спросила она.

– Врачи не знают, – растерянно произнёс Дэвид. – Это не беременность, вот единственное, что они сказали точно. Они лечат симптомы, а что за болезнь – не понимают. Давление низкое потихоньку препаратами удаётся вверх подтянуть, по анемии тоже крайне медленно, но есть улучшение. Сатурация почему-то снизилась, в какой-то момент критически. Сейчас лучше. Ты меня пугаешь, Софи…

Сделав усилие над собой, она улыбнулась и снова провалилась в беспамятство…

Через пять дней Софии стало лучше, она начала есть и потихоньку ходить. Диагноз ей по-прежнему не поставили. Дэвид заявил, что они летят домой – там уже ждут хорошие диагносты, светила, он договорился.

Путешествовать они должны были на частном самолёте. София поднялась на борт сама, без каталок или кресла, но в салоне с ними летел врач, у него был реанимационный набор, а ещё они взяли с собой кислородный баллон.

В самолёте Дэвид, который держался молодцом, пока решал вопросы с врачами и организовывал перелёт, вдруг сломался.

Они сидели рядом одни. Доктор скромно читал в другом углу самолёта, чтобы не нарушать их приватность. Дэвид прижимал е ё руку к губам.

– Ты не представляешь, что ты значишь для меня, – говорил он. – Я сам не представляю. Ты как воздух, без тебя я не могу дышать, понимаешь? Без тебя я сойду с ума, Софи, это не преувеличение, я точно это знаю. Там, на этом дурацком показе, из меня будто сердце вынули, когда ты упала. Я не слышал никого вокруг, никого не видел.

Софи гладила его руку. До этого момента, быть может, она не осознавала глубину его чувств. Хотя не сомневалась в его любви, конечно. Какие могли быть основания, чтобы сомневаться? Он её всегда поддерживал, смотрел на неё с нежностью, он сделал ей предложение, а в этой реальности они недавно сыграли свадьбу. Но только сейчас она поняла, что она для него – весь мир. Все миры.

Она вспомнила тот вечер в лифте, когда они только перенеслись в этот мир. Как он сжимал её в объятиях, с каким отчаяньем смотрел на неё. И эта фраза: «Так люблю тебя, ты даже не представляешь». Только сейчас она приблизилась к пониманию того, что она сделала с этим прекрасным мужчиной. Как вероломно она вторглась в его жизнь, сломала все правила, которые он считал важными, показала, какой может быть жизнь, если отдаваться своим эмоциям.

Но это было ровно то, что и он сделал с ней. Если бы силу её любви можно было бы выдержать, не открывались бы порталы. Порталы – сгустки её боли и влечения, любви и преклонения, восторга и отчаянья. Такой безумный клубок, что портал будто спасает её от помешательства, снимая этот груз. Энергия её бесконечной любви вырывается наружу и рвёт матрицу мироздания.

И он, Дэвид, оказывается, чувствует то же самое. Рядом с ней ему страшно и больно, без неё он просто не может.

– Милый, я понимаю, – ответила она. – Я чувствую так же. С самого начала… Я тоже боюсь этих чувств. Порталы, знаешь ли, помогают. Будто вытягивают эту дикую энергию из меня, и становится легче, и я снова могу дышать… Я буду всегда тебя любить, слышишь? Обещаю: я сделаю все возможное, чтобы выздороветь, чтобы быть с тобой.

София действительно очень хорошо понимала его чувства. А ещё она осознавала, что такая сильная привязанность их друг к другу – явление нездоровое. Тем более что у них вообще нет других близких людей: ни родителей, ни детей, ни братьев-сестёр, ни очень близких друзей. Они прорастают друг в друга… И если у Дэвида хотя бы есть любимая работа (по крайней мере, в некоторых мирах), то у неё есть только Дэвид…

Когда она уснула, положив голову ему на плечо, он слушал её дыхание и молился, хотя не знал кому. Он всегда думал, что не верит в Бога.

Глава 34

Выйти сама из самолёта София уже не смогла – её пришлось везти на коляске. В машине, несмотря на манипуляции доктора, слабость усилилась, и врач настоял на использовании каталки, так что в роскошный особняк она въезжала лёжа. Это позволяло рассмотреть лепнину на потолке и зеркало в лифте, который вёз её на третий этаж. А лица многочисленнных встречающих промелькнули, не отпечатавшись в памяти.

Она проснулась через сутки. Дэвид рассказал план действий на ближайшее время. По его словам, в соседней комнате дежурят реаниматологи с нужным оборудованием. Но пока в их помощи нет необходимости – давление удалось поднять препаратами. Вертолёт тоже всегда наготове, заверил муж, как-то быстро освоившись с ролью миллиардера. На вертолёте до больницы 15 минут.

Часть анализов и обследований она пройдёт дома. На некоторые придётся выезжать. Доктор Чоу всегда и везде будет её сопровождать. Профессор Линда Бьорклунд скоро подойдёт познакомиться и осмотреть пациентку.

Софи нашла в себе силы встать и поесть. Чёрная икра ей даже понравилась. Хлеб был хрустящим и ещё горячим – его явно испекли не далее как пару часов назад.

В телефоне София нашла несколько сообщений от Анны. В этой реальности они учились вместе и даже выбрали одну и ту же специализацию – анестезию. Однокурсница хотела навестить подругу, когда той станет лучше.

Кабинет Дэвида был в соседней комнате. Он работал из дома, чтобы всё время быть рядом с ней.

София дисциплинированно сдавала анализы и общалась с милейшей профессором Бьорклунд и с доктором Чоу, который был уже как член семьи. Но в глубине души она считала все эти усилия бесполезными. Она уже догадывалась, в чём причина её недомогания.

Глава 35

Дэвид тоже понимал, что этот мир медленно убивает его жену и отсюда нужно быстрее сваливать. Но не получалось – порталы больше не появлялись, да и секса между ними почти не было – у Софи не было ни сил, ни желания. А если и случались редкие попытки, то её тело не откликалось на его ласки. Поэтому он видел единственный выход в том, чтобы продолжать обследования и лечение, хотя бы симптоматическое.

Если он замечал румянец на щеках любимой или видел, что она смогла съесть целую тарелку каши, он чувствовал воодушевление и надежду. А когда замечал, что давление снова ниже нормы, она весь день спит и руки стали такими тоненькими, что просвечивают вены, он впадал в отчаянье. Но выхода он не видел. Все деньги и знания этого мира оказались бессильны.

Спустя две недели к Софии пришла Анна. Дэвид надеялся, что это поднимет настроение его жене.

Анна выглядела почти так же, как в том мире, где они её знали. Разве что в волосах виднелись неоново-зеленые пряди, а на носу красовались очки. Анна принесла Софи книгу, о которой та якобы давно спрашивала.

На обложке было написано: «Межреальные аномалии: клинические наблюдения», автором был указан доктор Элиас Кроу.

– Ну и задачку ты задала, – сказала Анна. – Эту книгу не просто было найти. В научных кругах этого Кроу считают чокнутым, книгу не воспринимают всерьёз, так что тираж был небольшим.

– Кроу писал про семерых пациентов, которые утверждали, что они не из нашего мира, – добавила Анна. – Один умер от сердечной недостаточности. Двое пропали без следа, их так и не нашли. Остальные… вроде бы выздоровели, но Кроу отмечал, что они так и не смогли полностью адаптироваться. Он думал, что их тела физически не подходят для нашей реальности.

Девушки поболтали ещё полчаса – об университете, практике в больнице, общих друзьях. Когда Дэвид провожал Анну до двери, она внезапно обняла его.

– Держись, – произнесла девушка сочувственно. – Она справится. Вы справитесь.

Но по глазам Анны Дэвид видел, что она не сильно верит в свои слова.

Глава 36

После ухода Анны Дэвид вновь говорил с врачами жены, которые не могли сообщить ничего утешительного. Несколько часов он посвятил поискам доктора Кроу в интернете – безрезультатно. Затем Миллер позвонил Максу, которого, как выяснилось в ходе изучения этой реальности, он пригласил возглавить одну из своих компаний два года назад и с тех пор они были неразлучны. Дэвид поручил Максу бросить все силы на поиски Элиаса Кроу, и тот пообещал сделать всё возможное.

До спальни Дэвид добрался лишь ближе к полночи. Он отпустил дежурившего у кровати Софии врача, разделся и лёг рядом.

Она спала с книгой в руках. Бледная, с впалыми щеками, тусклые серые волосы раскиданы по подушке, из-под одеяла выглядывает худое плечо с острой ключицей.

Он осторожно взял из рук Софии книгу. Она открыла глаза.

– Всё болит, – призналась Софи, которая обычно старалась не жаловаться на самочувствие. Но тут она расплакалась. – Болят кости, вены… Сегодня опять так сильно тошнило.

Дэвиду самому хотелось плакать. Он делал всё, что мог, но этого было недостаточно. Он чувствовал своё бессилие.

– У нас очень мало времени, – добавила Софи. – Кроу пишет, что примерно за 3 месяца после перехода те люди, о которых он нашёл информацию, сгорали. Он лечил только одного из них. После его смерти Кроу начал поиски других людей с такими симптомами и главное тех, кто при этом говорил о том, что прибыл из другой вселенной. Двое умерли очень быстро. Одна женщина впала в многолетнюю кому. Ещё один пациент в сознании, но парализован уже несколько лет. Трое пропали без вести… Мне страшно, Дэвид.

– Мне тоже, – произнёс он в темноте. И после паузы добавил: – Я разыскиваю Кроу. Надеюсь, он поможет. Но я не сильно в это верю. Нам надо попробовать открыть портал. Я не вижу другого выхода… Понимаю, – быстро добавил он, предупреждая её возможные возражения, – что у тебя совсем нет сил. Но это единственный вариант.

– Хорошо, я подумаю, как это сделать, – тихо сказала она. – А пока хочу на террасу. Свежим воздухом подышать.

Он накинул халат и взял её на руки. Софи была такой лёгкой. На террасе он посадил её в кресло-качалку и накрыл одеялом. Она смотрела на звёзды, а он смотрел на неё.

Глава 37

– Есть одна фантазия, – внезапно заявила она за завтраком.

Этим утром она чувствовала себя хорошо, и они завтракали вместе в столовой. На столе были свежеприготовленные круассаны с сыром, нарезка с ананасами, апельсинами, питайей, которую ещё называют драконовым фруктом, салат капрезе, кофе лювак с кокосовым молоком. За окном ярко светило солнце. И если бы не болезнь Софии, это утро могло бы считаться идеальным.

– Ты, конечно, скажешь, что это безумие… Но мне это снится. И это единственное, что будит во мне какие-то сексуальные желания в последние недели. Ничего другого я не хочу.

Он понял, что придётся смириться, что бы то ни было. Какое бы безумство она ни придумала, это уже план. А план даёт даёт надежду.

– Я представляю нас на той крыше, где мы оказались, когда попали в этот мир. На мне то серебристое платье с показа, ну, с металлическим оттенком, ты помнишь. Мы на самом краю, внизу шум машин, сверху звёзды. Нас пугает ветер, но это щекочет нервы. И в какой-то момент, забыв об опасности, мы начинаем двигаться быстрее… и срываемся с крыши…

Он закашлялся и был готов сказать, что она, похоже, сошла с ума. Но решил дослушать…

– И когда мы срываемся, летим, вот-вот разобьёмся, это такие невероятные ощущения, что точно откроется портал. Да что там портал – порталище. И мы упадём в него, – её глаза горели.

– Ты чокнулась, – констатировал муж.

– Это да. Но если б я не было чокнутой, ты бы в меня не влюбился, – парировала она, довольная собой.

Дэвид понял, что выбора нет. Или он соглашается на самоубийственный план, который, скорей всего, закончится очень плохо, но до этого у неё будут вот так гореть глаза, либо он продолжит наблюдать, как она тает. Первый вариант казался более привлекательным. Во-первых, какой-никакой шанс. Во-вторых, даже если всё закончится, то закончится быстрее. Видеть её постепенное угасание он уже не мог.

– Нет, даже не думай, – добавила она, заметив, что он что-то просчитывает и планирует. – Ты не сможешь натянуть внизу какой-нибудь спасательный тент или надеть на нас парашюты. Всё должно быть по-настоящему.

Глава 38

Они целовались, сидя на краю крыши. Их поцелуй был медленным, словно он пытался вдохнуть в неё свою жизнь. Впервые за долгое время она отвечала на его ласки, и ему хотелось продлить этот момент. Он целовал её лоб, волосы, глаза, нос, шею, губы, она доверчиво прижималась к нему своим почти невесомым телом.

Он гладил её хрупкую белую шею и плечи, сквозь тонкую кожу которых так явно проступали кости.

Закрыв глаза, она отдавалась ощущениям. Его жадные поцелуи, мурашки по шее, ветер, который в любой момент мог столкнуть их вниз, глубокая пропасть между небоскрёбами. Её грудь жаждала прикосновений, но с этим можно было не торопиться – пусть прелюдия будет долгой, восхитительно долгой.

Она была хрупкой, как тонкое стекло, но её движения, хоть и медленные, были полны жизни, которую она пыталась удержать. Её губы скользили по его шее, её дыхание, слабое и неровное, ласкало его кожу, и каждый её вздох был как мольба – не дать ей угаснуть. Она прошептала его имя, её голос был едва слышен, но полон желания

На нём был лёгкий светлый костюм, на ней – то самое металлическое платье. Минимум одежды, от которой будет несложно избавиться. Пока же она гладила его спину и бёдра через мягкий хлопок одежды и чувствовала, что желание возвращается. Она была уже почти прежней – смелой, страстной, всегда готовой к любви. Голова кружилась, но она крепко держалась за него и думала о том, какое это счастье – всегда держаться за него, в любой ситуации. В любом мире знать, что он с ней.

Он ощущал под пальцами её вены, проступающие сквозь прозрачную кожу, как тонкие нити, и его сердце сжималось от боли, но страсть не угасала – она росла, как пожар, раздирающий его изнутри. Его губы прошлись по внутренней стороне её бедра, и он почувствовал, как её тело вздрогнуло, а её слабый стон смешался с ветром, усиливая его собственное возбуждение.

Почувствовав, что тянуть больше нет никаких сил, она стала быстро расстёгивать его пуговицы, губами прильнув к его шее, а бёдрами ощущая напряжение и тепло у него ниже живота.

Расстегнув и свою молнию впереди, она прижалась обнажённой грудью к его торсу, пока он гладил её ягодицы.

Затем она легла спиной на шершавый холодный бетон, и это было именно то, что ей было нужно. Он вошёл в неё и стал медленно двигаться, продолжая её целовать.

Его руки сжимали её бёдра, чувствуя их дрожь, а его губы шептали её имя, как молитву, каждый звук дрожал от эмоций, от страха потерять её и от желания раствориться в ней.

Жёсткая поверхность царапала ей лопатки, и это добавляло остроты ощущений. Он всё ещё не торопился, а ей уже хотелось скорости, ритма, полёта. Когда он захватил губами её сосок, она застонала, выгнулась, с силой обвила его ногами и столкнула их обоих вниз…

Глава 39

Падение было удивительно долгим. Будто шли часы. Он видел ликование на её лице, чувствовал, как в неё вернулась жизнь, её тело продолжало обхватывать его всё плотнее и сильнее в спазмах восторга. И он тоже успел почувствовать поистине головокружительный оргазм – на этот раз в прямом смысле головокружительный, а не в переносном.

Он не сводил с неё глаз, потому что надо было успеть запечатлеть её образ перед концом. Он впитывал и запоминал каждый сантиметр её лица, её глаза, горящие счастьем.

Ему было очень жаль, что он не смог поверить в жизнь после смерти. Хотя с теми чудесами, что они пережили, поверить можно было уже во что угодно. Но нет, он ждал не встречи с Создателем, а темноты и пустоты. Сожалений не было – он прожил великолепную жизнь.

Но как же жутко видеть, как она падает, что сейчас её не станет. Она, такая живая и настоящая, перестанет существовать. Он прощался с ней мысленно, потому что для слов времени не хватало – это мысли неслись, опережая время, а слова не могли за ними поспеть.

Она была счастлива, она его любила, она была ему благодарна – это главное. Значит, этот полёт – вовсе не безумие, а часть их странной жизни. Эта мысль успокаивала его.

Она летела вниз, сначала крепко его обняв. А затем, убедившись, что он её держит и никуда от неё не денется, она отпустила руки и наслаждалась полётом. Спазмы оргазма смешались с восторгом падения – и это был поистине пьянящий коктейль.

Она ощущала, как её тело, всё ещё трепещущее от его ласк, парит в воздухе, как будто она стала частью ветра, а его объятия – единственным, что удерживало её в реальности.

Он чувствовал, как ветер рвёт их одежду, как огни города проносятся мимо, но его мысли были только о ней – о её хрупком теле в его объятиях, о её глазах, полных жизни, о её любви, которая была сильнее смерти. Его сердце билось в ритме падения, каждый удар был как крик, как мольба, как обещание быть с ней, несмотря ни на что. Его мышцы дрожали от напряжения, а её холодная кожа под его пальцами казалась последним якорем, связывающим его с реальностью. Он чувствовал, как их тела сливаются в падении, как их страсть переплетается с ветром, и в этот момент он знал, что они – одно, даже если это конец.

Земля стремительно приближалась…

Глава 40

За миг до того, как земля должна была их встретить, мир вокруг дрогнул. Огни пропали, ветер затих, и их будто засосало в пустоту. По коже пробежали тысячи уколов, затем они почувствовали обволакивающее тепло – и уже в следующую секунду плюхнулись в прохладную воду озера.

Они вынырнули, кашляя и отплёвываясь. Софи рассмеялась – звонко и восторженно. Она посмотрела на свои руки – кожа больше не была прозрачной, синеватый оттенок исчез, и она чувствовала себя так, будто могла пробежать километр без остановки.

Дэвид тоже нервно смеялся, выбираясь из воды. Страх смерти, страх за её жизнь и здоровье, ужас падения, чудесное спасение – событий и эмоций было слишком много для двух последних минут. Он лёг на тёплую траву, смотрел в небо и пытался прийти в себя.

Софи устроилась рядом и взяла его за руку. Её рука была тёплой, сильной, в ней было столько жизни. Дэвид повернул голову и долго внимательно изучал возлюбленную. Румянец на щеках, улыбка, яркие губы, горящие глаза, лицо стало округлее, исчезли острые скулы. Кожа уже не серая, а бело-розовая. Обнажённая грудь мерно поднимается и опускается в такт сильным полноценным вдохам и выдохам. Под грудью не заметно выпирающих рёбер. Бёдра снова широкие, мускулистые, наполненные силой. Такое ощущение, что за две минуты она набрала килограмм пять, а то и десять. Стала прежней – сильной молодой женщиной, заряжающей своей энергией, чувственностью, готовностью к приключением.

Дэвид почувствовал себя безмерно счастливым. Он закрыл глаза и наслаждался тёплыми лучами солнца.

В этот мир они пришли нагими. Их одежда небрежно валялась в нескольких метрах от берега, а чуть дальше стоял симпатичный дом на колёсах. Возле него в большой миске мариновалось мясо, рядом лежали овощи – ещё не помытые и не нарезанные.

София, отдохнув, направилась было на разведку – к мясу и домику. Дэвид догнал её, схватил за руку, прижал к себе и крепко-крепко обнял. Какой немыслимый кайф обнимать её здоровую и даже голодную, чувствовать её дыхание. Софи, утонув в его объятиях, прошептала:

– Спасибо.

– За что?

– За всё.

И они отправились готовить мясо с овощами.

Глава 41

Летнее солнце мягко светило над озером, прогревая воздух и заставляя траву на берегу блестеть росой. Софи и Дэвид, всё ещё мокрые после неожиданного ныряния, сидели в походных креслах у домика на колёсах, жаря мясо на гриле. Запах барбекю смешивался с ароматом сосен, а их смех, всё ещё слегка нервный, эхом разносился над водой.

В трейлере они нашли телефоны, запас воды, документы, деньги, аптечку. Было очевидно, что они не просто приехали на пикник в этой машине – они в ней живут.

– Мда, – протянул Дэвид. – Надеюсь, в этом мире мы не бомжи и есть какое-то ещё жилье. Эта машинка уютная, конечно, но здесь тесновато. И где книги?

Книг действительно не было. Но обнаружился ридер с неплохой подборкой скачанных произведений, которые можно было читать даже без интернета.

На навигаторе уже был проложен маршрут. По нему и было решено двигаться.

Дорога была пустынной – ни людей, ни домов, ни машин. Очевидно, они забрались в какую-то глушь. Пока Дэвид рулил, Софи, закинув ноги на приборную панель, что-то напевала.

Внезапно телефоны начали пищать – посыпались сообщения и уведомления о пропущенных звонках. Путешественники догадались, что они добрались до тех мест, где ловит интернет.

Больше всего сообщений и звонков у Софии было от контакта, названного «Муж».

– Ого, – произнесла она. – Похоже, в этой реальности я замужем не за тобой. Видимо, мы – тайные любовники. Прикольно, – её это явно забавляло. – Интересно, а у тебя есть здесь жена?

Софи включила видео-сообщения от мужа. Они были наполнены обидой и яростью.

Глава 42

На экране появился мужчина – очень красивый, молодой, лет тридцати, широкоплечий, в добротном кэжуал костюме, на фоне виднелась просторная квартира с панорамным видом на город. В глазах у мужа бушевала ярость.

"София, чёрт возьми, с кем ты уехала? С этим престарелым блогером, у которого ни кола, ни двора? Ты в своём уме? Я подаю на развод, и мои адвокаты постараются, чтобы ты не получила ни копейки", – под конец фразы он даже взвизгнул от переполнявших его эмоций.

Видео оборвалось, но за ним последовало ещё одно: тот же мужчина, теперь в машине, его лицо искажёно злостью. "Ты бросаешь меня ради этого лузера? Он же старше тебя на целую жизнь! Возвращайся, пока не поздно, я ещё готов обсудить эту ситуацию. Всё-таки мы взрослые люди. Пять лет брака ты вот так выкинешь?"

Софи внимательно разглядывала лицо супруга, пытаясь вспомнить, встречала ли она этого человека в других реальностях.

Дэйв спокойно заметил:

– С престарелым-то он перегнул. Мне всего 43. Хотя насчёт ни кола, ни двора, боюсь, он прав. Этот трейлер так набит вещами, будто мы тут живём. Дай хоть взгляну на твоего благоверного, – добавил он.

Любовница передала ему смартфон. Миллер остановил машину, чтобы уделить изображению соперника должное внимание.

– Да, хорош собой, у тебя неплохой вкус. И ещё он отвратительно молод. Аж настроение испортилось.

– Ревнуешь?

– Самую малость.

Миллер был достаточно уверен в себе и в Софии, чтобы ревновать. Но парень на видео был настолько привлекателен и свеж, что Дэвиду стало не по себе. Совершенно очевидно, что муж очень подходил молодой и красивой Софи, а он сам на фоне этой пары выглядел серой мышью.

Дэвид почувствовал острейшую неприязнь к сопернику. Она усугублялась тем, насколько роскошными выглядели квартира и машина, мелькнувшие на фоне и наталкивающие на мысль, что чувак ещё и богат. А если учесть, что Софи прожила с ним 5 лет, этот внезапно объявившийся муж наверняка ещё и не дурак. С дураком бы она долго не выдержала. Остаётся только надеяться, что муж – негодяй и подлец…

Все эти чувства отразились на лице Дэвида и немало позабавили Софию. Она притянула любовника к себе и нежно его поцеловала, постаравшись вложить в поцелуй всю свою любовь. Так хотелось утешить его, бедненького.

Дэвид нежно водил языком по сочным губам Софи, а рукой ласкал её грудь, и радость жизни постепенно к нему возвращалась.

Глава 43

– И всё же скажи мне почему? Почему ты выбрала меня? Как это было? Как ты это почувствовала?

– Боже, Дэйв, я думала ты выше пошлой ревности.

– Я тоже так думал. Но сейчас мне важно, чтобы ты ответила. Что ты во мне увидела?

Она задумалась.

– Я бы хотела тебе рассказать про любовь с первого взгляда. Так и было, честно. Но так же честно я могу сказать, что я не верю в любовь с первого взгляда.

Думаю, это когнитивное искажение, серия совпадений. С первого взгляда или с первого разговора, с первого контакта нам нравится человек по тому, как он выглядит, как пахнет, что и как он говорит. Если потом окажется, что он идиот или подлец или, например, не моет руки после туалета, то мы забываем про это первое впечатление и идём дальше. А если потом окажется, что он бог в постели, порядочный человек и готов на любые твои безумства, мы романтизируем нашу первую встречу и говорим о той самой любви с первого взгляда.

– Итак, это была любовь с первого взгляда?

– Скорее, с первой лекции. Ты про буддизм рассказывал очень понятно и логично. Сидхарту нарисовал как живого. И сразу стало понятно, что такое нирвана, сансара, шуньята. Будто только так мир и может быть устроен, никак иначе.

А потом я поняла, что ты каждую философскую концепцию так пропускаешь через себя, осмысливаешь, что в итоге она выглядит настолько цельной и логичной. И это вовсе не значит, что ты считаешь то или иное учение правильным, хотя они все правильные под каким-то углом зрения.

– Ты хорошая ученица, именно это я и пытался объяснить, – улыбнулся Дэвид.

– То есть ты показал мне, что не бывает чёрного и белого, мир многогранен и взгляды на него многогранны. Ничего нельзя отрицать, но и ни во что не стоит особо верить. А главный ориентир – внутренний маятник совести. Бог умер, как говорили экзистенциалисты, и теперь человек – мерило всего. Он несёт ответственность прежде всего перед самим собой. Верно я поняла про экзистенциализм?

– Более менее.

– Про гедонистов ты рассказывал тоже очень убедительно. Короче, я влюбилась именно в профессора Миллера – препода по философии. А там уж и все остальное наслоилось.

– Посмотри на этого твоего так называемого мужа. Красавчик же? Наверняка умён. Деньги у него есть, и он одного с тобой возраста, у вас много общего. Неужели ты бы предпочла меня ему?

– Ну, предпочла же. Ты же видишь, что в этой вселенной я от него к тебе ушла. Какие ещё тебе нужны доказательства? Тебя смущает наша разница в возрасте?

– Никогда не смущала (разве что когда ты у меня училась), но она есть, и это факт. Мы росли на разных книгах, фильмах, у нас разный опыт, у нас разное здоровье, в конце концов.

– Уж извини, если б ты спортом занимался, на колени бы сейчас не жаловался. Это твой выбор, а не проблема возраста. А насчёт книг и фильмов: да, у нас разный культурный бэкграунд. Но сейчас-то мы читаем одни и те же книги (если не считать твоих совсем уж научных) и смотрим одни и те же фильмы. Да что там фильмы, даже рилсы смотрим одни и те же. И почему я оправдываюсь?

– Потому что я хочу это всё услышать. Расскажи мне.

– Я люблю тебя. Во всех вселенных. Никто другой мне не нужен. Никого другого для меня не существует. Ты веришь мне? – она смотрела на него снизу вверх внимательно, пытаясь увидеть в его глазах, что ему стало спокойней. Не увидела, там все ещё копался червь сомнения. – Дэвид, в тебе есть стержень, цельность, ты настоящий. Ты не хочешь казаться, ты живёшь здесь и сейчас. Как и я. Ты понимаешь, что сегодня в обществе одни правила, а через 5 лет будут другие, это как мода, для тебя чужие ожидания и чужие манипуляции – как рябь на воде. Они тебя не касаются. Ты всегда поступаешь по чести, не идёшь на компромиссы с совестью. Ты – потрясающий, ты просто этого не понимаешь. Вокруг так много идиотов. Да что там много, большинство людей – идиоты, живущие навязанными им принципами и идеями… А ты – мудрый.

На тебя можно положиться во всём. Ты – моя опора, мой якорь. Я могу быть сумасбродной, потому что ты – здравый смысл. Ты позволяешь мне быть сумасшедшей.

Для тебя понятия «совесть», «честь», «принципы» – не пустой звук. Ты живешь по ним.

Ты не пытаешься сделать меня другой, доказать, что я не права. Ты не считаешь, что я должна стать кем-то, если я – уже я. У меня два образования, но до сих пор ни одной профессии. Общество (при чем в разных вселенных) требует, чтобы я стала кем-то: профессионалом, матерью, чтобы я определилась со своей социальной ролью. А ты понимаешь, что это всё – такая ерунда.

Ты понимаешь, что единственное осмысленное занятие для меня – это благотворительность. В бессмысленном мире помогать животным или людям – это всё, чем я хочу заниматься. И да, у меня нет профессии, я не знаю, кем стану, когда вырасту. Ты все это принимаешь. Мне с тобой хочется быть собой.

Когда тебя нет рядом, я знаю, что ты где-то есть и ты меня любишь. И это даёт мне крылья. Я всегда тебя чувствую.

Я уж не говорю о неземном сексе – это и так очевидно. Я люблю твой запах, твои прикосновения, твою кожу.

Ты – единственный, – Софи очень хотелось, чтобы он понял и поверил, снять с него груз сомнений, укрыть его своей любовью и защитить.

Дэвид крепко её обнял.

– Спасибо, милая. Мне очень нужно было это услышать.

Глава 44

Навигатор вывез их к небольшому городку, куда, по всей видимости, и держали путь Дэвид и София из этой реальности. Что делать дальше – они не знали. Не было ясно, кто они и чем занимаются в этой реальности, есть ли у них деньги, есть ли какие-то важные обязательства. Полнейшая неопределённость.

Первым делом надо было перекусить и заправить машину. Банковскую карту на имя Дэвида Миллера они нашли в бардачке. Оставалось надеяться, что на ней есть деньги.

На заправке удалось раздобыть не только топливо, но и свежие яблоки, горячие хот-доги и воду. Настроение сразу улучшилось.

Работники заправки приветливо улыбались Дэвиду и называли его «мистер Миллер», при этом Софи им явно была незнакома.

– Итак, на карточке есть деньги, – резюмировал Дэвид после вылазки. – Что нам нужно сделать и выяснить дальше? Что в первую очередь?

– Предлагаю покопаться в телефонах – посмотреть переписку, приложения, фото. Это должно дать какую-то информацию.

Они припарковали свой домик на обочине и погрузились в изучение данных. София не сказала этого Дэвиду, но ей важно было выяснить, есть ли у неё ребёнок или даже дети. За пять лет брака они вполне могли появиться. Тогда развод бы значительно осложнился. И не только развод – нужно было бы как можно скорее связаться с мужем и договориться о встрече с детьми. Если же детей нет, нет и острой необходимости отвечать мужу прямо сейчас – до выяснения остальных обстоятельств.

Дэвида же волновало то, что они живут в автодоме. Стоит такая машинка немалых денег, вдруг его альтер-эго из этой вселенной продал квартиру, чтобы приобрести трейлер. Без недвижимости Дэвиду было бы как-то неуютно.

София выдохнула с облегчением и поделилась результатом мониторинга фотографий:

– Фоток много. Там ты, я, я с этим мужем (пока не выяснила, как его зовут), какие-то путешествия, какой-то офис. А детей, к счастью, на фотках не обнаружено. Есть основания надеяться, что я в браке не успела ими обзавестись.

– Одной вероятной проблемой меньше. Но лучше всё же проверь ещё вот в таком приложении синеньком – eGov называется. Там все документы собраны. Удобная штука.

– Ага, нашла. Как туда зайти?

– Попробуй по отпечатку пальца. А в нашей реальности я такого приложения пока не встречал.

– Получилось. Ага, София Дюпон. Так меня зовут. Вот свидетельство о браке вижу, супруг – Николя Дюпон. Любопытно, имя французское, а говорит он по-английски без акцента. Документов о детях здесь тоже нет. Это мы выяснили. Надеюсь, развод оформить будет несложно. У тебя какие новости?

– Я банковское приложение нашёл. Денег на счету достаточно. С этим тоже все в порядке. А у тебя что со счетами?

– Вот, вижу. Есть мой счёт отдельный. Там около 10 тысяч, жить можно, если это такие же доллары, что и в предыдущих вселенных. А на совместном счёту с мужем несколько миллионов. Он не заблокирован, к счастью. Но его лучше пока не трогать. Какие планы у нас дальше?

– Достаточно, думаю, расследований на сегодня. Надо отдохнуть. Домик, конечно, хороший. Но я бы в отель хотел заселился хотя бы на одну ночь – хочется помыться в комфорте и поесть нормально.

– Отличный план. Ещё бы наши паспорта найти для заселения. Или удостоверения? Интересно, как тут это работает…

Они припарковались у отеля, вышли из машины. Яркая девушка, стоявшая у соседнего авто, что-то возбужденно говорила своим подругам, и вдруг все трое довольно быстро направились к Дэвиду и Софии. Они смотрели на Миллера как на давнего знакомого, с которым очень рады вновь увидеться.

Глава 45

– Мистер Миллер, можно с вами сфотографироваться? – обратилась к нему высокая рыжая девушка с роскошной шевелюрой. Она буквально пожирала его глазами, по крайней мере так показалось Софии.

Дэвид удивлённо посмотрел на свою спутницу и кивнул девушкам. Они попросили Софию сфотографировать их. Все трое прильнули к Дэвиду, позируя.

На ресепшн их ждал новый сюрприз. Дэвид ещё не успел протянуть паспорт, как к нему уже обратились по имени.

– Мистер Миллер, добро пожаловать в наш отель. Большая честь для нас. Мы с интересом следим за вашим блогом.

Заселившись в номер и получив пароль от wi-fi, любовники первым делом начали гуглить блог Дэвида. В этой реальности он был тревел-блогером и весьма популярным – 5,6 млн подписчиков. Он входил в топ-3 самых известных тревел-блогеров страны и в топ-20 в аналогичном рейтинге по миру.

– Так вот почему мы живём в трейлере, – пробормотал Дэвид.

Он нашел доступ в свой кабинет на видео-хостинге и проанализировал статистику: резкий рост числа подписчиков и просмотров начался примерно год назад.

– Слушай, твой этот муж, наверное, не совсем прав насчёт моей нищеты. С такой популярностью по идее должны быть и деньги.

Дэвид долго искал приложения других банков или информацию о счетах в почте. Нашёл и разочаровался: он немало денег вложил в профессиональную технику, в оплату путешествий, в продвижение. У него были кредиты, и богатым человеком он никак не мог считаться.

Значительная доля расходов приходилось на маркетинг, за который, судя по отчётам, в его команде отвечала… София Дюпон.

– Ага, значит, мы работаем вместе, – резюмировала София. – Получается в этой реальности я познакомилась с Дюпоном несколько лет назад, получила профессию маркетолога и не пошла учиться дальше на философию. Вместо этого работаю по специальности. И мы познакомились не в университете.

– У тебя в соцсетях что-то интересное обнаружилось?

– Не, там мало информации, в основном о работе. А вот, примерно год назад я рассказала, что начинаю сотрудничество с тобой. И с тех пор мелькали среди прочего некоторые цифры о росте твоего блога. Хотя ты и до этого был популярным блогером.

– Так-с, значит, это ты меня звездой сделала… Эх, а как же преподавание, кафедра? Как я живу без этого?

– Ну, в той реальности с модой и инвестициями жил же как-то и вполне успешно. Думаю, у тебя масса талантов, – сказала она, целуя его.

Дэвид всё же не выглядел удовлетворённым.

– Таланты – это круто. Но как без студентов жить – не понимаю…

– Ну, будем понимать потихоньку, – заключила София, отправляясь в душ. Дэвид скинул одежду и поспешил к ней.

Глава 46

Блог Дэвида был посвящён путешествиям. Отличительной особенностью было то, что на каждую культуру он смотрел через призму религиозных учений, мифологии и философии. Он объяснял аудитории, как сложились те или иные традиции, как на это повлияла география региона, экономический уклад, культурное влияние соседей.

Всё это он объяснял просто – как если бы говорил со студентами. И это помогало путешественникам лучше понять местных жителей.

Миллер пытался показать великое множество взглядов на жизнь в разных уголках планеты. По его мнению, это своего рода прививка толерантности – она даёт возможность иначе взглянуть на привычные паттерны поведения и стереотипы. То, что одному кажется правильным, потому что в его культурной среде только так и бывает, в иной культуре может оказаться неприемлемым. Например, отношение к алкоголю или к возрастной иерархии.

В одной из своих историй блогер рассказал про один народ в Азии (Дэвид не мог припомнить, чтобы такой народ существовал в его родной вселенной, но здесь он есть), который считал моногамные супружеские отношения позорными и грязными. Здесь царствовал культ единства народа, где все общее, а ограничение сексуальных контактов приравнивалось к похищению человека и удержанию его в неволе.

Также были сообщества, в которых считалось, что родители не имеют права воспитывать своих детей, поскольку они могут передать свои комплексы и проецировать свои травмы на подрастающее поколение. Воспитание детей доверяли исключительно нейросетям, именно они принимали важные для подрастающего поколения решения на основе мнений экспертов в педагогике и психологии. А любовь и тепло дети получали от бабушек и дедушек. Потому что, как полагали в этой стране, старшее поколение уже свободно от намерений вылепить что-то из человека, пожилые люди предпочитают любить и баловать, а не воспитывать.

Если в одних странах признаком успеха считалось богатство, в других – успех у противоположного пола, в третьих более всего уважали людей, которые умеют ничего не хотеть и очень мало знать, в четвёртых люди хвастались чистотой воды в своих колодцах, а в пятых – тем, как умеют настраивать своих роботов.

София же отвечала в этой команде за соответствие контента алгоритмам, попадание в рекомендации, за SEO и вовлеченность аудитории. То есть она сделала так, чтобы об интересном блоге Дэвида знали как можно больше людей, при этом сама оставалась всегда за кадром, да и в путешествиях до недавнего времени она участия не принимала, работая удалённо.

Примерно такая картина сложилась у любовников, когда они изучили блог Дэвида, отчёты по нему, аналитику и фотографии в своих смартфонах.

Больше всего просмотров набрало видео с заголовком "Секреты учения аарутов и как это связано с сексом". На обложке Дэвид, загорелый и небритый, стоял рядом с невысоким пожилым человеком, который не был похож на представителя какого-либо народа из тех вселенных, что были знакомы Дэвиду и Софии.

Глава 47

«Уважаемый мистер Миллер, ждём вас 18 октября, послезавтра, в Клэрвуде. К вашей лекции всё готово. Подтвердите, пожалуйста, что всё в силе», – такое сообщение получил Дэвид, когда они продолжали изучать жизнь своих альтер-эго из этой реальности.

– Ох блин, знать бы ещё что за лекция, – забеспокоился Дэвид. – Думаешь по философии?

– Давай поищем в календаре, в заметках, ты наверняка к ней готовился. Или какие-то анонсы лекции в сети…

И они снова погрузились в дебри интернета и своих устройств.

– Ага, вот какие-то наброски. Написано Клэрвуд, наверное, это оно.

– А я вижу анонс мероприятия. Лекция посвящена этим самым аарутам и их философии, – сказала София.

– Я про них первый раз слышу. Второй точнее – я это слово видел в заголовках на моём видео-канале. Подозреваю, что в нашей изначальной реальности этого народа не существует.

– Давай так. Ты подтверди, что всё в силе и готовься к лекции. А я найду этот городок и выясню, как туда добраться – сможем ли мы доехать на машине или надо билеты покупать на поезд либо самолёт. Если на трейлере реально доехать, я сяду за руль, и у тебя будет время подготовиться.

– Отличный план, любимая.

– А ты переживал, как тебе жить без студентов. Вот аудитория и живое общение, как ты и хотел.

– Быть может, этот мир не так уж и плох, – улыбнулся Миллер.

Софи выяснила, что Клэрвуд находится в нескольких часах езды, и они отправились в дорогу на своём трейлере.

Пока она рулила, Дэвид переслушивал свои аудиочерновики, читал заметки, копался в книгах и смотрел своё видео в режиме x2, чтобы оперативно подготовиться к выступлению. К счастью, черновики были не сырыми, а уже неплохо структурированными, и даже набросок презентации обнаружился на рабочем столе ноутбука.

– Эти ааруты, Софи, не единый народ, а скорее приверженцы одной религии. Этнически они довольно разные.

– И во что они верят?

– Что-то вроде известного нам чань-буддизма, – кратко сообщил Дэвид и снова на несколько часов погрузился в изучение материала. София его не отвлекала. Она включила какую-то лекцию в наушнике и сосредоточилась на дороге.

– Ты не поверишь, – вдруг воскликнул Миллер. – У них какое-то своё видение колеса сансары, предусматривающее не только перерождение в своём же мире, но и путешествия по другим мирам.

– Да ну…

– Смотри, они полагают, что один из путей к просветлению – сильные эмоциональные переживания, в том числе, заметь, эротического характера. Особо тонкие души, потенциально близкие к просветлению (типа бодхисатв, наверное), могут в моменты особой концентрации мыслей и чувств переносится в параллельные вселенные. И каждое такое перемещение, оно вроде перерождения в индийских религиях из нашего мира. Считается, что такая душа – в шаге от освобождения из оков реальности.

– А как-то контролировать эти перемещения возможно? – София явно заинтересовалась мудростью аарутов.

– Про это пока не знаю. Но вот что любопытно: у них есть целые школы, практикующие сексуальные практики, изучающие природу оргазма, чтобы научиться этому самому переключению реальностей.

София притормозила на обочине и медленно провела рукой по бедру Дэвида от колена вверх, что заставило Миллера отложить бумаги.

– Обожаю твои лекции, – прошептала она ему на ухо…

Глава 48

Лекция прошла с феноменальным успехом. Миллер и в роли преподавателя философии не жаловался на невнимание студентов, но здесь реакция слушателей превзошла все ожидания. Оказывается, если люди покупают билеты на конкретную лекцию и если в роли лектора выступает известный человек, аудитория внимает каждому слову. Впрочем, и тема выступления тоже сыграла роль, признавал блогер-лектор.

А влюблённый взгляд Софии, которая сидела на первом ряду, обострил чувства Дэвида.

С лекции он вышел абсолютно счастливым и с радостью фотографировался с поклонниками, пока его возлюбленная наблюдала за этим со стороны.

Гонорар за выступление также порадовал – когда Дэвид преподавал, ему нужен был месяц, чтобы получить такую сумму, а здесь он заработал её за час. Разумеется, на самом деле не за час, ведь на сбор и обработку материала ушли недели, но он уже монетизировал эту историю через свой влог. Так что гонорар за лекцию можно было считать приятным бонусом.

Но ночью на смену эйфории пришёл холодный ужас. Дэвиду снилось, что они вновь на крыше небоскреба. София была бледной, тонкой, совершенно обнажённой. В её глазах был ужас, она не могла вымолвить ни слова. Они стояли на краю, и ветер пытался вырвать её из его объятий.

Земля была так далеко, что её не было видно. Дэвид чувствовал себя совершенно беспомощным – несколько недель он боролся за её жизнь, но болезнь побеждала.

Он обнимал её, а она таяла, исчезала, становилась прозрачной. И он испытывал дикий нечеловеческий ужас и ничего не мог сделать. Он пытался кричать, но не получалось.

Она выскальзывала из его объятий и падала вниз, протягивая ему руки, и он шагал в пропасть вслед за ней. Он летел, но не мог её догнать, она исчезала в темноте. Он чувствовал, что умрёт ещё до того, как его тело разобьётся о мостовую…

…вдруг ощущение боли и отчаянья сменилось другими чувствами. Сквозь ужас потери он в процессе этого бесконечного полёта почувствовал, что возвращается в жизни. Какое-то волшебное тепло шло снизу, он слышал звуки жизни. Он чувствовал Софию, которая только что растворилась в темноте ночи.

Он проснулся от собственного стона, громкого, горячего, разрывающего гортань.

Его член вибрировал у неё во рту. Это были какие-то невероятные ощущения. Дэвиду казалось, что человек не способен такое сделать и человек не способен такое почувствовать.

Каждый раз, как её губы дотрагивались до головки, эта волшебная вибрация уносила его на какую-то немыслимую высоту. Он не знал, что способен так стонать.

Когда она стала покрывать поцелуями его живот и руки, он понял, что вибрация – в её губах. Что-то влажное и вибрирующее было у неё во рту. Это прохладное нечто смешивалось с её горячим дыханием в какой-то головокружительный коктейль.

Она добралась до его губ, и он почувствовал ту же вибрацию. И в этот момент он кончил… с криком и слезами. Она будто вернула ему жизнь – таким было ощущение.

– Что это? – прошептал Дэвид, приходя в себя.

– Какая-то смазка из твоего путешествия к аарутам, я в рюкзаке нашла, – проговорила обессиленная София. – В инструкции написано, что это жидкий вибратор, его рекомендуют наносить на эрогенные зоны – можно на половые органы, можно на губы или на шею. Ааруты используют его в своих медитативных практиках.

– Божественно, – пробормотал Дэвид.

– Тебе снился кошмар? Ты стонал, задыхался и плакал. Пришлось тебя будить. Надеюсь, ты не в обиде, что я воспользовалась твоей утренней эрекцией для этого? – игриво добавила она.

– Ещё как не против. Ты практически меня спасла. Сон был жуткий…

– Что снилось? – она заботливо погладила его по волосам.

– Что ты снова падаешь с крыши небоскрёба. Я лечу вниз за тобой и теряю тебя, – он обнял её крепко-крепко. Сердце всё ещё колотилось… то ли от сна, то ли от необычного пробуждения.

Глава 49

Удивительной особенностью нового мира было то, что существовал только один континент – Пангея. Он огромен, конечно, но теоретически можно объехать весь мир на трейлере. Это облегчало работу путешественникам.

Дэвид предложил этот новый мир так и назвать для себя – Пангеей.

Также радовал довольно свободный режим перемещения между странами, будто весь мир – одна сплошная шенгенская зона.

Дэвид и София пытались встроиться в новые реалии – они изучили контент-план на несколько ближайших месяцев, проложили маршруты.

У Софии, как выяснилось, были и другие клиенты, которых она обслуживала удалённо: определяла целевую аудиторию видео-каналов, помогала с формированием уникального торгового предложения, давала рекомендации по формату и тону общения, анализировала метрики, вовлечённость, источники трафика, разрабатывала контент-стратегию, частично была вовлечена в SEO, занималась продвижением, работой с аудиторией – и всё это, конечно же, для того, чтобы доходы блогеров росли.

Работа, по её личному мнению, была гораздо менее осмысленной, чем управление приютом для животных. Зато работаешь на себя в свободном графике и удалённо – очевидные плюсы.

В этой реальности у неё не было свободного капитала, который можно было инвестировать в ценные бумаги и жить на доход от них, так что работа была необходимостью. Кое-какие сбережения у неё имелись, и муж явно был небеден, но пока она не хотела трогать их общие счета. Вот после развода, когда станет ясно, сколько она получит из совместно нажитого имущества, можно будет как-то распорядится этими деньгами. Если они будут, конечно, ведь Николя пообещал оставить её у разбитого корыта.

Дэвид зарабатывал неплохо, но сбережений у него практически не было. Так что позволить себе какое-то время не работать они не могли. Пришлось погрузиться с головой в новые для них сферы деятельности.

София осознавала, что рано или поздно ей нужно будет заняться оформлением развода. Но находила отговорки – сейчас слишком много работы, чтобы на что-то отвлекаться.

Глава 50

Более трёх недель Николя не выходил на связь. София тоже ему не писала – её пугала ярость мужа, и она чувствовала вину за то, что его бросила.

И вот спустя почти месяц супруг объявился – он предложил встретиться. Сообщение при этом было довольно сдержанным и корректным, без обвинений и угроз.

«Я понимаю, что ты путешествуешь. Готов прилететь туда, где тебе будет удобно увидеться. Нам нужно поговорить», – написал Дюпон.

София попросила Дэвида сходить с ней. Ей было страшно остаться наедине с человеком, которому она причинила боль.

Дэвид бы никогда в этом не признался, но он был рад, что она попросила его быть рядом. Ему очень хотелось взглянуть на соперника и убедиться, например, что он дурак или что у него дурно пахнет изо рта.

Ещё ему хотелось увидеть в её глазах, что ни Николя, ни кто-либо другой не могут её заинтересовать. Одно дело когда она это говорит, глядя ему в глаза. Совсем другое – понаблюдать за ней, когда она будет разговаривать с другим мужчиной. И не просто мужчиной, а мужчиной привлекательным и неравнодушным к ней.

Короче, Дэвид ревновал, как ни прискорбно было ему себе в этом признаваться. Его не покидало ощущение, что он вот-вот её потеряет…

Софи узнала Ника сразу же, как вошла в кафе. Он сидел у окна в синей хлопковой рубашке и свободных чёрных брюках. На щеках у него была однодневная щетина, волосы были тёмные и волнистые, глаза карие, нос слегка с горбинкой, губы пухлые и чувственные. В общем, он был таким же, как на фотографиях в её телефоне.

Дюпон поднялся ей на встречу и натянуто улыбнулся. Он был ниже Дэвида, но весил явно больше – у него были широкие плечи и развитые мышцы груди. Одним словом, красавец, с досадой отметил про себя Дэвид.

И в этот момент что-то нашло на Миллера, ему очень захотелось обозначить свои владения. Он взял Софию за руку и прямо посмотрел в глаза её мужу, как бы давая понять, что эта женщина принадлежит ему, Миллеру. И плевать, кто тут красавчик.

Дэвид понимал, что это глупо и по-детски. Но уж больно хорош и самоуверен был этот неприятный парень.

Дюпон кивнул Софии и протянул руку Дэвиду.

– Ник, – представился он. – Хотел бы сказать, что рад знакомству, но это не так.

– Дэвид, – кратко ответил Миллер. И они сели за стол.

– Итак, ты хотел поговорить, – начала София.

– Да, – подтвердил её законный супруг. – Я много думал. Я был зол и даже ненавидел тебя. Но теперь я готов тебя понять…

– Я не вернусь к тебе, – спокойно констатировала София. – Мне нужен развод.

Дэвиду понравилось, как решительно она это заявила. И он не смог удержаться, чтобы не взглянуть на Николя торжествующе.

– Понимаю, – Ник, похоже, смирился. – В общем, я пригласил тебя сюда, чтобы попрощаться. У нас есть брачный контракт и нет детей, так что с разводом и разделом имущества проблем не возникнет. Желаю счастья тебе… вам, – уточнил он, и было очевидно, что произнести это ему было непросто.

Миллер почувствовал себя жалким. Николя показался ему человеком не только благородным, но и не глупым. Сам же Дэвид, надо признать, по-идиотски демонстрировал свою победу и свои права на Софию.

– Спасибо тебе за эти пять лет, – Ник теперь обращался только к Софии и пытался игнорировать присутствие Дэвида. – Мне жаль, что всё так закончилось. Я ценил тебя и надеялся, что у нас это надолго.

– И тебе спасибо, – растрогалась София. – Ты ни в чём не виноват. Дело только во мне. Я влюбилась. Прости.

Благородство этой парочки раздражало Дэвида. Ему так и хотелось сделать презрительную мину или усмехнуться. Он едва сдержался. Миллер чувствовал себя явно лишним за этим столом. Со своей глупой ревностью и собственническими замашками он выглядел смешно.

Когда они уходили, Николя тихо произнёс, глядя в глаза Софии:

– На все формальности уйдёт месяца два. У тебя есть время передумать. Я буду ждать.

После чего Дюпон как ни в чём ни бывало пожал руку Дэвиду. Тот был вне себя от ярости. Как смел этот мальчишка у него на глазах говорить такое его женщине?! Он будет её ждать, видите ли. Шиш с маслом этому выскочке, а не Софию. На душе у Дэвида скребли кошки.

Когда они вышли на улицу и свернули за угол, София обняла Дэвида, прижалась к его груди щекой. Они стояли так несколько минут. София таким образом благодарила любовника за поддержку. А для него эти объятия были лишним подтверждением того, что их любви ничего не угрожает. И ни с кем соревноваться в крутости Миллеру не нужно…

Глава 51

Полгода в мире путешествий пролетели незаметно. Дэвиду и Софии нравилось жить в доме на колесах и изучать быт и нравы людей Пангерии.

Любовники отлично работали в команде – это подтверждала полученная «Изумрудная кнопка», высшая награда для видеоблогеров в этом мире.

Путешественники выяснили, что верования о возможности перемещения между мирами существуют не только у аарутов.

В религиях, близких к аарутской, тоже говорилось о такой возможности. При этом уточнялось, что перемещаются души, как правило, в миры, максимально похожие на их собственный, где есть максимально похожие на них их альтер-эго. Потому что душе крайне сложно отказаться от своей личности, своей идентичности. Однако по мере продвижения души на пути к просветлению ей будут открываться всё менее и менее близкие миры, и они будут удивительнее и удивительнее.

Адепты этих учений практиковали не только секс как способ открытия порталов. Очень популярны у верующих были экстремальные виды спорта или профессии, связанные с сильными потрясениями. Считалось, что немало «скользящих» – именно так называли людей, способных на перемещения – среди врачей и спасателей. Тут София вспомнила, что в предыдущем мире она училась на медицинском факультете.

Дэвида и Софию более всего интересовал вопрос, как управлять порталами. Но пока им не удавалось найти ответа.

Периодически Дэвида мучили кошмары про крышу и про то, как София уходит от него, взяв за руку Николя. Иногда в этих снах он падал с крыши, а Софию наверху удерживали сильные руки её бывшего мужа.

Но в целом они были очень счастливы. Бесконечное путешествие по Пангерии стало для них затянувшимся медовым месяцем. Дэвид научился не переживать о том, что у него нет недвижимости и постоянной работы. София же впервые в жизни очень много работала, и ей это нравилось, хотя она понимала, что долго бы она этим заниматься не хотела.

В этот вечер они праздновали завершившийся бракоразводный процесс (несмотря на отсутствие разногласий и наличие брачного договора формальности заняли несколько месяцев – вот такой неспешный мир). Отметить парочка решила на берегу реки, где была приятная площадка для пикника и великолепные качели, подвешенные к большому дереву.

Они выпили по бокалу вина, и Софи отправилась купаться обнажённой. Дэвид же читал, сидя на качели, и периодически поднимал глаза от книги, чтобы полюбоваться на женщину, перевернувшую его жизнь.

Глава 52

Софи вынырнула, её кожа переливалась от капель, пойманных закатным светом. Она вышла из реки, не стесняясь своей наготы, и схватила длинную белую майку, висевшую на ветке. Натянув её на мокрое тело, она почувствовала, как ткань облепила её кожу, подчёркивая каждый изгиб – грудь, бёдра, талию. Майка стала почти прозрачной, цепляясь за её тело, как вторая кожа, и Софи, заметив взгляд Дэвида, улыбнулась с той дерзкой искрой, которая всегда заставляла его сердце биться быстрее.

Она подошла к качелям, её босые ноги мягко ступали по траве, оставляя влажные следы.

– Что читаешь, профессор? – спросила она тихим томным голосом, как будто она знала, какой эффект производит.

Красотка остановилась перед ним, её мокрые волосы спадали на плечи, а капли воды стекали по шее, исчезая под майкой.

Миллер отложил книгу, его глаза медленно скользнули по ней – от её босых ног до влажной ткани, обнимающей её тело.

– Камю, – ответил он. – Но, кажется, ты интереснее.

Её пальцы коснулись его плеча, тёплые, несмотря на прохладу реки.

– Я интереснее Камю? – Она наклонилась, её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его, и он почувствовал запах её кожи. – Большой комплимент.

Она медленно села ему на колени, лицом к нему, её мокрые бёдра прижались к его, а холодная, влажная майка коснулась его груди. Дэвид сглотнул, сжал верёвки качелей обеими руками, его пальцы вцепились в грубую текстуру, чтобы удержать равновесие и не дать качелям опрокинуться.

Он не мог обнять Софию – руки были заняты. Девушка улыбнулась, её губы чуть приоткрылись, и она наклонилась, чтобы поцеловать его – медленно, глубоко, её язык скользнул по его губам, дразня и обещая. Её пальцы запутались в его волосах, и он прикрыл глаза, сосредоточившись на том, как её бёдра прижимаются к его телу.

Прислушиваясь к жаркому дыханию Софии, Дэвид оттолкнулся ногами от земли, чтобы качели начали движение.

Её бёдра, влажные и тёплые, скользили по его, и он чувствовал, как ткань его боксеров становится тесной, его плоть напряглась, реагируя на её близость. Её грудь, обтянутая мокрой тканью, прижалась к его груди, её соски, твёрдые от прохлады, касались его, следуя за движениями качелей.

– Моя Софи, – выдохнул он. Её губы оставляли на его шее горячие, влажные поцелуи. Качели раскачались чуть сильнее, и каждый толчок его ног усиливал трение их тел. Её лоно, тёплое и влажное скользило по его паху, её бёдра двигались в такт движению качелей, то прижимаясь сильнее, то чуть отступая, и это дразнящее чередование было восхитительно мучительным.

Он стал дышать глубже. Она медленно оседлала его член. Её тепло окутало его, как расплавленный мёд, обволакивающий раскалённый металл.

Пальцы Дэвида, побелевшие от напряжения, вцепились в грубые верёвки качелей, удерживая их хрупкое равновесие. Он продолжил раскачивать качели, чувствуя, как с каждым его движением меняется угол его проникновения в её влажную вагину.

Он направил качели вперёд – и услышал тихое «мммм…», качели двинулись обратно – и София издала удивлённое «ооооо», он закрутил качели – и она выдала сладостный набор звуков, воспроизвести которые на бумаге невозможно.

«Какие воистину волшебные качели», – подумал Миллер, раскачивая их сильнее.

Она стала дышать быстро, поверхностно, то запрокидывая голову назад, то прижимаясь ртом к его губам, покусывая их, исследуя языком его рот.

Он толкнул качели сильнее, она подпрыгнула на его члене, затем уткнулась лицом в его шею, начала лизать её, потом ухо, жадно целовать его лоб, глаза уши.

Они двигались в унисон, будто став одним целым. Он пытался поймать губами её двигающиеся вверх и вниз груди, лизнуть их. Она ногами, обхватившими его торс, подсказывала силу и интенсивность раскачивания.

Они шептали имена друг друга, признания в любви, которые перемежались ругательствами, вызванными интенсивностью их переживаний.

Их эрогенные зоны уже, казалось, молили о пощаде, но качели не останавливались.

В момент семяизвержения он смотрел в небо, оно было немыслимо прекрасным…

Качели стали потихоньку замедляться, но Софи ещё не была готова. Прижавшись к нему, она гладила его затылок, его спину, целовала его лицо. И вдруг выражение напряжения на её лице сменилось блаженной улыбкой, она замерла…

…Воздух вокруг задрожал. Свет стал ярче, почти ослепляющим, и их тела, всё ещё сплетённые в экстазе, стали невесомыми, как будто земля под ними растворилась. Перед ними открылся портал – мерцающий вихрь света, сияющий голубыми и фиолетовыми всполохами. Качели тянулись в эту воронку. Мир растворился в сиянии, и влюблённые унеслись в никуда, в бесконечный танец света и пустоты.

Глава 53

Сияние портала угасло, и Софи упала на кровать, пружины скрипнули под её весом. Она почувствовала забытый запах дома – того, где она жила до того, как перебралась в квартиру Дэвида. Дом большой и уютный, но после смерти родителей ей так и не удалось почувствовать это жильё своим.

София испуганно оглянулась в поисках Дэвида.

– Дэйв? – позвала она. Ответом была тишина.

Она сбежала по ступеням вниз, заглянула на кухню, в гостиную, в кладовку, потом спустилась в подвал. Она кричала его имя всё громче и громче, не желая признавать, что она здесь одна.

В комнате родителей его тоже не было, и в комнате для гостей. Она заглядывала во все ванные, под кровати, за шторы, в шкафы, выглядывала из окон, облазила чердак. Затем выбежала на улицу, уже в слезах… Его не было нигде.

Она не могла понять, как это могло произойти. Они всегда переносились вместе.

София вспомнила последние секунды пребывания в мире Пангеи – лучи закатного солнца, движения качели, мокрую майку, томик Камю, брошенный на траву, счастливое лицо Дэвида…

Что могло пойти не так?

Она сползла на пол в пыльной гостиной, вспоминая качели, и стала отчаянно ласкать себя в надежде на открытие портала. Софи представляла движение вперёд и сжимала свои соски, представляла движение назад – и стимулировала клитор. Ничего не получалось – страх, слёзы и отчаянье мешали сосредоточиться на ощущениях…

Вдруг одна мысль заставила её резко прекратить все попытки. Дэвид либо остался в Пангее, либо переместился в этот новый мир. Если переместился, есть шанс его найти. Но если она откроет новый портал, это, скорей всего, будет не путь обратно в Пангею, а ворота в следующую реальности. И тогда шанса найти Дэвида уже не будет. Так что нужно оставаться здесь.

«Я найду тебя», – тихо, но решительно пообещала она.

Глава 54

София Кепнер убеждала себя: ей нужен план. Для этого нужно успокоиться, сосредоточиться и затем определить первые шаги. Она вытерла слёзы и отправилась на кухню в поисках воды.

Кухня была такой же, какой она её помнила. Большая, оформленная в стиле прованс, при этом заметно, что ремонт делали давно и никто активно кухню не использует: в раковине не было грязной посуды, плита покрылась пылью, на полочках для приправ стояла только соль.

Но в целом кухня выглядела почти так же, как в детстве и юности Софии. Она налила себе воду из фильтра и села на стул, на котором обыкновенно сидела, когда папа готовил ей по утрам блинчики или яичницу.

Её семья была зажиточной, но не настолько, чтобы в доме была прислуга – готовили родители сами, а с подросткового возраста и Софи тоже регулярно делала для семьи простые блюда: скрамбл, макароны с сыром, суп-пюре, иногда могла испечь пирог, а вот булочки у неё никогда не получались. Воздушные синнабоны были фирменным блюдом мамы.

София вдруг почувствовала, как она скучает по родителям. Может, именно по этой причине она не хотела жить в своём доме и довольно быстро перебралась в маленькую квартиру Дэвида, когда их роман набирал обороты.

Она огляделась вокруг и подумала, что если будут силы, надо бы прибраться: льняные занавески в мелкий цветочек на окнах выглядели несвежими, будто их давно не стирали. А когда она найдёт Дэвида, начала мечтать девушка, они вместе устроят здесь ремонт: бежевую краску на стенах давно пора обновить (интересно, как при этом сохранить вот эти милые трещинки и потёртости, придающие интерьеру особый шарм, задумалась Софи).

На эти пару минут, что она пила воду, отчаянье, страх, паника будто бы отступили. Ей стало чуть легче, она даже смогла глубоко вдохнуть и выдохнуть без ощущения удушья…

Она будто физически чувствовала чёрную дыру в районе солнечного сплетения, но привычный уют кухни заставил её верить, что эта дыра не навсегда, что она найдёт Дэвида.

София усилием воли пыталась вернуть себе контроль за ситуацией. Она боялась, что любые сильные переживания (а горе от потери Дэвида может оказаться ещё более мощным триггером, чем ощущение экстаза, когда он рядом) могут открыть портал и унести её в другой мир. Она должна, обязана остаться здесь, пока не найдёт его.

Немного успокоившись, девушка почувствовала голод и полезла в холодильник в поисках еды. Она нашла овощи и банку тунца. Если обнаружится ещё хлеб или паста, можно сделать полноценный обед, который даст ей силы на составление продуманного плана.

Ни макарон, ни хлеба она не увидела, зато ей на глаза попала банка с консервированной фасолью. Отличный вариант, решила Кепнер.

Она ела медленно, тщательно прожёвывая пищу и рассматривая плитку фартука, выложенную кабанчиком. Плитка была вроде белой, но не совсем: то ли за годы использования пожелтела, то ли это кремовый цвет…

Ей нравились все поверхности и фактуры этой кухни: тяжёлая деревянная мебель (в детстве она не понимала, что мебель из массива стоит немалых денег, она вообще не понимала, что у её семьи есть деньги и что родители позаботились о том, чтобы она никогда не думала о хлебе насущном), старая или искусственно состаренная плитка, льняная скатерть и льняные шторы.

…И тут Софи снова заплакала. Слёзы падали в тарелку. Она поняла, что скучает не только по Дэвиду, но и по маме с папой. Быть может, в Дэвиде, который старше её на 18 лет, она искала тот надёжный тыл, что всегда давали ей родители. Легко быть сильной, умной, отважной, предприимчивой, когда рядом есть человек, который тебя обожает. А сейчас, когда она здесь одна, без мамы, папы, без Дэвида, где ей найти силы на план, на поиски, на изучение этого нового мира? Где найти силы хотя бы для того, чтобы доесть эту фасоль?

…в этот момент где-то в гостиной зазвонил телефон.

Глава 55

Дэвиду казалось, что он плавает в этом разноцветном молоке целую вечность. Да и Дэвид ли он? Он не был в этом уверен.

Условная река абсолютной любви – УРАЛ. Такая аббревиатура вдруг вспомнилась. Откуда она, Дэвид не помнил. А откуда он сам?

Он не помнил ни своего имени, ни своей жизни вне этой реки. Он помнил только голубые глаза прекрасной женщины. Настолько прекрасной, что всё его существо дрожало от ужаса при мысли, что он её потеряет.

И он потерял. В Условной Реке Абсолютной Любви не было любви человеческой, не было её запаха и её волос, её смелости и её веселья, её ума и её безрассудности.

Дэвид (или то, что когда-то было Дэвидом) почувствовал, как его забота нужна той, чьё имя он забыл, как ей сейчас одиноко, как она укутывается в пустоту в неведомом новом мире.

Он попытался вырваться, выплыть из этой жидкой радуги, но не видел берега.

Тогда он осознал, что течение медленно несёт его к воронке. Очень медленно… Кажется, прошло несколько дней или несколько лет или несколько столетий.

А была ли та, кому нужно его тепло? Или он её выдумал? Не очередная ли это иллюзия сознания, которое цепляется за фантазии, боясь признать, что его, этого сознания, не существует?

Нет, она существует. Её зовут София. И ему нужно к ней…

Дэвид попробовал плыть к воронке. Хоть он и двигался по течению, жидкость была настолько густой, что плыть было очень трудно. Он спешил как мог…

В следующую секунду он почувствовал боль, будто мир сжимался, пытаясь вытолкать его. Особенно сильно давило на череп.

Из радужного молока он попал в темноту, которая давила со всех сторон, а оттуда – в яркий свет, настолько яркий, что он резал глаза. Таким же невыносимым был холод. Дэвид закричал, и боль пронзила его лёгкие.

Он куда-то стремительно падал.

Глава 56

Элиас Кроу привык к тому, что его считают слегка сумасшедшим. Пока это не выходило за рамки образа профессора с причудами и не сильно мешало его профессиональной деятельности. Но если когда-нибудь он опубликует то, над чем работает сейчас, есть риск, что его объявят лжеучёным, и с карьерой будет покончено.

Поэтому доктор Кроу никому не рассказывал о скользящих – людях, которые перемещаются между мирами.

Многие люди науки, в числе которых именитые физики, поддерживали идею мультивселенной.

Например, один из самых видных учёных XX и XXI веков Стивен Хокинг считал, что мультивселенная – это не фантазия, а возможное объяснение того, почему наш мир устроен именно так.

Он предполагал, что вселенная не одна: может существовать огромное количество других миров, каждый со своими законами физики, своими звёздами, планетами и, возможно, формами жизни.

По его идее, в самом начале времени, в момент Большого взрыва, квантовые флуктуации (то есть мельчайшие случайные колебания энергии) могли породить множество разных миров.

Мы живём, как полагал Хокинг, в одной из удачных версий, где законы природы позволяют существовать материи, звёздам и жизни.

Хокинг говорил, что в такой картине не нужно искать "замысел" или высшую цель – вселенная просто получилась такой среди множества других возможных.

А Кроу собирал доказательства того, что есть люди, перемещающиеся между параллельными вселенными. И пока у его теории было мало надёжных подтверждений, так что он предпочитал помалкивать о своих изысканиях.

По версии Кроу, люди могут перемещаться только по тем вселенным, которые незначительно отличаются от их родного мира. Также важно, что в том мире, куда они попадают, должны существовать их альтер-эго – местные версии того же человека. И тогда скользящий на время или навсегда заменяет своего двойника.

Физик сейчас был озадачен вопросом, что может случиться с человеком, который попадёт в реальность, где он никогда не рождался. Версий было несколько: человек может застрять в портале между вселенными, может погибнуть, а может всё же проникнуть в новый мир, но этот мир попытается его отвергнуть. Часто это проявляется в психических расстройствах от широко распространённых вроде депрессии до редких и необычных вроде диссоциативного расстройства идентичности (это когда в одном человеке «живут» две или несколько личностей).

Элиасу нравилось думать, что его версии в других вселенных тоже изучают тему скользящих, но каждый по-своему. Он, Элиас-физик, изучает теорию перемещений между вселенными. А какой-то иной Элиас из параллельной вселенной, например, психиатр, специализируется на расстройствах, связанных с перемещениям по вселенным. Некий третий Элиас занимается религиоведением или философией и выясняет, как разные течения объясняют и интерпретируют множественность вселенных и наделяют ли они скользящих каким-то особенным божественным статусом. Ещё одна версия Элиаса должна быть врачом-терапевтом, который собирает данные о том, как организм скользящих реагирует на перемещения…

Кроу размышлял о своих альтер-эго, когда запищал его прибор – секретная пока ещё разработка, фиксирующая открытие портала и прибытие в этот мир скользящих…

Глава 57

– Мисс Кепнер, извините, что беспокою. Экзамен идёт уже три часа. Сдают студенты, которые вчера не захотели. В принципе нейросеть уже дала оценку, но нужно формально ваше присутствие для заверения ведомости. Всё-таки вы член экзаменационной комиссии.

София переваривала информацию: она работает в учебном заведении, скорее всего в высшем, и сегодня она должна принимать экзамен. Но никто не волнуется по поводу её опоздания. Как бы теперь выяснить, куда идти.

– Да, конечно, – торопливо ответила София. – Напомните, пожалуйста, где экзамен проходит?

– Как обычно. Аудитория 202. Ваш водитель ждёт вас у ворот. Он там уже три часа. Но, конечно, мы не решались вас побеспокоить.

Хорошенькое дело, подумала София, её три часа уже ждут, но не решаются беспокоить. Она тут большая шишка? Или что?

– Скоро буду, – пообещала она.

Кепнер взглянула на себя в зеркало. Глаза опухшие от слёз, волосы растрёпанные, мятая пижама. Надо срочно привести себя в порядок.

Она спешно расчесалась и собрала волосы в хвост. Наверху в своей спальне София нашла длинное приталенное платье в крупную клетку. Решила, что для университета самое то – вполне сдержанное для преподавателя, но все же не юбка-карандаш или платье-футляр, в котором чувствуешь себя как в тисках. А в таком платье тело чувствует себя свободно и комфортно.

«Дэвиду такое понравилось бы», – подумала София, и на глаза снова набежали слёзы.

Она положила в сумочку телефон и ключи и поспешила к машине.

– Пожалуйста, извините, что так задержалась. Форс-мажор, – попыталась оправдаться она, когда водитель открывала ей дверцу авто.

– Что вы, мисс Кепнер, – возразила девушка. – Я совсем недолго ждала. Почитала немного. Вам не о чем беспокоиться.

«Какие обходительные тут люди», – с удивлением подумала София.

Во время пути она внимательно рассматривала новый мир в окно, обращая особое внимание на всех встречающихся по пути мужчин – она искала глазами Дэвида. Но безрезультатно.

Этот мир ничем не отличался от её родного. Тот же город, те же улицы, по этой же дороге она ездила в университет, когда училась в магистратуре, где преподавал Дэвид…

Мысли возвращались к нему каждую минуту, и она ничего не могла с этим поделать. Они были вместе уже, наверное, года два (хотя с перемещением по вселенным следить за календарём было невозможно), и он был единственным близким для неё человеком. Любовником, мужем, другом, товарищем по приключениям. Она всем телом ощущала пустоту на соседнем сидении, где сейчас должен был сидеть он.

Он бы просто смотрел в своё окно и так же наблюдал за этим новым миром, а их руки соприкасались бы здесь, на сидении.

В груди заныло…

Машина подъехала к университету – тому самому, где она училась два года. Вот это да! Она работает там, где в её родном мире работал Дэвид. А вдруг он там? В своём кабинете на третьем этаже? В том кабинете, где всё началось? Вот же окна этого кабинета, с зелёными шторами.

Сердце бешено заколотилось.

Машина притормозила, и София выскочила из неё. Её вслед удивлённо смотрела водитель, которая вышла, чтобы открыть ей дверь.

Все вокруг двигались очень медленно, и бежать к кабинету Миллера было весьма непросто. Она то и дело натыкалась на людей, извинялась и мчала дальше.

И вот она на месте, дверь приоткрыта, горит свет. Внутри кто-то есть.

– Дэвид! – вбежала она в кабинет.

– Мисс Кепнер? – удивлённо подняла на неё глаза рыжая женщина в очках.

– Прошу прощения, – разочарованно произнесла София. – Я ищу профессора Миллера. Не подскажите, где он?

– Профессор Миллер? – женщина задумалась. – Кто-то из новых преподавателей? Что-то я не припомню. Дорогая, пойдёмте всё-таки на экзамен. Студенты давно нас ждут. Тесты вроде они уже написали. Нам надо устную часть принять и подписать ведомости. Вы в порядке? На вас лица нет. Что-то случилось?

Женщина, имя которой София не могла вспомнить, заботливо приобняла её за плечи и неспешно повела к аудитории, где их ждали студенты.

Когда они вошли в аудиторию, студенты не только встали со своих мест, приветствуя их, но и поклонились. Спутница Софии восприняла это как нечто само собой разумеющееся. София же начала складывать логический пазл: как извинялась перед ней коллега, звонившая ей с напоминанием об экзамене, как ни капли не была раздражена водитель, как расступались студенты, когда она со старшей коллегой шла по коридору. Пока София не была готова выдвинуть теорию о том, с чем связано такое поведение окружающих.

На столе она увидела таблички с именами. У таблички с надписью «Председатель экзаменационной комиссии профессор де Люка» села рыжая женщина, рядом была табличка «Член экзаменационной комиссии мисс Кепнер», София поняла, что это её место. По правую руку от профессора уже сидел мужчина, с которым они поздоровались, но его имя Софи не разглядела.

Она отметила, что возле её имени нет даже отметки PhD и тем не менее она, судя по всему, преподаёт и даже заседает в экзаменационной комиссии. По всей видимости, она всё же ассистент преподавателя. Но с этим не очень вяжется явное почтение, с каким обращаются к ней. София отметила, что этот вопрос нуждается в прояснении.

Пока же она внимательно слушала студентов. Это была философия, какое облегчение! В этом она хоть что-то смыслит, вот было бы непросто, если б пришлось преподавать какой-нибудь сопромат или французский язык.

Экзамен прошёл гладко. От Софии требовалось только внимательно слушать и потом поставить свою подпись в ведомости. Всё остальное сделала профессор де Люка.

Софи вышла из аудитории в растерянности. Она думала, куда ей податься теперь. Есть ли у неё на работе сегодня ещё какие-то дела? Нужно ли зайти на кафедру? Где всё это выяснить?

Вдруг она услышала сзади знакомый мужской голос, который окликнул её по имени: «Софи». На душе потеплело, новый мир перестал казаться враждебным. С радостной улыбкой она обернулась…

Глава 58

Он выглядел почти так же, как в той реальности, где она в последний раз его видела, разве что теперь на нём был твидовый пиджак и волосы были пострижены чуть короче.

Та же добрая улыбка, те же морщинки в уголках глаз. София бросилась ему на шею, не обращая внимания на окружающих.

Макс Димитров опешил. Не ожидал от юной коллеги такого странного проявления чувств, да и не настолько они друзья.

– Макс, где Дэвид? Когда ты видел его? Мне очень нужно его найти, – защебетала Софи.

– Какой Дэвид? – профессор Димитров перебирал в памяти общих знакомых, имя-то распространённое. – Он учится у нас?

София тут же изменилась в лице. Глаза будто потухли, плечи опустились. Максу хотелось как-то её подбодрить.

– Ты сейчас что делаешь? Семинары ещё есть?

– Я не знаю, – растерянно сказала она.

– Не знаешь своё расписание? – удивился Макс. – Давай в приложении глянем.

– В каком?

– Как это в каком? Ты в порядке? У тебя что-то случилось?

– Случилось… Но давай пока с расписанием разберёмся, – она протянула ему свой телефон. – Покажи мне приложение.

Он нашёл нужную иконку на рабочем столе.

– Вот же оно.

Софи нажала на иконку.

– Ой, а дальше что? Я пароль не помню.

– Попробуй отпечаток пальца.

– Получилось. О, у меня следующий рабочий день только через неделю. Это нормально? – София выглядела в этот момент ещё более встревоженной.

– Конечно, нормально. Ты же преподаватель. Я могу тебе как-то помочь? Ты странно себя ведёшь…

– Значит, я уже могу быть свободна, да? А ты? У тебя есть время?

– Да, у меня тоже сегодня уже нет ни лекций, ни экзаменов.

– Может, пойдём чаю выпьем где-нибудь?

– Давай в кафе напротив.

Они молча добрели до кафе «Луна». Это было то самое кафе, в котором у неё было первое свидание с Дэвидом когда-то в прошлой жизни. Внутри всё было точно так же. София уверенно прошла к столику, за которым её ждал в тот вечер Дэвид.

– Итак, рассказывай, – сказал Макс, заказав чай.

Только сейчас Софии пришло в голову, что в этой реальности они могут быть вовсе не друзья. Если Макс не знаком с Дэвидом, то как бы они могли подружиться? Разница в возрасте как-никак, да и общих интересов немного. Тут ей стало стыдно за то, что она обняла Макса. Это могло быть неправильно истолковано. Нужно сразу обозначить границы.

– Я влюблена в одного человека, – тихо начала она. – Его зовут Дэвид Миллер. Он пропал, я не могу его найти. Думаю, с ним случилось что-то очень плохое. Места себе не нахожу.

София поняла, что Макс правильно считал её месседж о том, что у неё не может быть никакого романтического интереса к нему и что она рассчитывает на его дружбу.

– Давно он пропал?

Если бы София сказала, что несколько часов назад, то это выглядело бы несерьёзно. Она решила уйти от ответа.

– Мы были вместе, и вдруг он бесследно исчез, – тут она расплакалась.

Макс положил руку на её ладонь.

– Ты звонила, писала?

София почувствовала себя крайне глупо. Ведь нет, не звонила и не писала. Не объяснять же, что он пропал в момент перехода между мирами.

– Да, конечно. Я, пожалуй, сейчас снова позвоню.

Она не нашла ни одного Дэвида в своей записной книжке. Никаких зайчиков, котиков или любимых тоже не было записано. София набрала тот номер, что помнила наизусть – из самой первой вселенной, где они познакомились.

– Отключён, – грустно сказала она.

– А где он живёт?

Точно, надо проверить его квартиру.

– Тут недалеко. Сходишь со мной? Пожалуйста.

– Конечно, – кивнул Макс.

Было очень странно общаться с Максом без Дэвида, будто оборвалась нить, связывавшая их, и эта пустота ощущалась физически.

Они медленно брели по аллейкам студенческого городка.

– Расскажи об этом Дэвиде. Какой он?

– О, вы бы обязательно подружились, если бы ты его знал. Он преподаватель философии и тревел-блогер, а ещё занимается инвестициями в модные стартапы и пишет рассказы, – София сама удивилась тому, как много всего успел Дэвид за те два года, что они путешествуют по мирам.

– Какое необычное сочетание. Инвестирует в стартапы? Значит, он богат?

– Нет, я бы не сказала. Деньги то есть, то их нет. Живёт скромно.

– Так ты из-за него увлеклась философией?

– Нет, но с ним изучать её намного интересней. Он просто неисчерпаемый кладезь знаний и мудрости. И объясняет так просто и понятно. С ним я открыла для себя Лао Цзы. А ещё он заботливый и понимает меня.

– Ты описываешь какого-то идеального человека.

– Любой человек идеален, мне кажется. Смотря какие у тебя идеалы. Дэвид, он как щит, защищающий меня от глупости и нелогичности мира, от несправедливости и бессмысленности. С ним понятно, зачем просыпаться утром. А без него… я не знаю, как жить… А ты, Макс, как у тебя дела? Извини, что я всё о себе.

– Да, собственно, всё так же. Вчера вернулся с горнолыжного курорта, с Алмой ездили. Так здорово покатались. Нам повезло попасть на такие дни, когда уже жарко, но снег ещё лежит. И мы катались в одних футболках.

– Здорово! Так ты только что из отпуска?

– Нет, на выходных смотались.

– Мы пришли. Вот его дом.

Дом выглядел почти так же, как в той реальности, которую помнила Софи, но он был каким-то идеально вычищенным. Мимо прошмыгнул робот-курьер с посылкой.

Софи долго стучала в дверь Дэвида, но никто не открывал. На шум выглянула соседка:

– Могу я вам помочь? – проскрипела она.

– Добрый день. Мы ищем Дэвида Миллера, он жил здесь.

– Нет, не припомню такого. Здесь живёт семья Сантьяго.

– Извините, – сказала Софи, и в её голосе снова звучала тоска.

– Ты говоришь, что он ведёт блог? Дай ссылку, было бы интересно посмотреть.

Точно! Блог. Надо поискать в сети. София ухватилась за эту ниточку. Она вводила один за другим запросы с именем Дэвида, с названием его блога, со словами, которые теоретически могут быть в названии его блога. Но безрезультатно. Она даже попробовала запрос «ааруты»…

– Нет, не могу найти, – признала она своё поражение. – Его будто стёрли из реальности.

– Это так странно, – произнёс Макс.

– Ты даже не представляешь, – подтвердила София.

В этот момент у неё созрел план. Даже не план, а просто мысль о том, что нужно сделать в первую очередь.

– Макс, спасибо большое за поддержку. Дальше я сама.

– Что ты, мне не трудно. Пиши, если что. Очень хотелось бы познакомиться с этим твоим идеальным Дэвидом.

Она нажала на приложение такси в телефоне, и уже через минуту к ней подъехала машина без водителя. Стараясь не показывать своего удивления, она села на заднее сидение и помахала Максу.

Глава 59

Мужчина брёл по улице и считал шаги. Каждый новый шаг сделать было сложнее, чем предыдущий. Но счёт помогал продолжать движение. Ему надо было туда дойти, чтобы окончательно убедиться в том, что он давно сошёл с ума.

Сначала его придавила боль в спине. Он и не думал, что если потерять любовь, то первой заболит спина. Спина болела так, что он не мог встать. Лежал на земле и смотрел в небо в мире, где нет её.

Откуда взялась уверенность, что её нет, он не знал. Но это знала боль в спине… Затем здравый смысл заставил его двигаться. Надо сначала убедиться, что её нет, а потом уже лежать и умирать.

Превозмогая боль, он полз в грязи. Направление было выбрано случайно. Он не знал, где он и куда ему нужно двигаться. Постепенно боль стала терпимой, и он смог выпрямиться. Он держал курс на знакомые здания вдалеке. Когда-то он, возможно, там жил. Возможно, с ней. У неё были голубые глаза, и она смотрела на него снизу вверх так, будто он мог её защитить от безумства множества миров. Но он не мог, никогда не мог. Он только делал вид, что у него есть воля, есть сила, что он принимает решения.

Когда он целовал её шею, она закусывала нижнюю губу. Когда он целовал её соски, она всхлипывала, будто бы плакала, будто молила о пощаде. Эта женщина была так прекрасна, что если бы её не существовало, её непременно надо было выдумать. Потому что не может Земля крутится, если нет её.

Выдумать… Точно, выдумать! Конечно, он её выдумал. Это бред его больного мозга. Если бы такая женщина существовала, разве бы она смотрела на него с такой преданностью? На него, сумасшедшего, слабого, грязного, больного старика.

Да, старика. Он чувствовал себя немощным стариком. Он не помнил, сколько ему лет и как его зовут, но по ощущениям не меньше 70. Поэтому и спина так болит.

Видимо, это Альцгеймер, обыкновенное старческое слабоумие. Сильная и смелая ведьма, способная взламывать реальность, не может быть ничем иным, как фантазией воспалённого мозга…

257, 258, 259… Шагов пройдено так мало, а кажется, что он бредёт уже несколько дней. Так и должно тянуться время в мире, где нет Софи.

Софи! Он вспомнил её имя. Итак, надо понять, как давно он выдумал Софи. Что-то должно было его вдохновить на эту фантазию. Лилит, точно, он читал какие-то мифы о Лилит. Наверняка, образ навеян ею. Женщина с экстраординарной сексуальной энергией, нарушаяющая правила и не желающая подчиняться. Так она была описана в книге. Видимо, о такой женщине он подсознательно мечтал. Или о булгаковской Маргарите – ведьме, которая безоглядно любит безвольного Мастера. Тоже подходит.

Ещё ему нравилась сдержанная чувственность актрисы Александры Даддарио. Поэтому он выдумал Софи голубоглазой брюнеткой. И, разумеется, она – его студентка. Фу, как банально и пошло.

«На большее фантазии не хватило, профессор Миллер?» – саркастически обратился он к самому себе. О, Миллер. Да, так его зовут.

Значит, память постепенно возвращается. А с ней крепнет и уверенность в том, что он сошёл с ума.

И снова Софи… Он помнил её запах, её веснушки – в каких невероятных деталях продумало его подсознание этот образ.

Он решил простить себе то, что придумал её своей студенткой. А с кем ещё он общался? Вся его жизнь была в книгах и студентах. И ведь надо же выдумать её студенткой, но не юной девочкой, а вполне созревшей, сексуально раскрепощённой умной женщиной. Да ты хитёр, Миллер, усмехнулся мужчина.

1358, 1359, 1360…

И ведь ловко выдумал, что она обеспечена. Конечно, легко любить женщину, которую не нужно содержать и которая не зарабатывает в поте лица себе на кусок хлеба. У такой женщины, свободной от бытовых забот, всегда в его фантазиях было время на него, она всегда хотела его слушать, всегда хотела его обнимать, всегда была готова к приключениям. И её ничто не держало ни в одном из миров, тоже ловко придумано.

И всё же когда, когда его поразила эта болезнь? Ему сейчас 45, как помнит его больное сознание, или далеко за 60, и он живёт в этом кошмаре не одно десятилетие? Спина подсказывала, что за 60… Он пытался вспомнить, бывает ли Альцгеймер у молодых, у сорокалетних? Вроде редко, но бывает.

От этих размышлений он совсем лишился сил. 1498-й шаг отнял у него желание двигаться. Перед тем, как забыться сном, он подумал, что надо найти психиатрическую больницу. Это реальный шанс выжить… Если вообще нужно выживать…

На промозглой земле лежал высокий худой грязный человек, у которого не было сил жить. Его кожа была серой, на лице вокруг глаз пролегли глубокие морщины, губы были тонкими и сухими, потрескавшимися с намечающими гнойничками герпеса. На голове очевидно обозначились залысины, волосы, которые возможно когда-то были тёмно-русыми, сейчас выглядели безжизненно серыми и в них мелькало немалое число блестящих седых нитей.

Он спал глубоко, но дышал при этом хрипло, то и дело кашляя, не просыпаясь. Его пальцы подрагивали во сне.

Издалека его трудно было заметить. Серое тело в серой одежде на серой земле. Немного поодаль задумчиво бродили крупные чёрные вороны, словно чего-то ожидая.

Глава 60

Каждый раз, когда они попадали в новый мир, София и Дэвид первым делом проверяли, есть ли деньги у них на счетах, какая у них работа, что в собственности, какие обязательства, семейный статус, а затем изучали интернет, чтобы лучше понять правила новой вселенной.

В этот раз она пренебрегла всеми этими пунктами. Была слишком растеряна, напугана… Ей казалось, первым делом надо найти Дэвида, а потом уже всё остальное.

Но его не было ни в её доме, ни в его квартире, ни в университете. Значит, придётся сделать шаг назад и сначала познакомиться с миром, чтобы потом выработать план.

Об этом думала София, пока ехала в такси без водителя. Её размышления прервало зловещее карканье ворон. Стало не по себе. Она только-только собралась действовать, вытащила себя из растерянности, хаоса и тоски, почувствовала надежду найти Дэвида, и тут эти проклятые вороны…

Игнорировать. Игнорировать всякие там знаки, предзнаменования и прочую чушь. София, хоть и ведьма, как её любил называть Дэвид, но она не суеверна. Она верит в чудеса лишь в том случае, если лично с ними столкнулась. Во всех остальных ситуациях предпочитает здоровый скептицизм и научный образ мысли.

Подойдя к двери своего дома, София начала копаться в сумочке в поисках ключей. Взяла ли она их, когда выходила из дома? Потеряла в университете?

– Чёрт! – выругалась она. – Откройся, блин.

И дверь открылась…

Удивлённая, София вошла внутрь.

– Добро пожаловать домой, – раздался механический голос.

– Кто ты?

– Голосовой помощник Симона.

– И что ты умеешь?

– Обычные функции умного дома: открываю и закрываю двери, включаю и выключаю свет и электроприборы, ванну могу тебе набрать. Хочешь ванну?

– Пока нет. Что ещё ты умеешь?

– Отвечаю на вопросы. Такси могу вызвать, билеты забронировать, еду заказать, презентацию составить. Обычные функции.

– Давай так. Набери ванну и там продолжим беседу.

София поднялась в свою спальню, скинула одежду и погрузила уставшее тело в тёплую воду.

– Что ты хочешь знать?

– Где Дэвид?

– Уточни, пожалуйста, какой Дэвид?

– Дэвид Миллер.

– Я нашла информацию о 33450 Дэвидах Миллерах. О ком из них рассказать сначала?

– Дэвид Миллер профессор философии.

– Профессор философии Дэвид Миллер родился 83 года назад. Сейчас он на пенсии, проживает в Англии, в графстве Лестершир.

– Нет, это вряд ли он. Посмотри Дэвида Миллера из нашего города.

– Дэвид Миллер, 34 года, балетмейстер.

– Вряд ли. Но… знать бы, как он выглядит.

Тут напротив ванны материлизовался экран. Хотя экран ли это, если изображение было объёмным? Скорее голограмма. Высокий стройный мужчина вёл урок у юных балерин. Чернокожий, с длинной шеей и восхитительной осанкой. Красивый.

– Не он,  – вздохнула София. – Есть ещё?

– Дэвид Миллер, мальчик, 3 года. Живёт с мамой и бабушкой на соседней улице.

– Тоже мимо. Посмотри среди тревел-блогеров.

– Есть Дэнни Миллер, путешествует по Австралии.

– Тоже нет. Давай ты подготовишь мне подробный отчёт обо всех Дэвидах Миллерах со всей информацией, которую тебе удастся найти. Я почитаю его с компьютера.

– Это займёт какое-то время. А пока поставить тебе музыку?

– Поставь какую-нибудь историческую лекцию. Что произошло в мире и в нашей стране за последние 30 лет, – попросила София и закрыла глаза.

В лекции рассказывалось о распространении автоматизации и нейросетей. Это было технически продвинутое общество, в котором людям уже не обязательно было работать – все получали базовый доход, который покрывал основные потребности.

Тем не менее, большинство людей хотели продолжать учёбу после школы, работать, приносить пользу или получать удовольствие от творчества. Мало кто довольствовался базовым доходом – его хватало на оплату жилья, на пропитание, медицинское обслуживание, простейшие развлечения. Но на путешествия или предметы роскоши, на новейшие компьютерные игры или на походы в театр этих денег было недостаточно. Так что люди работали. Однако рабочих мест не хватало, поэтому продолжительность рабочей недели уменьшилась сначала до четырёх дней, затем до трёх дней, а рабочий день длился не более четырёх часов.

Вода с солью и ароматической пеной нежно ласкала  грудь и живот Софии, пока она слушала лекцию. И снова в груди заныла тоска по Дэвиду. Её тело молило о поцелуях. Она провела пальцем по половым губам, тело откликнулось лёгким возбуждением: заныли соски, кожа внизу живота потребовала прикосновений, бёдра напряглись в ожидании, изменился ритм дыхания…

София приказала себе отставить эмоции и фантазии. Она вышла из ванны, накинула халат и направилась к рабочему столу. Там лежал планшет, куда уже поступил обзор от Симоны по всем Дэвидам Миллерам этого мира. Огромный обзор. Какое всё-таки распространённое имя…

Много часов провела София в изучении отчёта. Она читала биографии этих мужчин, рассматривала их фотографии. Дэвид из этой вселенной мог быть старше или моложе, мог жить в другом городе или другой стране, мог иметь другую профессию. Поэтому просмотреть надо бы всех.

…Она уснула на полу, держа в руках планшет. Свернулась калачиком на ковре в белом банном халате. Ей снилось, что он зовёт её в тумане. Она идёт на голос, но никак не может его найти. А вокруг летают огромные мрачные вороны. Ей холодно. Она идёт босиком, его голос становится всё тише и тише.

Глава 61

Он смог. Он дошёл до дома, в котором в своём больном воображении он жил с ней, когда работал преподавателем в университете. Вот в этой крошечной квартирке, набитой книгами.

Не зря он насчитал эти 3562 шага. Цель достигнута. Он постучал в дверь. Открыла миловидная брюнетка. Не она. Женщина сначала вежливо улыбнулась, но затем на её лице отобразилась подозрительность.

– Нет, мистер. Мы с мужем живём в этой квартире уже 12 лет. Никакой Софии я не знаю.

Он кивнул, ожидая такого ответа. Извинился и вышел.

Городок маленький, он сможет, у него хватит сил дойти до приюта. На губах разрослись болячки герпеса, боль в спине заставляла то и дело садиться. Но затем он вставал и продолжал идти.

На месте, где в его реальности был приют для животных, в котором она работала, стоял супермаркет. А он и не особо надеялся, что это сработает. Просто если не искать её, то что ещё делать?

Зато в супермаркете был туалет. Там можно было умыться и попить воды.

На унитазе он просидел не менее двух часов. Не мог встать, не хотел. Простые действия – надеть штаны, застегнуть ремень, помыть руки – ему казались тяжелейшей, непосильной работой.

Наконец он умылся и взглянул на себя в зеркало. Не так уж и плохо, если не считать того, что он сумасшедший. Он думал, что выглядит намного хуже. Лицо всё ещё интеллигентное, руки всё ещё холёные, щёки впалые, но быть худым не запрещено.

Куда дальше? Надо идти. Шаги – единственный доступный ему смысл.

Он пойдёт в университет. Там они познакомились, там она может искать его. Там, возможно, его друзья и коллеги. Он мог выдумать Софи, но вряд ли он выдумал всю свою жизнь. Может, в университете он встретит Макса или Хулио, кого-то, кто знает, где он живёт…

5698, 5699, 5700…

– Нина, – радостно окликнул он стройную блондинку. Вот она, реальная женщина из его жизни. Не идеальная, не голубоглазая, не сводящая с ума. Его бывшая жена и просто хороший человек.

Он так обрадовался, что даже прибавил шаг. Эту женщину он не мог забыть и не мог выдумать. Они прожили вместе пять лет, не всегда счастливых, но они были близки.

– Извините, могу чем-то помочь? – Блондинка смотрела на него так, будто видела впервые в жизни.

– Нина, я так рад тебя видеть. Это же я, Дэвид. Не мог же я так сильно измениться, – он попытался улыбнуться.

– Не припоминаю. Мы знакомы? Я не помню ни одного Дэвида, – казалось, она искренне хочет вспомнить.

– Я твой муж. Бывший, – он уже не был уверен в своих словах.

– Думаю, вы ошибаетесь, – вежливо сказала Нина. – Я никогда не была замужем.

– Но ведь вы Нина?

– Да, но мы с вами незнакомы.

– Прошу прощения, – пробормотал он и продолжил свой трудный путь к университету.

Мимо пробежали его студенты – пятеро парней. Он привычно им улыбнулся, но они его не узнали, никто не поздоровался. Потом он нашёл свой кабинет, но на нём была табличка с другим именем. Затем Хулио Мендес, с которым они когда-то любили играть в шахматы по субботам, с сожалением сказал, что они не знакомы. На его лице была та же вежливая отстранённость, что и на лице Нины.

С каждой минутой он всё больше убеждался, что его сумасшествие – это не только выдуманная возлюбленная. Он придумал всю свою жизнь. Он не знал ни своего настоящего имени, ни где он живёт.

В парке он лёг на скамью. Ровная твёрдая поверхность помогла на пару секунд забыть о боли в спине. В животе заурчало, но от одной мысли о еде ему стало ещё хуже.

Есть две версия. Одна – здравая и логичная. Он безумен и нуждается в психиатрической помощи.

Вторая – фантастическая. Невероятная женщина полюбила его всей душой и таскала его за собой по разным вселенным, пока он не оказался в том мире, где он стёрт из реальности и где нет её.

Он рассмеялся громко, истерически. То, что вторая версия кажется ему версией, само по себе диагноз. В чём тут сомневаться…

И всё же… Он хотел дойти до ещё одного места. До её дома, который она почему-то не очень любила и в котором они редко бывали. Глупо, но надо попробовать.

Превозмогая боль, он встал. Понял, что сбился со счёта шагов и начал заново.

1, 2, 3, 4…

Он прошёл 7689 шагов, когда понял, что окончательно заблудился.

Человек без имени облокотился о стену и тихонько сполз вниз. Боль в спине была такой, что было трудно дышать…

Откуда-то издалека, как ему казалось, он слышал заботливый женский голос. Но не было ни сил, ни желания открыть глаза и взглянуть на его обладательницу.