Читать онлайн Не последние за последнего бесплатно

Возвращение домой?

Солнце спешило к горизонту, когда к шлагбауму подъехало такси. Пассажирская дверь с трудом открылась, из него вышел молодой человек. Торопливо подошел к багажнику и открыл его без усилий, несмотря на почтенный возраст автомобиля. Достал три сумки, бросил их небрежно на землю. Расплачиваясь, обменялся с водителем парой фраз. Таксист засмеялся, после чего такси поехало дальше, а молодой человек, накинув лямки сумок на плечи, пошел вглубь территории за шлагбаумом.

У ворот базы его встретил мужчина, одетый в военную форму пустынного окраса. Несмотря на полностью седую голову и глубокие морщины на лице, он был подтянут, стоял прямо с гордо поднятым подбородком. Молодой человек подошел к нему, сбросил с плеч сумки. Молча пожал руку мужчине, глядя прямо в глаза, ни одна из сторон не проявляла никаких эмоций. Мужчина сразу не отпускал руку молодого человека и обратил внимание на то, что ногти большого и указательного пальцев были черными. Это вызвало на его лице ухмылку.

– Как прошел отпуск? – спросил седой и отпустил наконец руку.

– Дом строил, – молодой человек поднял отбитые молотком пальцы.

– И много успел сделать?

– Не очень, но все сдвинулось с мертвой точки, что уже хороший результат.

– Как тебе удалось таксиста уговорить сюда тебя привезти? И вообще, как ты с ним договаривался, в этой стране нет ни одного таксиста, говорящего внятно на английском.

– Да, с английским здесь проблемы, а вот с русским как хорошо. Он учился в советском вузе.

– В Советском Союзе что, учили на таксистов? Хотя не отвечай, я был в Нью-Йорке и Чикаго.

– Очень смешно, – саркастично ответил молодой.

– Как там отец и его стакан?

– Отец все так же стареет. А стакан наполнен только крепким кофе или минеральной водой.

– Это хорошо. Я тут подумал, знаешь, что общего у русских и ирландцев?

– Теряюсь в догадках.

– Пьющие отцы.

– Да уж, какой странно сближающий нас стереотип. А я смотрю, нам форму новую прислали. Это чтобы в саванне в нас попасть сложнее было?

– Да. А вот еще смотри что есть. – Седой достал из клапана на плече панаму с пришитой по краю полей сеткой, скрывающей лицо. Надев ее на голову, он расправил сетку так, чтобы она закрыла его лицо полностью.

– Что? Как это возможно? – закричал Андрей, явно переигрывая испуг и удивление. – Нил, куда ты исчез?!

– Да, вот такую ужасную и бесполезную хрень нам прислали. Тот, кто это пришил, пробовал, интересно, в этом прицелиться? – Нил снял панаму, сложил и снова убрал в карман.

– Хух, вот ты где! Не делай так больше, хорошо? Ты просто испарился на моих глазах. Я чуть не побежал в джунгли мазаться грязью и делать лук с разрывными стрелами.

– Очень смешно. Выпишу отдельный приказ, чтобы ты и твои подружки сутками не снимали эту хрень и даже спали в ней. Не хочу видеть ваши рожи, – определенно довольный своим ответом, Нил улыбнулся, но, так как старый шрам от скулы до губы делал его левую часть лица нечувствительной, улыбка вышла зловеще перекошенная.

– Ты улыбаешься или это инсульт? Если это улыбка, то я всем расскажу, что видел ее половину на твоем лице.

– Рассказывай, тебе все равно никто не поверит.

– Кстати, о моих подружках. Где они?

– Слышали последние новости?

– Нет. Что-то случилось?

– Буквально вчера вечером ребята смогли все же авторизоваться на этом «даркнетовском» сайте.

– Ого! И как им это удалось без приглашения?

– На сайт в качестве гостя Аккихиро смог попасть практически сразу после твоего отъезда. А вот авторизоваться было сложнее. Там, по-видимому, модератор лично проверял заявки, и у него был софт, который фото, сделанные с помощью графических программ, отсеивал сразу. Николай и Акки догадались, в чем дело. Нашли местного пастуха, вручили ему дорогущую трофейную винтовку и сфотографировали у трупа умершего от старости слона.

– Забавно. Именно это и сработало?

– Да, черт возьми! У них главное фото страницы – это оборванец в сандалиях из старой покрышки держит винтовку в руках стоимостью всего имущества его деревни. И это сработало. Я начинаю сомневаться в интеллекте врага.

– Ну и что на сайте интересного?

– Все. Можно заранее узнать, где будет очередное незаконное сафари. Страница объявлений позволяет узнать, какое животное следует лучше охранять. Форумы – просто бесконечный поток разведданных. То, что мы наконец попали на «Орион», облегчит нам жизнь в разы. И самое главное – улики и доказательства масштаба беды. Я просто открыл объявления на заказы. А там на первом месте я в обнимку с нашим носорогом и ценник в 10 миллионов.

– Так может, все не так плохо, и это только за твою седую голову ценник?

– Опоздал, Николай уже так пошутил.

– Вот так всегда.

– Ладно, беги к своей стае. Сейчас все, кто не в дозоре, собрались у барака.

Подойдя к бараку избегая света фонарей, желая приятно удивить своих товарищей, Андрей увидел следующее. Вокруг стола собрался народ, окружил его и радостно выкрикивал фанатские кричалки на разных языках мира и пускал скромную волну из шести человек, как на футбольном матче. Подкравшись незаметно, Андрей заглянул за плечо посмотреть, что же происходит на столе. Там проходил нешуточный шахматный поединок между Николаем и Аккихиро. Николай сделал ход, и толпа вновь заликовала.

– Что вы орете, придурки, он же ферзя под удар поставил! – обратил на себя внимание Андрей.

Все обернулись и начали радостно приветствовать вернувшегося брата по оружию. Лишь игроки откинулись на спинки своих стульев и с ухмылкой наблюдали за происходящим. Те, кто уже поздоровались с Андреем, потихоньку разбредались по делам, которые необходимо закончить перед сном.

– Ой, вы посмотрите! Вернулась харя москалячья. Так было хорошо без тебя, – громко возмутился Николай.

– Я, пока ты был в отпуске, наслаждался музыкой ночной Африки, которую до этого заглушал твой храп, – добавил претензий к прибывшему Аккихиро.

– И кстати, если бы он забрал моего ферзя, это был бы мат через два хода, – сказал Николай, указывая на свою ладью.

– Я поспорил бы, но сейчас мы заодно и унижаем русского дурака, – Аккихиро уже не сдерживал улыбки.

Повисла неловкая пауза, после которой все трое засмеялись. Николай и Аккихиро принялись обнимать, радостно приветствуя близкого друга.

– У нас хорошие новости, – сказал Аккихиро.

– Да мне командор уже все рассказал про вашу аферу с участием пастуха и винтовки, которую он никогда бы не смог купить.

– Я же тебе говорил, что это глупо, – смотря на Николая, сказал Аккихиро.

– Ну получилось же! – ответил ему Николай. – Кстати, к нам завтра журналисты прилетают репортаж о нас снимать. А может, и целый документальный фильм.

– Скорее, видеоинструкцию для браконьеров, как с нами бороться. Они обязательно попросят показать, как мы работаем, – заметил Андрей.

– Да. Наблюдательные посты выдавать никак нельзя, – добавил Николай и задумался. Потом резко поднял голову и обратился к Аккихиро: – Нам нужно представление, ничего общего не имеющее с нашими инструкциями, но при этом чтобы мы совсем кретинами не выглядели. Сможешь?

– Думаю, да, это возможно, смотря что именно они попросят показать.

– Этот репортаж очень важен для нас. Я как-то услышал разговор Командора и Отто о наших скромных делах. Сейчас нас один фонд спонсирует из небольшого количества зоозащитников, и все держится на их фанатизме. Командор говорил, что в офисе частной военной компании, на которую мы оформлены, всем абсолютно на нас плевать, и если прекратятся пожертвования, они просто распустят нас к чертям, и мы уже будем незаконной бандой. Может, хоть после репортажа на нас обратят внимание и будет чуть больше денег. А возможно, и какая-нибудь звезда Голливуда раскошелится.

– Лучше Болливуда. Там люди побогаче, – заметил Аккихиро.

– Деньги – нерв войны, – подняв указательный палец, сказал Николай. Затем задумался, посмотрел на свой старый, старше его самого СВД и добавил: – А мы по сравнению с врагом парализованные.

– Коль, не делай так больше, – скривился после сказанного Николаем Андрей.

– Да, это было очень неловко. Испанский стыд во мне устроил корриду, –присоединился к осуждению Аккихиро. – Хорошо, я завтра же займусь сценарием для шоу.

– Вот только без электрошока на яйцах и бассейна с кипятком. Знаю я вас, шоуменов японских, – отыгрался Николай.

– Хорошо. Столько идей сразу отсек, но я все равно постараюсь.

– Ладно, уже поздно, пойдем спать. Я устал с дороги, – сказал Андрей.

– Ты иди, а мы доиграем и тоже пойдем, – сказал Аккихиро, затем подумал, посмотрел на доску и вздохнул: – Ладно, признаю, это и правда мат через два хода, пойдем спать.

Послание

– Всем доброе утро, – поздоровался Нил. – Сегодня у нас насыщенный событиями день. Уже через час прилетает вертолет со съемочной группой. С ними будет и пополнение из трех человек. Также нужно заняться восстановлением ограждения, и местные мне сообщили о мертвом слоне где-то в северо-западном районе заповедника, нужно найти тело и выяснить причины смерти. Так, значит, по пунктам. Встреча с журналистами – это мне. Новенькие – Акки, Андрею и Николаю. Отто на поиски слона. Пакко с остальными займутся ремонтом забора. Есть возражения?

– Да. – Аккихиро встал. – Мы тут подумали с ребятами о том, что не стоит показывать журналистам наши реальные тактические инструкции. Нужно изменить их.

– Хорошо, вот ты этим и займешься, – ответил на предложение командор.

– Так я уже тут с утра сделал наброски сценария представления.

– Я надеюсь, без вреда для яиц? – смеясь, возразил Пакко.

– Поздно, Ник так уже шутил, – отбился Акки.

– Вот так всегда! – с неподдельным огорчением сказал Пакко.

– Хорошо, после собрания можешь весь день на это потратить, – закрыл этот вопрос командор. – Так, значит, Андрей и Николай, займитесь новенькими вдвоем. Если хоть что-то вас в них будет смущать, сразу отправляйте обратно на вертолет. Всем все понятно?

Прозвучал всеобщий ответ согласия.

– Ну тогда вперед, мои псы войны! – дал команду Нил.

Зал собраний наполнился лаем и воем, который быстро стих, и все разбрелись по своим задачам.

Отто и Пакко выехали из базы одновременно. Пакко на старом пикапе «форд», груженном инструментом и материалами, необходимыми для ремонта ограждения. Отто на квадроцикле, имея только необходимое – рацию и винтовку. Они почти тут же разделились. Пакко свернул с дороги в месте, где ближе всего к ограде, и дальше двигался вдоль нее, высматривая бреши. Отто двинулся дальше напрямую к местному архаичному племени, которое было частью их заповедника и было под защитой ЮНЕСКО. Но так как им никто, собственно, не угрожал, они больше себя считали такими же защитниками заповедника, нежели подзащитными. Они были глазами и ушами, но в прямое столкновение с вооруженными огнестрельным оружием браконьерами-охотниками собиратели не вступали.

Прибыв на место, где находилось племя, Отто поговорил со старейшинами, и они отправили с ним подростка, который показал место, где лежало тело слона. Подъезжая к этому месту, примерно за километр Отто поблагодарил парня двумя банками сгущенки и отправил домой.

Приехав к скале, на которую указал парень, Отто остановился, взял винтовку, рацию и приступил к поиску места преступления. Пройдя пятьсот метров, он обнаружил в овраге слона с пулевыми отверстиями и спиленным, видимо, в спешке бивнем. Он был ровно спилен на половину сечения, а дальше сечение было неровным, видимо, надпилив наполовину, его просто отломали, так было быстрее. Второй бивень был нетронут.

– Вот уроды, так нервничали и спешили, что сотворили этот ужас ради одного бивня. Не то чтобы я оправдываю такое ради двух. Но это даже уже не браконьерство, это идиотизм! – вслух возмутился Отто.

Отто, в прошлом работавший криминалистом, знал хорошо методы работы следователей на месте преступления и без труда определил примерное количество злоумышленников, откуда они пришли и куда ушли после преступления. Гильзы от СКС. Осмотрев погибшего, обнаружил, что четыре пули зашли в тело и голову снизу вверх, что говорит о том, что уроды продолжали стрелять уже в лежащего, а скорее всего, мертвого слона. Отто, несмотря на внешнюю свою серьезность и профессиональность, обладал эмпатией, выбивающей слезу от увиденного. Но мог он себе такое позволить, только когда был один. Вытерев слезы, он связался по рации с базой, доложил о преступлении, сообщил, в какую сторону ведут следы и что он следует по ним. Приказ о том, что в случае обнаружения преступников в контакт не вступать и держать дистанцию до прихода прикрепления, выслушал, но не услышал. Жажда мести уже затмила разум. Но он понимал, что уже очень много времени прошло, они уже далеко и шанс отомстить ничтожно мал.

Дойдя до места, где следы упираются в ограждение, обнаружил валяющуюся в кустах трехметровую стремянку. На колючку накинута козья шкура, а за ограждением стояла вторая стремянка, ее даже не толкнули, чтобы она упала после перехода.

– Ого, это что-то новенькое! – удивился он. – Болторез – это слишком банально, понимаю.

Поставив лежащую по его сторону ограждения стремянку, детектив взобрался наверх без труда, благодаря шкуре перелез через колючую проволоку, спустился по второй стремянке и оказался за ограждением. Оглянулся, осмотрел всю инсталляцию и сказал.

– Эти уроды скоро здесь эскалатор построят!

Он продолжил движение по следам. Они привели его к огромному валуну, на котором росло дерево, корни которого окутывали камень плотной сетью. Следы пешие сменились на протекторы шин, судя по ширине, немалого внедорожника. Отто присел на корточки и начал рассуждать вслух:

– Слишком много следов вокруг малой скалы. Зачем вокруг нее кружить? Садись в машину, если так спешишь, и уезжай быстрее.

Походив вокруг огромного камня с растущим на нем деревом, он обратил внимание на плоский камень сантиметров 40 в диаметре. Рядом с ним были следы его волочения. Осмотрев камень внимательно и осторожно, Отто заметил тончайшую леску, которая была вложена в высверленное отверстие, которое затем было замазано гипсом с колером, подобранным под цвет камня, но не настолько точно, чтобы педантичный взгляд немца не смог этого заметить. Второй конец лески вел к большому валуну с деревом, в котором была естественная выемка закрыта пластиковой посудиной полусферической формы, неестественно замаскирована все тем же гипсом с колером. Под этой малозаметной незамыленному глазу маскировкой была граната ф1, прилепленная к четырехсотграммовой котлете пластида, и все остальное пространство под посудой заполнено пакетиками с саморезами и мелкими гвоздями. Расковыряв гипс и выкрутив запал из гранаты, Отто взглянул на это все, покачал головой и выдвинул сам себе мысль:

– Значит, наследили не потому, что глупые и спешили, а потому что хотели, чтобы это место нашли.

Под камнем он обнаружил крышку 100-литровой пластиковой бочки, которая была закопана под самый верх в землю. В ней он обнаружил два карабина СКС, патроны, злосчастный бивень, к которому была привязана записка. Достал бивень, отвязал записку. В ней было написано: «Здравствуй, Нил. Если ты читаешь это, значит, ты стоишь на ошметках людей, нашедших это послание. Напиши мне на сайте «Орион» со страницы бедного пастуха, которому вы сунули в зубы дорогую винтовку, фамилии этих бедолаг, я отправлю их семьям цветы соболезнования. На «Орионе» мой ник Ван Пелт. И этот бивень – это пустяк, приз в игре, которую я затеял на обратной стороне этого послания».

Отто перевернул лист, на обратной стороне которого было распечатано фото командира в обнимку с последним представителем вида белого носорога, который был под их защитой.

Прочитав зловещее послание, Отто во весь голос засмеялся, сквозь смех восклицая:

– Как самоуверенно! Стоишь на остатках людей, нашедших… – Как вдруг лицо его, словно смена маски, моментально наполнилось злобой, и он сквозь зубы прошипел: – Ну а за бедного слона… – дальше речь была продолжена устрашающим немецким матом.

Встреча гостей

Командор, Андрей и Николай уже стояли у посадочной площадки, когда вдали стал слышен звук приближающегося вертолета.

– Смотрели недавний кинокомикс? – нарушил молчание Андрей.

– Да. Говорят, его будут номинировать на лучший фильм года. И вроде даже во всех актерских номинациях будет по одному представителю от фильма. Такого, по-моему, еще не было, – ответил Николай.

– И что для вас это событие значит? – спросил Нил.

– Да, собственно, ничего, просто этот жанр мне нравится с детства, и приятно жить во время золотого века кинокомиксов, – ответил ему Андрей.

– Помню, в детстве мне дядя из Лондона привез первый выпуск комикса об очередном «суперсолдате». Мне очень понравились яркие картинки, незамысловатый сюжет. И каждый раз, когда дядю по работе отправляли в Лондон, я просил новый выпуск. И в один прекрасный день дяде надоело, в последний момент вспоминая на перроне с билетом на поезд про мою просьбу, бегать в поисках киоска. Он купил сразу все выпуски законченной тогда арки. Я был очень счастлив. Ночами не спал, заинтригованный недавно дочитанным эпизодом, ожидая утра, чтобы узнать, что же было дальше. Дочитав все выпуски, я перечитывал их снова, затем читал вслух своим друзьям, периодически отыгрывая описанные сцены на фонарном столбе. Выучил все наизусть и даже требовал, чтобы в школе мы поставили классом спектакль по этому комиксу.

– Ого, ни за что бы не подумал, что вы были таким впечатлительным ребенком, – удивился Николай.

– Да, я тоже считал, что командор уже родился с трехдневной щетиной и суровым выражением лица, – добавил Андрей.

– Ага, и в крутых больших черных очках-капельках, – продолжил разгон Николай.

Стоявший рядом командор с трехдневной щетиной и в упомянутых очках имел иммунитет к подобным шуткам и, не обращая внимания, продолжил рассказ:

– Я писал письма в издательство, где высказывал свои теории о недосказанных моментах в сюжете. Цеплялся за незначительные детали, делая из них выводы. За что получил написанное рукой автора комикса благодарственное письмо, в котором подтверждались все мои теории. Я был так счастлив, что думал, это мое жизненное призвание, что я теперь эксперт в мире комиксов. Затем прошло полгода, и дядя привез мне еще стопку выпусков, он специально дождался, когда выйдет вся арка целиком. Я в тот же вечер принялся изучать новый материал, подходя к нему не как к развлечению, а как к научной литературе. Спустя время я был в ужасе, когда понял, что история становления героя изменена – главный злодей теперь девушка, с которой у героя странные романтические отношения с примесью лютой ненависти. В общем, все, в чем я считал себя большим экспертом, было не так. Хоть там и была раскрыта одна из моих теорий – видимо как дань фанатам серии. Я был в ужасе от того, что моменты, из которых я делал выводы, были изменены. Написав письмо с претензией на этот счет, я получил ответ, в котором говорилось о том, что это другая вселенная, что те события, о которых говорил я, проходили на планете Земля с каким-то случайным двузначным числом, а арка, которую я критикую, происходит на планете Земля с трехзначным случайным числом, и что все это канонично и происходит параллельно.

– Ну, все правильно, мультивселенная – это неотъемлемая часть жанра, – сказал Николай.

– Нет. Я не мог этого принять, тогда мне было совершенно не понятно, как могут существовать две правды одновременно, такие непохожие, что, принимая одну, вторая становилась ложью в моих глазах. После этого я больше полюбил классическую литературу. Ее, слава богу, не переписывают. И если автору хочется рассказать новую историю, он просто придумывает новых персонажей и условия, а не ездит на одном всеми любимом персонаже, как на старой кобыле, запряженной в новую телегу, – не соглашался Нил.

– Это все религиозное воспитание. Такое свойственно крупным монотеистическим религиям, таким как христианство. В твоем случае католичество. Непринятие другой правды, кроме своей, и ненависть к правде чужой, – сделал скорый вывод Андрей, поправляя воображаемые очки на носу.

– Нет. Это скорее просто переживания о потере статуса эксперта в данном вопросе. Сил-то было потрачено немало на изучение и создание теорий. Они так легко подтверждались и так же легко перестали быть догмой, – возразил Андрею и выдвинул свою мысль Николай.

– Нет, я все же настаиваю на антирелигиозной теории. Возможно, это и то и другое, – попытался достигнуть консенсуса Андрей.

– Как, вашу мать, вы здесь такие умные оказались? – оборвал псевдонаучный базар Нил.

– Так вы же сами поставили задачу встретить новое пополнение. Вот мы и стоим с вами ждем вертолет, – прикинулся дурачком Андрей.

– Вы можете быть хоть минутку серьезными? Я в общем. Какого хрена вы здесь делаете, раз вы такие умные? Дома же безопаснее!

– Так ведь зарплата все решает.

– У нас дома за такие деньги только наркотой торговать.

– Вот не нужно прибедняться! Что, две штуки баксов никто в ваших странах не зарабатывает? – задал вопрос Нил.

– Ну как же, зарабатывают. Только не те и не там. Например, врачи и преподаватели таких денег точно не видят. Ну разве если только они смогли разглядеть в своем месте работы рынок сбыта и не начали заниматься тем, о чем я сказал ранее.

– А кто тогда? Ну у вас же есть врачи и преподаватели, раз два таких кретина смогли дожить до совершеннолетия. Они что, справляются со своей работой за копейки?

– В наших странах это призвание, – гордо подняв указательный палец, сказал Андрей.

– Не первый раз я открываю вам небольшую щель в свою душу, как тут же в нее льется дерьмо из ваших несмешных шуток, – возмущался Нил.

– Ну прости нас, командор, – с виноватым видом ответил Андрей.

Андрей слегка ударил по плечу Николая, который прислушивался к звукам приближающегося вертолета. Николай отвлекся и, не задумываясь, быстро сделал выражение лица как у Андрея.

– Какие же вы порой невыносимые. Но, стыдясь, я признаю себе, что я рад тому, что в ваших странах так хреново, что вы попали ко мне. Без вас мы бы прокисли, как молоко.

– А вот и гости, – обратил внимание остальных Николай.

Вертолет сел на площадку, оборудованную в поле. Из него вышли люди, начали быстро выгружать оборудование и вещи. Последней из вертолета вышла девушка, которая сразу обратила внимание на стоящего в стороне Нила. Он, в свою очередь, приказал Андрею и Николаю помочь с разгрузкой оборудования и пошел к ней навстречу, так как понял, кто она такая.

– Здравствуйте, меня зовут Нил. Добро пожаловать к нам на базу, – командор протянул руку, которая тут же ощутила крепкую хватку встречного рукопожатия.

– Здравствуйте, мое имя Леа, – представилась в ответ девушка.

Перед командором предстала девушка, вызывающая противоречивые чувства. Она была хрупка и миловидна, но взгляд ее был наполнен таким пронизывающим интересом, что командор нежности не испытал. А напротив, даже немного зажался и был скован. Он старался не пялиться так открыто на обилие татуировок и необычную для его старческого восприятия прическу с выбритыми коротко висками. На плотно забитом рукаве он выделил изображение скрещенных знаков Венеры и Марса, затем был знак ровно такой же, знак, уже состоящий только из символов Венеры, и такой же из двух знаков Марса на все предплечье.

– Что-то не так? – спросила улыбающаяся девушка, зная ответ на свой вопрос.

– А? Что? Все нормально. А что не нормально? – откровенно тупя, ответил командор.

– Да я словно снова оказалась в Глазго на рождественских каникулах у своей сокурсницы. Это тот самый момент, когда она знакомит меня с папой.

– Я тут вдруг осознал, что у нас всего один представитель ЛГБТ и одна женщина на всю нашу сосисочную тусовку, – случайно произнес это вслух Нил.

– Ах вот оно что! Вы боитесь моего осуждения и того, что я сделаю негативный репортаж из-за этого. Нил, расслабьтесь, я не делаю скоропостижных выводов. И вам не советую.

Леа не в первый раз участвовала в таком диалоге и относилась к таким реакциям понимающе, стараясь терпеливо все объяснить.

– Ну и какой вы тогда журналист, если не делаете скоропостижных выводов? – пошутил Нил с улыбкой, осторожно ждущей ответной реакции.

– Малоуспешный, но очень необходимый сегодня. Да впрочем, как и всегда, – тут же ответила Леа. – Нил, давайте, чтобы вы расслабились и были самим собой, я вам расскажу, кто я. Я в первую очередь журналистка, а уже потом все остальное. Да, вы верно подметили, я действительно поддерживаю ЛГБТ-сообщество, – Леа выдвинула плечи вперед так, чтобы была видна радужная ленточка, свернутая в форме тюльпана, приклеенная к рюкзаку. Но при этом я нахожусь в более левом крыле. Понимаете, о чем я?

– Что-то связанное с марксизмом? – сказал уверенно, будто он что-то понял, но тут же поник, увидев выражение лица в стиле «вы серьезно?!». – Простите, я правда пытаюсь вас понять, но я уже слишком стар и не успеваю за изменениями в мире и людских головах.

– Я вас прекрасно понимаю, – упокоила его Леа, – просто дослушайте меня, и все станет на свои места. Я из тех, кто не пытается достичь превосходства над всеми остальными, я по-настоящему за равноправие. И верю, что достичь этого можно только если не обращать внимания на внешнюю оболочку и не лезть в личную жизнь. При этом я против того, что сейчас тенденция страха перед нами. Радикалы среди нас не понимают, что старшему поколению тяжело принимать некоторые изменения. Вы вот себя неловко чувствуете, и из-за этого я себя неловко чувствую еще сильнее, если бы вы меня встретили не страхом, а презрением и дискриминацией. Я лишь за одну дискриминацию. Я за дискриминацию низкого профессионализма. Поэтому я здесь. Показать профессионалов своего дела вроде вас. Проверить, действительно ли статистика проведения незаконных сафари и их успеха так упала благодаря вам и вашим людям или вы просто шлете положительные отчеты, дабы получать дальше деньги.

– Простите, вы правы, я не должен был так на вас реагировать. Мы с ребятами обсуждали этот вопрос и то, как мне себя вести, если я попаду в подобную ситуацию. Парни советовали ровно то, о чем вы говорили. Но мне, как вы уже заметили, еще тяжело дается не обращать внимания на внешнюю оболочку. Давайте начнем сначала и, может, перейдем на ты? – спросил Нил и еще раз протянул руку.

– О, конечно. Это уже лучше, – Леа пожала руку в ответ. – Я уже успела пообщаться с новенькими в вертолете. Они мне рассказали, как проходит рекрутинг в вашу компанию, и если в условиях нет пункта «все, кроме представителей ЛГБТ и женщин», то я не вижу здесь дискриминации, это может значить лишь то, что мало людей знает о вас. Тем более, я так поняла, что офис вашей ЧВК мало заинтересован в вашем предприятии и не выделяет достаточно средств и сил.

– Вы хорошо подготовились, – удивился ее осведомленности Нил.

– Ребята даже сказали, что они проходили экзамен, и из 40 соискателей в ЧВК устроилось четверо. А они втроем были близки к проходному баллу, и им предложили вас или идти домой. Это еще больше меня заинтересовало, как так выходит, что к вам отправляют далеко не лучших кандидатов, но вы держите марку?

– Ну, во-первых, у меня есть полное право отправить всех троих домой. В этом главный офис меня не ограничивает, они лишь дают людей, а я уже сам решаю, нужны ли они. Во-вторых, они, сами того не ведая, собрали мне команду лучших в том деле, которым мы заняты. Забирая себе головорезов «коммандос», они отсеивают таких людей от нас, оставляя достаточно смелых людей, имеющих еще и сострадание, доброту и любовь к миру, который нас окружает. Я хочу сказать, что из этих троих, скорее всего, трое домой и поедут. Здесь в большинстве задерживаются люди, которые сразу шли с идеей сделать мир капельку лучше. Если люди шли именно к нам, то их отправляли без экзамена и стажировки. Это плохо, конечно, многие из них уже давно уволились. И если из этой троицы хоть один останется, то это маленькое чудо.

Вдруг за спиной у Командора разыгрался спектакль с игрой уровня школьной постановки. Николай и Андрей «рыдали» навзрыд и восклицали: «Господи, как это мило!», «Эта речь тронула меня до глубины души» и так далее.

– Вот, кстати, у мировой ассоциации кретинов претензий к нам точно бы не было, потому что директор и генеральный секретарь этой организации у вас перед глазами. У вас что, нет задачи? – повысил тон командор.

– Простите, командор, просто ваша речь тронула наши сердца. Особенно момент про любовь к окружающему. Мы забыли, куда шли и какая у нас задача на сегодня.

– Может, ваша задача – это они? – Нил указал на новеньких, стоявших в стороне и наблюдавших этот спектакль. У двоих было выражение недоумения от того, куда они попали, а третий еле сдерживал смех.

Андрей повернулся к новеньким и по-русски громко скомандовал:

– Становись! Равняйсь! Смирно! Правое плечо вперед, шагом марш!

От этого троица еще больше оцепенела. А Николай изобразил звук, отдаленно напоминающий вечерний скрип сверчков. Андрей склонил голову и, вернувшись на английский, спокойно сказал:

– Пройдемте за мной.

Пополнение пошло следом, а Николай замкнул колонну. Неожиданно один из них сказал:

– Но мы же пошли налево?

– О, как хорошо, в нашей постсоветской диаспоре пополнение, – обрадовался Андрей. – Команда была «правое плечо вперед». А когда мы правое плечо вперед выдвигаем, куда у нас туловище поворачивается?

– А я понял. Я на самом деле плохо понимаю русский, а произнести понятно ничего толком не смогу, – ответил один из новеньких.

– Расслабься, здесь он тебе не пригодится. Здесь международным языком установлен английский, – ответил Николай.

Провожая взглядом своих бойцов, Нил сказал Лее:

– Вот они, мои профессионалы.

– Честно признаюсь, я удивлена. Я думала, здесь царит армейская атмосфера. И эти ребята, что, русские?

– Темно-русый пониже – да. Его зовут Андрей. Тот, что повыше, голубоглазый блондин красавчик Николай. Он из Украины.

– Как же они уживаются? – намекая на факт, который находится на поверхности, спросила Леа.

– Прекрасно уживаются. Добавьте к ним еще одного японца, и получим гремучий коктейль глупых бесконечных шуток. Они даже себя называют «Анекдот».

– Почему?

– Ну, их компания – это анекдот, где люди различных национальностей оказывались в различных ситуациях вроде необитаемого острова. Андрей говорит, что их анекдот бы начинался: «Попали как-то японец, украинец и русский…» На что Николай тут же возразил: «Нет. Попали как-то русский, японец и украинец…»

– Видимо, важно то, кто стоит последним в начальном перечислении? – спросила Леа.

– Да, иногда смертельно важно. Вот видите, как они на меня влияют. Вот зачем эта информация осела в моей голове?

– Да, я вас понимаю, в моей голове тоже много странной информации. Например, я знаю больше сотни видов динозавров и могу написать их названия на латыни. Это просто отпечаталось в моей голове из детства. Хотя я никогда никакого отношения к палеонтологии не имела. Просто в детстве была любимая книга об этих загадочных древних ящерах.

– Ты определенно победила.

– Да вы себе не представляете, в скольких поединках бесполезных знаний я победила одним этим фактом о себе.

– Но, признаюсь честно, я дорожу этими парнями, они разбавляют нашу тусовку кризиса среднего возраста. Мы больше не скучаем и не унываем. Мой друг Отто, с которым мы стояли у истоков нашего дела, был в глубочайшей депрессии из-за личной трагедии, о которой я говорить права не имею. Вы, конечно, сами можете его об этом спросить, но если он не захочет рассказывать, я вас прошу не наседать. Тогда казалось, что он не просто борется с истреблением животных, которые не могут за себя постоять. Он больше вымещал свою злость. Когда появилась эта троица… Они, кстати, первый и единственный случай, когда все трое из нового пополнения остались с нами. Ребята тут же создали атмосферу несерьезного ребячества, и в этой атмосфере тут же растворилась вся дисциплина армейского уклада. С ней и растворилась депрессия Отто. Я не сопротивлялся разложению дисциплины, так как с ней разлагалась депрессия друга. И знаете, что я осознал, когда все изменилось бесповоротно? Организация стала лучше и эффективнее. «Я этого хочу» вытеснило «Это приказано и надо сделать», дисциплина уступила энтузиазму, традиционная армейская иерархия рухнула под натиском искренней дружбы и товарищества. Добавим к этому три месяца, когда дела были плохи и зарплаты почти не платили, а неделю просто жрать было нечего. Из-за этого многие нас покинули. И вот мы получаем два десятка человек, которые справляются с задачей по защите заповедника лучше, чем почти пятьдесят человек до этого.

– То есть ваше желание помочь другу победило в вас консерватора, и все стало только лучше?

– Нет, тут не только моя заслуга или заслуга молодой свежей крови. Тут дело в последовательности факторов, которые так удачно совпали. Просто, отвечая на ваш вопрос о нашем профессионализме, я могу сказать лишь то, что мне очень повезло с моими людьми. Если хоть одного поменять на какого-нибудь лентяя, все тут же рухнет в пропасть. Спланировать такое заранее или даже повторить по пунктам у меня не получилось бы никогда. И не смейтесь, пожалуйста, но я вижу в этом Божий умысел.

– У меня и мысли не было смеяться над вами. У меня лишь усилилось желание больше узнать о вашей организации.

– Тогда давайте я вам проведу небольшую экскурсию. Сейчас мы находимся на нашей базе, здесь у нас барак для проживания людей. За ним вы можете видеть крышу старого ангара, на этом месте очень давно был аэродром. Самолетные ангары мы используем как гаражи. Здание в 2 этажа перед вами – это наш командный центр. В нем находится мой кабинет, зал собраний, узел связи, столовая, в общем, все. Даже бильярд в подвале имеется. Продвинутая палатка с кондиционером и солнечными батареями – это лаборатория доктора Вилды Эбель. Она представитель зоологического общества из Франкфурта-на-Майне. Изначально она занималась наблюдением за семейством наших слонов. Но после проведенной по нашей просьбе операции по извлечению пули из леопарда стала нашим негласным ветеринаром. Сейчас наблюдение за слонами – это ширма ее реальной деятельности. Доктор Эбель – ангел, присланный нам небесами. Это к слову о том, как мне удается держать марку нашего предприятия. Если бы ее с нами не было или она после завершения своих исследований решила вернуться домой и преподавать, то мы бы здесь уже потеряли огромное количество животных, которых она успешно спасает на протяжении уже двух лет. Она проводит здесь одиннадцать месяцев в году. Вы говорили, что уважаете профессионализм. Так вот, доктор Вилда Эбель – самородок. Специализируясь на крупных млекопитающих, она не оставляет без внимания остальных животных. Когда мы обратились к ней с леопардом, она не стала открещиваться, что не ветеринар и не знает крупных кошек, она просто связалась с другом из Парижа и провела операцию по инструкциям, которые ей давали по видеосвязи. А сейчас может провернуть такой пустяк с закрытыми глазами. Невероятной силы характера человек. Жаль, что вы приехали неудачно, она на пару недель улетела домой решать личные дела. Но я вам дам все контакты для связи с ней, вы просто обязаны рассказать миру, что есть такой человек.

– Это даже не обсуждается, закончив здесь, мы отправимся, если понадобится, к ней домой. После вашего рассказа никакого интервью по телефону и близко быть не может. Я лично хочу увидеть этого человека. Кстати, я, наверное, сэкономлю ваше время и совмещу эту экскурсию с вашим интервью. Я вижу, вы с интересом даете развернутые ответы. Значит, вы никуда не спешите? Я правильно понимаю?

– Да, времени у нас предостаточно, так что спрашивайте все, что вам интересно.

– Как вообще появилось это место и люди, работающие… нет, я бы даже сказала, служащие здесь? И как вы поняли, что именно это – то, чем вы хотите заниматься? Вообще, расскажите для начала немного о себе.

– Ого, как много вопросов.

– Простите, хреновый из меня интервьюер. Начните с рассказа о себе.

– Ну, как ни странно, родители мои были зоологами, работали в этом заповеднике. В те времена, когда еще катастрофы никакой не было и на дела браконьеров, хоть и скрипя зубами, зоологи смотрели сквозь пальцы. Я жил и рос от них отдельно в доме деда, он, кстати, был отставной полковник, пил и бил меня частенько, и это его воспитание, скорее всего, сделало из меня человека военного. Я на него что тогда обиды не держал, да и сейчас вспоминаю больше с теплотой. Хорошего в его воспитании было больше, чем пьяных подзатыльников. Да и те прилетали за дело, ребенком я был, мягко сказать, неспокойным. Шли годы, родители давно покинули эти места. Стали жить в Англии, преподавали. Я служил. Уйдя со службы, я жил с родителями, дохаживал их. Своей семьей из-за моей бурной службы я обзавестись не сумел. После того как мы похоронили маму, в один очень не примечательный вечер мы с отцом, как обычно, проводили вечер перед телевизором. Там показывали новостной сюжет тяжелой политической ситуации в этой стране. Отец, переключавший каналы, увидев знакомые места, остановился на этой передаче. И в ней промелькнуло короткое интервью главы местной егерской службы. Тогда я впервые увидел Дубаку, он тогда занимал эту должность официально. Вон он, кстати, идет к ангару, – Нил указал на низкого коренастого мужчину, идущего в сторону ангара. – Позже обязательно с ним поговорите, он просто легенда этих мест. В интервью он говорил о катастрофической ситуации в заповеднике. О том, как браконьеры обнаглели и что охоту ведут уже на них. Местным царькам на их проблемы было плевать, они были заняты борьбой за алмазные предприятия. Отец стал сильно переживать и даже заболел. Умирая, он на полном серьезе потребовал от меня дать слово десантника ее величества о том, что я найду способ спасти заповедник. Так, похоронив отца, я начал искать решение проблемы. Узнал о том, что мои старые друзья по службе времени зря не теряли и на тот момент были в руководстве частной военной компании в США. Я обратился к ним с идеей подразделения, которое способно защитить заповедник. Они на удивление быстро согласились. Создали подразделение, состоявшее из меня одного. Превратили мой крестовый поход в бизнес-проект и на волне шумихи собрали очень много денег с благотворительности, получили у всевозможных международных организаций разрешение на подобную деятельность. Я тем временем собирал команду из старых знакомых и людей, которых ЧВК не хотели брать себе и избавлялись от них, отправляя ко мне. Крича на каждом углу, конечно, об огромном потоке желающих помочь правому делу. Затем нас отправили сюда, и по прибытию мы поняли, что большая часть денег осела где-то в компании, а на нас выделили ну тысяч двести максимум. А это очень маленькие деньги для такого предприятия. У нас было плохое снаряжение, которое давно пора списать, купили у обанкротившейся экскурсионной фирмы автомобили такого же, как снаряжение, состояния. И вот спустя полгода данного отцу обещания я стоял посреди заброшенного аэродрома с толпой людей, у которых был один вопрос в голове – «куда они попали?!». Первые два месяца мы не видели ни одного браконьера. Мы были заняты обустройством базы. Хоть и нехотя, с большим трудом деньги мне выделяли и зарплаты платили хорошие. Я связался с Дубакой, он к тому моменту уволился. Позвал его к нам, он подтянул с собой еще пятерых местных, которые раньше с ним работали егерями. Затем началась тяжелая стройка. Мы начали возводить забор по границе заповедника. Первые патрули, первые стычки с браконьерами. Мы не церемонились, и они не давали нам шанса на цивилизованное решение проблемы. Полетели первые пули над головами, началась первая волна оттока желающих у нас служить. Нас из пятидесяти стало где-то тридцать. Затем я, Отто, Дубака и Пакко расходились и стали стрелять в противника без предупреждения, так мы убили одного серьезного богача из Техаса, и начались у ЧВК из-за нас проблемы, которые превышали доходы от благотворительности. Проблему замяли, благо большие деньги решают в этом мире любые проблемы. Но после этого мне дали понять, что я теперь сам по себе, хоть и нас не распустили, оставив юридическую основу нашего отряда, не делая из нас шайку бандитов. Деньги стали идти еще тяжелее. Зарплаты упали, и народ побежал кто куда.