Читать онлайн Зеленые святки бесплатно

Глава первая. Похищение

Автомобиль летел сквозь снежную бурю по бесконечному шоссе. По обеим сторонам дороги сливались в неразборчивые пятна сосны вперемешку с березами – типичный лес для этой местности. Снежинки, на большой скорости врезающиеся в лобовое стекло, напоминали планеты, а ночь за окном – бескрайнюю вселенную.

– Мне казалось, этот путь должен быть намного короче… Странно. Проверь еще раз по карте, – сказала женщина на пассажирском сиденье, обращаясь к мужу.

– Навигатор барахлит, – мужчина неуверенно кивнул на прибор с погасшим экраном.

– Вот уж не вовремя! – Она уже минут пять слышала шорохи, доносившиеся с заднего сиденья, но боялась обернуться – сын наверняка проснется голодным и расплачется. Она надеялась дотянуть до ближайшей заправки, чтобы разогреть еду и не останавливаться посреди ночи в лесу.

Машина внезапно стала терять скорость и все-таки затормозила у обочины. – В чем дело? – спросила женщина.

– Хочу проверить навигатор, – муж сдернул навигатор с крепления и нажал кнопку сбоку – Еще одна такая развилка без указателей, и мы уедем совсем не в ту сторону… Без карты тут не обойтись.

– Мам, – вопросительно раздалось из-за спины, и молодая женщина повернула голову.

Мальчик приподнялся на коленях и глядел в окно, словно там происходило что-то интересное. На деле же только бешено сыпал снег, да покачивались в свете фар макушки деревьев.

– Потерпи, сынок. Мы скоро приедем.

– Мам, там огоньки. Огоньки! – Палец уперся в стекло, под ним расползался темный теплый след.

– Да-да, конечно. Посмотри на них, а мы пока разберемся с картой.

Мужчина все еще крутил в руках навигатор, но тот не желал включаться:

– Наверное, придется ехать так, все равно пока по прямой. Может, дальше будут хоть какие-то знаки.

– Огоньки, огоньки, – сонно твердил кроха с заднего сиденья. – Это город, мама?

– Конечно, город. Волшебный! – успокаивающе ответила женщина, наблюдая за тем, как замигал и снова погас прибор, без которого можно было заблудиться окончательно. И только тут вдруг крутившаяся уже пару минут мысль достигла своей цели, и женщина удивленно подумала: «Огоньки? Какие еще там огоньки?»

Она повернулась к окну и всмотрелась в темноту леса – туда, куда глядел ее малолетний сын, но кроме бархатных заснеженных кустов ничего не увидела.

– Вот же! Город! – чуть радостнее воскликнул мальчик. – Окна! Огоньки!

– Где? – Что-то странное шевельнулось внутри, необычное ощущение, от которого стало зябко.

– В лесу.

– Дорогой, это не город… Это…

Внезапно лицо ее вытянулось, а затем исказилось гримасой ужаса. На уровне темных стволов померещилось движение.

– Едем! Быстро! – вскричала она.

– Что? – муж от испуга выронил бесполезный навигатор и тут же завел машину.

– Быстро! Уезжаем сейчас же!

Женщина отвернулась от окна, за которым всего в нескольких метрах от шоссе, в снежной тьме, окутанные метелью, словно тонкими шалями, стояли три или четыре фигуры в рогатых масках – огромные, жуткие, покрытые лохматым мехом.

Автомобиль взвизгнул на скользкой дороге и рванул с места.

* * *

– Полина! – Маргарита бросилась навстречу Водяной колдунье.

Полина, обернувшись на зов, выронила все сумки, которые держала в руках:

– Маргарита!

– Я как будто лет сто тебя не видела!

– Да, так и есть!

Они обнимались, наверное, целую минуту, смеясь и раскачиваясь из стороны в сторону, даже чуть не упали на проходившего мимо рыжеволосого колдуна Славу.

Над Белой Усадьбой густо и тихо падал снег. В небе не было звезд, его затягивали облака, почти не видимые этим вечером. Дорога от заброшенной железнодорожной станции до ворот подсвечивалась праздничными фонариками. Маргарита мысленно еще слышала стук колес поезда «Мурманск-Владимир» и до сих пор не верила, что поезд действительно остановился у старой платформы Росеника. Все пассажиры в купе спали, хотя было только шесть вечера, и предупредить о скорой остановке пришла не проводница, а какой-то высокой господин, чья одежда лишь отдаленно напоминала форму работников железной дороги. Вместе с Маргаритой господин не вышел, сказав, что «кое-кого нужно подбросить до Зорника», зато у заснеженного маленького вокзала ее уже ждал извозчик. Лошадь была укрыта нарядной попоной, на оглобле позвякивали бубенцы.

Теперь же Огненная колдунья стояла в холле старинного особняка, медвежья голова на стене бросала расплывчатую и неправдоподобно большую тень на значительную часть помещения, кристаллы-светильники горели ровным теплым светом, а свечи на столе домового Батмана, наоборот, помигивали. Маргарите казалось, что она не виделась со своей соседкой по избушке не две недели, а гораздо дольше. Полина Феншо выглядела все такой же худенькой и бледной, ее волосы, подстриженные выше плеч, выбивались из-под темно-вишневого берета и смешно торчали над объемным шарфом.

– Ты как? Уже давно здесь? – спросила Полина.

– Я приехала час назад! Не знаю, что тут произошло в наше отсутствие, но я только что видела Арсения Птицына и его подружку Аленку. И на них обоих были кудрявые шубы на пять размеров больше и маски с козлиными рогами.

– Ты точно хорошо спала в поезде? – засмеявшись, спросила у подруги Полина, пока они поднимались на второй этаж.

Девочки быстро разложили свои вещи по шкафам и снова встретились на этаже, чтобы отправиться на небольшую вечернюю прогулку На ступеньках крыльца лежали целые сугробы. Дорожки парка давно не чистились, и там, где хватало света от закрепленных на елках светильников, виднелись глубокие вмятины – наверняка это Воздушные колдуны прыгали туда с высоких веток.

– Как прошли твои… каникулы? – спросила Маргарита. – Если это можно назвать каникулами… здесь почти никто не употребляет такое слово, ты заметила?!

Полина улыбнулась:

– Я хотела тебе написать обо всем. Но перед самым Новым годом мы отправились во Францию, и у меня возникли проблемы с местной почтой. Никак не могла объяснить почтовой фее, куда нужно отправлять письмо. И вообще не скажу, что каникулы получились такими уж веселыми. Конечно, Микоэль не давал мне скучать – мы отмечали Ноль вместе с его друзьями из Франции и Ирландии, сходили на рок-концерт и побывали с потусторонней соседкой в Диснейленде, а вот в Москве все обстояло не так хорошо. Я встретила свою бывшую лучшую подругу. И мальчика из класса, который мне раньше нравился.

– Что-то не слышу радости в твоем голосе, – иронично заметила Маргарита.

– Это все так странно. Я не смогла больше с ними общаться, – Полина пригладила свои короткие русые волосы. – Мне показалось, что я стала… какой-то не такой.

– Конечно! Ты теперь чувствуешь настроение воды и знаешь, что предком человека может быть нечисть! – рассмеялась Маргарита.

– Но ведь это не делает меня лучше потусторонних? – неуверенно произнесла Полина. – А я именно так себя и чувствовала… Будто что-то важное понимаю, а они – нет.

– Знакомое чувство.

– Знаешь, тетя подарила мне новый телефон, но я оставила его дома. Моя подружка решила бы, что я сошла с ума.

– А если бы ты взяла его сюда, тогда Анисья решила бы, что ты сошла с ума.

– Точно, – согласилась Полина. – Кстати об Анисье! Ты не знаешь ничего нового о ней?

– Она писала мне, что у нее есть важные новости, хотя о них нельзя сообщить в письме, – ответила Маргарита.

– Василиса как-то дозвонилась до меня и сказала то же самое.

– Ха, так они нас с тобой поделили!

– Да, я это уже давно заметила, – сказала Полина. – Анисья предпочитает общаться с тобой. Меня она как-то недолюбливает.

– Не расстраивайся. Наверняка она мечтала родиться Водяной колдуньей и теперь не может пережить, что вся слава досталась тебе.

– Ты все шутишь, Марго!

Тем временем подруги совершили небольшой круг по заснеженному парку и теперь неторопливо двигались обратно к крыльцу. На улице давно стемнело, приближалось время ужина.

– В столовую пойдем? Говорят, там сегодня что-то экзотичное на десерт!

– Экзотичное? – переспросила Полина. – Неужели устрицы?

– Да, устрицы в шоколадном сиропе, как тебе? – почти серьезно предположила Маргарита.

– Фу, это ужасно, должно быть, – засмеялась Полина и последовала за Огненной колдуньей, свернувшей ко флигелю, где располагалась столовая.

От резной двери, за которой скрывалось теплое помещение, наполненное аппетитными запахами разнообразных блюд, их отделяло лишь несколько шагов, когда девочки заметили недалеко от входа невысокую колдунью в длинном светлом плаще, разговаривающую с каким-то юношей. Те обменивались фразами на повышенных тонах и, казалось, не обращали внимания на проходящих мимо людей.

– Это допрос? Какая разница, где я провел эти дни? – немного устало и раздраженно произнес колдун.

Полина взглянула на Маргариту: та замедлила шаг, делая вид, что разглядывает красивый ледяной рисунок на окне столовой.

– Это Дима, – тихо шепнула она подруге. – Огненный маг. Вроде бы он уже прошел Посвящение. По крайней мере, я пару раз видела его в обществе старшего колдуна Василия, который продает настойки. И он был на том шуточном посвящении, когда мы только попали в Заречье.

Разговаривающие стояли чуть в стороне от протоптанной в снегу широкой тропинки, ведущей к столовой. Полина сама не понимала, почему они с Маргаритой вдруг решили подслушать не касающийся их разговор, но ничего не могла с собой поделать, а только, вопреки голосу совести, все медленнее передвигала ногами.

– У меня создается ощущение, что тебя совершенно не волнует, что произошло.

– Что здесь делает Велес? – прошептала Полина, узнав по голосу главную наставницу. – Она уже вернулась из своей поездки?

– Пару часов назад, когда я приехала в Белую Усадьбу, ее тут еще не было. Я слышала, как Батман говорил об этом Нестору.

– А что я могу сделать? – возразил Вере Николаевне юноша. – Я всю жизнь перед вами в чем-то виноват.

– Я не обвиняла тебя ни в чем. Просто спросила, – стальным голосом произнесла Велес.

– Просто спросила? Да вы же все уверены, что я Темный, – с невеселой усмешкой ответил колдун. – Но это не так, к сожалению, – Дима сделал акцент на последнем слове. – Хоть в чем-то оправдал бы ваши ожидания.

Внезапно Полина почувствовала какое-то движение под своей правой ногой, а в следующую секунду сухая ветка, на которую она случайно наступила, предательски хрустнула. Маргарита успела притянуть подругу к себе, прежде чем Велес повернула голову в их сторону. Достигнув наконец двери, они вбежали внутрь и, поспешно скинув куртки прямо в руки домового, очутились в шумном зале.

Маргарита тут же решительно прошла вперед и, приблизившись к столу с блюдами, стоящему посередине первого этажа, принялась с притворным интересом разглядывать тарелки с пирогами. Полина тоже делала вид, что никак не может выбрать себе подходящее блюдо, и косилась на входную дверь. За время каникул привычный флигель с ажурными столиками и стульями, словно сплетенными из растений, застывших под действием заклинания, довольно сильно изменился. Он был пышно украшен еловыми ветвями, венками из шишек и разнообразными рогатыми масками. На всех столах горели свечи и стояли корзинки со сладкими рогаликами. Прямо посреди столовой возвышалась уже немного осыпавшаяся ель, ее лапы украшали фигурки животных и прозрачные шары, внутри которых можно было рассмотреть засушенные цветы.

Как только Маргарита определилась с ужином, дверь распахнулась, и, бряцая связкой амулетов на шее, Вера Николаевна вошла в столовую. Длинные седые волосы ее перехватывала лента, в многослойных одеждах, ниспадающих до самого пола, сочетались несколько оттенков коричневого, на шали были вышиты яркие лубочные цветы.

– Как ты думаешь, она поняла, что мы подслушивали? – спросила Маргарита, когда они сели за один из столов, уютно скрытых за резным столбом, упирающимся в потолок.

– Не знаю… Надеюсь, подумала, что мы просто проходили мимо. Она сейчас разговаривает с Лисой? – спросила Полина, повернувшись спиной к столу, за которым как раз сидела Дарья Сергеевна. Конечно, нужно было подойти и поздороваться со своей наставницей, но момент сейчас явно был не самым подходящим.

– Вера Николаевна, наконец-то вы здесь! – в ответ на вопрос Полины до девочек донесся веселый голос наставницы Воздушных магов. – Я так понимаю, вам уже известно, что некоторые колядующие снова пугали у дороги потусторонних?

Полина поняла, что речь шла не о них с Маргаритой, но все же предостерегла подругу:

– Слушай меня, Лиса читает мысли. Я уже привыкла, но не знаю, как защищаться от этого. Так что постарайся не встречаться с ней взглядом и вообще лучше не подходи близко.

– Судя по выражению лица Дарьи Сергеевны, ей сейчас не до нас, – протянула Маргарита, украдкой бросая взгляды на разговаривающих наставниц. – Кажется, будто Велес только что сообщила ей какую-то ужасную новость.

– Надеюсь, она расстроилась не из-за того, что ее воспитанницу уличили в подслушивании, – невесело усмехнулась Полина. – Не хочу, чтобы Лиса, а тем более Велес, знала, что мы слышали этот разговор. Хотя, если честно, я не поняла его сути.

– Я тоже, – отозвалась Маргарита. – Но Дима вел себя очень странно. Велес ведь не просто наставница – она самая главная наставница!

– И удивительно, что она ему ничего не сказала по этому поводу, правда?

* * *

Утром Маргарита проснулась с ужасной головной болью. То ли будильник Петушок действительно пел настолько пронзительно, то ли слух слишком обострился из-за недомогания, но она пообещала маленькой золотой птице выбросить ее в окно, если та еще хоть раз посмеет издать столь раздражающий звук.

Помимо сваленных в кучу книг, восковых свечей разных форм и размеров, склянок для зелий и стопок бумаги, сделанной, по словам продавца, из лепестков кувшинок, на ее столе стояла большая круглая чашка с кристально чистой водой. «Коляда» – гласила надпись на приложенной к ней записке. Маргарита с минуту непонимающе смотрела на чашку, стараясь сообразить, что с ней надо делать. Но окончательно проснувшись, вспомнила об одном Обряде, на котором Марья Кощеевна рассказывала о снеге, собираемом в канун Зимнего солнцестояния со стогов сена. Снег этот считался целебным, в растаявшем виде он хранился в закромах всех лекарей.

Маргарита взяла чашку и пошла в ванную комнату умываться. Ледяная вода мигом вернула бодрость, а пульсирующая в голове боль приутихла.

К тому времени как Маргарита оделась и спустилась в столовую, Полина уже сидела там в компании Светослава и Забавы: все трое разглядывали каталог амулетов «на удачу», каким-то образом оказавшийся на столе.

– Привет, – улыбнулась Маргарита, опустившись на соседний стул и поставив перед собой кружку горячего чая.

– Доброе утро, – отозвались ребята.

– Это новый шедевр от Розалии Павловны? – Маргарита вынула из стоящей на столе корзиночки мягкий рогалик.

– Их пекут в честь дня рождения Велес, – сказала Забава. – Его здесь отмечают до Водокреса.

Относительную тишину вдруг нарушил оглушительный грохот. Все повернулись на звук и увидели наставника по Огненной магии, Егора Маливиничка, распластавшегося на полу рядом со своим подносом с едой. Большинство присутствующих тут же снова повернулись к своим тарелкам, чтобы незаметно посмеяться над Маливиничком, и никто даже не сделал попытки помочь ему подняться. Маргарита бросила взгляд на стол наставников, за которым на этот раз сидела только Дарья Сергеевна, но и та лишь мрачно усмехнулась и опустила глаза.

– Нет, ну это нормально? – одной Маргарите было не до смеха. – Почему этот растяпа достался именно Огненным?

– Брось, Маргарита, он такой забавный, – ответил Светослав.

– Не вижу ничего забавного!

– Его ведь держат здесь не просто так – возможно, в его непосредственности скрыта мудрость.

– Ты издеваешься?

– О, можно я возьму почитать? – подала голос Полина, указав пальцем на свернутый трубочкой большой журнал.

– Да, – ответил Светослав. – Конечно. Ладно, я вас оставлю. Приятного аппетита.

Светослав поднялся со стула. Забава тоже встала и направилась к выходу, помахав всем рукой.

– Может быть, здесь есть что-нибудь про меня? – спросила уже ко всему привыкшая Полина. – Когда они успевают меня фотографировать, интересно? Я ведь даже этого не замечаю. О, Маргарита, смотри!

Полина положила «Тридесятый вестник» на стол и ткнула пальцем в портрет пожилого мужчины с пенсне на носу.

– Кто это?

– Слушай: «Вчера в Росенике, считающимся самым безопасным городом Светлых магов, было совершено нападение на дом профессора Звягинова и его жены. Из дома ничего не похитили. Ничего, кроме самого профессора. Он бесследно исчез. Улики, оставленные похитителями, указывают на борьбу. Видимо, профессор Звягинов не желал сдаваться без боя, в результате чего некоторые предметы мебели и артефакты, представляющие немалую историческую ценность, пострадали. Напомним, что жена профессора – Вера Николаевна Велес – является главным наставником Заречья и Белой Усадьбы, и не исключается версия, что похищение как-то связано с ее деятельностью. Теперь стражи порядка города Росеника опасаются за судьбу не только профессора, но и всего Светлого сообщества в целом. Если кто-то смог пробраться в дом главной наставницы, засекреченный и защищенный всеми возможными способами, то что говорить о безопасности жилищ простых граждан? Профессор Звягинов – крупнейший исследователь и ученый в различных областях магии. Его открытия в сфере использования артерий Семаргла уникальны и очень важны. Также, по слухам, профессор Звягинов является хранителем некой секретной информации, которая, возможно, и понадобилась таинственным похитителям».

Полина подняла удивленные глаза на подругу.

– Кто-то напал на мужа Велес и похитил его?

– Мне кажется, вчерашний разговор Веры Николаевны с Димой и это похищение как-то связаны между собой, – задумчиво произнесла Маргарита.

– Вероятно. Хотя причем тут Дима?

– Не знаю… Но меня не покидает чувство, что я уже слышала фамилию этого профессора.

– Правда? Нет, мне она абсолютно незнакома. Зато меня волнует… та Странница, которую мы случайно привели к дому Велес, помнишь? Боюсь, что она тоже связана с этим похищением.

– Странно, что вокруг не говорят об этом, – сказала Маргарита, притянув журнал к себе и внимательно вглядываясь в добродушное лицо Звягинова.

– Я уверена, что к обеду все прочитают статью и начнут ее обсуждать! Ой, мы опаздываем на Целительство!

* * *

Густав Вениаминович как раз пытался удержать в воздухе плакат с изображением каких-то разноцветных точек на теле колдуна, когда Маргарита с Полиной ворвались в его гостиную.

– Извините, – пискнула Полина и на цыпочках прокралась за Маргаритой к столу, где уже сидели Анисья с Василисой.

– Так-так, главные болтушки опоздали. Выспались? – с иронией в голосе поинтересовался целитель.

– Нет, никак не могли оторваться от десерта в столовой! – ответила невпопад Полина.

– Представляете, там подавали устриц в шоколадном сиропе! – закончила Маргарита.

– Устриц в шоколадном сиропе? – переспросила Анисья у давящихся от смеха подружек, когда те опустились на соседние кресла.

Полине показалось, что за эти неполные две недели она успела отвыкнуть от необыкновенной красоты Анисьи Муромец. Длинные золотистые кудри колдуньи были затейливо перевязаны шелковой лентой, а светло-зеленые, словно лист осины, глаза придавали ее лицу какую-то завораживающую таинственность. На первый взгляд в ней не было ничего яркого, но оттого лишь сильнее хотелось ее разглядывать: как красиво расходятся от переносицы брови, какого оттенка легкий румянец у нее на щеках, какая необычная, загадочная улыбка… и как при такой красоте она могла оставаться и несносной гордячкой, и одновременно такой талантливой колдуньей?

К этому моменту Жаба, как местные колдуны называли наставника по Целительству, умеющего оборачиваться этим земноводным, справился с плакатом, который закручивался то сверху, то снизу, и принялся рассказывать о растении под названием «белладонна». При этом рука его застыла на уровне глаз изображенного мага.

– Что там с Ярилиной рукописью? – спросила Маргарита, делая вид, что записывает слова наставника.

Анисья с Василисой переглянулись.

– Мы ее нашли.

– Что? – вскрикнула Огненная колдунья, и все присутствующие повернулись к ней.

– Что конкретно вы не поняли? – сказал Жаба, глядя на нее из-под лениво прикрытых век.

– Я… я, извините, все уже поняла, – Маргарита покраснела и уткнулась в лист шершавой «кувшинковой» бумаги – писать на бересте она так и не привыкла.

– Вы нашли Рукопись? Но где? Как? – в голове Полины возникла целая гора вопросов.

– Расскажем после Целительства, – таинственно отозвалась Анисья.

– Белладонна, – тем временем продолжал своим гнусавым голосом Густав Вениаминович, – это растение, которое еще называют «красавка» или «бешеница». Использовать его нужно крайне осторожно, неверное количество сока белладонны может превратить ваше зелье в смертельный яд или вызвать у принявшего его колдуна настоящее безумие.

– Но… нет, я не доживу до конца его монолога, – воскликнула Полина. – Я сгораю от любопытства!

– Но почему вы стали искать ее без нас?! – спросила Маргарита, и в ее голосе послышались ноты обиды.

– Все расскажем потом. Мы не могли ждать, у нас была всего пара часов, и такого шанса могло больше не представиться!

– А вы случайно не знаете, кто такой Звягинов? – спросила Полина.

– Это муж Велес. Он вроде бы какой-то профессор. А что?

Полина порылась в сумке и выудила оттуда помятую журнальную страницу, на которой был напечатан портрет мужчины в пенсне. Она передала страницу Анисье с Василисой, и те склонились над статьей.

– Белладонну используют для приготовления очень многих снадобий. Не подскажете, Анисья, благодаря какому свойству?

Густав Вениаминович вырос прямо за спиной колдуньи и неодобрительно взглянул на журнал, лежащий перед ней.

– Благодаря тому, я полагаю, что нет таких компонентов, действие которых это растение могло бы нейтрализовать, – не растерявшись, ответила Анисья.

– Конечно, это самое очевидное. Но я бы хотел получить другой ответ. И не советовал бы вам на Целительстве отвлекаться на всякие… – удивленный взгляд Жабы скользнул по портрету профессора Звягинова, – посторонние… вещи…

Он бесцеремонно взял журнальный листок с их стола.

– Итак, вернемся к свойству белладонны.

– Теперь понятно, о чем вчера весь вечер шептались родители! – тихо произнесла Анисья за спиной у Густава Вениаминовича, успев пробежать глазами статью. – И еще это срочное вече…

– Это еще не все, – отозвалась Маргарита и рассказала девочкам о том разговоре, который она и Полина подслушали вчера у столовой.

– Дима? Ты уверена, что это был Дима? – взволнованно переспросила Анисья.

– Да! – Маргарита немного удивилась от того, что Анисья, казалось, знала этого старшего Огненного колдуна. – Он вел себя просто ужасно. Так отвечал Вере Николаевне! Я бы выгнала его из Заречья, будь я на ее месте.

– Велес не может его выгнать, – мрачно ответила Анисья. – Он же ее внук.

Подняв голову, она встретила изумленный взгляд двух пар глаз.

– По одной легенде, белладонна обладает исключительной особенностью: с помощью этого растения женщина может сделать мужчину своим рабом, он будет исполнять любые ее прихоти.

Среди ребят раздались смешки.

– Но это всего лишь легенда. В это уже давно никто не верит. Другое же свойство белладонны, более реальное, которое применяется на практике, – то, что она может возвращать зрение, отнятое при помощи заклятия. Для этого необходимо приготовить определенное снадобье. Белладонна используется и в других целях, например…

– Так это был ее внук… – протянула Полина, в чьей голове начала понемногу складываться сложная картинка. – Вы помните мое гадание? Тот гороскоп, который я составила Велес?

– Я сейчас тоже о нем подумала, – сказала Василиса. – Ты предсказала поездку, да? И она состоялась. Я знаю, что Вера Николаевна была в Небыли. А потом обман! Обман близкого человека!

– Да, но обман этот должен был раскрыться и обрадовать Велес! Глупость какая-то! – Полина почесала лоб. – Скажите, а это правда так страшно, что Темные похитили Звягинова? Он правда много знает?

– Да, – кивнула Анисья. – Звягинов возглавляет все секретные исследования в области Огненной магии. Ему доступны такие тайны, которые… Маргарита, что с тобой?

Маргарита хлопнула ладонью по столу и вытащила из сумки толстую книгу под названием «Огненная магия, ее постижение и применение. Первая ступень».

– Это ж надо быть такой дурой! Звягинов Эдуард Юрьевич – автор моего пособия по Стихии! Вот почему эта фамилия казалась мне знакомой! Даже просто со страниц книги он объясняет огненное колдовство лучше, чем Маливиничок вживую.

* * *

И все-таки Земляные колдуны имели много преимуществ перед представителями других стихий. Митя бежал так быстро, что Сева еле поспевал за ним, а в конце концов отстал от друга не меньше чем на пару десятков метров. Спасала только телепортация, но на нее пока что расходовалось слишком много сил. От бега на морозном воздухе разболелось горло и растрепались и без того взъерошенные волосы.

– Вон они, – сказал Муромец, забегая в столовую с улицы и уворачиваясь от пролетевшей мимо стаи чашек.

– Да, они разговаривают о Рукописи, – ответил Сева, стаскивая куртку.

За столом у окна Водяная колдунья сидела в компании своих подруг, и Анисья, размахивая руками и качая головой, что-то говорила.

– Но тут послышались голоса! – воскликнула она.

Митя и Сева подошли к девочкам и сели на свободные стулья.

– О! Вот и вы, наконец-то! – Анисья оторвалась от своего повествования. – Где же вы были? Мы столько всего должны рассказать.

– Привет всем, – кивнул Сева.

Девочки приветливо улыбнулись – даже Полина, которая после захватывающего рассказа Анисьи позабыла, что в присутствии Воздушного колдуна должна вести себя сдержанно и равнодушно.

– Во-первых, Анисья, – начал Митя. – Спасибо за подсказку насчет Рарога и оружия. А еще за предложение подходить к книге по очереди.

– Так вы тоже там были? – изумленно воскликнула Василиса. – Вы спускались в подземелье?

– Ради такого можно и пропустить встречи с некоторыми наставниками, правда? – отозвался Митя.

– Угу, было бы из-за чего, – сказал Сева.

Девочки переглянулись. Сева, уловив направления их взглядов и обрывки мыслей, добавил:

– Не стоило туда идти ради того, чтобы ничего не увидеть.

– Что ты имеешь в виду? – Анисья нахмурилась, словно пытаясь понять смысл произнесенных Севой слов.

– Что значит, ничего не увидеть? – переспросила Василиса.

– Ой, да бросьте вы! – встрял Митя. – Неужели вы не признались подружкам, что книга оказалась пустой?

– Пустой? – хором отозвались Василиса с Анисьей.

– Да, – Митя кивнул. – Мы видели Ярилину рукопись сегодня утром, и страницы в ней были чистыми. Конечно, есть предположение, что это вовсе и не та книга, которая нам нужна…

– Страницы в ней не были чистыми! Мы видели заклинания, тексты! – Анисья повысила голос.

– Ну я же не слепой, Анисья!

Сева, удивленный таким поворотом событий, на секунду прикрыл глаза и сосредоточился на Анисье. Врала девчонка или нет? Тут же перед его внутренним взором замелькали отдельные картинки: потемневшая от времени книга, да, та самая, до которой всего несколько часов назад дотрагивались Севины пальцы, берестяные страницы, исписанные рунами, которые вдруг принялись изменяться и перемещаться по листу «Земля, три, воин» – обрывки какой-то фразы, написанной на современном языке. Витиеватый заголовок, выполненный красными чернилами…

– Они говорят правду, – сказал Сева, и его друг удивленно моргнул. – Это точно.

– Но как… Почему мы ничего не увидели? – Митя поглядел на Василису, будто та могла дать ему ответ. – Рукопись лежала в квадратной комнате на невысоком постаменте, так? Но никакого сияния и свечения, про которое Анисья написала мне в записке, не было. Мы подошли ближе, открыли книгу, но… там не оказалось ни слова! Я не понимаю, почему?

– Не знаю, может быть, Лиса успела предупредить Велес о чем-нибудь? – предположил Сева. – Мне кажется, она смогла прочесть часть твоих мыслей, пока мы отмывали комнату, и Вера Николаевна каким-то образом заколдовала Рукопись.

– Но при чем тут Вера Николаевна? – спросила Анисья.

Сева уставился на нее и только тогда сообразил, что девочки даже не подозревали, в чьем доме хранилась Ярилина рукопись.

– Так вы были у нее в гостях, – с улыбкой отозвался Митя и засмеялся, увидев их вытянувшиеся лица. – Сегодня мы друг друга удивляем, не правда ли? Мы ничего не увидели в книге, зато вы не знали, куда ходили. Да-да, руной Марса отмечен дом главной наставницы Заречья, а на воротах изображена Рарог, а не жар-птица, как мы ошибочно полагали. Так что же вы увидели в книге?

– Я успела спросить только про то, как вернуть у Рарога свою магию. Книга отвечает на вопросы или что-то вроде этого, – ответила Василиса.

– А я ничего не увидела. Точнее, увидела, но не поняла. Не смогла так быстро разобраться с древними языками.

Сева покосился на Анисью. Он был уверен, что не ошибся: видел ее мысли и четко разглядел слова, написанные на современном языке.

– Постойте-ка! – воскликнула Водяная колдунья. – Выходит, что вчера днем Анисья и Василиса были в доме Веры Николаевны! И вчера днем из этого же самого дома похитили профессора Звягинова! Кхм…

– Что ты сказала про Звягинова? – Митя повернул к ней голову.

– Настала наша с Маргаритой очередь вас удивлять, – улыбнулась Полина и рассказала все о похищении мужа Велес и о подслушанном разговоре наставницы со своим внуком.

– Она обвиняла Диму? – уточнил Митя.

– Не совсем, – пояснила Маргарита. – Дима счел ее слова обвинением. Еще он сказал про то, что вся семья считает его Темным колдуном, но что на самом деле это не так.

– Конечно, вся семья Велес считает его Темным колдуном! – со злой иронией произнес Сева. – Это кто ему сказал? Кажется, парень решил добавить себе важности. Из него такой же Темный колдун, как из меня… прекрасный принц.

– Он мне не очень нравится, хоть и Огненный, – сказала Маргарита.

– Зато сам Дима терпеть не может Заиграй-Овражкина, – усмехнулся Митя. – Представляете, они однажды даже подрались.

– Все, Муромец, это уже слишком! – оборвал его ДРУГ.

– Постойте, мы забыли кое о чем, – тихо сказала Василиса. – Я так и не объяснила, почему не успела задать Ярилиной рукописи все интересующие меня вопросы. Нас с Анисьей прервали. Мы услышали голоса за стеной: говорили двое мужчин. Один из них сказал что-то про убийство. Кого-то убьют из-за кольца или из-за того, что она, наверное, какая-то женщина, все узнает. И я только сейчас поняла вероятный смысл сказанных вторым человеком слов. Он ответил: «Мне все ясно, молодой человек. У меня нет выбора».

– Молодой человек? – удивленно спросила Маргарита.

– Да, меня поразило, почему он так странно обратился к своему собеседнику. Может быть, мы слышали разговор Звягинова и… Димы?

– Согласись, довольно нелепо называть собственного внука «молодым человеком», – сказала Полина.

– Но Звягинов не приходится Диме родным дедом, – ответил Митя. – Эдуард Юрьевич – второй муж Велес. И он с Димой никогда не был в особо теплых отношениях.

Повисло молчание.

– Что же получается, – неуверенно начала Маргарита. – О Ярилиной рукописи все знали?

– А мы с Василисой удивлялись, – разочарованно протянула Анисья, – почему же никто из родителей не догадался о карте… Да просто она никому не была нужна, все и так знали, где хранится книга!

– И тайна подземного хода, очевидно, никакая не тайна для древних семей, – подхватила Василиса. – Вот почему мы так легко разгадали, куда нужно идти, и как проникнуть сквозь Врата Велеса.

– Н-да, верно, похоже на то. Наверняка наследникам древних родов все это открывают после Посвящения. Но это не главное, – сказал Митя. – Сейчас гораздо важнее то, что мы вывели Странницу к дому Велес. Я уверен, это мы поспособствовали похищению профессора.

– Может быть, стоит рассказать Велес о том, что слышали Анисья с Василисой, когда были в подземелье? – предложила Полина.

– Что? Я не стану говорить Вере Николаевне, как пробралась к ней в дом!

– Но Анисья! Вдруг Звягинов в опасности? А те голоса, что вы слышали…

– Анисья права, – холодно заметил Сева, и Полина осеклась. – Сообщать Велес о том, что Анисья была в ее доме, не стоит. Все-таки она Муромец, а ее семейство не простит ей такую оплошность.

Анисья довольно улыбнулась. Полина вспыхнула:

– Да какое сейчас это имеет значение! Ее родители только порадуются, если узнают, что она помогла в поисках Звягинова!

– Но при этом узнают о том, что их дочь с кучкой друзей сначала вывела Странницу к его дому, а потом еще и сама пробралась в тайное хранилище, где лежит Ярилина рукопись. А это, поверь мне, их расстроит.

– Да ладно, хватит вам, – встрял Митя. – Полина тоже права: мы должны кому-то рассказать все, что знаем. Единственное, о чем предлагаю умолчать, так это о подслушанном разговоре Велес и ее внука.

– Я это и имел в виду, – пояснил Сева. – Если бы ты дал мне закончить, я бы сказал, что самой Велес мы не должны ничего сообщать, но с кем-то уж точно надо поделиться.

– Но с кем? – спросила Василиса.

– Давайте сначала обсудим все еще раз. Книга находится в подвале поместья Велес, и вы эту книгу видели и даже читали. Мы оказались в том же месте на следующий день, но не смогли увидеть в книге ничего. У меня есть предположение, что Дарья Сергеевна могла прочесть мои мысли в то время, когда я думал о подземелье и о том, что вы направляетесь к дому главной наставницы. Отсюда можно сделать вывод, что она предупредила Велес, и та наложила на книгу какую-то защиту.

– Это нечестно, когда наставница читает мысли! – воскликнула Анисья.

Сева бросил на нее неопределенный взгляд и продолжил за Митю:

– Сначала показалось, что Странницу, или тех, кто на самом деле похитил Звягинова, интересовала Рукопись. Это самый ценный предмет, который вообще можно себе представить. Но тогда почему никто не сделал попытки проникнуть в хранилище? Если принять за данность то, что Анисья с Василисой были в то время возле книги и слышали именно голос похитителя, выходит, что его не интересовала книга так, как интересовал непосредственно профессор Звягинов. А значит, можно предположить: либо похитители просто не знают о Ярилиной рукописи или месте ее нахождения, либо сам Звягинов знает нечто такое, что является гораздо более ценной информацией, чем все магические тайны, собранные в книге Ярилы.

– Но что это может быть? Что может быть важнее Ярилиной рукописи? – удивилась Василиса.

– Голоса говорили о каком-то кольце, – сообщила Анисья.

– И об убийстве, – добавила Василиса.

– Это мог быть только предлог. И пустые угрозы с целью выманить Звягинова из его дома, – сказал Митя. – Сомневаюсь, что кольцо, какими бы свойствами ни обладало, может сравниться с книгой. Склоняюсь к тому, что похитители вообще не знали о Рукописи.

– Вряд ли не знали, – ответил Сева. – За Рукопись велись войны. Не думаю, что Темные так быстро забыли о ее существовании.

– А что же насчет Димы? – напомнила Полина. – Он может знать и о Рукописи, и о тайной информации, которой владеет Звягинов! Может быть, он и правда как-то замешан в похищении?

– Может быть, он помогал Странникам или Темным? – подхватила Василиса. – Ведь не зря же его родная бабушка считает его Темным колдуном!

– Это он считает, что она считает… – начал Сева, но Митя его перебил:

– Я не думаю, что он имеет к этому отношение. Видите ли, мы знаем друг друга с раннего детства. Он тоже из древнего рода, и наши семьи тесно… – Он многозначительно посмотрел на сестру, но Анисья никак не отреагировала, – общаются…

– Да, – отозвалась Анисья. – Но я, напротив, полагаю, что он вполне мог совершить нечто подобное. Он не любит Звягинова.

– Мы запутались. Нам нужна свежая голова, – сказала Полина. – Чье-то независимое мнение. Объективное. Я все еще думаю, что мы должны рассказать кому-нибудь об этом.

– Определенно, – отозвался Митя. – Кому? Есть предложения? Дарье Сергеевне, например? Уверен, она и так уже знает о том, что девочки были в подземелье. Более того, она бывший неофит Веры Николаевны, хорошо знакома с Димой и Звягиновым.

– Нет, – вдруг сказал Сева. – Василиса, ты не могла бы вспомнить, что именно говорили голоса, которые вы слышали, находясь в хранилище?

Василиса моргнула, а Сева сосредоточился на ее мыслях.

– Что-то вроде… – начала рыжеволосая колдунья, но Сева уже ее не слушал.

Теперь он слышал только далекий мужской шепот, который отрывисто произнес: «Убьют… и ее… и всех остальных, ясно? Из-за кольца. Если кто-то узнает… тот, кто узнает, немедленно станет целью… у нас много способов это выяснить. Она даже не заметит, несмотря на всю свою силу».

– Нет, мы не можем рассказать Лисе.

– Но почему?

– Вы что, не слышали? – удивился Сева. – Василиса сказала, что «тот, кто узнает, умрет».

– Но ведь не ясно, что именно подразумевалось, – непонимающе протянул Митя.

– В том-то и дело. Мы совершили ошибку, выведя Странницу к дому Велес. Не хватало нам ошибиться во второй раз и подвергнуть опасности еще и Лису.

– Тогда можно рассказать Маливиничку, – тут же предложила Маргарита. – Его не жалко.

Все на секунду замерли, а потом дружно расхохотались.

* * *

Новость о похищении профессора Звягинова быстро разлетелась по всей Белой Усадьбе. Первые недели после происшествия воспитанников нередко можно было застать склонившимися над страницей из «Тридесятого вестника» с изображением исчезнувшего колдуна. Но стоило в поле зрения появиться главной наставнице, как все тут же делали вид, что спорят о свойствах горицвета или обсуждают особенности сезонных перевертышей. Вера Николаевна тем временем никоим образом не показывала мыслей и чувств, касающихся похищения ее мужа, разве что Земляные колдуны ощущали, что их наставница стала строже.

Анисья и Василиса медленно шли по белой тропинке, утопая по колено в сугробах мокрого снега. В этот день на улице стояла прекрасная погода: ясная и солнечная, и если бы не снег под ногами, можно было бы подумать, что наступила весна. Распущенные волосы Василисы искрились и переливались медными оттенками в пронизывающих воздух ярких лучах солнца, а кудри Анисьи отливали золотом. До встречи с Велес оставалось не меньше десяти минут, поэтому подруги могли не торопиться. Проходивший мимо колдун улыбнулся дочери знаменитых Муромцев, но та не подала виду, что заметила.

– Сегодня нужно будет рассказать и продемонстрировать все, что мы знаем о расщеплении. Но я почему-то ничего не помню.

– Не волнуйся, Василиса. Мы же нашли в нашей библиотеке древние свитки – наверное, самое старое упоминание об этом колдовстве! До такого уж точно никто не дошел! Если кому и стоит волноваться, то это Звездинке – у нее постоянно проблемы с теорией, да и с практикой тоже, – усмехнулась Анисья.

Именно в эту минуту мимо прошла Ася Звездинка, явно не случайно задев Василису плечом.

– Тебе не надоело с ней враждовать? – спросила Василиса, проводив Звездинку растерянным взглядом.

– Я не враждую ни с кем! Да и кто она вообще такая, чтобы я с ней враждовала? Наша семья уже давно обошла их.

Василиса решила не продолжать этот разговор, чтобы по сотому разу не выслушивать рассказ о самом богатом, самом древнем и непобедимом великом семействе Муромцев. Велес много раз твердила о том, что настоящие маги не испытывают таких чувств как ненависть, раздражение, гнев и зависть, но, наверное, это не распространялось на тех колдунов, чьи семьи враждовали столетиями.

– О чем вы спорили с Митей, когда я подошла? – спросила Василиса, останавливаясь на вытоптанной площадке, где уже собрались остальные Земляные колдуны.

– Он убеждал меня в том, что Дима не причастен к похищению Звягинова, – Анисья оглянулась по сторонам и перешла на шепот. – Не понимаю, с чего это мой брат вдруг встал на его сторону По-моему, все указывает именно на Диму К тому же я считаю, что он способен на подобный поступок.

– Ну, украсть мужа своей бабушки – это по крайней мере смело. Хотя ты права, Дима не внушает доверия.

Анисья хотела сказать еще что-то, но не успела: маленькая мышь, скользнувшая по белому снегу к центру поляны, обернулась Верой Николаевной.

– Я понимаю, – начала наставница без предисловий, – что сейчас не самый лучший сезон для практик на свежем воздухе, но сегодня это необходимо. В прошлый раз мы говорили о том, что Земляные колдуны способны расщепить некоторые окружающие их предметы на мельчайшие частицы. Но не буду углубляться в область физимагии. В боевой же магии это называется Физическим Щитом. Вы должны уметь расщеплять камень или дерево, если возникнет такая необходимость. В мирное время эти навыки чаще всего используют те, кто работает с различными природными материалами. Но никто не знает, какая ситуация может сложиться, – на секунду Вера Николаевна замолчала, и ее строгий взгляд, встречи с которым боялись многие колдуны, замер на снежинках, паривших в воздухе. Однако через пару мгновений она продолжила:

– Для начала я хочу, чтобы вы достали бересту и написали все, что знаете о расщеплении. Но главных вопросов два: какие предметы поддаются расщеплению, и по какому принципу расщепляется древесина. У вас есть несколько минут, затем перейдем к практической части. В ваших интересах ответить как можно быстрее, пока мы все тут не промокли, – она посмотрела на подол своего плаща, который потемнел от влаги подтаявшего на солнце снега.

Все начали рыться в сумках в поисках пишущих принадлежностей. Тем временем Вера Николаевна высушила землю под их ногами – оставшийся снег растаял буквально за несколько секунд, стоило ей провести над ним рукой, а вытоптанные участки земли высохли, словно солнце несколько часов уже грело по-летнему. Тут же рядом с каждым колдуном появились небольшие пни.

Анисья все никак не могла найти в своей сумке бересту и уже начала терять терпение:

– Да куда же подевалась эта чертова… Ой…

– Что такое? – Василиса повернулась к подруге.

– Все, теперь я точно не найду ее, – Анисья со злостью бросила белую сумку прямо на землю.

– Почему?

– Да как ты не понимаешь?! В детстве наша няня заколдовала все мои вещи, а вместе с ними, наверное, еще и книги – стоит мне сказать какое-нибудь ругательное слово, и я уже не могу их найти. Это сделано для того, чтобы дети не ругались. Особенно девушки из благородных семей. Но как этому следовать, если у тебя есть старший брат? – плаксивым голосом закончила Анисья.

Василиса прыснула:

– И сколько это длится? Теперь тебе всю жизнь нельзя произносить ругательств?

– Нет, но… это лишь иногда действует… – Анисья не договорила, поймав на себе довольный взгляд Аси Звездинки.

– И что тут веселого? – Анисья не смогла закончить свой выпад, ее прервал голос Веры Николаевны, которая до этого бегала между юными магами в обличим мыши, а теперь выросла прямо перед ней:

– Муромец! У вас осталась пара минут! Вы уверены, что хотите потратить их на разговоры?

Анисья метнула гневный взгляд на маленькую колдунью с длинными русыми волосами и опустила глаза, чтобы не смотреть на главную наставницу.

– Я забыла бересту…

– Что ж, тогда вам остается лишь надеяться, что кто-нибудь одолжит вам.

Пока Василиса строчила ответы, Анисья с ненавистью подумала про Звездинку: «Во всем виновата эта курица!»

Тут мимо ног девочки снова пробежала мышь, и мысли Анисьи тут же перекинулись на другой предмет, который не давал ей покоя в последнее время. С тех пор как исчез профессор Звягинов, прошел месяц, но никаких новостей не было. До сих пор никто не знал, где находится этот Огненный колдун и жив ли он. Подружки, как и Сева с Митей, пока не решились никому рассказать о своих зимних приключениях и о том, что видели Странницу в городе неподалеку от дома главной наставницы. После долгих обсуждений ребята пришли к выводу, что единственным человеком, с кем стоило бы поделиться этими знаниями, был Ирвинг, но тот пока не появлялся в Белой Усадьбе, а как связаться с ним, не вызвав подозрений и вопросов со стороны наставников, никто не знал. Более того, в глубине души девочки побаивались тех угроз, которые Василиса с Анисьей услышали в подвале поместья Велес. «Тот, кто узнает, умрет», – сказал таинственный голос, и подружки начинали понимать, что теперь и над ними нависла опасность: ведь они знали! Что именно? Это был уже другой вопрос. Анисья, например, знала, что Дима похитил Звягинова, Василиса же с Полиной и Маргаритой пребывали в твердой уверенности, что главную угрозу представляла их осведомленность о загадочном кольце, упомянутом похитителем. Сева с Митей делали вид, что не боялись ничего, однако больше остальных выступали за то, чтобы держать все в секрете от наставников.

«Как она может спокойно заниматься делами Заречья, когда ее муж находится неизвестно где? – подумала Анисья, глядя на Веру Николаевну, которая уже стояла в своем человеческом обличии в центре поляны. – Как она умудряется сохранять такое невозмутимое лицо? И почему Дима до сих пор как ни в чем не бывало разгуливает по Усадьбе? Все-таки Митя не прав».

Размышления Анисьи прервала Василиса, которая быстро справилась с вопросами и передала подруге писало. Анисья взяла его и уставилась на кусочек розовой бересты, который подруга положила перед ней. В голове все еще метались мысли о похищении Звягинова и об их визите в подземелье. Анисья не сомневалась, что один из голосов, услышанных ею тогда, принадлежал профессору, и этот голос называл своего спутника «молодым человеком». Вряд ли Эдуард Юрьевич стал бы так дружелюбно разговаривать с каким-либо другим похитителем. К тому же девочка просто не могла представить себе колдуна, который в одиночку пробрался бы в дом Звягинова и попытался украсть одного из самых сильных магов Росеника. Хотя, с другой стороны, полной уверенности в том, что похититель был один, Анисья не имела. Возможно, пока Огненный маг, сопровождаемый преступником, шел по темному коридору, в его доме наверху орудовали сообщники похитителя.

«Какая глупость! – воскликнула про себя Анисья, вспомнив, что из дома ничего не украли, а значит, никакие нарушители закона не рылись в ценных вещах Веры Николаевны и ее мужа, а погром в доме мог быть сымитирован. – Дима замешан в преступлении, точно! Но вот как это доказать?»

Анисья старалась не замечать, что ее логика и доводы были не такими уж убедительными. Почему она не узнала голос Димы в подземелье? Почему Звягинов не сопротивлялся Диме? Потому что тот угрожал? Но какой вред мог нанести этот только что прошедший Посвящение маг опытному и могущественному колдуну? Анисья снова посмотрела на Велес и подумала, что уж точно не смогла бы рассказать все это ей, но вот Ирвинг… Ирвинг – другое дело. И хоть Анисья почти никогда с ним не общалась, отчего-то ей казалось, что предводитель клана Светлых магов должен понять ее. Но даже ему пришлось бы долго объяснять, почему именно Дима представлялся ей злостным похитителем своего неродного дедушки.

На этот раз мысли Анисьи прервал голос Веры Николаевны, объявивший, что пора сдавать бересту.

– Я ничего не успела! И все из-за этой Звездинки! – капризно прошептала Анисья Василисе.

– Я думала, все дело в бересте, которую ты не нашла…

– Ты видела, как она улыбалась?! Уверена, это она заколдовала мою сумку, чтобы я ничего не могла в ней найти!

– Но ты же говорила, что это ваша няня…

– Можем приступить к практике. Начнем с простого. Попробуйте расщепить небольшие поленья, что лежат перед вами, – сказала главная наставница, снова обходя всех и позвякивая своими затейливыми амулетами, среди которых выделялся внушительного размера коготь. Перед юными колдунами в ту же секунду появились небольшие поленья на месте пней, на которых они только что сидели.

Маги начали отрабатывать расщепление. Дело продвигалось с переменным успехом. Анисья уставилась на деревянный брусок, лежавший перед ней. Она все еще злилась на Асю Звездинку, из-за которой, как теперь казалось, не успела ничего написать. «Теперь мне точно не избежать нравоучений от Велес, главное, чтобы это не дошло до родителей. Мама будет в бешенстве, узнав, что какая-то Звездинка смогла помешать мне выполнить задание главной наставницы». Боковым зрением Анисья заметила, что Василисино полено распалось на две части. Ее же оставалось целым и невредимым, как она ни старалась сосредоточиться на расщеплении.

– Анисья, – услышала девочка знакомый голос позади себя, но решила не обращать внимания на Звездинку. Однако это было не так-то просто.

– Что же случилось с известной силой Муромцев? – насмешливо продолжала Ася, пока Велес помогала колдунам в другой стороне поляны. – Раз у тебя не получается справиться с деревом, может, получится с камнем? Муромцы ведь славятся именно этим?

Анисья резко развернулась, чтобы высказать этой выскочке все, что думает о ней и ее семье, но вместо крысиного личика увидела вытянутую руку Звездинки, которая бросила в ее сторону небольшой камень. Вместо того чтобы быстро увернуться или пригнуться, белокурая колдунья вскинула руки. Весь гнев внезапно обратился в силу, которая выплеснулась на летящий камень, немедленно превратив его в россыпь мелких осколочков.

Ася Звездинка явно не ожидала, что Анисья справится с камнем, ведь это было колдовство, никак не сравнимое с расщеплением дерева. Она даже не сразу сообразила, что по ее руке течет тоненькая струйка крови – острый осколок камня впился прямо в тыльную сторону ладони.

Ребята, обернувшиеся на громкий хлопок, переводили изумленный взгляд с Анисьи на Звездинку.

– Ася, это, конечно, похвально, что вы решили поработать в паре, хотя я и не давала такого задания. Но не думала, что у вас такое плохое зрение, что вы перепутаете дерево с камнем, – холодно произнесла Вера Николаевна, только что возникшая перед девочками. – Земляные маги обычно этим не страдают. Пойдите к Густаву Вениаминовичу, пусть он обработает вам руку. А вам, Анисья, – она повернулась к белокурой колдунье, – не стоит быть настолько уверенной в своих силах. Камень мог угодить прямо в вас. Так что воздержитесь от провокаций. Не думаю, что Евдокия Муромец была бы счастлива узнать, что ее единственная дочь заполучила камнем в лицо!

– Но… – «но это она!» хотелось выкрикнуть Анисье, «она сама начала!», однако она осеклась и промолчала, со смешанными чувствами наблюдая, как Вера Николаевна повела Звездинку к лазу на краю поляны, чтобы отправить ее к целителю.

Глава вторая. Внук Велес

Целитель направился к воротам, над которыми красовалась большая надпись: «Южный тракт». Пространственно-временной туннель, находившийся здесь, вел прямиком в Небыль. Сама станция уже как будто говорила, что отсюда отправляются к морю, в воздухе ощущалась влажная духота, даже несмотря на зиму. Это было одно из любимых мест целителя в Росенике – город тут вплотную подбирался к густому лесу, портальная станция «Южный тракт» располагалась прямо между двух исполинских деревьев, а вход в пространственно-временной туннель помещался в дупле старого дуба. Свет не проникал в огромное, в человеческий рост, дупло, отчего оно казалось просто нарисованным на коре. Снег припорошил табличку и будку смотрителя, из окон которой лился теплый уютный свет.

– А, Даниил Георгиевич, какими судьбами?

Дверь будки хлопнула, и оттуда показался знакомый пожилой колдун из рода Брюсов – они уже давно заведовали портальными перемещениями Росеника. Золотые пуговицы блеснули на его костюме горчичного цвета, теплый плащ был впопыхах накинут на одно плечо. Появление уважаемого целителя смотрителя явно удивило.

– Добрый день. А вас разве не предупреждали? Я думал, на меня заказано…

– Одну минутку, проверю, – колдун повел целителя к дуплу, тем самым показывая, что не сомневается в его правоте. Там, в прозрачном ларце у входа действительно лежал небольшой свиток бересты. Смотритель достал его и кивнул: – Все верно, приглашение из Небыли! Что ж, значит, отправляетесь в тепло?

– Говорят, там не намного теплее, – улыбнулся целитель и пожал плечами.

– Зима. – Перед вашим перемещением, Даниил Георгиевич, я должен предупредить, что некоторые сплавы металлов, камни, а также не защищенное специальном образом стекло не переносят пространственно-временн…

– Да-да, я знаю, – целитель заметил взгляд смотрителя, направленный на его небольшой саквояж. – Тут нет ничего из вышеперечисленного, не волнуйтесь.

– Прекрасно, тогда счастливого пути.

Целитель шагнул в дупло старого дуба и оказался в начале туннеля. Здесь стояло уютное мягкое кресло с колесиками вместо ножек, а за ним туннель уходил куда-то вниз.

– Ну что ж… – пробормотал колдун, сел в кресло и покрепче ухватился за подлокотники.

– Готовы? – раздался над головой голос смотрителя.

– Да.

– Запускаю.

Раздался щелчок, и кресло сорвалось с места – словно с горы ухнуло в пространственно-временной туннель до Небыли.

Путешествие длилось около получаса. Кресло начало тормозить и двигаться тяжелее, будто на этот раз осиливало подъем. Затем остановилось под стеклянным куполом, вокруг которого виднелись одни лишь серые камни. Это и был пункт назначения, станция под названием «Остров Буян».

От портала «Остров Буян», расположенного в пещере со стороны моря, круто вела вверх каменная лестница. Целитель, пройдя должную проверку у местного смотрителя, стал подниматься по ступенькам. Где-то до середины подъема еще действовало защитное колдовство и нельзя было использовать телепортацию. Затем подъем пошел гораздо быстрее и легче. На самом верху скалы открывалась широкая площадка, ветер дул здесь нещадно, и казалось, доносил снизу брызги воды. Целителя уже ждали. Могучая фигура Ирвинга, предводителя Светлых магов, возвышалась на краю, холодный ветер остервенело трепал полы его плаща.

«Союз четырех стихий…» – почему-то пришло в голову целителю. С одной стороны, удивляло, что самый сильный Огненный маг жил в таком странном, даже немного враждебном человеку месте. С другой стороны – вместе с грозным, вечно беспокойным морем, безжалостным ветром и огромной каменной глыбой, на которой возвышалось его поместье Уточкино Гнездо, он составлял прекрасный союз равноправных стихий.

– Добрый день, Ирвинг. На что смотрите? – Даниил Георгиевич тоже подошел к краю, силой воли заставив ветер немного утихнуть.

– О, здравствуйте, Даниил. Я любуюсь Дивноморьем.

Целитель посмотрел на вздыбленную черными волнами воду, но ничего кроме моря не увидел. – Правда? А я ничего не вижу.

– О, я тоже! Но знаю, что оно там есть, – сказал Ирвинг и пожал целителю руку. – Приглашаю заглянуть ненадолго в мое поместье. У меня к вам дело…

Уточкино Гнездо одной своей частью буквально нависало над водой, как будто чуть сползая со скалы. Наружные стены были того же цвета, что и окружающие горы, к парадному входу вела широкая дорога, посыпанная ракушками.

Едва Ирвинг с гостем переступили порог поместья, как из полумрака длинного холла показался слуга, работавший тут еще при отце нынешнего предводителя.

– Письмо, – сказал он, сухо и без удивления кивнув целителю, будто видел его здесь каждый день. За спиной слуги действительно висело в воздухе письмо в коричневом конверте. На печати был изображен трехглавый змей.

– Позже, сейчас у меня важный разговор, – ответил Ирвинг, отмахнувшись от конверта.

– От Велес, – предупредил слуга, словно от этого могло поменяться решение.

– Неужели? – Ирвинг и впрямь приостановился и ухватил письмо двумя пальцами. – Тогда я прочитаю, вы не возражаете, Даниил?

Хозяин указал на вход в небольшую гостиную. За окном виднелось ненастное приморское небо, а на столе, накрытом на двоих, уютно горели свечи. Целитель поежился и сел в предложенное кресло. В воздухе витал дух тайны. На столе между бокалов и тарелок были рассыпаны каменные руны, на краю покоились какие-то схемы, часть из них была начертана на древней, сильно пожелтевшей бумаге.

– Ну и умеет же Вера Николаевна поднять настроение! – воскликнул Ирвинг, входя в комнату вслед за гостем и пробегая глазами письмо. – Она написала мне с жалобой на подопечную.

– Почему же это поднимает вам настроение? – улыбнулся в ответ целитель.

– Вера Николаевна не доверяет мне никаких дел, связанных с посвящением. Ей не нравится, если я даже просто интересуюсь делами юных магов. А тут она вдруг решила поделиться со мной своими тревогами.

– Ну… Звягинов исчез, вы понимаете… – начал целитель. – К кому, как не к вам, ей обратиться.

– Хотите услышать, что произошло? Анисья Муромец, наследница древнего рода, – вы, конечно, ее знаете, – повздорила с другой знатной девицей, Асей Звездинкой. Как написала мне Вера Николаевна, следствием этого явилось превращение Анисьей Муромец в мельчайшую пыль довольно большого камня. И все бы ничего, если бы главная наставница Заречья просто посчитала такое поведение недостойным. Вместо этого она предлагает немного изменить план ежегодного Шабаша и включить туда элементы каменной магии. И советуется в этом вопросе со мной! Невиданно!

– Она довольно благосклонна к девице Муромец? – поинтересовался целитель.

– Полагаю, да. Думаю, ее внук мог бы составить с ней хорошую партию…

– О, как я ее понимаю, – покачал головой Даниил Георгиевич.

– У вас же взрослый сын, как я не подумал! Вы тоже рассчитываете на брак с Анисьей Муромец?

– Не знаю, что должно случиться, чтобы я мог даже заикаться о подобном браке, – честно признался целитель. – У нас не бог весть какой род, а Муромцы…

– Вы наследники древней фамилии! И ваша уважаемая профессия…

– Когда Муромцам будет достаточно уважаемой профессии, мы первые придем к ним свататься.

– Вы правы, – добродушно усмехнулся глава Светлых магов. – Угощайтесь, пожалуйста. Мы вполне можем обсудить все во время обеда.

– Дело касается Звягинова? – прямо спросил целитель.

– И его тоже, – Ирвинг бегло взглянул на край стола, где лежали бумаги и руны. – Вы знаете, наверное, что прорицатели твердят о том, что он жив. Никто не чувствует его смерти.

– Звягинов жив, я в этом уверен. Мой целительский опыт вряд ли меня подводит, – подтвердил Даниил Георгиевич. – В мире мертвых его нет.

– Я тоже проверил… поднял кое-какие архивы по некромантии, – Ирвинг указал на пожелтевшие схемы. – Все говорит о том, что он жив. И на самом деле не так уж далеко отсюда.

– Но… – вопросительно продолжил за Ирвинга целитель. – Вас это все равно тревожит?

– Наступают тяжелые времена… Святогора с нами нет, что происходит с моим другом Звягиновым, известно только богам. И я хотел бы попросить вас об одном одолжении… Необходимо, чтобы вы сопровождали меня на важные встречи, – брови Ирвинга нахмурились, лицо омрачилось тенью. – Встречи эти могут быть не только с представителями древних семейств, но и… с нашими врагами.

– Я понимаю, – лицо целителя выражало полное спокойствие. – Как ваш лекарь-хранитель, я должен был уже давно это делать…

– Как хранитель, вы обязаны отдать свою жизнь взамен моей, когда мне будет угрожать опасность, – начал Ирвинг. – Таков договор, я знаю. Но я не этого требую. Поберегите свою жизнь, у вас есть сын и дочь.

– Не этого требуете? А чего же тогда? – на этот раз целитель был искренне удивлен.

– Если моей жизни будет угрожать опасность, я передам вам одну ценную вещь.

– Вещь? – казалось, на этот раз изумлению целителя не было предела.

– Да. Но возможен и другой вариант. Если я не почую опасность заранее и не успею лично передать вам… это, – Ирвинг поднял над столом руку и указал взглядом на крупный перстень, надетый на указательный палец.

– Но… в чем смысл… Почему именно мне?

– К сожалению, я не могу открыть вам тайну этого кольца. Но знайте, что оно заколдовано. Снять его могу лишь я сам. Но если я буду мертв, оно может потерять всю свою магию…

– Если его не снять особым способом, – со знанием дела продолжил целитель.

– О, вы понимаете…

– Да, я знаю, как это делается.

– Поэтому вам-то я и доверяю это.

– Такое же кольцо было у Святогора? – вдруг вспомнил Даниил Георгиевич. – У предводителя Дружины?

– Именно. И у Звягинова. Но третье кольцо, мое, не должно попасть в руки Старообрядцев! Иначе случится непоправимое!

* * *

Сева оторвал взгляд от Словника целителя и покосился на Митю, который спорил с Арсением о законе сохранения магической силы в укороченных порталах. Аленка, девушка Арсения, успела заскучать. Воздушный маг прямо кожей ощущал ее неловкое положение – она сидела рядом с ним на диване и то и дело поглядывала на него. А Сева в свою очередь усердно изображал заинтересованность текстом книги, стараясь не встречаться с девушкой глазами. И вот, наконец, описание целительского обряда, тоже связанного с портальными перемещениями, а именно – с возможными травмами при использовании неисправных дверей-переправляек, его действительно увлекло, но Митя вновь отвлек его внимание очередным заявлением своей правоты в написании физимагического уравнения. Арсений доказывал обратное, тыча пальцем в кусок бересты и то и дело сверяясь с какой-то запутанной схемой. Сева вздохнул, отложил книгу в сторону и, улыбнувшись для приличия Аленке, отправился взять себе еще одну порцию рагу.

– Мне родители еще в детстве говорили, что Муромцы обладают такой силой!

Сева остановился, прислушиваясь к разговору двух младших колдунов. Но те, выбрав что-то на обед, направились к своему столу, и до Севы долетело лишь слово «Муромец», сказанное трепетным шепотом.

Воздушный колдун вернулся к друзьям, спор которых не утих.

– Тебе принести десерт? – обратилась Аленка к Муромцу. – А то ты совсем ничего не ешь.

Митя, сбитый с мыслей Аленкиным вопросом, бестолково заморгал. В голове его еще крутились примеры потери магического потенциала в портальных петлях, и он не сразу сообразил, о чем его спрашивали.

Сева искренне обрадовался, что Аленка переключила свое внимание на его друга, и вернулся к своему блюду, поглядывая на девушку, которой заинтересовался, едва войдя в столовую. Она сидела недалеко от их столика в компании подруг – поджав под себя ноги, сильно выгнув спину и явно погрузившись в собственные мысли – глаза ее были устремлены куда-то перед собой.

Сева на секунду сосредоточился и постарался отвлечься от громких голосов Мити, Аленки и Арсения. Девушка размышляла. Она так увлеклась своими раздумьями, что могло показаться, будто в уме пытается решить ту же задачу, над которой сейчас бились Митя с Арсением.

– Опять читаешь чужие мысли? Прекращай уже, – Митя пихнул его локтем и усмехнулся, заметив сосредоточенное выражение на лице друга.

– Я стараюсь, но остановиться тяжело, – признался Сева.

– Представляю. И о чем же думает девчонка, на которую ты смотришь?

– Не поверишь, о Русалках-Морянках, – отозвался Сева. – И мне интересно, почему она не пытается закрыться?

– Ну, – Митя пожал плечами. – Не все это умеют делать.

– Тогда купила бы себе обруч с плюрием. Похоже, она сама хочет, чтобы ее мысли читали.

– Ого, ты только посмотри, кто пришел! Эй, Анисья!

Митя даже привстал со стула, чтобы сестра разглядела его в толпе обедающих. Она только что появилась в дверях столовой в компании своих подруг, но вид у нее был не самый веселый. Севины глаза на миг прищурились, взгляд устремился вперед, но тут же вернулся к книге – Водяной колдуньи рядом с Анисьей не было.

Митина сестра неторопливо двинулась навстречу брату, сопровождаемая Василисой и Маргаритой.

– Так-так, до меня дошли слухи о твоем поступке, – произнес Митя, довольно-таки сильно хлопнув Анисью по плечу.

– Еще и от тебя не хватало выслушивать, – буркнула Анисья, занимая соседний стул и кивая Арсению с Аленкой. Глаза ее вдруг заблестели слезами: – Велес уже такого мне наговорила!

– Ты что, Анисья, – Митя улыбнулся. – Это же здорово. Превратить камень в пыль! Горжусь тобой! И мама с папой будут гордиться!

– Но я покалечила Звездинку, – произнесла Анисья.

– И правильно сделала! – парировала Маргарита.

– Покалечила? Да это просто царапинка! – воскликнула Василиса.

– За что хоть? – Сева оторвался от Словника целителя.

– Она швырнула в меня камень!

– Что? – недоуменно спросил Арсений.

– Да, – подтвердила Василиса. – Мы практиковали расщепление на примере деревянного полена. Звездинка стала задирать Анисью, а потом бросила в нее камень.

– Может, это случайно вышло?

– Нет, я видела ее лицо! – воскликнула Анисья. – Она знала, что делала.

– Бросить камень в наследницу Муромцев? Средь бела дня? При всех? – ужаснулась Аленка.

– Тогда тебе точно не надо переживать, – сказал Сева. – Вас, Муромцев, теперь вся малышня обсуждает, если не сказать, боится.

– Надеюсь, уже появились слухи, что Анисья расщепила указательный камень? Или избушку Яги? Или всех своих одногодок? – с надеждой спросил Митя.

– О Муромцах и их небывалой силе сложено немало сказок, – ухмыльнулся Арсений. – Вот и выясняется теперь, что все это – правда.

– Странно, что для тебя это только сейчас начало выясняться, – отозвался Митя с легкой обидой в голосе.

* * *

Когда Полина добралась до столовой, туда уже набилось столько народу, что могло показаться, будто все жители Росеника съехались на праздничный банкет. Вокруг стола с блюдами толпилось не меньше тридцати магов разных возрастов, и Водяная колдунья осталась ждать своей очереди, потирая урчащий от голода живот. В таком столпотворении найти подружек представлялось невозможным, но после долгого и внимательного разглядывания всех жителей Белой Усадьбы, решивших пообедать, Полина наконец заметила рыжую макушку Василисы. Девочки сидели за столом на втором этаже, недалеко от ажурной зеленой лестницы. За одним столом с ними расположился Митя, Арсений и миловидная девушка, с которой тот начал встречаться сразу после праздника Покрова. Севы видно не было, но Полина не сомневалась, что он тоже сидит недалеко от Мити, ей просто не удавалось отсюда его разглядеть. Мимо пронеслась Оля с полной тарелкой, затем показался Фаддей. Через несколько секунд из толпы вынырнул Светослав Рябинин и, приветливо кивнув, отправился искать свободное место. Полина нетерпеливо потопталась на месте и попыталась протиснуться ближе к блюдам с едой. Сегодня Лиса показывала ей, как обездвиживать перемещающиеся объекты, и Полина подумала, как было бы здорово сейчас заставить всех стоять на месте и не шевелиться: тогда она без помех взяла бы себе тарелку чего-нибудь вкусненького и скорее пошла к подругам. Вдруг она заметила Диму, внука Веры Николаевны. Дима не мог ее видеть, так как разговаривал с другим Огненным и не смотрел в Полинину сторону. Раньше она его совсем не замечала, но, с другой стороны, в Белой Усадьбе было еще столько незнакомых ей людей, что это вовсе не казалось удивительным.

Диму трудно было охарактеризовать одним словом, как, пожалуй, и всех колдунов, но больше всего к нему подходило описание «угрюмый». Он был высок и строен, с черными, недлинными, зачесанными вбок волосами. Такая прическа, хоть и не нравилась Полине, шла к его правильным чертам лица и белой коже. Дима повернул голову и раздраженно взглянул на толпу, словно совсем не ожидал встретить в столовой столько людей. Водяная колдунья не могла понять, была ли эта реакция чем-то напускным или он действительно с презрением относится к большинству окружающих его людей.

Пока толпа не рассеялась и шансов пробраться к еде не появилось, Полина продолжала изучать Огненного колдуна. Дима был одет в черную рубашку и черный жилет с множеством серебряных пуговиц, что придавало его образу еще большую мрачность и выделяло среди толпы пестро одетых обедающих. Полина вспомнила, что, по словам Димы, вся семья считала его Темным колдуном. Что ж, своим внешним видом он удачно поддерживал этот образ. Но было ли это просто случайностью или он специально придерживался такой роли? Полина поймала себя на мысли, что и сама невольно попалась на этот крючок, пытаясь разгадать, что же скрывается за внешней холодностью и высокомерием. Или же все дело было в словах Анисьи, которая пыталась убедить подруг в его причастности к похищению Звягинова?

Череду ее мыслей прервал прошедший мимо Сева: если он и сидел несколько минут назад вместе с ее подругами, то теперь уже спешил покинуть столовую. Волосы его торчали в разные стороны, лицо покрывали веснушки, придающие его виду невинность и теплоту, но внешность эта была так обманчива! Вот кто мог бы оказаться самым настоящим Темным колдуном. Вот кто манипулировал беззащитными девушками, без зазрений совести читал чужие мысли, заставляя ребят бояться его присутствия. По словам Лисы, он превзошел многих в телепатии и воздействии на чужой разум. И теперь даже не скрывал этого. Неудивительно, что, кроме Мити, Арсения и чудаковатого Огненного мага Василия, больше никто из парней не хотел с ним общаться!

Полина последний раз взглянула на Диму и смогла наконец пробраться к круглому столу, заставленному блюдами.

* * *

– О, наконец-то ты пришла! – весело воскликнула Маргарита, протянув руки навстречу Водяной колдунье. – Мы думали, суп остынет, пока ты доберешься до нас, и поэтому решили взять тебе только десерт.

Вслед за Севой, Арсением и Аленкой, которые отправились на практику по Стихиям, столовую покинул и Митя, оставив сестру наедине с подругами.

– Привет, – улыбнулась Полина. – Да, это правильно. Как дела?

– Ты уже слышала, что сделала Анисья?

– Да, – Полина покосилась на белокурую подружку, лицо которой приобрело странное выражение, не то радостное, не то опечаленное. – Если вы имеете в виду эту историю со Звездинкой, то я знаю. Дарья Сергеевна мне только что рассказала, я поэтому и задержалась. Она в восторге от твоего редкого умения. Сказала, что ты истинная дочь Муромцев.

– О! – Анисья слегка покраснела. – Спасибо.

– Интересно, а что сказала Велес Звездинке?

– Звездинке? – вспыхнула Анисья. – Ее все только пожалели. Ты не представляешь, какую ересь она несла! Будто это я сама напала на нее, просто так, без видимых причин!

– Но разве никто не видел, как все произошло на самом деле?

– Нет, конечно. Ребята были заняты расщеплением. Они не смотрели на эту коротышку. Зато, как назло, в момент моей… моего… колдовства все повернули головы на меня!

Полина с Маргаритой весело переглянулись.

– Велес, наверное, разозлилась?

– Не то слово! – Анисья сокрушенно вздохнула. – Это было ужасно. Я пыталась объяснить, что Звездинка сама затеяла все это, но она и слушать не стала. Конечно, я понимаю, что это лишь тренировка для моей выдержки, слова и поступки какой-то Звездинки не должны задевать меня, не должны провоцировать… Но я же не камень! У меня есть чувства!

– Не огорчайся, – Василиса погладила подругу по руке. – Мне кажется, Велес тебе поверила… Просто она в последнее время всегда на взводе. Неудивительно: ее мужа до сих пор не нашли, а ей приходится каждый день являться в Заречье, встречаться с нами и изо дня в день изображать на лице спокойствие. Она просто сорвала на тебе свое волнение…

– Странно, что о Звягинове ничего не известно, правда? – подхватила тему Маргарита. – Меня не покидает чувство, что мы должны вмешаться. Все-таки его похитили из-за нас. Точнее, из-за нашей неосторожности.

– Мне гораздо более странным представляется именно то, что его вообще похитили, – отозвалась Анисья. – Эдуард Юрьевич – очень одаренный колдун. Вам, девочки, – продолжила она, обращаясь к Полине и Марго, – может быть, это пока еще трудно понять, но существуют такие колдуны, которых смогут одолеть лишь несколько сильных противников. Вот взять, к примеру, Ирвинга. Никому и в голову не взбредет его похитить. Ирвинг обладает таким могуществом, что способен справиться с десятком Темных колдунов в одиночку. Он очень опасен.

– Правда? – недоверчиво переспросила Полина. – А по виду и не скажешь. Выглядит совершеннейшим добряком.

– Да и Звягинов выглядит так же, только он, как и Ирвинг, – непревзойденный маг. Конечно, с боевой магией у него, может быть, все не так хорошо, он больше науками занимался, но пытаться похитить его, а тем более сунуться в его поместье – равносильно самоубийству. Понимаете, если уж Странникам или Темным удалось совершить такое, то под угрозой весь Росеник, все мы, – Анисья с таинственным видом замолчала.

– Но, Анисья, вспомни, Звягинов не сопротивлялся своему похитителю… Значит, незнакомец обладал явным превосходством… – сказала Василиса.

– А не заключалось ли это превосходство в том, что похититель просто-напросто был его родственником? – Анисья многозначительно покосилась на подругу.

– Опять обвиняешь Диму? Но как ты представляешь себе это? Дима просто попросил своего дедушку покинуть поместье и спрятаться, а тот безропотно согласился? – спросила Полина. – Василиса права, даже если Дима в этом и замешан, он должен был обладать чем-то таким, что заставило бы Звягинова подчиниться ему. Но я даже не могу представить, о чем может идти речь. Я только что разглядывала Диму, когда стояла в очереди, и ничего выдающегося в нем не обнаружила. На вид он совершенно мирный, да и никто ни разу не говорил о нем как о сверхсильном колдуне. О нем вообще никто из наставников никогда не упоминал.

– А разве они о ком-то упоминают?

– Да, я пару раз слышала, как они восторгались успехами твоего брата, а Лиса то и дело хвалит Севу, Жаба тоже ставил нам его в пример, помните? Да и еще о нескольких магах я слышала хорошие отзывы, особенно о неофитах. Это все мелочи, но они кое-что значат. Можно, конечно, поговорить с самим Димой, но меня не прельщает эта идея.

– Да, этот план стоит оставить на самый крайний случай, – улыбнулась Маргарита. – Если Дима и впрямь окажется связанным с Темной магией, нам лучше не подходить к нему близко и не выдавать того, что мы знаем о нем кое-что. Кстати, почему Сева с ним в таких плохих отношениях?

– Не знаю точно, – пожала плечами Анисья. – Они не поладили когда-то давно. Вроде бы даже подрались.

– Подрались? – удивленно переспросила Полина, не представлявшая дерущимися ни одного, ни другого: Сева был чересчур сдержан и слишком хорошо контролировал себя, чтобы совершить такое, Дима же просто казался абсолютно не заинтересованным в подобного рода действах. По ее мнению, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы заставить этих двоих драться друг с другом. Или же это очередной странный слух про Заиграй-Овражкина.

– Ну да, Сева немного травмировал его каким-то колдовством во время этой потасовки. Хотя я могу и ошибаться. Брат мне ничего не рассказывает.

– А Сева? Спросила бы у него самого! – воскликнула Полина.

– Ему может быть неприятно вспоминать об этом! Нетактично об этом спрашивать, – Анисья взглянула на Полину так, будто та сказала ужасно глупую вещь.

Полина пожала плечами, подумав, что под этим благородным высказыванием Анисья, скорее всего, прятала истинную причину того, почему не поговорила с Севой на столь острую тему.

– Просто мне интересно, как такое могло произойти, – сказала она. – Дима не выглядит бунтарем. Хотя он выше Севы и шире в плечах, вряд ли талантливее его, как маг. Зачем бы он полез к нему драться?

– Ну, неизвестно, кто еще к кому полез, – улыбнулась Маргарита. – К тому же, хоть и противно это говорить, я слышала, как двое старших Огненных однажды обсуждали, будто этот Дима добился неплохих результатов в каком-то разделе магии. Я тогда не придала этому значения. А жаль. Теперь бы мы знали о нем немного больше. Кстати, Поль, ты сказала, что видела его в столовой? Странно, я его никогда не замечала здесь.

– Ага, он стоял у самой двери и шептался с каким-то колдуном из ваших, Огненных.

– Шептался?

– Именно. Он говорил так тихо, будто боялся быть услышанным окружающими.

– Так может, он и правда боится быть услышанным?

– Тем более что большинство магов здесь – Земляные колдуны, обладающие прекрасным слухом.

– Верно. Но знаете что, одними лишь разговорами мы ничего не выясним, – заключила Анисья.

– И что ты предлагаешь?

– Следить за ним.

* * *

Дни летели стремительно, сменяя друг друга и не принося никаких важных известий о местонахождении исчезнувшего профессора. Девочки ломали головы, наивно предполагая, что в их силах было разгадать эту тайну. Выбрав внука Веры Николаевны главным объектом своих подозрений, подруги старались не упускать его из виду, но вся слежка заключалась лишь в том, что они крутились возле него, пытаясь оставаться незамеченными. Но узнать что-либо, услышать какой-нибудь страшный секрет не удалось: Дима, как обычно, не слишком охотно разговаривал с малочисленными друзьями и не делал ничего такого, что могло бы его скомпрометировать. Если он и был причастен к похищению своего неродного деда, то никак этого не выдал. Иногда он загадочно исчезал, и девочки не могли понять куда. Они уже успели выяснить, что в Полнолуние и Новолуние Дима больше не отправлялся к себе домой, а оставался в Белой Усадьбе, однако порой его невозможно было нигде найти.

Полина все больше сомневалась в том, что Дима вообще мог быть связан с Темными колдунами. Он скорее производил впечатление сдержанного и серьезного колдуна, чем человека, способного выкрасть мужа своей бабушки. Его замкнутость и таинственность все больше казались ей чем-то наигранным, нежели реальными доказательствами его увлеченности Темной магией. Вскоре даже его необычные жилетки с разнообразными застежками перестали ее интересовать. Она не представляла, о чем говорила бы с ним, проходи они вместе Посвящение. И когда Василиса невзначай заметила, что он «довольно-таки симпатичный», Полина отозвалась:

– Ну не знаю, у него всегда такое скучающее лицо. Он, конечно, выглядит аристократично и богато, но слишком блекло и холодно.

– По твоим словам, и Сева выглядит холодно, – скептически заметила Анисья.

Полина призадумалась. Да, она ведь и вправду говорила такое про Заиграй-Овражкина. Как странно. Он ей тоже не нравился, но не так, как Дима. К Диме она относилась скорее равнодушно, чем отрицательно – он был нормальным парнем, который лишь по предположениям Анисьи, возможно, замешан в чем-то плохом, а Сева не нравился ей слишком уж бурно. Все ее существо восставало против него, едва он появлялся рядом. Все напоминало о его безнравственном обращении с девушками, о его эгоизме и себялюбии. И при этом где-то в глубине души зрела невысказанная обида на то, что он ни во что не ставит ее саму. Сева был сдержан и воспитан, но Полина иногда замечала, как он бросал свои хищные взгляды на Анисью и Маргариту; Василисе же он только улыбался, и в этой улыбке чувствовалась доброта, которую Полина так не хотела замечать… На нее же он не обращал никакого внимания. Просто-напросто не смотрел в ее сторону, а если и случалось обращаться к ней, то в его голосе всегда звучали ледяные нотки. И как защитная реакция возникла в Полине неприязнь к нему, будто что-то внутри нее говорило: «Ну, раз я тебе не нравлюсь, то и ты мне не нравишься».

Что же касается исчезновения профессора Звягинова, то это было не единственной плохой новостью, о которой сообщали все газеты. Стали подвергаться нападениям жители Росеника, Зорника и Небыли, и больше других страдали Охотники за Темными магами. Воспитанники Белой Усадьбы почти ничего не знали о происходящем за пределами парка, потому что даже их родные предпочитали утаивать от своих детей столь волнующие факты. Зато Маргарита, Василиса и Полина, прекрасно обо всем осведомленные благодаря Анисье и ее брату, начали замечать тревожное настроение наставников, которые иногда подолгу шептались, сидя за столом или сталкиваясь в коридорах. Просочились слухи (их, по словам Мити, доставил один из бессловников, работавших на Темной стороне), что Старообрядцы все-таки охотились за Ярилиной рукописью. Это немного не вязалось с тем, что они нападали на людей, не имеющих к этой книге отношения, не считая, конечно, профессора Звягинова. Непривычная тревога медленно проникала сквозь стены древней Усадьбы: она стелилась пылью по шкафам, темной паутиной окутывала дальние углы, тянула сыростью от замшелых краев каменных ступенек крыльца. Полина с Маргаритой и где-то там – за поворотом коридора – Арсений Птицын чувствовали, как добро и зло ставят каждого перед выбором. Чувствовали именно тут, потому что не привыкли замечать этого, живя среди потусторонних. И чем созидательнее звучали речи Дарьи Сергеевны на встречах с юными магами, тем мрачнее казались другие наставники. Чем невозмутимее выглядела Вера Николаевна, тем громче шепот раздавался за ее спиной.

За безопасность своих жизней продолжали беспокоиться и Муромцы, а Митя теперь прекрасно понимал важность предпринятых мер. Подземный ход под Росеником, связывающий их поместье с поместьем Велес, уже не мог считаться секретным: именно там Анисья с Василисой слышали голос похитителя. Дом Муромцев с некоторых пор охранялся Боевыми магами. Но Митя и Сева все же не преминули однажды воспользоваться Новолунием, проведенным в поместье, и повторили попытку добраться до Ярилиной рукописи. Дом Велес теперь тоже находился под усиленным защитным колдовством, однако в подземелье ничего не изменилось, как не изменилось и в комнате, где хранилась книга, будто никто так и не догадался, что здесь побывал чужак, похитивший Звягинова. Да и таинственный древний фолиант остался совершенно неизменным: страницы его были пусты, как и в прошлый раз, и друзьям пришлось вернуться домой ни с чем.

Глава третья. Темное прошлое

Пока Баба-Яга расхаживала по комнате, постукивая одной ногой, словно та была деревянной, и разливала зелье из котла по амагилям, Полина торопливо разворачивала бумажный пакет. Сегодня был день ее пятнадцатилетия, и в руках она держала подарок от Маргариты.

– Ого! – воскликнула Водяная колдунья, извлекая на свет темно-голубую сумку с изображенной на ней необычной рыбой, выполненной из серебряных ниток и переливающихся перламутровых камушков. – Ты сама это сделала?

– Да, – довольно отозвалась Маргарита. – Тебе же всегда нравилась моя сумка, вот я и решила вышить для тебя тоже.

– Спасибо, это очень красиво! Во Франции ты уже могла бы открыть дом моды.

– Маргарита, я жду от тебя аналогичного подарка, – заявила Анисья и засмеялась.

– Мой день рождения уже скоро, так что ты должна поторопиться.

– О, черт! – Маргарита получила в руки бутылочку с зельем и понюхала поднимающийся пар. – Сколько тут всего!

И девочки, едва Баба-Яга отошла от них, принялись описывать ингредиенты, составляющие зелье. Прошло около получаса, и Маргарита осторожно подтолкнула Полину локтем:

– Сочетание чистоуста с чем придает успокаивающие свойство зелью? С аконитом?

– Аконит – это яд, – улыбнулась Полина. – Если Баба-Яга, конечно, хотела нашего вечного покоя, то могла добавить сюда аконит.

Маргарита тихо засмеялась.

– С асперулой, – шепнула Василиса. – Это то растение, из-за которого зелье так плохо пахнет.

– А, точно! – Маргарита вернулась к своей работе.

* * *

– Неужели Яга знает все эти названия трав? – спросила Маргарита часом позже, когда Снадобья, сегодня растянувшиеся на несколько часов, закончились, и подруги направились в комнату Полины, чтобы немного отдохнуть.

– Столько лет служа наставником в Заречье, она успела их выучить, – улыбнулась Анисья.

– Интересно было бы знать, сколько ей лет. Выглядит немолодо, – отозвалась Маргарита.

– Ой, боюсь и думать об этом. Мне кажется, ей, как и Илье Пророку, несколько столетий.

– А меня удивляет не преклонный возраст Яги и Ильи Пророка, а наоборот – то, что в Заречье так много молодых наставников! – сказала Полина. – Конечно, Велес, Ягу и Нестора Ивановича в расчет брать не надо, но вот хотя бы Дарья Сергеевна или Егор Маливиничок. Логично было бы представить, что все наши наставники должны быть древними старцами, а получается, что это не так.

– Кстати, раньше и впрямь здесь наставничали одни лишь столетние волхвы, – отозвалась Анисья. – Так было принято. Но с тех пор прошло много лет. Со времен террора Милонеги все окончательно изменилось.

– А кто такая Милонега? – удивленно спросила Полина, впервые услышав столь необычное и красивое имя.

– Как, ты не знаешь?

– Анисья, перестань уже удивляться, что я не знаю каких-то магов. Зато я знаю, что такое Интернет, но не тычу тебя в это носом каждый раз.

– Интернет… – протянула Анисья. – А, то, что потусторонние используют, чтобы связываться друг с другом?

– Поздравляю, ты почти угадала. Но давай вернемся к Милонеге?

– Милонега – самая ужасная Темная колдунья, – отрезала Анисья.

– Ого! И что же в ней такого ужасного?

– Сейчас уже ничего. Она давно умерла. Но вместе с собой унесла жизни еще нескольких очень могущественных Светлых магов. Мои прабабушка и прадедушки погибли, сражаясь с нею. То есть не с ней самой, а с ее сторонниками. Дедушка умер вскоре после окончания той войны, он не смог восстановиться после полученных травм.

– Так это была война?

– Да, несколько десятилетий назад. Тогда Милонега чуть не уничтожила Светлое сообщество. При ней даже не было Союза четырех стихий, она в одиночку добилась такого могущества, что чуть не поработила всех. Но в конце концов ее уничтожили. Говорят, Ирвинг сыграл в этом не последнюю роль, после этого он и стал предводителем клана Светлых магов.

– Но как могла она в одиночку обрести такую мощь?

– Темная магия очень сильна, – нерешительно произнесла Василиса, с опаской оглядываясь по сторонам. – Это Магия Крови. Она построена на убийствах и насилии, но во много раз сильнее нашего Светлого колдовства. Но все равно, с Союзом Стихий никакой, даже самый великий Темный не может сравниться. Однако во времена Милонеги этого союза не было ни у Темных, ни у Светлых. Пострадало множество невинных людей и колдунов. Милонега собрала превосходную армию и поставила своей целью подчинить себе всю магическую популяцию. Мои родные тоже погибли из-за нее, да и родственники многих находящихся здесь, я думаю.

– Ужас какой, – тихо сказала Маргарита. – Надо попросить бабушку, чтобы она рассказала мне об этом.

– И моего деда, – кивнула Полина. – Хотя нет, он же потусторонний. С какой стати он должен об этом знать?

– Да, ты права, дедушка твой, скорее всего, даже имени такого не слышал. Война колдунов не коснулась потусторонних, если только не считать того, что Милонега убивала их десятками.

– Убивала десятками? – в ужасе повторила Полина.

– Да. Кроме того, она была сильнейшим друидом – подчиняла себе животных и магических существ. На ее стороне воевала и нечисть. Это было страшно. Сейчас, даже несмотря на все нападения на Охотников, – мирное время, особенно по сравнению с тем, что творилось в середине прошлого века.

– Но что, если предводитель Темных тоже достиг такого могущества? Вдруг он развяжет войну?

– У Темных колдунов нет такого предводителя, – ответила Анисья.

– Нет? Почему?

– Потому что предводители у них меняются чуть ли не каждый год. После смерти Милонеги на Темной стороне развязалась междоусобная война, битва за власть. Появилось множество самозванцев, которые называли себя то ее сыновьями, то внуками, и претендовали на звание предводителя. Каждый хотел стать таким же великим, как и она. Они искали таинственные артефакты, якобы оставшиеся после нее, в которых была скрыта невиданная сила. В том числе и Ярилину рукопись, будучи уверенными, что книга эта бывала в руках Милонеги. Один ее «сын» убивал другого и занимал место во главе Темного клана, но затем его смещал следующий «сын», и так продолжается до сих пор. Поэтому они и не могут набрать силу, и поэтому Светлые маги пока имеют преимущество.

– Так у Милонеги не было настоящих наследников? – спросила Маргарита.

– О, этого точно никто не знает, хотя говорят, что у нее была дочь. Но куда она делась, неизвестно.

Конечно, каждая Темная колдунья считает себя потомком Милонеги.

– Как можно хотеть быть потомком такого чудовища?! – возмутилась Водяная колдунья.

– Полина, у Темных другие приоритеты. Говорят, что власть и могущество, которое получает Темный, применяя Магию Крови, ослепляет. Тебе этого не понять.

* * *

Был поздний вечер. За окном бушевал сырой февральский ветер, качая из стороны в сторону деревья в парке. Анисья полулежала на мягком диване, лениво перелистывая страницы книги по Звездословию, которую на время позаимствовала у Маргариты – свою тяжелую Звездницу ей не хотелось нести в столовую. Открыв раздел «Лунный календарь», она попыталась внимательно вчитаться в мелкие строчки, но мысли ее то и дело уносились далеко, в области, совершенно не относящиеся к фазам Луны. Маргарита пристроилась рядом на подлокотнике дивана, прижав ноги и положив подбородок на колени, и тоже читала. Ее длинные иссиня-черные волосы были распущены, и она то и дело убирала за ухо непослушную прядь. Василиса сидела за столом и ковыряла вилкой в тарелке с цветной капустой, поглядывая на Полину, которая, низко наклонившись над поверхностью стола, рисовала карикатуру на Густава Вениаминовича.

– До чего похож! – вскрикнула Анисья и захохотала, когда Водяная колдунья наконец закончила свое художество и показала подругам рисунок. – Особенно глаза! Давайте прикрепим это на дверь его комнаты? Нет, я серьезно!

Девочки отозвались дружным смехом.

В столовой почти никого не было. Только шумная компания Земляных колдунов сидела на втором или третьем этаже – оттуда то и дело падали листья и обломки веток. Анисья их не видела, но слышала громкие голоса. За одним из столов на первом этаже сидели три старшие колдуньи, так же, как и младшие девочки, занятые чтением. Полина, Маргарита, Василиса и Анисья расположились в самом углу столовой: здесь стоял их любимый стол, справа от которого через большое окно открывался прекрасный вид на парк, а слева, совсем недалеко, горел камин, в котором приятно и успокаивающе потрескивали поленья. На каминной полке стоял большой стеклянный ящик с разноцветными светлячками. Кухня с ее большими русскими печками находилась прямо за стеной, поэтому в этом дальнем уголке всегда было тепло и по-домашнему уютно.

Внезапно откуда-то издалека донесся приглушенный смех. Анисья заметила, как Полина вздрогнула и торопливо спрятала в сумку свой рисунок. В следующую секунду тяжелая дверь столовой бесшумно отворилась и впустила Митю и Севу. Последний что-то говорил белокурому Муромцу, а тот заливался от хохота, придерживая рукой свою шляпу с большим зеленым пером. Брат всегда смеялся так заразительно, что Анисья, не сдержавшись, улыбнулась. Маргарита с Василисой тоже развеселились и бросили заинтересованные взгляды в сторону мальчиков, Водяная колдунья же, наоборот, уткнулась в лежащую перед ней книгу, будто бы не заметив Севу и Митю.

«И почему она их так стесняется?» – подумала Анисья, недоуменно поглядев на Полину.

Сева с Митей тем временем взяли по кружке сбитня и тарелку с горой пирожков и окинули внимательным взглядом столовую.

Полина, на самом деле искоса наблюдавшая за ними, удивилась, что они направились к их столу Это могло значить лишь одно: Сева и Митя хотели что-то узнать или сообщить, как и в те считаные разы, когда они сидели все вместе.

– Привет, – сказал Митя, усаживаясь на диван рядом с сестрой, отчего той пришлось сменить позу и подвинуться ближе к Маргарите. Свою шляпу он пристроил на край стола.

– Привет, – отозвались девочки.

Сева не проронил ни слова, просто кивнув, но лицо его на этот раз не было таким серьезным, как обычно. Он сел напротив Полины, но внимание его тут же привлекли старшие колдуньи, которые занимали стол недалеко от входа в столовую. Водяная заметила, что он с нескрываемым интересом стал наблюдать за ними.

– Как прошел день? – спросил Митя и принялся за пироги. – Угощайтесь, если хотите.

– Пирожки на ночь? Ну уж нет, спасибо, – весело ответила Маргарита. – Не горю желанием.

– Мне тоже не хочется, – улыбнулась Василиса и немного покраснела.

Анисья облокотилась на плечо брата и устремила взор на его друга. Сева ужинал и рассеянно смотрел по сторонам. На его шее висел не развязанный до конца шарф, щеки все еще были красными от холода улицы. Анисья в который раз залюбовалась им так, что не могла отвести глаз.

«Через пару недель будет его день рождения, – думала она, пока ее подруги делились с Митей событиями прошедшего дня. – Что бы ему подарить? Нужно будет посоветоваться с братом».

Она вновь открыла книгу по Звездословию, но на этот раз обратилась к разделу «Знаки Зодиака» и быстро нашла описание основных черт характера Рыб. Поглядывая на представителя этого знака, сидящего сейчас перед ней, она принялась читать, очевидно, надеясь найти в тексте хоть какую-нибудь подсказку насчет подарка, который мог бы ему понравиться.

«…обладают прекрасной памятью и развитой интуицией. Если Рыбы предостерегают вас о чем-то, лучше им поверить… Добродушны, спокойны, порой безразличны к действительности…» – проговаривала про себя Анисья, пропуская строки, где Рыбы характеризовались еще и как «раздражительные, колкие и остро саркастичные».

«У Рыб красивые руки, выразительные глаза…» – Анисья подняла голову и посмотрела на Севу влюбленным взглядом: все это про него!

Но ей так и не суждено было заметить, что его «выразительные глаза» смотрели в противоположную от нее сторону, смотрели пристально и нагло, врываясь в мысли симпатичной девушки, сидящей за дальним столом.

– Не поверишь, – обратился вдруг Сева к Мите. – Она снова думает о Русалках-Морянках! Я смотрю, ее очень волнуют эти сущест…

Он не договорил, потому что девушка повернула голову и, заметив его взгляд, внезапно схватила свою сумку и кинулась прочь из столовой.

– Что это с ней? – удивленно спросил Митя.

– Не знаю… – уклончиво отозвался Сева, и тут же перевел тему, взглянув на сидящих рядом колдуний. – Мы, кстати, выяснили кое-что насчет поместий в Росенике, обозначенных рунами.

– Точно! – подтвердил Митя. – Сами понимаете, напрямую у кого-то спрашивать мы об этом не можем, чтобы не вызвать никаких подозрений, зато после долгих поисков мы обнаружили дом, обозначенный Серпом Мары. В нем живет Вещий Олег.

– Кто это? – спросила Василиса.

– Это наставник по Легендологии. У вас пока нет встреч с ним, они начнутся после лета, да и то – для особо желающих. Просто всю жизнь мы думали, что поместье Вещего Олега обозначено знаком Луны. Оно так и называется поместьем Мертвой Луны. Это та же ошибка, что и с домом семейства Велес: я с детства считал, что их символ – жар-птица, и что дом их тоже обозначен фигурой жар-птицы. И еще кое-что о доме Горынычей. Оказывается, он не отмечен драконом, как все предполагают. То есть теперь, конечно, отмечен, но это их собственное и достаточно недавнее изменение. На самом деле изначально вместо дракона была руна Юпитера. А руна Юпитера соответствует, как вы помните, руне Трезубец Кресеня…

– Получается, что в этих домах живут наставники? – перебила его Маргарита, словно что-то важное пришло ей в голову.

– Ну, вроде того.

– О, тогда ручаюсь, что в каком-нибудь доме, отмеченном, предположим, руной Нептуна, живет Маливиничок.

– Почему? – улыбнулась Полина.

– Потому что я не могу найти никакого другого объяснения тому, как его взяли в Заречье в качестве наставника! А так все объясняется: у него есть древнее поместье…

Митя рассмеялся. Он уже был наслышан о наставнике по Огненной магии и ненависти Маргариты к нему:

– Это, конечно, хороший довод, но не забывай, Маргарита, что не во всех древних поместьях живут наставники. Я имел в виду только руну Луны и руну Юпитера. Но в моей семье, например, наставников нет.

– Ну, значит, и этот последний плюс в пользу нашего Егорки не засчитывается. Что ж, придется еще поломать голову над тем, как он тут оказался.

– Говорят, он очень сильный теоретик, – равнодушно подсказал Сева.

– Теоретик, именно! – воскликнула Маргарита, откинув за спину длинные черные волосы. – Но я бы хотела практику! Я потусторонняя, которой сказали, что здесь существуют волшебники – поэтому я хочу волшебства: доставать белых зайчиков из шляпы и чтобы по мановению моей руки сыпались звезды.

– Но волшебство – это не те спецэффекты, которые показывают в ваших фильмах… – произнес Сева под веселый хохот Водяной колдуньи. – Это сила природы и стихии, и у нее другие цели…

– Да знаю, знаю. Но для меня даже нагревание чая с помощью рук – спецэффекты, а научилась я этому от старшей Огненной колдуньи Ульяны, а не от нашего наставника.

– Может быть, тебе стоит на него как-нибудь повлиять? – предложила Василиса.

– Скажем, используя что-нибудь из моего «набора кудесника»? – кивнула Полина и взяла с тарелки аппетитный пирожок, посыпанный сахаром.

– У тебя есть «набор кудесника»? – спросил Митя.

– Ага, мне Лиса его на день рождения подарила.

– О, так у тебя был день рождения?

– Да, недели две назад.

– Ну, с прошедшим тебя тогда, – улыбнулся Митя. – И ты хочешь сказать, что за две недели у тебя еще осталось что-то из набора? Мне однажды тоже такой подарили, так мы с Овражкиным его за два дня весь израсходовали.

– Это не тот случай, когда вы усыпили кого-то из наставников? – встрепенулась Анисья.

– Да-да. Все правда подумали, что мы подсыпали Эбониту Павловичу сон-траву, но на самом деле мы просто прицепили к его очкам маятник, который его и усыпил.

– У меня в наборе тоже есть маятник. Так вот зачем он! Значит, Дарья Сергеевна подарила мне все это, чтобы я подшучивала над наставниками? Здорово! А для чего там шариковая ручка?

– Не уверен насчет наставников. Нас тут же наказали, когда мы усыпили Эбонита, так что будь осторожнее. А ручка – это вообще самая веселая вещь, – ответил Митя, и Сева отстраненно улыбнулся своим мыслям. – Ее можно дать кому-нибудь под видом обычной ручки, но секрет в том, что весь текст, написанный ею, через некоторое время превращается в полную околесицу. Кстати, вот еще что я хотел сказать вам, но отвлекся на набор кудесника.

Вы еще не слышали? Теперь нам всем нельзя свободно перемещаться по Росенику.

Девочки тут же притихли и уставились на Муромца, улыбки сползли с их лиц.

– Да. Велес завтра объявит об этом официально. Даже домой в Полнолуние будут отпускать в редких случаях. В Росенике теперь небезопасно.

* * *

На следующий день, как и говорил Митя, Вера Николаевна собрала всех воспитанников Белой Усадьбы в Малахитовом зале. До этого случая девочки ни разу не оказывались в подобном месте, и его величина и простор поразили всех, кроме Анисьи, которая лишь снисходительно пожала плечами:

– Ну подумаешь, малахитовый? У нас дома есть такой же янтарный.

Это был огромный зал с высоченными потолками и рядом малахитовых колонн. Зеленый камень с темными прожилками использовался здесь повсюду для украшения мебели, камина, дверных ручек и настенных панно. Стройными рядами стояли друг за другом стулья с мягкими подушками, их было достаточно, чтобы рассадить всех жителей Белой Усадьбы, которые медленно стекались сюда к назначенному времени. Подружки задумчиво оглядели зал и решили занять места в самой середине, чтобы хорошо видеть Веру Николаевну, но при этом не маячить у нее перед носом. Анисья все еще предпочитала лишний раз не попадаться ей на глаза, потому что та история со Звездинкой не была до конца забыта.

– Привет, я сяду здесь? – спросил Огненный маг Миша, друг Емели, кивая на незанятый стул рядом со светловолосой колдуньей.

– Да, конечно, – позволила Анисья.

Полина невольно улыбнулась. Вокруг было полно свободных мест, но этот хитрец так умело изобразил на своем лице озадаченность, будто зал и вправду переполнен до отказа, и пустует лишь сиденье возле Анисьи. Этот мальчишка давно увивался за белокурой красавицей, хотя был так ненавязчив, что Анисья не замечала его тактичных ухаживаний. Наконец к другу присоединился розовощекий Емеля, и они увлеклись болтовней. У Полины появился шанс задать Анисье вопрос:

– Слушай, я тут вспомнила про помолвку твоего брата… Но ты ничего не говорила о себе. Почему только ему выбрали пару?

– А, так это не обязательно для меня, – охотно поддержала тему Анисья. – Наследство передается по мужской линии, я же говорила. Хотя, если бы я была старшим ребенком в семье, то меня, скорее всего, тоже обручили бы с кем-нибудь еще в детстве. Это своего рода традиция. Но, слава Яриле, братец отдувается за нас обоих.

– Но ведь Марьяну обручили. Неужели на тебя не было претендентов среди богатых женихов?

– Марьяна как раз и есть старшая дочь в роду. А что до претендентов, то были, безусловно. И до сих пор есть, – Полина не поняла, сказала Анисья это в шутку или всерьез, потому что на лице той играла озорная улыбка.

– Значит, ты можешь выйти замуж за кого хочешь?

– Ну-у, вообще-то, не совсем, – теперь лицо Анисьи приобрело задумчивое выражение. – Этот человек должен быть уважаем.

– И богат?

– Желательно, но… нет, его должны уважать, это главное. Даже титулы или звания необязательны, просто он должен происходить из хорошей известной семьи.

– Ясно. Значит, ты не можешь встречаться с тем, кто тебе понравится?

– Почему это? До замужества я могу встречаться с тем, с кем захочу. Это вот Митя не может – он всегда на виду, но я-то пока свободна и никому особо нет дела до моей личной жизни! И вообще, почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Подумала, можешь ли ты встречаться, например, с парнем, который сидит рядом с тобой сейчас, – усмехнулась Полина.

– С Мишей? Почему именно с ним?

– Ну, по-моему, он хорошенький. И не сводит с тебя глаз.

Анисья расплылась в улыбке и медленно повернулась к Мише с заинтересованным видом. Но Маргарита не дала ей насладиться обществом молодого человека. Она перегнулась через Полину и дернула Анисью за руку:

– Эй, погляди-ка, кто пришел! Дима! И он опять шепчется со своим приспешником.

– Может, станем считать этого парня его сообщником? – смеясь, спросила Василиса, которая все же сомневалась в том, что Дима похитил профессора Звягинова.

– А что, все может быть. Пойдемте скорее, сядем за ними, пока никто не занял те места.

– Что? – возмутилась Анисья. Почему этот Дима пришел так не вовремя? Вечно он все портит! – Но я…

– Пойдем, – Полина потянула ее за руку вслед за Василисой и Маргаритой, которые уже принялись пересаживаться на другой ряд. – Извини, Миш, нам срочно надо уйти.

– Конечно… ладно, – Миша помрачнел.

Дима снова оделся во все черное – не обошлось и без жилета с пуговицами, и часов на длинной цепочке; волосы, гладко зачесанные набок, открывали высокий бледный лоб и четкий росчерк бровей. Теперь в глазах четырех маленьких колдуний его окружал ореол нехорошей тайны, словно он не только уличен в преступной связи со Странниками, но и замешан еще в нескольких загадочных преступлениях. Анисья в своих размышлениях вообще доходила до того, что готова была свалить на него все нераскрытые убийства Охотников за Темными колдунами, и по ее спине пробегали мурашки.

Дима не мог не заметить шумной возни за своей спиной и резко обернулся, поймав взгляд четырех пар глаз, уставившихся на него. На лице его тут же отразилось удивление. Он нервно дернул головой – кивнул Анисье, которую хорошо знал с детства, и возвратился к тихой беседе со своим приятелем.

Девочки переглянулись, поняв, что выдали себя, но остались сидеть на месте. Где-то вдалеке Полина различила звуки знакомых голосов. Митя громко и весело рассказывал очередную историю, и Арсений что-то отвечал ему. Сева шел немного позади с неопределенным выражением лица. Сегодня он тоже был в черном, и Полина, сама себя не понимая, опять стала сравнивать его с Димой. Глаза ее при этом ни на миг не отрывались от Воздушного колдуна, внимательно ловя и запоминая каждое его движение. Раньше она никогда особо за Севой не наблюдала, разве что за его лицом, чтобы уловить на нем проявление хоть каких-то эмоций, но теперь, когда он шел в окружении целой толпы подростков, все в нем заинтересовало Полину. Если хорошенько поразмыслить, его движения выглядели странно: точные, обдуманные, выверенные. Обычные люди, сами того не замечая, часто без надобности жестикулируют или вертят головой, смотря по сторонам, что-то теребят в руках, пожимают плечами – это нормально и естественно, но Сева не делал ничего такого. В его присутствии Полина терялась и чувствовала себя очень некомфортно, ей начинало казаться, что все сказанное или сделанное ею выглядит глупо, и сейчас она отчасти понимала, почему так происходило. Сева был не таким красивым и заметным, как Митя, не таким добродушным и смешным, но он словно становился эталоном поведения для всех, кто находился рядом. Вел себя так, будто никогда не делал ошибок, создавая иллюзию превосходства над остальными людьми. Все парни по сравнению с ним вдруг начинали казаться суетливыми и несерьезными, а девочки пустыми и податливыми.

– Эй, ты с нами? – шепнула Маргарита и засмеялась.

Полина мгновенно повернулась к подруге, но не ответила, замерев и ощутив прилив ужаса. Что произошло? Она только что целых пять минут, не отрываясь, смотрела на Заиграй-Овражкина!

«О боже, – в отчаянии подумала она. – Неужели я теперь тоже реагирую на него? Только не это! Только не это…»

Вера Николаевна появилась в дверях и прошествовала по широкому проходу, разделяющему Малахитовый зал на две равные части. Голоса стали постепенно стихать, а Анисья, взглянув на главную наставницу, вдруг заметила на лице той тень необычного напряжения, будто что-то внутри этой сильной властной колдуньи сломалось, что-то пошло не так. Но это была лишь тень, которая ускользнула и больше не появилась, хотя и поселила в голове Анисьи смутное беспокойство.

– Прошу тишины, – произнесла Велес, в то время, как в зале и без этой просьбы воцарилось молчание.

– Анисья, – шепотом позвала Полина, удивив светловолосую колдунью встревоженным выражением лица.

– Что?

– Анисья, твой брат точно сказал, что Сева не Сирена?

– Да, Полина, точно.

– Ты прямо спросила, Сирена ли он, и Митя ответил «нет»?

– Да, так и было, – ответила Анисья. – Если бы он был Сиреной, это было бы… все было бы плохо…

Анисья взглянула на Водяную колдунью. Кожа у той стала бледнее обычного, Полина нервно закусила губу и уставилась в спинку впереди стоящего стула. Вера Николаевна тем временем, позвякивая многочисленными амулетами, начала свою речь. Повторяя Митины слова, она сказала, что в Росенике теперь небезопасно.

– Вы должны знать, что недалеко от Белой Усадьбы в последние несколько дней замечали неизвестного колдуна. И это не Светлый маг, – в ответ на эти слова Велес по залу прокатился тревожный шепот. – Есть сведения, что уже несколько жителей видели или чувствовали присутствие Странников, и поэтому на Вече Старейшин было решено запретить колдунам, проходящим Посвящение, покидать территорию поместья даже в дневное время. А поскольку Белая Усадьба является самым защищенным местом города, то лишь немногие родители согласились дать своим чадам разрешение приходить домой в свободные дни. Ближе к апрелю, если, конечно, обстановка не изменится, мы пригласим портного, господина Ламонова, прямо в Белую Усадьбу или Заречье. Все, кому необходима праздничная одежда для Летнего солнцестояния, смогут заказать у него все, что нужно…

– О каком празднике упомянула Велес? – удивленно спросила Маргарита, поднимаясь со стула, когда собрание в Малахитовом зале закончилось.

– Ну, нас это пока не касается. Для магов, прошедших Посвящение, по традиции устраивается праздник в конце июня, – ответила Василиса. – Он всегда совпадает с Летним солнцестоянием…

– Что значит, нас это не касается! Еще как касается! – отозвалась Анисья. – У моего брата Посвящение в этом году, неужели ты думаешь, что я не пойду на праздник?

– Родственники могут присутствовать?

– Нет, Марго, не только родственники. Ты тоже можешь прийти, если хочешь. Обычно собираются все-все!

– О, я хочу!

– Для этого нужны парадные платья. Но не переживай, Ламонов сошьет всем – он неплохой портной.

– А что за платья? – спросила Полина, которая в течение всего собрания оставалась притихшей и задумчивой.

– Нарядные… Чаще всего длинные… Ты можешь придумать себе любое!

* * *

– И зачем, спрашивается, мы садились прямо за Димой, если все равно ничего не услышали? – вдруг возмутилась Анисья, протискиваясь между колдунами, столпившимися у выхода из зала.

– Но мы же не знали, что он будет разговаривать так тихо! – ответила Маргарита.

– Конечно, обычно он кричит, как на трибуне!

– Ой, Анисья, перестань язвить. Или ты, как и Митя, стала считать, что Дима не причастен к похищению?

Именно в этот момент брат Анисьи возник рядом и, удивленно взглянув на Водяную колдунью, которая с явным испугом шарахнулась в сторону от Севы, без лишних объяснений сунул сестре в руки скомканную газету. Тут же толпа поглотила его и унесла вдаль, а Анисья осталась стоять на месте, со смесью недовольства и легкого любопытства..

– Он что, решил, что я мусорное ведро?

– Или что тебя заинтересует какая-нибудь статья отсюда? – отозвалась Полина, решительно выхватывая газету. – Ого! Это не «Тридесятый вестник». «Сорокин хвост»! Ну и название.

– «Сорокин хвост»? Ты шутишь? – воскликнула Анисья с надрывом в голосе.

– Сама посмотри.

– Тогда меня здесь точно ничего не заинтересует.

– Почему? – Маргарита притянула газету к себе. В ее семье газеты читала только бабушка, остальные родственники давно находили все новости в Сети. Но здесь, в Росенике, газеты были в ходу, хотя, если призадуматься, колдуны уже давно могли бы придумать какой-нибудь более оригинальный способ узнавать о последних происшествиях.

Девочки выбрались из зала в просторный холл.

– Потому что это самая ужасная городская газета. В ней пишут только глупости, сплетни. Пару раз были ужасные заметки о моей семье.

– Что же Митя нашел в ней? – удивилась Василиса.

Маргарита аккуратно распрямила газетный лист и попыталась разгладить складки. Текст был напечатан на сероватой бумаге, страницы не пестрели фотоснимками и красочными заголовками, как в «Тридесятом вестнике».

– Значит, в Росенике несколько газет?

– Конечно. Их две, и выпускаются они сразу для Зорника, Небыли и остальных городов, где проживают хотя бы несколько магов. Самая лучшая – это «Летопись-Экспресс». В ней пишут только правдивые истории. А эта, «Сорокин хвост», – жуть просто. Не понимаю, зачем ее вообще покупают?

– Людям интересны сплетни.

– Да, это уж точно.

– Кстати, объясните мне, – спросила Полина, – где печатается «Тридесятый вестник»? Я ни разу не видела здесь ничего похожего на типографию.

– Этого не знает никто, кроме ребят, пишущих для журнала.

– А если я тоже хочу писать статьи? – спросила Василиса. – Как мне дать им об этом знать?

– Я, пожалуй, спрошу у брата. Думаю, он знаком с кем-нибудь из «Вестника». Наверняка это кто-то из его друзей. Посидим здесь?

Анисья указала на широкий подоконник. Подруги уже успели подняться на второй этаж и остановились перед огромным окном. До встречи с наставником оставалось еще около часа.

Маргарита забралась на подоконник и поджала под себя ноги, остальные девочки последовали ее примеру, и вскоре все четверо уселись возле окна, за которым февральский и мартовский ветра устроили буйный поединок. Огненная колдунья не отрывала глаз от газеты, читая объявления о продаже каких-то невероятных магических амулетов, оберегов и талисманов, защищающих чуть ли не от всего на свете. А за холодным стеклом земля все еще была покрыта снегом, липким и мокрым, по которому старшие Огненные шли сейчас на встречу с Егором Маливиничком. Безжизненное тусклое небо висело тяжелым колпаком над черными ветвями деревьев парка и над лесом, сереющим вдалеке – из какого окна ни выгляни, никогда не увидишь размытую полоску Росеника с его острыми шпилями шумной ярмарки: всегда только парк и лес. Что за странное место? Маргарита с Полиной уже перестали задаваться любимым вопросом: «Как такое может быть?»

Слава, знакомый Маргариты, поднял голову и посмотрел на стену Белой Усадьбы. Ему померещилось, что в окне на втором этаже четыре лица, обрамленные бледно-золотыми, рыжими, черными и русыми локонами, смотрели прямо на него и улыбались.

– Бедный Слава, будет мучиться два часа в обществе Егорки, – покачала головой Маргарита и вернулась к газете.

– А я бы с удовольствием сходила к Маливиничку. Хотя, возможно, умерла бы от смеха, – Полина теребила прядь волос, прислонясь лбом к стеклу. Она все еще не могла отделаться от мыслей о Севе: о том, был ли он Сиреной на самом деле, и могла ли его магия вдруг начать действовать и на нее. Если да, то она просто не знала, как ей быть. Втайне она гордилась тем, что отличалась от всех остальных магов своей стихией. Подумать только, быть единственной Водяной колдуньей! Но самым главным преимуществом она считала свою «сопротивляемость» жестокому сердцееду, этому нечестному и скрытному Воздушному магу. Вот бы только научиться прятать от него свои мысли! Пусть все ее подружки намного красивее, намного обаятельнее, Полину грела мысль о том, что хоть чем-то она превосходила их. Она должна противиться чарам Сирены! Должна!

– Полина, да я тебе серьезно говорю, что там хочется рыдать, а не смеяться. Ну, или открутить Егорке голову, я не знаю, но… только… – Маргаритин голос на секунду затих, а глаза удивленно округлились. – Так-так… Митя дал нам газету неспроста…

– Что там? – Василиса нагнулась к подруге.

– «Дело об убийстве Боевого мага Великой Дружины, Святогора, широко освещаемое в прессе некоторое время назад, получило дополнительный интерес в глазах жителей Росеника благодаря новым сведениям, просочившимся в редакцию газеты „Сорокин Хвост”». Так, тут снова его биография, нет, нет, а! Вот, слушайте: «…не упоминали, что на кисти правой руки был отрублен указательный палец. На нем, по воспоминаниям очевидцев, Святогор носил перстень, схожий по виду с кольцом, которое красуется на пальце предводителя Светлого сообщества Ирвинга. Примечательно, что ни у кого другого из дружинников подобного кольца нет».

Маргарита подняла глаза:

– Кольцо! Кольцо и правда замешано во всем этом! Но что это был за перстень?

– Все очень странно! – воскликнула Анисья. – Я бы ни за что не поверила этой газете. Но уж больно все сходится! – Может, совпадение? – с надеждой в голосе спросила Василиса, застегивая вязаную кофту на все пуговицы: кожа ее покрылась мурашками.

– У меня другой вопрос, – сказала Полина. – Даже если Святогор на самом деле носил какой-то таинственный перстень, зачем понадобилось отрубать палец? Нельзя ли его было просто снять?

– Может, и нельзя. Если кольцо хранило в себе какую-нибудь личную тайну, оно вполне могло быть заколдовано так, что никто, кроме владельца, не мог его снять.

– Но в таком случае разве можно его стянуть с отрубленного пальца?

– Не знаю. Это что-то очень Темное… Бррр, мне даже не по себе стало, – поежилась Анисья. – А кольцо Ирвинга… оно такое некрасивое, грубое, вы видели?

– Почему эту подробность об отрубленном пальце не указали в прошлый раз?

– Объяснений может быть два: либо это просто газетная утка, либо Ирвингу было нужно, чтобы никто не узнал о кольце.

– А может, не Ирвингу? – сказала Василиса. – Мама с бабушкой постоянно говорят, что он не интересуется прессой, не контролирует ее. Ирвинг решает только глобальные вопросы и…

– Да, но это и не входит в его обязанности, – перебила подругу Анисья. – Он не может следить за всем сразу. Достаточно и того, что с его помощью все юные маги остаются в безопасности и неприкосновенности – это самая тяжелая задача.

Почему-то Василиса была уверена, что сейчас Анисья повторяла слова, услышанные когда-то от брата, а не от своих родителей.

– Думаю, нам стоит обсудить это с твоим братом. Ручаюсь, у него тоже есть соображения на этот счет, – заключила Маргарита. – Как считаете, мы еще успеем застать его в столовой?

– Надо попробовать.

* * *

– Вы их видите? – спросила Василиса, поднимаясь на цыпочки. – Нет?

– Нет, не вижу, – отозвалась Маргарита, окинув взглядом столовую. – Но они могут быть на третьем этаже, тогда отсюда их не разглядеть.

– Нет, боюсь, что они уже поели и ушли, – сказала Анисья. – Давайте и мы перекусим, я порядком проголодалась. У нас есть еще двадцать минут.

– Вообще, я сильно сомневаюсь, что Темные маги ищут Ярилину рукопись, – Полина продолжила тему разговора, которую подруги начали обсуждать по дороге в столовую. – Такого не может быть. Мы ведь быстро ее нашли, без опыта в поисках такого рода вещей, без достаточного количества знаний. Если эту книгу оказалось так просто обнаружить, значит, она не так уж тщательно охраняется. Ну, согласитесь же! Кто мы такие, по сути? Маленькие девочки! И отыскали рукопись! Любой колдун из Белой Усадьбы мог быть на нашем месте!

– Любой? Правда? – спросила Анисья. – Не занижай наших достижений, Полина. Даже Митя с Севой не знали про те карты, а мой брат уж точно держал в руках Звездницу. Нет, это просто счастливая случайность, может быть, даже судьбоносная, что мы догадались о местонахождении книги. Любой колдун, скажешь тоже… ты посмотри на них. Посмотри-посмотри! Да они и думать не думают ни о какой Рукописи. Даже не подозревают, что под Росеником есть подземные ходы!

– Ну, я думаю, некоторые все же посвящены в это. Не может быть, чтобы никто не знал о существовании секретных подземных туннелей, соединяющих древние поместья, – добавила Василиса. – Хотя в целом Анисья права, безусловно.

– Конечно. Глянь хотя бы на этих, – подтвердила Маргарита, указывая рукой на Емелю и Мишу, сидящих за столом неподалеку. – Они думают о Ярилиной рукописи? Нет! Уверена, они считают ее детской сказкой. Если бы я могла читать мысли, точно бы тебе сказала, что на самом деле рукопись их не интересует.

– Зато интересуем мы, если проследить направление их взглядов, – улыбнулась Полина, сдавшись под напором аргументов. – Можем сесть к ним за стол, все равно остальные заняты.

– Отличная мысль, – расцвела Анисья и плавно двинулась вперед, взмахнув кудрявой гривой.

– Можно к вам? – спросила она, приблизившись к мальчикам, вдвоем сидящим за большим столом.

– Да, садитесь, – тут же отозвался Миша, придвинув к ней соседний стул.

Анисья покосилась на предложенный стул и с вежливой улыбкой прошла мимо, выбрав место рядом с Емелей. Миша заворожено повернул голову ей вслед и теперь уже не отрывал от нее взора.

«Надо запомнить этот прием», – подумала Полина, усевшись на все еще пустующее место рядом с зеленоглазым юношей.

– Ну, как дела? – осведомился Емеля.

На самом деле девочкам хотелось обсудить статью из газеты, касающуюся Святогора, но они, не сговариваясь, решили, что при посторонних начинать эту тему будет неразумно, и поэтому лишь переглянулись друг с другом, прежде чем Маргарита ответила:

– Да все нормально. Думаю только, мои родители переполошатся, когда получат извещение о том, что в Росенике стало опасно ходить по улицам. Не удивлюсь, если они тут же примчатся меня проведать.

– А мне, представь себе, запретили возвращаться домой в Полнолуние, – отозвался Емеля. – Я живу далеко, на другом конце города, но это ничего не значит. Они могли бы приезжать за мной. Просто ненормальные родители!

– Кстати, вы брата моего не видели? – спросила Анисья, видимо, решив, что уже прошло слишком много времени, в течение которого на нее не обращали внимания.

– Видели. Он ушел из столовой прямо перед тем, как пришли вы.

– И эта молодая наставница Воздушных, всегда забываю, как ее зовут, – начал Миша. – Дала неслабый подзатыльник его дружку. Было забавно.

– Да уж, – улыбнулась Полина, представив эту картину. – Ее Дарьей Сергеевной зовут.

– Да, точно, как мою тетю!

– Постой-ка, – воскликнула Анисья, и в ее голосе Полина услышала такое напряжение, словно где-то внутри Земляной колдуньи натянулась струна. – Под словом «дружок» ты случайно не Севу подразумеваешь?

– Его, кого же еще, – презрительно фыркнул Миша.

Анисья сделала такое лицо, что теперь походила на богатую, титулованную и известную княгиню, по нелепой случайности посаженную за один стол с бедняками:

– Ив чем, позволь узнать, причина столь неприязненного к нему отношения?

– Неприязненного? – переспросил удивленный Миша. – Брось, я нормально к нему отношусь, точнее, мне наплевать. Или ты думаешь, что я тоже должен им восхищаться, как это делают все девчонки?

Полина видела, как тревожно переглянулись Василиса с Маргаритой. Если Анисья уже спускала Полине с рук упреки в адрес Севы, простить такие разговоры кому-то другому она не могла.

– Так может, им восхищаются неспроста?

– Не знаю я, может, он им всем подмешивает любовное зелье? Другого объяснения у меня нет. Он не настолько великолепный, как им кажется, к тому же такой конопатый, что ужас просто!

– Да это еще не беда, – вставил Емеля. – Он слишком из себя мнит. Смотрит на всех, как на насекомых, ни с кем не разговаривает.

– Естественно, не разговаривает. Он же читает ваши мысли. Знает абсолютно все, что вы о нем думаете. Вы бы после этого захотели с собой разговаривать? – на удивление медленно и холодно произнесла Анисья.

– Вот это самое ужасное! Зачем он читает чужие мысли? – вспыхнул Емеля.

– Потому что своих нет, – подытожил Миша.

– Зависть – плохое чувство! – отрезала Анисья.

– Я завидую? Чему, интересно?

– Послушай, все Воздушные колдуны читают мысли, пора уже к этому привыкнуть. Надо только научиться закрываться и… – но Полина поняла, что никто ее не услышал, потому что Анисья повысила голос и ответила Мише:

– Ты завидуешь, конечно, завидуешь. Потому что он умнее тебя, красивее, намного интереснее и сильнее, принадлежит к древнему роду, и тебе никогда не стать таким же!

– Вот как? – отношения Миши и Анисьи рушились, даже не успев начаться, и рушились, по мнению Полины, по самой глупой причине, которую только можно было придумать: из-за Севы. – Так и сидела бы со своим распрекрасным Заиграй-Овражкиным, а не с нами! Куда ж нам до него!

Миша вскочил со стула, сверкнув своими зелеными глазами, и решительно направился к выходу Емеля сначала замялся, но потом тоже встал и удалился, не сказав ни слова.

* * *

Полина смахнула со стола несколько книг и поставила перед собой два стеклянных стакана, один из которых был наполнен водой.

– Вот так я тренируюсь, – сказала она Маргарите, разлегшейся на ее кровати с «Тридесятым вестником».

– Что от тебя требуется?

– Концентрация. Правда, все дело в ней. Нужно силой воли наполнить пустой стакан жидкостью из полного.

– Ого!

– Да нет, это не очень сложно. Хотя с концентрацией у меня не так уж и хорошо. Была б я такой одаренной, как Сева, за секунду бы справилась.

– А откуда ты знаешь, что он одаренный? – подозрительно спросила Маргарита.

– Лиса говорила об этом много раз. Он ее самый любимый воспитанник.

– Неофит?

– Нет. У нее почему-то нет неофита.

– Я думаю, ты им станешь.

– Нет, Марго. Логичнее, если им будет Сева.

– Неудивительно, он же Сирена.

– Не думаю, что на Лису это влияет, – засмеялась Полина. – Кстати, ты веришь Анисье? Веришь, что она спрашивала брата о том, Сирена ли Сева?

– Ну да. Только боюсь, что Митя ее обманул.

– У меня такое же ощущение.

– Понимаешь, Полина, это ведь единственное разумное объяснение всему, что происходит с девушками в Севином присутствии. Не знаю только, зачем Мите это скрывать.

– Может быть, шутки ради?

– Мне иногда кажется, что о происхождении Севы догадываемся только мы. Может, Митя и впрямь не знает?

– Вряд ли. Мы догадываемся, но не говорим об этом, и остальные тоже могут не говорить.

– Да, но мы пытаемся сопротивляться, а остальные – нет.

Полина улыбнулась подруге:

– Маргарита, не будь у вас меня, вы бы не пытались.

– Ой, да что ты! – засмеялась Маргарита.

Она не заметила, как взгляд Водяной колдуньи на долю секунды помрачнел. Девочка снова вернулась к воспоминанию о том, что произошло с ней в Малахитовом зале. Почему она с таким интересом наблюдала за Севой? И почему каждый раз при виде него ее одолевали беспомощность и волнение? Вдруг и она началась сдаваться под напором этих загадочных чар?

– О, забыла сказать, – спохватилась Маргарита. – Я же письмо получила! Родители сообщили, что приедут навестить меня в выходные, как я и предполагала. Тем более что в этот раз мой выходной совпадает с выходными днями у потусторонних.

– Здорово! Везет тебе, – отозвалась Полина, с легкой завистью поглядев на письмо, которое Огненная колдунья вынула из кармана. – Значит, я опять буду в выходные скучать.

– Да, но Анисья с Василисой останутся тут.

– Нет, Василиса должна побыть дома – ее бабушка нездорова. А Анисья отправляется на какой-то званый ужин.

– Тогда я постараюсь что-нибудь придумать. На прошлой неделе к Фаддею приезжала мама из Небыли, так она жила прямо здесь, в Белой Усадьбе. Может, и моим родителям разрешат тут побыть?

– Было бы замечательно. Но, скорее всего, потусторонних поселят подальше отсюда.

– Да, а то я бы вас познакомила. Они тебе точно понравятся, вот увидишь, они очень хорошие: папа немного вспыльчивый, но всегда веселый, много шутит. Мама постоянно обо всех заботится. Она иногда задает слишком много вопросов, но ты не обращай внимания, ее просто все очень интересует.

Маргарита продолжала щебетать о своих родителях, а Полина слушала, открыв рот, и изо всех сил старалась унять неприятно ноющее чувство пустоты где-то внутри себя. Ее подруге не понять, каково это, когда родителей нет. И как тяжело воспринимать то, что у других есть папы и мамы, любящие и заботливые, а у тебя нет никого: тетя и дядя – это совсем не то. Они, конечно, любили свою племянницу, писали ей письма, обещали навестить, но пока никак не могли освободиться от навалившихся дел и выбраться из Франции. Вместо этого посылали ей красивые подарки: книги, сладости, наряды, – но только заменить этим своего присутствия не могли. Полина скучала и по своему дедушке, но он был так стар и плох, что и речи не шло, чтобы отправить его одного в этот затерянный в лесах волшебный город, где он мог заполучить сердечный удар от одного вида крылатых лошадей или колдунов, возникающих прямо на пустом месте посреди улицы.

Вдруг ужасно захотелось снова стать семилетней. Тогда мама с папой еще были с ней, и все было хорошо. Хотя теперь она понимала, что легко им никогда не жилось: в семье происходило что-то странное. Полина с родителями и дедушкой переезжала с квартиры на квартиру, с места на место. Пару лет ей даже пришлось провести в чужом городе – в Новгороде. Она смутно помнила, как родители тревожно собирали вещи, и как отец, взволнованный и печальный, провожал их на поезд. Мама ничего не объясняла ей, и Полина никогда не спрашивала, полагаясь на мудрых и опытных взрослых. Но затем странные происшествия стали случаться чаще и чаще. В дверь звонили какие-то люди, и Полинина мама, прижимая к груди дочку, пряталась в самый дальний угол квартиры, трясясь от страха. Выходить за порог временного пристанища Полине строго запрещалось. Через некоторое время за ними вернулся отец, повез их назад в Москву. И снова незнакомые дома и комнаты, новая школа… Полина помнила, как мама иногда начинала тихо плакать и спрашивать, можно ли было решить все по-другому? «Может быть, просто сдаться? – говорила она. – Ведь тогда нам ничего не сделают! – Нет, – отвечал отец. – Нельзя отступать, они этого и добиваются». А потом он просил мать уехать. Взять с собой Полину и уехать за границу, далеко-далеко, забыть его и больше не возвращаться. Мама опять плакала и обещала, что никогда в жизни не сделает этого. И тогда родители придумали ужасную вещь.

Полина помнила, как эта мысль огорчила ее, как она рыдала и цеплялась слабыми ручонками за мамино плечо: они решили отправить Полину во Францию, одну, без них, оставить ее там на попечении каких-то знакомых. Полине представлялось, что ее предали и собираются бросить, навсегда лишив счастья видеть их лица. Мать не могла вынести всего этого, она выглядела расстроенной и больной, но отец сказал лишь одну фразу, которая тогда показалась маленькой Полине бессмысленной и глупой, но сейчас воспринималась совсем иначе: «Я рожден, чтобы бороться за Светлую сторону. Эта борьба длится вечность, но если хоть один из нас опустит руки, все рухнет».

Намного позже, уже после того, как Полина попала в Заречье, – во время новогодних праздников, – она узнала от тети, что отец был Охотником на Темных магов. Девочка не могла поверить, это казалось таким же невероятным, как и существование на свете заколдованной деревни, где живут колдуны. Но Заречье существовало. Поэтому постепенно Полина свыклась и с этой мыслью.

Маленькую Полину отправили во Францию, в пригород Бордо, к дальним знакомым ее тети, которая приехала всего пару раз за месяц проведать племянницу. Странно, ей словно бы хотелось навещать девочку чаще, но она не делала этого, будто кто-то мешал.

А через несколько дней после отъезда тети пришло письмо, в котором сообщалось, что Полинины родители погибли.

Тетя вернулась вместе с мужем, Максимилианом Феншо. Лица у них были потерянные и скорбные.

– Бедная крошка, – сказал дядя, беря Полину на руки. – Не волнуйся, я позабочусь о тебе, как о родной дочери.

Он был самым чудесным дядюшкой, которого только можно представить, но очень занятым. К тому же его собственный сын, Микоэль, тоже требовал внимания. Через год девочку вернули в Москву, в старую школу и старую квартиру, где ее ждал дедушка, немного угрюмый и молчаливый, но любящий. Полина чувствовала себя потерянной, разбитой. Она постоянно грустила. И конечно, не замечала, что на ее лестничной площадке иногда появлялась еще одна дверь, из которой в любое время мог выйти Макс Феншо – Полинин незримый хранитель, спрятанный от посторонних заклинанием Отвода глаз. Он появлялся тихо и проверял, все ли безопасно вокруг его бедняжки-племянницы, которая, однако, до сих пор не проявляла никаких магических способностей. Но от нее шла особая энергетика – какой обладали все колдуны. И маленькая Полина была такой же, как и он сам, только убита горем и одиночеством.

– Кстати, – воскликнула Маргарита, возвращая подругу в реальность. – Насчет того, является ли Сева Сиреной, можно спросить у наставников.

– Но вдруг они сами не знают?

– Какая-нибудь Кощеевна, может быть, и не знает, но вот Лиса уж точно должна.

– Нет, у Лисы я спросить не могу! – запротестовала Полина.

– Почему? – удивленно моргнула Маргарита.

– Сложно объяснить. Понимаешь, Дарья Сергеевна всегда говорит мне держаться от Севы подальше. Она почему-то придает этому слишком большое значение, и мне не хочется, чтобы она знала, что я думала о Заиграй-Овражкине.

– Так ты объясни, что это нас всех интересует, не только тебя.

– Нет, Марго, не могу Может быть, попросить Анисью или Василису поговорить с Велес?

– Сомневаюсь, что из этого выйдет толк. Анисья теперь вообще боится сталкиваться с Верой Николаевной, даже на встречи к ней ходит, дрожа от страха. Думаю, что Вася тоже откажется.

– Н-да, правда. Может, Жаба знает? Только я и с ним не хочу говорить на эту тему.

– Вот что, – победно улыбнулась Маргарита. – Завтра утром у меня очередное рандеву с Маливиничком. Я спрошу про Севу у него. Маливиничок такой придурок, что ничего не заподозрит.

* * *

Девочки с нетерпением ждали свою подругу. Огненная колдунья должна была вот-вот вернуться со встречи с наставником по Стихии и сообщить наконец всю правду о Севе.

«Конечно, все будет так, как сказал мой брат», – думала Анисья, помешивая горячий густой суп в своей тарелке.

«Конечно же, Заиграй-Овражкин – Сирена», – думала Полина, несмотря на все утверждения Анисьи.

Василиса же не могла определиться, к какому выводу склонялась больше.

И вот появилась Маргарита. Она взлетела вверх по ажурной зеленой лестнице на второй этаж столовой и остановилась как вкопанная перед подружками. Ее карие глаза свирепо сверкали, волосы, наэлектризовавшиеся от шерстяного шарфа, торчали в разные стороны и придавали ей поистине воинственный вид.

– Ну? – нетерпеливо сказала Полина.

Маргарита закатила глаза и шумно выдохнула.

– Что? Маливиничок сказал, что Заиграй-Овражкин – Сирена? – спросила Василиса.

– Нет же, он сказал, что Сева – обычный маг, правда? – откликнулась Анисья.

– Нет! – ответила Маргарита с усмешкой. – Он сказал: «А кто такой Заиграй-Овражкин?»

Прошло несколько секунд, в течение которых девочки пытались переварить сказанную Маргаритой фразу, а потом Полина захохотала.

* * *

Сева услышал смех и поднял голову. За крайним столиком на втором этаже сидели Анисья, Василиса, Маргарита и Водяная колдунья, которая заливисто смеялась, чуть ли не лежа на столе. Прошло около минуты, а она все не унималась, но Сева и предположить не мог, что именно его персона стала причиной ее веселья.

Сегодня пришлось обедать без Мити, зато в компании целого десятка девушек, которые подсели к нему, надеясь скрасить его мнимое одиночество. Что ж, он был не против, главное, чтобы не надоедали своими разговорами.

– Ты сегодня такой красивый.

Сева поперхнулся и повернулся к Оксане:

– Спасибо, но ты уже второй раз это говоришь.

– Ой, я забылась, – засмеялась та.

Сева улыбнулся и ничего не ответил. Оксана ему не нравилась. Вообще-то, она была хорошей девушкой, но он в последнее время стал чересчур привередлив: ее пышные формы его не привлекали, лицо казалось слишком маленьким, а нос длинным. К тому же она в этот раз переусердствовала с защитными рунами, нарисовав их возле глаз, что издалека походило на два синяка. Намного приятнее казалась Варя, сидевшая рядом, но с ней было покончено раз и навсегда.

– Ты боишься Посвящения? – неожиданно спросила Оксана.

– Немного, – задумчиво сказал Сева. – А ты?

– Ужасно боюсь. Отчего все старшие не говорят, что там будет?

Сева пожал плечами.

– Ты уже определился, что будешь изучать после Посвящения?

– Да, естественно, – ответил Сева.

– Что за глупый вопрос, конечно же, он станет целителем. Правда, Сева?

– Правда. Ты поражаешь меня своей проницательностью.

Девочки захихикали.

– Мы все будем обращаться только к тебе.

«Вот этого я и опасаюсь», – подумал Сева, но вслух сказал: – Ага, надеетесь, что я по старой дружбе буду лечить всех бесплатно?

– А у меня совсем плохо с Целительством, – покачала головой Варвара, пока все остальные девочки смеялись над Севиной шуткой. – Те задания, которые дал Жаба, такие трудные. Я ничего не могу сделать. А так хотелось бы получить хоть одну руну отличия у этого наставника.

– Хочешь, я помогу? – Сева, всегда чувствовавший вину, когда разговаривал со своими бывшими подружками, решил хоть как-нибудь оправдаться в собственных глазах.

– Правда, ты поможешь мне?

– У тебя с собой береста и Словник? Да? Ну доставай, я попытаюсь что-нибудь сделать, хотя, если честно, сам еще не притрагивался к этим рецептам и рунограммам.

Варя вручила ему Словник целителя и несколько листов бересты, и Сева склонился над текстом. Рецепты были действительно запутанными и требующими хорошего знания трав. В очередной раз задумавшись над правильным компонентом зелья, которое требовалось описать, Сева поднял голову, и взгляд его упал на девушку за одним из столов. Эта была та самая девчонка, которая постоянно думала о Русалках-Морянках. Она сидела к нему спиной, и он без труда почувствовал направление ее мыслей: удивительно, но на этот раз все ее размышления были посвящены какому-то дому, который яркой, но немного расплывчатой картинкой предстал перед глазами Севы. Вдруг неожиданная идея посетила его.

– Я пойду возьму себе чего-нибудь, – объявил он девушкам и встал, отложив в сторону Словник.

– О, принеси мне яблочный пирог!

– А мне фруктовое желе.

Сева направился к круглому столу, находившемуся в противоположном конце столовой. Взяв все, о чем его попросили, на обратном пути он специально прошел мимо незнакомки и теперь точно знал, что она его увидела. Почувствовав на себе ее взгляд, он ощутил мысли девушки, отследил каждое изменение их течения. Да, она только что вспомнила о своих любимых Морянках. Теперь все прояснялось.

Сева обернулся и заглянул ей в глаза – большие, немного испуганные, но подернутые пеленой… глупой, уже совсем бессознательной покорности.

Он вернулся за свой стол, и его собеседницы дружно защебетали, получив пирожные и желе.

Выждав несколько минут, которые он потратил на чтение Словника целителя, колдун снова поднял голову и встретил все тот же взгляд, неуверенный или зовущий…

Она была так хороша собой! Прошлой зимой он точно здесь не видел этой девушки. Очевидно, пройдя Посвящение в Зорнике или Небыли, она приехала сюда, чтобы продолжить практику у кого-нибудь из здешних наставников.

Ее длинная коса цвета молочного шоколада наполовину расплелась, несколько прядей свободно ложились на плечи. Девушка сидела в своей обычной позе, поджав под себя обе ноги и выгнув спину. Да, премилое создание!

Прошла еще секунда, и вдруг незнакомка отвернулась, сняла со спинки стула свою сумку и поспешила вон из столовой.

– Извините, мне надо идти, – сказал Сева девушкам, что сидели рядом, и последовал за ней.

За порогом она боязливо оглянулась и, убедившись, что Сева решил ее догнать, немного прибавила шагу. Теперь она двигалась к лестнице. Добравшись до нее, девушка поднялась на второй этаж и снова оглянулась. Сева прекрасно понял, что его взору неспроста открылось запретное правое крыло, где располагались комнаты колдуний.

Сева шел за ней и чувствовал, что уже не может сдержать улыбки. Она бежала в направлении своей комнаты, как будто сознательно ведя его за собой, и он знал, что дверь перед его носом девчонка вряд ли захлопнет. Так и случилось. Она влетела в комнату, дав и ему войти следом. Сева остановился у стены, смеясь про себя. Девушка резко обернулась, глаза ее блестели решительностью и одновременно испугом.

– Тебе не удастся меня провести, – бросила она нервно, но, не дождавшись ответа, продолжила: – Я знаю, кто ты на самом деле.

Сева вопросительно изогнул брови.

– Ты Морянка, – воскликнула длинноволосая красавица.

Сева улыбнулся, желая изобразить веселость, и сделал шаг ей навстречу.

– Я не поддамся этой магии, – сказала девушка и попыталась отступить назад. Не вышло – позади нее стояла кровать.

– Замечательно, но я тебя и не заставляю ничему «поддаваться».

– Ты… – она села, и Сева, секунду поколебавшись, сел с ней рядом.

– Я тебя часто вижу, но не знаю твоего имени.

– Олеся.

– Так с чего ты, Олеся, взяла, что я Морянка?

– Ты нравишься всем девушкам, все мои подруги сходят по тебе с ума, – неуверенно произнесла она, и голос ее затих, потому что Сева придвинулся к ней ближе.

– И у тебя странные глаза.

– Да?

– Да, они черные. Такого цвета не бывает у обычных людей.

– Ты ошибаешься, это, наверное, игра света, они просто темно-карие.

– Нет, черные… совсем…

– И это все твои доводы? – теперь уже без улыбки Сева чуть наклонился к ней.

– Ну… – она замялась, откидываясь все сильнее назад, пока ее голова не коснулась подушки.

Сева уперся руками в кровать и буквально навис над девушкой, не сводя с нее взгляда. Ему было и смешно, и досадно одновременно – все-таки догадки, пусть и неверные, о его происхождении начали просачиваться.

Было видно, как бедняжка боролась с желанием броситься в его объятия, но при этом с видимым страхом косилась на него. Эта безумная игра всегда доставляла столько удовольствия нечеловеческой части его натуры!

– Так что по легендам делают Морянки? – спросил Сева, склоняясь все ниже.

– Заманивают путников.

– Чем?

– Своими чудесными песнями и… красотой… – девушка перешла на шепот, а Сева усмехнулся:

– И зачем они это делают?

– Чтобы убить.

Сева опустил голову и остановился в сантиметре от ее уха:

– И зачем Морянкам убивать людей?

– По-моему, они их едят, – голос ее дрогнул.

– Верно. А теперь у меня к тебе вопрос, – сказал Сева, внезапно отстранившись и сев прямо. На лице его вновь появилась улыбка. – Я кого-нибудь убиваю?

– Думаю… нет. Иначе вряд ли ты был бы здесь…

– Я ем людей?

– Вроде бы нет.

– Конечно, нет! Я только что ел фруктовое желе, ты разве не видела? Ну так разве я Морянка?

– Нет, – прошептала она, глядя в его черные глаза. – Нет, наверное!

Сева взмахнул рукой – открытая дверь захлопнулась. Теперь никто не мог им помешать.

– Вот и хорошо, что мы это выяснили.

Он даже решил, что на сегодня ограничится всего лишь парой поцелуев. Девушка ему нравилась. Надо же! Проявила хоть каплю сообразительности и так близко подобралась к разгадке его тайны, о которой, кроме Мити, Арсения и нескольких наставников, никто не знал. И самое приятное, что не пришлось ей врать – он ведь действительно не был Морянкой. Сирены и Морянки – абсолютно разные существа, разве не так?

Глава четвертая. Шабаш

Ограда поместья Мертвой Луны практически соприкасалась с чугунной оградой старого кладбища. Казалось, кладбище появилось здесь намного раньше самых древних построек – словно город возник вокруг последнего пристанища могущественных колдунов, которые теперь взирали на своих потомков с холма. Потусторонние, наверное, пришли бы в ужас от такого соседства и внимания. Но колдунов, особенно представителей древнейших родов, это нисколько не смущало. Они с удовольствием наведывались к Вещему Олегу, молодому колдуну, который в одиночестве обитал в этом мрачном поместье.

Пара больших воронов с громким криком поднялась в воздух, когда кованые ворота открылись, чтобы впустить очередную карету – пожалуй, самую богатую из тех, что уже стояли сбоку от парадного входа. Стоило ей заехать во двор, как створки ворот бесшумно сомкнулись, и, свети в этот вечер луна чуть ярче, можно было бы разглядеть на них силуэты двух изящных птиц с длинными шеями, покорно опустивших головы. От ворот к дому тянулась широкая аллея, образованная двумя рядами голубых елей. Слева вдалеке виднелся старый пруд и огромные цветочные клумбы, разбитые еще покойной матерью нынешнего владельца, которая была сильнейшим друидом. Весной и летом в пруду плавали лебеди редкой породы, а клумбы пестрели цветами, привезенными колдуньей со всего света. С другой стороны пруда разросся можжевельник, пустивший здесь свои корни задолго до знатного семейства. Однако сейчас, на рубеже зимы и весны, этот уголок сада выглядел печально.

Из кареты вышли две колдуньи: одна взрослая, закутанная в парчовую шубу, а вторая – юная девушка в светлом пальто. Они поднялись по каменным ступеням крыльца и вошли в огромные двери, придерживаемые услужливым лакеем. За это короткое время Анисья Муромец успела подумать, что один вид этого поместья с раннего детства вызывал у нее тревожное чувство, сохранившееся до сих пор. Она никогда не призналась бы себе, что это страх, но преодолевать путь от кареты до распахнутых дверей, ведущих в холл, старалась как можно быстрее. Пожалуй, заброшенность – эпитет, как нельзя лучше подходивший к старому поместью. То ли ему не хватало женской руки, то ли этой заброшенностью был пропитан серый могильный камень, из которого много столетий назад построили дом. С северной стороны, что выходила на кладбище, он почти полностью зарос плющом, протянувшим свои стебли до самой крыши. Из-за этого, или еще по какой-то неизвестной причине, северная часть дома была необитаемой. Но Вещему Олегу, живущему здесь, вполне хватало и тех нескольких спален, огромного зала, кухни и подсобных помещений, которые располагались в южном крыле.

Этим вечером гости собрались не в парадном зале, а в небольшой гостиной, где хозяин обычно принимал самых близких друзей. Круг приглашенных сегодня действительно был довольно узким – за исключением дядюшки хозяина, приехавшего из Небыли, в гостиной собрались только обитатели Росеника. Когда Анисья с матерью вошли в комнату, остальные гости уже сидели в креслах и оживленно разговаривали. При появлении колдуний присутствующие мужчины тут же встали, чтобы поприветствовать их. Анисья слегка улыбнулась Вещему Олегу, который тут же подошел к ним и, исполняя роль гостеприимного хозяина, по очереди поцеловал руки матери и дочки. Опустившись на пуф с выгнутыми ножками, юная колдунья перевела взгляд на собравшихся. В дальнем углу, у большого пылающего камина сидели брат и сестра Кощеевичи, рядом с ними расположился колдун в охровом жилете и с густой копной седых волос – он приветливо улыбнулся вошедшим, а Вещий Олег тут же представил дамам своего дядю:

– Игорь Велантьевич Крупский, брат моей покойной матушки. Евдокия Рюриковна, вы, я думаю, уже встречались с дядюшкой на приемах.

Евдокия Муромец сдержанно кивнула.

Рядом с пожилым магом в глубоком кресле, обитом черным бархатом, сидел Дима Велес. Он тоже встал, стоило Анисье и ее матери войти в комнату.

Когда с формальностями было покончено, присутствующие вернулись к разговору.

– Вы уже слышали? – обратился Вещий Олег к Евдокии Рюриковне. – Бедная Рубцова!

– О чем вы?

– Ах, ну конечно, ведь я сам только сейчас получил от нее известие. Она должна была сегодня присоединиться к нашему вечеру, но пару часов назад скончался ее муж, – хозяин поместья словно невзначай махнул рукой в сторону окна, из которого был виден край старого кладбища.

Анисья еле слышно вскрикнула, а лицо Евдокии Рюриковны приобрело озабоченное выражение. Старый Рубцов был известным человеком не только в Росенике, но и среди всего Светлого сообщества.

– Олег, ты так и не успел рассказать нам, что с ним случилось, – из дальнего угла подала голос Марья Кощеевна.

– Насколько я понял, смерть была естественной…

– Да, старик Рубцов не был молодым мальчиком, – усмехнулся Федор Кощеевич, отпивая содержимое своего кубка.

– Да, сердечко у него давно барахлило, – заметил Олег, – а тут еще последние события. Он ведь был приближенным Ирвинга и играл не последнюю роль во взаимоотношениях между нашим сообществом и Старообрядцами.

– Да, быть приближенным Ирвинга с каждым днем становится все опаснее, – с улыбкой заметил Игорь Велантьевич, галантно протягивая кубки Анисье и ее матери. – Сначала убийство Святогора, потом похищение Звягинова… Ах, простите, юноша, – он повернулся в сторону внука Велес. – Вам, наверное, неприятно слушать эти разговоры. О вашем дедушке так ничего и неизвестно?

Дима вздрогнул, словно не ожидал внимания, которое сейчас было направлено на него:

– Нет. Но он определенно жив… в отличие от Рубцова.

– Да-да, – вмешался Вещий Олег. – Я тоже слышал, что все предсказатели сходятся во мнении, что Эдуард жив. Даже наша Кассандра Степановна говорит об этом.

Анисья не в первый раз присутствовала на таких собраниях в доме Вещего Олега, равно как и в домах других знатных жителей Росеника. Но впервые она оказалась здесь после того, как поселилась в Заречье. Немного странно было осознавать, что хозяин поместья, Вещий Олег, с которым она с детства привыкла обмениваться кокетливыми остротами, теперь стал одним из ее наставников. Правда, познакомиться с Легендологией ей предстояло только после следующего Медового Спаса, но Обряды она посещала уже сейчас – поэтому было вдвойне забавно наблюдать за наставниками – братом и сестрой Кощеевичами – которые, сидя в самом дальнем углу комнаты, о чем-то возбужденно перешептывались.

– Насколько я знаю, непосвященным не разрешается покидать территорию Белой Усадьбы.

Анисья вздрогнула, услышав голос Димы. Она и не заметила, что мать пересела поближе к Вещему Олегу и его дяде, который рассказывал последние небыльские новости, а внук Велес оказался прямо рядом с пуфом, на котором она сидела.

– По просьбе мамы Велес сделала исключение, – Анисья хотела ограничиться этой короткой фразой, но потом все же продолжила:

– Папа уехал по каким-то важным делам в Небыль, а Митя… в общем, не могла же мама поехать на этот ужин одна.

Дима кивнул. Да уж, светской беседы от него не стоило ожидать. Сколько Анисья себя помнила, на всех приемах и званых ужинах Дима вел себя крайне замкнуто – удивительно, что он вообще сегодня приехал к Вещему Олегу. Обычно этого требовали нормы приличия, но сейчас обстоятельства сложились так, что он вполне мог позволить себе остаться дома и проводить время в одиночестве – все же в их семье произошла такая трагедия… Трагедия! Это смотря для кого! Анисья не могла понять, почему ни ее брат, ни Сева, ни даже девочки не поддерживали ее версию по поводу причастности Димы к похищению Звягинова. Если бы они только видели, как он спокойно сидит на этом вечере и каким безразличным и уверенным тоном говорит о том, что Звягинов жив.

– Ох, мне кажется, или я уже чувствую ароматы, доносящиеся из кухни, – воскликнул Игорь Велантьевич. – Олег, думаю, мы можем пройти к столу.

– Дядюшка, ты совершенно прав. Полагаю, дамы захотят освежиться перед ужином, а мы пока пропустим по последнему бокалу можжевеловой настойки для аппетита. Правда, Федор Кощеевич? – Олег шутливо подмигнул своему товарищу, в глазах которого читалось небольшое опасение по поводу того, сможет ли он без происшествий дойти до столовой.

Марья Кощеевна, Евдокия Рюриковна и Анисья поднялись со своих мест и, сопровождаемые лакеем, направились в соседнюю гостиную, где могли привести себя в порядок перед ужином – крайне устаревшая традиция, которая уже почти не соблюдалась ни в одном знатном семействе. Но порой к ней все же прибегали, когда дамам хотелось обсудить свои дела, а мужчинам безнаказанно пропустить еще пару бокалов какого-нибудь напитка. Анисья была крайне разочарована таким поворотом – ее не покидала мысль, что Дима не просто так сегодня вечером решил посетить поместье Вещего Олега. Но что ему могло здесь понадобиться?!

Дамская гостиная находилась прямо за дверью, поэтому, стоило лакею удалиться, Анисья тут же отошла от мамы и Марьи Кощеевны, которые принялись обсуждать некую портниху, и сделала вид, что ее очень заинтересовал цветок, стоящий в большом горшке прямо у двери. Он действительно выглядел крайне экзотично: ярко-фиолетовые бутоны соседствовали с небольшими оранжевыми ягодками, обрамленными острыми шипами. Уходя, лакей неплотно закрыл дверь, так что она могла одним глазком видеть, что творится в соседней комнате. Хотя, к разочарованию Анисьи, там не происходило ничего интересного. Федор Кощеевич продолжал сидеть у камина и о чем-то эмоционально разговаривал с дядей Вещего Олега – кажется, они спорили о том, сможет ли лучшая лошадь из Росеника обогнать слабейшего небыльского скакуна – небыльские кони считались самыми быстрыми. Тем временем Дима продолжал сидеть на своем месте, казалось, ничем не интересуясь. Когда Анисья уже отчаялась и решила, что он так и просидит там до скончания света, внук Велес встал и подошел к хозяину поместья, который расположился у книжного шкафа. Шкаф находился у той же стены, что и дверь в дамскую гостиную.

– Дима, я говорил тебе, что нашел в отцовской библиотеке уникальную книгу? Не понимаю, откуда она взялась, но это монография одного колдуна, который несколько лет прожил в окружении потусторонних. Это было около шестидесяти или семидесяти лет назад. Он попал в самый разгар страшной войны, которая разыгралась между ними. Сам принимал участие в боевых действиях. Я даже представить себе не мог, как люди, не наделенные магической силой, могут сражаться друг с другом. Читая его описания, я думал о диких животных, пускающих в дело когти и зубы.

– Когти и зубы? То есть они проливают кровь?

– О, много крови! Этот колдун пишет, как трудно ему было не сойти с ума, видя вокруг столько смертей. И что самое страшное – как трудно было сохранить трезвый ум и не поддаться искушению перейти тонкую грань, отделяющую Светлого колдуна от…

– Тонкая грань, – задумчиво произнес Дима. – Это вопрос, на который я никак не могу найти ответ. Как переходят из Светлого сообщества в Темное? Как Темные понимают, что перед ними один из них?

– Кровь. Ее невозможно смыть со своих рук – опытный колдун почувствует ее.

– А энергия? Ведь необязательно убивать, можно выкачивать энергию из потусторонних. Это тоже Темное колдовство.

– Да, это более тонкая материя. Но это как со стихией – каждый из нас чувствует, какая стихия питает того или иного мага. Так же и с колдовством – принадлежность к Темной или Светлой стороне ощущается на интуитивном уровне.

– Ты испытывал когда-нибудь это чувство?

– Какое?

– Темную магию. Ты чувствовал ее?

– Я… – Вещий Олег замялся. – Почему ты спрашиваешь?

– Никто из наставников не рассказывает про это, а ведь это, пожалуй, самый важный навык – умение отличить Светлого колдуна от Темного.

– Вряд ли это пригодится тебе в Росенике, – попытался свести разговор к шутке Вещий Олег.

– Правда? А как же разговоры о Странниках, которые разгуливают по городу? Странники, Темные… Мы все представляем, что это какие-то страшные люди. Но всегда ли эта грань так четко видна?

Анисья почти что слилась с дверью и пыталась впитать каждое слово, которое доносилось из соседней комнаты. Теперь у нее не осталось сомнений, что Дима не просто интересуется Темной магией – он всерьез подумывает о том, чтобы перейти на другую сторону!

– Анисья!

Она подскочила, услышав строгий оклик матери.

– Что ты там делаешь? Нам пора к столу.

– Да, иду, – юная колдунья постаралась придать своему голосу беззаботное звучание, но в голове у нее метались пугающие мысли о том, что буквально за стеной находился человек, не только повинный в похищении Звягинова, но и возможный предатель, способный в любую минуту переметнуться к Старообрядцам.

Двери, рядом с которыми секунду назад стояла Анисья, распахнулись, и колдуны прошествовали вслед за дамами в столовую.

– Если колдуна, даже очень опытного, еще можно обмануть: существуют разные способы скрыть свою принадлежность к той или иной магии, – Анисья вновь услышала голос Вещего Олега, который вместе с Димой первыми после дам вошел в столовую. – То Ярилину рукопись не обманешь. Ведь это старинный артефакт, который защищен древнейшим колдовством. Но я не помню, чтобы ты так интересовался легендами в период своего Посвящения, – наставник улыбнулся и похлопал Диму по плечу – Что ж, – на этот раз Вещий Олег обратился уже ко всем своим гостям. – Надеюсь, мой повар сегодня постарался, и вам понравятся угощения.

* * *

Маргарита вместе с Полиной спустилась по широкой лестнице на первый этаж и направилась к дверям столовой. Утро было раннее, и ужасно хотелось спать. За окном, как всегда, еще стояла темнота, однако бледно-серое небо с приходом марта кое-где подкрасилось синевой. Так что теперь легко было представить, что за стенами Белой Усадьбы благоухает летняя ночь, и нет нужды торопиться на встречи с наставниками. Но представлять – это одно, а идти на завтрак в восемь часов утра перед длинной встречей с самым, по мнению многих, нудным наставником Эбонитом Павловичем – совершенно другое. Маргариту радовало только то, что в столовой всегда происходило что-нибудь интересное: либо они с Полиной над чем-то смеялись, либо Анисья рассказывала душещипательные истории о жизни местного высшего общества, в которое ни Маргарите, ни Полине попасть не светило из-за отсутствия средств и титулов; иногда подсаживались Митя и Сева, принося с собой захватывающие и волнующие новости. Вчерашним же вечером красивый парень, который сидел неподалеку, не сводил с Маргариты восхищенных глаз, и она это заметила.

Но теперь, толкнув тяжелую дверь, Маргарита в нерешительности замерла на пороге. В столовой было малолюдно, но у стола с блюдами замешкался Егор Маливиничок, и Огненной колдунье не хотелось делать и шага навстречу ему После случая, когда она попыталась узнать у него что-нибудь о Севе, наставник по магии Огня окончательно упал в ее глазах. В ту же секунду непутевый колдун поднял на Маргариту свои водянистые голубые глаза и кивнул.

– Ну, чего мы тут встали? – шепнула Полина и, заметив направление взгляда подруги, тихо усмехнулась. – Да иди же. Он не станет с тобой разговаривать.

Но Егор Маливиничок оказался не так предсказуем.

– Риточка, – Маргарита подошла к большому круглому столу и раздраженно уставилась на Егора Алексеевича, который улыбался своей добродушной, но глуповатой улыбкой. – Риточка, как вы считаете, это блюдо странного цвета вкусное?

Полина отвернулась, и Маргарита заметила, что ее плечи дрожат от смеха. Назвать картофельную запеканку «блюдом странного цвета» мог только Маливиничок.

– Я не знаю. Если вы любите картошку и мясо, то, наверное, это действительно вкусно, – Маргарита краем глаза увидела, что в столовую вошли Дарья Сергеевна и Вера Николаевна, тихо о чем-то разговаривающие, и, как назло, остановились прямо за спиной Маливиничка. Девочке вдруг стало ужасно стыдно за своего наставника. Решив, что исчерпывающе ответила на его вопрос, она повернулась к Полине, которая все еще тихо посмеивалась.

– Вера Николаевна, мне тут кое-кто подсказал, что эта картофельная запеканка удивительно вкусна.

Маргарита была готова провалиться сквозь землю. Она решила проигнорировать нелепое восклицание и сделать вид, что «кое-кто» – это не она.

– Спасибо, – донесся рассеянный голос Велес, которая, казалось, не обратила ни малейшего внимания на очередную причуду молодого наставника.

– Риточка, а вы не пробовали этот вишневый компот, у него какой-то подозрительный вид, вам так не кажется?

Маргарита медленно повернулась и процедила сквозь зубы:

– Не знаю. На мой вгляд, с ним все нормально. «Хотя, вполне возможно, в него наплевали руконогие огнедышащие химеры, которые преследовали вас, когда вы были в Словакии», – последнюю фразу Маргарита не стала произносить вслух, но, бросив быстрый взгляд на улыбающуюся Лису, поняла, что та как будто услышала ее мысленное негодование. Она резко отвернулась и залилась краской смущения.

– Кстати, Егор, ты случайно не встречал руконогих химер, пока был в Словакии? – как ни в чем не бывало спросила Дарья Сергеевна.

– Что ты, Дарья! Не встречал! То есть я имею в виду, что никогда не бывал в Словакии. А что? – испуганно откликнулся Маливиничок.

– Да ничего, я просто недавно наткнулась на одну интересную статью об этих существах. Как-нибудь дам почитать. Тебе обязательно понравится. Доброе утро, девочки. Поля, подойди ко мне на минуту.

Дарья Сергеевна направилась к столу, за которым обычно сидели только наставники с неофитами, и поманила за собой Полину.

Тем временем столовую наполнил звук еще нескольких голосов: вошли Василиса с Анисьей, а вслед за ними появился Митя, неся в руках большую коробку, на которую его сестра прямо на ходу привязывала широкую золотую ленту. Полина засмотрелась на эту гомонящую процессию и чуть не врезалась в спинку стула.

– Садись, – улыбнувшись, сказала Лиса. – Ого, посмотри-ка. Муромцы приготовили своему другу большой сюрприз.

– Сегодня же день рождения у Севы, – вдруг вспомнила Полина. – Одиннадцатое марта.

– А, так ты знала.

– Ну конечно, Анисья все уши нам прожужжала. Интересно, что там за подарок?

– Ладно, я тебя долго задерживать не собираюсь, – кивнула Лиса, видя нетерпение своей подопечной. – У меня небольшие изменения в планах и теперь мне нужно посмотреть расписание твоих встреч с остальными наставниками, чтобы договориться о следующей практике по Водяной магии. У тебя это где-нибудь записано?

– Да, кажется, где-то был блокнот, – Полина поставила на колени сумку и принялась рыться в книгах.

– Я хотела опять провести вашу общую практику вместе с Воздушными, но тогда мы собьем их настрой.

– Угу, – кивнула Полина, и ее внимание вновь устремилось к столику, где сидела Маргарита, теребя в пальцах край золотой ленты, которой Анисья наконец смогла красиво перевязать подарок для Севы.

– Мне кажется, было бы неплохо попрактиковаться у озера.

– Но на нем еще лежит лед, – удивилась Водяная колдунья.

– Лед – тоже твоя стихия, – Дарья Сергеевна посмотрела ей в глаза, и Полине вдруг привиделся в этом взгляде тайный смысл, будто наставница вновь угадала направление ее мыслей и пыталась сказать о чем-то важном. – По крайней мере, его можно ломать, а под ним такая же точно вода.

– С днем рождения! – раздался истошный Анисьин вопль, и головы наставницы и ее воспитанницы синхронно повернулись на шум.

В дверях показался Сева, как обычно, растрепанный и сонный. Сначала он недовольно моргнул, но затем взгляд его немного смягчился. «Если такое, конечно, возможно», – подумала Полина… Он лениво улыбнулся одним уголком рта, отчего на щеке его появилась ямочка.

Анисья кинулась к нему на шею, и он даже не попытался отцепиться, а обнял ее в ответ и легонько похлопал по спине.

– Меня она так душевно не поздравляла, – произнесла Полина, пытаясь свести все к шутке, но со стыдом почувствовала, что в словах проскользнула необъяснимая досада.

Лиса снова улыбнулась и, отложив в сторону Полинин блокнот, устремила взгляд своих желтых глаз на Воздушного мага, которого теперь желали поздравить все девушки, находившиеся в столовой. Наконец очередь восторженных поклонниц Севы поредела, и Митя, поднявшись из-за стола, сунул другу в руки большую коробку, вес которой явно удивил именинника. Полине было так же любопытно узнать, что лежит внутри, как и самому Севе. Но он так умело скрывал свое волнение и желание поскорее сорвать с подарка упаковку, что движения его казались чересчур медленными. Но вот, к облегчению Полины, которой уже захотелось соскочить с места и помочь ему развязать золотой бант, блестящие ленты скользнули на пол, за ними последовала крышка коробки, и Сева вытащил на свет гитару, выполненную из темного дерева.

– Муромцы попали в точку, – сказала Лиса, как нельзя лучше описав выражение Севиного лица, за изменением которого следила вся столовая. – Смотри, Полина, сейчас он попробует отказаться от подарка.

И действительно, хоть Полина и не могла услышать отсюда слов, что произнес Сева, она ясно увидела, как он протянул музыкальный инструмент Мите. Но тот в ответ замотал головой, и до Полины донесся Анисьин смех.

– Как вы узнали? – спросила она наставницу.

Дарья Сергеевна коснулась пальцем своего лба.

– Вы его мысли прочли?

– Да, можно сказать и так. Понимаешь, когда человек находится на пике эмоционального подъема, не нужно прилагать никаких усилий, чтобы узнать, о чем он думает. Его мысли словно витают вокруг него.

– Так значит, Сева сейчас на пике эмоционального подъема? – иронично переспросила Водяная колдунья, разглядывая именинника, который не сводил глаз со своего подарка.

– О да! Я представляю, сколько стоит эта гитара. Точнее, не представляю.

– Вы разбираетесь в гитарах?

– Нет, но я разбираюсь в подарках Муромцев, – засмеялась Дарья Сергеевна.

А Сева в конце концов оторвался от любования музыкальным инструментом и улыбнулся так искренне, что Полина немного опешила. Он крепко пожал руку друга и еще раз обнял Анисью.

– Он рад, – тихо сказала Полина.

– О, – усмехнулась Лиса, снова заглянув в блокнот. – Еще бы.

– Я не думала, что он тоже ходит к наставнику по музыке.

– Почти всех магов учат музыке. Музыка – это магия в чистом виде. Ты удивишься, наверное, если я тебе скажу, что играю на скрипке? Да? Ну так вот, а Заиграй-Овражкин к тому же очень талантлив. Недаром именно он проводит все обряды, где задействована дудочка. А еще играет на фортепиано и на флейте. Кстати, говорят, Анисья тоже одарена в этой области.

Полина вмиг подумала, что наступил очень подходящий момент для того, чтобы невзначай поинтересоваться, имеет ли Сева какое-либо отношение к Сиренам, но тут же осознала, что не решится задать этот вопрос. Нет, только не Лисе. По крайней мере, не сегодня.

Зато внезапно ее осенило еще одно открытие, связанное с последними словами Дарьи Сергеевны. «Анисья тоже одарена в области музыки». С чего это вдруг наставница заговорила об Анисье? Почему упомянула именно ее, ведь перед этим речь шла о Севе? Полина вдруг припомнила несколько подобных случаев, когда Сева с Анисьей каким-то образом сопоставлялись друг с другом в высказываниях разных людей. «Анисья принадлежит к древнему и самому богатому роду. Ах да, кстати, Сева тоже из известной семьи, хоть и не такой богатой» или «Анисья, как и все Муромцы, обладает небывалой магической силой, которая передается у них по родству Между прочим, в семье Заиграй-Овражкина тоже из рода в род переходит предрасположенность к целительству». А теперь еще и этот их музыкальный талант…

Похожее на отчаяние чувство вдруг пронзило Полинину душу. Она почувствовала себя беспомощной и жалкой. Анисья была такой богатой и красивой – прекрасной, как самая настоящая волшебная фея. Идеальная фигура, идеальные волосы, завораживающие зеленые глаза. Она обладала такой магической силой, которая бывала редко дана ребенку ее возраста, была умна, открыта, умела очаровать всех вокруг. Еще и прекрасно играла на музыкальных инструментах, оказывается. Анисья настолько хороша во всем, что даже завидовать не получалось, оставалось только восхищаться и прощать ей вечное высокомерие. И Сева так одарен! Сева! Молчаливый и самоуверенный! С холодным уничтожающим взглядом. Не человек – лед! И он увлекался музыкой, умел играть! Какой же он непонятный! Не богат, но его род занимает хорошее положение в здешнем обществе. Сева такой взрослый – ему исполнилось целых восемнадцать лет! А она, Полина, маленькая и невзрачная, бледная и совсем нескладная девочка. Зато рядом с ней всегда находилась Анисья… Значит, зря они с Маргаритой вечно посмеивались над намеками белокурой подруги о том, что Сева к ней неравнодушен. В ее словах могла быть доля правды, и Полина только сейчас это поняла. Сколько бы девушек ни сменил Сева, существовала вероятность того, что когда-нибудь наступит день, и высокое положение в обществе заставит его выбрать себе жену. Теперь Полина не сомневалась в том, кому суждено ею стать. Она вдруг поняла, что все уже давно решено, хоть и не облачено в словесную форму.

– Я отменю нашу завтрашнюю встречу. Планеты расположились не совсем удачно, да и погода не из лучших, – голос Лисы вывел Полину из лабиринта мысленных открытий. – Назначу тебе встречу, скажем, на вечер пятницы, идет? Может быть, к тому времени и лед на озере растает?

Полина посмотрела на наставницу и, даже не поняв, что именно ей было сказано, кивнула.

* * *

Для Анисьи этот день превратился в сплошное разочарование. Мало того, что Сева не пригласил ее на свой праздник, так он вдобавок еще и бесследно исчез под вечер, прихватив с собой Митю и Олесю, которую все считали его девушкой. Анисье же не хотелось в это верить и замечать, что Сева был настолько окрылен влюбленностью, что порой начинал демонстрировать свою симпатию к той девушке прямо на людях, чего обычно никогда не делал. И Анисья не могла знать, что при столь сильной увлеченности крах отношений Севы и его новой подружки должен был наступить стремительнее и резче обычного. Да и бедная Олеся тоже не подозревала, во что вовлекала себя. Сейчас она наслаждалась его ухаживаниями и завистью подруг, и не представляя, как скоро все может закончиться. Разве можно было влюбляться в Сирену?

– Ну, Анисьечка, перестань расстраиваться, – сказала Маргарита.

– Я не расстраиваюсь!

– Подумаешь, глупые мальчишки не пригласили тебя, – кивнула Полина. – Помнишь, я вчера нагадала, что сегодня тебя ждут неприятности? Вот, надо просто махнуть на них рукой, и все будет хорошо. Я уверена, что мы можем провести это время гораздо веселее, чем Сева с твоим братом и этими знаменитыми настойками Василия. Тем более ты точно не знаешь, решили они праздновать или нет.

– Конечно, решили. Я даже знаю, где они!

– Где? – спросила Василиса.

– В «Беловодье»!

– О, далековато…

– Где-где? – переспросила Маргарита.

– В «Беловодье», – пояснила Василиса. – Это ночной клуб.

– Клуб? – Полина с Маргаритой со смехом переглянулись. – А мы подумали, что это какой-то курорт с термальными источниками.

– Но твой брат непосвященный, его просто не пустят в такое заведение, – сказала Василиса.

– Мой брат – Муромец! Его пустят куда угодно.

– Но ведь это опасно, вам не кажется? – вдруг сказала Маргарита. – Сейчас не такое спокойное время, чтобы свободно разгуливать по клубам.

– Если ты прошел Посвящение, никто не может запретить тебе это делать.

– А если еще нет?

– То тебя сильно накажут.

– Значит, Митю и Севу ждет наказание?

– Да, если наставники обнаружат их отсутствие. Достанется и Олесе, несмотря на то что она уже посвященная.

– Думаю, в «Беловодье» и правда весело, раз они пошли на такой риск.

– Василиса, на риск пошли только Митя и Сева, которым не страшно выполнять работы в деревне потусторонних, – вставила Полина. – А девушка Севы просто не понимала, что делала. Вы не забывайте, с кем она встречается.

– Да он не Сирена, Полина! НЕ СИРЕНА! – раздраженно протянула Анисья.

– Нися, но ведь все так сходится. Я вам говорю как есть: Сева не красавец, точнее, – она замялась, понимая, что произносит слова, в которые сама вдруг перестала верить. – Не красавец в общепринятом смысле этого слова. В его внешности нет ничего настолько выдающегося, что заставило бы такое количество девушек увиваться за ним. Все это, конечно, спорно, но я не знаю, как по-другому доказать. Еще я узнала, что у него дар музыканта.

– Да, он очень красиво поет, – сказала Анисья грустно.

– Поет? Тогда уж точно все сходится! – воскликнула Маргарита. – Сирены же гипнотизируют людей своим голосом.

– Вот и я о том же.

– Анисья, – обратилась к подруге Василиса. – Не ты ли мне случайно говорила, что Сева с детства говорит на греческом так же хорошо, как на русском?

– Ну да.

– Так может, он его не учил?

– Что ты имеешь в виду?

– Может быть, это знание дано ему вместе… вместе… с кровью Сирены… Они ведь испокон веков обитают в Ереции.

– Девочки, – объявила Маргарита. – Давайте просто примем за данность и больше не станем спорить на эту тему. Сева – Сирена, и точка! И мне это даже нравится!

* * *

Со стороны произошедшее только что в передней части парка Белой Усадьбы могло показаться странным. У главных ворот, ведущих в город, несколько минут сидел белый пушистый кот. Проходящие мимо колдуны его даже не замечали – он сливался по цвету со снегом, что делало его маскировку идеальной. Когда же вокруг не осталось ни одного человека, кот махнул хвостом и потянулся, через пару секунд снег захрустел, скрипнул замок, и ворота отворились будто сами собой. Кот прошмыгнул в образовавшуюся щель, а кто-то невидимый предусмотрительно закрыл за ним ворота, после чего снова раздался щелчок замка.

– Не могу поверить, что все оказалось так просто, – сказал Митя, добравшись до первого поворота улицы и обернувшись человеком.

– Ничего бы не получилось, – ответил ему Сева, сняв колдовство Отвода глаз, в котором отлично натренировался. – Не будь у нас этого, – он передал Мите маленький ключик, уже как-то выручавший друзей в подземельях под городом. – Ты уверен, что никто не видел, как мы открыли ворота?

– Рядом точно никого не было. С тех пор как их закрыли на замок, у всех пропала надобность приближаться к ним. А как быть с Олесей?

– Встретимся с ней сразу в «Беловодье». Она будет ждать нас там. Ей-то можно покидать Белую Усадьбу – она уже прошла Посвящение.

Колдуны свернули во дворы, чтобы сократить путь и не попасться никому на глаза на оживленной улице. С одной стороны, снимать капюшоны длинных плащей им не стоило – наверняка кто-нибудь мог узнать наследника Муромцев и обмолвиться об этом в разговоре. А там уже недалеко до того, что и до Велес дойдет эта новость. С другой стороны, две фигуры, укрытые куколями, в центре Росеника тоже вызывали немало подозрений.

Срезав дворами и небольшим парком часть пути, друзья все же вышли на одну из улиц, ведущих к Ярилину торгу – большой центральной площади. Там они снова планировали укрыться в тесных дворах за разнообразными лавочками и магазинчиками, а затем свернуть на нужную дорогу.

Дороги были расчищены от снега, голые деревья на бульварах принарядились в разноцветные ленты, трепыхавшиеся от ветра. Некоторые витрины украшали соломенные куклы, а кафе, мимо которого только что прошли Митя с Севой, уже заранее зазывало гостей на Масленицу «отведать самых вкусных блинов в Росенике».

– Думаешь, это правда, что около Белой Усадьбы бродили неизвестные колдуны, как говорила Велес? И действительно ли это могли быть Странники?

– Не знаю, может, это был кто-то вроде нас с тобой, – пошутил Митя, глубже пряча лицо под капюшоном. – Но это вполне могли быть Странники. По крайней мере, еще до того, как Вера Николаевна запретила нам покидать территорию Усадьбы, я слышал дома от отца упоминание о них. Обычно он не сильно интересуется Странниками, но даже во время нашей поездки в Шотландию то и дело заводил разговор о них.

– Это может быть правдой, – кивнул Сева. – Мы сами видели одну из них.

– И мне до сих пор не по себе от этого, – согласился Муромец. – Особенно от того, что мы никому не признались.

– Самое ужасное, что тот случай может быть связан с похищением Звягинова. Мы вывели Странницу к его дому за несколько дней до похищения. И мало того, что никому об этом не рассказали, так еще и сами ничего не предпринимаем!

– Ну, моя сестра отдувается за всех нас, – улыбнулся Митя. – Ее предприимчивость не знает предела, когда она занимается выслеживанием Димы Велеса.

Сева презрительно фыркнул – он не собирался верить в то, что Дима Велес мог быть причастен к такому:

– Ирвинг теперь повсюду появляется в компании целителя, ты знал? Дело явно нечисто, и мы случайным образом оказались в нем замешаны.

– Думаешь, боится за свою жизнь?

– Не знаю. Это на него не похоже – он сильнейший Боевой маг…

– Святогор тоже был не из слабого десятка, – перебил друга Митя. – Однако все мы знаем, что случилось.

– К сожалению, как раз не знаем. Убийство главы Дружины – это не рядовая стычка Светлых с Темными. А что касается Ирвинга, не думаю, что дело в страхе.

– Может, стоит попробовать узнать, – Митя искоса посмотрел на друга, но тот оставил его вопрос без ответа. Поэтому Муромец вернулся к теме Странников.

– Все же интересно, кто именно видел Странников возле Белой Усадьбы? – проговорил он. – Я что-то не слышал таких разговоров ни среди старших, ни среди младших колдунов, проходящих Посвящение.

– Кто-то из наставников или горожан.

– Но почему они ничего не предприняли? Не распознали Странника сразу?

– Мы ведь тоже не сразу все поняли тогда. Прошли мимо Странницы, а она уцепилась за руку Феншо. Ладно, давай не будем об этом – вокруг полно людей. Если мы еще пару раз скажем слово «Странник», точно привлечем нежелательные взгляды в нашу сторону.

– Тем более сегодня у тебя день рождения. Можно забыть о Странниках и хорошо повеселиться. И нас уже ждут.

Митя кивнул вперед. «Беловодье» представляло собой относительно современное здание со стеклянной террасой. Терраса – вся в сновиденческих переливах перламутра и витражей – была подсвечена сотнями золотистых огоньков. Скаты и края крыши обросли гигантскими сосульками. В ближайшее Новолуние тут планировался концерт известной по всему миру неуловимой Полонен Златовласки, которую если слушали и не все местные маги, то уважали и гордились ею точно все. Но Новолуние еще не настало, и поэтому именинник мог рассчитывать только на какую-нибудь местную группу, исполняющую песни на трансцендентальные темы.

Метрах в ста от входа в «Беловодье», в небольшом уютном парке с несколькими столиками, занесенными снегом, Митю и Севу ожидали две фигуры, уже порядком подзамерзшие.

– Ну наконец-то! – раздался из-под капюшона голос одной из них. – А мы думали, что вас застукали и не выпустили. Ну, с днем рождения!

Огненный маг Василий, прошедший Посвящение в прошлом году, потряс Севу за плечо.

– С днем рождения, – второй маг тоже снял капюшон – это был Арсений Птицын. – Ну что, пойдем?

– До сих пор не понимаю, как нас туда пропустят? – спросил Митя, оглядываясь.

– Все в порядке, мой друг, у меня есть план, – заверил его Василий. – Я-то могу пробраться туда без проблем и обо всем договориться. Но сначала… – он порылся во внутреннем кармане плаща и выудил четыре небольшие склянки. – Сначала нужно выпить вот это.

– И что это? – спросил Сева. – У меня на следующей неделе важные обряды по Целительству, мне нельзя сбивать и растрачивать наработанную силу, ты знаешь.

– Конечно, знаю, – закатил глаза Вася. – Здесь ни капли алкоголя, не волнуйся. Да ты только понюхай, какой аромат! Просто на пару часов забудешь обо всех тревогах и волнениях, все будет казаться тебе неповторимо прекрасным…

Внимание Мити тем временем привлекло движение у входа в клуб. Стеклянная дверь отворилась, выпустив на улицу невысокую фигуру, на ходу закутывавшуюся в плащ. Человек решительно приближался к парку, немного нелепо подскакивая во время ходьбы. Сначала Земляной колдун решил, что это кто-то незнакомый, и принялся вытаскивать пробку, плотно засевшую в бутылочке с Васиным зельем. Но через пару секунд этот незнакомец остановился прямо возле четырех друзей.

– А, Василий, это ты. Здравствуй! – раздалось за спиной у Мити, и он тут же обернулся вместе с остальными ребятами. Маливиничок? Маливиничок только что вышел из «Беловодья»? Что он там забыл?

Казалось, этим же вопросом задавались и остальные.

– A-а, здравствуйте, Егор Алексеевич, – неуверенно протянул Вася.

– Гуляете?

– Да, вышли немного проветриться…

– Ну и правильно. Вы же все Огненные маги, чего вам бояться. Тем более прошли Посвящение, а значит, Вера Николаевна вас отпустила, правда?

– Все верно, Егор Алексеевич, так и было! – заверил его Василий, а Митя с Севой переглянулись, улыбаясь. Было трудно поверить в то, что встретили они именно Маливиничка, а тот в самом деле оказался таким олухом.

– Хорошо-хорошо, – довольно потер руки наставник и уже собрался продолжить свой путь, как его взгляд упал на Арсения. – Хотя вот этого молодого человека я не помню.

– Меня зовут Арсений. Ия… не Огненный маг.

– Не Огненный? Но тогда вам опасно расхаживать по городу! Хотя впрочем…

– Да-да, конечно, я уже собираюсь возвращаться в Усадьбу, – затараторил Арсений, и на этот раз Митя с Севой переглянулись с полнейшим ужасом в глазах. – Как раз хотел попрощаться с друзьями…

Тут только Маливиничок догадался внимательно всмотреться в спутников Василия. По Севе он скользнул равнодушным взглядом – явно не знал его в лицо, а вот на Митю уставился с интересом.

– Дмитрий Муромец! – словно осенило наставника по Огненной магии.

– Добрый вечер.

– А вы что здесь делаете? Вы же еще не прошли Посвящение! И… – взгляд его переместился ниже: на склянки с красноватой жидкостью в руках воспитанников, – …и запрещенные снадобья! Василий, это ваших рук дело?

– Вот тебе и отпраздновали день рождения, – пробормотал себе под нос Сева, уже понимая, что у всех четверых только что появился огромный долг за нарушение нескольких важных правил. Теперь снова половину лета придется работать на потусторонних, а несколько следующих дней слушать выговоры от наставников… И, конечно, никакого «Беловодья» сегодня.

* * *

Не успела Анисья забыть про день рождения Севы, как появился новый повод для переживаний и волнений – подошло время Шабаша, которым постоянно пугала ленивых колдунов Вера Николаевна.

– У потусторонних про Шабаш болтают всякие ужасы, – сказала Маргарита, зашнуровывая ботинки. – Например, будто ведьмы слетаются на какую-то гору и творят там всякие непотребства.

– Непотребства? Как интересно! – отозвался Митя, зевнув. – Жаль, что это неправда. Вот бы я посмотрел, как Велес определяет, кому после этого какие руны отличия ставить.

Полина рассмеялась.

– На самом деле Шабаш – это что-то вроде обряда, связанного с пробуждением природы, во время которого маги могут продемонстрировать свою силу, – продолжил он.

– Это страшно?

– Вам-то чего бояться? Тем, у кого это первый Шабаш, всего-то и предстоит, что убежать от парочки огнедышащих чудовищ, одолеть Старообрядца, недавно взятого в плен Светлыми, и поменять местами холм и озеро…

Анисья, которая во время Митиного объяснения скептически качала головой, наконец оборвала его:

– Митя, ты серьезно считаешь, что Полина с Маргаритой такие дурочки, что поверят в эту ерунду?

Огненная и Водяная колдуньи, до этого глядевшие на Муромца испуганными глазами, облегченно выдохнули.

– Ну вот и пошутить уже нельзя!

Тем временем в парке Белой Усадьбы появилось несколько колдунов, давным-давно прошедших свое Посвящение и теперь принимающих участие в Шабаше в качестве наблюдателей. Это были уважаемые горожане Росеника. Наблюдатели стекались от широких ворот к холму над прудом и усаживались в большие, высокие кресла, расставленные полукругом.

Когда холл Белой Усадьбы перестал вмещать неиссякаемый поток магов, спускающихся из своих спален и выходящих из Огненного чертога, Дарья Сергеевна толкнула тяжелые деревянные двери, те распахнулись и выпустили всех в морозную темноту. Снег приятно скрипел под ногами и отражал холодный лунный свет, но в воздухе вдруг начал чувствоваться запах весны. Те ребята, которые впервые отправлялись на Шабаш, старались не отставать от своих старших товарищей, уверенным шагом направляющихся за Дарьей Сергеевной к невысокому холму, возвышающемуся над прудом. Не все заметили, но рядом с наставницей Воздушных колдунов мелкими шажочками семенил Егор Маливиничок, постоянно оглядывающийся и пытающийся приободрить своих воспитанников. Маргарите, конечно, не повезло – они с девочками оказались среди тех, кто вышел из Белой Усадьбы сразу за Лисой.

– Главное, – вещал наставник, – ничего не бойтесь. Шабаш – это простое показательное выступление на усладу великосветской публики. Вас, конечно, будут оценивать опытные колдуны, в том числе дражайшая Вера Николаевна и сам Ирвинг, но ведь мы с вами столько всего успели изучить! Так что вы сможете показать себя в самом выгодном свете.

Маргарита уже хотела повернуться к девочкам и прокомментировать слова своего наставника, но чуть не натолкнулась на него, потому что Егор Маливиничок поскользнулся на замерзшей луже и устоял на ногах только благодаря тому, что ухватился за рукав Лисы.

– Осторожнее, Егор Алексеевич! Густав Вениаминович сейчас тоже на Шабаше, поэтому, если с вами что-нибудь случится, он не сможет помочь.

– Ой, Дашенька, у меня всегда с собой чудо-мазь. Она спасает от всех ушибов, ожогов и других травм. Я рассказывал вам, как однажды встретился с толстоногим вараном, обитающим в северных лесах….

Полина взяла Маргариту под руку и попыталась успокоить подругу, которая мало того что волновалась из-за предстоящего Шабаша, так еще и не могла ни на чем сосредоточиться, уткнувшись испепеляющим взглядом в спину Маливиничка:

– Марго, осторожнее! А что, если ты воспламенишь куртку своего наставника, как когда-то ковер?

– Ах, если бы! Но, к сожалению, я могу ее только подогреть, и то не уверена, что у меня получится, – с безнадежностью в голосе ответила она. – Но я даже не буду пробовать – пусть мерзнет.

– Огненные колдуны не мерзнут. Может быть, на Северном полюсе, но не в нашей широте, – заметила недовольно Анисья, пряча руки в карманы своего полушубка.

Дальше девочки шли молча. Каждая из них пыталась проиграть в голове предстоящее действо и отведенную ей роль. Маргарита вспоминала все, что рассказывала ей старшая Огненная колдунья Ульяна и Миша с Емелей. Хоть она и научилась изменять температуру разных предметов, не имела полной уверенности в своих силах и сейчас рассчитывала только на настоящее чудо. «Вам нужно будет просто расчистить поляну для остальных колдунов – растопить снег», – крутились у нее в голове слова Велес. Но это «простое», по словам главной наставницы, действие представлялось ей почти невыполнимым, если учесть, что старшие колдуны в нем не участвовали. «Интересно, а что будут делать волшебники остальных стихий?» Странно, что этот вопрос раньше не приходил ей в голову. Она даже ни разу не поинтересовалась у Василисы с Анисьей, что они готовили для Шабаша, да и Полина, по ее словам, не очень представляла, что ей конкретно предстоит делать.

«Успешное окончание Шабаша зависит от волшебников всех стихий и возрастов. Твоя задача, конечно, довольно трудная, так как тебе придется выполнять ее самостоятельно, без чьей-либо помощи. Но ты ведь уже научилась перемещать воду из одного ведра в другое, наполнять их водой из реки. А большего от тебя и не потребуется», – звучали слова наставницы в ушах Полины. Присутствие рядом Лисы немного успокаивало, но девочка понимала, что во время Шабаша останется одна.

Ребята шли в темноте по мерцающей тропинке, которая вскоре вывела их прямо на холм, где наставники и гости из Росеника сидели на креслах с высокими резными спинками. Вокруг них стояли плоские садовые вазы – они напоминали те, в которых летом обычно пестреют цветы, – теперь же из них вырывалось уютное пламя, согревавшее морозный воздух. Над некоторыми из магов парили разноцветные светящиеся шары. Полине все это напомнило новогоднюю гирлянду, не хватало только гигантской ели, на которую можно ее повесить.

– Почему они сидят на тронах? – удивилась Маргарита, тоже посмотрев на собравшихся. – Я такие видела на иллюстрации к какой-то сказке!

Огненной колдунье никто не ответил. Василиса с Анисьей уже ушли вперед, к другим Земляным колдунам, а Полина продолжала рассматривать собравшихся. Пока что она смогла узнать только Веру Николаевну. Может быть, Водяной лишь показалось, но на лице главной наставницы она прочла недовольство. Та как раз разговаривала с высокой женщиной в парчовой шубе. Полина засмотрелась на витиеватые узоры дорогой ткани и на сверкающую в темноте рубиновую брошь.

– Когда я увижу мою дочь?

– Она участвует в Шабаше наравне со всеми, – ответила главная наставница. – Но не беспокойтесь, ей отведена не последняя роль.

– Я уже не знаю, что и думать. В Белой Усадьбе в последнее время забывают о привилегированном положении наследников знатных родов…

– В Белой Усадьбе не проводят различий между колдунами, которые попадают сюда. Знатные и богатые предки не делают юного колдуна лучше или хуже его сверстников. Разве что проблем с ними больше, – положила конец разговору Вера Николаевна.

Полина перевела взгляд на незнакомую колдунью, на лице которой вспыхнуло возмущенное выражение.

– О, глазам своим не верю, – вдруг раздалось за спиной Водяной колдуньи, и мимо пробрался улыбающийся Заиграй-Овражкин. Он, конечно, обращался вовсе не к ней, а к Мите, протискивающемуся следом. – Мамочка пришла на тебя посмотреть?

– Представь! – удивленно отозвался Митя. – Впервые за все годы!

Они пролезли сквозь толпу – Сева незаметно, как бесплотная тень, а Митя вполне по-человечески, задев нескольких ребят плечом и извинившись – и скрылись среди своих сверстников в дальнем ряду. Полина тут же оглядела присутствовавших гостей: кто же из них был Митиной мамой? Она рассмотрела всех, насколько позволяла искрящаяся зимняя темнота, но даже полыхающие языки пламени не дали ей возможности выделить хоть одно лицо, похожее на лицо Мити. Пока она оглядывалась, остальные колдуны уже разбрелись по группкам и теперь еле слышно переговаривались. Маргарита пожелала Полине удачи и побежала к остальным Огненным. Лиса и Маливиничок заняли свободные «троны», как назвала их Маргарита. Теперь оставалось только одно свободное место. И не успела Полина подумать, кого же еще ждут, и почему ничего не начинается, как из темноты возникла высокая фигура, в которой она узнала главу Светлого сообщества. Он, как и полагалось магу его уровня и положения, носил длинный плащ синего цвета. Поздоровавшись с Верой Николаевной и остальными гостями, сидящими в креслах, Ирвинг опустился на свое место и бросил взгляд на юных колдунов, с нетерпением ожидающих начала Шабаша.

Стоило ему только сесть, как на холме началось движение, словно это был своеобразный знак. Маги разных стихий стали выстраиваться в полукруг перед сидящими зрителями. Полина замыкала эту дугу с одной стороны, оказавшись ближе всего к наставникам.

Велес поднялась со своего места.

– Можно начинать, – кивнула она в сторону самых юных Огненных колдунов, бросив, как показалось Полине, быстрый взгляд на Ирвинга.

Водяная колдунья с волнением посмотрела на свою подругу. Маргарита сейчас совсем не казалась уверенной, на ее губах не играла привычная ироничная усмешка, а руки, которые она слегка вытянула вперед, дрожали.

Вокруг воцарилась почти осязаемая тишина, давившая на всех собравшихся колдунов, которым предстояло продемонстрировать свои силы. Темнота окружала их плотным кольцом, и только яркие шары света, которые создавали старшие Огненные, не давали ей полностью поглотить собравшихся. «И почему так необходимо проводить Шабаш ночью?» – пронеслось в голове у Полины.

Тем временем Огненные колдуны пытались справиться с мерцающим хрустящим снегом, который, казалось, состоял из миллиардов отдельных ледяных снежинок. Полина вдруг их почувствовала! Каждую-маленькую капельку воды, скованную холодом!

Долго ничего не происходило, лишь около ног Огненных колдунов появлялись крошечные островки голой земли.

Полина бросила встревоженный взгляд на наставника Огненных. Но Егор Маливиничок, казалось, не обращал никакого внимания на происходящее, его занимал лишь резной трон, на котором ему довелось сидеть: он с восхищением рассматривал его рисунок, пробовал на ощупь лакированное покрытие, даже не поднимая глаз на своих подопечных.

Зато Ирвинг и сидящий рядом невысокий пожилой колдун пристально смотрели на серебристый ковер снега, который Огненные колдуны должны были растопить. Глава Светлого сообщества вынул руку из-под плаща, и Полине в глаза бросился крупный перстень на его левом безымянном пальце. Темный неграненый камень на нем таинственно поблескивал в ночи.

Тем временем усилия Огненных колдунов увенчались успехом. Все пространство, ограниченное кругом волшебников и гостей Белой Усадьбы, начало постепенно освобождаться от сковывающего его зимнего холода, сбрасывая снежный покров. От обнаженной темной земли теперь шел еле заметный пар. Водяная поймала радостный взгляд Маргариты и ободряюще улыбнулась подруге. Та со своими товарищами сделала все, что от них требовалось.

Теперь настала очередь Земляных колдунов. Полина боковым зрением заметила, как красивая женщина, с которой до начала Шабаша разговаривала Велес, подалась вперед, внимательно наблюдая за происходящим. Василиса и еще несколько магов опустились на колени и протянули руки к центру участка земли, на котором Огненные только что растопили снег. Полина, не мигая, следила за всеми движениями Земляных, ведь она никогда не видела, как Василиса и Анисья использовали свою стихию. Влажный пар, все еще поднимавшийся вверх, проходил словно сквозь нее, оставляя ощущение некой неведомой ранее силы… Вода была рядом, она была вокруг – от этого становилось спокойнее.

Некоторое время ничего не происходило. Василиса, как и остальные ребята, закрыла глаза, на ее лице застыло напряженное выражение. Внезапно еще несколько Земляных магов ее возраста, которые остались стоять, повернулись в сторону леса, вытянули руки и, устремив взгляд в темное беззвездное небо, начали что-то негромко говорить. Сначала Полине это показалось просто монотонным бормотанием, но затем бормотание вдруг превратилось в мелодичную песню. Полина совершенно не могла разобрать слов, которые хором и уже громче скандировали юные маги, только через несколько секунд поняла, что они поют на старом языке. Голоса колдунов сливались в единую мелодию, которая чем-то походила на завывание ветра или шелест листвы в лесу. Вскоре к этим звукам добавился еще один: резкий крик, издаваемый десятками птиц, слетающимися со стороны леса. В темноте Полина не могла разобрать, что это за птицы. Но помимо пронзительных криков до ее слуха доносился шелест крыльев, от которого по спине пробегали мурашки. Почему этот звук показался ей таким знакомым и пугающим?

Засмотревшись на внезапно налетевших птиц, Полина сначала подумала, что именно их появление вызвало у волшебников восхищенный возглас, но потом заметила, что лица всех остальных колдунов обращены к центру поляны. Только тогда она увидела, что посреди темной пышущей паром земли появился крошечный зеленый росток, медленно увеличивающийся в размерах. К юным Земляным волшебникам прибавились их более старшие товарищи, и теперь уже половина колдунов стояли на коленях перед ростком, который, вытягиваясь в высоту, утолщался, его тонкая зеленая кожица твердела, делалась темнее, потом превратилась в грубую коричневую кору. Совсем скоро благодаря усилиям почти всех Земляных колдунов посреди заснеженного холма выросло настоящее дерево с зелеными листками на раскидистых ветвях.

Полина не верила своим глазам. Она, конечно, знала, что Земляные маги лучше всех взаимодействуют с природой и животным миром, но не могла даже вообразить, на что они способны.

Мечущиеся в небе птицы устремились к зеленым ветвям дерева, но старшие Земляные, среди которых был и Митя, подхватили древнюю песню, и пернатые тут же взмыли ввысь, словно их ударило током от прикосновения к веткам.

Странно, но Анисья продолжала стоять неподвижно, не участвуя ни в одном, ни в другом обряде.

Стоило юным Воздушным начать свое колдовство, к монотонному пению Земляных и птичьему крику добавилось завывание ветра, который поднимал мельчайшие частички земли, закручивая их в низкую воронку вокруг дерева. По мере того как старшие Воздушные присоединялись к колдовству, гул усиливался, а вихрь увеличивался в размерах. Длинные волосы колдуний метались в разные стороны, Полине казалось, что еще немного, и ветер поднимет ее над землей – настолько он был силен. Но странное дело – она совершенно не чувствовала холода, наоборот, казалось, поток воздуха обдавал всех теплом. Только сейчас Водяная заметила, что несколько старших Огненных колдунов воздели руки вверх, их губы шевелились, беззвучно произнося заклинания. Темно-синее небо, только что усеянное звездами, вдруг затянулось темными тяжелыми тучами, которые грозили упасть с неба прямо на землю. Другие Огненные помогали Воздушным в создании иссушающего ветра. Уши Полины заложило – теперь она словно издалека слышала монотонные песнопения, которые, казалось, заполнили все пространство.

Не прошло и пяти минут, как дерево, еще совсем недавно такое живое и могучее, стало усыхать. Ветви и листья отрывались и кружили вместе с поднятой с земли пылью.

В небе блеснула молния, осветив налитые свинцом тучи, а через пару секунд, будто кто-то ударил огромным молотом о наковальню, оглушительно прогремел гром, от которого юная колдунья едва не подпрыгнула на месте.

Разглядеть что-то было очень трудно – все происходящее напоминало настоящий апокалипсис. Полина заметила, что волшебник, сидящий рядом с Ирвингом, создал еще несколько светящихся шаров, чтобы наставники и гости могли наблюдать за действом.

Девочка понимала, что скоро настанет ее черед. Она посмотрела себе под ноги и совершенно не удивилась, обнаружив там два пустых ведра. Полина бросила взгляд на Лису, а та, в свою очередь, ободряюще улыбнулась.

Очень быстро древесный исполин, стоящий посреди поляны, превратился в иссохшего старика, терзаемого порывами ветра. Все звуки: крики птиц, пение Земляных колдунов, вой ветра – слились в единый гул.

Тут Полина заметила, как Анисья и еще два старших Земляных колдуна поднимали в воздух увесистые булыжники. Те, словно картонные, теперь парили над землей. Но стоило им попасть в сумасшедший, всепоглощающий вихрь, созданный Воздушными и Огненными колдунами, как они заметались вокруг жалких остатков дерева, ломая сухие ветви и превращая их в щепки.

В небе снова сверкнула молния, и почти в ту же секунду раздался гром. Полина не сразу сообразила, что произошло, но вместе со всеми отпрянула назад. Сначала она не могла ничего разглядеть из-за пыли, поднятой ветром, но через какое-то время увидела, что старое высохшее дерево пылает, пораженное молнией. Старшие Огненные колдуны эффектно завершили его мучения.

Дерево было охвачено пламенем, которое отбрасывало на лица колдунов теплые блики. Все теперь словно загипнотизированные смотрели на оранжевые и синие языки огня – они сделали все, что от них требовалось. Вокруг внезапно воцарилась тишина – не было слышно ни жутких завываний ветра, ни отчаянного крика птиц, ни пения магов – только уютное потрескивание горящего дерева.

Полина взволнованно посмотрела на Лису, ожидая от наставницы знака, но та лишь покачала головой. Водяной колдунье оставалось только ждать. Все остальные могли наконец выдохнуть свободно, а ей еще только предстояло продемонстрировать свою силу.

Внезапно, вопреки бездействию Воздушных магов, сильный порыв ветра раздул пламя, охватывающее дерево. Полина даже не могла точно сказать, когда огонь перебросился на деревянное кресло, на котором сидел невысокий пожилой маг. Жадные языки пламени уже лизали ножку кресла, подбираясь к его плащу. Но никто, кроме Водяной, казалось, не заметил произошедшего. Голос Полины отказывался слушаться, она не могла произнести ни слова, только широко распахнутыми глазами пыталась заставить Лису посмотреть на нее, но наставница как раз разговаривала с Маливиничком. В смятении Полина бросила взгляд на пустые ведра, еще недавно стоящие у ее ног, но теперь их не оказалось рядом! Куда они исчезли? А ведь ей нужно затушить этот пожар. Мысли быстро сменяли одна другую. Она устремила взгляд на темные свинцовые тучи, нависшие над ее головой, и не успела еще сформулировать в голове эту мысль, как вода заполнила все вокруг. Тучи разразились ливнем, обрушившимся на ничего не подозревающих гостей. Ливень был похож на стену воды, на стекло, залепленное каплями, на водяной щит, на потоп – на что угодно, но только не на обычный дождь. Откуда взялось столько воды, Полина и сама не могла объяснить, но несколько секунд настоящий водопад с шумом прибивал к земле останки умершего дерева. Затем все резко прекратилось и стихло.

В полной тишине Полина обернулась.

Наставники и остальные маги глядели на нее молча. Выражения их лиц нельзя было разобрать из-за кружащих прямо перед глазами разноцветных светящихся шаров. Огонь в вазах погас вместе с полыхающим деревом и ножкой одного из кресел – темнота подкрадывалась сзади. И тем не менее было ясно, что все ошарашены и охвачены удивлением, скорее неприятным. По их лицам, волосам, шапкам, шубам и плащам стекали струйки воды, в ночном холоде чуть ли не сразу превращаясь в лед. Полина перевела испуганный взгляд на свою наставницу – Лиса была единственной, кто совершенно отчетливо улыбался и чья одежда оставалась сухой. Над Воздушной колдуньей едва посверкивал в воздухе Физический Воздушный Щит, уберегший ее от потоков воды. Рядом с ней недовольно топтался в луже и что-то бурчал себе под нос наставник Огненных магов Егор Маливиничок. Выглядело это так, будто он произносит какое-то заклинание, чтобы высушить себя, однако ни его плащ, ни брюки суше не становились.

Лиса спрыгнула с «трона» и одобрительно захлопала. Постепенно к ней присоединились все остальные наставники, а затем и гости.

* * *

Смолкают звуки, и ночь постепенно отвоевывает присущую ей тишину зимнего леса. Разноцветные огни, плывущие по воздуху, поднимаются выше и выше, затем растворяются во тьме и исчезают навсегда. Десятки колдунов спускаются с холма. На вершине один за одним гаснут костры в каменных чашах.

За этим следят бесчисленные глаза. За каждым деревом прячутся лесные жители. Даже нечисть нагрянула сегодня, вылезла из нор, из-подо льда озера. Но эта нечисть не нарушает спокойствия и равновесия. Она жила здесь веками, это ее дом. Черные глаза впиваются вдаль, холодные сердца стучат быстрее – потоки воды, хлынувшие с неба, беспокоят их. Они чувствуют власть этой воды… Выращенное и убитое под их взглядами дерево пугает нежить… Пугают ожившие камни, которым пристало лежать на земле, а не подниматься к небу. Но самое значительное – золотое сияние, исходившее от рук кого-то из этих колдунов – свет настоящей силы. Колдуны слепы и ничего не увидели. Но свет этот ясно мелькнул и погас вместе с кострами.

Глава пятая. Весеннее равноденствие

Март подобрался к своему главному празднику – Масленице. Весеннее равноденствие по традиции отмечалось всем городом, жители которого высыпали яркой разноцветной толпой на Ярилин торг. Ярмарка в этот день шумела и сверкала фейерверками ярче обычного, бродячие циркачи и артисты мелькали на всех углах, развлекая горожан. Самые богатые жители Росеника по обычаю устраивали благотворительные базары и приемы. Повсюду слышался смех, песни и задорные крики детей.

И только обитатели Белой Усадьбы не присутствовали на этом празднике.

Вера Николаевна настаивала на том, что такая прогулка для ее подопечных может стать очень опасной, и хоть масленичная неделя была освобождена от встреч с наставниками, юные маги не разъехались по домам, как делали обычно, а праздновали свою собственную Масленицу в пределах парка Белой Усадьбы. Это не могло не повлечь за собой яростное возмущение некоторых отпрысков и знатных, и совсем простых родов.

Солнце светило по-весеннему ярко, огромные, похожие на клыки исполинского чудовища сосульки, свисавшие с покатой крыши широкого крыльца особняка, начали быстро таять. Несколько колдунов выстроились кружками и ловили звонкие ледяные капли, чтобы использовать эту воду в приготовлении зелий. Среди них были в основном будущие целители и местные хитрецы, которые потом продавали всякие ингредиенты своим ленивым товарищам.

Парк Белой Усадьбы преобразился до неузнаваемости. Мрачноватый, с темными силуэтами голых ветвей, он за одну ночь превратился в сказочный лес: деревья украшали разноцветные флажки и соломенные куклы, заблаговременно сделанные юными колдунами; повсюду были расставлены навесы, где помощники Розалии Павловны раздавали только что приготовленные блины и пироги с начинками на любой вкус. На территории парка организовали всевозможные увеселения: можно было прокатиться с ветерком на санях вокруг озера, посоревноваться в искусстве изготовления ледяных сооружений, которые благодаря усилиям Воздушных магов могли стоять и радовать глаз на протяжении целого дня, несмотря на солнечную погоду. В конце всего празднества намечалось сжигание огромного соломенного чучела.

Полина и Маргарита проснулись в этот день рано, но когда вышли на улицу, гуляния уже были в самом разгаре. Девочки направились к ближайшему навесу взять по порции блинов с вареньем. С тарелками в руках они сели за один из столиков, которые сегодня вытащили из столовой наружу, чтобы все могли насладиться прекрасной погодой и понаблюдать за состязаниями. Рядом группа Земляных магов разных возрастов образовала круг, в центре которого под одобрительные крики болельщиков дрались два парня.

– Привет! – появились Василиса и Анисья, тоже с тарелками блинов. – С Новолетием!

– С чем, с чем? – удивилась Маргарита, принимая от Анисьи и Василисы по небольшому свертку.

– С Новолетием, – уточнила Василиса. – Сегодня же Масленица, а значит, наступил новый год. Обновились природные циклы, и вместе с природой начала просыпаться наша сила.

– Как это наступил новый год?! – воскликнула Полина. – А что же было зимой? Хотите сказать, что зимой вы Новый год не празднуете?

– В нашем сообществе регулярно появлялись потусторонние вроде вас, – улыбнулась Василиса. – Праздновать новый год зимой – это ваша традиция, но мы, конечно, ее тоже переняли.

– Да, нам только дай повод что-нибудь отпраздновать! – подхватила Анисья. – Подумаешь, что два раза за год один и тот же праздник… Но по-настоящему новый год начинается весной. Ну, с Новолетием!

– Ладно, с Новолетием так с Новолетием! – согласилась Маргарита и развернула подарки. Для нее и Полины от Анисьи были тонкие струящиеся шарфы, словно сотканные из потоков воды и окрашенные переливами отражений в ночной реке. А от Василисы – зеленые чернила, сделанные из трав.

– Вот это сюрприз! Ничего, что мы без подарков?

– Ой! – Полина отвлеклась от рассматривания шарфа и обернулась на дерущихся неподалеку ребят.

Они были раздеты по пояс и вели нешуточный бой. Один из них вскрикнул, чем и напугал Водяную колдунью.

– А что, если они что-нибудь друг другу сломают? Как только Велес такое допускает? – спросила Маргарита. – И после этого им еще опасно ходить на городской праздник!

– Вы о кулачных боях? – удивленно произнесла Анисья. – Так они не смогут причинить друг другу никакого вреда. Это ненастоящая драка, то есть настоящая, но… я даже не знаю, как это объяснить.

– Кулачные бои – это традиция, – помогла подруге Василиса. – В них обычно участвуют Земляные маги. А атмосфера состязания – это обычай, который всеми поддерживается, – рыжеволосая колдунья улыбнулась и принялась за свой блин, обильно политый золотистым медом.

– А почему только Земляные участвуют?

– Ну, если маг другой стихии решит посоревноваться с Земляным колдуном в рукопашном бою, то за его здоровье придется сильно опасаться, – ответила Анисья. – Никто просто не рискнет.

– Да, но ты же сама сказала, что это ненастоящая драка…

– Она ненастоящая для Земляных. Видишь, они бьют вполсилы, совсем легонько. Но любого другого такой удар уложит на землю.

– Ого…

– У этих двоих красивые фигуры. Сплошные мышцы! – воскликнула Полина, разглядывая смеющихся бойцов.

Наконец объявился победитель. Толпа дружно загудела, послышались крики и улюлюканье.

– Следующий! – крикнул кто-то.

– Выбирай следующего! – вторил другой голос.

– А что, если он возьмет и выберет Воздушного или Огненного? – не сдавалась Маргарита.

Колдун весело оглядел круг собравшихся и с улыбкой заявил:

– Муромец.

Ребята загомонили еще сильнее, выталкивая вперед смутившегося Митю.

– Только не это, – не веря своим глазам произнесла Анисья и сморщила нос, будто увидела какую-то гадость.

– Почему? – поинтересовались подружки.

– Ну, во-первых, ему не подобает… А впрочем, я больше волнуюсь за его соперника. Сейчас увидите.

Полина заметила в толпе Севу, который пробирался к самому первому ряду, чтобы поглядеть на друга. С Мити стянули плащ, а затем и свитер. Загорелый и мускулистый, со стальным прессом, он стоял напротив своего соперника, улыбаясь так же весело, как и он, словно речь шла не о драке, а о соревновании на знание самых смешных шуток. На шее Мити на черном шнурке висел тяжелый круглый медальон.

– Раз, два, три! Начали! – крикнул кто-то, и ребята бросились друг на друга.

Круг зевак вмиг стал плотнее, совершенно загородив от четверых подружек сцену боя. Девочки вскочили со стульев, пытаясь разглядеть драку, но толпа только увеличилась. Полина видела, как многие из молодых людей вдруг удивленно замолчали, зато другие взорвались радостными воплями.

– Муромец кра-са-вец! – со смехом выкрикнул Арсений.

Полина встала на стул и взглянула поверх голов. Митин противник медленно вставал со снега, а Митя как ни в чем не бывало принимал поздравления.

– Митя выиграл! – произнесла Полина. – Так быстро? Они и десяти секунд не продержались.

– Я же предупреждала, – теперь уже безразлично отозвалась Анисья. – С ним никто не справится.

– Это все ваша знаменитая сила? Сила Муромцев, да? – спросила Полина.

Анисья кивнула.

– Анисья, ты чего сегодня такая хмурая? Вон, брат твой победил только что, радоваться надо, – сказала улыбающаяся Маргарита, продолжая уплетать свой блин. – Тем более это ваше Новолетие!

– Это просто беда! Жаль, что нам нельзя пойти на городской праздник. Вы даже представить себе не можете, как это весело, к тому же там будет куча моих знакомых, они расстроятся, когда узнают, что я не пришла.

Маргарита и Полина переглянулись: Анисья не могла упустить повода, чтобы не упомянуть о большом количестве знакомых и поклонников.

– Все твои знакомые здесь. Они ведь тоже проходят Посвящение в Белой Усадьбе.

– Нет, некоторые уже прошли его. К тому же в Росенике самая веселая Масленица, поэтому к нам приезжают гости из Небыли и Зорника. Романовы! Рублевы всей семьей обещали! А мы с братом и Севой торчим тут!

– Да ладно тебе, Нися, у нас тоже весело, – попыталась приободрить подругу Василиса. – Здесь даже сани есть. Мы, кстати, можем на них прокатиться, там как раз четыре места.

– Замечательная мысль! – Маргарита вскочила из-за стола, все последовали ее примеру и направились в другой конец парка к повозке, в которую была запряжена двойка красивых белоснежных лошадей. Анисья все еще делала вид, что ей неинтересна эта забава. Когда девочки подошли ближе, то заметили, что рядом с санями внук Веры Николаевны Дима что-то бурно обсуждал с одним из Огненных магов. Маргарита, не обращая на них внимания, стала забираться в сани, Полина за ней.

– Если вы не заметили, мы стоим рядом с этой упряжкой. Вам лучше найти себе другую, – голос Димы прозвучал холодно и резко.

– Скоро приедет следующая, сможете постоять рядом с ней, – не смутившись, ответила Маргарита и поудобнее устроилась в санях. Полина последовала ее примеру. Дима сверкнул глазами в их сторону, но ничего не ответил и отошел, освободив дорогу Анисье с Василисой.

– С Новолетием! – со смехом крикнула им Маргарита.

– Они что-то обсуждали, – не успели сани проехать и несколько метров, как Анисья оглянулась назад.

– Это неудивительно, они оба Огненные. Могут обсуждать что угодно, – заметила Василиса, которой не хотелось по сотому разу говорить о причастности Димы к похищению профессора Звягинова.

– Они шептались! – Анисья явно не собиралась сдаваться. – А мы упустили шанс услышать, о чем они говорят.

– Нися, давай просто насладимся этим прекрасным днем! Я согласна с Василисой, вряд ли он стал бы говорить с кем-то о том, что похитил своего деда, – Полина облокотилась на спинку сиденья и закрыла глаза, наслаждаясь теплыми лучами весеннего солнца. Они с Маргаритой сидели напротив Васи и Анисьи. Санями никто не управлял, но лошади бежали именно туда, куда нужно.

Анисья явно была не удовлетворена, но решила не продолжать этот спор, понимая, что осталась в меньшинстве.

Сделав два круга вокруг Белой Усадьбы, сани остановились в том же месте, откуда начали путь. Подруги спрыгнули на сырой утоптанный снег и огляделись в поисках еще каких-нибудь развлечений.

– Смотрите, – Анисья дернула Полину за куртку и указала пальцем на Диму, который все еще разговаривал с тем же самым парнем, что и двадцать минут назад. Они оба озирались по сторонам, явно боясь, что их кто-то услышит.

– Что-то тут не так, – произнесла Маргарита, а Василиса лишь громко вздохнула.

– Ты не можешь отрицать, что он ведет себя странно, – повернувшись к ней, сказала Анисья. – Мы должны услышать, о чем они говорят. Мы давно решили за ним следить, почему вы теперь отказываетесь?

Переглянувшись, девочки пошли туда, где стоял Дима со своим приятелем. Подруги сделали вид, что их очень заинтересовала сосулька причудливой формы, свисавшая с крыши. Как только они приготовились слушать, Дима внезапно попрощался со своим другом и пошел в сторону леса.

– И что теперь? – спросила Василиса.

– Нам надо узнать, куда он собрался, – Анисья двинулась вперед.

Дима шел не спеша, изредка оглядываясь по сторонам, но это не походило на страх быть обнаруженным – скорее, на привычку. Он уходил все дальше от оживленных мест, и девочкам становилось сложнее скрыть свое преследование. Вскоре они с Димой остались на дорожке одни. Вдоль этой тропинки стояли старые клены, за которыми подругам пришлось спрятаться, чтобы не выдать себя.

Звягинов до сих пор не нашелся. Говорить об этом стали меньше, но девочки, как и Митя с Севой, не собирались ни о чем забывать. Волнение росло, ведь именно по их неосторожности Странники вычислили дом профессора. Но из затеи со слежкой ничего путного тоже не выходило: Дима просто продолжал посещать наставников, иногда исчезал, видимо, отправляясь к себе домой. Газеты то и дело сообщали о нападениях на граждан волшебных городов, но происходить те стали реже.

– Мало ли зачем он идет в лес, – Маргарита уже устала прятаться. – Если он нас заметит, то это будет выглядеть очень глупо.

– Ну еще немного, – Анисья тоже теряла прежний энтузиазм.

Пройдя еще несколько метров, Дима остановился. Протоптанная тропинка в этом месте закончилась, и дальше лежал непролазный лес. Огненный колдун свернул немного правее, туда, где сквозь густые сплетения ветвей еще виднелась ограда – высокая каменная стена. Полина, Анисья, Маргарита и Василиса осторожно пробрались следом за Димой, но вскоре остановились, потому что могли быть замеченными. Они притаились за широкими стволами деревьев, беспомощно переглядываясь. Но, к их удивлению, внук Веры Николаевны тоже замедлил шаг, а потом и вовсе замер на месте. Дима явно кого-то ждал. В томительном ожидании прошло несколько минут, но девочкам они показались часами. Стоять на одном месте было невыносимо холодно и зябко.

Вдруг послышались глухие шаги по скрипучему снегу. Маргарита облегченно вздохнула, сообразив, что незнакомец приближался из глубины леса и не мог видеть ни ее саму, ни ее подруг. Появившийся мужчина был одет в твидовое пальто темно-коричневого цвета и шапку в тон.

Когда он подошел ближе, стало возможным различить черты его лица, довольно обычные и незапоминающиеся: темные глаза, густые брови, крупный подбородок и небольшие усы. В руках он держал какой-то сверток в грубой бумаге.

– Это все, что я смог достать, – Василиса и Анисья разобрали голос незнакомца. – Он и так уже недоволен, ему может сильно влететь.

– Не переживай. Я разберусь с ним сам.

– Ты уже разобрался со мной…

– Да, но твоя работа теперь лучше прежней, не так ли?

Девочки в ужасе уставились друг на друга.

– Все, я должен идти. Если Ирвинг застанет меня тут… Сейчас не лучшее время, сам знаешь.

– Ирвинга здесь нет, – отозвался Дима.

– Ну или Велес. Что еще хуже, – но незнакомец, сказав это, не торопился уходить. В его глазах мелькнул не то страх, не то сожаление. – Кстати, зачем тебе… зачем тебе это?

– Не твое дело.

– Но я боюсь, как бы не вышло беды…

– А ты держи язык за зубами, тогда беды не выйдет! – Дима накинул капюшон темно-синей куртки и, круто повернувшись, зашагал прочь из леса, так и не заметив четырех маленьких шпионов, прячущихся за деревьями.

Девочки, дождавшись, пока и мужчина в коричневом пальто скрылся с глаз, осторожно покинули свой пункт наблюдения.

– Ну, что я вам говорила? – воскликнула Анисья, пересказав Полине и Маргарите разговор, который девочки не могли расслышать, не обладая тонким слухом Земляных.

– Постойте, – начала Полина, – а как Лаврентий выберется из Усадьбы? Он пошел в другую от ворот сторону!

– Какой Лаврентий? – удивленно воскликнули Анисья с Василисой.

– Как какой? Тот, что сейчас разговаривал с Димой.

– Ты знаешь его имя?

– Конечно, – сказала Полина. – Этот человек – библиотекарь. Он работал здесь, в библиотеке Белой Усадьбы. Я видела его, когда мы только-только сюда приехали. Но потом, приблизительно через неделю, он исчез, вместо него появился банник Прошка, и…

– Библиотекарь? – расстроено протянула Анисья.

– Да, именно.

– Но что он передал Диме?

– Что-то опасное. Вы слышали? Он боится, как бы из этого не вышло беды! – сказала Маргарита.

* * *

Дни тянулись своим чередом, но беды так и не случилось. Девочки, недолго думая, рассказали Мите и Севе о подслушанном разговоре, полагая, что те могут пролить свет на эту тайну Но ребята не знали, что и предположить. Митя выяснил у отца, что Лаврентий был уволен из Белой Усадьбы, потому что разозлил Велес и Ирвинга, но вот чем именно, не знал никто. Чтобы не вызвать подозрений, Митя на ходу сочинил историю, будто мельком видел бывшего библиотекаря в Белой Усадьбе, но Василий Муромец категорично возразил, что такого просто быть не могло. Севу же в данной ситуации гораздо сильнее поразило, что Дима позволил девочкам подслушивать. В его голове просто не укладывалось, как внук Велес мог не заметить их. Он был посвященным и довольно сильным колдуном и поэтому, по словам Севы, должен был обладать достаточным уровнем магии, чтобы обнаружить присутствие других колдунов, тем более не своей стихии.

С погодой творилось что-то странное: теплее становилось с каждым днем, и наставники начали поговаривать, что скоро можно будет перебраться в Заречье. Стремительно таял снег за окном, капель с утра и до самого вечера пела свою веселую песню, бежали и звенели ручьи.

А Митя выдумал новую забаву: предсказывать всем грядущие катастрофы, первым аргументом в пользу которых было резкое потепление, а вторым то, что Сева уже второй месяц встречался с одной девушкой. По мнению Мити, этот значительный поворот мировой истории неминуемо должен был окончиться свадьбой «или еще чем-нибудь похуже!»

Анисьино настроение тоже было изрядно подпорчено насмешками брата. Отрицать симпатию Севы к той девушке стало невозможно. И когда все наконец открыли глаза и определили отношения Севы и Олеси как многообещающие, одна лишь Полина заметила, что все не так уж и гладко. В те моменты, когда она оказывалась за одним столом с подружками, Митей, Севой и Олесей, на лице Заиграй-Овражкина не то что не появлялось влюбленного выражения, но даже обычной радости от общения с девушкой видно не было. Выглядело это так, будто Сева исполнял свой долг, рассеяно держа ее за руку или сухо целуя в щеку. Конечно, никто из девочек, кроме Водяной колдуньи, заметить этого не мог, да и она предпочла им не рассказывать – отчего-то говорить о Севе ей совершенно расхотелось.

Однажды вечером Полина увидела, как Олеся открывала нервно дрожащей рукой дверь своей комнаты. Пальцы ее так тряслись, что ключ долго не мог попасть в замочную скважину. И Полина могла поклясться, что девушка плакала, стараясь сдерживать всхлипы и судорожно вытирая слезы тыльной стороной ладони. Причина этому могла быть только одна – Сева.

К удивлению Водяной колдуньи, на следующее утро они снова появились в столовой вдвоем и сели вместе, а вскоре к ним присоединился и Митя. Но с того самого дня, по наблюдениям Полины, лицо Севы стало еще более мрачным.

Самого же Севу настораживало лишь то, что его чувство к девушкам проходило так же внезапно, как и появлялось, и почему-то совсем не дотягивало до того, чтобы ему захотелось спасать ради них города.

И ничего он с этим поделать не мог, разве что на этот раз изо всех сил сопротивлялся самому себе.

– Все у тебя слишком быстро заканчивается. Это неправильно, – сказал как-то Митя, сделав серьезное лицо. – Может, Сирены и не должны никого любить?

Сева пожал плечами. Эта мысль вызвала у него неприятные воспоминания о своей семье.

– Хотя ты помнишь, Нестор Иванович говорил, что Сиренам для нормальной жизни необходима пара?

– Сиренам к тому же необходимо человеческое мясо для нормальной жизни, – улыбнулся Сева. – Но мне-то оно не нужно. Во мне слишком мало крови этих существ, чтобы воспринимать на свой счет все их особенности.

– Но он говорил, что настоящую пару они себе выбирают очень-очень долго.

– Да, но не среди магов, а среди таких же Сирен.

– А, ну да, – Митя почесал голову. – У тебя просто какая-то невезуха. Где же нам тут взять еще одну Сирену?

* * *

– Вы видели? Видели объявление? – Анисья догнала подруг по дороге к Нестору Ивановичу и вручила им «Тридесятый Вестник».

– Что, снова убийства? – спросила Маргарита.

– Нет, ты прочитай!

– «Двенадцатого апреля с десяти утра г-н Ламонов – портной – ждет всех желающих приобрести великолепные платья для праздника Летнего солнцестояния в гостиной Дарьи Сергеевны Хитриной. Просьба строго соблюдать очередь и составить в голове ясное представление о том, что именно вам нужно».

– Портной?

– Да, девочки. Вы же хотите пойти на этот вечер? Вам нужны платья.

– Не знаю даже, – замялась Василиса, и Полина поняла, что непростое материальное положение вынуждало подругу отказаться от этой затеи. Но Полине очень хотелось на праздник.

– Нет-нет, Василиса, – настаивала Анисья. – Мы все должны пойти, ну, пожалуйста. Будет весело!

– Мы что-нибудь придумаем, – тихо произнесла Полина, наклоняясь к рыжеволосой подруге. – Анисья, а сколько стоит платье?

– Понятия не имею, вам придется узнать это у Ламонова.

– Почему «нам»? А тебе не надо?

– Нет, мне заказали платье еще две недели назад. Оно вот-вот будет готово.

– Где заказали? – не поняла Маргарита.

– У одного известного портного в Италии. Мама просто влюблена в его платья.

– Оу, – только и произнесла в ответ Полина.

– Хорошо, допустим, что наших денег хватит на платья, – сказала Маргарита. – Но тут написано: мы должны «иметь ясное представление о том, что нам нужно». А я, если честно, вообще не знаю, как эти ваши праздничные платья должны выглядеть.

– После встреч с наставниками зайдем ко мне в комнату, и я покажу вам эскиз. Мы с мамой и итальянским портным сами его придумали, – отозвалась Анисья.

* * *

Увидев эскиз Анисьиного наряда, девочки так вдохновились идеей праздника, что уже начали отсчитывать дни до него. Для Анисьи придумали платье очень простое, но настолько красивое, что подруги и помыслить не могли, что у них самих наряд может оказаться другим. Посовещавшись, они решили: будет очень забавно, если все четверо появятся в одинаковых платьях белого цвета, на которых Маргарита согласилась сделать небольшую вышивку.

Господин Ламонов явился, как и обещал, двенадцатого апреля ровно в десять, но в очереди к нему Василисе, Маргарите и Полине пришлось простоять около двух часов, пока он разбирался с остальными девушками. Портной оказался эксцентричным крикливым мужчиной лет тридцати пяти, высоким и ухоженным. Он был одет в атласный фиолетовый пиджак и брюки, белую в черный горох рубашку и серебряный галстук, чем тут же вызвал у Полины приступ плохо сдерживаемого смеха.

Принять троих девочек за один раз Ламонов отказался, и Маргарите пришлось идти к нему первой и объяснять, что конкретно нужно сшить. Из гостиной Лисы она выскочила двадцатью минутами позже, разозленная. Портной, который любое мнение, не согласующееся с его собственным, считал неправильным, настоял на том, что в одинаковых платьях приходить будет просто глупо, и поэтому кардинально изменил фасон будущего Маргаритиного наряда, оставив лишь белую тонкую ткань и вышитых жар-птиц. Следующей пошла Полина, которую Василиса чуть ли не силой втолкнула в приоткрытую дверь.

Ламонов цыкнул языком, покачал головой, все еще недовольный идеей четырех одинаковых платьев, и принялся измерять девочку.

– Вам нужна завышенная талия и много складок, – сообщил он. – Чтобы вы не выглядели такой тощей.

Полина кивнула, не смея возражать.

Василисе же было прописано «глубокое декольте! обязательно! достоинства надо подчеркивать!», и рыжеволосая колдунья, краснея, покинула портного.

– По-моему, такой вырез будет слишком глубоким, – сказала она, показывая подругам быстрый набросок ее платья. – На рисунке это выглядит красиво. Но на мне…

– Значит, не будет у нас одинаковых платьев, – мрачно прокомментировала Маргарита, разглядывая три новых эскиза, лежащих поверх рисунка с прекрасным Анисьиным нарядом. – Хорошо, что хоть цвет и ткань одни и те же.

* * *

Анисья проснулась от тихого щебета птиц. Сонно потянулась, втягивая носом чудесный воздух, наполненный уютным запахом древесины, солнца и свежих горячих булочек, которые всегда пекли к завтраку. Она открыла глаза, и сердце ее замерло от радости: в противоположном конце комнаты, оклеенной сине-зелеными полосатыми обоями, стояла кровать с висящим над ней белым сетчатым пологом, из-под которого виднелась прядь длинных огненно-рыжих волос.

Отбросив в сторону одеяло, Анисья свесила ноги с постели и наступила на теплый дощатый пол.

– Василиса, – тихо позвала она, но когда подруга не отозвалась, быстро пересекла комнату и уселась на край Василисиной кровати.

– Василиса.

– Анисья? Ты что здесь делаешь? – Василиса подняла голову, удивленно озираясь по сторонам.

– Вася! Угадай, где мы! – на лице Анисьи играла нетерпеливая улыбка. – Угадай!

– О! – Василиса села на кровати. – Мы снова в Заречье?! Но мне казалось, что тебе тут не очень нравилось.

– Ты что, здесь просто замечательно! Ах, посмотри! – Анисья вскочила на ноги и бросилась к окну. – Ты погляди только, сколько листьев уже на деревьях! И травы! Не иначе, профессора с кафедры метеорологии проводят здесь свои эксперименты с погодой. В Росенике едва начали распускаться почки! Как красиво!

Василиса поднялась на ноги и тоже подошла к небольшому окну в резных голубых ставнях.

Глава шестая. Тучи сгущаются

– Здесь хорошо, правда? – тихо спросила Дарья Сергеевна, сидя на берегу реки Нищенки. Прохладный ветерок легонько трепал пряди ее светлых волос, выбившихся из косы. Она неотрывно смотрела вдаль на сереющую полоску леса и еле заметно улыбалась. Выражение ее лица оставалось безмятежным, мечтательным, впрочем, как обычно, только глаза казались холодными и как будто остекленевшими, но Полина была уверена, что такой странный эффект придавал им неестественный желто-оранжевый цвет.

Полина уже около пятнадцати минут сидела, вытянув руки над водой, и они начали понемногу затекать. Река убаюкивающе журчала, отражая редкие травинки, выступы берега и сумеречное сиреневатое небо. Ничего не происходило.

– Расслабься, – говорила Лиса. – Растворись, почувствуй, как воздух проходит сквозь тебя и делает тебя легкой. Ты можешь все.

Теперь Водяная колдунья в свою очередь улыбнулась: увлекаясь, наставница частенько забывала, что ее воспитанница не Воздушная колдунья и что воздух мало сможет помочь ей в колдовстве. Полина ненадолго прикрыла глаза, стараясь отвлечься от мыслей и вслушаться в шум воды, затем снова взглянула на бегущую реку и вздрогнула.

– Ой! – она подскочила на месте и бросилась ближе к воде.

– Что такое? – встрепенулась наставница.

– Они были там! Только что там были и исчезли! – Кто?

– Лица, какие-то лица! И смотрите, небо в реке отражается совсем вечернее, оранжевое, а у нас с вами тут просто сине-серое.

– К сожалению, я не вижу оранжевого отражения, но это отлично, что ты видишь, – одобрительно кивнула Лиса.

– Как это? Но подождите, все исчезло…

– Конечно, исчезло. Это хороший признак, Полина, что ты видела это. Маги с помощью своей стихии могут узнавать о том, что творится вокруг, но у каждого свои особенности. Знаешь, почему лучшие прорицатели владеют магией Огня? Они могут увидеть будущее в пламени. Земляные же с помощью птиц, а Воздушные с помощью ветра узнают, что происходит сейчас или произошло совсем недавно в том или ином месте. А вот Водяные видят прошлое, которое отражает река, более того, коснувшись воды в нужное время, могут определить настроение и чувства отражающихся людей. Вода охватывает меньше, чем воздух, но запоминает подробнее. Но для Воздушных и Огненных это слишком сложное колдовство, на которое затрачивается много силы. Из Земляных оно подвластно только друидам, знающим кобь – язык птиц, а у единственной Водяной, как видно, все получается проще.

Полина благодарно улыбнулась и снова уставилась на реку, но там вновь отражались только облака, лес на противоположном берегу и травинки.

– Да и с мереками, полагаю, у тебя не возникнет затруднений.

– А зачем мне нужно властвовать над водяными мереками? – уточнила Полина, вспомнив отвратительных на вид речных чертенят.

Лиса удивленно посмотрела на нее.

– Ну как же! Это же нечисть, Полина. Или Нестор Иванович еще не рассказывал вам о мереках? Ты должна иметь власть не над чертями, а над Водой, а речные мереки будут всячески мешать тебе, ведь это их, так сказать, территория. Поэтому нужно управлять и ими. Вот увидишь, тебе это обязательно пригодится. Да и, как я уже сказала, больших проблем с ними не будет, – она поглядела на воду и задумчиво добавила: – Нечисть – это твое, я чувствую.

– Что это значит? – удивилась Полина.

– Водяные маги, по слухам, имеют большую власть над нечистью, чем остальные. Это важно.

«Почему же это важно?» – хотела спросить Полина, но что-то ее удержало. В голове внезапно всплыл образ Севы, которого она подозревала в причастности к этому не слишком приятному классу существ. Она попыталась отогнать этот образ, но получалось плохо.

– Я очень надеюсь на тебя, – все так же задумчиво и будто себе под нос произнесла Дарья Сергеевна, имея в виду что-то, известное только ей одной.

Прошло еще минут пять в полной тишине, пока не раздался тихий всплеск у дальнего берега.

– Смотри-ка, один сбежал, – сказала Дарья Сергеевна, разглядывая круги на воде. – Ты и правда делаешь успехи!

Внезапно кусты, неплотно закрывавшие этот маленький тихий краешек берега, зашуршали. Послышались сдавленные возгласы, звуки, похожие на смех и одновременно кашель: в следующую секунду из-за еще не до конца покрытых листвой ветвей карликовой ивы показалась девушка с перепуганным лицом и растрепанными длинными волосами цвета шоколада. Кофта на ней была расстегнута, руки и грудь покрывали огромные бордовые волдыри. Под руку она вела парня, в котором Полина тотчас узнала Севу, хотя он отворачивался и старался закрыть лицо свободной ладонью. Тут же стало понятно, что он просто зажимал рукой рот, давясь то ли от смеха, то ли от кашля. Привычной рубашки на Севе не было, одни только штаны и выцветшая футболка, открывавшая кожу, тоже усыпанную красными пятнами, хотя и не такими противными, как у его спутницы.

Лиса поспешно встала на ноги.

– Дарья Сергеевна, – чуть ли не крикнула Олеся. – Помогите! Я не знаю, что произошло. Посмотрите на меня! На мои руки! Что это?

Сева вдруг как-то криво улыбнулся и повернулся ко всем спиной. Затем он снова зажал ладонью рот и резко бросился назад к кустам.

Лиса взглянула ему вслед и, к удивлению Полины, усмехнулась:

– Сева, опять? Бедный, бедный мой мальчик!

В ответ послышался лишь сдавленный кашель.

– Что происходит? – крикнула девушка, на глазах которой выступили слезы при виде новой россыпи огромных волдырей, появившейся за секунду на ее руке. – Что с ним? Что с моей кожей?

– Расскажите, как это случилось, только, прошу вас, без лишних деталей.

– Мы… мы, сначала… я его поцеловала… А его вдруг начало тошнить! – девушка, не удержавшись, заплакала, а Полине стало смешно, едва она представила эту картину. – А потом он весь покрылся пятнами! И моя кожа – на ней вылезли эти жуткие волдыри! Что же теперь делать? Что это за болезнь такая?

– Не плачь, ну-ка, перестань, я сейчас все исправлю, – Лиса ласково обняла колдунью за плечи. – Полина! Ты умеешь делать Отворот?

Полина не сразу сообразила, что вопрос адресован ей.

– Да, немного, – ответила она, не совсем понимая, как Отворот относился к данной проблеме. – Но для этого надо составить зелье, а я даже не помню и половины его ингредиентов.

– Не страшно. Ты удивишься, но мне кажется, что у Севы есть это зелье с собой.

– Отворот? – переспросила всхлипывающая Олеся, наконец уяснив смысл слов наставницы.

– Именно, – кивнула Лиса. – Севу в очередной раз приворожили. Он страдает от этого больше других молодых людей, и к тому же у него аллергия на Привороты.

– Аллергия на Привороты? Такое бывает? – Полина переглянулась с подружкой Заиграй-Овражкина.

– Еще как! Тошнота, сыпь… Ах да, еще и безудержный смех как побочный эффект. А на тебя, моя дорогая, наложили какой-то сглаз. Хотя, конечно, не совсем на тебя, а на любую, кто слишком близко окажется к Севе. Кто-то не на шутку в него влюблен! Сева! – крикнула Дарья Сергеевна. – Иди сюда.

Из-за кустов показался Воздушный колдун, явно смущенный тем, что столько людей стали свидетелями его недуга, проявляющегося, мягко говоря, не самым приятным образом. Полина поежилась и понадеялась, что у нее самой нет аллергии на Привороты.

– Подойди к Полине, она сделает тебе Отворот, пока я помогаю Олесе.

Полина подскочила на месте – она бы сейчас предпочла, чтобы Сева к ней не приближался, но он остановился в шаге от нее и протянул крохотную склянку с желтоватым раствором – Отворотным зельем. Полина приняла снадобье, с опаской поглядывая на красные пятна на его пальцах. Сева взглянул на нее серьезно и холодно, но затем сначала поджал губы, а потом и вовсе расхохотался.

Полина в ответ улыбнулась – а что еще она могла сделать, когда Севу так распирало от смеха, что он даже сел на траву. Она не видела его целую неделю, а может, и больше. И если б не постоянные рассказы Анисьи, можно было и вовсе подумать, что Сева не живет в Заречье. Здесь было гораздо меньше мест, где младшие могли случайно пересечься с кем-то из старших колдунов, не то что в Белой Усадьбе.

Полина подняла с земли толстую ветку и начертила на песочном бережке ровный круг, затем потянула за рукав Севу. Он опустился на колени в центре круга, все еще борясь то ли со смехом, то ли с тошнотой, и спрятал лицо в ладонях. Полина встала у него за спиной и положила руку на его макушку, впервые дотрагиваясь до вечно спутанных, но мягких каштановых волос Воздушного мага:

Сниму с тебя путы,
С молодца.
Оковы смертельные, страшные.
Коль сердце бьется, свободное От дум о немилой,
Пусть вернется ей магия вспять,
Обернется черным вороном,
Тебя отпустит колдовство темное.
Выпей, молодец, мое снадобье.

И над его левым плечом Полина протянула прозрачную колбу с зельем, которое Сева залпом проглотил.

Прошла минута, и смех его стих. Внезапно он схватил Полинину руку, снял со своей макушки и несколько секунд просто крепко держал. Что все это значило, Полина не поняла, но покорно стояла рядом, не пытаясь высвободить ладонь из его цепких пальцев. Затем так же внезапно Сева ее отпустил, встал с колен, отряхнул штаны и, не взглянув ни на Полину, ни на свою спутницу, направился в сторону избушек со словами: «Мне надо домой». Дарья Сергеевна понимающе пожала плечами вслед удаляющемуся воспитаннику и вернулась к снятию сглаза с Олеси. Полина подумала, что Сева мог бы сказать «спасибо» за действенный Отворот и уж точно хотя бы посочувствовать своей девушке, а не уходить вот так… Ведь он виноват, что Олесе достались все эти противные волдыри, он, и никто другой, а бедняжка грустно глядела ему вслед, чувствуя себя растерянной и покинутой: наверное, понимала, что этот случай стал последней каплей в их странных и натянутых отношениях.

* * *

Маргарита жмурилась от ярко-рыжего заходящего солнца, стоя рядом с зеленоглазым Мишей. После ссоры с Анисьей парень вел себя не очень дружелюбно, как будто это Маргарита была виновата в том, что Анисья заступалась за Севу!

Огненная колдунья покосилась на своего соседа, но тот сделал вид, что не заметил ее взгляда, и Маргарите пришлось начать увлеченно рассматривать свою разноцветную блестящую брошку, приколотую к нагрудному карману джинсовки.

Егор Маливиничок, стоявший чуть поодаль от ребят, вдруг достал из-за пазухи небольшую, но очень старую на вид книжку.

– Интересно, что это за книга? Выдуманные им самим легенды? – Миша повернул голову к Маргарите, от удивления напрочь забыв, что собирался игнорировать колдунью.

– Было бы неплохо, – Маргарита откинула волосы с глаз. – Лучше бы легенды! Или даже сборник дурацких анекдотов позапрошлого тысячелетия. В прошлый раз Егорка так долго рассуждал об отрицательных чертах Огненной стихии, что мне всю ночь снились кошмары.

– Про что?

– Про то, что все Земляные маги бьют меня, а я не могу защититься, потому что Огненные, если ты помнишь, впадают в ступор, когда к ним применяют физическую атаку, – Маргарита не могла сдержать смешка.

– Над чем смеешься? – поинтересовалась Оля, подойдя ближе к Маргарите. На ее темных локонах красиво играли теплые солнечные лучи.

– И правда, вам стоило бы плакать, но вы еще не теряете чувство юмора, даже несмотря на полное отсутствие у нашего наставника какого бы то ни было таланта, – Емеля, выросший за спинами друзей, как всегда, не смог удержаться от шутки в адрес Маливиничка.

– Мы вспоминали, какой бред нес Маливиничок в прошлый раз, – ответила Маргарита.

– Так, все собрались? – тоненьким голоском спросил наставник. – Значит, мы можем начать.

Колдуны нехотя расселись на старые бревна и повернули голову к наставнику, уже готовые к очередной дозе скучной теории.

– Сегодня у нас будет очень интересная теория…

– Как будто раньше было иначе, – прошептал Емеля Маргарите на ухо.

– И я припас для вас маленький сюрприз, оставим его на самый конец нашей встречи.

Огненные переглянулись, на их лицах застыли удивленные выражения.

– Может, стоит сбежать до этого «сюрприза»? Как думаете? – тихо сказала Оля, заставив Маргариту прыснуть от смеха.

– На прошлой неделе я рассказал вам о некоторых отрицательных особенностях Огненной магии, поэтому сегодня мне бы хотелось заострить внимание на самой природе Огня, и тут мы упомянем несколько плюсов.

Большинство ребят даже не стали доставать бересту, чтобы записывать. Никто не собирался вставлять монологи Маливиничка в свои собственные «Ярилины рукописи». На лице наставника играла идиотская улыбка, которая раздражала Маргариту, и колдунья никак не могла вникнуть в смысл его слов. Тряхнув головой, она все-таки попыталась собраться: Огненная природа – это лучше, чем истории про странствия Маливиничка по несуществующим уголкам планеты.

– Не хочу сейчас никого обидеть, – Маливиничок издал противный смешок. – Но Огонь – это мужская стихия, поэтому девушки в ней обычно не преуспевают.

Маргарита и Оля мрачно переглянулись.

– Огонь – это южная стихия, но она хорошо распространена и на востоке, поэтому Маргарита может не очень сильно переживать, – с усмешкой добавил он, посмотрев на юную колдунью, которая готова была взорваться от негодования. – Вы ведь оттуда родом, не так ли?

– Нет, я родилась на севере!

– Ох, ну, немножко не повезло, м-да. У Огненных магов севера чаще всего маловато силы. Итак, продолжим. Обычно колдуны, принадлежащие к стихии Огня, любят свободу и неограниченную власть, поэтому их так много среди Старообрядцев, среди Темных магов, я имел в виду.

– Так вот почему он не показывает нам никаких приемов колдовства! Просто боится, что мы – будущие поработители вселенной, – усмехнулся Миша.

– Но Огонь подвластен эмоциям, поэтому он непостоянен. Он мечется между, извините за каламбур, двух огней.

– Он может не улыбаться, когда говорит? – сквозь зубы прошептала Маргарита своим соседям по бревну.

– Огонь во все времена ассоциировался с драконами! Вы слышали, что огнедышащие драконы живут повсюду, и мы просто не всегда их видим? – наставник оглядел сидящих перед ним магов. – Как, вы не знали? Их притягивают сильные Огненные колдуны. Даже в Заречье наверняка есть огнедышащий дракон. А может, и не один!

– Пффф, – раздалось с другого конца бревна, на котором сидела Маргарита.

– Нет, правда… – развел руками Маливиничок. – И на Посвящении вам нужно будет сразиться с ним!

Вдруг он замолчал и уставился куда-то поверх голов юных колдунов.

– Прошу прощения за внезапный визит, – раздался голос главной наставницы Заречья. – Продолжайте, Егор Алексеевич, а я, если вы не против, тоже послушаю.

Маливиничок откашлялся и пустился в долгие разглагольствования о непостоянстве огня, о его разрушающей силе.

– Хорошо, что он прекратил нести бред про драконов, – шепнул Емеля.

Вера Николаевна тем временем села на широкий низкий пень и обвела всех присутствующих взглядом. Маргариту немного удивило поведение Маливиничка – оно нисколько не изменилось: даже в присутствии главной наставницы он продолжал вести себя глупо, постоянно вставляя не к месту несмешные шутки и засоряя свою речь бесчисленными поговорками, которые никак не вязались со смыслом остальных сказанных им слов.

– Кстати, Огненные – очень страстные натуры. Это проявляется не только в характере, но и во взаимоотношениях с партнерами, – продолжал Егор Алексеевич.

Ребята пропустили фразу мимо ушей, занятые каждый своим делом и не обращающие внимания на лепет наставника, а Велес метнула на Маливиничка грозный взгляд, на который тот никак не отреагировал. Мысли Маргариты снова вернулись к Вере Николаевне. Анисья не раз рассказывала, что по виду главной наставницы Заречья совершенно невозможно понять, что у той в семье произошли ужасные события. Теперь и Огненная колдунья в этом убедилась. Будь она на месте Велес, не смогла бы сидеть и с невозмутимым лицом слушать бред Маливиничка, не смогла бы руководить этим огромным и удивительным местом, где следить нужно было буквально за всем и не терять при этом самообладания. Маргарита не понимала эту маленькую, но невероятно сильную женщину. Как можно сохранять спокойствие, когда кто-то из твоих близких исчез… пропал… Наверное, это и есть тот пресловутый «контроль над эмоциями», о котором постоянно упоминал Жаба. Маргарита перерыла бы все, подняла на уши весь город, сама отправилась бы к Темным… Она уже почти была готова возмутиться вслух, но тут кто-то толкнул ее в бок локтем. Обычно так делала Полина в присутствии Севы, но на этот раз рядом сидела только Ольга. Маргарита тут же очнулась от своих размышлений и увидела, что Вера Николаевна бросила на нее какой-то странный взгляд, пронизывающий и внимательный. «Хорошо, что Земляные колдуны не могут читать мысли… или могут?» – подумала Маргарита и повернулась к Оле.

– Ты что, уснула? Маливиничок сейчас покажет свой сюрприз.

– Пора бежать, – услышала Маргарита шепот Емели и улыбнулась.

– Я наглядно продемонстрирую вам, как можно силой мысли воспламенить эти сухие ветки, – торжественно произнес Егор Алексеевич, глядя на маленькую горку хвороста, лежащую на вытоптанном пятачке земли.

– Силой мысли? Может, не стоит? – сделал гримасу Миша, но тут же смолк, поймав на себе строгий взгляд главной наставницы.

Лицо Маливиничка сморщилось от усердия, он стоял с закрытыми глазами над потенциальным костром и собирал все свои силы, чтобы продемонстрировать чудо.

Маргарита оказалась сидящей прямо напротив него и кучки сухих веток, которые он собирался зажечь; с этого места наставник открывался ей во всей своей красе, но она предпочла не смотреть на него и опустила взор, стараясь уловить хоть маленькую искорку огня среди сложенных друг на друге ветвей. Но, как она и ожидала, в течение нескольких минут ничего не происходило. Ей мигом вспомнился несчастный ковер, который она, не подозревая о своем умении, подожгла в полсекунды.

Внезапно совсем рядом раздался испуганный вскрик Оли, который заставил Маргариту поднять голову. Темноволосая колдунья указывала пальцем на рукав Маргаритиной куртки, который… горел! Секунда, и огонь был потушен с помощью подоспевшей вовремя Веры Николаевны.

– Ой, Риточка, я немного ошибся с направлением, – жалко произнес Маливиничок.

Маргарита одарила его уничтожающим взглядом и повернулась к Велес, которая осматривала ее руку. «Хорошо, что огонь не может причинить мне вреда», – пронеслось в голове у Маргариты, а вслух она произнесла:

– Со мной все в порядке. Куртку только… жалко.

– Я думаю, что на этом стоит закончить, – объявила Вера Николаевна. – Теперь вы видите, что принадлежите к очень сильной Стихии, и ее надо хорошо изучить, чтобы не нанести никому вреда. Егор Алексеевич наглядно продемонстрировал, какими могут быть последствия, а я добавлю, что они могут быть намного страшнее.

* * *

– Заменить наставника для Огненных? – с неподдельным удивлением вскрикнула Розалия Павловна.

Уютный полумрак ее кухни чуть было не вырвался за дверь, в которую только что вошла Вера Николаевна Велес. Два длинных-предлинных стола, занимавших основную часть пространства, были уставленными высокими и еще горячими куличами. Праздник «Ярила вешний» по традиции считался мужским: колдуны-мужчины проводили в этот день все самые важные обряды – но выпечку праздничных куличей доверяли только Розалии Павловне. Дарья Сергеевна разместилась с краю одного из столов. Перед ней стояли несколько кастрюль с зельем красного цвета, откуда одно за другим наставница вынимала окрашенные куриные яйца. Сама хозяйка кухни только начала вымешивать глазурь, как вдруг дверь распахнулась, и главная наставница Заречья ошарашила всех своим заявлением.

– Вы что, Вера Николаевна, серьезно? – спросила Лиса, высовываясь из-за кастрюль. – Хотите заменить наставника по Огненной магии? В самый разгар подготовки к Посвящению?

– Я не говорила, что собираюсь делать это прямо сейчас. Но в Посвящении как раз и дело!

Дарья Сергеевна и Розалия Павловна с недоумением уставились на главную наставницу.

– Но на кого же его можно заменить? – с улыбкой спросила наставница Воздушных магов.

– На кого? – повторила Велес. – Может быть, у Ирвинга будут идеи на этот счет?! Это же он уступил свое место Егору Алексеевичу.

– Конечно, Егор Алексеевич не самый лучший наставник… – начала Розалия Павловна, но Велес, теряя терпение, не дала ей закончить.

– Просто не видано, чтобы в Заречье был такой наставник по Огненной магии! После Ирвинга, после Эдуарда… – Велес осеклась, сожалея об упоминании имени своего похищенного мужа. Однако тень лишь скользнула по ее лицу, уступив место привычному выражению.

– Дело даже не в том, что он плохой наставник, – продолжила Велес и взяла из рук Розалии Павловны миску с глазурью. – Давайте помогу – я справлюсь! А у вас там в печи сейчас куличи сгорят.

Розалия Павловна всплеснула руками и кинулась к печи.

– Ирвингу не понравится эта новость, – произнесла Дарья Сергеевна, хитро взглянув на Веру Николаевну.

– Не сомневаюсь. Но хватит с нас Егора Маливиничка. Я знаю, что ты не питаешь особой любви к Огненной магии, но даже тебе должно быть жалко наших новеньких воспитанников. У нас на носу присвоение рун юным колдунам – и что получат Огненные?!

– Свежие куличи! – Розалия Павловна опустила на стол противень с румяными, пышущими жаром куличами.

Дарья Сергеевна залилась смехом, а Вера Николаевна смерила ее строгим взглядом.

– Я согласна, что Егор не дотягивает до наставника и лишает своих подопечных какой бы то ни было практики. Но вы не можете спорить со мной, что он хороший теоретик!

– Дашенька, вы совершенно правы! – вступилась за молодого наставника Розалия Павловна. – В последний раз, когда он был у нас в гостях – я тогда как раз испекла пирожки с брусничным вареньем, которые он так любит… – Поймав странный взгляд Веры Николаевны, Розалия Павловна поспешила продолжить: – Так вот, он рассказал мне много интересного про огненных ящериц: про места их обитания, какими растениями они питаются, и какие целительные отвары можно делать из их слюны. А ведь я сама Огненная, но, к своему стыду, ничего про это не знала.

– Ах, Розалия Павловна, не уверена, что нашим юным колдунам важнее знать про огненных ящериц, которые вообще не обитают в наших широтах, чем про способы изменения температуры предметов или про световые заклинания.

Пожилая колдунья не нашлась что ответить и пошла ставить в печь очередные куличи.

– Но Огненные получили базовые навыки от своих старших товарищей, – вступила в разговор Лиса, опуская в красное зелье новую порцию яиц. – Почему вы именно сейчас заговорили о том, что нам нужен новый наставник? В конце концов, Егор Алексеевич всегда был таким. То есть почти всегда…

– Меня с самого начала смущала идея Ирвинга, что в Заречье для него самое подходящее место, после того… – Велес убедилась, что Розалия Павловна увлечена куличами и продолжила: – После того, что ему пришлось пережить. Это сомнительная гуманность – оставлять колдуна рядом с его самым большим страхом.

– Но вы же понимаете, что он не совсем осознает, какими знаниями обладает, – Лиса вытянула в руке яйцо, на котором только что нарисовала узор. – Или все уже забыл.

– Если бы он ничего не помнил! Боюсь, что обрывочные воспоминания порождают в его голове нелепые фантазии, которыми он пугает юных Огненных колдунов. Недавно он вдруг начал рассказывать новичкам про Посвящение! А это недопустимо. Я немедленно напишу Ирвингу о том, что к Медовому Спасу нам нужен новый наставник!

* * *

Под ногами лежал мягкий ковер из душистых трав. Ближе к горизонту он становился похожим на огромное зеленое море, волнующееся и шумящее: теплый ветер гнул из стороны в сторону полевые цветы. На дворе стояло начало мая. Чудесное начало мая, сказочное, дурманящее! Сверкало нежное весеннее солнце, воздух был наполнен ароматами леса.

Полина брела по шелковистому лугу. Она вела за собой Видгу – послушного и милого коня, с блестящими гнедыми боками и черной гривой. Он пасся недалеко от конюшни, откуда Анисья, Василиса и Маргарита должны были вот-вот вывести своих лошадей. Ласковые солнечные лучи заливали золотистым светом поляну, скользили по бревенчатым стенам конюшни, дотрагивались до Полининых волос. Все вокруг выглядело таким прекрасным. Как хороша была жизнь! Ни за что на свете Полина не променяла бы жизнь в этом волшебном месте на шумный город, будь это хоть сама столица. Она вернулась домой, как правильно когда-то сказал Афанасий.

Анисья отвела в сторону мерцающего серебром пегаса. Окрошка охотно дала причесать свою перламутровую гриву длинным гребнем.

Из конюшни выскочил широкоплечий парень с дружелюбным и как будто знакомым лицом.

– Привет, – кивнул он Полине. – Это я – Алеша.

– Угу, привет, – с сомнением ответила Полина.

– Алеша Попов, не помнишь?

– А, припоминаю, да.

– Анисья, привет.

– Привет-привет.

– Ты что-то редко сюда ходишь, – Алеша вновь обратился к Водяной колдунье. – Твоих подруг я видел здесь часто, а тебя всего раз или два.

– Ну да, – смутилась Полина. – Да, я не очень люблю ездить на лошади, то есть… я боюсь немного…

– Она страшная трусиха, – усмехнулась Анисья, а Полина покраснела.

– Вот как? – улыбнулся Алеша. – Да чего ж тут бояться! Слушайте, барышни, вы, как накатаетесь, сразу приводите лошадей на Ивановский Вир, ясно? Мы собираемся их купать. Не задерживайтесь долго. У нас не так много времени.

– Хорошо, – отозвалась Анисья, забравшись на Окрошку.

Полина тоже кивнула и провела пальцами по черной гриве Видги, густой и блестящей. Видга по размеру был меньше остальных лошадей, но от этого нравился Полине еще сильнее. Но, как и предполагала Василиса, он был страшно упрям.

– Да-да, приведем, – крикнула Маргарита, появляясь из дверей конюшни с Зорькой.

Грива Зорьки, как обычно, была заплетена в тонкие шелковистые косы. Маргарита резво запрыгнула ей на спину, выпрямилась и смело сверкнула своими раскосыми глазами.

– А Вася где? – спросила Маргарита, заметив, что Василисы все еще не достает в их рядах, и вдруг ее голос заглушило лошадиное ржание.

По спине Полины пробежали мурашки. Видга под ней нервно дернулся, а Анисьина Окрошка попятилась в сторону. Из темноты дверного проема показалась огромная черная морда. В ту же секунду Полина догадалась, кого ей предстоит увидеть – чудовище, черный монстр, которого прятали в закрытом стойле, оказался пегасом, как и лошадь Анисьи, но таким большим, что даже Окрошка по сравнению с ним смотрелась малышкой. Это было существо воистину неземной красоты. Страшной и дикой, но красоты! И дело даже не в крыльях, сложенных на спине. Вороной имел хищную вытянутую морду, непроглядные черные матовые глаза, и без труда можно было представить, что в пасти скрывались острые клыки. Пегас притягивал взгляд, заставляя руки леденеть от неприятной слабости.

Потом пегас неистово заржал, потому что получил звонкий шлепок по крупу. Вслед за животным из конюшни показался Сева в рубашке с завернутыми до локтя рукавами. Он с непроницаемым видом шел рядом с черным конем, вертя в руках уздечку Полина глубоко вздохнула, поняв, что за все время своих наблюдений ни разу не пошевелилась. И не удивительно. Пегас выглядел настолько жутко, что она вряд ли преодолела бы свой страх, чтобы приблизиться к нему, а Сева был совершенно спокоен!

Пегас заржал и расправил черные, как ночь, крылья, но тут же получил еще один шлепок.

– Тихо, – приказал Сева. – Стой, я сказал. Надо уздечку надеть.

Существо послушно сложило крылья, мотнуло огромной головой и фыркнуло.

Полина смотрела, как загипнотизированная. Неудивительно, что этот монстр принадлежал Севе. И даже странно, что она не подумала об этом раньше. Они отличались поразительным сходством, как зачастую хозяева бывают похожи на своих собак. Непредсказуемые, только каждый по-своему, они стояли сейчас друг напротив друга, прищурив злые черные глаза. Так же и женственная, тонкая Анисья походила на свою легкую серебристую Окрошку…

Разобравшись с уздечкой, Сева легко запрыгнул на спину своего питомца, что показалось Полине невероятным трюком из-за высоты вороного коня. Пегас вновь расправил крылья с неприятным шуршанием, но Сева что-то тихо произнес, и существо замерло на месте.

– Он друид? – спросила Полина у Анисьи, дивясь тому, что пегас беспрекословно повиновался Севиным командам.

– Нет, – отозвалась Анисья. – Да если бы и был им, то все равно это не помогло бы. Даже друиды не могут общаться с лошадьми.

– Ты скоро? – крикнул Сева, и из конюшни вновь показался Алеша Попов.

Он держал под уздцы двух серых кобыл.

– Да, ты можешь забирать этих.

Сева пронзительно свистнул, и его вороной пегас медленным шагом двинулся вперед. За ними последовали лошади, которых только что вывели из конюшни, и еще несколько жеребцов, что все это время ожидали на улице.

– Пошли за ними, – предложила Анисья, когда из конюшни верхом на Прянике выехала Василиса.

Девочки согласно кивнули и не торопясь двинулись к Ивановскому Виру. Ухабистая дорога вилась под кронами дубов. Это было единственное место в деревне, где росли дубы, старые, высокие, с темной морщинистой корой. Видга то и дело спотыкался, задевая копытами извивающиеся корни, что выбивались наружу из-под земли. Полина крепко держала поводья, задержав дыхание и чувствуя, как колотится сердце. Коня своего она очень любила, привязалась к нему, но довериться ему полностью не могла. Ей постоянно казалось, что Видга ни с того ни с сего перейдет на галоп, и она не сможет его остановить. А теперь вдобавок впереди на своем исполинском пегасе ехал Сева, и Полина не знала, что пугало ее больше – вороной пегас или его наездник, упасть перед которым в грязь лицом совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что Сева не обернется и не увидит, как плохо она сидит в седле. Ладони ее от волнения стали холодными и влажными.

Наконец впереди блеснула водяная гладь Ивановского Вира. Завидев реку, лошади ускорили шаг и обогнали пегаса. Когда копыта серой кобылы Цветки первыми рассекли поверхность реки, Маргарита пришпорила Зорьку и тоже направила ее к берегу. Севин пегас взмахнул крыльями и сорвался с места. Он стремительно кинулся вперед, а потом оторвался от земли и поднялся в воздух. У Полины захватило дух. Она, не моргая, глядела вверх, а пегас поднимался все выше к небу, неся на себе седока.

– Я, пожалуй, тоже полетаю, – сказала Анисья, и ее Окрошка взмыла ввысь вслед за Севой.

Но почему-то вид серебристой изящной лошадки Полину завораживал не так, как огромные черные крылья Севиного пегаса, разрезающие воздух. Словно гигантская птица вилась в небесах, то опускаясь, то поднимаясь выше и превращаясь в неразборчивое пятно. Лицо наездника почти не различалось, но Полина подумала, что оно, скорее всего, не изменило своего обычного непроницаемого выражения. Сева не ощущал страха, это ясно. Иногда казалось, что он вообще не испытывал никаких чувств. Разве можно было скрывать их настолько тщательно? Его холодный взгляд отталкивал и пугал Полину, но сейчас ей вдруг подумалось, что он привлекателен именно своей холодностью. Да, Сева просто ни в ком не нуждался, именно поэтому в нем самом так нуждались остальные. Ему же необходимы были только небо и ветер. Как и черному пегасу, который теперь нес своего всадника вниз. Крылья сделали внушительный взмах, и Полине на миг померещились большие птичьи лапы с когтями вместо копыт. Что это было? Совсем не видение! Нет!

Она вздрогнула, когда те же самые когти вонзились ей в спину. Девочка обернулась, но кроме подруг, заворожено глядящих в небеса, никого не увидела. Пегас вновь превратился в расплывчатую точку, которая до ужаса напоминала исполинскую птицу. Внезапно нападение повторилось, и Полина не смогла сдержать крика. Боль расползлась по телу тоненькими ручейками. Страх усилился, звуки природы померкли, в ушах слышался лишь оглушительный стук сердца. И огромные птичьи лапы опять схватили ее. Терпеть это не было сил. Яркие цвета весеннего луга заволокло непроглядным мраком. Боль пульсировала и отдавалась в каждой клеточке тела тяжелым ударом. Полина еще раз вскрикнула. Эхом ей отозвалось ржание Видги, который от страха пустился вскачь. Но она уже не могла удержать его, не могла даже пошевелиться. Сначала в поле ее зрения появились большие оранжевые глаза, затем клюв величиной с нее саму, а потом пространство заполнили черные крылья. Птица собиралась напасть, и Полине некуда было деться. Она зажмурилась.

* * *

Визг оглушал. Даже здесь, за столько метров от земли, Сева слышал его, и по коже пробежал мороз. В голове молнией пронеслась мысль: люди ни при каких обстоятельствах так не кричат. Если только… Он узнал этот крик. Однажды он уже слышал его: жуткий, душераздирающий звук, от которого стынет в жилах кровь. Он пришпорил Вороного, и тот начал снижаться. Сева, прищурившись, поглядел вниз. Картина открывалась престранная. Гнедой конь Водяной колдуньи мчался вдаль со страшной скоростью.

Маленькая наездница с истошным криком отпустила поводья и в следующую секунду кубарем свалилась с лошади. Сева уже почти нагнал ее, когда понял, что с ней опять произошло что-то странное. Полинино тело изогнулось под неестественным углом, она продолжала кричать, словно от ужасной боли. Одновременно с Севой на своем рыжем коне подоспел Алеша Попов. Он быстро спешился и кинулся к Полине. Сева сделал то же самое. Над их головами вилась теперь стая птиц: овсянки, ласточки, сороки – все слетелись на зов Водяной колдуньи.

– Она упала с лошади? – испуганно спросил Попов, беспомощно глядя на корчащуюся девочку.

– По-моему, дело не в этом, – отозвался Сева, чертя на песке рунограмму.

В прошлый раз это средство помогло.

– Что случилось? Что с ней? – Маргарита и Василиса появились у Севы за спиной.

– Почему она отпустила поводья? – спросил Сева, перетаскивая Полину на то место, где была нарисована рунограмма.

– Не знаю, – дрожащим голосом сказала Маргарита. – Она начала кричать и дергаться, потом Видга понес ее… у нее что-нибудь сломано?

– Не знаю.

– Я не могу понять, она в сознании или нет? Полина, эй, – позвал Алеша Попов. – Ее глаза открыты, но она будто… будто смотрит мимо меня.

Сева не ответил. Он сложил руки над солнечным сплетением Полины, но в тот же миг отпрянул назад. Даже на глубинном уровне, где все предметы и существа теряют свою форму и облик, где остается только лишь незримое тело, волшебная суть, даже там стоял невидимый водяной щит, не позволяющий Севе никаким образом соприкоснуться с ее магией, даже чтобы помочь… Он был не в силах ничего для нее сделать.

– Что? Что такое? – крикнула Маргарита.

Не тратя времени на ответ, он схватил Полину и запрыгнул на спину пегаса. Ее нужно было немедленно показать Густаву Вениаминовичу.

Послушный питомец ударил копытами о землю и пустился вскачь. Сева покрепче прижал Водяную колдунью к себе. Прошло около минуты, и тело ее вдруг безвольно повисло в Севиных руках. Он облегченно вздохнул. Она потеряла сознание, но он мысленно обрадовался этому – смотреть на ее мучения было невыносимо. Очевидно, девочка испытывала страшную боль.

До дома целителя оставалось всего ничего.

Сева остановил пегаса и осторожно спустился на землю. Быстро дойдя до крыльца, толкнул дверь и оказался в небольшом помещении, заполненном будущими целителями, которые всего секунду назад внимательно слушали Густава Вениаминовича. Теперь они повернули головы и в немом изумлении уставились на Севу, держащего на руках неподвижную девочку.

– Сева? – Густав Вениаминович немного опешил.

– Это снова случилось. То же самое, что произошло в Купальскую ночь, – ответил Воздушный колдун, при этом выражение лица его оставалось таким спокойным, будто он разговаривал о погоде.

– О, Перун! – Густав Вениаминович наконец понял, кто был у Севы на руках. – Все свободны! Слышите? Сева, идите за мной.

На ходу он сотворил информационный ком, который отправил своему неофиту.

Воспитанники переглянулись и неуверенно принялись собирать свои амагили, а Воздушный колдун, как ему и было велено, прошел за целителем в открытую дверь, которая вела в следующую комнату.

– Сюда, сюда! – Густав Вениаминович, вытаращив свои и без того выпученные глаза, указал на одну из кроватей, застеленных белыми покрывалами. – Кладите! Как это случилось?

– Точно не могу сказать. Я услышал ее визг и увидел, как она свалилась с лошади. Но ее подруги утверждают, что она начала кричать, а только потом лошадь понесла ее. Не удержала поводья…

– Упала с лошади! – целитель осторожно ощупал конечности Полины. – Порвала связку, но ничего не сломала. Так, позвоночник, шея… кости в порядке.

– Она от боли потеряла сознание, – сказал Сева и вдруг неожиданно для самого себя понял, что чувствует к Полине жалость: какой бы она ни была, она в любом случае не заслуживала таких мук.

– Что с вами? – спросил вдруг целитель.

– То есть?

– На вас, Сева, лица нет. Вы пробовали ей помочь?

– Да, пробовал. Я боюсь… могу ошибаться, но…

– Возьмите вон оттуда чаровник. Выпейте немедленно лекарство.

– Да нет, со мной все в порядке.

– Заиграй-Овражкин, выпейте, я сказал. Так и заболеть недолго!

Сева подошел к шкафу и отыскал глазами темный пузырек с пометкой «чаровник» – простое лекарство для быстрого восстановления сил.

– Ее состояние ухудшается с каждой минутой, – произнес себе под нос Густав Вениаминович, глядя на Полину. – Послушайте, вот что мы сделаем. Я верну девочку в сознание, а потом вы поможете мне ее поднять и заставить выпить одно снадобье. Для начала надо избавиться от боли, а уж потом попробуем узнать, что с ней происходит, – голос целителя дрогнул.

Полина лежала неподвижно, бледная и худая, испачканная дорожной пылью. Густав Вениаминович провел над ней рукой, а потом надавил пальцами на несколько точек на ее теле.

– Очнись!

Глаза ее медленно открылись. Под ними залегли синие тени. Тонкие сеточки красных сосудов покрывали белки.

– Сева, она не должна снова потерять сознание. Я сейчас вернусь с лекарством.

Сева подошел ближе к кровати и посмотрел на лежащую перед ним колдунью. Взгляд Полины оставался испуганным и одновременно пустым. Она смотрела куда-то мимо Севы, будто видела там нечто такое, что заставляло ее бояться.

Волосы ее выбились из короткой косы, спутались. Острые голые коленки были покрыты царапинами и зеленоватыми следами от сока травы. В ней было какое-то детское очарование, этого нельзя было отрицать. Другой вопрос, что с детским очарованием Сева совершенно не привык иметь дело. Оно одновременно влекло его и тут же отпугивало. Ее ручки с тонкими запястьями казались трогательными, и в то же время он не смог преодолеть себя, чтобы сейчас дотронуться до них.

Вдруг Полина шумно вздохнула и опустила веки.

– Нет, нет! Очнись, – Сева бросился к ней и потряс за плечи, забыв свои непривычные страхи. – Не падай в обморок!

Ее глаза снова открылись и на этот раз взглянули на него, но Севе показалось, что Полина его не узнала. Она так же рассеянно смотрела ему в лицо, как только что вглядывалась в стену. Внезапно ее губы дрогнули. Сева почувствовал себя ужасно неловко: он не понял, испугалась она его или кого-то другого. Но тут Полина произнесла тихим умоляющим шепотом:

– Нет, пожалуйста, не трогай меня. Не трогай! Я не вынесу этого!

– Я не трогаю тебя, – удивленно ответил Сева.

Поспешно вернулся Густав Вениаминович с несколькими склянками и свертками в руках. Сева встал, но Водяная колдунья продолжала смотреть на то место, где он только что сидел, и шептать что-то неразборчивое.

«Кого же она видит? С кем разговаривает?»

– Мне кажется, у нее галлюцинации, – предположил Сева.

– Так и есть, – Густав Вениаминович быстро и ловко смешивал принесенные травы с уже готовыми зельями. – Сейчас вы поможете мне и будете свободны. Ну-ка, давайте, приподнимите ее. Мне нужно, чтобы она села. Вы будете держать ее, а я постараюсь дать лекарство.

Сева осторожно приподнял Водяную колдунью, левой рукой поддерживая ее за спину, а правой приоткрыв ей рот.

– Несчастное, несчастное создание, – пробормотал себе под нос целитель.

* * *

Сначала послышались какие-то голоса. Обрывки слов, смешки, затем шепот – но Полина не могла ничего разобрать.

– О, ты очнулась! Ну наконец-то! – едва Полина открыла глаза, перед ней очутилось встревоженное лицо Дарьи Сергеевны, которая наклонилась и обняла ее прямо вместе с подушкой.

– Доброе утро, – произнесла Полина, моргая.

– Утро? Нет, сейчас уже вечер! – раздался мужской голос, и Полина, напрягая зрение, увидела сначала расплывчатое, но затем принявшее четкие очертания лицо Мити. Рядом с ним сидела Анисья.

Полина перевела взгляд с Муромцев на свою наставницу, которая дружелюбно ей улыбнулась.

– Сюда пускают только блондинов?

Комната оказалась совершенно незнакомой. Тут стояло не меньше десятка кроватей, расположенных параллельно друг другу, в дальнем углу возвышались массивные шкафы со стеклянными полками, пахло засушенными растениями, как в доме у целителя.

– Что это за место?

– Лазарет, – ответила Дарья Сергеевна. – Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?

– Ничего. Только болит шея и рука вот здесь. – Полина хотела добавить, что чувствует тяжесть на своем животе, будто на него положили стопку книг, но в эту секунду ее взгляд упал на черный пушистый комок, помимо тяжести разливавший тепло и негромкое мурлыканье. На ней лежал, свернувшись калачиком, кот. – Почему я в лазарете?

– Ты упала с лошади, – быстро ответила Анисья.

– Именно, а мой кот пришел тебя лечить. Это кототерапия – одно из самых действенных средств, – Дарья Сергеевна придвинула своего питомца ближе, чтобы Полина наконец смогла взять его на руки. – Густав Вениаминович часто использует кошек в лечении. Вот и моего кота пристроил.

– Дарья Сергеевна назвала его Рыцарем, – улыбнулся Митя.

– А что, – сказала Анисья. – Хорошее имя.

– Конечно, для тех, кто называет своих лошадей Окрошками, это имя и впрямь хорошее.

Полина же, подняв кота, уставилась на его переднюю лапу: там на черной гладкой шерсти светилось ровное белое пятно.

– Кот в носке!

– Что? – спросила Лиса.

– Дарья Сергеевна, а откуда у вас этот кот?

– Мне его подарили.

– Подарили?

– Почему тебя это так удивило?

– Просто, – Полина, не отрываясь, смотрела на лапу животного, пытаясь понять, не тот ли это котенок, которого когда-то забрал у Ильи Пророка Ирвинг. – Просто, это немного странно, что ли… дарить кота…

– Ну, – Дарья Сергеевна пожала плечами. – Ты не замечала, что иногда мужчины делают крайне странные подарки?

– Мужчины? – переспросила Полина, позволив коту устроиться на подушке.

Лиса не ответила, а только хитро сощурила глаза и улыбнулась.

– Так что с тобой случилось? Почему ты отпустила поводья Видги? – сменила тему наставница.

Анисья, заинтересовавшись, придвинулась ближе, Митя облокотился на край Полининой кровати. Кот Рыцарь тут же вскочил с подушки и, мурлыча, направился к белокурому друиду, глядя в его раскосые светло-зеленые глаза.

На вопрос наставницы Водяная колдунья ничего ответить не могла. Все, что она помнила: черный пегас, парящий в небе, а дальше расстилалась пустота, бездна без очертаний и красок…

Глава седьмая. Особенности Водяной магии

По лесной прогалине, тихо шурша тонкой травой, медленно шли трое молодых людей. Свежая майская ночь окутывала все вокруг, лишь полная луна освещала дорогу путникам широким серебристым лучом.

– Подходящая ночь для обрядов, – произнес Арсений, и Митя с Севой кивнули в темноту. – Кстати, я слышал, что «снежинки» собираются именно сегодня совершить свое знаменитое майское купание. Овражкин, ты же знаешь, где и во сколько?

– Я?

– Я был уверен, что ты знаешь!

– Почему ты не прочел в их головах, когда и где они собираются?

– Мне помешали, – раздосадованно сказал Арсений. – Так ты точно не знаешь?

– С какой стати я должен это знать?!

– Нууу, – Арсений пожал плечами. – Наверняка кто-нибудь из них сказал бы тебе.

– Даже будь это правдой, я не рассказал бы никому, – ответил Сева. – Нехорошо за ними подглядывать.

– Я бы всего одним глазком…

– Нет, я не знаю. И помочь тебе не могу. А лучше выкинь это из головы.

– Тебе-то что. За ними подглядывает половина Заречья! Не я первый, не я последний.

Остаток пути они шли молча, прислушиваясь к чарующему голосу соловья, который заливался трелями, прячась где-то в ветвях. Вскоре луна скрылась за кронами деревьев еще одного небольшого леска, но затем снова выглянула, выделяясь на фоне темно-синего неба. Впереди возникла небольшая поляна, густо поросшая еще пока низкими бледно-зелеными стеблями иван-чая. Митя остановился, сделав всего пару шагов между молодыми побегами, и опустился на колени. Арсений проделал то же самое немного подальше, а Сева пробрался к центру поляны.

– Когда я только попал в Заречье, Обряды сразу стали для меня самой интересной частью Посвящения, – сказал Арсений. – Очень занятное дело!

– Да, когда за тобой по пятам не идет Федор Кощеевич. Не каждый раз удается от него отделаться, – отозвался Митя, доставая из ножен серебряный кинжал. – Нам нужны корни, правильно я понял?

– Угу.

Митя вонзил клинок в землю, провел им вокруг тонкого упругого стебля, затем потянул растение вверх и вырвал его с корнем из сырого черного грунта.

– Мне нравится иван-чай. Хороший цветок, – вновь подал голос Арсений.

– Почему это?

– Ну, с ним мало проблем – он везде используется. Если тебя спрашивают, что нужно добавить в то или иное зелье, говори кипрей, он же иван-чай, и не ошибешься.

– Да, это точно. Кажется, это хорошее кровоостанавливающее средство. А еще он применяется в качестве успокоительного, – стал вспоминать Митя.

– Да, и против бессонницы он подходит, и от головной боли…

– И от поноса. Жаль, что не от словесного, – произнес Сева, до этого сосредоточенно собиравший корни кипрея.

Арсений мрачно покосился на Севу, а Митя только сверкнул улыбкой, понимая, что недвусмысленный намек Заиграй-Овражкина оказался очень к месту: собирать травы необходимо было в тишине, внимательно следя за своими действиями, чтобы передать растению правильную энергию.

– Кстати, Аленка просила поблагодарить тебя за то, что помог ей с Целительством. Жаба был восхищен ее работой, – обратился к Севе Арсений и удивленно взглянул на Муромца, который отчего-то вдруг рассмеялся.

– Не за что. Значит, все прошло нормально?

– Да, Густав даже не догадался, что она не сама справилась с заданиями.

– Замечательно.

– А., как у тебя? – Арсений затих, будто передумал спрашивать, но потом решил продолжить. – Как у тебя с той девушкой? С Олесей?

Сева ответил не сразу. Стряхнул с выдранного из земли корня остатки почвы, положил его в кучку таких же корней и только тогда поднял голову:

– А что у меня с ней должно быть?

– Ну, вы так долго встречались…

– Больше не встречаемся.

– Хм, ясно.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь песнями соловья.

– А я вот что хотел спросить! – воскликнул Митя, который не мог так долго молчать. – Что Жаба говорит по поводу Феншо? Что с ней?

– Ты же ходил ее навещать.

– Она ничего не помнит, кроме твоего пегаса.

– Вороного?

– А у тебя есть еще какой-то? – усмехнулся Митя.

– Густав Вениаминович не знает, что с ней.

– Как так не знает? – наконец и Арсений подключился к разговору.

– Странно это, да? Он не может понять, что с ней произошло. И главное, даже толком не знал, как ей помочь.

– У нее что, какая-то редкая болезнь?

– Нет, – Сева покачал головой. – Больше похоже на сглаз, но необычный: как если бы кто-то его наложил и сам же снял через пару часов, не оставив никаких следов. Ее приступ, или как это еще назвать, закончился сам по себе, просто так, без лекарств и специальных обрядов.

– А твой отец ничего не слышал об этом?

– Сейчас уже поздно обращаться к нему, ведь Водяная снова в порядке. К тому же он не любит заниматься такими делами вроде сглазов и порч, тут нужен другой специалист.

– Но твой отец – самый лучший целитель.

Сева пожал плечами и снова вернулся к корням кипрея.

– Ты знал, что мы не можем читать мысли Водяной колдуньи? – вдруг спросил Арсений.

– Да? – равнодушно осведомился Сева, поняв, что вопрос был адресован ему Конечно, он знал, но выдавать себя не собирался. – И как ты это выяснил?

– Попробовал.

– Попробовал? Ты хотел узнать, о чем думает малютка Полина Феншо? – развеселился Митя. – Зачем тебе это понадобилось?

– Ну, – Арсений немного растерялся. – Она так внимательно разглядывала внука Велес, знаете, Диму, и мне стало интересно, что же такого она в нем увидела. Но ничего узнать не удалось.

– А вдруг это только ты не можешь читать ее мысли? – сказал Митя.

– Нет, я спросил у Лисы. Она тоже не может.

– И Дарья Сергеевна не может? – удивился Сева, который уже давно вынашивал идею поговорить с наставницей на эту тему, но никак не решался, потому что ему совсем не хотелось, чтобы Лиса подумала, будто его волнует Водяная колдунья.

– Нет, она сказала, что теоретически мы, конечно, способны это сделать, но только придется потратить так много сил, что потом чуть ли не сутки будем восстанавливать свою энергию. У Водяных от природы какая-то особая защита. Если обычному колдуну надо постараться, чтобы закрыть свою голову, то Полине, наоборот, нужно приложить некое усилие, чтобы позволить человеку увидеть ее мысли. К тому же она может специально открыть ему свои мысли, чтобы лишить его способности колдовать.

Сева закинул за спину рюкзак со сложенными в него корнями кипрея и пошел вслед за друзьями.

На развилке, ведущей к улицам с избушками-на-курьих-ножках, Арсений попрощался с Митей, но заметил, что и Сева не собирается сворачивать в переулок Воздушных колдунов.

– Ты иди на встречу с Аленой, – сказал ему Сева. – Мы с Муромцем еще прогуляемся. Не будем вам мешать.

Арсений пожал плечами и двинулся к своему дому.

– Куда пойдем? – спросил Митя с энтузиазмом.

– Подальше отсюда, – ответил Сева.

Они молча брели по темным тропинкам. Сева размышлял о том, что сказал ему Арсений – мысли Водяных читать почти невозможно… Значит, все не так страшно! Значит, это не его личная слабость. Лиса и остальные маги находятся в равном с ним положении. Жаль только, Арсений не признался, что и его не отпускает вид маленьких тонких рук Водяной колдуньи, и ее блестящие глаза тоже заставляют вздрагивать во сне от необъяснимого леденящего чувства… Эти признания сильно облегчили бы Севину жизнь.

Двое друзей свернули с дороги и вскоре вышли к реке. Берег в этом месте был покрыт первой нежной травой, Нищенка мистически переливалась под луной. Митя, словно чувствуя настроение спутника, ничего не говорил и вдумчиво глядел на лунно-водяную рябь. Где-то вдалеке слышались голоса еще не ложившихся спать колдуний – те пели, собирая травы.

– Предлагаю посидеть здесь, – внезапно сказал Сева. Муромец обернулся, но никого не увидел. – Да я здесь, под деревом.

– А! Я уж подумал, что это Отвод глаз, – улыбнулся Митя и сел на влажную от росы траву. – Отсюда отличный вид на реку.

– Тише! – перебил его Сева. – Не шевелись! Тогда этот вид тебе понравится еще больше.

Митя услышал, как приближаются голоса. Через некоторое время на берегу возникло несколько фигур, их белоснежная одежда мерцала в свете луны и звезд. Все пришедшие оказались длинноволосыми девушками, прохладный ветерок трепал локоны и ленты на поясах, шелест молодой листвы сливался с девичьим шепотом.

«Снежинки! – изумленно воскликнул Митя про себя. – Это же снежинки!» – и внезапная догадка заставила его сердце стучать быстрее.

Девушки переговаривались высокими мелодичными голосами, оглядывались по сторонам и смеялись. Митя вздрогнул и замер от волнения. Волшебная майская ночь сделалась еще более чудесной.

– Откуда ты знал, что они сейчас придут? – прошептал еле слышно Земляной маг, вглядываясь в изгибы девичьих тел под тонкой тканью платьев.

– Варвара сегодня говорила это при мне чересчур громко, – почти равнодушно признался Сева. – Наверное, думала, что если я увижу ее голой, то пожалею о расставании. Интересное предположение, да?

– Но… – Митя запнулся. – Ты ведь видел ее без одежды, разве нет?

– Почему меня все в этом подозревают? – Сева совершенно неожиданно улыбнулся. – Она же из этих… – он указал рукой на девушек, – невест, снежинок и старых дев…

Митя пожал плечами. Как стоило воспринимать такой ответ?

Колдуньи на берегу внезапно засуетились и, к удивлению Мити, рассмеялись: «Мне кажется, здесь кто-то есть!» – вскричала одна из них, вызвав новую волну хихиканий. «Я чувствую присутствие волшебной силы, причем… не одной». Тут наконец раздался голос Варвары, и Митя заметил ее среди подруг: «Этому кому-то будет очень трудно скрыть свое присутствие, и скоро он выдаст себя!»

– Так ее план сработал, – улыбнулся Митя. – Она хотела, чтобы ты пришел, и ты пришел.

– Девушкам надо уступать, разве нет?

Этот ответ развеселил Митю, и он едва удержался, чтобы не засмеяться и тем самым не открыть снежинкам их укрытие.

– Но почему ты не сказал Арсению, если все знал?

– Зачем?! Чтобы он пошел подсматривать за ними? Разве это хорошо по отношению к Аленке? Да и к этим колдуньям?

Две девушки, те, что подошли к реке одними из первых, сняли через голову свои платья, и теперь под луной светились их стройные обнаженные тела.

– Но почему тогда мы подсматриваем? – спросил еще тише Митя.

– Нам можно. Мы убежденные холостяки.

– Ну… у меня вообще-то есть невеста…

Девушки по очереди – кто с визгом, а кто с величественным спокойствием и грацией – вошли в ледяную воду.

* * *

Войдя в просторное помещение, Маргарита на секунду зажмурилась: здесь было гораздо светлее, чем в гостиной Густава Вениаминовича, через которую пришлось пройти, чтобы попасть в лазарет. Маргарита с детства не любила больницы, но это место, как ни странно, не навевало на нее неприятных дум. Это даже не походило на больницу, если не считать ослепительно белых кроватей, стоящих в ряд. На одной из них не было одеяла – оно валялось на полу, подушка тоже лежала не на своем месте – наполовину съехала вниз, зато, разбросав в стороны постельное белье, на кровати лежала Полина в короткой голубой ночнушке и одном шерстяном носке. Она спала. Маргарита тихо приблизилась, старательно сдерживая смех: у подруги был забавный вид, на лице застыло возмущенное выражение, будто она с кем-то спорила во сне.

Маргарита огляделась по сторонам в поисках стула: тот стоял неподалеку, но был занят Полининой одеждой. Маргарита осторожно переложила вещи на соседнюю постель и уселась.

Полина шумно вздохнула и повернулась на бок, а Маргарита, не удержавшись, пощекотала ее босую ногу. Полина дернулась, пробормотала что-то невнятное и открыла глаза:

– Ой, – она протерла рукой щеку и убрала с лица растрепанные волосы. – О, это ты, Марго. Привет.

– Привет. Приходила к тебе вчера, но ты была не в состоянии разговаривать.

– А, да, – Полина свесилась с кровати, разглядывая пол в поисках второго носка. – Зато вечером ко мне заходили Муромцы. Так это ты принесла мне щетку и пасту? И ночную рубашку?

– Конечно, я, – улыбнулась Маргарита. – Не думала, что ты спишь днем.

– Тут как-то мало развлечений, – отозвалась Полина. – Сегодня вечером я могу пойти домой. Не понимаю, зачем мне торчать здесь два дня, все ведь в порядке! Жаба даже читать мне не разрешает, говорит, что напрягаться нельзя, нужно просто лежать, как мумия, и ждать, когда же восстановятся силы.

– У тебя уже ничего не болит?

– Нет, только состояние какое-то неприятное, точно я болела гриппом две недели.

– Что же с тобой случилось вчера?

– Ох, Марго! Меня уже все спросили об этом. Но я ничего не помню, совсем ничего. Даже не помню, что мы катались на лошадях. Помню только, как вела Видгу с луга, а потом уже вижу, как летит тот громадный черный пегас, и на этом все обрывается. Так что лучше ты расскажи, что произошло.

– Мы не знали, что и думать, все случилось в мгновение ока: ты стала кричать, дергаться, потом Видга понес тебя, ты упала, Сева на своем пегасе оказался возле тебя одновременно с Поповым.

– Кто такой Попов? – переспросила Полина.

– Тот парень, ну, Алеша. Он иногда приглядывает за лошадьми, не помнишь? У него еще такой большой красивый рыжий конь с короткой гривой.

– Я, кажется, поняла, о ком ты. Единороги, китоврасы… волосы… – она вспомнила мальчика, который катал красное яблочко по блюду, и от того на блюде изменялись узоры. Эта встреча произошла в ее самый первый день в Заречье. – Так, что дальше?

Но договорить Маргарите не удалось, потому что в дверь лазарета влетела Анисья, а за ней появилась Василиса с небольшой коробкой в руке. Маргарита собралась как-нибудь сострить, но взглянула на лицо Анисьи и передумала. Зеленоглазая подруга имела такой вид, словно собиралась сообщить о начале войны или о каком-нибудь стихийном бедствии.

– Я так и знала, что была права, – выпалила она, упав на кровать и с силой хлопнув ладонью прямо Полине по коленке.

– Ау! – вскрикнула та. – Поосторожнее!

– Извини, я просто очень взволнована!

– Да уж, – улыбнулась Василиса и протянула Полине коробку. – Это печенье. Анисья решила, что сладости тебе не повредят.

– Они нам всем не повредят, если дадите мне рассказать!

– Девочки, помолчите, иначе она оставит мне еще один синяк, – взмолилась Полина. – Анисья, говори.

– Кажется, у нас в кармане есть доказательство того, что Дима связан с похищением Звягинова! – победно произнесла Анисья.

Полина с Маргаритой перестали жевать шоколадное печенье и уставились на нее, но Василиса лишь покачала головой:

– Нет, это лишь твое предположение, а не доказательство.

– Да, но все так удивительно сходится. Помните Лаврентия? Того библиотекаря, которого уволили из Белой Усадьбы? Я узнала, почему его вышвырнули. Случайно услышала, как ребята разговаривали о Прошке, баннике из библиотеки, и невзначай спросила, не знает ли кто, куда делся Лаврентий. Пришлось выдумать, будто банник перепутал книги и дал мне не ту, которую я просила. Борька Годунов тут же рассказал, что Лаврентий якобы имел доступ к древним секретным книгам, к собраниям Темных заклинаний. А вы знаете, они сейчас запрещены, их даже хранить нельзя, не то что читать. Ирвинг считает, что у нас не должно быть никаких соблазнов хоть однажды заглянуть в эти страшные рукописи, поэтому и следит за тем, чтобы кому попало в руки они не давались. А Лаврентий пользовался его доверием долгое время, пока Ирвинг не узнал, что библиотекарь показал одну такую книгу кому-то из юных магов. Не знаю точно кому и что именно за книгу… Странно то, что мы не заметили никакой шумихи, все произошло так тихо, что и представить трудно, будто дело столь серьезное. Ирвинга и в Белой Усадьбе-то почти не видно!

– Я видела его один раз до Шабаша! – воскликнула Полина. – Осенью, через несколько дней после того, как мы в Усадьбу перебрались. Не совру, если скажу, что на следующей неделе, когда я вновь пришла в библиотеку, Лаврентия уже не было. Да, точно, там был Прошка.

– О, тем более! А теперь подумайте, что Лаврентий мог передать Диме?

– Ты считаешь, какую-то книгу? – подхватила Маргарита.

– Именно! По форме сверток был похож на книгу, и я уверена, что Дима интересуется Темной магией. На одном званом ужине весной я слышала, как он говорил об этом с хозяином поместья! Не зря же все разговоры в семье Велес о том, что он Темный…

– Какие «все разговоры»? – сказала Василиса. – Мы слышали это только со слов Димы…

– Ах, ты не знаешь! Зато Лаврентий очень боялся, что его заметит Ирвинг, и еще он спрашивал у Димы, зачем ему книга, я имею в виду, зачем ему тот сверток, что он принес.

– Это и вправду может быть книга, – сказала Маргарита.

– И даже я теперь не отрицаю, что эта книга может быть какой-нибудь запретной, – кивнула Полина.

– Да и я допускаю такую возможность, – ответила Василиса. – Но только нельзя, нельзя обвинять человека, основываясь на одних догадках.

– Да, Вася, верно. Мы должны что-то придумать. Надо выяснить, что за книгу передал ему Лаврентий.

– Ой, а вы не знаете случайно, – Полина, вспомнив об Ирвинге, вдруг подумала о Рыцаре – черном котенке, подаренном Дарье Сергеевне. – У Ирвинга есть семья?

– Нет, – сказала Анисья. – Он не женат, если ты об этом, хотя вроде и был когда-то. Хотя все, что связано с ним, окутано такой тайной и обросло таким количеством легенд, что уже почти невозможно говорить наверняка. А что?

– Просто интересуюсь, – отозвалась Полина, постеснявшись вслух высказывать свое невероятное предположение, откуда у Дарьи Сергеевны мог взяться питомец.

* * *

Полина последний раз взглянула на зелье в серебряной ложке, закрыла глаза и отправила противную горько-кислую жидкость в рот.

– Ну и гадость же.

– Да нет, чаровник, пожалуй, самое нормальное на вкус снадобье. Здесь есть один рецепт, – Анисья указала на большую книгу с глянцевыми страницами, – рецепт приворотного зелья, так я просто поверить не могу, что эту дрянь возможно подмешать в чью-то еду, и она останется незамеченной. Ты бы почитала, что за ингредиенты!

– Это та самая «Энциклопедия маленькой ведьмы», которую подарила Василиса? – Маргарита взглянула на яркий текст.

– Да, та самая.

– Постой! – воскликнула Полина. – Кощеевна ведь говорила, что Приворот – это Темная магия. Почему же состав зелья написан в книжке, которую может купить каждый?

– Ох, если так посудить, то все можно назвать «Темной магией». Взять хотя бы Воздушных и их привычку влезать в чужие мысли – сплошные Темные маги!

– Приворот – это не так уж и страшно, – улыбнулась Василиса. – Это скорее забава, чем действенное средство заставить кого-то подчиняться. Простой Приворот быстро проходит. А Кощеевна во всем видит опасность, меньше слушай ее.

– Но Густав Вениаминович тоже говорил, что Приворот может довести до плохих последствий. А я-то думала, где Лиса научилась его делать… Так это в любой книжке есть.

– Жаба, как всегда, преувеличивал. Тяжелые последствия возникают лишь в случае очень сильного колдовства, возможно, завуалированного под какой-то недуг. Тогда Отворот не совершается. Хотя это просто-напросто глупо. Ну как можно не заметить, что человек вдруг начал бредить другим человеком?

Полина не ответила. Она села за стол и продолжила нарезать засушенные стебли белой кувшинки.

– Это очень полезная книга, – сказала Анисья. – Здесь есть Лунный календарь для стрижки волос.

– Серьезно? Дай взглянуть! – заинтересовалась Маргарита.

Полина подняла голову и удивленно посмотрела на подруг:

– Лунный календарь для стрижки волос?

– Да, очень удобные таблицы, не то что те, которыми я раньше пользовалась: постоянно боялась, что напутала время и длину!

– Чего? – Полина встала со стула и подошла ближе к девочкам, которые склонили головы над книжным разворотом с изображением схемы, пестревшей цифрами. – Зачем все это?

– Как зачем? – спросила Анисья. – Как, по-твоему, мы должны подравнивать волосы? Ведь нельзя же никогда их не стричь!

– Ты же не хочешь сказать, что вы стрижетесь… по календарю?

Анисья с Василисой переглянулись, и только Маргарита сообразила, почему девочки друг друга не поняли:

– Мы не можем просто так отрезать волосы, когда нам вздумается. Чтобы не потерять защиту, которую дают длинные локоны, нужно четко высчитать день, когда и на какую длину можно подрезать косу, ясно? Если все сделаешь правильно, то сила твоя никуда не уйдет, и волосы быстро вернут себе прежнюю длину. Можно, конечно, вовсе не ходить к парикмахеру, но не всем хочется носить волосы до колен, как у Звездинки.

– А ты что, – Анисья уставилась на Водяную. – Не пользуешься Лунным календарем?

– Нет.

– Ты можешь стричься, когда хочешь?

Полина улыбнулась, взяла со стола ножницы и медленно поднесла к своим волосам.

– Нет-нет, не могу на это смотреть, – Анисья зажмурилась, а Василиса с Маргаритой затаили дыхание.

Полина со смехом отрезала несколько сантиметров от тонкой русой пряди.

– Девочки, со мной ничего не случится от этого. Не переживайте. Летом я все равно собиралась стричься. Вот приеду домой и…

– Так ты можешь сделать это здесь, в Росенике.

– Нет, Марго, – возразила Анисья. – В Росенике парикмахеры не стригут девушек – только делают вечерние прически. Никто не согласится отрезать Полине волосы. К тому же они, наверное, умеют делать лишь мужские стрижки.

– Мужские? – переспросила Полина. – Что ж, если они сделают мне прическу, как у Мити, то я согласна.

– Как у Мити? – Василиса схватилась за голову. – Ты сможешь постричься так коротко?

– Ну, не так уж это и коротко, – покачала головой Полина. – У большинства мальчиков волосы намного короче.

– Еще короче… – жалобно протянула Анисья. – Не представляю, как тебе не жалко своих волос?

Полина снова засмеялась и, чтобы поразить подруг окончательно, заявила, что при первом удобном случае подстрижется так коротко, как Алеша Попов. Девочки обменялись взглядами, полными ужаса.

– Да нет, я бы не стригла их вовсе. Мне очень нравятся ваши косы. Но пока я отращу такие, пройдет десять лет!

– Можно сделать шампунь для быстрого роста, – сказала Василиса.

– Серьезно? – заинтересованно воскликнула Полина. – Ты умеешь?

– В теории. Мне ведь самой не нужно быстро отращивать косы. Но если хочешь, могу попробовать. Правда, нужны крылья жемчужных мотыльков и мятник, что в это время года найти трудновато.

– Добрый день, девицы, – послышался вкрадчивый голос домового Афанасия из-за шкафа.

– Здравствуйте! – Анисья от неожиданности хлопнула книгой.

– Привет, Афоня, – улыбнулась Маргарита, кивая маленькому косматому человечку.

– О, здесь и Василиса, – удивился он и добавил громким голосом, обернувшись назад. – Птолемей! Иди сюда, она тут!

Тут же появился белун. В отличие от Афанасия, он больше походил на лохматую белую собаку, нежели на человека, хотя и стоял на двух ногах. Оба существа держали в руках большие плоские коробки. Белун Птолемей вдруг пошатнулся, забавно задрал мордочку и громко вдохнул. Василиса спохватилась первой: вытащила из кармана носовой платочек и поднесла к влажному носу Птолемея. Через мгновение белун раскатисто чихнул в платок.

– Уууу, – сморщилась Маргарита, представляя, что Василисин платок от такого чихания должен был промокнуть насквозь. Но рыжеволосая колдунья со смехом продемонстрировала ей сухую ткань, в которой вместо содержимого птолемеевского носа сверкал малюсенький синий самоцвет. – Ой! Как это так?!

– Здесь есть кое-что для вас, – оборвал Маргаритины восторги Афанасий. – Для Полины, Риты и Василисы.

– А мне? – обиженно отозвалась Анисья.

– Вам не изволили прислать, – виновато прогавкал белун и поставил на свободный стул свою коробку. – Ну все, рад услужить.

Птолемей скрылся, а за ним исчез и Афанасий. Девочки переглянулись и подошли ближе к коробкам. Василиса первой сняла крышку, и лицо ее озарилось улыбкой. Перед ней, аккуратно сложенное, украшенное искусной вышивкой и лентами, лежало парадное платье, а сверху красовалась короткая записка, исполненная фиолетовыми чернилами на блестящей сиреневой бумаге «С любовью, г-н Ламонов».

* * *

– Вы не знаете, он ведь никого не пригласил?

Полина положила вилку и прислушалась к тихому разговору за своей спиной. Она опять сидела в открытой летней столовой одна, без подруг. Девочки отправились разучивать новое колдовство со своими наставниками, а Дарья Сергеевна была занята с Воздушными и поэтому назначила Полине встречу на другое время. По небу лениво ползли изменчивые пушистые облака, прокладывая себе путь в лазурной синеве.

– Какой смысл ему кого-то приглашать? Другое дело, если бы он был с кем-то в отношениях…

– Нет, но я думала… Поговаривают, что он может быть связан с…

– Хорошо, что он расстался со своей плаксой, иначе танцевал бы только с ней.

За соседним длинным столом негромко переговаривались девушки, и Водяная колдунья не на шутку заинтересовалась предметом их беседы.

– Тогда я танцую с ним первый танец! – заявила одна из длинноволосых красавиц решительным тоном.

– Нет, почему ты?

– Потому что я первая это сказала, – со смехом ответила девушка.

– Тогда я буду танцевать следующий.

– Ну уж нет. Я еще никогда с ним не танцевала!

– Может быть, он сам решит, с кем ему танцевать, а? Вы уже все за него придумали и не взяли во внимание, что он может вам отказать! – раздалась еще одна реплика, самая вразумительная, на Полинин взгляд. Но тут послышался голос, который Водяная колдунья тотчас узнала – он принадлежал темноволосой Варваре, которая когда-то не поладила с Анисьей из-за Севы.

– Не волнуйся, тебе не откажет!

Это было сказано с такой горечью, что Полина непроизвольно обернулась и увидела, как Варвара вскочила со стула и поспешно удалилась из столовой, оставив подруг. Мгновенно нить подслушанного разговора стала ясна, как весенний день: они ссорились из-за Севы!

«Как же мне повезло», – в который раз подумала Полина, радуясь тому, что этот колдун не производит на нее того впечатления, которое производит на остальных девиц.

И сдался он им? В Заречье столько хороших мальчиков: привлекательных, умных, талантливых! Полина тут же представила себя в новом белом платье, кружащуюся в красивом медленном танце с каким-нибудь парнем: он был выше почти на голову и крепко держал ее за талию сильными руками. А волосы?

Пусть будут темные! Да. Полина мысленно подняла голову и заглянула ему в глаза: в черные, ледяные, нечеловеческие… Тут же ее охватил неприятный страх. Как? Как она могла представить Севу, если так старательно избегала мыслей о нем?

Она торопливо взяла вилку и вернулась к незаконченному обеду. Девушки за ее спиной не расходились и продолжали обсуждать подробности предстоящего праздника. Полина изо всех сил старалась не слушать, но вскоре обратила внимание на то, что голоса их резко смолкли, послышалось лишь слабое хихиканье: возле круглого стола с едой появился объект их обожания в компании своего неразлучного друга. Полина мигом увидела и своих подружек, которые вернулись от наставников и теперь тоже выбирали, что бы съесть.

– И давно ты нас ждешь? – спросила Анисья, садясь рядом с Полиной и поправляя свои кудри, которые и без того выглядели безупречно.

– Да, даже собиралась скоро уходить, – улыбнулась Полина в ответ. – Думала, что вы уже никогда не придете. Ну, а ты как, Марго?

– На удивление хорошо! – отозвалась Маргарита, усаживаясь по соседству. – Мы с Емелей просмеялись все два часа. Не поверишь, но я ни слова не запомнила из того, что говорил Маливиничок.

– И как же ты собираешься показать знание теории стихийной магии? – сказал Митя, садясь на пустующий стул напротив щебечущих подружек, и широко улыбнулся. – Вдруг Велес спросит тебя, а ты ничего не знаешь?

– Ой, – отмахнулась Маргарита и влюбленно поглядела на Севу, который занял место напротив Анисьи. – Что-нибудь наплету. Ты просто не слышал, какую чушь несет наш наставник. Я уверена, что смогу придумать что-то поумнее.

Полина засмеялась. Хорошо, что у всех сегодня было такое приподнятое настроение: Маргарита, обычно мрачная после Стихии, блистала остроумием, и даже Сева, всегда сосредоточенный на своих мыслях и молчаливый, улыбался и, казалось, внимательно слушал болтовню девочек. Колдуньи, все еще сидящие за спиной Полины, иногда перешептывались и бросали недвусмысленные взгляды на мага, с которым планировали танцевать на балу. А Полина, пока подруги смеялись над очередной Митиной шуткой, набралась смелости, посмотрела на Севу и еле слышно произнесла:

– Должна тебя поблагодарить.

– За что? – отчего-то так же негромко, но как всегда безразличным тоном, отозвался он.

– Ну, за то, что ты так быстро отнес меня к Жабе тогда… Девочки мне все рассказали.

Сева не ответил. В глазах его сверкнула ночь, темная и безжизненная, губы сжались в тонкую ниточку, словно усмехаясь.

«С таким же точно лицом Анисья обзывает Звездинку дурой», – подумала Полина.

– Ты что-то собиралась рассказать, – обратился Митя к своей сестре.

– Это касается Димы. Димы и его интереса к Темной магии!

– Тихо, – Полина украдкой указала пальцем назад, туда, где сидели старшие девушки.

– Они не слышат, – сказала Анисья.

– Слышат. Пока я вас ждала, разобрала каждое их слово, хотя говорили они, конечно, не так громко, как ты, и я далеко не Земляная колдунья с идеальным слухом.

– Что-нибудь интересное? – хитро спросила Маргарита.

– Нет, – Полина почувствовала, как предательски покраснели ее щеки. – Они обсуждали… они обсуждали… праздник Летнего солнцестояния. Кто с кем будет танцевать, вы понимаете…

Сева при этих словах вскинул голову и как-то странно улыбнулся.

– Зачем обсуждать это заранее? – возмутилась Анисья. – Вот глупость, так ведь даже не интересно.

– А вы тоже нас посетите? – поинтересовался Митя. – Для этого случая тебе заказали платье, Анисья?

– Да.

– Значит, у меня есть пара на этот вечер, – неестественно громко сказал Сева, и Полинино сердце дернулось. Если бы она вдруг так не разволновалось, то наверняка заметила бы, с какой самодовольной улыбкой он поглядел за ее плечо на своих сверстниц, которые разом притихли, услышав его голос. – Принцесса ведь будет танцевать со мной?

И если бы Полина не впала в ступор от этих слов – легко догадаться, к кому обращенных, – от ее глаз не укрылось бы, как недобро покосился на друга Митя и как будто случайно задел его локтем.

– А? – переспросила Анисья.

– Мне нужна пара на этом празднике, – объяснил Сева, повернувшись к ней. – Будешь моей парой?

Анисья бессмысленно моргнула, а потом, оправившись от пережитого шока, просияла:

– Да, конечно!

Все оставшееся время она была так весела и болтлива, что Полина даже почувствовала жгучее раздражение.

* * *

– Как ты думаешь, зачем он ее пригласил? – спросила Маргарита подругу, направляясь с ней к избушке, которая, издалека завидев хозяек, приветливо присела на своих курьих ногах.

– Сева сделал это, чтобы остальные девчонки на вечере не передрались из-за него. Ты слышала, каким громким стал его голос, когда он предложил Анисье составить ему компанию?

– Правда?

– О, опять забыла, что в его присутствии ты не замечаешь таких подробностей, – улыбнулась Полина.

– Зато ты можешь рассказать мне о них.

– Я вот что подумала, Марго. Ты бы согласилась пойти с ним, пригласи он тебя, а не Анисью? Представь, что ты могла бы здраво мыслить, вот как сейчас, когда его нет поблизости.

– Конечно, а кто бы не согласился?

– Значит, он тебе нравится, даже когда ты не видишь его?

– Да. То есть нет. Я хочу сказать… о, как это сложно! Если рассуждать «здраво», как ты выражаешься, то он и впрямь замечательный. Ну же, не отрицай. Он умный и симпатичный, талантливый маг, и, в конце концов, от него без ума все девчонки.

– Но ты ничего не чувствуешь к нему, так?

– Что-то вроде того. Я понимаю, что он классный, но… после всего того, что ты про него говоришь… даже не знаю. Но вот Анисья – другое дело! Она не слушает тебя.

– Вот и мне так кажется, – кивнула Полина, открывая дверь избушки.

– Я давно твержу тебе об этом. И Сирены тут ни при чем – она влюблена в Севу.

– А он?

– Не знаю, когда я вижу его, не способна думать об Анисье, – засмеялась Маргарита, усевшись в кресло. – Но уверена, он пригласил ее не потому, что испытывает к ней какие-либо чувства. Скорее, она – самое удобное прикрытие для него. Погляди сама: если он хотел, как ты говоришь, отвязаться от остальных девиц, то должен был кого-то пригласить. Но любую другую сразу стали бы считать его девушкой. Зато об Анисье вряд ли так кто-то подумает. Здесь много объяснений: она сестра его лучшего друга, они с детства знакомы. Это приглашение выглядит как простой акт вежливости. Да и все эти слухи, что он якобы планирует когда-нибудь жениться на ней… Неплохо устроился, скажу я тебе. Воспользовался Анисьей, когда она ему понадобилась. А разве могла она ему отказать?

– Я бы отказала, – заявила Полина, резко повернувшись к подруге.

– Да?

– Да, Марго. Я бы отказалась идти с ним, даже если бы он мне нравился.

– Но почему?

– Из принципа. Чтобы не думал, будто перед ним никто не может устоять.

В комнате их встретили приятная прохлада и уютный беспорядок: тут и там валялись раскрытые книги с исписанными полями; на спинке стула висела пара платьев; большой плюшевый медведь, которого Маргарите прислал на день рождения брат, сидел на полу у Полининой кровати; стол же был покрыт россыпью разноцветных бусин и ниток – Огненная колдунья учила свою соседку вышивать.

Полина подошла к столу, чтобы взглянуть на свой недоделанный узор, и только тут заметила журнал, лежащий на самом краю.

– Афанасий принес «Тридесятый вестник», как здорово! А я совсем позабыла, что просила его. О! – глаза Полины остановились на самой первой странице, и на лице промелькнул испуг.

– Все нормально?

– Нет, – Полина медленно перевела взгляд на подругу. – «Сегодня рано утром совершенно нападение на одного из наставников Заречья – Вещего Олега».

– Боже мой! – Маргарита в ту же секунду оказалась возле Полины. – Что же у них за жизнь! Одно нападение за другим!

– Да, кажется, мы попали в этот мир не в лучшее время, Марго. Но посмотри, тут написано, что он жив. С ним все в порядке.

– «В Росенике паника». Ох, ну еще бы! «Вещий Олег утверждает, что догадывается, кто подослал нападавшего, но отказывается называть имена». Что это значит?

– Может, он подозревает кого-то в предательстве?

– Но зачем вообще понадобилось нападать на наставника из Заречья? – воскликнула Маргарита. – Я еще понимаю нападения на дружинников или Звягинова – он все же очень могущественный маг, – но обычный наставник…

– Ты не помнишь, нам про него что-то Сева говорил, кажется, он занимается Легендологией?

– Возможно, но тогда это совершенно нелогично, – тяжело вздохнула Маргарита. – И кому это нужно? Странникам или Темным магам?

– Темным. Странники вроде как не делают ничего плохого.

– Да, но моя бабушка всегда говорит, что гораздо хуже тот, кто стоит в стороне, опустив руки, чем тот, кто борется за свою идею. Знаешь, ведь всех Темных колдунов с детства приучают к их виду магии. Я думаю, у них даже есть такие места, как наше Заречье. Боюсь, что мы для них такие же плохие, как и они для нас, понимаешь? Светлые ведь убивают их.

– Нет, надеюсь, не убивают. Должен же быть какой-то другой способ заставить их измениться. Значит, ты считаешь, что это дело рук Странников?

– Возможно.

* * *

– С Олегом все в порядке, конечно, – сказала Дарья Сергеевна двумя часами позже. – Надо быть по-настоящему не в себе, чтобы сунуться к нему – он очень сильный колдун из древнего рода. Сама магия семьи защищает его.

– Но ведь профессора Звягинова похитили, – возразила Полина. – А Анисья говорила, что пробраться в его дом равносильно самоубийству.

– Наши враги не всегда поступают умно.

– Дарья Сергеевна, а я могу еще раз потренироваться над щитом?

– Конечно, если хочешь. У тебя возникли проблемы?

– Нет, просто…

– Ты чего-то боишься?

– Нет…

– Боишься, иначе не просила бы. Тебя никто не обижает? – настойчиво спросила Лиса. – Мне снятся плохие сны, – ответила девочка. Этот сон уже несколько месяцев преследовал ее: она лежала раздетая на грубом дощатом полу и плакала, глядя на свои окровавленные руки. «Теперь он убьет меня», – повторяла она шепотом сквозь рыдания, но кто должен был убить ее и за что, не могла вспомнить, проснувшись.

– Вот как? Знай только, что твой щит не сможет спасти тебя от ночных кошмаров. Он пока что может сдерживать только магические атаки. И лишь те, что происходят наяву.

– Да-да, я понимаю.

– Во сне мы ведем совершенно иную борьбу.

Дарья Сергеевна отошла от Полины на десяток шагов, приготовившись нападать. Девочка вздохнула и попыталась сосредоточиться. Тут же ей вспомнилось, как в недавней шуточной дуэли Анисья с легкостью разрушила Водяной щит и повалила ее на землю каким-то заклинанием. Полинино самолюбие было задето. Она собрала в кулак всю свою волю, но как только устремила взгляд на наставницу, почувствовала пронизывающий холод, сковывающий тело – заклинание Оцепенения. Лиса атаковала раньше, чем Полина могла предположить. Что ж, это был хороший урок: Воздушные всегда отличались особой степенью внимания и концентрации, чего и требовали от остальных. Едва заклятье спало, Полина вновь подала голос:

– Дарья Сергеевна, а Темные маги сами себя тоже называют Темными?

Лиса засмеялась и вновь атаковала, но девочка успела сотворить щит, получившийся на удивление мощным.

– Думаю, нет. Старообрядцами, скорее всего. Они считают свое колдовство единственно правильным, первородным. Раньше все маги были Темными, то есть все использовали силу, основанную на крови, но потом чародеи и волхвы разделились на тех, кто перестал пользоваться этой магией и основал особый, «светлый» вид колдовства, и на тех, кто остался верен древним традициям. Они и стали называться Старообрядцами.

– Но почему не все перестали использовать Магию Крови?

– Она гораздо сильнее, – Дарья Сергеевна вдруг помрачнела, голос ее стал серьезнее. – С помощью нее можно совершать страшные вещи, Полина.

– Но почему кому-то так важно быть сильнее? Зачем магам нужно совершать «страшные вещи»?

– Ты же знаешь, как это всегда бывает, – Лиса пожала плечами и вдруг снова сделала резкий выпад вперед, и Оцепенение достигло своей цели, пронзив ослабленный Водяной щит. – Сначала кажется, что это и правда никому не нужно, а потом всегда находится кто-то, жаждущий власти, силы, могущества. А затем этого «кого-то» хотят свергнуть, вернуть на место, начинается борьба, и вот уже есть замкнутый круг, в котором один стремится к власти, чтобы победить другого, достигшего могущества. Вскоре первоначальная благородная цель уходит на второй план, оставляя место только упорному стремлению к силе. Да что я тебе говорю, в мире потусторонних, где ты выросла, все точно так же.

– Это ужасно.

– Да, согласна, – Лиса остановилась и взглянула на небо. – Некоторые закономерности этого мира и впрямь ужасны. Великие войны выпадут и на наш век. Тучи сгущаются. Или мне кажется?

Где-то в вышине сверкнула молния, отразившись в желтых зрачках Дарьи Сергеевны.

– Ну вот, будет гроза.

В ответ раздалось карканье ворон. Полина тоже посмотрела на облака и вдруг почувствовала себя такой маленькой и никчемной на фоне необъятного небосвода, такой незначительной по сравнению с великими войнами, о которых упомянула наставница, что по ее спине забегали мурашки.

* * *

– Возьмем все недостающее у Севы, – уверенно произнесла Анисья.

– У Севы? – переспросила Полина с сомнением, семеня следом за Земляной и Огненной колдуньями. – Но как?

– Как-как! Просто придем и попросим. Если ты хочешь отрастить волосы до Посвящения моего брата и до бала, то следует поторопиться с шампунем.

– А вдруг Севе самому нужны эти вещества? – Полине совсем не хотелось идти к Севе с какими-то просьбами, но Анисья так решительно шагала в сторону его избушки, что не оставляла подругам выбора.

– Ничего. Он всегда говорит мне, что я могу брать у него все, что мне надо. Вы знаете сами, он готов помогать мне безвозмездно, – она улыбнулась.

Остановившись у избы под номером десять, Анисья поправила волосы и по-хозяйски взошла по ступенькам. Избушка даже не подумала сопротивляться.

– Давай мы подождем тебя здесь? – предложила Полина, но Маргарита схватила ее под руку и потащила вслед за белокурой колдуньей. Анисья постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь, всем своим видом демонстрируя, что чувствует себя тут как дома.

В комнате стоял полумрак – избушка отвернулась от света. Ширма разделяла помещение на две равные половины. Левая часть комнаты пустовала, в правой же, помимо Севы, который удивленно уставился на внезапно ворвавшуюся кучку девчонок, находился еще один колдун – высокий худощавый Василий в длинной выцветшей футболке и со множеством амулетов на шее, немедленно узнанный Маргаритой. Он, по всей видимости, решил, что незваные гости в этой избушке – норма, поэтому не придал приходу колдуний особого значения и, дружелюбно кивнув им, вновь обратился к Севе.

– Так в чем отличие этого от старого? Его должна выпить она?

Тут Полина заметила, что на столе перед молодыми людьми стояла коробка, а в ней в два ряда располагались маленькие бутылочки с какой-то жидкостью. Вася вынул две из них и разглядывал на просвет.

Сева пару секунд молчал, а потом кивнул, при этом взгляд его тревожно скользнул сначала по склянкам, а потом и по гостьям.

– Спасибо, молчун! – Вася потрепал его по плечу, и из его ладони на стол упала пара мелких камешков красного цвета. – Кстати, не забудь, завтра ты приглашен на вечеринку. И Муромцу передай. Одна красотка из наших настойчиво спрашивает про него.

Сева, не изменившись в лице, встал и протянул ему коробку с амагилями. Вася довольно принял ее и, проходя мимо девочек, послал воздушный поцелуй Анисье:

– Извините, барышни, что вас не приглашаю. Но таким юным на вечеринках старших делать нечего – так, по крайней мере, считает наша дражайшая Вера Николаевна.

– Что это за зелье ты для него сделал? – спросила Анисья, едва Вася исчез за дверью. – Но какой такой вечеринке речь?

– Завтра у него день рождения, – ответил Воздушный маг, проигнорировав ее первый вопрос.

Полина так и осталась стоять у двери – вся эта ситуация казалась странной и очень смущала ее. Маргарита же с Анисьей подошли к столу.

– Можно попросить у тебя немного мятника? И крыльев жемчужного мотылька? – прямо спросила Анисья.

– Хм, крыльев? Переходные вещества, зачем они вам? – Сева удивленно посмотрел на сестру друга.

– Василиса решила сделать шампунь, от которого волосы быстро растут. Понимаешь, Полина хочет длинную косу.

Полине стало совсем неловко, когда он бросил на нее свой непонятный взгляд. «Нет, – подумала она, – лучше постригусь коротко, совсем-совсем, как Алеша Попов». Сева вынул из-под кровати несколько ящиков со всевозможными свертками и стал их перебирать. В итоге крылья жемчужного мотылька нашлись, но мятника не оказалось.

– Ладно, спасибо и на этом, – поблагодарила Анисья.

Сева молча проводил их и запер дверь на задвижку.

* * *

– Велес сказала, что сегодня я должен определиться с тем, чем собираюсь заниматься после Посвящения. Останусь ли в Заречье? Или перееду в Китеж? Она составляет списки наставников и руководителей, – сказал Митя.

Они с Севой сидели в высокой траве и смотрели на песчаную дорогу, поперек которой была натянута нить-невидимка: изобретенное двумя друзьями новое шуточное колдовство, с помощью которого они перед Посвящением на всякий случай практиковали материализацию мыслей. По дороге с важностью именитого князя вышагивал низкорослый мальчик и напевал себе под нос, но едва его нога коснулась невидимого препятствия, он рухнул на землю. Митя с Севой пригнулись среди тонких стеблей, чтобы юный колдун не заметил их макушек, и довольно улыбнулись друг другу. Мальчик вскочил на ноги, испуганно заозирался по сторонам, но, не обнаружив ничего необычного, отправился дальше.

– А я не знаю, что выбрать, – продолжил Митя, выглядывая из своего укрытия. – Инженерию или зоомагию.

– Пусть Велес тебе посоветует.

– Она отказалась. Ты же знаешь, моим родителям не нравятся оба варианта. Хотя папа не против, но мама настаивает на выборе чего-то «более достойного».

Сева усмехнулся.

– И Велес сказала, что не станет вмешиваться в это дело. Родители тоже давят на нее. Я знаю, мама писала ей письмо с просьбой повлиять на меня.

– Выбирай зоомагию, – сказал Сева.

– Почему?

– Ну, мне кажется, она интересней. Инженерия – скукотища.

– Просто ты ни черта не понимаешь в физимагии, Овражкин!

– Тогда сам решай. А что до Велес, разве она не собирается сделать тебя своим неофитом?

– Не знаю, она мне не говорила.

– Ты же сильный друид, мог бы стать полимагом. Дарья Сергеевна говорила мне, что Велес всегда хотела ученика-полимага.

– Наверное, я смог бы этому научиться. Но делать за Велес всю организационную работу мне совсем не хочется – она же здесь главная! Представь, сколько ответственности ложится на плечи ее помощника!

– Представляю…

– Тебе тоже придется все это делать, ведь Лиса ждет твоего Посвящения, чтобы сделать неофитом тебя.

– Ты так думаешь? – повернулся к нему Сева.

– Да, и не я один. Тут не может быть сомнений.

– Но ведь я целитель… – проговорил Сева, хотя на лице его все же промелькнуло довольство.

– Вряд ли это ее остановит. Ты хорошо чувствуешь силу своей стихии, Лисе это важно. И это никак не помешает тебе стать настоящим целителем.

– Это будет отнимать время… – снова попытался возразить Сева.

– Кхм.

Сева с Митей одновременно обернулись – за их спинами вырос высокий парень, Воздушный маг, который прошел Посвящение еще в прошлом году.

– Чем могу быть полезен? – вместо приветствия спросил его Митя.

– Не ты… А он, – парень воинственно кивнул на Севу. – Нам надо поговорить.

По Севиному лицу скользнула тень насмешливой улыбки, будто он понял, зачем этот посвященный вызвал его на разговор, и согласно поднялся с травы. Но не успел он выпрямиться, как получил сильный удар в лицо, и в глазах его замелькали разноцветные пятна.

– Ты что, спятил? – крикнул Митя и тоже вскочил на ноги.

– Тихо, Муромец, – Сева, едва удержав равновесие, остановил его. – Не вмешивайся. Это все, о чем ты хотел… поговорить? – обратился он к колдуну, продолжавшему сжимать кулаки.

Тот угрожающе приблизился на шаг:

– Я знаю, как ты поступаешь, ясно тебе? И если ты еще хоть раз коснешься ее… ты так просто не отделаешься.

Парень развернулся и, не дождавшись ответа, зашагал к дороге. Нога его тут же зацепилась за невидимую нить, и он грохнулся лицом вниз, угодив прямо в кучу песка на обочине.

– О ком он говорил? – ошарашено спросил Митя.

– Об Олесе. Или о Варваре. Или Пелагее. Или… даже знаю.

– Это что, поклонник одной из них?

– По всей видимости, да, – Сева равнодушно пожал плечами. – А может, просто какой-нибудь благородный рыцарь, которому одна из них пожаловалась, и он решил защитить ее честь.

– Почему ты тоже не ударил его? Или хотя бы не применил щит?

– К чему тут магия? Он пришел кулаками помахать. К тому же я в общем-то его понимаю. Я бы, наверное, так же поступил, если бы кто-то обидел… хм… Пошли, надо найти что-нибудь от синяков. Не хочется ходить с фиолетовым глазом.

– Нет, и все же нужно было что-то сделать, – не унимался Митя. – Надо было остановить его. Он же теперь пойдет и растрезвонит всем, что врезал Заиграй-Овражкину!

Сева усмехнулся:

– Ну и что?

– Над тобой будут смеяться все его друзья!

– Знаешь почему? Потому что я увожу девиц прямо у них из-под носа, а они ничего не могут с этим поделать. Поэтому я и не стал защищаться.

– Тогда я был бы поосторожнее с их девицами! Тебе повезло, что этот парень не был Земляным магом, а то дело вряд ли закончилось бы одним синяком.

– Я над этим подумаю, – Сева улыбнулся.

* * *

Светловолосый мужчина быстро шел вдоль железной дороги. Он торопился добраться до нужного места, пока сумерки полностью не поглотили окраину города. Вдалеке, словно светлячки, горели окна многоэтажных домов. В непроходимом темном лесу, скрывающем много тайн и опасностей, Грек чувствовал себя намного увереннее, чем здесь, в городе, где жили потусторонние. Хотя Старообрядцы и использовали их силу, энергию, а иногда даже кровь, они всегда с неохотой отправлялись на эти вылазки в большие города. Здесь все было для них чужим и непредсказуемым. Не умея управлять природой, потусторонние создали искусственную среду, которой управлять научились, но наставили себе столько ловушек, вытягивающих из них жизненную силу, что и без Старообрядцев им приходилось несладко.

«Главное, чтобы он не опоздал», – подумал Грек и свернул на боковую дорожку, ведущую к группе двухэтажных домов. Ему пришлось пройти мимо гаражей, где он спугнул одинокую крысу, решившую поживиться у помойки. «И что за идея – назначать встречу там, где так много людей?!»

Несмотря на то что ему на пути еще не встретился ни один человек, Грек, казалось, каждой клеткой кожи ощущал их присутствие. Чувство было гадким.

Миновав первый дом и пройдя сквозь арку, колдун попал в темный старый двор. Посреди него была детская площадка с деревянной горкой и покосившимися каруселями, на которых каталась маленькая девочка. Увидев Грека, она быстро спрыгнула на землю. Длинные худенькие ножки, едва прикрытые подолом платья, светлые волосы и большие глаза, сверкнувшие испугом. Девочка вскрикнула и бросилась бежать в сторону одного из подъездов, над которым висел фонарь.

Теперь они остались здесь только вдвоем. Грек еще никого не видел, но уже чувствовал присутствие другого мага. Правда, это чувство было странным. Обычно, находясь рядом с колдунами, он ощущал теплоту или холод, исходящий от них – все зависело от стихии. Сейчас же не мог объяснить, что точно чувствует, но эти ощущения явно вызывало присутствие рядом человека с магической силой.

Сосредоточенно вглядываясь в темноту, Грек не сразу заметил, что от дерева отделилась темная фигура в плаще. Таинственный наблюдатель подошел к страннику и откинул капюшон. На его безымянном пальце сверкнул необычный перстень со светящимся камнем.

– Македонов? Ты? Вот не ожидал, что ты первый переметнешься на Темную сторону, – хрипло усмехнулся Грек. Он был удивлен, увидев здесь своего старого знакомого. Последний раз они встречались зимой в лесу, и тогда Александр Македонов совершенно не производил впечатления приверженца магии Старообрядцев.

На лице колдуна в плаще отразилось недоумение.

– И зачем тебе это понадобилось? – Грек достал из кармана небольшой пузырек с темной жидкостью. Наконец-то! Он был так рад избавиться от него. Все время, что маленькая склянка находилась во внутреннем кармане куртки, его не покидало ощущение, будто там лежит что-то живое. Пузырек оставался холодным, несмотря на то что его содержимое было теплым, даже горячим.

Колдун в плаще продолжал молча, но с заметным удивлением смотреть на разговорчивого странника.

– Что же ты молчишь? Когда ты наткнулся в лесу на нас с Алексеем, то не был таким тихим! И где твои шрамы? Перешел от Странников к Темным и подчистил мордашку? – Грек снова усмехнулся, обнажив полусгнившие зубы.

Колдун сморщил нос и наконец подал голос:

– Времена меняются. Я принес, что обещал, дай мне амагиль.

Грек бросил ему пузырек и ловко поймал небольшой темный мешочек, брошенный взамен. В мешочке что-то звякнуло.

– Будешь проверять?

– Что ты! Мы так давно знакомы… Но ты не ответил на мой вопрос: ты перешел к Старообрядцам? Мне сказали, что нужно помочь одному Старообрядцу, а тут ты. Или… – он сразу сделался мрачным и заговорил уже более серьезным тоном:

– Или ты решил сам устранить Звягинова?

– Устранить Звягинова? – с неподдельным удивлением переспросил маг.

– Поверил в легенду про Ярилину рукопись? Решил сам выведать у него, где она?

Грек уже жалел о том вечере, когда встретил Македонова в лесу и рассказал ему о Звягинове и древней рукописи. Но разве он мог предположить, что всегда такой отстраненный и нелюдимый Македонов решит провернуть все сам, за его спиной? Тем более тогда его, казалось, намного больше удивила новость про Водяную колдунью, которую нашли Светлые. Надо было послушать Алексея!

– Рукопись? Звягинов? Ты что, притворяешься, будто ни при чем? Всем нам известно, что это один из ваших, из Странников, перехватил Звягинова прямо у нас под носом! – после недолгого молчания ответил Македонов. – Так что меня в это не впутывай!

Греку на секунду показалось, что кто-то пытается проникнуть в его мысли, что-то холодное и незнакомое витало в воздухе, но, оглянувшись, он отбросил это подозрение: кроме них двоих вокруг никого не было, а Огненный маг Македонов не мог читать мысли. «Всему виной близость потусторонних», – подумал Грек и сплюнул на землю.

– Ну тогда ладно, – пробормотал он, продолжая с сомнением смотреть на Македонова. Что-то его смущало с самого начала этой встречи, но непонятно, что именно.

– Мне пора, – продолжил он. – Странное место ты выбрал для встречи – слишком оживленное.

– Оживленное? – усмехнулся темноволосый маг, и Грек снова отметил, что все шрамы с его лица исчезли. – Здесь же никого нет.

– Все равно. Я нутром чувствую этих людишек, словно они мне под кожу забираются. Никогда не любил потусторонних, поэтому и ушел в Странники.

– Ну, все же заданиями от Темных не брезгуешь, – усмехнулся колдун.

Грек не удостоил его ответом. Он резко развернулся и пошел прочь. «А сам-то – взял и переметнулся к Старообрядцам! В тот вечер, когда мы с Алексеем встретили его, он был просто святошей…»

– Подожди! – окликнул его колдун. – А где Алексей… ну, который был с тобой в лесу, когда мы встретились?

– Вернулся к своим… Хотя теперь уже правильнее сказать «вашим», – бросил Грек, обернувшись. – Видимо, последовал твоему примеру.

Македонов кивнул ему и накинул себе на голову капюшон.

– Послушай, а что это у тебя? – на этот раз Грек пристально смотрел на правую руку колдуна, которой тот только что дотронулся до капюшона. Он наконец понял, что именно смущало его с самого начала! – Это у тебя аспилат? – на среднем пальце Македонова был надет большой перстень с розовым камнем, из самого центра которого сочилось холодное голубое сияние. Аспилат! Редкая драгоценность, защищающая от Огненной магии. Но зачем Огненному магу защищаться от своей собственной стихии?

Македонов ничего не ответил и исчез в тени деревьев.

* * *

Сквозь черные ветви просачивался свет разноцветных огоньков, переливаясь под еле слышную музыку. Легкими тучами затянуло ночное небо вместе с серпом луны. На траве выстроилась самая настоящая дорожка из светлячков, и Митя, поглядев на нее с пару секунд, сказал:

– Думаю, это здесь.

Они с Севой двинулись в глубь зарослей, светлячки сопровождали их в течение всего пути, музыка становилась громче, а разноцветное мерцание – все ярче. Наконец стали вырисовываться очертания дубовой беседки, стоящей под навесом из вьюна, чьи тонкие стебли опутывали заодно и все растущие рядом деревья. Вокруг беседки летали в воздухе огненные фонарики – они то и дело самоиспепелялись, отбрасывая вокруг цветные блики, и тут же появлялись в воздухе вновь. Прямо на траве напротив беседки стоял старый сервант с бокалами за стеклом, и два стола с разномастными ножками, словно оторванными от восьми разных столов.

Тут же возле серванта расположился Василий в обнимку с длинноволосой Огненной колдуньей, а вокруг них танцевали, пили, смеялись и целовались остальные приглашенные. Огненных среди них было больше всего – они легко узнавались по легким платьям и рубашкам с коротким рукавом. Друзья же Васи, владеющие магией других стихий, от ночной прохлады спасались с помощью свитеров и плащей-куколей.

– О, кто пришел! – воскликнул Вася, отпуская свою подружку и указывая на Митю с Севой.

– Ты пригласил еще двоих непосвященных? – раздался удивленный голос.

– Зато каких! – ответил ему женский смех.

– А ну, усаживайте их за стол!

Пока им пододвигали стулья, пожимали руки, целовали в щеки и наливали из большой вытянутой бутылки нечто пахнущее сосновой смолой, Сева заметил, как внук Велес, тоже присутствовавший на празднике, скривил недовольное лицо и исчез в зарослях леса. Была бы тут Анисья, завела бы свою песню о том, что Дима побежал к Старообрядцам.

– Что это у тебя за фингал, молчун? – спросил Василий, с усмешкой глядя на Севино лицо.

– Да так… – Сева потер рукой глаз, синяк под которым сильно уменьшился за пару часов с помощью специальной мази, составленной Густавом Вениаминовичем. – Врезал… ся…

– За твой день рождения! – резко сменил тему Митя, повернулся к имениннику, схватил стакан с мутной жидкостью и залпом выпил настойку. Горло обожгло, в глазах появилась резь. Маленькая птичка, дремавшая на его шляпе, вспорхнула и улетела.

– Ух, что это?

– Мое старое изобретение: настойка «Взрыв веселья». Не успеешь и моргнуть, как веселье будет выплескиваться через край. Хотя молчуну надо было налить чего-нибудь развязывающего язык. Нам ведь интересно, во что он врезался!

– Не всем же быть такими болтливыми, как некоторые, – Митя и Сева обернулись на знакомый голос и увидели Людмилу, тоже пока не посвященную Земляную колдунью.

– О, и ты здесь, – воскликнул Муромец.

– Мы не могли не пригласить ее – она же неофит нашего дорогого Маливиничка! – приложив руку ко рту, сказал Вася, и все Огненные засмеялись.

– Ха-ха, очень смешно, – Люда нахмурила темные брови. – Среди вас-то не нашлось подходящих кандидатов.

– Ищи дураков!

Люда покачала головой, не обращая внимания на смешки.

– Вы уже выпили этот «Взрыв хвои»? Или как Василий его называет? – снова обратилась Люда к двоим друзьям. – Зря, тут есть кое-что получше, – она принесла с другого стола небольшую бутылочку из красного стекла. – «Тайные фантазии». Но не советую мешать с этим сосновым экстрактом.

– Какой еще сосновый экстракт! – обиженно воскликнул Вася.

– Ого, сколько у вас тут всего, – Митя повертел бутылочку в руках. – Неудивительно, что у тебя, Василий, полно долгов перед Заречьем. Торговля сама по себе тут запрещена. А уж торговля такими настойками – тем более.

– В этом и вся прелесть! – засмеялся кто-то из гостей.

– А почему это вы пришли без девушек? – вмешались две колдуньи. Одну из них звали Лизой – Сева запомнил это, ведь точно такое же имя носила его младшая сестра.

– У нас нет девушек, – с улыбкой ответил Митя. – Правда, у меня есть невеста, – добавил он, издав глупый смешок – видимо, «Взрыв веселья» начинал действовать.

– Но ты не берешь ее на вечеринки?

– Очень смешно, – повторила Людмила. – Его невесте от силы лет двенадцать, вы что, не знаете?

– Какая ты суровая, вот уж и пошутить нельзя!

В это время тонкие стебли вьюна разошлись в стороны, и сквозь них пролез серый заяц, через секунду превратившийся в щупленького колдуна с взъерошенными пепельными волосами.

– А, Зайчик, вот и ты! – половина гостей побежала встречать своего Огненного товарища – друида.

– Представьте, что я видел только что, просто умора! – Зайчик засмеялся. – Две маленькие девчонки пытались проникнуть к нам на вечеринку. Они шли на звуки музыки и очень удивлялись, что та не становится ближе и громче, а все время удаляется от них.

– Да здесь все знают, что это обычная мера, чтобы наставники к нам не добрались! – воскликнула Ульяна, девушка Василия.

– Нет, не все. Это бывшие потусторонние – Водяная и Огненная.

Упоминание Водяной колдуньи уже не вызывало особого ажиотажа среди ребят. За прошедшее с ее появления время, казалось, все свыклись с мыслью, что среди них живет тоненькая девочка с непривычно короткими волосами и незнакомой магией.

Васина настойка делала свое дело. Молодые колдуны и колдуньи весело танцевали, смеялись и дурачились. Виновник торжества тем временем слился в бесконечно долгом поцелуе со своей девушкой, Севе даже пришло в голову засечь, сколько они продержатся, но на 120-ой секунде ему наскучило это занятие. Митя тем временем поддался царившему вокруг настроению и что-то оживленно рассказывал двум колдуньям, которые бесцеремонно уселись почти что ему на колени и по очереди примеряли Митину шляпу с пером. Однако такая близость к наследнику семейства Муромцев не мешала им бросать пылкие взгляды в сторону его молчаливого товарища. Севе оставалось радоваться тому, что друг не замечал, как его новые знакомые далеко не всегда отвечали впопад и заливались громким смехом, когда он еще не успевал закончить шутку Сева снова посмотрел на уставленный настойками стол.

– Чего не пробуешь? – на стул напротив опустился Вася, пристально взглянув на Севу своими необычными глазами, отливающими фиолетовым. – Обижаешь хозяина вечеринки, – улыбнулся он.

– По-моему, тебе лучше вернуться к своей подружке, – Сева кивнул в сторону Ульяны, которая устало присела, опустив голову так, что длинные черные волосы почти полностью скрывали ее побледневшее лицо.

– Ей надо немного отдохнуть… от поцелуев и веселья, – усмехнулся Вася и налил себе и Севе тягучей ярко-розовой настойки, которая пахла довольно приятно – кислыми ягодами. В отличие от «Взрыва хвои», этот напиток Вася наливал очень осторожно и наполнил стаканы только на четверть.

– Страшно сильная штука. Мое последнее изобретение, – с гордостью сказал он и протянул Севе стакан с таким видом, словно там было жидкое золото.

– И какие побочные действия?

– Пока не выявлено. Просто настраивает на философский лад. Очень приятное ощущение.

Сева с сомнением посмотрел на содержимое своего стакана. Расстраивать веселого именинника не хотелось, а эта настойка выглядела и пахла намного лучше, чем «Взрыв хвои», поэтому, поразмыслив еще пару секунд, он сделал большой глоток и поставил пустой стакан на липкий стол.

– Ну как? – Нормально. Философствовать, правда, пока не тянет.

– Подожди, все будет, – заверил Вася. – Ульяна вон тоже все никак не могла понять, когда же «Взрыв веселья» начнет действовать. Посмотри теперь на нее.

Сева снова повернулся к черноволосой колдунье, которая продолжала сидеть все в той же позе и, не мигая, смотреть перед собой.

– Может, ей нужна помощь?

– Ничего с ней не будет, оклемается. После моих настоек еще никто к целителю не обращался, – снова рассмеялся Вася и икнул.

Две девушки, с которыми разговаривал Муромец, потеряли всякую надежду привлечь внимание Заиграй-Овражкина. Они еще немного посидели в обнимку с Муромцем, а потом пошли к серванту за очередной порцией «веселья», оставив Митю в одиночестве. Голова у него кружилась, а мысли путались. Он уже не помнил, что так долго говорил двум Огненным колдуньям, но в ушах до сих пор звенел их смех. Митя повернулся к Севе и Васе, на его лице застыла блаженная улыбка.

– Заиграй-Овражкин, а ты что, ничего не пьешь?

– И сидит букой, – капризно протянула колдунья, проходившая мимо, и словно невзначай задела Севу округлым бедром.

– Будешь тут букой, когда на носу Посвящение, – рассмеялся Зайчик, осушив очередной стакан с неопознанным содержимым. Сева заподозрил, что тот приготовил себе коктейль из разных Васиных настоек.

– Кстати, а когда? – живо спросил Муромец, словно вынырнув из пьянящего дурмана. – Нам никто ничего не говорит, а ведь это должно произойти совсем скоро.

– Поверьте, начало не пропустите, – усмехнулась колдунья, которая только что прошла мимо Заиграй-Овражкина.

– Да, этот день я не забуду никогда, – протянул Вася. – Мне кажется, именно тогда у меня стали выпадать волосы.

– Они стали выпадать у тебя после одной из твоих экспериментальных настоек, – нравоучительно перебила Людмила, которой, однако, тоже было интересно услышать хоть что-нибудь о предстоящем Посвящении.

– Нет, правда, – продолжил Митя. – Почему никто никогда не рассказывает про свое Посвящение? Это так ужасно? Что нам придется делать?

– Посмотри на Ульяну. Тебе кажется, что ей плохо? – спросил Вася, указав на свою девушку. – Так вот, по сравнению с тем, как она выглядела после Посвящения, сейчас она бодра и весела.

– Я бы сказал, что в тот день на меня спустили стаю лисиц, – снова подал голос Зайчик.

– А Огненным вообще больше всех досталось. Даже я не мог такого предвидеть, – продолжил Вася. – Битва со Старообрядцами – ничто по сравнению с нашим Посвящением.

– А ты, я смотрю, каждый день со Старообрядцами воюешь, – скептически заметила Люда, издав смешок – «Взрыв веселья» действовал даже на нее.

– Конечно, воюет, – подала голос другая колдунья. – Выпьет с вечера своей хвойной настойки и потом всю ночь воюет.

Ребята залились смехом.

Все это время Сева внимательно наблюдал за говорившими. Понятно было, что старшие дурачились и несли полную околесицу, но даже без чтения чужих мыслей он ощущал, что в воздухе при упоминании Посвящения разливался первобытный страх.

Колдуны и колдуньи снова разбрелись по беседке. Кто-то выходил на улицу, некоторые удалялись в глубину леса проветриться, остальные же продолжали танцевать и веселиться.

Сева остался за столом в обществе ушедшей в себя Ульяны. Он долго смотрел сквозь красное стекло пузатой бутылочки, стоящей перед ним, на Огненных, затеявших какую-то активную игру. «Тайные фантазии» остались нетронутыми. Количество настойки в сосуде не уменьшилось ни на каплю. Странно, Люда, значит, и сама это не попробовала, так зачем предлагала им с Муромцем? Да и никто из гостей не попробовал. Неужели все так боялись собственных фантазий? Сева перевел взгляд на танцующих колдунов: ну им-то что скрывать? Не в их же венах текла кровь нечисти. Не им же однажды захотелось испробовать, как рвется под ногтями плоть и какова на вкус человечья кровь… А если им этого и хотелось, то не в пятнадцать же лет.

Сева резко отодвинул от себя настойку, борясь со странными – неприятными и в то же время очень легко приходившими в голову воспоминаниями.

– Да я вообще не понимаю, ну что такого ужасного в том, чтобы быть немножко Сиреной? – как-то воскликнул Муромец.

– Тебе придется когда-нибудь выбрать – быть Сиреной или человеком, – сказала однажды Севе мать. – Твой выбор легче, чем мой, в тебе нашей крови меньше. Но он все равно встанет перед тобой.

Добрый, наивный Муромец! Пляшет с какой-то фигуристой колдуньей и ничего из своего прошлого не стыдится. И правда, Сиреной быть неплохо, если иметь достаточно силы воли, чтобы прилежно заниматься Целительством, слушать наставления Дарьи Сергеевны и быть готовым заполнять ее Велесовы книги. Но если сила воли оставляет тебя? Если на ее месте возникает совершенно другое чувство?

Пятнадцать лет – да это было не так уж давно, всего три года назад. Пегаса Вороного только пару месяцев как переправили в Заречье, и все девушки стали просить прокатить их. Нет, вспомнил Сева, не просто просили – они словно с ума сошли. Тогда впервые он и ощутил, как действует кровь Сирены, и какой сложный выбор предстоял ему. Стеснение, некоторая замкнутость, доставшаяся ему от природы, и кое-какая доброта, которую он испытывал ко всем живым существам, – тянули его в одну сторону, но смутная жажда: того ли, о чем мечтают все парни, подсматривающие за юными прекрасными ведьмами, купающимися в реке по ночам, или чего-то иного, невыразимого, но казавшегося Севе жестоким и неправильным – тянула абсолютно в другую. И это она, эта жажда, заставила его, несмотря на колотящееся сердце, ответить одной из девушек: «Хорошо, я тебя прокачу на пегасе. Приходи вечером к Виру. Но ты должна…» – он нагнулся к ее уху и прошептал еще пару слов. У нее были красивые волосы мелкими кудряшками и большие глаза с длинными ресницами. И она уже прошла Посвящение – Севе казалось, что от этого его предложение звучит не так непристойно. Она вызывала у него интерес чуть больший, чем остальные девушки, обращавшие на него свое внимание.

Он вспомнил, как ждал ее на берегу. Вороной недовольно оббивал хвостом бока. Майская ночь была теплой и сладкой, душно пахли мелкие цветы под ногами.

«Я поцелую ее, – думал он тогда. – Да, надо будет ее поцеловать».

Это была неожиданная мысль, и она казалась очень правильной, хотя и никак не выражала его желания.

Но когда девушка пришла, в каком-то светлом, совершенно просвечивающем платье, никаких правильных мыслей в голове не осталось. Сева подал ей руку и помог забраться на Вороного, усадив перед собой. Если отпустить разум, руки начинают двигаться сами – как странно. В голове наступает темнота, а крылья животного становятся будто твоими собственными крыльями. Этот звук опьянил его больше, чем полуобнаженная красавица. Гулкое хлопанье за спиной… Ночной ветер и то приближавшаяся, то удалявшаяся по его желанию земля… Девушка, естественно, не так истолковала охватившее его чувство и не ощущала опасности. Любой парень его возраста сошел бы с ума от ее прикосновений. Но он не был «любым» парнем. Он даже не был до конца человеком, откровенно говоря.

– Давай спустимся, – шепнула она, и когда копыта пегаса потонули в молодой траве, повернулась к Севе и стала нежно расстегивать пуговицы на его рубашке. – Только никому не говори о нас. Наставники очень не любят таких мальчишек. Пусть я буду твоей тайной.

О, как прекрасно, если бы это осталось тайной!

Они спрыгнули вниз и отпустили Вороного пастись на луг, но его крылья словно остались у Севы за спиной, он ощущал их присутствие, и сила, которую они придавали ему, все увеличивалась. И свои собственные руки сейчас вспоминались ему непривычно темными, будто принадлежавшими кому-то другому. Он убрал ей за спину мягкие волосы – впервые девушка оказалась к нему так близко! Колдунья смотрела на него немного хитро, но уже совсем податливо, наблюдала сквозь ресницы, как он нагибается к ней все ниже, и готова была сладко вздохнуть, но вместо этого раздался ее жалобный и изумленный крик, глаза наполнились страхом, руки попытались оттолкнуть его, но было поздно. Да, тайны из этого сделать не удалось. После того как он накинулся на нее, разодрал платье и в кровь расцарапал и искусал тело, зажимая ей рот с невероятной силой, он сам отвел девушку к Дарье Сергеевне. Спасением стала случайность – откуда-то из-за кустов появился Дима, внук Веры Николаевны. Его взгляд встретился со злым взглядом потревоженной Сирены, и Сева вдруг опомнился.

Он как сейчас видел, с каким выражением лица Лиса глядела то на него, то на бедную израненную колдунью, которая лепетала о том, что пошла ночью искупаться, и на нее напал водяной черт. Но кровь на Севином лице портила весь ее рассказ. Из-за холодных взглядов, брошенных на него наставницей, ему вдруг захотелось плакать. Зачем он это сделал? Что за чудовище сидело в нем?

Лиса увела девушку к целителю, а Севу заперла в чулане. Он ждал пару часов, забившись в уголок и ненавидя себя. Затем случилось самое худшее – Дарья Сергеевна привела его отца. Пришлось рассказывать им все, что произошло на самом деле. Он сидел перед ними, как перед судьями, и не знал, что его ждет. Отец – сдержанный и в целом доброжелательный колдун – на этот раз говорил много и зло, выглядел как-то особенно жалко, разочарованно смотрел на Севу и как будто никак не мог признать, что перед ним его собственный сын. Память благополучно избавила Севу от подробностей того монолога. По лицу Дарьи Сергеевны же никак не получалось понять, что она думает. Она совсем закрылась и была как будто совершенно посторонним наблюдателем. «Наверное, она теперь откажется от меня, – думал Сева. – Ни один наставник не захочет такого ученика».

Но когда отец говорил Севе, что все девочки, еще не прошедшие Посвящение, считаются детьми, и если он посмеет тронуть хоть одну из них, ему сильно не поздоровится, Дарья Сергеевна вдруг встала со своего кресла и обратилась к целителю:

– Послушайте, а если нам направить его дар на благо светлого сообщества?

– Какой дар? – переспросил удивленно колдун.

– Ваш сын, кажется, может внушить девушкам все, что угодно. Если использовать его для старинного обряда животворения воды?

Сева почувствовал, как его собственное лицо вытянулось от изумления и гордости – колдун, добывающий живую воду, во все времена считался очень уважаемым.

– Не понимаю… – покачал головой целитель.

– Я тут неожиданно вспомнила: есть один древний обряд, с помощью которого появление живой воды почти гарантированно. И если мы его осилим, нам больше не надо будет закупать живую воду в Небыли, – Лиса перевела взгляд на своего подопечного. – Только тебе, Сева, придется внушать кое-что не колдуньям, а потусторонним, надеюсь, ты не испугаешься.

– Я считаю, будет лучше забрать его домой и посадить под замок, – сказал целитель.

– На всю жизнь? – Лиса принялась ходить вокруг Севы, поглядывая на него оценивающе. – Нет, Даниил Георгиевич, это не выход. Я его наставница и не выпущу его отсюда, пока он не пройдет Посвящение.

– Но он НЕ пройдет Посвящение, разве вы не понимаете?

– Я пройду! – вдруг воскликнул Сева. – Я обещаю! – он умоляюще поглядел на Лису – она была его единственным ключом к спасению.

Сева вздрогнул – он вновь сидел за столом у беседки, увитой плющом, и вокруг плясали гости Василия. Что было бы, если бы именинник налил ему настойки «Тайные фантазии», не предупредив о последствиях? Сколько девушек пострадало бы? И сколько людей догадалось бы о Севином происхождении? Как права маленькая Водяная колдунья, что не любит его… И что с ним будет на Посвящении?

– Что с тобой? – внезапно раздалось справа. Сева повернулся и увидел Ульяну, которая пристально глядела на него.

– Да так, задумался. А у тебя все в порядке?

– Что-то нехорошо себя чувствую… – протянула девушка без улыбки, потирая виски. – Голова раскалывается.

Глава восьмая. Венок

– Ну все, мне пора, – сказал Сева, спрыгивая с невысокого покосившегося забора, на котором сидел, при этом продолжая глядеть вперед, в низину, где больше сотни юных колдуний во главе с Марьей Кощеевной проводили традиционный для Зеленых святок женский обряд. Сейчас они разыгрывали какую-то сценку: слышались только отдельные реплики, произносимые громким голосом, и взрывы девичьего смеха. Несколько колдуний в длинных светлых рубашках и больших венках из полевых цветов принялись водить хоровод возле своей подруги, которая держала в руках охапку березовых ветвей.

– А я жар-птица! Моей красе весь свет дивится! – истошно завопили две девушки, в которых Сева узнал Анисью и Маргариту. В вытянутых руках они держали золоченую ткань наподобие двух крыльев. В ответ раздалось многоголосое возражение и смех. Девушка, попавшая в центр хоровода, принялась что-то отвечать, размахивая из стороны в сторону молодыми ветвями березы.

– Все, ухожу, – сказал Сева, и тут, когда он отворачивался, его взгляд внезапно зацепился за кусочек голубого платья, в которое была одета Водяная колдунья сейчас и в ту ночь, когда он впервые увидел ее.

– Красивый обряд, – воскликнул Митя. – У них всегда все обряды красивые, а нам вечно приходится то в ледяной воде стоять, то ходить где-нибудь по грязи в холодную ночь. Жаль, что парням нельзя участвовать в Зеленых святках.

– Ну, почему? Тому, кто на дудочке играет, можно.

– Тебе везет, как всегда.

– Ладно тебе, сегодня этим правом пользуется внук Велес. Он будет играть вместо меня. Так, мне пора идти.

– Где ты встречаешься с отцом?

Сева поискал что-то в кармане, затем протянул другу сложенный листок.

– Ого, Никольская пустынь! Да тебе туда час добираться! Поймай извозчика, трамваи все равно уже не ходят.

Сева кивнул.

– Удачи.

– Спасибо, – Сева хлопнул друга по плечу и направился вниз с холма: ему нужно было увидеться с Верой Николаевной, чтобы та вывела его из Заречья в Белую Усадьбу, откуда он мог попасть в Росеник на встречу с отцом.

Митя же еще немного постоял, облокотившись на забор и наблюдая за чудесным представлением внизу. Дождавшись, пока кончится маленький спектакль и начнется любимая всеми участницами часть – плетение венков, которые они затем пустят по реке, Муромец убедился, что это таинство и впрямь будет сопровождаться игрой Димы Велеса на дудочке, и медленно побрел прочь с холма.

На темном небе уже начали проглядывать звезды – поистине волшебная ночь, будто специально придуманная для проведения летнего обряда. Все в этой деревне – маленьком тайнике, затерянном где-то между мирами – было прекрасным. Казалось, что никаких тревог и бед на самом деле не существует – так далеко отсюда они были. Не было взволнованных лиц родителей, никакой предстоящей свадьбы. Все казалось простым и понятным, уютным, родным и безобидным. С возвращением сюда испарились и мысли об исчезновении старого профессора. Кем он был, по сути, этот Звягинов? Сейчас, в безлюдном заколдованном уголке, для Мити он был никем – пустым звуком, лишь очередной неприятной новостью.

Муромцу, такому юному и непоседливому, всегда хотелось находиться в центре всех самых захватывающих и увлекательных событий, может быть, даже опасных. Он с энтузиазмом подхватывал любые идеи, которые обещали приключения, будь то поиски Ярилиной рукописи или даже простая слежка за внуком Велес, которого Анисья подозревала во всех смертных грехах. Но теперь – вот странность! – ему просто надоело об этом думать. Появилось желание забыть обо всем и бесцельно побродить по ночному лесу с пустой головой, вслушиваясь лишь в разноголосые звуки природы. И плевать он хотел на то, что там натворил Дима, пусть хоть перечитал все Темные книги, которые только существуют!

Забавно, с каким рвением Анисья взялась разгадать тайну семьи Велес. Ее всю аж распирало от переполняющих голову планов и невероятных идей по поводу того, что же все-таки случилось с профессором Звягиновым.

Митя с улыбкой подумал о подружках своей сестры. О том, что они запросто ухватились за поиск таинственной рукописи, с таким азартом и наивностью попытались разгадать страшную тайну исчезновения профессора, которую не мог разгадать и сам Ирвинг, что порой подвергали себя риску быть застуканными, выслеживая Диму Велеса и подслушивая разговоры наставников. И хоть Заиграй-Овражкин необъяснимо сторонился Полины, Маргариты и Василисы, Мите все же изредка удавалось уговорить его подсесть к ним в столовой.

Внезапно послышались голоса. Из-за дальних кустов показалось несколько фигур – ребята, по возрасту чуть старше его сестры, любимой забавой которых было топить венки на Зеленые святки. Митя кивнул в знак приветствия и отвернулся, продолжив свой путь вдоль реки. Он со смехом представил, какой переполох устроят девчонки, когда узнают, как эти хулиганы расправились с их венками.

В лесу ухал филин. Небо светилось множеством бледно-голубых огоньков, образующих цепи созвездий, под ногами сновали полевки. Природа щедро делилась своей жизненной силой с юным магом, понимающим ее язык. Он уходил все дальше, почти бесшумно ступая то по сырому песку крутого берега Нищенки, то по зеленой прохладной траве, пока наконец не показался еще один мост – он был крупнее и крепче предыдущего и крутой дугой выгибался над расширявшейся в этом месте рекой. Митя взобрался на мост и остановился на самой середине, глядя вниз, на журчащую воду. По черной глади, отражающей звезды, одиноко плыл наполовину распустившийся венок. Розовая лента, когда-то связывавшая его, безжизненно болталась, прицепившись к одной из березовых веток, и вздрагивала на легких волнах.

– Интересно, остальные венки уже утоплены?

Митя снова улыбнулся и с видом маленького ребенка, собирающегося совершить пакость, уставился на медленно дрейфующий венок. Он никогда не топил венков. Считалось, что это приносит несчастье их хозяйкам. Хотя так думали именно хозяйки, парни же думали иначе: утопишь венок, и две недели удачи и везения во всем тебе обеспечено.

Митя перегнулся через перила и поглядел на свое отражение, затем в последний раз посмотрел на венок, вытянул над водой руку и прошептал «Прочь». Заклинание Отбрасывания было первым, что пришло ему в голову. Каждый маг, применяя его, использовал свою личную команду. Раздался громкий всплеск, словно в воду упал булыжник, но когда брызги осели и прекратилась рябь, венка на поверхности уже не было. Колдовство сработало!

– Муромец! – в ту же секунду послышался недовольный голос.

Ну почему?! Ведь утопленный венок обещал везение! Почему именно сейчас откуда ни возьмись здесь появилась Кассандра Степановна в своей неизменной пышной малиновой юбке и с десятком перстней на толстых коротких пальцах? Как она тут оказалась? О, ему никогда не везло, никогда! Митя был уверен, что, будь с ним Сева, ничего подобного не произошло бы, никто бы их не заметил, никто бы не вынырнул из кустов так неожиданно! Заиграй-Овражкин всегда выходил сухим из воды!

– Муромец, зачем вы это сделали? – грозно спросила Кассандра Степановна, и Митя на миг испугался, что мост под ней обрушится, когда она приблизилась.

«Сами угадайте, вы же ясновидящая», – мысленно огрызнулся он, но вслух сказал только лишь: – Просто так.

– Ах, просто так? Вам нечем заняться? Муромец, неужели вы не знаете, что бедную девочку ждет несчастье, если ее венок утонет. Вы ведете себя…

– Я не хотел, честно. Не подумал…

– Не подумали? Чтобы больше вы не забывали думать перед тем, как что-то сделать, усвойте урок: вы только что утопили венок вашей будущей жены! – грузная наставница решительно повернулась на каблуках и зашагала прочь в сторону другого моста.

– Да? Но Марьяна не…

Митя вдруг улыбнулся сам себе: он уже был готов к тому, что за этот промах ему откажут в руне отличия, а получил всего лишь пророчество. Да и то явно ложное – Марьяна Долгорукая, его нареченная, просто не могла быть владелицей этого венка, потому что еще никогда не бывала здесь, в Заречье.

* * *

– О, это самое интересное! – радостно взвизгнула Анисья и бросилась к большой куче тонких ветвей, из которой несколько старших девочек уже выбирали гибкие прутья, украшенные молодыми зелеными листочками и березовыми сережками. – Плести венок нужно из заговоренной березы.

– Для чего? Почему все плетут венки в этот праздник? – поинтересовалась Маргарита, пробираясь за подругой сквозь толпу девушек, одетых в длинные светлые платья-рубахи.

– Это традиционное гадание, – ответила Василиса. – Оно считается самым точным.

– А на что гадать? – спросила Полина, теребя свою русую косичку – та нисколько не отросла даже под действием Василисиного шампуня.

– На замужество. На то, кто раньше всех выйдет замуж.

– Всего-то, – расстроенно протянула Водяная колдунья. – Мне неинтересно знать, раньше кого я выйду замуж. Вот если бы точную дату угадать, то это другое дело.

Девочки в ответ засмеялись. Анисья, заполучив порцию гибких березовых веток, опустилась на траву:

– Плетение венков сопровождается музыкой, игрой на дудочке. И музыкант – мужчина.

– Уж не клонишь ли ты к тому, что на обряде, в котором участвуют только девушки, будет присутствовать Сева?

– Полина, как ты узнала, что я имела в виду его?

– Догадаться нетрудно. Он участвует во всех обрядах. Я только и делаю, что слышу его имя: Сева там, Сева сям, Сева сделал то-то, Сева сыграл, Сева станцевал… Как будто он тут единственный, кто что-то понимает в музыке.

Анисья довольно хихикнула.

– А чем завязывать венок? – спросила Маргарита.

– Об этом мы не подумали.

– У меня есть идея, – Василиса развязала тонкую розовую ленту, которой была стянута ее коса, и протянула ее подругам. – Надо только разрезать, чтобы всем хватило.

Маргарита вынула из ножен свой изогнутый клинок и разделила шелковую полоску на четыре части.

– Девочки, – вдруг позвала Полина, указывая куда-то в темноту – Поглядите. Это не Сева.

И точно, к поляне приближался молодой человек в черной рубашке. Он был бледен и высок, двигался быстро, нервно вертя в руке дудочку.

– Дима? Это Дима? – непонимающе шепнула Анисья.

– Что он тут делает? – удивилась Василиса.

– Видимо, собирается играть вместо Севы, – Полина пожала плечами, радуясь про себя, что Севина персона оказалась не такой уж незаменимой.

– С какой стати? – не унималась Анисья, бросив ветки на траву.

– Почему он везде таскается со своей сумкой? – подала голос Маргарита, разглядывая парня. – Хоть ради Зеленых святок оставил бы ее дома.

– Наверное, носит в ней какой-то секрет, – отозвалась Полина.

– Ага, книгу по Темной магии, – сказала Маргарита и вдруг притихла, уставившись на своих подружек, которые ответили ей взволнованными взглядами.

– Это наш шанс! – шепнула Полина. – Мы можем проверить, что он носит в сумке! Смотрите, он сел на пень, а сумка стоит позади. Если бы стащить ее!

– Но как это сделать незаметно?

– Надо его отвлечь! Он должен смотреть в другую сторону, пока кто-нибудь из нас подойдет ближе и возьмет его сумку.

– Но как? Заговорить с ним?

– Глупости, – отозвалась Маргарита. – Что ты скажешь этому человеку? Спросишь, который час?

– Нет, надо сделать так, чтобы он не оборачивался хотя бы в течение пары минут.

– Василиса, даже если ты попросишь его рассказать тебе все, что с ним случалось в жизни, он уложится в пять секунд. Этого времени ему как раз хватит, чтобы ответить: «Не твое дело». Не забывай, что он не очень-то любезен.

– Да просто украдем ее, пока он играет. Что тут спорить-то! – нетерпеливо перебила Анисья. – Надо только поторопиться. Плетите быстрее. Давай, Василиса, скорее, мы закончим раньше всех и сделаем вид, что идем к реке, кто-нибудь задержится возле Димы, отвлечет его, а кто-то возьмет сумку…

Анисья замолчала, потому что раздались тягучие громкие звуки дудочки. Все девушки сели на землю и принялись за свои венки, звезды сияли над ними в темном небе, музыка расслабляла и завораживала. Полина опустила взгляд на свои пальцы, которые быстро перебирали тонкие прутья с упругими листочками, и попыталась отбросить все мысли. Медленная мелодия проникала в каждый уголок ее души и словно связывала ее с окружающим миром. Жизнь вдруг показалась на удивление гармоничной и правильной.

– Эй! Ну скорее, – шепот Анисьи заставил Полину очнуться. Подруга сидела с уже готовым венком, крепко перевязанным лентой, и взволнованно наблюдала за остальными девушками. – Поторопитесь же!

Полина наспех скрепила концы своего венка и поднялась на ноги. Через пару секунд встали и Василиса с Маргаритой.

Трава покрылась ночной росой, стало прохладнее. Подружки миновали группу колдуний, увлеченных процессом плетения, и направились прямиком к тому месту, где расположился Дима. Но едва приблизились к молодому человеку, как с другой стороны возникли две старшие девочки и, как назло, замешкались возле пня, на котором сидел музыкант. Анисья в нерешительности остановилась, но Маргарита вдруг потянула ее за рукав:

– Бежим, бросим в воду венки и вернемся.

– Но…

– Да перестань, он еще будет здесь.

– А вдруг нет? – но Анисья уже семенила за черноволосой колдуньей в сторону Нищенки, которая резко изгибалась за ближайшей порослью молодого орешника.

– Бросаем? – улыбнулась Полина, остановившись на самом краю песчаного берега.

– На «раз, два, три», – отозвалась Василиса.

– Раз, – сказала Полина, вытянув руку с венком над быстрым течением.

– Два… – кивнула Василиса.

– Три! – крикнули Маргарита с Анисьей и одновременно швырнули свои венки в воду.

– Значит, теперь мы узнаем, кто из нас первой выйдет замуж?

– Да.

– Какая ерунда все эти гадания, – смущенно засмеялась Водяная колдунья и снова поглядела на речной поток. – О, Василиса, кажется, ты сделаешь это раньше всех.

Венок рыжеволосой колдуньи резко устремился вперед, оставив остальные три далеко позади, но вдруг его качнуло на волне, по воде побежали круги, а розовая лента, которой были стянуты березовые прутья, расплелась.

– Он развязался, как жалко! – воскликнула Василиса. – Это недобрый знак!

– Погляди-ка, мой тоже расплелся, – отозвалась Маргарита, чей венок плыл вторым.

– Нам пора, – снова принялась за свое Анисья и, последний раз взглянув на свой березовый венок, который не спеша двигался рядом с Полининым, повернулась спиной к реке.

Водяная колдунья задержалась, не сводя глаз с воды. Поверхность рябила и стремительно смешивала темные отражения трав и деревьев в калейдоскоп движущихся пятен, а венки продолжали свое плавание, подчиняясь только им понятной очередности.

Вот и Полинин венок, слишком скоро и неаккуратно завязанный, растрепался, узел из розовой ленты плавно расплелся, тонкие ветки разъехались в стороны. И только крепкий венок Анисьи с большим розовым бантом оставался целым и невредимым, хоть и двигался медленнее остальных.

А куда ему, собственно, было торопиться?

Полина вздохнула и побежала за подружками.

– Но как ее стащить? – тихо спросила Василиса.

– Просто взять и пойти дальше как ни в чем не бывало. Главное, не выдавать волнения, – заявила Маргарита.

– Не выдавать волнения и пройти прямо перед Диминым носом с его же собственной сумкой! – воскликнула Анисья. – Ты смеешься?

– Ну, раз такая умная, то сделай, как считаешь ты.

– Может, Анисья и правда подойдет к Диме одна? – предложила Василиса и, поймав полный возмущения взгляд белокурой подруги, поспешила объяснить. – Она может взять его сумку и осторожно передать ее Маргарите, Маргарита передаст Полине, а Полина мне. Ну, а я буду ждать здесь. Тут нас никто не заметит, пока мы будем проверять содержимое.

– Мило ты устроилась, – возмутилась Анисья. – Почему это я должна идти? Как с Севой разговаривать, так я, как с Димой – тоже я!

– Это потому что ты их знаешь лучше, чем мы, – пояснила Полина, и Анисьино лицо смягчилось. – В случае если Дима обернется, только ты сможешь заговорить с ним и сделать вид, что ничего не происходит. При виде тебя он не так удивится, как при виде нас. Давай же, ну?

Анисья глубоко вздохнула и пошла вперед. Колдун, из-за которого между подругами разгорелся спор, все еще сидел на высоком пне и самозабвенно играл на дудочке, но едва Анисья приблизилась и уже готовилась наклониться, чтобы схватить сумку, как медленная музыка смолкла, и толпа девушек с венками поднялась на ноги, чтобы направиться к реке. Анисья в ужасе застыла, не зная, что делать. Дима обернулся и взглянул на нее с легким удивлением.

– Привет, – тут же сказала Анисья, стараясь придать голосу уверенный тон.

– Привет, – отозвался Дима, скользнув взглядом по ее платью, и снова повернулся к поляне, на которой только что сидели длинноволосые красавицы, занятые плетением венков.

Анисья сделала шаг вперед и встала рядом с Димой, не давая ему возможности оглянуться назад. Теперь она надеялась, что Маргарита выручит ее и сама возьмет сумку.

– Какой красивый обряд, правда? – затараторила Анисья. – И ночь такая теплая, столько светлячков!

Ты видел светлячков? О, по-моему, я увидела их целую сотню, пока ходила к Нищенке.

«Что я несу!?» – в отчаянии подумала она.

– Нет, не видел. Я же играл, – последовал ответ.

– А почему сегодня ты сопровождал обряд, это же должен был делать Сева? – этот вопрос давно крутился у Анисьи в голове, поэтому, не придумав ничего лучше, она воспользовалась им.

Дима усмехнулся и, помолчав пару секунд, ответил:

– Заиграй-Овражкин не смог, – голос его зазвучал презрительно, что мигом вывело Анисью из себя, но она попыталась сдержаться и спросила притворно невозмутимо:

– Почему, не знаешь?

– Не интересовался.

– Хм.

Повисло неловкое молчание, в котором Анисья ясно различала приглушенные крадущиеся шаги за своей спиной.

– А что, – вдруг подал голос Дима, и Анисья облегченно вздохнула, потому что как раз в эту секунду Маргарита ловко зацепила сумку рукой. – Ты считаешь, что только он достоин участвовать в обряде?

– Нет, нет, конечно! – возразила Анисья. – Я просто так спросила, ну, ты же знаешь, обычно Сева играет на дудочке во время обрядов, и все такое. Как бабушка поживает?

Дима искоса посмотрел на нее и неохотно отозвался:

– Нормально.

Не услышав более развернутого ответа, Анисья снова заговорила. Теперь ей приходилось тянуть время, дожидаясь, когда Маргарита с девочками проверит и вернет сумку обратно.

– Последний званый ужин у Рублевых был таким… скучным… тебе не показалось?

Дима пожал плечами.

– Никто даже не веселился, все просто сидели и ели. Терпеть не могу такие вечера!

– А разве был повод веселиться? – Дима повернулся к ней.

– Нет, то есть… – Анисья замялась. Выходило, что она готова веселиться и удивляется, что другие этого не делают, когда Звягинова похитили и он вот уже столько времени считается без вести пропавшим. – Я имела в виду, что…

Анисья уставилась на Димино лицо, абсолютно растерявшись. Тут же ей подумалось, что если бы он не носил эту свою прическу с ровным пробором на левую сторону, то выглядел бы гораздо лучше, гораздо привлекательнее. Если бы только протянуть руку и растрепать ему волосы, как у Севы! Ведь, если разобраться, у Димы были приятные черты лица, немного удлиненные и крупноватые, но все же красивые: четко очерченные скулы и волевой подбородок, прямой нос…

– О, Нися, ты уже здесь, – вдруг раздался немного дрожащий голос Маргариты. – А мы всюду тебя ищем! Пошли скорее!

– Извини, мне надо идти, – сказала Анисья своему собеседнику, но тот не отозвался, а просто отвернулся от нее.

– Вот зануда! – воскликнула Анисья, отойдя на приличное расстояние от Димы. – Молчит и молчит! С ним невозможно разговаривать!

– Но ты справилась. Молодец! – улыбнулась Полина.

– Ну а вы? Нашли что-нибудь в его сумке, пока я позорилась и говорила всякую чушь?

– Да, – девочки переглянулись. – Книгу – Одну-единственную книгу Видимо, он и впрямь всегда ходит с сумкой только ради того, чтобы носить в ней эту книгу – а ты что, ожидала, что он таскает в ней всю свою библиотеку? – спросила Анисья. – И что это была за книга? Она связана с Темной магией?

– На ней не было названия, – начала Полина. – А читать ее у нас просто не хватило времени.

– Да, к тому же текст написан рунами, а страницы такие старые и стертые, что разобраться в том, что именно написано, было почти невозможно, – продолжила Маргарита.

– Но на обложке, хоть и плохо различимый, стоял знак, – тихо добавила Василиса. – Яблоко, проткнутое кинжалом.

Анисья приглушенно вскрикнула, не то победно, не то испуганно, и Полина с Маргаритой поглядели на нее в полном недоумении.

– Я так и знала, так и знала! – воскликнула Анисья. – Ну, что я вам говорила!

– Так этот знак обозначает что-то?

– Вы слышали когда-нибудь рассказы про то, что слуге было приказано убить девушку, а он вместо этого приносил сердце какого-нибудь животного? – перебила Анисья.

– Ну да, – удивилась Полина. – В некоторых сказках есть похожие истории, кажется.

– Так вот! Слуги – это, конечно же, Светлые маги, плененные Темными. Темные колдуны отправляли их на убийство, чтобы те почувствовали кровь, и постепенно их мозг затуманился. Слуги должны были принести своему хозяину сердце жертвы, обычно девушки – так символично обозначается невинное существо, но иногда, когда у них хватало смелости, вместо человеческого сердца они подсовывали Темному магу сердце животного. И когда Темный колдун замечал подмену, он заточал душу девушки в яблоко, и давал слуге. Тот, ничего не подозревая, резал яблоко, тем самым убивая свою спасенную жертву.

– Этот знак, яблоко и кинжал, – продолжила Василиса, – обозначает превосходство Темных над Светлыми.

– А есть какие-нибудь истории, где Светлые маги побеждают Темных, а не наоборот? – возмутилась Маргарита. – Получается, что в Белой Усадьбе теперь есть предатель, и мне хотелось бы иметь хоть какую-то надежду на мирную жизнь, а не на то, что он скоро сдаст нас всех своим Темным дружкам!

– Как же так? Неужели Дима и вправду связан с Темной магией? – от нахлынувшего страха у Полины свело коленки.

– Я же сто раз говорила! – отозвалась Анисья.

Четыре маленькие ведьмы стояли, окутанные летней звездной ночью. Они были одни на этой безлюдной полянке, покрытой высокой душистой травой. Далеко впереди, за небольшим редким леском, возвышался холм с какой-то хлипкой постройкой на самой его вершине.

– Что нам делать? Рассказать кому-нибудь о Диме?

– Да, для начала моему брату, – ответила Анисья. – Теперь мы почти наверняка знаем, кто похитил Звягинова!

Глава девятая. Неожиданная встреча

Сева остановился перед невысокой оградой и отдышался. Он одернул рубашку, пригладил рукой волосы, растрепавшиеся от бега, и толкнул тяжелую скрипучую калитку Отец, должно быть, уже ждал его внутри.

Сева обрадовался, когда отец предложил ему немного попрактиковаться. По его словам, случай был занятный и редкий, хоть и не сложный. Необычным было только то, что в самый последний момент Даниил Георгиевич вдруг прислал записку, в которой пытался убедить сына не приходить сегодня на вызов. И никаких объяснений. Сева, недолго размышляя, ответил: «Я приду, как договорились».

Вечер стоял темный и душный. Цветущий лилейник разливал в теплом пространстве палисадника свой тягучий сладковатый аромат.

Окна одноэтажного домика светились янтарем, озаряя пышные кусты древовидного магнала, высаженного прямо возле стены. Севе вдруг захотелось приключений. В глухую июньскую ночь так и тянуло на подвиги!

Он добрался до крыльца и дернул за свисающий откуда-то из темноты плетеный серебристый шнурок. Внутри дома закричала кукушка. Дверь бесшумно отворилась, из-за нее показалась седая взлохмаченная голова невысокого щуплого мужчины. Незнакомец оглядел Севу маленькими черными глазками и спросил:

– Вы к кому, молодой человек?

– Я… – Сева замялся. – Я сын целителя. Думал, что он уже пришел, но раз нет, то я подожду снаружи.

– Нет-нет! – мужчина схватил Севу за руку и потащил в дом. – Он говорил о вас. Сказал, чтобы вы начинали без него. Он задержится.

– Задержится? – удивился Сева. – Но он меня не предупредил.

Сева тут же вспомнил о записке. Может быть, отец поэтому и предложил ему перенести практику на другой день, что не успевал к назначенному часу?

– Проходите сюда. Он попросил передать, что появилось срочное дело. И еще, – низенький мужчина заговорщицки поглядел на Севу. – Он сказал, что вы удивитесь и, возможно, будете сопротивляться! А я пообещал, что непременно уговорю вас начать без него. Кстати, как вас зовут?

– Сева, – растерянно ответил сын целителя, чувствуя, как где-то внутри закипает злость на отца. «Спокойно. Спокойно. Нужно отвлечься».

– Всеволод Даниилович, значит?

Сева уставился на незнакомца, но затем медленно кивнул.

– Евграф Фадеевич, – старик протянул худую руку. – Вам нужно взглянуть на мою младшую дочь.

– Хм.

– Ей совсем плохо! – Евграф Фадеевич цыкнул языком, покачал головой и шепотом добавил. – Ее, Всеволод Даниилович, укусил Тоскливый Поганочник.

– Вы имеете в виду, у нее… депрессия?

– Я имею в виду, что ее укусил Тоскливый Поганочник, а что у нее там еще, это уж вы сами узнайте.

Сева почувствовал, как на спине выступил холодный пот. Уж не придется ли ему лечить кого-то от укуса несуществующего насекомого? Папа назвал этот случай занятным. Что ж, очень забавно. Теперь ясно, почему он сам не явился!

– Сюда проходите, это ее комната. Если что понадобится, зовите меня.

Сева не ответил. Злость переполняла его, а любые эмоции были плохими помощниками в лекарском деле.

Дверь перед ним распахнулась, а потом захлопнулась за его спиной. Мягкий полумрак комнаты, разбавленный красноватым светом прикроватного ночника, поглотил его. Сева стоял возле двери, пытаясь справится с нахлынувшими мыслями, и всматривался в пространство перед собой.

На широком диване, откинувшись на пышную белую подушку, полулежала молодая девушка. Длинные волосы ее были распущены и спадали на грудь и безвольно раскинутые руки.

– Добрый вечер.

Кажется, приключения, которых так жаждал его юный ум, начинались.

– Здравствуйте, Даниил Георгиевич.

Сева про себя улыбнулся. Его голос в который раз спутали с отцовским. Что ж, он привык.

Сева решительным шагом подошел к больной, встав напротив ее лица, в кругу красно-розового света тусклой лампы. Глаза ее на миг сделались больше, в них заиграл огонек интереса, и больная девушка села на постели:

– Извините! Так вы не… – казалось, ее немного смутила Севина молодость. – Вы не Даниил Георгиевич..

– Я его сын.

– Ох, прошу прощения, – огонек в ее глазах потух, но Сева наметанным взглядом заметил, что она продолжала следить за ним из-под полуприкрытых век.

– Меня зовут Сева.

– Милонега.

– О, я думал, это имя теперь под запретом, – Сева слегка прищурился, разглядывая девушку. После бурного расставания с Олесей, полного ее слез, он пообещал себе, что в ближайшее время не станет заводить никаких отношений. Да еще и эти ее разъяренные поклонники! Как объяснить им всем, что его чувства колеблются от скуки до жажды разорвать этих девушек на части, что одновременно и страшно, и невыносимо. И он прекрасно понимает, что до своего Посвящения они должны оставаться чистыми, да только в его присутствии этого не понимают они! И что ему делать с ними? Но сейчас пришлось перейти в наступление, потому что это был единственный способ тянуть время перед приходом отца. Не мог же Сева признаться больной, что понятия не имел о ее недуге. Милонега вновь открыла глаза, обрамленные длинными ресницами, и слишком уж по-девчачьи хихикнула.

На вид ей было около двадцати пяти лет, и волосы ее, должно быть, доходили до колен, когда она поднималась на ноги. Придирчивому Севе лицо ее не понравилось – слишком капризное, за такой, наверное, пришлось бы бегать и сдувать с нее пылинки, и она была бы вечно всем недовольна. Девушка продолжала смотреть на юного целителя, пока он подыскивал слова, изображая крайнюю сосредоточенность:

– Так что же с вами произошло?

Милонега вновь загрустила, опустила голову на подушку и тяжело вздохнула:

– Меня укусил Тоскливый Поганочник.

– М-м-м, – задумчиво протянул Сева, стараясь изо всех сил вспомнить, что же рассказывал Густав Вениаминович об этом существе. Считалось, будто укус этого насекомого вызывал у больного состояние глубокой апатии.

– Покажите мне, где.

Девица медленно приподнялась, не сводя с него глаз. Этот взгляд был ему знаком: она попалась в его сеть.

Милонега спустила белый рукав сорочки с левого плеча, и Сева с удивлением уставился на кусочек мраморной кожи, на котором темнел расползающийся синяк. Мысли об общении с девушкой вмиг вылетели из головы. Он смотрел на три крошечных кровяных точки в центре ушиба, и воспоминания всплывали одно за другим. Конечно! Тоскливый Поганочник, по научному Крав, походил на гигантского комара с красными прожилками на крыльях и тремя острыми зубками, которыми вгрызался в тело жертвы. Он был настолько редким, что многие колдуны вообще не верили в его существование. Обитал в лесных чащах и питался цветком Лафелии, которая, в свою очередь, тоже представляла несказанную редкость.

Пальцы Севы медленно потянулись к плечу Милонеги и коснулись прохладной кожи в том месте, где Тоскливый Поганочник оставил свой след. Ткани тела здесь словно уже омертвели – Сева не чувствовал никакой жизненной энергии в районе ее плеча. А отец еще назвал этот случай несложным!

Милонега тихо вздохнула и слегка подалась вперед. Сева отпрянул от нее. Нет. Только не сейчас! Теперь он был с головой поглощен проблемой, но Милонега вдруг принялась стягивать рубашку и со второго плеча.

– Послушайте, – в его висках застучала кровь, он глубоко вдохнул и отвернулся. – Вас укусил Крав… хм… Тоскливый Поганочник.

– Я знаю, я же тебе сама сказала.

Сева выждал несколько секунд и снова посмотрел на больную. На этот раз взгляд его был пустым, бесчувственным.

– Ложитесь. Нет, руки вытяните вдоль. Вы давно не ели?

– Два дня.

– Так значит, он вас укусил вчера? – Сева старался не смотреть Милонеге в глаза, чтобы вновь ее не спровоцировать.

– Да.

– Почему же вы так медлили с лечением?

– Потому что мне никто не поверил!

«Еще бы», – подумал Сева, улыбнувшись. – Не могу сейчас ничем вам помочь, потому что у меня с собой нет никаких лекарств. Я жду отца, он должен все захватить. Но если что, я оставлю вам рецепт!

Попытаюсь убрать синяк, хорошо? Лежите смирно и не открывайте глаза.

Он присел на край дивана и положил ладонь на ее плечо. Ну и большим же был Поганочник, раз так сильно укусил! Кровь Милонеги словно обходила это место стороной, и все ткани кожи будто бы высохли.

– Ваша Стихия Земля?

– Да, – еле слышно прошептала Милонега.

Она тяжело дышала, и Сева видел, как вздымается и опускается ее грудная клетка под тонкой сорочкой. Он провел двумя сложенными пальцами по маленьким точечкам укуса, но они не исчезли. Тогда он принялся надавливать на синяк, зажмурив глаза и шепча наговор. Через несколько минут кожа в этом месте слегка порозовела.

Отец справился бы с этим куда быстрее!

Ее недуг оказался немнимым, и нужно было как-то ей помочь. В голову лезли дурацкие идеи предложить ей веселую прогулку, но он тут же их отбрасывал. Какой неправильный подход к лечению! Хотя… не для того ли отец предложил ему заняться этим случаем? Вполне вероятно, что он решил избавить девушку от депрессии с помощью чар Сирены…

Яд Тоскливого Поганочника медленно нарушал баланс потоков магии, и Сева решил попробовать поработать над этим. Он встал и сложил руки над солнечным сплетением девушки, чувствуя, как из нее фонтаном бьет горячая энергия. Тонкие потоки расходились во все стороны, но не достигали раненого плеча.

И тут пришло спасение! Дверь со скрипом отворилась, и появился улыбающийся Даниил Георгиевич. Сева облегченно вздохнул и опустил руки. Милонега открыла глаза и натянула обратно свою белую рубашку – Я вижу, вы тут обходитесь и без меня, – начал Севин отец, и за ним в комнату вошел Евграф Фадеевич.

– Всеволод Даниилович не хотел приступать без вас, как вы и предполагали.

– Всеволод Даниилович? – с ироничной улыбкой, будто после услышанной шутки, переспросил Даниил Георгиевич, взглянув на сына.

К удивлению Севы, через левое плечо отца был перекинут длинный плащ-куколь.

– Что тут у нас? – Даниил Георгиевич слегка качнул головой, усмехнулся и приблизился к Милонеге. – Я слышал, Крав?

Сева заметил, что отец выглядел рассеянным, несмотря на улыбку. Глаза его блестели нездоровым огнем, а руки теребили ручку кожаного чемоданчика, который он повсюду носил с собой.

– Нужно лекарство, – взглянув на отца еще раз, сказал Сева. – Это правда Поганочник.

– Лекарство, значит, – Севин отец задумался, глядя на причудливую тень от резного гардероба.

Сева не на шутку встревожился. Что случилось с отцом? О чем он думал?

Сын взял из его рук чемодан, открыл и достал небольшой лист бересты:

– Я напишу вам рецепт лекарства от укуса. Вообще-то, ингредиентов может не быть в аптеке – слишком редкий случай, так что если…

– А вы не могли бы еще раз прийти? – вдруг подала голос Милонега, ловя глазами каждое движение Севы.

Волшебник недоуменно посмотрел на отца, который еле заметно пожал плечами.

– Я не смогу, я еще прохожу Посвящение. Но Даниил Георгиевич придет.

– Нет, Сева. Барышня хочет, чтобы ты ее лечил.

– Ну ладно. Тогда не покупайте ничего в аптеке. В следующий раз я принесу все сам.

– Евграф Фадеевич, Милонега, прошу нас извинить, – вдруг оборвал сына целитель. – Нам пора уходить – есть некоторые дела.

– Да-да, конечно.

– До свидания, – девушка поглядела вслед Севе, но тот не обернулся.

* * *

Спускаясь с крыльца, Сева вцепился в локоть отца:

– Что произошло? Ты же обещал быть вовремя.

– Тебе необходимо немедленно возвращаться в Заречье, – Даниил Георгиевич огляделся по сторонам, отчего по коже юного целителя пробежали мурашки.

– Что? С какой стати?

– Мне надо идти, у меня есть дела.

– Я пойду с тобой, – Сева и сам не успел понять, с чего так решил.

– Я не собираюсь с тобой спорить! – отозвался отец. – Я сказал, чтобы ты сейчас же шел назад!

– Нет, я вижу, что-то не так. Что случилось?

– Все в порядке.

– Ты волнуешься, я это чувствую. Ты сильно торопишься. Куда?

– Сева, не веди себя как ребенок! У меня есть дела, которые тебя не касаются!

– Похоже на то, что в твоей жизни ничто не касается меня! – выпалил Сева, исподлобья глядя на отца.

Даниил Георгиевич на секунду замер, но взгляд его не смягчился, а только сильнее напомнил хищный прищур сына.

– Ни о чем не спрашивай и веди себя тихо, – наконец процедил целитель и направился вдоль по улице.

Сева секунду постоял на месте и поглядел вслед удаляющейся фигуре отца, а потом бросился за ним.

Так они и шли, целитель впереди, а сын – отстав на несколько шагов. Он мог бы и догнать отца, но не хотел этого делать. Гораздо привычней было оставаться в стороне, имея простор для наблюдения и время для того, чтобы оценить ситуацию. Вскоре Севе стало ясно, что они намеревались покинуть пределы города, так как населенный район Росеника уже кончился, сменившись полуразрушенной окраиной, а Даниил Георгиевич все не сбавлял шаг. Но минут через двадцать он вдруг остановился и повернулся к сыну. Сева тоже встал и огляделся. Перед ними лежала пустошь, прозванная Пустыми Холмами, будто забором огражденная от цветущего города старой, почти развалившейся каменной стеной. Сева не раз выбирался сюда в детстве и всегда задавался вопросом, почему эти жалкие останки, черные словно от пожара, так бережно сохранены. Для чего все еще стояла эта каменная развалина? Как она могла защитить город? По легендам, много веков назад на этом месте разыгралась великая битва между Темными и Светлыми магами, и Севино воображение каждый раз, когда он оказывался здесь, вырисовывало перед ним полчища могущественных колдунов. Но при чем тут был пожар? Ведь стена явно горела…

Ход Севиных размышлений был прерван приглушенным голосом отца:

– Послушай, я не знаю, что сейчас может случиться. Только предупреждаю тебя, что ты подвергаешь себя опасности.

– Пап!

– Хочу, чтобы ты услышал меня, Сева. Я не должен приводить тебя туда, куда иду. Прошу тебя вернуться назад.

– Ты же знаешь, что я не никуда не пойду.

– Да, – отец устало кивнул. – Когда тебе что-то взбредет в голову, от тебя никуда не деться.

– Давай без романтики, а? – раздраженно отозвался Сева. – Что происходит?

– Многие Странники, по некоторым сведениям, перешли на сторону Темных. Тот колдун, что напал на Вещего Олега, был Странником, хотя сам Вещий Олег это отрицает. И сейчас я, точнее, мы идем на встречу.

– Встречу? – переспросил Сева.

Отец, не ответив, молча протянул сыну свой плащ с капюшоном.

– Это ведь тебе самому нужно, – Сева отступил на шаг назад, отказываясь от предложенного одеяния.

– Не спорь. Тебя не должны видеть.

Сева кивнул, чувствуя, как холодеет его кровь. Вот это приключения! Сейчас он жалел только о том, что рядом не было его лучшего друга.

– Странники назначали встречу. Мы не знаем, сколько их и что они задумали. И поэтому я требую, слышишь, Сева, требую, чтобы ты безоговорочно выполнял все, что я тебе скажу.

Взгляд целителя был тяжелым и давящим. Сева не успел поразмыслить как следует над словами отца и непроизвольно кивнул.

– Перестань это делать! – взорвался он, тут же сообразив, что поддался влиянию сильного Воздушного мага. – Так не честно!

– Не думаю, что ты сам всегда поступаешь честно, – улыбнулся отец. – Это удел всех Воздушных.

Целитель и его сын, скрытый теперь от посторонних глаз черным плащом, чья магическая защита позволяла молодому человеку оставаться неузнанным, двинулись дальше. Пустые Холмы были поистине необычным местом: они простирались вдаль на сотни метров, образуя огромный безжизненный пустырь, на котором даже не росла трава, лишь одинокие клочки какой-то пожелтевшей растительности изредка возникали под ногами. Даниил Георгиевич прибавил шагу. Справа пологий участок земли начал постепенно меняться, образуя неглубокую, но широкую канаву, дно которой покрывали полосы и разводы, будто совсем недавно здесь бежала быстрым потоком река, но затем русло это высохло, опустело. Сколько Сева помнил, картина эта никогда не менялась. Таинственный овраг всегда выглядел так, словно за минуту назад до появления человека был наполнен шумящей водой, которая внезапно испарялась, стоило лишь взглянуть на нее. Ему даже казалось, что он слышит ее далекое журчание. На другом берегу канавы стояло дерево, черное и кривое, ствол его покрывал серый лишайник, корявые голые ветви простирались над невидимой речкой. Дерево это было последней границей местности, прозванной Пустыми Холмами. Дальше начинался лес.

Целитель остановился, не дойдя каких-то пару метров до высохшей канавы, и взглянул на часы. В тот же миг в черной полосе леса на противоположном берегу сверкнула маленькая светлая точка, которая начала стремительно приближаться, увеличиваясь в размерах, и вот уже приобрела очертания животного – пушистой рыжей лисицы, которая без труда перескочила через овраг и, лишь раз оглянувшись на ожидавших ее магов, побежала по сухой темной земле к самому сердцу Пустых Холмов. Сева и его отец двинулись за ней. На пути им встречались редкие деревья, мертвые и черные, как и все вокруг, их ветки словно вонзались в звездное небо, а корни, выбравшиеся из-под земли, извивались и будто хотели ухватить за ногу идущих мимо людей. Стволы этих деревьев были мощными, с глубокими морщинами в тяжелой коре. Когда-то они, наверное, были раскидистыми зелеными дубами.

Сева вдруг задумался, почему местность звалась Пустыми Холмами, когда холм здесь был всего один. Теперь он возвышался впереди, его очертания хорошо различались на фоне пестрящего огоньками неба.

Мелькнул и снова исчез в темноте лисий хвост, и на месте животного вдруг появилась еще одна человеческая фигура, закутанная в темный плащ до самых пят. Фигура замерла на месте. Остановился и Даниил Георгиевич. Он повернулся к сыну и еле заметным жестом приказал ему замедлить шаг.

Под глубоким капюшоном лица их таинственного спутника в плаще не было видно, но Сева различил, что голова его повернута в сторону целителя, будто незнакомец удивлялся тому, что Даниил Георгиевич явился без одеяния, скрывающего его наружность.

В течение нескольких минут они втроем стояли под мерцающим светом звезд, но вскоре внезапное движение нарушило спокойствие ночи – неподалеку появилась фигура высокого, крепко сложенного мужчины. Лица своего он не прятал, как и полагалось предводителю Светлого сообщества. Ирвинг коротко оглядел присутствующих, не выразив ни малейшего удивления от того, что здесь находился незваный свидетель.

Сева почувствовал прилив волнения. Что-то важное происходило сейчас, он был уверен. Раз сам Ирвинг здесь, раз его сопровождает Севин отец – самый лучший целитель Росеника, то должно случиться что-то по-настоящему интересное. И этот незнакомец в плаще, лис-перевертыш, наверняка был кем-то из Дружины. Сева огляделся по сторонам. Теперь он не сомневался в том, что большой всклокоченный филин, восседавший на корявой ветке ближайшего сгоревшего дуба – не кто иной, как оборотень. В случае опасности он бы незамедлительно превратился в одного из дружинников. И волк, притаившийся за сухим витиеватым корнем, в любое мгновение мог обернуться защитником Ирвинга. Сева чувствовал присутствие женщины. Кто-то из этих животных мог вполне оказаться Боевой колдуньей.

А Ирвинг смотрел вдаль и молчал, иногда дотрагиваясь до большого перстня на указательном пальце. Он ни словом не перекинулся с Севиным отцом и не поинтересовался, кого тот привел с собой. Он и так все знал, это было ясно.

Но внезапно почти непроглядный мрак впереди начал видоизменяться, и Сева сначала с трудом, а потом уже четче и яснее различил неторопливое движение. В первые секунды было трудно понять, что именно происходило, потому что на горизонте возвышался черный холм, не позволяющий увидеть, что творилось у его подножия. Темнота словно приобретала форму, объем и плоть, и вот уже две очерченные серебристым звездным заревом фигуры отделились от холма и начали приближаться. Откуда они взялись? Обогнули холм с одной из сторон или вышли прямо из него?

Даниил Георгиевич сделал решительный шаг в сторону и загородил сына собой, а затем вытянул вперед правую руку, готовый защищаться. Вытянул руку и второй маг, и только Ирвинг остался стоять неподвижно.

Сева с неподдельным интересом вглядывался вдаль. Его на секунду расстроило, что Странников оказалось только двое. Он уже успел напридумывать себе грандиозную схватку с десятком врагов, но на деле пока что ни одного полноценного противника перед ним не оказалось. А ведь если бы Велес узнала, что он поучаствовал в битве со Странниками (и конечно, геройски проявил себя), она бы сочла его посвященным и освободила от прохождения испытаний. И уж тем более избавила бы от всех долгов перед Заречьем.

Идущий слева казался выше и крупнее своего спутника, походка его была мягкой, но решительной. Добравшись до того места, где ожидали Светлые, странник снял капюшон и поглядел сначала на Ирвинга, а затем на целителя.

Выглядел он именно так, как, по представлению Севы, и должен был выглядеть Странник. Длинные темные волосы доставали до плеч и лежали неровными волнами, будто привыкшие к сильному ветру.

Брови были густыми, нахмуренными, глаза зорко сверкали из-под них, ловя отблески звезд. Подбородок покрывала густая щетина, на правой щеке виднелось несколько мелких царапин, а левую бровь и веко пересекал большой красноватый шрам, придающий всему лицу суровый вид.

Напряжение росло. Безмолвие наконец было нарушено Странником:

– Приветствую тебя, Ирвинг.

Голос его был низким, спокойным, в нем не чувствовалось волнения или страха, что сразу расположило к Севе этого колдуна. Ирвинг не проронил ни слова и только молча поклонился, а затем вдруг обратился к магу в темном плаще, с которым Даниил Георгиевич и Сева повстречались у высохшего русла реки:

– Который из них?

Сева ничего не понял, но увидел, как черная фигура в развевающемся одеянии приблизилась к Страннику. Тот беспрекословно позволил незнакомцу подойти. Прошло несколько секунд тишины, и Светлый маг тоже открыл свое лицо.

Сева не поверил глазам: перед ним, лицом к лицу со Странником, стоял никакой не дружинник, а Лиса – ее белые волосы ярким светящимся пятном выделялись на фоне ночи. Конечно, Сева мог бы и раньше подумать о том, что именно она пришла с ними сюда, но такая мысль даже не приходила в голову. Помимо Дарьи Сергеевны еще несколько колдунов оборачивались лисами.

Молодая наставница не сводила немигающих желтых глаз с лица Странника, словно изучая его шрамы и запоминая черты.

– Александр, – наконец произнесла она равнодушно. – Странник.

И только теперь Сева заметил, что Странник, названный Александром, также потрясен. Глаза его горели изумлением, брови удивленно изогнулись. Казалось, что он тоже не мог поверить в то, что перед ним стоит эта колдунья.

«Но почему? Его-то что удивило?» – подумал Сева.

Лиса же тем временем вернулась назад и заняла свое место рядом с целителем, не придав никакого значения реакции Странника на ее появление.

– Здравствуй, Александр, – сказал Ирвинг. – Я рад, что это действительно ты.

Филин на дереве встрепенулся и ухнул, Странник встревожено покосился на него и ответил:

– Прости, Ирвинг, но и я должен быть уверен в тебе, прежде чем открою цель нашей встречи.

Теперь шевельнулась фигура, стоящая рядом с Александром. Невысокий человек, чье лицо все еще было скрыто капюшоном, сделал несколько шагов навстречу Светлому магу. Сева внимательно следил за движениями незнакомца и на миг увидел высунувшуюся из-под темной ткани плаща кисть руки, на безымянном пальце которой блеснул тяжелый грубый перстень – точно такой же, какой носил и Ирвинг.

«Кольцо!» – подумал Сева, и тут же перед глазами закрутились видения, вырванные из памяти: Ярилина рукопись, подземелье, Василиса, рассказывающая про таинственные голоса, услышанные в поместье Велес. Были ли они связаны с этим кольцом? С этим странным перстнем?

Но удивлению Севы не было предела, когда и этот колдун снял свой капюшон. По сравнению с человеком, пришедшим в обществе Странника, даже присутствие Дарьи Сергеевны переставало казаться необычным. Напротив Ирвинга стоял не кто иной, как профессор Звягинов, пухлый, улыбчивый, как всегда в своем пенсне. Тот самый профессор Звягинов, которого искали вот уже столько времени, которого некоторые даже считали мертвым!

– Да, Саша, – повернулся к Страннику пожилой маг. – Это самый настоящий Ирвинг.

Сева совершенно перестал понимать, что происходит. Все стояли и смотрели друг на друга с неподдельным изумлением, даже целитель опустил руку и переводил вопросительный взгляд с Ирвинга на бывшего зареченского наставника Звягинова.

– Эдуард!

– Ирвинг, – с улыбкой ответил Звягинов и пожал плечами. – Этот молодой человек, что пришел со мной, все сам сейчас объяснит. Это была его идея. Он толковый парень, честное слово.

– Он Странник, – вдруг воскликнула Лиса с ноткой возмущения.

– Но-но, моя дорогая. Выслушайте сперва, – покачал головой Звягинов.

– Ирвинг! – Странник подошел ближе к Светлому магу и низко поклонился. – Примешь ли ты меня на свою сторону?

– Вот как? – отозвался Ирвинг заинтересованно, но больше ничего не сказал.

– Странники все больше сближаются с Темными колдунами. Грядут великие перемены. Но я выбрал свой путь, я хочу стать Светлым.

– Ты имеешь в виду, что хочешь вернуться? – уточнил Ирвинг.

Александр кивнул. Сева поежился под плащом: все в облике этого человека говорило о его силе, о знании каких-то тайн. Его манера разговаривать немного резала слух – видимо, этот Странник привык больше молчать, нежели говорить.

– Ну что ж, тогда объясни нам всем, что же случилось с нашим другом? – Ирвинг покосился на профессора.

– Я узнал о кольцах, – начал Странник. – Мне известно их назначение, и оно также известно Темной стороне. Они начали охоту и они не отступят. Одно из колец уже попало к ним, кольцо Святогора, второе же должно было достаться им посредством смерти профессора. Узнав это, я больше не мог бездействовать.

– Не забыл своего старого наставника! – усмехнулся Звягинов. – Я всегда говорил, что из Македонова выйдет толк.

– И ты похитил его? – спросил Ирвинг. – Похитил, заставив всех нас искать его?

– Все должно было выглядеть естественно, как настоящее похищение. Если бы Светлые знали, что профессор в безопасности, и не волновались за него, не искали, Темные заподозрили бы неладное и обрушились бы на вас всей своей мощью. А из-за моего поступка они набросились на Странников. Ведь Странник предал их.

– А что Верочка? Очень переживала? – вдруг подал голос Звягинов, испуганно поглядев на Ирвинга.

Сева не сразу сообразил, что под «Верочкой» подразумевалась Велес, а когда наконец догадался, то еле смог сдержать смех.

– Но зачем же вы решили раскрыть свой обман? – спросил Ирвинг, игнорируя вопрос Звягинова.

– Дольше тянуть было нельзя, – ответил Александр. – Все изменилось. Теперь вам необходимы все кольца, вам необходимо то, что скрыто за ними, и то, что без них не имеет смысла. Сила Темной стороны возросла, и, возможно, даже не заполучив того, что ищут, они объявят вам войну. Причиной тому – Водяной маг. Говорят, что только Воды не достает для Союза стихий. Для Темного Союза стихий.

– Значит, им известно о девочке… – задумчиво протянул Ирвинг, а Сева снова содрогнулся: он ведь знал, откуда стало известно о ней.

– А еще им известно обо мне. О том, что в деле исчезновения профессора Звягинова замешан я, – сказал Странник, и в голосе его послышалось волнение. – Ия прошу твоей защиты, Ирвинг. Одному мне им не противостоять.

Ирвинг отозвался не сразу, он долго смотрел куда-то вперед, на высокий черный холм, будто увидев там нечто интересное.

– Значит, Александр, кроме тебя, никто не знает о местонахождении профессора?

– Нет, никто.

– Расположение его жилища также остается засекреченным?

– Да.

– Это неправда! – раздалось уверенное восклицание, и все повернули головы на Даниила Георгиевича, но когда и он сам обернулся, стало ясно, что голос, хоть и очень похожий на его, принадлежал не целителю.

Сева скинул капюшон и взглянул сначала на Лису, которая немало удивилась при виде своего воспитанника, а затем на Ирвинга.

– Странница, я не знаю ее имени, но могу описать внешность, знает, где находится дом профессора.

– Сева, о чем ты? – непонимающе шепнул отец.

– Продолжай! – сказал Ирвинг.

– Это наша вина, – ровным голосом произнес Сева. – Боюсь, по неосторожности мы с друзьями вывели ее туда. Она оставила след на руке… на руке… одного из моих друзей. Мы не заметили сразу. Вы можете увидеть ее, если хотите, я открою свои мысли.

– Пусть это сделает Александр, – вдруг сказал Ирвинг. – Пусть он посмотрит на Странницу и объяснит, как же так получилось, что он не сообщил нам о ней.

– Нет, Ирвинг, – возразил Странник. – Я не могу читать мыслей. Лишь единицам колдунов Огненной стихии послан этот дар. Но я знаю, о ком говорит молодой человек. Эта Странница уже давно находится в плену у Светлого сообщества. В тот же день ее схватили ваши Охотники. И я поспособствовал этому. Не знаю, жива ли она еще, но…

– Жива, – отрезал Ирвинг. – Светлые маги не убийцы. Но она больше не скажет ни слова нашим врагам.

– Теперь ты знаешь все. Я прошу тебя еще раз: прими меня на свою сторону, – Странник склонил голову.

– Конечно, он принимает тебя, – ответил за Ирвинга Звягинов, а затем обратился к предводителю Светлого сообщества. – Только знай, что за Сашей все еще охотятся Темные. Мы должны помочь ему: спрятать, как он спрятал меня. Я думаю, можно публично взять его в плен или даже разыграть его смерть. Пусть об этом напишут в газетах – пресса всегда попадает в руки врагам.

– Нет, – ответил Ирвинг. – Смерти не надо. Я придумал кое-что понадежней. Место, где его никто не достанет. Это и будет что-то вроде плена.

* * *

Цепь тревожных Полининых снов, где она снова и снова лежала на грубом дощатом полу и сама себе твердила о приближающейся смерти, была прервана негромким, но очень настойчивым постукиванием. Девочка открыла глаза и, находясь еще в прострации после кошмарных сновидений, заморгала. Ей казалось, что она лишь минуту назад опустила голову на подушку, а теперь ее кто-то будил! В комнате стоял мрак, и Полинино внимание привлекло неясное золотистое свечение за окном – будто маленький мерцающий шарик бился в стекло.

– Что это? – раздался сонный шепот в темноте: на своей кровати в другом конце комнаты сидела Маргарита, кутаясь в одеяло, и тоже глядела в окно.

– Не знаю, – ответила Полина. – Может, впустить… его?

Огненная колдунья пожала плечами, а Полина подошла к оконной раме, повернула ручку и потянула тяжелую створку на себя. Едва светящийся шар попал в комнату, он подлетел к Водяной колдунье и растворился в ее грудной клетке, проникнув внутрь прямо сквозь кожу. Полина вздрогнула, но тут же услышала где-то внутри себя голос Анисьи: «Бегите скорее к нам. Есть новости».

– Что случилось? – вскрикнула Маргарита, увидев, как золотой свет исчез в теле подруги. – Где… это?

– Все нормально. Мне кажется, это было послание, – и Полина произнесла вслух слова, которые только что прозвучали в ее голове.

– Ты хочешь сказать, что Анисья таким образом отправила нам приглашение? Но как она это сделала?

– Понятия не имею. Не тот ли это «информационный ком», о котором она когда-то упоминала? Мы пойдем или нет?

– Конечно, идем! Вдруг это касается Димы!

– Касается Димы… – тихо повторила Полина. – А ты не считаешь, что это может быть опасным? Выходить из дома среди ночи… потому что кто-то прислал нам эту… эту штуку…

Но Маргарита уже вскочила на ноги и принялась натягивать джинсы:

– Нет, Полина. Бабушка говорила, что в этой деревне нам нечего бояться. Если это, конечно, не чья-нибудь глупая шутка.

Полина вздохнула, поежившись от страха, и надела первое попавшееся платье, которое висело на спинке стула, взяла теплую кофту и вышла за подругой на улицу.

Было около трех часов ночи, а может быть, немногим больше, звезды еще мерцали в темно-синем небе, а на востоке уже вот-вот готово было появиться зарево рассвета. Полина не посмотрела на часы, когда вернулась домой с Зеленых святок, но ее не покидало ощущение, что это случилось всего пару часов назад.

Девочки миновали улицу Гроз, затем два поворота Дубового проулка, и наконец очутились у знакомой избушки-на-курьих-ножках, в которой жили Василиса с Анисьей.

Полина вслед за Маргаритой поднялась по ступенькам крыльца и вошла в незапертую дверь.

– О, это вы! Почему так долго? Спали, наверное? – воскликнула Анисья.

– Будто ты не спала, – парировала Маргарита, но тут ее голос изменился, и она прибавила, кокетливо улыбнувшись. – Оу, приветик.

Полина выглянула из-за ее плеча и без удивления посмотрела на Севу, который сидел на стуле, облокотившись на спинку, и глядел в пол. Рядом с ним на столе стояла большая чашка, и девочка была уверена, что та наполнена молоком. Она уже давно заметила, что этот напиток был его любимым.

Василиса поспешно встала и переместилась на кровать Анисьи, на которой уже развалился Митя и сидела сама хозяйка постели.

– Садитесь, – рыжеволосая колдунья кивнула подружкам и указала на свою кровать.

– У нас потрясающее известие, – сказал Митя.

– У нас тоже, – отозвалась Маргарита, сверкнув глазами в сторону Севы, который продолжал изучать пол. – Мы знаем кое-что про Диму. Про его любовь к Темной магии. Или Анисья уже все рассказала?

– Нет, – ответила за брата Анисья. – Мы вас ждали.

– Так вот, – продолжила Маргарита. – Теперь почти наверняка можно утверждать, что Дима причастен к похищению профессора. Неспроста же он…

Полина заметила, как Сева усмехнулся, а потом поднял голову и оглядел присутствующих из-под своей длинной челки:

– Дима не имеет никакого отношения к этому делу.

– Да?

– Да. Звягинов нашелся.

– Что? Откуда ты знаешь? Как нашелся?

Шквал вопросов был остановлен одним единственным недовольным взглядом, и Сева рассказал о том, что случилось этой ночью на Пустых Холмах. Полина слушала, не решаясь перебивать, хотя многое в его рассказе было ей непонятно.

– Значит, это был Странник? Всего один Странник похитил Звягинова?

Сева кивнул Мите.

– А как он выглядел? – спросила Василиса.

– Как и должен выглядеть Странник, – Сева вдруг улыбнулся.

– И все это произошло из-за колец? Но что за кольца? Что они значат?

– Ирвинг рассказал. Да, и он спросил о Страннице, которую мы видели в городе. Пришлось открыть истинную цель той прогулки, сказать о Ярилиной рукописи.

– Ирвинг удивился? Рассердился?

– Нет, – Сева покачал головой. – Мне кажется, даже обрадовался нашей сообразительности. Он объяснил, почему мы с Митей ничего не увидели в книге. Чтобы прочесть текст Ярилиной рукописи, необходима сила трех колец – это своего рода защита, придуманная когда-то Звягиновым для того, чтобы Темные маги, даже если украдут книгу, не смогли ею воспользоваться. Кольца эти находились у трех разных людей для надежности. Окажись кто-то из них предателем, он все равно не смог бы увидеть то, что скрыто в Ярилиной рукописи. Но теперь и Светлые не могут воспользоваться книгой. Одно кольцо принадлежало Святогору.

– Так статья из «Сорокиного хвоста» была правдой? – вскрикнула Анисья. – Святогору действительно отрезали палец? У него украли перстень?

– Да.

– Но… – вдруг подала голос Василиса, а Полина откинулась на подушку, переводя взгляд с Анисьи на ее соседку по комнате. – Как же так вышло, что мы с Анисьей смогли увидеть… текст. Мы правда видели его, если бы это было ложью, то мы просто не догадались бы, как пройти обратно мимо Рарога…

– Я знаю, – кивнул Сева. – У меня появился тот же вопрос. Что такого вы сделали, что книга открылась вам?

– Ты спросил у Ирвинга?

– Нет. Что-то меня остановило.

– Может быть, защита книги иногда слабеет? – предположила Анисья.

– Или Звягинов знает, как снять защиту, не имея всех трех колец? Он же сам изобрел этот способ, может быть, он имеет представление о том, как воспользоваться книгой?

– Но зачем ему было снимать защиту, когда в его доме в это время находился Странник?

– Нет, – сказал Сева. – Я думаю, дело в чем-то другом.

Все замолчали, размышляя о книге. Полина взглянула на Анисью: глаза той горели азартом, на лице читалась напряженная работа мыслей, Митя же выглядел более расслабленным, взор его был направлен куда-то перед собой, а Василису, как и Полину, уже сильно клонило в сон, хоть она и пыталась справиться с собой: не уронить голову на плечо Муромцу и сосредоточиться на разгадке тайны. Маргарита теребила прядь черных волос, глядя вниз. Ей очень хотелось самой оказаться в том подземелье и увидеть Ярилину рукопись собственными глазами.

Сева молча пил молоко.

– Так что там про Диму? – вдруг вспомнил Митя. – Что вы узнали?

Но ответа Полина так и не услышала. Она всего на секундочку прикрыла глаза, и перед ее взором снова возник пол из грубых, неотесанных досок, ее собственное тело, на которое она смотрела будто бы сверху. Полина из сна заливалась слезами, глядя на свои ладони, покрытые кровью, и шептала: «Теперь он убьет меня», – а когда она в следующий раз разомкнула веки, в комнате уже было светло. На кровати у противоположной стены в неудобных позах, полусидя, спали Анисья и Василиса. Рядом с Полиной лежала Маргарита, свесив с постели правую руку. Водяная колдунья приподнялась на локте и огляделась: Севы нигде не было, Мити тоже. Почему они ушли? Внезапно Полину осенило.

– Девочки, девочки! Просыпайтесь! Марго, Вася, Анисья!

– Что такое? – протерла глаза Анисья и осмотрелась по сторонам.

– Митя и Сева исчезли! Посвящение!

* * *

Прошло три дня, но ни Сева с Митей, ни их сверстники не появились в Заречье.

– Это нормально? Неужели так всегда бывает? – спрашивала Полина у Анисьи с Василисой, но те только пожимали плечами.

– Куда они делись? Я не думала, что Посвящение длится так долго! – взволнованно говорила Маргарита.

– Мы тоже этого не знали! Никто никогда ничего не рассказывает про Посвящение…

Наставники же, их неофиты и остальные старшие колдуны вели себя как ни в чем не бывало – им, конечно, было все это известно. Зато сверстники Полины и Маргариты вдруг все разом начали рассказывать друг другу, будто совершенно потеряли сон и по ночам слышат жуткие крики, доносящиеся из леса.

Был вечер, подружки шли вслед за остальными колдунами по Дороге желаний. Затем все дружно свернули в Говорящий сад.

– Как, интересно, ставят эти руны отличия? Это что-то вроде татуировки? – спросила Маргарита.

– Митя сказал, что их выжигают на коже… – со страхом в голосе отозвалась Полина.

– Я же говорила вам никогда не верить моему брату! – воскликнула Анисья. – Ему ведь доставляет радость вас запугивать. Уверена, что получать руны отличия совсем не больно.

– Тем более что не все руны отличия рисуют на руке. Часть их ставится в Велесовы книги.

В Говорящем саду, под розовеющим летним небом яблони были похожи на темные пушистые холмы. Природа пахла жарким, душным теплом, и хотелось лечь под деревьями и раствориться в траве. Но стоило перевести взгляд на расположенные полукругом под яблонями высокие деревянные кресла, на которых восседали наставники, и спокойствие тут же пропадало. Приближаясь к этому месту, все начинали заметно нервничать. Полина с Маргаритой замедлили шаг, пропуская вперед Земляных магов, которые выстраивались в ряд перед резным креслом с изображенными на его спинке животными. Крупные узоры складывались в фигуры лошади, змеи, волка и нескольких птиц. На этом кресле сидела пожилая колдунья с высокой прической в виде закрученных рогов. Ее длинные одежды срастались с подножной травой.

– Да это же Велес! – удивленно прошептала Маргарита, заметив на шее колдуньи амулет с медвежьим когтем. Тут же ей показалось, что главная наставница повернула голову и взглянула прямо на нее.

– И Лиса… – таким же тихим и изумленным голосом произнесла Полина.

Молодая наставница сидела рядом с Верой Николаевной с левого края таинственного полукруга. Ее серебристо-белые волосы были убраны под головной убор в виде морды лисы с открытой пастью, а тонкие пальцы перебирали ворсинки пушистого лисьего хвоста, лежащего у нее на коленях.

– Лиса и Велес ставят руны отличия за освоение стихии Воздушным, Земляным, ну и тебе… – сказала Маргарита. – Но где же тогда Маливиничок, чтобы нарисовать руны нам, Огненным?

Юные маги тем временем по одному проходили мимо кресел, и наставники протягивали тому или иному колдуну руку. Что происходило дальше, ни Полина, ни Маргарита разобрать не могли, и когда подошла их очередь, разволновались еще сильнее. Солнце окончательно село, на небе зажглись первые звезды, и где-то в кроне ближайшей яблони запел соловей.

– Хотите посмотреть в Велесовых книгах, какие руны отличия вам дали остальные наставники? – спросила Людмила, неофит Маливиничка, и, не дожидаясь ответа, развернула перед девочками огромную книгу – Руна отличия за изучение древних языков, – пробормотала Полина, найдя свое имя. – И одна от Нестора Ивановича…

Больше никаких рун нарисовано не было. Полина оглядела высокие кресла наставников, и ей показалось, что Лиса, сидящая дальше всех, поманила ее пальцем.

– Я следующая? – спросила Полина у Люды, передававшей книгу группе Огненных.

– Кажется, да. Проходи мимо наставников. Если кто-то из них протянет тебе руку, ты должна к нему подойти.

– И мне поставят руну?

– Да.

– Это больно?

– Больно? Ты смеешься? – улыбнулась Людмила.

Полина неуверенно вышла из поредевшей толпы и сделала шаг навстречу выставленным в полукруг резным тронам. Ей показалось, что со стороны это было странным зрелищем: на огромных высоких креслах со спинками в виде животных и деревьев сидели невиданные волшебные существа с рогами; цветами и ветками в волосах; с необычными шапками в виде звериных морд или небесных тел; в плащах; платьях, растворявшихся в траве, – а перед ними стояла совсем обычная девочка в простом платье, в котором приехала сюда почти год назад. И эти волшебные существа, эти наставники должны были определить, как хорошо она справилась с жизнью в их мире.

На ближайшем кресле восседала наставница по Звездословию Кассандра Степановна. На ней было множество звенящих подвесок, а на голове полумесяц, словно снятый прямо с неба. Перед собой наставница держала хрустальный шар и внимательно смотрела сквозь него на приближающуюся Водяную колдунью, отчего Полине лицо Кассандры Степановны виделось искаженным и растекающимся по стенкам шара. Она с трудом сдержала улыбку, а наставница внезапно вытянула руку ей навстречу.

«Что? – пронеслось в голове у девочки. – Она же зимой говорила, что не даст мне руну отличия из-за неверного гороскопа для Велес…»

Тем не менее Полина подошла к колдунье.

– Дай мне свою ладонь, Полина Феншо, – таинственно проговорила Кассандра Степановна, и все ее подвески с монистами звонко затряслись и зазвенели.

– Левую или правую?

– Все руны отличия, полученные до Посвящения, ставятся на левой.

– Хорошо… – Полина смущенно протянула ей руку.

Наставница накрыла своей пухлой ладонью в перстнях ее ладонь, Полина ощутила мимолетное покалывание, и через секунду уже разглядывала на своей коже бледную звездочку.

Как Кассандра Степановна это сделала? Чем она нарисовала руну? Водяная колдунья была так удивлена и обрадована столь быстрым и неожиданным появлением руны на своей ладони, что прошла мимо кресла Густава Вениаминовича, который все равно почти не протягивал руки колдуньям, считая их неспособными к Целительству. И хотя его черные волосы были распущены, а в ушах блестели серьги, Полина не оглянулась на него, даже чтобы мысленно пошутить над его необычным видом.

Следующим в полукруге располагался Эбонит Павлович. На нем был серебряный плащ, а на голове – металлические обручи. Каждый раз, когда мимо проходил юный колдун, резное кресло наставника по Физимагии начинало светиться. Заметив этот свет, Полина повернулась к наставнику и замедлила шаг, ожидая, что тот вот-вот позовет ее – она не так уж плохо работала все эти месяцы над его заданиями. «Интересно, – подумалось ей. – Как выглядят руны отличия за успехи в Физимагии? И кем становятся те, кто получает много таких рун? Наверняка именно они и проектируют избушки-на-курьих-ножках…» Полина действительно много работала над постижением этой сложной науки и старалась не пропускать встречи с наставником, хотя, будучи потусторонними, ни она, ни Маргарита не могли похвастаться отличными результатами. Полина поймала себя на этой мысли и поняла, что кресло, на котором восседал Эбонит Павлович, уже осталось позади, а руна отличия по Физимагии так и не появилась на ее руке. От этого ей стало грустно, и к следующему наставнику она приближалась уже с меньшим воодушевлением.

Дальше, вся укрытая шалями, сидела Яга, закрыв глаза, словно заснула от скуки. В этот раз не было заметно ее горба. Голову украшал огромный пышный венок из белоснежных цветов, а по длинным, серым, как пепел, волосам струились вниз тонкие стебельки разнообразных трав. Морщинистое лицо, крючковатый нос и впалые глаза с опущенными веками делали ее грозной и устрашающей. Она походила на состарившуюся, высохшую Русалку-Морянку. Яга повернула голову Полине вслед, но не открыла глаз и не протянула ей руку.

«И по Снадобьям нет руны… – с тревогой подумала Полина, приближаясь к Вере Николаевне. – Велес ставит руну Земляным магам и оборотням… Значит, и тут мне ничего не светит…»

Действительно, Велес осталась сидеть неподвижно, но Полине показалось, что она одобрительно улыбнулась.

За Верой Николаевной на последнем резном кресле сидела Дарья Сергеевна в своем лисьем наряде. При виде подопечной она тут же протянула руку. Полина подошла к ее высокому деревянному трону с изображениями кроличьей стаи и большого оленя, подняла глаза на наставницу, и неожиданно слезы покатились по ее щекам.

Лиса вопросительно взглянула на девочку, загадочно улыбаясь.

– Извините, – прошептала себе под нос Водяная колдунья, протягивая ей ладонь. – Просто… почти никто не дал мне рун отличия…

– Почему тебя это расстроило? Ты же здесь не для этого… – тихо ответила Лиса, отпуская Полинину руку через несколько секунд.

Полина кивнула и, отойдя на достаточное расстояние, разжала кулак и снова взглянула на ладонь – возле звездочки стояли две руны за владение магией Воды, два маленьких колечка. Дышать сразу стало легче, и слезы постепенно унялись.

«Так зачем я здесь? – подумала колдунья, когда обида прошла, и спокойствие постепенно вернулось, но какое-то неприятное чувство, похожее на злость, все же скреблось внутри. – Зачем? Наверное, я должна поразмышлять и прийти к мудрому ответу… – иронично подсказала она себе. – Наверное, я здесь, чтобы понять, к какому наставнику я больше не хочу ходить на встречи! Вот так!»

– Целых две руны по Стихии? Ничего себе! – прошедший мимо Светослав заглянул в ее растопыренную ладонь и присвистнул.

– Ну, что у тебя? – Маргарита появилась тут же, чуть ли не бегом миновав Велес и Лису Она тоже не выглядела довольной.

– Да вот, почти ничего… – сказала Полина. – Руна отличия по Звездословию и две – по Стихии Воды. Чаша с рунами за Целительство меня миновала, как видишь…

– Две по Стихии? – Маргарита огорченно вздохнула. – У меня одна от Кассандры и одна от Яги.

– И ни одной по Стихии?

– Ни одной! Как мы уже выяснили, Маливиничка даже не пригласили на этот праздник! Я надеялась, что кто-то рисует руны вместо него, потому что он не умеет этого делать, но нет… А, вон и Анисья с Василисой. Посмотри-ка, по сравнению с Анисьиным наши с тобой лица просто сияют от счастья.

И действительно, Анисья стояла чернее тучи, ее кудри светились в самых последних, темно-красных лучах уже упавшего за лес солнца.

– Принцесса, что случилось? – усмехнулась Маргарита, назвав подружку на Севин манер. – Только не говори, что ты тоже рассчитывала на появление Маливиничка!

Василиса миролюбиво улыбнулась, а Анисья, полная гнева, вытянула руку и показала свою ладонь Маргарите. Там красовалась звездочка за успехи по Звездословию, руна от Эбонита Павловича, полумесяц от Бабы-Яги, круг за владение магией Камня, а под ним – руна за успехи в магии животного происхождения.

– А! – понимающе закивала Маргарита. – Тебя возмутило, что они зарисовали всю твою руку, да? Согласна, слишком много рун отличия для тебя одной.

– Здесь нет руны Меркурия! – выпалила Анисья. – По Целительству!

– Так ее просто некуда было бы ставить, – отшутилась Маргарита.

– Это не смешно, Марго! – Анисья вся кипела и не могла успокоиться. – Я не получила руну отличия по Целительству, ты что, не понимаешь? Жаба не дал мне руну!

– Тише ты, не то тебя услышит Звездинка, и день, когда тебе не поставил руну наставник, который в принципе не дает руны отличия девочкам, станет лучшим в ее жизни! – Маргарита взяла ее под руку. – Не волнуйся! Даже старшая Огненная колдунья Ульяна, которая после Посвящения осталась в Заречье заниматься Целительством, получила эту драгоценную руну не с первого раза. И то знаешь, почему вообще получила?

– Почему? – вяло откликнулась Анисья.

– Огненные говорят, потому что она лицом похожа на бывшую жену Густава Вениаминовича, которая когда-то от него сбежала.

Прошла секунда, и Василиса, Полина и Маргарита, не сдержавшись, захихикали. Анисье ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

* * *

Так было всегда. Всегда ранним летним утром, таким как это, их нагие фигуры окутывает туман. Из года в год меняются их лица, но не сама картина. Нет, она не меняется. На небосводе медленно гаснет лунный серп, первые солнечные лучи крадутся из-за леса. Но глаза этих юных существ ничего не видят. Они слепы.

Их переполняют чувства – бурные, разные. Но рассказать о них друг другу они не могут – они немы. И думают, что это наказание за непройденное испытание. Но первое испытание не проходит никто – так нужно. Но они пока этого не знают. Зато догадываются, что это еще не конец, и некоторые из них очень боятся.

Они стоят – красивые, юные, незрячие существа. И прислушиваются к голосам леса. Конечно, ощущают, что кроме них здесь есть еще кто-то, и оттого их страх делается сильнее. Все они бледны, голодны и очень устали. Это пройдет.

Но что это? Внезапно один из них пошевелился…

Он не просто повернул голову, принюхиваясь к ветру, он ступает вперед… Он приближается! На груди его горит солнечный диск, в кудрях сверкает рассветное зарево. Его малахитовые глаза пусты, но на изможденном лице появляется улыбка. Он вытягивает руки, и пальцы его касаются прохладной чешуи…

И снова фигуры двигаются, среди них появляется чужое существо. Оно кажется похожим на обыкновенного человека, но, если взглянуть под другим углом, кожа его отливает зеленью морских водорослей. Его тонкогубый рот измазан кровью.

Тот первый отдергивает руку, пугаясь раскатистого рева. Под скребущими когтями вздымается земля. Под чешуей зарождается пламя. Этому существу здесь не место! На его устах чужая кровь!

Но вместо огня вдруг появляется прямо из воздуха рыжий зверь с длинной мордой и пушистым хвостом. Он сбивает с ног это существо и тащит его в сторону, вцепившись острыми зубами прямо в руку.

Теперь мне до него не добраться. Мне нужно оставаться здесь и стеречь…

Глава десятая. Летнее солнцестояние

Маргарита выбежала из ванной комнаты и замерла. Полина встала со стула и тоже застыла.

– Какая ты красивая! – восхищенно воскликнула Водяная колдунья, глядя на подругу в новом платье.

– И ты тоже! – ответила Маргарита.

Тогда обе девочки поняли, что господин Ламанов был прав насчет того, что совершенно одинаковые платья им не нужны. Маргарита погладила рукой струящийся белый подол и приблизилась к зеркалу. Плечи были открыты, полупрозрачные длинные рукава делали ее похожей на восточную царевну, на талии блестел тонкий поясок, вышитый жар-птицами. Такими же жар-птицами был расшит лиф Полининого платья, рукава на котором тоже просвечивались и доходили до локтя, а сзади ее наряд украшала широкая лента, завязанная в бант.

– Впервые мне нравится такое нарядное длинное платье. В школе я это все терпеть не могла, – сказала Полина, разглядывая свое и Маргаритино отражения. – Кстати, нам уже пора выходить. Мы и так идем самыми последними.

У крылечка стояли Анисья и Василиса, обе в таких же светлых платьях. Роскошные кудри Анисьи были украшены тонкой диадемой с матовыми зелеными камнями, низ подола платья отделан вышивкой. У Василисы же, как и обещал Ламанов, главным акцентом в наряде было глубокое декольте, которое она осмотрительно прикрыла шелковой косынкой. Конечно же, ее платье немедленно стало предметом шуток среди подруг.

– Вася, сегодня все парни твои! – засмеялась Маргарита, и Василиса еще раз перевязала шейный платочек, чтобы наряд казался поскромнее.

Девочкам требовалось добраться до избушки Бабы-Яги. Деревня опустела, словно ее жители вымерли. На самом же деле почти все колдуны отправились на праздник Летнего солнцестояния, кто в качестве главных виновников торжества, прошедших Посвящение, а кто – просто гостей.

– Интересно, а как мы попадем в Росеник из дома Яги? Нам что, придется всем там лечь и уснуть? – спросила Маргарита, и девочки в ответ засмеялись.

У кособокого крыльца с висевшей над ним потертой табличкой уже стояло несколько девушек – все ожидали своей очереди попасть на праздник. Одеты они были в нарядные платья разных цветов и фасонов.

У дверей ждала Дарья Сергеевна, но Водяная колдунья не сразу узнала свою наставницу в коротком платье ярко-синего цвета и модных открытых туфлях. Сначала Полина подумала, что это кто-то из старших девушек, прошедших Посвящение и увлекавшихся модой потусторонних, но потом наконец пригляделась и узнала Лису. Та словно сошла со страниц журнала мод и никак не вязалась с окружающей обстановкой волшебной деревни, и уж тем более с тем обликом полулисы-получеловека, в котором ее последний раз видела Полина.

– Кажется, все в сборе, – объявила Дарья Сергеевна, и девочки обернулись. – Можем начать наш путь.

Из-за двери вынырнула Баба-Яга, звонко стукнув о крыльцо одной ногой, и Полина снова задумалась, как это у старой наставницы получается издавать такой громкий звук.

– Все возьмитесь за руки. Мы пойдем цепочкой. Руки не отпускать, если кто-то упадет или потеряется – его проблемы, ясно? – произнесла Яга своим скрипучим голосом и угрожающе поглядела на юных дев.

– Ясно, – пискнули хором те.

Яга ухватила за руку Маргариту и резко потащила за собой. Полина едва успела уцепиться за руку подруги и почувствовала, как за вторую ладонь ее взяла Василиса. Остальные девочки выстроились длинной цепочкой, приготовившись к переходу в Белую Усадьбу. Баба-Яга распахнула дверь и вошла в темное помещение. Полина, тоже оказавшись в неосвещенной комнате, старалась передвигаться очень осторожно, чтобы не задеть мебель, которой, как она помнила, тут было все заставлено. Но через несколько минут ей показалось странным то, что комната, если задуматься, совсем небольшая, никак не заканчивалась.

Десяток девушек продолжали идти вперед, а глаза их не могли привыкнуть к темноте, которая словно состояла из какого-то плотного материала. Полина испытывала странные чувства, ей мерещилось, что она движется в невесомости. Ноги касались чего-то твердого, но уже не верилось, что это пол.

Наконец послышался голос Яги:

– Мы почти на месте.

Полина только и успела, что моргнуть, как вдруг очутилась в огромном холле: вон гардероб со множеством потемневших вешалок, вон страшная медвежья голова, которая отбрасывает чересчур большую тень, а вон и парадный вход с цветным витражом. Впереди же, прямо напротив, вырисовывались двери, ведущие в Малахитовый зал. Что же это получалось? Она только что вышла из столовой? Колдунья обернулась и увидела, как оглядывались по сторонам ее спутницы – за ними и впрямь была лишь старая дверь, ведущая в короткий светлый коридор, соединяющий Белую Усадьбу с флигелем, в котором располагалась столовая. Баба-Яга куда-то пропала, словно испарилась, зато вместо нее вновь появилась Дарья Сергеевна в своем ярком платье, хотя Полина не помнила, чтобы та заходила вместе с девочками в избушку. Лиса обменялась парой фраз с Синеглазкой, одетой во все розовое, и шагнула ко входу в Малахитовый зал. Как только распахнулись двери, звенящую тишину холла нарушил шум голосов, смех и музыка. В зале было полно народу, все толпились и сновали туда-сюда.

– Официальная часть скоро начнется, – непонятно кому сказала Дарья Сергеевна.

Только сейчас Полина обратила внимание, что на потолке висели массивные люстры с кристаллами-светильниками вместо лампочек. Люстры были украшены цветами и зелеными лентами. Когда она была в этом зале в прошлый раз, то их не заметила. Сквозь окна, не прикрытые занавесями, виднелись высокие сосны парка. Внезапно Маргарита дернула Водяную колдунью за руку, издав при этом веселый смешок:

– Ты посмотри, во что одеты мальчики!

Полина взглянула на ближайшую группу юношей и сама прыснула. Наряда страннее она никогда не видела. На всех колдунах было надето нечто напоминающее длинный приталенный пиджак с яркой вышивкой. Эти одеяния были совершенно разных цветов: у кого серые, у кого зеленые, синие, фиолетовые, серебряные и даже золотые.

– А что смешного? – спросила Анисья. – Это парадные кафтаны!

– Похоже на одежду из старых русских сказок, ну, про Ивана-Дурака или Царевну-Лягушку… – кивнула Полина и вновь уставилась на молодых людей.

– А, вот и вы, – из толпы внезапно вынырнул Митя, и Полина с новым интересом стала рассматривать его. Почему-то казалось, что он вдруг исхудал. Красивое лицо его выглядело бледным. – Прекрасно выглядите. Хм, а вы специально оделись одинаково?

– Не одинаково! – возразила Анисья с тем выражением лица, с которым она обычно обвиняла окружающих в глупости. – Посмотри, наши платья скроены по-разному.

– Я в этом не очень разбираюсь. Но да… вроде так и есть.

На Мите был черный кафтан с золотой вышивкой на груди и спине, он очень шел к его светлым волосам. Полина вытянула руку и дотронулась до плотной гладкой ткани:

– Это шелк? Какой-нибудь очень волшебный и очень редкий? – спросила она, подняв взор на Митю, который, как ей показалось, глазел на Василисин вырез.

– А что ты еще ждала от Муромцев? – послышался насмешливый ответ, и Полина вздрогнула, отдернув руку: откуда ни возьмись рядом появился Сева.

Все взгляды тут же обратились к нему – одетому в ярко-красный кафтан. Это алое пятно можно было различить среди всех парадных одеяний даже издалека. Полина, уже привыкшая к его длинным рубашкам, потертым старым штанам и к потрепанному плащу с капюшоном, теперь никак не могла смотреть на Севу без легкого удивления. Он даже свои любимые ботинки сменил на красные сапоги! Держался он как всегда высокомерно, выглядел спокойным и безразличным, заставляя всех окружающих казаться более суетливыми и нервными, чем обычно. Полина тут же вспомнила обо всех несовершенствах своей собственной внешности, которые теперь вдруг начали казаться ей невообразимо ужасными – прямые, совсем обычные русые волосы не укладывались в прическу, болезненно-белая кожа не меняла свой оттенок даже на солнце, а отсутствие женственных форм не могло скрыть даже такое красивое платье. Правда, на этот раз и с Севиным лицом было что-то не так – он тоже был бледнее обычного (хотя это не делало его хуже), уголок нижней губы был разодран в кровь, вокруг глаз темнели голубоватые круги.

– Как ваше Посвящение? – спросила Маргарита. Молодые люди не ответили, только переглянулись с таким видом, будто их затошнило.

– Так-так, Сева, – вклинилась в разговор Лиса, но Полине в ее голосе почудились нотки иронии. – Я слышала, ты сегодня с дамой.

– Именно. Вы мне только что ее привели, – отозвался Сева и приобнял Анисью за плечо.

– Ах, вон оно что, – интересно, Дарья Сергеевна и впрямь не знала, что Сева выбрал Анисью в качестве своей пары, или же она просто сделала вид, что удивилась?

Наставница взяла Анисью под руку:

– Да тебе повезло, я даже немного завидую: ты сегодня в обществе таких шикарных мужчин! – Лиса с усмешкой покосилась на Севу с Митей, и Полине вдруг захотелось улыбнуться. – Ну, а родители где? Пойдем, мне тоже следует с ними поздороваться.

И она повела Анисью куда-то сквозь толпу. Сева, наклонившись к Мите, что-то тихо произнес, и молодые люди тоже неторопливо двинулись к центру зала.

* * *

– Прекращай пялиться.

– Что? – Митя оторвал взгляд от платья Василисы.

– Все уже заметили, куда ты смотришь.

– Я никуда не смотрю!

– Ты идиот, Муромец, честное слово.

А Василиса тем временем отвернулась и залилась краской, и впрямь обратив внимание на то, что Митя не сводил с нее глаз.

– Ты ее смутил! – сказал Сева другу и потащил его за Лисой и Анисьей.

– Она такая хорошенькая… – пробормотал Митя.

Он стал пробираться навстречу матери, а Севу внезапно остановил Арсений. Он стоял в компании Аленки и ее родителей.

– Это Сева, – представил друга Арсений, и Сева с натянутой улыбкой пожал руку колдуну.

– О, вы сын Даниила Георгиевича, – добродушно отозвался отец Алены. – Я немного знаком с ним лично. Ну что, вы собираетесь продолжать семейное дело?

Сева кивнул, помрачнев. Напоминание об отце вызвало в его душе новый прилив негодования. Где он пропадал сейчас? Ко всем Севиным знакомым приехали родители, и только целитель был, как всегда, настолько занят, что даже не смог вовремя прийти на праздник сына.

– Замечательно, – встряла в разговор мама Аленки. – Какие у вас успехи? Наверное, вы лучший во всем?

– Нет, – ответил Сева, – с чего бы это? Вот Муромец – да.

– Но не Целительство же у вас хромает?

– Гадания, – сказал Сева, – и Физимагия.

– Так ты мог даже не ходить к этим наставникам! – расстроено протянул Арсений, голос у него был слабый, охрипший. – Ну что за несправедливость! А мне еще Нестор пригрозил, что я не получу руну отличия.

– Брось, это неважно, – равнодушно отозвался Сева, глядя по сторонам: но нет, его отца нигде не было видно.

– Конечно, главное, что вы прошли Посвящение!

– Да, мама, – Аленка позеленела так же сильно, как и мальчики.

– Признаюсь, я такого не ожидал… – сказал Арсений.

– Ну ничего-ничего. Так нужно, – отец Аленки потрепал его по плечу.

– О, какие милые девочки! – мать Аленки, мудро решив сменить тему, указала на Василису, Полину и Маргариту, пробиравшихся сквозь толпу. – Какие прелестные платья!

– Это Водяная колдунья, – ответила ей Аленка. – Видишь? Вон та, у которой волосы чуть ниже плеч. Правда, сегодня она выглядит неплохо. Обычно же похожа на лягушонка.

– Извините, мне надо кое-кого найти, – отрезал Сева и скрылся в толпе вслед за девочками.

* * *

Маргарита, Полина и Василиса тем временем пытались протиснуться ближе к невысокому помосту в самом дальнем конце зала, который был оформлен под сцену: посередине стоял красивый темный рояль, рядом с ним возвышалось несколько стульев и лежали музыкальные инструменты.

– Все официальные праздники начинаются с гимна. Здесь это называется «Белый гимн», по названию Усадьбы, – объяснила Василиса, заметив вопросительный взгляд Маргариты.

– Гимн? – жалобно протянула Огненная колдунья. – А раньше нельзя было предупредить, я бы хоть слова почитала.

– Но в нем нет слов! – возразила Василиса. – Это просто музыка.

– Медленная? – спросила Полина, вспомнив спор старших девочек о первом танце с Севой.

– Каждый раз разная, – пожала плечами Василиса.

– Разная? – Маргарита с Полиной переглянулись. – Но как такое может быть? Ты же сказала, что это гимн.

– Ну да, – Василиса непонимающе моргнула. – Гимн. И каждый год он разный.

Полина решила больше не задавать вопросов, чтобы окончательно не запутаться, и принялась искать глазами Анисью. Немного поодаль от всей толпы расположилась небольшая группка людей, и девочка наконец заметила свою подругу среди них. Анисья стояла в обществе брата и родителей. Отец ее, Василий Ильич Муромец, был крупным высоким мужчиной. Двое его детей унаследовали от него светлую шевелюру и смуглую кожу. Всем своим видом он напомнил Полине могучего сказочного богатыря, на которого нередко походил и его сын. Лицо у него было широкое и дружелюбное, а в густых светлых усах пряталась улыбка. Буйные кудри его были хоть и намного короче, чем у сына, вились так же непослушно и делали его похожим на большой одуванчик.

Мама Анисьи – Полина не запомнила ее имени – тоже была внушительной и высокой. Девочка мигом узнала в ней ту красивую и чем-то недовольную колдунью, которую видела во время Шабаша. Рубиновая брошь, парча, меха и требовательный тон до сих пор иногда всплывали в ее памяти. Улыбалась она сухо и сдержанно, оценивающе разглядывая своими раскосыми зелеными глазами зал. Митя с Анисьей, казалось, только из вежливости стояли рядом с ней: они нетерпеливо вертели головами, а их мать вела в это время чинную беседу с низкорослым пожилым магом, одетым не в кафтан, а в английский костюм-тройку. Полина взглянула на его пенсне и поняла, что это Звягинов. За его спиной Вера Николаевна общалась с Дарьей Сергеевной, где-то подальше маячил Эбонит Павлович. Но внезапно спокойствие их тесного кружка нарушилось – к ним приблизилась еще одна фигура. Это был Ирвинг в своем неизменном синем плаще поверх темного парадного кафтана и с короткой бородой, которая либо была прорежена сединой, либо была такой светлой от природы. У Ирвинга были зоркие голубые глаза, похожие на кусочки льда. Но стоило посмотреть на его умное приятное лицо, и тут же появлялась уверенность, что никогда и ни с кем не случится ничего плохого – оно словно поселяло в душу человека гармонию и надежду.

Итак, наставники встрепенулись, и Водяная колдунья в который раз подумала, что ошиблась насчет того, был ли предводитель Светлого сообщества каким-то образом связан с Лисой. Ирвинг поцеловал руку молодой наставницы, но та отреагировала на его жест с полнейшим спокойствием и вежливой улыбкой и тут же вернулась к разговору с Велес. Мать Анисьи с присущей ей суровостью вновь оглядела зал, словно он находился в ее владениях, и обратилась к Ирвингу, указав на что-то. Митя тут же воспользовался ее невнимательностью и улизнул в толпу.

– Музыканты, – позвала Лиса, но что она сказала потом, Полина не услышала, потому что к ней неожиданно наклонилась Василиса:

– Смотри, там профессор Звягинов! Я вот что вспомнила! Твой гороскоп для Велес.

– О, не может быть, – откликнулась пораженная Маргарита, которая все это время переговаривалась со старшим Огненным колдуном Славой. – Муж обманул Велес, но этот обман не мог не порадовать Веру Николаевну, ведь все так хорошо обернулось!

– Хм, – Полина улыбнулась, наблюдая за тем, как высокая девушка, ровесница Мити, прошествовала к роялю и опустилась на мягкий пуфик. За ней последовал юноша, которого Полина тоже не раз замечала в обществе Муромца, у него был большой орлиный нос и длинные волосы. Молодой человек занял свое место за виолончелью. Затем еще несколько ребят поднялись на сцену, и гул голосов в зале начал постепенно стихать. Варвару – темноволосую симпатичную девушку с печальными глазами – Полина узнала сразу, та подошла к краю сцены, но не поднялась на помост. Она держала в руках скрипку.

Теперь сцена была заполнена колдунами с музыкальными инструментами, зал окончательно умолк (слышались лишь приглушенные перешептывания), но музыка все не начиналась.

– А сейчас, девушки, все дружно падаем в обморок от восхищения, – негромко произнес со злой иронией незнакомый голос.

Полина украдкой обернулась и увидела парня, который исподлобья смотрел вперед на группу музыкантов. Он не обратил внимания, что несколько стоящих рядом девушек услышали его реплику, сказанную больше себе под нос, чем кому-либо конкретно. Полина вернулась к изучению ребят с музыкальными инструментами и тут же поняла причину негодования незнакомца, расположившегося за ее спиной: последний, недостающий музыкант, которого, как выяснилось, все ждали, спокойно прошел к невысокому помосту, на который, как и Варвара, подниматься не стал, и повернулся к зрителям. Им оказался Сева, и лицо его вновь ничего не выражало: ни волнения, ни страха, ни радости, в конце концов. Стоял он почти с самого края, но взоры были все равно прикованы к нему. Остальные ребята тревожно переглядывались и шептались, а он оставался непоколебимым и серьезным, держа в руках серебристую флейту.

– Как здорово, – тихо восхитилась Маргарита. – Он будет играть!

– Гимн играют те, кто прошел Посвящение и кто умеет играть хоть на чем-то, – пояснила Василиса, тоже не сводя глаз с Воздушного колдуна.

– Значит, Митя не умеет ни на чем играть? – осведомилась Полина.

– Нет, он точно этому учился, – сказала Василиса. – Но вроде бы он не любит играть, мне Анисья говорила. Зато он потрясающе рисует!

– Правда?

– Да, я видела одну его картину.

По спине Полины пробежали мурашки, потому что послышались первые звуки завораживающей волшебной мелодии. Зазвучал низкий бас барабана, совпадая с ударами Полининого сердца, смело вступили клавиши рояля, виолончель, затем еще какой-то струнный инструмент, названия которого Полина не знала. И только два музыканта – скрипачка и флейтист – стояли, опустив свои инструменты. Варя повернулась к Севе и посмотрела на него в упор, а он внимательно вглядывался в толпу, будто ища в ней кого-то…

Внезапно скрипка грустно запела, вторя небыстрой, но ритмичной музыке гимна, уносящей слушателей в круговорот фантазий. Варя все еще смотрела на Севу и, казалось, играла для него – чувственно и очень красиво.

И вдруг Сева ответил ей решительным взглядом, поднес флейту к губам и заиграл.

Полина закрыла глаза – это казалось единственным спасением. Внутри словно взорвалась атомная бомба, горячей волной накрыло обжигающее чувство, укрыться от которого было негде. Она не хотела смотреть на Севу, не хотела знать, что эту колдовскую музыку исполняет он, не хотела чувствовать того, что почувствовала только что. Вопреки всем ее протестам и сопротивлениям… он был прекрасен. Сейчас, в эту минуту, когда в ее ушах не звучал звук его равнодушного голоса, когда разум выбрасывал из памяти все его поступки, он был прекрасен. Почему вдруг магия Сирен стала действовать на нее? Что произошло? Что с ней не так? И что там предлагал тот недовольный ворчун: упасть в обморок от восхищения? О, теперь Полина стояла в очереди первой, чтобы сделать это!

* * *

Сева играл машинально, и когда отворачивался от Варвары, все искал среди гостей отца. Но целитель так и не появился, а сын задавался вопросом, почему именно сегодня ему было так важно его присутствие. Ни о чем другом он думать не мог. Не замечал восхищенных, влюбленных, радостных взглядов, не знал, что, возможно, еще одно сердце растаяло сейчас и болезненно пульсировало при звуках флейты. Сейчас его это не интересовало. Его волновало лишь то, что отец не пришел. Сева вдруг начал чувствовать себя одиноким и брошенным.

Музыка кончилась, и слушатели разразились аплодисментами. Музыканты начали медленно стекаться обратно в зал, и Сева счел своим долгом подойти к Муромцам и принять их похвалы. Так он хотя бы мог отделаться от Варвары, которая проводила его унылым взглядом.

– Божественно! Просто божественно! – воскликнула Евдокия Рюриковна. – И почему наш Митя не играет, глупый ребенок?

– Зато он получил все руны отличия, – ответил Сева, обрадовавшись, что друг не слышал реплики своей матери.

Анисья будто бы невзначай взяла его под руку, и Сева теперь никак не мог отвертеться от нее. Чтобы не быть втянутым в разговор, он решил вновь вернуться к рассматриванию гостей: вдруг да и промелькнет где-нибудь отцовское лицо! Но едва он повернул голову, случилось что-то необъяснимое. Время словно замедлило свой ход, и его внимательный взгляд выхватил среди сотен взглядов, среди десятков мелькающих лиц, среди урагана разноцветных платьев один единственный взор широко распахнутых серых глаз. Глаз, в которых вдруг отразился ужас и страх, отчаянье и боль. И теперь Сева уже знал, что должно произойти. Он не успел и вздохнуть, как оглушительный крик прорезал монотонный гул голосов. Сева сделал было шаг навстречу Полине, хотя понимал, что помочь уже не в силах, но тут же остановился: головы присутствующих в зале магов еще не успели повернуться на леденящий кровь вопль, как отворились тяжелые створки входной двери, и Даниил Георгиевич, Севин отец, бросился сквозь толпу к упавшей на пол Водяной колдунье.

«Целитель всегда должен появляться вовремя», – вспомнил Сева любимые слова отца.

Глава одиннадцатая. Проклятье

Полина с трудом открыла глаза. Веки отяжелели, ее одолевала слабость, а кровать показалась жесткой. Из окна лился солнечный свет, и комната, начинавшая принимать более-менее четкие очертания, выглядела совершенно незнакомой. Полинин взгляд остановился на человеческой фигуре, возвышавшейся недалеко от ее постели, но, так же как и большинство окружающих предметов, размытой и неузнаваемой.

– Маргарита? – позвала Полина слабым голосом.

Фигура приблизилась, постепенно превратившись в молодую женщину, одетую во что-то зеленое. Это была не Маргарита. Полина постаралась приподняться на локтях, чтобы разглядеть незнакомку. Внимательные глаза женщины всматривались в бледное лицо больной, теплая рука внезапно сжала Полинину ладонь, и мягкий голос произнес:

– Вы проснулись?

Полина, обессилев, снова уронила голову на подушку, но через несколько секунд повторила попытку приподняться. Она села, облокотившись на спинку кровати.

– Где я?

Незнакомка улыбнулась, ее глаза приветливо засияли:

– Полина, вы в доме целителя, в Росенике. У вас случился необычный припадок перед отъездом домой, и вас отправили сюда для обследования. Меня зовут Юля.

– А где мой дядя? Он должен был приехать за мной сразу после праздника Летнего солнцестояния…

– Он приедет за вами дня через четыре, а пока вы должны непременно оставаться у нас. Мой муж – Даниил Георгиевич, осмотрит вас и постарается избавить от тех странных приступов, которые случились уже два раза. Не волнуйтесь, Полина, – продолжила Юля, заметив встревоженный взгляд на лице Водяной колдуньи. – Все будет хорошо. Вы не будете скучать, я покажу вам Росеник, если хотите. Ваша наставница сказала, что вы совсем не знаете города. Вы голодны?

– Нет, – ответила Полина, вспомнив зимние прогулки по Росенику, о которых предпочла промолчать. – Я хотела бы принять душ.

– За той дверью находится ванная, пользуйтесь ею. Только сначала вас осмотрит целитель.

– Я могу позвонить? То есть… отправить письмо?

– Конечно, но только после обследования, ладно?

Полина кивнула. Постельное белье было непривычного темно-синего цвета, ее руки болезненно бледнели на его фоне. Юля поправила одеяло и едва открыла рот, собираясь что-то сказать, как вдруг в дверь тихонько постучали.

– Уже проснулась? – при звуке знакомого голоса Полина вздрогнула, но в следующую секунду поняла, что обозналась. Из-за двери появился мужчина, которого она не видела раньше: высокий и относительно стройный для своего немолодого возраста, с короткими темными волосами. На носу у него сидели очки продолговатой формы, а в ушах сверкали крошечные серьги, как у Густава Вениаминовича, только украшенные двумя красными камнями. Мужчина держал за руку маленькую белокурую девочку лет двух-трех на вид, одетую в пышное светлое платье.

– Юля, я думаю, вам с Лизой стоит пойти прогуляться. На улице замечательная погода, а я как раз осмотрю нашу гостью.

Колдунья подхватила на руки ребенка и, помахав Полине, вышла из комнаты. Мужчина присел на край кровати, мягко улыбнулся и спросил:

– Ну, барышня, как себя чувствуете? Хотя можете не отвечать, я и так вижу. Меня зовут Даниил Георгиевич, я целитель, или, как говорится у потусторонних, доктор.

Полина слабо улыбнулась в ответ. У целителя был приятный добрый голос, обаятельные черты лица и располагающая манера разговора, и что-то во всем этом казалось ей удивительно знакомым.

– А что со мной случилось? – спросила Полина.

– Моя задача состоит в том, чтобы как раз это выяснить. Позвольте, я проверю ваше общее самочувствие и силу. Нет-нет, просто лежите спокойно и дайте мне вашу руку.

Полина откинулась на подушку, протянув целителю ладонь. Он подержал свободную руку над ее солнечным сплетением в течение нескольких секунд, а затем начертил в воздухе какой-то знак.

– Чувствуете изменения?

Полина прислушалась к своему состоянию, но, не обнаружив никаких отличий, покачала головой.

– Нет? Что ж, тогда, наверное, проведем полный обряд снятия сглаза. Пожалуйста, спуститесь на первый этаж в мой кабинет к трем часам дня. Я все подготовлю. Ах да, на время пребывания в доме комната моего сына, то есть эта самая, будет вашей.

– А где же будет спать ваш сын? – поинтересовалась Полина.

Даниил Георгиевич замялся, как будто о чем-то размышляя, но потом вдруг ответил неестественно бодрым голосом:

– Моего сына нет дома, он вернется через несколько дней, да и то, чтобы только забрать какие-нибудь вещи. Видите ли, он очень редко бывает здесь. Ну, до встречи в три часа. Чувствуйте себя как дома, если что-то понадобится, зовите меня или Юлю.

И Полина осталась одна. Она долго сидела, уставившись на свои бледные руки и размышляя о том, что надо бы написать письмо Маргарите с просьбой рассказать, что произошло. Полина лишь смутно помнила, как собиралась на праздник посвященных, надевала длинное платье, которое оказалось на удивление красивым. А дальше… дальше словно лежала пропасть, бескрайнее ничто…

Наконец, поняв, что одними лишь раздумьями письмо не напишется, она все-таки заставила себя встать.

Комната выглядела пустой, как будто здесь долго никто не жил. Полина подумала, что сын целителя, скорее всего, тоже проходит Посвящение в Заречье, и, возможно, они даже знакомы. Она попыталась вспомнить, не говорил ли кто из ее друзей, чем занимаются их отцы, но вскоре поняла, что про целителя с таким именем ничего не помнила. При слове «целитель» в ее голове вообще возникал почему-то только Сева, как бы она ни упрямилась и старалась не думать о нем: если уж первым на ум при мысли о лекарях приходил даже не Густав Вениаминович, поди вспомни что-нибудь о родителях друзей!

Стены в комнате были оклеены темными обоями с витиеватыми узорами, а вся мебель сделана из светлого дерева. В углу возвышался шкаф, рядом с кроватью стоял письменный стол, заваленный книгами, стул и кресло. Под столом Полина увидела две большие сумки со своими вещами и решила развесить некоторую одежду в шкафу – как-никак ей предстояло прожить в этом доме несколько дней, так что она чувствовала себя вправе распоряжаться комнатой, как своей. Кресло тут же было передвинуто к окну, а багаж вытащен из-под стола на середину комнаты. Полина открыла гардероб. Внутри оказалось совершенно пусто, если не считать висевших на вешалке четырех мужских рубашек.

Покончив с разбором одежды, она взглянула на большие настенные часы, украшенные бронзовыми вензелями. Часы показывали час дня.

Рядом со входной дверью находилась другая дверь, поменьше, из такого же светлого дерева, что и мебель. Полина толкнула ее и очутилась в маленькой ванной комнате. Здесь тоже было холодно и пусто, только два больших махровых полотенца висели возле раковины и несколько полупустых пузырьков сиротливо ютились на полке.

Приняв ванну, Полина все еще чувствовала неприятную усталость во всем теле, как после долгой тяжелой болезни. Она опустилась на кровать, взяв со стола большую стопку книг. Первый том в толстой кожаной обложке был покрыт пылью. Полина перевернула несколько страниц и поняла, что книга посвящена целительству. Видимо, она принадлежала Даниилу Георгиевичу. Следующие две книжки представляли собой собрания сочинений какого-то совершенно незнакомого Полине автора с необычным именем Велезвезд. Уголки некоторых страниц в обеих книгах были загнуты, парочка абзацев обведена карандашом, но у Водяной колдуньи совсем не было сил и желания что-либо читать, поэтому она просто отложила рассказы Велезвезда в сторонку. Дальше лежал небольшой томик Бунина, и Полина несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что фамилия русского классика ей не привиделась. «Темные аллеи» в московской школе она так и не успела пройти, но некоторые рассказы из этого сборника все же читала. Удивительно, кто же из жильцов этого дома интересовался потусторонней литературой?

Вдруг на глаза ей попалась небольшая фотография в деревянной рамке. Снимок лежал под сборником Бунина и поверх старой энциклопедии о самых сильных магах средневековья, словно нарочно спрятанный от посторонних глаз. С фотографии на Полину смотрела женщина с маленьким мальчиком на руках. У женщины были короткие темно-каштановые волосы, она улыбалась, прижимаясь щекой к малышу в вельветовых штанишках. Полина смотрела на этих людей, открыв рот от изумления. Она знала эту женщину! Она ее видела! Но никак не могла понять где! Полина продолжала вглядываться в знакомое лицо, перебирая в голове все варианты их возможной встречи. Глаза женщины оставались спокойными, бесстрастными, хотя она весело улыбалась, обнажая ровные белые зубы. Ребенок походил на свою мать, но тоже не вызвал у Полины никаких четких воспоминаний. В ее голове то и дело мелькали смутные образы, за которые никак не удавалось ухватиться и понять, кто эти люди. Она все смотрела и смотрела на снимок, не зная, сколько времени прошло с тех пор, как она его нашла. Вдруг бронзовые часы на стене скрипнули и возвестили человеческим голосом:

– Пора!

Полина спохватилась, обнаружив, что уже почти три часа дня. Она спрятала таинственную фотографию под книги и вылетела за дверь. Слева в коротком коридоре виднелась еще одна дверь, а справа находилась лестница, ведущая вниз. Сидя в своей просторной, почти пустой комнате, Полина думала, что дом целителя огромен и запутан, но теперь все выглядело иначе. Девочка очутилась на первом этаже, где коридор также поворачивал вправо и влево, заканчиваясь с обеих сторон массивными дверями. Ближайшая дверь, находившаяся всего в нескольких шагах от Полины, оказалась приоткрытой. Комната, представшая перед Полиной, никак не походила на кабинет, скорее, это была гостиная. Через огромные окна солнечный свет падал на светлые стены, книжные полки и диваны с разноцветными подушками. Повсюду висели черно-белые рисунки в серебристых прямоугольных рамах, изображавшие драконов.

Прозрачные занавески на окнах колыхались от слабого ветерка. В дальнем конце комнаты виднелось фортепиано. Полина решила вернуться в плохо освещенный коридор и проверить, не вела ли другая, запертая, дверь, куда ей нужно.

Полина толкнула дверь с крупной бронзовой ручкой и заглянула внутрь. Небольшое помещение было освещено свечами, стоящими на широком столе. За столом, согнувшись над бумагами и стопками бересты, сидел Даниил Георгиевич.

– Извините, – сказала Полина.

– Заходи. Ты без труда нашла кабинет? – улыбнулся целитель, и Полина обрадовалась, что ее наконец-то перестали называть на «вы». Она кивнула в ответ и села в предложенное большое кресло напротив стола.

– У тебя нет аллергии на люцерну? – спросил целитель. – Половина колдунов просто не переносят это растение, чем сильно осложняют процесс обследования и лечения. Нет? Ну и хорошо. Тогда посиди пару минут, я закончу со снадобьем.

Даниил Георгиевич прошел к небольшому столику на трех ножках и склонился над стеклянными пробирками, что-то переливая и смешивая. Полина только начала осматриваться, как ее взгляд упал на фотографию – такую же, как и увиденная ею в комнате наверху. Снимок стоял на полке книжного шкафа, и женщина с ребенком, казалось, смотрела прямо на Полину.

– Простите, – пожалуй, чересчур громко сказала Полина. – А кто это на фотографии?

Целитель вздрогнул и, не обернувшись, ответил:

– Это мой сын Севастьян с матерью.

– Ваш сын с матерью? Но разве Юля не… – запуталась Полина.

– Нет, Юля приходится ему мачехой. А мать умерла несколько лет назад. С тех пор он… – Даниил Георгиевич замолчал, не договорив.

Повисло молчание. Целитель продолжал составлять снадобье, а Полина сконфуженно изучала свои колени. И зачем она задала такой нескромный вопрос?! И все же странно, откуда она помнит лицо женщины со снимка?

– У вашего сына необычное имя, – да, в Заречье никого с таким именем она уж точно не знала. Значит, парень мог жить в Небыли или в Зорнике.

– Да… Ну, все готово, можем приступить.

Даниил Георгиевич вернулся к столу с двумя пробирками в руках.

– Встань сюда, – Полина прошла по комнате, остановившись в центре начерченного на полу круга. – Густав Вениаминович говорил, что у тебя часто болит голова.

– Да, но не только голова. Боль появляется во всем теле, в спине, в животе, резкая и неожиданная. Но она быстро проходит, не думаю, что стоит волноваться…

– Сколько тебе полных лет? Пятнадцать?

Полина кивнула. Вокруг нее появились маленькие свечи, числом, равным ее возрасту. Целитель подошел к ней и взял за руку. В руке его блеснуло что-то вроде тонкой стеклянной трубочки. Он начал чертить на внутренней стороне ладони больной рунограмму. На это ушло больше десяти минут, а когда магический рисунок был закончен, девочка почувствовала неприятную тяжесть в руке, словно к ней подвесили огромный камень.

– Что-то необычное… – пробормотал целитель и вышел из круга.

Теперь Полина стояла одна, окруженная пламенем свечей, которое, казалось, стало ярче. Очертания комнаты потерялись в кромешной темноте за светящимся кругом, целителя тоже не было видно.

– Полина, – раздался спокойный и снова показавшийся давно знакомым голос. – Вытяни руку с рунограммой над свечой, которая стоит прямо перед тобой.

Полина последовала инструкции. Далее она слышала только бессвязное бормотание целителя, читающего наговоры. Тяжесть и боль в руке усиливалась, вместе с тем поднималось внутри чувство… странное, все же, чувство… словно где-то хлопали крылья. Она меняла положение руки над свечами, как говорил ей целитель, и с каждым разом это новое ощущение набирало силу. Глаза перестали различать что-либо, и вдруг, появившись откуда-то из темноты, огромные когти резко впились ей в спину – так больно, что девочка вскрикнула. Затем свечи погасли, и она свалилась на пол, потеряв силы. Подбежал Даниил Георгиевич и поднес к ее губам холодную амагиль с мутной зеленоватой жидкостью.

– Пей, – Полина послушно проглотила кисловатое зелье, узнав на вкус чаровник, которым Жаба долго отпаивал ее после того неприятного случая, когда она упала с лошади.

Почувствовав облегчение, она поднялась на ноги, испуганно оглядываясь в поисках невидимых когтей.

Но никого, кроме нее и целителя, в комнате не оказалось. Даниил Георгиевич несколько минут осматривал ее ладонь, где сквозь начерченную рунограмму проступила кровь, а потом неестественно веселым голосом сказал:

– Полина, тебе следует перекусить и набраться сил. Отправляйся в гостиную, сейчас будет обед. А завтра мы продолжим в это же время.

Полина поняла, что никаких объяснений не услышит, и направилась в светлую комнату с рисунками драконов на стенах, в которой уже появился большой накрытый стол.

Следующие два дня пролетели за приемами разных снадобий и выяснениями причин Полининых приступов. Целитель всегда был мягок и внимателен, но так ни разу и не сообщил, что же с ней происходило. Каждый раз она надеялась, что в конце очередного обряда снятия порчи, сглаза или чего-нибудь еще Даниил Георгиевич объявит ей, что она наконец в полном порядке. Но этого не случалось. Он только отстраненно улыбался и говорил: «На сегодня все, можешь идти».

Она вставала утром, спускалась к завтраку, а затем отправлялась бродить по Росенику. Юля с маленькой дочкой сопровождали ее в прогулках, показали ей большой городской парк, в котором исполинские, совершенно необъятные дубы подпирали небеса, а невиданные цветы благоухали в пышных клумбах. Тут находилась и статуя «Союз стихий», о которой когда-то упоминал Митя. К каменному изваянию, изображавшему двух колдуний и двух волшебников, стоящим спинами друг к другу, вела узкая аллейка, с обеих сторон обсаженная невысокими пихтами. Стоило ступить на эту тропку, как солнечные краски утра меркли, налетало ощущение отстраненности от мира. Реальными казались только эти застывшие фигуры, испещренные какими-то знаками, рунами и надписями, сделанными, похоже, не так давно. Лица у статуй выглядели грубыми и не очень красивыми, они не имели определенных черт, и в каждой можно было найти сходство с кем-то из своих знакомых. В каждой, кроме Водяной колдуньи, изображенной в виде длинноволосой сутулой женщины, глаза которой прятались за растрепанными локонами – словно разметавшимися в стороны порывом сильного ветра. Если все остальные волшебники застыли в динамичных позах, будто готовые в любую секунду соскочить с каменного пьедестала, то Водяная казалась абсолютно неподвижной, голова ее была наклонена вниз, на развевающемся плаще красовалась неровная дыра.

Полину поразила эта статуя. Девочка вернулась к Юле и Лизе, которые ждали ее в конце тенистой аллеи, полная самых разных мыслей.

Полине все больше нравился этот таинственный городок. В этой части Росеника она и правда никогда не бывала. Скорее всего, Белая Усадьба находилась очень далеко отсюда. Большинство строений на площади скрывалось под зарослями вьющихся растений. Все дома имели очень старый и сказочный вид. Таблички с номерами и названиями улиц зачастую отсутствовали, а кое-где на металлических шпилях возвышались фигурки различных существ.

Над мощенными булыжником дорогами то и дело сновали колдуны на метлах, некоторые ехали верхом на невиданной красоты лошадях, а иногда люди проносились со страшной скоростью мимо Полины бегом. Последние исчезали так быстро, что она даже не успевала их разглядеть, но догадывалась, что обуты эти маги в сапоги-скороходы. А еще здесь ходили трамваи, изредка попадались и автомобили, словно парившие над дорогой.

Но однажды, выйдя за ворота дома целителя, Полина удивилась по-настоящему. Недалеко от нее притормозила машина. И не просто автомобиль, а настоящий микроавтобус, ужасно напоминающий…

– Маршрутное такси? – изумилась девочка, когда из автобуса выскочили две смеющиеся колдуньи, а совершенно не магическое транспортное средство снова двинулось в путь. Девушки, которых Полина мельком видела в Заречье, окинули ее недоверчивым взглядом и направились прямиком во двор Даниила Георгиевича.

– Наверное, к целителю на прием, – думала Полина, поворачивая за угол под обшарпанную арку с колоннами.

Ярко освещенные пышные кроны деревьев отбрасывали длинные ажурные тени на мостовую. Чтобы спрятаться от палящего солнца, она перебежала на другую сторону дороги под прохладную листву раскидистого клена, и вдруг на глаза ей попалась потемневшая от времени продолговатая табличка с надписью «Булочная». Табличка висела над покосившейся деревянной дверью небольшого, выкрашенного желтой краской, двухэтажного здания. Окна первого этажа представляли собой витрины, в которых красовались сказочные произведения кондитерского искусства.

Полина завороженно приблизилась к стеклу и уставилась на россыпь пряничных теремков с крышами из разноцветной глазури. Почему она не замечала этого магазина раньше? Ведь столько раз проходила здесь!

Полина решительно толкнула дверь таинственной булочной и вошла. По всему помещению разлился звук десятка колокольчиков; на поверхностях каменных стен и маленьких столиков, стоящих в дальнем углу, заиграли разноцветные блики, разливая завораживающее сияние на все вокруг. В глубине располагался прилавок и множество полок, заставленных банками с печеньем и пряниками. Полина подошла поближе, а из-за прилавка вынырнул полный улыбающийся колдун с усами. На нем был белый колпак и фартук поверх клетчатой рубашки. Мужчина упер руки в бока и пробасил:

– Добрый день, милая моя, а вот наконец-то и вы!

– Здравствуйте, – улыбнулась Полина и тут же смутилась. Ведь она зашла просто посмотреть на причудливые торты с витрин, а ее встретили, как долгожданного гостя.

На прилавке в плетеных корзинах лежали непередаваемой красоты пирожные; некоторые были украшены фруктами и ягодами, некоторые – глазурью. На нескольких из них Полина заметила постоянно изменяющиеся шоколадные буквы, которые под ее взглядом складывались в слова «съешь меня». Она, затаив дыхание, разглядывала удивительные пирожные, словно от ее вдоха они могли исчезнуть. Продавец, видимо, заметил ее осторожность.

– Вы что, красавица, первый раз в нашей кондитерской?

Полина оторвала взгляд от прилавка и закивала. Продавец подпрыгнул и схватился за голову.

– Так что ж вы сразу не сказали, милая! – он оббежал прилавок, схватил девочку под руку и повел к столику. – Садитесь! Сейчас будете все пробовать!

– У меня нет с собой самоцветов… – начала Полина.

– Барышня, посетителям, которые впервые сюда приходят, все полагается бесплатно! Вы прямо как будто не из Росеника! – и забавный кондитер скрылся за деревянной дверью с криками: «Танечка, у нас гости!»

Полина села за круглый деревянный столик. Через несколько минут из-за двери выскочила пухленькая официантка в сером платье. У нее были румяные круглые щеки, длинные ресницы и кудрявые русые волосы, собранные в высокий пучок. На голове девушки красовался большой лиловый цветок, в ушах блестели темно-розовые камешки. Она была очень красивой, ее даже не портил неровный белый шрам возле правого уха. Официантка принесла серебряный поднос с большой кружкой чая и дружелюбно улыбнулась Полине:

– Вот твой напиток, а сейчас появятся сладости. Меня зовут Таня. Позволь узнать, как же так случилось, что ты никогда не бывала у нас? Давненько такого не бывало.

– Я, можно сказать, первый раз в Росенике, – Полина попробовала чай. – Живу здесь всего три дня. В доме целителя.

– А вот и пирожные, – раздался звучный голос кондитера, и на стол опустился второй поднос с целой горой разнообразных пирогов, булочек, кусков торта и печенья.

Глаза разбегались, хотелось попробовать все, и Полина никак не могла выбрать, что же съесть первым.

– Это пирожное с клюквой, – объяснила Таня. – На случай, если не хочется очень сладкого. Это «счастливый» пряник. Попробуй – и почувствуешь легкую эйфорию. Не советую злоупотреблять им, так как в этом случае пропадает приятный эффект, а пряник приобретает обычный мятный вкус. Это пирог-попрошайка. Их берут нарасхват, потому что эти штуки требуют, чтобы их купили, складывая из шоколадной крошки фразу «съешь меня». Странно, что ты не попробовала этот пирожок первым.

– Такая магия на меня не действует. Я Водяная колдунья.

– Что? – с лица официантки сползла улыбка. – Есть только одна Водяная. Ее нашли совсем недавно. И это…

– Я, – улыбнулась Полина и повернулась к Тане затылком, демонстрируя не доходящие до лопаток волосы. – Меня зовут Полина.

– Что тут происходит? – осведомился усатый продавец пирожных, опуская на стол новую порцию сладостей.

– Папа, это Водяная! – пухленькая официантка дотронулась до Полининых волос. – Это правда она. Она не реагирует на пирог-попрошайку!

– Вот оно как! – только и смог проронить кондитер, уставившись на Полину, как на призрака. Но через несколько секунд, когда шок прошел, он принялся расспрашивать девочку о жизни среди потусторонних, о жизни в Заречье, о магии Воды и обо всем на свете.

– Папочка! – воскликнула милая официантка через добрых сорок минут. – Ты ее совсем утомил. Может быть, Полине пора идти!

– Извините, мне правда нужно возвращаться.

– Ну так заходите к нам еще! Обязательно, сударыня! И вот вам «попрошайка» с собой. Раз уж вы его не попробовали, так забирайте, он очень вкусный.

Добродушный кондитер пожал ее маленькую белую ладонь и, напевая себе под нос, двинулся к деревянной двери.

– Так ты сказала, что живешь у целителя? – поинтересовалась Таня, нервно потирая предплечье. – Полина заметила, что и там у нее был небольшой бледный шрам, как на шее, будто девушку кто-то покусал.

– Да.

– У какого именно?

– У Даниила Георгиевича. Я не совсем там живу, просто прохожу обследование и… – Полина не договорила, заметив странное выражение на лице официантки. – Что-то случилось?

– Нет-нет, – голос собеседницы зазвучал воинственно. – А сын целителя уже вернулся?

– Нет, он должен вот-вот приехать, кажется.

– И тебя в то время уже не будет в доме?

– Я думаю, не будет, а что? Мне нужно ему что-нибудь передать?

Таня недружелюбно сверкнула глазами:

– Нет, я просто спросила. Счастливых выходных.

– Пока.

Полина вышла на ярко освещенную улицу, поражаясь резкой перемене настроения приветливой официантки. Что она сказала не так? Может быть, чем-то ее обидела? Или тут крылась какая-то другая тайна?

Девочка завернула на почту проверить, не пришел ли ответ на письмо, которое она отправила два дня назад Маргарите. Румяный молодец на низкорослой горбатой лошадке сообщил, что ответа нет, и Полина медленно побрела домой, ломая голову над загадочным поведением Тани.

Конечно, можно было спросить самого целителя, знает ли он ту девушку. Но это было бы невежливо. Хоть Полине и не терпелось разгадать эту маленькую тайну, она все же не решилась опять задавать нескромные вопросы. И потом, дело могло касаться сына Даниила Георгиевича, а не его самого.

Вечер Полина провела в летней беседке, ужиная с Юлей и Лизой.

В одиннадцать часов усталая Водяная колдунья, зевая, поднялась в свою комнату. Остался всего лишь один день перед тем, как она отправится на каникулы к любимым родственникам.

Следующим утром после завтрака Полина целый час просто лежала на кровати, мысленно заставляя себя встать и начать собирать вещи, ведь завтра около семи утра мсье Феншо приедет за ней, а она, как обычно, будет беспокоиться, что забыла какую-нибудь очень важную мелочь.

Весь дом ждал приезда сына Даниила Георгиевича, поэтому у юной Водяной колдуньи было море свободного времени – к ней никто не заходил и не тревожил ее. Полина поднялась с постели, намереваясь вытащить из шкафа свою одежду, как вдруг взгляд ее упал на стопку книг, из-под которой выглядывал уголок деревянной рамки. Она подошла к письменному столу и осторожно сдвинула тяжелые книги в сторону С открывшегося снимка на нее глядела все та же знакомая женщина с ребенком. Полина взяла фотографию и снова села на кровать, внимательно изучая улыбающееся женское лицо.

В дверь постучали.

– Можно, – сказала Полина.

– Отлично. Хорошо, что можно зайти в свою собственную комнату, – с холодной улыбкой, от которой оконные стекла должны были бы покрыться инеем, на пороге возник Сева. Полина вздрогнула от неожиданности и испуга, как будто увидела кромешника. Заиграй-Овражкин? Что он здесь делает?

– Я здесь живу вообще-то, – Сева приблизился и, прищурившись, взглянул на снимок, который Полина держала в руках. – Это, кстати, моя мама, как нетрудно догадаться.

Это Полина уже поняла. Поняла, почему женщина казалась ей такой знакомой – взрослый сын получился просто ее копией: такой же тонкий нос, темные брови, упрямый изгиб рта. Даже взгляд у них, казалось, был одинаковым.

Полина глубоко вздохнула, чтобы голос не дрожал от волнения:

– Привет, Севастьян.

Сева, который уже открывал дверцу гардероба, обернулся с ледяной ухмылкой:

– Унеси эту тайну с собой в могилу, будь добра.

Распахнув шкаф, он недоуменно посмотрел на вешалки с платьями и юбками, а потом, заметив с краю новые рубашки, вытащил две из них. Несколько минут оценивающе их разглядывал, держа в вытянутых перед собой руках, затем бросил на кровать. Достал следующие две. Клетчатая рубашка – совершенно потусторонняя, будто заимствованная из гардероба Арсения Птицына – последовала за предыдущими, а серая в мелкий цветочный узор осталась в руках хозяина. Сева еще несколько секунд стоял молча, а потом произнес тихо, но весело, с каким-то непонятным смешком:

– Она издевается?!

К кому именно относилось это обращение, Сева не удосужился объяснить. Он захлопнул дверцы гардероба и собрал в охапку обновки. Полина молча наблюдала за его движениями. Кого он подразумевал под словом «она», девочка так и не поняла.

Видимо, вспомнив, что он тут не один, Сева взглянул на Водяную и равнодушно произнес:

– Приятно провести день в моей комнате.

Полина, почувствовав себя словно под рентгеновскими лучами, неловко заерзала и не ответила. Сева подошел к столу, взял книгу с произведениями Велезвезда и вышел из комнаты. Как только за Овражкиным закрылась дверь, маленькая колдунья уронила голову на подушку.

На подушку Севы! Она провела четыре дня в его комнате! И как же раньше она не догадалась, в чьем доме находится! Она вспомнила девушек – мнимых пациенток Даниила Георгиевича, официантку, у которой испортилось настроение, когда Полина рассказала, где живет. Теперь все встало на свои места. Все, кроме того, что его привычное имя Сева – такое короткое и простодушное – было сокращением от вычурного иностранного «Севастьяна». Неудивительно, что она и не подумала о Севе, когда Даниил Георгиевич сказал ей о своем сыне Севастьяне – малыше в вельветовых штанах с фотографии…

Сева явно был ей не рад, хотя он предпочитал с ней не разговаривать и в течение всего периода их знакомства. Ей вдруг стало грустно. Это ли называлось сопротивляемостью его чарам? В его присутствии она просто терялась: глупо отмалчивалась и отводила в сторону глаза.

Словно подчиняясь внутреннему порыву опровергнуть свою нерешительность, Полина резко встала и направилась таки к гардеробу. Тут же в голову пришла идея написать еще одно письмо Маргарите. Полина взглянула на письменный стол, затем снова на шкаф. Нет, сначала нужно было собрать вещи!

Через полчаса, когда заполненные дорожные сумки стояли на середине комнаты аккуратно застегнутыми, девочка нашла в ящике стола чистый лист бумаги и села у окна в белое кресло писать письмо. Ответ Маргариты на прошлую записку еще не пришел, и Полина вдруг сообразила, что подруга, скорее всего, не удивится, если узнает, что целитель Даниил Георгиевич – отец Севы. Она покачала головой – ну конечно, Маргарита и остальные девочки были осведомлены, куда ее отправили – это лишь она одна могла оставаться в неведении до сегодняшнего дня, и даже ни о чем не догадываться!

Раздумывая над содержанием письма, она взглянула в окно – все мысли сразу же уступили место интересу и удивлению: внизу на садовой скамейке сидел Сева в новой рубашке в цветочек, которая, как показалось Полине, вовсе ему не понравилась, когда он только достал ее из шкафа. Он листал книгу, иногда отвлекаясь, чтобы посмотреть на маленькую сестру, которая, усевшись на тропинку, ведущую к воротам, выковыривала из земли мелкие камешки и складывала их в кучку Он задумчиво, отстраненно глядел на ребенка и снова возвращался к чтению. Нельзя было сказать, что он уделял сестре повышенное внимание или с интересом пытался общаться с ней, когда она подходила и показывала ему очередное добытое из-под земли сокровище, однако же он проводил с ней время, следил за ней, а не сбежал по своим делам, как сделал бы любой другой парень его возраста. Полина заворожено наблюдала за семейной идиллией, которая в ее голове никак не вязалась с видом Заиграй-Овражкина. Еще несколько минут она рассматривала его веснушчатое лицо, а потом вернулась к посланию Маргарите.

«Скажи, Марго, сколько девушек в Заречье захотели бы убить меня, узнай они, что я целых четыре дня живу в комнате Севы? И ответь скорее на предыдущее письмо!»

Убрав сложенный вдвое листок в конверт, Полина соскользнула с кресла и направилась вниз. Спустившись с крыльца, она очутилась совсем близко от Лизы и ее читающего брата. Тут же пришло в голову решение пройти мимо, не останавливаясь – слишком велик был риск, что она ляпнет какую-нибудь глупость, если Сева заговорит с ней. Но, наверное, из вежливости, последний, изобразив на лице интерес, обратился к Полине:

– Уходишь?

Полина, немного опешив, лишь помахала в воздухе коричневым почтовым конвертом и, улыбнувшись, выскочила за ворота. Все равно он не предложит ее проводить…

– Стой! – крикнул Сева, и ей пришлось вернуться обратно.

– Да?

– С какой стати ты уходишь одна?

– Что в этом такого? Я уже гуляла одна вчера.

– Тебе нельзя ходить никуда без сопровождения, – Сева отложил в сторону книгу и смерил ее своим фирменным взглядом.

– Но Юля только что отпустила меня!

– Она думает, что я пойду с тобой. Но я не могу с тобой идти, у меня есть важное и срочное дело.

Полина покосилась на книжку, которая лежала на скамейке рядом с ним. Это и было важное дело?

– Но мне очень нужно на почту…

– Зимой мы встретили на улице Росеника Странницу. Что будет, если еще кто-то проник в наш город и ищет тебя?

– Я не знаю, что будет… – растерянно проговорила Полина. – Знаю только, что мне надо на почту, и что я все равно туда пойду, независимо от того, со мной ты или нет.

Сева ничего не ответил. Он снова раскрыл книгу и принялся за чтение, словно никакого разговора между ним и Водяной колдуньей не было. Полина потопталась на месте пару секунд и, поняв, что ничего больше не дождется от Заиграй-Овражкина, все-таки вышла за ворота.

Ожидания ее наконец оправдались – на почте ее действительно ждало письмо от Огненной колдуньи, написанное острым косым почерком на тетрадном листке.

«Не знаю, как описать то, что с тобой случилось. Все произошло так неожиданно, что я даже не успела ничего понять. Мы стояли и слушали гимн, Сева восхитительно играл на флейте (извини, не смогла удержаться), какой-то парень рядом с нами пялился на Василису, я сказала тебе об этом, и мы засмеялись. Потом музыка кончилась. Я повернула голову, потому что услышала, как один придурок, который стоял за нами, сказал что-то про Заиграй-Овражкина. Хотела ответить ему, что пусть бы он сам попробовал сыграть так же, а не прятаться за спинами и поливать Севу грязью. Но тут ты свалилась на пол, словно сознание потеряла. И ты так кричала. Хорошо, что Севин отец – он самый лучший целитель в Росенике – оказался в это время в зале. Странно, Сева внешне на него совсем не похож, хотя у них почти одинаковый голос!»

«Сева восхитительно играл на флейте» – от этой фразы что-то внутри Полины дернулось, словно эхом отозвались слова в ее голове, как будто что-то очень важное было связано с его игрой. Но вот что? Она ничего не помнила. Она даже не поняла, о каком гимне вела в письме речь Маргарита.

До самого вечера Полина больше не видела младшего Заиграй-Овражкина. Когда она вернулась с почты, во дворе его уже не было. За обедом он тоже не появился.

– Нет, его нет, – сказала Юля, усаживаясь за стол на открытой террасе. – К нему пришел друг, ты знаешь его, должно быть, Митя Муромец. Ну конечно, знаешь, он даже спрашивал про тебя. Интересовался, где ты. Я сказала, что ты ушла прогуляться. А затем эти двое исчезли. Вроде бы только что были в доме, а потом как под землю провалились, честное слово. Я даже не заметила, когда они ушли.

– Под землю провалились? – переспросила Полина и уставилась на потемневшую серебряную ложку, торчащую из фарфоровой сахарницы: на ней была выгравирована планетарная руна Меркурия. – Хм.

– Ну да, они всегда такие неуловимые, – Юля засмеялась. – Особенно Сева. Дома его не удержишь.

– Он не любит бывать дома, да? – спросила Полина и тут же постыдилась своего вопроса, потому что Юля сразу погрустнела.

– Его сюда не очень тянет, – наконец сказала Севина мачеха. – Сначала я думала, что это из-за меня. Мне это причиняло… неудобства, ты понимаешь. Он со мной даже не разговаривал, словно дичился. Но потом мы подружились, с ним невозможно не дружить, он ведь такой хороший мальчик (на этих словах Полина удивленно изогнула брови, у нее появилось навязчивое желание наступить Юле на ногу, как Маргарите), и тогда я поняла, что причина не во мне, а в его отце. Они с Даней постоянно ругаются, это ужасно. Правда, почти никогда не кричат друг на друга, но знаешь… уж лучше бы кричали. Сева такой одинокий! Но у меня никак не получается ему помочь!

Остаток дня Полина провела в своей комнате, считая часы до отъезда во Францию, листая занимательные рассказы Велезвезда и порой возвращаясь к раздумьям о знаке Меркурия, замеченном ею на столовом приборе. Она решила, что после ужина сразу же ляжет спать – так ночь пролетит гораздо быстрее, и настанет долгожданное утро встречи с дядей. Но планы ее были неожиданным образом нарушены: Полина уже стягивала с себя джинсы, намереваясь отправиться в ванную, как в дверь тихо постучали.

– Одну секунду! – девочка снова влезла в штаны. – Можно!

В комнату влетел растрепанный Сева. Он дышал неровно и выглядел более взволнованным, чем Полина привыкла его видеть. Будто хотел сказать что-то, но вдруг передумал и уставился на Полину своим непонятным взглядом. Так несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наконец Сева все же спросил:

– Хочешь послушать кое-что интересное?

Решил устроить вечер откровений? И что же за историю он собирался ей поведать?

– Да.

– Тогда иди за мной!

Полина, недоумевая, последовала за ним вниз по темной лестнице. Свет на первом этаже был погашен, и ребята прокрались по неосвещенному коридору в сторону кабинета целителя.

– Сева.

Колдун повернул к Полине свое веснушчатое лицо и холодно сверкнул глазами.

– Сева, у твоей мамы короткие волосы. Она что, была Водяной?

– Нет, не была.

Они приблизились к кабинету.

– Не стой напротив двери, – прошептал Сева, отходя влево. – Мой отец – очень сильный Воздушный маг, он может видеть сквозь стены.

– А разве в этом углу он нас не заметит?

– Не сразу. В кабинете, с другой стороны этой стенки стоит большой книжный шкаф – это слишком трудное препятствие для Всепроникающего Взора. Если я ущипну тебя за руку, беги к лестнице – он не должен знать, что ты подслушивала, – и Сева прислонил ухо к стене.

Полина последовала его примеру.

– Это проклятие. Но я не могу сказать точно, какое, – раздался приглушенный голос целителя.

Ответа не последовало, и Даниил Георгиевич продолжил с тяжелым вздохом:

– Я попросту этого не знаю.

– Подозревал, что услышу нечто подобное, – при звуке этого низкого мягкого голоса Полина улыбнулась, узнав Ирвинга.

– Чтобы это выяснить, нужно узнать, откуда она получила проклятье и как оно повлияет на ее силы, – в голосе самого могущественного Светлого колдуна звучали нотки грусти и усталости.

– Проклятие рано или поздно убьет ее. Нужно как можно скорее найти способ снять его, иначе мы можем… потерять Водяного мага.

Полина замерла как вкопанная. Она вдруг поняла всю серьезность подслушанного разговора. Вот о ком они говорили! Это она была проклята. Она была проклята..

– Завтра утром девочка отправляется во Францию к своему единственному родственнику-колдуну. Там за ней будет следить опытный специалист. Я считаю, нужно узнать, что происходит непосредственно во время этих приступов – так появится возможность определить, к какому типу проклятий относится ее случай. Мне кажется, что ситуация очень сложная…

– Извините меня, – прервал собеседника Даниил Георгиевич.

Полина внезапно почувствовала, как Сева больно сжал ее локоть, и бросилась со всех ног к лестнице. Сева же развернулся и неторопливо двинулся вдоль неосвещенного коридора в сторону столовой.

Девочка влетела в комнату и упала на кровать. Услышанные отрывки диалога не выходили у нее из головы.

«Иначе мы потеряем Водяного мага, иначе мы потеряем Водяного мага, иначе мы потеряем…»

Счет шел лишь на время. Рано или поздно, рано или поздно.

Полина вспомнила, как странно реагировал целитель на ее обмороки во время обследований. Вот почему он ничего не хотел объяснять! Никто ничего не хотел ей объяснять! И если бы она не услышала все сегодня, то никто и не удосужился бы ей рассказать.

Она была проклята. Когда? Кем? За что? И почему даже самый известный и одаренный целитель не мог определить, что за проклятие лежало на ней?

Кто-нибудь должен был все растолковать ей, кто-нибудь должен был обнять девочку и сказать, что ничего страшного не случится, что ее проклятье – обычное дело в мире колдунов, что его быстро снимут. Но никого не было. А от одного только слова «проклятье» Полине становилось невыносимо страшно!

Она лежала, не меняя позы, уставившись пустым взглядом куда-то перед собой. Часы на стене громко тикали, и вот уже начало светать за окном. Иногда ход ее мыслей принимал неожиданные повороты, ей мерещились жуткие люди в масках-клювах, люди с птичьими когтями вместо рук, плачущие от горя дядя с тетей, какие-то страницы из прочитанных книг и снова страшные птичьи лапы. Спала ли она в это время или все происходило наяву? Она не могла разобрать. Вскоре от страха не осталось и следа – лишь чувство опустошения и покорности судьбе.

Наверное, то же самое испытывают люди, когда узнают, что неизлечимо больны. Ей некуда было деться от себя самой. Мысли то и дело возвращались к фразе, которая впечаталась в ее память: «Иначе мы можем потерять Водяного мага». Это произнес абсолютно чужой человек абсолютно чужим голосом. По сути, ему было все равно, что случится с ней, его гораздо сильнее волновало, что в ее лице Светлое сообщество упускает что-то значительное и важное. А Полина вновь слышала его интонацию, интонацию целителя, которому так симпатизировала, но из дома которого ей теперь хотелось поскорее сбежать: он говорил о ней так, словно речь шла о потере какой-то вещи, ценной и дорогой, но все же вещи, или же Полина себе все это напридумывала?

Что бы сказала Полинина мама, если бы услышала это? Хорошо, что она никогда этого не услышит, никогда не узнает, что случилось с ее дочерью… Зато возможно, что скоро они снова встретятся, снова будут вместе… как здорово! Но как страшно! Как страшно умирать!

Смутные видения проносились перед глазами снова и снова, вот почудилось, будто приоткрылась дверь, и в комнату вошел Сева. Очень мило было бы с его стороны сделать это на самом деле. Его фигура светилась от рассветного зарева за окном. Потом Полина увидела его глаза, а его губы отчетливо произнесли своим неизменно холодным, но таким приятным голосом:

– Они найдут способ снять проклятие. Не волнуйся.

«Конечно, – подумала Полина, – я не буду волноваться, если ты посидишь со мной еще немного».

– Сева! Сейчас ночь! Что ты делаешь в комнате девочки? А ну-ка вон! – раздался голос целителя. Затем видение исчезло, хлопнув дверью, и она снова осталась одна в этой чужой темной спальне. Время текло страшно медленно, словно назло оттягивая ее отъезд во Францию.

Раздался оглушительный бой настенных часов, и они, как догадалась Полина, наяву возвестили человеческим голосом:

– Прибыл мсье Феншо.

Дядя ее стоял в холле, возле самой двери, и вежливо отказывался от предложения Даниила Георгиевича остаться на завтрак, ссылаясь на скорый поезд. Полина, спустившись с лестницы, кинулась навстречу дяде и повисла у него на шее, но в глазах ее не было радости: они отражали ту испепеляющую тоску и грусть, что скользила в звуках фортепиано, льющихся из-за закрытой двери гостиной комнаты – почему-то в такую рань в этом доме уже никто не спал.

* * *

Проводив французского мага и его племянницу, целитель открыл дверь гостиной и на несколько мгновений замер у входа.

– Ты специально с самого утра нагоняешь тоску? – наконец обратился он к играющему на фортепиано сыну Сева не шелохнулся, словно с самого начала знал о присутствии отца в комнате, но через пару секунд все же убрал руки с клавиш.

– Ты уже проснулся?

Целитель вздрогнул. Взлохмаченные каштановые волосы сына и легкий поворот головы напомнили ему о другом человеке.

– Мы и не ложились спать, – в комнату вслед за целителем вошла Юля. Она поставила на стол поднос с тремя чашками. Бледное утро сочилось сквозь тонкие занавески, туманный летний полусвет стелился по углам. Над чашками поднимался легкий пар. Целитель перевел взгляд на жену, на ее длинные волосы цвета пшеницы, на мягкий нежный профиль. Но призрак другой женщины – с острыми чертами, глазами чернее ночи и колдовским голосом – продолжал маячить перед его глазами.

– Правда? Что же заставило отца нарушить свой распорядок? – едва заметно усмехнулся Сева и повернулся к Юле, словно отца в комнате не было. Казалось, его присутствие или отсутствие в доме совсем не волновало этого колдуна.

Даниил Георгиевич не дал молодой жене ответить на вопрос.

– Почему ты не вышел поздороваться с мсье Фению? – Не надо было обладать проницательностью Воздушного колдуна, чтобы уловить в голосе целителя раздражение и усталость. Усталость то ли от одной бессонной ночи, то ли от непрекращающегося на протяжении многих лет холодного противостояния с собственным сыном.

Сева вопросительно изогнул бровь:

– В каком смысле «поздороваться»? – На секунду спокойное лицо юного Воздушного мага приобрело встревоженное выражение. – Он уже…

– Да, забрал свою племянницу и уехал, пока ты играл.

Юля перевела взгляд с мужа на Севу. Ей хотелось разрядить обстановку, сказать обоим колдунам что-то примирительное, но сложность состояла в том, что они вроде и не ссорились, так что мирить было некого. Тем не менее Юля пребывала в уверенности, что Даниил и Сева вкладывали в каждую свою фразу больше смысла, чем это могло показаться на первый взгляд, подразумевая что-то не совсем хорошее.

– Зачем ты поднимался в комнату Водяной колдуньи?

– Вообще-то это моя комната, – сказал Сева, сосредотачивая свой взгляд на кружке с чаем, от которой исходил успокаивающий запах трав. – А ты распоряжаешься ей, как тебе удобно.

– И что ты забыл там ночью? – Даниил Георгиевич оставил последнюю Севину реплику без внимания.

Юля тяжело вздохнула, между ее тонких светлых бровей появилась складочка. Хмурый взгляд она адресовала мужу.

– Я просто зашел проверить, как там Водяная.

– И с какой стати? – не унимался целитель. Он явно преследовал какую-то цель.

– Ну… – на этот раз Сева по-настоящему замялся.

– Я знаю, что ты слышал наш с Ирвингом разговор. Что из этого ты рассказал Полине Феншо?

Даниил Георгиевич почти никогда не смотрел своему сыну прямо в глаза. Вот и сейчас его взгляд был устремлен в окно, куда-то на пустынную улицу, которая еще не стряхнула с себя утреннюю дрему и не заполнилась снующими туда-сюда горожанами.

– Все, – сказал Сева.

В этот миг чашка на подносе наконец зашевелилась и медленно поплыла по воздуху прямо к нему в руки.

Недовольство целителя очень хорошо ощущалось. Он наконец оторвал взгляд от окна и сел за стол, притянув к себе свой чай. Несколько минут прошли в полном молчании.

– Скажи, Даниил, на самом деле все так серьезно? – осторожно спросила Юля.

– К сожалению, да.

– Как же так получается… Мы только-только обрели Водяного мага и теперь в любой момент можем лишиться его?

– Именно. Ирвинг хочет знать, что за проклятие лежит на девочке, но ума не приложу, как ему в этом помочь. Это не похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Я не встречал ничего подобного ни в обычных книгах, ни в древних целительских трактатах. Мы не знаем, откуда на ней это проклятье, кто его наложил и, самое главное, в чем его смысл? Ведь это медленное мучительное убийство должно иметь какую-то цель!

– Может, это дело рук Старообрядцев? – предположила его жена.

– Они скорее захотят заполучить живую Водяную колдунью. Зачем попусту убивать непосвященную девочку? К тому же мы надеемся, что пока среди Старообрядцев о ней мало что известно. Хотя из-за некоторых о ней точно узнали Странники…

– Есть шанс, что она останется жива? – подал голос молчавший до этого Сева.

Даниил Георгиевич все-таки посмотрел на сына и ответил:

– Я не знаю. Проклятье стремительно убивает ее, а у нас нет ни малейшего представления, с чем мы имеем дело.

Продолжить чтение