Читать онлайн В городах луны бесплатно

Глава 1

Сделка

Еловые лапы, роняя снег, качнулись и сомкнулись за спиной, как вода над ныряльщиком. Арно оглянулся. Нет, не совсем как вода. Больше похоже на сменившуюся декорацию. Там и сям в еловом полотне зияли прорехи. Сквозь них проглядывала улица с загорающимися вывесками, окнами, гудящими автомобилями.

Странный город: пока идешь по улице, намертво забываешь, что находишься не в Москве (ну хорошо, не в центре Москвы, а на окраине, но все же!), а шаг в сторону, и – на тебе! Вокруг темный лес, под ногами белый снег, но на глубине шага – смесь земли и порыжевшей хвои. Плюс впереди как великанский конструктор – недостроенное здание. Серые панели, внешних стен почти нет, окон тем более. Ощущение, что бетонный остов таращится всеми своими черными провалами комнат и коридоров. Вздыхает с аппетитом, иди-иди, мол, сюда, уж я тебя… Не знаешь, что страшнее – то, что может скрываться в этих проемах, или само пространство.

Арноха мысленно залепил себе оплеуху. Страшно не страшно, а надо внутрь. В случае опасности «сувенир», погружающий противника в легкий тормозящий транс, на открытом пространстве бесполезен. Так, что у нас тут? Цоколь врыт в землю, первый этаж высоко, и никаких лестниц, конечно. Он подобрался к ближайшему дверному проему, оперся руками – первый этаж в самом деле начинался выше уровня груди, – примерился…

– Резанов, чего это ты так рано?

Эх, не успел.

Арно развернулся. Отряхнул ладони, нарочито не спеша. Поспешишь тут – руки трясутся не по-детски. Вернее, как раз по-детски, чего уж там.

– З-здравствуйте, Григорий.

Тот только кивнул в ответ. На свою фотографию «ВКонтакте» вновь прибывший одновременно и походил, и не походил. Возрастом примерно как Кира, под тридцатник, в отличие от последнего – не выше среднего роста и какой-то «никакой». Ни крупный, ни мелкий. Русый, с невыразительной физиономией. Единственная характерная черта – раскосые глаза, сами коричневые и будто такой же краской обведенные. На курносом, круглом, чуть рябоватом лице они казались чужеродными, будто бы взятыми напрокат. А если уж честно – ворованными они казались.

Григорий расставил пошире ноги в мажорских походных ботинках, сплюнул. Прищурив свой ворованный глаз, оглядел Арно.

– Так чего так рано-то?

– П-привычка. Не опаздывать.

Чтоб оно провалилось, заикание это. С головой выдает, на каком он нервяке.

Григорий усмехнулся. Наверное, это и называется «осклабился». Вот, значит, как выглядит гримаса, которая в книгах описывается таким дурацким словом. Когда человек улыбается так, что видны десны. Красные, словно кровью налитые. Зубы вроде на месте, но кто на них внимание обратит… Так и лыбится человек двумя красными полосками. Бррр…

– У нас с тобой привычки одинаковые. Значит, договоримся. Принес?

– П-принес. А в… – Арно проглотил ком вместе с манерой воспитанного мальчика обращаться ко всем на «вы». И сразу полегчало. – А ты принес?

Григорий кивнул, все еще ухмыляясь, но коричневые глаза смотрели пытливо и неулыбчиво. Он тронул свой рюкзак – обе лямки на правом плече.

– Все как договаривались. Напряг ты меня с мелкими купюрами… ну, давай сюда.

Арно вынул из кармана сверток – совсем небольшой. Перебросил Григорию. Тот ловко подхватил его на лету.

– Зачем тебе, кстати, глубинный замок? – спросил Арно. – Если четырехмерник захочет его открыть и не поленится, то и так откроет.

– А это не твое дело, – снова засиял деснами Григорий. – Тебе за это денег дали, вот и не любопытствуй.

– Ну, денег мне, положим, пока не дали. – Арно протянул руку. – Бросай.

Но Григорий не торопился.

– Говорят, у твоего отца неприятности.

– М-мало ли что говорят…

– Говорят те, кому я верю. Так что денег тебе я, положим, могу и не дать.

Арноха похолодел.

– Т-только попробуй!

– А что будет? – Григорий захихикал, в голосе проступили визгливые бабьи нотки: – Драться будем? Ну-ну. Твоего громилу-охранника твой же папаша вышиб, так что хоть кричи, хоть плачь, никто детку не спасет.

Эх, попытка не пытка. Арноха запустил руку в карман, нащупал «сувенир». Вырубить не удастся, но, может, хотя бы внимание отвлечет. Ненадолго. Пары секунд хватит. Тогда три шага на разбег и ногой в живот. Рюкзак схватить и бегом напролом через кромку леса до Каринкиного дома.

– Даже не думай. – Григорий больше не улыбался. Арно замер, так и не достав «сувенир». В руке заказчика недвусмысленно чернел пистолет. Некрупный, калибра, максимум, тридцатого. Но он целился «с бедра» прямо в живот Арнохе. Брюшину точно пробьет… и тогда? Истечь тут кровью?

– Ты, дебил тепличный, в самом деле один явился, – с расстановкой проговорил Григорий. – Смотри штаны не обмочи, я вони не люблю. Сейчас повернешься и пойдешь тихо и спокойно. Молчать будешь, как рыба об лед. Если еще понадобишься, я с тобой свяжусь, дорогой френд «ВКонтакте»…

Он не договорил.

Что-то просвистело по поляне. Григорий рухнул, сбитый этим самым «чем-то», сначала показавшимся Арнохе гигантским шаром для боулинга.

Серым.

Исполинский серый волк вдавил Григория в снежно-хвойно-земляную мешанину. Зверь всем весом улегся на грудь жертвы. Громадная оскаленная пасть нависла прямо над лицом. С клыков явно что-то стекало. Поверженный сдавленно запищал, забил свободной рукой по земле.

Свободной?

Рюкзак не удержался на плече и отлетел на пару шагов. Вторая рука, неловко подмятая частично хозяином, а частично волком, извернулась под совсем ненормальным углом. Пальцы подергивались, но нажать на курок сил не хватало. Да и смысла не было – дуло пистолета смотрело в лес.

Арно в оцепенении таращился прямо перед собой. Григорий тем временем затих, закатил глаза.

Арно ужасно не хотелось думать, что же произошло с недавним противником. Он осторожно пошарил рукой позади себя, прикидывая, сможет ли хотя бы юркнуть в глубину бетонной стены. Но не понадобилось – волк оглянулся. Сначала медленно и тяжело, почти всей верхней частью туловища. Но затем шея его стремительно истончилась. По голове словно волна прошла. Морда сплющилась, пасть растянулась.

– Кхуыыыу ых… Деньги бе… ри… – полупроговорил-полупровыл волк.

– К-карина? – кое-как оторвался от созерцания безумных метаморфоз Арно.

Волк тряхнул головой, нижняя часть лица обрела знакомые черты.

– Где у него бабло? – рявкнула девчонка. – Говорила же, не суйся один!

Арно, спотыкаясь, кинулся к рюкзаку. Раскрыл его, едва не сорвав молнию трясущимися руками. Деньги были на месте, настоящие пачки с купюрами, не «куклы». Видимо, на случай плана «Б» Григорий все же захватил деньги, чтобы заплатить Арно за работу.

Арноха закинул рюкзак за спину. Пересчитывать было некогда.

– Пистолет забери, – буркнула Карина. – Чего доброго пальнет в спину, что делать будем?

Арноха подобрал оружие. Тульский «токарев», надо же, как нарочно, один из тех немногих пистолетов, которые он более-менее знает. Хотя, конечно, перспектива шататься по городу с чужой пушкой ему совсем не нравилась.

С другой стороны, горе-клиент был жив, а это уже кое-что.

Григорий, словно почувствовав, что у него отобрали оружие, снова забился под Карининой волчьей тушей, заскреб землю ногтями уцелевшей руки. И открыл глаза.

И над поляной разнесся визг.

Арно никогда не думал, что взрослый дядька может так пронзительно верещать. Как… сигнализация, честное слово.

– Заткнись! – завопила Каринина человеческая голова, но без толку. Григорий провизжался быстро, зато теперь он истерически хохотал, так и подпрыгивал на земле. Даже Карине со всей массой ее волчьего тела было трудно его удерживать.

– У-ха-ха-ха-ха-а-а, – завопил Григорий, сверкая деснами. – У-гага-га! Во-о-олк! Куси меня, ну же! Не-е-ет, не души! У-ха-ха-ха-ха! Ку-си-куси, стану волком! Волчищем стану-у-у… Накося вы-ы-ыкуси-и-и!!! ААААА!!!

Карина от души заехала ему по физиономии лапой, прервав поток этого сомнительного красноречия.

– Все, давай бегом домой, – сказала она уже нормальным голосом и вскочила на ноги.

Девочка как девочка, худенькая, красивая и сердитая. Только еще и грязная до ужаса, где так испачкалась? Раздраженно рванула манжету своей зеленой, не по сезону легкой куртки, брызнула кровь.

– Арно, ну побежали уже. Если этот истероид опомнится, он сюда всех соберет своими воплями.

– А это ничего, что мы его бросили вот так, на земле?..

– Домой заберем? Накормим молочком и назовем Васенькой?!

– Э-э-э-э… ну… – не нашелся Арно.

Карина же, не дожидаясь полного ответа, замотала головой. Ее горячее дыхание столкнулось с холодным декабрьским воздухом, вспорхнуло облаком пара. Не захочешь – залюбуешься. Волосы, как у балерины, стянуты в узел, а все равно видно, как они из светло-персиковых стали оранжевыми. Девочка наморщила свой конопатый (и не переливающийся) нос.

– Да нет, не волнуйся. Он не вырубился, просто понял, что пока лучше не орать. Отдышится – позовет на помощь. Причем не случайных прохожих, а кого захочет по телефону. Заметь, Арнох, мы могли у него мобилу отжать и не стали. Потому что нам чужого не надо, просто мы свое не отдадим.

Карина замолчала, да так больше и не проронила ни слова всю дорогу.

Арно тоже помалкивал, просто надеялся, что их четвертьчасовое путешествие закончится, не став очередным приключением. В Каринином доме-логове ему неожиданно для себя самого было уютно и безопасно, как в собственной комнате, даже лучше.

Карина очень любила свой старый дом. И тоже почувствовала, что дышать стало легче, когда за ними закрылась покосившаяся калитка. Летом тропинка терялась в зарослях, зимой в сугробах. И всего пяток метров до неприглядного, длинного, похожего на барак строения, у которого низ кирпичный, а верх деревянный, да еще в комплекте расшатанное крыльцо, высоченные потолки и большие окна.

И полная безопасность. Дальше калитки никто чужой не прошел бы, заплутав на первых же шагах по той самой тропинке. Спасибо эффекту логова. Эффект логова защищал дом от чужих столько, сколько Карина жила здесь. Узнала она об этом относительно недавно, но на эффект это не влияло. Миру наплевать на наши знания и незнания о нем.

– Ты молодец все-таки, – сказала она Арнохе, – только давай больше не будем ворошить эту сегодняшнюю ерунду про «девушка-парень». Во-первых, я волк, и с этим, хоть убейся, ничего не сделаешь. А во-вторых, девушка я все же не твоя.

Арноха выдохнул. Ему явно тоже не хотелось вспоминать утреннюю ссору. Он заулыбался всеми своими ямочками и искрой в глазу.

– Как будто защищать надо только свою девушку, – выдал он. – Ну хорошо, я понял, что ты боевая машина, и если впереди маячит драка, то лучше в нее лезть вместе с тобой. Но давай иногда я все-таки буду тебя… ну, беречь, что ли. Вот сейчас, например, – иди отмывайся и отдыхай, а я пистолет спрячу и ужин соображу.

– Можешь не прятать, все равно, кроме нас, тут никого нет. А лично я не очень люблю такие вещи и трогать его не собираюсь.

– Да я тоже не фанат, – усмехнулся друг, – но раз уж захватили боеприпасы противника, то надо их хранить как полагается.

В ванной Карина посмотрела на себя в зеркало. Мрак безлунный, это она в таком виде по городу шла? Грязная, как черт…

Свитер и штаны тут же полетели на пол – в корзину для белья такой ком земли класть нельзя.

Карина щелкнула себя бретелькой майки по ключице и снова всмотрелась в свое отражение. Опять она как бродяжка выглядит. За неделю на Земле порядком похудела. Не сильно, но достаточно, чтобы выглядеть заморышем. Скулы торчат, глаза нехорошо поблескивают. Не болезненно, а зло и… загнанно как-то.

– Ты выглядишь как беспризорница, детеныш, – повторила она первые слова отца, сказанные при встрече. Да уж, картина маслом. Но на самом-то деле никакая она не беспризорница и не бродяжка!

– Кто я? – спросила она у зеркала и протерла его поверхность ладонью, словно надеясь стереть неприкаянность с лица собственного отражения. – Я Карина Радова, – сообщила она, не дождавшись ответа. – Я Карина Радова из древней семьи Радовых. Из замка «Страж глубин». Я похожа на своих предков, я унаследовала семейную красную масть…

Кажется, подействовало. Лицо словно смягчилось. Карина включила душ и залезла под горячие струи. М-м, до чего же хорошо!

– Я Карина Радова, – бормотала она, вспенивая шампунь, вбивая пену в волосы, темнеющие то ли от воды, то ли от очередного заскока красного пигмента. – Учусь четырехмерной науке у профессора Латонки. Меня воспитывает родная тетя Эррен Радова… – Во внутренностях что-то задрожало.

Здесь и сейчас она, конечно, дома. Но как же она соскучилась по тетке, Кру, по Великому мастеру, творящему вкусности на малой замковой кухне…

– Кто я? Я Карина Радова, – продолжила она, отплевываясь от воды и докрасна растираясь жесткой мочалкой, – из семьи Радовых, из замка «Страж глубин». А еще я – волк. Я выхожу на тропу луны, чтобы мир не задохнулся. Никакая я не бродяжка.

То ли аутотренинг помог, то ли горячий душ и мочалка, но из ванной в комнату перебегал уже другой человек. Другой человек раскрыл шкаф и решил для разнообразия одеться, как человек нормальный. Да, как девушка.

С девчачьей одеждой у нее по жизни не ладилось, но все же… Когда-то Карина выкопала из недр шкафа платье на голубой шелковой подкладке. Это был один из редких случаев, когда она не заручилась разрешением Ларисы на надругательство над бабушкиным гардеробом. И результат не показала. Были на то веские причины: получившаяся год назад маечка-топик оказалась чересчур похожей на верхнюю часть ночной рубашки. Тогда Карина снова обратилась к недрам шкафа и отыскала неожиданно подходящий по цвету (хоть и более темный) голубой кружевной шарф. По краям его причудливо изгибались птицы и цветы. Карина аккуратно отрезала кайму нужной ширины и пришила ее к вырезу. Получилось очень здорово: с одной стороны, маечка на лямочках, держащаяся на честном слове. С другой – кружевная полоса почти закрывала плечи. Ларик бы не одобрила, но сейчас эта шмотка – то, что надо. Если уж влипли в опасные приключения, то будем приключаться красиво. В общем, с драными джинсами сойдет за высокую моду, а размышления на тему, остались ли недраные, – для слабаков.

Карина сбежала вниз по лестнице. Ступени, как всегда, отозвались стоном. А она, как всегда, мысленно пообещала починить их, как только все закончится. Знать бы еще, что такое «все» и где его финал.

За три дня, проведенных в одном доме с Арно, Карина узнала, что он предпочитает накрывать стол в гостиной. И вообще предпочитает делать это сам. Как сейчас, например. Плюс салат, хоть и самый простой, но все же не магазинный. Да еще сосисок и картошки наварил. С ним не пропадешь.

Но сам Арно стоял спиной к вошедшей девочке, уставившись в окно.

Окно гостиной выходило на сад и на дорогу, если можно было так назвать самый тупой угол Крылаткиного тупика.

– Что там такое? Что ты высмотрел? – спросила Карина.

– Сам не пойму, – не оборачиваясь, отозвался мальчишка. – Вроде пацан знакомый. Что за девчонка, не знаю. Что, интересно, им тут понадобилось?

Карина подошла и тоже посмотрела на улицу.

И почувствовала, как медленно, почти без скрипа поехала вниз челюсть.

– Вот в самом деле… Что эти двое здесь забыли? Он-то вообще в гости просто так не ходит. А ее зачем притащил?

Глава 2

Вместе

Первые два дня после своего не то триумфального возвращения, не то позорного бегства из Трилунья Карина лежала пластом в «Доме Марко». Рука, в которую Кларисса на прощание засветила знаком, болела немилосердно. Беспокойство за пропавшего Митьку скорейшему выздоровлению не способствовало. Картина омертвевших яблонь и беззащитно-счастливое лицо Дирке за миг до смерти тоже не отпускали. Да и всяческие чувства стыда и вины по поводу откушенного сгоряча пальца Арно никак не добавляли ей хорошего настроения.

Зато Марк Федорович едва ли не обрадовался разодранному и ошпаренному плечу девчонки.

– По крайней мере несколько дней пролежишь тут безвылазно, – сказал он, устроив Карину в одной из бесчисленных пустовавших комнат, – не придется тебя из неприятностей за шиворот вытаскивать.

Ну, насчет «нескольких дней» это он лишку хватил, как вскоре выяснилось. Вроде и не лечил ничем, только антисептиками смазывал, но рана понеслась заживать как на собаке. Если, конечно, представить, что на собаках заживает быстрее, чем на волках. Марк цокал языком, качал головой, не замечая, как от волнения то и дело отращивает львиную гриву на затылке.

– Видел я такие хм-м-м… повреждения, – сказал он. – Это так называемые воспитательные знаки. Такие может использовать наставник по отношению к ученику. – Карина замотала головой, только такой наставницы ей и не хватало. – Или старший родственник по отношению к младшему, а?

– Вот уже теплее, мрак побери эту родственницу! Что за знаки такие?

– Надо же, нахваталась трилунских выражений. Воспитательные знаки, Карина, это своего рода призыв к послушанию. Получаешь ритуальный знак или словесное заклятие, неважно. Боль страшная, раны выглядят жутко, но знаешь, чем они отличаются от любых других ранений, нанесенных оружием или другими знаками? Пройдет четыре дня, и никаких следов не останется. Считай, что тебя ремнем выпороли.

Карина скрипнула зубами. Воспитатели паршивые. Как репетитора по физике найти, так они сразу в другом мире и знать ничего не знают. А как «ремнем выпороть», так вот они! Причем не мама и не папа – мамина сестра. Так, чего там Марк вещает?

– Карина, ты меня слышишь? О чем задумалась? Можешь повторить мою последнюю фразу?

– Э-э-э… нет. Извините.

– Я сказал, что перестал тебя чуять. Это означает либо то, что ты стала взрослым волком, либо появление нового льва. Если Лев Трилунья жив и околачивается поблизости от тебя, то совершенно непонятно, что может произойти. Потому что не возьмусь предположить, что у отступника на уме.

– Угу. – Эта информация казалась очень абстрактной и расплывчатой. Впрочем, и Марка сейчас больше интересовало лечение Карининой руки.

– …А если учесть, что любая глубинная тварь регенерирует куда быстрее, чем человек, будь он тысячу раз знаккером… в общем, скоро ты мне опять кровь попортишь. Очень тебя прошу, не спеши с этим. Я бы приставил к тебе Кирилла, но он мне нужен на входе.

– Зачем? – удивилась девочка. Не то чтобы ей вот прям очень хотелось обзавестись личной охраной. Просто любопытно стало.

– Затем, что этот сморч… эээ… старик из команды старшего Резанова, у которого явно есть своя команда, шастает вокруг и вынюхивает. Арно ищет. Да и от тебя, конечно, не откажется. Ты же помнишь, для чего они всей шайкой в город прибыли? Ну что, дашь мне слово не лезть в приключения?

Карина даже головой кивать не стала, ткнулась носом в подушку. Учитель, вероятно, списал это на слабость. На самом же деле боль отступала, просто девочка задумалась. Оставаясь в этом доме, они с Арнохой здорово подставляли самого Марка и ребят, его подопечных. В случае нападения толку от детишек чуть меньше, чем ни фига. А в случае продуманного вооруженного нападения и от Киры с Марком, и от самой Карины тоже очень немного пользы. Хоть бы Митьку еще сюда. С ним спокойно, как в бункере или, там, танкере, не суть. Но белого балбеса занесло неведомо куда, и неведомо, что там с ним стряслось…

Словно в ответ на ее размышления дверь распахнулась, скрипнула спицами-железяками коляска DeepShadow.

– Карин, давай скорее, – прокричал Валерик, – там Закар на связи. Она подорвалась, разом забыв про раненую руку. В последнее время ей частенько доводилось бегать «так быстро, как никогда в жизни не доводилось». Но этот раз точно был рекордным. Каким-то шестым чувством (не иначе как логическим мышлением!) Карина сообразила, что надо в компьютерный класс. Кажется, проскочила через пару стен, даже не притормозив. Надо же, как навострилась – хорошо мотивированный ученик-четырехмерник в розгах не нуждается. Валерик, разумеется, безнадежно отстал.

Класс в «Доме Марко» был небольшой – всего на десяток компьютеров. Сейчас они все были заняты. За «неприкосновенным» компом местного признанного хакера DeepShadow восседал Арно. А на мониторе в рамке окошка скайпа что-то рассказывал…

– Митька!!! – Она едва не кинулась обнимать монитор. – Живой! Ты где? Ты как? Ты…

Он засмеялся. Радостно и чуть ехидно, как всегда. По скайпу и не видно, какой он стал лось здоровый. Как будто перед ней прежний Митька из детства, с которым… который… жив-здоров и, значит, жизнь продолжается!

– Ты сама-то в порядке, серый волк? – спросил он.

Карина кивнула, ей почему-то захотелось Арноху отогнать от монитора, чтобы не мешался.

– Почему столько времени молчал? – спросила она вместо этого.

– Аж целых два дня, – иронически отозвался друг, – которые ты в кровати провалялась, лентяйка. На самом деле я сдуру талисман в Трилунье оставил. А телефон еще не купил. И ты без телефона. И Резанов, между прочим, тоже. Хорошо, что мы с ним и DeepShadow скайпами обменялись. Я два дня Валеркин вспоминал.

– А «тут», кстати, это где? – поинтересовалась Карина, радуясь заодно, что друг совершенно не казался попавшим в беду.

– «Тут» – это в Вильнюсе, в бабушкиной городской квартире. Ты вспомни, меня этот, как его… ухажер твоей тетки… а, Рейберт Гард, увел глубинным коридором во Второй город луны. Оказывается, у бабушки есть тайный путь в гости к символьеру Эррен. И я на тропу выскочил уже из бабушкиного дома. Чуть не утонул… ну, это сейчас не важно. В общем, я примчался прямиком во Второй город луны на Землю. То есть в Вильнюс.

Митька замолчал, рассматривая Карину. Тоже переживал, наверное.

– А дальше? Дальше что? – поторопила она.

– Почти ничего. Бежал и думал, что если выскочу в незнакомом месте, то вернусь обратно. Но вышел в Вильнюсе прямо возле холма Гедеминаса. Это практически в центре. Оттуда до бабушки минут пятнадцать пешком, ну, может, чуть больше, замерзнуть не успел. Решил, что, если за три дня ничего о тебе не выясню, вернусь в Трилунье и там буду как-то выпутываться.

– Угу, выяснил. Что делать будем?

– Как что? Соберемся вместе и… и придумаем что-нибудь.

Карина вздохнула.

– Не надо ничего придумывать, я уже… Мить, смотри, мой папаша, Клара и кто там еще есть из охотников за бессмертием ничего не знают о тебе. А Резанов и местные охотники ничего не знают обо мне. Помнишь треп про волчью карту? Если мы ее найдем раньше охотников и вообще раньше всех, то никто, кроме нас, не узнает, сколько существует волков здесь и там. Конечно, про нас с тобой могут знакомые проболтаться.

– Угу, Люська, например… Или этот твой Диймар Шепот.

Карине краска в лицо бросилась. Вот зачем Митьке понадобилось напоминать о нем? За эти два дня почти получалось не думать. Не задаваться вопросом, на чьей стороне Диймар. Не трогать пальцем губы, которые при одном воспоминании пульсировали… Ох, черт!

– Неважно кто. Важно, что надо действительно собраться вместе и найти эту карту. Придумать, как ее найти. Нам без нее жить спокойно не дадут. А если еще появятся волчата, то им вообще никакой жизни не будет в прямом смысле. Помнишь, как Ларсу и Эленке?..

– И как Дирке, – враз помрачнев, вставил Митька, – хоть он и взрослый…

– Да, и как ему… – Рот сам собой поехал углом вниз, глаза защипало, когда память четким снимком выставила перед ее внутренним взором омертвевших малышей-волчат, а потом и Дирке, рухнувшего безжизненным манекеном под умирающими яблонями. – Мить, карта должна быть у нас. Ради всех на свете волков, ну и ради нас самих тоже.

– И я думаю, что нам надо выбираться к тебе, а не наоборот, – вставил свое веское слово Арноха, хотя до сих пор сидел тише мыши компьютерной.

– Почему? – прищурившись, спросил Митька.

– Потому что придется перемещаться по Земле, – спокойно ответил Арно. – Я так понял, если мы двинем в Трилунье э-э-э… из вашего города, то почти сто процентов гарантии, что угодим прямо в лапы к этим вашим охотникам.

– Ха, охотникам! Моей бабушке тоже лучше не попадаться, – сообщил Митька. – «годы у-че-бы, Гедеминас», и попробуй пикни. Так что, может, лучше я к вам? У меня литовский паспорт здесь.

– Закар, ты что, самостоятельно ни разу не летал? – Кажется, у Арнохи тоже может закончиться терпение. – Чтобы перебраться через границу, тебе вообще-то разрешение от родителей требуется. И российский паспорт, кстати. У тебя разрешение есть?

– У вас, что ли, есть? – удивился Митька.

– У нас «сувенир», – сообразила Карина. – Арно может заморочить этих… пограничников. А ты свой талисман потерял. И теперь, если сюда приедешь, то… забудешь, что с твоими родителями случилось.

Повисла неловкая пауза. Арно опять съежился на стуле, но ненадолго.

– Ну, примерно так, – преувеличенно бодро нарушил он молчание. – Давайте от главного не отвлекаться. Закар, ты в Вильнюсе один? Продержишься несколько дней?

– Не вопрос, продержусь. Один, конечно. У бабушки в загородном доме кто-то все время есть, а в квартире никого. Но она мне показала, где деньги, документы, на всякий случай. Ну и вот что. У вас с деньгами туго, наверное? Давайте я переведу, чтобы вы добраться до меня смогли…

– Нет, – резко перебил его Арноха.

Митька опять прищурился и подобрался как-то.

– Почему? – настороженно спросил он. – Кто-то сильно гордый?

– Н-не в этом дело, – вспыхнул Арно.

Что за мрак! Больше одного мальчишки на одну комнату – наезды обеспечены. Даже если критически мало времени на выяснения, кто круче.

– Арнохин счет в банке принадлежит, по сути, фирме его отца, – сообщила Карина, – а значит, этот противозный Петр его контролирует. Мы деньги-то получим, но и Петр получит информацию о нас. На что мы тратим, куда направляемся и все такое. А если заблокирует счет, то вообще конец всему, гасите свечи.

– Карина правильно говорит, – хмуро согласился Арно. – Ее карточкой тоже лучше пока не пользоваться, мало ли что. Наличных у нас мало. Но тут уж надо мозгами пораскинуть и придумать что-нибудь.

Митька тоже задумался, затеребил нижнюю губу.

– Вы вот с чего начните, – сурово, даже жестковато сказал он, – перебирайтесь-ка к Карине в дом. Если за вами охотники гоняются, то незачем подводить под удар тех, кто тут ни при чем. Марк и так поможет, если надо, природа такая… Кстати, Карин, я вот что вспомнил. Ты говорила, что Марк знает глубинный коридор от нашего города до Вильнюса. Он еще Ларисе рассказывал, что пользуется им, чтобы волчат искать.

– Угу, Мить, ты как себе это представляешь? Я такая: «Марк Федорович, а где тут глубинный коридор до Вильнюса начинается?» А он такой: «Да во-о-он там, Кариночка, в добрый путь». Ага, щас! Он мне, как минимум, ничего не скажет, а как максимум… не знаю я и знать не хочу. Дохлый номер с коридором этим.

Чуть поскрипывая креслом, подкатил Валерик. Он тащил коробку молока и пластиковую салатницу, полную пирожков.

– Завтрак вы пропустили, – сообщил он Карине и Арно, – лопайте, что осталось. Здорово еще раз, Закар!

– Здорово, эмо-бой, – отозвался Митька.

– Чего это я эмо-бой? – насупился Валерик.

– А ты Карине свою любимую футболку показал? Такую всю, почти хенд-мейд, с эморокерами и никнеймами?

Валерик густо покраснел.

– Мить, прекрати над ребенком издеваться, – заступилась Карина. – Между прочим, если все пойдет, как мы эээ… ну, будем считать, что запланировали, то Валерик будет нашим единственным способом связаться с Марком и Кирой.

– Что пойдет? – с подозрением спросил DeepShadow. – И вообще, я тебе не ребенок.

– Мы тебе после расскажем, суровый взрослый дядька. – Карина победила желание потрепать мальчишку по вихрастой голове. То, что загадочный DeepShadow – малявка десяти лет, да еще и в инвалидном кресле, до сих пор едва укладывалось в мозгу.

– Карин, – позвал с той стороны экрана Митька, – когда переберешься домой, выйди в скайп. И я, как только телефон куплю, сразу номер напишу…

Так они и оказались снова все вместе, пусть даже на большом расстоянии. Плюс еще Валерик добавился. Да и Марка с Кирой Карина не хотела совсем уж сбрасывать со счетов.

Но все три дня, проведенные в Каринином доме, Арно был ужасно занят. То переписывался с кем-то в соцсетях, то мастерил очередной четырехмерный механизм. Вот и сегодня утром он сидел в одной из пустующих комнат, уставившись в ноутбук. А сама Карина изнывала от любопытства и беспокойства – ясно же, что с ним что-то не в порядке. Только молчит ведь, хоть клещами информацию из него вытягивай.

Или когтями, не вопрос.

Идея хорошая, но достаточно и того, что она ему палец отхватила. Теперь превращение Арно в ликантропа стало лишь вопросом времени. Карина поразмыслила и решила, что пытать Арноху все же не стоит – зачем вносить излишек хаоса в их дружеский тандем? Она прибегла к четвертому измерению. Направилась в комнату, которую раньше занимала Ларик, и, пробравшись через стену, оказалась точнехонько за спиной Арно.

– Хватит за компом сидеть, пойдем поедим, – сказала она прямо в ухо другу. Тот так и подпрыгнул, попытался прикрыть монитор, но поздно. – Что это за гнусный тип? Зачем тебе с ним встречаться, да еще на заброшенной стройке? Арно, ты чего это придумал?

Арно вздохнул. Нет уж, дружочек, даже не пытайся провести…

Арнохины секреты ей совсем не нравились. Если взялись делать что-то вместе, то и надо действовать целиком и полностью вместе, как же иначе?

– Я придумал, где достать наличку, – сообщил друг, – причем в достаточном количестве. Я сделал одну четырехмерную штуку для вот этого мужика. Он давно хотел что-нибудь эдакое прикупить, а папа отказывал. Не знаю, почему отказывал, ну да и не в этом дело. Нам выбирать особо не из чего, а деньги нужны, сама знаешь.

– В одно лицо ты ничего делать не будешь, – моментально отреагировала она. – Ладно, пусть я не могу тебе помочь смастерить эту штуку…

– Мастерить не надо, я уже все собрал и испытал даже.

– …Но на встречу с этим подозрительным мужиком я тебя одного не отпущу. Серьезно, Арно, даже не пытайся без меня смыться!

– Мы договорились, что каждый придет один.

– Ты меня слышишь, что ли, плохо?!

– Карин, не ори. – В Арнохином обычно мягком голосе звякнул металл. Даже очень уверенно зазвенел. – Будь ты сто раз оборотнем, но в некоторые вещи ты не полезешь. И рисковать собой буду я, а не ты. Просто потому, что ты девушка, а я парень. Это тебе понятно?

Девушка. Парень.

Карина. Диймар.

Это подействовало на нее, как удар под дых. Нет, совсем не больно, только… ошарашивает.

Снова ждать подставы? Волна чего-то непонятного поднялась изнутри. Нет, это не организм закапризничал, это… эмоции?

И тогда она поступила как заправская девушка. Развернулась и выбежала из комнаты. И из дома. Только выскакивая с участка, она сообразила, что превратилась в волка. Да и наплевать. Случайных прохожих можно не опасаться. На их окраину мало какой псих забредет на прогулку.

Волчица в три прыжка промчалась мимо бывшего соседского сада, а ныне болота.

С первых же быстрых шагов по лесу Карина-волчица поняла, что ноги несут ее в сторону омертвения. Вбежать бы в него, прочувствовать как следует… Воистину, лучший способ избавиться от лишних эмоций и привести мозги в порядок – вспомнить, зачем живешь в этом мире. Но кое-что отвлекло ее от этой мысли и вообще от всех размышлений.

Запах.

Запах вокруг был странный. Не стылый запах земли, деревьев и случайных зверьков. Не кошачий, как тогда, когда она впервые столкнулась с Марком в его львином обличье, нет. Воздух явственно пах… волками. Причем не лесными собратьями, которые зимой нет-нет да подбирались близко к городу. Запах очень напоминал ее собственный. И Митькин. И Кирин. Но не принадлежал ни одному из них. Еще больше беспокоило то, что он был очень уж густым. Стая, что ли, пробежала? Следов на мерзлой земле особо не было, да и недавний снег практически все к черту засыпал. Нехорошо, ох, как нехорошо-о-о… хоть вой…

Чем ближе к омертвению, тем гуще становился запах. Это и заставило Карину сбавить скорость. И чертовски вовремя.

Прямо по контуру омертвения стояли люди. Просто стояли и ничего не делали. Взрослые. Высокие и явно сильные. Все как один в пятнистом камуфляже. На фоне елей они были, конечно, прекрасно видны, но отойди на десяток шагов назад – сольются с окружающим куском реальности. Карина осторожно прошла несколько шагов, обогнула какую-то груду валежника и…

– Кира? Ты чего тут?..

Ликантроп закрыл ей рот своей огромной ладонью. Хорошо, не все лицо.

– Быстро превращаешься, – констатировал он. – А я слежу.

Да уж, кому краткость – сестра таланта, а кому – просто сестра. Она замотала головой, пытаясь освободиться. За дуру он ее принимает, что ли? Думает, что она орать начнет?

Кира с удивительной для такого громадины ловкостью нырнул в… глубину этой кучи веток, что ли? Нет, четвертое измерение тут не было задействовано, хоть и не повредило бы. Просто куча оказалась таковой только на первый взгляд. На самом деле это был странный гибрид землянки и шалаша. С виду и не скажешь, что внутри может уместиться целый Кира. Да что там, с виду в этом сооружении и Карина не поместится. А чтобы уж сразу оба, да еще не слишком мешая друг другу, – и вовсе фантастика.

Кира сидел на сомнительном земляном полу по-турецки. Карина, подумав, устроилась на коленях – так она нормально могла смотреть сквозь просветы между прутьями.

В поле ее зрения попали два человека в камуфляже, третий угадывался, полускрытый деревьями. Вроде бы все молодые, но определить точнее у Карины не получалось. У нее вообще с пониманием возраста взрослых людей было туго, а после Трилунья и того хуже. Да и внимательно смотреть на этих – мало приятного. Лица у обоих парней были наимрачнейшими. Оно понятно, чему тут радоваться – стоишь на карауле вокруг жуткой запретной зоны. Шагнешь внутрь – станешь картонным памятником самому себе.

– Кир… что это за оцепление такое? – зашептала Карина. – Кто-то узнал об омертвении? Что за типы?

Кира хмыкнул и протянул ей свой смартфон. На мониторе светилась папка с фотографиями. Ага, те самые «охранники», которых отсюда видно, еще какие-то другие. На большом приближении – все пиксели наружу вылезли – эмблема на чьей-то куртке.

Волк. С человеческими руками вместо передних лап. Как на всякой эмблеме, изображение было схематичным, но совершенно однозначным: волк с передними конечностями человека. Оборотень.

– Частное охранное предприятие, – проинформировал ее ликантроп. – Называется. Вообрази. Вервольф.

– Кира, говори, пожалуйста, нормально, – попросила Карина.

Если честно, то его манера изъясняться ей была темно-фиолетова.

Но почему-то при этом казалось, что человеческая речь помогала Кире удержаться в мире более-менее вменяемых людей.

– Тебе мало? – И действительно заговорил нормально, хоть и явно через силу: – Бойцы из «Вервольфа» стоят оцеплением. Вокруг омертвения. Остальное сама учуяла. Или нет?

Карина закусила губу и всмотрелась в маячившую чуть ближе фигуру верфольфовца. Картинка складывалась.

– В лесу дико пахло волками. Просто ужас как разило. В жизни такой концентрации не встречала. Слушай, неужели все они – волки? Сколько их?

– Здесь тридцать, – проинформировал Кира и слегка подправил картинку в ее голове: – Они не волки. Нет. Укушенные. Ликантропы. Как я. Запах разный. Я знаю. И ты научишься различать.

Вот это новость… Карина сразу вспомнила про Арно. Нет, она про него и не забывала, конечно. Просто временами другие проблемы заслоняли. Рассказать Кире о безумном предприятии его воспитанника? Хотя нет. Не стоит. Это чудище наворотит таких дел, потом не расхлебаешь. Тем более что ей и так есть, о чем спросить Киру.

– Кир, ты на меня сердишься? Ну, за Арноху? Я не специально, честно…

Ликантроп только вздохнул, тряхнул своей похожей на медвежью головой.

– Сердился бы, на куски б порвал, – признался он. – Но я тебя уже знаю. Если кто и исправит эту беду, то только ты. И еще. Палец не вырос. Рана зажила. Тут же. Ликантропия на первых порах – ничего себе. Время есть.

Карине стало неловко. Если бы Кира на нее наехал, она нашлась бы, как ответить. А тут… разве что опять переключиться на что-то более… актуальное.

– А этих, получается, тоже кто-то укусил? Не я, точно. И не Митька. Дирке, что ли, успел?

Кира снова помрачнел.

– Я бы знал, – бросил он.

– Вы чувствуете друг друга? Ну… те, кого один и тот же волк покусал?

Кира качнул кудлатой башкой.

– Нет, – бросил он. – Дирке бы сказал. Он был моим другом.

– Извини.

– На войне как на войне.

Но было понятно, что ликантропу плохо и грустно от разговоров о Дирке. Хоть на войне, хоть в мирное время терять друзей больно и… неправильно. Значит, если она не хочет чувствовать боль и неправильность, надо сделать все, чтобы сберечь своих друзей.

Карина повозилась, устраиваясь поудобнее, – колени затекали моментально. Да и от намокших джинсов мало комфорта.

– Получается, где-то носится волк, который ээээ… накусал армию ликантропов? Явно не детеныш, а взрослый. Может, владелец «Вервольфа»?

Шапка Кириных кудрей качнулась по другой траектории. Кивнул, надо понимать.

– Правильно мыслишь. Я искал. Мало информации.

– Где искал? В Интернете?

– Нет. У меня свои. Каналы. – Кира забрал у Карины свой смартфон. – Про владельца информации ноль. Но есть директор. Не волк, человек. Григорий Аблярсов.

– Как? Фу, Кира, что за фамилия такая, приличному человеку вслух не выговорить…

– Он соответствует, – усмехнулся ликантроп, опять сделал над собой сверхчеловеческое (и, видимо, сверхликантропье) усилие и заговорил почти нормально: – Я его встречал. Он пытался подобраться к боссу. К Резанову. Через своего папашу. Четырехмерными механизмами интересовался. Но сам не по этой части. Просто человек. Но мерзкий. Скользкий, лживый. Бешеный какой-то. Не знаю, как он в охранном бизнесе работает.

– Это как раз понятно. Тоже через папашу.

– Через папашу он туда попал. Как работает – непонятно. Чуть что – орет, плюется, пушкой размахивает. Вот он, нашел. – Кира перевел дыхание после непривычно длинной тирады и вернул Карине телефон.

Она вгляделась в светящийся экран и застыла. От затылка вниз явственно скатилась капля пота. С фотографии щурился тот самый тип, с которым Арно переписывался буквально час назад. И с которым он собирался встретиться возле недостроенной больницы один на один. Интересно, когда? Уж не сегодня ли?!

Она отдала Кире телефон, мучительно соображая, как бы половчее смыться. А ликантроп снова погрузился в созерцание.

– Рано или поздно придет смена. Я прослежу. За ними.

– Смотри не засветись. С такой толпой ты не справишься. – И тут ее осенило: – А давай я с тобой останусь, если что, помогу?

Разумеется, Кира поддался на эту уловку из разряда «не бросай меня в терновый куст». Просто потому, что она же девоч… девушка. А ни один нормальный чел не позволит девушке лезть в драку с сильно превосходящим противником. Кира же, хоть и был жуткой промежуточной тварью, все равно оставался нормальным челом.

– Дуй домой. Помощница, – безапелляционно заявил он. А когда она ползком выбралась из их укрытия, вдруг улыбнулся и добавил: – Спасибо.

Она улепетывала сначала так же – ползком и боясь дышать. По запаху ее бы не вычислили в этой толпе ликантропов. Поду маешь, тварью больше, тварью меньше. Но издать шум, нетипичный для декабрьского леса… Вот уж чего не хотелось бы! Только отдалившись на расстояние, показавшееся почтительным, она перевела дыхание, обернулась зверем и скачками кинулась дальше.

Дома Арнохи не оказалось, но взять след для Карины-волчицы не составило труда. Загвоздка была только в том, чтобы вовремя превратиться обратно в человека и проделать часть пути, не рискуя вызвать всеобщую городскую панику. И еще в том, чтобы затормозить, не ввалиться с разгона на это самое место встречи.

Но когда она увидела, что чертов гордый обладатель нецензурной фамилии направил на Арноху пистолет… Не сдержалась.

И теперь, когда все это было позади, она глядела на гостей, стоящих у калитки, и думала, что их визит, как минимум, не к добру.

Глава 3

Диймар и Евгения

Синие камни «Стража глубин» почти не нагревались на солнце. Хотя, вероятно, дело было не в камнях, а в солнце – зимой оно совсем не грело.

Долговязый мальчишка с перебинтованной головой относительно уютно устроился на черепичном скате крыши непонятно какого этажа.

Вроде высоко, а вроде морская волна нет-нет да и шлепнет пеной по краю. Неровные камни стены за спиной удобно состыковывались с неровностями спины лопатками-позвонками там всякими… Четыре рваные раны под повязкой все еще болели, но внутри болело сильнее – от бездействия.

– А, вот ты где! – Через кухонное окно на крышу выбралась худая глазастая девчонка с взъерошенными черными волосами. – Тетя Эррен запретила тебе покидать комнату и вообще вставать на ноги, Диймар Шепот.

– Я в порядке, – ответил Диймар, – серьезно, Евгения Радова, можешь не беспокоиться.

– А я и не беспокоюсь, – слегка надулась Евгения, – просто я тут, кроме тебя, никого не знаю. Даже тетю Эррен за всю жизнь раз десять видела, да и то не вблизи. Вообще везуха, конечно, что она нормальная такая и взяла меня под опеку. Пока мама в заточении, а папа… а папа… – Она шмыгнула носом и махнула рукой. – Не хочу об этом думать. А почему тебе нельзя попадаться на глаза повару? Ну Великому мастеру?

– А что?

– А то, что он идет сюда. Это же кухня, балда!

– И чего ты сразу не сказала?

– Так почему нельзя?

– Почему-почему обстоятельства знакомства… – Диймар вскочил на ноги и бросился к краю крыши. Не нырять, конечно. Он свистнул. Этим сигналом они с Резькой пользовались редко, но умница-драконоид его не забывал. И по счастью, не торчал на одной из драконоидовых башен, а с удовольствием летал над океаном, кувыркаясь в волнах.

Резька услышал хозяина и возник перед ним почти в тот же миг. Диймар привычно запрыгнул на основание шеи друга. Тот разрешал стоять там и даже хвататься за любые пластины-наросты.

– Эй, а я?! Возьми меня! – взвыла Евгения.

– Обойдешься!

Одну такую он уже катал. Вернее, совсем другую. Смешную, злющую, переливчато-красную и какую-то… беззащитную. Угу, вот это самое главное – беззащитную. То-то теперь с перевязанной головой ходит. «Ударь меня», куда уж яснее? Какое из этих слов означает «сними с меня скальп», хотелось бы знать?

Диймар подставил лицо ветру. Какого, интересно, паучерта он увернулся от заклятия символьера Эррен Радовой, когда она вознамерилась залечить его раны без следа? Шрамы на память. Идиот.

Умница Резак, которым не управляли, направился к гостевой башне, где поселили Диймара.

Евгения же через окно вернулась в кухню.

– О, Евгения Радова, – поприветствовал ее похожий на призрака в комбинезоне человек.

– Мастер… – Как с ним держаться, девчонка пока не знала. Очень уж страшили ее маска и легенды, окутывавшие эту касту испокон веков.

– На крыше сидела? – спросил тот вполне дружелюбно. – Ты прямо как твоя сестра.

– Недостаточно, как она, – уныло ответила Евгения.

Резак мог бы доставить его просто к башне, а уж пройти в комнату через глубину каменной стены не составило бы труда. Но дружище-драконоид завис у самого окна.

– Спасибо, – поблагодарил его Диймар и шагнул на подоконник, затем и внутрь комнаты спрыгнул.

Комната была обычная, никакой не Полный покой. Интересно, а ему самому хватило бы пороху, как Карине, вылезти из «ПП» на наружную стену башни и колупаться на скользкой каменной вертикали над океаном, да еще и умея плавать чуть лучше, чем никак? Не стоит проверять. Да и надобности нет: его пребывание в «Страже глубин» посреди учебного триместра ничуть не походило на заточение. Скорее уж, на краткий отпуск из-за ранения.

– Почему вы совсем на меня не сердитесь, госпожа символьер Радова? – спросил мальчик, пока Эррен бормотала заклинания над его ранами после злополучного бала.

Эррен сделала упреждающий жест, молчи, мол.

– С чего ты взял, что не сержусь? – спросила она, закончив заклинания и передав Диймара своей помощнице для перевязки. – Ты поступил как редкий идиот и мерзавец. И заслуживаешь хорошей порки, которую, к сожалению, не получишь ни от деда, ни от Клариссы Радовой. Но я не стану мешать тебе взрослеть, совершая ошибки и, возможно, исправляя их. Ближайшие же несколько дней лечись, будь гостем в «Страже глубин» и читай учебники, чтобы не отстать.

Учебники сейчас лежали стопкой на письменном столе. Их содержимое не лезло в голову. Да и не было в этих книгах никакой информации о том, что его действительно волновало.

От открытого окна в сторону парня темным пятнышком скользнула тень. Диймар на одном рефлексе вытащил шест из глубины предплечья и пригвоздил пятнышко к стене.

– Мрак, это же паучерт!

Это действительно был он – с шестью паучьими лапами, между прочим, оснащенными острейшими костяными лезвиями, с торсом самого настоящего сказочного чертика, вырастающим из спины насекомого. Красноглазый, красноязыкий, шипящий и вырывающийся из-под конца шеста. Диймар ослабил нажим, готовый, впрочем, ко всему.

Паучерт не стал нападать. Он, по-прежнему шипя и грозя кулаками, хромая, взобрался на стол. Неожиданно приподнял край своей паучьей «спинки», там оказалась самая настоящая ниша. А в нише хрустально посверкивал зрак. Странный визитер вытащил шарик и подбросил его в воздух. Тот завис как раз на уровне глаз Диймара и завертелся, активируясь. Неужели наставница нашла способ подать весточку? Говорят, ее заточили в «Клыках Океана», неприступном и весьма мрачном местечке. И если уж кто весьма и весьма зол на облажавшегося ученика, так это она, Кларисса Радова. Диймар может считать себя везунчиком, если она не догадывается о том, что лажа эта была намеренной.

Но в сфере-экране, развернувшейся вокруг сиявшего зрака, возникло лицо незнакомой дамы. Голова ее была повязана черным шарфом, шелковистая ткань сливалась с распущенными волосами. Глаза скрывались под очень темными очками-полумаской.

– Диймар Улвер Шепот, – звонкий, совсем молодой голос не спрашивал, а утверждал.

– Да, это я, госпожа…

Но та и не подумала представляться.

– У меня к тебе дело, мальчик, – сказала она. – Надеюсь, я не ошиблась и ты не станешь гордо и глупо отвергать предложение до того, как его сделают.

Да уж, если для связи тебе присылают паучерта, то стоит хотя бы выслушать… Мальчик кивнул.

– Недавно по твоей милости от охотника Евгения Дейхара Радова улизнул детеныш волка. Девочка скрылась на Однолунной Земле. Так вот, мне нужна эта девчонка.

– Но я…

– Не перебивай. Если тебя волнует морально-этический аспект, то девочке ничего не грозит. Особенно если вместе с ней ты приведешь еще и мальчика-волка. Белого. Ты, полагаю, понимаешь, о ком я. Вот ему, пожалуй, ха-ха, грозит опасность. Но это тебя едва ли беспокоит… ведь так?

Безопасность «мальчика-волка» в самом деле была Диймару по барабану.

– Лучше всего доставить их в Третий город луны. Хотя сойдет любое побережье. Все ясно? Не болтай, кивни.

Он так и сделал.

– Сейчас вы еще скажете, что вам нужна волчья карта…

– Всем нужна волчья карта. И детеныши. Предупреждая твой вопрос, мне затем же, зачем и всем прочим. Поэтому тебе стоит поспешить. Если мальчик-волк станет взрослым, то я воспользуюсь девочкой.

– А если я откажусь от вашего предложения?

Она рассмеялась.

– Предложение пока даже не прозвучало. Взамен я предлагаю тебе сведения, которые ты не найдешь в Информаториуме, даже заполучив полный допуск. Как стать драконом, мальчик. Как вернуть к жизни мертвеющий наш мир. И какой ценой, конечно же.

– Цена меня не волнует! – Это вырвалось против воли.

– Вот и прекрасно. Потому что на данном этапе твоя цена – карта, девчонка и мальчишка. Мне даже жаль, что я не могу помочь тебе в твоем… квесте. Хотя нет! Могу. Я гарантирую тебе безопасность на тропах луны. Гончие тебя не тронут. И еще – Охотничий круг тебе не поможет, они уже давно каждый сам за себя. Есть вопросы? Только по существу, будь любезен.

– Кто вы? – выпалил Диймар, не трудясь даже повежливее сформулировать вопрос.

Собеседница криво усмехнулась – как он сам делал.

– Человек, готовый обменять сведения на услугу, – ответила она.

– Вы… вы находитесь на Тающих Островах?

Она уже откровенно хохотала и казалась совсем ненамного старше его самого. Вот только очки ее дурацкие, такие неуместные при разговоре через зрак, наводили на разные мысли. Например, собеседница не хотела, чтобы Диймар ее узнал. И, судя по всему, он, чисто теоретически, мог ее узнать.

– Какой наблюдательный, – сказала она, отсмеявшись. – Паучерти живут только на Тающих Островах, поэтому не задерживай моего гонца, ему плохо вне родной клоаки. Так кто же я в этом случае? Символьер-стадиент из Императорской высшей школы? Наставник оттуда же? Сама Императрица или пленная пиратка? Для тебя все это неважно. Важно лишь то, что ты потерял в омертвении, что готов сделать, чтобы все это вернуть. Заметь, я не сомневаюсь в твоей способности держать язык за зубами.

– Вот как?

– Конечно! Думаешь, меня можно провести твоими ранами? Они чертовски эффектны, но неопасны.

– Э-э-э… нет. То есть я об этом никак не думал.

Женщина перестала смеяться и посуровела.

– Ты провел опытного охотника Евгения Радова, значит, и его глупенькую дочку проведешь.

– Она, допустим, не глупенькая. – Надо же, сколько раз мечтал убить Карину за тупость, а теперь еще и защищает!

– Да что ты? Ну, может, хоть немного в маму уродилась… Зрак оставь себе, паучерта отпусти. Дрессировать нового – проще удавиться. Удачи тебе.

– Погодите-погодите! Откуда мне знать, что вы выполните свою часть нашего соглашения?

Мальчику еще очень захотелось спросить, с чего незнакомка взяла, что он согласен, но он решил не сотрясать зря воздух. Он был согласен, чего уж там.

Черноволосая снова кивнула, по очкам пробежали блики. Она подняла перед собой руку до уровня лица и быстро зашевелила пальцами. Оранжевый рисунок знака затеплел в воздухе. Диймар знал его, но лишь в теории.

– Знак нерушимого слова?

Собеседница кивнула в ответ. Светящийся рисунок в форме сети беззвучно втянулся в ее грудную клетку. Она поморщилась.

– Так доволен? Теперь я под страхом смерти тебя не обману. Неприятная штука этот знак. Поэтому позволю себе маленькую моральную компенсацию. Зрак со сведениями будет… будет… м-м-м… вот, придумала! Мои паучерти спрячут его в стеклянный шар – приз за победу в ежегодных гонках на драконоидах. Среди стадиентов, разумеется. У тебя, говорят, все шансы его получить, хоть ты и не тренировался последнюю пару недель.

– Это-то вы откуда знаете?

– О, не разочаровывай! Сам же сказал – Тающие Острова. Информаториум, друг мой.

Голова немного пошла кругом. Неудивительно – такой напор да на свежие раны.

– А как… как вы можете быть во мне уверены?

– Да никак! Но суди сам – не справишься ты, я найду другого. А тем временем Гедеминас повзрослеет и станет мне неинтересен. Карина же младше его почти на год, соответственно она будет пригодна для Иммари еще приблизительно год. Что-то мне подсказывает, что ты очень постараешься. Приступай.

Хихикнула и исчезла. Зрак дезактивировался, и мальчик, предварительно выпустив сердитого и помятого паучерта, пристроил шарик на браслет рядом со шпионскими, еще парой связных и ученическим из Академии четырехмерников.

Диймар оперся руками о стол и ткнулся головой в стену. Раны дико заболели, но странным образом это прояснило рассудок.

– Тающие Острова. Карина. Карта. Карине ничего не грозит. Почему? А потому что… Мебиус великий!

С полминуты мальчик переваривал догадку.

А еще полминуты спустя он молотил кулаком в дверь комнаты Евгении Радовой в той же гостевой башне, но на пару этажей ниже. Евгения открыла как раз в тот момент, когда он решил пройти через глубину и потрясти девчонку за шиворот.

– Ты знаешь, где твоя мама прячет «Легендариум»?

– Что за «Легендариум»?

– Все ясно. Забей…

– Э, нет! Погоди, Диймар Шепот. Даже если я чего-то не знаю в Дхорже, то могу узнать. Маму схватили внезапно, она точно не успела перенастроить амулет хозяйки. И я могу им воспользоваться.

– Тогда собирайся. В Дхорж. Потом, возможно, на Однолунную Землю.

– Что?! Возьмешь меня с собой? Ура!

Угу, безбашенность у них, похоже, семейная.

– Когда отбываем, господин капитан Шепот? Где старт?

– Давай с северной галереи, она почти заброшена.

– О-о-о, и на драконоиде покатаешь?

Вот же навязал на свою голову. Может, попробовать без «Легендариума» справиться? Но нет. «Легендариум» плюс Карина дают лишний шанс найти пресловутую карту. Если артефакт не нужен странной заказчице, то нужен другим. А младшая Радова вообще, похоже, просто притворялась, что не может прочесть книгу на давно исчезнувшем в Трилунье языке.

– Гхм, не «покатаю». Резак тебе не пони в парке. Мы на нем полетим…

– Покатаешь, покатаешь, покатаешь!

Уж не умственно отсталая ли?

– Собирайся и дуй на галерею.

– Есть, капитан!

Мебиус, дай терпения, чтобы не утопить эту дуру во мраке безлунном и в океане по дороге.

На краю северной галереи Резька долго рассматривал и обнюхивал девочку. Та присмирела. Ну хоть инстинкт самосохранения в наличии.

Драконоид закончил рассматривать девочку. Голова на бесконечно длинной шее-стебле как на волне колыхнулась – Резак заглянул в глаза другу. «Кого ты мне подсовываешь?» – словно спрашивал он у мальчика. Диймар в ответ только плечами пожал. Не Карина. А что поделаешь?

– Вон туда садись, – кивнул он на выемку у основания крыльев. – И держись покрепче. Замечу, что отцепляешься, ремнем привяжу.

– А ты? – удивилась Евгения, поправляя куртку. Она ходила в мужской форме Академии четырехмерников. У тетки, что ли выпросила?

– А я летаю вот здесь, – Диймар устроился на обычном месте, – и стоя.

– Нет-нет-нет, – зачастила его спутница, – я так не хочу. Ты сядь, а я буду за тебя держаться!

– Еще одно «хочу – не хочу», и вообще не полетишь. На поезде поедешь.

Та надулась.

– И поеду! Я никогда раньше в поезде не была, хочу увидеть купе…

– Так! – Терпения у него оставалось совсем чуть. – Рот закрыла и села, где велено. И уясни, что раз однажды ляпнула: «есть, капитан», то теперь и подчиняешься соответственно до конца экспедиции.

Евгения насупилась, но кивнула в ответ.

– Согревающие знаки творишь сама.

Она закусила губу и снова кивнула.

Голова Резьки ткнулась мальчику в плечо. Мол, мы летим или ругаемся?

– В Дхорж, старик. Давай через море, только подальше от бухты, ладно?

Драконоид кивнул умной белой головой. Через море так через море. По прямой чуть больше часа.

Минут двадцать Евгения тихо и молча помирала от страха, а потом начала болтать без умолку. Шутка юмора заключалась в том, что ветер уносил ее трепотню в противоположную от стоящего впереди Диймара сторону. Пару раз оглянувшись и увидев, как она старательно артикулирует – как словесница первой стадии обучения, – мальчишка злорадно усмехнулся. Глядишь, как дойдет до серьезного дела, так у старшей сестренки Радовой словесный, скажем так, водопад немного иссякнет.

Далеко на юге отчетливо виднелся берег бухты Полумесяца. Диймару невыносимо захотелось подобраться поближе и по неписаной своей традиции, болезненной и сладкой привычке, прикоснуться к омертвению. Только на этот раз не для того, чтобы упиться болью погибшего, некогда райского куска этого мира. И не сжаться от вновь переживаемого ужаса утраты. Но чтобы пообещать: скоро я все исправлю, скоро все будет хорошо.

Но Резак летел над морем.

Прямо до темневшего все ближе и ближе Дхоржа с его бессчетными башнями, пронзившими облака.

Диймар направил драконоида к дальней башне, которой крайне редко пользовались: слишком далеко в океан выдавалась эта часть замка. Спрыгивая с шеи Резьки, мальчик подумал, что неплохо бы продемонстрировать минимум воспитания и подать Евгении руку. Но она даже на ноги встать не спешила.

– Эй, ты чего там? Навеки поселиться решила? Резаку это не понравится.

Ответом было молчание. Диймару стало страшновато, и он забрался на спину драконоида. Девчонка скорчилась там, куда ее посадили. На белом как мел лице синели и мелко дрожали губы. Глаза покраснели, а ресницы побелели от инея. Что еще за?..

– Эй, Евгения Радова, ты больная на голову, что ли? Ты зимой летела высоко над океаном. Почему не грелась?

– Зн-зннннн… – Она так замерзла, что даже зубы уже не стучали. Пришлось мало того, что творить несколько согревающих знаков, один за другим, так еще и придавить ее к Резькиному боку. Чтобы с одной стороны – тепло драконоида, с другой – его собственное.

– Что за попытки самоликвидироваться? – спросил он, когда девочка обрела способность если не ясно мыслить, то хотя бы ясно выражаться.

– Знаков творить я не умею, – созналась Евгения, – я четырехмерник, но как знаккер – полная бездарь. А на одной четырехмерке тут не согреешься. Я бы легла на Резака пластом, так теплее. Но ты запретил отцепляться…

– Угу, я еще и виноват теперь. Почему сразу не сказала?

– Боялась, что прогонишь.

Диймар задумался.

– Ты поэтому училась отдельно от всех? Мы-то думали, что ты нас в разы круче, потому и спецпрограмма.

Та поникла.

– Я вообще ничему не училась, – грустно сказала она. – Только читать-писать. Мама не хотела на меня время тратить, говорит, это нерационально, проще замуж. Но ты не подумай… она меня очень любит!

– Вот тут я не сомневаюсь, мама ведь.

Ну, в том, что Радовы и Корамеллы все как один не вполне нормальные, разве что кроме символьера Эррен, Диймар и не сомневался. Но сейчас ему было не до их диагнозов.

– Вообще-то я рассчитывал, что ты доберешься до «Легендариума» и снимешь с него слепок, – сказал он. – Но, похоже, придется переиграть. Пойдем вместе и заберем книгу. И я в самом деле возьму тебя на Однолунную Землю. Может, заодно знаку-другому обучу. Ты согрелась?

Голубые глаза девочки заблестели.

– Еще как! Давай сначала на технический чердак, потом куда амулет укажет…

Глава 4

Клык

Двенадцать башен, неведомо каким знаккером помещенные среди неспокойного Северного океана, образовывали кольцо. Каждая башня сильно сужалась к вершине и загибалась внутрь кольца. Свое название – «Клыки Океана» – они полностью оправдывали. Сейчас узник находился лишь в одном из «Клыков». Единственное окно светилось тусклым, но все равно теплым на фоне серого неба и воды светом.

До окна не долетали брызги волн, ни одна капля на такую высоту не поднялась бы. Разве что испарившаяся, утратившая форму. Узница тоже не отказалась бы, став паром, просочиться хоть в окно, хоть сквозь стены, да только ей не предлагали. А своими силами, увы, не выходило. Все же «Клыки Океана» строили не зря. Будь она хоть тысячу раз могущественным знаккером, не таких удерживали. Высокое окно без решетки, днем пропускавшее немало света, казалось насмешкой – куда ты денешься, даже если вылезешь на наружный подоконник? Разве что в океан, который не преодолеть ни одному пловцу. Правда, прежде чем преодолевать, надо еще изловчиться и выжить, врезавшись в волны с такой высоты.

Ни одна соленая капля не долетает до ее паучертовой комнаты. Но присутствие океана несомненно – он везде, в шуме вечного прибоя у подножия башни, в сером свинце неба, в сырости воздуха. Огонек в плошке с жиром вот-вот сдохнет…

Сейчас уже невозможно поверить, что паршивую неделю назад она любила океан, любила как данность, не задумываясь о том, что однажды он может стать надежной преградой между нею и свободой. Любила тот самый океан, который теперь сводит с ума. Рокочет, не дает сосредоточиться на главном – на своей дальнейшей судьбе. И другой, куда более важной судьбе, по счастью, тесно связанной с ее собственной. О, Евгений, что же делать?

Узница мотнула головой, ударилась лбом о стену. Даже если бы она умела напрямую контактировать с непостижимой глубиной пространства, здесь такой фокус не принес бы пользы – комнаты в «Клыках» были устроены на манер Полных покоев. Сколько ни иди через четвертое измерение, все равно выйдешь в собственное узилище. Да и какой смысл? Все равно снаружи – гибель в океанских волнах.

Мрак, если доведется выбраться, надо будет изучить устройство «Клыков»: почему ни драконоид, ни буревестник не могут подлететь сюда, почему проклятые башни – то ли сами строения, то ли устройства в них – глушат любые знаки…

Словно опровергая ее беспокойно мечущиеся мысли, в проеме окна что-то шевельнулось. Снизу в подоконник вцепилась рука в серой перчатке… Вторая со шлепком впечаталась рядом. Несуразная фигура в мешковатом комбинезоне подтянулась. Незваный гость гибко скользнул животом по подоконнику и словно стек на пол. Выпрямился и чуть склонил голову, обозначая приветствие. Высоченный, тощий, теряющийся в своем балахоне. Огонек свечи, еле живой на сыром океанском ветру, кое-как выхватил из тени белую маску с тонкими чертами.

– Нет-нет, не бойтесь меня, – поспешно заговорил незнакомец, очевидно, оценив ужас, отразившийся на ее лице. Но поздно.

С воплем узница кинулась к двери, замолотила в нее кулаками. Она, конечно, знала, что в «Клыках» не бывает ни единой живой души, кроме заключенных, – по одному на башню-«Клык». Но она так же прекрасно знала, что за люди (если они – люди!) носят белые маски и двигаются так, словно сделаны из воздуха.

– Убийца, тут убийца! – завопила узница, – Пощади!!! Нет!!!

– Я повар, – с досадой отозвался человек в комбинезоне, – да уймитесь, наконец, Кларисса Радова. Мне не нужна ваша жизнь.

Дикий страх, явно охвативший Клариссу (а узницей «Клыков» была именно она), потихоньку уступил место рассудку. Она перестала колотить в дверь, но отойти от нее пока не решалась. Так и стояла, прижавшись спиной к единственному куску дерева в своей каменной тюрьме. А за подоконник тем временем ухватилась следующая пара рук.

– Ты очень громко орешь, – сообщила, спрыгивая с окна, Эррен Радова. – Считается, что ни один звук не проникает во внешний мир из «Клыков Океана». Мои поздравления, ты опровергла прописную истину… подруга.

Она криво улыбнулась, перевела дыхание и зябко передернула плечами – ее комбинезон был насквозь мокрым.

– О, мрак безлунный, – выдохнула Кларисса в ответ, – ты-то что здесь делаешь, Эррен Радова? Или вот он, – она вздернула подбородок, указывая на повара, – все же явился по мою душу? А ты полюбоваться решила?

Она натянула на голову капюшон плаща – того самого, лилового, что был на ней на злополучном балу. Капюшон отбрасывал тень на лицо, скрывая старые черные шрамы. «Клыки» глушили любой знак, и скрыть шрамы с помощью ритуала также было невозможно.

Эррен фыркнула.

– Ты с перепугу не спятила? – иронически спросила она. – А то очень похоже. Если оказалась в заточении в комнате с окном, то надеяться можно на помощь именно из окна. Через двери разве что тюремщик прибудет. Да не вращай ты глазами, грозная знаккер Радова. Мы тебя вытаскивать пришли. Решили, что ты нам на свободе пригодишься. И этому миру заодно, раз уж вы с Евгением печетесь о его сохранности… Хотя бы вполовину так, как заявили на балу.

Эррен замолчала и осмотрелась.

Помещение было просторнее, чем то, где некогда держали Евгения. Но и аскетичнее. Сплошной густо-серый, с синеватым отливом камень. Гладкий, словно отполированный, но не глянцевый, не играющий бликами. Мебели в комнате не наблюдалось – только каменный выступ справа от окна. При должной доле фантазии сошел бы за ложе. Да выступ поменьше у изголовья. Или изножья, опять же, как посмотреть. Стол, очевидно.

– Присесть можно? – нарушила минутное, но неловкое молчание Эррен.

– Зачем? – сердито отозвалась Кларисса. – За мной пришли, так вот она я. Забирайте, и к паучертям эту башню.

– Надо же, а поговорить? – Эррен расположилась на каменном ложе. – Потому что мы ведь можем и передумать. Мрак, Клара, как ты тут спишь?

– Когда приходит время сна, появляются одеяла, – нехотя отозвалась знаккер Радова. – Обычно два, но вчера целых три, начало зимы как-никак. Как в Полном покое у меня в Дхорже, только набор предметов гораздо беднее. И все строго по часам, на обращения не реагирует. Ты еще долго собралась надо мной издеваться, Эррен? Сообщи, чего вы от меня хотите, а потом решайте, бросите меня тут подыхать или все же, хм, смилуетесь.

– Объясни, что вы с Евгением сотворили на балу, – враз отбросила шутки Эррен, – не технологию, как ты понимаешь. Суть. Причины. Подоплеку.

– Это долго.

– Ничего, у нас времени достаточно. Великий знаккер Шепот сообщил, что ты просидишь здесь минимум до конца года. Если Евгений не объявится раньше. А он этого не сделает, я уверена.

– Он на свободе? – встрепенулась Кларисса.

– Представь себе, – с раздражением отозвалась Эррен, – улизнул не без посторонней помощи. Причем не моей. Поэтому у меня нет ни малейшего представления, где он сейчас может находиться. Если хочешь получить хотя бы призрак шанса встретиться с ним, то начинай рассказ, моя дорогая. Мастер, а вы располагайтесь поудобнее…

Тот послушно расположился. Видимо, так он понимал удобство: уселся на пол в позе, напоминающей позу лотоса, прислонившись затылком к краю каменного ложа.

Клара начала рассказ, стараясь говорить как можно размереннее. Эхо ее пронзительного голоса заплясало под каменным потолком комнаты.

– Это началось восемь лет назад, незадолго до аварии в лаборатории…

– К которой ты, разумеется, непричастна…

– Непричастна! – взвилась Кларисса. – Что бы ты там себе ни думала, я не прикасалась к распроклятой лаборатории Резанова. Мрак, Эррен, да я на Однолунной Земле не бывала практически!

– Не отвлекайся, – попросила Эррен.

– А ты не отвлекай меня!

– Дамы, пожалуйста. – Мастер закрыл глаза под маской.

– К Евгению обратились старые клиенты твоего деда, Эррен, – сердито продолжила знаккер Радова. Символьер же Радова слушала, больше не перебивая. – Уточню, не сами клиенты, а члены их семей. Разумеется, их интересовало бессмертие, извлеченное из детенышей глубинной твари, из волчат то есть. Евгений не стал скрывать, что он только начал восстанавливать ритуал Иммари. Об участии знаккеров Однолунной Земли с их трех- и четырехмерными техническими достижениями он не стал упоминать. Ему предложили инвестиции. Сумму на исследования и прочее, да такую, что… Ты и сама знаешь, что вся ваша семья и лично Евгений весьма богаты. Но от предложенной суммы у него дыхание перехватило. – Кларисса на секунду замолчала, чтобы перевести собственное дыхание. – Дальше ты догадываешься, наверное.

Эррен кивнула:

– Он взял деньги. А через месяц-другой лабораторию уничтожили. И у клиентов возник вопрос: «Какого паучерта, Радов?»

– Примерно так. Между этими событиями прошло полгода, но это не важно.

– Угу, – снова кивнула Эррен, – важно то, что, когда клиенты пожелали узнать, на что ушли их деньги, Евгению было нечего им предъявить. Несколько лет он скрывался, но всему есть предел. Его, очевидно, выследили. Тогда он быстренько совершил одно из самых наглых, дерзких и… прибыльных в нашей истории преступлений. И позволил себя схватить, осудить и заточить в тайной камере.

– Да, изумрудная жила, отвернутая от центра континента к вашим копям, была отличной идеей. – Клара улыбнулась, и Эррен не могла не улыбнуться в ответ. При всей законопослушности (с некоторых пор сомнительной) она была весьма практична. Особенно когда дело касалось долгосрочных инвестиций в процветание их семьи.

– Вот почему он попал под арест и защиту закона. И оказался в тайной камере в ратуше, – не открывая глаз, прокомментировал Мастер. – С этой частью истории все ясно, тем более что катастрофе в лаборатории уже лет восемь. Но в чем сейчас провинилась девочка? Карина Радова, помните ее?

Кларисса выдохнула.

– Она по-я-ви-лась, – чеканя каждый слог, выговорила она, – и наделала шума в Третьем городе луны. Вообще-то шума наделал твой безмозглый птероворон, – она кивнула в сторону собеседницы. – И поползли слухи.

– Я бы попросила! – возмутилась Эррен.

– Вот и попроси, – парировала Кларисса. – Только не меня, а Кру. И не рассказывать, а помалкивать. Так или иначе слух пошел, а ты еще и любезно поделилась этим слухом с Евгением. Он, конечно, прекрасно знал, что его дочь – детеныш глубинной твари…

– И запаниковал, – усмехнулась символьер Радова. – Очень захотелось сохранить и дочь, и собственную шкуру на костях. И тут мы медленно подходим к волчьей карте. Которую, предположительно, украла твоя младшая сестра, Арисса Корамелл. Евгению карта нужна была не только для того, чтобы шантажировать совет жизнью Карины. Он также хотел с помощью карты поскорее найти других детенышей. Если, конечно, они успели родиться хоть в одном из наших витков.

– Но паучертова наглая девчонка сбежала. – Кларисса в сердцах хлопнула ладонью по каменной «столешнице». – Ей, видите ли, своя шкура оказалась дороже отцовской! Хотя именно Евгений однажды разгадает тайну омертвений и спасет наш задыхающийся мирок.

– Наконец-то я увидела, как ты переходишь из состояния «нормальный человек» в состояние «опасный одержимый». – Эррен скривилась. – Послушай, неужели ты настолько веришь болтовне Евгения о спасении Трилунья от омертвений? Или спустя столько лет… и, кстати, столько предательств ты все еще поддаешься его очарованию? Мне-то, как родной сестре, оно кажется шутовством.

– Тебе не понять, – снова вскипела Кларисса. – Тебе не надо ничего ценить, не надо ни за что бороться! Ты всю жизнь получала все на блюдечке. Могущество – прирожденное, ни одной сестры-конкурентки рядом. Тающие Острова и Императорская высшая школа…

– Так, хватит. – Эррен с силой хлопнула ладошкой по каменному ложу. – Я не для того сюда лезла, чтобы ты на меня обиды столетней давности выплескивала. Как мне «просто так» все далось, особенно Высшая школа, я тебе однажды расскажу, если удержусь и не пришибу тебя раньше. Я с тобой за Дирке еще не поквиталась, и не думай, что забуду. Просто сейчас тебе придется заняться поисками волчьей карты. Хоть вместе с Кариной, хоть без нее. Так или иначе карту надо найти, а девочку доставить домой. И не куда ты сама захочешь, а в «Страж глубин», мрак тебя побери.

Кларисса совсем неаристократично раскрыла рот от удивления. Потом, забыв про шрамы, нервно стянула с головы капюшон.

– Ты хочешь, чтобы это сделала я? Нашла девчонку и карту и… тебе отдала, что ли?

– Надеюсь, долго искать не придется, – мрачно ответила Эррен, – она вряд ли удрала куда-нибудь из родного города за эти несколько дней. Да еще с воспитательным знаком, которым ты ее припечатала. Ох, Клара, я надеюсь, что я права и ты все же не собиралась приносить Карину в жертву прекрасным планам Евгения и его клиентов.

– И я надеюсь, – спокойно добавил Мастер.

Кларисса снова натянула капюшон и уставилась мимо Эррен в стену.

– Это сложно, – сказала она. – В общем, я, конечно, с удовольствием сломала бы девчонке ноги… и с еще большим удовольствием сломала бы их сестренке Ариссе. Но использовать в ритуале Иммари…

– Принести в жертву, давай называть вещи своими именами!

– Пусть «принести в жертву»… члена семьи Радовых… На такое я пошла бы лишь в крайнем случае. Да, не забудь еще, Евгений был против с самого начала. В общем, я хотела с помощью девчонки хоть что-то выяснить о волчьей карте. Жаль только, соплячка оказалась безнадежно тупа.

– Хм… – Эррен предпочла не развивать свою мысль дальше.

– Я тебе больше скажу, – продолжила Кларисса. – Они связались со мной. Клиенты Евгения. Хотели, чтобы я выяснила подробности Иммари. А после появления девчонки они и вовсе потеряли терпение. Понимаешь, Эрр? В Трилунье существует группа могущественных магов, которые жаждут бессмертия. Тайное сообщество или что-то вроде того. И они очень сильны.

– Имена у них есть? Или просто «они», без церемоний?

– Я общалась с одним… я, во всяком случае, полагаю, что это каждый раз был один и тот же человек. Он всегда скрывался под личиной и представлялся вымышленным именем. И, судя по качеству иллюзии, он, как минимум, Великий знаккер, а то и символьер.

– Я знаю немало Великих знаккеров, которые в разы превосходят символьеров по силе, – покачала головой Эррен, – но в целом я тебя поняла. Что за личина, что за вымышленное имя?

– Восьмилетний мальчик по имени «малыш Алек». С виду, разумеется…

– И я не знаю ни одного Великого знаккера, у которого было бы достаточно чувства юмора на такую маскировку.

– А вот с юмором, – Клара провела рукой по своей тонкой шее, – с юмором там крайне плохо. Он требовал обращаться к себе «наставник», но мне все равно, могу и милой пташкой назвать. Слушай, символьер Радова, может, будем выбираться отсюда? Каким, кстати, образом?

– Каждая башня окружена полем с аномалией глубины как измерения, – ответил Мастер вместо Эррен, – аномалия похожа на омертвение, с той разницей, что не убивает вошедшего в поле, а лишь… не пропускает. Как если бы между человеком без способностей четырехмерника и его целью вырастала трехмерная стена.

– А я-то уже думала, что произойдет, если я в это распроклятое окно выпрыгну. И теперь мне ясно, почему я ни одной птицы не видела…

– Именно. Башня является источником излучения аномалии. Но характер излучения таков, что между источником и собственно «мертвой зоной» есть небольшой зазор. Башня как бы «окутана» тонким слоем нормального пространства. И еще над поверхностью воды оно тянется довольно далеко. Потом придется нырять.

– Мило. Но я, пожалуй, справлюсь.

– Как будто у тебя есть выбор, – поставила чуть ядовитую точку Эррен.

– Что-то не так. – Мастер вдруг напряженно вслушался в рокот океана и свист ветра. Обе женщины замолчали. – В окно, быстро! – скомандовал Мастер, но они не успели и шагу ступить.

Деревянная дверь, в которую несколько минут назад безнадежно молотила руками и ногами Кларисса, вдруг распахнулась. Вела она, разумеется, на обычную для Трилунья лестницу, спрятанную в толще башенной стены. И из темного проема в комнату шагнул самый аккуратный и чистенький мальчик, которого две главы школ когда-либо видели.

– Так-так, – произнес детский голосок с совсем недетскими интонациями, – значит, вы, многоуважаемая знаккер Радова, решили по примеру своего муженька отсидеться в заточении, под защитой наших гуманнейших законов? Не выйдет, дрянь!

– Эй, малыш, – обозлилась Эррен, – ничего, что мы тоже здесь?

– Ничего, – милостиво согласился «малыш», – с вами я еще разберусь. Кларисса Радова, выйди на лестницу, ради всех лун, подожди меня там.

И Клара, белая как мел, отчего ее черные шрамы казались еще более устрашающими, с расширившимися глазами и сбивающимся от страха дыханием, действительно шагнула к двери.

– Стоять! – зарычала символьер Радова. – Стоять, я сказала! Не знаю, кто вы, малыш Алек, но отсюда вы не выйдете!

Ее ноздри затрепетали, она резко вдохнула воздух.

– Замри! – Слово сорвалось с ее губ зеленоватым свечением, которое сложилось в буквы и растаяло, не долетев до цели. О, проклятый «Клык»! – Замри, замри!

Но новые словесные знаки тоже растворились, ничего не дав. Малыш Алек скривил бледные губы.

– Тефуэтра! – коротко бросил он. Цвет его заклинания оказался синим. И хлыст, материализовавшийся в воздухе, тоже. Он со свистом рассек пространство. Эррен шумно выдохнула, уклоняясь от него. Но хлыст несся как раз в ту точку, куда отшатнулась символьер Радова. С чавканьем обвил ее руку и… растворился.

– Мрак! – завизжала Эррен не хуже Клариссы. – Убью!

К счастью, маневр, едва не стоивший символьеру Радовой руки, позволил ей приблизиться к Алеку на целых три шага. Алек втянул воздух, готовясь выкрикнуть новое заклятье.

– Замри! – выдохнула Эррен почти ему в лицо. На секунду ее заклинание подействовало! И в тот же миг стоящая позади Алека Кларисса, собравшись то ли с силами, то ли с духом, сотворила пальцами в воздухе знак, похожий на лилово-серебряную паутину. Паутина опутала затылок малыша, и он заверещал.

Тут от руки Мастера в его сторону метнулся не магический, а самый настоящий кожаный хлыст. Он обвил Алека, как нить в руках умелой пряхи обвивает челнок. Один рывок, и малыш грохнулся на пол, обездвиженный в самом трехмерном смысле слова. Паутина Клариссы растаяла. Знаккер Радова зашипела от досады.

– Рот ему заткните, – срывающимся голосом потребовала она. – Что-то его знаки слишком сильны для «Клыков».

– Заткнем, – недобро пообещала Эррен. – И личину сейчас с него сдерем и полюбуемся, кто у нас тут за бессмертием руки тянет. Ремаске…

Она не договорила. Малыш Алек дернулся и сделал то, чего от него никак не ожидали. Он зашипел, но не ртом, а, казалось, каждой порой кожи. Вскипел пузырями и… растворился, как будто был сделан из соды и не вынес контакта с уксусом.

– Что?.. Как?.. – Кларисса сползла по стене на пол. – Какого паучерта…

– Слепок! – воскликнула Эррен. – Я глазам своим не верю! Кто-то сумел протолкнуть сюда слепок с себя.

– Более того, – добавил Мастер, – кто-то наложил на себя исключительно качественную личину. Сделал физически плотную и активную проекцию-слепок, отправил его не куда-нибудь, а в «Клыки Океана», которые, как известно, заглушают любые деяния, связанные с обращением к глубине пространства. И при этом знаккер, сотворивший этот слепок, сохранял отличный обзор и творил знаки, сильно превосходящие по силе ваши. Не обижайтесь, дамы.

– Какие тут обиды, – очень обиженно ответила Эррен, потирая пострадавшую руку. – Спасибо, что перестали изображать скромную статую и вступились за меня, Мастер!

– Прошу прощения, дорогая символьер Радова, – склонил голову Мастер, – но мне требовалось немало усилий, чтобы вынуть свое оружие из глубины руки. Должен заметить, что здесь это тоже балансирует на грани возможного. Склоняясь к невозможному.

– Так мы выбираемся или подождем, пока этот паучертов малыш опомнится и пришлет сюда новый слепок? – спросила Кларисса. – Может, через дверь, раз уж она открыта?

Мастер покачал головой.

– Мы пойдем по пути, который опробовали сами, а не наш враг. – И указал на окно рукой в перчатке, такой же белой, как маска. – Дамы, вперед.

Эррен, не заставляя повторять дважды, запросто перемахнула через подоконник. Кларисса чуть помедлила и аккуратно перелезла. Она уже поняла, что падения в воду с башни не будет. Так и вышло – падать ей пришлось с высоты немногим больше метра. Знаккер Кларисса Радова приземлилась в некоторое подобие балкона-невидимки точно рядом с символьером Эррен Радовой, та едва успела руку убрать.

– Тут, возле окна, зазор между башней и аномалией чуть больше, – проинформировала ее Эррен, – я тут отдыхала, пока ты при виде Мастера визжала, – и с силой толкнула Клариссу в сторону. Не успела та возмутиться, как в образовавшемся свободном месте между женщинами оказался Мастер.

– Мне следовало предупредить, – сконфуженно сказал он, – извините, Кларисса Радова.

– Она не в обиде, – отозвалась вместо Клариссы Эррен. – Приступайте.

Мастер кивнул своей белеющей в ночном воздухе маской и… вытянувшись, как струна, скользнул в едва заметный провал между «балконом-невидимкой» и стеной башни.

– Он все же творит здесь знаки? – спросила Кларисса.

– Нет, это искусство владения собственным телом, – ответила Эррен. – Но вообще-то прямо здесь можно творить знаки. Только радиус действия крошечный. Между этой стеной, – она постучала по башне, – и вот этой, – теперь досталось невидимой преграде, – совершенно нормальное пространство. Но очень мало. И еще – без Мастера и его навыков нам все равно не пролезть в зазор. Так что не трать время, размышляя о том, что могла смыться без нашей помощи.

– Я готов, – раздалось снизу.

– Так, сейчас Мастер сдвинет стену. Упирайся ногами и лезь вниз. Не расслабляйся, там внизу – каменный уступ. Если свалишься – наше безумное предприятие провалится в самом финале. Ясно?

Кларисса кивнула, мысленно прокляла свое платье и кое-как завязала юбку узлом между ног.

– Мастер, мы готовы, – крикнула Эррен вниз. И узкий лаз, в который скользнул Мастер, расширился. Эррен и Кларисса нырнули в него.

Со стороны это выглядело, как если бы две женщины просто скользили по стене, нарушая трехмерные физические законы. Как, собственно, и четырехмерные.

Лаз был таким тесным, что ногами можно было и не упираться. Там и дышать-то было непросто. А перебирать руками и ногами требовалось только для того, чтобы двигаться, а не застрять, подобно мухам в янтаре.

Башня была весьма высока, но спустились они быстро. Очень уж хотелось поскорее вдохнуть полной грудью.

Мастер, ожидавший их внизу, выглядел так, будто изо всех сил старался сдвинуть огромный, но невидимый камень.

– Теперь в воду, – сообщил он. – Плыть далеко, но символьер Радова сказала, что для вас это не проблема, Кларисса Радова. К счастью, между поверхностью воды и аномалией есть просвет на протяжении всего пути. Или почти всего. Так что можно будет при случае глотнуть воздуха. Когда надо будет нырнуть, я скажу. А на внешнем краю аномалии нас ждет лодка.

Мокрые и измученные, они ввалились на малую кухню «Стража глубин». Первое, что сделал Мастер, это шепнул несколько словесных знаков утвари, и в распоряжении путешественников тут же оказался небольшой, но очень горячий чайник, разномастные чашки (по принципу «что ближе стояло») и слегка зачерствевшие, но оттого еще более вкусные булочки с маком и изюмом. А Эррен моментально распорядилась насчет одеял.

– Где же Кру? – с деланным изумлением спросил Мастер у темного угла. – Херес здесь, а Кру нет. Непорядок.

– Кррр… Поррядок! – раздалось из угла. – Херррес дрянь! Рррому дайте!

– Рому нам всем сейчас не повредит, – сообщила Эррен, хватая в охапку сонного и еще больше чем обычно потрепанного Кру.

– Аферрристы, – буркнул тот. – Прррибудет рррром – ррразбуди Кррру.

И устроился под мышкой Эррен, как заправский кот. Ну и что, что с медным клювом, кожистыми крыльями и механической ногой. Котишка, и все тут.

Мастер разлил чай, и над столом поплыл запах меда и чабреца. Кларисса вцепилась в горячую кружку, как в спасательный круг.

– Я сто лет не пила нормального чаю.

– Бедная маленькая Клара, – фыркнула Эррен, – не строй из себя сиротку. Всего-то шесть дней. Значит, что мы имеем? Группа заговорщиков, жаждущих бессмертия. То есть представляющих угрозу для любого волчонка и – в перспективе – для всего нашего мира. Этот «малыш Алек» – он вообще кто? Один из них или их глава? Как бы то ни было, он очень сильный знаккер. Словесник. Если говорить откровенно, то в Трилунье таких по пальцам посчитать. Или же некий знаккер немыслимо высокого уровня намеренно скрывает свои возможности.

– А он может… в виде слепка проникнуть сюда?

– Нет, – отозвался Мастер, – все замки, подобные «Стражу глубин», надежно защищены от слепков. Целенаправленные знаки и все прочее. Сюда он может проникнуть только под личиной, но все же будучи физически собой. Но для него это слишком большой риск, так что тут вы в безопасности.

Кларисса сразу расслабилась.

– Мебиус великий, я и забыла, до чего хорошо сидеть на этой кухне. – Она скинула пришедшие в полную негодность туфли, подтянула ноги на кресло и прикрыла озябшие пальцы одеялом. – Эррен, давай займемся Алеком хотя бы с утра? Я хочу поспать на нормальной кровати и вымыться по-человечески. И еще я хочу от тебя подробностей того, что мне предстоит сделать. Однолунная Земля, поиски карты и твоей девчонки… прекрасно. А сама ты не можешь этим заняться?

– Могу. Но у меня и в Трилунье дел немало. И с появлением Алека их стало больше. Кто будет решать эти проблемы, ты? Тебе нельзя и носа высовывать на люди.

– Ну что ты. Я же узница, вернувшая себе свободу. Обожаю наши законы! Ты не думаешь, что я могу сердечно тебя поблагодарить и распрощаться?

Эррен откусила булочку и потянулась за пыльной бутылью рома, которую как раз извлек откуда-то из-под стола Мастер.

– Нет, – просто сказала она, – так я не думаю.

– Почему, интересно?

– Как ты думаешь, кто опекает твою дочку, пока папаша в бегах, а мамаша в заточении? И у кого она сейчас живет, по-твоему?

Клара вскочила на ноги.

– Где Евгения? Немедленно приведи ее сюда!

Эррен тем временем плеснула рома в темные стеклянные стаканы, больше напоминающие бесформенные полупрозрачные глыбы.

– Не-а, – флегматично ответила она, – заложник так уж заложник. Я тебе зраки с записями покажу. И не бойся, тут ей ничего не грозит. Пей давай. Не ровен час Кру проснется, и нам даже горло полечить ни капли не достанется.

Клара с ненавистью уставилась на Эррен и медленно, не отрываясь, выцедила содержимое своего стакана. Блики пламени от растопленной кухонной плиты заплясали на неправильных гранях-изломах сосуда.

– Я сделаю все, что ты требуешь, – выдавила Клара, – только завтра я еду в Дхорж. Отправляться на Однолунную Землю вот так, в твоем паучертовом одеяле, я не собираюсь. Пойду спать.

– В южную гостевую башню, – невозмутимо отозвалась Эррен, – я подумала, что океана с тебя пока хватит. Проводить?

– Я помню дорогу, – сказала та и вышла, кутаясь в одеяло как в мантию. Шрамы на лице стали совсем не видны.

Мастер задумчиво посмотрел на дверь, за которой скрылась Кларисса.

– Вы ей не скажете?..

– Что? Что ее дочь сбежала? Не скажу. С кем и куда – тоже не скажу, хоть и догадываюсь. Обойдется. Да, я спокойно допустила это, и мне ни капли не стыдно. Вы много чего не знаете обо мне и Кларе. Я совершаю подвиг, просто не убивая ее за то, что она сделала с Дирке. Разбудим Кру? А то ведь допьем ром без него – не простит…

Глава 5

Гости

– Что эти двое здесь забыли? Он-то вообще в гости просто так не ходит. А ее зачем притащил? Карина ошарашенно смотрела в окно. И прямо физически чувствовала, как ее бросает в краску. То в красную, то в белую. Угу, то в жар, то в холод. Напротив калитки стоял, не решаясь войти или, скорее всего, чего-то выжидая, Диймар Шепот. Собственной персоной. А рядом с ним приплясывала совсем озябшая Евгения.

– Так что за ребята? – спросил Арно.

– Ух… – Карина кое-как отлепила язык от неба. – Это тот самый Диймар, я тебе рассказывала, – она лихорадочно соображала, сколько лишнего успела наболтать Арнохе, – а с ним, не поверишь, моя старшая сестра.

Арно деловито кивнул.

– Что делать будем?

– Ну… у Диймара есть мое приглашение, так что эффект логова на него не действует. Захочет – войдет. А Женька вообще неплохая. Дурная немного, но это у нас, по ходу, семейное.

– Пригласишь ее?

– Не бросать же… Хотя Женьку стоило бы к Марку отправить, она четырехмерница. Диймар вообще-то тоже. Но мы договорились Марка не подставлять, а этот придурок – подстава в чистом виде.

– Тогда лучше пусть оба у нас на глазах будут.

Карина ухватилась за рассохшуюся раму. Она надежно запечатывала окно от сквозняков, но открыть ее было подвигу подобно. Подергала – не вышло. На помощь пришел Арноха – он просто шевельнул раму под каким-то хитрым углом, и та нехотя, поскрипывая, раскрылась.

– Спасибо.

– Обращайся.

Карина высунулась из окна. Бррр, холодно-то как. Дурочка в маечке, называется.

– Заходите уже! – крикнула она. – Женька, то есть Евгения Радова, я тебя приглашаю!

Честно говоря, она почему-то была рада видеть свою едва знакомую сестрицу. И изо всех сил наслаждалась этой радостью. Чтобы не думать о том, что вот сейчас она встретится лицом к лицу с Диймаром.

Арно остался побеждать раму, не желавшую закрываться, а Карина потащилась встречать трилунских оккупантов. В прихожей стало тесно.

– Здесь разуваются у входа, – сообщила Карина. – Шапки сюда, а сами – туда, – она указала рукой на гостиную. – Вы голодные, наверное?

– Я пойду еще сосисок в воду заброшу, – сообщил подкравшийся сзади Арно и умотал на кухню.

Женька направилась в комнату, не снимая своей стильной, хоть и слишком тонкой куртки – не то восемнадцатый век, не то двадцать восьмой. Залезла на диван с ногами и погрузилась в разглядывание просторного, обшарпанного «парадного зала». Если о внешнем виде гостиной когда-то и заботились, то пару поколений назад или больше. Темная деревянная мебель и лирические кружевные «бабушкины» салфетки были даже не старомодными, а древними. Этим обитателям замков, поди, кажется, что в конуру попали. Ну и пусть, она их не звала и за свой дом извиняться не станет. Еще бы Женька озиралась молча, вообще бы красота была!

– Мы с утра тут болтаемся, – трещала сестра, – я замерзла вся. Диймар меня знаками грел-грел! В лесу-то еще ничего, можно и в одеяле ходить, а по городу в нем не походишь, если не хочешь толпу собрать…

Надо же, знаками он ее грел…

Диймар же медлил, не снимал свою оранжевую шапку, в светло-карих глазах плясали чертики. Карина как радушная хозяйка топталась рядом, не зная, куда свои глаза девать. В голове варилась какая-то адская каша из мыслей о том, что на ней не майка, а недоразумение какое-то, от глаз Диймара по коже бегают мурашки, а Арноха чего-то долго сосиски в воду бросает… сколько там тех сосисок, бросать не перебросать, что ли?

К сожалению, ни скудный личный, ни богатый пассивно-литературный, то есть читательский, опыт не подсказывал Карине, как вести себя с парнем, с которым рассталась при таких вот странных обстоятельствах. Краткая инспекция собственных желаний тоже плодов не принесла – ей ужасно хотелось, чтобы Диймар оказался как можно дальше отсюда. Как вариант, неплохо бы самой провалиться. Оба эти варианта технически идиотские, прямо скажем. Хотя второй можно было провернуть, уйдя в глубину пола. Елки зеленые, о чем она только думает?!

Диймар улыбнулся, словно мысли ее прочитал.

Угу, добро пожаловать в мою голову, дорогой черт, сломи себе на здоровье хоть обе ноги, а если ты паучерт, то сам считай свои конечности.

Улыбнулся как обычно: ртом криво, а желто-карими глазами как лампочки зажег.

С каких это пор у них появились какие-то улыбки «как обычно»?

Врезать самой себе по уху, что ли?

– Здравствуй, Карина Радова. – И Диймар стащил наконец-то с головы свою дурацкую шапку.

– Здравствуй, Диймар Ше…пот. – Ответ застрял у нее в горле, когда она увидела, во что превратилось его лицо. По ее милости.

Ну хорошо, пусть не совсем лицо. Шрамы начинались надо лбом слева и уходили наискосок к макушке. Два совсем грубых, два потоньше. Зарубцевались недавно, пока еще не ушел нехороший бордовый оттенок. Часть головы пришлось выбрить, причем постарались явно лекари, а не парикмахеры. И теперь Диймар походил на помесь панка и воина, если, конечно, мозги не треснут эдакий гибрид представить. Удар Карининой лапы пришелся вскользь, поэтому раны были не столько глубокими, сколько протяженными – заканчивалась вся эта красота у Диймара над левым ухом.

– Э… это я тебя так?

Он пожал плечами, явно кайфуя от ее растерянности.

– Лучше ты и так, чем твой папаша и всю кожу целиком.

– А еще он не давал ни целителям, ни самой Эррен Радовой зашептать эти шрамы. – Женька, до сих пор болтавшая в фоновом режиме, вдруг оказалась рядом, и Карина чуть не подпрыгнула от ее голоса, раздавшегося над ухом: – Раны залечили, а шрамы сохранить решил, позер несчастный.

«Позер несчастный» тем временем таращился куда-то в область Карининого плеча с тонкой бретелькой маечки поверх веснушек. И это вызывало острое покраснение всей поверхности кожи.

– Проходи давай, – окончательно смешалась Карина. – Мы обедать собирались, ну или там ужинать… Короче, все уже остыло, наверное.

Диймар не заставил себя уговаривать, прошел в комнату и расположился возле стола. Как спасение появился Арно с тарелкой сосисок. Поставил ее на стол и многозначительно посмотрел на Карину.

– Давайте познакомлю, – сообразила она. – Это Арно Резанов, мой друг. Он четырехмерник, – и подумала, что если Диймар выскажет что-нибудь в своем духе на тему смены охранников, то она умрет, а потом ему окончательно скальп снимет. – А это Евгения Радова, моя сестра, как это называется? По отцовской линии.

– А по материнской – кузина, – хихикнула Женька. Ее почему-то веселили их запутанные семейные связи. Впрочем, понятно, почему – сериалов-то в Трилунье не снимают.

– А еще она четырехмерник. И рот у нее не закрывается. И… Диймар Шепот. Четырехмерник и знаккер-ритуалист. Как твой, Арно, отец.

Последнюю фразу она постаралась выдать как можно более намекающим тоном. Мол, он не только по пресловутой знаккерской направленности такой же, как твой отец. А вообще местами копия, черт знает, что от него ожидать.

– Я тебя помню, – вдруг сообщил Диймар. – В столице видел. Ты чего тогда драться-то полез?

Арно внимательно посмотрел на него и вдруг хлопнул себя по лбу.

– Вспомнил! Я тебя, дурака, хотел с дороги убрать, чтобы отец машиной не сбил. Извини, если что.

– Да ладно, я уже и забыл. А ты не в курсе, чего там твой папаша месяц назад на крыше сидел и ритуалы творил?

Диймар говорил ехидно, улыбался, но светлые глаза смотрели холодно.

– Это вообще не твое дело, Диймар Шепот, – твердо, как могла, сказала Карина, – лучше расскажи, зачем вы сюда явились. Мы не очень соскучились.

Женька замерла, уткнувшись в свою тарелку.

Диймар отложил вилку и всмотрелся прямо в глаза Карины. Непонятно, остался ли он доволен увиденным, но от этого взгляда у нее взмок затылок.

– Волчью карту искать, – спокойно сказал он. – Если хотите, давайте с нами.

Карина чуть воздухом не подавилась. Кусок сосиски успела проглотить.

– Мы с вами? Может, это вы с нами? Если мы согласимся еще. Ты: совсем обнаглел, Диймар!

– Ну, мы же не с пустыми руками…

И Диймар, не спросив разрешения и вообще никак не церемонясь, отодвинул свою тарелку, потеснил остальную посуду и небрежно-изящным жестом выложил на стол…

– «Легендариум»? Откуда он у тебя, ты его спер у Клары? Больной, что ли?

– Тебя морально-этический аспект волнует, мой диагноз или все-таки возможный результат? – прищурился Диймар. – Если вдруг первое, то это она его сперла. – Он кивнул в Женькину сторону. – И факт кражи тоже сомнителен, она наследница Дхоржа как-никак. Эй, куда? Руки вытри сначала, потом за книгу хватайся.

Вообще-то, если есть картошку с сосисками, пользуясь вилкой и даже ножом, – руки не испачкаешь. Но Диймар не был бы Диймаром, если бы проигнорил возможность подпустить шпильку. Поэтому Карина просто вытерла салфеткой и без того чистые руки и забрала у него увесистый том в темно-зеленой обложке, сплошь покрытой вязью цвета золота и бронзы.

Тонкая до прозрачности бумага. Тогда, в библиотеке Дхоржа, Карина не заметила, что страницы книги были пропитаны чем-то, напоминающим масло. От этого перелистывать было еще приятнее и пальцы облизывать не надо. Ах, какая жалость, что обрывок последней страницы остался в ее рюкзаке в «Страже глубин»… Хотя сохранившиеся на нем кусочки французских слов и фраз были такими крошечными, что невелика потеря. И так можно будет догадаться.

Она жадно проглотила первую страницу.

– Тут ничего особенного, только то, что карта – это предмет-оборотень, ей уже больше тысячи лет, и автор книги изучил все описания ее формы, чтобы кое-что спрогнозировать… то есть он пишет не predire, а prevoir… это значит «предвидеть». Описать форму, которую карта примет через… несколько лет.

Женька смотрела на Карину во все глаза. Диймар старательно делал лицо кирпичом.

– Ничего себе! Ты все-таки владеешь иным коммуникативным знаковым кодом, – выдала сестрица. – То есть ты притворялась, что не можешь ее прочитать? Мама раз сто сказала, что ты тупая. Очень ей эта мысль понравилась…

– Ну вообще-то этим, как ты сказала, кодом я владею так себе…; Чтобы толком прочитать книгу, надо взять словарь и поработать хорошенько.

– Вряд ли на это времени хватит, – мягко, как обычно, вставил свое слово Арно. – Пропажу книги обнаружат очень скоро. Тропа из Трилунья к нам открыта. И, как я понял, карта многим нужна… Скоро еще гости пожалуют.

– Не обнаружат и не пожалуют, – враз помрачнела Женька. – Кроме мамы и папы, никто не станет искать книгу. Папа опять исчез. Ты, Кариночка Радова, даже не поинтересовалась, как он там. А мама… Ее арестовали из-за тебя, между прочим. – Она совершенно невоспитанно ткнула вилкой в сторону Карины.

От Ларика она по рукам огребла бы в два счета за такую жестикуляцию за столом. А Карина чем хуже?

– Ты помаши мне тут вилкой, старшая сестра, быстро из-за стола вылетишь! – Тетушкина школа. Лариса может гордиться племянницей… могла бы. – Клариссу арестовали из-за ее собственных выходок. И папочкиных еще, спасибо ему огромное.

– А давайте вы потом доругаетесь? – опять пригасил ссору Арноха. – Женя, я правильно понял, что в вашем мире есть всего один язык? В смысле, знаковый код, как ты его назвала.

– Раньше было много, теперь остался один, – ответил вместо девочки Диймар. – Вообще-то существует еще язык народа элве, но он такой… на нем не говорят, только словесные знаки составляют. Так что, Карина Радова, ты сможешь прочитать книгу? Может, выясним, как выглядит карта, которую будем искать?

– Как тебе сказать… – Карина замялась. И врать не хотелось, и показаться дурой тоже, – смогу, но вряд ли быстро.

– Вся книга и не нужна. – Арно запустил руку в свою отросшую прическу, даже подергал зачем-то. – Зачем нам подробности обо всех формах карты за тысячу лет? Прочитай поверхностно, если только цикличность заметишь… То есть если обратишь внимание, что формы повторяются…

– Спасибо, высокоученый господин, мы вникли в мудреное слово, – язвительно перебил его Диймар.

– Принимаю благодарность, мой юный падаван.

Карина чуть не расхохоталась в голос, увидев, как вытянулась физиономия Диймара. Теперь спросить, кто такой «падаван», ему было бы совсем лицотерятельно. Арноха же не смутился и продолжил:

– Доберешься до важного отрывка, разберешь его подробно. Я помогу, если понадобится.

– Угу, странички полистаешь ей, – фыркнул Диймар. И добавил вполне серьезно: – Я тоже помогу кое с чем. Должен же кто-то пользу приносить.

– Что? – Карина подумала, что он решительно напрашивается на неприятности. – Диймар Шепот, ты бы сбавил обороты. Будешь так с моими друзьями разговаривать, пойдешь обратно в Трилунье. Или карту сам будешь искать. Хочешь вместе со всеми – язык свой прикуси. И заодно учти, что, если решишь всех по своей привычке кинуть, я тебя без шуток и не для виду на куски порву.

– Брось, Карин, – усмехнулся Арно, – Диймар не виноват, что нормально разговаривать не умеет. Как с ним всю жизнь, так и он с людьми…

– Я тебе сейчас… – Диймар начал привставать со стула.

– А ну прекратите! – Карина треснула по столу кулаком, чай из ее чашки выплеснулся на скатерть, расплылся заунывно-желтым пятном. – Диймар, я не пошутила. Хочешь со всеми вместе, значит, привыкай считаться с каждым. Чему полезному ты собрался меня учить?

Диймар метнул на Арно взгляд, вызывающий на дуэль.

– Например, этому. – Диймар вдруг слегка подался вперед всем корпусом, его пальцы начертили в воздухе не слишком замысловатый узор.

Получился то ли астроподобный цветок, то ли цветкообразная клякса. Эта клякса-цветок шевельнула своими лепестками, ожила и вдруг с легким причмокиванием втянула в себя чайное пятно со скатерти.

– Ну и так, по мелочи. Воды раздобыть, замаскироваться на полчаса.

– А я… а я… – Женька тоже подалась вперед и сникла, явно не зная, чего предложить.

– А ты помоешь посуду, – «обрадовала» сестру Карина. – Это без знаков делается, ручками, ручками.

– Я вообще-то хотела сказать, что принесла тебе вот это. – И Женька вынула из своего кармана… Каринин старый рюкзак.

– О-о-о!.. – Карина коршуном накинулась на него и вытащила плеер. Как же ей не хватало музыки в ушах все это время! – Так, я сейчас вернусь!

Она пулей вылетела из-за стола и бросилась наверх, найти в ящике стола зарядник и «подкормить» свой красненький плеерчик. Никто ни словом не возразил, ясное дело. Но уже на лестнице до нее донесся мысленный зов Арно через талисман. Как же здорово, что она все время носила его с собой, спрятав в возвышении большого пальца, у самого его «подножия».

«Теперь все самое важное будем обсуждать вот так. – Даже мысленный голос Арно был мягким и спокойным. – Деньги на дорогу до Вильнюса у нас есть, надо разобраться с твоими документами. Ты внутренний, в смысле российский, паспорт получила?»

«Ага, мне его Марк сделал, – нехотя подумала Карина. – Он же мой официальный опекун, и у него в паспортном столе все схвачено. В четырнадцать лет все его ребята получают паспорта, как положено. Ну, мне чуть попозже достался. И представляешь, я там не Кормильцева Карина Александровна, как в свидетельстве о рождении. А Радова Карина Евгеньевна. Ну, как, собственно, и есть на самом деле».

«А когда тебе четырнадцать исполнилось?»

Карина хмыкнула, не мысленно, а вполне вслух. В Трилунье она совсем потеряла счет дням. Так что в плюс к раненой руке девчонка получила известие о том, что собственный день рождения она проворонила.

– Двадцать второго ноября, – буркнула она и, опомнившись, «перевела» свои слова в мысли: – «Десять дней уже прошло. Или больше, не помню я, какое число сегодня».

«Ого… с меня подарок…»

«Договорились…»

Она нашла в ящике нужный провод и поставила плеер заряжаться.

«Так что там с моим паспортом?» – все так же мысленно спросила она у Арно.

«Надо заграничный сделать, – ответил друг. – Марк, думаю, тут не поможет. Попробуем кое с кем связаться. Если все будет хорошо, то дня через два или три получишь новый документ. Опережаю твой вопрос, Карин, – не фальшивый».

Выстрелы ворвались в ее сон, как… как выстрелы. Что еще может быть таким несомненным и беспощадным? Уж точно не будильник, куда ему! От первого же звука Карина подлетела над кроватью. За четверть секунды, которую длился второй выстрел, перед ее глазами успел пронестись Митькин дом, превращающийся в болото. А третий выстрел вызвал из небытия бетонную плиту, содранные ногти, болотную жижу и умирающую Ларису.

Да уж, не те звуки, под которые можно вспомнить что-то хорошее.

Пока Карина неслась вниз, в кои-то веки не обращая внимания на скрип ступеней, снаружи донеслись еще два выстрела. И еще один, чуть погодя.

Босые человеческие ноги прошлепали по деревянному полу прихожей, но в снег, щедро выпавший за ночь, выскочили уже волчьи лапы. Страх, выгнавший Карину на улицу, вмиг переродился в готовность на ленточки рвать тех, кто устроил стрельбу в ее саду. И возможно, по ее друзьям.

Арно и Диймар, совершенно невредимые и весьма разгоряченные, топтались почти под самым окном Карининой комнаты. На заборе висела наспех изготовленная из куска фанеры «мишень». И Диймар как раз целился в нее из пистолета, накануне «захваченного» в сомнительном бою с Григорием Аблярсовым.

– Вы чего творите? – заорала она, не зная, то ли прибить мальчишек на месте, то ли расплакаться от облегчения, что им ничего не грозит.

– Стреляем, – отозвался Арноха, – ты не поверишь, Диймар просто снайпер соколиный глаз!

И поперхнулся собственными словами, как только оглянулся. Да уж, та еще картина. От пояса и выше – девчонка в безобразно измятой голубой шелковой маечке (потому что в ней же и уснула). Зато ниже… Роскошные задние лапы волка вместо ног, мех вместо штанов… и хвост, конечно же, хвост! Обратно, пожалуй, превращаться пока не стоит, а то мало ли, какой конфуз произойдет, штаны, например, не получатся…

– Ого, Карина Радова. Да ты прямо настоящая глубинная тварь. – Диймар Шепот крутил пистолет в пальцах, как заправский ковбой, наверное, четвертое измерение задействовал, чтобы не запутаться. – Смотри!

– Погоди! С ума посходили? Вы же сейчас всю улицу на уши поставите! – Карина уже представила, как немногочисленные жители Крылаткина тупика в панике мечутся, пытаясь понять, кто и в кого стрелял. Полиция, МЧС опять же… И кому-нибудь хватит ума ввалиться в ее сад. И заблудиться.

– Ты, если сама не гений, то других за идиотов не держи. – Диймар взмахнул рукой, указывая куда-то вверх: – За пределами твоего, гхм, зачарованного сада никто ничего не услышит.

Чуть позади дома на высоте примерно третьего этажа над центром ее запущенного участка завис знак. Он чуть покачивался, пропускал через себя свет, окрашивая его в легкий золотистый оттенок, и исчезать не собирался. Плотный контур цвета желтого металла образовывал рисунок дерева о трех ветках. Дерево чудом цеплялось за камень, а вокруг камня расходилось что-то вроде волн. До чего красиво и… знакомо.

– …выла весь день, я несколько раз знак тишины обновляла, чтобы соседи не прибегали. – Мама махнула рукой, указывая на дверь кладовой. Дверь украшал один из маминых рисунков – рыжие контуры с металлическим блеском. Дерево, чудом выросшее на камне, склонило три свои ветки над водой.

– Еще бы, сегодня второй день полной луны, ей сейчас тяжелее всего. Как же не вовремя картины забытого прошлого возникают перед глазами! Жаль, не те, что надо. Если вспомнить папин рассказ о том, что мама стащила у него волчью карту… А вдруг Карина видела ее в детстве? До того, как мама увезла артефакт в свою очередную «командировку». Знать бы еще куда…

– Карина Радова, у тебя слюни текут!

Она вздрогнула, на автомате провела рукой по губам. Никаких слюней, конечно. Купилась, как маленькая. А придурок Диймар Шепот, конечно же, кривится в своей обычной усмешечке. Эх, мало она его приложила.

– Смотри, пока я добрый!

И Диймар легко вскинул почти двухкилограммовое оружие одной рукой, привычной к тяжести боевого шеста. Прищурился. Лицо его отвердело. От этого выражения решимости и… неотвратимости какой-то у Карины мороз прошел по коже.

Бах! Бах!

Отдача подбросила руку Диймара. Карина кое-как заставила себя перевести глаза с мальчика на мишень.

Первая пуля поразила фанеру в самый край, зато вторая вбилась почти в «десятку», обозначенную синей краской. Совсем чуть-чуть не хватило.

– Ч-чуть-чуть не считается. Значит, промазал. – Адреналин пошел на спад, и от холода застучали зубы.

– Карин, ты что, – вступился Арно, – он вообще пистолет в первый раз видит. Да еще антиквариат такой! Их лет семьдесят уже не производят. У папы в коллекции, правда, постарше есть. Но и то не в таком идеальном состоянии. С-слушай, а ты можешь обратно в человека? Потому что, – он поежился и честно признался, – я тебя такую боюсь.

– Только спрячься куда-нибудь, – поддержал его Диймар. Зараза такая, опять ему понятно, о чем она думает, – а то потом красней за тебя. Арно Резанов, ты бы сделал что-нибудь с ее одеждой. Она как осталась без своих фей, так совсем пропала для цивилизации. Даже куртку надеть не может.

Арно помрачнел.

– Притормози, – сказал он, – разберемся. И оружие верни. Мне теперь думать надо, чем его заряжать. А, нет. В стволе, наверное, еще патрон был. Так что один есть, жаль, не размножится.

Диймар явно нехотя отдал Арно пистолет. Карина не стала уточнять, с какой целью Арно собрался заряжать этот агрегат. В целом и так ясно, а деталей, вероятно, лучше не знать.

Глава 6

Рудо

Карина невольно залюбовалась красными ягодами шиповника. Они были покрыты хрупкой белой изморозью, словно сахаром. Каждая то ли ледяная, то ли снеговая иголочка отдельно. Смотришь и ощущаешь холод и хруст на зубах. Сегодня весь город был таким – льдисто-сахарным. Даже горы на горизонте казались не синими от елово-сосновых зарослей, а сизыми, как голубиные перья из-за морозистой корочки, тщательно нанесенной на каждую хвоинку.

Шиповник густо рос между крылечками магазинов, занимавших первые этажи пятиэтажек. Темные ветки, красные ягоды, белый снег. Красота…

Карина помотала головой, чтобы кудри немного выбились из-под шапочки. Шапка была старая и тонкая, зато поверх она нацепила новенькие меховые наушники. Еще утром лисий мех совсем сливался с ее собственной гривой, но сейчас, после очередного каприза красной масти, волосы совсем потемнели. И больше она не собиралась их прятать. Наушники она только что купила в огромном торговом павильоне с лирическим названием «Лера». Как и новую куртку: рукава кожаные, а сама из такого же, как наушники, рыжего лисьего меха. Настолько неописуемо роскошной девицей Карина себя не ощущала даже перед балом в Трилунье. И сама удивлялась, куда подевалась привычная неловкость.

Арноха утром выдал ей фантастическую по ее меркам сумму и велел купить теплые шмотки, в которых она сойдет за шикарную девчонку запросто мотающуюся в Европу погулять по старинным городам. Без родителей. Карина не стала сознаваться, что понятия не имеет, как выглядят такие девчонки, – сама разберется, Интернет пока никто не отменял.

Правда, она предпочла бы закупить шмотки на свой вкус, страх и риск – легкий пуховик, например. Но раз сказано – шикарно, значит – шикарно.

Арно же не собирался ее сопровождать за покупками, потому что ему предстояло заняться документами. «На этот раз никаких пистолетов и мутных типов, честное слово». Зато Женька проела младшей сестре весь мозг, и только вмешательство Диймара спасло Карину от ее компании. Диймара Евгения почему-то слушалась беспрекословно.

И теперь, несмотря на все передряги, у Карины, что называется, душа пела. Все-таки теплая модная куртка может сильно улучшить жизнь любой барышни четырнадцати лет от роду. Карина, рассчитавшись, тут же нацепила куртку, а старую затолкала в пакет, чтобы дотащить до ближайшей мусорки. Зимние кеды и новые джинсы, и жизнь стала действительно прекрасной.

Она преодолела уже почти весь путь от остановки маршрутки до Крылаткина тупика, осталось перейти дорогу, как вдруг от стеклянных дверей магазина отделилась фигура девушки. А потом еще одна. И еще.

– О-па, какие люди и без охраны! – пропела Светлана Ермолаева, преграждая Карине путь. – Че, школу бросила, кормилица наша?

Вот только этого и не хватало…

– А тебе чего, без меня в школе плохо? – привычно огрызнулась Карина, краем глаза отмечая, что Валька и Натаха обогнули ее с флангов. Эх, Машки нет. Трусиха отвлекала их своим нытьем. Ну да и к черту-паучерту Будет надо – будем драться. Клыками и когтями… Ну ладно. Только когтями.

– Да нам как-то покласть, – сообщила Ермолаева.

– Мы просто с тобой разговор не дораз… недого… не закончили, – пропыхтела Валька. За месяц (или около того) Карининого отсутствия она еще больше растолстела и обзавелась одышкой. Эх, почему не Ермолаева, а? Светка, казалось, становилась все красивее на глазах, вот только в макияже чувство меры теряла тоже явно с каждым днем, а то и часом.

– Вас вроде трое. Вот между собой и поговорите, а мне некогда. – Она попыталась было уйти. Но не вышло.

– Стой, когда с тобой люди разговаривают, – вскинулась Света и больно толкнула Карину в плечо. Как обычно делала в школе. До сих пор.

Карина почувствовала, как сама собой вздергивается верхняя губа.

– Дай пройти, корова, – зло, со змеиным пришипом сказала она. – Хуже ведь будет.

– Ой, да ладно? – развеселилась Ермолаева. Валька и Натаха захихикали. Ну да, инстинкт самосохранения за всю компанию у них Машке достался, и, видимо, поэтому она сегодня сидела дома. – А что ты сделаешь, Кормильцева? Кричать будешь? На помощь звать? Да в твоей трущобе и люди-то не живут, понастроили дворцов, а сами смылись, как только твою бомжовскую вонь унюхали.

Карина глубоко вздохнула.

«Я Карина Радова из замка «Страж глубин», – мысленно сказала она себе, – я выше этого, я стану глуха, нема, не выдам своей тайны и не замечу всего этого… эй, темперамент, ты потерпи, мы скоро будем дома…»

Но Светка явно решила вступить в противоборство с ее самообладанием.

– Ну и где ты вместо школы ошивалась, а? – спросила она. – По каким помойкам лазала?

– Путешествовала, – спокойно, как могла, ответила Карина чистую правду.

– Да что-о ты? – протянула та в ответ. – И где ж тебя носило?

– Побираться ездила, – подала голос Натаха, – типа «на гастроли»… А то и похлеще чем занималась.

– Точно! Вон, на куртку навыпрашивала, – обрадовалась идее Ермолаева. Насчет «похлеще», видимо, намек не поняла.

Что за дуры вообще? Мимо куртки пройти не могут? Карина сделала скучающее лицо и прикинула варианты прорыва. Превратить руки в передние лапы, двинуть Ермолаевой по морде, и вперед. Но не успела.

– Ну да, ну да, на норку не наскребла, только на лису. А лиса-то, поглядите, девки, облезлая. – И Ермолаева неожиданно запустила свой фиолетовый маникюр прямо в мех на плече Карининой куртки. Девочка от неожиданности дернула плечом, в руках Ермолаевой остался приличный клок. Троица бодро загоготала.

– Ну че? Че ты можешь? Че ты сделаешь? – Блондинка стряхнула рыжий клок на снег. – Помоги, мамочка! Ой, забыла! Нету же мамочки. Тогда папочка? И папочки нет. Тетка и та сдохла. Кому ты на фиг сдалась?

Карине хватило выдержки ударить Светку не когтями, а лишь тыльной стороной лапы. Этого хватило, да еще как! Обидчица отлетела тряпичной куклой и приземлилась в пляжной позе опасно близко от проезжей части. Карина бросила свои пакеты и обернулась к остававшимся пока (да, именно пока!) на ногах девицам. Те отступили, но, видимо, не вполне оценили, что сейчас произошло. Валька привычным жестом натянула на руки перчатки, щедро украшенные заклепками и шипами. Светлые глаза на мясистом лице без выражения, борцовская стойка… да, эта глыба посерьезнее Натахи.

Ну что ж, давайте проверим, чьи когти сегодня острее. Кровь, оказывается, уже давно пульсировала в висках Карины почти больно, но в то же время пьяняще-радостно. И ярость, ярость комком поднялась изнутри, из самых глубин, из самых внутренностей и потребовала выхода. Не ради пищи, даже, будем откровенны, не защиты ради.

Ей просто хотелось всех разорвать.

А этих – уже давно пора было.

Валька и Натаха, как сговорившись, бросились на нее.

И грохнулись на утоптанный снег, словно Карину окружала невидимая стена.

Она заозиралась вокруг, ничего не понимая. Страшно не было – слишком уж цивилизованная эмоция для… некоторых моментов непростого ее бытия. Но увиденное заставило ее взять себя в руки и слегка остыть.

Со стороны Крылаткина тупика через проезжую часть медленно двигались трое. Двое мужчин и женщина шли, держа поднятые руки на уровне своих лиц. А вокруг Карины, казалось, тонкие желтоватые нити сматывались в кокон, будто она гусеница какая-то. Явно ритуальный знак, но три знаккера держали его с трудом. Она замахала было руками, на ходу соображая, как разорвать знак через его глубину. И это ей удалось бы, спасибо профессору Латонки, вот только к нападавшим (а она не сомневалась, что это было именно нападение!) присоединился четвертый. Старик в пальто с меховым воротником обогнал троих знаккеров уже у самого тротуара, где стояла Карина и лежали ее недавние обидчицы. «Нити» стали ярче, наматывание кокона пошло быстрее. Карина собрала волю в кулак, чтобы вспомнить то, чему накануне пытался научить ее Диймар.

Ритуальный знак назывался «Резак», именно в честь него и получил сокращенную версию своего имени драконоид Диймара.

Она отчаянно зашевелила пальцами, вспоминая немудреный рисунок. Синий силуэт, похожий на птицу, лишь немного повредил нити кокона и замедлил знаккерам работу. Эх, чего-то ей не хватает: то ли воли, то ли разума. А может, ритуалистика – это действительно не ее знаккерская направленность. Просто Диймар пытался научить Карину тому, что умел сам.

Желтый кокон наматывался на уровне ее глаз, а она, уже не соображая ничего, но отчаянно не желая сдаваться, орала и лупила по нему руками, ногами, всеми четырьмя лапами. В трех измерениях, в четырех. Все было бесполезно. Да и к черту! Просто так сложить лапки и перестать сопротивляться – ну уж нет! Я Карина Радова из замка «Страж глубин»… А кто вы, откуда взялись и как смеете нападать на меня на моей родной улице?

Кокон сомкнулся над ней, почему-то в последний момент перед глазами мелькнуло удивленное и напуганное лицо Диймара. Как же, жди, испугается он за тебя. Откуда ему вообще тут взяться? А потом желтоватая нитяная стена надвинулась на нее, дышать стало трудно. Карина потеряла сознание.

…Но ненадолго.

Она уже давно поняла, что спасительное забытье не про ее честь. Так и сейчас – сознание медленно возвращалось к девочке, пока ее вытаскивали из кокона. Способность ясно соображать немного отставала от сознания. Карина ощутила себя вполне исправно функционирующим живым существом в тот же миг, как только за похитителями захлопнулась дверь. Жаль, не раньше: успела бы кого-нибудь рассмотреть и запомнить. Придется пока обойтись обследованием помещения, куда ее поместили. Ничего, что темно, хоть глаз выколи. Где не хватит волчьего зрения, обойдемся нюхом и глубиной. Вот только надо постараться не думать о том, как же ей осточертело быть вечно в пассивном залоге – хватают, тащат, запирают. И еще, как же страшно…

Стоп. А страшно ли ей? Вот так, чтобы сердце замирало или там… затылок взмок?

– Эй, организм, боишься? – привычно обратилась Карина к самой себе.

Организм, как всегда, молчал. А девочка подумала, что привычка становиться волком – палка о двух концах. Если ты уверен, что в любой момент можешь превратиться в жуткую тварь, которая быстрее и сильнее любого человека, если ты знаешь, что в мире на одно измерение больше, чем думают другие, да еще и умеешь им пользоваться… Не начинаешь ли ты считать себя неуязвимым? Не это ли чувство неуязвимости так или иначе привело Дирке к гибели?

– Не расслабляйся, – сказала она вслух.

И, мысленно отодвинув усталость в сторону, решила обследовать комнату, в которой оказалась. Лежала она не на кровати, как ей сначала показалось, а на чем-то вроде толстого пружинного матраса прямо на полу. Другой мебели, насколько хватало волчьего зрения, не наблюдалось. Ее новую куртку бросили рядом с ложем, пакеты с покупками стояли тут же возле стены. Кстати, и стена, и пол были бетонными. Не забыть своим трехмерным мозгом, что надо исследовать их глубины. Но сначала проверить, нет ли тут банального окна.

Она прошлась по комнате – пять на семь шагов. Дверь наглухо заперта. Никаких окон в трех стенах. С четвертой вышла неувязка – стены как таковой не было. Вместо нее – решетка. Толстая, железная, чуть ржавая, но очень прочная. Каждый прут имел рифленую поверхность – ни дать ни взять строительная арматура. Почему-то Карине показалось, что часть комнаты по ту сторону решетки должна быть несколько просторнее, чем пять на семь ее, прямо скажем, не семимильных шагов.

Карина мысленно нырнула руками вперед – превратила их в лапы. Попробовала расшатать сильными конечностями решетку. Нет, крепко. В носу защипало. Вот уж реветь не надо! Может, через глубину выберемся. Она почесала нос. Аккуратно, суставом волчьего пальца. Если когтем, то можно вообще без носа остаться. С удовольствием вдохнула запах шерсти.

И замерла.

Надо взять за правило не только внимательно исследовать любое помещение, куда занесла щедрая на виражи жизнь. Надо вдумчиво внюхиваться в воздух, соображать, чем пахнет. Потому что в комнате с решеткой стоял не слишком сильный, но устойчивый и яркий аромат волка. И едва ли ее собственный.

– Эй, кто тут есть? – позвала она через решетку. – Я знаю, что ты там. Отзовись сейчас же.

В дальнем углу комнаты кто-то зашевелился. Огоньками вспыхнули желтые глаза и погасли. Зато их владелец, чуть пришаркивая ногами, подошел к решетке со своей стороны. В совершенно человеческом облике.

– Догадалась? – хрипло спросил он, а потом увидел ее лапы и вытаращил снова пожелтевшие глаза: – Волчонок? Откуда взялась? Я тебя не знаю.

– Я тебя тоже, – хмыкнула в ответ девчонка. И едва удержалась, чтобы не добавить: «а жаль».

По походке он показался стариком, но причиной тому была хромота. Наверное, недавний перелом. В общем и целом же этот вроде как товарищ по несчастью походил на Джонни Деппа в роли Джека Воробья. Только ростом повыше, мастью посветлее – в темноте не очень-то разглядишь, но спутанные дреды были скорее каштанового цвета. Да еще вместо холеной бородки-эспаньолки банальная небритость неопределенного срока. И он был совсем немногим старше Карины, лет двадцати плюс-минус капельку.

– Ты кто такая и как сюда попала?

В хрипловатом голосе прозвучали командные нотки, но при этом незнакомец смотрел дружелюбно и с любопытством. Карие глаза то и дело желтели, но не как у Диймара, переливаясь от светлого к темному. Скорее парень запускал процесс превращения, начиная с глаз, точно так же, как она сама привычно начинала с передних рук… то есть лап.

– Сам ты кто такой? И как сюда попал? И куда это «сюда»?

Сосед нахмурился, всмотрелся в нее, словно прикидывая, можно ли отвечать, но махнул рукой и негромко засмеялся.

– Так дело не пойдет, – сказал он. – Мы сейчас будем как два барана упираться лбами и терять время. Позволь представиться. Рудо. То есть Рудольф Навас. – В обеих версиях имени ударение было на «у».

– А я… – начала было Карина.

Но Рудо не дал ей договорить, приложил палец к губам и выдохнул:

– Чшшш. Разреши, я кое-что проверю?

Карина кивнула. Пусть проверяет, не жалко. И Рудо продолжил, закрыв глаза и что-то вспоминая:

– Она говорила, что нас, волчат, собрали в школу не всех. Упустили пару детенышей, совсем маленьких. Но она была спокойна за них. Девочка приходилась ей родной внучкой и жила с родителями-знаккерами далеко от нас. А у мальчика была бабушка-знаккер в Вильнюсе. Эти детеныши были в полной безопасности. Ты явно не мальчик, значит, ты Карина Радова, так?

– А «она» – это… моя бабушка Александра? То есть Алессандра Корамелл? – Ждать подтверждения очевидного факта Карина не стала, перешла прямо к делу: – Тогда ты один из волчат, которых собрали сначала в школу, потом в лабораторию, а потом вы все погибли…

– Как видишь, не… не все, – перебил ее Рудо. – Слушай, это было давно, и сейчас это не важно. Если эти подонки тебя схватили, значит, нам точно надо выбираться. Я им теперь не очень-то нужен, убьют без колебаний…

– Так омертвение же шарахнет, – удивилась Карина. – И что еще за «подонки»? Я ничегошеньки не понимаю. Надоело, если честно.

Рудо шумно выдохнул, мол, тоже надоело, что никто ничего не понимает, и уселся прямо на пол. Жестом пригласил Карину присоединиться. Она так и сделала.

– Подонки это Аблярсовы, отец и сын, – сообщил он.

Карина едва снова на ноги не вскочила, но Рудо заговорил дальше, и она осталась на полу.

– Отец, значит, и сын? А кто из них Григорий?

– Сын, конечно. А что, ты уже сталкивалась?

– Угу, имела неосторожность. – И Карина коротко рассказала про «столкновение», постаравшись поменьше упоминать Арноху.

Рудо еще больше нахмурился и покачал головой.

– Что ж ты, на первый взгляд, вроде умная, а на самом деле совсем безголовая? Разве можно так демонстрировать свою… волчьесть?

– Деваться было некуда. Я тогда уже поняла, что он какое-то отношение к волкам имеет. Ну, думаю, может, испугается… Да нет, вру. Ничего я не думала, мозг отключился. Только сейчас-то он работает. Давай колись, сокамерник. Ты «вервольфовцев»-ликантропов кусал?

Почему они вокруг омертвения стоят? Ты его обнаружил? А как ты выжил вообще?

– Спрашивай не все сразу а? Как я выжил, сейчас неважно, расскажу потом.

– Угу, если мы сами живые выберемся.

– Выберемся, – уверенно ответил Рудо. – Уж чего-чего, а это я умею. Тем более что ноги зажили почти. «Вервольфовцев», как ты их называешь, кусал я. Потому что агентство вообще-то мое. И идея моя. Аблярсов мне помогал, не бесплатно, конечно, с управлением и с бумагами… Потому что на старте этого проекта мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, может, чуть больше. Кто бы меня всерьез воспринял? Гриха… то есть Григорий, и сам дико хочет стать ликантропом. Или знаккером, как его отец.

– Ага, а папа у нас, значит, волшебник, – буркнула себе под нос Карина.

– Да, и неплохой для Земли, – кивнул Рудо. – Он откопал где-то очень старый трилунский знак, позволяющий держать ликантропов в подчинении. Правда, его надо подпитывать моей кровью…

– Тогда можешь не бояться, что они тебя убьют, – выпалила Карина.

Но Рудо покачал головой.

– Знаку все равно, свежая кровь или консервированная. Мне надо сбежать раньше, чем они снова явятся ноги мне ломать. Я тут недели три, наверное, торчу уже, не в свое удовольствие, а потому что только после одного перелома отошел, как они опять… К тому же Петр Ильич, то есть старший Аблярсов, наверняка сообразит, что знак можно и обмануть. Постепенно заменить мою кровь на… да на чью угодно.

– Жесть какая. – Карина опять начала злиться, но тут в мозгу словно лампочку включили: – Погоди-ка, как ты его назвал? Петр Ильич? А он случайно не на Арнольда Резанова работает? Старшего…

– Не знаю, старший Резанов или младший, но работает, да. Аблярсов прожженный и совершенно беспринципный бухгалтер-виртуоз. А Резанов – не очень честный бизнесмен. К тому же знаккер более высокого класса. Хотя все равно до трилунцев недотягивает.

– А ты, надо понимать, из Трилунья?

– Угу, Второй город луны. Я, кстати, по знаккерской направленности словесник, а ты?

– Не знаю. Я только-только четырехмерку начала осваивать, как такое началось! Не тебе одному долго рассказывать. Ну меня один придурок… то есть друг, учил ритуальным знакам для самообороны. Но я бездарь какая-то оказалась. Потому и загремела сюда.

– Едва ли. Ты, скорее всего, тоже словесник. И хорошо. Нас обычно статистически меньше. Хотя мне было бы лучше оказаться ритуалистом, поскольку твоя бабушка Алессандра – символьер-ритуалист. А других учителей не оказалось, когда… – Он не договорил, уставился в одну точку перед собой.

– Ладно, дитя войны. Не буду в твоих ранах грязными ногтями ковыряться. Эй, Рудо, слышишь? Как ты с этими отцом и дитем связался?

«Сокамерник» усмехнулся:

– Они клянутся, что нечаянно наткнулись на мое вильнюсское убежище. За дом я его не считал, потому и никакого эффекта логова. Вроде как случай их привел. Но я быстро понял, что этот случай зовется «волчья карта». По ней они вычислили, что я жив.

– Да? – вскинулась Карина. – Когда это было?

– Пять лет назад, а что?

– Значит, мамы уже не было… во всяком случае, тут. Карта была у нее!

Рудо снова зажелтел глазами.

– Твоя мама – Арисса Корамелл, правильно? Почему-то карта была у нее. Наставница говорила, что Дирке должен был доставить артефакт Стелле Резановой. Я только не знаю, погибла ли Стелла до того, как получила его от Дирке, или после. Я, если уж откровенно, подумал, что Аблярсовы ее убили, возможно, с помощью твоей мамы, уж извини…

– Не знаю, кто ее убил. Арноха говорит, что волк, но сам, похоже, не уверен. Я знаю, что моя мама стащила карту у моего отца. А потом пропала сама. Вроде бы погибла, но тут уж я сама ни в чем не уверена. Очень надеюсь, что она никого не убивала.

– Ого. – Рудо нахмурился. Надо понимать, так отпечатывался на нем мыслительный процесс. – Как полезно тут сидеть оказалось. Может, Аблярсовы угробили твою маму? А потом с помощью карты выяснили, что на Земле есть живые волки. И прочесали города луны. Допустим, тебя не нашли, ты ведь наверняка живешь в логове. – Карина кивнула. – А меня в Вильнюсе сцапали, я же практически бродяжничал и идею «Вервольфа» вынашивал… Нет, не складывается. Карты у них нет, значит, твоя мама ее все же спрятала.

– Нечего сказать, провели мы тут время с пользой, – усмехнулась Карина, старательно откладывая на потом обдумывание того факта, что ее родители могут быть причастны к смерти мамы Арно. – Кстати, «тут» это где вообще?

– В подвале дома Резанова, – через паузу отозвался Рудо. – Между прочим, этот дом строил Алессио Корамелл, твой дед. И планировал организовать тут волчью школу. Потом Резанов его выкупил. Наше теперешнее э… убежище сделано по принципу карцера. Глубина тщательно исследована, все соприкосновения исключены. Надо же куда-то запирать непослушных детенышей так, чтобы не сбегали. Сколько ни иди через четвертое измерение, выйдешь только сюда.

Карина фыркнула.

– Вот скотины! Это же как в Полном покое.

– Ого, а ты знакома с такими?

– Доводилось… в Дхорже у тети Клариссы. Слушай, Рудо, можно еще вопрос?

– Давай по-быстрому. Хотя лучше отложить ненадолго.

– Я последний, честно-честно. – Она набралась храбрости и выпалила: – Я замаялась уже думать, кто есть кто и у кого какие интересы. Поэтому, если ты мне врешь и на самом деле заодно с этими… с нецензурной фамилией, то давай лучше сразу разойдемся по углам и не будем доверять друг другу. Надоело ждать подвоха. Поэтому – ты мне враг или нет?

Рудо пару секунд обалдело моргал.

– А… а тебе часто на такие вопросы честно отвечают?

Она дернула плечом:

– Впервые спрашиваю.

– Я думаю, что мы с тобой не враги. – Рудо, казалось, взвешивал каждое слово. – Более того, мы можем помочь друг другу. У тебя, конечно, свои дела, а у меня – свои, но… враги у нас частично общие, да. Давай так: если вдруг наши интересы столкнутся, мы, прежде чем драться, постараемся все обсудить. Карту точно надо найти. Я бы ее уничтожил…

– А я бы лучше Марку отдала.

– Марку? Ого, так Лев Однолунной Земли жив?

– Тьфу на тебя! Жив-здоров. Детенышей нет, так он сирот-четырехмерников воспитывает… Он хороший.

Рудо вздохнул с явным облегчением.

– Я его помню. Марку можно доверять. Лишь бы карта не попалась другому льву отступнику.

– Значит, все же и такой есть?

– Есть многое на свете, друг Горацио… Так что, Карин? Договорились?

Настоящий трилунец, куда деваться. Обо всем-то ему надо договориться. А можно ли полагаться на такое условно-джентльменское соглашение?

Какие-то нестыковки в истории Рудо Наваса определенно были. Взять хотя бы тот факт, что по сравнению с Дирке Эрремаром этот застрявший на Однолунной Земле волк казался прямо-таки этало: ном нормальности и психической устойчивости. Да и по сравнению с большинством обычных людей тоже. Но разобраться в этих нестыковках можно было только при условии обстоятельной беседы с Рудо. Поэтому…

– Договорились, – шепнула Карина.

И ее шепот смешался со скрипом двери. Рудо юркнул в свой угол, успев сделать ей «страшные глаза», типа мы незнакомы. Мог бы не напрягаться, чай, она не глупее Золушки.

Но в открывшуюся на пару секунд дверь никто не вошел. Просто забросили что-то кулем. Вернее, кого-то.

Глава 7

Влип

Арно нейтрализовал Карину таким примитивным способом, что самому смешно стало, – просто выпроводил за покупками. У всех девчонок шоппинг – слабое место. Она даже свою обычную подозрительность забыла включить не поинтересовалась, чем собрался заняться Арно. Или решила, что он попытается отца навестить, и проявила некоторое чувство такта. В этом случае она была недалека от истины.

Арно включил ноутбук и запустил скайп. Выбрал один из контактов в своем списке. Собеседник отозвался в ту же секунду. На экране высветилось тонкое, острое лицо в обрамлении взъерошенной прически под дикобраза.

– Привет, Леля, – поздоровался Арно.

– Привет, Арноха, – отозвалась папина помощница. – Как твое «всенормуль»?

– Как положено всенормулю, – привычно ответил он. – Лель, как отец?

– Без изменений, – пожала та плечами. – А в целом с каждым днем дела все поганее и поганее. Петр, паразитский старикан, теперь почти всем заправляет. Да еще сыночка полоумного вытащил, как фокусник из цилиндра. Мы в полуосадном положении. Забаррикадировались в моей комнате, благо все для работы у меня с собой. Твой супербеспилотник доставляет еду. Что еще?.. Я печати фирмы запрятала в тайник, но если Петр до них доберется, то пригребет к рукам всю корпорацию и Арнольда Ромуальдовича, сам понимаешь, убьет. И меня заодно. Вот поэтому, Арнох, мне твоя авантюра в целом нравится – если ты скроешься в Европе, то по крайней мере выживешь. И у тебя будет шанс взять компанию отца в свои руки.

– Лель, я же не прятаться собрался. – От мысли, что его отъезд выглядел трусливым бегством, стало совсем дурно.

Идея тащиться в Вильнюс просто ради «собраться всем вместе» с точки зрения самого Арно была очень даже неплохой. Авантюрной, да. Но неплохой – с Кариной и Митькой он чувствовал себя почти совсем на своем месте. Впрочем, дело было даже не в Арнохином личном комфорте. Каким-то пятым, шестым или стотысячным чувством он понимал, что это было единственно правильным решением для всех, включая отца.

– Лель, я придумаю, куда вас спрятать, – сказал он, – честно. Ты же знаешь, я зря не треплюсь. Только скажи, паспорта готовы?

Леля выдохнула и покачала головой. Но не отрицательно, а словно говоря: «какой упрямец».

– Готовы, – мрачно ответила она, – только прибудут не раньше трех часов. Еще спасибо скажи, что трех дня, а не ночи. С этими вашими… как их… трилунцами море сложностей, конечно. Ни в одной базе их нет. Но на твоего отца, сам понимаешь, крутые спецы работают.

– Знаю, конечно. Некоторые даже почти такие же крутые, как ты. – Арно с удовольствием отметил, как гордо и смущенно Леля вздернула свою умную голову. На первый взгляд взрослая, а в реальности в точности как сам Арно. До сих пор пытается кому-то доказать свою важность и значимость.

– К трем приходи. Только давай своими путями, чтобы никому не попасться, вообще никому! Петр постепенно подтягивает под себя все. И всех. Давай, береги себя.

И отключилась.

Теперь надо было подумать, как распорядиться образовавшимся временем. Так, чтобы в голову не лезли мысли о маме, о беспомощном отце и о том, что теперь делать – не в плане спасения волков и обитаемых миров, а так, вообще – в простой реальности. Если, конечно, реальность Арно Резанова можно было считать простой.

Почему бы не отправиться куда глаза глядят? Предварительно устремив взгляд к центру города. Для предстоящей авантюры ему самому требовалась куртка потеплее. И об этих трилунцах позаботиться надо. В их «глубинных мешках» шмоток оказалась целая гора, но для местной зимы (да и для европейской) они категорически не годились ни теплом, ни видом. Чувствуя себя кем-то вроде многодетного папаши, Арно спустился на первый этаж.

Тульский «токарев» лежал прямо на кружевной скатерти на столе. Вот дебил конченый, этот Шепот. Опять с ТТ забавлялся, а ведь это оружие, не палка-копалка. Да еще и бросил пистолет там, где наскучило развлекаться.

Сам Диймар и Евгения бездельничали в гостиной.

Вернее, это Евгения бездельничала. А Диймар чертил в воздухе рукой линии и злился оттого, что старшая Радова не могла или не хотела повторить его рисунки более-менее точно.

– Сказал бы я, что у вас вся семейка тормознутая, – шипел Диймар, – но не хочу дурно отзываться о наставнице знаккере Клариссе Радовой. И о символьере Эррен Радовой тоже. Наверное, просто на вашем поколении природа отдохнула. Заснула! Впала в безумие!!!

– Я бездарь, – вяло отбивалась Евгения. – Отвяжись, Диймар Шепот.

– Это всего лишь знак притяжения, – кипятился тот, – ты берешь предмет, который глазами видишь. Даже не из-за спины! Тебе же ни воображение, ни память напрягать не надо.

– Оставь меня в покое…

– Шепот, ты чего девчонку изводишь? – услышал Арно собственный голос. – Да еще и без меня. Давай вместе. Вдвоем одну быстрее заклюем.

– А ты не лезь! – вскинулся Диймар. – Ей надо хоть каким-то знакам научиться. А она заладила: «я бездарь, бездарь». Лентяйка она, а не бездарь.

Он замолчал, пару секунд сверлил Арно глазами и вдруг словно до чего-то додумался.

– Иди-ка сюда, – уже нормально попросил он.

Подвоха не ощущалось, поэтому Арно спокойно приблизился к ребятам. Эх, а пистолет надо бы убрать и не давать больше этому ненормальному.

– Ты знаешь что-нибудь о знаккерском искусстве? – щурясь, спросил трилунец.

– Именно «что-нибудь», – честно признался Арно. – Но я довольно много знаю о глубине. С практической точки зрения.

Диймар кивнул, но не с презрением (а эту эмоцию он выдавал чаще, чем любую другую), а заинтересованно:

– Значит, тебе будет легче. Правда, вот она, – и он небрежно кивнул в сторону несчастной Евгении, – тоже отличный четырехмерник-практик. Но там, где надо задействовать мозг и сотворить знак-другой, – все, мрак безлунный. Ладно, если мозги не брать в расчет, то вы в одинаковом положении. Покажем ей, что у новичка может что-то получиться?

– С чего ты взял, что получится? – разобиженно подала голос Евгения. – Смотри, Диймар Шепот, вот не выйдет у него ничего, тогда поймешь, что нечего над людьми впустую издеваться.

Диймар обратил на нее внимания не больше, чем на муху. А то и меньше, потому что даже прихлопнуть не напрягся.

– Знаккерское искусство, – начал он, – заключается в том, чтобы осознать форму знака, который ты творишь как формулировку приказа. Приказ ты отдаешь самой глубокой глубине мира. В сотворение формы надо вложить столько воли, сколько в тебе есть. И тогда мир подчинится.

– Ну-ну, давай попробуем.

Диймар на его реплику и внимания не обратил. Пацан, похоже, был в своей стихии.

– Сотворение простого ритуального знака сводится к его изображению. Более сложные задействуют дыхание, мысли и прочее. Сейчас нам это ни к чему. Я творю простейший знак – притяжения. И вкладываю в него приказ…

– Вслух или мысленно?

– Что? – Диймар захлопал глазами.

– Приказ произношу вслух или мысленно? – спокойно уточнил Арно.

– А, это… Ни то и ни другое. Ты должен приказать своей волей, понятно? Ну, когда ты говоришь кому-то «пошел вон» и он уходит. Вот если вычесть слова, то останется чисто воля.

– А… императив. Да, наверное, понял.

– Раз понял, то найди предмет, который будешь притягивать, смотри на него. А в воздухе рисуешь вот это…

И Шепот собрал пальцы в «недощепотку» – кончики четырех плотно сжал, а большой оставил, даже расслабил. Получившимся подобием кисти он резко начертил в воздухе три горизонтальных прямых отрезка. Перечеркнул их наискосок и, добавив к четырем пальцам большой, словно потянул за кончик перечеркивающей линии. Из-за плеча Арно что-то со свистом метнулось прямо в руку знаккера. Арноха еле успел увернуться.

– Повторишь? – Довольный Диймар бросил полученную расческу на стол рядом с пистолетом.

Арно внутренне начал злиться. Ты еще зубную щетку рядом с оружием кинь, чудила фигов. Надо забрать пистолет.

Он не очень-то осознал, что делает и о чем думает. Да и не пришлось ему думать. Формулировки приказа тут было не больше, чем в момент привычного входа в глубину первой попавшейся стены. Он просто знал, что ему надо забрать пистолет от греха подальше.

Очень надо.

А что знак получился более-менее точно, это уже повезло. Да и привычка много тренироваться и схватывать на лету сделала свое дело.

Пистолет послушно метнулся ему в руки, едва не снеся Диймару ухо по дороге. Вот разве что, дорисовав последнюю черту, Арно недостаточно быстро задействовал большой палец. В результате кувырком несущееся оружие пришлось ловить двумя руками. Чуть не уронил. Ну и ладно.

– Еще р-раз возьмешь его б-без спроса… – Ну почему все люди как люди, а он от злости начинает заикаться, будто с перепугу? – Еще раз, и я т-тебе морду разобью, понял, Д-Диймар Шепот? Это оружие, это не волшебная, б-блин, палочка.

Как последний пижон, засунул пистолет в глубину собственного предплечья – отличный там был тайничок, или «глубинный мешок», в трилунских терминах – и собрался покинуть помещение. Но не тут-то было.

– Мрак!!! – заорал Диймар. Он, казалось, не рассердился, а обрадовался. – Стоять! Ничего себе, что ты творишь! Арно Резанов, твой папаша проспал такого ритуалиста!!! Наверное, уровня хорошего трилунского знаккера, – добавил он уже спокойно. – А если учесть, что ты четырехмерник-самоучка, то, возможно, потенциального символьера.

От такого напора Арно даже уходить передумал. Женя воспользовалась моментом и эвакуировалась в дальний угол гостиной. Закопалась там в журналы или, может, в книги какие-то. А Диймар вцепился в новоявленного знаккера намертво, как дрелью в стену вгрызся. Арно же решил, что куртка подождет, да и Шепота можно потерпеть ради того, чтобы освоить новый полезный трюк с пространством. Так, через час не слишком напряженных тренировок к знаку притяжения добавился «Резак» – ритуальный знак, позволяющий рассекать чужое знакотворчество.

– Хороший способ обороняться, – сказал Диймар. – А у тебя еще и реакция неплохая. – И тут же помрачнел. – Наверное, Карина или такая же тупица, как вот эта, – он опять небрежно махнул в сторону Евгении, – или в самом деле словесник…

– А может, я тоже словесник, – вякнула из своего угла девочка.

– Да? – Диймар киношно вздернул бровь. – А вот символьер Эррен Радова сказала, что ты – тупица и лентяйка. Причем она-то не полчаса, а двое суток с тобой билась.

– Двое суток она твою ободранную голову лечила, дурак, – перестала дуться и разозлилась Евгения.

От этого она наконец-то стала походить на сестру. Арноха почувствовал себя совсем неприятно. Между прочим, наверняка в чем-то Евгения лучше этого барана. Но ведь ведет себя по-человечески. Про Карину и говорить нечего.

– Слушай, Диймар Шепот, – ехидно, как мог (а мог не очень-то!) сказал Арно, – ты со всеми девушками разговариваешь, как хамло последнее, или только с Радовыми?

У Диймара слегка отвисла челюсть, поэтому он по техническим причинам ответить сразу не смог. А Евгения воспользовалась паузой.

– Да что ты! – фыркнула она. – На мне он просто злость срывает. Потому что втрескался в Карину, как идиот. И вместо того, чтобы брать в охапку и… ну там, на свидание тащить, строит из себя мрак знает что. Нельзя ему, видите ли, влюбляться-привязываться. У него великая цель. Тьфу, противно!

– Это какая еще великая цель? – Арно напрягся.

Слышал о таком и от Карины, и от своего отца. В обоих случаях выходило, что ничего хорошего.

– Евгения Радова, рот свой закрой, – справился с челюстью Диймар и повернулся к Арнохе: – Цель – это цель, Резанов. Ты вот знаешь, зачем живешь? Нет? А я знаю. И я себе цель не выбирал. По-другому не могу просто. Потому что… потому что… да пошли вы все, с Кариной вместе!

Он на полуслове сорвался с места и, зацепив Арноху плечом, выскочил из комнаты.

– Ч-что это б-было? – ошарашенно спросил тот у девочки.

Евгения дернула плечом.

– Может, реветь будет, может, стену лупить, – сообщила она. И добавила поспешно и совсем тихонько: – Он ищет драконов. Только ты не путай, не драконоидов, на которых мы летаем. Настоящих драконов, которые… которые… не описать. Потому что дыхание молодого дракона возвращает глубину омертвениям. Ему одному не справиться. И я поэтому с ним, вот.

Драконов, значит. Вот как…

Евгения тем временем вдруг шмыгнула носом. И всхлипнула. Для особой жирности точки в монологе.

Арно покопался в кармане. Привычка носить платок оказалась вбита куда-то в область рефлексов. Он протянул девчонке синий прямоугольник, та вцепилась в него.

– Спасибо, я тебе вечером его отдам. – И, кое-как обогнув растерянного Арноху, вышла из гостиной. Судя по скрипу лестницы, наверх пошла. А время уже поджимало.

Арно вышел на улицу, на мгновение обалдело замер – все вокруг, от провода до веточки, в белой изморози. Алыми крапинами на фоне белизны выделялись ягоды. Повыше – рябина, пониже – шиповник.

Но долго любоваться, развесив слюни, было непозволительной роскошью – время идет. Да и мороз пробирает.

– За паспортами. А потом за курткой. – Арно сказал это вслух, чтобы уже на ходу полюбоваться облаками пара от собственного дыхания. – Честное резановское.

И потопал по тропинке к калитке.

– Э, Резанов! Подожди! – заорали ему вслед.

Он обернулся и еле успел отскочить. Ненормальный этот трилунец, Диймар Шепот, выпрыгнул прямо из окна второго этажа. В прыжке-полете он умудрился извлечь ниоткуда шест вроде легкоатлетического. Орудие вытянулось на глазах, вонзилось в снег, как-то сразу дошло до твердой почвы. Летящий мальчишка сменил траекторию и приземлился точно на том месте, откуда отскочил Арно.

– Псих, – коротко резюмировал Арноха.

Шепот не стал спорить.

– Я с тобой пройдусь, – полуспросил-полусообщил он. И поежился: – Вот, мрак, холодно-то как.

– Нечего тебе со мной таскаться.

В самом деле, только Шепота ему и не хватало. Трилунец же отработанным движением оперся ладонью о конец шеста. Снаряд (спортивный или боевой, кстати?) послушно нырнул в глубину. Вся махина ловко уместилась в руке пацана. Точно так же Арно прятал пистолет.

Диймар тряхнул головой, прядь волос отлетела, открыв жуткие шрамы у скальпа. Хоть бы шапку надел, а то, как Евгения говорила, «толпу соберет».

– Я просто прошвырнусь по улицам, надоело в доме сидеть. Да ты не думай, не потеряюсь. Я тут был раньше.

– Когда к Карине в логово напросился? – Трилунский гость его уже порядком подбешивал, но Арно пока держался.

– Да. – Судя по голосу, Диймар нимало не смутился. Но физиономия вдруг стала красной, шрамы и вовсе побагровели. – Кстати, об этом. То есть о Карине. Не пересказывай ей всего этого, что Евгения несла, и вообще…

– Я что, на сплетницу похож? – фыркнул Арно. – Нет уж, вы в своих «плюнет-поцелует» как-нибудь сами разбирайтесь. Спятить можно, какая Кариныч у нас… роковая леди.

Сказал и задумался. А сам-то чем лучше? Во всяком случае был недавно. Когда увидел Карину, остолбенел. То есть не тогда, когда встретил ее возле мусорного бачка на их улице, – там он вообще решил, что какая-то малявка класса из второго. Даже не понял, что они почти одного роста. И не тогда, когда в классе она за него спряталась от своих обидчиц. В тот день ему показалось, что она тощая, темненькая и невзрачная в общем-то.

Но вот потом, в «Блинах-оладушках», она сняла шапку вместе с заколкой…

И полыхнуло.

На некоторое время он вообще в дурака превратился. Мог только смотреть и не очень внятно что-то мямлить. А, да, еще Закару врезать пообещал, хоть поджилки тряслись. Люсию обидел, наверное, ужасно – забыл про нее совсем. Какая там Люсия, Каринка просто все заслоняла, даже то, что ей по габаритам заслонять не полагалось…

А потом прошло. Как-то быстро оказалось, что Кариныч никакая не огненная принцесса, а вполне свой парень. А у этого, видимо, не прошло.

«Этот» чего-то там бормотал, не особо понятное.

– Ладно, иди по своим делам, я тут поболтаюсь, – закончил он. – Но Карине ни слова, ты обещал!

И, ссутулившись (от холода, что ли, съежившись?), Диймар Шепот потопал куда-то вдаль. На ходу вытянул из ниоткуда шарф дико-оранжевого цвета и намотал на себя.

– Не ту страну назвали Гондурасом, – неведомо откуда всплыл в памяти и на языке Арнохи старый КВНовский прикол. А потом еще и Валерик вспомнился с его надписями на майках. – Не тот пацан зовется эмо-боем.

Коттедж Резановых (хотя, наверное, пора было отвыкнуть так называть эту громадину) стоял совсем рядом. Помня Лелино предупреждение, Арно не стал открывать дверь, а юркнул прямо в глубину стены. Надо прикинуть, как подобраться поближе к Лелькиной комнате-кабинету.

Внутренности стены были вдвойне пыльными: один раз, как глубина любого предмета, второй раз за счет кирпичей и раствора. Там и сям попадались балки и какая-то арматура. Вернее, то, что выглядело балками и арматурой, на самом деле являлось местами соприкосновения их глубин с глубиной стены. Потому-то на первый взгляд деревянные и железные перекладины торчали, как им вздумается. На самом деле положение любого предмета в четырехмерном пространстве всегда зависело от его же положения в привычной большинству людей трехмерке. Только логику этой зависимости Арно пока не вывел. Судя по отсутствию привычных чайников, старых игрушек, зеркал, часов и прочих, порой странных, вещей, с другими местами или предметами стена не соприкасалась. Случайное совпадение или работа хитрого архитектора-четырехмерника?

Как бы то ни было, стена следовала законам мироустройства, как Арноха их сам для себя сформулировал: через четвертое измерение стены всегда можно выйти в помещение, соприкасающееся с нею в трех измерениях. Ему хватило умения ориентироваться в пространстве, чтобы не заблудиться. И воспитания, чтобы не вваливаться прямо в комнату к папиной помощнице, а выйти в коридоре в двух шагах от нее. Опасно, конечно. Неизвестно, на кого в этом доме напороться можно. Но риск – дело благородных сэров. Рискуем.

Он постучал.

– Леля, можно?

Со стороны комнаты заскрежетал замок. Дверь распахнулась. Папина помощница Леля была долговязая и тощая. С виду двадцати, на деле почти тридцати лет. Даже в положении, которое она сама с усмешкой называла «полуосадным», эта офисная леди была в брюках с идеальными стрелками и на каблуках, возносящих ее уж куда-то в перспективу. Все это дополнялось футболкой-обтягушкой с символикой Sepulptura. Леля мотнула головой, указывая на диван. Антрацитового цвета космы на секунду сделали ее похожей на мокрую ворону. Но это ничего. Ворона или нет, Лелька была хорошая. Арно плюхнулся на указанное место для гостей.

– Хочешь, глубинный замок на дверь поставлю? – с ходу предложил он. – Петр не откроет, точно тебе говорю.

– Зеро толку, – фыркнула Леля, – не откроют, так дверь высадят. Я печати спрятала и еще через скайп нет-нет да Арнольда Ромуальдовича партнерам демонстрирую. Потому-то и живы до сих пор. Ладно, давай о делах уже.

Она покачала головой, словно отметая Арнохино обещание как несостоятельное, и со шлепком положила на стол перетянутые резинкой красные книжечки. Заграничные паспорта. Почему-то всего два.

– Лель, должно быть три. Для Карины, Диймара и Евгении.

– Ты сказал, главное – быстро. Радуйся, что хотя бы два есть. Вторую девчонку оставите тут где-нибудь. И вот что еще!

Леля метнулась к столу, вытащила из ящика несколько одинаковых небольших коробок, едва не уронила, небрежно побросала на диван.

– Телефоны. Для нужд бизнеса покупала. Но ты не бойся, твой отец туда ничего пока не добавлял. Сейчас еще симки найду. Они не на компанию зарегистрированы, лично на левых людей всяких. Так что по ним вас вряд ли отследят. Но если мне не будешь раз в день отзваниваться, что жив-здоров, найду, и будет плохо. Понял?

Чего тут непонятного? Леля разом избавила Арно от целой горы проблем – все-таки без связи они как без рук, а «талисманов» на всех не напасешься. И если Каринина сестра будет ждать их в доме, то ей тоже мобильник не повредит. Вот только сама Леля…

Арно сгреб паспорта и телефоны, затолкал их в рюкзак. Ему, говоря откровенно, было все равно, останется Евгения здесь, поедет с ними или вовсе в Трилунье вернется. Но за это можно было уцепиться.

– Тем более есть смысл перетащить вас в Каринин дом. Он… сложно объяснить, но безопасность сто процентов гарантирована. Евгения поможет тебе с отцом, а ты ей поможешь с плитой справиться и все такое.

– Арноша, ты наивный, как не знаю кто. Карина в жизни не разрешит твоего отца к себе домой тащить.

– Ты ее просто не знаешь, – насупился Арно.

– О-па! – Леля хихикнула, как пятиклашка. – Ты влюбился, что ли, а, будущий босс Резанов-джуниор?

Арноха почувствовал, что краснеет. Причем совсем не по делу, а просто от неловкости темы как таковой.

– Да нет, не влюбился. Вернее, сначала – да, но ненадолго. А ты тут психодоктора из себя не строй, сама, можно подумать, спец по влюбленностям.

Сказал и тут же пожалел. Потому что железная офисная леди вдруг спала с лица. Неужели случайно, да по больному? Невезуха.

– Я если не спец, то не по своей вине, – сердито бросила Леля. – Может, с отцом увидишься, раз уж пришел?

– А… а он разве здесь? – удивился Арно.

Леля снова фыркнула и стала очень похожа на Карину.

– Где ж ему быть? С него глаз спускать нельзя. Слушаешь ты невнимательно. Я же тебе сказала, что МЫ забаррикадировались. Думаешь, «мы» – это я и Петр?

Арноха только кивнул, сглатывая невесть откуда подкативший к горлу ком. Последний вечер в этом доме он помнил очень смутно. Но то, что всплывало в памяти, не радовало, а пугало.

Леля прошла в глубину комнаты, не в четвертое измерение, а просто – в дальний угол. И отодвинула ширму, которую Арноха до сих пор не замечал.

Комната папиной помощницы была большая, с тремя окнами. Да еще и загибалась в форме буквы Г. Ширма скрывала приличный кусок – с диваном, компьютерным столом и креслом. А в кресле…

– Здрыыыаааауй, сыыын.

Арноха вскочил и в последний момент сдержался, чтобы не попятиться к двери. Больше всего отец походил на… самого себя, только частично окаменевшего. Синевато-серая, толстая и в трещинах корка покрывала правую часть лица и шеи. Потом она терялась в воротнике широкого домашнего свитера. Внутри Арнохи что-то сжалось и защекотало в животе. Смотреть на это было так же страшно, как в детстве на болячку. Но точно так же почему-то нестерпимо хотелось сковырнуть корку.

Вот только ясно, что это не корка. То ли каменная, то ли картонная мертвость уходила в глубину отца, в скольких измерениях ни смотри.

– Сыыпааа… сыпасссс…

– Спасайся, – перевела Леля. И от себя добавила: – Вряд ли прямо сейчас. Вообще спасайся.

– Я в-вас так не б-брошу! – Арно затрясло. Вытащить их через глубину, а потом… потом…

Бац! Удара он не почувствовал, только ушами услышал. Но в себя пришел. Потрогал щеку.

– Истерик только не хватало. – Леля подула на свою ладонь. Отец с усилием кивнул, казалось, одобрительно. Помощница устало потерла лоб: – Исчезни на какое-то время, мы выгребемся. Если не придется думать, как тебя обезопасить, нам гораздо проще будет.

Отец тем временем отвернулся к компьютеру и набирал что-то левой рукой. Зажужжал принтер. Леля подхватила листок и протянула Арно. Одиннадцатизначный номер мобильного телефона. И имя. Кирилл. Кира.

– Спасибо, пап. – Арно не стал сообщать отцу, что Кира давно нашелся. Он просто свернул листок и не удержался, покрасовался – затолкал его в глубину предплечья, где спокойно лежал пистолет с последним патроном. – Правда, спасибо большое. Я что-нибудь сделаю, чтобы тебя…

Договорить не получилось. Голос сорвался. И тут же в стекло шлепнулся снежок. Леля бросилась к окну. Арно поспешил за ней.

Изнутри болезненным комом поднялось новое ощущение. Не то чтобы совсем незнакомое, но сильное, мало не сшибающее с ног…

Карина.

Она в беде.

Он рванул на себя раму, еле сообразив ручку повернуть. Окно выходило во внутренний двор коттеджа. И посреди него, совершенно не опасаясь попасться, торчал Диймар Шепот. Ощущение беды стало уж совсем острым.

– Уйди отсюда, – тихо, как мог, крикнул Арно, – больной, что ли? Исчезни.

– Карина! – проорал в ответ Диймар. – Ее схватили! Закрыли в кокон! И втащили сюда!!!

Какой еще кокон? Черт, да какая разница? Карину сцапали и доставили в этот дом. Петр и его приспешники, больше некому.

Арно, не прощаясь, забыв даже о глубине, вылетел из комнаты.

Коридор переходил в открытую галерею над холлом. Арно метнулся вниз по лестнице и вдруг, несмотря на весь ужас ситуации, остановился как вкопанный.

По лестнице, растерянно оглядываясь, шла Люсия. Еще красивее и как-то необъяснимо светлее, чем обычно.

Но как? Она же исчезла и объявилась, по словам Карины, в Трилунье. Теперь, видимо, исчезла там и возникла здесь? Следом за Диймаром и Евгенией по тропе?

Люсия его тоже увидела и залилась нежным румянцем.

– Чшшш! – Вместо приветствия прижала палец к губам, не дала ничего спросить. Сама же не сочла нужным дать каких-либо объяснений: – Хорошо, что ты здесь. Я скучала.

К коктейлю непривычных эмоций добавилось что-то еще, неописуемое. Но Люсия вдруг с ужасом уставилась за спину Арно и, не сказав ни слова, отступила к стене и юркнула в глубину не хуже его самого.

Арноха обернулся.

Чтобы пребольно получить в лоб чем-то тяжелым. Стены и потолок качнулись перед глазами, сменились на пол… точнее, на ступеньки. Скатиться с лестницы ему не дали. Над ним навис Григорий Аблярсов собственной персоной. Что за сборище неожиданных персонажей?

– Опаньки! Наследничек, – хохотнул он и радостно заехал мальчишке под ребра своим ботинком. – Ща за все получишь, сволочь!

– А ну прекрати! Брал бы пример сдержанности и достоинства со старшего брата. Запри его пока, сынок, – продребезжал откуда-то сбоку голос папиного бывшего бухгалтера и нынешнего врага Пэ И Аблярсова.

Сынок. Ну точно же, как можно такую фамилию счесть простым совпадением? Сынок оказался послушным и дальше крушить Арнохины ребра не стал.

Его поволокли прямо по ступенькам. Совсем недалеко, хоть покалечить не успели. Потом были короткий полет и падение на пол. А потом…

– Арно?! Вот это засада! Ты цел? – Рядом с ним на пол уселась Карина.

Глава 8

За городом

Чем дальше, тем жизнь прекраснее, черт побери! В первый миг Карине показалось, что Арно серьезно ранен, а то и похуже. Но друг из лежачего положения осторожно перебрался в сидячее, ойкнул, расправляя плечи. Потом потрогал разбитый лоб и ругнулся, забыв даже извиниться.

– Закар прав. Тебя одну вообще из дома выпускать нельзя, – хмуро проговорил он и проверил, на месте ли рюкзак. Его навороченная наспинная сумка была, разумеется, при нем. Из-за хитрой конструкции лямок сидела как влитая. Потому и пережила падение. Даже смягчила, наверное.

– На себя посмотри. А я, между прочим, не виновата. – Несмотря на жутковатую ситуацию, Карине смешно стало. – Вот прямо дурацкий анекдот. Я шла и никого не трогала. А тут как налетели, как давай меня похищать… Ты сам-то цел? Как так вышло, что ты попался?

– За загранпаспортами пришел. Леля, папина помощница, их заказывала… ну там, по своим каналам. И ведь почти ушел без приключений, как вдруг прибегает твой ненормальный Диймар Шепот и орет на весь город, что тебя в папин дом притащили.

– Ну… нет худа без добра. Хотя добро ли это, еще разобраться надо. – Убедившись, что Арно, хоть и слегка помят, но не покалечен, Карина повеселела. – Мы тут, кстати, не одни. Рудо, ты где? Давай к нам знакомиться и решать, как выбираться будем.

Рудо подошел к стене-решетке. По-волчьи выжелтил глаза, всмотрелся в Арно и шумно втянул носом воздух.

– Странный какой, – вместо приветствия сказал он. – Вроде не оборотень, но и не совсем человек…

– Я его укусила, – виновато сообщила Карина, – так что…

– Нет, на ликантропа тоже не похоже, что, я ликантропов не видел, что ли, – проворчал Рудо. И протянул руку через решетку: – Рудольф Навас. Волк.

– Арно Резанов. – Мальчик ответил на рукопожатие и добавил: – Резанов-младший. Но сейчас это, похоже, скорее проблема, чем бонус.

– Сейчас все проблема, куда ни ткни, – фыркнула Карина. Она нашарила возле стены свою новую куртку и нацепила. – Рудо, ты можешь к нам сюда перебраться? Бесит эта тюремная атрибутика, замки-решетки, все дела…

Рудо только кивнул и… как через сметану, прошел через решетку. Но не сквозь ее глубину, совсем нет. Ошметки арматуры с грохотом разлетелись.

– Круто, – восхитился Арно, – я и не знал, что тут такие подвалы. Хотя я тут и не жил практически.

Надо же, встреча с взрослым волком его даже не удивила.

– Я пре… – начал было Рудо, но что он там «пре…» потонуло в очередном скрежете двери.

– …горий, ты срам и позор моих дряхлых чресел! – дребезжал старческий голос. – Как тебе хватило умишка запереть их всех вместе, дитя ты мое ущербное? Хотя я сам виноват! Почему-то мне иногда кажется, что ты почти так же умен, как твой старший брат. Моя вина, моя ошибка.

Несмотря на потекший потом по спине страх, Карина не удержалась от хихиканья. Очень вовремя смех разобрал. Нервное, что ли?

– Надеюсь, в этой половине сидят детишки? – С этими словами Петр Ильич Аблярсов возник в дверном проеме, а следом за ним подтянулся и его незадачливый потомок.

Размышлять дальше было некогда. Все, что пришло Карине в голову, это превратиться резким кувырком вперед. В кульбите она постаралась покрепче съездить задними лапами по физиономии Григория, но немного промазала, и оказалась сидящей у него на груди. Прямо дежа-вю какое-то. Она наскоро оглушила Григория тумаком и вскочила на ноги, превращаясь от торса и выше в человека. В мысленном кавардаке в голове лидировали две идеи – только бы одежда сохранилась после превращения. И только бы Арноха решил задачу о допустимости бития (в смысле битья) некоторых стариков. Желательно как-нибудь, хм, не в пользу этих самых некоторых стариков.

Очень странно он ее решил.

Как Арно получил преимущество над знаккером Аблярсовым, было непонятно, но он уже деловито связывал его руки за спиной шнурком, вытянутым, очевидно, из капюшона собственной куртки.

Это было замечательно, просто отлично – в дверь уже ломились, расталкивая друг друга, несколько приспешников Петра, а ведь Арноха говорил, что они знаккеры… Ох, что сейчас будет!

Но это самое «что» сотворил Рудо.

Он одновременно с Кариной ниже пояса обернулся волком. Действительно, как и говорил ей – совсем белым, почти таким же белоснежным, как Митька. С эдакой мастью даже с сугробом сложно слиться – у снега не всегда такой чистый цвет.

Он зашептал что-то невнятное, с резкими выдохами, слова будто в комиксе моментально материализовались в воздухе, белыми-белыми буквами в черной-черной непроглядности комнаты. Карина не успела их прочесть – растворились. А вокруг рвущейся в двери троицы знаккеров вдруг забурлила белым ключом вода.

– На счет «три» прыгай! – крикнул Рудо, обхватывая Арноху и почти силой отдирая его от Петра. – И повыше! Вазисирра. Посильнее, ну пожалуйста. Вазисирра! Раз, два, ТРИ!

Карина пружиной взметнулась вверх. Мощные лапы сделали свое дело – едва головой в потолок не впечаталась.

В это время поток воды, совсем взбесившись, внес в подвал троих знаккеров Однолунной Земли. Невредимых, но слегка выведенных из строя. Если бы Карина, Рудо и Арноха не подпрыгнули, их троицу точно так же снесло бы с ног. А так все получилось очень здорово. Кинематографично, можно сказать.

– Вперед! – рявкнул Рудо, и трое бывших узников слаженно ринулись вперед. И вверх. За двери и по лестнице.

Они вывалились на улицу через нормальный вход или, может быть, через глубину стен холла – Карина так и не поняла. Главное, что их никто не остановил. Возможно, просто потому, что на пути никто не попался. Они припустили в сторону мусорки, где Карина когда-то встретилась с Арно. Ох, почему когда-то? Месяц-полтора назад…

Что делать, куда теперь? Домой? Вряд ли можно вместе с Рудо. Он практически незнакомец, незнакомее, чем Диймар был, когда получил приглашение. Ой, как же все сложно.

– Тормозим! – скомандовала она, когда они подбежали к свалке. – Надо в глубину чего-нибудь нырнуть, чтобы уйти из зоны видимости.

– Давайте отправимся ко мне, – предложил Рудо, словно прочитав ее мысли. – Как минимум, уведем этих уродов от твоего дома, Карина. Они если еще не узнали, где ты живешь, то скоро выяснят. Дома-то на одной улице.

– Откуда ты это знаешь? – Карина нахмурилась, укрепляясь в уверенности, что Рудо в ее доме делать нечего.

– Где ж тебе жить, если не в доме Алессандры Корамелл? – удивился тот. – Только незачем первых встречных туда приглашать. А у меня дом как дом пока что. Причем даже без эффекта логова достаточно хорошо спрятан. Я же четырехмерник, да и словесник не последний.

– А там нас толпа твоих ликантропов не встретит? Они же вроде как тебе больше не подчиняются?

Арно, обалдевший от обилия новой информации, только успевал переводить взгляд с одного человека-волка на другого. Рудо засмеялся:

– Еще чего не хватало. Ликантропы – это работа. Работу домой берут те, кто плохо в офисе справляется. Я справляюсь и домой работу просто не допускаю. У меня в городе контора есть и общежитие для ребят тоже. Живу я далеко отсюда. Да и, если честно, всего месяц назад обустроился. Ну так что? Принимаете мое приглашение?

Вообще-то думать надо было поскорее. Прыгай не прыгай, а когда подвал водой залило, все порядком промокли. Надо будет попросить Рудо сотворить знак, подобный тому, которым Диймар грел ее у кромки бурного трилунского океана. Только отбежать на безопасное расстояние от всего этого дурдома.

Теплом повеяло словно ниоткуда. Так же, как тогда, на обломках маяка Дхоржа. Словно нагретый воздух проник под одежду и просушил ее всю, от волосков и веснушек на коже до рыжей мохнатой куртки. Она подскочила от неожиданности, оглянулась.

Диймар Шепот, замотанный оранжевым шарфом поверх полувоенной трилунской куртки, вышел из глубины забора. Знак таял прямо над ним, наверное, тот самый, согревающий.

– Наконец-то, – сердито сказал он, – я уже внутрь собрался.

Карина чуть опять не засмеялась, представив, какая отличная тусовка могла собраться в паучертовом подвале. Не успела. И никто ничего не успел.

Дверь коттеджа Резановых (то есть теперь, видимо, Аблярсовых) распахнулась. С крыльца с грохотом скатилась инвалидная коляска. Конечно же, с Арнольдом Резановым-старшим в качестве пассажира. Или, точнее, пилота-истребителя. Управлял ли он этим чудом техники, осталось неясным, но в здоровой руке сжимал огромный, отнюдь не просто сувенирный нож и размахивал им не хуже, чем Диймар своим шестом. А за ним, затянутая в черный лыжный комбинезон, выскочила Леля с рюкзаком за спиной и электрошокером наперевес. Судя по затихавшим в доме звукам бьющегося стекла и чьим-то стонам, Лелю и Резанова не хотели выпускать. А они разрешения выйти не спрашивали. – Папа!..

Арно рванулся, но Рудо схватил его за шиворот. Леля же направила транспортное средство Арнольда-старшего прямо к ним.

– Рудо, мы, принимаем твое предложение, – скороговоркой выпалила Карина, опасаясь, что еще секунда промедления, и на них вовсе цыганский оркестр с медведями свалится. – Только надо быстро отсюда сматываться. Пока это совсем плохо не закончилось.

– Тут, – сообщила Леля, приближаясь вплотную к Арно и впихивая ему свой рюкзачок, – деньги, документы, печати. Телефоны. Надо рвать когти.

Она оглядела всю честную компанию.

– Ольга Ларионова, – отрывисто бросила она, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности. Задержалась взглядом на Карине: – Ты Карина? Наслышана. А ты идиот, который под окнами орал, Диймар Шепот?

– Вы совершенно правы, Ольга Ларионова, – слегка поклонился тот.

– Конечно, я права! Откуда, думаешь, у тебя паспорт взялся?

– А это Рудо, – встряла Карина, – и это, рвать когти так уж рвать, ага?

– Ну, его я, в общем-то, знаю, – фыркнула Леля. – Показывайте куда.

– В лес. – Рудо махнул рукой туда, где Крылаткин тупик уступал место тропинке. – С глаз долой, там покажу.

Они бодро порысили в указанном направлении. Карина пыталась перевести дыхание – после непростого дня увидеть еще и полуомертвевшего Арнольда было уже почти слишком. Но закаленный организм дал честное слово продержаться до подушки. Или до дивана… или коврика…

Далеко они не ушли – как только деревья более-менее скрыли от них Крылаткин тупик, Рудо дал команду остановиться. Леля, шипя и ругаясь, принялась выковыривать снег, забивший колеса коляски. Чудо техники, конечно, не годилось для передвижения по заснеженному бурелому.

– Так мы далеко не уйдем, – сообщил белый волк. – Увязнем.

– Попробуем коляску на полозья поставить, – тут же предложил Арно, – дерево найдем, а вы, знаккеры чего-нибудь наколдуете.

– «Наколдуете», – передразнил его Диймар, но Рудо не дал ему договорить.

– Знак преобразования знаешь? – спросил он у трилунца. Тот кивнул. – Вот и отлично. Арно дело говорит. Дальше, я возьму парней, Карина – Ольгу Ларионову. В коляску впряжемся. Так что думайте, где еще что-то вроде ремней добыть. Я отсюда дорогу хорошо знаю, Карина, ты подстроишься, и побежим упряжкой.

– Ууугггыыы, – высказался Резанов.

Эту реплику Карина на всякий случай сочла одобрительной. Арно тоже, потому что тут же отправился на поиски материала для будущих полозьев.

– Что за бред? – удивилась Леля. – Куда ты впрягаться собрался?

– А я думал, ты меня и правда «в общем-то знаешь», – усмехнулся Рудо. И в точности как Митька, нырнул головой вперед. Переворот, и вот немыслимых размеров белый волк, стоя на четырех лапах, склоняет над Лелей красивую желтоглазую морду.

Стоило отдать резановской помощнице должное. Она не заорала и не грохнулась в обморок. Но и переоценивать ее храбрость тоже не следовало – в монологе, который она выдала за десять секунд, цензуре не подлежали разве что два-три предлога. Карина ощутила что-то вроде сочувствия. Леля-то, в отличие от всех прочих здесь присутствующих, не увязла с головой в чудесах, едва родившись.

Карина похлопала ее по плечу.

– Не бойся, – сказала она, – ну волк, ну подумаешь. Так бывает. Я вот тоже волк, только поменьше и серый. Показать?

Леля сбросила Каринину руку и помотала головой.

– Я слышала, что так бывает, – отозвалась она. – И я, поработав на Арнольда Ромуальдовича, мало чему удивляюсь. Одной только магии знаков насмотрелась – мало не покажется. Но я думала, волки это… символ какой-то. Иносказание. Понимаешь, в наше сознание вшита острейшая бритва Оккама… как бы это объяснить…

– Да знаю я. Это логика. К чему ты о ней вспомнила?

– К тому, что это действительно логика. Во всей ее неумолимости. Основанная на четкой научно обоснованной картине мира и математическом вероятностном прогнозировании. Бритва отсечет менее вероятный вариант, который может прийти в твою голову. По идее, увидев вот это… да уйди ты, громила! Так вот, увидев его, я могла предположить, что передо мной волк-оборотень. Или что я спятила и наслаждаюсь галлюцинациями. Взмахиваем бритвой, мистический вариант падает, остается медицинский. Но сейчас… бритва затупилась, да. Попробую с этим жить. Так многое другое становится понятным.

И неожиданно она развернулась и в три шага подошла вплотную к Резанову-старшему Вцепилась в его плечи и встряхнула.

– Арнольд Ромуальдович, – тихо, но очень твердо сказала она, глядя тому прямо в глаза, – в свете всей этой новой информации. Что случилось с Кириллом Аверьяновым? Кирой, бывшим охранником Арно. Скажите мне.

Но полуомертвевший Резанов уставился мимо Лелиных глаз куда-то в небо, да еще и слюну пустил. Отвяжись, мол, от инвалида, мерзкая издевательница. Вот же гад, все-таки.

– Зато теперь ты поняла, как мы впрягаться будем, – примирительно сказала Карина. – И если что, поедешь на мне верхом. Я в этом деле новичок, так что не пинайся особо. Сброшу.

Пришел Арно с целой охапкой тонких сосновых стволов. Как дотащил – непонятно. Бросил их на снег и уселся на корточки напротив отца.

– Пусть поговорят, – решила Карина. – Диймар, ты тут главный колдун, так – вперед, наколдуй полозья…

– Я тебе объясню, что это, – добавил Рудо.

Диймар же только фыркнул.

– Я, знаешь ли, северянин. Из бухты Полумесяца. Так что ты, Второй город луны, мало что нового расскажешь мне про саночные полозья.

– А как ты догадался, что я…

– Элементарно! Белый волк явно трилунец. Откуда ты еще можешь быть? Ладно, хватит трещать, давай работать.

И оба знаккера, словесник и ритуалист, ненадолго пропали для окружающих.

– Почему тебя интересует Кира? – спросила Карина у Лели.

– Не твое дело, – грустно отозвалась та. – Еще лет пять – и, может быть, обсудим.

– Угу, и так вижу, что нечего тут обсуждать… Амуррр-амуррр, – вспомнила Карина крутейшую песню Rammstein. – Стрррреляет в дурр, – добавила она уже от себя, зато очень в ритм.

– Дите малое… говорю же, лет через пять.

Карина покосилась на Диймара. За эти пять лет накопится, что обсудить…

Собственно, работа заняла у них от силы полчаса. И еще столько же они пытались устроить коляску с пассажиром так, чтобы она не заваливалась ни на один бок.

– Не выйдет, – сказал наконец взмокший Арно. – Давайте я сзади встану, ну, как на собачьих упряжках. Буду держать равновесие и страховать, если понадобится.

– Опять же, какой обзор откроется, – фыркнул Диймар. – Бегущий волк, вид сзади. Нет уж, я лучше верхом.

Карине очень захотелось его стукнуть. Больно.

– Я собираюсь смотреть на отца, – спокойно ответил Арно, – и на дорогу впереди. Но у кого чего болит, Диймар Шепот.

И тот – редкий случай – заткнулся сам.

– Поехали уже, – нервно сказала Леля. – Мы им, конечно, разрушений немало оставили. Но рано или поздно Аблярсовы очухаются и организуют погоню. Силами твоих же «вервольфовцев», Рудо. Кстати, я тебя еще подробно допро… расспрошу о них в свете новых фактов-то.

– Трепещу, – усмехнулся волк. – Давайте доберемся до укрытия, расскажу, что смогу.

– Чем, кстати, привязывать сани собрались? – поинтересовалась Карина.

Леля вздохнула.

– У меня стропы есть. Настоящие парашютные. На такое дело не жалко.

– А парашюта нет? – удивилась Карина. – Как ты выбирала, что взять? Деньги, документы… СТРОПЫ? А то вдруг парашют по дороге попадется, а у тебя – вот удача! – как раз стропы завалялись.

Леля метнула на девочку испепеляющий взгляд.

– Я их взяла на тот случай, если придется самой в экстремальных условиях транспортировать коляску господина председателя, – отчеканила она. – Еще глупые вопросы есть?

– Девочки, брейк! Если длины хватит, я свяжу упряжь, – пресек назревающую ругань Рудо. – Если не хватит – знаками удлиню. Мы так в детстве катались… Карина, посмотри, мы направимся на северо-запад, там ничего нет: ни спортбаз, ни горнолыжных трасс. Только просеки. Но мы пойдем не по ним, а наперерез. На третьей сворачиваем на саму просеку, потом отклоняемся на север. И немного вверх в гору. Осилишь?

– Километров семь-восемь? Осилю даже с грузом.

– Тогда готовься, я на тебя надену упряжь. Ольга Ларионова, смотри и запоминай, потом меня запрягать будешь.

– Мне все равно не нравится, что нас не ищут, – с сомнением сказала та, берясь за стропы.

– Радуйся лучше, – хмыкнул Рудо. – Или предпочитаешь убегать, а не просто бежать?

– Определенность предпочитаю, – сердито огрызнулась Леля.

Этот бег через замерзший лес мало чем отличался от всего, что Карине раньше доводилось переживать. Леля оказалась совершенно невесомой для волка всадницей. Упряжь не мешала, и масса саней едва ощущалась. Сложно было только синхронизировать свой бег с Рудо. Подстраиваться пришлось именно ей, как меньшей и не знающей дороги. Но в целом – все те же ветер в глаза и лес навстречу. Та же радость от собственной силы, от скорости. Жаль только, что маячивший сбоку белый сосед по упряжке не был Митькой.

Позади то ли восторженно, то ли испуганно вскрикивал Арно. Трехчетвертная луна фонарем слепила глаза всякий раз, когда она по человеческой привычке поднимала морду вверх. Интересно, получится ли открыть лунную тропу прямо здесь и сейчас?

Тропа действительно засияла перед ними, казалось, повинуясь одной только мысли. Но Рудо глухо рыкнул, не замедляясь. Карина не стала ступать на нее – человеческий уголок разума и без подсказок помнил, зачем она бежит, хоть и толком не знает куда.

Последний отрезок пути по склону вверх привел их в совершенно незнакомое Карине место.

Собственно, «местом» это назвать было трудно. Не полянка, не лужайка. Рудо остановился прямо посреди просеки. Седоки спешились, на затекших ногах прихромал Арно. Леля тут же вцепилась в Диймара с требованием отогреть Резанова-старшего, ну и младшего заодно. Карина обернулась человеком и поняла, что, во-первых, вокруг совсем стемнело, во-вторых, существенно похолодало.

Они стояли на широченной просеке – белый снег под ногами, почти черная стена леса впереди и необъятность неба над головой, почти как на башне над океаном. От бесконечности пространства хотелось выть даже в человеческом облике.

– Ничего странного не замечаешь? – спросил Рудо.

Карина кивнула. Потому что, конечно же, она замечала. Тишины не было. И отнюдь не из-за их присутствия.

– Вертолет летит. Или настоящий, но далеко, или какой-нибудь беспилотник, но близко…

– Да я совсем не о том… Что?! Ну-ка притихли все! – рыкнул белый волк на остальных.

Остальные послушались. И в повисшей тишине мерный рокот моторчиков (теперь Карина не сомневалась, что это был маленький дрон-беспилотник) стал совсем отчетливо слышен. Все ближе и ближе.

– Все туда! – Рудо махнул рукой в сторону деревьев. – Хватайте поводья!

Волочь коляску-сани, будучи человеком, было не так легко, да еще Арно все время мешал, лез под руку. Но впятером они справились. Оказавшись под указанным деревом, перевели дыхание.

– И что теперь? – спросила Карина. – Так и будем под сосной торчать, как идиоты, пока не замерзнем? Или пока эти гады нас не выследят и не явятся на джипах или снегоходах каких-нибудь?

– А вот и нет, – подмигнул зачинщик безобразия. – Я же не просто так спросил, не чуешь ли ты чего-нибудь странного.

– Угу, вертолет в ночной тиши – это у нас недостаточно странно, надо понимать…

– Я все равно не это имел в виду. Ладно, смотрите! Ремаскеррадо!

Слова сложились в буквы в воздухе, вспыхнули белым. И мир отозвался на приказ. По стволу самой толстой сосны пробежала рябь, и ствол оказался аккуратной кирпичной башенкой. Вроде водонапорной, но гораздо тоньше. Рудо толкнул дверь и жестом пригласил честную компанию подняться по винтовой лестнице. Мальчишки переглянулись и взялись за коляску. Диймар еще какой-то знак начертил, так что справились не надорвавшись.

– Вообще-то, ремаскеррадо – это знак для снятия личины с человека, – пояснил Рудо, поднимаясь вслед за Кариной замыкающим. – Но и лестницу замаскировать-размаскировать сгодилось. И все это тоже…

Подъем закончился, и они оказались на небольшой, но самой настоящей станции канатной дороги. Карина видела такие в кино. Плитка на полу, пара стульев и какие-то пульты-экраны, сейчас отключенные. И стеклянная дверь в стене напротив. За ней виднелась освещенная кабинка-вагонетка.

– Вот в процессе подъема нас вполне могут засечь с беспилотника. Но по периметру установлены глушители.

– По периметру чего? – спросил Арно.

– Приедем и увидишь.

Да уж, не та стадия, чтобы отступать. Карина усомнилась было, что они уедут куда-то без диспетчера и с неработающей электроникой, но напомнила себе, что находится среди знаккеров. Уедут, можно не волноваться.

В небольшой кабинке было шесть посадочных мест. Резанов-старший был при своем собственном. Поэтому Карина бесцеремонно вытянула ноги на уютном мягком диванчике. Не спать. Спать пока еще нельзя…

– Надо же, я и понятия не имела, что в нашем городе есть канатная дорога, – через зевок пробормотала она.

– Не в городе, а за городом, – с готовностью отозвался Рудо. – Заклятие сокрытия мощная вещь. Никто не знал ни про канатку, ни куда она ведет.

– Заклятие сокрытия? – Карина спустила ноги на пол и развернулась к Резанову-старшему – Это с его помощью вы убили Митькиных родителей?

Тот снова изобразил несчастного калеку и уставился в потолок. А Карина решила не устраивать разборок здесь и сейчас хотя бы ради Арнохи.

Остаток пути проделали молча – движение почти не ощущалось, за окном – сплошная чернота. Леля и мальчишки клевали носами. Рудо думал о чем-то так, что волосы на голове шевелились. Карина тоже задремала.

– Приехали, – ткнул ее в плечо кто-то. Скорее всего, Диймар, остальные как-то поаккуратнее с хрупкими предметами обращаются.

Карина вытряхнулась из кабинки последней. Ветер тут же налетел, едва не сбил с ног. Ощущение пространства снова навалилось на нее точь-в-точь как на башне Дхоржа.

Их пунктом назначения оказалась самая вершина горы. Не острый пик, а срезанная верхушка, с целой небольшой долиной на ней. А в долине… там расположилось нечто, создающее мощную конкуренцию любому замку.

Глава 9

Над

Прямо от места остановки кабинки начиналась дорога. Не тропинка, а мощенная кирпичом дорожка шириной метра полтора или даже больше. Сейчас она была наполовину засыпана снегом, но не так, чтобы увязнуть. По обе стороны высокими бордюрами громоздились камни, укрытые можжевельником. Самый обычный ландшафт для этих мест. За камнями торчали не горящие сейчас фонари.

Метров через десять дорожка слегка загибалась вправо. И оставалось совсем немного до трехэтажного здания, отчасти сложенного из крупных кирпичей, но в основном представлявшего собой сплошные громадные окна. Все они до единого были ярко освещены. Словно исполинский костер пылал. Остальная часть мини-долины густо заросла невысокими молодыми соснами. Фоном дому служили далекие вершины гор.

У Диймара было лицо кирпичом, у Резанова-старшего тоже (впрочем, ему-то ничего другого не оставалось), а Леля одобрительно кивала.

– Это и называется «шале»? – услышала Карина собственный голос, слабый и растерянный на фоне безмолвия.

– С архитектурной точки зрения что-то отдаленно похожее, – тоже слегка растерянно отозвался Арно. – А с практической… Рудо, что это? Похоже на отель или олимпийскую базу. Только маленькую.

– Ни то и ни другое пока что, – с гордостью ответил белый волк. – В будущем, надеюсь, это будет и отель, и олимпийская база, и еще много чего. Но сейчас это просто мой дом. А вы – мои гости. Добро пожаловать в Над.

Очередной порыв ветра окатил всех льдистой крошкой.

– Куда пожаловать? – спросила Карина. – Мне послышалось или в ад?

Рудо то ли сердито рыкнул, то ли все же засмеялся.

– НАД! – громко и четко повторил он. – Мой дом называется «Над». Почему так, скоро сами увидите. Давайте внутрь, гости. И не ищите подвохов, их нет. Если только вы их с собой не принесли, конечно.

Несмотря на холод, все невольно замедлили шаги. Очень уж красив был ярко освещенный Над на фоне темной-темной ночи. Но Карине помешал любоваться домом не кто иной, как Арно.

Он легонько потыкал пальцем в ее плечо.

– Ты это купила, чтобы в Европу лететь? – шепотом поинтересовался он.

Надо же, весь день папу заботой окружал, а прервался, чтобы ее куртку покритиковать. Диймар на него дурно влияет, что ли?

– Ну да, сам же мне сказал, что я должна выглядеть, как будто я каждые каникулы туда летаю. И шикарно.

– Да ты же выглядишь, как продавщица. Не из магазина, а с базара. Надо было с тобой пойти…

Вообще-то она сама бы предпочла что-нибудь полегче и поспортивнее.

– Ну так и пошел бы! – вскипела она, – Уж извини, я не Люська, не всегда к месту одеваюсь.

При упоминании о Люсии Арно сразу как-то сник. Но и от куртки ее отвязался. Как раз вовремя – Рудо распахнул деревянно-стеклянные двери, и гости вошли в просторный холл.

Помещение было ярко освещено, но ни единого человека там не оказалось. Зато как красиво! Эдакий северный стиль – деревянные панели на стенах, дощатый пол, окна от пола до потолка, пестрые подушки на деревянных же креслах и скамьях-диванчиках.

Рудо по-хозяйски (ах да, он же и есть хозяин!) зашел за миниатюрную стойку ресепшн и заглянул в лежащий на ней блокнот.

– Прошу, ваши ключи, – театрально провозгласил он. – Ах ты, черррт, кого же куда? Так. Диймар, твой номер триста один, Арно, тебе триста два. Девочки – в соседнее крыло. Карина, тебе достается триста семнадцатый, он персонально на тебя рассчитан. А что делать со взрослыми? Наверное, в учительское крыло. Ольга, ты не против первого этажа?

– Ни капельки не против. – Леля кивнула на коляску Резанова-старшего.

– Тогда прошу. Ваши номера рядом.

– Спасибо, – кивнула та. – Где и когда, хммм, штабной сбор?

Пока Карина размышляла о смысле разделения отеля на «крыло девочек, крыло мальчиков и учительское крыло», Рудо указал рукой в глубину холла:

– Там малая гостиная. Давайте через час соберемся, я посмотрю, что тут есть съедобного. В комнатах найдете вещи и всякие полезные штуки. Не стесняйтесь, они пока никому не принадлежат. Лифт и лестница справа от меня, от вас соответственно слева. Чувствуйте себя как дома, но наружу не высовывайтесь. Я пробегусь, периметр проверю, мало ли что.

– Рудо, а Интернет тут есть? – спросил Арно. – Мне билеты во Второй город луны заказать надо. Лель, через тебя, если ты не против.

– Есть, конечно.

Рудо говорил что-то еще, но Карина уже не слушала.

Она обогнала Диймара на лестнице. Ее комната с номером 317 оказалась первой от холла. Ключ тихонько скрипнул в замке.

Такие интерьеры Карине доводилось видеть только на картинках в Интернете. Окно, само собой, во всю стену. Сейчас через него ничего не было видно, только отражение комнаты в темном стекле. Потолок под скатом крыши, стены – все сплошь обшито толстыми деревянными панелями. Деревянная же мебель – изящная и грубая одновременно. Электрокамин (по сути – красиво оформленный обогреватель) и кровать – на высоких столбах чуть ли не под самым наклонным потолком. А что, это разумно холодной зимой в горах – теплый воздух, как известно, поднимается вверх. На книжных полках пусто, а вот в приоткрытом шкафу что-то висит. Красивая комната. Все, что деревянное, – светлое. Все, что матерчатое, – разноцветное. Интересно, если бы она сама взялась оформлять комнату для себя, не пошла бы она именно по такому пути?

Карина сбросила зимние кеды, стянула промокшие носки и ступила босыми ногами на толстенький вязаный половик. Никогда ей не доводилось выбирать, где жить и как оформить жилье. Она пыталась навести уют в своей комнате в доме Ларика – сшила пестрые наволочки, повесила плакаты. Но от общей обшарпанности это не спасло. В «Страже глубин» было не до дизайна помещений, да ей и в голову не пришло бы попросить у Эррен другие занавески или что-то в этом роде – комната была прекрасна сама по себе. Но ощущение чужого, временного жилья не оставляло.

Ладно, все к паучертям, в океан, во мрак, на фиг. А себя – срочно в душ. Выгнать холод, сорняком проросший в костях. И отмыться. И жизнь сразу заиграет совсем другими красками.

Помещение ванной было обставлено аскетично и при этом абсолютно так, как надо: белый кафель, душ с гигантской «лейкой», полки с нетронутыми гелями-шампунями, рядом дверка в уборную. Но главное – отличный напор воды. Волосы тут же облепили, охватили голову шлемом. Даже не сразу промокли насквозь: можно было послушать стук капель воды по ним, не ощущая ударов. Ладно, раз уж оказались в чудесном местечке, будем наслаждаться вовсю. И она нащупала на полке флакон. Хорошо бы с шампунем.

Полотенце тоже оказалось пестрым – бело-красным, в норвежских звездах. И очень толстым и мягким. Карина выбралась из душа, вытираясь на ходу и оставляя мокрые следы на напольных досках. И чуть не заверещала от удивления. Пол был теплым, словно нагретым. Может, знак какой, а может, банально с подогревом. В любом случае – красота. Бегай босиком, сколько влезет, не боясь замерзнуть или наследить после купания. Так, теперь одеваться. И топать вниз, совет держать, надо понимать.

Карина толкнула раздвижную дверь деревянного шкафа. Тот, кто его заполнял, хорошо разбирался в жизни в горах. И пялился на те же картинки в Сети, что и она сама. Девочка выудила из недр запакованный в целлофановый пакет комплект белья. Оказалось чуть великовато, но тут уж не до капризов. Нашлись и свободные штаны, вроде как для занятий йогой, но для почти военного совета тоже сойдут. Самым же крутым уловом оказался свитер. Крупной ручной вязки – косы, чередующиеся с гладкими полосами, серый с черно-белыми снежинками по нижнему краю. Вот повезло его владелице. Интересно, что за девчонка жила в такой комнате и одевалась, как будто в горы на отдых прикатила?

Тщательно обнюхав все вещи и своим человеческим, и волчьим носом, Карина поняла, что никто их не носил. Не то, что надел и постирал, нет. Вообще никогда. Не было у них хозяйки.

– Ну ладно, я за нее…

Карина повертелась перед зеркалом. Громадное отражающее полотно в толстенной деревянной раме показало ее – красивую, кудрявую, рыжую (в кои-то веки по-человечески рыжую!) девчонку в стильно-небрежном прикиде. И босиком. Недоработочка. Вряд ли все полы в этом чудесном «шале» с дурацким названием «Над» с подогревом.

Она покопалась в другом отделении шкафа. Выисканные в результате носки оказались почти гольфами – до середины икры. Необычного сиреневато-серого оттенка, связанные из толстой-претолстой, и не сказать, чтобы уж очень мягкой, шерсти. Все в рельефных косах и шишечках. Вот бы их на ноги, а ноги протянуть к камину. И еще чтобы Митька был тут, рассказать ему об их диких приключениях. И услышать в ответ, что Карина, конечно, попадос, но Митька-то теперь здесь, а значит, все в порядке.

В окно постучали.

Карина бросилась открывать, уже попутно сообразив, что, стоило ей вымыться и отогреться, инстинкт самосохранения уснул глубоким сном. Но, с другой стороны, она прекрасно понимала, что если окно куда и ведет, то только на балкон, возможно, смежный. То есть мог притопать Арно или Диймар. А Петра Аблярсова отсекала пресловутая бритва Оккама. Хорошо бы навсегда.

Навсегда не навсегда, но на данный момент – точно. На балконе обнаружился Диймар. Рукава черного свитера были ему чуть коротки, но в целом с виду – такой же, как она сама. Спортсмен-курортник типа.

Ввалился в комнату, огляделся. Глаза переливались от темного к светлому. Обычная кривая усмешка. Такой же, как всегда, мрак его побери.

Ввалился и замер, не пытаясь ее обойти. А она затупила вконец и ни отойти, ни сдвинуться не смогла. Так и стояли, нарушая все мыслимые личные границы.

– Хорошо тут, – сказал он наконец. – И что ты обо всем этом думаешь?

– Нууу… я тоже думаю, что тут хорошо.

Он плохо просушил волосы. А то и вовсе не стал заморачиваться такими мелочами. Кожа на ободранной части головы была вполне нормального цвета, но шрамы все еще отливали красным. А с русых волос на ворот свитера натекло немного воды. И во время путешествия по балкону капли замерзли. И что-то подсказывало Карине, что лучше их не отковыривать. Но как хотелось протянуть руку к вороту и…

Хотя, наверное, просто хотелось куда-то деть руки, ноги, глаза и деться самой. До сих пор получалось, потому что вокруг были люди – среди них, считай, уже как бы «делась». И не надо мучительно соображать, что сказать и что сделать. Потому что все сказано и сделано кем-то другим. И это «все» – тоже другое, вот и прекрасно. Не ляпнешь же: «Я хотела тебя поцеловать еще в омертвении, когда ты творил страшное»… Или: «Какой ты на самом деле?» Но потом все же решаешься и ляпаешь…

– Чего надо?

– Э… тебя. То есть… зашел вот за тобой. Хотел спросить, какие планы? Рудо явно чего-то от нас хочет. Ты настроена ему помогать?

Ну конечно! Оседлал любимого ко… драконоида. Сейчас начнет думать, совпадают ли ее планы с его планами и все такое прочее.

– Я прежде всего настроена извиниться. Я до последнего думала, что мы в ловушку премся.

Глаза Диймара снова потемнели. Похоже, Карина сказанула что-то не то. Он тут же хватанул ее за руки повыше локтей. Вот блин, как же знакомо! Прямо как на балу…

– Извиняться ты перед ним не будешь! – чеканя каждое слово, выдал он ей в лицо. – Ты ни перед кем извиняться больше не будешь! Поняла меня?

Под глазом у Диймара запульсировал нерв. В комплекте со шрамами это было и красиво, и страшно. И непонятно, с чего это он так завелся… А впрочем, как раз наоборот, яснее ясного. В прошлый раз ее попытка извиниться закончилась поцелуями на террасе ратуши. А сейчас… сейчас, кажется, тоже. Карина закрыла глаза. Вот зараза, она ведь помнит, что губы у него чуть шершавые, вот сейчас, сей…

– Я помешал? – В незакрытую балконную дверь шагнул Арноха. Удивленно оглядел странную композицию, которую составляли Диймар с Кариной, и… покраснел. Типа все понял. Карина сердито (на кого только она рассердилась, на агрессора Диймара или на помешавшего Арно?) выпуталась из захвата юного знаккера.

– Ты, надо понимать, тоже за мной зашел? Ну так и давайте вниз, пока вся толпа сюда не сбежалась.

И пошла первой, отметив, что Арнохе, как всегда, достался синий свитер. Повезло или все шкафы в Над перерыл?

Ноги в носках не влезали в тапки. Поэтому Карина просто не стала обуваться. Так и пошлепала, скользя на поворотах и ступеньках.

Взрослые уже собрались в малой гостиной. Войдя в нее, Карина едва не забыла, зачем вообще явилась. Уютнее комнаты она не видела еще никогда. Разве что кухня в «Страже глубин»… Но по уютности кухни, как известно, в принципе дают фору всем остальным помещениям в домах.

В камине весело гудел живой огонь. Участок пола перед очагом был выложен керамической плиткой, остальная часть – такими же толстенными досками, как и весь дом. Низкие кожаные кресла, заваленные пестрыми подушками и пледами, стояли полукругом, чтобы все желающие могли протянуть ноги к огню. Но желающие проигнорировали кресла, побросали большую часть подушек на пол и теперь валялись на них. Только вполне довольный Резанов-старший с кружкой чего-то дымящегося в здоровой руке восседал на своей коляске.

Огонь отражался в стеклянной стене, эркером выходящей в зимнюю ночь.

Пожалуй, гостиной не хватало новогодних украшений. Но в этом случае уже и вовсе сказка была бы.

– Рудо, я должна извиниться, – с ходу сообщила Карина, с некоторым удовольствием заметив, что Диймар слегка напрягся. – Я до последнего боялась, что мы, как идиоты, с песнями лезем в западню. В общем, извиняюсь. При свидетелях.

– Да ладно, идиотка была бы, если бы не опасалась, – спокойно ответил хозяин. – Выгляни наружу, проникнись красотой момента. А потом, так и быть, кормить буду.

– А как… – начала было Карина. Но Рудо ее перебил:

– Это не совсем окно, в нем выход.

Карина нашарила дверную ручку и шагнула на террасу. Контраст между теплой гостиной и зимней ночью был разительным. Впечатлял не перепад температур и даже не ветер. В конце концов после башен трилунских замков Карину было не удивить пляшущими вокруг ног и срывающими голову с плеч снежными вихрями. Невероятной была открывшаяся картина.

Насколько хватало глаз, впереди тянулись горы и небо. Волчье зрение позволило угадать, где лес, а где камни. А далеко-далеко внизу – Карина и не подозревала, что родные горы были ТАК высоки! – светящейся амебой в океане черного ничто раскинулся (или сжался?) город. Этот город не подозревал о доме в горах и девочке, которая смотрела вниз с открытой площадки, обдуваемой всеми снежными ветрами.

Очередной порыв бросил кудрявую прядь Карине в лицо. И почти одновременно на ее плечо легла крепкая взрослая ладонь. От неожиданности она чуть вниз не сиганула. Прям дурная бесконечность, если вспомнить Дхорж. Но ее держали крепко.

– Я тебе сказал выглянуть и посмотреть, а не замерзнуть насмерть, – весело проговорил хозяин этого прекрасного горного безобразия. – Поняла теперь, почему «Над»?

Карина кивнула:

– Потому что над городом. И как будто вообще над всем.

– Правильно…

– А снизу дома разве не видно? Он же прямо светится.

Рудо усмехнулся, поежился.

– Ты знаешь, нет. Чуть ниже скалы такими… балконами. Видно только их, а не вершину. Максимум, могут свет заметить. Но каких только себе объяснений не придумают: туристы костер жгут, метеостанция. Это еще пока тут никто не живет… Потом вообще перестанут внимание обращать.

– Я поняла. Ты хочешь поселить здесь волчат. Кто-нибудь начнет считать это место своим домом, и тогда сработает эффект логова. Но где ты возьмешь волчат? На меня можешь даже не рассчитывать. Ты знаешь что-то про других, точно знаешь!

Взрослый волк внимательно всмотрелся в ее лицо и усмехнулся.

– Я тебе расскажу в свое время. Или если не будет иного выхода. Пойдем-ка пока обратно, я ж еду обещал. Она ждет.

Рудо развернул совсем озябшую Карину и подтолкнул ее к двери в дом. И снова ее окутало тепло, хотя освещенный город и темные горы все еще стояли перед глазами. Сказка. Вот сейчас осталось только перекусить, и впору отрубиться будет…

Среди напольных подушек уже стоял низенький стеклянный столик, на котором вместо вместо еды поджидал кого-то всего один, зато огромный, уже раскрытый пакет чипсов. Их флегматично уплетал устроившийся тут же Диймар и игнорировал задумчивый Резанов-старший.

Карина хотела съехидничать, что все уже, мол, сожрано до нас. Но в гостиную вошли довольные по уши Арно и Леля с охапками всякой всячины.

Всячину свалили прямо на пол.

– Карин, присоединяйся, – велела Леля. – Посуда не помещается, будем по-походному – И ловко, одним движением вскрыла банку компота из ананасов.

Карина выбрала пакетик с крошечными копчеными колбасками, понюхала. А есть-то хочется… так сильно, что уже не «есть», а «жрать». Особенно если речь идет о всяких чудесных копченостях и маринованных овощах. Девушки и Арно занялись распаковкой, Рудо притащил чайник.

– У тебя тут склад, что ли? – спросила наконец Карина. – И ничего не испортилось, пока ты у Аблярсова в подвале сидел…

– У меня налажены глубинные коридоры с поставщиками, – ответил тот. – Ну-ка, подвинь это все… – И уместил чайник на столик. – Есть договор о том, когда и что кладется в… ну, у кого-то это коробка, у кого-то шкаф, – что уж получилось совместить. Оплата обычными банковскими переводами. Это я пока живу один, отрываюсь по полной программе, чипсы-закуски всякие ем, а к тому времени, как детенышей перевезу, состыкуюсь с фермерскими хозяйствами, будет и молоко, и мясо, и овощи. То есть молоко-то и сейчас есть, но чуть-чуть, чтобы кофе, например, попить.