Читать онлайн Рыцарь для чемпионки бесплатно

© Рыжов Александр, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Глава первая

Журналист с задатками Кулибина

Зойка ходила вокруг меня мягко и бесшумно, как кошка, которая нацелена на добычу, но при этом делает вид, что охота ее совершенно не интересует. У нее и глаза были кошачьи – зеленые, с чуть сплюснутыми по вертикальной оси зрачками.

«Ходи, ходи, – подумала я. – Мне все твои повадки давно известны. Знаю, что через секунду-другую нервишки твои сдадут и ты ринешься на меня с таким же криком, какой издает на теннисном корте Мария Шарапова. Ринешься безоглядно, надеясь сокрушить меня одним только натиском. И я знаю, как тебе ответить».

Я не ошиблась. Зойка с воплем кинулась на меня. Трудно сказать, что в этот миг творилось в ее голове с такими милыми рыжими кудряшками, но мне почему-то казалось, что сейчас она хочет меня растерзать, разорвать в клочья и развеять по ветру. Но я не дала ей осуществить даже малую толику этих намерений.

Я упала прежде, чем Зойка успела ко мне прикоснуться. Точнее, не упала, а плавно, как шар, перекатилась на спину, выставив вперед и вверх полусогнутую правую ногу. И вот Зойка уже летит через меня, все такая же разъяренная, кричащая, но совершенно неопасная. Я могла бы перекувырнуться, оседлать ее и перейти на болевой, но мне не захотелось. Хватит с нее на сегодня.

– Стоп! – скомандовал Палыч. – Закончили.

Палыч – это наш тренер. Он как в той рекламе – маленький, щуплый, невзрачный, но если скажет, то железно. Супербизон. Я видела, что Зойка жаждет реванша, но у нее все равно ничего бы не вышло. И дело даже не в том, что Палыч прекратил тренировку. Просто сил у меня больше. Да и чего тут скромничать, мастерства тоже. Как-никак три года хожу в местную секцию самбо. За такое время можно многому научиться – было бы желание.

– Хороший бросок, Векшина, – скупо похвалил меня Палыч и тут же, по своему обыкновению, добавил ложку дегтя: – Но в следующий раз резче работай… резче! И не тяни до последнего, а то не успеешь сгруппироваться.

Я хотела сказать, что это у меня такая тактика, но благоразумно промолчала. Не любит наш Палыч, когда с ним спорят.

Он подал руку поверженной Зойке, помог подняться. Зойка тяжело дышала.

– А с тобой, Панкратова, особый разговор, – сказал он ей сурово. – Какого… В смысле, зачем ты танцы перед ней устраиваешь? Дергаешься, скачешь вокруг да около… Может, тебе на хореографию записаться, а?

– Не хочу на хореографию, – угрюмо молвила Зойка, глядя в пол. – Я самбистка.

– Пришла на борьбу, борьбой и занимайся! Два года с тобой бьюсь, а ты одно и то же устраиваешь…

Мне даже стало немного жаль Зойку. Нет, она, конечно, заслужила взбучку от Палыча, но что делать, если ей меня не одолеть ни при каком раскладе. Здесь главное – точный расчет, хладнокровие, умение разгадать замысел соперника, а Зойка ничего не рассчитывает и ничего не разгадывает. Прет напролом, и все.

Хотя вообще она девчонка неплохая. Мы не то чтобы подруги, но и не враги. Даже агрессия, которая минуту назад таилась в ее зеленых глазах, – не из-за того, что она меня ненавидит. Это просто спортивный азарт, эмоции. Когда мы в спортзале, на ковре, лицом друг к другу, и Палыч командует: «Начали!» – Зойка сразу забывает обо всем и хочет во что бы то ни стало победить. Быстро, нахрапом, свалить меня, как бык валит зазевавшегося тореадора. Я тоже хочу победить, но никогда не лезу на рожон очертя голову. Выжидаю, прикидываю, делаю несколько точных движений, и Зойка уже у моих ног.

Я ободряюще хлопнула ее по влажной спине, улыбнулась как можно искреннее. И мы вдвоем пошли в раздевалку.

– Все равно я тебя сделаю, – на ходу бурчала Зойка. – Вот увидишь.

– Сделаешь, сделаешь, – легко согласилась я.

Пусть от этой надежды ей будет приятно.

Переодевшись, я посмотрелась в зеркало, висевшее на стене раздевалки. Скажем правду, красавицей меня не назовешь. Рослая, гораздо выше и крупнее многих моих шестнадцатилетних сверстниц, черты лица грубоватые. До изящной фотомодели мне далеко. Ну и пусть. В модели я не готовлюсь, у меня другое призвание. Палыч мною гордится, в своей возрастной и весовой категории я лучшая самбистка города. И не только города. Три раза побеждала на районных соревнованиях, выиграла еще несколько турниров.

– С такими задатками, Маринка, ты и область выиграешь, – сказал мне на днях Палыч.

После этих его слов у меня губы сами собой до ушей растянулись от радости. И не потому, что он во мне задатки увидел и победу спрогнозировал, а потому, что Маринкой назвал. Палыч нас, своих воспитанниц, обычно по фамилиям называет, а по имени – только тех, в кого по-настоящему верит. Вот и в меня, значит, поверил.

– Войдите, – сказала кому-то Зойка.

Увлеченная своими мыслями, я не сразу заметила в раздевалке новое действующее лицо. Это был нескладный очкарик с прилизанными волосами. Он протиснулся в дверь боком, словно ее заклинило и ему не пришло в голову раскрыть ее пошире. В одной руке он держал что-то похожее на толстую авторучку, а другую не знал, куда деть – то в карман засунет, то волосы ею пригладит (хотя куда уж их еще приглаживать). Весь его вид являл смущение и робость, но вместе с тем твердое намерение сделать некое важное дело. Наверное, то, ради которого он сюда пришел.

– Здрасте, – сказал он и завис, как заглючивший компьютер.

– Привет, – сухо ответила я. – А стучаться тебя не учили?

– Я постучался, – он обезоруживающе пожал плечами. – Только что.

Тьфу ты! А ведь и точно – постучался. Я же не заметила.

Зойка прыснула в кулак: то ли от того, что я облажалась, то ли потому, что гость наш показался ей смешным. Очень надеюсь на второй вариант, тем более что и меня при виде этого явления природы едва не пробило на глупое и недостойное чемпионки города «ха-ха».

Таких, как он, называют хлюпиками. И это еще очень мягкое определение. Парень по умолчанию должен быть крепким и сильным. А этот… С таким я бы ни за что не стала дружить. Впрочем, если уж начистоту, я ни с кем из парней не дружу. Почему? Сама не знаю. Мне кажется, они меня побаиваются, обходят стороной. Сначала меня это бесило. Я откровенно не понимала, что они находят в моих одноклассницах, у которых фигурки как тростинки: тронь – и переломится. Эти фифы вечно заняты своей внешностью: на уроках подкрашивают губы, подпиливают ногти, даже брови выщипывают, приводя в бешенство учителей и в особенности нашу классную – Маргариту Николаевну (или Маргошу, как зовем мы ее за спиной).

Я такими глупостями не занимаюсь. Я – девушка серьезная, слежу не только за своей внешностью, но и за здоровьем. Со мной считаются, меня уважают, но – не более того. Ни одному парню не пришло в голову подарить мне цветы или пригласить в кино. Я уже не говорю про донести сумку до дома. Типа ты спортсменка, сама справишься. Конечно, справлюсь. Все это сущие пустяки, из-за которых не стоит расстраиваться. Я и не расстраиваюсь. Ни капельки.

Но на такого, как этот, я бы даже не посмотрела. Задохлик, одним словом. Наверняка по физкультуре ему с трудом трояки ставят, и то из жалости. Чего ради, интересно, он здесь нарисовался? Он и спортзал в моем сознании вещи несовместимые.

Пока я раздумывала, что бы такое ехидное ему сказать, он спросил:

– Марина Векшина – это ты? – и посмотрел на Зойку.

Ну да, Зойка симпатичнее меня. У нее и ноги длиннее, и формы рельефнее. Но, во-первых, мы здесь не к конкурсу красоты готовимся. А во-вторых, Марина Векшина – это я. И если у него ко мне какое-то дело, то нечего пялиться на Зойку. Тем более что ей давно пора было уйти.

– Ты же в магазин собиралась, – напомнила я ей. – Говорила, что там эксклюзивную блузку по дешевке продают. В одном экземпляре. Поспеши, а то не достанется.

Зойку будто корова языком слизнула. В этом она вся – заведи разговор о тряпках, и Зойка твоя с потрохами. Ну и ладно. Не будем обсуждать чужие недостатки.

Странный посетитель проводил Зойку глазами, которые из-за очков казались большущими и вечно удивленными, потом повернулся ко мне.

– Извини, – промямлил он. – Я перепутал.

– Бывает, – коротко бросила я. – А кто ты такой? И откуда меня знаешь?

Второй вопрос задавать, наверное, не следовало. Меня многие знают. Хотя… Сразу видно, что он далек от спорта – откуда ему знать про мои победы, кубки и грамоты?

– Я – корреспондент городской газеты, – сказал он без всякого выпендрежа. – У меня задание: сделать о тебе материал в ближайший номер.

– Ты? Корреспондент? – Я с сомнением оглядела его.

На вид ему было лет шестнадцать, стало быть, мой ровесник. В нашем возрасте учатся в школах, а не работают в газетах.

Он перехватил мой взгляд и быстро пояснил:

– Я на общественных началах. Хочу после школы поступить на журфак и вот… стажируюсь.

Последнее слово прозвучало солидно. К тому же обо мне никогда не писали в газетах отдельных материалов. Могли просто упомянуть в крохотной заметке: «Состоялись соревнования на первенство города по самбо… принимали участие 67 спортсменов и спортсменок… Среди девушек первое место заняла Марина Векшина, 10 «Б» класс, школа № 21…»

Не то чтобы я страдаю тщеславием, но, что ни говори, приятно было бы увидеть о себе статью. Или, на худой конец, заметку. Или как это еще у них, у газетчиков, называется?

– Ты хочешь поговорить прямо здесь? – Я оглядела обшарпанные стены раздевалки.

– Пошли лучше на улицу, – предложил он. – Погода супер! А диктофон у меня с собой. Можно идти и разговаривать, – и он показал то, что я приняла за авторучку.

Насчет суперской погоды он погорячился. Да, был март, однако в наших северных краях весной и не пахло. Под ногами хрустел снег, щеки пощипывал морозный воздух, но нам, жителям Заполярья, не привыкать. После двухмесячной темноты выглянуло солнце, птицы расщебетались – уже спасибо. Еще пара месяцев – и наступит настоящая весна. Может быть. Хотя бывает, что и в июне еще идет снег. Север, он и есть Север. Сама не понимаю, за что я его люблю, но, думается мне, что такой и должна быть настоящая любовь – когда любят не за что-то конкретное, а просто так. В принципе.

– Тебя как зовут? – спохватилась я, когда мы вышли из спортзала.

В самом деле, неудобно общаться с человеком, когда даже имени его не знаешь.

– Олег, – ответил он. – Олег Татушин. Но в газете я публикуюсь под псевдонимом Левицкий.

А ведь точно – попадалась мне в газете такая фамилия. Не скажу, что я часто читаю нашу местную прессу, но время от времени пролистываю, особенно после соревнований, где я что-нибудь выиграла. Надо же следить за тем, как освещаются важные события.

– А почему ты печатаешься под псевдонимом? Пусть бы все знали, что ты корреспондент. По-моему, это круто.

– Кому надо и так знают. Родители, друзья… – Он пожал плечами. – Я не ради славы печатаюсь. Это просто практика, набиваю руку. Чтобы поступить на журфак, нужны публикации. А хвастаться, если честно, пока нечем.

Меня его скромность удивила и заставила задуматься. В шестнадцать лет регулярно печататься в газете, которую читают тысячи людей, – что это, если не успех? А успехами надо гордиться. Не задаваться, нет. Но гордиться – надо. Ну, я так считаю. Но у Олега, видимо, было другое мнение. Он быстро сменил тему и включил цифровой диктофон.

У меня никогда в жизни не брали интервью. Но я примерно представляла себе, как это должно быть. Журналист задает тебе вопросы, ты на них отвечаешь. Как в анкете, только устно. Вот я и приготовилась к тому, что Олег будет меня спрашивать, а я буду отвечать. Но он повел себя совсем по-другому: стал делиться своим мнением по поводу того или иного факта, который касался меня, а потом ждал, что я отвечу. Выглядело это так:

– Я тут пролистал подшивки за прошлый год… Ты, оказывается, в городской математической олимпиаде победила. А я думал, спорт очень сложно с точными науками совмещать.

– Чушь! – фыркнула я. – Спорт – он и есть самая точная наука. Допустим, прыгаешь ты в длину или в высоту. Тебе надо точно прикинуть скорость разбега, учесть поправку на ветер, рассчитать так, чтобы толчковая нога оказалась в нужный момент в нужной точке…

– Но ты же не прыгаешь…

– Не важно. В самбо своя математика. – И я рассказала, как одолела сегодня Зойку, у которой, кстати, с математикой в школе нелады. – Нас и тренер всегда учит не только руками-ногами действовать, но в первую очередь головой думать.

Олег, надо отдать ему должное, очень здорово подготовился к разговору – он знал обо мне едва ли не больше, чем я сама. Выкапывал откуда-то сведения, о которых я почти забыла. А его манера общения – в виде живой беседы, без скучных стандартных расспросов – невольно заставила меня раскрепоститься и рассказать даже то, что я рассказывать вовсе не собиралась.

Самое главное он приберег напоследок, когда мы почти дошли до моего дома.

– Знаешь, мне всегда казалось, что борьба не для девушек. Это же, по сути, драка. Разве может им такое нравиться?

Опять же это был не вопрос, а так, реплика, на которую я незамедлительно среагировала:

– А чем девушки хуже парней? Ты думаешь, мы только губы красить умеем и носы пудрить? Если хочешь знать, макияж – это самое дурацкое на свете занятие!

– Да, – заметил он, мельком глянув на меня, – я вижу, косметикой ты почти не пользуешься.

– Не вижу смысла. Да и время терять жаль.

– Но все-таки почему ты начала заниматься самбо?

Я подумала, что таким и должен быть настоящий журналист. Приставать к человеку с нудными вопросами каждый сумеет. А ты попробуй разговори его, пробей на откровенность. Вот и меня этот неуклюжий смешной мальчишка чуть было не заставил рассказать правду.

Самбо появилось в моей жизни не случайно. В детстве я была не только некрасивая, но еще и полная, меня наперебой дразнили толстухой, жиртрестом и прочими обидными прозвищами. Давать сдачи я не умела: я и передвигалась-то с трудом, пыхтя и тяжело дыша. Наконец терпение лопнуло, и я сама пришла в секцию самбо. Тренер (не Палыч, другой) посмотрел на меня и сказал:

– Девочка, может, тебе для начала на аэробику походить? Сбросишь килограммов двадцать, тогда милости прошу.

Но я сказала как отрезала:

– Нет. Хочу заниматься борьбой. Если не возьмете на самбо, пойду записываться на дзюдо.

И меня взяли.

В секции надо мной смеялись, но эти насмешки только подхлестывали меня. Я занималась как заведенная и сама не заметила, как из бесформенной толстухи превратилась в жилистую подтянутую спортсменку. Мне сначала было действительно все равно, какой борьбой заниматься – дзюдо, карате, айкидо, – лишь бы эти навыки помогли мне обрести нормальную физическую форму и позволили бы давать отпор всякому, кто вздумает меня обидеть. Но со временем я поняла, что не ошиблась в выборе. Самбо – это мое. Я влюбилась в него навеки и даже теперь, спустя три года, тренировалась с радостью и упоением, как в самый первый день.

Все это было слишком личным, чтобы рассказывать первому встречному. Олег, может, и хороший журналист, но кто он мне? Я знать его не знаю, мы встретились в первый и, возможно, в последний раз. Поэтому я не стала откровенничать и в ответ на его вопрос о причинах, побудивших меня заняться самбо, сказала то, что говорила всем остальным: что папа у меня – бывший боец спецназа, хотел, чтобы и дочка могла постоять за себя.

Это не было такой уж неправдой. Папа в самом деле служил в специальном подразделении. О таких, как он, редко пишут в газетах, и то – никогда не называют по именам, а на фотографиях они сплошь в масках, закрывающих лица. Таков порядок. Во время одной сложной и опасной операции он получил тяжелое ранение, с тех пор сильно хромает. О службе пришлось забыть, ему оформили пенсию по инвалидности, и сейчас он занимается тем, что ремонтирует телевизоры и прочую бытовую технику. Но к моему рассказу о самбо это уже никак не относится.

Я не собиралась тащить Олега домой и постаралась избавиться от него на подходе к моему двору. К счастью, интервью было закончено, и он сам понял, что пора прощаться.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что, – ответила я. – А когда можно будет почитать?

– Статья выйдет, скорее всего, на следующей неделе. Но если хочешь, я пришлю тебе текст, как только напишу. Вычитаешь, поправишь, если что не так…

– Зачем? – отказалась я. – У тебя и так все хорошо получится, я уверена.

– Как хочешь. Да, чуть не забыл! Мне нужно твое фото. Если ты не против, можно сделать прямо сейчас.

Я думала, у него где-то припрятан фотоаппарат, но, к моему удивлению, он щелкнул меня с помощью все той же авторучки-диктофона, которую держал в руках. Там, оказывается, имелся еще и миниатюрный объектив.

– Классная у тебя техника! – сказала я. – Многофункциональная. Это вам в редакции такие выдают?

– Нет. Это я сам собрал.

– Сам? – Я не поверила.

– Ну да, – с некоторым смущением подтвердил Олег. – Соединил микроцифровой фотик с диктофоном и вмонтировал в корпус шариковой ручки-трехцветки. Двумя стержнями пришлось пожертвовать, но она все равно пишет. Так что у нее целых три функции.

– Блеск! Если бы она еще белье стирала и посуду мыла…

– Посудомоечный агрегат я тоже смонтировал. Он у нас дома стоит.

– Да ты прямо Кулибин! Если не врешь, конечно.

Мои сомнения его обидели. Он сухо попрощался, сказал, что занесет мне газету со статьей, и пошел прочь. Я решила, что зря его обидела – парень, похоже, головастый, мог и посудомоечную машину сконструировать, почему нет? Но догонять его и извиняться не стала. К чему? Мы с ним не друзья. Слишком уж разные. Слишком.

Я заметила, что на одной из моих кроссовок развязался шнурок. Хотелось верить, что Олег этого не заметил. Не сгибая ног, я быстро наклонилась (с моей-то растяжкой можно было не приседать), стала завязывать шнурок и тут краем глаза заметила, как к Олегу подваливает верзила на пару лет его старше и на голову выше.

Этого верзилу я уже видела несколько раз, он жил в соседнем дворе. Поговаривали, что он недавно вышел из колонии, где сидел за хулиганство. Имя у него было вычурное – Рафаил, – но в округе он был известен под кличкой Раф. И вот этот Раф загородил Олегу дорогу и что-то ему сказал. До меня донеслись только обрывки слов: «Слышь… хмырь… полтос поищи…»

Ежу было понятно, что Раф вымогает у Олега деньги. Олег покачал головой. В руке он все еще держал свою диктофонно-фотоаппаратную авторучку. Раф выхватил ее, повертел в пальцах. Олег попытался отнять свое имущество, Раф сильно толкнул его в грудь. Олег попятился и еле устоял на ногах. В мою сторону они не смотрели. Я подошла к ним и спросила как можно вежливее:

– В чем дело?

– А ты кто такая? – огрызнулся Раф. – Отвали!

– Верни то, что взял, тогда отвалю.

– Что?! – Раф швырнул авторучку в сторону и замахнулся на меня большим костистым кулаком.

Возможно, он не хотел меня ударить. Но замах – это уже угроза, а на угрозу я реагирую моментально. Представьте себе человека, который хочет стукнуть вас кулаком правой руки. Что с ним происходит? Правильно: он отводит эту руку назад и чуть вверх, тем самым отклоняется и перемещает тяжесть тела на правую пятку. А это значит, что можно подсечь ему опорную ногу, толкнув одновременно в плечо, и помочь переместиться еще дальше – прямо на заснеженный тротуар.

Раф тяжело шмякнулся всем телом. Я немного подстраховала его, как мы это делаем на тренировках с партнерами, но, думаю, он и так бы не ушибся. Восхищенный возглас Олега слился с гневным ревом Рафа.

– Дылда… я тебя щас урою! – Раф бросился на меня, как давеча бросалась Зойка.

Он тоже готов был разорвать меня на части, но я не дремала. Бросок через бедро получился еще лучше, чем задняя подножка. Даже Палыч похвалил бы и в знак особенного расположения назвал бы меня Маринкой.

Раф зарылся головой в сугроб и долго в нем барахтался. Я подняла брошенную им ручку и протянула Олегу.

– Держи. Только она, наверное, уже не работает.

– Работает. – Олег осмотрел ее со всех сторон, счистил налипший снег. – Она антиударная и влагонепроницаемая.

Раф выбрался из сугроба, его глаза горели черной злобой.

– Замочу, – сказал он мне с ненавистью. – Поймаю и замочу.

– Рискни здоровьем, – парировала я.

Раф поковылял к своему дому, мы с Олегом остались одни.

– Может, тебя проводить? – спросила я неожиданно для себя самой.

– Нет. – Он заметно покраснел. – Мне и так стыдно, что я… что ты…

Я поняла, что он хотел сказать. Девчонка спасла его от хулигана. Для любого пацана это позор. Но мне лично так не казалось. Как ни банально прозвучит, но мой долг – защищать слабых. Так всегда говорит папа, да я и сама это знаю. Но Олегу, конечно, не хотелось считать себя слабым. В приступе великодушия я предложила:

– Хочешь, поговорю с Палычем… Это наш тренер… Он возьмет тебя в секцию. Будешь заниматься самбо и тогда сам накостыляешь Рафу, если он еще раз полезет.

– Не получится, – слабо улыбнулся Олег. – Чтобы заниматься спортом, нужно снимать очки, а я без них дальше носа не вижу.

Глава вторая

Парень моей мечты

Вернувшись домой, я уединилась в своей комнате и взялась за гантели. Встреча с Олегом породила в голове сумбурные мысли, и я хотела поскорее от них отделаться. Какое мне дело до этого нескладного очкарика? Ну, журналист, ну, в технике рубит… и что с того? Если рассматривать его как представителя мужского пола, то он вообще не в моем вкусе. Подумав об этом, я опустила руку с гантелей и неподвижно застыла.

А какой у меня, собственно говоря, вкус? Я никогда ни с кем не встречалась и понятия не имею, какие парни мне нравятся, а какие нет. До сей поры я к ним ко всем относилась одинаково. Если честно, это было чувство, близкое к неприязни. Ни одного положительного воспоминания, связанного с парнями, у меня не было. В детском саду и в младших классах они дразнили меня, дергали за косы, лупили портфелями по голове. Чуть погодя, когда я стала заниматься самбо, окрепла и сумела двоих-троих поставить на место, они стали меня игнорировать. Увивались вокруг девчонок с осиными талиями и кукольными личиками, а меня перестали замечать. Я тоже старалась не обращать на них внимания, хотя, не скрою, сердце мое грызла досада.

Я верила, что когда-нибудь встречу своего парня, это будет моя первая и единственная любовь, на всю жизнь. До гроба, как пишут в романах. Но я никогда не представляла себе моего избранника, не задумывалась над тем, как он будет выглядеть и какой у него будет характер. Все равно это случится еще не скоро – зачем зря забивать себе голову? И уж во всяком случае он будет не таким слабаком и очкариком, как Олег. Мой парень будет сильным, смелым, способным ради меня на подвиг. Это как минимум.

Я тряхнула головой, прогнала оцепенение и стала яростно поднимать и опускать гантели. В комнату заглянула мама.

– Мариш! Брось ты свои железки! Сколько можно упражняться? Ты же только что с тренировки.

– Мам! – ответила я, не останавливаясь. – У меня через месяц чемпионат области. Ты хочешь, чтобы я проиграла?

– Да ты ни о чем, кроме своего чемпионата, не думаешь! Сегодня со школы пришла и сразу на секцию побежала. И так каждый день.

– Не каждый. Секция всего пять дней в неделю.

– А в остальные дни тебя от гантелей не оторвешь.

– Неправда! Я еще кросс бегаю, растяжкой занимаюсь, в бассейн хожу…

– Вот-вот! Забыла уже, когда просто так по улице гуляла.

Я вспомнила сегодняшнюю прогулку с Олегом. Считать ли ее прогулкой? Разговаривали строго по делу, да и не гуляли особо – дошли медленным шагом от спортзала до моего двора.

– У тебя нет никакой личной жизни, – продолжала мама. – Только спорт.

– Это и есть моя личная жизнь. Мне другой не надо.

Мама вздохнула, оставила меня в покое и ушла на кухню. Меня не переспоришь, она это знает прекрасно.

На следующий день меня ждал сюрприз. В спортзале Палыч подвел ко мне высокого голубоглазого блондина и сказал:

– Векшина, знакомься. Это Игорь Мечников. Тоже к чемпионату готовится. Сегодня его спарринг-партнер связку потянул, а остальных мальчишек я уже отпустил, у них тренировки закончились. Позанимайтесь вместе.

Не успела я ничего ответить, как Игорь недовольно скривил лицо.

– Николай Палыч, мы так не договаривались! Я на девчонках броски не отрабатываю!

Признаться, я была уязвлена.

– Это еще кто на ком отрабатывать будет!

Палыч сурово посмотрел на Игоря.

– Вот что, Мечников. Мы с тобой не две суверенные державы, чтобы о чем-то договариваться. Я сказал, потренируешься сегодня с Векшиной, значит, потренируешься. Хотя бы часок, а после – свободен.

Палыч оставил нас наедине друг с другом. Игорь смерил меня пренебрежительным взглядом и спросил:

– С тобой как – вполсилы бороться или в четверть?

– Сам поймешь, – процедила я недобро.

Мы стали в стойку. Не прошло и секунды, как я молниеносным движением схватила Игоря за ноги и рванула вверх. Мгновение – и он уже лежал на спине, беспомощно разбросав руки в стороны.

– У тебя какой разряд? – осведомилась я. – Первый юношеский? Не верится. Ты даже падать не умеешь.

– Умею! – Он резво вскочил на ноги. – Просто не ожидал, что ты такая… такая прыткая.

– Хорошо, – кивнула я. – Игрушки кончились. Теперь давай по-серьезному.

Вместо отведенного Палычем часа мы прозанимались с Игорем часа два. Он оказался отличным самбистом, я это оценила сразу, как только он перестал валять дурака и начал бороться в полную силу. Но ведь и я не лыком шита. Короче, когда мы, разгоряченные тренировкой, сели на скамью отдышаться, он с уважением проговорил:

– А ты классная! Не думал, что с девчонкой можно на равных бороться.

– У меня зацепы плохо получаются, – призналась я. – Это мое слабое место.

– Хочешь, помогу освоить?

– Конечно, хочу! – Я даже подумать не успела, ответ вырвался сам собой.

– У меня завтра в шесть тренировка, приходи.

У меня завтра тренировка не планировалась, но я не сказала об этом Игорю и в назначенный час летела в спортзал как на крыльях. Уже на пороге вдруг притормозила. А чего это я несусь как сумасшедшая? Он, может, меня и не ждет совсем. Пообещал мимоходом и сразу забыл. В моем воображении предстало лицо Игоря, когда он скривился, увидев меня в первый раз. И эта его фраза насчет девчонок… Потом он, правда, стал совсем другим – милым, общительным, ничуть не заносчивым, – но не исключено, что это было временное явление.

Очень не хотелось разочаровываться в новом знакомом, но я мысленно приготовилась к худшему. И напрасно. Игорь встретил меня приветливой улыбкой.

– А я тебя ждал! У меня часа полтора в запасе – уложимся?

Сначала мне было неловко в компании мальчишек (их в тот день собралось в спортзале человек двадцать), но Игорь отвел меня в сторонку, и там мы начали отрабатывать зацепы. Какое-то время на нас смотрели, перемигивались, шушукали, но Игорь прикрикнул, чтобы не мешали, и его тут же послушались. Для меня стало очевидным, что его мнение имеет здесь вес. Я зауважала его еще больше.

Надо отметить, что Игорь был во всех отношениях красавцем. Плечистый, с мощными бицепсами, лицо будто высечено из камня. Аполлона можно лепить, как сказала бы моя мама (она театральный гример, разбирается и в людях, и в искусстве). Что тут вилять – он мне сразу понравился. И вот тут я наконец поняла, какой у меня вкус. Игорь стопроцентно подходил на роль парня моей мечты. Но подходила ли я ему?

Как я уже говорила, за мной ни разу не ухаживали, и я не знала, что надо делать в случаях, когда возникает симпатия. Да и возникла ли она? С моей стороны – да, но со стороны Игоря пока ничего не наблюдалось. Он приглашал меня на тренировки, был улыбчив и любезен, с воодушевлением отрабатывал со мной зацепы и подбивы (еще одно мое слабое место), ни о чем другом речи не заходило. Он даже ни разу не проводил меня до дома, все ссылался на то, что спешит, и убегал первым.

Но вот однажды… После нашей очередной совместной тренировки я, как всегда, в гордом одиночестве вышла из спортзала. Сыпал мокрый снег – обычное явление для северной весны. С неба падали противные бело-серые ошметки, прилипали к куртке и шапке, неприятно лезли в глаза. Я люблю дождь и люблю снегопад. Но это было нечто среднее между тем и другим, а вот среднего-то я как раз и не люблю. Приходилось мириться с неизбежным. Я пожалела, что не взяла с собой зонтик.

Я сделала шаг в направлении автобусной остановки. Внезапно до меня донесся голос Игоря:

– Марин! Подожди!

Он бежал ко мне вприпрыжку по сырым сугробам, держа в руке раскрытый зонт. Я прямо опешила от такого зрелища.

– Игорь? Ты откуда взялся?

Его не должно было здесь быть. Ну никак не должно! Он по обыкновению убежал сразу после тренировки, сославшись на срочные дела. Я с тоской проводила его глазами и поймала себя на мысли, что в последние дни живу ожиданием новых встреч с ним, а когда они происходят, наслаждаюсь и жалею, что время так быстротечно.

Невесть откуда взявшийся Игорь подбежал ко мне и прикрыл зонтом нас обоих.

– Проводить тебя?

Я ушам своим не поверила, когда он это произнес.

– У тебя же дела, – напомнила я.

– Рассосались. – Он засмеялся, показав ровные белые зубы. – Я подумал: снег… мокро… а ты без зонтика. Побежал назад, чтобы тебя проводить. Не возражаешь?

Он еще спрашивает! Да я на шею ему готова была броситься. Но приличия есть приличия. Мама говорила, что порядочная девушка обязана сдерживать эмоции, поэтому я сделала вид, что сомневаюсь в ответе, после чего милостиво разрешила:

– Ладно, проводи.

Мы пошли в сторону моего дома. Так же, как когда-то шли вместе с Олегом. Только все было совершенно по-другому. Во-первых, мы шли вместе с Игорем не потому, что у него имелось ко мне дело, а просто (о, как хотелось в это верить!) ему нравилось, что я шла рядом. Во-вторых, сравнивать тщедушного Олега и атлета Игоря было смешно. Не знаю, заметил ли он, но я вся так и светилась от счастья, держа его под руку, в которой он нес зонтик. Мне плевать было и на промозглый ветер, и на снежную кашу, чавкавшую у нас под ногами. Плевать было на все, потому что рядом со мной шел он. Тот, чьего появления, как мне казалось, предстояло ждать еще долгие-долгие годы. А он взял и появился сейчас, без всякого предупреждения. И я осознала, как вовремя это произошло. Осознала, что уже не первый год сгораю от нетерпения, ожидая его, только боюсь признаться в этом даже самой себе.

Ничего необычного в тот день не произошло. Игорь проводил меня до подъезда, подержал надо мной зонтик, пока я отпирала дверь электронным ключом-таблеткой, а потом еще на секунду задержался, будто хотел на прощание сказать что-то важное, но так и не решился. Я тоже помедлила на пороге, мне очень не хотелось расставаться с ним, однако опять вспомнила мамины советы. «Инициатива, – говорила она, – должна исходить от парня (вернее, мама выражалась более культурно: от молодого человека), а девушка должна прислушиваться к своему сердцу и либо поощрять эту инициативу, либо ограничивать».

В общем, расстались мы тогда очень просто, без каких-либо признаний: «Пока?» – «Пока! Спасибо, что проводил…» – «Не за что. Завтра придешь на тренировку?» – «Обязательно!» И все же многое с того дня переменилось в наших отношениях с Игорем. Мы перестали быть обычными спарринг-партнерами, между нами завязалась самая настоящая дружба, а может, и еще что-то, чему я пока боялась подобрать название.

Я заметила, что Игорю нравятся девушки сильные, волевые, вроде меня. Он терпеть не мог расфуфыренных кукол. Я одобряла его выбор… Может, потому, что он касался непосредственно меня? После тренировок Игорь все реже стал убегать из спортзала один, словно все его прежние срочные дела разом улетучились. Теперь он ждал меня внизу, возле выхода, ждал терпеливо и всегда встречал улыбкой, когда я выходила из раздевалки со спортивной сумкой через плечо. Он не раз предлагал мне помочь донести эту сумку, я отказывалась (что в ней было-то? – спортивная форма, это не тяжело), но вскоре поняла, что ему приятно оказывать мне знаки внимания, и уступила.

Потом он стал приходить в те дни, когда у него тренировок не было, зато они были у меня. Приходил, чтобы встретиться со мной и пройтись вдвоем по улице. Это уже было больше, чем дружба. Даже мама заметила, что я как-то преобразилась.

– Ты не влюбилась ли, Мариш? – поинтересовалась она однажды, когда я за завтраком рассеянно мазала горчицей булочку с брусничным повидлом.

Я не нашлась что ответить, по мне и так все было понятно. Мама улыбнулась и больше ничего не стала говорить.

Зато вконец разладились мои отношения с Зойкой. Я уже упоминала, что мы не были близкими подругами, но, если вдуматься, близких подруг у меня не было совсем. Не то чтобы я человек необщительный, нет – но мои интересы очень сильно расходятся с интересами других девчонок. Мне скучно обсуждать модные фасоны платьев и авангардные маникюры. Я бы с удовольствием поддержала разговор о спорте, о том, как наша сборная выступила на Играх в Сочи и чего от нее ждать в следующий раз, но в девчоночьей компании такие темы не приняты.

А вот с Зойкой у меня были общие интересы. Мы занимались в одной секции, учились в одном классе и даже жили в одном дворе. Она тоже не была неженкой и увлекалась спортом, хотя и не так истово, как я. Короче, мы всегда находили, о чем поговорить, но в последнее время разговоры наши все чаще скатывались к одному и тому же.

Зойка не могла не заметить, что Игорь ухаживает за мной. И я видела, что ей завидно. Игорь ей нравился, это точно. Она тоже мечтала о большой любви до гроба. И любить, как и я, хотела не абы кого, а красивого, сильного, обаятельного. На роль такого парня Игорь подходил идеально, и Зойка не прочь была его заполучить. Но Игорь ухаживал за мной, а в ее сторону даже не глядел.

Однажды она не выдержала и высказала мне все, что думала.

– Что он в тебе нашел? Неужели я хуже? Сравни! – Она подтащила меня к зеркалу.

Я посмотрела на себя, на нее. Она была не хуже, но Игорь выбрал меня, и с этим ей приходилось мириться.

– Чувствам не прикажешь. – Я постаралась сказать это как можно более уверенно, будто в любовных делах у меня имелся огромный опыт.

Зойка закусила губу и перестала со мной разговаривать, а на тренировках бросалась на меня с еще большим остервенением, чем раньше. Она пыталась выплеснуть свою ревность, но меня это мало трогало. Наши отношения с Игорем открыли во мне второе дыхание, я считала себя самым счастливым человеком на свете.

Однажды, дело было уже в апреле, Игорь пригласил меня воскресным днем в парк аттракционов. Возвращались мы довольно поздно, держась за руки, уставшие, очень довольные проведенным временем. Дойдя до двери моего подъезда, остановились. Я думала, что Игорь попрощается, но он не торопился уходить.

– Марин, – промолвил он с неожиданной робостью в голосе, – я давно хотел тебе сказать…

Я и не предполагала, что он может вдруг стать таким нерешительным. Он лихо бросал на ковер противников в спортзале, а тут не в состоянии был выдавить из себя несколько слов. Будто они застряли у него в горле.

– Да, Игорь, слушаю, – подбодрила я.

В груди у меня гулко стучало и сладко щемило. Я догадывалась, что хочет сказать Игорь. Недаром он уже недели две бросал на меня взгляды, полные любви и нежности, а сегодня в парке, когда мы катались на какой-то бешеной карусели, обнял меня и не отпускал, пока карусель не остановилась.

– Говори же, я слушаю!

Я замерла в ожидании слов, от которых тают все девушки на земле. Говори же, Игорь, говори! Но он все никак не мог совладать с волнением, топтался, сглатывал, беззвучно шевелил губами. Я не сердилась на него, я понимала, как это сложно – признаться в любви. У меня бы на его месте язык тоже прилип к гортани.

Игорь собрался с духом, откашлялся и решительно произнес:

– Марин, мы встречаемся уже месяц. У меня было время подумать… Я хочу, чтобы ты знала: ты мне очень и очень нравишься. Больше того: я тебя…

Он не успел закончить фразу – такую долгожданную и такую волнительную. Помешал – кто бы вы думали? – Олег. Он неожиданно нарисовался во дворе, поводил из стороны в сторону близорукими глазами, спрятанными за толстыми линзами очков, углядел нас и подошел ближе. Игорь осекся на полуслове.

– Привет! – радостно проговорил Олег, обращаясь только ко мне и игнорируя моего спутника.

– Привет, – отозвалась я, не скрывая недовольства.

Очень не вовремя он появился! Раздражение, которое я испытала, когда увидела его впервые в нашей раздевалке, вспыхнуло вновь. Я забыла, что когда-то, во время беседы, он показался мне неглупым и даже располагающим к себе. Сейчас он меня просто бесил. Что ему нужно?

– Прости, – сказал он виноватым тоном, – я обещал, что интервью выйдет быстро, а оно пролежало лишних три недели. Понимаешь, были срочные материалы, не хватало места, редактор все откладывал и откладывал…

Надо же, а я и думать перестала об этом интервью, выбросила его из головы, едва встретив Игоря.

– Я не сержусь. Это все, что ты хотел сказать?

– Нет. – Он полез за пазуху, вытащил газету и тщательно ее разгладил. – Оно все-таки вышло. Вот. Я принес тебе сегодняшний номер.

Сама себе удивляюсь – я не только забыла о том, что давала интервью, но уже давно перестала просматривать газеты.

– Я могу принести тебе еще, у нас в редакции остались лишние экземпляры. – Олег чувствовал себя виноватым и старался хоть как-то загладить свою вину.

– Нет, зачем же? Мне и одной хватит. – Я взяла у него газету. Мельком глянула на свое фото и сунула ее в сумочку.

Я отметила про себя, что Игорь смотрит на нас с любопытством и внимательно слушает наш диалог. Мне еще сильнее захотелось, чтобы Олег немедленно испарился.

– Спасибо, я потом почитаю. – Я сказала это с нажимом и с такой интонацией, которая должна была подсказать недотепе-очкарику, чтобы он катился отсюда.

Олег переминался с ноги на ногу. Я молчала.

– Тогда я пойду? – спросил он. Но прозвучало это так, будто он спрашивал: «Можно, я останусь?»

– Да, конечно. Иди.

Он повернулся и пошел. Когда выходил со двора, оглянулся. Потом его спина скрылась за углом дома.

– Кто это? – спросил Игорь с интересом.

– Так, чудик один… – ответила я, поморщившись. – Стажируется в местной газете. Статью про меня написал.

– Покажешь?

Пришлось достать газету из сумочки. Игорь повертел ее, пробежал глазами несколько абзацев.

– Да ты знаменитость!

Мне почудилось, что в этом восклицании прозвучала зависть. Злость на Олега разгорелась во мне с новой силой. Я забрала у Игоря газету, смяла ее и засунула обратно в сумочку.

– Что с тобой? – удивился он.

– Ничего. Ты вроде начал мне что-то говорить. Ну, до того, как появился этот…

– Говорить? Ах да… – Игорь почесал переносицу. – Знаешь, я сбился. Давай в другой раз.

– Как хочешь, – ответила я упавшим голосом.

Дома я взяла гантели и стала качать мышцы. Это была не тренировка, мне хотелось дать выход накопившимся эмоциям. Во мне клокотала злоба, и причиной ее был, как нетрудно догадаться, Олег. Принесла же его нелегкая! Почему, почему именно сегодня, именно в этот момент?!

В комнату зашел папа, увидел на столе скомканную газету.

– Уже читала? – осведомился он. – А я хотел тебе показать. Очень талантливо написано!

– Откуда ты знаешь? – огрызнулась я.

– По-твоему, я не способен отличить хороший текст от плохого?

Мне стало стыдно.

– Извини, пап, это я сгоряча. – Я положила гантели на пол, плюхнулась на диван.

Он сел рядом.

– Неприятности?

– Нет, пустяки… – Я сделала паузу. – Пап, как ты считаешь, если человек хочет сказать тебе что-то важное, но не решается, его нужно к этому подтолкнуть или нет?

– Важное? – Он ненадолго задумался, затем продолжил: – Если это важно не только тебе, но и ему самому, он обязательно скажет. Сам. Подталкивать не надо.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Наберись терпения и жди.

Вот за что я люблю папу, так это за то, что он никогда не вытягивает из меня лишних подробностей. У меня нет от него секретов, но некоторые вещи нужно сперва хорошенько обдумать, прежде чем рассказать о них окружающим. Как, например, о наших отношениях с Игорем. Да, мы дружим, и родители знают об этом. Однако пока ничего большего. Может быть, уже завтра все изменится?

Но завтра Игорь был занят, даже тренировку пропустил. Он позвонил мне по телефону и сообщил, что уезжает на недельный турнир в соседний город – Палыч устроил ему что-то типа репетиции перед чемпионатом области. Строго говоря, я тоже могла поехать на этот турнир, и мне не помешала бы репетиция, но дня за два до того я, как назло, схватила пару по химии, и классная устроила мне разнос.

– Ты же на золотую медаль идешь! – выговаривала она мне. – И вдруг двойка… в последней четверти!

– Но ведь это еще не выпускной класс, – оправдывалась я.

– Какая разница? Ты должна закончить год на пятерки. Понимаешь? По всем предметам!

Я понимала. Кивала и соглашалась. Не объяснять же ей, что у меня уже почти месяц голова занята Игорем и подготовкой к чемпионату, а химия с физикой и даже мои любимые алгебра с геометрией где-то на третьем плане.

Но все-таки двойку я поклялась исправить. Как раз на днях предстояла лабораторная работа, от которой, как нам сказала наша химичка, во многом зависели итоговые оценки за четверть. Эту лабораторку я не имела права пропустить, поэтому пришлось повиниться перед Палычем и остаться дома. А Игорь поехал на турнир.

За эту неделю мы созвонились всего два или три раза. Он говорил, что график соревнований очень плотный, отдыхать совсем некогда. Я его хорошо понимала, поэтому старалась не дергать без лишней нужды, хотя мне хотелось каждый день, каждый час слышать его голос. Была б моя воля, я бы всю неделю провисела на телефоне, лишь бы ниточка, связывавшая нас, не обрывалась.

Без Игоря у меня вдруг оказалось очень много свободного времени. Раньше я заполняла его тренировками, но сейчас даже к ним остыла. Слонялась без дела из угла в угол, вспоминала, как мы гуляли с ним по улицам, как ходили в парк, и сердце сжималось от тоски. Поскорее бы закончился турнир и Игорь вернулся домой!

Игорь вернулся с победой, привез кубок и медаль за первое место. Конечно, я была рада за него, но главное заключалось в другом: разлука кончилась, мы снова будем вместе!

Я надеялась, что он позвонит мне сразу, как только приедет, но он позвонил только на следующий день. Сказал, что дико устал и почти сутки отсыпался. Я и это поняла и нисколько не обиделась. Спросила, сгорая от нетерпения:

– Встретимся сегодня?

– Сегодня? – Он замешкался. – Давай лучше завтра. Я обещал к Палычу зайти, рассказать, как все прошло… Хорошо?

– Да, конечно, – ответила я, и сердце по непонятной причине снова сжалось.

– Значит, договорились. Я позвоню, – и он нажал кнопку отбоя.

Глава третья

Подарок на день рождения

Я и представить не могла, что над моей головой сгущаются тучи. Едва дождавшись следующего дня, я побежала в спортзал, чтобы поскорее встретиться с Игорем. После недельной разлуки я готова была его расцеловать, хотя прежде подобных вольностей мы себе не позволяли. Игорь встретил меня сдержанно, улыбнулся, взял за руку.

– Привет!

– Привет! Я так по тебе скучала!

– Я тоже. Какие планы на сегодня?

Я предложила после тренировки сходить в парк, хотела еще раз прокатиться на бешеной карусели, чтобы почувствовать сильную руку Игоря, обнимающую меня за плечи. Но Игорь сказал, что обещал прийти домой пораньше: отец просил его помочь с ремонтом машины в гараже. Поэтому мы просто прогулялись часок по улице. Я все равно была счастлива, ведь рядом шел он.

– А помнишь, ты хотел мне что-то сказать… еще тогда, перед отъездом?

– Перед отъездом? – Он наморщил лоб, вспоминая.

– Да. Что-то очень важное.

– Знаешь, меня на турнире в финале неслабо головой о ковер приложили. Всю память отшибло, – и он просто рассмеялся.

Приближался мой день рождения. Я сказала родителям, что хочу пригласить Игоря, они не возражали. Оставалось сообщить об этом ему самому. Но в тот день, когда я собиралась это сделать, он не пришел на тренировку. Я позвонила ему на мобильник, он сказал, что занят важным и срочным делом. Опять! Что у него за срочные дела такие?

Вечером, после секции, я отправилась в магазин, чтобы подобрать себе новые туфли. Старые уже износились, стали похожи на два бесформенных пирожка. По пути в обувной отдел я задержалась возле бижутерии и неожиданно увидела Игоря. Он стоял у прилавка и разглядывал хорошенький такой браслетик с цветными камушками. Браслетик был женский, и меня не могло это не заинтересовать.

Я подошла к Игорю, и только тут он меня заметил. Изумленно вскинул глаза, а рукой непроизвольно оттолкнул от себя браслет, будто хотел подчеркнуть, что не имеет к нему никакого отношения.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, и в его голосе послышалось волнение.

– Так… зашла. А ты? – Я посмотрела на браслет. – Какой красивый!

– Нравится? – Он облегченно вздохнул, и его волнение будто рукой сняло. – Это тебе. – Он взял браслет с прилавка и протянул мне. – Примерь!

Волна нежности накрыла меня с головой. Вон оно что! Игорь сам откуда-то узнал про мой день рождения и нарочно не пошел сегодня на тренировку, чтобы выбрать мне подарок. Да за такое я могла простить ему все что угодно. Хотя он ни в чем и не был передо мной виноват.

Я примерила браслет, он смотрелся на руке изумительно. Наверное, Игорь очень долго его подбирал, представляя меня перед собой и мучительно пытаясь понять, подойдет мне это украшение или нет.

– Спасибо! Но день рождения у меня только послезавтра. – Я сняла браслет и отдала Игорю. – Кстати, откуда ты узнал?..

– Про день рождения? – Мне померещилось, что на его красивое лицо набежала тень, но если и так, то она сразу растаяла. – Мне Палыч сказал.

Ах да! Как же у меня вылетело из головы… Палыч, естественно, в курсе, он меня каждый год поздравляет и в качестве поощрения весь день называет исключительно по имени. Вполне мог сказать Игорю, а тот заранее подсуетился, чтобы не искать подарок в последний момент. Зря я тянула с приглашением.

– Жду тебя послезавтра в шесть вечера, – сказала я.

– Приду, – пообещал он. – Но как нам быть с браслетом? Сюрприза уже не получится…

Браслет мне приглянулся, тем более это был подарок Игоря. В самом деле, зачем ждать до послезавтра?

– Если хочешь, я возьму его сейчас. Пусть это будет подарок авансом.

На улице я специально подтянула рукава куртки, чтобы браслет был всем виден. Я так и светилась счастьем, мне хотелось рассказать каждому прохожему, какой у меня замечательный парень и как он меня любит. Но прохожим не было дела ни до моего браслета, ни до моего счастья.

Зато когда я пришла домой, на подарок Игоря сразу обратила внимание мама.

– Ты же хотела купить себе туфли!

– Ой, – спохватилась я, – про туфли-то и забыла! Ничего, куплю завтра, время еще есть.

– Вместо обуви решила купить браслет, – понимающе засмеялась мама.

– Я его не покупала. Подарили.

– Игорь?

– Угадала.

– По-моему, раньше он никогда не делал тебе подарков.

– Не было повода.

– А разве подарки девушкам делают только тогда, когда есть повод?

Я задумалась. Мама умеет перевернуть ситуацию с ног на голову. Неужели она не может просто взять и порадоваться вместе со мной?

– Мам, я ему нравлюсь, вот он и подарил…

– Стало быть, ваши отношения перешли на новый уровень?

Ох, и слова какие она подбирает… «Новый уровень» – это что-то из экономики или политики. При чем здесь чувства?

Мама заметила мое назревающее раздражение и решила разрядить обстановку:

– Ладно, тебе виднее. Я так понимаю, что состав приглашенных на день рождения утвержден и обжалованию не подлежит?

– Скажешь тоже… «Состав»! Я приглашаю только Игоря, больше никого.

– Прекрасно.

После разговора с мамой у меня в душе остался неприятный осадок. Этот ее официально-насмешливый тон, полунамеки-полусомнения – к чему они? Она не верит, что Игорь относится ко мне с искренней симпатией? Ну, конечно, она ведь знает его не так хорошо, как я. И виделись они всего раза два, обменялись парой вежливых и ничего не значащих фраз… Что ж, это право мамы – сомневаться в выборе, который сделала ее дочь. А право дочери – доказать, что выбор верный. Вот я и докажу. Когда Игорь придет к нам в гости, я разговорю его, и родители увидят, какой он открытый и честный. И потом сами скажут мне, что я не ошиблась.

На следующий день я все-таки купила себе туфли – стильные, на шпильках, такие, какие хотела. Я занесла их домой и пошла в продуктовый – надо было купить к праздничному ужину ветчины и что-нибудь к чаю.

Не верьте, когда говорят, что случайные встречи дважды подряд не происходят. Еще как происходят! Вчера я встретила Игоря в универмаге, а сегодня – возле цветочного киоска. Он разговаривал с продавцом, указывая на пышные букеты цветов, стоявшие за стеклянной витриной. У меня опять перехватило дыхание. Это же мне, мне он выбирает букет! Хотя лучше бы сделал это завтра, а то цветы за ночь могут завянуть – к нам их и так везут издалека…

Мне не хотелось повторять вчерашнюю ошибку. Если Игорь увидит, что я снова его засекла, он расстроится. Пусть уж сделает мне сюрприз. Тем не менее из любопытства я все-таки осталась. Очень интересно было посмотреть, какие именно цветы выберет Игорь.