Читать онлайн Счастье не стоит смерти бесплатно

«Я человек на грани суицида, который говорит другим людям, что суицид – это не выход».

Глава 1

Светло-серое небо, скрытое тёмными облаками. Ветер колышет русые волосы (кажется, раньше они казались чуть более яркими или даже золотистыми…) и оглушительно шумит в ушах. Вдалеке видна Останкинская башня, так привычно мерцающая огнями большому городу. Красиво. Дух захватывает!

Будет ли этот прекрасный вид тем, что она увидит в последний раз? Кто знает, кто знает… Вполне может быть, правда?

Городской пейзаж с крыши двенадцатиэтажного дома действительно завораживает. Отсюда видно даже закат, обычно скрытый деревьями и высокими зданиями. «Такого заката я больше не увижу», – вспомнились чьи-то слова.

В мае и вправду каждый вечер небо окрашивается в разные цвета – где-то в ярко-рыжий и персиковый, где-то в малиновый и розовый, а где-то в бледно-жёлтый. Жаль, что камера мобильного телефона не передаёт этих оттенков в их полноте и яркости. На душе почему-то предчувствие чего-то большого, неожиданного…

Каждый раз, проходя мимо многоэтажки или высокого строения, она невольно представляла, как стоит на крыше и делает последний шаг в неизвестность, а после… Нет, не падает – стремительно летит вниз, не думая ни о чём.

Мысли прервал телефонный звонок: звонила сестрёнка Вика. «Потеряла меня», – девушка скептически хмыкнула, но на вызов ответила.

– Лен, ты где?

– Скоро приду. Гуляю во дворе, – соврала она.

– Тебя мама просто ищет…

Кажется, это ничем хорошим не закончится.

– Что-то случилось? – Лена зажала динамик у телефона, чтобы Вика не расслышала завывания ветра.

– Не знаю, – растерянно ответила девочка. – Так ты идёшь?

– Иду, – Лена интуитивно кивнула. – Скажи, что скоро буду.

Не стоило ожидать чего-то радостного; если искала мама, то, значит, она что-то натворила. Или это просто ненужные тревожные мысли?

Спуститься с крыши не стало большой проблемой: Лена открыла дверь, ведущую на чердак, пробралась сквозь склад всякой рухляди и вышла на лестничную клетку верхнего этажа. Она не стала сразу входить в коридор, постояла на месте, мысленно отсчитывая то время, за которое обычно поднимаются на лифте. «Понадобилось бы тридцать шесть секунд… Плюс вход-выход и закрытие-открытие дверей… Секунд пятьдесят. Минута, чтобы наверняка», – выжидала она, нервно постукивая ногой.

Лена без труда открыла дверь в холл, прошла к своей квартире – открыто. В прихожей стояла Вика – девочка десяти лет со смешными светлыми хвостиками на голове, торчащими в разные стороны.

Она удивлённо пробормотала:

– Ты быстро.

– Что-то случилось всё же? – Лена сняла кроссовки и недоумённо посмотрела на сестру.

Та лишь снова подала плечами, не ответив.

Лена еле слышно вздохнула. Новый вечер, такой же, как и все предыдущие – полный непонятных чувств, надежд и безнадёжности одновременно. В маленькой двухкомнатной квартире их пока что трое – она сама, Вика и мама. Почти вся семья в сборе, но ей хочется побыть одной.

– Твоя учительница звонила, – сказала мама, отставив кружку с горячим чаем в сторону, когда Лена вошла на кухню. Тут же замолчала, как-то строго и одновременно с сочувствием глядя на дочь.

Выпытывать у мамы ничего не хотелось. Настроение и так упало, как только Лена оказалась в квартире. Нет здесь чувства свободы, как на той же самой крыше – в этом чёртово месте, знакомом с детства, всё давно решено за тебя.

– Понятно, – без интереса проговорила она.

– Говорит, что твоя успеваемость ухудшилась. По математике особенно. Ты же любила её?

– Разонравилась, – не говорить же о том, что читать разные книги намного интереснее, чем решать все эти ненужные задачи?

– Я же недавно заходила в твой электронный дневник… – удивилась мама, – всё было нормально…

– Тогда просто тема лёгкая была. Вот я и получила пару пятёрок за работу в классе. А так всё. Да и на экзаменах варианты попадались несложные.

– А сейчас что случилось? Ты перестала понимать что-то? Прямо ведь перед экзаменами… Может, репетитора сменить? – кажется, мама и вправду переживает за знания дочери. Вот только самой дочке всё равно. Интересно, в какой момент она поняла, что попросту не доживёт до экзаменов? Девятый класс – ужасная вещь, отбирающая все силы, ломающая ещё больше, чем все прошлые годы в школе.

Лена закатила глаза. Учёба – то, о чём она сейчас думает в последнюю очередь.

– Не надо. Она тут не при чём.

– А что делать будем?

Лена отвела взгляд и еле заметно пожала плечами. Не говорить же маме о том, что… Впрочем, какая разница?..

Она вышла из кухни, услышав вслед мамин голос:

– Ты кушать-то будешь?

– Нет. Я не голодная, – соврала Лена и скрылась за дверью своей комнаты.

Помещение это совсем неуютное: шторы она не открывает уже который день подряд, на кровати валяются вещи, книги, разные одеяла. «Надо убрать», —проносится в мыслях. «Зачем надо?», – тут же возникает ответ.

Она и не заметила, как упала лицом на подушку. Неудобно. Но повернутся не получается. Это чёртово чувство онемения, будто тело совсем не принадлежит ей самой… Как будто всё вокруг – лишь иллюзия, не более.

Нет сил даже встать – голова адски кружится, но дело не в ней; глаза против воли слипаются, и уже нет причин открывать их. Она почти не ела, довольно похудела за последние несколько месяцев, стала более бледной. Синяки под глазами, возникшие из-за недосыпа и ночных слёз, были заметны издалека. Вот ведь странно: часто она спала по двенадцать, а то и пятнадцать часов, но чувство усталости не проходило.

Её мучили сны, в которых она ещё была счастлива: это было то время, когда её единственная подруга ещё не покончила с собой. Девушку звали Верой, и её не стало полтора года назад. Лена до сих пор помнила, как в тот самый злополучный день попрощалась с подругой после школы, зная, что скоро они снова встретятся и будут общаться.

Но встречи не произошло. В тот же вечер Вера повесилась.

Лена корила себя всё это время: что же произошло, почему она не помогла ей? Вера всегда казалась оптимистичной, помогала другим, не переставала смеяться даже с глупых шуток, не боясь показаться несерьёзной. Лишь спустя несколько месяцев она осознала: за улыбкой легко спрятать любую боль и печаль.

Видимо, те, кто нуждаются в помощи больше других, привыкли делиться теплом с другими.

С тех пор Лену не узнавали многие. На её руках часто появлялись царапины. Именно царапины, не порезы: они быстро исчезали, а последние наверняка вызвали бы много вопросов. Красные следы от ногтей на запястьях незаметны, но могут успокоить. Иногда ей казалось, что она перестала что-либо чувствовать, и тогда на помощь приходила боль. Пусть отчаянная, пусть глупая и маленькая, но боль. И когда начинало щипать кожу, когда появлялись маленькие капли крови, Лена понимала – она всё ещё жива.

Вот только хорошо ли это?

В прихожей щёлкнул замок. Это пришёл папа – как и всегда, намного позже мамы. Вика, судя по звуку быстрых-быстрых, переходящих на бег шагов, побежала к нему на встречу с нескрываемой радостью. Послышался спокойный голос мамы: «Здравствуй!». О чём шла речь дальше, Лена слушать не стала – перевернулась на бок, прижала края мягкой подушки к ушам и закрыла глаза.

Где-то она слышала о том, что горе нельзя измерить, нельзя сказать, кому больнее. И, пожалуй, это суждение было абсолютно верным для всех. Для всех… Кроме неё самой.

Со стороны людям могло казаться, что ей не за что жаловаться на жизнь: у неё есть любящая и прекрасная семья, есть знания, есть красота. На комплименты она не отвечала, зная, что никакой обворожительностью на самом деле не обладает. У неё те же волосы, глаза, то же телосложение. Отражение в зеркале всегда смотрит с укором и будто ненавистью, а во взгляде уже нет искры, в нём видна лишь пустота.

Да, есть семья. Пусть обычная, но самая-самая дорогая. А ей казалось, что лишь своим существованием портит всё. Она боялась не оправдать ожиданий и тех усилий, что в неё вложили.

Она просто боялась жить.

Почему-то всё казалось подозрительно хорошим, внутри день изо дня крепла вера в то, что вот-вот должно случиться что-то плохое, что-то выбивающее из колеи. Если кто-то болел, задерживался, не отвечал на звонок (каждый гудок в трубке был медленной пыткой) – было страшно до такой степени, что хотелось кричать. В горле появлялся противный ком, на глазах выступали слёзы. Она не понимала, в чём причина, но раз за разом поддавалась панике – вспоминала тот вечер, когда почему-то решила позвонить подруге, а та не взяла трубку. А мысли о том, что однажды родители умрут, доводила до слёз. Она бы просто такого не вынесла! Как это – в один момент остаться без родного человека? Наверняка ужасно. Решение пришло само собой: надо умереть раньше, чем кто-либо другой. Её жизнь не такая уж и большая потеря. Ничего страшного не произойдёт.

Просто больше такого она не вынесет.

Прошлый учебный год Лена закончила на «отлично» – не было ни одной четвёрки. Вера бы наверняка поздравила её, а сама довольствовалась бы тем, что смогла подтянуть все тройки. Раньше они вместе радовались началу каникул, вот только сейчас никакой гордости за себя не было и в помине, лишь ощущение того, что ей просто повезло. «Это случайность. Ты изворотливая. А так знаний у тебя не очень много», – раз за разом шептал внутренний голос. Она безоговорочно верила ему, не пыталась спорить. А когда в начале девятого класса оценки начали ухудшаться, вера в собственную ничтожность лишь укрепилась. За лето она не смогла прочитать ни одной книги из заданной программы; бывало, целыми днями смотрела в серый потолок комнаты, не касаясь даже телефона. Ни разу её не позвали куда-то, хотя в социальных сетях то и дело мелькали фотографии подруг на каких-то прогулках или даже в совместных поездках. Про неё не вспоминали, но, наверное, оно и к лучшему: не было сил даже просыпаться по утрам, не говоря уже о том, чтобы идти куда-то, общаться, веселиться. Жизнь будто в мгновение стала бесцветной, не радовало ничего.

Вера училась хуже, чем Лена, и очень стеснялась этого; казалось, что одна подруга чувствует себя лишь тенью другой. Но теперь, когда одного из самых близких людей не стало, девушка ощущала себя разбитой. Первое время она часто рассматривала их совместные фотографии, читала сообщения, пытаясь вспомнить тот образ, что стремительно от неё ускользал.

Но прошлая жизнь не возвращалась.

Когда её довольно высокие баллы на первом пробном экзамене в сентябре были озвучены перед всем классом, она хотела исчезнуть. Сидела на последней парте, не обращая внимания на восхищённый шёпот одноклассников. Ей казалось, что это лишь удача. Никогда такого сомнения в себе не случалось! Она же всегда была примером для других… Да, когда-то была. Тогда, когда на это ещё были силы. Сейчас же даже выдавить из себя слёзы или улыбку не получалось; хотелось лишь спать. Проспать весь этот период жизни к чёрту. Забыть обо всём.

Первое время Лена старалась исправно выполнять все задания, не взирая на их крупный объём, но надолго её не хватило. Через неделю после начала нового учебного года она поймала себя на том, что пятнадцать минут сидит над какой-то задачей по физике, не прочитав даже условие. Мысли витали где-то совершенно в другом месте. Буквы на бумаге расплывались, любой звук раздражал. Через какое-то время слёзы одна за другой покатились по щекам и начали капать на чистую тетрадную страницу. Она обхватила голову руками, потянула волосы до ощутимой боли и с ненавистью прошептала: «Прекрати!».

Вера бы лишь усмехнулась и посоветовала бы не обращать внимания на учёбу. «Это не главное! Зато мы с тобой просто хорошие люди!» – из раза в раз говорила она.

Теперь никто не скажет ей такого. Поддержки просить не у кого.

Всё ведь в порядке! Всё в полном порядке, правда? Ничего не происходит. Нет причин для печали. Просто она слабая. Стала такой жалкой, такой отвратительной! Или всегда была такой?..

Какой она была в детстве? Нелюдимой. Предпочитала общество книг обществу ровесников. В классе почти ни с кем не общалась, на любых кружках, куда её записывали, надолго не оставалась. Счастьем было прийти домой, включить светильник и прочитать пару рассказов. Или поговорить с мамой и папой о том, как они будут вместе играть с сестрёнкой, когда она родится. Лена очень хотела, чтобы рядом появилась такая же, как и она, чтобы было, с кем поделиться идеями в голове и игрушками. В детском саду её не брали в игры, говоря, что таких, как она, пускать не будут; слова до сих пор отзывались болью в сердце – чем же она настолько отличалась от других, что над ней шутили и смеялись?

Вера стала лучиком света в её жизни. Своей искренней детской улыбкой заставила уйти скромность и замкнутость Лены на второй план, оставив на первом интерес. Они много времени проводили вместе, но почему-то Лена не знала о своей подруге почти ничего. Иногда ей даже надоедало общение, она грубо отвечала или игнорировала, даже плакала, но Вера всегда была рядом, словно пёс, следовавший за хозяином. Она старалась выбиться в отличники, всюду ходила за ней. И пусть Лене она говорила и советовала прямо противоположное, сама очень переживала из-за многих вещей.

Это Лена поняла уже после её смерти.

– Прекратила бы ты во всём равняться на меня, – однажды раздражённо сказала Лена. – Это правда заметно.

– Правда? Точно правда? – удивлённым тоном переспросила Вера.

Лена кивнула.

Вера, опустив голову, тихо ответила:

– Наверное, я делаю так неосознанно… Мне кажется, что меня не существует. Прости…

За два месяца до смерти Вера прекратила всякие попытки подтянуть учёбу, стала реже общаться не только с Леной, но и с другими одноклассниками, часто прогуливала уроки. Перемену в настроении «души любой компании» заметили все, но никто не решался спросить, в чём дело. Лживое «всё в порядке» устраивало многих, но только не Лену. И всё же она боялась поговорить о важном с подругой.

До сих пор в её смерти она винила себя.

Раньше, когда только родилась её сестра Вика, Лена оказалась предоставлена самой себе. Большую часть внимания и времени и без того занятых родителей захватила новорождённая дочь. Лена не заставляла никого играть с ней, иногда даже не выходила из комнаты, почему-то думая, что не заслуживает хорошего отношения. То, что происходит сейчас – правильно. Однажды она услышала, как кто-то из родственников сказал папе: «Вам было бы проще с одной девочкой». И пусть папа начал спорить с наглецом на повышенных тонах, говоря о том, что обе дочери ему безумно дороги, Лена не смогла забыть этой фразы. Так и есть! Всем было бы проще, если бы она не родилась. Маме не пришлось бы расстраиваться из-за её скромного и боязливого характера, папе бы не пришлось ничего доказывать. Была бы только Вика, для которой Лена хотела только лучшего. А сама Вика вряд ли гордится такой старшей сестрой, которая есть у неё. Помнится, однажды в детстве Лена не уследила за тогда трёхлетней Викой, и та упала с высокого кресла, больно ударившись; к приходу родителей из магазина обе плакали – Лена от страха. Вероятно, мама сказала это в гневе, не задумываясь: «Хватит! Тебя всё равно не жалко!». Вот только даже сейчас, спустя несколько лет, эти слова заставляли испытывать неприятное чувство в груди. Видимо, так и есть – она просто привлекает внимание, не может держать эмоции под контролем. А значит, жалости совсем не заслуживает.