Читать онлайн Волки без границ бесплатно

1

«Хьо нохчи кIанте бай мари гIур яц хьун!»

Ты выйдешь только за своего земляка.

Сколько себя помню, в ушах звучат эти мамины слова. Наверное, с тех пор как я начала осознавать, что в мире кроме чеченцев есть и другие национальности, а это, надо заметить, произошло в старшей группе детского сада.

Только за чеченца.

Эта непреложная установка нашей семьи никогда не подвергалась сомнению и комментариям. Моим мужем достоин быть только «свой». Не дагестанец или карачаевец и даже не ингуш. И, упаси Всевышний, не русский! Как говорят взрослые, лучше свой алкоголик и гуляка, чем порядочный парень чужой нации. Это убеждение течет в наших жилах с рождения, оттачивается и выхолащивается в течение жизни, оно – основа представления о семейной жизни любой уважающей себя девушки. А я себя уважаю.

Я – чеченка, а он – нет, поэтому тут и думать нечего.

Наконец-то качели освободились!

Не спуская глаз с Расула, я забралась на незамысловатую конструкцию из доски и пары цепей. Я, конечно, уже давно вышла из «качельного» возраста, но сегодня – особенный день. Сегодня мне нужен полет. Настроение у меня было дерзковато-игривое, хотелось сделать хоть что-то, чтобы проявить себя.

«Ро» – вверх!

«Берт» – вниз!

«Ро-берт, Ро-берт!» – отдавалось в сердце при каждом взлете-падении.

Цепи до боли вжимались в бедра. Честно признаться, я еле вместилась на эту дощечку – она явно рассчитана на детей задолго до моих объемов. Представляю, как это смотрится со стороны: семнадцатилетняя девушка в строгой черной юбке по колено и черном кардигане взлетает до предельной высоты и, зависнув там на секунду, несется вниз, грозя оборвать обе цепи. Девочки-первоклашки, поглядывая в мою сторону, хихикают в сторонке. Или у меня мания величия?

– Мамаша, ну сделайте ему замечание! Вы что, не видите?! – женский голос с ноткой истеричности вывел меня из пьянящего оцепенения. Если на площадке к кому-то возникают претензии, то в девяноста процентах это – мой двоюродный братец.

Трехлетний Расул, злобно сверкая глазенками, вцепился в чью-то машинку, повидавшую на своем веку немало приключений и аварий. Рядом, сидя на песке, орал другой малыш. Его мама, которая и обратилась ко мне за помощью, пыталась внушить моему родственнику, что брать чужое – нехорошо. Наивная – Расул почти не понимает русский язык. А если бы и понимал, кроме отца для него авторитетов нет, и увещевания посторонних людей нисколько бы его не тронули.

Не жалея новенькие лаковые мокасины, я резко затормозила качели и подошла к Расулу. Неужели по мне скажешь, что я гожусь Расулу в матери?! Всего-то накрасилась поярче… Я молча выдрала машинку из его рук и протянула плачущему мальчику. Иначе с ним нельзя. Но, как я уже сто раз наблюдала, обиженного ребенка не так просто успокоить. Матери пришлось поднять его на руки и отнести на безопасное расстояние.

– Боьхум ю хьо!¹ – выкрикнул Расул и метнул в меня песком.

У меня не было настроения сюсюкаться, поэтому я крепко схватила его за шкирку и прошипела на ухо:

– Еще к кому полезешь – и мы уйдем домой.

Отпустив маленького забияку, я поспешила к пока не занятым качелям. За спиной послушалось шуршание очередной горсти песка.

Папа Расула, родной брат моего отца, очень гордился тем фактом, что его трехлетнего сына боится весь двор, включая детей постарше. Любое сообщение о том, что Расул опять подрался, вызывало его восторг и восхищение.

«Это – наследственное, – любил приговаривать дядя Хамзат. – Нас было пятеро братьев, и нас весь район боялся!»

А по-моему, гордиться нечем. На нас смотрели как на дикарей, спустившихся с гор. Во взглядах людей вечно читалось избитое «понаехали тут». Хорошо еще, что мое имя – Луиза. Не очень экзотическое, скорее европейское, чем кавказское, хотя у нас каждая третья – если не вторая – Луиза или Раиса. Когда мне приходится представляться русским, я не слышу в ответ «Повторите, пожалуйста?» или, чего хуже, с трудом сдерживаемый смех. Внешне тоже вполне могу сойти за местную: у меня, как у матери, светлая кожа и светло-голубые глаза – милиция еще ни разу не останавливала. Вот только акцент выдает: он не особо заметен, но так как мы дома разговариваем на родном языке, это не могло не отразиться на произношении русских слов. А в принципе я горжусь своей нацией и ни за что не променяла бы ее на другую.

Я вообще-то терпеть не могу гулять с Расулом, так как постоянно приходится разбираться с мамашами обиженных им детей. Ну и еще потому, что иногда меня принимают за его мать, то есть я выгляжу старше своих лет, а мне это, прямо скажем, не льстит. К счастью, эти добровольно-принудительные прогулки случаются нечасто. А сегодня я сама на нее напросилась: мне необходимо было побыть одной и еще раз прогнать в голове все произошедшее.

Едва я снова вошла в умиротворяющий транс полета, созвучного имени «Роберт», подошла какая-то девочка и попросила покататься. Похоже, никогда уже не наступит возраст, когда меня не будут сгонять с качелей!

На площадку заехал мальчик на красивом трехколесном велосипеде с кучей кнопок и рычагов. Малыши сразу окружили диковинку и ее счастливого обладателя. Я поймала загоревшийся взгляд Расула. Он вразвалочку подошел к велику, отшвырнув оказавшуюся на пути девочку постарше (обошлось, она не заплакала), и начал деловито тыкать в кнопки. Игрушка залилась бодрой детской песенкой, перемежаясь сигналами и звонками. Разум подсказывал мне, что лучше нам уйти, но сердце надеялось, что все обойдется. К велику подошла женщина и передвинула какой-то рычаг. Музыка прекратилась.

– Извини, малыш, так скоро батарейки сядут, – ласково сказала она.

Губы Расула незаметно дрогнули, и одним движением ноги он опрокинул велосипед на землю вместе с хозяином. Послышался рев. Я тут же подбежала к месту происшествия и, скупо извинившись за недостойное поведение «сына», схватила Расула за руку и потащила подальше от цивилизованного общества.

– Не хочу, не хочу! – ныл он, пытаясь вырваться на волю, однако мне надо было сосредоточиться, а в такой обстановке это невозможно. За спиной слышалось:

– …эти кавказцы… беспредел… житья нет… дикие… понаехали…

А ведь я всю жизнь живу в Москве.

Мы с Расулом перебрались в соседний двор. Детей там обычно не бывает, и сейчас он пустовал. Расул в гордом одиночестве принялся раскручивать себя на карусели, а я снова взгромоздилась на качели. Здесь цепей не было, и теперь я была зажата меж двух стальных прутьев, словно котлета, подхваченная кухонными щипцами.

«Ро – берт! Ро-берт! Ро-берт!»

Какое необычное имя. И очень ему подходит.

Впервые я увидела его у ворот нашей школы через неделю после начала занятий. Интересно, как это получается: видишь человека и еще без знакомства, без слов чувствуешь, что зацепило. Хотя Роберт был достаточно симпатичным, чтобы зацепить любую девчонку!

Два раза в неделю предмет моего интереса занимал свой наблюдательный пост и прохаживался вдоль забора, выискивая кого-то среди школьников. Иногда закуривал сигарету, но почти не затягивался, больше держал ее в руке, зажав между указательным и средним пальцем. Кого он ждал, гадала я, украдкой поглядывая на незнакомца. Девушку? Сестру? Дочь? На вид ему было лет двадцать пять – вполне возможно, что у него есть ребенок-первоклассник… Мне никак не удавалось это разузнать – сразу после уроков надо было идти домой с Камиллой, а поверять ей свое любопытство и, тем более, втягивать в слежку за незнакомым парнем я пока не собиралась.

Я заметила, что одет он каждый раз практически в одно и то же: или кожаный пиджак на белую футболку, или черный классический свитер, голубые или черные джинсы с прикрепленной к поясу серебристой цепью. Свитер мне нравился больше. Парень почти не смотрел по сторонам, уткнувшись в экран мобильного, только изредка бросал нетерпеливый взгляд на дверь школы. Вот и все, что я успевала рассмотреть за несколько минут, пока мы с Камиллой шли до ворот.

Так бы этот красавчик и остался для меня таинственным незнакомцем, если бы однажды Камилле не пришлось остаться после уроков для обсуждения внеклассного мероприятия.

В ожидании сестры я присела на лавочку возле школы и достала мобильник – почитать очередную скачанную книгу.

Вокруг с шумом носилась мелюзга из младших классов, но мне это не мешало. Я полностью погрузилась в чтение, слившись воедино с главным героем, и не сразу заметила, что меня кто-то зовет.

– Девушка! Девушка!

Я подняла глаза и… замерла. И даже слегка покраснела.

Тот самый парень возвышался надо мной, ожидая, пока я обращу на него внимание. Он был в черном свитере, а я, как назло, собрала свои длинные светлые волосы в простецкий пучок!

– Можно присесть? – он кивнул на мою сумку, занимавшую оставшуюся часть лавки.

– Да, конечно, – я неспешно убрала сумку и снова уставилась в экран.

Парень сел рядом. По коже пробежал приятный нервный холодок.

Клумбы вокруг школы устилала опавшая листва и плоды каштанов, перегнивающие дикие яблоки и груши источали терпко-сладкий аромат. Светило мягкое солнце бабьего лета, и то ли от близости симпатичного парня, то ли от витавшего над школой своеобразного запаха осени – у меня слегка закружилась голова. Я не собиралась знакомиться, мне достаточно было этих удивительных молчаливых минут, проведенных с ним на одной лавочке.

Парень по привычке что-то листал в своем телефоне. Я притворялась, что читаю, а сама краем глаза рассматривала его лицо, впервые так близко. Темно-карие глаза, окаймленные тонкими усиками и бородкой губы, аккуратные волны густых кучерявых волос почти до плеч – он совсем не похож на русского, но и на нашего тоже. Кто же он?

– Ты случайно не из одиннадцатого «А»? – вдруг спросил он, повернув голову. Надеюсь, я достаточно быстро среагировала и отвела взгляд – чтобы он не воображал себе, что я на него пялюсь.

– Да, – ответила я, обрадовавшись поводу поговорить и при определенной доле везения выяснить, наконец, мучивший меня вопрос.

– Че там, у вас же уже закончились уроки?

– Да, я просто жду сестру.

– А Коляна небось опять к директору вызвали? Что-то долго его нет…

– Какого Коляна? Смирнова или… – фамилию новенького Коли я не запомнила.

– Дицмана, – подсказал парень. – Я его брат, если что.

Брат Коли Дицмана? Я недоуменно уставилась на этого педантичного симпатягу. Брат парня, который, едва переступив порог нашей школы, стал легендой? Того Коли, который таскал в чехле электрогитару, потому что после уроков репетировал с собственной рок-группой? Того самого, который носил ядовито-зеленые «Гриндерсы», а сегодня пришел выкрашенный в рыжий цвет с пятнами золотого блонда по всей голове? И кто заводил десять новых знакомств в день благодаря своему остроумию и дерзости? Они абсолютно не были похожи между собой ни внешне, ни в манере поведения.

Новоявленный Дицман-старший поймал мой удивленный взгляд.

– Сходства мало, правда? – усмехнулся он. – Мы – братья по отцу, а мамы разные. Так что он задерживается, ты не в курсе?

– А он у директора.

– Так я и знал! По поводу?

– По поводу волос.

Я прыснула со смеху, вспоминая реакцию каждого из учителей, когда они замечали Колин причесон.

– Побрился налысо? – нарочито ахнул Колин брат.

– Лучше бы побрился. Наш директор вряд ли оценит его старания.

– С ним одни проблемы, – вздохнул Дицман-старший. – Стоит отлучиться на пару дней – и очередной сюрприз.

– Такой возраст, – пожала плечами я и тут же упрекнула себя: как по-старушачьи это звучит!

– Меня Роберт зовут, кстати, – представился он.

– Луиза, – поддавшись действию погожего денька, я кокетливо взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. В глазах Роберта блеснул озорной огонек. Полметра осени между нами наполнялись чем-то вязким, тянувшим нас друг к другу, как растянутая жвачка для рук, чем-то неведомым, а потому опасным и одновременно желанным.

Я, наверно, успела бы досчитать до пяти или шести, когда он, наконец, произнес:

– Интересное имя. Не Лиза, а Луиза. Коротко можно звать тебя Лу.

– А тебя Роб?

– Или Боб.

– Редкое имя.

– Мама постаралась. Коляну больше повезло.

– А что это за фамилия Дицман? Кто ты по нации?

Это – «святой» вопрос, который я должна была задать парню прежде, чем строить глазки. Хотя я уже не тешила себя надеждой, что он окажется моим земляком, но все равно мне стало интересно.

– Фамилия еврейская, – ответил Роберт. – Тут такое запутанное дело. Видишь ли, папа мой – еврей, а мама – русская. Но евреи ведут национальность по матери, так что по папе я – русский, а по маме – еврей.

Я вежливо улыбнулась, а про себя подумала: «Ва Дел, еврей! Хуже не придумаешь. Вот невезуха!».

Положа руку на сердце, признаюсь, что когда Роберт ко мне подсел, я надеялась, что он окажется чеченцем, и я смогу с ним общаться. Когда он представился, я надеялась, что он окажется кавказцем, и, возможно, это сойдет мне с рук… хотя вряд ли… но вдруг… А вот русский еврей!.. Теперь шансов – НОЛЬ. Даже минус сто. И думать не стоит!

– Ты – антисемитка? – Роберт заметил мое напряжение. От него ничего невозможно скрыть. – Скинша? Или как там это называется…

– Нет-нет, – поспешно ответила я. – Просто не знала, что у евреев все… э-э-э… так сложно.

Вроде выкрутилась. А зачем? Не проще было сказать «Да» и уйти, выбросить эту дурь из головы. Если нет никаких перспектив, к чему вообще пытаться что-то изобразить?

Я не могла, как мои одноклассницы, встречаться с парнями от нечего делать. Прежде чем встречаться, я должна быть уверена, что смогу в будущем выйти замуж за этого человека, иначе к чему все эти перья? А за Роберта я выйти не смогу ни при каких обстоятельствах… Разве что вдруг останусь круглой сиротой. Круглой сиротой – это значит, кроме отца и матери, брата и сестры потерять всех бабушек, дедушек, теть и дядей, кузенов и кузин, племянников и племянниц, считая двоюродных и троюродных. И это как минимум.

– Социальные сети? – Роберт, между тем, продолжил общение, кивнув на мой телефон.

– Я читаю книгу.

– Какую?

– «Числа».

– Врешь?! – воскликнул Роберт. – Я тоже.

Я скорчила недоверчивую мину. Тогда в доказательство он протянул мне свой мобильник и подсветил потухший экран. Я пробежала глазами текст. Да, знакомые имена. Вот так совпадение! А, может, это – судьба? Но, вспомнив про обстоятельства, я подумала, что скорее, это – НЕСУДЬБА.

– Я на «Бесконечности» уже, а ты?

– «Хаос», – назвала я вторую часть трилогии.

– Любишь фантастику?

– Посоветовали, – пожала я плечами.

Я любила читать все, что касалось подростков, будь то фантастика или реализм. «Числа» мне перекинула одноклассница и, в общем, книга мне нравилась.

– Сколько тебе? Семнадцать?

Роберт явно собирался продолжать знакомство, задавая все новые вопросы. Я лишь кивнула. Разум «уважающей себя чеченской девушки» настойчиво рекомендовал мне незамедлительно встать со скамейки и гордо удалиться в школу. Я не шелохнулась. Ничего же не будет, если мы немного поболтаем – протестовал голос сердца, замиравшего от каждого взгляда Роберта.

– Мне двадцать три.

Я удостоверилась, что за мной не наблюдают любопытные глаза, обладатели которых потом могли бы по нашей внутренней «почте» донести брату или родителям, что я общалась с посторонним парнем. Вроде все чисто.

– У тебя много братьев? – я решила из вежливости тоже что-нибудь спросить.

– Только Колька. А у тебя?

– Брат и сестра. Вот и она, кстати.

В это время на пороге школы появилась Камилла, а за ней – Дицман-младший. Испытывая одновременно досаду и облегчение, я поспешно поднялась ей навстречу, чтобы она чего не подумала про нас с Робертом.

– Как меня тошнит от этой школы, – заявила Камилла, подходя ближе. – Ну что, идем?

Она подхватила меня под руку и потянула со двора.

– Пока, – одними губами произнесла я, обернувшись к Роберту.

– Увидимся, – довольно громко ответил он, махнул мне рукой и уставился на голову Коли, который как раз снял перед ним бейсболку и отвесил поклон до земли.

Почему он сказал «Увидимся»? Что он имел в виду – вежливо прощался или правда хотел снова меня увидеть? Зачем расспрашивал про возраст, про книгу? Неужели я ему понравилась? Забавно и… приятно…

Именно над этими вопросами я и размышляла, гуляя с Расулом.

Интересно, такие же чувства испытывает мотылек, летя на свет раскаленной лампочки, а рыба – заглатывая приманку? И хочется, и колется. Впрочем, они – безмозглые существа, ведомые инстинктом, и не знают, чем закончится их риск. А вот я, разумная девушка знаю, что если дам волю чувствам, это приведет к катастрофе. Но, слава Всевышнему, я не влюбилась в Роберта. Я контролирую ситуацию. Это был просто легкий, ни к чему не обязывающий флирт. Если он еще раз ко мне подойдет, я его отошью. Или еще немного поиграюсь потихоньку, а потом выброшу из головы.

Только за «своего». Я – чеченка, а он – нет.

2

Он – чеченец, а я – нет.

Вот так все элементарно и вот так все невероятно сложно.

Я со всей дури разогнала качели, словно готовилась к полету в космос. Грохнуться бы сейчас на землю и забыть его, как страшный сон. Или как приятный сон, которому не суждено сбыться. В наушниках гремела «Ария», спутавшиеся патлы хлестали меня по щекам. Я делала вид, что не замечаю детей, с завистью поглядывавших на качели. Сейчас мне необходим адреналин, хоть немного адреналина, чтобы вырвать из сердца Руслана. Земля, небо, деревья – скакали перед глазами, но нельзя зажмуриваться, иначе я сразу видела его: его лицо, фигуру, его ник, наконец.

«Где ты его подцепила?» – спрашивала Ирка.

Ну, где-где, в интернете, конечно. Я с кавказцами никогда близко не общалась и вообще очень их боялась. Единственным знакомым «оттуда» был одноклассник из старой школы, азербайджанец Кемаль, да и с ним я особо контакт не поддерживала. Может, если бы у Руслана был ник «чеченец» или «кавказец», я бы не стала с ним разговаривать. Но он, конечно, был просто «Русик». Руслан и Руслан, мало ли русских ребят с таким именем?

К качелям подошла одна из мам. Судя по шевелению губ, она пыталась мне что-то сказать. Скорее всего, насчет качелей. Не приглушая музыку, я спрыгнула на всем ходу. Пятки отозвались резкой болью, я с трудом удержалась на ногах и побрела вдоль двора.

Если быть совсем точной, с Русланом мы познакомились в онлайн игре «Варвары». Ненавижу всякие фермочки и фирмочки, поэтому и зарегистрировалась в более воинственной игре. Система элементарная, как и все подобные ей многопользовательские стратегии и убивалки: есть враги, есть свои, есть кланы – сообщества игроков. Руслан был лидер нашего клана и лидер отменный, справедливый и расчетливый. Он организовывал разные конкурсы, объяснял новичкам нюансы игры, щедро делился трофеями. Я смотрела ему в рот, если можно так сказать об игре для мобильника, стала его тенью, его верным помощником и правой рукой.

Я подсела на «Варваров», как на наркотик: с утра первым делом заходила интернет и проверяла, нет ли новых акций от админов. Потом одной рукой завтракала и собиралась в школу, другой по ходу дела убивая бесконечных врагов. На каждой перемене между уроками я долбилась в боях. Потом делала небольшой перерыв, а вечером два часа подряд уже обеими руками убивала представителей виртуальной фауны на ужасно важных общеклановых сходках. Не дай Бог кому-то было позвонить мне в этот момент! И так пока глаза не закроются, а трубка не выпадет из рук. Каждый день, без выходных.

Поначалу мы с Русланом общались только насчет игры. Я понимала его с полуслова. Едва у меня возникала какая-то идея, как в следующий миг он предлагал тоже самое. В клане нас даже поддевали намеками на более близкие отношения. Конечно, мне было любопытно посмотреть, кто там сидит по ту сторону экрана, но первой сделать шаг в этом плане я бы никогда не смогла.

Приличной силы удар по плечу вывел меня из задумчивого оцепенения. Из-за наушников я не услышала, как сзади подкрался мой старший брат, и едва не нарожала ежиков с перепугу.

– Кирилл, твою мать! – воскликнула я и приглушила звук.

– Я же не виноват, что ты в «ушах», – Кирилл лыбился, страшно довольный, что сумел меня напугать. – Ключи есть?

– Есть, придурок! Больше так не делай!

Покопавшись в кармане, я выудила на свет связку ключей на брелке в виде футбольного мяча. Подарок брата. Круто, да? Если учесть, что я не увлекаюсь футболом.

Кирилл чем-то похож на меня, сразу видно, что мы брат и сестра – по пепельно-русым волосам, по тускло-серым глазам. Но если себя в плане внешности я считала безнадежной банальностью, то Кирилл был симпатичный, вот бы еще одежде уделял соответствующее внимание…

– Домой не идешь? – спросил брат. – У меня есть сосиски!

– Нет, погуляю еще.

Я забрала у него из рук початую бутылку с газировкой и сделала пару глотков.

– Все одна бродишь, как волчица? – Кирилл вытащил у меня из уха наушник и прислушался. – И опять какой-то депрессон гоняешь?

Вздохнув в ответ, я сделала еще один приличный глоток, и брат поспешно забрал у меня бутылку, будто там была водка.

Хотела бы я, чтобы кто-то из старых подруг был рядом – высказаться-выплакаться о своей невезучести. Позвоню вечером Ирке что ли. Но все равно телефон – не то, что живое общение.

– Да ладно, не переживай, все наладится, – Кирилл потрепал меня по плечу и направился к подъезду.

Ему легко говорить, ведь после перемены места жительства его не стали переводить в новый институт! А меня засунули в эту школу, в этот класс, где за десять лет уже сложились свои компании, и мне не было места ни в одной из них. Я ощущала себя нужной только в одном месте – в клане.

Через три месяца знакомства с Русланом мы незаметно съехали на общение не только по поводу «Варваров». Он расспрашивал про жизнь, учебу, рассказывал о себе – что он тоже живет в Москве, что ему двадцать два года и учится он в «Плешке». И что он – чеченец. Меня это совершенно не напрягло. Чеченцев я представляла исключительно бородатыми дядьками в камуфляже и с автоматом наперевес, но Руслан – другое дело. Я была уверена, что он обрусевший чеченец, вроде нашего Кемаля, который еле два слова мог связать на родном языке, а в Баку не был лет пятнадцать.

Руслан никогда не просил встретиться или, в конце концов, обменяться фотками. А ведь если я ему нравлюсь, это было бы логично? На закрытом форуме были размещены телефоны всех членов клана, в том числе и мой – однако он ни разу не позвонил и не написал смс, все общение происходило через игру…

Однако если тебе суждено встретиться с человеком, от этого не уйдешь, верно? Это я запомнила еще из фильма «Интуиция».

Наша с Русланом встреча произошла спонтанно. Однажды августовским вечером мы должны были всем кланом идти мочить одну особо опасную зверюгу, с которой выпадали ценные артефакты. А у меня настроение ни к черту. Поругалась с мамой из-за какой-то ерунды, Ирка моя улетела в Египет. В довершение ко всему в глубине души мне хотелось, чтобы кто-нибудь (желательно – Руслан, конечно) написал мне или позвонил и позвал в игру лично. Мы договорились начать бой в десять вечера. В пятнадцать минут одиннадцатого еще никто обо мне не вспомнил, и мне пришло в голову, что они вполне могли найти мне замену – система игры это допускала. Озлобленная еще больше, я взяла телефон, и тут он завибрировал.

«Привет! Заходишь?»

Это был Руслан. Я давно занесла его номер в список контактов, и теперь отправитель смс определился на экране.

«Наверно нет, мне плохо», – набрала я в ответ.

Не успел еще прийти отчет о доставке, как трубка забренчала первые аккорды «Группы крови». Он ЗВОНИЛ! Я, мягко говоря, словила шок, так как готовилась к долгой милой переписке и не была морально подготовлена к такому повороту событий.

– Да, – сказала я чуть севшим голосом.

– Катя? Это Руслан.

Можно ли влюбиться в голос? Кажется, да… Он произнес всего три слова и уже умудрился нажать незримые кнопки в моей душе, запустившие программу захвата сердца.

– Что с тобой? Ты заболела? – кажется, он действительно был обеспокоен.

– Простудилась, – соврала я, – температура поднялась. И вообще как-то гадко на душе.

– Почему?

– Поругалась с мамой… Знаешь, у меня почему-то такое чувство, что я одна в этом городе.

Зачем я это сказала? Какая-то пурга. Но Руслан, помолчав, ответил:

– Не думай так. Ты не одна. Я тоже здесь живу.

Я почувствовала, что он улыбается, и тоже улыбнулась.

– Спасибо. Значит, нас двое?

– Тебе еще кто-то нужен?

Да что ж это такое?! Это разговор друзей или…?

– Думаю, тебя вполне хватит.

– Так ты зайдешь?

– Нет, извини. Не то настроение, – я стояла, опершись на подоконник, и всматривалась в бесчисленные огни города, словно пыталась разглядеть среди них Руслана. Я хотела, чтобы он подольше меня уговаривал, как капризного ребенка, хотела еще послушать его голос, пытаясь представить, какой он из себя.

– А как тебе его поднять?

Что попросить? Фотку? Или сразу свидание?

– О, мое настроение можно поднять только чем-то сладким.

– Что тебе привезти?

Сердце совершило головокружительный кульбит. Спокойствие! Не ори от счастья, что кто-то, кажется, наконец, обратил на тебя слегка повышенное внимание!.. Моя ладонь вспотела, и я крепче стиснула трубку, чтобы не уронить.

– Торт «Птичье молоко», – выпалила я первое, что пришло в голову.

– Адрес доставки?

Назвала адрес.

– Да это близко. Не засыпай, я подъеду через полчаса, ладно?

– Окей, – я глянула на часы, была половина одиннадцатого.

– Ну, жди, – и Руслан отключился.

Я присела на диван и застыла, просто не верила, что он приедет. То, что мы знакомы по интернету, не значит, что я ему такая близкая подруга, ради которой можно примчаться среди ночи с тортом под мышкой.

Почти до одиннадцати я сидела на том же месте, сжав трубку в руке, в ожидании, что он позвонит и скажет, что это просто шутка и мы встретимся как-нибудь в другой раз… Ну а если не шутка, как нам пересечься? Мой комендантский час начинался в девять вечера, позже этого времени я выходила только с родителями или с Кириллом. Улизнуть потихоньку на улицу?..

Я слышала, как мама легла спать. Дядя Слава отъехал в командировку. У Кирилла из комнаты доносились звуки футбольного матча, он никогда не ложился рано. Дверь его комнаты была как раз напротив входной, и я никак не могла проскользнуть незамеченной. Если я скажу ему, что мне надо выйти увидеться с парнем, он мог повести себя непредсказуемо, от полного запрета до благословения в путь-дорогу…

Телефон зазвонил неожиданно, я аж вздрогнула. Снова Руслан. Я приняла вызов, уверенная, что все обломалось.

– Кать, я тут задерживаюсь еще на полчасика. Это не поздно?

– Нет, все отлично, – бодро соврала я.

Он пытается отмазаться от встречи? Пусть так и скажет, а перевести стрелки на себя я не дам. Тут до меня дошло, что выгляжу я не самым подобающим образом для первого свидания. В срочном порядке скинув затертые домашние треники и футболку XXL, полезла в шкаф. Выбор небогатый: сплошь джинсы, пара темных школьных юбок и свитера третьего года носки. Вовремя же меня торкнуло! Со вздохом я нацепила наименее мятые джинсы и наиболее обтягивающую футболку, потом потихоньку подошла к комнате Кирилла.

– Да что ж ты делаешь, скотина!.. Бей, бей!.. Отлично, я в пять лет играл лучше… – тот вовсю комментировал матч. В кино с ним ходить невозможно, точно также комментирует каждый вздох героев, главных и второстепенных.

Я робко заглянула в берлогу брата. Кирилл развалился в старом кресле с изодранными краями и подлокотниками – свидетельством того, что этот предмет мебели нежно любил не только хозяин, но его кот. В одной руке зажата банка пива, другая обнимает пакет чипсов. Вокруг пол усеян крошками и огрызками еще каких-то снеков, которыми, он, естественно, не считал необходимым со мной делиться. Воздух наполнял усиленный глутаматом натрия запах бекона и гул трибун.

– Кирь, не спишь?

– Нет, заходи. Посмотришь на наш позор… – он не отрывал взгляд от экрана. – Ну! Ну! Ай!..

Я прошла к креслу и запустила руку в почти пустой пакет. Судя по количеству съеденного, шел уже второй тайм. Раздвинув пальцы, я постаралась захватить чипсов с запасом.

– Сейчас один знакомый подъедет, – пробормотала я невинным голосом, – я выйду на лестницу, заберу кое-что.

– Что там? Анаша? Поделишься со мной!

– Да нет, – фыркнула я и дала не в меру остроумному братцу шутливый подзатыльник. – Героин.

– Давай-давай… – все также поглощенный игрой, Кирилл кивнул головой. – Ох, что ж ты делаешь, сверло тебе в ногу!..

Отличный момент для моей просьбы! Не будь сейчас важного матча, наверняка Кирилл захотел бы взглянуть, кто конкретно и что собирается мне передать, постоять рядом да погреть уши. Я вышла из комнаты брата и примостилась на стуле у входной двери, чтобы, услышав громыхание лифта на нашем этаже, успеть открыть ее до звонка. Горка чипсов в ладони быстро растаяла, остались только жирные следы и крапинки приправы. Я облизала ладонь – все равно ведь никто не видит – и уставилась на дверь, как Люк Скайуокер, собирающийся вырвать из болота свой крестокрыл.

В половине двенадцатого Руслан снова позвонил, уточнил адрес и сказал, что подъезжает. Уже раздражало, если честно. Чего может быть такого важного, тем более если он близко?!

– А ты выйти не сможешь? – спросил Руслан.

Ага, в двенадцать ночи…

– Нет, извини, мама не выпустит. Ты поднимись, я выйду на лестницу.

Меня снова начало колбасить от волнения, что-то постоянно кололо в груди, а губы сами собой растягивались в улыбке. Определенно, сегодняшняя встреча должна все расставить по местам. Если я ему не понравлюсь, я вообще брошу «Варваров»! А если он мне не понравится?.. Для этого он должен быть последним уродом.

Услышав звук поднимающегося лифта, я сорвалась с места и бросилась открывать дверь. Без четверти двенадцать. Кабина остановилась на нашем этаже, двери открылись… Я так долго предвкушала момент нашей встречи, что едва не падала от волнения.

Из лифта вышел Руслан.

Я сразу поняла, что это он. ОН! Шапка темных прямых волос, длинная челка почти скрыла пронзительные карие глаза. Прямой нос, тонкие губы. Высокий, выше меня. С коробкой под мышкой. Небрежной походкой Руслан вышел из лифта и, увидев меня в дверях, смущенно улыбнулся и сообщил:

– Вот я и добрался.

Мне уже семнадцать, а я никогда не встречалась с парнями. Я вечно влюбляюсь в недостижимых мужчин. Пару лет сохла по солисту популярной группы, потом переключилась на нового учителя по истории. И, прямо перед появлением Руслана, я как раз умирала по парню из параллели, которого до десятого класса в упор не замечала. Собственно, поэтому я и зашла в игру – хотелось чем-то отвлечься и развлечься. Да и этот дурацкий переезд выбил меня из колеи. Шутка ли, учишься-учишься десять лет в одной школе, и вдруг тебя срывают с насиженного места и перебрасывают на другой конец Москвы. Спасибо дяде Славе, новому маминому мужу.

Увидев Руслана, я просто онемела, так он мне понравился! И если учесть, что мы и до этого отлично ладили по интернету, я мгновенно сдала все бастионы и с первого взгляда втрескалась в нашего лидера по самую макушку.

– Это мне? – спросила я, усилием воли взяв себя в руки и переводя взгляд на торт.

– Что? Ах да, конечно, – ответил он и протянул гостинец. – Как твое самочувствие?

– Пойдет, – я забрала коробку, не зная, что делать дальше. Приглашать его зайти?

– У тебя вода есть? Налей да.

– Идем на кухню. Могу чай приготовить.

– Да нет, спасибо, воды выпью и поеду, еще дела есть.

– Какие дела в такое время?

– Всякие-разные.

Эту фразу я восприняла как «не суй свой нос не в свое дело, и вообще через две минуты меня тут не будет». Обидно, ничего не скажешь.

Мы зашли в квартиру, и я на всякий случай прикрыла дверь в комнату Кирилла, хотя он был увлечен футболом и не замечал происходящего вокруг. Сколько раз мама говорила мне мыть посуду сразу после ужина… И пол я не успела подмести… Хоть со стола убрала… С этими мыслями я провела Руслана на нашу небольшую кухню.

Я налила в стакан воды, и мы сели друг напротив друга за стол, застеленный обычной клеенкой. Мама не стелила нам скатерть, говорила, что мы быстро ее пачкаем, а ей стирать неохота. Предполагалось, что это унизительно, что мы с Кириллом должны покаяться и стараться есть аккуратнее. А мне нравится клеенка – она живее, ярче скатерти. То у нас стол засыпан лимонами, то уставлен чашками с кофе, то вазами с экзотическими фруктами. И за завтраком перед школой настроение немного поднимается.

Не зная, что сказать, я теребила ленточку-завязку на коробке с «Птичьим молоком», изучала двухмерные ананасы и киви на новой клеенке. Мне хотелось смотреть на Руслана, но я опасалась, что не смогу вовремя отвести глаза, и он догадается.

– Брат тоже дома? – поинтересовался Руслан, отпивая воды из стакана. – Познакомишь?

Судя по тону, это был сарказм – знакомиться с братом он явно не собирался.

– Когда он смотрит футбол, его лучше не трогать, – ответила я, не поднимая глаз. – Вы убили «немку»?

– Отложили на завтра. Без главного генерала не в кайф идти.

Не справившись с искушением, я взглянула на Руслана. В его глазах светилась какая-то тайна. Даже не так – он словно знал какую-то тайну обо мне. Я – человек простой, без скелетов в шкафу, но его взгляд «а я кое-что про тебя знаю» заставлял снова и снова ворошить прошлое, чтобы удостовериться, что моему нежданному гостю про меня неизвестно ничего, за что могло бы быть стыдно.

– У тебя глаза уставшие, – заметила я. – Тебе надо поменьше играть.

– Это не от «Варваров», – Руслан покачал головой. – Вчера полночи не спал, свадьбу друга праздновали. Ты-то дольше меня в игре бываешь. Как ни зайду – ты или еще там, или уже там.

– Ну, она мне нравится… – согласилась я, чувствуя себя последним задротом.

В голову не приходило ни одного вопроса и ни одного нормального ответа. Я бы только сидела недвижно, молча, и любовалась Русланом, и так всю оставшуюся жизнь. Еще глоток воды. Скоро стакан опустеет.

– Ты на машине приехал?

– Да. Чуть не запутался в ваших домах. У меня, оказывается, тетка в соседнем доме живет, прикинь. Я по привычке туда заехал.

– А торт где взял в такое время?

– Там, в начале проспекта. Ты такой любишь?

Я не очень любила «Птичье молоко».

– Люблю.

– Сладкоежка, значит.

До меня дошло, что я так его и не поблагодарила.

– Спасибо. Тебе не стоило…

– Для хорошего человека ничего не жалко, – перебил Руслан.

Перекрестье взглядов «я-кое-что-знаю» и «ты-мой-идеал» и молчание. Кончик ленты в моих руках постепенно превращается в лохмотья. Что-то происходит…

«По синему морю к зеленой земле плыву я на белом своем корабле…»

Руслан, ухмыльнувшись, достал из кармана брюк мобильник неизвестной марки и ответил на вызов. Заговорил на чеченском. Просто заговорил, а мне казалось, он поет песню. Никогда в жизни не слышала более мелодично звучащего языка. Он был насыщен мягкими звуками и как-то… подходил говорившему. То и дело в разговоре Руслан употреблял русские слова, звучало забавно. Прислушиваясь, я молила Бога, чтобы в кухню не зашел Кирилл или, чего хуже – мама. Она боялась кавказцев еще больше меня и, думаю, ей не спалось бы так спокойно, знай она, что в ее квартире находится живой чеченец.

– Ладно, я поехал, – Руслан, закончив разговор, отставил пустой стакан и поднялся.

– Спасибо, что навестил, – я тоже встала и проводила его до двери, теперь уже не веря, что сказка закончилась, и он уходит, возможно, навсегда.

Пока Руслан дожидался лифта, я стояла на пороге. Думала, он скажет, что мы еще увидимся или даже назначит настоящее свидание. Напрасно.

– Пока, до связи, – молвил он и зашел в кабину.

Я кивнула в ответ. Пока двери не закрылись, мы смотрели друг на друга, словно держались за руки, и мне показалось, он глубоко задумался, что-то решал для себя.

В тот вечер я просидела в игре до часа ночи, ожидая, что Руслан зайдет и напишет что-нибудь по поводу нашей встречи. Не зашел. Не зашел и на следующий день, и я восприняла его отсутствие как отставку. Состояние безответной влюбленности для меня не впервой, и я была готова страдать, зная, чем это в итоге закончится: сегодня жить без него не могу, а через месяцок-другой переломаюсь, как наркоман, и выберу очередной недосягаемый идеал. Но пока идет ломка…

Через день после нашей встречи в разгар урока истории, когда французы несмотря на холод и оскудевшие запасы продовольствия упрямо подступали к Москве, мне на мессенджер упало сообщение:

«Привет! Как торт? Занята сегодня?»

Я тут же полностью отключилась от реальности, забыв о французах и горящей столице. Кому нужны эти давно умершие французы, мне пора выстраивать собственные наполеоновские планы!

«Торта уже нет :) Сегодня не занята».

Через несколько минут мобильник поймал предложение встретиться у Охотного Ряда. Есть на свете счастье! Все оставшиеся уроки прошли как в тумане: французов гнали в шею, из амебы развивался гомо сапиенс, излучение излучалось… А я мысленно была уже на Манежной площади, рядом с ним.

Руслан, сама строгость и элегантность в черном пальто, темно-синих вельветовых брюках и синих тимберлендах, поджидал меня рядом с памятником маршалу Жукову, неспешно прохаживаясь взад и вперед. Я искренне понадеялась, что в его планах нет посиделок в кафе. Тогда не придется снимать верхнюю одежду и позориться одним из старых свитеров.

После обмена приветствиями я поинтересовалась, что мы будем делать.

– А что ты хочешь? – галантно спросил Руслан.

– Ну… – я на мгновение задумалась. – Давай просто пойдем прямо.

Свидание! Настоящее свидание! Первое за семнадцать лет. И как профана в этом деле, меня мучил вопрос: мы встречаемся или нет? Мы – пара или все же друзья?

Руслан не пытался меня обнять или взять за руку, мы просто кружили по Красной площади, болтая о том о сем. Читая в его взгляде интерес к моей персоне, я панически боялась обмануться.

– Я сегодня без машины. Давай провожу? – предложил он через пару часов, видимо, поняв, что я готова гулять пока ноги не отнимутся. – Идем до «Александровского сада»?

Дойдя до «Сада», Руслан сказал:

– Идем до «Арбатской»?

Я согласилась, хотя уже порядком устала. Но за ним я могла идти и до МКАДа. От «Арбатской» было решено идти уже до проспекта, до дома, а это еще пара-тройка километров.

С ним было интересно. Иногда мы хохмили и смеялись, но инициатором шуток чаще выступала я.

– У меня из-за тебя щеки болят, – пожаловался Руслан. Лучший комплимент в моей жизни.

Сам он предпочитал удивлять меня любопытными фактами, новинками игрового рынка и кино, рассказывал забавные случаи из жизни своих родственников, которых, как оказалось, у него столько, что пальцев обеих рук не хватит, чтобы пересчитать.

Однако у подъезда, когда пришло время прощаться, Руслан умолк и задумался.

– О чем? – спросила я.

– Об одном важном деле, – уклончиво ответил он.

– Ты по ходу скрытный. Может, ты – тайный агент?

– Ага. Или человек-паук. Или вампир, – усмехнулся он и, помолчав, добавил, серьезно глядя мне в глаза: – Ты смешная. Нет, скорее забавная.

Эти слова звучали почти как признание.

– Ты тоже ничего, – сказала я как можно небрежнее.

Руслан засунул руки в карманы пальто, все еще не отрывая от меня загадочного взгляда. Я снова отступила, разорвала незримое сцепление «рук» между нами, опустила взор.

– Ладно, я пошел?

– Давай.

– Давай.

– Пока!

– Пока!

Тут мы оба снова прыснули со смеху.

– Иди уже, генерал, – Руслан кивнул на дверь подъезда. – Тебя ведь ждут. Увидимся!

Я зашла в дом и, когда дверь закрылась, помчалась на пролет между первым и вторым этажом, чтобы еще раз на него посмотреть. Сердце отбивало рок в висках и в груди. Руслан быстрым шагом пересекал двор, но вдруг остановился и обернулся, словно почувствовал мой взгляд. Без сомнения, он заметил меня в окне, потому что махнул рукой и заспешил дальше по своим секретным делам.

«Увидимся!»

К вечеру я окончательно убедила себя, что нравлюсь ему, и мы будем встречаться. Настроение было отличное, я порхала по квартире и даже приготовила пирог – к немалому удивлению Кирилла.

– У нас праздник? – спросил он, с преувеличенным подозрением осматривая результат моих кулинарных стараний. – Или ты все же решила меня отравить?

– Живи пока, – пошутила я в ответ и отрезала ему здоровенный кусок.

После ужина я зашла в игру и, набравшись смелости, оставила Руслану сообщение:

«А завтра ты свободен?»

Пока я отважно билась, зарабатывая клановый опыт, он тоже зашел. Я видела чат нашего клана, видела, как он со всеми поздоровался и распределил команды для похода на несуществующих монстров. Но ответа на сообщение все не было! Мне надоело чувствовать себя дурой, но именно это ощущение вновь накрыло с головой. Зачем я ему написала? Что я о себе возомнила? Ниже падать было некуда, и я отправила сообщение в общий чат:

«Почему не отвечаешь, лидер?»

И через минуту получила личное сообщение, прочитав которое сразу возникло жгучее желание во второй раз спалить Москву, начав с дома Руслана. Оказывается, я классная девчонка, но у нас ничего не получится, потому что он чеченец, а я – нет. Поэтому и начинать не стоит.

Вот такие пироги.

3

Я не думала о Роберте почти неделю… Почти не думала, если уж на то пошло. Или старалась не думать – до тех пор, пока он снова не появился у забора нашей школы.

После уроков мы с Камиллой остановились на крыльце школы, решая, не зайти ли по дороге домой в кафешку и не прихватить ли кого-нибудь из одноклассниц. Кама в весьма приподнятом настроении болтала без умолку, рассказывая, как прошел ее день. Ее и без того светлые глаза цвета янтаря словно пропитались солнечным светом и возбужденно блестели.

– Ты что, пятерку по физике получила? – спросила я, нарочно нахмурив брови.

– Нет, – сестра загадочно улыбнулась и пригладила длинные, слегка вьющиеся волосы на несколько тонов темнее моих.

– А в чем дело?

Меня уже разбирало любопытство – до сих пор у нас с сестрой не было тайн друг от друга. Пока она была маленькая, я больше времени проводила с братом, Зелимханом, но потом, когда ему исполнилось четырнадцать, у него появились свои друзья и интересы, а я переключилась на подросшую Камиллу, и с тех пор мы – лучшие подруги. А вот теперь она впервые что-то скрывала.

– Да просто хорошее настроение, – пожала плечами Камилла. – Смотри-ка, Хадижка, пойдем с ней?

Ну, не хочешь делиться своей «страшной» тайной – и не надо. Наверняка дело в парне. Я не стала ее допрашивать и подошла к Хадидже, ингушке из параллельного класса. Семья нашей подруги жила через подъезд от нас, и мы с Камиллой иногда заходили к ней в гости. За нашей писаной красавицей увивались все вайнахи школы старше четырнадцати, да и среди невайнахов поклонников хватало. Но, разумеется, она никого близко не подпускала. Отец Хадиджи очень строгий, мать ходит в платке, а сама она с девятого класса носит косынку, несмотря на недовольство некоторых учителей. Возможно, у Хади могли бы быть проблемы из-за платка, но благодаря отличной успеваемости и победам на олимпиадах директор закрывал глаза на ее внешний вид.

– Как контрольная по русскому? – поинтересовалась я.

– Написала как могла. Вчера приехали родственники, некогда было готовиться, – ответила Хадиджа.

– Пойдешь с нами в «Кофе-хаус»? – предложила Камилла. – Мы угощаем.

– Ладно, только у мамы спрошу.

Подруга полезла в сумку за телефоном, и в это время я заметила Роберта. Он неспешной походкой продвигался от ворот в нашу сторону и явно собирался заговорить! Я огляделась в слабой надежде, что где-то здесь стоит Коля, и он идет ему навстречу… увы, одноклассника не было. Я с нарастающим беспокойством следила за Робертом и в то же время не могу отрицать – мне льстило, что он проявляет повышенный интерес к моей персоне.

– Привет! – Роберт подошел к нам вплотную.

Камилла смерила его взглядом, в котором читалось одновременно заносчивое удивление и любопытство. Хадиджа машинально отступила на пару шагов, дожидаясь ответа мамы.

– Привет, – ответила я за всех. А что еще делать, почему бы не поздороваться?

– Как дела? Греетесь тут на солнышке?

– Ну, типа того…

Пока Роберту не удалось поймать меня на цепкие крючки своего взгляда, я опустила глаза и уставилась на его слегка потрепанные черно-оранжевые кроссовки. Все же что-то было общее между ним и Колей.

– А как успехи на учебном поприще? – продолжал допытываться мой новый знакомый.

– Хорошо, спасибо, – коротко ответила я, чувствуя на себе одновременно взгляд Роберта, пялившегося на меня как кот – на колбасу, и Камиллы, которая наверняка заинтригована этим дерзким вторжением на нашу территорию.

Тут Хадиджа перестала говорить по телефону и обратилась к нам:

– Мама разрешила. Идем? Только быстро, мне через час на арабский.

– А вы куда? – бессовестно спросил Роберт.

Я бросила изучать пижонские кроссовки и посмотрела на него надеясь, что на щеках не отражается пожар, разгоравшийся в моей душе.

– В кафе. А что? – ответила за меня Камилла. Ее взор с подозрением перебегал с Роберта на меня и обратно.

– А с вами можно?

– Нет, извини, у нас девичник.

– Лу, а что, Колька сегодня опять у директора?

– Может быть. Он там часто бывает, – сдавленно сказала я.

Все, пора заканчивать этот диалог. Не могу я беспечно флиртовать с парнями, как это делают одноклассницы, ни наедине с Робертом, ни тем более при подруге и сестре! Происходившее со мной при его приближении пугало, и я решила поскорее сбежать от непрошенного чувства – сбежав от Роберта.

– Пошли, девчонки.

Я подхватила их под руки и поволокла прочь, надеясь, что Камилла ничего не заподозрила. Что-то меня настораживает эта напористость Роберта, нельзя же так таращиться на девушку в присутствии посторонних!

– «Лу»? – переспросила Кама, как только мы отошли подальше. – Это кто вообще такой?

– Просто брат одноклассника, – ответила я с невозмутимостью, удивившей даже меня саму.

– Как его зовут?

– Зачем тебе?

– Да просто, – Камилла внимательно смотрела на меня. – Кажется, он запал на тебя.

– Да ну, кому я нужна! – зардевшись, отмахнулась я.

– Скажи да, Хадиж? Он нее смотрел.

– Смотрел-смотрел, – кивнула Хадиджа. – Он не нохчи?

– Нет.

– Жаль. Симпатичный парень. Чей он брат?

– Коли Дицмана. Новенького.

– А, с пятнистой головой? Ясно… Да, жаль, что не нохчи, ты ему точно нравишься.

Тут я покраснела до корней волос, а грудь затопило мягкое тепло. А какой девчонке не польстит, что на нее обратил внимание парень?

Хадиджа печально вздохнула, словно сочувствуя мне, хотя в этом я абсолютно не нуждалась. Это же не любовь с первого взгляда. Так, игра… Я знала, что подруга немного завидует нам с Камиллой. Несмотря на достаточно строгие традиции, которые чтили в нашей семье, нам было позволено больше, чем ей. И уж точно наши родители не собирались выдавать нас замуж, не спросив нашего согласия – как ее. А Хадиджа уже была засватана за человека, которого она видела лишь раз. На фотографии.

Мы, не теряя времени, зашагали в кафе, и я даже ни разу не оглянулась на Роберта. Я была рада, что когда он подошел, со мной оказались девчонки, которые помогли избежать ненужного общения… Или пыталась убедить себя, что рада?

– Смотри-ка, Луиз, это ваша новенькая? – вдруг спросила Хадиджа и указала вперед.

Перед нами по улице еле волочила ноги худенькая девушка с длинными светлыми волосами. Ее голова была опущена, словно она что-то искала на земле, за спиной болтался черный кожаный рюкзак с серыми проплешинами и значками с символами и названиями групп, о существовании которых я не подозревала. Одежда тоже черная, но не женственная и модная, а мешковатая и выцветшая.

– Да, – пожала плечами я, не понимая, чем эта мисс Посредственность заслужила Хадижкин интерес.

– Кажется, она что-то потеряла, – предположила тем временем Хадиджа. – Идем поможем!

Ох уж мне эта добрая душа… Мы с Камиллой лишь переглянулись, а Хадя, словно какая-нибудь Мать Тереза, уже спешила к девушке, имя которой затерялось в моей памяти среди большинства других имен одноклассниц.

– Привет! – без стеснения поздоровалась Хадижда.

Маша, или Лена, или Юля, или как там ее… подняла голову, словно не веря, что к ней могут обратиться.

– Привет, – буркнула она в ответ, переводя взгляд от широкой улыбки и участливого взгляда Хади на наши с Камиллой мины.

Я-то сама не ханжа, могу общаться со сверстниками любой национальности, если только они обычные ребята, а не скины или рок-бомжи, как эта девушка, а вот Камилла вообще никого кроме вайнахов не считает достойным своего общения. Поэтому, надо думать, наши лица не излучали большого энтузиазма, пока мы с брезгливым интересом рассматривали русскую рокершу. Один плюс у нее все же был – фигура, но в остальном смотреть жалко.

– Ты что-то ищешь? Тебе помочь? – продолжала тем временем Хадиджа.

– Нет. Спасибо, – коротко ответила девушка.

– Ты ведь учишься в классе Луизы? – Хадиджа кивнула в мою сторону. – А я в параллельном. Я Хадиджа.

– Катя, – представилась в ответ моя одноклассница.

Ах да, точно. Катя. Впрочем, не все ли равно?

– Ты ведь новенькая? Как тебе наша школа?

– Пойдет…

Этой Кате, как и нам с Камиллой, явно было не по себе от Хадижкиного натиска. Но наша подруга была из той породы людей, которым везде надо, которые всем хотят помогать и со всеми дружить – ее просто нужно знать достаточно хорошо, чтобы воспринимать адекватно.

– А идем с нами в кафе? – предложила Хадижда, ничуть не смутившись, что жертва ее дружелюбия не слишком разговорчива. Мы с Камиллой одновременно закатили глаза к небу.

– Да нет, спасибо. Мне домой надо, – отказалась Катя.

– Хадиж, са нерваш меттах яха ахI! Iад йита иза!²

Камилла решила высказать мысль, уже зревшую в моей голове. Я не решалась ее озвучивать из уважения к подруге, но сестра моя была в этом плане более прямолинейной.

– Ну, как хочешь, – миролюбиво сказала наша добрая самаритянка. – Если что, обращайся!

– И что ты к ней прицепилась? – Камилла уже тянула нас обеих в сторону кафе.

– Я знаю, что такое быть новенькой, – принялась объяснять Хадиджа, покорно следуя за ней. – И потом, родители всегда говорили, что мы должны располагать к себе людей, ведь если они благодаря нам примут ислам, нам простятся все грехи!

– Ой, не начинай, ладно? – не выдержала я.

Не люблю, когда она начинает «проповедовать». Во всем мы сходимся во мнениях с Хадиджей, кроме взгляда на религию. Я считаю, что в наше время надо быть проще, но ее же не переубедишь, поэтому теперь я на корню обрубаю все попытки завести эту тему.

– Я просто объяснила, – обиделась Хадиджа. – Не забывай, что ты мусульманка и являешься лицом ислама.

Я не хотела дальше слушать и демонстративно прикрыла уши ладонями. Я знаю, какую религию исповедую и считаю ее самой правильной, но иногда чрезмерно строгой для современного мира. Ну вот как бы я в школе ходила полностью «закрытая»? Когда успевала бы молиться? А уж о Роберте и подумать бы не посмела, ведь он – неверный, а мусульманкам за них замуж выходить нельзя.

Я обернулась на Катю, которую мы давно обогнали, словно хотела перепроверить, есть ли у нее шансы стать мусульманкой. Она все также медленно шла, но теперь уже смотрела на нас то ли с завистью, то ли с укором. Тут я заметила за ее спиной двух бегущих парней и сразу узнала их – Коля Дицман и, конечно же, его красавчик брат. Они резко подхватили ничего не подозревающую Катю под локти и ради шутки несколько метров пронесли по воздуху. Ее взгляд, до этого тоскливый, тут же прояснился, и она вместе с ребятами залилась смехом. Они оба все еще держали ее под руки, Коля что-то говорил, то указывая свободной рукой на школу, то жестикулируя. Роберт стоял рядом, также не отпуская Катиной руки.

Разумеется, у русских так принято. Это нормально – по-дружески хватать девчонок, трогать их. И мне стало немного завидно. Я позавидовала этой совершенно никакой девушке: у нее было что-то общее, веселое с Робертом, и к тому же у нее было в тысячу раз больше шансов завести с ним отношения, чем у такой стильной и ухоженной меня.

Заметив, что я на него смотрю, Роберт почему-то сразу отпустил Катю и послал мне долгий пристальный взгляд. Смутившись, я поскорее отвернулась и подключилась к разговору Камиллы и Хадиджи, обсуждавших, что им заказать в кафе.

Вечером, когда мы с сестрой улеглись в кровати, она неожиданно спросила:

– Луиз, а у нас есть родственницы, у которых мужья не нохчи?

Я подозрительно покосилась на ее кровать. Из-за городской засветки у нас в комнате никогда не бывает кромешной тьмы, но все же блеска беспокойной столицы было маловато, чтобы различить выражение ее лица. Тогда я задумалась над ответом.

– У дяди Али жена с Дагестана. И еще у маминого двоюродного брата Мовсара русская, кажется, или украинка…

– Нет, – перебила меня Камилла, – я имею в виду именно чтобы девушка вышла замуж не за чеченца.

Я начала перебирать в голове бесконечных родственников, а их у меня, поверьте, очень много, так сразу и не сообразишь. Имена, судьбы, степень родства…

– Да. Марем, – в итоге нашла я одно-единственное имя.

– Что за Марем?

– Помнишь папиного двоюродного дядьку Амирхана? Он живет в Эмиратах. Так вот его внучка, мама говорила, там вышла замуж за араба.

Один-единственный случай на добрую сотню человек. Статистика говорила сама за себя. Мы помолчали.

– Ну, это не считается, – наконец, ответила Кама. – Они в Эмиратах живут, там проще.

– Мы живем среди русских. Думаешь, нам проще выйти за русского? – сказала я с некоторым раздражением. – Больше никого предложить не могу. А что?

– Да так просто, интересно стало, – уклонилась от прямого ответа сестра.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – утреннее любопытство разгорелось с новой силой. Мне кажется, или моя сестренка тоже запала на чужого парня?

Я слезла со своей кровати и перебралась к ней. В пижаме было не холодно, так что под одеяло забираться я не стала, легла рядом с ней, пытаясь рассмотреть выражение ее глаз. Камилла быстро отвела взгляд. Ничего, еще минута, и эта болтушка сама расколется, оставалось запастись терпением.

– Ну… – наконец, сдалась она. – Я познакомилась с одним парнем…

Она снова умолкла, видимо, не до конца решившись, посвящать ли меня в страшную тайну.

– Как его зовут? – подбодрила я сестру.

– Низам. Он лезгин. Даг. Учится на первом курсе Юракадемии.

Камилла несмело подняла на меня взгляд, насквозь пропитанный этим Низамом.

– Где ты его достала?

Риторический вопрос.

– В интернете, – виноватым тоном сообщила Камилла. – «Вконтакте», в одной группе. Ну, мы просто переписываемся… И обменялись фотками.

Мда уж! И это моя сестра, которая прежде дагестанцев и прочих кавказцев считала недолюдьми. Я была удивлена таким поворотом событий, тем более что Камилла не хуже меня знала, что ей с дагестанцем ничего не светит, как и мне с Робертом. Только я сдерживаю его атаки и свое желание сдаться, а у нее, похоже, все гораздо запущеннее. И лучше бы ей тоже остановиться, пока не доигралась.

Камилла смотрела на меня, ища поддержки.

– И что, тебя не смущает, что он даг? – вздохнув, спросила я. – Ты же говорила, что наши парни самые лучшие, а на других и смотреть не будешь.

Камилла обиженно потупилась.

– Говорила, да. Но он не такой, как я думала. Он такой классный! Веселый, добрый. Без наших понтов…

– Еще и красивый, наверное? – предположила я.

– Сейчас покажу, – Камилла с готовностью потянулась за мобильником.

Я наблюдала, как она зашла в соцсеть, потом в свои личные сообщения. Среди девчонок, с которыми она переписывалась, маячило лишь одно мужское имя – Низам Алиев. Кама зашла в переписку и пролистала несколько сообщений в поисках фотографии. Я успела заметить банальные «зай», «лапуся» и что-то вроде «кАмарик». Ничего себе! «КАмарик»! Надо срочно отговорить ее от этого общения, но действовать аккуратно.

Наконец, Камилла нашла фотки Низама: темноволосый парень, высокий, статный. Ну да, не урод… Но ничего особенного. Я перевела взгляд на сестру, недоумевая, чем он мог ее зацепить. Так зацепить, что она, зная, что это бесперспективно, безответственно и, в конце концов, опасно, начала с ним общаться на уровне «парень-девушка».

– Классный, правда? – с надеждой спросила Камилла.

– Ну да, ничего, – кивнула я. – Только Кам… Давай начистоту. Зачем тебе это надо?

Камилла сникла, и я поняла: она пожалела, что рассказала мне про Низама. Пытаясь восстановить связь между нами, я притянула ее к себе и прижала к груди.

– Ты сама прекрасно понимаешь, что тебя никогда не отдадут за дагестанца, – я старалась говорить ласково и убедительно. – В нашей семье это не принято. Если бы он хоть был сыном миллионера, тогда еще может быть… Но он же небось обычный парень?

Камилла лишь кивнула, уткнувшись носом в мою пижаму.

– Я всегда готова тебя поддержать, Кам, – продолжала увещевать я. – Но тут у тебя нет шансов. Лучше было и не начинать это все, чтобы потом не было больно. Среди наших парней найдешь еще лучше, ты и сама так говорила, помнишь?

Сестра молчала, и мне стало не по себе.

«Дело дрянь, – подумала я. – Она уже втрескалась в него, бедогала!»

Я живо представила себе кошмар моих родителей: старшая дочь выходит замуж за еврея, а младшая – за дагестанца. Даже если Роберт трижды примет ислам, нас обеих выгонят в шею из дома.

– Ты только маме не рассказывай, ладно? И Зелиму, – попросила Камилла.

– Конечно, не буду. Только и ты обещай, что не наделаешь глупостей. И свернешь эту переписку.

– Хорошо, – тихо шмыгнув носом, согласилась она.

Я еще раз покрепче обняла сестренку, поцеловала в лоб и перебралась обратно к себе, гадая про себя, насколько можно доверять ей в том, что она сдержит обещание. Надо будет тайно проконтролировать, что она больше не общается с тем дагом – ее телефон вечно валяется по квартире в свободном доступе. А если не прекратит, придется поговорить и с этим Низамом. Ради его же блага.

– Луиз, – позвала меня снова Камилла, когда я уже была готова провалиться в сон.

– А?

– А тот парень, который к тебе сегодня подходил… Он тебе нравится?

От воспоминания о Роберте у меня по коже забегали приятные мурашки, но я тут же мысленно выстроила перед его образом высокую железобетонную стену.

– Ну так… Красивый парень, не более того. Он ведь тоже не нохчи, так что в пролете.

– А. Здорово, – отозвалась она. – У тебя сильная воля. Хотела бы я так уметь.

– Ты тоже справишься, Кам, – зевая, подбодрила я ее. – Тебе всего пятнадцать. Встретишь еще нормального парня. Давай уже спать.

Я еще поворочалась, стараясь занять наиболее комфортное положение, и закрыла глаза. Спать хотелось, но мне редко удается заснуть сразу, а тут еще сестра подкинула столько пищи для размышлений. Через пару минут я приоткрыла глаза и увидела со стороны кровати Камиллы тусклый свет экрана телефона. Молясь, чтобы она делала именно то, что я ей поручила, я отвернулась к стене и заснула.

4

Не, а что, совершенно нормально. Первый блин комом. На меня до одиннадцатого класса никто не обращал внимания, так что спасибо Руслану хоть за то, что показал мне, что я тоже могу кому-то нравиться. Это ободряет… Немного. Дурацкие слезы!

– Эй, подруга, что с тобой? – Коля Дицман, сидевший прямо за моей спиной, тронул меня за плечо.

Я только отмахнулась – не хватало еще, чтобы он увидел, как я тут нюни развожу. Но Колян не отстал, а пересел за мою парту. Вот «счастье»-то! Я быстро вытерла набежавшие слезинки рукавом черного балахона. Пусть говорят, что это мало похоже на школьную форму. Моя одежда – как уютное одеяло, в которое я заворачиваюсь, чтобы скрыться от мерзкого несправедливого мира или хотя бы смягчить удары судьбы. Честно, в любимой одежде переживать проблемы чуток легче.

– Домашку не сделала? – продолжал допытываться Коля.

– Сделала, – проворчала я.

– Тогда дай списать!

Я пододвинула ему тетрадь. Коля подхватил со своей парты тетрадку и начал наспех переписывать решение задачи. Слава Богу, что он есть в этом унылом классе!

Мы оба – новички, но за какой-то месяц Дицман смог влиться в коллектив и стал едва ли не душой класса, а я осталась серой мышью, появления которой никто и не заметил. Кроме него. Мы оба любим рок-музыку, и на этой почве у нас завязалась небольшая дружба. Теперь есть в классе человек, который со мной здоровается.

Колян кривоватым почерком дописал домашку и повернулся ко мне. Порой я ловила между людьми и некоторыми животными определенное сходство. Руслан, например, в моем представлении был пантерой. Коля же больше смахивал на лиса, особенно после окрашивания волос в цвет заходящего солнца. Он догадывался, в чем причина моего плохого настроения, но не стал развивать тему, а вместо этого переключился на другую.

– Слушай, Кать, к тебе дельце есть.

– Ну, что там?

– У нас солист ушел, петь некому. Не хочешь попробовать?

Я недоверчиво уставилась на Колю. Сейчас он говорил о группе, которую сколотил с друзьями и для которой выбил у завуча зал для репетиций два раза в неделю. Новичок. Я же говорю, лис. Он не пропадет.

– Погоди. Ты же и есть солист… – заметила я.

– Ну да, – хохотнул он. – Просто играть и петь одновременно тяжеловато. Да и если девчонка солирует, это лучше для группы. Ты как, петь-то умеешь?

– В ноты попадаю, – кивнула я, вспомнив три года, проведенные в музыкальной школе.

– Все, забито тогда! – сказал он, поднимаясь с места. – Сегодня после уроков приходи в актовый зал, посмотрим, на что ты способна.

Спасибо тебе, Колян! До конца уроков я уже не вспоминала Руслана, а нервничала насчет репетиции и корила себя за то, что бросила музыкалку. Петь в рок-группе… Пусть и школьного масштаба… Да это же мечта мечт!

После последнего урока Коля снова подошел ко мне:

– Не забыла про прослушку?

Как будто я могла забыть!

– Нет, как раз собиралась в зал.

– Ты не торопись. Я пойду отловлю на улице братишку, а то его в школу не пропускают одного, потом заскочу в столовку, и начнем.

– Давай, – ответила я и сама решила перекусить.

В столовой, стоя в очереди за обедом, я исподтишка разглядывала других школьников.

В моей новой школе училось много кавказцев, первое время я даже побаивалась сюда ходить. Но оказалось, что кроме себя им ни до кого нет дела. Темноволосые парни с видом королей мира ходили своими стайками, не подпуская близко ни ребят других национальностей, ни девчонок. Их девушки-землячки также держались особняком. Сейчас в дальнем углу столовой как раз сидела группа кавказских девчонок – все как на подбор в строгих, но дорогих нарядах, стройные, с шикарными распущенными волосами и загадочными глазами.

«Я – чеченец, а ты – русская» вспомнилась фраза из сообщения Руслана, и от обиды снова все сжалось внутри. Я даже не понимала, что вообще он во мне нашел, когда среди девушек его региона каждая вторая выглядит как модель.

– Девушка, вам что? – голос буфетчицы вывел меня из ступора.

Я взяла суп, второе и уселась за свободный стол. Пока остывал суп, зашла в игру, хотя уже неделю после встречи с Русланом порывалась ее удалить. Он редко бывал онлайн, но по статистике я могла вычислить, что заходит он регулярно. Я немного поиграла и принялась за обед.

– Вот она! – раздалось у меня над ухом, так что я аж поперхнулась от неожиданности.

Коля услужливо похлопал меня по спине и плюхнулся рядом. Напротив присели два парня, явно не школьники.

– Знакомься, это мой брат Роберт, бас-гитара, – и Коля указал на самого старшего парня, с такими же живыми веселыми глазами. Симпатичный Роберт галантно приподнялся со скамейки и отвесил мне поклон. Я видела его раньше возле школы, но из-за малого сходства с Колей не догадывалась, что они – братья. Хотя… в его лице тоже было что-то еле уловимо плутовское.

– А это Бах, наш ударник, – продолжал Коля, махнув рукой на другого музыканта. Бах, чуть младше Роберта, был лыс как коленка и носил очки в бордовой прямоугольной оправе. Он ограничился кивком головы.

– Это Катюха, моя одноклассница, которая может стать мне достойной заменой, – с этими словами Коля по-братски обнял меня за плечи. Напряжение, появившееся в присутствии старших и более опытных музыкантов, немного спало.

– Давай жри уже и пойдем репетировать, – беззлобно буркнул Бах и поспешно уточнил: – Я Коляну, если что.

После обеда мы поднялись в актовый зал. Ребята притащили из подсобки ударную установку и гитары. Бах сосредоточенно что-то настукивал на барабанах и тарелках, при этом вид у него был как у профессора, который готовится представить публике важный эксперимент. Озорные искорки в глазах братьев Дицманов погасли, теперь они оба занимались настройкой гитар, то и дело перебрасываясь замечаниями по поводу техники и акустики.

Я еще раз украдкой осмотрела членов своей потенциальной группы. Если бы не заноза по имени Руслан, возможно, я была бы не прочь с кем-нибудь из них повстречаться… Роберт был бы первым в списке претендентов – самый старший и симпатичный. Хотя это только с виду, непонятно, что он за фрукт внутри… Да, похоже у меня гормональное затмение! Я с тоской отвернулась, погрузившись в мысли о тяжелой жизни девушки, напрочь обделенной вниманием парней.

Потом Роберт подключил микрофон, и меня снова заколотило. Возможно, это – мой единственный шанс выползти из тьмы и стать известной за пределами своей квартиры… Надо собраться, вспомнить те крохи, которые я успела вынести с уроков сольфеджио и хора. Я несмело подошла к стойке микрофона, прикоснулась к ней пальцами. Железо приятно холодило руку. Я провела по головке микрофона и услышала характерный шелест в динамиках по обе стороны от сцены.

– Ну, что сбацаем для затравки? – спросил Бах, поигрывая палочками.

– Ты как, предпочитаешь иностранцев или наших? – поинтересовался Роберт. – У нас отрепетировано несколько вещей.

– Наших, наверное… – промямлила я неуверенно.

– «Машу и медведи» знаешь? «Без тебя»?

Я кивнула.

– А кто ее пел? Неужели Коля?

– Нет, – стоявший ближе всех Роберт ухмыльнулся моей остроте, хотя я как отщепенец общества боялась, что ее не поймут. – Была до него еще одна девушка. Она нас бросила.

– Давай уже заводи свою шарманку, – поторопил Бах. – У нас мало времени.

Роберт вступил на бас-гитаре, и тяжелые рифы прошили мое тело насквозь. Через несколько аккордов ритм подхватил Бах, застучав на барабанах. Сколько себя помню, мне всегда нравилась такая музыка – спокойная и одновременно гнетущая. Из всех рок-композиций я предпочитала баллады и медляки, потому что у меня вся жизнь – как одна печальная рок-баллада.

Длинный проигрыш пролетел в мгновение ока. Я крепче сжала в руках микрофон, зажмурилась и запела:

Что-то внутри,

Как у стай,

Соединяет

Нас.

Прости, прости,

С собой возьми

Глоток моих

Фраз.

Дальше шел еще один длинный проигрыш, и я приоткрыла глаза, чтобы оценить обстановку. Бах самозабвенно бил в ударные, Коля не отрывал глаз от струн гитары. Только Роберт поймал мой затравленный взгляд и ободряюще кивнул. Я немного успокоилась. В конце концов, в музыкальной школе никогда не отрицали, что у меня есть слух.

Широким морем

Я буду плыть,

По дальним странам

Колесить.

Поймаю ветер,

С ним полечу,

Чтобы на тебя надеть

Любовь-парчу.

Тут уже времени на передышку не было, и я, собрав в легкие побольше воздуха, заголосила:

Мое сердце без тебя,

Словно дикая птица без неба!

Без тебя моя душа,

Словно слабая лань без леса!

Без тебя мои глаза,

Как налиты груди без чада…

Без тебя моя слеза,

Как роса без утра падает…

Дверь в актовый зал приоткрылась, из-за нее выглянула пара любопытных физиономий. Я мысленно послала их подальше, собираясь с силами для следующего куплета. Чтобы не отвлекаться на непрошеных зрителей, я уставилась в окно и представила, как будто смотрю клип со мной и Русланом в главной роли.

Знаю, где ты,

Знаешь, где я.

Лишь километры

Между нами.

Только шепни -

Я подхвачу,

Песню свою

Тебе шепчу.

И опять без передышки припев. Из самой глубины моего сердца.

В уголке глаза щипнуло, и по щеке сползла непрошенная слеза. Перед глазами мелькали детали наших двух встреч – он с тортом выходит из лифта… сидит напротив меня на кухне… говорит по телефону… его смс… прогулка по Москве… Припев полагалось спеть два раза, и я снова повторила слова, битым стеклом вскрывавшие душу.

Музыка закончилась вместе со словами припева, сквозь дымку болезненных воспоминаний проступил школьный зал. У дверей уже торчало человек десять любителей рока. Едва песня стихла, как они залились восторженными воплями и аплодисментами.

Я обернулась к своим аккомпаниаторам. Бах поднял вверх два пальца, Роберт снова улыбался и одобрительно кивал.

– Ништяк, Кать! – подошел Коля. – Просто улет. Молодчина.

Я смутилась от его похвалы, хотя звучала она искренне.

– По-моему, чего-то не хватало в музыке?

– Ну, так у них три гитариста, а нас двое. Для некоторых песен и клавишник бы не помешал. Мы в поисках.

– Давайте еще что-нибудь изобразим? – предложил Роберт, подкручивая струны.

Собравшиеся в зале ученики начали наперебой выкрикивать свои предложения – прямо стол заказов устроили! Но в тот день мы больше не пели ничего душещипательного. Более того, после пары песен оказалось, что остальное, что уже было отрепетировано, я не знала, поэтому оставшееся время ребята играли без слов.

Через час репетиции нас прогнал из зала кружок кавказских танцев. Мои новые друзья убрали инструменты, и мы вчетвером вышли в сумерки улицы.

«Хоть бы взяли, хоть бы взяли, хоть бы взяли», – твердила я про себя, уже мечтая идти вот так с ними после «Крыльев» или «НАШЕствия».

– Вот, держи, – на прощанье Коля протянул мне несколько вырванных из тетради исписанных листов. – Музыку я тебе скину. Кстати, номер оставь.

– Это твои слова? – уточнила я, пробегая глазами текст.

– Конечно. Не все же нам чужое петь. Выучи, дома потренируйся. В следующий раз будем репетировать по-серьезному.

– Так я вам… подхожу?

– По-моему, мы нормально спелись, а? – и Коля обернулся к остальным участникам группы.

– Годно, – подтвердил немногословный Бах.

– Я согласен, – сказал Роберт. – Кстати, если ты еще и песни писать умеешь, будет вообще шикарно, потому что Колян пишет всякую ахинею. Сама увидишь!

– А, может, я покажу, что пишешь ты? – не остался в долгу брат. – Ладно, сконтачимся! Если что, репетируем мы по средам, пятницам и воскресеньям.

– А как ваша группа называется?

– «Короб», – ответил Коля и пояснил, – потому что КО-ля, РО-берт и Б-ахачев. Ладно, пока!

Мы попрощались, и я до жути довольная собой отправилась домой. Я буду петь в настоящей группе!..

Сигнал о входящем сообщении прервал мои радостные мысли. Я достала из сумки телефон и бросила взгляд на экран. Сообщение от Руслана! Я поскорее открыла его, лелея слабую надежду… но нет, он просто спрашивал, когда я буду в игре, потому что мы должны идти на клановый забой чудищ. Мне было совсем не до игры, хотелось поскорее начать разучивать новые слова, а может и попробовать что-то написать. Однако я не хотела подводить соклановцев и, не отвечая на смс, зашла поиграть, совсем капельку.

«Мы договаривались на пять. Почему тебя не было?» – этим сообщением встретил меня наш лидер, едва я появилась онлайн.

«Я забыла, прости. Репетировала» – ответила я.

«Театр что ли?»

«Нет, рок-группа».

Последнее сообщение я написала с особой гордостью. Пусть не думает, что я убиваюсь по нему целыми днями. Я тоже могу быть занята.

«Че за группа?»

Вот так допрос. Какая ему разница?

«Ты ее не знаешь».

«А вдруг знаю? Я тоже рок слушаю».

«Она не того масштаба. Просто школьная группа».

После этого ответа мы, наконец, занялись игрой. Я списала все сообщения на простое любопытство Руслана – мы ведь и раньше частенько болтали о том о сем. Наверное, он пытается остаться со мной друзьями, только не уверена, что у меня это получится. Лучше бы собраться с духом и все-таки удалить игру или как минимум уйти из клана. Так легче.

«Пригласишь на концерт?» – новый вопрос ждал меня после боя с великанами и драконами.

Да он издевается надо мной? Я рассердилась и написала в ответ:

«А смысл?»

И нажала кнопку «Выйти из клана». Ну его к черту, у меня начинается другая жизнь!

Пару минут я таращилась на погаснувший экран, гордясь собственной решительностью. Взяла и вышла! Почти хлопнула дверью. Но потом не удержалась и заглянула обратно, то есть, обновила страницу сайта.

«Вернись».

Меня охватило злорадство – так значит я все же ему нужна?

«Зачем?»

«Вернись, я сказал».

Опа, да он уже мной командует! С какой стати? Он же сам сказал, что между нами ничего быть не может.

«Так будет лучше», – ответила я после пятиминутного размышления.

«Все не так просто. Зайди обратно».

И вслед за этим посланием еще одно – «Пожалуйста».

Ничего не понимая, я послала запрос на вступление обратно в свой клан, и оно сразу же было принято. Я устало потерла руками лицо, вспомнила о домашнем задании. Перед выходом из «Варваров» я еще раз обновила страницу, проверяя, не написал ли чего Руслан, и нашла сообщение:

«Ок. Потом поговорим».

5

Наша мама, как заправский шеф-повар, металась по кухне и отдавала указания. Ее зеленая в мелкий желтый цветочек косынка съехала на затылок, приоткрыв светлые волосы с затаившейся сединой. Мама то и дело поправляла косынку, но непослушный кусок ткани через несколько минут снова «уезжал». Мама нервничала, но так как мысли ее занимало лишь меню для предстоящего обеда, она не замечала, что причина раздражения – в этом незатейливом монотонном движении.

Зелимхан был отправлен за недостающими продуктами, а мы с Камиллой и двоюродной сестрой Маккой резали, лепили, жарили и парили – и это едва переступив порог дома после седьмого урока!

Но у мамы всегда так: если намечаются гости, стол должен ломиться от национальных и экзотических блюд, а сегодня к ней обещала зайти наша соседка да еще и с какими-то родственниками-мужиками. Это, считай, готовить в три раза больше.

– Ма-ам, – простонала Камилла, шинкуя капусту, – почему нельзя просто заказать пиццу?

Прядь волос упала на лоб сестры, и она убрала ее таким же нетерпеливым движением, как мама. Рядом с ней в большой стеклянной миске уже высилась горка из морковки с вкраплениями зеленого горошка.

– Ва Дел³! Что ты такое говоришь, какая пицца? – всплеснула руками мама. – Взрослым людям – пиццу! Ты нас опозорить хочешь?

– Но это вкусно, – Камилла, пряча улыбку, сделала вид, что не понимает маминого возмущения.

– Мельче режь! – отрезала мама. – Где этого Зелима носит? Мне срочно нужна мука!

Гости должны были прийти через полчаса-час, на готовку оставалось не так много времени, и я разделяла мамино беспокойство. Лучше бы я сама сбегала за продуктами.

Нашу маму хлебом не корми – дай только перед гостями блеснуть кулинарным мастерством. Готовила она вкусно и много, и нам с сестрой стоило немалых усилий отказываться от ее произведений искусства ради фигуры. Камилла держалась еще и благодаря регулярным занятиям в кружке кавказских танцев при нашем культурном центре. Я же ничем таким не увлекалась, стараясь просто не поддаваться на мамины соблазны.

Наконец, наш братец вернулся с полными пакетами. Мама все быстро переворошила и перепроверила.

– Так… А где сметана?! – возмутилась она. – Зелим, сметана где?!

Зелим почесал щетину цвета волос Камиллы, задумчиво разглядывая пакеты такими же глазами-каплями янтаря.

– Была вроде…

– Где она была?! – мама требовательно протянула руку. – Где чек?

Закатив глаза, брат выудил из кармана спортивок смятый чек. Мама быстро пробежала глазами список купленного.

– Нет здесь сметаны! – и она, еле дотянувшись, дала незадачливому Зелиму подзатыльник.

Мы с Камиллой и Маккой так и прыснули со смеху.

– В следующий раз сам будешь т1о-берам без сметаны есть! – продолжала ругаться мама. – Я же тебе список написала! Ты что, читать разучился?

И она снова ему наподдала.

– Разворачивайся и марш в магазин!

– Ну ма-а-а… – жалобным басом протянул Зелимхан и бросил в нашу сторону умоляющий взгляд.

– Давай я сбегаю, – вызвалась я. – Пока он дойдет, гости расходиться начнут.

Мама осмотрела «поле боя» и, решив, что одного «солдата» можно временно отпустить, дала добро и деньги. Я переоделась из домашней одежды обратно в школьную юбку и свитер, накинула ветровку и вышла.

Путь в ближайший магазин пролегал через сквер, а сквер тянулся вдоль нашей школы. Кое-где на лавочках еще сидели расслабившиеся после уроков ученики, пили газировку и наслаждались погожим деньком бабьего лета. Мне бы тоже так побездельничать, подставив лицо последним теплым лучам солнца, ведь зимой его лучи, словно колючки, будут отдавать морозом – и так чуть ли не до мая. Но увы, меня ждут галушки, салаты, чIепалгаш, торты, а потом – гора грязной посуды… Хотя это можно свалить на сестру и кузину.

Едва вступив на дорожку сквера, я заметила на одной из лавочек Катю, Колю и, разумеется, Роберта! В классе уже все знали, что Дицман взял Катю солисткой в рок-группу, в которой играл и его старший брат. Неплохое продвижение для Мисс Невидимки.

Мне не хотелось искушать себя и проходить мимо Роберта, но идти другой дорогой значило сделать большой виток вокруг школы. Кроме того, пока я думала о возможном отступлении, он меня уже заметил и с широкой улыбкой поднялся со скамейки. Ладно. Подумаешь, парень и парень. Не украдет же он меня в самом деле. Напустив на себя безразличный вид со здоровой долей пренебрежения, я пошла по дорожке ему навстречу.

– Э-эй, красотка! Хорошая погодка! – напевая песню, Роберт двинулся ко мне и перегородил дорогу. – Была бы лодка, мы б уплыли с тобой.

– Чего надо?

Я нарочно нахмурилась, чтобы не улыбнуться, и постаралась придать голосу максимум недовольства.

– Ты одна? Значит, подружки не смогут тебя похитить!

– Я тороплюсь, – с этими словами я сделала попытку обойти Роберта, но он раскинул руки в стороны, полностью заняв узкую дорожку.

– Куда же это?

Я нерешительно подняла на него глаза – все еще не могла поверить, что он не прикалывается надо мной. В его темных глазах искрились лишь лучики солнца, и я не могла определить, насколько серьезны эти заигрывания.

– В магазин.

– Позволь мне сопровождать тебя! – выпалил Роберт тоном актера на сцене.

Я быстро огляделась по сторонам – не видит ли кто из моих земляков, что вытворяет этот чудак. Вокруг не было знакомых, опасаться нечего, можно даже ему подыграть… Нет, лучше не рисковать.

– Сама дойду, не инвалид, – и я зашла на газон, чтобы обойти неожиданное препятствие.

Тут вдруг Роберт бухнулся на колени, прямо на асфальт, и простер ко мне руки:

– Умоляю тебя! Окажи милость, дай пройти рядом с тобой эти несчастные двести метров!

На скамейке Катя с Колей явно веселились, наблюдая за спектаклем, а я совсем растерялась от такого поведения взрослого парня.

– Проводить тебя в магазин – мечта всей моей жизни! – продолжал причитать Роберт. – Прошу, не откажи твоему покорному слуге!

И он, сжав руки в кулак, затряс их перед моим лицом. Роберт отлично играл роль, и я тоже прыснула со смеху. Даже если он прикалывается, это так мило. Правда, я быстро опомнилась и стерла улыбку с лица.

– Уйди с дороги, я же сказала – нет! Я с тобой никуда не пойду.

Роберт резко сник и посмотрел в сторону, тоже чересчур наигранно.

– Ну, раз ты не пойдешь со мной… – медленно выговаривая слова, сообщил он. – Тогда я пойду с тобой!

И не успела я опомниться, как Роберт резко вскочил с колен и подхватил меня на руки. Бурю эмоций, взорвавшую мой мозг, словами не передать. Прежде всего, я дико запаниковала, что меня все же заметит кто-то из своих. Шутка ли – русский парень хватает меня на руки, словно я его жена! Да и с женами на людях наши мужчины никогда себя так не ведут! Потом пришла ярость: что он вообще о себе возомнил! И в самом уголке сердца загорелось что-то еще, некое сладковатое чувство, которое я поспешила загасить и растоптать.

– Ты спятил! Немедленно поставь меня обратно! – громко зашептала я. – Отпусти сейчас же, а то пожалеешь!

Видимо, интонация получилась достаточно убедительная, потому что Роберт тут же поставил меня на землю. Вне себя от такой вольности, я замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, однако он моментально перехватил мою руку и заломил за спину. Мы оказались близко, очень близко друг к другу. Его нос почти касался моего, в глазах не осталось смешинок – он был серьезен, но не разозлен.

– А вот этого не надо. Бить себя я не разрешаю, – назидательно сказал он и разжал захват. – Прости. Я балуюсь рукопашным боем. Это условный рефлекс.

Я потирала ноющее запястье, не зная, что ответить. Унижение за унижением! Сначала бесцеремонно хватает меня, потом не дает пощечину отвесить и снова прикасается. Зачем я только пошла за этой дурацкой сметаной!

– Ты мне чуть руку не сломал, – процедила я, в который раз с опаской осмотрев сквер.

– Я же не виноват, что ты шуток не понимаешь.

– Придурок!

– Да, я такой, – беззаботно отозвался Роберт и завалился на скамейку к своим друзьям.

Махнув на него рукой, я поспешно направилась в магазин, а когда вышла, ни Роберта, ни моих одноклассников на скамейке уже не было. И слава Богу, а то пришлось бы идти в обход.

Дома суматоха не давала спокойно поразмышлять над случившимся казусом. Лишь время от времени мои щеки вспыхивали, если память подсовывала ощущение полета, когда Роберт подхватил меня, его дыхание на моих губах. И тогда я старалась под любым предлогом покинуть кухню, чтобы остальные ничего не заметили.

Мы как раз заканчивали сервировать стол в зале, когда раздался звонок в дверь. Макка и Камилла не успели переодеться и, сбивая друг друга с ног и бешено хохоча, понеслись в нашу комнату.

– Луиза, открой! Я сейчас! – крикнула из кухни мама.

Вообще-то я тоже не успела вылезти из школьной формы, но кому-то же надо встречать гостей, и я пошла открывать. На пороге меня ждали наша соседка Сацита собственной персоной, еще одна женщина за сорок и трое молодых ребят.

«Мужики… Значит, от обеда ничего не останется», – с тоской подумала я, хотя лицо мое радушно улыбалось, а с губ лились слова приветствия. Мы с женщинами обнялись, парни, потупив взор, лишь кивнули.

Тут подоспела мама, и Сацита представила своих родственников – сестру Малику, ее сына Руслана и еще двух племянников – Лорса и Махмуда. Я, прищурившись, с подозрением смотрела на гостей. Я, Камилла и Макка – трое. Парней трое. Вполне возможно, кому-то решили устроить смотрины, а может, и всем сразу. Племянники Сациты были с виду самыми заурядными ребятами – симпатичные, хорошо одетые, они держались скромно, но с достоинством. Лорс и Махмуд – высокие, коротко стриженые, с традиционной щетиной, покрывавшей их не по годам взрослые лица. Руслан – немного ниже, похожий на «битла» прической, а острыми чертами лица – на мать. В отличие от кузенов он был гладко выбрит.

Из своей комнаты вылез Зелимхан, подоспели и мои сестры. Макка многозначительно пихнула меня локтем в бок, видно, тоже заподозрила, что встреча эта неспроста. Ей уже девятнадцать, так что могли прийти и на нее посмотреть.

Нам, девчонкам, с парнями сидеть не полагалось, поэтому мы только изредка заходили в зал, чтобы сменить блюда, убрать грязну посуду и смахнуть крошки со стола. И чаще всех в зал спешила Макка.

– Что-то ты туда зачастила, подруга! – заметила я, когда она решила в очередной раз пойти проверить, не нужно ли чего гостям. – Признавайся, на кого глаз положила?

Макка зарделась и уставилась в пол.

– Ну же, Макуш? Тебе кто-то понравился? – поддакнула Кама. – Скажи нам!

– Ну да, понравился… – ответила кузина, загадочно улыбаясь.

– Да угадаю! Лорс? – предположила я, и она кивнула.

Я одобрительно покачала головой. Губа не дура – Лорс был самым статным и красивым из этой троицы. На второе место по внешности я бы поставила Руслана, так и быть, припасу его для себя. А с Махмудом пусть Камилла разбирается. Я высказала это предположение, и мы начали друг друга подначивать – кто где свадьбу сыграет и куда на медовый месяц поедет, у кого сколько детей будет и как назовем. Точнее, веселились только мы с Маккой. Камилла дежурно улыбалась нашим шуткам, а в уголках ее губ затаилась грусть. Ах да, наверное еще не отошла от того дагестанца.

Вспомнив про Низама, я окинула взглядом кухню в поисках Каминого телефона и не нашла его. Значит, опять валяется где-то в комнате без присмотра. Надо бы его проверить!

Я ушла в нашу комнату и сразу заметила на кровати сотовый сестры. Пароль Камилла никогда не ставила, поэтому я за пару кликов получила доступ к ее сообщениям и профилю «Вконтакте». В сообщениях не было ничего крамольного, а вот в профиле висело несколько непрочитанных сообщений от Низама! Я расстроено цокнула языком – сестра меня не послушалась и продолжала с ним общаться.

Я не могла открыть и прочитать сообщения – тогда Камилла сразу догадается, что я лазила к ней в телефон. Значит, придется еще раз поговорить с ней по душам, а еще лучше было бы переключить ее внимание на того же Махмуда. Конечно, не надо забывать, что Камилле всего пятнадцать, хоть и выглядит она как моя ровесница. Я в ее возрасте не думала о замужестве и о ребятах вообще да и сейчас мечтала сначала окончить институт и лишь потом создавать семью. Но кто знает, какие у нее приоритеты – в Чечне никого не удивишь свадьбой, где невеста еще не переступила порог совершеннолетия.

Вечером, когда гости ушли, мы втроем, лежа в постелях, вовсю перемывали косточки бедным парням. Макка осталась у нас на ночевку, и мама расстелила ей раскладушку в нашей комнате, так что она оказалась между мной и Камиллой. Больше всех доставалось Лорсу: Макка безжалостно высмеивала его фигуру, называла фонарным столбом и жаловалась, что он ест как слон, а значит и готовить его жене придется круглосуточно. Но это было напускное – за каждой колкостью просвечивало желание просто поговорить о нем, обсудить его с нами, лишний раз найти повод подумать о нем вслух и произнести его имя. У меня тоже язык чесался – разболтать подругам, как сегодня Роберт упал передо мной на колени, а потом поднял на руки, но я молчала, никому не осмеливаясь доверить свою тайну.

Потом мы потихоньку умолкли, задумались каждая о своем.

От меня не укрылось свечение экрана Камиллы, но при Макке мне не хотелось развивать больную тему.

– Слышишь, Кам, – послышался из темноты шепот Макки.

– Чего? – откликнулась она, даже не оторвавшись от экрана.

– Лорс спрашивает, можно ли твой номер Руслану дать?

От этих слов сонливость как рукой сняло, и я аж села на кровати. В темноте я различала только силуэт двоюродной сестры да черты ее лица, блекло подсвеченные экраном мобильного.

– Ты что, с ним уже общаешься? – изумленно спросила я. Вот не ожидала от нее такой прыти: – Когда ты успела у него номер взять?

Губы Макки расплылись в самодовольной ухмылке.

– Уметь надо, сестренка!

– И что, этому Руслану именно Камин номер нужен?! Я же его заняла!

Я сделала вид, что продолжаю начатую днем шутку и теперь разыгрываю ревность, но в груди поднималась волна обиды.

– Ну… Э-э-э.. Да. Прости, Луиза. Ну так что, Кам?

До Камиллы дошли, наконец, слова кузины, и она настороженно посмотрела на Макку, потом перевела взор на меня.

– Да не, не надо… – промямлила она.

– Надо-надо, – возразила я тоном старшей сестры и послала ей взгляд, который она должна была понять. – От тебя не убудет. Он же замуж не зовет пока. Надо. Менять. Приоритеты.

Последние слова я произнесла с особым нажимом. Камилла вздохнула, уступая, и ничего не ответила, а наша новоявленная сваха радостно застрочила в трубке.

– И еще, – снова подала голос Макка. – Луиз, займись да уже собой. Ты растолстела!

Жаль, мои глаза не умеют испускать лучи смерти, чтобы прибить ее. Я в бешенстве метнула в Макку подушку. Она перехватила ее и рассмеялась.

– Правда глаза колет! – и швырнула подушку обратно.

Я как следует взбила ее и нарочно легла отвернувшись к Макке спиной. Естественно, Руслану надо было выбрать худышку Камиллу! Она же на танцы ходит. У нее и осанка, и движения… Ну и плевать! Все парни – дураки! Возможно, кроме одного… Того, кто выбрал не Хадижку и Камиллу, а меня.

6

В актовом зале я уже битый час жду, пока разыграется группа. На этот раз времени у нас было предостаточно – аж до закрытия школы, так что никто не торопился.

Как оказалось, репетиция – это не просто все пришли и спели, как получилось в прошлый раз из-за того, что ребята играли только отрепетированные песни. Едва парни взялись за новую композицию, начался адский труд, так что никто особо и в зал-то не заглядывал.

Сначала Роберт подключил к динамикам метроном, чтобы все играли в одном ритме, и они начали играть одну из сочиненных Колей песен. Но то и дело кто-то сбивался, и приходилось начинать куплет, а то и всю песню заново. Роберт велел мне посидеть и подождать, пока они не сыграются, чтобы я не сбивала вокалом ритм. И вот я покорно ждала своей очереди в первом ряду и под нос мурлыкала заранее выученные слова.

Естественно, никакого разговора с Русланом не было. Он стал вести себя как обычно и даже еще холоднее – просто лидер клана, координирующий нашу игру.

– …Мой друг выпал из окна –

Жизнь сказала ему «Пошел на..!»

И он пошел топиться, но не дошел…

Давайте веселиться!

Песни Колиного сочинения были, как говорится, на грани фола и звучали бы правдоподобнее, если бы их пел парень, а не девушка. Но пока я ничего не предложила, придется обходиться тем, что есть.

– Катюх, давай сюда! – позвал, наконец, Дицман-младший, и я поспешно влезла на сцену, мысленно представляя, что собираюсь выступать на концерте в «Олимпийском».

– Раз! Два! – Бах стукнул палочками, задавая начало. – Раз-два-три-четыре!..

И начались наши совместные мучения. Теперь кроме музыкантов косячила и я – то в ритм не попадала, то пела не так, как представлял себе автор песни.

– Нет, Кать, стоп! Ты опять пропустила… Погоди-погоди, тут надо ниже брать, – комментарии сыпались то от Роберта, то от Коли.

Обычно я воспринимаю критику очень болезненно, до слез, но желание работать с группой сейчас помогало молча глотать новые замечания и выкладываться на пределе. Меня удивляло, как оба брата-хохмача на репетиции превращались в дотошных зануд, готовых до потери пульса оттачивать места, которые, на мой взгляд, и так звучали неплохо.

В целом мы провели в зале около трех часов. Едва Роберт сказал, что на сегодня хватит, я с громким вздохом облегчения уселась прямо на сцене.

– Что, загоняли мы тебя? – спросил Коля, убирая гитару в чехол.

– А ты как думаешь? Три парня на одну девушку… – пробурчал Бах из-за своих барабанов.

Парни рассмеялись, а мои щеки приобрели пунцовый цвет Колиной электрогитары, разве что не блестели лакировкой.

Выйдя из зала, мы погрузились в тишину и полумрак пустых школьных коридоров. Даже во время уроков, когда выходишь в туалет, школа не бывает абсолютно бесшумной и безлюдной – все равно нутром ощущаешь присутствие десятков мучеников за стенами классов. А сейчас мы, словно в фильме про апокалипсис, были совершенно одни. Я представила, что Москва подверглась атаке инопланетян и все жители эвакуировались, а мы, четверка избранных, бродим по опустевшей школе в поисках секретного оружия, которое поможет спасти мир. Ну и что, что в школе не может быть никакого оружия… Может быть, его тут забыл гений-старшеклассник, тайно работавший над ним в маленькой лаборатории в дальнем конце кабинета химии.

– Кстати, Кать, у нас через месяц будет местечковый концерт, – вдруг сообщил Роберт. – Как думаешь, потянешь?

– Что за концерт? – опешила я, вырванная из своей иллюзии.

– Да не бАись! – продолжал Роберт, положив руку мне на плечо. – У отца юбилей, он кафешку снял. Ну, и там требуется музыкальное сопровождение. Народу будет немного, но все же.

Я недоверчиво покосилась на Колю и Баха. Мы еще не спелись толком, а меня уже собираются на концерт выставлять?! Пусть и «местечковый».

– Мы не настаиваем, – пожал плечами Коля. – Я могу спеть вместо тебя. Но вообще-то мы на тебя рассчитывали.

– Да нет, я могу. А где и во сколько? Мне же еще у предков отпроситься надо.

– Думаю, часов в девять начнем, – почесав бородку, предложил Роберт. – Часик поиграем и отпустим тебя. Дальше там не в состоянии будут оценить преимущества живой музыки.

– А далеко?

– Расстояние пусть не смущает. Я довезу тебя обратно на машине. Но вообще это в нескольких остановках отсюда.

Сбылась мечта идиота! Я буду выступать на настоящем концерте! В горле плескалась радость, что хотелось заорать, и стены бы эхом отозвались моему счастью. А это предвкушение грядущей мировой славы… Не могу сказать, что я не боялась – мандражировала еще как. Я не привыкла к повышенному вниманию, а тут придется стоять на виду у полусотни незнакомых взрослых людей. И все же я чувствовала, что готова. Морально готова на этот шаг.

– Мы пока будем репетировать в школе, – продолжал Роберт. – Но надо будет потом и туда подъехать. Послушать акустику, посмотреть, что как. Надеюсь, ты понимаешь, что выложиться надо на все сто. Уже на репетициях. Иначе мы так и останемся на уровне актового зала школы.

«А я сегодня что делала, козявки пинала?» – подумала я, нахмурившись, но промолчала.

– И еще одно… – Роберт остановился, все еще держа руку на моем плече, развернул меня и оглядел с ног до головы. – Ты должна сменить имидж. На более…

– Сексуальный! – подсказал Бах.

Коля с Робертом снова заржали над шуточкой Баха, а я метнула на барабанщика уничтожающий взгляд. Озабоченный ботаник!

– Ладно, шутки в сторону. Я серьезно, – продолжал Роберт. – Ты должна выглядеть, как Аврил Лавин или там Тейлор Момсен. Никаких черных балахонов с названиями групп и растянутых джинсов, окей?

– Ладно, – прикусив губу от досады, согласилась я.

– И еще надо продумать парочку песен из их репертуара, – предложил Коля. – И хорошо бы подцепить еще гитариста и клавишника.