Читать онлайн Стихотворения бесплатно

• О да, их имена суть многи,
• Чужда им музыка мечты.
• И так они серо-убоги,
• Что им не нужно красоты.

• Их дразнит трепет скрипки страстной
• И роз красивых лепестки.
• Едва махнешь им тканью красной,
• Они мятутся, как быки.

• Зачем мы ярких красок ищем,
• Зачем у нас так светел взгляд!
• Нет, если вежлив ты, пред нищим
• Скрывай, поэт, что ты богат.

• Отдай свой дух мышиным войнам,
• Забудь о бездне голубой:
• Прилично ль быть красиво-стройным,
• Когда уроды пред тобой!

• Подслеповатыми глазами
• Они косятся на цветы.
• Они питаются червями,
• О, косолапые кроты!

• Едва они на солнце глянут, —
• И в норы прячутся сейчас:
• Вдруг вовсе видеть перестанут,
• И станут дырки вместо глаз.

• Но мне до них какое дело,
• Я в облаках моей мечты.
• С недостижимого предела
• Роняю любящим цветы.

• Свечу и жгу лучом горячим
• И всем красивым шлю привет.
• И я ничто – зверям незрячим,
• Но зренью светлых – я расцвет!

• Пройдя луга, леса, болота, горы,
• Завоевав чужие города,
• Солдаты спят. Потухнувшие взоры —
• В пределах дум. Снует их череда.
• Сады, пещеры, замки изо льда,
• Забытых слов созвучные узоры,
• Невинность чувств, погибших навсегда, —
• Солдаты спят, как нищие, как воры.
• Назавтра бой. Поспешен бег минут.
• Все спят. Все спит. И пусть. Я – верный – тут.
• До завтра сном беспечно усладитесь.
• Но чу! Во тьме – чуть слышные шаги.
• Их тысячи. Все ближе. А! Враги!
• Товарищи! Товарищи! Проснитесь!

• Я устал от нежных снов,
• От восторгов этих цельных
• Гармонических пиров
• И напевов колыбельных.
• Я хочу порвать лазурь
• Успокоенных мечтаний.
• Я хочу горящих зданий,
• Я хочу кричащих бурь!
• Упоение покоя —
• Усыпление ума.
• Пусть же вспыхнет море зноя,
• Пусть же в сердце дрогнет тьма.
• Я хочу иных бряцаний
• Для моих иных пиров.
• Я хочу кинжальных слов
• И предсмертных восклицаний!

• О человек, спроси зверей,
• Спроси безжизненные тучи!
• К пустыням вод беги скорей,
• Чтоб слышать, как они певучи!
• Беги в огромные леса,
• Взгляни на сонные растенья,
• В чьей нежной чашечке оса
• Впивает влагу наслажденья!
• Им ведом их закон, им чуждо заблужденье.

• Зачем же только ты один
• Живешь в тревоге беспримерной?
• От колыбели до седин
• Ты каждый день – другой, неверный!
• Зачем сегодня, как вчера,
• Ты восклицанье без ответа?
• Как тень от яркого костра,
• Ты в ночь бежишь от места света,
• И чаща вкруг тебя безмолвием одета.

• Проникни силою своей
• В язык безмолвия ночного!
• О человек, спроси зверей
• О цели странствия земного!
• Ты каждый день убийцей был
• Своих же собственных мечтаний,
• Ты дух из тысячи могил, —
• Живи, как зверь, без колебаний! —
• И в смерти будешь жить, как остов мощных зданий!

• Как испанец, ослепленный верой в бога и любовью
• И своею опьяненный и чужою красной кровью,
• Я хочу быть первым в мире, на земле и на воде,
• Я хочу цветов багряных, мною созданных везде.
• Я, родившийся в ущелье, под Сиеррою-Невадой,
• Где лишь коршуны кричали за утесистой громадой,
• Я хочу, чтоб мне открылись первобытные леса,
• Чтобы заревом над Перу засветились небеса.
• Меди, золота, бальзама, бриллиантов и рубинов,
• Крови, брызнувшей из груди побежденных властелинов,
• Ярких зарослей коралла, протянувшихся к лучу,
• Мной отысканных пределов жарким сердцем я хочу.
• И, стремясь от счастья к счастью, я пройду по океанам,
• И в пустынях раскаленных я исчезну за туманом,
• Чтобы с жадной быстротою аравийского коня
• Всюду мчаться за врагами под багряной вспышкой дня.
• И быть может, через годы, сосчитав свои владенья,
• Я их сам же разбросаю, разгоню, как привиденья,
• Но и в час переддремотный, между скал родимых вновь,
• Я увижу солнце, солнце, солнце – красное, как кровь.

• Мы блаженные сонмы свободно кочующих скифов,
• Только воля одна нам превыше всего дорога.
• Бросив замок Ольвийский[3] с его изваяньями грифов,
• От врага укрываясь, мы всюду настигнем врага.

• Нет ни капищ у нас, ни богов, только зыбкие тучи
• От востока на запад молитвенным светят лучом.
• Только богу войны темный хворост слагаем мы в кучи
• И вершину тех куч украшаем железным мечом.

• Саранчой мы летим, саранчой на чужое нагрянем,
• И бесстрашно насытим мы алчные души свои.
• И всегда на врага тетиву без ошибки натянем,
• Напитавши стрелу смертоносною желчью змеи.

• Налетим, прошумим, и врага повлечем на аркане,
• Без оглядки стремимся к другой непочатой стране.
• Наше счастье – война, наша верная сила – в колчане,
• Наша гордость – в не знающем отдыха быстром коне.

• В глухие дни Бориса Годунова,
• Во мгле Российской пасмурной страны,
• Толпы людей скиталися без крова
• И по ночам всходило две луны.

• Два солнца по утрам светило с неба,
• С свирепостью на дольный мир смотря.
• И вопль протяжный: «Хлеба! Хлеба! Хлеба!» —
• Из тьмы лесов стремился до царя.

• На улицах иссохшие скелеты
• Щипали жадно чахлую траву,
• Как скот – озверены и не одеты,
• И сны осуществлялись наяву.

• Гроба, отяжелевшие от гнили,
• Живым давали смрадный адский хлеб,
• Во рту у мертвых сено находили,
• И каждый дом был сумрачный вертеп.

• От бурь и вихрей башни низвергались,
• И небеса, таясь меж туч тройных,
• Внезапно красным светом озарялись,
• Являя битву воинств неземных.

• Невиданные птицы прилетали,
• Орлы парили с криком над Москвой,
• На перекрестках, молча, старцы ждали,
• Качая поседевшей головой.

• Среди людей блуждали смерть и злоба,
• Узрев комету, дрогнула земля.
• И в эти дни Димитрий встал из гроба,
• В Отрепьева свой дух переселя.

• Когда опричники, веселые, как тигры,
• По слову Грозного, среди толпы рабов,
• Кровавые затеивали игры,
• Чтоб увеличить полчище гробов, —
• Когда невинных жгли и рвали по суставам,
• Перетирали их цепями пополам
• И, в добавленье к царственным забавам,
• На жен и дев ниспосылали срам, —

• Когда, облив шута горячею водою,
• Его добил ножом освирепевший царь, —
• На небесах, своею чередою,
• Созвездья улыбалися, как встарь.

• Лишь только эта мысль в душе блеснет случайно,
• Я слепну в бешенстве, мучительно скорбя.
• О, если мир – божественная тайна, —
• Он каждый миг клевещет на себя!

• Нет, на Руси бывали чудеса
• Не меньшие, чем в отдаленных странах.
• К нам также благосклонны небеса,
• Есть и для нас мерцания в туманах.

• Я расскажу о чуде старых дней,
• Когда, опустошая нивы, долы,
• Врываясь в села шайками теней,
• Терзали нас бесчинные монголы.

• Жил в Галиче тогда несчастный князь,
• За красоту был зван Димитрий Красный,
• Незримая меж ним и небом связь
• В кончине обозначилась ужасной.

• Смерть странная была ему дана.
• Он вдруг, без всякой видимой причины,
• Лишился вкуса, отдыха и сна,
• Но никому не сказывал кручины.

• Кровь из носу без устали текла.
• Быть приобщен хотел святых он таин,
• Но страшная на нем печать была:
• Вкруг рта – все кровь, и он глядел – как Каин.

• Толпилися бояре, позабыв
• Себя – пред ликом горького злосчастья.
• И вот ему, молитву сотворив,
• Заткнули ноздри, чтобы дать причастье.

• Димитрий успокоился, притих,
• Вздохнув, заснул, и всем казался мертвым.
• И некий сон, но не из снов земных,
• Витал над этим трупом распростертым.

• Оплакали бояре мертвеца
• И, крепкого они испивши меда,
• На лавках спать легли. А у крыльца
• Росла толпа безмолвного народа.

• И вдруг один боярин увидал,
• Как, шевельнув чуть зримо волосами,
• Мертвец, покров содвинув, тихо встал —
• И начал петь с закрытыми глазами.

• И в ужасе, среди полночной тьмы,
• Бояре во дворец народ впустили.
• А мертвый, стоя, белый, пел псалмы
• И толковал значенье русской были.

• Он пел три дня, не открывая глаз,
• И возвестил грядущую свободу,
• И умер как святой, в рассветный час,
• Внушая ужас бледному народу.

• Я окружен огнем кольцеобразным,
• Он близится, я к смерти присужден, —
• За то, что я родился безобразным,
• За то, что я зловещий скорпион.

• Мои враги глядят со всех сторон
• Кошмаром роковым и неотвязным, —
• Нет выхода, я смертью окружен,
• Я пламенем стеснен многообразным.

• Но вот, хоть все ужасней для меня
• Дыханья неотступного огня,
• Одним порывом полон я, безбольным.

• Я гибну. Пусть я вызов шлю судьбе.
• Я смерть свою нашел в самом себе.
• Я гибну скорпионом – гордым, вольным.

• Я люблю далекий след – от весла,
• Мне отрадно подойти – вплоть до зла,
• И его не совершив – посмотреть,
• Как костер, вдали за мной – будет тлеть.

• Если я в мечте поджег – города,
• Пламя зарева со мной – навсегда.
• О мой брат! Поэт и царь – сжегший Рим!
• Мы сжигаем, как и ты – и горим!

• Я шел по выжженному краю
• Каких-то сказочных дорог.
• Я что-то думал, что – не знаю,
• Но что не думать – я не мог.

• И полумертвые руины
• Полузабытых городов
• Безмолвны были, как картины,
• Как голос памятных годов.

• Я вспоминал, я уклонялся,
• Я изменялся каждый миг,
• Но ближе-ближе наклонялся
• Ко мне мой собственный двойник.

• И утомительно мелькали
• С полуослепшей высоты,
• Из тьмы руин, из яркой дали,
• Неговорящие цветы.

• Но на крутом внезапном склоне,
• Среди камней, я понял вновь,
• Что дышит жизнь в немом затоне,
• Что есть бессмертная любовь.

• Счастье души утомленной —
• Только в одном:
• Быть как цветок полусонный
• В блеске и шуме дневном,
• Внутренним светом светиться,
• Все позабыть и забыться,
• Тихо, но жадно упиться
• Тающим сном.

• Счастье ночной белладонны —
• Лаской убить.
• Взоры ее полусонны,
• Любо ей день позабыть,
• Светом луны расцвечаться,
• Сердцем с луною встречаться,
• Тихо под ветром качаться,
• В смерти любить.

• Друг мой, мы оба устали.
• Радость моя!
• Радости нет без печали.
• Между цветами – змея.
• Кто же с душой утомленной
• Вспыхнет мечтой полусонной,
• Кто расцветет белладонной —
• Ты или я?

• Я буду ждать тебя мучительно,
• Я буду ждать тебя года,
• Ты манишь сладко-исключительно,
• Ты обещаешь навсегда.

• Ты вся – безмолвие несчастия,
• Случайный свет во мгле земной,
• Неизъясненность сладострастия,
• Еще не познанного мной.

• Своей усмешкой вечно-кроткою,
• Лицом, всегда склоненным ниц,
• Своей неровною походкою
• Крылатых, но не ходких птиц,

• Ты будишь чувства тайно-спящие, —
• И знаю, не затмит слеза
• Твои куда-то прочь глядящие,
• Твои неверные глаза.

• Не знаю, хочешь ли ты радости,
• Уста к устам, прильнуть ко мне,
• Но я не знаю высшей сладости,
• Как быть с тобой наедине.

• Не знаю, смерть ли ты нежданная
• Иль нерожденная звезда,
• Но буду ждать тебя, желанная,
• Я буду ждать тебя всегда.

• Твой смех прозвучал, серебристый,
• Нежней, чем серебряный звон, —
• Нежнее, чем ландыш душистый,
• Когда он в другого влюблен.

• Нежней, чем признанье во взгляде,
• Где счастье желанья зажглось, —
• Нежнее, чем светлые пряди
• Внезапно упавших волос.

• Нежнее, чем блеск водоема,
• Где слитное пение струй, —
• Чем песня, что с детства знакома,
• Чем первой любви поцелуй.

• Нежнее того, что желанно
• Огнем волшебства своего,—
• Нежнее, чем польская панна,
• И значит, нежнее всего.

1

• В старинном замке Джэн Вальмор,
• Красавицы надменной,
• Толпятся гости с давних пор,
• В тоске беспеременной:
• Во взор ее лишь бросишь взор,
• И ты навеки пленный.

2

• Красивы замки старых лет.
• Зубцы их серых башен
• Как будто льют чуть зримый свет,
• И странен он и страшен,
• Немым огнем былых побед
• Их гордый лик украшен.

3

• Мосты подъемные и рвы,—
• Замкнутые владенья.
• Здесь ночью слышен крик совы,
• Здесь бродят привиденья.
• И странен вздох седой травы
• В час лунного затменья.

4

• В старинном замке Джэн Вальмор
• Чуть ночь – звучат баллады.
• Поет струна, встает укор,
• А где-то – водопады,
• И долог гул окрестных гор,
• Ответствуют громады.

5

• Сегодня день рожденья Джэн.
• Часы тяжелым боем
• Сзывают всех, кто взят ей в плен,
• И вот проходят роем
• Красавцы, Гроль и Ральф, и Свен,
• По сумрачным покоям.

6

• И нежных дев соседних гор
• Здесь ярко блещут взгляды,
• Эрглэн, Линор, и ясен взор
• Пышноволосой Ады, —
• Но всех прекрасней Джэн Вальмор,
• В честь Джэн звучат баллады.

7

• Певучий танец заструил
• Медлительные чары.
• Пусть будет с милой кто ей мил.
• И вот кружатся пары.
• Но бог любви движеньем крыл
• Сердцам готовит кары.

8

• Да, взор один на путь измен
• Всех манит неустанно.
• Все в жизни – дым, все в жизни – тлен,
• А в смерти все туманно.
• Но ради Джэн, о ради Джэн,
• И смерть сама желанна.

9

• Бьет полночь. «Полночь!» – Звучный хор
• Пропел балладу ночи:
• «Беспечных дней цветной узор
• Был длинен, стал короче».
• И вот у гордой Джэн Вальмор
• Блеснули странно очи.

10

• В полночный сад зовет она
• Безумных и влюбленных,
• Там нежно царствует луна
• Меж елей полусонных,
• Там дышит нежно тишина
• Среди цветов склоненных.

11

• Они идут, и сад молчит,
• Прохлада над травою,
• И только здесь и там кричит
• Сова над головою,
• Да в замке музыка звучит
• Прощальною мольбою.

12

• Идут. Но вдруг один пропал,
• Как бледное виденье.
• Другой холодным камнем стал,
• А третий – как растенье.
• И обнял всех незримый вал
• Волненьем измененья.

13

• Под желтой дымною луной,
• В саду с травой седою,
• Безумцы, пестрой пеленой
• И разной чередою,
• Оделись формою иной
• Пред девой молодою.

14

• Исчезли Гроль, и Ральф, и Свен
• Среди растений сада.
• К цветам навек попали в плен
• Эрглэн, Линор и Ада.
• В глазах зеленоглазой Джэн —
• Змеиная отрада.

15

• Она одна, окружена
• Тенями ей убитых.
• Дыханий много пьет она
• Из этих трав излитых.
• В ней – осень, ей нужна весна
• Восторгов ядовитых.

16

• И потому, сплетясь в узор,
• В тоске беспеременной,
• Томятся души с давних пор
• Толпой навеки пленной
• В старинном замке Джэн Вальмор,
• Красавицы надменной.

1

• Между скал, под властью мглы,
• Спят усталые орлы.
• Ветер в пропасти уснул,
• С моря слышен смутный гул.

• Там, над бледною водой,
• Глянул месяц молодой,
• Волны темные воззвал,
• В море вспыхнул мертвый вал.

• В море вспыхнул светлый мост,
• Ярко дышат брызги звезд.
• Месяц ночь освободил,
• Месяц море победил.

2

• Свод небес похолодел,
• Месяц миром овладел,
• Жадным светом с высоты
• Тронул горные хребты.

• Все безмолвно захватил,
• Вызвал духов из могил.
• В серых башнях, вдоль стены,
• Встали тени старины.

• Встали тени и глядят,
• Странен их недвижный взгляд,
• Странно небо над водой,
• Властен месяц молодой.

3

• Возле башни, у стены,
• Где чуть слышен шум волны,
• Отделился в полумгле
• Белый призрак Джамиле.

• Призрак царственной княжны
• Вспомнил счастье, вспомнил сны,
• Все, что было так светло,
• Что ушло – ушло – ушло.

• Тот же воздух был тогда,
• Та же бледная вода,
• Там, высоко над водой,
• Тот же месяц молодой.

4

• Все слилось тогда в одно
• Лучезарное звено.
• Как-то странно, как-то вдруг,
• Все замкнулось в яркий круг.

• Над прозрачной мглой земли
• Небеса произнесли,
• Изменяяся едва,
• Незабвенные слова.

• Море пело о любви,
• Говоря: «Живи! живи!»
• Но, хоть вспыхнул в сердце свет,
• Отвечало сердце: «Нет!»

5

• Возле башни, в полумгле,
• Плачет призрак Джамиле,
• Смотрят тени вдоль стены,
• Светит месяц с вышины.

• Все сильней идет прибой
• От равнины голубой,
• От долины быстрых вод,
• Вечно мчащихся вперед.

• Волны яркие плывут,
• Волны к счастию зовут,
• Вспыхнет легкая вода,
• Вспыхнув, гаснет навсегда.

6

• И еще, еще идут,
• И одни других не ждут.
• Каждой дан один лишь миг,
• С каждой есть волна-двойник.

• Можно только раз любить,
• Только раз блаженным быть,
• Впить в себя восторг и свет, —
• Только раз, а больше – нет.

• Камень падает на дно,
• Дважды жить нам не дано.
• Кто ж придет к тебе во мгле,
• Белый призрак Джамиле?

7

• Вот уж с яркою звездой
• Гаснет месяц молодой.
• Меркнет жадный свет его,
• Исчезает колдовство.

• Скучным утром дышит даль,
• Старой башне ночи жаль,
• Камни серые глядят,
• Неподвижен мертвый взгляд.

• Ветер в пропасти встает,
• Песню скучную поет.
• Между скал, под влагой мглы,
• Просыпаются орлы.

• Можно жить с закрытыми глазами,
• Не желая в мире ничего,
• И навек проститься с небесами,
• И понять, что все кругом мертво.

• Можно жить, безмолвно холодея,
• Не считая гаснущих минут,
• Как живет осенний лес, редея,
• Как мечты поблекшие живут.

• Можно все заветное покинуть,
• Можно все бесследно разлюбить.
• Но нельзя к минувшему остынуть,
• Но нельзя о прошлом позабыть!

• Стараясь выбирать тенистые места,
• Я ехал по лесу, и эта красота
• Деревьев, дремлющих в полуденном покое,
• Как бы недвижимо купающихся в зное,
• Меня баюкала, и в душу мне проник
• Дремотных помыслов мерцающий родник.
• Я вспомнил молодость… Обычные мгновенья
• Надежд, наивности, влюбленности, забвенья,
• Что светит пламенем воздушно-голубым,
• И превращается внезапно в черный дым.

• Зачем так памятно, немою пеленою,
• Виденья юности, вы встали предо мною?
• Уйдите. Мне нельзя вернуться к чистоте,
• И я уже не тот, и вы уже не те.
• Вы только призраки, вы горькие упреки,
• Терзанья совести, просроченные сроки.
• А я – двойник себя, я всадник на коне,
• Бесцельно едущий – куда? Кто скажет мне!
• Все помню… Старый сад… Цветы… Чуть дышат ветки…

• Там счастье плакало в заброшенной беседке,
• Там кто-то был с лицом, в котором боли нет,
• С лицом моим – увы – моим в шестнадцать лет.
• Неподражаемо-стыдливые свиданья,
• Любви несознанной огонь и трепетанья,
• Слова, поющие в душе лишь в те года:
• «Люблю», «Я твой», «Твоя», «Мой милый», «Навсегда».
• Как сладко вместе быть! Как страшно сесть с ней рядом!
• Как можно выразить всю душу быстрым взглядом!
• О, сказкой ставшая, поблекнувшая быль!
• О, крылья бабочки, с которых стерлась пыль!

• Темней ложится тень, сокрыт густым навесом
• Родной мой старый сад, смененный диким лесом.
• Невинный шепот снов, ты сердцем позабыт,
• Я слышу грубый звук, я слышу стук копыт.
• То голос города, то гул глухих страданий,
• Рожденных сумраком немых и тяжких зданий,
• То голос призраков, замученных тобой,
• Кошмар, исполненный уродливой борьбой,
• Живое кладбище блуждающих скелетов
• С гнилым роскошеством заученных ответов,
• Очаг, в чью пасть идут хлеба с кровавых нив,
• Где слабым места нет, где силен тот, кто лжив.
• Но там есть счастие – уйти бесповоротно,
• Душой своей души, к тому, что мимолетно,
• Что светит радостью иного бытия,
• Мечтать, искать и ждать, – как сделал это я.
• Мне грезились миры, рожденные мечтою,
• Я землю осенял своею красотою,
• Я всех любил, на все склонял свой чуткий взор,
• Но мрак уж двинулся, и шел ко мне, как вор.

• Мне стыдно плоскости печальных приключений.
• Вселенной жаждал я, а мой вампирный гений
• Был просто женщиной, познавшей лишь одно, —
• Красивой женщиной, привыкшей пить вино.
• Она так медленно раскидывала сети,
• Мы веселились с ней, мы были с ней как дети,
• Пронизан солнцем был ласкающий туман,
• И я на шее вдруг почувствовал аркан.
• И пьянство дикое, чумной порок России,
• С непобедимостью властительной стихии
• Меня низринуло с лазурной высоты
• В провалы низости, тоски и нищеты.

• Иди, иди, мой конь. Страшат воспоминанья.
• Хочу забыть себя, убить самосознанье.
• Что пользы вспоминать теперь, перед концом,
• Что я случайно был и мужем и отцом,
• Что хоронил детей, что иногда, случайно…
• О нет, молчи, молчи! Пусть лучше эта тайна
• Умрет в тебе самом, как умерло давно,
• Что было так светло судьбой тебе дано.
• Но где я? Что со мной? Вокруг меня завеса
• Непроницаемо-запутанного леса,
• Повсюду – острые и цепкие концы
• Ветвей, изогнутых и сжатых, как щипцы;
• Они назойливо царапают и ранят,
• Дорогу застят мне, глаза мои туманят,
• Встают преградою смутившемуся дню,
• Ложатся под ноги взыгравшему коню.
• Я вижу чудища за ветхими стволами,
• Они следят за мной, мигают мне глазами,
• С кривой улыбкою. Последний луч исчез.
• Враждебным ропотом и смехом полон лес.
• Вершины шорохом окутались растущим,
• Как бы предчувствием пред сумрачным грядущим.
• И тучи зыбкие на небе голубом
• С змеистой молнией рождают гул и гром.
• Удар, еще удар – и вот вблизи, налево,
• Исполнен ярости и мстительного гнева,
• Взметнулся огненный пылающий язык.
• В сухом валежнике как будто чей-то крик,
• Глухой и сдавленный, раздался на мгновенье
• И замер. И кругом, везде – огонь, шипенье,
• Деревьев-факелов кипящий дымный ад
• И бури бешеной раскатистый набат.
• Порвавши повода, средь чадного тумана,
• Как бы охваченный прибоем океана,
• Мой конь несет меня, и странно-жутко мне
• На этом взмыленном испуганном коне.
• Лесной пожар гудит. Я понял предвещанье.
• Перед душой моей вы встали на прощанье,
• О тени прошлого! Простите же меня
• На страшном рубеже, средь дыма и огня!

1

• В душах есть всё, что есть в небе, и много иного.
• В этой душе создалось первозданное Слово!
• Где, как не в ней,
• Замыслы встали безмерною тучей,
• Нежность возникла усладой певучей,
• Совесть, светильник опасный и жгучий,
• Вспышки и блески различных огней, —
• Где, как не в ней,
• Бури проносятся мысли могучей!
• Небо – не там,
• В этих кошмарных глубинах пространства,
• Где создаю я и снова создам
• Звезды, одетые блеском убранства,
• Вечно идущих по тем же путям, —
• Пламенный знак моего постоянства.
• Небо – в душевной моей глубине,
• Там, далеко, еле зримо, на дне.
• Дивно и жутко – уйти в запредельность,
• Страшно мне в пропасть души заглянуть,
• Страшно – в своей глубине утонуть.
• Все в ней слилось в бесконечную цельность,
• Только душе я молитвы пою,
• Только одну я люблю беспредельность —
• Душу мою!

2

• Но дикий ужас преступления,
• Но искаженные черты, —
• И это всё твои видения,
• И это – новый – страшный – ты?

• В тебе рождается величие,
• Ты можешь бурями греметь,
• Из бледной бездны безразличия
• Извлечь и золото и медь.

• Зачем же ты взметаешь пыльное,
• Мутишь свою же глубину?
• Зачем ты любишь все могильное
• И всюду сеешь смерть одну?

• И в равнодушии надменности,
• Свой дух безмерно возлюбя,
• Ты создаешь оковы пленности:
• Мечту – рабу самой себя?
• Ты – блеск, ты – гений бесконечности,
• В тебе вся пышность бытия.
• Но знак твой – страшный символ вечности —
• Кольцеобразная змея!

• Зачем чудовище – над бездною,
• И зверь в лесу, и дикий вой?
• Зачем миры, с их славой звездною,
• Несутся в пляске гробовой?

3

• Мир должен быть оправдан весь,
• Чтоб можно было жить!
• Душою там, я сердцем – здесь.
• А сердце как смирить?
• Я узел должен видеть весь.
• Но как распутать нить?

• Едва в лесу я сделал шаг —
• Раздавлен муравей.
• Я в мире всем невольный враг,
• Всей жизнею своей,
• И не могу не быть – никак —
• Вплоть до исхода дней.

• Мое неделанье для всех
• Покажется больным.
• Проникновенный тихий смех
• Развеется, как дым.
• А буду смел – замучу тех,
• Кому я был родным.

• Пустынной полночью зимы
• Я слышу вой волков,
• Среди могильной душной тьмы —
• Хрипенье стариков,
• Гнилые хохоты чумы,
• Кровавый бой врагов.

• Забытый раненый солдат
• И стая хищных птиц,
• Отца косой на сына взгляд,
• Развратный гул столиц,
• Толпы глупцов, безумный ряд
• Животно-мерзких лиц.

• И что же? Я ли создал их?
• Или они меня?
• Поэт ли я, сложивший стих,
• Или побег от пня?
• Кто демон низостей моих
• И моего огня?

• От этих тигровых страстей,
• Змеиных чувств и дум —
• Как стук кладбищенских костей,
• В душе зловещий шум, —
• И я бегу, бегу людей,
• Среди людей – самум.

• Мы лежим на холодном и грязном полу,
• Присужденные к вечной тюрьме.
• И упорно и долго глядим в полумглу:
• Ничего, ничего в этой тьме!

• Только зыбкие отсветы бледных лампад
• С потолка устремляются вниз.
• Только длинные шаткие тени дрожат,
• Протянулись – качнулись – слились.

• Позабыты своими друзьями, в стране,
• Где лишь варвары, звери да ночь,
• Мы забыли о солнце, звездах и луне,
• И никто нам не может помочь.

• Нас томительно стиснули стены тюрьмы,
• Нас железное давит кольцо,
• И как духи чумы, как рождения тьмы,
• Мы не видим друг друга в лицо!

• О да, я Избранный, я Мудрый, Посвященный,
• Сын солнца, я – поэт, сын разума, я – царь.
• Но предки за спиной, и дух мой искаженный —
• Татуированный своим отцом дикарь.

• Узоры пестрые прорезаны глубоко.
• Хочу их смыть – нельзя. Ум шепчет: перестань.
• И с диким бешенством я в омуты порока
• Бросаюсь радостно, как хищный зверь на лань.

• Но, рынку дань отдав, его божбе и давкам,
• Я снова чувствую всю близость к божеству.
• Кого-то раздробив тяжелым томагавком,
• Я мной убитого с отчаяньем зову.

• Я насмерть поражен своим сознаньем,
• Я ранен в сердце разумом моим.
• Я неразрывен с этим мирозданьем,
• Я создал мир со всем его страданьем.
• Струя огонь, я гибну сам, как дым.

• И понимая всю обманность чувства,
• Игру теней, рожденных в мире мной,
• Я, как поэт, постигнувший искусство,
• Не восхищен своею глубиной.

• Я сознаю, что грех и тьма во взоре,
• И топь болот, и синий небосклон —
• Есть только мысль, есть призрачное море,
• Я чувствую, что эта жизнь есть сон.

• Но, видя в жизни знак безбрежной воли,
• Создатель, я созданьем не любим.
• И, весь дрожа от нестерпимой боли,
• Живя у самого себя в неволе,
• Я ранен насмерть разумом моим.

• Увечье, помешательство, чахотка,
• Падучая и бездна всяких зол,
• Как части мира, я терплю вас кротко,
• И даже в вас я таинство нашел.

• Для тех, кто любит чудищ, все находка,
• Иной среди зверей всю жизнь провел,
• И как для закоснелых пьяниц – водка,
• В гармонии мне дорог произвол.

• Люблю я в мире скрип всемирных осей,
• Крик коршуна на сумрачном откосе,
• Дорог житейских рытвины и гать.

• На всем своя – для взора – позолота.
• Но мерзок сердцу облик идиота,
• И глупости я не могу понять!

• Я горько вас люблю, о бедные уроды,
• Слепорожденные, хромые, горбуны,
• Убогие рабы, не знавшие свободы,
• Ладьи, разбитые веселостью волны.

• И вы мне дороги, мучительные сны
• Жестокой матери, безжалостной Природы, —
• Кривые кактусы, побеги белены
• И змей и ящериц отверженные роды.

• Чума, проказа, тьма, убийство и беда,
• Гоморра и Содом, слепые города,
• Надежды хищные с раскрытыми губами, —

• О, есть же и для вас в молитве череда!
• Во имя господа, блаженного всегда,
• Благословляю вас, да будет счастье с вами!

• Ты видала кузнеца?
• Он мне нравится, мой друг,
• Этот темный цвет лица,
• Эта меткость жестких рук,
• Эта близость от огня,
• Этот молот, этот стук, —
• Все в нем радует меня,
• Милый друг!
• Я хочу быть кузнецом,
• Я, работая, пою,
• С запылившимся лицом
• Я смотрю на жизнь мою,
• Возле дыма и огня
• Много слов я создаю,
• В этом радость для меня, —
• Я – кую!

• Есть много струй в подлунном этом мире,
• Ключи поют в пещерах, где темно,
• Звеня, как дух, на семиструнной лире,
• О том, что духам пенье суждено.
• Нам в звонах наслаждение одно,
• Мы духи струн мирских на шумном пире,
• Но вам, врагам, понять нас не дано,
• Для рек в разливе надо русла шире.
• Жрецы элементарных теорем,
• Проповедей вы ждете от поэта?
• Я проповедь скажу на благо света, —
• Не скукой слов, давно известных всем,
• А звучной полногласностью сонета,
• Не найденной пока еще никем!

• Люблю тебя, законченность сонета,
• С надменною твоею красотой,
• Как правильную четкость силуэта
• Красавицы изысканно-простой.

• Чей стан воздушный с грудью молодой
• Хранит сиянье матового света
• В волне волос недвижно-золотой,
• Чьей пышностью она полуодета.

• Да, истинный сонет таков, как ты,
• Пластическая радость красоты, —
• Но иногда он мстит своим напевом.
• И не однажды в сердце поражал
• Сонет, несущий смерть, горящий гневом,
• Холодный, острый, меткий, как кинжал.

• Я не из тех, чье имя легион,
• Я не из царства духов безымянных.
• Пройдя пути среди равнин туманных,
• Я увидал безбрежный небосклон.
• В моих зрачках – лишь мне понятный сон,
• В них мир видений зыбких и обманных,
• Таких же без конца непостоянных,
• Как дымка, что скрывает горный склон.
• Ты думаешь, что в тающих покровах
• Застыл едва один-другой утес?
• Гляди: покров раскрыт дыханьем гроз.
• И в цепи гор, для глаза вечно новых,
• Как глетчер, я снега туда вознес,
• Откуда виден мир в своих основах!

• Я знаю ненависть, и, может быть, сильней,
• Чем может знать ее твоя душа больная,
• Несправедливая, и полная огней
• Тобою брошенного рая.
• Я знаю ненависть к звериному, к страстям
• Слепой замкнутости, к судьбе неправосудной
• И к этим тлеющим кладбищенским костям,
• Нам данным в нашей жизни скудной.
• Но, мучимый как ты, терзаемый года,
• Я связан был с тобой безмолвным договором,
• И вижу, ты забыл, что брат твой был всегда
• Скорей разбойником, чем вором.
• С врагами – дерзкий враг, с тобой – я вечно твой,
• Я узнаю друзей в одежде запыленной.
• А ты, как леопард, укушенный змеей,
• Своих терзаешь, исступленный!

• Есть люди, присужденные к скитаньям,
• Где б ни был я, – я всем чужой всегда.
• Я предан переменчивым мечтаньям,
• Подвижным, как текучая вода.

• Передо мной мелькают города,
• Деревни, села с их глухим страданьем,
• Но никогда, о сердце, никогда
• С своим я не встречался ожиданьем.

• Разлука! След чужого корабля!
• Порыв волны – к другой волне, несхожей.
• Да, я бродяга, топчущий поля.

• Уставши повторять одно и то же,
• Я падаю на землю. Плачу. Боже!
• Никто меня не любит, как земля!

• Запах солнца? Что за вздор!
• Нет, не вздор.
• В солнце звуки и мечты,
• Ароматы и цветы
• Все слились в согласный хор,
• Все сплелись в один узор.

• Солнце пахнет травами,
• Свежими купавами,
• Пробужденною весной
• И смолистою сосной,
• Нежно-светлоткаными
• Ландышами пьяными,
• Что победно расцвели
• В остром запахе земли.

• Солнце светит звонами,
• Листьями зелеными,
• Дышит вешним пеньем птиц,
• Дышит смехом юных лиц.

• Так и молви всем слепцам:
• Будет вам!
• Не узреть вам райских врат,
• Есть у солнца аромат,
• Сладко внятный только нам,
• Зримый птицам и цветам!

• О тихий Амстердам
• С певучим перезвоном
• Старинных колоколен!
• Зачем я здесь – не там,
• Зачем уйти не волен,
• О тихий Амстердам,
• К твоим церковным звонам,
• К твоим, как бы усталым,
• К твоим, как бы затонам,
• Загрезившим каналам
• С безжизненным их лоном,
• С закатом запоздалым,
• И ласковым, и алым,
• Горящим здесь и там,
• По этим сонным водам,
• По сумрачным мостам,
• По окнам и по сводам
• Домов и колоколен,
• Где, преданный мечтам,
• Какой-то призрак болен,
• Упрек сдержать не волен,
• Тоскует с долгим стоном
• И вечным перезвоном
• Поет и здесь и там…
• О тихий Амстердам!
• О тихий Амстердам!

• Валуны и равнины, залитые лавой,
• Сонмы глетчеров, брызги горячих ключей.
• Скалы, полные грусти своей величавой,
• Убеленные холодом бледных лучей.

• Тени чахлых деревьев и море… О, море!
• Волны, пена и чайки, пустыня воды!
• Здесь забытые скальды на влажном просторе
• Пели песни при свете вечерней звезды.

• Эти Снорри, Сигурды, Тормодды, Гуннары,
• С именами железными, духи морей,
• От ветров получили суровые чары
• Для угрюмой, томительной песни своей.

• И в строках перепевных доныне хранится
• Ропот бури, и гром, и ворчанье волны, —
• В них кричит альбатрос, длиннокрылая птица,
• Из воздушной, из мертвой, из вольной страны.

• Нам нравятся поэты,
• Похожие на нас,
• Священные предметы,
• Дабы украсить час —

• Волшебный час величья,
• Когда, себя сильней,
• Мы ценим без различья
• Сверканья всех огней, —

• Цветы с любым узором,
• Расцветы всех начал,
• Лишь только б нашим взорам
• Их пламень отвечал, —

• Лишь только б с нашей бурей
• Сливался он в одно,
• От неба или фурий —
• Не все ли нам равно!

• Как страшно-радостный и близкий мне пример,
• Ты все мне чудишься, о царственный Бодлер,
• Любовник ужасов, обрывов и химер!

• Ты, павший в пропасти, но жаждавший вершин,
• Ты, видевший лазурь сквозь тяжкий желтый сплин,
• Ты, между варваров заложник-властелин!

• Ты, знавший Женщину, как демона мечты,
• Ты, знавший Демона, как духа красоты,
• Сам с женскою душой, сам властный демон ты!

• Познавший таинства мистических ядов,
• Понявший образность гигантских городов,
• Поток бурлящийся, рожденный царством льдов!

• Ты, в чей богатый дух навек перелита
• В одну симфонию трикратная мечта:
• Благоухания, и звуки, и цвета!

• Ты – дух блуждающий в разрушенных мирах,
• Где привидения друг в друге будят страх,
• Ты – черный, призрачный, отверженный монах!

• Пребудь же призраком навек в душе моей,
• С тобой дай слиться мне, о маг и чародей,
• Чтоб я без ужаса мог быть среди людей!

• Нет, не за то тебя я полюбил,
• Что ты поэт и полновластный гений,
• Но за тоску, за этот страстный пыл
• Ни с кем неразделяемых мучений,
• За то, что ты нечеловеком был.

• О Лермонтов, презрением могучим
• К бездушным людям, к мелким их страстям,
• Ты был подобен молниям и тучам,
• Бегущим по нетронутым путям,
• Где только гром гремит псалмом певучим.

• И вижу я, как ты в последний раз
• Беседовал с ничтожными сердцами,
• И жестким блеском этих темных глаз
• Ты говорил: «Нет, я уже не с вами!»
• Ты говорил: «Как душно мне средь вас!»

• Мой друг, есть радость и любовь,
• Есть все, что будет вновь и вновь,
• Хотя в других сердцах, не в наших.
• Но, милый брат, и я, и ты —
• Мы только грезы Красоты,
• Мы только капли в вечных чашах
• Неотцветающих цветов,
• Непогибающих садов.

• Я обещаю вам сады,
• Где поселитесь вы навеки,
• Где свежесть утренней звезды,
• Где спят нешепчущие реки.
• Я призываю вас в страну,
• Где нет печали, ни заката,
• Я посвящу вас в тишину,
• Откуда к бурям нет возврата.
• Я покажу вам то, одно,
• Что никогда вам не изменит,
• Как камень, канувший на дно,
• Верховных волн собой не вспенит.
• Идите все на зов звезды,
• Глядите: я горю пред вами.
• Я обещаю вам сады
• С неомраченными цветами.

• Луна богата силою внушенья,
• Вокруг нее всегда витает тайна.
• Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,
• Но этот призрак дышит не случайно».

• Своим лучом, лучом бледно-зеленым,
• Она ласкает, странно так волнуя,
• И душу побуждает к долгим стонам
• Влияньем рокового поцелуя.

• Своим ущербом, смертью двухнедельной
• И новым полновластным воссияньем
• Она твердит о грусти не бесцельной,
• О том, что свет нас ждет за умираньем.

• Но, нас маня надеждой незабвенной,
• Сама она уснула в бледной дали,
• Красавица тоски беспеременной,
• Верховная владычица печали!

• Я в глазах у себя затаил
• Отраженье сокровищ чужих,
• Красоту позабытых могил
• И другим недосказанный стих.

• Я в душе у себя отыскал
• Гармонически бьющий родник:
• Этих струй уже кто-то алкал,
• Но губами он к ним не приник.
• Оттого-то в словах у меня
• Так загадочно много огней:
• Я закат непогасшего дня,
• Я потомок могучих царей.

1

• И да и нет – здесь все мое,
• Приемлю боль – как благостыню,
• Благославляю бытие,
• И если создал я пустыню,
• Ее величие – мое!

2

• Весенний шум, весенний гул природы
• В моей душе звучит не как призыв.
• Среди живых – лишь люди не уроды,
• Лишь человек хоть частию красив.

• Он может мне сказать живое слово,
• Он полон бездн мучительных, как я.
• И только в нем ежеминутно ново
• Видение земного бытия.

• Какое участье думать, что сознаньем
• Над смутой гор, морей, лесов и рек,
• Над мчащимся в безбрежность мирозданьем
• Царит непобедимый человек.

• О, верю! Мы повсюду бросим сети,
• Средь мировых неистощимых вод.
• Пред будущим теперь мы только дети.
• Он – наш, он – наш, лазурный небосвод!

3

• Страшны мне звери, и черви, и птицы,
• Душу томит мне животный их сон.
• Нет, я люблю только беглость зарницы,
• Ветер и моря глухой перезвон.

• Нет, я люблю только мертвые горы,
• Листья и вечно-немые цветы,
• И человеческой мысли узоры,
• И человека родные черты.

4

• Лишь демоны, да гении, да люди
• Со временем заполнят все миры
• И выразят в неизреченном чуде
• Весь блеск еще не снившейся игры, —

• Когда, уразумев себя впервые,
• С душой соприкоснутся навсегда
• Четыре полновластные стихии:
• Земля, Огонь, и Воздух, и Вода.

5

• От бледного листка испуганной осины
• До сказочных планет, где день длинней, чем век,
• Всё – тонкие штрихи законченной картины,
• Всё – тайные пути неуловимых рек.

• Все помыслы ума – широкие дороги,
• Все вспышки страстные – подъемные мосты,
• И как бы ни были мы бедны и убоги,
• Мы все-таки дойдем до нужной высоты.

• То будет лучший миг безбрежных откровений,
• Когда, как лунный диск, прорвавшись сквозь туман,
• На нас из хаоса бесчисленных явлений
• Вдруг глянет снившийся, но скрытый Океан.

• И, цель пути поняв, счастливые навеки,
• Мы все благословим раздавшуюся тьму
• И, словно радостно-расширенные реки,
• Своими устьями, любя, прильнем к нему.

6

• То будет таинственный миг примирения,
• Все в мире воспримет восторг красоты,
• И будет для взора не три измерения,
• А столько же, сколько есть снов у мечты.

• То будет мистический праздник слияния,
• Все краски, все формы изменятся вдруг,
• Все в мире воспримет восторг обаяния —
• И воздух, и солнце, и звезды, и звук.

• И демоны, встретясь с забытыми братьями,
• С которыми жили когда-то всегда,
• Восторженно встретят друг друга объятьями, —
• И день не умрет никогда, никогда!

• Тигры стонали в глубоких долинах.
• Чампак, цветущий в столетие раз,
• Пряный, дышал между гор, на вершинах.
• Месяц за скалы проплыл и погас.

• В темной пещере задумчивый йоги,
• Маг-заклинатель, бледней мертвеца,
• Что-то шептал, и властительно-строги
• Были черты сверхземного лица.

• Мантру читал он, святое моленье;
• Только прочел – и пред ним, как во сне,
• Стали качаться, носиться виденья,
• Стали кружиться в ночной тишине.

• Тени, и люди, и боги, и звери,
• Время, пространство, причина и цель,
• Пышность восторга и сумрак потери,
• Смерть на мгновенье и вновь колыбель.

• Ткань без предела, картина без рамы,
• Сонмы враждебных бесчисленных «я»,
• Мрак отпаденья от вечного Брамы,
• Ужас мучительный, сон бытия.

• К самому небу возносятся горы,
• Рушится с гулом утес на утес,
• Топот и ропот, мольбы и укоры,
• Тысячи быстрых и звонких колес.

• Бешено мчатся и люди и боги…
• Майя! О, Майя! Лучистый обман!
• «Жизнь – для незнающих, призрак – для йоги,
• Майя – бездушный немой океан!»

• Скрылись виденья. На горных вершинах
• Ветер в узорах ветвей трепетал.
• Тигры стонали в глубоких долинах.
• Чампак, цветок вековой, отцветал.

• Как красный цвет небес, которые не красны,
• Как разногласье волн, что меж собой согласны,
• Как сны, возникшие в прозрачном свете дня,
• Как тени дымные вкруг яркого огня,
• Как отсвет раковин, в которых жемчуг дышит,
• Как звук, что в слух идет, но сам себя не слышит,
• Как на поверхности потока белизна,
• Как лотос в воздухе, растущий ото дна, —
• Так жизнь с восторгами и с блеском заблужденья
• Есть сновидение иного сновиденья.

• Как золотистый плод, в осенний день дозревший,
• На землю падает среди стеблей травы,
• Так я, как бы глухой, слепой и онемевший,
• Иду, не поднимая головы.

• Одно – в моих зрачках, одно – в замкнутом слухе;
• Как бы изваянный, мой дух навек затих.
• Ни громкий крик слона, ни блеск жужжащей мухи
• Не возмутят недвижных черт моих.

• Сперва я, как мудрец, беседовал с веками,
• Потом свой дух вернул к первичной простоте,
• Потом, молчальником, я приобщился в Браме —
• И утонул в бессмертной красоте.

• Четыре радуги над бурною вселенной,
• Четыре степени возвышенных надежд,
• Чтоб воссоздать кристалл из влаги переменной,
• Чтоб видеть мир, не подымая вежд.

• Над пустыней ночною морей альбатрос одинокий,
• Разрезая ударами крыльев соленый туман,
• Любовался, как царством своим, этой бездной широкой,
• И, едва колыхаясь, качался под ним океан.

• И порой омрачаясь, далеко на небе холодном,
• Одиноко плыла, одиноко горела луна.
• О, блаженство быть сильным и гордым и вечно свободным!
• Одиночество! Мир тебе! Море, покой, тишина!