Читать онлайн Сказки Старого Фонаря бесплатно

Пролог. Начало Историй.

Каждый день, как только на Город спускается ночь, на улицу выходит Фонарщик.

Я помню его еще совсем мальчишкой, помню, как первый раз увидел его, карабкающегося по длинной лестнице к Старому Фонарю, стоявшему в начале центральной улицы города.

Тогда-то и началась эта история.

Фонарщик был юн и не знал, что становясь фонарщиком, он одновременно становится и немножко волшебником.

Фи, скажете вы, что же волшебного в том, чтобы ежедневно обходить город с лестницей в руках и раз за разом подниматься к уличным фонарям? Это же каждый сможет, да и фонари – вон они, за окном, длинные и молчаливые, годные только на то, чтобы освещать дорогу бегущим мимо людям.

Позвольте с вами не согласиться. Ведь благодаря фонарщику и фонарям в мире каждый день становится капельку светлее и кто-то может найти дорогу домой или не пройти мимо того, кому в этот миг нужна помощь, а это не так уж и мало.

Так вот, когда наш Фонарщик в первый раз взял свою лестницу и вышел на улицу, он еще не знал, что с этого мига он стал немножко волшебником.

И чудеса не заставили себя долго ждать.

Я сидел на скамейке напротив, когда Фонарщик приставил свою новенькую, не запачканную еще маслом лестницу к ножке первого в своей жизни Фонаря и полез вверх. Фонарь выпрямился, чтобы Фонарщику было удобнее крепить лестницу и неизвестно откуда взявшейся рукой снял свою шляпу-крышку.

– Добрый вечер, господин Новый Фонарщик!

Фонарщик едва не упал с лестницы, но Фонарь успел поддержать ее второй рукой.

– Ох, забыл, что в первый раз все пугаются. Не стоит беспокоиться, я действительно могу с вами говорить, ведь вы теперь волшебник, ну а я – волшебный Фонарь.

Фонарщик беспомощно оглядел улицу и взгляд его остановился на мне.

–Да-да, этот старый фонарь отличается разговорчивостью, – успокоил его я и затянулся трубкой.

–Как! Вы тоже можете его слышать? – Фонарщик уже не знал, что и думать.

–Конечно могу. Ведь я тоже волшебник, хотя мое волшебство и не связано с зажиганием фонарей.

Старый Фонарь отпустил лестницу и почтительно кивнул своему новому знакомому.

–Вы еще не представляете, как много интересного с вами произойдет на этой улице, – заговорщически подмигнул Фонарь и показал рукой на проспект, – я стою тут более ста лет и поверьте мне, повидал такого…

Фонарщик окончательно свыкся с мыслью, что фонари могут разговаривать, а волшебники – сидеть летним вечером на лавочке, покуривая ароматный табак и посмеиваясь в усы, он успокоился и с интересом посмотрел на нового знакомого.

Вечер тихонько вступал в свои права, набрасывая на Город пелену из вечернего аромата цветов, цокота копыт по мостовой, запаха горячих камней и того особенного, ни с чем несравнимого запаха летнего вечера, какой может быть в Городе только в июне. Фонарщик шел по улице, подходя то к одному, то к другому Фонарю, зажигал огонек, и в городе становилось немного светлее и теплее. А Фонари по очереди снимали шляпы, кланялись и приветствовали своего нового спутника.

Я часто видел потом из окна своего дома, как Фонарщик, завершив работу, возвращался к Старому Фонарю и подолгу беседовал с ним, порой даже в метель не торопясь домой, долго дискутируя и слушая что-то. А Фонарь трещал фитилем, рассказывая о том, что видел он, стоя на этой самой улице.

Позже Фонарщик, с которым мы стали друзьями, говорил мне, что никогда бы не подумал, что на одной улице может происходить столько всего волшебного, странного, прекрасного и грустного.

Хотя, казалось бы, что же тут необычного? Люди бегут куда-то, встречаются, расстаются, смеются и плачут, делятся новостями, принимают решения и ходят на свидания, а где же еще в Городе может происходить все это, как не на центральной улице? А где найдешь вечером на центральной улице места красивее и уютнее, чем на скамейке под Старым Фонарем?

Шли годы. Фонарщик из молодого человека превратился в зрелого мужчину, потом стал стариком, но все также, в любую погоду, выходил на улицу зажигать Фонари. И все так же, как в первый день, Старый Фонарь уважительно снимал перед ним свою шляпу-крышку.

И вот настал день, когда Старый Фонарщик не вышел на улицу, а Старый Фонарь впервые почтительно снял крышку перед его преемником, молодым парнем, который отныне тоже стал немного волшебником.

А я, увидев такое дело, пошел в маленький домик на окраине Города, чтобы проведать моего друга.

Время у волшебников идет несколько иначе, чем у простых людей, и, взглянув на Старого Фонарщика я понял, что с нашей первой встречи прошло уже сорок четыре года.

– Я стал стар, – сказал мне Фонарщик, – а ты все такой же. Поэтому я попрошу тебя об одной вещи. Старый Фонарь рассказал мне тысячи историй, и самые интересные из них я записывал и складывал в этот чемоданчик. Прошу, возьми его себе, ведь время у волшебников идет по-другому и ты проживешь еще много десятков лет, и, возможно, расскажешь это людям. Поверь мне, там много очень интересных историй.

С этими словами он протянул мне чемоданчик с ворохом исписанных вдоль и поперек бумаг. Кое-где на полях попадались рисунки, кое-где чернила слегка расплылись от пролитой воды, а может быть, и слез, а от нескольких страниц осталась лишь половина с обгорелыми краями.

Сейчас я сижу у себя дома, курю все ту же трубочку с ароматным табаком и пью травяной чай, а передо мной – подарок Фонарщика. С сегодняшнего дня я начну разбирать эти истории, я расскажу их вам и возможно, в мире станет еще немного теплее и светлее, как каждый вечер становится теплее и светлее от огоньков Фонарщиков.

Я хочу рассказать вам Сказки Старого Фонаря.

История первая, о том, как появился Старый Фонарь

Конечно, когда фонарь только-только поставили в самом начале главной улицы города, он совсем даже не был старым; наоборот, его только-только отковал в своей кузнице городской кузнец.

  А дело было так.

  Одним теплым осенним днем кузнец решил посетить городскую ярмарку. Ведь если в Городе ярмарка, то там обязательно найдется что-нибудь интересное или необычное, встретится любопытный собеседник или произойдет веселая история.

  Пока кузнец шел на ярмарку, он неустанно любовался на нарядные дома, домики и домишки родного Города. И ведь было на что поглядеть: уютные разноцветные здания с остроконечными крышами, с маленькими балкончиками, ласкающими взгляд, занавесочками и улыбающимися жителями наводили кузнеца на мысль о том, что нет на свете Города красивее и гостеприимнее.

  Ярмарка была в самом разгаре.

  Вы были когда-нибудь на ярмарке в нашем Городе? Нет? Вы многое пропустили, мой дорогой слушатель. Самые вкусные кренделя, самая веселая музыка, самые радушные и приветливые торговцы приезжают к нам по осени на Большую Ярмарку Урожая. Вот лавка пекаря – нигде больше вы не встретите таких калачей и не услышите таких шуток; говорят, что злой колдун объявился как-то раз в нашем Городе, но случайно попал в пекарню, где его угостили свежим яблочным пирогом. Ему так понравилось, что он враз позабыл всю черную магию и остался в Городе навсегда. Вы видели нашего директора цирка? Да-да, того самого, что каждую пятницу всех пускает бесплатно на вечерний сеанс и дает погладить ручного гепарда? Вот это он и есть, точно вам говорю.

  А наши кружевницы? Когда королевна соседнего государства выходила замуж, именно наши мастерицы соткали для нее подвенечный наряд, да такой, что сам Млечный Путь позавидовал, показавшись самому себе грубым крестьянским кружевом.

  Много, много дивного на нашей ярмарке. Вот сидит на лавке старьевщик, разложив перед собой миллионы забавных мелочей. Вот стоит заводная шкатулка – стоит только повернуть ключик, как начинает звучать мелодия, чистая и светлая, словно майский теплый ливень; вот книга, она расскажет вам о далеких жарких странах, где люди ходят вниз головой и утро наступает тогда, когда у нас часы бьют полночь. Сам старьевщик расскажет вам тысячи историй о своих сокровищах, нужно только попросить его.

  Но за всеми диковинками мы почти потеряли нашего кузнеца, который все шел и шел меж рядов, перебрасываясь добрым словом то с одним, то с другим знакомым, пока не оказался у маленькой кофейни.

  Запах горячего шоколада приятно щекотал ноздри, и кузнец решил зайти ненадолго и выпить чашечку волшебного напитка, а заодно и проведать тетушку Анну, которая к тому же была его крестной матерью. Он подошел к конторке и позвонил в маленький бронзовый колокольчик, висевший там же. На звук звонка тут же вышла добродушная женщина с морщинками возле глаз и в накрахмаленном переднике.

– Добрый день, тетушка, – поприветствовал он ее и попросил угостить его шоколадом. Когда тетушка Анна вернулась с дымящимся кофейником и кружкой, кузнец ее даже и не сразу заметил. А все потому, что за соседним столиком сидела молодая девушка. Она не была ослепительно красива той красотой, память о которой остается в веках, не было в ней и величия, которое присуще сказочным принцессам; она была больше похожа на ландыш, который летним утром стряхивает росу и расправляет гибкие, длинные листья.

  Кузнец не мог оторвать от нее взгляда, а она, заметив его внимание, просто улыбнулась и сказала:

  -Добрый день!

  -Добрый день!, – ответил он ей и тут же попросил тетушку Анну угостить девушку горячим шоколадом и эклерами.

  -Вы приехали на ярмарку? – спросил кузнец отчего-то робея и не зная, как начать разговор.

  -Да, только я уже все продала и теперь не знаю, как провести остаток дня, – грустно сказала девушка, – у меня совсем нет знакомых в этом Городе.

  -А давайте пойдем гулять? Я покажу вам наш Город, – предложил кузнец, – а что вы продавали?

  -Свои картины. Я художница, но пока еще только начинающая, – скромно ответила девушка.

  -Это не страшно, я тоже еще совсем молодой кузнец, – весело ответил он.

  И они гуляли до самого заката, катаясь на каруселях и танцуя в хороводах. А когда на небо взошел месяц, девушка уехала домой, в соседний город, крикнув на прощание кузнецу:

  -Встретимся в первый день нового года под самым большим фонарем на главной улице!

  Счастливый кузнец пошел домой, улыбаясь месяцу и напевая себе под нос какую-то мелодию.

  На следующий день в кузницу зашла тетушка Анна.

  -Что за милая девушка вчера говорила с тобой? – поинтересовалась она и улыбнулась крестнику.

  -Это художница из соседнего города, – ответил кузнец и начал взахлеб рассказывать о том, как весело и здорово он провел вчерашний день.

  -Мы встретимся с ней в первый день нового года под самым большим фонарем на главной улице Города, – закончил он свой рассказ.

  -Как же это… – только и смогла вымолвить тетушка Анна, ведь в нашем Городе нет ни одного фонаря!

  -А ведь и правда – ни одного нет! – с ужасом сказал кузнец, – как же теперь она меня найдет?

  Весь вечер и весь следующий день кузнец ходил сам не свой и все думал, как отыскать девушку и предупредить о том, что в их чудесном Городе нет фонарей. Но он не знал ни ее имени, ни адреса, и не у кого было спросить совета. Бесцельно бродил он по улицам, не замечая ни домов, ни ни красивых крыш, и все думал, думал– ну как так могло получится, что в их Городе нет ни одного фонаря?

  В один из таких вечеров ноги сами вынесли его к цирку, в котором директорствовал тот самый бывший черный маг. И не успел кузнец сообразить, что к чему, как воздух перед ним стал мутным, стена соседнего дома подернулась рябью и неизвестно как и откуда в воздухе появился сам Господин Директор Цирка.

– Добрый вечер! – он окончательно решил проявиться и присел перед кузнецом в шутовском реверансе, – а что это такой знатный кузнец в таком отвратительном настроении?

  С этими словами Господин Директор Цирка снял шляпу, вынул оттуда пирог с яблоками для себя, с вишней – для кузнеца, протянул ему лакомство и с лукавой улыбкой заглянул в глаза.

  -Самая чудесная девушка в мире назначила мне встречу под фонарем на центральной улице Города в первый день нового года, а у нас в Городе нет ни одного фонаря, – вздохнул кузнец, -вот если бы случилось чудо…

  -Чудо, мой мальчик, никогда не происходит просто так, – назидательно сказал Господин Директор Цирка, – чудо случается только с теми, кто может его вовремя увидеть и помочь ему появиться на свет. Это я тебе говорю как директор цирка, а цирк, как известно, самое волшебное место на свете.

  По дороге домой у кузнеца не выходили из головы эти слова, он все думал и думал, думал и думал.

И придумал.

 В первый день нового года художница вернулась в Город и пошла искать главную улицу. Она легко нашла ее, ведь любой был рад подсказать дорогу такой милой девушке.

  В самом начале улицы стоял красивый кованый фонарь с витыми украшениями и сиял, как солнце. А под ним с букетом ромашек стоял кузнец и радостно махал ей рукой.

  -Ромашки зимой? – удивилась девушка, – откуда?

  -Это самое обычное чудо, – улыбнулся кузнец. А из-за угла ему подмигнул и исчез Господин Директор Цирка, пряча в рукав оставшиеся пять волшебных ромашек. В первый день нового года шел снег. Он кружился и таял на фонаре, который кузнец сковал и установил на главной улице Города для своей любимой.

История вторая, о крышах, человеке, который выходил только ночью, и таинственном госте

  История эта случилась теплой июньской ночью; но началась она пригожим весенним утром, когда Элина отправилась со своей няней на рынок.

   Элина – дочь господина губернатора, и, как и любой отец, он не жалеет для единственной дочки ни шелков на платья, ни фарфоровых кукол, ни коляски, запряженной белым пони, в которой Элина любит кататься по бульвару, словно маленькая принцесса.

   Да и как для такой жалеть! Я видел на своем веку много девочек, и могу сказать вам, что такую добрую и славную девчушку трудно не любить. Вообразите себе десятилетнюю девочку с длинными черными волосами, украшенными небесно-голубым бантом, в серебряных сандаликах, с озорной и доброй улыбкой. Её можно было видеть всюду – на ярмарке, на ипподроме, на прогулке с отцом, но ни разу, представляете, ни разу я не видел, чтобы она капризничала или была чем-то недовольна.

   Так вот, в этот день Элина отправилась со своей няней на рынок, дабы купить джема для пирогов, да и просто поглазеть на товары.

   Рынок в воскресный день напоминает растревоженный улей, а уж если на носу Весенний Бал, то и вовсе яблоку негде упасть. Шелка, кружева, бусы всех цветов радуют глаз, в продуктовом ряду румяные хозяйки скупают мясо и бойко торгуются с продавцами, пытаясь шутками и прибаутками снизить цену, а заодно и узнать последние новости, поразвлечь себя и других.

   Бойко стучат по каменной мостовой каблучки Элины, перебегает она от прилавка к прилавку, и каждый стремится показать ей свой самый диковинный товар. Ведь господин губернатор так богат, а дочь его – так мила; девочка уже вдоволь налюбовалась на говорящего попугая, примерила бежевое платьице, и замерла напротив лавки часовщика, в котором одновременно, слаженно и четко тикали порядка сорока часов разного размера, цвета и исполнения. Были здесь и огромные напольные часы с латунным маятником, и совсем крошечные дамские часики, и круглые строгие часы наподобие тех, которые висели в кабинете ее отца, и часики-домик, где за резными дверцами жила птичка-кукушка.

   -Маленькая леди желает что-нибудь посмотреть поближе? – продавец, мальчишка примерно ее возраста, возник из-за прилавка, и уже протягивал девочке крошечные круглые часы, украшенные крупными блестящими камушками.

   -Какое все красивое! – восхищенно сказала девочка, – неужели это сделал ты?

   -Конечно нет, – мальчик засмеялся, – я слишком мал и всего лишь подмастерье. Часы делает мой учитель, я же пока только продаю и порой помогаю ему выполнять не особо сложные заказы.

   -А где он сам? – Элине было очень интересно посмотреть на человека, который делает такие красивые и такие разные часы, так что она даже встала на кончики пальцев, стараясь разглядеть в дальнем конце лавки фигуру часовщика.

   -Не старайся, его тут нет,– мальчик перегнулся через прилавок и заговорщически понизил голос, – мой мастер никогда не выходит из дома, разве что поздней ночью порой стоит на балконе своего дома.

   -Но почему? – девочке показалось очень странным такое поведение, – ведь на улице столько всего интересного…

   -Элина, вот ты где! – окрик няни прервал их беседу, и к лавке подошла няна, дородная женщина лет пятидесяти, со строгой прической и добрыми глазами, – я же просила тебя не уходить далеко, и тем более не стоит одной бегать в часовую лавку.

   Элина бросила прощальный взгляд на мальчишку и покорно взяла руку няни.

   Дорога домой была неблизкой, а мысли Элины все крутились вокруг часовщика и этой странности – никогда не выходить из дома.

   -Нянечка, а правду говорят, что часовщика никто и никогда не видел на улице?

   -Не совсем, – улыбнулась няня, – раньше, лет десять, а может, и пятнадцать назад, его часто видели в городе, но потом он перестал выходить из дома, но его слава как часовых дел мастера стала расти. Люди даже поговаривают о том, что он продал душу Дьяволу за свое мастерство.

   -Душу Дьяволу… – эхом повторила девочка,– как страшно…

   -Да что же это я такое болтаю! – спохватилась няня и перевела разговор на приближающийся Весенний Бал.

***

   Дни летели незаметно, до бала оставался всего лишь месяц, и все вокруг сбивались с ног. Даже Элина так уставала, украшая сад и помогая отцу подписывать приглашения, что засыпала мгновенно, стоило ей только коснуться головой подушки.

   Однако в эту ночь девочке не спалось. Она лежала в своей комнате и смотрела на город за окнами, который казался будто вырезанным из черного картона. Покатые крыши и шпили домов четко выступали на фоне темно-синего неба, освещенного луной, и девочке подумалось, что такие ночи и такая красота бывает только в сказках.

   Внезапно что-то отделилось от трубы на крыше дома напротив, и Элина удивилась – трубочисты не работают так поздно, кому же понадобилось залезать на крышу, а потом еще и ходить по самому краю?

   Девочка встала, и, стараясь не нашуметь, дабы не разбудить спавшую в соседней комнате няню, подошла к окну.

   Кто-то сплошь черный и гибкий ходил по крышам соседних домов. Вытянутая фигура его изгибалась и подтягивалась, балансируя порой на самом карнизе, и девочке казалось, что еще миг – и неизвестный сорвется вниз. В какой-то момент фигура распласталась и стала сползать по стене вниз, так что Элина зажмурилась и едва сдержала крик от страха за неизвестного, но тут же увидела, что некто очень легко лазает не только по крышам, но и по стенам.

   Девочка стояла за занавесками, не в силах пошевелиться, ей было страшно и интересно одновременно. Неизвестный будто танцевал странный танец на стенах, ловко перемещаясь от окна к окну, от дома к дому, и неизменно заглядывал в окна; у некоторых он задерживался, всматриваясь в светящийся квадрат, некоторые вообще не привлекали его внимания, и в конце концов она перестала его видеть.

   -Кто же это такой? – прошептала Элина, выглядывая из-за шторок.

   Внезапно словно стало темнее, и в окне ее комнаты показалась черная голова, а потом и плечи, желтые глаза смотрели прямо на нее.

   Элина зажала руками рот и постаралась не закричать. Ей было очень страшно, но в то же время было в фигуре что-то такое, что она поняла – он не причинит ничего плохого, и бояться его не следует.

   -Добрый вечер, – прошептала она, стараясь преодолеть страх.

   -Добрый вечер, – прошелестело в ответ едва слышно, – добрый вечер, маленькая госпожа.

   Элине понравилось, что ее назвали госпожой, и страх понемногу улетучивался, так что девочка присела в реверансе, как учила ее няня.

   -Входите пожалуйста, если вам угодно, – она отодвинула занавеску, приглашая ночного гостя войти.

   Тень проскользнула мимо нее и замерла. Ростом она была со взрослого мужчину, только черного и безликого. На ее фигуре жили только глаза, янтарно-желтые, с черным вертикальным зрачком, как у кошки.

   -Не бойся, маленькая госпожа, – сказала Тень и улыбнулась одними глазами, – я не причиню тебе вреда.

   -А я и не боюсь, – улыбнулась Элина, ты же Тень, а тень не может причинить никому вреда.

   -Если бы так думали все.. – с грустью сказала Тень и печально слилась с тенями от шкафа и кресла, – большинство людей пугаются, когда видят меня. Да и не удивительно – ведь уважающая себя Тень всегда находится рядом с чем-то или кем-то, и оттеняет его днем и ночью. А я Тень сама по себе, что по сути невозможно и неправильно.

   Элина с интересом посмотрела на Тень и сказала:

   -Ну вы же существуете, значит, это не так уж нереально.

   Темная, поздняя ночь на дворе, все спят, начиная от господина губернатора и заканчивая сторожем, прикорнувшем на своем посту. Ночной ветер легонько колышет занавески, освежая Город прохладой, пахнут в саду неподалеку густым ароматом ночные фиалки, светит в окно месяц.

   Не спится только Элине, до самого рассвета они с Тенью говорят обо всем на свете.

   -Вот так я и потерялась, – рассказывает Тень и грустно хлопает печальными желтыми глазами, – мне не стоило в сумерках отвлекаться, нужно было просто идти вслед за своим человеком, а я была слишком юной и слишком любопытной. Меня привлекало и белое небо, и тени деревьев, такие же черные, как и сами ветви, и люди, скользящие мимо. А осенний сумрак, как известно, самое коварное время для теней, слишком легко заблудиться и забыть, как выглядит тот, кого ты должен оттенять; и когда я опомнилась, было поздно, я не увидела на дороге своего человека, и с тех пор ищу его, заглядывая в окна, но прошло много лет, и теперь я даже не уверена, что мы жили именно в этом Городе.

   Элина вздохнула и с сожалением сказала:

   -А ведь где-то есть человек без тени… Как печально!

   -Да… Хотя в моем существовании есть определенное удовольствие. До того, как я потерялась, мне часто думалось, что, наверное, было бы здорово быть самостоятельной и не зависеть от того, куда пошел человек. Теперь я могу танцевать на крышах и бродить всюду, где мне вздумается, но я и представить не могла, что мне может быть так одиноко.

   -Я никогда не думала над этим, – призналась Элина, – для меня тень всегда была чем-то неотъемлемым, она следует за мной, как само собой разумеющееся, и мне не приходило в голову, что тень имеет собственные желания.

   -Имеет, но в большинстве случаев ее желания совпадают с желанием человека, ведь как ни крути, тени – это продолжения людей,– ответила Тень и встала во весь рост, – а теперь мне пора, светает, ведь я не могу позволить себе появляться на улицах днем.

   -Почему? – Элина с любопытством посмотрела на новую знакомую,– ведь днем людей на улицах больше и, возможно, так вы быстрее бы отыскали своего человека.

   -Милая Элина, как ты себе представляешь меня, бродящую по городу в солнечный день? Большая, черная и ни к чему не относящаяся тень перепугает половину Города, – с легкой иронией проговорила Тень и скользнула за окно.

   С тех пор так и повелось – как только на Город опускалась ночь, Тень приходила к Элине в гости. Порой они засиживались до утра, а порой Тень забегала на несколько минут, так как она не теряла надежды рано или поздно найти своего человека.

   Они придумали знак – когда все в доме засыпали, Элина тихонько вставала, открывала балкон или окно и ставила на подоконник маленькую зажженую свечу. Это значило, что дом отошел ко сну и Тень может зайти в гости.

   Когда Тень приходила, они в основном разговаривали или же ели припасенные девочкой сладости. Один раз Элина даже выбралась на крышу, поддавшись на уговоры Тени, и они немного посидели на коньке ее дома, глядя на звезды, но больше Элина не решилась повторить этот эксперимент.

   Кто знает, сколько бы продолжалась эта странная дружба, если бы однажды на городской ратуше не остановились часы. Господин губернатор не мог позволить оставить город накануне Весеннего Бала без традиционного перезвона в полдень, и потому попросил своих помощников найти кого-нибудь, кто мог бы починить их.

   Помощники обошли весь Город, и под вечер пришли с докладом к губернатору:

   -Господин губернатор, – начал старший помощник, – ни один мастер не берется за починку столь старого и сложного механизма, кроме старого часовщика, но вот незадача – тот выходит из дома только ночью и выдвинул ряд условий.

   -Каких же? – спросил губернатор.

   -Никто, кроме его мальчишки, не может помогать ему и смотреть за его работой – это первое условие. И второе – мы должны придумать, как осветить ратушу изнутри, ведь механизм сложен и для работы мастеру нужен яркий свет.

   -А он странный, этот мастер,– промолвил губернатор, красивый мужчина лет сорока с окладистыми бакенбардами и золотой цепочкой на животе, – но пусть будет как он сказал. В конце концов, факелы нынче не настолько дороги.

   И вот к ратуше подвезли целый воз факелов, и с наступлением темноты из ближайшего переулка вышел часовых дел мастер, закутанный в черный плащ, вместе со своим мальчиком-подмастерьем. Вдвоем они поднялись в ратушу и приступили к работе.

   Элина наблюдала за приготовлениями с балкона, и ей было ну очень интересно посмотреть на мастера вблизи, но никто, даже ее отец, не отважился нарушить условия старого часовщика. Она стояла у открытого окна до полуночи, пока уже привычным движением не отодвинулась в сторону занавеска и в комнату не проскользнула Тень.

   Обменявшись приветствиями, Тень пробовала говорить с Элиной и о том, и об этом, но девочка отвечала невпопад, и в конце концов Тень спросила:

   -Элина, что случилось? Ты сегодня задумчива, как никогда.

   -Понимаете, Тень, – начала рассказывать девочка, – я очень хотела бы посмотреть на часовых дел мастера, но он – странный человек, почти не выходит из дома, а если очень надо куда-то идти, то покидает свой дом только ночью. Сейчас мой отец нанял его, чтобы починить старинные городские часы, но никто не имеет права подходить к нему и смотреть, как он работает. А мне очень, очень хотелось бы увидеть его лицо. Моя няня говорит, что он продал душу Дьяволу за свое мастерство, а я не верю, ведь человек, делающий такие красивые вещи просто не может быть злым…

   -Если ты не боишься, я могу провести тебя к ратуше так, что никто не увидит, – ответила Тень,– но для этого придется идти по крыше.

   Девочка не очень хотела снова оказаться наверху, но она понимала, что другой случай посмотреть на таинственного часовщика может и не представиться.

   -Я согласна, – прошептала она.

   Тихо ночью в Городе. Лишь доносится глухой стук из ратуши – это старый мастер чинит часы, чтобы они продолжали радовать жителей.

   Но если бы вдруг кто-нибудь вышел в этот поздний час на улицу или же посмотрел бы из окна наверх, он увидел бы странную картину – некто черный, гибкий и тонкий скользит по черепице, а рядом с ним, не боясь и не смотря вниз, аккуратно и бесстрашно ступает девочка в легком белом платье. Странная пара перебирается с дома на дом, отдыхает у труб и идет дальше.

   Сначала Элине было страшно. Ей казалось, что стоит только посмотреть вниз, как она непременно упадет на брусчатую мостовую; но через несколько минут она с удивлением поняла, что не боится, больше того, ей доставляет своеобразное удовольствие эта необычная прогулка. Дома сверху смотрелись непривычно маленькими, из труб кое-где шел дым, и гуляли туда-сюда, подняв хвост, коты, отсвечивая в темноте изумрудными глазами; сама себе Элина казалась как никогда большой и с недоумением думала, почему же ей было так страшно еще пять минут назад?

   Но вот и ратуша. По прислоненной к боку соседнего дома лестнице Элина и Тень поднялись к окну, и девочка увидела…

   Среди механизма часов, огромных шестеренок и заржавевших от времени балок сидел еще не старый, но уже с седыми, перетянутыми черной лентой волосами ниже плеч, господин с мудрым и добрым лицом. Он был одет в черный плащ и черные штаны, и сосредоточенно перебирал самое сердце часового механизма, шляпа его лежала неподалеку, бросая в свете факелов на стену длинную вытянутую тень от пушистого пера. Мальчик-подмастерье раскладывал на полу какие-то замысловатые металлические детальки, топча коротенькую тень у себя под ногами. Гигантская шестеренка часов, замершая и забывшая про время, откидывала зазубренную гигантскую тень, не умещавшуюся в тесной ратуше.

   Часовых дел мастер выпрямился и подошел к подмастерью.

– Смотри, – прошептала Элина, – у него нет тени!

   Тень осторожно выглянула из-за плеча девочки и от радости так резко рванула к окну, что едва не опрокинула лестницу.

   -Наконец-то! Наконец-то я тебя нашла! – крикнула Тень и ввалилась в ратушу бесформенной черной тряпкой.

   Часовщик вздрогнул и спрятался за шестеренку.

   -Я же просил никого сюда не впускать! – закричал он, выглядывая из-за зубца.

   -Это же я, твоя Тень, – грустно сказала Тень и приблизилась.

   Элина перелезла через подоконник и села рядом с подмастерьем, а напротив них, глядя друг на друга, молча стояли часовых дел мастер и потерянная двенадцать лет назад Тень.

   На ежегодный Весенний Бал в губернаторском доме собрались почти все жители Города. Был здесь и часовых дел мастер. Он расспрашивал знакомых о новостях, танцевал, и все дивились, что наконец-то он вышел из дома. На следующий день после бала мастер приехал с визитом к господину губернатору и подарил Элине напольные часы в виде ратуши, на крыше которой стояли маленькие силуэты девочки и кого-то, кто был очень похож на него самого.

   Вы можете ежедневно видеть его на рыночной площади, теперь он сам продает свои творения, ведь ему больше не нужно бояться, что кто-то может заметить отсутствие тени за его спиной и станет задавать вопросы. А если попросите, он с удовольствием расскажет о том, как одной темной ночью бесстрашная девочка, сама того не ведая, помогла ему снова стать единым целым с собственной Тенью.

История третья, о следах на снегу

Когда в Городе выпадает первый снег, и легкий мороз впервые заглядывает в окна, на дорогах всегда появляются маленькие следы, как будто кто-то мелкий и проворный спешил ночью по своим делам.

Часто эти следы сразу же засыпает снегом, но иногда еще долго то там, то тут можно найти отпечаток ноги размером с ваш мизинчик.

Никто не знает, кто этот таинственный человечек, который не пропустил еще ни одного первого снега и зачем он год за годом посещает наш Город. Лишь дети порой гадают, у кого же может быть такая крошечная ножка, по сравнению с которой нога самого маленького ребенка кажется гигантской.

А вот, кстати, и он, торопливыми шажками бегущий по первой поземке. На нем нежно-голубой камзол, его длинные косматые седые волосы развеваются на ветру, а аккуратные башмачки с пряжками оставляют те самые частые следы. Ростом он чуть-чуть не достанет до вашего колена, а в руках держит целую связку хлопушек.

Седой господин далеко не красавец, у него слишком длинный нос, а подбородок украшен огромной бородавкой, но пусть вас не обманывает его внешность – нет в мире старика добрее, чем Мастер Первого Снега.

Мастер Первого Снега приходит обычно ночью, когда весь город спит. Тихонько он переходит через старый изогнутый мостик, и речка тут же подергивается тоненьким прозрачным льдом, и пусть лед, непрочный и хрупкий, растает с первым лучом неяркого ноябрьского солнца – Мастер Первого Снега возвестил Городу о скором приходе зимы.

Осенние ночи коротки, а работы у старика много. Нужно пробежать по всем улицам и взорвать на каждой хлопушку, чтобы улицу припорошило мелкими снежными крупинками, а после взобраться на самую высокую крышу и там бабахнуть хлопушку побольше, украсив красные черепицы белыми узорами. А еще ведь есть деревья, и сточные трубы, и сторожевая будка у моста, и лавочки, и подъезды, и стоящие у парадного входа губернаторского дома кареты, провода и ведро у колодца, памятник старому губернатору и длинная лестница в городском саду.

Всю ночь старается быстрый как ветер Мастер Первого Снега, и если какой-нибудь любопытный выглянет в полночь в окно, то он может увидеть только мелькающие то тут, то там седые пряди его волос, да и то, только если очень приглядится.

Он очень старателен и очень аккуратен, ведь за сотни лет ни разу не заболел и ни разу не забыл о том, что именно сегодня нужно посетить Город.

Утром вы откроете ставни и увидите, что Город за ночь преобразился. Там, где вчера были грязь и лужи, лежит невесомый ковер из снежинок, а в воздухе разлит аромат приближающейся зимы; деревья украшены серебристой пеленой, и откуда-то справа плывет запах горячего хлеба из лавки пекаря.

А Мастер Первого Снега в это время сидит на самом высоком шпиле в Городе и ждет, когда вы выйдете на улицу. И стоит вам сделать первый шаг из теплого дома в этот ослепительно праздничный день, как он взрывает свою последнюю, самую любимую и самую огромную хлопушку, и в снег падают миллионы тысяч разноцветных искорок-огоньков.

Город начинает наполняться людьми, а Мастер, смеясь, спускается вниз и уходит, чтобы вернуться на следующий год. Если вы когда-нибудь окажетесь на улице в ночь первого снега, присмотритесь внимательно – быть может, вам повезет, и вы увидите, как Мастер Первого Снега, озорно улыбнувшись и подмигнув вам, выдернет дно очередной хлопушки.

История четвертая, о волшебном листе и исполнении желаний

 Ранним утром крыши Города красивы как никогда.

  А чай особенно вкусен, если пить его на рассвете, свесив ноги вниз и глядя на то, как встает из-за пушистых облаков солнце.

  А впереди – долгий день в университете, и денег нет, и из маленькой мансарды под самой крышей того и гляди выгонит хозяин, потому что нечем платить.

  И идти некуда.

  Не за тем уходил из своего обедневшего края и брел сутками за проезжающими мимо обозами в Город, не за тем все детство и отрочество убирал дом священника в обмен на право учиться по его книгам, не для того поступал и поступил в Университет, чтобы сейчас вот так вот на середине бросить все и вернуться в холодную комнату родительского дома, без надежды, без будущего, ни с чем.

  Чай особенно вкусен, если пить его на рассвете на крыше, но это последний чай, а на столе почти догорела последняя свеча.

  Эрик встал, бережно вымыл кружку, взял книги и вышел из дома.

  Вопреки здравому смыслу он решил не ходить сегодня в Университет – зачем, если самое большое через неделю ему все равно придется уехать отсюда? Уж лучше прогуляться напоследок погожим деньком по успевшему стать родным Городу.

  Проспект еще только наполнялся людьми, а он брел по направлению к громаде старинного собора, и голову его посещали невеселые мысли.

  "Что толку в моей жизни? – думалось ему, – у меня нет денег, нет будущего, нет судьбы и нет никого, кто мог бы мне помочь".

  Город просыпался. Растворяли свои двери лавочки, шелестели деревья на бульваре, в окне, освободившемся от ночных ставен, Эрик поймал свое отражение – молодой, с красивыми чертами мужественного лица он был бы похож на принца крови, если бы не потрепанная одежда и какая-то затаенная тоска в глазах.

  Дворник вышел на улицу со своей извечной спутницей-метлой и начал сгонять осенние листья в кучу, чтобы потом сжечь; играющий ветер мешал ему и ворошил листву, устраивая на земле импровизированные золотые шуршащие водовороты.

  Сегодня Эрику было уже почти все равно, безысходность собственного положения занимала все мысли и он не замечал ничего вокруг.

  А меж тем в Город пришла Осень. Прохладный воздух шевелил ставшие по-особенному тонкими на фоне полупрозрачного осеннего неба голые ветви, играл с волосами случайных прохожих и последними цветами на клумбах. Солнце золотило стены и улыбки людей отражались от оставшихся от ночного дождя луж, разбиваясь о звенящую синеву неба.

  Эрик брел все дальше и дальше от центральных площадей, и с каждым шагом настроение у него было все хуже и хуже.

– Ну почему бывает так, что одним – все, а другие даже не могут позволить себе купить писчую бумагу? – рассуждал он вслух, – взять к примеру Ганса. Ведь бестолковее его только осел на ярмарке, да и то далеко не факт. Однако же Ганс без проблем закончит Университет и станет уважаемым человеком, врачом, хотя в медицине не смыслит совершенно ничего. А все почему? Потому что отец его держит самый богатый трактир нашего города, в котором оставляют дукаты все, от последнего нищего до господина губернатора.

– Не стоит завидовать Гансу, – произнес внезапно чей-то голос слева. Эрик вздрогнул и обернулся – улица была пуста.

– Наверное, почудилось, – пробормотал он.

– Да нет же, я здесь, – голос раздался совсем рядом, и Эрик непроизвольно посмотрел себе под ноги. Около него вился, гонимый ветром, огромного размера красно-желтый лист непонятного дерева.

  -Это ты говоришь со мной? – он все никак не мог поверить своим глазам, – неужели осенний лист может вот так запросто говорить?

  -Может, если это такой лист, как я, – ветер порывом отнес лист довольно далеко от юноши, и Эрик рванул следом, поднял его и рассмотрел получше. Лист был довольно большим, с три, а может, и четыре руки взрослого человека, с ярко-красными прожилками в центре, расходящимися по бокам; формой он больше всего напоминал лист клена, если конечно кленовый лист был бы таким огромным и мог бы иметь всего две верхушки вместо четырех.

  -Ничего себе, – только и мог промолвить Эрик.

  Разглядывая лист, он думал, что сошел с ума. Такая удача – волшебный листок, да такое только в сказках и бывает, только там простым людям вдруг с неба выпадает возможность все изменить, просто так, ничего не отдавая взамен.

– Дерево желаний скрыто от людей, – словно прочел его мысли странный знакомый и будто засветился изнутри мягким красноватым светом, – в старину люди часто искали это дерево, ведь каждый из нас, из волшебных листьев способен исполнить любую человеческую прихоть. Но у людей странные желания – они хотят денег, власти, их глаза застилает жадность и злость, зависть и жестокость, как только человек подходит к нашему дереву, он словно преображается, и легко превращается без всякого волшебства в самое настоящее чудовище. Поэтому наше дерево надежно укрыли боги, дабы никто не нашел его.

– А как же ты оказался в нашем городе? – спросил Эрик.

  -Меня принес ветер, ведь ветер гуляет там, где ему захочется и слышит все, о чем говорят вокруг, слышит даже то, что не предназначено ни для чьих ушей. Вот вчера ветер слышал тебя, когда ты сидел вечером на крыше и смотрел на звезды. О чем ты говорил с небом?

  Эрику на мгновение стало стыдно.

  -О том, как несправедлив мир, о том, как я хотел бы учиться, но у меня больше нет денег даже на мою маленькую каморку и о том, что мне никогда в жизни не везло, в отличии от моих собратьев-студентов.

  -Ты не справедлив к своей жизни, – строго сказал ему лист, – и даже не представляешь, насколько тебе повезло и как много на самом деле у тебя есть. Ну да не мне, листу-одногодке, спорить с вечным и мудрым ветром, который перевидел на своем веку сотни таких, как я и тысячи таких, как ты. Ветер решил помочь тебе, да и я не против исполнить твое желание, ведь это безумно грустно – рождаться волшебником и не мочь реализовать свое призвание. Но у тебя есть только одно желание, слышишь? Одно-единственное.

– Одно-единственное, – эхом повторил Эрик и, бережно свернув лист, положил его под шляпу.

  Обратно он шел в еще большей задумчивости. Можно пожелать денег – но рано или поздно они кончатся, можно пожелать дом в Городе, но его не на что будет содержать, можно пожелать себе хотя бы обед, уж очень хочется есть, но ведь желание только одно.

  Вернувшись в город, Эрик хотел было пойти домой, но какое-то странное чувство будто толкнуло его на одну из центральных улиц города.

  Он вглядывался в лица людей, идущих мимо, долго бесцельно бродил по улочкам и даже не остановился послушать оркестр, игравший у парка, чего не случалось с ним очень и очень давно.

  Незаметно стемнело, уставший, голодный и терзаемый сомнениями о своем желании, Эрик вернулся домой, с грустью посмотрел на то, что осталось от его последней свечи и открыл окно.

  Веселый ветер ворвался в маленькую комнатку, сдул со стола исписанные бумаги, а он снова вышел на крышу, хотя уже и без кружки с чаем. Но это не мешало ему любоваться вечерним Городом и загорающимися на небе звездами.

  Вдруг его внимание привлек какой-то короткий звук, доносившийся с периодичностью из ближнего переулка. Эрик вслушался – больше всего это походило на плач, безысходный и безнадежный.

  Он вернулся домой, закрыл ставни, но странный звук не выходил у него из головы, заставляя забыть даже утреннее событие. Он спустился на улицу и пошел в переулок, из которого, как ему казалось, раздавался плач.

  Слух его не подвел. В окошке на первом этаже горел свет, и было видно, как какая-то фигура беспокойно ходит туда-сюда, и хотя плача больше не было слышно, Эрик не сомневался, что звук шел именно отсюда.

  Он некоторое время сомневался – стоит ли стучать? Да и что он скажет тому, кто не может найти себе места, если он сам не в состоянии ни распорядиться в прямом смысле упавшей с неба удачей, ни решить свои многочисленные проблемы? Но в конце концов он все же поднял тяжелое кованное кольцо и с силой стукнул в дверь.

  Открыли сразу же. На пороге стоял юноша, немного старше его самого.

– Кто вы?

  Эрик не знал, что ответить на этот вопрос, и поэтому на одном дыхании вымолвил:

  -Я просто услышал, что здесь кому-то плохо. Может, я смогу помочь?

  -Чем? – грустно ответил юноша и поднял на него взгляд, полный отчаяния, – чем ты можешь мне помочь, если мой отец умирает, и я ничего, ничего не могу поделать? Ни один врач не может вылечить его, ни один священник, ни одна ведьма не берется прогнать недуг, а ведь если его не станет, я останусь совсем один в целом свете.

  Юноша посторонился, чтобы Эрик мог войти. Он оказался в богатом доме, поднялся вслед за юношей по лестнице и увидел не старого еще мужчину, который без сознания лежал на постели и прерывисто дышал.

– Ты уже звал докторов из Университета? – спросил Эрик.

– Звал в первую очередь. От этой болезни нет лекарства.

  Эрик почувствовал себя неловко. Думал, что у него все так плохо, а ведь есть люди, которым в разы хуже, нежели ему.

  И вдруг его озарило. Он выбежал на улицу, едва успев крикнуть юноше: "Не закрывай дверь!" и бегом побежал к себе в мансарду. Взлетев по лестнице, он схватил шляпу с листом и побежал обратно.

  Озадаченный юноша все еще стоял возле двери, когда Эрик влетел обратно и со словами: "На, это тебе, оно исполнит любое твое желание" протянул ему шляпу. В шляпе юноша увидел странный лист, слишком яркий и слишком большой.

– Ты надо мной смеешься? – его глаза сузились в щелку, – очень здорово насмехаться над чужим горем.

– Да нет же,– запыхавшийся Эрик едва мог связно говорить, – просто мне сегодня повезло. Кто-то свыше услышал, как я говорил сам с собой и решил сделать мне подарок – лист, исполняющий желания. У меня много забот и даже бед, но все они ничто по сравнению с твоим горем. Возьми его и спасай отца.

– Ты хочешь отдать меня? – раздался в комнате чей-то удивленный голос, больше похожий на шелест, – но ведь второго шанса не будет и твоё собственное желание никогда не исполнится.

– Это лист, – пояснил Эрик удивленному юноше,– он тоже умеет разговаривать. И я действительно хочу отдать его тебе.

  Юноша взял лист и выдохнул:

  -Я хочу, чтобы мой отец был здоров и прожил еще долгие годы.

  Комната на несколько минут наполнилась запахами и звуками осеннего леса, потом все стихло, лист рассыпался в пыль – и человек на постели задышал ровно и спокойно.

    Они сидели вдвоем на крыше около окна в мансарду Эрика.

    Чай особенно вкусен, если пить его на рассвете, с другом, глядя на то, как тают в предрассветной дымке звезды.

   А как же учеба и прочее, спросите вы? Я могу вам сказать, что Эрик успешно доучился и стал одним из лучших врачей, которых я когда-либо знал, но это уже совсем другая история.

История пятая, об идущем по дороге с ветрами

 На дорогах всегда есть ветер.

  Не на городских дорогах и не на тропах ухоженного парка, нет. Ветер, по-настоящему свободный и резкий, приходит только на затерянные тракты, чтобы окутывать одиноких путников и кружить под ногами листья.

  Летом ветер кажется теплее, но порой, когда тень твоя слегка удлинится и будто бы приветственно невзначай качнет черной головой, ты почувствуешь, что даже теплый ветер может обдать холодом. Вьется под ногами дорога, мерно стучат копыта коня, позади остается гостеприимный город. Пыль оседает на твоих плечах и шумит в лесу кронами деревьев ветер, вольный ветер вольной дороги.

  Зачем ты оставил город? Ведь там было все, что нужно для счастья – и роскошные магазины, и уютные кофейни, и мостовые, освещенные витыми фонарями. По бульварам сейчас ходят люди и важно кланяются друг другу господа, снимая шляпы.

  Зачем же ты снова покинул город и ушел по одной дороге с ветром?

  Цок-цок-цок, неспешно бредет твой конь, и ты не торопишь его. Серенькое небо над головой, серенькая дорога под ногами, серый и равнодушный ветер в кронах.

  Петушиное перо на шляпе качается равномерно, вздрагивая, когда ты поворачиваешь голову, порядком поизносившийся сюртук висит, будучи велик в плечах, ветер играет с твоими седыми волосами, путая их и завязывая в узелки, руки, сжимающие поводья, давно рассыпались в прах, и кости твои ярким пятном белеют на фоне серой дороги; мне не ясно, улыбаешься ли ты сейчас, потому что твое лицо – лишь костяная маска скелета, который, как известно, всегда скалится в равнодушной и чуть циничной усмешке.

  Но для всех ты – незаметный господин, серый господин серой наружности, незаметный среди сотен таких же господ переходящий из города в город день за днем, нигде не задерживающийся подолгу. Порой ты водишь знакомство с кем-то, тебя видели даже в обществе господина губернатора одного из важных торговых городов, но что-то вновь гонит тебя на тракты, и ты бредешь вперед, оставляя на дороге следы подков, которые завтра по утру сотрутся, и никто не узнает, куда же привела тебя дорога на этот раз.

  Кто же ты, идущий по одной дороге с ветром?

***

  Костер горел, выбрасывал во тьму злые малиновые искры, трещал дровами, разгонял ночь. Зара подкинула еще хвороста и огляделась по сторонам.

  Она ждала его почти час, опасливо косясь в сторону леса.

  Далеко остался Город, с теплой постелью и родительским домом. Домом, в котором больше не будет ее ноги.

  Всем хорош отец, но строг. И жажда золота застилает ему глаза больше, чем слепцу бельмо. Единственную дочь он хочет отдать за старика, богатого купца, и покрывает свою алчность красивыми словами про заботу о ее будущем. Но не такова Зара, чтобы продавать ее, будто породистую кобылу, за золотые монеты и шелка, сегодня ночью она ушла, чтобы всегда быть с тем, к кому тянулось ее сердце.

  Марис, ее Марис должен был придти уже давно, но не слышно,чтобы кто-то пробирался через поросль, не хрустят под ногами ветви, ни звука со стороны леса.

  Он беден, но красив и ласков, а лютня его поет так, что богачи города платят золотой монетой и спорят, у кого он проведет следующий вечер. Конечно, им придется уйти из города, но она умеет петь, а его слава бежит по всем окрестным городам.

  Зара поежилась от ночной прохлады, закуталась в шаль. Где-то в глубине леса прошуршало какое-то мелкое животное, затихло.

  Страшно ночью в лесу, кажется, будто кто-то смотрит на тебя из-за сплетения веток, чувствуешь немигающий взгляд, но Зара знает, что это духи леса и что они никому не причинят вреда, просто смотрят, чтобы человек не забывал о том, что лес – живой, не губил молодых и здоровых деревьев, не кормил огонь их телами.

  Вдруг что-то треснуло, и из тьмы выступил человек.

  -Марис! – девушка подбежала к нему и обвила шею руками, – я уже волновалась.

  -Ничего, – он поцеловал ее в щеку и взял за руку, – пошли. Нас уже заждались.

  -Кто? – девушка отпрянула, испугалась.

  -Да не бойся, я нанял людей, чтобы проводили нас до столицы, дороги ныне не безопасны, – он отвел взгляд, посмотрел на огонь, – туши его.

  Вдвоем они быстро затоптали костер и двинулись по тонкой тропке к окраине леса. Зара шла, стараясь вовремя переступать через корни деревьев и боясь споткнуться в непроницаемой мгле.

  На поляне стояли люди. Конники с повозкой, и на минутку девушке стало не по себе, вдруг кто знакомый, вдруг кто скажет отцу?

  -Марис, ты уверен в эти людях?– она на секунду остановилась, понимая, что глупо пытаться увидеть лица в свете факелов, робко разгонявших лесной мрак.

  -Конечно, – он еще крепче сжал ее руку и подвел ближе.

  В ту же минуту девушка вскрикнула, узнав ближайшего к ней всадника. Приказчик отца. А вот и он сам, на любимом своем коне, отдает распоряжения у телеги.

  -Что ты наделал! – она попробовала вырвать руку и убежать, но юноша крепко держал ее, – что ты наделал!

  -Тихо, дорогая, это всего лишь твой отец, а ты кричишь так, как будто я отдаю тебя невесть кому, – Марис ухмыльнулся, – и этот отец неплохо заплатил мне, чтобы я отказался от тебя и от этого идиотского плана.

  Отец подъехал ближе, заметив их.

  -Зара, полезай в фургон, – голос его отдавал металлом, – а это тебе, ты хорошо сделал свою работу.

  С этими словами он бросил к ногам Мариса туго набитый кошелек.

  -Нет… Нет! Нет! – девушка наконец вырвала руку и побежала обратно, в лес, в спасительную темноту, где нет ни отца, ни предавшего ее любимого.

  -Что стоишь? За ней!

  Зара бежала что было сил, но далеко ли уйдешь в темном лесу? Через несколько минут она почувствовала, что преследовали рядом, и руки Мариса крепко схватили ее, пальцы железной хваткой впились в плечи.

– Проклят! Будь ты проклят! – шептала она, пока он волочил ее обратно, и деревья хлестали ветками по ее лицу – будь ты проклят! Пусть не примут тебя ни небо, ни земля, пусть никогда твоя душа не знает покоя.

  -Заткнись! – Марис ударил ее, – неужели ты думала, что я променяю богатство и свою славу на тебя и шепотки в спину, что я краду у отцов молоденьких девиц? Дура!

– Будь ты проклят…

    Через несколько дней отец принудил Зару выйти замуж за купца, но наутро после свадьбы в его дом постучала беда – девушка повесилась на собственной фате, покуда гости пировали до полуночи, так что купец, войдя в спальню, нашел только ее труп.

    А спустя какое-то время пропал Марис, не слышно больше его лютни, и песни его вскорости забылись.

***

    На дорогах всегда есть ветер.

  Он срывает и уносит прочь гордость, жажду золота и славы, пробегает морозом по коже, заставляя вспомнить, что главное – это чтобы тебя кто-нибудь ждал в конце дороги, иначе она становится бесконечной.

  Твоя дорога давно стала бесконечной, сотни лет бродишь ты по миру, уставший и неприкаянный; люди не видят твоей истинной сути, не видят, что ветер дороги выбелил до кости твое лицо и выстудил морозом глаза, оставив тебе лишь холодные мертвые дыры. Для них ты лишь неприметный серый господин, появляющийся из ниоткуда и исчезающий в никуда, и никто не ждет тебя.

  Ты забыл свое имя и забыл о том, как играть на лютне, ты не помнишь своих песен и дорог, по которым ходил твой конь, уставшее животное, что мечтает о покое ничуть не меньше тебя. И лишь порой ветер, этот древний и вечный шутник, играясь с пылью около копыт коня будто бы доносит откуда-то издалека, словно из другой жизни, той, где ты умел смеяться и радоваться: "Проклят… Будь ты проклят!"

История шестая, о шамане и границе миров